Оборонительная операция войск 3-го Украинского фронта продолжалась всего 10 дней — с 6 по 15 марта 1945 года. Балатонская операция стала последней оборонительной операцией советских войск, проводившейся на завершающем этапе Великой Отечественной войны, и силы Красной Армии с честью выдержали это сложное испытание. Для того, чтобы отразить удар нескольких сотен средних и тяжелых германских танков, была построена сложнейшая система противотанковой обороны, которая хоть и не без сложностей, но обескровила немецкую атакующую группировку и позволила нашим войскам вновь развернуть наступление на венском направлении и победоносно закончить войну.

Успешно завершив Будапештскую стратегическую наступательную операцию (29 октября 1944 года — 13 февраля 1945 года), войска 2-го и 3-го Украинских фронтов с середины февраля 1945 года приступили к подготовке наступления на венском и братиславско-брновском направлениях. Началась перегруппировка войск: 27-я армия 2-го Украинского фронта перешла в подчинение 3-го Украинского фронта, а 46-я армия и 2-й гвардейский мехкорпус, напротив, из состава 3-го Украинского фронта перешли в подчинение соседей. Дополнительно 2-й Украинский фронт был усилен 2-й гвардейской армией и Дунайской военной флотилией. Начала обеих операций запланировали на 15 марта 1945 года, но планы Ставки ВГК были скорректированы германскими войсками, которые уже 17 февраля начали ограниченную наступательную операцию в районе Комарно против сил на плацдарме, занятом 7-й гвардейской армией 2-го Украинского фронта. В наступлении противника участвовали около 400 танков и САУ двух танковых дивизий 6-й танковой армии СС, а также двух батальонов 2-й венгерской танковой дивизии. Им удалось очистить плацдарм на реке Грон от советских частей севернее Эстергома. Однако это хоть и успешная, но локальная операция рассекретила планы наступательного характера германского командования на данном театре военных действий.

Наличие главной ударной силы будущих операций — 6-й танковой армии СС под командованием генерал-полковника войск СС Зеппа Дитриха — немцами всячески скрывалось. Так, штаб этого объединения именовался «Штабом старшего начальника инженерных войск в Венгрии». Это было связано с тем, что армия предназначалась для проведения крупной наступательной операции, получившей условное наименование «Весеннее пробуждение» (иногда название переводят как «Пробуждение весны», но первое — логичнее. — Примеч. авт.). Отрывочные данные, составленные по показаниям пленных офицеров и информации, добытой нашей разведкой, постепенно формировали всю картину предстоящей наступательной операции, суть которой заключалась в следующем. Значительно пополненная личным составом и техникой 6-я танковая армия СС, насчитывавшая к 1 марта 1945 года вместе с приданными частями 11 танковых, 6 пехотных и одну панцергренадерскую дивизию, а также 2-я танковая армия, 6-я полевая армия и ряд менее крупных соединений боевой группы «Балк» должны были путем нанесения мощного удара на балатонско-будапештском направлении «разрезать» 3-й Украинский фронт, после чего, повернув на север и юг, разгромить основные соединения и части фронта и, продвигаясь по тылам передовых частей 2-го Украинского фронта, уйти в Чехословакию, перебросив, таким образом, танковые соединения на центральное направление (конечно, главная задача заключалась в уничтожении основных сил 3-го Украинского фронта, после чего рейд по тылам 2-го Украинского фронта мог быть отменен). Реализация подобного плана могла значительно затянуть военные действия на юге, а возможно, привести и к временному тактическому преимуществу в Польше (в случае, если советское командование пошло бы на переброску резервов с центрального направления). Кроме того, при подобном развитии событий в германских руках оставались венгерские и австрийские нефтяные промыслы, и существовала перспектива нового вовлечения в войну некоторых венгерских соединений, уже прекративших сопротивление.

Появление на балатонском направлении большого количества танков 6 ТА СС, которые, согласно имеющимся разведданным, должны были частично находиться на Западном фронте, а частично — на центральном участке советско-германского фронта, встревожило руководство советских фронтовых объединений южного направления. С 20 февраля деятельность фронтовой, армейской и агентурной разведки была значительно активизирована. Ставка прислала в Будапешт также несколько разведгрупп особого назначения. К 1 марта замысел германского командования стал в основном ясен. Его сущностное содержание формулировалось следующим образом.

Ближайший план немецкого командования, по советским оценкам, заключался в том, чтобы тремя ударами по сходящимся направлениям разгромить войска 3-го Украинского фронта, овладеть Будапештом и восстановить прочную оборону по Дунаю. Главный удар предполагалось нанести силами 6-й полевой и 6-й танковой армий между озерами Веленце и Балатон в направлении Дунафельдвар, а вспомогательные — 2-й танковой армией из района восточнее н/п Надьканижа в направлении на Капошвар и войсками армейской группы «Е» — с южного берега Дравы в направлении на Печ, Мохач.

По состоянию на 4 марта 1945 года командование 3-го Украинского фронта (командующий Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин) оценивало противостоящую германскую группировку в 10 танковых (1, 3, 6, 23-я танковые дивизии вермахта, 1, 2 (была «потеряна» 3 тд дивизии СС «Тотенкопф» — «Мертвая голова». — Примеч. авт.) 5, 9-я и 12-я танковые СС, 2-я венгерская танковая дивизия), одну панцергренадерскую (16-я панцергренадерская дивизия СС «Рейхсфюрер СС»), 18 пехотных (13, 31, 96, 118, 356, 711, 11, 22, 41, 104, 117, 181, 264, 297-я пехотные, 7-я горнопехотная, 20, 23-я и 25-я пехотные венгерские дивизии) дивизий, две кавалерийские дивизии (казачья и венгерская) и две кавбригады немцев, позже развернутых в дивизии (3-я и 4-я). Всего, по оценкам штаба 3-го Украинского фронта, войска противника имели более 310 тыс. солдат и офицеров (по другим оценкам, даже 431 тыс. военнослужащих. — Примеч. авт.), 5630 орудий и минометов, 1430 танков и штурмовых орудий (из них 877 исправных), около 900 бронетранспортеров и около 850 самолетов. Ударный «кулак» противника в составе 6-й танковой армии СС и 3-го танкового корпуса 6-й полевой армии, сосредоточенный на узком участке фронта южнее озера Веленце, имел 807 танков и самоходных орудий, из них более 60 % средних и тяжелых, 3200 орудий и минометов[32]. На участке прорыва протяжением в 18 км плотность танков и самоходных орудий достигала 48 единиц, а орудий и минометов до 170 единиц на 1 км фронта. Как и в битве под Курском, основную ставку немцы делали на удар крупных сил тяжелых танков, сосредоточенных на главном направлении.

В целом советские разведслужбы и органы оперативного управления войсками имели довольно точную информацию о составе и ближайших намерениях планируемого немецкого наступления, однако стратегический замысел германской военно-политической верхушки вырисовывался лишь в общих чертах. И связано это было с тем, что единства по вопросам стратегии обороны рейха не было и у самого германского руководства.

В самом начале 1945 года, когда наступление германских армий в Арденнах окончательно захлебнулось, Адольф Гитлер лично приказал своим генералам снять 6-ю танковую армию СС с Западного фронта и перебросить ее на Восток для борьбы с Красной Армией. Уже 8 января командующий немецкими войсками на западе генерал-фельдмаршал фон Рунштедт получил приказ начать переброску частей 6-й танковой армии СС в центральную часть Германии. Начальник штаба ОКХ генерал-полковник Гудериан сразу предложил с помощью 6 ТА СС усилить немецкую оборону на центральном участке советско-германского фронта— в районе Одера. Туда же предполагалось перебросить войска, выводимые Германией из Курляндии (территория Латвии. — Примеч. авт.). Но у политика Гитлера в борьбе с «метафизическими» взглядами на войну немецких генералов были свои резоны. Фланги советско-германского фронта — северный и южный — он покидать решительно не хотел: до хрипоты и истерик скандалил с Гудерианом (вплоть до отставки последнего. — Примеч. авт.) и выдвигал различные аргументы в пользу своей правоты. Венгрия к началу 1945 года являлась южным флангом (советско-германского) фронта, и именно там фюрер предполагал задействовать эсесовские дивизии 6 ТА. Основным аргументом его позиции была защита нефтепромыслов в Западной Венгрии, составляющих тогда 80 % всей немецкой нефтедобычи. Начальник штаба ОКВ генерал-полковник Йодль описывал решение Гитлера следующим образом:

«Фюрер вновь указал на особое значение, которое имеет нефтеносная область, находившаяся юго-западнее озера Балатон. Контроль за ней является решающим в деле дальнейшего продолжения войны».

Но осуществить переброску 6-й танковой армии СС (иногда ее просто именовали 6-й танковой армией. — Примеч. авт.) в короткие сроки не удалось — многие ее соединения продолжали вести боевые действия в Арденнах. Причем из-за натиска англо-американских войск некоторые выводимые с фронта немецкие дивизии и полки приходилось снова вводить в сражение. Например, из-за обострения ситуации на правом фланге фронта 14 января 1945 года германское командование вновь задействовало отводимые с позиции 2-ю и 9-ю танковые дивизии СС.

И только лишь к 22 января удалось оттянуть в тыл дивизии 6-й танковой армии, заменив их соединениями 5-й и 7-й полевыми армиями вермахта.

Существенной проблемой при переброске эсесовских соединений на советско-германский фронт стал транспорт — к этому времени авиация союзников систематически совершала налеты на железнодорожные узлы. Кроме этого, германские железные дороги ощущали дефицит угля для паровозов. Но топливо было выделено, а для прикрытия эшелонов с воздуха по личному указанию фюрера были развернуты подразделения 3-го корпуса ПВО Германии.

Немецкое командование перебрасывало 6 ТА СС в Венгрию в обстановке строжайшей секретности. Проводился целый ряд дезинформационных мероприятий, направленных на убеждение разведслужб антигитлеровской коалиции в том, что эсесовский «ударный кулак» сосредотачивается в районе Берлина. Даже когда соединения и части 6 ТА СС стали перебрасывать из центральной части Германии в Венгрию, германское командование продолжало осуществлять дезинформационные мероприятия, согласно которым эсесовские танковые соединения концентрировались восточнее столицы рейха. Передислокация эшелонов велась главным образом по ночам, причем все тактические дивизионные значки на технике по приказу командования были закрашены; прикрывались также «рунические номера» с символикой СС на автомашинах и тягачах.

Сосредоточение 6-й танковой армии СС на территории Венгрии закончилось к 8 февраля 1945 года. Для сохранения тайны развертывания все ее соединения и части получили кодовые наименования. Так, штаб армии, как уже говорилось, стал именоваться как «Штаб высшего инженерно-саперного командования Венгрии», а управления корпусов и дивизий стали именоваться «учебными подразделениями войск СС». Например, штаб 2-го танкового корпуса СС стал «Учебным штабом группы армий „Юг“», 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» — «Учебной командой СС „Тотенкопф“», 2-я танковая дивизия СС «Дас Рейх» — «Учебной командой СС „Норд“» и т. п. Всем соединениям предписывалось соблюдать полное радиомолчание, а солдаты в форме войск СС не должны были появляться на передовой.

Таким образом, начиная с момента прибытия в Венгрию и до начала мартовского наступления 1945 года дивизии 6-й танковой армии СС имели практически месяц на отдых, пополнение и приведение себя в порядок, при этом они были пополнены людьми до штатного состава. Однако, как пишет в своей книге «Драма между Будапештом и Веной: последние бои 6-й танковой армии СС» Г. Майер, бывший офицером штаба 6-й танковой армии СС, при получении пополнений «речь шла о численной укомплектованности, а совсем не о качественном составе», так как большинство новоприбывших составляли новобранцы. Поэтому в течение месяца в танковых дивизиях СС имевшие боевой опыт танкисты усиленно готовили новичков. Однако, по мнению того же Майера, «когда идет речь о дивизиях СС 1945 года, надо иметь в виду, что это совсем не те соединения, которые были три или даже два года назад, с другим боевым духом и другой боеспособностью». Но несмотря на такие заявления бывшего германского офицера, танковые дивизии СС и в 1945 году оставались серьезным противником и наиболее сильными соединениями рейха.

Структурно, по советским оценкам (что было очень близко к реальности. — Примеч. авт.), «в 6-ю танковую армию СС входили 1-й и 2-й танковые корпуса СС (1, 2, 9-я и 12-я танковые дивизии СС), а также три пехотные дивизии (44-я немецкая, 20-я и 25-я венгерские), одна танковая (23-я) и две кавалерийские (3-я и 4-я) дивизии, два батальона тяжелых танков, дивизион штурмовых и дивизион противотанковых орудий. В этих соединениях и частях имелось — 303 исправных танка (из них 114 тяжелых), 132 штурмовых орудия и около пятисот бронетранспортеров. Армия была заново укомплектована наиболее боеспособными кадрами из нацистов и пополнена самой совершенной по тому времени боевой техникой. Личный состав ее прошел специальную подготовку для действий в ночных условиях».

Количественные показатели по сравнению с реальностью были несколько преувеличены: численность войск (310 000 человек, 5630 орудий и минометов и т. д.) являлись данными по всей группе армий «Юг», а не по ударным группировкам, а в число боеспособных танков включались машины, находившиеся в ремонте. Но и в «усеченном» варианте реальности 6 ТА СС представляла из себя грозную силу.

Следует сказать, что секретность выдвижения 6-й танковой армии СС помогла немцам не очень сильно — несмотря на то, что советская разведка не выявила самого штаба армии вплоть до начала мартовского наступления, разведорганы Красной Армии во второй половине февраля вскрыли крупную немецкую танковую группировку перед войсками 3-го Украинского фронта. Это позволило подготовиться к отражению наступления противника в марте 1945 года.

Планирование наступления в районе озеро Веленце, озеро Балатон, река Драва, река Дунай, получившего наименование «Весеннее пробуждение», началось немецким командованием во второй половине февраля 1945 года. Помимо 6-й танковой армии СС в операции должны были принять участие соединения групп армий «Юг» и армейской группы «Е».

По оценкам штаба 3 УФ, еще один ударный «кулак» 6-й полевой армии генерала Балка составили 356-я пехотная дивизия вермахта, 3-й и 4-й танковые корпуса (шесть танковых дивизий, батальон штурмовых танков, два батальона «Тигров», две бригады штурмовых орудий) — всего 258 исправных танков, 114 штурмовых орудий и около 14 бронетранспортеров.

Первый вариант плана наступления, позднее получившего название «Вариант С1», был разработан именно генералом Балком и представлен Верховному командованию сухопутных сил 20 февраля 1945 года. По этому варианту 6-я танковая армия СС наносила удар двумя корпусами западнее канала Шавриз, после чего правым флагом двигалась на юг. Армейская группа «Балк» атаковала восточнее канала Шавриз, а затем выдвигалась в направлении Адонь, между озером Веленце и Дунаем. После этого две дивизии 6-й танковой армии прорывались между Дунаем и озером Веленце.

Переработанный генерал-лейтенантом Грольманом, этот план получил обозначение «Вариант С2». По нему главный удар наносился восточнее канала Шавриз с последующим выходом к Дунаю, а находившиеся северо-восточнее озера Веленце части Красной Армии должны были быть окружены ударами пяти дивизий. Одновременно наносились удары 2-й танковой армией, а также группой армий «Е» в направлении на Печ.

Свой план операции, позже названный «Вариант А», предложил штаб 6-й танковой армии СС. Он планировал при переходе частей Красной Армии в наступление на Вену (оно ожидалось в начале марта) нанести удар эсэсовскими танковыми дивизиями вдоль озера Веленце, а пехотные дивизии должны были атаковать в восточном направлении навстречу 2-й танковой армии.

22 февраля 1945 года все три варианта операции «Весеннее пробуждение» рассматривались командованием сухопутных сил (ОКХ) и самим фюрером. Результатом дискуссии стало утверждение плана «Вариант С2».

