Лица древних мудрецов

Как могли выглядеть древние лоуланьцы? Вопрос далеко не праздный: если они не являлись «классическими китайцами» или «классическими европейцами», то к какой этнической группе они принадлежали? Очевидно, что они каким-то образом были связаны с теми, кого китайцы уже в более позднее время стали называть «северными варварами», как бы позабыв, что именно эти «варвары» могли в глубокой древности дать начало всей китайской нации.

Безусловно, именно иньцы, которые пришли сюда, привнесли решающий монголоидный фактор в антропологический состав Лоуланя. Однако процесс этногенеза в ту пору лишь начинался, сам расовый состав иньцев не был однородным, а скорее гетерогенным, что свидетельствует о многофакторном процессе этногенеза в этом районе и о расовом полиморфизме. Здесь жило много народностей. Они поселились здесь еще во II тыс. до н. э., и поразительным образом оказалось, что здесь действительно было «вавилонское столпотворение».

Ряд черепов, найденных в погребениях, включает как классических монголоидов (массивный брахицефальный тип), северных китайцев (долихоцефальный тип), так и людей, близких к европеоидному типу. При этом не вызывает сомнений, что именно от иньцев следует тянуть нить к современным китайцам.

В 1979-80 гг. китайская экспедиция обнаружила ряд захоронений недалеко от самого раннего поселения в Лоулане. Это место, где обнаружили захоронение, получило название Гумугоу — «Ров древних могил». В течение нескольких лет было открыто 42 захоронения, большая часть которых датировалась II тыс. до н. э.

и которые позволили несколько по-иному взглянуть на раннюю историю Лоуланя.

Поскольку Гумугоу находится рядом с самыми ранними поселениями Лоуланя, первоначально предполагалось, что здесь захоронены жители именно этого поселения. Сами же поселения и могилы относятся к одному и тому же культурному типу. Но утварь, что обнаружили в захоронениях, показала совсем другую картину.

Оказывается, что в ту эпоху уже в равной степени использовались как каменные, так и бронзовые орудия, а вот шелковых изделий, которые часто встречаются в более высоких, а следовательно, и более поздних слоях, обнаружить не удалось. (По одной из местных легенд, распространенных в Синьцзяне, именно лоуланьская принцесса привезла шелк в Хотан.)

Мумия древнего жителя Лоуаня

Таким образом, поселение Лоуланя сформировалось первоначально абсолютно независимо от торговых путей и носило автохтонный характер.

Данные радиоуглеродного анализа, проведенного на основе находок в Гумугоу, показали поразительный по древности результат: семь различных предметов были датированы XXIV–XVI вв. до н. э.! Оказывается, поселения возникли здесь очень рано, еще до того, как в районе Хуанхэ возникла династия Инь. Таким образом, Лоулань возник вне зависимости не только от караванных дорог Великого шелкового пути, но и от иньского переселения. Это же позволяет предположить, что именно лоуланьская культура могла повлиять на формирование культуры Шан-Инь, а не наоборот, и частично подтверждает предания о том, что предки правителей Шан-Инь пришли откуда-то с Запада. По сути, возникновение Лоуланя, вероятно, никак не связано с собственно китайской культурой, хотя позже Лоулань практически полностью «китаизировался».

Итак, они были каким-то самостоятельным, независимым от Китая населением. Но все же — кем? Как они выглядели?

А. Кейс как-то предположил наличие связи между жителями бассейна реки Тарим, в том числе лоулань-цами, с тибетцами. Действительно, у них есть общие языковые корни и, вероятно, общие антропологические черты. Не случайно традиционно жителей Шамбалы связывают именно с тибетцами, хотя прямых подтверждений этому нет.

В китайских источниках о них говорят как о «странных мудрецах», «говорящих на чужом языке», «непохожих на обычных людей (т. е. на китайцев)». Они и не были китайцами и действительно были не похожи на них. Скорее всего, первыми жителями Лоуланя были тохары. Тохарский (тохарийский) язык принадлежит к индоевропейским языкам и был основным языком в бассейне реки Тарим в Туркестане во второй половине I тыс. до н. э. По своему строю он близко не связан ни с одним другим языком этой семьи — ни с индоарийской, ни с иранской группой.

Тохарский язык записывался через слоговую азбуку, характерную для языков северной Индии. В его основе лежала одна из древнейших разновидностей индийского слогового письма брахми, возникшая не позже VIII в. до н. э. Именно к брахми восходит большинство языков Индии и Индостана. Примечательно, что такой же силлабический строй, подобный тохарскому, используется и в санскрите. Вся тохарская литература, найденная до сегодняшнего дня, представляет собой в основном буддийские тексты, перевод и комментарии джа-так (историй из жизни Будды) и авадан (поучительные истории Будды о добрых делах).

