Известно, что любой живой, естественно развивающийся организм в течение времени от своего зарождения до прекращения существования проходит ряд этапов, которые, в сущности, одинаковы для всех организмов, принадлежащих к данному виду, независимо от конкретных условий их жизнедеятельности. Вероятно, это утверждение в определенной степени справедливо и для социальных общностей, рассматриваемых как единое целое.

Вообще периодизация жизни конкретных обществ (описание их расцвета, упадка, гибели и т. п.) – это предмет исследования такой науки, как история. Однако, как мы не раз говорили выше, история главным образом изучает социальное поведение конкретных индивидов и социальные общности в конкретных пространственно-времен-ных рамках; предметом же исследования социологии выступает то же поведение, как если бы оно протекало в идеальных условиях, то есть обобщенное поведение. Другими словами, задачей социологии является поиск и выявление наиболее общих закономерностей, т. е. устойчивых, повторяющихся связей в развитии любого человеческого общества – от самых древних времен до наших дней и от северного полюса до южного.

Впрочем, без исторических данных здесь социологии все же не обойтись. Именно пристальное систематическое изучение исторического бытия, процесса зарождения, развития и гибели множества социальных общностей (каждая из которых, бесспорно, обладала уникальным, неповторимым культурным, экономическим и этническим своеобразием) позволяет обнаружить достаточно много характеристик, общих с другими (столь же уникальными и неповторимыми) обществами. Выявление и обобщение этих характеристик дает возможность сформулировать социологические закономерности. Именно этим путем, по сути дела, шел английский историк Арнольд Тойнби, работу которого[258] можно рассматривать как образец исторической социологии. В этой главе мы и попытаемся рассмотреть основные подходы к поиску общих закономерностей в периодизации человеческих обществ.

Словари определяют общественно-экономическую формацию как исторически определенный тип общества, основывающийся на определенном способе производства. Способ же производства – это одно из центральных понятий в марксистской социологии, характеризующее определенный уровень развития всего комплекса общественных отношений. Свою основную идею естественноисторического развития общества Карл Маркс выработал при помощи выделения из различных сфер общественной жизни экономической сферы и придания ей особого значения – как главной, в известной мере определяющей все остальные, а из всех видов общественных отношений он обратил первоочередное внимание на производственные отношения – те, в которые люди вступают по поводу не только производства материальных благ, но также их распределения и потребления.

Логика здесь довольно проста и убедительна: главное и определяющее в жизни любого общества – это добывание средств к жизни, без которых просто не смогут сложиться никакие другие отношения между людьми – ни духовные, ни этические, ни политические – ибо без этих средств не будет и самих людей. А чтобы добывать средства к жизни (производить их), люди должны объединяться, кооперироваться, вступать для совместной деятельности в определенные отношения, которые и называются производственными

Согласно аналитической схеме Маркса, способ производства включает в себя следующие составные части. Производительные силы, образующие ядро экономической сферы, – это обобщающее наименование соединения людей со средствами производства, т. е. с совокупностью материальных средств, находящихся в работе: сырья, инструментов, техники, орудий, зданий и сооружений, используемых в производстве товаров. Главной составной частью производительных сил являются, конечно, сами люди с их знаниями, умениями и навыками, которые позволяют им с помощью средств производства из предметов окружающего природного мира производить предметы, предназначенные непосредственно для удовлетворения человеческих потребностей – собственных или других людей.

Производительные силы – наиболее гибкая, подвижная, непрерывно развивающаяся часть этого единства. Это понятно: знания и умения людей постоянно наращиваются, появляются новые открытия и изобретения, совершенствуя, в свою очередь, орудия труда. Производственные отношения более инертны, малоподвижны, медлительны в своем изменении, однако именно они образуют ту оболочку, питательную среду, в которой и развиваются производительные силы. Неразрывное единство производительных сил и производственных отношений называют базисом, поскольку он служит своеобразной основой, опорой для существования общества.

На фундаменте базиса вырастает надстройка. Она представляет собой совокупность всех остальных социальных отношений, «остающихся за вычетом производственных», содержащую множество различных институтов, таких как государство, семья, религия или различные виды идеологий, существующих в обществе. Основная специфика марксистской позиции состоит в утверждении, что характер надстройки определяется характером базиса. Поскольку сменяется природа базиса (глубинный характер производственных отношений), постольку меняется и природа надстройки. Потому, например, политическая структура феодального общества и отличается от политической структуры капиталистического государства, что хозяйственная жизнь этих двух обществ существенно различна и требует разных способов влияния государства на экономику, разных законодательных систем, идеологических убеждений и т. п.

Исторически определенный этап развития данного общества, который характеризуется конкретным способом производства (включая соответствующую ему надстройку), именуется общественно-экономической формацией. Смена же способов производства и переход от одной общественно-экономической формации к другой вызывается антагонизмом между устаревающими производственными отношениями и непрерывно развивающимися производительными силами, которым становится тесно в этих старых рамках, и они разрывают ее подобно тому, как выросший птенец разрывает скорлупу, внутри которой он развивался.

Модель базиса и надстройки вдохнула жизнь во множество учений, простирающихся от романтизма XVIII века до анализа структуры семьи в современном обществе. Преобладающая форма, которую принимали эти учения, носила классово-теоретический характер. То есть производственные отношения в базисе рассматривались как отношения между социальными классами (скажем, между рабочими и капиталистами), и, следовательно, утверждение, что базис определяет надстройку, означает, что характер надстройки в значительной степени детерминируется экономическими интересами господствующего социального класса. Такой акцент на классы как бы «снимал» вопрос о безличном действии экономических законов.

Метафора базиса и надстройки и определяемой ими общественно-экономической формации оказалась плодотворным аналитическим инструментом. Но она также вызвала огромное число дискуссий как в самом марксизме, так и вне его. Один из пунктов проблемы – определение производственных отношений. Поскольку ядром их выступают отношения собственности на средства производства, они неизбежно должны включать в себя правовые дефиниции, а ведь их данная модель определяет как надстроечные. В силу этого аналитическое разделение базиса и надстройки представляется затруднительным.