К участию в операции привлекались соединения 6-й танковой армии СС, армейской группы «Балк», 2-й танковой армии вермахта (71-я пехотная, 1-я народно-горнопехотная, 118-я егерская дивизии, 16-я добровольческая панцергренадерская дивизия СС «Рейхсфюрер СС»), а также 91-й армейский корпус группы армий «Е».

В отсутствие господства в воздухе германское командование уповало на качественное превосходство своей бронетехники, которая в достаточных количествах имелась в составе наступательной группировки. Основной ударной силой операции «Весеннее пробуждение» являлась 6-я танковая армия СС. Как и в советских войсках, танковые армии в германских вооруженных силах являлись оперативными объединениями. Однако можно выделить и отличия — советские танковые объединения имели постоянный боевой состав и четкую штатную структуру. В германских танковых армиях постоянными были только управление и штаб, а боевой состав варьировался в зависимости от решаемых задач.

6-я танковая армия СС являлась скорее исключением из вышеперечисленных правил. Ее формирование началось 6 сентября 1944 года на базе штаба 90-го армейского корпуса. В конце месяца это объединение включили в состав группы армий «Б» на Западном фронте, а в декабре 1944 года 6-я танковая армия СС участвовала в операции «Вахта на Рейне» — наступлении немецких войск в Арденнах. Как уже говорилось, командовал объединением обергруппенфюрер и генерал-полковник войск СС Йозеф «Зепп» Дитрих. Его предыдущий начальник фон Рунштедт дал Дитриху короткую характеристику — «решительный, но тупой».

По мнению автора, эта характеристика не совсем верна, просто аристократ фон Рунштедт презирал «выскочек», сделавших карьеру в годы существования нацистского государства. Йозеф Дитрих родился в 1893 году в Баварии, в молодости служил подмастерьем у мясника, в 1911 году вступил в баварскую армию (которая являлась составной частью германского рейхсвера. — Примеч. авт.). Окончание боевых действий «Зепп» встретил тогда в немногочисленных бронетанковых частях рейхсвера в чине унтер-офицера. По окончании войны вступил в Добровольческий корпус и принимал участие в уличных боях с коммунистами, а в начале 20-х годов примкнул к штурмовикам Гитлера и в конце концов стал начальником личной охраны фюрера — знаменитого отряда «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Не имея соответствующего военного образования, за время Второй мировой войны Йозеф Дитрих прошел путь (с 1940 года) от командира полка (знаменитого «Лейбштандарта») до командующего 6 ТА СС. Убежденный нацист, беззаветно преданный Гитлеру, он был храбрым командиром, способным попытаться выполнить любой приказ бесноватого вождя (которому в первую очередь он был обязан своей карьерой. — Примеч. авт.). В успех операции он, вероятно, верил. А поскольку Дитрих, безусловно, обладал личной харизмой, он мог зажечь «искру надежды в сердцах подчиненных». А ведь это и требовалось для успеха наступления! Генералы-аристократы, обучавшиеся военному искусству в училищах и академиях, именно в силу своей образованности понимали всю безнадежность ситуации. Поэтому эсесовский полководец и его 6-я армия являлись для проведения операции «Весеннее пробуждение» идеальными «инструментами реализации».

1 тд СС командовал бригадефюрер СС Отто Кумм, «Гитлерюгендом» руководил оберфюрер СС Хуго Краас, «Дас Рейх» временно возглавлял штандартенфюрер Рудольф Леман, а «Хохенштауфен» — оберфюрер Сильвестр Штадлер. Все они являлись опытными офицерами.

Основой состава 6-й танковой армии СС стали 1-й (1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд») и 2-й (2-я танковая дивизия СС «Дас Рейх» и 9-я танковая дивизия СС «Хохенштауфен») танковые корпуса СС. Кстати, эти два танковых корпуса оставались в составе армии вплоть до конца войны. Помимо них в ее состав в разное время включались другие дивизии и различные боевые группы.

К началу операции «Весеннее пробуждение» 6-я танковая армия СС имела в своем составе 1-й и 2-й танковые корпуса СС, 1-й кавалерийский корпус (3-я и 4-я кавалерийские дивизии, переформированные в феврале 1945 года из 3-й и 4-й кавбригад), а также 23-ю танковую и 44-ю народно-гренадерскую дивизии. Кроме того, в состав армейской группы Балка, действовавшей на левом фланге 6-й танковой армии СС, входили 1, 3-я танковые и 356-я пехотная дивизии вермахта.

Танковые дивизии СС, участвовавшие в операции «Весеннее пробуждение», формировались по штату, утвержденному в 1944 году. Согласно нему, дивизия состояла из штаба, танкового, двух панцергренадерских и артиллерийского полков, дивизионов истребителей танков, зенитного дивизиона, батальона связи, а также разведывательного, саперного, автотранспортного, интендантского, санитарного, запасного батальонов и ремонтного парка.

Танковый полк включал в себя штаб, штабную роту (3 «Пантеры», 5 Pz.Kpfw.IV и взвод 37-мм зенитных танков Flak Pz.IV «Мобельваген» — 8 машин), два танковых батальона (один на Pz.Kpfw.IV, второй на «Пантерах») и ремонтную роту (4 ремонтно-эвакуационных танка «Бергепантера»). Каждый танковый батальон состоял из штаба со штабной ротой (8 танков, 5 бронетранспортеров Sd.Kfz.251, взвод ПВО) и четырех линейных рот (по 22 танка в каждой). Таким образом, танковый полк полного штата насчитывал 208 танков, 10 бронетранспортеров и 4 «Бергепантеры».

Панцергренадерские полки дивизии имели различную структуру. Первый состоял из штаба, штабной роты, двух панцергренадерских батальонов на автомобилях, саперной роты и батареи тяжелых самоходных пехотных орудий sIG 33 — 6 машин Sd.Kfz.138/1 «Грилле» на базе танка 38(t).

Второй полк был значительно сильнее и состоял из штаба со штабной ротой (9 бронетранспортеров Sd.Kfz.251) и двух панцергренадерских батальонов, из которых первый был на бронетранспортерах (88 Sd.Kfz.251, из них 12 Sd.Kfz.251/9 «Штуммель» с 75-мм орудием и 21 Sd.Kfz.251/17 с 20-мм пушкой), а второй на автомобилях. В состав последнего входили саперная рота на бронетранспортерах (14 БТР Sd.Kfz.251, из них один с 20-мм и 6 огнеметных Sd.Kfz.251/16) и батарея тяжелых самоходных пехотных орудий sIG 33 — всего 6 машин. Всего в двух панцергернадерских полках насчитывалось 111 бронетранспортеров различных модификаций, 44 миномета, 18 20-мм зенитных пушек, 30 огнеметов и 12 самоходных 150-мм орудий (реальный калибр 149,7-мм. — Примеч. авт.).

Артиллерийский полк состоял из трех дивизионов: одного самоходного (6 150-мм САУ «Хуммель», 12 105-мм САУ «Веспе», 6 бронетранспортеров Sd.Kfz.251, 6 машин передовых артиллерийских наблюдателей Beob.Pz.III на базе танка Pz.III, 2 подвозчика боеприпасов на базе САУ «Веспе») и двух буксируемых (12 105-мм гаубиц leFH 18, 8 150-мм гаубиц sFH 18 и 4 105-мм пушки К18). Кроме того, в дивизионах имелись зенитные взводы 20-мм пушек.

Танковая дивизия имела в своем составе очень сильный разведывательный батальон, способный самостоятельно выполнять многие боевые задачи. Он включал в себя штаб с штабной ротой, четыре роты на бронетранспортерах и роту снабжения: всего 111 бронетранспортеров различных модификаций (Sd.Kfz.250, 56 Sd.Kfz.251) и 16 бронеавтомобилей Sd.Kfz.234.

Дивизион истребителей танков имел смешанную структуру: в его состав входили как противотанковые пушки на мехтяге, так и штурмовые орудия, всего 21 штурмовое орудие StuG III, 1 бронетранспортер Sd.Kfz.251, 2 БРЭМ «Бергерпанцер III» и 12 75-мм противотанковых орудий Pak 40.

Зенитный дивизион включал в себя различные орудия: 88-мм (12 единиц), 37-мм (9) и 20-мм (12).

Саперный батальон также имел на вооружении бронетранспортеры — всего 33 Sd.Kfz.251 (в их числе — несколько инженерно-саперных Sd.Kfz.251/7), как, впрочем, и батальон связи (16 Sd.Kfz.251, среди которых были Sd.Kfz.251/3 (вариант с двумя радиостанциями) и Sd.Kfz.251/11 — для прокладки кабельных линий).

Всего танковая дивизия полного штата должна была иметь более 19 000 человек, 571 бронеединицу (208 танков, 49 штурмовых и самоходных орудий, 6 машин передовых артиллерийских наблюдателей, 6 ремонтно-эвакуационных танков, 2 подвозчика боеприпасов, 290 бронетранспортеров и 16 бронеавтомобилей), а также 156 орудий и минометов и 848 пулеметов. По аналогичному штату (1944 года) формировались и танковые дивизии вермахта, участвовавшие в операции «Весеннее пробуждение».

По своему составу немецкая танковая дивизия полного штата превосходила и танковый, и механизированный корпуса Красной Армии. Наличие в ее составе большого количества различных бронеединиц (танки, самоходки, бронетранспортеры, ЗСУ) позволяло выполнять самые разные боевые задачи. При этом немцами широко практиковалось использование боевых групп, в состав которых включались, наряду с танками, подразделения панцергренадеров, саперов и артиллерии, что позволяло более гибко осуществлять маневр на поле боя в меняющейся обстановке.

Справедливости ради следует сказать, что в 1945 году ни одна танковая дивизия (как вермахта, так и СС) не была укомплектована техникой до полного штата. Это было связано как с большими потерями на фронтах, так и со снижающимся производством бронетехники на заводах рейха. Чтобы как-то выйти из создавшейся ситуации, еще осенью 1944 года принимается решение о включении в состав рот танковых полков вместо танков Pz.Kpfw.IV и «Пантера», которых не хватало, танков-истребителей Pz.IV/70. Кроме того, предусматривалась возможность формирования батальонов с меньшим количеством танков в роте — по 17, 14 или даже 10 машин вместо 22. А в 1945 году панцергренадерские дивизии должны были быть вообще упразднены и переформированы в танковые с ротами по 10–14 танков. Но и эти меры не могли исправить ситуацию.

Помимо танковых дивизий в операции «Весеннее пробуждение» участвовали и другие танковые части. Наиболее сильными из них (и по составу, и по количеству машин) были батальоны тяжелых танков сухопутных войск, вооруженные «Королевскими тиграми». В боях на Балатоне в марте 1945 года участвовали 501-й батальон войск СС и 509-й батальон вермахта.

По штату, утвержденному в ноябре 1944 года, батальон «Тигров» включал в себя штаб со штабной ротой (3 танка), три линейных роты по 14 танков, зенитный взвод (8 зенитных Flak.Pz.IV) и роту снабжения. Всего в роте насчитывалось три взвода по 4 танка и 2 танка штаба роты и транспортная колонна (16 автомобилей и 3 полугусеничных тягача Sd.Kfz.9). В роте снабжения имелось 35 автомобилей. Всего в составе батальона насчитывалось 45 «Тигров», 8 зенитных танков, 97 автомобилей и тягачей.

К 6 марта 1945 года в составе 509-го батальона числилось 35 исправных «Королевских тигров», а в 501-м — 31, плюс еще 23 танка находилось в ремонте. Кроме того, в резерве находился батальон тяжелых танков «Фельдхернхалле» (33 исправных «Королевских тигра»), а так же рота «Тигров I» (8 машин) в 3-й дивизии СС «Тотенкопф». Всего в операции «Весеннее пробуждение» участвовало не менее 65–70 «Тигров».

Бои у озера Балатон стали одними из немногих на советско-германском фронте, в которых использовались тяжелые истребители танков «Ягдпантера», созданные на базе Pz.Kpfw.V «Пантера». Ими был оснащен 560-й тяжелый дивизион истребителей танков, сформированный летом 1944 года. Правда, к марту 1945 года в его составе имелось всего 6 «Ягдпантер» и 12 «Тигров», из них 6 в ремонте.

Помимо танковых частей в составе немецких войск имелось большое количество штурмовых орудий и истребителей танков. Первые, наряду с танковыми и панцергренадерскими дивизиями, входили в состав бригад штурмовой артиллерии: 303-я бригада имелась в составе группы «Балк», а 261-я — во 2-й танковой армии. По штату бригада состояла из штаба, трех батарей и транспортной роты, всего 45 (33 StuG 40 и 12 StuH 42) или 31 (22 StuG 40 и 9 StuH 42) штурмовых орудий. К началу операции «Весеннее пробуждение» 303-я бригада насчитывала около 30 боеспособных единиц, а 261-я — 25.

Подразделения истребителей танков, помимо дивизионов в составе танковых соединений, были представлены батареями истребителей танков в составе пехотных, гренадерских и народно-гренадерских дивизий. По утвержденному штату рота состояла из штаба, имевшего 2 машины, и трех взводов по 4 машины: всего 14 легких истребителей танков «Хетцер». К началу марта 1945 года сформировали 81 такую роту.

Кроме всех вышеперечисленных частей и соединений в составе армейской группы «Балка» имелись 219-й батальон штурмовых танков, имевший к 6 марта не менее 20 штурмовых танков «Бруммбар» (на базе танка Pz.Kpfw.IV), а также 351-я рота огнеметных танков, насчитывающая 7 огнеметных Pz.Kpfw.III (Flamm).

К началу 1945 года основной машиной, состоявшей на вооружении немецких танковых частей, являлась Pz.Kpfw.V «Пантера» — во время операции «Весеннее пробуждение» более половины боевых единиц в танковых полках составляли «Пантеры». Кроме того, имелось довольно большое число танков-истребителей семейства Pz.IV/70, «Хетцер», а также штурмовых орудий. Во время мартовских боев у Балатона эти самоходки составляли до трети всех имевшихся танков и САУ.

Отдельной темой, заслуживающей внимания, является использование в боях на озере Балатон инфракрасных приборов ночного видения, на устройстве которых следует остановиться подробнее.

Работы по созданию подобных систем велись в Германии фирмой AEG еще с начала 30-х годов. В 1939 году удалось создать первый вариант такого прибора, пригодного для использования в войсках. Его испытания прошли на 37-мм пушке Pak 35/36, но их результаты не удовлетворили военных. Они потребовали, чтобы возможности ночного прицела были такими же, как и при стрельбе днем.

Осенью 1942 года начались испытания ночного прицела для 75-мм пушки Pak 40, завершившиеся в середине следующего года. Несмотря на то что результаты были неплохие — стрельба могла вестись на дистанции до 400 м, — управление вооружений Германии «тянуло» с принятием прибора на вооружение. В начале 1944 года фирма AEG, не дожидаясь окончательного решения, изготовила 1000 комплектов ночных прицелов для Pak 40.

Толчком для активизации работ по инфракрасным приборам послужили боевые действия в Нормандии. Здесь господствовала авиация союзников, и зачастую передислокации войск можно было вести только ночью. Так немцам, крайне не любившим ночные боевые действия, пришлось менять свои привычки. Поэтому осенью 1944 года приборы ночного видения стали поступать в армию.

Прибор состоял из инфракрасной фары-излучателя и конвертера изображения. При этом излучатели могли быть разных диаметров (например, на Pak 40 или САУ «Мардер» — 30 сантиметров), но все они получили обозначение «Uhu» — «Филин». В зависимости от назначения, имелось несколько вариантов приборов — три типа для ночной стрельбы: «Zielgerat» 1128, 1221 и 1222 и столько же для ночного вождения: «Fahrgerat» 1250, 1252 и 1253, и один для наблюдения «Beobachtungsgerat» 1251. Главным образом между собой эти приборы отличались размерами фар, конвертерами и могли устанавливаться на танки, САУ и автомобили.

