СПАСИБО: Тине за ее терпение и за кофе, матери, отцу,

Иану Маршаллу за ланч (!), всем, кто помогал нам в создании этой книги, а также всем футбольным фанам, кроме тех, о ком ниже.

Мы ненавидим Л*т*н

мы ненавидим Л*т*н

мы ненавидим Л*т*н

мы ненавидим Л*т*н

мы ненавидим Л*т*н

мы ненавидим Л*т*н

мы просто ненавидим

Л*т*н.

Мы идем; люди хотят знать,

кто мы такие, так давайте скажем им.

Мы из Уотфорда, наши цвета — черно-золотые,

и если ты чего-то хочешь, то давай посмотрим!

WARNING (от переводчиков): данная книга не является

пропагандой насилия. Данная книга не является пособием по

созданию организованной футбольной фирмы и управлению ею а

также пособием по борьбе с организованными футбольными

фирмами. Это просто книга о футбольном насилии.

Много лет назад, в начале семидесятых, я отправился смотреть матч «Челси» на Стэмфорд Бридж[1]. Для тринадцатилетнего паренька из Хартфордшира это было почти путешествие, так как я поехал один, движимый желанием увидеть игру Питера Осгуда, человека, бывшего моим кумиром, даже несмотря на то, что я видел его раньше только в The Big Match и Match of the Day[2].

Я бывал раньше на матчах, конечно; в городе, где мы жили, было полно людей, переехавших из Северного Лондона после Второй Мировой Войны, а клубные привязанности живут долго. Даже сейчас здесь полно «комнатных» болельщиков Шпор[3] и Канониров [4], но мы отдали свои симпатии другому клубу, нашей местной команде, клубу «Уотфорд», и это было еще до Элтона Джона и Грэма Тэйлора[5]. Однако хотя Шершни[6] были (и остаются) моей первой любовью и я регулярно бываю на Викарэйдж Роуд[7], меня влекло к Оззи как мотылька к лампе мощностью в 100 Вт. Он был гением; при упоминании об одном из наиболее известных мастеров игры головой всех времен у меня до сих пор по спине бегут мурашки. Я просто хотел посмотреть на его игру, и по пути на матч, на станции метро Фулхэм Бродуэй, чтобы быть точным, произошло то, что оказало определяющее влияние на мою жизнь на долгие годы. Там шла драка. Непросто драка: тогда, в бурные семидесятые, голубые цвета «Челси» сами по себе чуть ли не отождествлялись с беспорядками. Я стоял как вкопанный, наблюдая, как волна за волной длинноволосые парни в развевающейся одежде пробегали мимо меня и набрасывались на своих невезучих оппонентов, оказавшихся в неподходящем месте в неподходящее время. Конечно, я читал о футбольном насилии, а будучи школьником, участвовал в небольших уличных потасовках (хотя мы никогда не видели ничего подобного в те дни на Викарэйдж Роуд), но там я просто остолбенел, так это было клево. Я гордился, что видел людей, защищающих честь клуба моего героического Оззи от каких-то подонков, которые к тому же допустили такое унижение своей репутации. Во всяком случае, эта картина стала для меня таким откровением, что как только толпа рассеялась, я пулей вылетел из метро, поехал на Истонский вокзал и первым же поездом отправился к себе в город. В четыре часа я уже был дома.

Несколько месяцев я находился под впечатлением этой истории, особенно ее последней части. Моя программка и билет на поезд служили мне доказательством того. что в ту субботу я был на «Челси» и видел эту драку. Чем больше я рассказывал о ней, тем больше приукрашивал, так что в конце концов меня уже не слушали. Так или иначе, я был поражен в самое сердце. Для тринадцатилетнего паренька футбольное насилие было слишком интересной темой для разговора, и с тех пор я усвоил типичную привычку суппортеров наблюдать за толпой, выискивая в ней поклонников команды-противника, особенно если те забивали гол. Если мы замечали их на нашем секторе, то пробирались к ним и били и пинали до тех пор, пока не вмешивалась полиция. Я уже не мог просто смотреть футбол, как раньше.

С того времени я сохранил интерес к футбольному насилию, и даже служба в армии и участие в Фолклендском конфликте и конфликте в Персидском заливе не излечили меня от удовольствия, которое я испытываю, слушая или читая рассказы о всевозможных происшествиях на матчах, и я солгал бы. если бы сказал, что сам никогда не участвовал в подобных инцидентах, дома и на выезде. Мой младший брат. вместе с которым мы написали эту книгу, также занимался этим, и хотя он начал позже меня, увлечен он был еще сильнее.

Однако эта книга не о нас, великих, и даже не о «Уотфорде»; это было бы неплохой темой для бульварных сочинителей. Эта книга, проще простого, о футбольном насилии. Мы написали ее потому, что на трибунах, в автобусах и поездах в течении бесчисленного множества сезонов мы не раз встречали людей, хотевших написать нечто подобное, чтобы рассказать, как все это выглядит изнутри, но почему-либо не сделавших этого. Мы, в конце концов, сделали. Эта книга о тех, кто является причиной насилия; почему, как и когда они занимаются этим; кто и как может попытаться остановить насилие; и почему, наконец, оно никогда не будет остановлено. Мы основывались не только на собственном опыте, но также на информации, собранной нами из интервью и рассказов, присланных суппортерами со всех концов страны — настоящих суппортеров, которых тошнит от прочтения патетического бреда, сочинением которого псевдоинтеллектуалы пытаются отработать свою зарплату, говоря то, что хочет слышать футбольный истеблишмент: что все мы — выходцы из рабочего класса, неинтеллигентные, малообразованные, выросшие в несчастливых семьях. Во время наших исследований мы говорили с жертвами насилия, с его виновниками, очевидцами и представителями истеблишмента, и включили в книгу многое из этих интервью. В любом случае, все эти рассказы воспроизводят реальный взгляд на поведение футбольных суппортеров и то, почему оно таково.

Мы не имели своей целью воспроизвести здесь все величайшие футбольные беспорядки от А до Я Этот путь казался заманчивым, но мы хотели говорить только правду. Всем известно, что произошло в Стамбуле [8] и на матче «Миллуолла» на Кенилуорт Роуд [9], и повторять подобное не имело смысла. Каждый, кто участвовал в описанных здесь инцидентах, знает, что описаны они правдиво; мы отбирали только лучшие из рассказов. Мы не сомневаемся, что написанное нами кому-то не понравится, и обвинения в необъективности посыплются на нас со всех сторон. Однако позволю себе ответить избитой фразой: мы сами видели подобные вещи и сами занимались ими, сами носили клубные цвета, так что можно сказать, что все приведенное ниже отражает точку зрения подавляющего большинства суппортеров. И этого достаточно Тот факт, что что-либо из написанного нами будет прочтено с недоверием разбирающимися в предмете людьми, только лишний раз докажет, почему вещи являются такими, какие они есть.

Футбольные суппортеры — странное племя. Нас называют и относятся к нам как к животным, а мы еще платим заоблачные деньги за эту привилегию; кто еще способен на это? В наше время почти модно быть футбольным фаном, модно говорить на футбольные темы — господи, даже женщины играют в Fantasy Footbail [10] на ТВ, а высшие полицейские чины рассказывают, чем футбол является для «нас». Сегодня смотреть футбол — семейное занятие, типа похода в кино или поездки на пляж, только более дорогое. Это оказывает определенное влияние на поведение типичного мужчины-болельщика на трибунах, и хотя бы поэтому многие, и я в том числе, уверены, что женщины и дети на матче должны быть отделены от мужчин; без сомнения, в смешанном окружении наше поведение гораздо пристойней. Высококвалифицированная полиция и скрытые камеры не могут добиться, этого. Если женщина говорит мне. чтобы я заткнулся, я, конечно, замолчу; вряд ли вы будете чувствовать себя комфортно, отпуская крепкое англосаксонское ругательство, если рядом находится создание восьми лет от роду. В совокупности с уменьшением количества «стоячих» трибун это привело к исчезновению чисто мужского общества на стадионах, в котором мы выросли и которое любили.

Когда я начал ходить на футбол, женщины на трибунах были «вне закона» — я их на матчах-то и не видел — поэтому такие чисто мужские атрибуты, как ругань, выпивка и драки не просто имели место быть, а были неизбежны. Находиться среди тысяч парней, по крайней мере в течение 90 минут думающих только об одном — значит быть частью того, что американцы называют «процессом всеобщей мужской солидарности». Не имеет значения, кто ты — школьник, рабочий, бизнесмен, владелец магазина, богат ты или беден, потому что на 90 минут все мы — футбольные суппортеры, и ничего больше. Защита чести клуба через пение гимнов и участие в драках — это все, о чем мы думаем в это время; это то, что мы и тысячи других людей по всей стране делаем в день любого матча.

Социологи и антропологи уверяют, что футбольные хулиганы — продукт подворотен, выходцы из рабочего класса и разбитых семей, отбрасывая за ненадобностью наши древние обычаи и традиции. Когда Маргарет Тэтчер [11] была в силе, она обвиняла нас во всех смертных грехах; для нее это было весьма выгодно причислять нас к низшим классам общества. Все, что говорилось о нас, высосано из пальца средствами массовой информации и футбольным истеблишментом (так происходит по-прежнему, случись на какой-нибудь игре крупный инцидент), потому что их теории позволяют им самим уйти от ответственности. Но теории имеют один фатальный недостаток: все они — полная чушь. Всем на трибунах это давным-давно известно, и ничего, кроме смеха, не вызывает.

Чего «интеллектуалы» не могут понять, или не хотят принять, так это того, что футбольные хулиганы происходят из всех слоев общества; футбол помогает спастись от постоянного пресса работы и домашних проблем. Бредни, изрекаемые «экспертами», помогали многим из нас — тем, кто не вписывался в стандартный образ хулигана. В случае неприятностей мы выходили сухими из воды — разве такие люди, как мы, могут быть в чем-то замешаны (Могу также сказать, что военное удостоверение вполне заменяет адвоката при попадании в участок.) В свое время я был знаком со многими людьми, получившими высшее образование и получавшими большие деньги, которые активно занимались как организацией, так и непосредственно участием в футбольном насилии, и они отнюдь не исключения. В наши дни редко встретишь на футболе безработного, потому что билеты слишком дороги, особенно с тех пор, как клубы отказались от многих концессий, которые использовали для своей популяризации, когда вместимость трибун была больше, а посещаемость меньше.

Таким образом, теория «социального лишения» яйца выеденного не стоит, однако есть и другие, регулярно всплывающие в печати, и столь же далекие от истины. Это предположение, что футбольные фаны устраивают беспорядки, будучи недовольными все большим вмешательством в игру крупного бизнеса. Интересно, как это? Неужели эти люди искренне считают, что суппортеры хотят помешать финансовому благополучию клуба, заляпав его имя грязью и лишив его возможности получать инвестиции? Где они откопали подобный бред? Самое печальное для них — то, что если бы они задавали людям, занимающимся футбольным насилием, всего лишь один вопрос, то получали бы на него один и тот же ответ. Люди дерутся потому, что они любят драться. Футбол — это щит, который используется для трактовки насилия как защиты клуба, города и своей репутации. Они видят свою роль в том же, в чем и команда: разбить противника. Через СМИ клубы и истеблишмент клеймят траблмейкеров: мол, они не фанаты футбола, они фанаты насилия. Однако эти люди путешествуют по стране, чтобы, стоя под проливным дождем, продуваемые всеми ветрами, поддерживать свою команду; этого не дано понять обывателям и владельцам клубов. Что это, как не проявление любви к клубу, только более сильной, чем ваша? Футбольное насилие — как курение; если вы попробовали и вам не понравилось, вы никогда не будете делать этого во второй раз, но если понравилось, то оно войдет в вашу жизнь надолго.

Бессмысленно спрашивать людей, почему они оправдывают этот вид насилия. Спросите игрока в карты, почему он играет, или любителя выпить, почему он пьет, они ответят вам просто: потому что им это нравится. Любители подраться на футболе ничем не отличаются от них. Если драки или что-то в этом роде происходят «среди своих» (как в 90 % случаев и бывает), то это мало кого заботит. Драки происходят в пабах и клубах каждый субботний вечер, и никто не видит в этом большой проблемы, однако если это случается на футболе, особенно непосредственно на трибунах, общественное мнение негодует, так как могут пострадать ни в чем не замешанные граждане. Лично я не вижу проблемы в том, что люди защищают свой клуб таким экстремальным образом. Однако многим приходится это объяснять (не будьте слишком самоуверенными и попробуйте честно ответить: приходилось ли вам видеть суппортеров вашего клуба, сражавшихся и одержавших победу? Если да, то по крайней мере в этот момент вы можете понять, зачем все это нужно).

Прежде чем начать, необходимо ответить на вопрос: «Почему вы любите футбол?» Конечно, можно пойти по проторенному пути и ответить что-нибудь вроде «это прекрасная игра, она дает выход эмоциям» и т. д., но для типичного любителя футбола это нечто большее — своего рода «трамплин» в жизнь, поскольку это часть процесса перехода из юности в зрелость. Часто повторяемые слова «я вырос на этой/этих трибунах» говорят сами за себя, потому что в любой точке земного шара поход на футбол становится, по достижении определенного этапа, для молодых людей моментом, когда они впервые опознают себя как нечто независимое — Осознание того, что каждую субботу вы можете ускользать от внимания родителей и делать нечто свое, — важный этап в жизни (мои родители до сих пор уверены, что мы никогда не были ни в чем замешаны на футболе). Сколько подростков выкурили свою первую сигарету, напились впервые, впервые выругались или подрались на футболе? Хотя кто-то, возможно, и не согласится, тем не менее это важные составляющие процесса взросления. Вы встречаетесь с приятелями, перекидываетесь шутками и отправляетесь в существующий только для вас и независимо от остальных мир. в котором все возможно в течение 90 минут. Это как наркотик; отказаться невозможно, и в то же время вы не можете дождаться следующего матча. Так это начинается, и отныне вы планируете свою жизнь, исходя из футбольного календаря, и это кажется вам вполне обоснованным. На этой стадии вы можете повести себя по-разному. Можно удовлетвориться достигнутым, а можно увеличить дозу.

Заметим, что речь идет о мужчинах, а не женщинах, так как женщины не дерутся на футболе («Линкольн» и «Ньюпорт Каунти» не в счет), и, я уверен, причина проста. Женщинам нравится футбол. Они не любят его и не поклоняются ему, он им нравится, а это разные вещи. Все мужчины знают, что если бы жизнь сложилась чуть по другому, они вполне могли бы быть рядом с Райтом и Ширером на Сент-Джеймс Парк [12] или Уэмбли. Поэтому мы с таким пылом реагируем на действия игроков на поле. Женщины не могут делать этого, потому что никогда не смогут играть в футбол на высоком уровне. Для них игра — одно из ряда событий, в то время как для мужчин — воплощение несбывшейся мечты.

Итак, вы требуете большего; обычное субботнее времяпрепровождение вас уже не устраивает. Следующая фаза — вовлечение в основную среду суппортеров, в то, что называется «сектор» или «трибуна», будь то Коп [13], Северная Трибуна или что угодно еще. Это сообщество суппортеров, всегда внимательно отслеживающее появление новых людей, примет, после определенного периода времени, вас в свои ряды, и отныне вы принадлежите к нему, вы — часть «моба». Теперь вас окружают люди одних взглядов, и ход событий принимает другое направление, поскольку вы ставите себя уже на порядок выше обычных болельщиков. Теперь это ваша роль — защищать честь и репутацию клуба как свою собственную, когда оппоненты что-то затевают. Отныне вы имеете свою персональную шкалу ценностей; результаты матчей отходят на второй план. Это значит, что вы должны «перепеть» приезжих фанов или, если они достаточно смелы для проникновения на ваш сектор, сражаться с ними и победить. Это ваша победа, вы сделали это; это ощущение окрыляет. Основной инстинкт всех молодых людей — доказать, что ты чего-то стоишь, и не только окружающим, но и самому себе, и для многих футбол — единственно возможное для этого место.

Однако рано или поздно вы столкнетесь с ситуацией, когда либо сами серьезно пострадаете, либо нанесете кому-нибудь тяжелую травму. Я знавал людей, которые так тяжело переживали свое участие в футбольных столкновениях, что после уже не могли ходить на футбол, и я отлично понимаю такую реакцию. Насилие — ужасная вещь. это совсем не то. что можно увидеть в фильмах. Серьезно пострадав хотя бы раз. вы ощутите это в полной мере. Было бы очень интересно знать (хотя это, конечно, невозможно), сколько людей из активно действующих футбольных хулиганов во время своего первого раза были на проигравшей стороне. Я не имею в виду — бежали или что-то в этом роде; я говорю о серьезных травмах. Я полагаю, не так много. Вообще поражения в футболе огорчают, но если к тому же пинают в пах…

Другим важным для понимания проблемы фактором является то, что люди, занимающиеся футбольным насилием, не видят в этом собственно криминальный акт. В своей повседневной жизни они совсем не думают о нападении на людей (скажем, во время прогулки), в то время как на футболе они постоянно готовы к этому. Итак, вы — часть моба; вы уже несколько раз проявили себя, и люди знают, что вы будете стоять и не побежите. Хотя вы по-прежнему одержимы футболом, ваши собственные результаты тем не менее так же важны для вас. Когда вы дома, вы защищаете (свою репутацию), а когда вы на выезде, вы атакуете (их репутацию). Однако, и мы еще коснемся этого, часто не замечают, что преданность футбольного хулигана клубу — нечто другое, чем преданность игрока или тренера. Для игрока или тренера клуб — просто место работы, и в случае трансфера преданность исчезнет вместе с подписью на контракте (хотя есть очевидные исключения из этого правила. Тони Адаме и Стив Балл [14], например/и такие люди есть в каждом клубе). Для суппортеров же все иначе. Это на всю жизнь; они часть своего клуба, а клуб — часть их самих. Они могут весь матч поливать грязью своих игроков, но если болельщик гостей скажет хоть слово, ему не поздоровится. Он не имеет права на критику; его слова — личное оскорбление, и расцениваются соответственно.

Еще один фактор, связанный с насилием на трибунах — феномен «как все», когда индивидуум теряет контроль над своими поступками и в результате вовлекается в беспорядки. Волнения по поводу введения подушного налога в восьмидесятых являются классическим примером. Насилие просто засасывало людей, и они делали вещи, которые в другое время и другой обстановке посчитали бы невозможными. Мой отец, фанат Шпор, рассказал мне о том, как он однажды присутствовал на матче. который проходил довольно жестко; болельщики «Тоттенхэма» уже были сильно возбуждены, когда последний защитник команды-соперника срубил одного из их игроков. Суппортеры, включая моего папашу, просто взбесились, требуя удаления. В этот момент он выронил сигарету и нагнулся за ней, на мгновение позабыв о футболе. В те несколько секунд, за которые он поднялся, невидимая нить, связывавшая его с остальными фанами, оборвалась. Он обнаружил себя окруженным ордой беснующихся животных. Он сказал, что это было ужасно — стоять одному посреди разгневанной толпы, буквально осязая ее ненависть и готовность к насильственным действиям. Эта массовая истерия может проявляться по-разному, конечно, и я не раз замечал по отношению к себе самому, что совершал поступки, причины которых впоследствии казались мне малопонятными.

Конечно, по мере того как суппортеры становятся старше, вещи меняются. Скорость современной жизни и путь, по которому сейчас развивается футбол, привели к тому, что многое воспринимается совершенно иначе, чем когда мне было 18. Футбол сегодня не привлекает столько молодых людей — слишком много других видов развлечений для активной молодежи, в том числе и связанных с путешествиями. Моб-культура, ранее господствовавшая на стадионах, ныне сменилась совершенно иной, семейно-дружеской обстановкой; конечно, обстановка эта сама по себе — вещь неплохая. Однако если кто-то думает, что проблема футбольного насилия исчезла — прошу прощения, подумайте еще раз. Да, на трибунах сегодня происходят лишь небольшие стычки, обычно очень непродолжительные, в которых участвуют, как правило, лишь несколько идиотов, но мобы никуда не исчезли и все так же опасны. В настоящее время немодны драки на трибунах, они переместились на прилегающие территории, что в свою очередь сделало их гораздо более жестокими, стало больше летальных исходов. Молодые люди, организовавшие акты насилия в семидесятых и восьмидесятых, сменились новым поколением; «игры» изменились, с развитием технологий стали более организованными. Столкновения происходят в другой обстановке; возможно, даже сами драки стали несколько иными, но люди, в них участвующие, их действия и причины действий ничуть не изменились.

Здесь мы сталкиваемся с необходимостью исследовать вопрос, часто возникающий в дискуссиях по поводу футбольных хулиганов: «почему футбол, а не регби?» Господи, как часто мы слышали это после всевозможных беспорядков? Вероятно, каждый раз — и если вы похожи на меня, этот вопрос всегда поражал вас. так что давайте разберемся раз и навсегда. Многие играли в регби в школе; по какой-то непонятной причине многие школы предпочитают его футболу, который обычно остается на втором плане. Я сам неплохо играл в регби, а во время службы в армии даже участвовал в нескольких турнирах. Как большинство англичан, я рад успехам нашей регбийной сборной, желая при этом, чтобы «наша» сборная была хотя бы вполовину так же хороша. но как большинство футбольных суппортеров, я с легкостью отдам выигранный Англией Кубок мира. по регби за победу «Уотфорда» в рядовом матче (поставьте здесь название своей команды — я не думаю, что/многие разделяют наши вкусы). Если мне предложат такой выбор, колебаний не будет, так как по большому счету регби меня не волнует, и по одной простой причине: это не моя игра. Я помню только один матч по регби, и то только потому, что сам в нем участвовал и получил тяжелую травму, в то время как я помню множество футбольных матчей, и в этом кроется основное различие этих видов спорта. В детстве после школы или в выходные я не играл в регби, я играл в футбол. Я могу взять свой любимый мяч и часами отрабатывать штрафные удары, но вы не сможете один играть в регби, теннис или крикет, тогда как футбол — прост, и поэтому это — моя игра. То же самое могут сказать почти все футбольные суппортеры Британии. Как много людей имеют свой собственный регбийный мяч? Как много ваших знакомых воскресным утром отправляются поиграть в регби во дворе? Как много ведущих регбийных клубов вы можете назвать, не говоря уж о том, на каких стадионах они играют? Мы снимаем этот вопрос с повестки дня.

Самое привлекательное в футболе то, что в него может играть каждый в любое время и в любом месте; это массовая игра, в нее играют и взрослые и дети, и она может дать вам все — от заряда бодрости на весь день до инфаркта. Любители регби скажут: «Ладно, попробуйте достать билет на матч сборной, а потом скажите, что этот вид спорта не популярен». Отлично, я не говорю, что он не популярен, но взгляните на тех, кто битком забивает Туикенхэм [15] и скажите, как много из них в уик-энд отправляются на матч своей местной команды или погонять регбийный мяч со своими детьми? То же самое может быть сказано и о крикете. Опять же, не достать билета на матч сборной, но многие ли играют в него. не считая тех моментов, когда нечего делать во время летнего отпуска на побережье? Про футбол этого не скажешь. Кто не испытывает ностальгии при взгляде на старые фотографии, где пацаны в Ист-Энде гоняют мяч по булыжной мостовой? Разве не захватывает вас поток воспоминаний, когда вы просматриваете записи давно сыгранных матчей? Великие игры, в которых мы (вы, я, кто угодно) делали такое, что Джимми Гривз или даже Ромарио только рты бы раскрыли. Безумные удары головой и попадания в девятку с 40 ярдов, удаления и зубодробительные подкаты; эти воспоминания живут с нами, скрашивая жизнь в ее нелегкие моменты.

Для тех же. кто сам не играет, вследствие возраста, состояния здоровья, лени или всего вместе, эти воспоминания отходят на второй план по сравнению с матчами, свидетелями которых мы были, в которых наши парни рвали всех и вся (или, что лучше, наших врагов) или выигрывали там, где победа и близко не лежала. Победа 2–1 на Олд Траффорд [16], разгром 8–0 «Сандерленда», такие матчи, в которых мечты становятся явью, с лихвой окупают долгие поездки и запитые дождями «стоячие» трибуны. Мы знаем, что любой матч может стать таким, и ничто другое не даст таких ощущений, потому что — и мне наплевать, кто что говорит — ни один вид спорта не значит для своих поклонников столько, сколько футбол для футбольных фанатов. Поэтому мы такие, поэтому мы ходим на футбол, и, проще простого, поэтому иногда устраиваем беспорядки на футболе, а не на регби.

Эта глава — своего рода отчет, присланный нам анонимом, наглядно объясняющий, как люди вовлекаются в футбольное насилие. Мы уверены, что данный случай вполне типичен. Мы воспроизводим письмо полностью, чтобы продемонстрировать, как человек продвигается по пути футбольного хулиганизма, и что им при этом движет.

Это рассказ о том, как я стал членом одной из наиболее уважаемых группировок в стране и вообще о том, как я пришел в футбольное насилие.

Я родился и вырос в маленьком городке неподалеку от Лондона, работаю в данный момент менеджером и живу с подругой и двумя детьми. Мой отец был потомственным джентльменом и вел собственный бизнес, так что мы с младшей сестрой выросли в прекрасном доме и никогда по-настоящему ни в чем не нуждались. Я вел спокойную жизнь вдали от уличных разборок, сотрясавших одно время наш город, и поскольку в них не участвовал и меня мало кто вообще знал, мог свободно разгуливать где угодно без каких-либо проблем.

Когда мне исполнилось 11, отец и дядя стали время от времени брать меня с собой на матчи «Уотфорда», нашей местной команды, и я полюбил ее. Однако это случалось не чаще пяти раз в году, а я хотел большего. И вот в одну субботу (мне было уже 14, кажется) я сделал то, что делало большинство мальчишек — самостоятельно отправился на Викарэйдж Роуд, не сказав матери, куда я пошел. Ощущения того дня до сих пор со мной — мысль, что меня могут заметить, и мои родители обо всем узнают, не давала мне покоя, но когда я вернулся домой, никто даже не спросил, где я был.

С тех пор я начал регулярно ходить почти на все домашние матчи; мать была довольна, что я чем-то занят, и только удивлялась иногда, что не видит моих «новых друзей». После шести или семи матчей я стал узнавать некоторые лица по пути к стадиону, и однажды один парень примерно моего возраста подошел ко мне и спросил, собираюсь ли я на игру. Когда я ответил «да», он спросил, не хочу ли я пойти вместе с ним и его приятелями — все они жили в моем городе и ходили на матчи каждую неделю. Это было здорово. Теперь уже я был не один, я был частью группы ребят. Я знал их совсем немного, но тем не менее они изменили мою жизнь.

Когда мы пришли на стадион, мы зашли на трибуну, противоположную той, на которой я обычно находился, и я впервые обнаружил себя стоящим неподалеку от приезжих суппортеров. Я никогда не забуду того ощущения, когда я обернулся и увидел около 150 суппортеров «Ньюпорт Каунти», певших свои гимны. Парни, с которыми я пришел, знали, казалось, всех вокруг, они познакомили меня с некоторыми; все выглядело так, будто я становлюсь частью чего-то. Четырнадцатилетнего паренька этого не могло не привести в восторг. Атмосфера была совершенно иной, чем та, в которой я привык находиться раньше — все пели, кричали, а когда мы забили гол, здесь были не рафинированные аплодисменты, как у моего отца и дяди, здесь был настоящий хаос, и это было здорово!

В перерыве один из парией сказал мне. что они собираются перебраться на трибуну рядом с приезжими фанами вместе с парнями постарше. Он сказал, что это происходит на каждой игре. Ближе к концу матча более старшие парни стали перемещаться один за другим, пока их не собралось достаточно рядом с той частью трибуны, которую они собирались атаковать. Я не верил тому, что услышал, мне все это казалось каким-то далеким. «Зачем это нужно?», — задавал я себе вопрос. В своей жизни я ни разу не участвовал в драках.

Я вспоминал этот момент много раз, так как он оказался отправной точкой для всей моей последующей жизни. Я часто удивлялся, думая о том. что могло бы случиться со мной, если бы я не пошел на тот матч с ними, но я не хотел выглядеть слабаком и принял приглашение. Все фаны «Ньюпорт Каунти» казались мне огромными; я думаю, любой из них убил бы меня одним ударом, а тут еще остальные наши начали выкрикивать оскорбления в их адрес, и они стали вести себя все более агрессивно Я был близок к тому. чтобы сделать ноги. когда наверху раздались крики, означавшие, что наши парни там принялись за дело. В одну секунду все смешалось; разные люди бежали в разных направлениях. Откуда ни возьмись, появились полисы, и тут я понял, что мы стоим на месте, где минутой раньше находились фаны «Ньюпорта», в то время как они сами были ниже нас, ближе к угловому флажку. Полисы окружили нас и повели на прежнее место, а остальная толпа аплодировала, как будто мы одержали великую победу. И мы были частью этой победы. Непередаваемое ощущение!

Подобные вещи происходили вновь и вновь на домашних играх. Нас ни разу не погнали, я ни разу не получил чего-либо более серьезного, чем несколько синяков, но на моем первом выезде все обернулось совсем по-другому (это была игра против «Брентфорда» в будний день). У нас всегда были проблемы с ними дома, так что было понятно, чего ожидать и в этот раз, но шанс нельзя было упускать. В те времена в моде были шелковые шарфы, которые мы обматывали вокруг шеи, чтобы показать всем, кто мы; в тот раз мы быстро поняли, что это не такая уж хорошая идея, так как местные изрядно превосходили нас числом. Мы свернули с главной улицы и обнаружили группу наших парней постарше, которые бухали у паба. Мы сразу почувствовали себя гораздо более уверенно и спокойно. Это было уже лучше.

Они были в хорошей форме после порядочного количества пива; разговор вертелся вокруг суппортеров «Бренфорда и прошлых столкновений с ними; потом кто-то сказал, что якобы сюда прибыл моб «Челси» [17] на помощь местным. Это были стандартные слухи в те дни, и я в них не очень-то верил. Но когда мы покинули этот паб и направились к центру, мы услышали какой-то шум. Мы обернулись и увидели, что люди с кирпичами и бутылками атакуют паб, и часть наших уже завалена, а остальные бегут. Я услышал заряд «Челси!» и тоже втопил, спасая свою шкуру. Это были уже другие игры. Тут легко не отделаешься, подумал я, и, скажу честно, испугался.

На игре атмосфера сильно отличалась от той, в которой я привык находиться дома, была гораздо более напряженной, но наш моб был даже больше обычного, и на нашей трибуне численный перевес вообще был на нашей стороне. Всю игру мы атаковали их фанов, а в конце игры они сами прыгнули на нас. Одному нашему неплохо досталось кирпичом, так что кровь хлестала ручьем, но когда санитары повели его вдоль поля, он вырвался, добежал до места, где стояли местные, и один прыгнул на них. Когда он вылез оттуда, он прошел-поперек поля и помахал нам рукой. Просто герой!

По окончании игры суппортеры «Брентфорда» с противоположной трибуны высыпали на поле и двинулись по направлению к нам. Кто-то скомандовал, чтобы мы отступали к выходам, делая вид, будто мы уходим. Как только первые суппортеры «Брентфорда» перелезли стену, мы с криком ломанулись вниз на них. Мы смяли их первый ряд, остальные побежали — это клево смотрелось. Когда мы вышли со стадиона, мы были здорово возбуждены. Повернув за угол, мы обнаружили здоровенную толпу местных — это были те, с нашей трибуны, с которыми мы дрались во время игры. Я быстро сорвал шарф и спрятал в штаны, постаравшись спрятаться за машиной. Тут снова раздался массовый вопль, и местные обратились в бегство; мы увидели знакомые лица среди их преследователей. Мы их погнали! Я вытащил шарф и побежал вместе со всеми, не зная, чем все это кончится, и что будет дальше; это была просто чума. В конце концов полисы остановили нас и эскортировали назад к станции метро. Мы были в чужом городе и чувствовали свободу; ощущение собственной силы было непередаваемым — в этот вечер нам все было нипочем. Я был сражен наповал.

Позднее в том же сезоне мы вышли в Кубке на «Вест Хэм». Нам предстояло играть на Аптон Парк [18], и мы знали, что это будет для нас самым большим испытанием. Конечно, мы ждали этого дня, но в глубине души мы понимали, что они не станут тратить времени на нас. Тем не менее все было очень стремно, так как мы сделали ошибку, поехав на метро, запалившись таким образом задолго до прибытия в Восточный Лондон. Дорога в тот день от метро до стадиона стала одним из самых стремных моментов в моей жизни. Из окна одного кафе вдруг высунулся какой-то чел и сказал, что через это окно сегодня они уже выкинули одного фана «Уотфорда», и что он хотел бы посмотреть на меня после игры, потому что есть еще много окон. По его мнению, нам вообще лучше было бы остаться ночевать на трибуне, чем выходить на улицу после матча.

Во время игры постоянно что-то происходило, но я не покривлю душой, если скажу, что мы все сделали правильно. Мы буквально ощутили, как растет наша репутация, так как мы прибыли в гости к «Вест Хэму» хорошим составом и благополучно убыли к себе.

Мы сфокусировали свое внимание на выездных матчах. Прорывы на поле в Торкуэйе, Сканторпе и Борнмуте; заходы на сектора противника в Нортхэмптоне и Крю, где обрушилась стена и матч был остановлен на 20 минут — все это помогло заработать ту репутацию, которой впоследствии мы могли похвастать. В том сезоне мы вышли в следующий дивизион; это значило, что к нам будут относиться как к новичкам, поэтому мы продолжали ездить и повсюду пытались что-нибудь замутить. Запомнилась победа 2–1 на Олд Траффорд в Кубке Лиги и прогон местных на обратном пути к вокзалу. В Карлайле, куда мы собрали 400 рыл, мы отметились сожжением палатки, в которой продавались программки; также мы выступали против крупных группировок таких клубов, как «Блэкпул»; которые тогда были более чем в силе, и «Плимут».

Настоящей точкой отсчета для нас стала поездка на выезд к «Шеффилд Уэнсдей». Это был важный матч сезон был близок к завершению, и мы и они боролись за выход в следующий дивизион, так что по приблизительным оценкам нас там ожидалось около 6000. «Уэнсдей» мы надолго запомнили. Как только мы въехали в Шеффилд, мы встретили группу наших суппортеров, которые двигались в обратном направлении. Когда мы остановились у светофора, из одной машины вылез какой-то мужик и подошел к нам. Он сказал, что он болельщик «Уотфорда».. и что местные суппортеры настроены очень агрессивно. Они переворачивают машины приезжих, разбили клубные автобусы и всех, кто. по их мнению, является болельщиком «Уотфорда», забрасывают специально приготовленными железными обрезками. Мы приехали на нескольких миниавтобусах с другими людьми из нашего города, большинство из которых никогда не участвовали ни в каких столкновениях, так что мы остановились, чтобы решить, что делать. Было решено, что один автобус поедет назад и заберет тех, кто хочет вернуться, а остальные отправятся на игру. но до последнего момента будут находиться на этом месте. Когда мы зашли на трибуну, то обнаружили там не более 700 наших. Настроение было подавленным — наша репутация была вдребезги разбита за одну игру. На выходе со стадиона я увидел автобусы — там места живого не было. Это было тяжелое поражение.

Тем же летом я все-таки отомстил «Уэнсдей». Мы с приятелем, также присутствовавшим на той игре. отдыхали в Грэйт Ярмуте, и однажды отправились в один ночной клуб. Там была большая группа суппортеров «Вест Хэма» и также группа фанов «Уэнсдей». Когда мы собрались уходить, то встретили у выхода парней «Вест Хэма». Они поняли, что мы южане, и предложили нам вместе с ними прыгнуть на «Уэнсдей». Прекрасно. Когда суппортеры «Уэнсдей» вышли, они прошли мимо нас, и мы пошли следом. Но когда мы дошли до угла улицы, они развернулись и бросились на нас-Молотобойцы[19] скрылись со скоростью ракеты. оставив нас двоих лицом к лицу с примерно двенадцатью йоркширцами, собравшимися дать нам изрядных тумаков. Сейчас, в общем-то, у меня нет претензий к фанам «Вест Хэма», мы и сами сделали ноги, но загвоздка была в том, что «Уэнсдей», как казалось, интересовались нами двумя гораздо больше, чем остальными. До сих пор помню того жирного северного ублюдка, который гнался за мной. Из-за своей комплекции он вынужден был остановиться, пыхтя, так как я на бегу постоянно обзывал его.

Мы здорово облажались с этими молотобойцами, и решили сами устроить шоу. «Уэнсдей» собирались разъезжаться, но пока еще были вместе, о чем мы могли судить по производимому ими шуму. Мы быстренько прошлись по окрестным садам, набрав бутылок из-под молока. Мы вышли неподалеку от них на дорогу и зарядили «Уотфорд!». Они увидели нас и двинулись навстречу. Когда они достаточно приблизились, мы закидали их бутылками; может быть, не все полетели в нужном направлении, но тому жирному одна попала прямо по заднице и разбилась об нее. Пора было сваливать, но мы чувствовали, что немного отплатили им за этот сезон.

С тех пор и по сей день наш клуб делает все, что убрать нас подальше. Трибуны разделили на сектора, и шансы проникнуть на гостевой сектор практически свелись к нулю. После инцидента в Шеффилде многие парни ушли из группировки, и хотя у нас все еще была большая банда, это был уже не тот уровень. Я же хотел действовать, и так я начал ездить за сборной.

По-настоящему глаза мне открыла поездка на Уэмбли. Первым матчем сборной, на котором я присутствовал, была игра против Болгарии в 1979 году в отборочном турнире чемпионата Европы, который должен был состояться в Италии в следующем году. Я помню, как я ходил вокруг Уэмбли и думал о том, что мне еще не приходилось видеть такого стечения народа (не много же там было болгар!), и чувство гордости, что я англичанин, переполняло меня. Англия вышла в финальный турнир, и мы с друзьями решили отдохнуть в Италии и поддержать команду. Все в полной мере были осведомлены о репутации, которую имели англичане, но лично меня это только еще больше возбуждало. Мы собирались в Италию с намерением хорошенько навешать им в, их собственной стране.

По приезде мы разместились в одном из кемпингов, предложенных принимающей стороной; он располагался рядом с мостом. Ночи не проходило, чтобы местные не кинули в нас сверху кирпич или бутылку. Так как полиция даже и не собиралась ничего предпринимать, то английские фаны, собираясь на первую игру в Турин, решили действовать сами. На матче полисы свирепствовали, в то время как местные постоянно стреляли в нас из ракетниц. Когда полисы в Очередной раз зашли в толпу, чтобы повязать кого-то, мы решили, что с нас хватит, и начали валить всех, кто не был англичанином. Полисам пришлось отступить, а когда они поняли, что не в состоянии держать ситуацию под контролем, они применили слезоточивый газ. Но больше всего меня поразило то, что все английские суппортеры объединились и дрались буквально насмерть. Мы незамедлительно были ославлены как подонки по всей Европе, но конечно же, никого не интересовало, какой прием нам устроили с самого начала. Мы — животные, а остальное им всем неинтересно. Следующие несколько дней мы тусовались с несколькими другими группами суппортеров. в первую очередь в целях безопасности, и почти все они были из моба одного из крупнейших лондонских клубов, группировки, с которой я вновь повстречался несколько лет спустя [20].

Позже мы должны были играть с итальянцами, и вы сами можете представить, какая стена злобы окружала нас. Многие английские болельщики решили вернуться домой или отправились в другие части Италии, чтобы смотреть игру по телевизору. Мы набрались смелости, так как это было бесценным опытом, а потом, мы не хотели, чтобы все выглядело так, будто мы испугались. Матч был чудовищным. Дорога на стадион была кошмаром, в воздухе постоянно носились слухи о том, что опять кого-то из наших пырнули ножом, в то время как полиция совершенно ясно давала понять, что ни в коем случае не будет нам помогать. Один из наших был атакован, потому что нес Юнион Джек на древке. Толпа итальянцев окружила его, пытаясь вырвать флаг; он снял его и повесил на шею, как майку. Толпа заграбастала древко и побежала за ним. один ублюдок успел ударить его по голове. Он упал, но успел, к счастью, быстро подняться и свалить. Так как у нашего парня все лицо уже было в крови, то наконец-то вмешались полисы, и провели его, а следом и нас, на трибуны как можно быстрее.

В течение игры оскорбления лились на нас рекой, сверху плевались в нас и кидали петарды, но самое ужасное произошло, когда кто-то кинул небольшую бомбу с бензином. К счастью, нас было не так много, и у нас было пространство для маневра, а если бы трибуна была заполнена, то многие просто загорелись бы. Италия выиграла игру, что немного разрядило обстановку, полисы в конце концов вспомнили о своих обязанностях, но Англия вылетела, и пора было возвращаться домой. Я был горд собой, но главное — приобретенный опыт изменил мой образ мышления. Если там, куда мы приедем, вы будете относиться к нам как к подонкам, то мы будем вести себя как подонки, и горе тем, кто приедет на Уэмбли, независимо от того, откуда. К такому выводу пришли все, кто был в той поездке.

Следующие несколько сезонов я продолжал сражаться за «Уотфорд». Мы были на подъеме и поддержка росла; на смену ушедшим пришло новое поколение. Выход в следующий дивизион завел людей — помимо прочего это означало больше дерби против лондонских клубов. Были классные махачи против «КПР» и «Кристал Пэлас», в Норвиче и Кардиффе, но особенно мне запомнилась выездная игра против «Дерби Каунти» в последнем туре. Мы уже обеспечили себе выход дальше, и Первый Дивизион впервые в истории улыбался нам широкой улыбкой. «Дерби» была необходима победа, чтобы не вылететь, так что вы можете представить атмосферу на стадионе. Нас было очень много, даже не могу вспомнить, где еще нас было столько — мы стали пытаться открыть ворота и прорваться на поле. Полисы были здорово напуганы — они кидали в нас гравием с дорожек, и как только кто-то показывался над ограждением, тут же начинали размахивать дубинками. Как известно, «Дерби» выиграли матч и по его окончании высыпали на поле в большом количестве. В конце концов нам удалось открыть ворота, около 100 прорвалось на поле, и «Дерби» сделали ноги.

Снаружи мы продолжали их гнать. Конная полиция атаковала нас и рассеяла по аллее, проходящей рядом с трибуной. Даже хотя она была закрытой с боков, полисы на лошадях перепрыгивали кусты и окучивали всех подряд. Один мужик просто был затоптан, и нам. как вы можете представить, приходилось несладко. Что-то заставило одну лошадь встать на дыбы, и полис вылетел из седла. Нога или чего-то в этом роде осталась в стремени, и лошадь волочила его за собой, так как отцепиться он не мог. Более пострадавших людей, чем он, я в жизни не видал. Несчастный ублюдок просто истекал кровью.

Со времени битв в Италии я поддерживал контакт со многими парнями из тех, с кем познакомился там. Мы даже вместе были на матче сборной, и они предложили мне отправиться с ними на матч лиги, чтобы посмотреть реальную группировку в действии. Преданность клубу заставила меня отклонить приглашение, но наш выход наверх означал, что мы в самом деле встретимся на трибунах — только будем уже по разные стороны баррикад. Мы знали, что они приедут к нам и устроят шоу-Это один из тех дней, о которых так мечтают в маленьком клубе, но которого боятся, когда он наступает. Мои приятели позвонили и рассказали мне, что они собираются предпринять; они сказали, что нам, в том числе и мне, не поздоровится. Когда этот большой день наступил. они перевернули вверх дном весь город; помню, я еще подумал, как здорово болеть за такой клуб, за. которым ездит столько народу. Они были в каждом пабе и на каждой улице, а фанов «Уотфорда» нигде не было видно — правда, в нашем случае это произошло потому, что мы решили рассеяться и идти к стадиону, чтобы подготовиться к отражению атаки на сектор, которая, как мы знали, не замедлит себя ждать.

Когда я пришел туда, стало ясно, что большинство думало о том же — мы собрали вполне приличный моб. Мы ждали их у турникетов; когда они показались, я увидел знакомые лица. Ясно было, что они собираются делать, но мы ни в коем случае не собирались этого допустить Когда один из них заметил меня, я решил встать в стойку, пока они не зашли на свой сектор. Я двинулся к нему, остальные последовали за мной, но полисы были начеку и отодвинули их за угол, из-за которого они вышли. Я посмотрел на своего приятеля и помахал рукой на прощанье. Он, похоже, не был сильно доволен, но когда я позвонил ему на следующий день и мы перетерли обо всем, его комментарии были уважительными. Во время игры они постоянно прыгали на всех, но они ожидали добиться большего перевеса и были удивлены размерами моба, который мы приготовили для них, так что обе стороны могли быть довольны.

Я продолжал встречаться с этими парнями на матчах сборной и в конце концов согласился на предложение отправиться вместе с ними на выездной матч лиги. Я всегда думал, как это (ездить с серьезной бандой), и был только один путь, чтобы узнать. Это открыло мне глаза. Мы приехали на поезде и остановились в первом пабе, который встретили. В 11.30 мы начали сейшн; в час в этом месте собралась вся основа. Настало время показать местным, что мы приехали. Ощущение было фантастическое — мне нравилось все больше и больше. Много времени прошло с тех пор, как «Уотфорд» последний раз атаковал на выездных играх (не считая дерби и матча против «Дерби»), и было интересно увидеть вещи с другой перспективы — быть, но не участвовать, вы понимаете, о чем я. Полисы появились немедленно, но ни для кого это ничего не значило. Мы шли туда, куда хотели, а они просто следовали за нами. Проходя по городу, мы увидели впереди местную банду. В наш адрес понеслись оскорбления, а затем и молочные бутылки, в то время как полисы блокировали нас.

Это было как в старые деньки, только лучше, по моим оценкам это было круче всего, что я видел раньше. Полисы думали, что остановили нас, но некоторые ускользнули, и по их сигналу мы бросились вперед. Прежде чем они поняли, что происходит, основная часть прорвалась и оказалась лицом к лицу с местной группировкой, После небольшой потасовки, полисы начали окружать нас и направили к стадиону и дальше на сектор. Матч прошел без каких-либо происшествий, но день на этом не закончился. Весь день шли разговоры об остановке на обратном пути на узловой станции и засаде для фанов «Лидса» — «Лидс» в тот день играл в Лондоне. Все мечтали об этом. Все это было ново для меня. Чума!

Когда мы приехали на эту станцию, мы вышли и рассредоточились по буфету и залам ожидания. Если поезд с фанами «Лидса» подойдет как обычно, то он должен стоять здесь около тридцати минут. Мы сидели и ждали, в то время как некоторые караулили снаружи. Всего нас там было около 150 человек. Когда поезд подошел, шум был оглушающий: мы обрушили на них все, что у нас было. Некоторые суппортеры «Лидса» вылезли и двинулись на нас. но у большинства и в мыслях этого не было, так они перепугались. Мы поднялись по лестнице, чтобы встретить их на мосту, но они развернулись и побежали, поскольку нас было значительно больше. Мы перемещались за ними по мосту, стараясь валить отставших, но не спускались на платформу, потому что в этом случае численное преимущество было бы уже на их стороне. После этого поезд отправился достаточно быстро; к счастью для них, все успели залезть в него до отправления. Примерно через 10 минут появилось приличное количество полисов, которые загнали нас в первый же поезд в сторону Лондона, так никого и не арестовав. Какой клевый день, и какое клевое начало моих поездок с ними.

В следующие несколько сезонов я ездил с этой группировкой все больше и больше, предпочитая игры, где, как мы знали, оппоненты имели серьезную репутацию. Я еще ходил на «Уотфорд», но стремление атаковать не отпускало меня, а здесь этого больше не было. С начала сезона 89–90 годов я уже занимался больше их делами, чем делами Шершней. Они представили меня членам одной из ведущих шотландских банд [21], и несколько раз мы ездили к северу от границы на большие дерби и матчи, где ожидались столкновения.

Многое в соединении с шотландскими клубами обусловлено политикой, и определенное количество членов нашей группировки придерживаются крайне правых убеждений. Но для меня политика никогда не имела значения: меня привлекают беспорядки, коротко и ясно. Многие парни из нашего моба посещают игры сборной и постоянно обвиняются в расизме и всем таком прочем, но я считаю это некорректным-Лично я считаю себя националистом, и я буду драться, защищая наш флаг — это я вынес из итальянского опыта — но я не буду отшивать черных игроков и отказываться аплодировать голам, забитым черными игроками («черные голы не считаются»). Есть немного расистов, но в наши дни их становится все меньше и меньше.

Последние годы мы продолжаем активную деятельность и сражаемся по всей стране на наших выездах. Мы также спланировали несколько хитовых акций — в частности, нападение на паб в Оксфорде, где одного из наших ранили вилкой — но не всегда все идет по плану. Мы запланировали вернуться посла матча в Лидс и разбить один из их пабов, но они просекли эту фишку, и когда мы вернулись, они были наготове и ждали нас. Фэйр-плэй, парни, они, действительно взяли нас в тот раз за задницу, но я уверен, что мы еще встретимся.

В ходе последнего сезона мне, да и остальным, стало ясно, что насилие все более отдаляется от игры, но как члену одной из наиболее опасных банд, мне ли сожалеть об этом? Матчи английских клубов за границей и события в Дублине — вот в каком, направлении надо двигаться, и скрытые камеры плюс полностью «сидячие» стадионы не дадут никакого эффекта. Все эти годы наш клуб (я все еще чувствую себя неуютно, говоря об этом) всячески пытался избавиться от ходатайствующих элементов, но это не работает, потому что есть тысячи таких, как я, кто живет ради этих вещей. Чувство, которое испытываешь, когда с группой парней отправляешься на поиски приключений, слишком много значит для нас. Для этого не обязательно ходить на футбол: просто спуститесь в метро в любую субботу, и вы примете это. Я даже был на стреле, забитой с двумя другими бандами на рок-концерте. Игра не остановит нас, пора бы уже понять это; может быть, нам станет сложнее, но мы изменим нашу тактику и будем нападать таким образом, что другие мобы и не сразу поймут, что происходит. Поверьте мне, мы останемся здесь, пока мы будем хотеть этого — и лично я не вижу, что нам может помешать в обозримом будущем.

