Большинство наших сил уходило на расшифровку тайн Древнего Египта, но, сосредоточиваясь на отдельных личностях и событиях, которые напоминали нам масонские, мы всегда искали в истории логику и смысл. Иногда правдоподобную интерпретацию исторических событий разрушали факты, которые не лезли ни в какую гипотезу. Когда обнаруживаются такие сбои, это сигнал к тому, что за правдоподобной маской следует искать истинное лицо истории. Именно такой сбой впервые привлек наше внимание к гиксосскому периоду египетской истории. Современные египтологи называют это время Вторым переходным периодом (1782-1570 гг. до н.э.), отделяющим Среднее царство от Нового. Именно тогда произошло великое смятение, нарушившее плавное течение египетской истории. Мало какая цивилизация могла бы оправиться после такой катастрофы, однако мы знаем, что Египет не только оправился, но достиг и новых высот несмотря на полный крах традиционной монархии и продолжавшееся в течение шести поколений иго иноземных захватчиков, которых вначале романтично называли “пастушьими царями”. Почему так случилось? Тайна сия велика есть.

Мы интуитивно чувствовали, что эра перемен - перехода власти от мемфисских царей к гиксосским правителям и обратно, к царям Фив - таит в себе ключ к будущему, и сосредоточились на этой эпохе, мобилизовав все мыслимые источники информации включая Ветхий Завет.

Если между Древним Египтом и евреями первого века н.э. существовала какая-то связь, то к этому мог приложить руку только Моисей, усыновленный семьей царя. Возможность обнаружить такую связь казалась ничтожной, но мы, заново рассмотрев известные нам факты, решились продолжать исследование.

Вспомнив пройденную нами обоими церемонию посвящения в Третью Степень и упоминание о Хираме Абифе и Ветхом Завете, мы вновь почувствовали себя сбитыми с толку. Впервые рассказывая кандидату об этом древнем герое, Достопочтенный Мастер говорил:

“Смерть не так страшна, как ложь и бесчестье. В подтверждение этой великой истины анналы масонов приводят великолепный пример непоколебимой верности и безвременной смерти нашего Великого Мастера, Хирама Абифа, погибшего перед завершением храма царя Соломона. Несомненно, вы знаете, что он был главным архитектором этого храма”.

В его словах содержался явный намек на то, что образованный кандидат обязан знать этого героя - вероятно, из Библии. Однако никто из нас не слыхал о таком человеке. В тех версиях Библии, с которыми мы имели дело, не было ни малейшего упоминания об архитекторе храма Соломона. Поскольку Хирам, царь Тира, прислал для строительства храма кедр и рабочих, кое-кто подозревал, что именно он и являлся легендарным Хирамом Абифом, но между этими двумя людьми не было ничего общего, кроме имени. Мы, как и все наши знакомые масоны, чтили масонского героя несмотря на отсутствие письменных свидетельств его причастности к строительству храма Соломона.

Если авторам книг Царств было известно имя главного строителя, да еще убитого, казалось невероятным, что они, рассказывая о строительстве храма, не обратили внимания на такую важную персону. Вначале мы думали, что легенда о Хираме Абифе намного более позднего происхождения и что она навеяна подвигом какой-нибудь другой драматической личности, сыгравшей яркую роль в истории. Единственно разумное объяснение имени героя заключалось в том, что поскольку на древнееврейском слово Хирам значит “знатный” или “царственный”, а Абиф по-старофранцузски означает что-то вроде “потерянный” или “погибший”, оно буквально переводится как “царь, который погиб”. К тому времени, когда мы начали изучать Древний Египет, на попытках разыскать Хирама Абифа был поставлен крест. У нас не было никаких ориентиров. Задача казалась невыполнимой.

И тут из гроба встал сам Хирам Абиф, чтобы разыскать нас!

По мере того как мы расширяли поле исследования и все ближе знакомились с Древним Египтом, завеса тумана, мешавшая нам раскрыть величайшую из масонских тайн, понемногу рассеивалась. Убедившись в том, что важнейшим моментом коронации была тайная церемония “временной смерти” и воскресения, мы поставили себе новую цель: попытаться понять, каким образом этот секрет мог попасть в руки израильтян.

Прийти к этой мысли было нетрудно. Библия подробно рассказывает о значении Египта в истории еврейского народа. С этой страной были тесно связаны такие личности, как Авраам, Иаков, Исаак, Иосиф и Моисей. Два последних были очень близки к царской семье, хотя и в разное время. Последние главы книги Бытие рисуют картину мира и согласия, существовавшего между египтянами и протоизраильтянами, но в книге Исход эти отношения описываются уже совсем по-другому. Причины столь быстрой перемены стали ясны, как только мы приступили к изучению периода правления так называемых гиксосских царей... и тут на сцене появился Хирам Абиф, которому предстояло сыграть главную роль во всей этой истории.

Изучая развитие Египта, мы добрались до самого трагического момента в его истории. Это случилось во второй половине среднего бронзового века, к концу третьего тысячелетия до нашей эры. Египет вступил в период продолжительного упадка. Правление было слабым, в обществе царила разруха. В страну хлынули чужеземцы из пустыни, повсеместно распространился разбой, люди перестали доверять государству и начали заботиться не о его нуждах, а о собственной безопасности. Высокий дух и доблесть, которые сделали Египет великим, постепенно испарились, и страна стала привлекать к себе жадные взоры соседей. За этим последовало неизбежное вторжение, и египтяне очутились под игом людей, которых называли “гиксосами”. Тот, кто думает, будто гиксосы внезапно приплыли на кораблях, поднялись вверх по Нилу и потребовали сдачи, жестоко ошибается. Все было проделано намного тоньше. Они просачивались в Египет исподволь и довольно долго, пока не накопили достаточно сил, чтобы захватить власть над обоими царствами. История хранит начальную и конечную даты эпохи утраты независимости, которая получила название Второго переходного периода: 1780 и 1560 гг. до н.э. Случилось это после долгого этапа египетской истории, называвшегося Средним царством.

Мы обнаружили, что слово “гиксосы” означает вовсе не “пастушьи цари”; на самом деле оно происходит от древнеегипетского выражения “хикау-хосвет”, то есть “князья пустыни”. Считается, что они представляли собой смесь азиатских племен преимущественно семитского происхождения, прибывших из Сирии и Палестины. Их вторжение сопровождалось неизбежным сопротивлением, которое кончилось сожжением нескольких разрозненно выступивших городов и разрушением храмов. Кульминацией этой борьбы стало полное разграбление египетской столицы Мемфиса, последовавшее примерно в 1720 г. Гиксосы не верили в Ма’ат и, стремясь к завоеванию власти, вначале жестоко обращались с каждым, в ком видели соперника. Но когда их цель была достигнута, сопротивление быстро прекратилось. Похоже, египетские власти неплохо сотрудничали с ними. К восемнадцатому веку до н.э. гиксосы распространили свою власть и на Верхний Египет.

Хлынувшие из стран, которые теперь называются Израилем и Сирией, гиксосы говорили на том же западно-семитском языке, как и люди, которые впоследствии стали известны под именем израильтян. Мы тут же задали себе неизбежный вопрос: неужели гиксосы и в самом деле были евреями? Конечно, нет. Вернее, не совсем. Хотя бы потому, что евреев в то время еще не существовало. Разрозненные кочевые племена, которые египтяне называли “хабиру” (впоследствии переросшее в “евреи”), были смесью азиатов-семитов, говоривших на одном языке, но сильно отличавшихся друг от друга внешностью. Однако очень похоже, что гиксосы-хабиры позже были весьма значительной частью объединения племен, ставших израильтянами (а в конечном счете - еврейским народом). Есть несколько причин считать, что между гиксосами и евреями существует прямая связь, и одна из них - то, что первое библейское упоминание о еврейском народе приходится как раз на то время, когда египтяне изгнали гиксосов из своей страны... в Иерусалим!

Геологические исследования последних лет показали, что превращение большей части Среднего Востока в пустыню - событие относительно недавнее и что всего лишь пять-шесть тысяч лет назад земли вокруг Египта были намного более зелеными и плодородными. Рукописи свидетельствуют, что во втором тысячелетии до н.э. произошло внезапное и резкое изменение климата: весь Ближний Восток охватила сезонная засуха. Египтяне, проповедовавшие принцип Ма’ат, были щедрым народом и давали бродячим хабирам воду и землю, которую те использовали как пастбища для овец, когда условия за пределами дельты Нила стали невыносимыми. Об этом ясно говорится в книге Бытие (12:10):

“И был голод в той земле. И сошел Аврам в Египет, пожить там; потому что усилился голод в земле той”.

