Как стать героем…

Родители были на работе, когда им позвонили соседи: «У вас в квартире был сильный пожар. Но не волнуйтесь, с детьми все в порядке. Старший сын вывел младшего из квартиры и даже успел прихватить какие-то вещи. Приезжайте скорей!» Они помчались домой и встретились у своего подъезда…

Они были подходящей парой. При этом оба имели заурядную, даже некрасивую внешность: унылые серые физиономии, жидкие бесцветные волосы, сутулые нескладные фигуры. Но они нравились друг другу, как бы принимая и осознавая свою общность.

Женщина не прочь была пококетничать. Она уже прошла через переживания юности, вышла замуж и нашла свой способ кокетства. Способ заключался в том, что она любила рассказывать о своей никчемности, неуклюжести и о том, как она очередной раз попала впросак. Она рассказывала с юмором, довольно мрачным, но сотрудники и подруги слушали с удовольствием и сочувствием. С помощью этих баек она смогла занять свое место в компании: всегда было чем развлечь приятельниц. И мужу нравилась ее популярность, он даже гордился ею и принимал эту популярность за обаяние.

Мужчина довольно безразлично относился к своей внешности, он еще в школе решил, что для мужчины важнее ум, а глупым он себя никогда не считал. Но ему хотелось быть смелым! Мужчина понимал, что этого качества ему явно не хватает, и часто проклинал себя за трусость. Жена этого не замечала. Она считала, что муж просто очень осторожный, воспитанный человек, который никогда не лезет напролом.

Супруги ждали рождения ребенка. Они хотели сына. Когда он родился, акушерка в родильном отделении воскликнула: «Какой красавчик! Эй, мамаша, у тебя что, муж киноартист?» – «Нет, – пробормотала роженица, – он такой же, как я». Акушерка засмеялась: «Ну, тогда не знаю. Младенец просто прелесть!»

Новорожденный был необыкновенно красив! Он был какой то особенный: белокожий, румяный, с большими голубыми глазами и хорошо очерченными тонкими черными бровями. Все вокруг говорили матери о его красоте, да и сама она видела, какое это чудо. Она уже любила его без памяти.

Отец был рад. Он и не думал ревновать свою жену, она никогда не давала ему повода. Он просто был рад, что у него родился сын и его сын такой симпатяга!

К году это был белокурый голубоглазый крепыш с веселым личиком. Никто не мог пройти мимо него на улице. Мама повязывала малышу на голове огромный голубой бант и старалась гулять там, где было много народа, ей нравилось всеобщее внимание. Конечно, мальчику дали редкое имя Богдан. Родители решили: необычный ребенок должен иметь необычное имя.

По мере того как Богдан подрастал, всем становилось ясно, что он не только красив, но и умен, а самое главное, очень смел, общителен и вообще незауряден. Везде он оказывался в центре внимания. Он никогда не смущался, и в три года весело и приветливо отвечал на вопросы милиционера в форме, когда тот как-то обратился к нему на улице. Родители обожали сына. Правда, его смелость однажды напугала маму. Однажды весной она мыла окно и вышла из комнаты поменять воду в тазу. Вернувшись, она увидела, что Богдан, которому было уже шесть лет, стоит на самом краю распахнутого окна на пятом этаже и улыбается. Мать протянула к нему руки, она очень испугалась и сильно побледнела. Богдан сказал: «Это совсем не страшно. Не бойся, мама!» Тогда мать тихо попросила: «Слезай скорее, осторожней, ты можешь упасть!» Ребенок засмеялся и прошел по самому краю подоконника, а затем спрыгнул на пол. – «Ну, что ты, мама. Это так здорово, не бойся». Тем не менее, мать умоляла сына не делать так больше, говорила, что если с Богданом что-то случиться, они с отцом этого не переживут. Поздно вечером на кухне, когда Богдан уже лег спать, мать рассказала отцу о том, что случилось днем. Отец был поражен. – «Представляешь, – сказал он матери, – какой у нас сын! Он не только умен и красив, он еще и необыкновенно смел! Наш сын герой! Он незаурядная личность! Вот увидишь, он вырастет, и мы будем им гордиться!» Они не знали, что Богдан подслушивает их разговор.