Важным предметом спора вокруг модели базиса и надстройки стала точка зрения, что базис якобы жестко детерминирует надстройку. Ряд критиков утверждают, что эта модель влечет за собой экономический детерминизм. Однако следует учитывать, что сами К. Маркс и Ф. Энгельс никогда не придерживались такой доктрины. Во-первых, они понимали, что многие элементы надстройки могут быть относительно автономны от базиса и обладать собственными законами развития. Во-вторых, они утверждали, что надстройка не просто взаимодействует с базисом, но и достаточно активно влияет на него.

Итак, исторический период развития конкретного общества, в течение которого доминирует[259] данный способ производства, и называется общественно-экономической формацией. Введение этого понятия в социологический анализ периодизации обществ имеет ряд преимуществ.

¦ Формационный подход позволяет отличить один период развития общества от другого по достаточно четким критериям.

¦ С помощью формационного подхода можно найти общие сущностные черты в жизнедеятельности различных обществ (стран и народов), находящихся на одинаковой ступени развития даже в различные исторические периоды, и напротив, – найти объяснения различий в развитии двух обществ, сосуществующих в один и тот же период, но обладающих разными уровнями развития вследствие различия в способах производства.

¦ Формационный подход позволяет рассматривать общество как единый социальный организм, т. е. анализировать все общественные явления на основе способа производства в органическом единстве и взаимодействии.

¦ Формационный подход дает возможность свести стремления и действия отдельных личностей к действиям больших масс людей.

На основе формационного подхода вся человеческая история делится на пять общественно-экономических формаций. Однако прежде, чем перейти к их непосредственному рассмотрению, следует обратить внимание на системообразующие признаки, определяющие параметры каждой из формаций.

Первый из них относится к структуре труда, как определяет ее Маркс в своем «Капитале». Согласно трудовой теории стоимости, целью любой экономической системы является создание потребительных стоимостей, то есть полезных вещей. Однако во многих экономиках (особенно капиталистических) люди производят вещи не столько для собственного пользования, сколько для обмена на другие товары. Все товары производятся с помощью труда, и в конечном счете именно время труда, затраченное на их производство, детерминирует стоимость обмена.

Рабочее время работника можно условно разделить на два периода. В течение первого он производит товары, стоимость которых равна стоимости его существования, – это необходимый труд. «Второй период труда – тот, в течение которого рабочий работает уже за пределами необходимого труда, – хотя и стоит ему труда, затраты рабочей силы, однако не образует никакой стоимости для рабочего. Он образует прибавочную стоимость».[260] Предположим, рабочий день составляет десять часов. В течение части его – скажем, восьми часов – рабочий будет производить товары, стоимость которых равна стоимости его существования (пропитания). В течение двух остающихся часов рабочий будет создавать прибавочную стоимость, которая присваивается собственником средств производства. И в этом состоит второй системообразующий признак общественно-экономической формации.

Собственником может быть и сам работник, однако чем более развито общество, тем менее это вероятно; в большинстве известных нам общественно-экономических формаций средствами производства владеет не тот, кто непосредственно трудится с помощью них, а кто-то другой – рабовладелец, феодал, капиталист. Следует отметить, что именно прибавочная стоимость является основой, во-первых, частной собственности, а во-вторых – рыночных отношений.

Таким образом, мы можем выделить интересующие нас системообразующие признаки общественно-экономических формаций.

Первый из них – это соотношение между необходимым и прибавочным трудом, наиболее типичное для данной формации. Такое соотношение решающим образом зависит от уровня развития производительных сил, и прежде всего – от технологических факторов. Чем ниже уровень развития производительных сил, тем больше удельный вес необходимого труда в общем объеме любого производимого продукта; и наоборот – по мере совершенствования производительных сил неуклонно возрастает доля прибавочного продукта.

Второй системообразующий признак – это характер собственности на средства производства, доминирующий в данном обществе. Теперь, основываясь на этих критериях, мы попытаемся кратко рассмотреть все пять формаций.

Первобытнообщинный строй (или примитивное общество). При данной общественно-экономической формации способ производства характеризуется чрезвычайно низким уровнем развития производительных сил. Весь труд является необходимым; прибавочный труд равен нулю. Грубо говоря, это означает, что все производимое (точнее, добываемое) потребляется без остатка, не образуется никаких излишков, а значит, нет возможности ни делать накоплений, ни производить обменных операций. Поэтому первобытнообщинная формация характеризуется практически элементарными производственными отношениями, основанными на общественной, точнее общинной, собственности на средства производства. Частная собственность просто не может здесь возникнуть в силу практически полного отсутствия прибавочного продукта: все, что производится (точнее, добывается), потребляется без остатка, и всякая попытка отнять, присвоить что-либо добытое руками других просто приведет к гибели того, у кого это отнимают.

В силу тех же причин здесь отсутствует товарное производство (нечего выставить на обмен). Понятно, что такому базису соответствует чрезвычайно слаборазвитая надстройка; просто не могут появиться люди, которые могли бы позволить себе профессионально заниматься управлением, наукой, отправлением религиозных обрядов и т. п.

Достаточно важный момент – судьба пленников, которых захватывают во время стычек враждующих племен: их либо убивают, либо съедают, либо принимают в состав племени. Заставлять их принудительно работать не имеет никакого смысла: они без остатка употребят все, что произведут.

Рабство (рабовладельческая формация). Лишь развитие производительных сил до такого уровня, который обусловливает появление прибавочного продукта, хотя бы в незначительном объеме, коренным образом меняет судьбу вышеупомянутых пленников. Теперь становится выгодно обращать их в рабов, поскольку весь излишек произведенных их трудом продуктов поступает в безраздельное распоряжение хозяина. И чем большим числом рабов обладает хозяин, тем большее количество вещественного богатства сосредоточивается в его руках. Кроме того, появление того же прибавочного продукта создает материальные предпосылки для возникновения государства, а также – для определенной части населения – профессиональных занятий религиозной деятельностью, наукой и искусством. То есть возникает надстройка как таковая.

Поэтому рабство как социальный институт определяется в качестве формы собственности, которая дает одной личности право на владение другой личностью. Таким образом, главным объектом собственности здесь являются люди, выступающие не только в качестве личностного, но и в качестве вещественного элемента производительных сил. Другими словами, подобно любому другому средству производства, раб – это вещь, с которой ее владелец волен делать все, что угодно, – купить, продать, обменять, подарить, выбросить за ненадобностью и т. п.