Во время царившего в Египте упадка присматривать за стремившимися к воде азиатами было некому. Большим количествам иммигрантов позволили перейти границу страны и не стали прогонять их, когда нужда в воде отпала. Египет оказался переполнен кочевниками, следом за которыми пришли ловкие люди, умевшие ловить рыбку в мутной воде. Эти городские семиты и были гиксосами, куда более воинственными, чем доверчивые египтяне, и обладавшими страшным оружием - боевыми колесницами. Данные преимущества и позволили им захватить власть без особого сопротивления со стороны миролюбивого местного населения.

Возможно, именно во время правления гиксосов племена хабиров, получившие более высокий социальный статус, приобрели привычку к городской жизни. Прежде у этих пастухов пустыни был один-единственный способ улучшить свое материальное положение и стать горожанами - продать себя в рабство какой-нибудь египетской семье. Однако это рабство было совсем не таким, каким его представляет себе современный человеку: оно скорее напоминало положение слуги, заключившего с хозяином пожизненный контракт. Жалованье такого слуги могло быть небольшим, но это с лихвой окупалось уровнем жизни, о котором подавляющее большинство чужеземцев могло только мечтать.

Вскоре после того как гиксосские цари захватили престол, они стали поощрять строительство храмов, изготовление статуй, барельефов, скарабеев, развитие искусства, литературы и науки. Поскольку их собственная культура, видимо, была развита недостаточно, гиксосы быстро переняли культуру завоеванной страны. Новые правители стали писать свои имена египетскими иероглифами, присвоили себе традиционные титулы египетских царей и даже начали называть себя египетскими именами. Сначала гиксосы распространили свою власть на Нижний Египет, более крупное и богатое из двух царств. Они построили новую столицу Аварис и объявили государственной религией культ бога, который был распространен в их родных землях. Этого бога звали Сет, и он имел много общего с их ханаанским богом Ваалом. Хотя данный культ занимал центральное место в теологии гиксосов, это не мешало им поклоняться Ра и чтить его в присвоенных ими тронных именах. Позднее они стали править обоими царствами из старой столицы Мемфиса. Справедливости ради нужно сказать, что обмен был двусторонним - гиксосы не только усвоили местную культуру и теологию, но и сами обогатили египтян знанием нового оружия - боевых колесниц, составных луков и бронзовых мечей, пришедших на смену здешнему нехитрому вооружению. Кроме того, египтяне научились у гиксосов еще одной важной вещи - цинизму. В прошлом они были слишком открыты, доверчивы и уделяли мало внимания собственной обороноспособности. Гиксосское иго стало для них суровым уроком, результатом которого стало возрождение национального духа. На этом фундаменте возникло то, что впоследствии было названо Новым царством.

Хотя старая столица, Мемфис, была захвачена врагом, в столице Верхнего Египта Фивах продолжала править законная царская династия. Исторические источники свидетельствуют, что фиванцы признавали власть своих азиатских поработителей и поддерживали с ними добрые отношения. Однако когда гиксосские цари в достаточной степени усвоили египетскую культуру и религиозные культы, возникло неизбежное политико-теологическое противостояние. Захватчики начали стремиться не только к физической власти, но и к духовной. Например, гиксосский правитель Хайян (или Хайяна) присвоил себе не только египетское тронное имя “Се-узер-ен-ра”, титулы “доброго бога” и “сына Ра”, но и постоянный эпитет бога Гора “Объемлющий Землю”, означавший мировое господство. Требование гиксоса, чтобы его считали “сыном бога”, должно было возмущать египтян до глубины души.

Мы считаем это чрезвычайно важным аспектом, значение которого современные египтологи недооценивают. Открытая нами тайная церемония, проходившая во время обряда коронации, лишала нового Гора соперников; но гиксосские цари, обладавшие всей полнотой государственной власти и соперничавшие с египетской религией, не имели доступа к этому завершающему обряду “посвящения в венценосцы”. Мог ли чужеземец считаться законным царем Египта, если он просто сменил имя с Хайян на Се-узер-ен-ра и объявил себя Гором; но не подвергся самой тайной из церемоний, известной лишь царям Египта и их ближайшему окружению? Ясно, что не мог. Однако лишь сумасшедший стал бы надеяться, что египтяне поделятся с невежественными захватчиками величайшим из своих таинств. Хайян отчаянно жаждал стать царем-богом, но поскольку гиксос не мог сделать это законным путем, он был вынужден оставаться самозванцем. Формально отношения между египтянами и их новыми хозяевами оставались хорошими, однако чувство взаимной обиды постепенно нарастало. Гиксосы, все сильнее перенимавшие обычаи и стиль жизни египтян, по-прежнему оставались здесь чужими. Прививка не приживалась. Гиксосы говорили по-египетски со смешным акцентом, носили бороды (в то время как египтяне тщательно брились каждое утро), странно одевались и ездили на непривычных повозках с колесами, в которые запрягали не ослов, а лошадей.

Продолжив изучение периода конца Среднего царства, мы убедились, что трения между гиксосскими царями и потомками истинных египетских царей достигли пика тогда, когда первые попытались объявить себя Горами. Если наша гипотеза верна и тайная церемония воскресения законных царей действительно существовала, то самонадеянные узурпаторы, захватив все остальное, были просто обязаны потребовать доступа к царским секретам. Править жизнью людей гиксосам было мало - они изо всех сил старались стать богами, небесными и земными одновременно. Когда на троне сменилось три-четыре поколения иноземных царей, родившихся в Египте и воспринявших египетскую веру, они неминуемо должны были начать стремиться к овладению тайной Гора - вернее, к тому, чтобы самим стать Горами. Хотя возможно, еще больше их привлекала перспектива стать после смерти Осирисами и превратиться в вечно сияющую звезду. Гиксосы стали царями Египта, так почему они должны были умирать как ханаане, если смерть в образе Гора сулила им вечную жизнь?

Мы все глубже и глубже погружались в события этой сложной и странной эпохи, и наконец у Криса забрезжил интерес к фигуре и действиям законного египетского царя Секенен-ра Тао II. Этот царь жил в Фивах и правил Верхним Египтом в конце эпохи гиксосов. У Криса был целый ряд поводов считать, что история Хирама Абифа могла начаться с духовной битвы между Секенен-ра Тао II и гиксосским царем Апепи I, присвоившим себе египетское тронное имя А-узер-ра (“Великий и могучий как Ра”) и титул “царя Нижнего и Верхнего Египта - сына Ра”.

Несколько месяцев Крис бился над этим периодом, добывая все новые и новые доказательства, которые могли бы подтвердить или опровергнуть это предчувствие. Мало-помалу предчувствие начало превращаться в уверенность. Крис рассказывает, как это было:

“Я узнал, что гиксосского царя Апепи называли еще и Апофисом. А это имя значило так много, что разыгравшаяся между двумя царями духовная битва предстала передо мной в совершенно ином свете. Это была новая постановка мистерии об Осирисе, Исиде, первом Горе и происхождении египетского народа.

Гиксосы были воинственны и жестоки. Их главным богом был Сет, убивший своего брата Осириса - того самого бога, которым предстояло стать каждому египетскому царю. Отождествляя себя с Сетом, гиксосы демонстрировали египтянам свое презрение и собственную принадлежность к силам зла. Концепция Ма’ат казалась Апофису глупой, поскольку именно “мягкотелость” египтян позволила его предкам захватить эту страну. Полной противоположностью Ма’ат была концепция Исфет, которая строилась на таких отрицательных качествах, как эгоизм, коварство и несправедливость. Согласно египетской мифологии, предводителем сил Исфет был злобный, драконоподобный, чудовищный бог-змей по имени... Апофис. Я вздрогнул, когда понял, что это порождение зла звали так же, как гиксосского царя.

Эпитетами этого чудовища, противостоявшего Ма’ат, были “воплощение зла” и “лик зла”, и для египтян он был олицетворением изначального хаоса. Змея, в честь которого назвал себя гиксосский царь, изображали слепым и глухим; он мог лишь стонать во тьме и каждое утро обращался в бегство при первых лучах солнца. Естественно, каждый египтянин смертельно боялся, что злобный змей Апофис однажды ночью победит Ра и день никогда не настанет. Чтобы обезопаситься от этой вечной угрозы, днем в храмах бога солнца служили литургии, чтобы поддержать его в постоянной битве сил света и тьмы.

Я открыл, что описания этих храмовых служб были собраны в огромную книгу, которая называлась “Книга низвержения Апофиса”. Эта тайная книга хранилась в храме и представляла собой подробнейшие инструкции по проведению магических процедур, которые должны были отпугнуть силы зла. Читателю рекомендовалось отливать из воска фигурки змея, а затем попирать их ногами, сжигать или разрезать ножом. Книга требовала совершать эти процедуры каждое утро, день, вечер и, что особенно интересно, в те моменты, когда солнце скрывалось за облаками.

