3. СИЛА

Возлюбленный Мастер,

Если, вы хотите сохранить умственную силу, не беспокойтесь о том, может или не может трехлетний ребенок сказать это, или же восьмидесятилетний старик — выполнить это. Просто не делайте никакого зла — и вы уже владеете этим правилом. Оно справедливо независимо от того, верите ли вы в него; пожалуйста, поразмышляйте над этим.

Если бы мирские люди, чье нынешнее поведение лишено озарения, могли исправиться и делать добро — хотя такая доброта еще не совершенна, — разве это было бы не лучше, чем развращенность и бесстыдство? О том, кто совершает зло под предлогом добра, учения говорят, что его мотивы не искренни и ведут к извращенным результатам. Если вы способны бесхитростным умом и прямым поведением достичь высшего просветления непосредственно, то это можно назвать деянием истинного человека силы. Заботы, которые приходят к вам из всех времен, есть лишь в настоящем: если вы можете понять их прямо сейчас, то эти заботы немедленно рассеются, как рассыпается черепица или тает лед. Если же вы не понимаете прямо сейчас, то еще пройдете через неисчислимые эпохи, а все по-прежнему будет, как и было. Эта истина справедлива с древнейших времен и не изменилась ни на волосок.

Дела мирской суеты подобны звеньям цепи, цепляющимся одно за другое без перерыва. Если вы способны порвать с ними, сделайте это немедленно! Поскольку вы привыкали к ним с безначальных времен и дошли до того, что они сделались совершенно обычными, если вы не вступаете в борьбу с ними, то с течением времени, при вашем неведении и неосознании, они войдут глубоко внутрь вас. И в итоге, в последний день своей жизни, вы не сможете ничего поделать с ними. Если вы хотите избежать ошибки на закате своей жизни, то, начиная с этого момента, всякий раз как вы что-нибудь делаете, не давайте себе поскользнуться. Если вы собьетесь с пути в своих нынешних действиях, то невозможно будет не сбиться с пути, когда вы станете перед лицом смерти.

Бывают люди такого сорта, которые читают писания, повторяют имя Будды, каются утром, а вечером во весь рот злословят и очерняют других людей. На следующее утро они снова поклоняются Будде и снова раскаиваются, и так постоянно. Годами, до скончания жизни, они совершают этот ежедневный ритуальный круг — вот крайнее безумие. Такие люди далеки от понимания того, что означает санскритское слово «кшама» (раскаиваться в проступках). Оно означает «отрезать непослушный ум». Раз уж вы отрезали его, то никогда не возобновляйте; раз вы раскаялись, то не совершайте [порочных деяний] снова — в этом смысл раскаяния, согласно нашему Будде; и в этом добрые люди, изучающие Путь, не должны ошибаться.

Ум, различающий интеллект и сознание, у изучающих Путь, должны быть безмятежны и неподвижны двадцать четыре часа в сутки. Когда вам нечего делать, вы должны сидеть спокойно и удерживать ум от расползания, а тело от колебаний. Если ваша практика по совершенствованию продлится достаточно долго, естественно, тело и ум успокоятся, и вы обретете некоторую направленность в пути. Благодаря совершенствованию безмятежности и неподвижности и в самом деле унимается смятенное, распыленное фальшивое сознание у существ, одаренных чувствительностью; но если вы цепляетесь за безмятежную неподвижность и считаете ее окончательным результатом, то вы — в тисках извращенного «безмолвного озарения» чань.

Да Хуэй напоминает мне случай из жизни Чарльза Дарвина. Праздновалось его шестидесятилетие. Соседские детишки тоже задумали кое-что преподнести ему. Великие люди, богатые люди собирались преподнести Дарвину множество подарков — он сделался к тому времени мировой известностью, — но у детей свой собственный способ смотреть на вещи.

Вся жизнь Чарльза Дарвина была посвящена изучению зверей, птиц, насекомых, рыб. Он исследовал шаги человеческой эволюции, выяснял, как произошел человек. Он никогда не верил в теорию творения. Никакой разумный человек не поверит в нее, просто потому что каждый день совершается что-то новое. Творение должно было быть замкнутым кругом: Бог создал все, и не могло быть вопроса ни о каких новых изобретениях, новых открытиях. Работа Бога обязана быть совершенной; следовательно, нет места для эволюции. Эволюция может происходить только тогда, когда мир несовершенен.

Дети нашли способ. Они собрали много насекомых, анатомировали их — взяли у какого-то насекомого голову, у какого-то другого насекомого лапки, еще у какого-то насекомого тело, и по кусочкам соединили и склеили совершенно новое насекомое, которого Бог не создавал. И они подошли к Чарльзу Дарвину со словами: «Мы принесли насекомое, которое вам, наверное, очень интересно будет увидеть. Мы никогда не видели такого. Как раз сегодня мы нашли его».

Чарльз Дарвин и сам был немного смущен: он объездил мир, но никогда не видел такого насекомого. Потом он пригляделся и увидел, что голова принадлежит другому насекомому — он разглядел склейку и разгадал детские ухищрения, — а дети спрашивали название жучка.

Чарльз Дарвин сказал: «Я знаю, как это называется. Это называется обжучить».

