Способы ведения дискуссии люди изучают тысячелетиями. Греческие и римские риторы оставили нам в наследство сборники самых разнообразных техник и приемов, поэтому если вы знаток греческого и латыни, а также имеете массу свободного времени, то со спокойной совестью закрывайте эту книгу и принимайтесь за древние компендиумы.

А если ваше знание истории оставляет желать лучшего (и вы все еще с нами), хочу предложить вам другой способ достичь полемического мастерства – наблюдение. Наблюдайте! Наблюдайте за собой и вашими соперниками в дискуссиях с друзьями, родными, коллегами. Наблюдайте споры в магазине и на улице, в метро и на работе, в журналах и телепрограммах, в книгах и фильмах. Ведь люди постоянно спорят и при этом используют самые разнообразные полемические техники. Отмечая для себя эти техники, задавайтесь вопросами, какой цели они служат, как они работают и в каких ситуациях вы могли бы их применить.

Конечно, приемы повседневной полемики нельзя автоматически переносить в «серьезные» дискуссии – политические, общественные и профессиональные. Они подобны самородкам, которые вам придется обработать, очистив от налета повседневности, чтобы использовать в серьезном полемическом контексте.

Обучение полемическому искусству через наблюдение подобно изучению иностранного языка погружением в языковую среду.

Обучение полемическому искусству через наблюдение подобно изучению иностранного языка погружением в языковую среду. Можно годами читать учебник английского, штудировать грамматику и делать упражнения, но если случайно встреченный англичанин поинтересуется, который час, вы, остолбенев, вместо ответа укажете ему на свои наручные часы – разбирайся сам. Погрузившись же в англоязычную среду через месяц или два, даже не зная грамматики и прочих теоретических тонкостей, можно не только обойтись без демонстрации своего запястья в ответ на вопрос о времени, но и по-человечески побеседовать. А если вдобавок выучить грамматику..

Хочу вас обрадовать: если вы читали книгу с самого начала, ничего не пропуская, а не сразу решили приняться за эту часть, – вы владеете грамматикой ведения дискуссий на достаточном уровне, чтобы стать наблюдателем. Все, что было сказано о выступлениях вообще, в полной мере относится и к полемике. Ведь даже произнося монолог, мы зачастую спорим с нашими отсутствующими или просто молчащими оппонентами. Сказанное выше о способах построения речи, аргументации, метафорах и прочих важных вещах – и есть ваша полемическая грамматика. Не забывайте о ней и от случая к случаю освежайте свою память. Теперь же пришло время, вооружившись грамматикой, перейти к наблюдению.

Даже произнося монолог, мы зачастую спорим с нашими отсутствующими или просто молчащими оппонентами.

Быть может, вы думаете: «Наблюдение – это прекрасно, но главное ведь практика, я должен специально упражняться в обнаруженных мною в наблюдении стратегиях, техниках и приемах». Если вам в голову пришла такая мысль, вы подобны иностранцу в Лондоне, который, найдя в словаре новое английское слово, уединяется, чтобы специально «попрактиковаться», повторяя его тысячу раз, вместо того чтобы применить его в разговоре. Может быть, этому иностранцу и не с кем поговорить, но вы-то находитесь в гораздо более выгодной ситуации.

Ведь вы постоянно спорите! Сколько раз на дню мы пытаемся убедить в чем-либо своих домашних, коллег, друзей, сколько раз не соглашаемся, возражаем, противоречим.

Мы просто погружены в полемику! Поэтому вам не нужно придумывать какие-то «специальные» ситуации, где вы сможете на практике применить новые полемические техники. Просто наблюдайте, и как в обычной беседе всегда найдется нужное слово, так и в споре вам будут в правильный момент приходить на ум нужные техники. Попробуйте – и увидите!

Люди спорят либо чтобы отыскать истину, либо чтобы победить. Поиски истины – прерогатива науки. В политических же, общественных, коммерческих и просто повседневных спорах цель всегда одна – победа. Там вы хотите доказать свою правоту и неправоту противника.

В политических общественных, коммерческих и просто повседневных спорах цель всегда одна – победа.

Стоит ли стремиться победить любой ценой? Это зависит от вас и вашего соперника. Если он, используя полемические приемы, коварно бьет вас «ниже пояса», отвечайте тем же. Если перед вами честный противник, уважающий вас и ваши взгляды, будьте честны и вы. Изучение разнообразных техник поможет вам достойно побеждать в споре. Мы не проводим границу между «честными» и «нечестными», «плохими» и «хорошими» техниками, поскольку теми или иными их делает ситуация: плохо ударить ребенка, но хорошо – хулигана.

Мы не проводим границу между «честными» и «нечестными», «плохими» и «хорошими» техниками, поскольку теми или иными их делает ситуация: плохо ударить ребенка, но хорошо – хулигана.

Резонный вопрос: чем так хорош Путин-полемист, чтобы учиться у него техникам ведения спора? На это есть несколько ответов. Во-первых, Путин любит спорить, наслаждается спором, а это очень важно в полемике. Во-вторых, он динамично применяет самые разные техники и приемы. В-третьих, он далек от образа идеального спорщика – одни техники Путин использует чрезвычайно успешно, другие хуже (мы поговорим и о том, что нужно делать, чтобы они сработали). Это гораздо эффективнее списка идеальных примеров, привычного для книг по ведению дискуссии и заставляющих читателя подумать: «Вот ведь умеют люди, куда мне до них!» – и на этом завершить свою карьеру полемиста. А в-третьих – что самое главное, – кто сказал, что вы должны учиться у Путина?! Ваша задача – учиться наблюдать. Изучение споров Путина с самыми разными, слабыми и сильными противниками поможет вам в дальнейшем правильно оценивать разнообразные полемические ситуации и успешно применять в них те или иные техники.

В этой части вам встретятся термины «стратегия», «техника» и «прием». Что они означают? Все очень просто. Стратегия – это последовательность применения техник, ведущая к победе в споре, техника – конкретный маневр, позволяющий победить на одном из этапов спора, а прием – дополнительный «трюк», усиливающий действие техники.

Стратегия – это последовательность применения техник, ведущая к победе в споре, техника – конкретный маневр, позволяющий победить на одном из этапов спора, а прием – дополнительный «трюк», усиливающий действие техники.

В этой книге техники рассматриваются в рамках определенных стратегий, без отрыва от контекста, чтобы вы смогли проследить живое движение спора.

Мы говорили о победе, но не сказали, что победы бывают разные. Можно победить противника – он примет все ваши аргументы, вашу точку зрения и прославит вас как великого спорщика. Однако слушатели (или зрители), наблюдающие за вашим спором, при этом сочтут вас бесчестным манипулятором. А может сложиться и противоположная ситуация. Поэтому, споря в присутствии слушателей, вы прежде всего должны решить, чего вы хотите – «победить» слушателей, то есть убедить их в своей победе над противником, или убедить в своей правоте самого противника.

В спорах, которые мы рассмотрим в этой части книги, Путин очевидно стремится убедить в своей правоте как раз слушателей, что естественно, ибо совершенно неважно, примет или нет его точку зрения, скажем, журналист.

Ведь он не главный редактор, а лидер российского общества.

Чтобы победить в споре, вы должны доказать неправоту своего противника. Для этого есть два способа: опровергнуть или отвести его утверждение. Опровергнуть, в случае «спора для победы», значит не доказать ложность его тезиса, развеяв все сомнения, а лишь создать у противника и/или слушателей впечатление, что он ложный. Впрочем, вы можете и показать его несомненную ложность. Например, если противник утверждает, что купание в проруби полезно для здоровья, в ответ можно предъявить множество фактов обратного. А можно уверенно заявить: «Ученые доказали, что это вредно», – хотя вы и слыхом не слыхивали о научных исследованиях на эту тему. И это в глазах слушателей тоже будет опровержение.

Вы должны доказать неправоту своего противника. Для этого есть два способа: опровергнуть или отвести его утверждение.

Отвод, в отличие от опровержения, не показывает ложность тезиса противника, а отвергает сам тезис. Например, студент задает преподавателю вопрос, а тот отвечает: «Это выходит за рамки темы нашей лекции», – этим он отводит вопрос. Возможно, преподаватель просто не знает ответа, но это уже за рамками вопроса об отводе.

Вот и все, что необходимо было сказать о полемике в целом. Пора перейти к наблюдению стратегий Путина.

Чему вас научит эта стратегия:

? подводить слушателей к нужному вам выводу;

? распознавать скрытый в словах соперника тезис;

? опровергать этот тезис, не озвучивая его;

? применять в полемике 5 новых эффективных техник и 2 приема.

Следующий вопрос был задан Путину на Большой пресс-конференции[29] корреспондентом ИТАР-ТАСС К. Каминской:

Каминская: Владимир Владимирович, за 8 лет у вас было 170 зарубежных поездок. Как за это время изменилось отношение к России за рубежом, и почему, на ваш взгляд, на Западе так плохо относятся к России? Журнал «Тайм» выбрал вас «человеком года»…

Путин: …и вы считаете, что это признак того, что плохо относятся?

Каминская: Мне интересно, вас это порадовало или же насторожило, потому что существуют два различных образа у Путина: в западных СМИ и в российских. Как вы вообще относитесь к тому, как вас преподносят в западной прессе, что о вас пишут?