В Фивах, в четырех сотнях миль к югу от Авариса, продолжали править законные египетские цари, признававшие власть гиксосов и платившие им дань. Несмотря на изоляцию и оскудение фиванцы пытались поддерживать дорогие им обычаи Среднего царства. Гиксосы и их марионетки из Куша отрезали Верхний Египет от сирийского леса, известняка Туры, нубийского золота, суданского черного дерева и слоновой кости, а также от каменоломен современного Асвана и Вади Хаммамат, поэтому фиванцам пришлось изменить привычную для них технологию строительства. В условиях суровых ограничений они все же умудрялись возводить прекрасные здания из глиняных кирпичей. Однако возрастающие трудности закалили характер египтян и способствовали возрождению того решительного духа, который сделал Египет величайшей страной древнего мира. Хотя уровень жизни фиванцев продолжал падать, уровень культуры и науки начинал медленно расти. Этот маленький город-государство постепенно преодолевал депрессию и разруху и дерзал противостоять азиатам, окопавшимся в Нижнем Египте.

Мои подозрения укрепились, когда я узнал, что в тридцать четвертый год своего правления Апофис велел царю Фив выдать тайну того, как стать Осирисом и достичь бессмертия, которое подобало ему как “законному” властителю двух царств. Фиванский царь Секенен-ра Тао II был храбрым молодым человеком, считал себя Гором и не собирался делиться правом, принадлежавшим ему от рождения, с каким-то бородатым азиатом, названным в честь “змея тьмы”. Должно быть, его немедленный отказ обострил отношения этой пары, потому что Апофис стал пользоваться любым предлогом, чтобы как-то притеснить Секенен-ра. Важным доказательством существования такого конфликта является депеша, посланная Апофисом из Авариса в Фивы и приказывавшая прекратить шум (напомним, что эти города разделяло четыреста миль):

“Перестань травить бегемотов на озере, которое расположено к востоку от твоего города. Их крики не дают мне спать ни днем, ни ночью”.

Это послание было продиктовано не просто желанием унизить Секенен-ра. Оно является ярким свидетельством разыгравшейся борьбы за божественное право на царскую власть. Апофис уже обладал всей полнотой власти; ему не хватало лишь тайны воскресения и благословения богов. Его приказ имел глубокий политический смысл. Фиванцы возобновили старый обычай бить острогой бегемотов в озере к востоку от города; то был древний священный ритуал, целью которого являлось обеспечение безопасности египетской монархии. Это само по себе должно было вызывать гнев Апофиса; но дело обстояло сложнее - бегемот был воплощением гиксосского бога Сета, так что азиатский царь был оскорблен дважды.

Гипппопотамский ритуал состоял из пяти сцен - пролога, трех актов и эпилога. Цель действа заключалась в напоминании о победе Гора над своими врагами, о его восшествии на престол двух царств и триумфе над теми, кто противостоял ему. Естественно, Гора играл сам царь; в первом акте он метал остроги в бегемота-самца, по очереди выступая в ролях Гора - властелина Месена и Гора-Бегдетита, представлявших Нижний и Верхний Египет соответственно. В третьем акте жертву, олицетворявшую собой Сета, дважды расчленяли.

Какое-то время борьба продолжалась, но я думаю, что однажды Апофис решил покончить с дерзким фиванским царем и во что бы то ни стало вырвать тайну у Секенен-ра. Это кончилось убийством Секенен-ра, за которым быстро последовало изгнание гиксосов и возврат к власти египетских фараонов”.

В этот момент Крис понял, что его предчувствие, сменившееся подозрением, переросло в достойную уважения научную гипотезу. После детального совместного обсуждения данного вопроса Роберт согласился, что Секенен-ра вполне может быть прототипом Хирама Абифа.

Следующим шагом стало изучение важного дополнительного источника информации, которое заставило нас увидеть борьбу Апофиса и Секенен-ра в совершенно новом свете. Наше понимание событий шестнадцатого века до н.э. основывалось на знакомстве с памятниками египетской письменности и масонским ритуалом. Теперь к этим источникам добавлялась библейская книга Бытие, поскольку мы с удивлением убедились, что она содержит много сведений об этом периоде.

Основными персонажами, которые могли иметь отношение к борьбе Апофиса и Секенен-ра, были Авраам, Исаак, Иаков, Иосиф и, возможно, Моисей. Определить годы их жизни этих людей специалистам всегда было труднее, чем датировать события эпохи Давида и Соломона, поскольку в более поздние периоды истории древних евреев существовали хронологические вехи, по которым можно было ориентироваться. Было логично для начала попытаться идентифицировать Иосифа - азиата или протоеврея, который, как утверждает Библия, занимал в Египте очень высокий пост - второй после самого царя.

История возвышения Иосифа, проданного братьями в рабство, и особенно его разноцветная одежда (на самом деле ошибка позднейшего перевода; данное слово означало всего-навсего платье с длинными рукавами) достаточно широко известны. Большинство специалистов признает, что Иосиф был реальным историческим лицом. Однако данный рассказ сильно изменен переписчиками, придавшими старой легенде письменную форму. Упоминания о вьючных верблюдах и использовании денег антиисторичны, поскольку данные явления появились через несколько сотен лет после смерти Иосифа.

Согласно книге Бытие, Авраам впервые появился в Египте, когда ему было семьдесят пять лет; он родил Исаака в возрасте ста лет и умер спустя еще семьдесят пять лет. В шестьдесят лет Исаак родил двух сыновей-близнецов, Иакова и Исава. У Иакова же было двенадцать сыновей, предпоследним из которых являлся Иосиф. Не боясь ошибиться, можно сказать, что здесь мы имеем дело с явными преувеличениями (это особенно касается возраста Авраама). Стремясь вычислить более правдоподобные хронологические рамки, мы предположили, что Иосиф действительно занял высокое положение в Египте в тридцать лет (как указано в Библии) и сохранял свой пост до шестидесяти. Это позволяет определить вероятный интервал между его возвышением и первым прибытием в Египет его прадеда Авраама.

По-видимому, Иаков был чадолюбив, потому что имел детей от многих женщин (в том числе двух жен и их служанок). Иосиф был одним из двух младших сыновей - следовательно, отец к моменту его рождения мог быть довольно стар. Предположим, что Иакову было тогда шестьдесят лет. Можно согласиться с библейским указанием о том, что Исаак родил Иакова тоже в шестьдесят лет, но сто лет Авраама уменьшим до более приемлемых семидесяти. Такие сроки соответствуют духу Библии куда больше, чем ее букве (поскольку приводящиеся там хронологические сведения совершенно неправдоподобны).

В книге Бытие говорится, что жена Авраама Сара была очень красивой женщиной. Поэтому Авраам, боясь, что египтяне убьют его и заберут Сару себе, выдал ее за свою сестру. Логика странная, но поскольку далее говорится, что к моменту рождения Исаака его родители были стары и давно не занимались любовью, это позволяет сделать вывод, что в пору первого посещения Египта они оба были молодыми людьми.

В истории Иосифа есть намек, который позволяет определить конечную дату этого периода. Таким намеком является упоминание об использовании конных колесниц. Колесницы же появились в Египте одновременно с гиксосами, поскольку были изобретением чужеземцев, а не коренного населения. Широко распространено мнение, что среди гиксосов было много семитов; следовательно, речь идет о периоде, когда семитских иммигрантов охотно принимали в Египте. Многие историки указывают, что причиной появления в Египте “нового царя, который не знал Иосифа” (Исход 1:8) могла быть смена династии после изгнания гиксосов и что чужеземцам, оставшимся в стране, приходилось мириться с жестоким обращением, которое описывается в первых главах книги Исход. (Peake’s commentary on the Bible).

Не приходится сомневаться, что причиной быстрой политической карьеры Иосифа являлась как миграция евреев в Египет во время засухи, так и приход к власти гиксосских правителей. Фараон, правивший во времена Иосифа, хорошо относился к евреям, потому что он был гиксосом и таким же семитом, как они сами. Ранее указывалось, что после изгнания гиксосов новый фараон относился к евреям как к ставленникам гиксосов и обращал их в рабов.

Однако почти все специалисты проходят мимо одного чрезвычайно важного свидетельства, позволяющего совершенно точно установить время правления Иосифа и неназванного фараона:

“И восстал в Египте новый царь, который не знал Иосифа. И сказал народу своему: вот, народ сынов Израилевых многочислен и сильнее нас” (Исход 1:8-9).

Это давало нам право утверждать, что Иосиф был современником Апофиса и, следовательно, Секенен-ра Тао. Однако мы напомнили себе, что нельзя слепо полагаться на слова Ветхого Завета из-за огромной хронологической пропасти, которая отделяла событие от того момента, когда его записали. Ошибок в деталях могло быть множество - достаточно вспомнить верблюдов и деньги. Однако такой разрыв во времени имел свои преимущества: он позволял видеть события в исторической перспективе. Библия недвусмысленно указывает, что Иосиф стал в Египте вторым человеком после самого царя. Из этого следует вывод, что Иосиф был визирем долго правившего гиксосского царя Апофиса, соперника Секенен-ра Тао II.