Да Хуэй напоминает мне... он дурачит. Обжучивает. Он походил от одного мастера к другому мастеру, он насобирал всякой всячины — что-то от одного, что-то от другого; он создал хорошую коллекцию и склеил ее прекрасно; но ему не провести того, кто знает истину. А все мастера, которых он посещал, не могли быть просветленными. Кто-то, безусловно, был просветленным, потому что у Да Хуэя есть несколько высказываний, на которые способен только просветленный человек. Но есть и несколько других, которые только непросветленные моралисты, святоши и подобные им люди могли сочинить. Они хорошие люди; они желают добра, их намерения благие, но они не знают, что только желать добра — не достаточно.

Вы должны находиться у самого первоистока своего существа, чтобы почувствовать эти три вещи: доброту, красоту и истину. В Индии мы назвали это переживанием сатчитананда — это общее выражение. Вот другое выражение, состоящее из трех понятий: сатьям, шивам, сундерам. Мне хочется, чтобы вы поняли оба выражения, потому что они содержат самую суть религиозного опыта.

Сатчитананд составлено из трех слов: сат, которое означает предельную истину; чит, которое означает предельное осознание; ананда, которое означает предельное блаженство. Это один набор, который обозначает переживание просветления. Но просветление безбрежно. Есть и другой набор: сатьям, что значит истина; шивам, что значит благо; сундерам, что значит прекрасное.

Почему такая разница? — это действительно важно понять. Первое выражение происходит от людей философской наклонности: истина, осознание, блаженство. Второй набор происходит от людей, которые, по существу, поэтичны. Истина остается в обоих наборах, но остальные два качества изменяются. Поэту красота более важна, чем что угодно другое, — а также свойство доброты.

Так что первый набор происходит от людей, которые стали просветленными, но были философского склада ума. А вторая группа происходит от людей, которые были поэтами. Единственная вещь, которая объединяет их, — это истина; а истина — это бескрайнее небо, оно содержит все великие переживания. Можете выбирать какой угодно вариант, в соответствии с вашей личной склонностью.

Да Хуэй наталкивался на явных моралистов, которые не знают источника добра, но ведут речь о добре. Они этичны, но не религиозны. Он контактировал и с просветленными мастерами. Я расскажу вам, как он создавал это надувательское учение. Различие так огромно, качество настолько иное... но даже человек с разумом Да Хуэя не смог понять, что они несовместимы. Вам не склеить их вместе — расстояние слишком велико. Но это послужит хорошей наукой для вас — вот почему я выбрал Да Хуэя. Вы сможете немного поучиться разборчивости; иначе вы будете попадать под влияние любой бессмыслицы.

Как раз недавно кто-то принес книгу об одной знакомой мне женщине. Это была самая обыкновенная женщина; она жила у свами Муктананды — обслуживала его, готовила ему пищу. После смерти Муктананды она заняла его место. Теперь ее зовут Гурумайи, женское имя Гуру: Гурумайи Чидвила-сананда; за ней следуют многие люди. Эта книга была прислана мне, потому что женщина путешествует по всему миру, и многие люди были под впечатлением от нее. Она — преемница Муктананды. Он сам был совершенный идиот — что же теперь сказать об этой женщине? Ведь нельзя же быть совершеннее, чем был Муктананда.

Но проблема в том, что люди просто слышат слова, и у них нет никакого критерия, чтобы проверить, говорят ли им другие люди из своего собственного опыта или насобирали слов из книг, от третьих людей и просто повторяют. Вы можете увидеть это очень отчетливо по Да Хуэю. Он — совершенный образец.

Если вы хотите сохранить умственную силу... Все учение Будды стоит на том, что вся сила, которая дана уму, дана вами. Ум не обладает своей собственной силой; она дается вами через отождествление. Благодаря вашему отождествлению себя с ним, ум становится могущественным. Это ваша сила.

Ум не имеет вообще никакой силы; ум — это как трость для ходьбы у слепого человека. Трость шагает, но сила исходит от слепого. Трость не может шагать сама собой, хоть и называется тростью для ходьбы. Идет слепой, и вся сила трости принадлежит слепому.

Ваш ум — то же, что трость для ходьбы у слепого человека.

Как только вы раскрываете глаза и понимаете суть отождествления, вы можете отнять свою силу от ума. Вы дали ее, а в тот момент, когда вы ее отнимаете, ум просто рушится. Поэтому, чтобы рассказывать об умственной силе, он, видимо, наслушался какого-то учителя.

Не беспокойтесь о том, может или не может трехлетний ребенок сказать это, или же восьмидесятилетний старик — выполнить. Просто не делайте никакого зла — и вы владеете этим правилом. Оно справедливо независимо от того, верите ли вы в него; пожалуйста, размышляйте над этим.

Теперь он продолжает совершать ошибки... Сопоставьте его слова с высказываниями любого просветленного человека. Прежде всего: Просто не делайте никакого зла. Никакое пробужденное существо в мире не говорило когда-либо так: «потому что пробуждение делает вас чистым». Вы продолжаете совершать дурные поступки из-за своего бессознательного. Дурные поступки не имеют никакой власти над вами.

Гаутама Будда обычно говорил, что если в доме виден свет — из окон, из дверей, — то воры держатся поодаль. Они знают, что хозяин еще бодрствует. Свет — достаточный указатель для вора, чтобы не идти на риск. Но если свет погасить, тогда вор может приблизиться; это подходящее время. В темноте он ухитрится стащить что-нибудь. Он обычно говорил, что все это относится и к человеческим существам. Если ваши глаза излучают свет, если само ваше существование демонстрирует озарение, если вы сияете... то зло не приблизится к вам. Тогда все, что вы делаете, исходит от вашей благодати, а благодать не может делать никакого зла.

