БОЕВЫЕ ИСКУССТВА

В течение нескольких лет я ходил на курсы каратэ, поскольку мне этот спорт весьма нравился. Бессмысленное накачивание мускулов меня мало привлекало. Мне всегда больше нравились игровые виды спорта, где одновременно развивается интуиция, реакция, контроль над ситуацией, где управление внутренним состоянием было важнее физических усилий. Я посещал не одну секцию, потому что в некоторых преподавали обыкновенный «мордобой». Для драки достаточно хорошо выучить один прием, довести его до автоматизма и уложить на улице даже специалиста.

Все тренеры делились на шарлатанов, которые много показывали, но ничему толком не учили; на костоломов, которые только ставили удар и воспитывали в своих подопечных повышенную агрессивность; и на редких профессионалов, которые каратэ учили как искусству. Поскольку в концепции боевых искусств психологической подготовки не было, то у многих, кто даже пытался подойти к боевым искусствам как к философии, все постепенно вырождалось в культ силы. А культ силы постоянно требует жертв. Потом начинает вырождаться душа, а затем и тело.

Я пытался как-то перейти от обычной боевой схватки к обобщению и пойти дальше, т. е. от силовых приемов идти к развитию реакции, потом техники и т. д. Не получалось. Во-первых, я по натуре тугодум. Во-вторых, если я чего-то не понял, то делать этого не мог. В конце концов я оставил занятия спортом, но желание понять, что такое боевые искусства у меня осталось. Для этого нужно было глубже понять философию Индии, Тибета, Китая.

В течение нескольких лет я периодически возвращался к этой теме.

Различие стилей и школ боевых искусств на Востоке заключалось в различии философских подходов. Новая концепция рождала новую школу, и качество философии достаточно быстро подтверждалось или опровергалось практикой, т. е. боевые искусства являлись великолепным инструментом философского познания мира. Чем сильнее было стремление человека к познанию мира, т. е. к религии, философии, обобщению, тем более высокого уровня., в конечном счете, он или его ученики добивались в боевых искусствах. Поэтому лучшие школы существовали при тибетских монастырях. Там были разработаны уникальные техники духовного и физического развития. Самое главное не отделять духовное познание мира от физического. Без постоянных духовных практик боевые искусства вырождаются. Я долго не мог понять, почему без достижения абсолютного внутреннего спокойствия невозможно значительное повышение уровня и достижение мастерства. На Востоке это состояние называлось "спокойная вода". Потому что не нужно думать, анализировать во время схватки. Это называлось "пустой ум".

По преданию, один мастер настолько останавливал сознание во время схватки, что потом, через некоторое время, не мог вспомнить, как называлось оружие, которым он пользовался, и как зовут его самого. Для меня было необъяснимой загадкой, почему человек должен уподобляться животному. Разве это искусство и развитие? Почему, для того чтобы победить, нужно отказаться от всех желаний, даже от желания победить.

Почему желание жить устранялось тоже? И большего успеха в бою достигал тот, кто проходил обряд умирания и смерти и на момент боя считал себя умершим.

Мне было непонятно, почему у шаманов в Сибири непременным условием посвящения считался обряд прохождения смерти, т. е. физические и духовные практики исходили из идентичных установок.

Почему после посвящения в шаманы человек часто и долго болел, и это считалось хорошим знаком. Почему лучшим шаманом и лучшим воином становился человек, у которого было много неприятностей по жизни, человек с весьма неблагополучной судьбой. Ответы на эти вопросы я получил намного позже, когда начал заниматься биоэнергетикой.

Мой метод оказался сходным с боевыми искусствами. Во-первых, потому, что, пытаясь помочь каждому пациенту, я рискую своей жизнью и здоровьем. Даже больше здоровьем и жизнью своих близких. У знахарок, которые постоянно практикуют, есть понятие "не по криви пришелся". Если в течение одного, трех сеансов нет никаких изменений, то лучше не продолжать, дело может плохо закончиться. Иногда в течение первого сеанса идет настолько мощное противодействие сверху, что знахарка говорит. "Тот, кто сделал это, сильнее меня. Я не могу за это браться".

Поскольку я поставил целью не останавливаться ни в коем случае, мое упорство могло закончиться только тремя вариантами.

