Трудно даже представить себе нечто такое, что более затрагивало бы всех нас вместе и каждого человека в отдельности, нежели смерть и умирание. В течение жизни каждому из нас приходится терять знакомых, друзей и близких и в конце концов столкнуться с собственной биологической кончиной. Поэтому удивительным выглядит то, что, начиная, с конца шестидесятых годов ХХ века западная индустриальная цивилизация выказывает почти полную утрату интереса к вопросу смерти и умирания. И это верно не только в отношении простого населения, но и в отношении ученых и специалистов, которые по долгу службы должны были бы интересоваться этим предметом, то есть медиков, психиатров, психологов, антропологов, философов и теологов. И подобному положению есть только одно правдоподобное объяснение: массовое психологическое отторжение от всей этой области и непризнание ее существования.

Это безразличие выглядит еще более поразительным, когда мы обращаем свое внимание на древние и доиндустриальные культуры, где отношение к смерти и умиранию было диаметрально противоположным нашему. Ведь в космологиях, философиях, мифологиях, духовной, обрядовой и обыденной жизни людей тех эпох, смерть играла главную роль. И разница между ними и нашей собственной культурой станет особенно очевидной и значимой, когда мы сравним переживания тех, кто сталкивается в этих культурах со смертью.

В западных индустриальных обществах умирающий, как правило, придерживается прагматической и материалистической картины мира или, по крайней мере, подвергается очень глубокому воздействию подобного мировоззрения. Конформистская академическая наука Запада отождествляет историю Вселенной с историей развития материи. Это воззрение считает жизнь, сознание и разум более или менее случайными продуктами эволюции. Ибо они выходят на сцену только после того, как в течение многих миллиардов лет пассивная и инертная материя эволюционировала в нашей невероятно малой части необъятной Вселенной. И в мире, где действительным признается только то, что является материальным, осязаемым и измеряемым, для какой-либо духовности нет места.

В нашей культуре позволяются или даже поощряются различные виды религиозных отправлений, и все-таки, со строго научной точки зрения, духовные страдания рассматриваются как неразумные и расцениваются как показатель эмоциональной и интеллектуальной незрелости. Среди причин, которые им приписываются, перечисляются недостаток образования, первобытные предрассудки, возврат к магическому и детскому мышлению. Непосредственные переживания духовных сфер считаются проявлениями тяжелого душевного заболевания, психоза.

Утратив свое переживательное содержание, религия в огромной степени утратила также связь со своими глубинными духовными истоками и стала пустой, бессмысленной и все менее и менее соотносящейся с нашей жизнью. Таким образом, лишенная сил, она едва ли может состязаться с кажущимися убедительными доводами материалистической науки, особенно если те подкрепляются технологическими достижениями.

Западная неврология рассматривает сознание как эпифеномен материи, как продукт физиологии мозга и, таким образом, считает его в решающей степени зависимым от тела. Более того, она утверждает, что смерть тела, и в частности мозга, должна быть безусловным концом деятельности сознания. А поскольку смерть и разложение тела являются очевидными обстоятельствами, то представление о существовании после смерти кажется невозможным и нелепым. Вера же в посмертные странствия души, загробную жизнь или перевоплощение обычно высмеивается как выдача желаемого за действительное. Люди, придерживающиеся подобных взглядов, рассматриваются как просто неспособные признать очевидную биологическую непреложность смерти.

Подобная установка вплоть до семидесятых годов действительно сдерживала возникновение научного интереса к переживаниям умирающих больных или индивидов, находящихся при смерти. Однако опубликование в 1975 году бестселлера «Жизнь после жизни» вдохновило таких исследователей, как Элизабет Кюблер-Росс, Кен Ринг, Майкл Сэйбом и других, собрать и обнародовать впечатляющие свидетельства о поразительных качествах околосмертных переживаний. Эти зачинатели танатологии задокументировали ряд разнородных явлений, куда входит и достоверное сверхчувственное восприятие во время переживаний выхода из тела и опыт глубочайших личностных изменений, который следует за этими переживаниями.

Их открытия широко освящались в многочисленных телеинтервью, в голливудовских кинофильмах и иных средствах массовой информации. И тем не менее, эти замечательные и по своим возможностям низвергающие существующую парадигму наблюдения, которые могли бы революционно преобразить наше понимание природы сознания и его взаимосвязи с головным мозгом, по-прежнему отвергаются большинством специалистов как не относящиеся к делу галлюцинации, вызываемые биологическим кризисом организма. Околосмертные и связанные с ними переживания по уже сложившемуся распорядку никогда не включаются во врачебные записи, и сведения о них не рассматриваются как важная часть истории этих больных, в большинстве лечебных учреждений не предлагается никакой психологической помощи, которая помогла бы им включить в свою жизнь эти столь озадачивающие события.

Как правило, в западных обществах умирающим зачастую не хватает той настоящей человеческой поддержки, которая облегчила бы их переход. Ведь мы пытаемся оградить себя от причиняемого смертью эмоционального неудобства и пытаемся запрятать больных и умирающих людей в больницы и дома престарелых. И упор при этом делается больше на механическое продление жизни (зачастую вне всяких разумных пределов), нежели на человечное окружение, и качество проживания оставшихся дней. А поскольку семейный строй разрушен и дети стремятся жить вдали от родителей, бабушек и дедушек, то в критический момент поддержка оказывается лишь формальной и минимальной.