Учить людей не делать зла — это совершенно абсурдно.

Если они бессознательны, они обречены, делать зло. Они могут попытаться; они могут заставить себя делать добро и не делать зла, но это будет оставаться поверхностным. Они не могут даже осознать, что есть зло и что есть добро.

Однажды человек — очень богатый человек из Калькутты — пришел к Рамакришне. Он хотел сделать какой-то добрый поступок. Он старился, а так как был очень богат, то подумал, что хорошо бы пожертвовать тысячу золотых рупий — в то время были золотые рупии. Слово «рупия» происходит прямо от золота. Это санскритское слово, «раупья»; на хинди это стало называться «рупайя»; по-английски это «рупи» — но это происходит от золота. Теперь даже бумажный знак называется рупия; слово утратило всякий смысл, оно неуместно. Но так продолжают изменяться вещи, а мы продолжаем использовать старые слова для новых реалий, к которым они уже вовсе не относятся.

Сначала люди использовали лошадей. Это было самое быстрое транспортное средство, но до сих пор люди спрашивают: «Сколько лошадиных сил в твоем автомобиле?» Странно... лошади пропали, но наш прежний ум все еще ухитряется думать об автомобиле в терминах «лошадиной силы», и никто не задумывается над глупостью этого.

Этот человек принес тысячу золотых рупий. Он испытывал возвышенное чувство и думал: «Рамакришна будет поражен, никто не подносил ему такой дар. Я совершу великое доброе деяние. Это было для храма Рамакришны, где он жил, — в Дакшинешваре, поблизости от Калькутты.

Первым делом он высыпал из своей сумки всю тысячу золотых рупий перед Рамакришной... Ну и звон! Они наделали столько шуму, что все в ашраме собрались: «Что происходит?»

Рамакришна сказал: «Ты что же, хочешь выставить напоказ свой поступок? Ты ведь мог бы тихо передать сумку мне. Не было нужды высыпать всю эту тысячу рупий передо мной. Ты же сделал так, как будто старался заставить каждого в ашраме полюбопытствовать — прийти и посмотреть, что происходит. Это не добрый поступок. Это в тебе капризничает твое эго; но я принимаю рупии. Теперь сложи их назад в сумку».

Тот сложил их в сумку, и Рамакришна спросил: «Теперь эти рупии мои или твои?»

Человек сказал: «Конечно, они твои; я пожертвовал их тебе».

Рамакришна сказал: «Это хорошо. Я жертвую их Гангу. Поможешь мне немного?»

Человек спросил: «Какая нужна помощь?»

«Пойди — за храмом Ганг; брось всю сумку в Ганг. Теперь это мои деньги, а не твои, и тебе нет нужды волноваться из-за них».

Человек был потрясен: «Зачем я ввязался... Тысяча золотых рупий... Люди точно скажут, что этот человек безумен — жертвовать столько Гангу?»

Но ему велено, и он отправился к Гангу. Прошло несколько часов.

Рамакришна спросил: «В чем дело? Чтобы выбросить сумку, не нужно так много времени». Он отправил кого-то узнать, что произошло. Посланец вскоре вернулся: «Тот человек вынимает по одной рупии из сумки и бросает на каменные скалы у Ганга. Собралась большая толпа, потому что те рупии наделали много шуму — они ведь из чистого золота. Потом человек бросает одну рупию далеко в Ганг. Потом берет еще одну рупию, снова бьет ею об скалы... а людей собирается все больше и больше. Словом, он устроил грандиозное шоу».

Рамакришне пришлось пойти самому. Он сказал: «Ты не только эгоист, ты еще и глуп. Настоящие рупии или фальшивые, проверяют, бросая их на камень, чтобы услышать звук золота: если они не настоящие, то звук не тот. Но так делают, когда их собирают. Ты же выбрасываешь — какой смысл проверять, настоящие они или нет? Точно так же рупии подсчитывают, когда их собирают. А ты выбрасываешь рупии; не все ли равно — их там одна тысяча ровно, или одной рупией меньше, или одной рупией больше? Похоже, ты не понял, что под видом доброго деяния ты просто тешишься глупостью. Это не принесет тебе никакой благодати. Твоя тысяча рупий пропала напрасно».

Но именно так делается повсюду.

Возможно, мы думаем, что делаем добро. Возможно, мы думаем, что не делаем зла. Но думать можно все что угодно, и это не имеет никакого отношения ни к добру, ни к злу. Добро — это то, что приходит спонтанно от вашего осознания, а зло — это то, что никогда не придет спонтанно из вашего осознания. Человек осознания делает только добро. Его действия и его осознавание глубоко синхронизированы. Зло не может войти в освещенный дом такого человека.

Но моралисты не имеют понятия о просветлении или медитации. Они продолжают учить людей дисциплинам: делай это, делай то; это правильно, то неправильно.

И, в конце концов, Да Хуэй говорит: пожалуйста, поразмышляйте над этим.

Размышление никогда не может привести вас, ни к какому заключению.

Тысячелетия философии... величайшие гении всего мира столько размышляли, да так и не пришли ни к какому выводу. Это была такая громадная растрата разума и гениальности. Они не могли даже, и думать о мелких делах.

Иммануил Кант, великий немецкий философ — из высшей категории философов, — получил предложение от женщины: «Я люблю тебя. Я ожидала долго, в надежде, что, быть может, ты проявишь инициативу. Но ты, похоже, не проявляешь инициативу, поэтому я сама должна просить тебя жениться на мне».

