«Иногда теории необходимы не для того, чтобы обрести новый смысл, а лишь для раскачивания закостенелых взглядов, которые предшествовали им».

«Чтобы правильно объединиться, сначала нужно размежеваться».

В человеческом сообществе существует множество представлений о мире и о самих себе. Некоторые из этих моделей о действительности мобилизуют и придают силы, в то время как другие расхолаживают и ослабляют нас. Любые теории и концепции можно использовать в толтековском подходе к жизни как аспекты сталкинга — придание толчка для дальнейшего исследования себя и Мира в целом. Собственно говоря, мы так и поступаем, когда проявляем ту или иную заинтересованность в своих занятиях. Но не все наши представления о Мире и род занятий обладают силой.

Например, теория кармических перевоплощений, так популярная на востоке, не совсем безупречна с позиции воинов духа. Люди знания полагают, что человек вправе использовать свой «кубический сантиметр шанса», чтобы стать свободным в данной ему жизни, а не в гипотетическом будущем нового воплощения. В связи с этим ему незачем думать о нём и принимать в расчёт. Такой расклад определяет действенность и силу поступков в условиях, когда «ощущение избытка времени есть идиотизм».

А для приверженцев утешительной теории перевоплощений существует неутешительная теория равновесного расщепления осознания. Выражается она в следующем.

Большинство из нас сошлись на том, что мы — духовные существа, движущиеся к единству. Но путь этот для нас долог, а иногда и противоречив с позиции единения. Для того чтобы мы не повторяли опыт наших Создателей след в след, а такой вариант возможен в случае слепого исполнения их законов и избегания полноты личного опыта, нас после физической смерти к следующему новому рождению расщепляют на разные личности, с целью накопления разнообразного опыта жизни этими отдельными фрагментами. И чем выше потенциал души, тем больше её степень расщепления, дабы побродили её части в потёмках индивидуализированных жизней и принесли новые дары опыта в копилку Вселенской Души.

Такая «раскройка» нашего несбалансированного эго возможно, происходит и потому, что не каждый из нас способен гармонично удерживать конфликтующие между собой ролевые субличности сознания сформированные при жизни (о них подробнее повествуется ниже). С нас снимают эти слишком конфликтные «модули» личного опыта, дабы облегчить их внутреннюю гармонизацию по отдельности. И каждая амбициозная субличность нашего сознания, как характерная фиксация точки сборки индивидуальности, развивается в новом воплощении самостоятельно так, как ей хочется — на правах полноправной личности. А когда наберётся уму-разуму, может быть и начнёт интегрироваться со своими когда-то отделившимися частями. Вот такая гипотетическая игра Создателей.

Причём наша задача в каждом фрагменте воплощённой души — по мере сил стремится к единству всего сущего. А расщепление необходимо для освоения новых пространств и приобретения лучших качеств в более усложнённой системе взаимодействий. Пример тому, деление клеток в организме или разрастание той или иной организации с соответствующим увеличением её штата сотрудников.

В связи с этим можно вспомнить о существовании не одноклеточных двойников. Всем известно, что на Земле очень много похожих друг на друга людей живущих в разных странах, на разных континентах. Их схожесть не только внешняя, но и — в чертах характера. Этих людей, например, относят к одному классу психотипов в соционике — до конца непризнанной ветви психологии, и к другим классификационным схемам. Но неоспоримо то, что двойники существуют. Возможно, они и есть те обособленные осколки когда-то распавшихся личностей в прошлом.

Задача единения в этом случае, возможно, сводится к тому, чтобы в море возрастающих возмущений мы ещё коррелировали и с жизнью своих двойников, гармонизируя не только свой особняком стоящий внутренний мир. Заболела нога у двойника, — и у вас появился зуд. Его проблемы вызывают беспокойство и у вас в виде непредсказуемых изменений настроения и т. д. Потому что карма двойника взаимосвязана с кармой вашей личности. А как вы пересечетесь или разделитесь в следующих воплощениях неизвестно. Настоящая инженерия душ высших планов.

Мы лишь вносим в этот процесс свой личный опыт в попытках воссоединения и понимания реальности в одной отдельно взятой жизни. А воссоединимся ли когда-нибудь в будущем — пока для нас неведомо. Возможно, что полное единение всей иерархии живых существ Вселенной приведёт к замкнутости этой системы, к саморефлексии и остановке развития. Может поэтому АСы фрагментируются в своих творениях, — чтобы постоянно набирать новый опыт в «единстве и борьбе противоположностей» своих диаметрально разнесённых по опыту жизни элементов. И под единством следует, скорее всего, рассматривать слаженную работу всех частей, находящихся в динамике развития какой либо развивающейся системы. Где отдельно взятая её часть не обязана досконально знать, как функционирует соседняя. Функциональная избыточность — ни к чему, важнее — ощущение единства и согласованная работа приближённых друг к другу частей системы.

Из выше изложенной теории напрашивается вывод: отдельно взятая единица осознанности не должна обладать полнотой знаний. Она только стремится к всеведению, как к ускользающему пределу. Состояние неполноты опыта в развитии, по-видимому, является непреложным атрибутом выживания любых развивающихся систем. Недостаток опыта всегда связан с некоторой неопределённостью и манящей тайной дальнейшего пути развития. А тайна несёт с собой энергию и интерес к жизни. Вот только как в этих условиях, не ведая об объемлющем целом, оставаться в гармонии с ним?

Вполне понятно желание человека разглядеть в запредельности Абсолюта оплот устойчивости и полноты знаний. Осуществимо ли это пожелание в принципе? Многим хотелось бы в отражении бездонного взгляда смерти, бросающей нам трансцендентальный вызов, увидеть не упокоённую жизнь вечного странника, бредущего по череде своих перевоплощений. И всё это — из нашего мучительного желания иметь хоть что-нибудь стабильное, абсолютное. Пусть даже судьбу инкарнационного скитальца с ослабленной памятью. Но вечного.

Рассмотрим ещё одно слабое звено в бытующих представлениях о кармической памяти. При обещании интеграции в окончательном воплощении некоторые восточные религии обещают нам, — что мы вспомним всё. А нужна ли память об этом вообще? И не будут ли её свойства в более естественном варианте развития совсем иные, чем сейчас? Мы же говорим о достоинствах детского восприятия, не обременённого ношей жизненного опыта, а значит тяжеловесной памятью.

Те, кто имел случаи осознанных сновидений близких к работе 2-го внимания, скорее поймут, что вполне реально адекватно реагировать на происходящее спонтанно, с позиции прямого знания вещей без предварительного рационального расчёта и включения механизма памяти. Там есть только ощущение правильности проживаемого момента и нет озабоченности сопоставления с прошлым. В таком действии прекрасно уживаются необходимая функциональность для работы в сообществе себе подобных и стремление к свободе, выраженное в особом чувстве безупречности собственного духа.

Видимо, таким же образом, мы можем сонастроитсяя с действительностью и в бодрствовании, точнее, сновидеть себя в бодрствовании — по выражению толтеков. В этом варианте контакта с реальностью всё как будто поддёрнуто паутинкой тайны, а не наигранный позитивизм исходит глубоко из души ко всему вокруг, и мы сияем как маленькие Солнца, похожие на детей, вышедших на прогулку в Мир сказок.

Расщепление сознания в новых рождениях может быть необходимо и по следующей причине. Набирая тот или иной багаж знаний, мы обычно используем его в прикладном значении для создания комфорта в своей жизни. Свой опыт мы превращаем в ремесло, в профессию, чтобы нормально жить по нашим человеческим меркам. Видимо нам, ещё не хватает понимания о том, что возможны другие варианты приложения усилий в грандиозной возможности продления собственного осознания, нежели занятия сковывающего приспособленчества. И, если ничего не «подтереть» или не расщепить к следующему рождению личности, то человек довольно быстро находит, так называемое, своё призвание. Выбираются определённые социально-ролевые игры в ущерб другим вариантам развития. Печать опыта прошлых рождений, в этом случае, даёт о себе незамедлительно знать и в новом воплощении. Мы злоупотребляем своими врождёнными навыками, эксплуатируя их на ниве своих потребительских интересов. Многие из нас быстро осваиваются в жизни, находят свою нишу и используют лишь один из своих талантов в меркантильных целях.

Все люди на Земле являются магами. Но в основном — это маги ремесла, чародеи денег. Мы даже рады за таких, заявляя, что они нашли себя в жизни, закончили свои поиски. А на самом деле эти люди всего лишь обросли намерением добывания материальных средств и не более того. К тому же, они попали в зависимость от своих желаний.

А вот неприкаянные вечные искатели истины — несостоявшиеся люди — мало кому интересны в плане человеческих достижений. Но с позиции духа многие из них нашли большее сокровище, чем простое ремесло. Они прикоснулись к своему глубинному существу — второму «я», обращённому к духу. А с ним не бывает конца пути.

Обычный же человек, с возрастом схематизирует своё пространство выбора, чтобы избежать ненужных волнений, а в итоге, и — знаний. Стремясь к умиротворению и равновесию любыми способами, мы теряем источники обновления и поддержания своей жизненности. Если говорить в толтековской терминологии: точка сборки всё сильнее увязает в выбранных траекториях восприятия жизни. Обойти это возможно, поддерживая внутреннее расщепление, как стремление к свободе в многообразии опыта, при одновременном сохранении гармонии между его частями.

Вечный дуализм единства и распада, монолитности и лабильности, жизни и смерти. Это состояние естественно, при удержании рассмотренного выше тонально-нагуального равновесия.

При потенциальной открытости к исследованию духа, возможно незачем будет делить наше осознание на части к следующему рождению в мастерских Создателей, так как оно самостоятельно сможет поддерживать состояние гармоничного равновесного расщепления, не замыкаясь на самом себе. Но в этом случае придётся добровольно расстаться со своими заскорузлыми фрагментами собственного «я», тем самым, увеличивая потенциал всего поля глобальной осознанности. В нём каждая частичка будет ощущать другие как единое целое, как продолжение самой себя.

Возможно, таким образом, созидаются Миры. Наши Создатели дают жизнь своим творениям, осознанно расщепляясь на части, которые, оторвавшись от целого, через вереницы жизней возвращаются к нему не внешне, а изнутри, набирая опыт и обретая состояние первоначальной гармонии и — на октаву выше. В этих многообразных Мирах расположились и мы.

А те, кто счастливо умирает в оковах потребительского отношения к Миру, счастливы лишь в своей ограниченности. Что за счастье — смерть и снятие с её приходом личной ответственности за осознание? Предпочтительнее быть счастливым от своевременного распознавания своей узколобости. Впрочем, каждый делает свой выбор, и ставить под сомнение чужие пути нужно без упрёка, а только для того, чтобы в этом сравнении отчётливее разглядеть свет своей звезды, указывающей путь к свободе.

«История нашей жизни бросает вызов нам. В удобное прошлое бросаемся мы».

Общеизвестно, что многие последователи различных эзотерических течений используют практики связанные с вспоминанием себя в прошлых жизнях. Но, почему-то очень часто в их псевдо-инкарнациях фигурируют одиозные личности: фараоны, рыцари, полководцы, учёные и т. п и на худой конец, — что-то вроде ниндзя, палачей, грозных тиранов. И мало кто из их числа представляют себя обыкновенными простолюдинами, например, землекопом, холопом, ремесленником и т. п. А ведь простых людей в общей массе живущих в уходящей истории всегда было больше, чем представителей правящей элиты. Так что: каждый обратившийся к своим предыдущим жизням есть избранный — кочующий по жизням король или жрец?

Такая практика по самовоспоминанию, как правило, заводит в тупик. Человек ещё больше усиливает свой эгоцентризм, застревая в очередном наваждении воображаемого воплощения. Подобным «путешественникам» в прошлое, видимо, не хочется разбираться со своими текущими проблемами. Им, видите ли, неинтересно копошиться в обыкновенной жизни, где они, судя по их бегству от себя, — посредственности. И в грёзах своих «необыкновенных перевоплощений» они восстанавливают своё утраченное «достоинство».

Несомненно, что у каждого из нас имеются врождённые наклонности, которые проявляются в зависимости от условий окружающей среды. Ребёнок — чистый лист бумаги лишь потому, что его потенциал врождённой предрасположенности ещё не раскрыт. Он начинает проявляться по мере его взросления и взаимодействия с миром.

Дети — это спящие взрослые, которым с трудом даётся пробуждение, и они не могут мгновенно вспомнить, как пользоваться своими ещё не раскрытыми способностями. В первую очередь припоминаются те из них, которые наиболее запечатлены в сознании. Но не сразу, а по мере того, как тональная сонастройка возымеет действенность, а те или иные наклонности постепенно инициируются неким запросом сложившихся обстоятельств из окружающей среды. Да именно окружающая среда в большей степени способствует раскрытию наших талантов. Ведь мы находимся в обучающих классах этого мира и во многом зависим от его «наглядных пособий», способствующих нашему развитию.

А вот являются ли таланты или пороки человека эхом предыдущих воплощений, которые Е.Блаватская называет «солидарностью с предыдущими жизнями» или же эти врожденные наклонности есть стартовый капитал, в виде начального опыта данного конкретной личности при рождении, скорее всего не имеет особого значения. Нужно просто работать с тем, что имеем, — с чем пришли в этот мир. Капелька сознания отделяется от океана единого целого в момент рождения личности, и что она прихватила с собой в свою индивидуализированную жизнь, покажет сама жизнь.

А те из людей, которые помнят и подтверждают фактами свои предыдущие воплощения (читатель о таких видимо слышал) являются скорее исключениями из правил. Большинство из нас своё инкарнационное прошлое не помнят, как говорится: ни сном, ни духом. Ну, просто какая-то беда или склерозная напасть — с точки зрения некоторых учений.

Во многих восточных религиях в разных формах упоминается о различных уровнях «разборки» тонких тел, при погружении души человека в небытиё — за форт пост смерти. Например, случайно убиенные дети, погибшие молодые люди и все те, чья страсть к жизни била ключом перед их непредвиденной кончиной, видимо, не проходят полный «демонтаж» сознания после их физической смерти. Они ещё не успели окончательно сформироваться в своём коротком бытии и у них сохранились та гибкость сознания необходимая для второй попытки жизни. Вероятнее всего, их переносимая в новое рождение энергоструктура не до конца расформировывается и потому сохраняет часть данных о прошлом. Можно предположить, что это — именно та часть информации о прошлых жизнях, которую вспоминают некоторые люди. Они проходят малый круг развоплощения.

А вот, когда уставший от жизни и закостеневший во взглядах старый человек покидает белый свет, расформирование его тонких тел, скорее всего, производится основательно — по большому кругу. Большая часть жизненного опыта выливается в общий сосуд единого осознания, смешиваясь с такими же фрагментами других опочивших. И какие преобразования с ними происходят к следующему рождению в над-реальности наших кураторов — АСов — неизвестно.

Конечно, многим бы хотелось, чтобы ядро нашей индивидуальности при перевоплощениях сохранялось. Мы так и полагаем, а потом благоволим к подобным обнадёживающим предположениям и теориям. Но любые беспочвенные модели есть ничто. А вот, их использование для сохранения позиции безупречности, намного продуктивнее с позиции становления собственного духа.

И в этой связи, может, нет ничего плохого, например, в том, что частички наших душ разбредутся по отдельным личностям в новых рождениях по рассмотренной выше теории расщепления, а не будут развиваться из жизни в жизнь по линии одной личности. В конце концов, интегрируется не отдельно взятый человек. Мы — все вместе подходим к коллективной интеграции Вселенской Души, которая едина, как и этот Мир. А мы — её составляющие.

Свои ли жизни мы иной раз вспоминаем в неуловимой игре энергий сознания или же это — частички чужого опыта? И где тогда — моя душа, а где — твоя, когда всё взаимосвязано во всеобщей интеграции вселенского бытия? Не жизнь ли коллективного разума порой пробивается в нашей ретроспекции? Не ворошим ли мы память своего Создателя?

В этой связи проинтегрированный опыт в лабораториях наших Архи-Создателей принимать за личный, видимо, не сосем безупречно. Слишком много в нём случайных величин привнесённых из «общего котла» эволюции душ. И почерпнуть из него можно всё, что захочешь в угоду своей прихоти.

