Мы спросили себя: “Почему существует Америка?” По всем канонам, ее не должно было быть. Мы сильно сомневаемся, что кто-нибудь из современных футурологов дал бы этому государству хоть один шанс на успех и сумел предсказать, что оно меньше чем за два века станет центром мировой культуры и самой сильной страной на свете. Все дело в том, что в своем развитии Америка опиралась не на философию, вывезенную из Европы; нет, это было нечто другое, совершенно новое и чрезвычайно радикальное. Однако энтузиазм, с которым строилось новое государство, где ценится индивидуальность и где люди сами отвечают за себя и свою страну перед Господом, не мог возникнуть на пустом месте. Мы все сильнее сознавали, что это мировоззрение через масонов и тамплиеров восходит к человеку по имени Иисус, который сам жил в стране, испытывавшей чужеземное иго, и стремился к идеалам равенства, справедливости и просвещения. Конечно, в ту эпоху его взгляды не могли выйти за пределы одного народа и одного маленького государства, но со временем послание, которое он оставил миру, было услышано и воспринято как руководство к действию.

Нам удалось обнаружить следующие знаменательные слова:

“Относиться ко всем народам без предубеждения и обращаться с ними по справедливости; жить со всеми в мире и гармонии. Именно такого поведения требуют от нас мораль и религия; разве это не лучшая политика на свете? Народ, руководствующийся ею, будет свободным, просвещенным и вскоре станет величайшей нацией на свете, которая подаст всему остальному миру небывалый пример щедрости и великодушия. Нацией, которая всегда будет руководствоваться идеалами добра и справедливости”.

Эти слова из прощальной речи Джорджа Вашингтона лишний раз подтверждает хорошо известный факт: первый президент Соединенных Штатов всю свою сознательную жизнь был масоном. Кроме того, они удивительно напоминают утраченные проповеди Иисуса, тоже говорившего о “свободе”, “просвещении”, “мире”, “добре”, “справедливости”, “великодушии”, стремившегося создать “величайшую нацию на свете” и слить воедино религию, мораль и политику. Современному слушателю слова Вашингтона могут показаться обыкновенным набором пышных фраз, которые регулярно произносятся в торжественных случаях, но в конце восемнадцатого века они звучали как гром среди ясного неба.

Наличие памятников пребывания тамплиеров на восточном побережье Соединенных Штатов не объясняет, каким образом этот объявленный вне закона французский Орден сумел повлиять на основополагающие принципы этой страны. Чтобы понять всю последовательность событий, мы решили сначала изучить другой форпост тамплиеров, отделенный от Америки тремя тысячами миль Атлантического океана и находящийся на западном побережье Шотландии.

То, что после разгрома Ордена в континентальной Европе многие тамплиеры перебрались в Шотландию, хорошо известно и подтверждено документально. Свидетельства этого можно видеть и по сей день. Надгробные памятники храмовников, похороненных на церковном погосте в Килмартине, у озера Лох-Эйв в графстве Аргайлл, украшены резьбой с изображением фигур тамплиеров; кроме того, во внутреннем дворе церкви имеется множество масонских могил. При посещении этого места в 1990 г. мы сразу же обратили внимание на памятник в стене внутреннего двора, сооруженный в честь капитана, погибшего в море в начале семнадцатого века. Самым удивительным в этом памятнике были двойные колонны, обрамлявшие череп со скрещенными костями. То был боевой стяг тамплиерского флота и одновременно символ Степени Мастера-Масона, по обе стороны которого стоял знак, объединявший масонов с Секенен-ра Тао. Это было волнующее зрелище, но нас еще сильнее взволновало здешнее обилие резных тамплиерских надгробий. Тут нам стало ясно, что если в начале 1300-х гг. в Аргайлл приплыл большой отряд тамплиеров, они должны были оставить после себя не только одно кладбище. Еще несколько недель мы обыскивали окрестности Килмартина, посещая все старые церковные погосты, которые смогли найти. Вскоре мы нашли еще несколько кладбищ, на которых была хотя бы одна могила тамплиера; одновременно, не прикладывая к тому особых усилий, мы обнаружили чрезвычайно старые могильные памятники с масонскими символами.

Мы давно подозревали, что со времен женитьбы Гуго де Пейна на Катрин де Сент-Клер это шотландское графство было тесно связано с тамплиерами. Доказательством такой связи является то, что первая тамплиерская прецептория за пределами Святой Земли была создана на земле Сент-Клеров к югу от Эдинбурга. Это место и поныне называется Темпл (“Храм”). Тамплиеры, обосновавшиеся в Шотландии с начала четырнадцатого века, стали сельскими помещиками и пользовались у местного населения неизменной любовью и уважением

Шотландия всегда имела для тамплиеров большое значение, но мы обнаружили, что политическая обстановка, сложившаяся здесь в начале четырнадцатого века, сделала эту страну прекрасным убежищем для храмовников после нападения на Орден, предпринятого королем Филиппом и папой.

После смерти короля Александра III в 1286 г. линия кельтских королей оборвалась, поскольку он не оставил ни детей, ни братьев, ни сестер. Его единственной прямой наследницей была Маргарита, прозванная “Норвежской Девой”, но она умерла по дороге в Шотландию; после этого вопрос о престолонаследии повис в воздухе. Страна была ослаблена междоусобицей, чем не замедлил воспользоваться английский король Эдуард I. Он предоставил помощь одному из претендентов на трон Джону де Баллиолу, потребовав взамен, чтобы Баллиол стал его вассалом и принес вассальную клятву за все Шотландское королевство. Но одурачить народ Джону не удалось. Этот чрезвычайно непопулярный король получил у них прозвище “Тум Табард”, то есть “пустая мантия”, что означало “марионетка Эдуарда I”. Английский король также не испытывал к Баллиолу уважения, обращался с ним как с простым вассалом и при каждом удобном случае подвергал унижениям - например, угрожал отдать под суд за неоплаченный счет лондонского виноторговца. В конце концов Баллиол взбунтовался и в 1296 г. отказался подчиниться требованию Эдуарда вступить в войну с Францией. Эдуард ответил маршем на графство Берик, взял Баллиола в плен, сослал его во Францию и сам стал править Шотландией. Чтобы заставить кельтов отказаться от мыслей о соперничестве с ним, Эдуард увез в Англию символ шотландской независимости - древний “Камень Судьбы”, или “Сконский камень”. Этот маленький, грубо отесанный прямоугольный куб, на котором веками короновали шотландских королей, так и не вернулся на родину; он до сих покоится под английском троном в Вестминстерском аббатстве.

Затем Эдуард назначил шотландцам губернатора, который должен был править страной от имени английского короля. Несчастные скотты люто возненавидели своего новоявленного диктатора.

Первой вспышкой шотландского национализма стало убийство знатным вельможей Уильямом Уоллесом шерифа ланаркского. Таким образом Уоллес отомстил последнему за убийство своей жены, совершенное в мае 1297 г. Это было оскорблением английскому королю, за которое Уоллеса следовало сурово наказать. Однако Уильяма поддержал народ, и дело кончилось настоящей битвой у Стерлингского моста 11 сентября 1297 г., в которой войско Эдуарда было разбито.

Тогда Эдуард заключил перемирие с Францией, всеми силами обрушился на мятежного Уоллеса и в следующем году разбил его при Линлитгоу. Уоллес избежал плена и немедленно отплыл во Францию, надеясь получить поддержку у старых врагов Эдуарда. Сообщалось, что он получил от Филиппа Красивого рекомендательное письмо к папе Клименту V; судя по поддержке, оказанной ему графами Мори (тесно связанными как с храмовниками, так и с масонами), Уоллес установил контакт с тамплиерами. Вскоре эта поддержка пришлась ему весьма кстати: в 1303 г. между скоттами и англичанами произошла битва при Рослине [94], выигранная первыми благодаря помощи отряда рыцарей-тамплиеров, которым командовал Сент-Клер. В течение семи лет Уоллес оставался человеком, совершившим преступление против английской короны. В 1305 г. он был предан, привезен в Лондон, повешен и четвертован. Затем части тела Уоллеса были разосланы в Ньюкасл-на-Тайне, Берик, Стирлинг и Перт и вывешены на всеобщее обозрение.