От времени ссоры Апофиса с Секенен-ра, которую большинство историков относит к 1570 г. до н.э., мы пошли назад и, преследуя собственные цели, предположили, что в то время визирю Иосифу могло быть около пятидесяти лет. В результате получилась следующая цепочка:

1570 г. до н.э. - в Египте правит визирь Иосиф (примерно пятидесяти лет от роду).

1620 - рождается Иосиф (известно, что его старому отцу Исааку около 60 лет).

1680 - рождается Иаков (известно, что его отцу Исааку было в это время тоже 60 лет).

1740 - рождается Исаак (известно, что его отец Авраам в это время был очень стар; скажем, ему было 70).

1780 - в Египет впервые прибывает Авраам (возможно, в возрасте 30 лет).

Приведенные нами возрасты, судя по сведениям, приводящимся в Библии, вполне правдоподобны. Вернувшись к конфликту между Апофисом и Секенен-ра, мы обнаружили, что Авраам прибыл в Египет именно в тот год, который приводится во всех учебниках истории: это год прихода к власти гиксосов! Драматический вывод был неизбежен: Авраам сам являлся гиксосом, возможно, даже князем (напомним, египетское слово “гиксос” означает просто “князь пустыни”). Все источники указывают на то, что Авраам принадлежал к знатному урскому роду.

Мы продолжали напоминать себе, что авторы библейских сказаний исказили их под влиянием прошедшей с тех пор тысячи лет и что они, как всякие суеверные люди, стремились отразить в составляемой ими книге все свои суеверия и предубеждения. Книга Бытие начинается с чрезвычайно скрупулезного подсчета времени происхождения человечества, но быстро переходит от древнейших времен к относительно недавним (для тогдашних писцов). Авторы нигде открыто не упоминают об азиатском завоевании Египта. Отсюда следует, что данное событие произошло в период, лежащий где-то между Авраамом и Моисеем. То ли они не обращали внимания на этот период, то ли стыдились его. Точно ответить невозможно, но то, что эти годы, чрезвычайно важные для истории евреев, в Библии прямо не описываются, показалось нам очень странным.

Секенен-ра, вступившему в великую ментальную битву с древним злом Апофисом, олицетворением которого стал гиксосский царь Нижнего Египта, для победы требовалась помощь бога солнца Амона-Ра. Каждый день он выходил из царского дворца Малката и шел в храм Амона-Ра в полдень, когда солнце находилось в зените и человек почти не отбрасывал тени. В этот час сила Ра была максимальной, а сила змея тьмы Апофиса - минимальной. Таким образом, странная фраза, прозвучавшая во время масонского ритуала Третьей Степени и приведенная нами в главе первой, впервые приобрела смысл: “Наш Мастер Хирам Абиф имел обыкновение в самый полдень молиться Всевышнему”.

Мы представляем себе, что события развивались следующим образом: заговорщики, посланные Апофисом, сначала попытались выведать секреты Осириса у двух старших жрецов, но, не получив ответа, убили их. Напуганные делом своих рук, они решили дождаться самого царя и расположились у разных выходов из храма. Закончив молиться, Секенен-ра пошел к южному выходу и столкнулся с первым из убийц. Тот потребовал выдать тайну Осириса, однако царь держался твердо и по очереди отказал каждому. Масонская церемония Третьей Степени объясняет, что случилось в фиванском храме три с половиной тысячи лет назад. Для большей убедительности мы поменяли имена на египетские

“Закончив молитву, он вышел в южные ворота, у которых его остановил первый из негодяев. Не найдя лучшего оружия, он запасся свинцовой линейкой и потребовал у нашего Мастера Секенен-ра выдать сокровенные тайны Осириса, угрожая ему в случае отказа смертью. Но тот, верный своему долгу, ответил, что эти тайны известны лишь трем людям на свете и что без согласия двух других он не может и не станет их выдавать... Что же касается его самого, то он скорее согласится умереть, чем выдаст доверенную ему священную истину.

Не удовлетворенный таким ответом, негодяй сильно ударил нашего Мастера по голове, но поскольку мерзавец был испуган твердостью и решительностью его поведения, линейка скользнула по правому виску Секенен-ра. Тем не менее сила удара была такова, что Мастер зашатался и опустился на левое колено.

Слегка оправившись от удара, он поспешил к западным воротам, где встретился со вторым негодяем. Мастер сказал ему то же, что и первому, только с еще большей твердостью. Тогда мерзавец, вооруженный уровнем, сильно ударил Мастера в левый висок и заставил упасть на правое колено.

Поняв, что пути к бегству на юг и запад отрезаны, окровавленный Мастер шатаясь устремился к восточным воротам, где его ждал третий мерзавец. Получив на свое дерзкое требование тот же ответ, что и другие (ибо наш Мастер оставался верным долгу даже в час самых тяжелых испытаний), бандит сильно ударил его в середину лба тяжелым каменным молотком, после чего бездыханный Мастер замертво упал у его ног”.

Тайны египетского венчания на царство умерли вместе с Секенен-ра, человеком, которого мы называли Хирам Абиф... “царь, который погиб”.

Мы поняли, что нашли самого вероятного кандидата на место нашего погибшего Мастера-Масона, и начали пристально изучать все, что было известно об этом человеке. Подробное описание мумии Секенен-ра повергло нас в шок. Выяснилось, что ее повреждения были детально описаны.

“Когда в июле 1881 г. Эмиль Бругш [34] обнаружил мумию фараона Рамсеса II, в том же самом тайнике было найдено тело другого царя, жившего за 300 лет до Рамсеса. Оно издавало сильный гнилостный запах. Согласно надписи, то было тело Секенен-ра Тао, одного из местных египетских правителей, жившего в Фивах в эпоху гиксосов. Даже невооруженным глазом было видно, что смерть Секенен-ра была насильственной. Середина его лба была раздроблена... Другой удар разбил правую глазницу, правую скулу и нос. Третий удар повредил его левое ухо, расщепил сосцевидный отросток височной кости и окончание первого шейного позвонка. Хотя при жизни это был высокий и красивый молодой человек с черными вьющимися волосами, выражение лица Секенен-ра показывало, что он умер в муках. Видимо, после смерти с ним обошлись немногим лучше; похоже, что его тело было мумифицировано не сразу. Именно этим объясняются гнилостный запах и признаки раннего разложения.

Египетские хроники молчат о том, как Секенен-ра встретил свой конец, но почти наверняка это было делом рук гиксосов-ханаан”. (Wilson I. The Exodus enigma).

Невозможное свершилось. Мы определили личность Хирама Абифа; более того, его тело сохранилось.

Повреждения совпадали полностью. Жестокий дробящий удар по всей длине правой стороны лица, от которого он должен был зашататься и упасть на колено. Молодой, высокий и хорошо сложенный, он сумел подняться на ноги, как иногда бывает с сильными мужчинами в момент опасности, но был встречен вторым убийцей, который ударил его в левую часть головы, снова раздробив кость. Сильно ослабевший и близкий к обмороку, он зашатался, но последний удар, нанесенный Секенен-ра в середину лба, убил его на месте. Другое найденное нами описание его повреждений гласит:

“Страшные раны на черепе Секенен-ра были нанесены как минимум двумя людьми, набросившимися на него с кинжалом, топором, копьем и, возможно, булавой”. (Clayton P. Chronicle of the pharaohs).

Несколько дней мы не могли прийти в себя от этого открытия. Лишь когда возбуждение слегка улеглось, мы смогли обдумать случившееся.

Орудия убийства заставляли вспомнить масонскую легенду, в которой Хирам пострадал от строительного инструмента, в том числе от тяжелой колотушки, сыгравшей роль булавы. Первое описание показывает, что царские бальзамировщики получили тело далеко не сразу. Это также напоминало масонский ритуал Третьей Степени, в котором сообщается, что тело Хирама Абифа было спрятано:

“...Боясь за жизнь своего главного зодчего, царь отобрал пятнадцать надежных Товарищей, приказал им найти Мастера и убедиться, жив он или погиб от руки мерзавцев, пытавшихся вырвать у него секреты, подобающие его высокому рангу.

Договорившись о дне возвращения в Иерусалим, они сформировали три ложи Товарищей и отбыли в три разных стороны от Храма. Много дней прошло в бесплодных поисках; одна группа вернулась, не обнаружив ничего важного. Второй группе повезло больше. Однажды вечером, претерпев множество лишений и сильно утомившись, один из Братьев присел отдохнуть. Когда пришло время вставать, он ухватился за росший поблизости куст. К его удивлению, куст легко вылез из земли. При ближайшем рассмотрении оказалось, что почва была недавно раскопана. Тут он кликнул своих товарищей. Объединенными усилиями они разрыли могилу и обнаружили в ней наспех похороненное тело нашего Мастера. С почтением закопав могилу, они отметили это место воткнутой в изголовье веткой акации и поспешили в Иерусалим, чтобы сообщить ужасную новость царю Соломону.