Выдвигая теорию перевоплощений и подразумевая под этим сохранность своей индивидуализированной монады, человек по старой привычки самосохранения ратует сначала за себя, а лишь потом думает о единении общего поля осознанности. Большинство религий мира в связи с этим успокаивают людей, обещая им вечную жизнь бессмертной души. Вот только, когда же эта душа начнёт осознавать себя? Ведь личность, которая сопровождала её по конкретной жизни, умирает. Большая часть её памяти, вероятнее всего, вычеркивается из дневника Вселенной как непродуктивная, как сорняк. Мы уже сегодня можем с уверенностью сказать, что в нашем опыте довольно всякой ненужной чепухи. Опыт эгоцентризма превалирует в нас. Подобным хламом социализации — хоть «пруд пруди». А вот до абстрактного уровня обитания души наше осознание в течение жизни не добирается, и в момент смерти теряет себя в испепеляющем «чистилище» процесса умирания.

Сказанное можно подытожить следующим. В теории реинкарнаций, как и во многих других религиозных представлениях, всего-навсего заключён ещё один вид жалости к самому себе — это боязнь за сохранность мнимого эго. Во всяком случае, так это выглядит у последователей подобных учений.

Хотите продлить личностную память и жизнь своей индивидуальности? Так возьмите ответственность за её правильную организацию в данной жизни, без всяких призрачных воспоминаний. Возможно, есть доля истины в предположении о непрерывности воплощений для одной личности, но с позиции людей знания эти представления используются не безупречно, а потому их лучше отставить до поры до времени.

Расшифровывать предпосылки своих врождённых наклонностей, конечно же, можно, но примерно так же, как писать поучительный роман о своей выдуманной жизни. Из всего можно извлечь урок: из сказок, басен, анекдотов, фантазий о прошлых жизнях, если быть до конца беспристрастным. Абстрактный уровень развития характеризуется тем, что, оперируя его категориями, человек уже не привязывается к конкретным персонажам и происходящим событиям. За всем этим стоит нечто большее — метаигра концепций и отношений, практическая философия реальности.

Улавливая и верно интерпретируя постоянно ускользающие из вида взаимосвязи в своей реальной жизни, незачем будет прибегать к персонификации себя в далёком прошлом. Слишком чёткими и одиозными образами самих себя мы упрощаем и выхолащиваем свои представления о мире. Фантазировать, несомненно, можно, понимая, что это — только полёт воображения. Но верить во всё это — очередная утопия. На границах нашего сознания «есть лишь игра энергий» и как она преобразуется в систему интерпретаций, зависит от конкретного человека.

Монументальная определённость собственного образа, как в воображаемых прошлых перевоплощениях, так и в обыденности резко очерчивает границы нашего выбора. Человек, отождествлённый с чётко заданной ролью, с её статусом в обществе становится поведенческой марионеткой, прикрываясь характерными чертами так же, как выгодной для него моралью. Определённость такого рода приземляет. Её достаточно в нашей жизни, в которой мы обременены своими ролевыми играми и связанными с ними представлениями.

Интеграция — это прыжок в центр, а ролевые субличности всегда находятся на периферии как буфера взаимодействий. Если безотчётно пользоваться ими, что обычно происходит с каждым из нас, то теряется целостность осознания, его абстрактный стержень. Он подменяется суетой второстепенных игр и занятий, общепринятыми стандартами поведения.

Так стоит ли отягощать себя мнимой кармой при попытках поймать за хвост свой несуществующий образ вековой давности? Он заведомо порос мхом собственных предрассудков. У каждого из нас имеется всё здесь и сейчас, чтобы разобраться с самим с собою.

«Роль — это костюмчик для бесформенной души».

То, что человеческое сознание фрагментировано убеждать особо не приходится. Безусловно, что ролевые субличности необходимы для адекватного действия человека в различных обстоятельствах. Муж, отец, сын, руководитель, исполнитель, приказывающий, заискивающий и т. д. — подобных ролей в багаже жизненного опыта каждого из нас найдётся предостаточно. Все они — следствия наших различных отношений к миру, которые не всегда гармонично стыкуются друг с другом в сознании. Ещё чаще их вражда опустошает нас. Необходимо усилие, чтобы гармонично синтезировать конфликтные аспекты вторичных интерпретаций. Когда это не получается мы поступаем просто, но и опрометчиво — возводим глухие стены между различными фрагментами нашей личности.

В бодрствовании такой суррогат конфликтующих масок управляем по причине жёстких связей в нашем сознании, заданных сонастройкой с реальностью. Мощность осознания, при настройке на мир — этой базовой и определяющей средой восприятия — достаточна, чтобы привести в порядок наше изменчивое сознание и облагородить его внутреннее пространство. Именно, внешняя тональная среда структурирует наше неустойчивое сознание, обогащая и усиливая его постоянными взаимодействиями с нею. Жесткие упорядоченные сигналы мира не позволяют нам потеряться в бушующем разнообразии своего сновидения реальности.

Но, на удержание маломальской целостности бодрствования тратится почти вся наличная энергия осознания — плата за отсутствие гармонии. Когда же эти связи ослабевают по разным причинам: болезни, старости или во сне, раздёргивающая во все стороны наше осознание фрагментарность проявляется с полной силой.

В бодрствовании при прорыве этих незримых рубежей человек начинает вести борьбу с самим собой. Его преследуют муки совести, сомнения в последовательности жизненной позиции, чувство вины или неполноценности. Как будто разные люди ожили в нём и ополчились друг на друга. Служители церкви говорят в таких случаях о порче, подселении беса и т. п. На самом деле конфликтуют между собой различные положения точки сборки с их ролевой атрибутикой в поведении. Бывает, они настолько удалены друг от друга, спрятавшись за глухие перегородки ролевого субъективизма, что человек сам не понимает, насколько он расщеплён на параноидальные фрагменты в сознании. Будь он хоть немного психологически грамотнее, то наверняка заметил бы их глубинную взаимосвязь.

Ролевые субличности не обязательно должны быть полными и завершёнными как те роли, что прописаны для актёров театра и кино. Даже, наоборот, в арсенале их штатного реагирования на окружающую действительность обычно имеются лишь упрощённые заготовки. И таких убогих реагентов в сознании даже намного больше, чем её более развитых фрагментов. Они обычно представлены в виде одного настроения, определённой интонации, жеста, подергивания мышц, эмоции и т. д., которые живут в сознании собственной жизнью, не подчиняясь личности. Такие автоматизмы включаются в работу по команде провоцирующих внешних обстоятельств. В человеке вдруг что-то срабатывает на символ текущей ситуации и помимо его воли. А с возрастом эти тенденции неуправляемого реагирования всё более усиливаются без процессов интеграции сознания. Человек «заводится» при малейшем поводе и без него.

Когда эти фрагменты из-за отсутствия сдерживающих связей всё чаще включаются бесконтрольно, они воздействуют на работу всего организма. У каждой ролевой личности свои психофизические ритмы и привычки и их беспорядочное включение заставляет работать внутренние органы организма аритмично и в разнос, не подчиняясь никаким общим правилам. Гормональная система даёт сбой, гомеостаз нарушается. Осколки воинствующего сознания как будто хотят расщепить организм, и он разрушается под давлением разбушевавшихся настроек.

Примерно так приходит старость, — с потерей начальных настроек, вследствие неправильной работы сознания, его дисгармоничности.

Следует отметить, что в дезинтегрированном сознании из-за неверных настроек заводятся, так называемые, энергетические вирусы. Они предоставляют из себя конфигурации чужеродных биополей в виде матрицы-плаценты в лоне которой, затем, образуются соответствующие им материальные кровососы. Увы, устойчивые «вирусы» сознания, в конце концов, материализуются. Ведь в этом мире всё есть результат намерения, в том числе и неосознанного. Сознание проецирует свои модели в плотные формы, какими бы они плохими или хорошими не были. Таким же образом, наши вредоносные привычки, укореняясь, очень часто становятся предвестниками болезней. Примерно так, и чаще всего бессознательно, мы обращаемся с великой силой намерения, — болея и плодя всякого рода гусеничек-гельминтов. А, как известно медицине, больше половины потребляемой пищи и соответственно энергии, идёт на пропитание паразитирующих тварей в заселённом ими организме.

Продолжая тему о разобщённости нашего сознания, нужно отметить, что наглядно его фрагментарность проявляется в наших снах. Как было указано выше, надзиратель бодрствующего сознания твёрдо стоит на ногах, опираясь на панораму окружающего мира. Без него, наше внутреннее пространство меркнет. Мы полноценно функционируем в сновидениях наших АСов, то есть в их намерении и волевой фиксации видимого нами мира. Их обучающие сновидения для нас устойчивы и поучительны. Когда же мы засыпаем, происходит смещение осознанности из привычного диапазона восприятия. На какой-то период мы выскальзываем из «школьного кабинета» стабильного восприятия на «перемену».

Поэтому обычный сон является не только физическим актом глубокой релаксации. При его наступлении сознание выпадает из сектора эманаций, поддерживающих нашу целостность восприятия. Можно сказать так, что на уроках бодрствования наше внимание приковано больше к стройным композициям реальности, а на перемене беспечного сна мы расслабляемся, — можно и пошалить.

Учеников на уроках в обычной школе к прилежанию и дисциплине внимания приучают учителя. А в бодрствовании по аналогии с этим, за это ответственна чел. форма, которая интенсивно сканирует упорядоченную окружающую реальность, наполняя нас стройными рядами информации. И чтобы оставаться независимым под этим шквалом бомбардирующих команд — указующих эманаций мира, нужна упорная тренировка магов.

Не будем забывать, что сонастройка с определёнными эманациями задаёт не только картину мира, но также представление человека о самом себе. Во сне меняется характер отношений с реальностью, мы просто переходим в иной режим взаимодействия с ней, который нами не освоен и используется лишь для отдыха. А, в общем-то, сон — это стартовая площадка для путешествия сознания в абстрактное, от которой мы пока не можем оторваться. Именно отсюда, как со школьной перемены, можно войти в различные обучающие кабинеты, но уже других Миров.

Следует отметить, что в сферах 2-го внимания наш грубый надзиратель бодрствования отключен, так как ничем не мотивирован. У него нет возможности проводить линию собственной важности там, где наше сознание не обладает устойчивостью и не расположено к последовательности действий без его привязки к внешней реальности. Хронология эго рассыпается без необходимых ему связей с миром людей, где оно востребовано. Нужен другой дирижер — абстрактный мастер неопределённости. А оркестр, пригодный в бодрствовании, как назло, никуда не годится для такой виртуозной симфонии жизни. Играть же без дирижера в наших снах, он вообще не способен: кто — в лес, кто — по дрова.

Вот и получается, что фрагменты сознания во сне слабо связаны между собой и потому мало конфликтуют, вследствие отсутствия общего координационного центра эго, который на Яву соотносит работу различных ролевых субличностей друг с другом, а во сне этого сделать не в состоянии. Наш командный пункт тут особо не мотивирован, так как ему не видно привычного для него поля сражения.

Поэтому в следующем сюжете сна мы уже плохо помним, что было в предыдущем, теряя логику событий. Память тут коротка. Некому с полной силой волноваться за свои поступки и решения. Наше эго без свиты окружающих его объектов и привычных взаимодействий ослабило свою хватку. Точка сборки движется гармонично, энергия не тратится на конфликт. Хоть какую-то логику своих снов мы пытаемся найти уже позже, когда просыпаемся. На яву мы более целостны, чем в своих снах, благодаря жёсткой и упорядоченной обратной связи с миром.

Можно с уверенность сказать, что наше сознание является лишь встроенной деталью в разумность окружающей реальности. Наш мозг — придаток к общей Вселенской сети. Мы совершенно не выживаемы без стройной организации устойчивых сновидений АСов, в которых сейчас находимся и называем нашим Миром. Поэтому эту внешнюю разумность целесообразнее принимать за свою внутреннюю. Наверное, поэтому у многих народов мира окружающая действительность является для них живой матерью-природой, причём в буквальном смысле — они едины с ней и в мыслях, и в действии в отношениях с ней.

При попытках собрать своё второе «я» в осознанном сновидении, нам, прежде всего, мешает наша фрагментарность и отсутствие однонаправленности осознания в бодрствовании. Мы ещё не наработали необходимый фундамент целостности, да и не пытаемся сделать это целенаправленно. Наше сегодняшнее эго не поспевает за скоростью виртуальных сновидений, оно слишком тяжеловесно и неповоротливо там.

Что касается нашей способности запоминать, то, как рассматривалось выше, человек может обходиться без превалирующей части долговременной памяти, при полной ответственности за поступки в своей жизни. Только безответственному сознанию всегда нужно помнить о содеянном в прошлом, чтобы противоречия его деятельности не наломали дров в будущем. Наша память зачастую используется в корыстных и недостойных целях. Например, в тех случаях, когда нужно помнить и соотносить, что говорилось в глаза человеку, а что искренне желалось за его спиной; чтобы лелеять свои былые страсти; вспоминать минувшее из-за приставучей привычки сожаления о нём и т. д. Или бесплодно погружаться в грёзы о будущем, не прикладывая никаких усилий для их реализации в настоящем.

Когда в бодрствовании подобные камни преткновения отсутствуют, человек начинает всё больше жить сегодняшним днём — в мгновении Вечности. Но такие личности встречаются редко. С их незаурядным качеством гармоничного присутствия в текущем моменте осознанные сновидения происходят у них без всякой специальной подготовки.

Обычный человек в своих снах ощущает лёгкость, но не полноту осмысленности. Его внимание погружено в гармоничное присутствие здесь и сейчас, когда всё идет как надо, при отсутствии оценщика бодрствования и линейной памяти из прошлого в будущее. Но это присутствие есть работа осознания в одном фрагменте сознания. Даже, если что-то не так, то инцидент не распространяется по нему, а прокручивается в области одной субличности. Так мы и плывём во сне — от фрагмента к фрагменту ролевых игр без ощущения целостности. Здесь мы можем комфортно отдыхать в условиях отсутствия озабоченности нашего эго — спящего диспетчера этих распавшихся частей, у которых нет информации друг о друге.

Динамика точки сборки в сновидении могла бы вынести нас за диапазон эманаций человеческой формы. Но, видимо, стоит защитный механизм, ограничивающий её движение, ведущее к распаду тела. Иначе бы оно могло безвозвратно исчезнуть прямо из кровати.

Толтекский воин ставит себе задачу: вывести точку сборки за пределы диапазона эманаций, включающих в себя энергетический аспект человеческой формы. Ему нужна целостность осознания, как следствие его гармонии. Именно это качество своим охватом компенсирует короткую память сновидений. Гармония внутреннего мира всё очевиднее проявляется у него в правильном проживании момента.

Целостность воинов духа приводит их к непрерывности самоосознания, когда отдельные фрагменты сознания не отпочковываются друг от друга, а дополняют по принципу децентрализованного управления. Главных частей в нём нет, все равны и вместе идут к намеченным рубежам. Их секрет — в правильной организованности.

Воин отчётливо понимает, что дальние вылазки за границу человеческой формы с потерей осознания ведут к гибели. Никакой врождённый автоматизм тела там уже не работает, вся ответственность за собственное функционирование в духе возлагается на него. И он тщательно следит за своей целостной фрагментарностью.

«Я продолжаю жить сегодня, потому что умер вчера».

Старость — это итог нашего неправильного отношения к миру, заложенного в приобретённом опыте. В том опыте, который ведёт к дисгармонии. Когда масса разрозненных негативных программ сознания тянут одеяло каждая на себя и приводят к разбалансировке всего организма. Сил и понимания, чтобы пересмотреть и исправить личную историю у человека, как правило, недостаточно. Поэтому продолжительность жизни определяется степенью гуманности наших идей, подтверждённых на практике в обращении с миром и с самим собой. Современные нравственность, мораль придают нам силы лишь на небольшой период жизни, вследствие своей неэффективности.

Для многих из нас должно быть, очевидно, что чем ближе осознание к параметрам наших АСов или, иначе, если оно в своей работе всё точнее отражает законы Мироздания, то тем больше шансов у него на выживание. Абсолютный пример тому — сам Архи-Создатель и его Вечность. А тот факт, что человек живёт меньше, чем какая-нибудь черепаха или попугай, скорее говорит о том, что мы не используем весь потенциал своего осознания, занимаясь на Земле не свойственной нам деятельностью, которая отвлекает от главных жизненных задач. По своей природе все мы бессмертны, но старательно избегаем знаний ведущих к этому.

Мы дети одной планеты, с определённым потенциалом знаний и духовности. Мир наделил каждого из нас почти равными возможностями, среди которых базовой является наша человеческая форма, организующая восприятие мира и его осознание. А как ею воспользуется каждый — дело индивидуальное.

Так как разброс в продолжительности жизни у нас сравнительно небольшой в рамках лишь одного столетия, то следует полагать, что и отличия в духовности соответствующие, если за духовность принимать глубинное понимание реальности. Видимые различия в наших воплощениях, например, один — бандит, а другой — священник зависят в основном от условий рождения и воспитания, и от того, — какой жизненный урок человек усваивает. Зачастую тёмная сторона жизни быстрее приводит к светлой.

