Суббота, 4 сентября 1999, 11.15

Гарри Фитчет закрыл глаза и медленно выдохнул, выпуская из ноздрей сигаретный дым.

— Бля! Наконец, отпустило.

Наконец-то выбрался из этой норы! Он терпеть не мог подземелий. Сейчас перед ним простиралась хотя бы Камден-стрит. Как его достала эта душегубка метро! Это осталось с детства: когда они классом ездили в Уэльс, он отстал от товарищей и заблудился в подземке. Всего на несколько минут, но этого оказалось достаточно. Фитчет бросил взгляд на часы: почти полдвенадцатого. Время подыскать паб, где можно пропустить пинту пива. Хотя в этом Лондоне вместо настоящего биттера часто подсовывают скисшую разбодяженную дрянь.

Тут ему в бок врезалась какая-то тетка — даже не сообразив, что произошло, он пробормотал слова извинения и постарался выровнять свой шаг со скоростью остальных пешеходов. В это время дня пешеходы обычно слонялись по магазинам, совершая массовые закупки. Шоппинг. «Какого хрена я извинялся?» — подумал он наконец и снова двинул как придется. Плевать ему на толпу. Пусть остальные застревают за спиной или обходят по сторонам. А он плевать хотел на эту кучу дерьма под названием Лондон. Чего можно ожидать в таком месте? Этот вопрос он адресовал себе чисто риторически. Гнусные края, а люди здесь и вовсе подонки. Всего полчаса как он здесь, а на душе уже дремучее дерьмо. Скорее бы обратно домой, в Бирмингем. Сегодня вечером он будет уже там. Хорошо хоть солнце. Можно себе представить, каково здесь в ноябре.

— Чья это долбаная идея была ехать сюда? — спросил он вслух.

— Да твоя же, — немедленно раздался ответ. — Сам же сказал: «Все так и ждут нас в Вест-Энде, так что если мы поедем на Камден, то скроемся на время с глаз долой и сможем опрокинуть пивка перед игрой».

Тут он остановился и развернулся.

— И я должен сказать тебе, Фитч, — продолжал голос, — что это была просто обалденная идея. То есть вместо того чтобы высматривать залетных, мы пошли пялиться на этих козлов и пидарасов.

Фитчет улыбнулся:

— Эх, Баз, сучий ты потрох. Сводил бы я тебя в Сохо, где обитают настоящие козлы и пидарасы.

Оба рассмеялись — Фитчет развернулся и снова отправился в ту сторону, куда шел. Молодчина Баз — это был парень, на которого можно было положиться — и из тех, кто всегда мог вовремя приколоться. Такие за словом в карман не лезли: и не только за словом, но при случае и за ножиком.

Сегодня подобралась приличная компания: сорок три человека, из них больше половины «хардкоры», крутые парни, и остальные «пионеры», числом 21. Драться умеют, но еще не проверенные в настоящей заварухе. Может, сегодня им как раз представится такой случай. Хотя бы для кого-то из них. Честно говоря, именно потому он и решил привести их сегодня на Камден. Сегодня не было игр национальной лиги, поскольку Англия играет в среду, а это, если ты находишься в Лондоне, означает проблемы. «Синие» в городе — и, значит, они автоматически первыми встанут под удар. Кроме того, Фитч может и не поддерживать клуб лиги, а просто вести толпу, которая за него стоит, а они не первый год перетирали дела с большими клубами. Только за последний сезон им пришлось схлестнуться с какими-то фанами из «Арсенала», прямо у дверей паба в Вест-Энде, и они реально отоварили их. Ну что ж, если Арсеналу показалось мало и они захотят добавки, Фитч с парнями готовы им помочь, только пускай сначала Gooners отыщут их в городе. Таковы правила игры, и он не собирался облегчать им работу.

— Что за ерунда?

— В чем дело, Алекс? — остановился и развернулся Фитчет.

— Посмотри на вон того пацана. Он ползет за нами с самого Юстона. Мы вместе ехали в метро. По-моему, эта сука за нами шпионит.

Фитчет заметил молодого парня в бежевом спортивном костюме «адидас» — тот как раз нырнул в «Макдональдс» напротив. Если Алекс бил тревогу, к этому стоило прислушаться. Он столько раз спасал их от крупных неприятностей.

— Кто еще?

Он посмотрел на остальных, которые держались в зоне слышимости, но те лишь пожали плечами. Как всегда, кроме Алекса, никто ничего не заметил. В том числе и сам Фитчет. Вот почему Алекса так выгодно держать под рукой. У него был нюх — самое ценное свойство начальника штаба. Шестое чувство в отношении неприятностей, и потому он один стоил двадцати. Фитчет беспрерывно озирался, но ничего подозрительного не видел: всюду одни авто и пешеходы, слонявшиеся по магазинам толпы. Ни мобов, ни даже обычных футбольных фанов с шарфами и стягами. Вот одна из причин, по которой они отправились на Камден, а не по-обычному в «Вест Хэм». Все, что им надо было — пригубить пивка в стороне от прочих мобов и бдительного ока «Старины Билла». И затем короткий марш-бросок вниз по Лофтус-роуд, чтобы задать взбучку «рейнджерам».

Посматривая по сторонам, он бросил взгляд на «бигмачницу». Если этот тип шпионил, значит, кто-то у них на хвосте, и парень уже названивает из ближайшего телефона, вызывая подкрепление. Скорее всего, у него есть и мобилка, и тогда подмога уже мчится на всех парах. Но кто это может быть? Да кто угодно: «Челси», «Арсенал» или «Шпоры». Единственное, в чем он был уверен, это не «Вест Хэм» и не хищники из южного Лондона. Да и не из северного. И уж наверняка не «рейнджеры». При одной мысли о том, что они могут встать на их пути, Фитчета разбирал смех.

— Если мы попадаем в чью-то ловушку, лучше выяснить заранее, кто нас туда заводит.

Он оглянулся на Насоса, черного верзилу, получившего такую кличку несколько лет назад, когда он прихватил с собой надувную куклу из секс-шопа во время поездки в Эвертон. Он вовсе не собирался с ней трахаться, просто нужно было в дороге положить что-то под голову. Так он и вошел с ней в историю: появившись на «фото дня» в газете с надувной бабой на плечах. Парень был слегка рёхнутый, но это шло ему только на пользу. К тому же это был один из самых сообразительных подонков и один из тех, на кого можно было всегда положиться. Фитчет кивнул ему без вопросов. Насос сиганул через металлическое ограждение и бросился по улице наперерез. Взвизгнули покрышки, раздались гудки и сердитые окрики таксистов, так что все в радиусе сотни ярдов оглянулись на происходящее.

— Блин, задолбали своей слежкой, всем надо знать, где ты находишься.

Как только его человек исчез за стеклянными дверями в бигмачницу, Фитчет стал внимательно наблюдать за отражением улицы в витрине магазина. Незаметный осмотр того, что творилось за спиной, только подтвердил догадки. Остальные последовали его примеру, смешиваясь с толпой. Недаром они шифровались — никаких шарфов, никакой атрибутики. У них не было цветов, маек, никакой символики, как у прочих фанов. Весь прочий мир рассматривал ту же самую игру в совершенно ином свете. Он загасил сигарету и закурил другую, непринужденно скалясь прохожим, спешившим по своим рыночным делам. Надо же — никому и в голову не придет, что он находится в центре грандиозной драки, которая может вспыхнуть с минуты на минуту. Сорок три парня, в любую минуту готовых затеять свару. Так много потенциальной ярости сверкало среди моря косности и застоя.

Глаза его были прикованы к дверям «Макдональдса». «Они ни хрена о нас не знают, — пронеслось в голове, — все эти ублюдки кокни живут в своем вонючем засранном мирке и понятия не имеют, что происходит снаружи. Самонадеянные уроды, думают, они самые крутые. А на деле полный отстой».

Он усмехнулся и стал всматриваться, намечая себе противника.

— Фитч, — чуть вздрогнув, он обернулся: Алекс сдержанно кивнул в сторону дороги.

Неторопливо повернув голову, он заметил небольшую группу парней, устремившихся к ним. Парней пятнадцать, в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти, в прикидах, но по одежде было не понять, кто это. Универсальная униформа хулиганов. Так, с шиком, одеваются те, кто вышел подраться.

— Кто это?

— Хрен знает, — откликнулся прозорливый Алекс, — но нас они пока не заметили. По-моему, сейчас они зацепят Насоса.

Фитчет так же не спеша обернулся в сторону «Макдональдса». Неожиданность — главное достоинство уличного бойца.

— Баз, давай со своими ребятами зайди в тыл. Дэйв, отрежьте им отступление. А мы с Алексом и Ником выйдем с ними потолковать.

Все это он бросил за спину точно приказ, и войска подчинились ему безропотно.

— Они нас так и не заметили, — шепнул Алекс — будто начштаба, консультирующий командира, — и Насос еще не вышел.

Фитчет мельком осмотрел поле предстоящего сражения и снова остановил взор на бигмачнице.

— Будьте наготове, как только он покажется, иначе…

— Фитч, но там их много! Это толпа!

Фитчет встретился глазами с Ником. Будь на месте кто другой, он бы мог подумать, что парень струсил. Но только не Ник. Фитчет доверял ему как себе — это был боец из боевого ядра фирмы, не первый год знакомый Фитчету. Ник выносил его из портсмутской заварухи с фирмой «657 Crew», когда его забили до потери сознания. Такое не забывается.

— Дружище, у нас нет выбора. Мы не можем оставить Насоса им на растерзание.

Ник усмехнулся и тоже посмотрел в сторону «Макдональдса».

— Не знаю, не знаю. Это еще вопрос, может, нам придется оттаскивать от них Насоса, чтобы он кого-нибудь не грохнул. К тому же он хитрая бестия. Ну, сейчас начнется потеха.

Трое мужчин рассмеялись, сохраняя спокойствие. Каждый понимал, что Фитчет прав. Если они зайдут за Насосом, у них не останется выбора, кроме как с боем вытаскивать его наружу. Чем это закончится, понятно заранее.

— Идем. — Кучка парней остановилась на секунду у входа в «Макдональдс» и проследовала дальше, мимо красных и желтых неоновых вывесок, прозрачных витрин и смеющихся ребятишек. И мимо Насоса.

— Вот зараза, — вырвалось у Алекса. — Я был уверен, что они зайдут в бигмачницу.

Фитчет стал высматривать База и пятнадцать ребят, которых тот увел за собой.

— Куда они запропастились, мать их?

Но уже увидел куда, не успел договорить этих слов. Они смешались с толпой и невидимо приближались к противнику.

— Уже не смешно, — заметил Алекс. Трое смотрели на происходящее. Две бригады шли на столкновение и неуклонно сближались, готовые схлестнуться прямо на многолюдной улице, посреди северного Лондона. Оставались считанные секунды.

И тут ухо взрезал свист. Они оглянулись: у дверей «Макдональдса» стоял Насос. С мобильником в одной руке, другой он удерживал за воротник парня.

— Вот он, сука! — довольно кричал негр. Его бирмингемский акцент финкой прорезался сквозь уличный шум. — Отсиживался в сральнике!

Фитчет оглянулся на толпу, от всей души надеясь, что противник не услышит воплей негра, но понимал, что надежда эта пустая.

— Гребаный дебил, — подвел он итог. — Как думаешь, Алекс, остальных они тоже заметили?

— Нет. Пока нет. Зато мы уже нарисовались.

Враги остановились, возбужденно что-то обсуждая, и взгляды, которые они бросали в их сторону, говорили о том, что их тройка и Насос по другую сторону уже выделены из толпы. Фитчет пытался дать знак Насосу, но тот был слишком увлечен своей добычей, пытавшейся вырваться из его крепких черных рук.

— Идут, — сказал Ник спокойным голосом, без тени испуга. — Прямо к нам!

Фитчет увидел это, бросив взгляд за спину. Он хотел предупредить Насоса, но противник уже высыпал на улицу — визг тормозов заглушил его крик. И бибиканье «кэбби», один из которых впилился в минивэн. На этот раз водители воздержались от замечаний. Сидели тихо, как мыши, понимая, что иначе им не поздоровится. Парни были крутые. Никто не хочет нарваться на встречу с хулс.

Фитчет усмехнулся в глубине души. Приятный момент — страх пополам с экстазом. Предвкушение драки. Адреналин начинает колбасить. Будто врубился в розетку. Дыхание — короткими уверенными толчками, и желудок проталкивается к горлу. Как это называется… Экстрим? Сказочное ощущение. Магическое, не похожее ни на что земное. Он посмотрел на товарищей, зная, что те испытывают то же самое, а потом на дорогу, выискивая там растворившиеся в толпе войска. Дэйв с ребятами уже подтягивались, они остановились в полета ярдах посмотреть, как дальше развернутся события. Никакого страха, только здравый смысл. Они знали о численном перевесе и в случае необходимости были бы тут как тут. Фитчет видел в стеклянной витрине приближение врага.

— Ну что, ребята, поехали, — процедил он. — Давайте, подойдите и покажите нам…

Их враг шел в классическую футбольную засаду, даже не понимая, что происходит. Фитчет приблизился через толпу пешеходов к металлическому барьеру, занимая удобную позицию.

— Се-вер-ные гады! Се-вер-ные гады! — Дикий мат кокни с режущим слух акцентом. Так они себя подбадривали. Дескать, семеро одного не боимся. Пятнадцать против четверых.

И все же Фитчет хранил спокойствие.

