Тайная передача мудрости

Итак, по-видимому, мы столкнулись с каким-то иным типом традиции, который, как ни странно, не имел явного продолжения в китайской культуре. Гексаграммы считались священными знаками, отголосками знаний каких-то древних мудрецов, но практического применения не находили. Все же уточним — практицизм мантического знака весьма относителен, гексаграмма абсолютно «практична», утилитарна — но в другом типе реальности, в другом типе знания, в другом типе организации сознания.

Например, их использовали для медитативной практики в среде даосских мистиков и отшельников, так как они помогали сознанию выйти за пределы человеческой оболочки и слиться с мирской естественностью. По триграммам и гексаграммам «И цзин» составлялись планы китайских военных стратегов древности. В китайской медицине весь организм человека «расписан» по гексаграммам, и таким образом врач ищет правильное сочетание этих знаков для лечения больного.

А это значит, что перед нами иной тип передачи знания — невербальный, внесловесный и даже внеобразный. Складывается такое впечатление, что когда-то в Китае существовала высокоразвитая культура особого типа, делавшая упор не на развитие техники, но на трансцендентацию сознания, перешагнувшая уровень логических механизмов и решавшая все свои проблемы максимальным развитием сознания.

Многие китайские учения, в том числе даосизм, утверждают, что в человеке уже заложено априорное знание обо всем, поэтому «мудрствование» противоречит некой естественной разумности и естественному ходу вещей. Путь человека не отличен от пути мира, человек «знает» столько же о мире и о себе, сколько вообще содержится в нем информации. Не случайно легендарный основатель даосизма Лао-цзы говорил, что «мудрецы» (в данном случае — последователи книжного знания) лишь преумножают глупость мира, в то время как человек, слившийся с универсальным путем и законом всех вещей Дао, сполна обладает всем, при этом находясь в состоянии «недеяния», так как активным образом он не вмешивается в мир и даже не «познает» его в том виде, как это делаем мы, накапливая и обдумывая информацию.

Мы могли бы принять все это за абстрактные рассуждения, если бы не яркие примеры того, что протокитайцы знали то, к чему мы сумели подойти сегодня лишь при помощи сложнейшей техники — электронных микроскопов, компьютерной обработки информации, системного анализа и многого другого. Сколь ни были бы сильны возражения скептиков, все же приходится признать, что Древний Китай знал много больше нашего, а возможно, располагал и такой информацией, которую мы сегодня не способны ни оценить, ни расшифровать, переведя в доступный нам словесно-знаковый вид.

Не способны оценить не только мы. Даже сами китайцы времен I тыс. до н. э. уже не могли целиком осмыслить многие духовные школы, например, то учение, которое принес Лао-цзы, изложенное в трактате «Дао дэ цзин» («Канон Пути и Благодати»).

Интересно, что весь последующий даосизм, хотя и почитал этот трактат, так его до конца не осознал и следовал совсем другим постулатам и правилам.

Складывается впечатление, что когда-то, предположительно в III тыс. до н. э., рядом наиболее сенситивных (с повышенной восприимчивостью) людей был получен могучий импульс, осознанный в виде сокровенного, эзотерического Знания. Их и называли в китайской традиции первомудрецами, или совершенно-мудрыми.

Вероятно, в течение многих столетий могучий толчок было трудно осознать, а еще труднее выразить в адекватных языковых структурах. Не случайно Лао-цзы в первой фразе трактата сообщил: «Дао, выраженное словами, не есть постоянное Дао», и далее — «Дао, выходящее изо рта (т. е. в словесной форме — А. М.), — не более чем звук».

Лишь немногие могли осознать это мистическое знание, не имеющее ни формального выражения, ни даже осмысления. Ряд мудрецов, типа Лао-цзы, изложили это в виде парадоксальных афоризмов, находящихся за гранью осмысления и доступных лишь как переживание. Другие же, подобно Конфуцию, отказались даже говорить о нем, рассказывая лишь о том, что доступно и разумно с обыденной точки зрения. Но вспомним, именно Конфуций превыше всего оценил «И цзин», хотя его смысл никак не согласуется с конфуцианским учением. Но именно в «И цзине» — Знание.

Импульс постепенно ослабевал, хотя и проявлялся в ряде удивительных изобретений, намного обогнавших свою эпоху: в Китае впервые в мире стали изготавливать порох, систематически использовать парус и колесницы и даже приготавливать мороженое. Именно Китай подарил человечеству изготовление бумаги и книгопечатание по ксилографическому способу. Еще одно изобретение древнего Китая — компас — было настолько сложно и неожиданно в своих конструктивных решениях, что и сегодня используется практически в неизменном виде. Кстати, первый компас существовал в виде гирокомпаса.