Давайте рассмотрим вопросы журналистки. Она выстреливает целой обоймой: как за 8 лет изменилось отношение к России на Западе? Почему там «так плохо» относятся к России? Почему существует два различных образа Путина? Кажется, что перед нами серия небрежно заданных, но довольно невинных и логически не связанных вопросов, стремящихся прояснить некую ситуацию. Но, как известно, настоящее мастерство часто кажется неумением или небрежностью, вспомнить хотя бы замечания профанов перед картинами великих художников-авангардистов: «И я бы так нарисовал». Ну что ж, попробуйте…

Именно благодаря нечеткости формы скрытое содержание исподволь воздействует на слушателей, бьет не в сознание, а в подсознание.

В действительности, в этих на первый взгляд неряшливых вопросах зашифровано очень четкое утверждение. Именно благодаря нечеткости формы скрытое содержание исподволь воздействует на слушателей, бьет не в сознание, а в подсознание. Задача умелого спорщика – это утверждение расшифровать и дать ему достойный ответ. Как мы увидим, Путин достаточно успешно справляется с этой задачей.

Так уж устроен человеческий ум: дай ему пару даже несвязанных утверждений – и он непременно сделает из них какой-нибудь вывод.

Итак, что же на самом деле хочет сказать журналистка? Попробуем представить себя на месте Путина и реконструировать ход его мысли:

– Прежде всего, – вероятно, думает Путин, – я должен спросить себя: «С нами эта дама или против нас?» – одобряет ее вопрос мою деятельность или порицает? Чувствую – не одобряет. Но что в ее словах подтверждает это ощущение? Видимо, вот это: «на Западе так плохо относятся к России». Доброжелательно настроенный человек так бы не сказал, не стал бы абсолютизировать и постарался бы смягчить свое, пусть даже справедливое утверждение, сказав, например: «Определенные западные круги плохо относятся к России», или нечто подобное. Итак, мой первый вывод: журналистка настроена против меня.

– Что же она хочет сказать? – рассуждает он далее. – Кажется, наговорила всякой всячины без явной логической связи, но на самом деле она использует известный риторический прием: приводит утверждения, или посылки, но сама не делает из них вывод, оставляя эту задачу слушателям. Так уж устроен человеческий ум: дай ему пару даже несвязанных утверждений – и он непременно сделает из них какой-нибудь вывод. Например, если человеку сказать:

1) «Здесь грязно», и 2) «Вы здесь давно сидите», – он услышит: «Здесь грязно из-за вас», – и возмутится: «На что это вы намекаете?!» А если сказать: 1) «К компании N плохо относятся журналисты», 2) «Ее директор часто встречается с журналистами», – слушатели поймут это как: «Журналисты плохо относятся к компании из-за ее директора».

Каминская использует особый вид загадки[30]:

Техника 1. «Рядом – значит, вместе». Спорящий делает ряд утверждений, подталкивающих противника или слушателей к нужному выводу, но сам вывод не озвучивает. И самое главное, при этом он не показывает логическую связь между своими утверждениями – зачастую логической связи между ними и вовсе нет (как в заданном Путину вопросе), но слушатели автоматически делают из них нужный ему вывод. В нашем случае журналистка говорит Путину: 1) Вы часто бываете на Западе, 2) на Западе о Вас сложилось отрицательное представление, 3) на Западе к России относятся плохо. Следовательно, решает слушатель, на Западе плохо относятся к России из-за Путина. Именно эта мысль и «зашифрована» в словах Каминской.

Проницательный читатель может возразить: Каминская прямо не утверждает, что образ Путина на Западе – отрицательный. Однако, как и многое другое, это утверждение «зашифровано» в ее словах. Каминская намекает. Тот, кто читает западную прессу, хорошо знает, что многие на Западе от Путина отнюдь не в восторге, сразу поймет намек. Тому же, кто знаком лишь с российскими СМИ, прекрасно известно, что образ Путина исключительно положительный. А если на Западе и в России, по словам Каминской, «существуют два различных образа у Путина» – то есть два образа противопоставлены, – каков же западный образ, если российский – хороший?

– Итак, – решает Путин, – Каминская подталкивает слушателей к выводу «на Западе к России плохо относятся из-за Путина», но я не могу в ответ атаковать этот тезис, поскольку он не был сформулирован явно. Озвучив его, я сам положу голову на плаху – слушатели сразу решат, что я с ним в чем-то согласен, и в дальнейшем мне придется их в этом разубеждать. Поэтому я должен опровергнуть или отвести посылки, на которых основан этот вывод: 1) на Западе плохо относятся к России и 2) на Западе плохо относятся к Путину.

Давайте посмотрим, как Путин справляется с этой задачей и какие техники использует в своей контратаке на вопрос журналистки.

На данном этапе контратаки Путину требуется либо отвести, либо опровергнуть тезис Каминской о его отрицательном образе на Западе. Он выбирает отвод, то есть показывает, что этот тезис совершенно не важен и поэтому должен быть отвергнут. Ведь как мы уже показали, моделируя «логику Путина», чтобы опровергнуть этот тезис, необходимо его озвучить, а это ему совершенно невыгодно.

Суть техники в том, чтобы вывести из утверждения противника неприемлемые следствия. Ведь если следствия неприемлемы, неприемлемо и само утверждение.

Техника 2. «Неприемлемые следствия». Суть этой техники в том, чтобы вывести из утверждения противника неприемлемые следствия. Ведь если следствия неприемлемы, неприемлемо и само утверждение – любой из нас откажется от самого аппетитного блюда, узнав, что в нем может быть яд. То есть нужно показать, что утверждение вашего противника «ядовито».

Вот простой пример использования этой техники. Начальник распекает подчиненного за то, что тот не позвонил клиенту. Подчиненный отвечает: «Вот вы говорите, нужно позвонить клиенту. А он в совсем плохом настроении: вчера умерла его любимая собака. Стань мы надоедать ему своими звонками, он бы на нас разозлился и, возможно, отказался бы с нами работать». «Да, – соглашается начальник, – лучше позвонить ему через пару дней». А подчиненный потирает руки.

А вот как эта техника предстает в словах Путина:

В. Путин: Да, отношение к России. И по поводу того, что обо мне пишут. Вы знаете, если бы я все время реагировал на то, что обо мне пишут, и корректировал свое поведение в связи с этим, то, думаю, вряд ли мы добились бы таких результатов, как сегодня.

Сначала Путин отводит «зашифрованное» утверждение Каминской о своем отрицательном образе в западных СМИ, на том основании, что если обращать внимание на то, что о нем пишут на Западе, это приведет к неприемлемым следствиям, а именно: если бы он относился серьезно к собственному образу в западной прессе, ему бы пришлось постоянно корректировать свое поведение. А если бы он корректировал свое поведение, он не добился бы успехов в управлении Россией. Но поскольку и журналистка, и слушатели заинтересованы в успехах России, им остается лишь отвергнуть изначальное утверждение о важности образа Путина в западных СМИ, то есть совершить отвод этого тезиса.

«Доведение до абсурда» состоит в том, чтобы перевести слова собеседника в изначально чуждую им абсурдную плоскость.

Техника 3. «Доведение до абсурда». Состоит она в том, чтобы перевести слова собеседника в изначально чуждую им абсурдную плоскость. Люди часто прибегают к этой технике в повседневных спорах. Например, жена упрекает мужа в том, что он «не так» оделся в гости, а тот ей в ответ: «А ты хочешь, чтобы я был во фраке?» В серьезных публичных дискуссиях эта техника нередко производит хорошее впечатление на слушателей и кажется им убедительной, если применять ее с осторожностью и особенно если противник не имеет возможности вам возразить. С большим успехом ее используют и в печатной полемике.

Вот как ее применяет Путин:

Помню, когда произошло нападение международных террористов на Дагестан, вы знаете, я видел эти свои фотографии там с клыками, с которых кровь капает, и так далее, я это помню. Но я был внутренне абсолютно убежден в том, что мы делаем все правильно, и другого выбора у нас нет.

Конечно, Каминская имела в виду не маргинальные эпизоды, вроде «фото с клыками», а в той или иной степени конструктивную критику Путина в западных СМИ. Однако Путин намеренно обессмысливает вопрос: «К такому вот «клыкастому» образу», – как бы говорит он, – «вы призываете меня прислушиваться?!» Поскольку журналистка оставляет эту технику без ответа (что вполне естественно, ведь рамки Большой пресс-конференции не подразумевают ответную полемику с президентом), слушатели автоматически присуждают победу Путину исходя из принципа «молчание (журналистки) – знак согласия».

Завершив отвод тезиса Каминской, о необходимости принимать во внимание его образ в западных СМИ, Путин берется за другое ее утверждение – «на Западе так плохо относятся к России».

Техника 4. «Уверенный антитезис». Особенно полезна эта техника, когда для опровержения противника вам недостает доказательств или фактов. В этом случае просто эмоционально и уверенно провозгласите ваш антитезис. Например, убежденно сказанное «Наша компания – лидер рынка» в ответ на заявление противника «Ваша компания прозябает на обочине» сразу уравняет ваши шансы на победу с шансами противника: теперь уже слушателям придется разбираться, кто прав, а кто нет. Самое главное здесь – уверенный тон. Подкрепите ваш антитезис доказательствами, какими бы слабыми они ни были.

Особенно полезна техника «Уверенный антитезис», когда для опровержения противника вам недостает доказательств или фактов. В этом случае просто эмоционально и уверенно провозгласите ваш антитезис.