Когда царь сумел преодолеть жгучую скорбь, он приказал им вернуться и перенести останки нашего Мастера в гробницу, подобающую его рангу и выдающемуся таланту; в то же время царь известил их, что из-за безвременной гибели Мастера-Масона его секреты утрачены. Поэтому он повелел им тщательно наблюдать за Знаками, Символами или Словами, которые могут случайно проявиться, а затем отдал последнюю печальную дань заслугам покойного”.

Стоит только на мгновение отказаться от мысли, что Хирам Абиф жил в эпоху царя Соломона, как все становится ясно. Мы с интересом узнали, что мумия Секенен-ра - единственная известная древняя царская мумия со следами насильственной смерти.

Теперь мы знали историю человека, убитого тремя ударами за то, что он не захотел открыть тайны египетских царей гиксосским захватчикам. Но как быть с воскресением? Поскольку Секенен-ра явно не воскрес, потому что его тело хранится в музее Каира, наше исследование нельзя было считать законченным. Мы решили заново изучить масонский ритуал.

В масонской легенде убийцы Хирама Абифа носят имена Джубело, Джубела и Джубелум; всех троих вместе называют “Джуис” (Juwes). Сами по себе эти имена звучат как символы; мы обратили внимание лишь на то, что все они содержат корень “Джубел”. Это слово очень похоже на арабское “джубель” (иначе “джебель” или “джубаль”), то есть гора. Однако горы здесь были совершенно ни при чем.

Нас интересовали личности реальных убийц, а не позднейший символизм. Как мы уже знали из Библии, Иосиф был визирем гиксосского царя Апофиса. Очень похоже, что именно он приложил руку к заговору с целью вырвать у Секенен-ра известную тому тайну.

В Библии рассказывается, что отец Иосифа Иаков впоследствии в память об известном эпизоде сменил имя на Израиль [35], а его двенадцать сыновей стали основоположниками двенадцати израильских колен. Конечно, это было идеей более поздних еврейских историков, стремившихся установить точное время начала основания их нации. Когда авторы книги Бытие взялись за перо, эпоха сыновей Иакова-Израиля казалась им вполне подходящей для этого. К тому времени колено Рувима [36] потеряло первородство и новой элитой стало колено Иуды; если бы было по-другому, наследников израильтян называли бы рувимлянами, а не иудеями. В поисках объяснений мы обратились к Библии и в английском переводе времен короля Якова обнаружили очень странный стих, не имеющий видимого смысла или указывающий на нечто неизвестное. В нем умирающий Иаков размышляет о деяниях своих сыновей, возглавивших колена племени израильтян:

“О моя душа, не вникай в их тайну; слава моя, не приобщайся к их собранию; ибо они в гневе своем убили мужа и в слепом желании прокопали стену”. [37].

Здесь идет речь о достаточно важном убийстве (иначе это деяние не заслуживало бы упоминания), но оно никак не объясняется. О какой тайне идет речь? Какой муж был убит? Католическая церковь считает это пророческим указанием на то, что евреи когда-нибудь убьют своего Христа, но такая интерпретация не выдерживает критики. Слова “не вникай в их тайну” совершенно недвусмысленны. На современном английском языке они означают “вам не удалось проникнуть в их тайну”! Таким образом, весь этот пассаж имеет следующий смысл: “Вы не только не сумели открыть тайну, но сделали еще хуже: вы поддались гневу и убили его, подкопались под основу всего на свете и сделали так, что вскоре мир рухнет на наши головы”!

Виновны в этом непонятном убийстве были осужденные отцом два брата-основателя будущих израильских колен Симеон и Левий, сыновья Иакова-Израиля от слепой Лии. Ясно, что эти колена были прокляты за убийство человека, но кем была их неведомая жертва? В тот момент мы сомневались, что непосредственными убийцами Хирама Абифа были Симеон, Левий или кто-нибудь из остальных братьев Иосифа; возможно, этот странный стих является фольклорным воспоминанием о безымянном убийстве, которое навлекло позор на два колена Израиля. Куда важнее было другое: почему это преступление оказалось таким важным, что его включили в историю евреев, но в то же время не осмелились назвать имя убитого?

Мы все сильнее убеждались, что ответ на этот вопрос как-то связан с личностью Секенен-ра Тао. Цепь событий, закончившаяся его смертью, была кратко описана ранее, но она оказалась столь важной для нашего исследования, что возникла необходимость рассмотреть ее более подробно.

Апофис был оскорблен до глубины души. Что о себе воображает этот фиванский царек? Неужели он не понимает, что мир бесповоротно изменился и что его империя стала историей, рухнув под пятой гиксосов?

Царь вызвал визиря Иосифа, достигшего своего поста благодаря умению разгадывать сны Апофиса, и сказал ему: шутки в сторону. Нужно без промедления вырвать у Секенен-ра его тайну. Царь старел и должен был обеспечить себе бессмертие по-египетски.

Иосифа назначили ответственным за реализацию этого замысла, а кто больше годился для его выполнения, чем чужеземные братья визиря, которых звали Симеон и Левий? Если бы их обнаружили и убили, никто бы и ухом не повел. Ничего другого эти люди, много лет назад продавшие его в рабство, и не заслуживали. Но преуспей они, было бы еще лучше - Иосиф стал бы героем, а его братья расквитались бы с ним за старый долг.

Братья получили исчерпывающие инструкции и план города. До прибытия в Фивы они, чтобы не привлекать к себе внимания, должны были сбрить свои окладистые гиксосские бороды. По приезде в город они связались с молодым жрецом храма Амона-Ра, известным своим честолюбием и трусостью. Братья объяснили ему, что Апофис чудовищно силен и что он решил уничтожить Фивы, если не узнает тайну Секенен-ра. Молодому жрецу (будем называть его Джубело) сказали, что только в его силах предотвратить грозящую местным жителям катастрофу. Если он поможет выведать секрет, Апофис не станет штурмовать город; кроме того, они гарантируют, что как только тайна окажется в руках их повелителя и политическая борьба с Секенен-ра закончится, молодой человек станет верховным жрецом Апофиса.

Джубело был сильно испуган угрозами азиатов; он знал, что случилось с Мемфисом, когда гиксосы вышли из себя. Очевидно, сыграло свою роль и выгодное предложение: он мог пойти на предательство ради того, чтобы стать верховным жрецом Апофиса. То, что он будет служить силам зла, его ничуть не смущало. Джубело продемонстрировал Симеону и Леви двух жрецов, посвященных в тайну, подсказал время и место для засады и, возможно, сам заманил обоих в ловушку. Жрецов схватили, но они отказались выдать тайну и были убиты в целях конспирации. Оставалось последнее отчаянное средство: нападение на самого царя.

Тут Джубело пришел в ужас, но поскольку отступать было поздно, он в самый полдень привел своих товарищей по заговору в храм Амона-Ра. Вскоре царь вышел из дверей, и от него потребовали выдать тайну. Он отказался и получил первый удар. Через несколько минут царь Секенен-ра лежал на полу храма в луже крови. От огорчения и слепой ярости один из братьев нанес упавшему еще два удара. Изменнику Джубело стало плохо от страха.

Все трое понимали, что с этой минуты стали изгоями. Фиванцы с минуты на минуту устроят на них облаву, Иосиф тут же отмежуется, а Апофис придет в страшный гнев, поскольку он навсегда потерял доступ к великой тайне. Крах был полным. Секрет был бесповоротно утрачен; на носу была освободительная война, которую возглавили сыновья убитого царя Камос и Яхмос; война, в ходе которой гиксосы были навсегда изгнаны из Египта. Стена и в самом деле рухнула на их головы!

А что же случилось с предателем-жрецом? Он скрывался в пустыне неподалеку от Фив, в месте, которое теперь называется Царской долиной. Через несколько дней его схватили, привели в храм, заставили признаться в измене и выпытали у него все детали заговора, авторами которого были Апофис и его азиатский визирь Иосиф. Узнав об этом, сын Секенен-ра Камос страшно разъярился. Его возмутила не столько низость гиксосов, сколько то, что отныне он сам не мог сделаться царем: утрата тайны не позволяла ему стать Гором. Для него и его наследников это было неописуемой катастрофой.

Камос собрал совет уцелевших старших жрецов, и один из них, которому было суждено стать новым верховным жрецом, проанализировал проблему и предложил блестящее решение. Он напомнил, что Египет зародился тысячи лет назад в эпоху богов и что возвышение двух земель произошло только благодаря убийству Осириса его братом Сетом. Богиня Исида не сдалась, собрала куски его тела, оживила и родила от него мальчика Гора, сына бога. Гор, который и сам был богом, вырос, возмужал и вступил с Сетом в великую битву, в ходе которой Гор потерял глаз, а Сет - яички. Юный бог был объявлен победителем, но это не было окончательной победой добра в его вечной войне со злом.

