Летчик и авиаконструктор А.Д. Кованько

А.А. Кованько. Санкт-Петербург, 1910 г.

В наши дни об Александре Александровиче Кованько, кроме историков авиационной науки и техники, вспоминают разве что сотрудники некоторых музеев Украины и России. Однако в начале XX столетия этого талантливого летчика и конструктора аэропланов относили к плеяде видных деятелей авиационного дела в России. О нем часто писали ведущие газеты страны.

Заполняя различные документы, А.А. Кованько в графе «происхождение» указывал, что он «родом из потомственных дворян Полтавской губернии».

В середине XVII в. его предки были казаками полтавских полков (в Старых Санжа- рах, в Великих Будищах Полтавской губернии, в Полтаве). «За службу Отечеству» многие из них получили землю в городе, на его околицах и были внесены в списки дворян Полтавской губернии.

Из хранящегося в Российском государственном военно-историческом архиве послужного списка А.А. Кованько за 1910 г. следует, что он родился 17 июля 1889 г.(2*) в Санкт-Петербурге в семье Александра Матвеевича Кованько. Генерал A.M. Кованько (1856-1919) считается одним из основоположников воздухоплавания и авиации в империи. Он был в числе организаторов и командиров Офицерского воздухоплавательного парка, который впоследствии был реорганизован в Офицерскую воздухоплавательную школу (ОВШ) в Гатчине.

Когда Александру Кованько-младшему исполнилось 10 лет, родители отдали его в 1-й Петербургский кадетский корпус. Как вспоминала его младшая сестра Варвара Александровна Мороко, учеба давалась брату легко. Приходя в выходные дни в отцовский дом, он с друзьями и соучениками по корпусу часто бывал на плацу на Волковом поле, где воздухоплаватели готовили к подъему аэростаты.

В 1906 г. по инициативе начальника корпуса генерала Григорьева кадеты стали издавать журнал «Кадетский досуг». По воспоминаниям М. Е. Карамышевой, редактором этого журнала был ее отец кадет выпускного класса Евгений Карамышев, который вместе с одноклассником Александром Кованько в нескольких номерах напечатали очерк, посвященный истории воздухоплавания. Эта серьезная работа привлекла внимание читателей.

После успешного окончания корпуса в 1906 г. А.А. Кованько поступил в Николаевское инженерное училище, окончив которое, 6 июня 1909 г. был назначен в 3-й понтонный батальон. В августе того же года по его собственной просьбе он был переведен в 1-й Восточно-Сибирский полевой воздухоплавательный батальон в г. Омске. В июле 1910 г. батальон расформировали, образовав на его базе 7-ю воздухоплавательную роту. Осенью 1910 г. Александра Кованько, который проявил себя как талантливый офицер, направили учиться в OBШ, где к тому времени уже был сформирован авиационный отдел. Получив серьезную теоретическую и практическую подготовку, включавшую полеты на привязном аэростате, дирижабле и аэропланах системы Фармана, А.А. Кованько успешно закончил курс ОВШ. По Высочайшему повелению от 28 октября 1911 г. за отличное окончание школы авиатор был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени.

В 1912 г. в жизни А.А. Кованько произошли два важных события. Первое: в мае он женился на француженке Елене Гарут, дочери старшего механика ОВШ А.Е. Гарута(3*). И второе: 6 июня Главное инженерное управление направило А.А. Кованько вместе с штабс-капитан Борейко и поручиком Модрахом во Францию «для изучения конструкции аэропланов Ньюпор и для обучения полетам на них». Командировка продолжалась почти 5 месяцев, окончилась успешной сдачей пилотского экзамена.

В том же году А.А. Кованько совершил несколько полетов, вызвавших интерес общественности. Так, в марте газета «Петербургский листок» (№ 10) сообщила о шестичасовом перелете поручиков А. Кованько и С. Модраха на воздушном шаре. Однако предпочтение Александр Александрович все же отдавал аэропланам. Газета «Кронштадтский вестник» описывала его полет, совершенный 24 ноября над Варшавой и ее околицами «на учебном аэроплане, возможности которого ограничены». Чтобы выполнить этот полуторачасовой полет и достичь высоты в 1200 м, «поручику пришлось собственноручно соорудить дополнительные бензобаки».

