После поражения Французской Республики в июле 1940 года контроль над североафриканскими колониями этой страны, и в том числе над Тунисом, осуществляло коллаборационистское правительство Виши во главе с маршалом Петэном. Формально новые французские власти являлись союзником Германии, однако одновременно они поддерживали и дипломатические отношения с США. Такая двойственная позиция, а также выгодное в тот момент географическое положение стали причинами ожесточенных боев за эту небольшую территорию под французским протекторатом.

Разгром французской армии в метрополии летом 1940 года спровоцировал в стране острый политический кризис и поделил управленческие элиты на две непримиримые «партии». Большая часть во главе с героем Первой мировой войны маршалом Анри Филиппом Петэном (до назначения 16 июня 1940 года премьер-министром он являлся послом французской Республики в Испании. — Примеч. авт.) склонялась к подписанию любого перемирия с Германией, которое позволит сохранить контроль французов над частью метрополии и колониями Франции в различных частях земного шара. Формально представители этой части политической верхушки были согласны даже на сотрудничество с нацистами, рассчитывая впоследствии, не вступая в войну, ожидать, кто же победит в глобальном противостоянии, и только тогда сделать свой выбор. Несмотря на всю мерзость подобной политики, подобное руководство являлось своеобразным правительством «народного доверия», так как французская нация была разбита не столько из-за военных и технических просчетов, сколько из-за нежелания воевать за ценности своего общества (многие британские командиры из Экспедиционного корпуса отмечали низкий моральный дух французских войск. — Примеч. авт.).

Поэтому 22 июня 1940 года генерал Хюнтцигер (в других источниках Гютцингер. — Примеч. авт.), адмирал Платон и бывший посол Франции в Польше Ноэль по поручению правительства Петэна подписали капитуляцию в том самом вагоне в Компьенском лесу, в котором 11 ноября 1918 года маршал Фош принимал капитуляцию кайзеровской Германии в Первой мировой войне. 25 июня перемирие вошло в силу. Позор был полнейший, однако французский народ считал Петэна спасителем нации.

Немцы продолжали удерживать Париж и оккупировали северную часть Франции. В южной части страны, в небольшом курортном городке Виши, разместилось новое французское правительство. 11 июля Петэн отменил республиканский режим и учредил диктатуру, присвоив себе почти королевские прерогативы. Декреты Петэна начинались монархическими фразами: «Мы, Филипп Петэн…»

Режим маршала Петэна делал упор на консервативные ценности. «Труд, семья, отечество» — эти слова сменили прежний национальный девиз «Свобода, равенство, братство». Правительство Виши сотрудничало с Германией, хотя в декабре 1940 года Петэн отправил своего премьер-министра Лаваля в отставку за то, что последний ратовал за присоединение Франции к странам Оси. Отношения с Германией были сложные и неоднозначные.

Власть Виши формально носила также и антибританский характер. В Монтуаре 24 октября 1940 года состоялась встреча Гитлера и Петэна. Это мероприятие закончилось договоренностью о сотрудничестве между Виши и нацистской Германией. В совместной декларации говорилось о заинтересованности обеих сторон в том, чтобы Великобритания потерпела поражение как можно скорее[16]. Однако все было не так-то просто. За весь период существования Виши британцы продолжали иметь с ним дипломатические каналы общения и вели с французами тайные переговоры.

Несмотря на то что в июле 1940 года правительство Петэна порвало дипломатические отношения с Великобританией, в Виши остался представитель одного из британских доминионов — Канады. Этот выходец из франкоязычной провинции Квебек имел фамилию Дюпуи. Английское правительство рассматривало пребывание в Виши Дюпуи как «окно во двор», на который не было другого доступа.

Одновременно британцы более активно поддерживали меньшую часть французской политической элиты, объединившейся под знаменами организации «Свободная Франция» (с 13 июля 1942 года «Сражающаяся Франция»). Эту «партию» фактически бессменно возглавлял странноватый генерал (соответствующее звание, и то временное, получил 27 мая 1940 года. — Примеч. авт.) Шарль де Голль, который ратовал за объединение всех оставшихся у Франции сил в военно-политический союз с Великобританией. Вопреки устоявшемуся в отечественной публицистике мнению «Сражающаяся Франция» и де Голль лично ни у французского народа, ни среди политической элиты Франции особым влиянием не пользовался (кстати, во многом его карьера состоялась благодаря Петэну, даже сына де Голля звали Филипп в честь его полкового командира Петэна) и считался английской марионеткой. Поэтому вишистские функционеры внимали его агитации только под угрозой британского оружия.

В этих сложных дипломатических переплетах Соединенные Штаты занимали особую позицию.

Вскоре после поражения Франции в июне 1940 года правительство США (как и Советского Союза. — Примеч. авт.) установило с Виши дипломатические отношения, признав тем самым франко-германское перемирие. Американским чрезвычайным послом в Виши был назначен адмирал Леги, позже занявший пост председателя объединенного комитета начальников штабов. Правящие круги США считали, что, поддерживая официальные дипломатические отношения с Петэном, им будет легче проникнуть во Французскую Северную Африку (часть Марокко, Алжир, Тунис) и использовать ее ресурсы в своих целях, меньше считаясь с британскими союзниками. Естественно, Шарль де Голль и его организация американцам были совершенно не нужны. К тому же президент Рузвельт лично недолюбливал де Голля, считая его слишком высокомерным.

26 февраля 1941 года между генеральным делегатом правительства Виши во Французской Северной Африке генералом Вейганом (ему были подчинены все французские вооруженные силы в Северной, Северо-Западной и Западной Африке) и специальным американским советником в Виши Робертом Мерфи[17] было подписано экономическое соглашение, по которому США получили неограниченные права торговать на территории Французской Северной, Северо-Западной и Западной Африки[18]. Подобная торговля послужила поводом для проникновения американской разведывательной агентуры в управленческие структуры североафриканских колоний Франции.

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что, торгуя с американцами, вишисты обязаны были поддерживать главного врага США — Германию. Еще до вступления США во Вторую мировую войну (а именно тогда американцы перевели своего посла во Франции из Виши в Лондон, косвенно признав тем самым «Свободную Францию» генерала де Голля. — Примеч. авт.) правительство Виши разрешило осуществлять из Туниса снабжение для германо-итальянских сил, сражавшихся в Ливии и Египте против 8-й британской армии[19]. Таким образом, еще в 1941 году из-за своего уникального географического положения территория Туниса стала важным стратегическим плацдармом, в сражении за который итало-германские и англо-американские войска уже в 1943 году пролили немало крови.

Исторически Тунис (более правильное «арабизированное» название — Тунисия) представляет собой небольшую (164 тыс. кв. км) страну на севере Африки с климатом, близким к южноевропейскому (большую часть территории покрывают травянистые равнины, особенно ярко цветущие в весенние месяцы). На юге и западе находятся покрытые лесом Атласские горы, которые защищают приморские районы от жаркого дыхания Сахары. Прибрежные области страны расположены совсем рядом с Европейским континентом, так расстояние от мыса Бон до острова Сицилия не превышает 135 км. Такое выгодное географическое положение страны по достоинству было оценено еще древними мореплавателями. В античные времена на территории Туниса располагался могучий город-государство Карфаген, который вел с римлянами кровавую борьбу за господство в Средиземноморье. В Средние века страна была завоевана арабами и к 1881 году — времени, когда Тунис стал французским протекторатом, арабское происхождение имело более 90 % населения страны. На западе Тунис граничил с Алжиром (главная французская колония в Северной Африке. — Примеч. авт.), а на востоке с итальянской Ливией. Подобное расположение Туниса было очень выгодно для стран Оси, которые отправляли часть материалов и вооружения для своих войск через тунисские порты, откуда грузы автомашинами перебрасывались в столицу Ливии Триполи для итало-немецких войск Роммеля.

До начала операции «Торч» («Торч» — пер. с англ. «Факел» — высадка англо-американцев во французском Марокко и Алжире 8 ноября 1942 года. — Примеч. авт.) порядок на территории Туниса поддерживали французские колониальные войска из состава армии Виши в Северной Африке. Эти силы были немногочисленны в сравнении как с высаживаемой англо-американской, так и сражающейся итало-немецкой группировками.

На момент подписания перемирия между Францией и Германией в июне 1940 года контингент французов в Тунисе состоял из 3601 французского офицера, 56 тыс. европейских и 79 тыс. колониальных солдат.

Основные проблемы для французских войск в Северной Африке возникли не с Германией, а с Италией. Последняя конкурировала с французами в борьбе за Средиземноморье и добивалась максимального сокращения французского контингента в североафриканских странах.

Дискуссии с итальянской комиссией при подписании перемирия 1940 года проходили очень тяжело, так как итальянцы настаивали на выводе большинства французских сил из Северной Африки с оставлением только небольшой группировки в 30 тыс. человек. Французы же, наоборот, надеялись за счет метрополии усилить колониальную группировку в Северной Африке на 15 тыс. человек. В конце концов, после долгих споров, итальянские представители согласились на стотысячный контингент, войска которого разместились следующим образом: 15 тыс. — в Тунисе, 40 тыс. — в Алжире, 45 тыс. — во Французском Марокко.

Вопрос о материально-техническом обеспечении колониальной группировки французских войск в Северной Африке был также очень важен. В сентябре 1940 года итальянцы нанесли новый дипломатический удар — маршал Бадольо заявил о запрете на использование танков, артиллерии с калибром более 75 мм, орудий ПВО и различного другого противотанкового вооружения. Перед началом боевых действий в Египте и Ливии итальянцы добились превосходства над французами не только в л/с, танках и артиллерии, но и в автомобильном транспорте. Однако и у французов оставалось еще много машин. Из них: 614 машин связи, 1016 грузовых автомобилей, 904 легких грузовика, 430 мотоциклов, 929 мотоциклов с коляской, 268 тягачей. Борьба за численность танков между французами и итальянцами также продолжалась. В окончательном решении цифра была следующей. Всего имелось 482 боеспособных танка. Из них разрешалось использовать 164 единицы (остальные находились под надзором контрольной комиссии). 45 располагались на территории Марокко, 45 — в районе города-порта Оран в Марокко (в составе отдельной дивизии), 12 — в Алжире (в кавалерийской школе), 62 — в Тунисе. Собственно бронетанковые войска, которые располагались в Тунисе, состояли из устаревших (спроектированных еще в 1929 году) средних танков D-1 с 47-мм пушкой.

Танки «Рено» FT-17, находившиеся под контролем комиссии, были сильно потрепаны и не могли применяться в боях из-за своей архаичной конструкции. Бронеавтомобили колониальных войск также были представлены устаревшими моделями, из которых самыми распространенными являлись разные образцы фирмы «Лаффли». Особняком стояли 30 новейших БА «Панар 178». Всего же в Северной Африке имелось 169 «разрешенных» бронеавтомобилей, 5 находилось под контролем и 19 машин были учебными.

Располагая достаточно ограниченными силами, правительство Виши предполагало как можно дольше оборонять свои североафриканские владения от всех возможных посягательств: как от немцев и итальянцев, так и от англичан и американцев. Именно такова была позиция Петэна. Его ближайшие влиятельные сподвижники генерал Вейган и адмирал Дарлан (Дарлан носил звание адмирала флота Франции, которое было в 1939 году специально введено для этого человека. — Примеч. авт.) придерживались несколько иных взглядов, не брезгуя «пригласить» во французские колонии могущественных покровителей. Но первый из них более уповал на англо-американское руководство, а второй скорее сочувствовал немцам. Из-за затянувшегося конфликта французские правящие круги так и не выработали единой долговременной концепции обороны своей заморской территории.

Генерал Вейган был назначен главнокомандующим и уполномоченным представителем правительства Виши в Северной Африке сразу после позорного перемирия. 28 января 1941 года он упоминает о желании маршала Петэна защищать французскую Северную Африку «каков бы ни был агрессор», а 28 сентября 1941 года подписывает документ по общим положениям обороны Северной Африки, где достаточно четко обозначает главного врага — Германию, войска которой могут легко захватить порт Бизерту в Тунисе. 18 ноября 1941 года Вейган был снят со своего поста и покинул североафриканские владения Франции. Был ли упомянутый документ причиной его отзыва точно неизвестно, но такая версия существует.

Проникновение немцев в Северную и Западную Африку (имеются в виду французские владения. — Примеч. авт.) на тот момент еще не носило серьезного характера, и их там почти не было. Например, американский консул Уоссон в октябре 1941 года сообщил в государственный департамент, что ему не удалось обнаружить в Дакаре (Французская Западная Африка) ни одного немца. В британских источниках также утверждается, что «войск стран Оси не было ни в Марокко, ни в Алжире, ни в Тунисе…»[20]

Но германское руководство в ответ на позицию временного невмешательства во французские колониальные дела хотело от вишистов неких гарантий, которые в ноябре 1941 года на переговорах с французскими представителями выдвинул Герман Геринг. Вот их содержание:

1) обязательства французского правительства приступить к транспортировке материальных средств и провизии в Ливию (итальянская колония. — Примеч. авт.) из Франции в североафриканские колонии без какого-либо участия итало-германского блока;

2) подписание соглашений о ведении боевых действий против британских войск вместе с германо-итальянской армией в случае вторжения англичан на территорию Туниса.

Задокументировав подобные требования, Франция рисковала быть втянутой в войну на стороне стран Оси, что противоречило негласной внешней политике вишистов, которую можно определить словами «ни мира, ни войны».

Находясь под германским давлением, французы формально дали положительный ответ. Но сущностные положения встречных предложений были совершенно неприемлемы для немцев. Вот их суть:

1) полная «военно-морская и воздушная свобода» действий армии Франции в Африке и на Западном Средиземноморье: неограниченные возможности переброски войск, перевооружения со складов, баз и заводов в метрополии;

2) свобода действий французского командного состава в управлении и обеспечении подразделениями, укомплектованными туземным населением;

3) ремитализация (усиление военной группировки) на юге Туниса;

4) снабжение Германией по мере необходимости топливом и ГСМ всех видов транспортных средств для выполнения поставленных французским войскам оборонительных задач;

5) защита авиацией рейха французских транспортных судов в восточной части западного Средиземноморья.

Принимая во внимание сам характер подобных условий и то, что в этот момент вермахт отчаянно сражался с Красной Армией на подступах к Москве, немецкое руководство формально приостановило переговоры. Однако промежуточный результат был достигнут: Дарлан согласился на ограниченные поставки горючего для Африканского корпуса через территорию Туниса, а взамен немцы разрешили перебросить в Тунис из Сирии (находившейся под контролем англичан и голлистов) несколько колониальных частей без тяжелого вооружения с приказом закрепиться на западе вблизи г. Константина. Таким образом, немецкая агрессия против североафриканских колоний Франции пока не состоялась.

После отзыва Вейгана командующим французскими военными силами в Северной Африке был назначен генерал Жуэн — более осмотрительный политик, чем его предшественник. Но его план обороны Туниса, датированный январем 1942 года, вызвал в правительственных кругах Виши настоящий переполох, так как он был направлен скорее для отражения возможной агрессии войск стран Оси, нежели от англичан или американцев. Вот как Жуэн впоследствии описывал реакцию на содержание своего секретного предписания:

«Эта бумага вызвала большое волнение в верхах Виши. Реакция последовала незамедлительно, я получил приказ от адмирала Бюраге, начальника Генерального штаба национальной обороны, немедленно уничтожить вышеуказанные инструкции.

Когда я снова встретился с адмиралом Дарланом, он еще был в шоковом состоянии от моего послания. Эта неосторожность могла стать роковой для его правительства (в тот момент Дарлан был главой правительства Виши. — Примеч. авт.), так же как и для меня самого, в чем он меня упрекнул и добавил: „Думайте об этом всегда, но никогда не говорите и тем более не пишите об этом“, что свидетельствовало о том, что он все уже понял».

Так как ситуация в Северной Африке все время менялась, менялись и концептуальные подходы к размещению колониальных войск на территории Туниса. Большинство сил еще довоенных времен концентрировалось вокруг столицы (город Тунис) и главного морского порта — Бизерты. Стремительное развитие боевых действий на территории Северной Африки требовало от правительства Виши усиливать группировку на «линии Марет» (тунисский аналог «линии Мажино», построенный в довоенное время для защиты от итальянской агрессии. — Примеч. авт.) для защиты от возможного нападения с юга. Интервенция немецких войск на территорию Туниса в феврале 1941 года заставила задуматься французских генералов над тем, что в случае необходимости германские войска легко захватят страну. Генерал де Латр де Тасиньи, командующий войсками на территории Туниса, формально предусматривал защиту вверенной ему территории от британских сил, но его директивы были составлены таким образом, что было очевидно — речь идет о войсках итало-германского блока.

В ноябре 1942 года (данные на 8 ноября. — Примеч. авт.) силы и средства французской группировки генерала Барре — «преемника» снятого генерала де Латр де Тасиньи — включали 6 смешанных войсковых группировок.

Группу войск в Бизерте возглавлял вице-адмирал Дерьен. Структурно она состояла из 1-го и 2-го батальонов 43-го полка колониальной пехоты, 3-го батальона 4-го смешанного полка зуавов и стрелков (колониальных егерей), 3-го эскадрона всадников 8-го полка конной гвардии, 2-й моторизованной группы 62-го полка колониальной артиллерии и батальона морских пехотинцев, которых дополнительно усилили л/с с морских военных кораблей.

Группой войск в столице страны Тунисе руководил полковник Бержерон. Она имела в своем составе 1-й и 2-й батальоны колониальных егерей, 2-ю конную группу орудий 4-го колониального артиллерийского полка, 1-й эскадрон 8-го полка конной гвардии, 1-ю моторизованную группу артиллерии 62-го артполка, 1-ю бронекавалерийскую группу 4-го конного полка тунисских «спаги», группу (батарею) зенитных орудий 1/412 и моторизованную роту саперов 34-го полка.

Боевая группа «Сахель» генерала Тремо включала в себя две роты 2-го батальона и две роты 3-го батальона 4-го полка тунисских стрелков, 3-ю моторизованную группу 4-го полка африканских стрелков, 1-ю моторизованную группу 4-го конного полка тунисских «спаги», 123-ю и 124-ю батареи 2-го дивизиона 412-го полка ПВО, одну моторизованную транспортную роту 26-го полка снабжения и тыла.

Группировка французских войск в Южном Тунисе была небольшой. Под руководством подполковника Нюсарда находился 1-й батальон 4-го полка тунисских стрелков и 2-я эскадронная группа 4-го конного тунисского полка «спаги».

Самыми мощными группировками являлись две резервные маневренные группы (№ 1 и № 2), предназначенные для оперативного реагирования в случае вторжения или на очаги напряженности в стране.

1-я резервная группа полковника ле Кутелькса была по-настоящему подвижной, так как состояла в основном из механизированных частей и подразделений: 3-го батальона 43-го полка колониальной пехоты, 1-й группы механизированного эскадрона и 7-го эскадрона средних танков D-1 из 4-го полка африканских стрелков, 2-го мотоциклетного эскадрона 8-го бронекавалерийского полка, 3-й подвижной артиллерийской группы (9-й батареи) 62-го полка африканской колониальной артиллерии, моторизованной роты 34-го инженерного полка, 101-й автотранспортной роты 26-го полка снабжения и тыла. Все эти части и подразделения дислоцировались в районе столицы колонии — городе Тунисе.

2-я резервная группа полковника Лекуртье базировалась в Кайруане. Она состояла из двух рот 2-го батальона и двух рот 3-го батальона 4-го полка тунисских стрелков, 5-го мотоциклетного эскадрона 8-го охранного полка и 9-й моторизованной батареи 3-го дивизиона 62-й полка колониальной артиллерии[21].

Таким образом, из 6 войсковых группировок только одна (тунисская № 1) была механизированной, а также имела хоть и устаревшие, но средние танки. Остальные боевые группы были маломаневренны и годились скорее для подавления беспорядков или борьбы с арабскими националистами. И германо-итальянская, и англо-американская стороны, несмотря даже на французское сопротивление легко могли захватить Тунис в случае такой необходимости. И вскоре необходимость возникла.

Высадка англо-американских войск во Французской Северной Африке спровоцировала сложную цепь событий, которые и определили весь ход дальнейшей военной кампании на территории Туниса.

Окончательное решение о высадке войск на территории французских африканских колоний было принято во время визита британского премьера Уинстона Черчилля в июне 1942 года в США: «президент (Рузвельт) и премьер-министр пришли к соглашению о посылке армии во Французскую Северную Африку в конце года»[22].

Британское правительство 3 июля 1942 года поспешило признать де-юре лондонский Французский национальный комитет своего, как англичанам тогда казалось, ставленника генерала де Голля, рассчитывая, что вооруженные силы «свободных французов» высадятся во Французской Северной и Северо-Западной Африке одновременно с англо-американскими войсками, что позволит де Голлю возглавить французскую администрацию в этих районах.

Но этот расчет не оправдался. Рузвельт не только возразил против участия вооруженных сил де Голля в совместной высадке, но и «твердо держался своего решения, о котором было сообщено премьер-министру Черчиллю в начале года (1942 г. — Примеч. авт.), что де Голлю не следует сообщать о вторжении до тех пор, пока оно не начнется. Черчилль пытался добиться от президента согласия сообщить де Голлю хотя бы за день до высадки, но Рузвельт был непреклонен». Американский президент крайне неблагожелательно относился к де Голлю, считая, что он без достаточных к тому оснований выступает в роли современной Жанны д'Арк и к тому же с «сомнительными взглядами на демократию»[23].

Возможно, американцы не хотели «ставить» на де Голля и по другим причинам. Некоторые считали его марионеткой англичан, другие полагали, что его звание временного бригадного генерала (две звезды. — Примеч. авт.) недостаточно авторитетно для заслуженных многозвездных французских генералов и адмиралов правительства Виши, чтобы склонить их к дальнейшему подчинению и сотрудничеству. Американцы лихорадочно искали новое авторитетное лицо среди французских военных и политических деятелей — кандидата, который бы возглавил французскую администрацию в Северной и Северо-Западной Африке и в то же время помог бы в щекотливом деле — избежать сопротивления американскому вторжению. Выбор пал на Анри Оноре Жиро, пятизвездного генерала (звание Жиро — армейский генерал. — Примеч. авт.), который в 1940 году командовал французской армией (сначала 7-й, а потом 9-й).

Генерал Жиро 17 апреля 1942 года бежал в Южную Францию из германской крепости Кенигштейн, где он содержался в заключении в течение почти двух лет, после того как попал в плен. Американцы установили с Жиро контакт, и он согласился с ними сотрудничать.

Правительство США спешно признало Жиро руководителем сил сопротивления в Северной и Северо-Западной Африке, главнокомандующим всеми французскими вооруженными силами в этих районах и губернатором, хотя у Жиро не было даже тех немногочисленных французских вооруженных сил, которыми располагал де Голль.

7 ноября 1942 года американский самолет доставил Жиро из Южной Франции на Гибралтар, где он ожидал начала американо-английского вторжения, чтобы возглавить французскую военную и гражданскую администрацию в Северной Африке. Затем на американской подводной лодке Жиро доставили в Алжир, где он и утвердился на американских штыках.

Когда Жиро появился на политическом горизонте, некоторые из сторонников де Голля переметнулись в американский лагерь. Среди них был и бригадный генерал в отставке Эон. В конце 1942 года де Голль произнес речь в Альберт-холле (Лондон), излагая причины, мешающие заключению соглашения с генералом Жиро. Генерал Эон высунулся из своей ложи и завопил громовым голосом: «Генерал, моими устами Франция просит вас подчиниться генералу Жиро». Впоследствии генерал Эон написал брошюру, в которой продолжал выступать против де Голля.

Американо-английские противоречия в это время, вызванные борьбой за господствующее влияние во французских колониях, накалились до такой степени, что Черчилль был вынужден послать Рузвельту телеграмму с требованием обеспечить де Голлю заслуженное им место, то есть поставить именно его во главе французской администрации в Африке. В той же телеграмме Черчилль предупреждал Рузвельта, что «образование двух соперничающих французских правительств — одного, поддерживаемого Англией, и другого — Соединенными Штатами, должно быть предотвращено любой ценой»[24].

Параллельно со всеми этими спорами шла подготовка военной составляющей высадки.

Генеральный штаб армии США выделил для североафриканской экспедиции 19 дивизий (из них 9 дивизий составляли резерв). Британское командование предназначало для операции 6 дивизий и в резерве оставляло семь. 12-я американская воздушная армия, созданная в августе 1942 года для тактической поддержки американских войск в Тунисе, имела около 1500 самолетов.

Планом североамериканской экспедиции предусматривалась одновременная высадка войск в трех основных районах: в Касабланке, Оране и Алжире. Американские войска составляли первый эшелон высадки, а британские — второй.

Маскировка американским флагом была предпринята потому, что после нападения английского флота на французские военные корабли в Оране и Дакаре в 1940 году французские моряки заняли особенно резкую антибританскую позицию. Английское правительство не без основания опасалось враждебного отношения населения, французской армии и флота к британским вооруженным силам. На совещании объединенной группы начальников штабов одно время даже обсуждался вопрос о том, чтобы переодеть английских солдат в американскую форму и нарисовать американские опознавательные знаки на английских самолетах. Рузвельт пошел дальше и предложил исключить британские сухопутные силы из состава десанта. Он считал, что можно осуществить вторжение даже без участия англичан. Намерение правящих кругов США обойтись своими силами и таким способом устранить английского конкурента с территории французских колоний в Африке вызвало резкий протест со стороны англичан, и в конечном счете английские войска были включены в состав вторых эшелонов высаживаемых десантов. Об участии же английских войск в операции было объявлено только после создания предмостных укреплений.

Возникали разногласия и по вопросу о месте высадки. Американцы намеревались начать африканский поход с высадки на северо-западном побережье Африки, в районе Касабланки. Английские представители настаивали на военных действиях главным образом в Средиземном море. После долгих споров обе стороны пришли к соглашению, что в начальный период высадка будет осуществляться в основном американцами одновременно как на северо-западном, так и на северном побережье Африки.

Порт Касабланка предназначался для высадки американских войск под командованием генерала Паттона. Здесь высаживался десант в 58 тыс. человек (в первом эшелоне 34 тыс. и во втором — 24 тыс.). У Орана должны были высадиться в первом эшелоне американские войска (25 тыс. человек), во втором — британские войска (20 тыс. человек) под общим командованием американского генерала Фредендаля.

В порту Алжир высаживалось 10 тыс. американских войск под командованием генерала Ридера. Затем, после высадки, эта группа американских войск переходила в подчинение английского генерала Андерсона.

Американский флот прикрывал высадку в районе Касабланки, а английский флот обеспечивал ее со стороны Средиземного моря.

Военно-морские силы, принимавшие участие в обеспечении высадки десантов, насчитывали 200 военных кораблей и 110 транспортов. Общее морское командование осуществлял английский адмирал Эндрю Кеннингхэм. Военно-воздушные силы имели двух командующих: от США — генерала Дулитла, от Англии — маршала авиации Уэлша. Верховным главнокомандующим был назначен американский генерал Эйзенхауэр.

В сентябре 1942 года Роберт Мерфи был назначен политическим советником по гражданским делам при генерале Эйзенхауэре. По сути дела, он был руководителем американской «пятой колонны» в Северной Африке. В то время в Марокко находились французские войска численностью в 110 тыс. человек. Разведывательная деятельность Мерфи и его консулов и вице-консулов была направлена к тому, чтобы нейтрализовать эти силы. Это им удалось. В ночь на 22 октября 1942 года заместитель Эйзенхауэра генерал Кларк имел секретную встречу вблизи Алжира с ответственными французскими офицерами, которые передали информацию относительно береговых батарей, дислокации войск и, самое главное, заверение в том, что сопротивление в Северной и Северо-Западной Африке оказано не будет.

Британские и американские тайные агенты провели хорошую подготовку к высадке. Они склонили на сторону союзников французского командующего в Алжире генерала Жуэна, которого выпустили из немецкого плена как надежного сторонника Петэна. Генерал был готов нарушить приказы главы государства Петэна и его премьер-министра Лаваля и перейти на сторону американских войск генерала Эйзенхауэра. Но поскольку самые блестящие планы иногда проваливаются, роковое совпадение сорвало и замыслы Жуэна. В день высадки член Высшего правительственного совета и командующий вооруженными силами Франции адмирал французского флота Франсуа Дарлан оказался в Алжире, где навещал заболевшего полимиелитом сына. Его личная драма значительно осложнила высадку союзников, но не превратила ее в катастрофу, вопреки утверждениям некоторых германских историков.

Высадка американо-английских войск в Северной и Северо-Западной Африке началась в ночь на 8 ноября и продолжалась до 12 ноября 1942 года в трех основных местах: в Касабланке, Оране и Алжире.

У Федала, в районе Касабланки, при высадке четырех десантных отрядов «незначительное сопротивление, оказанное французами, выражалось в редком артиллерийском огне береговых батарей»[25]. Уже в 14 часов 30 минут 8 ноября французские войска в Федале капитулировали.

Высадка десантных отрядов в Саффи, а также в районе Касабланки началась в 5 часов 05 минут в четырех пунктах побережья. Транспорты с 15 часов выгружали танки непосредственно в порту, так как никакого сопротивления оказано не было.

Высадка в районе Орана мало чем отличалась от высадки в районе Касабланки. 8 ноября американцы высадились на берег, 9 ноября накапливали свои силы вблизи города, а в 12 часов 30 минут 10 ноября Оран капитулировал. В Алжире также «не было встречено почти никакого сопротивления, и район этот был быстро занят нашими войсками»[26]. Во время высадки в Алжире командир английской авиагруппы Петер Поивел «втащил на берег громадный чемодан, содержащий все его личное обмундирование, и нещадно ругал шофера французского такси за его медлительность»[27].

Самый лучший аэродром — Мэзон Бланш — был захвачен без единого выстрела. Второй аэродром в Алжире, Бон, английские парашютные десанты заняли также без особых затруднений. Оборона французских войск, находившихся в Северной Африке, «была скорее символической, чем действительной»[28].

Но все-таки сопротивление оказывалось и делалось это по приказу Дарлана, который, являясь по военно-политическому рангу старше генерала Жуэна, был в тот момент «главным начальником» Виши в Северной Африке. Напрасно генерал Жуэн пытался привлечь на свою сторону офицеров — лишь их незначительная часть бесповоротно последовала за ним. Французы оказывали очаговое сопротивление. Вместо теплой встречи, на которую рассчитывали американцы, взявшие с собой полковой оркестр, два британских эсминца отправились на дно в гавани Алжира. В Оране один из штурмовых батальонов 1-й американской танковой дивизии понес весьма приличные потери от действий французской морской пехоты, и еще два эсминца были потоплены со своими командами. Однако через сутки французское сопротивление полностью прекратилось.

В Касабланке в первые часы высадки дела американцев также шли с переменным успехом. Здесь британская разведка также заручилась расположением французского начальника генерала Бетуара. Но опять все пошло не так, как замышлялось. Постоянный представитель правительства Виши генерал Ногэс (иногда пишут Ногэ. — Примеч. авт.) сохранил верность Петэну, арестовал Бетуара и приказал отразить вторжение. Американским судам пришлось пустить на дно семь французских кораблей, прежде чем удалось высадить десант. Вишисты, войска которых дислоцировались в Марокко, потеряли около 3 тыс. своих солдат, а американцы — около 700 (убитыми и ранеными). Союзники решили нанести по Касабланке мощный удар, но когда бомбардировщики уже висели в воздухе, а судовая артиллерия наводила на город орудия главного калибра — французы спешно капитулировали.

Что касается де Голля, то он узнал о высадке американо-английских войск во Французской Северной Африке из газет. Леги рассказывал в своих мемуарах о том, что до последней минуты «планы высадки хранились в полном секрете от де Голля».

На все английские претензии американские военные руководители отвечали, что «организация де Голля кишит немецкими шпионами и что они не могут пойти на риск»[29].

Английское министерство иностранных дел сделало все возможное для того, чтобы продвинуть де Голля по направлению к Северной Африке. Британский военный кабинет настаивал на прямом признании де Голля. Но против этого «решительно возражали как государственный секретарь Хэлл, так и президент»[30].

Адмирал Дарлан всю вторую половину дня и половину ночи 8 ноября провел за совещательным столом. Затем он навестил больного сына. Усталый, он прилег на диван, когда раздался телефонный звонок. Офицер связи попросил адмирала немедленно переговорить с генералом Жуэном по срочному вопросу государственной важности.