В это беспокойное время в Шотландии появились два человека, обладавшие несомненными, но далеко не бесспорными правами на трон. Одним из них был Роберт Брюс, восьмой граф Каррикский, а другим - Джон Комин. Честолюбивый Роберт первым начал искать контактов с Эдуардом, но его поддержка англичанина заметно ослабела, когда надежды на быстрое возвышение не оправдались. Стоило Роберту начать искать другие варианты повышения своего личного статуса в Шотландии, как ситуацией воспользовался его соперник Комин, сообщивший Эдуарду, что Брюс готовит заговор. Недолго думая король приказал схватить мятежника, но Роберта вовремя предупредили об опасности. Пораскинув мозгами и оценив свои возможности, Брюс решил затеять большую игру. Он знал о начинающемся возрождении кельтского самосознания, догадывался, что скотты никогда не примут короля, который навечно останется английским вассалом, и решил стать той искрой, которая взорвет бочку с порохом.

Зная, что Комин является фаворитом папы и любимцем Эдуарда I, Брюс решил одним махом убить двух зайцев: избавиться от соперника и завоевать популярность в народе, нанеся оскорбление как английской короне, так и католической церкви. После этого он собирался поднять боевой стяг и начать войну за Кельтское Возрождение. Заманив Комина во францисканскую церковь в Дамфрисе, Роберт напал на него прямо на ступеньках алтаря. Когда окровавленный Комин упал, Брюс не позволил монахам оказать помощь умирающему и стоял над телом, пока не убедился, что его противник умер от потери крови. Этот жестокий поступок, совершенный на освященной земле, возмутил и Эдуарда, и папу, но шотландские патриоты восприняли его как смелый акт открытого неповиновения Англии, поскольку Комин был наследником Джона де Баллиола и пользовался поддержкой короля Эдуарда I. Папа ответил незамедлительно: 10 февраля 1305 г. Роберт Брюс был отлучен от церкви. Однако несмотря на это страшное наказание спустя тринадцать месяцев Брюс пользовался безоговорочной поддержкой всех кельтских лордов и был коронован графиней Бьюкен в Сконе - правда, не на “Камне Судьбы”.

Вот какая ситуация сложилась в Шотландии к тому моменту, когда часть флота тамплиеров приняла решение плыть в Аргайлл и залив Ферт-оф-Форт, где Роберт Брюс поднял восстание против Англии. Отлучение Брюса от церкви, а также старые связи с Сент-Клерами и наличие Росслинской [95] прецептории делали Шотландию идеальным убежищем: она была одним из немногих мест на планете, куда не могла дотянуться рука папы. Кроме того, тамплиеры знали, что в разгар войны с Англией искусных воинов примут здесь с распростертыми объятиями.

За три месяца до того, как Филипп Красивый расставил тамплиерам ловушку, Эдуард I умер, оставив трон своему сыну. Слабый и нерешительный Эдуард II немедленно отвел войска в Англию, предоставив Роберту I возможность покончить с его врагами внутри Шотландии.

История свидетельствует, что в 1306-7 гг. положение Роберта было катастрофическим, но, выкарабкавшись из практически безнадежной ситуации, он начал постепенно отвоевывать у англичан свое королевство. Величайшим триумфом скоттов стала битва при Баннокберне, состоявшаяся 6 ноября 1314 г. Сохранившиеся документы свидетельствуют, что битва складывалась не в пользу армии Брюса, однако в решающий момент на поле боя появился неизвестно откуда взявшийся резерв, после чего скотты одержали решительную победу. Быстро распространился слух, что эти таинственные воины несли Босеан (боевой стяг тамплиеров). И в самом деле, вмешательство тамплиеров кажется единственно возможным объяснением этого феномена. Таким образом, в тот самый год, когда Жак де Моле и Жоффруа де Шарне были заживо сожжены в Париже, прибытие отряда рыцарей во главе с Великим Магистром шотландских тамплиеров, сэром Уильямом Сент-Клером, помогло скоттам выиграть битву при Баннокберне. Именно эта победа позволила Брюсу сначала объявить, а затем и добиться подлинной независимости Шотландии. Участие Сент-Клеров в этой битве было вознаграждено по заслугам: они получили епископат, а к их росслинским владениям добавились новые земли. (Sinclair A. The sword and the Grail).

Эта великая победа позволила королю Роберту I провести остаток жизни в стычках с англичанами на границе, а также в Ирландии, пока в 1328 г. Англия официально не признала независимость Шотландии. То, что масоны испытывали к битве при Баннокберне особый интерес, доказывает легенда, согласно которой победа была одержана в день летнего солнцестояния. Этот день, день святого Иоанна Крестителя [96], до сих пор празднуют все масоны.

На первый взгляд, тамплиеры нашли в Шотландии тихую пристань, но это неверно, так как выгода была обоюдной. Шотландский король воспользовался искусством этих профессиональных воинов - видимо, сначала тамплиеры были его военными советниками, но в конце концов вышли на поле боя и приняли непосредственное участие в схватке. Пока Роберт I оставался отлученным от церкви, храмовники могли чувствовать себя в безопасности, однако такое положение Шотландию не устраивало, поскольку страна, которой правил отлученный от церкви король, считалась языческой и любой христианский правитель имел право начать против нее новый крестовый поход. Избавить государство от постоянной угрозы иноземного вторжения могло только восстановление мира между шотландским королем и епископом Рима. В 1317 г. папа Иоанн ХХII попытался заставить скоттов и англичан заключить перемирие, но страшно разозлился, когда Роберт Брюс ответил на это предложение неожиданной атакой и захватом пограничного города Берик. Отношения между папой и королем еще более ухудшились, когда англичане начали готовно рассказывать при папском дворе байки об упрямстве и воинственности шотландцев. В 1320 г. папа послал к Джеймсу Дугласу “Черному” и графу Мори двух своих легатов с поручением объявить на всю страну, что отлучение Брюса от церкви продлевается. Ответом на эти обвинения стала Арбротская декларация, опубликованная шотландскими баронами 6 апреля 1320 г. Стиль этого документа типично масонский. Вот что в нем говорится о Роберте Брюсе:

“Все служат ему не за страх, а за совесть, поскольку он многое сделал для своего народа. Благородные говорят, что они сражаются “не за славу, богатство и честь, а единственно за свободу, ради которой любой настоящий мужчина не пожалеет жизни”.

А вот как в нем определяется, что такое королевская власть:

“Он стал нашим королем и принцем с законного и доброго согласия всего народа. Мы решились поддерживать его во всем - как по законному праву, так и благодаря его достоинствам, ибо этот человек заботится о своем народе и защищает его право на свободу. Тем не менее, если этот принц изменит своим благородным принципам и согласится, что мы или наше королевство должны подчиняться королю или народу Англии, мы немедленно свергнем его как нашего врага и как предателя его собственных и наших прав, и посадим на трон другого короля, который защитит наши свободы”.

Знатнейшие лорды Шотландии были тамплиерами или супругами тамплиеров, поэтому не приходится удивляться “назорейскому” образу мыслей, пронизывающему этот поразительно демократический документ, согласно которому король превращается в нечто вроде президента. Конечно, под этой декларацией стоит и подпись лорда Генри Сент-Клера Росслинского.

“Вполне естественно, - подумали мы, - что назорейско-тамплиерско-масонские взгляды регулярно проявлялись в критические моменты истории западного мира, когда важнейшими факторами становились воля народа и популярность верховной власти”. В Англии за сто лет до Арбротской декларации король Иоанн Безземельный подписал “Великую хартию вольностей”, сделав это под давлением группы людей, в которую входили тамплиеры. Эта хартия по сей день остается единственным государственным документом в истории Англии, который может сравниться с принятым в Соединенных Штатах “Биллем о правах”. Ниже будет показано, что этот билль также был создан под влиянием идеологии масонов.

В октябре 1328 г. по политическим причинам, которые не имеют прямого отношения к излагаемым нами событиям, папа Иоанн ХХII снял с Роберта I отлучение от церкви. Брюс, отныне ставший законным королем, умер 3 июня 1329 г. в возрасте пятидесяти пяти лет - ровно за десять дней до того, как папа Иоанн издал буллу, публично признавшую его право на шотландский трон. Наследником Роберта Брюса стал его сын Давид II, которому было всего пять лет от роду. Регентом при юном короле был назначен лорд Рандольф, член рода Мори, который приходился уже упоминавшемуся графу Мори родным дядей. Но смерть Роберта Брюса не прервала его связей с тамплиерами. Незадолго до этого он поклялся, что поедет в Иерусалим и будет сражаться с сарацинами. В знак уважения к воле покойного сэр Уильям Сент-Клер и сэр Джеймс Дуглас, отправляясь в последний крестовый поход, взяли забальзамированное сердце Брюса с собой. К несчастью, оба они погибли во время Андалузской битвы на пути в Иерусалим. Сердце Брюса так и не достигло Святого Города. Оно вернулось в Шотландию и было похоронено в аббатстве Мелроз. Тело сэра Уильяма погребено в Росслине.