Первый прекращение целительской практики. Второй болезни и смерть.

Третий, самый сложный, поражение превратить в победу, т. е. успеть понять, за что наказывают, и подняться уровнем выше заболевания, т. е. смоделировать это заболевание в себе (или, как говорят, взять на себя), а затем, развивая систему, преодолеть его.

В применении к боевым искусствам это выглядело бы приблизительно так: школа постоянно меняет свои стили, развивая и обогащая их, философские концепции и восприятие мира в целом.

Это достаточно сложно в реальности. Так вот, моя целительская концепция по мере своего развития доказывала свою состоятельность или несовершенство практикой излечения больных, причем очень быстро. Новая модель либо включалась все активнее, помогая выздоравливать больным, либо не подтверждалась и становилась ненужной. Человеческая душа такое необъятное поле для познаний, что даже самые масштабные философские концепции можно было проверить достаточно быстро. Видение кармических структур позволяло мне экономить сотни лет. Если бы я основывался на анализе фактических событий и, соответственно, делал заключение и выводил концепции, мне понадобилось бы, наверное, лет восемьсот. Сверхчувственный опыт помогал справиться с проблемой гораздо быстрее.

Вернемся к боевым искусствам. Недавно я сидел в компании, и ко мне обратились ребята, которые преподают каратэ, с необычной просьбой. "Мы замечаем у наших учеников похожие симптомы.

Во-первых, возрастание жестокости, постоянное желание доказать свою силу на практике. Может, это косвенно и повлияло на то, что на тренировках резко возросло количество травм. Мы замечаем, что в семьях учеников стали чаше происходить несчастья. И изменить ситуацию к лучшему пока не удается. Мы понимаем, что нам мешает. В первую очередь это отсутствие теории боевых искусств. Мы понимаем, что понятие морали и нравственности в школах боевых искусств должно быть не стихийным, а сознательным. Но у нас нет концепции каратэ. Не могли бы Вы помочь нам?" Концепции у меня не было, но я очень люблю импровизировать, и я попытался эту концепцию создать в ходе небольшой лекции. "Вы читали мои книги?" поинтересовался я. Оказалось, они их читали, и достаточно внимательно.

"Давайте рассуждать логически. С точки зрения моей системы, ваши школы больны. Повышение сознательной и подсознательной агрессии увеличивает количество травм, несчастий и смертей.

Следовательно, ваша подсознательная ориентация не совсем правильная. Плюс несовершенное мировоззрение. Причем внешне это выглядит парадоксально, но остается фактом. Чем больше духовных техник для развития способностей вы используете, тем быстрее будет расти подсознательная агрессия у ваших учеников.

Духовность это мощный рычаг, и неточно направленный, он становится гораздо более опасным.

Как ни странно, если человек зацеплен за деньги, это часто может быть менее опасным для него, чем зацепленность за цели и принципы. Значит, человек, который начал заниматься боевыми искусствами серьезно, должен освободить свою душу от зависимости не только материальных, но и духовных ценностей.

Поэтому в философии Востока должны были присутствовать принципы, понятия, мировоззрение, позволяющие закрыть подсознательную агрессию, иначе боевые школы долго бы не просуществовали. Следовательно, должны были быть техники, снимающие зацепленность за духовные ценности. Давайте сначала, обращаюсь я к моим собеседникам, попробуем понять ситуацию в рамках моей системы. Итак, перечислим человеческие ценности: ну, материальные и зацепленность за них это понятно. Дальше идут духовные ценности. Если мы проанализируем развитие взглядов человека, то увидим эволюцию от материальных представлений ко все более высоким духовным слоям. О том, что такое окружающий мир и какие законы им управляют. Как первобытные племена представляли себе высшие силы? Духи для них были олицетворением силы и превосходства, а поскольку сил в природе было много, то много было и духов. Главное в жизни это сила. Эта концепция долго просуществовать не могла и постепенно с развитием мышления должна была видоизмениться.

Стихийные носители такой концепции динозавры давным-давно вымерли.

Люди понемногу стали понимать, что способности важнее силы.