Когда Богдану было лет восемь, произошел такой случай. Мать покупала яблоки на лотке на улице. Она тоскливо смотрела, как продавщица, толстая наглая тетка, кладет на весы плохие побитые яблоки, и молчала. Мать привыкла, что ей всегда продавали что-то плохое, а если она возражала, то еще и хамили. Поэтому, чтобы защититься хотя бы от вероятного хамства, она предпочитала молчать, представляя, как потом, на работе, расскажет приятельницам очередную забавную историю про «гнилые яблоки». Мать уже приготовила деньги, когда раздался голос Богдана. «Женщина! – обратился он к продавщице. – Вы знаете, у моей матери не так много денег, и она покупает яблоки только для своих детей. Что это вы наложили ей гнилых яблок? Вы своих детей, небось, такими не кормите! Положите нам хороших!» Продавщица остолбенела, а мать испугалась. Затем продавщица высыпала взвешенные яблоки обратно в ящик и заорала на мать: «А ты куда смотришь! Видишь, я тебе гнилье кладу, а молчишь. Вот парень твой молодец, он не пропадет!» Выкрикивая эти слова, продавщица быстро выложила на весы килограмм отличных спелых яблок и обратилась к Богдану: «Кушай, сынок, на здоровье, и еще приходи, я тебе всегда хороший товар продам». Богдан улыбнулся: «Огромное спасибо! Я знал, что вы меня поймете. Яблочка хорошенького так хочется!» Тетка совсем растаяла: «Ну и парень, прямо герой!» – и с недоумением посмотрела на унылую физиономию матери…

Следует сказать, что к этому времени в семье родился еще один сын. Когда мать увидела новорожденного, она тяжело вздохнула: «Как я могла подумать, что чудо может произойти во второй раз». А мужу написала: «Родился мальчик, ничего особенного, такой же, как мы». Мальчика назвали Сашей.

В школе Богдана любили. Он хорошо учился и замечательно общался как с учителями, так и с одноклассниками. Если надо было кого-то поздравить, прочитать стихи на празднике, то всегда выбирали Богдана. Он никогда не смущался, не волновался, а наоборот, приходил в приподнятое настроение и замечательно выглядел. Кроме того, он всегда легко выходил из затруднительных положений. Если не успевал выучить уроки, то умел так сообщить об этом учительнице, что ему все прощалось. А когда он разбил окно (что часто бывает с мальчишками в школе), он так переживал и раскаивался, что его никто не ругал, а даже наоборот, успокаивали и родителям почему-то не сообщили.

Однажды в школе решили устроить большой праздник для детей и их родителей. По этому случаю мать Богдана пошла в ближайший универмаг, покупать платье. Она выбрала его очень быстро. Она всегда терялась в магазинах одежды, ей казалось, что продавщицы, молоденькие хорошенькие девушки, над ней подсмеиваются. Дома она решила примерить платье. Увы, оно плохо сидело, не шло ей по цвету и казалось нелепым. Богдан читал, незаметно наблюдая за матерью. Мать была расстроена. Ей было жалко денег, платье никуда не годилось. Она бормотала про себя: «А если надеть с поясом и накинуть шаль?» Богдан услышал это и подошел к матери: «Мама, сходи в универмаг и верни это платье, оно гадкое!» – «Да кто же у меня его примет, – сказала мать, – они и разговаривать со мной не станут, еще и наговорят всякого!» – «Ну, тогда поменяй его на другое», – сказал Богдан. – «Они и разговаривать со мной не будут, да и на что менять, я ничего подходящего не видела». – «Я пойду с тобой», – сказал Богдан, и мать согласилась. Когда они подошли к отделу, Богдан сказал матери: «Постой здесь, я сначала сам поговорю». Мать удивилась, но ей так не хотелось разговаривать с продавщицами, что она осталась ждать сына. Богдан подошел к девушкам, стоящим у входа в отдел. «Девушки! – обратился он к ним проникновенным голосом. – Посмотрите, вон там стоит моя мать, вы видите, как она одета? Она купила у вас сегодня платье, но оно ей абсолютно не идет. А у меня в школе праздник. Я прошу вас, умоляю, обменяйте ей платье, подберите что-нибудь приличное». – На глазах у мальчика блеснули слезы.