Пусть подойдут поближе, думал он. Тогда у них не будет пути назад. Он опять оглянулся. Насос уже отпустил свою добычу и бежал к ним наперерез через дорогу, распугивая машины. Враг был захвачен врасплох. Никто не ожидал, что негр выпрыгнет оттуда: он с ходу отоварил одного справа, отчего противник кубарем перекатился через багажник черного такси. Несколько секунд — и вокруг него возникла куча мала, здоровенный негр исчез в свалке тел. Мелькали кулаки и ботинки: удары сыпались, как в старых мультиках Энди Кэппа.

Теперь они были у барьера. Погано. Фитчет не заметил этого. Они проталкивались сквозь толпу прохожих «кошёлок», внезапно сообразивших, что попали в передрягу. Итак, субботнее утро начиналось с драки. Будет о чем поговорить потом в пабе. Новый предмет для обсуждений. Фитчет сунул руку в карман. Черный баллончик появился в его ладони. Сцапав одного из противников за ворот, он раскрутил его, хлестнув в лицо из баллончика красной струей, после чего предусмотрительно шагнул в сторону и отбросил тело. Парень заорал от нестерпимой боли, когда красный перец стал въедаться в глаза. Фитчет двинулся вперед, уходя от распыленного облака, на миг зажмурившись и не дыша. И тут закричали: «Селектор!» Баз и его ребята. Страх появился на лицах врагов, когда они поняли, что угодили в засаду. Они поняли, что столкнулись не с кем-нибудь, а с «Селектором», одной из самых беспощадных групп уличных бойцов в Англии. И теперь им крышка.

Фитчет перепрыгнул легко, как бабочка, через барьер и встал там посреди потока машин — точно Наполеон рабочего класса. Сражение разворачивалось, как в фильме, — словно бы он просматривал все это дома на видеокассете, выключив звук. Все будто бы отодвинулось на задний план: улица, поток машин, движение пешеходов, северный Лондон с его обычной пошлой панорамой — все это стало фоном. Остались лишь серые тени домов, улиц и прочего. И парни, такие юркие, молотившие руками по сторонам, их летавшие в воздухе кулаки, сыпавшиеся на противника. Миллер, обычно спокойный тип, чье поведение граничило с робостью, становился после начала «игры» настоящим зверем: вот он захватил чью-то шею и с разбегу впилил свою жертву головой в фургон микроавтобуса. Стиви, юный неопытный «фантомас», уже отчаявшийся отличиться в подходящей заварухе, вцепился в кадык какому-то коротышке из кокни. Малыш Джонни стащил кого-то с Насоса и одним ударом в табло отправил на дорогу, запруженную транспортом, после чего навалился сверху. Следующий удар коленом в поясницу заставит помнить о себе еще несколькими днями мучительных болей. Молодец парень, приемы уличного боя схватывает на лету. Его парни всыпали противнику перцу. Не зря он учил их. «Челси», «Сандерленд», «Лестер», «Миллуолл», «Форест» — они уделали их всех.

И тут появился их лидер. Но какие понты! — сразу понятно, кто перед ними, без всякой отличительной символики и цветов. Появившись в толпе своих бойцов, он стал наводить порядок.

— Стоять, сучьи дети! Сейчас мы их всех натянем! Лондон растаял в сером тумане, стал неотчетлив и неосязаем. И Фитчет, перепрыгнув через черный капот, бросился на главаря как бешеное животное. Резкий удар лбом в переносицу — и все лицо окрасилось кровью. Затем фирменный удар локтем: в правую челюсть, с тошнотворным хрустом. И вот их вожак завален — победа!

— Уходим-уходим-уходим! — раздались отчаянные крики. Противник бежал с поля боя, волоча раненых. Прямо навстречу поджидавшему Дэйву с его ребятами. Где их ждали новые пинки, тычки и затрещины. Окончательное унижение. Всего-то две минуты понадобилось. И вот победители стали отступать с поля сражения. Покидать в спешном порядке. Инстинктивно. От замерших прохожих, завороженно созерцавших эту сцену и рассвирепевших таксистов, которых достало, что все бросаются им под колеса. И главное — убираться подальше, пока тебя не запомнили в лицо. Войска рассыпались на пути Фитчета.

— Ну, ребята, это было здорово. Повеселились на славу.

Фитчет обернулся и увидел, что причина всех проблем — рядом. Из носа юшка.

— Насос, сучий потрох, — рассмеялся он. Напряжение ушло, адреналин снова оттек в резервуары, где он будет храниться до другого случая.

— Откуда взялись эти раздолбай? — поинтересовался Насос.

— Какая тебе разница, откуда! Главное — кто они? Что за хрен с горы?

— Этот сучий потрох был споттером «Арсенала», — заявил Насос, пользуясь данными, полученными от пойманного разведчика.

— Мы еще встретимся, — пообещал Ник. — У тебя же осталась его мобила?

Насос достал мобильный телефон из кармана и нажал кнопку повторного набора, прежде чем передать «трубу».

— Кто это?.. Ну что, петушок, у меня для тебя новости. Кажись, мы встретили твоих ребят на Камден-стрит и только что поговорили. Да, я думаю, это твои ребятишки. Похоже, им немного моча ударила в голову. Так что они теперь слегка не в себе.

Затем он внимательно прислушался к тому, что отвечал невидимый собеседник и, скривившись напоследок, выбросил трубку на дорогу, под колеса машин.

— Научись сначала разговаривать, ублюдок!

— Они из «Арсенала»? — спросил Фитчет.

— И близко не лежали. Gooners, поддержка «Арсенала», дожидались нас в Вест-Энде, но там их перекрыли мусора. Похоже, кто-то стуканул. Ну а эти вышли на нас по ошибке — они искали кого-то другого. Зато теперь еще долго будут помнить, — сказал Баз, — но нам лучше отсюда сматываться, пока не поздно.

Фитчет посмотрел на Алекса, в то время как шум приближающихся сирен сотрясал воздух, а замершие машины еще давали неплохую возможность вовремя смыться с поля сражения.

— Назад, в сабвей. До следующей ветки, там забиваем стрелу на Морнингтон-крескент.

Алекс оглядел его:

— Рубашку лучше выбросить.

Фитчет посмотрел: в самом деле, своей расквашенной вдребезги физиономией вождь бригады залил ему всю рубаху от «RALPH LAUREN».

— Вот задница, — процедил он.

И они стали сматываться. Вождь, генерал, и его войска. Еще одна победа под боевым стягом команды.

Понедельник, 6 сентября, 07.05

Пол Джарвис припарковал свой «БМВ» и выбрался наружу. Подхватив портфель с пассажирского сиденья, он хлопнул дверцей и нажал кнопку сигнализации на брелке. Машина удовлетворенно бибикнула и мигнула индикаторами ему вослед. Он шел по почти пустой подземной стоянке к лифту. Любил он утро понедельника, но не такое. Сегодня, накануне игры, ему не скоро попасть домой. Впрочем, сейчас это не имело значения.

Он нажал кнопку вызова и подождал несколько секунд, после чего ожесточенно надавил еще несколько раз.

— Чертов лифт! — выругался он вслух, поглядывая в сторону двери, ведущей на лестницу, и тут же раздумал совершать столь опрометчивый поступок. До его кабинета шесть этажей, а он даже чашки чая не выпил, не говоря уже о завтраке: с утра во рту ни маковой росинки.

— Уборщики, сукины дети, опять заблокировали дверь, — прокомментировал он, снова решительно утопляя кнопку в стене.

В это время за спиной раздался шум мотора. В подземный гараж въехал голубой «форд эскорт», швартуясь тютелька в тютельку возле его «БМВ». «Ишь, задница, — подумал он. — Держу пари, второй раз так у тебя не получится. Что-то я до фига ему места оставил». Он повернулся, когда двери лифта раскрылись перед ним и, пробормотав напоследок: «ну, спасибо», вошел в кабину и нажал «шестерку» на панели. Двери медлили, и он еще раз ударил по кнопке.

— Ну, давай же, сукин сын, — прошипел он.

Он не собирался ждать того, кто приехал следом за ним. Перед хаосом наступающего дня хотелось хоть последние минуты провести в одиночестве. Были, конечно, и другие причины. Да и вообще — он ждал, подождут и следующие. Пусть им тоже этот день медом не покажется. К тому же им руководило еще одно мелочное чувство, одно из тех, что доставляют мелкие повседневные радости в этой жизни: вылезти из лифта, надавив напоследок на все кнопки. Мальчишество, но никуда от этого не уйдешь. И вот двери стали наконец закрываться, когда совсем близко прозвенел женский голос:

— Подождите меня!

— Блин, — прошипел он и вставил ногу в щель между створками. Сквозь щель он разглядел женщину, оживленно семенившую ему навстречу. Фигурка что надо, в районе тридцати, довольно симпатична и к тому же блондинка. Длинные волосы стянуты в пучок на затылке черной лентой, и сама с ног до головы в черном (мой любимый цвет!) Запах ее духов проник в лифт еще до того, как туда забралась она, и он заранее был уверен, что сейчас она нажмет кнопку четвертого этажа. Джарвис глубоко, но почтительно вздохнул, захватив при этом полные легкие парфюма и не привлекая к себе лишнего внимания. «Вот это да!» — пронеслось у него в голове.

— Привет, — сказала она, сверкая лучезарной, белозубой улыбкой, голосом, в котором был едва заметен южный акцент. — Спасибо, что подождали. Ужасный лифт, не правда ли? Когда его наконец починят?

Джарвис улыбнулся и тихо поблагодарил Бога за то, что тот послал ему это чудное видение в начале рабочего дня, чтобы наконец-то погрузиться в рабочую атмосферу. Это было как пинок на счастье.

— Извините за вопрос, — сказал он, — но как, черт побери, можно выглядеть так хорошо в понедельник утром?

Она посмотрела на него и засмеялась, краснея.

— Много внимания и любви со стороны мужа и еще тонна макияжа.

Джарвис хохотнул в ответ и щелкнул пальцами.

— Проклятье, — сказал он. — Когда вернетесь домой, передайте, что ему повезло.

Лифт остановился, и она с улыбкой смотрела на него, пока открывались двери.

— Так и сделаю, — заявила она, — но, по-моему, он и так знает. Пока.

Двери закрылись за ней, и лифт продолжил свой путь наверх.

— Еще бы, — пробормотал он, — если он не полный идиот.

Двери лифта раздвинулись, и он увидел перед собой знакомую картину. Как он ненавидел эти американоподобные открытые офисы — улья, изобретенные Новым Светом. Никакого интима. Море столов, сотня компьютеров и всеобщий хаос, освещенный тысячью неоновых ламп. Даже выходить не хотелось. Он знал, что стоит переступить порог — словно магическую черту, проведенную мелом по полу, — и он снова окажется во власти чар, потеряет чувство времени и забудет все, кроме службы. Тогда начнется новая рабочая неделя. Даже стоять в кабине лифта, вдыхая остатки духов, казалось занятием неизмеримо более приятным, Чем рыться в этом бумажном море.

— Эй, ты что там застрял? — окликнул его мужской голос.

— Сон досматриваю, — ответил он.

— Ну так освобождай кабину и досмотри его за столом.

Джарвис вышел из лифта, усмехаясь. Крепко сбитый человек лет сорока стоял перед ним в белой сорочке, под которой оттягивалось пивное брюшко, вместительное, как топливный бак автомобиля.

— Здорово, Алекс, — сказал он. — Как выходные?

— Неплохо. На сей раз никакого футбола. Слышал о разборке на Камден?

Джарвис покачал головой:

— Даже не видел. Сначала чай.

Человек сменил его в лифте, и двери стали закрываться. Джарвис задержал их рукой, раздвинув в стороны.

— Как тебе запах?

Мужчина потянул носом и облизнулся.

— Эта красотка ехала со мной всего минуту назад.

Тот еще раз потянул носом с видом дегустатора.

— «Шанель». Я тащусь. И кто она?

— Не знаю, — ответил Джарвис. — Блондинка, симпатичная. Работает на четвертом. Я такой еще не видел.

Мужчина посмотрел на него насмешливо:

— Лет тридцати? Волосы пучком? Стройная фигурка?

— Она. И кто это?

— Не знаю, я такой еще не видел. Оба рассмеялись.

— Ах ты, блудодей! — сказал Джарвис и, просунув руку в лифт, быстро пробежал пальцами по клавиатуре, так что все кнопки оказались нажаты, тормозя кабину на каждом этаже.

— «Месть моя скорая, и она не заставит себя ждать!» — торжествующе воскликнул он, отпуская створку. Лифт пошел вниз, сопровождаемый глухими проклятьями толстяка за металлической оболочкой. Развернувшись на каблуках, он решительно зашагал в офис.

Стол его был довольно небольшим — чтобы не складывали слишком много работы. Слева, на подносе с надписью «мусор», лежала небольшая стопка зеленых папок, которыми теперь можно было смело подтирать зад. Рядом два стаканчика с остатками кофе: один полупустой, другой полон до краев и уже покрылся загадочной зеленоватой субстанцией. На ручках обеих чашек кто-то приклеил листочки с надписью: «Помой меня, скотина» красными чернилами. В самом центре стола ноутбук, а справа, на подносе с надписью «Неотложка», три папки и две видеокассеты. Со вздохом он опустился на рабочее место. С пятницы здесь оставалась всего одна папка. Значит, предстоит работенка. Сперва он опорожнил обе чашки в цветочный горшок соседа, после чего бросил их в мусорник. «Вот и порядок», — подумал он. Затем выудил из лотка две новые папки и обе кассеты. Обычно в понедельник поднос был забит доверху. Но поскольку сейчас затишье, никаких игр премьер-лиги нет, дома играют только QPR и «Ориэнт», выходные, очевидно» прошли в относительном спокойствии в сравнении с субботней лихорадкой, которая охватывает столицу в разгар футбольного сезона. Джарвис выбрал папку потоньше. Обычный рапорт с игры «Ориэнта». Умеренный и весьма спокойный. Словом, типичный «Ориэнт», пробормотал он. Сунул рапорт обратно в папку, подписался и бросил ее на поднос с «мусором». Схватив вторую, он тут же заметил, что она будет заметно потяжелее, к тому же ее украшала грозная надпись: «Рапорт о перемещениях болельщиков в районе Куинз-Парк, игра «Рейнджеры против Бирмингем Сити». Лофтус-роуд 04-09-99».