Он сказал: «Ты могла бы попросить и раньше, но сначала мне нужно обдумать это. Я никогда ничего не делаю без обдумывания».

Он проконсультировался во всех библиотеках, прочитал все книги о супружестве; он собрал все «за», все «против». Трудно ему было: он проработал три года, но аргументов «за» и «против» оказалось поровну. Поэтому решение все не приходило... Наконец, на стороне «за» оказалось на один аргумент больше, чем на стороне «против». Он наткнулся на книгу, где говорилось, что всегда полезно пережить что-то, даже если опыт докажет ошибочность; зато это даст вам зрелость. Никогда не избегайте никакого опыта, поскольку избегание опыта — это избегание зрелости.

Это был единственный лишний пункт в пользу брака; без него обе стороны были равными. Видя, что нашел решение, Кант бросился к дому женщины и постучал в дверь. Старый отец девушки открыл дверь и спросил: «Что вам нужно?»

Иммануил Кант сказал: «Ваша дочь попросила меня жениться на ней, и я обдумывал. Конечно, это потребовало долгого времени; обдумывание — долгий процесс. Это заняло три года. Я трудился упорно день и ночь и, в конце концов, пришел к выводу, что должен жениться».

Старик сказал: «Это хорошо, но моя девочка вышла замуж давным-давно. У нее уже двое детишек. Она не могла ждать. Ведь за эти три года вы так ни разу и не появились у нас».

Кант сказал: «Я был очень увлечен обдумыванием — я изучил древние писания, все руководства по браку. Потребовалась громадная работа, чтобы прийти к заключению».

Иммануил Кант так и остался неженатым на всю жизнь.

Думание — это не способ найти истину. Недумание — вот способ. Думание всегда вызывает больше путаницы. Недумание приносит ясность, простор, чистоту и грандиозное прямое видение. Это не подсчет «за» и «против»; вы просто знаете, в каком направлении нужно идти. Это простое понимание.

Да Хуэй, видимо, слышал, как какой-то другой учитель велел своим ученикам поразмышлять об этом.

Если бы мирские люди, чье нынешнее поведение лишено озарения, могли исправиться и делать добро — хотя такая доброта еще не совершенна, — разве это было бы не лучше, чем развращенность и бесстыдство?

Это не слова того, кто достиг цели. Это слова очень поверхностной умственной деятельности.

О том, кто совершает зло под предлогом добра, учения говорят, что его мотивы не искренни и ведут к извращенным результатам. Если вы способны бесхитростным умом...

Но ум всегда остается умом, он никогда не бывает бесхитростным. У всех вас есть умы, поэтому вам не трудно понять, что ум всегда с извилинами. Он никогда не бывает прямым.

Восточные мистики используют собачий хвост в качестве символа ума. Они говорят, что, даже если продержать собачий хвост, прямым в трубке из полого бамбука двенадцать лет, стоит только снять бамбук — и хвост опять свернется. Не стоит и ожидать, что он выпрямится: такова уж природа собачьего хвоста.

С умом такая же незадача — он перекручен. Он никогда не работает прямо, непосредственно, открыто. Он изворотлив, он лукав. Он старается найти такой путь, где он может претендовать на добро и вместе с тем наслаждаться всеми удовольствиями, которые предоставляет зло.

Я слышал о епископе, который сидел в исповедальне, а молодая красивая женщина пришла исповедоваться. Она сказала: «Отче, меня изнасиловали — и не один раз, а трижды за ночь». Епископ сказал: «Но если тебя изнасиловали, тебе незачем исповедоваться. Человек, который насиловал тебя, должен исповедоваться. Ты же не совершила никакого греха».

Женщина сказала: «Вы не понимаете. Я наслаждалась этим — вот почему я должна прийти на исповедь и молить Бога о прощении; так или иначе, я могла бы сделать что-нибудь, чтобы не быть изнасилованной. Тот, кто изнасиловал меня три раза за ночь, был один и тот же мужчина, а я не вопила и не кричала. Я действительно испытывала удовольствие от этого».

Отец сказал: «Это случай очень серьезный. Перейди на эту сторону комнаты, потому что ты должна объяснить мне точные детали того, что сделал тот мужчина. Похоже, он просто дьявольское отродье».

Потом отец поцеловал молодую девушку и спросил: «Делал он так?»

Девушка сказала: «Да, отче».

Тот сказал: «Он и впрямь дьявол». Он принялся играть с ее грудями и спросил: «Делал он и это тоже?»

Девушка ответила: «Да, отче». И отец сказал: «Такой человек должен быть приговорен к аду! А он велел тебе раздеться?» Девушка ответила: «Да, отче».

Тот сказал: «Такой человек заслуживает вечного адского огня! Разденься».

Отец предался с ней любовным утехам, а затем спросил: «Он делал и это тоже?» Девушка ответила: «Да, отче».

Тот сказал: «Пусть этот человек придет ко мне в исповедальню. Он должен исповедаться».

Но девушка сказала: «Он сделал еще одну вещь».

Отец воскликнул: «Как?! Еще одну?»

Девушка сказала: «Он наградил меня еще и гонореей. Я же говорила вам, это действительно очень дурной человек».