Китай пронизан мудростью, он пропитан какой-то ненавязчивой, но извечно ощутимой сакральностью, невидимыми, но, тем не менее, явственно присутствующими потоками внутренней, «внутриутробной» реальности. Это не преувеличение: тот, кто хотя бы раз вплотную сталкивался с историей и учениями этой страны, вряд ли не смог бы отметить, что за какой-то почти детской непосредственностью и примитивнейшим жизненным практицизмом китайцев стоит фантастическая глубина традиции, пугающая собой бездна Мудрости. Пускай эти размышления субъективны, тем не менее, они отчетливо проступают при каждом соприкосновении с культурой и людьми из «Срединного государства».

Однако существует какая-то малопонятная разрывность в развитии китайской культуры. Этот разрыв произошел где-то на рубеже III–II тыс. до н. э. Но это было время, когда не сложилось еще протогосударств или даже прочных племенных союзов, а «И цзин» и учение Лао-цзы — одна из вершин мировой мистической мысли — появляются, в общем-то, в достаточно низкоразвитой стране и явно не согласуются с уровнем развития той эпохи.

При всех многочисленных открытиях Китай не выбился в передовые страны мира, хотя был парадоксален в своей культурной мощи и способности к культурной регенерации после любых потрясений. Он, кажется, не сумел до конца воспользоваться своей мощью знаний, своей «Небесной мудростью». Может, потому, что сам не до конца понял, чем обладает? Или потому, что Мудрость оказалась заимствованной у какой-то более ранней культуры?

Попробуем разобраться, какие версии могут существовать по этому поводу.

Начнем с того, как осмысляли передачу эзотерического знания сами китайцы.

Легенды о неких первомудрецах, которые принесли в мир всю его мудрость, равно как и практические знания (например, искусство охоты и рыболовства), мы без труда можем встретить на всем протяжении от Междуречья до острова Тайвань. Но поскольку мы заговорили именно о Китае (причина такой «адресности» станет понятна читателю несколько позже), мы посмотрим, кого же почитали в этой стране за величайших первомудрецов и основателей всей цивилизации.

Прежде всего, обратимся к фигуре легендарного создателя «И цзина» — мудрецу Фуси, который к тому же считается и прародителем человеческого рода. Об этом персонаже следует сказать особо, так как нам придется еще неоднократно возвращаться к нему. Жил он, судя по разным легендам, приблизительно в III тыс. до н. э. (официальная версия 2852–2737 гг. до н. э.), вероятно, на территории современной провинции Хэнань в уезде Хуайян, где сегодня существует холм, почитаемый как могила Фуси. Обычно на изображениях Фуси фигурирует как старец, держащий в руках схему «Великого предела» или выписывающий фигуры триграмм.

Ряд исторических данных позволяет предположить, что Фуси был реальной исторической личностью и являлся первопредком восточных австронезийских племен, живших приблизительно в районе полуострова Шаньдун и ставших позже одним из компонентов, сформировавших китайский этнос. Этому человеку приписывается не только создание триграмм, но и целый ряд культурных изобретений: именно он научил людей узелковому письму, охоте и рыболовству, объяснил, как варить мясо, установил правила женитьбы. Перед нами персонаж, который фактически принес людям то, что мы называем культурой. Отметим для себя эту подробность. И еще одна незначительная деталь, которая окажется для нас затем весьма важной, — по легендам и по изображениям, на голове у Фуси росли небольшие рожки, напоминающие наросты или просто бугорки.

По ряду легенд, Фуси считается вообще прародителем человечества, выступая в роли этакого «китайского Адама». Причем его супругой явилась его же родная сестра Нюйва. К этому необычному сюжету, имеющему прямое отношение к поколению мудрецов — прародителей человеческой культуры, мы еще вернемся. Попутно заметим один забавный факт. Е. П. Блаватская, основательница теософского движения в мире, считала Фуси… создателем масонской мудрости и символики.

Может быть, ее навел на эти мысли тот факт, что Фуси и Нюйва часто изображаются с угольниками в руках, что действительно совпадает с масонским символом и, в сущности, говорит об одном и том же мудреце, как о Великом Архитекторе или Великом Строителе, который творит мир.

Рогатый сверхчеловек Фуси стал для жителей Поднебесной империи самым первым мудрецом Китая, собственно, как и всего мира, принеся к тому же на землю многие удивительные изобретения. Но, в общем-то, никто сегодня не воспринимает всерьез китайские мифы, мы же попробуем взглянуть иначе на эти «сказки». Может быть, именно в них и кроется ответ?

