БЕСЕДА НА РОК-КОНЦЕРТЕ

— Когда уже воцерковленный человек вдруг открывает для себя мир рокмузыки — всегда ли это шаг назад, понижение планки?

— Очень по-разному бывает. Люди очень разные.

Для кого-то это будет понижением градуса духовной жизни, оскудением его души.

А для кого-то — напротив, признаком очеловечения, знаком того, что человек прекратил некое насилие над собой, прекратил подгонять себя под заданные книжные параметры и разрешил себе просто быть человеком, своим собственным сверстником. В конце концов, сказать себе правду о себе — это тоже поступок.

И есть третий вариант — когда человек обращается к миру рок-музыки ради другого. Ради того, чтобы быть понятным и чтобы ему были понятны его сверстники. Ведь есть лакуна в нашей православной культуре: у нас нет душевности. Есть вершины духовности. Есть болото приходских суеверий. Нам бы еще найти и освоить обычное Средиземье. Средиземье нормальной христианской человеческой культуры, пронизанной христианским смыслом. Нам нужно не только вершинное «Добротолюбие» — нам нужны детские сказки, нам нужен детский православный спектакль, нужно художественное православное кино, православные клубы молодежного общения. Так что паки и паки скажу: прежде чем обожиться, нужно очеловечиться.

— А как вообще Вы относитесь к рок-музыке?

— Плохо. Я никогда не любил и не понимал рок-музыку. Но это не мешает мне дружить с рок-динозаврами и даже бывать на рок-концертах. Понимаете, есть люди, реальные люди. Представьте себе, такие же проблемы стояли перед священниками лет двадцать назад, когда к ним приходили люди, работающие в органах КГБ. По форме — враги, и вдруг оказывается, что это тоже люди. За погонами — у них сердце есть, и там тоже бывает покаяние. Не все люди, которые шли в КГБ, работали против своего народа. Были там и такие структуры, которые действительно защищали Родину. Они не были палачами. Они не занимались слежкой, борьбой с инакомыслием, — и как к ним было относиться?

И мне кажется, сегодня похожая ситуация складывается с рок-культурой: там есть люди.

Очень часто мы, православные люди, плюемся, говоря: «Все эти рокеры одинаковы, все они одним сатанинским миром мазаны». Это слишком легкое и, в конце концов, даже кощунственное решение.

Есть Христовы слова: Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф 7:12). Хотели бы мы, чтобы о нас и нашей вере судили так же «глобально», как мы судим о мире рока? Давайте подумаем: почему Православие одних влечет, а других страшит? Мы обижаемся, когда натыкаемся на не-наши представления о нашей вере. Так и рокеры обижаются, когда укалываются о наши представления об их любви. Есть ли в нашем, церковном, мире дурь, а в их, рок-мире, — сатанизм? Есть. Но и то и другое — не все Православие и не весь рок.

Нам не хотелось бы, чтобы эту дурь считали родовым признаком всего православного мира. Но тогда и мы сами должны оградить себя от размашистых суждений о других мирах. Наш мир сложен. Но и другие миры тоже пестры.

Для православных людей слово «рок» — это прежде всего обозначение сатанеющей толпы. А для части людей, любящих рок, упоминание этого слова пробуждает воспоминание о совсем ином: о катарсисе, пережитом на рок-концерте, о совестном ожоге, причиненном точным поэтическим образом, о чистой поэзии, которая ложится на гитары Шевчука и Кинчева…

Рок — это протест, это разрушение. Но разрушение чего? Неужто все, что можно разрушить «в мире сем», является христианским? Разве только под колокольни можно класть динамит? Не слишком ли много в нашей жизни и истории нагромождено вавилонских башен?

Есть, есть тот рок, который взрывает «вавилоны». Как взрывают и бомбят ледяные заторы весной, чтобы дать путь реке.

Огни лукавых столиц Ворожат беспечные души. Пустота

Гнёзда вьет изнутри. Смотри на сытую грязь, С ними ты завязан по уши, Ты здесь жил, Так иди и смотри.

Это строки из песни Константина Кинчева («Антихрист-мегазвезда»).

Люди, выросшие на рок-культуре, нередко проходят через труд и боль разрыва с миром праздной и навязчивой скуки: скучно идти по старой колее оргий и гулянок, душа желает чего-то другого. И возвращаться в мир «белых воротничков» и карьеры — тоже невмоготу. От кого это чувство духовной жажды, желание убежать от «пустоты изнутри»? От Бога или от сатаны, который якобы всем заправляет в мире рока? Оно от Бога. Но пришло оно в эти души через рок. И к Богу оно их и привело.

Вот в этом кощунство тотального осуждения рока: если Бог действует через рок, через некоторых людей из мира рока и через некоторые песни, сказанные на языке рока, то не стоит весь мир рока замазывать одной черной краской сатанизма.

Иеромонах Сергий (Рыбко) справедливо сказал, что в из-церковной критике рок-музыки слишком много лжи, несправедливых обобщений и натяжек: «Давайте теперь посмотрим на последствия такого решения. Прежде всего, это неправда. А любая ложь, даже когда человек невольно заблуждается, отвращает от всего, что он говорит, даже если остальное — правда. По причине этой лжи Церковь теряет миллионы душ, в основном молодых, которые могли бы стать подлинными ее членами, глубоко верующими людьми, могли бы проповедовать христианские убеждения своим сверстникам и тем самым ощутимо повлиять на современную молодежную среду. "Обличители" современной культуры, отталкивая молодежь от Православия, не берут ли на душу грех?».

Приведя эти слова отца Сергия, несогласная с ним «православная» журналистка парирует: «Никаких последствий "гонения" Церкви на рок-музыку никто не ощущает — скорее наоборот: рок-музыка и ее адепты постепенно входят в церковную среду»[1121].

Вот-вот: несколько пришедших молодых людей примечаются (и у кого-то из церковных людей вызывают чувство успокоенности: мол, видите, немножко молодежи в Церкви есть и, значит, все у нас с миссионерством и педагогикой нормально; а у кого-то — как у той же Хорецкой — даже эти немногие вызывают испуг и отвращение), а миллионы людей, отвернувшихся от Церкви, прошедших мимо нее, не замечаются.

— А есть ли церковные аргументы против сближения с роком?

— Наиболее здраво эти контраргументы высказал один мой коллега по Академии.

Первый из них — «сама по себе ситуация массового, стадного скопления людей, способных впасть в любую агрессию, опасна и греховна. Не возникнет ли тогда для человека соблазн подумать: "Вот и хорошо, вот оно, христианство. Как славно, можно прийти на концерт, послушать пятиминутную проповедь диакона или архимандрита, потом оторваться по полной программе и считать себя нравственно благополучным православным человеком"».