Осенью 1944 года прошло испытание прибора ночного видения, установленного на танке «Пантера». При этом использовала вариант для наблюдения «Beobachtungsgerat» 1251, смонтированный на командирской башенке. Кроме того, в танке установили дополнительный преобразователь, аккумуляторы, обеспечивающие работу прибора в течение четырех часов. Данный комплекс получил обозначение «Sperber» — «Ястреб-перепелятник». Несмотря на то что он обеспечивал командиру танка видимость до 300 метров, вождение машины, и особенно стрельба, требовали большого мастерства и слаженности экипажа. Дело в том, что дорогу и цели ночью мог видеть только командир танка, который давал команды механику-водителю и наводчику.

Для того, чтобы увеличить поле обзора ночью, спроектировали фару-излучатель «Uhu» большего диаметра — 600 мм. Его установили на бронетранспортер Sd.Kfz.251/21, который получил собственное имя «Falke» — «Сокол». С помощь этого прибора можно было «видеть» ночью на дистанцию до 600 метров. «Сокол» должен был действовать вместе с подразделениями «Пантер», обнаруживать цель и сообщать о них по радио танковым экипажам.

Точных данных о том, сколько танков с инфракрасными приборами участвовало в операции «Весеннее пробуждение», нет. Есть упоминания об отправке на фронт нескольких машин, включая один бронетранспортер Sd.Kfz.251/21 «Falke». Упоминается об использовании танков с такими приборами и советской стороной. Причем наиболее часто речь идет об анекдотичном столкновении группы подвыпивших советских офицеров (отмечавших день Красной Армии 23 февраля 1945 года. — Примеч. авт.) с германской одиночной самоходкой, с неизвестными целями двигавшейся вдоль переднего края фронта. Когда в дом, где вовсю «кипел» праздник, прибежал наблюдатель из передовых траншей и сообщил, что видит (только в момент «работы» осветительных ракет) рывками продвигающуюся немецкую САУ, ему, естественно, никто не поверил. «ЧП» произошло между 2 и 3 часами ночи, а небо было затянуто тучами и луны не наблюдалось. Но разгоряченные офицеры прицепили к «Доджу» 76,2-мм дивизионную пушку ЗиС-3 и помчались к передовой. Каково было их удивление, когда во время выстрела осветительной ракеты они увидели характерный силуэт германской самоходки, проползавшей от «всей компании» в 100–150 метрах. Орудие подтащили на руках и со следующей ракетой «влепили» в борт нацистской машины три бронебойных снаряда. Самоходка замерла. Когда разведчики поползли к самоходке уточнить результаты боя, выяснилось, что экипаж в спешке покинул машину, но на месте командира закреплен прибор, похожий на трубу. Его удалось снять и доставить в штаб 3-го Украинского фронта, но и там только приблизительно удалось определить назначение устройства. Когда же прилетели специалисты, чтобы забрать этот прибор, тогда выяснилось, что захваченное устройство является инфракрасной системой ночного видения. Устройство забрали в Москву, где обстоятельно изучили его конструкцию, а также дали ознакомиться с принципом работы ИК-прибора союзникам по Антигитлеровской коалиции. Как бы то ни было, общее представление высшее руководство страны об ИК-приборах уже имело, да и не могли последние являться каким-либо «чудо-оружием». В любом случае вопрос боевого применения машин с инфракрасными приборами в боях на Балатоне в марте 1945 года требует дополнительного изучения.

Несколько слов о численности немецких ударных группировок. Естественно, наиболее мощной была 6-я танковая армия СС. К 5 марта она насчитывала более 125 000 солдат и офицеров. Еще 45 000 входило в состав армейской группы «Балк». Таким образом, группировка, наступавшая между озерам Веленце и Балатон, насчитывала более 170 000 солдат и офицеров. Части 2-й танковой армии, наносившей удар южнее Балатона, имели до 50 000 человек, примерно 40 000 было в составе частей группы армий «Е», которым предстояло форсировать Драву.

Теперь о количестве танков. Согласно рапорту штаба группы армий «Юг» от 5 марта 1945 года, 6-я танковая армия насчитывала 333 исправных танка и САУ (без учета «Веспе» и «Хуммель»). 184 танка и САУ было в армейской группе «Балк» (включая два батальона «Тигров», но без учета 303-й бригады штурмовых орудий и 219-го батальона штурмовых танков). Таким образом, между озерами Веленце и Балатон к 6 марта было сосредоточено более 500 танков и САУ, это без учета резервов — 6-й танковой дивизии, а также машин, находящихся в ремонте.

По сведениям на 13 марта 1945 года, в составе только 6-й танковой армии числилось 583 боеспособных танка и САУ (то есть на 150 больше, чем на 5 марта), а еще почти 400 было в ремонте. Как видно, несмотря на неделю боев число боеспособных машин возросло почти на 50 %. Такие расхождения можно объяснить только одним — инженерные службы 6-й танковой армии СС активно занимались ремонтом техники. Таким образом, можно смело говорить о том, что в немецком наступлении между озерами Веленце и Балатон участвовало не менее 700–750 танков и самоходок (см. таблицу).

Материальная часть БТТ 6-й танковой армии СС по состоянию на 13 марта 1945 года

Поскольку скрыть от советского командования немецкие приготовления не удалось, Ставка и руководство 3-го Украинского фронта, используя возможности агентурной и войсковой разведки, пристально следили за развитием ситуации.

Так, как уже упоминалось, две дивизии 6-й танковой армии СС (1-я танковая СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и 12-я танковая СС «Гитлерюгенд») 17–18 февраля 1945 года были засечены в полосе 2-го Украинского фронта во время боев на плацдарме на реке Грон, севернее Эстергома. Затем радиоразведка засекла передвижение этих соединений в южном направлении. По агентурным данным в феврале 1945 года была выявлена переброска через Мюнхен на Секешфехервар 2-й танковой дивизии СС «Дас Рейх» и 9-й танковой дивизии СС «Хохенштауфен». В период с 18 по 25 февраля в районах Копривница, Дьюрдьевец, Вировитца была выявлена работа четырех штабов танковых дивизий противника. Из показаний ряда пленных стало известно также о подготовке нового немецкого наступления и выдвижении свежих танковых частей в район Секешфехервара. На основе этих, а также ряда других сведений советское командование сделало вывод о подготовке немецкого наступления, начало которого 3-й Украинский фронт ожидал в период не позднее 10–12 марта 1945 года.

Исходя из создавшейся обстановки и целей, которые ставил себе противник в январских наступлениях, командование 3-го Украинского фронта считало вероятными следующие действия немцев:

«1. Если противник все же окажется вынужденным ослабить свои силы на юге переброской части соединений на север — удар из района Секешфехервар между озерами Веленце и Балатон — с целью измотать наши силы и сделать их на длительный период времени не способными к решению активных задач. Таким образом обезопасить себя на юге, и создать возможность переброски части сил с южного участка фронта.

2. Если противник, независимо от своего поражения в Померании, Бранденбурге и Силезии, все же будет направлять свои главные активные усилия против наших войск на плацдарме правого берега Дуная — концентрический удар крупными, главным образом танковыми силами, из района Секешфехервар, из района Надьканижа и с южного берега р. Драва из района Осиек, Дольни-Михольяц с задачей: разгромить войска 3-го Украинского фронта, отбросить их за Дунай и этим на длительный срок гарантировать безопасность направлений на Вену и Грац. Удар может быть нанесен как одновременно с трех направлений, так и разновременно».

При этом предполагалось три варианта действий противника.

Первый вариант — удар из района Надьканижа на восток и с участка Осиек, Дольни-Михоляц через реку Драва на север вдоль Дуная с целью отвлечь силы правого крыла 3-го Украинского фронта, и этим обеспечить успех главного удара из района Секешфехервар. Главный удар наносился на восток и юго-восток тогда, когда будет отвлечено достаточно сил с правого крыла фронта. При этом немецкие войска должны были выйти к Дунаю, разрезав 3-й Украинский фронт надвое. При этом ожидалось нанесение главного удара южнее озера Веленце (хотя не исключалась возможность удара и севернее озера). В дальнейшем ожидалось нанесение удара южнее Дуная с задачей разгрома правого крыла 3-го и левого крыла 2-го Украинских фронтов.

Второй вариант — нанесение противником удара южнее озера Веленце с теми же задачами, что и в первом варианте, с одновременным сковыванием войск фронта южнее озера Балатон и на реке Драва.

Третий вариант — нанесение противником одновременного удара со всех трех направлений, с главным ударом из района Секешфехервара.

К концу февраля 3-й Украинский фронт в своем составе имел пять общевойсковых армий, один армейский корпус, одну воздушную армию и четыре отдельных корпуса: 4-ю гвардейскую, 26, 27, 57, 1-ю Болгарскую армии и 12-й армейский корпус 3-й югославской армии, 17-ю воздушную армию, два танковых (18 тк и 23 тк), один механизированный (1 гв. мк) и один кавалерийский (5 кк) корпуса — 407 357 человек, 6163 орудий и минометов (без реактивной артиллерии), 407 танков и САУ и 965 самолетов. Учитывая необходимость отразить сильный удар противника, обладавшего большим количеством тяжелых танков, командующий войсками фронта Маршал Советского Союза Ф. И. Толбухин решил создать глубоко эшелонированную оборону. В первый эшелон он выделил 4-ю гвардейскую, 26, 57-ю и 1-ю Болгарскую армии, во второй — 27-ю армию. В резерве фронта находились: 18-й и 23-й танковые, 1-й гвардейский механизированный и 5-й гвардейский кавалерийский корпуса.

В соответствии с полученными сведениями о предстоящем наступлении германских войск, приказом по фронту № 0012сс от 20 февраля войска 3-го Украинского фронта получили указание быть готовыми к отражению удара противника с одновременным продолжением подготовки к предстоящему наступлению. 24 февраля командующий 3 УФ оповестил войска о возможной массированной атаке танков противника как в дневное, так и в ночное время. 25 февраля штабом был подготовлен и разослан в войска особый документ — инструкция «Указания по организации противотанковой обороны». В соответствии с ним и началась организация многоэшелонированной обороны фронта.

Занимаемый войсками 3-го Украинского фронта плацдарм на правом берегу Дуная, несмотря на большие его размеры, все же ограничивал маневр войсками и усложнял работу тылов по обеспечению войск всем необходимым. Тем не менее пересеченная местность, наличие большого количества каналов и рек способствовали созданию прочной обороны с рядом оборонительных полос и рубежей. На плацдарме имелось большое количество шоссейных и грунтовых дорог, при этом последние из-за весенней распутицы были почти непроходимы для колесного транспорта. В первой половине марта 1945 года стояла пасмурная погода, часто шли снег с дождем, а по утрам густые туманы, температура воздуха колебалась в пределах +4–7 градусов.

На многих участках фронта имелись районы, пригодные для скрытного размещения войск. Однако на участке между озерами Веленце и Балатон, там, где ожидался главный удар немцев, местность в районе переднего края частей 3-го Украинского фронта была равнинной, затруднявшей установку и маскировку орудий, выдвинутых для стрельбы прямой наводкой. Кроме того, наличие большого числа рек, заболоченная местность и неглубокое залегание грунтовых вод не позволяло отрывать окопы для пехоты, орудий и наблюдательные пункты полного профиля. Поэтому приходилось укреплять дно настилами, особенно под колесами орудий, а для увеличения глубины укрытий сооружать насыпи, земляные стенки, заборы и т. д.

По указанию командующего фронтом армии первого эшелона создали многополосную, позиционную оборону на всю глубину плацдарма. Общая глубина подготовленной обороны равнялась 25–50 км на правом крыле фронта ввиду ограниченности размеров плацдарма и 100–120 км на левом крыле фронта. Силы и средства 3 УФ были глубоко эшелонированы. Войсками занимались три оборонительные полосы и частично фронтовой оборонительный рубеж.

Тактическая зона обороны имела глубину 10–15 км и включала две оборонительные полосы, ряд промежуточных и отсечных позиций (по терминологии того времени — рубежей), противотанковые районы и развитую систему инженерных заграждений. В оперативной глубине была подготовлена армейская тыловая полоса обороны. Боевые порядки соединений и частей на главном направлении строились в два эшелона с наличием сильных танковых и противотанковых резервов и подвижных отрядов заграждений.

Советское Верховное главнокомандование, учитывая характер предстоящих боевых действий и в соответствии с разработанным планом, усилило 3-й Украинский фронт большим количеством артиллерии РВГК: тремя артиллерийскими дивизиями прорыва, четырьмя зенитно-артиллерийскими дивизиями, восемью истребительно-противотанковыми артиллерийскими бригадами, тремя самоходно-артиллерийскими и более 34 бригадами, полками и дивизионами. Все эти артиллерийские соединения и части (включая самоходно-артиллерийские бригады бронетанковых и механизированных войск. — Примеч. авт.) насчитывали около 2000 орудий, минометов и боевых машин. В результате к началу операции 3-й Украинский фронт (с учетом артиллерии 1-й Болгарской армии и 12-го Югославского корпуса) имел в своем составе 7800 орудий, минометов и боевых машин реактивной артиллерии, из них: 3164 миномета, 1915 орудий противотанковой артиллерии, 1800 артсистем от 76,2-мм и выше, а также 418 танков и САУ (см. таблицу).

Состав и плотность артиллерии 3-го Украинского фронта на 6 марта 1945 года

* Без учета участка фронта, приходящегося на озеро Балатон (55 км).

Бронетанковые соединения и части 3-го Украинского фронта также были достаточно многочисленными и являлись (фронтовым) резервом, способным с помощью маневра усилить позиции или нанести контрудар при возможном прорыве войсками противника наших оборонительных полос. К операции привлекались два танковых (18-й и 23-й) и один механизированный (1-й гвардейский) корпуса, 32-я отдельная гвардейская механизированная бригада и 208-я самоходно-артиллерийская бригада, четыре танковых, шесть самоходно-артиллерийских полков (не считая полков в составе танковых и механизированных корпусов), два мотоциклетных полка и восемь самоходно-артиллерийских дивизионов. С началом боев в состав 3 УФ передали еще две самоходно-артиллерийские бригады — 207-ю и 209-ю.

Большинство частей понесли большие потери в январских и февральских боях 1945 года и имели значительный некомплект матчасти. Особенно это касалось танковых и механизированного корпусов, в лучшую сторону отличались самоходно-артиллерийские полки и бригады.

В начале 1945 года танковый корпус Красной Армии по штату включал в себя три танковых и механизированную бригаду, три самоходно-артиллерийских полка (легкий, средний и тяжелый), минометный и зенитный полки, мотоциклетный, саперный, медико-санитарный батальоны, батальон связи, дивизион гвардейских минометов («катюши»), роты химзащиты, подвоза ГСМ, две подвижных рембазы (колесных и гусеничных машин), мастерские вещевого и артиллерийского имущества и ряд других подразделений. Всего в танковом корпусе насчитывалось 12 010 человек, 207 танков Т-34, 63 самоходки (21 СУ-76, 21 СУ-85 и 21 ИСУ-152), 80 орудий (76,2-мм — 36, 57-мм — 16, 45-мм — 12, 37-мм — 16), 102 миномета (120-мм — 42, 82-мм — 52, БМ-13 — 8), 149 противотанковых ружей и 1456 автомобилей.

18-й танковый Знаменский Краснознаменный корпус (110, 170, 181-я танковые и 32-я механизированная бригады, 1438-й и 363-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийские полки) к 6 марта 1945 года имел в своем составе всего 42 Т-34, 5 ИСУ-152, 16 ИСУ-122 и 17 СУ-76, по числу боевых машин представляя в лучшем случае усиленную танковую бригаду.

В таком же состоянии находился и 23-й Краснознаменный танковый корпус (3, 39, 135-я танковые, 56-я механизированная бригады, 1443, 1891-й самоходно-артиллерийские полки), насчитывавший к 6 марта 20 танков Т-34–85, 7 ИСУ-122 и 1 ИС-2.

