ЭСКАДРА ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ

П осле своей блестящей победы «Илья Муромец», как и подобает богатырю, окончательно завоезал почетное место з мировой азиации. На фоне великолепных достижений на «Муромец» опять обратили свои взоры военные. Этому способствовали и события, в результате которых Россия оказалась втянутой в мировую войну. Предусмотрительное русское Военное ведомство, которое еще в мае 1914 г. сделало РБВЗ заказ на постройку 10 машин, что оказалось как нельзя кстати, теперь торопило завод с выполнением заказа. Армии срочно потребовались самолеты. Хотя Россия к началу войны имела больше всех военных самолетов (Россия - 244, Германия - 232, Франция - 156, Австро-Венгрия - 65, Англия - 30, США - 30) , основную массу их составляли самолеты устаревших конструкций «Ньюпор-4» и «Фарман-16» лицензионной постройки. Нужны были новые машины. Особые надежды возлагались на «Муромцев».

В конце июля 1914 г. приказом по Военному ведомству утверждались боевые отряды воздушных кораблей «Илья Муромец». По этому же приказу надлежало укомплектовать 10 боевых кораблей. Главному управлению авиации предписызалось разработать временный штат и положение о «Муромцах», а начальнику Гатчинской авиационной школы полковнику Ульянину С. А. поручалось организозать комплектование отрядов летным и техническим составом из имеющегося персонала летных школ. Сразу же встал вопрос о боевом использовании нового и нигде еще не применявшегося оружия. «Заказ на 10 «Илья Муромцев» предлагается распределить по крепостям - по два на крепостной отряд.

Последние испытания, перелет С.-Петербург - Киев показал возможность расширить сферу применения в военном деле. Последний тип «Илья Муромца» удовлетворяет уже требованиям, предъявляемым к аппаратам стратегического назначения. Таковые требования следующие:

1) радиус действия не менее 300 верст, т. е. от Вильны до Кенигсберга, от Варшавы до Кенигсберга, Данцига, Познани, Кракова, Львова, Перемышля.

2) грузоподъемность:

а) 2 смены экипажа,

б) перенос не менее 10 пудов (164 кг) взрывчатки,

в) артиллерийского вооружения для борьбы с воздушным флотом.

~ ЦГВИА, ф. 366, on. 1, д. 1, л. 1 - 14.

Учитывая, что «Илья Муромец» может выполнять стратегические задачи, Глазное управление Генерального Штаба вышло с докладом Военному Министру о распределении 10 заказанных «Илья Муромец» по полевым авиаотрядам…» . Предполагалось, что каждый корабль будет приравнен к боевому отряду со всеми положениями и штатами (Отряд аэроплана «Илья Муромец»). Все отряды, как и другие авиационные и воздухоплавательные подразделения молодого русского ВВФ, подчинялись полезому генерал-инспектору авиации и воздухоплавания Великому Князю Александру Михайловичу. Боевой отряд, состоящий из корабля «Илья Муромец» и 2 - 3 легких самолетов, возглавлялся военным летчиком - командиром корабля «Илья Муромец». Отряд делился на две части: летную и наземного обслуживания. В летную часть входили кроме командира отряда помощник военлета (второй пилот «Ильи Муромца»), артиллерийский офицер, механик корабля, три летчика легких самолетов, четыре старших моториста, ответственных за двигатели «Муромца» (каждый за свой), один старший моторист для обслуживания приданных легких самолетов, Семь младших мотористов, два стрелка-пулеметчика и лаборант-фотограф. В штате наземного обслуживания, который возглавлялся военным чиновником или офицером, состояла рота наземного обслуживания. Отряд обеспечивался одной палаткой-ангаром для «Муромца» и тремя палатками для легких самолетов. Имелась походная мастерская со слесарями-мотористами, гараж с легковой автомашиной и двумя грузовыми. Вначале в штате даже были четыре легковых «авто», но впоследствии эту роскошь командование к большому неудовольствию летного состава урезало и оставило только одну машину для командира отряда.

* Из отношения начальника отдела по устройству и службе войск Главного управления Генерального Штаба генерал-лейтенанта В. В. Беляева в Главное Военно-техническое управление. ЦГВИА, ф. 202, оп. 4, д. 2223, л. 102 - 103.