Дарлан, измученный и ни о чем не подозревавший, отправился на встречу с Жуэном. Там его и задержали французские сторонники западных союзников. Эту операцию задумал и осуществил бывший генеральный консул США в Северной Африке Роберт Мерфи.

Что именно произошло той ночью, никогда официально не записывалось. В мемуарах Черчилля можно прочитать, что Дарлан, осознав, что попал в западню, повернул к Мерфи красное лицо и бросил: «Я давно знал, что британцы глупы, но всегда думал, что американцы умнее». Тем не менее этот человек без принципов, стараясь сохранить власть, пошел на переговоры с союзниками.

Верховный главнокомандующий Эйзенхауэр был очень взволнован этим известием. Дарлан предложил свои услуги американцам в самый решающий момент осуществления американского плана вторжения в Африку. Эйзенхауэра смущал вопрос в том, что же теперь делать с Жиро? Смогут ли Дарлан и Жиро работать вместе?

Командующий военно-морскими силами на Средиземном море адмирал Кеннингхэм напомнил Эйзенхауэру о том, как относился Черчилль к сотрудничеству с Дарланом перед разгромом Франции. В тот период возник вопрос о дальнейшей судьбе французского военно-морского флота. В связи с этим вопросом Черчилль заявил о необходимости во что бы то ни стало завладеть французским флотом, даже если бы для этого пришлось «поцеловать Дарлана в корму»[31]. Выход нашли. Дарлана назначили верховным комиссаром в Северной и Северо-Западной Африке, а Жиро поручили командование всеми французскими вооруженными силами в этих районах.

Дарлан, действуя от имени «правительства» Виши, сам себя назначил верховным представителем по Северной и Западной Африке и подписал приказы всем сухопутным, воздушным и морским силам в Северной и Северо-Западной Африке прекратить сопротивление. 14 ноября 1942 года Эйзенхауэр сообщил о соглашении с Дарланом, а Дарлан официально подтвердил, что он перешел на американскую сторону.

Жиро выразил свое возмущение сделкой с Дарланом, но в конце концов вынужден был признать совершившийся факт. Заместитель Эйзенхауэра генерал Кларк заставил обоих французских военных руководителей работать согласованно. Дарлан возглавил гражданскую власть, в Жиро — вооруженные силы.

Узнав об измене Дарлана, Петэн сместил его и назначил генерала Ногэса генеральным резидентом вместо Дарлана. Но, следуя примеру Дарлана, генерал Ногэс также перешел на американскую службу, и его оставили губернатором Марокко.

Таким образом, высадка англо-американских войск во всех 11 пунктах побережья Северной и Северо-Западной Африки прошла с минимальными потерями.

Вскоре англо-американскому командованию с помощью Дарлана «удалось без единой жертвы заполучить на свою сторону Французскую Западную Африку и ее стратегически важный порт Дакар»[32].

Чтобы понять суть последующих военных операций, заглянем на несколько недель вперед.

Вечером 24 декабря 1942 года Дарлан, приговоренный вишистами к смерти, был убит патриотически настроенным монархистом Фернаном Бонье де Ла Шапелем при загадочных обстоятельствах. Через 48 часов (26 декабря) убийца предстал перед судом военного трибунала и был расстрелян, но в 1945 году его реабилитировали. Но де Голля, в интересах которого косвенно действовал убийца, эта акция ни на шаг не приблизила к Северной Африке. Американское правительство тотчас же облекло генерала Жиро всеми полномочиями по линии гражданских и военных дел в Африке и установило во всех французских колониях режим военной оккупации.

Особой популярностью Дарлан у союзников не пользовался, его считали высокомерным французским националистом. Например, он потребовал от Эйзенхауэра разрешить привлечь 200 гвардейцев, чтобы отпраздновать годовщину победы Наполеона под Аустерлицем. Правда, и Жиро тоже не пользовался особым авторитетом.

Что же происходило на территории Туниса во время проведения операции «Факел»? Генерал Барре — командующий войсками Виши на территории этой французской колонии — за трое суток получил столько приказов, а затем их отмен, что потребовалось бы десяток страниц, чтобы подробно описать их. Лучше воспользоваться воспоминаниями очевидцев событий для воссоздания атмосферы тех дней.

Еще 7 ноября 1942 года, после обнаружения в море громадного флота союзников, французские войска в Тунисе были подняты по тревоге. Лейтенант Филибер так описывал события следующего дня.

«8 ноября в 6 часов утра я проснулся в отеле „Тунис Плаза“, где временно разместился. Телефонный звонок дежурного офицера известил меня о высадке англо-американских войск. Мне было приказано немедленно явиться в главный штаб. Сама новость стала для меня неожиданностью. Накануне речь шла об английских конвоях на Средиземноморском побережье, но не более того. Когда я прибыл, в штаб-квартиру стали поступать важные сведения о высадке. Она была осуществлена в Марокко и в Алжире. Тунис пока оставался нетронутым. Несмотря на факт агрессии, в сердцах многих офицеров загорелась надежда. Стало понятно, что судьба Франции в войне может поменяться коренным образом. Но в течение нескольких дней мы вынуждены были оставаться в ожидании. Наши подразделения были приведены в боевую готовность, призваны некоторые резервисты, а вооружение, хранившееся до этого на складах, было расконсервировано и доставлено в подразделения».

Такой же неожиданностью эта новость стала и для лейтенанта Парсево, офицера 4-го конного колониального полка «спаги» французской африканской армии, который был инструктором в известной военной школе в Саламбо:

«Наше удивление было огромным — 8 ноября 1942 года пришла телеграмма от верховного командования войск в Тунисе, в которой говорилось о полной боевой готовности подразделений, расформировании школы и возвращении в части нашей постоянной службы, откуда мы были откомандированы.

Этот приказ, казалось, будет исполнен в ближайшее время, и я с радостью присоединился к своему подразделению в городе Сфакс. Мы знали, что войска союзников пришли из Алжира и Марокко, но мы и представить себе не могли, какая роль выпала на нашу долю. К сожалению, подготовка к отправке не дала нам времени хорошо все обдумать».

Лейтенант Флорентин из 1-го батальона 4-го полка тунисских стрелков, дислоцирующегося в городе Габес, описывает обстановку в своем подразделении таким образом: «Большинство из них (арабов, жителей Туниса) не имели ни малейшего представления о войне. Тем не менее, различные тренировки, боевые учения, маршброски повысили их уровень выносливости и уменьшили их неприспособленность к военной службе, грубость и „неотесанность“. Но к сожалению, приходилось сомневаться в боевой ценности этих людей. Тунисцы всегда полагаются на свою интуицию. К тому же вот уже два года они слышали в своем родном городе восхищенные отклики о немецкой армии, и мы были виной этому. Они также знали, что националисты из Дестура видят в нашем поражении возможность вытеснить нас из Туниса. И все же солдаты-туземцы верили во Францию. Однако в ноябре 1942 года они были плохо вооружены: старые винтовки, уцелевшие после прошлых сражений, пулеметы „Гочкисс“. Только ручные пулеметы системы „Шательро“ модели „24–29“ могли хоть как-то сравниться с оружием противника. В изношенной обуви, в старой одежде, люди должны были пережить зиму в городах Северной Африки. Только колючей проволоки было в достатке. Она очевидно должна была стать универсальным средством от любого противника»[33].

Таким образом, несмотря на громкие заявления и шумные демонстрации силы некоторыми руководителями Виши, было видно, что большинство офицерского корпуса и франкоязычного населения североафриканских колоний (последних нередко называли «черноногие». — Примеч. авт.) склонялись к сотрудничеству со странами англосаксонских демократий, жизнь в которых была ближе бывшим жителям Французской республики, нежели порядки в тоталитарных Германии и Италии. К тому же страны Оси стали терпеть одно поражение за другим. И будущие руководители Франции не могли этого не учитывать.

Высадка англо-американских войск во французских североафриканских колониях заставила германское военно-политическое руководство взглянуть на ситуацию в Тунисе совершенно под новым углом зрения.

Теперь 80 тыс. американцев и 25 тыс. британцев вознамерились расколоть ослабевшую армию Роммеля клиньями гигантских «клещей» — поставить на колени германских солдат танковой армии «Африка». Преодолев незначительное сопротивление французов, американский главнокомандующий генерал Эйзенхауэр осуществил высадку войск и выгрузку орудий и самолетов на северо-западном и северном побережье Африки. Путь оттуда в Тунис, Триполи или Тобрук был долгим, но это являлось лишь вопросом времени. Кто мог остановить союзников? На протяжении полутора лет Берлин и Рим не давали Роммелю достаточно войск, техники и предметов снаряжения, чтобы он мог разгромить одну британскую армию. Теперь же в Африке действовали две группировки противника.

Решения принимались молниеносно. Хотя высадка союзников и застала Германию врасплох, она достаточно оперативно отреагировала на действия англичан и американцев, начав вводить свои силы в не вовлеченный в операцию «Факел» Тунис. Быструю переброску войск обеспечила близость этой североафриканской колонии к Сицилии, где дислоцировались германские и итальянские гарнизоны.

8 ноября в 15.00 немецкая комиссия по перемирию из Висбадена известила главный германский штаб и министерство иностранных дел рейха о необходимости оказать давление на французское правительство, чтобы оно согласилось на введение немецких войск во Французскую Северную Африку. Вечером этого же дня 3-я флотилия торпедных катеров германского флота получает приказ на высадку в Тунисе итальянских войск под руководством немецких специалистов. В 0 часов 40 минут 9 ноября германская сторона выдвигает требование о расположении своих авиационных частей на аэродромах Туниса и Константина. Не дождавшись ответа французской стороны, немцы посадили самолеты на аэродромах в Эль-Ауне, о чем было немедленно доложено правительству Виши генералом Барре: «…еще до жесткого ответа на это предложение 30 немецких самолетов сели в Эль-Ауне». Необходимо отметить, какое возмущение у французов вызвал этот захват аэродрома итало-немецким блоком и какие негодующие комментарии последовали со стороны высшего офицерского состава французской группировки.

Барре передал эти новости до 8 часов вечера, сообщая дополнительные детали.

«Ситуация на момент 19 часов 9 ноября:

26 стрелков, 27 самолетов Ю-87, 50 Ю-52, 4 планера, 300 человек л/с парашютистов и персонала прибыли во второй половине дня в Эль-Аун. Прибытие немецких самолетов вызвало панику среди л/с и гражданского населения. Полковник Жирардо, майор Дюез, лейтенант Ауаш повздорили на борту транспортного самолета».

Высадка была произведена по приказу назначенного командующего ВВС Германии в Тунисе полковника Гарлингсгаузена. Утром 9 ноября он лично приземлился там в бомбардировщике Хе-111 под эскортом двух истребителей Ме-109. Несколько секунд спустя взлетно-посадочной полосы коснулись шасси трех тяжелых ФВ-200 «Кондор», а в 10.55 несколько Ю-52 доставили туда техперсонал 53-й истребительной эскадры. За ними последовали первые подразделения пикировщиков Ю-87 «Штука» и самолеты 53-й истребительной эскадры вместе с транспортными «Юнкерсами» с запасами бензина, масла, легкими зенитными орудиями и их расчетами. Среди прибывших находились даже «делегаты» с советско-германского фронта — из транспортной части KG 105.

Немецкие историки утверждают, что представитель министерства иностранных дел рейха в ранге посла Рудольф Ран сумел уговорить французского постоянного представителя, адмирала Эстева сохранить нейтралитет и не оказывать германской высадке никакого сопротивления.

Французы находились в окопах вокруг аэродрома, но не стреляли. После часовой беседы с Раном адмирал Эстева уже около полуночи распорядился, чтобы его подчиненные не рассматривали немецкие войска как врагов (хотя такому поведению в первую очередь способствовало не красноречие Рана, а совсем другие причины. — Примеч. авт.). Поэтому французский дивизионный командир генерал Барре отвел своих бойцов с аэродрома. Но он внимательно следил за действиями немцев и докладывал об их намерениях в вышестоящие инстанции.

По докладу видно, что Барре не особо рад появлению немецких войск. Но он же не решился отдать приказ стрелять по германским самолетам. Настроение в колониальных частях были самые разные. Лейтенант Филибер так описывает прибытие немецких войск: «Французские летчики с базы Эль-Ауна улетели в Алжир. И германские летчики заняли их место. Первым приземлился транспортный самолет, который выгрузил 20-мм зенитные орудия, походную кухню. Разворачивавшаяся атака союзников (видимо, с воздуха. — Примеч. авт.) застала немцев врасплох во время их выгрузки и развертывания. „Патроны, патроны!“ — кричали германские солдаты из пушечных расчетов, разбегаясь в разные стороны. Мы получали самые различные приказы от командования о наших действиях по отношению к немцам: от жесткого сопротивления до невмешательства. Мы не всегда хорошо понимали, что от нас требуют, но выполняли все приказы четко и в срок».

Лейтенант Нувьер, артиллерист, был свидетелем прилета немецких самолетов: «Первые немецкие подразделения прибывали и высаживались на аэродроме в Эль-Ауне около Марсы. Мы знали также, что 1-я моторизованная группа готова двинуться на аэродром. Но никакой группы не прибывало. В конечном счете эта высадка окончилась несколькими выстрелами „Спитфайра“, лишь один из которых попал в большой самолет-заправщик, полный горючего. Все небо закрыло черное облако от горящего бензина».

Лейтенант Лабарт, командир взвода полка африканской артиллерии, приводил доказательства, которые показывают состояние молодых французских офицеров, готовых врукопашную сражаться с немцами: «9 ноября. Самолеты со свастикой кружили над столицей перед тем как приземлились в Эль-Ауне. С двумя расчетами я присоединился к группе Кутелькса (4-й полк африканских стрелков), которая выдвигалась к аэродромам. Приказ мы получили уже в пути: открывать огонь по немцам, только если они покинут границы базы.

10 ноября. Перед нашими орудиями немцы, производившие высадку подразделений, были легкой, но пока еще запретной добычей. Приказа открыть огонь пока не поступало. Основные тунисские части отходили к Меджез-Эль-Баб, чтобы присоединиться к группировке союзников, а мы должны были прикрывать их маневр. Ночью английские самолеты атаковали аэродром, и многие самолеты германских ВВС были уничтожены. В то же время немецкие офицеры подходили к французским офицерам и предлагали сигареты, говоря при этом: „Мы с вами, мы пришли по приказу Маршала (Петэна), чтобы оказать вам помощь и избавиться от захватчиков“. Ответом было молчание»[34].

Таким образом, быстрые действия союзников 8 ноября 1942 года заставили немцев немедленно отреагировать на них, в основном благодаря инициативе фельдмаршала Кессельринга, возглавлявшего командование ВВС «Юг» со штабом в Риме. Именно ему удалось убедить Гитлера ввести войска в Тунис, в противном случае Африканский корпус, который и так уже отступал, был бы обречен на разгром в случае, если войска, высадившиеся в Алжире, начнут наступление с тыла. Фюрер обещал, однако, необходимое число солдат. Кессельринг поспешил на аэродром в Эль-Ауне, где уже располагалась группа истребителей и рота наземной обороны. На следующий день он планировал посадку 2-й группы истребителей из 2-го авиакорпуса, одного десантного батальона и своего истребительного батальона. И, наконец, 190-й танковый батальон (берсальеров) для усиления 90-й легкой дивизии, направлявшийся вместе с частями 10-го итальянского полка стрелков в Ливию, изменил направление и взял курс на Бизерту. Итальянцы больше не оставались в стороне, и дивизия «Суперга» отправила в Неаполь большую часть своей пехоты, для дальнейшей переброски в Тунис.

Интересно отметить, что в Северную Африку перебрасывались резервы, ранее предназначавшиеся для решения весьма специфических задач. С такими соединениями, имевшими особый боевой опыт, американцы и французы будут впоследствии сражаться с величайшим напряжением сил.

90-я легкая африканская дивизия в сражении под Эль-Аламейном потеряла половину своего личного состава и была реорганизована.

В конце 1942 года она состояла из 155-го и 200-го моторизованных пехотных полков. Третий мотополк — 361-й «Африка», при формировании укомплектовывался добровольцами из французского Иностранного легиона, естественно, хорошо знавшими не только язык, но и сильные и слабые стороны нового потенциального противника.

Был сформирован панцергренадерский полк «Африка» (который частично укомплектовали л/с из части абвера — командой 288, предназначенной для разведки и диверсионных действий и укомплектованной немцами, знавшими обычаи Востока и арабский язык), 190-й танкоистребительный моторизованный дивизион, 190-й артиллерийский моторизованный полк, 580-й моторизованный батальон, подразделения ПВО, связи и транспорта.

Из рейха в Африку для усиления 90-й дивизии в ноябре — декабре 1942 года передали 190-й танковый батальон, имевший в четырех ротах (одной средней и трех легких) 69 танков: 7 Pz Kpfw.II, 52 Pz.Kpfw.III, 10 Pz.Kpfw.IV и две командирские машины. Но этой танковой части пришлось долго действовать самостоятельно.

По такой же схеме (только за исключением танкового батальона. — Примеч. авт.) реорганизовалась 164-я легкая африканская дивизия. Она состояла из 125-го панцергренадерского мотополка, 382-го и 433-го полков, 220-го моторизованного артполка и других штатных подразделений с номером «220».

Таким образом, 90-я и 164-я легкие африканские дивизии должны были стать мощными механизированными соединениями — одними из нескольких танковых и механизированных дивизий, планируемых германским руководством к развертыванию в Северной Африке. Но из-за трудностей на советско-германском фронте эту идею удалось реализовать лишь частично.

В расписании итальянской армии «Суперга» значилась как 1-я «штурмовая наземная дивизия». Ее готовили к участию для вторжения на Мальту. Но действовала она впоследствии как обычное пехотное соединение, может быть, несколько усиленное и приспособленное для овладения долговременными огневыми точками и ведения боев в городе.

Германские официальные лица, входящие в комиссию по перемирию из Висбадена, выразили недовольство поведением некоторых французских генералов в Тунисе, особенно это касалось Барре. Акватории портов Бизерты, Туниса и Сфакса были максимально заняты судами (опасались десанта союзников), но немцы тоже не могли производить высадку своих войск и известили об этом французов. Правительство Виши распорядилось освободить для них три порта. Премьер-министр (правительства Виши) Лаваль был вызван в Мюнхен.

День 10 ноября стал самым сложным для французских войск в Тунисе. Дарлан, согласившийся отдать приказ о прекращении огня в Северной Африке, как уже говорилось, был «жестко осужден» руководством Виши. Но в Тунисе, свободном от войск англо-американских союзников, ситуация считалась спокойной, а поведение военной и гражданской администрации в целом правительством Пьера Лаваля одобрялось. Адмирал Офан отослал из Франции директивное письмо, в котором он излагает подход вишистов к ситуации: «Первый немецкий приказ гласит о высадке германских войск в скором будущем в Бизерте и Тунисе. В существующих условиях противиться высадке невозможно. Примите меры для пропуска немецких сил по территории Туниса, избегая контактов с французскими войсками. Я полностью отдаю себе отчет о возможных последствиях этой операции. Вы должны понимать, что я думаю только о благополучном исходе для Франции».

Но на следующий день все кардинально изменилось. 10 ноября Гитлер отдал приказ германским войскам оккупировать так называемую зону, на территории которой и размещалось континентальное французское государство-метрополия со столицей в Виши. Приказ вступил в силу на следующий день. Действия немцев «развязали французским генералам руки». Во второй половине дня генерал Жуэн отдает Барре следующий приказ:

«1. С момента получения настоящего приказа, позиция нейтралитета по отношению к итало-немецким войскам прекращает свое действие. Любая попытка проникновения итало-германских войск на территорию Французской Африки должна получить отпор.

2. Подготовить войска для ведения активных боевых действий».

Генерал Барре передал этот приказ на собрании офицеров, многие из которых с нетерпением ожидали его появления:

«После двух долгих дней дискуссий и разногласий я получил приказ, в котором четко указано, против кого нам воевать. Это немцы и итальянцы.

Солдаты, матросы и летчики, защищающие Бизерту, вы нужны Родине. Отдайте все свои силы на борьбу с захватчиками. У нас есть шанс взять реванш. Да здравствует Франция!»

Но несмотря на высокопарные лозунги, из-за разных позиций французских командиров на происходившие события, сопротивления почти не оказывалось.

11 ноября транспортные Ю-52, действуя с авиабаз Неаполя и Трапани, перебросили в Тунис 5-й парашютный полк подполковника Коха. Вскоре в колонне по четыре они, точно на маневрах, маршировали по столице Туниса в знаменитые казармы маршала Фоша. Высадка состоялась — одним полком немцы оккупировали 220-тысячный город.

Десант германских войск в Бизерте тоже походил на авантюру. 16-й пехотный батальон, который предполагалось перебросить из Лайбаха через Афины к Роммелю, в спешном порядке передислоцировали в Рим. Там командующий немецкими войсками на юге переформировал его в 1-й полевой тунисский батальон. Обер-лейтенант Вернер Вольф с 1-й ротой, усиленной парашютно-саперным взводом Арендта, высадился на аэродроме Бизерты 11 ноября. К удивлению Вольфа, «Юнкерс» с грузом снабжения уже находился на летном поле. Вольф отделился от строя и с двумя парашютными подразделениями взвода Арендта захватил аэродром Бизерты.

Французы хотели сопротивляться, но адмирал Эстева гасил любые попытки активности. Отменил он и вышеупомянутый «пламенный» приказ Барре. Однако Жуэн и Барре продолжали подготовку войск на борьбу против немцев. Такая ситуация продолжалась с 12 по 18 ноября. Приказы, приходившие от правительства Виши, оставались незамеченными. Лишь адмирал Дерьен в Бизерте оставался верен распоряжениям, приходящим из Франции.

В это время правительство Виши доживало последние дни своей фактической независимости. Германские войска, реализуя операцию «Аттила», постепенно оккупировали Южную Францию и 27 ноября 1942 года вступили в порт Тулон. Французские моряки успели потопить на рейде 3 линкора, 7 крейсеров, один авиатранспорт, 24 эсминца и некоторое количество судов других типов. Только три французские подводные лодки сумели уйти в порты Северной Африки. «Маски» были сброшены.

Если действия германского руководства в Тунисе определялись прежде всего вопросами стратегии и тактики в североафриканской кампании, то с итальянцами все было значительно сложнее.

По причине географической близости государств Италия имела особые отношения с Тунисом. В 1881 году, в то время как французов в Тунисе было около 700, итальянская диаспора уже насчитывала от 20 до 30 тысяч человек. Вскоре после Первой мировой войны их численность уже превысила стотысячную отметку. У Франции не имелось доказательств дискриминации итальянцев в Тунисе. Профессор Джорджио Роша писал: «Они пользовались полным паритетом деятельности наравне с французами в области экономики, промышленности и в профессиональной деятельности; им разрешалось сохранять итальянское гражданство, иметь свои школы, медицинские учреждения и политико-культурные общества, способные поддерживать национальную культуру и сплоченность общины».

В начале века и до того, как фашисты пришли к власти в Риме, у Италии не было никаких территориальных притязаний к Тунису. В 1920 году Муссолини намекнул соотечественникам: «Этот Тунис, от которого мы отказались, находится в полнейшем безумстве…», поэтому, придя к власти, он не стремился к прямому столкновению с Францией. Вместо этого дуче заразил духом фашизма итальянское население в Тунисе, и ему это хорошо удалось. Требования итальянцев по поводу Туниса изменялись на почве отношений с Францией. В 1935 году соглашения между Муссолини и Лавалем (тогда этот социалист был премьером Франции. — Примеч. авт.) предоставляли полную свободу действий итальянцам в Эфиопии, при условии упразднения экономико-правовых привилегий итальянцев в Тунисе. Это была большая жертва, на которую пошел Муссолини, но данное решение вступало в силу лишь в 1945 году, и много чего могло произойти за такой большой промежуток времени. Отношения с Францией улучшились, но лишь на время, так как возникновение Народного фронта и трудности, с которыми столкнулись итальянцы в Эфиопии, показали, что французы не собирались выполнять соглашения 1935 года. В ноябре 1938 года Чиано, министр иностранных дел Италии, разрывает эти соглашения. А фашисты уже проводят демонстрации с лозунгами: «Тунис, Джибути, Корсика».

Можно было бы предположить, что подобное проявление агрессии могло привести к войне, но дело обстояло совсем по-другому. Муссолини никогда не собирался вести войну в Европе. Он лишь хотел перевооружить итальянскую армию, как это сделала Германия, начиная с 1933 года, и Великобритания с Францией — с 1938 года. Все три вида вооруженных сил проходили модернизацию несогласованно, каждый по-своему. Моряки были убеждены в том, что будут сражаться на стороне Королевского флота, несомненно, против французов при очень благоприятных условиях; генералы сухопутных войск представляли себя ведущими бои с французами в Альпах, а на востоке с Югославией при таких же условиях, как и в Первой мировой войне; ВВС являлись единственным элементом вооруженных сил, подготовленным к любому повороту событий. Необходимо отметить, что до 1938 года Муссолини колебался, к какому альянсу примкнуть — к франко-английскому или же к немцам. На самом же деле ему не нравился ни один, ни другой вариант из-за роли подчиненного, которую и там, и там должна была играть Италия.

Перспектива войны с Францией за Тунис появилась лишь в 1937 году, но она была настолько призрачна, что принимаемые решения выполнялись крайне медленно. Два армейских корпуса были развернуты в Ливии, но их численность составляла лишь 8 тыс. человек, и в течение всего лета 1939 года из 100 запланированных фортификационных сооружений между Триполи и тунисской границей было построено лишь 7 и 13 находились в стадии сооружения.

Маршал Бальбо, командующий вооруженными силами Италии в Ливии, не «был заинтересован Тунисом». Он лишь хотел, чтобы Италия одержала решающую победу, наступая в направлении Египта, захватила Суэцкий канал; в связи с этим он предлагал Муссолини план наступления группировкой до 20 дивизий, который дуче тотчас же отклонил. Муссолини планировал лишь держать оборону своей колонии, да и то ограниченными силами.

Война, разразившаяся в Европе в 1939 году, ускорила усиление группировки войск в Ливии. Весной 1940 года Италия располагала 12 итальянскими и 2 туземными ливийскими дивизиями в этой стране. Однако основная часть группировки была сосредоточена на границе с Тунисом, так как французы мобилизировали там 8 дивизий, в то время как в Египте войска англичан были весьма малочисленны. Цель итальянских войск оставалась той же — держать оборону, и никаких планов по вторжению в Тунис не разрабатывалось. 1 июня 1940 года, через 10 дней вступления Италии в войну, она располагала в Ливии следующими средствами:

— 140 тыс. итальянских солдат (включая летчиков и моряков);

— 27 тыс. ливийских туземных солдат;

— 1600 артиллерийских орудий (образца Первой мировой войны);

— 340 танков и танкеток, весом 3 тонны;

— 8000 автомобилей;

— 7000 «гужевых» животных: лошадей, мулов, ослов, верблюдов.

Через некоторое время им было выделено дополнительно 66 тыс. человек, затем водное сообщение между Италией и ее колонией было нарушено, так как со времени своего базирования на Мальте и в Бизерте англо-французский флот контролировал эту часть Средиземного моря.

В течение двух недель войны с Францией на границе с Тунисом не произошло ни одного сражения. Когда Франция после поражений в метрополии была вынуждена запросить перемирия, Муссолини захотел потребовать оккупации Корсики, Туниса и Джибути, но после отказался, так как Гитлер предложил не растрачивать силы на и так уже побежденную Францию. Против Туниса не предпринималось никаких действий, даже не был обеспечен свободный доступ к тунисским портам, что, несомненно, смогло бы изменить ход боевых действий в Северной Африке, так как итальянским кораблям больше не пришлось бы проходить в непосредственной близости от Мальты для снабжения войск. С июня 1940 до конца 1942 года Тунис не играл никакой роли в боевых действиях, развернувшихся в Ливии и Египте, тем более что после перемирия он стал в некотором роде неприкасаемой территорией.

Союз, объединивший Италию и Германию, не являлся по сути, справедливым, хотя и основывался на паритете. По существу, Германия и в одиночку была в состоянии одержать победу. Муссолини полностью осознал это и пытался любыми средствами завоевать авторитет у своего победоносного союзника, проводя так называемую параллельную войну и расширяя сферы влияния фашистского государства. Но зимой 1940/41 года Италия терпит сокрушительные поражения в Албании, в Египте и Ливии, а затем и на Средиземноморье.

С этого момента Италия становится все более зависимой от Германии: в Ливии она разворачивает многочисленные батальоны, но помощь Германии оказывается основной для одержания побед (но не решающей победы, так как вермахт был слишком занят на советско-германском фронте, чтобы выделить необходимые силы в Северную Африку). Муссолини прекрасно понимал, что в случае победы Германии над СССР немцы обрушат всю свою мощь на Средиземноморье и потребуют наибольший кусок добычи, забыв о жертвах итальянцев. Поэтому он также отправил итальянские войска в СССР (хотя они были бы полезнее в Северной Африке), тем самым показав верность Германии на всех театрах военных действий и отстаивая право для Италии быть «1-м вассалом Германии». Армия Италии гибла на двух континентах.

Таким образом, самые боеготовые итальянские части, последние резервы, обороняющие метрополию, в ноябре 1942 года вновь готовились к отправке на территорию Северной Африки.

Развертывание новых соединений проходило с большими трудностями, так как у Италии даже транспортных судов не имелось в нужном количестве. Даже перебросить войска и вооружения морем из Палермо в Сицилию было проблемой. Из имевшихся в наличии итальянских судов две трети использовались в интересах снабжения немецких войск, находившихся в Северной Африке. К транспортным проблемам, создавшим неимоверные трудности при развертывании новой итальянской североафриканской группировки, прибавились военно-стратегические.

Итальянцы очень надеялись удержать Ливию, поэтому новые резервы: 131-ю танковую дивизию «Чентауро» и приданный ей 15-й легкий бронекавалерийский полк «Кавалеры из Лоди» («Всадники из Лоди»), сначала начали выгружать в Триполи (Ливия), а закончили высадку в Бизерте (Тунис). Таким образом, части этих соединений оказались разбросанными на сотни километров, а танковую дивизию невозможно было ввести в бой. 10-й берсальерский полк уже отправился в Бизерту, где он усилил развертываемую немецкую группировку под командованием генералов Неринга, а позже фон Арнима.

1-я штурмовая дивизия «Суперга» — мощное пехотное соединение, усиленное самоходками и специальными частями, закрыло «брешь» между позициями Роммеля на западе и войсками фон Арнима на востоке. Дивизию «Ливорно», также предназначенную для Туниса, в конечном счете так и не отправили в Африку из-за значительных потерь, понесенных торговым флотом.

Самая страшная для итальянцев трагедия произошла в ночь с 1 на 2 декабря 1942 года, когда конвой из пяти транспортных и сопровождающих их судов был полностью затоплен британцами. Потери итальянцев составили 2 тыс. человек — все они принадлежали к дивизии «Суперга». Следовательно, это соединение, как и 10-й полк берсальеров, пришлось усиливать другими частями — в Тунис отправились 2 батальона полка морской пехоты «Сан-Марко», батальон парашютистов и два элитных подразделения пехотинцев. Тем более что на ТВД находилось еще два новых итальянских соединения, но эти войска выгрузились в Ливии раньше.

80-я пехотная дивизия «Специя» являлась очередным соединением, предназначенным к высадке на Мальту. Скорее ее можно назвать «аэротранспортабельной» пехотной дивизией, которую с помощью авиации итальянское командование собиралось перебросить на «непотопляемый авианосец Великобритании». Но после Эль-Аламейна все пошло прахом — в октябре «Специю» отправили в Ливию, а в декабре дивизию усилили батальоном морской пехоты «Сан-Марко». Структурно «Специя» состояла из 125-го и 126-го пехотных полков, 80-го артиллерийского полка, 39-го берсальерского батальона, 80-го танкоистребительного дивизиона, 343-го артиллерийского дивизиона, 80-го инженерного батальона, 102-й саперной роты, 70-й пулеметной роты, 80-го медицинского взвода и 180-го взвода обеспечения.