Как только Шотландия снова стала законной частью христианского мира, стало ясно, что тамплиерам придется исчезнуть и превратиться в тайное общество: Ватикан снова мог преследовать своих врагов по всей Европе. К счастью, в этот переходный период регентом при малолетнем Давиде II был член Ордена Рандольф Мори. Это дало тамплиерам время определить будущее организации, которая уже заменила обреченный Орден и сохранила вверенные тому великие тайны.

Новый тайный Орден должен был обеспечить сохранение ритуалов и мировоззрения тамплиеров. Должно быть, план этого превращения разрабатывался одновременно с шотландско-папскими переговорами, так что к тому времени, когда Шотландия снова принесла папе клятву верности, местные тамплиеры стали невидимыми для тех, кто не знал, где их искать... а искать следовало первым делом во владениях рода Сент-Клеров.

Как указывалось в главе пятой, росслинская часовня, построенная очередным Уильямом Сент-Клером, уже сыграла чрезвычайно важную роль в нашем исследовании, доказав наличие связи между тамплиерами и масонами. Использование декоративных изображений кукурузы и кактуса алоэ, совершенно неизвестных тогдашним европейцам, явилось неоспоримым доказательством того, что некто тесно связанный с Сент-Клерами пересек Атлантику задолго до Колумба.

Со дня нашего первого визита в часовню, построенную графом Уильямом Сент-Клером, прошло четыре года; за это время мы научились очень многому и решили вновь посетить это поразительное сооружение. Мы снова выехали в половине восьмого утра и вскоре после полудня оказались в тихой шотландской деревушке. Был приятный день начала лета, теплый, но облачный. Солнечные лучи время от времени освещали пологие зеленые холмы и многочисленные шпили росслинской часовни.

Часовня встретила нас как старых друзей. Здесь царила уютная, гостеприимная и в то же время странно взволнованная атмосфера, как будто само здание жаждало поделиться с нами множеством секретов. А нам не терпелось на примере Росслина проверить истинность открытий, сделанных за прошедшее время.

Войдя внутрь, мы с удовольствием убедились, что там пустынно и что никто не помешает нам наслаждаться неповторимостью этого места. Часовня была наполнена аурой высокой духовности; настоящее переплеталось здесь с давно прошедшим. Оба мы любили посещать церкви, но по сравнению с Росслином каждый знакомый нам храм казался пустым и безжизненным. Казалось, любые слова, с помощью которых мы постарались бы выразить охватившее нас чувство покоя, будут чересчур выспренними, но Роберт вышел из положения, сказав, что это единственная церковь или часовня, в которой он смог бы остаться ночью один и при этом спать как младенец.

Мы прошли через неф и дружно уставились на резные изображения кукурузы и алоэ, стремясь убедиться, что они нам не приснились. Но беспокоиться было не о чем; все оказалось на месте. Пока мы изучали украшенную кактусами перемычку, из северных дверей вышла женщина-священник и с дружелюбной улыбкой спросила, видели ли мы початки кукурузы. Мы подтвердили, что видели, и она начала рассказ.

Преподобная Джанет Дайер оказалась человеком, сведущим в ботанике, а ее муж - и вовсе профессиональным ботаником.

- Замечательный кактус, не правда ли? - спросила она, глядя на фриз. - Может быть, это что-то другое... но ничего, кроме алоэ, мне в голову не приходит. - Она повернулась налево и указала на арку с початками кукурузы. - Мой муж говорит, что это настоящий маис, только чуть-чуть недозрелый.

Она продолжила очень познавательную лекцию и упомянула о том, что принц Генри Синклер, первый ярл (граф) Сент-Клер Оркнейский, благодаря деньгам тамплиеров снарядил флотилию из двенадцати кораблей для путешествия в “Новый Свет”. Согласно сохранившимся письменным свидетельствам, эта флотилия, которой командовал Антонио Дзено, достигла суши в Новой Шотландии и изучила восточное побережье того, что ныне называется Соединенными Штатами Америки. Случилось это ранее 1400 г. Дата подлинная, потому что именно в этом году вернувшийся из Нового Света Генри Синклер был убит.

Вполне логично, что в такой опасной экспедиции люди умирали; в семье Синклеров утверждали, что рыцарь по имени сэр Джеймс Ганн умер в “Америках” и был там похоронен. Они заявляли, что изображение средневекового рыцаря, обнаруженное в Уэстфорде, штат Массачусетс, является портретом этого рыцаря, второпях выбитым на могильном камне. Мы нашли дополнительное доказательство этого в склепе под часовней. Стену склепа украшал маленький герб. В левой части геральдического щита, над “Зубчатым Крестом” Синклеров был изображен одномачтовый корабль с двумя парусами - точно такой же, как корабль на щите уэстфордского рыцаря. Этот корабль тоже устремлялся к западной звезде; разница заключалась лишь в том, что у того корабля паруса были спущены, а у этого, наоборот, подняты.

Тем временем мы продолжили осмотр часовни, и вскоре Роберт как зачарованный уставился на орган фирмы “Гамильтон”, стоявший в викторианской пристройке у западной стены.

- Можно взглянуть? - спросил он преподобную Джанет.

- Сделайте одолжение. - Ее ответ был столь дружеским и любезным, что Роберт рискнул еще раз попытать счастья.

- Вы не будете возражать, если я сыграю? У себя в деревне я иногда заменяю церковного органиста.

Получив разрешение, Роберт по винтовой лестнице поднялся на галерею органа, и спустя пару минут неф огласился протяжными звуками. Тем временем Крис продолжал пожирать взглядом местные достопримечательности.

Его внимание привлекли стоящие вдоль стен колонны. Всего их было четырнадцать. Двенадцать из них были совершенно одинаковыми, но две роскошных колонны, стоявшие у восточной стены, разительно отличались от них. Левая - изящная, элегантная, совершенных пропорций - носила имя колонны Мастера. Правая же, называвшаяся колонной Ученика, была совсем другой: четыре цветочные гирлянды спиралью обвивали столб с каннелюрами, начинаясь у угла капители и заканчиваясь у основания с противоположной стороны.

Для строителей часовни эти символы имели громадное значение, но со временем оно было утрачено. Однако накопленный опыт позволял нам понять, с чем мы столкнулись. Так называемая колонна Мастера на самом деле была духовной колонной, известной масонам под именем Иахин, а назореям - под именем Цедек, а “колонна Ученика” - царственной колонной Воаз, или Мишпат.

Оставалось проверить, нет ли на стенах этого загадочного сооружения портрета Хирама Абифа. Мы бы сильно удивились, если бы в этом тамплиерско-масонском здании не обнаружилось ни одного изображения человека с отчетливой раной на лбу, описанной в легенде о Секенен-ра Тао. Естественно, мы его нашли. Высоко в углу, образованном южной и западной стенами, на одном уровне с органом, красовалась каменная голова с обширным повреждением на правом виске. А в противоположном, северо-западном углу висело изображение убийцы. Эти головы находились здесь сотни лет, но истинный смысл данного символа был утрачен. Люди, пытавшиеся восстановить его, придумали безобидную, но совершенно неправдоподобную легенду.

Чтобы лучше видеть, мы оба по винтовой лестнице забрались на галерею органа и стали осматривать великолепное зрелище с места, которое когда-то было просто западной стеной, пока в 1882 г. к ней не пристроили поразительно уродливый баптистерий. Голова Хирама Абифа была совсем рядом, и мы смогли осмотреть ее со всей тщательностью.

Рану на лбу люди заметили давно; общепринятая легенда гласила, что это изображение ученика, а напротив висит портрет убившего его мастера. Рассказывали, что пока мастер, которому было поручено изваять стоящую здесь же царственную колонну, ездил в Рим за необходимым для этого вдохновением, ученик быстро сделал ее и поставил на место. Поскольку она была намного лучше тех, которые ваял или мог изваять мастер, последний по возвращении в Росслин хватил несчастного молотком по голове и убил на месте.

