Всякий метод борьбы с противником можно назвать тактикой. Целесообразно построенная тактика дает желаемый результат, нецелесообразная тактика к нему не приводит.

Применять целесообразные методы борьбы – это значит уметь бороться. Таким образом, тактика – это умение бороться с противником.

Тактика футбольной игры – это умение играть с наибольшим успехом. При высокой степени этого умения тактика игры поднимается до высоты искусства.

Комплекс знаний, лежащий в основе футбольной тактики, невелик, и сами они несложны и доступны всем играющим в футбол. Весь вопрос в том, чтобы знания игрока стали его умением.

Совсем другое дело методика тактической тренировки игроков и команды в целом и комплектования ее на какой-то предстоящий цикл игр на основании «диагноза» игровых возможностей футболистов. Для этого требуется большой круг специальных знаний, но все это относится уже к стратегии футбола, обеспечивающей команде успех, допустим, в розыгрыше первенства или Кубка страны, т. е. в каком-то турнирном цикле игр в целом.

Все же то, что совершается в игре на поле, следует считать предметом тактики, вплоть до выбора технических средств игры, и является прежде всего вопросом умения игроков.

Умение бороться за мяч, «держать» игрока и уходить от держащего игрока, обводить противника и отбирать у него мяч – все это является индивидуальной тактикой футболиста, точнее – тактикой единоборства, в то время как командная тактика коллективного усилия объединяет единством цели и метода индивидуальные действия игроков.

Когда игрок прилагает свое искусство финта (обманного движения), чтобы обвести противника, – это индивидуальная тактика; сама же обводка игрока, применяемая в плане организованного коллективного усилия команды, будет средством командной тактики игры.

Основным предметом книги является командная тактика футбольной игры, которую я буду называть просто тактикой, как это у нас общепринято.

Тактика футбольной игры – это искусство команды с наибольшим эффектом использовать все свои игровые возможности, строя игру в соответствии с особенностями противника.

Практически в игре это выражается в какой-то определенной наступательной системе посылов мяча и быстрых передвижений игроков с ним и без него для заключительного посыла мяча в ворота противника и в защитной системе действий, направленных к лишению противника возможности забить гол.

Таким образом, по какой бы тактической системе ни играла команда, все ее наступательные усилия сводятся к тому, чтобы забить в ворота противника возможно больше мячей и не пропустить в свои.

Для этого команда в организованном усилии старается дать своим нападающим игрокам возможность производить удары по воротам противника с дистанции и с позиций, позволяющих забить гол. Ее защитная тактика сводится к тому, чтобы не дать этого сделать противнику.

Для того чтобы получить возможность забить гол, нападающий игрок должен на какой-то момент оказаться на такой позиции, где противник не мешал бы ему направить мяч в сетку ворот.

В этот момент состояние нападающего игрока, как правило, не статично и может быть названо позицией лишь условно, так как игрок обычно только в движении находит свободу действия, необходимую для забития гола.

Однако игроки защиты стараются приблизиться к свободно стоящему или передвигающемуся у их ворот противнику и «закрыть» его, хотя бы он и не владел мячом, если его партнеры могут в данный момент передать ему мяч.

Техническими средствами приблизить мяч к воротам противника являются удар и ведение мяча.

Передачу мяча ударом от одного игрока к другому я буду называть, как это у нас принято, пасом, ведение мяча по свободному полю – гоном мяча, а ведение мяча мимо противника – обводкой.

Простейшей тактикой футбола является игра по принципу «бей и беги», т. е. не имеющей точного назначения (неадресованный) посыл мяча в сторону ворот противника и устремление игроков вслед за мячом.

Это давно пройденный этап тактического развития игры, к которому футбол никогда не вернется.

Современная тактика игры строится в основном на пасе, сочетающемся с передвижениями игроков, гоном мяча и обводкой.

Игра только «в пас», без передвижений игроков и ведения мяча, невозможна, так как передача мяча между стоящими неподвижно игроками никогда не приблизит мяча к воротам противника.

Передвижение атакующих обязательно вызовет преследование их защищающимися игроками.

Прорывы на ворота и обводка встретят организованное противодействие защиты.

Таким образом, сразу определяются все основные тактические средства игры, а именно: удар по воротам и пас, гон мяча и обводка, «держание» игрока и отбор мяча, передвижение без мяча и занятие позиций, т. е. расстановка игроков.

Распределение между игроками игровых функций и обусловленная этим расстановка игроков определяют тактическую систему игры, о чем будет сказано дальше. А сейчас считаю необходимым предварить последующие главы небольшим отступлением в историю футбола.

Исторический период развития тактики футбольной игры начинается около 1863 г., когда были установлены единые твердые правила футбола.

Однако индивидуальная тактика игры возникла много раньше, в «предыстории» футбола, в тот момент, когда один из наших футбольных «предков», встретив на своем пути к воротам чужого игрока, отказался от прямолинейного движения вперед и пошел в обход противника.

Так появилась обводка – самое изощренное проявление индивидуального тактического мастерства в футболе.

В ответ на растущее мастерство обводки, естественно, возникли совместные действия защищающихся против опасного дриблера (игрока, ведущего мяч).

В тот момент, когда один защитник пришел на помощь к другому, чтобы отобрать мяч у соперника, родилась коллективная тактика футбольной игры. Она возникла в рядах защитников, которые до сих пор остаются строгими носителями «священной» обязанности взаимной помощи, т. е. коллективной игры.

Когда же игрок, ведущий мяч, встретив непроходимый фронт защиты, отдал мяч своему партнеру, имеющему свободный путь к воротам противника, – в этот момент начался тот футбол, который мы имеем сейчас.

Это случилось много раньше 1863 г., и тот игрок, который первым отказался от обводки и расстался с мячом в пользу своего партнера, достоин упоминания по имени (если бы история футбола сохранила его), как создатель современного футбола.

Естественно, поскольку вначале у молодых людей, игравших в футбол, первым импульсом было нападение, а не оборона, игра сразу приняла стихийно-агрессивный характер.

Нападала почти вся команда, кроме вратаря.

При больших счетах голов в обе стороны выигрывала команда, которая успевала забить больше голов, чем противник.

Против семи-восьми нападающих играло два-три игрока защиты, пока на практике не было установлено, что с переводом двух-трех нападающих в защиту не столько терялась сила атаки, сколько выигрывалась крепость защиты.

Однако понадобились десятки лет для того, чтобы прийти к арифметическому равенству числа нападающих и защищающихся полевых игроков команд.

Ко времени установления единых правил игры (1863 г.) заканчивается «конструктивный» период развития футбола.

Любопытно, что в одном из первых изданий правил игры определялись даже расстановка и функции игроков: вратаря, двух защитников, трех полузащитников и пяти нападающих.

Естественно предположить, что этим закреплялась уже сложившаяся в практике определенная тактическая система игры, самым существенным в которой было уже упомянутое выше количественное равновесие полевых игроков нападения с одной стороны и игроков защиты с другой.

С возникновением в команде «разделения труда» прекратилась первичная футбольная игра, строящаяся на мгновенных импульсах играющих.

Правило «вне игры», возникшее еще до издания единых правил в форме запрещения нападающим заходить без мяча за спину защитников, уже значительно осложнило первичную тактику игры.

В конце концов везде, где бы ни играли в футбол, стали применять хорошо разработанную тактическую систему игры, названную впоследствии «пять в линию».

Существо этой системы заключалось в игре всех пятерых нападающих в передней линии атаки при поддержке трех полузащитников.

Уже много позже 1863 г. особенно преуспела в этой системе защита, выдвинув одного из двух защитников сильно вперед и держа этим самым по старым правилам «вне игры» всех пятерых нападающих противника вдалеке от своих ворот.

Четыре игрока (три полузащитника и передний защитник) встречали на дальних подступах к воротам нападающих противника, в то время как задний защитник за спиной четырех своих партнеров свободно выбирал позицию, страховал их и включался в игру там, где возникала опасность, и отбивал все мячи, посылаемые противником вперед, на прорыв нападающих к воротам.

Таким образом, старое правило «вне игры» сильно помогало защите и, естественно, так же сильно затрудняло атаку нападающих.

Когда все команды хорошо усвоили эту систему игры, число забиваемых мячей стало уменьшаться и ничьи с минимальным и нулевым счетом стали обычным явлением.

Возникла мысль изменить правило «вне игры» в пользу нападающей стороны и тем самым сделать игру более острой, а счеты забиваемых мячей более крупными. В 1925 г. был изменен пункт правил, касающийся положения «вне игры».

Это было последним значительным изменением правил футбола, внесшим большое структурное изменение в игру.

Чтобы не оказаться в положении «вне игры», по новым правилам игрок должен иметь перед собой только двух игроков команды противника, а не трех, как раньше.

Снова началась тактическая перестройка игры. Нападающие стали располагаться на линии последнего полевого игрока защиты противника. Два защитника расположились линией поперек поля и потеряли глубину обороны.

Центральный нападающий при такой расстановке защитников, естественно, выдвинулся вперед в интервал между правым и левым защитниками, в прямом направлении к воротам противника.

Положение стало настолько опасным для ворот, что пришлось оттянуть центрального полузащитника в заднюю линию защиты.

Так, вскоре после изменения пункта правил о положении «вне игры» возникла система игры с тремя защитниками, впервые примененная и разработанная английской командой «Арсенал», той самой командой, которую в 1945 г. наши динамовцы в бытность в Англии победили, противопоставив ее тактике свою, новую и более совершенную.

Эта система игры, известная всем под названием «дубль-ве», как ее окрестили французы ввиду сходства линии расположения нападающих с буквой W, стала общепринятой.

Однако зерном системы является не расположение нападающих игроков по рисунку W, а построение задней линии защиты из трех игроков.

Правда, до сих пор еще практикуется игра и с двумя защитниками, но после изменения правила «вне игры» ее нужно считать явлением спортивного консерватизма.

И как бы далеко ни ушла современная тактика игры от первых попыток играть по новой системе, построение задней линии защиты из трех игроков до сих пор остается неизменным, как бы ни строили свою игру нападающие противники.

В 1937 г., после выступлений у нас команды Басконии, все советские ведущие команды стали перестраивать свою игру в духе новой системы, хотя, надо сказать, она была известна нам и раньше по спортивной литературе.

Московская команда «Торпедо» опередила в этом отношении противников и, имея преимущество перед ними в тактике, блестяще провела первый круг розыгрыша первенства страны 1938 года. При этом оговариваюсь, что систему игры с тремя защитниками наши футболисты сразу приняли с большими коррективами, внеся, например, в тактику защиты элемент держания игроков.

В 1939 г. все наши команды уже играли по новой системе, а в следующем сезоне команда московского «Динамо», блестяще выиграв первенство страны, уже пошла дальше и значительно усовершенствовала систему игры, внеся в нее новые тактические принципы, легшие в основу тактического стиля современного советского футбола.

Уже с самого возникновения системы игры «с тремя защитниками» во многих наших и зарубежных командах в линиях нападения появились так называемые блуждающие игроки. Но если за рубежом эти творческие поиски игроков не получили дальнейшего развития, то в нашем футболе они явились началом радикальной перестройки всей игровой тактики.

Правда, не всегда игрок начинал «блуждать» по полю в силу каких-то тактических соображений. Иногда это являлось следствием его большой физической силы, быстроты и выносливости, которые «выносили» игрока за пределы положенного ему территориального участка игры. Потеряв свой «дом», игрок начинал «блуждать» по полю.

Выглядело это так: четыре игрока, придерживаясь своего позиционного стандарта, передвигались в основном вдоль поля, т. е. вперед и назад по своим «желобкам».

И вдруг в этой «прямолинейной игре» один игрок начинает путать все «расписание движения» своими косыми и поперечными передвижениями. При этом защищающимся оказалось очень трудно за ним следить, а остальным нападающим, т. е. его партнерам, очень выгодно в любой момент и в любом месте поля иметь рядом свободного партнера, которому можно отдать мяч.

Таким образом, численный перевес нападающих над защищающимися в зоне мяча обеспечивал им прочное владение мячом и ведение атаки.

При этом тактическим зерном такой игры оказались именно поперечные (к которым я отношу и диагональные, т. е. косые) передвижения «блуждающего» игрока.

По мере же перехода игроков защитных линий с зональной игры на держание игроков возникла тактическая целесообразность стать «блуждающими» игроками всей пятерке нападающих и даже полузащитникам, а защите пришлось перейти на систему подвижной обороны, т. е. держания и преследования противника по ходу его маневренных передвижений.

Вполне осмыслили и систематизировали эту сугубо маневренную игру в 1940 г. московские динамовцы. С тех пор, варьируясь в частностях, эта тактика игры остается общепринятой в нашем футболе.

Система игры – это конкретная форма проявления тактического искусства игры, построенная на определенном методе, т. е. способе действия, избранном из возможного множества других и постоянно повторяющемся.

Самым заметным на глаз в каждой системе является расстановка игроков, какой бы она ни имела смысл. Поэтому-то все системы носят названия, указывающие именно на «дислокацию» сил.

Система игры – продукт коллективного творчества игроков и тренеров. Обычно игроки начинают, а тренеры завершают этот процесс.

Чем система новее, тем действеннее ее применение. Команда, разработавшая какую-то целесообразную систему игры, будет пользоваться ею до тех пор, пока ее не поймут противники. И тогда все то, что в ней окажется целесообразным, станет общим достоянием.

При этом всякая система игры, став общепринятой, т. е. противопоставленной самой себе, теоретически опровергает самое себя, так как методы ее защиты предполагают методы ее атаки.

Однако практика не подтверждает этого положения. Например, три выдвинутых вперед нападающих в системе игры «дубль-ве», как клинки в ножны, укладываются и упираются в защиту противника, построенную по рисунку М. Казалось бы, что такое расположение сил противника исключает всякую возможность эффективной атаки.

Но дело в том, что в футбольной игре имеется один постоянно действующий момент, который даже в условиях взаимно исключающей тактики противоборствующих команд развязывает игру во всех ее неожиданных перипетиях, в которых таятся возможности выигрыша даже для более слабой из двух соревнующихся команд.

Этот момент заложен в бесчисленных единоборствах игроков, из которых, собственно, и слагается вся игра, которая нарушается в своем плановом течении на второмтретьем пасе (в среднем).

Эти единоборства, очень разнообразные по своей форме, выражаются, например, в старании одного игрока оторваться от держащего его противника, в попытке одного игрока обойти с мячом другого, стремящегося у него отобрать мяч, в борьбе за нейтральный мяч и т. д.

Все эти единоборства, кончающиеся в пользу одного из борющихся, сразу же открывают возможность активной игры для его команды.

Именно эти единоборства и выявляют индивидуальные качества и одаренность каждого игрока.

А поскольку способности игроков очень различны и в своем противопоставлении друг другу часто дают непредвиденный или переменчивый результат, игра по точно разработанному «графику» движения мяча и игроков возможна лишь в общих чертах.

Индивидуальное многообразие игроков является именно тем обстоятельством, которое не позволяет комбинации из численного соотношения сил, пространства и времени стать математическим законом игры и сохраняет за ней все неожиданное и всегда новое, что свойственно всякой творческой деятельности человека.

Вот этот-то момент бесконечного разнообразия индивидуальной одаренности и игровых качеств каждого игрока в отдельности исключает опасность ничейного тупика даже при нереальном условии безупречной технически и безошибочной тактически взаимоисключающей игры двух команд.

Система игры – это лишь общая форма ведения игры, оставляющая простор для творческого разрешения игроками каждого момента игры и всего множества единоборств.

Однако это совершенно не исключает игры по определенной, хорошо разработанной системе, но предполагает ее гибкость и способность варьировать в зависимости от действий противника.

Таким образом, наилучшей тактикой футбольной игры нужно считать такую, которая в каждом матче была бы нова и неожиданна для противника, оставаясь в границах какой-то определенной и удобной для команды общей системы игры.

Например, навязать противнику свою тактику игры, т. е. заставить его играть так, как это выгодно команде и невыгодно противнику, совершенно не значит, как многие ошибочно думают, настойчиво играть своей привычной игрой безотносительно к тактике противника, пренебречь им и подавить его.

Это возможно только при очень большой разнице в силе команд.

Заставить противника играть не так, как он хочет и как ему нужно, т. е. играть плохо, можно только использовав его слабости и ошибки. Это значит, что надо строить свою игру, учитывая особенности данного противника в данном матче, т. е. играть всегда по-новому.

Момент новизны и неожиданности в тактическом построении игры, в борьбе приблизительно равных по силе команд имеет решающее значение.

Система игры команды должна быть достаточно гибкой для того, чтобы применительно к каждому новому противнику ее можно было бы как угодно «гнуть», не нарушая лишь ее удобной и привычной для команды основы.

Таким образом, мы видим, что система игры, являясь основной формой ведения игры командой, все же не должна довлеть ни над тренером, ни над игроками, как догмат, подавляющий свободное творчество текущей тактики.

Система – это лишь канва, на которой вышивается в каждом матче новый тактический рисунок игры.

После поездки наших футболистов в Англию и у нас и за рубежом стали говорить о советской школе футбола. Однако это не означает, что наша школа игры внезапно появилась в 1945 г.

Наш футбол вполне самоопределился еще в 1940–1941 гг., когда наши футболисты показали свою, не виданную до тех пор игру. Уже тогда возникла советская школа футбольной игры, явившаяся детищем всей советской физической культуры.

Тем не менее только после встречи наших футболистов с английскими стало возможным сопоставление нашей школы игры с дотоле считавшейся непобедимой английской школой.

Что такое школа футбольной игры?

Понятие «школа игры» много шире понятия «тактика игры».

Если школой принято называть какое-то определенное направление в творческой деятельности человека, то наша школа футбольной игры отражает общее направление советской физической культуры, и советского спорта в частности.

Высокая идейность, кипучая деятельность в полную меру своих сил и способностей, радость творческого напряжения, добровольная дисциплина коллективного усилия – вот стиль жизни нашего социалистического общества. И все это в полной мере отражено в нашем спортивном движении, и все это определяет основные принципы и методы нашей советской спортивной школы. Советская школа футбола применительно к особенностям командной спортивной игры слагается из общих принципов нашей «науки побеждать», из нашей идеологии коллектива, чувства товарищества, нашей спортивной этики, смекалки, т. е. творческой инициативы в преодолении противника и здорового спортивного азарта борьбы.

В тактическом отношении советская школа футбола нашла свое выражение в общепринятой сейчас у нас системе игры, которую я назвал бы системой интенсивной игры.

По позиционному расположению игроков защиты нашу систему называют игрой с тремя защитниками, но такое определение совершенно не выражает существа нашей игры.

Играть с тремя защитниками можно, строя тактику команды на совершенно иных принципах игры, чем это принято у нас.

Например, играя с тремя защитниками, можно совершенно не применять тактического приема держания игроков в защите и тактики маневра в нападении, что до сих пор наблюдается в зарубежном футболе.

Существо нашей тактической системы заключается в игре «изо всех сил».

Это значит, что мы строим игру таким образом, чтобы использовать с наибольшей полнотой все силы и возможности каждого игрока в отдельности и чтобы в каждой игровой операции команды использовать максимальное количество игроков, способных принять в ней полезное участие.

Достигается эта интенсификация путем увеличения способности игроков широко и быстро передвигаться по полю и коллективно организованной игрой, естественно вовлекающей в борьбу большое количество игроков.

При этом нужно иметь в виду и то, что коллективная тактика игры не ограничивает возможностей проявления сил и способностей отдельного игрока; наоборот, она увеличивает их, так как степень участия каждого игрока в игре и объем его игровой работы при коллективной борьбе значительно увеличиваются.

Даже такое индивидуальное средство игры, как обводка, может быть целесообразно применено в гораздо большей мере в коллективной игре, чем в игре, построенной преимущественно на индивидуальных усилиях игроков, когда один игрок действует, а остальные остаются пассивными зрителями.

Коллектив сторицей отдает игроку то, что от него получает.

Строя игру на принципах и в духе нашей советской школы футбола, можно применять самые различные тактические варианты игры, но во всех случаях это будет футбол по методу наибольшей интенсивности игрового действия, т. е. это будет игра «изо всех сил», способностей и умения игроков.

Этим и определяется принятая у нас система игры, внешним признаком которой является, правда не всегда обязательная, игра с тремя защитниками и двумя полузащитниками при самой разнообразной компоновке игроков нападения.

Снова назвать эту систему именем «дубль-ве» было бы совершенно неверно, так как расстановка нападающих по рисунку у нас является не систематической, т. е. она возникает в игре эпизодически, а не как система.

При этом особенно подчеркиваю, что решающим моментом в нашем футболе является не расстановка игроков, которая часто бывает лишь начальным моментом игры, а система передвижения игроков.

Игровым моментом, определяющим тактику наших лучших команд, является широкий и быстрый маневр нападающих игроков с целью нарушить систему защиты противника и подойти с мячом к его воротам.

Защитные линии противопоставляют этой игре свою тактику, строящуюся в основном на держании и разборе атакующих игроков противника, т. е. на принципе подвижной обороны.

Эти два взаимно обусловленных момента и определяют нашу систему игры, выражающуюся в непрерывном, широком и быстром передвижении игроков. При этом условии возникающие игровые ситуации настолько неожиданны и и разнообразны, что почти исключают применение длинных разученных комбинаций.

Внутренний механизм игры наших команд строится на тактическом творчестве игроков, выполняющих определенные игровые функции, но не связанных в ходе игры обязательным стандартом своих позиций.

В пределах принятых командой игровых задач и общей системы игры наши футболисты творят текущую тактику игры, имея для этого необходимые школу, вкус и понимание игры.

И как бы игровые ситуации, взятые в отдельности и статически, ни казались просты, при верном их разрешении и быстром следовании одной за другой из них-то и создается сложная тактическая вязь игры.

И чем меньше шаблона в разрешении этих мгновенных игровых задач, тем неожиданнее и остроумнее импровизируются комбинации.

Моральным моментом, характеризующим тактический облик нашего футбола, является высокая, я бы сказал, одухотворенная коллективность игры. Почти каждый из наших игроков не задумывается отдать мяч партнеру, если тот имеет хотя бы немного больше шансов забить гол, чем он.

Это делается не только в порядке игровой дисциплины, но с чувством внутреннего удовлетворения и артистического удовлетворения, какие получает подлинный мастер от удачи в своем деле.

При этом коллективность игры выражается не только в тактическом построении игры, но и во всем субъективноэмоциональном восприятии игры, заставляющем каждого игрока в отдельности играть с максимальным напряжением сил в пользу своей команды, с чувством ответственности перед коллективом за свою часть работы.

И, наконец, как я уже сказал, очень важным фактором в нашем футболе является игра по принципу максимальной интенсивности борьбы, т. е. увеличения степени участия в игре каждого игрока в отдельности. Это делается за счет пространственного расширения зон игры, работы на больших скоростях, непрерывных, страхующих и обеспечивающих возможность множества разнообразных решений хода игры «холостых» передвижений игроков без мяча и, наконец, за счет напряженной борьбы каждого игрока в любом игровом эпизоде, даже при ничтожном шансе на успех. Могут возразить, что расширение игровой зоны одного игрока может произойти только за счет ограничения зоны другого игрока, поскольку игра ведется одним мячом и никакой интенсификации не получится.

Это было бы верно, если не учитывать фактора времени.

Но так как широкая, быстрая, непрерывная подвижность игроков в каждый момент игры дает большее приближение игроков к мячу, чем при малоподвижной позиционной игре, то этим самым и достигается большее количество подходов игроков к мячу за единицу времени, т. е. более интенсивная игра.

Результатом этой интенсификации оказалось одновременное увеличение наступательной и оборонительной силы команды.

Произошло это за счет увеличения количества игроков, участвующих как в атаке ворот противника, так и в защите своих.

В позиционной игре эти силы были бы взаимно сокращены, так как много игроков с обеих сторон оставалось бы в бездействии и никакой интенсификации игрового действия не произошло бы. В нашей же маневренной игре увеличение количества действующих в атаке и обороне игроков наполнило игру большим напряжением и обогатило ее разнообразием и неожиданностью перипетий борьбы.

Однако наши команды не идут на авантюрную тактику наступления, не оправданного стратегическими возможностями тыла, о чем я буду говорить в других главах книги.

Прямым результатом этой интенсификации игры оказалось и значительное уравнение физической нагрузки игроков, особенно нападающих, и меньшее «разделение труда» игроков команды, а отсюда – из разносторонность.

Мы часто слышим и о стиле советского футбола.

Стиль игры – это совокупность всех качеств игры, в которой практически осуществляются идеи и принципы нашей школы игры.

При этом под качествами игры нужно понимать и степень исполнительского мастерства игроков, т. е. ее технической чистоты и тактической разумности, и степень физической мощности игры, и степень волевого напряжения игроков, и их эмоционального возбуждения и вдохновения коллективной борьбы.

Поскольку вся эта совокупность качеств игры органически обусловлена психофизическими возможностями наших игроков и нашими спортивными традициями, она достаточно прочна для того, чтобы ее можно было назвать характером нашего футбола.

Таким образом, стиль нашего футбола – это его общий характер. Он настолько четко определился, что не нужно быть знатоком футбола, чтобы сразу же отличить игру наших футболистов от зарубежных.

Даже не разбираясь особенно в тактических ходах игры, можно просто на глаз определить основные особенности игры наших команд. Это прежде всего напряженная борьба, в которой все технические и тактические средства игры подчинены единственной цели – победить в игре.

Целенаправленность игрового действия в сочетании с максимальной энергией исполнения и есть характерные особенности стиля советского футбола.

Основным изменением в игре, которое мы все наблюдаем за последние 9-10 лет, является широкое передвижение игроков без мяча, напряженность и как бы трудность игры. Спокойная техническая манера, украшенная «на досуге» виртуозными трюками, безвозвратно ушла в прошлое.

Подчас мы наблюдаем на поле нечто похожее на игру в «салочки»: одни игроки пытаются оторваться от других, сторожащих и преследующих их.

Все спешат, и все заняты.

Навесную подачу с края в центр почти невозможно принять на ногу, так как много раньше этой возможности возникает борьба в воздухе за удар головой.

Этому колоссальному сдвигу игры в сторону напряженной атлетической борьбы мы обязаны тактическому приему, твердо вошедшему в арсенал тактических средств нашего футбола, который мы назовем «держанием» игрока.

Держание игрока есть защитное действие.

Я умышленно начал с тактики обороны, вопреки принципам военной педагогики, чтобы остаться верным хронологическому приоритету защиты в развитии современной тактики футбольной игры, так как поперечные перемены местами у нападающих возникли в ответ на появившееся держание их игроками защиты.

Первой командой, отказавшейся от чисто позиционной тактики в защите и перешедшей на «подвижную оборону», т. е. на держание и разбор нападающих противника, была московская команда «Металлург», успешно выступавшая в розыгрышах первенства СССР в 1937–1939 гг.

Этот прием, заимствованный футболистами из баскетбола, резко изменил не только игровую внешность футбола, но и потребовал большой психической перестройки игроков.

Основной смысл держания игрока заключается в том, что гораздо легче не дать противнику начать игру, чем расстроить уже начатую им игру.

Что значит держать игрока?

Держать игрока – это значит находиться от него или передвигаться вместе с ним на дистанции, позволяющей перехватывать адресованные ему мячи, или атаковать его в момент приема им мяча.

В зависимости от места поля, места нахождения мяча и скорости атакующего держать его нужно по-разному. Например, если нападающему достаточно подставить ногу, чтобы забить гол с короткого паса, нападающего нужно держать вплотную, т. е. находиться или бежать с ним в непосредственной близости к нему со стороны ворот, с тем чтобы не дать ему сыграть «в одно касание».

Если быстрый нападающий находится в некотором отдалении от ворот и может по игровой ситуации получить мяч для рывка к воротам, держать нападающего вплотную не следует; наоборот, нужно занять позицию, похожую на гандикапированный старт, с которого защищающийся успел бы и атаковать нападающего в случае отдачи ему мяча в ноги, и не дать себя перегнать в случае посыла мяча вперед на ворота.

Если же быстрый противник не дает защищающемуся «гандикапа», продвигаясь вперед до линии последнего игрока, тогда защищающемуся остается гандикапировать старт не пространством, а временем.

Проще говоря, надо начинать движение в направлении посылаемого мяча раньше противника, который не может этого же сделать, не попав в положение «вне игры».

При пасе с края в центр держать нападающего приходится и сзади себя, и спереди, и сбоку, в зависимости от его позиции по отношению к воротам.

Держать игрока, который находится на большой дистанции от пасующего ему и может получить только длинный, навесной, а потому долго летящий мяч, нужно на такой позиции, которая позволила бы защищающемуся с разбега пойти в борьбу за высокий мяч и вместе с тем позволяла бы страховать партнеров, т. е. имела бы смысл в общем плане безопасности своих ворот.

Ошибочно думают некоторые наши игроки, любители «вольной» и безответственной игры в «общем плане», что стоит им только захотеть и они сумеют бегать «хвостом» за противником не хуже Всеволода Блинкова или Николая Палыски, полузащитников в команде московского «Динамо» в 1940–1941 гг.

Держание игрока – это очень трудная игра, требующая большого умения, тонкого тактического понимания игры, большой физической выносливости, быстроты и хорошо тренированного внимания.

И самым трудным в этой игре, пожалуй, является понимание момента, в который ее следует оставить и перейти на позиционную игру.

Не игравший в защите никогда не поймет, насколько трудно в одно и то же время: а) следить за игроком без мяча и преследовать его; б) следить за мячом в поле, с тем чтобы поймать момент сыграть на мяч; в) видеть весь ход атаки противника и г) быть готовым прийти в любой момент на помощь партнерам туда, откуда бы ни грозила воротам опасность гола.

Даже если условно допустить, что все пять игроков защитных линий настолько быстры и опытны, что каждый из них не даст противнику прорваться к воротам или обвести себя, элемент взаимостраховки сохранит свою необходимость в отдельные моменты игры в силу того, что всякая схватка двух игроков за нейтральный мяч чревата случайностями, требующими в защите обязательной взаимопомощи.

Игрок защиты, который держит своего подопечного, довольствуясь тем, что он закрыт, и тут же, рядом с собой позволяет забивать голы другому противнику только потому, что тот не на его ответственности, – такой игрок защиты слишком неумен или настолько «индивидуалист», что ему не место в команде.

Таким образом, держание игрока, твердо вошедшее в игру, совершившее настоящий переворот в нашем футболе, породив новую тактику атаки, не исключает зональной игры, а требует от обороняющихся игроков тонкого мастерства комбинированной тактики защиты.

Совершенно неверно думать, что держать определенного игрока – это значит никого и ничего, кроме него, не видеть и бегать все 90 минут за ним по пятам.

При такой практике держания игроков противник может легко использовать ее с выгодой для себя. Если, например, полусредние, которых держат полузащитники, начнут играть впереди, а остальные трое нападающих сзади, то линии защиты при упрямом, плотном и безотносительном к обстановке держания игроков будут противником переставлены одна на место другой.

У защитников, играющих впереди, не хватит умения, а может быть, и выносливости заполнить собою середину поля и подыграть своим нападающим, а полузащитники в такой же мере не справятся с игрой в задней линии защиты, и игра команды в обороне будет расстроена.

Более того, противник по своему желанию и выбору стал бы держать наиболее слабых игроков защитных линий на самых ответственных местах обороны, на которых всякая борьба за ничейный мяч уже опасна для ворот, и лишил бы их помощи и страховки партнеров.

Таким образом, «прилипнуть» к одному игроку и ничего кроме него не видеть – это значит предоставить противнику возможность расставить игроков защитных линий так, как это ему выгодно.

Это обстоятельство и заставляет в защите пользоваться разными тактическими средствами обороны: и зональной игрой, и держанием игрока, а иногда и приемами игры средними между ними.

Совершенно необходимым элементом в защитной игре является передача подопечных между игроками защитных линий. Например, если полусредний противника играет впереди своего крайнего нападающего, крайний защитник должен послать на крайнего нападающего своего полузащитника, а сам взять на себя полусреднего. Или если полусредний играет впереди центрального нападающего, то же самое должен сделать центральный защитник, послав одного из своих полузащитников на центрального нападающего и взяв на себя полусреднего.

Эти обмены подопечными игроками должны делаться по указанию сзади играющих игроков партнерам, находящимся впереди них, т. е. защитники командуют в такие моменты игры полузащитниками, а полузащитники – полусредними нападающими.

Игра на новых «объектах» продолжается до тех пор, пока задние игроки не скомандуют передним вернуться к старым подопечным.

Эта передача игроков должна делаться только в случае очевидной и относительно длительной перестановки противников и до их атаки или в самом начале ее.

Передавать же игроков друг другу в игре непосредственно у своих ворот, т. е. на ходу атаки противника, не следует, чтобы не растерять атакующих.

В этих случаях каждому игроку защиты надо придерживаться своего подопечного, особенно если он играет коротко и точно. Однако в случаях неразберихи у ворот или длинных навесных подач на ворота следует держаться на позициях, удобных для игры на мяч.

Все передачи подопечных противников между игроками защиты и все перемены в системе разбора атакующих игроков должны производиться, как я уже сказал, по инициативе и указанию сзади играющего своему партнеру, играющему впереди.

Такая система игровых взаимоотношений между защищающимися основана на том, что играющему сзади всегда бывает виднее вся ситуация, чем играющему впереди, которого к тому же задний игрок все время видит.

Играющий впереди должен быстро выполнять указания партнера, не тратя драгоценного времени на возражения, если даже решение товарища кажется ему неправильным.

Моральную ответственность за успех операции, естественно, несет суфлирующий задний игрок.

Поскольку последним полевым игроком защиты является центральный защитник, он ведет в этом отношении общее руководство игрой в защитных линиях.

На последних рубежах зашиты в свои чрезвычайные права вступает вратарь, и его лаконичные, четкие приказы обязательны для всех.

И держание игрока, и игра на зоне, т. е. позиционная игра, вошли в число тактических средств нашего футбола и сделали тактику защиты более гибкой и богатой.

Противопоставление этих двух методов игры как исключающих друг друга лишено всякого основания. Оно возникает из-за недопонимания смысла зональной игры.

Игра на зоне – это прежде всего система взаимной помощи.

Позиционная игра в защите, т. е. игра всех игроков защитных линий на своих зонах, – это система концентрированной обороны.

Концентрированной расстановкой игроков создается положение, в котором зона действия одного игрока заходит на зону другого игрока. А это и есть оптимальные условия для взаимной страховки и быстрого сосредоточения игроков в опасном пункте игры у ворот.

Зональная игра в нападении также сохраняет свою целесообразность, но часто приобретает новый смысл.

Если раньше та или иная позиция обеспечивала игроку свободный прием мяча на некотором отдалении от противника, то сейчас игрок выбирает себе позицию, не очень надеясь уединиться на ней для приема мяча. Он это делает, чтобы привлечь на нее противника или отвлечь его от партнера и использовать свою позицию как удобное место старта для внезапного отрыва от противника и выхода на свободное место с целью получения мяча. Например, если раньше крайний нападающий держался на краю у боковой линии поля, то это делалось для того, чтобы в отдалении от крайнего защитника свободно принимать адресованные ему мячи.

В современной игре крайние нападающие также держатся до поры до времени на краях у боковой линии поля, но их позиция имеет уже двоякий смысл.

Если крайний защитник будет плотно держать «края», с тем чтобы тот не смог получить мяча, у нападающего откроется возможность внезапных отрывов, т. е. уходов от защитника в центр, к воротам противника, где он сможет получить острый пас.

Если же крайний защитник будет держаться в некотором отдалении от крайнего нападающего, последний будет получать мячи или в ноги, или на движение назад к мячу, и его позиция приобретает свой стародавний смысл.

Держание игрока не исключило игры на зоне, а явилось новым тактическим средством игры, обогатившим тактику нашего футбола.

Более того, оба эти метода игры, не будучи универсальными тактическими средствами, дополняют и усиливают друг друга при целесообразном их применении.

Все тактическое искусство футбольной игры в защите сводится к тому, что игроки защитных линий должны хорошо понимать, когда нужно занять позицию, т. е. играть на зоне, а когда нужно держать и преследовать пласирующего противника или в какой-то пропорции сочетать эти два приема игры. При этом понять и оценить игровую обстановку необходимо в одно мгновение и тут же принять решение и выполнить его.

Примером очень внимательного держания противника могла служить защитная игра Всеволода Блинкова на месте полузащитника в московской команде «Динамо», которая нисколько не ограничивала его готовности и возможности страховать своих партнеров и помогать им. При всем этом Блинков находил свободные от защитной работы моменты, чтобы подыгрывать своим нападающим и непосредственно атаковывать ворота противника. В этом же духе играют Алексей Водягин и Михаил Родин из ЦДКА.

Если держание игрока и игра на зоне являются главными тактическими приемами преимущественно защиты, то пас и обводка являются приемами тактического арсенала нападающих, т. е. средствами провести мяч в ворота противника сквозь организованный строй его игроков. Игра в пас обычно противопоставляется обводке. Это так же неверно, как противопоставлять держание игрока игре на зоне. В таком представлении таится непонимание существа футбольной игры. Объясняется это тем, что к обводке прикладывают порочащую ее этикетку «индивидуальной» игры.

Однако тот факт, что игрок в общем организованном усилии всей команды в какие-то секунды на своем участке преодолевает сопротивление противника один на один, без видимой помощи товарища, еще не дает основания обвинять его в индивидуализме.

Весь вопрос в том, является ли примененная в определенный момент обводка единственно возможным или наилучшим средством разрешения игровой ситуации или нет.

Если обводка в этот момент была действительно единственно целесообразным приемом, то, конечно, неверно называть обводку тактически индивидуальной игрой и противопоставлять ее пасу как коллективной игре.

Игрок, применяющий обводку с пользой для своей команды и в соответствии с общим тактическим планом ее игры, играет на коллектив.

Другое дело, когда игрок пользуется обводкой не на пользу, а во вред своему коллективу. При этом нужно помнить, что всякая обводка дает большой процент неудачи, т. е. потери мяча, никак не оправдываемой в обводке, которая даже в случае ее удачи ничего не дала бы команде.

Даже такие опытные и сильные игроки, блестящие мастера обводки, как В. Бобров, В. Демин, Б. Пайчадзе, Н. Дементьев, П. Дементьев или Г. Джеджелава, далеко не всегда сохраняли и сохраняют чувство меры в применении своего искусства, чего нельзя сказать, например, о В. Трофимове, несмотря на то, что он обильно «пересыпает» свою игру обводкой.

Но о том же Боброве, который является исключительно сильным дриблером в хоккее, можно сказать, что на льду он играет коллективно. Почему? Да потому, что вся хоккейная команда строит игру так, чтобы дать Боброву возможно большее количество попыток пройти с помощью обводки к воротам противника; из этих попыток несколько должны увенчаться успехом и обеспечить команде победу. Бобров с известным риском для себя одну за другой делает эти запланированные попытки и обычно забивает несколько голов. А если и не забивает, то оттягивает на себя столько сил противника, что открывает этим возможность «сделать результат» своим партнерам.

Когда игрок, обведя одного или двух противников и собрав около себя остальных, в последний момент без сожаления расстается с мячом, чтобы дать забить гол незакрытому партнеру, его игра коллективна, несмотря на применение такого изощренного средства индивидуального мастерства, каким является обводка.

Этому вопросу я уделил много места потому, что придаю большое значение правильному пониманию коллективного действия в футболе в смысле возможности проявления в нем индивидуальной одаренности футболиста.

И теперь, когда мы признали обводку возможным средством коллективной игры и сняли с него этикетку «индивидуальной игры», необходимо определить ее тесную связь с пасом.

Каждый футболист знает, что, угрожая противнику обводкой и изредка ее применяя, легко играть в пас, и наоборот, играя в пас, можно легко обыграть противника, неожиданно применив обводку.

Например, если защитник перед хорошо обводящим игроком будет занят лишь одной мыслью не дать себя обвести и не будет его атаковывать, оставаясь на выжидательной позиции, последний спокойно и не спеша сможет отдавать мячи своим партнерам, т. е. играть в пас.

Если же защитник, стремясь не дать противнику сделать пас, построит свою игру на другой крайности и будет всегда на предельной скорости нападать на противника, вызывающего защитника на неосторожную атаку с целью перехватить передачу мяча, то нападающий легко найдет момент для обводки и выхода мимо защитника вперед.

Таким образом, мы видим, что хорошая игра в пас возможна только в том случае, если нападающие все время заставляют игроков зашиты противника остерегаться обводки и этим связывают их.

Например, если один защитник бросит своего опекаемого и пойдет на страховку другого защитника, играющего против сильного дриблера, последний сразу найдет легкий пас своему партнеру, оставшемуся незакрытым.

И наоборот, эффективное применение обводки возможно, если она неожиданно, т. е. редко, употребляется на общем фоне игры в пас.

Обманное движение передачи мяча вправо позволяет обойти противника влево и наоборот.

Также и финт обводки в одну сторону позволяет дать удобный пас в другую сторону.

Очень часто открывшийся с одной стороны партнер позволяет нападающему пройти с мячом мимо защитника с другой стороны, так как защитник в выборе своего места не может не реагировать на расстановку противников.

Пас и обводка в тактике футбольной игры являются тем единством, в котором эти два игровых приема взаимно обусловлены своей противоположностью. Их количественная пропорция в игре, где обводка только вкрапливается отдельными эпизодами в игру в пас, не должна дезориентировать нас относительно значения и места обводки в футбольной игре.

Обводка может даже не применяться в игре, но искусный и умный дриблер будет делать игру одной угрозой ее применения.

Обводка – не механическая примесь к пасу, а его органическое дополнение.

И теперь, когда игра в пас является основной формой игры, стремление игрока в индивидуальном усилии приблизится к воротам противника остается его неизменным внутренним позывом. Это, так сказать, первородная тактика. Нападающий всем своим существом всегда направлен в сторону ворот противника, как стрелка компаса в сторону полюса. Это его ведущая линия. Нападающий, владеющий скоростной обводкой, не упустит случая реализовать эту свою направленность.

Обводка остается одним из самых острых средств конечной атаки ворот.

Большой процент голов забивается игроками непосредственно после удавшейся обводки.

Наиболее целесообразно применять обводку в зоне непосредственной близости ворот противника, где защищающиеся в стремлении не дать нападающим ударить по воротам атакуют их (нападающих) особенно стремительно.

Этой-то необходимостью защитника спешить в игре у своих ворот может хорошо воспользоваться нападающий и обвести его, чтобы получить возможность забить гол. Много мячей Всеволода Боброва было забито именно так.

Однако тот же Бобров, увлекаясь иногда обводкой на середине поля, нередко срывает подготовку к атаке, замедляя темп розыгрыша мяча или теряя его.

Таким образом, рисковать потерей мяча в обводке игрок может только в двух случаях, когда 1) это не опасно для его ворот и он не имеет при этом возможности по игровой ситуации отдать мяч своим партнерам и 2) если его обводка, в случае достаточно вероятной удачи, откроет возможность значительно более острой атаки ворот или их непосредственного взятия, чем пас партнеру.

Игра только на обводку уже опровергнута всем ходом развития футбола. Сейчас футболисты всех стран играют в пас, сочетая его в разных пропорциях с обводкой. Игры же исключительно в пас, при совершенном изъятии обводки, мне еще не доводилось видеть.

Полное изъятие обводки из футбольной игры значительно упростило бы ее, заметно уравняло бы силы противоборствующих команд в каждой игре и в значительной мере лишило бы игру блесток индивидуального мастерства и таланта.

Когда в игроке сочетается быстрота с талантом инсценировки, т. е. финта, мы имеем перед собой дриблера, этого представителя изящного искусства на футбольном поприще, который один может разрушить всю стройно организованную систему защиты противника, построенную на держании и разборе игроков.

Стоит дриблеру обойти одного игрока и привлечь на себя второго, как защита противника уже дает трещину, так как второй защитник бросает своего подопечного, который может тут же получить мяч и заставить на него пойти третьего защитника, который, в свою очередь, тоже оставит без призора своего подопечного. В результате этого цепного процесса возникает момент, в котором незакрытый игрок получает возможность удара по воротам.

Не всегда все получается так, как здесь сказано, не всегда такие моменты кончаются голом, но опасность для ворот в таких случаях назревает обязательно.

Если же обводящий игрок, привлекший на себя противников, не находит целесообразной отдачи мяча своим освободившимся партнерам и продолжает одного за другим обводить дальше, эффект его обводки смазывается тем, что первые обведенные им игроки сумеют снова вступить в борьбу.

Чувство меры – главное качество дриблера, которое делает его полезным игроком команды. Но часто мы наблюдаем, как начавший обводить игрок уже не может переключиться на пас и обводит до потери мяча и сознания.

Такой дриблер напоминает токующего тетерева, который, занятый своим током, ничего не видит и не слышит. Для такого игрока обводка не средство, а цель игры.

Партнеры, не получившие от такого дриблера мяча, в конце концов теряют энергию и желание бегать попусту в поисках позиции для получения паса, и вся игра команды расстраивается.

Но встречаются дриблеры, которые редко теряют мяч на обводке и играют в пас, но… после обязательной обводки хотя бы одного противника. Такому игроку кажется, что он играет вполне коллективно. Однако он не понимает простой вещи, что, злоупотребляя обводкой, он, как правило, отдает мяч своему партнеру не в наилучший для того момент. А это уже не коллективно.

Футбольная игра, построенная нападающим на одних попытках пройти при помощи обводки к воротам противника, никогда не оправдывает себя и приносит только вред общей коллективной игре команды.

С другой стороны, только коллективная игра, в частности хорошо отданный партнером мяч, позволяет дриблеру применить с пользой для всей команды свое искусство.

Обводкой должны владеть все игроки команды, включая вратаря, дриблирующего при помощи рук, так как обводка является средством выигрыша не только пространства, но и времени.

Например, обводка может применяться и для того, чтобы обойти с мячом противника и приблизиться к его воротам, и для того, чтобы только освободиться от противника на какие-то секунды и получить возможность осмотреться и разобраться в обстановке, давая партнерам время для необходимых по ходу игры перемещений.

Даже защитник, в том случае, если его обводка не таит в себе риска потерять мяч и сама напрашивается поведением противника, может применить ее с пользой для команды, так как она даст ему возможность точно передать мяч партнерам и таким образом сохранить мяч у своей команды.

Удавшаяся обводка сразу дает численный перевес атакующей группе игроков над защищающейся, а отсюда и свободу их действия.

Нельзя не учитывать и морального эффекта примене-ния обводки. Ничто не вносит такой нервозности в игру защитных линий команды, как систематически удающаяся обводка противника на каком-либо участке обороны ворот. Не стоит и говорить о том, насколько деморализует игрока его беспомощность против сильного дриблера.

Не случайно я уделил так много внимания обводке.

Игра команд, построенная на тактической парности всех играющих друг против друга игроков, поднимает удельный вес обводки в игре как средства преодоления численного равенства сил, так как обведенный и оставленный за спиной противник на какой-то отрезок времени выбывает из числа игроков, противопоставленных своим подопечным, и требует себе замены, чем расстраивается вся защитная система разбора игроков.

Нельзя не учитывать, что обводка для многих наших молодых игроков является настоящей страстью и смыслом футбола и к тому же кажется им легким путем к славе. Необходимо предостеречь нашу играющую молодежь от чрезмерного увлечения обводкой.

Футболист должен иметь вкус к коллективной игре и испытывать творческую радость, участвуя в целесообразно организованном коллективном усилии, в пределах которого он и должен проявлять свои индивидуальные способности и качества.

Игра в пас должна настолько преобладать в игре над обводкой, насколько легче освободиться на какой-то момент от противника для получения мяча, чем обвести его.

Игра в пас – это чисто тактический навык, поднимающий футбол до высот тактического искусства.

В пасе каждого игрока проявляется острота его тактического мышления.

Система паса – это система игры.

Тактическое разнообразие передач мяча очень велико. Можно играть длинным, средним и коротким пасом, продольным, косым и поперечным, низким и высоким перекидным.

Можно играть друг о друга, как о стенку, в «одно касание» и с обработкой мяча.

Можно давать пас в игрока и на свободное место, на выход игрока. Практикуется и «недоданный» пас. Игрок на хорошей тактической позиции требует себе мяч так же, как мяч, посланный в нужный момент и в нужное место, потребует к себе игрока.

Пас может быть неожиданным по моменту его дачи и по его направлению, т. е. по адресату. Много игровой выдумки можно вложить в каждый ход мячом.

И было бы неправильно рекомендовать играть каким-то определенным пасом – скажем, только длинным или коротким, только продольным или косым. Все зависит от возможностей самих исполнителей, их противников, условий грунта и погоды.

Теоретически длинный продольный пас – это кратчайший путь в пространстве и времени к воротам противника. Но практика показала, что на одном этом пасе игру строить нельзя, так как длинный продольный пас почти всегда дается в борьбу и защите противника легко к нему приспособиться.

Объясняется это тем, что защищающиеся, естественно, прежде всего стараются не дать противнику выйти на мяч вперед, т. е. к воротам, и держатся для этого несколько впереди нападающих, т. е. ближе к своим воротам, чем последние.

Именно поэтому внезапные пасы поперек, а особенно назад, очень часто находят совершенно незакрытого адресата.

Самым правильным следует считать игру, построенную на разнообразной передаче мяча, т. е. на разнообразной компоновке игроков в ходе игры.

Конечно, может преобладать в игре команды какой-то определенный пас, но тем необходимее неожиданное применение другого паса. Например, крайний нападающий все время играл длинными подачами вперед на дальнего полусреднего или «края»; привыкшие к такой игре защитники оставили неприкрытым ближнего полусреднего, который и получил от «края» неожиданный короткий пас назад у самых ворот противника.

Качество паса – это качество игры.

В зависимости от того, какой пас преобладает в команде, ее игра приобретает тот или иной характер, или стиль.

Команда московского «Динамо» играла по преимуществу длинными продольными и косыми пасами, стараясь вывести своих быстрых нападающих прямо по центру на ворота противника или неожиданным перекидом мяча с одного фланга на другой передать мяч незакрытому партнеру у ворот противника.

Игра проходила в широком и быстром движении игроков и длинных посылах мяча. Атакуя широким и глубоким фронтом, динамовцы заставляли и защиту противника растянуться и расслоиться, создавая разреженнуюсреду защищающихся игроков, в которой быстрые, широко передвигающиеся нападающие особенно эффективны.

Когда мячом владел игрок «Динамо», его партнеры рассредоточивались.

Во время матчей с участием московского «Динамо» на поле всегда бывало просторно, а потому атаки динамовцев были остры, опасны, но недостаточно прочны, т. е. эпизодичны.

Команда ЦДКА играет преимущественно пасом на соседа. Ее передачи коротки и быстры. Игроки в противоположность динамовцам не разбегаются от мяча, а концентрируются у мяча.

Атаки ЦДКА не прекращаются с потерей мяча, так как некоторая кучность нападения позволяет сразу же начать борьбу за потерянный мяч, что в целом создает устойчивый напор и территориальное преимущество команды над противником в течение игры.

Если динамовцы для длинной и точной передачи обрабатывают мяч, то игроки ЦДКА больше играют коротким пасом в «одно касание» с обводкой, которой великолепно владеет большинство игроков команды.

На примере этих двух команд мы видим, как различные методы компоновки игроков, а отсюда и передачи мяча, создают два совершенно различных стиля игры.

Чем тоньше у футболиста понимание игры, тем содержательнее, интереснее, остроумнее и удобнее для партнеров его отдача мяча.

Некоторые пасы требуют к тому же и высокого технического мастерства; таковы, например, пасы резаными мячами, позволяющие отдать мяч, казалось бы, закрытому партнеру.

Большой изобретательностью отличались пасы Михаила Якушина. Его знаменитые отдачи мяча пяткой были неожиданны, остроумны и полезны по ходу игры.

Искусством острого паса владеют Григорий Федотов, Константин Бесков, Валентин Николаев, Николай Дементьев, Василий Трофимов, Автандил Гогоберидзе и другие.

В прямой связи с тактикой перемены мест возник пас между «скрещивающимися» игроками, широко вошедший в практику наших команд.

Его механизм таков: игрок А с мячом в движении вперед идет на место своего партнера Б, который, «скрещиваясь» с игроком А, за его спиной выходит вперед на его место и тут же от него получает мяч, который А, не глядя, неожиданно «выворачивает» своему партнеру Б.Комбинационный пас интересен неожиданностью своего тактического смысла.

В заключение главы считаю нужным объяснить, почему обводка на этих страницах заняла больше места, чем пас. Мне казалось необходимым вступиться за честь опороченной обводки. Мне хочется, чтобы кажущееся несоответствие между значением обводки в игре и гомеопатичностью ее дозировки не привело бы к ошибочным заключениям.

О пасе я не беспокоюсь: он не нуждается в утверждении и постоит сам за себя.

В ходе игры футболисту на любом месте команды приходится во много раз больше передвигаться без мяча, чем с мячом.

Игрок бежит рядом с ведущим мяч партнером, чтобы получить от него пас; игрок преследует противника, ведущего мяч на его ворота; игрок, непрерывно передвигаясь по полю, все время ищет в меняющейся обстановке наилучшую позицию для получения или отбора мяча; наконец, игрок отрывается от держащего его противника или сам преследует его.

Было подсчитано, что при старой, преимущественно позиционной, игре за матч игрок пробегал от 9 до 11 км. Если эти цифры верны, то можно предполагать, что дистанция пробега игрока в современной игре достигает 12–14 км.

Это увеличение бегового элемента игры явилось прямым результатом передвижения без мяча атакующих в поисках удобного момента для получения мяча и защитной тактики держания игроков, т. е. подвижной обороны.

В настоящей главе я буду говорить о маневрах без мяча атакующих игроков. Эти маневры явились тактическим ответом на защитную систему держания игроков и, в свою очередь, обусловили возникновение системы подвижной обороны, так как держание неподвижного игрока еще не вызывает необходимости для защитника передвигаться по полю.

Тем не менее было бы неверно считать единственной побудительной причиной передвижения атакующего без мяча держание его противником. Во-первых, далеко не всегда противник держит нападающего, а во-вторых, и независимо от того, держат противники нападающего или нет, он должен все время искать наилучшую позицию для ведения атаки или финального удара по воротам.

Однако только держание защищающимися игроков противника вызвало необходимость быстрого и широкого маневра нападающих.

Но не все передвижения игроков являются маневренными, т. е. подготовляющими тактически наилучшие условия атаки.

Еще во времена игры по системе «пять в линию» при старом правиле «вне игры» в атаку шла вся пятерка нападения, что, естественно, означало движение четырех игроков (из пяти атакующих) без мяча.

Но это не было маневром – это была сама атака. Маневра не было и до атаки. Атака начиналась с открытых позиций, и никакой подготовки с целью как-то дезориентировать противника не было. Атака была прямолинейным движением по длине поля вперед, а когда атака оканчивалась, атаковавшие шли назад.

Каждый нападающий, как челнок, ходил по своему «желобку». На его пути обязательно находился противник, и они встречались потому, что у них был общий маршрут.

Но встречались они преимущественно у ворот, играя во всех прочих случаях довольно независимо друг от друга. Естественно, что в такой игре решающим фактором успеха было техническое мастерство, а не тактика.

В современном футболе, в частности в нашем, такая откровенная игра нападающих была бы легко парализована игроками защиты.

Возникла необходимость подготовки финальной атаки ворот при помощи маневренных передвижений игроков, которые обеспечили бы ее внезапность в отношении момента и места последнего завершающего удара.

В поисках необходимой для атаки компоновки сил игроки стали передвигаться по полю без мяча во всех возможных направлениях: продольных, поперечных и косых.

При позиционной игре защиты основным ходом тактического маневра нападающих является занятие позиций з интервалах (вернее, в промежутках) между игроками защиты противника. Например, выход полусреднего в промежуток между крайним и центральным защитниками и отдача ему мяча заставят того или другого защитника атаковать его, что сразу же открывает полусреднему возможность отдачи мяча в ту сторону, откуда его атакует защитник, т. е. партнеру, оставшемуся на свободном месте. Если же защита противника держит нападающих, то для последних возникает необходимость одновременно и всем передвигаться во всех направлениях в поисках момента и места для получения мяча.

При смешанном, обычном у нас, тактическом построении защиты возможности маневренных передвижений атакующих игроков очень разнообразны, так же как и методы противодействия защищающихся.

Передвижения нападающих без мяча не всегда имеют прямой целью получение его. Например, нападающий может выйти на позицию с тем, чтобы заставить противника переместиться в свою сторону и этим открыть путь своему партнеру (с мячом или без мяча) на открывшуюся позицию.

Более того, несмотря на то, что из нескольких вышедших на выгодную позицию нападающих получает мяч только один, открывшиеся впустую игроки расстраивают боевые порядки защиты противника, увлекая за собой защищающихся игроков и создавая этим благоприятную обстановку для игры партнера с мячом.

Возможны и очень эффективны организованные передвижения нескольких игроков для того, чтобы один из партнеров мог свободно приблизиться к воротам противника. Например, при подаче мяча справа левые нападающие (полусредний и крайний) могут широко переместиться в центр, увлекая за собой стерегущих их противников, с тем чтобы стоявший безучастно сзади левый полузащитник вдруг выскочил бы на опустевший фланг для свободного приема длинной перекидной передачи мяча справа.

Самыми ходовыми передвижениями атакующих без мяча являются, как правило, выходы в косых направлениях, т. е. вперед в сторону, чем обеспечивается и приближение к воротам противника и перемена фланга атаки (например, выходы центрального нападающего на края и крайних нападающих в центр, выходы полусреднего вперед на «трассу» другого полусреднего, выходы полусредних и полузащитников на свой край, или крайнего нападающего на дальнего полусреднего, или полусреднего в центр).

Высшее достижение маневренной тактики – это согласованные передвижения целой группы игроков с целью предоставить возможность замаскированному до поры до времени завершителю задуманной атаки оказаться с мячом у ворот противника.

Для этого каждый игрок в отдельности должен овладеть тактическим искусством маневра и в каждой игровой ситуации верно решать вопросы: куда, как и для чего передвигаться и в какой момент это сделать?

Каждый игрок должен знать, например, такую простую истину, что всегда надо стараться выходить на новую позицию за спиной ведущего мяч партнера, а не перед ним, чтобы на какой-то момент скрыться за игроком с мячом от внимания противника.

Эффективны передвижения игроков и поперек поля и назад, с тем чтобы освободиться от стерегущих их противников. Даже внезапная и быстрая перемена позициями на месте, т. е. без передвижения куда-либо двух плотно закрытых двумя противниками игроков, освобождает их обоих от держателей, если те хотя бы немного отстали от них со старта.

К тому же это рождает нерешительность у встречающихся друг с другом противников, которые при внезапности этой операции, как показала практика, обычно оказываются в кучной паре между двумя освободившимися игроками.

В этой главе я умышленно не касаюсь многих других приемов тактического маневра, чтобы не повториться в этом отношении в главах, посвященных игре на отдельных местах в команде.

Придется разочаровать тех читателей, которые хотели бы найти здесь точный перечень всех комбинаций, с помощью которых можно было бы наверняка обыграть противников.

Дело в том, что таких комбинаций не существует. Всякий забитый гол является или следствием ошибки, допущенной защищающейся командой, или слабостью одного, нескольких, а может быть, и всех ее игроков, проигравших единоборства с нападающими.

Таким образом, успешная атака есть результат использования ошибок или слабостей противника.

Но как бы хитроумно ни велась атака, на каждого атакующего игрока приходится по одному защищающемуся, и если последние при приблизительно равных физических качествах с нападающими не делают каких-то тактических и технических ошибок, возможности нападающих чисто провести мяч в ворота оказываются совершенно ничтожными.

Но практически безошибочной игры не бывает.

Стоит одному из игроков защиты занять позицию с ошибкой хотя бы на один метр или опоздать на одну десятую секунды к месту действия, как мы уже сможем наблюдать великолепную, как по нотам разыгранную комбинацию с голом в финале.

Что же такое футбольная комбинация?

Это несколько следующих одна за другой передач мяча между игроками одной команды, совершаемых в плане достижения какой-то намеченной цели и образующих в целом логический ряд ходов.

Комбинации применяются и в наступательной и в защитной игре команды.

В основе всякой наступательной комбинации лежит неожиданность появления атакующих игроков в таком месте и в тот момент, где и когда их меньше всего ждут защищающиеся.

Это достигается ложными действиями, которыми атакующие дезориентируют защиту противника и заставляют делать ошибки, а иногда – быстротой, на которую противник не способен ответить в такт, или тем и другим вместе.

Как правило, комбинационная атака кроме быстрой передачи мяча требует также быстрых передвижений игроков.

Комбинации в защитной игре имеют целью отражение атаки противника, выход команды из состояния обороны и последующий переход в наступление.

В своей защитной части комбинации сводятся к системе быстрой концентрации сил в опасной зоне, перегруппировке и взаимной замене между игроками защитных линий, о чем я буду говорить в главах об игре защитников и полузащитников.

Настоящая глава посвящена наступательным комбинациям.

В игре примерно равных по классу команд основная задача комбинации – это обмануть противника, заставить его сделать ошибку, которая дала бы атакующим численный перевес в зоне мяча или свободу действия между игроками защиты противника. Хорошо разученная комбинация, как предопределенный ряд игровых действий, ограниченный целью, с рассчитанным числом ходов, предполагает заранее известную реакцию противника на нее (по мере ее проведения). Это позволяет атакующим не тратить времени на раздумье и осмотр поля и проводить разученную до автоматизма комбинацию с предельной быстротой и точностью.

Обычная длина комбинаций – от двух до четырех передач мяча. Более длинные комбинации почти не практикуются, так как невозможно точно предугадать ответные действия противника на относительно большом отрезке игры.

Очень много комбинаций начинает оттянувшийся назад крайний нападающий. Пас крайнего нападающего по своему краю вышедшему вперед партнеру и подача последнего на ворота противника – пример простейшей комбинации, имеющей целью навесить мяч на ворота, с тем чтобы в непосредственной близости от ворот сделать попытку послать мяч в сетку или, в крайнем случае, завязать борьбу за мяч, в которой может возникнуть возможность забить гол.

В этой комбинации комбинационно играют только двое, остальные игроки кучно идут в прямую борьбу за поданный на ворота мяч и действуют навалом.

Эта же комбинация, кончающаяся не подачей навесного мяча в расчете на борьбу за него, а точно адресованным пасом третьему игроку, – обычная тактика наших нападающих. Вся эта комбинация построена на предполагаемых и запланированных ошибках противника. Грубейшей из них является та, что нападающие противника позволили полузащитнику свободно выйти на край за мячом и не преследовали его, что и вызвало форсированный ход развития атаки.

Таким образом, теоретически эта комбинация, как и всякая другая, обречена на неудачу, но на практике мы часто наблюдаем, как полузащитники, не преследуемые нападающими, свободно действуют в атаке.

Когда при строго определенном передвижении игроков в комбинационной атаке рисунок паса свободно творится на месте действия, мы стоим перед комбинационной игрой высокого мастерства.

Наилучшей тактикой игры следует считать комбинационную игру, в которой хорошо наигранные места, т. е. комбинации, не заглушают тактического творчества игроков, а, наоборот, способствуют ему. Такие наигранные отрезки игры, т. е. комбинации, не исключают творчества текущей тактики, а наоборот, благодаря автоматизму их выполнения разгружают психику игрока и позволяют ему направить свое внимание на общий ход игры. Комбинация же в непосредственной атаке ворот является самым действенным средством добиться успеха.

Построение игры по любой тактической системе требует определенного мастерства исполнения, т. е. техники.

Прежде чем появилась игра с мячом в форме соревнования двух сторон, естественно предполагать период каких-то самоцельных действий с мячом, доставлявших удовольствие играющим как таковые.

Прежде чем стали обстреливать ворота и передавать мяч друг другу, научились вообще попадать ногой по мячу.

Таким образом, сначала возникло умение производить удар как самостоятельное техническое действие, а потом уже под этот «беспредметный» удар поставили ворота и наполнили его тактическим смыслом.

В начальной стадии развития футбола тактика игры определялась количеством тактических приемов игры, доступных техническому умению игроков.

С ростом технического мастерства увеличивалось и количество тактических приемов игры; при этом они становились все сложнее и исполнялись в более быстром темпе.

В современном футболе техническое умение игроков настолько поднялось и почти нивелировалось, что все команды стали иметь почти одинаковые возможности самого разнообразного тактического построения игры.

Бывает, и притом довольно часто, что одна команда играет тактически слабее другой не потому, что она уступает противнику в своем техническом классе, а только в силу недостаточности тактического мышления ее игроков. Например, если игрок, которому никто не мешает и не заставляет спешить, посылает через головы своих игроков сильный, никому не адресованный мяч, достающийся партнеру, то это – типичный пример недостаточного развития тактического мышления игрока.

Мы нередко наблюдали чисто тактические проигрыши в матчах равных по техническому классу команд, что опять-таки обусловлено тактически умной (верной) игрой, с одной стороны, и неверной – с другой.

Примером такого случая может служить проигрыш «Торпедо» «Спартаку» в финальном матче на Кубок страны в 1947 г.

Нередко бывает и так, что сильная по своему техническому классу игры команда играет слабо тактически и, наоборот, команда, уступающая по техническому умению своих игроков противнику, верно играет в тактическом отношении. Например, наши футболисты, игравшие в Англии в 1945 г., несколько уступая противнику в технической школе, показали более продуманную, более целесообразную и оригинальную тактику игры, чем англичане, начавшие заниматься футболом на много десятков лет раньше нас.

Возможность любой команды на известном техническом уровне совершенно по-разному строить игру создает впечатление независимости интеллектуальной стороны футбола, т. е. тактики, от технического умения игроков. Но это еще не дает нам права заключить, что времена прямой зависимости между тактикой и техникой безвозвратно прошли.

Команда никогда не сможет играть точнее, быстрее и результативнее, чем позволяет техническое умение ее игроков. В свою очередь, никакая новая тактическая идея не оплодотворит игры команды, если для ее реализации потребуется больше того, что умеют делать с мячом игроки этой команды.

Правда, можно обогащать тактику футбольной игры за счет таких моментов игры, которые не требуют добавочного чисто технического мастерства. Например, позиционная тактика игры, вызвавшая на заре футбола, пожалуй, наибольшие сдвиги в развитии игры, не строится на специальном техническом умении, а является результатом развития тактического мышления футболистов.

В нашем современном советском футболе держание игрока и вызванная им к жизни тактика широкого маневра нападающих без мяча сделали настоящий переворот в игре без особых требований к технике наших футболистов.

Но, начав играть так, все, и тренеры, и игроки, сказали в один голос: «Теперь чем быстрее, тем лучше!»

А поскольку обязательным условием эффективности тактики является неожиданность, построенная прежде всего на быстроте, возможность реализации тактических за-мыслов прямо зависит от технического умения работать в быстром темпе и на больших скоростях.

Самая остроумная тактическая комбинация, проводящаяся в медленном темпе, будет разгадана противником на ходу и не увенчается успехом.

Только быстрота позволяет игроку на мгновение освободиться от держащего его противника. Только быстрота обеспечивает на какую-нибудь секунду численный перевес атакующих над защищающимися в зоне мяча. Только быстрота атаки расстраивает защитную организацию противника и заставляет его делать ошибки. Быстрота же позволяет побеждать во множествах единоборств, возникающих по ходу игры.

Быстрота – это решающий фактор футбольной игры. Но одна быстрота, без точности, не даст еще желаемого результата. Неточный пас расстраивает хорошо задуманную комбинацию, неточный удар по воротам сводит к нулю хорошо проведенную атаку.

Сохранять точность при быстром темпе – это большое техническое искусство, а поскольку быстрота и точность требуются в любой тактической игре, становится совершенно ясной прямая зависимость тактики от техники игры.

Совсем не обязательно, чтобы тактика строилась на технически трудных приемах, но зато всегда обязательно тактические замыслы воплощать в быстром темпе, что, естественно, требует высокого технического умения. Таким образом, быстрота технического выполнения тактических замыслов будет тем большей, чем выше техническое мастерство игроков.

Медленная игра – это прежде всего плохая тактика.

Тактически верно играть быстро, и чем быстрее, тем лучше. Никогда быстроты не будет достаточно. Чем выше техника, тем в более быстром темпе проводятся решающие моменты игры. Например, передать партнеру мяч «катом» по земле, а получавшему передать мяч таким же способом дальше намного легче, чем осуществить эту передачу стремительным «воздушным» мячом. Зато во втором случае будут выиграны темп и возможность сработать в «куче» противников.

Так появляется техника, вызванная необходимостью использовать выигранные полуметры и десятые доли секунды, техника минимума касаний мяча.

Нужно освободиться от мяча, чтобы свободнее и быстрее передвигаться по полю. Так появилась игра в «одно касание», требующая высокого технического мастерства. Игра в быстром темпе заставляет применять такие технические приемы работы с мячом, которые обеспечили бы минимум осечек, быстроту и точность.

Игра наших команд довольно густо пересыпана техническими ошибками. Но мы далеки от мысли из-за этого браковать тактические принципы нашей игры. Мы делаем другой вывод. Техника в нашем современном футболе отстает от тактики, творческая тактическая мысль опережает технические возможности наших игроков.

Нужно культивировать технику скоростных действий на футбольном поле.

Работа с мячом на больших скоростях и напряжениях требует применения верных технических приемов, дающих минимальное количество ошибок.

В этом отношении в нашем футболе уже имеются сдвиги, которые многие принимают за упадок технического мастерства. Действительно, сейчас мы не увидим трюковой игры, подобной игре знаменитого в свое время Федора Селина, не увидим также игроков, жонглирующих мячом стоя на месте.

Сейчас всем этим заниматься некогда. Игрока преследуют или он сам преследует противника. На поле стало тесно. Оторвавшись на корпус от противника, игрок должен точно сработать с мячом.

Для этого необходимо владеть экономичными во времени техническими приемами.

Например, наши футболисты перестали пользоваться остановкой опускающегося мяча, ловя его в воздухе на носок бутсы, расслабив голеностопный сустав. Это не экономично во времени, так как в этом приеме остановка мяча и дальнейшее действие с мячом расчленены.

Сейчас почти все наши игроки пользуются остановкой мяча непосредственно после его приземления, не останавливая мяч на месте, а сразу посылая его в нужном направлении для дальнейшей игры.

Стремление к упрощению некоторых технических приемов во имя быстроты и верности их исполнения не только не исключает высокого, виртуозного технического мастерства, а наоборот, делает его совершенно необходимым. Именно такое мастерство позволяет работать с мячом быстрее, вернее, разнообразнее, неожиданнее для противника и использовать наибольшее количество возможностей для достижения успеха, открывающихся в каждой игре. Однако в игре бывают моменты, когда игроку нет необходимости действовать с мячом быстро, например в ожидании партнера, выходящего на удобную позицию для получения мяча или с целью привлечения на себя противника, что нужно для дальнейшего хода игры, и во множестве других случаев.

Таким образом, футболисту требуется универсальная техническая школа, которая во всех случаях игры обеспечила бы ему возможность быть на высоте положения. Например, игрок, не владеющий далеким, пласированным ударом, не сможет дать длинный поперечный пас с одного края поля на другой, с тем чтобы внезапно переменить фланг атаки, – его тактика ограничена его техникой.

Защитник, не умеющий точно адресовать мячи и отбивающий их куда попало, будет лишь защищаться, и то не наилучшим образом, вместо того чтобы посылать мячи своим партнерам и переключать свою команду с обороны на наступление. Его тактика также ограничена его техникой.

В этом плане стоит упомянуть о матчах команды ЦДКА в Чехословакии в 1947 г. Чехословацкие защитники нередко применяли пас между собою и своими полузащитниками. Отобрав мяч у нападающих ЦДКА, защитники противника не посылали его сильно вперед без адреса, а в спокойном розыгрыше между собой не спеша выводили мяч с помощью паса из защиты в нападение, оставляя на некоторое время команду ЦДКА без мяча.

Это и не дало возможности команде ЦДКА, более тренированной физически, чем чехи, подавить их темпом.

Полузащитник, не умеющий обвести противника, никогда не будет полноценным игроком на середине поля, так как в моменты, когда ему некому отдать мяч, только обводка, хотя бы в сторону или назад, позволит ему выиграть время и изменить игровую ситуацию в свою пользу.

А насколько более многочисленные и, главное, опасные для противника своей неожиданностью возможности паса или обстрела ворот открываются перед игроком, владеющим резаным ударом, с помощью которого можно отдать мяч даже закрытому партнеру или обмануть вратаря.

Почти не играют наши футболисты перекидной передачей на средней дистанции паса (20–30 м), предпочитая искать щели между игроками для низкой передачи мяча в ограниченных направлениях. А ведь перекидным пасом можно посылать мяч в любом направлении!

Если проанализировать любой матч двух команд одной категории или группы, то можно увидеть, что, как бы ни было велико преимущество одной команды, все же и более слабая команда за 90 минут матча имела несколько возможностей забить гол. Более того, если бы слабая команда использовала все выпавшие на ее долю случаи забить гол, она обязательно выиграла бы. Так много в каждой игре упускается технических возможностей сделать результат!

А сколько раз мы наблюдали, когда команды, имеющие бесспорное игровое преимущество, проигрывали матчи из-за технических мазков. Если эти ошибки случайны и не свойственны команде, то они, естественно, не опровергают принятой ею тактики. Однако совершенно неверно отделять хороший замысел игры от его плохого технического выполнения и говорить при этом, что тактически команда играет хорошо, а вот технически плохо.

Тактическая игра команды – это тактические идеи и план в действии, это практика борьбы, и в этом отношении тактика футбольной игры неотделима от техники, как игра на рояле от техники пальцев. Если команда не может практически реализовать своего тактического замысла, то, как бы он ни был хорош, назвать игру команды тактически верной нельзя. Верна лишь такая тактика команды, которая соответствует ее техническим средствам выполнения. Например, если команда строит игру на темпе, который не может реализовать по своей технической слабости, ее тактика неверна. Если команда строит атаку с фланга на сильном «прострельном» пасе мимо ворот, а никто из нападающих не умеет его перехватить и направить мяч в сетку, ее тактика также неверна.

Например, для защитника, не имеющего достаточной техники обработки мяча и расчетливого паса, наилучшей тактикой будет отбойная игра высоко-далекими ударами с приблизительной адресовкой. Это его лучшая тактика в пределах его технических возможностей. Попытки технически слабого защитника отыграть мяч своему партнеру в штрафной площади или вратарю, обработать мяч для того, чтобы найти наилучшую отдачу партнерам, вывести или просто протащить мяч вперед, всегда опасны для его ворот. Такой защитник не имеет права играть с подобными претензиями. Такой защитник не сможет в своей обороне организовать атаку своей команды, т. е. одним действием защищаться и нападать: эта тактика не для него.