На должности командиров кораблей назначались военные летчики из числа инструктороз авиашкол. Помощниками командиров (вторыми пилотами) «Муромцев» рекомендовались офицеры, окончившие авиашколы и имеющие звание «военный летчик». При этом отдавалось предпочтение офицерам, не допустившим ни одной аварии. На должности артиллерийских офицеров (бомбардиров) приглашались преимущественно имеющие артиллерийское образование. Бортмеханиками могли стать офицеры, хорошо разбиравшиеся в технике. Старшими мотористами назначались опытные мотористы авиашкол.

Как уже упоминалось, комплектование отрядов было поручено начальнику Гатчинской авиашколы, имевшему высокий авторитет в авиационном мире, полковнику С. А. Ульянину, который непосредственную работу по подбору и подготовке кадров возложил на своего заместителя штабс-капитана Г. Г. Горшкоза Предварительно был составлен черновой список кандидатов на должности команд и роз кораблей. Горшков обстоятельно беседовал с каждым кандидатом и, получив согласие, рекомендовал подобрать себе помощника. В результате приказом по Глазному управлению авиации были утверждены экипажи семи воздушных кораблей:

* На самом деле корабли имели римскую нумерацию. Данная нумерация здесь и далее по тексту приводится для облегчения восприятия.

Все командиры кораблей и их помощники имели звание «военный летчик», однако на «Муромцах» не летал никто, кроме Алехновича. Командование вполне разумно решило, что Сикорский выпустит Горшкова самостоятельно на «Киевском», приобретенном у завода военным ведомством 31 июля 1914 г., а уже тот вместе с главным конструктором займется на этой же машине процессом переучивания. Горшков быстро освоил «Муромца» и теперь, используя каждый погожий день, тренировал командиров кораблей и их помощников. В среднем понадобилось 4 - 5 полетов, чтобы выпустить летчика самостоятельно. Некоторым было достаточно и трех полетов. Во время этих тренировок в августе произошел невероятный случай, который еще раз подчеркнул особые качества «Муромца». Был обычный утренний полет - взлет, набор высоты 500 м по большому кругу и посадка. На борту находилось шесть человек. Вдруг одновременно встали все двигатели. Горшков быстро сменил стажера, перевел «Муромца» на режим снижения в сторону аэродрома. Механик пытался запустить двигатели, но безуспешно. Как потом выяснилось, в баках каким-то непонятным образом не оказалось горючего. Горшков установил на планировании обычную скорость, правда, угол был покруче. Этот режим со всеми остановленными двигателями не отрабатывался даже в испытательных полетах, и никто с уверенностью не мог сказать, как поведет себя тяжелая машина с винтами, работающими б режиме ветряка и создающими большое лобовое сопротивление. Однако «Муромец» вел себя вполне прилично и показал для такого корабля прекрасные планерные качества. Теперь Горшков держал минимальную вертикальную скорость. Аэродром уже рядом, надо только перетянуть небольшую березовую рощицу. Уже казалось, что удастся миновать это препятствие, но вот одна вершина чиркнула по шасси, вторая, и ветки захлестали по фюзеляжу и крыльям. В последнее мгновение Горшков успел резко взять штурвал на себя и… корабль замер на деревьях. Никто не пострадал, если не считать царапин и ушибов. Машина висела всего в двух метрах над землей, и экипаж смог спрыгнуть на землю. Беглый осмотр не выявил сколько-нибудь серьезных повреждений. Прибывшая команда солдат уже к полудню сняла самолет с деревьев и к вечеру на новых шасси отбуксировала корабль к ангару. В течение недели все повреждения были устранены, и воздушный гигант снова был в строю.

Этот самолет находился в строю около двух лет и использовался для подготовки летчиков в Гатчинской авиашколе. В память исторического перелета в дальнейшем на фронте рядом с номерными «Муромцами» всегда рядом находился корабль, носивший вместо эскадренного номера название «Киевский». Он считался флагманом эскадры. Как только этот корабль отрабатывал свой ресурс или выходил из строя в боевых условиях, на его место вставал новый «Киевский». Сначала экипаж флагмана возглавлялся ведущим летчиком эскадры Г. Г. Горшковым, а впоследствии И. С. Башко.