Службу А.А. Кованько продолжил в авиационном отделе ОВШ (с лета 1914 г. Гатчинская военная авиационная школа). Он стал одним из инструкторов П.Н. Нестерова. По письмам жены этого выдающегося летчика Н.Р. Галицкой, из личной переписки Петра Николаевича, а также по другим свидетельствам установлено, что Кованько и Нестеров стали близкими друзьями. Они оба были пионерами дальних перелетов в России. Так, в марте 1913г. пресса сообщила о перелете Кованько по маршруту Варшава-Люблин-Вар- шава. Газета «Русский Инвалид» высоко оценила это событие с военной точки зрения. В мае А.А. Кованько совершил перелет Гатчи- наПсков-Ревель (Таллинн)-Гатчина с еще одним своим знаменитым учеником, будущим асом Первой мировой Е.Н. Крутенем.

Следует отметить, что незадолго до этого события над Гатчинским аэродромом произошло первое в России столкновение двух самолетов в воздухе. 5 мая во время выполнения очередной фигуры аэропланы, которыми управляли инструкторы школы A. Кованько и В. Дыбовский, столкнулись и упали с 30-метровой высоты. Летчики остались живы.

В августе 1913 г. петербургское «Новое время» опубликовало небольшое сообщение «Диктофон и авиация» об опытах, проводимых военными авиаторами шт.-капита- ном Г.Г. Горшковым и поручиком А.А. Кованько в полетах над Гатчиной. Их успешные результаты подтвердили возможность использования диктофона в разведывательных полетах. К сожалению, из этой публикации невозможно понять, о каком именно устройстве идет речь, ясно лишь, что оно использовалось для связи.

В Гатчине А.А. Кованько занимался и созданием аэропланов. В мастерских ОВШ он построил расчалочный моноплан, в конструкции которого использовал доработанные агрегаты других аппаратов. От «Ньюпора IV» были взяты горизонтальное оперение и консоли крыла, которые изобретатель оснастил элеронами, т.к. в исходном варианте для поперечного управления использовалось гаширование (перекашивание) крыла. Хвостовое оперение крепилось с помощью фермы, которую изготовили из деталей «Фармана VII».

26 сентября 1913 г. на Гатчинском аэродроме состоялись испытания этого аппарата, которые проводил сам конструктор, а также шт.-капитан Г. Горшков и поручик B. Стоякин. Летчики весьма высоко оценили самолет, посчитав его удобным и достаточно простым в пилотировании. «Результаты испытаний оказались в высшей степени удачными. Военное ведомство заказало гатчинским мастерским построить еще два таких аппарата», – констатировали газеты.

2* Даты до февраля 1918 г. даны по старому стилю.

3* Сослуживец и единомышленник A.M. Кованько. Последний период его жизни связан с Полтавой, где 22 сентября 1917 г. он умер и был похоронен.

A.M. Кованько. Санкт-Петербург, 1904 г.

С друзьями и близкими. Слева направо в первом ряду: поручик С.Г. Бошинятов, ? , М.Ф. Ивков; во втором ряду: Е.А. Кованько, М.М. Шабская, поручик А.А. Кованько, Калашникова; в третьем ряду: поручик М.Г. Балабушка, Е.А. Гарут, ? . Гатчина, 1913 г.

Панорама Волкова поля. Снимок с воздушного шара. 1916 г.

Летом 1914 г. П. Нестеров получил возможность строить свой самолет на заводе «Дукс», и в этой работе ему помогал А. Кованько. В фондах Нижегородского областного музея хранится написанное в то время письмо Нестерова жене, где он сообщал: «Живу на даче у Меллера (директора завода «Дукс». – И.П.). В первый … день приезда моего прибыл «Еж» (детское прозвище А. Кованько. – И.П.), с которым мы целую неделю … вместе… летали, … работали на заводе…».

С началом войны А.А. Кованько отправился в действующую армию. Совсем недолго он проходил службу в 9-м корпусном авиационном отряде (КАО), а затем добился перевода в возглавляемый П.Н. Нестеровым 11-й КАО. Туда он прибыл 26 августа, в день, когда командир совершил первый в мире воздушный таран… После гибели друга А.А. Кованько некоторое время возглавлял этот авиаотряд.