Таким образом, качественная зависимость тактики от техники игры совершенно очевидна. Хорошая тактика тре-бует хорошего технического исполнения. Высокая техника сама подсказывает тактические ходы игры. Каковы бы ни были пути развития футбольной тактики, требования последней к технике всегда были, есть и будут неизменными: больше быстроты, больше точности и больше мастерства, т. е. возможностей выполнения.

При всем совершенстве техники никогда не будет достаточно ни того, ни другого, ни третьего. Работать с мячом быстрее, точнее и разнообразнее противника – это значит иметь не только техническое преимущество перед ним в использовании всех моментов для достижения результата, но и тактическое, в плане реализации более сложных и острых тактических замыслов.

Основным техническим элементом футбольной игры является бег. К сожалению, эта азбучная истина звучит несколько неожиданно – настолько велика у многих наших игроков и тренеров недооценка атлетической стороны футбольной игры.

Больше всего говорят о технике, подразумевая работу игрока с мячом, меньше – о тактической смекалке игрока и еще меньше о его «средствах передвижения», т. е. беге.

Допустим, что виртуозный техник и хитроумный тактик движется по полю со скоростью четырех метров в секунду, т. е. в темпе утренней гимнастической пробежки.

Если это нападающий, он никогда не освободится от держащего его защитника, и будет настолько плотно закрыт им, что не получит ни одного мяча. Если это игрок защиты, то он не сможет держать нападающего, и тот будет легко играть в непосредственной близости от него, будет получать мячи на «голевых» позициях, проходить мимо защитника к воротам просто потому, что он более подвижен и быстр.

Футболист-тихоход не сумеет использовать свои качества и навыки, так как всегда будет опаздывать к месту действия. Его почти совсем выключат из игры.

Мне возразят, что самый медленный игрок проходит в секунду не четыре метра, а не менее семи. Это, конечно, верно, и он не будет столь беспомощным, как мой условный тихоход, но разница между ними будет только в степени беспомощности, а не по существу.

В нашем футболе защита строится в половине всех случаев на держании игроков, и естественно, что в такой же мере игра нападающих строится на скоростных отрывах от стерегущих их защитников.

При некоторой разнице в скорости более медленный игрок в каждой противоборствующей паре будет систематически в проигрыше пространства и времени, и большинство игровых эпизодов будет разрешаться не в его пользу.

Если оба игрока быстры, то более выносливый «перебегает» противника и сохранит в ходе игры большую быстроту, на которой и будет его обыгрывать.

Таким образом, мы определили основные требования к бегу как к средству передвижения игроков по полю.

Бегать нужно быстро и все 90 минут. А для того, чтобы сохранять быстроту на протяжении всей игры и не выключаться из игры для отдыха, необходима выносливость и экономичная, т. е. правильная, техника бега.

Бегать быстро и все 90 минут стало обязательным условием хорошей игры. Иначе и не может быть. Как уже было сказано выше, быстрота обеспечивает неожиданность, а отсюда и успех тактических действий.

Резкость старта, быстрота бега, выносливость – вот основные физические качества, которые обеспечивают тактику маневра в нашем футболе. Эти же качества также необходимы и для противодействия этой тактике.

Быстрота же дает победу в бесчисленных единоборствах: в борьбе за мяч, при обводке, отборе мяча и т. д.

Непосильный для противника темп снижает его внимание, техническую точность и способность тактически организоваться. Темп игры, к которому легко приспосабливается противник, не имеет никакого тактического смысла.

Темп же становится тактикой, когда под его «нагнетательным» воздействием противник начинает опаздывать и делать ошибки. «Замотать» физически противника, перебегать его – это тоже тактика игры.

Конечно, кроме быстроты и выносливости в футбольной игре необходимы и сила, и ловкость, и гибкость, и много других атлетических качеств, но все они не имеют такого прямого отношения к тактике игры, как бег.

Наконец, атлетическая способность отдельного игрока быстро бегать является тактическим достоинством этого игрока, на котором можно строить тактику состава команды.

Дело в том, что разница в техническом умении между отдельными игроками равных по классу команд бывает значительно меньшей, чем различие в скоростных качествах игроков. Объясняется это тем, что техническое умение – более наживное качество, чем быстрота во всех ее проявлениях, являющаяся в известной мере прирожденной.

Кроме того, разница в техническом умении оказывает меньшее влияние на исход единоборства двух игроков, чем различие в их скоростных возможностях. И часто разница в быстроте между противоборствующими игроками, хотя бы в одной тактической паре матча, решает судьбу всей игры. Например, в матчах ЦДКА против московского «Динамо» тактическая пара противников – «левый край» В. Демин и правый защитник В. Радикорский – была одним из определяющих в пользу ЦДКА факторов игры. Быстрый дриблер Демин легко обыгрывал один на один медлительного Радикорского, чем сразу разрушал всю динамовскую систему защиты, построенную на держании и разборе игроков. Динамовский полусредний В. Карцев при всем его пассивно-выжидательном, а иногда просто бездеятельном поведении на поле вызывал, пожалуй, наибольшие опасения и тактические предосторожности в стане противника. И это потому, что владея быстрым бегом, он не упускал случая на скоростном рывке выйти с мячом на ворота и забить гол.

На разнице скоростей тактических «антагонистов» можно и должно строить тактику игры и состава команды.

В нашем футболе все более четко обозначается парная связанность игроков, основывающаяся на их арифметическом равенстве в командах.

Преимущество в одной паре одного игрока над другим в быстроте и широте маневра сразу преодолевает это арифметическое равенство в зоне мяча и открывает возможность для более многочисленной стороны легко обыграть противника в пас.

Таким образом, быстрота, широта и непрерывность передвижения игроков на поле, являясь основой нашей современной футбольной тактики маневра, обеспечиваются хорошей физической подготовкой наших футболистов, тогда как быстрый темп работы с мячом и движения мяча по полю, дополняющие быстроту маневра, обеспечиваются технической подготовкой игроков.

Но кроме быстроты и выносливости футболистам нужна еще и сила.

Даже комбинационная игра двух команд бывает густо пересыпана единоборствами игроков, и, например, последний пас атаки в подавляющем большинстве случаев дается в борьбе.

Систематическое преимущество одной команды в многочисленных единоборствах игры, а иногда успех даже в одном из них могут решить судьбу всего матча.

Борьба за мяч, проходящая через все 90 минут игры, требует большой физической собранности и силы.

Тактическое значение физического состояния команды заключается и в том, что команда, сохраняющая в игре большую физическую свежесть, чем противник, обычно добивается морального господства на поле, выражающегося в спокойствии, уверенности, инициативе и большом волевом напряжении, дающих в целом четкую, преисполненную энергии, игру.

Одного технического мастерства и тактического понимания игры еще недостаточно, чтобы стать хорошим футболистом.

Футбол – атлетическая игра, требующая от игрока полного комплекса атлетических качеств, т. е. быстроты, силы, выносливости и ловкости.

Первые тактические навыки футболисты получили в единоборстве друг с другом в те давние времена, когда каждый нападающий игрок пытался самостоятельно пробраться к воротам противника и забить гол. Нападающий стремился с мячом пройти мимо защищающегося, а тот старался отнять у него мяч.

И обводка и отбор мяча требовали от игроков не только каких-то технических навыков и физических качеств, но и тактического умения.

В отличие от командной тактики игры тактику преодоления противника «один на один» правильно назвать индивидуальной тактикой или тактикой единоборства.

Тактика единоборства должна быть таким же предметом обучения и тренировки игроков, как и коллективная тактика команды.

Однако воспитание тактических навыков единоборства пребывает, как правило, у большинства наших тренеров в незаслуженном пренебрежении, а ведь вся большая, т. е. командная, тактика игры в нашем современном футболе осуществляется при помощи маленьких побед одного игрока над другим.

Поэтому можно категорически утверждать, что игрок, слабый в единоборстве с противником, никогда не сможет хорошо выполнять свою игровую функцию в общем тактическом плане своей команды.

Принято думать, что вся борьба в парах тактических антагонистов сводится к попыткам одного игрока обвести другого.

Это ошибочное мнение. На самом же деле это не так.

Гораздо больше места в игре занимает борьба нападающих за свободу действия, т. е. их непрерывные попытки освободиться от стерегущих их игроков защиты при помощи быстрого маневрирования, и ответное старание защищающихся держать и парализовать нападающих.

В этой борьбе основным техническим средством игры является бег, а тактическими приемами – уходы нападающих из-под контроля их «держателей», а для защищающихся – преследование, т. е. держание нападающих в сочетании с игрой на зоне.

Эта напряженная игра без мяча обычно даже не замечается зрителями с трибуны, преследующими взглядом движущийся по полю мяч. Однако именно от исхода игры без мяча, похожей иногда на игру в «салочки» между тактически «парными» противниками, зависит возможность осуществления командой ее коллективной тактики. Например, стоит одному из игроков защитных линий команды дать своему подопечному нападающему свободно играть, т. е. уходить из-под его контроля, как сразу же вся система обороны команды, построенная на разборе и держании распределенных между защищающимися игроками нападающих противника, совершенно расстроится.

Нападающий, который внезапными и быстрыми уходами от своего «держателя» приобретает возможность неожиданно появляться на опасных для ворот позициях, обязательно внесет дезорганизацию в ряды защищающихся.

При этом нападающий, который умеет широко и быстро маневрировать без мяча и систематически выходить на «голевые» позиции для получения мяча от своих партнеров, принесет команде больше пользы, чем виртуозный дриблер, играющий только с мячом.

Тем не менее и дриблер, если он будет систематически обходить, т. е. выключать из игры, своего «держателя» при помощи обводки, изменится все соотношение сил в зоне мяча в пользу своей команды.

А защищающийся, проигрывая таким образом единоборства своему «персональному» противнику, может стать причиной проигрыша всей игры.

Одной из самых наглядных форм единоборства игроков является борьба за мяч.

В любой свободно и технически чисто протекающей игре весь ход матча все же густо пересыпан схватками за мячи, посланные неточно или совсем не адресованные.

Даже в хорошо тактически организованной и точной комбинационной игре приблизительно каждый третий четвертый пас дается в борьбу или даже противнику.

Последний же пас атаки в подавляющем большинстве не достается своему адресату свободно, так как поле действия по мере приближения игры к воротам суживается, а игроков накапливается все больше и больше.

Таким образом, и здесь успех нападающих или защищающихся решается в конечном счете в единоборстве двух игроков, стремящихся опередить друг друга в движении к мячу и выиграть борьбу за этот мяч.

Во всех перечисленных мною случаях единоборства, в которых решается если не исход игры, то, во всяком случае, ее ход в пользу той или другой команды, требуется тактическое мастерство футбольной игры «один на один». Если нападающий владеет хитроумной обводкой, если его обманные движения настолько искусны, что, кажется, нельзя не поверить им, то защищающийся должен противопоставить мастерству противника такое же высокое мастерство отбора мяча.

Как бы ни казался отбор мяча простым и грубоватым действием по сравнению с изящным мастерством обводки, он требует не меньшего тактического мастерства.

Такие индивидуальные виды спорта, как бокс, фехтование, борьба и др., говорят нам о том, насколько сложна тактика единоборства и насколько борьба двух спортсменов неизбежно переходит в сугубо психологический план «личных» отношений.

Совершенно то же самое происходит и в единоборствах футболистов.

Каждый игрок старается психологически подавить своего противника. Иногда эта психологическая борьба начинается еще до выхода команд на поле, где-нибудь в тоннеле стадиона, когда знакомые между собою игроки обмениваются приветствиями или перебрасываются, казалось бы, самыми невинными и дружескими шутками.

Только вратари почти свободны от «личных врагов». Каждый же полевой игрок имеет своего «персонального» противника, с которым ему приходится иметь дело, как правило, в течение всей игры, с которым он борется в общем тактическом плане своей команды.

Друг другу противостоят две воли, два характера, две индивидуальности.

Если «персональный» противник недостаточно знаком или совершенно неизвестен, что бывает очень редко, игроку приходится уже в игре хорошо разведать своего противника. В таких случаях очень важно как можно скорее составить наиболее полное представление об игровых, и в частности морально-волевых, качествах своего противника, чтобы построить тактику единоборства с ним соответственно его индивидуальным особенностям.

Гораздо чаще бывает так, что «персональные» противники отлично знают друг друга и не раз играли один против другого. В этих случаях можно уже заранее решить, какой тактики следует придерживаться в предстоящей игре. Однако противник может неожиданно начать играть по-новому, и тогда игрок будет вынужден перестроиться на ходу.

Таким образом, мы видим, что если игрок в плане общей тактики своей команды имеет определенную и заданную ему игру, то в тактическом поединке со своим «антагонистом» он в значительной мере предоставлен самому себе.

И вот тут-то с полной силой начинают действовать морально-волевой фактор и игровая смекалка футболиста.

Мы часто наблюдаем очень любопытное явление, когда один игрок, не уступающий другому ни в технике, ни в остроте тактической выдумки, ни в своих физических качествах, тем не менее не может противостоять невидимой силе своего противника.

Этой скрытой силой игрока в большой мере определяется его тактика и успех единоборства с противником. Говоря о волевых качествах игрока, нельзя не вспомнить о Василии Смирнове, известном нападающем команды московского «Динамо» и сборной Москвы, прекратившем играть в 1938 г.

Василий Смирнов был игроком исключительных волевых качеств. Самые грозные и драчливые защитники, обычно «терроризировавшие» нападающих грубой силой и резкостью своей игры, не могли противостоять спокойной уверенности и упрямому напору этого невысокого и легкого игрока. Противник никогда не мог нанести поражения Василию Смирнову в психологическом поединке.

В самой корректной и дружеской игре всегда и обязательно идет скрытая борьба характеров, которую принято называть морально-волевым фактором игры.

В нашем современном футболе, где единоборство игроков занимает очень большое место, морально-волевые качества футболиста имеют особенно важное значение.

Говоря о тактике единоборства, я остановился на морально-волевом факторе в единоборстве игроков потому, что футболист не должен полагаться только на непроизвольное психическое воздействие на своего противника, а должен сознательно управлять этим невидимым оружием, сделать его тактическим средством борьбы.

Нельзя переоценить значения и места единоборства в футбольной игре. Футболист, слабый в единоборстве, не может быть сильным в коллективной игре. Более того, в нашем современном футболе игроки могут осуществлять командную тактику, только выигрывая единоборства у своих противников.

Следовательно, тренер должен воспитывать и развивать в своих игроках и каждый футболист в себе все необходимые качества спортсмена-единоборца: тактическую выдумку, атлетическую мощность и разносторонность, полную техническую оснащенность, эмоциональную возбужденность борьбы, т. е. здоровый спортивный азарт, поднимающий все наши психофизические возможности, и, наконец, волю, без которой невозможна никакая борьба.

Все эти разнообразные качества необходимы игроку уже потому, что он может их встретить в своем «персональном» противнике. В современном футболе полевому игроку невозможно спрятаться от непосильного для него противника за спины своих партнеров без ущерба для игры всей команды.

Игра вратаря с введением в 1925 г. нового правила «вне игры» претерпела значительные изменения.

Линия «вне игры», т. е. линия последнего игрока в защите, с которой нападающие стартуют на ворота и делают заключительные усилия в своей атаке, значительно приблизилась к воротам. Борьба игроков защиты с нападающими противника территориально приблизилась к вратарю.

Вратарь с напряженным вниманием следит за ходом борьбы на поле, за пасами противника, его ударами по воротам, сочетая в своей тактической позиции и технической стойке готовность защищать ворота от мяча и в любой момент выйти в поле для борьбы за мяч.

Таким образом, вратарь стоит в воротах не только в готовности броситься за мячом, посланным в ворота, но и на старте для рывка в поле с целью опередить противника и отбить мяч или овладеть им.

Игра в воротах на мяч является основным техническим умением вратаря, а выбор места в воротах в момент их обстрела – основным тактическим навыком вратаря.

Однако только этим ограничиваться нельзя. Вратарь должен уметь играть и в поле.

Особенно важны в современной игре выходы вратаря на высокие мячи, опускающиеся недалеко от ворот, так как, действуя руками, он имеет большое преимущество над противником, играющим головой. При этом чем больше радиус выходов вратаря с целью отбива высоких мячей и перехвата пасов, тем лучше.

Но нерасчетливый выход из ворот, когда вратарь не добирается до мяча и оставляет ворота открытыми, является грубейшей ошибкой.

Вратарь должен действовать быстро, решительно и точно: или остаться в воротах в полной готовности защищать их, или выйти из ворот с точным расчетом успеть к мячу, или хотя бы помешать противнику точно сработать с мячом, если это остается единственным из всех возможных средств в данном игровом эпизоде.

Низкие прострельные пасы противника мимо ворот и пасы вперед на ворота также часто требуют вмешательства вратаря.

Всякая нерешительность и полумера, выражающиеся обычно в том, что вратарь не доходит до мяча, но и не остается в воротах, а беспорядочно мечется в гуще игроков или оказывается на невыгодной позиции на полпути к мячу, очень часто приводят к голу.

Вратарь, не боящийся полевого простора и смело, но расчетливо выходящий из ворот на перехват мячей, значительно усиливает защиту своей команды, являясь как бы ее лишним полевым игроком. Например, при длительной игре у ворот противника вратарь, выдвинувшись вперед, может позволить своим защитникам занять более активные позиции.

Помню давнишний матч «Спартака» с тбилисским «Динамо», в котором вратарь Дорохов работал наподобие «заднего защитника»: он подбирал все мячи за спиной своей полевой защиты и ликвидировал несколько прорывов спартаковца В. Степанова и много «голевых» пасов, данных на выход к воротам, оказываясь неожиданно для противника на сильно выдвинутой вперед позиции.

Также смело начинал в этом отношении и киевский вратарь Трусевич, героически погибший во время оккупации немцами Киева.

К сожалению, оба они сделали неверный вывод из нескольких своих просчетов и «спрятались» в ворота, вместо того чтобы поработать над ликвидацией причин своих ошибок и внести в игру нужные, может быть, умеряющие коррективы.

Сейчас некоторые наши вратари, оказываясь впереди своих ворот в поле, чувствуют себя приблизительно так же, как рыба, выкинутая на сушу.

Игра в поле представляет собой еще далеко не использованные нашими вратарями тактические ресурсы этого амплуа. В этом плане вратарю очень полезно совмещать с игрой в воротах тренировочные игры на месте защитника и играть в баскетбол. Например, вратарю нередко случается единоборствовать с идущим на ворота противником. Оставшись с ним один на один, вратарь должен очень тонко и точно рассчитать момент и место для нападения на противника, с тем чтобы если не отнять мяч, то, во всяком случае, заставить противника сработать с мячом неточно или потерять время и удобную позицию для посыла мяча в сетку ворот.

Все это требует специальной полевой тренировки вратаря.

Я не могу назвать ни одного из играющих сейчас вратарей, который владел бы в полной мере тактическим искусством игры на выходах в поле. В этом отношении нашим вратарям еще предстоит много поработать над собой. Кроме всего сказанного, вратарь должен хорошо ориентироваться в том, что делается на поле. Именно вратарь может и должен руководить своими игроками защиты в моменты их растерянности или увлечения игрой, ибо кому, как не вратарю, увидеть с его последней позиции, откуда и от кого грозит опасность гола. Даже центральный защитник, руководящий игрой впереди себя, хозяин защиты, должен подчиняться указаниям вратаря как игрока, играющего сзади него.

И в этом отношении большинству наших вратарей необходимо поднять свою игровую квалификацию.

Однако неверно было бы думать, что игра вратаря ограничивается одной защитой ворот. Не нужно забывать, что вратарю за каждый матч приходится по нескольку десятков раз посылать мяч в поле. Естественно, что если все эти двадцать или тридцать мячей получат его партнеры и начнут организованное наступление, это не сможет не оказать влияния на весь ход игры.

При этом не всегда необходимо посылать мяч на максимальную дистанцию удара ногой, так как далекий посыл мяча, как правило, дает время противнику успеть к мячу и начать за него борьбу.

Вратарь должен уметь отдавать мячи и ногой и рукой партнерам, находящимся на удобной позиции и на своей половине поля. Таким образом и вратарь включится в наступательные усилия команды.

Нашими лучшими вратарями я считаю Алексея Хомича, Анатолия Акимова, Владимира Никанорова, Леонида Иванова и В. Маргания. Хорошо начинают играть В. Чернышев и В. Чанов.

Центральный защитник занимает ключевую позицию в защите ворот.

Он должен не только играть сам и своей игрой увязывать работу партнеров по обороне, но и руководить ими. Его позиционный стандарт – это игра в центре задней линии защиты перед воротами, не впереди и не сзади партнеров, а приблизительно на одной линии с ними, что обеспечивает всем троим взаимную помощь и страховку.

Центральный защитник – наиболее позиционно играющий игрок защиты, он обязан всегда быть последним игроком, с которым встречается угрожающий воротам противник.

Иначе говоря, центральный защитник обязан атаковать любого из игроков противника, непосредственно угрожающего воротам, если этого не делают его партнеры, и вместе с тем никогда не выпадать из системы взаимной страховки с крайними защитниками на последних рубежах обороны.

Центральный защитник должен субъективно чувствовать свою игру так, как будто бы он остался единственным и последним игроком защиты против пятерки нападающих противника.

Тактическое мастерство центрального защитника заключается в том, чтобы понимать, когда нужно закрывать, т. е. держать атакующего противника, и когда нужно играть на зоне.

Нередко молодые игроки, явно желая получить рецепт, по которому можно было бы сразу хорошо играть, спрашивают меня, где должен стоять центральный защитник в той или иной игровой ситуации.

На это я обычно отвечаю: «Чувствуйте себя обязанным быть последним игроком команды, с которым должен встретиться любой игрок противника, угрожающий вашим воротам голом. Совместите эту нравственную нагрузку с желанием добраться в игре, конечно без просчетов, до наибольшего количества мячей. Тогда ваша позиция в любой игровой момент матча будет правильной».

Как правило, центральный защитник играет против центрального нападающего противника.

Если центральный нападающий играет впереди и по центру, тактическая задача для центрального защитника легка и сводится в основном к единоборству с ним, протекающему на его зоне игры.

Если же центральный нападающий играет широко по краям и сзади, игра центрального защитника значительно усложняется.

В этом случае он должен оставаться на своей стандартной позиции и играть против всякого, кто окажется в его зоне с мячом, или на позиции, удобной для получения мяча и обстрела ворот. Однако он должен направлять кого-то из своих партнеров (защитника или полузащитника) на– центрального нападающего, играющего вне зоны его защитной работы.

Дело в том, что расстановка игроков задней линии защиты с выдвинувшимся вперед центральным защитником в форме треугольника вершиной вперед является грубой тактической ошибкой, позволяющей атаке противника внезапно возникнуть за его спиной. Полусредние и крайние нападающие противника при такой расстановке игроков защиты, естественно, будут делать непрерывные попытки оторваться от своих «держателей» и выскочить без мяча к воротам, за спину центрального защитника (не рискуя при этом попасть в положение «вне игры»), с тем чтобы тут же получить мяч от своих партнеров и послать его в ворота.

И стоит только одному из игроков защитных линий, т. е. крайнему защитнику или полузащитнику, прозевать своего подопечного или отстать от него на 1–2 м, а противнику вовремя дать пас, как возникает голевой момент при полной выключенности из игры центрального защитника.

Центральный защитник должен так выбирать себе место на поле, чтобы всю атаку противника от начала до конца иметь перед собой.

Если же центральный нападающий противника начинает атаку сзади вместе со своими полусредними, как это у нас часто практикуется, а крайние нападающие (или один из них) остаются несколько впереди, центральный защитник не имеет права один уйти вперед для игры против центрального нападающего и оставить без помощи и страховки своих защитников. Он должен вместе с ними продвинуться вперед, с тем чтобы угрозой поставить противника в положение «вне игры», отодвинуть назад крайних нападающих и этим получить возможность самому приблизиться к центру нападения противника, не выходя из задней линии защиты вперед, т. е. не ломая ее боевого порядка.

Многие наши центральные защитники предпочитали в таких случаях, даже при условии ухода назад и крайних нападающих противника, оставаться в бездействии в глубоком тылу.

Возникало построение задней линии защиты с центральным защитником, стоящим много глубже своих крайних партнеров.

Объясняется это тем обстоятельством, что большинство наших центральных защитников до последнего времени были игроками «великовозрастными» и, естественно, не доверяли своим скоростным возможностям.

Позиционное построение защиты с центральным защитником сзади крайних (треугольником, вершиной назад) так же неверно, как и с центральным защитником, выдвинутым вперед, хотя казалось бы, что оно и не грозит неожиданными опасностями для ворот.

Тактической слабостью такой позиции является то, что двум полузащитникам приходится очень много играть (и уже без помощи центрального защитника) против трех нападающих противника (двух полусредних и центрального), и те втроем легко обыгрывают их в пас и прочно держат мяч.

Таким образом, инициатива игры на подступах к штрафной площади отдается противнику, что создает систематический нажим с его стороны, если и не чреватый острыми моментами у ворот, то устойчивый и выматывающий полузащитников.

К тому же нападающие противника при таком расположении защитников смогут выводить без мяча по флангам за спину крайних защитников, не попадая при этом в положение «вне игры», что даст противнику возможность легких проходов вперед по краям поля.

И наконец, если центральный нападающий выйдет вперед на игру «грудь в грудь» с центральным защитником, то последний окажется лишенным помощи своих партнеров, т. е. страховки его крайними защитниками.

Таким образом, самым правильным расположением центрального защитника является его позиция в одной приблизительно линии с крайними защитниками.

В такой игре центральный защитник, оставаясь сзади в одной линии с крайними защитниками, но свободными от борьбы с центральным нападающим, должен ловить моменты, чтобы включиться в борьбу двух своих полузащитников с центральной тройкой нападающих противника. Эти неожиданные броски вперед на центрального нападающего или его партнеров должны быть строго рассчитаны и обязательно достигать цели.

Если же центральный нападающий для начала атаки уходит очень глубоко назад, к своей штрафной площади, против него начинают играть уже нападающие.

Следовательно, игра центрального защитника против центрального нападающего, играющего сзади в линии полусредних, должна заключаться не в систематическом его держании, а в неожиданных бросках и перехватах адресованных ему мячей.

Все сказанное в равной мере относится и к тем случаям, когда центральный нападающий играет где-то сзади на фланге втроем со своими крайним и полусредним нападающими против крайнего защитника и полузащитника.

Однако на выходах вперед по краю центрального нападающего его, как правило, должен преследовать и атаковать сам центральный защитник.

Техническое удобство старта вперед и разгруженность от непрерывного держания и преследования уходящего глубоко назад центрального нападающего дают в такой игре в виде компенсации за простои большую оперативную свободу действия и возможность внимательного обзора поля.

Чем быстрее, подвижнее и внимательнее центральный защитник, тем больше радиус его действия, тем шире зона его игры, тем больше в его игре будет держания игрока и меньше позиции.

Центральный защитник не должен забывать, что, пока он держится на свободной зоне, его четыре партнера играют против пяти нападающих, т. е. борются с численно превосходящими силами противника. Однако, если хоть один из игроков защитных линий медлителен и невнимателен и может прозевать «выскок» своего подопечного на мяч или на «голевую» позицию для получения мяча, игра центрального защитника преимущественно на зоне уже оправдывает себя.

Таким образом, чем лучше четыре полевых партнера центрального защитника будут держать своих подопечных, тем на большем радиусе от своих ворот он будет иметь возможность держать и своего подопечного, т. е. центрального нападающего, и тем проще и эффективнее будет общая тактика защиты ворот.

В качестве добавочного средства борьбы с противником центральный защитник (как, впрочем, и крайние защитники) имеет возможность ставить атакующих игроков в положение «вне игры». Это делается посредством внезапных выходов вперед раньше, чем противнику пошлют мяч, с тем чтобы оставить его (противника) сзади. Однако для этого требуется четкая согласованность в работе игроков защитных линий и… хорошее судейство.

Атакуя противника с мячом, центральный защитник должен помнить, что он последний игрок перед своими воротами.

Центральному защитнику лучше лишний раз не напасть на игрока, чем пролететь мимо и оказаться за его спиной. Если же он точно рассчитал и твердо уверен, что успеет к мячу раньше противника, он должен решительно идти на мяч, хотя бы на край поля или за центр, не смущаясь глубиной своей вылазки, и быстро вернуться на исходную позицию.

Овладев мячом или получив возможность ударить мяч вперед без борьбы с противником, центральный защитник должен стараться адресовать все свои мячи партнерам. Слишком много мячей за матч посылает вперед центральный защитник, чтобы не использовать этот момент для перехода команды от защиты к организованному наступлению.

Несмотря на свою, казалось бы, сугубо защитную функцию, центральный защитник по своей позиции на середине своей половины поля имеет большие возможности организовывать и начинать наступление своей команды точной отдачей мяча нападающим и выводом на пас полузащитников вперед на середину поля.

Если центральный защитник играет спокойно и «видит поле», то при хорошей игровой технике его вклад в наступательные усилия команды может быть очень велик. В этом отношении лучше других играет центральный защитник ЦДКА Иван Кочетков.

Но ничто в работе центрального защитника, даже держание игрока, не должно отвлекать его от игры в общем плане безопасности ворот. Если у него отсутствует мгновенная и верная оценка всей игровой ситуации в целом, он плохой тактик и не может играть на таком ответственном месте, как центральный защитник.

Сильнейшими центральными защитниками в нашем футболе являются Леонид Соловьев из московского «Динамо» и Иван Кочетков из ЦДКА, играющие оба в красивой технической манере. В тактическом отношении я отдаю предпочтение Соловьеву, играющему «строже» Кочеткова. Хорошо играют молодые игроки Н. Дзяпшипа из тбилисского «Динамо» и К. Крижевский из команды ВВС, хорошо начинают играть Г. Дуганов из московского «Торпедо» и А. Башашкин из ЦДКА.

Многим тренерам и игрокам установившаяся у нас тактика игры центрального защитника представляется неразрешимой проблемой в нашей системе игры.

И действительно, после того как центральный нападающий ушел для начала атаки в глубину поля, а центральный защитник остался стоять на зоне, создалось впечатление, что игрок зашиты как будто совсем не ответил на новую тактику нападающего.

В действительности это не так. При этом ключ к решению задачи надеются найти в каком-то возможном ответном изменении тактики игры центрального защитника.

Это ошибочное суждение основывается на том, что сетующие на свободу действия центрального нападающего противника забывают, что такими же «благами» пользуется и их центральный нападающий и что за дарованную центральному нападающему свободу и сам центральный защитник освободился в значительной мере от изнурительной обязанности держать и преследовать противника.

Этим самым центральный защитник приобрел возможность широкого и внимательного обзора поля, спокойного и расчетливого выбора позиции и сохранения в игре физической свежести, а значит, и быстроты для эпизодических схваток с противником. Таким образом, компенсация хотя и не полная, но все же имеется.

А то обстоятельство, что все команды при новой тактике игры центральных нападающих стали сильнее атаковать друг друга и игра стала более обоюдоострой, следует только приветствовать, тем более что достигнуто это не авантюрой безответственного наступления, а естественным ходом тактического развития игры.

Более того, я не вижу достаточных оснований к тому, чтобы предполагать возможность какого-то существенного изменения тактики игры центрального защитника, и считаю общепринятую у нас игру центрального защитника единственно правильной в условиях действующих в настоящее время правил игры.

С того времени, как держание игрока получило в нашем футболе право гражданства, игра крайних защитников значительно изменилась.

В отличие от тактики собранной тройки в задней линии защиты, которой придерживается сейчас большинство зарубежных команд, наши защитники играют шире, так как закрывание крайних нападающих крайними защитниками естественно растягивает всю линию защиты, а при атаке противника широким фронтом – почти на всю ширину поля.

Позиционно игра крайних защитников протекает в одной линии с центральным защитником, но тактически сильно отличается от его игры.

Прежде всего игра крайнего защитника тактически труднее игры центрального защитника, несмотря на то, что последняя ответственность лежит наибольшей тяжестью на центральном защитнике и его игра является ключом ко всей системе командной обороны.

Но дело в том, что, играя перед своими воротами, центральный защитник, на худой конец, может ограничиться только позиционной игрой на зоне, при которой ему не нужно будет искать своих противников, так как они сами к нему придут по пути к воротам. Это, конечно, не лучшая тактика центрального защитника, но в случаях тактической неясности на поле это простой и верный выход из положения; он хорош хотя бы тем, что не выключает игрока из игры в моменты атак ворот.

Крайний защитник не может ограничиться одной позиционной игрой. Он не может оставаться на своей стандартной позиции независимо от игры противника, так как рискует остаться бездейственным в тот момент, когда в его ворота будут забивать голы.

Крыло его противника, крайний нападающий и полусредний, может уйти с его фланга и действовать в центре и на другом фланге, давая тем своим партнерам численный перевес.

Оставаясь на опустевшем фланге, крайний защитник, по существу, отсутствует в игре. Он должен найти работу в другом месте поля или новую тактически осмысленную позицию, иначе атака пройдет мимо него, чего не может случиться с центральным защитником на его стандартной позиции.

Играть же только на держание игрока крайний защитник, как и его партнеры по защите, не имеет права уже потому, что в этом случае противник будет его «таскать» за собой туда, куда захочет, и держать его при себе там, где это ему выгодно, лишая других игроков защиты его помощи и страховки.

Игра крайнего защитника заключает в себе две основные, одинаково важные тактические задачи: закрыть крайнего нападающего противника и вместе с тем помогать центральному защитнику и другим игрокам защиты и страховать их. Например, при атаке противника с одного из флангов крайний защитник с противоположного фланга должен переместиться в направлении ожидаемой подачи, т. е. к центральному защитнику, с тем чтобы ему помочь и подстраховать его в случае подачи мяча в центр и борьбы за мяч перед воротами. Крайний защитник может, а обычно и должен, оказаться при этом несколько сзади центрального защитника.

Вообще, при назревающей по ходу игры длинной навесной подаче и при высоко-далеких мячах на ворота по свистку судьи (включая и угловые, когда мяч относительно долго «висит» в воздухе) защитнику не следует «впритирку» бегать за подопечным; в таких случаях защитнику нужно занять позицию, с которой ему на определенном участке поля было бы удобнее, чем противнику, сыграть на мяч, и, как правило, с разбега.

Но обычно больше, чем в половине всех игровых положений, крайнему защитнику приходится четко держать крайнего нападающего, и его позиция (в гораздо большей мере, чем позиция центрального нападающего) определяется поведением его подопечного нападающего.

Вся тактическая трудность игры крайнего защитника и заключается в ежеминутной, быстрой и обязательной перестройке своей игры – с зональной на держание игрока и наоборот.

Вместе с тем крайний защитник должен четко руководить своим однофланговым полузащитником в «разборе» игроков крыла нападения противника. Он может послать полузащитника на крайнего нападающего, а сам взять на себя полусреднего, если это по игровой обстановке будет удобнее.

Во всяком случае, крайний защитник должен играть против того игрока из крыла нападения противника, который устойчиво играет впереди другого, значит, и ближе к воротам защитника.

Не нужно забывать, что крайний защитник не должен безучастно относиться даже к голам, забиваемым с другого фланга, и обязан в любой критический момент у своих ворот найти какую-то возможность принять участие в их защите.

И если последним препятствием противник встречает обычно все же центрального защитника, то только в силу преимущества его позиции в этом отношении.

Большие тактические затруднения доставляет крайнему защитнику систематический уход крайнего нападающего в свой тыл вместе со своим полусредним. Не преследовать его – значит давать ему свободно начинать атаку со своей половины поля и вдвоем с полусредним нападающим пасом обыгрывать одного полузащитника и идти вперед. Пойти за крайним нападающим, покинув заднюю линию, – это значит при оставшихся впереди других нападающих противника и быстром перебросе им мяча остаться сзади и не успеть вернуться в защиту.

В этих тактических ситуациях крайний защитник должен проявить тонкое понимание игры. Если он на основании всего поведения противников твердо убежден в том, что их атака завязывается именно на фланге отступившего назад крайнего нападающего и через него, он может делать далекие вылазки вперед, чтобы не давать тому овладевать мячом. Если же выходить вперед по общей обстановке опасно и противник именно на это и вызывает крайнего защитника, последний может оставить своего полузащитника на половине противника сыграть против двоих нападающих, поскольку это еще не грозит опасностью воротам. В таких случаях полузащитнику должны помочь нападающие.

Когда же крайнему защитнику приходится вплотную закрывать крайнего нападающего, он и тут не смеет ни на секунду выпасть из игры в общем плане безопасности ворот.

Когда у крайнего защитника не хватает этого ощущения общей борьбы, он плохой защитник.

Игру крайнего защитника труднее, чем игру любого другого игрока команды, уложить в какие-то правила для «заочного обучения».

Крайнему защитнику, как, впрочем, и центральному защитнику, а особенно вратарю, часто приходится действовать по мгновенному впечатлению от возникшей игровой ситуации, только по первому побуждению, но не потому, что оно всегда безошибочно, а потому, что иначе уже будет поздно.

Наступательная функция крайнего защитника проявляется прежде всего в адресованных посылах мяча своим партнерам, а иногда и в «подтаскивании» мяча по свободному флангу вперед и, наконец, в занятии активных позиций при атаке своих нападающих.

Оказавшись с мячом на половине противника, крайний защитник должен найти возможность дать длинный пас своим партнерам, так как короткая отдача в случае ее перехвата противником или следующей за отдачей потери мяча партнером не дает времени защитнику вернуться назад.

Физическими качествами крайнего защитника, обеспечивающими его тактическую роль в команде, являются быстрота, сила и выносливость, т. е. весь комплекс атлетических качеств, соединенный со спортивной азартностью в борьбе за мяч, и вместе с тем спокойствие, быстрота ориентировки, решительность, предприимчивость и самоотверженность. Крайний защитник должен быть игроком боевых качеств, большой ответственности и строгой тактической дисциплины. Крайние защитники – наиболее дефицитная категория игроков в нашем футболе.

Тактическая игра полузащитника в его защитной, т. е. основной, функции намного определеннее и яснее игры защитников. Она может быть схематизирована и уложена в твердые и относительно несложные правила. Тактический минимум, на котором можно очень полезно играть полузащитника, невелик. И вместе с тем только роль полузащитника позволяет футболисту использовать и развернуть все свои игровые способности, как бы они ни были разнообразны.

Не случайно, что такие разные по специально игровым и прочим качествам футболисты, как Е. Елисеев и Н. Палыска, К. Рязанцев и Г. Гагуа, В. Блинков и А. Виноградов, могли и могут полезно играть полузащитника.

К этому несколько парадоксальному заключению я пришел на основании своего тренерского опыта и постараюсь в дальнейшем рассеять недоумение читателей. А пока оговорюсь, что это совсем не значит, что роль полузащитника можно поручать неудавшимся нападающим или даже защитникам и что полузащитника играть вообще легко.

И то обстоятельство, что сильных полузащитников у нас очень немного, уже опровергает это ошибочное мнение.

Полузащитники так же дефицитны, как и крайние защитники. Это косвенно говорит об их «кровном родстве».

С этого я и хочу начать.

Полузащитник – это прежде всего защитник передней линии. Это основное, что должен усвоить игрок, выбирающий себе это место.

Если атакуют пять нападающих, то и защитников должно быть пять как минимум.

Логика тактического развития игра привела к количественному равенству игроков защиты и нападения. Никакая универсализация игроков, расширение и смешение их тактического амплуа не опровергают этого положения.

Только условия игры против нападающих «второй линии», т. е. полусредних, позволяют полузащитникам быть непосредственным тылом своего нападения, точно отдавать мячи короткими пасами и включаться в атаку.

Но все то, что полузащитник делает для атаки, он должен делать «на досуге» от своей защитной работы, а не за счет ее.

Тактический стандарт игры полузащитника таков: во время атаки противника он должен обязательно быть в системе зашиты ворот, закрывая, т. е. держа, одного из нападающих (как правило, полусреднего). При атаке своей команды полузащитник должен выйти вперед на среднюю треть поля, оставив своего подопечного игрока сзади, на дистанции, позволяющей ему успеть вернуться в защиту в случае внезапной атаки противника и вместе с тем перехватывать длинные пасы, адресованные его подопечному нападающему, и подбирать все недалекие мячи отбивающейся защиты противника.

Такая позиция во время атаки своего нападения является прямым продолжением его защитной работы во время наступления противника, так как полузащитник, вышедший вперед на «пустоту» поля, возникшую за спиной его нападающих, занимает наиболее выгодную позицию, с которой он мешает им получать мячи от своей защиты.

Дело в том, что большинство мячей, отбиваемых защитой под натиском нападения, не бывает «сделано» полноценными, сильными, далекими и точными ударами. Очень много мячей при этом отбивается головой. Таким образом, находясь во время атаки своей команды на позиции несколько впереди своего подопечного, полузащитник к большинству мячей от защиты противника будет успевать раньше его и будет выполнять свою защитную функцию на такой позиции с наибольшим эффектом.

Два полузащитника, занявшие позицию при атаке своего нападения впереди нападающих противника, создают блокаду последних и тыл для своих.

Только как следствие этой позиции, имеющей прежде всего защитный смысл, возникает возможность для полузащитников помогать в наступлении своим нападающим и нападать самим.

Воспринимать субъективно свою игру впереди как прямое продолжение защитной работы очень важно для полузащитника, так как это гарантирует его от увлечения излишней «агрессией» и опасных позиционных ошибок.

Таким образом, первой и прямой обязанностью полузащитника является закрытие, т. е. держание, полусреднего нападающего, которого он может оставить лишь в случае необходимости помочь своему партнеру по защите, когда другой нападающий противника грозит забить мяч.

Выключение из игры полусредних противника имеет очень большое тактическое значение, так как этим сразу нарушается связь и взаимодействие центрального нападающего с крайними, остающимися в изоляции, и дезорганизуется игра всего нападения противника в целом.

В тех же случаях, когда опекаемый полусредний не пошел в атаку вместе со всем своим нападением, а остался глубоко сзади, полузащитник обязан его оставить и пойти в защиту на помощь и страховку партнеров и с целью создания численного перевеса своей защиты над нападением противника.

Но в этих случаях, работая в защите, он обязан внимательно следить за оставленным противником и не дать ему внезапно вклиниться в атаку.

Полузащитник не должен нападать на полузащитника противника, если тот «тащит» мяч, приближаясь к штрафной площади. Он должен отступать перед ним и обманными движениями броска на него задерживать его продвижение вперед, с тем чтобы выиграть время и дать этим возможность одному из своих нападающих, обычно полусреднему, его догнать.

Только в том случае, когда полузащитник противника грозит приблизиться к воротам на дистанцию опасного обстрела их, полузащитник должен на него напасть. Таким образом, полузащитник обязан всегда быть в защите, когда атакует противник, и в частности закрывать полусреднего, и выходить вперед при атаке своего нападения для блокады нападающих противника и для «питания» мячами своих нападающих.

Вообще говоря, можно этим и ограничиться и играть полезно, соблюдая только эти три простых тактических правила.

Однако практически в игре все это делается не так просто. Дело в том, что полузащитник может гораздо настойчивее держать своего подопечного, чем защитник, но и он в критические моменты у своих ворот должен сыграть в плане непосредственной защиты ворот против любого противника.

При атаке своей команды полузащитник должен очень осторожно и расчетливо выходить вперед, с тем чтобы, блокируя за своей спиной нападающих противника и «питая» мячами своих нападающих, т. е. создавая им необходимый тыл, всегда успеть уйти в защиту при внезапном высоко-далеком отбое мяча защитой противника.

Обычная наступательная функция полузащитников заключается в «питании» своих нападающих мячами и использовании всякого случая обстрелять ворота противника с «рентабельной» дистанции.

Полузащитник не должен забывать, что неожиданный удар по воротам из-за штрафной площади сквозь кучу игроков, закрывающих вратарю поле зрения, может закончиться голом, тем более что, задев кого-нибудь, мяч может переменить направление и обмануть вратаря.

Пас полузащитника с его почти центральной позиции на поле очень разнообразен.

Полузащитник должен видеть всех своих партнеров вокруг себя и по игровой ситуации сыграть с любым из них: и назад с защитником, и в сторону с другим полузащитником, и вперед «веером» со всеми нападающими от одного крайнего нападающего до другого. Например, при широком тактическом кругозоре, т. е. видимости всего поля в игре, полузащитник после ряда пасов соседям может внезапно применить длинный перекидной пас оставленному вдалеке незакрытым своему дальнему крайнему нападающему или другому партнеру.

Чем разнообразнее пас полузащитника, тем труднее играть защите противника.

При этом полузащитник должен обладать тонким чувством момента для выдачи мяча своим нападающим, без чего его пасы никогда не будут полезны.

Полузащитник должен иметь и остроумную игровую выдумку, иначе его очевидные ходы мячом будут легко разгадываться защитой противника.

Например, бывают очень неожиданные отдачи мяча полузащитником в направлении, противоположном движению мяча игроков (включая самого полузащитника).

Полузащитник должен хорошо разбираться, когда мяч нужно отдать сразу, «в одно касание», и когда его нужно придержать.

Полузащитники – основные «держатели» мяча на середине поля, а овладеть серединой поля – это значит овладеть инициативой игры.

Полузащитник, овладевший мячом на своей трети поля, часто имеет перед собой свободной всю середину поля. В эти моменты иногда он не имеет возможности для точной отдачи мяча своим нападающим, и самым выгодным тогда является быстрый гон мяча по свободному полю, дающий возможность острого продолжения игры.

Дело в том, что если полузащитник «потащит» мяч медленно, он подстрекнет нападающего противника на преследование, причем, естественно, возможности отдачи мяча с нападающим «на пятках» и защитой противника на своих местах будут не наилучшими. Но стоит полузащитнику быстро погнать мяч и выйти вперед, как он почти обязательно вытянет на себя игрока из защиты противника и сразу же получит возможность острой отдачи мяча освободившемуся нападающему.

Если же противники предпочтут пятиться назад, закрывая нападающих, полузащитник успеет продвинуться еще дальше уже для удара по воротам.

Но часто, при позиционно неверной и невнимательной игре защиты противника, возникают возможности продольной и длинной острой отдачи и из своей половины поля.

Эти возможности полузащитник, занятый мячом, ни в каком случае не должен упускать, но обычно они возникают как результат каких-то предварительных «ходов» на середине поля.

Поэтому-то и важно овладеть серединой поля, чего полузащитники должны добиваться совместно с одним, а обычно с обоими своими полусредними, так как, повторяю, овладеть серединой поля – это значит овладеть инициативой игры, стать ее хозяином.

Однако в нашем футболе за последние годы определилась тенденция увеличивать наступательную силу команды за счет включения полузащитников в непосредственную атаку ворот. Полузащитники уже не ограничиваются подыгрыванием своему нападению, а сами с мячом (или без мяча для приема паса) выходят в переднюю линию атаки для обстрела ворот противника и для последней «голевой» отдачи мяча. Например, очень часто полузащитнику представляется возможность выйти с мячом или без мяча на опустевший край поля, покинутый защитником противника, преследующий ушедшего в центр крайнего нападающего. При этом он может получить пас как по своему краю, так и перекидкой с противоположного края.

Не менее часто полузащитнику представляется возможность «тащить» мяч вперед на ворота, имея перед собой на пути к ним своих же нападающих и игроков защиты противника. При этом, если полузащитник приблизится к ним слишком близко, т. е. «подожмет» своих нападающих, возможности для отдачи мяча своим игрокам значительно ухудшатся, так как нападающие уже прекратят движение вперед и, упершись в линию «вне игры», будут ждать пас, стоя на месте. В таких случаях нападающие выражают справедливые претензии полузащитнику по поводу того, что он их «поджимает» и не дает вовремя пас.

Однако в тех случаях, когда игроки защиты противника слишком упорствуют в держании нападающих, последние имеют интересную возможность из этого, казалось бы, испорченного положения создать острый «голевой» момент. Нападающие могут расступиться в стороны перед идущим на них с мячом полузащитником, якобы отрываясь от игроков защиты для получения от него мяча, и, увлекая этим за собой слишком ревностно держащих их противников, тем самым открыть своему полузащитнику коридор на ворота.

Но выходить вперед в атаку с мячом полузащитник может лишь в том случае, если он вполне уверен, что успеет ударить по воротам или отдать партнеру мяч.

Полузащитник может открываться вперед и без мяча, если ему вполне обеспечена отдача мяча, т. е. при условии, что партнер полузащитника его видит и вполне контролирует мяч (владеет им) и имеет техническую возможность точного паса.

Но в этих случаях необходимо все же, чтобы сзади оставался заменяющий полузащитника нападающий (обычно полусредний), что, однако, нисколько не снимает с полузащитника обязанности быстро вернуться в защиту своих ворот во время атаки противника, и эту обязанность он не имеет права никому передоверить.

Полузащитник, избегающий хотя бы иногда играть в защите (во время атаки противника), – неполноценный игрок. Ему не может быть места в команде, претендующей на серьезный турнирный успех.

Полузащитник, который чувствует себя на поле игроком без определенных обязанностей и понимает термин «полузащитник»[2] как указание на его некоторую свободу от твердых защитных обязанностей, обычно бывает плохо подготовленным физически или просто ленивым игроком, не воспитавшим в себе ни воли, ни вкуса к физическому напряжению.

Тактическое содержание игры полузащитника требует большого и разностороннего мастерства. Он должен совмещать в себе техническое умение всех полевых игроков команды.

Как основной держатель мяча и боец за середину поля, т. е. за инициативу игры, он должен уметь использовать обводку как средство держания мяча.

Полузащитник, как игрок дальнего действия, играющий по всему полю, должен быть быстрым, выносливым, владеть техникой экономичного 800-метрового «аллюра» для широких и непрерывных тактических передвижений, сохраняя в полной мере возможность скоростного старта и рывка.

Полузащитник должен быть инициативным и изобретательным тактиком с широким зрительным охватом поля в игре и вместе с тем внимательным держателем своего подопечного игрока.

Наши лучшие полузащитники обладают в достаточной мере всеми этими качествами, хотя их техника, как и большинства наших футболистов, оставляет еще желать лучшего.

Таким образом, мы убедились, что при относительно простом тактическом стандарте, а главное, легко усваиваемом тактическом минимуме игры объем и значение работы полузащитников в команде очень велики.

Если раньше говорили, что сила команды определяется силой ее трех полузащитников, то это положение и теперь, при двух полузащитниках, сохраняет свою истинность.

По этому поводу уместно вспомнить, как слабо провели московские динамовцы ряд матчей в сезоне 1947 г., когда на поле в их рядах не было Всеволода Блинкова. Из наших молодых полузащитников следует отметить И. Нетто из «Спартака» и М. Родина из ЦДКА.

Полусредние нападающие – такие же универсальные по разнообразию своих тактических обязанностей игроки, как и полузащитники. После первых опытов и начального усвоения игры с тремя защитниками игра полусредних в нашем футболе также испытала на себе заметную эволюцию.

По тактическому содержанию своей игры полусредние обязаны вести и поддерживать наступление, непосредственно атаковать ворота и закрывать играющих против них полузащитников в моменты их наступления, не давая им подыгрывать своим нападающим и обстреливать ворота. Производным от выполнения этих обязанностей должно явиться овладение серединой поля, которую полусредние вместе со своими полузащитниками должны заполнить собою.

Из нападающих второй линии они превратились в игроков почти всего поля. Они атакуют и в первой линии наступления и во второй и заполняют собой середину поля и идут в защиту с тем, чтобы не дать полузащитникам противника поддержать в атаке своих нападающих.

Но, несмотря на значительную защитную работу, которую выполняют полусредние, они прежде всего игроки нападения. Объем их защитной игры, как правило, не должен превышать объема наступательной игры полузащитников противника.

Полусредний, ведущий игру нападения и сам непрестанно угрожающий воротам противника, не позволит полузащитнику, играющему против него, много заниматься подыгрышем своему нападению или ходить в атаку.

Грубейшей ошибкой полусреднего было бы ограничивать свою наступательную игру, опасаясь наступления полузащитника.

Своей наступательной активностью полусредний ограничит полузащитника в его наступательной возможности; таким образом, от него самого зависит разгрузить себя от защитной работы для усиления наступательной.

Исходная позиция полусреднего нападающего находится приблизительно в центре треугольника: крайний нападающий – центральный нападающий – полузащитник, которых он связывает и в ходе игры каждого из них заменяет.

Основная наступательная работа полусреднего заключается в ведении наступления с помощью паса и непосредственных атак ворот противника, для чего полусредний находит момент и место для неожиданного выхода на ворота с мячом или без мяча для получения паса.

Оба полусредних или один из них (но тогда уже в паре с полузащитником) создают второй эшелон атаки.

Со своей оттянутой назад позиции полусреднему очень удобно, следя за переменой мест крайними и центральным нападающими и их передвижениями поперек и по диагонали поля, поймать момент для внезапного вторжения в переднюю линию атаки.

Поскольку центральные нападающие для начала атаки оттянулись несколько назад, много длинных выходов на пасы крайних нападающих по своему краю стали делать полусредние.

Если полусреднему удалось оторваться от играющего против него полузащитника и за спиной крайнего защитника получить мяч и выйти с ним на свободный фланг поля, то дальнейший ход игры напрашивается сам собой: полусредний режет угол и в тот момент, когда на него нападает центральный защитник, передает мяч центральному нападающему или другому своему партнеру в центр.

Игровые отношения полусреднего с центральным и крайними нападающими строятся на их взаимной заменяемости. Полусредние должны выходить и на освободившиеся края и по центру прямо на ворота, когда центральный защитник покидает свою зону, будучи вытянутым из нее центральным нападающим.

Борьба между полусредними нападающими и полузащитниками противника напоминает собой игру в «салочки». Когда полусредний нападающий находиться в атаке, его преследует и держит полузащитник противника. Когда полузащитник идет вперед, чтобы подыграть своим нападающим, или в непосредственную атаку ворот, его преследует и держит полусредний нападающий.

Меня часто спрашивают полусредние, что им делать, если полузащитник не преследует их в атаке, а остается сзади, с тем, чтобы после отражения атаки хозяйничать на середине поля. Такое положение нисколько не должно смущать полусреднего. Он должен использовать эту недоработку в игре полузащитника и атаковать ворота противника особенно активно. Смысл такого решения заключается в том, что полусредний, не будучи закрытым у ворот, неизмеримо опаснее для противника, чем полузащитник, не закрытый на середине поля.

Таким образом, полузащитник предлагает не обоюдоострую, а проигрышную для своей команды игру, которую полусредний должен охотно принять. Чаще всего в этих случаях полузащитники руководствуются не тактическими соображениями, а вынуждены вести такую игру из-за своей неспособности угнаться за полусредними.

Иногда полусредние нападающие задают и такой почти «теоретический» вопрос: как им играть, если полузащитники противника играют в линии своего нападения, совершенно не играют в обороне своих ворот и не закрывают полусредних нападающих?

Эта задача решается так же просто, как и предыдущая. Если полузащитник не будет преследовать атакующего полусреднего, оставаясь в линии своего нападения, то он этим самым позволит противнику атаковать свои ворота пятью игроками против четырех (без вратаря), для того, чтобы его команда атаковала ворота противника шестью игроками против пяти.

А это уже невыгодно, так как пятеро нападающих, играющих против четырех защищающихся, окажутся сильнее шестерых нападающих, играющих против пятерых защищающихся, в силу того что первые по арифметическому соотношению сил с противником будут иметь преимущество над вторыми.

Кроме того, пространственная ограниченность фронта атаки еще умалит силу шестерых нападающих вследствие скученности их игры, в то время как «лишний», пятый, нападающий, т. е. оставленный без прикрытия полусредний, против четырех защищающихся будет свободно вести игру, забивать голы и делать погоду в своем нападении.

Но самым главным и решающим тактическим моментом в игре полусреднего при переключении противоборствующего с ним полузащитника на игру в нападении должно быть то, что полусредний нападающий все-таки будет в моменты наступления противника уходить в защиту и закрывать атакующего полузащитника.

Таким образом, полусредний нападающий будет играть гораздо острее и опаснее для ворот противника и значительно больше, чем ушедший в нападение противоборствующий с ним полузащитник, и выиграет и в качестве и в объеме своей игры.

По два полузащитника и по два полусредних от каждой команды борются за середину поля, т. е. за инициативу игры.

Атакует ли команда всей пятеркой нападения в линию или с одним оттянутым назад нападающим, все равно при контратаке противника не менее двух нападающих должны отступить на свою половину поля для борьбы с наступающими полузащитниками противника и для начала атаки из своего тыла.

Эти два нападающих и есть полусредние, хотя в отдельные моменты игры их могут и должны заменять остальные нападающие.

Таким образом, игра полусредних против полузащитников заключается в том, чтобы в те моменты, когда мячом владеют их партнеры, отрываться от держащих их полузащитников и заходить на открытую позицию для получения мяча и дальнейшего действия с ним.

Когда же мячом владеют противники, полусредние нападающие должны преследовать и закрывать полузащитников противника, с тем чтобы они не могли организовать наступление или включиться в атаку.

Если посмотреть на игру наших лучших команд и проследить только передвижение игроков, выключив из фокуса нашего внимания мяч, то мы ясно увидим, какую напряженную игру «в салочки» ведут по всему полю на протяжении всего матча полусредние нападающие с полузащитниками противника.

Если при равном умении играть полусредний нападающий окажется быстрее и выносливее играющего против него полузащитника, он начнет угрожать непосредственно воротам противника, овладеет серединой поля и расстроит тыл и снабжение мячом нападения противника.

Если полусредние имеют достаточно сильных партнеров по нападению, одному из них бывает иногда выгодно остаться глубоко сзади и, когда играющий против него полузащитник уйдет на помощь в свою защиту, выбрать момент и налегке, без мяча, вторгнуться из глубины поля в замеченную брешь в защите противника.

Из всего сказанного выше можно заключить, что основными игровыми качествами полусреднего нападающего являются: умение неожиданно включиться в непосредственную атаку ворот, удобно для партнера и остро отдать мяч вперед, завязать игру со всеми окружающими его игроками и лишить играющего против него полузащитника его наступательной функции.

Полусредние нападающие, как и полузащитники, являются основными обладателями мяча в игре и от их тактического умения в большой мере зависит весь ход игры.

Грубая ошибка полусреднего – оседание в тылу и переход с наступательной игры только на «снабженческую».

Полусредний нападающий должен всегда сохранять наступательную активность. В любом игровом эпизоде его первым побуждением, как и других нападающих, должно быть движение мяча к воротам противника.

Прежде чем дать пас, полусредний нападающий обязан искать возможность быстро приблизиться к воротам противника для их обстрела и, только мгновенно оценив обстановку, как исключающую такое действие или менее выгодную, чем у другого нападающего, предоставить эту возможность своему партнеру, отдав ему мяч. Потеря игровой направленности в сторону ворот противника – опасное перерождение полусреднего, обесценивающее его как игрока нападения.

Очень целесообразны неожиданные удары полусреднего по воротам из-за штрафной площади через гущу игроков, когда поле зрения вратаря бывает закрыто.

Полусредний нападающий должен обладать всем комплексом технических приемов игры от обстрела ворот до отбора мяча.

Необходимым тактическим средством игры для полусреднего является обводка, при этом не всегда обязательно направленная вперед, но и в сторону и даже назад, обеспечивающая в некоторые моменты выигрыш времени и тактической позиции для отдачи мяча и продолжения игры.

Кроме своей обычной наступательной игры, полусредним нападающим иногда приходится играть и в линии полузащиты. Это бывает при возникшем почему-либо неравенстве сил с противником, когда команде необходимо путем ослабления своей атаки в течение короткого времени усилить свою защиту, с тем чтобы не дать противнику возможности изменить счет в свою пользу.

Нашими лучшими полусредними я считаю Константина Бескова, Валентина Николаева, Николая Дементьева, Автандила Гогоберидзе, Вячеслава Соловьева, играющего, кроме полузащитника, на всех местах в нападении, и Ф. Марютина.

Игра центрального нападающего в нашем футболе претерпела в последние годы большую эволюцию.

Именно здесь нарушен пресловутый рисунок буквы «дубль-ве», именно отсюда началось преодоление тактической схемы.

Как правило, сейчас наши центральные нападающие не стоят на выдвинутой по центру вперед позиции.

Центр – «таран», больше мешающий играть центральному защитнику противника, чем играющий сам, это пройденный этап в тактическом развитии нашего футбола.

Игра центра нападения стала гораздо разнообразнее, сложнее и интереснее. Наши лучшие центральные нападающие, чтобы начать атаку, уходят из зоны действия центрального защитника.

Освобождаясь от опеки противника, они завязывают игру на середине и на краях поля, создавая в зоне мяча численное превосходство своего нападения над защитой противника на одного лишнего игрока.

С другой стороны, не имея при такой игре сторожа, который преследовал бы его по пятам, центральный нападающий с гораздо большей свободой, чем остальные нападающие, ищет по всей ширине поля брешь в защите противника и вклинивается в нее.

Только в случае совершенной слабости центрального защитника еще может быть оправдана постоянная шипообразная позиция центрального нападающего впереди, рассчитанная на переигрыш защитника в борьбе за посланные вперед мячи.

Оттянутая назад исходная позиция центра нападения очень затрудняет тактически игру центрального защитника.

В защите противника возникает система передачи опекаемых игроков между полузащитниками и защитниками, что иногда все же нарушает и всегда осложняет систему «разбора» нападающих игроками защиты в целом.

Как правило, ушедший назад центральный нападающий не бывает все время прикрыт противником и является именно тем игроком, которому своя защита всегда может отдать мяч.

При этом исходная позиция центрального нападающего вне сферы действия центрального защитника обеспечивает ему удобную подготовку к завершающему моменту атаки, в котором участвует прежде всего он сам.

При такой игре центра нападения его прямой противник – центральный защитник – вынужден до поры до времени оставаться в бездействии на своей зоне.

Таким образом, тактический смысл описанной игры центрального нападающего заключается в том, что нападающая команда на начальном этапе наступления имеет больше игроков в действии, чем противник, и в том, что отпущенного на свободу в середине поля центрального нападающего защите противника трудно проследить в момент его появления у ворот.

Однако неверно было бы думать, что, играя по такому принципу, центральный нападающий выключается из борьбы за мячи, посланные вперед или с края на ворота противника.

Его дело – понять и решить, когда он должен стоять грудь в грудь с центральным защитником и когда он должен уйти из сферы действия своего противника.

Тем не менее главным тактическим качеством центрального нападающего остается его наступательная сила и направленность всей его психики на непосредственную атаку ворот. Каждый момент игры должен оцениваться центральным нападающим прежде всего с точки зрения возможности атаки ворот. Пас в штрафной площади у центрального нападающего должен быть действием второй очереди, уступая первое место обстрелу ворот.

Постоянное стремление центрального нападающего обстрелять ворота или преодолеть пространство, отделяющее его от ворот, – драгоценное качество центра нападения.

Однако эта агрессивность не должна делать его слепым относительно своих партнеров, когда те имеют лучшие возможности забить гол. Центральный нападающий должен не только сам забивать голы, но и предоставлять эту возможность другим.

В этом отношении примером для всех центральных нападающих должна служить игра Григория Федотова.

Большое место в игре центрального нападающего занимает вытягивание центрального защитника из его зоны для того, чтобы дать возможность одному из партнеров выйти с мячом или без мяча на освободившееся место перед воротами противника.

Отдача центральным нападающим мяча своему партнеру, оказавшемуся на его месте перед воротами противника, – основной тактический ход комбинационной игры этого игрока.

Широкая игра К. Бескова на месте центрального нападающего в матчах команды московского «Динамо» в Англии в 1945 г. была, по словам самих английских защитников, основной тактической трудностью для защиты противника.

Наши лучшие центральные нападающие, как правило, сами завязывают атаку, а не ждут в бездействии мяча впереди.

Таким образом, нападение в целом количественно выигрывает одного игрока на средней трети поля, не ослабляя конечной атаки ворот, так как систематически врывающийся из глубины поля в переднюю линию атаки центральный нападающий всегда неожиданнее для защиты и опаснее для ворот, чем легко прикрываемый центральный «таран», упирающийся в линию «вне игры» и центрального защитника.

Мы можем признать современную игру наших центральных нападающих бесспорным шагом вперед в развитии футбольной тактики, так как их добавочная игра по организации атаки проделывается за счет ликвидации бесполезных простоев центра старой формации.

Разумеется, такая разносторонняя игра центрального нападающего предъявляет к нему большие требования. Он должен владеть игровыми качествами и навыками полусреднего нападающего, т. е. большим тактическим пониманием и кругозором игры, большой работоспособностью и быть ведущим тактиком нападения, в полной мере сохраняя качества нападающего передней линии: скорость бега, быстроту, мощность, напористость и «скорострельность» удара по воротам.

Объем его работы на поле значительно увеличился по сравнению с таковыми при позиционно выжидательной игре «тарана».

Сергей Соловьев беспрестанно играл и в своем тылу, и на правом и левом краях, не упуская при этом ни одного случая непосредственно атаковать ворота и использовать в единоборстве с центральным защитником всякую его ошибку. Более того, центральному нападающему нередко приходится заменять своего полусреднего (если тот не успевает вернуться) в защитной игре против атакующего полузащитника противника.

Только при наличии быстроты, силы и выносливости, разносторонней техники и тактической «зрячести» центральный нападающий может проделать свою большую, трудную, интересную и ответственную работу на поле.

В последние годы некоторые наши команды в отдельных матчах с более сильным или обладающим мощным нападением противником стали применять защитные варианты игры, заключающиеся в усилении защитных линий команды за счет одного или двух игроков нападения. В этих случаях обычно к центральному нападающему прикреплялся игрок, выполняющий по сути своей игры обязанности полузащитника.

Так возникла игра с тремя полузащитниками, и центральный нападающий, даже отходя глубоко назад, был лишен свободы действия.

Таким образом, центральный нападающий вернется к старой и сданной в архив «таранной» игре впереди по центру поля, грудь в грудь с центральным защитником.

Тем не менее и такая игра центрального нападающего явится шагом вперед в эволюции его тактики, так как в следующий момент игры (к еще большему недоумению читателя) центральный нападающий может отказаться от этой тактики.

Дело в том, что прогрессивность его «старомодной» игры обусловлена именно тем обстоятельством, что, играя по-старому, он имеет в своем распоряжении и другую, хорошо разработанную и вытренированную игру, на которую он может легко переключиться в любой момент, в то время как раньше центральный нападающий, играя «тараном», не умел играть иначе.

А теперь, если его игра впереди против центрального защитника окажется нецелесообразной, он может снова уйти в глубь поля и, постоянно меняя игру впереди на игру сзади, не дать возможности противнику приспособиться к его тактике.

И как бы оперативно и быстро ни перестраивал противник игру своего третьего полузащитника или оттянутого в защиту полусреднего, центральный нападающий будет ежеминутно находить возможность для свободной игры сзади и сталкивать двух противников против себя впереди, так как за ним останется тактическая инициатива игры. Противнику придется лишь реагировать на действия центрального нападающего, а реагировать в тактике игры – значит, по существу, опаздывать.

Таким образом, центральный нападающий опровергнет предпринятый против него вариант игры.

Лучшим центральным нападающим до полученных им травм колена и плеча был, бесспорно, Григорий Федотов, обладавший полным набором качеств, необходимым для этого амплуа.

Исключительно широкую маневренную игру показывали Сергей Соловьев из московского «Динамо» и Борис Пайчадзе из тбилисского «Динамо», игравшие, однако, в совершенно разных тактических планах.

К. Бесков значительно сильнее играет центрального нападающего, чем полусреднего, и является сейчас наиболее ярким представителем «центра» новой формации.

Всеволод Бобров до полученной травмы колена обладал качеством всех качеств – наибольшей результативностью своей игры. Большой мощностью обстрела ворот отличается Александр Пономарев из московского «Торпедо».

Из наших молодых центральных нападающих хорошо играют Никита Симонян из «Спартака», динамовец Владимир Савдунин и А. Гулевский («Крылья Советов»).

Большой добавочной тактической трудностью в игре крайнего нападающего, как и крайнего защитника, является окраинность его позиции. У него возникают добавочные заботы искать работу, т. е. игру, хотя бы в форме занятия активной позиции в периоды отсутствия мяча.

Дело в том, что, пассивно ожидая мяч на своей позиции на краю поля, крайний нападающий может значительную часть всего времени матча простоять без игры, выключившись из борьбы всей команды. Например, стоять от мяча на дистанции двух длинных передач уже большая ошибка крайнего нападающего – ошибка, невозможная для игрока середины поля.

Наивно думать, что близость границы поля, ограничивая пространство, также ограничивает и тактические возможности игры крайнего нападающего.

В действительности мы видим обратное: уже сама окраинность его исходной позиции является тактическим средством игры и позволяет ему совершать более далекие вылазки в поле, чем, например, центральному нападающему.

В плане увеличения общего объема проделываемой командой работы и тенденции в нашем футболе к максимальной интенсивности борьбы игра крайнего нападающего значительно расширилась пространственно и усложнилась тактически.

Крайние нападающие остаются игроками первой линии наступления. Правда, их игровые функции умножились и объем их работы на поле заметно возрос. Как и все полевые игроки команды, они стали универсальнее по своим тактическим обязанностям и техническому умению.

Чем больше начинают их держать крайние защитники, тем больше крайним нападающим приходится маневрировать и передвигаться без мяча по полю в поисках удобной позиции для его получения.

Крайние нападающие должны напряженно искать и использовать всякую возможность приблизиться к воротам с мячом и без мяча на пас и ловить всякий случай забить гол.

Совершенно неверно для крайнего нападающего считать своей единственной обязанностью подачу мячей с края в центр.

Когда атакует противник, крайние нападающие отступают на свою половину поля для получения от своих игроков защиты паса, который не мог бы перехватить защитник противника, и при случае заменяют в игре против полузащитника своего отсутствующего по игровой обстановке полусреднего.

При «задней» игре своего центра нападения крайние нападающие получили особый простор и большие возможности вторжения в центр.

От занятой крайним нападающим позиции зависит степень пространственной свободы действия его партнеров.

Только крайние нападающие могут своей позиционной тактикой предоставить себе и своим партнерам необходимый стратегический простор для широкой маневренной игры. Например, если крайние нападающие, стоя у самой боковой линии поля, привлекли и держат при себе крайних защитников, то этим самым они создают разреженную среду защиты противника в центре, удобную для атаки ворот в лоб центральной тройкой нападения и для своих внезапных уходов от сторожащих их защитников в глубь поля, т. е. к воротам противника.

Или если крайний нападающий, ушедший на свою половину поля, вытянул за собой крайнего защитника, он этим самым открывает весь фланг для выхода вперед по краю других нападающих.

Если в обоих этих случаях защитники не подойдут к крайним нападающим, тогда последние получат возможность спокойно овладевать адресованными им мячами и начинать атаку. Но по мере приближения нападающих к воротам противника крайние нападающие должны суживать фронт атаки, что только в отдельных случаях бывает нецелесообразным.

Оказавшись же на краю в углу поля, крайний нападающий, кроме обычной навесной подачи в центр «на ворота» может иногда дать и неожиданный несильный низкий пас вдоль линии ворот для выхода на него ближнего полусреднего или другого игрока и дальнейшей передачи мяча в центр уже с гораздо меньшей дистанции.

Этот, казалось бы, лишний этап в движении к воротам противника обычно дает возможность точно передать мяч вторым пасом партнеру, находящемуся вблизи ворот противника.

Объясняется это тем, что при длинной навесной подаче мяч летит достаточно долго для того, чтобы защитники успели приблизиться к любому нападающему, находящемуся вблизи ворот, и помешать ему принять мяч, в то время как с близкой дистанции коротким стремительным пасом можно и в относительной тесноте точно передать мяч своему партнеру.

К тому же обычно в момент второго паса с линии ворот первоначальная компановка защитников расстраивается и возникают еще большие возможности точно передать мяч партнеру и забить гол.

Чем разнообразнее у крайнего нападающего отдача мяча с фланга к центру, тем труднее защитникам противника организоваться для отражения атак.

Большинство наших крайних нападающих при длительной атаке противника настолько глубоко отступают назад, что этим освобождаются от преследования играющих против них крайних защитников.

Большим тактическим искусством обладает тот крайний нападающий, который проводит тактику широкого фронта, не уменьшая объема и остроты своей игры. Например, крайний нападающий никогда не должен находиться от мяча на дистанции больше той, которая обеспечивает ему получение мяча при помощи предельно далекой воздушной передачи.

Следовательно, крайние нападающие могут находиться одновременно на боковых границах только при условии, если их партнеры владеют мячом где-то на середине поля. Если же крайний нападающий стоит на позиции, недосягаемой для мяча, он этим самым выключает себя из игры и освобождает действующего против него защитника для работы против его партнеров.

Все наши лучшие крайние нападающие (Алексей Гринин, Сергей Сальников, Владимир Демин, Василий Трофимов и другие), когда игра идет противоположным флангом или у своих ворот, не ждут мяча, пребывая в бездеятельности, а сами ищут мяч и участия в игре.

Этим решается задача участвовать максимальным количеством игроков в каждом моменте игры и ликвидировать бесполезные простои.

Тем не менее позиция крайнего нападающего у боковой линии поля является основной в его тактике, так как она обеспечивает развернутый по всей ширине поля фронт атаки.

Отдача мяча с края в центр является все же основным, чаще всего возникающим, тактическим моментом игры крайнего нападающего, ни в какой мере, однако, не исключающим использования любого случая забить гол самому.

При этом «края» не должны забывать, что чем ближе они к воротам в момент отдачи мяча в центр, тем их отдачи разнообразнее и опаснее.

Например, если крайнему нападающему приходится отдавать мяч с линии недалеко от ворот, он имеет большой выбор пасов – от низких, адресованных любому открытому партнеру, и перекидных мячей через всю группу игроков у ворот на другой фланг до сильных низких, параллельных воротам «прострельных» ударов, рассчитанных на рикошетирующие мячи от кого бы то ни было в сетку ворот.

Бывает очень неожиданным, когда крайний нападающий, оказавшись один в углу поля и делая вид, что собирается сделать подачу в центр в тот момент, когда противники поспешат от него к воротам, вдруг поведет мяч по линии поля на штангу ворот. Этот внезапный маневр обычно вызывает нервную и неорганизованную реакцию противника, благоприятную для применения обводки или «голевой» отдачи, и создает у ворот острый момент.

