Современная психология, изучая человека во всей глубине и сложности психических процессов, неизбежно включает в себя и феноменальные проявления психического, в том числе и такие малоизученные феномены как «дистантная перцепция» и «мысленное воздействие».

Психофизические феномены (или пси-феномены) издавна привлекали внимание человечества. Долгое время они считались естественной частью индивидуальной и социальной человеческой жизни (Дельфийский оракул в Греции, библейские чудеса). В начале прошлого века эти явления впервые подверглись систематическому научному изучению. В Лондоне было организовано «Общество психических исследований», которое привлекло к своей работе известных в своих областях исследователей, в том числе 3 нобелевских лауреатов, 10 членов Королевского общества и 1 премьер-министра [по 3]. Среди членов данного общества был и известный психолог В. Джеймс, выступавший в защиту этого направления: «Каждый, кто обладает здравым чувством восприятия фактов, не притуплённой систематическим воздействием сектантской науки, должен, как мне кажется, почувствовать, что экзальтированная чувствительность и память, видения, соответствующие действительности, дома, посещаемые признаками, состояния транса, сопровождающиеся сверхнормальными способностями, и даже эксперименты по передаче мыслей суть естественные разновидности (явлений), должны стать предметом пытливой научной мысли» [16, р.23].

Психофизические феномены широко распространены в нашей жизни. Практически каждый человек в своей жизни сталкивался с явлениями, которые он не мог объяснить, исходя из здравого смысла и обыденного сознания. Эти явления очень часты, возможно, они встречаются чаще, чем даже мы замечаем. Ученые свели все эти явления к следующим категориям: «1) экстрасенсорное восприятие (ЭСВ): телепатия, ясновидение, прекогниция/ретрокогниция, ЭСВ у животных; 2) психокинез (ПК): а) в физических системах, в) в биологических системах; 3) постсуществование, реинкарнация, феномен призраков, медиумические явления; 4) внетелесные ощущения» [3, с.67].

Распространенность этих явлений, а тем более и собственные переживания в данной области, побудили нас обратиться к ним и провести ряд эмпирических исследований некоторых феноменов. В течение нескольких лет группа молодых исследователей, аспирантов и студентов, не жалея сил и средств собирались еженедельно в помещении клуба любителей фантастики Московского университета (другого помещения нам никто не дал) и ставили, ставили, ставили эксперименты. Первые опыты сопровождались оглушительным успехом. Получалось практически все: передавать мысли, читать мысли, воздействовать друг на друга, предсказывать будущее, заглядывать в прошлое. Феномены были обманчиво близкими. Но потом, однажды получившийся удачным эксперимент не хотел повторяться. Мы объясняли это несовершенством методики, видоизменяли ее и повторяли опыт. Иногда эффект удавалось восстановить, вызывая иллюзию продвижения к цели (а целью была, разумеется, стабилизация пси феноменов). Но потом и эта, измененная методика не приводила к результату, мы модифицировали ее еще раз. И все продолжалось.

Я благодарна всем исследователям, работавшим со мной тогда. Не наша вина, что у нас так ничего и не получилось. Но мы приобрели некоторые знания о сущности неуловимых феноменов и что еще более ценно – опыт. Знанием мы можем поделиться с вами. А опыт, увы, каждый вынужден приобретать свой.

Феномен существования каких-то общих, единых, коллективных явлений в психике большого числа людей всегда привлекал внимание исследователей. Швейцарский психолог К. Юнг предположил, что в основе самой человеческой психики лежат единые врожденные «кирпичики» – архетипы. Последователи Дюркгейма сосредоточили свое внимание на изучении «коллективных представлений» – общих, распространенных мнений, представлений индивидов о жизни вообще, об обществе, политике и т. д. Предметом изучения современных социальных наук являются массовые спонтанные реакции людей на критические (пограничные) ситуации, возникающие объективно и непредсказуемо. Основными характеристиками такой ситуации являются ее непредсказуемость, непривычность и новизна. К массовидным явлениям относят многообразные виды поведения толпы, массовую истерию, массовую панику, слухи, распространение моды. Отметим два важных фактора формирования массовидного явления: первый – одновременность переживаемого – и второй – синхронизация состояний сознания индивидов, т. е. наличие сходного состояния у большой массы людей.

Некоторые коллективные феномены наблюдаются уже в животном мире. Н.Тинберген описал следующие формы заразного поведения у социальных животных: тревога, сон и пищевое поведение [12]. У животных эти феномены называются «симпатической индукцией» или «социальным облегчением», предполагающим как передачу состояния (тревоги) в стае, так и более сложные приспособительные реакции, облегчающие достижение положительного результата для особи. Например, серебряный карась в группе больше ест, чем в изоляции и растет быстрее, причем не только из-за количества съедаемой пищи, но и под действием каких-то других факторов.

Очевидцы, пережившие явление паники, отмечают эффект одновременности, ощущение, что паника не распространяется во времени, а мгновенно охватывает огромные массы людей, которые приходят в лихорадочное движение. Или же скорость распространения паники настолько велика, что предполагает, что «носитель сообщения» выходит за возможности традиционных вербальных и невербальных форм коммуникации. С.А. Рыбцов полагал, что массовидные явления представляют собой психический аналог вирусной инфекции, одного ее материальный носитель (сам вирус) пока не выявлен [11].