16-я моторизованная («оккупационная». — Примеч. авт.) дивизия «Пистойя» была отправлена (по частям) в Ливию в июле 1942 года и структурно состояла из 35-го и 36-го пехотных полков, 3-го моторизованного артиллерийского полка, 16-го минометного дивизиона, 16-й танкоистребительной батареи, 51-го инженерного батальона, 111-й медицинской роты, 210-го моторизованного транспортного взвода, 120-го взвода тыла и 50-го мотоциклетного взвода. Впервые в бой она вступила только 11 ноября 1942 года, то есть фактически после завершения сражения у Эль-Аламейна, а до этого находилась в Ливии в резерве.

Немецкие генералы противились идее итальянцев оставить свои соединения и части под собственным управлением, отстаивая идею смешанных итало-германских боевых групп. И на тот момент подобное решение было оправданно — задач было много, сил чрезвычайно мало, к тому же все итальянские войска были недостаточно стойки в бою. Однако в дальнейшем итальянскому командованию удалось реализовать свою идею и объединить подавляющее большинство итальянских частей и соединений в 1-ю итальянскую армию под командованием одного из самых талантливых генералов того периода — Джованни Мессе, ранее возглавлявшего действующий на территории СССР экспедиционный корпус КСИР. Но это, как и привлечение развертываемых итальянских соединений к оккупации Туниса, состоялось несколько позже. Роммель отступал из Египта в Ливию, поэтому немецким командирам приходилось рассчитывать на собственные силы.

Но вернемся к ситуации на территории Туниса.

Очевидно, что, если не принимать во внимание ту путаницу приказов, исходящих от разных инстанций, и нерешительность некоторых командиров, французская армия, находившаяся в Тунисе, вполне могла бы противостоять первое время меньшим по численности итало-германским войскам. Тем не менее превосходство немцев в воздухе и появление наземных частей люфтваффе склонило чашу весов на сторону нацистской Германии. Барре и Жуэн действовали таким образом, который лучше всего подходил при сложившихся обстоятельствах. Они отводили войска по направлению к Алжиру и производили их перегруппировку под прикрытием сил союзников.

13 ноября 1942 года подразделения итало-германского блока, высадившиеся в Тунисе, включали в себя:

В Тунисе (столице):

— три роты из 1-го полевого (тунисского) батальона;

— парашютно-десантную роту;

— батарею зенитных орудий;

— 14-ю роту 104-го танкового полка;

— одного офицера и 150 рядовых из 5-го парашютно-десантного полка дивизии люфтваффе «Герман Геринг».

В Бизерте (главный порт на побережье):

— одну роту 1-го полевого (тунисского) батальона;

— подразделения из 190-го легкого танкового батальона;

— 557-ю итальянскую группу (дивизион) средних САУ типа «75/18»;

— 136-ю итальянскую группу (дивизион) легких противотанковых САУ типа «47/32»;

— боевые корабли «R-12» и «R-13».

К 15 ноября в Бизерту прибыло 3500 солдат (из них 2300 итальянцев), 20 средних и 10 легких танков и самоходок (в каждую из итальянских групп входило 18 линейных САУ и 2–4 командирских танка. — Примеч. авт.) и около 60 орудий.

Хотя в общей сложности эту группировку нельзя было назвать многочисленной, однако она имела хорошую поддержку с воздуха — до 100 самолетов, находящихся на аэродроме в Эль-Ауне[35].

На территорию Туниса вскоре должны были прибыть новые соединения и части — фюрер хотел сформировать для действий на территории Туниса армейский корпус, руководство которым он первоначально планировал передать генералу Нерингу, возглавлявшему ранее войска в Африканском корпусе. Последний был немало удивлен таким поворотом событий, как и предполагаемым соединением с группировкой Роммеля.

Генерал Вальтер Неринг — опытный специалист по пустыне, еще не до конца оправившийся от раны, должен был создать оборонительный рубеж у Мерса-Эль-Бреги. Но обстановка изменилась, и его послали в Тунис. Неринг принял там командование как командир 90-го корпуса. Но это был «король без королевства». Общие силы немцев в Тунисе соответствовали армейской бригаде. Кроме 5-го полка Коха, Неринг получил парашютный инженерно-саперный батальон Витцига, роту танковой разведки лейтенанта Геммерлейна и батарею 88-мм зенитных орудий из 20-й дивизии ПВО.

Штаб 90-го корпуса состоял из двух человек: генерала и адъютанта! Начштаба полковник Помтов из 3-й танковой дивизии, действовавшей на Кавказе (там он являлся начальником оперативного отдела. — Примеч. авт.), не мог долететь до Африки из-за нелетной погоды. Немцам приходилось импровизировать.

Последующие несколько суток прошли в ожидании начала сражения между силами англо-американских союзников и итало-германскими войсками. Французы пока являлись сторонними наблюдателями разгорающегося конфликта, точнее сказать — находились в ожидании войск антигитлеровской коалиции, которые должны были прибыть из Алжира. А в это время в 100 км к западу от французских владений Роммель пытался спасти свою армию, отходя к Тунису.

В то время как союзники высаживались в Марокко и Алжире, победоносная танковая армия «Африка» бежала из Египта в Ливию. Роммель сумел сохранить немецкие дивизии (90-ю и 164-ю пехотные, 15-ю и 21-ю танковые), а также с большой натяжкой итальянские соединения (танковые 132-ю «Ариэте» и 133-ю «Литторио», моторизованные 101-ю «Триесте» и 102-ю «Тренто»). Южную итальянскую группировку в составе четырех дивизий — трех пехотных («Болонья», «Павиа» и «Брешиа») и одной парашютной («Фольгоре») — пришлось бросить на произвол судьбы, и итальянцы сложили оружие. В подобной ситуации оказалась и немецкая парашютная бригада «Рамке», но она после целой серии приключений вышла из окружения (600 солдат бригады совершили 300-километровый марш по пустыне, используя захваченный у врага автотранспорт и заправляясь трофейным бензином; в районе Фука десантники вышли к своим; затем бригада успешно вела оборонительные бои в Тунисе. — Примеч. авт.).

Можно со всей уверенностью сказать, что уцелел только «костяк» вышеперечисленных соединений, оружие также было сильно изношено.

Согласно официальному докладу танковой армии «Африка», в битве при Эль-Аламейне она понесла следующие потери. Германские войска: 1100 — убитыми, 3900 — ранеными, 7900 — взято в плен. Итальянские войска: 1200 — убитыми, 1600 — ранеными, 20 000 — взято в плен. Итого 36 тысяч человек.

Несмотря на то что некоторые авторы по своему значению сопоставляют сражение под Эль-Аламейном и Сталинградскую битву, потери немцев и их союзников на советско-германском фронте были несравнимо выше. Однако и в Африке германо-итальянские силы были полностью дезорганизованы, а танки потеряны. На 9 ноября 1942 года в составе так называемого Соллумского фронта находилось около 2 тыс. немецких солдат, столько же итальянцев, 15 противотанковых пушек, около 40 немецких орудий и столько же итальянских артсистем.

Королевские военно-воздушные силы установили местонахождение штаба Роммеля путем радиоперехвата и начали ковровые бомбардировки. Роммелю со своими спутниками пришлось искать убежища в «лисьих норах».

Дальше и дальше… под вой бомб, по запруженным дорогам, через минные поля, у которых скапливалась техника.

Армия фельдмаршала бежала. «Солдаты Роммеля вскоре вновь ступили на ливийскую землю, прощаясь с египетскими прибрежными равнинами, по которым четыре месяца назад они мчались в восточном направлении к дельте Нила в трофейных английских грузовиках, заправленных британским горючим, закусывая трофейными продуктами и покуривая трофейные сигареты. Тобрук остался позади. Саперы вновь шли в арьергарде танковой армии. Они взорвали дорогу в районе Дерны, заложили мины в итальянских колониальных зданиях, сделав путь через Киренаику практически непроходимым. Солдаты отрядов подрывников суетились у дороги, остальные спешили дальше, ворча себе под нос, — ветераны Тобрука, Сиди-Резега и Эль-Аламейна. „Фольксвагены“, мотоциклы, самоходные орудия, горстка танков и совсем мало восьмидесятивосьмимиллиметровок. Можно перекурить… Проходили колонны, за ними шли другие.

— Кто за вами?

— Никого, только томми (название британских солдат. — Примеч. авт.).

— Тогда пошли, — приказал саперный офицер. Вместе с арабскими дорожными рабочими под командой итальянского сержанта саперы взрывали дороги. Затем делались обычные дела: смерть укладывалась в шахматном порядке. Но саперы Роммеля изобретали новые трюки. Несколько дней ими командовал генерал Буловиус — прежний командующий инженерно-саперными войсками армии, полковник Гекер, свалился с желтухой и дизентерией.

В новых ловушках проявлялась адская изобретательность. Первый пояс выглядел обычно — обыкновенные мины, закопанные на дороге. Хорошо видимые углубления, расставленные в шахматном порядке. И то же самое в пяти метрах впереди, и снова дальше в пяти метрах. Но в углублении лежали только кучи жестянок или немецкая „Т-мина“ без взрывателя.

Подъезжала английская передовая часть, и экипаж головной машины разведки замечал углубления. Остановка. Миноискатели! Британские саперы с похожими на метлы наиновейшими миноискателями принимались за работу. Они обшаривали дорогу, и сигнал предупреждал их о присутствии металла. Осторожно специалисты проходили лунку за лункой, не находя в них ничего, кроме жестянок. После четвертого ряда траление начинало казаться пустой тратой времени. Британцы влезали в свои машины и ехали дальше. Через двадцать метров они нарывались на настоящие мины. Взрывы, крики, потери.

После этого колонна останавливалась уже перед каждой ямкой на своем пути. Вновь начинали проверять и снова, находя лишь муляжи, останавливали казавшуюся ненужной работу. Опять то же самое — настоящие мины и смерть. Каирское радио сообщало: „На своем пути 8-я армия почти не встречает сопротивления, но сталкивается с огромными трудностями, вызванными действиями немецких саперов“»[36].

На случай, если войска Монтгомери все-таки нагонят бегущую германо-итальянскую армию, Роммелем была создана свободная мобильная боевая группа, которая должна была прикрывать основную малобоеспособную массу армии с ее штабами, тылами и обозами.

Структура боевой группы была следующей: 3 тыс. немецких солдат, 500 итальянских стрелков, 11 немецких танков, 10 итальянских танков, 20 противотанковых орудий, 24 зенитных орудия и 25 полевых артсистем.

Таким образом, от всемогущей в прошлом танковой армии «Африка» осталась лишь «тень» с 21 танком в составе. 11 ноября Роммель издал приказ о возможности полной эвакуации войск с континента, так как в этот день знаменитая 7-я британская дивизия «Крысы пустыни» фактически догнала отступающие войска стран Оси и нанесла внезапный удар по одному из батальонов итальянской дивизии «Пистойя», а затем атаковала позиции германских батарей на перевале Оль-Файа. Фельдмаршал опасался, что пути отхода для его армии будут отрезаны.

Порт Тобрук оборонялся войсками стран Оси до вечера 12 ноября, так как немецко-итальянская группировка нуждалась в каждом килограмме из 10 тонн вооружений и военной техники, еще находящихся на обширных складах этой крепости-базы. Германским войскам постоянно требовалось горючее из-за того, что люфтваффе, на которое легли основные задачи по оккупации Туниса, могло поставлять танковой армии «Африка» лишь 200 тонн топлива ежедневно.

Роммель принял решение вывести все войска из Киренаики и по возможности занять позицию в районе Мерса-Эль-Брега, где он дважды — в 1941-м и в 1942-м — разбил англичан. В то время как передовые части прибыли к месту назначения 13 ноября, остальные подразделения танковой армии растянулись в движении на сотни километров, преследуемые на значительном расстоянии 8-й армией Монтгомери. При отходе Роммель проявлял крайнюю осторожность как в силу своего характера, так и по причине сложностей снабжения, с которыми он столкнулся: по мере того как фельдмаршал отступал в глубь Ливии, он удалялся от своих баз. Даже если бы горючего было в достатке, переброска всех средств к точке сбора затянулась бы, принимая в расчет количество техники, находящейся в распоряжении армии, и огромное количество требуемого для марша топлива.

Несмотря на значительную нехватку горючего, замедляющего общее продвижение, танковая армия «Африка» была спасена благодаря непрерывному отступлению. В письме своей жене, датированном 14 ноября 1942 года, Роммель писал: «Мы рады тому, что каждый день противник не мешает нам отступать, не окружая нас. Я не смогу сказать до какой точки мы сможем дойти. Все зависит от топлива, которое нам должны поставлять самолетами».

Линия обороны Мерса-Эль-Брега укреплялась в основном из вновь развертываемых итальянских соединений: 136-й дивизии MVSN «Джиованни Фашисти», «Пистойя» и «Специя» (две последние так и не были полностью сосредоточены) и подразделения 131-й бронетанковой дивизии «Чентауро». По мере прибытия из Киренаики остатки других частей занимали свои позиции на этой линии обороны. Но Роммель не рассчитывал дать здесь решающее сражение: принять бой с 8-й армией означало бы полное уничтожение находящихся здесь войск нацистов. Фельдмаршал принял неожиданное решение: «Ни при каких условиях, даже при условии нападения, не принимать бой».

Однако подобная идея не была бы одобрена ни Гитлером, ни Муссолини, который вовсе не хотел терять свои африканские владения. Но командующий танковой армией «Африка» намеревался убедить верховные командования Германии и Италии. Эта задача была тяжелой в виду того, что он планировал оставить без боя Триполитанию, которая считалась стратегически сложной для защиты, так как любой боевой оборонительный порядок войск здесь может быть обойден с юга, а танковая армия больше не была настолько мобильна, чтобы помешать британцам взять себя в кольцо. Поэтому Роммель предложил отступить до высоты Габес, находящейся на полпути из Триполи в Тунис. Там прибрежная полоса длиной в 20 км упирается в зону непроходимых болот Шот-Эль-Джерид. Следовательно, там можно будет занять прочную оборону. Но подобные планы повлекут за собой сдачу Ливии британцам.

Роммелю казалось выгодным удержание Габеса, так как Монтгомери потребовались бы месяцы для перегруппировки сил и средств с целью захватить этот узкий участок местности. А тем временем танковая армия «Африка» сможет объединить силы и с помощью 5-й танковой армии, формирующейся в Тунисе (о ней речь впереди. — Примеч. авт.), выступить против англо-американских войск, продвигающихся с территории французских северо-африканских колоний, разбить их и отбросить союзников в Алжир. И тогда, наконец, наступит момент для возобновления наступления на 8-ю армию. Этот план по законам стратегии и тактики был очень амбициозен, и даже сам Роммель до конца не верил в его осуществление. Он писал с большой проницательностью: «Действительно невозможно было вести боевые действия как в Тунисе, так и в Ливии слишком долго, так как исход битвы на атлантическом пространстве определялся победой в Африке. Если только индустриально мощные США нарастят свои военные силы в зоне боевых действий, не будет ни единого шанса их победить». Роммель был одержим лишь одной-единственной мыслью — выиграть в Тунисе достаточное время для перегруппировки армии и эвакуировать ее на Европейский континент.

Оставалось лишь убедить в этом итальянцев, а затем Гитлера. Роммелю удалось «сразить в споре» маршала Бастико шокирующей формулировкой: «Либо мы оставим наши позиции четырьмя днями раньше и спасем армию, либо же мы потеряем через 4 дня и позиции, и армию вместе с ними».

24 ноября 1942 года немецкие и итальянские военные руководители Кессельринг, Кавальеро, Бастико и Роммель встретились в Арко-Дей-Филени, на границе Киренаики и Триполитании. Для того чтобы выполнить приказ верховных командований своих стран и дать встречное сражение при Мерса-Эль-Брега, Роммель в 8-дневный срок запрашивает поставку следующего количества вооружения и соответствующей им численности личного состава: 50 танков Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 (с пушкой калибра 75 мм), 50 75-мм противотанковых пушек Pak 40, 4 тыс. тонн бензина и 4 тыс. тонн боеприпасов.

По-видимому, этот запрос не мог быть быстро осуществим, так как Кессельринг и Бастико выразили несогласие с позицией Роммеля. 26 ноября главное командование Италии утвердило свой приказ об обороне Мерса-Эль-Брега и даже приказало готовить контрнаступление. Но это решение лишь сильно раздосадовало командующего танковой армией «Африка», который тотчас же вылетел в Германию с целью в личной беседе убедить Гитлера в своей правоте.

Их встреча состоялась 28 ноября в конце дня. Сначала Роммель описал все трудности отступления и получил одобрение Гитлера за хорошо проведенную операцию. Несомненно, воодушевленный этой реакцией фюрера, он решил развить тему, отмечая, что эвакуация войск с Африканского континента является единственным разумным решением. Реакция собеседника была описана в его дневнике: «Гнев, настоящий приступ ярости и поток абсолютно безосновательных упреков обрушились на нас. Большинство офицеров штаб-квартиры, которые при этом присутствовали и, без сомнений, никогда не слышали даже ружейного выстрела, казалось, одобряли каждое слово Гитлера. Чтобы наглядно показать наши трудности, я подчеркнул, что из 15 тысяч бойцов Африканского корпуса и 90-й легкой дивизии лишь 5 тысяч были вооружены. Это заявление спровоцировало новый взрыв гнева: мы были обвинены в утрате нашего оружия».

Роммель так и не добился своей цели. Фюрер напомнил ему, что его (Гитлера) решение обороняться зимой 1941/42 года спасло германскую армию под Москвой и что таким же образом он будет действовать в Африке. Тем не менее Гитлер пообещал Роммелю поставить ему в короткие сроки необходимую технику и укрепить личным составом. Он поручает эту задачу Герингу, который отправился вместе с фельдмаршалом Роммелем в Италию.

Эта поездка с Герингом была отвратительна. Рейхсмаршал недооценивал западных союзников, считая, что бронетанковая дивизия, названная его именем — «Герман Геринг», высаживающаяся отдельными частями в данный момент в Тунисе, сделает «отбивную» из своих противников. Кроме того, «трагическое положение наших армий, казалось, никого нисколько не волновало. Он хвастался и чванился под неприкрытую лесть глупцов, составляющих его окружение, болтавших лишь о драгоценностях и картинах»[37].

В Италии Геринг и Кессельринг вновь выступили против плана Роммеля (по отступлению в Габес), однако тут Роммель получил поддержку самого Муссолини, который, поразмыслив, осознал, что единственный путь спасения армии — отступление в Габес. Но представители Гитлера остались несгибаемыми. Роммель добился лишь отступления в район Бура, находившегося в 200 километрах к востоку от Триполи. Но все же это дало небольшой выигрыш времени для танковой армии.

Несмотря на тяжелое положение на фронте, итало-немецким частям приходилось вести оборонительные бои. В то время как британцы начинали накапливать значительные средства, особенно в артиллерии в районе Мерса-Эль-Брега, итало-немецкие войска отчаянно пытались отступить в направлении Бура. Но ситуация со снабжением топливом была катастрофической. Ночью 6 декабря 1942 года итальянские войска начали отступление. Монтгомери, который должен был наступать 16 декабря, ускоряет свои приготовления так, как будто он намеревался атаковать 12 числа. С этой целью он задействует 30-й армейский корпус, который должен был сковать и уничтожить противника.

Основную задачу должна была выполнить 51-я горношотландская пехотная дивизия, которая наносила фронтальный удар вдоль прибрежной дороги. Эта операция должна начаться 11 декабря с авиаударов и достигнуть своей кульминации к 14-му. Тем временем 2-я новозеландская пехотная дивизия начала бы глубокий маневр с целью отрезать отступление Роммеля.

11 декабря шотландцы начинают демонстрационную операцию, но Роммель считал, что имеет дело с настоящим британским наступлением. Вследствие этого он отдал приказ о немедленном отступлении, оставляя Мерса-Эль-Брега с расчетом на то, что Монтгомери придет на пустое место.

Попытка окружить противника силами 7-й бронетанковой британской дивизии также провалилась, когда боевая группа из 132-й танковой дивизии «Ариете» и 133-й танковый дивизион «Чентауро» вступили в бои с 80 английскими танками. Сражение длилось 10 часов, в течение которых англичане проиграли битву, оставив на поле боя 22 танка и 2 бронированные машины (после удачной контратаки танков и САУ 131 тд «Чентауро»).

Утром 17 декабря новая атака 7-й бронетанковой дивизии вдоль прибрежной дороги была отражена подразделениями Африканского корпуса и 33-го разведывательного танкового батальона итальянцев, которым было, наконец, доставлено горючее. Затем наступление продолжилось в направлении Бура, где Муссолини планировал дать сражение. Оборонительная позиция была тщательным образом оборудована, а вечером 29 декабря все итальянские и немецкие подразделения находились в окопах и укрытиях. Но Роммель был до сих пор убежден в том, что необходимо отступать дальше на запад.

А в это же время Монтгомери продолжал действовать все с той же присущей ему медлительностью. Он готовил новую атаку на 15 января силами 30-го корпуса. Вновь немцы были поражены такой утратой инициативы своим противником, который дал им отсрочку, в то время как все казалось совершенно разрушенным.

В самом начале 1943 года маршал Бастико получил от Муссолини разрешение отступать на линию Тархуна-Хомс, но сдерживать англичан на подступах к Триполи не менее 6 недель. Роммель прекрасно знал, что это невозможно, однако было получено разрешение на возобновление отступления.

10 января угроза атаки Габеса со стороны Алжира стала достаточно отчетливой, поэтому маршал Каваллеро приказал Роммелю отправить туда дивизию, на этот раз 21-ю танковую, которая должна выступить 13 января утром.

15 января 1943 года 30-й корпус начинает стремительное наступление с целью открыть дорогу на Триполи. Согласно имевшимся данным у Роммеля, численность сторон была следующей.

Вполне возможно, что численность английских танков была несколько преувеличена. На самом деле 30-й корпус наступал с 450 танками, которые все же составляли подавляющее превосходство над 93 танками стран Оси.

Авиация Великобритании на ТВД насчитывала около 400 единиц, что было в 2 раза больше, чем военно-воздушные силы Германии и Италии.

Наступление началось артиллерийской подготовкой в ночь с 14 на 15 января, затем 7-я бронетанковая английская дивизия и подразделения 2-й новозеландской пехотной дивизии перешли в атаку с юга и встретили сопротивление 15-й танковой дивизии вермахта. Англичане были остановлены и потеряли 33 танка, в то время как немцы — всего 2, но Роммель опять приказал снять оборону. По его замыслу линия обороны Бура должна быть брошена 17 января для перегруппировки на линии обороны Тархуна-Хомс. Во время передислокации для врага путь на Триполи на некоторое время будет свободен. Но не оставалось другого выбора, так как маневр англичан заключался в широком охвате с юга-запада, и 20-го числа они все равно были бы в Триполи, при этом окружив всю танковую армию «Африка».

19 января британские войска с невиданной доселе решимостью бросились в направлении Гарьяна для блокирования прибрежной дороги к западу от Триполи. Оборонительная позиция Хомс, трещавшая под натиском 51-й шотландской дивизии, должна была быть оставлена (в то время как основные силы находились в Тархуне), а Гарьян защищался боевой группой, состоявшей из 15-й танковой дивизии и разведывательной боевой группы «Люк».

Ранним утром 20 января итальянцы взорвали все портовые сооружения Триполи, и стало понятно, что сдача Триполитании — вопрос лишь нескольких дней. Ситуация стала еще более катастрофической, когда торпедные катера Великобритании нанесли ощутимые потери флоту, доставлявшему горючее для танковой армии. Только 20 января они потопили 10 из 14 барж с горючим, находящихся к западу от Триполи.

23 января английские войска вошли в Триполи, ровно через 3 месяца после начала наступления при Эль-Аламейне. А тем временем своевременно эвакуированная итальянская пехота занимала оборонительную позицию на «линии Марет» в Тунисе.

Немецким войскам также удалось отступить, правда, не без потерь, активно сдерживая атаки англичан. Танковая армия «Африка» вновь была спасена, но Роммелю пришлось нарушить приказы Муссолини и Гитлера, оставив оборонительную позицию Тархуна, что предотвратило окружение войск стран Оси, но открыло дорогу к столице Ливии.

Последствия не заставили себя ждать. Роммель писал: «Днем 26 января я получил телеграмму от верховного командования Италии. Меня проинформировали, что по состоянию здоровья я буду отстранен от обязанностей командующего, когда мы дойдем до линии обороны Марет, в любой день по моему выбору.

Учитывая опыт проведенного отступления, у меня не было никакого желания продолжать играть роль „козла отпущения“ в этой шайке бездарных людей, и я попросил верховное командование Италии отправить как можно быстрее генерала Мессе в Африку, чтобы я смог ввести его в курс дела и передать ему свои полномочия».

Но вскоре Роммель передумал. 7 февраля, после прибытия Мессе, он пишет жене: «Пока я держусь на ногах, ни за что не покину поле сражения». На следующий день он выглядит еще более убежденным: «Несмотря на состояние моего здоровья, я буду осуществлять командование посредством приказов. В подобной ситуации, я буду держаться, несмотря на все ограничения и заключения врачей. Вы поймете мои действия. Пусть мой преемник из Рима подождет еще своей очереди».

Итак, Роммель остался в Тунисе, в то время как великое отступление, наконец, закончилось. Пришло время для новой страницы североафриканской кампании.

В середине ноября британское и американское командование планировало, что своим мощным и быстрым натиском 1-я армия, продвигавшаяся из Алжира, сможет в сжатые сроки открыть путь на Бизерту и к столице Туниса.

План Эйзенхауэра предполагал высадку британских войск в районе мыса Бон, недалеко от алжирско-тунисской границы с последующим выдвижением с максимальной скоростью по направлению к столице — городу Тунис. Это произошло 12 ноября. Войска действовали осторожно, так как не было известно, как отнесется французская колониальная администрация к подобным действиям в этом районе. Но отношение французов к 78-й британской дивизии было вполне доброжелательным.

Через несколько дней войска вошли в Тунис, а 15 ноября был взят небольшой город-порт Табарка. Бизерта находилась всего в ста километрах восточнее него. В это же время были проведены несколько воздушно-десантных операций: 509-й американский парашютно-десантный полк под командованием полковника Эдсона Д. Раффа высадился у южных границ Алжира и вошел в Тунис. Взяв сначала города Тебессу, а затем Кассерин, американцы овладели Гафсой, одновременно удерживая возвышенности в районе Габеса, те самые, на которых Роммель планировал выстроить свою линию обороны.

16 ноября в район Сук-Эль-Арбе, что в 120 км от Туниса, был сброшен британский парашютно-десантный батальон. В это же время туда прибыли передовые отряды 78-й дивизии. Таким образом, именно 16 ноября считается началом наступательной операции англо-американских союзников в Тунисе. Но уже на следующий день командование объединенными войсками сделало ошибку, повлекшую за собой тяжелые последствия: Андерсон, командующий 1-й британской армией, отдал приказ 78-й дивизии «выдвинуться в направлении столицы и уничтожать войска германо-итальянского блока», но только после завершения сосредоточения и перегруппировки объединенной группировки. Но это означало потерю времени. А каждый потерянный день играл на руку немцам, позволял им подтянуть подкрепление и перегруппироваться самим.

На 16 ноября 1942 года генерал Неринг располагал группировкой всего в 3 тысячи человек, половина из которых находилась в столице, а другая в Бизерте. В последней находилось 2 батальона 5-го парашютно-десантного полка, а в Тунисе — парашютно-саперный и пехотный батальоны. А как уже говорилось в предыдущей главе, итальянцы на тот момент уже высадили в Бизерте два дивизиона самоходных орудий.

Таким образом, если бы 78-я дивизия атаковала немедленно, не дожидаясь окончания своей перегруппировки, она бы опередила немцев, тем более что рядом находилась основная ударная группа. Ее основой являлся 17/21-й британский танковый полк, оснащенный танками «Валентайн» и «Крусейдер III» в пропорции два взвода на каждую роту. Это и были передовые подразделения 6-й бронетанковой дивизии, сосредотачивающейся в Алжире.

Бой, который произошел 19 ноября 1942 года, имел двойной смысл, так как, с одной стороны, он явился первым боестолкновением войск союзников с немецкими войсками, а с другой стороны — явился актом возобновления борьбы между французской и немецкой армиями.

Меджез-Эль-Баб был важным транспортным узлом, и генерал Барре предусмотрительно распорядился о его обороне силами кавалерийских подразделений:

— 1-го эскадрона 5-го полка конной стражи (усиленный тремя противотанковыми орудиями калибра 47 мм);

— 2-го батальона 4-го полка африканских стрелков;

— отдельными подразделениями 3-й роты 43-го полка колониальной пехоты.

В ночь с 18 на 19-е французские части были усилены подошедшими войсками союзников:

— 175-м батальоном полевой артиллерии, состоящим из 12 американских орудий;

— американскими ПВО (пулеметы калибра 12,7 мм) и противотанковыми 37-мм пушками;

— британскими парашютистами (из 1-го парашютного батальона) и несколькими бронемашинами.

По словам британского историка Лиддела Гарта, речь шла о 1-м парашютном батальоне в полном составе. Заметим, что в тылу боевого порядка союзников у французов имелось 4 артбатареи 62-го полка африканской артиллерии, а в резерве находились танковая рота на боевых машинах D-1, 10-я рота 43-го полка колониальной пехоты и 2-я рота 8-го охранного полка. Необходимо заметить, что это были только приблизительные данные.

С немецкой стороны дело обстояло гораздо хуже, но подполковник Кох — командир 5-го парашютно-десантного полка пошел на хитрость — он заставил поверить противника, что обладает значительно большими силами, чем те, что были на самом деле. Вот состав его группировки:

— штабные подразделения и треть взвода связи 5-го парашютно-десантного полка;

— 10-я пехотная рота без одного взвода;

— половина 12-й роты (рота обеспечения);

— половина 14-й роты 104-го пехотного полка (усиленного четырьмя противотанковыми пушками калибра 50 мм);

— 2 батареи зенитных орудий и пушек калибра 88 мм.

Вот с таким боевым составом, уступающим по численности войскам союзников, Кох получил приказ овладеть населенным пунктом Меджез-Эль-Баб. Он попытался запугать французов, направив к ним парламентера с требованиями сдаться в течении четверти часа. Кох еще не знал, что союзники уже вошли в город, и предложение не дало результата. Генерал Барре хотел выиграть время, но немцы разгадали его замысел, увидев в составе боевого порядка французов британские и американские войска. В 10 часов 45 минут немецкие войска ВВС атаковали войска противника двенадцатью самолетами Ю-87 «Штука» и четырьмя «Мессершмитт-109». Потери союзных войск были небольшими, однако было выведено из строя большое количество техники. В свою очередь американским ПВО удалось сбить 2 из 4 Ме-109.

Вслед за воздушной атакой открыла огонь и немецкая артиллерия, а затем высадился и первый десант. Они заставили отступить передовые отряды французов. Но все попытки атаковать основные позиции так и не увенчались успехом — траншеи то покидались, то вновь возвращались после контратак. В 16.30 штурм немцев прекратился на всех участках. ВВС совершили последний налет и установилось некоторое затишье. Французы потеряли 5 человек убитыми, 9 пропавшими без вести, 26 ранеными и двое были захвачены в плен; американцы потеряли двоих убитыми. О потерях с немецкой стороны данных нет.

Успех удачной обороны французов оказался неиспользованным, так как войска союзников, по-видимому, были менее выносливые, чем немцы, и сильно переоценивали силы противника. Лиддел Гарт вспоминал их реакцию: «Командование чувствовало, что не сможет удержать эти оборонительные рубежи без поддержки, да к тому же указания генерала Андерсона дополнительно усложняли выполнение задачи. Таким образом, сосредоточение войск союзников с целью похода на столицу так и не было своевременно завершено. В итоге ничего больше не оставалось, как отступать. Андерсон отдал распоряжение отойти вглубь на 12 км и там занять господствующие высоты». Лиддел Гарт охарактеризовал итог этого сражения: «Подобное столкновение представляло собой бесподобный пример тактического обмана, дерзкой выходки маленького отряда перед противником, превосходящим его по численности в несколько раз!»

После нескольких небольших столкновений и перестрелок 20 ноября и в последующие дни, в течение которых немцы и итальянцы прощупывали противника на предмет его численного состава, генерал Андерсон принял решение наступать на столицу — город Тунис.