Аналогичный «Киевскому» самолет (заводской №135) с четырьмя двигателями «Аргус» по 140 л. с. был передан военному ведомству 31 августа 1914 г. Он вместе с «Киевским» и четырьмя последующими (№ 136/143, 137, 138, 139) получил общее название «тип Б» - конструкторская разработка С-22 (буквой «А» обозначался самолет «Русский Витязь» С-21). Для последних машин типа «Б» уже не хватало немецких двигателей «Аргус». Имевшиеся в запасе 12 двигателей были предназначены для самолета типа «В», о котором речь пойдет ниже. На тип «Б» пришлось ставить звездообразные 14-цилиндровые двигатели «Сальмсон» в 200 л. с. (внутренние) и 9-цилиндровые в ISO л. с. (внешние). Капотов и обтекателей к ним не было. Эти двигатели со всем оборудованием давали значительное лобовое сопротивление, поэтому, несмотря на большую мощность, характеристики самолета (скорость, потолок, дальность и грузоподъемность) были ниже, чем с двигателями «Аргус». Назревала явная необходимость создания отечественных рядных авиадвигателей.

Сдача самолетов производилась согласно утвержденному договору специальной комиссии. Требовалось при полезной нагрузке 50 пудов, запасе бензина и масла на три часа полета и экипаже из четырех человек (два пилота, механик и представитель заказчика) набрать не более чем за час высоту 2 тыс. м и иметь горизонтальную скорость не менее 100 км/ч. Полет контролировался запечатанным барографом. Это были ответственные полеты, и сдачу машин вел сам Сикорский. Первый «;Муромец» с двигателями «Аргус» в 140 л. с, показавший результаты 55 мин и 105 км/ч был принят без возражений. Второй корабль был снабжен моторами «Сальмсон», которые, как уже упоминалось, заметно снижали характеристики машин. Но ведь шла война, немецкие «Аргусы» не поставлялись и приходилось мириться с установкой не вполне подходящих двигателей. Вторая машина высоту 2 тыс. м набрала за 1 ч 10 мин и показала скорость 95 км/ч. У третьей были те же результаты. Учитывая объективные обстоятельства, связанные с недопоставкой штатных двигателей для «Муромцев», государственная комиссия решила машины принять и отправить на фронт. Первую передали штабс-капитану Рудневу, вторую - поручику Панкратьеву. Рудневу предписывалось перелететь во Львов для ведения боевых действий против осажденной русскими войсками австрийской крепости Перемышль, а Панкратьеву - в Двинск в распоряжение штаба 7-й армии. Имущество отрядов шло железной дорогой, сами же корабли отправлялись на фронт торжественно. Первым был Руднев. 12 сентября 1914 г. в присутствии высоких чинов сам митрополит отслужил молебен в благословение и во славу русского воинства, и первый

«;Муромец» вылетел на фронт. К месту назначения, однако, он по разным причинам смог добраться только в октябре. Панкратьев вылетел на фронт на «Муромце» (№ 136) 24 сентября. Но и ему не повезло. При посадке на одном из промежуточных пунктов маршрута надломилось шасси (наезд на препятствие), винты правой группы моторов задели за землю и погнули носки коленчатых валов. Требовался ремонт, который в полевых условиях при отсутствии ремонтной материальной базы проводить было непросто. Таким образом, информация о возможностях боевого применения «Муромцев» шла только от Руднева.

Военно-морское ведомство, как известно, давно «положило глаз» на Игоря Ивановича и пристально следило за его успехами на ниве создания тяжелых машин. Самый первый выпущенный заводом «Муромец» (заводской № 107), который по заказу Военно-морского ведомства превратился в «Гидро», в разобранном виде был отправлен по железной дороге в Ригу. В конце сентября лейтенант Лавров, участник перелета С.-Петербург - Киев, вместе со штурманом Шокальским облетал машину. «Муромец» легко взлетал, но в наборе высоты давал невысокую скороподъемность. Сказывалось значительное аэродинамическое сопротивление поплавков и большой мидель «Сальмсонов». Воздушный корабль предполагалось использовать для разведывательных полетов. Он уже совершил несколько вылетов по вызову береговых постов, обследовал побережье, однако в связи с плохой погодой эти полеты были малорезультативными. 12 октября 1914 г., когда самолет находился в Либаве, к базе подошли немецкие миноносцы. Погодные условия не позволили Лаврову взлететь, и ввиду явной опасности захвата «Муромца» противником командир приказал машину сжечь. Больше «Муромцы» на поплавки не ставились.