Исследователи не раз пытались вызвать сходный эффект в экспериментальных условиях, добиться реализации какого-нибудь психофизического феномена с помощью синхронизации усилий группы людей. В исследованиях А.Г. Ли и Т.К.Ивановой группа людей синхронизовала свои усилия с целью вызвать эффект телекинеза. Испытуемые, после специального гипнотического настроя, синхронно и одновременно пытались привести в движение вертушку. Авторы отмечают наличие хотя бы слабого положительного эффекта во всех экспериментальных группах [8]. Другой известный феномен – эффект Махариши. Исследователи данного направления предположили: если взять определенное количество человек из социума и они одновременно начнут медитировать на какую-нибудь тему, то это окажет модифицирующее влияние на весь социум, вызовет у всего населения мысли и чувства, близкие к медитативной теме. Было проведено несколько широко разрекламированных экспериментов самого Махариши и его последователей. Они показали статистически значимое влияние медитаций группы йогов на показатели жизнедеятельности в 6 штатах Америки: снижение уровня преступности, количества самоубийств, несчастных случаев и дорожно-транспортных происшествий. Другое подтверждение эффекта Махариши было получено его последователями во время войны Ливана и Израиля. В США работали три группы йогов, организовавшие сеансы одновременной медитации с целью примирения воюющих сторон, сеансы проводились с ноября 1983 года по май 1984, а также с конца 1984 до начала 1985. Согласно данным, в этот период боевая активность падала до 32–37 %.

Научное сообщество Америки по разному оценивает достоверность сообщения Университета Махариши. Большинство ученых считают, что эффект нуждается в дополнительном, более тщательном изучении. И то верно. Если бы так легко было примирить враждующие стороны, или снизить волну преступлений, то наверняка бы нашлись йоги-энтузиасты, что без всякой оплаты и благодарности, медитировали бы на эти темы. Однако этого не происходит, и участники опытов Махариши тоже прекратили свою практику. Почему? Ни один человек не прекращает успешных попыток, ни один ученый не прекратит эксперимент, если впереди забрезжила удача. Единственное объяснение, что опыты перестали получаться, как это порой случается в парапсихологии.

С целью изучения феномена экспериментальных массовидных явлений мы провели серию экспериментов по синхронизации усилий дистантного воздействия группы испытуемых на другого участника эксперимента.

Организация эксперимента. В качестве «коллективного индуктора» выступали группы из 4–8 человек, преимущественно студентов и аспирантов МГУ в возрасте 18–35 лет, людей психически здоровых, социально адаптированных, интересующихся проблемами личностного роста и развития резервных возможностей человека. До начала воздействия индукторы договаривались о том, какое мысленное задание давать перципиенту. После чего в помещение приглашался перципиент-доброволец. Индукторы с помощью самогипноза входили в состояние транса далее в течение 30 секунд передавали установку перципиенту. По окончанию внушения объявлялся перерыв на 15–20 минут, в течение которого фиксировалась активность перципиента (вербальная и двигательная). Если перципиент за это время задание не выполнял, ему могли предлагаться провоцирующие вопросы с тем, чтобы установка (если она все-таки присутствует в психике человека) достигла порога осознания. В заключении перципиент устно или письменно излагал собственные переживания, которые он ощущал во время эксперимента.

Обычно в качестве установки внушались двигательные задания (взять что-то, сделать что-то, передвинутся в другое место и т. д.), это делалось для того, чтобы легче было фиксировать результаты опыта (выполнил ли установку перципиент или не выполнил).

Было поставлено 18 опытов. В опытах участвовали 6 перципиентов и 14 индукторов. Полностью удачными были признаны 10 опытов, частично удачными 3 опыта, неудачными 5 опытов.

Результаты. Рассмотрим некоторые опыты и выводы, которые из них следуют.

1. Опыт с перципиентом А. Задание: «помыть руки». По окончанию внушения перципиент встает, окидывает взглядом помещение, и со словами: «Не знаю уж, что вы мне тут навнушали» – берет со стола какой-то предмет и начинает крутить его в руках. Замечание хозяина кабинета: «Оставь клей в покое, ты его сейчас раздавишь, а мы тебе все равно не это внушали». Перципиент: «Ах, это клей», встает и идет к своей сумке: «Приклею-ка я фотографию в пропуск, вряд ли вы мне это внушали, откуда вам знать, что у меня фотография отклеилась». Выполняет сказанное, при этом руки пачкаются в клею. Перципиент трет руку об руку, об лежащую рядом тряпку, потом идет за шкаф к крану – моет руки. Комментарий перципиента: «Странно, обычно я чувствую, когда мне что-то внушают, а на этот раз ничего. Все как-то само собой происходило, меня будто волокла какая-то волна».

Вывод. Задание выполнено, но совершенно не осознанно. Испытуемый использовал подручные предметы, чтобы бессознательно связать выполнение задания с реальными потребностями.

2. Опыт с перципиентом В. Задание «попечатать на машинке». По окончанию внушения, перципиент остается сидеть на месте: «Что мне делать». Ответ экспериментатора: «Что хочешь».

Перципиент: «А если я ничего не хочу».

Экспериментатор: «Как хочешь».

Перципиент продолжает сидеть, потом касается некоторых предметов, лежащих на столе, потом размышляет вслух: «А может вы хотели, чтобы я на машинке попечатал».

Экспериментатор: «А ты хочешь этого?».

Перципиент: «Да нет». Продолжает сидеть. По окончанию времени, отведенного на выполнение задания, экспериментатор спрашивает (провоцирующий вопрос): «Если бы нас не было, или когда мы уйдем, что бы ты стал делать?»

Перципиент задумчиво: «Если бы вас не было, я бы работал на компьютере, писал роман».

«А на машинке не стал бы печатать?»

«Нет, не стал, я давно печатаю только на компьютере».

Вывод. Задание принято, частично осознанно. Испытуемый выполнил его в виртуальной форме (высказал его в слух), но физического воплощения не произошло. Более того, испытуемый начал выполнять задание, касаясь предметов, лежащих на столе, там далее стояла машинка, еще немного и он коснулся бы ее, но тут произошел инсайд – перципиент догадался, что от него нужно, и высказал свою догадку в слух. Ничего ему не мешало опробовать свою догадку на практике, но он этого не сделал, более того, прекратил поисковую активность, и потом ни разу (даже после наводящих вопросов) он так близко к выполнению задания уже не подошел. Словно событие, высказанное вербально, где-то там, в подсознании разрядило заданную ему установку. Словно, действие выполненное только в виртуальной форме, уже воплотилось, и больше не актуально.

