ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

СУДЕБНОЕ СЛЕДСТВИЕ. ПРИЗНАНИЕ

Конечною целью всех допросов, угроз, пыток было признание. Суду нужно было во что бы то ни стало добиться от подсудимых сознания во всех возведенных на них обвинениях. К этому сводилось все судебное следствие, и в этом заключалась главная задача суда. Этого признания желали судьи при помощи всех ужасных орудий мучений, которые находились в их руках, и этого должны были в конце концов также желать и подсудимые.

Приходится удивляться огромной нравственной силе, которую находили в себе некоторые жертвы, чтобы выдержать длинный ряд мучительских орудий инквизиторской жестокости до последнего финала — признания. Но ни ужасные страдания были в состоянии вынести лишь немногие редкие натуры; большинство этих несчастных теряло силу при первых же степенях пытки и признавались — они признавались во всем, чего от них требовали и в чем судьи желали получить признание.

Содержанием этих признаний служили те вопросные пункты, с которыми судьи к ним обращались. Эти вопросы касались не только тех обвинительных пунктов, по которым подсудимая была привлечена к суду, но и многих других обвинений и преступлений, которые по народному суеверию, по «Молоту ведьм» и по другим авторитетам демонологии составляли сущность колдовства.

«Молот ведьм» рекомендует, чтобы первый вопрос, который должен быть предложен ведьме, был следующий: верит ли она в то, что существуют ведьмы? Если она отвечает отрицательно, то это уже высшая ересь и она должна быть осуждена. После этого общего вопроса приступали к другим вопросам, касающимся отдельных пунктов обвинения. Количество и разнообразие их зависело от усмотрения судей — от большей или меньшей опытности их в таких делах, от более или менее всестороннего знакомства их с преступлениями колдовства и ухищрениями ведьм и также от большей или меньшей их любознательности относительно различных подробностей некоторых преступлений ведьм.

Некоторые суды имели выработанную программу вопросов (Interrogatorium), которые предлагались однообразно всякой привлеченной к суду ведьме и на которые суд добивался ответов. Такие программы вопросов вырабатывались судами в виде инструкций к постоянному руководству при допросах. Так, суд в. Kelheim в Баварии выработал следующую инструкцию под заглавием «Absoluta generalia circa confessionem veneficarum. Fragstuckh auf alle \rticul, in welchen die Hexen und Unholden auf das aller-bequemst mogen examiniret werden». Вот содержание первых шести общих вопросов: 1) Почему она отрицает, что она ведьма? 2) Как давно она находится под проклятой властью колдовства? 3) Что ее к этому побудило? 4) Под каким образом явился к ней впервые дьявол и в какое время — утром, днем, вечером или ночью? 5) Что он с нею говорил, делал и о чем уговорился? 6) Чего он от нее зачем требовал и почему она согласилась? Потом следует длинный ряд вопросов под различными рубриками и пунктами — относительно осквернения церкви, относительно поездки на шабаш, относительно вырывания детей из могил, относительно плотской связи с дьяволом, относительно повреждения скота и имущества, относительно внесения распрей в супружескую жизнь и т. д.

Еще более подробный перечень вопросов заключается в инструкции суда в Baden-Baden, относящейся к 1588 г. По этой инструкции судьям предписывалось предлагать следующие вопросы: У кого она научилась отнимать у коров молоко, делать грозу, облака, ветры и какими средствами она это делает? Состоит ли она в союзе с дьяволом на основании формального договора, или клятвы, или простого обещания, и если на основании договора, то какое его содержание? Отрицает ли она Бога и в каких словах, и какими действиями, и в какое время, и в каких местах? Имел ли дьявол от нее письменное обязательство и писано ли оно кровью, и чьею кровью, или чернилами? Когда и под каким образом он к ней явился, как он себя назвал, как он был одет, как выглядели его ноги? Имел ли дьявол с нею плотские сношения (по этому пункту ряд подробностей, которые оставляем без перевода с латинского оригинала: quonam modo Diabolus reae potuerit eripere virginitatem? Quale fuerit membrum virile Diaboli, quale ejus semen? An concubitus cum Diabolo meliore et majore ream affecerit voluptate quam concubitus cum viro naturali? An et rea semen emiserit? An Diabolus cum rea noctu pluries rem habuerit et semper cum semenis effluxione? Utrum rem cum rea peregerit in ipso membro muliebri an et in aliis corporis locis? и т. д.). Как они причиняют мужчинам слабосилие? Как дьявол ее научил и какими средствами она производит свои наваждения? Вредит ли она ядом, дотрагиванием, заклинаниями, мазями? Сколько мужчин, женщин и в особенности детей она уже умертвила или осквернила? Сколько беременных женщин она испортила? Сколько скота она повредила? Сколько раз она производила град и какие были последствия, и как она производит град, и что она для этого употребляет? Ездила ли она на шабаш, и на чем, и куда, и в какое время? Может ли она также сделаться оборотнем, и каким оборотнем, и какими средствами? Сколько детей она на шабаше съела, откуда эти дети доставались, как они приготовляются — жареными или вареными, какое употребление делается из головы, рук и ног, берется ли также жир от этих детей, и для чего употребляется этот жир, не употребляется ли жир от детей для производства бури и дурных погод? Как изготовляется ею волшебная мазь, какой она имеет цвет и употребляется ли для этого человеческий жир, жареный или вареный, и какие части тела для этого берутся? Как она отнимает у коров молоко и превращает в кровь? и т. д.