Сикорский прекрасно отдавал себе отчет, что трудно ожидать от «Муромца», созданного в принципе как гражданский самолет, эффективного боевого применения, поэтому, зная, какие возможности таит в себе эта машина, вышел с предложением о создании на базе типа «Б» нового корабля, более пригодного для использования в боевых условиях. Шидловский без колебаний дал добро. Он верил своему главному конструктору. К тому же военные в дополнение к майскому заказу 2 октября 1914 г. подписали контракт на постройку РБВЗ еще 32 самолетов «Илья Муромец» ценой по 150 тыс. руб. Общее число заказанных машин составило 42.

В эти осенние месяцы 1914 г., казалось, не было ни часе свободного времени - сплошная рабочая круговерть. Завод работал в три смены, возникала масса вопросов по запущенным в производство первым пяти кораблям. Сикорскому немедленно приходилось принимать ответственные решения. Кроме огромного объема производственных вопросов на Сикорского, как уже упоминалось, была возложена задача готовить армейских летчиков, вести летные испытания и сдачу построенных «Муромцев». Для творческой работы оставалась только ночь. В это время и рождалась новая боевая машина - тяжелый воздушный корабль серии «В».

Наконец самолет спроектирован, проведены некоторые испытания элементов конструкции на прочность, сделаны продувки. В ноябре первая машина была готова. Она и стала родоначальницей «облегченных» С-23. Конструкция, в общем, осталась прежней, только корабль стал меньших размеров и веса, более приспособленный к боевому применению. Скорость, потолок, дальность и грузоподъемность возросли. Дальность, например, увеличилась на 300 км, потолок стал свыше 3 тыс. м, скорость 125 км/ч при той же посадочной 75 км/ч. Полезная нагрузка возросла до полутора тонн. Это был уже существенный шаг вперед. Самолеты этой серии (29 машин с заводскими № 149, 151, 152, 157- 182) впоследствии неоднократно подвергались изменениям в связи с требованиями боевого применения. Первоначально округленный и тупой нос фюзеляжа был сделан острым, потом многогранным, причем площадь остекления непрерывно росла. Была сделана еще дверь по правому борту и прорезан ряд люков. Для увеличения живучести самолета в боевых условиях бензобаки были перенесены на фюзеляж в центроплан. Маслобаки помещены за двигателями. Наружные обводы (носки и задняя кромка крыльев), начиная с этой серии, стали делать из стальных труб, до этого они были деревянными.

Пока шла напряженная работа по постройке кораблей типа «В», оценивались боевые качества «Муромца» под командованием штабс-капитана Руднева. Командир доносил, что «Муромец» плохо набирает высоту, имеет небольшую скорость, не защищен, и поэтому наблюдение за крепостью Перемышль можно вести только на большом удалении и на максимально возможной высоте. Ни о каких бомбардировках и полетах в тыл противника не сообщалось. Упоминалось о затруднениях с ремонтом, обслуживанием, обеспечением материалами, вооружением. В целом мнение о «Муромце» стало складываться неблагоприятное. Все отрицательные реляции о непригодности «Муромцев» для боевой работы шли в Ставку за веской подписью Августейшего - заведующего авиацией и воздухоплаванием в действующей армии Великого Князя Александра Михайловича. Так, князь сообщал в штаб Верховного Главнокомандования: «Представляя при сем Вашему Высокопревосходительству доклад Командира аэроплана «Илья Муромец» №1 выдающегося во всех отношениях военного летчика, приложившего все старания к приведению «Муромца» в состояние, при котором он мог бы подняться на минимальную боевую высоту. Из документа этого Вы увидите, что желаемые результаты достигнуты не были, но надо надеяться, что, может быть, следующие «Муромцы» будут построены при сочетании более удачных данных.

Ввиду малого числа у нас выдающихся летчиков не могу не высказать сожаления, что замедлившаяся постройка «Муромцев» не дала возможности использовать на театре военных действий целый ряд выдающихся офицеров-летчиков, задержанных в Петрограде в качестве личного состава «Муромцев» - Александр».