Есть вещь, способная даже самого спокойного болельщика превратить в беснующегося дьявола — это дерби. Дистанция в географическом смысле здесь мало что значит; обстоятельства могут быть таковы, что от клуба, соперничающего с вашим, вас отделяют часы езды; тем не менее. Когда вы встречаетесь с ним-это местное дерби. В течение каждого сезона мы слышим бессчетное число раз (и говорим тоже), бессмертные слова: «Мне все равно, что будет дальше, если мы обыграем этих ублюдков!» Для среднестатистического болельщика дерби — наиболее эмоционально окрашенное событие, своего рода «мертвая петля» футбола, которого он всегда не может дождаться и в то же время втихую побаивается, так как оно заключает в себе наибольшие опасения. Конечно, настоящими дерби принято считать достаточно небольшое число Матчей: это игры в Мерсисайде и Манчестере, любая комбинация из «Тоттенхэм», «Арсенал», «Вест Хэм», «Челси» (не «КПР» или «Кристал Пэлас»: у этих клубов нет больших традиций, их матчи не вызывают большого накала страстей, наконец, поддерживать их всегда считалось уделом «тренди» [22]); и, конечно, матчи Old Firm [23]. Проницательный читатель не преминет отметить несколько пробелов в этом списке; это происходит потому, что за пределами Глазго и премьер-лиги местные дерби, как принято считать, являются чем-то вроде фольклора, не отличаются большим напряжением и не имеют реальной значимости. Но пусть болельщики клубов, борющихся между собой за высокие цели. относятся к нам с пренебрежением; мы-то знаем, что все не так просто. Попробуйте сказать суппортерам «Бристоль Роверс», что их матч против «Сити» — обычная игра. и они рассмеются вам в лицо, потому что для них, или, допустим, фанов «Кардифф» и «Суонси» или «Кэмбридж» и «Питерборо». эти игры — важнейшие в сезоне-Во время дерби между фанами существует самая настоящая ненависть, которая часто распространяется на повседневную жизнь, и если вы сомневаетесь в серьезности подобных вещей, то вспомните, чем закончилась попытка Максуэлла объединить «Оксфорд» и «Ридинг». То, что (на бумаге, по крайней мере) выглядело разумным и адекватным решением, на деле вызвало столь бурные протесты, сделавшие невозможным осуществление этого плана, и это доказывает, что мистер Максуэлл понимал психологию суппортеров так мало, как это вообще возможно. Типичный владелец клуба, в самом деле.

Конечно, мы разделяем подобную точку зрения, так как у нас (фанов «Уотфорда») есть свои враги, команда, именуемая нами не иначе как «Дерьмо Таун» [24] или «Скам» [25], -«Лутон Таун». После многих лет фанатения за Шершней, мы можем заключить, что каждый суппортер на земле испытывает по отношению к своим локальным врагам то же самое, что и мы (наши разговоры с людьми по всей стране подтверждают это). Мы ненавидим все. что напоминает нам о «Лутоне»: их эмблему на рюкзаках (к счастью, редкую в нашем городе), мысль об их идиотском стадионе, любое упоминание об их игроках или их идиоте-тренере (кто бы он ни был, он идиот). На дебилов, поддерживающих их, мы смотрим с отвращением, потому что если в конце каждой недели смотреть на игру скамья [26], можно в самом деле сойти с ума. Мы положительно отказываемся посещать спортшопы, сбывающие их атрибутику (к нашей радости, их мало и они далеко), и никогда не мечтаем о приобретении продукции фирмы, спонсирующей их. Торгаши, приезжающие к нам из их города, подвергаются нами осмеянию, и «Футбольная Лихорадка», великолепная книга Ника Хорнби, лежит недочитанной на книжной полке Дуга, потому что в ней он наткнулся на главу о фане «Дерьмо Тауна». В случаях (редких, к счастью), когда их игры показывают по ТВ, мы их не смотрим, против кого бы они ни играли, а результат узнаем по телетексту, и если он нас радует, то мы с удовольствием посмотрим фрагменты их позорного поражения. Конечно, мы не одни такие. Один наш друг организовал контору по выпуску флагов и банеров, и его маленькая империя процветала. Однажды в его конторе раздался звонок: какой-то опущенный ублюдок хотел заказать флаг сине-бело-оранжевых цветов [27]. Конечно, в ответ он услышал поток самых грязных ругательств, после чего наш приятель бросил трубку. Только одно мы хотим слышать о них: что они проиграли очередной матч и стоят ниже нас в Лиге (как чаще всего и бывает, к слову). В общем, заряды «Мы ненавидим Лутон» и «Мы погнали Лутон» есть отличное свидетельство наших истинных чувств. Иногда мы удивляемся, а знают ли в клубе о наших таких отношениях, и как они на них реагируют. Как мы уже говорили, для большинства игроков клуб — место работы, и когда контракт заканчивается, они уходят. С этим ничего не поделаешь, и мы с готовностью примем такую ситуацию, зная, что игроки делают все возможное для клуба и нас, т. е. тех, кто платит им деньги, но мы никогда не поймем и не простим кого бы то ни было, перешедшего к нашим врагам, простым росчерком пера перечеркнувшего свою преданность клубу. Как могут они так поступать? Недавно среди фанов «Уотфорда» распространился слух, что мы покупаем экс-«Дерьмо Таун» форварда, и клуб был осажден разгневанными фанами. Мы никогда не допустим этого, даже в миллион лет; мы никогда не будем поддерживать этого игрока, потому что мы не верим ему. Как может он делать максимум. возможного для нас, если он делал это для них? Верность клубу живет глубоко внутри футбольных суппортеров; ненависть к местным врагам живет глубже всего.

Самая некрасивая сторона дерби — это, конечно, насилие. Если даже и бывают дерби без насилия, то мы таких не помним; и на большинстве матчей, домашних и выездных, среди всех событий дня оно запоминалось лучше всего. Клубам и полиции хорошо известно обо всем этом, и перед игрой они обычно пытаются разрядить ситуацию через местную прессу и клубы болельщиков, но это никогда ничего не дает. так как для большинства фанов эти матчи слишком много значат. В Мерсисайде в наши дни красные и синие могут спокойно стоять рядом; но в нашем клубе, и большинстве других, имеющих локальных врагов, дерби — это просто ад, и ты можешь расслабиться только через долгое время после того, как все закончится. Футбол такая игра, где многое диктуют традиции — например, сборная играет на Уэмбли, и финал Кубка проходит там же — но ненависть, которую фаны испытывают к своим локальным врагам, самая древняя традиция из всех. Чувство, которое испытываешь, когда твои парни во время дерби забивают гол невозможно передать словами, и для очень многих оно является наилучшим способом расслабиться. Не самая приятная мысль, но это факт, который невозможно оспаривать. У нас в «Уотфорде» в этом смысле вообще ужасная ситуация, так как «Дерьмо Таун» — команда, с которой нам, наверное, чаще всего не везет. Казалось, мы никогда не сможем обыграть их, независимо от того, насколько выше их мы находимся в Лиге, и где — дома или на выезде — проходит матч, и это также было одной из причин того, что наши матчи всегда сопровождались серьезными вспышками насилия. Когда мы имели несчастье проигрывать им. это повергало нас в депрессию на весь сезон, и за это мы тоже ненавидим их.

Следующие два рассказа, отражающие типичную ненависть фанов «Уотфорда» к «Скам», мы извлекли из глубин своей памяти. Оба они смешные; конечно, мы могли похвастать серьезными вещами, но мы не хотим афишировать свое участие в них, так же как мы отказались включить в книгу факты, присланные нам фанами «Лутона». Если это их огорчило — тем лучше.

Давным-давно, году так в 1983, кажется, у меня был подержанный «форд-зодиак», который был предметом моей гордости и счастья. В нем с комфортом могли разместиться 6 человек, и он был нашим выездным транспортом — мы повсюду ездили на нем. Я думаю, в том году мы пробили около 20 выездов таким образом — только в Лондон однажды поехали на поезде — и это было по — настоящему клевое время. Самая лучшая вещь, случившаяся в том году. это одна из тех историй, которые любят пересказывать на секторе или в пабе. Я никогда ее не забуду, потому что она очень прикольная.

Мы ехали смотреть наш матч против «Ноттс Каунти» и нас было только пятеро, так что было просторней, чем обычно. Когда мы выехали на М1 у Хэмел Хэмпстед, мы ожидали увидеть каких-нибудь голосующих наших парней, однако увидели фана «Дерьмо Таун» в розе и с поднятым большим пальцем. Мы не могли поверить в свое счастье. Это было как сон наяву! Мы остановились, и он спросил: «Вы едете в Лутон, парни?»

«Конечно», ответили мы. «Садись, и мы подбросим тебя до Арндэйла» (большой торговый центр неподалеку от сарая, который они называют своим стадионом).

Этот ублюдок был так счастлив. «Я простоял не больше пяти минут. Спасибо, парни. Вы ездите на каждый матч?» Он болтал без умолку, и мы поддакивали ему, согласно кивая головами. Мне кажется, этому челу был лет 17 или 18 и он конкретно не въезжал в ситуацию. Как мы сдерживались, чтобы не засмеяться, я и сам не понимаю. Мне кажется, он начал беспокоиться, когда мы на скорости около 70 миль проскочили поворот на Лутон, и понял, что здесь что-то не так, когда мы проехали два следующих поворота, потому что внезапно стал подозрительно молчаливым.

«Вы ведь собираетесь в Лутон, так ведь?», — спросил он. серьезно, похоже, беспокоясь насчет ответа. «Мы ездим в Лутон раз в году, сынок, когда «Уотфорд» играет там, а сегодня ты поедешь с нами смотреть игру Шершней, так что сиди спокойно и не дергайся». Его физиономия являла собой весьма красноречивую картину. Мало того, что он не попал на матч, так он еще едет черт знает куда с людьми, болеющими за врагов, и не может при этом ничего сделать! Примерно около часа ему пришлось просидеть так, слушая наши разговоры о том, как мы ненавидим его клуб, его стадион, их гребаных фанатов и их тренера.

Когда, мы приехали в Ноттингем, мы высадили его, забрав его шарф на память. «Вы не отвезете меня обратно в Хемел?» Идиотизм этого вопроса даже спустя десяток лет вызывает у меня улыбку. Мы выкинули его на окраине Ноттингема, и я даже не знаю, как он добрался домой — да в общем-то мне на это наплевать, честно говоря — но это было самое смешное, что я видел в связи с футболом Выражение лица этого типа, когда мы высадили его, — это просто классика.

Если вы хотите послушать мою любимую футбольную историю, это как раз она. Я ходил на футбол с несколькими отличными парнями, все они имели хорошую работу — ведь если вы хотите ходить на футбол в наши дни. это чертовски дорогое удовольствие. Конечно, на матчах и на выездах разговоры сводились в основном к тому, как мы ненавидим «Дерьмо Таун», и мы старались навредить им как можно больше. Это стало проявляться и в обычной жизни: один наш чел, адвокат. отказывается вести дела фанов «Дерьмо Таун», потому что, как он говорит, «Я и так много дел проиграл». Совсем недавно, другой парень из нашей банды, пошел с женой за покупками, и когда они были в магазине спортивной одежды, он услышал, как какой-то хер спросил майку «Дерьмо Таун» для своего племянника. Тогда он обернулся и сказал что-то вроде «ты чего, не можешь научить жизни своего щенка?», после чего этот хер и жена моего приятеля были просто в шоке.

Самая клевая история случилась недавно, и в ней поучаствовал наш лидер, пожарник. Однажды ночью они поехали по вызову тушить горящий дом, и он, проникнув туда через переднюю дверь, стал заливать пламя. Когда ему удалось потушить огонь в холле, он с еще одним человеком поднялся по лестнице в одну из пылающих спален, и что же он там увидел? На стенах повсюду были постеры «Дерьмо Таун», и счастливое лицо Керри Диксона [28], глупо улыбаясь, пялилось на него со стены. Даже одеяло на кровати было «Дерьмо Таун»!

Он, конечно, вышел из себя, и то, что он сделал, я думаю, вряд ли ему полагалось делать по инструкции. Он просто смыл все это дерьмо со стены, и. по его словам, «когда я закончил свою работу, Керри Диксон и его парни и вся остальная дерьмо-таунская болтня была разметана по комнате». Его босс подумал, что он сумасшедший, но что он мог сделать? В конце концов комната горела, а он потушил огонь. Ее владелец, парень лет 14, был просто в шоке, и ему вряд ли помогли слова моего приятеля «нужно реально смотреть на вещи. так что не вешай носа, а лучше найди себе приличный клуб». Вряд ли он считает этот случай таким интересным, каким он кажется мне.

Следующий репортаж иллюстрирует чувства, обуревающие суппортеров маленьких клубов. Он был прислан нам джентльменом, желающим быть известным не иначе как «дворовый пес»!

Вчера мой любимый «Бэт Сити» играл на выезде против «Стэйлбридж Селтик» в последнем матче сезона. Вместо того, чтобы заниматься приличным делом, каким заняты все суппортеры, то есть отправиться на матч, я не сделал этого/так как я уже был на Стэйлбридж. Я просто лег спать, а с утра купил газету. Я не собираюсь оправдываться — каждый имеет право к чему угодно относиться пренебрежительно — но я достаточно часто раньше посещал матчи своей команды, а потом решил заняться «коллекционированием стадионов». Идеи для поездок я черпаю в Western Daily Press. Я не знаю, почему я поехал на матч «Сэйлсбери» — «Уилдстоун»; это значило проехать 88 миль, чтобы посмотреть футбол ужасного качества, но я никогда не бывал там и просто хотел увидеть людей на трибунах и команды на поле. Как всегда, мой желудок ныл, мечтая о хот-доге (хотя я вегетарианец), и я, как обычно, ушел в перерыве, так как игра действительно была невыносимой; время по пути домой я провел, занимаясь поиском по радио результата матча «Бэт Сити».

Я просто люблю футбольные стадионы; люблю их больше, чем секс, чем свою работу, чем что угодно. Когда жена сказала мне, что собирается уйти (после пяти лет совместной жизни), я ответил, что поеду смотреть «Челтенхэм Таун», так что ключи она может положить в почтовый ящик. Во время недавней поездки из Бэт в Корнуолл я взял напрокат машину и, чтобы не тратить время попусту, попросил прислать счет за бензин в офис. Была суббота, светило солнце, и я чувствовал себя как ребенок, забравшийся в магазин со сладостями. Меня всегда привлекала Западная Региональная Лига. так что в один день я увидел домашние арены «Уэллингтон», «Элмор», «Тивертон», «Гредитон», «Окхэмптон». «Тэвисток», «Плимут Аргайл» (где я смотрел их матч против «Кардифф», завершившийся вничью 0–0). «Солтэш», «Лискерд», «Сент-Блэйзи» и «Сент-Остелл». Даже не могу передать словами то удовлетворение, которое я ощущал к концу дня; было ощущение полного достижения цели. Я не маньяк — я просто люблю футбольные стадионы, и эта «коллекция» есть мой отдых от работы, которая меня выматывает, хотя получаю я очень неплохо, так что мне грех жаловаться на судьбу.

Даже когда я бываю заграницей, я занимаюсь тем же. В Швеции в прошлом году я провел день, изучая стадион клуба «Халтсфред», и я проделывал то же в Голландии, Греции, Бельгии, Ирландии и даже Японии. Я всегда знаю, что меня ожидает, но это притягивает меня слишком сильно. Я не видел ничего более прекрасного на свете, чем вид включенных осветительных мачт на горизонте, это почти порнография; мне просто необходимо увидеть поле, трибуны, рассмотреть угловые флажки. Мне безразлично, что это — Олд Траффорд (да, конечно, я был на всех стадионах Лиги) или Плэйн Хэм (клуб «Ларкхолл», Лига Ветеранов Сомерсет). Они чем-то напоминают храмы, только меньше и лучше. Я никогда не покупаю никаких буклетов и не делаю фотографий — мне достаточно просто знать, что я был там. Результаты я узнаю из спортивной полосы в Mail on Sunday, изучаю посещаемость, и если вижу (например), что на матче в Марлоу против «Парфлит» было 198 зрителей, в глубине души я жажду быть 199-м.

Да, это может показаться странным поведением, и это действительно так, но теперь я расскажу вам такую историю. Однажды днем я сидел дома, просматривал телетекст, разыскивая в нем футбольные новости (что я делаю десятки раз в день), и я увидел то, что изменило все мои представления о суппортерах. Мое любимое место на земле — Твертон Парк, Бэт — сгорело в результате поджога. В считанные секунды я был в машине и мчался на стадион так быстро, как мог. Приехав, я обнаружил группу пенсионеров, глазеющих на почерневшие останки трибун. Там были люди, помогавшие строить их (всего за 662 фунта в 1930 году) из материалов, изготовленных в выходные на местных фабриках, с помощью кранов фирмы Stothart & Pftt; люди. пребывавшие в шоке, для которых перестало существовать все — их офисы, квартиры, бары, все. Я чувствовал себя осиротевшим.

Короче, случилось вот что. Шестеро или около того фанов «Бристоль Сити», возвращаясь со своего выезда, облили бензином старые деревянные трибуны (там еще были служащие, так как горел свет) и подожгли. Трибуны занялись сразу же, и все было кончено в считанные минуты. Чуть позже их задержали полисы за вождение в нетрезвом состоянии. Причина поджога была проста: на нашем стадионе также играли «Бристоль Роверс».

Несколько недель спустя в магазине в Бристоле я заметил человека, у которого под ветровкой была надета майка, заинтересовавшая меня. Я попросил его показать ее, отпустив какую-то шутку. Там были изображены (в цвете) несколько парней, которых вели полисы. Это была реальная фотография, а под ней подпись: «Bristol City Fire Brigade» [29]. Я просто обалдел. Я обратился на Эштон Гэйт [30] с жалобой, но они отреклись от этого типа. Я спросил их, как они могут пускать на свой стадион людей в таких майках, но в ответ услышал обычные россказни — мол, эти люди вовсе не суппортеры, и прочую чушь.

Я знаю, что это фаны «Сити» — мы даже периодически встречали их на матчах «Бэт Сити» — и назвать их мудаками, по моему, слишком мягко. Не знаю, может быть это комплекс «спящего великана» (хотя, на мой взгляд, он больше годится для пребывающих в коматозе геронтов), или в Бристоле слишком много социальных проблем. Как бы то ни было, это определило мое отношение к их клубу. Хотя мы никогда особенно не любили «Роверс», по крайней мере наш стадион приносил им удачу. Может быть, мы слишком любили старый Твертон Парк и сроднились с ним, не знаю. Но зато я знаю, что те люди, бывшие там после пожара, уже не вернутся, и это трагедия. Лишить людей возможности смотреть футбол, украсть у них любовь к своей команде — это отвратительно. Я не понимаю, как кто-то может так поступать. Может быть, кто-то считает, что я слишком резок — Бог тому судья. Если таков менталитет, преобладающий сегодня на трибунах Лиги, то я лучше буду оставаться дома. Я просто получаю удовольствие от своего хобби, и насилие никогда не было частью моего увлечения футболом; на мой взгляд, оно просто глупо. Недавно я видел, как фаны «Кэнвей Айлэнд» громили логово фанов «Манготсфилд» — выглядело вполне современно…

Мы получили определенное количество писем от суппортеров, которые иногда, по разным причинам, присутствовали на матчах других клубов, и хотя лично мы находим это странным, в том случае, если это — финальная игра на Уэмбли, об этом можно подумать. Помещенное ниже письмо было прислано нам Стивом из Кройдона и отлично иллюстрирует приоритеты суппортеров (особенно из Лондона и прилегающих местностей) — клуб, Юг, Англия. Известное противостояние Север — Юг весьма живуче.

Хотя сейчас я живу в Южном Лондоне, я болею за клуб из центра страны. Однако когда «Уимблдон» играл на Уэмбли, я решил пойти на матч, и каждый, кто был на той игре, знает, что там было огромное количество лондонцев, ставших фанами Умников на один день, и я не вижу в этом ничего предосудительного. Для меня и парней, с которыми я вместе работал и выпивал, а мы поддерживаем разные клубы, это был шанс пойти на футбол вместе, да и просто весело провести время. Это было достаточно клево, так как мы всегда говорили о том, что неплохо бы нам собрать маленький моб и замутить что-нибудь, и сейчас мы собрались и были готовы к танцам.

В любом случае, перед игрой, как обычно, мы отправились выпить и встретились с группой Умников, которые вначале с подозрением косились на нас, но так как мы собирались поддерживать их клуб, то в конце концов приняли нас как своих. Поскольку мы были из разных клубов, различные истории посыпались одна за другой, и мы решили составить десятку наиболее ненавистных стадионов, клубов и игроков. Не было ничего удивительного в том, что лидировали у нас скоузерс [32], чем все были довольны, за исключением моего несчастного приятеля, который болел за «Эвертон». Примерно в 12.30 что-то около Т5 фанов «Ливерпуля» вошли в паб, и хотя для нас все равно как сигнал раздался — «чужие», фаны Умников встретили их так тепло, как будто просто собирались хорошо провести вместе время, и знать ничего не знали ни о каких неприятностях Итак — хотя, скажу я вам, это было против всех правил — мы также приняли их. Сейчас, как всем известно» финал Кубка обязательно сопровождается показом по ТВ, и вы можете смотреть его независимо от вашего места обитания, и Умникам всерьез грозила эта процедура, что выяснилось впоследствии. Атмосфера в пабе была фантастической, пока здесь не собралось порядочно скоузерс и они не начали распускать языки относительно «мудаков кокни» и все такое прочее, чего я просто не могу слышать. Справедливости ради нужно сказать, что их довольно быстро заткнули их приятели, и все оставалось как было.

Примерно в 1.30 мы отправились на стадион. Как только мы покинули паб, некоторые скоузерс снова начали распускать языки. Как я понял, у части этих ублюдков не было билетов, и они пошли за нами. Они думали, что Умники — легкая мишень, но среди примерно сорока суппортеров «Уимблдона» был наш моб из приблизительно десяти человек, настроенных весьма решительно. Ни один ливерпульский ублюдок не отнимет ни у кого билета, пока мы здесь. Когда мы спустились в метро, мы помяли, что скоузерс следуют за нами. Мы пропустили вперед Умников, а сами шли в хвосте, с тем чтобы принять на себя удар, когда все начнется. Так все и случилось. Мы услышали, как они ускорились, и развернулись прежде, чем они приблизились, так что у них не было ни единого шанса, потому что мы знали, что делать. Будучи скоузерс, то есть трусливыми ублюдками, они остановились, но мы сами прыгнули на них, и они здорово облажались. Мы догнали только двоих и завалили их. Они, вероятно, знали, что так может получиться, и что их приятели бросят их. лохи. Один из наших хотел забрать у них бумажники и ключи, как обычно делается в таких случаях, но Умники остановили нас. Они были шокированы произошедшим; они не ожидали, или не хотели, во всяком случае, никаких неприятностей. Трудно представить себе моб фанов «Уимблдона», не так ли? Тем не менее было заметно. что они довольны, что мы с ними.

Дорога на Уэмбли — одно из самых сильных ощущений, связанных с футболом. Даже хотя играла не моя команда, я был горд находиться там, и, сражавшись за этих парней, почувствовал себя одним из них. Мы встретили несколько знакомых парней из других клубов, которые, подобно нам, стали Умниками на один день, и вскоре выяснилось, что обычная ливерпульская практика быковать и отнимать билеты имела место еще ночью в пятницу. Так же как мы. они (другие случайные Умники) успели перемахнуться с фанами «Ливерпуля», но в отличие от нас они также отлавливали их и отбирали билеты назад. Мы даже разговорились с парочкой полисов неподалеку от стадиона, и они сказали, что знают о происходящем, но не могут ничего предпринять, так как нет ни времени, ни возможности опознать подонков. Несчастные ублюдки, потерявшие билеты, ходили, как в воду опущенные, и можно было видеть некоторых поблизости от Уэмбли буквально в слезах, потому что они пропускали величайший день в истории своего клуба. Спекулянты, конечно, встречали всех с распростертыми объятиями, и они должны благодарить судьбу за этот день, хотя мы видели, как некоторые спекулянты просто отдавали билеты пострадавшим Умникам.

Сама игра сейчас уже стала историей. Могу честно сказать, что я радовался голу так же, как любым другим, виденным мною в своей жизни, и все мы были в приподнятом настроении, когда покидали трибуны. Это был славный футбольный денек. Мы шли пешком, все наверху блаженства, но скоузерс были отнюдь не в радостном настроении. Хотя некоторые пожимали руки фанам Умников, те, кто был помоложе, выглядели не на шутку мрачно, и было ясно, что так просто домой они не уедут. Мы шли впереди группы из примерно пятнадцати скоузерс. и чем ближе к метро, тем чаще мы слышали их реплики в наш адрес. Мы немного разошлись в стороны, чтобы освободить пространство на тот случай, если они прыгнут на нас. До моих ушей снова донеслось «мудаки кокни» или что-то в этом роде; я остановился и обернулся, будучи уверен, что остальные наши сделают то же самое. «Давайте, парни», — сказал я. «Не надо так переживать, ладно?» Я шагнул вперед с протянутой рукой, и хотя они сначала попятились, один из них тоже протянул мне руку.

Сейчас сложно сказать, каковы были его действительные намерения, но я начал первым. Будучи левшой, я накатил ему в висок, а когда он начал падать, добавил коленом поддых, и он рухнул на землю. Остальные наши свирепо прыгнули на них, так что они не успели среагировать. Мой оппонент вышел из игры. и огляделся в поисках новой мишени, но те, кто мог, уже убежали, а остальные, так скажем, были заняты. Внезапно из бара на противоположной стороне улицы раздался шум, и когда я посмотрел туда, то увидел, что примерно раз в десять больше скоузерс высыпали из него и движутся на нас. Это было похоже на начало неприятностей. Тысячи людей проходили мимо, вовсе не собираясь нам помогать. Полисов поблизости тоже не было, так как мы проверили это, прежде чем начать.

Когда они приблизились, я прежде всего посмотрел, нет ли у них перьев, так как скоузерс известные любители пускать в ход ножи, а мне вовсе не улыбалось быть порезанным. Вроде все было в порядке, и мы развернулись к ним лицом к лицу. Сейчас кажется, будто это длилось долгие минуты, но на самом деле все произошло в течение нескольких секунд, за которые мы собрались и наметили себе мишени. Однако в отличие от тех, первых, эти знали, что делать Хотя я пригнулся, когда двинулся вперед, кто-то накатил мне с боку, и я не удержался на ногах. Я успел схватить одного из них и повалился вместе с ним на землю, держа его таким образом, что у него не было шансов подняться и начать махаться. Внезапно нас как бы накрыла серая масса. Черт знает откуда, появились полисы; они растащили нас и запихнули в свой микроавтобус, я даже не успел сообразить, что к чему. Буквально за минуту автобус заполнился как участниками махача, так и случайными прохожими, потому что полисы повязали каждого в радиусе тридцати футов.

В участке я прикинулся невинной жертвой, пользуясь тем, что фанаты «Уимблдона» славятся своим добродушием и тем. что редко попадают в переделки, так что вышло, что этот тип просто напал на меня, когда я хотел пожать ему руку. Полис, повязавший меня, подтвердил, что противник меня подмял, и это также сыграло в мою пользу, и спустя пару часов я уже прогуливался на свежем воздухе с незапятнанной репутацией и готовностью глотнуть пивка. Жаль, что не все наши так легко отделались, но это уже другая история, так сказать — неизбежный риск. Главное — это был клевый денек, вероятно, один из лучших в моей жизни.

Во время работы над книгой мы получили огромное количество писем и встретились с множеством людей, рассказавшим нам о многих эпизодах, иногда серьезных, иногда интересных, иногда ужасных, иногда незначительных, и иногда заставивших задуматься. Мы также собрали много в высшей степени забавных сообщений и наблюдений, так как, помимо прочего, футбол прежде всего доставляет людям радость. Но одно письмо должно быть помещено здесь просто непременно. Оно имеет мало общего с содержанием книги и этой главы в частности, но оно показывает, до какой степени доходит одержимость поклонников маленьких клубов, и к тому же оно просто веселое. Мы призываем всех прочитать его и постараться не истолковывать превратно. Оно было прислано нам анонимом, но мы полагаем, что никто не написал бы о подобном случае, не имей он места в действительности.

Одна из наиболее смешных историй, связанных с футболом, свидетелем которых я был, в то же время является, вероятно, одной из самых грустных. Это было в 1977 году, я тогда служил в RAF [34] в Линкольне во время известной забастовки пожарников. В течение двух дней на нашем участке ничего не произошло, пока наконец мы не получили сообщение о возгорании в камине. Для настоящих пожарников возгорание в камине — просто хлеб с маслом, но для нас — да. мы здорово перепугались. Я помню все, как будто это происходило вчера. Итак, мы помчались к этому дому с двумя полисами на байках в качестве сопровождения, и когда прибыли туда. то обнаружили типичное строение а-ля Coronation Street [35] (две комнаты сверху, две снизу) с дверьми, ведущими, сразу в переднюю комнату. Камин полыхал. Не только поэтому, но главным образом потому, что это был наш первый пожар, повсюду были представители местной прессы, и необходимость все сделать правильно здорово давила на нас. Пока парни быстро готовили снаряжение, я постучал в дверь; мне открыла женщина небольшого роста. «Вы приехали тушить огонь, да?», — спросила она. «Заходите, я поставлю чайник».

Зайдя внутрь, я обнаружил, что дом почти полностью завешан фотками игроков «Линкольн Сити». На обратной стороне двери висели красно-белые шарфы. над плитой — фотография стадиона. Хозяин, видимо недавно вернувшийся с работы, сидел за столом и ел картошку с рыбой, одновременно просматривая последнюю страницу местной газеты — хронику происшествий. Это было как известные эпизоды из одного телефильма, и я подумал, что эти люди в самом деле жалкие северные ублюдки, которых можно видеть по телевизору в занудных драмах о жизни рабочего класса. «Вы любите футбол, да?», — спросил я, просто чтобы сказать что-нибудь, после чего мне пришлось выслушать нескончаемую тираду примерно в том смысле, что «Сити» — величайшая вещь со времен сотворения мира, и т. д. и т. п.

Пока я был в доме и разговаривал с этими двумя людьми, которые вели себя так, будто и беспокоиться не о чем. наши парни влезли на крышу и просунули шланг в отверстие камина. Действия при подобном виде пожара заключаются в разбрызгивании воды и тушении огня паром, но вспомните, это был наш первый вызов и мы перестремались, так что парни открыли кран на полную. Стоя в комнате, я внезапно услышал, как шум работающего насоса перешел в визг и началось черт знает что, так как камин стал буквально извергать сажу, в него попало около 200 галлонов воды. Комната, хозяева, я и все фотки на стенах были покрыты черной грязью, но самое смешное, что этот чел продолжал есть как ни в чем не бывало.

Я не верил глазам своим. Их комната была в руинах, но этот мужик все еще ел, а женщина была настолько благодарна, что мы потушили огонь, что я подумал, что она согласилась бы иметь от меня детей, попроси я ее об этом. Я и остальные парни были порядком смущены, но она и слышать не захотела, когда мы предложили вернуться на следующий день и все очистить.

Я с удовольствием бы сейчас вернулся туда — просто посмотреть, изменилось ли что там с тех времен. Даже сейчас, когда наступает пять часов [36], я всегда ищу результат матча «Линкольн Сити», думаю об этой парочке и вспоминаю тот вечер.

Почти каждый, читающий эту книгу, рано или поздно столкнется с людьми, «знающими все» о футбольных хулиганах, но тем не менее ни разу не бывавших ни на одной игре. Мы встречались с этим типом людей тысячи раз — на работе, в пабе, даже дома — и они как зубная боль. Они верят всему, что читают в прессе о «нашем» менталитете, и не хотят слышать ничего от нас самих, потому что уверены, что все мы поголовно — безграмотные дебилы, ультраправые, безработные подонки из разбитых семей с криминальных окраин. Это, как все мы знаем, полная чушь. Это примерно так же близко к истине, как утверждение, что типичный шотландец носит килт, играет на волынке и жмот, или что типичный ирландец — толстый трудяга, любитель «Гиннесса».

Факт существования подобного идиотского мифа целиком на совести средств массовой информации, ФА (Футбольной Ассоциации) и Футбольной Лиги, считающих, что футбольные суппортеры — бараны, и что относиться к ним нужно соответственно. Достаточно только взглянуть на то. как осуществляется контакт между клубами и их фанами, и на эволюцию, проделанную ФА в ее отношении к тем, кто ездит за сборной, со времен фарса, сопровождавшего Чемпионат Европы 1988 года. чтобы понять, что это действительно так. Однако, есть одна проблема, по поводу которой озабоченность этих прекраснодушных созданий превышает все мыслимые пределы, по поводу которой организуются кампания за кампанией. Но пока они пытаются уверить публику в том, что эта проблема — настоящая заноза в Британском клубном футболе, истина заключается в том, что на стадионах и среди тех, кто заполняет дешевые трибуны, она не существует на том уровне, о котором твердят футбольные авторитеты и лидеры традиционных политических движений. Эта проблема — расизм.

Утверждать, что среди футбольных фанов нет расистов, было бы чудовищно наивно, но на основании собственного опыта мы можем сказать, что расизм преобладает за пределами стадионов, а не внутри их, и по простой причине: мы, суппортеры, преклоняемся перед каждым, кто отдает все нашей команде. Дайте мне, или почти любому фану любого клуба страны, центрфорварда, рожденного с чувством гола, или защитника, который положит Ромарио в карман, и я позволю ему прийти ко мне домой, есть мою еду, пить мое пиво и разрешу жениться на моей единственной дочери независимо от того, откуда он и какого цвета.

Есть клубы, которые в своей истории имели фанов-расистов, но постоянно останавливаться на этой проблеме — значит заставить людей отказаться от посещения стадионов и наслаждения футболом. Вне всякого сомнения, множество суппортеров с этнических окраин были, и остаются, при убеждении, что эти кампании действительно вызваны расизмом на трибунах. Многие из тех цветных суппортеров, кто регулярно посещают матчи, однако, вовсе не рады тому, что их рассматривают как «особый случай», потому что это совсем не то, чего они хотят. Мы даже пойдем так далеко, что скажем, что футбол является примером того, как спорт может позитивно влиять на общество, потому что для многих, особенно детей, игроки — герои, не имеющие цвета. Если вы сомневаетесь в этом, взгляните на толпы белых, черных и азиатских ребятишек, с гордостью носящих майки с такими надписями, как «Коул», «Йебоа» или «Ширер» Вероятно, в их сознании нет места расизму.

Так почему же футбол постоянно подвергается атакам с этой стороны? На то есть две основные причины. Первая — это то, что наша игра не только занимает важное место в жизни общества, но и является легкой мишенью. Ни один «авторитет» не осмеливается рассматривать проблему так, как это делаем мы, потому что большинство людей приходят в ужас от одной мысли о том, что их могут назвать расистами. Мы хорошо понимаем эти страхи, так как расизм возведен в ранг дурной привычки, так же как, например, педофилия, но кто-то ведь должен сказать правду-Эта концепция разрушает футбол; и это далеко не здорово. Второй фактор, который говорит против нас — то, что песни, которые поют суппортеры во время игры, иногда расистского содержания (слова медиа, не мои). Ерунда.

Важно понять, почему мы кричим и поем на футболе, ведь у большинства из нас это происходит естественно. Футбол по своей природе очень эмоционален, и если что-то идет не так, толпа переключается на игроков, чужих и своих, пытаясь спровоцировать ответную реакцию. «Ты грязный северный/южный/жирный/черный/лысый/кокни ублюдок» (выберите по вкусу), «ты скоузерская мразь» или «ты шотландский мудак» — все это легко услышать, так же как «ты бесполезный козел», «ты дерьмо», и т. д. и т. п. Все эти комментарии — ругательства, ни одно из них не красиво, но почему одно слово из этого ряда более оскорбительно, чем другие? Неужели слово «черный» действительно кого-то задевает? Ниггер, паки [37], хонки [38], чинки [39] — оскорбления, но не черный. Во всех ругательствах, помещенных выше, фан фиксирует свое внимание на игроке. Называя его «грязным ублюдком», «жирным/черным» и т. д. он, очевидно, показывает, что игрок — мишень.

Однако, некоторые могут поспорить с тем, что между этими ругательствами нет разницы. Например, я толстый и лысый, и люди могут попытаться задеть меня, комментируя эти факты. Я могу избегать этого посредством диеты и ношения парика. Это невозможно для чернокожих, и поэтому, дескать, это хуже. Но это звучит дико — разве кто-то хочет изменить цвет кожи? Каждый цветной, которого я встречал, гордился тем, что он цветной, и я уверен, что подойди я к Лесу Фердинанду или Стэну Коллимору и спроси их, не хотят ли они стать белыми, они рассмеются мне в лицо (по крайней мере!).

Семидесятые и восьмидесятые были ужасным временем для цветных игроков на поле, особенно на некоторых стадионах, однако сейчас все изменилось. Такие игроки, как Клайд Бест, путем своего присутствия духа, настойчивости и мастерства заставили людей принимать их просто как великих игроков, а не как великих черных игроков. В наши дни, конечно, все по другому, потому что почти в каждой команде есть черные игроки. Цвет кожи футболиста — нечто нематериальное для подавляющего большинства суппортеров, и это говорит о прогрессе расовых отношений в игре и обществе. В чем футбол действительно нуждается, так это в выборе нового курса в отношении к этой проблеме, нужно взглянуть на то позитивное, что привносят черные и иностранные игроки в нашу игру. Например, Иан Райт демонстрирует позитивное отношение к любым формам оскорблений и показывает, как с этим бороться. Он — верхушка пирамиды, великолепный игрок, зарабатывающий огромные деньги (чему завидуют и несуппортеры) и также очевидный пример для подражания детям.

Когда Кантона потерял самообладание в матче против «Кристал Пэлас», я ждал затаив дыхание, когда же в этом деле будет разыграна расистская карта. Долго ждать не пришлось, потому что быстро стало понятно, что она привлечет общественное мнение на сторону Эрика. Сработало. Через несколько дней пресса и телевидение уже утверждали, что участвовавший в инциденте суппортер — член Национального Фронта, хотя это не было доказано. Nike использовали тот же трюк в своем рекламном ролике, где Кантона спрашивает, кого мы видим — футболиста или француза. Хотя после того случая он выглядит либо идиотом, либо хулиганом.

Мы уверены, что лучше больше внимания уделять позитивным сторонам игры, чем зацикливаться на негативных. Да, оскорбления игроков широко распространены в футболе, но это мало что значит помимо эмоций тех, кто смотрит игру. Для большинства суппортеров в наши дни игроки не имеют цвета, и если вы сомневаетесь в этом, задайте себе простой вопрос: когда последний раз вы были свидетелем действительно расистского инцидента на игре, не принимая во внимание тех случаев, когда отдельные языкастые граждане распускают языки о «таких-сяких черных»?

Могу честно сказать, что за все время, когда я хожу на матчи, не считая Дублин, о котором мы поговорим особо, я был свидетелем только одного эпизода, который я определил бы как в самом деле расистский. Для суппортеров «Уотфорда» визиты к «Вест Хэм» в золотые деньки Барнса и Блиссетта не всегда были удачны. Однажды я пошел на игру с женой. Так как она — поклонник Молотобойцев, я повел ее на домашнюю трибуну, где размещались любители футбола из Ист-Энда. Выход игроков на поле Аптон Парк сопровождался обычными изъявлениями любви в адрес Молотобойцев, но хуже всего было то. как один мужик разговаривал со своими маленькими детьми. Такие реплики, как «Смотри, сынок, это один из этих черных ублюдков» и «Смотри, парень, черномазый», вызвали у меня тошноту. Самым неприятным были не сами оскорбления — белые игроки и суппортеры «Уотфорда» также получили свою долю — а звучавшая в них неподдельная злоба. Было страшно видеть людей, ведущих себя таким образом, и это стало еще хуже, когда «Уотфорд» открыл счет. Этот эпизод я так и не забыл, но это был единственный раз, когда я был свидетелем подобных вещей. В очень немногих клубах еще остались расистские элементы, однако после упорной работы по их устранению они составляют мизерное меньшинство суппортеров. и они ни в коем случае не показатель для подавляющего большинства фанов нашей страны.

В то время как, без сомнения, любые проявления расизма абсолютно неприемлемы, будь то на работе или в спорте, футбольные суппортеры — это только футбольные суппортеры. Следовательно, не нужно постоянно подвергать игру нападкам и утверждать, что она является главным пристанищем этой заразы. Некоторые индивидуумы, приходящие на матчи, являются расистами, это неизбежно, однако вряд ли стоит из-за этого бросать тень на репутацию остальных и говорить, будто игра охвачена этой проблемой. Мы — суппортеры, любящие великую игру. и мы любим тех, кто в нее играет, какой бы национальности и цвета кожи они бы ни были. Кого мы, суппортеры, действительно ненавидим, так это людей, указывающих нам, кто мы и что мы, вот кого я действительно назвал бы расистом.

Оскорбления толпы — просто еще одна грань внимания. Почти каждую игру я смотрю из-за ворот, и выкрикивание оскорблений — вторая натура для меня и большинства суппортеров по одной причине: мы любим наши клубы и хотим, чтобы они выигрывали матчи — для нас. Когда они играют хорошо, все прекрасно и они получают только похвалу и лесть и купаются в лучах славы, но когда плохо… Однако противник не может рассчитывать на какое-либо уважение. Одна из причин, по которым это происходит — обычно пустая надежда повлиять на результат путем давления на противника. Игроки знают, что их будут оскорблять; это часть их работы. Если игрок слышит с трибун что-то ему неприятное, это. конечно, не есть хорошо. Но как насчет той боли. которую они приносят нам годами? Если они сыграли фигово, они покидают поле расстроенными, и. может быть, посидят в тишине в раздевалке какое-то время; но мы — фаны — покидаем трибуны, чувствуя себя опустошенными, униженными, уничтоженными. «Уотфорд» не раз разбивал наши сердца. следовательно, мы можем время от времени дать игрокам хлебнуть немного горя. Разве это не просто другая сторона любви? Игроки знают: в субботу днем мы поливаем их грязью, но если встретим в понедельник, то скажем «привет!» и потом будем рассказывать приятелям, кого встретили на улице.

И почему считают, что мишенью могут быть только игроки? В «Уотфорде» такой мишенью часто служил Элтон Джон [40], так же как все, в той или иной степени связанные с клубом. Как часто фаны «Манчестер Юнайтед» слышат тему Dambusters [41] со всеми ее подспудными значениями? Мы также слышали о том. как фанов «Брэдфорда» оскорбляли их противники, кидая на поле горящие листки бумаги [42], это просто другие формы оскорблений, также направленные на провоцирование реакции. Если вы хмуритесь каждый раз, слыша, как приезжий моб обвиняет вас в бегстве от ваших местных врагов, вы никогда не пойдете на игру вновь. Но вы знаете, что. в общем-то, здесь нет ничего личного, это ничего не значит. Большой вопрос, однако, в том, что дает нам право на оскорбления. По моему, на него легко ответить. Когда я плачу мои потом заработанные деньги и прохожу через турникеты, я попадаю туда, где все мои неприятности забываются. Здесь меня не интересуют карьера, здоровье и деньги; здесь есть только футбол, который дает нам противников, на которых мы можем выместить накопившуюся злость посредством криков, аплодисментов и пения. Человек, сидящий рядом со мной, или вами, может быть безработным или директором компании, это не значит ни йоты, потому что на девяносто минут мы все одинаковы, у нас общая цель, и мы забываем себя.

Игра знает это, и тем не менее продолжает сползать в трясину семейной атмосферы; заряды и песни зажимаются в тиски. Если вы идете в паб, вы ожидаете услышать, как кто-то заказывает выпивку; если вы идете на игру, то ожидаете услышать крики, песни и ругательства, и эти крики, песни и ругательства создают атмосферу, которую никогда не смогут создать семьи с их 2,4 детьми в среднем и похлопыванием в ладоши. Игра нуждается в нас, суппортерском хард — коре, чтобы быть тем, что мы любим, и пора принять это, пока еще не поздно.

Конечно, все, о чем мы здесь говорили, относится к клубному футболу. Если вы хотите дискутировать о расизме среди суппортеров, то матчи сборной совершенно иное поле для дебатов. Без сомнения, поездки заграницу со сборной Англии вызывают чувство национальной гордости. которое слишком часто проявляется ненавистью ко всем не-англичанам, независимо от их цвета. В этом контексте расизм приравнивается к национализму, защите флага и ненависти ко всему остальному. Радикальные ультраправые партии, выбирающие матчи сборной своей мишенью, знают, что многие суппортеры испытывают такие чувства. Нацистские жесты, столь печально часто наблюдаемые среди английских фанов, — тому свидетельство, хотя странно, почему они выбирают столь очевидный иностранный символ для демонстрации чувства национальной гордости. Методы, используемые местными службами безопасности, никогда не помогут в этой ситуации. Они осуждают англичан еще до их прибытия, и видят врага в каждом человеке с Юнион Джеком. Это может привести только к тому, что истинные суппортеры прекратят ездить за национальной командой, следовательно, увеличится концентрация траблмэйкеров. Обычные фаны боятся этого клейма, и никто не может винить их за это.

Так как футбол — игра, заключающая в себе все элементы жизни общества, и хорошие и плохие, то неудивительно, что экстремистские крайне правые (а сейчас и крайне левые) политические партии используют футбол для вербовки людей в свои ряды. Когда английские фаны устроили беспорядки в Дублине, о чем рассказали выпуски новостей по всему миру. по поводу этой игры возникло очень много вопросов. Очень быстро стало ясно, что это было больше чем обычное проявление футбольного насилия, так как в данном случае участие принимали определенные политические группы. Мы попытались связаться с ними. обратившись с просьбой поучаствовать в написании данной главы. За одним исключением, все они отказались, что можно было предвидеть. После разговоров со многими людьми, бывшими в Дублине тем вечером, мы поняли, что этот рассказ ответит на те вопросы, которые, собственно, мы и собирались затронуть.

Я активный участник БНП (Британская Национальная Партия) и поклонник одного небольшого клуба с севера страны, славящегося хорошей выездной деятельностью своих фанов, а также сопутствующими ей беспредельными акциями, организуемыми нашим хард-кором. Как член БНП, я рассматриваю клуб как идеальное место для вербовки людей и распространения литературы на матчах, домашних и выездных. Наша партия со всей серьезностью относится к футболу, так как большинство людей, посещающих матчи — это белые британцы, рассматривающие жизнь как борьбу против существующей системы, которая, мы уверены, предает народ, пытающийся сделать страну такой, какой она была ранее, то есть великой. Наша цель — помешать этому, заставить людей думать о том, что происходит вокруг них; только так мы сможем снова сделать Британию великой. Мы продаем около 150 газет в месяц, и в настоящее время число членов партии постоянно растет (после некоторого периода застоя). Конечно, многим людям из клуба не нравится то, что мы распространяем свою литературу на трибунах, мне известно это хотя бы по тем письмам и звонкам, которые приходят в клуб и местную прессу; таким образом, многие не одобряют нас. Все. что я могу сказать по этому поводу — если вам не нравятся наши издания, не покупайте их — в конце концов, мы живем в свободной стране. В прошлом у нас также были некоторые проблемы с такими организациями, как Анти-Нацистская Лига (АНЛ) и Анти-Фашистское Действие (АФА), но парни из нашего моба, не разделяющие наших политических взглядов, всегда вместе с нами выступали против них, так как они рассматривают любые действия против нас как действия против моба и его репутации в целом.

Будучи преследуемой организацией, группы БНП по всей стране поддерживают тесные контакты друг с другом, обмениваясь информацией, в том числе и о возможных готовящихся против нас акциях. Ультраправые партии имеют репутацию партий, активно использующих насильственные методы борьбы, поэтому если их задевают, они незамедлительно реагируют, привлекая к акциям большое количество участников, но по-настоящему элитной праворадикальной бригадой считается Combat 18 (С18), названная так в честь Адольфа Гитлера (по порядковым номерам букв алфавита — А=1, Н=8), которая имеет свои определенные принципы и установки. Повсюду они используют насилие и тактику террора против всех, кто, по их мнению, стоит на пути распространения правильных взглядов. Они являются устрашающим фактором для тех, кто хотел бы убрать нас подальше от клуба. Я думаю, что многие люди хотели бы выступить против нас, но не могут на это отважиться, и, наверное, никогда не смогут.

В феврале 1995 года наша банда вместе с другими членами БНП из другого северного клуба отправилась на матч сборной Англии в Дублин. Еще за несколько месяцев до этого мы получили директиву во что бы то ни стало попасть на этот матч — но мы в ней и не нуждались: мы хорошо знали, что такое Ирландия и какова была политическая ситуация на тот момент; мы предполагали, что полиция попытается остановить нас в аэропорту, чтобы воспрепятствовать поездке. Мы знали, что все будут против нас, так как знают, зачем мы едем. но мы были уверены, что у них не хватит сил остановить нас. Также ходили разговоры, что на матче будут люди, которые специально приедут наблюдать за нами. В то время лично я думал, что все это не более чем слухи, однако теперь, вспоминая произошедшее, я думаю, что это было правдой, и там действительно были люди. прибывшие вычислять нас.

Нашей целью было быстро и не привлекая внимания попасть в Дублин. возглавить поддержку на матче и, по возможности, сорвать матч таким образом, чтобы привлечь как можно большее внимание средств массовой информации. Нужно было дискредитировать британское правительство перед началом англо-ирландского мирного процесса. Матч, как известно, транслировался напрямую, так что лучшей возможности для демонстрации английского рэмпейджа и не требовалось, тем более что, как мы знали, другие группы сделают все возможное, чтобы устроить шоу на игре.