За редким исключением специалисты по психическому здоровью, продолжающие разрабатывать конкретные виды психологической помощи на случай возникновения самых разных эмоциональных кризисов, не уделяют никакого внимания умирающим. Именно те, кто сталкивается с самым глубоким из всех кризисов, которые только можно представить, кризисом, охватывающим одновременно биологические, эмоциональные, межличностные, общественные, философские и духовные переживания, остаются чуть ли не единственными, для которых подобная содержательная помощь недоступна.

В западной цивилизации смерть воспринимается в более глубоком контексте всеобщего отрицания непостоянства и смертности. В общем-то, смерть предстает перед нами в некоем «дезинфицированном» виде, после того как целая армия специалистов смягчила для нас ее непосредственное воздействие. В крайних же случаях посмертные брадобреи и парикмахеры, портные и специалисты по макияжу производят над телом многообразные косметические манипуляции, перед тем как выставить его на лицезрение родственников и знакомых.

Средства массовой информации помогают создать большую дистанцию в отношении к смерти, растворяя ее в пустой статистике, бесстрастно сообщая о тысячах жертв, погибающих в войнах, революциях и других катастрофах. Кинофильмы и телевидение делают смерть еще более банальной, наживаясь на насилии. Они делают современную публику невосприимчивой к зрелищу смерти, вопреки ее эмоциональной потребности, выставляя напоказ бесчисленные сцены убийств и кровопролитий.

Эсхатологические мифологии древних и первобытных обществ повсеместно сходятся на том, что душа усопшего, пребывая в сознании, проходит ряд испытаний. Посмертное странствование души иногда описывается как путешествие по чудесным краям, которые похожи на земные, в иных же случаях — как встречи с различными архетипическими существами либо как движение через последовательные холотропные состояния. В некоторых культурах душа достигает в загробном мире какого-то временного пристанища, наподобие христианского чистилища, или лок в тибетском буддизме. В других же культурах — вечного обиталища: небес, рая, ада или царства солнца. Многие культуры независимо друг от друга развили совокупность верований в метемпсихоз (переселение душ) или перевоплощение, которое заключается в возвращении единицы сознания на землю на иной срок физической жизни.

Кажется, что все доиндустриальные общества были единодушны относительно того, что смерть — не конец всему, а лишь важный переход. И переживания, связанные со смертью, рассматривались как посещения значимейших измерений действительности, которые, несомненно, заслуживают того, чтобы быть пережитыми, изученными и тщательно закартографированными. Умирающие были знакомы с эсхатологическими картографиями их собственных культур, будь это шаманские карты посмертных стран или утонченные описания восточных философских систем, таких как в тибетской книге «Освобождения посредством слушания на переходе» (бардо тходрол).

Эта знаменательная книга тибетского буддизма — яркая противоположность прагматическому подчеркиванию производительной жизни и отрицанию смерти в нашей, западной цивилизации. Она описывает время смерти как уникальную возможность для духовного освобождения от круговоротов смерти и перерождения или же в случае, если мы не достигаем освобождения, смерть представляется как пора, в которой предопределяется наше следующее воплощение. В связи с чем промежуточные состояния между жизнями (бардо) можно рассматривать как, в некотором роде более значимые, нежели воплощенное существование. И потому существенно важно за время нашей жизни подготовиться к смерти посредством целенаправленного духовного делания.

Кроме того, в древних и доиндустриальных культурах на переживания умирающего особый отпечаток накладывает признание смерти неотъемлемой частью жизни. Люди, живущие в этих культурах, на протяжении жизни обычно проводят много времени вокруг людей умирающих, приводят в порядок мертвые тела, наблюдают кремацию и живут рядом с останками мертвых. Более того, люди в доиндустриальных культурах, как правило, умирают в лоне большой семьи, рода или племени. И здесь они могут получить многообразную эмоциональную поддержку от близких людей. Важно упомянуть также мощные обряды, которые предназначены для поддержки тех, кто стоит перед последним переходом, и даже предложить конкретное руководство в умирании наподобие того, как оно дано в «Бардо тходрол».

Разнообразные традиции обучения через личное переживание, задействующие холотропные состояния сознания, показали себя важнейшими причинами, предопределяющими отношение к смерти и переживаниям при умирании. Все они включают в себя повторяющиеся возможности пережить «умирание до умирания», освобождающие индивида от страха смерти и преображая ход самого умирания. Такими традициями обучения являются:

— шаманизм;

— ритуалы перехода;

— мистерии смерти и возрождения;

— духовное подвижничество;

— Книги мертвых.

Шаманизм

Шаманство тесно связано с холотропными состояниями, также как со смертью и возрождением. Как мы выяснили, путь многих шаманов начинается с «шаманской болезни», непроизвольно происходящего кризиса, ведущего к глубокому исцелению и духовно-психическому преображению. Духовидческое странствие включает в себя посещение подземного мира, болезненные и опасные испытания, переживание психологической смерти и возрождения, за которыми следует вознесение в высшие миры. В ходе этого переживания новоиспеченный шаман соединяется с природными силами и учится распознавать и врачевать болезни. Его знакомство с царством мертвых дает ему возможность свободно нисходить туда и возвращаться, а также служить посредником при подобном странствовании других людей.

Ритуалы перехода

Эти тщательно разработанные ритуалы, проводимые в различных туземных культурах при важных биологических и общественных переходах, используют мощные процедуры. Вызываемые переживания вращаются вокруг трех главных состояний: рождение, пол, смерть. Их символика включает в себя различные сочетания околородовых и надличностных составляющих. Люди, живущие в культурах, проводящих ритуалы перехода, неоднократно на протяжении всей своей жизни имеют многочисленные переживания духовно-психической смерти и возрождения, поэтому состояния, связанные с умиранием, становятся им знакомы.