Он выстроил свои части для атаки в форме трезубца. В соответствии с его планом боевая группа 36-й пехотной бригады выдвинется на Бизерту с севера. В центре ударная группа, значительно усиленная бронетехникой, устремляется на Матер, прикрываемая с правого фланга группой из 11-й пехотной бригады. Все английские части и подразделения предполагалось усилить подошедшими в этот район частями американской 1-й бронетанковой дивизии:

— 5-й ротой 13-го бронетанкового полка — 36-ю пехотную бригаду;

— 1-м батальоном 1-го бронетанкового полка и частью 3-й роты 701-го танкового батальона — основную ударную группу;

— подразделениями 2-го батальона, 13-м бронетанковым полком и оставшейся частью 3-й роты 701-го танкового полка — группу войск из 11-й пехотной бригады.

Наступление началось, как и планировалось — 25 ноября. 36-я пехотная бригада начала медленное продвижение вперед, так как все дороги и мосты были заминированы саперами из отрядов немецких парашютистов. Первые два дня войска продвинулись только на 10 км. Американские танки не могли следовать за войсками, так как английские инженерные подразделения не могли быстро возводить мосты, достаточно прочные для их прохождения. Таким образом, английская пехота была вынуждена обходиться без танковой поддержки. К 28 ноября, когда войска продвинулись на расстояние около 20 км, немецкое сопротивление почти полностью прекратилось. Но это была очередная уловка немцев, а у входа в ущелье Джефна германские войска устроили засаду, пройти которую дорого стоило британцам и полностью отбило их желание наступать в данном районе. Вторая попытка союзников также не принесла особых результатов.

С более чем 100 танками, среди которых преобладали английские «Валентайны» и «Крусейдеры», американские «Стюарты», ударная группа обладала значительным численным преимуществом перед противником. В распоряжении генерала Неринга находилось только две роты танков 190-го батальона с тридцатью машинами, но большинство Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 были вооружены мощными длинноствольными пушками калибра 75 мм (длиной 43 калибра), которым ни один танк союзников противостоять не мог.

25 ноября ударная группа продвинулась на достаточное расстояние — почти 50 км, сминая на своем пути немецкие форпосты. Британские войска двигались по направлению на Матер и были в 6 км от него. В это же время американский контингент выдвинулся в сторону ущелья Шуиги. 1-й батальон под командованием полковника Уотерса состоял из:

— трех рот легких танков М3 «Стюарт»;

— взвода тяжелых минометов;

— взвода с 75-мм артсистемами на полугусеничных бронетранспортерах.

На вооружении батальона не было ни пехоты, ни инженерных подразделений, ни артиллерии поддержки.

Войска двигались быстро вплоть до самого ущелья Шуиги. Две 47-мм итальянских САУ «47/32» были уничтожены, но более значительного успеха достигла авиация, когда третья рота неожиданно натолкнулась на недавно построенный аэродром в Джедайде. 17 «Стюартов» немедленно атаковали и уничтожили большое количество вражеской авиатехники, а те самолеты, что садились, вынуждены были вступить в бой. В результате 20 немецких самолетов было уничтожено, союзники имели всего один потерянный танк М3.

Новость об удачном продвижении ударной группы и разгроме авиабазы шокировала Неринга, который отдал приказ войскам отойти назад для более «плотной» обороны Туниса (столицы). Таким образом, силы, которые с успехом препятствовали 11-й пехотной бригаде овладеть Меджез-Эль-Бабом, были вынуждены отойти назад по направлению к Тунису, открывая таким образом союзникам дорогу на Тебербу (в некоторых источниках Тебурбу. — Примеч. авт.). Столица была всего километрах в двадцати.

26 ноября союзники уже были почти уверены в своей конечной победе, однако мысль эта была слишком преждевременна. Утром того же дня немецкие войска внезапно контратаковали, а несколько танков из 190-го батальона выдвинулось на Матер через ущелье Шуиги. По данным американских отчетов, немцы располагали тремя танками Pz.Kpfw.III Ausf.J, вооруженными 50-мм пушками, и шестью танками Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 с 75-мм пушками. Бронегруппа сопровождалась отрядом огневой поддержки с 75-мм орудиями на полугусеничных вездеходах. Американцы встретили их двенадцатью легкими танками М3 из 1-й роты. Даже при общем недостатке у союзников тяжелой техники экипажам американских легких танков было не занимать смелости. Через несколько минут половина «Стюартов» была уничтожена. Но во время этого ожесточенного боя 3-я рота все-таки окружила немцев, что позволило ей оказаться на удачной позиции и обстрелять немецкий тыл, плохо прикрытый танками. Американцы уничтожили 6 Pz.Kpfw.IV и один Pz.Kpfw.III. Однако необходимо понимать, что эти цифры весьма относительны, так как успех победившей стороны, как правило, преувеличивался независимо от того, к какому лагерю она принадлежала. Заметим, что Лиддел Гарт вообще заявлял о 8 потерянных немцами танках.

Но это германское поражение, как ни странно, принесло немалую пользу. Потенциальная угроза, которую представляли собой германские танки, была достаточно велика, и поэтому генерал Андерсон решил все-таки отвести войска назад с целью укрепления своих позиций в случае новых контратак. Таким образом, попытки союзников продвинуться по направлению к Матеру были приостановлены.

На юге американцы направлялись к Тебербе, но также не без трудностей, связанных в основном с самолетами, причем это были американские машины. Эскадрилья из одиннадцати двухмоторных истребителей Р-38 «Лайтнинг» ошибочно приняла американскую 3-ю батарею 701-го танкового истребительного дивизиона за немецкую колонну и обстреляла ее аж 5 раз. Девять машин были сожжены, 5 человек убиты, 16 ранены и 7 37-мм пушек выведены из строя. Все машины этой колонны пострадали в большей или меньшей степени. Однако это не помешало войскам союзников овладеть н/п Теберба к 27 ноября 1942 года.

27 ноября в районе Тебербы немцы предприняли контратаку, которая, впрочем, оказалась безрезультатной. На следующий день уже войска союзников начали наступление по направлению к столице через деревню Джедайда. Головными подразделениями были 2-й батальон, 13-й бронетанковый полк (без 3-й роты) и 5-й батальон Нортхэмпширского пехотного полка. Английские стрелки, взобравшиеся на американские танки, не слезали с них до рубежа самых передовых заслонов врага. Противотанковая артиллерия неприятеля подпустила их совсем близко и внезапно открыла огонь, полностью уничтожив 4-й головной взвод 3-й роты. Так как пушек было мало, 5-я рота пробралась в Джедайду другой дорогой, потеряв много танков. Постоянный огонь немецкой пехоты мешал отрядам союзников приходить на помощь своим экипажам из горящих танков. Вскоре средние американские танки М3 «Ли» отошли назад, оставив без поддержки британских стрелков, безуспешно пытавшихся овладеть деревушкой. Атака союзников завершилась ее полным провалом и стоила американцам по меньшей мере 5 танков.

Ночью к передовой подошло подкрепление из боевой группы «В» 1-й бронетанковой дивизии, а именно 5-й батальон полевой артиллерии с мощными орудиями калибра 155 мм. Командование подыскивало удобные позиции для ведения огня в непосредственной близости от Джедайды, не зная, что немцы прекрасно изучили местность. Все американские офицеры были пленены, что оставило без руководства артиллерийскую часть, еще даже не вступившую в бой. Но это не помешало союзникам нарастить силы и средства. К 29 ноября в этот район выдвинулись группы 11-й пехотной бригады и ударной группы, которые расположились на севере равнины недалеко от н/п Теберба.

Штурм начался после получасовой артподготовки: он проводился силами 12 средних танков и пехоты из батальона 5-го Нортхемптонского полка. После значительного по сравнению с вчерашним результатом продвижения вперед бронетехника вновь натолкнулись на мощный огонь из противотанковых орудий. Отходя назад на высоты, танкам не удалось избежать обстрела, открытого немцами из минометов и воздушных ударов пикировщиков «Штука» Ю-87. Результат повторил неудачи предыдущих суток, и обе операции (воздушная и десантная) были полностью сорваны: парашютисты и морской десант были вынуждены вновь отбивать позицию за позицией, преодолевая неимоверные трудности и не надеясь на соединение с основными силами, которые сами перешли к обороне, дожидаясь подкрепления. Вопрос о поддержке с воздуха стоял очень остро, однако союзникам требовалось время, чтобы построить аэродромы недалеко от линии фронта.

Кессельринг сразу по прибытии в Тунис взял дело в свои руки и начал готовиться к немедленной контратаке силами 10-й танковой дивизии, которая уже высаживалась во французской колонии. 7-й танковый полк перебрасывался морем с 27 ноября по 5 декабря 1942 года. 3 декабря на судах перевезли 5-ю и 8-ю роты: 2 Pz.Kpfw.II, 16 Pz.Kpfw.III, 12 Pz.Kpfw.IV и 3 Pz Bef.Wg, из которых стали формировать боевую группу. Всего же в 7 тп 10 тд насчитывалось 21 Pz.Kpfw.II, 105 Pz Kpfw.III(lg), 4 Pz.Kpfw.IV(kz), 16 Pz.Kpfw.IV(lg) и 9 командирских танков. Под управлением генерала Вольфганга Фишера (командира 10-й танковой дивизии) уже имелись танки и часть штаба, а некоторые подразделения дивизии были частично переброшены воздухом с одной-единственной целью — удержание Тебербы. 1 декабря 1942 года он бросил в атаку 4 боевых немецко-итальянских группы и почти 40 танков, в основном это были Pz.Kpfw.III Ausf.J (32 машины) и Pz.Kpfw.IV Ausf.F2 (8). Количество итальянских танков, вступивших в бой, неизвестно: речь идет только о самоходных орудиях. Что же касается итальянской пехоты, упоминается лишь 10-й моторизованный полк берсальеров.

Основные усилия были брошены на ущелье Шуиги, чтобы окружить позиции союзников. Ударная группа приняла на себя первый натиск, но ее вытянутые по фронту боевые порядки не позволяли союзникам эффективно обороняться. Некоторые позиции были полностью захвачены немцами, другие в спешке отходили, стараясь сохранить хоть какую-то организованность. Танкам союзников, в основном «Стюартам» и «Крусейдерам», не удавалось задержать продвижение немецких «панцеров», и только после полудня силами артиллерии и авиации германский натиск удалось остановить.

2 декабря немцы снова атаковали, а контратаки 5-й роты 13-го бронетанкового полка союзников вновь потерпели полное фиаско. Семь танков были уничтожены, остальные повернули назад, оставляя без прикрытия свои тылы, слабо защищенные от ударов. К концу дня рота не досчиталась 9 танков. Германское давление стало настолько сильным, что британцы были вынуждены отойти назад — в н/п Теберба. 3 декабря атаки немцев стали еще мощнее, авиационная бомбардировка усилилась, и союзники приняли решение покинуть Тебербу. Они были частично окружены и спешно отходили назад по узкой дороге, оставляя германским войскам ценные трофеи: десятки машин и как минимум с десяток танков, не считая тысячи военнопленных. Это был настоящий разгром.

После того как немцы вновь заняли Тебербу, они начали продвижение по направлению к Меджез-Эль-Баб, находившемуся под контролем боевой группы «В». 6 декабря германские войска атаковали американский отряд, находясь на возвышенности к северо-западу от Тебербы. Битва была тяжелой, «янки» полностью потеряли 3-ю батарею 27-го дивизиона противотанковой артиллерии, но в то же время им удалось вывести из строя 8 немецких танков, которые, впрочем, впоследствии были восстановлены. Лишь одна крупная контратака была предпринята американцами, с участием средних танков «Ли» и «Грант» и взвода из 2-й бронетанковой дивизии, незадолго до этого подошедшей к району боевых действий. В общей сложности 8 «Грантов» и 5 более современных «Шерманов» приняли участие в штурме. Но меньше чем через час они уже горели от попаданий германской противотанковой артиллерии 88-мм орудий. Пехота тоже понесла значительные потери: 1-я, 2-я и 3-я роты 6-го бронетанкового полка были уничтожены. Поражение американцев было сокрушительным, оно показало, что их вооружение и тактика ведения боя были соответственно слабее и хуже отработаны, чем у немцев. На следующий день Эйзенхауэр написал генералу Харди: «Я не могу не назвать ведение боя нашими войсками не иначе как нарушение всех и всяких известных мне принципов обороны и наступления, это противоречит известным методам операционного и снабженческого характера, когда-либо описанным в книгах и наставлениях. Эти действия будут критически рассматриваться от начала и до конца, во всех штабных колледжах и академиях на протяжении еще как минимум четверти века».

Таким образом, британцы решили отойти на исходные позиции, но Эйзенхауэр разрешил им только частичный выход войск из боя. Немцы же не собирались останавливаться на достигнутых успехах, и 10 декабря они снова начали активные наступательные действия по направлению к Меджез-Эль-Баб. И вновь бегство войск союзников было прекращено, но на этот раз не только по приказу Эйзенхауэра, но и из-за проливных дождей, обрушившихся на Тунис, начиная с 8 декабря.

Интересно отметить, что даже в такой сложный для германского командования период большое внимание уделялось специальным операциям на территории Туниса.

В декабре 1942 года при помощи планеров в тыл англичан был заброшен небольшой диверсионный отряд полка особого назначения «Бранденбург», который взорвал железнодорожный мост под Сиди-Бу-Бакером. Другой отряд бранденбуржцев, имевший подобное задание, попал в плен к северу от Кассерина.

9 декабря генерал фон Арним взял на себя командование всем немецким контингентом войск в Тунисе, сменив на этом посту генерала Неринга, обвиненного Кессельрингом в трусости и нерешительности. Таким образом, фон Арним стал во главе 5-й танковой армии.

Следует сказать, что в декабре 1942 года командование 5-й армии имело следующую структуру: штаб армии, 10-я танковая дивизия, дивизия фон Бройха, 20-я дивизия ПВО люфтваффе, 1-я и 2-я батареи 54-го зенитного полка ВВС, абвергруппа 210, пропагандистский взвод «Тунис», подразделения Армии резерва, бригада «Империале».

Атака немцев началась 10 декабря в 8.30 утра. Они выстроились в две колонны, каждая из которых состояла из роты танков и двух пехотных рот. Среди танков, помимо обычных Pz.Kpfw.III Ausf.J и Pz.Kpfw.IV Ausf.F2, появились новейшие разработки германского танкостроения — 56-тонные боевые тяжелые машины под названием «Тигр», направленные в Тунис по личному распоряжению Гитлера для их испытаний в боевых условиях (501-й батальон тяжелых танков состоял из 20 «Тигров» и 25 Pz.Kpfw.III Ausf.N, командир — майор Людер. — Примеч. авт.). В этом решающем бою при Меджез-Эль-Баб участвовали значительные германские силы — 7-й танковый полк вермахта из 10-й танковой дивизии. Первая колонна приблизилась вплотную к населенному пункту и натолкнулась на французов. 8-я рота 3-го батальона 62-го полка африканской артиллерии под командованием лейтенанта Кулуме-Лабарта, заняв удачные позиции, уничтожила 4 Pz.Kpfw.IV и остановила общее наступление танков до конца дня и даже заставила их отойти назад, так как немцы опасались еще одной неожиданной засады. По дороге назад германские танки натолкнулись на 1-ю роту 13-го бронетанкового полка, целиком состоявшую из «Стюартов». Однако быстрая смена направления движения немцев оказалась неожиданной для американцев, которые были буквально смяты германскими танками. Большинство легких М3 были подбиты, а экипажи, пытавшиеся выбраться из горящих машин, расстреливались немцами из пулеметов. Солдат, которым удавалось выбраться из объятых пламенем танков, все равно ждала страшная участь: они были раздавлены германской бронетехникой, но были и счастливчики, которые отделывались обычным вывихом руки: грязь была настолько обильной, что человек глубоко вминался в нее машиной, и это не позволяло раздробить его кости.

Потери союзников были огромными, и только благодаря удачному стечению обстоятельств и умелым действиям французской артиллерии 10 декабря позиции у Меджез-Эль-Баб удалось спасти. Тем не менее англо-американское командование приняло решение оставить этот район. Под прикрытием ночи, пока немцы не возобновили свои атаки, союзники отступали по единственной дороге, окруженной сильнопересеченной и труднопроходимой местностью. Дорога шла через мост, хорошо простреливаемый противником, и вследствие этого колонны двигались медленно. По войскам прокатился слух, что мост захвачен немцами, и подполковник Мак-Гиннес, руководивший отходом, принял решение, которое оказалось трагическим для судьбы всей группы. Он повернул колонну на 180° и направил ее по дороге, по которой за несколько часов до этого прошел отряд из боевой группы «В», но он никого не отправил для разведки к мосту, где на самом деле не было ни одного немецкого солдата.

Таким образом, колонна, и так сильно растянувшаяся, была вынуждена пробираться по ужасной дороге, которая при прохождении по ней людей и техники превратилась в море грязи. Машины десятками застревали, но не было никакой возможности их вытащить. Танки и грузовики, присланные из США через Атлантику и Оран в Тунис, бесславно заканчивали свой путь, увязая в грязи. Масштабы бедствия были страшными. На момент утра следующего дня в боевой группе «В» осталось:

— штаб генерала Оливера — 5 танков;

— батальон Уотерса — 17 танков;

— батальон Тодда — 6 танков;

— батальон Циммермана — 16 танков.

1-й батальон 6-го бронетанкового полка сохранил 85 % своей техники, в то время как 2-й батальон полностью ее потерял. 27-й дивизион самоходной артиллерии лишился 13 из 18 105-мм самоходных пушек М7 «Прист» и трех из 10 своих противотанковых пушек калибра 37 мм.

С 44 танками (что составляло всего четверть от первоначального количества, которое было еще месяц назад) боевая группа «В» не была более в состоянии вести боевые действия и была отведена в резерв. Надежды на быстрый захват Туниса полностью развеялись.

Немцы мастерски организовали оборону Туниса, особенно если вспомнить, что на момент 8 ноября у них не было там ни одной части и даже ни одного подразделения и все перемещения делались экспромтом.

В течение декабря фон Арним ввел в сражение первые подразделения развертываемой 5-й танковой армии:

— на севере дивизию фон Бройха;

— в центре 10-ю танковую дивизию;

— на юге итальянскую дивизию «Суперга».

Дивизия фон Бройха вела свою историю от «Stab Lederer», который был создан в начале ноября 1942 года. Спустя несколько дней название штаба сменили на «Stab Stolz», а 18 марта появилось название «Division von Broich» по имени своего командира. В состав соединения входили самые разношерстные части, в том числе парашютно-десантный полк, 10-й полк итальянских берсальеров, а также другие пехотные и артиллерийские части. 26 ноября дивизия участвовала в первом бою между немецкой и американской армиями во Второй мировой войне.

Впоследствии, когда фон Бройх был назначен командиром 10 тд, заменив убитого в бою генерала, соединение «перешло в руки» генерал-майора Хассо фон Мантейфеля и вместе с командованием сменило имя. Последним командиром этого сводного соединения стал генерал-лейтенант Бюловиус (с 31 марта по 9 мая 1943 года. — Примеч. авт.).

О составе 7-го танкового полка и первом командире 10 тд было сказано выше. Структура 10-й танковой дивизии была следующей: 7-й танковый полк, 90-й танкоистребительный моторизованный дивизион, 69-й и 86-й моторизованные пехотные полки, штурмовой полк «Герман Геринг», 90-й артиллерийский моторизованный полк, отдельный пехотный моторизованный батальон, группа зенитных орудий «Бюхмер» из ВВС, и прочие более мелкие подразделения. Как уже говорилось, генерал-лейтенант Вольфганг Фишер — командир дивизии, погиб в бою 26 января 1943 года и руководство принял генерал-майор фон Бройх, который командовал соединением до 12 мая 1943 года.

Следует сказать, что в составе 10-й танковой дивизии вермахта сражалось единственное в своем роде подразделение штурмовых орудий — батарея «Африка». Вот ее история.

Осенью 1942 года в Цинне проходил формирование дивизион штурмовой артиллерии, предназначенный для отправки в Африку. Однако 2-я и 3-я батареи этой части были посланы на советско-германский фронт, а на «черный континент» попала только 1-я батарея — батарея «Африка». На ее вооружении находилось 6 StuG 40 Ausf.F8. В ноябре 1942 года батарея по железной дороге была перевезена в Неаполь и дальше на Сицилию. Во время перевозки по Средиземному морю британская авиация потопила один транспорт, на котором было два штурмовых орудия, транспортер боеприпасов Sd.Kfz.252 и тягач.

В Тунисе батарея была придана 90-му артполку, а позже вошла в состав парашютно-десантной бригады «Рамке» (участвовала впоследствии в боях на перевале «Кассерин», а в мае 1943 года капитулировала перед войсками союзников. — Примеч. авт.)

О структуре итальянской 1-й штурмовой дивизии «Суперга» будет подробно рассказано в следующей главе. Что касается германо-итальянской группировки, то в ней насчитывалось порядка 25 тыс. человек (не считая тыловых служб). Со стороны союзников было приблизительно 40 тыс. солдат и офицеров (без французского контингента).

Подкрепление, которое обещал Гитлер фон Арниму, не заставило себя ждать. Перед самым Рождеством в Африке высадилась 334-я пехотная дивизия, а итальянские войска из дивизии «Суперга» были усилены прибывшей 50-й специальной бригадой (если быть более точными, в 50-ю специальную бригаду входил 15-й батальон танков М 14/41, два пехотных батальона из дивизии «Суперга», разведывательные и артиллерийские подразделения. — Примеч. авт.).

Структурно 334-я пехотная дивизия состояла из 754-го и 755-го пехотных моторизованных полков, 756-го горнопехотного мотополка, 334-го моторизованного танкоистребительного дивизиона и других боевых и тыловых подразделений согласно штату под номером «334». Командиром соединения до 15 апреля был полковник Фридрих Вебер. Однако сначала в Северную Африку прибыл 754-й полк и части обеспечения. Последние отвели в резерв, а 754-й полк был придан 10-й танковой дивизии. 755-й пехотный полк прибыл в Северную Африку в начале января 1943 года, и только к середине месяца дивизия была полностью боеготова.

Союзники также увеличили свой контингент — 6-я британская бронетанковая дивизия и 18-й американский бронетанковый полк усилили 78-ю британскую пехотную дивизию, уже изрядно потрепанную в ноябрьских и декабрьских сражениях.

Наконец, в сражение за Тунис смогли вступить и французские войска.

Генерал Жуэн, командовавший французским контингентом в Северной Африке, ввел в сражение новую группировку войск (в Тунисе), в состав которой, помимо верховного командования французских войск в Тунисе (структура которого нам уже известна), также вошли соединения и части, прибывшие на ТВД из Марокко и Туниса.

Не вдаваясь в детали, приведу боевой состав сухопутных сил французской армии в Тунисе на конец декабря: верховное командование войск в Тунисе (структура и состав описан ранее); маршевая дивизия из Алжира в составе: 1-го полка зуавов, 1-го полка алжирских стрелков, 9-го полка алжирских стрелков; маршевая дивизия из Константина в составе: группы Рено, группы Шварца, группы Мольера; маршевая дивизия из Марокко в составе: 7-го полка марокканских стрелков, 3-го полка Иностранного легиона, группы марокканского пехотного батальона (табор); маршевая дивизия из Орана в составе: 2-го полка алжирских стрелков, 6-го полка алжирских стрелков, 1-го полка Иностранного легиона, 15-го полка сенегальских стрелков; легкая механизированная бригада в составе: группы Мазчера и группы Лепиная, а также отрядов корпуса африканских «коммандос» (подразделение спецназначения).

В общей сложности на декабрь 1942 года контингент насчитывал более 35 тыс. человек, а после доукомлектования ряда частей — порядка 75 тыс. человек. Маршевая (сводная) дивизия насчитывала приблизительно 10 тыс. военнослужащих в 6–9 батальонах, кавалерийский полк, артгруппу, роту связи, транспортную и инженерную роты, не говоря о средствах ПВО. Историки Спивак и Леони так рассказывали о вооружении этих войск: «Батальон состоял из 4 рот, каждая из которых имела взвод пулеметчиков с четырьмя „Гочкиссами“, группу из двух минометов калибра 81 мм и четыре взвода стрелков-пехотинцев, состоящих из двух отделений самих стрелков и отделения бомбометчиков. Базовым вооружением у них были ружья „07/15“ и даже „86/93“; существовал автомат с 300 патронами, гранаты типа „OF“ и тип „DEF“. Перевозка обозов и военного имущества и резервных боеприпасов осуществлялась чаще всего на ослах (36 на каждую роту). Оснащение дивизий грузовиками было очень слабым. Даже тыловые службы в основном были вынуждены передвигаться на конной тяге. Если не принимать во внимание легкие механизированные бригады, во французских колониальных подразделениях практически не было бронированной техники (кроме машин, поставленных союзниками) — ни противотанковых средств, ни мин, ни миноискателей, в то время как эта форма ведения боевых действий была наиболее перспективна. В артиллерии были пушки калибра 75-мм, снаряды которых были в основном „безвредны“ для немецких танков, что, между прочим, дорогого стоило 3-му полку Иностранного легиона 18 января 1943 года во время одной из операций. С другой стороны, эти пушки хорошо проявили себя в общевойсковых боях даже в горах»[38].

Французские войска впервые начали наступательные действия в районе Пон-Дю-Факс, в конце декабря силами верховного командования войск в Тунисе и 7-го полка марокканских стрелков. 20 и 21 декабря 1942 года французы первый раз атаковали итальянскую дивизию «Суперга», усиленную несколькими подразделениями немецкой пехоты. Несмотря на большие потери, стоившие им 150 человек убитыми, они не смогли прорвать итальянскую линию обороны, надежно удерживаемую подразделениями САУ и пехотинцам с тяжелым вооружением. Контратаки, проводимые немцами, вынудили французов отложить штурм вплоть до вечера 21 декабря.

Вторая атака была проведена 27 декабря при поддержке легких танков из 1-й бронетанковой дивизии и английских бронеавтомобилей. Вражеская линия обороны была разрушена, но не прорвана окончательно. 28 декабря подразделению Карпентье практически удалось прорвать боевой порядок противника, но самолеты Ю-87 нанесли удар по наступающим одновременно с контратакой германской пехоты. 29 числа наступательные действия полностью прекратились.

В районе Меджез-Эль-Баб англо-французские войска также не добились успеха. Кровопролитная битва шла в течение двух дней за возвышенность, прозванную британцами Лонгстопхилл («холм долгой стоянки»), но и тут немцы были более удачливы. Они захватили этот холм и удерживали его в течение еще четырех месяцев после Рождества.

Так печально закончилась для союзников первая фаза кампании в Тунисе. Для Эйзенхауэра не было более сложного вопроса: возможно ли атаковать с тыла немецкую танковую армию «Африка» при ее отходе из Ливии. Все планы наступательного характера на 1943 год требовали серьезной корректировки. Немецкий успех был очевиден со всех сторон, кроме одной: Гитлер допустил серьезную стратегическую ошибку, усилив немецкое присутствие в Тунисе и создав там 5-ю танковую армию. Он был убежден, что легко расправится с англосаксами (особенно с американцами) и надеялся, что громкая победа в Африке заставит забыть недавнее поражение под Сталинградом. Но, выпустив из виду предупреждения Роммеля о техническом превосходстве американцев, он обрекал свои африканские соединения на верную гибель. Если бы союзники одержали победу в декабре 1942 года, Германия потеряла бы только одну или две дивизии. Однако с созданием 5-й танковой армии и ее последующим объединением с танковой армией «Африка» итало-германское командование располагало в Тунисе более чем 25 тыс. солдат. Если им удалось победить союзников, Гитлер реализовал бы свою идею о возмездии. В случае провала речь шла о катастрофе, соизмеримой с поражением под Сталинградом. Мужество итальянцев и немцев не стало определяющим элементом схватки, которая должна была развернуться в Северной Африке. Важным оставался вопрос снабжения войск. Морское сражение в Атлантике союзниками уже было выиграно. На средиземноморском театре Мальта, по-прежнему контролируемая англичанами, как «непотопляемый авианосец» наносила своей авиацией серьезный урон итало-германскому флоту. Победа немцев вряд ли была возможной, а вот надвигающаяся катастрофа обретала вполне реальные очертания.

До 18 января 1943 года на тунисском направлении царило временное затишье. Линия фронта сторон протяжением в 350 км проходила от мыса Ceppa до Гафсы. Американские, английские и французские войска, развернувшиеся в один эшелон, были перемешаны; оперативные резервы не были созданы.

К северу от Пон-Дю-Факса располагались соединения 1-й английской армии (основу 1-й армии британцев составляли 6-я бронетанковая, а также 46-я и 78-я пехотные дивизии. — Примеч. авт.), в центре находились четыре сводные колониальные дивизии, составившие 19-й французский армейский корпус, от Сбейтлы до Гафсы держал оборону 2-й американский армейский корпус (его основой являлись 1-я бронетанковая и 1-я пехотные дивизии).

Обе стороны занимались «наведением порядка в своем лагере» и ожидали подхода резервов, чтобы начать активные действия. Войскам стран Оси удалось реорганизовать свои силы быстрее, и вскоре они развернули новую операцию.

В январе 1943 года 5-я танковая армия генерал-полковника Юргена фон Арнима в Тунисе насчитывала 65 тыс. человек, из которых 18 тыс. были итальянцами.

Дуче, для которого удержать плацдарм в Северной Африке было важно по внутриполитическим причинам, продолжал еще на что-то надеяться и безуспешно добивался от фюрера усиления союзной группировки Оси в Тунисе немецкими танками. В январе 1943 года он обратился к Гитлеру с очередной просьбой о помощи, но «немцы сообщили, что они не смогут послать обещанные бронетанковые силы в Тунис». Предполагающаяся к отправке в Северную Африку бронетанковая группировка (восемь механизированных соединений, специально подготовленных для использования в тропических условиях) в это время находилась уже на советско-германском фронте, хотя надо отметить, что легкие африканские дивизии были значительно пополнены техникой и личным составом.

И тогда итальянцы решили действовать сами. С конца 1942 года в Северной Африке стала разгружаться единственная оставшаяся у дуче боеготовая 131-я танковая дивизия «Центауро» (с итальянского название переводится как «кентавр». — Примеч. авт.). Ее основой являлся 31-й танковый полк, состоящий из 14, 15-го и 17-го танковых батальонов, укомплектованных танками М 13/40 и М 14/41 (14-й батальон — танками М 13/40; 15-й и 17-й батальоны — танками М 14/41). Конечно, это были уже устаревшие боевые машины, вооруженные 47-мм пушкой, но в то же время у британцев в 6-й бронетанковой дивизии было достаточно много «Валентайнов» с 40-мм пушкой и «Крусейдеров» с 57-мм артсистемой, а американцы так вообще еще активно использовали легкие «Стюарты» с орудием калибра целых 37 мм. Так что на североафриканском ТВД применение танков серии «М» было вполне оправданно.

Средний танковый батальон состоял из трех рот трехвзводного состава. Во взводе было 5 танков, в роте — 16 (15 линейных и 1 командира роты), в батальоне — 49 (48 — в ротах и 1 командирский). Штабная рота полка насчитывала 10 танков. Итого в дивизии по штату должно было быть 167 боевых машин.

В качестве мотопехоты в 131-й танковой дивизии «Чентауро» имелся 5-й берсальерский полк (берсальеры — элитная итальянская пехота, отличительные особенности — черные петушиные плюмажи из перьев на головных уборах, в том числе и на касках; церемониальные прохождения подразделений берсальеров, в том числе и на парадах, осуществляются только бегом. — Примеч. авт.), состоящий из 21-го разведывательного мотоциклетного батальона, а также 14-го и 24-го моторизованных (на автомобилях) батальонов.