Он в раздумье посмотрел на папку и затем отложил ее.

— Нет, такое нельзя читать натощак, — заявил он вслух во все еще пустом офисе. — Мне нужно что-нибудь для разгона.

Он встал и побрел из конторы в направлении служебного кафе.

Где-то посреди завтрака по динамику раздался голос дежурного:

— Детектив-инспектор Джарвис, вас срочно ждут на рабочем месте.

Он посмотрел на часы.

Что за черт?

Всего без пятнадцати восемь, а его дежурство начинается с восьми. Он смел, что оставалось на тарелке, на ломтик хлеба и, одним глотком допив чай, направился к лифту.

Еще не успев дожевать свой самодельный бутерброд, он увидел на выходе из лифта парочку посетителей, теперь хмуро ожидавших у его стола. Один из них — его шеф, главный детектив-инспектор Питер Аллен, другой был ему неизвестен. У него возникло нехорошее предчувствие: они просматривали ту самую нераскрытую папку, что-то обсуждая. Сглотнув остатки бутерброда, он ускорил шаг.

— Доброе утро, шеф.

— А, Пол, вот и ты. Перед тобой старший инспектор Морган из Кенсингтона.

Джарвис посмотрел в лицо второму типу: физиономия, которую дружелюбной не назовешь.

— Вы ознакомились с рапортом о субботнем происшествии на Камден-стрит?

Джарвис кивнул. Снова Камден, когда же это кончится? Должно быть, на этот раз что-то серьезное, раз привлекло такое внимание со стороны начальства.

— Нет еще, шеф, я только что пришел. — Джарвис заметил, что гость дергает головой, — значит, дело серьезное и шутки в сторону. — А что случилось? — спросил он.

Аллен кивнул гостю — и человек в форме заговорил:

— Я расскажу вам, что случилось, детектив-инспектор. На моего сына было совершено нападение средь бела дня. Какие-то подонки из «брамми». Он чуть не лишился зрения. Теперь я хочу видеть того, кто это сделал, на скамье подсудимых.

Джарвис перевел взгляд на Аллена.

— Просмотри как следует рапорт и кассеты, Пол. Сделай все к обеду.

— Само собой, шеф.

Человек в форме одарил напоследок Джарвиса красноречивым взором, и оба вышли, оставив его наедине с лежавшей на столе папкой. Так вот оно что: сынок какой-то шишки пострадал в уличной драке, и папаша алчет возмездия.

— Еще один хрен с горы, — пробормотал он. — Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать и чего не делать?

Он пролистнул папку. Ничего особенного. Обычная пьянь-брань в общественном месте. Семь выдворенных с трибун во время матча и один арестованный. Джарвис пожал плечами. Совсем неплохо для Бирмингема, клуба с таким числом разъездных фанов. Особенно с их мобом, «Селектором». Так что не было особых причин посылать туда кого-то из своих ребят, ничего экстраординарного не ожидалось. Он продолжал читать и дошел до приложения «а»: донесение о происшествии на Камден-хай-стрит. Оно было довольно немногословным. Просто служебная записка. Жалкое количество свидетелей и всего два заявления. Одно от прохожего, задержавшегося на месте событий, и второе от восемнадцатилетнего субъекта по имени Барри Морган, доставленного в больницу с повреждениями сетчатки глаза в результате применения баллончика с красным перцем.

Он перечитал еще раз: два заявления были настолько непохожими, словно были составлены о разных происшествиях. Свидетель описывал драку, внезапно разгоревшуюся у входа в «Макдональдс» и затем охватившую всю Камден-хай-стрит, до самой станции метро. Все происходило в течение двух минут и сопровождалось невнятными описаниями. Версия Барри Моргана строилась на факте, что он ходил в магазин за покупками и был атакован группой преступников — судя по акценту, не местных. Джарвис усмехнулся. Достаточно он начитался таких заявлений за годы работы, чтобы сразу понять — Барри Морган не из тех молодых людей, которых можно застать врасплох. «Странно, что ты еще не написал, будто шел купить мамочке подарок на день рождения, Знаем мы таких Барри Морганов», — подумал Джарвис и перешел к видеокассетам. На обеих кассетах были проставлены серийные номера камер наблюдения и надпись: «Камден-хай-стрит 04-09-99. 11.00–13.00».

Встав, он направился к стоявшему в углу служебному видеомагнитофону. Офис понемногу стал наполняться и оживать, так что, когда он пустил первую пленку, уровень шума дошел до обычной «рабочей атмосферы». Пленка была старая и затертая: он включил перемотку и подогнал пультом запись к месту, откуда начиналась драка. То, что он увидел, ввело его в состояние ступора. Это была просто одна из тысячи пленок, просмотренных им за последние четыре года с момента поступления на работу в Службу безопасности Национальной футбольной лиги. Впечатляющая драка. Работала группа с численным перевесом, видимо брамми. Профессионально устроенная засада. Когда все кончилось, он остановил запись и поставил следующую кассету. Здесь камера снимала в другом ракурсе, и ему удалось разглядеть небольшую группу молодежи, налетевшую на четверых, пока их самих не отлупцевало подоспевшее подкрепление. Повезло ребятам.

Продолжая просматривать вторую пленку, он усмехнулся, заметив, как одному из молокососов брызнули в лицо из баллончика. «Вот ты какой, Барри Морган», — произнес он. После чего отмотал запись на начало, вытащил кассету и сунул ее обратно в коробку. Оглядевшись, он заметил моложавого вида полицейского, усердно стучавшего по клавиатуре. Детектив-констебль Фил Вильямс недавно поступил в отдел с хорошими рекомендациями. Подающий надежды парень. Джарвис подошел к нему и положил обе кассеты перед ним на стол.

— Фил, просмотришь, ладно? И всех распечатай через компьютер. Посмотри, может, нам повезет, и кто-то уже числится в картотеке. Он постучал пальцем по второй кассете. — А тут очень неплохо получился парень с баллончиком. Выведи мне его и «терпилу». Все ясно?

Парень за столом только посмотрел на него снизу вверх.

— Да, босс, — со вздохом ответил он. Джарвис усмехнулся и отправился к своему столу. Ему нравилось быть детективом-инспектором, то есть корчить из себя начальника. Немного власти еще никому не повредило. К тому же он сам достаточно провел времени на побегушках, занимаясь за других всякой черновой работой. Он сел, включил компьютер и стал печатать рапорт, излагая события на Камден-хай-стрит. В самый разгар этого занятия он решил перекинуться парой слов со своим начальником Алленом, главным детективом-инспектором. Ведь если это был сынок главного инспектора, он может закрыть дело. Определенно это не первый случай.

Дверь кабинета Аллена была нараспашку, сам хозяин сидел за столом, читая какие-то бумаги. Джарвис постучал по раскрытой двери и просунул голову.

— Шеф, можно на пару слов?

Аллен отбросил бумаги и сделал приглашающий жест.

— Этот Морган… думаю, для него будет сюрпризом узнать, что драку развязали его сынок с дружками.

Аллен с усмешкой посмотрел на него:

— Да что ты говоришь? Это уже интересно.

— Сэр… — оба оглянулись, заметив детектива-констебля, который просовывал в дверь тонкую стопку бумаги. — Фото, которые вы заказывали.

Джарвис пролистал распечатки, поочередно передавая их Аллену. Снимки получились достаточно паршивые, при увеличении вышло и вовсе погано. Ни на одном не было качества, достаточного для представления в суд. Зато Вильямс распечатал несколько кадров, на которых было видно, как разворачивается эпизод с баллончиком перца, и Джарвис выбрал один из них.

— Я так понимаю, это Барри Морган, — продемонстрировал он снимок главному детективу-инспектору и обернулся к Вильямсу: — Есть имена. Фил?

— Только трое, сэр. — Наклонившись над снимками, лежавшими на столе, он пролистнул их и выбрал три. После чего передал Джарвису: — Этого парня зовут Фитчет, а второй — Алекс Бейли. Срока не имеют, но оба хорошо известны. Скорее всего, два первых человека, топмена в «Селекторе»…

— Спасибо, детектив-констебль, мы в курсе, что такое «Селектор».

— Извините, босс, — промямлил пунцовый от смущения Вильямс. — Оба разъездные, и Фитчет, похоже, замешан в организации беспорядков в Дублине, хотя прямых улик нет. Оба были депортированы из Норвегии в 1996-м. Но ничего серьезного: нетрезвый вид и вызывающее поведение.

Джарвис представил снимки Аллену, но тот лишь отмахнулся и взглянул на Вильямса.

— Вы говорили про три имени. Кто же третий?

— Совершенно верно, босс. — Молодой детектив-констебль выудил еще один распечатанный снимок.

— Когда я пытался идентифицировать это лицо, файл оказался с паролем. Все, чего я добился от компа, это послание, отсылавшее меня к детективу-инспектору. — Он в замешательстве посмотрел на Джарвиса, но тот ничего не ответил — стоял как ни в чем не бывало.

Тут же за снимком потянулся Аллен, положив его перед собой, почти не глядя.

Джарвис передал Вильямсу остальные портреты:

— Пусть компьютерщики почистят этих двух и пошлют в Брам. Может, там на них накопился материал у местных.

Вильямс выждал секунду, прежде чем понял, что от него больше ничего не требуется, и покинул кабинет. Джарвис закрыл за ним дверь.

— Терри Портер? — спросил он. Аллен вручил ему фото:

— Да. Свяжись с ним, пусть знает, что попал на камеру. Глядишь, даст что-то на эту парочку.

Джарвис кивнул:

— Если честно, шеф, я думаю, мы здесь только понапрасну теряем время. Он работал с ними под прикрытием уже почти два года и до сих пор безрезультатно. И, насколько я знаю порядки в «Селекторе», ему и дальше ничего не светит.

Аллен посмотрел на него и усмехнулся. Уж кто-кто, а Джарвис знал об операциях под прикрытием не понаслышке, и его мнению можно было доверять. К тому же Терри Портер работал под его началом. Это была идея Джарвиса — никого не посвящать в детали. Портер имел контакт лишь с непосредственным начальником, и никто, кроме Джарвиса и Алена, не знал о его работе. Так предотвращалась утечка информации, и со временем подобная конфиденциальность стала в порядке вещей. Несмотря на то, что это задевало иных сотрудников отдела, работать с агентом они могли только через Джарвиса.

Если местная полиция выйдет на что-нибудь, толковое, тогда посмотрим, стоит ли и дальше пытаться запустить туда агента под прикрытием. Может, удастся проникнуть в самые верхи. В противном случае дай ему с неделю и вытаскивай оттуда.

Джарвис встал и направился к выходу. Но уже у дверей кабинета остановился и повернулся к шефу.

— А как быть с Морганом?

Главный детектив-инспектор рассмеялся:

— Я пошлю мистеру Моргану портрет его сынка. Посмотрим, захочет ли он, чтобы мы продолжили это расследование.

Джарвис усмехнулся, открывая дверь.

— Сомневаюсь. Но рапорт я все равно составлю. На всякий случай.

Он уже собрался переступить порог кабинета, когда Аллен окликнул его:

— Как там с брифингом?

Джарвис посмотрел на него понимающе:

— Прекрасно, шеф, все будет готово к утру. Аллен улыбнулся:

— Можно и этот материал туда всобачить. Только подогнать к данным. Насчет мистера Моргана сообщу позднее — что он ответил на наше предложение.

Джарвис кивнул, направляясь к выходу. «Это все что от тебя требовалось, — подумал он. — Дураков работа любит».

Пару часов спустя Джарвис разогнулся и потянулся в кресле, треща суставами. Его рапорт по игре чемпионата Англии, которая должна была состояться в среду вечером, уже почти готов, нужна была лишь последняя папка. Как детектив-инспектор, он мог направить за ней кого-то чином пониже, но ему самому необходимо было размяться, к тому же посещение четвертого этажа могло привести к новой встрече с блондинкой. Он уже направился к лифту, когда зазвонил телефон. Его вызывал к себе главный. Со вздохом Джарвис побрел к столу, за которым восседал юный детектив-констебль. Взяв ручку, он написал в блокнотике-липучке имя и оторвал листок со словами:

— Фил, сходи на четвертый и принеси мне дело на этого джентльмена. Выпиши на меня и проверь, чтобы были подколоты последние данные. Передашь лично мне в руки.

Не успел Вильямс и рта раскрыть, как Джарвис уже был вне досягаемости — в другом конце офиса, направляясь в кабинет начальства.

Стукнув в дверь, он вошел, не дожидаясь ответа.

— Да, шеф, — сказал Джарвис. — В чем дело? Главный детектив-инспектор Аллен поднял глаза и усмехнулся.

— Только что разговаривал с мистером Морганом. Ты как в воду глядел: он хочет прикрыть дело. Он был слегка в замешательстве, мягко говоря.

