Куско расположен на высоте 3560 метров над уровнем моря приблизительно на 13,5 градуса южнее экватора. Он занимает участок в верховьях горной долины с умеренным климатом, где прохладно во время сезона дождей, а по ночам холодно. Куско был небольшой деревушкой вплоть до того времени, когда чанка пошли на него войной, после чего он превратился в политическую и религиозную столицу расширяющейся Империи инков. Сегодня это – третий по величине город Перу, далеко превзошедший по размерам исконную столицу инков и все еще включающий в себя ее остатки. В качестве столицы империи Куско был перепланирован Инкой Пачакути после 1440 г., с новым центром к северу от старого поселения, для разбивки которого была осушена ранее заболоченная местность. К сожалению, сохранилось слишком мало свидетельств испанских очевидцев, записанных до того, как в 1535 г. инки сами разрушили город, сгоревший в огне пожара.

Рис. 28. Карта инкских поселений вокруг Куско

Город был задуман Пачакути как метрополия, в которой представлены все четыре четверти империи. Он приказал превратить в каналы две мелкие речки, Уатанай и Тульумайо: между ними были выстроены все наиболее важные здания собственно Куско. То, что внутренняя часть города была спланирована в виде силуэта пумы, теперь уже точно установили Чавес Баллон и Дж. Роув. Крепость Саксайуаман, построенная на севере, которая возвышалась над основной частью города, представляла собой голову пумы, а район Пумакчупан (хвост пумы), в который входили ботанические сады, располагался в самом низком, южном секторе, в месте слияния обеих рек (см. рис. 29). Внутренний город занимал территорию между реками размером приблизительно 2 тысячи метров на 400–600 метров, и по оценке одного хрониста на этой площади насчитывалось около четырех тысяч строений. Здания стояли рядами, разделенными узкими улочками.

Городские кварталы в общем виде представляли собой четырехугольники, иногда неправильной формы, поскольку обычно прямые улицы искривлялись там, где менялся рельеф. Улицы были мощеными, а вода распределялась и направлялась по небольшим облицованным камнем каналам, проложенным посередине улиц.

Сердцем этого нового города служила Уакапата (святое место), центральная площадь, которая занимала приблизительно 40,5 тысячи квадратных метров. Именно на Уакапата, расположенной в средней части туловища пумы, инки отмечали важные события и проводили государственные мероприятия. От каждого из четырех углов квадрата начинались дороги, расходящиеся по диагонали, направляясь в четыре четверти империи. Вторая церемониальная площадь, Кусипата (место радости), примыкала к Уакапата и служила ее расширением. К ней вели лестничные ступени; она занимала пространство примерно 4 тысячи квадратных метров между передними и задними лапами пумы, была вымощена булыжником, и там собирался народ во время общественных мероприятий. На всей территории империи действовало единое правило: вся общественная деятельность должна проводиться открыто. Просторные церемониальные площади в центрах городов, следовательно, были местом, где по случаю важных событий, а также для пиров могло собираться все население. На некоторых площадях к тому же устраивались рынки.

Величие города Куско демонстрировали его дворцы, которые помимо своей функции обителей Инков и их потомков служили различными административными, религиозными и учебными центрами. Большинство их было сложено из безукоризненно пригнанных обтесанных камней, хотя иногда частично использовали адобу (высушенный на солнце кирпич-сырец). Крыши были всегда крыты соломой, порой такая кровля представляла собой образец декоративного искусства. Внутренние помещения часто были щедро изукрашены золотом и серебром. Дворцы строились вокруг центральной площади, и каждый занимал один или несколько кварталов. Такой базовый план Куско был разработан Инкой Пачакути, и его брали за основу при строительстве любого другого города.

Вокруг Уакапата располагались дворцы инков из Ханан Куско (см. рис. 29), включая дворцы четырех императоров. Это были Кора-Кора (№ 1 на рис. 29) – дворец Инки Рока; Кишуарканча (№ 2) – храм или дворец Инки Виракочи; Кассана (№ 3) – дворец Инки Пачакути (Пачакути, по сообщениям, занимал и другие дворцы, а также «хижину» в Кора-Кора); дворец Хатунканча, или Пукамарка (№ 6), расположенный рядом с акльауаси (№ 5), принадлежал Топа Инке; Лмаруканча (№ 4) был дворцом Уайны Капака; дворец Инки Уаскара находился рядом с Кора-Кора (№ 7).

Рис. 29. План столицы империи, составленный Инкой Пачакути в виде силуэта пумы (по доктору М. Чавесу Баллону) Номера 1–12 — важнейшие строения и административные районы города, а — Сапантиана; б — Куанти-Пата; в — Тококачи; г — Мунай-Санка; д — Римак-Пампа; е — Корипата; ж — Кайаокачи; з — Чакильчака; и — Пийчи; к — Кильяпата; л — Карменка; м — Сафи

Хронисты несколько расходятся в утверждениях, приписывая дворцы конкретным Инкам. Один Инка, как в случае Инки Пачакути, мог иметь в своем распоряжении несколько дворцов, пользуясь ими в различные периоды своей жизни. Другими важными зданиями, более удаленными от Уакапата, были акльауаси, Дом Девственниц Солнца и Избранных Женщин (№ 5), и йачай уаси — школа для аристократии (№ 10).

Храм Солнца, Кориканча (золотая ограда), стал наиболее значительным религиозным сооружением в империи после того, как на месте его первоначального расположения в Урин Куско (№ 9), к юго-востоку от нового центра, было заново выстроено более масштабное здание. Он занимал наиболее заметное положение в Урин Куско, а громадная крепость Саксайуаман доминировала над городом с северной стороны, возвышаясь на холме. Сам город не был ни укреплен, ни обнесен большой стеной; вместо этого построили крепость Саксайуаман, где было достаточно пространства, чтобы укрыть людей и разместить склады (№ 12).

