Глава XIV. Путь к перелому

Мы не ждали потрясений от второго года войны… Казалось, что немец уже не оправится от последствий Московской битвы, трагедии Ростова, Тихвина… И тем страшнее показалась нам вторая военная осень…

(Из воспоминании К. Зака)

Кампания 1941 г. закончилась в целом на бравурной ноте. Немецкое наступление на Москву провалилось. Вермахт впервые познал горечь поражений, а Красная Армия убедилась, что немца бить можно и должно. С радостной надеждой встречала страна новый, 1942 год. Основания для этого были. Во-первых, еще в августе войска Западного фронта провели первое удачное наступление, освободив город Ельня и срезав опасный выступ в нашей обороне.

Во-вторых, все издания обошли описания первых боев уже упомянутой 4-й танковой бригады (ставшей 1-й гвардейской) под командованием М. Катукова, где грамотное применение танков помогло будущему маршалу бронетанковых войск не только сдержать победоносное шествие Гудериана на Тулу, но и стало тем самым отправным моментом, от которого пошла гулять «легенда о тридцатьчетверке».

В-третьих, 21 ноября немецко- фашистские войска заняли г. Ростов-на-Дону, но уже 29 ноября части Красной Армии вошли в город в ходе первой крупной наступательной операции фронтового масштаба, в результате которой было освобождено свыше 400 населенных пунктов.

30 декабря закончилась Тихвинская операция, позволившая не только освободить город и сорвавшая план полного окружения Ленинграда, в ходе которой немецко-фашистские войска были отброшены в среднем на 100 км. В ходе нее десяти немецким дивизиям были нанесены тяжелые потери, не позволившие перебросить их под Москву.

И венцом 1941 г., своеобразным итогом кампании, был срыв немецкого плана окружения и взятия столицы СССР, который перерос в крупное контрнаступление под Москвой. Несмотря на то что Красная Армия перешла в наступление не вполне подготовленной, ей удалось отбросить немецкие войска на всех направлениях на 80-150 км от города. Правда, к апрелю 1942 г. наступление выдохлось, но моральный эффект был огромен.

Наступательные настроения в Красной Армии доминировали весной 1942 г. Казалось, что немец уже ослаб, что он получил «достаточно», что стоит еще чуть-чуть надавить, и он покатится туда, откуда пришел… Эйфория от первых побед кружила голову…

Героическими усилиями полуголодных тружеников тыла росло количество танков в действующей армии. Если на 1 декабря 1941 г. на фронте было не более 1730 исправных танков всех типов, то к 1 мая 1942 т. их стало уже 4065. Оказалось возможным приступить к формированию танковых корпусов.

По улицам Москвы следует танковая колонна в составе Т-34, БТ-7 и Т-26. Ноябрь, 1941 г.

В конце марта 1942 г. формируются первые 4 танковых корпуса, в состав каждого из которых вошло по 2 танковые и по одной мотострелковой бригаде. Согласно штату корпус должен был иметь 5603 человека, 20 танков KB, 40 средних Т-34, 40 легких Т-70 (или Т-60). артиллерийский и зенитный дивизионы (в составе мотострелковой бригады), а также ряд подразделений обеспечения. Никаких артиллерийских, ремонтных или инженерных частей корпусного подчинения предусмотрено не было. Вскоре после появления новые формирования были испытаны в бою.

Во второй половине марта 1942 г. военный совет Юго-Западного направления (главнокомандующий Маршал Советского Союза С. Тимошенко, член военного совета Н. Хрущев, начальник штаба генерал-лейтенант И. Баграмян), воодушевленный зимней победой под Ростовом, докладывая обстановку и перспективы боевых действий, обратился к Верховному Главнокомандованию с предложением провести крупную наступательную операцию силами Брянского, Юго- Западного и Южного фронтов с целью разгрома противостоящих сил противника и последующего выхода наших войск на линию Гомель-Киев-Черкассы-Первомайск-Николаев. Проведению этой операции способствовало наличие к югу от Харькова так называемого Барвенковского выступа глубиной до 100 км. который создавал угрозу флангам и глубокому тылу немецкой группировки, оккупировавшей Донбасс, побережье Азовского моря и Крым. Для проведения операции Главком направления маршал Тимошенко запросил у Ставки резервов, которых в условиях ожидания главного удара немецких войск на Москву Ставка отдать не могла.

Генеральный штаб в лице маршала Б. Шапошникова доложил Верховному Главнокомандующему о своем несогласии в вопросе возможности проведения существующими силами крупной наступательной операции на юге весной 1942 г. Но соблазн был велик. Поэтому после ряда согласований Главком разрешил провести частную операцию силами Юго-Западного фронта по разгрому Харьковской группировки и освобождению г. Харькова. Из резервов Ставки в распоряжение фронта передавались 10 стрелковых дивизий, 26 танковых бригад и 18 артполков.

Замысел операции состоял в нанесении войсками Юго-Западного фронта двух ударов по сходящимся направлениям на Харьков.

Прорыв обороны врага планировалось осуществить стрелковыми соединениями, усиленными танковыми частями и подразделениями, в течение 3 дней, после чего намечалось ввести в прорыв недавно сформированные 21-й и 23- й танковые и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса, которые должны были развить успех и в течение трех-четырех дней выйти на подступы к Харькову, завершив окружение немецкой 6-й армии.

Всего в операции в составе Юго-Западного фронта должны были участвовать 23 стрелковые, 6 кавалерийских дивизий и 4 мотострелковые бригады при поддержке 900 танков.

Однако немецко-фашистское командование тоже готовило здесь наступательную операцию, цель которой состояла в ликвидации Барвенковского выступа и захвате рубежа для развития дальнейшего наступления на левобережье Северского Донца.

Таким образом, в районе Харькова и Барвенковского выступа к наступательным действиям практически одновременно готовились войска обеих сторон. От исхода операций в этом районе в значительной степени зависело дальнейшее развитие событий на южном крыле советско-германского фронта летом и осенью 1942 г.

Танк Т-26 1-й гвардейской танковой бригады в боях под Москвой. Зима, 1942 г.

Советские войска вступают в освобожденный Ростов. Ноябрь 1941 г.

Советское командование не могло предположить, что вермахт уже не имеет сил, чтобы продолжать крупные наступления на всех фронтах. Ожидалось, что в предстоящей кампании обязательно последует удар на Москву. Но в реальности главной целью немецкого наступления на Востоке становился Северный Кавказ, и потому именно группа армий «Юг» была усилена за счет других направлений готовившегося к реваншу за 1941 г. вермахта. Планомерными перегруппировками ОКХ удалось создать здесь перевес в живой силе и артиллерии над войсками Юго-Западного фронта. На остальных участках советско- германского фронта немец-кие войска перешли к обороне.

По указанию главнокомандующего Юго-Западным направлением (являвшимся одновременно и командующим Юго-Западным фронтом) в период с I по 15 апреля велись перегруппировка сил и боевая подготовка войск и штабов.

Но перегруппировка затянулась (она осуществлялась на большие расстояния в условиях весенней распутицы), и потому многие штабы и войска не успели как следует подготовиться к предстоящим боям. Усугубляло положение и то, что перегруппировка шла вяло, без единого плана, на основании отдельных, порой противоречащих друг другу распоряжений. По причине недостаточной скрытности подготовки замысел операции вскоре стал достоянием командования группы армий «Юг». На угрожаемых направлениях немцы увеличили плотность своих войск, передвинули подвижные резервы, подготовили новые оборонительные рубежи, минные поля.

Наступление войск Юго-Западного фронта началось утром 12 мая. За первые трое суток ударные группировки смогли прорвать немецкую оборону в полосах до 50 км каждая и продвинулись на глубину до 25-50 км. 15 мая командование Юго-Западного направления донесло в Ставку, что операция развертывается успешно и созданы необходимые условия для расширения наступления. Можно было вводить подвижные части.

Но командование фронта замешкалось, выжидая, когда будут достигнуты все намеченные рубежи, тогда как немцы уже 14 мая ввели в сражение две танковые дивизии. Они нанесли удар во фланг 38-й армии и ощутимо потеснили наступавшую группировку. А затем, пользуясь бездействием советских войск на других участках фронта, поспешили с переброской к местам прорыва резервов, которые оказывали упорное сопротивление наступающим.

Брошенный танк Т-60. Юго-западный фронт. Лето, 1942 г.

Лишь 17 мая войска Юго-Западного фронта ввели в развитие наступления два танковых корпуса, которые вклинились в немецкую оборону на 12-15 км и перерезали железную дорогу Харьков-Краснодар.

Но инициативой уже владел противник, который успел подтянуть к южному фасу Барвенковского выступа группировку из двух армейских и одного моторизованного корпусов под командованием генерала фон Клейста и на рассвете 17 мая начал крупное наступление против основания выступа, что стало абсолютной неожиданностью для советских войск. Немцы быстро прорвали советскую оборону и уже к 8 часам утра продвинулись на глубину 6-8 км. Лишь вечером 17 мая. когда немцы продвинулись уже на 20-25 км и создали угрозу тылам 57-й армии и всей ударной группировке Юго- Западного фронта, штаб направления получил информацию об ударе противника на южном фасе Барвенковского выступа.

Несмотря на это, Юго-Западный фронт еще два дня тщетно продолжал пробиваться к Харькову, перейдя к обороне лишь 19 мая. Но было уже поздно. 22 мая Паулюс, воспользовавшись тем, что северная советская группировка истощила свои силы, перебросил с этого участка фронта к северному фасу Барвенковского выступа две танковые дивизии, которые 22 мая форсировали Северский Донец и в скором времени соединились с войсками группы Клейста, окружив войска советских 6-й и 57-й армий.

Эта операция, закончившаяся крахом ядра Юго-Западного фронта, предопределила весь ход летне-осенней кампании 1942 г., который продолжался с явным преимуществом фашистской Германии. Казалось, никто и ничто не сможет остановить лавину немецкой армии, хлынувшую от Харькова к Ростову и через Дон к Сталинграду и Северному Кавказу. Лишь зимой 1942-1943 гг. большим напряжением сил положение было выправлено. Произошло «начало коренного перелома» в ходе Великой Отечественной воины.

Опыт боевого применения танковых корпусов весной 1942 г. под Харьковом показал, что новые соединения не обладали необходимой оперативно-тактической самостоятельностью при ведении боевых действий, поэтому уже летом их штат был скорректирован. В июле 1942 г. в состав танковых корпусов были включены отдельный артиллерийский дивизион гвардейских минометов (8 боевых машин БМ-8 или БМ-13), разведрота, две подвижные рембазы, а также рота подвоза ГСМ корпусного подчинения. В сентябре число танков в корпусе было увеличено со 100 до 168, за счет добавления третьей танковой бригады и резерва.