Девушки внимательно его разглядывали. Ребенок был очень красив. Стройная фигура, белокурая шевелюра, большие голубые глаза под четкими черными бровями, румянец во всю щеку. Они посмотрели на мать, которая съежилась под их взглядами. Одна из девушек решительно направилась к матери: «Вы купили у нас сегодня платье? Что-то я вас не припомню. Пройдите со мной». Продавщицы втроем засуетились. Они принесли несколько платьев, пригласили мать в примерочную и стали выбирать. Не очень быстро, но платье было подобрано: не дорогое, но в меру модное, хорошо сидящее на фигуре. Девушки сияли, мать была поражена и обрадована, Богдан доволен и горд собой. Он обменивался замечаниями с продавщицами как взрослый, а они хвалили его вкус и находчивость. На прощанье девушки сказали матери: «Какой необыкновенный у вас сын: красивый, умный, смелый». А одна добавила: «Когда у меня будет ребенок, я бы хотела, чтобы он был такой же, как ваш мальчик. Какая вы счастливая мать!»

Мать была горда. Вечером она рассказала отцу об этой истории. Отец был в полном восторге: «Как он умеет общаться с людьми, добиваться того, чего захочет. Никто не может устоять перед его обаянием! И он смел, он не пасует перед трудностями. Видишь, он и о тебе позаботился. Мы можем жить спокойно с таким сыном, защитником, сильной личностью…»

Они не знали, что у Богдана вошло в привычку подслушивать вечерние разговоры родителей на кухне. Ему было интересно, ведь родители так часто говорили о нем. Ему было уже девять лет.

Когда Богдану было одиннадцать лет, они ехали как-то с матерью в переполненном автобусе в страшной давке. Ехать было далеко, Богдану было жарко, скучно, тесно. Мужчина плотного телосложения, протискиваясь к выходу, задел мать Богдана. Она поморщилась и промолчала. Богдан громко, на весь автобус, сказал: «Мужчина, вы ударили мою мать! Как вы смели? Мать – это святое! Извинитесь немедленно». Мужчина страшно удивился: «Чего это мне извиняться? Такая давка. А ну, дай пройти!» – «Не дам! – сказал Богдан. – Извиняйтесь! Думаете, я ничего не видел, что вы ей сделали?»

Народ в автобусе заволновался. Ребенок заступается за свою мать! В наше время, когда это такая редкость! Старушка, дремавшая рядом, вдруг закричала: «Держите нахала! Женщину ударил, небось сумку хотел украсть. Даже у ребенка нервы не выдержали!» Женщины заволновались, обращаясь к другим мужчинам, ехавшим в автобусе: «А вы что сидите? Не можете справиться с одним хулиганам! Вон ребенок за мать вступился!» Кто-то остановил автобус, два крепких молодца вытащили из автобуса ничего не понимающего мужчину. «Извращенец!» – бросили ему в след.

Автобус поехал дальше. Пассажиры были воодушевлены, Богдан счастлив. «Молодец, парень! – сказали Богдану. – Не побоялся здоровенного мужика! Вступился за мать! Побольше бы у нас было таких ребят! Да ты прямо герой».

Матери почему-то было неловко. Она вспомнила, как проходивший мимо мужчина толкнул ее не сильно и, конечно, не нарочно. «Как же он меня любит», – подумала мать о Богдане с гордостью и успокоилась. Она не стала делиться с мужем своими сомнениями и рассказала ему только о том, что Богдан заступился за нее перед наглым мужиком в переполненном автобусе.

Весть о пожаре всегда застает людей врасплох. Родители, измученные страхом перед свалившимся несчастьем, встретились у своего подъезда. Был холодный зимний вечер. Еще издалека они увидели пожарную машину, толпу соседей и, наконец, своих детей. Дети были в зимней одежде, на руках варежки, у Богдана в руке объемный пакет.

Богдану было уже двенадцать лет, но он выглядел старше: рослый, спортивного вида подросток. Он был спокоен и вместе с тем слегка возбужден. Ему задавала вопросы девушка с блокнотом, и Богдан ей отвечал. Богдан держал за руку Сашу, младшего брата, который был на него совсем не похож: маленький, худенький, испуганный.