Эти вопросы в виде общей схемы должны были обнимать собою все роды обвинения, которые теория и практика знала за ведьмами. Они составляли вопросный лист генеральной инквизиции, который потом с ответами подсудимой на каждый вопрос (да или нет) приобщался к протоколу судебного заседания и давал материал для обвинительного акта и основанного на нем мотивированного приговора. Так как при первоначальном допросе обвиняемые отвечали большею частью на предлагаемые вопросы отрицательно, а лишь потом под пыткой признавались и утверждали вопросы, то ответы в вопросном листе менялись и отрицательные ответы постепенно заменялись положительными — до тех пор, пока весь лист наполнялся соответственно желанию судей.

На эти вопросы обвиняемая должна была давать ответы. Все, что только больное воображение суеверного и невежественного народа могло выдумать, пытаемая выдавала за свои преступления, и эти признания ее, вынужденные пыткой, продиктованные отчаянием, заносились в протоколы как действительные факты, как реально совершенные преступления.

Часто пытаемые признавались в таких фактах, которые тут же на суде с очевидностью оказывались ложными, нелепыми, плодом фантазии. Но суд этим не смущался и принимал эти факты как истину, объясняя, что признание очевиднее, чем сама очевидность.

В Гессене, в деревне Линдгейм, в 1664 г. были обвинены пять женщин в том, что они вырыли из могилы недавно умершего ребенка и тело его употребили для приготовления волшебной мази. Их подвергли пытке, и они сознались в своем преступлении. Муж одной из этих женщин, убежденный в ее невинности, добился того, чтобы осмотрели могилу, и когда ее вскрыли, нашли в ней гроб с нетронутым трупом ребенка. Но судьи не дали себя омрачить и объяснили это дьявольским наваждением, так как собственное признание обвиняемых важнее кажущейся очевидности. Женщины были осуждены и сожжены живыми.

Такой же точно случай был в Axenfeld. Одна ведьма призналась, что она вырыла из могилы ребенка и съела его. Суд присудил ее к сожжению. Муж ее отрицал виновность жены и просил, чтобы вырыли могилу и удостоверились в том, что жена его наговорила на себя неправду. Действительно, разрыли могилу и убедились, что труп лежит там нетронутым. Но суд, ввиду признания, не принял этого доказательства невиновности, объяснив, что труп ребенка в могиле — наваждение дьявола, чтобы обмануть судей. Мнимая ведьма была сожжена.

Одна женщина призналась, что провела ночь на шабаше. Муж и свидетели установили, что она всю ночь провела вместе с мужем в одной кровати. Суд, однако, не принял этого показания мужа, объяснив, что дьявол обманул мужа, положив ему на кровать succube под видом жены.

Нелепость некоторых признаний и тупоумие судей, принимавших эти признания вопреки всякой очевидности, доходят до таких размеров, что трудно было бы поверить, что это действительные факты, если бы они не были засвидетельствованы в протоколах процессов. Одна женщина в Фульде призналась, что убила колдовством своих детей и также одного чужого ребенка. Между тем, оказалось, что все трое живы. В другом процессе одна женщина обвинила себя в том, что она умертвила колдовскими средствами некоего Гейнца Фогеля, а между тем этот Гейнц Фогель был жив и фигурировал тут же на суде в числе свидетелей. Тем не менее женщина была осуждена и сожжена.

Логика судей весьма характерно рисуется в следующем факте, который приводит de Lancre в подтверждение того, как трудно бороться с хитрыми ухищрениями дьявола. Некто, подозревая свою служанку, что она ведьма и присутствует на сборищах шабаша, решился стеречь ее всю ночь и для этой цели крепко привязал ее за ногу к стулу, возле камина, где он сам уселся, именно в такую ночь, когда, как ему известно было, происходят сходки шабаша. Как только она казалась спящей, он грубо будил ее. «Тем не менее, добавляет de Lancre, дьявол восторжествовал: потому что она все-таки была на сборище, призналась в этом и рассказала множество подробностей, подтверждая их еще другими показаниями».