Параллельно с развертыванием танковых корпусов в конце мая 1942 г. появились и первые танковые армии (ТА). В состав 3-й ТА вошли 2 танковых корпуса, 3 стрелковые дивизии, 2 отдельные танковые бригады, артиллерийский полк и отдельный полк гвардейских минометов. 5-я ТА имела несколько иной состав: 2 танковых корпуса, кавалерийский корпус, 6 стрелковых дивизий, отдельная танковая бригада, отдельный мотоциклетный полк, 2 отдельных танковых батальона.

Однако опыт первого боевого применения танковых армий в оборонительных операциях 1942 г. показал, что их организационная структура еще нуждается в корректировке. Наличие в них стрелковых дивизий, танковых и кавалерийских корпусов, обладавших различной подвижностью и боевыми возможностями, отрицательно сказалось на организации управления и материально-технического обеспечения. Первые ТА оказались громоздкими, неманевренными и трудноуправляемыми. Во многом именно поэтому еще две танковые армии (1-я и 4-я), сформированные в конце июля в ходе начавшегося Сталинградского сражения с использованием полевых управлений 38-й и 28-й армий, были расформированы приблизительно через месяц.

Легкий танк Mk III«Валентайн». 1942 г.

Дебют

Уже первые недели боев под Харьковом в мае-июне 1942 г. показали, что вермахт силен и СССР ждут испытания не меньшие, чем год назад. Выдержать их было тяжело. Но Советский Союз уже не был одинок в своей борьбе с фашизмом. За спиной СССР стояли США и Великобритания.

Уже вечером 22 июня 1941 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль заявил в своем выступлении по радио: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Но теперь у Соединенного Королевства одна неизменная цель:мы полны решимости уничтожить Гитлера и нацистский режим. Поэтому любое государство, которое борется против нацизма, получит британскую помощь. Мы окажем России и русскому народу всю помощь, которую только сможем». Вскоре на это обращение отозвался и заокеанский брат Великобритании – США. 24 июня на пресс-конференции Рузвельт также сказал о готовности оказать России всяческую помощь. Эти заявления положили начало сотрудничеству трех держав в войне против фашистской Германии.

12 июля 1941 г. было подписано «Соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии». 16 августа 1941 г. было заключено соглашение с Англией о товарообороте. кредите и клиринге. Оно предусматривало предоставление Советскому Союзу кредита в сумме 10 млн. фунтов стерлингов, а также поставку в счет его английских танков, самолетов и других видов вооружений. Первые поставки из Великобритании и США в СССР были невелики и производились за наличный расчет в соответствии с торговыми соглашениями. Однако уже 6 сентября 1941 г. во взаимоотношениях союзников прозвучало это новое слово ленд-лиз (лендлиз).

Идея оказания помощи странам. противостоящим нацистской Германии, путем передачи вооружения и военных материалов взаймы в обмен на определенные политические и экономические уступки. или «идея ленд-лиза» (от английских слов «lend» – давать взаймы, одалживать и «lease» сдавать в аренду), возникла в Вашингтоне, в министерстве финансов, осенью 1940 г. В ее основу лег действовавший закон 1892 г., согласно которому военный министр США в интересах государства может сдавать в аренду на срок не более 5 лет собственность армии, если в ней не нуждается страна.

Положения старого закона были оформлены в виде билля о ленд- лизе, который после утверждения в палате представителей и сенате 11 марта 1941 г. стал законом Соединенных Штатов Америки. Он уполномочивал президента США, когда тот сочтет необходимым, передавать взаймы или в аренду предметы обороны правительству любой страны, оборону которой президент признает жизненно важной для безопасности Соединенных Штатов. Сразу же действие закона было распространено на Англию и Грецию.

Разгрузка танков «Матильда» в Архангельском порту. Осень, 1941 г.

По предложению У. Черчилля основные положения билля о ленд- лизе в сентябре были распространены на СССР, а 7 ноября 1941 г. сенат признал оборону Советского Союза жизненно важной для интересов США, и с этого дня американские поставки в СССР также стали производиться на основании закона о ленд-лизе.

Для осуществления закупок в Великобританию еще в июле (до введения в действие ленд-лиза) отбыла специальная комиссия. Задачей комиссии был выбор образцов боевой техники, пригодной для экс- плуатации в СССР. После долгого анализа имеющейся матчасти выбор был сделан в пользу танков Мк II «Матильда» и Мк III «Валентайн». Эти танки лучше всего, по мнению членов комиссии, подходили условиям эксплуатации в советских бронетанковых войсках.

В частности, тактико-технические характеристики «Матильды» сравнивались с танком KB (так как имели бортовое бронирование толщиной до 78 мм), а «Валентайн» но размерам, уровню защищенности и вооружению лучше всего походил на Т-50. Выбор указанных танков был продиктован еще одним обстоятельством. Эти типы танков англичане могли поставлять немедленно и к тому же комплектовать их дизельным двигателем, что не создавало проблем с их снабжением в танковых частях Красной Армии.

Первые 20 танков Mk II «Матильда» и Мк III «Валентайн», прибыли в Архангельск 11 октября 1941 г. с караваном PQ-I. Одним из первых подразделений, получившим I декабря 1941 г. английские танки на Можайском направлении, был 136-й отб. Батальон имел в своем составе десять танков Т-34. десять Т-60, девять «Валентайнов» и три «Матильды», полученные в Горьком 10 ноября 1941 г. Все экипажи, получившие иностранную технику, были неопытными и потому к 10 декабря, было поломано две «Матильды», пять «Валентайнов», один Т-34 и четыре Т-60. Лишь с 15 декабря 1941 г. 136 отб. совместно с 20 танковой бригадой смог принять участие в контрнаступлении под Москвой. Всего до конца 1941 г. в СССР прибыло 187 «Матильд» и 259 «Валентайнов», однако до 30 процентов из них были потеряны по техническим причинам.

Такое положение было сочтено неприемлемым. Поэтому уже в 1941 г. в г. Горький и Казань были открыты центры по освоению английских машин в течение 15-дневного срока, а к марту 1942 г. подготовкой экипажей для эксплуатации иностранных танков занимались уже 23 из 38 учебных танковых полков. Положение стало выправляться.

Именно кампания 1942 г. была проведена под знаком ленд-лизовской техники. Это немудрено, ведь наши танковые заводы еще работали со сбоями, английские же машины формировались поблизости от театра военных действий и потому шли большей частью на юго-западное направление, пожиравшее танки, как хорошая паровозная топка уголь.

Здесь же на фронт поступили и иные образцы английских и первые американские танки, которые, несмотря на радикально отличавшийся внешний вид, имели одинаковый индекс – М-3. Летом – осенью 1942 г. легкие «Стюарты» и средние «Генерал Ли», вместе с «тетрархами» и «Черчиллями» приняли участие в Сталинградской битве и битве за Кавказ. Но о них все же позднее…

Наши «утюги» или буржуйские каракатицы?

В недавнем прошлом был популярен анекдот о коренных сибирских жителях, которые нашли бензопилу и долго испытывали ее, пока не сломали при попытке перерезать рельсу, после чего взвалили на плечи топоры и пошли валить лес вручную.

Танки «Матильда» в ходе контрнаступления под Москвой. Весна 1942 г

Вот и появление в армии иностранного оружия (пусть лаже и союзнического) всегда толкаю пытливый русский ум на различные эксперименты, приводившие к пари.

Например, в 5-м мехкорпусе был зафиксирован спор в стиле «кто кого переборет». С одной стороны в трос «впрягся» Т-34, с другой – Mk. II «Матильда». Но вряд ли кто-то смог торжествовать в указанном споре, так как моментально после того, как спорящие стороны рванули каждый в свою сторону, стальной трос порвался, издав звук, подобный колокольному звону… А еще через мгновение участники спора были арестованы, видимо, «за излишнюю любознательность».

Тем не менее попытки сравнить ленд-лизовские машины с отечественными предпринимаются до сих пор. И нынче с пеной у рта русофилы отстаивают мысль, что Россия – Родина слонов, с одной стороны, а русофобы пытаются доказать, что «ни на что другое, кроме как заграничное ругать, мы не годны» – с другой.

Мы не станем сегодня пытаться уверить стороны в крайней глупости данного занятия, а просто при ведем выдержки представителей ГБТУ и НКТП о ленд-лизовских танках, прозвучавшие в начале 1942-го:

« Тов. Федоренко

В ответ на исх № 421 от 21.01.1942 г. имеем сообщить следующее:

Пехотный танк Мк.II «Матильда» является образцом среднего танка тяжелого бронирования. По своим основным параметрам он в целом не уступает танку KB и выгодно отличается от последнего меньшей массой и несколько лучшей безотказностью в работе трансмиссии… Особенностью конструкции танка является наличие у него фальшбортов из катаной брони толщиной 20-25 мм, защищающих подвеску танка и усиливающих броневую защиту бортов… В условиях плохих дорог Подмосковья эта особенность приводила к тому, что пространство за фальшбортом часто забивалось грязью и снегом… Это требовало частой очистки ходовой части, и ухудшало поворотливость машины. Также наличие фальшбортов затрудняет смену гусеницы в боевых условиях…

Для всех типов английских танков характерен малый объем сварочных работ при изготовлении корпуса. Основным отличием броневой защиты данного танка от аналогов является большое количество литых деталей: носовой и кормовой узлы корпуса, соединенные вставными бортами катаной брони. Подбашенная коробка крепится к корпусу гужонами…

Для изготовления корпуса Мк.II применена катаная и литая броня с высоким содержанием хрома, никеля и молибдена, отличающаяся хорошей однородностью, закаливаемостью и вязкостью. Замер твердости брони по методу Бриннеля показывает, что она относится к разряду гомогенной (однородной) брони средней твердости. По химсоставу она близка нашей хромо- никель-молибденовой броне ФД- 7924.

Толщина бортовой брони танка Мк.II «Матильда» составляет 70-78 мм и в целом равнозначна броневой защите танка KB… Качество закалки брони хорошее. Опасных отколов при поражениях, близких к ПТП, не обнаружено…

Двигательная установка танка состоит из двух двигателей дизеля типа «Лейланд» суммарной мощностью 195 л.с., что обеспечивает танку удельную мощность в районе 7,5л.с. к I тонне веса. Этого, несомненно недостаточно для осуществления быстрых маневров на пересеченной местности однако танк KB также имеет недостаточную уд. мощность 8,1 тонны к 1 л.с. веса танка…, при этом более удачная конструкция КПП и бортовых редукторов танка Мк. II делает его легче управляемым на бездорожье…

К числу недостатков танка Мк.II «Матильда» следует отнести слабость его орудия при ведении огня по живой силе и огнев. точкам. Бронепробиваемость орудия удовлетворительна и несколько превышает таковую у отечественной 45-мм танковой пушки обр. 1938г.

Танк Mk.III «Валентайн», вооруженный 45- мм орудием в установке ЗИС-95 на испытаниях.

В настоящее время рассматривается вопрос но перевооружению танка Мк.II «Матильда» отечественной 76 мм танковой пушкой обр. 1941 г. для полного уравнивания его возможностей с возможностями танка КВ.