Рабский труд существовал при различных социальных условиях – от Древнего мира до колоний Вест-Индии и плантаций южных штатов Северной Америки. Прибавочный труд здесь уже не равен нулю: раб производит продукцию в объеме, несколько превышающем стоимость собственного пропитания. В то же время с точки зрения эффективности производства при использовании рабского труда всегда возникает целый ряд проблем.

1. Казарменная рабская система не всегда в состоянии воспроизводить сама себя, и рабов необходимо получать или путем покупки на рынках работорговли, или путем завоевания; поэтому рабские системы нередко имели тенденцию острой нехватки трудовых ресурсов.

2. Рабы требуют значительного «силового» надзора вследствие угрозы их восстаний.

3. Рабов трудно заставить выполнять трудовые задания, требующие квалификации, без дополнительных побудительных мотивов. Наличие этих проблем заставляет предположить, что рабство не может дать соответствующей базы для продолжительного экономического роста. Что касается надстройки, то ее характерной чертой является практически полное исключение рабов из всех форм политической, идеологической и многих других форм духовной жизнедеятельности, поскольку раб рассматривается в качестве одной из разновидностей рабочей скотины или же «говорящего орудия».

Феодализм (феодальная формация). Американские исследователи Дж. Прауер и С. Айзенштадт перечисляют пять характеристик, общих для наиболее развитых феодальных обществ:

1) отношения типа лорд-вассал;

2) персонифицированная форма правления, которая эффективна скорее на местном, чем на общенациональном уровне, и которая обладает сравнительно низким уровнем разделения функций;

3) землевладение, основанное на даровании феодальных поместий (феодов) в обмен на службу, прежде всего военную;

4) существование частных армий;

5) определенные права помещиков в отношении крепостных крестьян.

Данные черты характеризуют экономическую и политическую систему, которая была чаще всего децентрализованной (или слабо централизованной) и зависела от иерархической системы личных связей внутри дворянства, несмотря на формальный принцип единой линии авторитарности, восходящей к королю. Это обеспечивало коллективную оборону и поддержание порядка. Экономический базис представлял собой поместную организацию производства, когда зависимое крестьянство доставляло прибавочный продукт, в котором помещики нуждались для выполнения своих политических функций.

Главным объектом собственности в феодальной общественно-экономической формации выступает земля. Поэтому классовая борьба между помещиками и крестьянами сосредоточивается, прежде всего, на размерах производственных единиц, назначаемых арендаторам, условиях аренды, а также на контроле над основными средствами производства, такими как пастбища, дренажные системы, мельницы. Поэтому в современных марксистских подходах утверждается, что вследствие того, что крестьянин-арендатор имеет определенную степень контроля над производством (например обладание обычным правом), для обеспечения контроля землевладельцев над крестьянством и продукцией его труда требуются «внеэкономические меры». Эти меры представляют собой базовые формы политического и экономического господства. Следует отметить, что в отличие от капитализма, где рабочие лишены всякого контроля над средствами производства, феодализм допускает для крепостных крестьян довольно эффективное владение некоторыми из этих средств, взамен обеспечивая себе присвоение прибавочного труда в форме ренты.

Капитализм (капиталистическая формация). Этот тип экономической организации в его идеальной форме может быть очень кратко определен наличием следующих черт:

1) частная собственность и контроль над экономическим инструментом производства, т. е. капиталом;

2) приведение в действие экономической активности для получения прибыли;

3) рыночная структура, регулирующая эту активность;

4) присвоение прибыли собственниками капитала (при условии налогообложения государством);

5) обеспечение трудового процесса рабочими, которые выступают свободными агентами производства.

Исторически капитализм развивался и рос до господствующего положения в экономической жизни одновременно с развитием индустриализации. Однако некоторые из его черт можно обнаружить в коммерческом секторе доиндустриальной европейской экономики – причем на протяжении всего средневекового периода. Мы не будем здесь подробно останавливаться на характеристиках этой общественно-эконо-мической формации, поскольку в современной социологии в значительной степени распространен взгляд на капиталистическое общество как идентичное индустриальному. Более подробное рассмотрение его (равно как и вопрос о правомерности подобного отождествления) мы перенесем в одну из последующих глав.

Важнейшая характеристика капиталистического способа производства: развитие производительных сил достигает такого количественного и качественного уровня, который позволяет увеличить долю прибавочного труда до размеров, превосходящих долю труда необходимого (здесь он выражается в форме заработной платы). По некоторым данным, в современной высокотехнологичной фирме среднестатистический наемный работник работает на себя (т. е. производит продукт стоимостью в свою зарплату) в течение пятнадцати минут из восьмичасового рабочего дня. Это говорит о приближении к ситуации, когда весь продукт становится прибавочным, превращая долю необходимого труда в нуль. Так логика трудовой теории стоимости подводит тенденцию общеисторического развития вплотную к идее коммунизма.

Данная логика заключается в следующем. Капиталистическая формация, развернув массовое производство, гигантски увеличивает общий объем производимой продукции и одновременно обеспечивает возрастание доли прибавочного продукта, которая вначале становится сравнимой с долей необходимого продукта, а потом начинает быстро превосходить ее. Поэтому, прежде чем перейти к рассмотрению концепции пятой общественно-экономической формации, остановимся на общей тенденции изменения соотношения этих долей при переходе от одной формации к другой. Графически эта тенденция условно представлена на диаграмме (рис. 18).

Этот процесс начинается, как мы помним, с того, что в первобытной общине весь производимый продукт – необходимый, прибавочного просто нет. Переход к рабовладению означает появление некоторой доли прибавочного продукта и одновременно – увеличение общего объема производимой в обществе продукции. Тенденция сохраняется при каждом последующем переходе, и современный капитализм (если его еще можно называть капитализмом в строгом смысле этого слова), как мы видели в предыдущей главе, достигает соотношения долей необходимого и прибавочного продукта как 1 к 30. Если мы экстраполируем эту тенденцию в будущее, то неизбежен вывод о полном исчезновении необходимого продукта – весь продукт будет прибавочным, подобно тому, как в первобытной общине весь продукт был необходимым. Это и есть главное качество гипотетической пятой формации. Мы уже привыкли называть ее коммунистической, но далеко не все представляют ее характерные черты, логически вытекающие из описанной выше экстраполяции. Что означает исчезновение необходимой доли продукта в соответствии с положениями трудовой теории стоимости?