Ваши, так называемые добрые люди, продолжают совершать во имя добра всевозможные злые дела — так и должно быть. Это не их вина. Они были воспитаны ошибочным учением. Им велели делать это, делать то, но никто и никогда не заходил глубоко в их психологию — зачем они делают это? Где глубокий корень их дурных действий? И если этот корень не отрезан...

Природа человека сама по себе, в сущности, добрая. Вам лишь нужно удалить дикие сорняки, которые выросли в этой природе. Медитация — вот единственный способ убрать все зло без больших усилий, и тогда то, что остается, и есть добро. Тогда, что бы человек ни делал, ему не нужно задумываться, добро это или зло. Он просто делает это. Он испытывает глубокую гармонию с сущим, и не может идти против этой гармонии.

Зло выступает против гармонии природы.

Оно творит диссонанс.

И только люди, которым неведома красота гармонии и радость гармонии, могут совершать злые действия. Но не говорите им: «Делай это. Не делай то».

Я слыхал, что Бог первым делом спросил вавилонян: «Хотите заповедь?»

Те спросили: «Какую заповедь?»

Бог сказал: «Не гляди на чужую жену с дурным помыслом».

Вавилоняне сказали в ответ: «Это невозможно. Оставь свою заповедь при себе, потому что если красивая женщина проходит перед нами, то не имеет значения, чья она жена. Дурной помысел возникает сам собой. Мы не можем поделать ничего; прежде чем мы хоть что-нибудь подумаем, помысел уже есть».

Бог пришел к египтянам и спросил: «Хотите заповедь?»

Те сказали: «Сначала мы хотим знать, какую заповедь».

И Бог сказал: «Всегда делай добро».

Египтяне сказали в ответ: «Пойди и дай эту заповедь другим, потому что если кто-то делает нам зло, то как же нам защищаться? Глаз за глаз... если он творит зло, мы сотворим еще больше зла; только так мы можем исправить его. Если он творит зло, а мы продолжаем творить добро, мы будем сокрушены. Прости нас, мы не хотим твоей заповеди. Оставь ее себе».

Тогда Он отправился к Моисею и спросил Моисея: «А ты хочешь заповедь?»

Моисей спросил: «Сколько стоит?» Его не волновало, какая это заповедь. Главное — сколько она стоит.

Бог сказал: «Она не стоит ничего».

Моисей сказал: «Тогда беру десять!»

Если это бесплатно, то почему не взять десять? Вот откуда у евреев десять заповедей. Но среди них нет заповеди для медитации. Все они — только моралистические, поверхностные поучения.

Если вы способны бесхитростным умом и прямым поведением достичь высшего просветления непосредственно, то это можно назвать деянием истинного человека силы. Все это попросту чушь. Это просто ставит вещи вверх дном.

Просветленный человек — это действительно человек силы; не власти над другими, а именно источник силы, и не той силы, которая господствует, порабощает, а глубинной крепости, выносливости, отваги. Это его собственный, внутренний источник. Он не имеет никакого отношения ни к кому другому. Это просто его сила, которая излучается повсюду вокруг него. Все, что он говорит, идет от той силы.

Тогда и поведение прямое, тогда и ум бесхитростный. Но невозможно сначала сделать ум бесхитростным и поведение прямым, а после этого сразу обрести высшее просветление.

Первым делом должно быть просветление, а все остальное — только побочный продукт. Чтобы росло дерево, прежде всего, необходимы корни, хоть они и невидимы. Быть может, в этом и причина, почему мыслители упускают основной момент: корни невидимы, но, если они есть, дерево начинает расти. Появляется листва, прекрасная зелень, появляются цветы — психоделические, разноцветные, — появляются плоды, которые могут стать превосходным питанием; но все это появляется благодаря скрытым корням.

Обратное не верно: если сначала вы подвешиваете несколько цветков и плодов, добавляете немного листвы, связываете все это вместе — и надеетесь, что потом вырастут корни, — ничего не выйдет; не таков путь природы. Но это и есть то, чему научили людей: сначала станьте добрыми, сначала станьте моральными, сначала следуйте определенной дисциплине, — а затем вы достигнете просветления, и просветление даст вам великую силу.

Просветление само по себе есть сила.

Но оно должно прийти первым, оно не может быть вторым.

А все остальное последует.

Просветленный человек не может поступать неправильно, не может творить зла. Каждое его дыхание служит добру, каждое его действие служит божественному. Сам он полностью отдался целому — предоставляя целому, использовать его каким угодно образом.

Вот различие между моралью и религией: религиозный человек морален, но моральный человек не религиозен.

Моральный человек — это всего лишь лицемер.

А проблема возникла из-за того, что мы видели таких просветленных людей, как Гаутама Будда, но нам не видимо их просветление. Их корни скрыты. Мы видим их поступки, их плоды, их цветы, их листву. И по естественной логике ума, если мы принимаемся за те же самые действия, что и они, то мы, значит, тоже станем просветленными.

Вы видите логическое заблуждение, но выглядит оно вполне разумным... Будда ест один раз в день, поэтому и вы едите один раз в день; у Будды одежда состоит из трех частей, поэтому и ваша одежда только из трех частей; Будда никогда не пользуется никаким транспортом, всегда ходит пешком от селения к селению, поэтому и вы всегда ходите пешком. Вы можете сымитировать каждое действие Будды без труда, вы можете повторить его слова точно таким же тоном, как он произносит их, но все же вы не станете просветленным, потому что упущены корни. И проблема корней в том, что они всегда скрыты; это — тайна.