Этим приемом много и остроумно пользовались, играя на левом краю, Григорий Федотов и Сергей Попков.

В своей игре крайний нападающий, естественно, увязан со всеми окружающими его игроками. Например, при движении с мячом крайнего нападающего с края в центр полусредний, или центральный нападающий, или даже полузащитник его фланга могут за его спиной пройти вперед по краю и получить от него очень неожиданный пас с резкой переменой направления движения мяча.

И всегда, когда крайний нападающий покидает свой край, его освободившееся место должно быть занято одним из его партнеров в случае посыла туда мяча.

С другой стороны, и сам крайний нападающий в случае прихода на его край партнера с мячом или без мяча должен сразу же уйти со своего места и занять другую позицию, целесообразную по ходу игры, а не дублировать своего партнера.

Подытоживая все сказанное, можно установить отчетливую тенденцию к увеличению объема работы в игре крайнего нападающего: она заключается в том, что его простои на выжидательной, выдвинутой вперед позиции на краю сменились активной, непрерывной работой на широком поле, ни в какой мере не исключающей искания удобных позиций на линии последнего защитника для скоростного старта на ворота.

Защитная работа крайнего нападающего обычно выражается в заменах им своего полусреднего, не успевшего вернуться назад после длинного рейда на ворота противника, в игре против очень глубоко отступающего крайнего нападающего противника, а иногда и против крайнего защитника, вышедшего вперед в наступательную игру.

Тактическими элементами и качествами игры крайнего нападающего должны быть быстрота и большой радиус действия, внезапная смена позиционных пауз длинными рейдами вперед и в центр, а иногда и на другой край, направленность на ворота и на настороженное внимание в поисках случая забить гол.

Нашими лучшими крайними нападающими я считаю Владимира Демина, Алексея Гринина из ЦДКА, Василия Трофимова и Сергея Сальникова из московского «Динамо» и А. Сочнева из московской команды «Торпедо». Хорошо начинает играть А. Парамонов из «Спартака».

В атаке, построенной на маневре и свободной компоновке игроков, каждому атакующему дается большой творческий простор в разрешении возникающих в ходе игры тактических задач.

Игрок, не связанный обязательным тактическим стандартом позиции, действует в меру своих тактических способностей и технического умения.

Тактический рисунок игры творится в игре, тактическая комбинация импровизируется в свободном разрешении каждым игроком мелькающих одна за другой игровых ситуаций.

Игроки защитных линий противопоставляют разнообразию и творческой выдумке нападающих свое тактическое искусство разрушать организованные действия противника, отражать его атаку и начинать свою, т. е. активно обороняться.

Однако общие тактические принципы маневренной игры остаются неизменными: в быстрых и неожиданных передвижениях создать численный перевес игроков в зоне мяча или же, с помощью неуловимой для внимания противника, либо физически непосильной для него подвижности и быстроты, свободно действовать в его среде, выигрывая единоборство в тактических парах внезапными уходами из-под контроля противника или переигрывая его обводкой.

Тактика игры, построенная на этих принципах, таит в себе неограниченные и очень разнообразные возможности дальнейшего развития, как не ограничены и разнообразны индивидуальные способности каждого игрока в отдельности. Однако распределение функций между игроками и обусловленная этим расстановка их все же остаются твердым системным каркасом игры, приобретая новый широкий тактический смысл.

Место нападающего приобретает добавочный смысл исходной позиции, т. е. удобного места старта для наступательных передвижений, в то время как игроки защитных линий, а особенно полузащитники, имеют тенденцию, в известном смысле, к потере места.

В этом плане и функции игроков значительно расширяются, так как перемена мест игроками предполагает их взаимную заменяемость в работе. Игроки становятся универсальнее по своему игровому умению. Радиус действия игроков настолько увеличился, что зоны их игры покрывают одна другую. Отсюда и смешение тактических функций между соседствующими игроками и расширение их тактических обязанностей.

Анализируя все указанные моменты игры, нельзя не прийти к заключению, что все они в своем последовательном развитии будут и дальше обогащать игру тактическим содержанием, увеличивая при этом энергию и напряжение игрового действия.

В этом заключается общая и основная тенденция в развитии нашего футбола.

При одинаковом умении играть будет побеждать та команда, которая больше поработает на поле во имя тактики, ибо тактика – это искусство действия.

Таким образом, будет побеждать та команда, которая лучше и полнее использует площадь и время игры, т. е. будет играть интенсивнее своего противника. А энергия преодоления противника всегда была, есть и будет решающим фактором победы в любом спортивном соревновании.

Кроме этой тенденции в тактическом развитии нашего футбола, выражающейся в увеличении общего объема проделываемой работы в игре, и усиления тонуса борьбы замечается и существенно новый тактический момент неожиданности, построенный не только на одной быстроте, но и на классическом элементе военной тактики – скрытности. Мы наблюдаем в футбольной игре отчетливо проявившийся момент затаивания сил, предназначенных для атаки. Выражением этой тенденции являются прежде всего «задняя» игра центральных нападающих, отказавшихся от выдвинутой вперед позиции, чтобы не быть выставленными напоказ защите противника, и частые уходы в свой тыл крайних нападающих при одновременной активизации полузащитников.

Все чаще и чаще нападающие покидают привычные передовые посты в центре и на краях, с тем чтобы атаковать ворота, внезапно появившись у них из глубины поля.

Все это в сочетании с растущей агрессией полузащитников создает очень трудную тактическую обстановку для игроков защиты противника, в которой им трудно в полной мере подготовиться встретить атаку, так как они не знают, откуда, кто и когда атакует их ворота.

Интересным явлением футбольного сезона 1949 г. было обильное применение так называемых защитных вариантов игры, построенных на тактических методах активной обороны.

Применялись эти варианты игры не только слабыми командами против сильных, но иногда и сильными против сильных.

Так возникала игра большинством своих игроков на своей половине поля, что, естественно, вовлекало в атаку полузащитников противника. Получалось, что на одной половине поля играло семеро игроков против семерых, а на другой – трое против трех.

И все это было бы не ново и не интересно, если бы семеро защищающихся отбивались как попало и куда попало и мяч снова и снова направлялся бы в атаку их ворот. Тогда территория и инициатива игры были бы безнадежно проиграны и команда должна была бы проиграть и всю игру. Это была бы защитная тактика многочисленной обороны в худшем варианте.

Но игроки из этой многолюдной защиты достаточно точно адресовали мячи оставшимся в нападении игрокам или выводили мяч вперед при помощи паса.

Тогда их немногочисленные нападающие начинали действовать на просторе целой половины поля против такой же малочисленной и разреженной защиты противника, в то время как противники наступали семью игроками против семерых защищающихся и все их атаки захлебывались в «куче» из четырнадцати игроков.

Это была уже не только защитная тактика многочисленной обороны, но и наступательная тактика оперативного простора.

Если же при этом удавалось хоть одному игроку подключиться в качестве четвертого нападающего в наступление против троих (не считая вратаря) противников, то сразу же возникала очень опасная для «вражеских» ворот атака.

Поясню арифметически смысл такой игры. Например, атаковать ворота двумя нападающими против одного защитника, предоставив противнику возможность нападать остальными десятью игроками против восьми защищающихся, – это значит иметь количественно двойное превосходство над противником у его ворот при почти равных количественно силах с противником у своих ворот. Это уже тактика соотношения сил.

И мы наблюдали в играх последних лет, как защищающимся командам иногда удавалось внезапно контратаковать противника небольшими силами, но все же превышающими силы противника, например четырьмя игроками против трех, и добиваться успеха.

Однако такие моменты могут возникать только в результате грубейших зевков со стороны отдельных игроков нападающей команды или как следствие отсутствия игровой дисциплины в команде, которая отчаялась добиться успеха и беспорядочно бросилась в атаку.

Говорить же о целесообразности ведения игры большинством своих игроков, а значит, и противников на своей половине поля можно лишь с большими оговорками. Во всяком случае, такая тактика игры может быть оправдана только в отдельных матчах, при определенном ходе игры и соотношении сил команд.

Успех такой игры обусловливается, как правило, тем, что сильный противник, торопясь открыть счет или отквитать полученный гол, беспорядочно устремляется всеми своими силами в атаку, не обеспечив себе прочного тыла. И само наступление команды получается не острым и не стойким, так как большинство атакующих оказывается в передней линии атаки, как бы в шеренге против шеренги противника, что почти исключает возможность комбинационной игры.

Наступление оказывается не эшелонированным в глубину, что делает его очень неустойчивым, эпизодичным и легко отбиваемым.

Сосредоточение шести-семи игроков в передней линии и отсутствие второй линии атаки и непосредственного тыла из-за того, что защитники не могут подойти вперед, оставив на средней линии поля нападающих противника, лишают наступление глубины, что предоставляет противнику большие возможности для внезапных контратак.

Если же играть обычной тактикой глубоко эшелонированного наступления против команды, большинство игроков которой ушло в оборону, то несколько ослабленная острота атак вполне компенсируется их частотой и длительностью, прочно завоеванной инициативой игры и неспособностью противника серьезно контратаковать.

Ошибочность игры сильных команд, применяемой в отдельных матчах против противников, играющих защитным вариантом, обусловливается целым рядом обстоятельств и чисто случайных моментов, создающих неблагоприятный психологический фон игры для сильной нападающей команды и морально благоприятную обстановку для защищающейся команды.

И тем не менее в игре защитным вариантом имеется зерно, которое может дать ростки интересных теоретических поисков и практических экспериментов в тактике футбольной игры.

Умение и свобода, с которыми наши команды стали использовать различные варианты игры, дают право предположить, что дальнейшее развитие футбольной тактики пойдет по линии увеличения способности команд, быстро и часто перестраивая игру, бороться за инициативу путем тактического творчества игроков на «поле боя», в процессе самой игры.

Сезон 1949 г. кроме участившегося применения защитных вариантов игры ознаменовался появлением многих молодых защитников, преуспевающих в своей трудной работе на поле.

Тактическое мастерство защитных линий в командах заметно возросло.

В результате поднявшегося класса игры защитных линий лидирующие команды в 1949 г. забивали командам (находившимся во второй половине таблицы) в среднем значительно меньшее число голов за матч, чем в предыдущих сезонах.

Таким образом, можно установить, что в сезоне 1949 г. защита преуспела в большей мере, чем нападение.

В связи с этим любопытно проследить своеобразие развития тактики футбольной игры.

В доисторические времена футбола, когда нападало вдвое и втрое больше игроков, чем защищалось, естественно, преуспевали нападающие.

Затем ход тактического развития игры привел к количественному равенству полевых игроков защиты и нападения, и наконец возникла система игры «пять в линию», которая в своем развитии пришла через многие годы к такому тактическому построению игры, в котором особенно большого успеха добились защитники. Количество забиваемых голов резко упало.

Возникла необходимость изменить пункт правил о «вне игры» в пользу нападающих, чем они и воспользовались, соответственно перестроив свою игру.

В ответ на это защитники тоже перестроили тактику своей игры, начав играть по системе трех защитников, и нападающие уперлись, как в тупик, в игроков защиты. Это был явный успех защитной тактики.

Тогда нападающие в нашем футболе стали маневрировать, с тем чтобы приобрести свободу действия.

Это был бесспорный успех наступательной тактики. Взяли верх нападающие, и тактика футбольной игры далеко шагнула вперед.

Игроки защитных линий сильно и просто ответили на маневренное новшество нападающих. Они стали передвигаться по полю вместе с нападающими. Так возникла тактика держания игроков, т. е. тактика «подвижной обороны». Снова преимущество оказалось на стороне защиты.

Нападающие на этот раз ответили защите не столь эффектно, как в предыдущий раз, когда они «закипели» в непрерывном движении по полю.

Нападающие сделали не очень заметный, но очень тонкий ход: они оттянули для начала атак своего центрального назад, в глубину поля. Центральный защитник не пошел за ним и остался в зоне. Таким образом, нападающие выиграли одного лишнего игрока в начале своих атак и, ничего не потеряв, приобрели еще большую остроту атак. Это был очень большой успех нападающих.

И поскольку все наши команды сейчас играют именно так, тактическая система оказалась противопоставленной самой себе.

Установилось такое соотношение сил защитных линий с линией нападения, при котором игра протекает достаточно результативно, обоюдоостро и в интересных перипетиях борьбы.

Однако в 1949 г. опять (хотя и не очень значительно, но все же заметно) преуспела защита.

Футболисты начали понимать, что не всегда нападение есть лучшая форма защиты, что имеется искусство и собственно защиты, не менее сложное и почетное, чем искусство атаки.

Не буду гадать, за кем последнее слово в этой своеобразной футбольной диалектике – за нападением или за защитой, но утверждаю о наличии в нашем сегодняшнем футболе несомненного качественного сдвига в игровом искусстве защитных линий.

Как уже было сказано в самом начале, тактика футбола, как и всякой спортивной игры, теоретически, как комплекс определенных знаний, не сложна и доступна каждому игроку. Весь вопрос искусства «умной» тактически игры заключается в том, чтобы знания футболиста стали его умением.

Этим самым я определяю игровую сообразительность футболиста как умение быстро и верно оценивать обстановку и находить в каждый момент игры наилучший тактический ход. И это, т. е. тактика в действии, в мелькающем разнообразии спортивной борьбы, уже искусство, требующее развития и воспитания определенных психических способностей и качеств, навыков и привычек игрока. К ним мы относим: изобретательность, инициативу, чувство коллектива, самодисциплину, решительность и спокойствие, острое внимание, привычные навыки разрешения стандартных положений игры, хороший вкус к игре и т. д.

Воспитание и развитие всего этого психического комплекса в применении к игре и должно быть главным предметом тактической тренировки футболиста.

Ошибочно думать, что тактическая тренировка игрока заключается главным образом в разучивании тактических комбинаций.

Конечно, игрок должен знать много самых различных тактических ходов и целых комбинаций. Он должен их много раз проделывать на поле и изобретать их над его макетом. Но планирование игры только на заученных и построенных безотносительно к противнику тактических комбинаций в несколько ходов противоречит самому существу тактики как искусства действия.

Я уже не говорю о том, что все неожиданное в ходе игры исключает возможность построения вслепую длинных заученных комбинаций, давая то «трение» игры, которое и является главной причиной некоторой случайности борьбы на футбольном поле.

Зная много тактических приемов игры, игрок должен свободно выбирать их из своего тактического фонда, свободно комбинировать их, реагируя на реакцию противников, т. е. творя игру.

Все тактические знания и навыки игрока – это не более чем элементы, т. е. «кирпичики», из которых он строит тактику своей игры. Чем больше будет этих «кирпичиков» в распоряжении игрока и, самое главное, чем больше у него будет умения пользоваться ими, тем интереснее, содержательнее и разнообразнее будут его тактические постройки.

Дать в распоряжение игрока возможно больше «кирпичиков» для постройки комбинационной игры и научить его ими пользоваться – основная задача тактической тренировки.

Каждый игрок должен пройти хорошую тактическую школу игры, знать самые простые разрешения часто повторяющихся стандартных положений игры, получить привычные навыки быстро, без потери времени на размышление действовать в часто повторяющихся, обычных ситуациях игры.

Так как футболисты попадают в «жестокий цейтнот» по начальному свистку судьи и выбираются из него лишь покидая поле, то они особенно часто нуждаются в таком автоматизме действий.

Футболисты должны обладать тем, что шахматисты называют «техникой игры», т. е. игрой в простых игровых ситуациях по точно разработанным правилам, когда не утруждают себя анализом положения и не тратят времени на обдумывание хода.

Например, играть против сильного ветра понизу или двум нападающим «опасовать» одного защитника – все это вопросы «техники игры».

Всему этому игрок должен быть обучен в тренировке, а точнее, в учебно-тренировочных занятиях.

Однако игрокам должны быть преподаны и комбинации в несколько ходов. Игроки должны их знать. Но было бы неверно обучать игроков, настроившись на одну из комбинаций, проводить ее от начала и до конца безотносительно к противнику.

Практически футболистов нужно обучать не столько комбинациям, сколько искусству комбинировать, и воспитывать в них изобретательность и фантазию.

Например, если крайний нападающий, вытянув на себя крайнего защитника, отдал мяч вышедшему по его краю вперед полузащитнику, то вся дальнейшая комбинация должна строиться в зависимости от того, пойдет ли на него центральный защитник или полузащитник или его будет преследовать полусредний нападающий противника. Вот тут-то полузащитник, оказавшийся с мячом на краю, должен успеть, т. е. найти момент увидеть и оценить обстановку и сыграть сообразно действиям противника.

Таким образом, пасы комбинации не должны быть заучены как нечто неизменное и проделываться вслепую, а должны следовать один за другим в соответствии с действиями противника, образуя логическую цепь ходов.

Лишь отдельные, хорошо наигранные моменты могут играться вслепую, в целях быстроты и неожиданности для противника, но комбинационная вязь игры должна строиться на проницательной оценке игроком всей игровой ситуации.

Если в каждом игровом положении игрок будет находить наиболее острое продолжение игры из всех возможных, то последовательный ряд таких «разрешений» и создаст хорошую комбинацию как продукт коллективного творчества игроков на поле.

Если комбинация в два хода может быть сыграна вслепую, являя собой высшую степень сыгранности игроков, то длинные комбинации при защитной игре противника, построенной на держании игроков, как правило, строятся на возникающих в ходе игры ошибках противника.

Если футбол в своем младенчестве складывался из мгновенных импульсов игроков, то современный нам футбол строится на комбинационном творчестве игроков, т. е. на действиях «дальнего прицела».

Таким образом, тактическая «зрячесть» игрока, его игровая выдумка и быстрая оценка мгновенной ситуации игры являются обязательными качествами футболиста.

И недаром в современном футболе на первый план все больше и больше выходят тактические качества игрока.

Мы знаем, что многие игроки с большим стажем игры остаются все же тактически слабыми и приобретают твердую репутацию бестолковых игроков, в то время как другие славятся остроумием и явно видимой глазом интеллектуальностью своей игры. Этот факт говорит о том, что для восхождения на вершины современной футбольной тактики игрок должен обладать определенным комплексом психических качеств в степени, именуемой если не талантом, то, во всяком случае, способностями.

Независимо от наличия и степени этих качеств их нужно воспитывать, умножать и тренировать. В одних игроках для того, чтобы они получили необходимый игровой минимум этих качеств, в других – для того, чтобы в своем тактическом искусстве они поднялись еще выше.

Все сказанное здесь касается воспитания, обучения и тренировки отдельного игрока команды.

Это в основном учебно-воспитательная работа тренера.

Тактическая тренировка команды в целом, как игрового ансамбля, подбор состава игроков и постановка общей игры команды – это уже «режиссерская» работа тренера.

Методы тактической тренировки игроков и команды в целом очень разнообразны.

Бесспорно, лучшим средством командной тренировки является двусторонняя игра. Тренер может сам ее судить, делая замечания игрокам по ходу игры.

Еше лучше тренеру находиться не на поле, а на трибуне, повыше над полем, и, не прерывая игры, делать игрокам указания в рупор, предоставив судейство кому-нибудь другому.

При этом следует избегать частых остановок игры для поправок в моменты тактических ошибок игроков, так как инерция движения играющих после свистка или другого сигнала обычно не дает возможности точно зафиксировать игровую обстановку, в которой игроки сыграли неверно, и объяснения оказываются малоубедительными.

К тому же частые остановки игры снижают ее напряжение, лишают ее спортивного интереса и притупляют у игроков ощущение игры как непрерывного скоростного «нагнетательного» действия. Предварительные указания перед двусторонней тринировкой на макете поля и дача точных тактических установок отдельным игрокам и всей команде в сочетании с указанным мною методом корректирования игры дают наибольший эффект.

Разборы прошедших тренировочных, товарищеских и календарных игр совершенно обязательно должны дополнять тактическую тренировку команды и являться основой теоретических занятий с игроками. Всегда найдется повод преподать команде теорию того или другого тактического момента игры на свежем опыте каждого прошедшего матча.

В ходе же тренировки нужно больше пользоваться замечаниями и подсказками без нарушения нормального течения игры.

Для обучения игроков определенным тактическим приемам, для воспитания определенных навыков или развития необходимых психических качеств следует пользоваться разнообразными вспомогательными играми.

Я всегда и много пользовался самыми разнообразными играми, построенными на чисто футбольной технике с ограниченным количеством участников и на ограниченном участке поля. Этот метод тренировки, придуманный и разработанный мною около двенадцати лет назад, сейчас пользуется большой популярностью у наших игроков и тренеров и известен под названием «тренировки в квадрате».

В зависимости от того, какие игровые качества или навыки считает необходимым развивать и тренировать в игроках тренер, он выбирает ту или иную игру, имеющую определенное тактическое содержание, для которой требуется участок поля известных размеров и определенное количество играющих.

Например, при необходимости изолированно и интенсивно преподать и тренировать один тактико-технический прием – короткий пас партнеру с минимальной потерей времени, без обработки мяча – дается квадрат 20x20 м. Трем играющим против одного водящего предлагается играть друг с другом, как о стенку, получая и отдавая мяч в «одно касание».

С помощью игры в таком же квадрате троих против двух водящих с применением всех средств футбола можно развивать в тренирующихся умение непрерывно открываться и выходить на свободную позицию для получения мяча, т. е. учить" основным элементам комбинационной игры.

Соотношение трех к двум на небольшой площади учит водящих атаковать одного из тройки, владеющего мячом, и одновременно закрывать двух остальных.

Таким образом приобретается очень нужный для защищающихся игроков навык действовать в случаях численного перевеса противника. Это же обстоятельство заставляет двух из тройки, свободных от мяча, непрерывно открываться для получения паса от третьего, и вся игра в этом квадрате протекает в непрекращающемся и быстром движении без мяча.

Кроме того, быстрый темп игры в этом квадрате связан и с тем, что водящие все время находятся в силу небольшого размера поля вблизи от играющего с мячом.

Эту игру я считаю отличным тренировочным средством для выработки умения быстро и комбинационно разыгрывать мяч между соседствующими игроками.

Но стоит только эту игру перенести на большую площадь, как она сразу теряет быстрый темп, так как водящим невозможно умножить свои силы указанным тактическим приемом, в силу чего сразу отпадает необходимость маневра без мяча в играющей тройке.

Очень полезно «запускать» в этот квадрат пятерки игроков, играющих рядом; например, пять нападающих или трое нападающих с двумя полузащитниками.

Ход самой игры таков: виновник потери мяча в тройке идет водить, а из двойки водящих водивший дальше идет играть в тройку. «Невыход» играющего в тройке на свободную позицию для получения мяча следует наказывать переводом в водящую двойку.

С помощью этой игры воспитывается находчивость, выдумка и способность быстро решать игровые задачи.

Если устроить игру четверых против двух водящих в прямоугольнике 45x20 м, ограничив каждого из четверки условием касаться мяча не более двух раз подряд, мы получим спокойную игру в пас с обработкой мяча, без необходимости искать свободную позицию.

Большая длина прямоугольника при его узости заставит пользоваться отдачами разной длины. Это будет тренировкой в спокойной по преимуществу отдаче мяча с выбором адресата, т. е. в отдаче, преобладающей на середине поля у полузащитников и полусредних.

Эта же игра, но в «одно касание» будет иметь уже другой тренировочный смысл.

Если же в прямоугольнике, равном половине поля, устроить игру с обязательным соблюдением темпа, с запрещением отступать перед катящимся мячом и обязательством двигаться навстречу каждому мячу, – мы получим великолепное средство тренировки защитников, приучающее осмысливать удары, адресуя их партнерам, действуя в темпе игры на широком поле.

Ограниченность пространства и количества играющих в этих вспомогательных играх обеспечивают концентрированную тренировку в изолированных тактических элементах и дают быстрый результат в воспитании намеченного тактического навыка.

Например, для воспитания и тренировки тактического навыка игроков (меняться между собой местами) следует практиковать одно очень несложное упражнение.

Четыре игрока располагаются таким образом, что оказываются как бы на углах квадрата размером около 15x15 м. Места, на которых стоят игроки, отмечаются лоскутками белой или красной материи.

Упражнение заключается в том, что каждый игрок передает мяч точно «в партнера», но приобретает право паса только после того, как придет с мячом на место другого игрока, который обязан перемениться с ним местами.

Таким образом, если один упражняющийся пройдет по всем местам других игроков, то те будут последовательно меняться с ним местами.

Игрок, получивший пас, сразу же ведет мяч на любого из своих партнеров, который обязан поменяться с ним местами.

Игра ведется одним мячом. Перемещаться можно как по сторонам воображаемого квадрата, так и по его диагоналям.

Отдавать мяч можно любому партнеру, включая и того, который прошел навстречу идущему на него с мячом игроку, чтобы занять опустевшее место. В этих случаях отдавать мяч можно назад ударом пятки. Располагаться игроки могут и не квадратом, а по любому рисунку, например треугольником – трое в линию, а один сбоку, что сразу же обогатит передачу мяча возможностью перекидного паса.

Упражняться могут одновременно не только четверо, но и три и пять игроков.

Упражнение должно вестись в быстром темпе, и каждый из тренирующихся должен стремиться «загонять» своих партнеров, вынуждая их к быстрому перемещению на освободившееся место.

Для того чтобы приучить игрока (особенно нападающего), отдавшего мяч, ни на секунду не выключаться из игры, имеется очень полезное упражнение. Оно состоит из передач мяча с последующей переменой местами без мяча.

Для этого упражнения три игрока становятся друг от друга на расстоянии 10–15 м, образуя равносторонний треугольник. Места игроков также отмечаются лоскутами материи.

Упражнение состоит из того, что каждый игрок, отдав мяч одному из двух партнеров, меняется с другим местами; получивший мяч, в свою очередь, также отдает мяч одному из партнеров и тут же меняется местами с другим и т. д.

Если эти передачи в треугольнике производят в «одно касание», т. е. без обработки мяча, с обязательным посылом его точно на отмеченное место партнера, то получаются очень стремительные передвижения игроков в сочетании с необходимой по заданию и легко определяемой точностью паса.

Много интересных тактических упражнений, производящихся на площади всего поля целой группой игроков с атакой ворот, но без противника, строятся по принципу боксерского боя с тенью.

Очень полезны упражнения в передачах мяча на середине поля, когда все игроки без мяча обязательно показывают направления своего движения игроку с мячом, чтобы тот давал пасы на свободные места по ходу своих партнеров.

Очень хорошие результаты дает тренировка в держании игрока и освобождении от него с помощью такого, например, игрового упражнения. Перед пустыми воротами располагаются нападающий и защищающийся. За пределами штрафной площади, а может быть и на краю, находится в движении или на месте партнер нападающего с мячом и старается дать ему пас, с тем чтобы тот послал его в ворота.

Цель защищающегося – не дать противнику забить гол, для чего он держит нападающего, т. е. закрывает его, и преследует, если тот пытается освободиться от него.

Нападающий все время старается освободиться от сторожащего его противника, с тем чтобы, получив тут же мяч своего партнера, направить его в ворота.

Это упражнение, очень ограниченное по своему игровому содержанию, применяется в тренировке с целью изолированного усвоения двух элементов игры: держания игрока и ухода от держащего игрока и развития качеств, необходимых для успешного выполнения этих элементов.

Пустые ворота заставляют защищающегося особенно внимательно держать нападающего, чтобы не дать ему сыграть даже в одно касание и направить мяч в незащищенную сетку.

На этом упражнении очень легко построить игру (со счетом голов, с переменой ролей), ограниченную временем или количеством попыток.

Можно было бы описать еще много тренировочных упражнений, с помощью которых тренер может изолированно развивать какое-нибудь одно тактическое качество игрока.

При этом тренера не должно смущать то обстоятельство, что каждое такое упражнение, развивая один тактический навык, условностью своего содержания как бы приглушает другой. Это разложение игровой тактики на составные элементы резко повышает их усвояемость. Например, с помощью тренировочных игр на короткий пас на ограниченном участке поля, своим размером исключающем длинный пас, или с помощью тренировочной игры с установкой на длинный пас и широкую игру с условным ограничением возможности и права сыграть «накоротке» можно воспитать в игроке гораздо большее тактическое разнообразие «пространственных» отношений с партнерами, чем в двусторонней игре без ограничений, так как в последней он будет придерживаться излюбленных и привычных ему однообразных приемов.

Практика показала, как легко вносятся коррективы в игру футболиста при помощи специальных упражнений, когда его внимание сосредоточивается на отдельном тактическом элементе игры, который скоро становится его игровой привычкой.

Существует много увлекательных упражнений в форме игры, и еще много таких упражнений может придумать тренер, поставивший целью развить комбинационную изобретательность игроков, научить их искусству финта и реакции на финт, расширить зрительный кругозор игрока во время работы с мячом, обострить внимание или развить быстроту реакции игроков на мяч и т. п.

Очень важно, чтобы почти вся тактическая тренировка футболистов проходила в темпе; при этом условии их реакция на мяч станет привычной и мгновенной, как реакция спринтера на выстрел стартера.

Быстрый темп должен быть привычным фоном работы на футбольном поле, а мяч – ощущаться игроком как сигнал к немедленному скоростному действию.

В заключение напомню, что основным в тактической тренировке футболистов является воспитание способности тактического творчества игрока в ходе самого игрового действия.

К сожалению, объем моей работы в целом не позволяет изложить материал этой главы с достаточной полнотой, так как он один потребовал бы особой книги.

Тактика советского футбола привела ко многим поучительным успехам наших команд в матчах за рубежом.

Но эти достижения ни в какой мере не должны нас успокаивать. Дело в том, что тактика – это наиболее поддающийся сознательным коррективам элемент игры. В порядке творческого нововведения или освоения чужого опыта можно в короткий срок перестроить тактику игры.

Если футболисты, выступая за рубежом, практически показали преимущества своей тактики над английской, то тем самым наши принципы тактического построения игры стали достоянием наших противников. В зарубежной печати в связи с выходом в финал олимпийского футбольного первенства 1948 г. команд Швеции и Югославии, имелись указания на то, что эти команды после встреч с советскими футболистами перестроили свою тактику в духе «советской школы».

Но если в порядке одного подражания нельзя усвоить техническое мастерство игры, так как для этого требуется какой-то срок настойчивой тренировки, то тактика игры может быть заимствована, и она осваивается гораздо легче и быстрее, чем техника.

В конечном итоге дело не в тактической системе нашей игры, принципы которой, если они прогрессивны, станут общим достоянием (как, например, дебюты наших шахматистов), а во всей системе советского спорта, которая воспитывает беспокойный дух творческих исканий. Дело не в том, чтобы придумать лучшую систему игры и успокоиться на этом, а в том, чтобы быть впереди в непрерывном движении вперед.

Матчи наших команд за рубежом заставили и нас внести коррективы и критически пересмотреть некоторые наши суждения о футболе. Прежде всего мы сделали вывод, что техническое мастерство наших футболистов необходимо повысить, укрепить техническую основу игры, иначе все строящееся над ней может оказаться шатким.

Поскольку многие затронутые мною вопросы тактики футбольной игры освещаются в печати впервые, я предвижу возражения по поводу некоторых моих утверждений, предвижу и оживленный обмен мнениями и азартные, как сам футбол, споры.

Все это, полагаю, пойдет на пользу советскому футболу, послужит толчком для творческой практики многих любителей этой игры, столь широко распространенной в нашей стране.

Леонид Горянов.[3] 

Последний гол

После блистательной победы в 1937 году московское «Динамо», первое сделавшее «дубль», стало выступать все хуже и хуже. В тридцать восьмом оно заняло пятое место в чемпионате страны, в тридцать девятом – седьмое. Лидер советского футбола постепенно превращался в заурядную команду. Бледная игра, непонятные проигрыши.

– Что с ребятами? В чем дело? – недоумевали одни болельщики.

– Досадные случайности, – отвечали другие.

Но все понимали, что это плохое объяснение. Случайным может быть один проигрыш, два, а тут была закономерность. У нее было свое имя – косность. Увы, именно так. В то время, когда другие коллективы смело, творчески осваивали и утверждали в жизнь новую систему, двукратный экс-чемпион Советского Союза упорно придерживался построения «пять в линию».

Этому упорству они нашли свое, правда смешное, объяснение. Верное своим новаторским традициям в прошлом, «Динамо» еще в 1937 году, почти сразу после встреч с басками применило новую расстановку в матче второго круга чемпионата страны против московского «Спартака». Игра прошла бледно, неинтересно, закончилась с нулевым счетом. По одной игре нельзя ни о чем судить. Тем более что скука, царившая в этом матче, во многом объяснялась из рук вон плохими действиями спортсменов. Но динамовские тренеры сразу же поспешили с выводами.

– Дело в системе. Ничего хорошего в «дубль-ве» нет, – объявили они.

Как показала жизнь, ничего хорошего не получилось из этого вывода. Команда попала в полосу неудач.

В конце тридцать девятого года в «Динамо» на место старшего тренера пришел Борис Андреевич Аркадьев – талантливый советский педагог.

Начальную школу тренерской работы он прошел в московском «Металлурге». Никогда особенно не выделявшийся коллектив под его руководством в 1938 году стал третьим призером чемпионата страны, уступив лишь по соотношению мячей второе место армейцам столицы (обе команды набрали по 37 очков). «Металлург» оказался тогда одним из трех счастливцев, которые смогли выиграть у «непобедимых» спартаковцев.

Но, пожалуй, самым главным, что совершил Аркадьев в «Металлурге», было открытие Федотова. Борис Андреевич первым нашел этот талант и начал шлифовать. В статье, написанной Григорием Ивановичем для газеты «Советский флот» и озаглавленной «О любви к футболу» есть такие слова: «На всю жизнь я сохранил чувство большой признательности к моему первому учителю и тренеру – Борису Андреевичу Аркадьеву. Этот душевный, очень интеллигентный в лучшем смысле этого слова человек научил меня не только по-настоящему играть в футбол, но и по-настоящему любить его».

Итак, Борис Андреевич принял московское «Динамо». Сейчас, когда мы уже все прекрасно знаем путь, пройденный этим человеком, такое известие не может, естественно, вызвать ни удивления, ни сомнения. Но тогда… Нельзя забывать, что он был начинающим педагогом, которому доверяли святая святых нашего футбола. Его десятки раз предупреждали, что не простят ему, если он не сумеет поднять команду.

– Ну как, берешься? – спросил его один из руководителей. – Нам нужно вернуть былую славу коллективу.

– Берусь! – отрезал Борис Андреевич. Он не любил давать авансы. Он лучше кого бы то ни было знал, какое это трудное дело – работа тренера. Как можно обещать что-либо в нем? Разве может писатель, севший за письменный стол, поклясться, что задуманная им книга будет удачной? Разве смеет художник, только что открывший холст, говорить, каким будет его произведение? Разве может дирижер, только что принявший оркестр, сказать, как он зазвучит?… И разве меньше труда, творчества, поисков предстоит тренеру, начинавшему создавать команду?

Конечно, не меньше. Но Бориса Андреевича увлекала новая работа, он мечтал о большом деле, о настоящем творчестве и поэтому смело взял на себя ответственность.

Да, были и сомнения. Были. Но разве кому-нибудь давалось легко что-то большое и новое?

Бориса Андреевича на первом же собрании команды спросили:

– Будем играть по «дубль-ве?

– Будем догонять остальных?

– Нет, – ответил он решительно. – Догонять и копировать никого не будем. Конечно, в основу тактики положим «дубль-ве». Но я против мертвой схемы. Мы покажем людям нечто совершенно новое.

И он начал излагать сидевшим перед ним футболистам свой план.

– Создадим свой почерк, свой характер, – этими словами закончил он этот разговор с футболистами.

Если честно говорить, по-разному приняли его в динамовском коллективе. Одни сразу же загорелись. Другие цедили сквозь зубы:

– Чудит Борис Андреевич.

Но тренер уже взрывал, крошил старое здание, чтобы возвести на его месте новое, которое взлелеял в своих мечтах. Новое требовало мудрых исполнителей, высокой техники и скорости, людей порыва, неукротимой энергии. И Борис Андреевич искал их. Он смело ввел в основной состав, несмотря на ропот, всегда сопровождающий эти действия, двух новичков – Владимира Трофимова и Сергея Соловьева, игроков, ставших впоследствии гордостью нашего футбола.

В сороковом году необычайно рано команда уехала на юг. Аркадьев торопился: предстояло совершить по его замыслам очень и очень многое, надо было все опробовать на зеленых тренировочных полях. Он много работал. И заставлял вовсю работать других. А когда кто-нибудь откровенно высказывал неверие в то, что новое даст свои плоды, он бросал короткое:

– Игры покажут!

В душе он побаивался этих игр. С тревогой ждал начала сезона. Нет, он твердо верил в реальность своего проекта, в реальность того, что вынашивал долгие годы в своем уме, в своем сердце. Но ведь далеко не все зависело от него самого!

Сезон открыли 2 мая на уютном, утопающем в зелени стадионе в Болшеве – городской еще не был готов. Выступили против московской команды «Крылья Советов», прошлогоднего победителя класса «Б». Пятнадцать тысяч москвичей приехали посмотреть этот матч. «Крылышки» были совсем неизвестной широкой публике командой, а «Динамо» обновило по сравнению с минувшим сезоном свой состав. Поединок прошел скучно – 1:1. Но Борис Андреевич уезжал в город с легким сердцем и радостным настроением – увидел, что ребята хотят играть именно так, как решили. Еще не очень могут, но хотят. Это было первой его победой.

Правда, затем последовали трудные дни. В Тбилиси уступили со счетом 0:1 своим одноклубникам; в Сталинграде, имея явное преимущество, не сумели его реализовать – 0:0.

Два очка из шести! И одна из газет уже писала:

«Удивляет слабое выступление московского «Динамо». Обновленная команда очень много работает на поле, но перемещения игроков кажутся бессистемными, они дезориентируют зрителей…»

Аркадьев прочел и засмеялся. Давно он не смеялся так искренне, так весело. Вот уж насмешил горе-обозреватель: «дезориентирует зрителя».

– Вот ведь поручают чудакам писать об умных вещах, – с досадой сказал он, когда приступ смеха прошел. – Безобразие!

Борис Андреевич не любил, когда о футболе писали люди, плохо осведомленные, плохо разбирающиеся в игре. Но сейчас по существу безграмотная заметка вызвала у него хорошее настроение.

– Если уже профаны начинают понимать, что у нас меняется рисунок игры, что мы не похожи на всех, значит, дело идет, – говорил он своим ребятам, комментируя эту заметку.

Прошло еще несколько дней. 4 июня открывал свой очередной сезон московский стадион «Динамо». Хозяева поля принимали киевских одноклубников, возглавлявших к тому дню турнирную таблицу. И хотя весь день шел дождь, все места оказались заполненными.

Это была очень красивая игра. Она, право, стоит того, чтобы о ней вспоминать. Несмотря на скользкий грунт, футболисты обеих команд действовали на высоких скоростях. Поначалу трудно было отдать кому-либо предпочтение: не успел Николай Дементьев открыть счет, как последовала ответная атака киевлян. Комбинация Гребер – Калач – Лайко завершилась красивейшим ударом с поворотом, и гости уравняли счет. На 25-й минуте после углового киявляне вышли вперед, но секундная стрелка не успела сделать и одного оборота, как молодой центрфорвард Сергей Соловьев пушечным ударом сделал 2:2! Вихрь атак еще долго бушевал на поле, но до перерыва все осталось без изменений.

– Трудная игра.

– Да, не скажешь, кто победит.

– Но гол еще будет.

– Кто его знает…

Эти разговоры все еще велись на трибунах, еще некоторые болельщики продолжали стоять в очереди в буфете, когда после комбинации Ильин – Соловьев – Бехтенев мяч влетел в ворота киевлян. А потом произошло совершенно невероятное и, кажется, беспримерное в нашем футболе: последовали две бурные, вихревые атаки москвичей, и еще два мяча вынул из своих ворот знаменитый Идзковский. Три мяча в течение 110 секунд! Можете представить, в каком темпе все это было выполнено и каким тяжелым моральным грузом все это легло на плечи киевлян… Мы сидели и гадали, сумеют ли они прийти в себя, когда гости рванулись вперед и Калач великолепным ударом, который, вероятно, не забыли все, кто видел его, изменил счет – 3:5.

Казалось бы, достаточно сенсаций для одного матча. Но на мягком, размокшем от дождя поле продолжал бушевать вихрь атак. Москвичи неистовствовали. Они показывали невиданную неутомимость и страстное желание гола. Вот Соловьев, сместившись глубоко на край, выводит на освобожденное им место Ильина – и счет 6:3. Через две минуты, стремясь спасти безвыходное положение, Гребер добивает мяч в собственные ворота. И наконец Елисеев сильнейшим ударом издалека забивает восьмой гол. Только после этого москвичи успокоились. По-видимому, слишком успокоились. Киевляне сумели провести еще два мяча, которые, правда, не спасли их от проигрыша, но спасли от разгрома – 5:8. Тринадцать мячей в одном поединке! Ну-ка, отыщите что-либо подобное в истории чемпионатов страны!

С тревогой раскрывал на следующее утро газеты Борис Андреевич. Что напишут об игре его питомцев? Как объяснят столь крупный и необычный для футбола счет? Он боялся, что все это припишут случайностям, каким-то преходящим моментам. А ему нужно было, чтобы именно пресса увидела наконец то совершенно новое, чрезвычайно сильное оружие, которое они создали. Ему нужно было, чтобы не он, а кто-то другой, нейтральный, подбодрил его ребят и сказал им:

– Вы стоите на правильном пути!

Но пресса пока молчала. Писали, правда, об агрессивной игре нападения, об удачах Соловьева, Ильина, Станкевича. Все это были частности. Крупный счет все в той или иной степени объясняли обоюдными ошибками защиты.

Борис Андреевич со злостью отбросил шуршащие листы. Потом лицо его подобрело.

– Они не разберутся во всем. Они увидят команду в полном ее блеске.

Кончился первый круг. Команда Аркадьева пришла к промежуточному финишу шестой или седьмой. Правда, разрыв между нею и идущими впереди был невелик.

Обозреватели и многочисленные зрители уже заметили, что «Динамо» усилилось по сравнению с прошлым годом, что игра его стала сильнее и красивее. Писали о все нарастающей мощи нападения, перестали удивляться «странностям», которые оно демонстрировало. Все это радовало. Но Борис Андреевич знал, что это еще не все, что могут дать его подопечные.

2 июля команда доигрывала последний матч первого круга. Он запомнил эту дату. Она многое решила в его судьбе тогда. Жребий свел их с ЦДКА. Армейцы были на пять ступенек выше в турнирной таблице. Но дело заключалось не только в этом: о них писали как о грозной, постоянно прогрессирующей команде. И она на самом деле играла очень сильно, очень умело и агрессивно.

Борис Андреевич и сейчас помнит, как часа за четыре до начала встречи он собрал своих ребят и сказал им:

– Друзья, для меня, в конце концов, сегодня не так уж важен результат. За него отвечаю я. А вы просто покажите хорошую игру. Настоящую. Ту, к которой мы уже готовы.

На следующий день Аркадьев попросил дежурного по команде собрать вырезки из газет и развесить их на стенде и у входа в столовую. Вся центральная пресса назвала прошедший матч замечательным. Он и впрямь был таким – и стремительным, и красивым, и, главное, очень умным. На этот раз прекрасно сыграли все линии. Счет был 2:1. К тренеру подходили десятки знакомых и незнакомых людей, жали руки, говорили одно и то же:

– Поздравляем с победой!

Для них это значило один лишний гол, забитый его ребятами. А для него в слове «победа» было заключено нечто более емкое и значительное. Вчера на поле московского стадиона «Динамо» он увидел команду, которую лелеял в своих мечтах, которой отдал страсть своей души. В смене вихревых комбинаций, в смелости действий каждого и глубоком понимании друг друга получил он наконец ответ на месяцами мучивший его вопрос. Опыт удался. И он знал, что теперь за этой победой будут и другие. Еще более убедительные.

В августе «Спартак» (все-таки дважды чемпион) уехал в Болгарию. На некоторое время всех поглотило это событие, но Аркадьев жил мыслями о чемпионате. Он бережно поддерживал форму игроков, да и сами мастера заботились об этом. У них появилось главное – желание играть, жажда битв, жажда побед. И он поощрял в своих питомцах это чувство, это великое футбольное тщеславие, без которого, если говорить всерьез, не может быть ни одной настоящей команды.

20 августа команда Аркадьева прибыла в Киев. Местные динамовцы только что одержали важную победу (2:1) над своими ленинградскими одноклубниками, и столица Украины жила надеждами на триумф. В кино, в магазинах, в ресторанах, даже в музее – всюду, где собирались два киевлянина, Борис Андреевич слышал неизменное:

– Ну, обыграем москвичей?

– Должны…

– Трудно, небось, будет?…

– Трудно-то трудно. А все же должны…

Борис Андреевич ничего не говорил об этих разговорах ребятам. Он повел их в кино смотреть фильм «Сто мужчин и одна девушка». Картина понравилась. Он спросил:

– Повторим? – И купил билеты еще на один сеанс. В гостиницу приехали поздно вечером. За ужином, в номерах все говорили о Дине Дурбин. Уже перед самым сном кто-то спросил:

– А как завтрашний матч?

– А что, – небрежно повернулся к нему Аркадьев, – матч как матч. Обыкновенный. Выиграем.

Матч был выигран с небывалым счетом – 7:0! Когда корреспондент «Красного спорта» стал передавать отчет об этом в свою газету, стенографистка прервала его:

– Бросьте шутить!

Никто не хотел верить. Отчет в газете «Правда Украины» так и начинался: «В это трудно поверить, но счет в самом деле 0:7. Москвичи одержали красивую и заслуженную победу!»

Помню, как вместе с товарищами я пошел встречать динамовцев. Мне, как и всем, хотелось взглянуть на ребят, которые сумели разгромить одну из лучших команд страны. Хотелось посмотреть, как они ведут себя, увидеть хоть один штрих, один намек, дающий ответ на всех нас мучивший вопрос: как это могло случиться?

Но ребята выглядели обычно: смущенно улыбались, увидев на перроне в столь ранний час огромную толпу. Они попали в живое кольцо и с трудом пробивались к выходу. Впереди шел Борис Андреевич и повторял одну и ту же фразу:

– Друзья, не задерживайте. У нас игра со «Спартаком»…

Эта фраза, поразившая меня еще тогда, врезалась в память на всю жизнь. Именно тогда, на перроне Киевского вокзала столицы, понял я, что футбол – это не только радость, но и огромный труд, огромные заботы, нервное напряжение и вечное беспокойство. Даже в утро большой радости и большой победы Аркадьев жил мыслями о предстоящей встрече со «Спартаком». И это нетрудно было понять. Во-первых, красно-белые по-прежнему оставались двукратными чемпионами и обладателями Кубка. Во-вторых, именно встреча между ними должна была определить реальное соотношение сил в советском футболе. «Спартак» только что подтвердил свое высокое мастерство блестящим выступлением в Болгарии (он выиграл со счетом 6:1 у знаменитой «Славии» и 7:1 у сборной Софии). «Динамо» заставило говорить о себе сенсационными победами в чемпионате страны.

Как всегда в таких случаях, началась футбольная лихорадка. Проблема билета на стадион стала на несколько дней проблемой номер один для нескольких сот тысяч москвичей. Счастливыми оказались только 85 тысяч. Они, несмотря на дождь, приехали из разных концов огромного города и шли, шли, шли бесконечной вереницей, заполняя до краев огромную бетонную чашу.

– Ну, кто же победит?

– Да трудно, знаешь ли, сказать…

– А счет какой будет?

– Сам знаешь. Или ничья или перевес в один мяч.

– Я и сам так думаю…

Такие разговоры слышались перед началом поединка. Они обосновывались на знании жизни, на сопоставлении фактов не такой уж длинной нашей спортивной истории. «Спартак» – «Динамо» – это всегда были встречи равных соперников. Даже в сезоне тридцать девятого года, в период счастливого взлета «Спартака», знаменитые клубы сыграли между собой дважды вничью – 0:0 и 1:1. И в нынешнем сезоне матч первого круга закончился вничью – 2:2! Так что естественно было предположить, что и на этот раз борьба будет упорной.

Однако первые же минуты состязания насторожили спартаковских поклонников и заставили их сердца сжаться в предчувствии недоброго. Бело-голубые заиграли так, что казалось, их вдвое, а то и втрое больше. Бурный натиск, непрерывные удары по воротам, яростные атаки, следующие одна за другой с самых неожиданных направлений. И вот Сергей Ильин врывается в штрафную, готовится к удару, но кто-то из защитников сносит его. Пенальти. Михаил Семичастный бьет очень сильно, но мяч на этот раз идет прямо на Анатолия Акимова.

– Пронесло, – вздыхают и радуются на трибунах.

Равновесие длится недолго. Уже на 9-й минуте Михаил Якушин, получив отличную передачу, обходит упавшего на скользком грунте Андрея Старостина и очень спокойно, очень деловито посылает мяч в сетку ворот мимо выскочившего ему навстречу Акимова.

До перерыва счет больше не изменился. Но изменился характер разговоров, характер прогнозов на трибунах.

– Продержаться бы «Спартаку»…

– По такой игре не продержится…

– Да, играют что надо.

– Давно такого не видел.

Действительно, давно уже не видели ни все мы, ни старый стадион «Динамо» такой ошеломляющей игры. Порой казалось, что все мы смотрим не футбол, а фильм о футболе, в котором строгий режиссер оставил только идеальные кадры. Гол, еще гол, еще… Пять голов в спартаковские ворота, на которые соперник сумел ответить только одним. Но дело было даже не в счете, хотя подобного еще не встречалось за всю историю борьбы этих команд. Дело было в самом характере победы, в самом рисунке матча, который много лет спустя Григорий Иванович Федотов назвал важной вехой в истории нашего футбола. «В этом поединке, – вспоминал он, – со стороны московских динамовцев было продемонстрировано все самое лучшее, все самое передовое, что было присуще советскому футболу в ту пору».

Добавим к этому, что именно «Динамо» стало в тот год законодателем футбольной моды. Оно вновь доказало, что как бы хороша ни была изученная схема, как бы виртуозно ни владела ею та или иная команда, она обречена на провал, если довольствуется достигнутым, если уповает на прошлое. Только неизменное устремление вперед, только постоянный путь исканий приводит к победе. Динамовцы создали новый стиль игры, и их характер стал на время характером нашего футбола.

Но что же это за характер? Каковы его черты? Мы уже не раз говорили о необычности, новаторстве игры динамовцев. Пора раскрыть эти понятия.

В 1940 году московское «Динамо» было на голову выше любой другой советской команды. Достаточно вспомнить, что на финише чемпионата при исключительно острой конкуренции команда набрала 14 очков из 14 возможных при непостижимом балансе забитых и пропущенных мячей – 26:3. В среднем за одну игру ее форварды забивали соперникам почти четыре гола (3,71, если мы хотим быть абсолютно точными). Для сравнения можно указать, что следовавшие по пятам тбилисские динамовцы набрали в этих же последних семи турах 12 из 14 очков при балансе 22:11.

Мне хочется отметить, что в ту пору эта команда всегда думала о зрителе и играла не только для себя, но и для зрителя. Я хотел бы, чтобы это утверждение было воспринято в самом лучшем смысле. Динамовцам были органически чужды какая-либо показуха, апеллирование к низменным вкусам, индивидуализм или нерациональная эквилибристика. Слово «думала о зрителе» следует понимать в том смысле, что она всегда строила свою игру красиво, темпераментно, ярко, доставляя всем нам, наблюдавшим ее, подлинное эстетическое наслаждение.

Хочется опять вернуться к тем прямолинейным утверждениям, что, дескать, раньше играли хуже. Разве можно сказать, что Евгений Евтушенко пишет стихи лучше, чем Владимир Маяковский? Это будет смешно, не правда ли? Они просто разные поэты, и каждый по-своему прекрасен. У меня лично, как говорится, не повернется язык сказать, что кто-либо сегодня играет лучше московского «Динамо» сорокового года. По-другому, да. Но не лучше! Это был коллектив удивительно интересный, яркий и по-своему прекрасный.

В области тактики динамовцы продемонстрировали «чудо», которое потом вошло во все работы о футболе под названием «организованный беспорядок». Что ж, можно позавидовать человеку, который первым изобрел этот термин, точный и умный. Динамовцы по воле своего тренера отвергли одеревеневшую схему «дубль-ве» и вдохнули в нее живую душу – широкое, постоянное, активное перемещение нападающих по всему фронту атаки.

Конечно, комбинации с переменой мест были известны в нашем футболе и раньше. Их первыми показали тбилисские динамовцы, их применяли и автозаводцы, и ЦДКА, но все эпизодически, от случая к случаю. «Динамо» же возвело перемену мест в основной принцип своего нападения, помножив его на безупречную техничность, волю и неутомимость.

Перед этими замечательными слагаемыми рухнули самые прочные защитные построения, рухнула, истощив себя, родившаяся с началом маневренного футбола и ставшая на какое-то время основной формула обороны «каждый держит каждого». Пятерка москвичей, действуя на больших скоростях, неизменно вносила панику и растерянность в ряды соперников. Это было открытием, причем открытием не только нашего, но и всего европейского футбола.

Итак, динамовцы создали и провели в жизнь новую творческую идею. В этом состояло главное.

Если говорить еще о деталях динамовского характера, то можно вспомнить, что именно их полузащитники – по настоянию и замыслу тренера – стали активно участвовать в атакующих действиях, начинать, а иногда и завершать многие комбинации.

Наконец, у всех, кому довелось ее видеть, никогда не изгладится из памяти линия динамовского нападения. Может быть, это сравнение и выглядит слишком банальным, но я позволю себе сказать, что это была поистине великолепная пятерка, где каждый с полуслова понимал товарища, где каждый был одновременно и мудрым творцом и первоклассным исполнителем. Михаил Семичастный, Михаил Якушин, Сергей Соловьев, Николай Дементьев, Сергей Ильин. Чаще всего они выбегали на поле именно в этом составе. Нередко сюда же подключался, не нарушая ансамбля, Василий Трофимов. Каждый из них – теперь мы можем это сказать с полной определенностью – был мастером экстра-класса. Каждый из них умел не только легко освободиться от своего соперника, но и правильно, умело выбрать место, определить наиболее удобную позицию.

Я не боюсь сказать, что это была пятерка мыслителей, пятерка спортсменов, непрестанно творивших на зеленом квадрате поля. Причем создаваемые ими комбинации всегда были молниеносны по исполнению, логичны, талантливо просты и экономичны. Они производили впечатление заранее разученных, отрепетированных, но это, конечно, не могло быть и не было так. Каждый раз они были проявлением коллективного творчества и вдохновения, каждый раз заново рождались в ходе спортивного боя. И тогда отмечалось в прессе, и сейчас в этом очерке говорим мы о динамовской пятерке (или, точнее, шестерке) как о чем-то совершенно монолитном, едином и неразрывном. В этом была ее главная сила, главная ее особенность. Но в то же время каждый ее игрок был яркой индивидуальностью. Виртуозный техник, тонкий и наблюдательный Николай Дементьев, вихревой, неутомимый Сергей Соловьев, неторопливый с виду, мудрый тактик Михаил Якушин, великолепные крайние нападающие Михаил Семичастный, Василий Трофимов и Сергей Ильин.

Заканчивая рассказ об этом выдающемся коллективе, еще раз хочу вернуться к имени Бориса Андреевича Аркадьева. Мы получили тогда не только великолепную команду, но и великолепного тренера, пожалуй, одного из первых, кто поставил футбол на прочную научную основу, кто своим личным примером, своими действиями показал всем, что значит быть творческим руководителем современной команды. Он стал родоначальником отечественной школы футбольных тренеров и подготовил немало учеников, среди которых такие, как Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышев и Василий Трофимов…

Заслуга Бориса Андреевича в том, что он сделал тогда и потом, огромна. Мало было открыть новое в тактике, нужно было убедить своих подопечных в его полезности, заставить их подчиниться воле тренера. Это было тем более сложно, что, как я уже отмечал, динамовский коллектив состоял в основном из игроков, имевших огромный авторитет и свой взгляд на игру.

Это было трудным еще и потому, что в задуманной Аркадьевым карусели, в организованном им «беспорядке» большинство перемещений казались ненужными в ходе игры, поскольку они являлись ложными и призваны были лишь дезориентировать противника. На первый взгляд они должны были показаться лишенными смысла. Нужна была огромная сила влияния, чтобы повести за собой людей. И Аркадьев доказал, что обладает этим качеством.

1988

Когда я вернулся в ЦДКА, тренером футбольной команды армейцев работал Борис Андреевич Аркадьев, человек весьма самобытный, крупнейший специалист, тонкий знаток спорта.

Аркадьев внес огромный вклад в развитие отечественного футбола, в теорию и практику игры. По моему глубочайшему убеждению, Борис Андреевич – тренер номер один в истории советского футбола. Он умеет по-своему разговаривать с людьми, по-своему учить искусству игры, по-своему строить тренировки, по-своему, наконец, понимать суть футбола, глубинные процессы, определяющие развитие популярнейшей в мире игры. Понимать творчески, неповторимо.

Не было, кажется мне, в нашем футболе лучшего дегустатора – специалиста, который бы столь же безошибочно определял истинную ценность новых веяний, тенденций и столь же редко ошибался в оценке футболиста. Он, правда, мог иногда неправильно предугадать характер молодого человека, степень его увлеченности спортом, часто в розовом свете видел отношение парня к команде, к товарищам, к футболу.

Борис Андреевич мог, пожалуй, ошибаться в людях, но спортивные задатки он видел, распознавал безукоризненно.

Наша небольшая партийная группа выбрала меня парторгом, и потому я получил возможность быть все время рядом с Борисом Андреевичем. Я помогал ему по возможности, но главное – учился у него.

Первым моим наставником в спорте был Михаил Давыдович Товаровский. Вторым учителем, учителем-практиком, стал, по существу, Аркадьев. И если я добился каких-то успехов как тренер, если удалось мне вырастить плеяду чемпионов мира, Европы, олимпийских игр, стать тренером, возглавляющим самый сильный на континенте хоккейный клуб, если поручали мне работу с национальной сборной страны, то всем этим я в первую очередь обязан М. Д. Товаровскому и Б. А. Аркадьеву.

Учиться у Бориса Андреевича было интересно, увлекательно и в то же время непросто. Копировать его невозможно. Немыслимо. Нельзя повторить оригинальнейшую личность.

У Аркадьева был недостаток, и я вспоминаю о нем не с целью, естественно, обнародовать ахиллесову пяту великого тренера, а для того, чтобы показать, что все спортивные педагоги, даже великие, сделаны из одного материала и у каждого есть не только сильные, но и слабые стороны. Правда, недостатка этого почти никто из игроков не замечал. Но для будущего тренера, жаждущего познать секреты учителя, было крайне важно все, что связано с опытом метра.

Как-то я сказал Аркадьеву, что давно мечтаю посмотреть его конспекты, планы тренировок, – я и не скрывал, что мне безумно хотелось проникнуть в тайную тайных его творческой лаборатории: уж слишком оригинальны, увлекательны и всегда интересны были его «уроки», и, как правило, каждая тренировка содержала что-то новое. Кроме того, я хотел попробовать спланировать партийную работу в соответствии с общим планом наших учебных занятий, как-то скоординировать свои усилия с деятельностью тренера, чтобы лучше помогать ему.

Борис Андреевич показал на свой висок:

– Вот мои планы и конспекты.

Аркадьев работал не по бумажкам, а по вдохновению. Вряд ли я ошибусь, предположив, что, выходя из нашей раздевалки, он еще не знал порой, как построить занятие: до футбольного поля в Сокольниках, где в то время тренировались армейцы, было метров сто, и пока он неторопливо проходил этот путь, продумывалось содержание урока.

Но… Сомнения не покидают меня до сих пор. А может быть, эта черта Аркадьева и не такой уж большой недостаток? Ведь и я потом не раз за свой четвертьвековой опыт работы тренером ловил себя на том, что составленный мною заранее урок порой менее интересен и менее продуктивен, чем урок импровизированный.

Работая с нашей командой, Борис Андреевич находил свежие и необычные тренировочные упражнения. Именно он, кстати, нашел для нашего футбола систему «квадратов».

Борис Андреевич придавал большое значение атлетизму. Он выжимал из нас много пота, и поколение Федотова, Боброва, Гринина, Никанорова, Кочеткова вечно благодарно своему учителю за умение трудиться, искать, за любовь к футболу.

Однако выше всего я ценю педагогический дар нашего наставника. Разговаривая с нами, он находил необыкновенно точные, весомые, яркие слова, чтобы пояснить, разукрасить, раскрыть предложенные им тренировочные упражнения.

На занятиях Аркадьева всегда была хорошая, деловая обстановка.

Сам наш наставник, уже немолодой, трудился в поте лица. Он даже немножко гордился, что умеет точно и сильно передавать мяч «щечкой», он отлично подрезал мяч, превосходно бил одиннадцатиметровые, показывал сложные гимнастические упражнения, и все это увлекало его знаменитых подопечных. Борис Андреевич мог посмеяться, зло посмеяться над спортсменом, который не выполняет его указания. Но сам он, как мне казалось, расстраивался, когда ему приходилось ругать спортсменов за нерадивость.

Будучи футболистом менее одаренным, чем многие мои партнеры, я старался компенсировать недостатки таланта своим трудолюбием, раньше других приходил на тренировку, раньше других начинал разминку.

К сожалению, случались в истории футбольной команды ЦДКА тех лет и такие дни, когда выделиться серьезным отношением к делу не составляло особого труда.

Однажды команда выиграла Кубок СССР и после финала долго праздновала победу.

Я пришел на очередную тренировку, вскоре появился Аркадьев. Нас было двое, мы ждали остальных, и, опечаленный происходящим, Борис Андреевич начал расспрашивать меня, почему популярные и искусные мастера столь легкомысленно относятся к своему долгу, к команде, к самим себе, наконец. Он работал в трудное время, после войны, в команде не было конкуренции, и иные гроссмейстеры футбола чувствовали себя незаменимыми.

Но у меня нет морального права критиковать Бориса Андреевича. И я, к сожалению, порой бессилен. И я терзаюсь в догадках, не могу понять, почему умные люди и умные спортсмены так слабосильны, так безжалостны к себе. Почему не могут они заставить себя соблюдать строжайший спортивный режим, отказаться навсегда от спиртного, от курения, почему укорачивают свой спортивный век? Я думал, думаю о нарушителях спортивного режима. Убежден, что жестокое отношение к ним – вынужденная необходимость.

Мне обидно, жаль, что наш футбол меньше, чем можно было, использовал талант Аркадьева. Ведь он, повторяю, крупнейший знаток не только отечественного, но и мирового футбола. По его книге о тактике. игры учились многие поколения спортсменов и тренеров.

Хотел бы напомнить, что идея игры с тремя хавбеками родилась не за морями-океанами, а в команде ЦДКА в послевоенные годы, но Аркадьев, к сожалению, не сумел убедить футболистов, что возможность играть – играть по-новому – нужна не ему, а им. Впрочем, это была весьма трудная задача – ведь команда Аркадьева и так, при прежних тактических построениях, побеждала своих соперников.

Борис Андреевич интересно спорил. Он никогда не повышал голоса, не раздражался, он как бы рассуждал вслух, приглашая к совместному спокойному и неторопливому, обстоятельному размышлению. Убеждал так, что, не соглашаясь с ним сейчас, вы все равно понимали потом, что он прав.

В принципиальных суждениях Борис Андреевич непреклонен, и никакое начальство не может заставить его изменить свои взгляды. Он с тактом, но твердо отстаивает свои принципы, и его собеседники различного ранга, руководящие спортом, отлично понимают, что он лучше всех знает свое дело.

Аркадьев прекрасно, насколько я могу судить, разбирается в литературе, живописи, музыке.

Говорят, что не так сложно написать первую книгу, значительно сложнее работать над следующей. Я согласен с этим утверждением. Хочу добавить только, что тренерский мой опыт позволяет мне провести известную, хотя и осторожную, параллель между литературой и спортом. Первая книга далась мне легче, чем вторая, пятая или десятая. С каждым годом я все лучше понимаю, что писать трудно, невероятно трудно.

Но и работать с командой второй, пятый и тем более десятый год труднее, чем в год своего знакомства с новым коллективом. Это великое искусство – не потеряться, все время придумывать что-то новое, что еще не надоело спортсменам.

Конечно, одной лишь новизны мало, суть учебно-тренировочных упражнений определяется их содержанием, однако следует, разумеется, считаться и с эмоциональной окраской тренировок, и это, по моим представлениям, не менее важно, чем все остальные аспекты педагогической работы тренера.

У Аркадьева было острое чувство новизны. Об одном и том же он не говорил одинаково, не повторялся, не раздражал своей назидательностью.

Богатство мысли дополнялось богатством языка.

Уроки Аркадьева дали мне не меньше, чем десятки учебников, и я навсегда сохраню благодарность к этому замечательному педагогу и специалисту.

Накануне сезона много событий произошло в нашем коллективе армейских футболистов. «Виновником» этого оказался новый тренер Борис Андреевич Аркадьев.

Приход в команду Бориса Андреевича Аркадьева был воспринят всеми с удовлетворением. Мы, футболисты, уважали его как человека, хорошо понимающего футбол, смелого в исканиях.

Борис Андреевич сумел после первого знакомства с коллективом найти наши недостатки и решительно указать на них, не считаясь с тем, нравится нам это или нет.

Он подверг резкой критике игру и некоторые обычаи нашей команды. Это было после товарищеской встречи с футболистами общества «Крылья Советов». Встречу эту мы бессовестно проиграли, несмотря на бесспорное преимущество в подготовке.

Что ж делать? Не сложилась игра… Опечаленные, конечно, но без большого беспокойства, собрались мы на следующий день на традиционный разбор встречи. Поражение всегда неприятно, но игра ведь была товарищеская, не календарная…

На этот раз тренер не стал нас долго слушать. Он больше говорил сам, и, надо сказать, мы никак не ожидали услышать от него такой колючей, беспощадной критики.

Он начал с того, что высказал свое мнение о дисциплине на тренировках. Нечего греха таить, бытовали у нас в команде такие взгляды, что упорная тренировка нужна тем, кто играет похуже, а если ты мастер, да к тому же еще и «талант» – можно тренироваться несколько послабее, облегченно. Работать над собой, над поддержанием своей спортивной формы, конечно, нужно. Но все же не так, как, скажем, игроку не слишком талантливому.

Новый тренер самым решительным образом поставил перед командой вопрос о необходимости немедленного искоренения подобных глубоко порочных взглядов.

– Почему мало работают на тренировках Григорий Федотов или Александр Виноградов? – спрашивал тренер. – Или они считают себя лучше других? Или забыли они, что своим мастерством обязаны в первую очередь именно этой кропотливой тренировочной работе, чувству неуспокоенности, без которого не может быть спортивного роста?…

Жесточайшей критике подверг тренер разговоры о «талантливых» и «неталантливых» игроках. Он назвал эти суждения безграмотными и вредными.

Затем он перешел к разбору нашей игры.

– Вы что же, довольны собой? – спросил Аркадьев. – Кажется вам, играете правильно, искать больше не надо?

Подробно разобрал тренер нашу встречу с «Крыльями Советов». И мы увидели, что нам, армейцам, очень многое и очень серьезно надо пересмотреть в нашей игре. Мы играли плохо, неорганизованно, без должного трудолюбия, без достаточной сыгранности и взаимопонимания на поле. Неплохо отозвался Аркадьев об игре нападения. Он считал, что нам удалось найти свой почерк в игре пятерки нападающих: умение остроумно комбинировать, высокий темп, передача мяча в «одно касание» в сочетании с элементом внезапной обводки.

– Но разве не известно вам, – продолжал тренер, – что команда только тогда играет хорошо, когда все ее линии одинаково сильны и, главное, абсолютно сыграны, то есть играют в полном взаимодействии? Если этого нет, нет и коллектива на поле! Как же можно так играть в наше время?

Борис Андреевич детально разобрал защитные действия нашей команды. Доказал на конкретных, всем нам памятных примерах, что мы слишком прямолинейно и примитивно понимали принцип: «Нападение есть лучшая защита». Резкой критике подверглась, в частности, игра нашего полузащитника Виноградова, который, увлекаясь нападением, пренебрегал зачастую своими защитными обязанностями. Тренер поставил перед коллективом вопрос о необходимости принципиально пересмотреть наш взгляд на игру защиты. Игроки полузащиты были призваны прежде всего исполнять свои защитные функции.

– Полузащита, – говорил Аркадьев, – должна быть всегда в системе защиты. Но не только полузащитники.

При атаке противника в любом случае должно создаваться численное превосходство зашиты над нападением. Следовательно, в систему активной обороны в случае необходимости включаются и полусредние нападающие.

Перед полузащитниками была поставлена задача неусыпного надзора над своими подопечными – полусредними нападающими противника.

Подвергся критике и вратарь Владимир Никаноров, которого мы считали достаточно умелым и бдительным. Большей решительности действий потребовал тренер от вратаря.

Не оставил в стороне тренер и нашу физическую подготовку. Напомнил нам одну из встреч, во время которой первую половину игры мы кончили со счетом 4:1, а во второй пропустили четыре мяча в свои ворота, не сумев забить в ответ ни одного. Такой ход событий на поле был прямым следствием того, что у команды не хватило запаса энергии, сил, недостаточной оказалась физическая подготовка.

Словом, раскритиковал нас тренер основательно! Рядовой, обычный разбор прошедшей игры превратился в боевое, взволнованное и глубоко творческое по своему духу собрание коллектива.

Критика тренера, как он и рассчитывал, вызвала целую бурю замечаний, самокритичных выступлений, предложений. Все сразу захотели высказаться. Были и обиженные, те, кто не сразу понял, что речь шла об общем нашем деле, об общих для всех задачах. Попало и мне. Ведь я был капитаном команды. Но именно потому, что коллектив, оказав мне честь, выбрал меня капитаном, я от всей души был доволен, что взволнованно и горячо, по-боевому проходит наше собрание.

Когда оно закончилось, тренер вместо ожидаемой речи, подводящей итог всему, что было сказано, сказал очень просто:

– Ну что ж, товарищи, вижу я, хорошо мне будет с вами работать! Однако хочу, чтобы всегда были вы такими боевыми. Я не сомневаюсь, что мы с вами теперь будем играть как следует.

Прошло с того дня не так уж много времени, и мы действительно добились серьезных успехов. Много пришлось работать, много и дружно. Теперь на тренировку приходили аккуратно, трудились, что называется, в поте лица своего все без исключения. Нападение охотно отказалось от принятого прежде за правило порядка, по которому роль всех других в команде только и заключалась в том, чтобы снабжать нападающих мячами. Полузащитники, старательно сторожа своих подопечных, научились исправно выполнять свои защитные функции. Кое-кто посидел при этом на скамейке, в запасе, посмотрел, как ведет себя на поле товарищ, с которым некоторым упрямцам пришлось поменяться местами.

Пришли в команду и новые, молодые игроки. Одним из них был Всеволод Бобров. Рослый, разносторонне развитый, он пришел в наш коллектив с солидным хоккейным и футбольным стажем.

Мы все помогли молодому футболисту отточить технику. Поработали с ним над овладением стремительным рывком с мячом, умением делать всегда убедительными обманные движения – качеством, столь важным в единоборстве нападающего с защитой.

Сезон 1945 года принес немало волнений широким массам любителей футбола. Борьба за первенство протекала необычайно остро. Нам, армейским футболистам, удалось на всем протяжении лета сохранять за собой место во главе турнирной таблицы рядом с коллективом московских динамовцев. К концу соревнований первого круга создалось такое положение, что и у нас и у динамовцев было по 18 очков при почти равном соотношении забитых и пропущенных мячей (38: 8 у нас, 37: 8 у «Динамо»). Динамовцы выиграли у нас последнюю встречу первого круга (4:1). Во второй половине турнира они сумели уйти вперед на три очка. Им предстояла еще одна встреча с нами во втором круге. На этот раз выиграли мы (2:0). Однако взяли первенство все-таки динамовцы. Команде ЦДКА пришлось довольствоваться вторым местом. На одно очко отстали мы от победителей.

Интересно и напряженно прошли встречи сильнейших команд страны на Кубок СССР. На пути к финалу нам удалось одержать победу над тбилисскими динамовцами, ленинградским «Зенитом» и выйти в финал. Право участвовать в решающей игре на Кубок завоевали также московские динамовцы.

Взять реванш в финальной встрече на Кубок – эту цель каждый из нас твердо поставил перед собой. В самом решительном, боевом настроении вышла команда на поле. Было, конечно, ясно, что и динамовцы после проигрыша нам, единственного проигрыша чемпиона во всем турнире, намерены приложить все силы, чтобы победить нас и к знамени чемпиона прибавить еще и Кубок страны.

Динамовцы начали игру с затяжной атаки на наши ворота. Ничего хорошего не предвещало такое начало! Вот динамовский правый крайний Василий Трофимов, завладев мячом, быстро прошел вперед, потом точно передал его на выход Сергею Соловьеву. На какое-то мгновение опоздал наш защитник. Удар! Никаноров падает, но напрасно – мяч влетает в сетку ворот. Мы начинаем игру с центра поля.

Динамовцы снова наступают. Очень хорошо, активно и правильно играет динамовская полузащита. Она уверенно контролирует середину поля, смело включается в действия нападения. Нашим полусредним приходится самим перейти на роль опекунов. Это делает более прочной нашу защиту; динамовцам не удается, несмотря на огромный напор, пройти к воротам. Но надо нападать! Встреча кубковая!…

Только к концу первой половины игры нам удается наладить наступление. Успеем ли что-нибудь сделать?

Мяч у Боброва. Опередив немного защитника, он быстро приближается к воротам. Бьет. Молодой вратарь Алексей Хомич уже взлетел в броске, но подоспевший Валентин Николаев успевает носком чуть подправить стремительный полет мяча. И Хомич лежит в одном углу ворот, мяч – в другом. Счет 1:1!

После перерыва динамовцы снова атакуют. Мне кажется, что они переигрывали нас и сохраняли за собой инициативу за счет умелой, активной игры полузащиты. Пятерка их нападающих была хорошо закрыта нашими защитниками и полузащитниками. Полусредние же наши не всегда успевали за полузащитниками «Динамо» в их атакующих действиях. Они вступали в игру тогда, когда динамовские полузащитники уже продвигались с мячом вперед, готовые отдать мяч любому из своих нападающих, кто окажется в наиболее выгодном для штурма ворот положении.

Вдруг над нами снова нависла серьезная угроза. Кто-то из защитников слишком резко сыграл. Судья назначил одиннадцатиметровый штрафной удар. Суровое наказание, но справедливое! Грубость на поле – явление, чуждое нашему спорту.