Духовные рычаги оказались сильнее физических. Главное представление о духах и богах это их способности и возможности, во много раз превосходящие человеческие. Человек молился языческому богу, чтобы соединиться с ним не только в его силе, но и способностях. Прошло время, и люди стали понимать, что интеллект выше способностей. Появилось ощущение всеобщего единства. "Бог это высший разум", начали утверждать философы. В основе способностей и интеллекта лежит контакт с будущим. Надежда, цель, принцип, идея масштабнее такого понятия, как «ум». Тот, у кого была высокая духовность, идеи, цели, принципы, добивался больше просто умного. "Бог это не высший разум", начали говорить философы. "Бог это идея, которая управляет миром". Проходило время, и постепенно выяснялось, что человек, наделенный сильной волей, масштабными желаниями, может добиться еще большего. "Бог это всемирная воля", стали считать философы. Основные элементы человеческого «я» это жизнь, воля, желание. Но поскольку человеческое «я» является частью коллективного сознания в пространстве и во времени, оно масштабнее одной жизни. То, что мы называем «душой», больше нашего «я». Те, кого мы называем "люди с великой душой", так же превосходили людей с мощной волей и жизненным потенциалом. Как духовные вожди общества, они превосходили его правителей. Философы, общавшиеся с такими людьми, обобщая те представления, которые они имели об этих людях, говорили, что Бог есть мировая душа. Есть ли что-либо масштабнее вселенской души? Есть. Это Божественные законы. Тот, кто выходил на этот уровень, становился пророком и мессией.

Есть кто-либо выше пророка и мессии? Есть. Это любой человек, даже самый примитивный, если он сохранил чувство любви, когда у него обрушилось все, что мы можем назвать человеческими и мировыми ценностями. Из этого чувства рождается все. Из него все выходит и в него все уходит. Это доказывал миру своим поведением последний мессия, и это поняли его последователи. И хотя до сих пор философы всего мира Бога называют то высшим разумом, то высшей идеей, волей или законом, две тысячи лет назад было сказано: "Бог есть любовь". И человек в познании мира всегда шел двояко. Желание сохранить чувство любви в любой ситуации рождало понимание высших законов. Оно рождало пророков и мессий. Заповеди, оставленные ими, их информационное поле сохранялось века и тысячелетия, оплодотворяя культуру народов и цивилизаций. Следование этим заповедям, духовные практики, оставленные великими, рождали поколения духовных лидеров, без которых любое государство постепенно вырождалось. С их помощью формировались общечеловеческие мораль и этика, идеология, правовые нормы. Все это рождало общественные и точные науки.

Любому экономическому укладу предшествуют глубинные теоретические концепции. Одновременно познание шло через накопление опыта. Классификация явлений окружающего мира, сравнение, анализ, эксперименты и опыты вели к развитию способностей, интеллекта. И — те, кто не ограничился этим, шли дальше: к духовным целям и принципам.

Религия рождала науку. Наука создавала системное понимание мира. И затем, по мере развития, все более тяготела к религии, что, в конечном счете, приведет к их объединению в рамках нового мировосприятия, где они будут не исключать, а дополнять и взаимно обогащать друг друга. И такое познание было свойственно любому процессу развития. В боевых искусствах все так же начиналось с силы. Большой рост, мощные мышцы были идеалом для тех, кто только начинал процесс познания.

Постепенно стала побеждать другая тенденция. Ловкий противник гораздо быстрее побеждал сильного, но примитивного. Техника, скорость реакции стали целью, а сила удара, вес и рост отошли на второй план. Прошло время, и оказалось, что те, кто разрабатывает приемы и комбинации, побеждает просто ловких и быстрых. Ум оказался выше способностей. Способности и ум должны перейти в принципы и идеи, и постепенно приемы и техники складывались в общий стиль. И мастер, освоивший этот стиль, побеждал противника, часто превосходящего его в скорости и силе.

Воля есть реализация желаний, связанная с философским пониманием мира. И отдельные стили, объединяясь, превращались в школы. Основатели школ работали на философско-волевом принципе.

Чем больше духовности, душевного благородства имел основатель школы на подсознательном и внешнем уровне, тем масштабнее были достижения его школы. Максимальные достижения могли быть у того, кто понимал в конце концов, что миром управляют не разум, идея или воля. Миром управляет любовь. И человек, ставящий целью накопление любви к Богу, управлял ситуацией до того, как она возникала, то есть и кулачный боец, и святой делают одно и то же. Это контроль над ситуацией. Только масштабы разные.