За летное мастерство и мужество, за успешное проведение разведвылетов А.А. Кованько был награжден тремя орденами: Св. Анны 3-й степени, Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантами, Св. Анны 2-й степени с мечами, а также Георгиевским оружием за то, что, как сказано в наградных документах, «22-го ноября 1914 г., управляя аэропланом при обстоятельствах исключительной атмосферной трудности, подвергаясь сильному и действенному огню артиллерии противника, проник в глубокий тыл неприятельского расположения, чем дал возможность наблюдателю подпоручику Дзецино произвести разведку, выяснившую наступление противника около 2-3-х корпусов в направлении Суха-Рабко-Тымбарк». Самолет А.А. Кованько дважды подбивали, однако авиатору удавалось в обоих случаях дотянуть до расположения своих войск. Но в третий раз военное счастье изменило летчику. 13 декабря 1914 г. он с поручиком Яковенко возвращался из очередного разведвылета и попал под обстрел неприятельской батареи. Мотор получил серьезное повреждение, и пришлось совершить вынужденную посадку на вражеской территории, в районе Н. Сандеца (в Галиции). Прежде, чем австрийцы захватили его в плен, А. Кованько успел сжечь свой самолет. Как сообщил его сын Георгий Александрович Кованько (гражданин США, г. Браттлеборо, штат Вермонт), летчик 6 раз пытался бежать из плена, но его все время ловили и жестоко наказывали. В конечном итоге непокорного пленника заключили в каземат под усиленную охрану.

Возвратился на родину Александр Александрович только 24 мая 1918 г. в результате обмена военнопленных. Его, совершенно больного, истощенного физически и морально жестокими условиями плена, вывезла в Одессу жена, ставшая в годы войны медсестрой. Октябрьскую революцию 1917 г. А.А. Кованько не принял и вступил в Добровольческую армию. В феврале 1919 г. он стал летчиком 8-го авиационного отряда Вооруженных сил Юга России (ВСЮР). Позже руководил Военной авиационной школой Управления авиации, работал в Авиационном отделе Межведомственной реквизиционной комиссии ВСЮР. С марта 1920 г. исполнял обязанности старшего офицера 4-го авиационного отряда Русской армии П.Н. Врангеля. С июня этого же года командовал 1 -м авиационным генерала Алексеева отрядом. Был избран членом суда чести Крымской боевой авиационной группы. В августе 1920 г. обеспечивал воздушное прикрытие десантной операции на Кубани и за 11 дней «совершил 12разведок и 3 групповых бомбометания». За боевые отличия был произведен в капитаны.

В ноябре 1920 г. красные захватили Крым. А.А. Кованько эвакуировался вместе с генералом Кутеповым в Турцию, в Галлиполи. К тому времени он расстался с Е. Гарут и в эмиграцию выехал со своей новой женой – Еленой Кованько. Вскоре многие бывшие офицеры Императорского военно- воздушного флота приняли предложение правительства Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев прибыть в эту страну для оказания помощи в становлении местной армии. Среди них был и А.А. Кованько, который с семьей поселился в сербском г. Нови Сад, где началось формирование королевского воздушного флота.

В доме Георгия Кованько собраны книги, фотографии, документы, реликвии, чудом уцелевшие вещи отца, а также подборка газетных публикаций, в которых широко показана жизнь в Югославии российской военной эмиграции того периода. Есть и фотоснимок, на котором рядом с отцом в авиационной форме стоят известные в то время летчики Янковский, Шаболин, Антонов, Горн. Многие из них служили успешно. Так, Сергей Шаболин стал полковником сербской армии. А.А. Кованько состоял на службе в авиации Королевства, был инструктором в нови-садовской авиационной школе. Российские летчики многое делали для создания и развития авиационного дела в стране. Они объединились в Общество офицеров Российского воздушного флота в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев. Это общество начало активную деятельность осенью 1922 г. и через год насчитывало 137 действительных членов. Одним из почетных членов был избран авиаконструктор И.И. Сикорский. Общество издавало авиационный журнал «Наша стихия», а также «Авиационный бюллетень», для которых А.А. Кованько писал статьи.

Самолет А.А. Кованько. Гатчина, 1913 г.

А.А. Кованько на своем самолете

Из-за недостаточного финансирования югославской авиации большинству пилотов приходилось летать на старых самолетах, и многие погибали. Это стало одной из причин, побудившей Александра Александровича вновь заняться авиаконструированием. На средства сербского военного министерства он построил в мастерских новисадовского аэродрома учебный самолет. Его первые испытания, проведенные конструктором в феврале 1926 г., дали отличные результаты. К сожалению, в украинских, российских архивах и литературных источниках данных об этой машине пока обнаружить не удалось. И только в архиве Г.А. Кованько сохранилась эмигрантская газета «Возрождение», в которой помещена фотография отца возле его самолета.