Часто случалось, что признавшаяся, немного оправившись от испытанных мук и пришедши в себя, при вторичном допросе брала назад вынужденное у нее признание. Тогда следовали новые пытки, новые нестерпимые муки и новое признание. Признание было единственным исходом для этих несчастных. Оно, по крайней мере, сокращало страдание и приближало к тому, что было неизбежно, — к костру. Нужно читать эти протоколы, чтобы видеть, до какой степени отчаяния были доводимы несчастные судебным допросом и пыткой.

Недели, месяцы и годы заключения в отвратительнейших тюрьмах, страшные муки пыток, жестокое обращение судей и палачей и все потрясение судебной процедуры доводили обвиняемых до такого смятения и потрясения ума, что многие в конце концов и сами верили в действительность всего того, в чем они признались под муками пыток. Они рассказывали о себе удивительные, невероятные вещи, причем рассказывали это с такими подробностями, точно все это происходило в действительности. Они действительно думали, что они виновны в возводимых на них обвинениях, и искренно обвиняли себя и других, умоляли спасти их души, признавали себя недостойными жить, просили скорее сжечь их на костре, чтобы освободиться от власти дьявола и возвратиться к Богу. Многие из них в этом состоянии решались на самоубийство.

Судья старался получить в результате следствия единогласие показаний многих ведьм. Это единогласие достигалось очень легко системой допроса и пыткой. Бедные обвиняемые в конце концов могли рассказывать только то, что служило утвердительным ответом на поставленные им вопросы, во-первых, потому, что они ничего другого не знали, и, во-вторых, потому, что только этим они могли удовлетворить судью.

То, в чем одна признавалась «добровольно», лежало подозрением на тысяче других. Обвиняемые из вопросных пунктов узнавали, в чем их обвиняют, и признавались в этом — ввиду пытки или после испытания пытки.

Эти признания, занесенные в протоколы, служили главным доказательным материалом, которым подтверждалась вера в колдовство и в существование ведьм и на который судьи в своей практике и ученые юристы и теологи в своих сочинениях ссылались как на неопровержимые факты для обоснования учения о дьяволе и колдовстве. Из суда эти признания, полные самых чудовищных измышлений, переходили в народ, питая народное суеверие и подкрепляя авторитетом суда самые нелепые рассказы о шабаше, о похождениях дьявола и ведьм, о наносимой им порче, о волшебных мазях, об оборотнях и т. д. Вот один из многих подобных протоколов вместе с мотивированным приговором суда.

Арнулетта Дефран, прозванная Королевой Колдунов, 15 февр. 1603 г. в Валенсьене была привлечена к суду по обвинению в разных преступлениях. Допрошенная, она отрицала свою вину и на все предложенные вопросы отказалась сказать правду. Ее подвергли пытке. Во время пытки допрос продолжался. «Правда ли, что она испортила Катерину Ромбо, вследствие чего та стала извергать всякую нечисть, вроде хвостатых червей, гусениц и тому подобное, а из ушей выходили уховертки, и что наслала на нее такое количество вшей, что они сидели у нее даже на пальцах?» Отказывается. Ей скрутили руки новыми веревками и связали руки назад, потом посадили на скамейку с ошейником на шее; при этом она несколько раз вскрикнула. На новые вопросы продолжала отпираться. «Не дотронулась ли она однажды до мужа выше названной Катерины Ромбо, вследствие чего он заболел и, проболев восемь месяцев, умер?» — Отвечает, что неправда и что ничего не знает. — «Обвиняется в том, что у нее на различных местах тела положена печать дьявола, и именно за правым ухом, на правом плече и бедре». Отвечает, что это неправда, и громко кричит, жалуясь на претерпеваемые страдания, однако не проливает ни одной слезы (отсутствие слез считалось одним из важных признаков ведьмы). Побуждаемая и угрожаемая сказать правду, продолжает отпираться. При возобновлении пытки признается, что она ведьма. Спрошенная, с какого времени, отвечала, что уже двенадцать или пятнадцать лет, как дьявол явился ей в образе молодого человека, одетого в коричневое платье, и спросил ее, не желает ли она сделаться его любовницей, на что она ответила: да. Тогда он показал ей полную шляпу денег и провел с нею около часу, в течение которого говорил с ней, как обыкновенно говорят любовники… Уходя, он дал ей понять, что он дьявол, и назвал себя Верделе.