Джарвис оскалился в ответ:

— «Спасибо, папа»…

— Короче, — продолжил Ален, — открывай дело. Кто знает, когда это может пригодиться. Всегда может понадобиться. Пусть будет под рукой.

По возвращении Джарвиса Вильямс ждал шефа за столом, поставив локти на большую зеленую папку. Издалека было непонятно, то ли он размышляет, то ли просто спит, уперев голову в ладони.

Но при его приближении Вильямс встрепенулся:

— То, что вы просили, босс.

Джарвис взвесил дело в руке и хлопнул им об стол.

— Потянет на долгий срок. Тащи второе кресло. Если хочешь здесь работать, тебе необходимо знать все об этой роже.

Пока Вильямс катил свое кресло на колесиках, Джарвис уселся и открыл папку. Вытащив фотографию, он поставил ее перед собой. Короткая стрижка, широкие скулы, пустой — и в то же время опасный взгляд. Криминальная физиономия.

— Типичная сволочь, — подвел итог Джарвис, поделившись своими мыслями с Вильямсом.

Тот подвинул кресло к столу и почтительно присел рядом, как образцовый школяр, соблюдая дистанцию.

— Еще бы, — продолжал Джарвис, — Фил, перед тобой господин Билли Эванс. Тридцати трех лет, владелец автосалона в Ромфорде. С виду почтенный гражданин с прекрасным домом, семьей и успешным бизнесом. Однако как раз после Евролиги-96 он стал главной фигурой вестхэмской «Бригады кокни-самоубийц». Также вне сомнений замешан в беспорядках за рубежом — в Дублине, Осло и Риме.

Вильямс взял фото и стал пристально разглядывать его.

— Прекрасный парень. Что-нибудь еще?

Джарвис бросил фото и взял листок из папки.

— Помимо футбола есть наводки, что он имеет отношение к распространению наркотиков через южно-восточные футбольные клубы и также работает под крышей в Вест-Энде.

Вильямс оторвал взгляд от фото:

— Наводки?

— Да, это все, что у нас есть, — слухи, сплетни и ничего больше. Мы уже не раз привлекали его к суду. Несмотря на проводимые операции и наблюдение, нам таки не удалось собрать на него компромат. Я дважды лично проводил обыск у него дома — и безрезультатно. Мы дважды привлекали его за хулиганство. Он был арестован за беспорядки в игре в Ковентри, но обвинение развалилось из-за отсутствия свидетелей.

Вильямс выразительно присвистнул. Джарвис продолжал:

— Полгода как исчез с футбольной сцены, и мы уже думали, что он сосредоточился на иных «видах деятельности». Дело его было передано на разработку в отдел по борьбе с организованной преступностью, но несколько недель назад на игре «Вест Хэма» он был замечен с крутыми из группы поддержки «Лидс Юнайтед», которых называют еще «йоркширцами» или «павлинами». С тех пор его видели на всех выездных играх «Вест Хэма» с местными фирмами. Но при этом за весь сезон он ни разу не засветился в Аптон-Парке. Это место, где расположена «интерфирма» футбольных хулиганов, где они встречаются для совместных дел, когда не заняты выяснением отношении друг с другом.

Вильямс посмотрел на своего начальника, но, скорее всего, тот был далеко: на расстоянии нескольких миль. Это было ясно, судя по опыту общения с ним. Детектив-инспектор в самом деле мыслями был далеко — он рассуждал. То есть, в принципе, занимался привычным делом.

— Шеф считает, что он просто поддерживает старые связи, — продолжал Джарвис. — Что касается меня, думаю, здесь нечто большее. Поэтому я «се время отзываю эту папку. Думаю, скоро он еще ласт о себе знать, держи с этим человеком ухо вос-fno. Вот почему в каждом аналитическом обзоре я непременно перебираю эту папку. И все, имеющее отношение к этому имени, должно регистрироваться здесь, в письменной форме.

Вильямс вопросительно посмотрел на Джарвиса, но детектив-инспектор, не обращая внимания, продолжал листать документы.

— Шеф, — напомнил он о своем присутствии. Джарвис повернул лицо к нему:

— Что?

— Шеф, — напомнил он о своем присутствии. Джарвис повернул лицо к нему:

— Шеф, — неуверенно начал Вильямс, — судя по накопившемуся материалу, этот парень уже проверялся на вшивость. Если ничего не наклевывается, зачем вы тогда… Я имею в виду, почему мы все еще следим за ним?

Выражение лица Джарвиса мгновенно изменилось. Он сверкнул глазами на Вильямса и приглушенно пробормотал:

— Потому что я так сказал. И если я в чем-то уверен в этой жизни — это в том, что придет день, когда я достану этого подонка.

Среда, 8 сентября, 16.20

Фитчет и Алекс вышли из метро на свет. Им сразу полегчало, как только они покинули безумный скрежет подземки на станции «Бейкер-стрит», хотя и по разным причинам. У Алекса на то были свои поводы, а вот Фитч, например, просто терпеть не мог подземки из-за ее гнетущей атмосферы. Две поездки в Лондон за четыре дня — это была настоящая каторга. Правда, причина второй поездки была несколько иной — не столько спортивной, сколько социальной, и первый же взрыв криков со стороны английских футбольных фанатов вызвал их ответные улыбки.

— Люблю это место, — заявил Алекс. — Всякий раз, как я прихожу сюда, это подобно воссоединению народа под знаменем пророка.

Фитчет громко засмеялся:

— Вот идиот. Ничего себе «воссоединение»! Да половина здешних парней только и мечтает надраить тебе задницу, дай им только шанс или хоть половину шанса. И, слушай, не трогай меня, приятель, я сейчас на взводе.

— Да ты всегда на взводе, — Алекс остановился. — У тебя нервы ни к черту, чуть что — и срываешься с катушек. Сколько раз я был тому свидетелем!

Фитчет посмотрел на него исподлобья и рассмеялся:

— Ах ты, догадливая сука!

И вот, наконец, он, «Глобус». Неофициальное место встреч закадычных хулс. Здесь собирались настоящие сливки движения — отборные кадры, посвятившие жизнь своему делу. Дверей в паб практически не было видно — они скрывались за спинами толпы, над которой реяло целое море знамен с красными крестами. На каждом флаге имелись отличительные черты, выдававшие принадлежность к тому или иному клубу.

Оба на мгновение замерли и затем пустились по Вест-Лондонской дороге занять место среди себе подобных.

Как и многие здесь, Фитчет и Алекс не ощущали никакого родства с национальной стороной, когда игры шли дома. Атмосфера на Уэмбли была уже не та, что в девяностые, и больше напоминала концерт «Спайс Герлз», чем настоящий футбольный матч. Ни настоящие хулс, ни настоящие фанаты уже не участвовали в этом. Однако на выезды за рубеж они отправлялись по-прежнему: когда речь шла об играх английской сборной, национальная гордость давала о себе знать. Когда играла Англия, сходились даже бывшие враги и соперники. Вообще же «Глобус» был местом неофициальных встреч, где можно было встречаться с друзьями и знакомыми по прошлым выездам, обмениваясь информацией о различных мобах, или просто потрендеть. Это была нейтральная почва. Все были в курсе.

На пешеходном островке посреди Бейкер-стрит оба ощутили, что сзади кто-то хлопает по плечу. Развернувшись, они встретились лицом к лицу с человеком, с которым познакомились еще в Римини во время Чемпионата мира 90 года. Грэм Хокинс, повсюду известный как Хоки-Ястребок. Как всегда, в классном безупречном прикиде, который Фитчет оценил мгновенно: коричневые ботинки «CAMEL», бежевые джинсы «DIESEL», голубая рубашка «TEDDY SMITH» и бежевая куртка от «BURBERRY» из непромокаемой ткани, стоившая, поди, не менее 200 фунтов. Пижон хренов. И все же, несмотря на дорогие шмотки, вечная худоба и короткая стрижка придавали ему какой-то болезненный вид. Острый на язык Алекс однажды заметил, что он напоминает жертву СПИДа — с тех пор эта шутка пошла по рукам.

— Салют, ребята, сколько зим! Каким ветром занесло в такие отстойные места?

— Драть мой лысый череп, Хоки! Ты еще жив? Неужели такой геморрой лечится?

— Само собой. Пришлось принять двойную дозу, чтобы встать на ноги.

Все расхохотались и двинули вместе через дорогу в гостеприимное заведение, повалив туда радостной толпой, какую может из себя представлять стая футбольных фанов. Без лишних слов они протиснулись в бар сквозь толпу у входа. Тут они заметно расслабились, и Алекс стал пробираться к стойке бара. Не стоило зависать у дверей «Глобуса», и дело тут было не в полиции, которая накануне матча тусовалась всегда поблизости, а в людях в штатском из Службы безопасности Национальной футбольной лиги. Они скрывались в окнах напротив со своими видеокамерами, надеясь заснять достойный компромат. Так что лучше не давать им повода отработать деньги налогоплательщиков.

Фитчет и Хоки-Ястребок пробрались в дальний угол паба и разместились лицом к стене в ожидании Алекса.

— Я на секунду, — сказал Хоки-Ястребок и отвалил к соседнему столу, за которым восседала компания хулс, очевидно, приметив общих знакомых. Фитчет стал осваиваться в атмосфере лондонского паба. Славный парень этот Ястребок, думал Фитчет. Для кокни он очень даже неплох, тем более из своих, вестхэмских. Однако Хоки не был лидером «Вест Хэма»: там заправлял Билли Эванс. И точно так же, как в их с Алексом случае, Хоки и Эванс, на играх всегда держались вместе. Значит, скоро должен появиться Эванс — а он не заставит себя ждать.

Пожав плечами, он огляделся по сторонам. «Глобус» был типичным во всех отношениях пабом, внешне ничем особенным не выдающимся. Паб как паб. Деревянные панели на стенах, пятна пива на ковре и потолок, пожелтевший от миллиона выкуренных сигарет. Но было здесь кое-что, не сразу бросавшееся в глаза. Настроение, атмосфера. Окружение. Фитчет никогда бы не смог выразить словами, что это такое, однако, Алекс прав, было в этом нечто величественное. Здесь можно было встретить парней откуда угодно, достаточно прислушаться к акценту — и сразу поймешь, что здесь собралась вся Англия. Херефорд, Эксетер, Сток, Ньюкасл. Едва ли не все лидеры футбольных группировок хулс встречались на этом пятидесятифутовом пятачке, и никаких проблем при этом не возникало. Шикарно, подумал он, когда в тот же момент из-за дверей вырвалась новая речевка: «Не сдаемся — не сдаемся — не сдаемся — ИРА!».

«Несколько человек заметило его, приветствуя кивком. Фитчет кивнул в ответ, впрочем, в разговоры не вступая. Положение обязывало. Он был лидером одной из крупнейших в стране группировок хулс, так что само собой все знали, кто он такой и откуда. Не надо слов, когда у тебя есть репутация. А если кто-то хочет поговорить, пусть подойдет.

За дверями паба снова стали скандировать футбольную речевку, а в пабе было по-прежнему шумно и празднично. Царил великий шум Футбола. Взгляд его задержался на угловом столике, и он сразу составил представление, что там за люди. Они вели кулуарный разговор, но Фитчет знал по многочисленным выездам за границу, кто они и что из себя представляют. Таких бы он к себе не допустил, ведь в «Селекторе» были и черные парни: взять хотя бы Ника или Насоса. Пускай негры — но это были нормальные ребята, к тому же славные бойцы. Конечно, он ездил в Дублин и принял участие в играх экстремистов правого крыла, но это было исключение. Алекс сразу отказался идти с ним. «Только время тратить, как мудила последний, — заявил он. — Это не футбол, для меня во всяком случае. Это полная жопа». И он был прав: футбола там было мало.

— Ну, как поживаешь, старый пьяница? — спросил вернувшийся Хоки. Ястребок, как всегда, был великолепен.

— У нас все в порядке, коллега.

— Наслышан о ваших подвигах. Тут, кстати, говорят, была заварушка в субботу.

Фитчет посмотрел на него, недоуменно приподняв бровь:

— В самом деле? И что слышно?

— Да говорят, проучили каких-то молокососов из «Челси». Могу сказать, что это их не обрадовало. А эти-то типы собирались на встречу со «Шпорами».

Фитчет еще не успел оправиться от смеха, когда наконец появился Алекс с пластиковыми стаканами.

— Алекс, ты не поверишь. Оказывается, на Камден-стрит мы напоролись на драных «челсов».

Алекс прыснул.

— Упс! — саркастически сказал он. — Ну, если «Челси» поддерживают такие выродки, то у этой фирмы, могу тебе сказать, недолгое будущее. Во всяком случае, мы правильно надраили им задницу!

Хоки рассмеялся:

— Нет, я же говорю, они были из Слау. Скорее, не фирма, а ширма. — Он остановился, сделав изрядный глоток из своего пинтового стакана, и затем продолжил:

— Мы их тоже умыли несколько недель назад. Надо перевести их в юниоры — пусть потренируются. А то они драться так никогда и не научатся.

Смех усилился.

— Ну конечно, еще бы. Это вы-то, гребаные кокни, будете учить, как драться? Да вам всем скоро на пенсию. Шайка старых мудозвонов.

Хоки сделал вид, что вытирает слезы:

— Как печально услышать правду о себе. Алекс с ухмылкой подмигнул ему:

— Посмотри правде в глаза, твоя песенка спета. Ты уже — история.

Хоки полез в карман и вытащил пачку сигарет, когда хор: «Впе-ред, Ан-гли-я!» вырвался из-за дверей.