3. Опыт с перципиентом А. Задание: «снять с елки шарик». Сначала обсуждалось другое задание «постучать молоточком по столу», но оно было отвергнуто. Перципиент сразу же после внушения берет в руки молоточек, постукивает им по руке и перекладывает на другой стул. Начинает кружить возле елки, касаясь шарика плечом, глядит в него как в зеркало. Потом неожиданно снимает шарик. Комментарий индуктора: «Когда вы мне внушали, я наблюдала за собой, что мне в голову приходит. И мне пришел такой образ, как я молоточком по шарику луплю. Я еще отметила, не забыть потом рассказать. А потом не то что бы забыла, просто не вспоминала. Почему я не выполнила задание сразу? Мне хотелось снять шарик, но я была не уверена, и еще это было какое-то неестественное действие, глупое, мне не хотелось ошибаться так явно, если что».

Вывод. Задание выполнено. Однако наряду с основной установкой, иногда может передаваться и отвергнутая, та, которая присутствовала в психике индукторов в момент передачи в неосознаваемой форме. Интересно, как испытуемый мотивирует себя на выполнение задания, стараясь выполнить его как бы случайно, между прочим, боясь ошибиться. Также интересно наблюдать передвижения перципиента, его сужающиеся круги вокруг елки. С одной стороны, на него действует принятая установка, с другой стороны, это действие так слабо, что любые другие факторы могут его пересилить.

Кстати, довольно частое явление, когда испытуемые после опыта утверждали, что они «почувствовали» задание еще во время передачи, однако что-то помешало им выполнить его сразу или выполнить вообще. Чаще всего это неуверенность. Однако, в тех опытах, когда после нескольких «неуверенностей», испытуемые решали стать смелыми и сразу же, уверенно и непринужденно, называли задание вслух, обычно они ошибались. Словно, некоторая доля неуверенности необходима для реализации данного феномена. Испытуемый, не уверенный в правильности перцепции, чаще оказывается правым, чем испытуемый уверенный абсолютно. Существует множество объяснений данного явления, начиная с народной пословицы насчет заднего ума. Но почему так часто крепким оказывается задний ум?

В одной из наших предыдущих работ, мы предположили, что результатом воздействия сознания на внешний мир может быть несколько способов изменения физической реальности:

1. Через предметную деятельность (механизм этого вполне вскрывает классическая теория функциональных систем). В наших случаях – это материальное выполнение задания.

2. Через замещающее действие (подробно рассмотрен школой К. Левина). Невозможность достижения цели ведет к сильному динамическому напряжению, и чтобы избавиться от него, человек выполняет какое-то другое похожее действие (вместо поиска идеального Другого – зайти к доступному соседу).

3. Через создание виртуальной реальности. Это творчество (написать роман), сновидение, галлюцинация, навязчивая идея. В любом случае создается некоторый мир, в котором желаемое достигается (предсмертные грезы, что веревка порвалась).

4. Через воздействие на случайные процессы (достижение цели естественными, но маловероятными средствами).

5. Через явное чудо (приближающийся поезд застыл в воздухе) [1]. Как мне кажется, наши эксперименты подтверждают выдвинутую гипотезу. Выполнение задания можно представить как легкое изменение реальности, при котором, например, один из ее предметов передвигается с места на место. Реальность изменяется совокупным усилием индукторов и перципиента. Кстати, наши перципиенты были мотивированы на выполнение задания, они хотели «принять мысль», можно даже сказать, хотели помочь своим индукторам и обоюдными усилиями «сдвинуть» неподдающуюся реальность.

В наших опытах реальность изменяется разными способами. В самом идеальном случае, как воздействие на случайные процессы. В поведении испытуемых отчетливо проявляется внутренний мозговой процесс реализации задания. Мозг начал работать над выполнением задания: принять мысль и воплотить ее, но пока активации не достаточно для полного приема информации (испытуемый ходит кругами вокруг елки). Если испытуемый не прекратит попыток (а при сильной мотивации этого не происходит), возбуждение коры больших полушарий усиливается, активируются ассоциативные связи высших порядков. Опять же и соответствующая мотивация может усиливать возбуждение коры. Когда этого возбуждения будет достаточно, чтобы изменить реальность другим способом, нежели выполнить задание самому, возможно искомый феномен реализуется.

Выполнить самому – это самое простое. Ведь реальность всегда изменяется самым удобным для нее способом, т. е. требующим наименьших затрат энергии. И с этой точки зрения – самое простое для человека – сделать все самому (индукторам взять и передвинуть предмет). И с этой тенденцией бороться очень сложно. Особенно если такая возможность реально существует. Довольно трудно заставить себя искать другие способы подвинуть предмет, если мозг уже нашел самый дешевый способ сделать это. Этот способ в головах индукторов (встать и снять шарик с елки, или крикнуть перципиенту: «Сними шарик»).

Возбуждение коры не всегда достигает нужного уровня, чтобы реальность изменилась или в виртуальной форме (испытуемый выполнил задание, высказав его) или, еще сложнее, через маловероятные случайные процессы (испытуемый пачкает руки в клею, и идет их мыть). Чудес в наших экспериментах не наблюдалось.

Реализация феномена в более простых формах (через создание виртуальной реальности), как правило, прерывает накопление внутреннего возбуждения в коре (энергии) и блокирует выполнение его в другой форме (испытуемый сообщив, что от него требуется попечатать на машинке, так и не делает этого).

Дистантная перцепция – это получение информации о человеке, событии или явлении в образной, вербальной, кинестетической или какой-либо еще форме вне известных органов чувств. Из многих вариантов дистантной перцепции, мы выбрали технику кинестетического «считывания информации с предмета и составление психологического портрета владельца этого предмета».