Ввиду такого признания Арнулетта была удавлена и сожжена. Вот приговор: «Рассмотрев предварительно уголовное дело, возбужденное против Арнулетты Дефран, рассмотрев предлагавшиеся ей вопросы и ее ответы, изложенные нижеподписавшимся главным судьей Леконтом, уличающие ее в том, что она отказалась от Бога, Святой Девы, святого таинства крещения, чтобы сделаться колдуньей, и посвятила себя служению дьяволу, что бывала несколько раз на плясках и ночных сборищах, куда переносил ее дьявол, ее любовник, которого она называла Верделе, и где она производила гнусные деяния, приличные колдунам, что после того как она вступила в связь с сатаной, она дала порошок г-ну Бакве, от которого он томился в течение шести месяцев и наконец умер, что таким же способом испортила Катерину Ромбо, чтобы заставить ее томиться долгие годы, от чего та и теперь еще не избавилась… что кроме того, возвращаясь с шабаша, она иногда посыпала тем же порошком посевы, насылая на них град и мглу, по просьбе и приказанию вышеназванного Верделе, ее любовника… За таковые ужасные, отвратительные преступления приговаривается: вывести ее из тюрьмы на рынок, перед городской ратушей, и там на эшафоте, возведенном с этой целью, удавить ее и немедленно сжечь. 23 марта 1603 г.»

Особенно много и подробно распространялись ведьмы в своих признаниях о сборищах на шабаше. Читая эти признания, записанные в протоколах, приходится удивляться этому невыразимому бреду, в котором картина времяпрепровождения на этих сборищах изображается с такими подробностями и с такою яркостью, что недаром некоторые из новейших исследователей склонны верить в реальность этих сборищ.

На основании признаний осужденных была также весьма распространена вера в оборотней, преимущественно в волков (loups-garous). Полагали, что это излюбленный способ дьявола вредить, обращая в волков. Эти оборотни бегали по деревням, пожирали детей и домашних животных. De Lancre сообщает много случаев оборотничества (ликантропии) и в подтверждение ссылается на факты из своей практики и также на множество авторитетов. Еще Св. Августин сообщает, что в его время были некоторые трактирщики, которые давали своим посетителям какие-то снадобья в сыре и таким образом превращали их в животных. Также Фома Аквинат утверждает, что omnes Angelli boni et mali, ex virtute naturali habent potestatem transmutandi corpora nostra. Это верование в оборотней существовало в той или иной форме во всех странах Европы. Оно свирепствовало в особенности там, где было много волков, около Юры, в Норвегии, в Ирландии (где, по словам Кемдена, жители Оссоры, как говорят, делались волками через каждые семь лет), в Пиренеях, в Греции и у нас в России. В Италии женщины большею частью превращались в кошек.

Ликантропия[6] принимала в некоторых местах характер настоящей эпидемии. Многие воображали себя обросшими шерстью, вооруженными ужасными костями и клыками и утверждали, что во время своих ночных скитаний они разрывали людей, животных и в особенности детей. Во второй половине XVI в. число оборотней во Франции так сильно увеличилось, что Дольский парламент нашел нужным в 1573 г. издать следующее постановление:

«Ввиду полученных верховным судом Дольского парламента сведений, что часто видят и встречают человека-волка, похитившего уже нескольких маленьких детей, которых затем более не видали, и нападавшего в поле на некоторых всадников… названный суд, в предупреждение большого зла, разрешил и разрешает жителям этих и других мест, невзирая на существующие законы об охоте собраться с рогатинами, алебардами, пиками, пищалями, дубинами и учинить охоту на названного оборотню, преследовать его всюду, где только можно его найти, поймать, связать и убить, не отвечая за это никаким штрафом или взысканием».

Выслеживание этих оборотней и придание их суду составляло одну из главных забот администрации и судебной власти.

Французский судья Bogue, известный в конце XVI ст. своим участием в процессах о колдовстве, посвятил себя в особенности преследованию этого вида колдовства и сжег множество оборотней-ликантропов. Он также написал о них книгу и составил кодекс правил для суда над ведьмами. В этом кодексе он допускает по отношению к обыкновенным ведьмам снисходительное облегчение наказания, именно задушение перед сожжением на костре, но по отношению к оборотням такое облегчение наказания, по его мнению, не должно быть допустимо, и они должны быть сожжены живыми.

De Lancre и Remy приводят из своей практики много интересных случаев оборотничества. Вот некоторые из них.