Оно находит свое выражение в следующих системных качествах новой формации.

1. Производство перестает носить товарный характер, оно становится непосредственно общественным.

2. Это ведет к исчезновению частной собственности, которая также становится общественной (а не просто общинной, как в первобытной формации).

3. Если учесть, что необходимая доля продукта при капитализме выражалась в заработной плате, то исчезает и она. Потребление в этой формации организовано таким образом, что любой член общества получает из общественных запасов все, что ему необходимо для полноценной жизни. Другими словами, исчезает связь между мерой труда и мерой потребления.

Рис. 18. Тенденции изменения соотношения необходимого и прибавочного продукта

Коммунизм (коммунистическая формация). Являясь скорее доктриной, нежели практикой, понятие коммунистической формации относят к таким грядущим обществам, в которых будут отсутствовать:

1) частная собственность;

2) социальные классы;

3) принудительное («порабощающее человека») разделение труда;

4) товарно-денежные отношения.

Характеристика пятой формации прямо вытекает из перечисленных выше свойств. К. Маркс утверждал, что коммунистические общества будут формироваться постепенно – после революционного преобразования капиталистических обществ. Он отмечал также, что эти четыре основных свойства пятой формации в определенной (хотя и весьма примитивной) форме свойственны также первобытным родовым обществам – условие, которое он рассматривал как примитивный коммунизм. Логическая же конструкция коммунизма «подлинного», как мы уже сказали, выводится Марксом и его последователями как прямая экстраполяция из тенденций предшествующего прогрессивного развития общественно-экономических формаций. Не случайно начало созидания коммунистического строя рассматривается как конец предыстории человеческого общества и начало его подлинной истории.

Имеются серьезные сомнения относительно того, что эти идеи были реализованы на практике в современных нам обществах. В большинстве бывших «коммунистических» стран сохранялись и определенная доля частной собственности, и широко применяемое принудительное разделение труда, а также классовая система, основанная на бюрократических привилегиях. Реальное развитие обществ, именовавших себя коммунистическими, вызвало к жизни дискуссии среди теоретиков коммунизма, одни из них придерживаются мнения, что некоторая доля частной собственности и определенный уровень разделения труда представляются неизбежными и при коммунизме.

Итак, в чем же проявляется прогрессивная сущность этого исторического процесса последовательной смены общественно-экономических формаций?

Первым критерием прогресса, как отмечали классики марксизма, выступает последовательное повышение степени свободы1 живого труда при переходе от одной формации к другой. В самом деле, если мы обратим внимание на главный объект частной собственности, то мы увидим, что при рабстве это – люди, при феодализме – земля, при капитализме – капитал (выступающий в самой разнообразной форме). Крепостной крестьянин реально свободнее любого раба. Рабочий же вообще юридически свободный человек, причем без такой свободы вообще невозможно развитие капитализма.

Вторым критерием прогресса при переходе от одной формации к другой является, как мы видели, последовательное (и значительное) увеличение доли прибавочного труда в совокупном объеме общественного труда.

Несмотря на наличие ряда недостатков формационного подхода (многие из которых проистекают, скорее, из фанатичной догматизации, абсолютизации некоторых положений марксизма его наиболее ортодоксальными и идеологизированными сторонниками), он может оказаться достаточно плодотворным при анализе периодизации исторического развития человеческого общества, в чем нам предстоит еще не раз убедиться на протяжении дальнейшего изложения.

Понятие цивилизации, подобно многим другим в общественных науках, весьма многозначное. Словарь иностранных слов определяет цивилизацию (от латинского civilis – гражданский) как высокий уровень общественного развития материальной и духовной культуры общества.

Этим же термином воспользовался в свое время известный американский исследователь Генри Льюис Морган[261] для обозначения всего периода развития общества, следующего за варварством (которому, в свою очередь, предшествует дикость).

Генри Морган прожил немалую часть своей жизни среди ирокезов. Опираясь на собственные наблюдения, а также на свидетельства многих других ученых о примитивных племенах в других частях света, обобщив множество археологических и исторических данных, он разработал теорию, обосновывающую периодизацию истории человеческого общества. Морган разделил человеческую историю на несколько этапов – дикость, варварство и цивилизация, – положив в основу своего анализа, в отличие от марксистской парадигмы, не отношения собственности, а технологическую детерминанту. (Далее мы описываем эти этапы в соответствии с изложением Ф. Энгельса.[262])

Дикость. Этот этап общественного развития – своеобразное «детство человеческого рода».

На низшей ступени дикости люди живут только в тех местах, где они когда-то произошли от обезьян, – в теплом климате, в лесах, главным образом на деревьях; питаются растительной пищей – плодами, орехами, съедобными кореньями. Главное достижение этого периода – появление «второй сигнальной системы», т. е. членораздельной речи. О том, какова была тогда жизнь, можно лишь догадываться (с помощью метода обратной экстраполяции). Наблюдать ее сегодня невозможно нигде: ни один из даже самых отсталых народов и племен на этой ступени уже не остался.

Средняя ступень: введение в рацион рыбной пищи и освоение огня, что существенно подняло человека над другими животными. Изготовление и регулярное применение первых каменных орудий. Периодическое употребление животной пищи. Постоянная недостаточность пищи приводит к возникновению людоедства.

Высшая ступень дикости еще более высоко поднимает человеческое общество над животным миром. С изобретением лука и стрел охота становится одной из постоянных отраслей труда, а дичь – относительно постоянной пищей. Комбинация лука, тетивы и стрел – это уже довольно сложное орудие, конструирование которого возможно благодаря длительно накапливаемому опыту и весьма развитым умственным способностям. А значит, можно предполагать появление на этом этапе и других, не менее сложных изобретений. Морган, изучая условия жизни племен, обитающих в различных уголках земного шара (и, естественно, ничего не знающих друг о друге), отмечает любопытное сходство: они уже применяют лук и стрелы, но еще не знакомы с гончарным искусством.

Варварство. Низшая ступень этого периода повсеместно начинается с возникновения и развития гончарного искусства. Характерной чертой этого периода является начало приручения и разведения животных, а также возделывания растений.

Средняя ступеньварварства характеризуется использованием прирученных животных как повсеместно распространенным явлением.