— Где этот чудила Эванс? — спросил Фитчет сквозь шум. — Ставлю что угодно, он где-то рядом.

Хоки осмотрелся и спокойно сказал:

— Он и на играх-то редко теперь появляется. С меня хватит, сказал. Трагик гребаный.

— Вот задница, — процедил Алекс. — Они же уроют этого сукина сына в Аптон-Парке.

Хоки покачал головой:

— Говорю вам прямо, парни, он завязал. Фитчет внимательно посмотрел на Хоки. Он не верил своим ушам. Билли был ближайшим соратником, причем настолько крутым парнем, каких не было ни в одной другой фирме. Они встречались несколько раз, когда Билли был по делам в Бирмингеме.

— В Италию-то он собирается? Там же Евро-2000. Не хрен собачий!

Хоки снова покачал головой:

— Понятия не имею.

— Как же можно пропустить Италию? Единственный случай на миллион лет. Надо будет дозвониться ему на неделе.

Еще минут двадцать они обсуждали поведение Билли Эванса, когда Фитчет обратил внимание, что вокруг столпился народ. Он тут же заприметил знакомую рожу — с синяками, оставшимися после субботы.

— Кажется, ты один из тех, с кем мы встречались недавно, — заявил один из пострадавших.

Фитчет смерил его взглядом. Западный Лондон, лет 20–30, пижонистый прикид и полон самодовольства. Все, что он ненавидел с детства. Словом, портрет классического врага.

— Привет, сынок, — спокойно отозвался он, — где-то видел тебя в самом деле, только что-то не припомню, под какой из машин ты валялся. Кстати, как ваш вожак? Последний раз видел его на дороге, когда он пытался спрятаться под такси.

Алекс уже готов был подхватить, когда вмешался Хоки. Вскочив из-за стола, он с вызовом гаркнул:

— А ты кто такой?

Враг сверкнул глазами на Хоки:

— С тобой после поговорим, козел.

Фитчет потянулся и осторожно похлопал приятеля по плечу, намекая, чтобы тот не заслонял противника. Он не в первый раз был в такой ситуации и знал, что лучший способ иметь дело с баранами — это пускать их вперед. Такому покажи розочку — и след простыл. Кроме того, этот шибздик его ничуть не беспокоил.

— Слушай, придурок, тебе чего — субботы мало? Здесь не дерутся, правила тебе известны. Хочешь снова встретиться, выйди и обожди на входе. В любое время, как пожелаешь. Только в этот раз приведи кого-нибудь получше тех засранцев.

Враг смерил Фитчета с головы до пят:

— Ты, северный хрен. Ты хоть знаешь, кто перед тобой? Да я тебя по стенке размажу, полетишь по Ml в свой сраный Бирмингем.

Фитчет подался вперед, пока он излагал все это. Он медленно закипал — не хватало еще выслушивать такое от сопляков.

— Ты можешь попробовать, парень, — процедил он почти шепотом. — Но в этот раз я не дам тебе сбежать. Лично займусь тобой и позабочусь о том, чтобы ты ходил оставшуюся жизнь только под себя.

Теперь они стояли почти нос к носу, и Фитчет уже был готов сорваться, когда между ними протиснулся Алекс.

— Свиньи, — предупреждающе прошипел он. Фитчет не спускал глаз с противника, когда

Алекс оттер его в сторону. Глаза его сузились, а губы сжались. Напряжение внутри нарастало с каждой секундой. Причем противник не дрогнул.

— Фитч, здесь полиция, — увещевал голос Алекса откуда-то сбоку, но Фитчет не мог оторвать взгляда, как зверь от добычи.

— Что здесь происходит? — осведомился чужой голос со стороны.

— Ничего особенного, офицер, просто спор из-за пролитой пинты.

Фитчет слышал все это, он даже чувствовал по Движению толпы, как вошел полицейский, но все это происходило где-то в стороне. Далеко, не здесь. Он не собирался идти на попятный. Тем более с этим засранцем, который не имеет даже уважения к старшим.

— Ну ладно, сынок. — Рука на плече развернула его, прерывая противостояние.

— Твой сынок в параше, козел, — огрызнулся он. — Отвали.

Полисмен осмотрел его:

— Похоже, ты, парень, поддатый. Ну-ка, пройдем.

Фитчета вывели из паба, завели за угол и поставили к стенке. Алекса и противника вблизи уже не было, но он заметил, что Хоки следует за ними и держится неподалеку, на расстоянии слышимости.

— Слушай, ты, шутник, не знаю, в чем у вас там дело, но сейчас все это быстро закончится, понял?

Фитчет смерил взглядом стоявшего перед ним полицейского. Его ровесник, лет 30–31. В другое время и в другом месте они могли быть напарниками. Но теперь перед Фитчетом был только козел в униформе. Бляха номер 3876. Гарри Фитчет превосходно знал одну вещь — от служителей правопорядка лучше держаться подальше. Этот инстинкт спасал его от камеры уже на протяжении нескольких лет.

— Простите, офицер, — сказал он извиняющимся тоном. — Не знаю, что на меня нашло. Сами понимаете, чего не скажешь под горячую руку. Вы же знаете, какие там порядки: пока дождешься своей пинты, а потом какой-то прощелыга вышибет ее у тебя из рук. Просто вышел из себя на секунду. Простите великодушно.

Бляха номер 3876 посмотрел на Фитчета внимательно и обратил внимание на акцент.

— Брамми? За кого стоишь?

— За Англию, само собой.

— Хватит пьяных приколов. За какой клуб стоишь?

— Я «Вилла», — заявил Фитчет. — Всегда был «Виллой».

Бляха номер 3876 несколько секунд не сводил с него взгляда.

— Покажите, что в карманах.

Он знал, что Фитчет врет, и, похоже, припоминал, что уже где-то встречал этого молодчика. Возможно, на фото в одном из бюллетеней, рассылаемых по участкам Службой безопасности Национальной футбольной лиги. Надо будет заглянуть туда еще разок.

Фитчет выудил все, что у него было, и протянул полицейскому. Курево, зажигалку, билет на поезд, деньги и ключи.

— Бумажника нет? — деловито осведомился Бляха номер 3876. — А где билет на стадион?

— Никогда не беру с собой бумажник в Лондон, — отвечал Фитчет. — У меня раз его уже сперли. А на Уэмбли меня всегда снабжают билетом.

Бляха номер 3876 вручил обратно Фитчету личное имущество. Он и так знал, публика в «Глобусе» всегда без документов — чтобы не облегчать работы полиции, — под кличкой всегда труднее выследить. А рядом всегда найдется пара доброхотов, готовых подтвердить, что знакомы с тобой полжизни.

— И как же ваше имя?

— Гарри Фитчет. «Врешь, скотина», — подумал Бляха номер 3876. Он уже готов был захватить этого типа в участок, но в последний момент передумал. К тому же через полчаса начиналось дежурство на стадионе. А с этой шелупонью еще придется возиться несколько часов — и для чего? Результат обычно нулевой.

— Ладно, свободен. Только больше мне не попадайся, понял? И чтобы без проблем.

— Благодарю, офицер, — сказал Фитчет с почти что искренней признательностью, граничащей с надрывом. — Этого впредь больше не случится.

Пять минут спустя Фитчет уже пропихивался локтями через публику в «Глобус», где отыскал Алекса и Хоки. Алекс вручил ему недопитую кружку, и, всадив в себя полбокала, Фитчет спросил, утирая пену:

— Так что случилось с «челси»?

— Он сказал, что еще встретится с тобой, — ответил Алекс. — Я сказал, пусть готовится. Хотят реванша.

— Надо было договориться о времени, — подвел итог Фитчет. — Сделали бы их вместе с «Виллой».

Хоки посмотрел на Фитчета и покачал головой:

— Ты сказал этому бобби свое настоящее имя?

— Конечно, мы всегда так делаем, — ухмыльнулся Фитчет. — Какой смысл врать? У меня нет никаких документов, и шансов у него узнать обо мне ноль. Лучше всегда говорить правду: кто-то другой узнает от тебя или Алекса о том, кто я такой, — и что тогда? Так что лучше не возбуждать подозрений.

Хоки некоторое время не сводил с него взгляда и затем вновь покачал головой:

— Ты совсем спятил. Зачем тогда было говорить, что ты из «Виллы»?

При этих словах Алекс вскочил:

— Ах ты сука! Ты когда успел поменять клуб? Фитчет вытащил сигарету и протянул пачку остальным.

— А что? Пусть лучше у этих козлов будут проблемы, чем у наших.

Все трое еще не закончили смеяться, когда за спиной раздался знакомый голос:

— Я вижу, смягчили карантинные законы и кое-кого выпустили на свободу…

— Драть мой лысый череп! — воскликнул Хоки. — Вы только смотрите, какой мяч несет в наши ворота. Мистер Эванс, в рот его, собственной персоной. Какого черта?

Обернувшись, Фитчет с радостным чувством облегчения увидел Билли Эванса. Как и Хоки, он был тоже в достойном прикиде. Смесь «RALPH LAUREN» и «РЕРЕ», увенчанная роскошной курткой от «BURBERRY». Вероятно, этот лейбл опять в фаворе среди истендцев. Билли заметно округлился — видать, давно не в делах. В одном Фитчет был уверен на все сто — когда надо, он зверь. Эванс умеет быть таким. В лидеры «Вест Хэма» просто так, за здорово живешь, не попадают. Фитчет протянул ладонь, и Эванс ответил рукопожатием.

— Привет, сынок, пришел и ты культурки хапнуть.

Все заулыбались.

— Что тут бакланит старая задница Хоки? Ты в самом деле решил перековаться в «шарфиста»?

Эванс посмотрел на друга и рассмеялся:

— Боюсь, это правда. Для вас, парней из низших лиг, все просто, а нам, шишкам, кому приходится вести дела с большими ребятами, довольно внапряг. Понял, о чем я?

Достав пачку сигарет, он обвел ею присутствующих и только тогда заметил, что все уже курят.

— Слушай, хитрожопый Билли, — сказал Фитчет, протягивая ему огонек зажигалки. — Ты в Италию собираешься?

— Еще бы. Вообще-то я как раз хотел позвонить тебе по этому поводу, Фитч. Есть дело.

Он увлек Фитчета в сторону, и Хоки с Алексом моментально отодвинулись за пределы слышимости и завязали свою беседу. Они знали свое место в иерархии «мобов», и, если их начальники хотели о чем-то поговорить, их задачей было следить, чтобы никто не подслушивал. А знать, о чем разговор, им не нужно — во-первых, потому что это их не касается, во-вторых, потому что им, в общем-то, наплевать. Зачем хранить чужие тайны — целее будешь в неведении. В случае ареста ни за что отвечать не придется.

Эванс быстро огляделся и склонился к собеседнику, чтобы не повышать голос.

— Слушай, Фитч, как насчет того, чтобы съездить в Рим вместе? Ты, Алекс и еще несколько парней? Это было бы интересно, да и прямая выгода — дорогу я обеспечу. Что скажешь?

Фитчет посмотрел и усмехнулся. Он слишком хорошо знал Билли, чтобы не понимать, что это будет за поездка.

— Считай нас в деле. Ты же знаешь, хлебом не корми, дай поболеть за родимую команду.

Оценивающе посмотрев на него. Билли ответил широкой улыбкой.

— Ладно, топ, — сказал он. — Заметано.

Встав, они посмотрели друг другу в глаза, после чего расхохотались и двинулись навстречу друзьям.

Близилось время матча. Бляха номер 3876 фильтровал взглядом толпу, проходившую по Бейкер-стрит, исчезая в метро.

Британская транспортная полиция останавливала там каждого и брала пробу на алкоголь, что некоторым болельщикам показалось оскорбительным и недопустимым, но это уже были их проблемы. Он впервые дежурил у «Глобуса» и потому весь день был на взводе. Правду сказать, он несколько забеспокоился, когда его направили сюда. К тому же утром на инструктаже говорили, что это место — штаб-квартира футбольного хулиганья. Впрочем, кто сюда потянется из важных персон? То есть, судя по фотографиям, которые он просматривал в участке, кто в здравом уме полезет на рожон? Все было в порядке, не считая брамми, который встал было в позицию, да потом вовремя спасовал. Он посмотрел на остальных ребят. Его коллеги немного нервничали, поскольку автобус, который должен был доставить их на Уэмбли, запаздывал. Сам он на этот счет особо не переживал. Бляха номер 3876 не был футбольным фанатом. Вот гонки — это да.

И чем слушать нытье остальных полицейских, торопившихся на матч, он решил проверить напоследок обстановку в пабе. Предупредив коллег, куда направляется, полисмен зашел за угол и оказался у дверей бара. Теперь заведение несколько опустело — в любом случае по закону в семь вечера накануне матча оно должно закрыться — осталось всего семь минут. Ну и местечко, натуральная уборная. Из разряда тех, где помереть не пожелаешь. Оглянувшись, он заметил взгляд брамми — парня, которого чуть было не отволок в участок. Тот сидел в компании, посмеиваясь, вместе с тремя другими раздолбаями. Бляха номер 3876 усмехнулся: это были ребята не из тех, кто спешит на футбол. «Врешь, скотина, — удовлетворенно подумал полисмен с Бейкер-стрит. — И имя, небось, тоже не настоящее». Он уже собирался выйти, как вдруг что-то привлекло его внимание в одном из этих людей. Вот этот, крепко скроенный коренастый мужик: где-то он видел его рожу. На инструктаже показывали похожую фотокарточку. Несомненно. Бляха номер 3876 повернулся и пошел на выход. Автобус уже ждал, и все остальные загрузились. И не надо было иметь особых дедуктивных способностей, чтобы определить, как они возбуждены в предвкушении матча.