К началу 1945 года, согласно штату, механизированный корпус включал три механизированных и танковую бригады, три самоходно-артиллерийских полка (легкий, средний и тяжелый), минометный и зенитный полки, мотоциклетный, саперный, медико-санитарный батальоны, батальон связи, дивизион гвардейских минометов («катюши»), роты химзащиты, подвоза ГСМ, две подвижных рембазы, мастерские вещевого и артиллерийского имущества и ряд других подразделений. Всего мехкорпус полного штата насчитывал 16 422 человека, 133 танка, 63 самоходки (21 СУ-76, 21 СУ-85 и 21 ИСУ-152), 96 орудий (76,2-мм — 36, 57-мм — 8, 45-мм — 36, 37-мм — 16), 162 миномета (120-мм — 54, 82-мм — 100, БМ-13 — 8), 287 противотанковых ружей и 1849 автомобилей. Механизированные корпуса Красной Армии даже в конце войны часто комплектовались полученными по ленд-лизу американскими танками, как правило, «Шерманами». Не был исключением и 1-й гвардейский ордена Ленина механизированный корпус (1, 2, 3-я гвардейские механизированные и 9-я гвардейская танковая бригады, 382-й и 1821-й самоходно-артиллерийские полки), имевший на вооружении танки М4А2. К началу марта 1945 года этот мехкорпус понес большие потери и насчитывал в своем составе всего 47 боевых машин М4А2 «Шерман», 15 СУ-100 и 3 Т-34.

Таким образом, к 6 марта 1945 года танковые и механизированный корпуса 3-го Украинского фронта имели большой некомплект бронетехники. Это обстоятельство определило их применение — соединения использовались в обороне, при этом их мотострелковые батальоны «укреплялись» танками. Кроме того, для усиления корпусам придавались самоходно-артиллерийские полки или бригады.

Отдельные танковые полки Красной Армии к 1945 году были переведены на штат № 010/463 (танки Т-34–76) или 010/464 (танки Т-34–85) и состояли из штаба с взводом управления (один Т-34), двух танковых рот (по 10 Т-34), разведывательного, ремонтного, автотранспортного взводов, хозяйственного отделения и пункта медицинской помощи, всего 225 человек (243 при укомплектовании танками Т-34–85) и 21 Т-34. В боях в районе озера Балатон участвовал один отдельный танковый полк — 249-й, укомплектованный танками Т-34–76.

Кроме того, в составе каждой дивизии 5-го кавалерийского корпуса имелось по одному танковому полку — 54, 60-й и 71-й. Они понесли большие потери в предыдущих боях и насчитывали от одной до семи машин, причем в двух из них имелись американские легкие танки МЗА1 «Стюарт». Они остались от переформирования полков со штата № 010/414, по которому в их состав входило четыре танковых роты, из них одна на легких танках.

Отдельный мотоциклетный полк штата № 010/433 состоял из управления, мотоциклетного батальона, истребительно-противотанкового дивизиона и четырех рот: танковой, минометной, пулеметной, автомобильной и обеспечения — всего 1188 человек, 10 танков Т-34, 18 бронетранспортеров МЗА1 «Скаут» и 3 бронемашины БА-64. В боевых действиях у озера Балатон участвовали два мотоциклетных полка — 3-й гвардейский и 53-й, оба находились в составе 57-й армии.

С точки зрения использования танковых частей и соединений основная тяжесть боев у озера Балатон в марте 1945 года легла на самоходную артиллерию. Ее подразделения были представлены легкими, тяжелыми и средними самоходно-артиллерийскими полками.

Легкие самоходные полки, имевшие на вооружении самоходки СУ-76, формировавшиеся по штату № 010/484, включали в себя штаб со взводом управления (1 СУ-76), четыре батареи по 5 СУ-76 и службы тыла (медпункт, взводы боепитания, ремонта, транспортный и хозяйственное отделение), всего 1225 человек и 21 СУ-76. В составе фронта имелось четыре таких полка — 1896, 1891, 1202-й и 864-й. Кроме легких самоходно-артиллерийских полков имелись и другие подразделения на СУ-76 — отдельные самоходно-артиллерийские дивизионы стрелковых дивизий. Их формирование развернулось еще в начале 1944 года — эти дивизионы включались в состав стрелковых дивизий вместо отдельных истребительно-противотанковых дивизионов. При этом за самоходными подразделениями сохранялись номера истребительно-противотанковых дивизионов.

По штату № 04/568 самоходный дивизион состоял из штаба с отделением управления (1 СУ-76), трех батарей по 5 САУ и отделения боепитания, всего 152 человека и 16 СУ-76. В составе 3-го Украинского фронта к марту 1945 года имелось восемь таких дивизионов — шесть в составе 4-й гвардейской армии (8, 13, 75, 88, 44-й гвардейские и 122-й), один в 26-й (72-й) и один в 27-й (432-й).

Средние самоходно-артиллерийские полки по штату № 010/462 включали в себя штаб с взводом управления (1 САУ), четыре батареи по 5 самоходок, службы тыла (медпункт, взводы боепитания, ремонта, транспортный и хозяйственное отделение), роту автоматчиков и саперный взвод, всего: 318 человек и 21 САУ. Сначала эти полки оснащались средними самоходно-артиллерийскими установками СУ-85, а с ноября 1944 года их стали перевооружать новыми самоходками СУ-100. В мартовских боях участвовало три таких полка — 382-й и 1821-й в составе 1-го гвардейского мехкорпуса, имевшие к 6 марта всего 15 СУ-100, и 1201-й, входивший в состав 57-й армии. Причем последний имел на вооружении вместо самоходок 14 танков Т-34.

Оборонительная операция 3-го Украинского фронта в марте 1945 года стала дебютом средних самоходно-артиллерийских бригад РГК. Их формирование началось в декабре 1945 года по штату № 010/500. Согласно последнему, бригада состояла из штаба с ротой управления (2 СУ-100), разведывательной (3 СУ-76), зенитно-пулеметной и противотанковой рот, трех самоходно-артиллерийских полков штата № 010/462 (21 СУ-100 в каждом) и роты технического обслуживания, всего 1492 человека, 65 СУ-100 и 3 СУ-76.

Бригады СУ-100 формировались на базе танковых бригад — 1-й Ленинградской, 118-й Двинской и 209-й, и получили номера 207, 208-я и 209-я соответственно. В начале февраля 1945 года все бригады СУ-100 отправили в действующую армию — 207-ю и 209-ю на 2-й Украинский, а 208-ю на 3-й Украинский фронты. После начала немецкого наступления 207-ю и 209-ю бригады перебросили в состав 3-го Украинского фронта. Боевые действия у озера Балатон в марте 1945 года стали самым массовым применением самоходных установок СУ-100 — здесь на достаточно узком участке действовало более 200 таких машин.

Гвардейские (это звание им присваивалось при формировании) тяжелые самоходно-артиллерийские полки по штату № 010/461 состояли из штаба со взводом управления (1 ИСУ-122 или ИСУ-152), четырех батарей по пять самоходок в каждой, роты автоматчиков, саперного и хозяйственного взводов, всего 420 человек и 21 ИСУ. Не считая тяжелых самоходно-артиллерийских полков, в составе танковых и механизированного корпусов в боях у Балатона участвовал только один такой полк — 366-й гвардейский.

По состоянию на 6 марта 1945 года в составе танковых частей и соединений 3-го Украинского фронта имелось 398 боевых машин — 193 танка и 205 САУ, из которых 95 (46 %) легкие СУ-76. Причем последние составляли больше четверти всего танкового парка фронта. С прибытием двух бригад СУ-100 число самоходок составило более 60 % всех боевых машин. Таким образом, с точки зрения использования танковых войск в оборонительной операции 3-го Украинского фронта в марте 1945 года большую роль сыграли самоходки.

Оборонительная операция Красной Армии в районе озера Балатон в марте 1945 года интересна тем, что основную роль в отражении германского наступления в борьбе с танками противника сыграли именно артиллерийские части и соединения. Поэтому стоит рассмотреть их состав более подробно.

В составе 3-го Украинского фронта на 6 марта 1945 года имелось 185 артиллерийских и минометных полков. Все эти части, а также подразделения стрелковых дивизий насчитывали 2556 82–160-мм минометов, 2995 45–203-мм орудий, 612 20–85-мм зенитных пушек и 293 реактивных установки («катюши»).

Многие артиллерийские части 3-го Украинского фронта имели опыт действий в обороне, особенно противотанковой, полученный во время январских боев 1945 года. Однако их боеспособность снижалась значительным некомплектом орудий и, особенно, автомобилей. Например, если укомплектованность артиллерийских частей армейского и фронтового подчинения минометами, 57 и 76,2-мм пушками составляла 57–65 % штатной, а средствами тяги 70–85 %, то автомобилями — только 28,3 %. Полностью укомплектованными были только 105-я гаубичная бригада большой мощности и 12-я истребительная противотанковая бригада (16 76,2-мм пушек ЗиС-3 и 20 57-мм ЗиС-2).

Что касается стрелковых дивизий, то укомплектованность их артчастей была еще ниже. Так, на 3 марта 1945 года в дивизиях 4-й гвардейской армии имелось по 6 полковых, 20 дивизионных 76,2-мм орудий и 9 122-мм гаубиц, в 26-й армии — по 4–5 полковых, 12 дивизионных пушек и 7 122-гаубиц, в 27-й армии — по 5–6, 22, 10–11, а в 57-й армии — 9, 22 и 10–11 единиц соответственно.

Большая часть артиллерии распределялась по армиям и корпусам. Во фронтовом резерве имелись: 19-я артиллерийская дивизия прорыва (семь бригад), 12-я истребительная противотанковая, 170-я легкая артиллерийская, 208-я самоходно-артиллерийская бригады, 105-я гаубичная бригада большой мощности, три бригады «катюш», два артполка, тяжелая минометная бригада и минометный полк. При этом 19-я арт дивизия предназначалась только для поддержки предстоящего наступления, и использование ее в обороне Ставкой ВГК запрещалось.

Если оценивать ситуацию в целом, то противник превосходил наши войска по танкам в 3,8 раза на всем фронте и в 5,2 раза на направлении главного удара. По авиации силы были примерно равными, а по артиллерии наши войска имели превосходство в 1,3–1,4 раза как на направлении главного удара, так и на всем фронте.

Было решено, что основная масса артиллерии — 5393 орудия, миномета и боевых машин, или около 70 % — будет сосредоточена на правом крыле фронта, то есть на направлении вероятного главного удара противника.

В соответствии с замыслом операции командующий артиллерией фронта генерал-полковник, впоследствии главный маршал артиллерии М. И. Неделин основную массу артиллерии РВГК передал 4-й гвардейской и 26-й армиям, оборонявшимся на главном направлении. В результате в 4-й гвардейской армии, оборонявшейся на участке фронта от Ганта до Шерегельеша, была создана плотность 36 орудий полевой и 3,4 орудия зенитной артиллерии на 1 км фронта обороны. В 26-й армии, оборонявшейся на фронте от Шерегельеша до озера Балатон, плотность артиллерии была доведена до 30 единиц полевой и 3 орудий зенитной артиллерии на 1 км фронта.

27-я армия, находившаяся во втором эшелоне фронта, занимала оборону на так называемом малом задунайском плацдарме на рубеже Кишвеленце, Дунапентеле. Будучи введенной в сражение на участке озеро Веленце — озеро Балатон, она могла увеличить плотность артиллерии на 20 единиц.

57-я армия получила для обороны довольно широкую полосу протяжением 115 км. Участок фронта вдоль озера Балатон (55 км) прикрывался двумя мотоциклетными полками и батальоном машин-амфибий. Основные же силы армии были сосредоточены южнее озера в полосе протяжением в 60 км. Командование фронта учитывало, что на участке обороны 57-й армии следует ожидать лишь вспомогательный удар, а характер местности, степень совершенства обороны и отсутствие у противника на данном участке фронта крупной танковой группировки позволяли рассчитывать на успех операции армии наличными силами[33].

1-я Болгарская армия занимала оборону на широком фронте (около 190 км) по северному берегу Дравы. Она имела 1356 орудий и минометов в основном немецкого происхождения. Средняя плотность артиллерии на фронте армии не превышала 7 орудий на 1 км фронта.

В армиях, оборонявшихся на главном направлении, были созданы сильные армейские артиллерийские и зенитно-артиллерийские группы. Так, артиллерийская группа 26-й армии состояла из двух пушечных артиллерийских бригад и двух батарей гаубичной бригады БМ (большой мощности. — Примеч. авт.), всего 59 орудий; артиллерийская группа 4-й гвардейской армии включала три пушечные артиллерийские бригады и две батареи гаубичной бригады БМ, всего 113 орудий. Каждой из этих групп для разведки и управления огнем были приданы подразделения корректировочной авиации. В 57-й армии из-за недостатка артиллерии армейской артиллерийской группы не было, но зато создавались корпусные артиллерийские группы в составе 2–3 дивизионов каждая. Зенитно-артиллерийские группы в армиях включали по три-четыре зенитно-артиллерийских полка.

Дивизионные артиллерийские группы в составе 2–3 дивизионов каждая были созданы лишь в двух дивизиях 30-го стрелкового корпуса 26-й армии, оборонявшихся на направлении главного удара. Полковые артиллерийские группы создавались во всех полках первого эшелона и имели в своем составе от 18 до 24 орудий и минометов.

Основные усилия войск сосредоточивались на удержании главной полосы. В ней располагалось до 60 % всей артиллерии. Вместе с тем необходимо было значительную часть артиллерии сохранить в ближайшей тактической и оперативной глубине в готовности к маневру на угрожаемые направления. Для этого 15 % всей артиллерии располагалось во второй полосе обороны и около 25 % в оперативной глубине.

В соответствии с общим планом обороны управление артиллерией было централизовано в масштабе «корпус — армия» на все время операции. В разработанной системе огня артиллерии особая роль отводилась массированному и сосредоточенному огню. По наиболее важным объектам предполагалось сосредоточивать огонь большей части артиллерии корпуса, а в необходимых случаях и армии. Размеры участков таких сосредоточений достигали 40–60 гектаров (га). Так, в 26-й армии было подготовлено восемь участков массированного огня площадью 20–60 га и 152 участка сосредоточенного огня площадью 4–16 га каждый.

Заградительный огонь был подготовлен перед всем фронтом обороны. На отдельных важных участках заранее предусматривалось ведение неподвижного заградительного огня — НЗО с удвоенной и даже утроенной плотностью против норм правил стрельбы. Опыт боев показал высокую эффективность такого вида огня при отражении атаки мотопехоты противника.

Штаб артиллерии фронта уделил особое внимание обеспечению своевременного сосредоточения огня значительного количества орудий и минометов по тому или иному объекту противника. В последние дни перед операцией проводились систематические тренировки, в результате которых удалось резко сократить время, требуемое для подготовки к открытию огня. Контрольные сроки открытия сосредоточенного огня, достигнутые в этой операции, приведены в следующей таблице[34].

Значительное сокращение времени вызова огня в 57-й армии явилось результатом кропотливой работы командования и штаба артиллерии армии во всех звеньях управления. Созданная в армии система управления позволяла достигнуть быстрого сосредоточения большого числа батарей по заданной цели. При этом прямая передача команд с командного пункта армии на батареи давала возможность резко сократить время открытия огня.

Одним из важнейших элементов общей системы мероприятий в обороне является артиллерийская контрподготовка. Штаб артиллерии 3-го Украинского фронта в этом отношении имел большой положительный опыт. Однако в рассматриваемой операции в организации и планировании артиллерийской контрподготовки были допущены серьезные недочеты. Так, штаб артиллерии 26-й армии из-за недостатка времени и точных данных о противнике не успел разработать общеармейский план контрподготовки и не оказал в этом отношении необходимой помощи корпусам. При проверке, проведенной 1 марта, было выявлено, что «планы контрподготовки в корпусах и дивизиях составлены механически и без увязки с действиями пехоты. Участки подавления выбраны случайно, без всякого анализа возможных действий противника, на ряде участков вообще нет и раньше не было никаких целей»[35]. Это привело к тому, что контрподготовка в 26-й армии вовсе не была проведена, что, несомненно, сказалось впоследствии на боевых действиях войск.