Оборвалась жизнь А.А. Кованько 27 сентября 1926 г. Российские историки авиации, основываясь на имеющихся у них данных, считают, что летчик погиб в катастрофе «во время испытания самолета собственной конструкции». Однако югославские публикации того времени свидетельствуют о другом. Так. газета «Политика» от 28 сентября 1926 г сообщала, что пилот подполковник А.А. Кованько и рядовой Мухарем Ахмед Саилович погибли во время полета на польском аппарате типа «Бранденбург» с двигателем Даймлера мощностью 180 л.с. Самолет упал с высоты приблизительно в 150 м через несколько минут после взлета.

До сих пор неизвестно, что именно случилось с самолетом. Опубликовав некролог и биографию летчика, авторы «Русского военного вестника» (№ 62, 10 октября 1926 г.) подчеркивали, что полет проходил при хороших погодных условиях. По одной из версий, пилот-инструктор А.А. Кованько передал управление самолетом курсанту Саиловичу, который резко направил аппарат к земле. Инструктор, по предположению сторонников этой версии, не смог вернуть машину в нормальное положение. Другие исследователи считают, что А.А. Кованько этого сделать не удалось, т.к. выполнявший свой первый полет Саилович то ли потерял сознание, то ли испугался и навалился на органы управления, не позволив инструктору выправить аппарат. Согласно третьей точке зрения, высказанной в газете «Време», сам А.А. Кованько внезапно мог почувствовать себя плохо, что и привело к трагедии. Есть еще одна версия, которой придерживаются родные летчика и некоторые исследователи. Они считают, что гибель А.А. Кованько, не скрывавшего желания вернуться на родину, стала результатом деятельности «Русского общевойскового союза» (РОВС) под руководством П.Н. Врангеля. Подтвердить или категорически отвергнуть любую из этих гипотез за недостатком документальных оснований пока не представляется возможным.

«Русский военный вестник» (№ 61, сентябрь 1926 г. ) поместил сообщение о гибели «известного пилота и конструктора, военного летчика, подполковника А.А. Кованько … [который] входил в состав общества, имевшего своей целью расширение связей с российскими и иностранными авиационными организациями, … издание журналов, организацию лекций… Гибель подполковника Кованько является огромной утратой для российской и сербской авиации». Газеты «Време» и «Русский военный вестник» писали 29 сентября, что во время похорон, отдавая дань заслугам и вкладу А.А. Кованько в развитие авиационного дела в Югославии, в небе летали три самолета типа «Бранденбург». На похороны в Нови Сад прибыли комендант Сербской армии генерал Тура Докич, начальники отделов воздухоплавания Военного и Морского министерств генералы Павлович и Станойлович, представители эмиграции и многие другие.

Журнал Центрального Совета Объединенных Офицерских Обществ Королевства в г. Белграде, напечатав (10 октября 1926 г.), статью об А.А. Кованько, сообщил, что у него осталось двое детей. Дочь Ирина от первого брака находилась вместе с матерью Е. Гарут в Полтаве, а родившийся уже в эмиграции в 1923 г. сын Георгий (Юрий) жил с Еленой Кованько в Югославии.

По ходатайству вдовы и знакомых А.А. Кованько семье была назначена пенсия. Георгий получил право учиться за счет королевской стипендии в Сараево, а позже-в 1-м кадетском корпусе, которым командовал генерал Попов.

Во время Второй мировой войны мать Георгия стала сестрой милосердия в военном госпитале и погибла в 1944 г. в перестрелке с партизанами. После войны Георгий мыкался по разным странам, сидел в лагерях для интернированных, уже инвалидом перебрался в Германию, а потом – в США. Там он закончил университет, получив диплом инженера. Скончался в 2003 г. Его сын, внук А.А. Кованько, стал врачом. Он знает свою родословную и чтит память предков.

Варвара Александровна Мороко бережно хранит фотографии могилы брата и памятника на ней. В начале 1990-х гг. она показывала нам эти снимки и стихи, когда-то написанные ее отцом A.M. Кованько. В них есть такие строки:

…Чтоб летчиком быть,
Нужно дело любить.
Авиация – дело святое!..

Именно так всю свою жизнь относился к авиации его сын – летчик и авиаконструктор Александр Александрович Кованько. Война, революция и ранняя гибель не позволили раскрыться его таланту полностью, и все же можно утверждать, что он внес существенный вклад в становление и организацию авиационного дела на родине и б Югославии, оставив заметный след в истории авиации.