Мистерии смерти и возрождения

Эти сложные священные и тайные процедуры были во многом схожи с ритуалами перехода. Они существовали во многих частях света, но особенно господствовали в Средиземноморье. Самыми знаменитыми из них были Элевсинские мистерии, которые на протяжении почти двух тысячелетий без перерыва проводились раз в пять лет неподалеку от Афин. Согласно современным исследованиям Вассона, Хофмана и Рака, ритуальный напиток кикий, употреблявшийся во время мистерий, содержал снадобье из грибка спорыньи, близкое по результатам к действию ЛСД.

Духовное подвижничество

Разные виды йоги, буддизм, даосизм, суфизм, христианская мистика, кабала и многие другие духовные школы развили действенные приемы для вызывания холотропных состояний. Они включают в себя молитвы, умозрение, медитации в движении, дыхательные упражнения и другие эффективные приемы, в которых присутствуют глубокие духовные составляющие. Подобно переживаниям шаманов, посвящаемых в ритуалах перехода, и неофитов древних таинств, эти средства предоставляют возможность встречи со своей бренностью и смертностью, преодоление страха смерти и коренного изменения своего бытия в мире.

Книги мертвых

Многие доиндустриальные культуры создали документальные средства в помощь умирающим людям. Это так называемые «книги мертвых» включают тибетскую «Бардо тходрол», египетскую «Перт ем хру», ацтекский «Кодекс Борджиа» и европейское «Искусство умирания». Современные исследователи сознания показали, что переживания, подобные тем, что описаны в этих эсхатологических писаниях, постоянно происходят во время психоделических сеансов, при мощных нелекарственных видах психотерапии, непроизвольно случаются в моменты духовно-психических кризисов. Во всех этих обстоятельствах люди могут встретиться с целым спектром необычных переживаний, включающих эпизоды предсмертных мук и умирания, схождения в ад, предстояние перед судом Божим, возрождения, достижения небесных сфер и столкновения с воспоминаниями из прошлых воплощений.

Другой недостающий кусочек мозаики дала танатология — молодая научная дисциплина, изучающая смерть и умирание. Изучение околосмертных состояний такими исследователями, как Рэймунд Моуди, Кеннет Ринг, Майкл Сэйбом, Брюс Грейсон и Чарлз Флин показывают, что эти переживания в значительной степени напоминают описания из древних «книг мертвых», а также отчеты, поступающие от субъектов, участвующих в психоделических сеансах и современной терапии переживания.

Поэтому совершенно очевидно, что древние эсхатологические писания являются картами внутренних территорий, так как они видятся в глубоких холотропных состояниях, включая состояния, связанные с биологическим умиранием. Можно провести всю жизнь, не пережив этих состояний и даже не зная о существовании этих сфер, пока не будешь в них ввергнут во время биологической смерти. Однако некоторые люди действительно сталкиваются с этими состояниями когда еще живы, во время психоделических сеансов и других мощных видов самоосвоения, серьезного духовного делания, участия в шаманских камланиях или непроизвольных духовно-психических кризисов. Эти индивиды могут изучать более глубокие территории психики собственными средствами и описывать на своем языке. И для них действительное переживание физической смерти перестает быть полной неожиданностью.

Такое «умирание перед умиранием» имеет несколько важных последствий: оно освобождает индивида от страха смерти, меняет его отношение к ней и облегчает переживание действительного умирания. В то же время исчезновение страха смерти преображает также и способ индивида жить в мире. По этой причине нет никакого основополагающего различия между подготовкой к смерти и навыком умирания, с одной стороны, и духовным деланием, ведущим к просветлению, с другой. Вот почему древние «книги мертвых» могли использоваться и при тех, и при других обстоятельствах.

Как мы убедились, умирающие в доиндустриальных культурах находятся в значительно более легком положении по сравнению с тем, в каком оказываемся мы в западной технологической цивилизации. Но не заключается ли подобное преимущество в отсутствии достоверных сведений о природе действительности, приправленное самообманом, принимающим желаемое за действительное? Если бы это было так, то мы могли бы рассматривать значительную часть наших трудностей перед лицом смерти как дань, которую нам приходится платить за наше более глубокое знание всеобщего состояния вещей. И тогда мы могли бы нести все неудобные последствия знания истины.

Однако более тщательное рассмотрение существующих свидетельств показывает, что это далеко не тот случай. Единственной важнейшей и основополагающей разницей между картиной мира индустриального Запада и других человеческих сообществ на протяжении истории является отнюдь не превосходство материалистической науки над первобытными предрассудками, но наше глубокое невежество относительно холотропных состояний. И когда мы целенаправленно используем разные виды холотропных состояний, ставших обрядами в духовной жизни древних и туземных культур, это неизбежно открывает глубокое воздействие на наше понимание природы действительности. Нам открывается, что взаимосвязи между сознанием и материей коренным образом отличаются от той системы представлений, которую навязывает материалистическая наука технологизированных сообществ.