Леонид Соловьев подходит к мячу. Никаноров весь, как пружина, собрался, ждет. Трудно ему сейчас…

Удар! Ну, теперь сразу вперед! Динамовцы немного растерялись: упущена такая реальная возможность изменить счет в этом трудном поединке!

Мы атакуем. Нелегко пройти динамовскую защиту. Нам очень долго не удается ничего сделать. И, пожалуй, закономерно, что в этой стремительной и такой маневренной борьбе не нападению, а игроку полузащиты удается внезапно сказать свое веское слово. Александр Виноградов сильным ударом посылает мяч в ворота. Гол!

2:1 – с таким счетом выиграли мы эту напряженную встречу. Бережно приняли армейцы в свои руки хрустальный футбольный Кубок СССР. Мы пронесли его по кругу, по беговой дорожке, не чувствуя ног от радости. Ведь это была наша первая большая победа!…

1959

Впервые я узнал, что такое настоящая работа настоящего спортсмена, весной 1945 года, когда вместе со своей командой выехал на учебно-тренировочный сбор в Сухуми. Нашим тренером, учителем, добрым старшим товарищем был тогда Борис Андреевич Аркадьев.

В прошлом сам далеко не заурядный мастер кожаного мяча, Борис Андреевич с 1937 года и вот уже беспрерывно в течение четверти века работает тренером по футболу. Он занимался с дружным, очень сильным в свое время коллективом «Металлурга» и там нашел и отшлифовал такой алмаз нашего футбола, каким являлся Григорий Федотов. Работал с московскими динамовцами, сумел найти и у них в кладовой целый ряд молодых талантов, которые потом выросли в больших мастеров советского футбола. С именем Аркадьева связаны лучшие годы, наибольший расцвет команды столичных армейцев.

Борис Андреевич славен своим трудом, и я еще постараюсь показать его именно в труде, в действии. И все-таки нельзя отказаться от нескольких общих слов. Действия и поступки этого человека отличали всегда влюбленность в футбол, неустанное искание нового в технике и тактике, любовное отношение к молодежи и умение воспитывать ее.

Итак, под руководством этого многоопытного человека мы готовились к трудным спортивным сражениям. Для того чтобы получить сколько-нибудь полное представление о характере нашей работы, я приведу недельный цикл команды ЦДКА на тренировочном сборе.

Первый день после выходного (им, как правило, был понедельник) в предобеденные часы проводилось занятие продолжительностью в два-три часа с ярко выраженным уклоном на техническую подготовку. Выполнялись специальные упражнения на ведение мяча в различных направлениях; обводка стоек или партнеров по команде с возрастающей скоростью и последующим ударом по воротам; передача мяча между двумя-тремя игроками на месте и в движении, разучивание элементарных комбинаций.

Потом – удары по воротам. Помню, этому безусловно главнейшему техническому элементу футбола у нас уделялось особенно большое внимание. Какой бы славой ни пользовался футболист, какими бы ни были его успехи, он все выполнял от начала до конца. Сначала вся команда разучивала какой-нибудь определенный удар с места, осваивала до мельчайших тонкостей его технику. Борис Андреевич опрашивал буквально каждого, как он понимает тот или иной элемент, следил за его выполнением по разделениям. А потом – удары с невыгодных позиций, удары по воротам с игрой в «одно касание», удары с противодействием защиты… Он учил нас действовать в обстановке, максимально приближенной к боевой, в ситуациях, близких тем, которые могут возникнуть и действительно возникали во время тех матчей, в которых мы участвовали.

– Каким бы талантливым ни был футболист, особенно нападающий, – часто любил повторять Борис Андреевич, – если он не обладает сильным и точным ударом с обеих ног, ему нечего делать на поле.

И он продолжал без устали работать с нами над постановкой удара. Это приносило свои плоды. Каждый в армейской пятерке нападения тех лет мог взять на себя – и постоянно брал – смелость завершения атаки.

Передо мной пожелтевший газетный лист лета 1945 года. На нем список десяти лучших бомбардиров первого круга первенства страны. Приведу его.

B. Карцев («Динамо», Москва) – 13

Г. Федотов (ЦДКА) – 12

C. Соловьев («Динамо»,Москва) – 10

В. Бобров (ЦДКА) – 8

В. Панфилов («Торпедо») – 8

В.Николаев (ЦДКА) – 7

В.Демин (ЦДКА) – 7

В. Трофимов («Динамо», Москва) – 7

В. Чучелов («Зенит», Ленинград) – 7

А. Гринин (ЦДКА) – 4

Как видите, вся пятерка нашей команды вошла в этот список. В одиннадцати матчах первого круга наша линия нападения провела в ворота соперников 38 мячей, т. е. по 3,44 гола в каждом состязании. Мне бы очень хотелось, чтобы наша молодежь серьезно задумалась над этой арифметикой. Слабая результативность, беспомощность при выполнении завершающих ударов объясняются только плохой тренированностью.

Мне могут возразить, что снижение числа забиваемых мячей в матчах внутреннего первенства объясняется резким усилением оборонительных линий. Что, дескать, в наше время нападающие не встречали таких плотных заслонов на своем пути.

Неправда. Встречали. Вспомните, например, нашумевшую именно в наши дни «волжскую защепку», изматывающую тактику киевского «Динамо» и т. д. Эти команды уже в те годы в ряде случаев, особенно при встречах с сильными противниками, практиковали введение в защитные линии дополнительных игроков. И все же мы находили способы забивать и забивали им мячи. Почему же не всегда находят их более скорые, в общем более техничные нападающие нынешних команд?

И тут мне хочется высказать свой взгляд на серьезную ошибку, присущую, к сожалению, подавляющему большинству наших коллективов. Борьбу против массированной обороны они ведут путем утомительно длительного розыгрыша мяча. Это неправильно со всех точек зрения. Розыгрыш хорош и оправдан в центре поля и при неожиданных контратаках, когда нужно быстро переместить мяч с одного квадрата поля на другой и вывести на выгодную позицию игрока. При большой же скученности футболистов в районе штрафной площади он не только не целесообразен, но и попросту вреден. Слишком трудно отыскать мячу и игроку лазейку, когда на их пути десятки ног и тел. Что же делать? Где выход?

Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу поделиться кое-какими своими наблюдениями за ходом полуфинального матча на Кубок Советского Союза 1962 года между командами «Динамо» (Москва) – «Шахтер» (Донецк). В течение тридцати минут первого тайма столичные спортсмены имели подавляющее преимущество, но, подходя к штрафной площади, долго и нудно перекатывали мяч поперек поля, так и не создав ни одной реальной угрозы воротам соперников. На 31-й минуте левый защитник динамовцев Глотов, получив мяч, смело пошел вперед, прорвался сквозь линию полузащиты, красивым финтом обошел одного защитника. Только отчаянный бросок кого-то из донбасских футболистов в ноги москвичу спас ворота «Шахтера» от страшной опасности.

Я не случайно привел этот пример. Защитник динамовцев в данном случае показал своим нападающим, как следует действовать в подобных случаях. Прямая атака форвардов с помощью скоростной обводки – вот наиболее правильный и эффективный метод действия. Подлинными и, я позволю себе сказать, пока не превзойденными мастерами таких действий были в наше время Владимир Демин, Алексей Гринин, Владимир Трофимов… Сколько раз их блестящий дриблинг, их умение проходить сквозь строй игроков на высокой скорости приводили команду к успеху!

Наконец, при глубоком эшелонировании обороны нужно чаще, смелее применять неожиданные удары со средних и даже дальних позиций. А для этого, конечно, нужно отрабатывать их в ходе тренировок, отрабатывать серьезно, планомерно, систематически.

Возьмите подшивки газет за период 1945–1950 годов. Вы сплошь и рядом увидите там упоминания, что сильный удар московского, ленинградского, киевского или какого-нибудь другого полузащитника достиг цели, что мяч забит с 18–25 метров. А теперь смотришь на поле, и иногда кажется, что нападающие задались целью не вбить, а внести мяч в ворота. И опять это происходит из-за недостатка предварительной тренировки.

Мне также хотелось бы особенно подчеркнуть ту серьезную работу, которую мы вели, разучивая удары головой. Специальные стойки с подвешивающимися мячами, разнообразные парные и групповые упражнения, индивидуальная работа тренера с каждым из нападающих, наконец, 10, 15, 20 приемов мяча с углового с заданием переиграть защитника в прыжке и забить гол ударом головы – вот далеко не полный перечень того, что мы делали лишь в этом направлении. Зато – многие, вероятно, еще хорошо помнят это – не было почти ни одного матча, в котором бы мы не провели мяч этим способом. Каждый угловой, подававшийся нами, каждая навесная подача в штрафную площадь были реальной угрозой для соперника. Теперь же хороший удар головой, мяч, забитый в ворота ударом головы, становятся чуть ли не музейной редкостью. Не стоит ли обратить на это внимание?

При проведении технической подготовки тренер всегда обращал большое внимание на выполнение сложных нападающих ударов. Удары с лёта, в падении через себя, в высоком прыжке отрабатывались постоянно, каждый из нас повторял их десятки, а то и сотни раз.

После обеда и отдыха в первый день тренировочного недельного цикла мы, как правило, бегали пятикилометровый кросс. Двигались в среднем темпе, но дистанция бега проходила по сложному маршруту, круто взбегала в горы, обрывалась у глубоких канав…

В среду делался уклон на тактическую подготовку. Мы вели игру в квадратах, где двое выступали против троих, четверо против троих. Разыгрывали маленькие матчи на половине футбольного поля, выступая друг против друга командами по шесть или семь человек, персонально опекая друг друга по заданию тренера.

Одним из моих любимых упражнений в такие дни были игры пятерки нападения. В нашу задачу входило начать с центра и пасом в «одно касание» пройти к воротам, сделать завершающий удар и… немедленно оттянуться снова к центру, где нас уже ждал новый мяч. Такие скоростные приливы и отливы повторялись десятки раз, а затем на этой же тренировке опробовалась игра с противодействием трех-четырех защитников.

Наигрывание тактических схем, налаживание глубоких связей между линиями команды – всему этому посвящались десятки и, может быть, сотни упражнений. Два часа тренировки без минуты отдыха со все нарастающей степенью нагрузки. К тому же Борис Андреевич очень сердился, если кто-нибудь из игроков останавливался, хотел отдохнуть:

– Мы должны уметь работать с полным напряжением всех наших сил и по времени гораздо дольше, чем этого требуют рамки одного матча, – постоянно говорил он.

Четверг мы все считали самым интересным и трудным. Да, это был день большой физической нагрузки, хотя и в остальные дни, признаться, нам некогда было скучать. Скоростные упражнения с повторением через короткие интервалы, различные эстафеты с мячом и без мяча, часовая двусторонняя игра, а в заключение – тридцать минут упражнений на скоростную выносливость. И вечером – восьмикилометровый кросс. В хорошем темпе. По горам. На время.

Пятница – работа на технику. Разбор ошибок, выявленных в ходе двусторонней игры. Опять упражнения в квадрате. Игра в баскетбол. Волейбол головой, только головой, – очень интересно. Игра в футбол – нападение против защиты и полузащиты. Тридцать минут удары по воротам.

Суббота – два часа занятий с резким уклоном на техническую подготовку. Шлифовка приемов, остановка мяча различными способами, ведение, обводка, передачи, передачи, передачи… До 100–150 раз повторение на точность паса. Игра головой в парах, игра в квадратах, игра на счет три против трех… И вечером – десятикилометровый кросс. Для всех. На время.

Как правило, недельный цикл завершался подведением итогов проделанной работы, товарищеским матчем с какой-либо из команд или двусторонней игрой. Конечно, на такие встречи каждый из игроков получал персональное задание, а потом мы слушали отчет о его выполнении.

Кроме этой большой и довольно напряженной работы на поле мы занимались по два-три часа в день глубоким изучением тактики футбола и правил игры, знакомились с основами медицинского контроля и самоконтроля. Наконец, каждый день начинался у нас с часовой физической тренировки, в которую входили всевозможные гимнастические упражнения, кроссы, работа с гантелями, рывки.

Как видите, нагрузка выпадала огромная. Но и этого многим из нас казалось мало. Особенно хочу рассказать о Григории Ивановиче Федотове, чье имя записано золотыми буквами в историю советского футбола. В дни, когда я пришел в команду новичком, он уже был человеком громкой славы, большой и яркой биографии.

Признаться, я очень удивился, когда увидел его на первой тренировке. «Неужели он будет тут заниматься вместе с нами?» – мелькнула мысль. Да, Григорий Иванович работал вместе с нами. Да еще как работал! Он заражал всех своим трудолюбием, своей страстью к труду, к каждому, пусть даже не очень веселому, упражнению.

Прошли положенные два с половиной часа. Мокрые, усталые, направились мы в душ. Вдруг я почувствовал на плече чью-то руку. Оглянулся: Федотов.

– Давай-ка побьем Никанорову, а? – попросил он.

Нужно ли говорить, что такое предложение было для меня большой честью и что я, конечно, остался. И еще добрых полчаса оставался на стадионе знаменитый форвард.

Этот пример далеко не единственный. Григорий Иванович взял себе за правило после напряженного коллективного занятия лично работать над нападающими ударами. Особенно он любил, чтобы кто-нибудь из нас набрасывал ему мяч и он с лёта производил свой коронный удар. Он бил подряд пятьдесят, сто, сто пятьдесят раз, и почти каждый мяч заканчивал свой стремительный полет в сетке. Да, лучшего исполнения этого удара мне никогда больше не приходилось видеть.

Однажды, возвращаясь после очередного такого «забивания», я сказал Григорию Ивановичу:

– Любите вы мучить вратарей. Все уже ушли вот, а мы…

– Приучил себя любить все это, – ответил он очень серьезно. – Ведь в нашем деле без труда, без многократного повторения, без доведения каждого приема до автоматизма ничего путного не получится, Сева. Запомни это!

Вот как трудился прославленный центральный нападающий. И этим трудом, а не какой-то удачливостью объяснялась его великолепная, умная, технически безупречная игра.

Григорий Иванович для каждого из нас был примером, образцом, достойным подражания. Мы знали наизусть его биографию, его жизнь в труде и спорте. Он родился и вырос в небольшом городке Глухове, в дружной рабочей семье. С детства пристрастился к спорту. В шестнадцать лет уже играл за взрослую команду родного городка. Окончив ФЗУ, Григорий Федотов переехал в Москву, стал рабочим знаменитого столичного завода «Серп и молот», славившегося богатыми спортивными традициями. Записался в футбольную секцию. И отсюда начал свой славный путь. Играл за первую команду завода, ставшую затем называться «Металлургом», тренировался под руководством Бориса Андреевича Аркадьева, вместе с ним пришел в коллектив ЦДКА. Григорий Иванович выступал против сильнейших команд Испании, Болгарии, Венгрии, Югославии, участвовал в III Международной рабочей олимпиаде… И всюду его отмечали как непревзойденного мастера, талантливого гроссмейстера футбола.

Как жаль, что неожиданная болезнь так рано вырвала его из наших рядов. Но имя Федотова не умрет в сердцах настоящих болельщиков. С ним всегда будет связана история нашего спорта, он всегда будет примером железной настойчивости, огромного трудолюбия и выдающегося мастерства для молодежи. Наши лучшие футбольные команды, участвующие в первенстве страны по классу «А», ежегодно разыгрывают приз имени Г. И. Федотова. Эту фамилию носит одна из детских футбольных школ.

Но вернемся к будням нашей команды. Я уже рассказал о том, как трудился, неустанно совершенствовался Григорий Иванович. И так же творчески, настойчиво, с огоньком действовали все остальные.

«Трудолюбие, трудолюбие и еще раз трудолюбие» – вот какие слова очень часто повторял нам наш Борис Андреевич.

Большие успехи команды ЦДКА в те годы во многом объяснялись и тем, что тренер требовал в новом сезоне играть по-новому, творить, искать тактические построения и схемы, непривычные для противника.

Помню, конец 1945 года мы провели без Григория Федотова: он был очень серьезно травмирован. В те дни его место часто занимал я. Товарищи нередко доверяли мне право завершающего удара. А это и предопределило тактику: сильный продольный пас «на выход», стремительные проходы по флангам и прострел вдоль ворот, игра на отрыв.

В начале 1946 года, во время учебно-тренировочного сбора, проводя один из первых контрольных матчей, мы применили уже хорошо знакомый нам рисунок. На разборе Борис Андреевич очень досадовал по этому поводу.

– Друзья мои, – заявлял он убежденно, – поймите же, старую тактику, старые приемы повторять нельзя. Противники хорошо изучили все это и сейчас, сегодня уже готовят противодействие. Значит, нужно, в свою очередь, ввести еще не изведанное «секретное» оружие. Такова логика спортивной борьбы. Давайте же думать над новым, думать вместе.

И мы взялись за решение поставленной задачи. Возвращение в строй Федотова значительно облегчало ее. И коллективный труд команды, нацеленной на творчество, родил тактику «сдвоенного центра», которая затем принесла нам так много хорошего.

В чем же была сущность примененной нами новинки? Два наиболее быстрых и результативных игрока – эту роль поручали Федотову и мне – располагались в пятерке нападения впереди и несколько шире друг от друга, нежели обычно. При построении противника 3+2+5 (а иных тактических схем в то время наши команды не применяли) наличие «сдвоенного центра» ставило в крайне затруднительное положение центрального защитника обороняющейся команды. Он все время как бы попадал в клещи, устраиваемые ему двумя быстрыми форвардами, все время был под страхом обхода справа или слева. Должен сказать, что в первое время это «секретное» оружие действовало очень метко. Вот что говорил по этому поводу тренер наших основных соперников – динамовцев – Михаил Якушин:

– Умная, прекрасно исполненная армейцами новинка «сдвоенный центр» явилась для нас полной неожиданностью. В течение всего сезона она мучила нашу защиту, так и не сумевшую приноровиться по-настоящему к действиям прекрасно слаженного атакующего ансамбля соперников.

Вряд ли можно к этому что-либо добавить. Как видите, творческие поиски, новаторство оправдали – и всегда оправдывают! – себя.

Творчество! Без него немыслимо никакое движение вперед, никакой прогресс. Когда я еще и еще раз обращаюсь к годам, проведенным на футбольных полях, то невольно вспоминаю, что каждый сезон, каждый этап ознаменовывался какими-то новинками, новыми открытиями тренеров, новыми, неожиданными замыслами. Взять, например, сезон 1945 года. Только что кончилась война, футбол наш лишь расправлял плечи после долгого вынужденного перерыва, но ведущие команды, вступая в первый послевоенный чемпионат, заявляли о себе каждая посвоему.

Московское «Торпедо» в тот памятный сезон обогатило нашу тактику вариантом взаимодействия инсайдов (Г. Жарков – П. Петров), показавших очень интересную и необычную игру. Тбилисское «Динамо» в тот год первым применило перемену мест в нападении (Г. Джеджелава – Б. Пайчадзе), внеся на первых порах немало растерянности и беспокойства в защитные линии соперников. Их московские одноклубники тут же подхватили эту новинку и усовершенствовали ее, введя вариант с забивающим полузащитником (Л. Соловьев – В. Блинков). Они же применили тогда новый тактический вариант, оттянув назад крайнего форварда. Это было движение, вольное или невольное, к схемам, которые сегодня приняты за образцы. Не является ли подобный пример еще одним свидетельством смелости и прогрессивности творческой мысли наших тренеров? Ну конечно же да!

Новинки, предложенные одним коллективом, опробованные на практике, немедленно становились общим достоянием. Уже в конце сезона стремительные перемещения в линии нападения стали практиковаться всеми без исключения командами. Тактику «сдвоенного центра» в конце концов успешно применили не только ЦДКА, но и столичные «Динамо», «Торпедо». А все это вместе взятое обогащало наш футбол, наполняло игру новыми красками, делало разнообразней нашу тактику.

Вот почему на правах ветерана я хочу еще раз сказать нашим тренерам, нашим игрокам: бойтесь готовых схем и хорошо знакомых трафаретов, бойтесь слепого копирования, бойтесь играть сегодня так, как играли вчера. Творчество, смелый полет фантазии, вдохновенные поиски нового всегда отличали и должны отличать советский футбол.

Я уже привел недельный цикл тренировки нашей команды, и человек, который возьмет на себя труд прочесть это, несомненно увидит, какое большое внимание уделял наш тренер физической подготовке игроков. Он давал нам огромные физические нагрузки. В течение всего года мы бегали кроссы, отрабатывали рывки, играли в баскетбол, плавали, гонялись на велосипедах. Часто бывало и так, что, сыграв в полную силу тренировочный матч, мы слышали невозмутимый голос тренера:

– Это была кубковая встреча. Даются дополнительные тридцать минут.

Все это давалось нелегко, но мы понимали, все это было необходимо. Именно отличная физическая закалка позволяла нам показывать на поле ту огромную работоспособность, которая так поражала многих в те годы. Владимир Демин, Алексей Гринин, Валентин Николаев, Вячеслав Соловьев… Кто ходил на стадионы в те годы, наверное, хорошо помнит, как эти прекрасные спортсмены в ходе матча десятки раз оказывались то на одном, то на другом краю, стремительно перемещались в центр, не знали ни одной минуты остановки. У них в груди бились такие же, как у всех, сердца, но эти сердца были закалены огромным тренировочным трудом.

Безупречная физическая подготовка помогала нашей команде вести состязание в любой манере, навязывать противнику любой темп и до самого последнего мгновения, до финального свистка бороться за победу, выигрывая иногда, казалось бы, безнадежные матчи.

Я написал эти строки, и сейчас же встал перед глазами горячий день 16 июля 1948 года, незабываемый матч на первенство страны против московского «Торпедо». Автозаводцы играли в тот день особенно хорошо и до самого последнего момента вели в счете. Вот уже ударил гонг, а счет 1:2. Мы проигрываем, но продолжаем наступать, рвемся вперед. И свершается, казалось, невозможное. За три с половиной минуты до конца встречи Владимир Демин после великолепного прорыва уравнивает счет, а еще через две минуты Валентин Николаев сильнейшим ударом в угол ворот приносит нам победу. Многие видели в этом счастливый случай, удачу. Нет и нет! Просто мы играли до самого конца, не сбавляя, а наращивая свои усилия. И хуже подготовленная физически защита торпедовцев не выдержала напора, рухнула в самый последний момент.

А ведь многие тогда уже покидали стадион, уверенные в проигрыше армейцев, считая, что положение «красно-синих» безнадежно. Так думали многие, может быть, даже все, кроме одиннадцати футболистов в красных футболках, продолжавших на поле сражение. Мы страстно хотели победить – и мы победили, потому что кроме желания у нас еще нашлись силы для его осуществления.

Я мог бы привести еще много примеров, подобных этому. А ведь в 1945–1946 годах у нас наблюдалась прямо противоположная картина, и многие болельщики называли нас тогда «командой первого тайма». Да, вначале часто после перерыва мы упускали преимущество, накопленное в первые сорок пять минут. Упорная работа, большой и кропотливый труд помогли нам ликвидировать этот недостаток.

Одной из примечательных особенностей игры команды ЦДКА, имевшей ряд больших успехов, было наличие своего, ярко выраженного почерка, своего, не схожего с другими стиля. Широкое маневрирование нападающих, умение в нужный момент сконцентрировать свои усилия на направлении главного удара, скрытность и неожиданность действий были нашими главными козырями. Играли в одно касание, мяч посылали, как правило, на свободное место – туда, куда выходил или должен был выйти отрывающийся от своего опекуна партнер. Конечно, это требовало от каждого большого индивидуального мастерства, умения быстро и правильно оценивать складывающуюся обстановку.

Но, пожалуй, самым большим и самым ценным нашим приобретением явилось то, что все без исключения члены команды были буквально влюблены в футбол. Он был для нас прежде всего игрой, подлинной страстью, и мы выходили на каждый матч с желанием поиграть вволю, красиво, доставить удовольствие себе и тем многочисленным зрителям, которые пришли смотреть нас. Мы отдавались игре целиком, самозабвенно, с такой же радостью и увлечением, как делали это много лет назад, в детском возрасте, гоняя мяч босиком на пустырях и зеленых полянках.

Мы были монолитным коллективом, людьми с одинаковым пониманием игры, но играли мы все по-разному. Тот, кто видел нашу команду в ее самые лучшие годы, помнит, наверное, что виртуоз дриблинга, неизменный любимец публики Володя Демин не был ничем похож на решительного, с молниеносным броском и кинжальной прострельной передачей Лешу Гринина; что аккуратный, артистически тонкий Валя Николаев был полной противоположностью сильному, мужественному, порой даже резкому Ване Кочеткову… Каждый играл по-своему, и тренер всячески поощрял развитие индивидуальных наклонностей каждого. Сливаясь воедино, дополняя друг друга, они делали разнообразней, а следовательно, неожиданней для противника игру слаженного армейского ансамбля.

Наконец – и это очень важно – мы все обладали, по-моему, достаточно высокой и разнообразной техникой. И все это вместе взятое помогало нам быть тем, чем мы были все эти годы, – сильной командой.

1963

Константин Есенин.[4] Та далекая золотая пора…

– Борис Андреевич! В свое время, почти уж тридцать лет назад, вызвал всеобщее удивление ваш переход из «Динамо» в ЦДКА. Ведь динамовцев вы сразу вывели в чемпионы!

– А во время войны в московском чемпионате команда выступала слабо. Я много лет был связан с кафедрой физподготовки Академии имени Фрунзе и ушел в армейский коллектив.

В ЦДКА ко мне отнеслись с большим доверием – не мешали экспериментировать, не докучали мелочной опекой.

– Команда у вас тогда подобралась неплохая.

– Коллектив был укомплектован, но без моего участия. Кочетков, Демин, Гринин, например, к моему приходу уже были в ЦДКА. Ну а Федотов и Капелькин – это были мои ученики.

– Кстати, о Капелькине. Он в 1938–1940 годах забил 45 мячей, а потом куда-то пропал…

– Он никуда не пропадал. Он не был увлекающимся спортсменом. Данные были хорошие, а футбол его почему-то не увлек… Довольно рано покинул зеленое поле.

– Но в общем вам все-таки досталась классная команда.

– Не скажите. Команда была средненькая. Если она и представляла собой что-то, то только потому, что в ней играл Федотов. Несмотря на громкие имена, команда нуждалась в доукомплектовании. Зенкин, Виноградов, Щербатенко… От них уже трудно было ждать роста.

– И кого же вы нашли, кого считаете своими учениками?

– Ныркова и Петрова нашел в армейских командах Группы советских войск в Германии, Башашкина – в Тбилисском армейском клубе, Соловьева и Водягина – в Институте физкультуры.

Заметьте, никто из них не пришел в команду сложившимся мастером. Я вообще не пользовался приглашенными, готовыми мастерами. И из «Металлурга» я когдато ушел только потому, что команду нещадно «грабили». Вспомните: Федотов, Капелькин, Бесков появились ведь у меня в «Металлурге». Если бы их никто не трогал, у меня бы была великолепная линия нападения.

– Ну а Бобров?

– Бобров попал в ЦДКА как хоккеист. Я посмотрел на то, как он занимался в манеже, и пригласил его в футбольную команду. А вскоре понял, что встретился с великим футболистом. Ну и талантище это был! Если бы к спорту было применимо слово «гений», то к Всеволоду оно бы бесспорно подходило. Это был «спортивно-игровой гений». Ведь он был лучшим и в футболе, и в хоккее с мячом, и в хоккее с шайбой. У него был поразительный метод усваивать технику подражанием. Ему не надо было повторять упражнения по тысяче раз, он усваивал чужую технику, чужие приемы на глазок. Футбольный век его оказался очень коротким. Вы помните, в Киеве мы потеряли сразу и Федотова и Боброва. Их унесли тогда на носилках. После этого Бобров лег на операцию. На его колено было страшно смотреть. Он все-таки еще играл, его боялись – действовал гипноз авторитета. Но, конечно, после киевской травмы это был уже не тот Бобров.

– Да, конечно, травмы и трудности были, но после того, как команда была укомплектована, жизнь ведь, наверно, стала полегче?

– Не скажите. Победы стали уже нормой, и от меня стали требовать побед во всех соревнованиях.

– А где в те годы тренировалась команда?

– На старом стадионе – на 4-м Лучевом просеке в Сокольниках. Весенние сборы обычно проводились в Сухуми.

– А вот 1950–1951 годы были уже менее яркими.

– Да, это так. Самые яркие таланты ушли. Ведь до сих пор нет второго Федотова, второго Боброва, а я тогда подыскивал молодежь. Нашел Дидевича, Коверзнева, Чайчука.

Это были игроки не особенно высокого класса, но в компании больших мастеров они «обедню не портили». А Коверзнев был даже довольно интересным футболистом. У него была прямо-таки сумасшедшая стартовая скорость. И отчаянная отвага. Он шел головой на мяч, заведомо зная, что противник успевает ударить ногой раньше. Я его называл скифом. Он и впрямь был очень оригинальным – белые волосы, медное лицо, колючие глаза. Переделывать его было нельзя. Каким он пришел, таким он и был.

– А что вы скажете об очень интересном финале Кубка СССР 1951 года между ЦДКА и командой города Калинина?

– Калинин представляла команда Московского военного округа. Это были футболисты, которые в основном считали себя недооцененными. В их игре было много эмоционального начала. Некоторые потом стали известными футболистами, в частности Борис Кузнецов. У нас была своя опасность – «недомобилизоваться». Но все-таки мы «уцелели».

– Кубок вы выиграли, первенство взяли, но в памяти зрителей команда 1950–1951 годов оставила значительно меньше следа, чем «старая гвардия». А потом, когда вы были тренером сборной, на судьбу команды повлияло поражение на Олимпиаде в Финляндии.

– Да, это был трудный период нашего футбола. Федотова, Пономарева на поле уже не было. Бесков и Бобров заканчивали выступления. Плеяда Симоняна, Нетто, Ильина еще не набрала силу. Вспомните предолимпийские матчи со сборными Польши, Венгрии, Болгарии. Невооруженным глазом было видно, что команде не хватало мощи в атаке. Я уже ничего не мог поделать.

– Борис Андреевич, какой матч армейцев вам больше всего понравился или остался в памяти?

– Интересен и забавен был матч с «Трактором», закончившийся со счетом 5:0. Ведь 4:0 еще не давало победы. Много нам эта игра доставила волнений. Забей «Трактор» один гол, и все бы рухнуло…

– В 1958–1959 годах вы снова тренировали армейскую команду. Не было ли тогда в вашем переходе из «Локомотива» в ЦСКА желания взять реванш за 1952 год? Не было ли это, прямо говоря, вопросом самолюбия?

– Нет. Не было. В армейской команде большие возможности комплектования состава, больше возможностей подобрать талантливую молодежь. Я пришел, когда у команды не было выдающихся игроков, и, к сожалению, мне не удалось найти новых Федотовых. От команды же требовали наращивания успехов. А откуда их было взять? Успехи – это игроки, а для подбора игроков у меня не хватило времени. Два года – это очень небольшой срок для тренера. Кроме того, у тренера всегда складываются какие-то отношения с командой. Они могут быть лучше, могут быть хуже. Могут быть основаны на доверии, на взаимных симпатиях и наоборот.

Когда я в 1958–1959 годах работал с армейской командой, у нас отношения не сложились. Не было единства чувств, усилий, мысли, а без этого дальнейшая работа была бесперспективной.

Трудно себе представить наш футбол без Бориса Андреевича Аркадьева. Без его такой знакомой, отличающейся завидной стройностью фигуры, без его доброго, умного взгляда и неторопливого, всегда спокойного и тихого голоса. Такого тихого, что так и кажется – его владелец очень боится кому-то помешать, кого-то побеспокоить. И это не манерничание. Это было свойственно Борису Андреевичу – человеку интеллигентному, обладающему тем незаменимым богатством, которое мы определяем термином «общая культура».

Родился он в Петербурге в 1899 году и однажды в разговоре со мной пошутил, что, привстав из колыбели, видел, как один век передавал эстафету другому. С ранних лет он познакомился с азами физической культуры: изучал сокольскую гимнастику, занимался легкой атлетикой, плаванием, греблей, а в 12 лет вместе с братом Виталием поступил на частные Курсы искусства фехтования, где в течение двух лет настойчиво, с большим прилежанием изучал этот вид спорта. Фехтование приучило его к тонкости мысли, поиску неожиданных, смелых тактических ходов, уважению к технике исполнения любого спортивного приема. И эти уроки детства, по свидетельству самого Бориса Андреевича, оставили в нем след на всю жизнь.

Но постепенно все увлечения Бориса Аркадьева уступили место страсти к футболу. Познакомившись с ним еще мальчишкой, Борис в 1915 году был принят во вторую команду сильнейшего в Петрограде клуба «Унитас», где царствовал в то время Василий Павлович Бутусов – первый капитан первой олимпийской сборной России. Молодому защитнику прочили большое будущее, но вскоре грянула революция, потом гражданская война.

Только в 1923 году Борис Аркадьев вновь появился на футбольном поле, но на этот раз в Москве (куда переехала вся семья), в качестве левого защитника «Сахарников», а затем в первой команде завода «Серп и Молот». Не раз привлекался он в состав сборных Москвы и профсоюзов СССР. Его хвалили многие обозреватели, в том числе и такой авторитетный, как Михаил Ромм, в прошлом защитник олимпийской сборной России. Но сам Борис Андреевич считает, что он не достиг как игрок всего, чего мог и хотел.

– Меня слишком отвлекали от игры самые разнообразные заботы, – говорит он.

А «заботы» эти были не такими уж мелкими или ненужными. Борис оканчивает с отличием ГЦОЛИФК и вместе с братом Виталием начинает педагогическую практику в спортивных секциях ЦДКА и в Военной академии имени М. В. Фрунзе. В последней они выполняют задание, можно сказать, исторического характера: готовят первых дясять значкистов ГТО II ступени.

Большая и разнообразная педагогическая практика обогатила Аркадьева опытом работы с людьми. И когда в тридцать шестом стали создаваться команды мастеров и комплектоваться тренерские кадры, Бориса Андреевича пригласили на пост творческого руководителя в его родной клуб «Металлург».

Когда эта команда в 1937 году была включена в число 26 участников высшей лиги чемпионата СССР, никто не строил иллюзий насчет ее шансов: команда не располагала ни большим опытом, ни громкими именами. Более того, в самом начале сезона покинул клуб и перешел в ЦДКА Григорий Федотов, в свое время открытый и воспитанный Аркадьевым.

Тем не менее Борису Андреевичу удалось в тот год совершить чудо. Умело освоив со своим ансамблем новую систему, обеспечив высокую тактическую, физическую и психологическую подготовку команды, Борис Андреевич заставил заговорить о «Металлурге» всю страну. С первого и до последнего тура футболисты с Заставы Ильича шли в группе лидеров и даже реально претендовали на звание чемпиона. В их активе были красивые, убедительные победы над московским «Спартаком» (2:1) и «Динамо» (3:2), а также над рядом других коллективов. Только досадный срыв в последнем туре отбросил воспитанников Бориса Андреевича на 3-е место, да и то они уступили армейцам лишь по соотношению забитых и пропущенных мячей (оба коллектива набрали тогда по 37 очков). В том же году после окончания сезона Борис Андреевич получил приглашение возглавить команду столичных динамовцев. О работе с ними сейчас и пойдет речь.

Игра «без правил»

В одной из книг, посвященной московскому «Динамо», я прочел следующие слова: «С сезона 1940 г. московское «Динамо» возглавил один из лучших советских тренеров Борис Аркадьев…» Совершенно очевидно, что подобная формулировка неточна, потому что в ту пору Борис Андреевич был всего-навсего лишь начинающим футбольным педагогом. Пишу это для того, чтобы читатель лучше уяснил, какой высокий авторитет приобрел он за два года работы с «Металлургом», как быстро росла его популярность. В то же время читатель должен представлять и другое: по тем временам Аркадьеву была оказана очень высокая честь, и сложности перед ним возникали немалые. Он пришел в коллектив, уже имевший на своем счету громкие победы, первым в нашем футболе ставший чемпионом страны, первым сделавший «дубль». В коллектив, где, по существу, каждый игрок был знаменитостью и авторитетом: Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышев, Михаил Семичастный, Сергей Ильин, Всеволод Радикорский, Евгений Фокин…

А теперь разберемся в обстановке, которая сложилась тогда в советском футболе в целом и в динамовском клубе в частности.

От памятного матча московских спартаковцев с басками, как от верстового столба, идет отсчет появления системы «дубль-ве» на футбольных полях нашей страны. Но процесс этот не был ни легким, ни односложным. Достаточно просмотреть репортажи и обозрения тех лет, появлявшиеся в советской печати, чтобы понять, что у новшества было много серьезных и непримиримых противников.

Как ни странно, московское «Динамо», фактически первым при Квашнине применившее «дубль-ве» в ряде матчей еще в 1936 году, теперь оказалось на позиции решительного неприятия ее. Команду лихорадило, последовал заметный спад: в 1938 году – 5-е место в чемпионате, в 1939-м – 7-е. Началась тренерская чехарда. До июня 1939 года на посту тренера оставался В. И. Дубинин, затем его сменил Л. Н. Корчебоков, а в сентябре – В. С. Тетерин. Он-то через два месяца и передал «ключи от команды» Аркадьеву.

Борис Андреевич знал, что в коллективе нет единого взгляда на методы подготовки и ведения игры, что здесь, к сожалению, наметились элементы групповщины, пренебрежение дисциплиной, потеря отдельными футболистами должной требовательности к себе.

В такой ситуации нужна была прежде всего предельно ясная и четкая позиция руководителя. Борис Андреевич в день прихода в команду выступил перед своими новыми товарищами с лекцией «О главных теоретических проблемах современного футбола и вытекающих из этого практических задачах московского «Динамо».

– Среди тех, кто сидит передо мной, – заявил тренер, – люди, составляющие гордость и славу нашего футбола, любимцы публики, действительно выдающиеся мастера. Я присоединяюсь к тому общему уважению, которым вы окружены. Но вместе с тем я говорю: ваше положение обязывает вас работать больше, чем когда-либо. Высшая мера взыскательности к себе – вот условие, при котором, мы сможем сработаться.

Еще в конце ноября, когда динамовцы, сменив кожаные мячи на плетеные, вышли на лед, Борис Андреевич стал настойчиво проводить свою идею творческого обновления. В чем же она состояла?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам придется хотя бы в общих чертах ознакомиться с теми тенденциями, которыми характеризовалось развитие советского футбола на рубеже 30-х и 40-х годов.

Читатель уже уяснил, что тактической доминантой стала у нас тогда система «дубль-ве». Но следует сразу же подчеркнуть: взятая на вооружение, эта система непрерывно изменялась, улучшалась, творчески трактовалась советскими командами. И если в линиях обороны система «трех защитников» прочно вошла в тактический арсенал почти всех наших команд, в связи с чем изменились расстановка и характер игры полузащитников, то игра нападающих в ее классическом выражении продержалась очень недолго.

Почти сразу же была отвергнута строгая система коридоров, по которым должен двигаться нападающий футболист. Эта прямолинейность не пришлась нам по душе – она сковывала инициативу, облегчала задачи обороны соперников. И вот лучшие форварды стали то и дело уходить из своих зон, перемещались на свободные места, сбивали с толку защитников. Такое движение по фронту и в глубину уже в конце 30-х годов показали тбилисские динамовцы, московское «Торпедо» и некоторые другие клубы нашей страны. Однако их действия до поры до времени носили эпизодический характер.

Аркадьев первым увидел в этом неосознанном движении вширь почву для создания своей системы игры. Однако его творческий порыв натолкнулся на серьезное противодействие противников новой системы.

Перед тренером стояла сложная задача переубедить маловеров. И Борис Андреевич долгие часы тратит на индивидуальные беседы, раскрывая перед каждым учеником общие принципы своей стратегии и роль того или иного игрока в ее осуществлении. К счастью, вскоре он нашел единомышленников в лице таких исполнителей, как Аркадий Чернышев, Михаил Якушин, Гавриил Качалин.

В то же время руководитель команды понимал, что для проведения своей идеи, для создания атмосферы свободного творческого соперничества в коллектив следует влить молодые силы. Он подбирал людей с особой придирчивостью. По его приглашению в «Динамо» в тот год пришли Сергей Соловьев, Всеволод Блинков, Иван Станкевич, Николай Дементьев, Николай Палыска. Характерно, что все они без исключения стали звездами советского футбола, всем впоследствии было присвоено звание заслуженного мастера спорта. Это, несомненно, лучше всяких слов говорит о том, каким снайперским взглядом на таланты обладал Борис Андреевич.

Итак, план был намечен: не просто внедрить «дубль-ве», а настроить коллектив на работу с опережением, привить вкус к широкому, маневренному футболу.

– У нас будет свой, динамовский, ни на кого не похожий почерк, – не уставал повторять Аркадьев.

В конце февраля команда выехала в курортное местечко на Кавказском побережье – Гагры. Здесь Борис Андреевич нажимал на тактику. Утром после интенсивной зарядки – два часа теории.

На этом мне хочется остановиться особо. В своей педагогической практике Борис Андреевич всегда уделял значительное место разъяснению спортсменам стратегических и тактических принципов построения игры.

– Ежедневные лекции, которые я проводил с подопечными, – вспоминает Аркадьев, – расширяли их кругозор, учили мыслить, сближали наши точки зрения на футбол.

Большое внимание уделил тренер и теоретической разработке основ индивидуальной тактики. Он делал доклады и показывал на схемах, как в разрабатываемом им сценарном плане будущих матчей должны действовать вратарь, защитники, форварды, полузащитники (хавы), как и по каким направлениям должно осуществляться взаимодействие между ними. Причем каждую индивидуальную роль разбирали совместно, с необычайной тщательностью.

Потом «теоремы Аркадьева», как именовали их футболисты, решались на зеленых полях. В расписании отводилось много места тренировочным играм по особым правилам, где штрафовались каждый пас «закрытому» партнеру и каждая передача исполнителю, занимающему свое место строго по схеме. Иными словами, правила обязывали каждого непрестанно перемещаться, искать свободные, выгодные позиции.

Спортсмены очень уставали, особенно ветераны. Но теперь никто не роптал. Только иногда кто-нибудь возьмет да спросит:

– Борис Андреевич, ну как, получается у нас что-нибудь?

– Игры покажут! – отвечал он односложно.

В душе он откровенно побаивался этих игр. С большим внутренним напряжением ожидал начала чемпионата. Он верил в правильность задуманного, в необычность, яркость его трактовки системы «дубль-ве». Но вот сумеют ли осуществить задуманное его ученики?

Начало сезона складывалось трудно. 2 мая в Болшеве сыграли вничью (1:1) с земляками из «Крыльев Советов», только что перебравшимися в высшую лигу. В Тбилиси уступили со счетом 0:1 одноклубникам. В Сталинграде не сумели реализовать явного игрового преимущества и довольствовались нулевой ничьей. Два очка из шести возможных на старте – не очень густо. И одна из столичных газет уже написала: «Как и в прошлые сезоны, слабо выступает московское «Динамо». Обновленная тренером Аркадьевым команда много работает на поле, но частые и стремительные перемещения игроков кажутся бессистемными, они дезориентируют зрителей…»

– Эта заметка одновременно разозлила и обрадовала меня, – рассказывал Борис Андреевич. – Разозлила, ибо не люблю, когда о футболе пишут не сведущие в нем люди. А обрадовала, потому что стало ясно: если уже начинают понимать, что у нас резко изменился рисунок игры, значит, проблема решена, значит, дело развивается правильно!

У Аркадьева были свои твердые педагогические принципы. После каждого матча на следующий день – подробный разбор его. Тренер вспоминал общую установку и персональные задания на игру, которые он давал. Затем просил каждого участника матча выступить с оценкой своих действий и партнеров. И наконец общее, весьма подробное заключение руководителя.

После поединка в Сталинграде подобный разбор проходил особенно бурно. Все загорелись, все увидели, что открытая тренером система хороша, что противника она путает, что играть становится интереснее.

– Но дело пойдет совсем хорошо лишь в том случае, – резюмировал Аркадьев, – если все наступательные действия, все перемещения будут производиться с предельной точностью и на предельной скорости. Этих двух компонентов нам крайне недоставало в игре с волжанами.

4 июня 1940 года открывал свой очередной сезон московский стадион «Динамо». В этот день хозяева поля принимали своих киевских одноклубников. Москвичи победили с редким счетом – 8:5. С этого момента команда приковала к себе всеобщее внимание; теперь десятки и сотни тысяч людей заговорили об ее обновлении, об ее возросшей мощи и победоносной монолитности.

Изо дня в день она усиливала это впечатление. Отличная, уверенная победа (2:1) над бурно прогрессирующей командой ЦДКА. Разгром киевлян на их поле – 7:0. И, наконец, матч, о котором нельзя не сказать особо.

В августе столичный «Спартак» все еще носил звание двукратного обладателя «дубля». В то же время московское «Динамо» взбудоражило общественное мнение своими сенсационными успехами на полях страны. Таким образом, предстоящая встреча «Динамо» – «Спартак» ожидалась с большим интересом. По свидетельству очевидцев, состязанию предшествовала небывалая даже для Москвы тех лет футбольная лихорадка. Все предвкушали увидеть на поле крайне напряженную борьбу, которой почти всегда отличались встречи этих клубов. Ведь даже в сезоне 1939 года, в период наивысшего взлета «Спартака», они дважды поделили очки между собой – 0:0 и 1:1. И в первом круге чемпионата СССР 1940 года матч «Динамо» – «Спартак» закончился вничью – 2:2. Так что вполне естественно было предположить, что и на сей раз на поле развернется острейшая борьба.

Однако этот матч прошел под знаком подавляющего превосходства воспитанников Аркадьева. Счет 5:1 в их пользу. Но дело было даже не в этом рекордном для поединков названных клубов счете. Дело было в самом характере победы, в самом рисунке, который десять лет спустя Григорий Иванович Федотов назвал важной вехой в истории нашего футбола. «В этом поединке, – вспоминал он, – со стороны московских динамовцев было продемонстрировано все самое лучшее, все самое передовое, что было присуще советскому футболу в ту пору».

Действительно, усилиями, мудростью, настойчивостью Бориса Андреевича Аркадьева и всего коллектива московское «Динамо» вернуло себе позиции бесспорного лидера отечественного футбола. Достаточно вспомнить, что на финише чемпионата страны в условиях необычайно острой конкуренции команда набрала 14 очков из 14 возможных при непостижимом балансе забитых и пропущенных мячей – 26:3! В те дни газета «Правда» писала: «Приятно увидеть возродившуюся славу московского «Динамо», которое после горьких неудач двух сезонов вновь, в третий раз, вернуло себе звание чемпиона Советского Союза. Этот успех определен новаторством, смелой трактовкой системы «дубль-ве», развитием и дальнейшим осмысливанием ее, постоянным соединением духа творчества и высокого исполнительского мастерства».

Я не раз просил Аркадьева дать мне наиболее точную и сжатую характеристику того, чего он и его ребята добились в памятном сороковом.

– Динамовцы много поработали над тем, – диктовал Борис Андреевич, – чтобы уйти от схематичного «дубль-ве», вдохнуть в английское изобретение нашу русскую душу, наш размах, наше пренебрежение к догмам. И это нам удалось, причем в наиболее главном звене – в линии атаки. Игроки в каждом матче сбивали с толку защитников и полузащитников противника, действовали на больших скоростях, обезоруживали внезапностью, точностью, пробивной мощью. Интересно отметить, что большинство «своих» мячей левый крайний Сергей Ильин забил, находясь на месте центрального нападающего, правый крайний Михаил Семичастный – с места левого инсайда, а центр нападения Сергей Соловьев – с краев.

Вот это и было тем «чудом», которому журналисты и историографы отечественного футбола дали название «организованный беспорядок». Да, динамовцы создали и провели в жизнь новую творческую идею, передовую для своего времени.

Во всем этом огромная заслуга Бориса Андреевича Аркадьева – человека, ставшего родоначальником отечественной школы футбольных тренеров, показавшего своим личным примером, что значит быть творческим руководителем современной команды.

Подвиг команды лейтенантов «То, чего мы добились, всего лишь начало большой творческой перестройки и нашей команды и многих других. Передовому советскому футболу должны сопутствовать передовые идеи и подлинно мастерское их воплощение в жизнь», – писал Аркадьев в конце столь блестяще закончившегося для московского «Динамо» сезона.

Он настойчиво продолжал закреплять то, что завоевал с таким огромным трудом. И в чемпионате 1941 года бело-голубые по-прежнему продолжали добиваться успеха, демонстрировать достойный чемпиона класс. В их активе были убедительные победы над командами ЦДКА (5:2), одесским «Спартаком» (4:0), минскими одноклубниками (3:2), харьковским «Спартаком» (7:0), первой сборной профсоюзов (2:1), тбилисским «Динамо» (3:2)…

К середине июня москвичи шли во главе турнирной таблицы, набрав со своими одноклубниками из столицы Грузии по 15 очков. Очередной тур чемпионата должен был решить, сохранится ли это двоевластие. Чемпионы, как всегда, тщательно готовились к каждой игре. Но наступило воскресенье, 22 июня. Встав в семь утра на зарядку, футболисты узнали, что гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз.

В те минуты в команде состоялся митинг. Открыл его Борис Андреевич. Он говорил о том, что сердце каждого спортсмена сегодня воедино слито с Родиной. И первым заявил:

– Прошу отправить в ряды действующей Красной Армии. Добровольцем.

И вместе с ним это пожелание высказали все его воспитанники. Но командование не поддержало этой инициативы.

– Вы нужны сейчас здесь, нужны ваши знания, ваш опыт большого педагога, – сказал Борису Андреевичу один из крупных военачальников.

И снова вспомнил Аркадьев те дни и годы, когда работал в Военной академии имени М. В. Фрунзе. Теперь он снова готовил людей для боя, для победы. Он носил теперь звание инструктора Всевобуча. Рабочий день начинался в шесть часов утра на бесконечно знакомом Центральном стадионе «Динамо». Не сосчитать, скольких людей, готовых не сегодня-завтра отправиться на фронт, научил он сложному искусству штыкового боя, гранатометанию, преодолению штурмовой полосы; скольким людям помог окрепнуть физически и духовно, поверить в свои силы.

Летом 1942 года Комитет по делам физической культуры и спорта при Совнаркоме СССР за особые заслуги в деле подготовки кадров для Красной Армии и непосредственное участие в разгроме врага присвоил группе видных советских атлетов и педагогов звание заслуженного мастера спорта СССР. Среди них был и Борис Аркадьев.

Работа для фронта, для действующих частей, постоянное общение с представителями воинских организаций как бы вернули ему юность и снова сроднили, а затем и соединили с Красной Армией. В конце 1943 года Аркадьев принимает предложение возглавить футбольную команду ЦДКА. С этого момента и начинается новая страница в ее биографии – лучшая страница ее истории.

Довоенный период истории отечественного футбола отмечен гегемонией двух столичных клубов – «Динамо» и «Спартака». После победы над гитлеровской Германией, в первом послевоенном чемпионате, бело-голубые подтвердили свое лидерство. Но подтвердили, встретив отчаянное противоборство со стороны «третьей силы» – ЦДКА. В чемпионате страны этот клуб отстал от блистательно выступивших динамовцев всего на одно очко и был единственным, кто сумел дважды в течение сезона победить чемпиона – во втором круге первенства (2:0) и в финале Кубка СССР (2:1).

Так заявила о себе дружина, сколоченная всего лишь за какой-нибудь год новым тренером. Нужно сказать, что Борису Андреевичу удалось собрать хороших исполнителей и в короткий срок сплотить их в дружный, могучий коллектив. В составе в основном были ветераны, выступавшие за команду еще в довоенную пору: вратарь В. Никаноров, защитники К. Лясковский, И. Кочетков, полузащитники А. Виноградов, Б. Афанасьев, А. Водягин, нападающие А. Гринин, В. Демин, В. Николаев, Г. Федотов. Из новичков пришел лишь Всеволод Бобров, о существовании которого Борису Андреевичу еще в сорок четвертом «шепнул» ленинградец Валентин Федоров. Бобров в ту пору был курсантом одного их военных училищ, базировавшихся в глубине страны. Аркадьев послушался совета, сразу же через командование вызвал новичка и определил его для проверки в очень сильную команду Московского авиаучилища. Просмотрев Боброва в деле несколько раз, он сказал:

– Это талант, какого мы, быть может, еще и не видели.

19 мая 1945 года команда ЦДКА играла календарный матч чемпионата с московским «Локомотивом» на стадионе в Черкизове. Счет был 4:0 в пользу армейцев, когда Аркадьев подозвал к себе Боброва, уже несколько минут разминавшегося по его указанию, и сказал:

– Заменишь Щербатенко. Игра уже сделана. О результате не думай. Действуй проще, больше выходи на свободное место.

И вот Бобров на поле. Почти сразу же получает пас от Федотова, затем две прекрасные передачи делает ему Валентин Николаев, все время играет с ним Демин. Сева сразу почувствовал себя в своей семье, в среде людей, считающих его равным, доверяющих ему. Не знал тогда Бобров лишь одного: еще накануне Аркадьев провел в коллективе большую работу. Он говорил асам:

– Этот молодой человек очень способен. Завтра мы опробуем его в основном составе. Надо проявить к нему максимум внимания, поиграть на него, приободрить, дать сразу почувствовать равноправным членом коллектива.

После соревнования Борис Андреевич еще в раздевалке при всех тепло поздравил новичка с удачным дебютом, а на следующий день самым подробным образом разобрал его действия на поле, не забывая похвалить за хорошие, умные ходы или покритиковать за недостатки. И так же бережно, любовно он опекал его изо дня в день, помогал быстрее найти себя, быстрее проявить свои способности. И нужно сказать, что эта кропотливая, тонкая, настойчивая работа необыкновенно быстро принесла желаемые результаты. Уже в том, первом для себя, сезоне в высшей лиге Всеволод Бобров стал лучшим бомбардиром клуба и всего чемпионата, проведя в ворота соперников 24 мяча в 21 матче. О нем заговорили, его полюбили буквально все поклонники футбола.

Такое же пристальное внимание к дебютантам, кропотливая индивидуальная работа с ними отличали всю педагогическую деятельность Бориса Андреевича. Именно поэтому в бытность его старшим тренером ЦДКА здесь быстро окрепли и выросли в мастеров такие найденные Аркадьевым «зеленые новички», как В. Чистохвалов, А. Башашкин, А. Водягин, за один сезон превратился из безвестного дебютанта в лучшего левого защитника страны Ю. Нырков, а А. Петров – в лучшего полузащитника.

– Будьте чуткими к каждому новичку, помогите ему перебороть свое душевное волнение, сумейте «не увидеть», как он еще порой неловок, робок, неопытен, похвалите его за любую удачу, корректно, мягко, без нажима объясните допущенные ошибки. Пройдет время, и новичок заиграет, обязательно заиграет! – говорил Борис Андреевич, выступая на всесоюзной теоретической конференции перед своими коллегами.

Годы работы Аркадьева в армейском клубе отмечены небывалым взлетом команды. В 1946 году коллектив завоевывает звание чемпиона СССР, причем на четыре очка опередив второго и третьего призеров – московских и тбилисских динамовцев. В 1947 году повторяет этот успех и первым получает золотые медали, которыми с этого сезона награждаются игроки клуба-чемпиона. В 1948 году команда ЦДКА в третий раз подряд становится сильнейшей в стране, чего не смогла добиться прежде ни одна наша команда. Этот своеобразный рекорд сумели повторить лишь 20 лет спустя киевские динамовцы. «Попутно» армейцы выиграли и Кубок СССР, став третьей в истории страны командой, которой удалось сделать «дубль».

Сорок девятый показался менее удачным: ряд ведущих игроков из-за болезней и травм надолго вышли из строя. И все же армейцы сумели обеспечить себе 2-е место. Затем в 1950 году они возвращают себе звание чемпиона, а в 1951-м дарят своим поклонникам второй «золотой дубль».

Здесь следует сказать, что когда та или иная команда начинает выступать особенно успешно на протяжении ряда лет и на ее долю выпадают все высшие титулы, всегда находятся люди, которые объясняют эти успехи весьма односложно:

– Конечно, набрали себе хороших игроков. С такими каждый победит…

Так или примерно так характеризовали некоторые «знатоки» команду ЦДКА 40-х и начала 50-х годов. Но подобная оценка могла лишь вызвать досаду настоящих специалистов. Разве мало случаев знает история спортивных игр и у нас в стране и за рубежом, когда в том или ином коллективе собирается целое созвездие громких имен, а играют они из рук вон плохо?…

Во-первых, подбор игроков сам по себе исключительно тонкое дело. Даже не дело – искусство. Иначе его не назовешь. И в нем полно и ярко проявился многогранный талант Аркадьева. Мы уже отмечали выше, как терпеливо работал он с молодежью, как любовно вводил ее в «свой» мир футбола. А теперь подчеркнем еще одну характерную деталь. При всем многообразии индивидуальностей его избранники все как один отличались: а) высокими морально-волевыми, бойцовскими качествами; б) хорошими данными физического развития и безупречным атлетизмом; в) индивидуальной техникой, соответствующей уровню высшей лиги советского футбола.

Но даже два десятка первоклассных мастеров – это еще не команда. Нужны мастерство и настойчивость, чтобы создать единый коллектив. И если команда ЦДКА из сезона в сезон набирала темп, становилась все лучше и лучше, не теряла, а прибавляла в классе, то в этом прежде всего заслуга тренера. В этом итог его труда, истинный вес его знаний и таланта, опыта и преданности делу.

Если в 1945 году ЦДКА была одной из хороших команд, то уже в 1946-м стала лучшей в стране. Что же подняло ее на эту высоту? Какие принципы работы положил тогда Аркадьев во главу угла? Есть, вероятно, смысл поискать ответы на эти вопросы.

Исключительное значение придавал тренер армейцев предсезонной тренировке. Борис Андреевич в одну из наших встреч любезно передал мне для временного пользования свои рабочие дневники, и это дает нам возможность восстановить картину прошлого.

– Есть одно обстоятельство, которое очень роднит футболиста и пианиста, – любил часто повторять Борис Андреевич. – И тому и другому для поддержания высокого уровня мастерства необходимы постоянные упражнения в технике. Без этого не обойтись.

Особенно много внимания уделял тренер специальным упражнениям на ведение мяча в различных направлениях: обводке стоек или партнеров по команде (с противодействием) на время, с возрастающей скоростью и последующей передачей партнеру; передаче мяча между двумя или тремя игроками на месте и в движении. Здесь тренер всегда проявлял особую требовательность и не разрешал заканчивать упражнение, пока не убеждался, что оно усвоено хорошо.

– Пас – это нерв футбола, – говаривал Борис Андреевич. – От состояния этой «нервной системы» зависит все или почти все в построении игры.

Потом – удары по воротам. Аркадьев отводил им немало времени на каждой тренировке. Какой бы славой ни пользовался футболист (а в ту пору в ЦДКА были собраны первоклассные бомбардиры во главе со знаменитым Григорием Федотовым), каким бы ни было его мастерство, он выполнял все задания в полном объеме от начала до конца.

При этом работа велась на твердых методологических принципах. Сначала вся команда, словно здесь собрались новички, разучивала какой-нибудь удар (носком, «щечкой», подъемом и т. д.) с места, вникала в теорию этого элемента, осваивала до мельчайших деталей его техники. Борис Андреевич опрашивал каждого – будь то Федотов или Бобров, Николаев или Гринин, – как он понимает тот или иной элемент, следил за его выполнением по разделениям. А потом этот же удар тренировался по программе возрастающей сложности, с ходу, с невыгодной позиции, в противоборстве с защитником, с прыжка и т. д. Он учил футболистов действовать в обстановке, максимально приближенной к «боевой», в ситуациях, родственных тем, которые могут возникать, и действительно возникали, во время официальных матчей.

Эта утомительная, иногда казавшаяся нудной работа, разумеется, приносила свои плоды. Например, и в сезоне 1945-го и в сезоне 1946 года вся армейская пятерка вошла в список десяти лучших бомбардиров страны. Вот их индивидуальные достижения по итогам чемпионата сорок пятого года: В. Бобров – 24 гола, Г. Федотов – 12, В. Демин – 11, А. Гринин – 10, В. Николаев – 10. В 22 матчах чемпионата передняя линия армейской команды провела 67 мячей, т. е. в среднем даже немногим более трех за матч.

– Очень бы хотелось, – говорил мне Борис Андреевич, – чтобы современное поколение футболистов и тренеров серьезно задумалось над подобными результатами. Беспомощность при выполнении завершающих ударов объясняется только недостаточной степенью подготовленности, крайне плохой организацией тренировки.

– Но теперь система обороны совершенно иная, чем прежде, – возражал я. – Ваши ученики такую плотность зашиты не встречали.

– Неправда, встречали, – возражал мой оппонент. – Были у нас и «волжская защепка» куйбышевских «Крылышек», и эшелонированное построение защитников киевского «Динамо», и еще нечто подобное. И все же, например, в сезоне сорок шестого мы обыграли волжан 4:1 и 2:1, а в следующем – 7:0! Да и потом никакие защитные бастионы не мешали Пеле, Герду Мюллеру, Круиффу и им подобным вести бесконечный счет своим голам! Нет, батенька, дело в умении, в мастерстве…

Изучение исторических документов, беседы с учениками Бориса Андреевича позволяют установить, что он обладал еще одним даром тренерского искусства – даром управления игрой команды, постановки задач на матч с учетом конкретных условий.

Очень важно отметить, что, давая общие установки на матч, Борис Андреевич никогда не забывал об отдельных деталях, об особенностях действий того или иного футболиста в команде соперников и часто очень умело, тонко использовал чужие недостатки, делая на них определенный тактический акцент.

19 мая 1945 года игрался календарный матч «Локомотив» – ЦДКА. На левом краю у армейской команды выступал Демин, у железнодорожников правый защитник – Петров.

– Вы запомните, – говорит Аркадьев Демину, – он очень не любит финт вправо. Не терпит. «Потерзайте» его именно этим приемом.

Начался матч. На 2-й минуте, получив мяч, Демин оказывается лицом к лицу с Петровым, который внимательно его сторожит. Армейский форвард имитирует движение влево и вдруг резким финтом уходит вправо. Петров явно не успевает, разворачивается очень медленно. Это дает игроку в красной майке возможность оторваться, срезать угол к воротам и нанести свой неотразимый удар. 1:0! Публика неистово аплодирует краю, и никто даже не догадывается, что все сделано им по «подсказке» Аркадьева.

Уделяя большое внимание «домашним заготовкам», основному плану, разработанному задолго до начала соревнования, тренер настоятельно требовал от футболистов не поклоняться слепо ему, не быть рабами схемы, а всегда действовать согласно конкретно складывающейся обстановке. Более того, он постоянно учил их этому. И армейцы все чаще и чаще показывали подлинные образцы гибкого тактического мышления.

В качестве примера можно привести матч на Кубок СССР 1947 года с московским «Динамо». На установке Аркадьев нарисовал свою схему игры: действовать «сдвоенным центром», наращивать усилия в средней зоне, чаще использовать резкие фланговые проходы и отличные прострельные передачи Гринина.

Однако, как только начался матч, последовали два стремительных рывка Демина, и армейцы увидели, что Радикорский явно не справляется с его опекой. И сейчас же план игры стал творчески пересматриваться. Все чаще и чаще теперь передачи из центра, из линий полузащиты и защиты адресовались на левый край. Для усиления давления сюда стали часто перемещаться Вячеслав Соловьев и даже правый крайний Алексей Гринин.

В тот раз команда ЦДКА победила с убедительным счетом – 4:1. И все мячи в ворота динамовцев были забиты или самим Деминым, или в результате комбинаций, начатых им. Гибкая тактика, умение быстро перестроиться на ходу, творчески скорректировать первоначальный план были одной из отличительных черт воспитанников Бориса Аркадьева.

Чтобы усилить атакующую мощь команды, Борис Андреевич разработал и применил не только впервые в нашем, отечественном, но и во всем европейском футболе систему постоянного подключения в нападение защитников. Не случайно в сезоне 1949 года забитые голы появились на лицевом счету и В. Чистохвалова, и А. Башашкина, и Ю. Ныркова. Но главное – защитники шли вперед, активно участвовали в построении атакующих комбинаций, в тактическом давлении на ворота соперника. Это было смелым и далеко идущим новаторством, еще раз со всей очевидностью подтверждающим, какой прозорливостью отличался замечательный тренер.

Хотелось бы подчеркнуть еще одно очень важное для современного футбола обстоятельство. Взгляните на турнирные таблицы тех лет. Нередко команда ЦДКА (с 1951-го – ЦДСА) выигрывала со счетом 7:0, 8:1, 6:0, 5:1 и т. д. Ребята возвращались в раздевалку измотанными, по пятнадцать-двадцать минут приходили в себя. Казалось бы, к чему все это? Но тренер всегда, в каждом матче, требовал максимального приложения сил от каждого футболиста в отдельности и от всей команды в целом.

Он воспитывал в своих учениках чувство ненасытности игрой, вечную жажду гола, жажду победы. Работая над этим очерком, я попросил некоторых из них высказать, что самое главное, самое важное выделяют они в тренерском искусстве Аркадьева. И вот что услышал.

Заслуженный мастер спорта Владимир Никаноров:

– У него всегда в центре внимания был играющий человек. Законом его педагогического метода было пристальное внимание к каждому спортсмену и сугубо индивидуальный подход к нему.

Заслуженный мастер спорта Валентин Николаев:

– Это был творец, который всегда хотел найти что-то новое, более интересное и полезное. Причем творил он не один, а всегда вовлекал в круг своих поисков, своих забот нас – команду, своих учеников. Мы коллективно вырабатывали стратегию и тактику игры. И это помогало нам всем идти вперед, не довольствоваться достигнутым.

Заслуженный мастер спорта Вячеслав Соловьев:

– Борис Андреевич личным примером учил трудолюбию, добросовестности, ответственности. При нем просто стыдно было делать что-либо плохо.

Заслуженный мастер спорта Юрий Нырков:

– В нем подкупала необыкновенная человечность и большая культура, интеллигентность. Его мягкая манера обращения с людьми, доверие к футболистам подкреплялись большой требовательностью и постоянным контролем.

Заслуженный мастер спорта Всеволод Бобров:

– Самым ценным качеством тренера Аркадьева считаю его удивительное умение поддерживать в своих учениках свежесть чувств, постоянную жажду игры, большую любовь к футболу. Мы, уже тогда заслуженные перезаслуженные, выходили на каждый матч как на праздник. Мы отдавались игре целиком, самозабвенно. Эту ребячью жадность к мячу, к футболу поддерживал в нас тренер. Великое счастье обладать такой способностью!

Вот, собственно, и все о подвиге Бориса Андреевича Аркадьева – создателе незабываемой, красивой, как легенда, «команды лейтенантов».

Задание: возродить сборную страны Долгие-долгие годы не по нашей вине советский футбол был фактически изолирован от остального мира. Положение резко изменилось после Великой Отечественной войны. Победа над силами фашизма необычайно подняла авторитет первого в мире государства рабочих и крестьян. Была прорвана цепь отчуждения.

В начале 1946 года представители СССР вошли в Международную федерацию футбола (ФИФА), а в 1951 г.– в Международный олимпийский комитет. Тогда же стало известно, что наши спортсмены примут участие в XV летних Олимпийских играх. В том числе и футболисты.

В конце марта председатель Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР Николай Николаевич Романов срочно вызвал к себе находившегося на юге с командой ЦДКА Бориса Андреевича Аркадьева. В старинном особняке, расположенном 'в Скатертном переулке, было многолюдно и шумно, в приемной у председателя собралась большая очередь, но секретарь, едва увидев Аркадьева, приветливо улыбнулась ему и сказала:

– Проходите, проходите. Вас ждут.

Николай Николаевич действительно ждал. Он не стал испытывать терпения, не начал, как это бывает, беседу издалека, а сказал прямо:

– Есть важное задание – возродить сборную страны. Задание Родины, если хотите. И мы его поручаем вам, Борис Андреевич.

Аркадьев молчал. Романов спросил:

– Раздумываете?

– Нет, вспоминаю. Когда же это в последний раз видел сборную? Кажется, в тридцать пятом. Здесь, в Москве, в матчах против Турции.

– Да, это было давно. Да и задачи у той сборной, которую предстоит создать вам, совсем иные.

– Это я понимаю. Ну что ж, не будем терять времени даром. Теперь дорога каждая секунда.

Согласившись на столь лестное и вместе с тем необычайно серьезное предложение, Борис Андреевич понимал, какая сложная роль поручена ему: собрать, «сколотить» за какие-нибудь два-три месяца команду, которой предстоит «скрестить шпаги» с сильнейшими национальными сборными, с истинными грандами европейского и мирового футбола.

Положение усложнялось еще и тем, что время для создания сборной было, прямо скажем, далеко не самым подходящим. Старая гвардия, прославленная когорта довоенного поколения мастеров кожаного мяча, или сходила, или была на возрастном пределе. Пришедшая ей на смену молодежь еще не имела ни должного опыта, ни необходимой психологической и морально-волевой закалки.

Прежде всего перед старшим тренером возник вопрос о методах формирования сборной. Аркадьев, как мы уже знаем, руководил в ту пору командой ЦДКА. Армейцы только что сделали «золотой дубль», т. е. подтвердили свое положение лидера отечественного футбола, а времени в распоряжении Бориса Андреевича почти не осталось. И он решил, что армейский коллектив – чемпион и обладатель Кубка страны – должен стать ядром сборной. Это было мудрым решением. Правда, как часто бывает в жизни, оно встретило множество возражений, особенно со стороны руководителей ряда ДСО и ведомств, желавших видеть в олимпийской сборной как можно больше своих представителей. Но Аркадьев проявил твердость и настоял на своем!

Второй не менее важный вопрос относился к форме и методу подготовки сборной. Как, каким путем обеспечить ей возможность сыграться в предельно короткий срок (ведь в команду привлекалось немало игроков из других клубов, в частности из динамовских коллективов Москвы и Тбилиси, ленинградского «Зенита»)? Надо было найти свою игру, выработать нужную тактику. Вносились предложения о проведении серии учебно-тренировочных сборов, об организации всесоюзного футбольного лагеря и другие.

Борис Андреевич отверг их и принял решение, поразившее своей дерзостью и верой в возможности советского футбола.

«Я предлагаю, – писал Борис Андреевич в докладной записке на имя председателя Комитета по делам физической культуры и спорта, – организовать серию международных матчей с сильнейшими сборными командами стран народной демократии, которые сегодня являются лидерами европейского футбола».

Такое предложение поначалу многим показалось неприемлемым. Но в конце концов было принято. И началась неповторимая футбольная весна.

11 мая команда Аркадьева принимала национальную сборную Польши и проиграла 0:1.

– Ну что, Борис Андреевич, начинается цепь неудач, которые мы предсказывали? – спросил пришедший в раздевалку сборной команды Николай Николаевич Романов.

– Никто не застрахован от них. Но недаром говорят, что на ошибках учатся. Повторная встреча будет уже лучше.

– Ой ли?

– Уверен – будет лучше.

Борис Андреевич отчетливо видел, что следует делать, чтобы улучшить игру. Он много поработал с командой, нацеливая коллектив на динамичное построение атаки, на умелое использование ошибок соперника. Ввел в состав Георгия Антадзе из тбилисского «Динамо», применил «сдвоенный центр» (Бесков – Бобров). Дал персональные задания защитникам на подстраховку левого полусреднего польской команды Герарда Цезлика, о котором восторженно писала советская пресса.

И кропотливая тренерская работа дала себя знать. Второй матч этих же команд, по единодушному мнению обозревателей, показал, что наша сборная за предельно короткий срок решительно перестроила свою игру, показала слаженность, наступательный дух и заслуженно победила 2:1.

Прошло несколько дней, и спортивная Москва закипела, забурлила, узнав, что к нам едет прославленная национальная сборная Венгрии. Увы, в распоряжении Аркадьева не было в ту пору ни видеозаписей об игре столь грозных соперников, ни даже отчетов наблюдателей (это раньше не практиковалось). Борис Андреевич полагался в данном случае лишь на свою осведомленность. Он делал вырезки из иностранных газет и журналов, которые тщательно собирал в своеобразные футбольные досье по странам.

Итак, сборная Венгрии вся состояла из звезд: Д. Грошич, Е. Бузанский, Я. Бержеи, М. Лантош, Й. Божик, И. Закариаш, Л. Чордаш, Ш. Кочиш, Ф. Суса, Ф. Пушкаш, Н. Хидегкути. Каждый из этих мастеров, вышедших на поле московского стадиона «Динамо», уже в ту пору пользовался мировой славой.

Старший тренер нашей сборной тщательно готовил коллектив к ответственному экзамену. Он подробно рассказывал о манере игры гостей, досконально разбирал индивидуальные особенности каждого из них и тактическую манеру сборной в целом. Он говорил:

– Безупречной технике и сыгранности гостей мы должны противопоставить максимальную скорость, высокий дух коллективизма, предельную маневренность в атаке и подлинную неприступность в обороне.

Европа тогда практически не знала принципа «персональной опеки», широко применявшегося у нас во внутреннем чемпионате. Борис Андреевич сделал ставку именно на эту тактику. Индивидуальный постоянный контроль наших защитников и полузащитников за венгерскими форвардами должен был, по мнению тренера, лишить последних свободы действий, нарушить или, во всяком случае, предельно осложнить привычные тактические связи. Сборная СССР выступала на этот раз в следующем составе: Л. Иванов, К. Крижевский, А. Башашкин, Ю– Нырков, Г. Антадзе, А. Петров, А. Ильин, В. Николаев, В. Бобров, Н. Дементьев, С. Сальников.

Первая встреча со сборной Венгрии закончилась вничью (1:1), во второй победили хозяева поля (2:0). Эти результаты вызвали широкие комментарии во всей европейской спортивной прессе.

Тренер сборной Венгрии И. Калмар в беседе с советскими журналистами заявил:

– Советский футбол занимает сегодня передовые позиции. Ваша трактовка построения обороны является открытием в искусстве тактики. Степень физической готовности игроков, их скоростные данные и выносливость не имеют себе равных. В целом сборная СССР – отлично сыгранная и в высшей степени современная команда.

В течение мая и июня сборная СССР дважды встречалась со сборной Болгарии (2:2, 2:2), победила сборную Румынии (3:1), затем в Хельсинки на олимпийском стадионе выиграла у сборной Финляндии (2:0), а, вернувшись, через два дня приняла сборную Чехословакии и в напряженном матче переиграла ее (2:1).