Отправным пунктом процессов старения является тот факт, что любой накопленный опыт, с одной стороны есть достояние, а с другой, его негативная претенциозность всезнания всегда накладывает свои ограничения на ход дальнейшего развития человека. Накопление знаний замедляется в узком коридоре определённых программ жизненного опыта.

Старые люди очень специфичны в своих привычках, настроениях и распорядках. И вырваться из канвы жизненной определённости с возрастом им всё труднее. Предначертанность судьбы на закате жизни проявляется сильнее, если не во внешнем плане, то наверняка во внутреннем, закрывая видение всего нового.

Планка эгоизма у людей преклонного возраста возможно со стороны может показаться приспущенной, по сравнению с такой же у неуравновешенной молодости, но, на самом деле, эгоизм их внутреннего мира превалирует. Энергия неосознанно тратится на поддержание громоздкой библиотеки личной истории. Запылённого хлама на её полках в виде толмутов разного вида пристрастий предостаточно. Сосуд кармы полон и нужна величайшая степень смирения, чтобы оставаться равнозначным на глубинном уровне осознанности.

Почему люди преклонного возраста мучаются от бессонницы? Да по той же причине: точка сборки даже во сне у них скользит по жестко заданным маршрутам жизненного опыта. Причём опыта обычно плохо организованного и затягивающего в свои тёмные лабиринты. Их псевдо текучесть находится почти на грани перехода в системность. Поэтому их сны слабо энергетичны и поверхностны. Спят такие люди, будто по команде: от и до. Они не могут войти в свои сновидения большей частью своего восприятия, чтобы встрепенуться в нём и почистить свои обмякшие крылышки сонастройки с реальностью

Если провести обобщение сказанному, то следует отметить, что жизненный опыт человека страдает от двух недостатков. Во-первых, он не достаточно гибок и абстрактен, чтобы всегда быть открытым к изменениям и трансформации, а во-вторых, сильно фрагментирован и разобщён. Поэтому старость очень часто связана соответственно с ограниченностью и маразмом сознания.

С возрастом наблюдается следующая тенденция. Человек за нагромождениями интерпретаций о мире постепенно теряет свою связь с первоисточником на тонком уровне восприятия действительности, и чтобы восполнить недостающую энергию, начинает бессознательно разгонять привычный поток грубых структур своего опыта.

Такую псевдо-текучесть можно наблюдать как ярко выраженную старческую индивидуальность, доведённую до фарса. В жизни окончательно сформировавшегося человека появляется масса привычек, от которых зависти его настроение, если их выполнение по каким-то причинам расстраивается.

Любимая кружка, стул, время дня или года, а иногда — до смешного — туалетная бумага — все эти и другие вместе взятые мелочи жизни, как болото затягивают в свою топь. Как и, так называемая, активная жизненная позиция с показом своего нрава — это, пожалуй, отдельный разговор на который у автора даже нет желания.

При этом дефицит в абстрактных составляющих жизненного опыта у сформировавшегося взрослого человека, приводит к тому, что нижние центры растормаживаются ещё сильнее. Преследуется неосознанная цель — усиление специфичного поля грубого осознания для компенсации недостающей энергии верхних планов. Естественная энергия благодати, начинает навёрстываться своенравием и эмоциональной раскачкой.

Большинство людей преклонного возраста весьма расчётливо и одновременно капризно. Многие воспринимают их присутствие как вампиризм. Но если быть точнее, то таким способом старый человек автоматически организует доступный ему уровень коммуникации с действительностью. Когда им не хватает внимания, они начинают учить жизни и одёргивать окружающих, таким образом, «выдавливая» из присутствующих нужную им энергию. Примерно так сталкируются необходимые им жизненные энергетические потоки.

Те, кто попадает в это специфичное поле взаимодействия, ощущают отток энергии, так как под колпаком грубой текучести у старых людей в большей степени отсутствует связь с её утончёнными составляющими. От людей преклонного возраста редко исходит та благодать, которой наполнен ребёнок. Может только в глубокой старости, когда уже растеряна значительная часть энергии, они выглядят безобидными «божьими одуванчиками». Но до того, своим опытом они зачастую злоупотребляют, разворачивая его по поводу и без него, как веер перед окружающими их людьми. И в основном лишь только для подтверждения своей значимости. Рядом с ними скорее можно ощутить практицизм действия в отработанном до автоматизма поле выбора.

Но работа нижних центров без верхних в принципе не может быть интегрирована и выглядит как борьба конфликтующих или, в лучшем случае, обособленных начал грубого разрозненного опыта. Не согласованные между собой центры сознания, иногда, не хотят даже знать о существовании друг друга; это — различные виды его расщепления, паранойя. Ведь раздробленные «дикие племена» сознания могут дружелюбно соседствовать только под единоначалием духа.

Если гипотетически старому человеку дать в кредит немного энергии, то его конфликтующая между собой фрагментарность, скорее всего, поглотит всю её избыточную часть в состоявшейся внутренней неурядице, причём не обязательно вербально организованной, а потому не всегда осознанной. Собственно говоря, такое внутреннее неустройство и дисгармоничное мироощущение и приводят нас к старости.

В любом случае, в виде предостережения нужно помнить: чтобы избежать мировозренченского заражения, не следует копировать и полностью присоединяться к чужому опыту, особенно к наглухо запечатанному. Так, например, многим актёрам требуется время для реабилитации и психологического восстановления после сыгранных ролей, с которыми они сильно отождествились. Эффективнее заимствовать лучшие части знаний и интегрировать их в своём понимании.

Вследствие дисгармоничности и непонимания своей природы человек живёт в невыгодных для себя состояниях сознания, очень часто совершая насилие над собой из-за неумения находиться в той первозданной чистоте и простоте в этом мире. Такой уклад жизни способствует возникновению болезненных реакций на обстоятельства окружающей действительности.

Сложенные в течение жизни все вместе микро-акты неоправданного насилия над собой на тонком уровне рубцуются и затягивают энергетическое тело омертвелой поверхностью, напоминающей “коллоидное” образование. Эта оболочка состоит из «чешуек» негативного опыта, из тех автономных образований, которые “сами с собой ведут беседу”, что в обиходе называется маразмом. Человек начинает плохо слышать окружающих, неадекватно реагировать на происходящее, теряя себя в этом театре масок — завуалированных субличностей сознания. И в этом внутреннем круговороте бессмыслицы, постепенно теряется адекватность во внешней среде.

Инерции сознания подвержены, именно, старые люди. Они теряют свою чуткость. Их жизненный опыт становится заносчивым, громоздким; от того они плохо обучаемы. А вот болезненная чувствительность у них увеличивается. Причина этого кроется в изуродованном энергетическом теле. Не имея возможности видеть его непосредственно, мы изгоняем болезни из физического тела. А последнее, — всего лишь часть в общей конфигурации человеческой формы — каркаса жёсткого осознания действительности. Без «энергетической смазки» поддерживающих его биополей, оно со временем начинает «скрипеть и разваливаться».

Наш негативный опыт постоянно находится в болезненном движении реактивности без надлежащего своевременного пересмотра. К старости он становится полноправным управителем нашего сознания, отодвигая целостность сознания на задний план.

К тому же, всю болезненность приобретаемого опыта мы не в силах верно оценить с одного ментального уровня без его поддержки с вышестоящих уровней сознания. Живая, творческая связь с естественным внешним полем энергий — нагуалем — у современного человека ослаблена. И, как конечный результат — мы получаем болезни и недомогания, при отсутствии возможности полноценного обновления в Первоисточнике. Это и есть старость — органическая погружённость в искусственный и замкнутый мир эго, в мир отгородившегося 1-го внимания.

Так может пора разворачивать нашу осознанность в более тонких пространствах общения с Миром, где будут решаться не частные, меркантильные задачи, а исследоваться вечные и актуально-жизненные темы?

Любая сложная система, в том числе и человеческий организм, удерживаются своими правильными соотношениями и настройками отдельных частей или органов на всех уровнях функционирования и детализации. С возрастом разобщённость нашего опыта приводит к распаду сознания и вслед за этим нашего тела. Регуляторные механизмы начинают давать сбои, происходят психосоматические расстройства, работа внутренних органов не соотносится между собой. А, в итоге, перегружая друг друга, они поочерёдно выходят из строя.

Человеческая форма, данная нам при рождении — интегрированная часть Вселенского осознания. Принимая её как дар, человек через осознание жизни пытается стать целостным, устремляясь навстречу замыслу наших АСов. Но пока он не преуспел в этом, так как личный опыт, в итоге, дезинтегрирует его мироощущение, что и приводит к фиаско жизни в целом.

На завершающих этапах жизни процессы увядания и дряхления расформировывают многие замкнутые структуры сознания, как приобретённый опыт, что сопровождается освобождением их энергии. Обычно этот момент наступает на пороге преклонного возраста, когда человек прощается со многими негативными привычками, требующими большие энергетические ресурсы. Этот период — частичной потери чел. формы — можно было бы эффективно использовать для духовного роста, умело используя набежавшую возрастную волну энергии.

Но, чаще всего, на закате жизненного пути люди начинают «тлеть» своим прошлым опытом — воспоминаниями. Они живут минувшим днём и одновременно теряют себя в склеротической тенденции распада сознания на долинах своей угасающей памяти, неуклонно погружаясь в небытие. Другие впадают в детство, а иногда и в тихое сумасшествие, чтобы агоническим жестом разрыва связей высечь последние искры недостающей энергии жизни. У кого остаются хоть какие-то силы и решимость, совершают несвойственные им поступки. Так, например, Лев Толстой в преддверии своей кончины направился в странствие и вскоре умер на близь лежащем от его усадьбы железнодорожном полустанке.

В этом последнем инстинктивном порыве к жизни многие начинают ощущать, что разрыв отягощающих связей в личной истории жизни — основной принцип возрождения. Взяв из своего опыта только его универсальную абстрактную составляющую, можно почти безболезненно расставаться со своими конкретными привычками и даже с близкими нам людьми, так же как и с небезупречными состояниями сознания, используя чистый вид энергии любви ко всему Миру в целом. Это и есть, то прикладное использование знаний о единстве всего сущего, позволяющее переступить во всеоружии за порог смерти, отнимающей у нас все дорогие нам воспоминания.

Но человек слабое существо и отказ от привычного интерпретирует не как благодать, а как потерю смысла существования. Что вызывает у него чувство угнетающего одиночества и толкает на несвойственные ему поступки. Но и они, обычно, предпринимаются уже слишком поздно — в «штопоре» довлеющей жизненной апатии.

Даже те, кто в преклонном возрасте не занимается ностальгической ретроспекцией, всё же подтверждают свой прошлый опыт через привычное переживание жизни — через индивидуализированный набор отработанного мироощущения. Конечно, многим хотелось бы вернуть силу чувств ушедшей молодости, но без достатка энергии это невозможно. И мало кто задумывается над тем, каким образом мы теряем эту самую энергию с накоплением определённого опыта. Как наша жизнь, как горящая свеча, стекает в нашу смерть?

Большинство из нас не способно культивировать стойкое намерение быть молодым, при котором неопределённостью ребяческого образа стираются внутренние программы, обусловленные стереотипами социума. Но и этого было бы недостаточно. Одними позитивными афирмациями и психотехниками в этом случае не поможешь. Необходимы новые позиции точки сборки, с помощью которых можно перенастроить функцию смерти на свой лад, — когда она становится другом и советчиком, предостерегая от разрушительных действий, ведущих к ней.

Всё это возможно на границе тонально-нагуального равновесия, как передового рубежа исследования реальности. Только с него, в состоянии повышенного осознания открывается возможность глобальных перемен, — то искомое направление преобразующих трансформаций. Иначе, реконструкция сознания нечего не даст.

Чтобы возрождаться, нужно научиться умирать, но грамотно. Какой то абстрактный аспект сознания, при этом должен отвечать за происходящие изменения в жизни, видя необходимость в них, как в способах набора энергии, омоложения и выживания. Не меньшее значение имеет целостность нового формируемого взгляда на Мир, его внутренняя бесконфликтность и видение духовной цели.

Такие замысловатые игры — крепкий орешек для дремлющего сознания. Конечно же, прерогативу саморазвития проще отдать старости и смерти, которые старательно сведут тяжёлую саморефлексию до младенческой чистоты и открытости в новом рождении. Но уже кого? Козырную карту своей личности придётся за это, видимо, отдать.

А пока, нам ничего не остаётся, как называть череду наших рождений и смертей — божественным промыслом.

«Из гармонии соткан мир».

Восприятие мира, что для нас тождественно самому миру, представляет собой в видении толтеков движение точки сборки в узком секторе полей эманаций внутри человеческого кокона. Движение это не хаотично и подчиняется некоторым закономерностям. На их основе мы воспринимаем мир структурировано — в тех формах, которые наблюдаем.

Текстура мира уже есть причинно-следственная взаимосвязь, выраженная в пространственной координации объектов, наличии перспективы, объёмности форм. Горы, деревья, вода и вся окружающая нас предметность занимают свои предназначенные места. Фоновая среда незыблема и фундаментальна. И всё это организует наше восприятие, отличительной чертой которого является связность в наблюдаемой окружающей действительности. Заданная конфигурация форм не имеет явных разрывов, не вписывающихся в фундаментальные физические законы, за редкими аномальными исключениями. Некоторые из них рассматривает наука.

Связность в пространственных конфигурациях обеспечивается в нашем восприятии детерминированными траекториями точки сборки. Таким образом, мы сонастраиваемся с объемлющей нагуальной сущностью — Супер-реальностью. Алгоритмы этой сонастройки довольно гармоничны. Создавая человеческую форму в лабораториях творческого нагуаля, наши прародители время задаром не теряли, оттачивая человеческое восприятие. С его помощью мы удобно расположились в пространстве нагуаля на маленьком островке тоналя.

Толтеки поясняют, что точка сборки, освобождая энергию сонастройки текущего шага восприятия, заведомо поддерживает гармоничную связность со следующим своим микросдвигом.

Здесь ещё раз следует отметить, что существует первичное непосредственное восприятие, с помощью которого мы наблюдаем реальность и, вместе с ним, эшелон вторичных концептуальных интерпретаций связанных с нашим мировоззрением. Разница между ними в том, что над первичными функциями потрудились наши Создатели, и они запечатлены в человеческой форме, а вторичные мы образуем в основном сами.

Принципы же построения этих алгоритмов обработки информации одинаковы, различны лишь области их приложения. В первом случае точка сборки гармонично отслеживает пространства освоенных нагуальных форм — окружающий мир или тональ, а во втором, обычно неуклюже, мечется во фрагментарной разрозненности нашего сознания.

Проводя условные границы, по-другому можно выразиться так. Существует сознание нагуаля — наших объемлющих породителей, в активной среде которых мы обитаем, и наше собственное сознание, с помощью которого мы наблюдаем их волеизъявления. Контакт с их средой через доступный нашему восприятию Мир организован человеческой формой, а за личный вихрь осознания мы ответственны сами.

Гармония восприятия Мира выражена в сочетаемости объектов восприятия. Мы наблюдаем различные неоднородности: ландшафты, формы, ощущаем запахи, прикосновения и всё, что связано с работой органов чувств, совершенно не задумываясь, как же всё это совместимо.

Например, в древнем китайском учении Фен-Шуй говорится, что даже на уровне обычного восприятия возможно различное освобождение или поглощение количества энергии сонастройки в зависимости от сочетаемости внешних форм и объектов. Например, поставили не туда холодильник — не будет богатства; спите не в той комнате — проблемы в карьере или со здоровьем нелады и т. д.

Такое утончённое разнообразие потоков энергии можно с уверенностью отнести к текстуре нагуаля, где возможны различные варианты набора специфичной энергии. Но вот полного обвала — опустошения на уровне первичных интерпретаций без причин быть не может. Через восприятие невозможно мгновенно «высосать» из нас всю наличную энергию, если не прибегать к специальным манипуляциям с пространством нагуаля, которые могут привести к быстрой гибели. Способов убийств и самоубийств человеком придумано множество.

Однако по астрологическим трактовкам люди отличаются в этом плане тем, что одних наблюдение реальности, как жёсткой внешней упорядоченной среды, угнетает больше, чем других. Об этом можно судить, например, по положению планеты Сатурн в нотальной карте гороскопа и другим признакам. В основном же фактор переносимости контакта с реальностью определяет меру сна необходимого для размывания оков саморефлексии восприятия. Многие из тех, кто любит долго поспать, обычно имеют недюжинные способности к концентрации. Но не все могут успешно воспользоваться этой чертой.