Помимо главных храмов собственно Куско – Кориканча (храм Солнца), Кишуарканча (храм Виракочи – Создателя) и Ильяпа (храм Грома во дворце Пукамарка), – инки содержали множество святилищ. Кроме того, в Кориканче хранились главные идолы от каждой провинции. В религиозной системе инков (см. главу 9) имелись идолы или святилища на каждый день года, расположенные в окрестностях столицы в строго определенных относительно друг друга географических точках.

Только правители и инкская аристократия (включая жрецов и крупных правительственных чиновников) проживали в Куско постоянно. Некоторые слуги и служители святилищ, возможно, могли находиться там временно, но многие жили в отдаленных районах. За пределами центрального ядра города-пумы располагались другие поселения, или предместья, которые считались частью столицы.

В подобных предместьях размещались резиденции туземных властителей провинций, где они обязаны были проживать в течение четырех месяцев каждого года, сохраняя постоянный штат посольства и прислугу. Такие посольства были размещены вокруг столицы в порядке, обусловленном расположением провинций в соответствии с географией империи. «Инки по привилегии» также жили в предместьях и в поселениях близ Куско – иногда это были их родные жилища.

Дома, стоящие на окраинах Куско, были построены главным образом из камня и грязевого раствора и не отделывались столь тщательно, как здания внутреннего города: у некоторых верхние этажи были сложены из кирпичей-адобы, другие могли даже быть полностью построены из адобы и в качестве отделки обмазаны слоем грязи. Испанский королевский инспектор сообщал, что таких зданий было там 100 тысяч и что они выкрашены в красный или желтый цвета. Возможно, это число относилось к домам по всей долине, в которой было множество небольших поселений, связанных с Куско мощеными дорогами, каналами, текущими по искусственным руслам, пересеченным цепочками камней, и террасами.

Собственно вход в долину Куско располагался на юге, в Румиколка, и представлял собой массивные ворота, которые выполняли функцию таможенной заставы, где сортировалась и подсчитывалась продукция, привозимая в Куско в качестве податей. Должно быть, такие же ворота отмечали вход в Куско на севере. Эти заставы были установлены в том числе и для того, чтобы обеспечить соблюдение некоторых правил: к примеру, никто не мог войти в Куско ночью – между закатом и восходом солнца. При входе простолюдины должны были в знак почтения взвалить на плечи дополнительную символическую ношу. Ни золота, ни серебра, ни дорогих тканей нельзя было выносить из Куско, хотя некоторые исключения, по-видимому, делались для вознаграждений и подарков, которые Сапа Инка в знак благосклонности дарил своим подданным. Все провинциалы (простолюдины и чужестранцы) были обязаны покидать Куско во время некоторых особых инкских ритуалов, которые проводились в определенные времена года. Для тех, кто попытался бы нарушить эти правила или кто был повинен в более серьезном преступлении, в Куско имелись два или три вида разных тюрем. Однако большинство нарушений наказывалось немедленно.

Склады, где хранилась большая часть принесенных податей, были расположены рядами на холме, возвышающемся над городом на юго-западе. Здесь были сотни складов, принадлежащих Солнцу и Инке, и в них хранилось множество разнообразных изделий и продуктов, собранных со всей империи. Продукция из складов Солнца шла на нужды жрецов и служителей святилищ; а то, что хранилось на складах императора, употреблялось, чтобы накормить всех обитателей собственно Куско и тех, кто обслуживал город. Продовольствие потреблялось, очевидно, в огромных количествах, тем более что всех тех, кто жил в столице, снабжали сушеным мясом со складов Инки. Обслуживающий персонал требовался для выполнения самых разных задач. Во дворце императора работали несколько тысяч человек, и столько же, по сведениям, прислуживали в Кориканча. Здесь же обосновались императорские ремесленники, включая тех, кто изготавливал изделия из золота и серебра по распоряжениям Сапа Инки.

Наместники и большинство крупных представителей инкских властей жили в столицах провинций. Построенные общественными трудовыми силами, они служили как политическими, так и религиозными центрами, из которых можно было управлять провинциями и куда ежегодно стягивались подати перед их перераспределением.

Планировка провинциальных столиц повсюду в империи следовала основному городскому плану Куско, хотя местные географические особенности и топография всегда учитывались и даже использовались. Центрами этих городов были широкие площади, где могло собираться местное население. На каждой такой площади находилась платформа усну – трон Сапа Инки, и от нее отходили дороги по крайней мере по трем направлениям. Площади различались по форме – от квадратов и прямоугольников до неправильных трапеций и почти треугольных по форме, в зависимости от топографии.

Рис. 30. План Уануко, высокогорной столицы провинции (по Э. Харт-Терре)

Рис. 31. План Мачу-Пикчу: 1 — городские ворота; 2 — пещеры с захоронениями; 3 — террасы; 4 — священная площадь, где находятся храм Солнца, храм Трех Окон и дом жреца; 5 – холм Интиуатана; 6 — дворец Инки; 7 – комплекс Торреон; 8 — жилые комплексы; 9 — лестница с фонтанами; 10 — здания культа и тюремные здания; 11 — хитроумный жилой комплекс и сад; 12 — террасы и дома; 13 — хранилища; 14 — общественные здания; 15 — начало лестницы, ведущей на кладбище; 16 — внешние казармы и посты