К счастью, эту историю, представляющую собой испорченную версию масонской легенды о Хираме Абифе, оказалось легко опровергнуть. Известно, что Уильям Сент-Клер лично заложил первый камень часовни и руководил ее возведением до самой смерти, наступившей в 1484 г. (Через два года после этого печального события завершил строительство часовни сын покойного, Оливер). Более того, сэр Уильям персонально наблюдал за всеми деталями работы. Сохранились письменные свидетельства, что каждая деталь узора, даже самая мелкая, сначала создавалась в дереве, представлялась на одобрение и только после получения оного вырезалась в камне. Ради этого строительства Уильям Сент-Клер привез в Шотландию лучших европейских резчиков по камню, построил деревню Росслин, чтобы разместить их, и платил ведущим мастерам громадную по тем временам сумму 40 фунтов стерлингов в год, а подмастерьям - 10 фунтов, что тоже немало. Мысль о том, что после всех этих приготовлений и расходов какому-то жалкому ученику позволили создать главное украшение здания, совершенно абсурдна.

Нынешние хранители Росслинской часовни этого не знали, но голова, висевшая в северо-западном углу, была портретом Секенен-ра Тао, последнего настоящего царя Египта.

Пока мы рассказывали хранительнице о подлинном значении колонн и голов с ранами на лбу, а также о том, при каких обстоятельствах был утрачен подлинный смысл этих символов, туман, застилавший нам глаза, медленно, но верно рассеивался. Мы что, ослепли? Внезапно перед нами вспыхнул свет истины, и все сразу встало на свои места. Росслинская часовня вовсе не была часовней; более того, она не имела никакого отношения к христианству! Прежде всего, здесь не было алтаря. Чтобы проводить здесь богослужения, пришлось поставить в центре здания стол, поскольку место у восточной стены было занято колоннами. Позади Воаза и Иахина стояли пристроенные к стене три каменных пьедестала, но алтарь отсутствовал.

Это здание не было предназначено для того, чтобы в нем молились христианскому богу!

Мы знали, что очередной Уильям Сент-Клер, который в 1736 г. был избран первым Великим Мастером Великой Ложи Шотландии, имел трения с церковью из-за того, что крестил здесь своих детей, но до сих пор не придавали значения этому важнейшему факту. (Year Book of Grand Lodge of Ancient Free and Accepted Masons of Scotland, 1995). Сверившись с официальными источниками, мы обнаружили, что Росслин пришлось повторно освятить в 1862 г.; вопрос о том, был ли он освящен до этого, покрыт мраком. Достоверно известно лишь то, что одним из возражений, которые король Яков VI высказывал против избрания графа Росслинского на пост Великого Мастера ложи, заключалось в том, что он крестил своих детей в Росслине, не предназначенном для отправления христианских обрядов.

Чем внимательнее мы осматривали часовню, тем яснее это становилось. Изобилие египетских, кельтских, иудейских, тамплиерских и масонских символов. Расписанный звездами потолок, растения, выползающие изо ртов кельтских “зеленых человечков”, вписанные в сложные узоры пирамиды, изображения Моисея, башни Небесного Иерусалима, зубчатые кресты, циркули и наугольники... Единственные по-настоящему христианские символы находились лишь в пристройке эпохи королевы Виктории: цветные витражи, омерзительный баптистерий и статуя Мадонны с младенцем. Некоторые элементы декора англиканская церковь скрепя сердце признала христианскими, но при более тщательном рассмотрении становится ясно, что они таковыми не являются.

Северную стену украшает небольшой фриз с изображением сцены распятия. Но есть все основания полагать, что это не распятие Иисуса Христа, а пытка последнего Великого Магистра рыцарей-тамплиеров Жака де Моле. Во-первых, все персонажи здесь облачены в средневековые одежды (включая инквизиторов в капюшонах). Во-вторых, крест имеет форму буквы “тау” или Т, а гвозди вбиты в запястья; эти две детали были камнем преткновения для всех средневековых художников. Видимо, тот, кто писал это распятие, прекрасно знал, что случилось с де Моле. На другой части фриза рядом с тамплиерами изображен палач. Самое интересное, что мы обнаружили резное изображение людей, держащих “туринскую плащаницу”, на которой ясно видно лицо де Моле. Мы подозревали, что шотландские тамплиеры знали о страданиях своего Великого Магистра, но теперь убедились, что им была известна и история того, каким “чудесным” образом изображение де Моле проступило на его собственном ритуальном покрове.

Новое подтверждение того, что это здание было совсем не тем, чем представлялось непосвященным, мы получили, узнав, что даже после завершения строительства оно никогда не использовалось в качестве часовни, потому что в замке Сент-Клеров, находящемся в двух шагах отсюда, уже была личная часовня для членов семьи. Нынешние хранители признались, что очень странно тратить бешеные деньги и сорок пять лет на возведение часовни, а потом ни разу ею не воспользоваться. Они сами теряются в догадках, но ничего не могут придумать.

Когда до нас начало медленно доходить очевидное, по нашим спинам одновременно побежали мурашки. Росслин был вовсе не часовней, а гробницей, построенной прямыми потомками тамплиеров для того, чтобы сохранить свитки, найденные Гуго де Пейном и его отрядом под Святым святых последнего иерусалимского Храма! Под нашими ногами находилось самое большое сокровище христианского мира. По сравнению с ним свитки Мертвого моря - пустое место. Назореям-кумранцам в “Успении Моисея” было велено спрятать под Святым святых только самые ценные свитки, что и было сделано в 69 г. Тайники, в которых хранились менее значительные рукописи вроде устава общины, были разбросаны по всей Иудее и представляли собой не бросающиеся в глаза места вроде пещер Кумрана. С учетом этих соображений росслинскую часовню следовало признать специально сооруженной копией места последнего захоронения тайных свитков! Вспомнив о сенсации, которую вызвала находка свитков Мертвого моря, мы не могли не подумать о том, какой шум поднимется в мире после этого открытия.

Мы уверены, что в этих свитках идет речь о движении назореев: в них излагается подлинная история Иисуса Христа, тайная церемония прижизненного воскресения и учение о необходимости строить человеческий дух по образцу Храма. Наверняка они описывают жизнь Иисуса; возможно, среди них обнаружится и потерянное евангелие “Q”, которое послужило источником для Матфея, Марка, Луки и Иоанна.

Гордые и взволнованные, мы сели на церковную скамью и уставились в тяжелый каменный потолок. Внезапно стало до боли ясно, что мы находимся в шаге от того, что так долго искали: от причины и цели создания масонства.

На то, чтобы более-менее прийти в себя, понадобилось десять минут. Мы начали искать документальные источники, которые бы подтверждали нашу догадку. Далеко ходить за ними не понадобилось. Через полчаса после того, как нас озарило, что назорейские свитки зарыты в подвалах Росслина, мы точно знали, что они хранились в четырех сундуках! Это выяснилось, когда мы прочитали отчет о пожаре, случившемся здесь в 1447 г., через год после закладки каменного фундамента.

У Уильяма Сент-Клера было много титулов - в частности, принц Оркнейский. Именно этот титул фигурирует в данном отчете.

“В то время [97] в квадратной башне [98] случился пожар. Ее обитатели были вынуждены бежать. Увидев это, капеллан принца вспомнил, что все письменные документы его хозяина, хранившиеся в четырех огромных сундуках, были перенесены в верхнюю часть донжона [99]. Принц догадался о случившемся по жалобным крикам дам и благородных женщин. Увидев пожар с высоты Общинного холма, где в этот момент находился принц, он ни о чем так не сокрушался как о потере своих дворянских грамот и других документов. Но когда капеллан (который спасся, спустившись с вершины башни по привязанному к балке колокольному канату), заявил, что все грамоты и документы целы, принц очень обрадовался и пошел утешать свою принцессу и знатных дам”. (Wallace-Murphy T. An illustrated guide to Rosslyn chapel).

Что такого могло храниться в этих четырех сундуках, если Уильям Сент-Клер забыл про жену и других женщин и думал только о своем архиве? Едва ли он был так жесток и бессердечен, чтобы в первую очередь заботиться о простых бумажках, подтверждавших его права на титулы и земли. Как бы там ни было, в средние века сундуки делали на совесть; сколько бы ни было у Сент-Клера дворянских грамот, они не заняли бы и четверти одного из них, не говоря о четырех. Нет, в этих сундуках хранились иерусалимские свитки, привезенные в Шотландию рыцарями-тамплиерами и доверенные ему как величайшее сокровище в мире. Если бы эти свитки погибли до того, как сэр Уильям достроил предназначенное для них убежище, он был бы в отчаянии.