Исследованием феномена дистантной перцепции в нашей стране занимались такие авторитетные ученые, как Т.А. Братина и Н.Н. Доброхотова. Они установили связь эффекта дистантной перцепции с профилем функциональной асимметрии головного мозга и другими клиническими проявлениями. Они же зарегистрировали явление кожного чувства у некоторых пациентов с нейропсихологическими нарушениями. Под кожным чувством имеется в виду способность к различению с помощью осязания характерных предметов внешнего мира, воспринимающего обычно другими органами чувств. Н.Н. Доброхотова и ТА Братина описали следующие варианты кожного чувства:

а) Кожное зрение. Различение с помощью осязания цвета, форм изображенных предметов и даже эмоциональной окрашенности картин.

б) Кожное чтение. Различение с помощью осязания букв, слов, фраз.

в) Кожный вкус. Различение соленого и сладкого на ощупь.

г) Восприятие движения других людей, находящихся недалеко от человека [4].

В литературе также описаны тактильные иллюзии – дизестезии у здоровых леворуких и амбидекстов: слабый по силе укол воспринимался как резкий, а сильный как слабый [14].

В основе данной работы положено дипломное исследование Яблочниковой Анетты, выполненное под моим руководством [15].

Методика. В качестве предмета мы брали текст, собственноручно написанный каким-либо человеком. Желательно (хотя и не обязательно), чтобы содержащаяся в тексте информация касалась самого автора. Далее листок бумаги с текстом клался в конверт, чтобы содержание текста и подчерк не были бы доступны испытуемому. Испытуемый клал руку на конверт и входил в состояние самогипноза, сосредотачиваясь на ощущениях руки. Далее экспериментатор (в обсуждаемой ниже серии опытов экспериментатор не знал, кто автор текста) просил охарактеризовать автора текста по специально разработанному опроснику: способности того, социальное положение, внешность. Испытуемому предлагалось отвечать на вопросы в кинестетических терминах, т. е. что «чувствует рука» в ответ на вопрос, а потом дать интерпретацию почувствованному. В дальнейшем при оценки удачноcти «считывания», мы учитывали только показатели внешности, пол и возраст автора, потому что остальные параметры (например, «ум автора текста») слишком субъективны, и не могут быть адекватно оценены ни испытуемым, ни самим автором, ни экспериментатором.

Оценка результата. Результат оценивался по 5 бальной шкале. По окончанию опыта, испытуемому предлагалось определить, знаком ли ему человек, написавший текст, и, если знаком, предположить, кто бы это мог быть. Правильное решение оценивалось в 5 баллов.

В случае, если испытуемый не мог или не хотел опознать автора сам, (или если определял неправильно) описание предлагалось 2 экспертам, лично знающим автора текста. Им зачитывался психологический портрет, составленный по считанной испытуемым информации. Для них очерчивалась некая область их знакомых, обычно человек в 15–20, среди которых им предлагалось найти человека соответствующего портрету (например, сотрудники по работе). Предварительно эксперты предупреждались, что в описании не вся информация может быть верной, часть показателей могут быть ошибочными, а определять «кто бы это мог быть» лучше по общему впечатлению от портрета. Если оба эксперта угадывали автора, то результат оценивался в 5 баллов.

Если угадывал один эксперт, то в 4 балла.

В случае если эксперты ошибались, то проводился сравнительный анализ реальных показателей автора текста и «считанных» испытуемым. Оценивалось 10 показателей (специальность, иол, возраст +-5 лет, цвет волос, длина волос, кудрявость, форма лица, рост +– 5 см, фигура.

знакомство). Совпадение 0–2 показателя оценивалось в 1 балл, 3–5 в 2 балла, 6–8 в 3 балла, 9-10 показателей в 4 балла. 5 баллов, в случае отрицательного определения экспертами, не ставилось, даже при полном совпадении деталей.

Мы раздели нашу работу на несколько этапов.

Первый этап. Определения распространенности феномена в нашем обществе. Эксперимент ставился в группе студентов – психологов (12 человек). Было заготовлено около 20 конвертов с текстами разных людей, в том числе самих студентов, преподавателей и неизвестных лиц. Студенты «тянули» конверт и далее пытались «считать» с него информацию и составить психологический портрет автора текста. Это был первый эксперимент такого рода (первый, проводившийся по такой методике, и первый для меня, экспериментатора, позже повторившей его в других группах менее эффектно).

Второй этап. Исследование способности и «дистантной перцепции», на протяжении нескольких месяцев у испытуемого, показавшего лучшие результаты в первой серии. С данным испытуемым было поставлено 9 опытов. Опыты ставились в течение 7 месяцев. Мы старались выдерживать между опытами промежуток не менее, чем 1–2 недели. Это было необходимо потому, что по литературным данным, самым удачным является первый опыт, или опыт, ставящийся через такой большой промежуток времени, что его можно считать первым. В один день ставилось по одному опыту, кроме одного случая, опыты № 3 и № 4, которые ставились в один день, но которые, тем не менее, считаются одним экспериментом.

Результаты. Первый этап. Результаты первого этапа были абсолютно обнадеживающими. Из 7 опытов, осуществлявшимися в парах, удачными и частично удачными были все. Все семь испытуемых правильно определили пол человека, его примерный возраст и телосложение. В некоторых случаях испытуемые в конце эксперимента даже высказали правильное предположение, чей текст они считывали. Такое начало могло вдохновить кого угодно и естественно нам захотелось продолжить работу.

Приведем для примера результаты считывания испытуемой А.Я., с которой в последующем мы провели еще 9 опытов (см. таблицу 2).

Эксперты (студенты) легко опознали автора текста по описанию, потому что второго полноватого мужчины в их группе просто не было.