Вывод: Практику очернения танков союзников и распространения им обидных кличек «каракатица», «шарманка» прекратить; заказ танков Мк.II « Матильда» продолжать…»

По танку же Мк III «Валентайн» отзывы 15 января 1942 г. прозвучали положительные, но отнюдь не полигонные:

« Опыт применения «Валентай – нов» показал;

1. Проходимость танков в зимних условиях хорошая, обеспечивается движение по снегу толщиной 50-60 см. Сцепление с грунтом хорошее, но при гололедице необходимы шпоры.

2. Оружие действовало безотказно, но были случаи недоката пушки (первые пять-шесть выстрелов), видимо, из-за загустения смазки. Оружие очень требовательно к смазке и уходу.

3. Наблюдение в приборы и щели хорошее.

4. Моторная группа и трансмиссия работали хорошо до 150-200 часов, в дальнейшем наблюдается некоторое снижение мощности двигателя.

5. Броня хорошего качества.

Личный состав экипажей проходил специальную подготовку и танками владел удовлетворительно. Командный и технический состав танки знал слабо. Большое неудобство создавало незнание экипажами элементов подготовки танков к зиме. В результате отсутствия необходимых отеплений машины с трудом заводились на морозе и поэтому держались все время в горячем состоянии, что вело к большому расходу моторесурсов. В бою с немецкими танками (20.12.1941 года) три «Валентайна» получили следующие повреждения: у одного 37-мм снарядом заклинаю башню, у другого – пушку, третий получил пять попаданий в борт с дистанции 200-250 метров. В этом бою «Валентайны» подбили два средних немецких танка Т-3.

В целом, Мк.III – хорошая боевая машина с мощным вооружением, хорошей проходимостью, способная действовать против живой силы, укреплений и танков противника.

Отрицательные стороны:

1. Плохое сцепление гусениц с грунтом.

2. Большая уязвимость тележек подвески – при выходе из строя первого катка танк двигаться не может.

К пушке нет осколочно-фугасных снарядов».

Вообще вооружение танков союзников 42-мм пушкой, которая не имела осколочных снарядов, привело к тому, что в марте 1942 г завод № 179 НКВ получил задание по разработке для «двухфунтовой англ. пушки» осколочной гранаты и отработке ее выстрела на отечественных порохах.

В декабре 1941 г. ОКБ № 92 по заказу бронетанкового управления выполнило проекты перевооружения танка «Валентайн» спаренной установки 45-мм танковой пушки обр 1938 г. и пулемета ДТ, а для танка «Матильда» – спаренной установкой 76-мм орудия обр. 1941 г. и пулемета ДТ. Установки были разработаны и изготовлены в опытных образцах. Они получили индекс соответственно ЗИС-95 и ЗИС-96. ЗИС-95 в производство принято не было в связи с образовавшейся нехваткой 45-мм танковых орудий (которые требовались для массово выпускаемого легкого танка Т-70), а также ввиду того, что завод № 179 в марте 1942 г. испытал 42-мм выстрел с осколочной гранатой сталистого чугуна, и с мая 1942 г. должен был начаться серийный выпуск патронов с указанным типом снаряда.

Серийным же производством 76,2-мм танковой пушки ЗИС-96 должен был заниматься завод № 9, но он сорвал план выпуска орудий указанного типа в 1941 г., а в 1942 г. проблема разрешилась заказом в Великобритании танков «Матильда» CS (танк огневой поддержки), вооруженных 76-мм орудием с баллистикой, близкой к баллистике 76-мм орудия обр. 1936 г. (Л-10).

Захваченный немцами танк Т-34 выпуска СТЗ. Весна, 1942 г.

Между тем танкостроение в СССР шло своим чередом, и в начале 1942 г. главной проблемой была нехватка броневой стали. В прежние годы широко гуляла легенда (которая и сегодня в ходу), что броневая зашита отечественных танков первого периода войны была вполне адекватной задачам и чуть ли не абсолютно неуязвимой на поле боя. Распространялись истории, как некий танк (Т- 34 или KB) разгуливал словно слон в посудной лавке между немецкими «пигмеями» (Pz II, Pz 38 (t), Pz III, Pz. IV). которые вместе с «колотушками» (так было принято пренебрежительно именовать немецкие противотанковые пушки РаК-35/36) ничего не могли с ним поделать. Что только появление в 1943 г. на поле боя «тигров» с «пантерами» как-то сгладило ситуацию, а до того шансов у панцерваффе не было никаких.

Сие. однако, далеко от истины. Уже в отчете НИИ-48, выполненном в апреле 1942 г., констатировалось, что броневая зашита отечественных танков, несмотря на выполнение ТТТ Бронетанкового управления 1940 г., «не смогла значительно снизить потери танковых войск в летне-осенней кампании 1941 г., так как немецкая армия имеет набор бронебойных средств, способных противостоять нашим новейшим танкам Т-34 и КВ».

Несмотря на то что таковыми были де-факто 50-мм, 88-мм и 105-мм пушки, сигнал был принят, и следствием его была попытка значительно усилить лобовое бронирование танков Т-34 15-мм, а бронирования лба корпуса и бортов башни KB 25-мм листами высокой твердости.

Дополнительное бронирование танков Т-34 велось в августе 1941 г. на заводе № 264, а добронирование танков КВ. по мнению одного из наиболее авторитетных исследователей истории отечественного танкостроения, М. Коломийца, велось на Ленинградском металлическом заводе. При этом если листы дополнительной брони танка Т-34 наваривались вплотную к основной броне и даже аккуратно подгонялись по габаритам, то на KB получился аналог «разнесенного бронирования», когда листы допброни устанавливались на основной на бонках с зазором около 25 мм. Правда, уже в августе-сентябре с этой практикой было покончено, так как она приводила к перегрузке танков, что в условиях распутицы и снега сказывалось отрицательно на подвижности и проходимости танков, а танки все равно выходили из строя.

Кроме того, ход контрнаступления под Москвой показал, что танки Т-34 и KB поражаются немцами не только из противотанковых пушек калибра 37-мм и 50-мм, но также многими другими немецкими орудиями, на вооружении которых имелись бронебойные снаряды. Эти системы в то время были сведены в такую таблицу:

Из материалов отчета понятно, что именно типы артиллерийских орудий были указаны по причине их фактического участия в борьбе с нашими танками.

Причем в отчете давалась также раскладка по числу подбитых танков, поступивших в ремонтные предприятия в ходе Московской битвы с октября 1941 г. по март 1942 г.:

Изучение поступивших в ремонт танков показало, что наибольшее число поражений приходится на борта и корму корпуса и башен советских танков. Лобовая проекция поражалась редко. Кроме того, в лобовой броне часто отсутствовали попадания вообще, что означаю, что немецкие артиллеристы и танкисты предпочитали не стрелять в лоб советским тяжелым и средним танкам .

В Т-34 пробоины чаше всего встречались в нижней части борта, нижней части круга обслуживания башни, бортах и корме литой башни. Довольно высокий процент составляли поражения стволов орудий 20-мм и 37-мм снарядами (14 сквозных поражений, причем 3 ствола имели 2, 3 и 5 пробоин, одну диаметром около 50 мм).

Удивление составляли пробоины наклонных листов брони Т-34 толщиной 45 мм снарядами малого калибра (47-50-мм). Исполнитель отчета с удивлением констатировал, что «несмотря на большой угол наклона, скользящих следов на броне обнаружено сравнительно немного. Большинство пробоин (14 из 22) нормализованы в той или иной степени».

Из пробоин неустановленного калибра большую часть составляли «отверстия малого диаметра, с кольцевым валиком, произведенные т.н. «подкалиберными» боеприпасами. Причем установлено, что данный тип боеприпаса комплектуется в БК 28/20-мм ПТР, 37-мм противотанковой пушки, 47-мм противотанковой чехословацкой пушки, 50- мм противотанковой, казематной и танковой пушек».

Здесь же констатировалось применение немцами нового типа боеприпасов, названного «кумулятивным», следами которого были отверстия с оплавленными краями…

Далее в документе рассматривались все типы боеприпасов и приводилось их подробное описание.

Немецкие бронебойные снаряды PzGr, слева (в отчете – обр. 40) и PzGt 39, справа (в отчете – обр. 41). Весна 1942 г.

Затем следовали исследования действия указанных типов боеприпасов по отечественной броне. Для испытаний были подготовлены пробные образцы брони 8С высокой и средней твердости толщиной 35 мм, 40 мм, 45 мм и 60 мм (сварные детали танков Т-60, Т-50, Т-34, KB) и брони ФД-6633 средней твердости толщиной 30 мм, 50 мм, 60 мм и 75 мм (литые башни танков Т-60, Т-34, KB).

Обстрел указанных листов брони на стенде осуществлялся в ноябре 1941 г. и ян варе-феврале 1942 г. на Гороховецком полигоне (полигон артиллерийского завода № 9 НKB в Свердловске) из трофейных 37-мм и 50-мм противотанковых, а в марте из 50-мм и 75-мм танковых пушек с дистанции 50 и 150 м навеской различных зарядов пороха. Из-за малого количества трофейных боеприпасов все промежуточные итоги подтверждались лишь 1-2 выстрелами.

В марте на испытания подоспели и опытные образцы отечественных кумулятивных боеприпасов калибра 76-мм, правда, с немецкими взрывателями. Они испытывались по 30-мм плитам средней и 45-мм плитам высокой твердости при приведенной скорости 292 м/с.

По результатам испытаний были сделаны выводы:

I. Наиболее опасными сточки зрения поражаемости танков – остроголовые снаряды с бронебойным наконечником (в отчете – снаряды обр. 41). Эти снаряды обладали той особенностью, что их корпус имел различную твердость в головной и хвостовой части, что достигалось в 37-мм снарядах неравномерной закалкой, а в 47-мм и 50-мм – приварной головкой высокой твердости.

Неравномерная закалка сохраняла прочность корпуса снаряда при пробитии им брони высокой твердости. Применение бронебойного наконечника помогало снаряду «закуситься» на наклонной броне и «нормализоваться» (довернуться в сторону наклона), благодаря чему путь снаряда в броне сокращался. Именно этим объяснялось, что даже лобовая броня Т-34, теоретически не пробиваемая 50-мм танковым снарядом, порой пробивалась в бою, причем канал шел в броне наклонно, словно огонь велся немцами с возвышения.

Снаряд был оценен очень высоко, но для нашей промышленности, усугубленной эвакуацией, его производство было сочтено очень сложным.

2. Подкалиберные боеприпасы были очень привлекательными с точки зрения увеличения бронепробиваемости существующего противотанкового оружия. С их помощью проникновение снаряда возрастало в среднем в 1,5 раза (для малокалиберных снарядов – вдвое).

Применение сердечников из карбида вольфрама было признано наиболее целесообразным для малокалиберных боеприпасов, в особенности – ПТР. крупнокалиберный пулемет, 20-мм танковая пушка, 37-мм зенитная пушка, 37-мм и 45-мм противотанковая пушка…

3. Кумулятивные боеприпасы признавались наиболее интересными с точки зрения возможности дать бронебойные средства артиллерии калибра 75-мм и более, обладавшей незначительной начальной скоростью снаряда и потому прежде не являвшейся опасной для танка.