В мифах зачастую в символически-отстраненной форме скрывается знание о реальных событиях, но поскольку миф — это особый тип осмысления действительности, то он подает ее в том виде, в котором она доступна человеку в ту или иную эпоху или вообще укладывается в рамки человеческого сознания.

Благодаря этому можно описать все, но в той форме, которая толстым слоем укроет от нас реальную картину, ибо мы — современные люди — воспринимаем ее в иной понятийной форме, в других категориях. При этом сама реальность останется отторгнутой от нас необычным для сознания сегодняшних людей пышным мифологическим декором.

Не следует рассматривать миф как чистой воды выдумку, как нечто небывалое и невозможное, сколь невероятным он бы нам ни показался. Трудно представить себе древнего человека, который с увлечением думал о том, как мистифицировать нас — своих потомков, выдумывая при этом многочисленные побасенки и красочные легенды. За мифом стоит какая-то вполне конкретная реальность, но описанная в тех единственно возможных образах и символах, которые были доступны сознанию древнего человека. Кто знает, может быть, наши потомки через пару тысячелетий сочтут наши тексты слишком уж «мифологическими» и расплывчатыми и будут с большим упорством разгадывать, что же кроется за нашими словами.

По сути, миф представляет собой дописьменное изложение истории человечества — истории, до конца не прочитанной, не осознанной, но тем и интересной. Здесь важны не только сюжеты, но и мельчайшие подробности. Кстати, именно небольшая подробность, встречающаяся в ряде мифов, навела нас на интересные размышления. Поэтому мы не раз будем прибегать к этим рассказам как к «ненаписанной истории».

Интересно взглянуть, кому сами китайцы приписывали творение тех великих знаний и мистической мудрости, которые и составили сущность всей человеческой культуры. Об одном из таких персонажей — Фуси — мы уже говорили. Но он вплетен в стройную линию «преемствования — передачи» знания, которую почитают не только в Китае, но и на всем Дальнем Востоке по сей день.

Откуда взялась запредельная мудрость в Китае, как пришла на землю? Издревле в Поднебесной империи сложилась вполне четкая и ясная теория, отражающая единство мистического знания с глубокой древности до наших дней. И эта концепция не может не заинтересовать нас. Эта концепция носила емкое название «Передача пути — Дао» (дао тун), «передача традиции» или «передача истины». Она говорила о том, что еще в глубокой древности на землю с Небес был спущен «священный Путь», или «истина», которая передавалась через мудрецов из поколения в поколение.

Мудрецы хранили учение в чистоте, порой в глубокой тайне обучали ему своих учеников, и таким образом всякое обучение превращалось именно в «передачу истины». Естественно, китайские философы испокон веков старались составить список тех, через кого шла «передача Пути» на земле: ведь, по сути дела, эти люди и воплощали трансцендентную, неземную мудрость. Списки нередко разнились, хотя — и это стоит отметить особо — персоны людей, которые стояли у истоков «передачи Пути», были едины во всех списках.

Но об этих первомудрецах — чуть позже. Пока же скажем о том, как начали составляться эти списки «передачи Пути». Эти события пришлись на то время, когда Китай старался каким-то образом переосмыслить свою архаическую традицию, осознать, какой же мудростью, какими великими знаниями, доставшимися ему неизвестно откуда (впрочем, известно — «от Неба»), они обладают. По существу, в V–IV вв. до н. э. «мудрецы», что жили на территории Китая, пытались рациональным образом объяснить многие мистические знания, которые проявлялись в китайской культуре. Эту попытку ясным, «светским» языком рассказать о мистических истинах, в частности, предпринял Конфуций. Он принципиально отказывался говорить о вещах мистических, непонятных, загадочных, предлагал «духов почитать, но держаться от них подальше». Основной упор он делал именно на морально-этические категории, типа «долг», «церемониал», «справедливость», «сыновья почтительность к старшим». Правда, философы — представители школы «Учения о сокровенном» — Ван Би и Го Сян (III–IV вв.), тонко подметили, что поскольку Конфуций действительно никогда не говорил о «сокровенном» («сюань» — «тайном», «сокрытом», «мистическом»), то это свидетельствует лишь о том, что великий мудрец знал об этом «сокровенном». В отличие от него, многие мудрецы, например, легендарный основатель даосизма Лао-цзы, в учении которого делался особый упор на обсуждение «сокровенного», на самом деле лишь играли словами и не проникали в потаенную мудрость мира.