Значительно лучше обстояло дело с организацией контрподготовки в 57-й и 4-й гвардейской армиях, так как эти армии имели больше времени для подготовки обороны.

Система противотанковой обороны 3-го Украинского фронта в Балатонской оборонительной операции включала: батальонные противотанковые узлы, противотанковые районы, прикрытые системой заграждений, артиллерийско-противотанковые резервы, артиллерию (полевую, зенитную и реактивную), располагавшуюся на закрытых огневых позициях, и подвижные отряды заграждения. Батальонные противотанковые узлы создавались почти во всех батальонных районах обороны, расположенных на танкоопасных направлениях. В каждом из них имелось 6–8 противотанковых ружей и 5–11 орудий, в том числе 1–2 орудия крупного калибра.

В рассматриваемой операции большое развитие получили противотанковые районы, которые создавались за счет частей истребительно-противотанковой, самоходной и зенитной артиллерии по планам корпусов, армий и даже фронта. В полосе 4-й гвардейской, 26-й и 27-й армий было создано 66 противотанковых районов. Каждый район имел от 12 до 24 орудий (то есть от дивизиона до полка), в том числе несколько орудий калибра 122–152 мм. Системой противотанковых районов были прикрыты все важнейшие танкоопасные направления от переднего края обороны на глубину до 35 км. В состав противотанковых районов, располагавшихся в глубине, включали и артиллерию, стоявшую на закрытых огневых позициях. В итоге более 60 % артиллерии армий объединялось в противотанковые районы и привлекалось к борьбе с танками.

Большое внимание уделялось созданию, выбору места расположения и подготовке к маневру артиллерийско-противотанковых резервов. Всего во фронте имелось 63 артиллерийских противотанковых резерва, в них входило более 25 % всей противотанковой артиллерии фронта. Состав противотанковых резервов, их удаление от переднего края и среднее время, требуемое для маневра, приведены в таблице[36].

Для подготовки маневра противотанковых резервов производилась тщательная разведка маршрутов и районов развертывания. Предпочтение подчас оказывалось не кратчайшему, а более удобному пути, обеспечивавшему высокую скорость движения. Производились контрольные промеры маршрутов; время, необходимое на занятие рубежей развертывания, уточнялось выездами на них отдельных орудий, взводов и батарей днем и ночью. Учитывая, что противотанковые резервы часто вынуждены с ходу вступать в бой, в армиях и корпусах отрабатывали занятие и смену боевых порядков артиллерии под прикрытием дымовых завес.

Командование фронта готовило также артиллерию к боевым действиям ночью. Опыт январских боев показал, что противник часто прибегал к ночным действиям и вел их довольно успешно, чему способствовало применение им вышеупомянутых танковых приборов ночного видения, позволявших вести прицельную стрельбу из танка или САУ на дальность до 300–400 м[37]. В связи с этим предусматривалось освещение местности в полосе каждой дивизии, для чего предназначались прожекторы, осветительные авиационные бомбы, снаряды и ракеты, а также подручные средства. Для освещения местности и вражеских танков от каждой стрелковой роты и батареи предполагалось выставлять сигнально-осветительные посты, расположив их в определенной системе, эшелонированно, на глубину первой и второй позиций.

Также большое внимание было уделено созданию минных полей, которые создавались по всему фронту. При этом средняя плотность в полосе 4-й гвардейской, 26-й и 57-й армий составляла 730 противотанковых и 670 противопехотных мин на 1 км, на важнейших танкоопасных направлениях достигала 2700 и 2500 мин соответственно.

Кроме стационарных минных полей предполагалось широкое использование в обороне подвижных отрядов заграждения — саперных подразделений с запасом противотанковых и противопехотных мин. Всего к 5 марта имелось 68 таких отрядов, насчитывавших 73 автомобиля, 164 повозки, 30 000 противотанковых и 9000 противопехотных мин, а также 9 тонн взрывчатки. Фронтовое командование имело в своем распоряжении три отряда заграждения (на автомобилях) в составе мотоинженерного батальона и двух рот сапер, каждый из которых имел в своем распоряжении 4500 противотанковых мин. 4-я гвардейская армия на базе своего инженерно-саперного батальона сформировала два таких отряда на автомобилях по 3200 противотанковых и 1000 противопехотных мин в каждом. В 26-й и 57-й армиях было по одному отряду (рота сапер на четырех автомашинах с 1000 противотанковых мин). Корпусные отряды, как правило, состояли из роты — взвода сапер с запасом 300–500 противотанковых мин, дивизионные — 10–25 сапер на одной автомашине с 200–250 минами, полковые — 5–7 сапер со 100 противотанковыми минами на повозках.

Каждый отряд имел свой план выдвижения на то или иное направление в зависимости от обстановки. Их действия увязывались с противотанковой артиллерией и стрелковыми частями.

На основании полученных разведывательных данных командование 3-го Украинского фронта пришло к выводу, что немецкие части могут начать наступление в любой момент. Поэтому вечером 5 марта штаб фронта предупредил войска о возможности начала наступления противника утром следующего дня. Штабы армий и корпусов отдали приказ о приведении частей и соединений в полную боевую готовность. Например, штаб артиллерии 30-го стрелкового корпуса 26-й армии отдал следующее боевое распоряжение.

«Наблюдением установлено в течение дня оживленное движение автотранспорта и живой силы противника к переднему краю. Имеются данные, что противник будет вести активные действия. Для своевременного предупреждения активных действий противника командующий артиллерией корпуса приказал:

1. В ночь с 5 на 6.3.45 г. всему офицерскому составу быть на своих местах; командирам батарей и до командующих артиллерией быть на НП и проверить готовность всей артиллерии к ведению массированного огня согласно плану контрподготовки. Артиллерии, стоящей на прямой наводке, быть в полной готовности к отражению танковых атак противника.

2. Личному составу находиться при орудиях и на НП (50 % дежурит, 50 % отдыхает).

3. Подготовить боеприпасы для ведения огня по танкам и живой силе противника.

4. Проверить связь и управление огнем от командующего артиллерией дивизии до командира батареи как штатной, так и приданной артиллерии. В случае порыва проводной связи немедленно включать радиостанции.

5. Получение подтвердить, исполнение донести».

6 марта 1945 года германские войска действительно перешли в контрнаступление, нанося почти одновременные удары на трех направлениях. Первый удар армейская группа Вейхса нанесла в час ночи на фронте 1-й Болгарской армии. Немцы внезапно форсировали Драву в районах Дольни-Михоляц, Осиек, Валпово в пяти местах и овладели небольшими тактическими плацдармами на ее северном берегу. Первый удар из района Дольни-Михоляц пришелся по частям 4-го армейского корпуса 1-й Болгарской армии генерала Стойчева, а второй — из района Волново по подразделениям 3-й Югославской армии. Как уже говорилось, немцам удалось захватить плацдармы на левом берегу Дравы, расширив их затем до 8 километров по фронту и до 5 в глубину.

При этом 3-я и 11-я пехотные дивизии болгарской армии в панике разбежались, а командование соединений не могло собрать свое «растрепанное войско». Лишь вмешательство штаба 3-го Украинского фронта смогло немного исправить катастрофическую ситуацию. По этому поводу в директиве штаба фронта формулировалась следующая задача:

«Принять меры к готовности войск к ночным действиям, предупредив жесткими мерами появление паники во всех частях армии (Болгарской. — Примеч. авт.). О фактах паники в частях 3 и 11 пд начать немедленное расследование и виновных старших командиров предать суду».

Части 3-й Югославской армии — 16-й и 51-й дивизий НОАЮ — оказали германским войскам ожесточенное сопротивление и контратаками пытались сбросить противника с занятого плацдарма. Югославские соединения оснащались в большей части советским вооружением (в меньшей британским), но не имели опыта по ведению боев в качестве регулярных дивизий.

7 марта в район новообразованных германских плацдармов были переброшены 133-й стрелковый корпус и артиллерия Красной Армии.

В последующие дни наступления немцам так и не удалось расширить плацдармы, занятые ими у Дравы. Сокрушительный артиллерийский огонь и удары авиации 17-й воздушной армии не позволили германскому командованию перебросить на северный берег достаточное количество сил. Все усилия немцев продвинуться вперед на этом участке фронта не увенчались успехом, хотя отдельные «поползновения» отмечались вплоть до 16 марта.

С рассветом 6 марта после сильной 45-минутной артподготовки противник перешел в наступление в полосе 57-й армии.

Главная вражеская группировка перешла в наступление против 26-й и 4-й гвардейской армий в 8 часов 47 минут. Атаке предшествовала мощная 30-минутная артиллерийская подготовка. Наиболее сильный удар противник нанес на участке Шерегельеш, Альшотарноча силами трех танковых, трех пехотных и двух кавалерийских дивизий. Во вторых эшелонах корпусов заканчивали сосредоточение четыре танковые дивизии.

Основная масса артиллерийского огня была направлена на подавление наших частей, занимавших главную полосу обороны. К заключительному огневому налету также привлекались самоходные установки и танки, которые вели довольно эффективный огонь но переднему краю обороны прямой наводкой с дистанции 800–1000 м. Обстрел же немецкой артиллерии с закрытых позиций был менее результативен: разрывы часто ложились в стороне от целей и большая часть советских батарей оказалась вне огневого воздействия.

Действия люфтваффе во время артподготовки и в период поддержки атаки сильно затруднялись низкой облачностью, снегопадом и плохим состоянием аэродромов.

С началом артподготовки противника артиллерия стрелковых дивизий и армейские артиллерийские группы 4-й гвардейской и 26-й армий сразу же открыли ответный огонь. Однако сорвать или задержать наступление противника артиллерия 4-й гвардейской и 26-й армий не могла, так как артиллерийская контрподготовка вследствие недостатков в ее организации в этих армиях не проводилась. Те огневые налеты, которые осуществлялись артиллерией 4-й гвардейской и 26-й армий по районам сосредоточения и батареям противника, результата не дали, так как проводились разрозненно и не обеспечивали необходимой плотности огня. В противоположность этому были достаточно эффективные действия артиллерии 57-й армии.

С началом артиллерийской подготовки противника по сигналу командующего артиллерией 57-й армии орудия открыли огонь согласно схеме массированного огня «Шторм», проведя таким образом контрподготовку. Всего в ней участвовало 16 дивизионов, насчитывавших 145 орудий и минометов, из состава артиллерии 6-го гвардейского и 64-го корпусов. Ввиду того, что участок, по которому артиллерия вела огонь в период контрподготовки, был расположен на правом фланге 64-го корпуса (район Шетель, Чикота; фронт 3 км), потребовалось произвести маневр траекториями.

При этом артиллерийские части 6-го гвардейского корпуса произвели доворот на 90° на юг, а артиллерия 64-го корпуса осуществила маневр на северо-запад.

Артподготовка проводилась в виде огневых налетов в сочетании с методическим огнем, причем огонь артиллерии продолжался и после окончания артиллерийской подготовки противника. Массированным огнем артиллерии врагу были нанесены огромные потери, часть его артиллерии была подавлена, а начало атаки задержано на 15 минут.

С началом наступления противника на всех участках фронта развернулись ожесточенные оборонительные бои. На позиции наших войск враг бросил большую массу танков, имея плотность до 10 машин на 1 км фронта. Тем не менее немецкие войска пока удавалось сдерживать.

По воспоминаниям переводчика 104-й стрелковой дивизии (входящей в состав 57-й армии) А. А. Синклинера, в начале марта соединение вело тяжелые оборонительные бои в районе Капошвара. Тогда передатчики наших штабов ловили радиопрограммы из Вены и Граца, в которых без обиняков говорилось, что Жуков, может быть, и войдет в Берлин, а Толбухина вермахт точно утопит в Дунае. В этом же духе были написаны и листовки, которые нацисты сбрасывали с самолетов. Противник отчаянно рвался вперед.

На стыке 4-й гвардейской и 26-й армий, в направлении Шерегельеша, в атаке участвовали до двух полков пехоты и свыше 60 танков из группы «Балк» (части 1 тд и 356 пд). По сигналу командира 155-й стрелковой дивизии дивизионная и полковые артиллерийские группы поставили на пути движения пехоты и танков противника плотную завесу неподвижного заградительного огня. Пехота противника была отсечена от танков, которые после прохода через зону заградительного огня были встречены сильной стрельбой противотанковых орудий. Благодаря стойкости личного состава 155-й стрелковой дивизии и умелому применению массированного огня артиллерии первая мощная атака была отражена. Только на участке одного 436-го стрелкового полка немцы оставили более 200 трупов солдат и офицеров, 15 танков и 5 бронетранспортеров[38].

Менее успешно сложился бой в полосе 1-го гвардейского укрепленного района 4-й гвардейской армии. Именно там, на направлении своего главного удара (оз. Веленце — канал Шарвиз) противник сосредоточил основные силы своей наступательной группировки. Германское командование наносило удары в стык 1-го гвардейского укрепленного района 4-й гвардейской армии и 30-го корпуса 26-й армии. Здесь на стыке двух армейских объединений противник бросил в атаку две пехотные и одну танковую дивизии 2-го танкового корпуса СС, поддержанные тяжелыми танками. До двух полков пехоты и свыше 30 танков из состава этих соединений атаковали позиции подразделений 1-го гвардейского укрепленного района и правофланговых частей 155-й дивизии, нанося удары в направлении н/п Шерегельеш. По сигналу командира 155-й дивизии полковые и дивизионная артиллерийские группы поставили на пути движения пехоты и танков врага полную завесу неподвижного заградительного огня. Пехота противника была отсечена от танков, которые после прохода через зону неподвижного заградительного огня были встречены сильным огнем противотанковых орудий из противотанкового района № 021 и батальонных противотанковых узлов 436-го стрелкового полка. В результате исключительной стойкости личного состава 155-й дивизии и умелого применения массированного огня артиллерии атака противника на участке этой дивизии была отражена. На поле боя враг оставил более 200 убитых солдат и офицеров, 15 сгоревших танков и 5 разбитых бронетранспортеров. Но на участке соседей — 1 гв. УР ситуация была иная.

В подразделениях 10-го артиллерийско-пулеметного батальона, оборонявшего населенный пункт Шерегельеш, наблюдение за действиями противника и управление огнем были организованы плохо. После артиллерийской подготовки, за которой через значительную паузу последовало наступление, личный состав на свои боевые места повторно вызван не был. Пехота и танки противника, воспользовавшись ограниченной видимостью из-за начавшегося снегопада, с ходу овладели первой траншеей, оттеснив подразделения батальона за боевые порядки противотанковой артиллерии. Поддерживающий этот батальон 1963-й истребительно-противотанковый полк, оставшись без пехотного прикрытия, подбил 10 танков, но сам потерял почти всю материальную часть и в тот же день был выведен на доукомплектование. К 10 часам утра врагу удалось овладеть опорным пунктом Шерегельеш, что создало реальную угрозу прорыва главной полосы обороны на стыке 4-й гвардейской и 26-й армий.

Для усиления обороны стыка армий наше командование приняло решительные меры. Командир 155-й стрелковой дивизии перебросил в район южнее Шерегельеша второй эшелон дивизии — 786-й стрелковый полк, усилив его двумя артиллерийскими дивизионами, а также 407-й легкий артиллерийский полк и свой противотанковый резерв — 320-й истребительно-противотанковый дивизион. Сюда же был переброшен резерв корпуса — 104-й гвардейский стрелковый полк и подвижный отряд заграждения.