Второе препятствие — «Такие мероприятия опасны и для тех, ради кого они проводятся. У слушателей формируется сознание того, что, пребывая на рок-концерте, они при этом оказываются вполне благополучными православными христианами. Кому-то надо идти на всенощную, а нам — на концерт, но то и другое неплохо».

Третий аргумент звучит так: «Будем иметь в виду и то, что любое массовое молодежное собрание предполагает подпитывание себя помимо музыкальных ритмов (для значительной части аудитории) легкими или не слишком легкими алкогольными напитками. Курение — фон, постоянно сопровождающий подобные мероприятия, притом табакокурение — самое невинное из всего того, что люди там курят».

Кроме того, этот критик сказал, что не может себе представить, чтобы в Византии православный проповедник пошел с проповедью в театр, что никогда доселе Церковь не использовала светские сборища для своей проповеди. Более того, он полагает, что вообще в церковной истории никогда не было специальной молодежной политики, подстраивания под вкусы молодежи. И, наконец, он полагает, что молодого священника проповедь на рок-концерте может увлечь, и он станет ходить по рок-тусовкам вместо служения литургии.

По первому вопросу я могу заметить, что подобный риск есть в любой проповеди и в любом церковном действии, обращенном к малоцерковным и нецерковным людям. Разве не та же опасность подстерегает тех, кто крестит людей без предварительного многомесячного оглашения? Разве не точно так рискует священник, венчающий или отпевающий незнакомых ему людей? А священник, пришедший на «презентацию» очередной фирмы или банка, разве не способен породить у своих слушателей, сотрапезников и «спонсоров» ту же самую иллюзию их духовного благополучия? Всегда есть опасность, что человек сочтет первую же свою встречу с Церковью исполнением всей «необходимой программы». Но это означает только одно: при каждой такой встрече церковный человек должен объяснять новичку, что мир Церкви сложнее и богаче и что первый лучик есть лишь залог светового потока, который мог бы не просто коснуться, а преобразить всю твою жизнь.

Но вот как раз на том рок-концерте такой риск был минимален. По той простой причине, что песни Шевчука — это и в самом деле болевые уколы в совесть. Они как раз своей обнаженной болью и срывают маску благополучия и комфорта, понуждают душу к мысли и покаянному раздумью, а последнее — при определенной подсказке — легко может перерасти в покаянную молитву.

То же самое касается и гипотетического риска для священника. Мне, по правде сказать, неизвестны священники, которые ходили бы на рок-концерты вместо литургии. А вот число священников, забросивших служение ради бизнеса, исчисляется десятками. И логика зачастую была очень простая. Батюшка начинал восстанавливать храм. Нужны деньги. У прихожанок их нет. Начинает ходить по спонсорам. А у нас почти невозможно со спонсорами общаться, если не переходишь с ними на «ты», если не входишь в очень тесный режим общения, то есть вместе в баню, вместе на пиво, а уж там начинается разговор по душам. Среди прочего эти спонсоры рассказывают батюшке, как и на чем они делают деньги, как уходят от налогов. Затем эти «духовные чада» предлагают через храм провести какую-нибудь покупку, пользуясь налоговыми льготами. Дальше — больше: батюшка сам осваивает технику «купи-продай» и начинает думать: «А зачем мне эти коммерсанты, я уже сам знаю, где что покупается, продается». Конечно, всё ради храма! Следующий шаг: «В конце концов, я тоже частьцерковной жизни, и мне тоже нужны условия для работы, для жизни, потому что здоровье священника — это богатство прихожан. И потому часть полученных денег можно пустить на себя». Наконец, последний шаг: человек начинает заниматься только бизнесом и уже ощущает неудобство из-за того, что надо тратить время на службу. И уходит.

Я помню, в одном белорусском городе по дороге на лекцию мы беседовали на эту тему с секретарем епархии, и он тут же показывает в окно везущей нас машины: «Да-да, вот в этом обменнике наш бывший иеродиакон работает, а в этом месте наш бывший иеромонах купил себе квартиру, с женой живет, сан с себя снял…».

Так что обмирщиться и заразиться можно где угодно. Это зависит не от меры мерзости внецерковной среды, а от нашей собственной теплохладности. Можно собою согреть рок-концерт, а можно и в алтаре «простыть».

И знакомство с бизнесменами по меньшей мере не менее опасно, нежели знакомство с рокерами. Но что-то не слышно предостережений: «Братья священники, остерегитесь общаться с предпринимателями, иначе вам станет неинтересно служить литургию!»

Да и вообще нет на свете вполне безопасного дела. Даже молитва может быть опасной: можно «замолиться» и впасть в прелесть…

Я же лично знаю с десяток священников, которые до своего обращения в Церковь были рок-музыкантами. И это хорошие батюшки.

Была ли в истории Церкви проповедь в местах «развлекательных»? — Апостол Павел проповедовал в афинском Ареопаге на собрании языческих философов, а отнюдь не церковных старост. А в Византии «театром» называлось место дискуссий интеллектуалов. Спектакли, представляемые в таком театре, — это были заранее подготовленные высокориторические речи или диспуты[1122]. И эти речи касались и богословских тем.

А что в истории Церкви не было особой молодежной политики — так, может, об этом плакать надо, а не гордиться?

Что касается «привыкания к рок-музыке» и хождения на концерты вместо всенощной — это довольно гипотетическая ситуация. Для большинства посетителей рокконцертов «всенощное бдение» — это вообще совершенно неизвестная им реальность.

Конечно, если семинарист вместо службы пойдет на рок-концерт — это плохо. Но если студент пошел на рок-концерт вместо дискотеки — то, пожалуй, он избрал лучшее. Прикосновение к одной и той же ступеньке для одного человека будет нисхождением, а для другого — подъемом. Увы, в современной церковной педагогике отчего-то считается, что все мы уже в идеальном состоянии и потому всё меряется отстоянием от исихастского идеала (а потому и осуждается).

В общем — классическая полемика оптимиста и пессимиста насчет наполнения ведра. Для пессимиста оно полупустое. Для оптимиста оно же наполовину полное. Дорогу между храмом и свинарником можно измерять расстоянием от храма (и тогда это будет повод к постоянным досадам и сожалениям). А можно измерять его отстоянием от свинарника (и тогда каждый шаг будет поводом к радости). Важно заметить вектор движения и тогда уже поддерживать одно и препятствовать другому. Я был рад увидеть на концерте ДДТ своих студентов из МГУ, но испытал более сложное чувство, увидев там же моих молодых прихожан, и был бы однозначно огорчен, если бы увидел там семинаристов.

Присутствие православного проповедника на рок-концерте сводится к беседе и проповеди, а не пению и танцам.