Разрушить же себя изнутри вторичными интерпретациями в режиме самонаблюдения мы можем довольно быстро клиническим индульгированием — войной с самим собой. Наш внутренний мир не настолько гармоничен как его старший собрат — внешний мир осознания АСов. У них, конечно, то же есть своя рабочая саморефлексия, как параллельный или побочный продукт любого осознания. Но мы её вовсе не воспринимаем, так как она завуалирована от нас гармонией Вечности. Их саморефлексия — наша благодать.

Люди знания в отличие от обычного человека, могут различать географические места с различными видами энергий. Так называемые места Силы обладают своеобразными энергетическими характеристиками. Обычно, там, где человек теряет энергию, толтекский воин её находит. Связано это с тем, что места силы с их равновесной энергией для большинства из нас ничем не примечательны. В них не обязательны элементы тенденциозного величия в нашем понимании. Что-то вроде скалы с обрывом над изящным изгибом реки, густой зелёной чащи вокруг, и неведомых зверей, снующих поблизости, и всё это — в лучах восходящего или заходящего Солнца.

Наш синтаксис продиктован не энергетическими фактами, а в основном навеян литературой, с экранов телевизоров и прочими стереотипами общества. А ещё чаще, он обусловлен нашей важностью, навешивающей ярлыки уникальности на выбранные места, где мы побывали.

Что касается вторичных интерпретаций, то полезность или никчемность их сочетаний представлена в знакомом для нас виде. В нашем мировоззрении, в образе жизни присутствуют вещи, которые либо гасят энергетический потенциал, либо усиливают его.

Человек, находясь в условиях социума не всегда волен выбирать навязываемые ему игры. И, как правило, попав в одну из них, он, обычно, уходит в свои заботы с головой, особо не разбираясь в их ценности в его жизни. В отличие от него, толтекский воин понимает, что окружающая действительность всегда будет навязывать свои правила, от которых внешне, бывает, некуда деться. Поэтому на пути воина была разработана техника скрытого поведения — сталкинга — когда внешняя игра как тактический щит используется для достижения своих стратегических целей.

Любые игры связаны с движением точки сборки и толтекский воин, во-первых, использует внешнюю сторону взаимодействий как источник подвернувшейся энергии, а во-вторых, находит её эффективное применение для следующего акта разворачиваемых действий. Так, например, при умелой смене ритмов различных жизненных ситуаций достигается большая эффективность в каждой из них. Этим приёмом в разных формах пользуется каждый из нас. Например, известный русский атлет по вольной борьбе Иван Поддубный перед поединком, обычно, устраивал дебош в соседнем трактире, и к моменту начала схватки выбегал на татами, как говорится в таких случаях: физически и эмоционально подогретым. И затем, как обычно, быстро укладывал противника на туше. Такая вот тактика.

А стратегическая линия воина, как рассматривалось выше, всегда направлена дальше, на формирование универсального самосознания, позволяющего практиковать его главное искусство — искусство быть живым и, конечно, оперировать временем.

«Экспозиция нашего «я» отмечает ход времени».

Уже ни для кого не секрет, что время как-то связано с деятельностью сознания. Во всяком случае, всеми признано наличие субъективного ощущения времени. Наше осознание находится в постоянных поисках подтверждения картины мира через построение конгруэнтной ей личной реальности, которая формируется в течение всей жизни. Через это интимное, в чём-то искажённое пространство мы поступательно познаём реальности высших порядков. В своём небольшом мирке восприятия и осознания мы невольно саморефлексируем или другими словами самоотражаем образ самих себя. Именно этот аспект деятельности индивидуализированного осознания инициирует фактор времени.

Прежде, чем развить это положение дальше, введём некоторые понятия. В ощущении субъективной реальности присутствуют две основные характеристики: гармоничность и интенсивность осознания. Первая характеризует его внутреннюю бесконфликтность, связанную с целостной уравновешенной фрагментарностью сознания, когда его отдельные субличности интегрированы и гармонично сотрудничают друг с другом. Вторая характеристика пропорциональна его мощности, связанного с опытом жизни и диапазону восприятия реальности. Сюда можно отнести мощность нашего ассоциативного ряда различных планов в виде мыслей, эмоций, телесных ощущений, энергетических потоков и т. д.

Например, как указывалось ранее, наш сон является вполне гармоничным мероприятием в ущерб интенсивности осознания. Индивидуальность там не проявлена полностью. Когда же сознание включается на полную мощность характерную для бодрствования, то многие его фрагменты включаясь одновременно, начинают конфликтовать между собой. Но так как состояние сна есть предтеча нагуаля, где нет места для грубой работы осознания, то человек автоматически просыпается. Из гармоничного нагуаля нас выбрасывает катапульта грубой осознанности.

Если использовать понятие точки сборки, то при её гармоничном движении в обычном сне она светится не слишком ярко, но может бывать в различных положениях внутри определённых границ. В бодрствовании же она менее подвижна в своём дрейфе, но светится немного ярче.

В этом можно усмотреть некоторое противоречие, связанное с положением толтеков, в котором оговорено обратное: при активном движении точки сборки освобождается энергия и её свечение увеличивается. Но в этой формулировке подразумевается тождественность мощности осознания в обоих случаях сна и бодрствования. Но, как оговаривалось ранее, в неосознанных сновидениях мощность нашего осознания падает, а потому уменьшается светящаяся окрестность точки сборки. Сознание в них работает фрагментарно, с потерей целостности, характерной для бодрствования. Этот момент работы сознания можно утрировать на следующем своеобразном примере из сельскохозяйственной тематики.

На весенней посевной трактор без плуга может ехать быстро, преодолевая значительные отрезки пути, и поднимая при этом не так много пыли. А потому он не будет особенно заметен с большого расстояния. В случае же медленного передвижения, но с большим плугом, когда железный конь пашет сухую землю, его месторасположение будет видно издалека, отмеченное огромными клубами пыли. Величина плуга здесь аналогична мощности осознания. А скорость трактора — подвижности точки сборки.

Люди знания в связи с этим приводят в пример священных животных, мощность осознания у которых, безусловно, меньше человеческой. Но благодаря своей природной гармоничности они способны путешествовать в пространствах нагуаля и быть жителями нескольких Миров.

Вот так с меньшими потенциальными возможностями можно использовать свои задатки с большим размахом. Это относится к вопросу готовности человека к подобным путешествиям: готов, и уже давно готов, — жизненного опыта у каждого из нас предостаточно; дело встало за его интеграцией. Мы уже сегодня можем высвободить огромное количество энергии, бездумно растрачиваемой во внутренних войнах нашего сознания.

Вернёмся к вопросу о времени. При огромном потенциале нашего осознания малоподвижная точка сборки, скованная 1-ым вниманием, не может освобождать большого количества энергии. В удалённых же областях полос эманаций во 2-ом внимании подстроечные процессы очень мощные из-за их новизны. Это, как посетить новые страны и получить впечатления от поездки. Сидя же на одном месте приходится ещё больше прорабатывать рассудочную часть, залезая в дебри тоналя, и вместе с интеллектуальными знаниями «высасывать энергию из пальца».

Мы склонны к саморефлексии, так как постоянно натыкаемся на повторения опыта как личного, так и всей человеческой Цивилизации. Многое из того, что мы открываем для себя — давно забытое старое. Наблюдение своих повторений в опыте жизни вызывает ощущение тяжести и вместе с этим протяженность видения себя из прошлого в настоящее, т. е. ощущение времени.

Когда всё ладится и вокруг хорошо, то в памяти, утверждающей фактор времени, особой надобности нет. Наши воспоминания всегда обусловлены приданием важности тем или иным событиям в нашей жизни. Беспристрастное отношение к происходящему автоматически перемещает нас в настоящее.

У воина за свободу нет ни только семьи, Родины, долгов и обязанностей, но и ни чести, ни достоинства, что по нашим понятиям — отвратительно. А он с этим живёт и вкладывает в своё благоговение перед жизнью свой, ускользающий для нашего понимания, смысл. Его семья и Родина — безграничный нагуаль — Родина его духа. В долги он попросту не влазит, а все обязанности лежат у него на пути сердца и потому не отягощают его. Его понимание собственного достоинства — вне нашего синтаксиса и связано с глобальным постижением реальности. А понятие свободы находится в другой плоскости её рассмотрения, чем у обычного человека. Поэтому взаимопонимание между ними затруднено.

Возвращаясь к императиву времени, можно резюмировать сказанное таким образом: его неумолимый ход есть суммарный итог саморефлексии в различных жизненных обстоятельствах. Где-то понервничали, за кого-то попереживали, расчувствовались, вспомнили неприятное или приятное, но всё же расточительное и … время тут как тут — отмеряет продолжительность жизни. Оно всегда появляется там, где произошла не совсем безупречная самоидентификация. Или как сказал поэт: «напоминает время о себе, то шорохом, то мыслью суматошной».

У толтеков время и смерть, а точнее, напоминание смерти о своём постоянном присутствии — идентичные понятия. Они касаются человека в моменты, когда он не безупречен, указывая на зацикленную самопроявленность, на тяжёлую самоидентификацию, на эго. У «пупов земли» время бежит быстрее. У них слишком грубое, «выпяченное» самосознание. Неумолимый ход времени всегда убыстряется, через наше негативное мироощущение, которое в целом задаётся культурой всей Цивилизации.

Таким образом, время, как и дыхание смерти, мы ощущаем «через очки великих художников» мира людей, через коллективное бессознательное. Так создаётся модальность того или иного времени, целой эпохи. Но, очевидно, что взаимовлияние в человеческом сообществе огромно, оно определяет мировоззрение каждого его члена, и потому среднестатистическая величина суммарной саморефлексии у нас примерно одинаковая. Складывается она из элементов судеб всех людей в эгрегоре Цивилизации. А так как саморефлексия инициирует ход времени, то его скорость протекания тоже усредняется. И по петле обратной связи время становится эталонным для всех людей. Впрочем, таким же образом стабилизируются параметры человеческого восприятия в целом. Для наглядности представления, сказанное пояснит следующий гипотетический пример.

Представим себе, что после какой-нибудь глобальной катастрофы на Земле выжила небольшая группа людей, в распоряжении которых остались чудом уцелевшие библиотеки, компьютеры, кинотеатры, откуда они могли бы черпать все необходимые знания накопленные Цивилизацией. Но даже в этом случае эти «счастливчики» вряд ли остались бы прежними людьми. И вот почему.

Их нельзя было бы назвать человеческими существами, потому что эгрегор Цивилизации, поддерживаемый до катастрофы сознанием множества людей неизбежно вскоре распался бы вслед за гибелью большинства человечества. И за сонастройку с реальностью оставшимся в живых пришлось бы брать на себя полную ответственность. А так как сегодняшнее положение точки сборки у каждого из нас энергетически коррелирует с её положением у всей массы людей, то при отсутствии общего «силового поля», оставшаяся группа, скорее всего, испытала бы сдвиг парадигмы восприятия. Недостаточная насыщенность их ноосферы, по всей видимости, не справилась бы с фиксацией точки сборки в её утверждённом положении до катастрофы. Это — новое племя чудом выживших, было бы, мягко говоря, странным по сравнению с ранее живущими на планете людьми.

С позиции толтеков можно утверждать, что, сколько человек входит в наше соглашение о реальности, такова и его стабильность. Но с другой стороны такова и зависимость от него — от этого коллективного эгрегора акцентированного восприятия.

Когда «муравейника» с его полем влияния нет, точка сборки становится наиболее подвижной и современный человек в условиях одиночества, видимо, начнёт сходить с ума, спонтанно трансформируясь в другой подвид. Или из-за большой подвижности восприятия он может неконтролируемо сгореть изнутри в потоке высвобождаемой энергии. Поэтому инкубационный период стабилизации в специальных энергетических условиях под колпаком «садов эдема» на заре человеческой юности нам, видимо, был жизненно необходим для устойчивой конфигурации человеческой формы.

Оставшимся в живых в приведённом примере, пришлось бы столкнуться с дилеммой, либо стать путешественниками осознания, нарабатывая дисциплину их пошатнувшегося восприятия, либо стать сумасшедшими и погибнуть. Ещё один «безопасный», но странный вариант — быстро деградировать до уровня дикаря. Поясню — почему.

Знания, которые хранятся в книгах или на физических носителях компьютеров — это одно. А огромный опыт, приобретённый каждым из нас без его фиксации человеческим эгрегором, как утверждающей печатью, представляет собой гремучую смесь в разрозненном осознании современного человека. Такой опыт быстрее склонит наше сознание к сумасшествию, нежели примитивный, но более целостный опыт вандала. Умники в таких условиях, с их неустойчивым внутренним миром, скорее станут шизофрениками, нежели дикарь с дубиной и парой незатейливых мыслей в голове: как бы забить мамонта и насытить свой желудок.

Наше нынешнее с грехом пополам собранное 1-ое внимание тоналя, есть продукт коллективный. По отдельности же мы склонны к распаду. Созданная нами сегодняшняя совокупная тональная «опухоль» чужеродна законам Вселенной, потому что она тормозит наше нагуальное творчество. Мы временно создали для себя удобное, но мало-жизненное общее пространство, из которого боимся выйти. Усреднённые долгой историей существования эгрегоры Цивилизации в большей степени определяют нашу устойчивость восприятия, нежели чем мы сами по отдельности. Как указывалось в первой части книги, даже ненормальные по образу существования Цивилизации распадаются намного медленнее, в отличие от малочисленных групп и одиночек. Для их полного распада нужно время.

И видимо, можно переносится в другие галактики, миры, но, всегда ощущать за спиной мощь синтаксиса Цивилизации своего вида, будучи автоматически «подключенным» к её эгрегорам. Таким образом, любой из нас воспринимает мир в обще утверждённом коллективном синтаксисе. Расстояния тут не имеют значений.

Конечно же, в должной мере за фиксацию точки сборки ответственна сама чел. форма, как данность. Наша Цивилизация лишь до-настраивает её до нормативного положения. Но даже эта доля подстройки является весомой в структурировании нашей общей «нормальности» восприятия реальности. За то, что мы делаем со своим 1-ым вниманием, отвечает вся Цивилизация. Как полезные, так и мало пригодные продукты нашего осознания являются специфически человеческими и им, пожалуй, не найдётся аналогов во всей Вселенной. Зачем ей повторяться в своём опыте? Об этом говорят и толтеки, отмечая, что в их видении Орла или Аса, отвечающего за наше рождение, человеческие чаяния отражаются очень слабо, как непродуктивные варианты осознания.

Люди знания в связи с этим ввели различие между понятиями человеческая форма, которую мы не всегда удачно до-настраиваем в процессе жизни, и того первозданного шаблона-матрицы, из которого она оформляется. Возможно, многие религии заблуждаются, заявляя, что мы созданы по образу и подобию с богом. Подобие, может быть, и есть, но в той мизерной его части, в которой мы ещё не умудрились исказить свою естественную природу до неузнаваемости.

Таким образом, наша человеческая форма и издержки синтаксиса всей Цивилизации задают ритм тонального времени. В частном случае, возможности сознания косвенно можно оценивать только по одной форме проявленности, то есть «по одёжке». Например, по разнообразию и усложнённости органов чувств, а так же по мощности буферного компьютера (у нас — мозга), которые соответствуют объёму обрабатываемой информации. Хотя использование его может быть не полным, как, например, в нашем случае — не более 5 %. Но это уже проблемы иного характера, указывающие на инерцию в развитии.

Стоит оговориться, что подобную оценку корректно производить, если форма восприятия мира «спущена» от АСов. Лишь тогда наши Создатели определяют степень соответствия мощности осознания и его облекаемой формы. Но, если конфигурация выбрана субъектом самостоятельно в процессе его самотрансформаций, то в этом случае подобные заключения будут ошибочными.

Например, люди знания могут превращаться в животных или насекомых, что совершенно не означает, что в таком виде они взаимодействуют с Миром через пару усиков какой-нибудь бабочки и три сотни нейронов её головного мозга. Ведь энергетическое тело и соответственно мощность осознания остаются у них прежними, лишь немного модифицируясь.

Конечно же, автор не производил над собой подобные эксперименты, и пока многие утверждения толтеков остаются для него загадкой. Но, в стремлении разобраться в этом вопросе, можно предположить, что хороший маг не теряет свои качества в любой упрощенной для него форме-присадке, а плохой может навсегда остаться в образе какой-нибудь козявки, неосторожно примеряя их простейшие тонали. Соответственно время в случае залипания в присадочной форме у путешественника-неудачника будет протекать как у насекомого. Или как у любого другого организма, с которым он «органически» отождествился, сильно изменив при этом первоначальные параметры своего энергетического тела и не в лучшую сторону.