Английские фаны как фаны сборной отличаются от себя самих в своей клубной ипостаси. Как фаны сборной, они в первую очередь чувствуют необходимость в утверждении чувства национального самосознания и самоутверждения, для чего Дублин — идеальное место; что может быть лучше, чем играть против команды, набранной из игроков той же национальности и возглавляемой тренером, которого нельзя назвать иначе как «иуда» и предатель своей страны? Английские суппортеры гордятся тем, что они англичане, и хотя подавляющее большинство из них ни в коем случае не может быть причислено к расистам, в их любви к стране есть изрядная доля национализма. Они требуют, чтобы к ним относились с уважением, и если этого не происходит, тогда-то все и начинается. Это обстоятельство объясняет то, почему меры, принимаемые полицией иностранных государств, обычно оказываются недостаточными, и то, как легко англичане добиваются своего, если захотят.

Мы были удивлены тем. как легко мы попали в Дублин. В Англии в аэропорту мы не имели проблем, и то же самое можно сказать и о нашем прибытии в Ирландию. Мы уехали во вторник, вместе с несколькими другими бригадами, и хотя в пути произошло несколько мелких происшествий, они просто являлись отголоском состоявшейся ранее в том же сезоне кубковой игры. В любом случае, мы не собирались скрывать, что мы англичане. Когда мы прибыли в город, мы встретились с несколькими другими мобами, ознакомившись таким образом с обстановкой. Муссировались слухи, что якобы большое число членов С18 добралось а начале недели разными маршрутами (с целью избежания вычисления и депортации), и они активно налаживают связи с членами Ulster Freedom Fighters (Ольстерское Движение Сопротивления) [43], организации, с которой С18 поддерживает тесные контакты со времени провозглашения англо-ирландского соглашения. Ближе к ночи мы нашли подходящий паб и зависли в нем; время от времени наведывались небольшие группы фанов. Они рассказали нам о небольших стычках в городе, но в целом, по их рассказам, все было спокойно, и местные, похоже, не имеют намерений проявлять какую-либо активность.

В день матча мы увидели множество знакомых лиц; число английских суппортеров стремительно росло, и атмосфера накалялась с каждой минутой. Новости из пабов перемежались лоялистскими слоганами, в совокупности с несколькими замученными махачами это помогло всем проникнуться подобающим настроением. Активно распространялась литература БНП, и большинство разговоров было не о футболе, а о том, что произойдет на стадионе и в его окрестностях. Кто-то разузнавал, какие дальше планы, и каждый собирался принимать активное участие в их осуществлении.

Выйдя из паба, мы двинулись к стадиону, и шоу началось. Мы собрались в большой моб, и полиция хотела только, чтобы мы как можно быстрее прошли по улицам и оказались на трибунах. Меры безопасности были просто смешными. Не составило никакого труда попасть на стадион — мы просто прошли через них (полисов) и турникеты. В этот момент я понял, что мы можем замутить что-нибудь реальное.

На стадионе атмосфера была наэлектризована, полна ожидания чего-то, что вот-вот должно было произойти, и взаимной ненависти. Кругом знакомые лица; такого состава я никогда раньше не видел. Что еще меня удивило, в нашем секторе были также и ирландцы, на которых немедленно прыгнули. Не похоже было, что полиция могла это остановить, и многие ирландские болельщики стали покидать трибуну, спасаясь бегством. С приближением начала матча все громче звучали заряды «Не сдадимся ИРА» и «Ольстер — британский?», во главе всего этого стояли члены БНП (это может показаться странным кому-то, но я действительно считаю, что большинство англичан в целом разделяют наши взгляды, но нуждаются в ком-то, кто объединил бы их и подтолкнул к действию).

Некоторые из английских парней были в масках, что не совсем обычно для нас, но эти парни начали швырять специально приготовленные предметы в людей, сидевших в секторе под нами. Мы хорошо начали, и становилось ясно, что мы полностью контролируем обстановку в этой части трибуны. Было понятно, что так не может продолжаться долго, с другой стороны, все внимание журналистов было приковано к нам, и мы внезапно поняли, что вот он — шанс показать всему миру, как мы по-настоящему относимся к Северной Ирландии. Футбол дал нам шанс, но игра сама по себе была для нас только шагом на пути к достижению цели. Как я уже говорил, нашей изначальной целью был срыв матча, но в тот момент мы поверили, что действительно сможем сделать это.

Когда ирландцы начали с центра, мы зарядили «Зиг Хайль» и все такое; полиция позволяла нам делать все, что угодно. Один полис, либо очень храбрый, либо очень глупый, полез в толпу, пытаясь выцепить там кого-то. В этот момент люди стали ломать сиденья, вооружаясь ими, поскольку ожидали вмешательства спецназа, которое должно было послужить сигналом для начала кик-офф. Но события приняли другое направление, когда ирландцы открыли счет. Некоторые ломанулись вниз, и начался тотальный беспредел.

Я помню, что эту картину показывали напрямую в пабах и клубах по всей Британии, а также во многих местах Европы. Это было самое офигенное, что я когда-либо видел на футбольном матче. Народ внизу выскакивал на поле; между ними возникали махачи, поскольку Там были и англичане и ирландцы, но это уже не было так важно, так как нас больше интересовала политическая сторона дела. Полисы избрали своей мишенью на поле английских парней, но тут начали мы, и им пришлось переключаться на нас. Мы увидели, что игроки покидают поле; затем прозвучало сообщение, что игра прервана. Ощущение собственной силы было просто офигительным. Мы достигли большего, чем надеялись, потому что это попало в новости по всему миру. БНП была достаточно хорошо известна, и то, что мы могли организовать такое, было неплохим ответом нашим оппонентам. БНП больше не смогут игнорировать; на следующий день о нас говорили повсюду — и за обеденными столами, и на рабочих местах.

Тем временем стадион опустел, остались только мы и полисы. Было ясно, что они хотят вытеснить нас со стадиона как можно быстрее (ясное дело, подальше от глаз журналистов). Когда мы двинулись к выходу, они направили нас в сторону морского порта. Они были немного (совсем чуть-чуть) напуганы; им, наверное, не давала покоя мысль, что мы можем начать снова. По дороге все, кого мы встретили, подверглись «небольшой» обструкции. Так как мы прилетели на самолете, то мы попытались вырваться из оцепления, но полисы сказали, что мы попадем в аэропорт через морской терминал. Но когда мы прибыли в порт, они стали загонять всех на паром. Когда кто-то стал настаивать на варианте с аэропортом, полисы врубились в толпу и стали окучивать нас дубьем. Махач в сложившихся условиях не представлялся возможным, так как полисы просто сбивали людей с ног, так что мы решили возвращаться этим путем. Вспоминая это, я содрогаюсь при одной мысли о том, что могло бы произойти, попади мы в аэропорт. Когда мы отчалили, все было очень клево, потому что глумежка продолжалась, и многие группы БНП были на борту. Хотя многие люди были изрядно помяты, настроение у всех было офигительным. Когда мы прибыли в Холихед. там все было запружено журналистами, но мы постарались избежать их внимания. Всегда найдется кто-то, кто готов увидеть свою физиономию на телеэкране, но только не я.

На следующий день этот инцидент был на обложках всех британских изданий. Вначале повсюду пестрели статьи об участии БНП и С18 в случившемся, но через пару дней все вернулось к избитым клише насчет «подвыпивших футбольных фанов». Ни слова об ультраправых, наших целях и политической ситуации, которая послужила катализатором. Ни за что не поверю, что для журналистов на первом месте была спортивная сторона случившегося; я уверен, что просто правительство было озабочено тем, что могло бы произойти, допусти оно более-менее правдоподобную трактовку событий. По идее, полиции обеих стран должны были объединить свои усилия по предупреждению беспорядков, но вместо этого нам по сути дела было позволено делать что угодно. Так что, возможно, в этом и был весь смысл.

Если вы постоянно посещаете матчи, то неминуемо обнаружите, что почти на каждой игре вас окружают одни и те же люди. В подавляющем большинстве случаев вы только общаетесь с ними на матчах, и ничего больше. Вы можете больше не встречаться с ними нигде за исключением футбола, но когда вы находитесь среди этой маленькой компании, дома или на выезде, или даже в пабе перед или после игры, эти люди так же важны для вас. как ваша собственная семья. Для многих фанов одной из наиболее клевых вещей в футболе является возможность встречаться с новыми людьми, интересующимися тем же, но которых они не видят в повседневной жизни. Это простая другая сторона жизни, и она называется футболом.

Этого достаточно для большинства людей, но что, если вы и ваша маленькая компания любите приключения? Что, если вы ходите на футбол со своими приятелями с малых лет и растете вместе; вы начинаете ездить на выезда и участвовать в махачах, и, рано или поздно, вам надоедает постоянно защищаться, и вы начинаете нападать сами и планируете эти нападения. Вы становитесь организацией, и прежде чем вы осознаете это, вы в свои двадцать лет уже обладаете определенной репутацией.

Давайте рассмотрим другой сценарий. Вы находитесь в пабе с группой других парней — вы бываете там перед каждой игрой в течение нескольких сезонов — и этот паб становится мишенью для фанов команды-соперника и некоторые из вас получают серьезные травмы. Когда ваш клуб в следующем сезоне играет с этой командой на выезде, вы с приятелями нападаете на их паб, чтобы отомстить. Но потом это повторяют они, и далее до бесконечности.

И еще один вариант: вы живете в маленьком городке, где нет своей футбольной команды, и вы ездите на матчи за несколько миль вместе с множеством людей, делающих то же самое; Каждую неделю вы ездите в общественном транспорте с одними и теми же людьми, знакомитесь с ними, и вот вы уже находитесь рядом на трибунах на каждой игре. Это место становится вашим. Через сезон-другой, когда вы становитесь старше, вы начинаете пробивать собственные автобусы на выезда, и соответственно, путешествуете вместе.

Все эти ситуации происходят у практически каждого клуба в Англии сейчас и являются тем основанием, на котором выросли все ранее организованные группировки в стране: Такие группы, подчас странным образом объединяющие совершенно разных людей, неизбежно становятся наиболее активными в плане насилия. Совсем не обязательно это ими организованные акции, но они никогда не пропускают махачей; так продолжается из раза в раз, они становятся известными среди остальных фанов, и, таким образом, первые семена репутации посеяны. Люди из такой группы постепенно осознают это и гордятся тем фактом, что из никому не известных людей, посещающих матчи, превращаются во вполне узнаваемую внутриклубную фракцию. Они всеми силами стремятся расти, так как прежде всего хотят развивать, свою репутацию. В результате махачи становятся все более жестокими, а акции все более дерзкими. Их может быть только десять человек, может быть пятьдесят, но они поддерживают свою репутацию, и страх, внушаемый ими другим людям — до, после и во время акций постепенно растет.

Так вы приобретаете славу и известность дома и имеете достаточное число человек в группировке. Вы знаете, что, по всей вероятности, меньше половины из вас являются теми, кого принято называть хард-кором. тогда как остальные — в лучшем случае вы можете на них положиться, а в худшем это просто. «попутчики» [44] или охотники за дешевой славой. Но вы хотите, чтобы банда росла; вы нуждаетесь в новых людях, так как все развивается дальше? Да, в некоторых клубах этого не происходит, потому что этого не хочет хард-кор. Они знают, что легче организовать 20 человек, чем 200, и они также хотят сохранить элитную ауру. Они знают также, что маленькие группы чаще причиняют большие проблемы. Но самый важный фактор — чем больше людей в группировке, тем больше вероятность того, что репутация пострадает или даже будет; безвозвратно утеряна, если кто-то дрогнет в экстремальной ситуации. Для большинства групп, тем не менее, набор новых членов неизбежен, потому что люди сами буквально «липнут»; людям нравится принадлежать к чему-либо.

Однако, никто, не может быть немедленно принятым, пару раз «прогулявшись» вместе с людьми из банды. Этого не происходит, так как во многих случаях это, полицейские агенты. Тот, кто хочет попасть в группировку, должен проделать нелегкий путь. Он должен заработать свою собственную репутацию и заслужить уважение для того, чтобы к нему. относились серьезно; может пройти много сезонов и много столкновений, прежде чем это случится. Репутация, группировки. наиболее важная вещь. находится в руках каждого из ее членов, и каждый должен максимально доверять друг другу и поддерживать один другого; если хард-кор не доверяет кому-то, этот «кто-то» скорее всего. будет исключен. Но есть и другие пути, чтобы попасть в группировку. Суппрртеры «Ньюпорт Каунти», например, однажды провели рекрутский набор путем расклеивания объявлений по городу (мы также знаем наверняка, что «Ньюпорт» имели группу, состоявшую исключительно из женщин, и членство [45] в ней было весьма ограниченным). Случается, что людей приглашают присоединиться к группировке (даже разные клубы) на основании их собственной индивидуальной репутации; их мы назовем «присоединившимися». Некоторые банды одного и того же клуба пробивают выезда и махачи совместно, некоторые выезда отдельно, но объединяются на махачи, но никогда банды не объединяются полностью, так как имеют свою собственную историю и репутацию. В общем, удобные для попадания в бригаду пути редки, и для большинства есть только один путь — заслужить это, что требует времени, нелегкого труда и отречения.

Когда ваша группировка приобретет определенную известность среди других клубов, другие группы неизбежно будут пытаться уничтожить то, чего вы добились. Ваши собственные результаты становятся для вас по крайней мере такими же важными, как команды, за которую вы болеете. Вы знаете, что если в город приезжают «Кардифф» или «Бирмингем», то вас ждет хорошее испытание на прочность, так же как и они надеются на хорошую проверку в вашем городе. Это своего рода игра. Среди поклонников любого клуба есть люди. организующие насилие, будь это большой клуб, как, например, «Миддлсбро», чьи фаны одни из наиболее активных в стране, или скромный «Уиган Атлетик», но его фаны постоянно готовы напасть на вас. Положение команд в турнирной таблице не имеет никакого значения для таких организованных групп. Любой суппортер скажет вам, что поездка в Лондонском метро или по северной железной дороге может быть очень опасной, поскольку вы не можете знать, кого вы там встретите — и банды маленьких клубов могут оказаться очень опасными.

Репутация, завоеванная среди суппортеров вашего клуба — это одно, но группировки хотят быть известными среди других клубов, они хотят, чтобы об их «подвигах» говорили. Только одна вещь помогает в этом: имя. Это совсем не бред: если группировка проявляет активность каждую неделю, то известность ее распространяется подобно лесному пожару. Если вы имели несчастье быть вовлеченным в инцидент, в котором вы закончили свою карьеру, и вас обнаружили лежащим с карточкой в руке, на которой написано что-нибудь вроде «Поздравляем, вы повстречались с Chelsea Headhunters», то будьте уверены, это название станет известным среди фанов вашего клуба в считанные часы. Подобные карточки используются большинством мобов в наши дни; возможности печатающих устройств в почтовых отделениях и на железнодорожных станциях делают их изготовление несложным и практически невычисляемым.

Следующий список названий был собран и прислан нам двумя людьми, которые помогали нам в наших исследованиях. Очевидно, что многие клубы имеют более одной группировки; список далеко не полный, поскольку постоянно создаются новые банды.

Ранг клуба совершенно не связан со статусом группировки, с которой вы можете повстречаться в ближайшем будущем. Например, тот же «Уиган Атлетик» имеет среднюю посещаемость домашних матчей около 2000 зрителей, а на стрелу в Блэкпул они собрали около 400 бойцов. А вы думали, мы шутим, что ли? [46]

ARSENAL Gooners

ASTON VILLA Steamers, Villa Youth

BARNSLEY Inter-City Tykes, Five-O

BIRMINGHAM CITY Zulu Warriors

BLACKBURN ROVERS Blackburn Youth

BLACKPOOL BRS (Bison Riot Squad), Seaside Mafia, BTS (Blackpool Tangerine

Service)

BOLTON WANDERERS Tonge Moon Slashers, Mongoose Cuckoo Boys, Billy Whizz

Fan Club BRADFORD CITY The Ointment

BRIGHTON&HOVE ALBION Headhunters

BRISTOL CITY Inter-City Robins

BURNLEY SS (Suicide Squad)

CAMBRIDGE UNITED Cambridge Casuals

CARDIFF CITY Soul Firm

CARLISLE UNITED BCF (Border City Firm)

CHELSEA Headhunters

CHESTERFIELD CBS (Chesterfield Bastard Squad)

DARLINGTON Darlington Casuals, Bank Top 200, The Gaffa

DERBY COUNTY DLF (Derby Lunatic Fringe)

DONCASTER ROVERS DDR (Doncaster Defense Regiment)

EXETER CITY Sly Crew

FULHAM Thames Valley Travellers

IMSBY TOWN CBP (Cleethorpes Beach Patrol)

HEREFORD UNITED ICF (Inter-City Firm)

HUDDERSFIELD TOWN HYC (Huddersfield Young Casuals)

HULL CITY City Psychos

LEEDS UNITED Service Crew

LEICESTER CITY Baby Squad, MMA (Mattew & Marks Alliance), BIF (Braunstone

Inter-City Firm), TRA (Thurnby Republican Army), ICHF (Inter-City Harry Firm)

LINCOLN CITY LTE (Lincoln Transit Elite)

MANCHESTER CITY Maine Line Service Crew. Guv'nors

MANCHESTER UNITED Inter-City Jibbers, The Cockney Reds

MIDDLESBROUGH Frontline

MILLWALL Bushwackers, The Treatment

NEWCASTLE UNITED Bender Crew, NME (Newcastle Mainline Express)

NORTHAMPTON TOWN NAT (Northampton Affray Army)

NOTTINGHAM FOREST Red Dogs, Naughty Forty

OLDHAM ATHLETIC Fine Young Casuals

OXFORD UNITED Warlords

PETERBOROUGH UNITED PTC (Peterborough Terrace Crew)

PLYMOUTH ARGYLE Central Element

PORTSMOUTH 657 Crew

READING Berkshire Boot Boys

ROTHERHAM UNITED Rotherham Casuals

SHEFFIELD UNITED ВВС (Blades Business Crew)

SHEFFIELD WEDNESDAY OCS (Owls Crime Squad)

SHREWSBURY TOWN EBF (English Border Front)

SOUTHAMPTON Inside Crew, The Uglies, Suburban Casuals

STQCKPORT COUNTY The Company, Hit Squad

SUNDERLAND Vauxies, Seaburn Casuals, Boss Lads, The Redskins

SWANSEA CITY Swansea Jacks, Jacks Army

TOTTENHAM HOTSPUR Yiddos, N17s

TRANMERE ROVERS TSB (Tranmere Stanley Boys)

WEST BROMWICH ALBION Section Five

WEST HAM UNITED ICF (Inter-City Firm)

WOLVERHAMPTON WANDERERS Subway Army. Bridge Boys

WREXHAM Frontline

YORK CITY YNS (York Nomad Society)

Эта книга в основном о клубах английской лиги, но Шотландия также, несмотря на уверения средств массовой информации, вносит изрядную лепту в футбольное насилие. Каждый английский фан хорошо знает, на что способны шотландцы. До сих пор у меня вызывает чувство стыда та многим памятная картина, когда они заполонили Лондон и даже поле на Уэмбли, и визиты на предсезонные товарищеские игры «Рейнджерс» и «Селтик» оставили свои следы на многих стадионах страны. Связи между английскими и шотландскими бригадами («Манчестер Юнайтед»/Селтик» и «Челси»/Рейнджерс» наиболее известны) обусловлены скорее политикой или религией, чем футболом, но они в самом деле объединяются для махачей, если это необходимо. Ниже мы привели список наиболее активных на данный момент шотландских банд.

ABERDEEN ASC (Aberdeen Soccer Casuals)

ARBROATH Soccer Crew

CELTIC Celtic Casuals

DUNFERMLINE ATHLETIC CSS (Carnegie Soccer Crew)

HEART OF MIDLOTIAN CSF (Casual Soccer Firm)

HIBERNIAN CCS (Capital City Service)

MONTROSE No Casuals, Portland Bill Seaside Squad

MOTHERWELL SS (Saturday Service)

GLASGOW RANGERS ICF (Inter-City Firm)

ST JONSTONE FCF (Fair City Firm)

ST MIRREN Love Street Division

Группировки имеют свою собственную историю. Некоторые игры, в том числе и проходившие довольно давно, запечатлены в памяти каждого суппортера. Письмо, помещенное ниже. присланное нам Стюартом из Барнсли, рассказывает об одном таком событии.

В этот день (10 сентября 1983 года) Jnter-City Tykes, банда из Барнсли (ныне известная как Five-O), приготовила хорошее число бойцов, так как ожидалась встреча с очень уважаемой группировкой Frontline («Миддлсбро»). В глазах большинства людей в Барнсли это было достаточно серьезным событием, поскольку джорди [47] изрядно набедокурили в городе в течение сезона 1981-82 годов. Ранее матчи против «Боро» приносили немного неприятностей, но тот сезон стал отправной точкой для того жестокого противостояния, которое наблюдается сейчас.

Люди из моба «Барнсли» условились встретиться в центре города около 11.30, но наши планы пришлось перестраивать, так как отдельные представители Frontline начали прибывать в город с 10.30. Около 11 часов, я и несколько моих друзей отклонили приглашение выяснить отношения группы из приблизительно 8 суппортеров «Боро», двое из которых размахивали бритвами; это было неподалеку от местного Woolworth'a [48]. В середине дня группа из 40–50 наших собралась в пабе «Corner Pin», и так же как Мы, многие рассказывали о своих встречах в городе с парнями из «Боро». Настало время действовать. Один из наших Парней был послан проследить, где группируются «Боро», в то время как остальные двинулись на соединение с другой частью моба, которые тусовались на верхнем этаже «The Chennels». другого паба. Около 12.20 стало известно, что «Боро» находятся на Kennedy Street и мы двинулись им навстречу, ощущая некислый прилив адреналина и предвкушая то, что должно произойти. Игра началась, и все обещало быть серьезным.

В начале толпа, состоявшая из 100–120 бойцов, двигалась медленно, но на полпути мы пошли быстрее. Как только мы увидели оппонентов, которых было около 50, мы мощно зарядили; они, заметив нас, приняли стойку, развернувшись поперек дороги. «Вот оно», — все, что я успел подумать, и спустя несколько секунд оба моба уже обменивались пинками и ударами. Я пропустил несколько неплохих слэпов, вследствие чего голова гудела, а правый глаз заплыл; после этого с треском повалился на ограждение, которого даже не заметил «Боро» отстояли территорию и изрядно помяли нас, и хотя мы чувствовали унижение, мы должны были согласиться, что они — серьезная фирма.

Остаток дня прошел с их перевесом как в городе, так и на прилегающих к стадиону улицах. Около 100 из них разгромили The Mount public house и затем нагрянули в The Dove, который тоже пострадал. На трибунах они, очевидно, думали, что смогут добиться большего, но мы хорошо настроились и устроили настоящую охоту прямо на поле за теми примерно 30 из них, кто пытались пробиться на наш сектор. Это задержало начало матча на 5 минут.

Перед ответной игрой на Эйресом Парк [49] в том же сезоне мы распространили листовки в пабах в центре города, и в день матча собрали моб примерно в 250 рыл для поездки в Миддлсбро с целью возмездия. Однако они опять расстроили наши планы, атаковав в примерно 2 часа паб «The Wellington», где мы собирались, а пятеро наших были завалены прямо в дверях при помощи перьев, после чего они немедленно смылись. После этого случая «Барнсли» стали врагами «Миддлсбро», но если честно, мы никогда не имели весомого перевеса, хотя во время выездной игры в сезоне 89–90 мы устроили неплохое шоу на Эйресом Парк.

Многие противостояния длятся много сезонов и проистекают из разнообразных событий. В других случаях, насилие возникает из столкновения, произошедшего ранее в том же сезоне. Приведенное ниже сообщение прислано нам суппортером «Вест Хэм» Дэйвом Е., и рассказывает об одном таком эпизоде.

Если вы хотите послушать мою любимую историю, то это один из кандидатов — рассказ о двух матчах, сыгранных нами против «Бирмингем» в 1982 году. Как обычно, мы планировали всех замочить, и парни проделали отличную работу, выяснив, где будут их банды перед игрой и все такое. В то время (даже больше, чем сейчас) «Бирмингем» имел серьезную репутацию, но хотя мы были заинтригованы, мы тем не менее не сомневались в результате. Мы все продумали, но мы знали две вещи: это будет трудно, чертовски трудно; и мы будем хорошо вооружены.

Как всегда, мы приехали на поезде — первым классом, само собой, говно типа второго не для нас. Мы сделали это, потому что «Бирмингем» хитрожопые ублюдки, и всегда нетрудно остановить вас на шоссе до или после игры. Наконец, мы прибыли на Нью-Стрит [50], и начали вылезать из вагонов — а нас были сотни — и внезапно были атакованы; я думаю, что это длилось около двух минут. Как мы поняли, они устроили засаду, и все прошло по их плану. Это было неприятно, так как они начали слишком рано, и не все наши успели вылезти, оказавшись в ловушке. Но мы встретили их во всеоружии — камнями, болтами, монетами, всем, что мы захватили с собой — потом мы собрались с силами и смяли их.

Это продолжалось недолго, появились полисы и повязали нескольких наших парней, правда, потом они все равно появились на матче, но дальше мы не могли работать. Наши осторожные ребята хотели вылезти через окна с другой стороны, но полисы прилипли к нам, как банный лист к заднице, и эскортировали нас к стадиону как какое-то армейское подразделение или чего-то в этом роде. Когда мы очутились внутри, все началось по новой, и они снова получили свое. потому что у них не было по настоящему серьезных парней. Мы были слегка разочарованы тем, что они так облажались; я думал, что у них серьезная репутация.

После игры мы вернулись на Нью-Стрит. и все повторилось, только во много раз круче. Они появлялись отовсюду, и это действовало на нервы — раньше я не бывал в подобных переделках. Они действовали все вместе, закидывая нас камнями, болтами, гвоздями, чем ни попадя, и накатывались волна за волной. Не удивительно, что они называют себя Зулу! Полисы облажались — по сути дела, там были только мы и они — и мы в конце концов вроде погнали их. Только на следующий день я узнал. что мы кого-то там у них порезали. Если ты используешь перья, то вполне сам заслуживаешь того, чтобы пострадать от них. Все это говорило о том, что они непременно постараются отомстить, когда приедут на Аптон Парк, и мы не могли допустить этого. Никто не может быть спокоен у нас дома, никто.

Чтобы не соврать, они собрали большой моб, но мы были наготове, и все шло хорошо. У них было несколько коучей, но основная масса должна была прибыть поездом, и изрядное количество наших дежурило на Истонском вокзале. Так что им пришлось сражаться, чтобы попасть в Восточный Лондон. На стадионе часть наших была на их секторе, и все продолжалось. Из игры я мало чего запомнил, потому что она была довольно дерьмовой. После матча полисы не спускали с них глаз, так что мы беспрепятственно попали на Истон и устроили им хорошие проводы. Часть наших шла с ними, и по пути они тоже неплохо получили. Но когда они увидели нас на вокзале, началось нечто, особенно учитывая то, что там были факы других клубов, ждавшие свои поезда. К их мобу присоединились банды других северных клубов, а нам помогли другие лондонские банды, и все получилось действительно круто. Это был клевый день, и печально, что в наши дни такого уже не увидишь, потому что полисы уже не допускают этого. Это был неплохой махач!

Большинство суппортеров на домашних матчах осведомлены о репутации приезжих фанов и готовятся соответственно. Проблемы начинаются, когда неприятности исходят от тех, от кого этого совсем не ждут.

У меня паб приблизительно в 10 ярдах от турникетов стадиона, и это значит, что в дни матчей в нем собирается большая часть местных фанов. Я не очень люблю футбол, я люблю свой паб и свою лицензию! Теперь я хотел бы сообщить Вам относительно того дела, которое случилось недавно.

Это была обычная субботняя игра с «Ридинг»; при всем уважении к ним. они не были серьезным соперником, по крайней мере на мой взгляд, даже если их команда и преуспевала в Лиге в это время. Перед игрой паб был заполнен парнями, которые всегда собирались у меня; двое дежурили у двери, чтобы удостовериться, что никто лишний не войдет вовнутрь. Все было как обычно, с обычным пением и доматчевым гудежом. Приблизительно в 2.50 они все ушли на матч и дали мне пару часов подготовиться для регулярного, и, я должен сказать, выгодного, вечернего послематчевого пребывания их в пабе.

В течение игры были обычные визиты из местной полиции, которая дает мне разъяснения в затруднительных ситуациях. На этот раз они сообщили мне, что приезжие фаны стали немного «шалить» в городском центре. Фаны «Ридинг» перемещаются небольшими группами и серьезных проблем пока нет. Пока они (полисы) не сталкивались с ножевыми ранениями, но они предупредили меня, что все может стать намного серьезнее после игры, хотя они будут держать их под наблюдением дольше чем обычно, пока не удостоверятся, что наша банда сидит в пабе или рассеяна. Приблизительно в 4.00 этот инспектор вошел и сообщил мне, что фаны «Ридинг» разговаривают друг с другом по рациям и полисы фактически контролируют схемы их перемещения. Это значило только одно — все эти небольшие группы были на самом деле одной большой группой, и они планировали что-то серьезное после игры, и полиция не знала, что конкретно. Затем он сказал, что на всякий случай они будут использовать большее количество копперов для наведения порядка снаружи стадиона, и что он сообщит мне, если что-нибудь еще случится.

После этой информации я стал волноваться. Мой небольшой паб — это все, что было у меня, и хотя копперы попробовали бы предотвратить беспорядки, всегда имеется возможность, что что-нибудь, хотя бы одно окно будет разбито. Другой мыслью, пришедшей мне в голову, было то, что если фаны такого небольшого клуба, как «Ридинг», ведут себя так, то что было бы, если бы в наш город приехал бы какой-нибудь большой клуб? Мой паб находился на противоположной стороне от стадиона и был главной мишенью для них. Все, что я мог делать, это ждать и надеяться, что полиция предотвратит их замыслы.

После игры, которая закончилась вничью, все местные парни стали заходить выпить, и паб было заполнен довольно быстро. Приблизительно через десять минут вошел полицейский и попросил меня опустить заслон и никого не выпускать, поскольку фаны «Ридинг» собираются в мой паб. Полисы слышали их по их радио — планировалось войти в город, объединиться на обратном пути к стадиону и идти к моему пабу. Все наши парни пришли в ярость, услышав, что задумали эти ублюдки, и хотя полиция пыталась, она не могла успокоить их. Не было ни малейшего шанса, что наши парни будут спокойно наблюдать за тем, как кто-то будет крушить «их» паб, особенно если они будут сидеть запертыми внутри. Так что они все пошли в город, ища вражеские группы, которые, возможно, понятия не имели, что их план был уже известен, и они будут скоро стоять лицом к лицу приблизительно с семьюдесятью лучшими нашими бойцами.

Очевидно, полиция предвидела ситуацию. Они перекрыли дороги так, чтобы наши парни были задержаны в одном месте, пока их не удастся успокоить. Но тем временем полицейские потеряли контроль над фанами «Ридинг», и те ворвались в один из самых больших магазинов в городе. Владелец магазина, должно быть, задался вопросом, что случилось, когда приблизительно 100 футбольных фанов внезапно появились в его магазине. Если бы он знал о них раньше, как я, то мог бы предпринять что-нибудь, по крайней мере.

Во всяком случае, лидеры этой группы затем решили уйти из городского центра; никого не найдя на своем пути, они вошли в паб справа от железнодорожного вокзала. Мой друг, хозяин этого паба, сказал, что они неожиданно ворвались и избили всех, кто был в этот момент внутри, разбили там все почти за десять секунд и удалились прежде, чем он смог сделать что-нибудь. Потом, представляете, он вызвал полицию, прежде, чем они прибыли прошла куча времени, потому что они не следовали за этой группой, несмотря на то, что прекрасно знали, что что-нибудь будет после матча. Все, что полиция должна была сделать после матча, это посадить их всех на поезд и отправить из города настолько быстро, насколько это возможно.

Конечно, не каждый план осуществляется успешно, и рассказ, присланный нам суппортером «Лестер Сити», доказывает это.

У нашего клуба, как и большинства остальных, я полагаю, есть враг, которого мы ненавидим больше других. Но это не наши соперники по дерби, а «Челси» — клуб, который ненавидят все наши, кто ездит за «Лестер Сити». Это происходит из-за того, что они («Челси») каждый раз (дома и на выезде) обращали нас в бегство и каждый раз, играя у нас, устраивали в городе черт знает что. Я точно не знаю, с чего все началось, но когда я начал ходить на матчи (а это было несколько лет назад), все были едины во мнении, что эта банда — настоящие ублюдки с юга.

Несколько сезонов назад, когда у нашего клуба была приличная банда на большинстве матчей и большие силы собирались на матчи с этими подонками, стало ясно, что у нас появился шанс завалить их. Но акцию было необходимо спланировать с военной точностью. Некоторые из нас, пьющих в пабе около стадиона, начали обсуждать различные пути и методы проведения этой акции, и было решено действовать сообща Вскоре мы собрали около 50 человек, которые были готовы к совершению данной акции.

Но организация была не на высоте, так как мы говорили о своих планах в пабе, и полисы легко могли узнать об этом. Но они не просекли эту фишку, и все было готово. В любом случае, обсудив все возможные варианты, как завалить этих грязных ублюдков, мы пришли ко мнению, что мы не можем драться с ними лицом к лицу, так как это были опытные ребята. В конце концов, было решено устроить засаду.

В день матча мы собрались очень рано и все еще раз обсудили. Наш план заключался в том, чтобы изматывать их с момента их въезда в город и до того момента, когда они окажутся под защитой полиции, которая всегда встречала приезжих фанов в одном и том же месте. Как только первые автобусы съехали с шоссе, один из наших задержал их и при проезде через перекресток первый автобус остановился Другой парень из нашей банды метнул в лобовое стекло коуча банку с краской, в то время как другой чел открыл дверь автобуса и забросил внутрь горящую канистру. Автобус загорелся и блокировал дорогу. Наши быстро смылись и рванули в город, чтобы встретится с остальной бандой.

Первая часть плана была выполнена — мы немного задержали автобусы, и теперь нужно было завершать дело. Мы знали, что большинство приезжих суппортеров пьют в одном и том же пабе на окраине города. Он и стал нашей следующей мишенью. Прибыв на место, мы встретили двух или трех наших, которые наблюдали за обстановкой и могли нам сообщить, сколько рыл их бухает в пабе, и, что более важно, вычислить их автобусы, что нам было и нужно. Все прекрасно знали, что вторая часть плана — проколоть шины их коучам, причинив при этом им максимальный ущерб. Это может показаться ребячеством, но это максимум, что мы могли им сделать. Как только мы начали продвижение по автостоянке, кто-то заметил нас и около 30 рыл южан вылезло из одного из автобусов. Нас было примерно столько же Так как наш план обломался, у нас оставалась возможность просто замочить их. Обычно мы так и делаем, но свирепые парни из «Челси» наводят страх на многих, и некоторые из наших, предварительно метнув во врага несколько батлов, ретировались, оставив нас вдвадцатером лицом к лицу с ними. Нас немного поколотили, и мы быстро сделали ноги.

Всем содеянным мы привлекли внимание полисов. Приближалось время матча, и мы направились к стадиону чтобы узнать о том, что начало игры отложено в связи с так называемыми пробками на дорогах, Которые на самом деле являлись результатом нашего непосредственного труда. В течение матча было несколько столкновении с приезжими, которые прорвались в район нашего сектора, но мы вроде бы выстояли. После игры все изменилось. Было ясно, что своими действиями мы навредили большому количеству людей, и песни. которые мы пели в ходе матча, ничему уже не помогут. Казалось, что каждый из приезжих суппортеров хочет проучить нас, и они подготовились к этому. Когда мы шли от стадиона, атмосфера была накалена до предела.

Вместо того. чтобы смыться от полисов, или, что хуже, от возмездия их банды, мы сделали большую глупость: начали собираться в четверти мили от стадиона, рядом с главной улицей города. Мы возбужденно глумились перед потоком машин, и засирали автобусы с уезжающими ублюдками. Мы понимали, что они не могут ничего сделать, так как не могли остановиться. Неожиданно раздался какой-то шум, мы сгруппировались и увидели рыл 30 «Челси», идущих прямо на нас. Наша бригада оказалась между ними и непрерывным потоком машин на улице. Мы были в шоке. Все, что мы могли сделать, это бежать: или на них, или сквозь поток машин. И второе казалось нам менее опасным. Мы развернули ряды и бросились на них в надежде прорвать их строй, но это нам не удалось. Все, чего мы этим добились, так это того, что они получили возможность завалить нас, что они с успехом и сделали.

Ни один из нас в тот день не вернулся домой целым и невредимым. Все получили повреждения различной степени тяжести. Что касается меня, то я не мог нормально ходить целую неделю, пока рамы не зажили. В тот день мы полностью достали полицию и прессу, а также наш клуб своими проделками, и уверили всех, что эти ублюдки будут приезжать к нам теперь все время. Но, в любом случае, все узнали о нашем существовании, а это уже что-то.

Для людей, неоднократно наблюдавших столкновения футбольных суппортеров, очевидно их сходство с военными маневрами, а как вы можете узнать из военной истории, любая армия хороша настолько, насколько хороша ее разведка. Полиция прилагает немалые усилия для сбора информации о футбольном насилии и пытается вести себя соответственно, а различные академические исследовательские группы собирают информацию и готовят отчеты, читать которые обычно просто смешно. Сбор информации для организованных футбольных группировок, между тем, работа скаута, который играет одну из наиболее уважаемых, и наиболее опасных, ролей в организации футбольного насилия. Человек, играющий эту роль, как правило, ничем не выделяется, но для них преимущество и состоит в том, чтобы выглядеть как типичный любитель футбола. Обычно они работают в паре, и хотя почти всегда это особи мужского пола, мы встречались с человеком, который регулярно занимался разведкой со своей подругой. Он уверял нас, что люди сразу переставали обращать на него внимание, как только видели, что с ним женщина. Их работа крайне важна, так как они намечают планы и рекогносцируют местность, что позволяет лидерам планировать нападения и устраивать засады во время выездов, и горе им. если их информация неверна, потому что банда может потерпеть тяжелое поражение и даже потерять с таким трудом завоеванную репутацию. История фирмы «Челси», которая покинула Лидс и вернулась ночью в ночной клуб, но только в неправильное место и угодила в засаду, отличный тому пример.

Хороший скаут ценится на вес золота, и он должен быть весь без остатка предан своему клубу — он крайне редко бывает на выездных матчах своей команды. Он всегда идет на один или два матча впереди, смотрит и замечает, где собираются мобы противника, где они пьют и как идут на стадион. Если он станет свидетелем засады или чего-нибудь в этом роде, тем лучше. Любой моб имеет свою излюбленную тактику, и если вы видели ее в действии, то вам легче спланировать контрмеры.

Мы говорили со многими скаутами, кто, без исключения, и по ясным причинам, пожелали остаться анонимами. Все они предоставили очень живые и интересные сообщения о том, что они делают и почему, и хотя кто-то может быть недоволен тем, что к таким людям относятся с уважением, самое ужасное, что никто из них не испытывал раскаяния или угрызений совести — часть этих людей ответственны, прямо или косвенно, за крупнейшие инциденты, связанные с футбольным насилием. Все они заняты на уважаемых работах, что весьма важно, потому что в части случаев они вынуждены тратить огромные деньги на посещение матчей, которые сами по себе их абсолютно не интересуют. Их мотивация зиждется на одной только любви к своей команде, вере в то, что они делают, и жестокой гордости за репутацию их уважаемых группировок.

Следующие репортажи достаточно типичны для тех вещей, о которых мы говорили, и дают представление, о том, чем сопровождается сбор и использование информации, часто с сильнейшим эффектом.

Несколько сезонов назад я время от времени занимался разведкой для своего клуба, одного из крупнейших лондонских клубов. В Кубке нам выпало играть с «Оксфордом» на выезде, и так как парни не играли на Мэнор Граунд [51] уже несколько лет, в основном потому, что «Оксфорд» — голимая второсортная команда, я, получил задание съездить туда и посмотреть, что к чему. С моей работой (я работаю в одном из ведущих банков) мне было нетрудно найти знакомого в университете в Оксфорде. И вот однажды в пятницу днем я выехал на М40, один, чтобы остановиться у своего старого приятеля, который поддерживает другой лондонский клуб.

Наконец, около восьми часов мы были в городе и проводили время за выпивкой со студентами. Как обычно, разговор скоро зашел о футболе — или, лучше сказать, я направил его в эту сторону — и я начал выкачивать из пьяных студентов информацию, которая быстро заполняла ячейки моей памяти. Быстро стало ясно, что у «Оксфорда» довольно уважаемый маленький моб, состоящий из хард-кора численностью примерно в 100 человек и достаточно большого окружения, участвующего в особо важных случаях. Я быстро заучил, где встречаются все эти из Оксфорда, и где собираются фаны с окраин, прежде чем двинуться в город, чтобы выпить перед игрой. У них не было реальной организации среди фанов, что не удивительно: второсортный клуб означает второсортных фанатов, и если им что-то удавалось, это происходило обычно спонтанно. Хотя местные газеты пестрели статьями о нашем приезде, ожидавшемся через несколько недель, единственными, кто начал беспокоиться, была полиция, которая полагала, что все билеты на игру будут распроданы. Что я и хотел услышать.

На следующее утро, после успешной борьбы с похмельем, я опять заговорил о футболе и обнаружил, к своему вящему удивлению, что «Оксфорд» играет дома в этот день. Было нетрудно упросить моего приятеля и двух его соседей по квартире пойти на игру, однако перед этим я отправился в город под предлогом необходимости сделать несколько покупок. «Оксфорд» играл с другой второсортной командой, но уже в одиннадцать я увидел несколько маленьких мобов приезжего клуба численностью примерно в 15 человек каждый, перемещавшихся по центру города; я полагаю, в целях разведки. Однако нигде не было видно фанов «Оксфорда», и это начало интересовать меня, так как это означало, что они собираются где-то еще. Никто не может чувствовать себя здесь свободно, разве не так?

Я начал следовать по пятам за одной из этих групп, чтобы понять, где собираются они и где враги, по крайней мере по их мнению. Я уже начинал думать, что «Оксфорд» — полные лохи, когда эта группа подошла к одному пабу, и тут все началось. Из паба вылетели парни, прыгнули на этот маленький моб и прессанули их прежде чем они поняли, что происходит, и так же быстро свалили. Пока я смотрел на это, с уважительной дистанции, конечно, настроение у меня испортилось, потому что я, то есть тот, кто должен был смотреть за ними, не имел ни малейшего представления о том, где они были. Хорошенькое дело.

Оттуда я отправился на вокзал, который располагался на противоположном от стадиона конце города. Опять же, я не заметил никого, кроме прибывающих фанов противника. Это уже становилось скверным. Все совершенно отличалось от того, что я ожидал увидеть. Но судя по количеству полисов, ситуация, как обычно, была довольно тяжелой.

Настало время встретиться с моими приятелями в их излюбленном месте и отправляться на стадион. Когда я вошел, я испытал настоящий шок. Здесь был их моб — или, по крайней мере, его большая часть — и мои приятели сидели и пили с ними. Я тоже сел рядом, и, после стандартного «кокни ублюдок» был быстро принят и начал говорить о футболе. Я рассказал им, что видел некоторых их парней в действии, и они сказали, что это их обычная тактика: все произойдет после игры, так как суппортеры рассеяны по прилегающим территориям; они встретятся на стадионе и пойдут оттуда.

Так как значительная часть этой информации контрастировала с тем, что я услышал предыдущей ночью, то я убедился, что сделанный мной вывод об их почти полной дезорганизованности в целом верен, но что для своего уровня они выглядят неплохо Также ясно, что они не смотрят вперед и не думают о нашем приезде, потому что думают, что им нечего бояться, если их только не превзойдут численно.

Мы отправились на стадион около 1.30 и прибыли незадолго до двух. Большинство из них околачивались вокруг примерно до 2.30, а потом пошли на домашний сектор. Обычное дело, действительно, и после абсолютно неинтересной игры мы покинули трибуну, собравшись вместе со всеми парнями, которых я встретил в пабе, чтобы идти встречать фанов противника, когда они выйдут со своего сектора. Как обычно, полиция контролировала ситуацию в этом районе, и мобы были разведены в противоположных направлениях. Но я уже видел и слышал достаточно. Я знал, где их банды пьют, сколько их примерно, в какое время они выдвигаются на стадион, и представлял себе, как они будут действовать, если что-то произойдет. Все это. учитывая тот факт, что я видел их «бей-беги» шоу в действии, значило, что у меня было все, в чем я нуждался.

Когда в среду я встретился с парнями из своего настоящего клуба, я представил им подробный отчет. Было очевидно, что, поскольку это кубковая игра, парни хотят устроить шоу, то есть нечто такое, что Оксфорд бы запомнил, и я выдвинул несколько идей, пришедших мне на ум во время утренней субботней прогулки по их городу. Вооружившись картой, я наметил два-три наиболее желательных для посещения паба, но важнейшей точкой была автостанция на кольцевой дороге к северу от города. Перед игрой там встречались множество фанов, и они не будут ждать нас там, так как это место находится по другую сторону Оксфорда от Лондона. 50 или около того хард-кора плюс окружение отправятся туда, другой моб на железнодорожный вокзал, а остальная часть банды наведается в пабы, после чего все встречаются у стадиона в два часа. После игры все выдвигаются в центр города, чтобы хорошенько выпить и продолжить рэмпейдж. Проще простого. Все планы на выезд были согласованы и распространены среди нужных людей. Беспокоило лишь присутствие полиции, она специально готовилась к нашему приезду, но мы знали, что если кого-то повяжут, то все равно отпустят после игры или утром, как всегда.

Ну вот и все, на этом закончилось мое участие в данном инциденте. Я люблю слушать рассказы о матчах, для которых я осуществлял разведку, и обычно все, что достается на мою долю — это рассказ фронтлайнеров несколько дней спустя. Однако в тот раз мне позвонил мой приятель и рассказал, что наши парни приехали в город и перевернули Оксфорд вверх дном. Всюду, где собирались группы местных фанов, они были погнаны. «Это было чертовски неосторожно с их стороны», — сказал он. Он слышал, что местные попытались применить свое «бей-беги» из паба, когда заметили неподалеку маленький моб. который в действительности был только половиной банды, а остальные ждали в 20 метрах позади. Они выбежали из паба и угодили прямо в ловушку, где получили свое. Если бы только он знал — все это было как раз то, что я и ожидал услышать. Он также рассказал мне о большом махаче на автостанции на кольцевой дороге, где «ублюдки кокни» тоже погнали местных. Все это, ну конечно же, стало для меня полным сюрпризом, и по сей день ни он, ни кто-нибудь еще не догадался. Еще бы, поэтому я и есть один из лучших скаутов. Моя информация всегда попадает в точку, вы сами видели.

Я занимаюсь разведкой по двум причинам. Во-первых, нет ничего лучше, чем спланировать нападение, а потом слушать, как все прошло, а во-вторых, хотя я люблю драться, я не могу рисковать своим здоровьем из-за работы, и могу помочь парням, только будучи скаутом. Так как моя семья проживает в Мидлэнде [52], я обычно выполняю разведывательную миссию на играх в этом регионе, а это значит, что я не могу бывать на играх нашей команды поблизости от дома родителей. Также мне часто приходится бывать на совершенно неинтересных матчах, а в случае, о котором я хочу рассказать, меня вычислили, что привело к большим неприятностям.

Тогда все было хуже всего — я отправился на разведку на Сэнт-Эндрюс [53], так как мы должны были играть в ближайшем будущем с «Бирмингем», и парни хотели повеселиться. Мы с приятелем приехали примерно в одиннадцать часов и припарковались неподалеку от стадиона. Через примерно полчаса мы уже находились в пабе вместе с фанами Синих [54]. Для них с ног до головы мы были фанами «Бирмингем»: мы знали свою работу и были в курсе всех их последних результатов и состава, и на несколько вопросов, заданных нам, ответили быстро и правильно, как обычно. Неприятности начались, когда мой приятель в разговоре о драке на их матче сделал ошибку, сказав «они» («Бирмингем») вместо «мы». Хотя большая часть парней, сидевших с нами за столиком, ничего не заметили, тупые кретины, двое вдруг стали гораздо серьезнее и стали засыпать нас вопросами о других играх.

Когда ты родился в Мидлэнде, но живешь на юге, хотя болеешь за команду из Мидлэнда, сложно объяснить, почему тебя никто не знает и почему ты бываешь только на своем (их) стадионе. Чем больше мы пытались вывернуться, тем глубже увязали. В конце концов я попытался свести все к избитому «В общем-то, я не так уж часто бываю на матчах. Я просто повторяю то, что слышал от других», но ублюдки почуяли крысу, или, точнее, двух. Я понял, что у нас большие, большие неприятности. Внезапно один из них прямо спросил нас: «Вы скауты?»

Я посмотрел на него и ответил: «Да.»

«Откуда?»

В этот момент уже весь паб смотрел на нас с выражением беспредельной ненависти на лицах, и когда я ответил, это выражение усилилось в десятки раз. «Ну ладно, тогда поговорим по-другому.» Мало нам не показалось. Ублюдки даже забрали у нас бумажники и ключи, что было еще хуже, чем просто избиение. По крайней мере моя машина осталась цела, хотя несколько вмятин на ней я все же заметил.

Все это, конечно, дало хороший повод нашим парням для издевок надо мной, и если сегодня кто-то хочет побольнее уязвить меня, достаточно просто сказать: «Брамми, брамми!» [55]. Но все стало еще хуже, когда мы сыграли с ними, потому что парни попытались отомстить за наши неприятности и получили изрядных тумаков от их гребаной Zulu Army.

Одно дело — разведка, а когда вы сами являетесь мишенью для разведки — это совсем другое. Если кто-то наблюдает за вами, на это должна быть причина, и практически неизбежно недружественная. Это письмо было прислано нам Марком С. из Норфолка.