Подошедший к родителям сосед сказал: «Не переживайте, бывает. Главное, с детьми все в порядке. Богдан, как всегда, оказался на высоте: вывел из горящей квартиры младшего брата, тот сильно испугался. Но, видите, успел его одеть, и сам оделся, зима ведь. Да и документы и деньги, какие были в доме, вынес. Вон они у него в пакете. Вот, что бы вы сейчас без документов делали? Квартира-то вся выгорела». Мать спросила: «А кто эта девушка, с которой Богдан разговаривает?» – «Корреспондент какой-то газеты. Напишет о Богдане, парень-то герой». Отец, не отрываясь, смотрел на старшего сына. Боже мой, а вдруг с ним бы что-то случилось? Он такой смелый, он рисковал жизнью, было очень опасно! Он подошел и обнял своего старшего сына, заглянул в смелые голубые глаза. Богдан улыбнулся: «Ну что ты, папа! Все обошлось, не бойся, я с тобой! Сашка только испугался, но он у нас трус, ты же знаешь». – «Как и сам я, сынок», – подумал отец. – «Как и сам я, а вот ты смог, не побоялся! – Он крепко прижал к себе старшего сына. – Я горжусь тобой. Ты герой», – прошептал отец, но Богдан его услышал.

Мать не сводила глаз с небольшой модели гоночной машины, которая торчала из кармана пальто Богдана. Богдан очень любил эту модель.

Квартира вся выгорела. Сгорела вся мебель, одежда, обои и даже пол. Все выглядело весьма плачевно, и надо было что-то предпринимать. К тому же в квартире было очень холодно. Наскоро перекусив, родители приняли решение: отвезти детей в деревню к дедушке и бабушке. А самим пока быстро делать ремонт: Богдану нужно учиться, родителям работать. Они тут же собрались и поехали.

Родственники встретили семью с сочувствием – погорельцы! Сели за стол. Все наперебой угощали «погорельцев». Пришли соседи, предложили помощь.

Дед, еще крепкий, нестарый, глава большой семьи, стал расспрашивать: что сгорело, сколько всего пропало, сколько что стоило. Он качал головой: какое горе! Какие убытки! Стал спрашивать о зарплате, считать, за какое время можно будет восстановить ущерб. Выяснял, чем нужно помочь в первую очередь. Бабушка вдруг спросила, отчего возник пожар? Не курит ли Богдан?

Родители страшно возмутились. Богдан герой. О нем напишут в газете. Он спас брата из горящей квартиры. Спас документы и деньги. И Богдан не курит!!!

Дед помолчал, а потом стал рассказывать, как у них в деревне как-то раз загорелся сарай, в котором были заперты коровы. Один деревенский мальчик одиннадцати лет, младше Богдана, сумел открыть сарай и вывести всех коров. «Вот это герой, – сказал дед. – Еще не хватало, – добавил дед, – чтобы Богдан Сашку из огня не вывел, тогда бы ему вообще был позор». Богдану безумно надоело все это слушать. Погорельцы – это не герои, а наоборот, жертвы, неудачники какие-то. Сколько можно об этом говорить? Никто даже не обратил внимания, как вырос и возмужал Богдан за последнее время. Какой он красивый, хоть в кино идти сниматься! И какой он смелый, герой! Спас брата из огня. Причем тут коровы? Какой-то урод деревенский спас какую-то уродливую корову! Богдану стало скучно и противно все это слушать, и он попросился пойти погулять.

На улице дул ветер, было темно и холодно. Все сидели по домам. Идти обратно и слушать рассуждения деда тоже не хотелось. Богдан медленно обошел двор. В сарае замычала корова. «Корова…» – подумал Богдан и вошел в сарай. Здесь было теплее, пахло молоком, в углу лежало сено. Богдан нащупал спички в кармане, в последнее время он всегда носил их с собой…

Богдан только успел нагнуться и чиркнуть спичкой, как чья-то сильная рука резко дернула его за воротник пальто. Он услышал голос деда: «Так я и думал, паршивец! Признавайся, ты квартиру спалил?!» Тут все и открылось…

Они пришли на консультацию к психологу всей семьей. Когда дверь отворилась, родители как-то замешкались на пороге, и Богдан первым, спокойно и весело вошел в мой кабинет. Он приветливо улыбнулся, поздоровался и без тени смущения сообщил, что никогда еще не общался с психологом, но весьма рад этой встрече. Родители тихо поздоровались и молча ждали, когда Богдан закончит свою речь. Последним в кабинет вошел младший сын Саша, милый застенчивый мальчик шести лет. Он тихо поздоровался и остался стоять у двери.