Но, если за букашкой, а вернее в букашке скрывается опытный маг со своей мощной базовой энергоструктурой, то его тональное видение мира, вероятнее всего, будет соответствовать его обычной форме, а не используемой. Маг останется магом и с крылышками мотылька, и в перьях вороны. Его порог саморефлексии останется прежним, а задействованные им обличия не пристанут к нему с их упрощёнными характеристиками.

«Загадка времени тогда лишь разрешится, когда в единство с вечностью войдёшь».

Ещё раз отметим, что время соответствует качеству осознания. За этим соответствием у «смертных» следят АСы, но у каждой единицы осознанности есть шанс обрести «своё» время и соответственно своё бессмертие в процессе своевременных трансформаций.

Продолжая линию рассуждений о течении времени и его взаимосвязи с видимым пространством нужно отметить, что перенесение внимания осознания в настоящее есть ни что иное, как расширение своего пространства тоналя. Диапазон восприятия реальности расширяется, когда человек проклёвывается из скорлупы своей умозрительности в миг между прошлым и будущим. Хотя ни того, ни другого в реалии нет в системе отсчёта конкретного субъекта. Имеется лишь след в памяти об ушедшем и гипотетическая модель о грядущем.

При расширении поля осознания будущее и прошлое, как бы стягиваются в настоящее благодаря огромной мощности их осознания и становятся условными временными категориями. Они попадают в зону их объединения, становясь доступными «здесь и сейчас» при возросшей скорости обработки информации развитого осознания. И не только скорости, но и правильного взаимодействия тоналя с нагуалем.

Правильный тональ начинает осознавать, т. е. упорядочивать новые пространства нагуаля в текущем миге жизни. Это можно выразить как расширение пространства человека, при замедлении времени, а точнее, при исчезновении временных барьеров. Безусловно, такие прецеденты лучше испытать на практике, чем, почти безнадёжно, пытаться их описать.

И всё же, наблюдается следующая тенденция (не формула): время и пространство в тональной системе отсчёта есть обратно пропорциональные величины, одно увеличивается за счёт уменьшении другого. А возможно такое за счёт изменения качества осознания — ОС.

При времени Т стремящемся к бесконечности, пространство П0 стремится к нулю, т. е. происходит вырождение тоналя, при интенсивном переживании времени. В этом случае субъект окончательно застревает в саморефлексии и индульгировании, закрываясь от всего нового. Ощущение времени становится для него настолько весомым, что можно довольствоваться одним чувством, настроением, застревая надолго в выбранных ощущениях и с трудом переключаясь с одного на другое. В сознании возникает эффект «заезженной пластинки», мощность интегрированного осознания падает. Человек может бесконечно жаловаться и сетовать на свою жизнь, вспоминать одни и те же события. Внутренний мир становится предельно замкнутым и окончательно субъективным. По качеству, в этом случае, осознанию можно приписать знак минус, так как оно функционирует не по законам мироздания, а в ложном к нему префиксе, а потому не выживаемо.

Например, с возрастом субъективное время протекает всё быстрее из-за уменьшения энергии самоосознаности так же, как в обычном сновидении, когда точка сборки передвигается быстро, но без осознанности. Но и тогда действие саморефлексии в каждой отдельной субличности осознания по кирпичику выстраивает в них физическое время, которое суммируется и как результат сказывается на всём организме.

Мощности осознания в старости не хватает даже для того, чтобы осознавать свои повторы в обращении к памяти. Поэтому время может быть целиком не осознанно личностью, но его неумолимый бег в отдельных фрагментах разрозненного сознания всё же не остановить без процессов гармоничной интеграции.

Наши субличности стареют обособленно, у каждой из них есть свои часы с разным ходом времени. Эти скрытые процессы не всегда ведомы для координирующего их работу дирижера эго, который с возрастом постепенно теряет свои бразды правления в сознании и вместе с этим адекватное ощущение времени. Человек в преклонном возрасте похож на распадающуюся мозаику памяти, в отдельных частях которой он пребывает, претерпевая аритмию времени различных эпизодов прошлого. Личность разваливается на отдельные неуправляемые части. Конечно же, самоотчёта в этом, как правило, нет.

Неизменная величина времени Т=const (постоянной) на протяжении всей жизни субъекта, может означать, что осознание попало в ловушку; нет внутренней работы над собой, всё остаётся на своих местах. Время в начале жизни и в конце течёт наравне с процессами саморефлексии и индульгирования.

Конечно же, время не может окончательно остановиться в процессах самоосознания. Оно может только стремиться к нулю, вместе со стремлением к нему саморефлексии. От процессов негативной самоидентификации окончательно не уйти из-за обилия жизненных пертурбаций. Ведь от ошибок при расширении сознания никто не застрахован, тем более в процессах творчества. Поэтому всегда будет хоть небольшой, но имеющий место «люфт» времени. Таким образом, в данном контексте можно в полной мере утверждать, что фактор времени характеризует наличие индивидуальности и жизненное пространство субъекта.

Толтеки утверждают, что если время пребывания в текущей форме использовать плодотворно, тогда появляется шанс трансформации в новые формы восприятия. При этом расширенное пространство тоналя успевает размыть саморефлексию старой формы. И в этой новой расширенной тональной субстанции время меняет свои свойства вместе с изменившимися параметрами самоосознания. Как фактор разрушения и бренности бытия оно иначе преследует тело в новом виде его текущей проявленности. Это похоже на новое рождение, когда во вновь образуемой форме начинается с нуля отсчёт «другого» времени. Из куколки появляется бабочка — из биологического вида прорастает виртуальное тело духа.

Итак, время зависит от способа сонастройки с реальностью и от механизмов саморефлексии. Оно многомерно и в разных Мирах действует не одинаково на различные организмы. А, так как наша тональная сонастройка задаётся с вышележащей над-реальности АСов, то можно предположить, что их субъективное время, заложенное в нашей сонастройке с реальностью, для нас является физическим временем. И, конечно, субъективизм обычного человека в ощущении его скорости протекания не обладает надлежащей мощностью намерения, чтобы значительно влиять на физические свойства времени, в том числе на его замедление или ускорение.

Тенденция позитивного развития и бессмертия в указанном выше соотношении — это когда время стремится к нулю: Т0; а пространство устремляется к бесконечности: П. В этих приближениях к гармонии, вероятно, обитают АСы. Из линейного проживания времени, они переходят к единству мига своего расширенного пространства осознания. Надо полагать, что скорости обработки потока информации в их реальности настолько грандиозны, что тот узкий спектр бытия, где мы с вами находимся, для них, вероятно, является счётным вдоль и поперёк. И не следует за этим видеть работу счётного арифмометра, а скорее — игру направленной интуиции.

Можно сказать, что их мощь и гармония не позволяют им индульгировать в нашем времени осознания действительности. Для них в нашем мире по большёму счёту нет проблем, нет зацепок за значимость человеческих событий. Их божественный взор мгновенно проскакивает по раздутым чаяниям людей, нигде не останавливаясь. Своим навыком фильтрации они отсеивают весь хлам человеческого опыта. Навык, есть навык. Позитивные и управляемые навыки экономят время.

Должно быть, и у АСов есть свои камни преткновения и тайны на пограничных рубежах их реальности, где они находятся в расщеплённом равновесии с их непознанным. Иначе бы и они погрязли в саморефлексии без перспективы и горизонтов развития. Быть всего лишь бухгалтерами Вечности — скучно. Для творчества всё же необходима протяжённость, то есть наличие времени в физическом смысле. Поэтому в лабораториях Космоса оно не может быть заморожено совсем, своеобразно протекая и так, что наши Асы в своём континууме вечности успевают возрождаться вновь и вновь.

Из вышеизложенного становится ясно (в рассматриваемой модели), что под замедлением времени следует понимать не его субъективное ощущение затянутости, а, наоборот, отстранённость от его переживания. Когда его течение не обременяет, и не вызывает саморефлексию во всех фрагментированных субличностях сознания. Контроль и отрешённость.

В связи с этим можно привести историю одного, чудом уцелевшего солдата времён Второй Мировой Войны. По его словам, в ожесточённом бою с неприятелем недалеко от него разорвался вражеский снаряд. И будто в замедленном кино он, парализованный ужасом, наблюдал его разлетающиеся в разные стороны осколки. Сделать в оцепенении он ничего не мог, но видеть — видел. С точки зрения физиологии и скорости распространения сигналов в нервной системе это невозможно. Можно лишь полагать, что в этом случае наблюдался эффект субъективной приостановки времени в условиях шока и были задействованы иные, паранормальные способности восприятия в обход обычных органов чувств.

Но представьте себе, что солдат в дальнейшем живёт с этим субъективным ощущением замедления времени. И тогда, он очень быстро постареет, находясь в этом замедленном шоке, как в аду. Физическое время для него, оказывается, не остановилось, а наоборот ускорило свой бег.

Связано это с тем, что тональное восприятие в момент шока хоть и сильно изменилось, и мощность его была большой от потрясения, но оно не было гармоничным. Переживание времени этим человеком было на уровне вживания в него, а не отстранённости. Его осознание происходящего было удручающим. Расширения не произошло, а лишь сосредоточение всех ресурсов сознания на выделенном эпизоде. Диапазон восприятия в стрессовой ситуации был сдвинут, а не гармонично расширен.

Тот же самый эффект используют мастера боевых искусств, концентрируясь на ходе поединка без отвлечения на постороннее. И к этой же области относится так называемый туннельный эффект видения в чёрной магии, когда всё мешающее проводимому ритуалу выпадает из поля зрения за счёт дисгармоничной концентрации на выбранном действии. Колдун в этот момент может, как убыстрить субъективное течение времени, так и застопорить его, но платит за это старением организма в любом случае. От реального физического течения времени не убежишь, используя сомнительные манипуляции.

Поэтому вышеприведённая закономерность имеет место, только при соблюдении указанных сопутствующих условий: постоянстве величин гармонии и мощности тоналя одновременно. Нельзя однозначно сделать вывод из приведённого выше выражения, что человек замедляя время, переводит его в увеличение своего тонального пространства восприятия, если не были соблюдены указанные условия. Пространство, как было отмечено в выше приведённом примере, может не расшириться, а перегруппироваться и не всегда гармонично.

Иметь большой, но не гармоничный тональ — признак деградации. Да и удерживается он в основном не самой личностью, а как рассматривалось ранее, 1-ым вниманием всего человечества, то есть эгрегором «муравейника». Такое образование начинает заниматься самопоеданием, наблюдая внутреннюю неустроенность, конфликтность и обременительность своего существования. Почти каждый из нас использует не все возможности своего осознания. Человеку невольно приходится саморефлексировать в ощущении времени. Правильная постановка тоналя возможна только при его равноправном сотрудничестве с нагуалем. Мы же находимся на темной стороне своего тоналя, поэтому время для нас протекает физически быстрее, чем могло бы. Его скорость зависит от нашего индульгирования в накопленном опыте жизни. Люди закупорили себя в нём, бесконечно пережёвывая своё прошлое и в основном бессознательно.

Данная нам человеческая форма уже предполагает некую степень нашей средне-человеческой статистической саморефлексии и соответствующие ей ритмы времени. Мы рождаемся с этими жизненными параметрами, отображающими средний уровень нашего развития. Как говорят на Востоке: иметь человеческое тело — признак дурной кармы. Но ведь можно не оставаться навсегда человеком, а стать нечто большим, превзойти самих себя, расширяя своё ощущение жизненного пространства и, тем самым, замедляя время и приближение смерти.

Тональ толтекского воина представляет собой открытую систему, которая для идентификации своего «я» оставляет минимальное количество реакций. В — остальном, его омывают транзитные потоки неизведанного. По мере гармоничного освоения нагуальных просторов его время устремляется к нулю, а пространство возможностей возрастает. И видимо, в оптимальности этого движения с обретением способности к постоянному обновлению выкладывается дорожка в Вечность.

«Борьба очаровательных противоположностей».

Мужчина во все времена стремился к духу, а женщина пребывала в нём. Мужчина транслировал свои откровения на окружающих, женщина же, находясь в эпицентре духа, не нуждалась в словах и описаниях. Сильные мира сего, не обладая женской проникновенностью, всегда считали, что теряют связь с высшими сферами, если не могут представить их в виде божеств, ангелов и прочих форм. В связи с этим, мужчина и сегодня схематизирует и оформляет движение к цели, намечает подходы к ней, но боится окончательного достижения, боится самого духа. Мерка мужчины — это мерка с позиции логики. Он воспевает женщину как олицетворение красоты и гармонии в царстве духа, но в то же время принижает её роль в его мире — мире со стандартами мужчин.

Женщина в определённом смысле самодостаточна, она черпает силу и знания из начального источника — нагуаля. Мужчина склонен к систематизации и старается свои интерпретации навязать другим. Отсюда у него возникает стремление к сентенциям, к назиданию своих принципов через власть, к утверждению своего видения мира.

Война религий — это война мужчин со своей несостоятельностью. Женщина в своём самопожертвовании готова расстаться с собственной индивидуальностью и раствориться в Абсолюте, если вдруг почувствует такую необходимость или свою ненужность. Она посланник в наш мир с миссией обеспечения развития и вдохновения. В промыслах духа её ангельский образ наиболее совершенен и закончен, соответствуя её предназначению.

Мужчина же находит свой смысл через войну эго в его движении за путеводной звездой — женщиной, чтобы вновь возвратится к духу с приобретённым в борьбе опытом. Поэтому мужчина — активное начало и хозяин этого мира. Но хорош ли его мир?

Ещё во многом несовершенном мире людей искажение женской роли вылилось в её недостатки. Они складываются, во-первых, из того, что часть прекрасной половины без искренней поддержки мужчин перестали ценить своё пребывание в духе, воспринимая его как иррациональный атавизм и заняла пассивную позицию, прекратив поиск собственных путей развития, в корне отличающихся от мужских. А дары в виде качеств, как известно, нивелируются, если их долго не использовать и не развивать.

И, во-вторых, другая — их эмансипированная часть приняла навязанную им шкалу ценностей и старается во всём соответствовать мужским стандартам, чтобы быть равными. Уподобление мужчинам — цена такого равноправия. Начальный же диагноз характеризуется стремлением стать повелительницей мужчин, женщиной-вамп. Существуют почти одноимённые пособия, как достичь этого.

Но женщина никогда не сможет определиться в мире здравого смысла мужчины, пока не оставит попытки слепого подражания ему и не начнёт игру по своим правилам. Эти игры в полной мере возможны в качественно другом мире — прямого знания сути вещей. Так древние источники свидетельствуют о том, что мы когда-то пребывали в нём, и женщина до сих пор сохраняет связь с его зовущими глубинами.

Но почему свет её миссии недостаточно силён для того, чтобы мы вспомнили забытые знания и преобразили свою жизнь?

А может женщина, всё-таки, осуществляет своё тайное руководство по принципу: куда шея, туда и голова? Скорее всего, это желаемое положение дел, выдаваемое за действительное — льстивый сценарий мужчины при плохом обращении с женщиной. Достаточно рассмотреть господствующие в мире ценности и среди них оголтелое стремление к власти, что в принципе возможно лишь в мире мужских приоритетов. В жёстком пространстве конкурирующей реализации мужчина в основной своей массе был и остаётся тираном по отношению к противоположному полу.

Женщине, конечно, не следует копировать мир мужчины. Если она чего-нибудь добивается в нём по несвойственным ей правилам игры, то лишь в случае измены своему естеству, становясь перевёртышем. Её власть — это власть духа, того, чего мужчина во все века боялся больше всего, сжигая лучших представительниц женского пола на кострах инквизиции. Таким был и остаётся его примитивный ответ на её скрытые возможности. Женщина «распята мужчиной», он касается её, но боится пойти вслед за ней в вихре космического танца. Боги мужчины — мёртвые боги на страницах книг. Бог женщины в её таинственной природе, она давно открыла его в себе.

Но в чём же тогда преимущество мужчины? Очевидно, в его прогрессирующем недостатке. Ведь он с огромной мощью накапливает потенциал устремлённости к духовному источнику и, если бы в определённый момент был способен чуть-чуть приоткрыть в себе некоторые качества женщины, то со скоростью пули достиг состояния озарённости.