Уануко – один из наиболее полно сохранившихся образцов административных центров инков. Там имелся необыкновенно большой усну, установленный на громадной центральной площади, обрамленной самыми важными правительственными зданиями и службами (см. рис. 30). Внушительный дворец и храм Инков, именуемый Инкауаси, стоял на восточной стороне, рядом с ним был расположен акльауаси, по величине и общему плану точь-в-точь походивший на такое же заведение во дворце императора (см. рис. 33). Религиозные сооружения, посвященные культу Солнца, были расположены с другой стороны этих двух больших огороженных пространств, так что из внутренних зданий дворца и акльауаси имелся прямой доступ к святилищам. «Инки по привилегии» также жили в центральной части городов, в зданиях, выстроенных вокруг больших внутренних дворов по стандартному плану, довольно сильно напоминающему казармы (см. рис. 32), а для важных кураков в городской структуре были предусмотрены резиденции, в которых они каждый год проводили определенное время. Как и в Куско, менее видные чиновники и члены общества жили далее от центра. Те провинциалы, кто жил постоянно, обрабатывали окружающие земли, проживая в более мелких поселениях, рассеянных за пределами территории столицы, в деревнях, часто не отличающихся упорядоченной планировкой и выстроенных согласно местным архитектурным традициям.

Наиболее важные сооружения, а именно императорские дворцы и храмы, в этих столицах были сложены из тщательно подогнанных каменных блоков, а менее важные – либо из камней, скрепленных грязевым раствором, и кирпичей-адобы, либо полностью из последних. Здания могли быть с фронтонами или без, но все они, как и в Куско, были крыты соломой, а улицы были мощеными, узкими, с каналами посередине, по которым бежала вода. Подобно Куско, эти столицы не были защищены укреплениями – вместо этого поблизости обычно строилась крепость, в которой население могло при необходимости укрыться. Сотни складов стояли рядами на склонах, окружавших города, а на главных дорогах, ведущих в город, чиновники таможенных застав проверяли привозимые подати и товары.

Помимо политико-религиозной столицы, в каждой провинции имелись менее значительные центры, служащие для чисто административных потребностей. Они обходились без впечатляющих дворцов и храмовых сооружений, поскольку, очевидно, строились только для того, чтобы в них могли жить люди и хранились припасы.

Все провинциальные столицы и административные центры разной степени важности были связаны между собой сетью дорог, а наиболее значительные столицы размещались вдоль императорских дорог. В горной местности, от Куско до Кито, наиболее важными столицами были: Лиматамбо, Вилькашуаман, Хауха, Бомбон, Уануко, Уамачуко, Кахамарка, Уанкабамба, Айавака, Лоха, Томебамба, Лактакунга, Кито и Каранки. К югу от Куско находились: Кача, Айавири, Хатунколья, Тиауанако, Чукиабо, Чукуито, Парна и другие города Чили. Большинство этих столиц были связаны с побережьем благодаря дорогам, которые спускались по долинам к крупным прибрежным городам, а также к поселениям и землям Восточных Анд.

Некоторые крупные города, такие как Писак, Ольянтайтамбо и Мачу-Пикчу (см. рис. 31), являлись важными стратегическими пунктами в структуре инкской Империи – либо из-за их стратегической ценности, либо из-за благоприятного климата и расположения, либо из-за религиозного значения.

Между столицами и крупными городами находились города поменьше, а между ними с равномерными интервалами были расположены деревни, гостиницы-тамбо и станции для часки (см. главу 5). По побережью эти станции обслуживания были распределены более редко, поскольку между городами, построенными в каждой речной долине, оставалась настоящая пустыня. Большинство путешествий на побережье совершалось по долинам, расположенным внутри страны – соединявшим города побережья и нагорья. Подать, выплаченная прибрежными городами, направлялась в горные столицы: крупная провинция Чиму, например, посылала свою дань в Кахамарку, где ее хранили, пока инкский наместник не переправлял ее в Куско.

В мире, окружающем инков, камень представлял собой нечто неизменное, притом что влажность атмосферной среды не благоприятствовала сохранности других материалов. Поначалу каменную кладку, вероятно, применяли в сельском хозяйстве для сооружения террас, где камни по необходимости требовалось тщательно подгонять, чтобы достичь желаемого сцепления, особенно на склонах. Такая же кладка использовалась в ирригационных структурах. Камень применялся чем дальше, тем больше, и к тому времени, как инки превратились в строителей империи, были организованы трудовые силы – мита, чтобы снабжать ремесленников и рабочих этим необходимым материалом, на основе которого создавался имперский стиль.

Здания и технические сооружения, включая террасы и системы ирригации, тщательно разрабатывались архитекторами и землеустроителями из числа инков. Планирование велось на основе детальных глиняных моделей. Иногда модели вырезались также из камня. Всеми строительными работами в районе Куско, а также множеством построек в других провинциях ведали архитекторы и землеустроители инки. Особенно это относится к таким сооружениям, как храмы Солнца, крепости и дворцы Инков. Эти строения отличает искуснейшая каменная кладка, в то время как другие возводились не настолько качественно или вообще частично строились из адобы. Искусство зодчего высоко чтилось. Инка Пачакути обожал сам проектировать постройки и не раз упоминается в этом качестве.

Инкская система мер была удивительно согласованной: в основу ее были положены размеры частей человеческого тела. Для снятия размеров они использовали две палки наподобие логарифмической линейки, но с произвольными единицами измерения; они также пользовались отвесом-грузиком (см. рис. 40 м). Однако их архитектурные возможности были ограничены из-за определенных пробелов в научном знании, в частности в геометрии. Эти ограничения, общие для всей территории Анд, частично преодолевались при помощи весьма простых изобретений и приспособлений. Например, принцип арочного свода известен не был, но развитая технология консолей позволяла достичь примерно того же результата. Дорожное строительство в районе Куско наглядно демонстрирует способ перекрытий над водопропускными трубами посредством своего рода арки на консолях, поверх которой позже прокладывалась дорога. Каменный мост в области Карабайа является примером мастерского применения арки на консолях, перекрывающей расстояние более 10 метров. Обычные здания в провинции Кантамарка достигали в высоту нескольких этажей благодаря сложной системе перекрывающих плит на консолях и сужающимся стенам, а строения на острове озера Титикака демонстрируют, что инки знали и могли использовать эту технику. Однако такие своды на консолях, как правило, не создавались в больших зданиях, где это, возможно, привело бы к возрастанию сложности и перегрузкам.