Путин выдвигает «Уверенный антитезис» утверждению Каминской «на Западе так плохо относятся к России»:

Что касается отношения к России: хорошо или плохо относятся. Хорошо относятся к России!

При возможности посмотрите видеозапись [31] этих слов Путина и обратите внимание на то, как он их произносит. В его тоне, помимо обычной полной уверенности в своей правоте, слышится и другое – убежденность, что его антитезис совершенно очевиден и естественен, но по какой-то причине непонятен его противнику. Тон Путина как бы говорит: «Все прекрасно знают, что к России относятся хорошо!» Поэтому применяя эту технику, не петушитесь, не говорите запальчиво – произнесите свой антитезис как самоочевидную истину.

Выдвинув антитезис, Путин подтверждает его следующими доказательствами:

И если кто-то что-то пишет, если организует какие-то кампании, то это не говорит об отношении к России населения тех стран, в которых появляются те или иные статейки. Посмотрите опрос общественного мнения по европейским странам. Я только что смотрел последний по Германии: положительный, в целом положительный. Конечно, пресса влияет, но мы знаем с вами, что, безусловно, существует монополия на мировые средства в некоторых государствах. Мы же это знаем, и вы это прекрасно понимаете. Конечно, через эти каналы политические центры этих стран пытаются влиять и на наше население, и на население европейских стран, на Североамериканский континент. Достигают они успеха в этом или нет – думаю, скорее нет. Об этом, кстати, говорит и избрание Сочи в качестве столицы зимних Олимпийских игр 2014 года. Это очень хорошая лакмусовая бумажка: члены МОК, авторитетные независимые люди проголосовали за Россию. Это говорит об уважении России, о признании России и ее роли в мире сегодня.

Настоящих доказательств, прямо скажем, не слишком много, точнее, их всего два: опрос общественного мнения в Германии и Олимпийские игры в Сочи. Слабовато, в особенности для Путина, ведь мы знаем, сколь искусно он умеет использовать в своих импровизированных ответах цифры, проценты и факты; по-видимому, доказательств благоприятного отношения к России на Западе вообще маловато, поэтому Путин и подкрепил сказанное техникой «Теория заговора».

Техника 5. «Теория заговора». Этот довольно распространенный прием состоит в том, чтобы в ответ на обвинение, которое вы затрудняетесь опровергнуть, перенести вину на неких тайных врагов. Например, если руководителю говорят: «Клиенты недовольны продукцией вашей компании», он может заявить: «Возможно, пользователи недовольны, но не забывайте, каким влиянием обладают наши конкуренты, они готовы пойти на все, чтобы удержать рынок в своих руках». Происки конкурентов! И как тут не вспомнить советскую политическую риторику, противопоставлявшую трудящихся западных стран, симпатизирующих Советскому Союзу, «кое-кому за рубежом» – кукловодам враждебных СССР средств массовой информации.

Довольно распространенный прием «Теория заговора» состоит в том, чтобы в ответ на обвинение, которое вы затрудняетесь опровергнуть, перенести вину на неких тайных врагов.

Путин практически в неизменном виде воспроизводит этот «советский» полемический прием:

Конечно, пресса влияет, но мы знаем с вами, что, безусловно, существует монополия на мировые средства в некоторых государствах. Мы же это знаем, и вы это прекрасно понимаете. Конечно, через эти каналы политические центры этих стран пытаются влиять и на наше население, и на население европейских стран, на Североамериканский континент. Достигают они успеха в этом или нет – думаю, скорее нет.

Эта техника, какой бы «советской» она ни была, весьма эффективна, ведь люди всегда были склонны верить в заговоры и «масонские ложи», заставляющие общество и СМИ плясать под свою дудку. Используя «Теорию заговора», будьте осторожны: если вы приметесь обвинять темные силы слишком рьяно, вас примут за одержимого. Не говорите прямо, а намекайте, и чем более смутными будут ваши намеки, тем лучше, ведь если вы будете говорить прямо и приписывать какому-либо человеку или организации «заговорщические действия» без достаточных на то оснований, вас смогут легко опровергнуть.

Неотъемлемая часть «Теории заговора» – прием, который можно назвать «Мы-то с вами знаем!». Его цель – показать слушателям, что вы и они вместе обладаете знанием некоей тайны. Люди обычно хорошо реагируют на этот прием и соглашаются с вашими словами хотя бы из чувства солидарности. В нашем примере Путин, по-видимому, немного переигрывает, как бы силой пытается навязать слушателям это совместное знание: «но мы знаем с вами», – и в следующем предложении: «Мы же это знаем, и вы это прекрасно понимаете». Одного намека на совместное знание достаточно, его повторение немедленно заставляет слушателей задуматься: а почему, собственно, он так старается?

Еще одна важная составляющая «Теории заговора» – прием, который можно назвать «Им же выгодно!», когда вместо доказательств совершения «заговорщиками» преступных или неэтичных действий приводятся возможные мотивы «заговорщиков» и объясняется, почему «им было бы выгодно» так поступить. Люди, выслушав перечень мотивов, забывают о том, что факт совершения преступных или неэтичных действий еще не установлен.

Прием «Им же выгодно!» – вместо доказательств совершения «заговорщиками» преступных или неэтичных действий приводятся возможные мотивы «заговорщиков».

В самом упрощенном, житейском, виде этот прием выглядит так:

Иван: Петр, ты украл у меня деньги!

Петр: Нет!

Иван: Как нет, ведь я знаю, что последнее время ты в большой нужде и постоянно у всех одалживаешь.

Мы не знаем наверняка, пропали у Ивана деньги или нет, – возможно, он лжет, но, согласитесь, если Иван говорит уверенно, вы, скорее всего, поверите, что Петр – вор, поскольку у него есть мотив для совершения преступления.

Очевидно, что прием «Им же выгодно!» не ограничен одной лишь «Теорией заговора», однако там он работает особенно хорошо, придавая «теории» видимость обоснованности.

Вот как использует этот прием Путин:

Конечно, на мировой арене, особенно в экономике, мы ясно видим обострение конкурентной борьбы. Конечно, используются разные средства для того, чтобы достичь своих собственных политических либо экономических целей. Конечно, в этой связи используются различные инструменты, в том числе средства массовой информации.

Дискуссия о демократии в России. Я уже говорил – что может сказать о музыке Чайковского человек без прописки? Что прислушиваться к мнению России по Косово, если сама Россия якобы недемократическая страна?! Мы же с вами должны понимать, для чего все это делается.

Или по ПРО. Чего там слушать этих русских по ПРО, если они не вызывают доверия, потому что у них там проблемы с демократией?! Поэтому, конечно, нужно трезво смотреть на то, что происходит в медийном пространстве, анализировать, но нервно реагировать – это недостойно России, и мы так делать не будем.

Первое, что Путин говорит: причина отрицательного образа России в западных СМИ – элементарная конкуренция. Некие силы давят на СМИ, чтобы они представляли Россию в отрицательном свете. Естественно, слушатели согласятся с ним, ведь все знают, что конкуренция в современном мире всему голова, это «общее место»[32]. Следующий шаг: Путин берет определенный аспект отрицательного имиджа России – недемократичность правления – и, совершенно обходя вопрос о его справедливости или ложности (то есть предоставляя самим слушателям сделать вывод, что в России проблем с демократией нет), заявляет, что у определенных кругов есть все основания стремиться представить Россию именно таким образом. Ведь «что может сказать о музыке Чайковского человек без прописки?» – если Россия просто недемократический бомж среди демократических стран, то как она может судить о том, демократично или нет обстоят дела в Косово или высказываться по ПРО. И снова Путин здесь применяет прием «Мы-то с вами знаем!», говоря: «Мы же с вами должны понимать, для чего все это делается». В данном случае этот прием достаточно уместен, поскольку уже прошло время и стоит напомнить слушателям о «совместном знании», мобилизовав их чувство солидарности.

Подведем итоги рассмотренной нами стратегии. Путин столкнулся с «хитрым» соперником, использовавшим технику «Рядом – значит, вместе». Однако он, заметив ловушку, не стал озвучивать скрытый тезис журналистки, а обратился к посылкам этого тезиса и первую из них отвел, а вторую опроверг, используя не менее хитрые полемические приемы. Оценка – «отлично»!

Чему вас научит эта стратегия:

? «расшифровывать» истинный смысл утверждений противника;

? корректно уходить от ответов на нежелательные вопросы.

? …соблюдая в этом меру;

? видеть слабую сторону полемического искусства Путина;

? осознавать, как слушатели воспринимают Путина-полемиста;

? применять в полемике еще 11 эффективных техник и 2 приема.

Диалог Владимира Путина и Юрия Шевчука[33] состоялся 29 мая 2010 года на благотворительном литературно-музыкальном вечере «Маленький принц», организованном фондом «Подари жизнь» в пользу больных детей. Этот разговор с множеством деятелей российской культуры за чайным столом, с пирогами и фруктами, стал настоящим событием в общественной жизни России. Газеты и телевидение посвятили ему множество репортажей, Шевчук давал интервью российским и зарубежным СМИ, в Интернете и социальных сетях разгорелись жаркие дискуссии, а видеоролик этого разговора на сайте YouTube собрал десятки тысяч комментариев.

Для нас диалог Путина с Шевчуком стал для Путина настоящим экзаменом на умение вести спор и высветил как сильные, так и слабые стороны полемического искусства этого политика.