Нет, не зря психологи анализируют любую деталь в поведении человека: как он входит в незнакомое помещение, куда и с кем садится. Пришедшая семья представляла собой весьма колоритную группу: Богдан сидел в свободной позе в кресле перед моим столом. Родители стояли чуть поодаль рядом, а у двери, потупив глаза, стоял младший ребенок.

Родители были в панике, они понимали, что произошло, и не могли с этим смириться. Они не знали, что следовало говорить при Богдане, а что – нет. Они требовали от меня чуда: в принципе они хотели, чтобы я нашла случившемуся несчастью достойное объяснение, которое бы всех устроило, а главное, вернуло им привычное и такое чудесное ощущение гордости за Богдана и покоя для себя.

На первой встрече мне удалось выяснить только некоторые факты. Из рассказа родителей следовало, что их сын Богдан поджег квартиру своей семьи, чтобы выглядеть героем, спасшим брата, имущество, вызвавшим пожарных. Богдан, слушая сбивчивые объяснения родителей, кивал, улыбался и разводил руками: что делать, такая у меня героическая натура…

Младший сын Саша старался быть незаметным. Когда я посадила его за столик и предложила посмотреть настольные игры и книги, Саша, удивленно на меня посмотрев, выбрал книгу и стал рассматривать в ней картинки, тихо переворачивая страницы. А когда я, обращаясь к родителям, сказала, что Саша очень симпатичный, воспитанный и умный мальчик, ребенок удивленно и благодарно на меня посмотрел. Родители промолчали, а Богдан ухмыльнулся.

Наедине со мной Богдан был откровенен, для этого мне пришлось всего лишь немного поощрить его: похвалить его внешность, сказать несколько слов о его незаурядности. Это была наша вторая встреча.

За приветливой маской скрывалось сильное раздражение: не от общения с психологом – тут для Богдана обнаружилась новая возможность для самоутверждения, – а из-за приступов скуки, которая порой наваливалась на него и требовала разрешения.

Богдан рассказывал мне о том, как с детства он был окружен вниманием людей, как мог ответить так остроумно, так что все вокруг начинали хохотать. Как рано понял, что может «оказывать влияние» на людей: настраивать их друг на друга или против кого-то, завоевывать их доверие, внушать нужные мысли.

Манипулировать родителями ему было уже не интересно. Богдан сказал, что они у него «как на ниточках». Он сказал, что любит своих родителей и «даже брата», но они скучные люди, которые «живут его жизнью», потому что в их собственной жизни нет ничего интересного.

Отец как-то сказал Богдану, что «в жизни всегда есть место подвигу», и Богдан понял это по-своему. Он устроил пожар, чтобы совершить подвиг. Повседневная жизнь такая скучная, а он внес в нее сильные переживания: опасность, риск, необходимость быстро действовать. Он долго готовился к этому пожару! Вы думаете, это просто? Заранее собрал в кучу зимние вещи. Потом решил подготовить документы и деньги, взять любимую машинку. А Сашка? Его предстояло спасать, а он только мешал: стал кричать, хотел бежать к соседям, хотя еще было «не время». Загорелось, на удивление, быстро. До этого Богдан уже репетировал поджог. Он ни с кем не советовался, поэтому до всего пришлось доходить самому. А в квартире загорелось быстро, но ведь сразу нельзя было выскакивать, а то «весь смысл бы пропал». А так получилось «красиво». Вы ведь не думаете, что это легко: стоять в горящей квартире с кучей вещей в руках, да еще брата держать, чтобы не орал! Но все получилось! Богдан терпел до последнего момента, правда, он не смог позвонить из своей квартиры, уже сильно горело! Но потом они выбежали на площадку, дверь захлопнули, и Богдан позвонил от соседей. Говорил с пожарными внятно, толково, «не потерял головы».

– А тебе не жалко, что в квартире сгорели все вещи, да и сама она сильно пострадала? – спросила я.

– А как же иначе – пожар, и что бы все осталось цело? Кто ж в это поверит? – отвечал Богдан.

– А брата тебе не было жалко? Он, наверное, сильно испугался? – опять спросила я.