Мудрый жрец продолжал объяснять, что после этой битвы мощь Египта возросла, но со временем оба царства постарели и пришли в упадок. С приходом гиксосов, поклонявшихся змею Апофису и Сету, сила последнего увеличилась. На земле произошла другая битва, подобная первой битве между Сетом и Гором, в которой новый Сет победил, а новый Гор пал. В этой последней битве царь (Гор) перед смертью опять потерял глаз. Единственный выход заключается в том, чтобы вспомнить мудрость Исиды и не впадать в отчаяние. Он медленно поднял руку, показал на трясущегося от страха молодого жреца и воскликнул: “Вот воплощение Сета! Он поможет нам разбить врага!”

Тело Секенен-ра сильно пострадало от долгого пребывания в неподходящих условиях, но бальзамировщики все же сумели сделать из него мумию. Частью наказания Джубело стало его продолжительное погружение в кислое молоко. На жарком солнце протеин быстро разложился, и Джубело стал распространять отвратительный запах, символизировавший “запах зла”. Когда пришло время для церемонии одновременного превращения Секенен-ра в Осириса, а Камоса в Гора, все было как обычно, но вместо одного гроба были приготовлены два. Первый гроб, выполненный в виде человеческой фигуры, был роскошен и в буквальном смысле слова годился для благоухающего царя-бога; второй же был гладким, белым и лишенным надписи.

Ближе к концу церемонии в руки бальзамировщиков передали воняющего, полуобезумевшего, обнаженного Джубело. Его руки были прижаты к бокам; сам Камос, готовившийся стать Гором, одним взмахом ножа отрезал ему гениталии и бросил их на пол. Затем вопившего Джубело стали бинтовать, начав с ног. Предателю позволили прикрыть руками рану, которая причиняла ему сильнейшую боль. Это было сделано с таким расчетом, чтобы любой наблюдатель видел, как поступили с созданием зла. В конце концов бинты достигли головы Джубело, и бальзамировщики туго затянули их, полностью закрыв лицо изменника. Как только жреца отпустили и положили в гроб, Джубело откинул голову, распрямляя трахею, и широко открыл рот, чтобы втянуть воздух сквозь душащие бинты. Он умер через несколько минут после того, как крышка гроба была опечатана.

Джубело дорого поплатился за свое предательство.

Мудрый новый верховный жрец сказал Камосу, что вместо истинных тайн, утраченных после смерти его отца, нужно создать то, что могло бы их заменить. Тогда-то и была придумана новая церемония воскресения от фигуральной смерти и новые магические слова, которые возводили его в статус Гора. Новая церемония рассказывала о смерти последнего царя прежнего Египта и возрождении нации, наступившем после прихода к власти нового царя. Тело Джубело отправилось в Царство Мертвых вместе с Секенен-ра, чтобы битва могла продолжиться. Кастрированный Джубело олицетворял собой Сета, а новый Осирис был без глаза - так же, как первый Гор. Жрецы тщательно предусмотрели все, чтобы поединок мог начаться с того момента, на котором он прервался. Война еще далеко не закончилась.

Камос показал Апофису нос, выбрав себе тронное имя “Вадж-хепер-ра”, что означало “да здравствует воплощение Ра”. Иными словами, “у тебя ничего не вышло, все царские тайны остались при мне!”

Камос воскрес после аллегорической смерти, а вместе с ним воскресла и нация. Вскоре начался период, который мы называем Новым царством. Египет снова стал великой и гордой страной.

История, которую мы только что рассказали, в целом вполне правдоподобна. Конечно, в ней присутствует доля вымысла, но сделано это только для того, чтобы получить полную картину события, происшедшего несколько тысяч лет назад. Тем более что вымышленное ничуть не противоречит обнаруженным нами фактам.

Для доказательства причастности к заговору Иосифа и его братьев мы использовали свидетельство Библии, но упоминание о молодом жреце, названном нами Джубело, мы обнаружили после долгого просмотра древнеегипетских рукописей. Мы едва поверили своему счастью, когда нашли остатки мумии молодого человека, уже больше ста лет ставящей египтологов в тупик.

В Египте найдено множество мумий, но необычных среди них только две. Мумия Секенен-ра является единственной мумией царя, умершего насильственной смертью; со второй мумией все обстоит еще более непонятно. Изучая сведения обо всех зарегистрированных мумиях, мы были потрясены описанием очень странных останков молодого человека ростом в 173 с лишним сантиметра. Фотографии распеленутой мумии запечатлели лицо, сильно искаженное агонией. Подробности погребения также были весьма необычными. При бальзамировании тело не было вскрыто, все внутренние органы остались на месте. Хотя человек не был забальзамирован в полном смысле этого слова, он был запеленут как подобает. Удивительно, как до сих пор никто не обратил внимания, что наклон головы и черты лица говорят об ужасном крике, который испустил этот несчастный. Его руки не лежат по швам и не сложены на груди, как обычно, но протянуты вниз; сжатые ладони прикрывают пах, однако не касаются его. Под ладонями находится пустое пространство, где должны были присутствовать половые органы. Этот человек был кастрирован. Его заплетенные в косы волосы почему-то были покрыты веществом, похожим на сыр. Нам пришло в голову, что кто-то специально окунал этого человека в кислое молоко, чтобы заставить его источать отвратительный запах зла; демоны тьмы, обладавшие острым обонянием, должны были быстро распознать свое детище. Зубы жертвы были в хорошем состоянии, уши проколоты - и то и другое говорило о знатном происхождении. Мумия была найдена в простом белом кедровом гробу без всяких надписей. Это делало идентификацию невозможной, но специалисты считали, что останки принадлежат какому-нибудь вельможе или жрецу. Определить точное время захоронения оказалось затруднительно, однако все эксперты сходились на том, что оно относится к Восемнадцатой династии, начавшейся вскоре после гибели Секенен-ра Тао. Ключом к разгадке, на который прежде не обращали внимания, послужили рубцы на лице мумии. Эти крайне необычные рубцы были найдены на лице еще одной мумии, принадлежавшей... Яхмос-Инхапи, вдове Секенен-ра! Считается, что данные рубцы были оставлены слишком туго затянутыми бинтами; это ясно говорит, что обе мумии бинтовал один и тот же человек “с тяжелой рукой”. Угол, под которым расположены рубцы, свидетельствует, что в момент бинтования и похорон молодой жрец был еще жив. Естественно, неидентифицированный труп не вызвал большого энтузиазма у египтологов, которые больше интересовались мумиями знаменитостей; тем не менее давно указывалось, что этот человек по всем приметам был похоронен заживо.

Официальный вывод комиссии о том, что мумия относится к первым годам Новой династии, был нам как нельзя более на руку. Если бы оказалось, что мумия молодого человека была обнаружена в районе Фив, это было бы дополнительным свидетельством в пользу существования ее связи с нашим покойным царем. Мы быстро обнаружили, что она была найдена Эмилем Бругшем в 1881 г., причем не просто в Фивах, но в царском тайнике в Дейр-эль-Бахри... бок о бок с мумией Секенен-ра Тао! Оба они лежали не в первоначальной гробнице. Судя по всему, их прах перенесли сюда одновременно в намного более поздний период.

Поскольку вероятность совпадения категорически исключалась, мы твердо убедились, что не только обнаружили Хирама Абифа, но раскрыли обстоятельства его убийства и спустя три с половиной тысячи лет после совершения преступления определили личность одного из убийц. Мы чувствовали себя сыщиками, решившими нелегкую задачу. В тот вечер было выпито немало шампанского.

Однако несчастный Джубело так и не смог сбежать от своей жертвы. Мумия молодого жреца (каталожный номер 61023) ныне лежит в музее Каира рядом с мумией Секенен-ра Тао (каталожный номер 61051).

Отпраздновав раскрытие убийства Секенен-ра, мы стали обдумывать свой следующий шаг и пришли к выводу, что нужно вернуться к масонскому ритуалу и поискать в нем еще один ключ к тайнам царей. Вся история Секенен-ра и его убийц есть история воскресения Египта и одновременно история Хирама Абифа. Вернее, обе они являются одним и тем же. Косвенные свидетельства этого убийства можно обнаружить в Библии; несмотря на пропасть в три с половиной тысячи лет, человеческие останки являются уликой, годной для суда. Но мы обнаружили, что масонское свидетельство еще более убедительно.

Крис вспомнил о тайных словах, которые использовались в церемонии Третьей Степени во время принятия в Мастера. Эти слова произносились на ухо только что воскресшему брату и никогда не звучали вслух. Они казались совершеннейшей абракадаброй. Оба слова были очень похожи и звучали так, словно были составлены из нескольких коротеньких слогов в древнеегипетском стиле:

“Ма’ат-неб-мен-аа, Ма’ат-ба-аа”.