Какой же можно подвести итог этому необыкновенному эксперименту Аркадьева? Меньше чем за два месяца созданная им и притиравшаяся на ходу сборная провела девять официальных международных матчей с сильными европейскими командами, добившись замечательного результата: пять побед, три ничьих и лишь один проигрыш при общем соотношении забитых и пропущенных мячей 16:9.

Таким великолепным результатом могла бы гордиться любая команда.

Начался олимпийский турнир. Мы были новичками в этом имеющем многолетнюю историю соревновании. Мы не знали его законов, не прошли сквозь горнило сражений, как мы говорим, на высшем уровне. И все же команда Аркадьева сумела выиграть труднейший матч у сборной Болгарии со счетом 2:1 (в добавочное время), показав умение и желание бороться до конца, не падать духом, не отчаиваться в любых ситуациях, проявив сплоченность всей команды.

Эти же замечательные качества были проявлены в матче с Югославией, тогда одной из сильнейших команд мира. Состязание поначалу складывалось крайне неблагоприятно для советской сборной, и в начале второго тайма она проигрывала с разгромным счетом – 1:5. И после этого воспитанники Бориса Андреевича совершили нечто такое, чего не знает история международных турниров такого ранга и вообще встреч на высшем уровне: они сравняли счет, забив меньше чем за тридцать минут четыре мяча в ворота команды, которая в трех предыдущих поединках (правда, товарищеских) – со сборными Италии, Западной Германии и Франции – не пропустила ни одного!

На следующее утро все финские газеты и многие газеты мира поместили отчеты об этом матче, давая восторженные оценки игре сборной СССР.

Через сутки состоялась переигровка. Начало сложилось для нас благоприятно: на 6-й минуте Всеволод Бобров забил гол. Но через тринадцать минут югославы сравняли счет. А затем совершенно в безобидной ситуации, когда рядом не было ни одного игрока соперничающей команды, Анатолий Башашкин сыграл рукой, и югославы реализовали 11-метровый. Этот гол надломил наших парней. Точнее, не гол – обидная неудача, непростительная ошибка. И они проиграли (1:3).

Несмотря на это, газета «Юманите» писала: «Хотя советская сборная в конце концов проиграла, она оставила очень сильное впечатление. Матч, сыгранный ею с сильнейшей в истории сборной Югославии, несомненно, войдет во все учебники футбола как образец выносливости, мужества, ошеломляющей скорости». Лондонская «Тайме» резюмировала: «Русские подтвердили свою репутацию могучей футбольной державы. Дебют их сборной на Олимпийских играх не оставляет в этом сомнения».

Вспоминая об этом, мы отдаем должное выдающемуся тренеру-педагогу, оставившему неповторимый след в истории отечественного футбола.

1980

5 августа 1952 года в Хельсинки состоялось торжественное закрытие XV Олимпийских игр. Через несколько часов руководство делегации вылетело в Москву и во второй половине дня 6-го было вызвано в Кремль для отчета. Настроение – неважное…

Под занавес Игр хлебнули позора. По традиции перед заключительным парадом на главном поле конники разыгрывали конкур. Препятствия оказались для наших незнакомыми и непреодолимыми, все падали с лошадей под хохот и насмешливое «О, казаки!». Правда, наших конников и не собирались включать в делегацию – настояли «влиятельные военные».[5] Подразумевается в первую очередь генерал-лейтенант Василий Сталин. Командующий авиацией Московского военного округа, сам с детства страстный конник, он собрал из других обществ в свой клуб ВВС всю элиту, ставшую костяком сборной. Но поскольку прегрешения бесшабашного, крепко пьющего сына скрывали от отца, чтобы не отвлекать от «всемирно-исторической деятельности», ясно было, что за позор нагорит не ему.

А главное – обсчитались с общекомандным зачетом. На весь мир провозгласили в печати победу, потом, что называется, подсчитали – прослезились: оказалось, что у нас и американцев очков поровну – по 494. «По сусекам помели» – наскребли себе еще пол-очка, с тем и пошли…

Сведения о подробностях того заседания дошли от одного из присутствовавших к нам через вторые руки, книга «Трудные дороги к Олимпу» дополнила картину. На председательском месте сидел Г. Маленков – «хозяин»

Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлов сидел среди «судей», вид имел неприступный. Особенную активность проявлял Берия, потрясал осведомленностью. Не только оказался в курсе пертурбаций с командным зачетом – «пламенный Лаврентий» точно знал ответ, например, на вопрос, которым загнал в тупик главу делегации: сколько в американской женской легкоатлетической команде было негритянок (видно, его «команда» не зря в Хельсинки ела хлеб «по особой смете»). Главное же внимание сосредоточил на злополучном футболе.

Но ведь не слыл ярым болельщиком, не видели его в правительственной ложе. Впрочем, покойный Мартын Иванович Мержанов, журналист-правдист, а на склоне лет основатель и первый редактор еженедельника «Футбол», рассказывал нам, что в молодости ему довелось судить матч любительских команд ВЧК-ОГПУ и он в первом тайме удалил с поля одного грубияна хавбека. В перерыве сведущие люди посоветовали как-нибудь загладить инцидент, поскольку тот футболист-любитель по фамилии Берия стремительно делал служебную карьеру. Мержанов в нарушение правил вернул его на поле, после чего вплоть до лета 1953-го все чудился ему опасно-пристальный взор под очками без оправы. Нет вины орденоносного спортивного общества, основанного чекистами-дзержинцами, в том, что при случае нынешний патрон убирал с их дороги конкурентов…

Говорят, на том заседании он обзывал Аркадьева старым хлюпиком (Борису Андреевичу шел 53-й год), паршивым аполитичным интеллигентиком и грязно ругался.

Был ли Аркадьев аполитичен? Русский интеллигент в высоком значении слова, патриот, но не квасного разлива, не приспособленец, в пору «борьбы с космополитизмом» он на мимоходом оброненный коварный вопрос, правда ли, что ему нравятся картины французских импрессионистов больше, чем родных передвижников, не задумываясь отвечал утвердительно. Не пряча, держал в домашней библиотеке книгу Фейхтвангера «Москва, 1937 год», изъятую тотчас при выходе, поскольку одна из глав называлась «Сто тысяч портретов человека с усами». С Берией он встречался, когда в 1940 году тренировал московское «Динамо»; тот во время сборов вызывал его на свою сухумскую дачу. Думается, взаимного удовлетворения встречи не приносили… Аркадьев не подлаживался ни под каких меценатов. Дома открыто говорил, что Берия – личность жуткая, мерзкая, рассказывал жене, как прямо с приемов в Георгиевском зале по случаю парада физкультурников увозили в личную резиденцию сластолюбивого палача приглянувшихся ему физкультурниц. Возможно, не было в ту пору в квартире Аркадьева, находившейся в ведомственном доме НКВД, подслушивающей аппаратуры? Или так уж бесстрашен был Борис Андреевич? Об отце и дяде Тале – Виталии Андреевиче, близнецах не только в физическом, но и в духовном смысле, дочь говорит: «Они были – инопланетяне».

Почему его не взяли? Не успели сколотить – на бумаге, скажем – «преступную группу работников спорта»? А время близилось к развязке…

…Маленков удалился в апартаменты Самого. Вернувшись, передал его волю: сей же миг составить и представить беседу Романова с журналистами об итогах Игр. Подчеркнуть успехи, коротко отметить недостатки. Примчались из «Правды» и «Известий». Через несколько часов Маленков унес текст, возвратился с указанием подчеркнуть еще успех атлетов братской Венгрии, занявших третье место, чехословацкого бегуна Затопека. Материал увезли в типографию, Романову и остальным велено было ехать в Комитет физкультуры и ждать.

Всю ночь раздавались звонки от Маленкова. После переуточнения количества медалей и очков последние было приказано считать поровну с американцами. В воображении слышится характерно лаконичная фраза, такая, например: «Сдэлаем им этот подарок, не будем мэлочны». Потом был передан приказ – команду ЦДСА разогнать. Вопрос – нет сомнения – решил Сталин. Глубокий – и печальный – смысл имело написанное Нырковым: «Сборная выступала под флагом ЦДСА, мы воспринимали это как тактическую хитрость, но не знали, чем она для нас обернется». Маленков спросил Романова, правда ли, что армейцы были основой сборной, тот подтвердил ложную версию. Берия не преминул этим воспользоваться.

Не так ли прозвучала впервые носившаяся потом в воздухе роковая для «команды лейтенантов» формула: «Проигрыш врагам равносилен утрате воинской частью знамени – в этом случае часть расформировывается, особо виновные подлежат каре»? Заслуженные мастера спорта были лишены званий (кроме Боброва). В их числе и Аркадьев.

Сказано, что в безумии есть своя логика. Борис Андреевич пытался ее найти. Семье он пояснил: «Очевидно, надо показать, что поражение потерпел не весь наш футбол, а всего одна команда». Бывало, он шутил над собой: «Я князь Мышкин – никогда никому сознательно не причинил зла и стремился видеть вокруг лишь добро».

Возобновилось первенство СССР-52. Шли матчи. 18 августа в день встречи ЦДСА с «Динамо» (Киев) погода была ненастная, но не настолько, чтобы встречу отменять. Однако автобус за командой не пришел. «Что-нибудь случилось?» – спрашивали армейцы у тренера, у начальника команды полковника В. Зайцева. Те пожимали плечами. Находясь ныне в преклонном возрасте, Василий Сергеевич Зайцев не помнит, в то ли утро или накануне его вместе с начальником клуба полковником Халкиоповым вызвали в Комитет и Романов, держа в руках какой-то документ, но не зачитывая, уведомил лишь, что есть такое решение. Что это был за документ, чье решение, Зайцеву неведомо. Он пытался дознаться подробностей, ответ был: «Вы люди военные, сами понимаете – приказ есть приказ». Вышли, позвонили из приемной в военное министерство. Им сказали: «Выполнять». На следующее утро на базу команды, остававшейся в неведении и ночевавшей там, прибыл некто в штатском, собрал игроков, проинформировал. «А что нам делать дальше?» – «Я не в курсе».

Так – без уведомления любителей футбола – в классе «А» стало в середине сезона не 15, а 14 команд. 4 сентября в календарном матче за коллектив г. Калинина (МВО) вышли играть Гринин и Демин, позднее появились остальные, в газетах их имен не упоминали.

Нырков, парторг, ходил на прием к другу команды маршалу Н. Н. Воронову: «Николай Николаевич, может быть, товарищу Сталину неправильно доложили? Играли ведь за сборную мы четверо, пусть нас отчислят, но почему команда должна страдать?» Воронов обещал навести справки, но при следующей встрече печально сказал, что ничего не может поделать. Нырков не знал, что тогда над повелителем «бога войны» нависла туча: в застенках Берии по указанию Сталина выколачивали из переводчицы времен боев с фашистами в Испании «компромат» на французского коммуниста-добровольца Вольтера (под этим псевдонимом фигурировал будущий Главный маршал артиллерии). Лишь твердость мужественной Норы Чегодаевой спасла самого Воронова.

…Чиновник всегда норовит поспеть «петушком за дрожками». Если в газетах помещались сочиненные там же квалифицированные укоризны рабочих и колхозников «композиторам-формалистам», глумления над «мухоловами-генетиками», то почему бы не организовать, так сказать, всефутбольное осуждение? В Центральном государственном архиве, в особой папке, хранятся протоколы собраний команд класса «А» и «Б» по обсуждению приказа (оказывается, был такой, хотя его не видели) Комитета физкультуры «Об участии команды ЦДСА в Олимпийских играх».

ОДО (Киев), начальник команды майор Лаевский: «Игроки ЦДСА Петров, Николаев, Бесков (?!), Крижевский (?!) зазнайством и трусостью нанесли ущерб престижу советского спорта». «Крылья Советов» (Куйбышев), Гулевский: «За время пребывания под тренерством Аркадьева я ничему не научился, абсолютно не чувствовал поддержки, на меня смотрели как на жертву». ВВС, Крижевский: «Полностью признаю вину, прошу дать возможность загладить». Отдадим должное киевскому, минскому и ереванскому «Динамо», команде УрВО: говорить-то говорили, но лишь о своих внутренних делах.

На собрании «Спартака» сперва звучали вопросы. Парамонов: «Почему расформировали ЦДСА, если в сборной были игроки и других клубов!» Тимаков: «Почему вся вина на Аркадьеве? Разве Комитет стоял в стороне?» Терентьев: «Уточните все же, ЦДСА играл в Финляндии или сборная». Вел собрание В. Мошкаркин – опытный спортсмен, но молодой функционер бестрепетно ответствовал: «На товарищескую игру в Финляндию выезжал ЦДСА, он же с добавлением игроков тбилисского (?!) «Динамо» выступал как сборная, а потому несет вину за провал». А потом – понеслось. «На меня Аркадьев производил впечатление не тренера-воспитателя, а заблудшего философа, оторвавшегося от игроков, он видел в нас не живых людей, а механических работников» (Тимаков). «Мне была установка играть только на Боброва, что считаю неправильным» (Ильин). «Метод Аркадьева был построен на сплошной беготне; большим недостатком было отсутствие большевистской критики и самокритики, которую зажимал Аркадьев» (Нетто).

С. Токарев: В детстве я жил на углу Сретенского бульвара и Костянского переулка, двор был большой, с утра до вечера гоняли в футбол. Из соседнего Даева переулка ходил к нам парень – дружил с одним нашим. Глаза у него были ясно-голубые, на длинной шее сосульки нестриженых льняных волос, звали мы его Седой. В футбол играл здорово – классно «водился» (слов «дриблинг» и «финт» тогда не знали). Я-то, моложе на два года, был у них «заворотный хав» – бегал за мячом, когда он вылетал на мостовую. Тот парень был совесть нашего двора. В футбол ли, в «чеканку», «пристенку» – слово его решающее. Спустя много лет он, капитан сборной СССР на чемпионате мира в Чили, когда в игре с Уругваем мяч от ноги Численко угодил в сетку соперников сбоку, а судье почудился гол, признал, что гола не было. Это Игорь Александрович Нетто. Он сидел напротив меня, такой же худой и длинношеий, только волосы не льняные – серебряные. Я показываю ему выписку из протокола – его речь. Он читает, поднимает на меня ясный синий взгляд: «Ничего, ничего подобного я не говорил! О Борисе Андреевиче? Он был для меня кумир. И Ильин не говорил – Толик-то, пацан?… Слушайте, помню я отдал мяч влево, а не на Боброва, который был, как всегда, в острой позиции, он подбежал и выдал мне. И это было мне уроком на всю жизнь. Слушайте, а было ли вообще то собрание? Я лично не помню».

Тут мне вспоминается один протокол – собрания рижской «Даугавы». Экземпляр написан от руки, к нему подколот напечатанный, но уже с несколько другим текстом, к нему еще печатный вариант, отличный и от второго…

Все ли протоколы, доставленные в Комитет, а оттуда попавшие в архив, можно считать частично или полностью фальсифицированными, не установить. Но в принципе сейчас уже ясно, как эту «всенародную поддержку» организовывали.

Чиновничье усердие не знало границ. В первых числах января 1953 года решили провести чистку команд классов «А» и «Б». Создали комиссию из трех человек. Ее по образу и подобию Особого совещания военной коллегии, в просторечии «тройки», так «тройкой» и звали (зловещая шуточка!). В составе зампред Комитета А. Кривцов, от отдела футбола В. Гранаткин, от ЦК ВЛКСМ В. Хомуськов. Тренеров обязали подать списки с исчерпывающими данными на каждого в команде, включая «компромат»: кому больше тридцати, у кого нет среднего образования, кто нарушал режим, кто морально нестойкий, у кого язык длинный… Непредоставление данных рассматривалось как саботаж ответственнейшего мероприятия.

А над страной сгустилась тьма. 13 января 1953 года появилось сообщение ТАСС о раскрытии террористической группы «врачей-убийц», агентов сионистской организации «Джойнт» и американской разведки. Газеты наперебой разоблачали ротозеев и пособников – в Госснабе, в министерствах геологии, цветной металлургии, в Трансмаше, у нефтяников…

15 января 1953 года открылась Всесоюзная научно-методическая конференция по футболу. На фоне туч, рассекаемых молниями, невелико, незаметно то событие, но для любимой народом игры оно оказалось таким же черным, как сессия ВАСХНИЛ 1948 года для советской генетики.

Во вступительном слове зампред Комитета К. А. Андрианов, в частности, утверждал: «Наши так называемые ведущие тренеры Аркадьев и Бутусов показали свою несостоятельность, неспособность подготовить команду к Олимпиаде… Книги Аркадьева вредны, потому что уводят нас от установок советской школы, ее наступательного порыва…» Так обозначена главная жертва.

С докладом выступил председатель Всесоюзного тренерского совета А. А. Соколов. Опустим обязательный земной поклон «величайшему из великих» и его новому шедевру «Экономические проблемы социализма в СССР», которым надлежит руководствоваться нашему футболу. Опустим как дань времени. Приведем выдержки, в которых – квинтэссенция. «Тренер, оторвавшийся от масс игроков, безразлично относящийся к сигналам снизу, не способен давать новое направление. В этом отношении характерен Аркадьев – он не терпел критики, работа шла без творческого обсуждения, игроки его боялись, из-за своей любви к иностранным словам он был им непонятен… Заморочив умы различными теорийками в области универсализма, в области техники, тактики, аполитично забыв о воспитании, он показал себя кичливым, зазнавшимся человеком. Как он реагировал на критику? Послушайте его перлы из выступления на тренерском совете. «По прошествии времени удивляюсь, сколько нами сделано ошибок. Мы не смогли найти к футболистам индивидуального, интимного подхода». Скажите, пожалуйста, он пожелал интимности! На поводу у Аркадьева шли многие наши тренеры, принявшиеся рассуждать о пути совершенствования техники, а ведь нас путь Пеки Дементьева, многократные повторения упражнений с мячом где-нибудь на пустыре не устраивают, и пустыри ликвидируются – так же, как беспризорность. Нам нужно резкое повышение общей физической подготовки… А как выглядят наши тренеры с точки зрения идеологии? На тренерском совете я задал вопрос т. Маслову, над чем он сейчас работает в области марксизма-ленинизма. Т. Маслов замялся, потом ответил: «Я занимаюсь изучением биографии товарища Сталина». Понимаете? Тренер, а еще не изучил – вот его лицо… Мы, товарищи, должны бороться с проникновением к нам реакционной идеологии. Что касается Аркадьева, то, я думаю, мы еще проведем подробный разбор его книжицы, мы это дело подымем».

Наше сравнение с сессией ВАСХНИЛ не совсем точно. Там по первому «ату их», выкрикнутому Лысенко и Презентом, свора с научными степенями кинулась травить; здесь же в основном тренеры говорили о качестве полей, инвентаря, судейства либо вообще отмалчивались – и это по тем временам смело. Равно как сесть в зале рядом с Борисом Андреевичем, на что решился лишь Ю. Н. Ходотов, – ближние стулья пустовали. А на защиту встал лишь Петр Зенкин, прямой и простой, как команда города Калинина, которую он тренировал. «Почему это Борис Андреевич попал в такую опалу? А где был тренерский совет? Там, товарищи, как и в отделе футбола, боятся критики и самокритики, я это со всею ответственностью заявляю, там у них сплошная заручка».

Аркадьев не каялся, не посыпал пеплом и без того седую голову. Говорил, что должно быть, не работал так, как нужно для советского футбола, мало подготовил молодых игроков: «Ради своего чемпионства мы не двигаем наш футбол вперед, этим я грешил». Говорил, что прав товарищ Соколов – даже пустырей нет, детям негде играть в футбол. Говорил, что сборная была похожа на легендарных строителей Вавилонской башни, которые так и не заговорили одним языком. При этих словах многие в зале, должно быть, подумали: «Подставился – подтвердил тезис Соколова о своей любви рассуждать о непонятном». Кстати, докладчик – человек высокообразованный – сам обычно с охотой прибегал к мифологическим параллелям, но то было время, когда иной интеллектуал ради самосохранения прикидывался тюхой-матюхой, разве что на паркет не сморкался…

Итоги подводил Андрианов, был багров и гневен. Нельзя зачеркнуть заслуги перед нашим спортом покойного вице-президента МОК, но из песни, тем более застенографированной, слова не выкинешь: «Вот что, товарищи, пишут трудящиеся: «Проиграв грязной клике Тито, команда ЦДСА опозорила не только себя, но и народ, всех людей, борющихся за мир во всем мире». А что мы слышали здесь? Создается впечатление круговой поруки тренеров. Они слепо следовали за Аркадьевым, возвели тактику в решающий фактор, а увлечение тактикой не приносит победы. Надо просто знать тактику зарубежных противников и противопоставить ей нашу, советскую, более совершенную. Вот говорят: техника, надо учить технике. Все же просто, товарищи! Тренер берет лист бумаги и пишет слева фамилию футболиста и какие он имеет недостатки в обводке, в ударе, а справа – какими средствами эти недостатки ликвидировать».

Не напоминает ли это читателю театр абсурда?

«С Аркадьевым ясно, – продолжал Андрианов. – Своей практикой, своей книжицей он уводил нас от важнейших вопросов учебно-тренировочной и воспитательной работы. А ошибок своих не признает. Это мы, руководство, допустили ошибку, доверив ему после всего московский «Локомотив». Мы эту ошибку поправим. Бутусова же вообще нельзя больше подпускать к тренерству».

Так прервался тренерский путь одного из славных старейшин русского футбола, ставшего вместе с двадцатью лучшими советскими атлетами в 1934 году первым заслуженным мастером спорта.

Об Аркадьеве и «Локомотиве» – особо. Борис Андреевич рассказывал друзьям, что после разгона ЦДСА Андрианов вызвал его: «Придется поработать в классе «Б» – примете «Локомотив». Команда вообще-то была в классе «А», но плелась на последнем месте, ее, что называется, уже отпели. Однако в «Советском спорте» 11 сентября мастер спорта А. Старовойтов писал о победе железнодорожников над «Динамо» (Тбилиси): «Перестроив игру в обороне, руководство команды (фамилия нового тренера не называлась, ее вычеркнули, как много лет вычеркивались многие имена – Прим. авт.) добились того, что ее действия окрепли». Затем в шести играх пять побед, – в том числе над «Спартаком» – лидером. Тот короткий, однокруговой чемпионат железнодорожники закончили девятыми среди четырнадцати. Не произведя замен в составе, лишь перестановки, Аркадьев вновь продемонстрировал мощь стратегической мысли. Чиновники, пытавшиеся унизить его перед власть имущими, сели в лужу. Оттого и взъярились.

Борису Андреевичу грозило отлучение от футбола. Он всерьез вознамерился заняться журналистикой, размышлял над тем, куда его согласятся принять на работу. Помогло вмешательство в его судьбу куратора железнодорожного транспорта Л. М. Кагановича – за ним оставили «Локомотив».

Рушились судьбы. Рвались связи – игровые, дружеские. Распадалась связь времен.

До смерти Сталина оставалось 48 дней.

До XX съезда – три с половиной года.

1988

Под индивидуальной игрой футболиста следует понимать любую форму противодействия с противником без непосредственной помощи своих партнеров. Например, если игрок для того, чтобы пройти к воротам противника, его обводит, это индивидуальная игра. Если же игроки, для того чтобы пройти вперед, обыгрывают противника при помощи передачи мяча друг другу, это коллективная игра.

У многих любителей футбола существует неверное представление, что индивидуальная игра – это нечто порочное и что она возможна только в атаке и выражается, как правило, в излишествах обводки. Не стоит говорить о том, насколько такое суждение ошибочно. Индивидуальная игра в футболе имеет все права гражданства, как и коллективная игра.

В оборонных действиях команды также имеются коллективные действия и индивидуальная игра. Например, если защитник держит, т. е. сторожит, своего подконтрольного, преследует его, не давая тому освободиться для получения мяча, или отнимает мяч, т. е. единоборствует с ним, это индивидуальная игра в защите. А если защитник играет в общем плане обороны ворот, т. е. занимает позиции для страховки партнеров и нападает на любого противника, угрожающего его воротам, это коллективная игра в защите.

Таким образом, в обороне команды коллективная игра строится на позиционной тактике, обеспечивающей взаимную помощь игроков защиты, а индивидуальная игра – на тактике подвижной обороны, т. е. держания игроков и игры «один на один».

Предметом настоящей статьи является индивидуальная игра в нападении, т. е. «преодоление противника» в наступательных действиях команды игроком, владеющим мячом, без непосредственной помощи своих партнеров.

В чем же заключается это «преодоление»? Прежде всего в том, чтобы пройти с мячом мимо противника, т. е. обвести его. Можно обводить противника не вперед, т. е. проходить не мимо него, а в сторону, для того чтобы уйти от него вправо или влево для совершения удара по воротам или отдачи мяча партнеру. Применяется обводка и назад и во всех других направлениях, для того чтобы, освободившись от противника, т. е. обведя его, сохранить мяч у себя и играть им дальше.

Таким образом, индивидуальной игрой в нападении является обводка во всех ее разновидностях – от прямолинейного быстрого ведения мяча или от противника до держания мяча без продвижения вперед при помощи коротких передвижений мяча с финтами.

Но было бы неверно думать, что обводка – единственная форма индивидуальной игры в нападении. Например, удар по воротам, как форма единоборства атакующего игрока с вратарем, – тоже индивидуальная игра.

Теперь, когда мы уточнили расплывчатое понятие индивидуальной игры, каковым оно бытует в разговорах болельщиков и широкой массы любителей футбола, мы приступаем к главному вопросу настоящей статьи: какое же место должна занимать индивидуальная игра в футболе и как она должна сочетаться с коллективной игрой команды? Или индивидуальная игра противна духу коллективной тактики? Что же тогда делать с такими неисправимыми «индивидуалистами», какими были у нас, например, Петр Дементьев, или Всеволод Бобров, или играющие сейчас в национальных сборных француз Копа, бразилец Гарринча и другие?

Прежде всего следует установить, действительно ли индивидуальная игра противостоит коллективной игре или эти формы игры органически дополняют друг друга. Чтобы верно ответить на этот вопрос, следует предварительно разобрать два сугубо теоретических вопроса. Первый – возможна ли игра совершенно без паса? И второй – возможна ли игра совершенно без обводки, т. е. только в пас?

Представим себе команду, игроки которой не передают мяч друг другу. Это значит, что каждый игрок, овладев мячом, будет единолично пытаться пробраться к воротам противника. Естественно, что на этого игрока будут сразу нападать несколько противников, не боясь его передачи мяча партнерам на ослабленный участок обороны. Таким образом, получится игра, в которой каждый игрок будет в одиночестве играть против многих противников и, естественно, будет бессилен добиться успеха. Наступательная мощность команды будет равняться мощности одного игрока, что при коллективной обороне противника дает такое преимущество защищающимся, при котором будет почти невозможно забить гол и игра потеряет всякий интерес и смысл.

А теперь представим себе игру, в которой совершенно отсутствует обводка, допустим даже, что она запрещена.

Что же за игра получится при таком условном ограничении?

Прежде всего, в обороне команд потеряет смысл взаимная страховка. Раз нападающий, владеющий мячом, не будет пытаться обвести защитника, естественно, у партнеров этого защитника отпадет необходимость его подстраховывать, они будут всецело заняты своими подконтрольными, играя с ними в чистые «салочки» без мяча. Не боясь быть обведенными, защищающиеся игроки будут атаковать владеющих мячом противников без всякого риска, вынуждая тех передавать мяч. А каждый партнер игрока, владеющего мячом, как правило, будет иметь в самой непосредственной близости от себя своего неотвязчивого личного противника и, таким образом, будет получать мяч только в борьбе с противником.

Не имея возможности задержать нападающего финтами, которым тот не будет верить, в жестком цейтноте, «на пятках» с противником, игрок должен будет в «одно касание» отдать мяч партнеру, находящемуся в таком же трудном положении. Невозможно даже представить себе, какое большое преимущество получат обороняющиеся над атакующими, освобожденные от необходимости реагировать на финты и, наконец, освобожденные от риска быть обведенными. И не менее трудно себе представить беспомощность нападающих, лишенных возможности делать финты и обводить противника.

Я допускаю, что преимущество защищающихся против нападающих, лишенных обводки, будет еще большим, нежели в случае лишения атакующих прав играть в пас. И в обоих случаях за почти полной невозможностью забивать голы игра потеряет всякий интерес и смысл.

Таким образом, мы видим, что обводка и пас не противостоят друг другу, как взаимно исключающие методы игры, а дополняют друг друга и являются единым и неразделимым действием игры, в котором каждый метод, не дополненный другим, почти совершенно теряет свою действенную силу. Вот поэтому-то все большие мастера индивидуальной игры бывают одновременно и большими мастерами игры в пас, т. е. коллективной игры, как, например, француз Копа или бразилец Диди или наши игравшие в разное время футболисты П. Исаков, М. Бутусов, М. Якушин, Г. Федотов, Н. и П. Дементьевы, В. Бобров и другие.

Команды, имеющие в составе сильных «индивидуалистов, могут очень разнообразно и остро строить свою игру, что наглядно было продемонстрировано в Швеции командами Франции и Бразилии. У команд, в составе которых нет мастеров индивидуальной игры, очень ограничены тактические возможности. Против таких команд противнику не трудно организовать оборону, построенную на простом арифметическом расчете: обороняющихся не должно быть меньше атакующих. Вполне достаточно, если против каждого игрока наступающей команды окажется игрок защищающейся команды, который будет мешать атакующему играть, перехватывать адресованные ему мячи, преследовать его и отнимать мячи. И команде, не имеющей в своем составе асов индивидуальной игры, будет очень трудно играть.

Такую команду может выручить только скорость и выносливость ее игроков.

А если противники так же быстры и выносливы? Тогда и начинается неинтересное соревнование в том, кто кого перебегает.

В современном футболе в каждой сильной команде подбираются быстрые игроки. Игровая выносливость футболиста всех стран достигла высокого общего уровня, что было продемонстрировано на шестом первенстве мира в Швеции. Правда, бег в футбольной игре называется маневрированием и без маневра не может быть футбольной игры, но беговые возможности игроков сейчас не настолько различны, чтобы можно было строить игру только на них. И всегда против скоростного игрока окажется такой же противник или умный игрок, который не станет соревноваться в скорости там, где можно применить позиционную хитрость.

Скорость игрока была и остается драгоценным качеством футболиста, качеством, уже ставшим обязательным для полевого игрока в современном футболе.

Представьте себе, что против команды, не имеющей в своем составе мастеров обводки, играет защита в составе быстрых выносливых и внимательных игроков, использующих метод «подвижной обороны», т. е. по принципу «один против одного по всему полю». Что противопоставят такой предельно упрощенной тактике обороны, сводящейся, по существую, к игре в «салочки», игроки, не владеющие искусством обводки? Игру в пас, имея противника в непосредственной близости перед собой, сбоку или «на пятках»? Не думаю, чтобы на таком стесненном режиме в пространстве и времени можно было бы разыграть комбинацию хотя бы в 2–3 передачи мяча.

И вот начинается борьба за численный перевес игроков в зоне игры с мячом. Игроки не могут в единоборстве преодолеть друг друга, и команды начинают бросать в атаку новые силы – игроков из защитных линий, за которыми идут в оборону нападающие, неся защитную функцию.

Команды атакуют и обороняются большими силами игроков. Если движение вперед атакующей команды задержалось, противник уже успевает сконцентрировать у своих ворот большую группу игроков, и атака захлебывается. Наступающая команда бросает в атаку новых игроков, у ворот возникает «куча», в которой легко «разрушать» игру противника, т. е. обороняться, и очень трудно нападать. В такой игре заинтересована обороняющаяся команда, и если у ее ворот возникает большая кучность игроков, в которой противник ничего не может сделать, это ошибка только одной стороны, а именно нападающей. При этом команда, обороняющаяся большими силами против таких же сил противника, имеет возможность острой контратаки небольшими силами против таких же сил противника, в которой всякая ошибка защитника будет чревата опасностью для его ворот вследствие затрудненной взаимостраховки. Но и эта атака не даст необходимого результата, если в ней не будет участвовать хотя бы один игрок, способный обыграть в единоборстве своего противника.

И снова атака упрется в арифметику «подвижной обороны» и снова в погоне за численным перевесом игроки обеих команд быстро соберутся в «кучу» уже у других ворот. В таком случае все 90 минут игроки обеих команд будут бегать вперегонки за спасительным численным перевесом.

А теперь предположим, что один из нападающих игроков, получив мяч, обводит вдруг своего сторожа и быстро продвигается с мячом к воротам противника. Обведенный выключен из борьбы, так как оказался сзади противника, и на ведущего мяч обязан напасть его партнер, которого он также обводит и продолжает движение на ворота. Вот тут-то вся неумолимая арифметика «подвижной борьбы», весь расчет игры по номерам, непреодолимый и уничтожающий метод для нападающих посредственностей… рушится, как карточный домик.

На игрока, ведущего мяч, бросается партнер обведенного игрока, оставляя неприкрытым своего личного «врага», который уже получил мяч от первого нападающего. Естественно, на второго нападающего, если успеет, нападает третий игрок защиты, оставляя без надзора следующего нападающего, и т. п., пока один из свободных нападающих не забьет мяч.

Я отлично понимаю, что в игре не всегда и не все получаются вот так, по нотам. Стоит атакующим немного замедлить развитие атаки, и обведенные противники окажутся уже в боевом строю, и перемежающее мелькание свободного нападающего сразу исчезнет. Необходима большая точность, тактическая осмысленность и быстрота розыгрыша мяча и заключительного удара, чтобы вся игровая ситуация уподобилась бы форсированному мату в шахматах. Гол может быть и не забит, но важен факт, что железная логика арифметического расчета в каком-то звене была взорвана каким-то приемом обводки, свойственным одному игроку как неповторимо игровой индивидуальности.

Ценность игрока, который легко расправляется со своим персональным противником и берет на себя еще одного или двух противников, увеличивается вдвое. Здесь как бы нарушается количественное равенство полевых игроков в противоборствующих командах.

Физический труд погони за численным перевесом, в котором может преуспеть любой игрок и любая команда, труд, в котором все команды, если это у них станет самоцелью, будут как две капли воды походить одна на другую, вдруг начинает поражать индивидуальным мастерством, неожиданным и неповторимым, опрокидывающим, казалось бы, самые верные тактические расчеты.

Талант, как «нарушитель» привычных норм и пределов, выходит на поле и начинает задавать задачи, на которые у противника нет готового ответа в разработанном заранее плане игры. Ну что же, тем хуже для такого плана игры. Игроки начнут творить игру на поле, в спортивной борьбе, преисполненной бесконечного разнообразия в соотношении сил и индивидуальностей. В игре появится творческая мысль и артистическое исполнение…

Тут-то мы и попадаем в заколдованный круг. Оказывается, мы упростили тактику игры до арифметического расчета при помощи ног, потому что наш футбол обеднен мастерами индивидуальной игры, т. е. игроками, которые должны обладать одновременно и высокой техникой игры, и «сценическим» искусством финта, и тактической выдумкой, и достаточной скоростью передвижения.

И вот общепринятая стандартная тактика наших команд, эта «надстройка», уже сама, в свою очередь, влияет на свою живую «базу», не требуя от наших футболистов разностороннего мастерства игры и формируя игроков одностороннего и ограниченного игрового умения.

Наш футбол не обладает сейчас настоящими асами индивидуальной игры, наличие которых в команде ставило бы противников перед необходимостью тактической перестройки свой игры. А такой игрок в нападении берет на себя сразу несколько противников или заставляет перестроиться почти всю защитную группу на чисто позиционную игру. Игрок нападения, обладающий большой проходимостью сквозь защиту противника, одним своим присутствием на поле уже дает значительную свободу своим партнерам, так как защита противника все внимание уделяет страховке своего партнера, играющего против опасного нападающего. С другой стороны, и товарищи по команде должны в полной мере использовать способности своего партнера, будь то, допустим, искусство скоростной обводки или сильный и точный удар по воротам.

Такому игроку партнеры должны дать возможность применить в игре свое искусство и талант и добиться успеха для всей команды. Например, чем больше игроку, имеющему очень сильный удар по воротам, будет предоставлено случаев обстрелять их, тем больше вероятности, что он забьет гол. Это значит, что коллективность игры в этом случае будет заключаться в том, чтобы, передавая такому игроку мяч, дать ему наибольшее число попыток взять ворота. Или, допустим, в играющей команде на одном участке игры один нападающий легко «расправляется» со своими противниками, обводя их и угрожая воротам. И опять коллективным усилием команды следует дать этому игроку в полной мере использовать индивидуальное мастерство на пользу своей команды. Ему следует отдавать мячи, не всегда требуя от него ответного паса. В том, чтобы наиболее полно использовать индивидуальные способности каждого игрока на пользу всего коллектива, и заключается смысл коллективной организации игры. Нужно таким образом построить игру команды, чтобы каждый ее игрок делал именно то, в чем он особенно силен и к чему имеет тяготение и талант.

Мы знаем, что у каждого игрока есть сильные и слабые стороны, есть свой «конек», на котором он и строит свою игру. Например, если в паре играют два посредственных игрока, которые все умеют делать, но обладают игровыми качествами, не выходящими из среднего уровня, то на их коллективном усилии будет лежать та же печать посредственности, которой отмечен каждый из них в отдельности. Правда, каждый из них в коллективно организованном действии сделает много больше, чем в отдельности, но все же они не покажут ничего выдающегося, так же как и сто посредственных художников никогда не создадут сообща гениального творения живописи.

Если же рядом играют два игрока, обладающих в общей совокупности даже меньшим набором навыков и качеств, чем двое предыдущих, но имеющих свои «коньки», то их парная игра может оказаться неизмеримо сильнее. Допустим, один из них «тихоход», но большой мастер игры в пас, а другой – счастливый обладатель очень большой скорости бега, при обязательном, конечно, общем игровом умении. Естественно, что противники будут подстраховывать друг друга и стеречь «скоростника», что даст относительную свободу игры его соседу. А его сосед будет получать мячи и выводить на ворота своего быстрого партнера острыми «выдачами» мяча. Таким образом, каждый из них будет «работать» на своего партнера и по своей специальности, и их общая «работа» будет высококвалифицированной.

Смысл коллективной игры главным образом в том, чтобы каждый игрок был использован наиболее рационально, соответственно своим индивидуальным качествам и способностям. В коллективной игре каждому игроку его партнеры создают возможность играть на своем «коньке», на том, в чем он особенно силен и превосходит своих противников. Таким образом, отдельный игрок в правильно организованной коллективной игре становится как бы сильнее самого себя, так как играет преимущественно на своем «коньке» и не делает того, чего не умеет.

Правда, для того, чтобы коллектив, т. е. команда, был бы сильным, необходимо чтобы один игрок дополнял и как бы усиливал другого, компенсировал недостаток партнера соответствующим своим «достатком». При правильном разделении игрового труда команда сможет полностью использовать способности, возможности и умения своих игроков.

Однако, когда я говорю о каком-либо «коньке» игрока, это совершенно не значит, что кроме этого футболист ничего не умеет делать. Каждый игрок в своем становлении в детском, а особенно в юношеском возрасте обязан пройти общую школу футбольной игры, как бы среднюю общеобразовательную ступень, а потом уже специализироваться соответственно своим способностям, склонностям и физической одаренности. Без предварительной общеигровой подготовки, каким бы талантом игрок ни обладал, он классным футболистом не будет. Мальчик и юноша должен поиграть и в нападении, и в защите, и на середине поля, его техническое умение должно быть достаточно универсальным, а тактическое понимание охватывать всю игру в целом.

Вот тогда-то он и его партнеры смогут реализовать в игре какую-то способность или физическое качество, которыми они отличаются от других игроков. Как юноша, получив общее образование в школе, идет на специальную учебу и становится инженером, журналистом, врачом или юристом, соответственно своим способностям и предрасположению, так и футболист, только изучив общую школу игры, должен специализироваться в каком-то определенном плане игры.

Я помню попытку играть в футбол известного легкоатлета-многоборца Александра Демина. Он пробегал 100 м за 11 секунд и тем не менее не мог ни убежать от противника, ни, догоняя, отнять у него мяч. Футболист из него не получился из-за недостатка общего игрового, и в частности технического, умения.

Относительно же индивидуальной игры в нападении, относительно мастерства обводки и любителей поводить следует поговорить особенно обстоятельно. Прежде всего нужно понять, что такие мастера и любители обводки, как Петр Дементьев, Всеволод Бобров, Борис Пайчадзе, или англичане Алекс Джеймс и Метьюз, или француз Копа, бразилец Диди и швед Скоглунд, – это игроки особой категории, чья игра одухотворение искусством инсценировки и тактической выдумки. Запрети этим игрокам финты и обводку – и для них футбольная игра потеряет всякий интерес и прелесть. Про этих игроков Дэвид Джек в своей прекрасной книге о футболе писал, что для них обводка – смысл и наслаждение в игре и отучить их от этой страсти невозможно, а потому их нужно или принимать с этим «пороком», или отказаться от них.

Мое мнение таково, что нападающего, не обладающего искусством финта и обводки, вообще не должно быть в хорошей команде. А хороший мастер обводки, отличающийся при этом и высокими скоростными качествами, – это большая сила в команде. Как правило, виртуозы дриблинга прекрасно разбираются в тактических тонкостях игры.

Это творческие игроки, тактические «затейники», и наличие хотя бы одного такового игрока на поле одухотворяет игру блестками остроумной выдумки.

Как правило, настоящие асы обводки обладают чувством меры в своей индивидуальной игре и часто больше грозят обводкой, чем обводят, не нарушая общего хода коллективной игры. Это возникает в результате того, что противники сосредоточивают на таком асе все свое внимание и, противопоставляя ему нескольких своих игроков, не закрывают его партнеров. Естественно, возникает игровая ситуация, в которой мастеру обводки становится очень легко играть в пас, чем он и пользуется.

Кроме того, там, где игроку, не умеющему «водить», приходится перед атакующим его противником спешить и часто отдавать мяч кому и куда попало, мастер обводки без особого труда обведет противника в сторону или назад и, освободившись от него на какие-то секунды, выиграет время для быстрого осмотра поля и дальнейшей игры. Если в составе команды имеются мастера финта и обводки, то эти игроки обеспечивают своей команде прочное держание мяча, т. е. инициативу игры. Такая команда может не спешить с острыми ходами вперед, если игровая ситуация еще не подготовлена к этому, а, спокойно разыгрывая мячи на дальних подступах к воротам или на середине поля, подстерегать момент для внезапной атаки ворот противника.

Часто возникают ситуации, когда целесообразно на какое-то время, не рискуя потерей мяча в атаке, прочно овладеть мячом без движения вперед, т. е. держать противника без мяча. Все это может делать команда, игроки которой владеют искусством индивидуальной игры.

Но значит ли все сказанное мною, что в футболе не нужно много бегать, что физический труд перемещений на поле можно заменить техническим умением игрока, что атлетизм в футбольной игре можно заменить виртуозной техникой и хитроумной тактикой?

Увы, ни в коем случае!

Какая польза будет от технического мастерства игрока и его тактического глубокомыслия, если все это богатство не будет поспевать к месту игрового действия, если техника не будет поставлена на колеса, а тактический мыслитель не будет обладать мячом, а потому и не сумеет реализовать свое тактическое мышление в практике игры?

По какой бы схеме ни играла команда, какой бы тактики она ни придерживалась, метод тактического маневра сохраняет свою действенность и целесообразность.

При позиционной игре в обороне противника нападающим необходимо маневрировать для быстрой концепции сил в зоне игрового действия, а при «подвижной обороне», т. е. контроле и держании игроков, маневрировать нужно для того, чтобы уходить из-под опеки противника и получать от партнера мяч.

Таким образом, каково бы ни было игровое мастерство футболистов, преимущество будет иметь та команда, игроки которой при прочих равных качествах будут обладать большей скоростью передвижения и большей выносливостью, так как только при наличии этих факторов и возможно наиболее полное применение чисто игрового умения. Большой успех бразильских футболистов был обусловлен сочетанием очень высокого технического мастерства, чрезвычайно оригинальной и хорошо продуманной тактики игры и… отличной физической подготовки игроков.

Я несколько отклонился от основного вопроса статьи, для того чтобы предотвратить возможность неверного вывода о второстепенности атлетической подготовки. Атлетизм, т. е. сочетание физиологического здоровья, физической одаренности и хорошей тренированности, совершенно необходим для преуспевания в любом виде спорта. Это, конечно, не значит, что все футболисты должны быть обязательно высокого роста, иметь большой вес и колоссальные мышцы. Атлетизм стайера – преимущественно в его выносливости, атлетизм теннисиста – преимущественно в быстроте и ловкости, атлетизм штангиста – в силе, соответственной его весу, атлетизм футболиста – в его физических качествах, позволяющих ему при обязательном игровом умении хорошо играть в футбол.

Я повторяю эти всем известные истины для того, чтобы ни один игрок ни на секунду не мог подумать, что мастерство индивидуальной игры умаляет значение скоростного преодоления пространства в течение всех 90 минут игры или снимает необходимость, иногда и при помощи физической силы, постоять за мяч.

Нам, тренерам, надо срочно поднимать мастерство индивидуальной игры футболистов, их техническое и тактическое умение. Тогда наш футбол будет индивидуален, самобытен, окрашен яркими красками творчества в искусстве ведения спортивной борьбы.

Однако это возможно только при условии коллективной организации игры, одухотворенной высокими моральными качествами каждого игрока в отдельности. Дисциплина коллективного действия и воля к достижению общей победы должны быть душой футбольной игры. Игра в пас и взаимная страховка остаются основной формой игры в нападении и обороне. Индивидуальные способности игрока, «конек», на котором он может играть только при помощи своих товарищей, должны служить единственной цели – победе всего коллектива.

Нашим тренерам следует во многом изменить методы учебно-тренировочной работы, для того чтобы эффективно воспитывать игроков высокого индивидуального мастерства.

Прежде всего мы должны работать не только над исправлением недостатков наших игроков, но в такой же мере развивать и культивировать в игроке и все то, что ему легко удается, что свойственно его природе и в чем он может подняться над общим уровнем большинства игроков.

Однако радикально решить эту проблему – повысить игровое мастерство наших футболистов – невозможно без улучшения работы по футболу с мальчиками и юношами.

1960

Окончился розыгрыш первенства страны по футболу (1956 г.), определился новый чемпион, и все команды класса «А» заняли места в турнирной таблице соответственно своим «заслугам».

Что же показали игры чемпионата? В каком состоянии находится советский футбол? Растет ли его класс?

Поскольку класс футбола в любой стране определяется уровнем мастерства лучших команд, с оценки их игры и следует начать итоговый обзор минувшего сезона.

Прежде всего о новом чемпионате. Московский «Спартак» был, бесспорно, сильнейшей командой в розыгрыше первенства СССР. Победа спартаковцев определилась не в каком-нибудь одном матче с сильным конкурентом, а вызревала от игры к игре. И то, что «Спартак» оторвался на шесть очков от московских динамовцев, занявших второе место, делает успех чемпиона особенно убедительным и весомым.

Игру спартаковцев отличала большая наступательная сила, основанная на быстроте атакующих игроков и искусной обводке. Это позволило включать в систему коллективных действий команды и индивидуальное обыгрывание соперников. Игроки защитных линий «Спартака» хорошо единоборствовали с противником, но не всегда бывали на высоте в позиционной игре.

Например, правый защитник Тищенко в моменты атак противника по противоположному краю иногда занимал неверную позицию, смущенный отставанием «личного» соперника, т. е. левого крайнего нападающего, от своих атакующих партнеров.

Самое характерное для нового чемпиона заключается в том, что команда поистине искрится спортивными талантами. И не случайно почти весь основной состав «Спартака» входит в олимпийскую сборную.

Команда московских динамовцев заняла второе место и потеряла звание чемпиона страны. Она провела игры сезона неровно. Результативность нападающих этой команды была значительно ниже, чем у спартаковцев. Состав «Динамо», особенно в линии нападения, подвергался изменениям, так как несколько основных игроков выходили из строя.

Динамовцев отличала четкая тактическая постановка игры, особо необходимая им ввиду отсутствия в команде ведущего тактика и нехватки игроков, способных разрешать игровые ситуации в индивидуальной игре (исключением был, пожалуй, лишь один Мамедов).

В команде, руководимой тренером М. Якушиным, не хватает игрока М. Якушина, который когда-то своей тактической выдумкой вносил в игру элемент неожиданности, не дававшей противнику правильно организовать противодействие.

Почти половину динамовцев можно отнести к категории средних игроков команд класса «А». То, что при таком составе команда все же дралась за первое место, делает честь тренерскому руководству. Но этому же руководству следует посоветовать к предстоящему сезону воспитать в команде больше игроков высокого индивидуального мастерства.

Второй год подряд футболисты ЦДСА занимают в чемпионате третье место. Армейцы провели календарные игры очень энергично и достаточно ровно, но… оборонялись лучше, чем нападали. Это происходило потому, что сильнее были те линии команды, которые ближе к воротам. Не случайно в сборную команду страны входят следующие игроки ЦДСА: вратарь Разинский, два защитника из трех (Башашкин и Порхунов), один полузащитник из двух (Беца) и только один нападающий из пяти (Беляев).

Линия нападения была, бесспорно, наиболее слабой в команде. Однако здесь нельзя не отметить очень способного, напористого и результативного Беляева, а также игравшего на правом краю молодого Купрюхина – быстрого и энергичного, хотя и недостаточно опытного.

Значительно улучшили свою игру киевские динамовцы. Они добились четвертого места, поднявшись на две ступени вверх с прошлогоднего шестого места. Команду отличала спокойная, мужественная игра и хорошая техническая манера работы с мячом.

Киевляне в общем ровно провели чемпионат. Только срыв в последней встрече с «Зенитом» (1:5) лишил команду бронзовых жетонов. В коллективе рядом с многоопытными спортсменами, накладывающими на игру печать «солидности», – Голубевым, Юстом, Команом – успешно выступала талантливая молодежь: нападающий Каневский, защитник Соболев и другие.

Обороноспособность команды была высокой. Если бы не упомянутый проигрыш, у киевских динамовцев оказалось бы наименьшее число пропущенных мячей.

Пятое место заняла московская команда «Торпедо».

Автозаводцы уверенно провели матчи в первом круге, но значительно ухудшили игру во втором.

Сильнейшей линией у команды было, безусловно, нападение во главе со Стрельцовым и В. Ивановым, забившими вдвоем 25 мячей из 40. Пятерка нападающих, составленная из разных по стилю игроков, удачно дополнявших друг друга, в ряде встреч показала большую наступательную силу. А вот игроки защитных линий часто оказывались слабее своих атакующих партнеров, что приводило к крупным проигрышам (торпедовцы в нескольких матчах пропустили по четыре мяча).

Такова очень краткая характеристика пяти лучших команд страны. Нет нужды здесь раздавать «всем сестрам по серьгам», т. е. давать оценку всем командам в порядке занятых ими мест. Об остальных участниках чемпионата мы будем говорить при рассмотрении общих вопросов развития советского футбола.

Прошедший сезон свидетельствует о том, что класс команд, разыгрывающих первенство страны, в среднем немного повысился. Об этом можно судить по ряду признаков.

Прежде всего, значительно ровнее стал качественный состав команд. Почти все они играли в «комплекте», без заведомо слабых игроков. В большинстве коллективов мы увидели новых молодых спортсменов (или не очень молодых, но, во всяком случае, новых), оправдавших свое выдвижение в основные составы. Кто же эти игроки?

Это вратари В. Ивакин (ЦДСА), Ю. Трофимов («Трудовые резервы»), В. Востроилов («Локомотив»), В. Гарбузников («Шахтер»); защитники В. Кесарев («Динамо», Москва), А. Гришин (ЦДСА), А. Медакин и Л. Островский («Торпедо»), В. Соболев («Динамо», Киев), М. Гек («Зенит»), И. Черников («Локомотив»), Н. Линяев, А. Концевов, Ю. Суетов (ОДО, Свердловск), М. Потапов, В. Миргородский («Буревестник»); полузащитники Ю. Бутылкин («Буревестник»), С. Завидонов («Трудовые резервы»); нападающие В. Каневский («Динамо», Киев), Ю. Короткое («Буревестник»), К. Дубовицкий («Шахтер»), М. Мес208 хи («Динамо», Тбилиси), В. Царицын («Зенит»), Г. Апухтин («Локомотив»), И. Михин, В. Скулкин (ОДО, Свердловск) и другие.

Такое большое пополнение команд класса «А» молодыми игроками обусловлено тем, что почти все эти коллективы имеют хорошие молодежные «студии» футболистов – дублирующие составы.

Введение возрастных лимитов для дублеров невольно заставляет тренеров пополнять свои ближайшие резервы игроками из юношеских команд. Это обстоятельство дало большой положительный эффект в деле воспитания и поисков молодых талантливых спортсменов, которых мы немало увидели в минувшем сезоне и в основных составах классных команд.

В прошедшем сезоне мы не наблюдали игр, в которых одна команда была бы совершенно подавлена другой (даже если учесть те несколько матчей, где победа была одержана с крупным счетом!). Наоборот, многие команды, занявшие места в нижней половине таблицы, играли с призерами как равные с равными. Достаточно напомнить победы свердловчан и футболистов «Трудовых резервов» над спартаковцами со счетом 3:1.

Пожалуй, немного поднялся и общий уровень технического умения наших футболистов. Но это касается только точности передач и обработки мяча. Большая часть матчей в техническом отношении протекала относительно гладко, пока дело не доходило до обстрела ворот.

Удар по воротам остался самым слабым элементом в техническом арсенале наших игроков. Сколько раз приходилось наблюдать матчи, в которых команды, владевшие инициативой, добившиеся территориального перевеса, переигрывавшие соперников, все же понесли поражение изза поистине фантастической «мазни» при ударах по воротам с близких расстояний и из очень легких положений. Этим грешили, в частности, нападающие «Зенита» и «Трудовых резервов». И именно они забили в ворота противников минимальное количество мячей.

Таким образом, территориальное преимущество и игровая инициатива в ряде встреч переставали быть факторами победы. Особенно примечательна в этом отношении московская команда «Локомотив». Во многих своих матчах она владела инициативой с устойчивым территориальным перевесом и все же не добивалась победы. В итоге железнодорожники заняли лишь десятое место.

Все это происходит потому, что наши нападающие слабо владеют техникой скоростного обстрела ворот. А без такой техники в современном футболе очень трудно завершить атаку.

Любители футбола очень редко видели в матчах прошедшего сезона сильные и точные удары по воротам с лёта, без предварительной обработки мяча. И невольно при виде досадных промахов вспоминалась игра Григория Федотова или Александра Пономарева, которые не знали грубых просчетов.

Не умеют наши нападающие, быстро обработав мяч, тут же вторым касанием произвести удар, как это делал, например, Василий Карцев.

Почти совершенно не практикуется удар по воротам «с носка», несмотря на то, что он очень экономичен по времени исполнения и затрате сил и очень удобен, когда игроку приходится бить без разбега, «из-под себя».

По сравнению с другими техническими элементами игры удар по воротам остается ахиллесовой пятой нашего футбола.

Бросалась в глаза и слабость наших лучших защитников в технике ударов. Лишь некоторые из них умели посылать мяч от своих ворот далеко вперед сильными, но точно адресованными ударами. Наоборот, многие защитники предпочитали короткие (и весьма опасные для собственных ворот) передачи находящимся поблизости партнерам.

Как бы ни изменялась в тактическом плане игра защитника, он должен владеть хорошо поставленным сильным и точным ударом с земли и с лёта. Выгодно в этом отношении от других отличался центральный защитник киевского «Динамо» Голубев.

Несколько улучшилась в защите игра головой. Игроки перестают отбивать мячи куда попало, а стараются, даже борясь с противником, адресовать их своим партнерам. Однако у нападающих нет сдвигов в игре головой. Особенно плохо они борются с противником за прием мяча головой. Тут, пожалуй, кроме тбилисца Калоева и киевлянина Комана, и вспомнить-то некого.

Относительно хорошо наши футболисты овладели искусством обводки и отбора мяча. Правда, оба эти элемента игры нельзя считать чисто техническими, отбор мяча – в большей мере тактический навык. Из нападающих, много и успешно пользующихся обводкой, можно назвать Татушина («Спартак»), Стрельцова («Торпедо»), Мамедова («Динамо», Москва), Фомина («Динамо», 210 Киев), Ковалева («Локомотив»), Хасая («Динамо», Тбилиси) и некоторых других.

Все же в целом техническое мастерство наших игроков продолжает оставаться слабой стороной советского футбола.

В тактическом построении игры наших команд не наблюдалось каких-либо радикальных изменений. Правда, киевское «Динамо» в нескольких матчах первого круга применило игру с тремя полузащитниками и четырьмя нападающими. Но в этой расстановке сил, эпизодически встречавшейся в играх и других команд, уменьшение количества нападающих не было достаточно компенсировано наступательной активностью трех полузащитников. По существу это была игра с оттягивавшимся в линию полузащиты центральным нападающим. В результате киевляне мало забивали и мало пропускали мячей. Кстати, во втором круге, вернувшись к прежней системе игры, они набрали те же 12 очков, что и в первом.

Таким образом, кратковременный эксперимент тренера киевского «Динамо» О. Ошенкова следует считать не неудавшимся, а недоработанным.

Все наши команды, за небольшим исключением, играли по общепринятой у нас тактической системе, немного варьируя ее в частностях, применительно к индивидуальным особенностям игроков.

В чем причина такого игрового однообразия и, может быть, даже застоя в тактике футбола? Ведь принятое у нас построение, вполне оформившееся как система еще в 1940 году в игре московских динамовцев, до сих пор остается единственной тактической формой игры всех наших команд.

Правда, в отдельных матчах и в определенных ситуациях наши команды практикуют различные расстановки игроков (с соответствующим изменением их функций). Увеличивается или уменьшается число игроков той или иной линии. Но общепринятая тактическая система все же остается неизменной.

Причин этого явления несколько. Начнем с первой из них.

Игроки и тренеры не без основания считают, что общего улучшения игры, повышения результативности атакующих усилий следует добиваться, подтянув прежде всего техническое мастерство.

Игры наших команд, даже лучших, изобилуют техническими ошибками. Можно без преувеличения сказать, что в любом календарном матче, который нам пришлось наблюдать, проигравшая команда обязательно выиграла бы, если бы с должным техническим совершенством использовала все возможности забить голы, которые у нее возникали в ходе состязания.

Поэтому-то и возникла мысль о том, что общепринятая у нас тактическая система еще далеко не исчерпала всех своих возможностей, что основная наша беда – недостаточное техническое мастерство футболистов.

Конечно, очень хорошо, что тренеры и игроки стремятся совершенствовать техническое умение, хотя пока и не достигли в этом большого успеха. Однако может ли это оправдывать тот застой в тактическом развитии, в котором пребывает наш футбол? Нет, не может.

Анализируя игры чемпионата и международные встречи сборной СССР в истекающем году, можно констатировать не только отсутствие прогресса в тактике, но и забвение некоторых основных тактических принципов, которые легли в основу советской школы футбола.

Тактика скоростного маневра, которая при инициативе движения обязательно дает игроку выигрыш пространства и времени, лежит в основе наступательных действий в нашем футболе. Поэтому нельзя согласиться с мнением, появившимся кое у кого в тренерской среде, что способность игрока индивидуально обыграть противника, высокое техническое мастерство владения мячом и, наконец, позиционный метод игры противника почти освобождают футболиста от необходимости бегать без мяча, т. е. маневрировать.

Это, конечно, неверно. Применение только одного метода игры обедняет ее и облегчает противнику организацию противодействия. И наоборот, разнообразная игра всегда будет неожиданной для противника, а потому и эффективной.

Примером явного обеднения тактики, ее однообразия служат действия очень способного футболиста Б. Татушина, который упорно строит свою игру почти исключительно на индивидуальном обыгрывании противника с помощью обводки.

Очень важны неожиданные скоростные передвижения нападающих без мяча с целью уйти из-под контроля противника или создать численный перевес игроков в известный момент на определенном участке поля. Такие передвижения являются основным тактическим принципом атаки. Они способствуют и коллективной организации игры, и максимальному использованию индивидуальных способностей игроков.

Порой в наших командах наблюдаются тактически неосмысленные, излишние передвижения, которые выматывают игроков и лишают их быстроты (это дало повод одному зарубежному тренеру назвать наш футбол «марафонским»). Но отказаться из-за этого от одного из основных в советском футболе тактических методов – значит вместе с водой выплеснуть из ванны и ребенка.

В тактике защитных действий наших команд практиковалась, как и раньше, комбинированная оборона. В ней сочетались персональная опека с игрой на позиции. Но не всегда удавалось правильно объединять эти два метода. Не во всех командах оборонявшиеся умели правильно решить в ходе игры, нужно ли им закрывать такого-то игрока, занять позицию для страховки партнеров или в какой-то мере сочетать контроль противника с одновременной готовностью помочь товарищам по обороне.

Беспорядочно, тактически неточно, а иногда и просто неумело действовали игроки защитных линий «Трудовых резервов» и особенно «Буревестника». Только хорошо и очень энергично игравшие нападающие кишиневской команды во главе с Ю. Коротковым и М. Мухортовым выручили защитников, пропустивших наибольшее количество мячей, и вывели команду на очень почетное для новичка шестое место в классе «А».

Много ошибок делалось и в чисто позиционной игре наших команд. По этому поводу нельзя не вспомнить тбилисских динамовцев.

Тбилисцы заметно улучшили свою игру по сравнению с прошлым годом. Двое нападающих – Гогоберидзе и Котрикадзе – были введены в линию полузащиты, очевидно, с целью увеличить атакующую силу команды. Эта операция дала желаемый эффект. Однако обороноспособность команды понизилась. Так получилось потому, что с вводом двух нападающих в защитную группу игроков позиционный строй защиты нарушался. Это особенно наглядно выявлялось в тех случаях, когда свежеиспеченному полузащитнику Котрикадзе приходилось выступать в роли защитника. Забив много мячей, тбилисцы еще больше их пропустили (42:46).

Если в 1945 году советские футболисты, выступая в Англии, заслужили восторженные похвалы, главным образом в связи с тактической новизной игры, то в 1956 году недостаточная тактическая гибкость (чтобы не сказать – косность) нашей сборной команды разочаровала французских зрителей.

Но еще раз повторяем: это отнюдь не значит, что наши основные принципы тактического построения игры устарели и уже неверны. Беда в том, что эти принципы, выкристаллизовавшись в тактическую систему, застыли, стали, по существу, единственной системой, монопольно царящей в нашем футболе.

Такой застой ограничивает тактическое творчество игроков, лишает игру наших команд необходимой гибкости и разнообразия, за что мы уже расплачиваемся в матчах с сильными зарубежными соперниками, особенно когда встречаемся с непривычной тактикой противника.

Например, далеко не лучшим образом действуют наши футболисты, встречая в обороне противника позиционный заслон. Плохо играют они и с командами, применяющими «жаропонижающую» тактику, т. е. искусственно снижающими темп игры. Следовательно, считать наше тактическое построение универсальным ключом к победе над любым противником было бы грубой ошибкой.

Мы, тренеры, отлично понимаем это, по-всякому варьируем тактику применительно к «внутренним» и «внешним» противникам и к возможностям своей команды, но… все это делается без подлинного творческого размаха и смелости.

Озабоченные прежде всего борьбой за очки, за место в таблице, тренеры не рискуют провести творческий эксперимент, боятся потерять драгоценное время на весеннем тренировочном сборе и упустить победу в календарной игре.

Но речь идет о разумном риске. Решившись на этот риск, команда, завладевшая тактической инициативой, будет щедро вознаграждена – так же, как в 1940 году московское «Динамо».

Подводя итог всему сказанному по тактике наших команд, мы должны сделать вьшод, что прошедший сезон не дал сдвига в тактическом развитии советского футбола.

Теперь о физической подготовке наших футболистов.

Довольно ясным было стремление тренеров добиться большей скорости бега игроков и иметь в составах своих команд быстрых нападающих, которые были бы в состоянии не только прорываться к воротам, но и держать в напряжении и связывать сразу нескольких игроков защиты противника.

Этот курс на быстроту передвижения футболистов получил отражение в составе нашей олимпийской команды, большинство которой обладает этим драгоценным качеством (Исаев, Татушин, Стрельцов, Ильин, Нетто, Огоньков и другие).

Высока игровая выносливость наших футболистов, но здесь успокаиваться достигнутым нельзя. Мало провести на поле в игре 90 минут! Нужно еще сохранить до конца матча скорость и общую физическую свежесть, которая обеспечивает необходимый тонус и техническую точность работы с мячом. К тому же, наблюдая международные матчи этого года, мы видели, насколько поднялась игровая трудоспособность футболистов зарубежных команд.

Заключая обзор и оценку нашего футбола «на сегодня», нужно прямо сказать, что нас, тренеров и игроков, слишком успокоила уверенность в превосходстве наших методов игры и тренировки, уверенность в единственности и исключительности нашей советской футбольной школы. Это, пожалуй, было справедливо в первые послевоенные годы. Но с тех пор прошло десять лет – срок вполне достаточный, чтобы, например, тактика советских футболистов (способность поддерживать высокий темп игры и выносливость) стала достоянием многих команд других стран.

Нет сомнений, наши футболисты стали тренироваться больше и лучше. Тем не менее повышение технического мастерства все еще остается задачей, подлежащей обязательному и возможно более быстрому решению.

Возникла и другая важная проблема: обогатить тактическое содержание игры наших футболистов. Наши команды должны играть разнообразно, свободно, выбирая ту или иную хорошо разработанную тактическую систему игры, подобно шахматистам, применяющим разные дебюты в зависимости от того, кто их противник.

Пусть же футбольный сезон 1957 года станет сезоном смелых тактических исканий. И пусть плоды этих исканий претворятся на футбольном поле в игру высокого класса.

1956

Интересно и поучительно читать бесстрастные, неопровержимые в своей абсолютной точности и неумолимые в своей объективности цифры итоговой таблицы розыгрыша первенства страны.

За каждым ее знаком стоят радости побед и горечь поражений, ошибки и творческие находки, напряжение воли, бодрость и усталость, удовлетворение и досада. Игроки и тренеры вспоминают свои ошибки и сожалеют о драгоценных очках, которых как раз и не хватило их команде для того, чтобы стать ступенькой выше на турнирной лестнице.

Особенно памятны случаи так называемого невезения и обидных проигрышей своей команды. И как-то не запоминаются ее незаслуженные выигрыши, когда команда «даром» получала очки и записывала их на скрижали таблицы чемпионата. Однако на длинной дистанции двухкругового турнира торжествует справедливость «больших чисел», та средняя линия, которая выравнивает зигзаги подъемов и падений команды и определяет относительный уровень ее спортивной мощности.

Вот посмотрите, наибольшее количество очков набрала наша популярная команда «Спартак». Она забила наибольшее количество мячей в ворота противников и очень мало пропустила в свои. Как по разности, так и по соотношению забитых и пропущенных мячей команда занимает первое место. Все это убедительнее слов свидетельствует о том, что «Спартак» мощно нападал и сильно оборонялся. Таким и должен быть чемпион страны.

Команду характеризует быстрое, техническое искусное нападение, где центральный нападающий играет преимущественно вне зоны действий центрального защитника противника. Команда играла быстро, технически чисто, обильно применяя индивидуальную игру, на хорошем волевом тонусе, но недостаточно ровно. На стиле команды виден отпечаток опыта и зрелого мастерства ряда игроков, входивших в истекшем сезоне в сборную страны. Это И. Нетто, А. Ильин, Н. Симонян, А. Масленкин, С. Сальников.

В «Спартаке» много талантливой молодежи, уже поигравшей в основном составе. Лучшие из молодых – В. Мишин, Б. Лобутев, В. Чистяков и И. Греков.

Удивительную картину игр по двум кругам розыгрыша первенства показали московские динамовцы. Оказавшись после первого круга на девятом месте, они без единого проигрыша и лишь с одной ничьей провели игры второго круга и почти догнали далеко ушедших спартаковцев. Вратари и защитники «Динамо» защищали честь нашей сборной в матчах чемпионата мира в Швеции.

Динамовцы пропустили в свои ворота наименьшее количество мячей. Обновленная пятерка нападения в составе В. Урина, Г. Федосова, А. Мамедова, А. Мамыкина, Д. Шаповалова быстро наладила согласованную и острую игру. Полузащитник А. Соколов своими вылазками вперед и обстрелом ворот противника усиливал наступательную мощь команды. В матчах сезона он забил несколько решающих мячей. Очень неплохо показал себя и молодой центральный защитник Б. Лебедев. Команду отличает хорошая выучка, коллективная игра и тактическая дисциплина на поле, чему динамовцы обязаны своему тренеру М. Якушину.

С пятого прошлогоднего на третье призовое место поднялась команда ЦСК МО. У армейцев почти заново создана оборона команды – как по составу игроков, так и по тактической организации игры. В нескольких матчах команда выводила на поле третьего полузащитника, игравшего против центрального нападающего соперников. Футболисты ЦСК МО, как и московские динамовцы, пропустили в свои ворота наименьшее количество мячей. Слабее у армейской команды выглядела линия нападения.

Команда ЦСК МО продемонстрировала высокий волевой тонус спортивной борьбы. Хорошо заиграли новички в ее составе – молодые защитники В. Щербаков и Д. Багрич.

«Зенит», заняв четвертое место, впервые вошел в ведущую пятерку. В игре ленинградцев подкупало сочетание в каждом игроке задора молодости с хорошим умением. Эта же молодость обеспечит команде дальнейший рост класса ее игры и турнирного опыта. В свой актив команда записала такие весомые победы, как выигрыш в Москве у динамовцев со счетом 4:1 ив Ленинграде у «Спартака» со счетом 4:2.

«Зенит» играет в традиционном ленинградском стиле, сочетая технически тонкую индивидуальную игру со здоровым азартом соревнования. В команде выросли такие классные игроки, как нападающие О. Морозов, В. Царицын, Б. Батанов и Л. Бурчалкин, выступавшие за сборную страны.

Несколько сдал свои турнирные позиции «Локомотив». Он занял в таблице пятое место и отстал на два очка от команды ЦСК МО. Локомотивцы выступали в сезоне очень неровно. Наряду с традиционными эпизодическими разгромами противника с астрономическим счетом железнодорожники сами потерпели ряд внушительных поражений. Команда показала высокую наступательную мощность игры: 48 забитых в ворота соперников мячей говорят сами за себя. Выигрыши у «Спартака», у московских динамовцев и разнос «Зенита» в Ленинграде со счетом 7:2 – большие победы команды. Однако вынужденная обстоятельствами (травмами) многократная смена игроков защитных линий понижала устойчивость и прочность обороны.

Очень неровно играли киевляне. Ряд матчей с лидировавшими в розыгрыше командами они провели на полях противника сильно, показав очень интересное сочетание игры таких разных футболистов, как В. Каневский и А. Голодец. Команда долго раскачивалась и заиграла хорошо только во втором круге, заняв в итоге шестое место, как и год назад. Неплохо проявила себя молодежь: И. Диковец, А. Биба, В. Сорокин и особенно В. Каневский.

На седьмом месте оказались торпедовцы, вторые призеры прошлогоднего чемпионата. Было бы неверным видеть причины спада в том, что команде пришлось в разгар сезона заменить центрального нападающего. Пятерка нападающих автозаводцев и после этого осталась сильной, но заиграла она значительно ровнее и трудолюбивее, так как ее игра перестала зависеть от переменчивых настроений лидера. А игрового мастерства хватает и у В. Иванова, и у С. Метревели, и у Ю. Фалина. Во всяком случае, первые двое – Иванов и Метревели – и в команде «Торпедо» и в сборной страны проявили себя большими мастерами.

Забить 51 гол за 22 матча – это хороший аттестат игровой зрелости. Но в футбольной игре, где каждая атака является, по существу, контратакой, нападение не может восполнить прорехи защиты. Пропустить 42 мяча – это, как говорится, ни в какие ворота не лезет (кроме, разумеется, футбольных). Из молодых игроков команды наиболее интересны 18-летний нападающий О. Сергеев и защитник В. Шустиков.

Пеструю по качеству игру показали футболисты «Шахтера». От команды, играющей последние два-три сезона почти в неизменном составе, можно бы было ждать более ровной и устойчивой игры. Между тем, сделав многообещающую заявку в начале турнира, команда «Шахтера» не подкрепила ее в последующих матчах. У нападающих очень слабая результативность: в среднем они забивали по одному мячу за игру. Уровень игры таких футболистов, как И. Бобошко, В. Сапронов и П. Пономаренко, не поднялся ни на йоту. В их игре не видно признаков движения вперед, совершенствования. В то же время обороноспособность команды оказалась довольно высокой. И все же горнякам не хватило турнирной выдержки, они слабо финишировали и заняли лишь восьмое место.

Очень слабо выступили тбилисские динамовцы. Девятое место и 55 пропущенных голов говорят об очень ненадежной обороноспособности. Это тем более удивительно, что тренирует тбилисцев Василий Соколов, известный в свое время защитник. В то же время в нападении тбилисцев играет бесспорно талантливая молодежь: Т. Мелашвили, М. Месхи, Ш. Яманидзе и В. Баркая. Команда искрится талантами, и отдельные матчи она провела с подлинным мастерством. Однако южанам явно не хватало турнирной выдержки, а иногда и тактической дисциплины. Команда Грузии может и должна играть значительно лучше.

Занявшая десятое место куйбышевская команда «Крылья Советов» осталась верной своей традиционной тактике: стараться пропустить меньше голов, чем противник, а не забить их больше противника. Только в конце сезона команде удалось повысить эффективность своих наступательных усилий. Вот поэтому-то волжане, пропустив в свои ворота меньше мячей, нежели «Локомотив», «Торпедо», киевское «Динамо», «Зенит», тбилисское «Динамо» и «Шахтер», оказались все-таки в конце таблицы. А ведь по наименьшему числу пропущенных мячей они стоят на четвертом месте!

В линии нападения куйбышевцев выделялся хорошей игрой В. Редькин. Этот индивидуально сильный футболист заметно превосходит по классу своих партнеров.

Все любители футбола помнят дебют «Буревестника» в классе «А» в 1956 году. Тогда новички из Кишинева в душевной простоте и неистовом старании обыгрывали корифеев и радовали зрителей непривычными проявлениями страстного желания победы. Затем волевой тонус команды поубавился. И хотя мастерства у игроков прибавилось, но не настолько, чтобы компенсировать эту утрату.