Одновременно комендант 1-го гвардейского укрепленного района также стал принимать меры для упрочения обороны. Он вводит в бой свой резерв — роту автоматчиков и две батареи 484 иптап — и решает перебросить к участку прорыва 1670 иптап, 2/188 минп, две батареи 562 иптап и 51 гв. минп реактивной артиллерии. В то же время в район н/п Шерегельеш решено срочно перебросить 338 иптап из противотанкового резерва 4-й гвардейской армии.

Комендант 1-го гвардейского укрепленного района запросил помощь от командования 4-й гвардейской армии. В 13 часов 30 минут 338-й истребительно-противотанковый полк, находившийся в резерве 4-й гвардейской армии, получил приказ на выдвижение и в 15 часов 30 минут вступил в бой. В то же время севернее Шерегельеша развернулся 1670-й истребительно-противотанковый полк и дивизион 188-го минометного полка. Ближе к линии фронта были подтянуты 51-й и 58-й гвардейские минометные полки М-13. Маневр артиллерией, произведенный в полосах 155-й дивизии и 1-го гвардейского укрепленного района, был своевременным. Попытки врага во второй половине дня продвинуться на восток из района Шерегельеш были отражены сосредоточенным огнем артиллерии.

Успешное применение массированного огня артиллерии во второй половине дня 6 марта явилось результатом срочно принятых мер командованием 4-й гвардейской и 26-й армий по улучшению управления огнем артиллерии на стыке армий. Массирование огня артиллерии с закрытых огневых позиций достигалось за счет широкого маневра траекториями артиллерии 4-й гвардейской и 26-й армий. Так, по району Шерегельеш, откуда противник предпринимал одну атаку за другой, неоднократно сосредотачивался огонь 9 гв. пабр, 25 габр, 306 ап и 58 гв. минп из состава 26-й армии и 17 пабр, 124 гап, 51 гв. минп из состава 4-й гвардейской армии. В то же время подгруппа 21-го гвардейского корпуса 4-й гвардейской армии в составе 115 пабр, 127 пап 30 пабр, располагавшаяся севернее озера Веленце, сосредоточенным огнем подавляла эшелоны и ближайшие тылы противника перед фронтом 1-го гвардейского укрепленного района.

В результате перегруппировки артиллерии и маневра траекториями наша оборона в районе н/п Шерегельеш была существенно усилена. Превосходство врага в артиллерии на этом участке резко снизилось — с 2,7 до 1,2 раза, что позволило приостановить продвижение немецких войск.

Одновременно противник вел наступление западнее канала Шарвиз. Следует отметить, что на его действиях заметно сказалось разобщающее влияние каналов Шарвиз и Малом Чаторна, идущих параллельно друг другу. К 6 марта вследствие половодья уровень воды в каналах резко поднялся, и все пространство между ними оказалось заполненным водой. Поэтому основные усилия 1-го кавалерийского корпуса (3-я и 4-я кавдивизии) и 1-го танкового корпуса СС (1 тд СС и 12 тд СС) были направлены на юг вдоль шоссе Секешфехервар — Цеце в стык 30-го и 135-го стрелковых корпусов, который оказался недостаточно обеспеченным в противотанковом отношении.

Здесь противнику удалось вклиниться в нашу оборону, создав реальную угрозу изоляции частей 68-й гвардейской стрелковой дивизии 30-го стрелкового корпуса. Эта дивизия вместе с 1966-м истребительно-противотанковым артиллерийским полком, прижатая к каналу Шарвиз, к исходу дня с трудом сдерживала натиск врага (здесь действовало до четырех полков пехоты с 60–80 танками и штурмовыми орудиями; в первом эшелоне шли танки, а за ними пехота в пешем строю, во втором эшелоне — штурмовые орудия и пехота на бронетранспортерах. — Примеч. авт.).

В результате боя дивизия оказалась отрезанной от остальных частей корпуса и имела непосредственную связь лишь с соседом слева — 233-й стрелковой дивизией 135-го стрелкового корпуса. Но благодаря хорошо организованной системе артиллерийского огня удалось отсечь немецкую пехоту от танков, а последние оказались в зоне огня противотанковых орудий, расположенных в батальонных противотанковых узлах. В результате боя только орудия 202-го гвардейского стрелкового полка сумели подбить 11 танков.

Немецкая атака на участке 233-й стрелковой дивизии была встречена огнем артиллерии с закрытых позиций по заранее пристрелянным районам. Но из-за сумерек и тумана эффективность артогня было сложно определить, поэтому командир 135-го стрелкового корпуса приказал открыть заградительный огонь. Кроме того, пехота открыла огонь из стрелкового оружия и орудий, выставленных для стрельбы прямой наводкой. Первую атаку немцев удалось отбить. В дальнейшем, нащупав границы полковых участков обороны, немцы начали атаку на стыках частей.

После 9 часов утра местность в районах Шопонья и Калоз затянуло туманом, видимость не превышала 200 м. Из-за этого резко упала эффективность огня советской артиллерии с закрытых позиций. Воспользовавшись этим, немецкая пехота при поддержке танков сумела подойти вплотную к переднему краю и снова атаковать позиции 68-й гвардейской и 233-й стрелковых дивизий. На этот раз противнику удалось потеснить левофланговый батальон 68-й дивизии и занять господствующую над местностью высоту.

Во второй половине дня после мощной артподготовки части 1-го танкового корпуса СС — до полка пехоты при поддержке нескольких десятков танков и САУ — вновь перешли в атаку, пытаясь прорваться к н/п Калоз. Командир 68-й гвардейской стрелковой дивизии ввел в бой все свои резервы и всю артиллерию, включая приданный дивизии 1966-й истребительно-противотанковый артполк, но атаку противника остановить не удалось. Понеся большие потери, дивизия начала отход, и занимаемый ею на западном берегу канала Шарвиз плацдарм резко сократился по фронту и в глубину.

В критический момент боя вечером 6 марта командующий 26-й армией генерал-лейтенант Н. А. Гаген переподчинил этой дивизии из своего резерва 1965-й истребительно-противотанковый полк, который с ходу вступил в бой, развернувшись западнее и южнее Калоза. Но даже с наступлением темноты германские атаки не прекратились — до 20 танков в сумерках атаковали участок 198-го гвардейского стрелкового полка. В ходе боя рота пехоты и шесть танков противника вышли на позиции одной из батарей 1966-го истребительно-противотанкового полка. По приказу командира батареи разведчики осветили местность ракетами, одновременно с этим один взвод открыл огонь бронебойными снарядами по танкам, а другой — картечью. В течение двух суток 1965-й и 1966-й полки 43-й истребительно-противотанковой бригады вели ожесточенный бой с танками противника, подбили 22 и сожгли 21 танк, уничтожили более двух десятков бронетранспортеров, 7 автомашин, 3 орудия, 12 пулеметов. В ходе боя эти полки потеряли 30 орудий, три автомашины, 12 человек убитыми и 46 ранеными[39] и на следующий день с 6 орудиями убыли на доукомплектование. Обычно части артиллерии, понесшие большие потери, выводились на фронтовой пункт доукомплектования и, получив новую материальную часть, через 2–3 суток снова вступали в бой.

Наступление 3-й и 4-й кавалерийских дивизий на левом фланге 26-й армии закончилось неудачно — части 74-й и 151-й стрелковых дивизий контратакой отбросили наступление немецких войск. В документах 6-й танковой армии СС отмечалось:

«Кавалерийский корпус смог продвинуться всего на 300 метров вдоль шоссе Шифок — Лепшень, противник непрерывно контратакует из района Эньинг».

Что касается 2-го танкового корпуса СС, то из-за задержек в развертывании он перешел в наступление на Аба-Шаркерестур только в 18.30. При этом в сражение были введены незначительные силы, в результате чего продвижения в эти сутки практически не было.

В первый день операции кровопролитные бои продолжались и южнее озера Балатон, где рука об руку сражались войска 57-й и 1-й Болгарской армий, взаимно «выручая» друг друга в бою. Как уже говорилось, с началом артиллерийской подготовки противника артиллерия 57-й армии провела 30-минутную контрподготовку в районе Надьбайом, в ходе которой удалось подавить часть артиллерии и нанести врагу значительные потери.

Артиллеристы 57-й армии для борьбы с танками широко применяли действия из засад. Так, командир батареи лейтенант П. П. Селишев, получив задачу обеспечить оборону перекрестка шоссейных дорог, решил поставить два орудия в глубине обороны и огнем из них отвлечь внимание врага, а одно орудие поставить в засаду. Когда трем танкам удалось пройти передний край обороны и приблизиться к орудию, стоявшему в засаде, оно открыло огонь и шестью выстрелами вывело эти танки из строя[40].

Определив направление главного удара, командующий 57-й армией генерал-лейтенант М. Н. Шарохин решил усилить 64-й стрелковый корпус артиллерией и добиться хотя бы равенства в огневых средствах на данном направлении (на 6 марта в 64 ск имелось 102 орудия и миномета против 400 орудий и минометов противника. — Примеч. авт.). Свободных частей артиллерии в армии не было. Противотанковые резервы армии и корпусов были израсходованы. В этих условиях пришлось снять с неатакованных участков корпуса и перебросить на угрожаемое направление дивизион 160-й пушечной бригады, два дивизиона 843-го артполка 299-й стрелковой дивизии, 2-й дивизион 972-го артполка, 563-й и 523-й минометные полки и 71-й зенитный артиллерийский полк. Также артиллерия и минометы снимались с одного эшелона 64 ск.

Одновременно к участку обозначившегося прорыва началась перегруппировка артиллерии с правого фланга армии на юг вдоль фронта. Всего в течение дня и ночи с участка обороны 6-го гвардейского корпуса было переброшено 136 орудий и минометов. Для пополнения противотанковых резервов армии и корпусов из фронта прибыла 12-я истребительно-противотанковая бригада, 184-й истребительно-противотанковый полк и артиллерия 104-й стрелковой дивизии. Переброска артиллерии продолжалась и в следующие дни. Плотность ее на участке южнее Надьбайом быстро возрастала. Если к началу сражения она была равна 8, к утру 7 марта возросла до 47, а на третий день достигла 87, то на пятый день уже приблизилась к цифре 112 орудий и минометов на 1 км фронта. Всего же на этом участке стало до 690 орудий и минометов различных калибров.

Маневр артиллерии имел решающее значение для успеха обороны 57-й армии. В поисках слабого места обороны этой армии противник в дальнейшем дважды изменял направление своих ударов и переносил главные усилия 10 марта в полосу стыка с 1-й Болгарской армией, а 14 марта в полосу 6-го гвардейского корпуса. В каждом случае он продвигался только до тех пор, пока имел огневое превосходство на данном участке. Когда же за счет маневра нашей артиллерии силы уравнивались, продвижение противника прекращалось.

При отражении наступления 10–12 марта в районе севернее Этвешконьи важное значение имел маневр в полосу 57-й армии около 200 орудий и минометов 1-й Болгарской армии.

Одним из признаков неудавшегося наступления является наличие пленных из атакующей группировки. Вечером 11 марта 1945 года, когда стих бой в деревне Сабаш, на командный пункт 104-й стрелковой дивизии привели немецкого пленного, взятого в этом населенном пункте. В доме венгерского крестьянина шел разговор с обер-ефрейтором. Он был совсем молод, держался уверенно. Видимо, плен стал для него неожиданностью.

— Какой дивизии?

— Шестнадцатой панцергренадерской СС.

— Давно вы на этом направлении?

— Наше соединение прибыло сюда 28 февраля из Италии.

— С какой задачей наступают здесь ваши войска? — спрашивал переводчик.

— Занять Капошвар, а потом прорваться к Дунаю.

— В январе ваши войска под Будапештом уже пытались сбросить советские части в Дунай, но ничего не вышло.

— Тогда у нас не хватило сил. А теперь на ТВД (с Запада) перебросили танковую армию СС генерала Дитриха, которая зимой прорвала фронт ваших союзников на Западе. Нам сейчас Венгрия важнее всего. И мы добьемся своего.

— Вы уверены в том, что Германия победит в этой войне?

— Мы должны победить. Нам необходимо жизненное пространство. У нас есть новое мощное оружие.

По тексту допроса видно, что основная масса германских солдат, хотя бы и в эсесовских соединениях, в отличие от генералов вермахта еще верила в успех проводимой операции. Хотя надежды таяли на глазах.

Таким образом, в первый день своего наступления противник не выполнил поставленной задачи. Главная полоса обороны на направлении главного удара врага осталась не прорванной. Только в районе н/п Шерегельеш противнику удалось продвинуться в глубину на 3–4 км.

Первый день операции подтвердил предположение о том, что главный удар противник будет наносить в направлении н/п Шерегельеш. В связи с этим командующий фронтом в первый же день принял ряд мер, в результате которых была увеличена плотность обороны на направлении главного удара немецкий войск. Для этого он приказал командующему 27-й армией генерал-полковнику С. Г. Трофименко иметь в готовности 35-й гвардейский корпус, силами которого поддержать войска первого эшелона, а 33-й корпус сосредоточить в районе Дунафельдвар, Дунапентеле в готовности к действиям восточнее или западнее канала Шарвиз. Таким образом подготовились условия для ввода в сражение второго оперативного эшелона фронта — 27-й армии.

В течение 6 марта и ночи на 7 марта на вторую полосу обороны восточнее н/п Шерегельеш была выдвинута 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия 35-го гвардейского корпуса и 21-я стрелковая дивизия 30-го корпуса, которая заняла вторую полосу обороны восточнее н/п Шаркерестур. Одновременно две бригады 18-го танкового корпуса (110-я и 170-я) танковыми засадами заняли подготовленный рубеж восточнее и южнее н/п Шерегельеш. Левее, на рубеже Якобсалаш, Шаркерестур, была развернута часть сил 1-го гвардейского механизированного корпуса.

Кроме того, была проведена перегруппировка артиллерийских частей — с левого берега Дуная на правый перебрасывались и выдвигались в районы обороны 30-го стрелкового корпуса две гаубичные и минометная бригады, а также артиллерийский, противотанковый, минометный полки и полк «катюш». Одна бригада из резерва фронта выдвигалась в район н/п Казол-Шарнерестур, на стык обороны 36-й и 68-й гвардейских стрелковых дивизий.

Германское командование весьма сдержанно оценивало результаты первого дня операции «Весеннее пробуждение». Так, командующий группой армий «Юг» генерал Велер докладывал начальнику генерального штаба германских сухопутных войск (ОКХ) генерал-полковнику Гудериану (будет снят со своего поста 28 марта 1945 года. — Примеч. авт.) вечером 6 марта:

«Танки с трудом могут двигаться по пересеченной местности из-за сильной грязи, а все дороги перекрыты минными полями и артиллерией противника. Пехотные части не смогли обеспечить быстрого прорыва позиций, а ожесточенные бои привели к большому расходу боеприпасов, в результате чего солдаты могут остаться без патронов. Выяснилось, что противник ожидал нашего наступления и готовился к нему, хотя не знал точного времени начала и места нанесения главных ударов».

Следует заметить, что усиление обороны танками и самоходно-артиллерийскими установками оказало решающее влияние на последующий ход боев, причем особое значение имело усиление противотанковой обороны СУ-100 и ИСУ-122, которые, по оценке самих немцев, являлись «особенно опасным оружием» для немецких танков[41].

С утра 7 марта противник, введя в бой все силы первого эшелона: части армейской группы «Балк», 1-го и 2-го танковых корпусов СС, возобновил наступление на всем фронте — от озера Веленце до канала Шарвиз. Основные направления ударов определялись н/п Шерегельеш, Шарашд и Шаркерестур. Атаке немецких войск предшествовала 30–45 минутная артиллерийская подготовка, дополненная бомбовыми и штурмовыми ударами авиации.