Мне так и не удалось встретить ни одного западного академического ученого, который, испытав надличностные переживания, продолжал бы поддерживать расхожее научное понимание сознания, психики и человеческого естества, природы и действительности, ныне преподаваемое в западных университетах. Это наблюдение истинно — вне зависимости от образования, интеллектуального коэффициента и специальности данного индивида. Таким образом, разница между теми, кто принимает, и теми, кто не признает возможность существования сознания после смерти, в точности отражает различия в установке по отношению к холотропным состояниям. Те же, кто успешно прошел через эти необычные состояния сознания, неизбежно освобождаются от заклятий ньютоново-картезианской парадигмы.

Сознание после смерти: правда или вымысел?

Изучая материалистическое понимание биологической смерти, важно сохранять ум открытым и сосредотачиваться, насколько это возможно, на доступных для наблюдения фактах. Некая же непоколебимая априорная приверженность подавляющего большинства ученых существующей парадигме есть отношение хорошо нам известное по установкам религиозных фундаменталистов. Но в отличие от сциентизма подобного рода, наука в подлинном смысле слова открыта для непредвзятых исследований любых существующих явлений. Имея это в виду, мы можем разделить существующие свидетельства на две категории:

1. Переживания и наблюдения, опровергающие традиционное понимание природы сознания и его взаимосвязи с материей.

2. Переживания и наблюдения, относящиеся непосредственно к постижению смерти и сохранению сознания после смерти.

Сознание и его взаимосвязь с материей

Работа с холотропными состояниями сознания накопила огромный корпус свидетельств, которые представляют собою серьезное опровержение монистического материализма. Материалистическая парадигма западной науки была основным препятствием для любой объективной оценки данных, описывающих события во время смерти. Наблюдения, которые дают современные исследования сознания, явно убеждают в том, что появилась настоятельная потребность коренного пересмотра основополагающих предположений этой парадигмы. Они свидетельствуют о некоем новом видении мира, в котором сохранение сознания после смерти оказывается возможным и даже вероятным.

Как мы видели, большая часть этих данных поступила из области исследований надличностных переживаний и связанных с ними явлений. Изучая надличностные феномены, мы вынуждены пересматривать представление о том, что люди являются по своей сути ньютоновыми объектами. Совершенно новая формула, отдаленно напоминающая парадокс волны-частицы в современной физике, описывает людей как парадоксальных существ с двумя взаимодополняющими сторонами: они могут выказывать как свойства ньютоновых объектов, так и свойства бесконечных полей сознания. Для этих описаний свойственно в любое заданное время зависеть от состояния сознания, в котором производится наблюдение. И кажется, что физическая смерть кладет предел первой стороне такого определения человека, тогда как вторая приходит к своему полному раскрытию.

Согласно материалистической науке, для любой памяти требуется материальная подкладка, такая, как сеть нейронов головного мозга или молекулы ДНК в генах. Тем не менее, невозможно вообразить материального посредника для сведений, сообщаемых при различных видах надличностных переживаний. Такие сведения явно не были получены при жизни индивида общепринятыми способами, то есть посредством восприятия при помощи органов чувств. И кажется, что они существуют независимо от материи, возможно, в поле самого сознания или в каком-то ином виде поля, неопределимом нашими научными методами.

Другие пути исследований только подтверждают наблюдения из области надличностных переживаний. Опровергая основные метафизические предположения монистического материализма, такие ученые как Хайнц фон Фёстер, Руперт Шелдрейк и Эрвин Ласло всерьез изучают такие возможности как «память без материальной подкладки», «морфогенетические поля» и запись всех событий истории Вселенной в субквантовом «пси-поле».

Постижение смерти и сохранение сознания после смерти Феномены на пороге смерти

Исследователи рассказывают о самых разных интересных явлениях, происходящих в момент или сразу после смерти. К ним относятся многочисленные сообщения о видениях умерших, которые вскоре после смерти являлись родственникам, друзьям и знакомым. По статистике такие явления в происходят чаще всего в течение примерно двенадцати часов после смерти. Существует также множество свидетельств о необъяснимых физических явлениях, происходящих в момент смерти: останавливаются или начинают идти часы, звонят колокола, падают со стен картины и фотографии, возникают другие предзнаменования, которые, кажется, возвещают о смерти человека.

Индивиды накануне смерти часто переживают встречи со своими мертвыми родственниками, которые, кажется, радушно ожидают их на том свете. Эти предсмертные видения необыкновенно достоверны и убедительны. Часто за ними следует состояние эйфории, которое, по всей видимости, облегчает переход на тот свет. В некоторых случаях сообщается о том, что умирающий встретился с человеком, о чьей смерти он не знал. О подобных происшествиях говорится как о случаях «переживания в Дарьене».

Особенно интересны околосмертные переживания (ОСП), которые случаются приблизительно у одной трети людей, столкнувшихся с внезапной угрозой жизни, такой, как автомобильная авария, утопление, сердечный приступ или остановка сердца во время хирургической операции. Танатологи провели обширные исследования подобных явлений и описали характерные образцы переживаний, которые, как правило, включают обзор собственной жизни, проход сквозь темный туннель, личный суд над собой с этической оценкой собственной жизни, встречу со светящимся божественным существом и посещение различных сфер превосходящего. Реже встречаются болезненные, вызывающие тревогу, адские виды ОСП.

В нашей программе психоделической терапии неизлечимых больных раком, проведенной в Мэрилендском Центре психиатрических исследований нам удалось получить некоторые свидетельства сходства ОСП с переживаниями, вызываемыми психоделическими веществами. Мы засвидетельствовали несколько случаев, когда пациенты, у которых прежде были психоделические переживания, затем переживали настоящее ОСП, когда их болезнь зашла дальше (например, момент остановки сердца во время хирургической операции). Они рассказывают, что эти два переживания очень похожи, и описывают психоделические сеансы как неоценимое научение умиранию через переживание.