— Дэйв, будь человеком, поторопись. Мы же опаздываем.

Едва он залез в автобус, дверь захлопнулась, и они помчались к стадиону.

Бляха номер 3876 сел на свое место и достал записную книжку. Надо зафиксировать приметы тех двух субъектов в пабе, пока не выветрилось из головы.

В это же время на другой стороне улицы Пол Джарвис, смотревший в окно, воскликнул:

— Запишите номер этого полисмена — и пусть явится ко мне по сдаче дежурства.

— Да, шеф, — немедленно донесся ответ.

Джарвис хотел поговорить с коппером, который ходил в «Глобус». Предстояло выяснить, не видел ли он там Эванса и с кем тот разговаривал.

Вздохнув, он огляделся. Как же он ненавидел эту комнату — как достала его душегубка, забитая всяким хламом, пропахшая окурками и потными полисменами. Каждый раз, как сборная Англии играла на Уэмбли, ему приходилось высиживать здесь минимум по четыре часа — наблюдая за «Глобусом» и снимая на пленку алкашей, добывающих спиртное по соседству — через дорогу. Сегодня же он сидел здесь со своей следственной бригадой из трех человек (координатор Гаррис, как и положено, находился в отделе, лишенный, как и остальные, возможности общения с женой). Итак, они вместе наблюдали за появлением своих целей, будто снайперы в засаде, запечатлевая на пленку физиономии известных футбольных хулиганов, а также регистрируя новые лица. Словом, обыденное дежурство — и вот в какие-то десять минут все изменилось. Сперва он заметил бирмингемских парней из потасовки на Камден-хай-стрит. Недаром босс продемонстрировал их фото на инструктаже перед дежурством. Затем он опознал этого парня из «Вест Хэма», Хокинса, и был немало удивлен, что тот вот так, в открытую, общается с брамми. Естественно, вся троица была немедленно заснята для последующей обработки. Но самым большим сюрпризом стало появление Билли Эванса. Этого Джарвис не ожидал — его как молотом по голове шарахнуло. Эванс был в одиночестве, но двигался прямиком к бару, ни с кем не заговаривая из стоявших у входа. Куда-то он спешил, подумал Джарвис. Тут что-то не так. Откуда такая сосредоточенность? Если бы это было банальное посещение пивной, он бы непременно перебросился парой слов с парнями снаружи. Джарвис по собственному опыту знал, что среди них как минимум полтора десятка его знакомых.

— Шеф, это же Эванс! — Джарвис развернулся и увидел Билли Эванса у входа в «Глобус». Защелкали камеры, зажужжали моторчики видеосъемки, наполняя комнату тихим шумом. Джарвис продолжал смотреть, не спуская глаз со своего противника номер один, почти упираясь лбом в стекло. Когда троица выбрела наружу, Джарвис поднял брови в притворном удивлении и, наверняка зная, что все и так запечатлевается на пленку, не удержался от возгласа:

— Вот этого мне снимите!

Сейчас он был как режиссер, сидевший в кресле, окруженный толпой операторов и ассистентов. Только когда четверка: Эванс, Фитчет, Бейли и Хокинс — пересекла дорогу и исчезла в подземке, люди в комнате позволили себе расслабиться.

Джарвис выпрямился и азартно потер ладони:

— Ну, ребята, вот это называется поворот! Наш старый знакомый Эванс — что бы это значило?

Он оглядел присутствующих. Те озабоченно паковали аппаратуру, усмехаясь и посматривая на Джарвиса.

— Если он возвращается в игру, то в этот раз я его заполучу.

Четверг, 30 сентября, 05.24

Джарвис привычно поднял воротник пальто и посмотрел на электронный циферблат панели управления «форда-мондео». Четверть шестого. Шесть минут прошло. Он чуть подался вперед, включая радио, и оглядел прочих членов команды, прежде чем откинуться в кресле. Присутствие подчиненных воодушевляло, доказывая, как всегда, что он не один.

Джарвис стал прокручивать в голове события последних трех недель: побоище на Камден-хай-стрит, Билли Эванс, замеченный в «Глобусе», разговор с Бляхой номер 3876 — и вот к чему это привело. Маленький двуспальный дом постройки середины 80-х годов на окраине Бирмингема. Джарвис принял решение обыскать жилища Фитчета и Бейли на следующий день после игры английской сборной. Он знал, что подставляет себя под удар, но снимки с достопамятного поединка на Камден-хай-стрит удалось довести до такого состояния, что даже главный детектив-инспектор Аллен счел их вполне подходящими для представления в суд. Они оказались настолько качественными, что Терри Портер во время встречи с начальником смог опознать практически всех, кто принимал участие в потасовке. Так что при определенном везении все они могли оказаться на пленке — их можно было вычислить и арестовать на очередном домашнем матче Бирмингема. Джарвис, однако, был убежден, что Фитчет с Бейли могут дать ему информацию по Билли Эвансу. Вот почему он мечтал поместить их поскорее в каталажку, а затем обыскать квартиры. Одна-единственная ниточка могла вывести на след. И как знать, не дотянется ли она до того, кого он так усердно ищет? Вот почему он прибыл сюда лично и почему наготове была еще одна команда полицейских, выжидающая у дверей дома Бейли, которая должна была ворваться одновременно с ним. Он не мог оставить дело мидлендским полисменам, потому что ничего нельзя было упустить.

Мысли его вернулись к Терри Портеру. Полисменов, работающих под прикрытием, тут же выводили из операции, когда они попадали под удар или как только появлялись малейшие подозрения. И Портер был, судя по всему, рад услышать, что его отзывают. Он сказал, что охотно вернется на привычную полицейскую службу. Джарвис поговорит с ним в оставшиеся три недели. Если там была проблема, ему нужно ее утрясти.

— Шеф.

Он вздрогнул. Голос вернул его к реальности: напротив стоял молодой детектив-констебль Фил Вильямс. Это была идея Джарвиса — взять Вильямса с собой. Он хотел увидеть парня в деле и заодно показать ему несколько незаменимых приемов в работе с подследственными. Пусть опыта набирается.

— Свет в доме включился.

Джарвис посмотрел на дом напротив, в котором одно за другим зажигались окна.

— Черт, — пробормотал он и схватил рацию: — Цель движется, повторяю — цель движется. Пошли… Давай-давай-давай…

Захлопнув микрофон, он выскочил из машины. Через несколько секунд улица ожила, наполнившись полицейскими в форме и топотом многочисленных казенных ботинок. Джарвис целенаправленно, без лишней спешки, двигался ко входу. Это была его операция, и он должен демонстрировать собранность и спокойствие. Поэтому бежать взапуски, как какой-нибудь мальчишка-практикант, он не намерен, тем более в кармане у него ордер. Ничего, все равно он никуда не денется.

Когда оставалось преодолеть последний отрезок пути, он остановился и оглянулся по сторонам. Другие притормозили и стали скапливаться у него за спиной.

— О'кей, — сказал он. — Начали.

Он отступил в сторону, и два полицейских в форме устремились вперед с облупленным красным тараном. Дверь высадили с первого удара. Поток полисменов хлынул внутрь, несколько человек взбежали по лестнице на второй этаж, по короткому коридору, исчезая в комнатах по обе его стороны. Джарвис вошел последним и подождал, пока остальные разбегались по дому. Его окликнули из глубины коридора, и Джарвис проследовал на кухню. За барной стойкой сидел тип в модной и, видать, дорогой бледно-желтой рубашке и голубом галстуке. Перед ним стояла миска с хлопьями и чашка апельсинового сока. Он посмотрел на Джарвиса и усмехнулся:

— Могли бы просто позвонить, я бы и сам открыл.

Джарвис посмотрел на него и усмехнулся в ответ:

— Привет, Гарри. Что-то ты встал сегодня спозаранку.

Фитчет взял стакан с соком:

— Да и вы что-то рано в гости пожаловали. Все так же усмехаясь, Джарвис обвел взглядом кухню. Круто устроено: все из белого дерева и стекла.

— Так, стало быть, ждал нас?

Фитчет ухмыльнулся и вернулся к своим овсяным хлопьям.

Джарвис извлек ордер на обыск и бросил его на стол.

— Гарри Фитчет, я детектив-инспектор Пол Джарвис из Службы безопасности Национальной футбольной лиги. У меня ордер на обыск. И еще одна новость: ты, сынок, с этой минуты арестован.

Фитчет поднял взгляд, причем на его лице почти ничего не отразилось. Джарвис отметил, что арестованный совершенно спокойно воспринял появление полиции, высадившей дверь в его доме. Он не проявлял никаких агрессивных эмоций, страха, злобы, гнева или чего-либо в этом роде. Словно бы в самом деле ожидал появления полиции: это уже интересно. И какой заносчивый вид! Ишь как расфуфырился. Видал он и такое — во время облавы на дом Билли Эванса.

Фитчет встал и посмотрел на Джарвиса в упор:

— Как насчет моих прав?

Джарвис ответил таким же прямым взглядом и рассмеялся:

— Гарри, кто тебе сказал, что они у тебя есть?

Джарвис прошелся по дому, соображая, с чего начать. Фитчета отвезли в местный участок, где он сидел в «обезьяннике» и откуда его можно забрать в любое время. Официально он считался арестованным за драку с нанесением увечий на Камден-хай-стрит, но и у местной полиции накопилось достаточно материала. Парня можно было раскрутить по полной программе. Но Джарвису было нужно совсем не это. Он хотел выйти на Билли Эванса и был уверен, что найдет ниточку, которая к нему приведет. Он прохаживался по опустевшему дому Фитчета, размышляя и присматриваясь. Странно, здесь не было привычной фэнзинской макулатуры клуба «Бирмингем Сити». Ни полок, забитых пропагандой Национального Фронта, ни прочего, типичного для большинства футбольных хулс. Напротив, обстановка образцовая, в комнатах порядок. Открыв шкаф и обнаружив там стопку белоснежных полотенец, Джарвис чуть не рассмеялся:

— Надо же, кого-то этот тип осчастливил! Он устремился обратно на кухню и заметил компьютер на столике, за которым и повязали Фитчета. Присев и включив его, он залез в папки с файлами. Ничего особенного, только тонны документов да контрактов, имеющих отношение к работе. Ничего запаролированного, что можно было бы вскрыть и просмотреть. Он просмотрел адресную книгу в поисках хоть одного знакомого имени. Тщетно.

— Задница! — проговорил он и захлопнул крышку, после чего встал и вернулся в гостиную.

Телефон на столике возле двери содержал список сохраненных номеров: мать, работа, билетная касса и перечень имен, мужских и женских. Отложив телефон, он подошел к полке, заставленной записями и многочисленными книжками. Почти все видеокассеты были на футбольную тему, и большинство содержало бирмингемские матчи. Лучшие голы, обзоры сезона и тому подобное. Типичная «мужская библиотека»: Ник Хорнби, Энди Макнаб, еще какие-то книжонки о футболе. Типичный фанатский набор и, правду сказать, то же самое, что лежало на полке у Джарвиса.

— Никаких улик, ни прямых, ни косвенных. Ничего, имеющего отношение к хулиганам, — пробормотал он.

Вздохнув, он выпрямился и позвал ассистента. Через несколько секунд в дверь просунулось юное лицо детектива-констебля Вильямса.

— Да, шеф?

— Фил, этот компьютер мы забираем в Лондон. Ты отвечаешь за него. И еще — пусть кто-то проверит номера на этом телефоне. Что-нибудь попалось?

— Пока голяк, шеф. Но брамми все еще проверяют.

— Проследи, чтобы взяли телефонные распечатки всех его звонков, в том числе и на мобильные. И куда подевалась его траханая мобила, хотел бы я знать? Когда мы приедем в местный участок, проконтролируй, чтобы кто-то из местных оторвал задницу от стула и помог нам.

— Да, шеф.

Юное лицо исчезло, и Джарвис отправился обратно в кухню. Здесь он присел и мысленно пробежал еще раз все, что имелось в наличии: телефон, распечатки звонков, записные книжки, компьютер. Он встал и вышел к гаражной пристройке у дома. Там стоял красный «БМВ» третьей серии, похожий на машину Джарвиса, и черный шлем полицейского стоял на крыше точно выключенная мигалка сирены.

— Есть что-нибудь? — спросил Джарвис.

— Пока ничего, — отозвался голос из машины. — Ничего криминального. Вы уверены, что вам нужен именно этот парень, инспектор? У него же дом полная чаша, тачка клевая. Не ваш клиент. Вы же охотитесь на йоббо.

Джарвис задумался на миг, наблюдая за выбирающимся из машины полицейским чином, который тут же потянулся за своей шапкой-сиреной.

— Наш клиент, на все сто. Можете не сомневаться.

Человек в форме пожал плечами:

— Что ж, тогда ничем не могу порадовать, сэр, здесь везде чисто.

Джарвис опять вздохнул и побрел обратно в дом. Это было странно. Однако ничего необычного. Когда он в первый раз вышел на Билли Эванса, года три назад, все было то же самое. Ничего наводящего на подозрение, что перед тобой не просто типичный футбольный фанат, а йоббо — из тех, кому в первую очередь важен не футбол, а драка.

— Шеф!

Джарвис заторопился на крик своего помощника.

— Где вы там?

— Наверху!