Сейчас кишиневская команда оказалась на предпоследнем месте. Несмотря на это, отдельные ее игры говорят о потенциальных возможностях «Молдовы». В ее рядах есть весьма способная молодежь. Хорошее впечатление оставили, например, молодые нападающие Н. Чергинец, В. Цинклер, В. Самсонов.

Класс «А» покинула вторая ленинградская команда – «Адмиралтеец». Команда очень слабо оборонялась и умудрилась пропустить 63 гола. Позиционная игра в обороне осталась непостижимой премудростью для защитников «Адмиралтейца».

Переходя от оценки команд, участвующих в розыгрыше первенства страны, к оценке нашего футбола в целом, мы должны переключиться на новые критерии и мерки.

Как бы наши мастера футбола ни играли, т. е. хорошо или плохо, все равно среди них будут и чемпионы страны, и обладатели Кубка, и призеры, и так называемые слабые команды. Ведь спортивная мощность любой команды определяется весьма относительно – лишь результатами соревнований в нашем внутреннем турнире. Говоря же о классе нашего футбола в целом, следует его оценивать, сравнивая наивысшие успехи и наших и зарубежных команд.

Как же выглядит наш футбол сегодня? Ответ на этот вопрос неутешителен.

Во-первых, мы продолжаем играть технически слабо. Во-вторых, играем тактически однообразно. Все это в общей сложности и ограничивает рост нашего футбола. Те, кто видел в Швеции игру сборной команды Бразилии, находят наш футбол и недостаточно артистичным.

Ну что ж, все это так и есть!

Но было бы неправильным ограничиваться только констатацией недостатков. Сказав «а», следует сказать и «б». Отставание наших футболистов в технике – большая проблема. Радикально, раз навсегда, решить эту проблему возможно, но только при условии правильной постановки массового детского и юношеского футбола и, само собой разумеется, футбола в школе.

В команды мастеров молодежь должна приходить с хорошей технической выучкой. Поздно обучать тонкостям техники игры взрослых футболистов, если они не получили основательной технической школы в детстве и юношестве. И не нужно себя обманывать тем, что при помощи специальной тренировки с акцентом на техническую выучку якобы можно вооружить хорошим техническим мастерством уже сформировавшихся физически игроков.

Это вредное заблуждение. Оно противоречит как теории, так и практике спорта, уводит нас от единственно правильного, радикального решения проблемы.

18-20-летнего футболиста, если у него слабое техническое умение, и самый опытный тренер не сможет научить хорошей технике игры. Такого игрока можно лишь подправить, избавить от грубых ошибок в выполнении отдельных технических элементов. Не больше этого!

Нужно ли это делать? Конечно. Все мы, тренеры, занимаемся этим. Однако радикального решения проблемы повышения технического мастерства наших футболистов таким путем мы не добьемся.

Только правильная постановка детского и юношеского футбола, его массовость, обеспеченность инвентарем и спортивными площадками, открытыми для всех ребят, желающих играть в футбол, и, наконец, обязательная организация секций и футбольных команд в школах – вот что обеспечит рост технического умения наших футболистов, а отсюда – и общий подъем советского футбола.

Тактическое однообразие игры наших команд обусловлено многими причинами. Во-первых, слабость технического вооружения наших игроков приводит к обеднению тактического арсенала команд. Наши тренеры видят и остро ощущают по игре своих команд, как много возможностей выиграть соревнование не используется из-за технических ошибок. Это обстоятельство как бы снимает необходимость тактического новаторства, так как и «мощности» общепринятой у нас системы игры недоиспользуются по техническим причинам.

Во-вторых, тренеры не рискуют проделывать тактические эксперименты, пробовать новое из-за боязни потери очков. Вот почему они предпочитают придерживаться испытательных методов игры. Но вот тренер набрался смелости, и его команда вышла на поле в новой расстановке – с тремя полузащитниками или четырьмя защитниками, усилив одну из этих линий за счет уменьшения числа нападающих. Такой тренер сразу же обвиняется дружным хором футбольных рецензентов во всех смертных грехах, вплоть до пораженчества.

Было время, когда команды нападали значительно большим числом игроков, чем оборонялись. Это происходило на начальной стадии развития футбола. Затем эволюционным путем футбол пришел к арифметическому равенству сил нападающих и обороняющихся в поле игроков. На таком соотношении сил атаки и защиты футбол надолго задержался. Однако теперь, в современном футболе, довольно четко обозначилась тенденция к дальнейшему уменьшению количества нападающих и, естественно, к увеличению числа обороняющихся.

Эта тенденция появилась в результате изменения соотношения сил между нападающими и защищающимися игроками в пользу первых. Возросшее индивидуальное мастерство футболистов' повлекло за собой увеличение возможностей эффективного нападения. Создалось положение, при котором никакой защитник не может противостоять двум мало-мальски грамотным нападающим, в то время как один нападающий, хорошо владеющий скоростной обводкой, может обыграть двух обороняющихся игроков. Объясняется это просто: чем выше мастерство игрока, тем больше преимуществ перед противником дает ему инициатива игрового действия.

А вот критики новой тенденции не учитывают этого обстоятельства и встречают ее в штыки. Они никак не хотят понять того, что функции игроков, которые не называются нападающими, изменились (и весьма существенно). И не дай бог команде проиграть в новой расстановке игроков! Редко кто ободрит ее тренера, искавшего новые, более верные, пути к победам.

Многие тренеры, не отягченные грузом славы или хотя бы длительным стажем работы и не облеченные к тому же терпеливым доверием своего руководства, естественно, пугаются осуждающего мнения массы болельщиков, хоть и прекрасно понимают его ошибочность.

Суждения о недостаточной артистичности нашего сегодняшнего футбола, о том, что он мало интересен как зрелище, имеют под собой серьезные основания. И дело не только в том, что многие увидели игру сборной команды Бразилии и были пленены блестящим индивидуальным мастерством ее игроков, но и в том, что все мы помним и наших футболистов прошлого, которые техническим мастерством значительно превосходили играющих сегодня. Нельзя не сказать и того, что мы не имеем сейчас футболистов, отмеченных печатью яркой индивидуальности и большого таланта, подобных Г. Федотову, М. Якушину, Н. и П. Дементьевым, В. Трофимову, В. Боброву, Б. Пайчадзе и многим другим, совсем недавно сошедшим с футбольного поля.

В чем же дело? Не оскудела же советская земля спортивными талантами! Имеем же мы в наших спортивных рядах В. Куца, А. Воробьева, Л. Латынину, О. Гончаренко и многих других спортсменов мирового класса. Однако обеднение нашего футбола выдающимися игроками – бесспорный факт. Уж очень бедным выглядит футбол, в котором все сводится к преодолению арифметического равенства сил при помощи бега! Слишком уж равным и однородным становится техническое и тактическое вооружение борющихся сторон… Искусство подменяется счетоводством. А футбол без искусства преодоления противника при помощи финта и обводки в нападении, футбол без искусства позиционной игры в обороне – это примитивная игра, которая ни в какой мере не способствует воспитанию и выращиванию настоящих футбольных асов.

Играть только передачами, фетишизировать эту форму коллективной игры и делать из этого тактического средства игры ее цель – большое заблуждение!

Только высокое творческое индивидуальное мастерство игрока может преодолеть укоренившуюся сейчас оборонную механику игры «один в один». И будет лучше, если этот способ обороны не будет единственным, а станет лишь элементом в богатом тактическом арсенале защиты. Что останется от сборной Франции, если из ее состава изъять Фонтэна и Копа?! А у нас сейчас нет игроков подобного класса. Одна из причин этого – наша стандартная, однообразная тактика игры, построенная на арифметическом расчете.

Правда, здесь мы попадаем в заколдованный круг, так как сама тактика игры обусловливается индивидуальными возможностями игроков. Но из этого заколдованного круга есть очень простой и верный выход: всерьез заняться детским футболом.

Есть, на мой взгляд, еще одна причина, в силу которой мы не имеем сейчас звезд (без кавычек) на нашем футбольном небосклоне. Она таится в методологической ошибке нашей тренерской работы. Мы, тренеры, больше занимаемся неблагодарной работой, пытаясь исправлять у наших футболистов недостатки, обусловленные их прирожденными особенностями, а не тем, чтобы по-настоящему развивать способности игроков, учитывать их склонности, совершенствовать то, что спортсмен постигает легко, быстро и с удовольствием и в чем добивается большого мастерства.

Мы зачастую стараемся развить у игрока качества, несвойственные его природе, и упорной, изнуряющей игрока тренировкой, убивающей в нем желание играть, достигаем ничтожных результатов, оставляя нерасцветшими его способности. Когда мы, тренеры, уменьшаем недостатки игроков, не увеличивая их «достатков», то лишь подводим их к среднему уровню, нивелируем их, лишаем индивидуальной самобытности.

В конце концов, каждый игрок должен иметь свой игровой «конек», на котором он в основном и играл бы, превосходя своих противников. Верно, такой игрок не идеал гармонического развития, но не нужно забывать, что он в команде не один. То, чего ему не хватает как игроку, с избытком имеет его партнер по команде. Ведь смысл коллективной игры именно в том и заключается чтобы возможно полнее использовать индивидуальные способности каждого игрока на пользу всей команды. Если это удается, то тогда команда перевоплощается в игровой ансамбль, который играет по принципу музыкального контрапункта.

Я вспоминаю центровую тройку московского «Динамо» в 1939 году. М. Якушин олицетворял в ней тактику игры, С. Соловьев – физическую силу, быстроту и агрессию, Н. Дементьев – технику игры.

Каждый из них обладал своим индивидуальным качеством в превосходной степени, дополняя и усиливая партнеров. Все трое были разными игроками даже по внешности, и каждый из них оставался неповторимым по манере игры.

А разве можно забыть такого мастера обводки, как П. Дементьев, или такого бомбардира, как А. Пономарев!

Когда же и где определялись индивидуальности этих игроков?

В детстве! В годы, когда мальчишки, не умудренные методикой, с непосредственным увлечением предавались тому, что им легко удавалось, к чему имели склонность. Вот так они и шли к своему индивидуальному мастерству – по линии наименьшего сопротивления, радостным путем самозабвенной игры, удач и достижений.

Означает ли это, что в начальной стадии усвоения мальчиками футбольной игры, т. е. в период образования технических и тактических навыков, воспитания и развития физических и морально-волевых качеств, нет нужды в тренерском руководстве? Конечно, это не так. Но обучение и тренировку мальчиков следует вести так, чтобы в игре возможно полнее раскрылась, определилась и расцвела индивидуальность игрока.

Я прошу прощения у читателя, который хотел прочесть исчерпывающий отчет о чемпионате 1958 года. Слабое выступление нашей сборной на мировом чемпионате в Швеции и недавний проигрыш англичанам в Лондоне невольно заставляют больше думать и говорить о нашем футболе по поводу чемпионата, чем о самом чемпионате А отчет о чемпионате? Он в цифрах таблицы.

1958

Этот вопрос интересует и волнует каждого любителя футбола в нашей стране. Отвечают на этот вопрос различно, в зависимости от темперамента, характера, вкуса, точки зрения и спортивной квалификации. Одни говорят, что наш футбол вырос и продолжает расти. Другие считают, что он достиг высшей точки в первые послевоенные годы и на этом остановился. Третьи утверждают, что наш футбол переживает упадок и что раньше наши футболисты играли лучше. К каким годам относится это «раньше»? На этот счет мнения расходятся. Каждый по-своему определяет времена наивысшего расцвета нашего футбола.

При этом критика и оценка советского футбола имеют различные нюансы. Любители футбола с «эстетским» уклоном, например, говорят: «Да, теперь в сравнении с зарубежными командами мы сильнее, чем раньше, но наш футбол стал некрасивым и не дает того зрелищного наслаждения, как прежде». Другие говорят, что наш футбол стал умнее и атлетичнее, но менее техничным. А многие великовозрастные любители футбола, поигравшие в свое время в эту игру, всякое суждение о нашем современном футболе начинают словами: «Вот, бывало, раньше…» После этого следуют воспоминания о смертоносных ударах Канунникова и… о своей молодости. А о том, что «бывало раньше» английские студенты выигрывали у сборной России и Петербурга с двузначным счетом, они забывают.

Да, любят футбол у нас в стране. Сотни тысяч играют, и многие миллионы смотрят его и говорят о нем. И в юбилейный год шестидесятилетия нашего футбола следует сказать справедливые и точные слова.

Хорош ли наш футбол?

Растет ли его класс?

Для того чтобы ответить на эти вопросы, нужно прежде всего уточнить понятие «класс игры». С этого мы и начнем.

Классом футбольной игры, как и всякого другого вида спорта, следует считать уровень спортивных достижений в относительной оценке, в сравнении с наивысшими международными достижениями (мировыми рекордами или победами в розыгрышах мировых чемпионатов). Такое определение понятия «класса спорта» дает возможность объективной оценки его уровня, независиомо от того, выражаются ли результаты соревнований в абсолютных величинах времени, пространства, веса или в условиях «счетах» непосредственной борьбы с противником.

Однако никакое спортивное достижение не определит еще класса того или иного вида спорта, если оно единично или кратковременно. Например, было бы неверным говорить о высоком классе индонезийских футболистов только на основании того, что им удалось в Мельбурне 120 минут играть с ничейным результатом против команды, которая затем завоевала звание олимпийского чемпиона. Высокие достижения определяют высокий класс спорта только в том случае, если они множественны и устойчивы. А это возможно лишь при условии большой популярности спорта в стране, большой его массовости, высокой культуры тренировки, ее преемственности и традиций. Достижения наших футболистов в полной мере отвечают этим требованиям – они множественны и устойчивы.

Уже в первый послевоенный год московские динамовцы показали изумленным англичанам советский футбол, который те признали одним из лучших в мире. С тех пор многочисленные встречи наших клубных команд с лучшими командами стран Европы показали, что наш футбол вырос до уровня лучшего европейского футбола.

Товарищеские игры сборной команды Советского Союза с национальными командами Венгрии, Франции, Швеции и Федеративной Республики Германии, завоевавшей в 1954 году звание чемпиона мира, не оставили сомнений в высоком классе нашего футбола. В 1956 году советские футболисты стали победителями в турнире XVI Олимпийских игр в Мельбурне. Товарищеские игры с командами Южной Америки, прошедшие в равной борьбе, значительно обогатили игровой опыт наших футболистов.

Нет нужны приводить перечень и результаты международных встреч советских футболистов с зарубежными за последние 13 лет (начиная с 1945 года) – они всем любителям футбола хорошо известны, и арифметика их результатов говорит сама за себя. Только скептики во что бы то ни стало могут отрицать большие успехи советских футболистов, создавших свою, оригинальную школу игры.

Выход советских футболистов на международную арену позволил нам в спортивной борьбе обменяться опытом с зарубежными соперниками. Мы четко определили сильные и слабые стороны своей игры. В частности, мы увидели, что исполнительное искусство наших футболистов, т. е. их техническое умение, уступает техническому мастерству иностранных футболистов.

Мы заговорили о техническом отставании советских футболистов от зарубежных. И тут-то стали раздаваться слова: «А бывало раньше» и нападающие по воротам били лучше, и защитники играли лучше, и обводили лучше, и т. д.

А так ли это на самом деле? Нет. Верно, у некоторых игроков в те давние времена, когда каждый тренировался без тренера (т. е. без плана и кто как хотел), техническое мастерство выполнения отдельных элементов техники достигало за счет других элементов очень большой высоты. Может быть, и действительно сейчас лишь немногие бьют по воротам так, как в свое время бил Михаил Денисов, игравший в КФС в Москве. Может быть, действительно сейчас ни один защитник не обладает такой техникой «бековского» удара, какой обладал В. Гостев, игравший в Ленинграде за клуб «Коломяги», или москвич Рущинский, выступавший за СКЗ. Может быть, никто сейчас не обладает таким мастерством обводки, какое демонстрировал Петр Дементьев. Может быть…

И тем не менее общий объем технического умения футболиста сегодня больше, чем был раньше. Дело в том, что футболисты, предоставленные в тренировке самим себе, охотнее и больше совершенствовали те элементы игры, которые им легче давались и исполнение которых доставляло им наибольшее удовольствие.

Таким образом, тратя в тренировке время и энергию на то, что уже в какой-то мере усвоено, игрок достигал блестящего мастерства в одном отдельном элементе техники и оставался недоучкой в других. Мы знаем, например, что М. Денисов не умел обводить и играть в пас, что В. Гостев слабо вел единоборство за мяч, Рущинский не умел бегать (т. е. не владел техникой передвижения в игре), а П. Дементьев не умел бить по воротам.

Правда, в дореволюционном футболе были одиночки, владевшие, вроде Петра Филиппова, всем комплексом технических приемов игры. Были они, как, например, Михаил Бутусов, и в раннем советском футболе. Однако отдельные футболисты, обладавшие очень высокой, почти акробатической, техникой, вроде Федора Селина, еще не делали современный им футбол высококлассным. Почему? Да потому, что, каким бы важным компонентом футбола ни была бы техника игры, кроме нее необходима коллективная организация игрового действия, т. е. командная тактика. Необходима и борьба за выигрыш пространства и времени, т. е. способность футболистов в течение 90 минут передвигаться по полю быстрее противника, именуемая атлетической тренированностью игроков. И, наконец, необходима та невидимая сила, которая заставляет преодолевать усталость, чувство страха и сомнение в победе, – сила, которая называется волей к борьбе.

В полной мере отдавая себе отчет в недостаточности технического умения наших футболистов и необходимости его подтягивания, мы тем не менее считаем совершенно неверным определять класс футбола только по этому компоненту игры. Мы видим его в гармоническом сочетании и органической взаимосвязи всех элементов игры. Отрицать, вопреки спортивным результатам, высокий класс советского футбола и его рост было бы неверно, как неверно, вредно и неумно было бы считать его безупречным.

Наш футбол может нравиться или не нравиться – это дело вкуса наблюдающего игру наших команд. Но нам кажется, что целесообразное использование нашими футболистами своих возможностей, ведущее к успешному преодолению противника регламентированными средствами спортивной борьбы, должно всегда оцениваться положительно.

И на вопрос: «Растет ли наш футбол?» – мы отвечаем: да, он вырос, растет и будет расти творческими усилиями футболистов и тренеров.

1958

С большим удовлетворением мы можем констатировать на основании анализа и наблюдения игр чемпионата страны 1960 г., что наконец появились заметные сдвиги в тактическом развитии нашего футбола. Вот уже около двадцати лет мы играли в тот самый футбол, который начали московские динамовцы в 1940 г. и продолжили футболисты ЦДКА в послевоенные годы. Правда, каждая команда в зависимости от индивидуальных особенностей ее игроков вносила некоторые изменения в общепринятую у нас тактическую систему игры. Так, например, команда ЦДКА при наличии в составе Г. Федотова и В. Боброва играла с двумя центральными нападающими, а команды, не имевшие в своем составе ни одного настоящего центрального нападающего, строили игру таким образом, что каждый из пяти нападающих в какие-то моменты наступления оказывался в центре атаки.

Однако, несмотря на все варианты, это была, по существу, пресловутая система «дубль-ве», впервые примененная английской командой «Арсенал» и практически преподанная нам командой басков в 1937 г. Правда, мы внесли в нее метод «подвижной обороны» т. е. «персональной опеки», и как внутреннюю реакцию на нее – тактику маневренных передвижений в наступлении. Таким образом, мы обогатили тактическую игру средствами, требующими для их выполнения повышенной атлетической подготовки, и в частности скоростной выносливости.

Футбольная игра стала значительно интенсивнее, и участие каждого игрока в ней, в смысле использования всех его возможностей, – значительно более полным. Это было бесспорным шагом вперед в тактическом развитии нашего футбола, оказавшим свое влияние и на зарубежный футбол.

Метод «подвижной обороны», т. е. «персональной опеки» в движении, и тактика широких скоростных маневров нападающих без мяча оказались совершенно новыми тактическими приемами игры, на которые зарубежные противники не имели просто физической возможности правильно реагировать и поэтому не могли организовать свою контригру. На первых порах это дало нам преимущество выигранной тактической инициативы и увенчало советский футбол целым рядом значительных побед в международных встречах. Казалось, советская школа игры прочно завоевала превосходство над классическими школами английских и австрийских футболистов, которые в те времена задавали тон почти всему европейскому футболу. Однако зарубежные футболисты всех стран довольно быстро подтянули свою физическую подготовку и соответственно появившимся возможностям внесли изменения и в тактические методы игры, На чемпионате мира в Швеции в 1958 г. были подведены игоги эволюции игры за последние годы почти во всех футбольных державах мира.

Те, кто оставался на старых тактических позициях игры, а отсюда и методах тренировки, были биты на этом смотре международного футбола. И не случайно мы разделили горькую участь поражения с англичанами. Мы, как и они, оставались на месте, когда другие шли вперед. Особенно консервативной в нашем футболе оказалась тактическая сторона игры. Мы потеряли в тактике творческую инициативу и ничем не компенсировали эту потерю. Например, мы ничего не смогли противопоставить непривычной для нас тактике бразильцев и индивидуальному мастерству не только тех же бразильцев, но и шведов.

Если в какой-то паре игровых «антагонистов» противник систематически обыгрывал нашего игрока, для нас это оказывалось такой пробоиной в обороне, которую мы уже не могли залатать. Так было в Швеции в 1958 г. на мировом чемпионате, где наш защитник Б. Кузнецов не справился со шведом Хамриным и с бразильцем Гарринчей.

Если мы встречались с чисто позиционной игрой в обороне противника, то наши нападающие часто при кажущейся им легкости игры оказывались беспомощными и не знали, куда и зачем они должны перемещаться, когда никто их не преследует. Это имело место в 1958 г. в Швеции, и это мы наблюдали в 1960 г. в матчах наших команд с гостившей в СССР бразильской командой «Байя» и отчасти в игре нашей сборной с итальянской командой «Интернационале».

Мы до сих пор не умеем преодолевать уплотненную, или так называемую массированную, оборону и различные «бетоны». Мы сами еще вполне не овладели позиционной тактикой обороны. Мы до сих пор не можем избавиться от предубеждения против любой тактической расстановки, если в линии нападения не видим привычной пятерки атакующих игроков.

Однако было бы неверно рекомендовать нашим футболистам играть по какой-то определенной тактической системе и, забраковав, например, «дубль-ве», советовать играть только в расстановке 1+3+3+4, или 1+4+2+4, или еще как-то иначе. Такая односторонность была бы совершенно недопустима уже потому, что против всякой заведомо известной тактики наступления организуется соответствующая тактическая система обороны и наоборот. А если какая-то тактическая система игры становится общепринятой, монопольной, становится шаблоном, то это приводит к тому, что большая тактическая борьба организованных коллективов как творческий метод, действующий на поле спортивной борьбы, заменяется индивидуальными потугами одиночек преодолеть друг друга в единоборстве.

И получается, что командная тактика как интеллектуальное оружие в игре не противостоит этому же оружию противника. Только в тактически разнообразной игре, гибкой и меняющейся в ходе турнирного цикла игр и отдельного матча, может расти тактическое мастерство игроков и развиваться их тактическое мышление.

Мы должны играть в отношении тактического содержания игры разнообразнее и гибче. Одна хорошо наигранная система не обеспечит нашему футболу ни дальнейшего роста, ни больших международных побед.

Необходимо уметь любой тактике противника противопоставить свою, которая была бы эффективной в борьбе с определенным противником. Нельзя против любого противника и против разных тактических построений играть по неизменной схеме. Это возможно только в случаях подавляющего превосходства над противником. Даже для того, чтобы навязать ему свою игру, нужно учитывать особенности его игры и правильно реагировать на них. Строить тактику игры безотносительно к противнику – это примитивный футбол. Такое пренебрежение к противнику, как правило, бывает наказанным.

Наши команды должны уметь играть в различных тактических построениях и свободно их варьировать. Наши тренеры должны искать и экспериментировать в тактике игры. Хотят или не хотят некоторые наши журналисты, но без эксперимента, т. е. без опыта и пробы, творческие искания наших тренеров и игроков в тактике игры не дадут никакого практического результата. Правда, эксперименты тренеров могут иногда срывать план набирания очков своей команды, что, очевидно, и дало повод рутинерам от футбола называть их ненужными и вредными. Но тем не менее эти эксперименты полезны и, более того, необходимы для дальнейшего развития нашего футбола, как практический метод проверки теоретических положений по тактике коллективной игры. Хвала и честь тренерам, которые экспериментируют и ищут, находят и не находят, но творчески работают и опыт которых если не всегда приносит им лавры, то во всяком случае всегда приносит пользу всему нашему футболу.

Излишняя осторожность большинства тренеров, боязнь попасть в случае неудач под обстрел критики приводили к тактическому стандарту игры наших команд.

Только однообразием тактического построения игры можно было объяснить тот факт, что стоило в начале сезона почти любому из аутсайдеров применить против лидирующей команды игру по схеме 1+3+3+4 или что-нибудь в этом духе, как зрители были уже готовы ко всяким неожиданностям и ждали, и часто получали, сенсационный результат, т. е. выигрыш слабой команды у сильной.

В текущем чемпионате страны мы особенно явственно наблюдали неумение лучших команд играть против тех, кто применяет уплотненную хотя бы одним добавочным игроком оборону своих ворот. Например, команда «Нефтяник», отчаявшись выиграть у кого-либо в обычной по тактике игре, в начале второго круга предварительных игр неожиданно перешла на игру с тремя полузащитниками и сразу же обыграла подряд двух лидеров – в Москве спартаковцев и через несколько дней у себя дома команду ЦСКА.

Любопытно то обстоятельство, что только тренеры заведомо слабых команд и только в играх с сильными, т. е. лидирующими, командами стали предпринимать попытки противостоять или даже победить противника средствами тактической борьбы. А во всех прочих случаях, т. е. в их большинстве, особенно в начале сезона, обе соревнующиеся команды играли совершенно одинаковыми тактическим схемам, и тактика, по существу, исключалась как род игрового оружия из спортивной борьбы на футбольном поле. Ведь если тренеры и игроки двух команд до матча твердо знали, как тактически построит свою игру противник, и все-таки в открытую играли так, как того ждал и к тому был готов противник, не стараясь его озадачить и обмануть, это значит, что тактическая мысль была исключена из такой игры. Придерживаться неизменно одной тактической системы и никак не реагировать на особенности и относительную силу противника – это значит снять тактику с вооружения команд и лишить игру ее интеллектуальной стороны.

Тактика становится особенно эффективным оружием борьбы только в том случае, если она неожиданна для противника, непривычна для него и ставит перед ним задачи, на которые у него нет быстрого готового ответа, и в то же время если сами она правильно изменяется в результате действий противника. Тактическая система не должна быть неизменяемой, твердой формой игры, а должна живо реагировать на тактические ходы противника, как это делают оппоненты в споре друг с другом. Существом тактики должны быть ее новизна и неожиданность для противника и точное соответствие возможностям своих игроков и «невозможностям» противников.

Тактика футбольной игры не настолько сложная «наука», чтобы она могла бесконечно развиваться в теоретическом плане, но она прежде всего живое искусство борьбы, которая беспредельно разнообразна, как беспредельны возможности людей. Таким образом, дело не в том, чтобы придумать какую-то совершенную систему игры, которой не существует, а в том, чтобы свободно и умело в разнообразных перипетиях борьбы с разными противниками пользоваться всем богатством тактических средств.

Наши команды должны овладеть гибкой тактикой, и каждый игрок должен уметь творчески решать задачи, которые ставит перед ним игра.

И вот сезон 1960 г. порадовал наконец всех болельщиков тактическим разнообразием игры многих наших команд, тактическими поисками и творчеством наших тренеров. Все чаще и чаще в матчах розыгрыша первенства страны 1960 г. мы наблюдали игры, построенные на необычных расстановках сил в командах. Правда, часто новая по тактике игра грешила очень многими и серьезными недоделками тренеров, нехваткой исполнительского мастерства игроков на новых «амплуа» и многими другими неожиданными недостатками, обычно возникающими в новом деле.

И тем не менее поскольку тактическая система игры оказывалась для противника новой, непривычной, а иногда и неожиданной, она заставала его если не врасплох, то, во всяком случае, неготовым к организованной и испытанной контригре. Таким образом, тактика как таковая становилась действенным оружием спортивной борьбы лишь для одной из двух противоборствующих команд и, естественно, давала ей преимущество в игре.

Мы видели в Москве, как относительно слабые по месту в таблице команды «Крылья Советов», «Кайрат» и «Нефтяник» обыгрывали лидеров и заведомо превосходящие их по силе команды именно за счет некоторой тактической новизны своей игры.

Однако все же следует сказать и о том, что в большинстве случаев тактическая перестройка игры происходила, как правило, в результате каких-то почти катастрофических серий неудач команды. Все это говорит о том, что наши тренеры все же не очень охотно идут на творческие эксперименты, пока их не подстегнет к этому ситуация, как бы оправдывающая риск новизны.

А ведь футбольные тренеры должны быть конструкторами нашего футбола, теоретиками, изобретателями и исследователями, они должны наблюдать, анализировать и творить. Их исходным принципом должно быть единое, не делимое на защиту и атаку, игровое действие команды. Но тем не менее, подытоживая достижения наших футболистов в тактическом развитии футбола, можно сказать, что в сезоне 1960 г. мы были свидетелями большого сдвига вперед после длительного стояния на месте. Наши команды стали играть гораздо разнообразнее.

Многие команды начали применять тактически новые системы игры. Очень разнообразно по расстановке игроков, а отсюда и по распределению игровых функций провели игры чемпионата киевские динамовцы. И особенно ценным было то, что, по какой бы схеме расстановки игроков они ни играли, они всегда сохраняли острокомбинационный метод и наступательный стиль в нападении и солидно поставленную игру в обороне.

Армейцы Ростова часто применяли метод массированной обороны и при этом умели очень остро и эффективно контратаковать.

Локомотивцы еще в первом круге предварительных матчей чемпионата перешли на игру с четырьмя нападающими. В защите они играли с четырьмя защитниками или с тремя полузащитниками. В исполнении железнодорожников игра по этим схемам была недостаточно наступательной, но вполне оправдывала себя, как метод усиления защиты.

Армейцы Москвы играли и с пятью нападающими и по схеме 1+3+3+4 и показали в обеих расстановках очень пеструю и неровную игру.

«Адмиралтеец», по существу, играл с тремя полузащитниками, с двумя выдвинутыми вперед полусредними и несколько оттянутыми назад крайними нападающими и показал ряд тактически интересных игр.

Не будет ошибкой сказать, что почти все команды занимались тактическими поисками и стали смело варьировать свою игру. Долго в стороне от общего тактического брожения тренерской мысли оставался экс-чемпион страны – московские динамовцы, придерживавшиеся своей неизменной и традиционной тактики игры. Противники точно знали до матча, как будут играть динамовцы, и маленькие хитрости, затевавшиеся тренерами, не спасали положения. Игра команды застопорилась, закоснела и утратила живую душу. Нужно было срочно предпринимать какую-то радикальную перестройку игры, с тем чтобы ее освежить и сделать действенной. И вот за четыре матча до конца первенства динамовцы перешли на игру с тремя полузащитниками и этим дали оперативный простор своей скоростной четверке нападения. В первом же матче – с киевлянами в Киеве москвичи разгромили озадаченных противников со счетом 4:1. В последующих трех играх экс-чемпион потерял лишь одно очко и вышел на третье место.

Об игре чемпиона страны и обладателя Кубка – команды «Торпедо» следует сказать особо. Тактика игры этой команды, бесспорно сильнейшей в сезоне 1960 г., также претерпела заметные изменения. Удачно подобранный тренером В. Масловым состав игроков в основном и определил тактическое построение игры команды. Нисколько не умаляя игровых достоинств и заслуг всех игроков, отлично проведших, кроме вратарей, весь календарь соревнований, я хочу остановиться на игре «трио» в составе Н. Маношина, В. Воронина и Б. Батанова. Торпедовцы всегда были командой сильного нападения, но они никогда не были ансамблем, в котором наступательные и оборонительные усилия команды были бы органически единым игровым действием всего коллектива.

Это впервые нашло место в команде в сезоне 1960 г. и достигнуто было главным образом усилиями названной мною тройки игроков. Сочетание полусреднего нападающего Б. Батанова, игравшего многие матчи, по существу, скрытого полузащитника, с атакующими полузащитниками В. Ворониным и особенно с Н. Маношиным создало ту «соединительную ткань» которая, связав наступление с обороной, усилила и то и другое. Между прочим, в таком же духе и так же интересно «игралась» в сезоне 1959 г. середина поля и у тбилисцев дуэтом А. Гогоберидзе – Ш. Яманидзе. Когда в прошлом году этот дуэт был нарушен, команда раскололась на две самостоятельно играющие половины, и игра ее в целом значительно ухудшилась.

На примере игры торпедовцев и динамовцев Киева – двух команд, занявших два первых места в чемпионате страны, – мы видели, что можно играть очень наступательно, интересно и результативно в самых различных расстановках. Торпедовцы использовали один из вариантов системы «дубль-ве» и показали отличную игру во всех тактических состояниях команды. Киевляне играли тактически по-разному. Но общим для обеих команд была хорошая техника работы с мячом, большая скорость передвижения и игровая смекалка футболистов в ходе «текущей» тактики игры. Это и определяло высокую эффективность наступательных и оборонительных действий команд. Это любой принятой на игру тактической схеме.

Общим в изменениях тактического содержания игры наших команд класса «А», происшедших в сезоне 1960 г., можно считать заметное увеличение оперативной глубины наступательных и оборонительных действий команд. Это привело к тому, что атака и защита стали как бы заходить одна на другую, т. е. зоны действия нападающих и обороняющихся игроков перестали четко разграничиваться, а глубоко перекрывали одна другую. Достигалось это глубоким отходом части нападающих в оборону своей команды, с одной стороны, и усилением наступательной активности полузащитников, систематически включающихся в атаку своей команды, с другой стороны.

Таким образом, в командах возникли средние, условно можно назвать, линии или группы, из нескольких игроков, принимающих непосредственное участие как в наступательных, так и в оборонительных операциях. Пространственная глубина эшелонированных действий в наступлении и в обороне, позволяющая возможно большему числу игроков принимать участие на разных этапах в атакующих и защитных операциях, быстро переключаясь с одной операции на другую, является, бесспорно, тактическим достижением наших футболистов в текущем сезоне.

Сейчас почти все наши команды отказались от откровенной экспозиции ударных сил нападения на передней линии атаки. Ни одна команда не позволяет себе роскоши постоянно держать впереди трех нападающих, освобожденных от обязанности в какие-то моменты игры оттягиваться назад. Прошли времена и первозданной простоты центрального «тарана», игравшего по классической схеме «дубль-ве» грудь в грудь против центрального защитника. Нападающие стали играть и строить свою атаку гораздо хитрее. Появилась тактика затаивания ударных сил команды, предназначенных для решающей атаки ворот и скрытых до поры до времени в глубине эшелонированного наступления. Во всех командах увеличились группы очень подвижных и выносливых игроков, действующих и в наступлении вплоть до непосредственной атаки ворот противника и в обороне своих команд.

Это обстоятельство, умножив ряды защиты в моменты наступления противника, увеличило и атакующие группы игроков в моменты наступления команд. В результате почти все команды стали защищаться методом массированной обороны, нападая в зависимости от обстоятельств игры, и методом глубоко эшелонированного наступления всей командой, а также мгновенными контратаками небольшими силами игроков, оставшихся впереди во время обороны.

Правда, почти все новые тактические варианты, применяемые многими нашими командами, имеют один общий признак – это увеличение количества игроков, действующих в обороне своих ворот в моменты наступления противника. Особенно много возражений возникает против такой игры, если она определяется в виде схемы с четырьмя игроками в линии нападения. А ведь давно пора понять простую истину, что общая атакующая мощность команды определяется не тем, сколько ее игроков называются нападающими и по схеме расположены в линии нападения, а суммой, общей сложностью наступательных усилий всех игроков команды и теми мгновенно возникающими количественными и качественными соотношениями сил в игровых схватках у ворот, которые обеспечивают успех атакующей стороны.

И неверно было бы видеть во всех случаях уменьшения числа постоянно играющих и как бы дежурящих впереди нападающих какой-то спад наступательного духа наших футболистов, а в каждом случае увеличения числа защищающихся игроков – оборонительные тенденции в тактике наших команд.

Каждый тренер, бесспорно, организовал бы атаку ворот противника всеми 11 игроками своей команды, если бы эта предельно наступательная тактика не лишила бы его команду возможности обороняться от контратак противника. И каждый тренер, не задумываясь, построил бы оборону команды, оттянув к своим воротам всех без исключения десятерых полевых игроков, если бы эта предельно мощная защита не лишала команду возможности контратаковать противника.

Ни один тренер не пойдет на такую игру, в которой наступление совершенно обезоружит команду в обороне, а оборона лишит команду малейшей возможности наступать, хотя мы и наблюдали «акценты» некоторых тренеров преимущественно на оборонительную сторону игры. Тем не менее каждый тренер стремится к тому, чтобы его команда были сильна и в наступлении и в обороне. Да иначе и не может быть! Нельзя же забывать, что почти каждая атака в футбольной игре является, по существу, контратакой, что невозможно атаковать противника, не отбив перед этим его атаки. В прочной, хорошо организованной обороне таится возможность быстрого и эффективного контрудара. Беспорядочная, отбойная, надрывающаяся из последних сил защита не породит быстрой, организованной контригры. Таким образом, прочная, рационально организованная оборона является оптимальным условием, которое может в течение игры обеспечить ответную наступательную активность команды.

С другой стороны, наступательная активность команды помогает защитной группе игроков держать оборону своих ворот и не дает возможности противнику организованно и большими силами переходить в контратаку. Мощная атака, которая заставляет противника уйти в оборону большим количеством игроков, при обязательном условии глубокой эшелонизации наступления, бесспорно, сильно ограничит возможности противника перейти в контрнаступление. При этом оборона ворот, как правило, будет начинаться в последнем эшелоне наступавших игроков. Таким образом, мы видим, что атака и защита – единое игровое действие всего коллектива, именуемого командой. В обороне готовится атака, а в атаке – защита своих ворот.

Но нужно признаться, что усиление защиты тренерам удавалось значительно легче. Стоило в любой команде увеличить хотя бы на одного человека обороняющуюся группу игроков, как возникала уплотненная защита, против которой трудно играли даже наши сильнейшие команды. И тренеры охотно шли на это, так как без особого тренерского труда, путем внутреннего займа живой силы, достигался сразу эффект усиления обороны.

А если к тому же и часть нападающих начинала уходить в глубокую защиту своих ворот, то возникала массированная оборона, становившаяся иногда настоящим камнем преткновения на пути наших нападающих к воротам противника. Правда, команды, поставившие эту оборону тактическим ключом своей игры, естественно, не добились больших успехов, но проблема метода ее преодоления стала на повестку дня.

Оказалось, что подобрать ключи к массированной обороне совсем не так просто и что эта, казалось бы, почти стихийно возникающая игра не так уж примитивна, как это многим представляется, и далеко не всегда несет в себе лишь пораженческую идею ограничиваться только сопротивлением.

Естественно, возникает вопрос: как играть против команды, защищающейся большим количеством игроков, иногда превышающим число атакующих, и кучно сосредоточивающимся у своих ворот?

Или, не решая этого вопроса, просто строго осудить практику массированной обороны, снять ее с тактического вооружения команд, облегчить игру нападающих и любоваться изобилием забиваемых командами друг другу голов? Ну, прежде всего, это невозможно, не изменив правил игры, и, если бы даже было возможно, такое вмешательство в ход развития футбольной тактики только снизило бы мастерство нападающих.

Было время, когда против нападающих обороняющиеся применяли тактику «персональной опеки». Нападающие отреагировали на это тактикой скоростного маневра, с тем чтобы таким образом освобождаться от контроля противника. Защитники и полузащитники побежали за нападающими. «Персональная опека» продолжалась на бегу, и ее стали правильнее называть «подвижной обороной». Она научила нападающих искусству индивидуального преодоления своего «сторожа» при помощи обводки и скорости. Искусство нападающих продолжало расти.

Виртуозного мастерства скоростной обводки достигли нападающие южноамериканского футбола. И вполне закономерно, что именно в Южной Америке, и в частности в Бразилии, возникла новая тактическая схема расстановки игроков, которая как бы уравновесила возможности нападения и обороны путем уплотнения защитной группы команды добавочным центральным защитником. Это было одним из элементов нового этапа в тактической эволюции футбола. Сейчас тенденция численного усиления обороны нашла довольно широкое распространение в международном футболе.

При этом совершенно не обязательно такая тенденция выражается в игре с четырьмя защитниками по схеме 1+4+2+4. Игра в расстановке 1+3+3+4 и по другим схемам с четырьмя и меньше нападающими – явление того же порядка. Однако естественно, что первой заботой команд, которые умножили ряды своей обороны и этим ее значительно усилили, было сохранение или даже увеличение и наступательной мощи команды.

Как этот вопрос разрешили бразильцы на мировом чемпионате в Швеции, мы все отлично знаем. Изумительное индивидуальное мастерство и скорость нападающих в сочетании с рациональной тактической организацией игры всей команды обеспечили остроту и эффективность наступательных действий бразильцев.

Однако не нужно забывать того, что бразильцы в Швеции играли против команд, строивших свою игру с пятью игроками в нападении, и сами противопоставили противнику свою оборону, уплотненную вторым центральным защитником и уходившими в защиту двумя нападающими из четырех. Таким образом, вопрос о том, как нужно строить наступление против массированной обороны, как нападающая сторона на настоящем этапе тактического развития игры должна отреагировать на усилившуюся за ее счет оборону, является проблемой, требующей теоретического и практического разрешения.

Почти все наши команды играли в сезоне 1960 г. или в расстановке сил с количественным усилением группы обороняющихся игроков, или имели в своем составе нападающих, систематически отступавших в моменты наступления противника в глубокую защиту своей команды.

Таким образом, и в нашем футболе наметилась тенденция противопоставить число обороняющихся умению нападающих. Сказать, что эта тенденция была всеобщей, было бы неверно, но тем не менее она уже ставит новые задачи перед нападающей стороной.

Мы наблюдали в сезоне 1960 г., как наши сильнейшие команды нередко упирались в массированную оборону и им явно не хватало ни тактического, ни технического умения, чтобы преодолеть «число». Правда, это имело место и в прошлом, когда команды ЦДКА и «Динамо» Москвы в послевоенные годы не раз проигрывали куйбышевским «Крыльям Советов», применявшим многолюдную оборону. Верно, тогда же было понято, что играть против команды, защищающейся большим количеством игроков, нужно при помощи молниеносных контратак, с тем чтобы не дать времени противникам сосредоточиться у своих ворот, или, если уже упущено, вести планомерное, обязательно глубоко эшелонированное наступление большими силами команды, что обеспечивало бы прочную наступательную инициативу и уменьшало возможность опасных контратак противника. В нашем футболе 1960 г. нападающим чаще, чем раньше, приходилось встречаться с массированной обороной противника, а во многих командах систематически играть в нападении вчетвером. Но совершенно независимо от того, по каким схемам строили игру команды, весь ход развития нашего футбола, который мы наблюдали в прошлом году, говорит о том, что мы придерживаемся правильного тактического принципа: добиваться победы на футбольном поле и умением и числом, на основе качественных и количественных соотношений сил с силами противника.

Тактическое разнообразие методов игры, показанное нашими командами в прошлом году, потребовало от футболистов и лучшей техники работы с мячом, и большей скорости передвижения. Любая тактика игры требует быстрого и точного исполнения каких-то действий с мячом.

Футбол начинается с умения обходиться с мячом при помощи ног, и там, где этого умения нет, нет и футбола. В футболе – это техника игры. Никакая тактика не осуществится в игре, если техническое умение игроков будет недостаточным. И наоборот, очень высокое техническое мастерство само вызовет к жизни тактику, в которой техническое умение игроков будет реализовано наиболее полно.

Например, если команда играет с четырьмя нападающими, то естественно, что от каждого из них требуется и повышенное умение выиграть единоборство с противником, т. е. обвести его или убежать от него, и очень большая скоростная выносливость для широкого маневрирования. А от полузащитников и защитников требуется техническое и тактическое умение точно и вовремя посылать мяч своим нападающим, а к тому же и игровая смекалка и физическая тренированность, для того чтобы включаться в непосредственную атаку ворот противника, чтобы таким образом компенсировать нападающих за потерянного в пользу обороны игрока, и усилить атаку. Это запрос тактики к игровому умению игроков.

А вот пример того, как техника определяет тактику: 3. Калоев отлично играет головой, а М. Месхи обладает мастерством обводки и скоростью. Это и определило их тактически парную игру, завершающуюся обычно подачей Месхи с фланга и приемом мяча головой Калоевым. Как известно, много мячей забито Калоевым именно таким образом.

Но поскольку футбольная игра происходит на площади приблизительно 8000 кв. м, а ворота противников отстоят друг от друга более чем на 100 м, то естественно, что условием осуществления всякой тактики игры кроме технического мастерства является организованная система передвижений игроков по полю с мячом и без мяча.

И естественно, что приблизиться к воротам противника через организованный строй его защитников можно только быстрыми и неожиданными для них по времени и направлению передвижениями игроков, потому что, как бы ни была хитроумно задумана наступательная операция, при медленном ее осуществлении противник всегда сумеет предпринять необходимую контригру.

Таким образом, быстрота игрового действия, в частности скоростная подвижность игроков, всегда будет обязательным условием успеха игры по любой тактической системе. Но это совершенно не исключает целесообразности и, более того, необходимости перемены игровых скоростей и моментов преднамеренного замедления темпа игры, что предпринимается с целью неожиданного включения в какой-то момент предельной скорости для завершения игровой комбинации. Таким образом, неожиданность, которая является, так сказать, интеллектуальным зерном тактики, реализуется в игровое преимущество только при условии выигранных игроками в большом физическом труде спортивной борьбы секунд и метров.

Но это снова и снова напоминает нам о необходимости очень большого технического мастерства, особенно нужного при недостатке времени и места, который очень часто испытывает футболист в игре.

Таким образом, последующее тактическое развитие нашего футбола должно базироваться прежде всего на повышении уровня технического мастерства футболистов и дальнейшем развитии их скоростных качеств. Например, если один из полузащитников команды обладает очень сильным и точным ударом по воротам, тактика игры нападающих обогатится неожиданными для противника отдачами мяча полузащитнику на приготовленную позицию для удара по воротам. Или, если, например, вся группа игроков защитных линий составлена из быстрых, выносливых и внимательных игроков, преобладающим методом игры в обороне окажется «персональная опека».

Эта же скоростная выносливость игроков увеличивает объем участия каждого футболиста в игре и является основным и обязательным условием осуществления тактики изматывания противника темпом. При этом нужно оговориться, что все объективные качества игроков и их игровые навыки даже без тренерского руководства, так сказать явочным порядком, все-таки найдут себе место и применение в тактике, которая в конце концов сложится у команды.

Но этот путь самотека окажется и очень долгим и очень извилистым и все-таки не приведет к желаемой цели. Дело в том, что независимо от индивидуальных склонностей игроков команды всякая тактическая система игры несет в себе идеи, требующие их обязательного осуществления.

Например, нельзя снять с полусредних нападающих и полузащитников в игре по системе «дубль-ве» обязанности непрерывных передвижений вдоль поля в зависимости от того, нападает команда или обороняется, как бы это ни было трудно для этой группы игроков. Тренер должен «подтянуть» физическую подготовку этих игроков, и им придется поиграть на режиме большого физического и волевого напряжения. Если ни то, ни другое не дает для некоторых из них положительных сдвигов, то тренер должен заменить их, как не отвечающих требованиям определенной тактики.

А если тактическая система игры рациональна по своей структуре, в полной мере отвечает логике игры и таит в себе возможности интенсифицировать игру, т. е. усилить и атакующие и оборонительные действия игроков, ее нужно приветствовать и взять на тактическое вооружение футбола, как бы ни были высоки ее запросы к возможности и умению футболистов.

Не только тактика должна приспосабливаться к умению игроков и к их индивидуальным качествам и привычкам, но и, наоборот, игроков нужно приспосабливать, готовить, тренировать, т. е. совершенствовать и подбирать, в соответствии с повышенными требованиями новой тактики.

Таким образом, дальнейшие пути развития нашего футбола должны определяться и обусловливаться тремя основными факторами. Во-первых, мы должны поднять техническое мастерство футболистов, т. е. усовершенствовать и умножить средства исполнения и индивидуального преодоления защиты противника. Во-вторых, мы должны и дальше работать над развитием всего комплекса атлетических качеств футболистов, но прежде всего и особенно – скорости передвижения. Положительные результаты тренировочной работы в этих двух направлениях обязательно намного обогатят тактическое содержание нашего футбола и вызовут к жизни многие новые тактические приемы и методы построения игры. И, наконец, третье обязательное условие тактического роста нашего футбола – это теоретическое творчество тренеров и футболистов, их фантазия и размышления, беспокойный дух изобретательства и новизны, осуществляемых в практике тактических исканий, бесчисленных проб, тщательных проверок и смелых экспериментов.

1960

Тактическая идея включить в наступательные действия команды кроме ее нападающих игроков других линий, и в частности полузащитников, не нова. Давно уже были попытки практически осуществить ее в нашем футболе. Но первый солидно поставленный «запуск» полузащитника в непосредственную атаку ворот был осуществлен московскими динамовцами в 1940 году. Николай Палыска стал подключаться к атакующим форвардам, и те, не ревнуя его к своей прерогативе атаковать, создавали ему необходимые игровые условия.

А ведь это были очень сильные нападающие: Михаил Семичастный, Михаил Якушин, Сергей Соловьев, Николай Дементьев и Сергей Ильин, которые умели и сами забивать голы. Они не кричали полузащитнику: «Куда ты лезешь? Обойдемся без тебя!» И полузащитник забивал голы.

Сейчас в наших командах мастеров играет уже много полузащитников, не только поддерживающих наступление своих нападающих, но и включающихся в непосредственную атаку ворот. Это Ю. Воинов, А. Соколов, Ш. Яманидзе, А. Дергачев, А. Завидонов и другие. Их наступательная игра всегда является предметом особой заботы противников.

Полузащитники могут усиливать наступательную мощность команды, не только подыгрывая своим нападающим, обеспечивая им прочный тыл и контролируя середину поля, но и включаясь в непосредственную атаку ворот противника.

Снабжать мячами своих нападающих, овладевать серединой поля и поддерживать игровые связи между атакующими и оброняющимися партнерами, следовать за своими нападающими вперед и контролировать пройденное ими пространство – это тот обязательный минимум наступательной игры полузащитников, о котором в данной статье нет надобности говорить.

Речь пойдет об участии полузащитников в системе комбинационной игры с нападающими и непосредственной атаке ворот, т. е. их обстреле. При этом надо иметь в виду, что смысл таких подключений кроется не в количественном увеличении атакующей группы, а в неожиданности его появления у ворот.

Если один полузащитник, а тем более оба будут систематически примыкать к пятерке нападения для «массовости», возникнет скученность, в которой нападающие будут больше мешать друг другу, чем помогать. При этом у противника возникает возможность эффективной контратаки даже небольшими силами своего нападения. Таким образом, наступательная активность полузащитников должна быть организованной и осмысленной, тактически увязанной с игрой нападающих партнеров.

Участие полузащитников в комбинационной игре состоит в том, чтобы не только «питать» мячами нападающих, но, передав им мяч, самим занимать новую позицию для принятия мяча обратно и для дальнейшего продвижения к воротам.

В такой игре полузащитник, играя с нападающими в ответный пас в «одно касание» («о стенку»), может оказаться и впереди нападающих или проходить по флангу и передавать мяч в центр.

При этом совершенно необходима глубоко ломанная линия подвижной композиции из семи наступающих игроков, что дает глубину наступления, обеспечивающую большое комбинационное разнообразие розыгрыша мяча и прочность его держания. Глубоко эшелонированное наступление обеспечит и быстрый переход команды в состояние обороны необходимым количеством игроков.

Самым простым случаем непосредственной атаки полузащитником является обстрел с дальних позиций с «рентабельной» для этой операции дистанции, как правило немного не доходя до линии штрафной площадки.

Еще лучше, когда полузащитник из глубины поля передает вперед мяч нападающему, а затем налегке, без мяча бежит вперед и, получив мяч под удар, атакует ворота.

Такая возможность обстрела ворот неоднократно возникает у полузащитников почти в каждой игре. Неискушенного зрителя всегда удивляет легкость, с которой это удается полузащитнику, и беспечность защитников, позволяющих ему это делать. Однако здесь не все так просто. Обороняющиеся, предполагая, что полузащитник отдаст мяч нападающему, стерегут тех и до поры до времени позволяют полузащитнику приближаться к штрафной площади. Например, в недавней игре московских динамовцев с «Пахтакором» полузащитник А. Соколов обстреливал ворота ташкентцев больше, чем все его нападающие вместе взятые. И такая возможность атаки ворот имеется у полузащитников почти в каждой игре.

Однако было бы неверно думать, что полузащитник может успешно заниматься обстрелом ворот в единоличном усилии, без помощи нападающих.

Маневрируя без мяча, нападающие могут не только освобождаться от своих противников для получения мяча от своего полузащитника, но и должны преднамеренно «разводить» игроков защиты, устраивая коридоры или освобождая фланги для прохода полузащитника к воротам.

Увеличение наступательной мощности команды всегда было предметом заботы игроков и тренеров. Для этого совершенствовались техника и тактика коллективной и индивидуальной атаки ворот, усиливалась атлетическая и волевая подготовка игроков нападения. Естественно, что в обороне команд предпринимались соответствующие контрмеры и, таким образом, общее мастерство футбольной игры неизменно росло.

Техническое мастерство порождало новые тактические методы игры, и наоборот, возникли запросы и к технике исполнения, и к физическим возможностям футболистов. А хорошая физическая подготовка (в частности, повышение скоростной выносливости) потребовала от психики футболистов повышенных волевых напряжений, самообладания и быстрой игровой смекалки.

Увеличить наступательную мощность команды усилиями полузащитников – это тактическая идея, которая требует от игроков дополнительных навыков и качеств.

Нет, например, никакого смысла обстреливать ворота из-за линии штрафной площади, если полузащитник не обладает сильным и точным ударом: это приведет к потере мяча.

Не оправдают себя глубокие вылазки полузащитника в атаку, если у него не будет хватать сил выполнять свою оборонную функцию.

Кроме того, полузащитник, отправляясь в поход с мячом и особенно без мяча, должен уметь тактически правильно оценить «рентабельность» этого предприятия и не впасть в авантюризм. Кроме этого, он должен уметь играть в наступлении в постоянном тактическом контакте хотя бы с одним из нападающих, который заменял бы его во время его ухода в атаку.

Примером такого игрового контакта может служить парная игра полузащитника Яманидзе с полусредним нападающим А. Гогоберидзе.

За счет наступательной активности полузащитников атакующая сила наших команд может быть значительно увеличена.

1960

Я не сомневаюсь в том, что игру Валентина Иванова лучше всех, бесспорно, знает и досконально изучил его тренер Виктор Александрович Маслов. И тем не менее взял на себя смелость высказать несколько суждений о лучшем игроке его команды, снимая с Виктора Александровича, как с человека в высшей мере скромного, некоторую профессиональную неловкость делать это самому.

Кто не знает высокого, стройного нападающего «Торпедо», вот уже восемь лет украшающего эту команду? Изящная фигура юноши впервые мелькнула на футбольном поле в форме автозаводцев в 1952 году и сразу же привлекла внимание и симпатии зрителей своей почти зрелой по содержанию игрой. И все последующие годы Валентин Иванов мог по-разному играть – и хуже, и лучше, – но всегда его игра была умной, тактически содержательной.

В трудных испытаниях зрело игровое мастерство этого футболиста. Несколько лет игры в команде, не имевшей классных полузащитников, которые умели бы удобно и остро выдавать мячи своим нападающим, заставили Валентина Иванова много потрудиться на футбольном поле в поисках мяча для себя и своих нападающих партнеров. Это оказалось вполне под силу молодому игроку, обладателю недюжинного здоровья, но отодвинуло его назад, глубже, чем это хотелось нападающему, уже владевшему и скоростью бега и хорошей обводкой. Затем еще игра в паре с капризным асом, которому не хотелось бегать по полю и которого порой приходилось обслуживать, оставаясь как бы в тени. Однако понимающие футбол видели и знали подлинную цену Иванову.

Что же характеризует игру Валентина Иванова? Прежде всего, это нападающий очень широкого диапазона действий, универсального технического умения, творчески мыслящий, одинаково искусный как в коллективной, так и в индивидуальной игре. Короче говоря, Валентин Иванов – гармоничный футболист, владеющий всем комплексом необходимого игрового умения, физических и психологических качеств. Ничего в мастерстве этого игрока не гипертрофировано за счет каких-либо нехваток в чем-либо другом. Тактическая «интеллектуальность» его действий в сочетании с чистотой и легкостью технического исполнения, общая красивая соответственно эстетике спорта манера игры оставляют впечатление подлинной артистичности.

Только его партнеры по нападению могут по достоинству оценить умение Иванова играть в пас, передать мяч, казалось бы, закрытому игроку или вывести своего партнера на голевую позицию. Для того чтобы получить от Валентина мяч, его коллегам не приходится метаться по всему полю, стараясь подальше оторваться от противников. Иванову достаточно увидеть начало движения своего партнера или даже направление его «стартовой стойки», чтобы выдать партнеру мяч так, что возникает впечатление, будто голевой момент получился случайно, как бы из ничего.

Иванову не нужно долго оглядывать поле, чтобы найти необходимое направление для передачи мяча. Иногда он это делает и без оглядки, будто вслепую, по точному внутреннему расчету хода игрового действия. Валентин – один из немногих футболистов, постигших искусство своевременной передачи мяча.

Его техническое исполнение паса очень разнообразно. Он пользуется всеми известными приемами посыла мяча – от «щечки» до «сухого листа». Его передачи расчетливы, точны и мягки. Игра Валентина Иванова без мяча, его «предложения» партнеру, владеющему мячом, как правило, интересны и остры.

Иванов, как игрок коллективного действия, обладает качествами организатора, диспетчера и дирижера. В этом плане он в полной мере проявляет себя в своей команде «Торпедо». Вместе с тем Иванов является редким исключением как нападающий, который умеет и организовывать атаку, начинать ее, дирижировать «оркестром нападения» и быть ее завершителем.

Иванов – большой мастер и индивидуального преодоления противника. Мастерство Валентина в обводке всем отлично известно. В сочетании с большой скоростью бега и особенно старта оно делает Иванова очень опасным и трудным для обороняющихся. Его проходы к воротам и выходы один на один с вратарем всегда чреваты неприятностями для соперников.

Острота и эффективность индивидуальных усилий позволяет ему очень разнообразно строить свои «личные отношения» с играющим против него полузащитником. Когда однажды полузащитник ЦСК МО А. Петров не удостоил его своим вниманием и увлекся наступательной игрой, Иванов сразу же принял это авантюрное предложение и на режиме взаимной свободы без особого труда решил судьбу матча в пользу «Торпедо».

Игра Иванова в недавнем матче с чехословацкими футболистами на Кубок Европы была почти образцом артистической по исполнению и творческой по тактическому содержанию. Он обладает той общей игровой культурой, которая позволяет назвать его классным игроком.

И тем не менее было бы совершенно ошибочно представить игру этого заслуженного мастера советского футбола совершенной.

Иванов очень любит мяч. С мячом он готов возиться целый день. Когда у Валентина в ногах мяч, он не знает ни страха, ни осторожности и пойдет на любой риск. Но без мяча он может загрустить и в самой ответственной игре. Тогда болельщики «Торпедо» любовно, но с досадой говорят о нем: «Иванов сегодня не в настроении». А Валентин должен знать, что в комплекс футбольного мастерства входит и сознательная настроенность на любую игру.

Если бы В. Иванов играл плохо, у нас к нему и претензий не было бы. Но мы знаем, на что способен один из лучших нападающих советского футбола, а потому и требуем: раз игра твоя хороша, давай ее побольше.

1960

О, Валентин № 10 совершенно не похож на Валентина № 8! Если правый Валентин – я имею в виду Иванова – изящен и легок, то левый немного сутуловат и на вид даже тяжел. И хотя левый полусредний Бубукин лишь на один год старше правого полусреднего, выглядит он значительно солидней своего партнера по сборной. Этому способствует и недостаточность его шевелюры, которая дезориентирует зрителей относительно его возраста. А ведь Бубукину только 27 лет, и он пребывает в состоянии цветущего здоровья и полного расцвета сил и игрового мастерства. При этом кажется, что вместо легких у него поставлены мехи емкостью в 7200 кубических сантиметров, позволяющие ему играть за двоих.

В текущем году Бубукин впервые был поставлен в состав первой сборной Советского Союза. О том, как он сыграл последние, и особенно финальный, матчи разыгрыша Кубка Европы, мы знаем и от тренеров нашей сборной команды, и по отчетам зарубежной, и в частности французской, прессы.

«Бубукин – символическая фигура» – так озаглавил свою итоговую статью, посвященную розыгрышу Кубка Европы, известный французский спортивный обозреватель Франсуа Тебо. Он писал, что «Бубукин воплощает в себе все характерные особенности советского футбола наших дней». Отзывы другого видного футбольного обозревателя, Габриэля Ано, об игре Бубукина в Париже мы уже читали на страницах нашего журнала «Спортивные игры».

Ну что ж, мы очень рады за Валентина, внесшего свою долю в общий успех нашей сборной. И так как мне кажется, что я знаю Бубукина лучше французских обозревателей, то я решил рассказать об этом игроке, которого люблю как человека и как спортсмена.

Что же отличает игру Бубукина?

Прежде всего огромный объем квалифицированной по содержанию и техническому исполнению работы, которую он проделывает в течение 90 минут игры. Бубукин любит физическое напряжение спортивной борьбы. Он правильно воспринимает футбольную игру как соревнование тактических идей и технического мастерства, осуществляемого при помощи игрового мышления, мышц, легких и сердца. А потому Бубукин любит и «трудовой пот» игры в мяч, глубокое и частое дыхание, мышечную усталость, которую он умеет превозмогать усилием воли, любит ощущение аккумулированной бодрости и расслабления, любит всю физиологическую «кухню» спортивной борьбы как ощущение своего здоровья.

Однако все это еще не сделало бы Бубукина большим футболистом, если бы он не обладал очень солидной технической подготовкой. Его техническое умение, несмотря на кажущуюся связанность движений, очень разнообразно и прочно и не дает «утечки» в моменты высоких напряжений спортивной борьбы. Венчает его техническое мастерство очень сильный и точный удар по воротам.

Бубукин умеет тактически правильно осмысливать происходящее на поле и быстро находить остроумные и неожиданные решения тактических задач, возникающих перед футболистом в ходе матча. Все поле постоянно просматривается ищущим и зорким, но спокойным взглядом Валентина. Он одинаково умеет играть с мячом и без мяча. Его «предложения» партнерам с мячом, которые он делает, выходя на ту или иную позицию, всегда остры, осмысленны и неожиданны для противника.

Его игра в пас очень разнообразна: он «подстраивается» к партнеру, чтобы об него сыграть как об стенку и получить ответный пас на свободное место. Он и сам часто и охотно становится «стенкой» для партнера или безвозвратно отдает мяч длинным переводом туда, где атака развивается уже без него. Бубукин совершенно чужд игрового эгоцентризма и сеет мячи по всему полю коллективной игры.

Его индивидуальные усилия переиграть противника в единоборстве никогда не выходят за пределы целесообразной пропорции и преследуют единственную цель коллективной победы. Для индивидуального преодоления противника Бубукин обладает техническим и тактическим умением обводки, выносливостью, необходимой для выматывания сил «личного» противника.

Вспоминается прошлогодний матч «Локомотива» с «Торпедо». Автозаводцы прикрепили к Бубукину полузащитника Великанова – очевидно, с расчетом на полный их «размен». Великанов, маленький, легкий и быстрый, должен был на одно движение Бубукина делать два своих и таким образом не дать Валентину играть. Но Бубукин поставил Великанова на такой трудный для того режим непрерывной и изнуряющей нагрузки игры в «салочки», что персональная опека полузащитника над нападающим, по существу, не состоялась, и полусредний Бубукин забил четыре мяча при общем счете 4:1.

Игра Бубукина не подвержена большим качественным колебаниям, и он не ждет вдохновения, как у моря погоды. Раз настал срок соревнования и Валентин вышел на поле, он играет старательно, изо всех сил, в полную меру своего умения.

Ему бесконечно чужды капризы настроений, повергающие в бездействие и почти выводящие из строя некоторых футболистов. Но тем не менее Бубукин, как игрок творческий, игра которого требует определенной психологической настроенности, все же допускает иногда качественные спады, которые он старается компенсировать еще большим, чем обычно, физическим трудом. Но острый глаз зрителя сразу улавливает перемену, и тогда о Валентине говорят: «Ну, сегодня Бубукин возит тачку». Но тем не менее его игра, даже качественно ухудшенная, остается полезным вкладом в борьбу всего коллектива.

Валентин Бубукин отдает себе полный отчет в том, что полусредний нападающий должен и нападать, и обороняться и чем полнее будет его участие в наступательных и оборонительных действиях своей команды, тем интенсивнее окажется ее игра в целом. Бубукин отлично понимает, что способность полусредних нападающих и полузащитников непрерывно и глубоко маневрировать вдоль поля, увеличивая группы атакующих и защищающихся игроков, как бы умножает общее число игроков команды. Эта способность Валентина «удваиваться», так поразившая зарубежных комментаторов, нас не удивляет, ибо мы знаем его неистовое трудолюбие в тренировке, физкультурность его режима личной жизни, его товарищество и преданность своему коллективу, спортивной борьбе.

Однако в игре Бубукина имеется и немало недостатков. Например, умея хорошо пользоваться своей силой и «массой» в борьбе за мяч на земле, Валентин недостаточно энергично и смело, не используя в полной мере свой рост и сильный прыжок, борется с противниками за прием «верховых» мячей. Иногда, стараясь поддержать свою почетную репутацию тактического «затейника» в команде, Валентин начинает излишне «мудрствовать» и в итоге передерживает у себя мячи. Есть и другие недостатки в игре Бубукина.

И тем не менее заслуженный мастер спорта Валентин Бубукин являет собой образец советского спортсмена, с упоением и самозабвенным трудолюбием отдающегося любимому занятию. В этом смысле он хороший пример молодым игрокам.

Не сразу, как некоторым другим футболистам, далась Валентину игра. Свой талант он непрестанно и настойчиво развивал. И есть все основания полагать, что Валентин Бубукин еще многие годы будет в рядах сильнейших форвардов страны.

1960

О вкусах спорят[6] 

Дискуссия о красоте футбола лишний раз опровергла положение о том, что «о вкусах не спорят». Вкусы бывают разные, да к тому же они могут быть хорошими и дурными.

Не подлежит сомнению, что спорт имеет свою красоту и эстетику, т. е. свои нормы, законы и критерии прекрасного. Но если, например, фигурное катание на коньках или художественная гимнастика сочетают в себе спорт с «изящным искусством», то футбол является «беспримесным» спортом. В нем движение не имеет самодовлеющей эстетической ценности, оно лишь средство достижения какого-то объективного результата в спортивной борьбе. В спорте прекрасно все то, что выражает высокую степень физической культуры человека, все то, что с наибольшей полнотой и силой раскрывает его способности и характер.

Так чем же может быть красив футбол? Что в футбольной игре может доставлять зрителям удовольствие? Что требуется для этого от футбола, с одной стороны, и от любителей, наблюдающих игру, с другой?

Чтобы оценить красоту, скажем, бега, нужно знать основы беговой техники, что в ней содействует наибольшей быстроте передвижения и что мешает. Без такой осведомленности не может быть правильной эстетической оценки. Еще большую осведомленность надо иметь, оценивая красоту футбола, который кроме техники, неизмеримо более разнообразной и сложной, чем техника бега, имеет и сложную коллективную тактику игры, и атлетическую основу спортивной борьбы на площади в восемь тысяч квадратных метров, и целый особый мир игровых эмоций, мышления и волевого напряжения. Футбол нужно хорошо знать, чтобы по достоинству судить о всех проявлениях игрового мастерства, атлетической подготовки, мужества, воли и товарищества.

Большой футбол, как коллективная спортивная игра с мячом, требует, чтобы занимающиеся им обладали очень многими сложными и тонкими техническими навыками, атлетическими качествами быстроты, выносливости, ловкости и силы, тактическим мышлением, быстрой смекалкой, фантазией и игровым творчеством, самообладанием, волей, смелостью, самоотверженным товариществом и вдохновением коллективной борьбы. Так разве проявление хотя бы одного из этих качеств советским молодым человеком не должно вызывать у зрителей футбольного соревнования эстетического удовольствия, т. е. ощущения красоты? А разве наличие всех этих достоинств у команды и тем более у одного игрока не умножит радостей зрителей и не увеличит у них во много раз это ощущение красоты?

Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что авторы предшествующих статей очень хорошо знают футбол, тем более что для большинства из них он является профессиональным тренерским делом и страстью, чтобы не сказать – одержимостью. Но некоторые из высказавшихся проявили чрезмерную склонность к какой-то одной стороне футбола и, мне кажется, этим и себя как-то ограничили и исказили существо футбольной игры.

А. Гальперин, инициатор и зачинатель дискуссии о красоте футбола, на мой взгляд, совершенно правильно считает атлетизм «глубокой сущностью» спорта, поскольку атлетизм – это не только сила и быстрота, выносливость и ловкость, но и определенная психическая настроенность человека. Однако А. Гальперин, пользуясь такими терминами, как «жесткость» и «резкость», имеющими смысловой привкус грубости, ратуя за «жесткую» и «резкую» борьбу в футбольной игре, невольно навлек на себя подозрение, что он пристрастен к излишествам в этой игре.

А. Дангулов, критикуя А. Гальперина, категорически утверждает, что красота футбола заключается в техническом и тактическом мастерстве футболиста и что силовая борьба даже в рамках правил игры «так же далека от красоты, как небо от земли».

Н. Латышев видит красоту футбола в гармоничном сочетании его атлетической, технической, тактической и морально-волевой сторон.

И. Шток в своей интересной, но несколько претенциозной статье «О поэзии и вдохновении» утверждает красоту футбола главным образом в тактическом содержании игры, в интеллектуальном соревновании футболистов. Автор ратует за свободную тактическую импровизацию и творчество игроков, отрицая целесообразность и необходимость предварительного плана борьбы и тренерской установки на игру. Таким образом, И. Шток отрицает целесообразность тренерской режиссуры и самого режиссера, каковым по существу является тренер команды. Очевидно, драматург И. Шток забыл о печальных судьбах «персифанса» – симфонического оркестра без дирижера и театра «Семперанте», пытавшегося обойтись без драматургии и драматурга.

Г. Джинчарадзе в статье «Не бояться нового» говорит о необходимости исканий и смелого творчества в футболе «без чрезмерных увлечений» и о целесообразности использования всех приемов борьбы на футбольном поле, разрешенных правилами игры. При этом автор статьи высказывает, на мой взгляд, совершенно правильную мысль о том, что все, «что полезно, то станет красивым».

В заглавии статьи П. Батырева «Красота там, где творчество» заключена основная мысль автора. «Мыслить не в одиночку, а сообща, понимать друг друга без слов – к этому важнейшему элементу действительно красивого футбола должны стремиться игроки всех коллективов».

Из приведенных мною выдержек можно заключить, насколько разнообразными могут быть эстетические запросы к футбольной игре. Но мне кажется, что иметь пристрастие к какой-либо одной стороне футбола, например к тактике игры, и наслаждаться только проявлениями тактического мастерства футболистов, оставаясь равнодушным к остальным элементам игрового мастерства и достоинствам игроков, – это значит иметь ограниченный вкус к футбольной игре.

Футбол нужно воспринимать во всем его сложном единстве, и неверно выхватывать из него отдельные его компоненты и называть их футболом. Мне кажется, что тот, кто не принимает всего футбола в целом, любит не футбол, а какую-то другую, несуществующую игру и попросту обкрадывает себя, не воспитав в себе правильного вкуса к этой спортивной игре. Это равноценно тому, что, например, любить один цвет и не видеть красоты всего солнечного спектра.

Я в полной мере согласен с Г. Джинчарадзе в том, что все средства спортивной борьбы на футбольном поле, разрешенные правилами игры, должны быть на вооружении футболистов. И совершенно не согласен с А. Дангуловым, осуждающим применение силовых приемов в футболе, как якобы нарушающих красоту игры. Я нахожу просто каким-то странным недоразумением объявлять силу нежеланной гостьей в спорте. Разве сила наряду с быстротой, выносливостью и ловкостью не является обязательным условием атлетической красоты, физической культуры человека и, наконец, просто здоровья? И разве все так называемые силовые приемы в футбольной игре не требуют специального технического мастерства для их применения? Всеволод Бобров умел быстро гнать мяч к воротам противника и одновременно с этим загораживать мяч своим телом от атакующего защитника и тут же наблюдать за поведением вратаря, чтобы не упустить выгодного момента для взятия ворот. Разве это не целесообразное применение силы, требующее высокого игрового мастерства?

Общим в суждениях всех принявших участие в дискуссии о красоте футбола было категорическое и страстное отрицание грубости как средства спортивной борьбы.

Таким образом, все, что ведет команду к преодолению противника средствами, соответствующими правилам футбольной игры и этике спортивного соревнования, мы должны оценивать положительно. Если при этом проявляется большое техническое мастерство, рациональная коллективная тактика и творческая инициатива футболистов, если игра идет на высоком атлетическом уровне, корректно, но с неукротимой волей победить, то мы видим красивый футбол.

1960

В последние годы очень часто приходится слышать сетования любителей футбольной игры на то, что у нас в советском футболе перевелись большие мастера, настоящие асы атаки и обороны, какими были в свое время М. Бутусов и П. Дементьев, затем Г. Федотов, Б. Пайчадзе, А. Пономарев, Н. Дементьев, И. Кочетков, Н. Симонян, В. Бобров, А. Башашкин и другие.

Естественно, возникает вопрос, действительно ли снизилось индивидуальное мастерство футболистов или эти суждения являются плодом некоторой идеализации прошлого, свойственной многим людям, оценивающим все с ворчливым припевом: «вот, бывало, раньше…»

Тут следует тщательно разобраться. Это надо сделать для того, чтобы правильно нацелить усилия в воспитании и обучении молодых футболистов.

Итак, были ли некоторые элементы игрового мастерства названных футболистов выше игрового умения современных футболистов?