Андрей Совенко/ «АиВ»

Фото ОАО «Компания «Сухой»

Примечания:

Летчик и авиаконструктор А.Д. Кованько

А.А. Кованько. Санкт-Петербург, 1910 г.

В наши дни об Александре Александровиче Кованько, кроме историков авиационной науки и техники, вспоминают разве что сотрудники некоторых музеев Украины и России. Однако в начале XX столетия этого талантливого летчика и конструктора аэропланов относили к плеяде видных деятелей авиационного дела в России. О нем часто писали ведущие газеты страны.

Заполняя различные документы, А.А. Кованько в графе «происхождение» указывал, что он «родом из потомственных дворян Полтавской губернии».

В середине XVII в. его предки были казаками полтавских полков (в Старых Санжа- рах, в Великих Будищах Полтавской губернии, в Полтаве). «За службу Отечеству» многие из них получили землю в городе, на его околицах и были внесены в списки дворян Полтавской губернии.

Из хранящегося в Российском государственном военно-историческом архиве послужного списка А.А. Кованько за 1910 г. следует, что он родился 17 июля 1889 г.(2*) в Санкт-Петербурге в семье Александра Матвеевича Кованько. Генерал A.M. Кованько (1856-1919) считается одним из основоположников воздухоплавания и авиации в империи. Он был в числе организаторов и командиров Офицерского воздухоплавательного парка, который впоследствии был реорганизован в Офицерскую воздухоплавательную школу (ОВШ) в Гатчине.

Когда Александру Кованько-младшему исполнилось 10 лет, родители отдали его в 1-й Петербургский кадетский корпус. Как вспоминала его младшая сестра Варвара Александровна Мороко, учеба давалась брату легко. Приходя в выходные дни в отцовский дом, он с друзьями и соучениками по корпусу часто бывал на плацу на Волковом поле, где воздухоплаватели готовили к подъему аэростаты.

В 1906 г. по инициативе начальника корпуса генерала Григорьева кадеты стали издавать журнал «Кадетский досуг». По воспоминаниям М. Е. Карамышевой, редактором этого журнала был ее отец кадет выпускного класса Евгений Карамышев, который вместе с одноклассником Александром Кованько в нескольких номерах напечатали очерк, посвященный истории воздухоплавания. Эта серьезная работа привлекла внимание читателей.

После успешного окончания корпуса в 1906 г. А.А. Кованько поступил в Николаевское инженерное училище, окончив которое, 6 июня 1909 г. был назначен в 3-й понтонный батальон. В августе того же года по его собственной просьбе он был переведен в 1-й Восточно-Сибирский полевой воздухоплавательный батальон в г. Омске. В июле 1910 г. батальон расформировали, образовав на его базе 7-ю воздухоплавательную роту. Осенью 1910 г. Александра Кованько, который проявил себя как талантливый офицер, направили учиться в OBШ, где к тому времени уже был сформирован авиационный отдел. Получив серьезную теоретическую и практическую подготовку, включавшую полеты на привязном аэростате, дирижабле и аэропланах системы Фармана, А.А. Кованько успешно закончил курс ОВШ. По Высочайшему повелению от 28 октября 1911 г. за отличное окончание школы авиатор был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени.

В 1912 г. в жизни А.А. Кованько произошли два важных события. Первое: в мае он женился на француженке Елене Гарут, дочери старшего механика ОВШ А.Е. Гарута(3*). И второе: 6 июня Главное инженерное управление направило А.А. Кованько вместе с штабс-капитан Борейко и поручиком Модрахом во Францию «для изучения конструкции аэропланов Ньюпор и для обучения полетам на них». Командировка продолжалась почти 5 месяцев, окончилась успешной сдачей пилотского экзамена.

В том же году А.А. Кованько совершил несколько полетов, вызвавших интерес общественности. Так, в марте газета «Петербургский листок» (№ 10) сообщила о шестичасовом перелете поручиков А. Кованько и С. Модраха на воздушном шаре. Однако предпочтение Александр Александрович все же отдавал аэропланам. Газета «Кронштадтский вестник» описывала его полет, совершенный 24 ноября над Варшавой и ее околицами «на учебном аэроплане, возможности которого ограничены». Чтобы выполнить этот полуторачасовой полет и достичь высоты в 1200 м, «поручику пришлось собственноручно соорудить дополнительные бензобаки».