Как тысячи других фанов клубов со всех концов страны, я живу за несколько миль от нашего стадиона, но за те годы, что я хожу на матчи, я познакомился со многими парнями из моего родного городка и мы начали зависать в местном пабе и путешествовать на игры вместе, одной тусовкой. Начиналось это просто весело, но понемногу обернулось совсем другими вещами, и мы быстро стали известны как наглая маленькая фирма из примерно тридцати рыл, то есть более чем достаточно, чтобы держать себя на уровне где бы то ни было, и постоянно готовая к этому, и мы были вполне довольны такой репутацией. В нашей банде был один из самых безумных людей, которых я знаю — один из тех, кто ценятся на вес золота в махаче, потому что он был абсолютно безбашенный и показывал пример остальным. Не поймите меня неправильно: как подавляющее большинство фанов, он был клевым чуваком во всем, что не касалось футбола, но на играх, о господи, я его сам боялся. Он пользовался серьезной репутацией среди других мобов, был хорошо известен на матчах сборной и все такое прочее, но он умел ловко избегать встреч с полицией и не опасался постоянно быть повязанным во время полицейского рейда, как некоторые из нас.

Это было несколько сезонов назад, мы играли дома и, как обычно, планировали собраться в своем пабе и пропустить несколько кружек перед матчем. Некоторые, включая нашего топ-боя, не могли быть там, так как работали, и должны были присоединиться к нам на секторе. Я пришел рано и стоял за стойкой с пятью-шестью парнями, когда вошли те двое, заказали мягкую выпивку и сели. Сказать по правде, я не обратил на них особого внимания — они были слишком ординарными, в самом деле. Они уселись в углу, лицом к двери, и сосредоточились на разговоре друг с другом, и мы забыли о них. Но чем больше наших заходило, тем сильнее обычный суппортерский инстинкт заставлял нас заинтересоваться ими. Хотя они не могли причинить нам никаких неприятностей — численное соотношение говорило об этом — некоторые парни начали приглядываться к ним, а двое даже были уверены, что встречали этих типов где-то, только не могли вспомнить, где. Хозяин также недоумевал, кто это. Он сказал, что убежден, что видел их здесь раньше, но неужели мы должны были впадать в паранойю из-за двух каких-то типов, спокойно пьющих свою выпивку?

Внезапно один из наших подошел к ним и прямо спросил, кто они и что им нужно. Мы увидели, как он засмеялся, и, перекинувшись парой фраз. вернулся назад. «Они всего-навсего гребаные торговцы, просто зашли выпить. Они гребаные фанаты регби, не фига о них думать». Подошло время отправляться на стадион, но все-таки в глубине души оставались еще некоторые сомнения, а некоторых они не оставляли всю игру. Они не были теми, кого кокни называют «кошер» [56], если вы понимаете, что я имею в виду.

Когда после игры мы вернулись, меня подозвал хозяин. «Те двое, которыми вы интересовались, оставили вам это». Он протянул мне листок бумаги, на котором было написано что-то вроде «увидимся, мудачье». Это означало только одно: ублюдки выполняли разведывательную миссию, и мы были чьей-то мишенью. Парни были в шоке, они стали думать, кто бы это мог быть, но было ясно, что мы не сможем этого узнать. У нас не было ни малейшей зацепки. Вопрос «почему» смысла не имел — в этой игре вы всегда мишень для каких-нибудь уродов. Все, что мы могли делать — просто ждать. Когда наш лидер узнал об этом, он засмеялся. «По крайней мере это говорит о том, что у нас будет шанс весело провести время», — сказал он.

С этого дня на каждой игре мы оставляли кого-нибудь снаружи, чтобы успеть вовремя пропалить тех, кто захочет напасть на нас, но ничего не случилось ни на следующей игре, ни на следующей после нее. В конце концов, мы устали ждать их и вернулись к серой повседневности, забыв об этом случае. Все произошло примерно два месяца спустя — я не говорю, кто они были, потому что рано или поздно мы отплатим им.

Около пятнадцати из нас были в пабе, и мы ни о чем не беспокоились, когда вдруг все стекла вылетели; казалось, что снаружи около 100 рыл, хотя на самом деле их было, видимо, немногим более двадцати.

Эти парни были хорошо организованы и экстремально настроены. Они знали, что делали, и основательно прессанули нас и разнесли все в пабе. Это был тотальный беспредел, и у нас не было ни малейшего шанса; всех завалили. Когда они стали уходить, один из них закричал:

«Где ваш гребаный лидер? Где этот мудак? Мы думали, вы будете готовы, мудаки, а вы просто дерьмо!» В этот момент я понял, кто они. Другой вещью, которую мы осознали, особенно когда нашли визитки, оставленные нам, было то, что этот моб — из клуба другого дивизиона, и у нас не будет шанса отомстить, потому что мы никогда не сможем просто собрать моб и напасть на их паб, даже через миллион лет.

В общем, они свалили; паб понемногу стал заполняться нашими парнями, которые не знали, радоваться ли им. что они избежали этого, или плакать, оттого что они все пропустили. Хозяин, конечно, был в шоке, и винил нас во всем, к тому же этот идиот вызвал полицию, так что все, кто мог, быстро слиняли, в то время как остальные зализывали раны; это значило, помимо прочего, что мы и свою сегодняшнюю игру проиграли.

Когда приехал наш лидер и увидел, что произошло, он помчался к стадиону, чтобы организовать моб и отыграться на наших противниках. Хоть кто-то нам заплатит. Но повсюду были копперы, они контролировали ситуацию в окрестностях стадиона. Не было никаких признаков присутствия прыгнувших на нас подонков; позднее мы узнали, что это была ехавшая на свой выезд фирма. В том сезоне они совершили нападения на многие группировки типа нашей и приехали, как мы думали, специально из-за нашего лидера, который считал, что если ничего не произойдет, то они приедут еще.

После этого случая некоторые парни задумались о том, кто они и что. Мы в самом деле считали, что у нас большой и достаточно хорошо организованный моб, но тот факт, что эта группировка просто проезжала мимо и сделала это, подтолкнул их к выводу о нашей несостоятельности. Некоторые перестали ходить на матчи с нами, и я их отлично понимаю. Это не следствие боязни получения травм; это следствие того, что наша репутация была уничтожена в одном-единственном махаче и в душе у каждого остался глубокий след. Никому не приятно думать, что кто угодно может вас погнать. Даже наш лидер засомневался — не в том, что он делает, а в том, достаточно ли мы хороши для него. Он начал набирать парней в новую фирму. Лично я могу сказать, что, хотя мне и еще случалось попадать в переделки, но ни в чем подобном я больше не участвовал. Я боюсь, что такие вещи не для меня, меня к ним совсем не тянет.

Другой фигурой, имеющей похожий статус и дополняющей скаута, чью роль в организованных группировках также нельзя переоценить, является споттер. Споттеры собирают информацию непосредственно в день матча, вычисляют засады и места скопления противника задолго до того, как в эти районы прибудут их собственные мобы. Дома или на выезде, задача споттера — определить, каким образом противник перемещается, сколько их, где они встречаются, и, что наиболее важно, где они зависают, так как пабы — наиболее очевидная мишень. Потом они сообщают эту информацию мобу; в наше время, учитывая значительное снижение цен на мобильные средства связи, это легче.

Как и скаут, споттер обычно смешивается с толпой, или перемещается вокруг на мотоцикле, что дает возможность быстро передвигаться, кроме того, шлем облегчает маскировку. Как и работа скаута, работа споттера весьма рискованна, так как на выездах, на незнакомой территории, легко ошибиться, что приводит к очевидным последствиям. Ниже мы поместили рассказ, присланный нам споттером, наглядно демонстрирующий, насколько это опасное занятие.

Примерно пять сезонов назад я был членом основного моба одного из крупнейших клубов Первого Дивизиона и занимался всеми этими вещами, чем сегодня не особенно горжусь. Я не буду распространяться, как это все началось, потому что, я полагаю, у всех было примерно так же, однако время от времени я занимался так же разведкой и споттингом; если вы нуждаетесь в выбросе адреналина, то это как раз то, что вам нужно. Впервые это случилось, когда мы играли предсезонку на выезде против одного маленького лондонского клуба. Хотя клуб рассматривал эту игру как товарищескую, из определенных источников нам стало известно, что нас собираются весьма «тепло» встретить другие лондонские банды. Новость о возможных столкновениях быстро распространилась среди моба, и мы решили привезти в Лондон максимально возможное количество бойцов, и по возможности сделать это незаметно.

Это означало, что любые формы организованной поездки отпадают, и в то время как сам клуб рассчитывал на примерно 2000 «настоящих» фанов, нас набралось около семидесяти. Идея состояла в том, чтобы разбиться на три группы — часть людей отправится на машинах, часть на микроавтобусах, а остальные поездом. Потом все должны будут встретиться на Кингз Кросс [57], где будут ждать информации от трех споттеров, одним из которых был я, которые должны были приехать на мотоциклах и связаться с наиболее информированными из поддерживающих наш клуб лондонскими парнями, с тем чтобы в течение дня разобраться, что и как.

Итак, мы втроем прибыли в Лондон на байках около трех дня и встретились неподалеку от Кингз Кросс с тремя нашими пассажирами.

Мы припарковали байки и наспех заточили в кафе, где провели примерно полчаса, намечая наиболее вероятные пункты скопления противника, которые нам нужно посетить. Местные парни считали, что у нас есть хорошие шансы найти их, наведавшись в несколько пабов на Северной Кольцевой, а потом понаблюдать за ситуацией у стадиона, что мы и сделали, практически с нулевым эффектом. К 4.30 мы не нашли никого и решили разделиться, с тем чтобы встретиться в шесть на Кингз Кросс, куда к этому времени должен был подъехать наш моб.

Еще полчаса пролетели без толку, и мой спутник уже не знал, что делать дальше. Мы даже начали думать, что ничего сегодня не будет, и решили отправиться на Кингз Кросс, дождаться наших и предложить им засесть в пабе и бухнуть. В общем, мы были близки к этому, когда мой Спутник заметил полную парней машину, один из которых был в тишоте Шпор. Мы пристроились за ними, чтобы посмотреть, куда они нас привезут. Примерно через двадцать минут они остановились в переполненном тачилами и фургонами паркинге неподалеку от одного паба, снаружи которого находилось приличное количество коротавших время за выпивкой парней. Где-то в 100 ярдах от этого места находилась станция метро. Это и была наша цель.

Мы помчались на Кингз Кросс, встретили двух других споттеров, никого не нашедших, и дождались парней, приехавших на поезде. Все они без исключения были в слюни после дринча в вагоне-ресторане, и, насколько мы могли судить, ни на что уже не годились. Мы здорово разозлились на них, не столько из-за потраченных на споттинг времени и денег, сколько из-за того, что сами не могли выпить, так как нас еще ждало долгое возвращение домой. Понемногу начали прибывать парни, добиравшиеся автотранспортом, и, таким образом, из шестидесяти человек только двадцать, включая нас шестерых, были готовы. Несмотря на численное неравенство, парни не отказались от мысли устроить засаду на обнаруженный нами моб — в конце концов, за этим они и приехали в Лондон. Итак, мы объяснили им расположение этой станции, а сами отправились к пабу понаблюдать за лондонским мобом.

Когда мы приехали туда, я убедился, что их парни тоже далеко не трезвы, но количество их выросло до 100, этого было более чем достаточно для нас. Мы заметили, что они начали собираться сваливать по направлению к метро, где неминуемо столкнутся с нашим мобом. Вряд ли мы могли что-то сделать, но один из нас вскочил на свой байк и помчался к станции метро предупредить наших парней. Мы последовали за ним, но остановились через дорогу с включенными на всякий случай двигателями. Он же побежал на станцию, но наших там еще не было, и он решил дождаться следующего поезда, надеясь, что все приедут на нем.

Но в это время их банда вошла в метро и спустилась на платформу. Можете представить сами, что произошло дальше. Приехал поезд, наши вылезли и обнаружили на противоположной платформе около пятидесяти оппонентов. Чего они не могли видеть, так это еще столько же, двигавшихся в том же направлении, и решили идти к выходу, чтобы перейти на другую платформу. Их моб, увидев наших, сделал то же самое, и мы вскоре услышали шум махача, который скоро переместился на проезжую часть. На наш взгляд, наши держались весьма неплохо, но подоспевшее подкрепление изменило положение. Парень, который бегал предупредить их, вскочил на свой байк, и, словно Барри Шин [58] умчался прочь, а мы сидели с работающими двигателями и созерцали все это безобразие. Было непохоже, что мы могли что-то сделать — ведь нас осталось только двое! Спустя пять минут прибыли полисы, что для наших было весьма неплохо, потому что уже началось валево в одни ворота. Двое наших попали в больницу с переломами.

Конечно, во всем обвинили нас, так как мы не предоставили им нужную информацию и не предупредили вовремя — как будто мы могли это сделать. Кроме того, если они оказались настолько тупы, что нажрались перед махачем, то получили то, что вполне заслужили, ублюдки.

Все суппортеры прекрасно знают, что существуют клубы, чьи фаны стояли у истоков околофутбольных беспорядков в течении длительного времени. Для многих фанов одно лишь упоминание названий этих команд пробуждает в памяти беспорядки, учиненные по всей стране. В принципе такие клубы существуют в разных частях Англии, но большинство фанов признают, что самые серьезные банды — из восточного Лондона. Речь, конечно же, идет о клубах «Миллуолл» и «Вест Хэм». В свою очередь эти клубы сделали все возможное, чтобы вынести угрозу насилия за пределы своих стадионов. А «Миллуолл» достоин прямо-таки похвалы за свое стремление к усилению связей с общественностью и местными властями. Визит на старый Ден [59] был в свое время одним из самых страшных и опасных, в то время как Нью Ден являет собой модель суперстадиона с наилучшими удобствами, хотя и остается одним из наиболее опасных мест. Так или иначе, беспорядки не поддаются контролю со стороны самих клубов (что мы и пытались доказать). В данном случае — это высокоорганизованные, тщательно спланированные действия, которые устраивают люди, наряду с футболистами пытающиеся доказать превосходство своего клуба.

Антон Парк, штаб-квартира Молотобойцев и футбольный «собор» для всех любителей футбола Ист-Энда — это родной дом ICF, Inter City Firm, самой, наверное, известной банды футбольных хулиганов в мире, которая славится тем, что оставляет жертвам свои визитные карточки. Правда, большинство из того, что известно об этой банде — миф: истории, услышанные на трибуне, передавались из уст в уста, обрастали слухами и в конце концов превращались в небылицы. Правда то, что ICF — это большой моб, члены которого считают себя наиболее активными хулиганами, и организация которого, пожалуй, лучшая, чем у любой другой, футбольной фирмы. Также достоверно известно, что, как и у многих современных банд, планирование и организация акций у ICF осуществляется с широким применением мобильных средств связи а также что многие члены банды сделали себе очень неплохую карьеру. Для них беспорядки — «освобождение», синоним американской «терапии». Очень популярны путешествия на поездах, и. исходя из названия, они ездят повсюду. Известен уникальный случай, когда паром через Ла — Манш был повернут назад на полпути из-за бесчинств находившихся на борту фанов «Вест Хэм». Эту историю постоянно рассказывают на трибунах. Но все это не значит, что суппортеры «Веcт Хэм» ограждены от атак конкурирующих группировок — наоборот, никто не может похвастаться таким впечатляющим нападением, когда паб, битком набитый фанами Молотобойцев, был атакован бандой «Ньюкасла», которые, помимо прочего, применяли в качестве оружия «коктейли Молотова» и дротики «дартс» — наиболее часто приводимый пример.

У фанов «Вест Хэм» есть множество соперников и врагов по всей стране, и каждый выезд — потенциальное побоище; ситуация, которая воспринимается с восторгом большинством выезжающих. Один из любимейших способов действия Молотобойцев на выездных матчах — проникновение на домашний сектор, так как это не только считается «великой победой», но и, позволяет унизить местных фанов. Мы наблюдали эту уловку в действии множество раз на Викарэйдж Роуд. и хотя многие клубы, включая наш, использовали ее, в случае с «Вест Хэм» это означает огромные проблемы. Один суппортер «Челси» рассказал нам случай, когда фаны Молотобойцев проникли на Шед [60], будучи одетыми не только в бело-синие шарфы, но и в майки «Челси». До начала матча и в течении первого тайма, группировки «Челси» атаковали Молотобойцев на выездном секторе, но на Шед все было спокойно, и они поверили, что «Вест Хэм» проиграл. Но втором тайме шифровка закончилась, и только отчаянное сопротивление фанов Синих и вмешательство полиции сделали победу Молотобойцев лишь частичной. Такие же операции проводились на множестве стадионов, ну а Хайбери [61] — это, по-моему, их любимая мишень.

Как мы уже упоминали, для фанов практически всех клубов первого дивизиона матчи с «Миллуоллом» на выезде — одно из самых серьезных испытаний в сезоне. Одно только название «Миллуолл» внушает страх, хотя репутация его и сильно пострадала в результате нашествия толп молодежи и «тренди», которые носят тишоты «Миллуолла», стремясь выглядеть круто, но которые никогда и не мечтали о посещении восточного Лондона. Репутацию клуба поддерживает одна из наиболее жестоких среди существующих группировок футбольных хулиганов, F-Тгоор, члены которой ранее носили очень странные головные уборы, нечто вроде хирургических шапочек. Эта банда вызывает, возможно, наибольшие опасения на футбольных аренах Англии. Когда «Миллуолл» приезжает на ваш стадион, практически неизбежно что-то где-то произойдет, так как некоторые из его фанов просто рождены создавать проблемы.

Возможно, наиболее известный инцидент, в котором были замешаны фаны «Миллуолла» — это случай в Лутоне, когда стадион был буквально взят штурмом и разгромлен — что-то из ряда вон выходящее в футбольной практике. Насилие в таких широких масштабах редко увидишь на стадионах в наши дни. Этот эпизод подчеркнул тот факт, что подобные акции тщательно организуются, и подтолкнул полицию к принятию еще более жестких мер, призванных удалить насилие со стадионов. Нам рассказывали и о других инцидентах с участием фанов «Миллуолла», включая побоище, когда они атаковали из засады группу фанов «Вест Хэм», причем «Миллуолл» были «вооружены» питбультерьерами, что вызвало панику в рядах противника.

Так или иначе, история, которую нам рассказали — одна из самых ужасных, так как беспорядки были настолько хорошо спланированы, продуманы до мельчайших деталей, что могли бы стать смертным приговором для некоторых, если бы сами участники не проявили сдержанность.

Это был первый сезон после вылета, и в течение всего года мы наведывались в город, так как приезжие бесились на каждой игре, что очень удручало нас. Что бы вы сделали на нашем месте? Правильно, собрались бы и проучили подонков. Мы ездили за командой повсюду, даже в ходе предсезонки и частенько забавлялись. Я помню, когда мы играли с «Барнсли», кажется, наши парни перевернули один из их фургонов всего лишь потехи ради, чтобы потом посмотреть на их лица. В тот год я впервые побывал в суде; раньше я отделывался предупреждениями или чем-то в этом роде. Эти ублюдки уготовили мне общественные работы. Черт возьми, вместо того, чтобы смотреть, как играют наши ребята, я работал в саду какой-нибудь старой курицы. В любом случае, все, кто приезжал на Ден, получили свое. Все они были полными мудаками; никто не показал ничего в течение всего сезона. Некоторые пытались напрячь нас на выезде, но получилось это только у «Бристоль Сити». Группа наших парней была в пабе, когда ворвалась их банда и опрокинула их. Один мой товарищ был ранен лезвием и попал в больницу, и поэтому мы решили обязательно отомстить ублюдкам. Мы должны были показать этим мудакам, что они не могут так просто расхаживать и говорить всем, что они «сделали» «Миллуолл». Мы знали, что они на подъеме, и что все эти уроды будут говорить, что они приезжали к «Миллуоллу» и «сделали» его. Полный бред, но тем не менее.

Наш план был выработан давно, он пришел нам на ум во время очередного выезда. И мы как раз собрались воплотить его в жизнь. Первое, что нам предстояло сделать — выяснить, сколько их приедет вообще, и сколько на автобусах. Один звонок в их транспортное агентство, и мы уже в курсе, что автобусов будет шесть или семь, какую транспортную компанию они используют, и что остальные приедут на поезде. Тупая корова из их офиса рассказала нам все, что мы хотели узнать: она даже не спросила, кто мы такие, а просто выдала нам всю необходимую информацию — просто класс! Затем мы позвонили в автопарк, где нам любезно сообщили маршрут, по которому они поедут — наверное, они подумали, что мы из полиции — и это было все, что нам было нужно.

В субботу водители автобусов, приехавших к нам из Бристоля, узрели некоторые дорожные знаки, касающиеся автобусов с болельщиками, которые приказывали им повернуть налево.

Чего они не могли знать, и чего они не знали, так это того, что этот путь вел их в ад и что это была засада. Ниже по этой улице находилось около 150 фанов «Миллуолла»; все без исключения были вооружены и решительно настроены. Когда автобусы подъехали ближе и остановились, мы выскочили и дали им насладиться всем — кирпичами, бутылками и т. д., в результате чего все автобусы остались без стекол. Это был полный разгром, и ни один из находящихся в автобусах не имел и мысли о том, чтобы выйти и попытаться сделать ноги. Затем мы продолжили развлекаться, используя кулаки и рукоятки от метел, которые действительно удобны для обрабатывания подонков, а также имеют то преимущество, что легко «теряются» и находятся в нужное время. Почти никто не пытался убежать, кроме водителей, но их догнали довольно легко. Все это было довольно забавно. План сработал идеально. За какие-нибудь 5 минут мы полностью разгромили 6 автобусов, всех его пассажиров и свалили. Когда я отбежал ярдов 100 и остановился, чтобы оглянуться, никто из них еще не вышел (не встал?). И мне стало их немного жаль. Потом приехали полисы; их глазам предстало поле боя и «палата тяжело раненых»; ничего сделать они не могли. Я вам скажу больше: во время матча они («Бристоль Сити») вели себя тихо, как мертвецы, и вообще были паиньками. Немного уважения — это мы очень любим. И мы заслужили его у этих мудаков. «Миллуолл» — лучшие! No one like us, we don't care! [62]

Как вы только что узнали, защита своей территории — первостепенная задача для людей, принимающих участие в организации и проведении околофутбольных беспорядков. И они никогда не делают поблажек приезжим фанам. Выезда — это совсем другая, отличная от других, тема для разговора.

Для многих суппортеров одной из наиболее привлекательных в футболе вещей является возможность путешествовать по стране, посещать другие стадионы и встречаться с новыми людьми. Для «истинного» фана это великолепно само по себе, поскольку расширяет горизонты и дает пищу для сравнений со своим собственным, плохим или хорошим, стадионом (зависит от того, за какую команду вы болеете). Также, конечно, прекрасно побывать на чужом стадионе и стать свидетелем победы своих парней, и я уверен, что эти строки вызовут в памяти читателя приятные воспоминания о вырванных на последних секундах победах и всем таком прочем. Да и просто здорово посетить такие места, как Плимут или Хартлпул [63], если вы любитель такого рода удовольствий, но если мы будем честными, то должны неминуемо признать, что основная причина, заставляющая людей ездить на выездные матчи, это шанс унижать суппортеров из других частей Англии, и по возможности устраивать потасовки с ними. Пообщавшись с большинством южан, вы убедитесь, какое огромное удовольствие доставляют нам издевательства над нашими северными собратьями, и мы знаем, что они платят нам той же монетой Даже когда экономический кризис, разразившийся в стране в конце восьмидесятых — начале девяностых, перевернул все с ног на голову, в отношении северян мы продолжали устраивать кокни-шоу в лучших традициях Майка Болдуина [64]. То же самое делают и северяне, но им реже удается достичь цели, потому что их насмешки работают хуже, чем наши. Помните Парня-с-Деньжатами, создание Гарри Инфилда [65]? Это было великим, лучшим нашим оружием-Несколько сезонов назад, когда юг был на вершине процветания, мы, несколько суппортеров «Уотфорда», отправились на Уэмбли смотреть финал Кубка, в котором встречались две северные команды, просто собираясь посмотреть футбол, ничего больше. Однако Эдди, соавтор этой книги, имел другие идеи. Когда мы стояли в очереди перед проходом на сектор, он зарядил спич на тему «жалкие северяне», громогласно провозгласив, что зарабатывает в неделю больше, чем они в месяц. Кульминацией его выступления, привлекшего внимание всех в радиусе 30 футов, был момент, когда он вытащил свой бумажник и заявил: «Слушайте! У нас есть бабки, так неужели мы не можем заплатить за этих северян?» Затем последовала пауза, достойная Боба Монхауза. после чего Эдди закончил: «Да пошли они в задницу!», чем вызвал восторг публики.

Поездки на выезда, конечно же. также дают вам право — нет, обязанность — с пренебрежением относиться к суппортерам вашего клуба, не поддерживающим команду на выездах (к суппортерам клубов премьер-лиги это относится в меньшей степени, потому что для них проблема достать билеты на домашние матчи, что уж говорить о выездных). Всегда находятся люди, утверждающие, что они бывают на выездах, но сидят на трибуне вместе со своими местными друзьями, но мы-то знаем, что они лгут. К тому же такая ложь рискованна, потому что их могут обнаружить, и в таком случае они подвергнутся еще большим насмешкам.

Большинство «нормальных» фанов заработали наше уважение тем, что из сезона в сезон посещают выездные матчи, не прибегая к услугам дорогах, разработанных клубом маршрутов. Однако людей, о которых написана эта книга, вы вообще никогда не увидите трясущимися в нанятом клубе автобусе, или в любой другой организованной клубом поездке. Речь идет, конечно же, о мобах. Этим людям наплевать на других суппортеров; они рассматривают себя как захватчиков-интервентов, для которых результат собственно матча часто имеет небольшое значение по сравнению с результатом, которого они надеются добиться в несколько иной сфере деятельности.

Дебаты о футбольном насилии, в частности о его планировании, не могут вестись без учета поездок таких организованных групп. Собрать пятьдесят человек и вместе отправиться на матч — это вполне серьезная задача (и чертовски дорогая к тому же). С годами ездить по стране быстро и безопасно становится все легче, поскольку скорость и анонимность передвижения являются хорошим оружием. Многие фирмы используют все более хитрые способы при поездках на выездные матчи, обычно позволяющие обмануть и полицию, и потенциальную жертву. Например, нам известны по крайней мере два моба, имеющие собственные трейлеры. Они приезжают в нужный город. останавливаются поблизости от вражеского паба, пассажиры десантируются и причиняют максимум ущерба, прежде чем кто-то поймет, что происходит.

Наиболее часто используемый мобами транспорт — автобус (конечно, нанимаемый не в той компании, в которой нанимает автобусы клуб). Проблема в этом случае может заключаться в отказе водителя остановиться в необходимом для организации беспорядков месте; также распространено использование миниавтобусов (что ограничивает число участников до максимум пятнадцати человек); автомашин (опять же нанятых — кто захочет рисковать своей?), ограничивающих число участников до пяти; и наконец, есть еще поезда. Несмотря на все более возрастающие цены (хотя в прошлом далеко не все платили), Британская Железная Дорога является наилучшим способом передвижения, если вас много, и к тому же в этом случае не нужно останавливаться, чтобы есть и пить. Что еще вас интересует? Ранее, когда вагоны были еще старого образца, существовала возможность находить себе в них вооружение, и многие разгромленные поезда доказывают это Межгородские поезда, как и в подземке, представляли собой движущиеся поля битв, порой весьма серьезных, между суппортерами, едущими на разные матчи, особенно поезда; движущиеся в северном направлении; так как Cockney Reds практически неизбежно входили в контакт с той или иной вражеской группой.

Также очевиден тот факт, что поездки на выездные матчи дают отличную возможность останавливаться в городах по дороге и устраивать в них беспорядки, что и происходило все эти годы. Общеизвестно, что многие северные мобы предпочитают путешествовать на поездах и делают пару остановок с целью «освежиться»; прежде чем прибудут в пункт назначения. Это неминуемо приводит к стычкам, которые, с учётом того, что полиция не всегда уделяет им должное внимание, легко превращаются в нечто гораздо более серьезное. Несколько лет назад все в нашем городе хорошо знали, что если «Эвертон» играет дальше на юге, то его фаны на обратном пути остановятся в определенном пабе. Это, конечно, постоянно приводило к массовым дракам с местными группами других клубов, пока полиция наконец не сообразила, что к чему. Похожим образом в начале восьмидесятых матч «Бирмингема» в Уотфорде означал столкновения на почти каждой станции между этими двумя городами.

Автодороги, далее, дают возможность фирмам устраивать засады и применять тазику бей-беги, так как в этом случае все можно сделать в считанные минуты, не привлекая внимания полиции. Многие мобы спокойно покидают город, а затем возвращаются несколькими часами спустя, когда никто, по крайней мере полиция, уже ничего не ждет. Сервис-станции, ранее всегда тепло встречавшие суппортёров, сейчас представляют отличное место для проявления активности едущих на выезд групп. Как мы уже говорили, мобильные телефоны сейчас широко используются для обмена информацией внутри фирмы, это также позволяет членам моба разделяться и ехать отдельно, чтобы потом собраться в условленном месте.

В прошлом сервис-станции были достаточно опасными местами в дни матчей, потому что никогда нельзя было предвидеть, что (кто) ждет вас там. По ряду причин сегодня все по другому Если мы останавливаемся на такой станции; полной суппортеров другого клуба, мы ограничиваемся разговором, и они тоже. Часто, однако, в таких местах работает разведка мобов, Лондонские клубы никогда не сражаются друг против, друга за пределами Лондона, они могут играть в футбол или объединяться для махача против северян, но в наши дни эти вещи случаются все реже.

Одной из отрицательных сторон для отправляющегося на выезд фана является погода, так как неизвестно, какой она будет, пока вы доберетесь до места назначения. В зимние месяцы матчи часто переносят, но если вы уже выехали, что тогда? Тогда вы достаете газету и ищете другой матч, а так как на большинство крупных матчей сложно купить билеты, то вероятнее всего это будет матч клубов низших дивизионов. Это, конечно, причиняет местным массу неприятностей. Они внезапно оказываются лицом к лицу с нежданной, и часто неопознанной, группой, и если этот моб знает свое дело, то могут начаться серьезные проблемы. Хуже того, оппоненты с перенесенной игры, или даже два моба с разных стадионов могут отправиться на один и тот же матч. Много лет назад мы поехали смотреть игру «Уотфорда» в Йорке. Всю дорогу шел снег, и мы уже думали, что игру перенесут. К счастью, этого не случилось, но на трибунах мы столкнулись с мобами «Брэдфорда» и «Ротерхэма», чьи матчи отменили. Это был полный беспредел. Полиция просто не знала, что делать, потому что мало того, что они столкнулись с в два раза большим количеством народа, чем они ожидали, так еще это были люди. приехавшие исключительно ради беспорядков.

Помимо погоды, другая проблема, сопровождающая выезда — полиция, Если вы едете на поезде, то столкнетесь с ними быстро, но если вы используете автотранспорт, то можете встретить их только у стадиона. Иногда они останавливают вас, как только вы съезжаете с трассы, и направляют по разработанному ими маршруту (который не всегда ведет к стадиону!). Связанные с полицией проблемы освещаются в другой главе, но мы не можем не заметить, что полицейские слишком часто принимают всех фанов за хулиганов, что не может, естественно. понравиться тем суппортерам, которые и не думают ни о каких беспорядках.

И вот наконец вы выходите с вокзала или автостоянки, пятьдесят готовых ко всему парней, представители закона ждут на другой стороне дороги, и ощущения настолько сильны, что их нельзя передать словами. Что происходит дальше? Песни и тонны шума — вы не можете себе представить. Должны же местные узнать, что вы приехали. Все это часть того, что называется «быть фаном». Следующий шаг — найти паб и разместиться в нем; в наши дни, скорее всего, паб вам «рекомендует» полиция. Все это вполне соответствует ожиданиям тех, кто привык воспринимать футбольных фанов как пьяных бездельников, коротающих время в ожидании начала матча.

Если в пабе все прошло благополучно — то есть если на вас в нем не напали наступает время, когда приходит пора отправляться на стадион. Полиция, все время приглядывающая за вами, обычно сопровождает вас к стадиону. Это дает вам еще один шанс полить грязью местных суппортёров, прежде чем вы попадете на сектор. После игры полиция некоторое время (то есть сколько им нужно) задержит вас на трибуне. после чего эскортирует обратно к поезду или автобусам, сопровождаемая по пятам несколькими местными «героями», которые знают, что они в безопасности.

Однако те фаны, которые интересуют нас в данном случае, не довольствуются несколькими пинтами в пабе и зарядами в адрес оппонентов. Для едущего на выезд моба задача предельно ясна: спровоцировать как можно больше беспорядков в городе и/или зайти на домашний сектор, что означает, как мы уже говорили, унижение принимающей стороны и полную победу гостей. За исключением тех случаев, когда приезжие фаны прорываются на поле и берут домашний сектор штурмом (или оппоненты с двух сторон высыпают на поле, и начинается полный беспредёл), есть только один способ проникновение поодиночке, а это чертовски опасная игра. В наше время этот путь редок, потому что тех, кто выбирает его, ждут серьезные проблемы — в лице местных фанов или полиции, или тех и других сразу. Если же вам удается беспрепятственно пройти стюардов и полицейских, то возникает вопрос, что делать внутри. Если вы сгруппируетесь, то будете неминуемо обнаружены и атакованы местными фанами. Если вы стоите поодиночке и ждете сигнала, которым обычно служит гол, то можно ожидать, что кто-нибудь обратит на вас внимание как на незнакомца. Тот факт, что окружающие вас люди, как правило, хорошо знают друг друга, уменьшает шансы на сохранение конфиденциальности, и единственная приемлемая для вас тактика — утверждать, что вы обычно сидите на другой трибуне (но в таком случае, почему сейчас вы здесь?).

В наши дни все по другому, что связано с техническими новшествами на стадионах, и мобы сместили акценты в сторону пабов. Мы уже рассматривали вопрос о скаутах и споттерах; но совершенно очевидно, что паб местного моба можно найти и без их помощи, так как спустя годы большинство из них становятся хорошо известны. Однако методы нападения на них бывают весьма различны, а иногда даже довольно остроумны, как показывают некоторые сообщения, помещенные в данной книге. Атака производится любым возможным путем, через двери, окна, даже подвал, но самый интересный случай рассказал нам один человек из довольно известного моба. Они были в своем пабе, когда вдруг зазвонил телефон. Бармен попросил тишины, затем выключил телефон и сказал: «Я не знаю, кто это, но он сказал, что это для всех вас», после чего моб оппонентов с ревом ворвался внутрь. Здорово разыграно!

Для многих фанов визит в Лондон — возможность оттянуться и весело провести время. Но есть одна вещь, которую боятся все — Лондонское метро. Рассказ, присланный Дж. Ф., файом «Ипсвича», показывает, что эти страхи не лишены оснований.

Это произошло лет шесть назад. Мы играли в гостях против Шпор, и мы (нас было около 50 человек) приехали поездом за день до матча, чтобы поразвлечься в Сохо и осмотреть город. Поскольку сезон только начался и на улице было довольно тепло, мы ночевали на Трафальгаре, точнее «пытались ночевать» в атмосфере непрерывного гудежа, обычно сопровождающего выезда. Мы даже встретили банду фанов «Эвертона», которые сначала вели себя неплохо, но в конце концов оказались обыкновенными мудаками — как и все скоузерс — которых мы все знаем и ненавидим. Утром зашли в McDonald's с целью пробития завтрака и заправки несколькими галлонами кофе; затем решили поехать в северный Лондон, дабы пробить паб и заняться традиционным поглощением пива и «песнопениями» перед игрой.

Так как мы ехали на метро, мы встречали небольшие группы суппортеров, направляющихся на матчи. И поскольку нас было много, это было весело. Особенно поглумились мы над группой фанов «Лейтон Ориент» — боже! Сколько, наверное, они страдают, поддерживая такой клуб! В общем, мы сели в вагон — черт знает, что это была за станция — но там лазили фаны «Вест Хэма». Сотни Молотобойцев. Они увидели нас до того, как поезд остановился. Как только двери поезда открылись, эти ублюдки ввалились внутрь. Один из них шел прямо на меня, и в его взгляде была только ненависть. Он перепрыгнул через сиденья, и прежде чем я успел среагировать, ударил меня головой о стекло, а затем переключился на кого-то другого.

Нет, мы отнюдь не были ангелами, как и все, участвующие в околофутбольных мероприятиях, но это были сумасшедшие люди, жаждущие крови, и мы испугались. Неожиданно двери поезда закрылись, и около пятнадцати рыл из них остались в вагоне. Все поменялось. Мы прыгнули на них и конкретно прессанули, но поезд не двигался с места, и остальные подонки стояли и смотрели, как мы валим их дружков. Точнее, не «стояли и смотрели», а, точно взбесившись, пытались всячески проникнуть в вагон. И что вы думаете? Эти гребаные двери снова открылись, и они влетели внутрь. В это время мы вытащили ножи, и они ничего не могли поделать, несмотря на всю свою злость. В эту минуту мы действительно дрались за свою жизнь. Наконец мы их оттесняем из поезда, и двери закрываются снова. Но двое наших остаются снаружи, на платформе. Мы пытаемся вырваться из поезда, который, кстати, опять не двигается с места. Тем временем наших успели завалить и порезать; мы неистово рвались наружу, чтобы остановить это. Боже! Я никогда не видел людей, пострадавших больше, чем они. Это было по-настоящему ужасно, и я даже не понимаю, как люди могут делать такие вещи. Они держали одного из наших так, чтобы могли его видеть, а мы в это время бушевали в вагоне.

Двери снова открылись, и мы вылетели оттуда, как свора бешеных собак, но эти твари уже свалили, даже те из них, которых мы успели неплохо прессануть в вагоне. Я не говорю, что они побежали, потому что банды типа этой не бегают ни от кого и ни от чего. Возможно, у них была забита стрела с кем-нибудь, я не знаю, но ничего подобного я в жизни не видел, и, надеюсь, больше не увижу. В тот день мне преподали два урока, и я их запомню на всю жизнь. Я никогда больше не поеду на метро и никогда больше не поеду на выезд на Аптон Парк. Эта банда показала мне, что к чему. То, как они атаковали и потом исчезли, было ужасно.

Если вы поговорите с любым суппортером о поездках на выезда, он обязательно начнет рассказ с лучшего своего выезда. Для большинства людей, особенно мужчин; обязательно важна победа сама по себе, но не все поездки проходят в соответствии с планом. Следующие два сообщения, присланные нам нашими приятелями, суппортерами «Уотфорда», хорошие тому примеры, и кроме того, в них сказано все, что может быть сказано о поездках на автотранспорте.

День начался как все субботние дни. Мы встретились где обычно, пропустили пару пива, и выехали на автобусе на М1. В те дни мы никогда не ездили с клубом болельщиков. Обычно мы нанимали автобус в местной фирме, которая почти всегда отправляла с нами одного и того же водителя. Он был фаном нашего клуба, так что у нас с ним не было проблем; кроме того, он всегда останавливался, где мы хотели, что означало, помимо прочего, хорошие чаевые для него. Однако поехавший с нами в этот раз водитель не интересовался футболом, и все, что мы могли сделать, это уговорить его включить спортивную программу на его гребаном радио.

Автобус не был заполнен под завязку — нас было тридцать два человека, вполне достаточно, чтобы не беспокоиться. Поездка, как всегда, представляла собой смесь глумежки, поглощения пива и остановок с целью выделения продуктов переработки данной жидкости в окружающую среду, и остановки эти вконец достали нашего водилу. Но черт с ним, бабки-то платим мы! Частые остановки и водитель виноваты в том, что мы приехали поздно, и нам пришлось остановиться на стоянке рядом со стадионом — в пяти минутах ходьбы. Мы мало что знали о «Ковентри». Пару лет назад мы играли с ними в Кубке Лиги, тогда один чел потерял глаз в махаче в паркинге. Тем не менее в этот раз мы не ожидали ничего серьезного, потому что ни от кого не слышали о них ничего плохого.

Лично для меня дорога к стадиону — лучшая часть любого выезда: песни, заряды, люди, с удивлением и страхом глядящие на нас. Это просто офигительно, и адреналин горячит кровь. Мы сгруппировались, образовав плотную группу, производили столько шума, сколько это вообще возможно, так что местные не знали, что и думать. Так как мы подошли к стадиону позднее других, то полиция отправила нас на сектор внизу трибуны. Остальные наши были на главной трибуне, позади нас. Но что удивило нас больше всего, это то, что там, где мы сидели, не было ограждений, и справа от нас был небольшой моб из примерно тридцати поклонников «Ковентри», которые не очень обрадовались нашему появлению Мы здесь, переполненные энергией, мы вместе, и рядом враг. Это Рождество и Пасха в одном флаконе — по крайней мере было похоже на то.

Во время игры мы глумились так, насколько были способны, только стараясь особо не привлекать внимания полисов. Большинство клубов в те дни думали о нас как о легкой мишени — пока они не сталкивались с нами лицом к лицу, тогда они понимали свое заблуждение. Мы беспрерывно повторяли наш боевой заряд, так что фаны «Ковентри» не знали, что о нас думать — то ли мы просто лохи, то ли сумасшедшие. Но так как мы продолжали петь, то они начали собираться рядом, пока их не стало значительно больше, чем нас, и тогда они стали вести себя все более нагло, очевидно, радуясь тому факту, что нас (по их мнению) преподнесли им будто на тарелочке. Однако к этому моменту не произошло ничего более серьезного, чем обмен несколькими ударами в туалетах и буфете. Полисы также заинтересовались нами, особенно после нескольких раздавшихся в их адрес оскорблений. Рождество, таким образоги, быстро превратилось в Хеллоуин.

Когда игра закончилась — мы выиграли 1–0 конечно, и парни вовсю отрывались — все фаны «Ковентри» были выведены с трибуны полицейскими, а мы оставались внутри, как обычно. К этому времени выпитые градусы выветрились, и в душу стали закрадываться сомнения, но черт с ним, главное, что мы выиграли и были вполне довольны собой. Однако, тут мы поняли, что у полисов несколько иные планы относительно нашей банды, поскольку они не отправили нас в тот выход. через который покидали стадион остальные приезжие фаны. Вместо этого нас провели вдоль поля к другому выходу, который находился за воротами в совсем другом конце. Они сопроводили нас, открыли ворота и буквально вытолкали на улицу, закрыв их за нами со зловещим стуком, напомнившим фильмы про Дракулу.

Мы оказались, таким образом, на пути к стоянке, где находился наш автобус, но дорогу нам блокировал их основной моб — не только те, что были на трибуне рядом с нами, но также парни из-за ворот. Все выглядело таким образом, как будто полисы специально подставили нас, а сами исчезли, с тем чтобы дать возможность местным прыгнуть на нас, а потом свалить. Вначале моб «Ковентри» воззрился на нас в удивлении; полагаю, они подумали, что мы идем за ними, однако, увидев, как парочка наших кинулась назад, пытаясь открыть ворота, они поняли, в чем дело. Однако несколько пинков быстро вернули малодушных в строй Таким образом, был только один путь — сквозь местных фанов, и когда один из них шагнул вперед и прокричал: «давайте, кокни», мы ринулись вперед, и началось мочилово.

Мы оттеснили их в сады на другой стороне улицы и перемахнули ограждение следом за ними; они стреманулись. Мы прогнали их немного, потом развернулись по направлению к паркингу, но часть их моба перегруппировалась и заняла позицию как раз между нами и нашей целью. Опять же, другого выхода не было: мы не могли ждать, пока они прыгнут на нас, и прыгнули сами, но в этот раз некоторые из них держались стойко. Тем не менее, используя кулаки, ноги и все, что попалось под руку, мы добились своего. Хотя некоторые наши и получили повреждения, в целом все прошло сравнительно легко. Но сейчас мы были уже здорово возбуждены, и кто-то даже стал преследовать местных дальше по улице. Что и требовалось доказать, подонки. Когда мы вернулись на стоянку, мы могли похвастать достигнутым результатом. Нет ничего приятнее, чем погнать кого-нибудь на выезде.

Когда мы собрались на стоянке вместе с пассажирами остальных автобусов, небольшая группа фанов «Ковентри», собравшаяся позади нас у железной дороги, начала метать в автобусы булыжники, с очевидными последствиями. Массивный забор не позволял нам добраться до них, тогда мы открыли ответный огонь, и они испарились, оставив нас в весьма приподнятом настроении, и только водилы были не рады. Но такова их работа. А фанам «Ковентри» хочу сказать две вещи; идите в задницу — и, в конце концов, мы не кокни.

Суббота и выезд в Брайтон, чего еще вам нужно? Да, еще немного, потому что на дворе стоял ноябрь, было чертовски холодно, и магазины на побережье были закрыты. Но я впервые отправился на Голдстоун Граунд [66], и мне все нравилось. Поэтому я выехал рано, чтобы успеть заточить чего-нибудь рыбно-картофельного в качестве обеда. Мы пропустили несколько пинт в клевом пабе в центре и отправились к стадиону; за исключением начавшегося дождя никаких неприятностей не произошло. В то время — а может быть, и сейчас — гостевая трибуна была лишена козырька, и мы насквозь промокли, что не очень здорово, когда впереди тебя ждет долгая дорога домой, но наши парни уже к перерыву вели 3–0, и на мелочи можно было не обращать внимания. Их команда была просто мертвой, и мы вовсю отрывались — это был чертовски прекрасный денек.

Когда игроки отправились на перерыв, мы начали разглядывать местное мудачье, которое находилось примерно в 200 футах от нас, отделенное ограждением. Весь первый тайм мы обменивались оскорблениями, но сейчас мы искали специфическую мишень, и одна парочка привлекла наше внимание. Это были парень с девчонкой. Он выглядел как полный лох, она — как полнейшая мразь, чудесная комбинация. Мы вылили на них столько грязи, что даже самим стало немного стыдно. Ее мы обзывали всем, что только приходило нам в голову, и хотя она делала вид, что не обращает внимания, ей это не очень-то удавалось. С другой стороны, он просто бесился от злости, что не могло нас не радовать. Чем больше мы смеялись и издевались, тем больше он бесился. Когда игроки снова вышли на поле; мы уже устали, но этот чел все еще вел себя как безумный, и мы старались продолжать время от времени.

Ближе к концу игры, которую мы выиграли более чем легко, по стадиону объявили, как обычно, что нас задержат на трибуне, пока не выйдут все местные. На фиг надо, решили мы вдвоем, и перед самым финальным свистком проскочили на выход, и ворота закрылись сразу вслед за нами. Мы оказались одни и, к нашему ужасу, как вы думаете, кто находился через дорогу от нас с примерно двадцатью своими приятелями? Тот лох и его чикса! «Черт», — успел я подумать, — «так я и знал?» Честно, мы думали, что нам крышка, когда кто-то из них увидел нас и закричал: «Это двое из тех ублюдков!»

Столкнувшись со столь ужасной ситуацией, мы могли делать только одно. Крича «давайте, мрази!», мы выскочили на дорогу, встав в стойку, столь любимую футбольными фанами — руки в стороны, ладони вверх. Их это немного шокировало, они попятились назад фута на три, и мы уже начали думать, что у нас появился шанс слинять. Но в этот момент ворота за нами открылись, и остальные наши вылетели на улицу, и когда их моб прыгнул на нас, им пришлось столкнуться лицом к лицу с нашей основой, и завязался махач. Мы развернулись и побежали в направлении, где была припаркована наша машина, умирая со смеху. Мы не могли поверить в свое счастье.

Когда мы нашли свою машину и наспех перекурили, то обнаружили, что это чертово чудо техники не заводится, так как что-то случилось с зажиганием или еще с чем-то. Ни за что на свете я не собирался вылезать и начинать копаться в двигателе, так что мы просто сидели в машине, ждали и слушали радио, как обычно по субботам. По прошествии десяти самых длинных минут в моей жизни, произошло неизбежное — их моб вырулил из-за угла и стал проходить мимо нас. Мы быстро спрятались между сиденьями. Они уже почти прошли, когда мой приятель поднял свою гребаную голову, чтобы посмотреть, что происходит, и они заметили его. С торжествующим видом они окружили машину, и прежде чем мы смогли вылезти, заблокировали двери. Они были на вершине блаженства: поймали не просто двух фанов противника, но тех, кто издевался над ними весь день. У них появился шанс выместить на нас все то, что они получили от всех нас. Все, что я мог делать — это жать на сигнал в надежде, что подоспеют полицейские и спасут меня.

Напрасные надежды. В считанные секунды ублюдки разнесли всю машину. Мы сидели как бы в ловушке, и что самое неприятное, они успели свалить до прибытия полисов. Когда я объяснил им, что случилось — чтобы они не могли нам что-нибудь инкриминировать, конечно — эти свиньи не смогли удержаться от смеха. Они нашли, что это весело, ублюдки. Вдобавок ко всему, гребаный автомобиль завелся, когда один из них попробовал. Я чувствовал себя полнейшим идиотом, когда возвращался домой на машине со вмятинами на каждой панели. включая крышу, но это были цветочки, а ягодки начались, когда на следующий день я отправился возвращать ее в фирму, где нанимал. Видели бы вы их лица!

Следующие три сообщения, присланные нам фанами различных клубов, рассказывают о некоторых более неординарных событиях, происходящих во время поездок на выездные матчи.

Это был, в общем-то, не слишком значительный эпизод, но даже спустя асе эти годы у меня сразу поднимается настроение, когда я вспоминаю о нем. Мы ехали на поезде в Болтом на матч Кубка Лиги, который должен был состояться в будний день, и всю дорогу один махач сменял другой — засады разных клубов и все такое прочее. В те дни на Британской Железной Дороге, благослови ее господь, были еще вагоны старого образца, что означало, что люди из одной части поезда могли свободно атаковать и быть атакованы людьми из других частей. Ничего особенно серьезного — да в конце концов, как почти всегда — просто способ весело убить время. Всегда находилось что-то, не дававшее нам умереть со скуки. Я помню, как во время поездки в Ипсвич мы запихали какого-то чела в багажный отсек, а сами отправились на игру. Как вы можете себе представить, он уже не был тем прежним счастливым человечком, когда мы вернулись, особенно учитывая, что большую часть времени находился вверх ногами. Более помятой морды я в жизни не видел!