Кроме того, в этот период начинают приручать животных для получения не только мясной пищи, но и молока. Начинается селекционная работа – вначале в животноводстве, а затем и в растениеводстве. В пище используются злаки. Появление такой пищи и возможности запасать ее впрок позволяют осваивать местности, считавшиеся ранее неблагоприятными для обитания. Более обильное питание в сравнении с теми племенами и народами, которые продолжают жить собирательством и охотой, дает новым «аграрным» расам серьезные преимущества в увеличении их численности, а также в физическом развитии, сокращая смертность, прежде всего среди детей. По тем же причинам на этой ступени постепенно исчезает каннибализм, сохраняясь лишь у некоторых народов и, главным образом, в качестве религиозного или колдовского обряда.

Высшая ступень варварства начинается с использования в земледелии домашнего скота в качестве тягловой силы для плуга (животноводство, помимо мясного и молочного, пополняется разведением еще и рабочего скота). Морган и Энгельс утверждают, что окончательное утверждение полеводства сопровождается концентрацией населения на относительно ограниченных площадях, что, в свою очередь, порождает социальную потребность в едином централизованном руководстве. Высшая ступень варварства, как утверждает Энгельс, довольно полно изображена в гомеровской «Илиаде»: «Усовершенствованные железные орудия, кузнечный мех, ручная мельница, гончарный круг, изготовление растительного масла и виноделие, развитая обработка металлов, переходящая в художественное ремесло, повозка и боевая колесница, постройка судов из бревен и досок, зачатки архитектуры как искусства… – вот главное наследство, которое греки перенесли из варварства в цивилизацию».[263]

Таким образом, варварство предстает перед нами как эпоха возникновения скотоводства и земледелия, овладения целым рядом различных методов производства продуктов, которых не существует в природе.

Цивилизация. Цивилизация – это следующая крупная эпоха овладения способами дальнейшей, значительно более глубокой обработки природных продуктов для непосредственного удовлетворения потребностей человека (а эти потребности стремительно растут в количественном и расширяются в качественном отношении); этот этап развития общества Энгельс назвал «периодом промышленности в собственном смысле слова и искусства».[264]

Варварство переходит в цивилизацию после изобретения и введения в постоянное пользование письменности. Цивилизация, по Моргану, – это период появления промышленности (в собственном смысле слова), а также сферы духовного производства, включая развитые формы религии, науку и искусство. Социальное развитие этого периода, прежде всего, закрепляет и существенно углубляет все возникшие прежде виды разделения труда, причем осуществляется это – особенно на начальных ступенях – довольно жестко, с противопоставлением, в частности, новых видов поселений – города и деревни, а также решительным разделением общества на классы. Кроме того, на самой заре цивилизации появляется класс, занятый уже не производством, а исключительно обменом продуктов, – купцы, которые, во-первых, принимают на себя роль своеобразной цепочки, связывающей группы, производящие различные виды продуктов, а во-вторых, постепенно экономически подчиняют себе агентов производства на обоих концах этой цепочки. Вместе с этим классом появляется товар товаров – деньги. В свете рассматриваемой проблемы необходимо отметить еще одну достаточно важную социальную функцию этого класса: установление коммуникаций, распространение информации, накопленной в одних обществах, по всем другим.

Выделяется и особый класс людей, занятых исключительно управленческими функциями, которые в прежних эпохах выполнялись вождями и старейшинами во многом, так сказать, «на общественных» началах. Управление становится профессией, т. е. особым видом деятельности, требующим, с одной стороны, специальной подготовки, а с другой – являющимся источником постоянного дохода. То же самое происходит и с отправлением религиозного культа, вокруг которого формируется класс профессиональных священнослужителей.

Цивилизация становится возможной потому, что производительные силы общества выходят на своеобразный критический рубеж и преодолевают его. Таким критическим рубежом является возникновение возможности производства – в соответствии с трудовой теорией стоимости – прибавочного продукта.

Сколько же времени охватывает весь данный процесс социальных трансформаций? На этот счет в науке нет единого мнения: одни считают, что производственная деятельность людей насчитывает около 2 млн лет, другие утверждают, что человек в его современном психофизическом облике сложился лишь около 100 тыс. лет назад. Можно произвести некоторые оценки, приняв во внимание, что возраст древнейших памятников письменности оценивают в 6–7 тыс. лет. Бесспорно одно: каждый последующий период протекал быстрее, и главное – приводил к более значительным достижениям. Такую тенденцию Б. Ф. Поршнев назвал законом ускорения истории на каждую последующую стадию уходит меньше времени, чем на предыдущую. Тенденцию эту можно графически изобразить в виде экспоненциальной кривой (рис. 19). Она проявляется и в неравной длительности различных ступеней одного и того же этапа (самыми длительными являются низшие ступени, наименее продолжительными – высшие).

Следует помнить и о неравномерности развития обществ, возникавших и развивавшихся в различных ареалах обитания: в одних из них были более благоприятные условия для тех или иных этапов, в других – менее (на что указывает, к примеру, Ф. Энгельс).[265] В связи с этим для нас будет представлять особый интерес еще один смысл понятия «цивилизация», который мы рассмотрим в следующем параграфе.

Рис. 19. Эволюционная кривая в различных системах координат исторического времени (П – первобытно-общинная формация; Р – рабство; Ф – феодализм; К – капитализм)

Несмотря на общее сходство психофизических характеристик всех homo sapiens, на уровне так называемой «надорганики» ученые наблюдают огромные различия людей между собой – в языке, обычаях и нравах, уровне интеллектуального развития. Ученые утверждают, что это результат различий пройденных исторических путей. Цивилизация – это не обязательно конкретный исторический период в жизни одной отдельно взятой страны или народа. Она может охватывать и множество народов, сознание и культура которых пропитаны одинаковым (точнее общим) мировосприятием или, как сейчас принято говорить, менталитетом.