В 1603 г. 29 мая судья в Rochechalais был извещен прокурором, что в окрестностях блуждает какое-то животное, имеющее вид волка, которое среди бела дня бросилось на девочку Marguerite Poirier. По исследовании оказалось, что это тринадцатилетний мальчик Jean Grenier, который сознался, что, обернувшись в волка, бросился на Маргариту и что он съел бы ее, если бы она не защищалась палкой, как он уже съел двух других детей. Допрошенный, он дал следующий ответ: он прозывается Jean Grenier, служил пастухом у разных лиц, что три года тому назад он познакомился с одним черным человеком, по имени de la Forest, который дал ему мазь и кожу волка. Он сознается в нападении на Маргариту, которую он хотел съесть. Спрошенный, сколько детей он съел, он ответил, что недавно перед тем, войдя в один дом, где никого не было, он нашел ребенка, которого он схватил за горло, разорвал и съел его, сколько хотел, а остатки отдал другому волку, который тут был по близости. Вскоре после этого в другой деревне он напал на пастушку и ее также съел, поделившись с другим волком, и затем еще съел несколько детей. Также убил белую собаку, но кровь ее не пил. Что кожу волка он имеет на себе и когда он хочет обернуться в волка, он натирает себя мазью, которую дал ему de la Forest, что он большею частью оборачивается в период уменьшения луны, час или два в течение дня и также ночью.

Бордоский суд оказался снисходительным и, во внимание к его возрасту, присудил его только к вечному заключению в монастыре. Суд в своем приговоре рассуждал так: «Извинить такое преступление, составляющее явное доказательство связи с дьяволом, было бы опасным предлогом безнаказанности для остальных. Искушения дьявола очень сильны, но Бог в благости своей не позволяет, чтобы дьявольское искушение было сильнее, чем данная человеку власть ему противостоять. Обвиняемый еще молод — следует пресечь зло в самом его начале, уничтожить чудовище при самом рождении. Всякое снисхождение в этом случае представляет большую опасность. Ввиду повторяющихся многочисленных случаев ужасной и чудовищной жестокости дьявольской, действующей при посредстве искушения христиан, следует усилить строгости и принять меры к тому, чтобы изгнать дьявола, поселившегося под видом волка и пожирающего детей».

Таких процессов о волках и оборотнях очень много сохранилось в архивах судов.

Вот другой случай, описанный у de Lancre, о некоем Жаке Руле (Jacques Roulet), представшем перед судом по обвинению в том, что принимал вид волка и в этом виде однажды съел ребенка. «Обвиняемый сознался, что они вместе с братом и кузеном, нищенствуя по деревням, часто принимали вид волка. Спрошенный, как они это делали, он рассказал, что для этого они натирали себя мазью, которую им дал неизвестный человек, и после этого становились волками. Спрошенный, где они были 4 августа 1598 г., ответил, что были тогда в деревне Cournouille и там все трое оделись по-волчьи. Спрошенный, съели ли они тогда этого ребенка, ответил, что да, что он первый разорвал его посредине тела, а потом пришли брат и кузен и тоже ели из тела ребенка. И еще говорит, что когда он напал на ребенка, последний кричал, и на его крик прибежало много народа, из которых он многих знает, и еще говорит; что это было в 10 ч. утра. Спрошенный, куда убежали брат и кузен, говорит, что они убежали в соседнее местечко, где они убили другого ребенка, что он за ними не последовал. Спрошенный, кто научил их оборачиваться в волка, говорит, что не знает. Спрошенный, много ли он съел детей, отвечает, что многих и т. д. Парижский парламент присудил его к смерти.

Следующий случай показывает, до каких размеров доходила наивность верования в оборотней и к каким злоупотреблением она могла привести и, без сомнения, нередко приводила.

Охотник, однажды ночью охотясь в горах Овернь, подстрелил волчицу, у которой оторвало лапу, но она, хромая, успела убежать. Охотник поднял лапу, вложил ее в свою охотничью сумку и пошел в соседний замок просить гостеприимства и ночлега. Владелец замка принял его очень радушно и любезно осведомился у гостя, много ли он настрелял добычи. Чтобы ответить на этот вопрос, охотник хотел показать хозяину лапу волчицы, но каково было его изумление, когда вместо лапы волчицы оказалась человеческая рука, с кольцом на одном из пальцев ее, по которому хозяин замка узнал, что рука принадлежит его жене. Он направился немедленно в комнату жены и нашел ее раненой и скрывающей свое плечо, которое, как оказалось, не имеет руки. Приставили к плечу руку, которую принес охотник, она оказалась как раз подходящей к плечу. Тогда она призналась, что может принимать вид волчицы и в этом виде она напала на охотника, который ее подстрелил, после чего она спаслась бегством, оставив руку. Муж передал ее юстиции, и она была сожжена.