В дивизии имелся 131-й артиллерийский полк, состоявший из групп (дивизионов): 1-я группа была оснащена мощнейшими 90-мм пушками длиной 53 калибра (аналог знаменитой германской 88 — мм пушки Flak 36/37. — Примеч. авт.), стационарно установленными на базу на грузовика «Лянчия 3RO». 2-я группа оснащалась буксируемыми 105-мм гаубицами с длиной ствола 28 калибров. В 1-й и 2-й группе было всего по одной батарее. 3-я группа была двухбатарейного состава и оснащалась 75-мм орудиями длиной 27 калибров (скорее всего буксируемыми, хотя имелись и самоходные варианты на базе легкого грузовика TL37. — Примеч. авт.). В качестве «4-й артиллерийской группы» полку придавался дивизион из 18 самоходных орудий «Семовенте 75/18» (и еще две командирских машины на аналогичной гусеничной базе. — Примеч. авт.) с очень неплохой 75-мм гаубицей «75/18» образца 1935 года, обладавшей небольшим весом ствола и казенной части (172 кг) и скорострельностью 6–8 выстрелов в минуту. Подобная артсистема вела огонь 6,4-килограммовыми осколочно-фугасными и шрапнельными снарядами (начальная скорость 425 м/сек) на дистанциях от 1200 до 9560 м. Эта самоходная система очень хорошо показала себя в боях даже как противотанковая — против легкобронированных британских танков, и в умелых руках была грозным оружием. Номер группы (дивизиона) — 559-й. Еще одна батарея 47-мм противотанковых орудий (длина пушки 32 калибра) была в 5-м берсальерском полку.

Также управлению дивизии подчинялась разведывательная рота с бронеавтомобилями AB 41 и батарея 47-мм противотанковых самоходок «Семовенте 47/32», построенных на базе легкого танка L6.

Кроме вышеперечисленных частей, в дивизии имелся 31-й инженерный батальон, 131-й санитарный взвод и 131-й взвод снабжения.

В качестве разведывательного полка 131-й танковой дивизии «Чентауро» в оперативное подчинение была передана 15-я бронекавалерийская часть с дословно переводимым названием «Кавалеристы (всадники) из Лоди». В ее составе был эскадрон (батарея), укомплектованная 47-мм САУ «Семовенте 47/32», а остальное вооружение составляли танки L 6/40 и бронеавтомобили AB 41. Структурно 15-й легкий бронекавалерийский полк состоял из двух групп (батальонов). Его подразделения были в составе 131-й танковой дивизии «Чентауро» и 50-й специальной бригады «Империале».

30-й итальянский армейский корпус, в составе которого в конце 1942 года всего-то и были 1-я штурмовая пехотная дивизия «Суперга» и подчиненная ей 50-я специальная бригада (в некоторых источниках пишут «дивизия») «Империале» (под командованием бригадного генерала Империале ди Франкавиллы), состоявшая из 6-го сводного пехотного батальона, упоминавшегося ранее 1-го танкоистребительного дивизиона самоходок «Семовенте 47/32», 15-го разведывательного бронекавалерийского полка, а также — 35, 58-го и 77-го артдивизионов-групп (танки М 14/41 15-го батальона тд «Чентауро» и 2 батальона пехоты из дивизии «Суперга» появятся в этом соединении позже. — Примеч. авт.), отчаянно нуждался в пополнении.

И верховное итальянское командование — Comando Supremo, уже не оглядываясь на ОКВ, стало перебрасывать в Северную Африку дополнительные бронетанковые подразделения. Так в распоряжение 30-го корпуса была передана 557-я группа средних самоходок «Семовенте 75/18» трехбатарейного состава (три огневые батареи в группе по 6 самоходок в каждой, 2 или 5 командирских машин и 30 разведчиков-мотоциклистов — всего 18 САУ) и две группы 47-мм противотанковых самоходок «Семовенте 47/32» (по 18 боевых единиц в каждой). Таким образом, за 2 месяца 30-й армейский корпус получил 4 группы САУ: одну среднюю (557-ю) и три легких (1, 101, 136). С танками управления — это около 80 боевых машин!

Структурно 1-я штурмовая пехотная дивизия «Суперга» под командованием генерала Курио Барбазетти ди Прун состояла из 91-го и 92-го штурмовых пехотных полков, 5-го артиллерийского полка четырехдивизионного состава (два на конной тяге, а два моторизованных), минометного дивизиона и дивизиона ПВО из трех батарей каждый, 1-го танкоистребительного дивизиона, 101-го инженерного батальона, 1-й роты связи, 14-й саперной роты, 1-го и 2-го взводов карабинеров, 80-го отделения полевой почты и 50-й бригады специального назначения.

Структура некоторых итальянских соединений и частей — это тайна «за семью печатями». Один документ нередко противоречит другому. Так вот, 1-й танкоистребительный дивизион штурмовой дивизии «Суперга» состоял из двух батарей 47-мм САУ «Семовенте 47/32» (18 единиц и 2 командирских машины) и роты противотанковых 20-мм ружей «Солотурн». Его и передали в 50-ю специальную бригаду «Империале», которая также подчинялась командованию дивизии «Суперга».

Сам Муссолини больше верил в «счастливую звезду» Роммеля, поэтому 131-я танковая дивизия «Чентауро» (в которую впоследствии влились остатки частей и подразделений 132-й танковой дивизии «Ариэте», а сама дивизия вновь стала создаваться на территории Италии. — Примеч. авт.), усиленная 136-й дивизией MVSN «Молодые фашисты» — «Джиованни фашисти» (27 мая 1942 года ее переименовали в танковую, но на самом деле она так и оставалась легкой моторизованной дивизией на автомобилях и состояла: из двухбатальонного полка «Джиованни фашисти» с зенитной и противотанковой батареями, 136-го артиллерийского полка, имевшего артгруппы-дивизионы с орудиями «65/17», «75/27» и «100/17» на грузовых автомобилях и армейского взвода из бронекавалерийской части «Кавалерия Ниццы», имевшего бронеавтомобили и легкие танки L6), образовали 21-й армейский корпус итальянской армии и были направлены в Ливию. Пехотные дивизии «Пистойя» и «Специя» вместе с 101-й моторизованной дивизией «Триесте» (вернее, ее остатками) образовали 20-й армейский итальянский корпус, который также находился в распоряжении фельдмаршала.

Но Роммелю надо было уйти с неприкрытых естественными препятствиями пространств Ливии, да еще так, чтобы его войска не окружила и не уничтожила 8-я армия англичан — опытная и многочисленная. Поэтому фон Арним и нанес свой отвлекающий удар. Другой причиной являлись опасения командования 5-й танковой армии по поводу нового наступления французов, усиленного на этот раз британскими бронетанковыми подразделениями. К тому же 1-я бронетанковая дивизия армии США соединилась с ударной группой «В» и американцы могли здесь тоже инициировать удар. Генерал фон Арним проводил активную оборону — атакуя в этом районе на юго-западном направлении, германское командование надеялось таким образом отодвинуть линию фронта, чтобы занять самые выгодные позиции на склонах гористых холмов.

Боевая группа Вебера, предназначенная фон Арнимом для удара по французам, состояла из 756-го горнопехотного полка, 501-го тяжелого танкового батальона вермахта, 2-го батальона 69-го панцергренадерского полка, подразделения 54-го полка ПВО и полка Штольца, усиленного батальоном Микли, батальоном Хесеманна (3-я рота 190-го танкового батальона) и батальоном Мартиненго из 92-го итальянского пехотного полка.

Основной ударной силой наступающих стал 501-й батальон тяжелых танков вермахта под командованием майора Людера. Эта часть начала высаживаться на территории Туниса еще 21 ноября 1942 года, но только к январю 1943 года весь л/с и боевые машины батальона (20 тяжелых танков «Тигр» с 88-мм орудием длиной 56 калибров и 25 средних танков Pz.Kpfw.III с 75-мм короткоствольным орудием длиной 24 калибра) собрались в одном месте. Ни танков, ни противотанковых орудий, способных пробивать толстую броню «Тигров», у французов не было вовсе.

Атака началась 18 января 1943 года. Прорыв намечался на участке обороны 3-го полка Иностранного легиона и 7-го полка марокканских колониальных стрелков.

Не имея в нужном количестве противотанковых средств, французы были вынуждены оставить ряд позиций. Сражение прекратилось на исходе дня, а на следующее утро германо-итальянские войска бросились на штурм с еще большим рвением. 2-й батальон 3-го полка Иностранного легиона был разбит и почти полностью уничтожен. Историки Спивак и Леони так оценивали сложившуюся ситуацию:

«В конце дня стало окончательно ясно, что сопротивление французских частей подавлено мощными атаками бронетанковых подразделений. Остатки дивизии сконцентрировались у горы Варгу на востоке от Робаа. Количество потерь лишний раз показывает, насколько ожесточенными были атаки противника: 3 убитых, в том числе один офицер, 9 раненых и целых 456 человек, пропавших без вести на оставленной территории — из них 8 офицеров, 34 унтер-офицера и 414 стрелков, из которых 381 марокканец. Была потеряна почти вся военная техника. После прорыва противником боевого порядка большинство орудий осталось на поле боя»[39].

20 января германские войска продолжили наступление, попутно очищая дороги от завалов, которые соорудили отступающие алжирские части. Немцам в большей части оказывалось очаговое сопротивление. Так, марокканские кавалеристы и пехотинцы из 1-го табора при поддержке взвода 47-мм французских противотанковых орудий и взвода 57-мм английских ПТО (4 орудия) пытались организовать засады на местах наиболее вероятного продвижения германских танков.

С местом-то французы и англичане угадали, а вот остановить немцев не смогли — всего за 1,5 часа (с 17.00 до 18.30) «Тигры» и «трешки» уничтожили засаду и двинулись дальше.

На другом участке обороны французов немцы раздавили своими танками две 25-мм противотанковые пушки и одно 75-мм орудие. Положение колониальных войск становилось все более плачевным, и 21 января боевой группе Лагарда, в которой осталось не более 200 всадников, поступил приказ отходить. Более крупные части французов были разбиты или раздроблены еще три дня назад. Например, от 1-го полка африканских стрелков осталось 5 офицеров и 42 солдата, а 235 человек пропали без вести. Материальная часть нескольких артиллерийских батарей была просто брошена.

Понимая, что ситуация ухудшается, англо-американское командование решило восстановить «статус-кво» и нанести по немцам контрудар, дабы отбить потерянные позиции. 25 января началось наступление, но продвигалось оно медленно — целые сутки потребовалось пехотному полку армии США, чтобы выдавить два итальянских батальона дивизии «Суперга» с вершин Лахиреш и Рихана. В течение четырех дней боевая группа «В» вела наступление в секторе Руины Бизантина и Мазоле. Германские войска были вытеснены с этой территории, что позволило союзникам отбить новую важную дорогу на Пишон. Однако в целом контрнаступление не дало значительных результатов, кроме моральных, — боевая группа «Браво» одержала свою первую победу с момента высадки в Оране. Операция (контрудар) обошлась без тяжелых потерь: всего 5 убитых, 25 пропавших без вести и 54 раненых. Большое количество вражеской техники было подорвано на минах. Поэтому 31 января, опасаясь потерь от мин, немцы и итальянцы не стали вводить в бой бронетанковую технику. Активность сторон стала затухать.

Наконец, ситуация на этом участке фронта стабилизировалось. Наступление боевой группы Вебера принесло свои плоды — германские войска укрепились на вершинах гор и холмов. Союзники могли бы начать проводить новые контрудары, но уж слишком по результатам боев велики были потери, в частности у французских подразделений. В частности, маршевая дивизия из Марокко потеряла 61 офицера, 2500 сержантов и рядовых, около 50 различных артсистем.

В целом с начала кампании в Тунисе французская армия потеряла 4880 человек убитыми и ранеными, 3509 пропавшими без вести.

Но беды «многострадальных лягушатников» на этом не кончились, так как 30 января 1943 года фон Арним организовал новое наступление германо-итальянских сил с целью захвата прохода к ущелью Фаид и нескольких важных дорог: Сбейтла — Кассерин, Гафса — Сиди-Бу-Зид и дороги на Сфакс. И вновь под удары вермахта попали слабо вооруженные французские колониальные войска: 2-й батальон 2-го полка алжирских стрелков и 1-й батальон 3-го полка зуавов. Первые обороняли путь к ущелью Фаид, а вторые — к ущелью Ребуа в 6 км южнее. Оба батальона были усилены 75-мм орудиями 67-го полка африканской артиллерии и 25, 37-мм и 47-мм пушками ПТО. В тылу в районе н/п Сиди-Бу-Зид находились подразделения 2-го и 3-го колониальных полков и взвод архаичных танков периода Первой мировой войны «Рено» FT-17.

Лейтенант французских войск Луи Гузи, служивший тогда в 1-й батарее 67-го полка африканской артиллерии, так описывал сражение в районе ущелья Фаид: «Вражеские танки неумолимо двигались вперед. Прорвавшись в глубь кактусовых полей, с расстояния 2 км они становились плохо различимыми и беспрепятственно вели огонь, уничтожая наши орудия следующим образом: германский танк выдвигался из кактусовых зарослей, и французская пушка тут же открывает по нему огонь разрывными снарядами, тем самым обнаруживая себя. Остальные немецкие танки, невидимые в зарослях, сосредоточенным огнем просто расстреливали орудие. Жутко — вокруг свистят пули, пролетают снаряды. Все пространство в дыму и пыли, что не дает нам возможность вести хоть сколько-нибудь прицельный огонь.

Я отдал приказ — прекратить стрельбу. Немцы тоже не стреляют, но медленно продвигаются вперед. Единственное, что задерживает врага, — это мины, которые немецкие саперы находят с помощью миноискателей и обезвреживают. Начинаю обстреливать саперов, после чего на мои орудия обрушивается целый град снарядов противника. Перед нами 15–20 вражеских танков, на западе, направо от нас еще 15 боевых машин, которые выстроились в линию. Американские танки готовятся к контратаке слева от нас. Наше орудие ведет огонь вслепую, так как даже после недолгого затишья пыль не рассеялась. Справа от нас еще одно орудие и 37 стрелков, за нами — позиции 13,2-мм крупнокалиберных пулеметов. Огонь продолжается. Танки противника неуязвимы для французских снарядов и единственный способ вывести их из строя — перебить гусеницу. Обстрел врага усиливается, дорога справа почти разрушена артобстрелом. Все находятся в каком-то оцепенении, кроме канонира Бернара, который ничком лежит на земле. Он мертв. Сержант Кавалье и я ранены и истекаем кровью, только канонира Моле, кажется, не задело. Уже полыхают ящики с боеприпасами. Все в дыму и огне. Артиллерийское орудие брошено…»[40]

Вечером следующего дня раненый в бедро лейтенант Гузи был взят в плен немецким патрулем.

Из пяти орудий батареи одно было уничтожено танками врага, другое — снарядом 15-см германской пушки, еще два (в том числе трофейное 75-мм итальянское) — сгорели после попадания на позицию зажигательного снаряда. Без артиллерии возможностей у пехоты бороться с наступавшими немецкими танками уже не было. Начался стихийный отход. На перевале Ребау германские танки атакующей группировки были менее многочисленны, зато самолеты люфтваффе отбомбились по французским позициям. Проход на перевале был достаточно быстро занят противником, но зуавы удерживали свои уже бесполезные позиции до 13.00 следующего дня, пока их сопротивление не было окончательно сломлено.

Отступая под нажимом немецких войск, французы мечтали о реванше и просили американское командование помочь с организацией контратаки: сначала с такой просьбой обращался генерал Вельверт, а потом и генерал Жиро позвонил командующему 2-м американским корпусом генералу Фредендалю. Наконец, совместное наступление было подготовлено.

Полковник Стак получил задачу — захватить и удерживать перевал Фаид. Он (Стак) располагал следующими силами: 1-м батальоном 26-го пехотного полка, 3-м батальоном 1-го танкового полка (за исключением роты «G»), взводом орудий ПТО из 701-й танкоистребительного дивизиона, взвод ЗСУ на полугусеничных бронетранспортерах.

Против обороняющихся на перевале Ребау немецких войск была выдвинута боевая группа полковника Керна, состоявшая из одного пехотного батальона, роты «G» из 3-го батальона 1-го танкового полка, роты-батареи «А» (за исключением одного взвода) из 701-го танкоистребительного дивизиона, одного взвода из 16-го танково-инженерного батальона.

Где здесь французы — большой вопрос. Может быть, они уже знали об итогах этой операции?

Штурм, предпринятый недалекими в военном деле американцами, оказался тактическим просчетом — германские войска располагали достаточным количеством времени для укрепления своих позиций и грамотно расставили все имевшиеся у них 18 танков, тяжелые орудия и полевые пушки.

Наступление группы войск полковника Стака выдохлось еще на подступах к вершине Фаид — 91-й дивизион полевой артиллерии США, который поддерживал атакующих, был буквально сметен снарядами германских тяжелых орудий.

Рота «H», дальше всех продвинувшаяся в глубь немецких позиций, потеряла 9 танков, что совершенно отбило охоту наступать и у других подразделений.

Боевая группа Керна также провалила операцию, потеряв при этом несколько танков.

В целом в результате этих боев потери американцев составили: 4 — убитыми, 15 — пропавшими без вести, 80 — ранеными.

1 февраля боевая группа «А» вновь получила приказ взять перевал Фаид. На этот раз «великие тактики» послали впереди танков пехоту, которая была встречена шквальным огнем немцев. Несколько машин 3-го батальона 1-го танкового полка пытались «заслонить» своих пехотинцев и прикрыть их огнем, но немцы подобные действия жестко пресекали, и танкам пришлось отступить. Германское руководство тут же воспользовалось ситуацией и начало выдвинувшими с севера танками (9 единиц) контратаку. У американской пехоты началась паника — солдаты побежали, однако танкисты армии США отбили атаку и восстановили «статус-кво». Но перевал Фаид так и остался под немецким контролем.

Однако борьба за перевалы являлась не основной задачей 2-го американского армейского корпуса. В это время итало-немецкая группировка генерал-фельдмаршала Роммеля отходила из Ливии в Тунис — к линии «Марет» (об этом подробно будет рассказано в следующей главе. — Примеч. авт.) с целью в перспективе объединиться с 5-й танковой армией фон Арнима. Американское командование пыталось не допустить этого путем прорыва через перевал Макнасси (на южном участке) к побережью и «зажатия» итало-немецкой группировки Роммеля между 8-й британской армией и 2-м американским корпусом. Но нужный уровень взаимодействия с Монтгомери не был достигнут, а 21-я танковая дивизия вермахта, остановившая американские атаки на перевалах, легко справилась и с новым американским наступлением. Несолоно хлебавши побитые «янки» отошли к Гафсе. Объединение двух германо-итальянских группировок было делом нескольких суток.

В Триполитании (Ливии) события в это время развивались следующим образом. После эвакуации Триполи (23 января 1943 года) итало-германская группировка Роммеля стала быстро отходить к укрепленной «линии Марет» (560 км к западу от Буэрат-Эль-Хсун), которую еще до войны французы построили вблизи итальянской границы. 6 февраля силы Роммеля соединились в Тунисе с войсками 5-й танковой армии фон Арнима, причем до 13 февраля войска 8-й британкой армии не имели боевого соприкосновения с отходившими германскими войсками. Объединенной итало-немецкой группировке в Тунисе была поставлена задача «оттянуть окончательную потерю африканского побережья Средиземного моря».

Стратегия будущих действий была выработана Роммелем еще до отхода из Ливии. Он предлагал превентивно атаковать англо-американские соединения, сосредотачивающиеся на западе страны, затем и на востоке, а в своем дневнике он объяснял причины подобного решения: «Отход к „линии Марет“ позволил бы нам действовать на новом стратегическом уровне. Открывалась возможность использовать внутренние коммуникации Туниса для перегруппировки и объединения моторизованных сил с целью наступления на американские и британские соединения в восточной части Туниса и вынудить их к отходу.

Внезапность в вопросе наступления против 8-й армии Монтгомери является ключевым фактором. Возможности германской авиации на этом ТВД были ограничены, орудий также имелось не так много. Внезапная атака не дает возможности британцам использовать свои преимущества, в противном же случае наступление с позиции „линии Марет“ будет провалено, а англичане не понесут больших потерь.

Именно разделение наших армий, одной от другой, из-за мощного наступления союзников со стороны Гафсы в сторону моря, мы и хотим избежать. Чтобы отразить атаки союзников, нам следует превентивно разбить войска противника в зонах их сосредоточения вблизи алжиро-тунисской границы. После чего наши ударные соединения сосредоточатся на „линии Марет“ и атакуют 8-ю армию Монтгомери. У нас был замысел, по которому следовало уступить ему территории Меденина и Бен-Гардана перед наступлением для того, чтобы развернуть сражение на пространствах, где противник еще не успел обосноваться».

Ну что тут скажешь? Типично немецкий план, основанный на превосходстве германского солдата, способного за счет своей организованности и умения разбить многократно превосходящие части «никчемных» американцев, англичан и французов. Первая мировая война Германию ничему не научила — все те же попытки воевать на два фронта и то же презрение к армии противника.

На самом деле союзники были не так уж плохи: энергичным американцам не хватало опыта, французы были ужасно одеты и слабо вооружены (да и вообще подлинные французы ли это?), лишь британцы имели опыт борьбы в Северной Африке. Но они, верные только «английским» собственным интересам, не торопились всей своей мощью обрушиваться на Роммеля, выжидая, пока тот вместе с фон Арнимом «надает тумаков» американцам и французам, уменьшая тем самым их военное и политическое влияние в Средиземноморье. Да и время работало против немцев — группировка войск Антигитлеровской коалиции в Северной Африке «росла как тесто на дрожжах». Поэтому возможно, что в подобных условиях план Роммеля на дальнейшую североафриканскую кампанию при крайне скудном снабжении был наименее утопичным из всех возможных утопий.

Кессельринг, Роммель и фон Арним на совместном совещании вырабатывают план обороны против предполагаемых американских атак в районе Сиди-Эль-Зид. Ответственным за проведение операции назначается генерал Циглер — заместитель командующего 5-й танковой армии. В сражении должны быть задействованы следующие соединения: 10-я и 21-я танковые дивизии (не находящиеся под управлением Африканского корпуса).

Еще до начала немецкое руководство понесло неожиданные потери и, как на советско-германском фронте, от итальянского «дружественного огня». В конце января (видимо, это произошло 26 января 1943 года. — Примеч. авт.) машина генерал-лейтенанта Фишера, командира 10-й танковой дивизии, наехала на итальянскую мину. Подобные системы, которые в войсках назывались «дьявольские яйца», часто не взрывались, но уж если взрыв происходил, то последствия были ужасны. Генералу оторвало обе ноги и руку. Собрав в кулак всю волю, он попросил блокнот и начал писать жене. Он успел исписать полторы страницы, но смерть не дала ему закончить послание. Последние слова Фишера были: «Скоро все кончится»[41].

Из тех, кто находился с генералом на рекогносцировке в его машине, выжил лишь тяжелораненый начальник оперативного отдела подполковник Бюрклин, адъютант и водитель погибли.

1 февраля командование 10-й танковой дивизией принял генерал-майор фон Бройх, но более интересным читателям будет узнать имя нового начальника оперативного отдела — им стал подполковник граф Штауффенберг. Человек этот, страстно сражавшийся за германскую победу в Северной Африке, после получения тяжелого ранения служил в рейхе и подложил в Растенбурге бомбу с целью убить Гитлера.

Ближайшей стратегической задачей германского командования считалась необходимость отбросить американский правый фланг к границам Алжира и не допустить соединения 8-й британской армии с американскими войсками в районе Тебессы. Первыми под удар должны были попасть части 1-й бронетанковой и 34-й пехотной американских дивизий.

Монтгомери в это время находился у «линии Марет», не решаясь начать наступление. Свою пассивность он объяснял недостаточным снабжением. Но говорить о плохом снабжении в 8-й армии не было оснований: «боеприпасы, оборудование, продовольствие поступали в никогда еще не виданном изобилии. Британские орудия, американские танки и самолеты из обеих стран — все шло сюда». Британцы выжидали.

План Циглера, получивший название «Весенний ветер», предусматривал атаку Сиди-Бу-Зид пятью боевыми группами. Сковывающее наступление с фронта должно было начаться мощной артподготовкой, одновременно 4 боевые группы: две из 10-й и две из 21-й бронетанковых дивизий, должны были окружить 1-ю танковую дивизию армии США. После ее разгрома американцы какое-то время вообще не смогут проводить наступательные операции. Еще одна фронтовая атака заключалась в продвижении германских войск в двух направлениях: на севере — вдоль горы Лессуда и на юге — вдоль горы Ксаира.

Линию фронта в районе Лессуды удерживала группировка Уотерса, которая состояла из следующих частей: 2-го батальона 168-го пехотного полка 34-й пехотной дивизии, разведроты и роты «G» 1-го бронетанкового полка, взвода тяжелого вооружения (оружия) из 701-го танкоистребительного дивизиона и батареи «В» 91-го артиллерийского дивизиона 105-мм самоходных орудий (М7 «Прист»).

Напротив, в районе горы Ксаира, находились подразделения полковника Дрейка, в распоряжении которого имелся 168-й боевой отряд (из некоторых подразделений 2-го и 3-го батальонов), усиленный инженерными подразделениями, частями ПТО, и полевая артиллерии (91-й и 17-й батальоны полевой артиллерии).

По центру располагалось боевое командование «А» Мак-Куиллина и 1-й бронетанковый полк Хайна. Роты «H» и «I» находились в состоянии полной боевой готовности для контратаки.

Резерв 1-й бронетанковой дивизии располагался в 60 км от линии фронта около Сбейтлы, включая в себя:

— 1-й батальон 6-го бронетанкового пехотного полка;

— 1-й батальон 13-го бронетанкового полка;

— рота «С» 701-го танкоистребительного батальона.

Наконец, группировка Стака находилась около Хаджеб-Эль-Аюна совместно с бронетанковой ротой, пехотным батальоном и артиллерийской батареей.

К началу германского наступления подразделения 1-й американской бронетанковой дивизии были разбросаны по всему фронту 2-го армейского корпуса (150 км). У командира соединения «под рукой» имелись лишь мелкие подразделения легких танков.

Немецким войскам очень повезло — они начали атаку 14 февраля во время песчаной бури, которая скрывала их продвижение и заглушала шум моторов. Первая боевая группа, вступившая в бой с американскими войсками, состояла из 7-го танкового полка и 86-го панцергренадерского полка, она столкнулась с примерно 40 танками из группировки «G» 1-го бронетанкового полка. Спустя некоторое время американская бронетанковая группа была разбита. 105-мм САУ М7 «Прист» батареи «Браво» 91-го артиллерийского полка были уничтожены. Они пытались вести огонь, но сильный напор противника загнал их в зыбучий песок, где самоходки завязли и были уничтожены.

Две роты средних танков «H» и «I» под командованием полковника Хайтауэра были брошены на противника, имевшего на вооружении 80 бронеединиц, 39 из которых — Pz.Kpfw.IV и, возможно, нескольких «Тигров». Первое столкновение было проиграно американцами. Потеряв несколько танков, Хайтауэру пришлось отступить.

Это было еще разумно и потому, что подкрепление задерживалось, а боевая группа получила приказ немедленно захватить Сиди-Бу-Зид. В итоге две роты Хайтауэра были зажаты в «тиски» (сами американцы называли это «сэндвич») 10-й и 21-й немецкими бронетанковыми дивизиями. Сражение было довольно коротким, и американцы понесли большие потери. По заявлениям немецкого командования их войска уничтожили 40 танков противника, но по докладу американского руководства 44 танка были подбиты или брошены. Со стороны немцев потери были не так велики. После полудня ситуация настолько накалилась, что американские войска не могли уже удерживать город. Командующий 2-м корпусом генерал Фредендаль присылает подкрепление: группировку «Стак» и 2-й батальон 1-го бронетанкового полка подполковника Алджера. Войскам было приказано оставить город Гафсу и двинуться на помощь обороняющимся в Сиди-Бу-Зид.

Генерал Уорд готовил эту контратаку силами батальона средних танков, пехотного батальона и легкого артиллерийского дивизиона. Но войск было недостаточно, поскольку подразделения были малочисленны и плохо подготовлены. Атака началась в 15 часов пополудни, и колонна Стака, заняв позиции, открыла огонь по направлению противника. В это время немецкая авиация начала бомбардировку американской артиллерии и пехоты.

Этот бой явился отличным примером проведения немцами своего знаменитого «блицкрига». Один за другим танки «Шерман» подполковника Алджера были уничтожены огнем немецких танков и 88-мм противотанковых пушек. Узкий проход, где шли американцы, обстреливался с трех сторон. Всего лишь четырем танкам из батальона удалось избежать печальной участи. Понимая, что поражение неизбежно, пехота в панике бросилась бежать назад, чтобы не быть захваченной в плен или уничтоженной. Огромное количество вооружения было просто брошено. В конце дня американское командование подсчитало потери противника:

— 19 танков сожжены;

— 4 танка временно выведены из строя;

— 1 бронеавтомобиль уничтожен;

— 6 грузовиков уничтожены;

— 4 88-мм пушки разбиты;

— 26 единиц артиллерийских орудий;

— 5 единиц 47-мм (на самом деле 50-мм) орудий;

— 100 человек убитыми.

А так выглядят потери немцев по их собственным докладам:

— 13 танков Pz.Kpfw.IV;

— 5 единиц 88-мм орудий;

— 10 единиц различных артиллерийских орудий.

Потери американцев, однако, не так-то легко было подсчитать — так в начале сражения было 44 танка, уцелело лишь 4 танка. Однако не имелось четких данных о том, сколько человек в батальоне подполковника Алджера было до начала сражения.

Роммель записал в своем блокноте, что американцы по итогам операции потеряли 150 танков и 1600 человек были взяты в плен (и как позднее стало известно, сведения, отсылаемые самими американцами в штаб-квартиру Эйзенхауэра для прессы, были примерно такими же). Мартин Блюменсон, известный историк, указывает следующие цифры: уничтожены 98 танков, 57 полугусеничных ЗСУ, 29 артиллерийских орудий. Возможно, Роммель в своих записях посчитал полугусеничные САУ за танки? А генерал Александер в свою очередь говорит о 86 средних танках, но не упоминает ни об одном легком танке, ни об одной бронированной машине, ни об одной полугусеничной установке.

Батальон подполковника Алджера, который до этого вообще не участвовал в боевых действиях, имел в своем составе 54 средних танка. Четыре из них уцелели, то есть можно сделать вывод, что на поле боя остались 50 танков. Если к этому добавить 40 или 44 танка Хайтауэра, получается 94. Также к этому можно добавить несколько танков группировки Стака, получаем — 98 (цифра Блюменсона). Можно предположить, что после атаки двух батальонов 160 танков было уничтожено. В итоге среди 57 уничтоженных полугусеничных ЗСУ имелось несколько бронемашин. Это и объясняет, почему Роммель (как и Эйзенхауэр) посчитал их за танки.

В конечном счете битва при Сиди-Бу-Зид стала кровавым уроком для 1-й бронетанковой дивизии. При условии продолжения столь стремительного натиска немецкие войска могли рассчитывать на скорый разгром войск союзников.

После поражения 1-й пехотной дивизии 15 февраля 1943 года союзники предпринимают меры, направленные на сдерживание немецких сил по направлению к городу Сбейтла. Для защиты этого населенного пункта американцы выделили боевую группу «В». Отступление разбитых подразделений 15 февраля сильно снизило моральный дух войск. Полковник Уотерс, который получил приказ эвакуировать войска из Лессуды, был захвачен в плен с большим количеством людей. Около 200 человек сбежало под покровом ночи. Они с большим трудом добрались до американской полосы обороны, но почти все были захвачены в плен снова.

16 февраля немцы по неизвестным для нас причинам остались на исходных позициях. Безусловно, изначально план не предусматривал каких-либо активных действий по направлению Сбейтлы, но с целью разгрома американских войск в этом секторе (что было очевидно) именно здесь необходимо было нанести удар и сохранить свои силы. Было бесполезно начинать атаку в районе города Гафса, который находился южнее, так как американцы убрались из него без боя.

В полдень Циглер начал готовиться к атаке Сбейтлы, которая должна была состояться на рассвете 17 февраля. Подготовка заняла 24 часа. Это время американцы использовали для подготовки к обороне. Боевые группы «А» и «С» укреплялись вокруг Сбейтлы, в то время как еще одна группа, более мощная, была готова выдвинуться для их усиления. Во второй половине дня 16 февраля германские передовые части начали атаку, в основном для того, чтобы провести разведку боем и изучить оборону противника.