Второй этап. Схематические результаты дистантной перцепции представлены на графике 1. Из 9 опытов реальные случаи дистантной перцепции имели место в 6 случаях (опыты № 1,2, 6 и 9 по 5 баллов, опыт № 8–4 балла, и опыт № 4). Во всех этих случаях по описанию, сделанному испытуемым на основе «считывания информации» с текста, хотя бы кто-то из экспертов опознал автора текста. Опыты 3, 5 и 7 признаны неудачными. В условиях опыта опознание проводилось не только по вынесенным в таблицу объективным показателям, таким как пол, возраст, длина и цвет волос, по и по субъективной оценке испытуемым психологических качеств автора текста (ум, способности, моральные свойства). Как мы полагаем, опознание происходило на основе целостного психологического гештальта. Поэтому, если испытуемому удавалось передать некую «изюминку», суть человека, то его можно было узнать даже наличии некоторых несовпадений в росте или весе. Эксперты выбирали описанного человека из группы в 10–20 человек. Экспертов было двое. Вероятность случайного угадывания в каждом случае колебалась от 0,2–0,1. Согласно законам математической статистики, при такой вероятности случайно можно было опознать в 9 опытах максимум 1–2 человек. В наших же опытах опознаны 6 человек из 9, что превышает случайное попадание.

Рассмотрим теперь зависимость эффективности дистантной перцепции от порядкового номера эксперимента. Поскольку опыт № 3 и 4 проводились в один день, а следовательно, в условиях какого-то одного состояния сознания испытуемого, они считаются одним экспериментом. В результате у нас оказалось, что количество экспериментов на 1 меньше, чем число опытов. Ниже на графике показано развитие эффективности дистантной перцепции во времени. По оси X откладываются порядковые номера экспериментов, а по оси У – эффективность перцепции.

На графике отчетливо видна волновая зависимость эффективности дистантной перцепции. Существует несколько выраженных пиков, которые закономерно сменяются спадами. И закономерность этих пиков и спадов невозможно предсказать заранее.

Таким образом, в наших экспериментах проявился и эффект спада, описанный Р.Джаном [3], и эффект первого раза, описанный А.Г.Ли [7]. В нашем эксперименте эффект первого раза проявился в том, что самое начало, первые 2 опыта были очень удачными, авторы текстов легко и быстро опознавались экспертами. После чего наблюдалось значительное ухудшение результатов в последуюищх трех опытах (на графике это две точки 3 и 4). Однако, поскольку далее мы не прекратили работу, то постепенно способности восстановились (опыт 5). Но далее они вновь упали (опыт 6). И опять восстановились (опыты 7, 8). Дальнейшие опыты мы не ставили, но можно предположить два варианта развития событий. Первый – выход способности на плато и практически стабильные результаты в дальнейшем. Второй – продолжение колебаний, чередование спадов и подъемов.

До сих пор в работах других исследователей первый вариант не реализовывался, поэтому можно предположить, что и у нас сохранилась бы волновая зависимость.

Таким образом, исходя из наших опытов можно признать факт существования дистантной перцепции, потому что количество правильно определенных людей превышает количество возможных случайных угадываний.

Однако мы не смогли установить условия, при которых данное явление бы было стабильным Единственная закономерность, которую нам удалось выявить, – это связь данного феномена с фактором новизны. Вероятно, фактор новизны способствует улучшению результатов, особенно в тех видах деятельности, где мы имеем дело с законами теории вероятности. Возможно, этот факт может найти свое объяснение в рамках концепции ориентировочной реакции. Как известно, новизна возбудителей на уровне нервной системы сопровождается ориентировочной реакцией, активирующей все системы мозга, в том числе и высшие отделы мозга, активность которых (и фронтальной коры в частности) при этом резко повышается. Возможно, это неестественное возбуждение лобной коры активирует резервные возможности человека.

Явление «мысленного прослеживания» относится к сфере трансперсонального. Это давний вопрос, который возникал у человека еще в незапамятные времена: «если я представляю образ какого-то человека, то существует ли связь между этим образом во мне и им самим». Существует множество верований, историй, магических методик и художественных произведений, обыгрывающих эту связь. Феномен нас заинтересовал, и мы поставили несколько серий опытов, посвященных его исследованию. Наиболее интересны из них три – самая первая, в которой мы только устанавливали границы этого явления и методики его регистрации, – и две последних, когда основная методика была выверена и мы собрали эмпирику с целью установления корреляций между способностью к прослеживанию и другими параметрами эксперимента.

Первая серия экспериментов.

Методика. Испытуемый находится в измененном состоянии сознания (гипноз или самогипноз на уровне второй стадии по Каткову), глаза, естественно, закрыты. Ему описывается начальное положение тела человека, за которым он будет наблюдать. Далее этот человек начинал менять положение своего тела; задача испытуемого – мысленно «следить» за этими изменениями и своевременно сообщать о них экспериментатору. Мы ставили несколько вариантов этого опыта: изменяли местонахождение наблюдаемого (рядом с испытуемым, за ширмой, и в другой комнате), варьировали ситуацию (наблюдаемый стоял на месте, двигался по сложной траектории, в одних случаях он изменял положение своего тела спонтанно, в других – действия ему подсказывал ассистент и т. д.). Наиболее строго соблюдались условия в задании-тесте, который мы использовали для контроля достижений. В данном тесте наблюдаемый находился в другой комнате или за ширмой и принимал 5 положений (руки вниз, руки вверх, руки в бок, руки вперед, и руки скрещены на груди, определяемых случайным способом – лотерея). Как ни странно, основные закономерности, полученные в этом случае, совпадали с данными всех других опытных вариантов.

Эксперимент проводился в два этапа. Первый – массовое обследование, охватившее в общей сложности около 500 человек, в нем принимали участие студенты психологических факультетов и слушатели различных курсов околопсихологической направленности. Цель первого этапа – оценка распространенности способности к прослеживанию и отбор наиболее способных индивидов. Сразу скажем, высоко способными к прослеживанию в первом (отборочном) эксперименте показали себя около 20–25 % человек, еще 30–40 % могли это делать похуже.