Правда, здесь придется делать оценки «на глаз» и на память, так как никакой меркой не измеришь, например, искусство финта. Мне кажется, что у нас еще мало игроков, которые обладали бы мастерством обводки Петра Дементьева или Всеволода Боброва.

В отношении обстрела ворот придется признаться, что большинство современных нападающих пока не превзошло технического мастерства удара, каким владели Михаил Бутусов, Григорий Федотов, Александр Пономарев и Всеволод Бобров. Не много наших футболистов играет с тактической выдумкой, с какой играл, например, Михаил Якушин.

Сравнения можно было бы продолжать.

Однако, если все это так, невольно возникает вопрос: почему класс советского футбола все же растет и соотношение сил нашего футбола с зарубежным заметно изменяется в нашу пользу? Например, завоевание Кубка Европы в 1960 году является победой, более значительной по чисто спортивному значению, чем выигрыш олимпийского турнира в 1956 году. Нельзя обойти молчанием и совсем недавнее успешное турне сборной Советского Союза по Южной Америке. Класс нашего футбола растет, это бесспорно. Но почему же все-таки «бывало, раньше» и били по воротам лучше, и обводили не хуже, а играли в целом слабее?

Загадка этого на первый взгляд странного явления объясняется довольно просто. Прежде всего наши современные футболисты обладают гораздо более полным комплексом игровых умений и качеств, чем футболисты вчерашнего дня. И если многие наши вчерашние корифеи футбольной игры обладали каждый каким-то одним своим «коньком», на котором он делал чудеса, то и многие из них имели почти пустые места в арсенале своего игрового вооружения. Всем известно, например, что М. Якушин и П. Дементьев не обладали хорошо поставленным сильным и точным ударом по воротам, что А. Пономарев не лучшим образом играл в комбинационный пас, В. Бобров не всегда проявлял активность, а И. Кочетков – ответственность.

Сейчас наши футболисты обладают гораздо большим набором необходимых навыков и качеств. Их футбольный ценз неизмеримо вырос. Мастерство стало гораздо разностороннее, больше по объему. Вырос и общий комплекс игрового умения, психологических и двигательных качеств. В этом именно, на мой взгляд, и заключается главная причина роста советских футболистов. Их игровое разностороннее мастерство основывается на общей атлетической и психологической подготовке, оно отвечает требованиям и тенденциям тактического развития современного футбола, в котором спортсмены должны обладать почти универсальным умением, гармоничным развитием всех качеств, необходимых для коллективной спортивной борьбы.

Это обстоятельство требует очень большой заботы по обучению футболистов, воспитанию у них недостающих навыков и качеств. Вот тут-то и начинается работа тренера. Он обязан исправить, а вернее, ликвидировать недостатки у игрока, ибо чем меньше футболист их будет иметь, тем больше сумеет сделать на поле, тем больше будет объем и выше качество его игры.

И мы, тренеры, много работаем в этом направлении. Жизнь в полной мере оправдывает наш метод работы.

Тем не менее возникает чувство стыда и досады, когда видишь, что кое-что в нашем футболе еще не доработано. Это прежде всего касается технического мастерства наших игроков. Например, из всего состава нападающих нашей сборной, может быть, только один Виктор Понедельник владеет техникой удара по воротам, напоминающей приемы некоторых мастеров прошлого.

Разве может нас удовлетворить техника индивидуальной игры? А ведь не следует забывать, что лучшей командой мира стала группа виртуозных солистов индивидуальной игры, заигравших организованно, коллективно. Я говорю о бразильцах. Если советские футболисты, воспитанные на принципах коллективного труда и борьбы, знающие, что такое этика и дисциплина коллективного действия, в полной мере овладеют комплексом технических средств игры, они смогут претендовать на еще большие международные победы.

И если мы, тренеры, работая над исправлением недостатков наших футболистов, подравниваем их на высоком общем уровне игры, то, занявшись их «достатками», т. е. способностями, мы на этом высоком плато поднимем «пики» индивидуального мастерства.

Мы должны гораздо больше внимания и заинтересованности проявлять к способностям молодых футболистов. Сразу же, с детского возраста, нужно находить талант и предрасположенность мальчика к какой-то стороне или элементу игры. Не нужно предостерегать и охранять его от увлечения тем, что ему легко удается и доставляет творческую радость. Наоборот, следует усиленно развивать в нем его талант.

Каждого футболиста необходимо вооружить каким-то «коньком», каким-то игровым навыком или качеством, с тем чтобы он превосходил бы в этих элементах других игроков. В каждом футболисте, получившем основательную и обязательную общую игровую подготовку, нужно развивать ростки его таланта, одаренности, т. е. того, что ему дано авансом и подлежит возвращению с процентами.

Если этого не сделать в период формирования игрока, в детские, юношеские годы, индивидуальная исключительность так и не раскроется в полной мере.

Нет более благодарного занятия, чем выявление человеческих способностей, внимательное и бережное отношение к ним, к этим слабым и нежным росткам, которые могут пышно расцвести, а могут и зачахнуть. С детского возраста у маленьких футболистов проявляются какие-то определенные способности к тем или иным элементам игры. И естественно, что у мальчика возникает склонность делать то, что ему легко удается в игре, а потому и доставляет удовольствие.

Правда, мальчики, предоставленные самим себе, обычно занимаются почти исключительно тем, что у них хорошо получается, что соответствует их способностям. Так появился большой мастер дриблинга Петр Дементьев, так появились многие футболисты, поражавшие зрителей как бы гипертрофированным мастерством в каких-то элементах игры.

Но это не тот путь формирования игрока, который обеспечит дальнейший рост нашего футбола. Мы, тренеры, должны искать у игроков недостатки, работать над их устранением. Но с еще большим пристрастием и жадностью мы должны искать способных и талантливых спортсменов, радоваться находке этих сокровищ, развивать и множить их.

Индивидуальная одаренность игрока, его исключительность должны определить и соответствующие формы игрового мастерства, его атлетизм и его эмоционально-волевой характер.

Разве мы не знаем, например, что каждый мастер дриблинга владеет присущими только ему одному методами и манерой обводки противника? И тренер должен найти это «сильное место», вооружить футболиста игровым «коньком». Если молодой игрок обладает высоким двигательным качеством – быстротой и недостаточной выносливостью, то к его недостаткам и «достаткам» тренер может подойти по-разному.

Он может совсем не работать над развитием быстроты и усиленно тренировать качество выносливости. Тогда игрок поднимется до среднего уровня выносливости и опустится до среднего уровня быстроты. Он будет обезоружен сам, и его команда лишится доли скорости – одного из козырей для превосходства над противником. А ведь если молодому игроку дать скорость как его ведущее, свойственное ему атлетическое качество, на котором он сможет строить игру, все его дальнейшее развитие в отношении техники и тактического мышления будет соответствовать «профилю» скоростника, и тогда футболист в полной мере раскроет свои игровые возможности. Конечно, тренер обязан «подтянуть» у такого скоростника и выносливость, так как в основе игры в любом амплуа лежит «физический труд» спортивной борьбы, обязательный для каждого футболиста.

Часто бывает так, что мальчик, едва начав играть в футбол, сразу постигает искусство финта: обводка становится его безудержной страстью. К такому юному «обманщику» финт приходит не как технический прием, а как проявление его таланта инсценировки. И настоящим преступлением тренера было бы подавить в молодом игроке эту страсть. Нужно помнить, что от коллективной тактики, как от интеллектуальной и моральной сторон игры, так и ее здравого смысла, ни один наш игрок никуда не уйдет. Да это было бы и противно всему духу нашего спорта! А вот потерять драгоценное время формирования мастера обводки, необходимое для выучки, воспитания и полного раскрытия его таланта, – это значит прозевать время посева и снять с хорошей земли плохой урожай.

В каждом молодом человеке, который приходит в команду, нужно искать талант, вовремя увидеть, поверить в него, и тогда футболист расцветет, а тренерская профессия станет еще интереснее и радостнее. Труд наставника команды будет продуктивнее для своего коллектива и для всего советского футбола.

Вырастить хороших футболистов одному тренеру не всегда под силу. Тут ему на помощь должна прийти команда как творческий коллектив. Только сообща, в едином коллективном усилии можно выпестовать игрока, индивидуальные достоинства которого пойдут на пользу всему ансамблю. Пусть в нашем футболе будет больше «хороших и разных» талантов. Пусть ярче засверкают их дарования!

1961

Всем известно, что на последнем футбольном чемпионате мира в Чили почти безраздельно господствовала бразильская тактическая система игры в расстановке игроков по схеме 1+4+2+4. Всем также известно, что три наши команды – призеры чемпионата страны 1962 года решительно и до конца перестроились на игру 1+4+2+4.

Естественно, возникает вопрос: в чем же секрет успеха этой тактической системы игры? В том ли, что она оборонительная, поскольку в ней количественно усиливается группа обороны? Или в том, что она наступательная, поскольку обороняющиеся сторицей компенсировали нападающим потерянного форварда, усиливая наступательную активность своих четырех игроков?

Увы! Оказывается, дело не в том и не в другом. Основное и главное, что сейчас привлекает футболистов и тренеров в системе 1+4+2+4, – это то, что команда одновременно усиливает свои и оборонительные и наступательные возможности и, таким образом, начинает играть в более интенсивный футбол.

В свое время мы, советские футболисты, модернизировали систему «дубль-ве», применив тактику широкого наступательного маневра и «подвижной обороны». Вместо пяти игроков в атаке и пяти (полевых) в обороне, игравших по очереди, оказалось впереди и сзади по 7 человек, т. е. заиграли как бы 14 игроков вместо 10.

И все современные расстановки игроков с увеличенным «числом» в обороне, и в частности 1+4+2+4, продолжают именно эту тенденцию тактического развития современного футбола.

Все больше участия принимает в игре каждый игрок в отдельности, и все больше игроков участвует и в наступательных и оборонительных действиях команды.

Мощная атака встречает мощную оборону. Интенсивность борьбы на футбольном поле возрастает. Каждая команда старается целесообразно и организованно использовать все свои игровые мощности, качества и умение.

В этом я вижу генеральную линию развития современного футбола. И никакие схемы и цифры не должны заслонять от нас этой основной тенденции.

Точная, расчетливая, экономичная в отношении расхода энергии игра постаревших бразильцев в Чили не опровергает этого положения, а, наоборот, его подтверждает. В ней было рационально и полно использовано все, что игроки еще могли и умели делать на поле. И нам не нужно делать никаких усилий, чтобы принять эту идею на вооружение нашего тактического мышления.

Это наш футбол, футбол «изо всех сил», футбол, в котором каждый игрок действует до полной «выкладки», в котором в каждой игровой операции организованно участвует наибольшее число футболистов. Это игра по принципу максимально интенсивной борьбы. В этом плане мы не должны пренебрегать «числом» и должны помнить, что выигрыш численного соотношения сил в зоне игры является основным содержанием и целью тактического маневра.

При этом не следует забывать, что если в наступлении еще можно преодолеть «число» обороны индивидуальным умением нападающих, то в обороне это неизмеримо труднее. И недаром в очень технически искусном, артистичном южноамериканском футболе защитники не побрезговали «числом», когда противопоставили его скорости и виртуозному мастерству нападающих.

Таким образом, игра в четыре защитника была придумана с единственной целью усилить оборону команды.

И это удалось сделать без особого труда, поставив перед своими воротами второго центрального защитника.

Далее все развивалось по строгой логике футбольного искуссства. Усилившаяся группа обороны получила возможность действовать с некоторым запасом прочности, а не изнемогать в непосильной борьбе с противниками. А поскольку в процессе игры почти каждая атака является контратакой, которая возникает только при условии успешного отражения наступающих противников, то естественно, что преуспевающая оборона команды оказалась обязательным условием для успешного развития наступательных действий своей команды от своих ворот.

Только сильная, хорошо организованная оборона, играющая технически точно и тактически осмысленно, порождает ответную волну наступления.

Таким образом, не только «нападение есть лучшая защита», но и «защита есть лучшее нападение».

Это две стороны одной монеты – игры, и разделять их нельзя.

Футбол не должен быть ни наступательным, ни оборонительным. Футбол должен быть игрой, организованной по принципу максимально интенсивной борьбы. Так называемый наступательный футбол – это только половина футбола, часть, выдаваемая за целое. В такой же мере и оборонительный футбол только лишь одна сторона борьбы, происходящей на футбольном поле. Объявлять приоритет наступления и второочередность обороны противно логике игры «в двое ворот».

В прямой связи с этим стоят попытки некоторых представителей нашей спортивной прессы, да и некоторых футбольных специалистов, обесславить оборону как грубую разрушительную силу и показать нападающих как единственных представителей творческой мысли и технического мастерства. А ведь совершенно ясно, что если нападение требует артистического мастерства и творческой инициативы, то для того, чтобы противостоять этим качествам и умению, они нужны и в обороне, хотя мастерство и «доблесть» защитников имеют другую специальную направленность.

Совершенно незаслуженно опорочиваются метод массированной обороны и различные «бетоны» как ее разновидности. Защита обвиняется в том, что она слишком сильна. Броне ставится в вину то, что снаряд не может ее пробить. Предлагается создать какой-то поощрительный режим для нападающих.

Возникает вопрос: станут ли наши нападающие от такого «мероприятия» играть лучше? Конечно, нет. Наоборот, их пробивная способность снизится, хотя они и начнут больше забивать мячей. При этом такая протекционистская затея нанесла бы громадный вред нашему футболу, так как нарушила бы нормальную диалектику развития игры, роста мощности атакующих и защитных усилий команды, прекратила бы их внутреннее соревнование и взаимные преодоления, по которым, как по ступенькам лестницы, футбол поднимается все выше и выше.

Решение задачи должно быть совершенно другим: не ослабляя обороны, усилить наступление.

И это возможно, если команда, применяющая массированную оборону, сумеет, смотря по обстоятельствам, или быстро и остро контратаковать небольшими силами увлекшегося противника, или организованно и мощно начать глубоко эшелонированное наступление большими силами через все поле на ворота противника. Если команда, применяя массированную оборону, не теряет возможности атаковать противника силами, не уступающими силам его обороны или даже превосходящими их, она имеет тактическое право обороняться большим числом игроков. А если команда глубоко и быстро маневрирует вдоль поля и успевает вовремя сосредоточить свои силы то в атаке, то в обороне, я уверен, что любой приверженец «атакующего стиля» простит такой команде любой «бетон». При этом нужно оговориться, что организованное «число» в атаке или в обороне не должно быть безотносительным к силам противника.

Например, совершенно нецелесообразно впятером вести атаку против одного защитника, когда трое исчерпывают все возможные варианты его преодоления двое лишних должны занять позиции совершенно другого тактического содержания. Это, конечно, чисто теоретический пример.

Таким образом, интенсивный футбол не следует понимать как игру, в которой неорганизованно и бесполезно расточаются силы игроков.

Говоря о современном футболе, нельзя не сказать еще об одном «интенсифицирующем» игру моменте. Дело в том, что в игре в современных расстановках игроков, и, пожалуй, особенно в расстановке 1+4+2+4, несмотря на кажущееся территориальное разграничение двух четверок, группа в 7–8 игроков действует и в наступлении команды, и в ее обороне. И здесь дело уже не в степени их участия в игре, а в степени их умения играть и в нападении, и в обороне, не в объеме их игрового труда, а в его качестве.

Опороченный некогда универсализм игрового умения футболистов, их квалифицированное мастерство действовать и в атаке, и в защите стало обязательным условием современной тактики, которое усилило обе стороны игры и этим увеличило напряжение борьбы на футбольном поле.

И пусть не смущает любителей агрессивной игры арифметика современных схем и дислокация сил в команде: футбол не стал оборонительным – он стал интенсивным.

1963

Вопрос численного превосходства команды над противником в наступлении и обороне и просто в зоне игрового действия с мячом, где бы он ни находился, является основным вопросом тактики футбольной игры.

Единственным смыслом всякой игровой комбинации как группового маневра является желание добиться на какое-то мгновение такой расстановки сил своей команды и сил противника, такого численного и композиционного соотношения этих сил, которое дало бы команде возможность преодолеть противодействие противника и провести задуманную игровую операцию.

Существует неверное представление о численном превосходстве в футбольной игре только в форме массированной обороны или беспорядочного навала всей, как правило проигрывающей, команды на ворота противника. Однако это совсем не так.

Например, если два нападающих оказались с мячом вблизи ворот противника против одного защитника, это чистый выигрыш в борьбе за численное превосходство, чреватый взятием ворот. Правда, такая игровая ситуация, как правило, возникает в результате сложного маневрирования большинства игроков, например как контратака после отражения большого массированного наступления противника.

Так что же такое означает в футбольной игре численное превосходство над противником? Дело в том, что в соревновании двух команд, численность которых равна, определена и ограничена правилами игры, идет непрерывная борьба за выигрыш относительного «числа», т. е. такого соотношения сил на ограниченном участке поля, которое позволило бы преодолеть сопротивление противника. Быстрое сосредоточение сил команды на каком-то участке поля – это борьба за «число». Игра с партнером «в стенку», эта простейшая и самая острая и эффективная комбинация, построена на том, что два игрока обыгрывают одного. Наконец, всякая компоновка сил команды, систематическая или эпизодическая расстановка игроков преследуют ту же цель выигрыша в нужный момент и в определенном месте численного перевеса над противником.

А каким образом численный перевес становится игровым преимуществом, все футболисты отлично знают. Численный перевес – это прежде всего свободный от противника незакрытый нападающий, который забивает гол. Это также количественно «лишний» защитник, который страхует и выручает обыгранного противником партнера и спасает свои ворота от поражения. Конечно, и обыгрыш противника в игре один на один в какой-то паре игровых антагонистов может и должен входить в общий тактический план игры команды в целом. Но и такой индивидуальный компонент общей командной тактики может успешно осуществляться и дать необходимый эффект только в условиях определенных численных соотношений сил, возникающих в процессе игры. Например, если сильный дриблер оказался с мячом в оппозиции к защитнику, не имея поблизости свободного партнера, которому он мог бы отдать мяч, задача обвести опытного противника оказывается очень трудной. И совершенно другое дело, когда мастер обводки, находясь с мячом перед защитником, имеет предложение от свободного партнера передать ему мяч. Тогда игрок с мячом сможет использовать своего товарища при помощи ложного движения передачи ему мяча в его сторону и тут же предпримет обводку противника в противоположную сторону.

А разве один лишний защитник в обороне, выполняя роль так называемого чистильщика, не позволяет всем остальным игрокам защитной группы применить к своим противникам метод «персональной опеки»?

И индивидуально сильный игрок, легко обыгрывающий в единоборстве противников, также участвует в общей борьбе за численный перевес, беря на себя одного, двух или трех противников и давая этим свободу действий своим партнерам.

Не будет преувеличением сказать, что борьба за выигрыш количественного соотношения сил является основным содержанием тактических усилий противоборствующих команд. При этом было бы неверным думать, что борьба идет только за голую арифметику численного перевеса. Дело не только в том, у кого окажется больше игроков в зоне игрового действия, но и в том, чьи игроки займут более активные позиции и смогут принять решающее участие в атаке или в обороне своей команды. Именно эта борьба, построенная на организованном, осмысленном, скоростном маневрировании игроков, и наполняет футбольную игру одновременно интеллектуальным содержанием тактического творчества и атлетическим напряжением страстной спортивной борьбы.

В этом свете странными мне кажутся строки, напечатанные в «Нашем футбольном университете» (под редакцией Г. Д. Качалина): «Необходимо стремиться к тому, чтобы числу атакующих всегда были противопоставлены равные (по числу) силы обороняющихся» (см. еженедельник «Футбол», № 6, 1963 г.). Мне кажется, что для осуществления этого предложения всем футболистам и их тренерам придется заключить негласную конвенцию, так как иначе не будет никакой гарантии в том, что не появится команда, которая захочет и сможет наступать и обороняться большим числом игроков, чем это делают ее противники.

Ведь тогда и противникам этой команды, невежливой нарушительницы джентльменского соглашения, придется как-то перемещать свои силы и увеличивать их то в наступлении, то в обороне, чтобы не дать задавить себя грубой арифметикой «числа».

А почему нельзя в обороне превзойти числом наступающих противников? Разве от этого не станет сильнее обороноспособность команды? А почему группа атакующих игроков не может превысить число обороняющихся? Или это не усилит атаки? Почему команда, обладающая большей мобильностью, чем ее противник, не должна использовать скоростную выносливость своих игроков для проведения глубокого и быстрого маневра вдоль поля как основного тактического приема выиграть «число» и в атаке и в обороне? И разве не очевидно, что если команды будут стремиться в игре между собой иметь в атаке и защите численно равные силы с противником, то полевые игроки команд обязательно разобьются на пятерки нападения и обороны, которые будут по очереди играть в футбол? Например, обороняется пятерка защиты, а пятерка нападения в это время стоит в бездействии и ждет своей очереди вступить в игру. Потом вступает в игру и начинает действовать пятерка нападения, и уже пятерка защиты в бездействии ждет своей очереди.

И получится, что обе команды играют вполсилы, не используя своей потенциальной мощности. Утверждение, что число обороняющихся игроков в команде не должно превышать числа атакующих противников, неверно ориентирует наших тренеров и футболистов. Очевидцы игр сборной команды Бразилии не подтверждают этого. Все наблюдавшие в Москве выступления итальянской «Фиорентины» и бразильских команд «Фламенго» и «Флуминенсе», игравших по бразильской системе, также не видели этого надуманного численного равенства сил обороны и атаки.

А ведь во имя этого равенства рекомендуется двум полузащитникам, играющим по схеме 1+4+2+4, не вступать в борьбу с наступающей четверкой нападающих противников, а вести борьбу в тылу противника с его полузащитниками.

Такая рекомендация противоречит логике футбольной игры во имя цели, не стоящей такой жертвы.

Осуществление данной рекомендации лишило бы оборону команды эшелонированной глубины, и защита ворот повисла бы на волоске случайностей в единоборствах на последней линии обороны.

Исключить из футбольной игры борьбу за выигрыш «числа» – это значит лишить игру ее спортивной, атлетической основы, а также лишить ее тактики как «искусства вождения войск».

Тактический маневр и темп потеряют свой смысл. Вся игра сведется к оппозиционному противостоянию ограниченных и равных сил, в котором каждый будет иметь своего личного противника, которого, естественно, и будет стремиться обыграть в единоборстве, т. е. один на один. Футбол станет похожим на сражение в былинах, где участвуют только два добрых молодца, в то время как стороны, т. е. команды, пассивно наблюдают за их дуэлью, соблюдая «равенство сил». Не стоит и говорить о том, что такая психологически фальшивая постановка игры, бесконечно чуждая морали коллективной борьбы, будет немедленно опровергнута на футбольном поле.

Вообще говоря, совершенно невозможно даже представить себе футбольную игру, из которой была бы исключена борьба сторон за выигрыш численного превосходства. Ведь это значило бы отказаться от коллективной игры, так как открыться под своего партнера в нападении или подстраховать его в обороне – это прежде всего стремление нарушить пресловутое равенство сил.

Я не буду говорить о том, что идея обязательного равенства сил наступления и защиты находится в вопиющем противоречии со всем ходом и логикой тактического развития мирового футбола. Разве можно забывать, что четыре защитника в бразильском футболе появились в игре против трех передних нападающих по системе «дубль-ве»?

Однако те же бразильцы стали и атаковать большим числом игроков, включив в наступательные действия команды своих полузащитников и крайних защитников. И что это такое, как не борьба команды за выигрыш «числа» в обороне и в наступлении? И это при условии очень высокого игрового мастерства каждого в отдельности и всех игроков лучшей команды мира.

Таким образом, основной тенденцией тактического развития современного футбола следует считать не уравнивание числа постоянно и согласно разделению труда атакующих и защищающихся игроков в командах, а совершенно противоположное этому стремление атаковать и обороняться возможно большим числом игроков. Именно это стремление перекрыть противника не только умением, но и числом умеющих игроков, действующих в каждой игровой операции команды, и обусловило интенсификацию спортивной борьбы на полях современного футбола.

В нашем футболе почти все команды, и особенно ведущие из них, систематически включают игроков обороны в наступление, а игроков нападения – в оборону своей команды. Появилась целая плеяда игроков, в равной мере участвующих и в атаке и в защите своей команды: Ю. Фалин, В. Маслов, Ш. Яманидзе, Б. Батанов, А. Грязев, Ю. Ковалев и многие другие.

Интенсификация футбольной игры за счет увеличения количества активно действующих игроков в любом игровом состоянии команды – бесспорный факт тактического развития советского футбола.

Тактика, как динамическое искусство, должна оперировать точно рассчитанными группами в их движении. Только в системе организованных, точно рассчитанных коллективных действий фантазия и творческий талант игроков расцветут пышным цветом беспредельно разнообразной индивидуальной одаренности человека.

И не нужно противопоставлять гениальных одиночек организованному «числу». Это так же неверно, как пытаться числом заменить талант, без которого не может быть большого умения.

Число и умение неотделимы друг от друга в тактике коллективной борьбы, побеждать на футбольных полях можно только и числом, и умением.

1 963

Несмотря на то, что тренируемая мною команда, играя в обороне с «чистильщиком», заняла в чемпионате страны прошлого года 17-е место и пропустила при этом в свои ворота 54 мяча, считаю необходимым выступить в защиту игры с «чистильщиком».

Я отлично понимаю трудность своего положения, но тем более считаю себя обязанным «постоять за истину».

Прежде всего считаю необходимым сделать небольшой экскурс в историю тактического развития футбольной игры, с тем чтобы определить причины и смысл возникновения системы с четырьмя защитниками и ее дальнейшей эволюции. Нельзя забывать, что эта игра появилась в период господства «дубль-ве», и таким образом три форварда оказались противопоставленными четырем защитникам, а у ворот противника четыре нападающих заиграли против трех защитников.

Впервые тактическая система игры с четырьмя защитниками была продемонстрирована на чемпионате мира в Швеции в 1958 году сборной командой Бразилии. Выигрыш первенства мира бразильцами тогда был обусловлен игровым единством их технического и тактического мастерства. Но главным преимуществом бразильцев над противниками была их новая, оригинальная и очень точно и тонко разработанная система игры, в которой все было направлено на преодоление противников, играющих по заранее известной тактической системе «дубль-ве».

Бразильцы овладели тактической инициативой и, зная, как играют противники, видели, как нужно с ними играть, в то время как их соперники еще не нашли контригры.

Однако к чемпионату мира в Чили почти все сборные команды стран уже играли с четырьмя защитниками в расстановке 1+4+2+4. Против четырех защитников стали играть четверо нападающих, и опять возникло то соотношение сил, которое вызвало в свое время появление четвертого защитника против трех передних нападающих в системе «дубль-ве». Правда, игра в четыре защитника против четырех нападающих все-таки немного лучше с точки зрения обороны, чем игра против трех, так как создается некоторая скученность игроков, благоприятствующая защитникам и мешающая нападающим.

Но тем не менее тактическая система оказалась противопоставленной сама себе и в какой-то мере опровергла себя.

И вот снова пришла очередь защиты отреагировать на численное усиление нападения и сказать свое слово.

И первое слово сказали сами бразильцы, увеличив число игроков, действующих на середине поля, за счет уменьшения числа нападающих в первой линии атаки. Это было не только поправкой к тактике игры стареющего чемпиона мира, но также и началом дальнейшей тактической эволюции футбольной игры.

В советском футболе, принявшем на вооружение игру в расстановке 1+4+2+4, но не отказавшемся от метода «подвижной обороны», т. е. «персональной опеки», начала появляться игра с задним позиционным центральным защитником, неудачно названным «чистильщиком», как реакция на двух выдвинувшихся вперед центральных нападающих.

Однако, естественно, выход одного из центральных защитников из системы «подвижной обороны» на зону для подстраховки партнеров заставляет одного из полузащитников взять под свой контроль одного из двух центральных нападающих противника, и таким образом возникает группа обороны из пяти игроков, играющая против четырех нападающих. Ну что же, в организованной таким образом игре я вижу необходимый запас оборонной прочности, вместе с тем и хорошие возможности для организации контрнаступления всей команды, которые отрицает в своей статье Г. Качалин и о которых я скажу ниже.

Думаю, что не ошибусь, если скажу, что, за условным исключением московских динамовцев, почти все наши преуспевающие в 1963 году команды играли с более или менее выраженным «чистильщиком», который держался на позиции несколько глубже своих партнеров по защите и, не имея своего персонального противника, подстраховывал их в борьбе с противниками.

Из команд, добившихся серьезных успехов в чемпионате прошлого года, только динамовцы Минска имели в центре своей обороны двух «настоящих» защитников, но и они несли ясно разграниченные игровые функции.

Однако было бы неверно утверждать, что игра с «чистильщиком» – единственно правильная игра. Можно играть с «чистильщиком», можно играть и без него, и можно по-разному организовывать игру двух центральных и всех четырех защитников. Например, если все четыре защитника точно взаимодействуют, играют с большим запасом прочности и легко, уверенно, без ошибок справляются с четырьмя нападающими противника, два центральных защитника могут играть против двух центральных нападающих без третьего специального подстраховщика и таким образом сэкономить в обороне одного футболиста, увеличив тем группу нападения.

Правда, это может быть при качественном неравенстве, которое очень редко встречается в одной классификационной категории.

А игра с «чистильщиком» – это лишь один из вариантов организации игры в обороне с численным перевесом на одного игрока над атакующими противниками. Такова диалектика тактического развития игры, и появление «чистильщика» как пятого защитника вполне закономерно и соответствует современному оборонному моменту этой диалектики. И право же, не стоит нападать на бедного «чистильщика», поскольку он порожден железными законами эволюционного развития игры.

Правда, с появлением пятого позиционного защитника мы наблюдаем и другое тактическое явление: переход некоторых наших команд на игру в расстановке 1+4+3+3, которая так же, как и игра с «чистильщиком», продолжает тенденцию тактического развития современного футбола к количественному усилению обороны.

Хотят этого или не хотят идеологи приоритета наступления, но таковы факты, которые мы должны осмыслить.

А смысл этих фактов в том, что практика современной футбольной игры показала тактическую целесообразность иметь в обороне, т. е. на своей половине поля, как на исходной игровой позиции, большую группу футболистов, потому что переход обороняющихся в наступление осуществляется гораздо быстрее, эффективнее, организованнее, физически легче и охотнее, чем отступление нападающих в оборону своей командой.

А обусловлено это прежде всего тем чисто психологическим моментом, что все игроки обороны без исключения очень охотно идут в наступление и воспринимают свою наступательную функцию как приятную разрядку от нервного напряжения при действиях в защите.

Форварды же, за редким исключением, очень неохотно и без всякого удовольствия выполняют свои защитные функции, иногда просто не умеют этого делать.

Обвинение «чистильщика» как лишнего игрока в обороне мне кажется идущим вразрез с тем моментом тактической эволюции, когда защита должна отреагировать не только на четырех нападающих, но и на трех с тремя полузащитниками за спиной.

Не нужно при этом забывать, что позиционная игра «чистильщика» должна сочетаться с действиями по принципу «персональной опеки» второго центрального защитника. А это сочетание таит в себе как бы автоматическую регулировку числа необходимых в обороне игроков, а отсюда и большие возможности перехода в контрнаступление.

Это необходимо объяснить. Например, если ни один из двух центральных нападающих противника не играет в центре и впереди, то против них действуют по методу «персональной опеки» один центральный защитник и один из полузащитников, а «чистильщик» один остается в пустой зоне перед своими воротами.

Если же один из двух центральных нападающих выдвинется вперед к «чистильщику» (что Г. Качалин считает верным методом опровержения игры с «чистильщиком»), то за ним пойдет опекающий его центральный защитник и перед противником на опасной для ворот позиции окажутся два игрока обороны, что вполне разумно в возникшей игровой ситуации. Этого не догадались сделать итальянцы, когда к «чистильщику» Сальвадоре подошел наш нападающий В. Понедельник.

И, наконец, если оба центральных нападающих выдвинутся вперед, то за ними пойдут опекающие их центральный защитник и полузащитник (плюс «чистильщик») и перед двумя противниками на острой позиции окажутся три игрока обороны, что также разумно, потому что два нападающих против двух защитников не менее опасны, чем один против одного, так как кроме обводки они вооружены и возможностью сыграть в пас. А если к четверке нападающих противника подключится еще и полузащитник, то за ним обязательно должен пойти в оборону второй полузащитник.

Но по мере количественного увеличения противоборствующих игроков значение «лишнего» футболиста в обороне уменьшается, и наступает момент, когда нужно сознательно пойти на равенство сил или даже на неравенство их в пользу противника во имя острой и эффективной контратаки. В такой ситуации большую роль играет тактическое мышление «чистильщика». К сожалению, во многих наших командах нет игроков, способных высококачественно выполнять эту сложную тактическую задачу. Не нужно делать догмы из численного перевеса над противником, но тем не менее «автоматическая» регулировка количества игроков, необходимых в защите, делает эту тактику игры очень ценным и действенным методом обороны.

Нельзя без уважения и восхищения относиться к футболистам и игре сборной команды Бразилии, и многому следует у них поучиться и многое просто перенять. Но тем не менее не следует забывать и того, что наш футбол, как и всякий футбол другой страны, имеет свои традиции, собственную «школу». Например, нельзя согласиться с критикой и осуждением метода «подвижной обороны» («персональной опеки») и его частного проявления – игры с одним позиционным защитником.

Конечно, было бы неверно играть только методом «персональной опеки», но сочетая ее с игрой на позиции или играть в обороне только с «чистильщиком». Такая ограниченность, конечно, только затормозила бы развитие нашего футбола. Однако также неверно было бы и снять метод «подвижной обороны», неудачно названный «персональной опекой», с вооружения нашего футбола – это также его обеднило бы.

В заключение я призываю своих партнеров по дискуссии о тактике футбола не затемнять интеллектуальной сущности вопроса азартом спора и субъективными оценками своего вкуса, с тем чтобы разобраться в нашем советском футболе и верно направить его дальнейшее развитие.

1964

Всем известно, что в 1958 году в Швеции на футбольном чемпионате мира сборная команда Бразилии противопоставила общепринятой тогда тактической системе «дубль-ве» свою, совершенно новую систему игры.

Ее новизна и идея заключались в новой расстановке игроков, которой и определялись функции и сферы их преимущественной деятельности на поле. Эту расстановку сил принято выражать схемой 1+4+2+4.

Не нужно быть большим специалистом, чтобы заметить разницу в самой идее «дислокации сил» в двух тактических системах.

В расстановке игроков по схеме «дубль-ве» мы видели трех нападающих впереди, трех защитников сзади, а в середине поля четырех игроков (двух полусредних и двух полузащитников). В такой расстановке сил большая группа игроков контролировала середину поля, а наступление и оборона велись относительно небольшими силами.

Бразильцы противопоставили этой дислокации свою. Против трех защитников они выставили четырех нападающих, а против выдвинутых вперед трех нападающих поставили четырех защитников. Таким образом, бразильцы превосходили противника числом и у своих ворот и у чужих – на самых важных участках «поля битвы». Правда, это превосходство сил на самых ответственных местах игры достигалось за счет малого числа футболистов на середине поля, где два игрока действовали против четырех и, естественно, в какой-то мере теряли контроль над серединой поля.

Бразильцы сознательно шли на такое соотношение сил в различных зонах и фазах игры, которое при их высоком индивидуальном мастерстве было для них выгодным. К тому же они предложили противникам, действовавшим по системе «дубль-ве», игру, на которую у тех в их тактическом арсенале не нашлось эффективных контрмер.

Так обстояло дело на чемпионате мира по футболу в 1958 году.

К классической английской системе «дубль-ве» были подобраны ключи. Началась всеобщая тактическая перестройка футбольной игры на новый лад. И уже на следующем чемпионате мира, в Чили, почти все команды играли в расстановке 1+4+2+4.

Новая система стала общепризнанной, как самая рациональная тактическая организация игры. Наиболее восторженные поклонники этой системы объявили ее пределом футбольной мудрости и возвели в категорию «вечных ценностей».

Я ни в какой мере не хочу хулить новую систему игры. Ничего, кроме восхищения, не могут вызывать у нас тренер и игроки сборной Бразилии, которые ее придумали и с таким успехом и блеском осуществили. Но когда система игры становится общепринятой и таким образом оказывается противопоставленной самой себе, она теряет долю своего тактического смысла и как бы опровергает самое себя. Такова диалектика тактического развития игры. Команды еще до игры точно знают, по какой схеме будут играть их противники. Команды не задают противникам неожиданных тактических задач, на которые у тех нет готового ответа.

Борьба проходит в плане соревнования в технике, атлетической и волевой подготовке. Интеллект как непосредственно действующее в игре творческое оружие покидает футбольное поле.

И все, что в игре бразильцев было задумано для преодоления противника, придерживавшегося системы «дубль-ве», и что выкристаллизовалось в новую, оригинальную, до конца продуманную систему игры, должно в какой-то мере потерять свою остроту, как только все команды начнут играть так же. И не станет ли слишком простой и откровенной игра четырьмя нападающими против четырех защитников? Или бразильская система настолько универсальна и совершенна, что на ней можно поставить точку и таким образом покончить с тактической эволюцией и тактическим прогрессом футбольной игры?

Мне кажется, ни один тренер и ни один игрок не смогут согласиться с таким суждением, поскольку человеческие возможности совершенствования технического умения и развития двигательных качеств в спорте, которые и определяют тактику игры, безграничны.

И пусть мы еще не умеем использовать всех возможностей, таящихся в бразильской системе. И пусть для игры по бразильской системе у нас подчас не хватает технического мастерства и скорости – это не должно задерживать тактического развития нашего футбола.

Но значит ли это, что можно проскочить мимо бразильской системы, мимо расстановки 1+4+2+4, т. е. обойти их, с тем чтобы двинуться в тактическом развитии дальше?

Конечно, нет. Такой «перескок» ступеньки на «биогенетической» лестнице развития футбольной игры не дал бы нашему футболу полного курса образования, необходимого для его полноценного развития. Необходимо усвоить и творчески развивать этот тактический метод игры, необходимо совершенствовать техническое умение наших футболистов соответственно запросу со стороны этой тактики. И также необходимо усилить скоростную мобильность команд, обязательную как элемент всякой тактики.

Но тактическая мысль должна смотреть дальше, идти вперед, предвосхищать, предвидеть и направлять дальнейший ход развития футбола.

Таким образом, колчан тактических стрел, которым обладает команда, обогатится еще одной, которая обязательно будет пущена в ход. Коллектив и каждый его футболист должны уметь играть в разных тактических планах, знать и иметь на вооружении разные тактические системы или варианты своей основной игровой системы. Тренер команды, капитан и каждый игрок должны творчески, свободно и точно оперировать всем тактическим богатством футбольной игры.

Можно предположить, что на настоящем этапе развития футбольной тактики, когда почти все команды заиграли в расстановке 1+4+2+4, возникает тенденция снова увеличить группу игроков, дислоцирующихся на середине поля, с тем чтобы заиметь базу для быстрой организации и осуществления как наступления, так и обороны.

Мне представляется, например, что группа полузащитников, увеличенная до четырех игроков в расстановке 1+3+4+3, при условии их большой скоростной мобильности могла бы внезапно и эффективно умножать силы своих атакующих и обороняющихся партнеров. При этом им не пришлось бы преодолевать больших продольных пространств футбольного поля. Действия такой группы полузащитников были бы очень оперативны и быстры. Идея такой тактики в какой-то мере уже осуществляется в игре по схеме 1+4+3+3. Это тактика маскировки резервов атаки, тактика включения больших сил в атакующие и оборонительные действия команды. При этом она совершенно не исключает возможности быстрых контратак небольшими силами, а наоборот, обеспечивает превращение контратаки малыми силами в массированное наступление.

Но не окажется ли такой поворот в тактическом развитии нашего футбола шагом назад и возвращением к системе «дубль-ве»? Безусловно, нет, и прежде всего потому, что середина поля должна заселиться игроками значительно большего радиуса действия, более скоростными и более однородными по своему игровому профилю, чем это было в четверке двух полусредних и двух полузащитников в системе «дубль-ве». А во-вторых, это не было бы шагом назад и потому, что команды, вооруженные тактическим умением играть в расстановке 1+4+2++ 4, смогут в любой момент по игровой обстановке быстро и точно перейти на эту игру.

Тактика в современном футболе должна твориться на поле, а не быть раз и навсегда задуманной и решенной в тиши тренерского кабинета. Нужно отказаться от иллюзии, что можно придумать такую тактическую систему игры, которая не встретила бы вскоре эффективной контригры. Этот взгляд порочен и ошибочен уже потому, что во всякой игровой системе планируются как атакующие действия команды, так и оборонительные. Мы должны использовать опыт зарубежного футбола и творчески осваивать все его достижения. Но мы должны помнить, что подражатели в любой сфере человеческой деятельности никогда еще не создавали значительных творений. Мы должны учиться у тех, кто превзошел нас, но вместе с тем должны искать и сами, творить, экспериментировать и дерзать.

Я думаю, что на смену фундаментальным системам с их слишком жесткими тактическими каркасами должно прийти более свободное творческое мышление тренеров и футболистов, которые творили бы перед матчем и в ходе его текущую тактику игры.

Вот тогда-то наш футбол одухотворится интеллектуальным творчеством игроков и тренеров и станет великолепным зрелищем гармонического развития советского спортсмена.

1965

Действительно, что же такое индивидуальная игра?

О ней так много говорят и мы так часто слышим это выражение, что возникла настоятельная необходимость уточнить это понятие и разобраться в конце концов, что же она, эта индивидуальная игра, – добро или зло?

В разговорном обиходе наших футболистов бытует понимание индивидуальной игры как чего-то противостоящего коллективным действиям, не совместимого с дисциплиной и духом организованной игры команды.

А в действительности индивидуальная игра – это тактический метод преодоления одним футболистом одного или нескольких соперников без непосредственной помощи партнеров.

Индивидуальная игра в обороне – это преимущественно «персональная опека» и возникающее отсюда единоборство в борьбе за мяч.

Индивидуальная же игра в наступлении, которая будет предметом настоящей статьи, – это игра атакующего форварда с мячом, действующего в какой-то ситуации в одиночку против обороняющихся противников.

Мы знаем, что этот метод индивидуального обыгрывания осуществляется при помощи обманных движений, обводки и скоростного ведения мяча.

Таким образом, я буду говорить об индивидуальной игре футболиста с мячом, т. е. о том его состоянии и действии, когда он владеет инициативой, когда он единолично, творчески разрешает игровую ситуацию. В таком понимании искусство индивидуальной игры является наиболее интересным и важным элементом современного футбола, требующим от игрока большого творческого таланта, тонкой и быстрой тактической выдумки, способности к игровой инсценировке, отличной техники обращения с мячом и обязательного наличия хотя бы стартовой скорости передвижения с мячом.

А если финт игрока таков, что ему нельзя не поверить, а скорость игрока такова, что на инициативе движения он сразу выигрывает 2–3 метра, тогда мы имеем перед собой аса индивидуальной игры, т. е. индивидуального обыгрывания противников.

За рубежом их называют звездами, этих счастливчиков, умеющих сочетать в своей игре искусство обманывать при помощи финта с последующим выигрышем пространства, времени и инициативы.

Эти асы индивидуальной игры – обязательно и всегда творческие игроки и, как правило, артистические натуры, каковыми в нашем советском футболе были Петр Дементьев, Борис Пайчадзе, Всеволод Бобров и до сих пор является Слава Метревели и другие.

Ни один футболист не играет в команде с таким творческим наслаждением, а иногда с самозабвенным упоением, как любитель и мастер водить. И вот поэтому-то эти игроки не всегда владеют чувством меры. К тому же ничто не вызывает таких восторгов любителей футбола, как виртуозное искусство дриблинга, т. е. обводки. И никто из футболистов не пользовался и не пользуется такой популярностью у наших и зарубежных зрителей, как мастера обводки, подобные французу Копа, португальцу Эйсебио, бразильцам Гарринче и, конечно, Пеле, а также названным выше нашим лучшим дриблерам.

Наряду с ударами по воротам обводка всегда была самым зрелищным моментом игры и предметом особого увлечения юных футболистов. А разве мы не видели уже зрелых футболистов, которые предавались обводке без меры?

Невольно возникает вопрос: в чем же причина такой притягательной силы для футболистов и зрителей этого элемента игры?

Да все дело в том, что именно мастера индивидуального обыгрыша вносят в борьбу команд то неожиданное, самобытное, индивидуальное и творческое, что разрушает и опрокидывает тактику обороняющихся соперников, построенную на количественных соотношениях «игровых единиц». Это именно они, любители и мастера водить, не боятся арифметического равенства сил, не боятся единоборства игры «один в один». Более того, это их стихия.

Если же против сильного дриблера противник ставит не одного, а двух или даже трех защитников, то получается, что мастер обводки играет как бы с коэффициентом 2 или 3 и тем, естественно, нарушает систему распределения сил в обороне противника.

И если одному такому дриблеру становится очень трудно, то для его партнеров открываются большие возможности активизироваться. Они могут не только компенсировать вынужденное бездействие своего лидера, но и сами, находясь в условиях численного перевеса, перехватить инициативу и создать сильную атаку.

Таким образом, большой мастер индивидуальной игры, обводя нескольких противников или просто убегая от них на скоростном рывке, опровергает тактику численного перевеса, т. е. количественных соотношений сил.

А с другой стороны, тот же игрок очень эффективно и верно служит этой самой тактике, беря на себя одного, двух и более противников и обеспечивая таким образом своим менее искусным партнерам численный перевес.

Вот мы и видим, как индивидуальная игра одного футболиста разнообразит и меняет соотношение сил сторон, и как она органически связана с коллективной игрой всей команды, и как оба эти метода дополняют и усиливают один другой.

И право же, нет особой нужды доказывать, какое большое значение в условиях количественного равенства игро-. ков имеет наличие в составе команды хотя бы одного футболиста, могущего связывать нескольких противников. Достаточно вспомнить игры сборных команд Франции (1955 г.) и Бразилии (1965 г.) с нашей сборной и представить себе эти команды соответственно без Копа и без Пеле, чтобы понять и, не рискуя ошибиться, предположить, что в обоих матчах без этих лидеров атаки соотношение сил изменилось бы в нашу пользу. При этом интересно отметить, что оба игрока действовали в совершенно разных планах. Копа дирижировал и, прочно владея мячом, при помощи обводки, без особого стремления пройти вперед выигрывал время и создавал благоприятную ситуацию для своих партнеров. Элемент «диспетчерства» был все же преобладающим в его игре.

А Пеле, обладая сверх всего, что имеет и умеет Копа, еще и редкой для футболиста скоростью бега, играл больше впереди и… забивал голы. Обойти одного защитника, оставшегося без подстраховки, для него не представляло труда.

Таким образом, мы видим, что значение и тактическая необходимость иметь в составе мастеров индивидуального обыгрыша исключительно велики и разнообразны. Однако способность этих игроков единолично проходить с мячом сквозь ряды обороняющихся и забивать голы, бесспорно, их решающее и самое главное умение и основная тактическая функция в игре команды.

Правда, противник может путем соответствующей организации обороны обезопасить аса обводки и не дать ему возможности применить в игре свое мастерство дриблинга. Но, увы, этого нельзя сделать без некоторых тактических потерь в общей командной тактике.

Таким образом, все преимущества умельцев обводки, которые они имеют в игре и которые, как правило, им даруют сами противники, являются побочными и производными от их основного игрового умения – угрозы и возможности индивидуального прохода к воротам.

Но этих побочных преимуществ и возможностей много и все они имеют большое значение в ходе борьбы на футбольном поле.

Например, обводка оказывается единственным средством сохранения мяча, когда при нападении противника игрок с мячом не имеет возможности передать мяч своим партнерам. А это может случиться, если у игрока с мячом уже нет времени осмотреться и найти партнера, который открылся для принятия мяча, или если ни один из его партнеров не успел этого сделать.

Тогда футболист, не владеющий искусством обводки, поспешит отделаться от мяча и пошлет его куда попало.

Мяч потерян, потому что игрок, владевший им, попал в цейтнот.

Совсем иначе в такой ситуации сыграет мастер обводки. Он обрадуется случаю обвести противника. Это его хлеб. Он не боится атакующего его защитника, он не спешит отделаться от мяча. Более того, он только и ждет быстрого нападения на себя, чтобы тут же обвести неосторожного соперника и получить свободу действий. На несколько секунд он становится хозяином положения, и, смотря по обстановке, сразу же выбирает то или иное продолжение атаки.

Если ворота противника близко, то игрок, обведя защитника, может тут же ударить по воротам и забить гол, как это часто делал Всеволод Бобров. Если же дистанция для удара по воротам велика, то игрок, обведя противника, быстро решает, самому ли вести мяч вперед или передать его одному из своих партнеров, уже успевшему выйти на выгодную позицию.

Дело в том, что обводка очень часто затевается с целью не только сохранить мяч, но и выиграть время, необходимое его партнерам для проведения нужного маневра.

Но, кроме всего сказанного, не нужно забывать, что большой мастер дриблинга всегда играет на особом режиме внимания и «уважения» со стороны соперников. С одной стороны, противники его сторожат и стараются не дать ему овладеть мячом, а с другой – если уж он поймал мяч, то на него никто не пытается быстро напасть, и он, как правило, пользуется некоторой свободой и временем спокойно сыграть в пас.

А если к тому же учесть, что противники, страхуя друг друга перед грозным дриблером, отходят от его партнеров, то нам станет понятно, почему мастера обводки обычно отлично играют в пас.

Таким образом, мы видим, насколько необходимы в составе команды, особенно в группах игроков, действующих впереди и на середине поля, футболисты, хорошо владеющие искусством индивидуального обыгрыша.

А игровое оружие этих футболистов – обводка и скорость – стало необходимым элементом современного футбола. Это метод непосредственной атаки ворот, дезорганизации обороны противника, прочного держания, т. е. сохранения мяча и выигрыша времени для партнеров, попавших в цейтнот.

На современном этапе развития международного футбола, который характерен усилением игры в обороне за счет числа и умения, значение индивидуальной игры в наступлении неизмеримо возросло.

Сейчас уже совершенно невозможно ограничиваться только методом коллективных действий, которые, подобно 64-клеточным шашкам, уже не таят в себе ничего неизвестного, а отсюда и никаких неожиданностей.

А исключительно коллективная игра, в которой участвует по 11 игровых единиц на ограниченной площади, равной 8000 квадратных метров, безнадежно погибла бы в тупике математического расчета.

К сожалению, мастера индивидуальной игры в нападении становятся дефицитной категорией в нашем футболе. Тренеры должны учесть этот запрос времени и заняться выучкой и воспитанием асов индивидуального обыгрывания. И пускай их называют «звездами», лишь бы не было у них «звездной болезни» и «звездной философии» на все случаи жизни.

Наши мастера индивидуальной игры должны чувствовать свое искусство органическим компонентом организованной системы коллективной борьбы. Они должны знать, что именно коллективная организация игры команды дает возможность полно раскрыть свой талант, с тем чтобы эффективно использовать их индивидуальное мастерство на благо команды.

Повышение мастерства индивидуальной игры должно значительно усилить наши команды и поднять класс советского футбола в целом.

Но, кроме этого чисто спортивного эффекта, мы станем радостными свидетелями и зрителями того, как наш футбол заискрится бесконечным разнообразием самобытных индивидуальностей, без чего 11 игровых единиц никогда не станут футбольной командой высокого класса.

1966

Техника футбольной игры, т. е. умение что-то делать с мячом при помощи ног, и есть именно то, с чего начитается футбол и без чего он никогда не начался бы как игра в «ножной мяч».

Принято считать техническое умение футболиста одним из четырех классических и основных компонентов игры (техники, тактики, физической и морально-волевой подготовки).

Но обычно тут же возникают вопросы о степени значения каждого из этих компонентов, об их взаимной зависимости и субординации.

При этом предлагаются разные расстановки этих четырех компонентов в порядке их значения и места в футбольной игре.

Чаще других на первом месте называются наиболее специфические футбольные компоненты игры, а именно: тактика и техника. Одни отдают предпочтение представительнице интеллектуальной стороны игры, а другие – представительнице исполнительского мастерства. А мне представляется правильным решать этот вопрос так: все четыре названных компонента считать равно и совершенно необходимыми для игры футболистов. Теоретически это выглядит так: если техника – это искусство исполнения, если тактика – это искусство оперативного мышления, если физическая подготовка – это способность к движению и физическому труду спортивной борьбы и если морально-волевая подготовка – это товарищество, энтузиазм борьбы и дисциплина коллективного действия, то недостаточность любого из названных компонентов должна сильно расстроить, если не разрушить, игру команды.

Действительно, разве можно играть в футбол, если ничего не можешь поделать с непослушным мячом? Когда ни одного замысла и решения не можешь выполнить? А можно ли играть в футбол с творческим вдохновением, когда игру воспринимаешь и чувствуешь как мучительный, физически непосильный труд? Или когда тактическое мышление не одухотворяет твоей игры? Или когда здоровый азарт и страсть борьбы не захватывают и не поднимают игроков на самоотверженную коллективную борьбу? Конечно, нет. И все оказывается одинаково важным, и ни одним из четырех компонентов действительно нельзя пренебречь.

Однако природа всех четырех компонентов совершенно разная, как и их стратегическая значимость в процессе учебно-тренировочной и психологической подготовки команды.

Одни из них отвечают на вопрос, что имеет футболист, а другие отвечают на вопрос, что футболист умеет.

Например, один из самых важных элементов атлетической подготовки футболистов – скорость больше отвечает на вопрос, что имеет футболист, нежели на вопрос, что футболист умеет, потому что она в большой мере обусловливается физической одаренностью игрока, в то время как техника игры, о которой и пойдет далее речь, как основное умение футболистов, естественно, отвечает на вопрос, что игрок умеет, и является прямым результатом длительного и кропотливого обучения и упорной тренировки.

Однако для того, чтобы читатель проникся большим интересом и уважением к технической стороне футбола, предваряю свои суждения о ней экскурсом в предысторию.

Не нужно забывать, что футбол не мог сразу появиться в виде командной спортивной игры и что было время, когда какие-то примитивные действия с мячом при помощи ног и были единственным содержанием того первородного футбола, который лишь впоследствии оброс правилами, тактикой и другими компонентами игры. Можно предположить, что сперва была «эмпирически» открыта возможность гнать и поддавать ногами какой-то предмет, похожий на мяч, и появился первый кое-какой технический навык, а потом уже под эту самоцельную технику были поставлены ворота с двух сторон какого-то ограниченного пространства.

Таким образом, в основу игры легло появившееся умение действовать с мячом при помощи ног, т. е. техника, с которой и начался футбол и которая до наших дней остается решающим и основным умением футболистов.

Однако уже в первых встречах советских футболистов с зарубежными было заметно отставание наших игроков от противников в технике игры.

Так было в играх с басками в 1937 году, затем в играх с венгерскими и английскими футболистами, и та же картина была в матче на Кубок Европы в 1964 году в Мадриде со сборной Испании и, наконец, в товарищеской встрече со сборной командой Бразилии в Москве в 1965 году. Даже в тех играх, в которых мы одерживали победы, мы, как правило, уступали зарубежным противникам в технике обращения с мячом, в технике игры головой и в технике, связанной с индивидуальной игрой, т. е. обводкой и отбором мяча.

Было время, когда нам удавалось в какой-то мере компенсировать недостатки технического умения наших футболистов их так называемой работоспособностью, дисциплиной коллективной игры и самоотверженным энтузиазмом спортивной борьбы.

А превосходство в скоростной выносливости давало нам большие преимущества и в тактической борьбе, позволяя применять такую тактику, на которую зарубежные противники не имели физической возможности ответить соответствующей контригрой.

Во всех этих отношениях мы часто настолько превосходили зарубежных противников, что, уступая многим из них в техническом мастерстве, все же оказывались в целом сильнее их и уходили с поля победителями.

Это и породило идеи приоритета тактики и атлетической подготовки и очень вредное суждение о возможности компенсации технической недостаточности элементами других компонентов.

Практически это привело тренеров к недооценке значения технического мастерства.

А когда зарубежные противники подтянули физическую тренированность, психологическую настройку и, сохраняя индивидуальное мастерство, заиграли коллективно, наше отставание в технике обнажилось, оказавшись «некомпенсированным пороком» игры.

Естественно, возникает вопрос, почему могла возникнуть такая неблагоприятная для нас ситуация?

Разве мы не анализируем состояние нашего футбола и не направляем внимание и работу тренеров на устранение слабых мест?

Конечно, мы все это делаем, но тем не менее одно обстоятельство значительно усилило напряжение нашего соперничества в международном футболе.

Дело в том, что поднятие класса технического мастерства наших футболистов требует не только большого и упорного труда тренеров, но и значительного времени, измеряемого несколькими годами. А вот подтянуть физическую подготовку футболистов при условии их молодости и полного здоровья можно за какие-нибудь 4–6 недель.

И вот наши тренеры увидели, а игроки почувствовали, что играть с зарубежными футболистами стало труднее: они стали быстрее и выносливее, и мы потеряли свое традиционное физическое преимущество.

Разве все, кто смотрел по телевидению матч наших футболистов в Мадриде, не были свидетелями того, как испанцы подавили нас быстротой своей игры? И разве не способствовало им в этом их техническое мастерство? Они совершенно свободно, без всякого напряжения и лишних усилий, легко и быстро обращались с мячом.

А разве бразильцы не строят тактику своей игры на значительно увеличенных в объеме и пространстве игровых действиях почти всех полевых игроков команды?

За рубежом занялись и морально-волевой подготовкой футболистов. Мы знаем, как поставлен вопрос психологической настройки игроков в сборной команде Бразилии.

Вот почему техническое умение наших футболистов должно быть предметом особой заботы и наибольшего труда тренеров.

Мы должны поднять класс технического мастерства футболистов, потому что искусство исполнения является единственной возможностью реализовать, раскрыть и эффективно применить в игре все творческие способности и физическую одаренность.

Мы видим, по какому широкому фронту всего комплекса элементов игры и игровых возможностей идет прогрессивное развитие международного футбола.

В свете этих фактов технический компонент игры мы должны рассматривать прежде всего как неиспользованный резерв дальнейшего развития нашего футбола.

1966

Сейчас, когда игра с расстановкой 1+4+3+3 применяется довольно часто и когда команды приняли на вооружение этот вариант бразильской системы (с четырьмя защитниками), возникает много тактических вопросов, требующих разрешения. И все они сводятся к одному: как наиболее рационально построить игру против команды с подобной дислокацией сил?

Например, тренер карагандинского «Шахтера» И. Волчок жалуется на страницах «Футбола» на то, что стоит только противнику построить игру по схеме 1+4+3+3, как у него в команде (да и в других) оказывается (какой конфуз!) в обороне «лишний» защитник. «А раз в обороне лишний игрок, – добавляет И. Волчок, – то, естественно, его не хватает в линии атаки».

Первый тактический вопрос: нужен ли четвертый защитник в игре против трех нападающих?

И второй вопрос: какими силами сможет атаковать команда, позволившая себе излишество в обороне в виде этого «лишнего» защитника?

Поскольку решение каждого из этих двух вопросов выводит нас на просторы общей тактики игры и требует широкого теоретического охвата затронутых тем, я предваряю свой разговор о «лишних» и «недостающих» игроках небольшим экскурсом в недавнее прошлое международного футбола. Это необходимо для более глубокого, а потому и правильного понимания тактической эволюции и современного состояния тактики футбольной игры, ее форм и тенденций развития.

Начиная разговор о «лишних» игроках в обороне, и в частности об игре четырех защитников против трех нападающих, нельзя забывать, что система с четырьмя защитниками возникла в тактическом развитии футбола как преодоление системы «дубль-ве».

Четыре защитника появились в сборной команде Бразилии, когда все ее противники еще играли по системе «дубль-ве», т. е. в расстановке 1+3+2+2+3– с тремя нападающими впереди. Это значит, что четыре защитника были противопоставлены трем передним нападающим противника и таким образом было достигнуто численное превосходство группы защитников над атакующими силами.

Однако затем, когда почти все команды перестроились на игру по расстановке 1+4+2+4, появились варианты обороны с пятью защитниками, т. е. с подстраховщиком, или с четырьмя защитниками, но уже с тремя полузащитниками. Нетрудно в этой тактической эволюции обороны, которую мы наблюдаем сейчас в международном футболе, проследить ее основную идею: усилить обороноспособность и для этого защищаться большим числом игроков, чем нападает противник.

Более того, эта идея, как своего рода тактический императив, лежит в основе и во многом определяет настоящее и дальнейшее развитие футбольной игры.

Возможности и пути развития атакующей мощи команд оказались в известной мере производными от решения этой оборонной задачи. И все это потому, что ни один тренер сильной команды не идет на авантюру обоюдоострой игры, а старается атаковать противника с плацдарма сильной обороны.

Трактовка сильной обороны как необходимого плацдарма для наступления и контратак сейчас почти ни у кого не вызывает сомнения и стала общепринятой на самом высоком уровне теории и практики международного футбола.

Теоретические высказывания и практика большинства ведущих тренеров, добивающихся больших международных успехов, и, наконец, игра сборной Бразилии, этой сильнейшей пока команды в мире, подтверждают органическую неделимость наступления и обороны в едином действии.

И пускай никого не смущает «лишний» защитник, обнаруженный в игре против трех нападающих противника: это в полной мере соответствует тактической логике и духу современного футбола.

Даже не получив на такой случай специальной установки тренера, наши защитники по зову своего инстинкта и здравого смысла организуются играть трое против трех, оставив четвертого свободным для подстраховки и помощи своим партнерам. И это будет самым естественным и верным решением задачи для команд, футболисты которых имеют опыт, правильную выучку и соответствующую физическую подготовку для игры по методу «подвижной обороны».

Если же этого условия нет, то четырем защитникам и на «позиции» нетрудно сыграть против трех нападающих.

Единственно неправильным решением было бы играть против трех нападающих тремя защитниками, так как в разреженной среде шести противоборствующих игроков возможности взаимной помощи в защите сильно ограничиваются. Явная ненадежность такой обороны была давно понята тренерами южноамериканских, итальянских и других зарубежных команд и явилась одной из главных причин их перехода на игру с четырьмя защитниками. И раньше тренеры ведущих коллективов советского футбола, стремясь укрепить обороноспособность своих команд, увеличивали число полузащитников (ЦДКА) или оттягивали одного из них в линию защиты («Динамо», М) и освобождали в какой-то мере единственного центрального защитника от постоянного единоборства с центральным нападающим противника для усиления подстраховки и помощи партнерам по обороне.

Наконец, в 1958 году бразильцы показали всему миру точно разработанную систему игры с четырьмя защитниками.

Однако уже в 1962 году в Чили бразильцы иногда увеличивали группу своих полузащитников за счет левого крайнего Загало.

Говорить сейчас о «лишнем» защитнике в игре против трех нападающих – это значит отставать от развития футбольной тактики на добрых 8 лет и возвращаться на исходные позиции «дубль-ве».

А беспощадное по своей категоричности и математической точности суждение о том, что если в обороне команды появился «лишний» игрок, то его обязательно не хватит в атаке, было бы верно только в случае замены футболистов стойками для обводки или почти полной потери игроками способности передвигаться по полю. Но футболисты передвигаются по полю, и при этом быстро: они бегают. Они атакуют и обороняются почти всей командой или большими группами игроков, значительно превышающими половину всего состава команды, и этим как бы умножают количественно свои силы.

В душевной простоте и в пылу спортивной борьбы игроки даже не подозревают, что опровергают «точные расчеты» и сложные доктрины, согласно которым они оказываются то «лишними» игроками, то недостающими и еще какими угодно, но только не играющими в футбол. А они играют, стараясь победить противника и умением, и числом у чужих ворот и у своих, на середине поля и везде, где идет игра с мячом и без мяча.

А если иной тренер, наблюдая игру своей команды, увидит, как его игроки легко и быстро покрывают пространство поля от одних ворот до других, он облегченно вздохнет. Ибо в этом основном маневре команды разрешаются почти все тактические проблемы.

Он увидит всех четырех своих защитников, преграждающих трем форвардам противника путь к воротам.

Он увидит своих полузащитников и своего самого выносливого и «злого» нападающего в ожесточенной борьбе с тремя полузащитниками противника за середину поля.

Он увидит, как «нейтральная» середина поля превращается в плацдарм, где начинаются наступление и оборона команд.

И, наконец, тренер увидит, как его «лишний» четвертый защитник, обеспечивая оборону, вместе с тем усиливает наступление команды, позволяя своим крайним защитникам и полузащитникам активно, смело и часто включаться в наступательные действия.

1966

С легкого пера французских обозревателей после VI чемпионата мира в Швеции середина футбольного поля была признана бесполезным пространством для футбольной игры. Очевидно, поводом для такого заключения послужила расстановка игроков, которой придерживались бразильцы в 1958 году и которая изображалась в цифрах как 1+4+2+4.

И действительно, основным тактическим смыслом системы, пришедшей на смену системе «дубль-ве», была игра у своих и у чужих ворот четырьмя игроками против трех противников.

Таким образом, на середине поля команды, игравшие в расстановке «дубль-ве», имели четырех игроков (два полусредних и два полузащитника) против двух бразильских хавбеков.

Именно эти соотношения сил на различных участках поля и дали повод говорить о потерянном значении контроля мяча на середине поля. Однако бразильцы сознательно шли на это, сторицей компенсируя недостаток игроков в центре поля их численным перевесом у своих ворот и у ворот противника.

И так было до тех пор, пока их противники играли по системе «дубль-ве», т. е. в расстановке 1+3+2+2+3.

Бразильские защитники, действовавшие с запасом прочности (вчетвером против трех), переходили из обороны в контрнаступление или через Диди, игравшего на середине поля, а затем через Герсона или при помощи точных передач мяча прямо нападающим.

Это им удавалось прежде всего потому, что они (защитники) умели точно играть в пас, пользуясь самыми разнообразными по длине, высоте и технике выполнения передачами мяча. Это им удавалось и потому, что противники не закрывали свободно игравшего на середине поля Диди.

И, наконец, бразильские защитники могли начинать контрнаступление своей команды и передачами мяча непосредственно своим четырем нападающим, которых не могли устеречь три игрока обороны противника.

Но время шло, и вскоре во всех странах бразильская система игры была взята на тактическое вооружение команд и оказалась, таким образом, противопоставленной самой себе.

Четыре нападающих уперлись в четырех защитников, и преимущество системы в игре у чужих и своих ворот было потеряно. К тому же во многих командах в группе обороны появился пятый защитник, подстраховывавший своих четырех партнеров. Естественно, что против такой уплотнившейся обороны потребовались и новые методы ее преодоления.

Идти «стенка на стенку» значило бы дать большое преимущество обороняющимся, так как в условиях сильной скученности игроков у ворот разрушать игру неизмеримо легче, чем ее созидать.

Возникла идея вести глубоко эшелонированное наступление. В первой линии атаки появились мастера скоростной обводки. Их было немного в каждой команде – один, два, не больше трех, но они держали в большом напряжении и в полном составе всю оборону соперников.

За ними шла вторая линия наступления, встречавшая уже меньшее противодействие противников, а за второй – третья.

И, конечно, глубоко эшелонированная атака – нестройные шеренги наступающих войск, а вторая линия наступления – это просто большая группа игроков, действующих на середине поля в самой разной по ходу игры компоновке. Она же принимает одинаково активное участие и в наступлении и в обороне своей команды.

Так появился в большинстве команд третий полузащитник, а группа нападающих потеряла своего четвертого игрока. Расстановка футболистов по схеме 1+4+3+3 стала почти общепринятой дислокацией сил на футбольном поле. Так население центральной зоны поля уплотнилось на два полузащитника (по одному от каждой команды), и бесполезное пространство стало центральным стратегическим плацдармом, на котором готовятся и начинаются наступление и оборона команд. Сами бразильцы, основоположники игры в расстановке 1+4+2+4, уже на чемпионате мира в Чили пробовали оттягивать в линию полузащитников крайнего форварда Загало.

Однако процесс концентрации сил на середине поля на этом не остановился.

Некоторые команды пошли еще дальше и довели число полузащитников как игроков средней линии команды до четырех. К числу этих некоторых команд можно отнести и нового чемпиона мира – сборную команду Англии, которая фактически играла в расстановке, похожей на схему 1+4+4+2.

Приблизительно так же играет и лидер советского футбола «Динамо» (Киев). Игроки этой команды А. Биба, Ф. Медвидь, И. Сабо и В. Мунтян – не кто иные, как полузащитники наступательного профиля, а еще точнее – игроки средней линии команды. Они несколько уступают по классу и масштабу своей игры английской четверке в составе Р. Чарльтона, Болла, Петерса и Стейлза, но не меньшие спортивные успехи команд, практикующих очень сходную тактическую организацию игры, позволяют сделать определенные выводы о ее существе и целесообразности. А ее существо заключается в том, что большая группа очень подвижных и выносливых игроков, базируясь на середине поля, как на центральном плацдарме, может в силу такой дислокации быстро и не покрывая больших расстояний включиться в активную игру на любом участке поля.

Таким образом, в зоне действия с мячом, где бы она ни началась, возникает напряженная игра с участием многих футболистов.

Так средоточие большой группы игроков в центральной зоне поля обеспечивает командам осуществление массированного движения всех игроков противоборствующих команд вдоль поля, т. е. в напраатении от одних ворот к другим.

И вот это простое, почти инстинктивное движение помощи своим товарищам превращается в мощный массированный маневр, интенсифицирующий футбольную игру, в котором разрешаются почти все тактические проблемы наступления и обороны. А систематический контроль середины поля и прочное владение мячом на центральном плацдарме обеспечивают команде инициативу игры, т. е. подготовку и выбор места встречи и времени для наступательных действий.

Игры сильнейших команд чемпионата мира, и особенно двух первых призеров, показали, насколько важно в современном футболе контролировать середину поля большим количеством футболистов. При этом все увидели, какими игровыми качествами должны обладать футболисты, действующие в центральной зоне футбольного поля.

Появился новый тип игрока, одинаково хорошо действующего на любом месте, т. е. и в нападении, и в обороне, и на середине поля, и сочетающего свое универсальное мастерство со способностью широко и быстро маневрировать по всему полю.

И не случайно в средней линии трех сильнейших команд мира появились такие футболисты, как Колуна, Беккенбауэр, ни с кем не сравнимый Р. Чарльтон и другие.

Так на середине поля, на этом «бесполезном пространстве», решается проблема интенсификации футбольной игры, прошедшей лейтмотивом во всех играх чемпионата.

1966

Последний чемпионат мира и наш прошлогодний чемпионат страны поставили много вопросов, касающихся дальнейшего развития игры, которые стали во весь рост перед нашими футболистами, тренерами и теоретиками. И, естественно, эти вопросы требуют разрешения, всестороннего обсуждения.

Правда, на последнем первенстве мира не было сделано никаких сенсационных открытий в виде каких-то новых тактических систем, как это имело место в 1958 году в Швеции. Тогда все увидели игру бразильцев в совершенно новой, необычной расстановке игроков, все увидели в действии новую тактическую систему игры, задуманную и детально разработанную как преодоление общепринятой тогда системы «дубль-ве».

На чемпионате мира в Англии мы не увидели таких ошеломляющих новинок, доступных беглому зрительному восприятию многотысячной аудитории любителей футбола. И тем не менее именно в играх последнего чемпионата мира определился новый, я бы сказал энергетический этап в развитии мирового футбола. И выражается он прежде всего в том, что степень участия каждого футболиста в игре своей команды заметно увеличивается и, как прямое следствие этого, увеличивается количество игроков, активно действующих в каждой игровой операции команды.

Футбол заметно интенсифицируется. Обусловливается это закономерное явление в развитии игры тем, что уровень технического умения и физической подготовки в большинстве стран заметно поднялся и подравнялся.

В современном футболе уже ни одна команда на уровне национальных сборных не может иметь такого превосходства над противником в технике или в физической подготовке, которое обеспечило бы ей победу. И вот когда все ведущие команды мира выбрались на высокое и ровное плато технического мастерства и атлетической подготовки, на сцену в новой роли и с большим эффектом выступает новая тактика игры.

Но это уже не традиционная тактика позиционных построений, «хитрых» расстановок игроков и единоборств, в которых решается судьба игры. Тактическая мысль пошла в новом, «энергетическом» направлении, что и определило основную тенденцию дальнейшего развития игры как ее интенсификацию.

Задачей тактики стала такая организация коллективных действий команды, которая позволила бы с максимальной полнотой и наибольшим эффектом использовать в игре все наличие «боевых единиц», т. е. игроков команды, а также индивидуальные возможности и энергию каждого из них в отдельности. А началась эта интенсификация игры с усиления обороноспособности команд при помощи увеличения числа игроков, несущих защитную функцию, и применения и сочетания методов «персональной опеки» и позиционной обороны вплоть до игры с «подстраховщиком».

Прямой реакцией на это усиление обороноспособности команд последовало усиление и наступательных действий команд. Такова диалектика роста наступательных и оборонительных возможностей команд в общем развитии игры.

Но тут сразу же возникает вопрос: а как могло получиться, что десять играющих в поле футболистов сумели усилить одновременно и обороноспособность команды и ее наступательную мощность?

Ну что же, я думаю, что все, кто видел хотя бы в телепередаче игры чемпионата мира в Англии или внимательно следил за розыгрышем последнего чемпионата страны, могут без труда ответить на этот вопрос.

Весь секрет оказался в том, что объем игры каждого полевого игрока команды, т. е. пространство, энергия и в конечном счете «программа» его игры, значительно увеличился. Это обстоятельство, естественно, привело к тому, что в результате возросшей мобильности футболистов в каждом игровом эпизоде, в каждой игровой операции и в любом тактическом состоянии команды, наступательном или оборонительном, значительно увеличилось количество непосредственно участвующих, т. е. занятых в игре, футболистов.

А возможным это оказалось только потому, что скоростная и общая игровая выносливость футболистов значительно возросла и обеспечивает им необходимую тактическую мобильность. При этом не нужно забывать, что один игрок, владеющий мячом, всегда имеет нескольких партнеров, которые в активном движении предлагают ему передать им мяч, и не меньше противников, стремящихся отобрать мяч, страхующих друг друга и преследующих его маневрирующих партнеров.

Таким образом, массированный маневр является одним из главных средств тактики интенсивной игры в современном футболе. Энергия, скорость и пространство общего маневра полевых игроков определяют в современном футболе боеспособность команды, как физическую, так и моральную.

И это потому, что превосходство одного игрока в единоборстве с другим не может дать такой безусловно и объективно выигрышной ситуации, как, например, появление двух игроков с мячом против одного противника.