В ночь с 16 на 17 немцы еще ближе приблизились к передовым позициям американцев, запуская осветительные ракеты, главным образом для того, чтобы встревожить их. Паника началась после пулеметной атаки: почти вся боевая группа «А» оставила свои позиции (в западной части города) и направилась в восточную его часть. Только несколько подразделений не поддались панике: 3-й батальон, 13-й бронекавалерийский полк и остатки войск Хайтауэра, о котором упоминалось ранее.

В другом месте группа танков, уничтожившая 91-й артдивизион и входящая в состав 21-й танковой дивизии, вела ночной бой с артбатареей «С» 68-го артбатальона, которая была оснащена 105-мм орудиями. Ни та, ни другая сторона не жалела боеприпасов. Одна самоходная установка была подбита, другая «сидела» в яме, но когда три немецких танка были выведены из строя, противник остановился.

Тем не менее последствия паники американцев не прошли бесследно: большой склад боеприпасов был сожжен, а железнодорожный мост уничтожен, в результате Сбейтла оказалась толком незащищенной. С другой стороны, организация обороны — дело непростое. Грузовики, отступающие на восток, образовали пробку на дороге, полностью перекрыв движение.

17 февраля германское командование предпринимает еще более ожесточенную атаку. К полудню противотанковые подразделения американцев пытаются остановить противника, но после 30 минут боя они прекращают сражаться и отходят к востоку. Офицерам штаба боевой группы «С» удается остановить некоторых из них в момент отступления.

Танки продолжают продвижение, вступая в бой с боевой группой «В», а именно с 2-м батальоном 13-го бронекавалерийского полка. Соотношение подбитых танков противника и танков союзников 5 к 10. К 17.30 американцы продолжают отступать и к концу дня покидают Сбейтлу. Роммель отмечает в своем дневнике, что если Циглер воспользуется своим успехом, то впоследствии ему не придется вести такие ожесточенные бои перед Сбейтлой.

Успех немецких войск позволил Роммелю предложить крупномасштабный план: начать атаку в тылу Туниса и с крупным пунктом сосредоточения на западе с целью создания угрозы тылу 1-й британской армии и силам, перебрасываемым из Англии. Этот план был очень амбициозен, но не был одобрен верховным командованием. Оно предпочло другой план: организовать наступление к н/п Кефа через Кассерин и Талу, точнее говоря, с северной стороны Кассерина. Роммель считал его ошибочным, так как переброска войск будет проходить вблизи мощной группировки противника.

Тем не менее Роммель готовит этот план наступления с боевой группой из корпуса «Африка» по направлению Кассерина: 21-я танковая дивизия штурмует долину, лежащую параллельно Сбибе, в то время как 10-я танковая дивизия готовится оказать поддержку наступательной группировке.

Перевал у Сбибы защищали подразделения, состоящие из американцев, англичан и французов. На перевале Кассерин находилось много подразделений американской артиллерии, а также разрозненных подразделений пехоты и инженерных войск. Всего держали оборону около 200 человек. Эти позиции находились приблизительно в 5 км от перевала вблизи Кассерина. Они были усилены французскими артдивизионами, оснащенными 105- и 75-мм орудиями. К группировке присоединилась 13-я рота бронетанкового полка с 8 танками М3, 3-й бронетанковый батальон и 6-я танковая рота.

Бой начался утром 19 февраля, как только подразделения генерала Карла Буловиуса выдвинулись к перевалу. Сражение длилось до вечера, но результата не было видно, так как трудно оказалось прорвать позиции американцев. Роммель констатировал тот факт, что его офицеры, привыкшие вести боевые действия на пустынных территориях, не могут воевать на другой местности. Они совершали ошибки в продвижении в долине, одновременно атакуя высоты, которые удерживали «янки». Утром 20 февраля у перевала Кассерин находились 10, 15, 21 тд и тд «Чентауро».

Перевал Кассерин («ворота» в тунисские горы) был взят немцами 20 февраля при следующих обстоятельствах. Немецкая пехота ночью заняла самые высокие пункты и с утра реактивными установками 71-го полка начала обстрел американских противотанковых батарей, расположенных ниже. Когда противотанковые части американцев отступили, германские части спустились в долину. В результате паники, возникшей в штабах, англо-американские войска оставили в районе Телепте (Тлепте) лучший на всем североафриканском ТВД аэродром, значительное количество поврежденных самолетов и уничтожили 190 тонн авиационного бензина.

Когда германские войска овладели перевалом Кассерин, целый полк американских «летающих крепостей» вылетел на бомбежку неприятельских позиций. Перевал был хорошим ориентиром, но американские летчики сбились с правильного направления, прошли Кассерин и разбомбили город Сук-Эль-Арба в 160 км от указанной цели. Такой же «бардак» был и в наземных американских частях.

Американское командование, потеряв Кассерин, решило построить оборону восточнее, вблизи двух других узких проходов. Один из них находился у Талы, а другой — у горы Эль-Хамра. По расчетам «янки» это должно было заставить Роммеля разделить свои силы.

Фельдмаршал решил бросить основные силы на Талу, а боевую группу — в направлении горы Эль-Хамры. Бой начинался в полдень 21 февраля в районе Талы и два часа спустя подошел к горе Эль-Хамра. В этом районе противник атаковал силами боевой группы, состоящей из немецких и итальянских подразделений корпуса «Африка», а именно: 20 танков, 12 грузовиков пехоты и нескольких бронетранспортеров Sd.Kfz.251. Артиллерийская поддержка осуществлялась 6 88-мм пушками. Настоящий бой начался только в 16.00.

Американцы превосходили противника в силе, их группировка состояла из:

— 2-го батальона 13-го бронетанкового полка;

— 7-й и 9-й рот 3-го батальона бронетанкового полка;

— разведроты этого полка;

— 601-го танкоистребительного дивизиона;

— 894-го танкоистребительного дивизиона;

— 27-го бронетанкового дивизиона САУ полевой артиллерии;

— 68-го бронетанкового дивизиона САУ полевой артиллерии;

— 7-го дивизиона полевой артиллерии;

— 33-го бронетанкового дивизиона САУ полевой артиллерии;

— 2-го батальона 6-го механизированного полка;

— 2-го батальона 16-го пехотного полка;

— различных служб и подразделений обеспечения.

Учитывая большую численность врага, немцы не смогли прорвать оборону американцев и после двух часов боя отступили под ударами орудий противника, в результате чего склады Тебессы были спасены.

В районе Талы немцы продолжали наступление силами боевой группы фон Бройха, усиленной 30 танками, 20 самоходными орудиями и 35 бронетранспортерами Sd.Kfz.251. Они были остановлены британцами с резервных позиций 6-й бронетанковой дивизии и гвардейской бригады. Но Талу пришлось оставить. 700 английских солдат были взяты в плен, однако войска итало-германского группировки не могли идти вперед, так как артиллерия 9-й американской пехотной дивизии успешно держалась на позициях, и боевая группа немцев была вынуждена отступить.

22 февраля 1943 года немцы возобновляют атаки, но результата нет. Американцы проводят контратаку и берут в плен 300 человек. Роммель подводит краткие итоги боев за Кассерин: «После определенного успеха продвижение войск замедлилось из-за усилившегося сопротивления. Корпус „Африка“ продвинулся в глубь долины, не стремясь овладеть вершинами, что позволило бы ему уменьшить силу сопротивления обороняющихся благодаря маневрам с флангов. Эта ошибка допускается в третий раз. Удачно выбранная тактика заключается в переносе удара главным образом на возвышенности, что впоследствии позволяет использовать танки на лесистой местности и контролировать ситуацию.

Оборона американцев была превосходно организована. Пропустив наши колонны в глубь долины, противник открыл огонь одновременно со всех сторон и остановил их. Солдаты Буловиуса были удивлены подобной оперативностью действий, точностью огня артиллерии, которая вывела из строя большое количество танков. Когда наши подразделения, отходя, вели бой, пехота противника непрерывно обстреливала их, превращая это отступление в бойню.

Вернувшись на следующий день 22 февраля в Талу, я согласился с тем, что противник был слишком хорошо укреплен, чтобы мы смогли продолжить наше наступление. В 13.00 я встретился на своем командном пункте с маршалом Кессельрингом и прибывшими с ним командирами. Все были согласны с тем, что атака в направлении Кефа не имеет никаких шансов на успех. Была необходимость изменить план. 10-я танковая дивизия и корпус „Африка“ возвращаются к Кассерину в течение ночи и закрепляются северо-восточнее перевала».

Роммель продолжал спорить с Кессельрингом в его критическом отношении к американцам:

«Мы недооценили способности американцев. Да, нет сомнений в том, что они пока не могут сравниться с ветеранами 8-й армии, но армия США компенсирует свои недостатки превосходным и постоянно пребывающим вооружением и более дальновидными тактическими ходами. Фактически значительные резервы противотанковых средств и бронетранспортеров не оставляют нам никакой надежды на дальнейший успех в грядущей моторизованной войне. Они очень быстро оправились от шока и им удалось затормозить наше наступление мощностью своих резервов, чтобы защитить перевалы и другие важные стратегические объекты».

Теперь вполне очевидно, почему в последующие дни немцы оставили часть завоеванной территории, а именно перевал Кассерин и Сбибу. Отступая, германские войска оставили тысячи мин и ловушек. Они закрепились в Гафсе и на перевале Фаид. Стратегические планы Роммеля не удались. Он объяснял это тем, что изменил направление с Тебессы на Кефу. Но все-таки Роммель добился больших успехов. С 14 по 22 февраля 1943 года бронетанковая дивизия США (которая участвовала в основных боях) потеряла:

— 1401 убитыми и ранеными;

— 7 тыс. пленных;

— более 200 танков;

— 38 самоходных артустановок;

— 50 полевых орудий;

— 20 противотанковых орудий;

— более 300 грузовиков;

— большое количество имущества и снаряжения.

Эта хорошо спланированная в тактическом плане победа способствовала назначению Роммеля на должность командующего группы армий «Африка», в состав которой вошли 5-я танковая армия фон Арнима и 1-я итальянская армия генерала Мессе. Но подобная структура уже была неактуальной в тот период боевых действий. Время «играло против немцев», и Роммель полностью отдавал себе в этом отчет, принимая решение о наступлении на 8-ю армию Меденина.

В ходе этого сражения войска союзников также были реорганизованы. 20 февраля, в самый разгар продвижения германских войск, была создана 18-я армейская группировка под командованием Александера, находившегося со своим штабом в городе Константине. В ее состав вошли 1-я британская армия Андерсона, 19-й французский корпус, 2-й американский корпус и 8-я британская армия Монтгомери. Номер этой группы армий был составлен из номеров двух ее крупнейших армейских объединений: 1-й и 8-й — так получилась 18-я группа армий.

Американское командование, неоднократно битое немцами в ходе операции, сделало необходимые выводы и получило боевой опыт. Но нередко этот опыт выражался в переходе из одной крайности в другую. Например, командир 1-й американской бронетанковой дивизии в отчете «Уроки тунисской кампании» написал, что «противотанковые мины представляют собой величайшую угрозу для операций бронетанковых дивизий»[42].

На самом деле и американцы, и англичане имели в своем распоряжении значительные резервы. Для парирования немецкого контрудара надо было создать сильную группировку войск. Вместо этого резервы распылялись и вводились в бой по частям, как писал тогда командующий 2-м армейским корпусом армии США генерал О. Бредли, «батальон за батальоном. И как только очередной батальон вступал в бой, немцы уничтожали его»[43].

Разбросанность сил, рассредоточенные удары, ввод войск в бой по частям привели к тому, что 23 февраля германские танковые группы без особого труда отбросили 2-й американский африканский корпус назад к Тебессе, то есть на 150 км. Это усилило и тунисский плацдарм, и тыл итало-немецких войск на «линии Марет». Военный министр США Стимсон был вынужден заявить представителям прессы, что американские войска потерпели в Центральном Тунисе серьезные неудачи. Черчилль в письме королю Георгу сообщал, что «2-й американский корпус понес тяжелое поражение и, очевидно, потерял около половины тяжелого вооружения, не нанеся сколько-нибудь серьезных потерь противнику»[44].

22 февраля 1943 года Роммель окончательно осознал, что у него больше не имеется никаких шансов одержать новую громкую победу над американцами из-за недостаточной численности войск, находящихся в его распоряжении.

В тот же день Кессельринг приземлился в Тунисе и помчался в Кассерин на «Кюбельвагене», чтобы встретиться с Роммелем. Он нашел знаменитого фельдмаршала измученным и не способным к дальнейшим действиям. Роммель жаловался, что фон Арним не предоставил ему необходимое количество людей и техники, о которых он просил. Позже Кессельринг отметил: «…но по его виду было видно, что вряд ли он использовал весь свой престиж и авторитет, чтобы добиться поставленной цели».

Кессельринг попытался поднять дух легендарного полководца, но тщетно. Роммель писал впоследствии в своем дневнике: «Несмотря на свои неоспоримые управленческие качества, маршал Кессельринг никогда не вникал в оперативно-тактические условия африканского театра боевых действий. Он видел все в „розовом свете“, и наши последние успехи в боях с американцами погрузили его в иллюзии еще глубже».

Чтобы наглядно показать свое видение обстановки, Роммель обрисовал Кессельрингу благоприятные и неблагоприятные факторы, влияющие на развитие ситуации. Кратко их можно изложить следующим образом:

а) благоприятные:

— удовлетворительное продовольственное снабжение;

— обеспечение топливом (при ведении наступления его хватало еще на 2 дня и даже на 4 дня, учитывая запасы в Габесе, Сусе и Сфаксе);

б) неудовлетворительные:

— дождь и туман, не дающий действовать самолетам люфтваффе;

— вязнущие в грязи танки;

— общее численное превосходство войск африканской Антигитлеровской коалиции;

— грамотные действия, предпринятые американцами по усилению войск;

— беспорядочность и разобщенность германо-итальянского тыла.

В связи с этим Роммель отказался от мысли проводить решительное наступление на американские войска. Кессельринг настаивал на своем, затем спросил, согласится ли он командовать группой армий «Африка». Роммель отказался — он не собирался более одерживать победы на этом континенте. В дневнике он писал: «У меня нет особого желания осуществлять командование, подчиняясь верховным командованиям (германскому и итальянскому. — Примеч. авт.) и люфтваффе, и терпеть постоянное вмешательство в тактические вопросы». Он упоминал о воздушных силах потому, что его непосредственный начальник на ТВД Кессельринг был бывшим артиллеристом, перешедший в авиацию.

Кессельринг вновь отправился в Сфакс, а затем в Бизерту, где он встретился с фон Арнимом и сурово отчитал его в том, что в нужный момент он не предоставил войска в распоряжение Роммеля. Но изменить ситуацию уже было невозможно.

В это время Роммель приказал своим двум танковым дивизиям — 10-й и 21-й — совершить маневр в восточном направлении, в то время как итальянская дивизия 131 тд «Чентауро» прикроет Гафсу. Арним будет атаковать на севере для того, чтобы помешать союзникам преследовать Роммеля.

Но фельдмаршал не довольствовался простым отступлением, он хотел вновь развернуть свои силы в боевой порядок, планируя нанести внезапный удар уже по 8-й армии Монтгомери.

23 февраля 1942 года, несмотря на свой недавний отказ Кессельрингу, Роммель назначен командующим группой армии «Африка» (структурно, как уже говорилось, в группу армий «Африка» вошли 5-я танковая армия вермахта под командованием Юргена фон Арнима и 1-я итальянская армия под командованием Джованни Мессе. — Примеч. авт.). Он разрешает фон Арниму атаковать на севере, но позднее сам будет жаловаться на то, как велась эта операция. Далее мы в этом убедимся.

А в это время фельдмаршал сам готовил план атаки на силы 8-й армии. Вот как Роммель обосновывает необходимость подобной операции:

«В любом случае атака на 8-ю армию была очень трудным предприятием, во-первых, по причине большого военного опыта войск Монтгомери, а во-вторых, из-за местности, которая представляла ограниченный выбор тактических возможностей, вдобавок к этому, на марши и маневры сближения с врагом было выделено недостаточное количество топлива. Был очень маловероятен фактор внезапности при нападении на противника с той стороны, где он не ожидает быть атакованным. Успех наших действий зависел от того, успеют ли англичане закончить возведение оборонительных сооружений в секторе Меденина. Однако эта атака была необходимой. У нас было два пути: либо дожидаться англичан на своих позициях, где они нанесут нам сокрушительное поражение, либо же попытаться выиграть время, атаковав их районы сосредоточения».

В то время как Роммель готовился нанести удар на юге, фон Арним атаковал на севере. Это наступление имело бы больше шансов на успех, если бы оно было осуществлено одновременно с наступлением Роммеля на Кассерин. Но все произошло позже. Арним рассчитывал воспользоваться ослаблением английского фронта, возможно даже брошенного на усиление американцев на юге. Он хотел увеличить плацдарм к западу и дезорганизовать противника для выигрыша времени.

Это наступление получило название «Бычья голова». Первоначальный план, утвержденный Роммелем, состоял в достижении нескольких вполне посильных задач, взятия н/п Меджез-Эль-Баб силами двух танковых и пехотных батальонов. Но на рассвете 24 февраля фон Арним отправился в Рим для встречи с Кессельрингом, и вдвоем они разработали еще более дерзкий план. Согласно этому документу в бою будут задействованы две группировки:

— группировка Вебера в районе Маджерды;

— группировка фон Мантейфеля в вади (пересыхающие русла рек в Африке) Седженан.

Первая группа должна была продвигаться в направлении Бежи, полностью окружая плацдарм у Меджез с одной стороны и охватывая Бу-Арада и охраняющие его войска (при поддержке итальянской пехотной дивизии «Суперга»).

Вторая группа, совершая обходной маневр, должна была разгромить подразделения Антигитлеровской коалиции в районе вади Седженан, затем пройти 30 км на запад до станции Нефта, в вади Зуара.

Численность итало-немецких войск в операции «Бычья голова» состояла из двух групп.

К северу от фронта наступления располагалась группировка фон Мантейфеля, имевшая следующие части и соединения:

— моторизованная сводная дивизия фон Мантейфеля;

— 10-й полк берсальеров;

— батальон саперов-парашютистов Витцига;

— пехотный полк «Барантан»;

— группировка фон Кенена, равная по численности батальону;

— два батальона тунисских добровольцев;

— пять артиллерийских батарей.

На юге боевая группа Вебера состояла из следующих сил:

— 334-я пехотная дивизия;

— рота тяжелого 501-го батальона танков «Тигр»;

— 47-й пехотный полк;

— подразделения дивизии ВВС «Герман Геринг»;

— итальянская дивизия «Суперга»;

— два батальона тунисских добровольцев;

— четыре дивизиона 334-го артиллерийского полка, имевшие в совокупности 12 батарей. На вооружении каждой батареи находились 6 горных гаубиц, которых буксировали с помощью мулов.

Бронегруппа «ударного кулака» состояла из 77 танков, из них (со слов Роммеля) 19 «Тигров». Чтобы собрать такое количество бронетехники, фон Арним привлек к операции 15 танков, прибывших в Тунис для усиления 21-й танковой дивизии. Однако необходимо отметить, что Роммель не собирался отдавать фон Арниму ни единого танка, так как готовился атаковать 8-ю армию.

Немцы планировали осуществить наступление на 5-й британский корпус, состоявший в свою очередь из следующих соединений:

— 46-й пехотной дивизии;

— 48-й пехотной дивизии;

— 5-й пехотной дивизии.

Также британцам (138-я бригада) были приданы французские части:

— 3-й батальон 9-го полка алжирских стрелков, находящихся в подчинении 138-й британской пехотной бригады;

— 3-й батальон 43-го полка колониальной пехоты в составе 138-й бригады;

— 3-й полк (из трех батальонов) алжирских стрелков под командованием все той же бригады.

Таким образом, в совокупности — 5 батальонов французской пехоты.

Несмотря на изменения, произошедшие в последний месяц, операция «Бычья голова» началась 26 февраля, как и было запланировано. Как отмечал Лиддел Гарт в своей знаменитой хронике Второй мировой войны: «Это был наглядный пример оперативности и гибкости германской активной обороны, даже, несмотря на то, что поспешность при проведении операции была вызвана необходимостью учета некоторых важных обстоятельств».

Именно в северном секторе (согласно сделанным незадолго до атаки изменениям в первоначальном плане) немцы добились значительных успехов. Наступление началось с ввода в бой пехоты, поддерживаемой 69-м танковым полком и передовыми подразделениями 86-го пехотного полка. Первые результаты не были столь обещающими, так как захваченный район был вновь отбит союзниками, в частности, 3-м полком алжирских стрелков. На следующий день немцами была предпринята более стремительная атака, и англо-французские войска были отброшены назад.

Тукабер со своим маленьким гарнизоном, состоящим из алжирских стрелков, солдаты Йорка и Ланкаширский полк оказались под угрозой окружения немцами. На следующий день ситуация ухудшилась, и вечером британское командование дало разрешение французам на отступление. Оно прошло без больших потерь ранним утром 1 марта, чего нельзя сказать о некоторых британских подразделениях, которые были уничтожены, не успев отступить. Таким образом, на следующий день напор немцев осуществлялся по всем направлениям, и союзникам вновь пришлось отдавать занятые позиции.

К примеру, когда 3-й полк алжирских стрелков был выведен из 3-дневного боя, его потери составили: 14 убитыми, 476 ранеными и 332 пропавшими без вести, то есть треть всей численности полка. Большинство пропавших без вести были взяты в плен.

Побережье у мыса Серрат было захвачено при поддержке кораблей из 3-й и 7-й флотилий быстроходных катеров, которые высадили в тылу противника немецкие диверсионные группы с раскрашенными в черный цвет лицами и прикрытые арабской одеждой. Эти катера базировались в Фервилле в районе Бизерты и в основном выполняли задачи на море, связанные со срывами снабжения англо-американской группировки войск. 12 марта торпедный катер «S55» потопил британскую баржу водоизмещением 1900 тонн.

Вдоль берега части итало-германской коалиции наступали на Французский колониальный корпус, состоящий из трех батальонов 1-й полубригады и 2-й бригады, находившихся в это время на стадии реорганизации. Ее атаковали следующие части и подразделения стран Оси:

— 16-й и 34-й батальоны 10-го полка берсальеров;

— отряды «Т4» и «А30»;

— батальон саперов-парашютистов Витцита;

— батарея 150-мм (149,7-мм) орудий;

— 3 орудия калибра 88 мм;

— противотанковые пушки.

Против германских войск использовались дымовые завесы и стада баранов, пущенные тунисцами. Атака немцев была эффективной лишь в первые часы, но уже к 17.00 французы контратаковали 10-й берсальерский полк. Исследователи Марсель Спивак и полковник Леони описывали штурм следующим образом: «Была проведена стремительная и мощная контратака, пулеметы противника подавили, пехоту зажали в ловушке в овраге Зилия и окружили со всех сторон, так что противник тут же сдавался в плен в панике, распространившейся на весь личный состав, несмотря на усилия итальянских офицеров. В плен взяли 380 человек, а также было захвачено трофейное снаряжение, 6 минометов, 8 тяжелых пулеметов, 12 ручных пулеметов».

Однако, несмотря на этот частный успех, вынужденное отступление было продолжено по причине общего натиска итало-германских войск на других направлениях. Союзники медленно отступали на запад, но немцы так и не завладели стратегической инициативой, к тому же на юге группировка Вебера потерпела поражение. Французский африканский колониальный корпус в Африке был изнурен до такой степени, что он не мог ни сражаться, ни маневрировать, находился на грани истощения и даже мятежа, поэтому его необходимо было вывести из боя.

Отметим, что 1 марта Мантейфель был отброшен на первоначальные рубежи, но его действия дали месячную передышку 5-й танковой армии, также ему удалось взять в плен 1600 англичан и французов, что явилось важным показателем его успеха.

В то время как Мантейфель наступал на севере, Вебер, располагавший более значительными силами и средствами, в частности в танках, не добился каких-либо ощутимых результатов, и его атака завершилась полным крахом.

Танковая группировка, в состав которой входили танки «Тигр» из 501-го батальона, захватила британские позиции у Сиди-Неир и начала наступление на Бежи, но за 15 км от этого пункта попала в болотистую долину. Роммель так описывал наступление фон Арнима: «Вскоре войска союзников предприняли яростные контратаки, но дождливая погода стала главной помехой атакующим войскам, использующим тяжелое вооружение. Наступление длилось несколько дней. Мы надеялись хотя бы на ограниченный успех, но потери немецко-итальянских войск оказались намного больше потерь противника. Ни на каком участке наступление не развивалось так, как было предусмотрено в нашем, как нам казалось, продуманном, тактическом плане. В итоге это мы впустую растрачивали силы и людей. К моему яростному негодованию, несколько танков „Тигр“, которые находились в Африке и в которых мне отказали несколько дней тому назад, действовали в болотистой долине, где их главное преимущество — дальность стрельбы из 88-мм пушек — не имело никакого значения. Большая часть танков увязла в грязи, остальные же боевые машины были нейтрализованы огнем противника. В итоге мы потеряли 15 из 19 боевых машин, принимавших участие в сражении. Также там находились и другие танки, рискнувшие дать бой в этой узкой долине. Большая их часть была уничтожена британцами. В конце концов 5-й армии был отдан приказ остановить это безнадежное предприятие. Но впоследствии спустя какое-то время оно было предпринято вновь и все в тех же рамках, но уже после того, как я покинул Африку. Мы вновь начали захватывать высоты, одну за другой, согласно твердой устоявшейся концепции, проверенной боями Первой мировой войны».

Роммель, конечно же, преувеличил, сказав, что фон Арним понес большие, чем у союзников, потери.

Лиддел Гарт считал, что нацисты потеряли чуть больше тысячи человек, а в плен они взяли 2500 человек. Но с другой стороны, немцы потеряли 71 танк, 15 из которых — «Тигры», тогда как британцы потеряли лишь 20. Впрочем, эти цифры тоже очень условны. Никогда нельзя полностью полагаться на ежедневные отчеты подразделений, участвующих в сражениях. Информация всегда недостоверна как с одной, так и с другой стороны. Лиддел Гарт, который выдал цифру — 71 уничтоженный танк, без сомнений, основывается на докладах британцев, но согласно другим источникам, уничтожено только 22 танка и 49 танков повреждено, и это все-таки не одно и то же. Так, подразделение, заявившее об уничтожении 40 танков, лишь повредило половину этих машин, которые, как правило, возвращались в строй после ремонта. Однако в обоих лагерях не лгали о собственных потерях, по крайней мере на уровне батальонов и полков. Когда, к примеру, подразделение теряет 15 «Тигров» или 30 «Шерманов», в походном журнале делается соответствующая запись, согласно которой осуществляется замена потерянной техники.

Эта ремарка очень важна: о потерях в операции можно судить только из сведений собственных потерь, заявленных командиром, за исключением сражений, приведших к победе. Этот принцип подходит как для танкистов, так и для авиации. И в заключение отмечу, что статистические данные, определяющие победу, в большинстве случаев являются субъективными: потеря 71 танка немцами в марте 1943 года является более ощутимым ущербом на ТВД, чем потеря 200 танков союзниками, из-за хронических перебоев со снабжением итало-германских войск в Тунисе.

История трех наступлений, проведенных немцами и их итальянскими союзниками в Тунисе в феврале и марте 1943 года, наглядно показала всю несостоятельность «их вертикали власти». Союзники по Оси испытывали сложности в объединенном командовании, это было очевидно, как и множество примеров, их подтверждающих. Просто невероятным сейчас кажется тот факт, что у немцев в Тунисе было «двуглавое» руководство и каждая «голова» — Роммель и фон Арним — вела в отдельности свою войну, когда один из них проводил атаку на юге, второй «копил» резервы на севере и наоборот. Однако немцы уже находились в значительном численном меньшинстве. Добавим к этому союзника в лице Италии, имеющего свои интересы, и Кессельринга в Риме, пытающегося «обвести вокруг пальца» англичан и французов, и будет неудивительно, что результатом всего этого «броуновского движения» могло быть только поражение.

Дадим возможность самому Роммелю описать данную веху в истории этой войны. Процитируем его письмо супруге, датированное 26 февраля 1943 года: «Если бы мы только смогли добиться здесь успеха! Я ломаю голову день и ночь над поиском решения. Но, к несчастью, ни одно из необходимых условий успеха не выполняется».

Роммель больше не питал больших надежд на успех, когда планировал наступление в районе Меденина. Он понимал, что теперь в Африке ослабленным итало-германским войскам больше невозможно было достичь даже маленькой победы, но фельдмаршал надеялся выиграть время — иначе для него Тунис мог стать вторым Дюнкерком.

Однако его пессимизм не разделяли ни фон Арним, ни Кессельринг, ни тем более Гитлер. Все они придерживались того мнения, что наступление под Меденином очень важно для всей кампании в Северной Африке. Роммель так охарактеризовал сложившееся положение:

«Это была чрезвычайно сложная задача, но это было необходимо для того, чтобы уничтожить находившиеся в этом районе части и подразделения 8-й армии союзников и отсрочить, таким образом, их наступление. Если операция не удастся, поражение нашей армии в Африке будет почти неизбежно. Не следует испытывать иллюзий по этому поводу».

Общая идея этой операции была следующей. В то время как итальянцы, а также 90-я и 164-я легкие дивизии противостоят Монтгомери на «линии Марет», Роммель поворачивает свои танки к югу, на Меденину, пытаясь отрезать союзников от побережья. Операция была назначена на 6 марта.

«В день наступления обстановка уже не была такой благоприятной, как 2 недели назад. Еще 20 февраля, атакуя Кассерин, Монтгомери выдвинул против немецкой танковой армии „Африка“ свою лучшую 7-ю бронетанковую дивизию „Крысы пустыни“. И единственная, находившаяся тогда в этом районе 15-я танковая дивизия вермахта смогла остановить британцев, потеряв при этом не более двадцати танков. Но когда наступила ночь, она (15 тд) вынуждена была отойти к оборонительной „линии Марет“, что позволило Монтгомери выдвинуться и развернуть свои войска в районе, где я планировал дать бой, раньше, чем мы ожидали». Роммель предполагал, что Монтгомери предпринял эту атаку, чтобы удачно закрепиться на местности. На самом деле ничего подобного Монтгомери и не планировал: он предпринял атаку с одной единственной целью — помочь силами своей 8-й армии приближающимся с востока британским и американским войскам 1-й армии, подвергавшимся серьезной угрозе у Кассерина. Начальник штаба армии Монтгомери так выразил свою точку зрения: «Монтгомери честно признался, что в этот раз, отказывая помощь 1-й армии, он поставил себя в затруднительное положение. Мы уже готовы были нанести удар, когда вдруг началось это наступление».

Вышесказанное еще раз доказывает, что 20 февраля, после начала наступления, 7-я бронетанковая дивизия британцев оказалась в авангарде совершенно по другим причинам. Если бы Роммелю удалось отрезать основные силы 8-й армии, очевидно, что Монтгомери потребовались бы недели, если не месяцы, чтобы снова объединить разрозненные войска в единый боевой порядок. Такова и была и оставалась на момент 6 марта главная цель Роммеля. Однако положение дел 6 марта сильно изменилось по сравнению с 21 февраля, и командующий группой армий «Африка» не мог уже вовремя сосредоточить большие силы из-за того, что 5-я танковая армия проводила наступление на севере Туниса, а 10-я и 21-я танковые дивизии вели боевые действия дольше, чем это было предусмотрено планом. А Роммель остро нуждался в этих соединениях, так как с 20 боевыми машинами из 15-й танковой дивизии, которые к тому времени находились у него в распоряжении, он не мог противостоять 7-й бронетанковой дивизии, полностью укомплектованной и имевшей громадный боевой опыт войны в Северной Африке (участвовала в боях на ТВД с 1940 года. — Примеч. авт.).

Обстоятельства теперь складывались не в пользу Германии. Все играло против немцев: время, которое позволяло британцам перегруппироваться и усилить свои войска, нехватка личного состава, техники, горючего и даже местность…

Роммель выслушал мнение генерала Мессе, который отвечал за этот сектор, перед тем как принять окончательное решение: «Мы долго и горячо спорили по поводу характера предстоящего наступления. Наконец был утвержден план Мессе: одна бронетанковая дивизия будет выдвинута по дороге (15-я танковая дивизия), другая будет находиться перед горой Тебага Фатнасса (21-я танковая дивизия), третья же перейдет гору и развернется у ее подножия. Хотя местность и оставляет желать лучшего для осуществления прорыва танков в окрестностях горы, тем не менее этот план в общем давал больше преимуществ, чем остальные».