Архитекторы и землеустроители тщательно заботились об осушении почвы и принимали меры против скопления грунтовых вод. Под складами, в стенах жилых комплексов или под ними, на террасах и везде, где обыкновенно скапливалась вода, проводились небольшие каналы или подземные трубопроводы. Более того, настолько высоким было мастерство каменщиков, умеющих клиновым или замковым соединением скреплять кладку, используя неправильности ее элементов, что они могли возводить здания на скальном основании, отклоненном от горизонтали под углом до 40 градусов, без применения строительного раствора или цемента. Искусно подогнанные тесаные гранитные блоки клались в качестве замковых камней в точках наибольшей нагрузки, так что во время землетрясения многие из этих стен могли колебаться, приподниматься и вновь возвращаться в прежнее положение.

Инки не стремились наращивать высоту зданий, отдавая предпочтение естественному архитектурному стилю, наиболее заметными характеристиками которого были его всеобщность и простота формы. Самой заметной чертой инкской архитектуры были трапециевидные формы – их использовали для многих деталей: для ниш, которые устраивались в стенах и могли быть любых размеров и занимать практически любое положение; для дверных проемов, перекрытых каменными или деревянными перемычками; а более всего для проемов и окон в стенах строений. Такие формы распространялись даже на очертания зданий, поскольку их стены были наклонены внутрь, а в основании помещались самые крупные камни. Здания были неизменно однокомнатными, а их элементы состояли из несокращаемых единиц, из которых с симметрической правильностью создавались строения всех размеров и типов конструкции.

Распространение прямоугольных построек по всей территории империи свидетельствует, что именно этой форме каноны инкской архитектуры отдавали предпочтение как для отдельных строений, так и при общей планировке (хотя чанка и колья традиционно строили круглые здания). Инки использовали прямоугольную форму везде, где это позволял рельеф участка, но очертания не всегда были правильными, а углы не обязательно прямыми. В тех случаях, когда на пути встречались неровности ландшафта, мешали скалы или площадь участка была ограничена, инки приспосабливали планировку, наилучшим образом применяясь к обстоятельствам, используя неправильные или искривленные формы. Кривые линии были наиболее употребительны при обустройстве дренажной системы на маленьких участках в районе Урубамбы.

В городах дома строились, обрамляя общий внутренний двор, так что от двух до восьми зданий образовывали общий жилой комплекс, куда часто вел единственный вход. Дворец значительного лица мог состоять из нескольких таких комплексов. В маленьких деревнях застройка была часто более свободной, и разросшиеся семейства занимали целые комплексы, причем каждая отдельная семейная ячейка проживала в одном строении. Доступ к комплексам обеспечивался по дорогам, террасам и лестницам, мощенным камнем. Особенно часто лестницы использовались в горных деревнях, где группы зданий отстояли на большее расстояние; некоторые из них могли быть выстроены в ряд на единственной террасе или на двух террасах и более, но даже здесь группы зданий строились вокруг центрального внутреннего двора, если позволяло пространство. Внутренние дворы использовались для еды, развлечений и другой деятельности, производимой под открытым небом. Иногда в ряде комплексов строились удвоенные жилища, и внутренние дворы делились надвое. Такие жилища строились не бок о бок, подобно западным двухквартирным домам, а «спина к спине», так что оба дома имели общую заднюю стену и смотрели каждый в свой внутренний двор (см. рис. 32).

Рис. 32. План жилых строений в Патальакте, Кусичака. Дома выстроены правильными прямоугольниками вокруг дворов там, где позволяет рельеф, и рядами на узких террасах. Каждый внутренний двор замкнут строениями с трех сторон, а в четвертой есть проход

Инкские здания чрезвычайно разнились по величине; эта разница чаще оправдывалась различием функций, нежели требованиями престижа. Самыми крупными строениями были залы, используемые для пиршества при плохой погоде, а когда требовалось, то как казармы. Самые прекрасные храмы и дворцы состояли из нескольких комплексов, отлично выстроенных, но скромных по размерам. Основное различие в функциях существовало между строениями с трапециевидными дверными проемами в передних стенах (перекрытых перемычками и каменной кладкой), которые были достаточной ширины, чтобы свободно пройти; и другими, у которых передняя стена либо вовсе отсутствовала, либо почти полностью занята дверным проемом, обозначенным только верхним перекрытием. Более закрытый тип строений, дверные проемы в которых не превышали 1,65 метра, были гораздо шире распространены и использовались для жилья и складов. Строения с открытой передней стеной, где величина проема превосходила 2,7 метра, строились для общественных мероприятий, проводимых в дневное время в более теплом климате, а также иногда использовались как святилища.