В конце октября 1914 г. Главное Военно-техническое Управление (ГВТУ) получило уведомление командования действующей армии, в котором оно «вследствие обнаружившейся непригодности аэропланов типа «Илья Муромец» к выполнению боевых задач, просит прекратить снабжение армии аппаратами этого типа».

* ЦГВИА, ф. 493, on. 2, д. 63, л. 1-2.

На основании этого уведомления ГВТУ приостановило выдачу РБВЗ ранее оговоренного задатка в размере 3,6 млн руб. Назревал скандал.

М. В. Шидловский понимал, что наступил критический момент. Надо было сделать какой-то решительный шаг, обдуманный и взвешенный. Он верил в «Муромцев» и лучше многих генералов видел возможности их боевого применения. Несколько ночей он составлял докладную записку Военному Министру Сухомлинову. В ней лаконично и убедительно разбирался неудачный опыт применения «Муромца» на фронте. Частично признавалось, что некоторые характеристики «Муромца», действительно, не так высоки, как хотелось бы, и поэтому завод уже создает машину новой серии, которая будет иметь улучшенные характеристики. Шидловский, признавая целесообразность приостановки заказа на 32 машины, тем не менее настаивал на достройке первых десяти, заказанных еще в мае, и дальнейшей всесторонней проверке новой техники в боевых условиях. В записке отмечалось, что невысокую эффективность применения воздушного корабля нужно отнести в первую очередь за счет недостаточной подготовки экипажа и некомпетентности командования, что основная причина не в низких летных качествах самолета, а в неправильной организации его использования. Развивая свою мысль, М. В. Шидловский предложил немедленно расформировать созданные боевые отряды из «Муромца» и собрать их в одну эскадру по образцу эскадры морских боевых кораблей. Во главе эскадры должен стоять командир, знакомый с авиацией, и в частности, с тяжелыми самолетами. Здесь Шидловский заметил, что в прошлом он морской офицер, в настоящее время имеет прямое отношение к созданию воздушных кораблей и мог бы взять на себя ответственность и возглавить эскадру. С запиской был ознакомлен Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич, который всегда выделял и по достоинству ценил таланты. К предложению Шидловского он отнесся положительно. Сухомлинов доложил записку царю, который также одобрил проект. В результате в декабре 1914 г. Государем был издан приказ, по котому русская авиация делилась на тяжелую, подчиненную Штабу Верховного Главнокомандования, и легкую, входящую в войсковые соединения и подчиненную Великому Князю Александру Михайловичу. Этим историческим приказом было положено начало стратегической ави-ации. По этому же приказу формировалась эскадра из десяти боевых и двух учебных кораблей типа «Илья Муромец». Командующим или, как тогда называли, начальником эскадры назначался М. В. Шидловский, который призывался на действительную военную службу с присвоением ему звания генерал-майор. Это был первый авиационный генерал.

* ЦГИА, ф. 24, оп. 28, д. 202, л. 1-12.

Несомненные организаторские способности Шидлов-ского как нельзя лучше раскрылись при развертывании эскадры. В том же декабре командующий полностью укомплектовал боевое соединение личным составом, материальной частью, вспомогательным оборудованием и в конце месяца уже прибыл на базу недалеко от городка Яблонна под Варшавой в 40 км от линии фронта. Вместе с Шидловским в качестве технического советника штаба эскадры из Петрограда отбыл и Сикорский. Старшим механиком эскадры воздушных кораблей был назначен лейтенант флота российского М. Н. Никольской (младший брат помощника командира 2-го корабля). Офицер-подводник, изобретатель шнорхеля, прекрасный специалист, он много сделал для поддержания в боевой готовности воздушных кораблей. Эскадренным врачом стал один из пионеров отечественной рентгеноскопии К. Н. Финне, первый летописец эскадры.

Место базирования было выбрано не случайно. Оно было достаточно близко от фронта, защищено с севера Новогеоргиевской крепостью, с запада позициями на реке Бзуре и с юга Варшавской оборонительной системой.