Другим весьма важным и обычным преступлением ведьм была половая связь с дьяволом. На основании признаний осужденных было твердо установлено, что дьявол охотнее вступает в связь с замужними женщинами, находя двойное удовлетворение — в совращении самой женщины и в оскорблении брачного таинства. De Lancre особенно отстаивает мнение, что дьявол преимущественно выбирает для половой связи замужних женщин, и находит подтверждение этому в том, что в числе осужденных ведьм было значительно больше замужних женщин, признавшихся в связи с дьяволом, чем незамужних. «При этом, — пишет de Lancre, — эти женщины вместо того, чтобы скрывать эту гнусную связь, краснеть и плакать, напротив, подробно рассказывают о самых грязных подробностях их связи и с таким бесстыдством, непринужденною веселостью и хвастовством, точно рассказывать об этом доставляет им удовольствие, и не только не краснеют и не стыдятся, но скорее приходится краснеть судьям, допрашивающим их и выслушивающим такие гнусности».

Судьи были очень любопытны и старались допросами узнавать от признающихся о различных подробностях половых сношений с дьяволом — о форме полового органа у дьявола, об ощущении, испытываемом женщиной от совокуплений с дьяволом и т. д. Ответы были различные, смотря по темпераменту и фантазии женщины, и описания половых сношений с дьяволом часто между собою расходились. Но это служило в глазах судей только доказательством новых хитростей дьявола, умевшего разнообразить свои удовольствия и соблазны…

Обвинение в половой связи с дьяволом было самым излюбленным пунктом обвинительного материала против ведьм. Подозрение в этом преступлении падало на всех ведьм независимо от возраста их. Оно приписывалось как старым женщинам, так и подросткам-девочкам. В Тулузе в 1275 г. была сожжена 58-летняя старуха Лабарт по обвинению в сношениях с дьяволом, плодом которых был урод с волчьей головою и змеиным хвостом. Для пропитания чудовища мать воровала по ночам маленьких детей. В Померании в 1652 г. была осуждена одна десятилетняя девочка, признавшаяся в том, что находится в связи с дьяволом и имеет от него двух детей, а третьим беременна от него.

Приведем в извлечении подробности одного процесса, в котором corpus delicti была половая связь с дьяволом.

Процесс этот интересен потому, что он относится к эпохе сравнительно поздней, отделенной от нас промежутком всего в полтора века, — когда ярость преследования ведьм значительно ослабела и судопроизводство по дедам о колдовстве отрешилось от ужасающих жестокостей и получило более спокойный, нормальный характер. Мы имеем тут дело не с фанатизмом ослепленных инквизиторов, искавших повсюду жертв для отправления их на костер ad majorem dei gloriam, а с судом добросовестных и образованных судей, доискивавшихся истины на основании объективных доказательств и стремившихся к истинному правосудию. Мы видим тут правильное, насколько это возможно было в то время, ведение судебного следствия, без применения пытки для исторжения признания, с принятием в соображение всех обстоятельств дела, с назначением подсудимой защитника и вообще с соблюдением всех формальностей установленного законом судопроизводства. Тем не менее старое заблуждение так глубоко вкоренилось и еще так сильно господствовало над умами, что оно подчинило себе здравый смысл и чувство права и сделало возможным процесс с таким corpus delicti, как любовная связь с дьяволом.

В 1728 г. некая Анна-Мария Розенталь, жившая в Вюртемберге, была привлечена к суду по обвинению в сношениях с дьяволом. Обвинение было основано на слухах, что Розенталь была много раз беременна, но каждый раз родившийся ребенок куда-то исчезал. Ввиду этих слухов 16 февраля 1728 г. была допрошена местная акушерка, которой было поручено исследовать Розенталь. Она показала, что нашла подсудимую беременной живым ребенком и что эта женщина просила ее никому не говорить о ее беременности, потому что она должна передать ребенка мужу своему некрещеным; при этом она призналась ей, что она замужем и ее муж, убийца и вор, навещает ее невидимым образом.

Вскоре после этого Мария Розенталь была освидетельствована хирургом Бюргером. Он показал, что также нашел ее беременною живым ребенком, причем после освидетельствования Розенталь ему с плачем призналась, что ребенок в скором времени должен будет умереть, потому что муж ее, который невидимый приходит к ней, отбирает у нее новорожденных детей. При следующем исследовании, рассказывает далее Бюргер, он, к удивлению своему, не нашел больше у нее беременности, но сегодня живот ее ему опять показался увеличенным.