Из района Шерегельеш противник силами двух танковых и одной пехотной дивизий 2-го танкового корпуса СС нанес удар на юго-восток — в направлении н/п Шаркерестур. Другой удар последовал в направлении н/п Шарашд. Только в полосе 26-й армии наступало до 9 полков пехоты и свыше 170 танков, штурмовых и самоходных орудий противника. Особенно упорные бои развернулись на участке 155-й стрелковой дивизии, где германские войска предприняли пять следовавших одна за другой атак. Подразделения 155 сд 30 ск упорно обороняли каждый метр позиций, отразив за день 15 сильных атак, каждая силой от батальона до полка пехоты и 25–65 танков. Ударам противника были противопоставлены стойкость и храбрость советских воинов, массированный огонь артиллерии, огонь орудий, выставленных на прямую наводку, а также огонь танков и САУ с места и из засад. Доходило до того, что из-за часто меняющейся обстановки артиллеристам нередко приходилось разворачивать орудия на 90–100° для ведения огня по наступавшей бронетехнике немцев.

В ходе упорных боев, только после того как инженерные сооружения обороны были разрушены огнем вражеской артиллерии и действиями авиации, а противотанковая артиллерия понесла большие потери, противник овладел первой позицией — несколькими опорными пунктами южнее Шерегельеша. На участке 1-го гвардейского укрепленного района, переданного 7 марта в состав 27-й армии, германские войска также расширили свой участок прорыва в сторону озера Веленце.

В целях недопущения дальнейшего продвижения противника командир 30 ск немедленно выдвинул на позицию дивизионных резервов 110-ю и 170-ю танковые бригады 18-го танкового корпуса, свой артиллерийский противотанковый резерв и подвижный отряд заграждения. Одновременно артиллерия корпуса усилила огонь по атакующему противнику, в результате чего продвижение врага было остановлено.

Медленно продвигаясь вперед, противник к исходу дня вышел к позиции полковых резервов. Наше командование выдвинуло на позицию дивизионных резервов две танковые бригады 18-го танкового корпуса, артиллерийско-противотанковый резерв 30-го стрелкового корпуса и подвижный отряд заграждений. Всего в полосу 1-го гвардейского укрепленного района и 155-й стрелковой дивизии из резерва армий и фронта, а также из вводимого здесь 35-го стрелкового корпуса за три дня было переброшено 22 артиллерийских и минометных полка, насчитывавших в своем составе более 520 орудий и минометов. В результате решительного и быстрого маневра плотность и соотношение сил в артиллерии на участке озеро Веленце, канал Шарвиз к исходу 8 марта изменилось в нашу пользу. Статистические данные приведены в следующей таблице[42].

* Увеличение за счет ввода в сражение 2 и 9 тд СС.

В ходе оборонительных боев важную роль сыграл маневр артиллерийско-противотанковыми резервами. Командиры дивизий и корпусов вводили в бой свои резервы, как правило, через 2–6 часов после начала боя. Противотанковые резервы армий вводились в первый или на второй день операции. Восстановление артиллерийско-противотанковых резервов происходило в основном за счет средств, поступавших от вышестоящих начальников.

Но наиболее упорные бои шли западнее канала Шарвиз, на участке Шопонья — Калоз. В 6.00 7 марта части 1-го танкового корпуса СС — до 40 танков и бронетранспортеров с пехотой — атаковали позиции 1965-го истребительно-противотанкового полка. Атака танков велась на больших скоростях под прикрытием огня штурмовых орудий из-за укрытий. Советские артиллеристы оказались в крайне затруднительном положении, так как из-за сильного тумана видимость не превышала 400 м. Батареям пришлось отбиваться одновременно от танков и пехоты противника. В результате тяжелого боя 6-я батарея подбила шесть танков, потеряв при этом все свои пушки от огня штурмовых орудий противника. Еще три боевых машины подбила 3-я батарея, прежде чем ее орудия были раздавлены гусеницами прорывавшихся в тыл танков. Однако дальнейшая попытка немецкой бронетехники прорваться по мосту через канал Шарвиз не удалась — своим огнем 85-мм орудия двух батарей расположенного здесь 974-го зенитного артполка подбили четыре танка, вынудив остальные отойти.

Однако немцы не прекращали атак на Калоз до конца дня. Уцелевшие после утреннего боя батареи 1965-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка сражались до последнего снаряда, а после гибели орудий артиллеристы продолжали сражаться, как пехота. Но, несмотря на героическое сопротивление советских частей, к вечеру 7 марта 1-й танковый корпус СС занял Калоз.

Севернее этого населенного пункта в течение всего дня, находясь в полуокружении, вели бой четыре батареи 1966-го истребительно-противотанкового полка. Они сумели отразить три немецкие атаки, но, потеряв все орудия, вынуждены были отойти.

К вечеру 7 марта положение на этом направлении осложнилось настолько серьезно, что командир 68-й гвардейской стрелковой дивизии поставил на прямую наводку почти всю артиллерию дивизии, которая с трудом сдерживала наступление эсэсовских танков и пехоты на плацдарме, сократившемся до 3–4 километров по фронту и 1,5–2 в глубину. С наступлением темноты бой затих, и части дивизии стали отходить на восточный берег канала Шарвиз.

Как уже говорилось, за два дня боя 1965-й и 1966-й артполки доложили о подбитии и уничтожении 54 танков, САУ и бронетранспортеров, 7 автомашин, 3 орудий и 12 пулеметов. Свои потери при этом составили 30 орудий, 3 автомашины, 12 человек убитыми, 46 ранеными и 23 пропавшими без вести. С шестью оставшимися орудиями полки вывели в резерв фронта на доукомплектование.

Части 233-й и соседней с ней 74-й дивизий 135-го стрелкового корпуса под давлением частей 1-го танкового корпуса СС к вечеру 7 марта отошли на новую позицию южнее н/п Калоз. К этому времени 233-я дивизия имела всего 62 орудия на 7 километров фронта обороны, а 74-я — лишь 35 орудий на 14 километров. Несмотря на это, личный состав этих дивизий оказывал немцам ожесточенное сопротивление, нередко атаки заканчивались рукопашными схватками, после которых советские подразделения отходили на очередной рубеж.

С утра 8 марта немецкое командование, не добившись прорыва главной полосы обороны силами первого эшелона, ввело в сражение 2-ю танковую дивизию СС «Дас Рейх», направляя основные усилия на овладение опорными пунктами Шаркерестур и Шарашд. На поле боя одновременно действовало от 250 до 320 вражеских танков и штурмовых орудий. В результате двенадцатой атаки немецким танкам удалось прорваться на дорогу Шарашд — Аба, но массированным огнем нашей артиллерии, танков и особенно тяжелых самоходно-артиллерийских установок они были остановлены и, потеряв 24 танка, вынуждены были отступить.

Западнее канала Шарвиз 1-й танковый корпус СС, атакуя на широком фронте, вынудил части 233-й и 74-й стрелковых дивизий к вечеру 8 марта отойти на вторую полосу обороны. 3-й и 4-й кавалерийским дивизиям также удалось немного потеснить советские части у озера Балатон.

Командование 3-го Украинского фронта принимало решительные меры для окаймления участка вклинения свежими частями, в первую очередь артиллерийскими.

К 9 марта севернее н/п Шерегельеш дополнительно были развернуты артиллерийские полки 3 гв. вдд, 78 и 163 сд 35 гв. ск; 338 иптап из резерва 4-й гвардейской армии; 452 сап 18 тк; 49 гв. пабр из резерва артиллерии фронта. Восточнее и южнее Шерегельеша были развернуты 1000 иптап, 292 минп; 1639, 1694 и 1114 зенап; 1438 сап и 363 тсап 18 тк; 367 минп, 1453, 282 1821, 382 сап и 407 огмд 1гв. мк; 173 табр, 15 тминбр, 170 лабр из резерва артиллерии фронта.

Всего к участку прорыва за три дня было подтянуто 22 артиллерийских и минометных полка, насчитывавших более 520 орудий и минометов.

В результате плотность артиллерии на этом участке фронта повысилась с 38,6 до 65 орудий и минометов на 1 км, а соотношение в артиллерии изменилось в нашу пользу.

Весь день 9 марта немецкие части продолжали настойчивые атаки на всей полосе обороны 26-й армии и на участке озеро Веленце — Шерегельеш. Так, в полосе обороны 1-го гвардейского укрепленного района армейской группе Балка удалось продвинуться вдоль озера Веленце до Гардонь, где ее удалось остановить. В боях на этом направлении большую роль сыграли части 24-й истребительно-противотанковой артбригады полковника Власенко, занимавшей ряд противотанковых районов в полосе обороны 1-го гвардейского укрепленного района на фронте около 10 км. В ходе боев с 6 по 9 марта бригада подбила и уничтожила 39 танков, САУ и бронетранспортеров, потеряв при этом 16 своих орудий.

2-й танковый корпус СС продолжал наступление в юго-восточном направлении. При этом части 9-й танковой дивизии СС «Хохенштауфен» нанесли концентрированный удар на участке в 1,5 километра по подразделениям 36-й гвардейской стрелковой дивизии, стремясь прорваться в направлении Аба, Шаркерестур. Однако все атаки на этом направлении дивизия отбила при поддержке массированного артиллерийского огня. Не удалось эсэсовцам достигнуть существенных результатов и на участке 155-й стрелковой дивизии, которая в течение дня отбила девять танковых атак.

На участке 135-го стрелкового корпуса 26-й армии части 1-го танкового корпуса СС предприняли атаку в ночь с 8 на 9 марта. При этом основной удар пришелся по позициям 233-й стрелковой дивизии в районе Араньош. Малочисленная артиллерия дивизии не смогла оказать необходимой поддержки своим частям. Артиллерия корпуса также оказалась не в состоянии вести ночью эффективный массированный огонь на участке прорыва. В результате немецким танкам удалось под покровом ночной темноты прорвать вторую полосу обороны. Правда, положение несколько облегчалось тем обстоятельством, что немцы в этих условиях также действовали неуверенно и поэтому не смогли реализовать успех первоначальной атаки. Воспользовавшись этим, части 233-й и 236-й стрелковых дивизий начали организованный отход на юг.

Командование 26-й армии еще 8 марта решило усилить 135-й стрелковый корпус, и передало ему 208-ю самоходно-артиллерийскую бригаду из резерва фронта. Столь мощное и подвижное соединение (63 СУ-100) могло оказать существенное влияние на ход боевых действий. Но с вводом его в бой командование корпуса явно опоздало. Бригада получила задачу к 7.00 9 марта двумя полками занять оборону засадами на рубеже Надьхерчек, Дег и во взаимодействии с частями 233-й и 236-й стрелковых дивизий при поддержке 1008-го и 1245-го истребительно-противотанковых полков не допустить прорыва танков и пехоты противника вдоль западного берега канала Шарвиз. При этом третий полк бригады оставался в армейском резерве в районе Шар.

Выдвижение частей бригады происходило медленно, связь командира бригады с дивизиями, действующими впереди, отсутствовала, разведка велась кое-как. В результате 1068-й самоходно-артиллерийский полк, двигавшийся маршем по шоссе Цеце — Секешфехервар, был неожиданно атакован прорвавшимися немецкими танками и, потеряв в результате скоротечного боя 14 СУ-100 из 21, поспешно отошел в район Шар Егреш.

Прорвавшиеся вдоль шоссе танки 23-й танковой дивизии противника были остановлены севернее Шар Егреш частями 11-й гвардейской кавалерийской дивизии. Попытка вражеских танков прорвать армейскую полосу и овладеть переправами через канал Капош с ходу успеха не имела.

В отражении атак противника в направлении Цеце с целью захвата переправы через канал Шарвиз большую роль сыграл мощный противотанковый район, созданный утром 9 марта в районе Цеце — Шимонторниа. Его комендантом назначили командира 49-й истребительно-противотанковой артбригады полковника Шпека. Помимо двух полков бригады (1008-й и 1249-й) в состав этого района включили дивизион 407-го легкого артиллерийского полка, 1089-й зенитный артиллерийский полк, 227-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, 117-й истребительно-противотанковый полк, 1953-й самоходно-артиллерийский полк 209-й самоходно-артиллерийской бригады, дивизион «Мститель» (сформирован 6–10 января 1945 года в составе 4-й зенитной дивизии по распоряжению командующего артиллерией 3-го Украинского фронта, предназначался для борьбы с танками и был вооружен трофейными 88-мм зенитными пушками. — Примеч. авт.) и 268-й гвардейский зенитный полк, всего более 100 орудий и САУ. При поддержке переброшенных на этот участок спешенных частей 11-й гвардейской кавдивизии, этот противотанковый район в течение 9 и 10 марта отразил все попытки немцев захватить переправы через канал Шарвиз и Капош в районе Цеце и Шимонторниа и удержал занимаемые позиции.

Таким образом, за четыре дня наступления германским войскам, несмотря на ввод в бой большого количества танков, не удалось осуществить прорыв нашей тактической обороны на направлении главного удара. Танковые дивизии противника от огня нашей артиллерии, танков и авиации потеряли от 40 до 60 % живой силы и техники. Пленный 2-й танковой дивизии «Дас Рейх», захваченный 9 марта, показал, что перед началом наступления в ротах мотополка «Дойчланд» было по 70–80 солдат, в танковом полку 118 танков. В боях 8 и 9 марта 9-я рота была уничтожена полностью, а 10-я рота потеряла 60 человек. Танковый полк лишился 45 танков[43].

За четверо суток боев командование фронта приняло меры, направленные на усиление обороны. На участке от озера Веленце до канала Шарвиз была развернута введенная в сражение из второго эшелона фронта 27-я армия. Западнее канала на более узком фронте продолжала обороняться 26-я армия.

На следующий день действия на главном направлении достигли наивысшего напряжения. На оборонительные позиции 35-го гвардейского стрелкового корпуса ринулось до 450 танков и штурмовых орудий немцев, атаковавших наши войска в плотных построениях. Как выяснилось в дальнейшем, Гитлер отдал личный приказ войскам 10 марта выйти к Дунаю.

Однако, несмотря на это, к вечеру 9 марта положение частей 3-го Украинского сильно осложнилось. Восточнее канала Шарвиз части 1-го танкового корпуса СС и 1-го кавалерийского корпуса (3-я и 4-я кавдивизии) полностью прорвали главную полосу обороны: части 35-го гвардейского стрелкового корпуса 26-й армии с большим трудом сдерживали противника на промежуточной позиции. В полосе обороны 135-го стрелкового корпуса немцы вышли к армейской полосе, создав Веленце и Дунаем на заранее подготовленном рубеже. Оборона участка фронта от озера Веленце до канала Шарвиз и далее по восточному берегу канала до Цеце возлагалась на 27-ю армию, а оборона на участке фронта от Цеце до озера Балатон — на 26-ю армию.

1-й гвардейский укрепленный район и 30-й стрелковый корпус со всеми средствами усиления, а также 1-й гвардейский механизированный и 18-й танковый корпуса, находившиеся в резерве фронта и введенные в бой, передавались в 27-ю армию, а 33-й стрелковый корпус, 208-я и 209-я самоходно-артиллерийские бригады СУ-100 — в 26-ю армию.

23-й танковый корпус с 207-й самоходно-артиллерийской бригадой, а также 5-й гвардейский кавалерийский корпус выводились в резерв фронта. При этом 33-й стрелковый корпус, усиленный двумя самоходно-артиллерийскими бригадами, сменял части 5-го гвардейского кавалерийского корпуса и занимал оборону на рубеже Шар Егреш, Шимонторниа, Озора.

На усиление 27-й армии передавались: из 4-й гвардейской армии истребительно-противотанковая, минометная и артиллерийская бригады, а также четыре артполка, из 26-й армии — артдивизия прорыва, зенитная артдивизия, истребительно-противотанковая бригада, пять артиллерийских и минометных полков, а также артдивизия прорыва из резерва фронта.

10 марта на всем фронте бои разгорелись с новой силой. В районе севернее Шерегельеш немцы ввели в бой 3-ю танковую дивизию. Воспользовавшись густым снегопадом, пехота и танки противника, наступавшие в северо-восточном направлении из района севернее н/п Шерегельеш, на рассвете 10 марта незаметно подошли вплотную к советским позициям и начали теснить подразделения 1-го гвардейского укрепленного района и 3-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. На других участках немцы также упорно пытались прорвать оборону и, несмотря на потери, продвигались вперед.