Большинство инкских зданий были одноэтажными, и лишь некоторые имели полноценный второй этаж. Отдельные дома, особенно сдвоенные жилые комплексы, надстраивались чердаками, которые использовались в качестве кладовых, причем попасть туда можно было только снаружи, через окно во фронтоне. Крыши с учетом повышенной влажности делали покатыми, чтобы защититься от дождя. Используемые материалы большей частью – однако не всегда – были местного происхождения. Древесину для стропил брали в лесах, произраставших внизу на склонах долин. Траву ичу, используемую для настила кровли, собирали на тех же склонах, но вверху. Способы, которыми настилали травяную кровлю, могли быть весьма сложными и разнообразными; самые простые из них используются и по сей день. Крыша «ребром» венчала одноэтажные прямоугольные строения: она состояла из деревянной рамы, опиравшейся на верхний край стен и поддерживавшей скаты травяной кровли, посреди которой проходила центральная балка. Остроконечные крыши использовались главным образом для двухэтажных домов или домов с чердаком. Сводчатые крыши, построенные методом ступенчатых карнизов, использовались инками редко, исключая круглые чульпы над могилами. На побережье, где инки усвоили местные формы и материалы, они в некоторых районах строили также и дома с плоскими крышами.

Инки изобрели множество небольших полезных приспособлений для укрепления крыш, а также закрывающиеся дверные проемы. Камни с «глазками» (камни, в которых просверлены отверстия), помещенные в верхушку остроконечной кровли, надежно связывали брусья, закрепляя их. Их могли также приспособить для оформления дверного проема или ниши. Каменные штыри, выступающие снаружи на стене, также использовались для того, чтобы закрепить с их помощью крышу. С наружной стороны дверного проема, ведущего в жилой комплекс, делалась ниша, куда помещался цилиндрический камень. «Запретная» палка, прикрепленная к такому камню, извещала о том, что хозяев нет дома.

Украшения в форме декоративных карнизов встречаются лишь в редких случаях даже в прибрежных районах; там, где такие украшения обнаруживаются, они являются неотъемлемой частью структуры стены, а не позднейшим добавлением. Однако во многих случаях резьба по камню и скульптура оказываются тесно связаны с архитектурой. Дома искусно оформлялись тканями или золотыми и серебряными накладками, а многие из них, в том числе строения из камня и грязевого раствора, были оштукатурены раствором, по крайней мере внутри, а некоторые к тому же окрашены.

Некоторые строительные элементы включались из-за их декоративного эффекта. К примеру, дополнительные косяки были наиболее употребительным способом подчеркнуть значительность двери, окна или ниши, что также символизировало престижность. Двойные и даже тройные косяки могли устанавливаться во всю глубину ниши или дверного проема, и некоторые ниши ступенькой опускались ниже порога. Ниши, являясь элементом функциональным, в то же время использовались для создания декоративного эффекта, художественной организации пространства. Резные барельефы встречались, но нечасто, скорее на внешних стенах – либо как небольшие изображения животных на тщательно пригнанных каменных блоках, либо, в редких случаях, в виде резных геометрических узоров (см. рис. 4). Игра плоскостей также служит важным декоративным аспектом инкской архитектуры – она проявляется в святилищах, вырубленных в скалах, в каменной резьбе, в террасах, которые поистине представляют собой скульптуру в ландшафте. Каменные постройки в самых прекрасных своих образцах также удовлетворяют требованиям эстетики, поражая игрой света на искусной каменной кладке прямоугольного или полигонального стиля с заглубленными стыками.

Насколько нам известно, в интерьере домов не было никакой мебели, кроме низких табуретов, которые имелись у самих инков и у других важных персон. В редких случаях находили каменные скамьи, как, к примеру, в Мачу-Пикчу. Груды одеял служили как для сидения, так и для сна: все семейство спало вместе в одном углу своего жилища, не снимая дневной одежды. Ряды ниш, устроенных симметрично в стенах, служили в качестве полок и буфетов. Каменные штыри, размещенные между нишами на одном уровне с перемычками, являлись крюками для всех целей, а запасы продовольствия и одежды хранились в больших кувшинах. Вот это и была обычная домашняя мебель. Изредка, как в «хитроумном» комплексе в Мачу-Пикчу, на полу лежала пара валунов, искусно выдолбленных и превращенных в ступы, в которых толкли кукурузу и разминали картофель. Простые печи устраивались внутри дома в противоположном углу от того, который использовался для сна, но иногда их ставили у внешней стены в углу комплекса. В редчайших случаях около дома было построено небольшое дополнительное помещение с отдельным входом. Оно, возможно, использовалось в качестве кухни, но это предположение еще требует должной проверки и дальнейших раскопок.

Уже было упомянуто, что императорские уполномоченные интересовались состоянием гигиены в домах; это не опровергается привычкой жителей Анд спать на полу, который представлял собой просто утрамбованную или хорошо утоптанную землю. Полы в некоторых важных сооружениях иногда выкладывались камнем. В храме Кориканча в Куско пол был вымощен мелкой галькой. Когда строение было двухэтажным или имело чердак, их полы делались из дерева, укрепленного в выемках стен. Доступ на этот второй этаж осуществлялся при помощи веревки или веревочной лестницы через окно во фронтоне; встречаются каменные штыри, торчащие снаружи в углах этих окон. Строились и трехэтажные дома, но чрезвычайно редко.

Дворцы строились по общему плану, будь то дворец императора, его высших чиновников, или дворцы для временного проживания монарха, или сельские дома, или дом для отдыха. Основные императорские дворцы занимали большую площадь и состояли из просторных однокомнатных апартаментов, в которые можно было пройти только через внутренний двор, куда открывался единственный вход (см. рис. 33). Муруа описывает в общих чертах императорский дворец в Куско: «В этом огромном дворце две основные двери – одна при главном входе, а другая далее внутри, откуда лучше видно великолепие его искусной постройки. У первого прохода стояли на страже 2 тысячи индейских солдат с их «капитаном»… У второго прохода располагался склад оружия и стрел императорского дворца Инки и… 100 «капитанов», опытных воинов; далее начинался еще один просторный двор или патио для дворцовых чиновников и слуг, а еще далее были помещения и жилые покои, где проживал Инка. Они вызывали восхищение, поскольку там росло множество деревьев и были разбиты сады, а комнаты были весьма просторны и отделаны и украшены в изобилии золотом и резьбой, изображающей предков Инки и их деяния… Там ниши и окна, разделенные промежутками, были отделаны серебром со вставленными драгоценными камнями».