Допрошенная Анна-Мария Розенталь показала, что ей 46 лет, что она тринадцать лет тому назад вышла замуж в Фельмеде за Антона Нагеля и родила шесть живых детей, из которых четверо уже умерло. При показании имен, места крещения и смерти детей она запуталась в противоречиях и сказала потом, после увещеваний, что ее муж и его мать рождавшихся детей всегда «разрывали по кускам и куски разбрасывали по земле, чтобы их души погибли». Таким образом поступлено было уже с четырьмя детьми. Теперь так же точно ее муж, который шатается по стране, приходит к ней невидимым и побуждает ее отдать ему ребенка для той же цели некрещеным.

На основании этого показания Розенталь была предварительно подвергнута гражданскому аресту, чтобы можно было наблюдать рождение ребенка, причем приказано было, чтобы она была прикована за одну ногу и хорошо охраняема.

Вскоре акушерка, навещавшая Розенталь в тюрьме, сообщила новые данные, указывающие на связь Розенталь с дьяволом: святая вещь, которую она, по приказанию пастора, крепко обвязала вокруг шеи Розенталь, на следующее утро исчезла, и на том месте шеи, где были узлы, было теперь видно кроваво-красное пятно. Кроме того, свидетельница показала, что она заметила раз подсудимую всю в крови, и Розенталь ей призналась, что она была избита своим мужем-невидимкой, причем показывала ей и другим свидетелям три окровавленных рубашки, спрятанные в соломенной подстилке на кровати.

На основании этих улик подсудимая 24 февраля была снова допрошена. Она рассказала о различных воровствах и разбоях, совершенных ее мужем, Антоном Нагелем, и повторила свое прежнее показание о том, что муж является к ней невидимкой и умертвил четырех ее детей, разрезав их на куски и закопав их или разбросав по земле. При этом она отрицала свое участие в этом злодеянии. Она считает совершенно возможным, что муж ее злой дух, потому что она не могла ни чувствовать его, ни осязать, и он даже с нею не говорил. Один раз только она увидела дьявола в образе высокого черного человека, который, впрочем, сейчас исчез. Происхождение крови на трех рубашках она объясняла самым натуральным образом.

Эти рубашки были потом взяты у подсудимой и, запечатанные судом, приобщены к делу, как вещественные доказательства.

2-го марта было заявлено тюремными сторожами, что все признаки беременности у Розенталь внезапно исчезли, и хирург Бюргер после продолжительного и тщательного исследования подсудимой подтвердил это. Тогда подсудимая была снова допрошена и на этот раз более строго, с угрозой, что она будет подвергнута пытке, если она не будет показывать истину.

После этого она сделала следующее признание: до сих пор дьявол запретил ей говорить истину, но теперь она может это сделать, потому что, между прочим, исповедывалась. Ее муж сам дьявол. Тринадцать лет тому назад встретила она на поле одного солдата, который приглашал ее выйти за него замуж и отдать ему свою душу, за что он ей даст достаточно денег. Когда она ему отказала в этом, он сейчас же исчез; но три дня спустя, когда она брала воду, дьявол ей явился во второй раз в виде того же солдата и с тем же требованием, но теперь потребовал он еще, чтобы она навсегда отказалась от Бога и святых. На этот раз предложенный союз был заключен, и она действительно предалась вполне дьяволу, но она не отрекалась от Бога и его святых, и поэтому она надеется еще найти у Бога милость. С того времени она часто совершала блудодеяние с дьяволом, но никогда не рожала действительных детей, а только бесформенные куски мяса. Ее теперешняя беременность, вероятно, после короткой исповеди, вполне исчезла, и в особенности от того, что дьявол от нее теперь отступился, тогда как прежде он был при ней в тюрьме постоянно и научал ее, что она должна говорить, а также, когда она хотела сказать правду, он ей сжимал горло и запрещал говорить что-нибудь о союзе с ним. В настоящее время она не больна, но только раскаивается в грехах.

После этого был предписан уголовный арест и было передано прокурору все производство дела, на основании которого последний представил 12-го апреля свою recessus acceptarius. В этом деле он принял только последнее признание обвиняемой и предложил ей еще раз вполне и обстоятельно все рассказать; вместе с тем в ее присутствии он привел к присяге хирурга и акушерку, чтобы выслушать их заявления, как свидетелей.

Тюремная комната была окурена освященной виноградной лозой, и обвиняемая была снова 12-го апреля приведена к допросу. Она повторила в существенном свое прежнее признание, при этом рассказала еще о следующем случившемся с ней во время ее пребывания в тюрьме обстоятельстве.