Лестницу он преодолел почти бегом и буквально влетел в спальню. В отличие от прочих комнат, здесь была свалка. Впрочем, бардак был учинен двумя рывшимися здесь детективами. Он посмотрел на полисмена в форме, который рылся в стопке свежевыглаженных сорочек и среди черных костюмов, а затем перевел взгляд на своего помощника. Тот широко осклабился, протягивая Джарвису фотоальбом со словами:

— Вот оно! Я нашел это под матрасом. Альбом был вручен вверх ногами — и Джарвис развернул его к себе. Ряд снимков демонстрировал Гарри Фитчета и Билли Эванса в обнимку у фонтана в майках клуба и шортах. Перед ними лежал развернутый флаг с крестом Святого Георгия, а на заднем фоне стояла группа датских полисменов при полном параде: с дубинками, щитами и в шлемах. И аккуратная подпись чернилами: «Роттердам, 1993-й». Джарвис посмотрел на молодого детектива и улыбнулся:

— Отлично сработано, Фил. Теперь нам есть чем заняться.

Пятница, 1 октября, 14.30

— Вот ваш кофе, шеф. Осторожнее, почти кипяток.

Джарвис поднял взгляд из-за груды бумаг, заваливших стол, и принял пластиковый стаканчик.

— Спасибо, Фил, — поблагодарил он. — Сейчас пойдет и кипяток.

Двое мужчин сидели, молча дуя на стаканчики, пока поезд громыхал в направлении Юстона.

— Наконец-то возвращаемся в Лондон, — заметил молодой детектив-констебль. — Терпеть не могу северных краев.

Джарвис рассмеялся:

— Ну, Фил, если Бирмингем для тебя — север, то пора переводиться в Ньюкасл.

Вильямс охотно заржал в ответ:

— Шеф, да они все там малость тронутые. Как-то решил подпоить одну шахтерскую девчонку, но она так нажралась, что я потом не мог ни слова понять из того, что она говорила.

Джарвис отставил чашку и с усмешкой посмотрел на юного детектива-констебля. Славный парень. Он все сделал правильно. Фотоальбом, который он отрыл, был просто подарком с небес, — да и во время ареста Фитчета Вильямс тоже не допустил ни единой промашки. Правду сказать, атмосфера в комнате, где происходил арест, была несколько натянутой. Джарвис настаивал, чтобы детали облавы остались в секрете, и не доверял даже местной полиции. Те, естественно, восприняли это как оскорбление — понятное дело, кому понравится, когда ему указывают, что делать на своем участке. Но он не особо переживал, что задел чье-то самолюбие. Утрясать дипломатические нюансы было поручено Вильямсу, что он и делал с неотразимым неуклюжим шармом.

Джарвис отпил кофе и снова задумался о двух арестованных. Бейли вместе с Фитчетом, правда в разных машинах, следуют в Лондон для допроса. Фитчет, однако, был не прост. Как и ожидал Джарвис, он оказался заносчивым подонком. Даже в кабинете следователя Фитчет вел себя хладнокровно. Словно в любой момент ждал, что сейчас перед ним извинятся и отвезут домой. Полицию, в общем, ни во что не ставил. Пару раз он сверкал глазами на Джарвиса, видимо, стараясь произвести впечатление, но тот лишь усмехался в ответ. Джарвис никогда не заговаривал с арестованными до начала допроса, так что он оттягивал удовольствие до прибытия в Лондон. Это был приемчик, которому сам он научился в начале служебной карьеры от своего первого детектива-инспектора. Тот поведал ему, что лучший способ добиться быстрых результатов на допросе — это привести арестованного к следователю, которого он не встречал прежде. По неведомой причине допрашиваемые тогда моментально раскалываются. Это выбивает их из колеи. С опытом к Джарвису пришло понимание, что тут все дело в психологии, незнакомый голос больше пугает, и он с успехом пользовался таким нехитрым трюком. За годы работы некоторые из его коллег посчитали это чудачеством, но, как ни странно, прием постоянно срабатывал, и он всегда добивался желаемого результата.

Одного взгляда на Фитчета хватало, чтобы понять, кто перед тобой. И все же то, как уверенно он встретил ворвавшихся в дом полицейских, немного смущало. Он не любил работать на чужой территории: это была одна из причин, по которой арестованные препровождались в Лондон. К тому же он ощущал усталость, от которой могли избавить только горячая ванна и сон. Перед допросом непременно следует выспаться: с такими отморозками негоже общаться усталому следователю.

— Попалось там еще что-нибудь? — поинтересовался Вильямс, кивнув на груду бумаг на столе.

— Пока ничего, — отвечал Джарвис. Он вытащил из-под стопки бумаг копию телефонных распечаток и протянул ему. — Надо будет проверить все эти номера, но, честно говоря, сомневаюсь, что мы здесь что-то найдем. Где-то у него припрятан еще один мобильник, с которого он звонит по субботам. Такие типы всегда имеют второй мобильник, и, если нам не удастся его разыскать, надо вычислить все номера, по которым он звонит, когда собирается на игру.

Вильямс просмотрел телефонные распечатки, разложив их перед собой на столике в купе.

— Во всяком случае, если вам нужен телефон в Эссексе, то здесь такого нет, могу сказать точно, — заявил Вильямс, — я все-таки из Эссекса.

Джарвис изумленно посмотрел на него:

— Хочешь сказать, что знаешь все телефоны в округе?

— Нет, шеф, — захихикал Вильямс, — но я помню код Ромфорда, где проживает Эванс.

Заметив реакцию шефа, Вильямс стал ворошить телефонные распечатки, зарывшись в бумаги. Оба погрузились в молчание. Джарвис отхлебнул кофе, размышляя о том, что уже несколько дней вертелось в голове у обоих. Но только по разным причинам.

— Когда ты собираешься спросить меня?

— Спросить о чем, шеф?

— О Билли Эвансе. Вильямс пожал плечами:

— Я, конечно, примерно знаю, о чем речь, потому что читал его дело. И потом, ребята познакомили меня с еще кое-какими подробностями из его личной жизни.

Джарвис посмотрел на стол и затем — на Вильямса:

— Они упоминали Юстон?

Вильямс ответил неуверенным взглядом. Это происходило до его появления в отделе, но он мог узнать от старых сотрудников.

— Что-то в этом роде, — промямлил он. — В общем, вы же сами знаете, шеф, об этом не любят рассказывать.

Джарвис кивнул. Смерть товарища, которого убили у тебя на глазах, оставляет играм на сердце, и разговоров об этом обычно избегают. К тому же это могло случиться с каждым из них в любое время. Все они это знали. Джарвис вздохнул. Если Вильямс рано или поздно узнает об этом, то пусть лучше от него, участника тех событий. Вздохнув, он начал свой рассказ:

— Примерно на пятый год моей работы в отделе мы получили наводку. Якобы толпа фанатов из «Миллуолла» затевала разборку с «Вест Хэмом» на станции «Нью-Кросс». Поговаривали, что там готовится акция возмездия за нападение на паб «Молотков» в прошлом футбольном сезоне. Но мы-то были уверены, по имевшейся от агентов информации, что все это реклама для «Бригады кокни-самоубийц» после их позорного провала на Евролиге 96 года. В любом случае, нам было известно, что вестхэмские ребята не собираются упускать шанса. Они собирались встретить противника во всеоружии и навсегда покончить с этим вопросом. Я был тогда детективом-сержантом, и, согласно плану, мы собирались перегородить дорогу патрулями и разрезать две толпы полицейским клином, удерживая их на расстоянии друг от друга — обычная, широко распространенная тактика. Мы тем временем наблюдали и отслеживали главных зачинщиков.

Он снова глотнул кофе и посмотрел в окно.

— «Миллуолл» в тот день играл с «Вест Бромом», а «молотки» отсиживались дома, так что, как мы считали, времени было навалом, чтобы подготовиться к их возвращению. Чего мы не ожидали, так это что вестхэмские «кэшлс» обойдут нас, направившись по разным веткам метро к месту сбора в Юстоне.

Джарвис остановился и посмотрел на проходившую мимо молодую женщину. Склонившись к собеседнику, он конфиденциально продолжил:

— Я был одним из трех агентов в Юстоне, из тех, кто выслеживал заводил. Я и двое детективов-констеблей. Мы собирались следовать за миллуоллскими, когда они высыпали на нас из вагонов, обнаружив свое присутствие. Но стоило им пройти первый ряд эскалаторов, на них невесть откуда посыпались вестхэмские. Там было человек сто, и это в субботний вечер в тесноте подземки. Можешь себе представить, что это такое. Кровавый хаос.

— Паршивая история, — заметил Вильямс. — Врагу не пожелаешь — оказаться под ногами у фанатов.

Джарвис снова пригубил кофе и продолжал:

— И что нам оставалось делать? Мы только могли держаться в стороне до прибытия подкрепления, но уже через пару минут посыпались новые вестхэмцы, и миллуоллцы стали отступать вниз по эскалаторам, сметая нас. Деваться было некуда. Тогда нас и затоптали. Должно быть, они решили, что мы из «Вест Хэма».

— Значит, тогда Петерсона и зарезали? — вмешался Вильямс.

Джарвис откинулся и поднял бровь:

— Так тебе все известно? Вильямс пожал плечами.

— Так, слышал кое-что, можно сказать, краем уха. Но что вам еще оставалось?

Джарвис пристально посмотрел на него.

— Да ничего. Теперь же осталось только одно — найти подонка, который все это устроил.

— То есть — Билли Эванса, — вставил Вильямс.

— Ты поразительно догадлив. Позже выяснилось, что именно этот случай и вывел его в «топы», вожаки. Но даже после того как мы провели обыски, никаких доказательств отыскать не удалось.

У нас на руках не было никаких улик. Ни об этом деле, ни о каком другом. Я перевернул вверх дном его берлогу: хату, офис — безрезультатно. Я знал, что он виновен в гибели офицера полиции, но уже потерял всякую надежду наказать этого ублюдка. Может, в этот раз у нас появится шанс, поскольку сейчас выясняется, он, похоже, затеял что-то новое. Так что не будем терять надежду, что главный детектив-инспектор даст возможность собрать на него материал.

Гарри Фитчет сидел в кузове полицейского фургона, летя по шоссе М1 к Лондону, который так ненавидел. Отчаянно хотелось курить, но когда он попросил сигарету у двух сопровождавших полисменов, они лишь рассмеялись в ответ. «Подонки, — подумал он, — классические ублюдки. Сволочи. Мерзавцы». Он громко вздохнул, закрыл глаза и прислонился головой к металлической панели кузова. В тысячный раз его мысли возвращались к полицейскому налету на его дом. Шмону, который они там устроили. Он знал, что этот день неизбежен. Когда-нибудь к нему все равно вломятся. Риск был частью игры, в которую они все играли. Говоря начистоту, он даже немного удивлялся, что все так затянулось и почему этого не случилось раньше. Он давно готовился к встрече с полицией. С тринадцати лет ходил по бритве. Когда ему сообщили, что он задержан за нарушение общественного спокойствия и драку в публичном месте, к тому же спровоцированную нападением на Камден-хай-стрит, он едва удержался от смеха. Надо же! После всех заварух, в которых ему довелось участвовать в одной только Англии, не говоря о выездных, все кончается тем, что его привлекают за такой пустяк, как столкновение с несколькими пидорами и засранцами из «Челси». «Сучьи камеры, — вертелось в голове. — Какого же хрена мы их не заметили! Их надо было разбить заранее».

Открыв глаза, он уставился на потолок фургона. Гребаный городишко Лондон, думал он с привычной ненавистью провинциала. Мысль о том, что в доме у него копались полицейские, не особо тревожила. Все равно им ничего не найти. Живя в постоянном ожидании ареста и обыска, не станешь давать полиции ни малейшего шанса. Но все равно от этого не легче. Кому понравится, когда роются в твоих вещах. И коппер, который пришел к нему с ордером, был какой-то странный тип. Фитчет усмехнулся при мысли, как он молчаливо и хмуро сидел в арестантской, напуская на себя грозный вид. «Не на того напал, придурок! — пронеслось у него в голове. — Думает, я в штаны наложу от одного его вида».

И все же его не оставляло трусливое чувство, что это не последняя их встреча, и он уже заглядывал вперед, готовясь к ней. Следующая часть игры. «Посмотрим, что они выставят против меня и как я из этого выйду».

Повезло же ему столько лет гулять на свободе, ни разу не привлекаясь к ответственности, и всегда выходить сухим из воды. Правда, несколько ночей пришлось провести в камере временного задержания, но не в следственном изоляторе и не в тюрьме. Наутро его всегда вышвыривали на улицу. Он следил за собой. Он всегда был осторожен, когда ходил по грани, и вовремя умел сделать свое дело и снова влиться в ряды образцовых граждан. Вообще-то интересно — первый раз в жизни побывать в тюрьме или на допросе. Наверное, им займется настоящий, чистокровный «билли»? Он и с таким справится, нет проблем. Единственное, в чем он не был уверен, нет ли у них на него еще чего-то, кроме драки на Камден. Должно быть, есть, иначе бы не стали они вторгаться к нему с такой помпой. Хотели запугать, произвести впечатление. Но что именно? Что у них могло быть? Какие претензии? Сейчас только это беспокоило его.

Мысль о том, что кто-то может сцапать тебя и упечь в каталажку, непрестанно сверлила ум. Может, его заложили? Он хорошо знал своих ребят и доверял им без вопросов. Никто из них на такое не способен. Тогда, может быть, это массовые аресты хулс? Вроде бы таких акций не ожидалось — непременно пошли бы слухи. Мигом бы разнеслось по сети оповещения между членами клуба. Да и в участке он не заметил никого из старых знакомых. Похоже, все-таки занимались именно им одним. Одному Богу известно, что могла сказать баба Алекса, если бы они вломились к нему в полшестого утра. Фитчет особо не боялся за старого корефана, но вот от супруги ему точно бы влетело.