Вспомним, что первые упоминания о Шамбале встречаются в «Калачакре-тантре», написанной на санскрите. Именно через общие языковые корни в Индию, а потом и на Тибет могла прийти легенда о «стране мудрецов», под которой и подразумевался Лоулань.

Кто был основным носителем тохарского языка? Однако точного ответа на этот вопрос нет до сих пор, а в научной литературе он даже получил специфическое название «тохарской проблемы». Первыми исследователями этого языка были немецкие ученые Эмиль Съег и Вильгельм Съеглинг, в 1908 г. опубликовавшие первую статью, в которой тохарский язык и подразделялся на два диалекта — А и Б, причем его носители идентифицировались авторами как классические иранцы. На тохарском Б языке говорили жители Кучи — другого процветающего государства, расположенного в северной части бассейна реки Тарим, которые относились к арийскому типу европеоидов. На тохарском же языке также составлена часть разрешений на прохождение по караванным путям, которые датируются VII в.

Тохарский язык во многом похож на итальянский и кельтский, имеет с ними общий словарь, некоторые глагольные формы. Вместе с этим тохарский язык связывается с юго-западной ветвью индоевропейских языков, т. е. с фракийским, фригийским, греческим и армянским языками. Позже эти черты проявились в балтийских и славянских языках.

Греки и римляне были знакомы с тохарским языком. Греки называли его носителей «тохарои», римляне — «тохари», однако самоназвание носителей этих языков (или диалектов) до сих пор не известно. Точно известно, что «тохарои» жили в верхнем бассейне реки Оксус (современная Амударья) во II в. до н. э. Неоднократно предпринимались попытки связать тохарский язык с конкретным племенем или народом, упоминавшихся в китайских исторических хрониках и населявших бассейн реки Тарим во второй половине I тыс. до н. э, в том числе и племенами усуней, однако до сих пор эта проблема не решена. Нельзя исключить возможность того, что основными носителями тохарского языка и были жители Лоуланя.

Может быть, они были усунями? Когда-то усуни занимали обширную территорию на юге от озера Лоб-нор до Алтайских хребтов на севере. Они были прекрасными воинами— столкнувшись во II в. до н. э. с племенами юэчжи (массагетов), которые двигались на запад после проигрыша в битвах сюннам, усуни разбивают их, и те уходят из этих мест дальше на запад в районы Бактрии. Высказывались предположения, что усуней можно идентифицировать с народом, который в греческих источниках именуется «asiani». Асиани, вероятнее всего, представляли собой одно из сарматских племен, которое одно время подчинило себе тохар. Таким образом, следуя этой версии, усуни и тохары не могли представлять собой одного народа. Тем не менее это не исключает присутствия усуней на территории Лоуланя.

Но все же большинство лоуланьцев не были усунями.

Более вероятно предположить, что основными жителями Лоуланя были именно юэчжи или массагеты. Юэчжи обитали к западу от Дунхуана в степных районах до II в. до н. э. и даже подчинили себе необузданных сюнну. Но в 176–174 г. они сами потерпели сокрушительное поражение от сюнну и вынуждены были покинуть старые места. Большая часть юэчжи (т. н. «большие юэчжи» — даюэчжи) переместилась на запад в районы Бактрии и Парфии, возможно, что именно они и стали обозначаться греческим словом «масса-геты». Другая часть («малые юэчжи» — сяо юэчжи) поселилась в районе Наньшаня и Кучи (кит. гуйцзы). Переводя сутры, известный буддийский проповедник и один из первых переводчиков священных индийских текстов на китайский язык уроженец Кучи Кумарад-жива использовал при переводе этнонима tukhara (тохары?) понятие «сяо юэчжи», вероятно, напрямую отождествляя эти два термина.

Вполне возможно, что именно «Лоулань» был самоназванием жителей этого царства, поскольку именно таким этнонимом они именуются в ряде древних хроник.

Рассказывая о военных походах сюннов против жителей западных земель, «Исторические записки» («Ши цзи», I в.) говорят, что «на западе они заняли царства лоуланей, усуней и еще 26 других соседних царств». Очевидно, что жители Лоуланя не могли являться усунями и представляли собой скорее всего отдельную этническую общность либо относились к одному из направлений юэчжи.

Как видим, жителей Лоуланя нельзя было в полной мере отнести ни к монголоидам, ни к европеоидам, по сути, они жили в зоне, где происходила смешение этих двух рас. Несмотря на это уже в поздний период своего существования, т. е. к II–IV вв., лоуланьцы стояли ближе к монголоидам, и постепенно смешанное население заменилось здесь «вполне китайским». Но воспоминания о древних поселенцах и «предках, что пришли с запада» навсегда остались в китайских преданиях.