Самой необычайной и захватывающей стороной ОСП являются случаи переживаний «подлинного» выхода из тела (ПВИТ). Это понятие употребляется для переживаний освобожденного от телесной оболочки сознания с точным сверхчувственным восприятием окружающего (ТСВ). Проводящиеся танатологические исследования подтверждают предшествующие наблюдения подобных переживаний у слепых от рождения людей. Классические описания ПВИТ можно обнаружить в духовной литературе и философских сочинениях всех эпох. Современные танатологические исследования подтверждают истинность описаний «Тибетской книги мертвых» (Бардо тходрол), в которых говорится, что после смерти индивид приобретает «тело бардо», преодолевающее ограниченность времени и пространства и способное свободно странствовать вокруг Земли.

Подлинные переживания выхода из тела происходят не только в состояниях близкой смерти, острой угрозы жизни и клинической смерти. Они могут появляться во время сеансов мощной психотерапии переживания, такой, как первичная терапия, рибёфинг или холотропное дыхание, во время переживаний, вызванных психоделиками, в особенности, кетамином — диссоциативным анестетиком, а также возникнуть непроизвольно. Переживания выхода из тела со случаями подтверждаемого сверхчувственного восприятия окружающего обладают особой значимостью при решении вопроса о сознании после смерти, так как они убедительно доказывают, что сознание может действовать независимо от тела.

Если в соответствии с представлениями западной материалистической науки, сознание — это продукт процессов, происходящих в головном мозге, то нелепо считать, что оно может оторваться от тела, сохраняя способность к чувственному восприятию. И все же именно это происходит во многих документально засвидетельствованных случаях ПВИТ. Естественно, люди, у которых был ПВИТ, оказывались на волоске от смерти, но не умирали, так что какие-либо процессы в головном мозге у них еще происходили. Тем не менее, сама природа ПВИТ, независимо от того, остается субъект живым или нет, убедительно доказывает, что сознание может действовать независимо от тела. И если это возможно во время жизни, разумно предположить, что то же самое может происходить и после смерти.

Переживания прошлых жизней

Переживание людьми прошлых жизней известно очень широко — на всех географических широтах и в разные исторические времена. Это наводит на мысль о том, что оно представляет собой очень значимое психологическое и культурное явление, а также влечет за собой важные следствия для понимания природы сознания, психики человека, а также для теории и практики психиатрии, психологии и психотерапии.

Представление о карме и перевоплощении характерны для индуизма, буддизма, джайнизма, сикхизма, зороастризма, тибетского буддизма Ваджраяны и даосизма. Схожие представления можно найти в различных сообществах, разделенных географически, исторически и культурно. Для членов этих сообществ, как и для непредубежденных и широко осведомленных современных исследователей сознания, перевоплощение — не вопрос веры, но эмпирический вывод. Всякий, кто пытается отмахнуться от вероятности перевоплощения, должен вновь взглянуть на впечатляющие данные, на которых подобное убеждение основано. Они включают в себя: 1) непроизвольные воспоминания прошлой жизни у детей, 2) непроизвольные и вызываемые искусственно воспоминания прошлых жизней у взрослых и 3) тибетские практики, связанные с перевоплощением.

Непроизвольные воспоминания прошлой жизни у детей.

Имеются многочисленные свидетельства о случаях с маленькими детьми, которые, как кажется, помнят и описывают свою предыдущую жизнь в ином теле, ином месте и с другими людьми. Такие воспоминания обычно возникают непроизвольно вскоре после того, как эти дети начинают говорить. Зачастую в жизни таких детей это вызывает серьезные трудности и может связываться с «перенесенными патологиями», такими, как фобии, странные реакции на некоторых людей или различные особенности характера. Случаи такого рода изучались и описывались детскими психиатрами. Но между пятью и восемью годами доступ к подобным воспоминаниям обычно исчезает.

Ян Стивенсон, профессор психологии Вирджинского университета в Шарлотсвилле, Вирджиния, провел тщательное изучение более чем трех тысяч подобных случаев и изложил свои открытия в работах «Двадцать случаев перевоплощения», «Невыученные языки» и «Дети, что помнят предыдущие жизни». Стивенсон приводит всего несколько сотен случаев из тысяч — только те, что соответствовали высочайшим критериям исследований. Таким образом, были изложены только строжайше проверенные рассказы.

Открытия Я. Стивенсона оказались весьма примечательными. Посредством независимого расследования ему удалось подтвердить — и часто с невероятными подробностями — истории детей, которые те рассказали о своих предыдущих жизнях, хотя во всех сообщаемых случаях исследователь абсолютно исключил возможность того, что они могли получать какие-либо сведения обычными способами. В некоторых случаях он действительно привозил детей в город или деревню, которые они помнили из своей предыдущей жизни. И хотя дети никогда не бывали там в их настоящей жизни, они были знакомы с топографией местности, были способны отыскать дом, в котором они, по их утверждениям, жили, узнать членов своей «семьи» и других жителей, знали их имена.