Выпрямившись, он попытался вернуться мыслями к работе, но это угнетало еще больше. Хотя он был уверен, что выберется из этой передряги, босс может показать ему фигу при следующем появлении. Даже самому успешному менеджеру по продажам не стоит рисковать благополучием и репутацией. Так что цацкаться с ним особо не будут. Фирма дорожила своим лицом и таких выходок, даже спортивно-патриотических, если они связаны с полицией, не прощала. Поэтому он прекрасно понимал, что рисковал всякий раз, отправляясь на игру. Знал, уже покидая прихожую. Честно говоря, в этом и была часть кайфа, которую он получал от игры. Риск — великое дело, не говоря уже о драке. Просто в этот раз он зашёл немного дальше, чем следовало. Не успел вовремя остановиться.

Он заерзал на жестком полицейском сиденье. Под ним была скамья из чистого железа, покрытая какой-то дранью.

— Вы что, специально ставите такие жесткие седалища, чтобы всю дорогу очко протирать? — обратился он к полисменам.

Тот, что ехал слева от водителя на пассажирском сиденье (не настолько, наверное, жестком!), оглянулся:

— Заткнись. Скоро попадешь в камеру, там тебе протрут очко по-настоящему.

Он снова закрыл глаза. Последнюю ночь он и так провел в камере, в местном бирмингемском бараке, ничего утешительного. Запашок там стоит что надо: стальная параша, писсуар и блевотина. Его старые страхи всплыли на поверхность, но он давно знал, против этого лучшее средство — выглянуть в окно. Даже если оно затянуто инеем. Сейчас все-таки октябрь, первые заморозки. Окно было связью с внешним миром, а это все, что надо. Он никогда не заглядывал вперед. За годы достаточно наслушался историй о тюремных порядках и все же ни с чем таким ни разу не сталкивался. Он снова вздохнул. «Как же все задолбало», — подумал он.

Нужно было как-то отвлечься, и он стал напевать какой-то запавший в душу шлягер, но один из копперов тут же пресек это занятие, предупредив, что, если не замолчит, будет гораздо хуже. Сначала он решил позлить их подольше, но потом отказался от такой мысли. Ребра важнее.

— Что машину так трясет? Мы что, огородами катим?

Он посмотрел на эту парочку, отделенную от него сеткой. Каждый гонит на хулиганов, но что скажете насчет копов? Ничем они не лучше, просто одеты в форму своей фирмы и потому легко выходят сухими из воды. Как в тот раз, когда их арестовали в Ливерпуле, и копперы там «вытряхнули дерьмо» из них с Алексом, а потом выбросили где-то в доках без ботинок. Или на «Нью-стрит стейшн», где какой-то не в меру ретивый коппер врезал ему дубинкой по почкам. Эти суки в форме были еще хуже обычных футбольных хулиганов. Рим, Катовице, Марсель, Стокгольм — везде эти гребаные живодеры. Думают, сейчас их время. Хотя бывают счастливые моменты в жизни, когда все происходит наоборот. Например, в Дерби, когда они стащили полисмена с лошади и отходили за здорово живешь, накидали люлей по полной программе. Или тот раз в Норвегии, когда Баз свистнул бутылку масла из гаража и выбросил ее на дорогу перед полицейским мотоциклистом. Вот была умора! Мало того, что он навернулся на своем драндулете, так еще и покатился на заднице по дороге, как бобслеист. Смешней он еще ничего не видел. В комедии не придумаешь.

Он невольно заулыбался, вспоминая те счастливые времена. Какие поездки, какие драки! Как-то они устроили засаду на «Bridge Boys» — и славно помяли тех на Нью-стрит. Не говоря уже о Боро, когда их паб был атакован «Frontline», но они им дали отпор и обратили противника в бегство. Козлы! Или в игре с «Шеффилд Юнайтед», когда их фирма «Blades Business Crew» пыталась устроить им ловушку, но Алекс вывел половину парней сзади по аллее и очутился у них в тылу. Что за потасовка была тогда — приятно вспомнить. Или в тот раз, когда они были в траффике и кто-то сообразил, что только что за ними проехал автобус, набитый «Section Five». «Побоище на Мб», как потом назвали это в газетах. Или кубок в Суонси несколько лет назад. Мудаки, они думали, смогут сделать нас дома. Его парни преподали им урок, которого они никогда не забудут. Не говоря уже о Портсмуте, где он получил титул лидера, выбросив топ-боя 657-й команды из окна универсама «Tesco», выпрыгнув следом, чтобы добить на тротуаре. А чего стоит одно Бернли, когда они с Алексом заскочили нечаянно в паб, набитый «Five-0», и смывались потом через окно в туалете.

Что еще? Ах да, Лутон, когда они ураганом прошли по Арндальскому торговому центру; Брэдфорд, когда они напоролись на хулс из «Ointment» на М6. «Селектор» так их отметелил, что им пришлось удирать по шоссе. В Лестере они подпалили будку с хот-догами, чтобы отвлечь полицию, а сами тем временем устроили драку в пабе — штаб-квартире «Baby Squad». Сток: у них годами шли довольно успешные разборки с «Naughty 40», но атака на их автобусы, когда они добрались до Брама, прошла и вовсе блестяще. Идея Насоса бросить в них бомбы с краской была воспринята с воодушевлением. И Миллуолл, гребаный Миллуолл. Он ненавидел ездить в этот затраханный Миллуолл — это было единственное место, которое просто претило ему. Местные были психами.

Снова вздохнув, он заерзал на неудобной полицейской скамейке. Вот и задницу отсидел. Как-то ему было не по себе, что-то скребло на душе, какое-то поганое предчувствие. Он вернулся мыслями к национальной лиге и путешествиям, которые он проделал в составе интерфирмы. Что за деньки: Польша, Нидерланды, Швеция, Италия, Норвегия, Франция. Хуже всего им пришлось в Турции. Он поежился при одном воспоминании о турецких приключениях. Когда его бросили с уже спущенными штанами на вокзале. Долбаные гондурасы. Полиция подоспела вовремя и вырвала его из рук этих извращенцев, прежде чем подоспели свои. В машине турки отходили его своими мусульманскими дубинками, вывернули карманы, забрали все, что можно было забрать, и вышвырнули вон. Путь к своим был долог как южная турецкая ночь. Дублин. Ну, это вообще хана. Кто-то даже вел таблицу на стене в сортире паба, отмечая лучший результат за все время. Первые места занимали эпизоды, когда они отметелили скоттов на Трафальгарской площади и чуть было не обратили копперов в бегство в Лондоне. Они были уже близки к успеху, когда кокни отвлеклись, и полиция мигом перехватила инициативу.

Воспоминания о Евролиге-96 все еще витали приятной дымкой в голове, заменявшей сейчас сигареты, когда Фитчет почувствовал тычки в бок.

— Эй ты, козел! Вылезай, приехали.

Открыв глаза, он увидел, что фургон остановился и задние двери распахнуты. Один из полисменов тянул его за шиворот.

— Черт, отключился в этой сраной тачке, — пробормотал Фитчет, выбираясь наружу.

Он очутился в небольшом дворике, обнесенном высокой кирпичной стеной. До середины двор был заставлен полицейскими тачками. Слева высилось серое здание с окнами, сквозь которые хрен чего разглядишь. Его привезли в какой-то полицейский участок, скорее всего, в Лондоне. Больше он ни в чем не мог быть уверен.

Джарвис захватил свой чемоданчик и сумку с вещами, после чего вылез из такси. Он был уже на полпути, спускаясь в подземный гараж, пока Вильямс расплачивался с таксистом, и к тому времени как молодой человек спустился, Джарвис уже был в лифте. Ему вовсе не хотелось возвращаться обратно в контору, но надо было с глазу на глаз переговорить с главным, прежде чем отправляться домой.

Хотя уже пробило семь, в конторе было еще полно народу — половина обычного состава.

— Главный на месте? — спросил он.

— Нет, шеф, он уехал домой на выходные. Там у вас на столе сообщение, и детектив-сержант Гаррис дожидается в инструктажной.

Джарвис бросил вещи, сел за стол и схватил лист бумаги. Он прочитал сообщение, и, как только дошел до последнего слова, по лицу его расплылась широкая улыбка. Это было как раз то, что надо. Трое в лодке, не считая его, старой полицейской ищейки. Он был назначен старшим в группе из трех человек — Уайт, Парри и Вильямс. Плюс детектив-сержант Эл Гаррис, который остается в офисе в качестве координатора. В конце сообщения содержалась приписка, оставленная Алленом от руки: «Неделя на доказательства)».

Он услышал, как зашипели двери лифта за спиной, и оглянулся на входящего Вильямса.

— Фил, — позвал он, когда тот приблизился. — Мы начинаем.

Лицо молодого детектива-сержанта растянулось в улыбке.

— Классно, шеф. Джарвис выпрямился:

— Это не просто классно, это грандиозно. Ты еще будешь гордиться, что принимал участие в такой разработке. Мы возьмем за жабры самого… впрочем, потом сам узнаешь.

Взяв трубку телефона, стоявшего на столе, он набрал номер дежурного сержанта в следственном изоляторе, но положил ее на место, прежде чем раздался первый гудок. После чего вдруг велел Вильямсу отправляться домой, а сам пошел в инструктажную.

По пути он столкнулся с Гаррисом, уже спешившим навстречу.

— Пардон, шеф, не знал, что вы уже вернулись, собирался домой.

Джарвис приветствовал его улыбкой. Он считал Гарриса незаурядным детективом, да и вообще приятным типом. И выбор его в следственную группу был неслучаен.

— Все в порядке, Эл, — откликнулся он. — Посвяти меня в детали и можешь двигать. Работенка, сам знаешь, предстоит пыльная.

Гаррис с пониманием кивнул:

— Да уж. Я сам узнал об этом всего пару часов назад. Теперь с вами в одной упряжке, да еще сержант Парри и констебль Уайт. И, кажется. Фил Вильямс, который ездил с вами в Брам. Я уже говорил со Стивом Парри, завтра они вместе с Нилом явятся к девяти утра. Еще не говорил с Вильямсом, брякну ему домой.

Джарвис задумчиво кивнул:

— Теперь все на месте?

— Да, шеф, доска приготовлена, документы тоже. Была морока, но теперь все в порядке.

Джарвис потер ладони, ухмыляясь.

— Прекрасно, Эл. Можешь идти, передай мои извинения Сью. Знаю, она ненавидит меня до печенок.

Прыснув, Гаррис пошел к лифту.

— Утром увидимся, шеф, — бросил он напоследок.

Джарвис поспешил в комнату инструктажа и подергал ручку двери. Заперто.

— Блин! — Настроение резко переменилось. Он вдруг разозлился. К тому же на голодный желудок, с утра ни маковой росинки. Он развернулся к столу за сумками. Осталось сделать последнее, перед тем как ехать домой.

Гарри Фитчет лежал на жестком матрасе, уставясь в потолок. Он устал от мыслей. Чтобы как-то отвлечься от однообразия унылой обстановки, он стал напевать любимые футбольные «кричалки». Сначала тихо, потом все громче — и, наконец, во весь голос.

Люк на двери откинулся, и сердитая физиономия появилась в прямоугольном отверстии:

— Заткни пасть! — Но Фитчет только рассмеялся.

— Еще один звук — и пойдешь в карцер. Люк захлопнулся, и Фитчет громко заржал.

— Суки! — заорал он. И тут что-то привлекло его внимание. Он мог поклясться, что слышит, как рядом распевает кто-то еще. Метнувшись к двери, он прижался ухом к железному люку. Определенно голос с акцентом «брамми» распевал такие же кричалки. И он тут же догадался, кто это.

— Алекс! — выкрикнул он, и снова чей-то разъяренный голос раскатился по коридору, приказывая заткнуться.

После финального бирмингемского гимна в камерах стало тихо.

Фитчет опустился на тюремную койку. Значит, и Алекса загребли. И он здесь же, рядом.

— Вот жопа с ручкой, — пробормотал он вполголоса.

Топот полицейских ботинок заставил его повернуться к двери: люк снова открылся. В этот раз он не без удивления узнал лицо коппера в штатском, который заявился к нему с обыском. Фитчет встал и несколько секунд не спускал глаз с этого типа, прежде чем заговорил.

— Лады-лады-лады, — сказал он. — Вот мы и встретились снова. Я вижу, вы и дружка моего тоже оприходовали по полной схеме.

Фитчет мог поклясться, что заметил, как дрогнуло лицо полицейского, прежде чем захлопнулся люк. Подбежав к двери, он ударил кулаком и заорал:

— Стучать надо, когда лезешь в камеру к джентльмену!

Сев на место, он внезапно расплылся в улыбке:

— Один-ноль в мою пользу.

Джарвис был вне себя. Он вихрем пронесся по коридору и хлопнул дверью, бросив оба цилиндрических ключа от камер на стол сержанту изолятора.

— Я же сказал — рассадить их подальше друг от друга. Чтобы ни один не знал об аресте другого. Зачем, вы думаете, их от самого Бирмингема везли в разных машинах? Вы бы еще в одну камеру их сунули, идиоты!

Не успел сержант и рта раскрыть, как Джарвиса уже вынесло из дежурки.

Дойдя до машины, он слегка успокоился. Вообще-то ничего страшного не случилось, просто появились некоторые трудности. Он справится с этим, придет время, но сейчас ему нужен горячий душ и что-нибудь перекусить. Фитчет и Бейли подождут до утра.