Командование 3-го Украинского фронта было вынуждено ввести в бой на этом участке свой последний резерв — части 23-го танкового корпуса и 207-ю самоходно-артиллерийскую бригаду. Артиллерия и танки этих соединений, развернутые на рубеже Агард — Чириб, существенно усилили оборону войск 27-й армии.

Несмотря на это, к вечеру 10 марта немецкие танки вышли ко второй оборонительной полосе, занятой дивизией второго эшелона 35-го гвардейского стрелкового корпуса. 3-я гвардейская воздушно-десантная дивизия этого корпуса заняла отсечную позицию фронтом на север.

В боях за промежуточную позицию 10 марта снова основная тяжесть борьбы с танками легла на части истребительно-противотанковой, самоходной и зенитной артиллерии. Так, действовавшие в полосе 30-го стрелкового корпуса артиллерийские полки и дивизионы отражали по 16–18 немецких атак в день.

Боевые действия не прекращались и ночью. Так, в полосе 155-й стрелковой дивизии в течение 9 и 10 марта шел ожесточенный бой за овладение господствующей над местностью высотой 159,0, на которой находился командный пункт командира корпуса и дивизии. В течение дня 9 марта противник пять раз атаковал высоту, но все атаки успешно отражались частями Красной Армии при поддержке массированного огня артиллерии.

Не добившись успеха лобовыми атаками, немцы пытались наступать в обход высоты. Группе танков удалось вклиниться в нашу оборону в районе Аба, но она была уничтожена огнем танков 110-й танковой бригады из засад.

С наступлением темноты атаки высоты не прекратились. Медленно двигаясь, танки противника охватили высоту полукольцом, а затем открыли пулеметный огонь зажигательно-трассирующими пулями по группе отдельных домов и построек, расположенных на ней. Постройки загорелись, и часть советских орудий и танков, стоявших вблизи них, оказалась в невыгодном положении: их расчеты были ослеплены, а сами они стали видны хорошо. Немецкие танки открыли интенсивный огонь и стали приближаться. Орудия 155-й дивизии, в свою очередь, вели огонь по вспышкам выстрелов танков, однако стрельба была малоэффективной, а огонь танков противника (среди них были машины с инфракрасными приборами), оказался более точным.

В критический момент боя командир 1964-го истребительно-противотанкового полка приказал одной батарее выдвинуться во фланг атакующим танкам. Быстро развернувшись, орудия открыли огонь в тот момент, когда головной танк противника подошел к позиции на 50 м. Осуществляя наводку по стволу, артиллеристам удалось подбить три танка, что несколько задержало атаку и дало возможность советским подразделениям организованно отойти с высоты на новые позиции.

Тем временем командование 27-й армии ввело в бой из своего резерва 363-й тяжелый самоходно-артиллерийский полк (ИСУ-152 — 6, ИСУ-122 — 11), который развернулся на рубеже 1–1,5 километра восточнее и юго-восточнее высоты 159,0 и своим огнем остановил продвижение немецких танков. Воспользовавшись этим, командир 1964-го артполка отвел свои батареи от высоты. В этом ночном бою батареи полка подбили до 10 танков и бронетранспортеров, потеряв при этом 8 орудий.

Одновременно с ночной атакой на высоту 159,0 до двух батальонов немецкой пехоты с танками вели наступление в направлении на Шарашд и захватили опорный пункт Чиллаг. Командование 27-й армии ввело в бой на этом направлении 68-ю гвардейскую стрелковую дивизию. В 4 часа утра 200-й полк этой дивизии (двухбатальонного состава) неожиданной контратакой выбил немцев из Чиллага. При этом для артиллерийской поддержки атаки использовалась вся артиллерия дивизии. Любопытно, что 2-й дивизион 320-го гаубичного артиллерийского полка в течение всего боя вел огонь осветительными снарядами, непрерывно освещая участок до 5 км по фронту и до 3 км в глубину. За два часа дивизион израсходовал около тысячи осветительных снарядов.

Таким образом, танковому тарану немцев наши войска противопоставили решительное сосредоточение противотанковых средств на угрожаемом направлении, а именно истребительно-противотанковой, самоходной и реактивной артиллерии. На танкоопасных направлениях плотность артиллерийских средств, способных вести борьбу с тяжелыми и сверхтяжелыми танками противника, достигла 30–40 орудий на 1 км фронта.

Особенно эффективным в этих условиях оказался огонь противотанковых и самоходных орудий из засад и из-за укрытий, а также организация огневых мешков, где танки противника подвергались перекрестному обстрелу. Ценой больших потерь врагу удалось на узком участке фронта в полосе 35-го гвардейского корпуса прорвать главную полосу обороны и продвинуться в глубину нашей обороны до 10 км. Германскому командованию казалось, что достаточно еще одного усилия и танковые дивизии прорвутся к Дунаю.

Под руководством опытных советских военачальников упорно сражались даже малоопытные и малостойкие болгарские части. На самом левом фланге 57-й армии занимала позиции 12-я пехотная дивизия 1-й Болгарской армии. Германские войска не раз пытались прорваться на стыке советского и болгарского соединений. 10 марта этот участок союзной обороны атаковали около пяти полков пехоты и до 40 танков. В этих кровопролитных боях солдаты 31-го болгарского пехотного полка выдержали германский натиск и оказали посильную помощь соседней 299-й советской дивизии. Командир 64-го корпуса генерал И. К. Кравцов 31-й полк 12-й дивизии болгарской армии назвал своим полком и поздравил его солдат с победой (болгарское соединение временно находилось в оперативном подчинении корпуса).

В течение последующих пяти дней немцы стремились прорваться к Дунаю, ежедневно изменяя направления своих танковых ударов с целью найти слабое место в нашей обороне. 14 марта противник ввел в бой свой последний резерв — 6-ю танковую дивизию вермахта и танковый полк 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Однако и после этого он не смог преодолеть оборону наших войск и 15 марта вынужден был прекратить наступление на направлении своего главного удара.

Успешные действия наших войск на главном направлении решительным образом влияли на развитие боевых действий на других направлениях.

Более трех суток шли бои за артиллерийский противотанковый район, оборудованный в н/п Шимонторниа и Цеце, не прекращаясь ни днем, ни ночью. Под огнем нашей артиллерии и ударами авиации противник нес большие потери. В ночных боях с танками артиллерия противотанкового района успешно использовала прожекторы, светящиеся авиационные бомбы и подручные средства. Успешно уничтожали вражеские танки артиллеристы 227-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, располагавшегося на северной окраине Шимонторниа. Только 10 марта дивизион, отражая атаки, уничтожил 14 танков, прорвавшихся в глубину нашей обороны[44].

12 марта ночью, воспользовавшись туманом, противник крупными силами танков овладел н/п Шимонторниа и форсировал канал. Но дальше продвинуться он не смог и 16 марта вынужден был перейти к обороне и на этом направлении.

Отразив наступление противника под Балатоном, войска правого крыла 3-го Украинского фронта и 2-го Украинского фронта 16 марта перешли в наступление. Началась Венская наступательная операция.

В десятидневном оборонительном сражении войска 3-го Украинского фронта обескровили крупную группировку противника. Ценой громадных потерь (45 тыс. убитыми и пленными, 324 танков и штурмовых орудий, 120 бронетранспортеров было уничтожено, 332 танка и САУ и 97 бронетранспортеров было подбито; также уничтожено 280 полевых орудий и минометов и 50 самолетов)[45] немецким войскам удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону на глубину от 4 до 12 км, и только западнее канала Шарвиз они преодолели тактическую зону нашей обороны и продвинулись на глубину до 30 км. Советские потери за 10 дней боев составили 165 танков и САУ, из них больше всего было «тридцатьчетверок» — 84 единицы и средних самоходок СУ-100 — 48 машин. В успешном осуществлении оборонительной операции значительная роль принадлежала артиллерии фронта, действовавшей в тесном взаимодействии с другими родами войск.

Созданная в короткий срок оборона смогла противостоять удару весьма крупной танковой группировки противника благодаря глубокому эшелонированию войск, решительному сосредоточению артиллерии и танков на решающих участках и быстрому наращиванию усилий войск на угрожаемых направлениях.

Высокая активность и устойчивость нашей обороны были достигнуты за счет максимального использования огня и местности, упорного сопротивления всех родов войск и широкого маневра артиллерией и танками. В ходе оборонительного сражения в маневре участвовало более 45 артиллерийских частей и соединений. Опыт рассматриваемой операции показывает, что маневр артиллерии есть фактор оперативного значения, поэтому организация его является функцией не только армейского, но и фронтового командования.

В сравнении с обороной под Сталинградом и Курском в рассматриваемой операции дальнейшее развитие получила противотанковая оборона, впитавшая в себя опыт всей войны. Она создавалась на основе единого плана и включала использование средств всех родов войск. Противотанковая оборона состояла из ротных противотанковых опорных пунктов, объединенных в батальонные противотанковые узлы, противотанковых районов и резервов, которые к этому времени стали уже обязательным элементом боевых порядков войск.

Для повышения устойчивости нашей обороны особое значение имели действия из засад танков и самоходно-артиллерийских установок, а также их маневр на угрожаемые направления. Заслуживает внимания быстрое восстановление боеспособности частей артиллерии, понесших потери, на фронтовых пунктах укомплектования.

В Балатонской операции противник широко применял ночные действия, используя приборы ночного видения. Наша артиллерия, применяя искусственное освещение местности, успешно вела борьбу с танками и ночью. Положительный опыт борьбы с танками ночью в данной операции заслуживает особого внимания.

Высокое мастерство управления огнем артиллерии и тщательная ее подготовка во всех звеньях, массовый героизм солдат и офицеров обеспечили значительную эффективность огня нашей артиллерии, о чем неоднократно свидетельствовали пленные.

Наряду с положительными сторонами имелись и недостатки. В частности: районы сосредоточения танковых дивизий 6-й танковой армии СС были разведаны недостаточно, ночное наблюдение с воздуха не велось; контрподготовка на направлении главного удара не проводилась; слабым местом обороны оставались стыки частей и соединений, где противник, как правило, наносил удары и имел всегда наибольший успех.

Тяжелая борьба в Венгрии закончилась победой наших войск. Важное военно-политическое значение Балатонской оборонительной операции заключается в том, что в ходе ее фактически рухнули планы нацистов на восстановление прочной обороны на Дунае и сохранение за собой важных экономических районов Западной Венгрии и Австрии.

Мысли о приближении военной катастрофы стали доходить даже до самых твердолобых нацистов. 16 марта переводчику 104-й стрелковой дивизии пришлось допрашивать очередного пленного ефрейтора, который не хотел сначала даже и отвечать на вопросы. Вот что вспоминал об этом допросе лейтенант А. А. Синклинер:

«Входим в дом, где пленный. Спокойный взгляд, никакой озлобленности в глазах, скорее усталость. И звание всего лишь ефрейтор. Начинаем разговор.

— Почему вы не отвечаете на вопросы лейтенанта?

— Я давал присягу фюреру. Не имею права выдавать врагу военные секреты. Это — предательство.

— Вы знаете, что Красная Армия уже на Одере, а севернее Балатона наши войска движутся к австрийской границе?

— Да, я это знаю.

— И вы думаете, что победите? Германия накануне разгрома. Чего стоит ваша верность фюреру, дело которого проиграно?

Пленный молчит. Чувствуется, что задумался.

— У вас есть дети? — продолжаю я.

— У меня двое детей: мальчик и девочка.

Я знал, что в немецком солдате уживаются жестокость и сентиментальность. Летом 1944 года был взят в плен ефрейтор, награжденный „железным крестом“. Еще до начала разговора с ним, когда он вытаскивал из кармана мундира документы, из его солдатской книжки выпала фотокарточка. С нее смотрели женщина и двое детей. Увидев снимок, ефрейтор закрыл лицо руками и сквозь слезы сказал: „Не расстреливайте меня, я вам все расскажу“. Расстреливать, его конечно, никто не собирался. Двое детей было у него, столько же у этого моего упрямого собеседника. Похожая ситуация.

— Подумайте лучше о семье, а не о фюрере, — сказал я.

Тяжелые руки лежат на коленях. Плечи опустились. Голова клонится еще ниже. Несколько минут молчит. Потом поднимает глаза.

— Так какого вы полка?

Верный служака фюрера заговорил. Здравый смысл взял верх над упрямством и фанатизмом».

Истощив и обескровив вражескую ударную группировку в оборонительных боях, войска 3-го Украинского фронта подготовили благоприятные условия для перехода в решительное наступление на венском направлении, завершившееся освобождением Западной Венгрии и Восточной Австрии.

1. Материалы из архивов Центрального архива министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ).

2. Материалы архива Штаба артиллерии Красной Армии.

3. Советская артиллерия в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М., Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1960. 800 с., с вкл.

4. Исаев А., Коломиец М. Разгром 6-й танковой армии СС. Могила Панцерваффе. М., «Яуза», «Эксмо», «Стратегия КМ», 2009. 160 с., с ил.

5. Малахов М. М. От Балатона до Вены. М., Воениздат, 1959. 480 с.

6. Синклинер А.А. Записки военного переводчика. Ставрополь, Ставропольское книжное издательство, 1989, 176 с.

7. Гудериан Г. Танки — вперед! М., Воениздат, 1957, 520 с.

8. От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада. Сост. Ю. И. Логинов. Перевод. М., Политиздат, 1988. 463 с.

9. Кэмп Э. Высшие немецкие командиры во Второй мировой войне. Перевод с английского Г. Г. Вершубской. М., ООО «Издательство ACT», ООО «Издательство Астрель», 2003, 61 (3) с., 8 цв. ил.

10. Уильямсон Г. СС — инструмент террора. Перевод с английского А. В. Бушуева, И. С. Соколова. Смоленск, «Русич», 1999. 416 с.

11. Уорвол Н. Войска СС. Кровавый след. Перевод с немецкого и составление Н. Лаврова. Ростов н/д, «Феникс», 2000. 352 с.

^{Общий замысел германского командования, направления атак немецких войск и маневр артиллерии на центральном участке 3-го Украинского фронта с в по 16 марта 1945 года}

Примечания:

3

Доклад о действиях автобронетанковых войск Юго-Восточного фронта с 7 августа по 10 сентября 1942 года (ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 44, л. 54).

4

Доклад о действиях автобронетанковых войск Юго-Восточного фронта с 7 августа по 10 сентября 1942 года (ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 80038 сс, д. 44, л. 55).

32

Малахов М. От Балатона до Вены. М., Воениздат, 1959, с. 62.

33

57-я армия занимала оборону на этом рубеже с января 1945 года. Противостоявшая ей 2-я танковая армия была танковой только по названию и имела четыре пехотные дивизии, одну мотобригаду и четыре боевые группы.

34

Таблица составлена по актам проверки артиллерии армий комиссией фронта (ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 202825, д. 1, лл. 17–26).

35

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 202825, д. 1, лл. 115–117.

36

Таблица составлена по материалам ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 30070, д. 1/2.

37

Гудериан Г. Танки — вперед! М., Воениздат, 1957, с. 31.

38

ЦАМО РФ, ф. 381, оп. 20385, д. 2, л. 9.

39

ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 20607, д. 9, л. 21.

40

ЦАМО РФ, ф. 413, оп. 216534, д. 1, л. 56.

41

Гудериан Г. Танки — вперед! М., Воениздат, 1957, с. 133.

42

Таблица составлена по материалам доклада командующего артиллерией 26-й армии (ЦАМО РФ, ф. 243, оп. 20607, д. 8, лл. 95–121).

43

Архив Штаба артиллерии КА, ф. 1, оп. 920, д. 70, л. 75.

44

ЦАМО РФ, ф. 413, оп. 20388, д. 3, лл. 45–46.

45

Малахов М. М. От Балатона до Вены. М., Воениздат, 1959, с. 111.