В экспериментах второго этапа принимали участие только отобранные индивиды. В течение длительного времени (до нескольких лет) с ними проводились индивидуальные занятия по развитию различных экстрасенсорных способностей, использовались всевозможные методики, и время от времени – ставился тестовый эксперимент.

По результатам исследования можно сделать следующие выводы.

Первое. Улиц, с первоначально высоким уровнем прослеживания (70-100 %), кривые обучаемости могут быть двух типов. Кривая первого тина выглядит примерно следующим образом: очень высокий начальный уровень (до 100 %), в последующих опытах (часто уже во втором) количество прослеживаний падает до 50–70 %, дальше (третий опыт) оно становится близким к случайным угадываниям (20 %). Для кривой второго тина характерен некоторый подъем сначала: первый опыт – 60–70 %, второй – 90-100 %, третий опять 50–70 % и далее поведение обеих кривых значительно не отличается.

Второе. В дальнейшем любая кривая ведет себя следующим образом: число верных прослеживаний то поднимается (и почти никогда до исходного уровня), то опускается. Подъем обычно следует или после очень большого перерыва в занятиях (полгода—год), или резкого изменения условий опыта (прослеживание в движении вместо затянувшейся статики), или просто так.

Третье. Увеличение нагрузки (проведение занятий каждый день, постановка экспериментов несколько раз в один день) быстро сводило весь эффект на нет: число угадываний еле-еле доползало до случайной величины.

Четвертое. Улиц, с исходным средним уровнем прослеживания (40–50 %), рост угадываний наблюдался только в том случае, если им что-то мешало проявить свою способность в полную силу на первых занятиях (тревога, неумение входить в транс, плохое образное мышление). После устранений мешающих причин (на что обычно требуется от недели до месяца), их кривая обучения вела себя обычным способом (возрастала, падала, и колебалась, не возвращаясь к исходному уровню). Во всех остальных случаях, сколько бы человек ни занимался, ни тренировался – никакого развития способности к дальновидению не происходит.

Пятое. Самый высокий исходный уровень (100 %) – в первом эксперименте – был у лиц никогда ранее не занимавшихся экстрасенсорикой. Профессиональные же экстрасенсы (особенно практикующие близкие к нашей методики дальновидения) входили только в группу лиц со средним уровнем способностей (40–50 %) по результатам первого (отборочного) опыта.

Итак, наш эксперимент также подтвердил отсутствие позитивного обучающего эффекта у практикующего индивидуума. И это очень важно, поскольку из данного вывода следует только одно: пси-феномены явления принципиально другого уровня, нежели все прочие способности. Потому что все прочие способности с течением времени тренировок развиваются (хоть чуть-чуть), а способность к прослеживанию скорее ухудшается. Именно поэтому многочисленные исследователи [3, 7] в качестве единственного способа хоть как-то стабилизировать явление выдвигали требование новизны. Наиболее хорошо эксперимент получается, когда в ситуации опыта присутствовало нечто новое: (первый опыт, новая методика, новые люди). При тренировке фактор новизны угасает, и вместе с ним снижаются и способности к дистантной перцепции. Мы связали эффект новизны с ориентировочным рефлексом и повышенным выше обычного уровнем возбуждения коры головного мозга. Следует различать – общее возбуждение мозга, которое обеспечивается стволовыми механизмами и выражается в гипоталамическом перевозбуждении (беспокойство, гнев, страх и т. д.) – и возбуждение коры, которое, вероятно, достигается другими нервными механизмами (через нейроны новизны, имеющиеся во фронтальной коре и гиппокампе). Возбуждение фронтальной коры парадоксальным образом наши испытуемые оценивали как «спокойное возбуждение», в нем отсутствовали эмоции раздражения, беспокойства, преобладали чувства интереса и любопытства. К сожалению, с повторением сеансов эти чувства гасли и результативность опытов вместе с ними.

Вторая серия экспериментов.

В этой и последующей серии мы решили стабилизировать фактор новизны – все испытуемые участвовали в опытах один единственный раз – первый. Во второй серии экспериментов мы проанализировали динамику эффективности прослеживания в течение 16 опытов. Каждый опыт ставился с новой группой (с группой студентов, или с группой гостей, пришедших на заседание нашего клуба). Промежуток времени между экспериментами от 2 недель до 2 месяцев.

Мы разработали специальную методику проведения опыта. Суть опыта заключалось в том, что один человек выходил за дверь комнаты и принимал определенную позу, которую сохранял в течение всего опыта; другой человек должен был описать эту позу. Поза описывалась по 10 пунктам, каждый пункт представлял независимую от других особенность позы, и по каждому пункту было возможно только два варианта ответа. (Например: 1. Куда пошел объект направо или налево? 2. Туловище вертикальное или наклоненное? 3. Ноги в коленях согнуты или прямые? 9. В руках есть предмет или нет? 10. Глаза закрыты или открыты?)

В каждом опыте участвовало 4 человека: наблюдатель (чью способность к прослеживание мы проверяли), объект наблюдения (за кем осуществлялось мысленное наблюдение) и два ассистента. Первый ассистент выходил из комнаты вместе с объектом, его задачей было: задать объекту позу (дать в руки предмет, попросить наклониться и т. д.) и описать ее по 10 выделенным пунктам. Второй ассистент оставался в комнате с наблюдателем, задавал ему вопросы (туже самую десятку) и записывал ответы. Все участники опыта участвовали в нем только один раз, следующий эксперимент ставился уже с новой группой.

При определении эффективности прослеживания сравнивались протоколы, которые вели ассистенты. Случайное количество угадываний – 5 совпадений (от 4 до 6). Неслучайным мы считали угадывание 8-10 элементов позы. Частичный успех регистрировался при 7 совпадениях.

Динамика эффективности прослеживания представлена в таблице 3.