Их пробивная способность могла достигать в среднем диаметра снаряда и не зависела от скорости его соударения с преградой.

Констатировалось, что подкалиберным снарядам лучше противостоит броня высокой твердости, так как при углах встречи больших чем 30 градусов, сердечник снаряда часто разрушается не пробивая ее. В то же время бронебойным снарядам лучше противостоит вязкая броня средней твердости.

Рекомендовалось ставить броневую защиту перспективных танков из брони средней твердости, экранируя ее тонкими (10-12 мм) листами высокой твердости.

Немецкий легкий танк PzKpfw II, захваченный в боях. 1942-1943 гг.

Артиллерийское вооружение танков всегда состояло из двух подсистем – собственно оружия и боеприпасов.

Артиллерийские орудия отечественных танков в начальный период войны в сравнении с немецкими представлялись вполне адекватными классу решаемых задач. Правда, быстрая утрата танков предвоенного выпуска и поступление на замену им машин, вооруженных 12,7-мм пулеметом или 20-мм пушкой, переделанной из авиационной, несколько портили картину, но вооружение средних и тяжелых машин Т-34 и KB длинноствольной 76,2-мм пушкой и 152-мм гаубицей М-10 давало большое преимущество отечественным танкам как в мощности разрывного действия снаряда, так и в способности быстро поразить любую адекватную цель на поле боя.

Германия же начала войну, имея в башнях своих легких и средних танков либо 20-мм автоматическую пушку KwK-30, имевшую довольно мощный выстрел, либо преимущественно 37-мм танковую пушку, стоявшую как в легких чехословацких танках, так и средних PzKpfw III. Лишь на тяжелом танке PzKpfw IV (этот танк вплоть до начала 1944 г. относился представителями БТВ к тяжелым) устанавливалось короткоствольное 75-мм орудие с малой начальной скоростью и незначительной бронепробиваемостью, но пригодное для борьбы с огневыми точками и скоплениями живой силы.

Осознав по опыту кампании во Франции недостаточную разрывную мощь 37-мм снаряда, немцы начали усиливать вооружение своих средних танков путем перевооружения их 50-мм танковым орудием с длиной ствола 42 калибра. Многие авторы живописуют этот эпизод как «самодурство» немецкого Управления вооружений (Wafifenamt), которое якобы проигнорировало приказ Гитлера по установке в башне PzKpfw III длинноствольного 50-мм орудия, ограничившись «окурком» с длиной в 42 калибра. Но быстрое перевооружение танка танковой версией 50-мм противотанковой пушки РаК 38 было сопряжено с рядом немалых трудностей.

Во-первых, необходимо было спроектировать новый тормоз отката, так как тормоз противотанковой пушки, равно как и казематной, не позволял установить их в башне среднего танка без ее переделки. Во-вторых, длина отката длинноствольной пушки была чрезмерно большой, сокращение же длины отката в корне меняло динамику поведения орудия в башне. Проектирование же тормоза отката всегда занимало большую часть времени в создании орудия (если не брать в расчет лафет). Кроме того, большая длина выстрелов не позволяла использовать старые боеукладки, спроектированные под 37-мм патроны.

Немецкий легкий танк PzKpfw 35(t). 1942 г.

Немецкий средний танк PzKpfw III Ausf J. 1943 г.

На все это нужно было время, и потому уже в начале 1941 г. на вооружение PzKpfw III принимается 50- мм пушка с длиной ствола 42 калибра. Ее применение было особенно удобным в том отношении, что при незначительном увеличении массы и габаритов орудия, в сравнении с 37-мм пушкой, его можно было легко установить в серийных башнях танков PzKpfw III без переделки последних. При этом реакция отката возрастала незначительно, а ал и на выстрела новой пушки почти не превышала таковую у 37-мм.

Собственно, в 1940-1941 гг. немцы провели модернизацию своей танковой артиллерии аналогично тому, как это сделала Красная Армия еще в 1933 г., перейдя от орудий 37-мм к 45-мм. Правда, выбор ими 50-мм калибра был более удачным, так как указанная пушка значительно превышала мощность отечественной 45-мм как по осколочному действию, так и по бронепробиваемости, которая у отечественных орудий ухудшалась более низким качеством снарядов, чем немецких.

Главными же образцами танковой артиллерии СССР в начале 1942 г. были 20-мм автоматическая танковая пушка обр. 1941 г., или ТНШ. выпускавшаяся для вооружения танков Т-60,45-мм танковая пушка обр. 1932/38 гг., производство которой продолжалось для вооружения танков Т-50 и 76-мм танковые пушки обр. 1940 г. (Ф-34) и обр. 1941 г. (ЗИС-5), выпускавшиеся соответственно для Т-34 и КВ.

Для тан ков-истребителей в течение второго полугодия выпускалась длинноствольная 57-мм танковая пушка ЗИС-4. по баллистике совпадающая с противотанковой ЗИС-2. Согласно утвержденному плану в 1941 г. их должно было быть выпушено 400 шт., однако до начала боевых действий серийное производство указанных орудий не началось. С началом войны план их выпуска был пересмотрен. Судя по переписке НКВ. завод № 92 отгрузил заказчику в 1941 г. около 100 шт. ЗИС-4. причем к 15/10-41 г. 10 орудий было установлено в танки Т-34, за другие месяцы автор данных не имеет. В декабре выпуск 57-мм орудий ЗИС-2 и ЗИС-4 был прекращен, а задел стволов законсервирован.

Танки – истребители поступили на фронт к Московской битве, но их применение было сочтено неудачным, так как 57-мм орудие имело меньший круг решаемых задач. По- этому в декабре 1941 г. выпуск 57-мм пушек как в варианте танковой, так и противотанковой, был прекращен в пользу увеличения выпуска более универсальных 76-мм Ф-34/ЗИС-5.

20-мм танковая пушка ТНШ в танке Т-60 (030) лейтенанта Иванова. Декабрь, 1941 г.

Танк-истребитель Т-34-57, подбитый в районе Калинина. Зима 1941 г.

Были также продолжены работы над более крупнокалиберными танковыми артсистемами. Так, согласно плану ОКБ № 92 совершенствовало конструкцию 107-мм пушки ЗИС-6. Уже в начале 1942 г. конструкция затвора указанной пушки была изменена в сторону упрощения. Был спроектирован ножной спуск, подобный Ф-34/ЗИС-5. Переделанных таким образом орудий в начале 1942 г. было изготовлено несколько штук (по-видимому – 2).

Помимо ЗИС-6 в ноябре 1941 г. ОКБ№ 92 начало работы надстроенной установкой, получившей индекс ЗИС-6А. Артсистема представляла собой установку 107-мм пушки ЗИС- 6 (нач. скорость 830 м/с), 45-мм пушки типа 20-К (нач. скорость 757 м/с) и пулемета ДТ в единой маске танка КВ-3, появление которых ожидалось в ближайшее время. Кроме того, была доработана маска танка КВ-2 для установки ЗИС-6А в башню и злого танка. Цель создания строенной установки заключалась в том, чтобы рационально использовать дорогостоящие 107-мм выстрелы. 45-мм орудие могло использоваться для поражения малых и слабобронированных целей, а также для пристрелки главного орудия при ведении огня против укрепленных огневых точек. Опытный образец ЗИС-6А был изготовлен в деталях весной 1942 г., но окончательно собран не был ввиду прекращения всех работ нал танками КВ-2, КВ-3, КВ-4 и КВ-5.

Но если с артиллерийскими системами наших танков в начале войны проблем почти не было, то их недостаток компенсировался проблемами с бронебойными боеприпасами. Уже говорилось, что немецкие 50-мм и 37-мм бронебойные снаряды по своему качеству и броне- пробиваемости оставляли позади наши БР-243 и БЗР-243 (штатные бронебойные снаряды 45-мм танковых и противотанковых пушек).

Эвакуация еще более ухудшила это соотношение. Зимой 1941- 1942 гг. заказчик принимал от временных производителей боеприпасы указанного типа со значительными (до 25%) отклонениями от нормы. Улучшение качества массово выпускаемого бронебойного снаряда калибра 45-мм не представлялось возможным, ибо они выпускались чаще всего на непрофильных машиностроительных предприятиях, имевших термические участки, по полукустарной технологии, и вполне естественно то, что снаряды, поступающие в этот период в армию, отличались крайне низким качеством.

Сравнение бронепробиваемости немецких и отечественных 37-50-мм танковых и противотанковых орудий бронебойными снарядами выпуска начала 1942 г. (Прим OCR – таково качество картинки в исходном скане)

Образцы отечественных 45-мм бронебойных снарядов.

Согласно отчету Техуправления НКВ, поступающие с зимы 1941/42 г. на оснащение наших танков и противотанковой артиллерии 37-мм и 45-мм бронебойные снаряды имели бронепробиваемость значительно пониженную не только по сравнению с эталонными образцами. Так, 37-мм пушка РаК 35/36, стрелявшая снарядами PzGг 39 с большим преимуществом выигрывала состязание не только у 37-мм, но и у «сорокапятки» с отечественным бронебойным эрзацснарядом военного времени против брони высокой твердости.

Вопрос улучшения качества бронебойных снарядов стоял очень остро. Этим занимались все боеприпасники. Успех в 1941 г. пришел к конструкторскому бюро старейшего боеприпасника А. Гартца. Он предложил поистине гениальное решение – подрезать наружный слой бронебойного снаряда кольцевыми канавками – «локализато- рами» с тем, чтобы он, сминаясь, сохранял тело снаряда, которое таким образом глубже проникаю в броню.

Испытания увенчались подлинным триумфом. Всего две неглубокие кольцевые канавки-проточки привели к тому, что снаряд, прежде пробивавший лишь 30-32-мм бронепреграду (и ту по нормали), вдруг начал при тех же исходных данных перфорировать броневой лист толщиной 40 мм под углом встречи до 30 градусов.

В марте 1942 г. ввиду того, что немецкие танки не имели наклонной брони, а наши противотанкисты предпочитали вести огонь при малых углах встреч, на вооружение был принят также сплошной остроголовый 45-мм бронебойный снаряд БР-240СП «английского типа» с головной частью, закаленной на высокую твердость.

В апреле 1942 г. была испытана и первая партия 76- мм кумулятивных снарядов отечественной конструкции с конической воронкой, облицованной жестью. В мае они были рекомендованы для принятия на вооружение и направлены на испытания в действующую армию.

Не меньшие трудности испытывались и для укомплектования бронебойными снарядами 76-мм танковых и противотанковых пушек. Правда, здесь против танков можно было применять шрапнель, поставленную на удар, которая способна была пробить броню толщиной до 30-32 мм с дистанции не свыше 400 м, но был, несомненно, паллиатив.