Поэтому буддисты вот уже двадцать пять столетий беспрерывно имитируют; христиане имитируют Христа, и то же самое можно сказать об остальных религиях. Все они создали великих имитаторов, но внутри эти имитаторы точно такие же заурядные и непросветленные, как и первый встречный. Они берутся за дело не с того конца.

Заботы, которые приходят к вам из всех времен, есть лишь в настоящем... Это предложение он, очевидно, заимствовал у кого-то просветленного, потому что не сумел бы придумать его сам. Это очень содержательное предложение.

Заботы, которые приходят к вам из всех времен, есть лишь в настоящем: если вы можете понять их прямо сейчас, то эти заботы немедленно рассеются, как рассыпается черепица или тает лед. Если же вы не понимаете прямо сейчас, то еще пройдете через неисчислимые эпохи, а все по-прежнему будет, как и было. Эта истина справедлива с древнейших времен и не изменилась ни на волосок.

Вот эти слова не могут исходить от учителя. Акцент на сейчас и скрытый за этим смысл - безмерно великолепны. Он говорит, что, быть может, вы и совершили тысячи преступлений в прошлом, — но прошлого больше нет. Только воспоминания о прошлом остались в вашем уме. Быть может, вы и задумывали совершить много преступлений и зла в будущем, — но они только в уме. Теперь они все — ваше прошлое, ваше настоящее, ваше будущее — все в настоящем мгновении.

Это самое потрясающее изречение. Оно означает, что вам не нужно избавляться от своего прошлого, совершая добрые поступки. Оно означает, что вас не нужно наказывать за ваше прошлое — потому что это было бессознательное действие. Вы не осознавали. Если вы способны осознать прямо сейчас, то все то, что было тяжким грузом на вас, растает подобно льду. Теперь нет вопроса о том, чтобы делать добро, и нет вопроса о том, чтобы делать зло. Теперь остается одно: достичь глубокого понимания настоящего момента, осознать настоящий момент.

А это и есть медитация. Она не заботится о прошлом, она не заботится о будущем; она просто становится колонной света в настоящем. Внутри такой колонны света в настоящем все прошлое и будущее попросту исчезают. Они не имеют никакого действительного существования.

Это так, как будто вы проспали всю ночь, совершая хорошие поступки и дурные поступки — иногда убегая с женой соседа, иногда становясь святым, — но утром, проснувшись, вы знаете, что ничего такого не сделали. То было всего лишь сновидение, которое создало все эти грезы.

Для человека понимания все, сделанное вами, делалось в бессознательном состоянии; и единственный путь — это просто становиться сознательным, и вы пробудитесь. А все ваше прошлое исчезнет, точно, как исчезают грезы, когда вы пробуждаетесь. Такое изречение, несомненно, могло быть почерпнуто только из источника просветления.

Дела мирской суеты подобны звеньям цепи, цепляющимся одно за другое без перерыва. Если вы способны порвать с ними, сделайте это немедленно! Вот почему я говорю, что он замесил хорошую мешанину. Он дурачил даже императоров своей мешаниной.

Время от времени он пользуется словами какого-нибудь просветленного. Но в то же время продолжает собирать всевозможные советы от учителей, которые собрали их от других. И все это настолько перепутано одно с другим, что очень трудно произвести четкое разделение.

Я хочу взять все целиком; ведь я мог бы вырезать всю бессмыслицу и оставить только то, что истинно. Но я хочу дать вам определенное видение — чтобы вы различали, исходит ли это от источника просветления или это просто интеллектуальная гимнастика. Поскольку вы привыкали к ним с безначальных времен и дошли до того, что они сделались совершенно обычными, если вы не вступаете в борьбу с ними, то с течением времени, при вашем неведении и неосознании, они войдут глубоко внутрь вас. И в итоге, в последний день своей жизни, вы не сможете ничего поделать с ними.

Видите, как он забывает сам себя? Если это может быть сделано сейчас, за одно мгновение осознавания, то почему вы не можете сделать этого в момент смерти? Это тоже будет сейчас и в одно мгновение.

И это легче будет делать в то время, чем сейчас, потому что сейчас вы можете отложить на завтра. Когда смерть стоит перед вами, нет и вопроса об отсрочке; вам приходится или сделать это, или не делать этого. А кому захочется уносить все свои кошмары с собой?

Да Хуэй сам стал просветленным всего за минуту перед смертью. Смерть может быть огромной помощью, она может быть замаскированным благословением, потому что там уже нет будущего, нет завтра. Вы не можете сказать: «Сегодня я занят, завтра я буду медитировать». Вам придется бросить все дела. Теперь единственно важная вещь — это быть готовым и осознающим, избавиться от всего своего прошлого и двигаться в смерть — невинным, чистым, ясным, необремененным. Тогда вы не умираете; вы вступаете в вечную жизнь.

Но Да Хуэй говорит как мыслитель, как учитель: И в итоге, в последний день своей жизни, вы не сможете ничего поделать с ними.

Ничего не нужно делать. Если человеку надо лишь осознать, он может осознать в любое время, будет ли смерть в следующий миг или нет. Но смерть может стать великим побуждением к тому, чтобы сделать это немедленно. Одна только мысль о «завтра» заставляет вас говорить: «Все в порядке, нечего спешить. Не сегодня, так завтра», — а завтра никогда не наступает. Это всегда сегодня. И вы приучаетесь откладывать на завтра.

Смерть заставляет вас впервые осознать, что теперь уже нет завтра. Если вы хотите достичь осознания, достигайте. И шок смерти помогает осознаванию.