Откуда такой интерес? Все очень просто: Шевчук общался с Путиным на равных, не боясь задавать «неполиткорректные» вопросы, возражая премьеру и даже перебивая его. Шевчук поднял много важных и интересных вопросов, касающихся отношений гражданского общества и власти. Однако для нас диалог Путина с Шевчуком интересен прежде всего тем, что он стал для Путина настоящим экзаменом на умение вести спор и высветил как сильные, так и слабые стороны полемического искусства этого политика.

И вот как начался этот диалог:

Шевчук: Владимир Владимирович, можно, да?

утин: Да.

Шевчук: Просто мне был позавчера звонок, и меня ваш помощник, наверное, какой-то (я не помню его имени) попросил не задавать вам острых вопросов – политических и так далее…

Путин: А как вас зовут, извините?

Шевчук: Юра Шевчук, музыкант.

Это, пожалуй, самое знаменитое место разговора. Сколько о нем было сказано и написано! Одни искренне возмущались: «Как, Путин не знает, кто такой Шевчук, может, он и Пушкина не знает?!» Другие, более реалистично настроенные, говорили: «Конечно, знает, просто хотел поддеть Шевчука». Кто прав? Совершенно не важно! Знал Путин Шевчука или нет, здесь он воспользовался вариантом техники, которую мы назовем «Вопросом на вопрос».

Техника 1. «Вопросом на вопрос». В чем состоит эта техника, вы уже догадались: вам задают вопрос, на который вы отвечаете вопросом. Ее цель – стать лидером разговора.

Конечно, эта техника уместна не всегда. Если вас просят рассказать о ваших достижениях, вряд ли имеет смысл отозваться вопросом «А зачем вам это знать?» Однако если вам задали неудобный вопрос или ваш противник в споре делает опасное для вас утверждение, ею стоит воспользоваться. К этой технике мы прибегаем в повседневном общении, желая уклониться от ответа. Например, спросив у женщины, сколько ей лет, в ответ нередко можно услышать: «А зачем вам это знать?».

Быть отвечающим – не самое выгодное положение, и на это нам указывает русский язык, ведь недаром, обвинив кого-либо в совершении неблаговидного поступка, мы говорим, что «призвали его к ответу».

Политики часто прибегают к этой технике, стремясь завладеть разговором. Управляет разговором тот, кто задает вопросы, например интервьюер – политику, при этом политик оказывается в зависимом положении отвечающего. Быть отвечающим – не самое выгодное положение, и на это нам указывает русский язык, ведь недаром, обвинив кого-либо в совершении неблаговидного поступка, мы говорим, что «призвали его к ответу», а обвинение в противоправном деянии называем «уголовной ответственностью». Поэтому если в споре к вам обращаются с враждебным вопросом или утверждением, вы оказываетесь в положении обвиняемого, и один из способов выйти из этого невыгодного для вас положения отвечающего-обвиняемого – задать встречный вопрос. Но даже если васне атакуют неприятными вопросами, а просто задают их слишком много, эта техника поможет вам обеспечить себе преимущество, ведь лидирует в разговоре именно тот, кто спрашивает.

Интересный пример применения этой техники дает нам интервью Михаила Горбачева в бытность его Генеральным секретарем ЦК КПСС, издателю еженедельника «Шпигель» Рудольфу Аугштайну[34].

Горбачев: На правах хозяина я, прежде всего, приветствую вас – представителей известного журнала, который, как мне кажется, воспринимается и в ФРГ, и во всем мире как серьезное издание. Это вовсе не означает, что я согласен со всем, что вы пишете. Не знаю, согласны ли вы сами со всем тем, что у вас пишется. Это – другой вопрос… (оживление)

Аугштайн: Мои коллеги не всегда согласны с моей точкой зрения.

Горбачев: Но у вас это считается нормальным. А когда у нас дискуссия, на Западе выдается это за политическую драку, за раскол в советском руководстве. Разные критерии получаются: у вас борьба мнений, а у нас.

Аугштайн: Это не совсем так. Многое изменилось. Если читать каждый день, что пресса ФРГ пишет о Советском Союзе, то можно заметить большие изменения, которые произошли. Они есть и их признают все.

Горбачев: А с чем это связано? Я сейчас у вас интервью возьму. Мне хочется побеседовать.

Как мы видим, Горбачев стремится стать спрашивающим лидером разговора: «Я сейчас у вас интервью возьму». И Аугштайн начинает отвечать на его вопросы.

Однако вернемся к разговору Путина и Шевчука. Сказать, что Шевчук делает смелое заявление, – не сказать ничего. Утверждая, что помощник Путина звонил ему и просил не задавать острых вопросов (особенно если рассматривать эти слова в контексте всего разговора), он как бы говорит: мало того, что в России нет демократии и свободы, так еще и рыба гниет с головы – ваш помощник, действующий, предположительно, с вашего ведома или даже по вашему поручению, пытался уничтожить свободу слова. И снова оговорюсь, для наших целей – анализа полемических техник – не важно, действительно ли кто-то звонил Шевчуку и был ли этот кто-то помощником Путина или самозванцем. Важно то, какую роль в этом споре сыграло заявление Шевчука.

Путин немедленно оценивает утверждение Шевчука как чрезвычайно опасное и переходит к активным действиям, подключая технику «Вопросом на вопрос». Во-первых, он прерывает Шевчука, а во-вторых, из отвечающего становится спрашивающим, что уже само по себе – небольшая победа.

Но это еще не все: вопрос Путина «А как вас зовут, извините?» – пример еще одной техники:

Путин: А как вас зовут, извините?

Шевчук: Юра Шевчук, музыкант.

Многим из нас – по жизни или из кино – знакома ситуация, когда к слишком активно протестующему гражданину обращается представитель власти со словами: «А вы кто? Предъявите, пожалуйста, документы!» Активный гражданин немедленно стушевывается и начинает суетливо искать паспорт. И это отнюдь не прерогатива милиционеров, поскольку мы постоянно прибегаем к этой технике в повседневных разговорах, начиная от грубого «Да кто вы такой?» до завуалированного «Скажите, пожалуйста, какое у вас образование? Ах, так вы не врач (не инженер, не юрист, не строитель)», – желая указать собеседнику на то, что его утверждения не подкреплены достаточной «квалификацией». Наиболее искусное использование этой техники заключается в том, чтобы, задав противнику в споре невинный, казалось бы, вопрос, вроде путинского «А как вас зовут, извините?», пробудить в нем и слушателях полезные для вас ассоциации «подчиненности», которые и утвердят ваше лидирующее положение в споре. И если незнакомый или малознакомый человек задал вам неприятный вопрос, всегда можно попросить его представиться или напомнить свое имя. Попробуйте сделать это – и обратите внимание на реакцию вашего собеседника и слушателей.

Если незнакомый или малознакомый человек задал вам неприятный вопрос, всегда можно попросить его представиться или напомнить свое имя. Попробуйте сделать это – и обратите внимание на реакцию вашего собеседника и слушателей.

Интересно, что Шевчук, обозначив себя как «Юра Шевчук музыкант», в чем-то сыграл на руку Путину. Ведь как м увидим в дальнейшем, значительная часть их спора строится на противопоставлении профессиональных администраторов непрофессионалам (в частности, музыкантам), неспособным в достаточной мере, по мнению Путина, судить о политике.

Техника 3. «Нокаут». Нокаут, как вы, наверное, знаете, – боксерский термин, означающий ситуацию, когда один из соперников в течение некоторого времени не в состоянии продолжать бой. В словесном поединке нокаут – это «удар», после которого вашему противнику остается только развести руками и признать вашу победу в текущем раунде словесной битвы или, по меньшей мере, уклониться от его продолжения. Важно: ваш словесный удар должен быть коротким, резким и неожиданным для противника. Словесный нокаут нередко выходит за рамки обычной вежливости. Да и что это такое – вежливый нокаут?!

В словесном поединке нокаут – это «удар», после которого вашему противнику остается только признать вашу победу в текущем раунде словесной битвы или, по меньшей мере, уклониться от его продолжения.

Как и большинство техник политической или иной «высокой» полемики, нокаут легко можно обнаружить в повседневных спорах: от откровенно грубого «Ты болван и несешь околесицу!» до чуть более вежливого «Это полная бессмыслица!» или «Неправда!». Конечно, ваш нокаут может и не сработать, если противник достаточно искусен и хитер, чтобы отбить ваш удар, но во многих случаях эта техника достаточно эффективна.

Вот как ее использует Путин:

Путин: Юра, это провокация.

Шевчук: Провокация, ну и ладно.

Путин: Мой помощник не мог вам позвонить по этому поводу.

Шевчук: Ну не ваш помощник – какой-то чудак, да.

Удар, пославший Шевчука в нокаут, состоит из одной простой фразы «Юра, это провокация». На видеозаписи[35] этого разговора видно, как эта фраза была произнесена: без всякого возмущения, как простая констатация. Это не обвинение, а просто факт, с которым не поспоришь.

Путин дополняет «нокаут» еще одной фразой: «Мой помощник не мог вам позвонить по этому поводу», применяя уже рассмотренную нами технику «Уверенный анти-тезис»[36]. В паре эти техники работают как нельзя лучше. Если вам приписывают какие-либо слова или действия, которых вы не произносили или не совершали, скажите спокойно и уверенно: «Это ложь» («Нокаут») и «Я этого никогда не говорил (не делал)» («Уверенный антитезис»). Будет большой ошибкой начать возмущаться или задавать противнику вопросы вроде «Откуда вы это взяли? Какие у вас доказательства?» – поскольку он только того и ждет, и порадуется, заманив вас в ловушку.

