6

Почему хитрости теперь недостаточно? Почему потребовалась ложь? Хитрость подразумевает, что Петя — непосредственный участник действия, один из двух полюсов системы: он — и жертва. Игра эта явная, все на виду. И вот эта личность, очевидность авторства и является ограничителем Петиных действий. До — можно; до — это шалость, проказа, уловка, пусть не всегда безобидная, не безболезненная для других, но она — в пределах допустимого, в пределах традиции; «так делают все». За ограничитель — нельзя, потому что за ограничителем начинаются действия, которые осуждаются общественным мнением. Переступишь черту — больше потеряешь, чем приобретешь. Значит, пострадает твой собственный территориальный императив, то есть игра окажется проигранной, а вся затея — бессмысленной, ведь Петя, как вы помните, хитря — играл на выигрыш.

Ложь удобна тем, что она как бы выводит Петю из игры. Петя отказывается от аплодисментов, которые в прежней игре доставались ему, как главному герою, и скромно уходит за кулисы. И оттуда, дергая за веревочки, он руководит всеми действующими лицами, которые на сцене исполняют 1) написанную им пьесу, 2) по его же режиссуре и с 3) запланированным им результатом.

Теперь он — демиург.

Его задача осталась прежней, как и в тот далекий теперь день, когда он решился на свою первую хитрость. Эта задача — сохранение территории. Тогда он сделал вид, что отказывается от всех своих прав; он был готов на любое унижение — только бы сохранить свой энергопотенциал. Теперь обстоятельства изменились:

1) он приобрел опыт партизанской борьбы;

2) он научился подавлять в себе нравственное чувство;

3) он стал неформальным лидером.

Именно неформальным! — и на другое он сейчас не согласится. Иначе — зачем были унижения, которые он перенес? Зачем была жестокая школа, которую он прошел? Зачем было ломать себя по самому больному и приучать себя к этой боли, притуплять ее привычкой — зачем? Явному лидеру все эти навыки ни к чему. Он все делает сам. Сам создает некий эталон гармонии и тратит свой энергопотенциал, чтобы заставить остальных воплощать эту идею. Ему не нужен Петин горький опыт!..

Но если этот опыт есть, отказаться от него — просто глупо. Пете это и в голову не придет. Он знает цену своим козырям — и играет ими. Только ими! — потому что таких нет больше ни у кого вокруг.

План его простой: вместо того, чтобы собственными руками уничтожать тех, кто находится в пределах его территориального императива, нужно их свести, столкнуть лбами, заставить передраться, и когда они ослабеют, окажется, что он, наблюдавший драку со стороны, теперь самый сильный на этой территории.

Этот Яго знает, что намек сильнее утверждения, что любая реальная (сколь угодно безвинная!) деталь выдержит самый чудовищный груз интерпретаций; что перед тщеславным нужно хвалить его соперника, что гордецу нужно сочувствовать по поводу надуманного оскорбления, что упрямца нужно поддержать в его верности себе, что самолюбивого нужно соблазнить погоней за миражем, погоней, в которой он сгорит без всякого смысла… Наконец, в его арсенале есть слухи, сплетни, подметные письма, анонимки…

Вам это кажется чудовищным, не так ли? Вы думаете: зачем? Зачем ему все это — вся эта грязь?..

Жаль, что вы не пытаетесь вжиться в ситуацию и осмыслить ее, поддаваясь вместо этого эмоциям.

А ведь несколькими абзацами раньше мы дали ясный ответ: ему нужен комфорт; на территории, которую Петя считает своей, он хочет быть единственным хозяином и жить с удовольствием. И разве его вина, что этой цели можно добиться единственным способом — натравив друг на дружку всех этих собак, чтоб они перегрызли друг другу глотки?..

Поймите! — был бы у него энергопотенциал примитивного типа, Петя затаился бы в раковине — поди сыщи его. Его не тронь — и он не укусит.

И при нынешнем его энергопотенциале — оставайся он обычным потребителем, — от него бы не было окружающим ни малейшего зла.

Но привычка хитрить и накопленный опыт игры на выигрыш не могут быть — и не работать. Не могут! Раз оно есть — оно должно действовать. Как человек на уровне чувств, Петя неустанно ищет новизну (в форме гармонии), как человек, привыкший облагораживать зло, он в этой новизне ищет самое чувствительное место (сердце гармонии) — и поражает его, получая от этого положительные эмоции.

Петя, начинает с малого. Получается. С одним получается, с другим… Петя находит цели безошибочно: ведь он прописан на уровне чувств, гармонию он даже под землей почует; даже в раковинах своих приятелей, давным-давно обжившихся на уровне эмоций, он находит гармоничные структуры. А как же! — ведь только благодаря этим следам гармоний эти приятели обладают потенциальной плавучестью. Значит, именно здесь — самое чувствительное место, сюда и надлежит бить, чтоб раковина — бульк! — надежно и надолго улеглась на дно.

Почему Петя не удовлетворяется мелкими пакостями?

Да все потому же!

Сущность потребителя не в том, что он потребляет (потребляют все), а в том, что

— в отличие от раба (для которого потребление — ритуал, поэтому, создав нечто, его удовлетворяющее, раб стремится к постоянству, чтобы сегодня потреблять то же самое, что и вчера, и завтра то же, что и сегодня; он не знает скуки! — для него важно, чтобы было надежно и удобно),

и от творца (для которого потребление — десятое дело; он даже не замечает, когда, как и что потребляет),

потребитель живет самим процессом потребления, следовательно, именно в потреблении проявляется динамика его жизни, значит — потребление должно развиваться.

Вспомнили? — ну конечно, новизна! Чтобы не утратить вкус к потреблению (вкус к жизни), потребитель все время должен ощущать новизну. Либо острее, либо ярче, либо больше, что угодно — только другое!

Значит, если Пете удастся погасить все свечки, которые горят в пределах его территориального императива, он, конечно же, получит удовлетворение, но не полное. Просто погасить — мало! Петя должен, гасить каждую как-то иначе, к каждой подходить индивидуально — только так его чувство новизны будет удовлетворено полностью, то есть ему мало быть просто лжецом, он должен стать лжецом артистичным.

Зачем? — Разумеется, чтобы получить от этого удовольствие.

От малых пакостей он переходит ко все большим и большим. Раскачивает качели. Вот она, игра во «все дозволено»! С каждым днем Петя становится смелей и наглей. При этом — напоминаем — он остается за кулисами. Высовываться у него нет потребности: он знает, что, высунувшись, рискует своим комфортом, — такого он никогда себе не позволит. К тому же он находит особую прелесть быть вершителем чужих судеб, не шевельнув при этом пальцем.

Так все ли дозволено?

Как далеко он может взлететь на своих качелях, не рискуя (а Петя — вроде бы рискуя на каждом шагу — не рискует никогда!), что веревки порвутся?

Ведь где-то же есть ограничитель, предел, за которым Петя бессилен…

Есть.

Этот ограничитель — Петин энергопотенциал. Это он очерчивает предел и Петиных притязаний, и Петиных художеств. Проявляя феноменальную изворотливость в сохранении и упрочении своего энергопотенциала, Петя, к счастью, не способен повысить его настолько, чтоб выскочить на уровень интуиции. Причина вам известна: раз Петя замкнут на потребление (доминанта!), решение задачи представляется ему недостойным внимания. Пусть их решают другие. Когда же наступит срок собирать плоды — вот тут уж Петя своего не упустит, и приглашать его не придется — сам первым придет.