Хотя среднее количество угадываний никогда не опускается ниже случайной отметки (пять совпадений), но и успешными можно признать только 6 опытов (7 и более совпадений). В основном эффективность колеблется между случайной и почти неслучайной. Еще немного в ту или иную сторону, и мы могли бы сделать вывод: есть способность к прослеживанию в человеческой популяции или она отсутствует. Но это невозможно. Есть эти неустойчивые колебания.

В таблице отчетливо видна та же самая волновая зависимость эффективности дистантной перцепции. И так же, как у других исследователей, первый опыт оказался самым успешным, в последующих пятнадцати экспериментах, мы так и не достигли его уровня. Хотя теперь все испытуемые новые, с незатухшим ориентировочным рефлексом, почему у них точно такие же волны, как в предшествующих сериях опытов (смотри, например, рисунок 1), когда снижение эффекта мы объясняли привычкой?

Все то же самое. Первый опыт успешен настолько, чтобы «заразить» участников эксперимента и самого главного из экспериментаторов (меня) доступностью феномена. И все последующие, колеблющиеся с такой частотой, чтобы постоянно поддерживать надежду. В сказках многих народов присутствует такой сюжет: герой отправляется в горы (в лес, в поле) за цветком для своей любимой (за грибами, в поисках клада, за зверем), видит этот цветок, бросается к нему, но в момент, когда его достигаешь, руки хватают пустоту, а цветок оказывается впереди, обманчиво доступный; и снова бросаешься к нему и он снова исчезает и появляется впереди и т. д. В сказках цветок обычно заманивает куда-то героя. Но куда? И тут два варианта сюжетов. В одном цветок приводит героя в пещеру с сокровищами. В другом – к обрыву в пропасть.

Прошу прощение за сказочное отступление (тем более, что я до сих пор не знаю, куда приведут нас эксперименты по телепатии), вернемся к опытам. Единственное объяснение, что экспериментатор (в данном случае, я) тоже как-то участвует в создании нужного состояния группы и погашение у него ориентировочного рефлекса также влияет на успешность перцепции.

Третья серия экспериментов.

Целью этой серии экспериментов было установление, какие еще параметры влияют на успешность прослеживания, кроме фактора новизны. В экспериментах приняли участие несколько групп студентов Московского психолого-социалъного института, всего 65 человек (к сожалению, мужчин было только 12 %, остальные женщины). Методика была такая же, как и в предыдущем опыте. Для каждого участника эксперимента – это был единственный опыт, в котором он принимал участие дважды: один раз в роли наблюдателя, другой раз – объекта наблюдения. У всех испытуемых регистрировался ряд психологических показателей (интеллект, темперамент, особенности внутренней речи и т. д.). Коэффициент интеллекта (IQ) рассчитывался по высокоскоростному тесту Айзенка.

Из всех вышеперечисленных параметров была обнаружена устойчивая корреляция способности к прослеживанию только с IQ. Но зато эта единственная корреляция была достаточно устойчивой.

В среднем для выборки коэффициент ранговой корреляции Спирмана был равен 0,43 (р< 0, 0006), т. е., чем выше был показатель интеллекта, тем больше выражена способность к прослеживанию.

Однако реальная связь интеллекта со способностью к дистантной перцепции была много сложнее. Начнем с того, что испытуемые, правильно определившие 8-10 показателей позы, в основном сосредоточились на крайних полюсах шкалы интеллекта: в группе лиц с интеллектом ниже средней нормы (IQ<80) и в группе с очень высоким интеллектом (IQ>125). Хуже всего прослеживали испытуемые с нормальными показателями интеллекта, т. е., абсолютное большинство; их уровень дистантной перцепции практически не отличался от случайного. В случае исключения из выборки испытуемых с низким интеллектом, для группы с IQ>100 величина коэффициента корреляции со способностью к дистантной перцепции резко возрастает: r=0,6, при р<0,0001. Связь величины интеллекта с эффективностью прослеживания показана в таблице 4.

Итак, у испытуемых с нормальной величиной IQ эффективность перцепции мало отличается от случайной (5,7). В группе лиц с чрезмерно низким IQ, она чуть выше (6.1). В группе лиц с очень высоким IQ уровень прослеживания также очень высок (8,5), достоверно выше, чем в других группах, и явно неслучаен.

Так что есть два способа развить свои резервные способности: через понижение IQ (в надежде на компенсаторное развитие интуиции) и через повышения IQ (ожидая, что повышенный интеллект в каждом конкретном случае сам активирует нужную способность). Второй путь лучше. Потому что в группе с низким IQ встречались разнообразные испытуемые: одни верно определяли 8 пунктов, а другие всего 2–3. кроме этого, в группе с низким IQ (12 человек) не было ни одного, который определил бы все 10 параметров верно. Среди испытуемых с IQ, большем 125, была только одна испытуемая, угадавшая 6 параметров (ее IQ равен 127), все остальные определили 7 и более пунктов. Наконец, среди 11 интеллектуалов было 3 человека, определивших все 10 показателей позы верно.

Поэтому, если уж выбирать способ развития резервных способностей, то пусть лучше это будет второй – через повышение интеллекта.

Обсуждение результатов. Верно ли, что расширенные способности этого плана являются шагом вперед по ходу эволюции, а не назад. Л.Л.Васильев, поставивший этот вопрос, не нашел на него ответа [2]. С одной стороны, логика эволюции, не разбрасывающейся своими дарами просто так, эволюционный закон, наконец, наши собственные упования и надежды. С другой стороны, ряд фактов: возможно, некоторые экстрасенсорные способности лучше выражены у животных, чем у людей [9], паранормальные свойства могут получить развитие у людей с невысоким интеллектуальным уровнем, а часто и с недоразвитием каких-либо функций (зрение, слух); аналогично чрезмерное развитие ряда других способностей также часто встречается у людей с какой-либо дисфункцией (например, сверхбыстрый счет в уме встречается у больных аутизмом) [10].