Не в пользу нашей танковой артиллерии выглядело также сравнение немецкой 20-мм KwK 30 с ТНШ, ведь наша создавалась на базе авиационного, а немецкая – зенитного автомата, имеющего более мощный выстрел. Но тут благодаря тому, что в сентябре-октябре 1941 г. была отработана технология штамповки бронебойных сердечников малого калибра (14,5-мм ПТР, 20-мм ШВАК/ТНШ, 23-мм ВЯ) из карбида вольфрама, пробивная способность нашей пушки выросла, и ей стали под силу борта немецких танков (30-мм). И, хотя заброневое действие этого снарядика было незначительным, его применение в БК танка Т-60 давало ему шанс в борьбе даже с немецкими средними танками.

Еще одна деревня свободна. Март, 1942 г.

Т-60. Такая короткая долгая жизнь

Танки Т-60 осенью 1941 г. оставшись чуть ли не единственным типом танка, что выпускался на предприятиях НКТП в более или менее достаточных количествах, несмотря на то что завод № 37 из подмосковного Черкизова в октябре отбыл в Свердловск, на территорию вагоноремонтного завода имени Воеводина.

Перевозка оборудования велась недолго, с 28 октября по 6 ноября, а уже 10 ноября вместе с частью эвакуированного туда завода «КИМ» здесь был образован новый танковый завод № 37 (главный конструктор Г. Суренян). и 1 января 1942 г. первые 20 танков Т-60Ш. собранные из привезенных деталей, прошли по улицам Свердловска и отбыли на фронт.

За первый квартал 1942 г. здесь было выпушено свыше 500 танков, а всего за 1942 г. – 1639 машин.

Коломенский паровозостроительный завод (КПЗ) в сентябре 1941 г. приступил к выпуску броне- корпусов и башен для Т-60. Поскольку у завода не было мощных прессов, но имелся развитый литейный участок, здесь пошли в серию литые башни с толщиной брони до 50 мм, литые катки с внутренней амортизацией и литая башенка механика-водителя. Однако в октябре завод № 38 эвакуировался в Киров, на территорию завода Имени 1 мая, где начало свою деятельность не только бронекорпусное, но уже и танковое производство (главный конструктор – М.Н. Щукин) Первые пять Т-60 были сданы в Кирове уже в январе 1942 г., за I квартал 1942 г. здесь изготовили 241 машину, а по июнь – 535.

В сентябре 1941 г. Московский автозавод ЗИС выполнил проект легкого танка ЗИС-60, отличавшийся двигателем ЗИС-16 и литой улучшенной башней, но до эвакуации опытный образец танка построен не был.

В сентябре началась эвакуация танкового производства ХТЗ в Станин град, на территорию завода № 264 («Сталинградская судоверфь»), который также был привлечен к выпуску Т-60. Во второй половине сентября на завод прибыли эвакуированные с ХТЗ конструктора и технологи, которые еще в Харькове начали подготовку к выпуску Т-60 и потому имели л с каты, штампы и выкройки некоторых узлов танка.

Казалось, что проблем с выпуском Т-60 здесь не будет, но поскольку трансмиссии должен был подавать СТЗ, до предела загруженный программой выпуска Т-34, организовать серийный выпуск Т-60 здесь удаюсь только со второй декады декабря. Всего до начала 1942 г. завод № 264 сдал заказчику 53 танка и лишь в январе вышел на запланированную производительность (100 танков в месяц), сдав 102 машины. Всего же но июнь 1942 г. здесь было отгружено 830 Т-60.

Танк Т-60 выпуска завода № 37 1942 г.

Танк Т-60 с литой башенкой водителя. Южный фронт, 1942 г.

Казалось, что ввиду активно проводившейся в сентябре-ноябре эвакуации в производстве Т-60 должен был наступить спад, но осенью 1941 г. к производству Т-60 подключился такой крупный производитель, как ГАЗ, который покрыл недостаток отгружаемых танков в самый сложный период.

В конце августа Н. Астров лично всего за 14 ходовых часов без аварий и происшествий иного рода перегнал своим ходом опытный Т-60 в Горький. С I сентября на ГАЗе создается «танковое производство» и «танковое бюро» для поддержки серийного выпуска Т-60 и доработки его конструкции.

В августе-сентябре на заводе была проведена колоссальная работа по подготовке массового выпуска Т-60. А 1 октября завод отгрузил фронту танки своего изготовления.

Алтайский тракторный завод (АТЗ) в Рубцовске, куда переехала часть ХТЗ, также вышел с предложением руководству НКТП начать выпуск легких танков АТЗ и АТЗ-2, причем один из вариантов АТЗ-2 предполагал наличие усиленного вооружения в виде 45-мм или даже 76- мм пушки. Однако опытные образцы танка АТЗ были забракованы, тем более для их массового выпуска в СССР уже не хватало двигателей.

Кроме того, к весне 1942 г. всем производителям Т-60 стало ясно, что вооружение легкого танка слабенькой 20-мм пушкой уже не отвечает «злобе дня».

Рождение «семидесятки»

Итак, задание о вооружении легкого танка 45-мм танковой пушкой вместо 20-мм авиапушки и введен и ни в состав его экипажа третьего члена, было дано ОГК НКТП уже в октябре 1941 г. Однако на пути его реализации лежало отсутствие для него двигателя достаточной мощности. Однако еще в 1941 г. в ОКБ- 37 просматривались два возможных решения – установка более мощного форсированного автомобильного двигателя ЗИС (танк «045»), либо переход к спарке двигателей М-1, или ГАЗ-202 на одном общем валу, или параллельно (танк «070»).

Вполне естественно, что, оказавшись в Горьком, Н. Астров активно развернул работы по спешной модернизации «шестидесятки». А поскольку производственная база вместе с мощным опытным цехом ГАЗа была у него, что называется, «под руками», им было избрано второе направление улучшения боевых характеристик Т-60.

Спаренный моторный агрегат ГАЭ-203 был начат проектированием 15 сентября, а в последних числах ноября 1941 г. его первые варианты дали многообещающий результат на стенде, показав мощность 128-135 л.с. Новый двигатель представлял собой два последовательно спаренных в одном картере шести цилиндровых четырехтактных карбюраторных мотора ГАЗ-202.

Танк ГАЗ-70 с литой башней конструкции В. Дедкова. 1941 г.

Спаренный моторный агрегат ГАЗ-203. 1941г.

Из-за увеличенных габаритов двигательной установки ГАЗ-203 в новом танке пришлось перейти на корпус увеличенной длины. Общий габарит вырос незначительно, удалось использовать менее широкую номенклатуру бронепроката, чем Т-60. Но вес танка вырос (опытный танк «потянул» на взвешивании 8,4 т), и для компенсации перегрузки ходовой части в ней была добавлена пятая пара опорных катков.

В декабре для танка, получившего индекс «ГАЗ-70», уже были готовы также сварной корпус и литая башня конструкции В. Дедкова с толщиной стенок 40 мм, кокиль для которой был изготовлен на артиллерийском заводе № 92. Первый образец танка имел почти то же бронирование, что и Т-60. Он сильно напоминал своего предшественника, но был при этом немного удлинен и пропорционально вырос вверх.

Испытания танка прошли в начале 1942 г. Несмотря на ряд поломок трансмиссии (испытания велись в глубоком снегу при температуре окружающего воздуха до минус 35 градусов), они закончились успешно.

Теперь руководству НКТП предстояло принять важное решение. С одной стороны, прошел испытания легкий танк, вооруженный 45-мм пушкой, но для его выпуска не годился задел широко освоенного Т-60. Недостатками танка была названа его одноместная башня и малая толщина брони. Однако главный конструктор по танковому производству ГАЗ Н. Астров обещал, что указанные конструктивные недостатки будут устранены в кратчайший срок, для чего в план опытных работ I квартала 1942 г. было включено «создание танка ГАЗ-70 с увеличенной башней».

Используя резерв мощности (140 л.с. для танка в 8,4 т), удалось увеличить толщину брони ГАЗ-70. Так, средний лобовой лист был утолщен до 45 мм. верхний – до 30 мм, вместо литой башни Дедкова танк получил сварную из брони высокой твердости с толщиной стенок 35 мм. В таком виде с массой, возросшей до 9.2 т. в отсутствие иных альтернатив, танк был рекомендован для принятия на вооружение.

Танк Т-60-2 на испытаниях весной 1942 г.

И вновь «сорок пятый»

Итак, ГАЗ избрал путь модернизации танка Т-60 установкой двухдвигательного агрегата в новом корпусе на новой ходовой части. В то же время КБ завода № 37 под руководством Г. Суреняна (позднее Н. Попова) вернулось к проекту танка Т-45, замороженному еще в июле 1941 г.

В отличие от летнего проекта новый танк должен был позаимствовать «пониженный» корпус Богачева. башню К. Логинова (предложенную осенью 1941 г.), вооруженную спаренной установкой 45-мм пушки 20К и пулемета ДТ, а также форсированный двигатель ЗИС-60 мощностью 110 л.с.

Казалось, что на пути быстрой реализации такого танка не будет никаких препятствий. В самом деле, корпус Богачева был хорошо освоен в серийном производстве. Башня, разработанная К. Логиновым, легко переделывалась из серийной башни Т-60. Но… Как обычно, проблемы возникли с двигателем. Ведь эвакуированный в Миасс автомобильный завод им. Сталина (ЗИС) не смог наладить массовый выпуск ЗИС-60, который требовал алюминия для изготовления картера, поршней и головки цилиндров. Поэтому Миасский завод подал двигатель ЗИС-16. построенный целиком на базе серийного ЗИС-5, отличавшийся от него только применением алюминиевых поршней и потому развивавший мощность 85 л.с. Но и с этим двигателем он опоздал на месяц. Проблемы составила и установка 45-мм пушки 20К в указанной башне, так как все обслуживание в оной нельзя было вести елевой стороны. Специально для данного танка ОКБ № 92 под руководством В. Грабина разработало 45-мм орудие ЗИС-19БМ, которое лучше подходило для установки в башне Т-60.

В марте 1942 г. было принято решение испытать танк Т-60 с ЗИС-16 вместо ГАЗ-202. Для испытаний был построен танк Т-61 (Т-60-1, Т-60- ЗИС, «061»). который в начале месяца прошел все фазы тестирования на пригодность к службе в военное время. Он показал себя очень неплохо, правда, уже в конце испытаний в двигателе оборвался шатун по причине некачественного изготовления.

Двигатель ЗИС-16 решено было ставить в Т-45, так как ЗИС готовился к производству именно этой версии мотора, но к дате первого этапа заводских испытаний эталонного танка Т-45 двигатель отремонтирован не был, и потому на испытания вышел второй гибрид – танк Т-62 (Т-60-2, «062»), отличавшийся от Т-60 двигателем ЗИС-5 мощностью 76 л.с. и 45-мм пушкой ЗИС-19БМ в башне Логинова. Судя по описанию, он же именуется «танк Т-45, с двигателем ЗИС-5».