Рис. 33. План дворца Инки в Уануко. Рядом изображен акльауаси (по Э. Харт-Терре)

Во дворцах имелись квартиры для слуг и дежурных и большие залы для приемов, в которых под одной общей крышей могло вместиться до 3 тысяч человек. Каждый дворец был оборудован собственной купальней с просторными золотыми и серебряными ваннами, а иногда там был заглубленный и облицованный тщательно подогнанным камнем бассейн. Вода в них попадала по выложенным камнем каналам; иногда это была горячая вода, если поблизости находились горячие источники. Меньшие по размеру и более компактные сельские дворцы строились правителями в приятной местности, подальше от крупных городов. Периодически император поселялся в них, и они, очевидно, были предназначены прежде всего для отдыха и размышлений и служили правителю на протяжении всей его жизни. Однако этому типу дворцов обыкновенно сопутствовали обширные террасы и сельскохозяйственные земли, обеспечивающие существование родственников Сапа Инки из его панаки. Для императора также строились вдоль дорог компактные обнесенные стеной временные жилища, состоящие из ряда строений, окружавших внутренний двор; в них он останавливался во время путешествий.

Дворцы важных чиновников отличались от императорских только величиной и престижностью. Кураки высокого уровня могли занимать дворцы, построенные в стиле инков, но многие вожди, проживающие в небольших поселениях, следовали местным традициям строительства. На территориях, которые занимали колья и чанка, в период правления инков продолжали строить круглые здания, а на побережье были широко распространены местные материалы и архитектурные формы, что говорит об ограниченном влиянии инкской культуры.

Йачай уаси – школы для детей знати – строились практически по тому же плану, что и дворцовые комплексы, но акльауаси могли отличаться некоторыми характерными особенностями. Они обычно располагались около храмов Солнца и вмещали по крайней мере 200 девушек. Эти здания не имели никаких окон, открывающихся на улицу, у них были очень высокие стены и единственный охраняемый вход. Мужчинам запрещалось входить в акльауаси под страхом смерти. Следующее описание Гарсиласо основано на рассказах его родственниц, которые имели доступ внутрь здания: «Среди других известных особенностей этого здания там имелся узкий коридор, достаточно широкий для двух людей, который проходил насквозь через все здание. По обе стороны коридора было множество келий, которые служили рабочими помещениями, где трудились женщины. У каждой двери находились доверенные привратники, а в последнем помещении в конце коридора, куда никто не входил, были Женщины Солнца…»

Муруа высказывает догадку, что шесть различных разрядов Избранных Женщин жили в шести различных строениях. Далее он говорит: «В тамошних жилищах было множество богатых драпировок… прохладные сады с деревьями… цветы… террасы… [и] вода». Во внутренних двориках акльауаси женщины пряли и ткали самую прекрасную одежду; они занимались изготовлением чичи для Солнца и прислуживали в храме. Их жилые покои, вероятно, походили на покои императорского дворца, но были более закрытыми (см. рис. 33).

Главные храмы строились на видном месте, часто следуя тому же плану, по которому строились дома или дворцовые комплексы, хотя от святилищ не требовалось, чтобы они служили убежищем для прихожан. Храм Солнца в Куско, Кориканча, состоящий из четырех небольших святилищ и главного здания, был сложен из тщательно подогнанного камня и охватывал с трех сторон внутренний двор. Меньшие строения располагались попарно на противоположных сторонах двора. Святилища были богато украшены, стены их были облицованы золотыми и серебряными пластинами. Большие и маленькие ниши использовались как полки для хранения ценных предметов культа; иногда в больших нишах хранились мумии прежних правителей. Согласно рассказам, вокруг всего храма шла золотая полоса примерно в ладонь шириной, вделанная в камень подобно карнизу. Крыши были, по всей видимости, двускатные, затейливо украшенные узорами, а также вплетенными в кровлю из травы ичу нитями золота, специально для отражения солнечного света. Скамьи, на которых восседали во время важных церемоний император и койя, были инкрустированы множеством драгоценных камней.

Поблизости от Кориканча находилось множество небольших домиков, построенных для тех индейцев, которые обслуживали храм; в Куско, насколько нам известно, подобных служителей насчитывалось 4 тысячи. Также около храма располагалась Интипампа (поле Солнца) – огороженное пастбище для жертвенных животных и сад Солнца. В этом саду, согласно Сиесе, повсюду лежали куски золота, имитирующие комки земли, росла золотая кукуруза с золотыми початками, а листья и стебли были из серебра, и двадцать лам с юным пастухом в натуральную величину были сделаны целиком из золота.

Большинство хронистов полагают, что храмы, построенные в честь Солнца повсюду в империи, имели своим общим прототипом храм Кориканча, хотя ни один из них не дает достаточно подробного описания этих храмов, чтобы подтвердилось такое предположение. Данные археологии говорят о том, что, хотя многие храмы Солнца по виду подобны Кориканча, эта схожесть варьируется в зависимости от расстояния от Куско и под влиянием местного климата и строительных материалов. Например, в Пачакамаке храм Солнца был построен на самой верхней из нескольких платформ, на вершине величественной пирамиды. Строительные материалы были также главным образом местные – адоба, оштукатуренная и покрытая художественной росписью. Однако строения на вершине пирамиды обеспечивают вполне достаточно пространства, чтобы обустроить храм так же, как Кориканчу, и включают основные характеристики инкского стиля, такие как трапециевидные ниши.