– Сашка-то? Да он трус, всего боится, ему только полезно страх преодолевать, – ответил уверенный в своей правоте Богдан.

– А ты не боялся, что родители узнают, будут ругать? – настаивала я на своем.

– Родители бы не догадались, они верят мне «как богу». Дед, гад, не любит меня, – откровенничал подросток.

– Что теперь будет? Как будешь жить дальше? – поинтересовалась я.

– Все будет нормально. Родители меня любят. В деревню больше не поеду. В жизни всегда есть место подвигу.

Родители не понимали, зачем мне говорить с Сашей.

«Нас волнует только Богдан, мы боимся за него», – заявили они.

Я встретилась с Сашей у себя в кабинете. Мальчик был неразговорчив, но послушен. Выполнил некоторые задания, обнаружив хороший интеллект и интерес к рисованию.

Его рисунок «пожара» впечатлял и не требовал дополнительных комментариев.

– Ты часто рисуешь пожар?

– Нет, не знаю.

– Ты боишься пожара?

– Нет, не боюсь.

– Ты любишь Богдана?

– Да, люблю.

– Он какой, Богдан?

– Красивый и смелый.

– Что тебе часто снится?

– Мой мишка горит, а Богдан не дает мне его взять.

В принципе, к моменту моей следующей встречи с родителями информации о Богдане, его семье и особенностях его воспитания было вполне достаточно.

Родители хотели получить «рецепт от пожара», не вникая в саму проблему, не желая признавать свои ошибки в воспитании Богдана. Они признались, что уже обращались к психиатру, весьма опытному, с вопросом: болезнь ли это и можно ли ее вылечить? Однако врач им не понравился, он говорил, с точки зрения родителей, чудовищные вещи, пугал госпитализацией в психиатрическую клинику, что их всех ужасно возмутило.

Что же им было делать? Советы психолога казались родителям более приемлемыми. Но у меня не было уверенности, что они справятся с рекомендациями.

Изменить резко стиль взаимоотношений с Богданом для родителей было нереально. Отправить Богдана на воспитание к деду не представлялось возможным из-за плохих отношений между ними.

Я посоветовала увеличить нагрузки Богдану, физически здоровому ребенку, чтобы он ежедневно испытывал чувство усталости, а также ввести жесткий контроль его времяпровождения, максимально проверяя все, о чем он рассказывает.

Богдану исполнялось тринадцать лет.

Через два года мать Богдана снова пришла ко мне на консультацию.

Матери было трудно, как никогда в жизни. Она вспоминала отдельные эпизоды детства Богдана и испытывала странное смущение. Те мелочи, которым она раньше не придавала особого значения, теперь ужасали ее. Она видела, что подросший Богдан смотрит на нее в лучшем случае снисходительно. Ей больно было думать, что он не уважает мать.

Отец считал, что виновата школа и наше общество в целом. Как они могли допустить, чтобы такой красивый, обаятельный и смелый мальчик не нашел себе достойного применения! И вот теперь он, отец, должен расхлебывать всю эту кашу! Он пытался «бегать» с сыном по утрам. Богдан сначала согласился, но как тяжело было папе! Со спортом папа особенно не дружил! Богдана отдали в спортивную секцию, но он был уже слишком взрослый для профессионального спорта, а быть последним ему совсем не нравилось!

Контролировать Богдана было так же не просто. Врал он виртуозно. Однажды пошел на день рождения к однокласснику, а по дороге устроил пожар во дворе соседнего магазина. Богдан сам потом рассказал родителям, но они, конечно, никому об этом не сообщили. При том было не очень понятно, что он сделал на самом деле, а что присочинил.

А недавно он увлекся взрывотехникой. Мать узнала об этом случайно. Богдан с одним своим приятелем смонтировал взрывное устройство, которое они потом поехали испытывать куда-то за город. Дома был скандал. Приходили родители этого мальчика, между ними состоялся трудный разговор.

Вскоре после этого Богдан пропал. Он сказал Саше, что «идет в поход». Богдан взял кое-какие вещи и все деньги, которые сумел найти дома.

Через два дня мать пришла ко мне, чтобы спросить: вернется ли Богдан домой?

– А вы ищете его?

– Да разве его найдешь? А найдем, он уйдет опять. Как мы будем жить без Богдана дальше? – плакала мать.

– У вас есть младший сын Саша, хороший, добрый человечек.