Службу А.А. Кованько продолжил в авиационном отделе ОВШ (с лета 1914 г. Гатчинская военная авиационная школа). Он стал одним из инструкторов П.Н. Нестерова. По письмам жены этого выдающегося летчика Н.Р. Галицкой, из личной переписки Петра Николаевича, а также по другим свидетельствам установлено, что Кованько и Нестеров стали близкими друзьями. Они оба были пионерами дальних перелетов в России. Так, в марте 1913г. пресса сообщила о перелете Кованько по маршруту Варшава-Люблин-Вар- шава. Газета «Русский Инвалид» высоко оценила это событие с военной точки зрения. В мае А.А. Кованько совершил перелет Гатчи- наПсков-Ревель (Таллинн)-Гатчина с еще одним своим знаменитым учеником, будущим асом Первой мировой Е.Н. Крутенем.

Следует отметить, что незадолго до этого события над Гатчинским аэродромом произошло первое в России столкновение двух самолетов в воздухе. 5 мая во время выполнения очередной фигуры аэропланы, которыми управляли инструкторы школы A. Кованько и В. Дыбовский, столкнулись и упали с 30-метровой высоты. Летчики остались живы.

В августе 1913 г. петербургское «Новое время» опубликовало небольшое сообщение «Диктофон и авиация» об опытах, проводимых военными авиаторами шт.-капита- ном Г.Г. Горшковым и поручиком А.А. Кованько в полетах над Гатчиной. Их успешные результаты подтвердили возможность использования диктофона в разведывательных полетах. К сожалению, из этой публикации невозможно понять, о каком именно устройстве идет речь, ясно лишь, что оно использовалось для связи.

В Гатчине А.А. Кованько занимался и созданием аэропланов. В мастерских ОВШ он построил расчалочный моноплан, в конструкции которого использовал доработанные агрегаты других аппаратов. От «Ньюпора IV» были взяты горизонтальное оперение и консоли крыла, которые изобретатель оснастил элеронами, т.к. в исходном варианте для поперечного управления использовалось гаширование (перекашивание) крыла. Хвостовое оперение крепилось с помощью фермы, которую изготовили из деталей «Фармана VII».

26 сентября 1913 г. на Гатчинском аэродроме состоялись испытания этого аппарата, которые проводил сам конструктор, а также шт.-капитан Г. Горшков и поручик B. Стоякин. Летчики весьма высоко оценили самолет, посчитав его удобным и достаточно простым в пилотировании. «Результаты испытаний оказались в высшей степени удачными. Военное ведомство заказало гатчинским мастерским построить еще два таких аппарата», – констатировали газеты.

2* Даты до февраля 1918 г. даны по старому стилю.

3* Сослуживец и единомышленник A.M. Кованько. Последний период его жизни связан с Полтавой, где 22 сентября 1917 г. он умер и был похоронен.

A.M. Кованько. Санкт-Петербург, 1904 г.

С друзьями и близкими. Слева направо в первом ряду: поручик С.Г. Бошинятов, ? , М.Ф. Ивков; во втором ряду: Е.А. Кованько, М.М. Шабская, поручик А.А. Кованько, Калашникова; в третьем ряду: поручик М.Г. Балабушка, Е.А. Гарут, ? . Гатчина, 1913 г.

Панорама Волкова поля. Снимок с воздушного шара. 1916 г.

Летом 1914 г. П. Нестеров получил возможность строить свой самолет на заводе «Дукс», и в этой работе ему помогал А. Кованько. В фондах Нижегородского областного музея хранится написанное в то время письмо Нестерова жене, где он сообщал: «Живу на даче у Меллера (директора завода «Дукс». – И.П.). В первый … день приезда моего прибыл «Еж» (детское прозвище А. Кованько. – И.П.), с которым мы целую неделю … вместе… летали, … работали на заводе…».

С началом войны А.А. Кованько отправился в действующую армию. Совсем недолго он проходил службу в 9-м корпусном авиационном отряде (КАО), а затем добился перевода в возглавляемый П.Н. Нестеровым 11-й КАО. Туда он прибыл 26 августа, в день, когда командир совершил первый в мире воздушный таран… После гибели друга А.А. Кованько некоторое время возглавлял этот авиаотряд.