Ну так вот, возвращаясь к делу, по дороге мы занимались глазением в окна, пытаясь узреть каких-нибудь фанов, мачты освещения и были озабочены предстоящей игрой, вспоминали прежние поездки в Болтон и столкновения с их суппортерами. Как обычно, когда мы подъехали к Уигану, поезд замедлил ход, и все начали чертыхаться. В то времена поезда всегда останавливались в Уигане, хотя никто не знал, почему. Правда, в тот раз мы остановились не на самом вокзале, а на мосту, под которым проходила одна из центральных улиц. Конечно, все подорвались к окнам, надеясь вдоволь поиздеваться над жалкими северянами, занятыми шоппингом, но когда мы высунули головы, нашим азорам открылась более интересная картина.

Прямо под нами в полицейском кольце находились примерно 300–400 фанов «Манчестер Сити», готовившиеся отправиться на Спрингфилд Парк [67] на матч против «Уигана». Мы начали осыпать их оскорблениями, они — отвечать нам тем же. Потом кто-то кинул в них несколько рулонов туалетной бумаги. Затем кто-то из наших вырвал лампочку из гнезда и швырнул вниз. Это послужило сигналом, после чего вслед за ней отправились почти все лампочки поезда, после чего — металлические рамы окон и так далее. Они пришли в бешенство и бегали с места на место, пытаясь избежать устроенного нами душа. Копперы просто не знали, что и думать, но вскоре им пришлось прилагать немалые усилия, чтобы остановить фанов «Манчестер Сити», которые пытались прорваться на вокзал и добраться до нас. Конечно, нас радовало сознание собственной безопасности, и мы получили возможность наслаждаться великолепным зрелищем их столкновений с полицией.

После всего этого поезд тронулся довольно быстро, так что у полисов не было времени достать нас, хотя я думаю, что им хватало забот с манкунианцами, чтобы думать о нас. Я надеюсь, что они прочтут это, потому что хочу сказать им, что где бы я ни встретил фана «Манчестер Сити», я сразу вспоминаю тот вечер и нашу проделку.

Помещенное ниже письмо, которое прислал Энди из Бирмингема, показывает, как даже маленький моб может быть причиной серьезных неприятностей.

Довольно долгое время я входил в небольшую группировку парней, поддерживавших «Виллу» на домашних и выездных матчах. Без ложной скромности могу сказать, что мы были способны на большее, чем просто обеспечение собственной безопасности. Нас было всего примерно двадцать человек, но на играх, как правило, присутствовало обычно не больше пятнадцати — у некоторых был скользящий график работы, и они не всегда могли бывать на футболе. Мы постоянно стремились поддерживать свою репутацию; для нас не имело значения, с каким клубом мы играем — если мы могли добиться результата, мы его добивались. Мы старались держаться в стороне от основных мобов «Виллы», так как за ними пристально следила полиция, и мы никогда не ездили с какой-либо организованной группой, так что всегда могли останавливаться, где хотели. Обычно мы нанимали автобус по месту работы одного из наших парней, что давало нам возможность пить и устраивать срач в автобусе всю дорогу, особенно на дальних выездах. Кроме того, если что-нибудь намечалось, водитель тут же открывал заднюю дверь, откуда высаживался десант. Я не раз видел, как противники приходили в замешательство, когда открывались задние двери. Это засада в классическом, так сказать, исполнении.

Один из наших излюбленных трюков заключался в подмене номеров, так что мы могли устраивать различные беспредельные вещи, и мусора не могли вычислить нас. Конечно, это немного рискованно, всегда есть вероятность, что вас могут остановить на шоссе, но мы знали, что отправляемся не на пикник. Часто мы занимались вполне обычными вещами, то есть высаживались у пабов, выносили стекла и так далее, но наилучшие махачи происходили на сервис-станциях и прочих подобных местах. Далее я расскажу об одном таком случае, стоящем вне конкуренции благодаря достигнутому в нем результату.

Мы играли с «Форест», и хотя в пути случились некоторые мелкие происшествия, в целом это был достаточно спокойный день для нас, и надо сказать, что мы вообще не слышали о чем-либо серьезном, произошедшим в тот день. Команда играла хреново и проиграла, но поскольку большинство из нас были пьяны, мы этому не слишком огорчились. Примерно через полчаса мы, покружив немного по улицам города, отправились назад в Бирмингем. Когда мы остановились на светофоре, один из парней засек миниавтобус с фанами «Фореста», стоявший за нами, и мы решили вальнуть их, отомстив таким образом за события прошлого года. Когда загорелся зеленый, наш водила тронулся очень медленно, с таким расчетом, чтобы к тому моменту, когда зажжется желтый, оказаться перед ними. После этого он остановился; другие автолюбители, естественно, взбесились — сигналили и все такое прочее. Мой приятель вылез и начал кричать им «идите в задницу».

Как вы можете представить, появление оскорбляющего всех фана «Виллы» мало кого обрадовало, и водитель миниавтобуса также вылез, чтобы что-то ответить. Но в ту секунду, когда он сделал это, мы выскочили наружу. Один из наших прыгнул на водилу, и прежде чем он понял, что происходит, он уже находился на асфальте. Я обежал его, вытащил ключи из зажигания и забросил куда-то через дорогу, после чего присоединился к остальным, вступившим в махач с их шайкой, члены которой, вопя, выбирались на улицу. Один наш чел захлопнул дверь их вана, она некисло ударила одного из них по лицу, и тот свалился внутрь, как мешок. Потом мы принялись за остальных, большинство из. которых сделали ноги — такие вот, изволите видеть, бойцы.

К этому моменту мы полностью блокировали шоссе, миниавтобус двигаться не мог, и не было похоже, чтобы кто-то из людей, сидевших в машинах позади нас, собирался прыгать на нас. Тогда мы разнесли их ван, в считанные секунды разбив стекла, фары и проколов шины, потом запрыгнули в свой и слиняли. Как только мы отъехали на приличное расстояние, мы остановились и прикрутили настоящие номера, с чем и двинули домой. Мусора даже не обратили на нас внимания, лохи.

Следующее сообщение отражает проблемы, с которыми приходится иногда сталкиваться рядовым гражданам, попавшим в «не то» место в «не то» время. Хотя столкновения происходят, как правило, между враждующими группами, часто в подобных ситуациях страдают посторонние.

Как известно любому футбольному фану, поездка в (или через) Лондон на выездной матч всегда означает выброс в кровь порядочной дозы адреналина, который начинается с того момента, когда поезд подъезжает к вокзалу. В нашем случае, это Истон. Вам гарантированно придется столкнуться с мобами большинства лондонских клубов, патрулирующих окрестности вокзала, особенно тех, кто ждет определенных оппонентов, но настоящая чума начинается в метро. Конечно, это чертовски стремно, но в то же время это приносит фантастические ощущения. Одна из вещей, которым учатся очень быстро — это то, что метро — очень опасное место. Выйдя с вокзала, вы можете столкнуться с возникшим словно из ниоткуда мобом в 50-100 рыл, и таким образом обнаружить, что ношение цветов или скандирование зарядов — не самая хорошая идея. Я испытал это на собственном опыте. Мне приходилось видеть дебилов, обычно это люди, первый раз попавшие в Лондон, которые чувствуют себя эдакими королями и начинают оскорблять всех встречных мирных граждан, то есть тех, с кем это можно делать безнаказанно. Я ненавижу подобные вещи. С другой стороны, когда нам случалось проходить мимо каких-нибудь серьезных банд, таких, как «Вест Хэм» или «Челси», я всегда отмечал тот факт, что они обычно настолько сконцентрированы на своей конкретной цели, что вообще игнорируют вас, ну или в крайнем случае немного польют грязью, но не станут прыгать.

Несколько лет назад мы отправились на выездной матч против «Фулхэма». Он прошел без каких-либо неприятностей, хотя мы и ожидали их со стороны «Челси», так как за несколько лет до того у нас была с ними заварушка. На обратном пути на Истонский вокзал мы собрались вместе, маленький моб из примерно пятнадцати человек, чтобы держаться друг друга. Мы надеялись, что к тому времени, когда мы приедем на вокзал, большинство других мобов уедут, потому что от станции метро Патни Бридж ехать долго. Но когда мы поднялись на эскалатор, то заметили небольшие группы парней, очевидно кого-то ожидающих. Это было совсем не то, о чем мы мечтали. Когда мы вышли наверх, все проследили за нами взглядом, в общем, ощущение сродни тому, какое бывает, когда по ошибке попадаешь в чужой паб — вы понимаете, о чем я. Плотно сгруппировавшись, мы двигались дальше по направлению к нашей платформе, но по пути нас догнали двое парней и спросили, кто мы такие. К нашему облегчению, оказалось, что это фаны «Арсенала», вычисляющие фанов «Ливерпуля», так что они оставили нас в покое.

Они играли со скоузерс на Хайбери, и видимо что-то там произошло, поскольку они ждали, когда те появятся, чтобы сесть на северный поезд. Взглянув на соседние пути, мы увидели парочку фирмачей, что означало, что приехавших скоузерс было где-то от 400 до 800. Так как Канониров было около восьмидесяти, было ясно, что махача не избежать. После некоторых колебаний мы решили немного задержаться, так как сами ненавидим скоузерс, и при возможности прыгнуть на них. В крайнем случае, думали мы, мы всегда успеем свалить.

Внезапно на вокзале появились копперы, готовящиеся к встрече скоузерс, а из метро послышались песни и заряды. Канониры начали группироваться, и полисы увидели, что им придется столкнуться с проблемой. Представляете, какой шум был внутри Истона? Он еще усилился, когда первые из них увидели, что их ждут, и передали остальным своим. Копперы по непонятной причине вместо того, чтобы изолировать Канониров, решили сосредоточиться на скоузерс, но они все прибывали и прибывали, так что у полиции просто не хватало сил справиться с ними. Канониры двинулись им навстречу, и я готов признать, что они более боевые парни, чем мы, потому что мы остались сзади. Но когда все скоузерс вышли из метро, они осознали, что их моб гораздо больше, чем моб «Арсенала».

Канониры тоже поняли, что они в огромном численном меньшинстве, и их бойцы начали понемногу отходить, один за другим. Но тут скоузерс прыгнули на них, и началось нечто. Фаны «Арсенала», а вместе с ними и все остальные, бросились врассыпную. Я схватил чемоданы какой-то женщины, делая вид, что как добропорядочный гражданин хочу помочь ей сесть в поезд, хотя в действительности мной руководило только одно желание — избежать того, чтобы выглядеть как футбольный фан, и в частности, как фан «Арсенала». Та женщина, должно быть, подумала, что я собираюсь подрезать ее добро, или что я сумасшедший, но тут она поняла, что вокруг идет массовая драка, и вместе со мной помчалась к ближайшей свободной платформе.

Скоузерс отрывались вовсю, они разграбили все магазины, до каких смогли добраться. Наверное, для них это был просто рай — они громили все и вся, до чего дотягивались их руки, и никто не мог остановить их. Другие же их ублюдки в это время докапывались до всех, кто хотя бы отдаленно внешне походил на футбольного фана, и множество невинных людей было завалено. В общем, место действия являло собой тотальный хаос.

И тут я увидел одну из наиболее идиотских вещей, виденных мною в жизни. Полисы, так «блестяще» справившиеся со своей задачей, ворвались внутрь на лошадях. Можете ли вы представить себе нечто более идиотское? Ну да, лошади внутри Истонского вокзала! Понятно, что у полисов была истерика, но это решение только подлило масла в огонь. Скоузерс были в ударе, и теперь они принялись за копперов, швыряя в них что попало и пиная лошадей. Примерно на десять минут скоузерс стали полноправными хозяевами Истона. Определенно, в тот день у них был хороший шанс отплатить полисам за кое-что. Полисы перепугались и не выдержали давления; где-то через десять минут ситуация разрядилась сама по себе, и скоузерс отправились к поездам. Они производили непередаваемое количество шума, но когда все понемногу пришло в норму, полисы вернулись и повязали столько людей, сколько смогли. Конечно, это были не основные, которые уже давно спокойно сидели в вагонах, а в большинстве своем те, кто пытался стоять в стороне во время этого беспредела. Господь ведает, что случилось с ними в участке. Я думаю, мало им там не показалось.

Я все еще не могу поверить, что в наши дни возможно такое — конная полиция внутри Истонского вокзала. Я бы и не поверил, если бы не видел своими глазами. То, что они появились не сразу, еще хуже для полицейских, потому что это значит, что у них было время обо всем подумать-Полагаю, после всего случившегося кому-то вставили, и вряд ли когда-нибудь на Истоне снова появятся лошади. Среди фанов лондонских клубов существует определенное неписаное правило, которое, насколько мы можем судить по своему опыту, соблюдается уже в течение многих лет. Когда вы находитесь за пределами Лондона и встречаете другой лондонский клуб, вы базарите, играете в футбол или объединяетесь, но не сражаетесь между собой. Из этого правила есть очевидные исключения, касающиеся мобов таких считающих себя лучшими в мире клубов, как «Вест Хэм» и «Миллуолл». С другой стороны, существуют многочисленные примеры в самом деле фантастических футбольных матчей, проходивших у сервис-станций между мобами, в которых принимало участие до сотни человек с каждой стороны, так что недостатка в запасных у них не было. Справедливости ради нужно сказать, что также было много случаев, когда лондонские мобы совместно громили эти станции или объединенными силами прыгали на оппонентов, причем мобы таких клубов, которые на играх между собой готовы разорвать друг друга на части. Конечно, выгоду из этого правила извлекают прежде всего маленькие клубы, которых во время поездок зачастую противники рассматривают как легкую добычу. Однажды на севере страны я был свидетелем эпизода, когда на заправке остановились фаны «Фулхэма», которых поджидали суппортеры «Транмера», оказавшиеся настолько несообразительными, что не поняли, что означает для них прибытие туда же семи автобусов «Чарльтона», и естественно, махач начался спустя какие-нибудь двадцать секунд.

В наше время заправочные станции являются гораздо более безопасным местом, нежели в семидесятые и восьмидесятые, что связано прежде всего с повсеместной установкой скрытых камер наблюдения на автостоянках. Запрыгнуть в проходящий мимо транспорт после драки и слинять маловероятно, так как полиция появится спустя считанные минуты, и необходимые доказательства будут у нее под рукой. Тактика «бей-беги» ныне используется а других местах, Следующее сообщение представляет собой исключение из неписаного лондонского правила, мы поместили его здесь с тем, чтобы подтвердить, что о нем все знают и почти все ему следуют.

Мы возвращались домой с северного матча на автобусе, когда уставший водитель решил остановиться на заправочной станции, так что у нас появилась возможность отлить. Так как внутри станции было много народа, мы вдвоем решили перейти через мост на станцию на другой стороне; отлили, купили чего-то в магазине и пошли назад. Когда мы шли по мосту, мы встретились с еще одной группой парней, и, заметив на одном из них тишот «Тоттенхэма», я — проронил: «А, жиды!», как большинство фанов называют суппортеров «Тоттенхэма». Услышав это, один из них обернулся и закричал: «Ты кого жидами назвал?», и ударил меня в лицо. Я упал, этот тип прыгнул на меня снова, но мой приятель крикнул: «Стой, стой! Мы из Лондона!»

Услышав его, остальные фаны Шлор схватили своего чела, оттащили от меня и прижали к стене, чтобы успокоить. «Черт, парни, прошу прощения», — сказал этот чел. «Ты в порядке, приятель?», — спросили меня остальные, — «извини его, он слишком много выпил». После того как они поняли, что мы из другого лондонского клуба, и ситуация таким образом разрядилась, они спросили нас о нашей игре. Мы сделали то же самое, после чего отправились назад в свой автобус, полный не терпящих оказаться дома парней. Не знаю, что беспокоило меня больше — мое уязвленное самолюбие или рассеченная губа, и мой приятель дал мне просраться, чтобы я держал свой длинный язык за зубами. В общем, этот урок я запомнил.

Из тех нескольких редких случаев, когда моя принадлежность k футбольным суппортерам вызывала у меня чувство стыда, лишь один не связан с матчами сборной Англии или английских клубов заграницей. Наша репутация как худшей организованной группы со времен СС в основном основана на событиях семидесятых и восьмидесятых годов, и нетрудно заметить, почему получили ее именно англичане. Достаточно оглянуться на события в Турине 1980 года, когда полиция применила слезоточивый газ против английских суппортеров, после того как они устроили беспорядки на игре против Бельгии, чтобы понять, почему люди так упорно ненавидят всех нас. Практически каждый фан, знакомый с популярнейшей на земном шаре игрой, знает, что любая мало-мальски «футбольная.» страна поражена насилием. Более того, за пределами Англии проявления футбольного насилия могут быть, и чаще всего бывают, более серьезными, чем у нас. Так же очень важным нам представляется такой столь часто упускаемый из вида факт, что насилие в среде фанов появилось задолго до того, как в его распространении стало принято обвинять англичан. И в то время как английский фан для всех и вся является архетипом футбольного хулигана, суппортеры в Англии не убивают судей и не расстреливают игроков за голы в свои ворота, не метают регулярно в оппонентов зажигательные бомбы и не пускают под откос поезда с фанами команды-противника. Пиротехника так же весьма редка на наших стадионах. В других странах все эти вещи происходят, но тем не менее мы почему-то считаемся более опасными.

Тем не менее, отрицать роль Англии в распространении футбольного насилия невозможно, и это относится не только к играм сборной, но и наших клубов заграницей. Если в семидесятые и восьмидесятые в город приезжала команда из Англии, это означало только одно: беспорядки. Причин для этого много, и они могут быть разными. Например, возможность дешевого путешествия, что позволяет молодым людям отправиться за рубеж, кому-то даже впервые, возможность «оттянуться», традиционное английское восприятие иностранцев как людей второго сорта, и твердая уверенность фанов в том, что своими действиями они защищают честь страны. Тот факт, что хулиганы рассматриваются каждым «приличным» футбольным фаном (которые составляют подавляющее большинство) как подонки, нисколько их не останавливает, и каждая новая кубковая кампания приносила очередные битвы, что являлось настоящей трагедией для нашей страны.

Такие проявления английского хулиганизма привели к тому, что европейские мобы стали рассматривать английские фирмы в качестве лидеров футбольного насилия, и любая игра в Англии представляется им кровавым побоищем. Печально, но факт — многие ведущие мобы в Европе имеют английские названия и помещают на свою атрибутику Юнион Джек, чтобы продемонстрировать свою связь с британцами. Несмотря на то, что типичного современного английского футбольного фана ни в коем случае не привлекает насилие, практически не было сделано ничего для того, чтобы убедить европейские мобы, что времена изменились. Более того, когда сборная Англии или английские клубы приезжают в другую страну, местные рассматривают это как шанс показать свою собственную «крутизну». В последнее время нам снова и снова приходится быть свидетелями подобных вещей — прием, оказанный «Манчестер Юнайтед» в Турции, подтверждает нашу точку зрения. Такие действия неизбежно провоцируют ответную реакцию, причем даже со стороны тех, кто обычно не участвует в футбольном насилии. Печально, но английское общественное мнение предпочитает винить во всем английских фанов, вместо того, чтобы посмотреть на поведение их оппонентов.

Как было проверено на опыте суппортеров «Челси» и «Арсенала», в наше время люди, путешествующие за своими клубами, лишаются даже возможности познакомиться со страной, в которую они приезжают. Вместо этого их, словно какое-то стадо, пытаются окружить агрессивным полицейским надзором, что приводит как раз к тому, чего пытаются таким образом избежать. Чиновники ФА, которая по идее существует для нас, спокойно сидят в своих креслах и не делают ничего, кроме создания препятствий для тех, кто ездит на выезда, и ограничения распространения билетов, что не может остановить преданных своим клубам людей, а только вынуждает их отправляться в путь самостоятельно. Подобная тактика только на руку мобам, перемещающимся абсолютно свободно. В самом деле, ведь ФА должен заботить прием, который получают английские фаны заграницей. Если мы оглянемся назад, на Евро-88 или Италию-90, когда английская репутация была на крайне низком уровне, то увидим, что позорное третирование английских фанов проявлялось во всем: методах распространения билетов, планах по размещению болельщиков, и все, что могло идти неправильно, шло неправильно, и никто не взял на себя вину за провал столь тщательно подготовленных операций. Рассказы депортированных британских туристов, которые приехали в Италию даже не на футбол, хорошо известны, и подобные вещи становятся нормой. Все это, конечно же, просто еще один пример того, с каким неуважением истеблишмент относится к рядовым суппортерам: результат недовольства фанов рассматривался как проявления ожидаемого футбольного хулиганизма, а не как законные протесты людей, ничем не заслуживших такого к себе отношения. ФА просто умывает руки и говорит: «Мы сделали все возможное. Что еще вы от нас хотите?» Скажи они хоть раз: «Простите, парни, мы были не правы», это почти неизбежно разрядило бы ситуацию. Словесный понос, устроенный на ВВС комедиантом Китом Алленом во время Италии-90, убедительно доказывает, что английские фаны рассматривались как отбросы практически всеми, включая тренера сборной. Нетрудно понять озлобленность фанов, видевших ту передачу. Я ни разу не был на матчах сборной с 1988 года. Во время того чемпионата мы были на всех играх. Поражения от Голландии и Ирландии были плохи сами по себе, но игра против россии, когда команда уже не имела шансов пройти в следующий круг и не проявляла никакого интереса к матчу, переполнила чашу терпения. Игроков нисколько не интересовали тысячи суппортеров, которые, несмотря на все, что пришлось им вынести от других фанов, ФА и средств массовой информации, продолжали поддерживать ничего не добившуюся команду. В действиях футболистов не было ни малейшего намека на гордость и честь, и я даже не вижу другого способа, которым они могли бы столь ясно выразить свое наплевательское отношение к стране и к нам. По дороге домой я поклялся, что после той игры я не пойду больше ни на один матч сборной, пока подобное отношение сохранится, и события, произошедшие с тех пор, укрепили меня в моем мнении.

Как известно, период, о котором мы говорим, был отмечен отлучением английских клубов от европейского футбола, произошедшего вследствие такого ужасного бедствия, как Эйзель. Обстоятельства, связанные с организацией того матча, ставят под сомнение заключение комиссии УЕФА, так как трудно себе представить более плохую к нему (матчу) подготовку. Выбор неподготовленного стадиона для проведения финала Кубка Чемпионов, безобразная работа служб безопасности с практически полным отсутствием какого-либо планирования, и два лагеря наэлектризованных фанов послужили рецептом для трагедии. Возможно, кто-то успокаивал бельгийцев или УЕФА тем, что, так как играет «Ливерпуль», а не, к примеру, «Тоттенхэм» или «Арсенал», то неприятности маловероятны; общеизвестная любовь скоузерс к добродушному подшучиванию и способность уживаться с другими людьми, вероятно, убедили всех в том, что это будет незабываемый финал, даже несмотря на то, что фаны «Ювентуса», в свою очередь, славятся своим агрессивным поведением. Так или иначе, все сложилось просто ужасно. Игра, конечно, действительно вряд ли забудется, но не из-за песен и чьих-то шуток, а вследствие смерти почти сорока людей, вызванной действиями фанов «Ливерпуля» еще до начала матча. В день, когда происходили все эти позорные события, я еще служил в Королевских Военно-Воздушных Силах и находился в северной Германии вместе с эскадрильей «Фантомов», причем персонал практически полностью составляли шотландцы. Также на базе в то время размещалась эскадрилья бельгийских самолетов. Я следил за ходом событий по ТВ, будучи единственным англичанином в комнате, полной бельгийцев; комментатор говорил по-немецки. Я никогда не забуду, с каким отвращением посмотрели на меня люди, с которыми я проработал бок о бок две вполне счастливые недели, потому что для них я в тот момент представлял нацию, явившуюся причиной смерти почти сорока человек в их стране. Опустив глаза, я вышел из комнаты, и первый раз в жизни мне было стыдно за свою страну. Никто из них больше не разговаривал со мной и другими англичанами все время, пока они оставались на базе, и все это из-за отвратительного поведения фанов «Ливерпуля».

Тот факт, что некоторые фаны «Ливерпуля» попытались переложить вину за те события на других людей, почти столь же позорен, как сами беспорядки. Так, утверждалось, что среди зрителей были фаны «Челси», и что беспорядки начали агитаторы Национального Фронта. Однако никаких доказательств этого не было. Даже последующее осуждение четырнадцати суппортеров за их участие в беспорядках сопровождалось серией вызывающих жалость интервью в прессе с всхлипывающими фанами, утверждающими, что они невиновны, чтобы избежать депортации, причем, как выяснилось впоследствии, большинство из них действительно были невиновны. Последующее отлучение английских клубов от Европы было неизбежно: все мы пострадали из-за того, что сделали они, и такие клубы, как «Уимблдон», фаны которого были вынуждены пропустить европейскую кампанию, пострадали больше остальных. Снятие запрета, а потом и патетическое возвращение «Ливерпуля», несмотря даже на Хиллсборо [68], были скудным вознаграждением за годы нашего отсутствия в Европе, особенно когда смотришь на проблемы в других странах, таких, как Италия, Голландия, Германия и Турция — ведь никто из них ни разу не получил от УЕФА за поведение своих суппортеров ничего, кроме нескольких «подзатыльников».

В 1995 году многим показалось, что вновь наметился некоторый рост проблем, связанных с пребыванием английских фанов заграницей — хотя, как все мы знаем, они никогда полностью и не исчезали. Однако, на этот раз было одно существенное отличие: большинство инцидентов были вызваны недостойными действиями полиции, которая, как казалось, стремилась третировать любого, кто выглядел как англичанин, независимо от того, была ли для этого заслуживающая внимания причина. Инциденты с участием фанов «Челси» в Бельгии и Испании были так нелепы, что послужили впоследствии неплохим поводом для шуток: некоторые вещи заходили настолько далеко, что были просто смешны. Рассказ человека, которому «посчастливилось» быть атакованным полицейским с дубинкой во время нахождения в туалете, вероятно, заставит вас усмехнуться. Но тот факт, что те инциденты не были соответствующим образом рассмотрены ни медиа, ни ФА, означает, что британское правительство позволяет плохо относиться к своим гражданам без какой-либо причины. В самом деле, если любители легкой атлетики, или регби, не имеет значения, отправившиеся за рубеж поддержать свою команду, будут атакованы полицией, ничем эту атаку не спровоцировав, правительство, пресса и общество придут в бешенство, и будут абсолютно правы. Но когда дело касается футбольных суппортеров, никто не говорит ни слова. В крайнем случае, говорится что-то вроде «что заслужили, то и получили». Подавляющее большинство фанов нашей страны — добропорядочные законопослушные налогоплательщики, наслаждающиеся футболом в свое свободное время. Футбольные суппортеры не рассчитывают и не заслуживают плохого к себе отношения за это, будь то дома или заграницей, напротив, мы рассчитываем — нет, мы требуем — чтобы к нам относились с уважением. А если этого не происходит, то каждый из нас имеет право на защиту. Конечно, случается, когда люди в самом деле получают то, что заслуживают, и мы ни в коем случае не симпатизируем тем, кто отправляется на матчи, чтобы спровоцировать беспорядки, так как эти люди в самом деле худшее, что есть в нашей игре, и не вызывают ничего, кроме чувства стыда у всех нас. Если такие беспорядки случаются заграницей, то страны, в которых они произошли, не должны депортировать таких людей, так они только избегают наказания, нет, они должны доставлять их в участок и обращаться как со своими собственными гражданами. Эти индивидуумы знают, что им ничего не грозит — потому и ведут себя так. Несколько лет в чужеземной каталажке — наилучшее средство устрашения.

Дальнейшая дискуссия невозможна без разговора о том, что произошло в Дублине 15 февраля 1995 года, так как это, без сомнения, одно из наиболее ярких проявлений организованного футбольного насилия за все времена. Даже сейчас, месяцы спустя, мы с трудом верим, нет, не в то, что случилось, а в то, что люди, ответственные за проведение матча, оказались настолько глупы, что допустили все это, а потом еще удивлялись случившемуся. Все без исключения были уверены, что произойдет попытка спровоцировать крупный инцидент, и рассказ члена БНП, помещенный в Главе 5, доказывает это. Политическая ситуация на тот момент в совокупности с небольшим, но имеющим существенное влияние количеством английских фанов, придерживающихся правых и лоялистских убеждений, делали это практически неизбежным. И полиция, и ФА отлично знали, что среди поклонников определенных клубов есть суппортеры с крайними политическими взглядами, в частности касающимися Ирландии, и они обязаны были разобраться с проблемой до ее проявления. Казалось бы, все просто, ан нет. Английской полиции все это было известно, она тратит уйму времени (по крайней мере уверяет нас в этом) на сбор информации о том, кто, откуда, как и когда ездит на выезда. Информация была предоставлена ирландской полиции и футбольным чиновникам, которые, как оказалось, не сделали ровным счетом ничего, но зато гневно обрушились на суппортеров, когда все случилось. Если бы они направили свою энергию на контроль за аэропортами и паромами, а также за спекулянтами билетами непосредственно у стадиона, проблемы бы не было вовсе, либо она оказалась бы значительно менее серьезной.

Конечно, не обошлось без участия прессы. Бредни, помещенные на страницах газет, были удивительны сами по себе, но особенно восхитительным оказалось удивление людей факту организованности футбольного насилия. Где они были все эти годы? Они что, никогда не слышали о существовании фирм, мобов и группировок? Конечно же, слышали, но таким образом они играли на чувствах читателей, хотя каждый посещающий матчи скажет вам, что это старо как мир. Приговор, вынесенный английским фанам, был скорым и в целом заслуженным, однако многие вопросы, возникшие впоследствии, так и остались без ответа. Один из наиболее вопиющих: если полиция и правительство знали, кто едет и откуда, почему они не воспрепятствовали этому? Неужели в самом деле они рассчитывали на то, что действия фанов будут способствовать срыву мирного процесса в Северной Ирландии? Автор помещенного выше сообщения считает это объяснение вполне возможным. Тогда возникает вопрос — кто из чиновников непосредственно был заинтересован в этом? Если же это неверно, то единственной альтернативой может быть полная некомпетентность ответственных лиц.

Однако, несмотря на все эти события, не все у нас так уж плохо. Англия получила право на проведение чемпионата Европы 1996 года, и пост-тэйлоровская эпоха (имеются в виду оба — и Грэм, и министр юстиции) вселила в людей оптимизм. У нас есть стадионы, достойные принять игры самого высокого уровня, и команды, показывающие лучшие образцы британского футбола, того стиля, который в своем достойном исполнении может уничтожить кого угодно. То, что проведение чемпионата доверили Англии, доказывает, что насилие продолжает покидать стадионы. Сейчас, когда мы пишем эти строки, мы можем только надеяться, что итальянские, немецкие и голландские фаны. которые, очевидно, приедут поддержать свои сборные, не вернут его обратно. Этого просто не должно случиться; если же это произойдет, то мы окажемся отброшенными на годы назад. Мы ушли слишком далеко, чтобы возвращаться.

Но внимание: мы ни на секунду не забываем, что никто не сможет контролировать ход событий в пабах и клубах. Игра началась, и слишком много людей захотят в ней участвовать. Фанам хорошо известно, что такие экстремистские организации, как Combat 18, вербуют людей среди определенных клубов для проведения акций во время Евро-96, но не столь хорошо известно, что Анти-Нацистская Лига также вербует фанов с целью нападений на ультраправых суппортеров из различных группировок — короче говоря, на практически все группировки в Европе. Будет интересно посмотреть, какие меры примут ФА и полиция для недопущения насилия на трибунах во время Евро-96, но также интересно, какова будет реакция, если инциденты все-таки будут, особенно если замешаны в них будут не английские фаны, а немцы или итальянцы. Кого тогда будет винить ФА?

В любом связанном с насилием инциденте, как и вообще в любом противостоянии, обязательно есть проигравший — тот, кто покидает место действия с подбитым глазом или сломанным носом. Массовость столкновения означает увеличение числа жертв, что было доказано во многих, многих случаях, и некоторые травмы могут быть ужасными; в самом деле, даже фатальными. Однако, как и в большинстве видов насилия, настоящие жертвы — невинные граждане, страдающие от запугивания, агрессии, оскорблений и, что хуже всего, страха. Применительно к футбольному насилию — это тысячи жертв, начиная от тех, кто просто не ходит на игры, опасаясь происшествий, до тех суппортеров, кто из недели в неделю с ностальгией вспоминают о начале семидесятых, когда не было таких вещей, как разделение на сектора и высококвалифицированный полицейский контроль. Местное население тоже страдает — от неприятностей повседневной жизни, что отражается на игре и, неизбежно, на нас. Все это — настоящие жертвы среди зрительской массы, потому что действия одних людей так или иначе оказывают прямое влияние на поступки других. Футбол, можно сказать, переполнен жертвами. Также добавьте сюда неудобства, возникавшие в прошлом ввиду небольшой вместимости стадионов, но в последние несколько сезонов наметилась позитивная тенденция роста посещаемости.

Как все мы знаем, футбольные арены в наши дни представляют собой великолепные места для их посещения, и в целом, можно сказать, полностью безопасные. Да, конечно, атмосфера может быть негостеприимной, а прием — не слишком радушным, но для подавляющего большинства зрителей футбол неотделим от таких вещей. Поэтому мы все и ходим на него — мужчины, женщины и дети. Но ваша безопасность ничуть не страдает Даже в окрестностях стадиона, если вы ведете себя естественно, заняты своим собственным делом и не провоцируете окружающих, можно с почти стопроцентной уверенностью сказать, что никто на вас не нападет. Мы не хотим создать у вас впечатление, что насилие среди зрителей исчезло — этого не случилось, конечно — но для всех, регулярно посещающих игры, очевидно, что большинство матчей, проходящих в наши дни в Англии, проходят без каких-либо инцидентов. И спасибо за это нужно сказать прежде всего самим суппортерам, которые устали ходить, постоянно оглядываясь через плечо. Атмосфера в большинстве мест также изменилась к лучшему, стала более дружеской и комфортной. Так почему этот факт не афишируется? Почему «Уотфорд», например, помещает рекламу на страницах только одной местной газеты? Почему клуб платит тысячи фунтов в неделю игрокам, но не может найти денег на телерекламу? Мы не знаем ответов, но мы уверены, что выполненная на соответствующем уровне реклама — наилучший способ изменить к лучшему имидж спорта среди людей, спортом не интересующихся, и убедить их, что футбол — не спорт «хулиганов», как считают многие. Цель хулиганов — такие же, как они сами, люди, а вовсе не добропорядочные граждане с детьми Тем не менее, хотя мы, мы надеемся, доказали, что главная жертва беспорядков среди зрителей — «среднестатистический» суппортер, невозможно отрицать, что часть людей за прошедшие годы пострадала более непосредственным и ощутимым образом. В результате насилия было множество серьёзных травм. Мы видели многих людей, серьезно пострадавших на футболе, так же как мы видели и тех, кто наносил травмы, но хуже всего тот факт, что далеко не все из них интересовались футболом. Одно дело — пойти на игру вместе с мобом и быть избитым, но что чувствует человек, занятый собственным делом и внезапно оказывающийся лицом к лицу с толпой, собирающейся выбить из него мозги? Хорошо, если вы сталкивались с такими вещами раньше, если вы, отправляясь на игру, знаете, чего можно ожидать, а если вы никогда не интересовались футболом? Что, если с насилием вы сталкивались только на телеэкране? Представьте на этом месте свою мать или деда. Можете вы вообразить тот ужас, который охватывает людей в такой ситуации? Если вы попробуете это сделать, то сразу поймете, почему люди не любят футбольных суппортеров.

Но быть атакованным и избитым «во имя» футбола — одно, но совсем другое — когда атака идет с применением какого-нибудь вида оружия, что гораздо опасней. Мы говорим не о метании кирпичей или бутылок, но о применении предметов, предназначенных для нанесения увечий и/или причинения боли, то есть о том, что мы отказываемся понимать. За прошедшие годы разные группировки приобрели известность за свою любовь к определенным видам оружия. Например, вы сами отлично знаете, что если вы играете с командой из Ливерпуля, то у части их суппортеров неизбежно будут бритвы, чтобы резать одежду и кожу. Вы знаете, что если моб едет на поезде, то металлические части оконных рам неизбежно полетят в вас, так же как вы быстро запомните, что определенным образом сложенная газета легко превращается в «миллуоловский кирпич», при правильном использовании причиняющий такую же боль, как и обыкновенный камень. «Изобретатели» из мобов разработали для использования на футболе и такое чудовищное средство, как две опасных бритвы, скрепленные изолентой. (Нанесенная таким образом рана с трудом поддается ушиванию, оставляя после себя уродливый шрам.) Более того, продолжающееся сближение между Европой и Америкой привело к распространению «скрытых» видов оружия, продающихся совершенно свободно, таких, например, как ремень с 12-дюймовым лезвием внутри, и кольца, которые легко трансформируются в кастет, а также баллончики со слезоточивым газом («средство против насильников»), использование такого баллончика в доли секунды делает человека беспомощным.

Мы видели метание монет и дротиков «дартс» на трибунах (к счастью, в наше время это уже не так часто случается), но нам также рассказывали о многих других формах нападения: бензиновые бомбы у фанов «Ньюкасла», мячи для гольфа, утыканные кусочками лезвий («Кардифф»), и даже снайпер, выбравший своей мишенью ожидающих поезд фанов «Манчестер Сити» — суппортер «Барнсли» с духовым ружьем. Однако наилучшей репутацией среди мобов пользуется такое средство, как газ «си-эс». Как бывший военнослужащий, Дуги имел дело с «си-эс» во время армейской подготовки, и он знает, что это чертовски неприятная штука. Как и баллончики, это отличное средство для «обезвреживания», потому что тот, против кого его применили, способен только кашлять. Глаза слезятся, из носа течет, а кожа пылает, как это бывает на следующий день после чрезмерного пребывания на солнце. Если в первые двенадцать часов с момента поражения вы примете теплый душ, составные части газа начнут работать снова, и все будет также плохо, как в первый раз. Использование этого газа просто и эффективно: поджигаете канистру, кидаете ее в окно паба и сваливаете, либо ждете появления кашляющих, чихающих и напуганных оппонентов, чтобы сделать понятно что.

Мы знаем, что этот газ уже использовался группами из Миддлсбро, Суонси, Портсмута и Шрусбери, и я уверен, что и другими, и будет использоваться, потому что, несмотря на то, что в Британии его продажа запрещена, приобрести его, по непонятным причинам, легко можно на континенте. От «си-эс» только две защиты: хороший респиратор и дистанция порядка пятидесяти ярдов (против ветра, само собой). Если же вы попали в зону действия, ваше участие в инциденте немедленно заканчивается. Полиция как-то должна решить эту проблему, хотя это легко сказать — сделать это практически невозможно.

В основном, конечно, используются другие вещи — сигаретные пачки и банки из-под алкоголя, наполненные камнями или цементом (легко спрятать), носки, набитые бильярдными шарами, и так далее — можно легко составить список на целую страницу. Короче говоря, в беспорядках используется все, что попадает под руку, когда ситуация того требует, Против этого нет другого средства, кроме принятия самими суппортерами неписаного правила, которое уже имеет место быть — «свод правил», если хотите — и оно гласит, что мы, южане, ставим оружие «вне закона». Мы не хотим на тот свет.

Помещенные ниже сообщения присланы людьми, пострадавшими от футбольных суппортеров, и самое трагичное в них то, что они — только верхушка айсберга, даже ее малая часть. Хотя содержание их различно, финал, без сомнения, похож, и он весьма прост: пожалуйста, остановитесь, и остановитесь немедленно.

Это случилось в середине восьмидесятых, году так в 1983, мне кажется, мы отправились в Суонси по богом забытой М4 на моей машине; нас было четверо, как обычно в те дни. Остальные сеяли панику и устраивали беспорядки на заправках, в то время как мы спокойно сваливали, если что. Хотя мы знали, что «Суонси» пользуются уважением, мы не беспокоились. 8 том сезоне еще никому не удалось нас погнать, несмотря на столкновения с некоторыми известными фирмами. Это был наш первый сезон в Первом Дивизионе, клевое Времечко, и команда и мы делали свое дело.

Наше прибытие на стадион прошло как обычно. Мы припарковались поблизости, и привычные заряды в адрес местных на этот раз были гораздо более громкими, потому что они были не просто другой командой, они были иностранцами [69]. Стадион сам по себе полностью оправдал наши ожидания — оказался дерьмовым — но настроение нам подняло известие, что за нами следует моб валлийцев. Возможно, они не собирались прыгать, но, по общему мнению, они были частью нашего хобби. Вскоре начался махач, но они оказались лохами, просто любителями распускать языки в надежде на то, что полисы появятся прежде, чем дойдет до серьезных вещей. Не ждите такого счастья. Несколько человек было завалено, когда подоспела полиция и спасла их.

Раздача тумаков привела нас в душевное настроение, так что, с учетом победы нашей команды, мы покидали трибуну, чувствуя себя великолепно, когда все стало идти не так. Когда мы направились к стоянке, тот самый моб «Суонси» высыпал на улицу перед нами. Мы вчетвером продолжали идти прямо сквозь них, и ожидаемого прыжка не было, просто выкрики насчет «мудаков кокни» и прочие оригинальные заряды.

Мы были на тротуаре, собирались переходить улицу, когда услышали сзади крики и какую-то беготню. Это за нами. Мы бросились врассыпную через улицу и стоянку, но я, будучи старше, медленнее и, наверное, глупее остальных, остановился около своей машины, в то время как они убежали. Я обернулся и увидел примерно десять валлийцев, окружающих меня. Я посмотрел вокруг; повсюду были машины моих так называемых «коллег», но в них сидели сплошь голимые мамаши и папаши, и звук захлопывающихся дверей чуть не оглушил меня. «Попал», — подумал я.

Я постарался найти лидера — всегда есть лидер, и в этот раз он стоял чуть ли не в миле от меня, такая здоровая дубина была у него. «Ну что, кокни, ты ведь этого хотел?»

Эти слова и тон, которым они были сказаны, взбесили меня, но добрые начала взяли верх. «Ладно, парень, я не хочу никаких неприятностей».

«Слишком поздно, ты их уже заполучил», — сказал он, и я быстро окинул взглядом стоянку; тут были не только его приятели, но и какое-то количество наших фанов, и я надеялся, что они помогут мне.

Мой мозг лихорадочно работал, но выход был только один. Если меня и завалят, то этот ублюдок, стоящий передо мной, должен получить хотя бы раз, и неплохой раз. «Давай, подонок», — закричал я, — «погнали!». Я бросился вперед, уверенный, что его приятели попятятся назад, не ожидая такого развития событий, и он окажется один рядом. Я немного обманул их, и внезапно понял, что могу завалить их лидера и попытаться свалить. По крайней мере, у меня появился шанс. Однако он разгадал мое намерение и ударил меня дубиной по колену. Я упал как подкошенный, постаравшись сгруппироваться, чтобы меньше пострадать от ожидаемых пинков.

Когда я упал, кто-то закричал; «оставьте его, пошли за другими ублюдками!», и они свалили. Я даже глазам своим не поверил. Я полежал пару секунд, потом сел. Они ушли. Слава Богу. Теперь я обратил всю злость на людей в машинах, стоявших вокруг, потому что, с моей точки зрения, они кинули меня, и это значило, что они кинули клуб. «Вы гребаные трусы!», — закричал я.

Я собрался садиться в машину. Нога просто убивала меня. но я чувствовал смесь облегчения, злости и стыда, потому что хоть я и легко отделался, но меня все-таки завалили, чего не случалось раньше Внезапно я снова услышал шум. Они возвращались. Я вновь стал их мишенью, и вновь они окружили меня. На этот раз все было хуже, потому что мог пострадать не только я, но и автомобиль, и булыжники в их руках только усилили мой страх. «Ну-ка, ну-ка, посмотрим, кто здесь». Лидер выступил вперед снова «Ладно, приятель, хватит». Я пытался говорить спокойно, но в душе был сильно испуган. «Пожалуйста, не трогайте машину».

Он стоял, глядя на меня, его парни что-то кричали. Могло понестись в любой момент. Но лидер сказал: «оставьте его. с него хватит», со своим ужасным акцентом.

«Спасибо, приятель», — ответил я. «Спасибо».

Он снова посмотрел на меня и сказал: «я тебе не приятель, понял?», после чего они развернулись и двинулись прочь, выкрикивая оскорбления в адрес окружающих.

Я чувствовал себя совершенно изможденным. Я залез в машину ждать остальных. Когда они вернулись, стало понятно, что двоим удалось благополучно убежать, но третий, остановившийся посмотреть, где я, был сильно помят. Позднее выяснилось, что у него сломана челюсть. Они завалили его после меня.

На следующей неделе мы играли в воскресенье. Но «Суонси» в субботу играли в гостях против Шпор, и мы решили отплатить ублюдкам той же монетой. Слухи о том, что случилось с нами, быстро распространились, и оказалось нетрудно собрать приличный моб, и хотя в обычном состоянии мы десять раз подумали бы, прежде чем отправиться на Уайт Хэрт Лзйн на трибуну Шпор, в этот раз мы мечтали о мести. Шпоры не интересовали нас — нам были нужны валлийцы.

Конечно, моб из двадцати человек не может остаться незамеченным на Шелф, и скоро со всех сторон на нас посыпались оскорбления от фанов Шпор. Но вскоре они поняли, что здесь что-то новое, я думаю. «Суонси» находились несколько ниже нас, так что мы ушли до окончания игры и направились к гостевому сектору, где обнаружили открытые ворота и никого рядом. Мы с ревом поднялись по лестнице, чтобы увидеть только мам, пап и их деток. Голимая выездная поддержка, те, кого мы искали, отсутствовали — там не было ничего даже похожего на моб.

Мы были здорово разочарованы и чувствовали себя обманутыми. Мы даром потратили время, да к тому же рисковали получить от Шпор Но все равно, я кое-что вынес для себя, и самое главное — что я не побегу больше. Лучше стоять и драться, пусть даже меня завалят, но не бежать.

Предыдущее сообщение было прислано человеком, который сам участвовал в футбольном насилии, в то время как следующее иллюстрирует проблемы людей, с футболом не связанных, могущие возникать при столкновении с мобом. Оно также показывает, что иногда все может зайти настолько далеко, что сами участники будут не рады. Однако подробности инцидента в то же время доказывают, почему невозможно полностью победить футбольное насилие, даже если на самих стадионах все будет спокойно.

В тот день мы отправились посмотреть, как «Челси» сделают «Шеффилд Уэнсдей». Они были типичной убогой северной командой, и нужно было дать им просраться — вы понимаете, что я говорю не о драках и всем таком прочем, так как в наше время на трибунах все под контролем блюстителей правопорядка. Но они привезли большой моб, и перед матчем были стычки в нескольких пабах, хотя в целом ничего серьезного. После игры, как обычно, мы прыгали на них в метро, и не для всех северян поездка осталась без последствий.

В любом случае, они были лохами, и все закончилось очень быстро. Тогда мы (компания из нескольких человек) решили отправиться на Кингс Роуд, снять парочку шлюх и оттянуться. Так что для начала мы забурились в бар и клево проводили время, когда появился другой моб «Челси» из примерно десяти рыл. С некоторыми я был знаком, остальных знал в лицо, и мы потрещали с ними около получаса о событиях того дня, после чего занялись своими делами.

Немного позднее в баре началась драка. Один из того моба стал наезжать на бармена, и те потребовали, чтобы он ушел. Вышибалы стали выкидывать его, но впряглись приятели парня. Мы оставались в стороне, потому что в баре такие вещи не проходят, тем более что это был один из наших любимых, и к тому же, как мы считали, это была их личная проблема — это не имело никакого отношения к футболу. Таким образом, пока вышибалы были заняты потасовкой с фанами «Челси», тот, кто заварил всю кашу, продолжал выяснять отношения с барменом. Внезапно он схватил стакан и ударил им бармена по лицу.

Лицо несчастного немедленно залилось кровью, все остановились, как обычно в таких случаях. И прежде чем кто-либо отреагировал, тот ублюдок заорал: «все, уходим отсюда!», и они побежали к выходу, преследуемые вышибалами. Бармен орал как резаный, и все их люди тоже что-то кричали. В общем, черт знает что. По роду своей профессиональной деятельности я должен уметь оказывать первую помощь, и я направился к стойке помочь тому челу. Его лицо было в глубоких порезах там, куда пришелся удар. Он явно пребывал в шоке, что отчасти даже было ему на пользу, потому что помогло успокоиться, я приложил лед, чтобы остановить кровотечение, пока не приедет скорая.

Внезапно один из вышибал, указав на меня, закричал: «Он тоже был с теми ублюдками!» «Отвали, приятель, я пытаюсь помочь ему», — только и успел я сказать, прежде чем он ударил меня в голову. После этого все мои приятели вскочили, и нам пришлось буквально сражаться, чтобы вырваться из этого места до прибытия полиции. Все кинулись на нас, как будто мы были в чем-то виноваты: господи, мы просто занимались своим делом. Нам удалось свалить, но некоторые были сильно помяты, и мы помчались прочь со скоростью ракеты, потому что уже слышался вой сирен, а мы не собирались быть повязанными. А ведь я просто хотел помочь человеку.

Мы заскочили в проходивший мимо автобус. Мы не могли ехать на метро, хотя станция была прямо напротив бара, потому что там полно скрытых камер, и мусора легко вычислили бы нас. Мы поехали в свой район, где зашли в другой бар, обсуждая случившееся. Все понятно: мы же разговаривали раньше с тем мобом, и для вышибал мы были одними из них. Примерно через час снова появился тот гребаный моб. Мы тут же вскочили и вытащили их на улицу с собой вместе. Они вполне заслуживали пинков за то, что втянули нас в свою идиотскую драку. Но они стали кричать и ругаться, было видно, что они сильно напуганы, хотя и не мы были предметом их страха. Мне удалось успокоить одного из них, и он рассказал мне обо всем, что случилось в баре и после.