Историки и социологи, исповедующие цивилизационный подход, нередко используют биологические аналогии, сравнивая развитие цивилизации с жизнью живого организма. Одним из первых, кто применил понятие цивилизации, назвав так определенный культурно-исто-рический тип развития человеческого общества, был русский историк Н. Я. Данилевский. В своей книге «Россия и Европа», увидевшей свет в 1869 году, он предложил рассматривать и анализировать процесс истории человеческого общества по аналогии с «естественной историей». А «естественная система истории должна заключаться в различении культурно-исторических типов развития (выделено нами. – В. А., А. К.) как главного основания ее делений от степеней развития, по которым только эти типы (а не совокупность исторических явлений) могут подразделяться».[266] Он выдвинул также предположение о появлении, наряду со сложившимися западным и восточным, качественно нового культурно-исторического «славянского» типа. Достаточно важным в концепции Н. Я. Данилевского был тезис об ограниченности времени исторического бытия каждого культурно-исторического типа: «Народу одряхлевшему, отжившему, свое дело сделавшему и которому пришла пора со сцены долой, ничто не поможет, совершенно независимо от того, где он живет – на Востоке или на Западе. Всему живущему, как отдельному неделимому, так и целым видам, родам, отрядам животных или растений, дается известная сумма жизни, с истечением которой они должны умереть».[267]

Идею цивилизации как культурно-исторического типа также плодотворно развивал немецкий философ Освальд Шпенглер, предсказывавший в своей знаменитой работе «Закат Европы» неминуемую гибель западноевропейской цивилизации. В отличие от Данилевского, который уподобляет ход развития культурно-исторических типов «тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения – относительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу»,[268] Шпенглер сравнивает период существования каждой из рассматриваемых им «локальных культур» с жизнью полевого цветка. Культура, утверждает он, может развиться со всеми ее характерными чертами на почве строго ограниченной местности, к которой она остается привязанной наподобие растения; ее нельзя пересадить в другую почву – в результате такой трансплантации она неминуемо погибнет (или утратит свои характерные особенности). Культура умирает также после того, как ее «душа» осуществит полную сумму своих возможностей в виде языков, вероучений, наук, искусств, народов и государств.

Время жизни любой цивилизации, утверждал Шпенглер, подчинено жесткому ритму: рождение, детство, молодость, зрелость, старость, закат (рис. 20). Первые три фазы составляют восходящий этап, четвертая – вершину, две последние образуют нисходящий этап. Восходящий этап характеризуется органическим типом эволюции во всех сферах человеческой жизнедеятельности – политической, экономической, научной, религиозной, художественной. Это культура в собственном смысле слова. Для нисходящего этапа характерен механический тип эволюции и окаменелые формы культуры. Именно данный этап Шпенглер называет цивилизацией. Период цивилизации связан с образованием огромных империй. Шпенглер объясняет этот процесс тем, что энергия культурного человека направлена главным образом вовнутрь, а цивилизованного – вовне. Надо отметить, что позднее в немецкой социологии противопоставление Кикиги Zivilization (культуры и цивилизации) стало частью критики современного индустриального общества, которое многими воспринимается как безличная сила, стандартизовавшая человеческую культуру и сознание.

В 20-х годах ХХ века с книгой «Закат Европы» ознакомился английский историк Арнольд Тойнби и пришел к выводу, что общая концепция Шпенглера верна, однако его не удовлетворял способ, каким она обоснована. Тойнби задался целью подвести под эту теорию основательный эмпирический фундамент. Главным трудом его жизни ста-

Рис. 20. Этапы развития локальных цивилизаций по О. Шпенглеру

ло 12-томное «Исследование истории» («Study ofHistory»), на 6 тысячах страниц которого изложен огромный фактический материал из истории всех существовавших в прошлом народов и цивилизаций.

Тойнби также выделяет 5 основных фаз развития любой цивилизации: возникновение, рост, стабилизация, разложение, гибель. Опираясь, по его собственным словам, на самые последние достижения исторической и археологической науки, он выделяет более двух десятков (точнее, двадцать одну) цивилизаций, сложившихся на протяжении человеческой истории. Причем сохранилось из них к началу ХХ века лишь 8: западная, византийско-ортодоксальная, русско-ортодоксаль-ная, арабская, индийская, дальневосточная, китайская, японо-корейская. Следует отметить, что в последнем, 12-м томе «Исследования истории», вышедшем в 1961 году, он говорит только о 13 развившихся цивилизациях, а все остальные рассматривает в качестве спутников какой-либо из развившихся. Скажем, русская цивилизация оказывается спутником сразу двух цивилизаций: православно-византийской – от принятия христианства до Петра I и западной – от Петра I до настоящего времени.

В качестве основного стимула развития любой цивилизации А. Тойнби рассматривает действие введенного им самим закона вы1зова-и-ответа. «Вызов (со стороны внешних – природных или социальных – сил. – В.А., А.К.) побуждает к росту. Ответом на вызов общество решает вставшую перед ним задачу, чем переводит себя в более высокое и более совершенное с точки зрения усложнения структуры состояние. Отсутствие вызовов означает отсутствие стимулов к росту и развитию. Традиционное мышление, согласно которому благоприятные климатические и географические условия способствуют общественному развитию, оказывается неверным. Наоборот, исторические примеры показывают, что слишком хорошие условия, как правило, поощряют возврат к природе, прекращение всякого роста».[269] Другими словами, вызов – это насущная задача, точнее, комплекс задач, который ставит перед данным конкретным обществом историческая ситуация, и каждый шаг общества вперед связан с ответом на такой вызов. Таким образом, цивилизация возникает, существует и развивается благодаря постоянным, непрекращающимся усилиям человека.

По каким критериям можно судить о том, происходит ли рост цивилизации?

Во-первых, по возрастанию власти над окружающей природной средой, повышению степени независимости от ее изменчивости и капризов. Этого удается достичь благодаря совершенствованию техники. Правда, здесь тоже кроется определенная опасность: излишний акцент внимания на одностороннем развитии какой-либо одной стороны производственной деятельности может завести цивилизацию в своего рода эволюционный тупик, и она превращается в «задержанную цивилизацию» (так, полинезийцы стали прекрасными мореходами, эскимосы – рыбаками, спартанцы – солдатами): техника продолжает совершенствоваться, а цивилизация остается статичной.

Во-вторых, по усилению власти над человеческим окружением: «У цивилизаций, только что зародившихся, существует тенденция не только к росту, но и к давлению на другие общества».[270] Другими словами, у молодых цивилизаций наблюдается постоянная экспансия, направленная как на расширение своих географических границ, так и на усиление своего влияния на соседние страны и народы тем или иным способом. Это главные критерии. Существует и ряд частных критериев, раскрывающих, детализирующих проявление главных.