Уильям Сент-Клер посвятил свою жизнь возведению склепа для бесценных свитков, и мы были уверены, что эти четыре сундука все еще хранятся здесь, под метровым слоем каменистой почвы.

Чем больше мы смотрели по сторонам и вчитывались в книги, посвященные истории Росслина, тем больше подтверждений находили. Во всех источниках говорилось, что само здание было возведено очень быстро, но зато фундамент клали очень долго. С начала работ до завершения фундамента прошло четыре года - срок поразительный для “часовни”, которая представляла собой относительно небольшое помещение в виде зала, с крошечным подземным склепом в восточной части. Это сбивало историков с толку, но мы теперь твердо знали, почему так произошло.

Миссия Уильяма Сент-Клера заключалась в скрупулезном воссоздании тех подземных сводов храма Ирода, в которых Гуго де Пейн и его восемь рыцарей нашли свитки больше трехсот лет назад. Мы заподозрили, что подземная часть часовни была намного больше надземной и что свитки нашли покой в месте, которое очень напоминало их первый дом. Одна из главных нерешенных загадок, лишавших нас сна, решилась сама собой: теперь мы знали, почему в ритуале Королевской Арки говорится о раскопках храма Зоровавеля, а не храма Ирода.

Те, кто создал Королевскую Арку - будь то постаревшие тамплиеры, лишенные политических прав, или их шотландские наследники - опирались на передававшийся из уст в уста рассказ Гуго де Пейна о том, что раскопки велись в храме Зоровавеля. Ныне известно, что крестоносцы считали замком Ирода Мечеть-на-Скале (Аль-Акса), сооруженную в седьмом веке, а руины под ней - храмом Зоровавеля.

Снаружи Росслин представляет собой копию Небесного Иерусалима, изображенного на гравюре Ламбера; башни поддерживают огромную каменную арку. Внутреннее же убранство часовни подражает убранству храма Ирода, украшенного назорейскими и тамплиерскими символами. В северо-восточном углу мы обнаружили часть стены с вырезанными на ней башнями Небесного Иерусалима, завершающимися масонскими циркулями - то есть точь-в-точь такими, как они изображены на гравюре Ламбера. После более тщательно осмотра оснований, которые когда-то служили постаментами статуй, мы поняли, что образ Небесного Иерусалима встречается в декоре Росслина на каждом шагу.

Стоя на хорах, мы подняли головы к потолку и увидели, что сводчатая крыша опирается на дугу, сложенную из замкОвых камней - именно такую, которая, согласно описанию ритуала Королевской Арки, была найдена в развалинах храма Ирода! Эти камни, вырубленные из твердой скальной породы, имели в толщину около метра, и смыкались собственной огромной тяжестью. Резной купол представлял собой звездный небосвод, как в египетских пирамидах и масонских ложах; между звездами были изображены солнце, луна, рог изобилия, голубь и четыре ангела.

Благодаря знакомству с уставом Королевской Арки мы поняли, что если Росслин является копией разрушенного храма Ирода, то и план постройки должен соответствовать приведенному в ритуале описанию. Мы хорошо помнили эти слова:

“Сегодня рано утром, едва приступив к работе, мы обнаружили пару колонн необыкновенной красоты и соразмерности; продолжив работу, мы нашли еще шесть пар колонн такой же красоты, которые, судя по их положению, были остатками подземной галереи, ведущей к Самому Священному Месту”.

Всего четырнадцать колонн; именно столько стояло перед нашими глазами! Уильям Сент-Клер тщательно следовал описанию. Мы заново сверились с ритуалом Королевской Арки и проверили, нет ли там других деталей, совпадающих с внутренним убранством росслинского святилища. Там говорилось о каких-то “огнях” Ордена, которые явно указывали на определенную систему.

“Эти огни образуют равнобедренный треугольник, каждую сторону которого пересекают две линии, разделяющие большой треугольник на три малых, находящиеся у вершин, которые при их объединении создают четвертый треугольник в центре; все они являются равносторонними и равнобедренными, символизируя собой четыре степени Масонства. Эта символическая фигура соответствует мистическому Тройному Тау...”

Мы тут же вспомнили, про знак “тау”, который носили на лбу кенеи во время знакомства с Моисеем, а также про форму креста, на котором были распяты и Иисус, и де Моле. Из четырнадцати росслинских колонн восемь (включая Воаз и Иахин) были расставлены так, что образовывали Тройное Тау. Их расположение и расстояние друг от друга полностью соответствовали современному описанию.

Совпадение исключалось - местоположение всех колонн Росслина идеально совпадало с древним планом!

Другим моментом, удивлявшим историков, было то, что “часовня” явно являлась “лишь первой частью некоего намного более значительного здания - а именно кафедрального собора”, который, однако, так и не был построен. Тому, что род Сент-Клеров внезапно забросил строительство, которое продолжалось сорок пять лет и должно было закончиться возведением коллегиальной церкви [100], не было никакого разумного объяснения. И верно, огромная западная стена была совершенно несовместима со стилем часовни и хранила следы явной незаконченности. Складывалось впечатление, что нынешняя внешняя стена часовни должна была стать внутренней стеной некоего несуществующего более обширного здания. Создавалась полная видимость того, что часовня является остатками весьма значительной постройки... которой никогда не было.

Но мы понимали, что это значит. Было бы странно пристраивать к маленькой часовне огромную средневековую церковь посреди пустоши. При виде незаконченной западной стены всякий подумал бы, что стройка навсегда осталась незавершенной. Однако причина заключалась в другом: остатки стены были символом разрушенного собора - точнее, разрушенного храма. Разве можно забыть, что Гуго де Пейн и его отряд нашли свитки, исследуя развалины, если об этом ясно напоминает ритуал Королевской Арки?

“...очистив проход от осколков и мусора, мешавшего продвижению вперед, мы достигли того, что напоминало твердую скалу; но когда этой скалы случайно коснулись киркой, она издала полый звук. Затем мы удалили лишнюю землю и мусор...”

Росслинский мавзолей был завершен согласно плану; у его хозяев не было и не могло быть намерения продолжать строительство, потому что западная стена представляет собой тщательно восстановленные руины храма Ирода, в которых рыцари-тамплиеры начали вести раскопки сразу же после прибытия в Иерусалим в 1118 г. от Рождества Христова.

Затем мы вспомнили продолжение ритуала:

“...и обнаружили вместо твердой скалы каменное сооружение в виде арки. Зная, что строитель предыдущего Храма ничего не делал понапрасну...”

Как и “строитель предыдущего Храма”, Уильям Сент-Клер тоже “ничего не делал понапрасну”. За каждой мельчайшей деталью этого поразительного сооружения стояла легенда. Ныне первоначальный западный фасад потерял свое драматическое сходство с развалинами храма Ирода, потому что чопорные викторианцы пристроили к нему свой отвратительный баптистерий. Этот омерзительный фурункул на прекрасном теле мавзолея надо удалить, и чем скорее, тем лучше!

С каждым взглядом нам становилось яснее, что в этом здании не было ничего случайного. Каждая деталь была тщательно обдумана, каждая играла свою роль в “застывшей драме”, которую представлял собой росслинский мавзолей. То, что каждый резной узор сначала исполнялся в дереве, демонстрировался старшим мастерам, а затем представлялся на утверждение самому лорду Сент-Клеру, напомнило нам о ритуале посвящения в степень “Отмеченного Масона”. (Brydon R. Rosslyn - a history of the guilds, the masons and the Rosy Cross).

Эта церемония воскрешает события, возможно, имевшие место во время строительства храма царя Соломона. Кандидат играет роль “Товарища” (Вторая Степень); он вступает в ложу после двух своих коллег и обходит помещение, представляя свою работу на одобрение Второму Надзирателю, Первому Надзирателю и наконец Достопочтенному Мастеру, которые стоят соответственно у южных, западных и восточных ворот.

Три пьедестала обходят по очереди, и возле каждого работу двух первых работников (которых играют дьяконы ложи) сверяют с планом и дают ей одобрение. Но труд кандидата - маленький замкОвый камень - такого одобрения не получает. Второй и Первый Надзиратели заявляют, что этот причудливо обработанный камень не соответствует плану, однако из уважения к мастерству работника они позволяют ему пройти к следующим воротам. В конце концов ученик добирается до пьедестала мастера-надсмотрщика. Мастер приходит в гнев, потому что кандидат имел наглость принести ему вещь, негодную для строительства, и приказывает выкинуть камень в кучу щебня. Затем он заявляет, что за дерзость кандидат подлежит смерти, но после мольбы о снисхождении испуганному кандидату позволяют уйти.