Снова оговорюсь, я не утверждаю, что Путин прав и Шевчук устроил провокацию, а хочу лишь сказать, что фраза-нокаут оказала на Шевчука и слушателей именно тот эффект, которого Путин добивался: тема была закрыта как, что ли, не совсем достойная.

Справедливости ради стоит признать, что Шевчук в некотором смысле элегантно покинул поле сражения: «Ну не ваш помощник – какой-то чудак, да», – вроде и проиграл, но по большому счету оставил вопрос открытым.

«Внимание! Противник наступает»: вопросы Шевчука

Шевчук: У меня есть вопросы. Честно говоря, давно накопились, и, пользуясь случаем, хочу сказать большое спасибо всем, кто здесь собрался, потому что вы видите перед собой, может быть, зачатки настоящего гражданского общества, о котором и вы говорите, и нам оно снится.

Что я хочу сказать. У меня несколько вопросов. Первое – свобода. Слово такое. Свобода прессы, свобода информации, потому что то, что сейчас творится в стране, – это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ – пропасть огромная. вы все это знаете.

С другой стороны, единственный выход – чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя. И тогда поднимем патриотизм. Потому что патриотизм плакатом не создашь, а у нас очень много я вижу, и я не один (интеллигенция, очкарики скажем так), мы видим очень многое.

Мы видим этот плакат, внешние проявления. Попытка построения патриотизма, какой-то совести в стране путем гимнов и маршей и так далее. Все это мы проходили. Только гражданское общество и равенство всех перед законом – всех абсолютно (и вас, и меня), – тогда что-то начнется. Мы будем строить и больницы, и детям помогать. нищим, калекам, старикам. Все это будет от души идти, искренне и честно.

Но для этого нужна свобода прессы, потому что ее сейчас нет. Есть полторы газеты и полтелевидения. На самом деле то, что мы видим по «ящику», – это даже не полемика, это те же марши и гимны.

На самом деле протестный электорат в стране растет, вы это тоже знаете. Много недовольных сложившейся ситуацией. Как вы думаете, произойдет ли, есть ли у вас в планах действительно серьезная, искренняя, честная либерализация, демократизация настоящей страны? Чтобы общественные организации не душились, чтобы мы перестали бояться милиционера на улице. Потому что милиционер служит сейчас начальству и своему карману, а не народу.

Вообще, у нас очень много репрессивных органов. Я искренне задаю этот вопрос. И завершаю таким вопросом: 31 мая будет Марш несогласных в Питере. Он будет разгоняться?

Шевчук сначала выдвигает ряд утверждений, а затем задает несколько вопросов. Путин, да и любой участник полемики, совершил бы большую ошибку, если бы, приняв утверждения противника как нечто само собой разумеющееся, немедленно стал отвечать на вопросы. Именно утверждения противника зачастую представляют собой наибольшую опасность, и поэтому в споре ваша задача – вычленить их, понять и определить, направлены ли они против вас и в какой мере.

Именно утверждения противника зачастую представляют собой наибольшую опасность, и поэтому в споре ваша задача – вычленить их, понять и определить, направлены ли они против вас и в какой мере.

Итак, рассмотрим утверждения Шевчука. Ниже в таблице, в левой ее колонке – слова Шевчука, а в правой – их «расшифровка», то есть их истинный смысл, в той или иной мере скрытый неоднозначностью формулировки. На основании приведенной нами «расшифровки» Путин (ведь мы, как вы помните, обладаем удивительным даром проникать в его мысли) строит свою контратаку на Шевчука.

Шевчук говорит в свободной манере, его утверждения не выстроены в четкую логическую цепочку, что, конечно, простительно музыканту и поэту. Тем не менее, упорядочив их в таблице, мы обнаруживаем весьма однозначную оценку политической ситуации в России, из которой неизбежно вытекают требования по ее исправлению, сформулированные Шевчуком в виде вопросов. Иными словами, утверждения Шевчука являются логическими посылками для выводов, представленных вопросами.

Вопросов у Шевчука всего два:

Как вы думаете, произойдет ли, есть ли у вас в планах действительно серьезная, искренняя, честная либерализация, демократизация настоящей страны?

31 мая будет Марш несогласных в Питере. Он будет разгоняться?

Первый вопрос – логическое следствие данной Шевчуком характеристики политической ситуации в России. Ведь если дела обстоят так, как он говорит, необходимы изменения. Как же Путину ответить на этот вопрос? Очевидно, что если Путин не согласен с представленной картиной российской жизни (а как мы увидим, он не согласен), то ему просто не следует на него отвечать. Требуется лишь опровергнуть утверждения, ведущие к вопросу о необходимости изменений, – тогда и сам вопрос отпадет за ненадобностью.

Итак, перейдем к разбору ответов Путина и используемых им полемических техник.

Путин отвечает Шевчуку. Но отвечает ли?

За 5 минут до контратаки. Артподготовка

Итак, Путин переходит в контрнаступление и начинает его с «артподготовки».

Техника 4. «Вы совершенно правы, но…» Этой техникой часто пользуются лекторы и преподаватели, отвечая на нелепые порой вопросы своих студентов: «Да, очень хороший вопрос. Но…», «Вы совершенно верно подметили… однако…». Такой формулировкой ответа они стремятся поддержать активность студентов и их интерес к предмету. Однако в ситуации спора у техники «Вы совершенно правы, но.» иная цель – успокоить соперника и слушателей, согласившись с бесспорными утверждениями, чтобы затем перейти в контрнаступление и разбить спорные или слабые доводы противника.

В ситуации спора у техники «Вы совершенно правы, но…» цель – успокоить соперника, чтобы затем перейти в контрнаступление и разбить спорные или слабые доводы противника.

Путин: Прежде всего, хочу сказать, что без нормального демократического развития у страны не будет будущего.

Шевчук: Конечно, не будет.

Путин: Это очевидный факт. Потому что только в свободном обществе человек может реализоваться. А реализуя себя, и страну развивает, и науку развивает, и производство развивает – по самому высокому стандарту. Если этого нет, то наступают последствия – стагнация. Это очевидный факт, и всеми понимается. Значит, это первый тезис.

Второй. Все должны действовать в рамках закона. Вы абсолютно правы.

Путин полностью принимает доводы Шевчука о необходимости демократического и свободного общества, а также приоритета закона, и завершает свой пассаж словами «Вы абсолютно правы». Действительно, кто же станет с этим спорить? Путин здесь несколько многословен, он даже систематизирует утверждения Шевчука в виде тезисов, хотя в дальнейшем этими тезисами не воспользуется. По-видимому, он еще не решил, какую стратегию контратаки выбрать, и пытается выиграть время. Просматривая видеозапись выступления, заметьте, что после слов «Все должны действовать в рамках закона. Вы абсолютно правы» в речи Путина возникает заминка, он произносит «значит…», а потом резко переходит в контратаку (и мы перейдем к ней, но чуть позже).

Путин не ограничивается принятием бесспорных доводов Шевчука, но обращает эти доводы против соперника лично. Словами «Это очевидный факт», «Это очевидный факт, и всеми понимается» он как бы говорит: «Прекрасные у вас тезисы, Юра, но ведь они всем известны, если не совершенно банальны. Ничего нового вы не сказали». И здесь мы видим пример еще одной техники.

Контратака, эпизод 1. Профессионалы против любителей

Контратаку Путин начинает со следующей техники.

Техника 5 «К человеку» заключается в использовании вместо логических или фактических опровержений тезисов, призванных показать, почему противник лично неспособен судить о рассматриваемом вопросе. Это так называемые аргументы ad hominem (к человеку).

Техника «К человеку» заключается в использовании вместо логических или фактических опровержений тезисов, призванных показать, почему противник лично неспособен судить о рассматриваемом вопросе.

С этим типом аргументов мы сталкиваемся в самых обыденных ситуациях: «Да что вы понимаете!» – восклицает человек, которого вы поставили своими доводами в тупик. «Уважаемый, я изучаю этот вопрос уже 35 лет, а вы сколько?» – заявляет профессор студенту, не найдя ответа на чересчур остроумный вопрос. Скажем прямо, это не самый корректный способ ведения дискуссии. Но если уж вы попали в западню аргументов противника и вам остается лишь прибегнуть к этой технике, постарайтесь, чтобы ваша критика личности противника выглядела как можно более объективно, не нападайте прямо, а постарайтесь намеками подвести слушателей к тому, что ваш соперник не в состоянии судить о предмете спора. Например, если вы работаете в отделе продаж и вам указал на ошибку сотрудник ИТ-отдела, не говорите ему: «Вы программист, что вы понимаете в продажах!», а скажите: «Наши программисты прекрасно разбираются в компьютерах, но тонкости общения с клиентами – не их конек».

Разумеется, во многих ситуациях эта техника не только полезна, но и совершенно необходима: если больной пытается уверить врача в необходимости операции, от которой ему станет только хуже, то врачу, испробовавшему все прочие способы убеждения, остается ответить только: «Что вы в этом понимаете?! Вы же не врач».