Важное место в концепции А. Тойнби занимает рассмотрение взаимодействия между личностью и обществом, или между «микрокос-мом» и «макрокосмом». Он считает, что микрокосм вносит в макрокосм целенаправленное действие. Однако необходимо различать степень вклада в этот процесс в разной степени одаренных людей. Ответ на вызов вырабатывает творческая элита, численно составляющая незначительную часть общества. Эта малочисленность не уменьшает степени влияния на инертное большинство, ибо «духовно озаренная личность, очевидно, находится в таком же отношении к обычной человеческой природе, в каком цивилизация находится к примитивному человеческому обществу».[271] Механизм, с помощью которого творческая элита увлекает за собой основную часть общества, Тойнби называет мимесис (этот термин, буквально переводимый как «подражание», заимствован из древнегреческой философии, где он означал суть творчества).

Однако со временем творческая элита, активно воздействовавшая на пассивное большинство с помощью своего авторитета, утрачивает творческие способности («терпит неудачу», выражаясь словами Тойнби). Это может случиться по двум причинам.

Во-первых, лидеры могут неожиданно для себя подпасть под гипноз своих собственных приемов воздействия на массы и начать некритически относиться к своим действиям.

Во-вторых, утрата творческих способностей может произойти вследствие самой природы власти, которую бывает трудно удержать в определенных рамках. «И когда эти рамки рухнули, управление перестает быть искусством… Страх толкает командиров на применение грубой силы, поскольку доверия они уже лишены».[272] В результате творческая элита превращается в «господствующее меньшинство», которое, не желая расставаться с властью (хотя уже и не в состоянии использовать ее на общее благо), все чаще опирается не на авторитет, а на силу оружия. Это банкротство господствующего меньшинства, его растущая неспособность справиться с новыми вызовами, новыми проблемами, ведет ко все большему отчуждению его от основной массы общества, превращающейся во «внутренний пролетариат». Так происходит надлом цивилизации.

Таким образом, процесс надлома, а за ним и распада осуществляется на фоне попыток укрепления власти «господствующего меньшинства», которое, хотя и утрачивает свою творческую энергию и созидательный порыв, но еще надолго сохраняет свои возможности контроля над окружением. В ходе социального раскола образуются три основных типа социальных групп.

1. Правящее меньшинство, которое, попирая все права, пытается силой удержать господствующее положение и наследственные привилегии.

2. Внутренний пролетариат, восстающий против такой несправедливости; при этом движения его, помимо справедливого гнева, вдохновляются также страхом и ненавистью, что разжигает насилие.

3. Внешний пролетариат, состоящий из народов, прежде находившихся под господством и контролем цивилизации.

«И каждая из этих социальных групп рождает свой социальный институт: универсальное государство, вселенскую церковь и отряды вооруженных варваров».[273]

Движение цивилизации к распаду проявляется в эскалации внутренних братоубийственных войн. Это порождает в обществе военный психоз. «Прозрение наступает, когда общество, неизлечимо больное, начинает вести войну против самого себя. Эта война поглощает ресурсы, истощает жизненные силы».[274] Цивилизация гибнет. Однако процесс этот, по утверждению Тойнби, неизбежно завершается актом творения – на обломках старой цивилизации вырастает новая.

Особенности взглядов Питирима Сорокина на периодизацию общества состоят в том, что он концентрирует свое внимание главным образом на эволюции духовной жизни, в значительной степени оставляя в стороне процессы материального производства. Сорокин был одним из первых американских социологов, привлекших внимание к проблемам аксиологии – учения о ценностях. При этом его понятие о ценностях тесно связано с представлением о трех высших типах цивилизаций («суперкультур»): идеациональной, сенситивной и идеалистической. Это не «локальные цивилизации», как у Шпенглера и Тойнби, а скорее определенный тип мировоззрения, присущий не какому-то отдельному человеку, классу или социальной группе, а господствующий в данный период в сознании огромных масс людей, общества в целом. Мировоззрение же есть не что иное, как определенная система ценностей.

Какие типы мировоззрения выделяет Сорокин?[275]

1. Религиозное мировоззрение, связанное с идеациональной супер-системой. Оно, по Сорокину, характеризует такой тип развития человеческой истории, когда господствующее положение среди всех других форм идеологии занимает религия. Судя по привлекаемому эмпирическому материалу, Сорокин анализирует этот тип суперкультуры прежде всего на базе средневековья. В этот период католическая церковь действительно обладала монополией на идеологию. Влияние этой идеологии на все другие формы общественного сознания и духовной жизни – науку, философию, искусство, мораль – ни в какое сравнение не идет с тем воздействием, которое сама она испытывала с их стороны. Следует отметить, что Сорокин не пытается выяснить причины, лежащие в основе такого положения вещей (не касаясь вопросов ни феодальной собственности, ни церковного землевладения), и факторы, ведущие к его изменению. Он просто констатирует факты и приходит к выводу о том, что могущество церкви в эпоху средневековья обусловливается господством религиозного сознания.

2. Сенситивная суперкультура, напротив, связана с доминантой материалистического мироощущения. Поэтому она во многом является прямой противоположностью идеациональной суперкультуре. Эта эпоха наступает тогда, когда религиозное мировоззрение полностью сдает свои позиции, уступая мировоззрению материалистическому. Такое положение вещей, считает Сорокин, неизбежно ведет к изменению всего уклада общественной жизни. Различия идеациональной и сенситивной суперкультур – это прежде всего различия идеалов. Люди идеациональной суперкультуры весь свой интерес сосредоточивают на ценностях вечных, непреходящих (и прежде всего – на религии). Представители же сенситивной суперкультуры все свое внимание устремляют на ценности, носящие временный, преходящий характер, материальный интерес у них всегда преобладает над идеальным, религиозным. Сенситивная суперкультура, утверждает Сорокин, превалировала в античной цивилизации с III до I века до н. э. А в современном западном обществе она наступила лишь в XVI веке и в настоящее время клонится к своему окончательному (или очередному?) закату.