Затем рабочих зовут в среднее помещение храма Соломона получать жалованье. Кандидат присоединяется к очереди и сует руку в маленькое отверстие, называемое “окошком”, чтобы получить свою плату. Его тут же хватают за руку, разоблачают как мошенника и самозванца, приносят топор, чтобы отрубить кисть, но потом снова щадят.

Затем изображается, что из-за нехватки камня, замыкающего арку, останавливается вся работа. Надсмотрщики приказывают принести им недостающий камень, и начинаются поиски. Кандидат обнаруживает камень, за что производится в “Отмеченные Масоны” и получает “марку” (маленький символ), который становится его личным клеймом.

В резьбе Росслина встречаются сотни таких марок.

Крис был Отмеченным Масоном, но в то время ни он сам, те, кто его принимал, не видели в этой церемонии ни малейшего смысла. Однако сейчас тайна быстро раскрылась. Мы поняли, что росслинская байка об убитом ученике представляла собой сплав легенды о Хираме Абифе и ритуала посвящения в Отмеченные Масоны. Как видно, у Уильяма Сент-Клера были сложности с обеспечением безопасности; каменщики, строившие мавзолей для свитков, знали про сеть подземных склепов и коридоров и догадывались, что в этом странном сооружении должно было храниться нечто очень важное.

Уильям Сент-Клер был умным и талантливым человеком; мы уверены, что именно он придумал Первую Степень и Степень Отмеченного Масона, чтобы познакомить масонов-практиков с правилами конспирации и сделать их членами тайного общества. Однако главный секрет - секрет прижизненного воскресения - он приберег для масонов-теоретиков. На существование мастеров двух сортов указывает внедренная им оплата труда: 10 фунтов в год обычным каменщикам (или подмастерьям с учениками) и 40 фунтов - “отмеченным” масонам, то есть каменщикам, которые в континентальных европейских гильдиях обладали правом на личное клеймо. И те и другие должны были знать, что они с какой-то тайной целью восстанавливают храм царя Соломона (на самом деле - храм Ирода).

Начиная строительство мавзолея для свитков, сэр Уильям Сент-Клер должен был поломать голову над тем, как обеспечить верность и преданность каменщиков. Для этого требовалось придумать систему, которая заставила бы их хранить “его законные секреты как свои собственные”. Путь был один - сделать их членами тайного общества. Мы считаем, что Степень Вступающего (ныне Ученика) сэр Уильям придумал в самом начале строительства, использовав для этого отдельные элементы ритуала вступления в тамплиеры. Сент-Клер должен был убедиться, что сохранение некоторых тайн, которые он по необходимости доверил этим людям, входит в круг их обязанностей. Чтобы установить различия в “форме допуска”, как выражаются сегодня, ему пришлось платить старшим мастерам 40 фунтов - в качестве надбавки за “сверхсекретность”, которая отличала этих людей от их подчиненных.

Мы считаем, что и тем и другим сообщали тайну царственной колонны, или Воаза; старшим же, как Отмеченным Масонам, дополнительно рассказывали о значении замкОвого камня арки. Однако ни Ученикам (как теперь называется эта степень), ни Отмеченным Масонам не доверялась тайна духовной колонны, а также значение комбинации двойных колонн с замкОвым камнем:

(МИШПАТ, (ЦЕДЕК,

ИЛИ ЦАРСТВЕННАЯ, + ИЛИ ДУХОВНАЯ, = ПРОЧНОСТЬ

ИЛИ ВОАЗ) ИЛИ ИАХИН)

или еще проще: СИЛА + ОСНОВАНИЕ = ПРОЧНОСТЬ.

Великую формулу, которая обеспечивала прочность Древнего Египта, следовало сберечь и сохранить для философов, то есть масонов-теоретиков. Таких людей, как сам Уильям Сент-Клер.

Масоны, работавшие с камнем, были до известного предела посвящены в тайну, но никто из них никогда бы не подвергся церемонии прижизненного воскресения, которая позволяла достичь ранга умозрительного Мастера-Масона.

Теперь мы могли без тени сомнения утверждать, что современное масонство было основано в середине пятнадцатого века благодаря строительству Росслина. Позже эту гипотезу подтвердили исторические разыскания. Оказалось, что Сент-Клерам Росслинским принадлежал передающийся по наследству титул Великого Мастера Ремесел, Гильдий и Орденов Шотландии, а позднее - титул Мастера Масонов Шотландии, и продолжалось это до конца восемнадцатого века.

Мы хорошо знаем, что многие современные масоны считают, будто их организация унаследовала рабочие (наполовину в буквальном смысле) ритуалы средневековых гильдий ремесленников-каменщиков. В подтверждение этой теории обычно ссылаются на документально подтвержденное наличие в Шотландии средневековых лож, объединявших масонов-практиков. Однако все обстояло с точностью до наоборот: именно масоны-теоретики (тамплиеры) принимали в тайное общество масонов-практиков (строительных рабочих) и поверяли им не слишком серьезные секреты сооружения храма Соломона.

Можно с уверенностью утверждать, что эти Отмеченные Масоны и их Ученики трепетали от страха и радости, получая доступ к тайне Росслина, но понятия не имели о загадочном “сокровище”, которое должно было здесь храниться. Они не спрашивали, почему в часовне нет икон, поскольку знали, что имеют дело с чем-то особенным. Единственный присутствующий здесь библейский образ, который мы в конце концов сумели распознать, является резным изображением Моисея, щеголяющего парой симпатичных рогов. После изучения обстоятельств злополучного Исхода мы считаем, что этот убийца-фанатик вполне заслужил такое украшение, но понятия не имеем, почему тамплиеры придерживались того же мнения. Какое-то время мы считали одну крошечную фигурку изображением новозаветного святого Петра, но вскоре обнаружили, что это вовсе не ученик Христа.

В изложенном выше масонском ритуале упоминается, что рабочие идут за жалованьем в среднее помещение храма царя Соломона. Однако современные историки недавно установили, что в первом Храме вообще не было никакого среднего помещения. Зато такое помещение было в росслинском мавзолее. В юго-восточном углу псевдочасовни, справа от царственной колонны, имеется лестница, ведущая в склеп. Ее сильно изношенные крутые ступени и низкий дугообразный свод сильно затрудняют спуск и подъем. Вот что сообщается об этих ступенях в путеводителе, изданном государственным ведомством:

“Эти истертые ступени указывают, что за девяносто или сто лет, прошедшие с окончания строительства до начала Реформации [101], часовню посетило множество паломников. Подлинные причины такого паломничества остаются неясными; по-видимому, тамплиеры демонстрировали здесь некую издревле почитаемую священную реликвию - возможно, черную Мадонну”. (Wallace-Murphy T. An illustrated guide to Rosslyn chapel).

Посылка правильная, но вывод неверный. Любая Мадонна - черная ли, белая ли - чужда тамплиерам и, следовательно, этому месту.

На полпути вниз находится дверь, петли которой напомнили нам дверные петли, изображенные на сделанной Ламбером копии гравюры “Небесный Иерусалим”. Оказавшись в склепе, мы поразились тому, как он мал. Здесь не было ничего, кроме нескольких картинок на стенах, еще одной комнатки в северном углу и камина с трубой, встроенного в южную стену часовни. Истоптанные ступени говорили, что этим помещением часто пользовались, а наличие камина - что здесь находились подолгу. Закаленные рыцари середины пятнадцатого века не стали бы топить камин, если бы спускались сюда на несколько часов.

Рядом с камином мы и обнаружили ту самую фигурку, которую сначала приняли за святого Петра, поскольку фигурка держала ключ. Это показалось нам весьма странным. Как в святилище тамплиеров могло попасть изображение человека, который был скорее первым католиком, чем последним назореем, и позволил Римской церкви предъявить фальшивые права на учение Иисуса? Но вскоре до нас дошло, что человек держит в руке один-единственный ключ, а не связку, с которой обычно изображается святой Петр. Кроме того, головка ключа представляла собой правильный квадрат - “верный и несомненный знак, по которому распознают масона”.

И тут мы поняли, что фигурка отмечала вход в подземелье, где хранились свитки: это крошечное изображение из резного камня было не чем иным как ключом Хирама...