Шевчук отнюдь не болен, он выдвигает тезисы, требующие логического или фактического опровержения, но Путин выбирает «легкий» способ аргументации «К человеку» и реализует эту технику через противопоставление «профессиональных политиков» «непрофессионалам» в лице Шевчука:

Путин: С этого момента наступают вещи, которые требуют профессионального подхода. Вы упомянули про шахтеров.

Шевчук: Да.

Путин: Я могу вам сказать, что я очень близко к сердцу принимаю все, что там происходит.

Шевчук: Я тоже.

Путин: Но профессиональный подход требует взвешенного анализа и правовой, и экономической ситуации.

Шевчук: Согласен.

Мы в самом начале контратаки на личность собеседника. Перед нами, так сказать, заявление Путина о намерениях – «С этого момента наступают вещи, которые требуют профессионального подхода», и «Но профессиональный подход требует взвешенного анализа и правовой, и экономической ситуации», – которое Путин собирается воплотить в своих дальнейших словах, показав непрофессионализм Шевчука, возвещающего, как Путин продемонстрировал на этапе «артподготовки», лишь общеизвестные истины. Слушатели заинтригованы, им не терпится познакомиться с примером профессионального подхода. Вот он:

Путин: Вот почему там это происходит? Одна из причин? Мне говорят, что одна из причин – это то, что постоянная составляющая заработной платы на некоторых шахтах, как на «Распадской», например, 45–46 %, а все остальное это как бы премия. И за эту премию люди идут даже на нарушения техники безопасности.

Шевчук: Я тоже в курсе.

Путин: Я принял такое решение и дал соответствующее поручение, с тем чтобы эта постоянная составляющая была не менее 70 %.

Профессионализм, как выясняется, состоит в понимании причин и знании фактических обстоятельств в их цифровом выражении. Это очень важный момент в аргументации Путина, поскольку отражает одну из его главных стратегий собственного позиционирования в качестве администратора-профессионала. Однако обратите внимание: «шахтерский вопрос» – всего лишь один из примеров Шевчука, иллюстрирующий его основные тезисы: «С другой стороны, единственный выход – чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя». Обращаясь к «шахтерскому вопросу», Путин прибегает к технике «Атака на второстепенное», которую мы сейчас рассмотрим.

Профессионализм состоит в понимании причин и знании фактических обстоятельств в их цифровом выражении.

Техника 6. «Атака на второстепенное». Эта техника вам также отлично знакома из повседневного общения. Представьте, что у вашего друга возникла новая гениальная, по его мнению, бизнес-идея. Однако вам очевидна ее полная бесперспективность. Вы приводите множество убедительных объективных доводов и среди прочего утверждаете, что, как вы слышали, многие люди, пытавшиеся реализовать подобную идею, лишь выбросили деньги на ветер. Ваш друг, игнорируя ваши главные доказательства, цепляется за аргумент «многие выбросили деньги на ветер» и возмущенно заявляет вам: «Да откуда ты знаешь, сколько человек не сумели реализовать такую идею! Ты ведь не можешь привести статистику! Все, что ты говоришь, – совершенно голословно!» – и уходит, хлопнув дверью. Знакомо, не правда ли?

Игнорируйте главные аргументы противника, выберите из его утверждений второстепенное и слабое и обрушьте на него всю силу своей аргументации.

Техника «Атака на второстепенное», как видите, очень проста: игнорируйте главные аргументы противника, выберите из его утверждений второстепенное и слабое и обрушьте на него всю силу своей аргументации. Конечно, такой способ ведения дискуссии, как и технику «К человеку», нельзя назвать излишне корректными, но если вы в безвыходной ситуации – все средства хороши. И если ваша атака на второстепенные тезисы противника будет достаточно продолжительной и вы их успешно опровергнете, слушатели, скорее всего, успеют забыть о главных его тезисах и, вполне возможно, в их глазах вы победите в этом споре.

Рассмотрим, как Путин использует эту технику. Прежде всего, он берет конкретный пример и приводит цифры, что, безусловно, хорошо смотрится на фоне достаточно абстрактных тезисов Шевчука. Однако Шевчук успешно отбивает первый этап контратаки Путина словами «Я тоже в курсе». Как вы помните, «Атаку на второстепенное» Путин применяет в рамках, заданных техникой «К человеку», пытаясь представить Шевчука непрофессионалом, неспособным судить о сложных государственных вопросах. А если Шевчук «тоже в курсе», значит, он в какой-то мере профессионал, и желаемого Путин не добился. И тогда Путин предпринимает новую попытку, делая следующее заявление:

Путин: Но, Юра, хочу вам сказать, что это касается коксующихся углей. Вот сейчас начинается профессиональная часть. А есть энергетические угли, где уровень рентабельности гораздо ниже. А это все в тарифе сидит, эта постоянная составляющая. Если нам ее увеличить бездумно, то может наступить ситуация, при которой все шахты, где добываются энергетические угли, будут просто закрыты, они будут нерентабельны.

Путин продолжает развивать контрнаступление, поднимая более сложную тему коксующихся углей, в которой Шевчук уже наверняка не разбирается, и тем самым уличает его в «непрофессионализме». Путин немедленно использует это «уличение», чтобы представить аргументацию Шевчука как внутренне противоречивую.

Техника 7. «Вы сами себе противоречите»

Путин: Если вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной. Они закроются. Это только одна составляющая.

Эта техника «Вы сами себе противоречите» заключается в том, чтобы обнаружить в аргументах противника действительное или мнимое противоречие. Вот несколько примеров.

Действительное противоречие. Сначала политик заявляет, что всемерно поддерживает свободу слова, а затем предлагает закрывать издания, критикующие линию правительства. Очевидно, что эти заявления совершенно не согласуются друг с другом.

Мнимое противоречие. Возьмем обыденный пример: за столом вы говорите, что любите фрукты; на десерт подают фрукты, но вы отказываетесь; хозяйка указывает вам на противоречие: «Сначала говорите, что любите, а теперь отказываетесь». Но вы же не утверждали, что едите фрукты всегда и во всех ситуациях! Поэтому такое противоречие – мнимое.

Техника «Вы сами себе противоречите» заключается в том, чтобы обнаружить в аргументах противника действительное или мнимое противоречие.

Другой пример мнимого противоречия, уже из области политики. Противник политика-либерала заявляет в споре: «Вы всегда яростно выступали против националистических движений, а недавно пресса сообщила о вашей встрече с Х, лидером националистов. Ваша политическая позиция противоречива!» Очевидно, что это противоречие мнимое, ведь, во-первых, политик-либерал хотя и выступает против националистов, но не зарекался с ними встречаться, и, во-вторых, причины их встречи нам неизвестны – возможно, она вовсе не была дружественной.

Техника «Вы сами себе противоречите» чрезвычайно эффективна в спорах, где вы действительно хотите показать противнику ложность его точки зрения, а также в дискуссиях – судебных, научных и им подобных, – чьи слушатели в той или иной мере настроены на восприятие и анализ доводов логики. В политических и других «жарких» дискуссиях она менее эффективна, поскольку их участники и зрители лучше реагируют на эмоциональный, остроумный, убедительный стиль выступления, чем на логическую аргументацию. Если в «жаркой» дискуссии вы решите прибегнуть к технике «Вы сами себе противоречите», старайтесь, избегая сложных логических построений, выбрать по возможности наиболее очевидное противоречие в словах или позиции противника и представить его как можно более просто и ярко.

Противоречия бывают двух видов:

? противоречие в аргументах. Например, если директор компании говорит, что необходимо расширять производство, и тут же заявляет, что требуется сократить штаты, то это явное противоречие в аргументах – кто же будет работать в расширенном производстве?

? принципиальное противоречие, когда высказывания противника противоречат его личной, политической, экономической или какой-либо иной позиции. Указание на такое противоречие принято рассматривать как личную атаку, то есть как вариант техники «К человеку». Если вы обнаружите и представите на суд слушателей противоречие между некоей принципиальной позицией вашего соперника и его утверждениями в отношении обсуждаемого вопроса, слушатели сочтут его «лицемером», который говорит одно, а делает другое, или в одной ситуации говорит одно, а в другой – совершенно противоположное.

Как вы помните, тему шахтеров Шевчук поднял лишь как пример того, что «все обстоит не по-человечески», – он не предлагал каких-то конкретных действий вроде увеличения тарифов. В рамках техник «Атаки на второстепенное» и «Вы сами себе противоречите» Путин пытается приписать Шевчуку мнимое принципиальное противоречие. И вот что он делает.

Выдвигает низкие тарифы в качестве основной проблемы шахт, добывающих энергетические угли: «А есть энергетические угли, где уровень рентабельности гораздо ниже. А это все в тарифе сидит, эта постоянная составляющая».

Предлагает возможное решение – повысить постоянную составляющую тарифов: «Если нам ее увеличить…»

Тут же это решение отвергает: «Если нам ее увеличить бездумно, то может наступить ситуация, при которой все шахты, где добываются энергетические угли, будут просто закрыты, они будут нерентабельны».

И совершает пируэт – приписывает Шевчуку свое же рассуждение о повышении как противоречащее его предполагаемой принципиальной позиции: «Если вы выступаете за рыночное хозяйство, то в условиях рыночной экономики они просто закроются. А я так понимаю, что вы сторонник рыночной экономики, а не директивной. Они закроются».

Путин завершает этот этап контратаки словами: «Это только одна составляющая», которые в данном контексте воспринимаются как «Это, Юра, не единственное принципиальное противоречие в вашем непрофессиональном подходе к делу».