Так как британская линия обороны имела форму дуги, речь идет о маневре классического охвата с флангов, с юга и со стороны гор. Боевой порядок итало-германских войск в операции «Капри» был следующий.

В прибрежной зоне:

— 15-я танковая дивизия вермахта;

— 136-я дивизия МVSN «Джиованни Фашисти»;

— 101-я моторизованная дивизия «Триесте».

В горном районе:

— 21-я танковая дивизия вермахта;

— 10-я танковая дивизия вермахта.

Все это «войско» в общей сложности насчитывало 141 танк, 200 артиллерийских орудий и 10 тыс. человек. С таким количеством вооружения невозможно было проводить действительно крупномасштабное наступление, если даже принять во внимание то, что 9-я и 164-я легкие дивизии смогли бы быстро быть введены в бой вместе со 131-й танковой дивизией «Чентауро».

С британской стороны расклад сил был следующий:

— 51-я пехотная горношотландская дивизия;

— 23-я отдельная бронетанковая бригада;

— 7-я бронетанковая дивизия (2 бригады);

— 1-я колонна генерала Леклерка из «Сражающейся Франции»;

— 2-я новозеландская дивизия;

— 4-я бронекавалерийская бригада;

— 201-я гвардейская бригада.

В совокупности это соответствовало четырем полностью укомплектованным дивизиям по численности. Вооружение состояло из 400 танков, 370 орудий и 470 противотанковых пушек.

Редко операция прекращалась так быстро. Роммель охарактеризовал эту битву следующими словами: «Пятого я установил свой командный пункт у отметки 715 южнее н/п Тужанэ (…). Отсюда открывался незабываемый вид, простирающийся до самого Меденина. На следующее утро небо заволокло тучами, а на землю, где должно было проходить сражение, опустился туман. Под удары грома, ровно в 6 часов артиллерия открыла огонь, и реактивные минометы своим огнем разорвали пелену тумана, закрывавшую всю долину. 10-я танковая дивизия, выдвигаясь из Халлуфа и не встречая сопротивления противника, начала наступление. Поначалу все проходило как нельзя лучше. Однако, продвинувшись дальше, войска натолкнулись на укрепленную британскую позицию, растянувшуюся на гористой местности и защищенную минными полями и противотанковыми орудиями. Враг оборудовал очень мощную линию обороны в юго-западном секторе. Наши многочисленные атаки на эту позицию так и не увенчались успехом. Когда пикировщики Ю-87 „Штука“ начали наносить бомбовые удары, они встретили серьезный отпор со стороны средств ПВО, находящихся у горы Матамер, которые мы раньше не обнаружили. Мне понадобилось перенести мой КП, так как с отметки 715 уже невозможно было наблюдать за происходящим боем. (…) Нам ничего не оставалось как признать, что операция полностью провалилась. В 17 часов я отдал приказ остановить наступление, продолжая удерживать изрядно разрушенные линии укреплений, и вернуть в строй как можно скорее поврежденную технику. К вечеру я вынужден был констатировать полное фиаско наступательной операции».

Как следует из этих строчек, боем руководил не сам Роммель. Он осуществлял общее руководство, в то время как генерал Крамер, начштаба, управлял войсками в бою. Скоро стало ясно, что и продвижение по береговой дороге невозможно, так как 15-я танковая дивизия, а также итальянские соединения «Джиованни Фашисты» и «Триесте» там блокированы. Как следует из итальянских источников, вечером генерал Мессе запросил дополнительную поддержку атакующим подразделениям.

Со стороны гор танки были остановлены огнем орудий ПТО. Британская бронированная техника так и не была введена в сражение, не считая танкового взвода «Шерманов», и поэтому битву у Меденина даже нельзя назвать танковым сражением. Три раза Крамер посылал танки в атаку и три раза повторялся один и тот же сценарий: немецкие боевые машины попадали под обстрел дальнобойной артиллерии и не могли продвинуться дальше. Пехота также широко не использовалась, да ее и не было в нужном количестве, авиация же, «нацеленная на блицкриг», не могла эффективно вести ежедневную воздушную поддержку войск. К тому же Роммель говорил о мощной преграде в виде средств ПВО. Можно также добавить, что британцы воспользовались своим преимуществом в воздухе — воздушные королевские силы в пустыне располагали тремя эскадрильями на расположенных близко к линии фронта аэродромах и были способны в любой момент выдвинуться в район боевых действий.

К вечеру (как уже упоминалось в его переписке. — Примеч. авт.) Роммелю ничего не оставалось, как остановить наступление. В отличие от предыдущих случаев он уже не пытался возобновить его на следующий день, ни через день, ни через три дня. Отказ от наступления был вызван огромными потерями в технике: 40 танков (осталось на поле сражения), 645 человек были убиты, ранены или пропали без вести.

Как это ни кощунственно говорить, людские потери были не такими уж большими для наступления подобного масштаба и значимости. Если Роммель отказался от своих замыслов так быстро, то это в первую очередь из-за сильного износа «бронированной составляющей» своих войск. С такими потерями (40 танков в день) через несколько дней на Африканском континенте останется только один танк Оси, так как фон Арним «оставил после себя» лишь несколько «Тигров» из 501-го танкового батальона. Что касается итальянских танков из дивизии «Чентауро», они вряд ли сыграли бы существенную роль из-за своего слабого вооружения.

Следует добавить, хотя Роммель вряд ли знал, что потери британцев составили всего один танк «Шерман» и 130 человек. Это легко объясняется, так как силы атакующей стороны всегда больше во время фазы прорыва обороны противника. Соотношение сил несколько выравнивается во время фазы развития наступления, но Роммель с самого начала провалил его, так практически и не взломав оборону британцев.

Даже перед операцией «Капри» Роммель написал двум своим подчиненным (фон Арниму и Мессе) записку, в которой предлагал сокращение протяженности линии фронта, которое он считал очень важным. В начале марта боевые действия велись по длине участка 625 км, 550 из которых оборонялись подразделениями достаточно слабыми. Таким образом, существовала серьезная угроза прорыва линии итало-германских войск и расчленения двух армий. Чтобы избежать этого, Роммель предполагал урезать фронт действий за счет уменьшения на 150 км района обороны вокруг Бизерты и Туниса.

Важность сохранения североафриканского плацдарма заключалась в следующем: сохраняя как можно дольше свое присутствие в Африке, но уже, разумеется, без всякой надежды победить англо-американских союзников, позволило бы немцам и итальянцам (последним в меньшей степени) удержать войска Антигитлеровской коалиции подальше от европейского театра боевых действий в течение нескольких месяцев. Но позволило бы это вновь захватить инициативу и победить наконец Советский Союз? Гитлер и другие военачальники безусловно верили в это, но Роммель, так ли думал он? Мы этого никогда не узнаем. Что касается Муссолини, он и слышать не хотел о том, чтобы уйти из Туниса, так как это спровоцировало бы глубокий кризис его режима. Его политика подчинения немцам уже не могла приносить дивиденды: он дал своей власти отсрочку еще в несколько месяцев, но подвергал опасности будущее режима, больше изматывая свою армию в Тунисе, чем помогая ей (чтобы она противостояла неизбежному вторжению союзников на Сицилию, Сардинию или даже, может быть, в саму Италию. — Примеч. авт.)

Каждый делал вид, что верил в этот надежный плацдарм в Тунисе, не более надежный, однако, чем был бы британский укрепленный сектор, о котором мечтал в 1940 году французский премьер Поль Рейно, или укрепленный район в Баварии, о котором будет говорить Геринг в 1945 году. Роммель рассматривал его как последний рубеж обороны, потому что ему не разрешили увести войска из Туниса. Гитлер считал, что это плацдарм для будущего наступления на Касабланку…

Чтобы донести свои опасения до Гитлера, командующий группой армий «Африка» решил на самолете вылететь к фюреру, чтобы вновь попытаться убедить его в безнадежности дальнейшей войны в Африке. Он попросил исполняющего обязанности командующего фон Арнима обеспечить в его отсутствие некую стабильность, а генерал фон Верст занял место последнего во главе 5-й армии. Интриги по добиванию «раненого тигра» — фельдмаршала Роммеля — начались несколько раньше, и главным конкурентом на пост командующего считался фон Арним. Руководства 1-й итальянской армии Роммель опасался меньше. Напомним, что 1-го марта бывшая танковая армия «Африка» стала 1-й итальянской армией под командованием итальянского генерала Мессе, начальником штаба в которой был немец Байерлейн, приверженец и сподвижник Роммеля.

9 марта Роммель покидает Африку. Он еще не знает, что никогда уже больше не вернется туда. Фельдмаршал делает остановку в Риме, где встречается с Муссолини (который находит его слишком подавленным, зараженным пораженческими взглядами), а затем 10 мая он приезжает в Россию, где встречается с Гитлером. За чашкой чая Роммель опять попытался изложить тому свою точку зрения, но безрезультативно: «Он отметал все аргументы, один за другим, убежденный, что я впал в пессимистический настрой. Я объяснял со всей жесткостью, с которой только мог, о необходимости переброски всей африканской группировки в Европу, с целью поставить ее на защиту наших европейских рубежей. Я даже дошел до того, что дал ему заверения, хотя это не было моей привычкой, что выведенными войсками я остановлю наступление русских на всем юге Европы. Мои попытки так и не увенчались успехом. Я получил приказание взять отпуск, чтобы приободриться и впоследствии взять на себя командование наступательной операцией на Касабланку. Ни на секунду Гитлер не задумался, что дела в Тунисе могут закончиться очень плачевно». В конце беседы Роммель все-таки получил маленькое послабление: отвести пехоту (в сущности, это была 1-я итальянская армия) за «линию Марет» у Габеса и там возвести новую линию обороны, что хоть как-то сокращало общую протяженность линии фронта. Слова фюрера о предполагаемом наступлении на Касабланку являлись пока ничем не подтвержденными прожектами.

Что же касалось всего остального, ничего нельзя было сделать: «Геринг появился на следующий день, принеся с собой удивительный заряд оптимизма, абсолютно безосновательного. Фюрер наградил меня Рыцарским крестом с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами, в остальном же он оставался непреклонен. Мои попытки спасти людей и вернуть их на континент остались без внимания. Я вылетел самолетом в Винер-Нейштадт, откуда добрался до Циммеринга, чтобы провести там свой отпуск».

Так заканчивается героическая эпопея Роммеля в Африке. Что касается его солдат, то для них она еще не завершилась, но конец был близок. Германской армии оставалось воевать в Африке всего два месяца.

Что же касается состояния войск Антигитлеровской коалиции, то февральские и мартовские (имеется в виду начало марта 1943 года. — Примеч. авт.) атаки противника привели к тому, что «американо-английские части перемешались на протяжении всего фронта». Командующий 18-й группой армий генерал Александер в донесении употребил даже более сильное выражение: «страшно перемешались, управление войсками нарушилось». До 20 марта военные действия на тунисском фронте временно прекратились. Англо-американское командование приводило в порядок свои войска и готовило силы для нового наступления.

В отечественной историографии летопись сражений в Северной Африке ведется по трудам прежде всего британских ученых и в первую очередь по работе сэра Базиля Лиддела Гарта «Вторая мировая война», которая является своеобразной «иконой стиля» англоязычной версии истории прошедших событий.

Между тем писал этот объемный труд все же человек, субъективно воспринимающий прошедшие события — сражения и операции. Среди «странностей», встречающихся в его работе, наиболее заметно квазисистематическое осуждение всех решений Уинстона Черчилля, переоценка роли Великобритании и недооценка роли США и Франции. Наоборот, в книге французского историка Жака Мордаля превозносится роль его родины в «освобождении» Туниса, закабаленного Францией в XIX веке. В общем, в рядах западных историков «согласья нет» — каждый «тянет одеяло на себя».

Это небольшое «лирическое отступление» служит преамбулой к детальному изучению наступления Монтгомери на «линию Марет», так как в труде Лиддела Гарта события описаны довольно предвзято. Главная ошибка (или фальсификация) заключается в неточном указании срока начала наступления. В «святом писании» Гарта он (срок) датируется 20 марта, тогда как на самом деле это произошло 4 днями раньше — 16 марта. Кому же хочется упоминать о том, что 1-я итальянская армия, имея в 2 раза меньше людей, чем британцы, 6 суток сдерживала наступление атакующих, и только 22 марта Монтгомери сопутствовал успех. Разве это не заслуживает специального анализа? Люди должны знать правду!

«Линия Марет», как уже говорилось ранее, сравнивалась с «линией Мажино» лишь по назначению, хотя системы укреплений в континентальной Франции и в Северной Африке совсем мало походили друг на друга.

Оборонительная полоса протяженностью около 100 км была создана французами еще до Второй мировой войны и проходила по границе Туниса с Ливией. На приморском ее участке находилась непрерывная цепь оборонительных укреплений, а на правом фланге, в районе Эль-Гаммы, располагались лишь отсеченные позиции, упиравшиеся на холмы Матмата. Итало-германские войска использовали в качестве противотанкового препятствия высохшее русло реки Зигзау, эскарпировав ее берега.

После перемирия с французами, к 1943 году, «линия Марет» находилась в запустении, и итальянцы, расположившиеся на ней, срочно проводили инженерные работы, стараясь реанимировать оборонительную систему.

Командующий 1-й итальянской армией генерал Мессе не щадил подчиненных, и к началу марта были выполнены следующие виды работ: были выкопаны 23 км противотанковых рвов при 35 км планируемых (еще 1700 м были на завершающей стадии), были эскарпированы 6 км русел высохших рек из 7 км предусмотренных, было установлено 58 км проволочных заграждений (еще 15 км заграждений находились в процессе монтажа), расставлено 27 тыс. из 50 тыс. противотанковых мин и 18 200 из 35 тыс. противопехотных мин.

Собственно, 1-я итальянская армия насчитывала около 80 тыс. человек л/с, 150 танков и 640 артиллерийских орудий. По эшелонированию «картина» была следующей: на передовой (первой линии обороны), от холмов Матмата до берега моря (то есть на самой «линии Марет»), — 16-я моторизованная оккупационная дивизия «Пистойя» генерала Фалуджи, 80-я пехотная дивизия «Специя» генерала Пиццолато, 90-я легкая моторизованная германская дивизия генерала фон Шпонека, 101-я моторизованная ударная дивизия «Триесте» генерала Ла Ферла, 136-я дивизия (MVSN или M.V.S.N.) «Джованни фашисти» генерала Соццани; на фронте «флангового прикрытия» — пустынная группа «Сахара» из нескольких специальных батальонов генерала Маннерини, 164-я легкая моторизованная германская дивизия, боевая группа немецких войск «Люк»; на второй линии обороны (сектор Гафса) — 131-я танковая дивизия «Чентауро» генерала Кальви ди Берголо, 50-я бригада специального назначения «Империале» генерала Империале (и легкие разведывательные бронекавалерийские полки «Лоди» и «Ницца»). В оперативном резерве находились две германские танковые дивизии: 21-я и 15-я. По британским оценкам, общая численность обороняющихся итало-германских войск не превышала 100 тыс. человек с 200 танками. Что касается авиации стран Оси, то на нее у обороняющихся не было особых надежд, так как она состояла из 83 немецких и 40 итальянских самолетов.

К началу боевых действий по прорыву «линии Марет» в 8-й британской армии было около 187 тыс. человек, 610 танков, 1410 артиллерийских орудий, то есть почти в 1,9 раза больше пехоты, в 4 раза — танков, и чуть более чем в 2 раза — артиллерии. Количество соединений также было неравным, так как Монтгомери располагал 9 дивизиями. Расстановка сил была следующей: 30-й корпус генерала Лиза (51-я горношотландская пехотная дивизия, 50-я нортумберлендская пехотная дивизия, 4-я индийская пехотная дивизия), 10-й корпус генерала Хоррокса (1-я танковая дивизия, 7-я бронетанковая дивизия «Крысы пустыни»), Новозеландский корпус генерала Фрейберга (2-я новозеландская дивизия, боевая группа «L» генерала Леклерка из состава сил «Свободной Франции»). Также в 8-й армии имелось 6 отдельных бригад — 3 танковые (4, 8, 23 тбр) и 3 пехотные. По составу британских соединений было видно, что объединение 20 февраля всех сил союзников в структуру 18-й группы армий под командованием Александера (1, 8-я британские армии, 2-й американский корпус, 19-й французский корпус) дало свои результаты. Наступление должны были начать лучшие британские соединения.

Операция Монтгомери называлась «Pugilist Gallop» (дословно с англ. — «Боксерский галоп») и не изобиловала тактическими изысками. Командующий 8-й армией решил прорывать «линию Марет» лобовым ударом вдоль прибрежной дороги силами одной пехоты, рассчитывая ввести танки в «чистый прорыв». 30-й корпус должен был нанести фронтальный мощный удар силами трех дивизий по «линии Марет», а после прорыва обороны две бронетанковые дивизии 10-го корпуса должны были войти в «брешь» и, развивая успешное наступление, продвигаться на север. Новозеландскому корпусу было приказано обойти линию с юга, тем самым командующий 8-й армией хотел совершить отвлекающий удар. Все было просто и даже примитивно. В английской военно-исторической литературе впоследствии указывалось, что «по Монтгомери все искусство войны сводилось к образцу, к шаблону и ряду чисел…»[45]

Успех прорыва ставился в зависимость от силы бомбового удара и сопровождения пехоты и танков авиацией на поле боя. Начальник штаба 8-й армии де Гинганд высказал вице-маршалу британской авиации Бродхерсту пожелание провести блицатаку, какую применяют немцы. Последний ответил: «Я сделаю это. У вас будет жаркий матч с бомбами и пушечным огнем. Настоящий блиц на бреющем полете…»[46] Вот так, «кулаком» из авиации, пехоты и танков англичане решили проломить итало-германскую оборону. Никакой военной хитрости — только традиции.

Тем временем американцы готовили свое наступление. Они довольно быстро оправились от прошедших поражений, действуя довольно радикальными методами. Так, с целью ускорить восстановление 2-го американского корпуса из США было дополнительно доставлено 5400 грузовиков. Автотранспортом перебрасывались резервы и все необходимое для боевой деятельности войск. Таким образом, состав 2-го американского корпуса с 38 тыс. по плану удалось довести до 92 тыс. человек.

Американская операция имела название «Wop» (слово это — американизм и обозначает презрительное прозвище, даваемое американцами иммигрантам из Средней или Южной Европы, особенно итальянцам. — Примеч. авт.) и предусматривала наступление по направлению к Гафсе, а затем к де Эль-Гэттару и на Габес к побережью, чтобы отрезать обороняющихся на «линии Марет» от остальной группировки стран Оси. К операции американцы привлекали две дивизии: 1-ю пехотную и 1-ю бронетанковую.

Английское наступление должно было начаться 16 марта, а американское — 17 марта 1943 года.

Британские историки умалчивают о точной дате начала наступательной операции, по их словам, атака развернулась в ночь с 19 на 20 марта. Однако итальянские историки дают совсем другую информацию — артподготовка перед наступлением 8-й армии началась 16 марта в 20.30. Исследователь Винченцо Галлинари описал первые часы штурма: «Вечером 16 марта британцы начали наступление. Самые мощные удары пришлись на участки обороны, где располагались 90-я легкая немецкая дивизия и 136-я итальянская дивизия „Джиованни фашисти“. Удары артиллерии противника, превосходящей по дальности и мощности нашу артиллерию, нанесли обороняющимся серьезный урон. С нашей стороны артобстрелы велись не так интенсивно».

Штурм начался в 23.00 по окончании артподготовки и в качестве объекта атаки Монтгомери, как назло, выбрал именно немецкие позиции. К тому же развединформация, полученная англичанами о противнике, не являлась полной. В 8-й британской армии считали, что сектор, предназначенный для атаки, удерживается незначительными силами, поэтому в сражение отправились лишь два батальона 201-й британской бригады. Личный состав этих подразделений при помощи двух лестниц осуществил переправу через пересохшее русло Зигзау и захватил два небольших плацдарма, которые, правда, не успел толком укрепить.

Земля была изрешечена тысячами разорвавшихся мин, потери в живой силе были огромными. Незадолго перед наступлением итало-немецким войскам удалось взять в плен офицера артиллерии с секретными документами, где были детально указаны участки для огневой поддержки (подавления обороны противника) и время начала штурма. В целом потери британцев составили 38 офицеров и 500 рядовых личного состава.

17 марта английские войска расширили фронт атаки на участки, которые обороняли дивизии «Специя» и «Триесте». По словам итальянцев, до 18 марта значительного продвижения не наблюдалось и здесь.

Фронт обороны «линии Марет» держался достаточно устойчиво, но Джованни Мессе, командующего 1-й итальянской армией, больше беспокоило уже начавшееся американское наступление, успешность которого фактически ставило армию перед возможностью попадания «в кольцо».

А вот американские войска продвигались достаточно успешно. Захват Гафсы 1-й пехотной дивизией был молниеносным, но из-за проливных дождей какое-либо продвижение было фактически невозможно до конца дня 19 марта. Но уже 20 марта можно было продолжать наступление. Генерал Александер, командующий 18-й группой армий, ободренный успехом «янки», приказал захватить населенный пункт Макнасси, расположенный на высотах у прибрежной равнины Сфакс. В приказе подчеркивалось, что необходимо было не просто перебросить войска вниз на равнину, а начать наступление внезапным ударом. 21 марта боевая группа «Чарли» из 1-й бронетанковой дивизии внезапно атаковала станцию Сенед, где захватила два 47-мм орудия и 79 человек пленными.

В ночь с 21 на 22 марта американские танкисты, сбивая слабые заслоны итало-германских войск, продвигались вперед. Но обороняемое ущелье горы Наемия без подготовки атаковать они так и не решились. Холмы вокруг удерживались несколькими итальянскими и немецкими подразделениями из 50-й бригады генерала Империале. Обороняющимися было установлено большое количество мин, проволочных заграждений, обустроено много пулеметных гнезд, но вот противотанковых орудий, необходимых для борьбы с американскими танками, как раз не хватало.

22 марта в 23.00 американцы начали очередную атаку. Гора Дрибика была взята без особых усилий 1-м батальоном 6-го механизированного полка с ходу. Но вот соседняя гора, Наемия, точнее оборона этого высокого холма, выстояла под натиском 3-го батальона 6-го мехполка. Пулеметные гнезда и минные поля задержали продвижение американцев. Командир роты атакующих был убит, и солдатам пришлось окапываться, ожидая наступления следующего дня.

С утра при поддержке еще одного пехотного батальона, артиллерии и боевой команды (группы) «60» штурм возобновился. Натиск значительно усилился. Немецкие солдаты еще держали высоту, но силы их были на исходе. Итальянцы начали сдаваться в плен. Чтобы избежать разгрома, генерал Империали лично командовал обороной с передовых позиций с таким расчетом, чтобы продержаться до подхода спешившего к обороняющимся подкрепления. Оно успело вовремя — прибыло всего 80 отборных бойцов из личной охраны Роммеля под командованием полковника Рудольфа Ланга. Интересен тот факт, что Лиддел Гарт не упоминает об активном участии итальянцев в данном сражении, а отводит главную роль 80 германским солдатам, которые «подобно 300 спартанцам» остановили наступающие американские войска.

23 марта оборона Наемии все еще держалась, а часть территории соседней горы была даже отбита у «янки». Но упорные американцы на рассвете опять решили атаковать, кратно увеличив свои силы. В боях должны были участвовать три батальона пехоты при поддержке двух рот танков и четыре батальона, которых поддерживали несколько самоходных орудий М-10.

Сама идея подобного штурма была порочной, так как танки не могли продвигаться по гористой местности и взаимодействовать с пехотой. Тем не менее он состоялся. У обороняющихся было 350 человек (270 итальянцев, 80 немцев), в то время как у наступающих — около 3 тысяч.

Генералу Уорду, командиру 1-й бронетанковой дивизии армии США, был отдан приказ о новом наступлении. К вечеру 25 марта без поддержки артиллерии американцы внезапно атаковали вражеские позиции. Но итальянцы, эти самые «wop», отбросили солдат «янки», так и не добравшихся до хребта вниз по склону. Операция «царь горы» была провалена, а командующий генерал Паттон решил отвести войска, чтобы восстановить силы и штурмовать «треклятую высоту» уже с другого направления.

В то время как американцы застряли в районе Макнасси, 8-я армия, как во времена Средневековья, осаждала «линию Марет». И здесь 19 марта из-за проливных дождей боевые действия были приостановлены, но уже в ночь на 20-е, после предварительной подготовки, 50-я пехотная дивизия начала наступление совместно с танками 23-й танковой бригады поддержки пехоты. И снова британцев ждала неудача. Мостовые фермы через реку Зигзау, бурлящую после дождей (ширина — 72 м, глубина — 15 м), были подмыты и после прохода 4 «Валентайнов» из 50 вышли из строя — рухнули. Переправу прекратили. К тому же итальянцы заминировали дорогу.

Следует добавить, что британцам никто не мешал, так как Королевские воздушные силы господствовали над полем боя. Авиационная обработка узкого участка «линии Марет» началась за три часа перед атакой 50 пд и продолжалась все три часа. Сосредоточенный удар нанесли 40 легких бомбардировщиков. Артиллерийская подготовка была ограничена одним огневым налетом, продолжавшимся несколько минут. Атаку 50 пд прикрывали две эскадрильи самолетов, а 19 эскадрилий ожидали своего боевого применения. Первые две эскадрильи сменялись очередными двумя эскадрильями. Так продолжалось 2,5 часа.

В течение 21 марта инженерными подразделениями Его Величества удалось соорудить несколько переправ. Командир корпуса генерал Лиз решил теперь первыми пустить в бой танки — 50-й полк на «Валентайнах». 42 машины переправились на другой берег, после чего переправа вновь обвалилась, а 57-мм и 77-мм противотанковые орудия так и не были доставлены на позиции. Сначала «Валентайны» справлялись с задачей: совместно с пехотой они уничтожили батальон итальянских пехотинцев, а затем германских гренадеров и несколько расширили плацдарм. Однако вскоре со стороны немцев в бой была введена 15-я танковая дивизия вермахта.

Вот как описывается создавшаяся ситуация в итальянских документах: «22 марта обстановка накалилась до предела. В береговой зоне 50-я дивизия пытается прорвать оборону 8-го берсальерского полка. Несколько батальонов с трудом удерживают свои позиции. Благодаря артналетам по местам скопления противника и поддержке немецких танков ситуацию удалось стабилизировать лишь к вечеру». После сражения, по версии Лиддела Гарта, осталось 30 немецких танков с двумя батальонами гренадеров. А итальянцев как будто и не было. Тем не менее, оставив ранее захваченные позиции, англичане в ночь на 22 марта переправили свои войска на другой берег Вади. Вот, что писал по этому поводу профессор Винченто Галлинари: «После подобного маневра битва близ „линии Марет“ была практически закончена, фронтальные атаки не принесли результата».

Атака англичан потерпела полную неудачу. Потрепанная 50-я британская пехотная дивизия была поспешно выведена из боя, а вместо нее введена в сражение 51-я горношотландская пехотная дивизия, находившаяся до этого в резерве.

Поражение у береговой полосы было очевидным. А чем же в это время занимался новозеландский генерал Фрейберг, которому было приказано совершить обходной маневр? В распоряжении новозеландского корпуса находилось 27 тыс. солдат и около 200 боевых машин 4-й отдельной бронетанковой бригады, что вполне достаточно для отвлекающих действий. Войска Британского Содружества продвигались медленно и их обогнали даже малодисциплинированные, но порывистые «голлисты» Леклерка. 20 марта новозеландцы достигают н/п Ксар Рхилане, в котором уже 10 дней сидели французы.

Войска Фрейберга приблизились к ущелью между горами Тебага и Мелаб, известное как «дыра Эль-Гамма» (в английском варианте — «пролом Тебага»). Там новозеландцы столкнулись с несколькими специальными ротами итальянской группы «Сахара»[47], которые мастерски отбивались от превосходящих сил противника, ожидая подкреплений. В это время командование итало-германской группировки приказывает 16-й моторизованной дивизии «Пистойя» выдвинуться в первую линию обороны и выводит из боя 164-ю легкую дивизию. Затем отошла с фронта и 21-я танковая дивизия.

23 марта и на этом участке фронта было печальным для англичан. Нигде оборона войск стран Оси не была прорвана, отрезана и окружена. Боевые порядки итало-германских войск были достаточно устойчивы. Но Монтгомери не сказал еще свое «последнее слово». Подобно своему бывшему противнику Роммелю, он неожиданно меняет схему сражения, действуя вне ранее утвержденного плана. Что бы ни говорили о Монтгомери, а ведь именно это и составляет талант полководца!

23 марта 1943 года командующий 8-й британской армии полностью изменил план операции, решив обойти «линию Марет» через труднопроходимую местность в районе Матмата. Он отдал приказ 1-й бронетанковой дивизии Фрейберга (около 160 танков) и новозеландским частям о наступлении, в то время как 4-я индийская дивизия должна была захватить в горах перевал Халуф, а затем продолжить продвижение через линию хребтов на север, с тем чтобы окружить 1-ю итальянскую армию.

Новая операция получила счастливое название «Суперзаряд-2» («Supercharge II») по аналогии с названием операции под Эль-Аламейном, реализованной пятью месяцами ранее. Начало этой операции несколько затянулось, так как колонны британских войск, движущиеся по пустыне, были хорошо заметны, в том числе и итало-немецкому командованию. 15-я танковая дивизия вермахта к этому времени была уже у Эль-Гаммы, где блокировала движение новозеландцев. К новому «очагу напряженности» генерал Мессе отправил мобильные силы: 21-ю танковую дивизию, 164-ю легкую африканскую дивизию и часть итальянской дивизии «Специя». Эта боевая группа отбила первую атаку британцев. Итальянцы осуществляли локальные контратаки, в то время как основной контрудар реализовала 21-я танковая дивизия, которая потеряла в сражении треть своих танков. 164-я легкая африканская дивизия также была введена в операцию.

24 марта командующий группой армий «Африка» приказывает Мессе подготовить тыловой рубеж по пересыхающему руслу реки Акарит. Последний не разделял «отступательных» настроений руководства, но вынужден был повиноваться. Итальянские войска готовились оставить «линию Марет», для того чтобы развернуться на новой оборонительной позиции Вади-Акарит в 15 км северо-восточнее Эль-Гаммы. Это место было отмечено еще Роммелем перед его отъездом.

26 марта британцы перешли в наступление. Операция «Суперзаряд-2» началась с воздушных ударов, так как вице-маршал Королевских ВВС Брохдхерест предложил с помощью авиации полностью парализовать оборону войск Оси.

Бомбардировки начались в ночь с 24 на 25 марта и затем продолжились ударом 205-го авиаполка и других авиачастей, в основном оснащенными бомбардировщиками «Веллингтон». Основными целями являлись центры связи и транспорт. 26 марта в 15.30, подождав, пока пройдет песчаная буря, три эскадрильи легких бомбардировщиков вновь продолжали бомбить пункты управления. Они наносили удары на низких высотах для того, чтобы освободить воздушное пространство истребителям-бомбардировщикам, подавлявшим средства ПВО. За немецкой бронетехникой охотились истребители «Харрикейн», оснащенные 40-мм пушками. В воздухе постоянно находилось две с половиной эскадрильи, менявшиеся над полем боя каждые 15 минут. Немцам и итальянцам нечем было ответить — авиация войск Оси имела ничтожную численность. В конечном счете британские ВВС осуществили 412 боевых вылетов в течение двух с половиной часов. Наземная часть операции, проводимая силами 8-й армии, началась спустя 30 минут после начала бомбардировок. Вал артиллерийского огня продвигался со скоростью 30 м в минуту, а далее шли пехотинцы из Новой Зеландии и танки 8-й бронетанковой бригады. Любые попытки сопротивления подавлялись ударами с воздуха (правда, за день операции 11 британских летчиков пропали без вести. — Примеч. авт.). Поэтому оборонительные порядки немцев были прорваны англичанами именно на намеченном участке и, спустя два часа, в сражение ввели 1-ю бронетанковую дивизию. За 1,5 часа последняя продвинулась на 8 км и после короткой остановки для отдыха продолжила свое наступление. Было полнолуние, что позволило британским войскам активно и успешно действовать ночью. Вскоре 1 тд подошла к оазису Эль-Гамма, где располагалась новая оборонительная позиция войск Оси. 27 марта 1-я бронетанковая дивизия пыталась прорвать позиции у Вади-Акарит, но была отброшена. Одновременно с этим 15 тд вермахта силами 30 танков начала контрнаступление, задержавшее британцев на два дня. Можно было и дальше продолжать сопротивление (именно этой идеи придерживался генерал Мессе), но германское командование решило отступать. Приказ об отступлении был дан начальником штаба генералом фон Байерлейном по его собственной инициативе. Арьергард прикрытия был создан из частей 21-го армейского корпуса под командованием Паоло Берарди, и эта группа успешно прикрывала отход на новые позиции. Но некоторые подразделения, которые не смогли погрузиться в машины и которых обогнали наступающие, вынуждены были продолжать сопротивление. Моторизованные части, которые обороняли район Кабели, смогли отступить, с риском переправившись через соленые озера. Цена, которую «заплатила» 1-я итальянская армия при отступлении, была намного меньше, чем предрекали, но достаточно существенной. Спасти артиллерию удалось, пожертвовав пехотой, особенно дивизии «Специя».