Самые яркие воспоминания детей обычно включают в себя события, непосредственно послужившие причиной смерти. На самом деле они смогли запомнить свои предыдущие жизни из-за обстоятельств их смерти и особенно такие, что включали в себя потрясение, которое, как уверяет Стивенсон, «может прорываться сквозь амнезию». Как правило, эти дети ничего не знают о событиях, произошедших в той жизни, что протекала в их бывшем окружении, после их смерти. Это очень важный момент, для решения вопроса о том, не воссоздают ли они бессознательно подробности этой жизни посредством телепатического считывания мыслей тех, кто знал усопшего. Может быть, самое сильное свидетельство в подтверждение гипотезы о перевоплощении являются родимые пятна у этих детей, отражающие ранения и другие события из вспоминаемой жизни.

При оценке этих свидетельств необходимо подчеркнуть, что случаи, которые описал Стивенсон, происходили не только в «первобытных» или «экзотических» культурах с априорной верой в перевоплощение, но также и в западных странах, включая Великобританию и Соединенные Штаты. Его исследования отвечают высоким критериям и заслужили большое уважение. В 1977 году «Журнал по нервным и душевным болезням» почти целый выпуск посвятил этой теме, его работа рецензировалась также в «Журнале американского медицинского общества».

Непроизвольные и вызываемые воспоминания прошлых жизней у взрослых. Яркое непроизвольное проживание воспоминаний прошлой жизни чаще всего происходит во время приступов холотропных состояний (духовных обострений). Тем не менее, припоминания в различной степени могут также наблюдаться и в более или менее обычных состояниях сознания при обыденных обстоятельствах. Академическая психиатрия и нынешние теории личности основываются на «одномерно-временном видении», в котором переживания прошлой жизни видятся как указания на серьезную психопатологию.

Переживания прошлых жизней можно извлечь при помощи широкого набора приемов, которые содействуют доступу к глубоким уровням психики, таких как медитация, гипноз, психоделические вещества, чувственная изоляция, телесная работа и разнообразные сильнодействующие психотерапии переживания, такие как первичная терапия, рибеёфинг или холотропное дыхание. Переживания такого рода возникают во время сеансов как неприятная неожиданность для терапевтов, которые в них не верят.

Возникновение воспоминаний прошлых жизней не зависит от прежних философских и религиозных верований субъекта. Вдобавок эти феномены проявляются в том же потоке, что и точные воспоминания юности, детства, младенчества, рождения и предродовой поры, содержание которых зачастую может быть надежно удостоверено. Иногда воспоминания прошлых жизней сосуществуют или чередуются с ними.

Итак, мы можем без опаски предположить, что воспоминания о прошлых жизнях являются подлинными феноменами sui generis и что они имеют важные последствия для психологии и психотерапии из-за их эвристических и терапевтических возможностей. Подтверждают эти предположения следующие открытия:

— Эти переживания не только ощущаются как необычайно достоверные, они зачастую способствуют доступу к точным сведениям об исторических периодах, культурах и событиях, которые индивиды не могли бы получить обычным путем.

— В некоторых случаях точность этих воспоминаний может быть подтверждена объективно, иногда с невероятными подробностями.

— Воспоминания прошлых жизней иногда участвуют в развитии патологии при различных эмоциональных, психосоматических и межличностных затруднениях, которые нельзя объяснить на основании теперешней биографии.

— Они обладают великими целительными возможностями, более сильными, чем воспоминания о жизни теперешней.

— Они часто связаны с чрезвычайно значимыми синхронностями.

Критерии для подтверждения истинности содержания переживаний о прошлых жизнях те же самые, что и для определения того, что произошло, например, в прошлом году: нужно записать конкретные воспоминания и предоставить независимые свидетельства хотя бы для некоторых из них. Разумеется, воспоминания прошлых жизней подтвердить намного труднее. Они не всегда содержат конкретные сведения, которые могли бы пригодиться для процедуры установления истинности. Эти свидетельства труднее найти, поскольку события, которые мы пытаемся подтвердить, гораздо более давние и затрагивают иные культуры и страны. Важно принимать во внимание и то, что только некоторые из воспоминаний из нашей нынешней жизни могут быть как-то подтверждены. Интересно, что большинство вызванных воспоминаний прошлых жизней не позволяют подтвердить свою истинность в такой же степени, как непроизвольные воспоминания Стивенсона, которые, как правило, являются относительно недавними и затрагивают не столь географически удаленные места.

Я самолично наблюдал и опубликовал несколько случаев, в которых самые необычные стороны этих переживаний могли быть подтверждены историческими разысканиями. Два из них особенно поразительны и заслуживают особого внимания.

Первый касается невротической больной, подвергшейся психоделической терапии, которая в четырех последовательных сеансах ЛСД переживала случаи из жизни чешского аристократа начала ХVII века. Вместе с двадцатью шестью другими дворянами этот мужчина был прилюдно казнен на Старой площади в Праге. Правление династии Габсбургов устроило эту казнь в попытке сломить дух чехов после поражения чешского короля в битве у Белой горы. В этом случае без того, чтобы больная знала об этом, ее отец провел генеалогические разыскания фамильного древа, подтвердившие, что они были, потомками одного из этих несчастных дворян.

Во втором случае мужчина во время предварительной работы, а затем и в ходе сеансов холотропного дыхания прожил ряд воспоминаний из тех времен, когда в XVI веке Великобритания воевала с Испанией. Они вращались вокруг массовой резни испанских солдат британцами в осажденной крепости Дунанэр на западном побережье Ирландии. Во время этих сеансов мужчина отождествлял себя со священником, который сопровождал этих солдат и был убит вместе с ними. Однажды он увидел на своей руке красивое кольцо-печатку с выгравированными инициалами и зарисовал его. В ходе последующей исследовательской работы этот чеовек смог определить подлинность этого случая, о котором прежде он ничего не знал. В одном архивном документе он обнаружил даже имя священника, сопровождавшего испанских солдат в их военном походе. И, к его и нашему удивлению, инициалы имени этого человека были тождественны тем, что были выгравированы на виденном им кольце и детально запечатлены на рисунке во время сеанса.