Конечно, читателям-масонам данные слова знакомы, но они будут сильно удивлены, когда узнают, что эти слова и в самом деле древнеегипетские. От их смысла захватывает дух:

“Велик Мастер-основатель масонства; велик дух масонства”.

Мы перевели Ма’ат как масонство, потому что в современном языке нет слова, которое могло бы описать сложный комплекс идей, включающий “истину, справедливость, благородство, гармонию и высокую нравственность, символом которых является безукоризненно вычисленный план основания храма”. Как было показано раньше, Ма’ат является мировоззрением, для которого характерны три самых важных добродетели человечества, а именно любовь к знанию, красота искусства и духовность теологии. Все это и есть глубинная суть Ремесла, или масонства.

Все остальное переведено дословно.

Мы изобразили эти семь слов иероглифами, чтобы подчеркнуть их египетское происхождение. Едва ли до этой книги они воспроизводились на каком-нибудь языке.

(Рисунок на стр.144 оригинала)

Мы не могли не задать себе вопрос, как эти несколько слов сумели дойти до нас сквозь тысячи лет. Очевидно, они были переведены на позднейшие языки - ханаанский, арамейский, французский и английский - потому что их считали “магическими”, тайными заклинаниями, которые превращали воскресение кандидата в нечто большее, чем простой символический акт. Их первоначальное значение было утеряно задолго до эпохи царя Соломона!

Но вернемся к временам основания Нового царства. Мы поняли силу этих слов, когда представили себе Камоса в роли первого кандидата на пост убитого отца - человека, который известен нам под именем Хирама Абифа. Похоже, фраза ”король умер, да здравствует король!” была ввезена в Европу из Египта. Кандидат, раз за разом воскресающий из мертвых, и есть дух Ма’ат (масонства), переживший гибель многих цивилизаций.

Это старинное заклинание стало самым убедительным доказательством выдвинутой нами гипотезы. Если бы теперь кто-то усомнился в том, что Секенен-ра был Хирамом Абифом, ему пришлось бы объяснить, почему основу современного масонского ритуала составляют две строчки древнеегипетских иероглифов.

Представителями науки, которая называется “культурная антропология”, давно замечено, что для передачи информации о племенных ритуалах от поколения к поколению вовсе не требуется, чтобы этот акт был сознательным. Напротив, все согласны, что наилучший способ передачи информации без искажений заключается в том, чтобы это делали люди, не понимающие смысла сообщения. Проиллюстрировать это можно на примере детских стишков, которые сохранились куда лучше, чем древние легенды, добросовестно записанные и приукрашенные теми, кто искренне старался их “улучшить”. Многие английские дети до сих пор распевают “эни, мени, мини, мо”, хотя эта считалка родилась не только задолго до завоевания Британии римлянами, но и до прихода кельтов! Она в целости и сохранности пережила две-три тысячи лет и переживет как минимум еще столько же.

Древнее египетское заклинание, касающееся Ма’ат, дошло до масонов, пережив два этапа передачи из уст в уста и период “зимней спячки” под храмом Ирода. Преклонение перед их магическими свойствами сохранялось и тогда, когда смысл этих заклинаний был утрачен.

Это открытие оказалось сильнейшим доводом в пользу нашей гипотезы о том, что Хирамом Абифом был царь Секенен-ра. Мы считаем, что если бы кто-нибудь случайно попытался перевести эти иероглифы на вразумительный английский язык, его шанс на успех составил бы один из миллиона. Но поскольку сделанный нами перевод имеет точный и абсолютно соответствующий данному случаю смысл, это доказательство должно снять все сомнения.

Ознакомившись с организацией жречества эпохи Нового царства, мы обнаружили еще одно свидетельство древнеегипетского происхождения масонства. Их титулы поразительно напоминают масонские. Например, первый пророк царицы Хатшепсут именовался еще и “Надсмотрщиком за работами”, а первый пророк бога Пта был “Мастером-ремесленником”, или “Мастером-изобретателем”. Мы знали, что масоны не могли позаимствовать эти титулы, потому что, как уже указывалось, возможность расшифровки древнеегипетских иероглифов появилась намного позже основания первой масонской ложи.

Чем дольше мы искали, тем больше находили. В Древнем Египте мужчины часто служили в храме бога, который был покровителем их профессии. Покровителем архитекторов и писцов был бог луны Тот; именно Тот впоследствии привлекал к себе внимание первых масонов. Кроме того, мы обнаружили родство местных традиций с традициями ессеев, основателей Иерусалимской церкви. Египетские жрецы носили белые одежды без всякого рисунка и много времени посвящали процедурам омовения и самоочищения. Они воздерживались от сексуальных связей, подвергались обрезанию и соблюдали табу на некоторые виды еды включая съедобных моллюсков и ракообразных. Их обряд использования воды очень напоминал крещение; кроме того, они применяли курения для очищения своих риз. Так что ритуалы ессеев действительно имели очень древнее происхождение.

Сначала мы решили, что успех данного этапа исследования превзошел все наши ожидания, но затем Роберту пришла в голову любопытная мысль. Масонский ритуал называет Хирама Абифа “сыном вдовы”. До сих пор никто не мог этого объяснить. И вдруг появилось целых два объяснения. Согласно египетской легенде, первый Гор был таинственно зачат отцом после смерти последнего - следовательно, Исида была вдовой еще до его зачатия. Было бы вполне логично, если бы все остальные Горы - то есть египетские цари - также называли себя “сыновьями вдовы”. А больше всех этот постоянный эпитет подходил Камосу, сыну вдовы Яхмос-Инхапи, жены покойного Секенен-ра Тао II.

Теперь мы могли смело считать, что Хирам Абиф был личностью отнюдь не символической, как до сих пор думало большинство масонов (включая нас самих). Прежде нам казалось, что эта ритуальная история была придумана с целью подчеркнуть ключевые моменты концепции масонства, однако все было наоборот - символизм родился из реальности. Потеря тайны звездного культа и магической коронации сыграла важнейшую роль в изменении египетской теологии. Как видно, древние египтяне считали Секенен-ра, погибшего в возрасте около тридцати лет, личностью весьма необычной, потому что во всех упоминаниях об этом царе в древних рукописях к его имени добавляется эпитет “Бесстрашный”. Глядя на его страшные раны, некоторые историки делали вывод, что он погиб в битве с гиксосами, хотя большинство считало, что он пал жертвой убийц. Однако первая гипотеза не подтверждалась летописями, согласно которым война с гиксосами началась лишь во время царствования Камоса. Если бы Секенен-ра героически пал в битве, хроники обязательно описали бы обстоятельства его смерти. Смерть Секенен-ра действительно была героической, но куда менее обычной, чем гибель полководца на поле боя.

Теперь мы были уверены, что этот титул был присвоен царю людьми, благодарными ему за то, что он не выдал величайшую тайну двух царств даже под угрозой смерти. По-видимому, смерть Секенен-ра Бесстрашного положила начало борьбе за освобождение Египта от иноземного ига. Фиванцы, стремясь отомстить гиксосам за это подлое убийство, стали готовиться к войне. Сын Секенен-ра, царь Камос, в конце концов нанес “презренным азиатам” сокрушительное поражение, после которого они были вынуждены оставить Мемфис. Жены последнего гиксосского царя, наследника Апофиса Апепи II, с ужасом следили за фиванским флотом, который под командованием военачальника Аахмеса поднялся по каналу Патетку прямо к стенам их столицы Авариса. Окончательно изгнал гиксосов из Египта младший брат Камоса Яхмос, который преследовал их до самого Иерусалима. Сообщается, что двести сорок тысяч человек, которых не удалось эвакуировать по морю, были вынуждены пересечь Синайский полуостров и пустыню Негев. По иронии судьбы, проделанный ими маршрут назывался “Ват Гор” - Путь Гора.

В заключение скажем, что драма, разыгравшая в Фивах в конце первой половины второго тысячелетия до н.э., стала поворотным пунктом истории Египта; повторилось сражение между добром и злом, в результате которого за две тысячи лет до описываемых событий возникла эта страна. Древнее царство родилось, выросло, возмужало, перешло в Среднее и в конце концов погибло от руки бога Сета, орды поклонников которого затопили страну. Египет, как и сам Осирис, на время умер. После этого бог Амон-Ра вступил в битву с древним злым змеем, воплощением тьмы Апофисом, принявшим личину гиксосского царя. Апофис, очевидно, чувствовавший, что Египет воскресает, попытался овладеть секретом Осириса. Однако он потерпел неудачу из-за Секенен-ра Бесстрашного, который предпочел умереть, но не выдать эту величайшую тайну. Секенен-ра был тем самым “царем, который погиб”, потому что его тело было найдено слишком поздно для личного воскресения и потому что секрет Осириса умер вместе с ним. С того времени тайну оживления Осириса Исидой заменила другая тайна, но ни один царь Египта больше никогда не возносился к звездам.