Кроме того, в Яблонне находилась железнодорожная платформа, связанная с Варшавским железнодорожным узлом. Вблизи платформы находилось большое ровное поле, пригодное для использования в качестве аэродрома.

В целях укрепления кадров на должность начальника центральной метеостанции эскадры Шидловский попросил назначить известного ученого, научного сотрудника Пулковской обсерватории М. М. Рыкачева. Тот, в свою очередь, организуя эскадренную метеостанцию, добился снабжения ее необходимыми приборами. Для получения ежедневных метеосводок была установлена прямая телефонная связь с Пулковской обсерваторией. На должность помощника командующего эскадрой прибыл профессор Инженерной академии, крупнейший военный специалист по конструкции летательных аппаратов полковник В. Ф. Найденов. Личное обаяние М. В. Шидловского, его высокий авторитет, удивительная способность распознавать таланты как нельзя лучше способствовали становлению коллектива.

К 1 января 1915 г. вся эскадра, кроме экипажей Руднева и Панкратьева, была уже в Яблонне. Отсутствующие экипажи так и не начали своей самостоятельной боевой работы. На предписание Рудневу немедленно начать вылеты по заданиям штаба командир корабля ответил, что самолеты «Илья Муромец» для боевой работы непригодны и ввиду этого просил откомандировать его в легкую авиацию. При этом он уведомил, что, не дожидаясь приказа, убывает в часть по своему выбору. Получив ответ Руднева, Шидловский срочно послал донесение в Ставку Верховного Главнокомандования о поведении штабс-капитана и самовольного оставления боевого корабля. Тут же была отправлена телеграмма поручику Ильинскому разобрать «Муромец» и привезти его я Яблонну железной дорогой. Вскоре приказом по армии штабс-капитан Руднев, первый пилот, получивший звание «военный летчик», любимец Великого Князя Александра Михайловича, был отстранен от командования воздушным кораблем и направлен в тыл без права занимать командные должности на фронте. Фактически это было официальное обвинение в трусости. Надо ли говорить - тяжелое наказание, принимая во внимание высокое в то время понятие офицерской чести.

По особому ходатайству начальника эскадры воздушных кораблей и, очевидно, не без помощи Сикорского военно-морской летчик лейтенант Г. И. Лавров, ужо к тому времени Георгиевский Кавалер, был командирован в Яблонну и по прибытии назначен Командиром Корабля № 1. Да, да. Во всех официальных документах командиры кораблей писались с большой буквы. Это ли не признание высокого авторитета профессии!

В испытательном полете собранного корабля Руднева участвовали Сикорский, Лавров, Алехнович и механик Шидловский. При максимально полном боевом снаряжении за 1 ч 10 мин корабль набрал высоту 2 тыс. м. Никаких ненормальностей отмечено не было. После полета комиссия вскрыла запечатанный барограф. Бланк самописца и полный отчет комиссии с подробным донесением были отправлены дежурному генералу Ставки. Так было снято обвинение с первого «Муромца» о его неспособности вести боевую работу.

Командир Корабля №2 Панкратьев в конце концов смог железной дорогой переправить свою матчасть на базу и впоследствии активно включился в работу. Теперь, когда эскадра была в полном составе, начались интенсивная подготовка к боевым действиям. Проводились проверка материальной части, обучение экипажей, регулярные тренировочные полеты. 21 ли паря 1915 г. в эскадру пожаловал титулованный гость Великий Князь Александр Михайлович. В его ведении после декабрьского приказа находилась вся легкая aвиация. «Муромцы» же оказались вне досягаемости, теперь они подчинялись дежурному генералу Ставки Верховного Главнокомандования (ДЕГЕНВЕРХУ). Князь не скрывал своего отрицательного отношения к «Му ромцам» и после осмотра эскадры попросил Шидловского собрать летный состав. Здесь в офицерском собрании он весьма прямолинейно предложил этим отборным летчикам - цвету российского воздушного флота перейти к нему в легкую авиацию, суля скорые должности и награды. Но к чести офицерского состава не нашлось ни одного, кто бы пожелал сменить эти тяжелые, с виду неуклюжие корабли, и к тому же пользующиеся дурной репутацией летающей мишени, на изящные и легкие машины. Так рождались товарищеская спайка нового коллектива, гордость за свою эскадру и вера в близкие успехи.