За летное мастерство и мужество, за успешное проведение разведвылетов А.А. Кованько был награжден тремя орденами: Св. Анны 3-й степени, Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантами, Св. Анны 2-й степени с мечами, а также Георгиевским оружием за то, что, как сказано в наградных документах, «22-го ноября 1914 г., управляя аэропланом при обстоятельствах исключительной атмосферной трудности, подвергаясь сильному и действенному огню артиллерии противника, проник в глубокий тыл неприятельского расположения, чем дал возможность наблюдателю подпоручику Дзецино произвести разведку, выяснившую наступление противника около 2-3-х корпусов в направлении Суха-Рабко-Тымбарк». Самолет А.А. Кованько дважды подбивали, однако авиатору удавалось в обоих случаях дотянуть до расположения своих войск. Но в третий раз военное счастье изменило летчику. 13 декабря 1914 г. он с поручиком Яковенко возвращался из очередного разведвылета и попал под обстрел неприятельской батареи. Мотор получил серьезное повреждение, и пришлось совершить вынужденную посадку на вражеской территории, в районе Н. Сандеца (в Галиции). Прежде, чем австрийцы захватили его в плен, А. Кованько успел сжечь свой самолет. Как сообщил его сын Георгий Александрович Кованько (гражданин США, г. Браттлеборо, штат Вермонт), летчик 6 раз пытался бежать из плена, но его все время ловили и жестоко наказывали. В конечном итоге непокорного пленника заключили в каземат под усиленную охрану.

Возвратился на родину Александр Александрович только 24 мая 1918 г. в результате обмена военнопленных. Его, совершенно больного, истощенного физически и морально жестокими условиями плена, вывезла в Одессу жена, ставшая в годы войны медсестрой. Октябрьскую революцию 1917 г. А.А. Кованько не принял и вступил в Добровольческую армию. В феврале 1919 г. он стал летчиком 8-го авиационного отряда Вооруженных сил Юга России (ВСЮР). Позже руководил Военной авиационной школой Управления авиации, работал в Авиационном отделе Межведомственной реквизиционной комиссии ВСЮР. С марта 1920 г. исполнял обязанности старшего офицера 4-го авиационного отряда Русской армии П.Н. Врангеля. С июня этого же года командовал 1 -м авиационным генерала Алексеева отрядом. Был избран членом суда чести Крымской боевой авиационной группы. В августе 1920 г. обеспечивал воздушное прикрытие десантной операции на Кубани и за 11 дней «совершил 12разведок и 3 групповых бомбометания». За боевые отличия был произведен в капитаны.

В ноябре 1920 г. красные захватили Крым. А.А. Кованько эвакуировался вместе с генералом Кутеповым в Турцию, в Галлиполи. К тому времени он расстался с Е. Гарут и в эмиграцию выехал со своей новой женой – Еленой Кованько. Вскоре многие бывшие офицеры Императорского военно- воздушного флота приняли предложение правительства Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев прибыть в эту страну для оказания помощи в становлении местной армии. Среди них был и А.А. Кованько, который с семьей поселился в сербском г. Нови Сад, где началось формирование королевского воздушного флота.

В доме Георгия Кованько собраны книги, фотографии, документы, реликвии, чудом уцелевшие вещи отца, а также подборка газетных публикаций, в которых широко показана жизнь в Югославии российской военной эмиграции того периода. Есть и фотоснимок, на котором рядом с отцом в авиационной форме стоят известные в то время летчики Янковский, Шаболин, Антонов, Горн. Многие из них служили успешно. Так, Сергей Шаболин стал полковником сербской армии. А.А. Кованько состоял на службе в авиации Королевства, был инструктором в нови-садовской авиационной школе. Российские летчики многое делали для создания и развития авиационного дела в стране. Они объединились в Общество офицеров Российского воздушного флота в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев. Это общество начало активную деятельность осенью 1922 г. и через год насчитывало 137 действительных членов. Одним из почетных членов был избран авиаконструктор И.И. Сикорский. Общество издавало авиационный журнал «Наша стихия», а также «Авиационный бюллетень», для которых А.А. Кованько писал статьи.

Самолет А.А. Кованько. Гатчина, 1913 г.

А.А. Кованько на своем самолете

Из-за недостаточного финансирования югославской авиации большинству пилотов приходилось летать на старых самолетах, и многие погибали. Это стало одной из причин, побудившей Александра Александровича вновь заняться авиаконструированием. На средства сербского военного министерства он построил в мастерских новисадовского аэродрома учебный самолет. Его первые испытания, проведенные конструктором в феврале 1926 г., дали отличные результаты. К сожалению, в украинских, российских архивах и литературных источниках данных об этой машине пока обнаружить не удалось. И только в архиве Г.А. Кованько сохранилась эмигрантская газета «Возрождение», в которой помещена фотография отца возле его самолета.