А оценить свои новые достижения мужчина смог бы по достоинству, ведь он так долго к ним стремился. Но метаморфозы структурирования в детской игре в материальность поглотили все его силы и полностью подменили смысл развития. А при долгом отторжении цели направленной к духу, текущие средства реализации начинают мутировать, превращаясь во что-то невразумительное, например, в борьбу принципов, идей, религий, в игры раздутой важности и в другие мужские безделушки, отнимающие всё его свободное время.

Женщина устала от непроявленности в духе, находясь рядом с мужчиной, а он всё больше саморефлексирует от усталости собственного образа. Их сотрудничество неполноценно. Мужчина слишком примитивно объясняет женщине устройство мира. Те ощущения, которые она приносит ему, не вписываются в ограниченные модели его меркантильной реальности, и она не может пойти дальше своих невостребованных чувств, в чём-то считая себя обманутой. Современный мужчина не способен разделить и укрепить её понимание. Его примитивный рационализм недостаточен в качестве дара объективности, которого ждёт от него женщина.

Полное раскрытие женского начала приведёт человечество, в целом, к глубинной трансформации и кардинально изменит смысл нашего пребывания в мире. Пока же мужчина как юный естествоиспытатель, отвлечено любопытствует в своём невежестве. Незавершённость — основная черта мужчины, толкающая его на активное познание мира. Но его игры затягивают своим многообразием и искусственностью, и особенно, игры в невежество — любимые занятия мужчин, когда они хватаются за никчемные идеи, планы, совершает массу бесполезных действий и поступков, но всегда в стороне от главного.

Мужчина своими иллюзорными представлениями настолько отбил явное, но забытое желание женщины следовать своей магической природе, что она стала излишне практичной и жертвенно рациональной. Эти чуждые качества никогда не были её достоянием. Женщина растеряла свои дары духа в среде искажённых и противоречивых желаний мужчины. Например, таких как быть равноправной и одновременно послушной ему; быть умной, но не замечать его чудовищных претензий; вести его к дверям духа, но с ощущением, что он это делает сам.

Мужчина из оформителя женского порыва к свободе превратился в глухой тормоз. Мир женщины давно объял все выкрутасы мужской логики. Ей приходится нянчиться с ним как с ребёнком. А он, злоупотребляя её доброжелательностью и снисходительной пассивностью, будучи правителем плотных материй этого мира, поставил её в прямую зависимость от материальности в ущерб духовной природе. Куда придёт мужчина, если женщина растеряет последние знания гармонии?

Мужчина находится в долговой яме у ног женщины. Остаётся лишь надеяться, что когда-нибудь он поможет утвердить её женское начало, а не всеми возможными способами будет и дальше принижать его.

А с чувством востребованности она с величественной лёгкостью поднимет уровень его осознание до невообразимых высот духа. Женщина всегда будет идти впереди, но не без прагматичной поддержки мужчины. А он, преклоняясь перед её тайной, просто обязан напоминать ей, чтобы она в своей природной самоотдаче, открываясь Вселенной, не забывала саму себя в этом бесконечном приключении.

«Размножаться и плодиться мы научились, а что дальше?»

Если отставить лирическое описание отношений между прекрасной и не менее красующейся половинами пола, то их взаимоотношения можно рассматривать как следствия следующих основополагающих предпосылок.

Развитие любого вида осознания построено на принципе освоения и ассимиляции новых видов энергии. В этом плане человек решает задачи различной сложности. К основным из них можно с уверенностью отнести естественное изучение мужских и женских потоков энергий, запечатлённых в конфигурациях наших тел.

Знания можно получать различными способами. В основном мы воспринимаем и осознаём их через ментальные и двигательные центры. Но утончённые энергетические потоки тоже несут невидимую для нас информацию, являясь знаниями на уровне переживаний, ощущений, эмоций и т. д. Поступая опрометчиво, эту невербальную информацию мы не всегда принимаем за знания, хотя они таковыми являются. Единственное, что мы можем сказать про них: новизна некоторых ощущений вызывает неописуемые переживания. Они порой захватывают нас сильнее, чем любой ментальный полёт. Так, например, часто бывает при ощущении полноты чувств, при взаимодействии мужских и женских энергий.

Понимание и использование взаимодополняющих качеств у мужчин и женщин, является основным домашним заданием во взаимном раскрытии друг друга этими «половинками» человечества. Мужчина в процессе познания своей противоположной стороны, если говорить коротко, старается раскрыть свои чувства, а женщина стать наиболее прагматичной и объективной, сохраняя свою врождённую связь с духовным началом. Так мы учимся друг у друга.

Энергию дуального начала каждый ощущает индивидуально и словами это трудно выразить. Что-то типа: и я почувствовала, что это он — мой единственный. Или: земля — из под ног, голова — кругом, огонь в груди, на щеках румянец, и т. п. На лицо — признаки неведомой болезни в процессе постижения чего-то необычайного.

И мужчина, и женщина с разных сторон подходят к единению разно-полюсных энергий представленных в нагуале. Разыскать свою дуальную половинку в этом мире так же трудно, как потом и понять её. А понять, — значит принять что-то из мира другого далёкого «я».

Почти все из читателей, видимо, с удовольствием констатируют, что взаимодействие мужского и женского начал вызывает эффект экстатического характера. Сексуальные переживания в этом плане играют двоякую роль. Они, во-первых, притягивают противоположные стороны друг к другу в целях взаимного изучения и, во-вторых, являются приманкой для продолжения человеческого рода.

Рождение детей есть коллективное поддержание настройки восприятия через человеческую форму. Мы ещё не научились сознательно созидать своё восприятие на уровне самостоятельной сборки выбранных нами форм существования, поэтому эту функцию за нас выполняют вышестоящие кураторы — АСы. Они задают параметры нашей формы при рождении каждого человека. Таким образом, поддерживается картина мира для всей человеческой Цивилизации, — то соглашение об унифицированном видении реальности, запечатлённое в нашем восприятии. Для обитателей иных миров наша реальность, возможно, просто отсутствует из-за разницы наших способов сонастройки с нею.

Толтекские воины на своём пути ставят задачу трансформации человеческой формы, охватывая природу мужского и женского начала. Делают они это, путём смещения точки сборки в удалённые области, где нагуаль живее откликается на непреклонное намерение тоналя.

Внешне это выглядит так, что на физиологическом уровне толтеки меняют природу своего тела, становясь мужчиной или женщиной по своему выбору, и используют их дополняющие энергии на пути познания.

Может быть, на сегодняшний день подобные заявления выглядят неправдоподобно, но почему бы и нет? Ведь мы все в разной степени ощущаем в себе противоположное начало. Нам даже интересно наблюдать актёров играющих роли другого пола. А если пойти дальше, и «войти в роль» во всех энергетических аспектах, тогда, может, вероятна и полная трансформация, — та полнота ощущений и свобода от человеческой половинчатости! В этой связи на память приходит общеизвестный миф о вечном поиске своей утраченной второй половины.

Конечно, обычный читатель всё это может отнести к жанру фантастики. А многие из нас даже поморщатся от таких гротескных предположений — они от этого далеко. Но не будем забывать, что мы — изначальные творцы, и что невозможно сегодня станет доступным завтра. Безусловно, это — не призывы к смене пола. Но многие люди подспудно ощущают, что наше деление на мужское и женское весьма условно. Некоторые из них уже сегодня пытаются во внешнем плане трансформировать свои тела. Такая умышленная псевдо расщеплённость в самоидентификации пола, конечно, даёт некоторую неопределённость и соответственно заряд энергии. Иначе к этим играм не обращались бы многие известные и талантливые личности. Видимо, подобные шалости придают им творческий импульс. Когда нет определённости — кто я: он или она, то широта выбора, возможно, увеличивается вдвое, как и способности к творчеству. Но без понимания природы нагуального участия в этом процессе и видения общей картины развития, эти неказистые попытки на сегодняшний день всё же выглядят как извращения и надругательство над естеством.

Люди знания к концу своей миссии здесь — в нашем Мире, видимо, успевают выполнить главное домашнее задание по изучению доминирующих энергий, заключённых в наших формах, и готовы к открытию в себе вибраций иного вида, но с теми же свойствами притягательности и тайны. И, конечно же, в более грандиозном исполнении, что соответствует мощности их осознания.

Различных энергий во Вселенной много. Как же привлечь внимание к ним, как не через ухаживание за противоположным полом их олицетворяющих? У человека это делается чрез «беспокойный» сексуальный центр, который с большим трудом, особенно в молодости контролируется сознанием. Таким образом, «взводится курок» нашего интереса к изучению окружающей реальности. Понимая это, остаётся лишь посмеяться над порывами нашей сексуальной одержимости.

Можно предположить, что и на следующем уровне развития в иных срезах нагуаля по мере усложнённости «домашних заданий» эволюции могут участвовать не два — мужских и женских, а множество начал, которые так же, как и здесь, в итоге, будут плодотворно сотрудничать друг с другом. Интересно, как будут выглядеть в этом случае ухаживания, если придётся приударять не за одной своей половинкой, а скажем, за четвертинкой, осьмушкой и т. д. и потом создавать из них полноценное семейство?

Но пока эти многомерные и непостижимые «суженные» Вселенной находятся в недоступных для нас пространствах нагуаля и в иных форматах существования. Да и пусть себе там находятся до тех пор, пока со своими родными не поладим.

И всё же, можно предположить, что их внеземные энергетические или иные абстрактные конфигурации диаметрально-противоположных форм так же проявляют взаимный интерес друг к другу, как мужское и женское начало здесь — в нашем мире. Надо полагать, что когда-нибудь мы и до них доберёмся. И всё с той же неугасающей целью — в поиске своих недостающих половинок или уже четвертинок, или же… целой группы возлюбленных? Мы всегда будем стремиться к обретению полноты своего мироощущения, где бы и кем бы мы ни были, и где-то там — в пока что недосягаемых пространствах бесконечной притягательности.

Опускаясь на любвеобильную Землю, следует отметить, что энергию притяжения взаимодополняющих начал, очевидно, нецелесообразно сбрасывать на сплошные удовольствия. Энергия любви призвана стимулировать процессы познания друг друга и способствовать открытию в себе дополняющих качеств. Если использовать «кама-сутровое» партнёрство только для получения острых ощущений, то можно очень скоро попасть в зависимость от получаемых удовольствий и довести себя до истощения.

Учебные классы нагуаля мотивируют нас к жизни с помощью множества приёмов и наше природное притяжение противоположных полов среди них направлено для усиления заинтересованности в познании действительности. Нужно признать, что для многих людей познание другой половины человечества сопряжено с их главной жизненной мотивацией. В этом плане наши Создатели «попали в точку», точно очертив круг наших интересов чуть ли не на уровне рефлексов. А ведь энергии пола могли бы иметь и другой нейтральный или отталкивающий вид…. Но это уже слишком отдалённая тема. Пусть всё остаётся так, как есть, чтобы не отбить, как говорится, охоту.

Итак, давно уже общепринят тот факт, что любовь может являться инструментом познания противоположных энергий, а сексуальные отношения в чистом виде не годятся для этого. Они «замораживают» человека в данной ему биологической форме, препятствуя дальнейшей трансформации. Не возрождаясь в духе, ему ничего не остаётся делать, как наследить в этом мире, продолжая Адамово ремесло. В этой общезначимой мотивации к жизни исторически и физиологически сплелись и его ощущение собственной важности в качестве продолжателя рода, и сексуальное удовлетворение инстинкта.

Когда мужчина откроет в себе качества женщины и — наоборот, тогда им, образно говоря, некого будет удовлетворять здесь в их полноте приобретённых черт, в результате их взаимно обогащающей любви. И тогда они отправятся дальше — на зов других фундаментальных начал, зачарованные игрой новых притягательных энергий в глубинах нагуаля.

«Любовь есть торжество воображения над суровой действительностью».

Основные три движущие силы, которые присутствуют в жизни каждого человека это — любовь, смерть и свобода. Любовь приходит к человеку, когда он ощущает прилив сил и гармоничное обострение своего восприятия благодаря тем, кто находится рядом с ним в его путешествии по жизни. Так обычно случается при взаимном сотрудничестве дополняющих друг друга энергий. Любовь всегда обогащает и наполняет жизнью отношения между мужчиной и женщиной. Но есть и другие вибрации, которые увеличивают нашу осознанность и дают импульс к жизни. Мы любим всех тех, кто одаривает нас знаниями и помогает увидеть различные стороны бытия.

И, если универсальным ключиком любви мы раскрываем тайны мира, наполняющие нас животрепещущей силой, то смерть, в свою очередь, заставляет нас делать это неукоснительно и своевременно. Она, как тень следует вслед за жизнью и попирает её в тех случаях, когда развитие приостанавливается или идёт в ложном направлении. С помощью своего слуги — времени — она следит за своевременностью трансформаций и напоминает нам о главных вопросах жизни. Смерть заставляет нас любить безупречно, и только тогда мы можем быть по настоящему счастливы.

А свобода — это всего лишь чудесный миф об идеальной и бесконечной любви ко всему на свете. Но он настолько завораживающий и притягательный, что призывает мятущиеся души всегда стремиться в его зовущую непостижимость. Но этот прорыв возможен, лишь при объективном понимании всего Мироздания. И лишь тот увидит заветные горизонты и ощутит лёгкое дуновение ветра свободы, кто сможет совместить холодную непреложность реальности и движущую силу любви.

«Мудрость начинается там, где кончается раболепие перед образом бога».

Мир — это, прежде всего, иерархия осознанности. Естественно полагать, что у каждого уровня божественной иерархии, т. е. у АСов свои достижения в развитии и в степени объективности восприятия реальности.

Более развитые создания во Вселенной, очевидно, не могут быть сильно заинтересованы в контактах с меньшими братьями по развитию. Для них это — пройденные этапы эволюции. Мы, например, по степени своего осознания, способны контактировать только с определёнными, рядом стоящими аспектами божественности. Ближайшие из них — это окружающие нас люди, следующий за ним — животный мир. А всяких букашек и флору мы порой просто давим, не обращая на них особого внимания, например, при прогулках по лесу. И только особо красивые экземпляры в засушенном виде сохраняем в своих коллекциях. Потому что сначала мы исходим их принципов полезности и функциональности, а потом уже из своего великодушия.

По той же аналогии можно полагать, что бог (в религиозном представлении) никогда не общался с человеком напрямую.

Ему это надо? И в какой степени? …

Библейские откровения о встречах с ним скорее есть раздутое самомнение человека, предпочитающее такое видение вещей. Да и вообще где у Создателя «головной компьютер», в условиях постоянной фрагментации в своих творениях.

Толтекский воин не строит иллюзий относительно «снисходительных божеств», прекрасно понимая, что он может общаться лишь с отдельными аспектами глобальной разумности — теми существами, которые, близки ему по уровню развития. Понятие «бог» для него не конструктивно.

В реалии нам доступны те силы, с которыми мы имеем общий синтаксис взаимодействий. Заявления, типа: я сегодня говорил с самим Творцом — абсурдны, потому что человеческие чаяния имеют небольшой вес в масштабах глобальной разумности Мироздания. И такое видение себя — рядом с «Всевышним» — лишь потворство худшим сторонам нашего эго.

Общаются с нами те, кто стоит чуть выше или ниже на лестнице эволюции. В видимом диапазоне — это представители нашего мира. В невидимом — различные неорганические сущности, подтрунивающие над нашим невежеством. А ведь они также как и мы в своём мироощущении не лишены корыстных целей и эгомании. В их мирах тоже есть уровневое эго — индивидуальность, поэтому и они вправе ошибаться в своих жизненных экспериментах. Разномастные духи во Вселенной это, конечно, — не только «могущественные боги или нечистая сила»; в обширных кулуарах 2-го внимания можно встретить различных посланников из неизведанного.

На любом уровне развития всегда имеет место рабочее эго как способ самоидентификации и упорядочивания осознания на пути бесконечного развития. Не бывает абсолютно сверхчистых и одухотворённых, мягких и пушистых. Градации существуют во всём. Надо полагать, что и наши Создатели тоже, но только по-своему «тихонько грешат» на их ступеньках эволюции. А вот как именно — нам понять трудно. Можно лишь отметить, что грехи на более абстрактном языке означают отсутствие безупречности и, где бы там ни было, всегда ограничивают свободу и ведут к гибели осознания на любых уровнях существования.

Общеизвестно, что с животными мы общаемся, подстраиваясь под их инстинкты. Можно предположить, что стоящие выше нас АСы через аспекты неорганической проявленности так же подстраиваются и под нашу мотивацию. Нам ведь интересны повадки животных по причине того, что мы сами, в некоторой мере, обладаем качествами, которые есть у них. Мы разделяем с ними общие интересы и это — полу животное родство вызывает взаимное любопытство.