Наше эмпирическое исследование, вероятно, единственное в своем роде, в котором изучалась взаимосвязь интеллекта с трансперсональными способностями. В отличие от многих других исследователей паранормальных явлений, мы работали ни с экстрасенсами или слушателями соответствующих курсов, а с обычными людьми, студентами московских ВУЗов. Самая высокая корреляция наблюдалась между способностью к мысленному прослеживанию и интеллектом. Все испытуемые с IQ, большим 130, продемонстрировали явление мысленной взаимосвязи с другим человеком на уровне, достоверно превышающий случайный. То есть развитие интеллекта, каким-то образом, вело и к развитию резервных возможностей человека? То есть экстрасенсорные способностия вляются ни чем иным, как следующим шагом интеллектуального развития человека? Разумеется, наш вывод относится только в истинному интеллекту (в эволюционном смысле слова, как высшей стадии развития психического), с которым тест Айзенка коррелирует, хотя и не определяет его.

Обобщая различные взгляды на интеллект, В.Н.Дружинин выдел в качестве наиболее значимого его параметра – адаптационное значение для человека и высших животных. «Интеллект есть некоторая общая способность приспособления к новым жизненным условиям /…/. Приспособительный акт – решение жизненной задачи с помощью интеллекта – осуществляется посредством действия с мысленным („ментальным“) эквивалентом объекта, посредством действия в уме» [5, с. 17]. Получается, что дальнейшее развитие именно этой способности, а не какой-то другой (сверхъестественной), ведет к развитию резервных возможностей человека, в том числе и таких его свойств, как дистантная перцепция. А пресловутое шестое чувство – есть ни что иное, как интеллектуальная работа, не перешедшая на осознанный уровень.

Интересно, что в ряде случаев способности к мысленному прослеживанию наблюдались у испытуемых с низким IQ (менее 90, даже менее 80), в то время как у испытуемых с нормальным развитием интеллекта уровень мысленного прослеживания оставался близким к случайному. Так что, давая человеку резервную способность, природа исходит как минимум из двух предпосылок: компенсировать невысокий интеллектуальный уровень (за счет интуиции) и дать человеку с высоким IQ шанс подняться над своим интеллектом (за счет все той же интуиции). То, что реально действующие экстрасенсы в основном оказываются из первой группы, определяется социальными факторами, интеллектуалы предпочитают идти по пути вполне успешной социальной карьеры, нежели окольными тропами самосовершенствования и паранауки.

Кстати, связь интеллекта и резервных способностей может быть и больше, нежели определяемая по высокоскоростным тестам Айзенка. Например, согласно концепции М.А.Холодной, существует два типа интеллектуалов (умных людей): быстрые и точные (этих тест Айзенка диагностирует), а также медлительные и точные (интеллект этой группы высокоскоростные тесты резко занижают) [13]. Возможно, испытуемые, правильно определившие 8-10 пунктов в наших опытах, и не показавшие высокого IQ, просто относятся к группе медлительных и точных, чей интеллект высок, но должен определяться другими методами.

Так что мыдалеки оттого, чтобы считать IQ, измеренное по высокоскоростным тестам Айзенка, мерилом истинного интеллекта человека. Но предположить-то можно, что этот неизмеренный никем истинный интеллект (как высшая стадия развития психического) все-таки коррелирует с тестами Айзенка, хотя и не определяется ими. А два возможных пути развивать резервные способности – на самом деле один путь, через повышение активности передних отделов головного мозга.

1. Березина Т.Н. Может ли психическая активность изменять физическую реальность? Взгляд психолога.// Парапсихология и психофизика, 1999 г, N 1 с. 125–141. 2. Васильев Л.Л. Экспериментальные исследования мысленного внушения. Л. ЛГУ, 1962.

3. Джан Р. Нестареющий парадокс психофизических явлений: Инженерный подход. //ТИИЭР, 1982, т. 70, № 3. с. 63–104.

4. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Левши. М.: Книга, 1994, 230 с.

5. Дружинин В.Н. Психология общих способностей. М.: Лантерна вита, 1995, 150с.

6. Карпенко Ю.П. О средствах описания непреднамеренного влияния состояния коллективного сознания на окружающую среду.// Парапсихология и психофизика, 1997, № 1 (23), с. 85–89.

7. Ли А.Г. Ясновидение. Формирование особых состояний сознания для раскрытия экстрасенсорных способностей человека. М.: Изд-во Фонда парапсихологии им. Л.Л. Васильева. 1994. 168с.

8. Ли А.Г., Иванова Т.К. Разработка способов синхронизации усилий в группах операторов для реализации явления телекинеза.//Парапсихология и психофизика, 1995, № 1. с. 22–46.

9. Мариковский П.И. Животные предсказывают землетрясение. Алма-Ата, «Кайнар», 1984.

10. Мейснер Т. Вундеркинды. Реализованные и нереализованные способности. М.: Крон-Пресс, 1998.368 с.

11. Рыбцов С.А. Механизмы передачи самораспространяющейся информации по внесознательным каналам и самоорганизация групп в условиях измененного состояния сознания.// Синхронизация и слабые взаимодействия в биологии, медицине и парапсихологии. Материалы конференции. М., 1998. с. 65–66.

12. Тинберген Н. Социальное поведение животных. М.: Мир, 1993.

13. Холодная М.А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. Москва-Томск, 1997, 392с.

14. Шубенко-Шубина И.Е. Связь нарушений адекватности восприятия в кожном анализаторе с вариантами межполушарной асимметрии головного мозга \\ Журн. Невропатол. и Психиатрии. 1978, № 12, с. 1814–1817.

15. Яблочникова А.Г. Феномен «дистантной перцепции» и клиническая психология. Дипломная работа. М.: МПСИ, 1999.

16. James W. Review of personality and its survival of body death by F. W.H.Myers. \\ Proc. Soc. for Psychical Research, 1903, n 18.