По его словам, тот парень устраивал проблемы всегда и везде. Они никак не могли от него отвязаться, потому что он жил рядом и так же, как они, ездил на каждую игру, домашнюю и выездную. В тот день ему досталось от фанов «Уэнсдей» в метро. В баре он уже был здорово пьян, к тому же, как они считали, удолбан, да плюс ко всему искал, на ком бы отыграться, и когда бармен сказал, чтобы его вывели, ударил того по лицу стаканом, после чего вообще начал прыгать на все, что двигается, включая даже одного чела из их собственного моба. Выйдя на улицу, они сделали то же, что и мы: сели в проходивший автобус. Зайдя в него, они оживленно обсуждали детали произошедшего, что вполне естественно.

Кроме них, в автобусе были еще только парень с девчонкой, и те парни вскоре начали распускать языки насчет девчонки, ну, знаете, как это бывает. Внезапно тот чел окликнул парня и спросил, хорошо ли его девчонка трахается. Все засмеялись, несчастная корова залилась краской, а парень просто не знал, что делать. Они встали и пошли к выходу, но наш герой сказал им, чтобы они сели, если не хотят неприятностей. Он требовал, чтобы парень ответил на вопрос. Тот делал вид, что игнорирует все происходящее.

Но ублюдок все не унимался. Он сказал парню, что собирается изнасиловать его чиксу. Она, как вы можете себе представить, пришла в ужас, парень поднялся и назвал нашего героя животным или чем-то в этом роде. Тогда тот, словно Колин Джексон [70], перепрыгнул через сиденья и ударил парня в лицо, они сцепились и начали кружиться между сиденьями. Неожиданно он с криком: «смотрите, что я нашел!» вцепился парню зубами в ухо и откусил его! Неудивительно, тот чувак и его чикса орали, как резаные. Потом появился кондуктор, и ублюдок переключился на него.

После этого парни выскочили из автобуса, стремясь поскорее оставить сумасшедшего подонка, и оказались там, где мы их и встретили.

Послушав сей рассказ, я понял, что у нас могут быть серьезные неприятности. Мусора будут искать нас, вероятно даже на следующей игре на Бридж. А так как меня видели с барменом, я буду «кандидатом номер один» — у них будет великолепный словесный портрет. В ситуации такого рода есть только два выхода, и мы быстро выбрали один из них, потому что из-за одного подонка могло пострадать двадцать человек. Я знаю, что многие отнесутся к этому брезгливо, но первое, о чем мы подумали, это о том, чтобы сдать его властям. Да, конечно, никто не любит стучать, но, черт возьми, это было серьезно. В любом случае, некоторые и слышать об этом не захотели, так что нам остался второй выход — какое-то время не появляться на Бридж, пока все не уляжется, и так мы и сделали.

А того чела все-таки повязали той же ночью. Выйдя из автобуса, он ввязался во что-то еще, и закон в конце концов настиг его. Вероятно, его засадили за решетку. Слава яйцам.

История, помещенная ниже, рассказана нам Дэйвом К. из Мэйденхеда; она показывает, как даже самая незначительная вещь может спровоцировать нападение, иногда с совершенно неожиданной стороны. Если бы он не знал, как вести себя в подобной ситуации, все могло обернуться гораздо хуже. И опять-таки, подобное почти ничем не мотивированное насилие лишний раз подтверждает всю глубину проблемы.

Прежде чем я начну, позвольте. сообщить вам несколько дополнительных сведений, важных для понимания сей истории. Во-первых, я шотландец; во-вторых, я болею за «Фалкирк» и, в-третьих, не пойду на матч ни одной английской команды, даже если за меня заплатят. То, что приключилось со мной — чистейшей воды результат нахождения в неподходящем месте в неподходящее время, но все это — истинная правда.

Несколько пет назад я и двое моих партнеров по бизнесу решили провести Рождество в Ноттингеме, по ряду причин, не последней из которых была та, что там полно дешевых женщин. После бурной пятничной ночи, в субботу мы пообедали в ресторане и неторопливо возвращались обратно в отель, чтобы принять душ и немного поспать перед следующей вечеринкой. Я знал, что в тот день в городе была игра, но тем не менее никаких задних мыслей по этому поводу у меня не было. Мы прогуливались по городскому центру и остановились у агентства по торговле недвижимостью, так как указанные в окошке цены были просто смешными по сравнению с нашими местами, когда с нами поравнялась небольшая группа парней. Внезапно один из них остановился и спросил меня: «Ты смеешься над нашим городом?»

Я совершенно не почувствовал серьезности ситуации. Я обернулся, уставился на него и просто засмеялся, поскольку вопрос был абсолютно идиотским. Однако, когда он заключил: «Вы фаны «Бирмингем», и вы смеетесь над нашим городом?», и я увидел, как двое моих так называемых друзей вовсю втопили по улице, я моментально протрезвел и осознал, что у меня большие неприятности. Они набросились на меня прежде, чем я смог двинуться с места. Единственное, о чем я думал — только бы не упасть, и мне все-таки удалось отбиться, хотя я и получил несколько хороших зуботычин.

Я вырвался и побежал следом за своими приятелями, моя майка была вся в крови, которая текла из носа. Но я не мог замедлить ход, потому что тот моб бежал за мной. Они приближались все ближе и ближе, и я подумал, что пора звать полицию. На другой стороне улицы стоял мужчина лет пятидесяти, который все видел и выглядел достаточно заинтересованным, так что я побежал по направлению к нему, надеясь на его помощь. Но когда я подбежал к нему, он с криком: «Бирмингемский ублюдок!» ударил меня ногой в пах. Я просто не верил тому, что происходит. Толпа, гнавшаяся за мной разразилась овацией, и побежала даже еще быстрее, и теперь этот дед тоже присоединился к ней, я поднялся и побежал (едва держась на ногах) в другую сторону. Повернув за угол, я увидел своих приятелей. Они нервно похохатывали, еще не оправившись, видно, от испуга, что мне совершенно не понравилось. Но по крайней мере они позвонили в полицию; им ответили, что они едут, и чтобы мы шли на площадь, где нас будет легче заметить, и где безопасней. Примерно через пять томительных минут мы увидели полицейскую машину и посигналили им руками, но вы думаете, они остановились? Ага, держи карман шире, но зато хотя бы тот моб оставил нас в покое. Сделав третий круг по площади, они наконец подъехали к нам, и я излил на них всю свою злость за то, что они не останавливались раньше. Копперы, наверное, думали, что мы махали им, чтобы пожелать «Счастливого Рождества!». Вдобавок ко всему, они сказали, что могут только отвезти нас обратно в отель, потому что если они попробуют арестовать кого-нибудь, то ситуация может выйти из-под контроля, и, к тому же, я, дескать, не догадался посчитать, сколько их было. Можете представить мое состояние, но что я мог сделать?

Вспоминая сейчас все это, я даже улыбаюсь, но в глубине души я надеюсь, что тот дед, ударивший меня по яйцам, скоро, очень скоро станет импотентом.

Следующий инцидент, в свое время широко освещавшийся в местной прессе, еще более тревожен, поскольку доказывает, что насилие среди суппортеров может иметь место на самой незначительной игре. Несмотря на принятые школой меры предосторожности, неприятности все-таки произошли. Наверное, это наиболее яркий пример того, как футбол используется для «прикрытия» насилия.

Я хочу вернуться к одному из наиболее отвратительных, ужасных и поразительных моментов моей жизни, связанных с футболом. Как вы думаете, что это было? «Вест Хэм» — «Миллуолл»? Дерби Old Firm, вероятно? Может быть, даже «Лидс» — «Манчестер Юнайтед»? Нет, не угадали. Это был полуфинал Английской Школьной Лиги между школой Денифилд из окрестностей Ридинга и школой моего сына, Сент-Майкл из Гарстона, сыгранный на поле клуба «Ридинг» (да-да, я не ошибся) 9 мая 1995 года. То, что должно было стать величайшим спортивным событием для наших мальчиков и предметом их гордости, их родители и учителя запомнят как один из худших своих дней. Это была переигровка. В первой игре нам не повезло, так как мы вели 2–0 за десять минут до конца, но расслабились, и противник сумел свести матч к ничьей; За игрой наблюдало порядка 500 человек, включая изрядное количество гостей из Ридинга, и все стали свидетелями отличной игры, прошедшей в великолепной дружеской атмосфере — да и чего еще ожидать от матча школьных команд? Как вы можете себе представить, вторая игра привлекала всеобщий интерес, но когда мы прибыли на место, я отметил, что сам стадион и его окрестности были достаточно неопрятными. Кроме того, я не заметил суппортеров из школы Денифилд, присутствовавших на первой игре, но зато увидел то, чего никогда не видел на школьных играх раньше: двух полисменов.

Первый тайм прошел великолепно, наши мальчики на глазах группы поддержки из примерно 250 человек к перерыву вели 3–0. В это время я заметил небольшую группу местных, ходивших вокруг поля и оскорблявших приезжих зрителей. Потом они начали выкрикивать оскорбления в адрес наших игроков, все это становилось некрасиво, и один из родителей подошел к ним и попросил их успокоиться и вести себя потише. Оскорбления и агрессивность этих людей была отвратительной, и мы попросили полисменов навести порядок, что, справедливости ради нужно сказать, они и сделали, и крикуны удалились на почтительное расстояние.

По окончании игры игроки вместе с суппортерами отпраздновали победу и отправились в раздевалку принять душ и переодеться, а мы ждали их у дверей. Тренер по физподготовке из школы Денифилд поздравил нас с победой; он сказал, что виновниками тех инцидентов были их бывшие ученики. Его это не удивило, поскольку, по его словам, этот район города пользуется недоброй репутацией. Именно он настоял на присутствии полиции — что было неплохо, как вы могли убедиться.

Когда мы начали грузиться в автобусы, собираясь отправиться домой, местные вернулись, но теперь их было намного больше. Едва наши мальчики вышли из раздевалки, местные окружили их автобус и стали оскорблять их и стучать по автобусу. Несколько родителей немедленно подошли к ним, чтобы успокоить. Внезапно один из родителей попятился назад, держась за лицо. На переносице его был большой порез, так что мы сразу подумали о бритве, но на самом деле его просто ударили кулаком, разбив очки. Можете вы в это поверить — на такой игре! Крови было много, но порез, к счастью, оказался неглубоким, и мы решили сесть в автобусы и как можно быстрее покинуть это место.

Местные еще больше распалились при виде крови, но мы уже сидели в автобусе, когда внезапно раздались два громких удара. Вылетело одно из боковых окон, а лобовое стекло треснуло. Это было невероятно. Мы были в шоке и не могли поверить, что на земле возможны такие вещи. Подоспели еще полицейские, они начали эскортировать нас по направлению к трассе, но со всех сторон в нас летели камни. Полиция не могла их остановить, и просто постаралась как можно быстрее вывезти нас из города.

Всю дорогу домой мы сидели в полной тишине, шокированные произошедшим. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я с трудом сам в это верю. Мы привыкли слышать о подобных вещах на матчах Лиги — хотя лично я ничего такого ни разу не видел — но я никогда не поверил бы, что такое возможно в детском футболе Неужели это ждет всех нас? Следующее сообщение, от Барри из Слау, демонстрирует, как сложно бывает избежать насилия на трибунах. К счастью, в наши дни подобные вещи редки, но след они оставили глубокий.

С того случая прошло много лет — наверное, это было в начале семидесятых, я еще учился в школе, а вторыми цветами «Челси» были красно-зелено-белые. Я ходил на все домашние игры «Челси». Я думал, что не пропущу ни одного матча в том сезоне, но этот оказался моим последним. Я даже не помню, с кем мы играли, но я уверен, что это была кубковая встреча, потому что на той неделе «Арсенал» играл с «Миллуоллом», что возможно только в Кубке, даже в те дни. Мы с приятелем стояли на Шед, которая в то время была самой опасной трибуной в стране. Мы обычно старались держаться сбоку, чтобы не попасть в какую-нибудь драку — там всегда были драки — обычно они случались прямо за воротами. «Челси». имели такую репутацию, что драки происходили между различными группами фанов Синих, потому что тогда никто больше даже близко к Шед не подходил.

Однако на той игре мы почему-то стояли прямо за воротами, и в начале матча мы оказались в эпицентре событий. Вокруг образовалось свободное пространство, а в центре развернулась массовая потасовка. Мы стояли в стороне и смотрели — первый раз в жизни мы видели драку так близко. Не то чтобы мы раньше не сталкивались с насилием — в те дни трибуны и станции метро по субботам были настоящими полями сражений — просто на этот раз все происходило прямо на наших глазах, непосредственно перед нами.

Внезапно кто-то выхватил бритву. Он размахивал лезвием как сумасшедший, и все отхлынули прочь от него. Мы с приятелем постарались спрятаться за спинами других и выбраться оттуда, выбраться немедленно. Но Клайв, мой приятель, неожиданно споткнулся, наверное его кто-то толкнул, и оказался прямо перед тем челом, готовым проткнуть все равно кого. Даже не успев подумать о том, что я делаю, я бросился вперед и ударил того парня по руке, и он выронил свое оружие. Я подхватил Клайва, и мы побежали прочь, потому что в этот момент уже появились полисы с собаками, что в те времена на «Челси» было обычным явлением. Мы пулей вылетели со стадиона. Клайв плакал, кажется, а я все не мог отойти от страха, что тот парень бросится за мной, или что меня повяжут. Мы сразу отправились домой, два перепуганных подростка, а раньше мы думали, что нас это не может коснуться. По сей день я больше ни разу не был там.

Нападение на заведомо ни в чем не повинного человека — на наш взгляд, наиболее яркое проявление трусости, и ничем такие вещи оправдать нельзя. Хотел бы я посмотреть, как так называемые «крутые», об одном из которых — следующее письмо, нападут на кого-нибудь, одетого в майку «Вест Хэм» или «Челси», неподалеку от Аптон Парк или Стэмфорд Бридж. Я в этом сильно сомневаюсь.

Я студент, живу в Шеффилде, но поскольку я фан «Бристоль Сити», я отправился на матч моей команды против Клинков [71], что, несмотря на счет, доставило мне громадное удовольствие. Мы проиграли 0–3, но тем не менее покидали гостевой сектор в превосходном настроении, обсуждая безобразную игру команды. Со мной было еще четверо, двое парней, и две девчонки, всем примерно по девятнадцать. Теперь я понимаю, мы были наивными, у двоих из нас под куртками были майки «Сити», а третий, Дэйв, тоже в майке, повязал куртку на поясе. Мы шли вдоль трибуны по направлению к выходу, и когда отошли от стадиона ярдов на 50, услышали, как кто-то кричит нам.

Мы не придали этому значения, вокруг была по крайне мере сотня людей, покидавших стадион, но тут этот человек подбежал к нам и остановился перед Дэйвом. Он сказал: «Вы сейчас в Шеффилде, и я не хочу видеть эту гребаную майку, так что снимай ее!»

Дэйв ответил: «Хорошо, хорошо. Я не хочу никаких неприятностей. Я одену куртку», — и действительно начал одеваться.

Еще примерно через 100 ярдов тот чел остановил нас снова и сказал: «Сними ее совсем. Нас трое впереди, и еще трое идут следом, и если ты ее не снимешь, вам кранты».

Вокруг нас было около сотни человек, и буквально в пяти метрах стоял полицейский микроавтобус. Когда Дэйв стал стягивать майку через голову, мужик ударил его по ноге, а потом по голове. Дэйв упал, и мужик закричал: «Попробуйте зайти в метро, и вы трупы!» У Дэйва остался синяк под глазом, глаз быстро заплыл, и было выбито три зуба.

Я знаю, что по сравнению с другими это всего лишь маленькая стычка, но для нас это был единственный инцидент, и мы были в ужасе. Мы не думали, что такие уроды еще ходят на футбол; теперь мы поняли, что ошибались Мы не сделали ничего такого, что могло бы вызвать или спровоцировать какой-либо конфликт; этот подонок напал на нас только из-за того, что мы были там, и что мы были фанами «Сити».

Нас нисколько не удивило, что мы получили много писем, посвященных трагедии Хиллсборо, которая, без сомнения, послужила катализатором тех драматических изменений, произошедших на стадионах за последние годы. Часть писем прислали нам суппортеры «Ливерпуля», часть — фаны «Форест», бывшие свидетелями одного из самых черных дней за всю историю британского футбола. Мы даже получили письмо от полисмена, находившегося на службе на стадионе в тот день. Также множество суппортеров со всех концов страны поделились с нами своими соображениями о случившемся. Уже много было написано о событиях того ужасного дня 1989 года, но помещенное нами здесь сообщение отражает точку зрения многих контактировавших с нами фанов. Мы не сомневаемся, что выводы, фигурирующие в нем, встретят, возражения, но игнорировать происшествие на Хиллсборо никому не удастся. Что действительно не вызывает никаких сомнений, так это то, что те несчастные, погибшие в тот день, стали жертвами одной — единственной вещи — футбола — и они должны быть в памяти каждого зрителя каждую субботу. Что благодаря им мы имеем возможность наблюдать за игрой в гораздо более безопасной обстановке, и что их трагическая гибель навеки изменила лицо британского футбола — это непреложные факты. Мы можем только надеяться, что их страдания, хотя это и звучит несколько нелепо, не пропали даром, И да хранит нас Господь.

Мое нахождение в тот день на Коп на Хиллсборо оставило о себе плохую память. Я все еще думаю про себя: «В самом ли деле это случилось? Неужели действительно был там?», и странно, но потом, когда я смотрел все по телевизору, мне это казалось гораздо более реальным, чем когда я видел все своими глазами. И хотя я был тогда на Хиллсборо, и у меня остались программка и билет, так что я могу доказать это, я ни на одну минуту не забываю, что мне не дано ощутить ту агонию и чувства суппортеров «Ливерпуля» и родственников тех, кто погиб там, и я уверен, что эти чувства будут с ними всю оставшуюся жизнь.

Начиная с того самого дня, разговоры все идут и идут, и будут, видимо, идти вечно. Многие обвиняли полицию, и призывы наказать отдельных ее офицеров звучали громко и долго ФА также получила свою долю критики за то, что предоставила фанам «Ливерпуля» трибуну Леппингз Лэйн, хотя более вместительная Коп казалась более уместной в данном случае. Но разве кого-то способны удивить ошибки ФА? Разве это что-то необычное?

Естественно, поскольку это был полуфинал Кубка Англии, все билеты были распроданы и, как всегда, когда спрос превышает предложение, начинаются проблемы. Каждый, кому случалось присутствовать на таких больших, как полуфинал, не говоря уж о финале, играх, знает, что сотни, а может, и тысячи людей отправляются на них без билетов. Некоторые покупают их у спекулянтов, некоторые пытаются украсть у других фанов, а некоторые предлагают деньги стюардам, чтобы их пропустили. Еще одна хорошо известная тактика — собрать толпу и штурмовать ворота, заставив таким образом полицию пропустить всех, чтобы избежать беспорядков в окрестностях стадиона. Эта тактика отлично работала долгие годы, и единственная проблема — то, что полиции она превосходно известна.

В тот конкретный день я видел кинутых спекулянтов — и должен сказать, что они этого вполне заслуживают — и видел толпы людей, ищущих, у кого бы отнять билеты. На трибуне, где собрались фаны «Форест», ходили слухи, что внушительная толпа наших фанов собирается штурмовать ворота, чтобы прорваться внутрь. Все отлично знали, что вокруг стадиона — сотни безбилетных фанов «Ливерпуля» и «Форест», и что полиция ни за что не позволит им превратить окрестные улицы в поле битвы. Когда наконец я зашел на трибуну, я удивился, как много народу на стадионе, потому что снаружи оставалось еще множество людей, но атмосфера на нашей трибуне была фантастической — песни и все такое, и все в напряженном ожидании начала игры.

Я помню, как я взглянул на противоположную трибуну и отметил, что центральный ее сектор переполнен, а на боковых достаточно много свободных мест, и подумал, что там, должно быть, драка, поскольку полисы и стюарды суетились вокруг центрального сектора. Я знаю, что сейчас это выглядит некрасиво, но тогда мы начали насмехаться над фанами «Ливерпуля», как обычно, когда из динамиков раздалось сообщение о произошедшем, и люди один за другим умолкали, начиная осознавать, какое ужасное несчастье произошло.

Люди заговорили о раздавленных и погибших, многие покидали трибуны, так как стало очевидно, что случилось непоправимое. Только в машине по дороге домой я понял, свидетелем чего я был, но тогда это все казалось каким-то малореальным. Мы больше думали о дате переноса и о том, будут ли наши билеты действительными на переигровку. Вечером в пабе мои друзья были более шокированными, чем я. По телевизору они увидели более живую картину смерти и страданий.

По прошествии некоторого времени, в прессе стали появляться обвинения, сопровождаемые схемами стадиона и фотографиями скрытых камер наблюдения, сделанными до открытия ворот. Я все время ждал, что кто-нибудь наконец скажет правду: что полиция делала все возможное, чтобы контролировать толпу в окрестностях стадиона, пока не столкнулась с необходимостью открыть ворота и пропустить людей — тех, у кого были. билеты, и тех, у кого их не было. Никто не отважился, звучали только различные фиктивные версии, но правды не было. Открыть ворота было необходимо — выбора не было, иначе люди погибли бы снаружи. Трагическую ошибку допустили те, кто в тот момент находился внутри, кто должен был направить фанов на соседние сектора.

Но больше всего меня бесит реакция некоторых мерсисайдцев и некоторых журналистов. Я разговаривал о Хиллсборо с фанами со всех концов страны — это одна из тем, постоянно затрагиваемых в разговорах суппортеров — и все они говорят одно и то же: когда в Мерсисайде поймут, что часть вины должны взять на себя те, кто прошел без билетов? Те, кто пришел с целью взять штурмом ворота на Леппингз Лэйн, как они делали это на других стадионах, должны разделить ответственность за смерть несчастных фанов «Ливерпуля» с офицерами полиции, присутствовавшими там, но эти слова никогда не будут услышаны.

Фаны «Ливерпуля» — лучшие в мире, все мы знаем и любим их скоузерский юмор. Это не их вина, не так ли? Я ни в коем случае не хочу сказать, что за тех потерявших терпение фанов должны отвечать все фоны «Ливерпуля». Брайан Клаф [72] набрался храбрости рассказать о тех событиях — а многие забыли, что он был там, и был на поле — и немедленно был подвергнут остракизму в прессе за свои слова. Ну ладно, теперь время пришло. Успокойтесь, примите часть вины и прекратите тыкать пальцами во всех, кроме себя.

Даже сейчас, то есть через несколько лет после того судьбоносного дня 1989 года, Хиллсборо остается, совершенно правильно, одной из наиболее дискутируемых тем среди суппортеров нашей страны. На полицию за ее действия в тот день обрушилась чудовищная волна критики, и полученный ответ был встречен с возмущением, был расценен как попытка переложить вину на фанов «Ливерпуля», то есть обвинить самих жертв в их смерти. Пресса, ливерпудлианцы и общественное мнение объединились, выбрав наиболее очевидную мишень. Конечно, полиция, ведь они должны были не допустить этого, и на нее посыпались все обвинения, упреки, гнев и фрустрация.

Основное, что вменяется полиции в вину — то, что они открыли ворота и пустили людей на трибуну. Однако многие футбольные фаны не считают это решение проявлением некомпетентности — хотя это и не снимает вины с полиции, ни в коем случае. Данное решение, сделанное под влиянием эмоций, привело к смерти почти сотни людей, но вызвано оно было теми суппортерами, кто пытался пройти без билетов. Это обычная тактика суппортеров, и, в чем убеждает нас помещенное выше письмо, на той игре ее использовали оба лагеря. Если вы просмотрите съемку, сделанную у ворот Леппингз Лэйн за несколько минут до начала матча, то убедитесь, что давка еще до открытия ворот началась на улице перед стадионом. Полиция уверяла, что у нее был единственный выход — открыть ворота, что так часто они делали и раньше. Вероятно, если бы начало матча отложить минут на пятнадцать, они справились бы с ситуацией. Но они предпочли открыть ворота, сказав, что другого выхода нет. Однако непосредственной причиной несчастья была неудачная система пропуска людей к самому стадиону и, когда давка уже началась, запоздалое открытие ворот на поле. Но мы никогда так и не узнаем, многие ли из тех, кто штурмовал ворота на Леппингз Лэйн, имели билеты на игру, и в то время как полиция, несомненно, вела себя неправильно, каждый суппортер, штурмовавший ворота, способствовал возникновению проблемы, и они должны помнить об этом всю свою жизнь.

Принятые после Сообщения Тэйлора [73] меры вселяют уверенность в том, что эта трагедия никогда не повторится в нашей стране вновь. Достаточно посмотреть на изменения, произошедшие на практически всех стадионах Британии, чтобы понять, что вещи изменились к лучшему. В целом же, хотя это отличное решение для подавляющего большинства суппортеров, оно повлекло за собой ряд нежелательных побочных эффектов, не последний из которых — рост цен на билеты, что оттолкнуло многих людей от футбола, хотя в то же время модернизация стадионов привлекла других. Но те, под чьим контролем находится наша национальная игра, не могут справиться с проблемой растущих цен. И пока они этого не сделают, им не удастся добиться уважения рядовых суппортеров.

Есть одна вещь, которую особенно любят суппортеры, — когда игроки реагируют на них. Я не имею в виду похлопывание в ладони поднятых над головой рук, вызванное избитым «Только один…», я говорю о настоящей связи между игроком и сектором за воротами, горластой толпой, которая в лучшие дни становится лишним игроком команды. Нам просто необходимо, чтобы парни, которым мы платим зарплату каждую неделю, чем-то — взмахом руки, косой ухмылкой, самым незаметным жестом — показывали нам, что мы, и то, что мы делаем, имеет значение, что от нас тоже зависит их игра, и мы любим это.

У нас в «Уотфорде» был такой игрок. Я не называю его имени, но любой фан «Уотфорда» сразу поймет, кого я имею в виду; он был настоящим героем дешевых трибун. Наверное, он был самым вспыльчивым игроком из всех мне известных — вам знакомы такие, чертовски талантливые, но ведущие себя так, будто им на все плевать. Но когда он был в настроении, сам бог не смог сравниться бы с ним. Мы любили его не просто за его мастерство, а за его внимание к нам, суппортерам за воротами, и своим поведением он доказывал, что мы в самом деле для него — не пустое место. Стоя на противоположной половине поля, в чужой штрафной, он махал нам рукой, призывая быть активнее, если мы умолкали; он кричал зрителям за воротами, а когда забивал гол, это надо было видеть — и голова его всегда была повернута в нашу сторону. Он любил это, он любил нас, и за это мы любили его, нет ничего проще.

Да, мы знаем, это звучит, возможно, слишком пафосно, и ясно, что во всем этом с его стороны была изрядная доля эгоизма, но почему бы всем не быть такими же? Разве не об этом мечтаем все мы? Конечно, об этом — чтобы гол был забит прямо перед вашим сектором, о том, что вы сделаете при этом; настоящее блаженство, полет фантазии. Печально, ФА призывает судей бороться с «отмечанием» гола, что само по себе просто преступно. Разве не ради этого мы ходим на футбол — тридцати секунд оргазма среди девяноста минут обыденности, тридцати секунд, когда мы все сходим с ума?

Конечно, великолепно, когда наши собственные игроки реагируют на наши заряды, но когда заряды адресованы игрокам противника, все бывает не так красиво. Первый раз свидетелем такого феномена я стал на матче «Уотфорда» на Мэнор Граунд, и та игра была если не последней, то одной из последних для одного футболиста «Оксфорд Юнайтед» перед его переходом в другой клуб. На наш взгляд, он явно берег себя, опасаясь получить травму, и играл поэтому вполсилы Конечно, мы, приезжие фаны, сфокусировали свое внимание на том парне, который готовился к переходу в один из всемирно известных клубов, и постоянно оскорбляли его — не из-за трансфера, а из-за того, что он играл не так, как мог бы, а это самое страшное преступление в глазах любого футбольного суппортера. Представьте себе такую картину: «Оксфорд» атакует наши ворота, за которыми как раз находимся мы, и зарабатывает угловой. Тот игрок, как обычно, борется за выбор позиции в центре штрафной, а мы сыплем оскорблениями в его адрес. Внезапно он поворачивается к нам, нагибается и похлопывает себя по заднице, Все просто в бешенстве, чуть ли не беспорядки начинаются, мы пытаемся привлечь внимание судьи и полиции, игрок оскорбил нас, зрителей — неслыханно! Судья и полиция, что неудивительно, полностью игнорируют наши протесты, и остаток матча мы продолжаем поливать этого футболиста грязью, что даже становится катализатором для беспорядков после игры в окрестностях стадиона, а фаны «Оксфорда» абсолютно не понимают, в чем дело.

Естественно, по пути домой этот случай стал предметом бесчисленного количества шуток, потому что тот игрок сделал, наверное, то, чего мы и добивались, это была реакция на нас, и она отчасти извиняет наше собственное поведение. Нас разозлил не его жест сам по себе, а отношение к нам в целом. Тот факт, что вся трибуна битый час осыпала его оскорблениями, нисколько его не извиняет; и с тех пор тот футболист — в первой десятке самых нами ненавидимых.

Причина, по которой суппортеры оскорбляют игроков — это, конечно же, попытка вызвать ответную реакцию, и, к чести 95 процентов игроков будь сказано, они обычно никак не отвечают на оскорбительные заряды в свой адрес (если бы только зрители могли вести себя так же!). Но нас в данном случае интересуют остальные 5 процентов, потому что их поведение может спровоцировать серьезные беспорядки: например, если игроки дерутся на поле, это может привести к возникновению проблем среди зрителей. Если у вас есть какие-то сомнения, то давайте рассмотрим один-единственный инцидент, наглядно демонстрирующий как поступки игроков и суппортеров влияют друг на друга — случай, когда Эрик Кантона ударил фана. Это самый наглядный пример того, как поведение игрока может провоцировать суппортеров.

Мы не собираемся подробно останавливаться на том, что произошло тем январским вечером 1995 года на Селхерст Парк [74] — у нас есть свое мнение, у вас, без сомнения, свое, инцидент вызвал столько шума, что по сей день у всех в памяти. Совершенно очевидно, что реакция Кантона на оскорбление со стороны фана стоила «Юнайтед» чемпионства и Кубка Англии, и если какой-нибудь суппортер «Юнайтед» станет это отрицать, то он просто дурак. Более того, можно сказать, что Мэттью Симмонс, «тот самый» фан, сделал для победы «Блэкберна» в чемпионате не меньше, чем Алан Ширер или Кенни Далглиш [75], что явно говорит о влиянии суппортеров на результат Однако мы не станем говорить о самом инциденте, наша цель — эффект «снежного кома», который вызвала та игра в целом. В данном случае эффект был сильный и привел к трагедии.

Возможно, нас обвинят в том, что мы выступаем против «Юнайтед», но это не соответствует действительности. Мы выступаем против «Юнайтед» ничуть не больше, чем против любого другого клуба, чей стадион называется не Викарэйдж Роуд; мы против того, чтобы суппортеров поливали грязью, и здесь «Юнайтед» должны принять вину на себя. Поступок Кантона всех шокировал и вызвал очередную атаку медиа на суппортеров. Причем в этот раз «под прицелом» оказались и все мы, то есть те, кто не был на той игре. Нас снова представили в образе ультраправых расиствующих безработных молодчиков, столь любимом британскими СМИ, так как мы довели гения до такого поступка. В ближайшие дни среди нефутбольной публики распространилось мнение, что Мэттью Симмонс получил по заслугам, а в среде фанов «Юнайтед» широкое распространение получили листовки и майки с его адресом. Про-юнайтедская пресса дружно надела розовые очки и, что стало уже привычным, выступила со своей обычной позиции «ведь это же мы».

Подобное событие вполне заслуживало вмешательства полиции и расследования ФА (еще одного!), так что медиа и так не оставила бы этот случай в покое, однако далее произошло наихудшее из возможного, по крайней мере для ФА: «Юнайтед» и «Пэлас» вышли в полуфинал Кубка Англии, который должен был состояться на Вилла Парк [76] в воскресенье 9 апреля. Справедливо полагая, что неприязнь болельщиков двух клубов вряд ли исчезнет за несколько месяцев (хотя в действительности ее и не было вовсе, пока не подключилась журналистская братия), ФА оказалась перед фактом встречи клубов в наиболее взвинченной и потенциально опасной атмосфере: в атмосфере полуфинала Кубка. ФА, нужно признать, не стала сидеть сложа руки, как обычно, а сделала кое-что для того, чтобы матч стал образцом спортивной дружбы и товарищества. На их счастье, сам по себе матч прошел без каких-либо эксцессов.

За пределами стадиона, однако, все было несколько иначе. Существовавшие до матча опасения, что фаны обоих клубов будут атаковать друг друга, подтвердились, и перед игрой произошло несколько небольших потасовок. Однако все это затмило немыслимое событие: смерть суппортера «Кристал Пэлас» в драке неподалеку от одного паба. Даже сейчас подробности инцидента не совсем ясны, но известно, что фаны обоих клубов достаточно мирно выпивали вместе, пока кто-то не начал разговор о Кантона. В результате все закончилось дракой, распространившейся по находившемуся рядом паркингу, в которой и погиб фан лондонской команды.

Футбольная общественность совершенно справедливо была возмущена этой трагедией, но опять-таки, ФА столкнулась с наихудшим из возможных сценариев: игра закончилась вничью, и предстояла переигровка. Поднялась шумиха по поводу даты переигровки. Полиция и ФА. хотели провести ее как можно быстрее, так как все равно рано или поздно пришлось бы ее проводить, а провести ее раньше — значило для них заслужить уважение со стороны «настоящих» фанов. «Манчестер Юнайтед» согласились с таким решением, в то время как «Пэлас» просили отодвинуть матч на более поздний срок, с тем чтобы дать двум лагерям суппортеров время успокоиться. ФА обратилась к руководителям «Пэлас» и клуба болельщиков с предложением пойти на необычный, но весьма болезненный шаг: попросить своих суппортеров не ездить на переигровку.

Матч, конечно же, вызвал огромный интерес со стороны медиа, все внимание было приковано к суппортерам, все ожидали только одного. Полиция, вместо того чтобы с пониманием отнестись к ситуации, задействовала на игре двойное количество своих сотрудников, и уверяла всех, что не допустит инцидентов среди фанов, потому что знает, как работать на таких больших играх, как на Вилла Парк. Такое утверждение само по себе уже выглядело странно, так как подавляющее большинство инцидентов на первом матче произошло за пределами стадиона. Игроки и официальные представители обоих клубов выступили на телевидении с обращением к суппортерам забыть о вражде и наслаждаться спортивным зрелищем.

Такое освещение событий со стороны медиа привело к тому, что за матчем наблюдала самая маленькая аудитория для кубкового полуфинала со времен войны. Во втором тайме, когда против Роя Кина были нарушены правила, он не удержался и наступил на нарушившего правила игрока, лежащего на поле. Другой футболист «Пэлас», Даррен Паттерсон, подбежал и попытался ударить Кина, вслед за чем завязалась массовая потасовка. Все это случилось неподалеку от кромки поля, прямо на глазах суппортеров, которые вскочили и выкрикивали ругательства в адрес футболистов. Некоторые даже пытались прорваться на поле и принять участие в драке. «Взаимное уважение», «спокойствие» и т. д. в считанные секунды было уничтожено теми самыми людьми, кто призывал к ним.

Последующее удаление было воспринято удаленным игроком с демонстративным неудовольствием, а его товарищи по команде всячески выражали ему свое сочувствие. Пресса и общественное мнение выступили с дружным осуждением инцидента. ФА, очевидно шокированная произошедшим, обещала принять дисциплинарные меры по отношению ко всем участникам инцидента (так часто мы слышим эти слова, и — так редко что-то следует за ними), но вскоре все получили прощение. Еще бы, неужели подобный инцидент на футбольном поле настолько серьезен, чтобы лишать игроков возможности сыграть в финале Кубка? Последствия инцидента в контексте вынесенного наказания футболистам абсолютно не важны. Важно понять, что происшествие в январе на Селхерст Парк повлекло за собой цепь событий, приведших к гибели футбольного суппортера. Такой вывод неизбежен, и, хотя многие отрицают это, нет никаких сомнении, что действия игроков оказывают прямое влияние на поведение суппортеров, наблюдающих за игрой.

Если игрок гостей нарушает правила, бьет рукой или головой игрока «Уотфорда», с таким же успехом он мог бы ударить любого из нас. Это задевает каждого, и реакция, естественно, последует максимально негостеприимная. И хотя директора и прочие деятели в ложе всего-навсего неодобрительно покачивают головами, они знают так же хорошо, как и парни за воротами, что атмосфера игры немедленно изменится, и футболисты и зрители для достижения результата ничего не пожалеют. Здесь необходимо заметить, что футбол в самом деле мужская игра, и когда мы восхищаемся мастерством Ле Тиссье [77] и Ходдла, все мы в глубине души понимаем, что матчи, по крайней мере в Англии, выигрывают харлоки и раддоки [78]. Зубодробительные подкаты и борьба по всему полю — такие же неотъемлемые части английского футбола, как ввод мяча из-за боковой и угловые. Клубам это, конечно же, известно, и те самые тренеры, кто с таким похвальным усердием разбирают каждую секунду игры, в упор не видят, как их собственные игроки чуть ли не отрывают голову нападающему противника в своей штрафной, но зато способны разглядеть «очевидный пенальти» на другом конце поля. ФА отлично известно, что поведение многих игроков на поле абсолютно неприемлемо, и в прошлом некоторые из них достаточно быстро были наказаны в дисциплинарном порядке. Видеосъемки, скорее всего, будут использоваться и дальше, и я не сомневаюсь, что это отличная штука, так как в прошлые годы множество грубейших приемов остались безнаказанными.

Но хотя ФА в конце концов взяла под контроль поведение игроков на поле, их поведение за его пределами — совершенно другая тема для разговора, и здесь ФА абсолютно неэффективна. Как большинство фанов, мы относимся к профессиональным футболистам с огромным уважением и восхищаемся ими, а их личная жизнь скрыта от нас плотными жалюзи. И пока они на сто процентов выкладываются на поле, она нам безразлична, по крайней мере пока не задевает нас. Игрок может быть гомосексуалистом, может спать с чьей-то женой, может спать с овцой — нам-то что за дело? Это делает их даже более интересными; ведь они тоже люди, в конце концов, и в большинстве своем ничем не выделяются. Как часто в интервью среди своих любимых вещей они называют желтые газеты и журналы, бифштекс или Фила Коллинза? Так что об этом не стоит и говорить.

Однако если их поступки подрывают репутацию игры, это совсем другое дело. Таким образом они задевают и нас с вами, суппортеров, потому что нефутбольная общественность начинает считать, что наша игра — нечто недостойное, игра хулиганов и зрелище для быдла. В течение сезона 1994–95 годов игроки и тренеры неоднократно попадали в различные сомнительные ситуации и часто оказывались в полицейском участке, что ранее было просто немыслимо. ФА должна предпринять реальные шаги в отношении тех, кто позорит нас.

Мне нравится думать, что 99 процентов времени я — вполне приличный человек. Я не пью и не курю; даже детей своих не слишком часто шпыняю. Но если я изобью кого-нибудь в ночном клубе или на улице и попаду в участок, я буду рад отделаться парой зуботычин и штрафом. Если я нападу на кого-то на стадионе, то скорее всего буду избит полицейскими, а если полицейские в участке найдут при мне кокаин, то меня ждет, по меньшей мере, нехилое давление с их стороны, так как они постараются выбить из меня имя и адрес того, у кого я купил наркотик. Все эти вещи происходили с игроками премьер-лиги в течение сезона 1994–95 годов. И что же? Да почти ничего. Кантона отделался дисквалификацией от ФА и общественными работами от полиции, более чем мягкое наказание, учитывая его нападение на человека, да еще перед телекамерами, благодаря чему инцидентом «любовался» весь мир. Деннис Уайз подал апелляцию, а Полу Мерсрну и Крису Армстронгу просто помогли решить их же проблемы (хотя в случае с Мерсоном принудительное лечение было бы вполне адекватной мерой).

Постороннему человеку это говорит лишь об одном: футболистам сойдет с рук практически все. Если вы нарушите закон, против вас будут все и вся. Но игроков это не касается — они подают апелляции, их берут на поруки, и они снова играют за свои клубы. Почему? ФА, конечно же, почивает на лаврах, не делая ровным счетом ничего. Они оштрафовали Винни Джонса на 20 000 фунтов и дисквалифицировали его на шесть месяцев за его книгу [79], но выступают против вмешательства полиции в случаях типа того, когда Данкан Фергюсон ударил противника головой.

Но если на проблему насилия и наркотиков ФА реагирует весьма вяло, то такая проблема, раздутая прессой, как трансферы скандинавских игроков в английские клубы, их никак не может оставить равнодушными. Обычному фану на это наплевать, ведь клубы покупают необходимых им игроков. Что с того, что кто-то имеет с трансферов деньги? Это нас не слишком заботит; пусть лучше разберутся со всем остальным, чем грести все деньги, которые мы приносим в игру.

В том же сезоне в новостях поднималась еще одна проблема, повергшая в шок всех любителей футбола — подкуп игроков. Не знаю, как вы, но лично мы не можем поверить в то, что кто-то в Англии может сдать игру. Да, периодически мы слышим о таких случаях на Дальнем Востоке [80], но мы отказываемся верить в это здесь. По одной простой причине — мы не хотим верить в это, мы не можем даже допустить мысли, что какой-нибудь игрок может «кинуть» своих товарищей и суппортеров за круглую сумму на своем счету. Мы не поверим, что такое бывает в Англии, пока кто-то не скажет — «да, я сделал это». И для нас это будет равносильно смерти, потому что будет означать, по нашему мнению, смерть игры.

Конечно, все, о чем мы говорили здесь, интересует нас только с точки зрения влияния на поведение суппортеров, и многое вовсе не так страшно. Мы знаем, что если игроки достойно ведут себя на поле, то и мы (с известной долей условности) ведем себя так же, а если какой-нибудь футболист постоянно нарушает правила, то подвергнется обструкции со стороны зрителей. Но что это значит, в конце концов? Разве это не добавляет игре шарма? Нам легко рассуждать, потому что мы вполне взрослые люди, мы понимаем, почему игроки делают то-то и то-то, но есть категория людей, всецело находящаяся под влиянием поступков футболистов: мы говорим о детях. Дети, и мальчишки и девчонки, любят футбол, и слава Богу; это значит, что игра в надежных руках. Парню, который каждую неделю приходит ко мне за абонементом в бассейн, всего восемь, но он владелец годового абонемента на Викарэйдж Роуд, и вся его семья никогда не пропускает матчей. Он приходит по четвергам, но говорит о последней домашней игре так, как будто она закончилась двадцать минут назад. Слава Богу, потому что, независимо от вашей точки зрения на присутствие семей на матчах, то, что дети любят футбол, для самого футбола — великолепно.

Последствия «дела Кантона» и поливание грязью всех, за исключением «нашего Эрика», могут оказать огромное влияние — как и поступки любого другого профессионального футболиста, не имеет значения, кого именно — на поведение детей. Мне приходилось наблюдать за несколькими матчами юношеских команд, и я видел, как дети в майках «Ливерпуля» и «Манчестер Юнайтед» толкают, оскорбляют друг друга и дерутся на поле. Так что подумайте об этом.

Для многих клубов привлечение на трибуны детей и семей жизненно важно, так как увеличивает доходы. То же самое может быть сказано и о развитии мобов. Вовлечение новых членов, призванных заменять старых, необходимо для поддержания завоеванной репутации. Истеблишмент, а следовательно и общество в целом, в премьер-лиге начинают ощущать серьезный побочный эффект футбольного насилия, который мы. собираемся сейчас затронуть. На матчи многих клубов премьер-лиги сегодня практически невозможно достать билеты. Во многих случаях они распространяются по предварительным заявкам и через лотереи. Это означает, что огромное число людей не могут даже надеяться попасть на матчи, которые они хотели бы посмотреть, и приводит к ужасным последствиям для тех, кто путешествует по стране за своим клубом. Опять же, владельцы годовых абонементов пользуются привилегиями и из года в год выкупают их, таким образом, новые люди (дети) не имеют такой возможности, и средний возраст зрителей от сезона к сезону ощутимо возрастает. Все это неизбежно приведет к тому, что мобы в будущем не будут связаны с определенным (своим) клубом. Более того, многие мобы не могут смотреть матчи по субботам, так как их переносят на воскресенья из-за их показа по телевидению. И что же происходит, если моб по какой-то причине не может попасть на игру своей команды? Что они делают в таких случаях? Они отправляются на другие матчи, конечно же, и устраивают там беспорядки, или объединяются с клубом из низшего дивизиона и нападают и на местных, и на приезжих суппортеров.

Многие суппортеры вызывают беспорядки на других играх, когда их матч переносят, а они уже в пути, однако в наше время участились случаи, когда мобы клубов премьер-лиги отправляются на игры Первого Дивизиона, или когда известные фирмы громят уже не пабы или стадионы, а центры городов, и просто потому, что хотят развлечься. Это крайне опасный феномен, так как рано или поздно мы столкнемся с тем, что поддерживающие определенный клуб мобы даже не будут стремиться попасть на его игру. Нам уже известно о значительной группировке одного крупного клуба премьер-лиги, члены которой, осознав, что не могут вместе присутствовать на матчах, вместо этого в дни матчей собираются в пабе, чтобы посмотреть игру по телевизору или послушать репортаж по радио. Долго ли придется ждать следующих шагов в этом направлении? Результат может быть просто устрашающим.

Помещенное ниже письмо прислано нам суппортером из западной части страны, который пожелал остаться анонимом. Его содержание не оставляет сомнений в том, как автор относится к тем, кто управляет футболом, но также ставит весьма важные вопросы перед рядовыми фанами. Так как футбол становится все более и более бизнес-ориентированным предприятием, многие фаны воспринимают это все более враждебно и требуют вернуться назад или даже вовсе перестают интересоваться игрой. В самом деле, трудно найти другой вид деятельности, в котором потребители платили бы так много, а производители так мало бы руководствовались их вкусами и желаниями. Кого-то коммерциализация футбола только озлобляет; кого-то может подтолкнуть к насилию. Очевидно, данная проблема будет приобретать все большее значение в будущем.

Кто я? Я дышал слезоточивым газом в Турине, спасался от «Миллуолла» на той игре в Л*т*не, видел маленькую девочку с развороченной осколком кирпича, брошенным фаном «КПР», щекой; в общем, много чего повидал за эти годы. Я не живот — я знаю, что к чему, но я устал от всего этого и решил наконец повзрослеть. Только после этого я понял, как сильно люблю футбол. Я покупал годовые абонементы, был членом клуба болельщиков, и я помню те величайшие дни, когда моя любимая команда избегала вылета в последнем туре, и как этому радовались фаны. Но теперь и это меня не интересует. Профессиональный футбол — дерьмо.

Почему вы позволяете относиться к себе как к скотам? Я не собираюсь быть чьей-то дойной коровой. Я просто офигеваю, когда слышу, что должен заплатить 12 фунтов, чтобы посмотреть игру против «Ноттс Каунти». Как я могу объяснить другому человеку, почему это стоит столько, что выглядит почти нереально? Как могут люди, вкалывающие всю неделю, чтобы заработать на одежду для своих детей — если только им повезло, и у них есть работа — допускать такое? Почему они платят столько? Я скажу вам, почему; потому что профессиональные футболисты и их агенты — воры, они крадут нашу с вами игру прямо у нас из-под носа.

Каждый, кто разгуливает в майке с надписью «Барнс» или «Саттон», заслуживает быть застреленным на улице. Если ты такой же — так повзрослей же, толстокожий ублюдок! Если ты платишь 3 фунта за программку; если ты считаешь, что хорошо, когда логотип спонсора на майке сборной написан крупнее, чем название самой сборной; если тебе нравится, что Кубок Лиги переименовали в Кока-Кола, и победители поднимают его под звуки рекламной мелодии; если на этой неделе ты купил майку «Манчестер Юнайтед»; если ты бог знает который раз набираешь номер телефона, чтобы узнать последние новости о твоей команде — значит, ты такая же мразь, как и все они. Я надеюсь, что ты закончишь свои дни в спонсоризированном ведущими корпорациями аду, где Вельзевул в майке с рекламой компании «Черти Инкорпорэйтед» будет поджаривать твою задницу, а «Скай» [81] будет вести прямой репортаж с места событий.

Прагматики скажут, что «мы должны идти в ногу с Европой», или будут распространяться насчет затрат на улучшение стадионов. Чушь собачья. Маленькие клубы на стену лезут от одних только цен на билеты в ложу на Хайбери, вот где правда-то. Больше всего меня бесит то, что чиновники ФА считают себя такими умными, хозяйственными, деловыми. Тогда пусть ответят на следующий вопрос. Когда вы смотрите спортивные трансляции из США, страны быстрых денег, видите ли вы на майках спортсменов логотипы спонсоров? Называется ли там Суперкубок «Кубком Ассоциации «Жареные Цыплята Кентукки»? Или Мировая Серия — «M&M's Trophy»? Нет, потому что американцы, мировые лидеры в маркетинге, понимают, что тем самым они обесценили бы продукт, озлобили бы фанов и превратили зрелище в нечто незначительное, лишенное традиций и величия.

Я даже думаю, что возвращение проблемы хулиганизма связано с ростом коммерциализации спорта. Игра всегда была превосходным зеркалом реального мира, причем одним из наиболее важных для рядового человека. У футбола есть свои войны, свои лидеры, свои герои, свои кризисы, свои негодяи и свои скандалы. Он велик, он всеобъемлющ, и все хотят выиграть, только в отличие от реальной жизни ликование длится всего лишь до следующего матча. Трудно удивляться тому, что и проблемы реального мира находят свое отражение в футболе: войны враждующих группировок, расизм и равнодушие к ближнему. Профессиональный футбол стал Футболом с большой буквы, чтобы платить игрокам до неприличия огромные суммы каждую неделю, и эти деньги идут из твоего кармана, и карманов таких же, как ты. Игра стала дешевкой; она уже не является чем-то особенным. Она все больше напоминает телепередачу Gladiators [82], идущую из недели в неделю, а ФА не может или не хочет остановить это.