Многие люди в минуту смерти становятся просветленными, хотя их просветление и остается неизвестным, потому что после него они просто умирают. Их просветление не поможет больше никому, потому что на это уже нет времени, но все же это великолепно — по крайней мере, им удалось это для самих себя.

Если вы хотите избежать ошибки на закате своей жизни, то, начиная с этого момента, всякий раз как вы что-нибудь делаете, не давайте себе поскользнуться. Он продолжает прыгать то вверх, то вниз. Те несколько предложений были абсолютно верными. Теперь опять он приходит к действию. Если вы собьетесь с пути в своих нынешних действиях, то невозможно будет не сбиться с пути, когда вы станете перед лицом смерти.

Медитация — это вовсе не вопрос действия.

Медитация — это вопрос пробуждения.

Бывают люди такого сорта, которые читают писания, повторяют имя Будды, каются утром, а вечером во весь рот злословят и очерняют других людей. На следующее утро они снова поклоняются Будде и снова раскаиваются, и так постоянно. Годами, до скончания жизни, они совершают этот ежедневный ритуальный круг — вот крайнее безумие. Такие люди далеки от понимания того, что означает санскритское слово «кшама» (раскаиваться в проступках). Оно означает «отрезать непослушный ум».

Теперь то, что он говорит, абсолютно применимо к нему — он повторяет хорошие слова, он повторяет писания. Может быть, он поклоняется Будде, будучи буддийским монахом. То, что он говорит, похоже на его собственный опыт.

Это верно. Миллионы людей в мире делают то же самое — христиане они или евреи, индусы, буддисты или джайны — это не имеет никакого значения. Это одни и те же люди. Когда они в храме, они притворяются религиозными.

Такая одночасовая религия не поможет, потому что двадцать три часа аннулируют ее постоянно. В двадцать три раза дольше они нерелигиозны. Эта одночасовая религия — просто самообман.

И смотрите, как он продолжает путать. Санскритское слово «кшама» не означает раскаиваться в проступках. Кшама означает прощение, прощение других и прощение себя тоже — прощение, потому что вы были бессознательны и другие бессознательны. Это прощение даст вам некоторое осознание.

Каждый год у джайнов бывает один день, Кшамавани, день прощения, когда даже враги должны встретиться друг с другом и простить друг другу. И чудо состоит в том, что после того, как этот день прошел, враги по-прежнему враги; ничего не произошло, это только ритуал.

Мы можем создать ритуал из чего угодно великого. Вы наступаете кому-то на ногу и говорите: «Прошу прощения». Вы на самом деле подразумеваете это, или это всего лишь социальная условность? Да, это делает жизнь спокойной, но это не исходит из самого вашего существа. Вы даже и не думаете об этом.

Но, безусловно, он подхватывает предложение, которое услышал не от обычных учителей: Оно означает «отрезать непослушный ум». Вы можете заметить противоречие. О человеке, живущем в раскаянии, не может быть сказано, что он «отрезал свой ум».

Раскаяние — это всегда по поводу прошлого. Это чувство вины: «Я поступил неправильно».

«Отрезать ум» означает, что прошлого больше нет: «Это была темная ночь, и я был без сознания. Все, что происходило, было только моим сном; теперь у меня нет никакой связи с этим старым прошлым». Не иметь никакой связи с умом — значит не иметь никакой связи с прошлым.

Ваш ум — это ваше прошлое.

Все прошлое постоянно собирается в уме. Отрезая от себя ум, вы отрезаете свое прошлое и начинаете заново, как новую тетрадь.

Это и есть то, что сказали великие мастера: умирай каждый миг для прошлого, и возрождайся для нового, для свежего, для того, что приходит; умирай каждый миг, потому что прошлое создается каждый миг.

Ваше настоящее все время становится прошлым — зачем же продолжать собирать ненужный груз? Лучше каждый миг продолжайте отрезать себя от прошлого. Не носите на себе никаких вмятин из прошлого, оставайтесь доступны и открыты будущему. Скоро будущее тоже станет прошлым.

В тот самый миг, когда что-нибудь становится прошлым, отрезайте себя от него. Тогда вы сможете умереть совсем как невинное дитя; тогда ваша смерть будет точно как рождение: нет прошлого, невинный ум.

А это и есть правильная смерть, потому что это не окончание жизни, но начало более великой жизни — она не будет упакована в тело, а будет распространена по всему сущему: вы будете танцевать в деревьях, вы будете улыбаться в цветах и сиять в звездах. Ваша свобода будет тотальной, и у вас не будет никаких границ.

Раз уж вы отрезали его, то никогда не возобновляйте; раз вы раскаялись, то не совершайте порочных деяний снова — в этом смысл раскаяния, согласно нашему Будде.

Он не знает Будду.

Будда не учит раскаянию; он просто учит осознаванию.

Раскаяние — это опасная техника. Точно как католическая исповедь. Каждая религия ухитрялась создать некую дешевую замену, так чтобы каждый мог ею пользоваться и чувствовать себя хорошо. Вы идете в церковь, вы исповедуетесь священнику и думаете, что вы освобождены. Теперь священник расскажет Богу, и вы прощены. Но в действительности, когда вы выходите из исповедальни, происходит так, что вы снова готовы совершать те же самые поступки. Нет проблемы. На следующей неделе вы сможете снова исповедаться. Индуисты ходят к Гангу для омовения. Каждые двенадцать лет огромное собрание — быть может, величайшее в мире — происходит в Праяге. Индуисты со всей страны, и даже из-за рубежа, запросто приходят туда, чтобы окунуться в Ганг: считается, что в тот миг, когда вы погружаетесь в Ганг, все ваши грехи, даже все ваши дурные деяния — смываются.