Кроме того, аргумент «концерт опасен тем, что на него могут пойти вместо всенощной» слишком силён. Им можно убить любое церковное дело. Ведь априори ясно, что для православного человека важнее всего молитва. И тогда можно сказать: «Не смей читать богословские книги, потому что ты можешь их читать вместо всенощного бдения», «Не смей помогать в реставрации храма, потому что в это время ты мог бы в уединении читать Псалтирь!», «Не смей…». Ну, в общем — ничего не смей, потому что любое дело отвлекает от молитвы.

Если бы православный человек вместо всенощной пошел на такой концерт, для него это был бы шаг в минус. Но есть огромное количество людей, которые в ближайшее десятилетие не смогут молиться вместе с нами, пережить то, что мы переживаем на православном богослужении. А так — хотя бы в этой, доступной для них форме хоть какое-то зернышко в них упадет…

Я думаю, здесь все дело в том, как устроен наш глаз. Дадим ли мы себе установку на то, чтобы отмечать минусы и недостатки или все же будем бережно коллекционировать те плюсы, которые в них проявляются. Я знаю, разумом знаю, что в такой работе есть огромные плюсы, что это многим людям помогает впервые всерьез задуматься о Православии, о Церкви. Хотя у меня тут возникает некий конфликт между моим эстетическим чувством и рассудком миссионера.

Вообще же все услышанные мною контр-доводы мне показались мелкими. По сравнению с тем, чему я был свидетелем. А я видел, как менялись души ребят, их жизни.

В Челябинске 18-летний рокер после призыва Кинчева прийти на мою лекцию весь день ходил за мной как приклеенный. При расставании он сказал: «За этот день Вы перевернули все мое сознание!.. Это самый счастливый день моей жизни». Он действительно выглядел счастливо-ошарашенным. Даже ради одного такого мальчишки можно пожертвовать толикой внутрицерковных «неприятностей» и сплетен.

Как тут не вспомнить слово честертоновского отца Брауна: «Если вы не понимаете, что я готов сровнять с землей все готические своды в мире, чтобы сохранить покой даже одной человеческой душе, то вы знаете о моей религии еще меньше, чем вам кажется»[1123]. А здесь и разрушать-то, и менять ничего не надо — надо просто не-зло посмотреть на наших детей и их увлечения.

А ведь такой мальчишка не один. «После концерта нас нашли несколько молодых людей, креститься хотят. Пришлось открывать для них катехизаторские курсы: очень грамотные ребята оказались. Сейчас готовим их к Крещению», — рассказывает отец Артемий Скрипкин, организатор концерта «Рок к Небу»[1124].

Нет на свете вполне безопасного дела. Даже молитва может быть опасной: можно «замолиться» и впасть в прелесть… Но однажды молитва стала защитой от критики рок-проповедников. В Греции в монастыре преподобного Серафима Саровского иеромонах Нектарий (Нектариос Мулациотис) создал из монахов рок-группу «Элефтери» («Свободные»). «Можно было бы ожидать, что монашеская рок-группа станет оплотом церковного либерализма, но все оказалось совершенно иначе. Отец Нектарий отличается крайним консерватизмом, активно участвовал в церковных кампаниях, направленных против исключения графы о религии из удостоверения личности, является председателем Координационного комитета против системы "Шенген". Среди прочего монашеская рок-группа записала песню и видеоклип "Микрочип". Чип, внедренный в человеческое тело, поет: "Я такой маленький чип, что приведу тебя к рабству". В другой песне «Свободные» поют: "Люди всех народов, объединяйтесь — призывает нас новый мировой порядок… Безбожная цивилизация заключает договоры и соглашения… Гуманисты и полицейские народов говорят о мире, но они бомбят нас и удерживают нас угрозами. Любовь, истина и справедливость разрушены модернизацией. Держись, брат, есть Бог"»[1125]. Диск с такими антиглобалистскими песнями побил в Греции все рекорды раскупаемости, стал «платиновым». В 2000 году Синод Элладской Церкви все же высказал этому монастырю порицание за слишком светский характер их миссионерской деятельности[1126]. Им было рекомендовано не участвовать в хит-парадах (т. е. в «сборных солянках», сольные же выступления не были запрещены). Монахи не стали защищаться и открывать публичную дискуссию. Их ответная телеграмма в Афины была предельно краткой: «Христос воскресе, радость моя!».

— Но ведь если церковь входит в соприкосновение с миром рока — то может начаться стремительное проникновение рок-музыки именно внутрь церковной жизни. Так и до рок-литургии дойти можно!

— Такое мнение я считаю неуважительным по отношению к Церкви. Церковь достаточно здорова, чтобы не прогибаться и не мимикрировать под каждый встречный проект. Церковь достаточно здрава, чтобы защищать свои традиции и святыни и самой решать, куда можно допускать «ветер перемен».

Смотрите: уже более тысячи лет миру известен орган. Когда-то именно в православной, восточно-христианской культуре возник орган. Византийский император Константин V (741–775) подарил орган франкскому королю Пипину Короткому и вместе с ним направил во Францию монахов-музыкантов для обучения местных мастеров.

В XVII веке арабский диакон Павел Алеппский, проезжая через Казакию (так он именовал земли нынешней центральной и восточной Украины) заметил, что в церковном богослужении употреблялся орган, причем речь явно шла не о храмах латинского обряда. Но — не прижилось. И даже гений Чеснокова, в начале XX века попробовавшего переложить нашу Литургию для инструментального сопровождения, не изменил ситуацию. Наверно, по той причине, что орган и скрипка в церкви — это первый шаг к тому, чтобы потом в ней появились буддийские молитвенные мельницы. Ничто не может и не должно заменять естественный, Богом данный, человеческий голос. Его не в силах заменить никакие инструменты или электронные технологии. Голос простой бабушки, иногда фальшивящий, плохо поставленный, для Всевышнего ценнее, чем цифровые записи хоров и принудительная вентиляция органа.

Но за пределами нашего Богослужения мы продолжаем любить органную музыку. Православным людям не вменяется в вину, если они ходят на органные концерты в консерваторию или даже в католический костел. Я знаком и с православными повелителями органных труб. Но сама Православная церковь орган в свое богослужение не впустила.

Тем более нет никаких оснований считать, что мы вдруг не устоим перед рок-музыкой. Никто из нас, «рок-проповедников», не желал бы, чтобы рок-музыка вошла в храм. От проповеди на рок-концерте до молитвы под рок-музыку все же огромная дистанция. И проходить ее мы не собираемся.