Чтобы стать футбольным хулиганом, совсем не обязательно быть безработным; не обязательно жить в высотке в рабочем районе или вырасти без отца или матери. Чтобы стать футбольным хулиганом, достаточно просто устать жить в стране, где твое мнение ничего не значит даже в вопросах, касающихся тебя лично, и устать выслушивать нравоучения на тему того, что от гордости за свое английское происхождение недалеко до нацизма. Достаточно просто устать от того, что правительство готово продать страну любому, у кого есть бабки, и просто видеть, как место, где ты вырос и живешь, и твоя культура разрушаются ублюдками, для которых ты ничего не значишь. Мы были бы рады уважать закон, но мы не можем уважать его, потому что он не защищает нас, он защищает людей, нарушающих наши права. У нас оставался футбол — но теперь и он пошел тем же путем, шаг за шагом, и страдают больше всего как раз те, кто не имеет голоса, то есть фаны. Так называемые эксперты ничего не понимают. Нам все это надоело. Мы хотим вернуть свою игру назад, мы хотим знать, кто отнимает ее у нас, и почему смотреть ее стоит так дорого.

Вы читаете это, сидя в кабинете на Ланкастер-гэйт [83]? Если так, то засуньте свое исполнительно-спонсорско-ассоциативное дерьмо в свою задницу. Вы кинули всех суппортеров, и если хотите знать, почему озверевшие люди убивают друг друга на полуфинале Кубка, то сначала загляните на свою собственную жадность и как вы крадете у нас то, что всегда было нашим. Верните это нам, верните нам нашу замечательную игру, иначе следующему поколению не останется ровным счетом ничего.

Следующий рассказ — результат долгого и очень интересного разговора с таутом [84], состоявшегося неподалеку от Уэмбли. Мы поместили его здесь, чтобы осветить часть футбольного бизнеса, которую обычно редко затрагивают в дискуссиях — распространение и продажу билетов. По всем понятным причинам рассказ анонимный, но тем не менее он дает хорошее представление о группе людей, которых большинство оскорбляет, но в которых многие нуждаются.

Я продавец билетов. Не то чтобы это моя профессия, просто я занимаюсь этим делом. Я работаю не только на футболе, вы можете встретить меня поблизости от Уэмбли перед каждым важным событием, а также по субботам на крупнейших играх в столице. Многие думают, что мы являемся частью одной организации и работаем на одного человека, который гребет все деньги, но это не так. Я работаю в одиночку — и всегда буду так делать — и хотя действительно есть несколько больших групп, большинство таутов работают независимо. Завсегдатаи матчей хорошо знают нас в лицо. Нам приходится следить друг за другом, а также за полицейскими и теми, от кого можно ждать неприятностей.

Мы отлично знаем, как люди относятся к нам. Большинство считает нас немногим лучше вредных насекомых, но мы просто пытаемся заработать себе на хлеб. Несмотря на такое отношение к нам, я думаю, что многие уважают нас, и я могу сказать, что с этим у нас связано меньше проблем, чем может показаться Мне кажется, по нескольким причинам. Вечером люди знают, что если не смогут приобрести билет, тауты всегда к их услугам. Задайте себе вопрос: довольны ли вы нашим присутствием перед важной игрой? Конечно, довольны. Я знаю, что иногда мы завышаем цену, но только когда это оправданно. Много раз мне приходилось сбывать билеты менее чем за полцены или отдавать вообще за бесценок. Но я не жалуюсь — такова жизнь.

Вы, наверное, хотите знать, как мы достаем билеты, особенно на важные игры, когда «настоящие» фаны даже и думать об этом не могут. Конечно, этого я вам не скажу, потому что у меня есть семья, которую я должен кормить и защищать, зато я скажу вам, что, по моему мнению, футбол больше не принадлежит фанам. Он принадлежит корпоративному бизнесу. Многие ли из числа тех, кто всегда поддерживают свою команду, могут попасть на финал Кубка? Или лучше я поставлю вопрос несколько иначе: сколько на важнейшую игру сезона попадет людей, которые обычно в дни матчей отправляются играть в гольф или по магазинам? Заметили ли вы, сколько хорошо одетых женщин и детей было на финале «Манчестер Юнайтед» — «Эвертон»? Тысячи и тысячи, и я думаю, что вряд ли вы можете встретить их в очереди за билетами на Олд Траффорд под проливным дождем — вряд ли они даже знают, где это. Так что вы сами можете догадаться, как и где я достаю большую часть билетов. Мы знаем, что фаны ненавидят нас. но они счастливы встрече с нами, когда у них нет билетов, и могу честно сказать, что если бы не мы, то в дни финалов на Уэмбли было бы порядочно пустых мест.

Еще один вопрос, наверняка интересующий вас, — как все эти агентства по распространению билетов получают их столько, сколько мне и таким, как я, и не снилось, и как быть с накрутками на их цену? Накрутка на билет на Уэмбли может быть примерно 2,5 фунта, и помножив это на 80 000, получается вполне приличная сумма Вы (то есть фаны) — лохи когда дело касается билетов. На Уэмбли вы не сможете сдать неиспользованный билет. Почему, спросите вы? Что, если у вас оказался лишний билет, потому что ваш приятель не смог пойти на игру, или ребенок заболел ветрянкой? И что делать? Я скажу, что — вы можете порвать билет, отдать его кому-нибудь даром или найти таута, который купит его у вас, и вы таким образом вернете хотя бы часть денег.

Конечно, вы можете попытаться продать билет сами, однако где гарантия, что человек, покупающий его у вас, — не полицейский в штатском? Однажды я был свидетелем, как неподалеку от Уэмбли человек с двумя детьми пытался продать лишний билет, когда появились мусора и повязали его, оставив изумленных детей в одиночестве! Я подошел к полицейским и попытался объяснить, что этот человек — не настоящий таут, но они заявили, что их этим не проведешь, и поволокли его в участок! К счастью, за него вступились другие суппортеры, и его отпустили в конце концов, но с этими новыми законами такие вещи происходят все чаще и чаще.

Все дело в том, что полиция не может справиться с нами, и они отлично понимают это. Мы знаем правила игры. Тогда они ищут мишень полегче, вроде того человека, о котором я рассказал, или других незадачливых суппортеров, чтобы оправдать свое существование. Тем, кто стоит на страже закона, так же как и тем, кто управляет футболом, нет дела до рядового фана, уж будьте уверены.

Наихудшая вещь для таута — это, конечно, возможность «кидалова». Со мной, к счастью, это случилось только однажды, несколько лет назад на Уэмбли. Группа фанов «Ливерпуля» кинула сразу несколько таутов, не одного меня. Тогда я потерял порядочную сумму денег, и теперь я подумаю дважды, прежде чем продавать билеты на матч, в котором играет команда из Ливерпуля. Но я знаю, что люди, заправляющие билетным бизнесом в Ливерпуле, были определенно недовольны случившимся с нами, и я слышал, что некоторым из наших обидчиков пришлось потом несладко. Тауты, пострадавшие тогда, вернули со временем те деньги, из года в год продавая билеты скоузерс по более высокой цене. Вне всяких сомнений, быть таутом — рискованный способ существования, а иногда и просто чертовски тяжелая работа, но я в самом деле чувствую, что являюсь частью необходимого фанам сервиса, и может быть, вы еще вспомните об этом, когда останетесь за пределами стадиона.

В нашей стране — лучшие в мире спортивные репортеры, сомневаться в этом не приходится. В газетах и на телевидении, освещение спортивных событий у нас на порядок выше, чем где бы то ни было, и количество спортивных трансляций, особенно футбольных, на кабельных каналах не может не впечатлять. Однако мы будем говорить не о спортивной журналистике; нас интересует реакция медиа на проблему футбольного насилия. По нашему глубокому убеждению, задача независимой прессы — представлять факты, а не готовые выводы, позволяя таким образом читателю (зрителю) сформировать свое собственное мнение. Если это основное правило не соблюдается, то мистеру и миссис Среднестатистическим автоматически навязывается «единственно возможная» точка зрения. У вас есть какие-то сомнения? Тогда взгляните на телевидение в России, Алжире или Китае, где контроль над прессой означает контроль над государством. Мы не утверждаем, что Британия является тоталитарным государством, ни в коем случае (так же как мы совершенно не намерены отстаивать противоположное мнение), но пресса в прошлом и настоящем всегда с легкостью представляет только одну точку зрения, не позволяя высказаться тем, кто думает иначе. Освещение футбольного насилия — типичнейший пример.

У журналистов есть работа, которую они должны делать. Им нужно продавать свои издания. Для этого они должны писать статьи о разных событиях, новостях, происшествиях или спорте таким образом, чтобы мы, публика, хотели бы читать это издание, предпочитая его всем остальным. Может быть, это упрощенно, но в целом их работа заключается именно в этом. Не всем журналистам счастье улыбается настолько, что каждый день всевозможные истории сами сыплются им в руки, так что им приходится отправляться (или их отправляют) на поиски того, чем можно заполнить страницы. Есть много отличных тем для хорошей статьи — коронации, торжества и празднества, леденящие душу преступления, и т. д. и т. п. — но с недавних пор в этот ряд вошло и футбольное насилие.

Давайте представим гипотетический сценарий «репортажа на заданную тему»: сборная Англии играет на выезде. Газета отправляет репортера (не спортивного) вместе с фанами с целью как бы проследить за приемом, который им окажут, но на самом деле — с целью посмотреть, что они натворят. В подавляющем большинстве случаев ничего не происходит — а если и происходит, то либо нападение со стороны местных фанов, либо что-то настолько незначительное, что и упоминать об этом не стоит. Ничего серьезного, в самом деле, но вы этого не узнаете, потому что уже на следующий день английские газеты пестрят заголовками типа: «английские фаны снова позорят страну!» Любой ездивший за сборной скажет вам, что это вовсе не гипотетическая ситуация, потому что это было, и не раз и не два, а много-много раз. На протяжении семидесятых и восьмидесятых годов рассказы об английских фанах, принимавших участие в беспорядках на стадионах, в городах или об их депортации, можно было встретить в любой газете, обычно со ссылками на самих фанов, такими, как «Стив из Бристоля» или «Джон, фан «Челси». Телерепортажи из Хитроу [85] о возвращающихся домой болельщиках очень удачно дополняли такие статьи, только вот интересно, скольких человек журналистам приходилось опрашивать, прежде чем они слышали то, что хотели слышать?

Тот способ, которым принято изображать футбольных фанов в прессе, может привести только к тому выводу, что каждый посетитель футбольных матчей — хулиган, потому что люди, не бывающие на матчах — мистер и миссис Среднестатистические, если хотите — получают только негативную информацию, и дня них это становится нормой. Чуть дальше на страницах нашей книги вы прочтете рассказ Дуги о матче сборной Англии в Германии и узнаете, что же произошло там на самом деле-То, как вела себя тогда пресса — особенно две газеты, которые с тех пор мы не покупаем — было даже не отвратительно; это было просто позорно. Мы были представлены в образе перепившихся хулиганов, думающих только о том, как бы подорвать репутацию нашей страны. Истине, заключавшейся в том, что английские фаны были атакованы и спровоцированы, естественно, места в прессе не нашлось. Тот факт, что события имели место в Германии, на территории извечного противника Англии, абсолютно не важен; это могло произойти где угодно. Нагнетание страстей британскими СМИ и провокация со стороны полиции и немецких фанов привели к катастрофической вспышке насилия, вот что действительно случилось тогда до и после игры.

Нас не слишком удивляет то, с какой «сенсационностью» преподносятся в нашей стране репортажи о футбольном насилии, потому что в ней (сенсационности) нет ничего нового. Если мы вернемся назад в пятидесятые, когда моды и рокеры дебоширили на южном побережье, то увидим, как освещение тех событий в прессе приводило к «копированному» поведению. То же самое в шестидесятые было и со скинхедами. Одна статья о банде скинхедов в Лондоне, и внезапно такие банды появляются повсюду. Опять-таки, действия журналистов приводили к «копированному» поведению. Футбольное насилие — из того же ряда, так как широкое освещение в прессе немногочисленных сперва беспорядков в семидесятые привело к тому, что клубы один за другим столкнулись с проблемой, решить которую не могли. Толпы странствующих фанов каждую субботу стали заполонять города по всей Англии, и опрометчивые панические меры со стороны клубов вкупе с грубыми полицейскими методами оказались пустой попыткой контролировать ситуацию, которая из-под контроля уже вышла. Вне всякого сомнения, медиа сыграла значительную роль в распространении моб-культуры в то время, и влияние ее продолжается.

К счастью, сейчас многое изменилось. Хотя в местной прессе еще часты статьи о деятельности футбольных группировок, в прессе национального значения наметилась тенденция игнорировать повседневные столкновения, поскольку, по крайней мере на клубном уровне, это больше не привлекает новизной. Однако случись какой-нибудь крупный инцидент, пресса немедленно отправляется на место событий, и нас бомбардируют фотографиями разбитых физиономий, полицейских, ведущих людей в наручниках, и даже рыжих ирландских детей, жалобно глядящих в пространство (мы ненавидим этот снимок!) Справедливости ради отметим, что большинство «серьезных» газет стали гораздо более объективными, чем раньше. По крайней мере, если с английскими суппортерами обходятся недостойно, это встречает критику в определенной части нашей прессы (до событий в Дублине особенно), а поведение фанов расценивается позитивно.

Желтая пресса, конечно, ведет себя иначе. В подобной ситуации она видит возможность вновь блеснуть нелепыми заголовками (вы понимаете, о чем я: ДЕНЬ ПОЗОРА, ЭТО НЕ ДОЛЖНО ПОВТОРИТЬСЯ! ЭТО ТОЛЬКО ИГРА!) и, как знают все суппортеры, стремится преподнести насилие как сенсацию вместо серьезного анализа проблемы. Нам всегда казалось странным, почему желтые издания, провозглашающие себя «народными», отводят значительную часть полос тому, чтобы поливать грязью как раз ту часть общества, на которую, казалось бы, они и должны ориентироваться, и которая как раз и страдает, от агрессивного к себе отношения за границей. Очень странно.

Телевидение также несет ответственность за ряд провокационных репортажей. Беспрестанные сюжеты о беспорядках с участием английских фанов привели к тому, что понятия — «английский фан» и «хулиган» стали восприниматься как синонимы. Но, как все мы знаем, это соответствует истине далеко не всегда. Сюжеты о пьяных англичанах на улицах иностранных городов, к счастью, стали появляться реже, но еще встречаются, несмотря на то, что граждане других стран в этом отношении, как правило, гораздо хуже, и то, что большинство суппортеров отнюдь не являются идиотами. Документальные фильмы, посвященные данной проблеме, вопиюще безграмотны, особенно там, где речь идет об организованных группировках, и скорее прославляют то, что призваны осуждать. Вероятно, каждый суппортер помнит не так давно показанный по телевидению художественный фильм «Стая» [86], в котором изображена фирма хулиганов «кокни». Хотя и комичный в некоторых аспектах, тем не менее этот фильм, наверное, наиболее близок к метине из всего того, что показывали по британскому ТВ, и кто-то даже мог бы назвать его печальным зеркалом своей собственной жизни.

И еще: хотя важно помнить, что в целом количество крупных инцидентов на играх заметно уменьшилось, это ясно, и мы об этом уже говорили, сама проблема не решена; она просто перешла в другую плоскость. Отправьтесь на любой матч в стране, и вы сразу окунетесь в атмосферу слухов — «такой-то моб сделал то-то», или «ты слышал, как этот моб разгромил такой-то паб?»

— и тогда вспомните поговорку, что нет дыма без огня. Усилия многих людей позволили продвинуться в решении проблемы на значительное расстояние, но впереди еще долгий путь, и от прессы в том числе зависит, как быстро мы его пройдем.

Это случилось в сезоне 1986–87. Я в этом уверен, тогда я служил в армии на территории Германии, и мы предвкушали чемпионат Европы, который должен был состояться там в 1988 году. Я первый раз присутствовал на матче сборной заграницей, и хорошо помню тревогу относительно поведения английских солдат на игре — этого боялись так сильно, что хотели даже запретить продавать билеты военнослужащим. Правда, этого все-таки не случилось, но всем нам дали жесткие инструкции и предупредили, что любому, кто будет замечен в каких-либо инцидентах, не поздоровится.

Игра проводилась в Дюссельдорфе, неподалеку от голландской границы, и мы отправились туда на автобусе; все пассажиры были военнослужащими и болели за клубы со всех концов Соединенного Королевства. С нами было даже несколько шотландцев, поехавших на матч от нечего делать. Когда мы прибыли на стадион, который, как большинство немецких стадионов, просто супер, мы выгрузились поблизости от него и решили прогуляться вдоль паркинга. По пути нам встретились несколько групп английских парней, они рассказали нам, что целый день происходили стычки, поскольку местные и полиция, похоже, только об этом и мечтают. Как обычно в таких случаях, все эти маленькие группы стали объединяться вместе в целях безопасности. Группа немецких фанов ворвалась в паркинг, разгромила несколько британских автомобилей и завалила несколько человек, но затем немцы отступили, опасаясь столкнуться с реальным сопротивлением.

Ситуацию осложняло то обстоятельство, что некоторые англичане вели себя по-скамски и за деньги журналистов желтых газет демонстрировали стойки и швыряли кирпичи перед камерами. В то время футбольное насилие широко освещалось в прессе, и большинство отчетов о том матче не имело со спортом ничего общего. Вместо футбола им были нужны репортажи о беспорядках, устроенных английскими фанами, и разве могли они написать, что ничего не было? Атмосфера за пределами стадиона была, мягко говоря, не слишком гостеприимной, и когда мы прошли главную стоянку, где-то позади нас завязался махач. Я не знаю, то ли немецкий моб вернулся, то ли еще что, но полицейские немедленно прыгнули на нас, размахивая дубинками, и несколько наших парней пострадало. Было ясно, что после игры все будет еще хуже, и один из худших матчей, сыгранных сборной под руководством Бобби Робсона, положения дел нисколько не улучшил.

После игры нас продержали некоторое время, но многие англичане были сильно пьяны и пострадали от действий полиции во время игры. Это только накалило и без того уже плохую обстановку. Местные поняли, что им светит, и испарились с максимально возможной скоростью, так что все стычки происходили с полицией. Также всплыли на поверхность и прочие враждебные чувства: неприязнь между армией и ВВС привела к тому, что по крайней мере один человек был избит в туалете. Известное северно-южное противостояние также напомнило о себе, проявившись столкновением лондонцев с группой скоузерс.

В общем, атмосфера представляла собой тотальную ненависть — и ухудшалась с каждой секундой. Руководство стадиона, понимая, к чему приведет дальнейшее наше пребывание на нем, решило выпустить нас, и мы вышли, чтобы столкнуться лицом к лицу с плотной шеренгой вооруженного дубьем спецназа, причем самый маленький из них был никак не ниже 7 футов. Было так очевидно, чего они хотят, что становилось даже как-то не по себе, и с разгоряченными английскими парнями долго ждать им не пришлось. Все английские междоусобицы забылись, потому что, по всеобщему мнению, это была битва за свою страну, свою репутацию, и кроме того, нужно было показать этим ублюдкам, что они не могут безнаказанно избивать всех и каждого. Группа из примерно двадцати человек прорвалась в сторону паркинга, за ней проскочило еще около ста человек, и полиция не препятствовала им.

Не препятствовала, потому что вслед им бросились конные полицейские, топча и избивая дубинками всех, кто попадал под руку. Затем вернулся спецназ, и многие наши парни были повязаны, а многие получили серьезные повреждения. Да, это была неплохая тактика; они быстро рассеяли толпу, но случилось это только потому, что остальные стояли сзади в бездействии, иначе этот вечер стал бы для полисов кошмаром. Смешно, но после этого все успокоилось. Полагаю, что зрелище избиения ваших приятелей может вас несколько успокоить. За все время, что я хожу на футбол, этот вечер был одним из худших, по двум причинам. Первая — это то, что многие люди серьезно пострадали, и хотя некоторые вполне заслужили то, что получили, подавляющее большинство пострадало абсолютно незаслуженно. Вторая — то, что такой атмосферы я до того никогда не видел (и с тех пор тоже). Это была тотальная ненависть, и это было страшно. На следующей день в британской прессе английские суппортеры были представлены в образе самых отъявленных подонков. Фотографии и телевизионные репортажи были подобраны так, чтобы создать впечатление о полной нашей виновности в случившемся, но все, кто были там, знают правду: что пресса и полиция так ждали беспорядков, что сами их и организовали. Полиция хотела доказать, что сможет с ними справиться, а британской прессе был нужен сюжет для рассказа.

Негативный подход прессы не ограничивается искажающими истину репортажами и выдуманными историями. Другой аспект проблемы заключается в том, что многие инциденты заграницей либо полностью игнорируются медиа, либо упоминаются вскользь. Например, во время Евро-88 был крупный инцидент, о котором многие люди в нашей стране так и не узнали. Помещенное ниже письмо прислано нам Дарреном из Болтона, который был свидетелем тех событий.

Даже сейчас, спустя годы, у меня возникает чувство досады, когда я вспоминаю, как освещалось в нашей прессе поведение английских фанов во время Евро-88. Конечно, каждый, присутствовавший тогда на матчах сборной, знает, что среди зрителей были «трудные элементы», делающие свое дело повсюду, где они появляются, но почему-то нигде не поднимался тот факт, что британские журналисты платили людям, в том числе немецким скинхедам, по 100 марок за согласие попозировать перед камерой с Юнион Джеком на плечах, кидая булыжники в витрины. Другим «случайно пропущенным» фактом были инциденты с участием немецких и голландских фанов на всех играх их сборных. Наибольшее раздражение у всех вызвало то, что британская пресса практически полностью проигнорировала беспорядки в Гамбурге после полуфинала, в котором немцы встречались с голландцами.

После того, как Англия вылетела из турнира, у нас еще оставались билеты на оба полуфинала, и чтобы попасть на первый, нам предстояло проделать долгий путь до Гамбурга. Мы решили не ехать на поезде, а взять напрокат машину. Это было лучшее решение из всех возможных, хотя на тот момент мы этого еще не знали. Когда мы приехали в Гамбург (примерно за три часа до игры), город казался очень спокойным, чего мы совсем не ожидали — мы были уверены, что будут беспорядки. Вы знаете, чего можно ожидать на столь крупном матче, но там ничего этого не было — место казалось просто вымершим.

Мы поставили машину на стоянку и направились в бар, где договорились встретиться все английские фаны. Мы планировали собрать моб и поглумиться и над немцами, и над голландцами, но многие парни решили отправиться домой. Мне кажется, не так много людей действительно хотели этого — для большинства это была просто бравада.

Когда до начала игры осталось уже немного времени, некоторые решили продать билеты и посмотреть матч & баре по телевизору. Мы, раз уж приехали, решили пойти, так что сели в машину и поехали на стадион. Паркинг и сам стадион были окружены большим парком, и атмосфера, царившая там, скорее напоминала пикник. К нам подходили разные люди, но только чтобы пожать руку и сказать что-нибудь вроде «не повезло вам, англичане». Выглядело это достаточно смешно.

Зайдя на стадион, мы обнаружили себя в секторе немецких фанов, а справа от нас находились голландцы. Также на нашем секторе присутствовало какое-то количество немецких скинхедов, и должен сказать, что больших ублюдков я в жизни не видел. Естественно, мы вдоволь над ними поглумились, но в целом это было образование, можно сказать — смотреть, как два лагеря фанов глумятся друг над другом совершенно иначе, чем это делаем мы.

Сама по себе игра проходила без каких-либо происшествий, когда, за минуту до конца, голландцы забили. Атмосфера моментально изменилась. Голландцы бесновались от радости, а немцы пребывали в шоке, и мы стали вести себя очень тихо. После финального свистка мы решили задержаться на некоторое время, чтобы посмотреть, как голландцы будут праздновать победу, и это не доставило нам особого удовольствия, честно говоря. Немцы же, в свою очередь, выглядели не на шутку расстроенными, покидая трибуны; очень не на шутку расстроенными.

Примерно через пятнадцать минут нам надоели все эти скачущие вокруг оранжевые танцоры, и мы вышли на улицу и двинулись по направлению к паркингу, храня на лицах выражение «мы проиграли, и нам очень плохо», использованию которого большинству футбольных фанов приходится учиться в не самые приятные моменты выездов. Пока мы шли по парку, к нам присоединялись небольшие группы немцев, и вскоре мы обнаружили себя в центре достаточно крупной группы парней, причем все они были отнюдь не самыми безобидными арийцами. Впереди мы видели голландских фанов, прыгающих около своих автобусов, и когда мы вошли в паркинг, немцы, шедшие в первых рядах, начали раздавать пинки направо и налево. Полиции нигде не было видно, и все это выглядело весьма некрасиво.

Внезапно кто-то протрубил в горн, и шесть или семь вспышек взвились в воздух, осветив небо над стоянкой. Очевидно, это был условленный сигнал для начала махача. Должен сказать, что за всю свою жизнь я не видел столь хорошо организованного прыжка. У голландцев не было ни малейшего шанса, в то время как немцы крушили автобусы и вообще все транспортные средства с не-немецкими номерами. Некоторые вытаскивали людей из машин и избивали их, другие швыряли все, что попадало под руку. Все немцы с этими своими идиотскими прическами — вы понимаете, о чем я: коротко подстриженные волосы по бокам и длинные сзади — превратились в берсерков.

Мы постарались исчезнуть как можно быстрее, залезли в машину и заперлись изнутри, но немцы были повсюду, и вскоре окружили нас. Однако, спасибо немецким номерам, они оставили нас в покое. Некоторые кричали нам, предлагая вылезти из машины и поучаствовать в веселье. Без сомнения, это был единственный раз, когда я был рад, что во мне не узнали англичанина. Мы продолжали сидеть, «расстроенные поражением нашей команды», и с тем и уехали.

У нас создалось такое впечатление, что полиция позволила всему этому произойти Во всем паркинге не было видно ни одного полицейского, казалось, что немцы бесчинствовали в нем целый час, хотя на самом деле, наверное, около десяти минут. Когда мы подъехали к выходу, мы увидели машины спецподразделений полиции, ожидающие снаружи. Заметив полицию, немецкий моб атаковал и ее. Они перевернули один из фургонов, он загорелся, полицейские высыпали наружу, так как ситуация уже полностью вышла из-под контроля. Немцы крушили уже все подряд. Мы были здорово напуганы и помчались оттуда с максимально возможной скоростью. Слава Богу, они так и не узнали, что мы англичане.

Было ясно, что пора ехать домой, но как все, попадающие в Гамбург, мы не могли не посетить Рипербан, известный квартал красных фонарей. Отправившись туда, мы увидели множество сотрудников полицейских спецподраздепений, которые, подобно нам, полагали, что этой ночью беспорядков будет несколько больше, чем обычно. Мы припарковались около бара, где находились ирландские парни, а сами зашли внутрь. Спустя примерно двадцать минут мы услышали шум, производимый немецкими фанами, но на этот раз их сопровождал спецназ. Ничего не подозревающие ирландцы сидели за столиками снаружи, пели как обычно, и как только немцы их увидели, сразу прыгнули на них Не осталось ни одного целого окна в пабе, все ирландцы были здорово помяты и, опять же, полиция не сделала почти ничего, чтобы остановить насилие. Я уверен, что кто-то там наверху очень переживал за нас, так как несмотря на весь беспредел, наша машина ничуть не пострадала. На ней не было ни одной царапины!

Остаток вечера толпа шумела по всему красному кварталу, крушила витрины, так что полиции скучать не приходилось. Не удивительно, что той ночью мы видели не очень много празднующих победу голландских фанов. В британской же прессе обо всем этом не было сказано ни слова. Смешно, но это факт.

Дискуссии о месте полиции на футболе всегда проходят очень эмоционально. Каждый, с кем мы контактировали при создании книги, в той или иной мере сталкивался с ее методами, и далеко не все отзывались о них хорошо. Контроль за поведением зрителей непосредственно на стадионах в наши дни достигается за счет возросшего числа стюардов, плюс использование камер наблюдения сыграло большую роль в борьбе с насилием. Однако, их методы за пределами стадионов зачастую оставляют желать лучшего, так же как и действия полицейского руководства, к чему мы еще вернемся.

Хотя беспорядки на трибунах возникли вместе с самой игрой, ситуация стала серьезной в шестидесятые, когда футбол столкнулся с нашествием большого количества путешествующих фанов, что было связано в том числе с дешевизной и доступностью различных видов транспорта. Молодежь того времени рассматривала футбол как идеальное место для реализации своей агрессивности; иногда как дополнение, а иногда как замещение стиля жизни модов/рокеров, весьма модного в те годы. Люди, в особенности молодые люди, почувствовали притяжение открытых дешевых трибун и связанного с ними ощущения братства, и увлеклись этим. Поездки за своими клубами стали образом жизни для многих и представляли идеальную возможность показать, что ты можешь сделать что-то, чтобы доказать, что твой клуб, город или деревня — самые лучшие. И в то время как столкновения на большинстве матчей стали нормой для многих молодых людей, на некоторых они были просто обязательными. Противостояние Север-Юг приводило к конфликтам по всей стране, а местные дерби давали шанс доказать, что ваша группа — «самые крутые» парни в ваших местах, будь то пение, выпивка или драки, и все это вместе взятое вскоре привело к большому количеству крупных инцидентов на стадионах по всей Англии.

В «старые добрые деньки» футбольного насилия, семидесятые и ранние восьмидесятые, действия полиции при возникновении угрозы беспорядков обычно заключались в том, чтобы прибыть на место и арестовать как можно большее число участников беспорядков, что обычно делало плохую ситуацию еще хуже, поскольку ни один уважающий себя моб не допустит ареста своего члена. Я могу вспомнить из своего собственного опыта, а мой жизненный путь был, мягко говоря, тернистым, как, прогуливаясь мимо Шед на Стэмфорд Бридж, я спотыкался о различные штучки, которых было так много, что с легкостью можно было бы вооружить какое-нибудь небольшое африканское племя. Так как полиция продолжала обвинять в этой проблеме футбол, а футбол продолжал обвинять общество, полицейская стратегия совершенствовалась и привела к разделению трибун на сектора и использованию полицейскими «тяжелого» вооружения. Все было бы хорошо, но некоторые преисполненные энтузиазма полицейские начальники, как всегда, перегнули палку Своими действиями они озлобили не только футбольных хулиганов, но и «настоящих» суппортеров, которых должны защищать. Это, опять-таки, имело негативные последствия: в результате почти все суппортеры стали рассматривать полицию как второго врага, а иногда даже первого, особенно на выездных играх. Сильные мира сего не делали ничего для разрешения ситуации, и она таким образом только усугублялась, и инциденты становились все более частыми.

Получался замкнутый круг. Полиция стала относиться ко всем суппортерам как к хулиганам, а интерес к проблеме медиа давал ей (полиции) шанс показать свою эффективность в борьбе с беспорядками, которые, во многих случаях, она сама своим агрессивным поведением и провоцировала. Решетки, жестокие полицейские меры вкупе с ужасающим состоянием большинства арен привели к тому, что обычный рядовой болельщик стал ощущать себя животным, а значит, и вести себя как животное. Вспоминая те годы, я просто не могу поверить, что мы платили наши кровные денежки, чтобы стоять на открытой трибуне, лишенной каких-либо удобств, кроме туалета, причем если бы в любой забегаловке туалет был бы в таком состоянии, то ее немедленно бы закрыли.

Запланированный ввод в действие идентификационных карточек и запрет на посещение матчей для приезжих фанов были нелепыми мерами, которые только доказывали, в какой панике находились футбольный истеблишмент, правительство и полиция. Создание полицией подразделений футбольной разведки было, вероятно, шагом в правильном направлении, но использование агентов (таких, как те, кто участвовал в известнейшей операции «Гол в свои ворота») за пределами крупных клубов было ошибкой. Проникновение в мобы превратилось в игру вслепую. Мы знаем по крайней мере одну группу, парни из которой, вычислив такого агента, целый сезон подсовывали ему фальшивую информацию.

Тот факт, что медиа посвятила нескольким арестам большое количество репортажей, ответственные за проведение операций люди восприняли как признание успеха, которого, по сути дела, как такового и не было вовсе. Единственный шаг, который не сделали ни футбольная общественность, ни полиция, но который, возможно — нет, неизбежна — помог бы, это поинтересоваться мнением самих фанов и попросить их помощи. Вместо этого истеблишмент продолжал смотреть на суппортеров с тем же пренебрежением, а полиция продолжала рассматривать их как потенциальных преступников. Это классический пример навешивания ярлыков, и это ужасная ошибка. Полиция стала оказывать все большее влияние на порядок проведения матчей. Раннее начало, закрытие пабов, перенос игр на воскресенья и, в случае кубковых матчей, даже изменение места их проведения, стали обычным явлением и излюбленной полицейской тактикой, использование которой продолжается по сей день.

Единственное событие навеки изменило лицо футбола — трагедия Хиллсборо. Многое написано о событиях того судьбоносного дня 1989 года, но сам факт случившегося доказывает, что величайшая игра Британии находилась тогда в столь ужасном состоянии, что даже самими фанами расценивалась соответственно. Только после Хиллсборо футбол понял, чем же он стал, а фаны задались вопросом «что происходит». То, что наше мнение было наконец-то услышано, доказывает, что наступил перелом, то есть понимание нашей роли в игре — а она, конечно же, наиболее важная, ведь мы — потребители. Вы можете соглашаться или нет с тезисами Сообщения Тэйлора, но нет никаких сомнений, что в наши дни подавляющее большинство арен стали гораздо чище, лучше и безопасней.

Ввод в действие камер слежения был провозглашен наиболее эффективным орудием в борьбе против насилия на стадионах в поздние восьмидесятые и ранние девяностые. Тот факт, что участники беспорядков будут быстро вычислены и арестованы, сразу на трибунах или позже, рассматривался как способ устрашения тех, кто планирует подобные акты. Это, скорее всего, было достигнуто, и насилие на уровне сражений на поле исчезло, видимо, навсегда. Однако, события сезона 1994–95 годов показали, что проблема «прорывов на поле» возвращается, а это значит, что камеры наблюдения, так же как и сегрегация [разделение на сектора] до этого, больше не являются столь мощным оружием.

Люди осмелели и поняли, что если их не арестуют непосредственно в тот день, то вряд ли затем их станут разыскивать за выбег на поле. Проблема безопасности зрителей на стадионе еще напомнит о себе, и весьма скоро.

Несмотря на смещение акцентов в сторону мониторинга зрителей, поведение полиции на стадионах меняется не столь быстро, продолжает превалировать всем известный и всеми «любимый» образ вооруженного до зубов всемогущего диктатора.

Понимают ли эти люди, что мы, как налогоплательщики, не только хотим, чтобы они стояли на страже закона, но и рассчитываем на уважение с их стороны? Мы не можем уважать людей, ведущих себя перед переполненной трибуной подобно фашистам, мы не можем уважать людей, которые отказываются выполнять просьбы тех, кого призваны защищать. Например, дважды я был свидетелем, как небольшие группы приезжих фанов просачивались на нашу трибуну, несмотря на предупреждения клуба, что будут удалены со стадиона в случае обнаружения. Группа суппортеров, поступающая таким образом, провоцирует беспорядки — это ясно. В обоих случаях полиция и стюарды были предупреждены домашними фанами; в обоих случаях они оставались в бездействии, и инциденты произошли. В результате — невынужденные аресты и негативное освещение событий в средствах массовой информации, но для меня хуже всего то впечатление, которое произвело случившееся на тех, кто пришел на стадион впервые. По их мнению, ничего не изменилось. Футбол навсегда потерял этих людей, и все потому, что полиция и стюарды не пожелали разобраться в ситуации. Но если меры по борьбе с хулиганами непосредственно на стадионах достаточно своевременны и более-менее адекватны, за пределами стадионов мы движемся вперед черепашьими шагами. Клубы и полиция могут утверждать, что они прикладывают огромные усилия в отношении приезжих фанов и их комфорта, но в действительности все это оказывает крайне незначительное влияние на потенциальных траблмейкеров. Если моб хочет неприятностей, он их найдет, вот здесь-то и должна работать полиция. Многим нравится посещать другие города, попить там пива и посмотреть футбол, и в этом нет ничего плохого. Проблема заключается в том, что если вы делаете это в группе, вы столкнетесь с двумя «загвоздками». Первая — полиция, которая уверена, что если вы — группа, то вы ищете приключений. И они пытаются доставить вас на стадион как можно раньше или даже задержать, пока игра не закончится. Вторая — домашние фаны. Это понятная проблема, потому что дома мы сами такие же: приезжий фан —продолжение приезжей команды, и, конечно же, мы хотим «побить» их. Как мы уже говорили, приезжий фан — наиболее очевидная мишень, и это понимают обе стороны. Наверное, это не самая прекрасная ситуация, но с этим ничего не поделаешь Либо вы не едете вовсе, либо вы едете «толпой», либо вы будете очень осторожны.

Полиции известно, из кого состоит их местный моб и где они собираются, но это знание используется очень редко, в то время как отношение к приезжим фанам в Англии оставляет, мягко говоря, желать лучшего. Вот вам один яркий пример того, что люди ведут себя в зависимости от отношения к ним. Перед началом Чемпионата Европы 1988 года в Германии британским средствам массовой информации удалось всю страну убедить в том, что с прибытием англичан начнется Третья Мировая Война, и многие крупные фирмы действительно планировали заявить о себе. Однако полиция в Германии отлично подготовилась. Перед каждой игрой нам выделяли несколько улиц, на которых мы могли спокойно пить и отдыхать в барах — то, что нужно. Они понимали, что в целом мы — вполне дружелюбные люди, и мы вели себя соответственно (несмотря на все старания, британской прессе так и не удалось раскопать сколько-нибудь значительный инцидент). Я не говорю, что все англичане были ангелочками, но голландцы и немцы были намного хуже, о чем свидетельствует в том числе рассказ о массовых беспорядках в Гамбурге в предыдущей главе. Тот факт, что немецкая полиция и немецкие средства массовой информации относились к английским фанам с пониманием, привел к тому, что ко времени третьего матча нас принимали с распростертыми объятиями где угодно. Они знали, что мы будем вести себя так, потому что уважаем их за их вежливость и такт в отношении к нам. Они сделали правильные выводы из матча сборной Англии, состоявшегося там в сезоне 1986–87 годов, и разработали адекватный способ поддержания безопасности и охраны правопорядка. Можете ли вы представить что-либо подобное у нас?

Нет, в Англии вас будут держать часами в каких-нибудь закоулках в окружении орды полностью экипированных копперов. В такой ситуации трудно ожидать мира и гармонии — вряд ли вам понравится постоянно смотреть на человека, который мечтает только о том, чтобы «легально» избить вас. Мы вовсе не хотим сказать, что у полицейских легкая работа — это далеко не так — и мы не выступаем против полиции в целом.

Однако: они сами выбрали такую работу, она хорошо оплачивается, . причем именно нами. Среднестатистический футбольный фан — не пикетчик и не участник беспорядков по поводу введения подушного налога, он (она) — обычный человек, у которого есть семья и работа, и который хочет провести свое свободное время за просмотром игры вместе с тысячами таких же индивидуумов.

Спасибо «Сообщению» Тэйлора, футбольные авторитеты наконец-то додумались начать относиться к нам с уважением, дав нам пристойные для посещения стадионы. Мы уверены, что теперь настала очередь полиции смягчить свои методы, особенно в отношении приезжих фанов. Они пробовали много разных вещей, и ничего не помогало.

Почему бы не попробовать кое-что порадикапьней и не начать относиться к людям хорошо? Есть смутное предчувствие, что это может сработать. Далее следует рассказ джентльмена, с которым мы познакомились несколько лет назад, и за годы знакомства он стал нашим хорошим другом. Рассказ анонимный — по слишком очевидным причинам, чтобы говорить о них здесь.

В начале семидесятых я служил в полиции констеблем. Так как вырос я в восточном Лондоне, то был молотобойцем с ног до головы. Шанс на халяву смотреть игры любимой команды — просто сказка, но другим бонусом были гарантированные драки, а будучи коплером, проиграть вы не можете, уж поверьте мне. В те дни у Молотобойцев была не просто серьезная фирма, у них была серьезная толпа — почти каждый посетитель стадиона участвовал в столкновениях, и на каждой игре нам приходилось вмешиваться с дубинками и собаками, и нам это чертовски нравилось. Для большинства из нас это давало редкую возможность отплатить всем козлам за те неприятности, что они доставляли нам изо дня в день, и много раз парни вымещали злость в автобусе на каком-нибудь несчастном ублюдке, а потом выкидывали его, вместо того, чтобы повязать и отправить в участок.

Несение службы на Аптон Парк также давало мне возможность сделать кое-что для моего клуба, и могу с гордостью сказать, что ни разу я не повязал ни одного фана Молотобойцев. Обычно я имел дело с приезжими. У меня есть фото из одной газеты, вде я нахожусь в центре толпы во время беспорядков. Это отличное воспоминание — и я храню эту фотографию.

Сложнее всего, конечно, было на дерби, поскольку на дерби никогда нельзя точно сказать, с кем имеешь дело — с фанами Молотобойцев или их противниками. Естественно, речь о гостевом секторе — на нашем стадионе противник даже и не думал о заходе на домашний, по крайней мере тогда. Домой они поехали бы в гробах! На подобных играх с проблемами нужно разбираться очень быстро. Мы просто не могли позволить себе ждать — иначе ситуация моментально выходила из-под контроля.

Я помню один матч против «Челси», обстановка была очень тяжелой. На входе мы отобрали множество предметов, используемых в качестве оружия, но многие сумели пронести их, и в середине первого тайма разгорелась массовая драка. Повсюду в воздухе мелькали кулаки и ботинки. Нам приказали немедленно вмешаться и погасить драку, но многие думали про себя «да черт с ними, пускай дерутся». Вмешались сотрудники с собаками, но даже им пришлось несладко, и мы были вынуждены убрать их. Чем больше наших людей вмешивалось, тем больше народу переключалось на нас, и все зашло гораздо дальше, чем обычно. В те времена был один способ действий в такой ситуации: арестовать кого-нибудь — виновного или нет, не важно — и вылезти оттуда как можно быстрее. Что я и сделал, причем парень, которого я вытащил, был, похоже, так же рад этому, как и я.

ПОДОНКИ, ЖИВОТНЫЕ, ХУЛИГАНЫ, НАКАЖИТЕ ИХ, ПОСАДИТЕ ИХ, ИЗОЛИРУЙТЕ ИХ, ЛОГОВО ПОЗОРА, и т. д., и т. д., и т. д. Вам знакомы эти популярнейшие заголовки на первых страницах британских газет на следующий день после инцидентов на важной игре Однако в то время как медиа следует из города в город за суппортерами сборной Англии и клеймит фанов клубов за участие в беспорядках (особенно некоторых всем известных клубов), мы с вами живем в обществе, переполненном насилием — таковы печальные факты. Страшно подумать, но пенсионеров грабят и убивают в собственных домах, женщин насилуют, младенцев похищают, детей подвергают издевательствам, самоубийства, ДТП и так далее — все это рядовые события современной жизни в Британии, хотя и ужасно печальные события, конечно. Книги, журналы, газеты, телевидение и компьютерные игры также переполнены насилием, и хотя я не настолько наивен, чтобы утверждать, будто все это оказывает какое-то влияние на рядового футбольного суппортера, нам нужно взглянуть на вещи в перспективе. Проблемы заключены в самом обществе, и футбольное насилие — только одна из них, причем далеко не такая уж важная, поскольку, как мы уже говорили, затрагивает только одинаково мыслящих людей. И хотя мы вовсе не собираемся кого-то оправдывать, эта проблема заботит нас гораздо меньше, чем кто-то оскорбляющий наших детей или нападающий на нас с целью ограбления на улице. Мы уже показали, что столь любимые прессой истерические заголовки и сопровождающие их телерепортажи приводят граждан, не любящих/не посещающих футбол, к заключению, что сама игра и насилие среди зрителей непосредственно связаны друг с другом. Читатель этой книги, не слишком интересующийся футболом, может прийти к тому же выводу, значит, мы должны указать какие-то правильные шаги, могущие помочь в решении проблемы. Но разве насилие среди зрителей — прерогатива одною лишь футбола? Могут ли поклонники других видов спорта в Британии смотреть свысока на нашу игру и говорить, покачивая головами, «как они дошли до этого?» и «вот у нас такие вещи невозможны»? Несколько месяцев назад мы вдвоем были на стадионе, где стали свидетелями драки. Подоспевшие полицейские после опроса присутствующих арестовали одного человека, скорее потому, что он был пьян и вел себя шумно, нежели за само участие в драке, так как он в ней не участвовал вовсе. Это привело к недовольству среди зрителей которые сперва начали выкрикивать оскорбления, затем толкать и швырять камнями в полицейских, те отступили и вызвали подкрепление В считанные минуты ситуация вышла из-под контроля. Некоторые зрители принялись крушить полицейскую машину, подъехали еще три, плюс два автобуса с собаками для усмирения толпы, которая пыталась отбить арестованного. Только через десять минут полицейским удалось запихнуть этого человека в автобус и уехать, оставив людей наедине с собой и служащими стадиона, которые, к слову сказать, легко справились с ситуацией.

Этот инцидент имел место воскресным утром на стадионе в Эссексе во время автогонок. Мы рассказали о нем, чтобы продемонстрировать, что, несмотря на уверенность в этом многих людей, футбол — не единственный вид спорта, страдающий от беспорядков среди зрителей. Мы встречались с людьми, участвовавшими в беспорядках на хоккее, баскетболе, спидвее, а. также крикете, боксе и регби (обоих видах) Да. без сомнения, эта проблема наиболее ярко проявляется в футболе, но важно понять, что происходит это. потому, что на футбол людей ходит гораздо больше, чем на любые другие спортивные мероприятия. И прежде чем искать пути выхода, нужно ясно осознать, что футбол — не исключение. Конечно, можно зарывать голову в песок (или радоваться, что проблемы других видов спорта не получают столь широкого паблисити), но вышесказанное доказывает, что зрители — всегда зрители, просто их может быть больше или меньше.

Еще одно, о чем мы обязательно должны помнить — что есть два принципиально отличных друг от друга вида насилия среди суппортеров; спонтанное и организованное. Последнее практически полностью исчезло непосредственно со стадионов, хотя этому успеху придали слишком мало значения. В нашей книге мы рассматривали множество инцидентов, имевших место в разных уголках страны, и всех их связывает одно обстоятельство: все они — следствие групповой активности. В самом деле, на футболе редко можно увидеть драку один на один, и основная причина — то, что большинство людей по сути своей довольно трусливы и не рискнут вступить в конфронтацию, в котором могут потерпеть поражение на глазах своих товарищей. Боязнь ареста или удаления со стадиона значит немного — а часто только добавляет куража — но вероятность поражения, причем со свидетелями, останавливает многих. Также важно понять — и я надеюсь, что большинству это известно — что рассеченную губу легче заработать, отправившись в ночной клуб в субботу ночью, а не на футбол в субботу днём. Атмосфера ночного клуба располагает к проявлению агрессивности гораздо больше; чем атмосфера футбольного стадиона, так как — алкоголь, наркотики, женщины и все такое прочее, но насилие обычно происходит там на уровне один на один, что более опасно, о чем говорили многие полицейские, с которыми нам приходилось встречаться. Но поскольку масштабы остаются небольшими, опять-таки это не получает паблисити. Однако здесь мы говорим все-таки о футболе, так давайте же посмотрим, что может быть сделано в этом направлении.

В своей книге мы рассказали о большом количестве инцидентов среди зрителей, но это только Мизерная часть одной только верхушки айсберга. Возможно, кто-то ожидал большего освещения различных беспорядков, но если бы мы хотели пойти по этому «сенсационному» пути, то книга оказалось бы первой в серии под названием Величайшие Побоища Нашего Времени. Но мы хотели рассказать совсем не об этом. Мы поместили все эти рассказы здесь для того, чтобы показать, что большая часть происходящего на игре (где бы это ни происходило, это связано с игрой), тщательно спланировано и хорошо организовано. Однако очевидно, что, благодаря усилиям клубов и суппортеров, насилие на уровне сражений на поле ушло с наших стадионов, и это не может не радовать.

Но уход насилия со стадионов сделал его более организованным (если две противоборствующие банды «забивают стрелу» на некотором расстоянии от стадиона, где играют их команды, то насилие будет гораздо более организованным, чем на стадионе, где оппоненты находятся рядом друг с другом и могут провоцировать друг на друга «на острие момента»). Истеблишмент провозгласил свой успех в битве против хулиганов, но хотя он в самом деле одержал важную победу, он не выиграл войны, что было доказано на Стэмфорд Бридж и в Дублине То есть нужно признать, что если беспорядки каким-то образом связаны с какой-либо командой, то это футбольная проблема. Сейчас, наверное, у нас есть лучше чем когда-либо организованные группы футбольных суппортеров, и хотя не все из них активны именно в насилии, многие заявляют о себе достаточно громко. В сезоне 1994–95 годов были серьезные столкновения, когда в финале одного турнира встречались «Карлайл» и «Бирмингем» — не на Уэмбли, где игрался матч, а в Саутхэнде! Но может кто-нибудь сказать, что те события не были связаны с футболом?

Жизненно необходимо, чтобы люди поняли, что мы имеем дело не просто с насилием среди зрителей, а с войной противоборствующих банд, и участвуют в этой войне люди из всех слоев общества. Как мы уже пытались доказать, типичный хулиган — обычный человек, такой же, как вы, я, ваш сын или отец. У них (как и у нас) нет татуировок на лбу, и за пределами игры они — обычные нормальные люди, живущие обычной нормальной жизнью. Широко распространенное мнение, что типичный хулиган — бритоголовый недоумок, является одной из основных причин, по которым футбольные авторитеты не могут понять сути проблемы.