Испытания проходили поздней весной 1942 г. совместно с серийным Т-70. который уже выпускался ГАЗом. Понятно, что ввиду меньшей удельной мощности танк проиграл проходимости Т-70, но незначительно.

В пользу танка говорило то, что он мог питаться бензином 2-го сорта, имел однодвигательный агрегат, был лучше приспособлен к эксплуатации и ремонту в нолевых условиях, позволял экономить свыше 2.5 т металла, его скорострельность при стрельбе с места составила 7-8 выстрелов в минуту, при том, что конкурент показал лучший результат лишь в 4-5 выстрелов в минуту…

Казалось, что «сорокапятка» победила и вскоре все производители Т-60 перейдут на нее. Но в этом, казалось бы, благом пожелании не было учтено два обстоятельства. Первое – двигатель ЗИС-16 еще только ставился в серию на Миасском заводе и ожидать его в массовом производстве можно было лишь к июлю 1942 г., и второе – существующая конструкция Т-45 не позволяла установить на корпус двухместную башню с увеличенным кругом обслуживания, а в танке Т-70 эта работа уже велась, и ее результат ожидался уже во втором полугодии.

И.о. начальника ОГК НКТП С. Гинзбург с сожалением констатировал. что, «…несмотря на большую привлекательность танка Т-45, на вооружении придется оставить более дорогой и тяжелый Т-70, но освоенный в серийном производстве» еще и потому, что он «имеет дальнейшие перспективы».

Таким образом, танк Т-45 со своим рождением опоздал .

Танк Т-60-2 спереди. 1942 г.

Танк Т-50, оставленный экипажем. Лето 1942 г.

Т-50. Последний аккорд

Итак, несмотря на трудности с производством Т-50, в 1942-м этот танк все еще считается весьма перспективным. ведь Германия по- прежнему делает ставку на «трешку», схожую но своим тактико-техническим характеристикам с «пятидесяткой», и всемерно наращивает ее выпуск.

Кроме того, первые поступившие по ленд-лизу «Валентайны» подтвердили, что они, обладая схожими с Т-50 тактико-техническими характеристиками, пришлись как нельзя более, что называется, «ко двору».

Поэтому вопросу быстрейшего освоения в серии танка Т-50 в НКТП уделялось особое внимание. Так, в августе 1941 г. конструкция танка подверглась большому числу упрощений для снижения трудоемкости в условиях военного времени. Везде, где это было возможно, сложные фрезерованные детали заменялись литыми, вместо огневой резки бронелистов со строжкой кромок все чаше применялись быстрооборотные механические пилы, вместо нарезки резьб в бронелистах их заменили по возможности пробками и бонками из конструкционной стали с резьбой внутри них. Далее, в октябре, в ходе эвакуации завода, был разработан и принят к производству упрощенный корпус из гомогенной брони высокой твердости толщиной 40 мм. Его конструкция в 1942-м была оптимизирована под соединение бронелистов сваркой при помощи полуавтоматов Е. Патона. Была разработана и литая башня с толщиной стенок 50 мм. При этом, несмотря на то, что масса машины выросла до 17,8- 18,2 т, упростилось положение с бронепрокатом. Все это позволило еще до конца 1941 г. снизить стоимость танка в среднем на 25-29%.

В 1942-м выпуск танка был возобновлен, но в сентябре 1941 г. прекратились поставки наблюдательных приборов из-за недостатка оптического стекла. Поэтому в конце декабря для упрощения производства в конструкции Т-50 была исключена командирская башенка и триплекс механика-водителя, вместо которых применены поворотные башенный и водительский перископические наблюдательные приборы, унифицированные с таковыми у танка Т-70.

Упрощенная башня Т-50, принятая в конце 1941 г.

Парторг вручает партбилет механику- водителю Т-50. Зима, 1942 г.

Найден интересный документ, который подтверждает, что в феврале 1942 г. такая башня находилась в серийном производстве: «б февраля 1942 г. Поскольку решением совещания от 14.12.41 г. на заводе № 180 в г. Саратове стоит в производстве литая башня Т-50 с исключенной командирской башенкой, просим Вас исключить из состава экипажа 3-го человека в башне, так как его размещение затруднено».

Хочется добавить, что после войны многие авторы старательно переписывали друг у друга фразу о том, что танк Т-50 оказался чрезвычайно сложным, что трудоемкость его производства и цена были сопоставимы с таковой у Т-34. и потому-де этот танк и «не пошел». Принято было указывать стоимость Т-50 в 160 тыс. руб., а стоимость Т-34 – 135 тыс. руб.

Здесь налицо имеется некое лукавство, призванное объяснить отказ от выпуска Т-50 недостатками самого танка, а не какими-то иными причинами. В самом деле, разве может шести цилиндровый двигатель быть сопоставимым по трудоемкости с 12-цилиндровым? Разве может 45-мм орудие вдруг оказаться дороже имеющего калибр 76-мм? Да и вообще, как это танк массой в 13-18 т оказывается сравнимым по цене с 28-32 тонным? Из чего же он? Неужто из вольфрама?

Достаточно взглянуть на цены указанных танков в динамике, чтобы понять, каким же образом меньшее становится большим в сравнении указанных боевых машин.

Итак, не вполне понятно, откуда взята стоимость танка Т-34 в 135 тыс. руб., так как в отчете В. Малышева такая цифра отсутствует. Наиболее близкие значения – стоимость Т-34 завода № 183 за 1943 г. – 136, 5 тыс. руб. или стоимость Т-34-85 в 1945 г. – 130,5 тыс. руб. В то же самое время стоимость Т-50 в 165 тыс. руб. зафиксирована как расчетная для первой партии машин в июле 1941 г. Однако в аналогичных условиях цена Т-34 в 1940-м достигала без малого 500 тыс. руб.!

Кто-то скажет, что в 1942-м стоимость Т-34 на заводе № 183 составляла 166 гыс. руб. и это тоже «хорошо сопоставимо» с Т-50! Э. нет, дорогой читатель, не сопоставимо. Ведь 166 тыс. руб. – это в условиях конвейера и сварки автоматом, а в том же 1942 г. Т-34 завода № 112 (где конвейера не было) стоил 209 тыс руб., завода № 174 – 312 тыс. руб. А Т-50, производимый в это же время на заводе № 174 (уже в условиях эвакуации), был оценен чуть дороже 92 тыс. руб., то есть почти вдвое дешевле, чем самый дешевый вариант Т-34 завода № 183. А во сколько раз это ниже, чем у Т-34 того же самого завода № 174? В три!

Однако, как бы ни была упрошена конструкция Т-50, узким местом для его изготовления являлся двигатель. Он хоть и был «половинкой» от В-2 и стоил дешевле, но производить его было просто негде. Ведь В-2 требовался сразу для четырех танковых заводов и его все равно не хватало, а В-4 только для одного. Задел двигателей (около 200 шт.), вывезенный из Ленинграда в Челябинск, был самовольно захвачен директором ЧКЗ И. Зальцманом и использован для выполнения плана отгрузки фронту танков КВ. А без двигателей никакой танк не мог производиться серийно. Попытка оснастить Т-50 параллельной спар- кой карбюраторных двигателей типа ГАЗ-202 закончилась неудачно.

В мае 1942 г. документация на двигатели В-4 вместе с документацией на полученные по ленд-лизу дизели «Джи-Эм-Си» (GMC 6046) мощностью 210 л.с. были переданы для освоения на Ярославский автозавод, который должен был начать их выпуск в 1943 г., но в 1942 г. завод подвергся внезапной ночной бомбардировке, в ходе которой и последовавшими за ней пожарами его цеха были практически полностью уничтожены (завод был деревянным). Серийный выпуск дизелей мощностью 200300 л.с. в СССР откладывался на неопределенное время.

В августе же, ввиду прекращения выпуска танков Т-34 на СТЗ, завод № 174, находившийся уже в Омске, был временно (вплоть до восстановления производства Т-34 на СТЗ) сориентирован на выпуск танка Т-34, недостаток же танка Т-50 предполагалось временно скомпенсировать, во-первых, форсированным выпуском танков Т-70, и, во-вторых, увеличенными поставками танков «Валентайн» (по основным характеристикам подобных Т-50) из Канады.

Карбюраторный двигатель М-17Г, ставившийся вместо дизеля в Т-34. 1941-1942 гг.

В условиях дефицита дизелей

Конечно, то, что полстраны ехало в эвакуацию, неизменно вызывало сбои в поставках двигателей. До сентября 1941 г. дизель-моторы В-2 поступали производителям Т-34 с завода № 75, а с июля, согласно мобплану, начались работы по освоению выпуска дизелей на СТЗ. Первые Т-34 с дизелями собственного производства мощностью 480 л.с. были отправлены со Сталинградского завода в конце октября под Москву. Но качество этих моторов было еще плохим. К концу месяца из 65 собранных моторов военная приемка согласилась отправить заказчику только 25 – остальные были возвращены на доработку. И вообще по плану на IV квартал завод должен был отгрузить заказчику 325 моторов. но смог отгрузить лишь 197. На танки Т-34 шли повсеместно дизель-моторы В-2 В (от трактора «Ворошиловец») и В-2К (от танка KB), вывезенные с завода № 75.

Но в октябре 1941 г. в стране остался лишь один производитель танковых дизелей для Т-34 – СТЗ. Здесь с производством своих двигателей еще были проблемы. Одна из главных была в том, что рубашка дизеля и его картер изготавливались из алюминия, которого с августа (с потерей Днепропетровска и Днепрогэс) вдруг стало остро недоставать всем. Вопрос о замене дефицитного алюминия при производстве танковых двигателей был поставлен на совещании у В. Молотова в сентябре 1941 г. Разработку дизеля В-2 с чугунными картером и гильзами СТЗ вел с 1 октября, а в январе 1942 г. такой двигатель был принят в серию. Несмотря на то что его ресурс снизился, увеличился вес двигателя и танка, появились течи при подрывах на минах, это решение в то время было единственно правильным, так как позволило не только не остановить, но и несколько увеличить выпуск В-2. Однако их все равно не хватало.

Еще до войны, разрабатывая возможную замену дизеля В-2, по Наркомату среднего машиностроения разрешалось использовать танковый мотор М-17Т или авиационный М-17Ф. Поэтому приказом по НКТП № 15сс от 18 сентября 1941 г. завод № 183 должен был в пятидневный срок отработать установку авиамотора М-17 на танк Т-34 и обеспечить заводы СТЗ и № 112 необходимыми чертежами и техдокументацией. Однако завод № 183 в то время находился «на колесах» и закончить работу вовремя не смог. 4 октября 1941 г. на заседании ГКО слушался вопрос об установке танковых и авиамоторов М-17Т и М-17Ф на танки Т-34 и KB взамен дизель-мотора В-2. Тогда же эта замена была одобрена.

На СТЗ идет отгрузка танков Т-34 и тракторов СТЗ-5. Лето, 1942 г.

Оставленный Т-34 выпуска СТЗ с экранированной лобовой броней. Лето 1942 г.