Считается, что якобы именно Конфуций впервые осмыслил понятие «передачи Пути» как совокупность методов гармонизации общества, хотя впрямую никогда не говорил об этом. Впервые же выразил это понятие, вероятно, последователь конфуцианства Мэн-цзы (IV–III вв. до н. э.), который отметил одну интересную подробность. Он считал, что каждые 500 лет рождается великий мудрец — истинный правитель, причем своими расчетами подтвердил, что такой период действительно существует. Позже и Конфуций, и сам Мэн-цзы были поставлены в ряд тех, кто преемствовал истину.

Кто же стоял у истоков этого пути, «пришедшего с Небес на землю»? Как мы говорили, существует несколько списков: одни вели прямую линию непосредственно по каналам конфуцианства, другие включали мудрецов всех школ, считая, что истина как бы «кочует» из одной философской школы в другую, изменяет свое чисто словесное объяснение, но не изменяется по сути.

Отголоски передачи некоего сакрального знания, которое качественно отличается от наших обыденных познаний, можно встретить не только в мифах, но и в легендарной истории самих эзотерических школ. Например, в ряде сектантских буддийских объединений распространена следующая история. Существует некое духовное учение, которое передавалось друг другу древними мудрецами, причем эта передача началась в эпоху «Синего солнца». Именно в этот период «Небесный путь» начал претворяться на земле, причем первыми его носителями стали знаменитые «три императора и пять правителей» — полулегендарные властители Китая, в том числе уже известные нам Фуси и Хуан-ди. Они считались «зачинателями Небесного пути, спустившегося в мир». Затем этот путь был передан другим правителям, в том числе и знаменитому Юю, известному тем, что ему удалось усмирить потоп на территории Китая (с загадочной фигурой этого победителя потопа нам еще придется столкнуться). Древние хроники говорят, что в тот период «людские души были боязливы, душа пути Дао была неизмеримо мала, утончена и едина, и все искренне придерживались срединного Пути». Одним словом, в мире царила полная гармония, построенная, с одной стороны, на «царствовании мудрецов» (вероятно, многие из этих людей действительно были, по крайней мере, племенными вождями крупных объединений на территории Китая), а с другой стороны, на «боязливости людей» перед «Небесным путем». Обратим особое внимание именно на то, что гармония царила в мире тогда, когда небесные законы выполнялись на земле, причем существовали не в идеале, а в реальности, передаваемые через целый ряд посвященных.

В начале следующей эпохи «Красного солнца» нравы стали меняться. Теперь носителями пути стали мудрецы, не имеющие государственной власти, а порой вообще не допущенные к трону. Они не были, как их предшественники, «спустившимися с Неба» — это весьма важно для наших дальнейших рассуждений.

Первым шел великий мудрец Лао-цзы, который учил «вскармливать свою внутреннюю природу и пестовать свою душу». Лао-цзы передал свое учение, а точнее, «истину Пути», Конфуцию, который по ряду легенд считался его младшим современником, а может быть, и учеником. Так из даосизма истина перекочевала в конфуцианство, а оттуда через несколько поколений (в данном контексте полный список «учителей-учеников» несуществен) ушло в Индию, где обладателем истины становится сам Будда. В VI в. истина вновь возвращается в Китай вместе с индийским миссионером Бодхидхармой, который стал считаться основателем чань-буддизма, гласившего об интуитивном прозрении истины «вне слов и письменных знаков», путем «спокойного сидения» и медитации на любом выполняемом действии.

Обратим внимание — смысл учения в нашем понимании этого слова и сама по себе доктрина отсутствуют. Существует лишь Учение, Путь. И все. Без объяснений. Ибо человеческий язык не имеет средств адекватно передать его. Оно пришло «с Неба», первые его проповедники Фуси и Хуан-ди, т. е. все те же люди, которые вообще принесли культуру в мир человеческий. Но не только культуру, но и некий духовный импульс, мистический опыт.

Попробуем перевести этот мифологический «Путь» на доступный нам язык. Итак, в древности жили некие мудрые существа, сверхлюди, которые на голову превосходили всех остальных людей в своих знаниях. И эти существа принесли людям не только сакральную мудрость, но и вполне практические знания о землепашестве и письменности. Именно в тот момент, когда они находились среди людей, существовала гармония и покой.

Их традицию продолжили уже люди, которые, хотя и были отменными философами и мудрецами (Конфуций, Лао-цзы), тем не менее, собственно изменений в жизнь людей не внесли — все уже было сделано до них. Более того, сами эти мудрецы, сколь бы ни различались они во взглядах, считали своей основной задачей передать традицию и истину в неизменном виде. Не случайно Конфуций особо подчеркивал, что он «не создает нового, но лишь передает».