При большем контрасте в уровнях развития такой интерес и понимание, скорее всего, пропадают, да и к чему — это? Всё равно муравей не поймёт человека, а человек не поймёт тех, кто стоит на эволюционной лестнице через ступеньку выше. Поэтому возникшие из ниоткуда боги или нечисть в сеансах контактёров или в мистериях верующих людей — лишь синтаксис разыгрываемого их спектакля жизни: образные, интеллектуальные и другие модели представлений о реальности. Истинные Асы, как и многие аспекты их проявленности в виде неорганических существ, нами вообще не распознаются. Их прозрачная непостижимость выше любого абстрактного уровня достигнутого человеком. И мы интерпретируем их эффекты, как можем.

Небеса живут своей жизнью, а мы имеем лишь весьма ограниченные представления о них. Например, религии представляют из себя массовый сценарий-контакт с неизведанным, отработанный веками. При этом используется традиционные эгрегоры для предоставления атрибутики из набора исторически сложившихся мифических образов. Но, сколько в этом — реального, и сколько — из мира фантастики, можно лишь догадываться.

Нечто контактирует с нами, а мы лишь в силу свой предрасположенности наделяем эти довольно безличные силы узнаваемыми признаками для поддержания ускользающего смысла. Объясняя нечто, мы создаём его приемлемые образы в своих же умозаключениях, даже если они не соответствуют действительности. Что не трагично, а вполне нормально и чуть комично. Должны же мы хоть во что-то верить, и что будет, если не должны?

Резюмировать сказанное можно таким образом: не верь глазам своим, а надень очки удобной иллюзии, — с их помощью можно хоть что-то объяснить для себя и обрести временное спокойствие.

Конечно, есть стабильное восприятие этого мира через человеческую форму — нашу кармическую рабочую иллюзию. Благодаря ней почти все из нас считают, что мир вечен и незыблем. Ну — что же, и эта фундаментальность не вечна в перспективе расшатывания привычного восприятия реальности.

А всё-таки: каким же образом стоящие выше нас по развитию сущности из мира неорганики (духов) могут общаться с человеком?

По-видимому, лишь наблюдая его характерные черты и привычки. Надо полагать, что даже самые высшие достижения и проявления людей выглядят, вероятно, весьма скромно с вышележащего уровня развития. Поэтому манипуляции с нами с их стороны могут быть своеобразными и непредсказуемыми. Поэтому, наверное, так часто причитают: пути господни неисповедимы. Что бишь, то же самое: наша глупость не знает границ. Но второе выражение мы используем намного реже, так как нам приятнее считать, что есть нечто мудрёнее нас, чем мы — глупее его.

Например, дрессированные животные в своих границах разумности, тоже не всегда понимают, какие цели преследует их дрессировщик. Они не разделяют его интересы, а следуют в пространстве своих повадок. Но, тем не менее, выполняют поставленные перед ними задачи, и параллельно удовлетворяют свои инстинкты-запросы. Так цирковая собачка может следовать за кусочком мяса, которым заманивает её дрессировщик, а заодно перепрыгнуть через поставленный перед нею барьер. Возможно, так же и мы боготворим свои идеалы и следуем им только для того, чтобы перепрыгнуть через поставленный кем-то невидимый барьер в нашей жизни. То есть работаем и живём в канве совершенно чуждой и непонятной для нас обусловленности воздвигнутой неорганикой.

Но как же тогда вести себя в пространствах с расширенными возможностями, в которых обитают наши старшие попечители так, чтобы не выглядеть манежным пуделем? Ответ — осторожно. Организация видения мира в динамике виртуальных пространств весьма субъективное занятие. При выходе на контакты с неорганикой не следует подолгу фиксироваться на сформированном образе взаимодействующей стороны и на способе общения с ней. Этот образ определяется личным синтаксисом вышедшего на контакт человека и размытыми целями неорганической сущности.

Следует полагать, что не все выходящие на контакт духи есть «полномочные» АСы. Среди многочисленных представителей неорганики встречаются разные особи и среди них — лазутчики одиночки, которые путешествуют на пределе своих возможностей. С ними возможны всякие метаморфозы, когда они попадают в непредвиденные для них ситуации, из-за недостатка опыта путешествий и ограниченности своих ресурсов. В таких случаях образуются стабильные формы-ловушки, в которых они застревают на краях нашего диапазона восприятия, и мы порой наблюдаем связанные с ними необъяснимые феномены. И весьма наивно в своём видении наделять их сверхразумными чертами, ведь они сами не всегда понимают, что с ними происходит.

Так же вероятны встречи с проявлениями неосознанной деятельности самих людей в виде приведений, полтергейстов и т. д., а также с осознанной деятельностью немногочисленных магов и им подобных. В этих случаях с магом сможет разобраться, превосходящий его в знаниях другой маг.

Естественно полагать, что переходы через границы между мирами возможны при некоторой степени отсутствия личностного проявления и высокого уровня энергии, поэтому продвинутые инициаторы контактов из миров неорганики, обычно находятся в потенциально безличном состоянии, что помогает им облекать себя в удобные для целевых контактов формы и образы. Они используют все возможности, открывающие подступы к человеку и дающие рычаги манипуляций. С другой стороны можно сказать, что мы делегируем им такие полномочия из-за неполноты собственного опыта.

Так, например, для верующих необычные представления в их обусловленном осознании будут разыграны с участием образов традиционных божеств, для уфологов и контактёров появятся летающие тарелки, инопланетные гуру или посланники от иерархии «Совета Миров». Для охотников за снежным человеком — где-нибудь замаячит йёти и т. д. И они могут быть, как вполне реальными в рамках разворачиваемого синтаксиса, так и в большей мере игрой воображения. Всё зависит от степени интенсивности контакта и вовлечённости в него определённых сил.

К тому же различные места и ландшафты ассоциируются с соответствующими им мифологическими образами. В реке по преданиям можно повстречаться с русалками, в лесу — с лешими, в домах — с домовыми; та или иная среда всегда навязывает свой синтаксис. А в стрессовых ситуациях подобные образы в «ужасно страшных» местах буквально лезут из головы, генерируя визуальные представления. Бытиё диктует устрашённому и ограниченному сознанию, что и где, и как воспринимать. Но когда же, наконец, сознание опередит бытиё?

Скорей всего никогда, так как любая форма жизни уже находится внутри другой формы уровневых АСов и эта «иерархическая матрёшка» простирается в бесконечность. Иллюзии о высших планах, всегда будут присутствовать у нижележащих по развитию субъектов. Это — иллюзии ограниченных моделей реальности любой развивающейся осознанности относительно всего Мироздания.

Неорганике, например, выгодно, когда в контактах её традиционно хоть как-то классифицируют: Христом, архангелами или воспринимают в лице ранее умерших или близких человеку людей и др. Таким образом, ей вручаются бразды правления контактом, так как роли в этом случае распределены, а поведение контактёра становится предсказуемым и подконтрольным; чего ей и надо.

А соответствующими образами неорганы напичкают человека сразу же, как только почувствуют его характерную податливость синтаксиса. От того люди именно с конкретным, а не с абстрактным синтаксисом довольно быстро выходят на контакт, но, как говорится, пожизненно, — неопределённо долго болтаясь на крючке одних и тех же сил. Например, некоторые одинокие суеверные старушки в глухих деревнях чуть ли ни каждый день открещиваются от преследующей их, и не понарошку, нечистой силы.

Любое принятие чего-либо на веру, каким бы правдоподобным оно не казалось во всех этих случаях, есть уже индульгирование. Даже, если в сновидении к толтеку, гипотетически, придёт сам Дон Хуан, и он восторженно поверит в его непоколебимый образ, то Дон Хуан, вероятно, скажет, что тот ещё не готов. Верить здесь можно только своему высшему «я», да и то с «весёлым допуском» на возможную ошибку, и не ждать помощи в лице кого-либо.

Очень часто мы безоглядно желаем верить кому-то, потому что безнадёжно ждём поддержки вместо того, чтобы искать силы в самом себе. И главное здесь — не кто рядом с тобой, а как ты этим распорядишься и что из этого вынесешь позитивного. Или, как говорят, толтеки: важно не то, что ты видишь, а как ты поступаешь со своим видением.

Но с другой стороны, если быть бескомпромиссно безупречным и отбросить все образы и стереотипы, то тогда неорганика идёт на контакт неохотно. Совершенно безупречные взаимодействия ей не нужны. А без неё вообще-то скучновато, поэтому сталкинг с лазутчиками Вселенной является сталкингом в квадрате.

Как и в обыденной жизни, при контактах с неизведанным нужно следовать негласному правилу: с равными по отношению к себе сущностями предпочтительно общаться на равных. А вот высокоразвитые особи, по всей видимости, всегда будут использовать нас в своих целях, что всегда следует иметь в виду. В отношениях с ними остаётся только уходить из-под их влияния по мере своих сил и понимания.

И можно лишь утешительно предполагать, что неорганика усиливает нашу убеждённость в чём-либо с той целью, чтобы мы скорее извлекли урок из своей веры, принципа, образа жизни, какими бы плохими или хорошими они не были. Они разыгрывают спектакли с использованием укоренившихся среди людей образов богов, псевдо учителей или всякой нечисти, чтобы мы скорее извлекли необходимые уроки и отсеяли непродуктивные представления в рабочем порядке. Будем надеяться, что они всё-таки нас больше учат, чем мучат.

Наивно считать, что с неорганами общаются только какие-то там странные люди — контактёры и астральщики — в понимании обычных людей. Мы все находимся в этом незримом театре жизни нагуаля, и каждый из нас по-своему незаметно вовлечён в определённые роли в этой завуалированной и до конца непонятной игре. Мы тешим себя различными теориями о мире или философиями жизни, убеждённостью о всеобщей справедливости и т. д., но, как говорится: «лишь бы дитя не плакало», забавляясь своими игрушками. Потому что апатия для обычного человека, иногда, бывает ещё страшнее, чем его розовые иллюзии, дающие временную передышку.

Мы озабочены значимостью своих теорий и открывшихся истин, но на самом деле не они развивают нас, а та каждодневная дисциплина восприятия и умение просто жить в этом мире. Нам кажется, что мы играем на своей «шахматной доске» жизни, но настоящая игра происходит где-то далеко за нею.

Обретение личного опыта и развитие — негласная задача на всех уровнях эволюции. Но такая постановка задачи не является явной. Как установка жизни — развитие в чистом виде никого из нас не мотивирует. Мы же не говорим друг другу: пойдём развиваться, когда собираемся на работу, в магазин или перед тем, как заняться сексом. Изначально всеми нами движет эго. Мы просто живём, а потом уже, в этом процессе развиваемся, как «бог на душу положит». В своём времяпровождении мы зачастую упрекаем окружающих, негодуем или же радуемся. Наши помыслы, как правило, незатейливы и прозрачны.

А высокие сферы так и остаются для нас загадкой. Поэтому большинство провокаций оттуда по отношению к нам достигают своих целей. Они — активаторы наших замыслов, а не искусители. Но когда, не без их помощи, быстрее натыкаешься на собственные промахи, то негативное ощущение чужеродного вмешательства имеет место из-за собственной недальновидности.

Тех, кто в нашем представлении к нам благоволит, мы обычно называем ангелами или божествами, а тех, кто усугубляет наши пороки, даже с целью их развенчания, нам больше по нраву обзывать демонами, сатаной, злыми духами. Ну, никак они не вписываются в благопристойный образ учителей в нашем усечённом понимании.

Об истинных же целях представителей неведомого мы можем лишь выдвигать гипотезы. А так как разновидностей живых форм иных миров предположительно много (не одни же мы — венцы природы), то и цели их могут быть различны. Но основной принцип высокоразвитых Цивилизаций нужно иметь в виду при контактах с ними. Это — принцип свободы волеизъявления. Они, как правило, не навязывают свою волю, а склоняют человека к тем или иным решениям, хотя возможны исключения. А склоняться человек — горазд, лишь бы возвыситься в среде себе подобных на любых условиях.

Другой аспект коммуникации с ними заключается в том, что для них важна не конкретика наших поступков, а некоторый общий план жизнедеятельности людей, который для нас, пока, трудноуловим. Как указывалось выше, мы для них лишь — органическая прослойка в энергообмене планетарного масштаба. Подгоняя человека к определённым тупикам эволюционного развития, они сами что-то имеют от этого. Возможно в виде энерго-информационного фона, который им необходим для обострения своего осознания. А мы, соответственно, ищем выход из сложившихся негативных обстоятельств, которые они накладывают на нас в виде испытаний и с целью изъятия нужного им энергетического потенциала.

Наши ловушки, искушения, склонность к порокам и т. д. для них являются неким технологическим режимом по выработке определённых типов энергий в биологической среде людских ресурсов. А как мы эти режимы «обыграем», зависит от нас. Может быть, так навсегда и останемся на уровне производителей примитивных эмоций или, как и прежде, всё закончится гибелью Цивилизации из-за нашей недальновидности.

А зачем нужны им эти самые энергии, можно только догадываться. Может быть, они кормятся ими, как мы биологическим мясом, тем самым, поддерживая опорные структуры своей проявленности — каркас грубых вибраций своих энергетических форм.

Использование нижележащего плана развития — обычное дело и в нашем обращении с миром. Но, зачастую, тот, кто выставляет ловушки другим, сам попадает в них. А в целом, происходит обоюдное обучение близко лежащих друг от друга уровней осознанности.

Мы, например, становимся лучше не только когда обращаемся к абстрактному началу, но и когда ухаживаем за домашними животными. У них тоже есть чему поучиться. Всё зависит от того, какой урок мы хотим извлечь из тех или иных жизненных обстоятельств или из контактов с ближайшим окружением.

В играх со старшими по развитию нужно всегда стараться узреть нечто большее, попытаться ощутить их уровень видения реальности как свой следующий метауровень осознанности. Если же не выставлять никаких целей саморазвития, потребительски используя свой мир, то всю жизнь придётся выполнять функции возбуждаемого нерва-инстинкта и при случайных встречах с неведомым, односложно — паническим страхом или коленнопреклонно — реагировать на его феномены.

А теперь рассмотрим некоторые противоречия в способах выхода на контакты с неведомым.

Как известно, духовные искатели условно делятся на понятийщиков, — часто встречаемые синонимы: логики, рационалы, математики, в некотором смысле сталкеры. И на их противоположность — силовиков: сканеры, видящие, голографисты, слиперы. Первые в этом ряду витиевато описывают происходящее, а вторые — хорошо сенсорят, предпочитая прямой контакт с реальностью. Так вот, из-за ограниченности человеческих возможностей, а скорее из-за неумения полноценно использовать оба эти качества, одновременное их применение мешает друг другу. Особенно на первых порах, когда энергию приходится накапливать по крупицам.

Поэтому тем, кто относит себя к первому ряду — к обладателям ментальной активности, желательно приостановить генерацию избыточных представлений для экономии энергии. Конечно, описания хороши, но именно они мешают выйти на прямое переживание действительности.

Второй же группе — видящим и им подобным разношёрстным астральщикам неплохо было бы разобраться с тем, что они видят и для чего им это нужно. Потому что, как правило, эти одиночки-сканеры такое накручивают в своих интерпретациях, что ни одна клиника не разберётся. А они в своё видение верят как в непреложный факт, и в этом их приземлённость. Нет абстрактного понимания работы тонального интерфейса, соответствующего синтаксису видящего. Слишком серьёзно воспринимают своё видение и себя в нём.

А на самом деле, они являются в этих контактах лишь связующей грамматикой с неизведанным — тем букварём, из символов которого складывается смысл коммуникации. А каковы средства обработки и культура образов внутреннего мира, таковы возможности приёма и передачи информации.

И ещё один немаловажный момент. Сформулируем его таким образом: в новых границах осознанности предыдущие представления могут находиться в конфликте с вновь организуемыми. Если вчера что-то было субъективным добром, то сегодня может стать злом или наоборот. Возможно, не так быстро, но исследовательские перевёртыши возможны, и относиться к этому следует легко, с настроением непреложного любопытства. Нежелательно наглухо закрывать двери своих представлений о мире. Одну из них всегда желательно держать открытой как запасной выход.

Чтобы мы не думали об вышедших на контакт сущностях — это всего лишь наша очередная модель о реальности в том или ином её приближении. А степень приближения к действительности характеризуется возможностями осознания на лестнице эволюции.