– Да, Саша. Но он обычный. Вы не представляете, каким был Богдан в этом возрасте!

Прошло 12 лет.

Молодой человек позвонил с просьбой о психологической консультации. Он представился: «Брат Богдана» – и стало понятно, что это Саша. Ему было уже двадцать лет.

На следующий день ко мне в кабинет вошел высокий худой юноша со смущенной улыбкой на лице: «Вы меня, наверное, не помните…»

Но я была рада видеть Сашу. Поговорили о нем. Саша учился, работал, встречался с девушкой. Жил он по-прежнему с родителями. Он производил приятное впечатление, только легкий тик портил молодое лицо.

Саша все никак не мог решиться задать вопрос, ради которого он пришел. Пришлось помочь ему и спросить о Богдане.

Саша рассказал, что Богдан так и не объявился. Родители заявили в милицию и однажды ездили на опознание двух взорвавшихся на самодельном устройстве подростков. Но Богдана они не опознали. Больше никаких сведений не поступало.

– Ты думаешь, что Богдан может вернуться? – спросила я.

– Родители ждут.

– А ты?

– Я не знаю. Меня сейчас волнует другое. Я собрался жениться, – Саша слегка покраснел.

– Вот как? Прекрасно! Так что же тебя волнует?

– Скажите, что мне делать, если у нас родится такой «Богдан»?

Я попросила Сашу собрать в кулак все свое мужество. Разговор предстоял не из легких. Но Саша казался спокойным. Он сказал, что многое обдумал и пережил, и чувствует себя готовым к такому разговору. И я объяснила молодому человеку свой взгляд на характер Богдана.

«Феномен Богдана» возник на стыке биологических и социальных факторов развития. Ведь совсем не плохо, что ребенок красив, но как и с какими целями он учится пользоваться своей красотой?

С ранних пор родители создавали ребенку условия для взращивания его эгоцентризма и самолюбования.

Свои психологические особенности и проблемы родители Богдана и Саши компенсировали тщеславным умилением своим старшим ребенком.

«Раз у меня родился такой красивый ребенок, я не так уж некрасива», – вот подтекст поведения матери, когда она гуляла с младенцем на оживленных улицах, а не в тихом, зеленом дворе. Можно по-разному удовлетворять свою потребность во внимании окружающих: мать удовлетворяла эту потребность с помощью сына. Зачем тогда еще она привязывала мальчику на голову большой бант?

Отец же, переживая по поводу своей трусости, мнимой или реальной, бездумно восхищался предрасположенностью старшего сына к рискованным поступкам, подспудно считая, что раз у него родился такой храбрый сын, то и сам он не так уж плох!

Все свои природные задатки: сообразительность, общительность, уверенность в себе, наконец, внешнюю миловидность Богдан использовал на потребу собственного Я.

Когда ему становилось мало ситуаций, позволяющих получить внимание и восхищение окружающих людей, он научился эти ситуации создавать искусственно.

За, казалось бы, смелыми поступками просматривались снижение инстинкта самосохранения и отсутствие сопереживания близким, прежде всего, матери и младшему брату.

Потребность в сильных ощущениях не находила адекватного выхода, например, в спортивных достижениях, а потому толкала Богдана на путь пустого самоутверждения, ложно понимаемого геройства.

Мне пришлось сказать Саше, что отношение родителей к нему только подтверждает вышесказанное. Как это ни больно признавать, но младший ребенок, «похожий» на своих родителей, не вызывал у них такой любви, как старший. Он был им как будто неинтересен. Саша все свое детство слышал от родителей: «Делай, как Богдан, смотри, как это умеет делать Богдан». В принципе, им еще повезло, что с Сашей не произошло каких-либо неприятностей, так как и этот ребенок развивался в не совсем благоприятных условиях. На этом месте Саша закрыл лицо рукой.

Мы не знаем, как сложилась бы жизнь Богдана и как сформировалась бы его личность в других, более адекватных, на мой взгляд, условиях. Но я позволила себе выразить надежду, что такого «феномена» уже не получилось бы.

Саша слушал меня очень внимательно. На его глазах блестели слезы, но он ни разу меня не перебил.

Прощаясь, Саша сказал мне, что все понял и не допустит повторения этой истории…

Я пожелала ему счастья.