Тибетские практики, связанные с перевоплощением.

Тибетская духовная литература утверждает, что некоторые люди, достигшие духовных вершин, способны обретать значительные знания о ходе перевоплощения. Согласно этим учениям, посвященные могут влиять на время их смерти, предсказывать или даже избирать время и место их следующего воплощения и удерживать сознание через промежуточные состояния между смертью и следующим воплощением (бардо). И наоборот, посредством различных знаков, получаемых в снах, во время медитации или другими способами совершенные тибетские монахи могут определить, какой ребенок является перевоплощенным учителем, или тулку, и его местонахождение. Затем ребенка подвергают проверке, во время которой он должен определить, какие из схожих вещей принадлежали умершему. Некоторые стороны этой практики могли бы быть, по крайней мере, теоретически, подвергнуты достаточно строгой проверке по западным нормам.

Появление умершего и общение с ним

Непосредственные переживания встречи с умершим лицом и общение с ним могут происходить не только накануне смерти человека, но и как часть ОСП. Сообщается, что они могут проявляться как непроизвольно, так и во время холотропных состояний, вызываемых психоделиками, психотерапией переживания или во время медитации.

Разумеется, простой факт частного переживания такого рода может быть легко отброшен как воображение желаемого или галлюцинация. Должны быть предоставлены значимые дополнительные причины, чтобы такие переживания рассматривались как действительный материал для исследования. Критерием, который мог бы помочь определить их правдивость, является различение между появлениями, что, как кажется, могут удовлетворять некоторые сильнейшие потребности воспринимающего, и теми, для которых невозможно найти никакой мотивации.

Некоторые появления обладают определенными характеристиками, делающими их очень интересными или даже многообещающими для исследователей. Например, многие случаи, о которых говорится в литературе, описывают появления не известных воспринимающему людей, личности которых впоследствии были определены посредством фотографий или устных описаний. Появляющиеся могли быть также засвидетельствованы целой группой людей или последовательно многими разными индивидами на протяжении долгого периода времени, как в случае «навещаемых» домов или замков. В некоторых случаях воспринимающие сообщают об отличительных отметинах на теле, им не известных, но приобретенных появившимся ко времени смерти. Особенно интересны те случаи, в которых появления умершего сообщают какие-либо новые конкретные достоверные сведения, истинность которых может быть подтверждена, или же те, что связаны с необычайной синхронностью.

Особенно интригующе выглядят наводящие на определенные размышления полуэкспериментальные свидетельства сохранения сознания после смерти, которые исходят из противоречивой и подвергающейся неоднозначным оценкам сферы спиритических сеансов и психической или трансовой медиумистики. Некоторых из профессиональных медиумов уличали в мошенничестве, другие же, такие, как миссис Пайпер, миссис Леонард и миссис Вирал, выдержали все проверки и заслужили высокую оценку дотошных и уважаемых исследователей. Лучшие медиумы были способны точно воспроизводить в своих действиях голоса, особенности речи, манеры и другие характерные черты умерших.

Иногда полученные сведения не были известны никому из присутствующих или даже кому-либо из живущих. Свидетели также сообщают случаи нежданного прихода незваных «наведывающихся» сущностей, чья «личность» устанавливалась позднее. В других случаях предсказания принимались «сидящими вблизи», у которых какой-то более отдаленный и неосведомленный участник запрашивал сведения вместо близких родственников или друзей усопшего. В случаях «перекрестного сообщения» фрагменты сведений одного полного предсказания передавались через несколько медиумов. В этой сфере интересным новшеством является процедура, описанная в книге Рэймунда Моуди «Воссоединения». Используя двойственность восприятия, возникающую, когда человек смотрит в зеркало, Моуди устраивал своим субъектам убедительные духовидческие встречи с умершими любимыми.

Некоторые из сообщений о спиритических сеансах значительно расширяют сознание среднего представителя Запада, заставляя традиционно вышколенного ученого остаться в одиночестве. К примеру, крайне необычный вид спиритических феноменов, «физическая медиумистика», включает в себя, помимо прочего, телекинез и материализацию, восходящую левитацию предметов и людей, перенесение вещей по воздуху, проявление эктоплазмических образований и явления необъяснимых письмен и предметов («приношения») и другие подобные проявления. Бразильские медиумы совершают психическую хирургию, пользуясь своими руками или ножами, как говорят, под руководством духов умерших. При такой хирургии не требуется анестезии и раны закрываются, не оставляя шрамов. Такого рода события неоднократно изучались и снимались на кинопленку очень достойными западными исследователями вроде Вальтера Панке, Стенли Крипнера и Андрийи Пухарич.

Не так давно стали предприниматься попытки общения с духами умерших людей при помощи так называемой транскоммуникации через приборы (ТЧП), использующей современную электронную технологию. Эта методика появилась в 1959 году, когда скандинавский кинорежиссер Фридрих Ёргенсен записывал щебет птиц семейства воробьиных. На аудиозаписи он будто бы услышал голоса умерших людей. Побуждаемый открытием Ёргенсена, психолог Константин Раудив провел методичное изучение этого феномена и записал более ста тысяч паранормальных голосов на разных языках, будто бы передающих послания из потустороннего мира.