Другой тип храма представлял собой большое однокомнатное строение. Непонятно, какому божеству он был посвящен, возможно, в некоторых случаях – Виракоче, в других – Солнцу. Один образец такого храма – в Каче – оснащенный внутренними опорами и возвышающийся на несколько ярусов, был посвящен Виракоче.

В регионе Куско существуют инкские святилища открытого типа, отличительным признаком которых служат рисунки, высеченные на скалах. Такие святилища прямо или косвенно связаны с официальными сооружениями. Например, в Кенко, около столицы, стоит большая вертикальная естественная скала с платформой, сложенной из камня, обнесенная полукруглой стеной прекрасной кладки с нишами с одной стороны. Предание гласит, что в скальном массиве, прилегающем к полукруглой платформе, замурована мумия Инки Пачакути. Также были обнаружены святилища в пещерах, искусно изваянные и обрамленные каменной кладкой и нишами: под горой Уайна-Пикчу в этом стиле были оборудованы две большие пещеры, и внутри них были помещения, разгороженные стенами, сложенными из камня; снаружи пещер находилось жилище жреца и кладовые.

Поскольку сады являлись важной составной частью архитектуры храмов Солнца и дворцов, выполняя декоративную функцию, к тому отрывку, в котором Сиеса описывал сады храма Солнца, следует добавить описание дворцовых садов Инки, сделанное Гарсиласо. Сады обычно разбивались во внутренних двориках или на террасах: «Здесь были высажены прекраснейшие деревья, и самые красивые цветы, и самые ароматные травы королевства, в то время как великое множество других были воспроизведены в золоте и серебре, в каждой стадии их роста, от ростка, что едва показался над землею, и до полностью развившегося растения в его наивысшей зрелости. Здесь же были поля злаков с серебряными стеблями и золотыми колосьями, на которых были показаны листья, зерно и даже шелковистые нити кукурузных початков. Кроме всего этого, здесь же в садах размещались всевозможные золотые и серебряные животные: кролики, мыши, ящерицы, змеи, бабочки, лисы и дикие кошки; одни птицы сидели на деревьях, а другие склонялись над цветами, вдыхая их нектар. Там были косуля и олень, пумы и ягуары и все создания, и каждое находилось именно там, где ему положено быть».

Тюремные здания, вероятно, были редки, так как нарушители закона обыкновенно карались немедленно, и тюрьмы, возможно, функционировали прежде всего как места исполнения казней и телесных наказаний. Гуаман Пома уделяет этому предмету довольно большое внимание – настолько большое, что есть повод подозревать его в специфическом интересе и даже пристрастии. Кроме того, его рисунки на эту тему особенно детализированы (см. рис. 23). Он упоминает три основных типа тюрем: «Уатай Уаки Занкай (подземная тюрьма)… Для серьезных преступников… Она была построена под землей, в виде пещеры, там было очень мрачно, и там они держали гадюк и ядовитых змей, пум… животных, которые служили для исполнения наказаний». Здесь несли кару предатели, воры, ведьмы и те, кто оскорбил императора. Тюрьмы такого типа существовали только в городах, поскольку их требовалось «обеспечивать средствами к существованию». (В другом месте этот тип тюрьмы упомянут как Самкауаси, что означало «Дом ужаса».)

Арауай и Уимпильай, неподалеку от Куско, служили местом для казней – там казнили или наказывали за воровство или супружескую измену. Арауай был «местом, где женщин подвешивали за волосы» (см. рис. 23).

В третью категорию входили второразрядные тюрьмы, оборудованные для содержания преступников, ожидающих суда, в том числе и средствами для пыток. Тюрьмы первого разряда предназначались для важных кураков и заключенных, обладающих определенным социальным статусом, которых содержали в огороженном жилом комплексе, куда к ним могли приходить посетители. Такие тюрьмы встречались единственно в Куско, в то время как другие, вероятно, могли иметься и в провинциальных столицах.

Большинство хранилищ были выстроены правильными рядами на склонах вокруг крупных городов. В окрестностях провинциальных столиц имелось иногда до 500 таких складов (как в Уануко), построенных для хранения запасов всех видов: для продовольствия, одежды, армейского имущества, оружия, инструментов. Их располагали высоко, что спасало от сырости, а расстояние между ними было от двух до трех метров, что уменьшало опасность распространения пожаров. В холодных регионах здания были совсем небольшими, круглой или квадратной (прямоугольной) формы, без ниш. В некоторых случаях достать содержимое можно было только через окно, а для доступа к нему в качестве ступеней из стены торчали камни.

Другим типом складов были обширные двухэтажные строения, которые строили в долине Урубамба и иногда на склонах долин в регионе Куско. Они стояли поодиночке или малыми группами. Множество окон в рост человека обеспечивало им дополнительную вентиляцию.

Разнообразие крепостных проектов демонстрирует индивидуальный творческий подход инкских строителей к решению задачи. Планировка каждой крепости увязывалась с особенностями ее топографического расположения, которое для достижения максимальной эффективности тщательно подбиралось.

Большинство крепостей были, по существу, укрепленными цитаделями, в которых имелось все необходимое, чтобы беженцы и обороняющиеся смогли продержаться там значительное время, будучи отрезанными от источников снабжения и отражая атаки. Однако это была не единственная причина их постройки: цитадели возводились за пределами городов, однако рядом с ними – как в Кахамарке, Кусичаке, как крепость Саксайуаман в Куско. Некоторые цитадели были построены специально, чтобы облегчать завоевания и управлять покоренными поселениями. Примером тому служат крепости в Парамонга и в Боливии и Чили. Город-цитадель, которому его топографическое расположение само по себе обеспечивало естественную защиту – Мачу-Пикчу, возможно, был распланирован в таком виде из-за топографических характеристик местности, где не было пригодных для постройки низколежащих участков.