Лишь на основании отношения НКТП № 562 от 23 января 1942 г. в порядке обмена опытом копии приказов и ведомости изменений танка А-34 в связи с установкой карбюраторного двигателя М-17 были разосланы заводам СТЗ и № 112. Но работа продолжалась, и последние изменения были переданы только 13 марта.

Сталинградская эпопея

В октябре 1941 г. на СТЗ было передано от УС (управление снабжением) РККА и УС ВВС 80 моторов М-17Т и М-17Ф. Львиная доля этих моторов требовала ремонта, и только 15 машин с М-17Тубыли в октябре в войсковые части. В ноябре 1941 г. завод получил уже 120 М-17 всех разновидностей, которыми оснастили еще 85 машин, убывших в войска. В ноябре с завода на фронт убыли также 5 танков с М-17 и устройством питания керосином инженера Я. Воронина. Принцип работы его устройства заключался в том. что бензин применялся для питания М-17 только при запуске и прогреве двигателя, после чего в ход вступал керосин. Это позволяло сократить объем перевозимого бензина не свыше 100 л, керосин же был менее пожароопасен, что считалось достоинством устройства. Однако в условиях холодного времени года завести эти танки оказалось почти невозможно. Двигатель работал на керосине неустойчиво, и потому устройства Я. Воронина с них были демонтированы. Таким образом, распоряжением по наркомату в январе 1942 г. велся выпуск танков Т-34 с двигателем М-17Т без устройства питания тяжелым топливом.

Общее количество Т-34 с мотором М-17, выпущенных СТЗ в 1941-42 гг., составило:

октябрь 15

ноябрь 85

декабрь 97

январь 134

февраль 135

март 95

апрель 2

Поскольку в марте 1942 г. Сталинградский завод почти полностью удовлетворил свою потребность в дизелях В-2, 1 апреля 1942 г. здесь принимается решение о прекращении установки в Т-34 моторов М -17, и почти все танки мартовской программы были в начале апреля переоснащены дизелями В-2, а демонтированные карбюраторные двигатели отправлены на завод № 112, где о стабильной поставке дизелей можно еще было только мечтать.

Несмотря на то что с выпуском корпусов Т-34 на заводе № 264 положение к осени 1941 г. начало выправляться, башен по-прежнему не хватало. Сторонние заводы никак не могли справиться с обрушившейся на них программой производства литых башен. 10 октября в ходе начавшейся Московской битвы замнаркома НКТП с горечью констатировал факт, что СТЗ может даже перевыполнить установленную суточную программу выпуска танков, но фактически отгружает их чуть более половины нормы, так как для остальных не хватает башен.

Т-34 выпуска СТЗ на улицах Воронежа. Лето 1942 г.

Уже упоминаюсь, что осенью 1941 г. на заводах N° 264 и СТЗ вела работу совместная комиссия представителей НИИ-48 и конструкторов обоих заводов под руководством нач. ОГК НКТП С. Гинзбурга. Хоть главным вопросом комиссии было увеличение выпуска корпусов Т-34, памятуя, что положение с башнями ужасно, комиссия выработала также ряд рекомендаций и для выпуска этой столь нужной продукции на собственных площадях.

Особенностью завода № 264 было то, что емкость печей завода не могла обеспечить отливку такой большой детали, как башня. Поэтому башни на заводе № 264 по-прежнему продолжали сваривать из катаной брони.

Группа под руководством старшего инженера НИИ-48 А. Кофмана выработала рекомендации по реорганизации башенного производства. 12-15 сентября 1941 г., когда новый метод изготовления корпуса уже вырисовывался, по предложению группы Кофмана была изготовлена пробная башня, содержавшая ряд нововведений, принятых при изготовлении корпуса. 17 сентября башня была признана кондиционной и послужила эталоном для освоения в серии.

Главные изменения в конструкции башни были аналогичны изменениям в корпусе. Термообработка была сокращена полностью аналогично корпусным деталям. Сварка башни осуществлялась из листов сырой брони с последующей закалкой ее уже в собранном виде. При этом совершенно отпала необходимость правки деталей после первой закалки (время, затрачиваемое на правку деталей башни, составляло 27,6-27.9 часа), а дополнительное исключение высокого отпуска в сумме значительно сократило весь цикл изготовления, высвободив примерно 300 прессо-часов в сутки.

Изготовление башен из сырых деталей было хорошо еще тем, что при их сборке можно было производить подрезку деталей огнем, не боясь отпуска брони, снимать фаски пневматическим зубилом «по месту», производить сверление отверстий и нарезку резьб в бонках исходя из реальных базовых и посадочных отверстий деталей, присланных разными соисполнителями.

В ноябре 1941 г. по самому дефицитному оборудованию уже были достигнуты следующие показатели сокращения во времени: но строгальному – с 19,15 до 1,5 часа, по фрезерному – с 21,6 до I часа.

по карусельному – с 20.4 до 1,1 часа, и если по старой технологии суммарное время мехобработки башни составляло 76,8 часа, то по новой оно не превышало 18.8 часа. После закалки башни в сборе СТЗ получал практически готовое изделие, отличавшееся прекрасным качеством сварных швов и почти полным отсутствием зон влияния (участков местного отпуска в районах глубоких сварных швов).

В апреле-мае 1942 г. конструкция сварных башен, выпускавшихся в Сталинграде, подверглась дальнейшим изменениям. Ввиду того, что лобовая часть башни улавливала остроголовые бронебойные снаряды, направляя их в район башенного погона (что приводило к его заклиниванию даже от огня 37-мм пушки), форма башни была нормализована по модели, разработанной в конструкторской группе завода № 173. Это привело к добавлению двух боковых «косынок» в нижней части лба башни, каковые отражали бронебойные снаряды в стороны-вниз от продольной оси танка. Кроме того, весной 1942 г. были исключены болты для крепления кормового листа башни, каковой теперь приваривался по месту, а процесс смены орудия уже можно было осуществлять только при подъеме задней части башни над погоном.

Отгрузка танков Т-34 и тракторов СТЗ-5 действующей армии. СТЗ, лето 1942 г.

Также весной 1942 г., из-за трудностей с изготовлением бронировки качающейся части пушки Ф-34 на заводах № 92 и № 9 ( заводы могли увеличить отгрузку пушек, но без бронировки), на Сталинградской судоверфи был освоен выпуск и этого необходимого компонента. Причем бронировка подверглась значительному упрощению и получила характерную выступающую вперед «нижнюю скулу». Если прежде бронировка выступающих противооткатных приспособлений складывалась из трех штампованных деталей, каждая из которых имела криволинейные поверхности, то теперь лишь одна деталь должна была изгибаться на гидравлическом прессе, а две другие представляли собой плоские детали, вырезаемые из броневого листа газовой резкой. По аналогии с башнями маска орудия также собиралась из сырой брони и подвергалась термообработке уже в сборе, что улучшало качество изделия в целом.

Из сормовских верфей

Также большое число изменений по сравнению с эталонной машиной постигло танки Горьковского завода № 112 «Красное Сормово». Во-первых, здесь было выпущено наибольшее число танков Т-34 с двигателем М-17. Установка карбюраторных двигателей в Т-34 здесь осуществлялась с ноября 1941 г., и до конца года заказчику было отгружено 155 танков, а в 1942-м приемка приняла еще 541 танк с двигателем М-17.

Однако даже простое решение по оснащению танков карбюраторным двигателем вовсе не гарантировало того, что они пойдут на фронт. В феврале 1942 г. завод № 112 сетовал, что на территории завода скопилась готовая партия Т-34, которые не могут быть отправлены заказчику по причине отсутствия на заводе и в наркомате свечей зажигания к ним. Свечей не было совсем, так как их производство в СССР временно не велось. Для выполнения плана отгрузки нарком танковой промышленности буквально выпросил у наркома авиапрома необходимые свечи из числа полученных по ленд-лизу для истребителей.

Но применение бензомотора на Т-34 было особо неприятным, поскольку бензобаки находились в боевом отделении танка и представляли большую опасность даже в случае, когда броня танка не пробивалась бронебойным снарядом, но от ее тыльной поверхности откалывалась т.н. «окалина» («вторичные осколки»), могущая вызвать вспышку бензиновых паров.

Поэтому 5 января 1942 г. нарком В. Малышев предписал осуществить дополнительное бронирование лба и бортов корпуса Т- 34, укомплектованного бензиновым двигателем, листами брони высокой твердости толщиной 15-20 мм. Но исследования НИИ- 48 показали, что искры, срывающиеся при отколе «вторичных осколков» от тыльной стороны башни, также опасны при закрытых люках танка, так как могут вызвать взрыв паров бензина в башне танка при закрытых люках. Поэтому весной 1942 г. завод № 112 экранирует корпус и башню Т-34 по эталону «5-го варианта».

Интересно отметить, что в этот период в связи с переделками МТО под М-17 вдруг обнаружилось, что вообще Т-34, выпускаемые разными заводами, весьма слабо сопрягаются друг с другом по оборудованию. Не раз случалось так, что в ходе ремонта техники, поврежденной в боях под Москвой, не удавалось устанавливать башню Т-34 выпуска одного завода на корпус другого. Это известие вызвало гнев И. Сталина, который приказал «разобраться немедленно». Поэтому приказом № 50 от 7 февраля 1942 г. заводам СТЗ и № 112 предписывалось «срочно (в срок 5 ()ней) унифицировать электрооборудование танка А-34, об исполнении доложить».

Экранированный танк Т-34 завода № 112 на формировании Войска Польского. Весна, 1943 г.

Один из вариантов экранирования лобовой брони Т-34 обрезками броневого проката толщиной 15 мм. Завод № 112, 1942 г.

Несмотря на то что совместная комиссия НИИ-48 и завода № 264 под руководством ОГК НКТП прекратила свою работу в Сталинграде осенью 1941 г., сотрудники НИИ-48 постоянно курировали здесь производство изделий из брони. Так. после получения сообщений из-под Москвы о массовом применении немецкими войсками новых 50-мм и 76-мм противотанковых пушек 25 декабря вышло постановление ГКО № 1062 о переходе на выпуск танка Т-34 с лобовой броней толщиной 60 мм. А уже 28 декабря группа НИИ-48 на заводе № 264 под руководством Кофмана провела исследования броневых листов толщиной 45 мм, применявшихся заводами № 264 и № 112 при производстве бронекорпусов Т-34.

Исследования показали, что хоть броневая защита танка имела очень высокую стойкость против воздействия сравнительно малокалиберных бронебойных снарядов (37-мм, 45-мм, 47-мм), она недостаточно вязкая и не спасает от «тяжелых высокоскоростных» (50- мм, 75-мм, 76-мм и 88-мм), доля которых зимой-весной 1942 г. в немецких войсках начала стремительно возрастать. Причем изученная броня Т-34 отличалась еще и повышенной хрупкостью. Для улучшения стойкости имеющейся защиты группа Кофмана предложила провести экранирование танка 10-15-мм бронелистами, использовавшимися на заводе № 264 в производстве бронекорпусов танка Т-60.