Контратака, эпизод 2. От личности противника – к его аргументам: «Не обобщайте, но смотреть надо шире!»

На этом этапе Путин переходит от атаки на личность противника к атаке на его аргументы и пускает в ход следующую технику:

Техника 8. «Не обобщайте!» Чтобы применять эту простую, но чрезвычайно эффективную технику, вы должны внимательно следить за аргументами противника: если среди них попадаются обобщения, то есть если ваш противник формулирует некие общие правила, вы почти всегда сумеете обнаружить несколько исключений из них и, предъявив ему эти исключения, опровергнуть его обобщения.

Вы должны внимательно следить за аргументами противника: если среди них попадаются обобщения, вы почти всегда сумеете обнаружить несколько исключений из них и, предъявив ему эти исключения, опровергнуть его обобщения.

В повседневных разговорах мы пользуемся этой техникой сплошь и рядом: «Я был в городе N», – говорит ваш собеседник. – «Рестораны там просто жуть!» Маловероятно, чтобы он посетил все рестораны. И мы с легкостью разбиваем его аргумент: «А я вот обедал там в паре ресторанов – кухня просто великолепная!»

Как применяет эту технику Путин? Он берет слова Шевчука «Чтобы общественные организации не душились, чтобы мы перестали бояться милиционера на улице. Потому что милиционер служит сейчас начальству и своему карману, а не народу», являющиеся явным обобщением, и приводит примеры, противоречащие этому обобщению, тем самым доказывая его ложность.

Путин: Теперь вы говорите, что милиция служит только начальникам. В милиции всяких людей хватает. Там срез нашего общества вообще. Да, это часть страны и там не с Марса люди приехали. Да, там есть люди, которые верой и правдой служат своему народу и не жалеют не только здоровье – и жизни своей не жалеют, и под пули идут. Своими машинами те же самые гаишники, которые «мзду снимают» и «бабки стригут» на дороге, – есть такие. Но есть и такие, которые детей своим телом закрывают, машины подставляют и погибают, – есть и такие. Поэтому мазать всех одним черным дегтем считаю несправедливым.

Шевчук: Я не мажу!

Путин: Вы не мажете, но вы сказали: «менты» служат начальству, а не народу.

Шевчук: В основном да.

Следует сказать, что в данном случае техника «Не обобщайте!» адресована мнимому обобщению и эксплуатирует промах противника: очевидно, что Шевчук не имел в виду, что 100 % состава сил МВД – взяточники и служат лишь своему карману, но форма его высказывания позволяет трактовать все утверждение как непозволительное обобщение.

В рамках техники «Не обобщайте!» Путин применяет один важный прием.

Прием 1. «Противопоставление». Это эффективный риторический прием противопоставления: он заостряет до предела обозначенную Шевчуком проблему «милиционер служит сейчас начальству и своему карману, а не народу». Путин противопоставляет коррумпированных милиционеров (используя при этом выражения, по сравнению с которыми слова Шевчука кажутся чуть ли не академичными, – «менты», «мзду снимают», «бабки стригут») милиционерам, «которые верой и правдой служат своему народу и не жалеют не только здоровье – и жизни своей не жалеют» и «детей своим телом закрывают».

Следующее орудие Путина в контратаке – техника «Смотреть надо шире!», с помощью которой он переводит поставленную Шевчуком проблему милиции в более широкий контекст, тем самым снимая ее остроту.

Техника 9. «Смотреть надо шире!» Вот что Путин заявил по поводу милиции: «Там срез нашего общества вообще. Да, это часть страны и там не с Марса люди приехали». Тем самым он перевел обозначенную Шевчуком проблему в более широкий общественный контекст. А если это проблема общества в целом, то для ее решения требуется в первую очередь изменить российское общество. Следовательно, реформа милиции – это второстепенная по отношению к реформе всего общества задача.

Техника «Смотреть надо шире!» полезна, когда вам требуется уйти от обсуждения какого-либо вопроса.

Эта техника полезна, когда вам требуется уйти от обсуждения какого-либо вопроса. Например, она часто выручает, когда человеку указывают на его личную неэффективность: он заявляет, что есть более значительная проблема, например, неэффективность всего отдела, где он работает, или всего предприятия и т. д. Лишь решив общую проблему, можно устранить более частную проблему его личной неэффективности. Поэтому, если ваш оппонент заявляет: «Вашему отделу необходимы структурные изменения», вы можете ему ответить: «Полностью с вами согласен, однако прежде требуется провести структурные изменения в компании в целом, в противном случае изменения в одном отделе пользы не принесут».

После некоторых препирательств с Шевчуком за лидерство в споре:

Шевчук: В основном да. Я иду на Марш несогласных. Нас 500 человек и 2,5 тысячи омоновцев. Мы кого-то убили или зарезали?

Путин: Я вас внимательно слушал и не перебивал! А то у нас дискуссии не получится, а получится базар!

Путин продолжает развивать технику «Смотреть надо шире!»:

Путин: Я считаю, что несправедливо всех под одну гребенку, хотя проблем там хватает. У нас такой уровень общей культуры: как только человек получает какое-то удостоверение, палку какую-то в руки, то сразу начинает ею размахивать и пытаться заработать на этом деньги. Но это характерно не только для милиции – это характерно для любой сферы, где есть властные полномочия и возможность получить эту сумасшедшую административную ренту.

В этом отрывке использован еще один интересный прием.

Прием 2. «Противник в квадрате» – развитие и преувеличение (себе на пользу) аргументов противника.

Очевидно, что аргументы противника не стоит преувеличивать себе во вред: если, продолжая наш пример, вы начальник отдела, и ваш отдел обвиняют в неэффективности, уж пожалуйста, не говорите просто: «Мой отдел работает ужасно, отвратительно, хуже некуда!» Используйте этот прием лишь в рамках техники «Смотреть надо шире!» или иной ей подобной. В ответ на обвинение вы можете сказать: «Да, я согласен, мой отдел работает неэффективно, не решает поставленных задач, не выполняет норму прибыли. Все это так. Однако проблема не в моем отделе, она гораздо шире – как все мы знаем, неэффективна вся компания, а мой отдел лишь ее часть». Тем самым вы добьетесь сразу нескольких результатов: 1) у слушателей и, возможно, у вашего противника сложится впечатление, что вы честно признаете недостатки, не пытаясь уклониться от ответственности; 2) слушатели решат, что вы понимаете ситуацию гораздо лучше вашего противника, – ведь вы резче высказываетесь о неудовлетворительном положении дел; 3) однако – поскольку вы используете технику «Смотреть надо шире!» – вы уйдете от ответственности, переключив внимание противника на более общие, независящие от вас причины.

Пользуясь этим приемом, Путин говорит: все общество, и милиция как его часть, думает только о том, как, воспользовавшись свой властью, заработать побольше денег. Эти слова звучат резче и сильнее, чем утверждения Шевчука о милиции, и у слушателей складывается впечатление, что Путин воспринимает обозначенную Шевчуком проблему гораздо живее и острее. Но обратите внимание: он перенес проблему милиции в более широкий контекст и тем самым сделал ее второстепенной.

Контратака, эпизод 3. Перенос ответственности: «Марш несогласных, или По этому вопросу не ко мне»

В третьем эпизоде контратаки Путин применяет техники переноса ответственности и ухода от вопросов.

Техника 10. «По этому вопросу не ко мне». Эта элементарная техника встречается на каждом шагу – «Я за это не отвечаю», «Этим у нас занимается другой отдел» и прочая, и прочая. Однако она, как и все «уличные» техники спора, в политическом, деловом или ином серьезном контексте требует определенного искусства, умения представить ее сопернику и слушателям так, чтобы не дать им почувствовать, что вы уходите от ответственности или отмахиваетесь от проблемы.

Путин реализует эту технику в три этапа.

Этап 1. Есть правила проведения мероприятий, подобных планируемому Маршу несогласных, и местные власти регулируют такие мероприятия в соответствии с этими правилами.

Путин: По поводу Марша несогласных. Есть определенные правила, они предусматривают, что такие мероприятия регулируются местными властями. Кроме тех людей, которые выходят на марш согласных или несогласных, есть и другие люди, о правах которых мы не должны забывать.

Если вы решите провести Марш несогласных – я прошу прощения за слишком резкие вещи, скажем, у больницы, где будете мешать больным детям, – кто из местных властей вам позволит там проводить этот марш? И правильно сделают, что запретят!

Шевчук: Можно я отвечу?

Путин: Нет! А теперь вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, просто. Или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно.

Здесь Путин использует вариант техники «Доведение до абсурда», которую мы рассмотрели ранее. В данном случае он приводит достаточно абсурдные примеры проведения Марша несогласных у больниц или там, где они помешают людям в пятницу добраться на дачу. Ведь совершенно очевидно, что проблема с запретами Маршей несогласных не в том, что они мешают людям лечиться или отдыхать.

Эту технику слушатели нередко принимают на ура, поскольку она отвлекает их внимание от сложностей аргументации, предлагая нечто забавное. Ведь люди порой предпочитают логическим доводам смешное или интересное, то есть склонны развлечься. Любая шутка, и доведение до абсурда в частности, «размягчает» слушателей, а иногда и противника, делает их более восприимчивыми к вашим дальнейшим аргументам.