Мы уверены, что это именно это помещение было средним в тамплиерском мавзолее, потому что вплоть до завершения строительства в западной стене склепа находился проход в подземный лабиринт. Возможно, сами назорейские свитки хранились в сводчатом помещении за запертой дверью, куда приходили Сент-Клеры и “воскрешенные” ими масоны до того, как вход был замурован и рукописи оказались погребенными до конца веков. Комната, которую теперь считают склепом, была средним помещением восстановленного Храма, потому что она связывала большой верхний зал с подземным куполом, в котором хранились реликвии. Именно здесь каменщики получали свое жалованье; не приходится сомневаться, что здесь же Отмеченные Масоны и Ученики проходили церемонию инициации и клялись хранить тайну.

Перед завершением строительства и замуровыванием подземелья некоторые последние тамплиеры получили право быть похороненными рядом со священными свитками. История свидетельствует, что этих рыцарей похоронили не в гробах, а в полных боевых доспехах. Обычно такой привилегией обладали только короли. Сэр Вальтер Скотт обессмертил этот обычай в своей поэме “Песнь последнего менестреля”:

Как будто в пламени, стоит
Часовня, гордая на вид;
Там без гробов за рядом ряд
Бароны Рослинские спят.
На них не саван, а булат.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Сверкает сталь тяжелых лат
На двадцати лихих баронах,
В часовне гордой погребённых.

[Приведем те же строки в переводе Татьяны Гнедич:

В ту злую ночь, прорезав мрак,
Возникло зарево большое:
Зарделся Рослин, как маяк,
Недоброй освещен луною.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И вы сказали б, что в огне
Часовни, где, забыв печали,
Бароны древние в броне
В гробах (!) с оружием лежали.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В часовне той бароны спят,
Закончив жизни подвиг смелый...

(Скотт В. Собр. cоч. Т.19. М.-Л., 1965. С.473-474. - Е.К.].)

Осматривая большой зал, мы от досады готовы были кусать локти: все статуи, которые когда-то стояли на расположенных у стены многочисленных пьедесталах, исчезли! Считается, что их увезли и закопали где-то неподалеку местные жители, когда во время Английской гражданской войны [102] к Рослину приближалась парламентская армия под командованием Кромвеля. Мы бы дорого дали за то, чтобы узнать, чьи это были статуи - Давида? Соломона? Гуго де Пейна? Жака де Моле?

Вскоре мы обнаружили резную статуэтку, которая, возможно, является доказательством в пользу нашего старого толкования первой тамплиерской печати, изображающей двух рыцарей на одном коне. Тогда Крис высказал осторожное предположение, что она отражает две степени членства, существовавшие в раннем Ордене: те, кто поднялся, “воскрес” и познал высшие тайны, сидят впереди, а те, кто не получил к ним доступа, сзади. Росслинская статуэтка представляла собой объемное изображение и отличалась от печати лишь тем, что передний рыцарь локтем сталкивает с лошади заднего. Не означало ли это, что после краха Ордена от рыцарей второго ранга избавились, чтобы обеспечить максимальную безопасность тем, кто владел главными секретами? Предположение немного умозрительное, но зато хорошо отвечает на все вопросы.

Возможно, самым убедительным доказательством в пользу нашей догадки о том, что собой представляет Росслин, является то, что он все еще существует. Во время Английской гражданской войны лорд-протектор [103] Оливер Кромвель и его парламентская армия рыскали по Ирландии, Уэльсу, Шотландии и самой Англии, при любом намеке на сопротивление разоряя дотла каждое имение, принадлежавшее роялисту или католику. Кромвель, разрушивший все папистские церкви в округе, лично посетил Росслин, но не оставил на нем ни царапины. Согласно официальному взгляду, как сообщила нам преподобная миссис Дайер, Кромвель сам являлся высокопоставленным масоном и знал, что Росслин представляет собой масонскую святыню. Здесь мы полностью согласились с хранительницей. Мы и сами сильно подозревали, что лорд-протектор был масоном, а то, что он сознательно пощадил Росслин, только подтверждало наши подозрения.

Естественно, Сент-Клеры (или Синклеры, как эту фамилию стали писать позже) были сторонниками короля Карла I [104], поэтому Росслинский замок в 1650 г. полностью разрушил генерал Монк, но мавзолей снова оказался нетронутым. Будь эта святыня католической часовней, от нее давно не осталось бы камня на камне!

С огромной неохотой покинув так много поведавший нам Росслин, мы проехали совсем немного на юг и остановились в местечке, которое до сих пор называется Темпл (“Храм”). В нем находилась штаб-квартира шотландских тамплиеров. Однако здешние живописные руины являются остатками здания намного более позднего происхождения, сложенного из камней первой тамплиерской прецептории. На здешнем кладбище мы обнаружили множество масонских могил, украшенных символами Королевской Арки. Среди этих символов часто попадалось изображение древних двойных колонн с перемычкой.

Надгробия были очень старые, заброшенные и ничем не защищенные от непогоды; надписи на них выветрились, поэтому определить точные даты оказалось трудно. На одном из них (возможно, самом позднем) значилось “1621”. Как и многие другие, оно несло изображение кирки и лопаты (ставшие символами Королевской Арки в память о раскопках, в ходе которых были обнаружены свитки), а также черепа со скрещенными костями (тамплиерского символа возрождения, ставшего впоследствии их боевым стягом). Отсюда следовало, что похороненный здесь человек был масоном Королевской Арки по крайней мере за сто лет до даты официального основания первой лондонской ложи (1717).

Поскольку ритуал Королевской Арки описывал находку тамплиерами свитков в развалинах храма Ирода, не приходилось сомневаться, что данная церемония родилась намного раньше Росслина и Степени Отмеченного Масона (из которой, как мы теперь были уверены, возникла Степень Товарища). Это диаметрально противоречит общепринятому мнению. Люди, которые были масонами Королевской Арки в конце пятнадцатого столетия, вполне могли приходиться тамплиерам прямыми и кровными потомками.

Всю обратную дорогу мы думали о своих открытиях и полученной в Росслине жизненно важной информации, которая заполняла пробелы в нашем исследовании. Перечитав путеводитель и с волнением обнаружив, что среди многочисленных званий Уильяма Сент-Клера было звание “кавалера ордена Золотого Руна”, мы тут же вспомнили, что масонство считает себя “древнее золотого руна и римских орлов”. Отсюда следовало, что эта фраза была включена в первый масонский ритуал с целью напомнить новичку, что орден масонов не был выдуман Сент-Клерами. И в самом деле, он существовал не только задолго до Сент-Клеров, но и задолго до основания великой Римской империи... Продолжив чтение, мы обнаружили еще пару интригующих намеков на только что сделанные открытия:

“В сводчатых подземельях Росслина могут обнаружиться не только надгробия, но и важные артефакты. Сохранившуюся в архивах лордов Синклеров загадочную запись о том, что вскрытие склепов может подорвать заслуженную их родом репутацию рыцарей, преданных королю и отечеству, следует трактовать как намек на наличие в этих помещениях неких сокровищ, представляющих огромный исторический интерес”.

Истинная правда. Автор не знал о великой тайне Росслина, но многие люди догадывались, что это поразительное здание было возведено не только для того, чтобы радовать глаз. Казалось, следующая фраза также предвосхищает наше открытие:

“Мы должны попытаться понять мотивы, которые руководили как заказчиком, спроектировавшим эту уникальную по великолепию часовню, так и талантливыми художниками и ремесленниками, которые выполнили его замысел. Результатом такого непредвзятого подхода неизбежно станут гипотезы, которые вынудят нас продолжить поиск свидетельства, либо намеренно скрытого, либо вплоть до настоящего времени по ряду причин ускользающего от нашего внимания...” (Wallace-Murphy T. An illustrated guide to Rosslyn chapel).

Хотелось бы верить, что когда мы подадим заявку на разрешение вскрыть и обследовать подземелья росслинской часовни, к этому предложению отнесутся с таким же пониманием. Отказ будет означать, что мир еще долго не узнает о великой древней мудрости, о жизни Иисуса и его современников и вступит в третье тысячелетие, понятия не имея о том, что же на самом деле произошло в начале христианской эры.

На стене росслинской часовни вырезано одно латинское изречение, которое показалось нам очень подходящим для рыцарского девиза. Несмотря на шутливый характер фразы, звучит она так, словно заимствована из назорейских свитков:

“ВИНО СИЛЬНО, ЦАРЬ СИЛЬНЕЕ, ЖЕНЩИНЫ ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ, НО ИСТИНА ПОБЕЖДАЕТ ВСЕХ”.