Потери итальянцев составили около 5 тыс. пленных (расформировано было 22 батальона), немцы в районе Эль-Гамма потеряли тысячу человек, большинство из них попало в плен.

Победа англичан была достигнута в первую очередь многократным преимуществом в технике, особенно в танках и авиации. Но факт победы — налицо. А войска стран Оси продолжали отступать.

Одновременно стали отходить итало-немецкие войска перед фронтом 2-го американского армейского корпуса.

Силы стран Оси, находившиеся на «линии Марет» и перед фронтом 2-го американского армейского корпуса, постепенно отступали на удобный для обороны холмистый рубеж на юго-восточных подступах к г. Тунису. Итало-немецкое командование решило тем самым сузить тунисский плацдарм.

Войска 2-го американского армейского корпуса продвигались крайне медленно. Служба воздушного наблюдения, оповещения и связи была организована неудовлетворительно. Как только появлялся хотя бы один самолет противника, из головной машины раздавался сигнал тревоги. Машины останавливались, и солдаты разбегались по сторонам. Подобные сигналы подавались очень часто, порой даже при появлении американских самолетов. На эти остановки уходило много времени.

Войска 8-й английской армии также довольно медленно продвигались за отошедшими с «линии Марет» итало-немецкими войсками.

Свою пассивность при преследовании противника Монтгомери объяснял тем, что 30-й корпус с утра 28 марта столкнулся с трудностями преодоления мин, различных ловушек и разрушений, а боевые действия 10-го бронекорпуса против позиций Эль-Гаммы были задержаны самумом (самум — сухой горячий ветер. — Примеч. авт.). Самум не задержал итало-немецкие войска, и они отошли к Вади-Акарит без больших потерь.

6 апреля Монтгомери предпринял фронтальную атаку оборонительной позиции итало-немецких войск у Вади-Акарит, в северной части так называемого Габесского прохода, общая ширина которого достигает 25 км. Атака производилась тремя дивизиями, наступавшими в один эшелон. Главный удар в центре наносила 50-я английская пехотная дивизия.

Атака не имела успеха. Стремясь во что бы то ни стало совершить прорыв, Монтгомери ввел в бой на участке 50-й дивизии части 10-го бронекорпуса. Однако и это не помогло. Командующий 8-й армией вынужден был признать, что противник не дал ему вырваться на оперативный простор.

На следующий день Монтгомери намечал начать все сначала, но итало-немецкое командование не стало дожидаться новых испытаний и в ночь на 7 апреля начало отводить свои войска к Энфидавилю.

В этот день англо-американское командование 18-й группы армий в Тунисе предприняло попытку прорваться через проход Фондук к побережью с целью отрезать пути отхода итало-немецкой группировки, отступавшей с рубежа Вади-Акарит к Энфидавилю.

В атаке должны были участвовать английские 6-я бронедивизия и 28-я пехотная бригада, а также 34-я американская пехотная дивизия. Атака американских и английских войск проводилась несогласованно между собой. По данным известного исследователя и журналиста Мурхеда, американские войска не прибыли на свои исходные позиции в срок по той причине, что они перепутали что-то в отношении времени выступления. Поспешно проведенная артиллерийская подготовка атаки не нанесла почти никакого ущерба вражеским войскам. Каменные фермерские домики, приспособленные к обороне, стояли целыми и невредимыми. Итало-немецкие огневые точки не были подавлены. Части 6-й бронедивизии наскочили на неразведанное минное поле, попали под огонь противотанковых орудий и, потеряв около 100 машин, откатились на исходные позиции. 34-я пехотная дивизия также была отброшена с тяжелыми потерями. Атака в целом провалилась.

Подступы к своим позициям немцы усеяли противопехотными минами натяжного и нажимного действия. Противопехотная мина представляла собой небольшую металлическую коробку, наполненную шрапнелью. Мина зарывалась в землю. На поверхности находились лишь усики детонатора или натянутая проволока. Стоило только ногой коснуться усика или натянуть проволоку, как мина взлетала на высоту одного метра и разрывалась. Шрапнель разлеталась в радиусе до 15 м.

После провала атаки англичане и американцы начали обвинять друг друга в неумении воевать. Английский майор Рейнер напомнил американцам, что лекции Монтгомери «Как побеждать», прочитанные им в январе 1943 года специально для старших американских офицеров, не пошли впрок. «Это, конечно, была неудача американского оружия на тунисском фронте», — писал английский журналист Мурхед. Американский журналист Мак-Вэйн в свою очередь язвительно отметил, что в Тунисе Монтгомери до самого последнего дня военных действий в Северной Африке не смог продвинуться дальше Энфидавиля (75 км южнее города Туниса), несмотря на то, что он читал лекции «Как побеждать» и стремился первым вступить в столицу. В этом взаимном обвинении в неудачах приняли также участие английский генерал Джон Крокер, руководивший атакой, и командир 34-й американской пехотной дивизии генерал Райдер.

Американо-английские войска, наступавшие с западной части Туниса, достигли Кайруана лишь 11 апреля. К этому времени Кайруан был уже оставлен итало-немецкими войсками.

В районе Кайруана 2-му американскому корпусу удалось 7 апреля соединиться с 8-й английской армией. Затем американо-английские войска без боя заняли большой порт Сфакс и населенный пункт Сус (в 80 км от Кайруана).

Итало-немецкие войска остановились в 48 км севернее Суса, организовав поспешную оборону в горном районе Туниса, вокруг деревни Энфидавиль.

8-я английская армия подошла к этому населенному пункту 13 апреля. Монтгомери предпринял атаку с ходу, но к 16 апреля убедился в том, что 8-я армия не сможет легко выбить противника с его нового оборонительного рубежа. Пришлось провести подготовку к крупному наступлению. Форма маневра оставалась прежней — фронтальный удар в центре с целью прорыва итало-немецкой обороны и выхода к г. Тунис.

В ночь на 20 апреля начались атаки британских войск, продолжавшиеся безрезультатно в течение двух дней. 22 апреля Монтгомери был вынужден произвести перегруппировку с целью перенесения направления главного удара непосредственно к побережью.

23 апреля английские войска вновь перешли в атаку, но не добились успеха. Наступление захлебнулось, и Монтгомери был вынужден отказаться от дальнейших атак и ограничиться сковыванием противника на своем участке фронта.

Впоследствии Монтгомери оправдывал свою неудачу тем, что при наличных ресурсах нельзя было рассчитывать на сколько-нибудь решительный успех. Но факты остаются фактами: американо-английское командование имело подавляющее превосходство в силах и средствах.

Мурхед, оправдывая неудачу Монтгомери, считал, что вряд ли могла бы найтись в мире армия, способная взять эти энфидавильские рубежи немцев.

Эти рубежи представляли собой естественные препятствия, выбранные на холмистой местности и поспешно укрепленные. С современной многополосной обороной англо-американским войскам не приходилось сталкиваться за все время военных действий в Северной Африке. Поэтому не может быть и речи о наличии какой-то непреодолимой обороны, якобы созданной немцами в районе Энфидавиля.

Успешное отражение войсками стран Оси попытки англо-американского командования помешать им отойти в район города Туниса «давало германскому верховному командованию возможность эвакуировать свои войска в Сицилию, если бы оно этого захотело»[48]. Кроме того, скрытной посадке на суда и перевозке войск благоприятствовали туманы, которые в то время стояли над Сицилийским проливом. Однако нацистское руководство решило продлить кампанию в Северной Африке, чтобы оттянуть на возможно более долгий срок высадку англо-американских войск на южное побережье Европы.

В свою очередь англо-американское командование не торопилось с окончанием военных действий в Тунисе. Пока продолжались военные действия в Северной Африке, правящие круги США и Англии имели удобный предлог для оправдания неоднократно переносимых ими сроков открытия Второго фронта в Западной Европе.

После того как 8-я английская армия окончательно остановилась в районе Энфидавиля, тунисский плацдарм сузился до 200 км по фронту и 140 км в глубину. Американо-английские «воздушные силы полностью господствовали в воздухе»[49] (они имели 3 тыс. самолетов). Итало-немецкая авиация, даже по английским данным, «могла сделать лишь 68 вылетов за день»[50]. Все силы люфтваффе «были прикованы… к советско-германскому фронту»[51].

Немецкие транспортные самолеты были вынуждены летать над Тунисским проливом без прикрытия истребителями. Это привело к тому, что только в апреле 1943 года было сбито около 200 транспортных самолетов стран Оси. Во время одного перелета колонны из 20 транспортных самолетов «Ме-323» («Гигант») было сбито 18. Это были огромные шестимоторные самолеты, развивавшие скорость всего лишь около 225 км в час. Каждый самолет вмещал 120 человек.

В том же месяце американские истребители атаковали большую колонну транспортных самолетов, доставлявших военные грузы в Тунис. За очень короткое время они сбили 76 транспортных самолетов[52].

На стороне англичан и американцев было также подавляющее превосходство в живой силе (тройное), в танках (1136 против 116) и орудиях (около 2 тыс. против 500).

О катастрофическом состоянии итальянских войск в Тунисе Муссолини писал Гитлеру 9 марта 1943 года: «Итальянские войска вынуждены вести войну, пользуясь оружием, оставшимся от войны 1914–1918 гг.»[53]

Однако, несмотря на исключительно благоприятную обстановку, англо-американские войска топтались на месте. Итало-немецкие войска продолжали удерживать за собой решающие проходы: холмы Грин и Болд в секторе Седженан, холм Лонгстоп («холм долгой задержки») в секторе Меджерда, далее на юге удерживали Пон-Дю-Факс и, наконец, Энфидавиль. Казалось, что англо-американские войска никогда не смогут прорваться к побережью. Перед холмом Лонгстоп, запирающим дорогу в город Тунис, войска 1-й английской армии простояли 5 месяцев.

К середине апреля линия фронта, обороняемая войсками стран Оси представляла собой полукруг длиной в 150 км с достаточно слабо укрепленными позициями. Их обороняли 60 тыс. немецких солдат, около 100 танков и итальянские соединения и части. В совокупности (имеются данные на 2 мая 1943 года. — Примеч. авт.) это составляло около 175 тыс. человек, стоящих на довольствии.

Войска Антигитлеровской коалиции насчитывали 20 дивизий — в общей сложности около 300 тыс. человек и 1400 танков (видно, что бронетанковая группировка постоянно наращивалась. — Примеч. авт.). Таким образом, соотношение сил в количестве танков составляло 14:1.

Итало-германское командование также пыталось усилить свою группировку, но отсутствие хоть сколько-нибудь значимых резервов делало эту задачу трудновыполнимой. Усиление танковых сил в Тунисе проводилось за счет ослабления аналогичной группировки на Сицилии. Да и по численности подобные резервы являлись «жалкими крохами».

Последним из германских бронетанковых соединений, которое подверглось реорганизации и получило усиление в Северной Африке, пожалуй, стала 10-я танковая дивизия. Части усиления перебрасывали с Сицилии. Из дивизии ВВС «Герман Геринг», которая частично базировалась в Тунисе, в 10 тд были переданы 2 егерских батальона и 3-я рота танково-парашютного полка «Герман Геринг» (2 танка Рz.Kpfw.III(lg) и 8 Pz.Kpfw.IV(lg) — в апреле 1943 года.

Также 10-й танковой дивизии 17 марта были переданы из 501-го батальона тяжелых танков 11 «Тигров», включенных в 7-ю и 8-ю роты 7-го танкового полка 10 тд. Теперь эти танки организационно входили в 504-й батальон тяжелых танков вермахта (19 Pz.Kpfw.III(lg) и 11 переданных Pz.Kpfw.IV), до финала сражения в Северной Африке приданного 10 тд. Впоследствии, до конца кампании, «одиночными машинами» 504-й батальон получил еще 8 танков.

Ну и самым «чудным подкреплением» группе армий «Африка» стала 999-я легкая африканская дивизия, сформированная в конце 1942 года в районе Антверпена из уголовников и штрафников, которым предоставилась возможность реабилитироваться. Сначала это соединение фактически было бригадой. Но в марте 1943 года его попытались развернуть в полнокровную дивизию. Офицеры и младшие командиры соединения, в отличие от рядовых (штрафников и уголовников), были кадровыми военными с большим фронтовым опытом. В марте 1943 года два основных полка дивизии: 961-й и 962-й моторизованные полки стрелков, были переброшены в Северную Африку. Командир соединения генерал-майор Курт Томас со штабом летел через Средиземное море на самолете и был сбит (тем не менее он выжил и погиб уже на Восточном фронте. — Примеч. авт.). Формировать новый штаб времени уже не было, поэтому полки отдельными частями включили в состав боевых групп, где они и сражались до самой капитуляции.

Исходя только из количественных характеристик подкреплений, видно, что подобные резервы могли лишь ненадолго отсрочить агонию германо-итальянской группировки в Северной Африке.

Затяжной характер военных действий в Тунисе соответствовал политической линии руководства США и Англии — не торопиться с окончанием Второй мировой войны, пока Красная Армия находилась далеко от границ Германии. Советское правительство неоднократно обращало внимание глав правительств США и Англии на неоправданные переносы сроков окончания военных действий в Тунисе. И. В. Сталин в личном послании от 16 февраля 1943 года писал У. Черчиллю, что «ранее намечавшиеся Вами на февраль сроки окончания военных операций в Тунисе теперь откладываются на апрель». Но и этот срок не был окончательным. Через месяц — 16 марта 1943 года — И. В. Сталин в письме к Ф. Рузвельту вновь отмечал тот факт, что «англо-американские операции в Северной Африке не только не ускоряются, но откладываются на конец апреля, причем даже и этот срок указывается не совсем определенно».

Правящие круги США и Англии открытие Второго фронта в Северной Франции ставили в прямую зависимость от окончания военных действий в Северной Африке. Ф. Рузвельт в письме от 22 февраля 1943 года, адресованном к И. В. Сталину, писал, что «после успеха в Северной Африке американские военные усилия будут распространены на европейский континент».

Аналогичные условия выдвигал У. Черчилль в послании к И. В. Сталину, полученном 18 июля 1942 года: «Мы должны сначала разбить Роммеля». Поэтому затягивание военных действий сначала в Ливии, а затем и в Тунисе позволяло правящим кругам США и Англии в какой-то мере оправдывать перед общественным мнением своих стран неоднократные переносы сроков открытия Второго фронта в Западной Европе.

Неоправданное военными причинами затягивание военных действий в Тунисе привело к тому, что немцы за период времени с конца декабря 1942 года и до 16 марта 1943 года перебросили с Запада на советско-германский фронт 36 дивизий, из них 6 танковых дивизий. Таким образом, «вместо помощи Советскому Союзу путем отвлечения германских сил с советско-германского фронта получилось облегчение для Гитлера…».

Руководствуясь политическими установками — не торопиться с окончанием военных действий в Северной Африке, англо-американское командование не стремилось найти правильное решение для быстрого разгрома врага. Действуя по устаревшим методам периода Первой мировой войны 1914–1918 годов, оно решило постепенно подвергать итало-немецкие позиции артиллерийскому обстрелу (по рубежам), последовательно захватывать рубежи и продолжать медленное продвижение пехоты и танков до тех пор, пока Тунис не будет захвачен. Своих солдат англосаксы берегли, потому что большие потери в демократическом обществе могут на выборах привести к утрате власти.

14 апреля 1943 года штабом 1-й союзной армии (командующий генерал Андерсон) был подготовлен приказ о дальнейших боевых действиях. Решающую роль в уничтожении войск Оси должно было сыграть именно это армейское объединение, в то же время 8-й армии Монтгомери необходимо было прорвать фронт в районе Энфидавиля. Идея была до простоты примитивной:

«1.1-я армия должна была атаковать и уничтожить противостоящие силы противника, а затем захватить города Тунис и Бизерту.

2. Авиации силами 242-й авиационной группы оказывать максимальную воздушную поддержку в ходе операции.

3. Состав 1-й армии: 5-й британский армейский корпус (1 пд, 4 пд, 78 пд, 25-я бронетанковая бригада без одного батальона), 19-й французский корпус („марокканская“ дивизия, „оранская“ дивизия, „алжирская“ дивизия, отдельный батальон танков „Coмуа S-35“ и „Валентайн“), 2-й американский корпус (1 тд, 1 пд, 9 пд, 34 пд), 9-й британский корпус, находящийся в резерве армии (1 тд, 6 тд, 46 пд, 1-й батальон 25-й бронетанковой бригады).

4. Цели операции: полное уничтожение противника, взятие Туниса и Гулетты, захват города-порта Бизерты.

5. Решающую роль на направлении Меджез-Эль-Баб — Тунис будет играть 5-й британский корпус. Задача корпуса — прорвать основную линию обороны противника на указанном фронте, впоследствии вынудить врага ввести в бой свои резервы и атаковать их на выгодной для сражения местности. Вступление в бой 9-го корпуса завершит разгром противника».

Однако важной составляющей разработанного плана 1-й армии стало наступление 8-й армии Монтгомери, начавшееся за трое суток до предполагаемого наступления 1А (хотя реальный срок начала наступления 1-й армии военными историками до сегодняшнего дня точно не определен. — Примеч. авт.). 8-я армия должна была оттеснить фон Арнима и не дать ему возможность взаимодействовать с «северным фронтом» генерала Мессе.

Монтгомери располагал 7-й бронетанковой дивизией, 51-й горношотландской пехотной дивизией, 50-й пехотной дивизией, 4-й индийской дивизией и 2-й новозеландской дивизией. 56-я пехотная дивизия прибывала из Ирака, а 1-я бронетанковая дивизия была передана в 1-ю армию Андерсона.

Наконец, 23 апреля Александер решил обрушиться на итало-немецкие позиции всеми силами 1-й английской армии. Однако все атаки закончились безрезультатно. 78-я английская пехотная дивизия, например, была усилена 125 средними танками и 500 орудиями. Тем не менее прорваться боевым машинам не удалось. Артиллерийская подготовка была проведена впустую. Противник своевременно успел отойти главными силами с передовой позиции в глубину своей обороны.

Английское командование пришло к выводу, что для победы нужно иметь только количественное превосходство в технике.

Такая тенденция не без основания, писал Фуллер, таит в себе опасные последствия, так как может стать догмой, «вытеснит всякое творчество и даст безынициативным людям шаблонное решение всех проблем наступления»[54].

Имея абсолютное превосходство на своей стороне, англо-американские союзники, тем не менее, намеревались оказывать на противника равномерное давление по всей линии фронта. Действуя таким образом, американо-английские войска к 1 мая охватили полукольцом тунисский плацдарм держав Оси.

В северном секторе расположился 2-й американский корпус (1-я бронетанковая, 1, 34-я и 9-я пехотные дивизии), переброшенный в район Седженан в середине апреля; южнее, в районе Меджез-Эль-Баб, 5-й английский корпус (1, 4-я и 78-я пехотные дивизии); за 5-м корпусом находилась отдельная группа войск в составе 4-й смешанной дивизии из отдельных частей 8-й армии, 4-й индийской пехотной дивизии и 7-й броне дивизии; справа от 5-го корпуса — 9-й английский корпус (46-я пехотная, 1-я и 6-я бронедивизии), между 9-м корпусом и 8-й армией располагался 19-й французский корпус в составе трех пехотных дивизий.

К этому времени в распоряжении группы армий «Африка» оставалось всего 440 орудий и 60 танков. Несколько десятков уцелевших итальянских самолетов уже перелетело на остров Сицилию.

30 апреля 1943 года Муссолини предупредил Гитлера, что «если не удастся разрешить проблему авиации в Средиземном море, ни один военный корабль, ни один транспорт, ни один самолет не смогут впредь добраться до Туниса. Это означает немедленную потерю Туниса и всех наших сил, которые там находятся». Но Гитлеру было не до Африки.

2 февраля 1943 года под Сталинградом была ликвидирована окруженная группировка 6-й полевой и 4-й танковых армий. Советские войска продолжали наступление, а затем развернулось германское контрнаступление под Харьковом и Белгородом. К тому же немцы готовились к операции «Цитадель». Основные силы люфтваффе были скованы на советско-германском фронте. Единственно, что мог сделать Гитлер, — это послать в Северную Африку категорическое требование: «тунисское предмостное укрепление удержать любой ценой».

6 мая американо-английская авиация начала обработку участка обороны противника (5,5 км по фронту и 6,5 км в глубину) восточнее Меджез-Эль-Баб с целью пробить брешь в итало-немецких позициях. Бомбардировщики, не встречая никакого сопротивления со стороны противовоздушной обороны противника, по выражению американского генерала авиации Арнольда, «бомбами буквально вырыли канал от Меджез-Эль-Баба до Туниса». В течение пяти часов шла непрерывная бомбежка. Англо-американские самолеты сделали 2146 вылетов. За работой бомбардировщиков наблюдали с наземных пунктов командующий тактическими военно-воздушными силами английский маршал авиации Артур Кеннингхэм и помощник министра авиации Гарольд Бальфуа. Пилоты все время докладывали о том, что «нечего бомбить». Однако Кеннингхэм продолжал бомбежку.

Причина настойчивости Кеннингхэма заключалась в том, что руководители военно-воздушных сил США и Англии стремились доказать, что авиация самое сильное оружие и именно оно выбило войска стран Оси из Африки.

Таких же взглядов придерживались американские генералы Арнольд, Спаатс и английские генералы Гаррис, Теддер, которые, по сути дела, воскресили в «новом издании» теорию итальянского генерала Дуэ (1920 года) о решающей роли авиации в войне.

Согласно этой теории успех операции решают тяжелые бомбардировщики, сопровождаемые истребителями. Задача наземных войск лишь оккупировать территорию. Дуэ предложил создать воздушную армию в 1 тыс. самолетов, утверждая, что ежедневное использование 500 самолетов для разрушения 50 центров всякого рода обеспечит скорую победу. При этом Дуэ считал, что со всеми остальными вооруженными силами можно почти совершенно не считаться.

Теория воздушной войны, так же как и многие другие однобокие идеи, игнорирующие роль человека и фетишизирующие технику, вполне устраивала те руководящие круги США и Англии, которые стремились избежать крупных человеческих потерь. Зависимость от избирателей давала им возможность аргументировать требования — не развертывать решительных боевых действий на суше, ибо победы можно добиться одними стратегическими бомбардировками. Подобные высказывания появлялись на страницах некоторых английских газет. Например, в английской газете «Санди таймс» от 22 ноября 1942 года был напечатан призыв «воздержаться от наземных операций широкого масштаба и максимум энергии направить на ослабление Германии путем воздушных налетов…». Фуллер не без основания писал, что так называемые стратегические бомбардировки Германии в действительности «только мешали скорой победе». Но такова природа демократического общества.

Американо-английское авиационное командование в Тунисе сделало вывод о том, что впервые из всех войн вражеские передовые позиции были прорваны силами авиации и воздушные силы явились ключом к победе. Но брешь в обороне противника была пробита не только одной авиацией. «Дождь» артиллерийских снарядов из 1 тыс. орудий обрушился на оборонительные позиции противника. Артиллерийская подготовка проводилась на участке фронта шириной около 3 км.

К 11 часам утра 6 мая две пехотные дивизии (46-я английская и 4-я индийская) в полосе 2,7 км прорвали главную полосу противника. В прорыв вошли 6-я и 7-я бронедивизии. В течение дня они продвинулись всего лишь на несколько километров. До города Туниса все еще оставалось 25 км. К концу дня 7 мая английские бронедивизии заняли столицу. В тот же день американские и французские войска вступили в Бизерту.

Итало-немецкие войска спешно отошли на полуостров Бон, надеясь эвакуироваться на остров Сицилию. Как отмечает Фуллер, несмотря на «сокрушительные удары, большая часть сил противника была еще не затронута».

На мысе Бон, используя двойную гряду холмов, итало-немецкие войска создали укрепленные позиции и собирались на них оказать противнику сопротивление. Однако, убедившись в том, что для последующей эвакуации войск нет необходимых транспортных средств, командование войск стран Оси капитулировало. 12 мая американо-английское руководство официально сообщило, что сопротивление итало-немецких войск в Северной Африке прекратилось. По германским данным, в плен попало около 150 тыс. немецких и 100 тыс. итальянских солдат и офицеров[55]. Эти цифры совпадают с английскими. Фуллер писал, что 12 мая «252 415 немцев и итальянцев сложили оружие»[56]. Эта общая цифра пленных составлена с учетом не только боевого состава, но и всех тыловых учреждений, а также вообще всех лиц итальянской и немецкой национальности, собравшихся на полуострове Бон в надежде на эвакуацию.

1. Лиддел Гарт Б. Вторая мировая война. Очерк. Пер. с англ. В. В. Борисова, П. Н. Видуэцкого и E. Л. Цылева под ред. и с предисл. O. A. Ржешевского. М., Воениздат, 1976. 680 с.

2. Секистов В. А. «Странная война» в Западной Европе и в бассейне Средиземного моря (1939–1943 гг.). М., Воениздат, 1958. 420 с.

3. Черчилль У. Вторая мировая война. В 3-х книгах. Кн. 2. Т. 3–4. Сокр. пер. с англ. М., Воениздат, 1991. 671 с.

4. Типпельскирх К. История Второй мировой войны. Том I. 1939–1943. С-Пб., 1994. 298 с.

5. Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М., Эксмо, 2008. 656 с., ил.

6. Джоуэтт Ф. Итальянская армия. 1940–1943. Африканский театр военных действий. Пер. с англ. A. B. Красулиной. М., ООО «Издательство ACT»: ООО «Издательство Астрель», 2003. 64 с., 8 цв. ил.

7. Кэмп Э. Высшие немецкие командиры во Второй мировой войне. Пер. с англ. Г. Г. Вершубской. М., ООО «Издательство ACT»: ООО «Издательство Астрель», 2003. 64 с., 8 цв. ил.

8. Солдаты германского африканского корпуса 1941–1943. Рига, «Торнадо», 1997. 52 с.

9. Buffetaut Yv. Guerre en Tunisie (1). Kasserine. Paris, 1997, 82 p.

10. Buffetaut Yv. Guerre en Tunisie (2). La ligne Mareth. Paris, 1998,162 p.

^{Основные районы высадки англо-американских войск во Французской Северной Африке (8-12 ноября 1942 года)}

^{Обстановка в Тунисе к 6 декабря 1942 года}

^{Ситуация на территории Туниса в январе 1943 года}

^{Обстановка в Тунисе в феврале 1943 года}

^{Контрудар немецких танковых групп по 2-му американскому армейскому корпусу 14 февраля 1943 года}

^{Ситуация на территории Туниса в марте — апреле 1943 года}

^{Обстановка в Тунисе в апреле 1943 года (линия фронта показана на 13 апреля 1943 года, группировка союзников — на 1 мая 1943 года)}

Примечания:

1

«Le operazioni del CSIR e dell, ARMIR dal guigno 1941 ali ottobre 1942», Roma, 1947.

2

G. Messe. La guerra al fronte russo, p. 26.

3

ЦАМО РФ, ф. 38, on. 352785с, д. 75, л. 68.

4

Там же, л. 69.

5

Messe G. La guerra al fronte russo, p. 160.

16

В Монтуаре 24 октября 1940 года состоялась встреча Гитлера с Петэном. Эта встреча закончилась договоренностью о содружестве между Виши и нацистской Германией. В совместной декларации говорилось о заинтересованности нацистов и «вишистов» в том, чтобы Великобритания потерпела поражение в кратчайшие сроки. Но британское руководство даже в этот период вело переговоры с личным представителем Петэна. Во время конференции в Монтуаре король Георг направил личное послание Петэну.

17

Прибыл в Северную Африку в декабре 1940 года в качестве специального агента государственного департамента США для руководства всеми консульскими чиновниками и специальными наблюдателями.

18

Соглашение было подписано 26 февраля 1941 года.

19

The Memoirs of Cordell Hull, v. 2, pp. 1161–1162.

20

Фуллер Дж. Вторая мировая война 1939–1945 гг., с. 317.

21

Buffetaut Yv. Guerre еп Tunisie (1). Kasserine. Paris, 1996, p. 7–8.

22

The Memoirs of Cordell Hull, v. 2, pp. 1162.

23

Stimpson H., Bundy G. On Active Servise in Peace and War. New-York, 1948, p. 546.

24

The Memoirs of Cordell Hull, v. 2, pp. 1196.

25

The Army Air Forces in Northwest Africa. Washington, 1945, p. 11.

26

Eisenhower. Crussade in Europe, p. 103.

27

Wisdom. Triumph over Tunisia. London, 1944, p. 32.

28

Weltkrieg 1939–1945, II Tiel, Der Seekrieg, s. 58.

29

Leahy W. I Was There, p. 133.

30

Stimpson H., Bundy G. On Active Service in Peace and War. New-York, 1948, p. 548.

31

Butcher H. My Three Years with Eisenhower, p. 178.

32

Leahy W. I Was There, p. 74.

33

Buffetaut Yv. Guerre en Tunisie (1). Kasserine. Paris, 1996, p. 8–10.

34

Там же, с. 11–12.

35

Там же, с. 13.

36

Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М., «Эксмо», с. 345–346.

37

Buffetaut Yv. Guerre en Tunisie (1). Kasserine. Paris, 1996, p. 19–20.

38

Там же, с. 47–48.

39

Spivak et Leoni. La champagne de Tinisie 1942–1943. SHAT, Vincennes, 1985, p. 195.

40

Buffetaut Yv. Guerre en Tunisie (1). Kasserine. Paris, 1996, p. 56–57.

41

Карель П. Второй фронт. Книга IV. Африка 1941–1943. Нормандия 1944. М., Эксмо, 2008, с. 383.

42

Lessons from the Tunisian Campaign. Washington, 1943, p. 63–64.

43

Бредли О. Записки солдата, с. 47.

44

Winston S. Churchill. The Second World War, v. 4, p. 658.

45

Moorechead A. The End in Africa, p. 102.

46

De Guingand. Operation Victory. London, 1947, p. 256.

47

В марте 1943 года группа войск «Сахара» генерала Маннерини включала в себя 350-й пехотный полк особого назначения, 290-й артиллерийский полк особого назначения (оснащенный 77-мм орудиями «77/28»), 5-ю эскадронную пулеметную группу бронекавалерийской части «Всадники из Наварры», 3-ю танковую группу из бронекавалерийской части «Кавалеры из Монфераты», 3-ю группу бронеавтомобилей AB 41 из бронекавалерийской части «Кавалерия Ниццы», 16-й и 116-й крепостные пулеметные батальоны (переданные из 52-й бригады особого назначения), 51-й батальон пехоты и 7 отдельных пустынных рот.

48

Лиддел Гарт Б. Стратегия, с. 381.

49

Moorechead A. The End of Africa, p. 160–161.

50

Winston S. Churchill. The Second World War, v. 4, p. 692.

51

Westphal S. Heer in Fesseln, 2005.

52

Гейвин А. Воздушно-десантные войска. Пер. с англ. М., 1957, с. 34.

53

Les Letteres secretes Echangees par Hitler et Mussolini (1940–1943), p. 170.

54

Фуллер Дж. Вторая мировая война 1939–1945 гг., с. 329.

55

Westphal S. Heer in Fesseln, s. 193.

56

Фуллер Дж. Вторая мировая война 1939–1945 гг., с. 329.