Я ходил к Праягу множество раз, но никогда не погружался в Ганг. Я люблю плавать, и я плавал во многих реках, но никогда в Ганге. Я обычно просто стоял там с семьей. Домашние говорили: «Странно: ты так любишь плавать, ты всегда ходишь на реку, когда бываешь в других городах, а здесь, где вся страна приходит окунуться...»

Я отвечал: «В этом-то и причина. Столько грехов плавает здесь, где столетиями люди окунаются. Это очень опасно. Я стараюсь держаться подальше от этого места, потому что если их грехи действительно отмыты здесь... насколько нам известно, не меньше десяти тысяч лет миллионы и миллионы людей смывают здесь свои грехи. Это самое грязное место во всем мире. Я не могу войти туда».

Один человек был сильно шокирован — ведь он всегда хвастался, что живет возле Ганга и окунается в него каждый день. Я сказал ему: «Вы идиот. Каждый день! Вы, наверное, собрали столько грехов, что теперь и сам Бог не сможет помочь вам».

Он сказал: «Но никто же не думал об этом».

Я сказал: «А кто вообще думает? Люди просто продолжают делать то, что делают другие. А вы — доктор, образованный человек, хорошо известный в своем кругу, — по крайней мере, вы не должны быть так суеверны и глупы. Если грехи можно отмывать в Ганге, то это просто означает, что вы снова готовы совершать грехи. В чем тогда проблема? Продолжайте, совершайте столько грехов, сколько вам захочется. Ганг вон там — идите и окунайтесь».

До чего же ловко эти религиозные священники эксплуатируют людей, давая им надежду, обучая их простым трюкам, чтобы обманывать даже Бога.

Когда вам нечего делать, вы должны сидеть спокойно и удерживать ум от расползания, а тело от колебаний. Если ваша практика по совершенствованию продлится достаточно долго, естественно, тело и ум успокоятся, и вы обретете некоторую направленность в пути. Благодаря совершенствованию безмятежности и неподвижности и в самом деле унимается смятенное, распыленное фальшивое сознание у существ, одаренных чувствительностью; но если вы цепляетесь за безмятежную неподвижность и считаете ее окончательным результатом, то вы — в тисках извращенного «безмолвного озарения» чань.

Эта небольшая школа безмолвного озарения — одна из высоко развитых методологий по осознанию, но Да Хуэй не принадлежит к этой небольшой линии озаренных людей.

Ум всегда замышляет что-то делать.

Когда вы делаете что-то, ум питается этим. Когда вы не делаете ничего, ум начинает умирать.

Ум почти как велосипед. Если вы нажимаете на педали, велосипед продолжает движение. Если вы прекращаете жать на педали, он может проехать несколько футов по инерции, но, в конце концов, он должен рухнуть. Уму требуется беспрерывная деятельность. Делать что-то — это и есть педалирование, которое поддерживает деятельность ума.

У школы «безмолвного озарения» чань, против которой постоянно высказывается Да Хуэй, качество гораздо выше, чем Да Хуэй может понять. Эти люди просто сидят молча. Они не делают ничего — ни хорошего, ни плохого. Они просто не делают ничего. Если кто-то предлагает пищу, они могут взять ее; если никто не предлагает пищи, они остаются голодными, но они не делают ничего с этим.

А сущее так сострадательно, что, если некий человек просто сидит молча, он создает поле безмолвия вокруг себя. Кто-то обязательно притягивается к нему. Никакой адепт «безмолвного озарения» чань не умирал от голода или холода. Кто-то приходил укрыть его, кто-то приносил пищу, кто-то приносил воду. Ни один человек из этой родословной не умер; и они достигли высочайших вершин озарения.

Кажется, Да Хуэй испытывает некоторую зависть из-за того, что эти люди не делают ничего, и все же им поклоняются. Эти люди не делают ничего; все же их считают живыми буддами. Его собственные наклонности — это моральные деяния, добрые деяния, служба людям. Он интеллектуал. Но, кажется, прежде чем умереть, он устал от своего интеллектуального подхода, потому что так и не обрел ничего.

В последний момент своей жизни он, очевидно, понял, что растратил жизнь попусту, скитаясь в пустыне, где ничего не растет. Это понимание в один миг изменило весь его характер, все его существо. Всю свою жизнь он был только учителем, но умер он как мастер. Если бы он прожил немного дольше, то, возможно, он попросил бы прощения у людей, которые принадлежали к «безмолвному озарению» чань. Мы не знаем. Быть может, в глубине своего существа он и просил прощения.

Но он выглядит завистником; вот он учит, он делает добро, он служит людям; он идет от города к городу, приводит людей к стопам Гаутамы Будды, — а эти просто сидят молча. У них нет никаких записей, потому что они не говорят ничего. Все их существо — вот их высказывание. Они сами и есть будды. Зачем им распевать имя Будды, зачем им поклоняться Будде, зачем им ходить к храму Будды?

Моя симпатия — не с Да Хуэем. Моя симпатия — с теми людьми «безмолвного озарения» чань. Они — самая соль земли.

— Хорошо, Маниша?

— Да, Мастер.