Хотя и по поводу органа мне довелось однажды услышать: «Но если монах поставит Баха вместо того, чтобы читать псалтырь…». Ну, во-первых, не все мы монахи. И потому устав монашеской кельи не стоит распространять на всех христиан (тем паче, что и монашеская «келья устава не знает» — в отличие от общественного богослужения). Вовторых, даже в случае с монахом есть свои варианты этого «вместо». Конечно, если он будет слушать светскую музыку вместо молитвы — это плохо. Но если он будет слушать ее вместо того, чтобы сплетничать об отце наместнике — это хорошо.

Мы, рок-проповедники (игумен Сергий (Рыбко), я, священник Олег Стеняев), не скрываем, что мы — консерваторы в литургическом смысле, то есть мы не хотим перемен в храме: пусть Богослужение остается традиционным, с церковнославянским языком и старым календарем.

Реформы мы предлагаем не в храме, а в околоцерковном пространстве, во дворе храма. Веру Церкви, ее молитву, ее стиль благочестия никто не собирается трогать. Но вне храма, в «прихрамовом дворике», в пространстве контактов Церкви и светской культуры надо увидеть пространство для поиска, экспериментов и ошибок.

Так и преподобный Макарий Алтайский советовал: «Миссионер может иметь в своем доме собрания новокрещенных. В этих дружеских простых беседах он может петь для них священный гимн и пение сопровождать звуками мусикийского орудия. Кажется мне, что инструменты, приличнейшие миссионеру, суть гусли, фортепиано, гитара, арфа. Нет ли еще такого инструмента, на котором он, живя в небольшой веси, мог бы по вечерам, стоя у походной церкви своей, играть молитву Господню во услышание всего православного мира?»[1127].

Никто из нас, «рок-проповедников», не желал бы, чтобы рок-музыка вошла в храм. Мы просто призываем не использовать одну и ту же краску для описания такого огромного и очень пестрого культурного феномена, как мир рок-музыки. В ней есть группы самые разные: есть сатанинские, есть языческие, есть атеистические, но есть и люди, которые ищут православие или уже вошли в него.

Обвинять всю рок-музыку в сатанизме — это все равно что ссылаться на какую-нибудь типографию, которая издала «Сатанинскую Библию» Лавэя, и на этом основании требовать показательного суда над первопечатником диаконом Иваном Федоровым или Гутенбергом. С типографских станков сходят книги совершенно противоположного содержания — так же и в рок-музыке одни и те же ритмы могут быть использованы для того, чтобы очень разные чувства или мысли донести до людей.

При этом речь идет о том, чтобы обратиться с проповедью о Христе к людям, которые уже живут в мире рок-культуры. Когда я иду на рок-концерт, я меньше всего надеюсь встретить там семинаристов. И потому меня столь изумляет постоянно адресуемый мне вопрос — «А не кажется ли Вам, что люди, услышав Вашу проповедь, еще больше будут ходить на рок-концерты?». Авторы таких вопросов, кажется, предполагают, что кто-то может пойти на концерт Юрия Шевчука только в надежде услышать там слово диакона Кураева.

— И все же есть опасность, что рок-проповедь может стать началом разрушительных церковных реформ. Католики пошли этим путем на Втором Ватиканском соборе. И что мы видим сегодня? — пустые храмы Западной Европы.

— Проповедь на рок-концерте — это реформа не в Церкви, а в мире рок-культуры. Что же касается Второго Ватиканского Собора — не надо делать из него пугала. В Русской Церкви подобный Собор, призвавший к обновлению форм и собственно церковной жизни и форм взаимодействия Церкви с миром, состоялся гораздо раньше «Ватикана-Н». Это Поместный Собор 1917–1918 годов. Впрочем, его решения скорее забыты, нежели реализованы.

Что же касается пустоты храмов Европы — то вряд ли это следствие ватиканских реформ. В Европе много наших православных храмов, совершающих Богослужение по весьма древним уставам. Но как-то незаметно массового перехода в них католиков, испуганных реформами своей Церкви.

Кроме того, такого рода умозаключения — «начали реформы — кончили пустотой» — сродни выводам о том, что причиной смерти солдата стала медсестра, перебинтовавшая ему рану. Не в христианском мире и не в вакууме живет и экспериментирует католическая церковь, а в весьма агрессивно-враждебном окружении. Католическая церковь не учит сексуальной распущенности или потребительски-легкомысленному отношению к жизни, но зато всё вокруг нее через телеящики и газеты, школьные и университетские кафедры уже не первое столетие учит именно этому. Церковные оппоненты рок-проповеди к случаю и не к случаю любят вспомнить про масонов. Но что же именно тут-то про это забыли? Идет война. Давняя и подлая. Католическая церковь в ней маневрирует своими резервами, перебрасывает их с места на места на постоянно рвущемся фронте, а вы ее осуждаете. Похоже на сталинские приказы лета 41 года полуокруженным нашим армиям: «Ни шагу назад, только атаковать!». Наверно, не всекатолические маневры верны (папа Бенедикт явно пробует некоторые из них вернуть назад).

Но уж точно глупо думать, что вот если бы они перешли на наши трехчасовые всенощные, то их храмы стали бы переполнены… 20 веков церковной истории показывают: для переполненных храмов (не одного, а тысяч, и не раз в год, а ежевоскресно) нужно или очень малое их число (как в СССР), или жесткая государственная политика, ориентированная на внешнее благочестие, или общенациональная беда. Чего закажете?

Но вновь говорю: проповедь на рок-концерте — это то, что может поменять жизнь рокеров, а не то, что изменит жизнь прихожан. Так что от церковных людей появление рок-проповеди потребует лишь одного: если рокеры после этого зайдут в ваши храмы — не реагируйте на их непривычный внешний вид, не гоните. Это ж наши дети-подранки вернулись домой с фронта…

— Ну вот выступили Вы пусть и с замечательным словом перед началом рокконцерта. Но потом-то с этой же сцены могут зазвучать слова, весьма далекие от православия.

— Могут. Но тогда давайте вообще не появляться на светских площадках.

Нельзя печатать слово пастыря в светской газете — ибо на следующей полосе разместится астрологический прогноз, а через день в этой же газете дадут слово попсовой певичке.

Нельзя появляться на телеэкране, потому что слово патриарха в телеэфире звучит в общей сложности не более полутора часов в году, а вот пошляки-юмористы звучат в тысячи раз чаще…

Нельзя появляться в университете. Ибо богослов не может быть уверен в том, что все последующие лекции в этом университете будут совместимы с православием.

Но в надежде на то, что его слово, молитва, образ хоть кого-то обратят в сторону православия — вот в этой надежде миссионер и идет в газету, телеэфир и университет.