Однажды вечером, через неделю с лишним после нашего возвращения из Росслина, обсуждая огромную важность символической детали, которую Уильям Сент-Клер встроил в свой Мавзолей Свитков, чтобы тот полностью соответствовал описанию ритуала Королевской Арки, мы начали искать определение Тройного Тау. Конечно, нам было известно, что восточные колонны здания образуют знак, который является не только символом Королевской Арки, но и древней меткой, существовавшей еще до Моисея. Однако до сих пор мы почему-то не задумывались над точным определением Тройного Тау, приводящимся в описании ритуала Королевской Арки.

Крис прочитал вслух:

“Тройное Тау имеет множество оккультных значений, в том числе Templum Hierosolima - “Иерусалимский Храм”. Кроме того, оно означает Clavis ad Thesaurum - “ключ к сокровищу” - и Theca ubi res pretiosa deponitur - “место, где скрыта драгоценность”, или Res ipsa pretiosa - “сама драгоценность”...”

И тут мы с кристальной ясностью поняли, почему Уильям Сент-Клер должен был поставить эти колонны именно так, а не иначе. Сама планировка центрального зала указывала на то, что часовня представляет собой Храм Соломона - то есть место, где спрятано сокровище!

Это была замечательная находка. Но на той же странице Крис обнаружил объяснение знака “Печать Соломона” (или “Звезда Давида”), также использовавшегося в качестве символа Королевской Арки. Он снова прочитал вслух:

“Общим Сокровищем членов Королевской Арки является двойной треугольник (иногда называемый Печатью Соломона), вписанный в золотой круг; у его основания лежит свиток, на котором начертаны слова Nil nisi clavis deest - “нет ничего желательнее ключа”, а по окружности расположена надпись Si tatlia jungere possis sit tibi scire posse - “если можешь понять, поймешь. Ты знаешь достаточно”.

Роберт только тихонько присвистнул. Эти слова звучали как ключ, ожидающий человека, который однажды откроет тайну Росслина. Любому другому они показались бы полной бессмыслицей, но для нас были на вес золота.

Однако проблема заключалась в том, что никто из нас не видел в Росслине Печать Соломона. Мы начали заново изучать фотографии, материалы видеосъемки и план часовни. Неужели мы смогли пропустить такую важную деталь? Оказалось, смогли.

Крис провел прямую линию через две точки, отмечавшие расположение нижних колонн Тройного Тау, взял два циркуля, развел их на расстояние, равное ширине здания на плане, поставил в точки пересечения прямой со стенами и описал две дуги. Дуги пересеклись точно в центре между самыми западными колоннами. Это была третья вершина равностороннего треугольника. Затем он провел еще одну прямую линию между двумя вторыми от западного входа колоннами и из ее концов описал две дуги в восточном направлении; они пересеклись между центральными колоннами Тройного Тау. Потом он соединил между собой найденные точки и получил изумительно точную Печать Соломона. Даже те две колонны, которые попали внутрь символа, были размещены точно в местах пересечения линий, образовывавших шестиконечную звезду.

Над центром этой невидимой Печати Соломона в сводчатой крыше имеется большой выступ в виде наконечника стрелы, указывающий на замкОвый камень в полу. Мы поняли, что именно этот камень надо было поднять, чтобы войти в скопированное подземелье храма Ирода и найти Назорейские Свитки.

Конфигурация Росслина - не случайное совпадение. Будь любой из проходов на несколько дюймов шире или стой колонны в немного иной позиции, наши упражнения в геометрии закончились бы ничем. В этот момент мы окончательно убедились, что данные символы были главными точками плана, указывавшими на то, что под огромными каменными сводами хранится сокровище. После окончания строительства объяснение символов было почти полностью перенесено сэром Уильямом Сент-Клером в ритуал Королевской Арки, чтобы намекнуть будущим поколениям, как найти “ключ”.

Слова ритуала гласили: “Если можешь понять, поймешь. Ты знаешь достаточно”. Теперь мы и в самом деле знали достаточно, чтобы понять главное: смысл и назначение масонства.

(Рисунок на стр. 320 оригинала. Расшифровка надписей сверху вниз, затем слева направо:

План Росслина;

Склеп;

Иахин (Цедек); Воаз (Мишпат);

Тройное Тау, составленное восточными колоннами;

Печать Соломона, описанная от Тройного Тау в соответствии с ритуалом Степени Священной Королевской Арки;

Западная стена).

Итак, Росслин является Мавзолеем Свитков. Мы бы не смогли придумать более серьезного доказательства в пользу своей гипотезы, чем это открытие. Следует задать вопрос: неужели они все еще там? Почти наверняка можно ответить “да”. Нет ни исторических, ни физических свидетельств, что нога человека ступала в местные подземелья несмотря на множество бушевавших в этих местах войн и битв.

Ультразвуковое сканирование уже подтвердило, что под полом Росслина имеются пустоты. Мы собираемся использовать все сделанные нами открытия, чтобы убедить власти дать разрешение на раскопки, поиски свитков и дальнейшее проведение научных исследований этих средоточий древней мудрости; мудрости такой силы, которая уже изменила мир, хотя продолжает оставаться погребенной!

Подумав об указывающей вниз стреле, мы невольно вспомнили слова первых тамплиеров, приведенные в ритуале посвящения в Степень Королевской Арки:

“...мы решили проверить это сооружение, ради чего вынули два камня; за ними открылось сводчатое помещение значительной величины. Мы немедленно бросили жребий, кому из нас спуститься туда.

Жребий пал на меня; на случай скопления ядовитых паров или каких-нибудь других причин, которые могли бы угрожать жизни, меня обвязали страховочной веревкой, после чего я осторожно спустился в свод. Достигнув дна, я подал условленный сигнал, и мои товарищи ослабили веревку, чтобы дать мне возможность обойти помещение. Там я обнаружил нечто в форме пьедестала с какими-то знаками или буквами, но из-за отсутствия света не смог определить, что это такое. Еще я нашел этот свиток, но по той же причине не смог прочитать его. Затем я дал другой условный сигнал, и меня вытащили наружу вместе со свитком. С первого же предложения мы поняли, что он содержит запись Священного Закона, который был дарован нам Господом у подножия горы Синай”.

Да будет так! Мы решили, что в один прекрасный день спустимся в подземелья Росслина и обнаружим сокровище, которое не имеет цены.

* * *

Несколько лет назад мы решили узнать, как и почему возникло масонство. Теперь мы это знали. Определив личность Хирама Абифа, мы не только нашли утерянные тайны Ремесла, но и ненароком повернули ключ в замке двери, за которой находилась подлинная история христианства.

Обнаружение места последнего захоронения Назорейских Свитков было последним звеном в цепи, которая соединяет каждого масона с таинственным ритуалом коронации древних египетских царей. Для большинства читателей-немасонов на этом рассказ кончается - по крайней мере, до тех пор, пока не будут завершены археологические раскопки и пока содержание свитков не станет наконец доступно всему миру.

* * *

Но для тех, кто интересуется развитием масонства и влиянием, которое оно оказало на окружающее общество в шестнадцатом, семнадцатом и восемнадцатом веках, мы составили Приложение 1.

Примечания:

1

Ошибка авторов. Хирам Абиф под именем Хирама-Авия упоминается в Третьей книге Царств и Второй книге Паралипоменон. Здесь и далее в квадратных скобках примечания переводчика - Е.К.

9

в английском варианте “brothers” - Е.К.

10

“brethren”, то есть “собратьями” - Е.К.

94

Roslin! - E.K.

95

Rosslyn! - E.K.

96

Ивана Купала - Е.К.

97

в 1447 г. - Авт.

98

замка Росслин - Авт.

99

отдельно стоящей главной башни феодального замка, круглой или четырехугольной в плане, последнего убежища защитников замка - Е.К.

100

т.е. соборной, с коллегией или капитулом - Е.К.

101

широкого общественного движения в Западной и Центральной Европе 16 в., принявшего форму борьбы против католической церкви. Здесь имеется в виду возникновение англиканской церкви - Е.К.

102

которую в России до сих пор именуют Английской буржуазной революцией 17 в. - Е.К.

103

по-английски “защитник - Е.К.

104

представителя шотландской королевской династии, правившей в Англии с 1603 по 1649 и с 1660 по 1714 гг. - Е.К.