Познать бога, как и реальность, до конца невозможно. Окончательности постижения не может быть ни в чём. АСы в своих процессах глобального само-мироустройства будут разговаривать со своей же ограниченно индивидуализированной частью соответствующими микроскопическими знаками трансляторов её уровня. Зачем им напрягать всю «операционку», общаясь с микробом. Те же, находящиеся рядом с ним, обаятельные бактерии разъяснят ему доступным образом близлежащую картину Мироздания. И здравомыслие микроба будет зависеть от того — не отожествит ли он свои представления о мире с самим Миром. Не примет ли всерьёз свои модели осознания за саму действительность.

Размах же мироощущения уровневых АСов мы полноценно ощутим, когда сами будем такими же могущественными. Но мы будем, уже не — мы (или немы — вербально безмолвными), т. е. другими. И предполагать подобное та же — очередная интеллектуальная и преждевременная глупость-модель.

А ушедшие ранее нас далеко вперёд в своём развитии, как единицы осознанности, вероятнее всего так и будут маячить там — за горизонтом, если не попадут под процессы вынуждённого расщепления сознания в случае запоздалости личных трансформаций. Никто же не полагает, что есть предел развития, например, в виде логарифмического эволюционирования, в который мы когда-нибудь упрёмся. Скорее имеет место линейное развитие или же экспоненциальный прорыв. А, впрочем, всё может быть.

И всё-таки, с кем же мы имеем дело в своих потусторонних контактах? С завуалированным апогеем самих себя или же с неорганическими сущностями затемнённых уголков Вселенной?

Если рассматривать Мир как единое целое, то даже взаимодействие человека с человеком в этом ракурсе, есть контакт единого с самим собою. В самом деле, мы зачастую «зеркалим» друг другу качествами подобия или весьма предсказуемыми реакциями. Случайностей во взаимоотношениях людей не так уж много. Возникают они в основном, при нежелании вникнуть в происходящее.

Слепая любовь, ярость, страсть — все они и подобные проявления закрытости, искажают объективное видение вещей. И конечно, в первом ряду всего этого стоит наша ограниченность или, иначе, глупость как текущее проявление индивидуальности.

Так в собственных снах можно встретить внушаемых доверие учителей, а на самом деле, являющихся нашей глубинной и пока малодоступной сутью. Если воспринимать их без стремления к обретению целостности, то они всегда будут находиться за границей распознавания. Но, хорошенько прислушавшись к своему внутреннему голосу, можно обнаружить обратную связь от своей удалённой части, представленной тем или иным сновидческим образом. Наши сны во многом зависят от нашего настроя и глубинной эмоциональности.

Окружающий мир — это, прежде всего, наше восприятие. А ощущение его целостности пропорционально нашей осознанности. То, что мы воспринимаем, уже есть продолжение нас самих, так как мы можем принять это конгруэнтным синтаксисом.

Следует так же отметить, что при глубинных сдвигах восприятия в нагуаль осознание начинает собирать себя почти с нуля вдали от обычных ассоциативных связей личного опыта, используемых в бодрствовании. Поэтому сюрпризы новой сборки собственного «я» могут быть восприняты не адекватно в системе старых ценностей, и наблюдаться как игра неведомых сил или сущностей. Где духи, а где собственное проявление «я» — не понять. Новые положения точки сборки, будут сталкироваться, в этом случае, почти «с нуля». Это, примерно так же, как попасть в чужую страну, где идёт революция, при этом, не зная их языка, обычаев, без одежды, документов и в стельку пьяным, т. е. в изменённом состоянии сознания.

Но вот, именно в таком пространстве неопределённых связей и границ заключается вся прелесть для свободно странствующих искателей приключений в неизвестном. Балансирование на лезвии пограничной осознанности позволяет им быстро перенастраивать конфигурацию сознания, оставаясь непривязанными к «постаменту» индивидуальности. Их высокий абстрактный уровень, прежде всего, отражает принцип постоянного самообновления и непрерывности этого процесса как единственного связующего звена осознания.

Ветер свободы так разносит их осознание, что им в той же степени трудно удерживать своё «я», как обычному человеку разгребать хлам личного опыта. Вообще, это иное качество сознания, отличающееся от обычного тем, что предоставляет возможность осознавать себя там, где человек находится в забытьи: в глубоком сне, обмороке, коме, а также, идентифицировать себя за границей физической жизни. Это состояние можно было бы назвать сумасшествием, если бы оно не увеличивало шансы на выживание в стратегически организованной жизни воина.

В областях многомерной и быстротечной реальности нагуаля отклик на игру осознания приходит почти мгновенно. И по большому счёту не имеет значения, кто находится по ту сторону контакта. Приклеилась ли там чего-то жаждущая сущность или эта форма есть собственный нераспознанный глюк. Её можно считать другом или недругом, назойливой или деликатной — так же как своих знакомых или незнакомых среди людей. Сегодня — враг, назавтра — друг.

Интеграция — это своевременное самоосознание личного опыта, включая знание собственных реакций при моделировании возможных ситуаций. Но этот процесс обретения целостности никогда не может быть полностью завершённым. Если такое вдруг случится, — станет невыносимо скучно: саморефлексия настигнет жертву неизменного порядка.

Человек постоянно интегрирует своё осознание, нащупывая новые возможности. Поэтому, какая разница в том, что некто в отношениях с вами привнесёт новое качество извне или вы его выявите в себе в процессе внутренней работы? Различны лишь формы самопознания и взаимодействий. Мера же осознания чего-либо характеризуется способностью управлять этим, т. е. знать, с чем имеешь дело, и с какой целью выстраивается та или иная коммуникация.

Поэтому независимо с кем или с чем вы взаимодействуете, спросите себя: насколько данное общение благоприятствует вашему выбранному пути в целом. Не потеряна ли свобода волеизъявления в избранном направлении? Никто и ничто не должны узурпировать право человека на выбор его индивидуального пути. Всё остальное — не столь значимо.

А объективный ответ самому себе подскажет, кто же там — на том конце обучающей реальности, и как обстоят дела во внутреннем мире.

«Там, где человек видит ангела, обязательно появится чёрт».

«Добро делается из зла, потому что его больше не из чего сделать».

В чистом виде невозможно встретить эти два абсолютизированных понятия в отношениях между людьми и в их понимании действительности. Они всегда были и остаются применительными к кому- или чему-либо на шкале текущих ценностей. Существуют полезные, вредные и бесполезные действия для кого-то. Полезные мы причисляем к добру, а вредные к злым деяниям. Но, миду тельно шкалы чтобы точно знать какое действие полезное, а какое вредное, сначала, очевидно, нужно изучить потребности респондента, к которому оно адресовано.

Поэтому первый жест доброжелательности заключается в получении сведений, относительно того, с кем имеешь дело. Например, помощь упавшему прохожему является добрым поступком в глазах каждого из нас, так как мы с детства знаем, что это хорошо на уровне азбуки. А вот гипотетический инопланетянин мог бы в порыве добра, например, поставить упавшую старушку вместо ног на голову по своим внеземным стандартам. Впрочем, добрую мотивацию с итоговым результатом зла мы встречаем повсюду и среди людей, называя оную «медвежьей услугой».

Желая помочь человеку в удовлетворении его потребностей, дающий или, иначе, донор может открыть для себя, что запросы одариваемого им респондента на его взгляд являются примитивными и разрушительными для него самого же. Что нужно дать страждущему человеку, чтобы удовлетворить его нужды — удочку или рыбу? Обучить или удовлетворить потребность напрямую?

Получая желаемое без затраченных усилий, человек зачастую расхолаживается и теряет навыки выживания. И не всегда доброжелательный донор станет поступать вопреки себе, ублажая индивидуума непосредственно, когда ему прекрасно видна вся перспектива его развития в целом. И вот тогда, он начинает экспериментировать с вариантами своей благотворительности, конечно, если у него есть в этом своя заинтересованность.

Самый банальный вариант в этом — разовая помощь. Так подают милостыню: дали и забыли. Но такой жест доброжелательности, обычно является данью традиций, например, так подают где-нибудь на паперти. Он не имеет под собой намерения длительного обучения одариваемого, поэтому здесь рассматриваться не будет.

На что стоит обратить внимание, так это на вариант № 1, при котором донор, следуя своим планам, насыщает реципиента долгожданным «добром» до тех пор, пока тот, как говорится, не начнёт «захлёбываться» им. И, наконец, наедине со своим «благополучием» ему придётся сделать выводы, — что с таким выбором послабления он постепенно деградирует и текущие представления о добре и зле ему пора менять. Критерием деградации служит потеря степеней свободы осознания, неумение адаптироваться к окружающей среде и уменьшение шансов на выживание.

Естественный отбор, как хищник пожирает потерявших бдительность слабых особей. В этом заключается один из аспектов рассмотренного выше метода обучения от противного: за что боролся, на то и напоролся. Каждый получает то, что заслужил при своём выборе. То, что сделало его сильным или настолько же слабым.

Именно такие манёвры, по мнению толтеков, с нами производят некоторые виды неорганики, усиливающие акцентировку на наших скрытых и часто неосознанных желаниях. Добиваясь их реализации, нам приходится впоследствии с этим жить. И вот тогда мы видим истинную ценность своих вожделений: насколько они могут поддержать нашу жизнеспособность, ослабляя давление саморефлексии или же от них нет никакого проку, — и мы увлеклись очередной иллюзией.

Очевидно, что при любом взаимодействии субъектов, как на близлежащих, так и далеко отстоящих уровней развития имеет место энергообмен, выраженный в проявлении взаимной заинтересованности прямого или скрытого характера.

Донор не может постоянно отдавать энергию или тратить свои силы без определённой мотивации. Она всегда имеет место даже у «великодушных» альтруистов, которые в своей игре благих намерений выстраивают для себя энергетически выгодное для них мироощущение.

От взаимодействия же с менее развитыми существами прямой выгоды у «спонсора высшей разумности» обычно нет. По большому счёту — учиться у «низов» нечему. Поэтому обладатель более развитого сознания в своём пространстве выборов находит для себя пользу скрытого и абстрактного характера.

Например, неорганика забирает для себя избыточную энергию наших желаний, используя эти потенциалы нестабильного осознания в своих интересах. И гипотетически возможно, что эта энергия им нужна больше в их далеко идущих и неведомых для нас целях, чем заинтересованность в нашем развитии. Примерно так же мы поступаем в отношении домашних животных, повсеместно используя их для своих нужд связанных с пропитанием. А они, надо полагать, не подозревая о подвохе с нашей стороны в своей беспробудной коровьей «медитации» считают нас заботливыми и добропорядочными хозяевами.

Теперь рассмотрим вариант № 2. В нём, при взаимодействии между донором и реципиентом в контексте добра и зла, первый из них берёт на себя миссию непосредственного наставника, отпуская взвешенные порции добра в виде уроков, нравоучений и прямых указаний, расширяющих сознание ведомого. Но такой режим «доброго» обучения, который по преданиям в глубокой древности использовали Асы, слишком индивидуален и вызывает много хлопот.

Из библейских историй мы знаем, что боги или, точнее, их различные аспекты, в далёком прошлом нередко снисходили до прямых контактов с человеком. Но, если при этом, точно не взвешивать обучающие нагрузки и постоянно не разъяснять смысл уроков, то реципиент воспринимает добро свыше в этом случае, как удары судьбы случайного характера. Он не успевает отслеживать своё причинное участия в процессе обучения, беспрекословно выполняя указания сверху.

А вот в варианте № 1 результаты своего выбора в системе категорий добра и зла можно рано или поздно заметить по связанным с ними следствиям в изменении жизненных обстоятельств. Здесь ответственность за решения ложится на плечи самого человека. Или, как принято говорить: ему приходиться расплачиваться за свои кармические долги, являясь в определённой степени экспериментатором своей судьбы. И, вероятно, в плане массового обучения с позиции АСов намного проще и оптимальнее собрать всех обучающихся в кучу, задать им общие граничные условия, организуя примерно одинаковую выборку восприятия мира в виде чел. формы и пусть, тогда эти самоосознающие создания «бьются» между собой своими эго, являясь друг для друга учителями и примерами тех или иных выборов от противного. Но, как известно, неверные шаги и действия, в конце концов, заводят в тупик и нужно делать выводы, принимать решения и т. д. Одним словом — развиваться.

При этом не исключено, что ошибочная тенденция развития всего человечества может привести к гибели всей Цивилизации. И тогда её негативный опыт послужит примером другим глобальным сообществам. Но, конечно, самой погибшей Цивилизации лучше от этого уже не станет.

Поэтому во вселенском масштабе, возможно, и всё идёт к лучшему, являя живым существам различные примеры судеб народов и целых Цивилизаций, а вот для отдельных популяций живых существ расположенных в различных складках нагуаля — не всегда. За своё будущее нужно брать ответственность, если есть желание сохранить личностное самоосознание и жизнь всей Цивилизации.

Что касается отношений в плане добра и зла для одноуровневых субъектов примерно равных по развитию, то тут все в основном используют второй вариант эволюционирования — различные вариации взаимного обучения. Мы назидательно учим друг друга в качестве наставников по жизни, тиранов или же примерами своих судеб. Но в желании наставлять друг друга на «путь истинный», навязывая своё «добро», как правило, достигаются личные цели, которые, очень часто, отдают душком корыстного примитивизма. Поэтому понятия добра и зла среди людей перемешались и являются рабочими элементами в поиске текущих ценностей. Конечно, есть уже общепризнанные нравственные ценности, например, в виде этических норм, религиозных заповедей, но без вектора обращённого к духу многие из них остаются приходящими и спорными, и чаще всего зависят от традиций того или иного народа.

Вариант же обучения от противного осознанно используется редко. Мы вроде бы все поступаем таким образом, но к сожалению даже не задумываемся об этом. Многократное повторение ошибок есть неотъемлемая обучающая методология в нашем развитии. Основная причина этого заключается в том, что такой способ обретения знаний довольно многовариантен, как и сама жизнь, и не известно — куда эта дорожка саморазвития выведет на зигзагах стихийной демократии и свободы волеизъявления. А, вот набираемый опыт в этих мало управляемых процессах, хоть и во многом бесполезен, но всё-таки многообразен. И при неоднократном отсеве мы извлекаем из него определённые уроки жизни.

Нужно отметить, что в своей показной доброжелательности человек обычно не безусловен и преследует узко выраженные и недалёкие цели, которые, как правило, характеризуются принципом: дашь, на — дашь, и чем скорей, тем лучше. Наша степень осознания не настолько высока, чтобы интуитивно отслеживать далеко идущие следствия от получаемого опыта. Наши чувства, настроения нестабильны и изменчивы. Мы быстро устаём от своей внутренней неустроенности.

Толтекский воин в большей мере лишённый саморефлексии может нести своё намерение или чувство на протяжении всей жизни, не отягощаясь ими. Он может бесконечно любить или «ждать свою волю», не задумываясь о быстрых результатах обладания тем, что лежит на поверхности. Сила позитивных чувств облагораживает его, и он обычно довольствуется только этим. Опыт жизни он переводит в новое качество своего растущего осознания.

Обычный же человек очень быстро устаёт от своих целей и самовосстанавливается не через внутреннюю работу, а прибегая к смене внешних обстоятельств. Своей деятельной суетой снаружи мы пытаемся развеять сумерки внутреннего мира, бесталанно убегая от самих себя, от настигшей нас саморефлексии.

Но, как бы там ни было, мы развиваемся по этому методу обучения — добровольного выбора пути и повторения собственных ошибок даже за чертой, где они смертельно опасны. И за них приходится расплачиваться, медленно пополняя копилку собственного опыта крупицами знаний.

Не мы избрали этот путь познания действительности, а этот путь избрал нас. Потому что мы ещё не до конца осознаём и контролируем эти процессы. Вся потенциальная мощь осознания нами не используется. Мы довольствуемся своей сегодняшней глупостью, задающей известный предел нашей жизненности.

Поэтому высшим проявлением добра всё же остаётся, как рабочий вариант, движение к свободе через объективное понимание законов реальности в парадигме тотального выживания и продления нашего осознания. Только таким образом человек может задействовать весь свой природный потенциал. Это тот потерянный бог, от которого, с одной стороны, отстранились в своих догмах религии, а с другой, в материальной узости рассмотрения мира — наука. Поэтому для одиночек-искателей задача эта непростая и интересная.

А чтобы эти ускользающие истины Вселенной любой из нас не толковал на свой лад и манер, каждому из нас дан шанс для подтверждения его объективности видения и понимания окружающей действительности. У толтеков он метафорически выражен как дар Орла: наше не иллюзорное, а, в самом деле, объективное знание реальности можно подтвердить освобождением осознания в его бесконечном путешествии, в его перманентном бессмертии. Только тогда все наши теории не окажутся голословными.