Но как раз на рок-концерте этот риск можно уменьшить — если ориентироваться в мире рока и выбирать, с кем стоит появиться на общей сцене, а с кем — нет… Юрий Шевчук, например, специально правит тексты своих песен, если мы встречаемся на концерте. Например, в «Метели августа» вместо «седыми богами» поет «седыми словами». В «Дожде» он заменил слова «и плясали, черт возьми» на «и плясали, как смогли». И это не по моей просьбе, а по собственному ощущению. Я бы, честно говоря, и не заметил этой перемены, если бы Шевчук сам не обратил на нее внимание после концерта… Так что просто надо знать — с кем дружить.

И еще я вынужден сейчас сказать не-смиренную вещь. Ну, не мальчик я уже. И не неофит. И вообще как бы профессор богословия. То есть о православии я нечто знаю, и вряд ли мои оппоненты могут сообщить мне что-то совсем уж мне неизвестное из мира церковной веры и жизни.

Так вот, в истории православной миссии были вещи гораздо «круче», чем проповеди на рок-концерте. Просто надо уметь замечать эти «рок»-искорки в истории самой Церкви. Например:

В 1896 году погиб Кирилл Хоси — японец, принявший православие и оставшийся на службе в японской армии. Святитель Николай Японский полагал, что чин его погребения должен был бы быть таким: «Следовало отцу Титу, отслужив провод в доме, предоставить все остальное утвержденному церемониалу и патриотическому чувству язычников, которые тоже не с дурных расположений, а с любовью к Кириллу собрались. Всего же лучше потом не в облачениях, а в частном платье во время языческой церемонии произнести надгробное слово, в котором бы, между прочим, указать, как Христова вера не мешает, а способствует геройству за Отечество сие»[1128].

Все же рок-концерт и языческая погребальная церемония — не одно и то же. Но если можно проповедовать на второй, то почему нельзя делать тоже на первом?

А вот слова инициатора миссии Кирилла и Мефодия — святителя патриарха Фотия: «Когда посол приходит к какому-нибудь народу, он не удостаивает разговором никого из людей простых и бедных, но направляется прямо к царю. А этот посол (Христос) тотчас пошел разговаривать с блудницей и разбойником, мытарем и магом» (Библиотека, 8).

Другой довод я вижу в библейском тексте: И вот, человек Божий пришел из Иудеи по слову Господню в Вефиль, в то время, какИеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение. И произнес к жертвеннику слово Господне и сказал: жертвенник, жертвенник! так говорит Господь… (3 Цар 13:1–2). Златоуст поясняет: пророк беседует с камнем (в славянском переводе: «олтарю, олтарю!») мимо царя потому что Иеровоам стал бесчувственнее камня[1129]. Как видим, даже к камню может обратиться пророк мимо окаменевшего грешника. Так и на рок-концерте мимо пьяных я обращаюсь к живым.

И вообще — это просто какая-то духовная тупость — сомневаться в том, есть или нет места и времена, неподходящие для слова о Христе! Проповедуй слово, настой во время и не во время (2 Тим 4:2). Христос в аду проповедовал, а мы тут мальчишек-рокеров перепугались!

— Но не утратят ли люди ощущение неотмирности Церкви, побывав на «православных рок-концертах»?

— Обмирщение Церкви, то есть понижение планки ее духовного уровня, происходит не на рок-проповедях. Скорее это происходит на повседневных молебнах. Когда священник освящает некую фирму, мило улыбаясь спонсорам и никак не объясняя сути христианской веры, когда в храме совершаются крестины, отпевания или венчания без слова назидания — вот тогда Церковь «обмирщается» до конторы магико-ритуального обслуживания. Когда принимаются на храм пожертвования от сомнительных типов — это не «обмирщение»? Златоуст говорил, что «Давать милостыню от неправедного богатства — все равно что дохлого осла возложить на жертвенник» (Беседы на Евангелие от Иоанна 72,5).

А проповедь есть проповедь — где бы она ни звучала… Проповедь не может оцениваться по месту своего произношения. Важно — 1) православная она или нет, 2) доходчива или нет.

Оценка же рок-проповеди та или иная — это показатель духовного такта оценщика. Один тут увидит «опопсение», «обмирщение». Другой — смирение и кенозис, служение. Византийский император Константин Vll верно сказал — «ничему Бог так не рад, как спасению душ, и извлекающий достойное из недостойного служит устами Христовыми» (Продолжатель Феофана 5,95)[1130].

— Но есть уж очень нахоженная тропка: рок-наркотики-сатанизм. Вы уверены, что, разрешив стать на первую ступень, Вы удержите от остальных?

— Есть и другие нахоженные в церковной истории тропки: сверхподозрительное отношение ко всему новому — осуждение кажущейся чрезмерной терпимости иерархов и богословов — раскол (донатистский, карловацкий, иннэнистский и т. п.).

Но давайте остановим возгонку взаимных подозрений и обвинений. Вновь говорю: проповедь на рок-концерте обращена не к тем, кто в поисках моей проповеди пришел на рок-концерт. Те, кто туда пришли, не чувствовали ни малейшей потребности испросить моего «разрешения» для своей любви к рок-музыке. А названная вами связь действительно есть. Но вот я и пробую втиснуться в эту сцепку, чтобы выступить в роли изолятора. Это тактика «встречного пала». Навстречу лесному или степному пожару поджигается другой пожар — чтобы вызвать их столкновение и не допустить разрастание пожара в самом опасном направлении.

— Но не дойдем ли мы до «православных дискотек»?

— Лет 10 назад я глубоко возмутился бы предложению создавать православные дискотеки. Сейчас я сам к этому призываю. Только слово «православие» не должно быть в названии, а вот «чистая дискотека», на которой ребята могли бы отдохнуть, не боясь нарваться на наркобарона, очень даже может возникнуть под патронатом Церкви.

Ну, вы знаете, что у детей есть очень нехорошая привычка — вырастают они… А как вырастут — женихаться начинают. Дело-то хорошее, но где его делать? В старину все было ясно: гармошка за околицей заиграла — и вся молодежь туда до утра. В городах же для дворянской молодежи были вечера и балы. А сегодня где православной молодежи танцевать? На обычные дискотеки их страшно отпускать — там по данным разведки наркотики в таком законе, что даже и музыку ставят такую, что без «дозы» не «въедешь». В храме не потанцуешь, да и не познакомишься. Хотя и видим мы в наших храмах, как мальчик-алтарник через Царские врата перемигивается с девочкой-хористкой. Но хорошо ли это? «Дом Мой — дом молитвы наречется», а не «дом свиданий».