Значит, смысл боевых искусств это познание мира, которое происходит через развитие контроля над ситуацией. И для того, чтобы человек мог добиться мастерства в боевых искусствах, он должен был начать не с последнего, а с первого звена, с ощущения контакта с Творцом, чувства беспредельной любви, которое перестало зависеть от любых человеческих ценностей. Это состояние называлось «самадхи». Оно достигалось, в первую очередь, отказом от контроля над ситуацией и обращением к любви. И если человек этого не достигал, путь к высшему совершенству для него был закрыт. Понимая это, многие годами, а то и десятилетиями пытались достичь такого состояния. Для этого нужно было выключить свое сознание, отключиться от своего человеческого «я», расстаться со своими желаниями. Когда человек проходил ситуации на грани смерти или за ее гранью, а затем возвращался назад, дестабилизация человеческого «я» была достаточно высокой, и это облегчало задачу.

Но возвращался человек не всегда. Поэтому часто использовались галлюциногены, специальные психотехники, рвущие связи с окружающим миром, ценностной картиной мира. То, что мы называем "восприятием окружающего мира" и "человеческим "я"", в принципе, равнозначно. Разрушение логики окружающего мира одновременно является дестабилизацией нашего «я». В буддизме для этого часто применялись парадоксальные вопросы, нелогичное, необъяснимое поведение учителя. Раскачивая сознание ученика, разрушая систему его логических связей, выключали зацепленность за человеческие ценности. Благоприятный фон для поиска Божественного в своей душе через месяцы и годы тренировок становился все сильнее. Многие учителя в Тибете на несколько лет превращали своих учеников в послушных рабов до тех пор, пока их «я» не растворялось в желании соединиться с Высшим. В тибетских монастырях один из экзаменов в школу боевых искусств был весьма необычен. К испытуемому подходил преподаватель и неожиданно с размаху бил его по лицу. Если ученик падал без сознания, как подкошенный, его принимали в школу. Если же он оставался стоять после удара, его не принимали. Ориентация на свое «я», на защиту своего «эго» была слишком сильной, и к настоящему обучению такой человек был непригоден.

Вернемся к состоянию «самадхи». Достигший этого состояния, если сам уже был немощен, несколько поколений жил в своих учениках, и его внутреннее озарение закреплялось, рождая новое видение мира, новые направления, новые стили. Итак, сначала состояние внутреннего озарения. Потом действия, в которых нет ни желаний, ни воли. Наши желания, как правило, дискретны.

Желание появилось, реализовалось и исчезло. Дискретно, прерывисто также наше «я», наше сознание. Поэтому плавные, перетекающие движения, выполняемые в течение многих часов, выключали сознание человека, и тогда результаты, которых добивался ученик, не усиливали его значимости. Если один прием выполнялся много часов подряд, это выключало оценку ситуации, логику и анализ. Выполнение упражнений под ритмические удары барабана, подобно шаманскому бубну, останавливало сознание, и в момент увеличения способностей, целей, воли и желаний не происходило срастание с человеческим «я». Наше сознание, наше «я» все время на что-то нацелено. Чтобы в момент обучения не зацепиться за способности, интеллект, волю, ученикам давали задание, непосредственно не касающееся схватки. Допустим, сначала ученики входили в определенное состояние, затем, при отражении ударов, пытались сохранить это состояние. Сначала результат был гораздо хуже, чем у тех, кто думал только об отражении удара, а потом шло продвижение далеко вперед.

Один из учителей брал ложку, в которой лежало яйцо, и, держа ее одной рукой, проходил сквозь строй нападающих на него учеников. Он отражал все удары, но яйцо не ронял. Так мог сделать только человек, для которого удары, защита и нападение раз и навсегда перестали быть целью. Главным для него было достижение внутреннего состояния полной отрешенности и независимости. И удержать яйцо в ложке можно было при исключительной внутренней стабильности. И боевые схватки работали на усиление этого состояния. Чем меньше значимость ударов, атак и зашиты для нашего сознания, тем меньше мы от них зависим и тем большего успеха можем добиться. Есть великолепное средство, которое существует с незапамятных времен, это игра.

Через игровые ситуации развитие способностей, интеллекта и воли происходит гораздо быстрее.