Испытания 13-16 января 1942 г. на артиллерийском полигоне завода № 221 показали, что броневая зашита экранированного танка значительно улучшилась, и начиная с 25 января экранированный танк пошел в серию на СТЗ, с 21 января на заводе № 112 пошла в серию усиленная башня, а с 25 февраля – корпус. Но 23 февраля 1942 г. из-за нехватки проката постановление ГКО об экранировке танков Т-34 было отменено. Но на заводе № 112 оно продолжалось, так как в ход шли отходы от раскроя, а также запасы брони, шедшей до войны на выпуск бронекатеров. Всего заводом N° 112 в 1942 г. было выпушено 88 экранированных корпусов и 109 литых экранированных башен, причем наиболее массовая поставка боевых машин с указанными особенностями пришлась на Калининский фронт.

Экранированный Т-34 завода № 112 на фронте. Осень 1942 г.

Утвержденные чертежи башни Т-34 завода № 112 второго варианта. 1942 г.

Кроме того, за время производства Т-34 на СТЗ и заводе № 112 в 1942 г. в него были внесены следующие изменения конструкции (по состоянию на август 1942 г.):

зимой 1942 г. на СТЗ, весной на заводе № 112 отменено лужение топливных и масляных баков с целью экономии олова и цинка;

– с февраля-марта 1942 г. вместо медных трубок топливной и маслосистемы стали устанавливаться стальные; уменьшен процент бронзы в подшипниках и уплотнениях;

– с апреля нормализован крепеж, что позволило исключить 11 позиций фурнитуры;

– весной 1942 г. картеры КПП начали отливать из чугуна, а не алюминия;

– в апреле 1942 г. клепка в сборке узлов танка на заводе № 112 заменена по возможности точечной сваркой:

– в марте уменьшена на треть длина электропроводки;

– во время производства легированные стали в конструкционных элементах и механизмах по возможности заменялись обычными конструкционными;

– летом 1942 г. на СТЗ применялся воздушный фильтр упрошенной конструкции;

– в июне 1942 г. на СТЗ увеличен объем топливных баков в среднем на 5-8 процентов:

– в июне 1942 г. на СТЗ введен перископ танка Т-60 вместо командирской панорамы:

– с переходом на новые гусеничные цепи и катки усилены пружины главного фрикциона;

– уменьшено количество шанцевого инструмента на 10 единиц, 20 узлов и 57 деталей.

Танк значительно упростился.

Танк KB- 1 с литой башней на фронте. Зима 1942 г.

Итак, в результате эвакуации большей части предприятий отечественной оборонной промышленности, на Урале и в Западной Сибири как грибы после дождя в 1942-м начали вырастать новые гиганты.

Однако все эти предприятия возникали все же не но мановению волшебной палочки. На их комплектование, достройку и перестройку ушло от полутора месяцев до полугода. А фронт не ждал. Фронт требовал танки, запас которых таял в боях, словно снег во время оттепелей. Особо требовались в оборонительных боях тяжелые танки.

Впрочем, серийный выпуск танков KB в Челябинске планировалось начать еще летом 1940 г., для чего на территории ЧТЗ началось строительство танкового цеха, а первые KB вышли из ворог завода только в январе 1941 г. Но производство тут не клеилось. В первом квартале 1941 г. было выпущено всего 25 КВ-1.

Начавшаяся война подстегнула танкостроителей. Поскольку завод № 78 не с правд алея с выпуском бронекорпусов для KB, решением ГКО к этой работе был привлечен Уральский завод тяжелого машиностроения (УЗТМ) им. Серго Орджоникидзе, более известный как «Урал- маш». УЗТМ имел все необходимое для броневою производства, но опыта таких работ у него не было. Лишь в августе с большими трудностями завод отгрузил ЧТЗ первые корпуса и башни дли КВ.

В конце августа 1941 г. Ленинград оказался в блокаде и производство KB на Кировском заводе было прекращено. В сентябре и октябре из города вывозились в Челябинск люди, оборудование и материалы. Для компенсации спада производства тяжелых танков постановлением ГКО № 734 от 4 октября 1941 г. был создан Уральский комбинат по производству тяжелых танков КВ. вскоре получивший неофициальное имя «Танкоград», в составе ЧТЗ. УЗТМ. Уральского турбинного завода и завода № 75 по выпуску дизельных двигателей (последний был эвакуирован из Харькова и включен в состав ЧТЗ). Этим же постановлением ЧТЗ был переименован в Челябинский Кировский завод (ЧКЗ).

Дли расширения производства бронекорпусов танков KB постановлением ГКО от 13 ноября 1941 г. № 892сс «на базе цехов завода № 78 им. Орджоникидзе в Челябинске» был создан «броневой завод с присвоением ему М› 200 и включением в комбинат тяжелых танков». Директором завода был назначен М. Попов, до этого возглавлявший Ижорский завод в Ленинграде.

Сборочный цех Челябинского Кировского завода. Весна 1942 г.

В октябре 1941 г. для увеличения выпуска танков тракторное производство на ЧТЗ было заморожено, а все силы были переключены на выпуск танков. Кроме того, скоростными методами велось строительство новых производственных корпусов. существующие расширялись спешным возведением пристроек. Это позволило разместить на территории ЧКЗ оборудования двигательного завода № 75 и станкостроительного завода им. Молотова, эвакуированных из Харькова, завода «Красный пролетарий» и Московского завода шлифовальных станков, прибывших из Москвы.

Одна из проблем, проявившихся осенью 1941 г., была в недостатке дизелей, так как запас их к концу октября был исчерпан, а производство новых завод № 76 еще не начал. «Танкоград» задыхался. Сборочный участок был забит тяжелыми танками, двигателей к которым не было. Для выполнения плана отгрузки заводу № 76, только начинающему свою работу, не хватало многих комплектующих, в том числе поршней, шатунов, форсунок. Взять их в обозримое время было неоткуда. Поэтому распоряжением директора ЧКЗ все двигатели В-4. эвакуированные сюда из Ленинграда вместе с имуществом завода № 174, были разукомплектованы с целью выполнения программы выпуска КВ. Это вызвало словесные баталии между руководством ЧТЗ и завода № 174, перемещавшегося в Чкалов, но победителей не судят. Т-50 еще только предстояло организовать производство, KB же требовались «уже вчера», и потому никаких санкций ГКО к «агрессорам» не последовало.

Но разовая акция не могла радикально решить положение с двигателями. Надо было спешно искать какие-либо компромиссы.

Проект СКБ-2 по установке в моторном отделении танка KB спарки дизелей Гиберсон Т-1070 или GMC 6046 не прошел ввиду того, что срок выполнения заказа по доставке дизелей из США оценивался от трех месяцев до полугода, а фронт не ждал. По предложению старшего военпреда ЧКЗ А. Шпитанова на KB началась установка бензиновых моторов М-17Т. которые в количестве около 100 шт. были найдены на складе эвакуированного из Ленинграда имущества. Под руководством инженера Н. Халкиопова были спешно изготовлены чертежи установки М-17Т в танк КВ. и в ноябре первый танк с бензиновым двигателем вышел на ходовые испытания. Выяснилось, что мотор сильно перегревается. а танк может передвигаться только на пониженных передачах. Но другого выхода не было, и о принятом решении было доложено в Москву. Последовало разрешение о временном оснащении 100 танков KB бензиновыми моторами М-17.

Танк KB-1 с литой башней и корпусом завода № 200. Лето, 1942 г.

Утвержденный внешний вид танка KB-1 с литой башней. 1942 г.

К началу 1942 г. завод был в целом готов к выполнению программы выпуска тяжелых танков. Ведь оставалось только сократить трудоемкость изготовления танка КВ. Впрочем, этой проблемой СКБ-2 болел ажио с середины 1940 г.

Уже с октября 1941 г. на ЧКЗ по мере возможности стали упрощать технологию производства узлов и агрегатов танков КВ. Например. балансиры для ходовой части танка сначала ковали, а потом обрабатывали на металлорежущих станках. С ноября их стали изготавливать при помощи горячей штамповки, после которой оставалось лишь просверлить необходимые отверстия. Подобно Т-50 и Т-34 в конструкцию KB начали широко вводиться литые детали вместо точеных, нарезка резьб в броневых листах уступила место наварке бонок из конструкционной стали с резьбой внутри них, которую можно было нарезать на небольших станках рабочими низкой квалификации.

В конце октября, в связи с эвакуацией Государственного подшипникового завода (ГПЗ) из Москвы, ЧКЗ перестал получать подшипники. Тогда но предложению Н. Духова в ЧКЗ наладили выпуск роликовых подшипников, нарезанных из заготовок торсионных валов. Замена некоторых шариковых подшипников роликовыми собственного производства оказалась достаточно удачной и позволила выйти из затруднительного положения. Впрочем, трудно указать, что из комплектую

щих и узлов KB было в конце 1941- го не в дефиците. Не хватало радиостанций, цветных металлов, резины, кожи. Так, из-за недостатка алюминия с октября 1941 г. на танках KB радиаторы стати изготавливать из стальных трубок. В целях экономии резины опорные и поддерживающие катки пошли литыми цельнометаллическими. Из-за недостатка прессового оборудования цельно- штампованные траки гусениц также были переведены на литье.

Впрочем, все эти меры позволили при ноябрьской отгрузке фронту в 110 танков KB увеличить в декабре их объем почти вдвое – до 213 шт. Однако и этого, по мнению ГКО, было недостаточно.

Совершенствование продолжалось. Коллектив конструкторов и технологов постоянно вел работу в направлении снижения трудоемкости КВ. В результате к 15 января 1942 г. расход времени на производство одного танка снизился с 11 647 час. (1 октября) до 9 007 час. При этом I мая 1941 г. трудоемкость изготовления танка KB на ЧТЗ оценивалась в 23 453 часа.

Плавным образом изменилась технология производства бронекорпусов. Большинство соединений бронелистов перевели с заклепок и гужонов на сварку, в целях экономии времени и станочного парка отказались от строжки кромок броневых листов после их раскроя газовой резкой. С начала 1942 г. на части бронекорпусов верхний гнутый кормовой лист стати изготавливать прямым, а крышку моторного отделения – без выштамповки. В целях экономии дорогостоящего проката в декабре 1941 г. на заводе № 200, имевшем большие печи, были освоены в производстве литые танковые башни, а в январе 1942 г. к отливке башен и для KB и Т-34 подключился также другой гигант УЗТМ.

Конечно, литые башни имели худшую снарядную стойкость по сравнению со сварными. Для компенсации этого их приходилось изготавливать с более толстыми стенками (до 90-110 мм против 75-мм толщине стенок сварной башни), но их изготовление требовало на порядок меньшую трудоемкость в производстве, позволяло экономить дефицитные аустенитовые электроды, высвобождало массу сварщиков и потому литье считалось предпочтительным и процветало в годы войны.