Нам нужны молодежные православные гетто — такие места, где молодежь была бы без «бабушек», но и без наркодилеров. Где бы ребятки ориентировались друг на друга, а не подражали бы нашим «заслуженным прихожанам». Потому что нет повести печальнее на свете, чем молодая девчонка, которая косит под 70-летнюю старуху. Нужны такие места, где ребята не были бы скованы литургической дисциплиной, где они были бы прежде всего молодыми, а потом уже алтарниками. И это не только сезонные загородные лагеря — необходимы такие городские клубы молодежного общения, которые не были бы территориально связаны с храмом.

Ну значит, вдали от храма, но под его контролем надо договориться о создании молодежного клуба, свободного от пива, сексуальной агрессии и наркоты, но не от музыки и танцев.

Поэтому и призываю я отцов благочинных договориться с местными цыганамибандитами-фсбшниками-казаками и сделать так, чтобы в городе появилась хоть одна площадка, свободная от наркотрафика.

На такой дискотеке, разумеется, батюшка не должен быть диджеем, на сцене не должно быть иконы, а танцы не нужно вести под знаменные распевы. Просто не должно быть пьянки, блуда или наркоты. А затем в этом же зале можно было бы объявить: приходите завтра пораньше: «Кино — в б, танцы — в 8!». А фильм — например, «Остров». Или давайте в другой день встретимся здесь, в уже обжитом вами месте, побеседуем. Придет батюшка или еще какой-то другой интересный человек.

Дарить такому досуговому центру слово «православный» не стоит. Но в христианстве помимо «христианской молитвы» есть еще и «христианская модель поведения и этикета». Вот она-то и может оказаться уместной даже на танцах.

— Хорошо. Священник сказал свое слово в начале рок-концерта. Но что потом-то? Если уж он своим появлением выказывает одобрительное отношение к року, то логично было бы ему остаться на концерте и вместе со всеми подпевать.

— Тут уместно вспомнить универсальную формулу жизни христианина в миру: ты можешь владеть всем, лишь бы ничто не владело тобою. Если стихия концерта овладевает священником — то лучше ему держаться от нее в сторонке. По крайней мере семинаристам я говорю так: что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Я могу ходить на рок-концерты, а вы — нет. Я-то не рок-фанат, поэтому для меня это безопасно. Конечно, семинаристы начинают вопиять, что и они хотят пойти туда исключительно с миссионерскими целями, а отнюдь не ради собственного удовольствия. Поскольку я не могу читать в их мыслях, то говорю: «Ладно. Но когда вы окажетесь на этом концерте, то следите за своими ботинками: если увидите, что они начали притопывать в ритм, так сразу же делайте оттуда ноги».

Я не думаю, что уход священника с рок-концерта после проповеди будет оскорбителен. Вспомним тот же молебен на начало учебного года. Священник сказал слово первого сентября, но не обязан после этого сам садиться за парту. Аналогично — священник, освятивший лекарство для кого-то из прихожан, сам не обязан лечить себя этим снадобьем.

И даже если священник станет подпевать — что же тут страшного? Может же священник подпеть народную песню? Может. Ну, а то, что народ сейчас выбирает другие песни — это уже другая тема. Среди рокерских композиций есть и мелодичные и содержательные и добрые. Отчего бы их не подпеть Юрию Шевчуку, когда он поет о смерти близкого человека:

Ты не плачь. Если можешь, прости!

Жизнь не сахар, а смерть нам не чай…

Мне свою дорогу нести

До свидания друг, и прощай!

Но я уверен, что если что-то дурное и кощунственное будет петься на рок-концерте, то священник не будет подпевать такому опусу.

— Но рок-музыка вряд ли совместима со смирением. Христианская проповедь есть призыв к смиренномудрию. Совместимо ли это со стихией рокерского протеста?

— А разве христианская проповедь есть только проповедь смирения? Неужели ни о чем другом мы не умеем и не имеем права говорить?

Смирение ли — главная тема священника, обращающегося к воинам перед боем? И вообще разве это единственная и главная тема христианской вести? В посланиях апостола Иоанна, в послании апостола Иуды, во втором послании Петра вообще слово смирение ни разу не употребляется. И что же — это ущербные, недостаточно духовные и не вполне христианские тексты?

— Сами какую музыку предпочитаете слушать?

— Сам я слушаю тишину. Потому как я человек влюбчивый — если полюблю какую-либо песню, то буду слушать её, пока она мне не омерзеет. А я не хочу терять вкус к песням Шевчука. Когда я дома, то у меня музыка не играет. А во время долгих переездов иногда беру с собой какие-нибудь диски. Сейчас у меня есть несколько дисков барда Тимура Шаова. Некоторые его песни очень по душе. Умный юмор. По его песням можно сдавать ЕГЭ: сколько цитат и аллюзий узнает слушатель в тексте и мелодии — это хорошая проверка на эрудицию.

— Как Вы думаете, возможно ли в деле, подобном рок-миссии, расширение границ музыкальных перспектив и стилей. Фолк-рок, нью-эйдж и прочее? Или рок для Церкви более важен?

— Здесь лучше сказать: никогда не говори «никогда». В истории культуры, как впрочем, и в истории Церкви постоянно повторяется одна и та же ситуация. Все вокруг до какого-то момента считают, что возникновение некого явления невозможно, пока не появляется человек, который говорит: «А я смогу».

Например, я не специалист по рэпу. Хотя Гребенщиков советует мне им овладеть…[1131]

Но это ведь не означает, что рэп — это такая вещь, которую «нельзя». Напротив, я очень часто слышу жалобу от наших рэпперов: «Отец Андрей, а почему вы нас обижаете? С рокерами дружите, а с рэпперами — нет?». Я говорю: «Ну, ребята, я слишком старый для этого. Если про рок я кое-что слыхал и знаю, то про рэп я не знаю почти ничего». И это нужно понять. Церковь постоянно молодеет. В нее постоянно приходят новые люди, молодые поколения, которые были не только рокерами, но и рэпперами. Поэтому многие аспекты своего мироощущения, опыт своего рэпперского бытия они так или иначе вносят в стены семинарий, а оттуда — в стены храмов и приходов. Поэтому я уверен, что очень скоро появятся священники, для которых естественно жить и в мире церкви и в мире рэпа.

А с фолк-роком у Церкви вообще никаких проблем не было и нет.

— А на попсовом концерте Вы сможете выступить?

— Пока я не могу себя представить на попсовом концерте. Это, конечно, не запрещённая зона для проповеди, но, видимо, надо быть проповедником более талантливым, чем я. А попсовые концерты… Как там священник может не показаться пошлым — не знаю. Может, ему для этого надо быть просто святым. Очевидно святым. Как преподобный Виталий.