С того же времени правители Египта перестали именоваться царями. Они стали всего лишь фараонами. Это слово происходит от древнеегипетского “пер-аа”, означающего “большой дом”, и является таким же эвфемизмом для обозначения царской власти, как выражение “Белый Дом”, которым иногда пользуются американцы, имея в виду президента. Абсолютное божественное право царей исчезло навсегда. Поэтому можно сказать, что погиб не только один царь, но и вообще все цари!

Однако несмотря на утрату воскресение Египта осуществлялось весьма успешно. Новое царство стало последним великим периодом в истории страны. Смерть и воскресение привели к возрождению, которое вновь пробудило в народе силу и мужество.

Для окончательного подтверждения тождества Хирама Абифа и Секенен-ра Тао оставалось ответить на два вопроса: почему Секенен-ра запомнили как строителя и какое отношение он имел к храму царя Соломона. Ответ на первый вопрос казался ясным: Секенен-ра был величайшим защитником Ма’ат - принципа правды и справедливости, уподоблявшегося правильно рассчитанному незыблемому фундаменту храма. Что же касается ответа на второй вопрос, то вскоре нам предстояло удостовериться в прямой причастности израильтян к этой драматической истории. При основании дома Давида было решено ввести ритуал венчания на царство, которого эта новая и лишенная культурной традиции монархия не имела. Когда у евреев появилась письменность, они скрыли египетское происхождение этого ритуала и приурочили возникновение данной церемонии к величайшему моменту собственной истории - строительству храма царя Соломона. Героем этой истории не мог быть сам царь, поскольку легенда о Соломоне была широко известна. Поэтому пришлось придумать другую роль - роль строителя великого храма. Выдумка оказалась удачной. Значение секретов строительства и мудрости строителя были понятны каждому. Секенен-ра Бесстрашный не мог и мечтать о лучшем воскресении.

Египетское происхождение Хирама Абифа решало еще одну проблему. Как только мы осознали, что наш главный герой Хирам Абиф поклонялся вовсе не Яхве, а богу солнца Ра - буквально “высочайшему” - до нас тут же дошло значение полдня как самого подходящего времени для молитвы. Современные масоны считают полдень понятием аллегорическим и трактуют его таким образом, что поскольку масонство организация всемирная, “солнце всегда стоит над ней в зените”. (См. Приложение 1). Однако масонский обычай называть Бога “высочайшим” свидетельствует, что речь идет о Ра, боге солнца, мощь которого в полдень становится максимальной. В дополнение сошлемся на Библию, которая свидетельствует, что до того как евреи присвоили своему богу имя Яхве, “бог их отцов” назывался “эль элион” (что по-ханаански означает “высочайший”). Это лишний раз доказывает, что израильтяне вынесли свой культ из Египта.

Еще одно свидетельство мы обнаружили случайно, но это отнюдь не уменьшает его важности. Речь идет о Тутмосе III, который, как было рассказано в предыдущей главе, стал фараоном в результате того, что бог выбрал его в храме, сделав свою барку слишком тяжелой для носильщиков. Тутмос III был четвертым по счету фараоном после окончательного изгнания гиксосов, и все факты его жизни говорят о том, что тайны звездной религии и превращения в Осириса и Гора к этому моменту были уже утрачены. То, что Тутмосу пришлось доказывать свои права на престол с помощью истории о барке, доказывает, что он - в отличие от прежних царей - не чувствовал своего непререкаемого и абсолютного божественного права править страной. Этим “недостатком божественности” тут же воспользовался узурпатор. Вернее, узурпаторша.

Тутмос II умер, не оставив законного наследника мужского пола. Его жена и сестра по отцу Хатшепсут не сумела родить мальчика, поэтому на трон воссел сын Тутмоса от наложницы. Однако он не мог стать Гором, поскольку секрет этого ритуала был утерян. Сначала юный Тутмос III царствовал без особых сложностей, но затем произошло беспрецедентное событие. Древние иероглифы свидетельствуют, что Хатшепсут незаметно вышла из-за кулис и потребовала сначала равного статуса с Тутмосом, но затем быстро свергла его и стала первой женщиной, усевшейся на троне по праву божественного происхождения от Амона-Ра. После этого Тутмоса отправили заниматься военной подготовкой, чтобы ни у кого не возникало сомнений, кто на самом деле правит страной. Как большинство женщин, добившихся верховной власти, Хатшепсут была чрезвычайно сильной личностью и оставила после себя множество великих свершений. Ее посмертный храм на западном берегу Нила, сохранившийся до нашего времени, и поныне считается одним из наиболее впечатляющих и прекрасных зданий на свете.

Не приходится сомневаться, что доблестная смерть Секенен-ра Тао привела к возрождению величайшей цивилизации мира и в то же время привела к утрате истинных тайн египетских царей. Для обеспечения законного перехода власти от будущих фараонов к их наследникам были созданы заменяющие их тайны, но передавать божественное право на трон эти тайны уже не могли.

Успех пришел к нам настолько быстро и неожиданно, что Роберт заподозрил, не галлюцинация ли это. Мы решили как следует во всем разобраться и заново рассмотреть накопившиеся факты. Проверив на прочность каждое звено нашей теории, мы еще сильнее убедились в том, что открыли новую жилу в истории и что все наши находки так легко складываются в цельную картину, потому что она верна.

Теперь от нас требовалось понять, каким образом рассказ о египетском царе, убитом протоизраильтянами, превратился в событие из истории новой еврейской нации. Настало время снять таинственный покров с величайшей легенды еврейского народа - легенды о пророке Моисее.

Успех изучения гиксосского периода истории Древнего Египта превзошел все наши ожидания. Теперь мы знали, кто такой Хирам Абиф. К нашей вящей радости, мы сумели обнаружить тела как жертвы, так и одного из убийц. Мы начали изучать роль Египта в истории евреев и нашли в Библии объяснение того, почему египтяне так резко изменили свое отношение к предкам этого народа. Однако куда интереснее то, о чем Библия умалчивает. В ней нет прямых упоминаний о гиксосском иге, но на основании информации, содержащейся в Ветхом Завете, мы определили, что описанные там события происходят именно в этот период.

Дальнейшее изучение книги Бытие позволило нам сделать вывод, что Авраам не только жил в эпоху гиксосского нашествия, но и сам мог быть гиксосом, что означает “князь пустыни”. Последним протоевреем, занимавшим в Египте важный пост, был Иосиф. Тщательно сличив библейские и исторические тексты, мы обнаружили, что Иосиф был визирем Апофиса, царя захватчиков, вступившего в борьбу за верховную власть с местным фиванским царем Секенен-ра Тао II. Секенен-ра по наследству досталось знание тайного древнеегипетского ритуала коронации и превращения царя в бога Гора. Хотя Апофис присвоил себе египетское тронное имя, он не имел доступа к этой тайне.

В книге Бытие (49:6) мы нашли упоминание о том, что братья Иосифа совершили убийство некоего мужа, пытаясь вырвать у него какую-то тайну. Затем мы обнаружили, что труп Секенен-ра хранит следы трех ударов по голове и что он был мумифицирован далеко не сразу после смерти. Это полностью соответствовало фактам, изложенным в легенде о Хираме Абифе. После этого мы открыли, что лежавший рядом с Секенен-ра молодой жрец был похоронен заживо. Рубцы от бинтов, оставшиеся на лице этого жреца, позволили установить, что его похоронили одновременно с Секенен-ра. Использовав накопленные доказательства и знание известного нам масонского ритуала, мы смогли восстановить историю убийства молодого фиванского царя и то, какую роль оно сыграло в изгнании гиксосов.

Установив это, мы смогли понять значение двух слов, которые шепотом произносят во время масонской церемонии воскресения. Эти слова являются древнеегипетскими и переводятся приблизительно так: “Велик Мастер-основатель масонства; велик дух масонства”. Это явилось наиболее убедительным доказательством египетского происхождения современного масонства. Два ничего не значащих, бессмысленных слова пережили тысячи лет только благодаря тому, что масонский ритуал предусматривает их частое повторение вслух.

Окончательно убедившись в наличии прямой связи между историей Секенен-ра и историей Хирама Абифа, мы оказались перед пропастью в полторы тысячи лет, отделявшей участников этой драмы от единственной группы людей, которая могла зарыть свитки, впоследствии найденные рыцарями-храмовниками. Нужно было проследить развитие иудаизма вплоть до появления секты ессеев. Начало этой смычке двух теологий мог положить только пророк Моисей.

Примечания:

3

Entered Apprentice - букв. “Подмастерья-Новичка” - Е.К.

34

Emil Brugsch - E.К.

35

что означает “богоборец” - Е.К.

36

старшего из сыновей Иакова - Е.К.

37

Для сравнения приведем этот стих в русском каноническом переводе - Е.К.: “В совет их да не внидет моя душа, и к собранию их да не приобщится слава моя. Ибо они в гневе своем убили мужа, и по прихоти своей перерезали жилы тельца” (Бытие 49:6)