В буддийских школах боевых искусств, кроме игр на выносливость, реакцию, коллективное сознание, применялся любопытный прием. Ученик отождествлял себя с каким-то героем или известным мастером и, полностью перевоплощаясь, проводил схватку в этом состоянии. Отождествление себя с каким-то животным позволяло также связать свое сознание и добиться большего эффекта. В современных школах каратэ система обучения построена противоестественно. Начинающего сначала учат удару, потом защите. Чем большее количество приемов показывает преподаватель, тем выше считается его уровень. И сознание ученика делает целью удар или защиту. При таком отношении он никогда не станет мастером. Помню, как я старательно разучивал блоки, жестко отбрасывая руку или ногу нападающего в сторону.

Потом выяснилось, что такие блоки неэффективны, что блок должен быть скользящим. Рука или нога нападающего как бы затягивается на себя и отводится в сторону.

Потом один из ведущих тренеров, у которого я занимался, выразился очень просто: "Первое, что вы должны сделать, это уйти с линии атаки." Потом он задал вопрос: "Когда противник наиболее уязвим?" Все начали гадать: когда провел прием, в момент проведения приема. Оказалось, что противник максимально уязвим перед атакой. Истинные мастера на полсекунды опережали противника, когда подготовка атаки переходила в саму атаку.

Максимально уязвим человек тогда, когда он не думает о защите, а это происходит перед атакой. Но здесь появляется одна проблема. Для того чтобы атаковать, перед атакой нужно почувствовать состояние противника и точно определить момент начала атаки. Чтобы провести скользящий блок, нужно определить, каким будет удар и каково будет его направление. Значит, главным становится не удар и защита, а оценка движения противника, повышение контроля над ситуацией, умение увидеть движение в его зачатии. Но для того чтобы почувствовать зарождающееся движение, нужно считывать информацию на полевом уровне. Поэтому удар и защита, в принципе, в первые год-два ученику не нужны. Если ученика поставить возле стены и несколько человек будут бросать в него мячи с поочередной сменой, если они это будут делать несколько месяцев, то в конце концов оценка любого движения и реакция на него станут автоматическими. Если перед каждой такой тренировкой входить в состояние выключения сознания, эмоций и воли, то движение можно почувствовать до его появления. Активность работы на интуитивном плане повышается, если противники имитируют спарринг с завязанными глазами.

Я по телевизору как-то видел тренировку по кунфу. На земле сидел человек с завязанными за спиной руками, и в лицо ему каждые полсекунды тыкали концом палки, обмотанной тряпкой. Как он уворачивался при этом, было совершенно непонятно. Здесь могла спасти только мгновенная оценка движения. Главное в боевых искусствах это не удар, атака и защита, а распознавание и контроль движения или ситуации, или в самом начале, или до их возникновения. Есть присказка: "Что делает ниндзя, когда чувствует опасность?.. Когда ниндзя чувствует опасность, он не выходит из дома". Это изречение, при всей внешней комичности, достаточно справедливо. Я был удивлен, когда узнал, что техника ударов и нападений, при всем своем совершенстве, в искусстве ниндзя стояла на последнем месте.

После определенных тренировок достаточно было посмотреть человеку в глаза, чтобы парализовать его волю. Один из экзаменов у ученика внешне был достаточно прост. Нужно было войти в клетку к голодному тигру, глядя ему в глаза, и либо усыпить его, либо заставить отступить.

Развитие души человека заключается в том, что с каждой жизнью он получает все большее количество человеческих ценностей, на которые он должен реагировать и с которыми он должен взаимодействовать. Чем сильнее он от них зависит, тем меньше в его душе любви и стабильности и тем быстрее проигрыш, болезнь или смерть. Чем больше масштабы преодоления своего «я» при устремлении к любви, к Богу, тем меньше он зависит от всех человеческих ценностей и тем больше он может их иметь.

Боевые искусства это как бы символ активного включения в ситуацию, поэтому работа по преодолению зависимости от человеческих ценностей здесь особенно важна. Непрерывная работа над собой, увеличение внутреннего количества любви в душе, периодическое выключение взаимодействия со всеми человеческими ценностями (голодание, уединение, добродушие и мягкость в обращении, правильное мировоззрение, молитвы), все это помогает сформировать правильное отношение к боевым искусствам.