В начале Vll века этот инок жил в Александрии. Он трудился с утра до вечера и зарабатывал каждый день 12 медных монет. Вечером Виталий покупал себе один боб, который съедал не ранее заката солнца. Остальные деньги он отдавал одной из блудниц, к которой приходил на ночь и говорил: «Умоляю тебя, за эти деньги соблюди себя в чистоте эту ночь, не греши ни с кем». Затем преподобный запирался с блудницей в ее комнате, и пока блудница спала, старец всю ночь молился, читая псалмы, а утром тихо уходил от нее. И так он делал каждый день, посещая по очереди всех блудниц, причем брал с них клятву, что они сохранят в тайне цель его посещений. Жители Александрии, не зная правды, возмущались поведением инока, всячески оскорбляли его, а он покорно терпел все насмешки и только просил не осуждать других. Когда он скончался, его нашли стоящим на коленях перед иконой, а в руках у него был свиток со словами: «Мужи александрийские, не осуждайте прежде времени, пока не придет Господь, Праведный Судия».

Вот такой человек может придти куда угодно. Может, ему даже не нужно составлять проповедь — ему достаточно не скрывать своих глаз…

Я же избрал более легкий путь — дружбу с роком — потому, что мир рок-музыки изначально думающий и протестный. Православные тоже в известном смысле маргиналы в современном мире, своего рода «юродивые», и поэтому союз одних «юродивых» с другими более или менее понятен. Когда речь идёт о качественном рок-концерте с качественным подбором аудитории, где люди знают тексты песен, сопереживают, думают, то обратиться к ним несложно.

Но главное и здесь — остаться самим собой. Недавно на одном рок-концерте на проповедь вышел местный священник. Он твердо усвоил, что с эллинами надо быть как эллин, а с рокерами как рокер. Но поскольку до этого дня опыта дружбы с рокерами у него не было, то он счел, будто несколько порций коньяка приблизят его к их миру. В итоге на сцене было кривляние плохого массовика-затейника, а Шевчук мне потом с ужасом звонил: «Да что же это такое? Рокеры были трезвые, а батюшка пьяный!».

Мне же во время президентских выборов на Украине в конце осени 2004 года от штаба Януковича предлагали выступить на концерте Алены Апиной. Я отказался.

Но ведь все меняется, эстрадные звезды и их стиль имеют привычку стареть. На концертах совсем недавних эстрадных кумиров — Людмилы Зыкиной, Валентины Толкуновой или Клавдии Шульженко (будь она жива), думаю, слово священника не показалось бы чужим.

— И все же не слишком ли неразборчиво подобное союзничество? Не отказывается ли таким образом Церковь от большего, нежели приобретает? Наконец, не конформизм ли это со стороны РПЦ?

— Вы знаете, если это конформизм, то освященный двухтысячелетней традицией нашей Церкви. А вы поставьте этот вопрос иначе. Замените слово «рок» на слово «власть». Мы впервые живем в эпоху, когда власть неформализованна, дисперсна. Сегодня властью над умами людей обладает не только государство, но и отдельные люди, «кумиры». Церковь же всегда сотрудничала с властью — ради людей, этой власти подвластных.

И если Вы мне приведете пример хотя бы одного, самого мерзкого государственного режима, с которым Церковь отказалась бы сотрудничать, тогда и я, пожалуй, признаю свою позицию «модернистски-конформистской».

— Патриарх Тихон, анафематствовавший большевиков…

— Потом соловецкие узники (епископы, сидевшие в Соловецком концлагере) поясняли это так, что знаменитая анафема не касалась советской власти, потому что когда оная была оглашена в 1918 году, никакой власти попросту не было. Но как только святителю Тихону стало понятно, что советская власть — это всерьез и надолго, то его позиция сразу стала лояльной[1132].

И в древней истории тоже немало примеров более чем терпимого отношения Церкви к власти. Какие только правители не оказывались на троне, скажем, Византийской империи! Достаточно вспомнить императора Василия Македонянина, бывшего конюха. Он регулярно спаивал императора Михаила III, вошедшего в историю под прозвищем Михаил-пьяница, а затем (в 856 году) наслал на него убийц. Но Византийские патриархи (святитель Фотий и святитель Игнатий) преподавали ему свои благословения.

Поэтому я и говорю, что помимо каких бы то ни было личных вкусов, симпатий и антипатий, сотрудничество Церкви с «властителями дум» — даже если среди таковых оказываются спортсмены, артисты или рок-певцы, не станет чем-то небываломодернистским. Различие лишь в том, что император, как правило, был лишь один, и тут не приходилось выбирать — признавать его власть или нет. А мир современных «властителей» достаточно разнообразен, и поэтому можно выбрать: кому подать руку, а мимо кого — пройти.

— Вы однажды сказали, что есть Православие, а есть мифы о Православии. И что Ваша задача — такие мифы разрушать. Это относится к тезису «рок — сатанизм и язычество»?

— Не могу сказать, что ставлю перед собой задачу борьбы с этим мифом. Я не собираюсь навязывать Церкви дискуссию по данному вопросу. Но давайте представим ситуацию. Человек частичкой души желает прийти в Церковь, а частичкой той же самой своей души любит русский интеллектуальный рок. А ему говорят: «Или — или. Твоя молитва и твое Причастие вместе с нами — но тогда выброси все диски, которые у тебя есть, и пусть рок-музыка никогда не касается твоих ушей»²[1133]. Мне кажется, те, кто ставит парнишку перед таким тяжелым выбором, не правы. Уместнее было бы сказать: «Пойдем с нами. А там ты сам увидишь, что подкрепляет тебя в пути, а что тормозит».

Конечно, наивно было бы надеяться, что после этого концерта все эти 14 тысяч повернутся и разойдутся по храмам. Я не тешу себя иллюзией, что после концерта с участием батюшки все дружно потянутся к вере.

Моя надежда вот на что.

О том, что динозавры русского рока всерьез обратились к религии, их поклонники знают. Но меру этой серьезности вряд ли представляют. Им кажется, что это очередная «литературная тема», очередной околосценический «выверт». Совместное же наше выступление кому-то поможет понять, что это нечто большее. Это и в самом деле — всерьез. Скажем так: вера доставляет и Шевчуку и Кинчеву сегодня болезненные переживания — это нормальный признак христианина. Когда появляются свои поводы для переживания, раскаяния, самоосуждения, копания в себе. Формула обращения известна: «Сначала я критиковал Евангелие, потом Евангелие начало критиковать меня». Шевчук, как и Кинчев, сейчас уже во втором возрасте. Это люди, которые свою жизнь и творчество поднесли к евангельскому светильнику на проверку[1134]…

Примечания:

1

Принято говорить об апостольстве (апостолате) мирян; имеется в виду не то, что все крещёные в Православие обязаны быть катехизаторами, а то, что всякий православный должен жизнью своей свидетельствовать истину и красоту своей веры.