Вот почему ФА приходится так трудно в этой войне. Многие любители футбола со всех концов света уверены, что ни клубы, ни ФА не любят суппортеров. Если бы они могли обойтись без нас, то на трибунах давно сидели бы только мамы и палы (в костюмах, само собой), а мы им не нужны вовсе. В настоящий момент они вынуждены иметь дело с нами, поскольку подавляющее большинство клубов зависит от наших денег, но они не любят нас, и они не станут считаться с нашим мнением.

О чем вы говорите на большинстве матчей, на которые ходите? Если вы — такие же, как мы, то вы говорите о клубе: о том, как фигово он играет (ну да, мы же болеем за «Уотфорд»), какие игроки играют хорошо, какие плохо, и что нужно сделать, чтобы команда стала лучше. Также вы говорите об игре в целом, а если вы ходите с группой парней, то о драках и; иногда, о том, как можно избавиться от футбольного насилия.

Если вы занимаетесь бизнесом, то знаете, что необходимо проводить исследования для уточнения вкусов потребителей, чтобы соответственно им корригировать свои действия. Потребитель — король: от него (от нее) зависит ваша маркетинговая политика и, следовательно, будущее процветание. Если вы хотите быть на плаву, то вы встретитесь с людьми, не покупающими ваш товар, чтобы понять, почему они его не покупают, и что-то поменяете в нем. Конечно, помимо этого вы будете интересоваться мнением всех и каждого, чтобы максимально приблизить товар к людям. Если же вы не будете делать этого, то рано или поздно прогорите — ведь это очень просто. Каким бы великолепным ни был ваш товар, вы не сможете продать его, если никто не захочет его купить. У футбола есть проблема; он живет с ней много, много лет, и в поте лица пытается — избавиться от нее. Да, многое сделано, но остался один простой шаг, который поможет найти выход. Футбол должен поговорить с людьми, которые знают об этом больше других; футбол должен поговорить с теми, кто занимается футбольным насилием, потому что никто, кроме них самих, не скажет вам, почему они делают то, что делают. Если ФА выслушает их, то получит ответы на многие вопросы и сможет свести проблему к абсолютному минимуму.

Клубы могут ответить, что они регулярно проводят встречи и «форумы» с представителями клубов болельщиков, чтобы рассказать о своих делах и выслушать фанов. Но слышат ли они что-нибудь? В любом случае, глупо рассчитывать, будто та незначительная часть фанов, являющаяся причиной проблемы, захочет войти в клуб болельщиков — в большинстве случаев этого не случится даже в миллион лет. Фанзины и различные передачи на радио, ставшие популярными в девяностые годы, показывают, насколько успешным может стать диалог с суппортерами, но клубы выражают недовольство, так как не хотят тратить на это деньги. Пора бы понять, что многие вещи являются прямым результатом озлобления суппортеров, играющих, мягко говоря, незаслуженно маленькую роль в жизни своих клубов. В Италии, например, вслед за гибелью суппортера немедленно происходят встречи с организованными группами хулиганов, такими, как Ultras и irriducibili (дословно — «те, кто не сдаются»), на которых ведется разговор о решении проблемы насилия. Это неизбежно приводит к уменьшению числа столкновений Может ли директорат «Портсмута» встретиться с членами 657 Crew, или «Лестера» — с представителями Baby Squad? Скорее небо упадет на землю, потому что таким образом они признают свою связь с этими группами.

Истеблишмент, конечно, уверяет всех, что все эти двадцать лет проводятся исследования, направленные на изучение проблемы, и они в самом деле проводятся. Однако рядовые суппортеры могут поинтересоваться — а где же практические результаты этих исследований, на которые тратятся такие огромные средства (только на одно из них, под названием «Футбольное Доверие» — около миллиона фунтов)? Академики снабжают авторов истеричных заголовков все более оторванными от жизни теориями, объясняющими поведение футбольных суппортеров. (Вот, например, одна из них: уровень сахара в крови людей, занимающихся футбольным насилием, больше, чем у «нормальных», поскольку их «малообеспеченная» диета содержит избыточное количество углеводов).

Нам представляется очевидным, что изучение проблемы футбольного хулиганизма за последние двадцать лет дало академикам неплохое поле для деятельности. Как подавляющее большинство суппортеров, мы убеждены, что здесь такой подход не сработает. Некоторые даже считают, что это помогает «исследователям» убеждать окружающих в своей необходимости, и решение проблемы, таким образом, не в их интересах. Мы не академики, и никогда ими не будем, но после изучения материалов в процессе написания книги, и после всего виденного нами, и после (да-да) нашего участия в футбольном насилии мы может смело сказать, что знаем об этой проблеме больше кого-либо. Однако мы отлично понимаем, что ФА никогда не свяжется с нами, чтобы поинтересоваться нашим мнением, хотя мы предоставили бы его с огромным удовольствием.

Будучи суппортерами, мы уверены, что насилие среди фанов — только одна из проблем, поразивших нашу игру, и, как мы уже говорили, по нашему мнению — менее важная, чем другие. Мы твердо убеждены, что невозможность покупки клубом более-менее приличного нападающего из Второго Дивизиона из-за немыслимых цен — гораздо более серьезная проблема, чем несколько парней, затеявших драку Прежде чем мы вновь вернемся к футболу, необходимо повторить одну вещь: насилие среди фанов никогда не будет остановлено полностью, потому что многие люди любят драться; можно даже сказать, что многим это необходимо. В любом случае, если вы поместите десятки тысяч людей в столь наэлектризованную и эмоциональную атмосферу, то какой-нибудь конфликт так или иначе произойдет, и, как это ни печально, он может перерасти в прямую конфронтацию. Походите на игры, и рано или поздно вы увидите, как один человек нападает на другого. Благодаря большому количеству полиции и стюардов, а также камер наблюдения, напавший почти неминуемо будет выявлен. То же самое может быть сказано о прилегающей к стадиону местности, где в дни матчей массовое присутствие полиции оказывает сдерживающий эффект в отношении потенциальных хулиганов. Настоящие проблемы возникают при столкновении с организованными фирмами, которые, как мы показывали, могут появляться где угодно, повсюду устраивая беспорядки и провоцируя столкновения. Даже трудно представить, что может быть сделано для создания препятствий деятельности таких групп. Но какие-то шаги предпринимать нужно. Запрет на посещение матчей не работает, так как большинство инцидентов происходят на выездных играх. Даже когда удается выявить участников, система общественных работ не помогает, поскольку они очень часто попросту игнорируются. (Один наш друг зашел в участок вечером и сказал, что был занят днем, так как был на работе. Они его так и не раскусили.) После всех наших исследований мы так и не смогли выработать какое-либо решение, которое позволило бы со стопроцентной гарантией контролировать такие организованные группы, несмотря на разговоры со многими активными членами мобов со всех концов страны, и это по-настоящему страшно.

Ну еще бы, ведь главный удар принимает на себя не ФА, и не клубы, а мы, фаны. Ведь это не чиновникам из ФА приходится толпиться подобно стаду скота у стадионов на выездах, и не клубным деятелям — постоянно оглядываться по дороге к вокзалу в день матча. Это приходится делать нам, и мы устали от этого; устали оглядываться и ждать, что вот сейчас мы повернем за угол и столкнемся лицом к лицу с группой молодых людей из другого района. Что бы мы здесь ни говорили, подавляющее большинство не-футбольной публики считают наши стадионы чем-то вроде римских арен для гладиаторских боев, так что давайте вначале рассмотрим распространенные, но бессмысленные и к тому же нарушающие права человека методы, предлагавшиеся ранее, прежде чем перейдем к объективной реальности. Мы не ищем легких решений, конечно, и если бы мы смогли справиться с проблемой насилия в обществе в целом, то разрешили бы и проблему, поразившую нашу игру. Именно поэтому футбольное насилие никогда не исчезнет полностью; это не значит, однако, что не может быть сделано ничего для уменьшения выраженности проблемы.

Практически после каждого инцидента в сезоне 1994–95 годов раздавались голоса, причем в основном со стороны людей, напрямую с футболом не связанных, предлагавшие следующие три варианта; принудительное направление участников конфликтов в вооруженные силы, более длительные сроки заключения для них. а также «коллективная ответственность». Как бывший военнослужащий с почти восемнадцатилетним стажем, Дуги отлично знает, что в армии вовсе не обрадуются хулиганам из-за боязни потерять репутацию первоклассной высокопрофессиональной структуры, что признается всеми странами мира. Подобное постановление немедленно отправит в отставку любое правительство, принявшее его И лотом, неужели это действительно решение проблемы футбольного насилия? Осознание роли защитника своей страны в каждом военнослужащем подсознательно воспитывает агрессивные инстинкты. Нет никаких оснований думать, будто такое решение окажет сколько-нибудь ощутимое влияние на количество инцидентов, связанных с футбольным насилием, более того, мы не раз становились свидетелями, как молодые люди из всех трех родов войск были в числе наиболее активно поддерживавших свои клубы элементов, особенно в матчах, проходивших в Европе. «Коллективная ответственность» — еще хуже, потому что нельзя бороться с насилием ответным насилием. Это наполнит общество чувством мести, но не остановит столкновений. В общем, очевидно, что пока правительство не решит совершить политический суицид, ни одно из этих «решений» принято не будет. Система более тяжелого наказания — более сильное средство для воздействия на нарушающих закон футбольных суппортеров, и оно уже применяется на деле; если вы совершите правонарушение на игре, то понесете более тяжелое наказание, чем если бы это же правонарушение вы совершили где-нибудь еще. Лично нас это несколько удивляет, поскольку мы уверены, что когда кто-либо нападает на пожилую женщину, то это гораздо более серьезно, нежели драка на матче. Но сотрудники правоохранительных органов согласны с этим далеко не всегда. По нашему мнению, их подход к таким вещам неверен в корне. Зачем подвергать штрафам или тюремному заключению участников футбольных беспорядков? Если доказано, что они были зачинщиками, использовали оружие или их действия были особо опасными, тогда все понятно, но ведь во многих случаях все это происходит под влиянием сиюминутных эмоций, «на острие момента». Уверены, что в таком случае гораздо более уместной была бы система общественных работ. Это, по крайней мере, принесет хотя бы какую-то пользу обществу. Принудительные общественные работы окажут большее влияние на молодых людей, чем принудительная служба в армии. Опять же, можно было бы затронуть тему организации досуга молодежи в целом. Разве такая социальная проблема, как недостаток возможностей для проведения досуга, не оказывает прямое влияние на уровень насилия в нашей стране?

В любом случае, принятие этих трех «решений» зависит от правительства, а не от нас. Теперь давайте обратимся к различным схемам, используемым клубами в последние годы, и посмотрим, какой они имеют эффект.

В восьмидесятые, когда беспорядки на играх широко освещались в прессе и были гораздо более частыми, многие клубы ввели в действие идентификационные карточки и разнообразные схемы, связанные с клубами болельщиков Правительство того времени, возглавляемое миссис Тэтчер, даже разработало идентификационные карточки на национальном уровне. Клуб, который мы отказываемся называть (вы поняли, о ком мы), после разгрома своего стадиона фанами «Миллуолла», запретил появляться на нем приезжим суппортерам. Все эти меры были обречены на провал по одной простой причине: из-за нехватки денег. (И еще одно обстоятельство, упущенное из виду: когда «Уотфорд» играл в низших дивизионах, болельщики гостей не всегда приезжали на Викарэйдж Роуд, и тогда драки происходили между группами суппортеров «Уотфорда» из разных городов, и мы уверены, что такие вещи происходили и продолжают происходить по всей стране). Если вы запретите людям посещать ваш стадион, то очень скоро почувствуете, что это не самое хорошее решение Запрет на посещение матчей гостевыми фанами может быть хорош для «Манчестер Юнайтед» или «Ньюкасла», потому что у них полно своих болельщиков, чтобы заполнить пустые места (и не об этом ли они втайне мечтают?), но спросите директоров «Питерборо» или «Стокпорта», и вы сами знаете, что они скажут. Многие клубы зависят от этой прибыли, и если ее не будет, то они рухнут быстрее, чем итальянский нападающий в штрафной площадке.

Связанные с клубами болельщиков схемы и идентификационные карточки кажутся великолепной идеей в принципе, но в данном случае они были плохо проработаны и продуманы и являлись скорее результатом эмоций, и к тому же их введение для многих клубов явилось бы финансовым суицидом. Вот почему этого никогда и не произойдет. Сейчас правительство пытается ввести в действие идентификационные карточки на национальном уровне, со всеми сопутствующими недостатками и преимуществами (зависит от вашей личной точки зрения), так что все может измениться в будущем, но мы в этом сомневаемся, потому что все эти схемы — добровольные. Кто, будучи в трезвом рассудке, возьмет карточку на игру?

Если мы взглянем внимательнее, то увидим, что у клубов уже есть достаточно серьезное оружие в битве против футбольного насилия, но используется оно не по назначению. Раннее начало матчей уже применяется на дерби. Многие клубы переносят игры на одиннадцать утра, чтобы помешать фанам напиваться перед игрой в надежде таким образом предотвратить инциденты. Однако в данном случае это не оказывает ощутимого влияния, поскольку все — местные, так что идут в пабы после игры, и столкновения происходят позже. Но перенос других матчей на более раннее время мог бы уменьшить число приезжих фанов и таким образом снизить риск возникновения конфликтов, а равно и количество средств, затрачиваемых на привлечение полиции для поддержания правопорядка, от чего выиграли бы практически все. Так почему бы не перенести все игры на середину дня? Сейчас, когда телекомпании диктуют время начала (и даже даты проведения) матчей, что такого особенного, если в субботу игра начнется в три часа?

Другая тактика, регулярно практикуемая клубами, — распространение всех билетов по заявкам. И хотя это также отличная идея в принципе, на деле она создает больше проблем, чем разрешает, поскольку в большинстве клубов принципы распространения билетов, мягко говоря, непонятны, как у нас в «Уотфорде», например. Это побуждает суппортеров приобретать билеты из любых возможных источников, у спекулянтов, например, вместо того чтобы стоять в долгих очередях. Это приводит к тому, что фаны оказываются на «чужих» трибунах, что создает предпосылки для дальнейших проблем. Если мне нужно купить билет в день матча, а я опасаюсь, что они могут оказаться распроданными, то я приду пораньше, чтобы купить билет на место поприличней. (Мы знаем, что на многих стадионах премьер-лиги это невозможно, в данном случае мы говорим о себе.) Но разве это не оставляет возможности приезжим фанам купить билеты на «нашу» трибуну и устроить беспорядки? Оставляет, конечно, здесь-то и нужны объединенные усилия полиции и стюардов, потому что человек, спровоцировавший столкновение в той части стадиона, где он не должен был находиться, подлежит не удалению со стадиона, а аресту и привлечению к уголовной ответственности. Такой человек однозначно стремится вызвать или спровоцировать конфликт. Однако я отлично понимаю, что не всякий человек, оказавшийся на «чужом» секторе, имеет отношение к насилию, это может быть просто результатом попадания части билетов в свободную продажу, или просто потому, что человек пришел вместе с кем-то, болеющим за противника. Но в данном случае мы говорим о тех, кто имеет своей целью организацию беспорядков. Заметить таких людей очень легко, они имеют весьма характерный вид. Как только намечается малейший повод для конфликта, они тут как тут, в своей классической позе — грудь вперед, руки в стороны, столь любимой этим типом людей. У нас нет никаких сомнений, что если эти люди поймут, что окажутся под следствием, а не будут просто удалены со стадиона, то эта дикая привычка исчезнет раз и навсегда. (И вообще, почему люди еще заходят на «чужие» сектора? Ведь обычно это кончается только серьезными травмами с их же стороны.) Нужно подумать о большей эффективности использования стюардов (лучше) и полиции, они должны в первую очередь помогать людям. Эти люди обязаны реагировать на все просьбы и замечания — для этого они там и находятся — и если вы или я говорим, что кто-то оскорбляет окружающих, или что на трибуне болельщик команды-соперника, они должны незамедлительно вмешаться. В настоящее время и стюарды, и полиция чаще всего только мешают людям отдыхать. Они не реагируют ни на какие просьбы. Но если вы отправитесь в США, то увидите, как там относятся к посетителям спортивных соревнований Там можно кое-чему научиться. Полиция, конечно же, всегда оказывала огромное влияние на нашу игру, и мы так долго жили со сложившимися стереотипами, что уже не задаем многих вопросов. И все же: почему мы должны отправляться на стадион сразу же, как только выйдем из автобуса на выездном матче? Почему нас немедленно оцепляют, едва мы зайдем на сектор? Почему нам нужно ехать в клуб в середине недели, чтобы купить билеты на игру в Дерьмо Тауне в следующую субботу? Именно из-за полиции такие вещи повсеместно происходят в нашей стране, и мы привыкли к ним, но это неправильно. Сейчас арестов и удалений за пределы стадиона стало значительно меньше, значит, настало время уменьшить и полицейское присутствие на наших стадионах — может быть, даже убрать полицию совсем — и лучше использовать стюардов. Это уже применяется на деле; многие клубы используют стюардов, пора и остальным последовать их примеру Так же важно, чтобы клубы, и футбол в целом, осознали, что они должны вовлекать суппортеров в клубный бизнес — ведь мы потребители, мы платим деньги, а значит, имеем право быть услышанными, причем на всех уровнях. Если это. означает, что фаны должны быть представлены в штате клуба, так сделайте это, но сделайте быстрее, потому что среднестатистический фан будет гораздо счастливее, если он (она) будут знать, что они могут войти в контакт с клубом, и их мнение выслушают, и они могут даже быть введены в штат.

Многое зависит и от игроков. Они все время в фокусе всеобщего внимания и не имеют права ронять собственное достоинство. Вместе с огромными деньгами, которые они получают, они должны также принять на себя ответственность за нас — тех, кто им платит эти деньги. Мы не желаем слышать, что наш звездный игрок собирается покинуть клуб, если он не пробьется выше, и точно так же мы не хотим из выпусков новостей узнавать о том, что защитник сборной участвовал в драке в ночном клубе, Это позор, когда игроки отказываются выходить на поле, считая получаемые ими по контракту суммы недостаточными, и готовы уйти в любой клуб, который согласен заплатить им. Да, мы понимаем, что преданность клубу профессиональных футболистов — вещь достаточно условная, но нам нравится, когда игроки помогают детям из местной школы или неимущим; все это поднимает имидж клуба Конечно, большинство поступающих таким образом футболистов делают это без паблисити (в чем абсолютно правы), но клубы могли бы подумать о том положительном побочном влиянии, которое оказало бы это и на их имидж, и на имидж игры в целом.

Отметим положительные моменты: многие клубы добились большого прогресса в борьбе с насилием, и заслуживают похвалы за свои действия. «Лидс», «Челси» и некоторые другие действительно действуют, а не сидят сложа руки. «Челси» — хороший пример клуба, перебравшего практически все методы в борьбе с футбольным насилием, хотя некоторые из них и не были прекрасны — решётки с пропущенным по ним электрическим током, запреты на посещение матчей, отправка приезжих фанов домой и т. д. Сейчас любому здравомыслящему человеку очевидно, что наилучшим оружием среди всех изобретений являются скрытые камеры наблюдения, и успешное их применение позволило распространить их использование на центры городов, которые страдали от насилия больше, чем все клубы, вместе взятые.

Сегодня многие клубы пытаются привлекать на трибуны семьи, и мы уверены, что дети должны более активно вовлекаться в футбол, поскольку буквально за несколько лет они могут превратиться в настоящих фанатов игры, какими мы уже являемся. Однако и в благодушное настроение по этому поводу впадать не следует: многие люди, посещающие матчи — мы имеем в виду прежде всего мужчин — начинают страдать от невозможности выместить свои отрицательные эмоции на игроках из-за присутствия «невинных» ушей. Этого может быть вполне достаточно, чтобы некоторых вообще отвадить от стадиона. Ведь помимо всего прочего, мы ходим на футбол, чтобы выплеснуть эмоции и забыть таким образом свои проблемы. Клубы всегда должны помнить, что на плаву их держат прежде всего деньги взрослых, а не тинэйджеров. И если создаются специальные сектора для детей и/или семей, то точно так же должны быть созданы сектора для взрослых. — этого хочет потребитель.

Раз уж мы заговорили о деньгах, то нельзя не заметить, что цены на билеты на многих аренах удивляют своей дороговизной. Мы говорим не о премьер-лиге — ее клубы заслуживают таких цен. Но вот клубы, находящиеся за пределами высшего дивизиона, посещаемость чьих матчей постоянно падает — а таких много — неужели им кажется уместным поднимать цены в такой ситуации? По нашему мнению, все должно быть наоборот. Клубы уверены, что фаны будут смотреть их игру за любые деньги, потому что мы — местные, мы болеем за свой клуб, и у нас нет выбора. Но они ошибаются — у каждого есть свой предел, и рано или поздно клубы осознают, что люди не станут платить заоблачные деньги за игру, которую можно посмотреть в пабе по телевизору. И где тогда они станут искать деньги на зарплату игрокам и трансферы? Неужели такой должна быть награда за нашу преданность?

Мы рассмотрели позицию клубов, теперь давайте обратимся мыслями к ФА, к тем, кто стоит во главе футбола. В этой книге мы не раз выступали с критикой в адрес ФА, по многим причинам, важнейшей из которых является та, что эта организация функционирует вне всякой связи с суппортерами. Первейшая вещь, которую должна осознать ФА — то, что она не может больше игнорировать мнение рядовых фанов, потому что именно из-за этого и возникают многие серьезные проблемы. Вне всякого сомнения, многие люди из числа тех, кто находится наверху, просто не способны к управлению футболом. Если мы посмотрим на подобные организации в других видах спорта, то увидим, что их слово — закон, но в футболе все по-другому.

Классический пример — дело Кантона. ФА следовало действовать самой, а не ждать, какое наказание наложит на игрока «Манчестер Юнайтед»; она должна была вынести наказание, и все на этом бы закончилось. Но вместо этого чиновники смотрели, как прореагирует клуб, и только потом дисквалифицировали Кантона. Это позволило «Юнайтед» утверждать, что достаточно наказания, вынесенного клубом. Но это в корне неправильно. Решения должны приниматься на Ланкастер-гэйт и быть обязательными для всех. Будучи суппортерами, мы нуждаемся в том, чтобы ФА управляла игрой, на всех уровнях, и делала это сильной рукой. Занимающие свои места на данный момент чиновники, сколь бы хорошими они ни были сами по себе, недостаточно эффективны в отношении средств массовой информации, которые сегодня оказывают огромное влияние на спорт во всем мире. Подумайте, например, о том, насколько в этом разнятся Грэм Тэйлор и Терри Венэйблс. Оба — прекрасные тренеры, но в искусстве отношений с прессой первый намного дальновиднее второго.

Также очевидно, что в современном футболе задействовано слишком много всевозможных агентов, которые оказывают слишком большое влияние на игру в целом. Нет проблем, если игроки нанимают кого-то, кто будет представлять их интересы, нет проблем, если игроки хотят заработать максимально возможную сумму за свои короткие карьеры, проблема в том, что очень часто эти агенты просто перекачивают деньги из футбола в свой собственный карман. Когда такой агент начинает рассказывать прессе, зачастую без всяких оснований, что такие-то клубы заинтересованы в приобретении «его» игрока, это исключительно в его интересах, и в ничьих больше, поскольку таким образом агент просто набивает цену. Агенты занимают сегодня слишком высокое место в структуре футбола, и ФА должна позаботиться о том, чтобы это место стало более соответствующим их действительной роли, иначе однажды ситуация может выйти из-под контроля. Но мы отвлеклись. Какие же позитивные шаги могут быть предприняты ФА для улучшения имиджа игры в целом? Мы говорим не об игре как таковой — она и так прекрасна и будет развиваться независимо от всего остального — но имидж футбола оставляет желать лучшего. ФА необходимо значительно ужесточить существующие правила. Во-первых, нужно серьезнее подходить к недисциплинированному поведению игроков и тренеров. Можно понять, когда они проявляют недовольство решениями судьи, понять, но не принять, и с этим нужно покончить в кратчайшие сроки. Рефери и лайнсмены на поле для того, чтобы следить за соблюдением правил, и когда они ошибаются, как случается ошибаться и всем нам, спортсмены должны не оспаривать их решения, а продолжать игру (и здесь футбол мог бы поучиться у крикета и регби).

«Немужское» поведение, столь часто наблюдаемое в последнее время — еще один провокационный элемент, пробравшийся в английскую игру, и он особенно не нравится фанам. Футбол — мужская игра, мы сами играли в нее и знаем, что когда против вас применяют подкат, вы не-катаетесь по земле, будто эпилептик, так же как вы не взмываете в воздух в чужой штрафной площадке при малейшем прикосновении противника. Чиновники должны реагировать немедленно на подобные приемы, причем на всех уровнях, будь то премьер-лига или детские соревнования. Это особенно важно потому, что — как мы уже говорили — поступки игроков оказывают огромное влияние на поведение зрителей Контроль за поведением игроков может снизить уровень футбольного насилия и повысить имидж игры. Также ФА могла бы снимать с клубов очки, если они набирают какое-то определенное количество дисциплинарных очков, что, в свою очередь, заставило бы тренеров жестче следить за действиями футболистов. Часто используемое обвинение «позорящий игру» должно стать основным оружием против игроков, совершающих недостойные поступки, тех, кто нарушает правила игры и/или закон. Это поможет также поднять престиж игры в целом — многие годы очень многим все это сходило с рук, в то время как агенты продавали истории тем, кто платил. Это и опасно, и просто в корне неправильно.

Все это может показаться не слишком значительным, но для нас — суппортеров — это имеет огромное значение; поскольку слабое управление озлобляет фанов, начинающих считать, что футбол «умирает». Так не может больше продолжаться. Серьезное руководство жизненно необходимо; помимо прочего это принесет и заслуженное уважение тем, кто стоит во главе нашей игры. В настоящее же время игра просто «плывет по течению», и никого не заботит наше мнение.

Забота о росте прибылей — это хорошо, но в конце концов ФА разрушит таким образом нашу игру, потому что эти прибыли получают отнюдь не все клубы. ФА не начало и не конец всему — мы, и только мы. и если мы потеряем интерес, профессиональный футбол погибнет навсегда и игра вернется на уровень гоняющих мяч в свое свободное время энтузиастов.

Большинство суппортеров знают футбол изнутри. То, что мы не профессиональные игроки или тренеры, еще не значит, что у нас не может быть разумных взглядов на пути развития футбола, особенно в аспектах, касающихся нас самих. Не нужно было ждать Сообщения Тэйлора для создания достойного уровня комфорта и обеспечения безопасности зрителей, наблюдающих за игрой. ФА и клубам давно нужно было позаботиться об этом — суппортеры часто говорили и просили их об этом. Такие организации, как Ассоциация Футбольных Суппортеров, конечно, приносят какую-то пользу, но чего они добились конкретно? Слышит ли кто-нибудь на Ланкастер-гэйт то, что говорят эти люди? Сомневаемся. После инцидента с Кантона и (событий в Дублине ФА сделала шаг в действительно правильном направлении: был введен в действие «хулигэн-хотлайн», прекрасная идея, и насколько нам известно, она неплохо работает. Однако о результатах мы можем только догадываться, поскольку они не становятся достоянием гласности; опять-таки, ФА предоставила самой себе великолепную возможность, но не воспользовалась ею в полной мере. Почему бы не переложить часть ответственности на нас? Мы взрослые, мы сможем. Ведь они уже обращались с просьбой к суппортерам помогать полиции в выявлении лиц, допускающих расистские высказывания на матчах, почему бы не пойти дальше и не попросить помогать выявлять людей, вызывающих/провоцирующих конфликты? В настоящее время при возникновении какого-либо инцидента полиция стремится арестовать всякого, кто кажется ей виновным, но ей редко удается арестовать действительно виновного. Если мы протестуем, то арестов становится больше, и ситуация, как правило, ухудшается. Так почему бы стюардам не подойти и не поинтересоваться у людей, бывших свидетелями инцидента, что в действительности произошло? Стюарды знают практически каждого «домашнего» суппортера, почему нельзя использовать их знания? Может быть, это в какой-то мере рискованно, но это сработает, я убежден. Почему нельзя развернуть активную «анти-хулигэн» кампанию в средствах массовой информации? Это имело бы эффект и, кроме того, способствовало бы улучшению имиджа игры в целом. Не мы должны говорить обо всем этом. Вот только вопрос: а что они сделали за все это время?

Конечно, список организаций, влияющих на вещи, о которых мы говорим, на этом не заканчивается; еще две — правительство и медиа. На Даунинг-стрит [87] отлично известно, что на суппортерах не заработаешь политического капитала, потому что когда они оказываются по ту сторону турникетов, они теряют всякую связь с реальностью. Политики часто говорят, что «помнят о своих корнях» или что всю жизнь болеют за «Челси» или «Шеффилд Уэнсдей», но они сильно ошибаются, если думают, будто нас это хоть сколько-нибудь волнует. Мы знаем, что они не настоящие суппортеры; они смотрят матчи по бесплатным абонементам из своих дорогих лож, и вы не встретите их вторничной ночью, чуть живыми возвращающимися бог знает откуда. Да что уж там, они знают, что мы знаем это.

Медиа также подливает масла в огонь. Да, мы знаем, что пишут они обычно ерунду, но это оказывает влияние на восприятие нас людьми, не интересующимися футболом, а это очень, очень важно. Мы уже говорили о том, как медиа в прошлом провоцировала столкновения или раздувала незначительные происшествия на своих страницах до такой степени, что они уже мало напоминали реальные события. Но хотя многие имеющие вес внутри игры люди отлично знают, что такая заслуживающая сожаления практика продолжает иметь место, не было сделано ничего для борьбы с ней. Это безумие, потому что следовать по этому пути — значит убедить всех, что проблема — массовая, а она таковой не является, что мы уже доказали ранее. Господа (и дамы) из прессы находятся в выгодном положении, и они могли бы использовать его для рассказа о том хорошем, что несет с собой игра. Они могли бы освещать позитивные стороны деятельности суппортеров — ведь о «добропорядочных» фанах не вспоминает практически никто.

На клубном уровне ход событий обычно находится под контролем, потому что (в обычной ситуации) ФА и клубы знают, что поведение типичного фана почти на сто процентов определяется действиями команд на поле или действиями активного меньшинства среди зрителей. Также они знают, хотя и отрицают свою связь с этими вещами, что суппортеры, оставшиеся за пределами стадиона, организованные мобы, устраивающие беспорядки делают это «во имя» своих клубов, и эти события связаны с игрой в целом.

Поиск решения проблемы футбольного насилия на клубном уровне — только одна сторона медали, поскольку на уровне национальной сборной все по-другому. Мы уже попытались показать, как действия подавляющего меньшинства стремящихся вызвать столкновения суппортеров диктуют поведение практически всех, отправившихся на выезд со сборной Англии, и это действительно причина для серьезного разговора. Как знаем все мы, в подавляющем большинстве случаев клубные привязанности забываются, потому что игроки сборной представляют нашу страну и мы, то бишь Англия, не можем проиграть. Этот дух в крови нашего народа, что бы там ни говорили, и иногда приводит к насильственным действиям во имя защиты флага. Да, может быть, в этом есть что-то от экстремизма, но нет смысла раздувать из мухи слона. О влиянии радикальных политических партий на футбольных суппортеров мы уже также говорили. Ну так что же делать? Дома единственная действительная проблема состоит в том, что большинству суппортеров не нравится Уэмбли, и потом, никто, кроме шотландцев (имеются в виду реальные силы), к нам не приезжает. Матчи сборной Англии на выезде, однако, протекают иначе.

Для начала мы хотим сделать заявление, которое может показаться опасным, но мы разъясним свою позицию чуть позже, так что подождите швырять книгу через всю комнату. Забудьте Дублин. Да-да, забудьте о нем. Да, мы знаем, что это было ужасно, и без сомнения это — один из худших дней в истории английского футбола, но его не стоит принимать в расчет, потому что то было «разовое» событие, и такого с Англией больше наверняка не случится (в то время как у других так же наверняка будет, но это уже тема для другого разговора). Ранее на страницах нашей книги я говорил о том, что ни разу не был на матчах сборной с 1988 года, и очень мало матчей я смотрел по телевизору — во-первых, потому, что и тактика, и действия игроков обычно оставляют желать лучшего. А во-вторых, я устал от того, что ФА относится к нам как к носителям заразных бацилл, а пресса пишет о нас как о самых отъявленных подонках, и насколько я знаю, очень мало изменилось за эти годы.

Так что же действительно было сделано для разрешения проблемы с начала восьмидесятых годов, когда она проявилась во всей красе? Несмотря на все заявления ответственных лиц, очень немногое. Единственная идея, пришедшая в голову ФА — максимально осложнить попадание суппортеров на выездные матчи — в стране с самой, вероятно, массовой выездной поддержкой оказалась достаточно серьезной задачей. Создание Английского Клуба Болельщиков, неплохая мысль в теории, только озлобило подавляющее число суппортеров, которые желают путешествовать самостоятельно, так как такое путешествие — одна из самых привлекательных вещей в жизни. Клуб Болельщиков может создавать препятствия в распространении билетов, но большинство суппортеров отлично знают, что достать билеты можно на практически любую игру (в Дублине они свободно продавались у стадиона), и что самостоятельно путешествовать, особенно по Европе, очень легко. Так в чём тогда смысл этого Клуба, если не считать создания проблем людям? И в то время как ФА делает жесты, наглядно демонстрирующие, что 100 процентов болельщиков сборной принимают участие в насилии, полицию охватывает «шпионский бум». Как только появляется информация о возможном участии сборной Англии в каком-либо состязании за границей, Футбольная Разведка включается в дело и бомбардирует фотографиями и различной сопроводительной информацией то государство, которому посчастливилось принимать нас у себя дома. Все это в совокупности с уже и так запятнанной репутацией побуждает полицию этого государства перейти на «осадное положение», а в британских газетах как грибы после дождя множатся статьи, предупреждающие нас о том, что любой английский суппортер за малейшее нарушение будет немедленно депортирован.

Это, в свою очередь, вынуждает местную полицию рассматривать каждого английского фана как потенциальную проблему, соответственно, все полицейские силы ставятся под ружье, на свет божий извлекаются все спецсредства и агрессии долго ждать не приходится — нужен только повод. Такие агрессивные и провокационные по своей сути действия полиции вызывают больше инцидентов, чем предотвращают, и представители прессы, опять-таки, прибывают на место событий с уже готовыми избитыми заголовками и фотографиями. Вывод, что во всем виноваты английские фаны, неизбежен в каждой подобной статье, а то обстоятельство, что матч проходил заграницей, дает повод порассуждать на тему расизма, неизменной козырной карты в дискуссиях о футбольных суппортерах.

Когда сборная Англии не сумела пробиться на последний чемпионат мира 1994 года в США, вздох облегчения, раздавшийся по ту сторону Атлантики, был отлично слышен здесь, несмотря даже на еще более громкий вздох, раздавшийся на Ланкастер-гэйт. Счастливчик Дуги на ранних стадиях турнира находился во Флориде (в Орландо свои матчи проводили ирландцы, но Дуги как чумы избегал всего, связанного с футболом) и кое-что разузнал о тех действиях, которые должны были быть предприняты в случае попадания англичан в финальную часть. Американцы дрожали при одной мысли о появлении на их земле сборной Англии и нескольких тысяч ее суппортеров. Они просто не знали, чего ожидать (несмотря на тот факт, что каждый год Америку посещают сотни тысяч английских туристов), и решили перестраховаться, как они любят.

Например, изначально планировалось, что в городах, где будет играть свои матчи сборная Англии, должны быть предусмотрены особые статьи бюджета о финансировании размещения в них спецподразделений полиции, и глава службы безопасности чемпионата даже заявил (цитирую): «Я не думаю, что мы перегнули палку». Хотя само по себе это достаточно смешно, тот факт. что ФА и английская полиция участвовали в разработке таких планов, показывает, с каким неуважением эти две организации относятся к английским суппортерам. Да, после событий в Дублине английским суппортерам редко удается предстать в прессе в хорошем свете, но интересно, что полиция, явившаяся причиной жестокого избиения людей после матча, причем избиения, засвидетельствованного прессой, совершенно не подверглась критике за это. А ведь многие избитые были заведомо невиновны — разве что виновны в своем присутствии на игре. Это что, «хорошая работа»?

Мы полагаем, что все, имеющие отношение к футболу, должны направить свои действия на уменьшение выраженности проблемы футбольного насилия и подъем имиджа игры. Мы также должны использовать шанс подсказать ФА, полиции и правительству, какие действия могут быть предприняты с их стороны для восстановления доброго имени английских суппортеров заграницей. Для начала нужно запустить информационную машину и рассказать всему свету, что подавляющее большинство английских футбольных суппортеров — добропорядочные законопослушные граждане, которые вовсе не собираются тратить свое время на футбольный хулиганизм. Что они не собираются крушить все на своем пути, и что они — не фашиствующие хулиганы: все, чего они хотят, это поддерживать свою команду в безопасной и комфортной обстановке. Следующий шаг — разобраться с траблмейкерами и политическими экстремистами, использующими матчи сборной Англии заграницей как средство для получения паблисити и место для «вербовки» людей. Нужно связаться с правительствами иностранных государств и предпринять меры для того, чтобы каждый англичанин (или англичанка), совершивший правонарушение в связи с футбольным насилием, был судим и наказан в той самой стране. Так же крайне важно, чтобы такой человек отбыл свое наказание полностью именно там, где совершил преступление, потому что это для многих станет отличным фактором устрашения, как мы уже говорили. Да, это ляжет дополнительным финансовым бременем на страны, которые обычно прибегают к массовой депортации, но они могут возместить убытки через УЕФА или ФИФА, эти организации извлекают из игры огромную прибыль и обязаны противодействовать всему, что вредит футболу. Все это, конечно, должно быть организовано на международном уровне и относиться ко всем фанам, не только англичанам, но так же итальянцам, голландцам и немцам.

Поскольку большинство матчей, о которых мы здесь говорим, проводятся на территории ЕС, должен быть введен в действии международный закон о запрете вывешивания на матчах любого баннера с любым символом, имеющим политическое значение, за исключением государственных флагов. В нашем случае это положит конец всевозможным экстремистским символам, использование которых некоторыми английскими суппортерами является одной из основных проблем. В наше время, когда влияние ЕС постоянно растет, добиться ввода в действие такого постановления сравнительно легко, и мы уверены, что оно будет принято к выполнению всеми членами Союза.

Британская полиция должна остановить политических экстремистов, выбирающих своей мишенью футбольные матчи (всем известно, о ком идет речь, они были рады «засветиться» во время событий в Дублине). Да, свобода убеждений — один из фундаментальных принципов ЕС, но мы считаем, что безопасность рядовых зрителей на матче гораздо важнее, нежели уважение прав установленных хулиганов. Также необходимо, чтобы британские полицейские открыто ездили с английскими фанами на каждую игру, не только для мониторинга траблмейкеров, но и для нашей защиты в случаях провокаций со стороны местных суппортеров или полиции, когда вина может быть незаслуженно возложена на англичан. Полиция может сказать, что она уже создала непреодолимые препятствия для поездок заграницу футбольных хулиганов, но так как большинство хулиганов не занесены в полицейскую базу данных, эта стратегия не так эффективна, как кажется. Нужно что-то еще более действенное, чтобы очистить нашу игру от таких элементов, так же как и выездные матчи сборной.

За очевидным исключением уже выявленных хулиганов, ФА должна привлекать суппортеров, и мужчин и женщин, к посещению выездных матчей сборной Англии, так же как туристические кампании других стран должны быть заинтересованы в посещении нами их городов, то есть в привлечении наших денег. Во время Евро-88 мы (пятеро парней в нанятой машине) ехали из Франкфурта в Мёнхенгладбах после матча с Россией не по автобану, а по небольшим дорогам, и это было здорово. Мы останавливались в маленьких городках и деревнях, и везде люди принимали нас с распростертыми объятиями, так как понимали, что мы просто хотим посетить их города, а не собираемся крушить их. Разве то же самое не может быть сделано для всех нас? Другие страны радушно принимают ирландцев и шотландцев, и мы ничем не хуже их.

Ключ ко всему находится в одном маленьком слове: уважение. Мы хорошо знаем, что уважение нужно завоевать, и что все эти годы английские суппортеры отнюдь не были ангелами. Но речь идет не о тех, кто участвует в насилии, а о настоящих футбольных суппортерах, и мы заслуживаем уважения — не только со стороны ФА, но и стороны полиции и правительства. Уважение и доверие — великое оружие: относитесь к людям хорошо, и они ответят вам тем же; относитесь к ним как к грязи, и тогда увидите, чем они ответят вам. Мы видели достаточно, чтобы понять это.

Все сказанное выше — не больше чем наше личное мнение, конечно, но нам кажется, что оно может позитивно повлиять на решение проблемы футбольного насилия. Мы не настолько наивны, чтобы полагать, будто осуществление предложенных нами мер позволит уничтожить ее за один день. Более того, мы уже говорили, что твердо убеждены в том, что полностью эта проблема никогда не исчезнет. Среди молодых людей все еще считается модным драться на футболе, точно так же играет важную роль статус принадлежности к организованному мобу или «боление» за клуб, фаны которого имеют соответствующую репутацию. Выпивка, драки и участие в беспорядках для многих — часть процесса взросления. Это может не нравиться, но от этого никуда не уйдешь, потому что такова жизнь и это одна из основных причин существования проблемы. Насилие в среде суппортеров связано именно с футболом потому, что футбол — самая популярная игра на земном шаре, а то, что доминируют в нем мужчины, представляет собой отличную почву для, как говорят академики, «племенной атмосферы» с ее собственными ритуалами, обычаями и кодексом чести. Защита репутации и чести своего клуба — неотъемлемая часть этой культуры и дает многим молодым людям как раз то, в чем они нуждаются: шанс «утвердить» себя и превратиться из мальчика в мужчину.

Ранее на страницах нашей книги мы рассказали, как пришли в насилие; вероятно, теперь мы должны поведать вам о том, как мы ушли из него. таким образом вы яснее сможете понять ход наших мыслей. Мы далеки от какой-либо апологии, но это было чертовски веселое время, и оно нравилось нам. Однако по прошествии нескольких сезонов вещи стали меняться; основное ядро моба начало рассыпаться под прессом работы и семейных проблем. Кроме того, использование оружия стало все более и более распространенным, столкновения становились все более и более жестокими. Но все равно, мы насмотрелись порядочно лезвий бритв, направленных на нас, прежде чем стали беспокоиться по этому поводу. Однако нам стало приходиться иметь дело с подобными вещами намного чаще, чем мы того хотели!

Конечно, были и другие факторы. Живя в маленьком городке неподалеку от Лондона, мы были окружены в повседневной жизни ордами фанов Шпор, «Арсенала» и «Челси», так же как и ордами фанов Шершней, и противостояние начало переходить в саму эту жизнь, так как людям было известно, что мы — активные сторонники своего клуба.

Последней же каплей, переполнившей чашу нашего терпения, стал один инцидент, где мы получили серьезные травмы — у Эдди была сломана челюсть, а Дуги получил перелом двух ребер. По дороге домой мы пересмотрели свои взгляды и поняли, что такая жизнь больше не привлекает нас, поэтому решили «завязать». Но мы сделали это по своему собственному желанию, а не под чьим-то нажимом или влиянием. Нам просто надоело, вот и все. Я уверен, что многие читающие эти строки испытывали те же чувства, хотя, конечно, не бывает двух одинаковых судеб.

Футбол — игра, в которую играют люди. Она привлекает миллионы суппортеров из всех слоев общества, и только от суппортеров зависит ее выживание. Для подавляющего большинства людей, интересующихся футболом, он являет собой безопасное и доставляющее море радости увлечение. Но сопутствующее игре огромное возбуждение и страсть неизбежно приводят к тому, что среди этого большинства находятся индивидуумы, стремящиеся к конфронтации. После всех наших встреч и разговоров с суппортерами клубов всех уровней со всех концов Англии нам стало ясно, что огромное большинство суппортеров убеждены в том, что футбольное насилие останется в той или иной форме, и вы знаете, что мы оба разделяем это мнение. Может быть, это не тот хэппи-энд, которого вы ждали (хотя, конечно, зависит от вашей собственной точки зрения), но это непреложная истина, и время докажет нашу правоту.

Примечания:

1

стадион клуба «Челси» (здесь и далее — примечания переводчика)

2

футбольные журналы

3

обиходное название клуба «Тоттенхэм»

4

обиходное название клуба «Арсенал»

5

Элтон Джон — известный поклонник «Уотфорда», в настоящее время владелец клуба; Грэм Тэйлор — известный тренер, в настоящее время — тренер «Уотфорда»

6

обиходное название клуба «Уотфорд»

7

стадион клуба «Уотфорд»

8

имеется в виду матч «Галатасарай» — «Манчестер Юнайтед»

9

стадион клуба «Лутон»

10

футбольное теле-шоу

11

премьер-министр Великобритании 80-х годов

12

стадион клуба «Ньюкасл»

13

«культовая» трибуна н Ливерпуле на стадионе «Энфилд Роуд», названная гак в честь погибших во время англо-бурской воины у местечка Коя английских солдат

14

нападающий клуба «Вулвергемптон»

15

стадион, на котором проводит домашние матчи регбийная сборная Англии

16

cтадион клуба «Манчестер Юнайтед»

17

«Брентфорд», так же как и «Челси» — клуб из Западного Лондона

18

стадион клуба «Вест Хэм»

19

обиходное название клуба «Вест Хэм»

20

судя по всему, речь идет о Headhunters, легендарной фирме «Челси»

21

видимо имеется в виду IFC «Глазго Ренджерс»

22

примерно то же, то «позеры» — то есть те, кто пришел на стадион потому, что это считается модным

23

нечто вроде «матчей извечных соперников» — то есть «МЮ» — «Ливерпуль», «МЮ» — «Лидс», «Глазго Ренджерс» — «Селтик»

24

в оригинале — Shit Town

25

скам — дословно «подонки», «отбросы», но поскольку данный термин уже прочно вошел в российский лексикон, было решено оставить его без перевода

26

см. предыдущее примечание

27

цвета «Лутон Таун»

28

тогдашний тренер «Лутона»

29

«Пожарная Бригада Бристоль Сити»

30

стадион «Бристоль Сити»

31

обиходное название клуба «Уимблдон»

32

жители Мерсисайда

33

город, в котором происходит действие известной британской мыльной оперы

34

Royal Air Force — Королевские Военно-воздушные Силы

35

еще одна известная мыльная опера

36

в Англии матчи по субботам обычно начинаются в три часа, следовательно, в пять все результаты уже известны

37

пакистанец

38

аналог «черномазого», но применительно к белым

39

косоглазый

40

Элтон Джон, как известно — представитель секс-меньшинств

41

английский фильм о действиях британских ВВС против «Люфтваффе» во Второй Мировой Войне; таким образом суппорторам «Манчестер Юнантед» напоминают о катастрофе над Мюнхеном в 1968 году, в которой погибли футболисты тогдашнего «МЮ»

42

напоминание о трагедии, произошедшей на стадионе в Брэдфорде, когда там в результате пожара погибло значительное количество зрителей

43

оранжистская организация в Северной Ирландии

44

в оригинале «cling-ons», синоним российского термина «окружение»

45

просим прошения за невольный каламбур

46

после некоторых раздумий было решено не переводить оригинальные названия фирм

47

жители северо-востока Англии (Миддлсбро, Ньюкасл, Сандерленд), примерный смысл — «рудокопы», поскольку данный регион известен месторождениями каменного угля

48

сеть магазинов

49

тогдашнее название стадиона «Миддлсбро»

50

вокзал в Бирмингеме

51

стадион клуба «Оксфорд Юнайтед»

52

так называемые «Средние Земли» — часть Англии, где находятся например, Лестер, Ковентри и др.

53

стадион клуба «Бирмингем Сити»

54

цвета «Бирмингема»

55

так называют жителей района, в котором находится Бирмингем, Вулвергеминтон и некоторые другие города

56

кошер — у евреев — разрешенные для употребления в пишу продукты

57

один из вокзалов в Лондоне

58

известный английский мотогонщик

59

стадион клуба «Миллуолл»; в настоящее время называется Нью Ден

60

легендарная трибуна на Стэмфорд Бридж

61

стадион клуба «Арсенал»

62

«никто нас не любит, но нам наплевать» — известнейшая песня хулиганов «Миллуолла»

63

английские курорты

64

актер-комик

65

еще один актер

66

стадион клуба «Брайтон»

67

стадион клуба «Уиган»

68

стадион клуба «Шеффилд Уэнсдей»; подробно о связанных с ним событиях будет рассказано ниже

69

«Суонси Сити» — команда из Уэльса

70

английский спринтер-барьерист

71

разговорное название «Шеффилд Юнайтед»

72

игрок «Ливерпуля»

73

т. н. Taylor Report — документ о необходимых изменениях в английском футболе: улучшении стадионов, организации проведения матчей и т.д

74

стадион клуба «Кристал Пэлас»

75

в то время был тренером «Блэкберна»

76

стадион клуба «Астон Вилла» в Бирмингеме

77

легендарный форвард «Саутгемптона»

78

Пил Раддок — известный защитник — «костолом», выступавший за «Ливерпуль», «КПР» и «Вест Хэм»

79

книга Винни Джонса о всевозможных «грязных» приемах в футболе и о том, как сделать их незаметными для судей

80

имеется в виду пресловутая Малайзия; для британцев Дальний Восток — Малайзия, Бангладеш, Таиланд и т. д.

81

крупнейшая британская телекомпания, «вотчина» Руперта Мердека

82

развлекательное шоу на ТВ, одно время ею можно было наблюдать и на нашем телевидении

83

резиденция ФА

84

так в Англии называют спекулянтов билетами

85

аэропорт в Лондоне

86

мы решили оставить общепринятый, хотя и неточный, вариант русской транскрипции (в оригинале, как известно, The Firm)

87

британский кабинет министров