3. Еще одна фаза развития общества – идеалистическая суперсистема. Ее господство не связано с каким-то новым видом мировоззрения (которых может быть лишь два – либо религиозное, либо материалистическое). Оно являет собою переход от одного к другому. Это смешанная культура, и направление ее развития зависит от направления перехода – от сенситивной суперкультуры к идеациональной или наоборот. В настоящее время, утверждает Сорокин, человечество вновь стоит на пороге появления новой идеациональной суперкультуры, ибо господству сенситивной суперсистемы подходит конец.

Вообще идея такого циклического развития вполне в духе общих воззрений П. А. Сорокина на направленность социального развития как на некий нелинейный прогресс. Из всех кривых, иллюстрирующих процессы развития, он предпочитает синусоиду. Моделью такого движения мог бы также послужить маятник: две крайние фазы его колебания отражают нахождение общества в идеациональном и сенситивном состояниях, нижняя же точка – в идеалистическом.

Нетрудно убедиться в том, что такой подход в чем-то перекликается с законом интеллектуальной эволюции О. Конта. С той лишь (правда, весьма существенной) разницей, что у Конта отсутствует идея циклической повторяемости, и человечество у него, выходя из длительной теологической стадии и пройдя вслед за этим через неопределенно-туманную метафизическую, вступает в светлое завтра позитивной или научной стадии, которому не предвидится конца. Сорокин же утверждает идею бесконечной повторяемости и смены фаз трех суперкультур.

1. Существуют два основных социологических подхода к периодизации истории развития человеческого общества. Первый из них – формационный – основан на понятии общественно-экономической формации, которая соответствует исторически определенным типам общества, основывающимся на определенном способе производства. Способ производства – это совокупность надстройки и базиса, который, в свою очередь, представляет собою неразрывное единство производительных сил и производственных отношений. В марксистской социологии выделяют пять общественно-экономических формаций.

2. Первобытнообщинная формация характеризуется элементарными производственными отношениями, основанными на общественной (точнее общинной) собственности на средства производства. Частная собственность не может здесь возникнуть в силу отсутствия прибавочного продукта: все, что производится (точнее, добывается), потребляется без остатка. Такому базису соответствует чрезвычайно слабо развитая надстройка, поскольку нет возможности профессионально заниматься соответствующими ей видами деятельности.

3. Рабовладельческая формация базируется на рабском принудительном труде. Рабство как социальный институт определяется в качестве формы собственности, которая дает одной личности право на владение другой личностью. Прибавочный труд здесь уже не равен нулю: раб производит продукцию в объеме, несколько превышающем стоимость собственного пропитания. Благодаря наличию прибавочного труда развиваются товарно-денежные отношения, возникает частная собственность и государство.

4. Феодальная формация основана на арендных отношениях в сфере землепользования. Она представляет собою экономическую и политическую систему, которая была чаще всего децентрализованной (или слабо централизованной) и зависела от иерархической системы личных связей внутри дворянства, несмотря на формальный принцип единой линии авторитарности, восходящей к монарху. Классовая борьба между феодалами и крестьянами сосредоточивалась прежде всего на размерах производственных единиц, назначаемых арендаторам, условиях аренды, а также на контроле над основными средствами производства.

5. Капиталистическую формацию можно кратко охарактеризовать наличием следующих черт:

1) частная собственность и контроль над экономическим инструментом производства, т. е. капиталом;

2) приведение в действие экономической активности для получения прибыли;

3) рыночная структура, регулирующая эту активность;

4) присвоение прибыли собственниками капитала (при условии налогообложения государством);

5) обеспечение трудового процесса рабочими, которые выступают свободными агентами производства.

6. Тенденция неуклонного роста доли прибавочного продукта в общем объеме ВВП позволяет предположить возникновение пятой формации, которую в соответствии с марксистской традицией называют коммунистической. Являясь скорее доктриной, нежели практикой, понятие коммунистической формации относят к таким грядущим обществам, в которых будут отсутствовать:

1) частная собственность;

2) социальные классы;

3) принудительное («порабощающее человека») разделение труда;

4) товарно-денежные отношения.

Характеристика пятой формации прямо вытекает из перечисленных выше свойств. К. Маркс утверждал, что коммунистические общества будут формироваться постепенно – после революционного преобразования капиталистических обществ.

7. Периодизация истории, произведенная Г. Морганом, включает в себя три этапа: дикость, варварство, цивилизация. Последний из них, представляющий собою период появления промышленности (в собственном смысле слова), а также сферы духовного производства, включая развитые формы религии, науку и искусство, возникает после изобретения и введения в постоянное пользование письменности.

8. Авторы и последователи концепций локальных цивилизаций использовали биологические аналогии, сравнивая развитие цивилизации с жизнью живого организма. Под локальной цивилизацией понимается определенный культурно-исторический тип развития, характерные черты которого детерминируются географическими условиями жизни общества. Как и живой организм, всякая локальная цивилизация имеет свою периодизацию развития – рождение, детство, зрелость, старость и смерть (закат).

9. Разработанная П. А. Сорокиным концепция циклических цивилизаций основана на представлении о ценностях, господствующих в обществе в тот или иной исторический период. В соответствии с этим Сорокин выводит три высших типа цивилизаций («суперкультур»): идеациональная, сенситивная и идеалистическая. Идеациональная суперкультура характеризуется доминированием духовных ценностей, сенситивная – материалистических; идеалистическая – переходный период от одного из этих типов к другому.

1. Каковы, по Марксу, составные части способа производства?

2. Что такое базис и надстройка?

3. В чем состоят причины ограниченности эффективности использования рабского труда?

4. В чем выражается прогрессивная сущность социального развития при переходе от одной общественно-экономической формации к другой?

5. Каковы определяющие характеристики пятой общественно-эко-номической формации?

6. В чем состоят преимущества формационного подхода к анализу развития человеческого общества?

7. Что является определяющей характеристикой цивилизации по Моргану?

8. В чем заключается сущность закона ускорения истории?

9. Каковы основные положения концепции локальных цивилизаций?

10. Какая идея лежит в основе циклической теории Сорокина?

1. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. – М., 1991.

2. Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд. Т. 23.

3. Современная западная социология: Словарь. – М., 1990.

4. Сорокин П. А. Кризис нашего времени // Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. – М., 1992.

5. Тойнби А. Дж. Постижение истории. – М., 1991.

6. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. – М., 1983.

7. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч., 2-е изд. Т. 21.

8. Шпенглер О. Закат Европы. – М., 1993.