Не так давно исследователи разных стран, включая Эрнеста Сенковского, Джорджа Мика, Марка Мейки, Скотта Рого и Рэймунда Бейлиса, предприняли совместные усилия, чтобы, используя современную технологию, установить «сообщение между измерениями». Они заявляют, что получили множество паранормальных словесных посланий и картин от умерших людей при помощи таких электронных средств, как магнитофоны, телефоны, факсы, компьютеры и телеэкраны. И среди духов, общавшихся с ними из потустороннего мира, были некоторые прежние исследователи в этой области, такие как Ёргенсен и Раудив.

Изученные мною переживания и наблюдения, конечно же, не являются несомненным доказательством сохранения сознания после смерти, существования астральных сфер, населенных существами, лишенными телесной оболочки, или перевоплощения индивидуальной единицы сознания и продолжения ее физического существования в другой жизни. Ведь можно дать и другие истолкования тех же самых данных, такие к примеру, как вывод о необычайных и удивительных паранормальных способностях человеческого сознания (суперпси), или индуистское представление о Вселенной как о лиле, божественной игре сознания космического творящего начала.

Тем не менее, кажется ясным одно: ни одно из толкований, основанных на тщательном анализе этих данных, несовместимо с ньютоново-картезианской парадигмой западной материалистической науки. Какие бы ни были сделаны выводы, методичное изучение и непредвзятая оценка этого материала необходимо должна привести к совершенно новому пониманию природы сознания, его роли во вселенском строении вещей, его взаимосвязи с материей и в частности с головным мозгом.

Конформистская академическая наука защищала, порой необычайно агрессивно и нетерпимо, основное метафизическое положение о том, что человеческое сознание, являясь продуктом нейрофизиологических процессов в головном мозге, полностью содержится внутри черепа. Эта позиция, всецело унаследованная от философии и науки XVII века, была, таким образом, совершенно невосприимчива к любым современным открытиям — от трансперсональной психологии и исследований сознания до квантовой физики и теории относительности. Она может сохраняться лишь систематически отбрасывая огромное количество данных, поступающих из самых разных дисциплин. Такая главенствующая стратегия больше пристала фундаменталистской религии, и ей не место в науке.

Помимо своей теоретической значимости вопросы, поставленные в «Надличностном видении», имеют большое практическое значение. В других работах я уже достаточно говорил о важности фактора смерти в психиатрии, психологии и психотерапии. Наши прошлые встречи со смертью (в виде непосредственной угрозы жизни в нашей послеродовой истории, травмы рождения и существования как зародыша) глубоко запечатлились в нашем бессознательном. Вдобавок тема смерти является основной для очень сильно воздействующих архетипических и кармических тем, возникающих в надличностной области психики. Во всех подобных разновидностях смерть и умирание вносят значительный вклад в развитие эмоциональных и психосоматических нарушений.

Индивиды, готовые к встрече лицом к лицу со смертью в ходе целенаправленного самоосвоения в переживании, могут надеяться на эмоциональное и психосоматическое исцеление, благоприятное преображение личности и дальнейшее развитие сознания. Как мы удостоверились в этом в связи с древними таинствами смерти и возрождения, такое «умирание прежде умирания» глубоко влияет на качество жизни и основную стратегию существования. Оно уменьшает иррациональные устремления (стиль жизни в виде «крысиных бегов» или «беговой дорожки») и увеличивает способность жить в настоящем, получая удовольствие от простых житейских занятий.

Освобождение от страха смерти коренным образом раскрывает индивида в сторону духовности вселенского и несектантского характера. Это свойство проявляется независимо от того, случается ли встреча со смертью во время действительного столкновения со смертью в околосмертном переживании или происходит в медитации, терапии переживания или при непроизвольном духовно-психическом кризисе (духовном обострении).

То обстоятельство, верим мы или нет в сохранение сознания после смерти, в перевоплощение и карму, будет оказывать глубокое воздействие на наше поведение. Никто иной как Платон полагал, что вера в бессмертие имеет глубокие нравственные последствия. В «Законах» он устами Сократа говорит, что беспечность по отношению к посмертным последствиям чьих-либо дел была бы «благом для нечестивца». Современные авторы, такие как Алан Харрингтон (Harrington, 1969) и Эрнст Бекер (Becker, 1973) подчеркивали, что массовое отрицание смерти ведет к общественным патологиям, которые имеют опасные последствия для человечества. Современные исследования сознания и, разумеется, мои собственные, подкрепляют эту точку зрения.

Сегодня неукротимая алчность, злобная агрессивность в сочетании с наличием оружия массового поражения угрожает самой жизни на нашей планете. Ввиду серьезности сложившегося положения людям следует непредвзято рассматривать любое средство, которое дает хоть какую-то надежду. Хотя я не утверждаю, что это достаточная причина для некритичного и неразборчивого приятия всех сведений, наводящих на мысль о сохранении сознания после смерти, но, тем не менее, нынешний глобальный кризис должен стать дополнительной побудительной причиной для проверки существующих данных, лишенной всякой предвзятости и выдержанной в духе истинной научности. То же самое относится и к мощным технологиям переживания, вовлекающим холотропные состояния сознания, которые дают возможность встретиться лицом к лицу со страхом смерти и могут в дальнейшем способствовать глубоким благоприятным переменам личности и духовному раскрытию. Коренное внутреннее преображение и восхождение на новый уровень сознания — это, быть может, единственная реальная надежда, которая у нас есть при современном глобальном кризисе.