В сущности, вся система коллективного маневрирования игроков команды в наступлении имеет своей конечной целью создать такую ситуацию у ворот противника, в которой на одного из атакующих игроков не хватило бы противника, способного помешать ему забить гол.

Именно эта борьба за численный перевес, другими словами – за свободного от опеки противника игрока, как в атаке, так и в обороне, является основным интенсифицирующим игру моментом в современном футболе. Этой же интенсификации игры служит и принятая на вооружение сильнейшими командами мира расстановка с четырьмя-пятью игроками в средней линии команды, которая обеспечивает быстрое усиление «числом» то группы нападения, то группы обороны.

Однако наращивание массированной мощности коллективных действий команды ни в какой мере не умаляет в современном футболе значения и необходимости индивидуального обыгрывания противника. Более того, именно индивидуальное мастерство и должно противостоять арифметике коллективных действий. Вернее, не противостоять, а взаимно дополнять, усиливать и осмысливать.

Таким образом, на современном «энергетическом» этапе развития футбольной игры, когда команды стремятся увеличить суммарную мощность единовременных усилий своих игроков, индивидуальное мастерство, а отсюда и индивидуальная игра футболистов приобретают новое и исключительно важное значение.

Так чего же требует от игрока современный футбол? Прежде всего сочетания технического и тактического умений с хорошей, разносторонней физической подготовкой.

При этом нужно помнить, что даже доведенное до степени атлетизма развитие необходимых футболисту двигательных качеств никогда не сможет без ущерба для игры компенсировать недостаточность других компонентов игры. Таким образом, атлетическая подготовка должна не заменять технического или тактического умения игрока, а создавать оптимальные условия для возможно более полной реализации этих умений в игре.

Бобби Чарльтон и Беккенбауэр были сильнейшими игроками последнего чемпионата мира не потому, что они бегали больше других, а потому, что, широко и быстро маневрируя по всему полю, с максимальной полнотой реализовывали свое очень высокое игровое мастерство.

Современный футбол – трудный спорт, требующий всепоглощающего служения человека, с его характером и моралью, с его физическими возможностями и техническим мастерством, с его мыслями, чувствами и волей.

Товарищи футболисты, если вы хотите сейчас играть на высоком спортивном уровне, будьте готовы к тому, что это не так легко. Прошло время, когда соответственно своим способностям один игрок команды думал, второй бегал, третий «водил», четвертый бил по воротам и т. д. Для такого разделения труда в футболе сейчас не хватило бы и двадцати игроков в команде. Конечно, каждый игрок имеет какой-нибудь «конек» – игровой элемент, который ему особенно хорошо и легко удается. И естественно, что футболист стремится делать в игре именно то, что у него особенно хорошо получается и что ему доставляет, ну, что ли, творческую радость.

Это нужно и полезно и для команды, в составе которой он играет. И тем не менее современный футбол требует от каждого футболиста очень большого и разнообразного умения, быстрого, творческого мышления, определенной психологической подготовки, хорошо воспитанного вкуса к спортивной борьбе и возможно более полного комплекса двигательных качеств.

Упомянутый выше Бобби Чарльтон не мог бы с таким огромным эффектом и пользой выполнять в игре своей команды роль «диспетчера» и тактического дирижера, если бы в процессе игры хоть в какой-то мере ограничился подсказом своим партнерам, а не играл бы сам больше всех. При этом дирижерской палочкой ему служил мяч, при помощи которого в большой мере определялась тактика игры его команды.

Мастерство спортсменов во всех видах спорта неуклонно растет. Объективное свидетельство этого – все новые и новые рекорды в тех дисциплинах, где достижения точно измеряются единицами времени, пространства и веса.

Нет никаких оснований думать, что футбол является в этом отношении исключением. Развивается и футбол. Его тактика обогатилась «энергетическим» аспектом игры. Интенсификация игры потребует от футболистов дальнейшего роста технического мастерства и атлетической подготовки.

И не забывайте, товарищи футболисты, о том, что футбол, как и всякий спорт, прежде всего искусство движения – движения, уточненного техническим умением, движения, осмысленного тактикой коллективной борьбы, движения, воодушевленного желанием победить, движения, доведенного в своих двигательных качествах до атлетизма, но всегда движения, движения, движения.

К сожалению, режим самозабвенного и большого творческого труда, в котором играют, например, Валерий Маслов, Эдуард Малофеев, Виктор Серебряников и еще немногие другие, не стал пока нормой для наших футболистов.

И в заключение необходимо сказать о том, что по мере того, как игра по своим тактическим идеям и организации становится все напряженнее, требования к футболистам в отношении их атлетической подготовки заметно увеличились.

Это обстоятельство требует и психологической перестройки футболистов, среди которых еще находятся «умники», играющие по принципу «пускай бегают дурачки».

Игрок не должен бояться ни физической нагрузки, ни усталости, а уходя после игры с поля, он должен чувствовать и сознавать, что все, что имел и умел, полностью выложил на «поле битвы».

И более того, футболист должен полюбить большие физические нагрузки и волевые напряжения, пристраститься к ним, с тем чтобы в полной мере и без помехи вкушать радости и вдохновение напряженной коллективной борьбы.

1968

Ни один репортаж и почти ни одна рецензия на матчи нашего чемпионата страны не обходят своим вниманием возникающие на футбольном поле дуэли в парах противоборствующих игроков. Это говорит о том, что в игре наших команд в той или иной форме и степени практикуется столь ненавистный некоторым нашим теоретикам и, увы, даже некоторым тренерам метод персональной опеки.

Как известно, впервые этот метод обороны стала систематически применять московская команда завода «Серп и молот» «Металлург» много лет тому назад, уже в первые годы розыгрыша первенства страны клубными командами. Применяли этот метод «подвижной обороны» и другие наши команды, но в меньшей дозировке, эпизодически и, как правило, выборочно, против особенно опасных нападающих противника.

Существо метода «подвижной обороны», названного впоследствии «персональной опекой», заключается, как давно известно, в том, что полевые игроки обороны предпочитают не давать атакующим игрокам соперника овладеть мячом и начать наступление, вместо того чтобы бороться с игроком, уже взявшим мяч под свой контроль.

Практически это выражается в том, что игроки обороны не ждут наступающих у своих ворот, а встречают их на дальних подступах, стремясь пресечь наступление противника в самом его возникновении.

Если же противнику все же удается овладеть мячом, то игрока с мячом атакует один из обороняющихся, в то время как его партнеры по обороне «закрывают» других наступающих, т. е. приближаются к ним, не давая им принять мяч от своего товарища.

Если же наступающие перемещаются, маневрируют для того, чтобы освободиться из-под контроля игроков обороны, то, естественно, обороняющиеся начинают их преследовать. Так возникает игра по методу «персональной опеки», соответствующему понятию «подвижная оборона» в военной тактике. И было бы крайне неверно и поверхностно оценивать и понимать метод «персональной опеки» только как один из многих приемов в системе обороны, который соответственно вкусу и без ущерба для его команды можно применять или не применять в игре.

Нельзя забывать о том, что футбольная игра в диалектическом развитии атаки и обороны как игрового единства породила одновременно и тактику маневра в наступлении и персональную опеку в обороне.

Футболисты и тренеры должны знать, что игра по принципу «персональной опеки» – это не произвольная выдумка какого-то тренера, а закономерное явление, возникшее соответственно логике тактического развития в направлении ее интенсификации, возросшим физическим возможностям и общей подготовке футболистов.

Метод «персональной опеки» следует понимать как активный метод обороны, предупреждающий развитие наступления противника и дающий большие возможности для переключения игрока от защиты к атаке.

«Персональная опека» в обороне и тактические передвижения, маневр игроков в наступлении являются двумя противонаправленными и взаимообусловленными действиями игроков. Именно эти два метода игры и интенсифицируют современный футбол, ставят его на атлетический фундамент быстроты и выносливости. А разве формула обороны с одним свободным защитником, принятая на вооружение всеми сильнейшими командами мира, не означает того, что остальные защитники заняты каждый своим личным противником, сколько бы их ни было. Таким образом, оборона команд усилилась не только относительным числом к числу атакующих игроков, но и организационно.

А раз в обороне команд оказалось на одного – так называемого свободного – игрока больше, чем в группе нападающих, то, естественно, возникла необходимость усиления «числом» и группы атакующих игроков. И все команды усилили мощность своих наступательных действий тем, что к нападающим стали подключаться и активно участвовать в атаке не только игроки из средней линии команды, но и из линии обороны, главным образом крайние защитники.

Усиление обороны и атаки путем увеличения числа действующих в них игроков привело к массированному маневру всех полевых игроков вдоль поля, от одних ворот до других, ставшему характерной чертой современного футбола. А разве эта борьба за свободного, т. е. лишнего, игрока как в обороне, так и в атаке не обусловлена единоборством остальных игроков? А разве возможна вообще футбольная игра без плана и предопределения игрокам обороны их личных противников если даже не до игры, то, во всяком случае, в ее процессе?

И неужели все атакующие игроки противника настолько одинаковы, что ни один из них не требует особого внимания и особого метода игры против него?

И разве не является хорошо испытанным и целесообразным способом игры против особо опасного нападающего противника метод «персональной опеки», т. е. прикрепления к нему специального игрока, который не дал бы ему возможности или хотя бы в какой-то мере помешал полностью реализовать свое мастерство?

Кроме того, метод прикрепления «специального» игрока к особенно сильному противнику имеет к тому же и стратегический расчет: потратить на опасного игрока минимальное число «боевых единиц».

Ведь если дать свободно действовать ведущему игроку противника, то он займет уже не одного игрока, а целую группу игроков, которым придется стеречь его партнеров, страховать друг друга и позиционно перестраиваться по ходу наступления противника.

Мы все помним, что получилось, когда бразильцы в игре VII чемпионата мира со сборной командой Португалии не удостоили Эйсебио «персональной опеки» и позволили ему свободно овладевать мячом. Из трех голов, забитых в ворота чемпионов мира, два забили сам Эйсебио, а третий гол был забит с его передачи.

Нельзя забывать и того, что еще в недавнем прошлом, как правило, единоборствовали позиционно противопоставленные друг другу игроки (например, левый крайний нападающий с правым защитником, центральный защитник с центральным нападающим). Однако с увеличением подвижности футболистов и появлением в игре команд широкого тактического маневра позиционное противостояние игроков начинает сменяться единоборством в движении противодействующих футболистов.

Вот тут-то и появилась «персональная опека», игра по методу «подвижной обороны». Однако было бы совершенно неверно считать «персональную опеку» универсальной и самостоятельной системой обороны команды. Ведь построить оборону только и исключительно на «персональной опеке» – это означало бы совершенно отказаться от позиционной подстраховки в обороне и поставить результат игры и судьбу команды в зависимость от хода борьбы (и ее случайностей) в парах противоборствующих игроков.

«Персональная опека» при всей своей эффективности и необходимости ее применения остается все же не более чем одной из форм единоборства в современном футболе и не может одна обеспечить оборону команды.

Вот именно поэтому в современном футболе в обороне команды персональная опека обязательно сочетается с позиционной игрой хотя бы одного защитника.

Однако как метод единоборства «персональная опека», бесспорно, является одним из тех прогрессивных методов игры, которые интенсифицируют борьбу на футбольном поле. А интенсификация игры – это генеральная линия развития современного футбола. Отрицание метода персональной опеки мне представляется большим недоразумением, бытующим, к сожалению, на страницах нашей спортивной прессы и – правда, гораздо реже – на практике.

Дело, очевидно, в том, что критические стрелы отрицателей этого метода единоборства направлены не на «персональную опеку», каковой она должна быть, а на ее крайние формы, доведенные до полного абсурда. Например, если игрок, которому поручено «закрыть» какого-то противника, ничего не видит на поле, кроме своей «жертвы», и бегает за ним по пятам или простаивает рядом с ним, тогда «персональная опека» в таком исполнении ничего, кроме вреда, не принесет футболу.

Но ведь виновата в этом не «персональная опека» как таковая, а ее исполнители, неверно понимающие смысл этой игры. А смысл ее очень прост и доступен пониманию каждого футболиста: по возможности не давать играть своему личному противнику и возможно больше играть самому. Это просто, но очень трудно, так как игра по этой немудреной формуле требует большой тактической смекалки, скоростной выносливости, тренированного внимания и игровой дисциплины.

Наверное, у многих любителей футбола свежа в памяти прошлогодняя встреча московских динамовцев с «Нефтяником», в которой Валерий Маслов, совершенно выключив из игры Эдуарда Маркарова, сам активно участвовал в игре своей команды.

Если же игрок, выполняя «персональную опеку», занят исключительно «ликвидацией» своего личного противника и не участвует в коллективной игре своей команды, это значит, что он не умеет или физически не может играть по этому методу.

Оппонентам «персональной опеки» игра по этому методу представляется чем-то вроде простой игры в «салочки». Это большое заблуждение. Умение играть по методу «персональной опеки» – большое и сложное мастерство. Наиболее кратко мастерство «персональной опеки» можно определить как понимание игроком того, когда эту «персональную опеку» можно и нужно прекратить, оставить своего подопечного и переключиться в соответствии со сложившейся тактической обстановкой на какую-то другую игру.

В заключение хочется сказать, что метод «персональной опеки» может не нравиться и не нравится ленивым и физически неполноценным футболистам, хитрым тренерам, которые одно говорят, а другое делают, и эстетствующим теоретикам с дурным спортивным вкусом.

Однако это не мешает «персональной опеке» оставаться тем методом игры, который интенсифицирует, атлетизирует и во многом определяет весь характер современной футбольной игры. И можно с уверенностью сказать, что в современном футболе нет ни одной команды, претендующей на серьезный успех, которая в той или иной форме и мере не пользовалась бы методом «персональной опеки». Самое важное, повторяю, разумно ее применять.

1968

Я не беру слово солист в кавычки потому, что употребляю его без эмоции осуждения, а как точный термин, обозначающий игрока, умеющего играть в одиночку без непосредственной помощи партнеров. Таким образом, солистом можно называть футболиста, обладающего мастерством индивидуальной игры и, естественно, пользующегося им в процессе матча. Меня обычно шокирует, когда таких мастеров называют «индивидуалистами» или «солистами» в ироническом смысле.

Действенной сутью коллективно организованной игры является возможно более полное раскрытие и использование как индивидуального мастерства, так и способностей каждого футболиста в отдельности. В игре должны раскрываться все способности, все возможности каждого. А коллективная игра – наиболее эффективный метод борьбы за победу, она является тактическим методом преодоления противника, методом, наиболее рациональным и потому наиболее эффективным.

Самой яркой и самой острой формой участия солиста в коллективной игре надо считать преодоление противника в единоборстве с помощью обводки. Об этом чуть позже. А сначала разберем, на каких позициях способен проявить себя солист. Может ли он играть в обороне? Может, но сольная игра защитника выражается в единоборстве по методу «персональной опеки».

Существует, правда, упрощенная, бездумная «персональная опека» по всему полю, которой, конечно, можно выключить противника, но вместе с ним выбывает из игры и сам «персональщик». Такое бывает, когда выгодно идти на размен, но тогда не играют оба. А можно выключить противника «персональной опекой» и самому остаться активным.

Был у меня в московском «Динамо» Николай Палыска.

Я ему говорил: «Вот Федотов. Нужно, чтобы он даже не получал мяча». Это было задание для Палыски. Он действовал индивидуально, хотя и в полной зависимости от того, за кем присматривал. Он был солистом, перед которым ставилась задача, но заранее оговоренная: «Когда Федотов в атаке, ты должен его сторожить. Если же он ушел к своим воротам, ты, конечно, его бросаешь и становишься дополнительным игроком нашей обороны». Неверно было представление, что Палыска стерег и «загрызал» своего подопечного. Он улучал моменты, чтобы подключаться в атаки, и забивал голы.

Может ли быть солистом свободный игрок, так называемый чистильщик? Нет. Он представитель коллективной игры: когда он подстраховывает, то играет в непрерывном и постоянном контакте с партнерами.

Ныне игра солиста в обороне характеризуется еще и его поддержкой наступления, подключением к атаке. В современном футболе, когда атлетическая подготовка и мобильность всех команд выросли и подравнялись, большую роль играет число участников каждой операции. Потому и важна каждая дополнительная единица в зоне игры с мячом. Маневрированием и перемещением нападающих и хавбеков всего не решишь. На фоне всех этих тактических маневров в борьбе за приобретение количественного преимущества действия сильного индивидуалиста-защитника могут создать решающий перевес.

Может ли быть солист в полузащите? Примеров масса: Воронин, Маслов, Мунтян, Чарльтон, Беккенбауэр, Герсон, Оверат, Ривера, Маццола. Индивидуальность хавбека определяется прежде всего тем, что он в равной мере способен атаковать и обороняться. В зависимости от игры команды противника и от его личного противника, если он получает по заданию такового, в его действиях может преобладать либо оборона, либо атака. Он может нести в большей мере защитную функцию и тогда меньше проявлять свою индивидуальность, либо – наступательную функцию, и индивидуальность в этом случае проявится ярче.

Но, конечно, больше всего индивидуальность выражает себя в атаке. Солист нападения – это наиболее творческий игрок. У него инициатива, в то время как противники реагируют на его игру.

Широко распространена точка зрения, что солист требует обслуживания и процветает за чужой счет. Но обратите внимание: солист хорошо играет в пас! Это почти правило, обусловленное объективными законами. Если я очень сильный дриблер, то против меня всегда защитник, которого подстраховывает еще один. Значит, свободнее моим партнерам, и для меня поэтому возможность найти среди них свободного облегчается. Так что индивидуалист дриблер, которого сильно стерегут, имеет объективные предпосылки хорошо играть в пас. Его подталкивает к этому необходимость: ему легче найти свободного партнера, а его самого найти им труднее. Самые наглядные примеры – Бобров, Федотов, Стрельцов, Пеле, Бест.

На первый взгляд парадокс – индивидуалист, солист и игра в пас?

Однажды я увидел, как на двусторонней игре хоккеистов тренер Анатолий Тарасов все время ограничивал Всеволода Боброва в обводке. Потом я сказал Тарасову: «На мой взгляд, это неверно. Обводка – его стихия. Это именно то, что поднимает его высоко над остальными. Он должен так играть! Ему же все должны пасовать, чтобы он получал возможность сделать наибольшее число попыток одному пройти и забить гол. Все должны играть с ним коллективно, а ему оставить только его игру, освободив от других обязанностей. Коллективная игра будет служить тому, чтобы использовать исключительный талант в обводке Боброва на пользу коллективу, другими словами – создать ему с помощью пасов партнеров возможно больше этих попыток. Таких игроков ставить на общий режим нельзя».

Больше всех, вспоминаю, жаловался на индивидуализм Боброва и требовал принятия мер для того, чтобы тот играл с ним в пас, выступавший тогда в ЦДКА М. Орехов. И не только он. А этим игрокам, гораздо менее искусным в преодолении противников «один на один», полагалось бы, уяснив цену Боброва, общими усилиями создавать ему возможности сыграть индивидуально. Его вклад был еще и в том, что он рисковал собой на переднем крае, его валили, сшибали…

Другой пример – Петр Дементьев. Футболист, «коньком» которого, бесспорно, была обводка, он в то же время отлично играл в пас. Именно благодаря соседству Пеки, как его называли, могла стрелять по воротам тяжелая артиллерия – Михаил Бутусов. Только в паре с Дементьевым он получал возможность раскачать ногу и ударить. Бутусов был несколько малоподвижен, и ему был необходим такой партнер.

Представьте себе на секунду футбол без обводки, без финтов, без обмана. Он превратился бы в изнурительную, непрерывную погоню игроков одного за другим по всему полю на протяжении 90 минут. Игра погибла бы и как зрелище, и как искусство, потому что все бы решалось при помощи легких и ног, способности перебегать противника, не прозевать его.

Чтобы оказаться на голевой позиции, нужно перед этим как-то обмануть противника. Обманные действия, финт, обводка и всякая маскировка – это именно то, что делает футбол искусством. Без этого выигрывалось так мало пространства и времени, что свободно, без помехи сыграть было бы невозможно.

Искусство обмана, в частности искусство обводки, во многом природный дар. Игрока можно подучить, подправить, но кому это искусство инсценировки не дано, тот не станет дриблером. Для Дементьева футбол был обводкой. Приобрел он ее у себя во дворе и на заднем поле «Динамо». Он еще мальчишкой любил играть один против пятерых и даже десятерых. С утра до ночи во дворе с мячом бегал и обводил, обводил, обводил.

Значит, можно наиграть и обводку? Можно, но все-таки инсценировка требует особых способностей. Я знаю многих хороших игроков, финтам которых нельзя было все-таки поверить – настолько они были искусственны. Михаил Семичастный, быстрый, прыгучий, хорошо играющий головой, был весьма полезным игроком, но обводка ему не давалась. Или Сергей Ильин, отличный игрок, блестящий техник, входивший в сборную, но его финтам никто никогда не верил, потому что его перенос ноги через мяч был гимнастическим упражнением, а нисколько не был похож на подлинное начало замысла, который он потом отменял бы.

Многие помнят знаменитого француза Копа. Его обводка оригинальна, но она без продвижения вперед, без выхода на ворота. Однако на середине поля он мог держать мяч столько, сколько ему было нужно для того, чтобы в конце концов найти партнера и отдать ему мяч.

Великим дриблером в нашем футболе был Михаил Месхи. Именно обводка сделала его выдающимся солистом, игроком сборной, вносившим весомый вклад в ее коллективную игру.

Убедительность финта может быть обеспечена хорошей, точной инсценировкой либо может быть достигнута вполне реально, когда прием начинается и исполняется не как финт, а как подлинное намерение, которое затем изменяется. Тогда и изображать ничего не нужно: ведь начал подлинное движение, а потом перестроился! Но искусство инсценировки может быть еще убедительнее. Известен случай, когда на ярмарке во французском городке проходил конкурс: кто лучше умеет подражать визгу поросенка. Нашелся плут, который принес в мешке живого поросенка. Первого места не получил, потому что подражатели добились большего эффекта, чем настоящий поросенок, побуждаемый к визгу насильно.

Иногда спрашивают: можно ли рассмотреть в подростке зачатки футбольной хитрости? Можно сразу же, с первых шагов, потому что это качество заложено в характере, в личности. Мы обычно ищем смелых, храбрых, мужественных ребят. Но здесь нет противоречия: кто играет на обводке, на дриблинге, тот знает, на что идет, – такого игрока всегда стараются терроризировать, напугать. Словом, сильным дриблерам на поле живется несладко.

Примеры у всех на глазах. Вспомните, как играли против Пеле в чемпионате мира в Англии. И в Мексике с великим футболистом считались не всегда. Видели мы и там его сбитого с ног. Дриблер постоянно идет на риск.

А как доставалось Боброву и П. Дементьеву! Кстати говоря, когда у нас в команде увидели, как достается Боброву, тогда все поняли, что лучше ему отдавать мяч, а он пусть завершает.

Проблема трактуется так: судья, мол, не может создавать привилегированного положения для солиста, для звезды. А почему бы и нет? Я полагаю, что не только может, но и обязан. И правила позволяют ему это делать. Судья в состоянии сразу увидеть уже первую попытку соперника расправиться с солистом. Правила обязывают тут же предупредить грубияна. Правила дают ему право определить, что соперник так поступает умышленно, а умысел при расправе с солистом обычно очевиден для всех. Так что ничего специального делать не надо, охранять можно в рамках правил.

Есть ли у солистов будущее? Находились пессимисты, которые предсказывали по мере дальнейшего развития игры тупик. Они исходили из того, что преодолевать сопротивление будет все труднее и труднее, что и сейчас уже забивают меньше мячей. Мне кажется, что эти опасения совершенно неверны. Тупика не может быть в футболе, потому что каждая команда, владеющая мячом, а значит и инициативой, имеет совершенно объективный выигрыш пространства и времени в такой мере, которая позволяет творить и действовать. Например, на инициативе движения выигрывается около полутора метров пространства.

Поясню. Если поставить двух игроков и сказать одному: «Ты выбираешь произвольный момент для старта», а другому: «Ты только реагируешь на партнера, который, произвольно выбрав момент, берет старт», то окажется, что по инициативе движения выигрыш – полтора-два метра. А если инициатору позволить перед подлинным рывком делать какие-то обманные движения, то выигрыш пространства и времени увеличится в два раза. Так что инициатива действия всегда будет давать преимущество, которое позволит забивать голы и обыгрывать противника. Если лишить игру обманных действий, хитрости, финта, обводки, тогда-то и может возникнуть тупик.

Часто высказывается сомнение: что делать, если защитники не реагируют на финт? Большинство финтов все же требует ответной реакции просто потому, что любой может превратиться в подлинное действие. Как правило, приходится все же реагировать на финт, даже не веря в него. Нужно не верить, нужно быть скептиком, но куда при этом передвигаться? Словом, идет игра замыслов…

Ни в коей мере я не хочу быть понятым так, что солист в коллективе в смысле тренировок, положения, поблажек может пользоваться особыми правами! Но нужно, чтобы его товарищи поняли, что такая индивидуальная игра нужна для команды и не служит ради славы и аплодисментов одному солисту. Может возникнуть к нему зависть, но ей надо что-то противопоставлять. В команде вообще сложны отношения…

Одни остаются солистами всю свою футбольную жизнь, другие меняют характер игры. Вспоминаю Эдуарда Маркарова. Я его заметил, когда работал тренером «Нефтяника», в одной из городских команд и сразу же увидел, что он великолепный дриблер, мастер обводки.

Ныне Маркаров меняет игру. Это бывает, когда футболист теряет скорость, необходимую для обводки. Финт должен сочетаться со скоростью, иначе он не будет естественным и его успеют разгадать. Со временем накапливается осторожность, даже боязнь получить травму, что тоже снижает мастерство обводки. В конце концов, это процесс, общий для всех. Мастера обводки либо скоростного прорыва начинают постепенно менять свое амплуа, как бы умнеют. Они перестают рисковать и становятся в большей мере диспетчерами.

По моим наблюдениям, игроков, способных нести функции тактического руководителя, больше, чем индивидуально острых, направленных на взятие ворот.

Пеле не боится риска, когда возникает возможность взятия ворот, не обращает внимания на опасность и всякую возможность, даже не вполне реальную, не вполне определившуюся, пытается использовать. Он был лучшим нападающим последнего чемпионата мира. Вместе с тем та осторожность, которая накапливается с опытом, которая усиливается с каждой новой травмой, заставляла его постепенно превращаться из острого нападающего в игрока второй линии или даже полузащиты.

Можно говорить и о коллективной хитрости, когда все заготовлено, отрепетировано, проверено, выработано длительной практикой многих тренировок людей, играющих совместно. Совместная игра ведет к накоплению наигранных ходов. Коллективно организованный обман – тактика, продукт совместных действий.

Наигранные комбинации обязательны. В некоторых из них присутствует элемент введения в заблуждение соперника, другие строятся на внезапности движения, на преимуществе инициативы, то есть старта, попытки застать соперника врасплох. В моей практике было много таких комбинаций и одного и другого плана. Например, в ЦДКА Григорий Федотов из центральной зоны, не скрывая своего намерения, уходил навстречу фланговому игроку, который до этого, казалось, собирался подать ему мяч в центр. Не маскируя этого движения ни внезапностью, ни финтом, открыто показывая свой маневр, Федотов смещался к фланговому форварду и тем самым увлекал за собой «персональщика», который против него играл, и подстраховщика. В опустевшее место внезапно входил другой игрок, чаще всего полузащитник. Солист Федотов не мог не увлечь за собой сторожей, в то время как на подобный маневр заурядного форварда защитники просто не среагировали бы.

Солист – это не всегда результативный игрок. Петр Дементьев был, как говорят, без удара. Но все-таки, как правило, удар – достоинство солиста. Можно овладеть ударом, хотя и не всегда. Например, у такого большого мастера, как Михаил Якушин, сильного и точного удара не было.

Скажем, такой элемент, как «приклад» подъема ноги к мячу в момент удара, очень труден технически. Бить подъемом по мячу, лежащему на траве, чтобы мяч точно и сильно летел, чтобы «приклад» был чистый и не было закрутки мяча, – этим искусством владеют не многие. Эту способность футболисты отмечают в словах «прикладистый удар». Ему можно научить, здесь не все от бога, а многое от терпеливости и настойчивости. Проблема в другом: как быстро можно научить, чтобы затраченное время и силы были оправданны? На мой взгляд, все-таки целесообразно тренировать и культивировать то, что игроку свойственно, к чему он имеет склонность, чем он с наименьшими затратами сил и времени может овладеть. Я стремился в каждом найти и развивать его «конек». Играть таким образом, чтобы все делать в совершенстве, просто никому не дано. Я не встречал игроков, совершенных во всех аспектах. Да у футболиста не хватит ни сил, ни времени, чтобы довести исполнение всех элементов до высшего уровня! Нужно выбирать. Как?

В этом – принцип специализации. Был у меня в московском «Динамо» центральный нападающий Сергей Соловьев. Он – это скорость, сила, самоотверженный напор. У него не было обводки, финтов – он был нападающим, которому во многом делали игру партнеры. А такие у него были: с одной стороны – Якушин, с другой – Николай Дементьев. Пробойная способность, ударная сила Соловьева использовались в интересах команды наилучшим образом. У него был свой удар, когда вратарь не мог даже предположить, куда летит мяч; у него не было прикладистости, техники, но он очень сильно бил, вел скоростной обстрел, умел ловить какие-то доли секунды для удара без обработки. У него были очень мощные бедра и короткая легкая голень. Он мог ударить не движением всей ноги, а одним разгибом в колене, и мяч летел как из пушки.

Солист может обладать и ограниченным «коньком». Таков был Василий Карцев – скоростище, хлесткий удар. Худенький, он как бы скучая ходил по полю. Но поймает момент, от всех удерет – и гол. А если этого не случалось, то он был лишним человеком на поле.

Любимый «конек» может и подвести. Я помню, как играли мы в Югославии на льду замерзших луж. С места сорваться невозможно. Я сказал Петру Дементьеву: «Сегодня тебе нужно отказаться от обводки, особенно от твоей любимой обводки с места, потому что толчка не будет, старта быстрого не будет и ты не освободишься от противника ни на долю секунды». Начали матч, а у него другой игры нет. Он упорно на гладком льду пытался обводить.

Индивидуальной игрой принято называть все, что футболист делает без непосредственной помощи партнеров. Но помощь ему при этом можно оказывать отвлечением сил противника. В футболе, по существу, всё индивидуальная игра, решительно всё. Но если игрок взаимодействует с партнерами, то игра становится коллективной. Хорошая игра в пас тоже ведь индивидуальная способность!

Я видел однажды тренировку, когда тренер выступал в роли судьи на двусторонней игре мальчишек и делал только одно замечание: «Не води, не води, не води». Возможно, это была специальная тренировка для того, чтобы быстрее найти партнера, но найти его можно и с помощью обводки. Я видел, что это занятие было испорчено для мальчишек.

И у взрослых раздаются такие упреки. Лишить солиста – мастера обводки права обводить – значит лишить его творческой радости. Я знаю некоторых футболистов, которые играют только для того, чтобы обводить; если им это запретить, они бы бросили футбол.

Многие из тех, кто наблюдал игры последнего чемпионата мира, сошлись в том суждении, что наша сборная невыгодно отличалась от других почти полным отсутствием солистов. Наши игроки были как будто снивелированы на каком-то среднем уровне, недостаточном для борьбы за призовое место. Явилось ли это результатом ошибок, допущенных в комплектовании, или сборная отразила состояние клубного футбола, обедневшего игроками высокого класса? Думаю, что имело место и то, и другое. Может быть, мы допускаем какие-то ошибки в методах поиска талантливой молодежи или в методике ее воспитания, обучения и тренировки? А может быть, мы вообще недооцениваем индивидуальное мастерство, противопоставляя его коллективной игре?

Все это и заставило меня посвятить статью роли солиста в коллективной игре.

1972

По мере того как девятый чемпионат мира все дальше уходит в прошлое и горечь нашего поражения начинает покрываться пеплом времени, начинаешь все спокойнее и яснее думать о нашем советском футболе, которому мы отдаем свои сердца, мысли и все свои силы.

Сейчас уже не представляется катастрофой занятое нашей командой место в мексиканском турнире. Ряд команд были заведомо сильнее нас по всем компонентам футбольной игры.

Мы, как и раньше, отстаем от ведущих зарубежных команд в техническом мастерстве, но разрыв в этом отношении остался тем же.

Однако почти все ведущие команды мексиканского чемпионата заметно подтянулись в отношении физической подготовки, и мы потеряли превосходство, которое еще в недалеком прошлом в какой-то мере компенсировало нашу техническую недостаточность. Таким образом, этот «некомпенсированный порок» сразу определил возможности нашей сборной в девятом чемпионате мира.

А к тому же сборные команды Бразилии, Англии, ФРГ и некоторые другие сумели так сбалансировать свои наступательные и оборонительные усилия, что казались достаточно сильными и у своих ворот и у чужих, чтобы драться за высокие места.

Все команды, добившиеся какого-либо успеха на чемпионате мира (пожалуй, кроме Уругвая), были сильны в своих наступательных действиях, что и оказалось одной из причин их побед. Однако было бы совершенно неверно утверждать, как это делают изобретатели наступательного приоритета, что команды, преуспевшие в мексиканском турнире, играли в «наступательный футбол» и потому добились успеха.

Сказать это и умолчать о том, что эти же команды и очень сильно оборонялись, – значит намеренно искажать действительность по своему вкусу в духе навязчивых идей «приоритета наступления».

Нет, действительность была не такова. Лучшие команды мира одинаково сильно и атаковали и оборонялись, привлекая большое количество игроков то к своим воротам, то к воротам противника. Игроки полузащиты и защиты, особенно крайние защитники, систематически включались в наступательные действия, а нападающие в такой же мере участвовали в обороне своих ворот.

Пеле в шпагате выбивает на угловой мяч у нападающего противника, а защитник Карлос Альберто забивает мяч в ворота противника. Большинство команд в моменты игры в обороне оставляли впереди, на половине поля противника, не больше двух своих нападающих для контратаки ворот противника. Наибольшим числом, а часто и всеми полевыми игроками оборонялась сильнейшая команда мира – сборная Бразилии.

Ни одна из преуспевших в мексиканском турнире команд не позволяла себе роскоши держать впереди для контратаки трех, а тем более четырех нападающих, как ни одна команда не рискнула играть без подстраховщика в обороне.

Лучшие команды чемпионата с одинаковым умением и напряжением всех своих сил боролись как за голы в ворота противника, так и за ноль в свои ворота. Сильнейшие команды, и особенно бразильцы, сумели организованно и быстро выходить из обороны и переходить большими силами в контрнаступление.

Меня особенно интересовал вопрос, как в лучших командах мира были сбалансированы их наступательные и оборонительные усилия. И это было особенно интересно увидеть и понять в связи с тем, что невразумительная теория приоритета наступления в футбольной игре продолжает бытовать на страницах нашей прессы, дезориентируя и сбивая с толку и любителей футбола, и самих футболистов, и даже некоторых тренеров.

Необходимо было увидеть наступление и оборону в органическом единстве игры команд самого высокого класса. Увидеть и рассказать о современном футболе – каков он и куда он идет – всем интересующимся и профессионально занятым футбольной игрой. И особенно необходимо, мне кажется, это сделать сейчас, когда еще свежи впечатления от футбольных боев на полях Мексики и вместе с тем уже пришло время их осмыслить.

Нужно иметь в виду, что призыв к наступательной игре сам по себе вполне понятен и правомерен, однако только до тех пор, пока он не переходит из эмоциональной сферы любителя футбола в сферу теоретической тактики и тактической практики игры. Теория приоритета наступления в футбольной игре как бы увенчала приоритет чувств и навязчивых идей над здравым смыслом.

Я не знаю, как среагировали изобретатели «приоритета» на футбол, показанный лучшими командами мира на девятом чемпионате мира, но во всяком случае я считаю себя обязанным рассказать о нем тренерам и футболистам, не смотревшим его собственными глазами.

Мы увидели футбольную игру очень высокого напряжения, интенсивность которой достигалась прежде всего тем, что во всех игровых ситуациях на поле одновременно активно и организованно действовало с обеих сторон большое количество игроков.

Мы не видели футболистов, которые в пассивном бездействии ждали бы своей очереди «поиграть в футбол».

Нет, энергетика на чемпионате мира была на высшем уровне.

Это был умный футбол, в котором талант и мастерство были помножены на число и труд игравших футболистов.

Это был гармоничный футбол, в котором ни атака, ни оборона не выпячивались в игре грыжей приоритета.

Вот поэтому-то мы и не увидели на девятом чемпионате мира ни наступательного и ни оборонительного футбола, в которых один из компонентов игры подчиняет себе игру в целом, нарушая ее тактическую цельность как искусства атаки и обороны.

Основным моментом, определившим характер и содержание футбола на чемпионате мира, было стремление почти всех команд действовать большим числом игроков как в обороне, так и в наступлении, что приводило к концентрации большого количества игроков то на одной половине поля, то на другой. При этом тактика массированных действий сочеталась с применением индивидуальных методов игры, в частности обводки противника.

Таким образом, средства коллективной игры и индивидуальной, т. е. тактика численного превосходства и ее опровержение индивидуальным мастерством, не противостояли как методы один другому, а взаимно дополняли друг друга, осмысливали и усиливали их эффективность.

Кроме того, нельзя было не заметить очень бережного отношения к мячу в игре всех ведущих команд в смысле его сохранения в распоряжении команды и старания его не терять. За редким исключением, ни один игрок не шел на риск потерять мяч без достаточного к тому основания. Именно это бережливое отношение к мячу и определило характер основного тактического элемента коллективной игры – системы передач мяча, т. е. игры в пас.

Понять это явление не трудно, так как чем выше класс играющих команд, тем больше преимущества получает команда, владеющая мячом.

Приверженцы приоритета атаки могут стрелять из лука или играть в кегли – там только атака и никакой обороны. Там можно наслаждаться чистой стихией наступления, не оскверненной страстью сопротивления и разрушения.

А футболисты и тренеры должны точно понимать, что победа команды определяется не абсолютным количеством забитых ею мячей, а только и единственно разницей забитых и пропущенных, а потому «ноль в свои ворота», который исключает возможность проигрыша команды и максимально увеличивает возможность ее выигрыша, является для них такой же достойной заботой, как и голы в ворота противника.

Вот поэтому-то мы и не увидели на чемпионате мира ни наступательного, ни оборонительного футбола, когда один из компонентов игры главенствует в игре и нарушает гармоничность игры в целом, как искусства атаки и обороны.

Мы увидели в Мексике футбол, который прежде всего отличался большой интенсивностью борьбы на всем пространстве игры, в котором массированные действия команд в атаке и в обороне сочетались с мастерством индивидуального преодоления противника.

В заключение необходимо сказать и о нашей сборной. В какой футбол она играла, каков класс ее игры и могли ли наши футболисты выступить лучше?

Прежде всего, мне кажется, что было бы неверно жаловаться на несправедливость занятого нами места, которое в общем-то соответствовало возможностям команды. Я не исключаю при этом случайностей в спортивной борьбе, которые могли бы позволить нам встать чуть повыше на иерархической лестнице мирового футбола.

Я не думаю также, что могли быть сделаны такие ошибки в подготовке команды, которые лишили нас призового места в мексиканском турнире. Нет, мне кажется, наша сборная команда отразила в себе весь наш сегодняшний футбол, уж очень бедный выдающимися игроками. Ведь если составить список из двадцати лучших футболистов мира на основании игр девятого чемпионата, то только один Шестернев имел бы вероятность попасть в него.

Игра в пас и система игровых связей в нашей команде были, быть может, наиболее слабым местом. Здесь мы заметно уступали противникам как в технике исполнения передач мяча, так и в остроте и тактическом разнообразии их содержания.

Именно это обстоятельство ослабило возможности творческой, комбинационной игры команды, лишало ее прочной игровой инициативы и облегчало задачу обороняющихся противников. Тем самым в ряде случаев оказывались несбалансированными наступательные и оборонительные действия нашей сборной.

1970

Юрий Арутюнян.[7] Тренер

Нужен ли в рассказе о нем какой-либо интригующий читателя заголовок? Думается, что нет. Тот, кому футбол знаком, если и нуждается в каком-либо дополнительном представлении, то в очень коротком.

Несведущему же, в первый раз услышавшему фамилию «Аркадьев», скажу, что этот человек сумел соединить в себе сразу несколько прекрасных умельцев – педагога, психолога, тренера, а если обобщить сказанное, является энциклопедически образованным человеком, владеющим, кстати сказать, и кистью художника тоже!

Вот сколько дарований, по скольким дорогам мог бы пойти за своей Синей птицей этот удивительный человек, предпочтя, однако, всем профессиям стезю футбольного тренера. Стезю ох какую нелегкую, ибо идти по ней – все одно что по тонкому льду: семь раз подумаешь, прежде чем, сделав шаг, рискнешь отмерить следующий.

Но, насколько мне известно, он никогда не жалел о своем выборе. Жалел, наверное, как все по-настоящему творческие люди, только о том, что не все им задуманное получилось так, как первоначально виделось. А в нем всегда жил художник, хотя он редко в последние годы подходил к мольберту.

Эскизы, эскизы, эскизы… Их бывает десятки, сотни. И хорошо, если удача посетит творца и картина, рожденная его воображением, после последнего, подчас ударного мазка кисти заиграет всеми красками, вызвав радость от общения с прекрасным у смотрящего и удовлетворение у живописца!

Если сказанное перевести на всегда эмоциональный язык спорта и как одно из его производных – язык футбола, хотя оба определения, возможно, и потревожат ухо тонкого стилиста, то Борис Андреевич Аркадьев, тренер команды ЦДКА (как она при нем называлась), мог бы сказать о себе без ложной скромности, что созданная его руками «команда лейтенантов» действительно ему удалась!

Удалась…

Как легко, однако, зафиксировать результат содеянного, тем паче что он победный, и куда как трудно объяснить природу такого успеха.

Да, не просто создавался ансамбль мастеров, не оставлявший равнодушными даже тех, кто случайно попадал на стадион, – так изящно, четко, красиво играли армейцы, радуя трибуны такими голами, что репортерам, наверное, не хватало восклицательных знаков, чтобы передать на бумажном листе бурю восторгов.

Если бы в футболе было принято записывать отдельные ходы игроков, наиболее яркие, остроумные комбинации, как, скажем, в тех же шахматах, какие великолепные образцы тактического и стратегического искусства остались бы нам в наследство от той знаменитой команды армейских футболистов!

Сейчас зритель вряд ли удивится, видя, как нападающие, развивая атаку, разыгрывают так называемую стенку: владеющий мячом игрок сразу, в одно касание, отдает мяч партнеру, а тот, не мешкая, возвращает его ему обратно. В 40-50-х годах этот прием считался новинкой, одной из тех, что была найдена Борисом Аркадьевым. Им же введены в футбольный обиход прием скрещивания, игра со сменой мест нападающими, комбинированные защиты и многое другое, что прочно вошло в учебники футбола, стало привычным и не вызывает ныне былого интереса.

Футбольный мудрец Аркадьев, не уставая искать кратчайшие пути к воротам соперников, а замки – к своим, всегда заботился о красоте линий, гармонии рисунка игры своего ансамбля. Радуясь победам воспитанников, он мерил их достижения очень высокой меркой. И когда с его уст срывалась короткая реплика: «Спасибо, друзья, за игру! Получилось, кажется, очень даже неплохо…» – то было высшей похвалой для каждого, будь то известный мастер либо дебютант. Последний, сами понимаете, бывал просто окрылен такой похвалой.

Борис Андреевич нередко говорил на разборах матчей, что большие футболисты, как и большие артисты (чаще других он говорил о мастерах цирка), потому и воспринимаются таковыми зрителями, что последние охают и ахают, видя, как работают на туго натянутой проволоке под куполом воздушные гимнасты и балансеры, но не ощущают всей трудности и рискованности демонстрируемого номера. Улыбка не сходит с лиц артистов все время, что они находятся на манеже.

Легкость, непринужденность исполнения плюс непременно стабильность выступлений – первейший признак класса, не уставал напоминать своим подопечным Аркадьев.

Опытнейший педагог, он так строил занятия, что ни один урок у него не походил на предыдущий, хотя нередко в обоих случаях решалась одна и та же задача.

Я частенько бывал на его тренировках и могу засвидетельствовать, что каждый раз видел заинтересованные лица игроков, удивить которых было в общем-то трудно.

…Дело было зимой. Зная, что, соскучившись по мячу, игроки ждут не дождутся, когда последует команда: «Прошу взять мячи!» – Аркадьев тем не менее не спешил, понимая, что в январе большую часть уроков следует отводить на восстановление физической кондиции футболистов.

А тренировки с набивными мячами, или, как их тогда частенько называли, медицинболами, он считал одним из эффективных вспомогательных средств силовой подготовки. Но попробуйте акцентировать внимание, пробудить интерес к занятиям у многократных чемпионов и призеров страны, игроков, обласканных спортивной славой, в чем-то избалованных вниманием прессы…

Тренировка шла, как мне показалось, несколько монотонно. Аркадьев наверняка тоже заметил это, и вскоре в зале раздался его громкий голос:

– Попрошу всех ко мне! Я забыл вас спросить вот о чем, друзья. Вы держите в руках набивной мяч, проделываете с ним упражнения с отягощением для укрепления, в частности, групп мышц плечевого пояса. Так вот, знает ли кто-либо из вас, что находится внутри этого предмета?

– Песок, наверное, чему ж там еще быть! – уверенно ответил левый крайний команды Владимир Демин, посчитав, очевидно, уж больно легким, детским заданный вопрос.

– Так думает Володя Демин. А как считают остальные? Есть ли другие предложения?

– Не тряпьем же он набит, – высказал свое мнение правый полусредний Валентин Николаев, прозванный за свою поразительную выносливость «бомбардировщиком дальнего действия».

– Хорошо, подведем черту гипотезам, – заметил тренер. – В каждом из мячей находятся спрессованные сухие морские водоросли.

Я заметил, как в глазах игроков замелькали огоньки разбуженного любопытства.

– Ну и что с того, какое там у него нутро? – спросил центральный защитник Иван Кочетков, полагая, что содержимое набивного мяча мало что изменит в его отношении к предмету, который все равно не подпрыгнет, ударь им об землю…

– А то, Ваня, что, бросая мяч друг другу, вы, разумеется, не замечаете, что мельчайшая, почти невидимая пыльца зеленоватого цвета, оказавшись вместе с мячом возле ваших лиц, попадает в легкие, благотворно действуя на дыхательные пути. Иными словами, вы как бы сразу одним выстрелом убиваете двух зайцев – развиваете мышечную силу и тренируете свой дыхательный аппарат!

Итак, попрошу обе шеренги отойти друг от друга на пять метров, нет, больше пока не надо. Будете выполнять бросок от плеча партнеру. По четыре раза каждый. Затем расстояние увеличите примерно на метр-полтора. И так до моей последующей команды!

Что тут началось!

Мне редко когда удавалось видеть, чтобы с таким рвением могли заниматься в общем-то не очень сложными упражнениями звезды футбола. А вот небольшая «изюминка» сделала урок сразу же очень эмоциональным, подняла настроение, игроки задвигались, старательно выполняя то, что поначалу им казалось скучным и малоинтересным.

После урока я спросил Аркадьева: что, в этих мячах действительно заключены столь чудодейственные травы? Несколько смущенно улыбнувшись, он ответил, что педагогу иногда, дабы добиться желаемого, приходится пускаться на кое-какие профессиональные хитрости, «святую ложь».

– Считайте, что вы были свидетелем одной из них. Взрослые, а тем паче если они спортсмены, в чем-то остаются детьми, и чтобы игра, даже очень любимая, не приедалась им окончательно, следует, по моему мнению, ее несколько разнообразить, не изменяя, естественно, самих правил. В противном случае труд педагога может пойти насмарку.

Не знаю, заметили ли вы, – продолжал Аркадьев, – как умеют наши игроки включать как бы дополнительные скорости после удара гонга (в нашем футболе было правило, согласно которому за пять минут до окончания матча на стадионе раздавался удар гонга – Ю. А.). Но именно в этом микроотрезке матча мы старались забить гол. Не всегда нам это удается. И все-таки, попадая в положение команды, которой приходится отыгрываться, как говорится – драться за ничью, мои игроки в пяти случаях из десяти способны поразить цель: срабатывает привычный двигательный стереотип!

И вообще, кто сказал, что с чемпионами легко работать?! Очень, очень трудно. Но… ужасно интересно! Я, знаете ли, иногда с ними очень воюю. Любя, разумеется, но воюю…

Мне вспомнились эти слова Аркадьева и он сам, когда, анализируя проигрыш команды «Спартаку», тренер, разобрав несколько характерных эпизодов, заметил, обращаясь к защитникам:

– Мало того, что вы все почти без боя отдали инициативу и до конца не боролись за мяч. Вы позволили сопернику на последних минутах матча вести игру на удержание счета. Скажу больше: у меня иной раз складывалось впечатление, что он, попросту говоря, издевается над вами, не позволяя дотронуться до мяча. А Сергей Сальников – тот вообще, по-моему, умышленно не забил нам одиннадцатиметровый. А он-то, сами знаете, редко когда не забивает их…

Последний упрек был, на мой взгляд, самым коварным ударом тренера по самолюбию игроков. И я, будучи свидетелем этой сценки, признаться, подумал: не изменило ли Аркадьеву чувство меры, не переборщил ли он в данном случае?

– Иногда это идет на пользу, – как бы угадав мои мысли, ответил тренер. И продолжал: – Проигрывать тоже надо уметь достойно, сохранив свой престиж, лицо клуба и – это главное – не поступясь характером!

Об Аркадьеве, как, пожалуй, ни об одном другом футбольном тренере, ходило немало самых разнообразных толков. Говорили, например, даже в среде его коллег, что, препарировав футбол на отдельные части, найдя в привычном, знакомом немало нового и введя это новое в практическую игру, сам Аркадьев оставался этаким недосягаемым мудрецом и, словно айсберг, возвышался над игроками, подмяв даже известных, знаменитых своим авторитетом.

Таким излишне властолюбивым футбольным режиссером пытался изображать его и кое-кто из нашей пишущей братии. Мнение, на мой взгляд, мягко говоря, явно ошибочное, совсем не соответствующее истинному положению вещей.

Аркадьев был и остается до сих пор в нашем футболе личностью, причем очень заметной. Очевидно, как и у каждого человека, мастера своего дела, у него бывали ошибки и просчеты. Кстати сказать, не имей он их, не было бы и самого Аркадьева, признанного нашего футбольного авторитета!

Нет, у него слова никогда не расходились с делом! И заявляя, что ему работать с чемпионами и архитрудно и ужасно интересно, он не противоречил самому себе и не сказал это ради красного словца. Покой ему действительно только снился…

Как-то в одной из наших бесед он привел высказывание известного английского тренера (не запомнил его имени), сказавшего о своей профессии так: «Если бы моя команда все время побеждала, я бы переменил свою профессию».

– Парадокс?

– В известной степени да. Не знаю, как мои коллеги, лично я готов подписаться под аналогичным заявлением! – воскликнул Аркадьев, озорно блеснув глазами и как бы приглашая меня присоединиться к его мнению. И, расшифровывая смысл сказанного, добавил:

– Поражение конечно же всегда неприятно, не стану лукавить и оригинальничать. Но поражение от очень сильного соперника, переигравшего твою команду, что называется, по всем статьям, дает такую пищу уму и мне, тренеру, и моим футболистам, что невольно служит неким незримым моральным допингом, заставляющим нас не только искать разгадку случившегося, но и рождает новые идеи, ранее дремавшие где-то в подсознании, а вот теперь, после стрессовой ситуации (поражение – это всегда стресс!), нашедшие выход в творческой активности тренера, а значит, побуждает интенсивнее тренироваться и самих футболистов!

Все теоретические разработки Аркадьева, поиски гармоничной, зрелищно красивой игры проверялись им на практике. Его отношение к футболу всегда носило характер творческий, новаторский. Как и многие его коллеги, приняв систему «дубль-ве», он с присущей ему пытливостью начал искать, и вскоре нашел, несколько усилений, и в частности такое интересное, как игра «сдвоенным центром нападения», где Григорий Федотов и Всеволод Бобров были непревзойденными исполнителями.

Новинкой по тому времени было великолепное применение всеми армейцами так называемого недоданного паса. Суть этого приема заключалась в том, что принимавший мяч, упреждая его приход в свой адрес, резко выходил из-за спины своего опекуна навстречу мячу, опережал своего соперника и тем самым выигрывал драгоценные секунды для дальнейшего продолжения атаки, начатой его партнерами.

В исполнении команды армейцев такая игра выглядела не только эффектной, но и эффективной и, что самое главное, постоянно держала в напряжении оборону конкурентов. Беспрерывное маневрирование, смена места нападающими, изменение направления ударов – все это вкупе так дезорганизовывало обороняющихся, что, в конце концов ошибаясь, они не успевали помешать прицельным ударам форвардов ЦДКА, каждый из которых был настоящим мастером своего дела.

А каким тонким психологом и футбольным сердцеведом бывал Аркадьев! Как-то после разбора очередного матча он сказал, обращаясь к команде:

– Замечаний у меня больше нет. Но есть одна просьба к нескольким игрокам – называть их не стану. Те, о ком пойдет речь, сами поймут, в чем их вина перед коллективом, а остальных прошу быть внимательными, ибо сказанное будет, я полагаю, полезно всем. Давайте договоримся, друзья, вот о чем. Я понимаю, что все мы молодые, здоровые парни и, разумеется, можете, имеете полное право располагать своим свободным временем, досугом так, как сочтете это необходимым. Я не призываю вас к монашеской жизни, к воздержанию от дружеского застолья и прочих обычных вещей. Но хочу заметить тем, кто почему-то решил, что, злоупотребляя спиртными напитками с последующим интенсивным выпариванием грехов в парной, они не приносят вреда своему организму. Кто так считает – глубоко заблуждается, более того, он, попросту говоря, укорачивает свой спортивный век!

Игроки, смущенно переглядываясь, молчали.

– Вместо того чтобы снять усталость после труднейшего матча, – продолжал Аркадьев, – а баня в разумных Он и сейчас остается эталоном воспитателя футбольной семьи, являя собой, всей своей деятельностью пример истинно творческого отношения к делу. Его можно смело, без каких-либо натяжек считать классиком нашей футбольной педагогики.

Что касается достижений Аркадьева-практика, то его активу могут позавидовать самые удачливые коллеги. В 1940 году он привел к победе в чемпионате страны московское «Динамо». Еще большими успехами отмечена работа Бориса Андреевича в коллективе армейских футболистов. Трижды подряд, в 1946, 1947 и 1948 годах, они становились чемпионами страны и четырежды завоевывали Кубок СССР!

Остался верен себе Аркадьев и тренируя московский «Локомотив». Под его началом футболисты-железнодорожники в 1957 году, спустя двадцать лет после завоевания Кубка страны (1937 год), второй раз стали обладателями почетнейшего приза!

Все эти достижения говорят сами за себя и в дополнительных комментариях вряд ли нуждаются. Добавить к сказанному нужно, пожалуй, лишь то, что победы были одержаны учениками Бориса Аркадьева в очень красивом, рациональном стиле.

1984

Из всех футбольных тренеров – пожалуй, не только в нашей стране, но и за рубежом – Борис Андреевич Аркадьев и до сегодняшнего дня остается непревзойденным теоретиком, автором уникальной книги «Тактика футбольной игры», увидевшей свет еще во времена системы «дубль-ве», специалистом, три десятилетия назад заговорившим об универсализме игроков и интенсификации игры.

Чего стоит, например, одна лишь статья Аркадьева «Об универсализме в футболе», опубликованная в журнале «Физкультура и спорт» еще в 1951 году! Невозможно удержаться, чтобы не привести некоторые выдержки из этой статьи. «Универсализм игрока, – писал тогда Аркадьев, – это прежде всего его универсальное понимание игры, ее общей тактики в сочетании с техническим умением и физической способностью провести эпизод или даже отрезок игры на любом месте в команде и в любом тактическом плане… Стало совершенно невозможным, например, для нападающих или защитников ограничиваться умением играть только на краю или только в центре. А стремление атаковать и обороняться возможно большим количеством игроков заставляет полузащитников приобретать навыки и качества нападающих и защитников, а нападающих и защитников – навыки и качества полузащитников…»

А почти четверть века спустя полузащитник киевского «Динамо» Владимир Веремеев, у которого я брал интервью, говорил: «Сейчас меняются функции всех игроков. Каждый должен уметь на какой-то промежуток игрового времени заменить партнера на любом участке поля. Сильный игрок в сильном клубе обязан на шестьдесят процентов знать функции любого другого игрока». И, нужно сказать, эти слова Веремеева звучали… откровением, потому что и по сей день, даже в некоторых клубах высшей лиги, большинство футболистов нередко еще выполняют какую-либо одну игровую функцию.

В самом деле, отмечая успешные выступления киевского «Динамо» в европейском Кубке кубков и Суперкубке, специалисты и футбольные обозреватели подчеркивали, что в этом клубе нет резкого разделения игроков на защитников, полузащитников, нападающих. А вот что писал Аркадьев в уже упомянутой статье: «Подобно баскетболисту, каждый игрок в футболе должен уметь ежесекундно переключаться с наступательной игры на оборонительную и наоборот».

Осенью 1987 года, сидя на трибуне рядом с одним из известных наших тренеров, я услышал такое его высказывание:

– До каких же пор вратари будут бездумно выбивать мяч в поле?! Ведь соперники находятся лицом к приземляющемуся мячу, легче им завладевают и начинают атаку…

После этого я опять заглянул в аркадьевскую статью: «Разве мы не требуем даже от вратаря точных посылов мяча своим партнерам, чтобы его команда могла бы сделать на несколько организованных попыток наступления больше, чем при неадресованных посылах мяча в поле?»

Любопытно, что некоторые современные игроки еще несколько лет назад, подчас наперекор тренерским наставлениям, своевольно утверждали «свою» манеру игры. Так, Евгения Ловчева, когда он играл левым защитником в «Спартаке», упрекали за чрезмерное увлечение вылазками вперед и называли подобные действия чуть ли не «самоуправством».

Помню, как Ловчев не соглашался.

– Не так-то это все просто, – сказал он тогда мне, – персональная опека, позиционная игра, предугадывание ходов… Кажется, еще Борис Андреевич Аркадьев говорил, что место крайнего защитника самое трудное. Все зависит от того, каков этот защитник. Один ограничивается тем, что только разрушает. Другой же, овладев мячом, стремится создать партнерам наилучшую возможность для ответного наступления. Третий успевает не только разрушить и создать, но и принять участие в завершении атаки…

Рассказывают, что, когда в издательстве «Физкультура и спорт» готовилась к печати книга английского специалиста Эрика Бэтти «Современная тактика футбола», безусловно заслуживающая пристального внимания, редактор решил обратиться к Аркадьеву с просьбой написать предисловие к этой книге.

Через несколько дней Борис Андреевич пришел в издательство и положил на стол прочитанную рукопись. Предисловия он не написал. Отвечая на недоуменный взгляд редактора, шутливо заметил:

– Лучше переиздайте мою «Тактику футбольной игры». Там обо всем этом, – он показал на чужую рукопись, – уже все сказано…

Мне кажется, это была не просто шутка. А «Тактика футбольной игры» Аркадьева действительно вот уже сколько лет считается в футбольных кругах библиографической редкостью.

Признаться, как журналист, пишущий преимущественно на футбольные темы, я всегда мечтал о встрече с Аркадьевым, но и всегда ее побаивался. В этой боязни, наверное, было болелыцицкое начало, память далеких послевоенных лет, когда ни одного свободного местечка не оставалось на трибунах и каждый матч становился настоящим праздником футбола.

Что и говорить, в те годы армейский клуб был намного сильнее остальных. В ЦДКА играли Григорий Федотов, Всеволод Бобров, Иван Кочетков, Владимир Никаноров… И тренировал их Борис Аркадьев!

У меня сохранился вырезанный из «Огонька» снимок, запечатлевший группу футболистов в полосатых рубашках и рядом с ними господина в цилиндре – очевидно, тренера. Поражала воображение подпись: «1916 год. Команда «Унитас». В первом ряду – М. Бутусов. Во втором ряду – Б. Аркадьев».

В том, 1916 году Аркадьеву было семнадцать лет. И еще двадцать сезонов, вплоть до 1936 года, провел он на футбольном поле. Потом в течение тридцати с лишним лет тренировал немало команд. Под его руководством становились чемпионами страны московские динамовцы, пять раз – ЦДКА; три раза побеждали в Кубке СССР армейцы, один раз – московский «Локомотив».

Тренерское имя Аркадьева по праву стало самым авторитетным, самым уважаемым именем в нашем футболе.

И вот, оказывается, просто однажды нужно было решиться: снять телефонную трубку, набрать его домашний номер, представиться и попросить назначить день и час встречи.

– Приезжайте завтра, в одиннадцать ноль-ноль, – услышал я в трубке, мягкий, доброжелательный голос Аркадьева.

И не верилось, что через два года ему исполняется восемьдесят… Кое-кто из коллег предупреждал меня – неумолимое время не пожалело и Аркадьева и что сейчас он уже не так пристально следит за футболом, да и вообще, мол, пришли другие времена, взошли другие имена…

Все это так, но «приезжайте завтра, в одиннадцать ноль-ноль»… Заметьте, срок назначен скрупулезно, звучит как приказ, значит, никаких послаблений не допускает он ни самому себе, ни тому, кому назначает встречу. И не хочется говорить о нем «пенсионер». Он – живой классик футбольного искусства. Патриарх тренерского дела. А может, совсем просто – Борис Аркадьев.

Дверь открывает сам Борис Андреевич. Он – в ковбойке, в шерстяных спортивных брюках. Усаживает в кресло рядом с небольшим аквариумом. Сверху аквариум прикрыт стеклом. По квартире бродит молодой кот. Это от него защищены стеклом рыбки…

В комнате, где мы разговариваем, на стенах нет никаких спортивных вымпелов, никаких подаренных футбольных мячей, разукрашенных подписями игроков, никаких призов и грамот.

Все очень просто – письменный стол, книжный шкаф, аккуратно застланная кровать. Даже намека никакого на бывшую специальность хозяина, заслуженного мастера спорта, заслуженного тренера СССР.

И говорит он поначалу все больше о зверях, об удивительной красоте Индонезии, где когда-то побывал вместе со своей футбольной командой и где ночью в номер гостиницы к нему через открытое окно забралось несколько мартышек. «А в это время во дворе гостиницы, представляете, ходил леопард!»

…Когда Аркадьев задумывается, я невольно ловлю себя на мысли: «А не в тягость ли ему объяснять сейчас мне все то, что он уже давным-давно объяснил и доказал на футбольном поле, в своих книгах и статьях?»

Однако Борис Андреевич расположен к разговору, шутит и как-то очень весело смеется. Чувствуется, что он в курсе футбольных событий, но отмечает для себя лишь главное.

Его не волнуют околофутбольные страсти, нередко подменяющие подлинную озабоченность футболом сиюминутной жизненной выгодой. Нетворческих тренеров и игроков он, как мне показалось, вообще не держит в своей памяти. Зато слова «искусство», «мастер», «тактик» произносит таким тоном, что невольно содрогаешься, словно при созерцании какого-нибудь шедевра.

Аркадьев считает, что сейчас в нашем футболе становится все меньше исполнителей высокого класса.

– К сожалению, футбол перестал быть всепоглощающей страстью мальчишек, – говорит Борис Андреевич. – Правда, я не хочу ставить это им в вину – таков уж сегодняшний дух времени, когда у мальчишек хватает иных увлечений и забот. И все-таки тому, кто решил посвятить детство, юность и молодость футболу, разбрасываться, отвлекаться на что-нибудь другое нельзя. Очевидно, мальчишек нужно учить футболу так, как учат, скажем, ребят в балетной школе. И с такого же возраста. В балетной школе у шести-семилетних девочек и мальчиков ножки ниточки, а они уже танцуют! Разве можно сравнить уровень их обучения с занятиями в футбольных группах подготовки? Техническими навыками можно овладеть только в раннем детстве. В команде мастеров техническое умение, если его нет, набирать поздно…

– Борис Андреевич, кажется, в предвоенные годы никто мальчишек специально футболу не обучал…

– Петр Дементьев – все его ласково называли Пека – был страстно предан футболу с семи лет. Он был виртуозом обводки до зачисления в команду мастеров. А когда я впервые увидел высокого тоненького паренька с ногами «иксом» – это был Всеволод Бобров, – то не мог не восхититься его искусством обманных движений. В ЦДКА все нападающие были разные: Федотов, Николаев, Гринин, Демин… Потом появился Бобров, который в искусстве обводки превзошел всех. Его «проходимость» была наивысшей. Для меня он до сих пор остается уникальным дриблером.

– А какое впечатление на вас производит киевлянин Олег Блохин?

– Отличный нападающий, проделывающий в каждой игре большую и полезную работу. Не знаю, может, это покажется странным – по-моему, киевское «Динамо» играет хуже своих игроков. Я имею в виду наличие исполнителей, которые могли бы обеспечить более сильную игру этому клубу. У нас почему-то порой забывают, что организация коллективной игры не является самоцелью. Напротив, она лишь средство для наилучшего использования индивидуальных возможностей игроков. В этом ее единственный смысл. Звучит несколько еретически? Но это так.

Многое не нравится, не устраивает Аркадьева в сегодняшнем футболе, и в первую очередь, как он сам выразился, «его неустроенность»…

Самую серьезную озабоченность вызывает у Бориса Андреевича и дальнейшая судьба игроков, закончивших выступления на футбольном поле. Здесь Аркадьев по-отечески чуток и готов помочь каждому ветерану найти себя в новой жизни – иначе говоря, на тренерском поприще.

– Знаете, что постоянно отравляло мою тренерскую работу? – спрашивает он, глядя куда-то за окно, на по-зимнему голые ветки деревьев. – Сострадание к стареющим игрокам. И я грешил: иногда передерживал в команде стареющего футболиста. Вне поля он оставался полным сил, цветущим, красивым, здоровым. Это очень тяжело – видеть мастера, когда ему далеко за тридцать…

Аркадьев прикрывает глаза, некоторое время сидит неподвижно. Пора прощаться. Я вспоминаю огоньковский снимок и задаю последний вопрос. Спрашиваю, смог бы «Унитас» (ведь как-никак в нем тогда играли и братья Бутусовы, и Борис Аркадьев!) побороться с какой-нибудь нынешней нашей командой, допустим, первой лиги?

На лице Аркадьева будто кто-то вмиг разгладил все морщины. Взгляд его становится острым и насмешливым (нет, недаром все-таки «одиннадцать ноль-ноль, жизнь прекрасна!» – говорит его взгляд).

– А что, думаю, игра получилась бы интересной…

1978

Тренерам не просто завоевать память у любителей футбола. Игроки творят на глазах миллионов. Деятельность наставников скрыта от масс. Всенародно известны зато итоги. Как альпинисты штурмуют восьмитысячники, так тренеры влекут команды на вершину сезона. В футболе она двуглава – первенство и Кубок. Водрузил на одной из них Знамя – хвала тебе и венец. Блеск его возводит победителя в звезды. Не одолел до конца – начинай на другой год сначала.

К тридцатому чемпионату на пик «Первенство» поднялось 14 тренеров, на пик «Кубок» – на одного больше.

Наиболее искусные побывали по нескольку раз и там и здесь. Всего в славной элите звезд оказалось два десятка плюс один.

Ранг определяет количество победных восхождений на футбольный Олимп.

Среди звезд есть забытые или малоизвестные тренеры. Не попали в избранники видные сейчас фигуры. Закон есть закон. Перед читателями только триумфаторы.

Возможно, победы на заре чемпионата требовали меньшей эрудиции и опыта. Многие из двадцати одного брали верх, командуя отборными пришлыми кадрами. Другие завоевали титулы собственными воспитанниками. Кое-кто брал золотые медали, обогащая весь советский футбол. Единицы вместо прогресса приносили топтание на месте. Есть счастливчики и, наоборот, побеждавшие в борьбе с роком.

Все – выпускники единой советской школы. Исповедуют в целом единые принципы.

Но даже шоферы одной выучки и стажа по-разному ведут одну и ту же автомашину.

Они люди, у каждого свой характер, вкусы и приемы. Еще более индивидуальны тренеры, имеющие дело в раскаленном страстями футбольном мире с живыми молодыми людьми.

Есть среди наставников диктаторы, есть демократы. Одни предпочитают ласку, другие – таску. Те оседлали Олимп логикой, эти – интуицией и душевным жаром.

Разбираться в тонкостях тактики или методики трудно и нудно. Да и не разница в них решает дело!

Важно, утверждают футболисты, чтобы тренер прежде всего был Человеком. В таком аспекте и пойдёт речь о руководителях, увенчанных лаврами.

Их когорту по праву возглавляет патриарх советской тренерской ассоциации Борис Андреевич Аркадьев.

Не многие теперь помнят, как в двадцатых годах в Москве появились два совершенно одинаковых молодых спортсмена. Рослые, загорелые, подчеркнуто просто одетые, с шапкой курчавых волос, они как-то особенно независимо держались на всех крупных соревнованиях того времени.

Поразительное сходство делало их не распознаваемыми даже для близкого окружения. Лишь на футбольном поле в трусах бедра одного из них были чуть рельефней.

Этим Борис отличался от Виталия. Близнецы-братья Аркадьевы стали выступать за футбольную команду завода «Серп и молот», позже переименованную в «Металлург».

Виталий отлично играл правого края, Борис избрал амплуа левого полузащитника. В течение нескольких лет стойко пресекал, в частности, и мои попытки пробиться с мячом к воротам своей команды.

Ретиво воюя с ним на поле, я, естественно, меньше всего предполагал тогда, что моим противником является будущий родоначальник советского тренерского сословия.

Я так называю Бориса Андреевича не потому, что он был первым футбольным тренером. До него известностью и уважением уже пользовались в Москве Михаил Давыдович Ромм и Михаил Степанович Козлов. Но то были хотя и знающие футбол люди, но все-таки тренеры-любители. Первый совмещал эпизодическое тренерство в сборной с литературной работой, второй – с обязанностями преподавателя в ГЦОЛИФКе.

Примерно в одни сроки с Борисом Андреевичем начали тренерскую работу Петр Попов, Виктор Дубинин, Константин Квашнин, Михаил Товаровский и другие. Однако, безусловно, именно Аркадьев первым начал разрабатывать и претворять в жизнь новые тактические схемы. Утверждать передовую методику тренировок. Обосновывать принципы обороны и ту логику, на которой зиждется нападение. В дальнейшем все это было с блеском изложено им в книге «Тактика футбольной игры», выдержавшей несколько изданий у нас и за рубежом.

Первые плоды исканий Бориса Андреевича появились в игре команды «Металлург», где он начал тренерскую деятельность. Затем в 1940 году он приглашается в московское «Динамо» и выигрывает с этой командой свое первое звание чемпиона страны.

Сразу после войны Аркадьев становится во главе отменной команды ЦСКА[8] и в течение семи лет пять раз добывает клубу золотые медали и трижды Кубок.

Да, в этот период в ЦСКА сгруппировался могучий ансамбль игроков, но чем больше капитал, тем умней нужно им распоряжаться. Аркадьев это смог, хотя в принципе общался со своими игроками только в процессе работы, не вникая детально в их быт и частную жизнь.

Но все течет и изменяется. Таял под влиянием времени и великолепный футбольный ансамбль ЦСКА. Уже в 1950 году уход Григория Федотова и болезнь Всеволода Боброва заметно ослабили линию нападения. Приходилось варьировать и переставлять вперед игроков из линии полузащиты. Трудные заботы были прерваны в 1952 году необоснованным роспуском команды ЦСКА за неудачи на олимпийском турнире в Финляндии.

Пришлось опальному тренеру после этого работать в «Локомотиве», где в 1957 году команда, им руководимая, снова выигрывает Кубок. Затем Аркадьев возвращается в ЦСКА, проводит два года в «Нефтянике», появляется на три года опять в «Локомотиве» и, наконец, в 1967 году руководит «Пахтакором».

Кое-кто утверждает, что Аркадьеву везло. Он приглашался, мол, туда, где имеются могучие составы. Отсюда рекордные успехи его команд (шесть побед на первенствах СССР и четыре выигрыша Кубка). Отсюда первое место в тренерской иерархии.

Конечно, без игроков побед не завоюешь, но чем выше по классу ансамбль, тем трудней им дирижировать. Знаю по собственному опыту.

Но не только в этих трофеях заслуги Бориса Андреевича перед советским футболом. Он одновременно обогатил его теорией тактики, разработал новую методику и ввел те прогрессивные взгляды на защиту и атаку, которые в конце концов привели советские команды к подножию мирового футбольного трона.

Квадрат на поле, персональная опека, контратака – это все понятия, разработанные Аркадьевым не только для нас, но и, пожалуй, для всего мира. Короче, это всеобъемлющий футбольный Всеволод Мейерхольд, кстати, и во внешнем облике их есть что-то схожее.

Борис Андреевич – отличный оратор, хотя его речь своеобразна и требует пристального внимания. Величайшее убеждение в правоте, частое повторение решающих фраз, даже легкое заикание – все это сразу подчиняет слушателя даже в тех случаях, когда он и не разделяет мнения оратора. Говорят, что, как все таланты, Борис Андреевич очень рассеян. Иногда он может молодого левого края внезапно назвать Деминым или спутать фамилии. Это, вероятно, потому, что он всегда занят думами о чем-то новом в футболе и совсем недавно выступал со статьей о его интенсификации. Год назад в метро я встретился с Аркадьевым, внимательно разглядывал и наконец сказал:

– Здравствуйте, Борис Андреевич. В ответ получил улыбку и слова:

– Николай Петрович, я Виталий Андреевич!

Извиняясь, я подумал: «Вот уж подлинно игра природы! Даже на пороге семидесяти лет они похожи абсолютно как в молодости…» Кстати, похожи и по заслугам: Виталий Андреевич – лучший тренер страны по фехтованию и тоже заслуженный мастер спорта.

Для полного портрета Бориса Андреевича добавлю, что он – наглядный пример тренера-джентльмена.

«Злой окрик – поражение педагога», – сказал мне совсем недавно этот разносторонне одаренный и особо уважаемый в советском футболе наставник.

«Не торопитесь с выводами. Я только дома, в теплой ванне, успокоившись, могу до конца осознать причины и следствия того, что произошло на поле», – серьезно добавил он.

Отличный рецепт против горячки его молодым коллегам!

1961