Четырнадцать дней тому назад у нее вышли изо рта три белых червя, вида и величины гусеницы, длиною в полпальца; из них два первые имели много ног и по одной голове, тогда как третий имел гораздо более ног, чем предыдущие, и две головы. После того как она окурилась посланной ей господином пастором освященной вещью и этот запах проник в ее горло, при повторении анафемы выше описанный двухголовый червь вышел и пополз по столу. Иван Лютеке, который видел этого червя, а также и двух других, в ее присутствии их сжег, причем каждый раз было такое зловоние, что невозможно было оставаться в доме. Свидетель Лютеке утверждал, что двух червей, которые в различные дни вышли из горла обвиняемой, он видел и сжег, относительно же третьего он ничего не знает.

На основании всего этого обвинительного материала суд принял дело к обсуждению и открыл судебное заседание, поручив прокурору установить обвинение и назначив подсудимой защитника в лице д-ра Вейса. Прокурор в своей обвинительной записке остановился на силе имеющихся в деле доказательств и полагал, что показания акушерки и хирурга должны считаться полным доказательством виновности подсудимой. Вместе с тем он считал нужным отвратить возможное возражение защитника относительно недостаточности доказательств и прибавил, что если даже имеющиеся доказательства и недостаточно полны, то, согласно мнению знаменитого криминалиста Карпцова, в таких опасных преступлениях, как любовная связь с дьяволом, для установления наличности corpus delicti должно считаться достаточным одно подозрение. Ввиду этого он считает виновность подсудимой установленною и предлагает наказание через сожжение.

Защитник прежде всего заявил, что возможности такого союза с дьяволом он не хочет отрицать, а имеет лишь в виду только указать на недостаточность доказательств, послуживших основанием для обвинения. Он полагает, что для установления факта любовной связи подсудимой с дьяволом не имеется в деле никаких объективных данных, потому что все обстоятельства, удостоверенные свидетельскими показаниями и служащие будто бы для установления объективного факта, могут быть объяснены естественным образом. Затем сознание подсудимой, по мнению защитника, тоже не может считаться объективным доказательством. Наконец, если даже союз подсудимой с дьяволом и имел место, то он все-таки в настоящем случае должен считаться недействительным, потому что обвиняемая, несмотря на этот союз, не отреклась от Бога и святых, а это обстоятельство противоречит самой сущности такого союза. Принимая во внимание все эти обстоятельства и также раскаяние подсудимой, он просит суд быть милостивым к обвиняемой и оказать ей снисхождение, назначив умеренное наказание, например, полугодичное заключение в тюрьме.

Докладчик — член Арнсбергской коллегии, которому, согласно инструкции суда, было поручено составить мотивированный приговор, дал следующее заключение: принимая во внимание, что преступление любовной связи с дьяволом, согласно таким авторитетам, как Delrio и Karpzow, вполне возможно, что, по Карпцову, достаточно для установления наличности этого преступления одного признания подсудимой и некоторые подтверждающие его подозрения, что, хотя наказание смертною казнью через сожжение, назначенное уголовным уложением Карла Уза связь с дьяволом без причинения вреда, нельзя не считать весьма строгим, но, после чтения того же знаменитого Карпцова, следует считать преступление, совершенное подсудимой, весьма тяжким и опасным, потому что она пребывала в этой преступной связи с дьяволом беспрерывно, в течение четырнадцати лет, между тем как уже при встрече со своим соблазнителем по его внезапному исчезновению легко могла узнать в нем дьявола — принимая все это во внимание, следует назначить обвиняемой строжайшее наказание — сожжение живою.

Другой член коллегии, содокладчик, разделяя соображения своего товарища, тем не менее нашел возможным оказать подсудимой снисхождение и назначить ей смягченную меру наказания, именно сожжение после предварительного обезглавления.

Суд принял это последнее мнение содокладчика и 20 сентября 1728 г. объявил следующий приговор:

«Мы, нижеподписавшиеся, строго обсудив обстоятельства дела обвиняемой Анны-Марии Розенталь, подтверждаем как заключение уголовного обвинителя со стороны курфюрстского фиска, так и инквизицию, своевременно нам доставленную. Посему считаем справедливым, чтобы обвиняемая Анна-Мария Розенталь за свое глубоко греховное дьявольское поведение, в котором она созналась, подверглась совершенно заслуженному ею наказанию — отрублению головы и последующему сожжению ее тела, на страх и пример другим. Вместе с тем постановляется приказать приведение в исполнение означенного приговора совершить в наискорейшем времени, а когда он будет исполнен, позаботиться об отсылке нам надлежащего об исполнении приговора протокола. Предаем себя в руки Божьи».

Примечания:

6

Ликантропия известна психиатрам как особая форма безумия, во время которой больные воображают себя превращенными в зверей.