Оборвалась жизнь А.А. Кованько 27 сентября 1926 г. Российские историки авиации, основываясь на имеющихся у них данных, считают, что летчик погиб в катастрофе «во время испытания самолета собственной конструкции». Однако югославские публикации того времени свидетельствуют о другом. Так. газета «Политика» от 28 сентября 1926 г сообщала, что пилот подполковник А.А. Кованько и рядовой Мухарем Ахмед Саилович погибли во время полета на польском аппарате типа «Бранденбург» с двигателем Даймлера мощностью 180 л.с. Самолет упал с высоты приблизительно в 150 м через несколько минут после взлета.

До сих пор неизвестно, что именно случилось с самолетом. Опубликовав некролог и биографию летчика, авторы «Русского военного вестника» (№ 62, 10 октября 1926 г.) подчеркивали, что полет проходил при хороших погодных условиях. По одной из версий, пилот-инструктор А.А. Кованько передал управление самолетом курсанту Саиловичу, который резко направил аппарат к земле. Инструктор, по предположению сторонников этой версии, не смог вернуть машину в нормальное положение. Другие исследователи считают, что А.А. Кованько этого сделать не удалось, т.к. выполнявший свой первый полет Саилович то ли потерял сознание, то ли испугался и навалился на органы управления, не позволив инструктору выправить аппарат. Согласно третьей точке зрения, высказанной в газете «Време», сам А.А. Кованько внезапно мог почувствовать себя плохо, что и привело к трагедии. Есть еще одна версия, которой придерживаются родные летчика и некоторые исследователи. Они считают, что гибель А.А. Кованько, не скрывавшего желания вернуться на родину, стала результатом деятельности «Русского общевойскового союза» (РОВС) под руководством П.Н. Врангеля. Подтвердить или категорически отвергнуть любую из этих гипотез за недостатком документальных оснований пока не представляется возможным.

«Русский военный вестник» (№ 61, сентябрь 1926 г. ) поместил сообщение о гибели «известного пилота и конструктора, военного летчика, подполковника А.А. Кованько … [который] входил в состав общества, имевшего своей целью расширение связей с российскими и иностранными авиационными организациями, … издание журналов, организацию лекций… Гибель подполковника Кованько является огромной утратой для российской и сербской авиации». Газеты «Време» и «Русский военный вестник» писали 29 сентября, что во время похорон, отдавая дань заслугам и вкладу А.А. Кованько в развитие авиационного дела в Югославии, в небе летали три самолета типа «Бранденбург». На похороны в Нови Сад прибыли комендант Сербской армии генерал Тура Докич, начальники отделов воздухоплавания Военного и Морского министерств генералы Павлович и Станойлович, представители эмиграции и многие другие.

Журнал Центрального Совета Объединенных Офицерских Обществ Королевства в г. Белграде, напечатав (10 октября 1926 г.), статью об А.А. Кованько, сообщил, что у него осталось двое детей. Дочь Ирина от первого брака находилась вместе с матерью Е. Гарут в Полтаве, а родившийся уже в эмиграции в 1923 г. сын Георгий (Юрий) жил с Еленой Кованько в Югославии.

По ходатайству вдовы и знакомых А.А. Кованько семье была назначена пенсия. Георгий получил право учиться за счет королевской стипендии в Сараево, а позже-в 1-м кадетском корпусе, которым командовал генерал Попов.

Во время Второй мировой войны мать Георгия стала сестрой милосердия в военном госпитале и погибла в 1944 г. в перестрелке с партизанами. После войны Георгий мыкался по разным странам, сидел в лагерях для интернированных, уже инвалидом перебрался в Германию, а потом – в США. Там он закончил университет, получив диплом инженера. Скончался в 2003 г. Его сын, внук А.А. Кованько, стал врачом. Он знает свою родословную и чтит память предков.

Варвара Александровна Мороко бережно хранит фотографии могилы брата и памятника на ней. В начале 1990-х гг. она показывала нам эти снимки и стихи, когда-то написанные ее отцом A.M. Кованько. В них есть такие строки:

…Чтоб летчиком быть,
Нужно дело любить.
Авиация – дело святое!..

Именно так всю свою жизнь относился к авиации его сын – летчик и авиаконструктор Александр Александрович Кованько. Война, революция и ранняя гибель не позволили раскрыться его таланту полностью, и все же можно утверждать, что он внес существенный вклад в становление и организацию авиационного дела на родине и б Югославии, оставив заметный след в истории авиации.

Андрей Совенко/ «АиВ»

Фото ОАО «Компания «Сухой»