В крепости были предусмотрены жилые помещения, источники водоснабжения и хранилища. Оборонительные террасы, зигзагообразные линии укреплений, башни стратегического назначения и наблюдательные посты были обращены в ту сторону, откуда предполагалось наиболее вероятное наступление противника, в то время как естественные неприступные обрывы обеспечивали соответствующую защиту с остальных сторон.

В окрестностях Куско не было найдено ни одной неповрежденной могилы инкской знати, так что невозможно достоверно установить, каким образом они были устроены. Некоторые пещеры, искусно выдолбленные в природных скальных массивах, часто связывают с местными историями и легендами, которые говорят о них как о могилах высокопоставленных инков. Однако прямых археологических свидетельств, подтверждающих подобную интерпретацию, существует немного.

Известны многочисленные могилы обычных людей, которые выглядят по-разному в зависимости от того, где находятся. Множество небольших захоронений в форме ульев, обычно сложенных из дикого камня, скрепленного глиняным раствором, устраивались вплотную к утесам, под защитой высоких скал или под нависающими валунами, которые давали им защиту от ливня. Такие же могилы во множестве стояли отдельно, они были круглыми или квадратными по форме, со сводчатой ступенчато сложенной крышей, и иногда обмазаны слоем грязи. Такие могилы назывались чульпами. И размер, и форма варьировались, но каждая имела маленькую дверцу, которую замуровывали после того, как тело в согнутом сидячем положении помещалось внутрь. Некоторые могилы служили семейными местами погребения.

Пома описывает, как выглядели различные захоронения, обычные для обитателей Анд: жителей Чинчасуйу хоронили в маленьких куполообразных чульпах; в Антисуйу мертвецов помещали в выдолбленный ствол дерева; в Кольясуйу строили красивые большие чульпы; в Контисуйу, похоже, следовали обычаям Кольясуйу, хотя в прибрежных областях хоронили в основном под землей.

На дорогах инков регулярно встречались наблюдательные посты, таможенные заставы и станции часки. В маленьких строениях, поставленных вдоль дорог в точках, с которых открывался максимальный обзор, пребывали должностные лица, ответственные за контроль над передвижением людей и товаров. Так как торговля была монополией правительства, таможенные заставы не взимали налоги, но только проверяли или пересчитывали товары.

На станциях часки находились два скорохода, каждый из которых занимал одну из двух маленьких каменных хижин. Выстроенные из дикого камня, причем форма строений в разных провинциях слегка различалась, эти посты располагались примерно через каждые два километра. Один человек спал, в то время как другой скороход бодрствовал, ожидая, когда придется принять сообщение или кипу, содержащую информацию, и доставить на следующий пост. Средняя скорость бегунов, которые мчались изо всех сил, приблизительно в четыре раза превышала скорость, с которой мог бы путешествовать по этим дорогам всадник. Для более срочных сообщений использовались сигнальные огни. Дороги, тамбо и станции часки обслуживались той провинцией, в которой они были расположены. Скороходов тренировали с детства и жестоко наказывали, если сообщение не доходило по адресу. Пома говорит, что скороходы были сыновьями кураков и других должностных лиц.

Инки построили свыше 25 тысяч километров дорог, по которым при любой погоде могли пройти люди и караваны лам, на высоте от уровня моря и до приблизительно 5500 метров над ним. Две главные императорские дороги проходили параллельно друг другу: одна шла через Анды, пересекая сьерру и заснеженные плато, через глубокие долины и леса, пропитанные влагой; другая – по побережью, через бесплодную пустыню и широкие речные устья. Императорские дороги, от которых расходилась сеть второстепенных, связывали между собой все главные города и провинции. Вдоль некоторых дорог были расставлены указатели расстояния, именуемые mono, которые отмечали расстояние, превышающее 10 километров.

Горная дорога проходила в таких экстремальных топографических и климатических условиях, где изобретение колеса в бронзовом веке принесло бы мало пользы. Кроме того, если бы там были крупные вьючные животные, они конечно же скользили бы и падали вместе с грузом в местах, где дорога шла по уступам или по узким желобам, выдолбленным в сплошной скале. Каменные террасы и мощеные дороги строились на склонах и крутых горных обрывах, иногда проходя вдоль отвесных скал, где опасные места и повороты были огорожены стенами. Бушующие горные реки пересекали по сплетенным из тростника висячим мостам до сотни метров длиной, закрепленным на паре каменных опор с обоих концов, или в корзине по канатной дороге там, где движение было не таким оживленным. Через потоки перебрасывались деревянные или арочные каменные мосты, и любой, кто разрушил или сжег бы мост, не имея на то указаний, был бы безотлагательно казнен. В горной местности ширина дороги варьировалась от 1,5 метра на сложных участках, где она шла зигзагом или уступами, до максимальной ширины приблизительно 6 метров на широких террасах на более пологих склонах долин, где можно было выдержать горизонтальный профиль. В грязных местах дорога была выложена камнем, а там, где приходилось пересекать болота, она превращалась в широкую каменную мостовую с водопропускными трубами для дренажа.

На побережье дороги были равномерно широкими – порядка 5 метров в ширину – и прямыми, но не мощеными. Вдоль обочин тянулись стены, ограждающие от песка, высотой примерно в метр, сложенные из камня или адобы, которые регулировали путь армий и караванов вьючных лам (и облегчали контроль за ними). В долинах эти стены были даже окрашены, и вдоль них по каналам текла вода, но в засушливых областях дорога иногда отмечалась только расставленными через интервалы постами, чтобы никто не мог сбиться с пути. Чтобы преодолеть широкие реки, через них наводились плавучие понтонные мосты, состоящие из ряда бальз (тростниковых лодок), связанных вместе и перекрытых настилом из дерева.