11

«Последователи Василида празднуют также и день крещения Христа Иисуса, проводя ночь накануне его за чтением. Они говорят, что крещение Господа последовало на 15-м году царствования Тиберия Цезаря в 15-й день месяца Туби. Иные же утверждают, что это случилось в 11 — й день указанного месяца. Некоторые из тех, кто тщательно исследует малейшие подробности страданий нашего Господа, утверждают, что это случилось на 16-м году царствования Тиберия Цезаря, в 25-й день месяца Фаменофа; другие же — в 25-й день месяца Фармуфи; третьи утверждают, что это последовало в 19-й день месяца Фармуфи. Иные же из них говорят, что он родился 24-го или 25-го дня месяца Фармуфи» (Климент Александрийский. Стром. 121).

112

Древнерусские книжники также считали кентавров людьми, а отнюдь не бесами: «Люди Попадеси живут над морем окияном, главы у них человечи, а руки и ноги как конски ноги и ходят они на четырех ногах. Люди завоми Потомия ходят на руках и ногах, брады у них долги, половина человека, другая конь. А у жен их власов на головах нет, а живут в воде» (Попов A. H. Обзор хронографов русской редакции. M., 1869. Вып. 2. С. 98).

113

Блаженный Иероним Стридонский Письмо 10. К Павлу, конкордийскому старцу // Творения. В 7-ми т. Т. 1. Киев, 1893. С. 27

1121

Хорецкая В. Современная роки поп-музыка с точки зрения Православия // Мир Православия. 2003. № 12. rhttp://www.baltwillinfo.com/mp12-03/mp-11 p.html

1122

См. Кущ Т. В. Византийский театрон конца XIV–XV вв. Некоторые наблюдения // Античность и средние века. Екатеринбург, 2000.

1123

Честертон Г. К. Злой рок семьи Дарнуэй // Избранные произведения. M., 1994. Т. 2. С. 150.

1124

Концерт в Санкт-Петербурге «Рок — к небу» // Как говорить о вере? По материалам студенческого миссионерского альманаха «Призвание». СПб., 2003. С. 73.

1125

Митрофанова А. В. Политизация «православного мира». M., 2004. С. 187–188. Привожу эту выписку из книги светского религиоведа и не могу не выразить свое недоумение: почему борьба за право человека жить без микрочипа и электронного надсмотрщика представлется как анти-либерализм? Неужели быть киборгом, доступным для ежесекундного полицейского сканирования — это и есть «либерализм»?

1126

«Иерархия Греческой Православной Церкви относится к инициативам отца Нектария настороженно, но не запрещает их» (Там же. С. 188).

1127

Архимандрит Макарий (Глухарев). Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе, 24 // Нестеров С. В. Словом и житием наставляя: Жизнь и труды преподобного Макария Алтайского. M., 2005. С. 302.

1128

Святитель Николай Японский. Дневник. Запись от 27 октября 1896 //Дневники святителя Николая Японского. СПб., 2004. Т. 3. С. 393.

1129

Святитель Иоанн Златоуст. Беседа о священномученике Фоке и против еретиков, 3 // Творения. Т. 2. СПб., 1896. С. 748.

1130

Историки полагают, что пятая книга принадлежит не анонимному хронисту, а именно Константину Vll (см. Любарский Я. H. Сочинение Продолжателя Феофана // Продолжатель Феофана. M., 1991. С. 244)

1131

«— В Томске за несколько дней до вас были Костя Кинчев и Андрей Кураев. — А-а… Они дуэтом пели? Кураев должен рэп читать у Кости. Почему бы и нет? Если даже раввины теперь рэп читают, почему бы и ему не почитать? (Гребенщиков имеет в виду популярного в США артиста Матисьяху, нью-йоркского хасида, исполняющего музыку в стилях рэгги и рэп. — Прим. авт.) — На гребне волны. Беседа с Борисом Гребенщиковым // Московский комсомолец в Томске. 2007.21 февраля.

1132

«Православная Церковь всегда сторонилась политики, оставалась послушной государству во всем, что не касалось веры… Церковь повинуется всем законам и распоряжениям гражданского характера, но она желает сохранить в полной мере свою духовную свободу и независимость, предоставленные ей Конституцией… Политические выступления Патриарха направлены не против власти в собственном смысле. Они относятся к тому времени, когда революция проявляла себя исключительно со стороны разрушительной, когда все общественные силы находились в состоянии борьбы, когда власти в смысле организованного правительства, обладающего необходимыми орудиями управления, не существовало. В то время слагающиеся органы центрального управления не могли сдерживать злоупотребления и анархии ни в столицах, ни на местах… Проникнутая своими государственными и национальными традициями, унаследованными ею от своего векового прошлого, Церковь в эту критическую минуту народной жизни выступила на защиту порядка, полагая в этом свой долг перед народом. И в этом случае она не разошлась со своим вероучением, требующим от нее послушания гражданской власти, ибо Евангелие обязывает христианина повиноваться власти, употребляющей свой меч во благо народа, а не анархии, являющейся общественным бедствием. Но с течением времени, когда сложилась определенная форма гражданской власти, патриарх Тихон заявил в своем воззвании к пастве о лояльности к советскому правительству» (К правительству СССР. Обращение православных епископов из Соловецких островов. Цит. по: РегельсонЛ. Трагедия Русской Церкви. 1917–1945. Париж, 1977. С. 420–423)

1133

«Недопустимо думать, что христианину можно все-таки иногда кое-что слушать из такой музыки, выбирая более или менее "безобидное", и тешить этим свой слух. Нет! Злое дерево не приносит добрых плодов! Дерево, корнями своими пьющее соки адовой бездны, не может приносить безвредных плодов. Можно ли христианину иногда ради развлечения и для разнообразия пообщаться с дьяво лом? Или поплясать под одну дудку с бесами? Итак, даже самое "легкое" увлечение православного христианина рок-культурой есть измена своей вере, есть явное оскорбление своего Господа, удаление от Него, есть пагубная прелесть, общение с духами тьмы, заигрывание с сатаной!» (Архимандрит Лазарь (Абашидзе). Грех и покаяние последних времен).

1134

«Стоит ли опять говорить о конфликте с Киркоровым? Я лучше приведу цитату из недавнего разговора с моим другом, дьяконом Андреем Кураевым. Я спросил: "Что значит выражение Не суди, и не судим будешь?". Он объяснил: нельзя говорить, что такой-то, например Филипп, — сволочь. Этим ты приговариваешь человека, как прокурор. Судить нельзя. Но осуждать за поступки можно.» (Юрий Шевчук. Комсомольская правда. 2003.17 января).