Стоит отметить, что Путин действует достаточно агрессивно: Шевчук пытается ответить на абсурдную аргументацию, очевидно, пытаясь сказать, что Марши несогласных никогда не планировалось проводить у больниц или на перронах дачных поездов. Путин чувствует, что возражение Шевчука может помешать его технике «Доведение до абсурда», и резко обрывает его: «Можно я отвечу?» – «Нет».

Здесь Путин также использует рассмотренную нами выше технику «Смотреть надо шире!», хотя и не развивает ее подробно. Словами «По поводу Марша несогласных. Есть определенные правила, они предусматривают, что такие мероприятия регулируются местными властями» он переводит вопрос о Марше в более широкий контекст, превращая Марш в одно из «таких мероприятий», то есть приравнивая его, скажем, к митингам «Единой России» или «Наших». В Марше несогласных – как бы говорит он – нет ничего особенного, перед законом все равны!

Этап 2. Власти должны действовать в соответствии с законом, а не использовать закон в собственных интересах.

Путин: Но это совсем не значит, что власть должна прикрываться теми вещами, о которых я говорил, и создавать невозможные условия для проявления свободы слова. Но это вопрос, который должен решаться вместе с властями.

Я надеюсь, что в Петербурге будет сделано именно так, по уму: с правом граждан выразить свое несогласие с политикой властей по тем или другим вопросам. Но с тем, чтобы люди, которые будут участвовать в этом марше, не мешали другим, которые не хотят демонстрировать, а хотят просто добраться домой вовремя, хотят поехать к семье, к детям и так далее. Нужно выработать.

На одном абсурде слишком далеко не уедешь. Путин это прекрасно понимает и переводит разговор в серьезное русло, заявив, что власти не должны под предлогом удобства граждан – а на самом деле для собственного удобства – запрещать проведение Марша.

На этом этапе Путин снова прибегает к технике «По этому вопросу не ко мне», косвенно обвиняя местные власти в перегибах в отношении проведения Марша. Он также предлагает некоторое решение: «Но это вопрос, который должен решаться вместе с властями» и «Нужно выработать», формулируя его в более чем туманных выражениях, напоминающих риторику Горбачева. При этом осталось непонятным, кто именно вместе с властями должен решать этот вопрос – «несогласные», какие-то общественные организации, федеральные законодатели? Что именно нужно выработать – законы, новые местные правила, процедуры взаимодействия демонстрантов с местными властями? Однако именно такая туманность дает простор для того, чтобы истолковать слова Путина в соответствии со своими собственными пожеланиями.

Этап 3. «Вы совершенно правы, но…»

Путин: На самом деле я хочу, чтобы вы поняли. Мне, уверен, и другим представителям государственной власти это не мешает – наоборот, помогает.

Шевчук: Конечно.

Путин: Если я вижу, что люди вышли не просто, чтобы «побазарить» и попиарить себя, а что-то говорят дельное, конкретное, указывают какие-то болевые точки, на которые власть должна обратить внимание, – что же здесь плохого?! Спасибо надо сказать.

Шевчук: Вот.

Путин: Я так к этому и отношусь.

Шевчук: Но вы видите, местные власти ведь тут же забивают все площади всякими каруселями в этот день. Тут очень много лицемерия.

Путин: Я с вами здесь согласен.

Путин использует технику «Вы совершенно правы, но…». Сначала он заявляет, что мероприятия, подобные Маршу несогласных, помогают ему и другим представителям государственной власти, а затем говорит, что бывают «хорошие Марши», указывающие на действительные проблемы, и «плохие Марши», чья цель – ««побазарить» и по-пиарить себя». Как мы видим, Путин заставляет Шевчука принять свою позицию, что во всем виноваты местные власти («Конечно», «Вот», «Но вы видите, местные власти ведь тут же забивают все площади всякими каруселями в этот день. Тут очень много лицемерия»).

Итак, чего же достиг Путин с помощью техники «По этому вопросу не ко мне.»?

Во-первых, он уклонился от ответа на изначальный вопрос Шевчука, будет ли разгоняться планируемый Марш несогласных.

Во-вторых, он уклонился от ответственности за принимаемые властями меры против Марша.

В-третьих, он добился того, что Шевчук согласился с его аргументами.

Таким образом, у слушателей, возможно, сложилось впечатление, что Путин и федеральные власти не несут ответственности за ущемление политической оппозиции, что все проблемы оппозиция должна решать с местными властями и, самое главное, что оппозиционер с этим полностью согласен. Отличный ход и явная победа Путина!

Финал контратаки: «Расстанемся шутя»

Техника 11. «Отшутился». Все мы от случая к случаю отшучиваемся от серьезных проблем: «Ты чем-то расстроен?» – «Да, так расстроен, что даже кушать не могу», – цитируешь «Мимино», а у самого на душе пудовая гиря. Однако в публичных дискуссиях, когда не хочется отвечать на вопрос, возникают сомнения: стоит ли использовать эту технику, не подумают ли слушатели, что я пытаюсь увильнуть от ответа? Да, возможно, они именно так и подумают. Однако если ваша шутка окажется удачной и смешной, для них это станет главным, и про увиливание они забудут.

Шевчук: Я хочу вам сказать, что в прошлом году весь город бился за спасение архитектурного центра Петербурга. Как давили – вы даже себе не представляете, – давили страшное дело! А ведь мы дрались за город – вы же в нем родились – удивительный, жемчужина мира. Чего только не было, какие препоны не ставили! А народ только звереет от этого. Зачем это делать? Вы же большой вес имеете, надо его там как-то.

Путин: 76 килограммов.

Шевчук: Ну что же это…

Шевчук явно проигрывает: он принял позицию Путина, обвиняющую местные власти в создании препон, и сам приводит пример «злодеяний» местных властей из области борьбы за архитектурный центр Петербурга. Тем не менее, он предпринимает последнюю слабую попытку ввести самого Путина в картину взаимодействия местных властей и гражданского общества: «Вы же большой вес имеете, надо его там как-то.» На что Путин отвечает шуткой: «76 килограммов». Что остается Шевчуку – требовать от Путина серьезности? Конечно, он мог бы тоже ответить шуткой вроде «В политике-то вы весите 1000 тонн», и продолжить разговор, но, проиграв в предыдущем раунде, по-видимому, растерял полемический запал и теперь лишь разводит руками: «Ну что же это.»

Мы завершили довольно продолжительный разбор разговора Путина с Шевчуком. Пора подвести итоги.

Насколько удачно выступил Путин? Насколько эффективной оказалась выбранная им стратегия спора?

Прежде всего, заметим: Путин не ответил ни на один из вопросов Шевчука – ни о намерениях провести демократизацию и либерализацию, ни о том, будут ли разгонять Марш несогласных. Если он хотел уйти от острых вопросов, своего он добился. Но какое впечатление произвели его слова на миллионы зрителей и слушателей этого спора, самых что ни на есть рядовых россиян? Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим на комментарии пользователей к размещенному на сайте YouTube видео-ролику[37] разговора Путина и Шевчука. Судя по, мягко говоря, не слишком литературному языку подавляющего числа авторов, они просто высказывают свое личное мнение, и большинство из них полагают, что Путин как полемист проявил себя плохо. Вот несколько примеров[38].

– Путин по существу толком не ответил, а стал говорить, про всякую хрень – больницы, дачи и тд. Hgsdfigsd

– чекист… технично вроде как возразил, но не по сути, а вокруг… а про ТВ вообще тишина) марши не согласных проводятся на площадях, а не в больницах и в дачных поселках… galateya77

– Умение лить абстрактщину тонко намекая на обтекаемые вещи – важная составляющая успеха любого политика. если да то нет, если нет то да). Zombieaward

– Боже какой Путин убогий, как он начал юлить, на прямой вопрос ответить не может. olgicaish

– так подождите, что у нас получается если шахтёрам платить достойную зарплату обанкротятся угледобывающие компании это полнейший бред. а на счет марша несогласных полная чушь вы мол выйдите в лесу проводите марш потому что мешаете трудовому народу. MrKoba20

– Путин нервничает заметно… rhino866

– Чесно говоря Шевчук молодец. Путин даже растерялся на время. Ruslan030370

– тов. Путин все правильно говорит, очень справедливо, и по-моему – честно. только:. в то время, пока задают вопрос – через чур нервничает. видимо, все же есть темы или вопросы, которых очень боится. вопрос – какие именно.

– Путин как то не по сути отвечал, в частные случаи увел разговор! Не о зарплатах шахтеров вопросы были! Aleksey580

– Молодец Юра! Смелый мужик! Актуальные и очень острые вопросы задавал, а путин как всегда отвертелся не углубляясь в поставленые вопросы, прикрылся больными в случае марша у больницы. Да кому в голову придет там маршеровать. badslem83

– Такого Путина я ещё не видел…) tolstov83

– Реакция Путина очень не понравилась. Было видно что ему подобные вопросы не просто неприятны а даже злят. xxeexxeexxeexxee

Как видим, комментаторы считают, что Путин нервничал, злился, боялся, увиливал от вопросов, приводил неприемлемые аргументы. И это говорит о неудаче выбранной Путиным стратегии. Действительно, использованные им техники ставят своей целью либо обесценить противника, либо уйти от ответа:

? «Вопросом на вопрос» – стать лидером разговора;

? «Документы, пожалуйста, или Знай свое место» – обес ценить противника;

? «Нокаут» – заставить противника замолчать;

? «Вы совершенно правы, но.» – отвергнуть аргументы противника;

? «К человеку» – обесценить противника;

? «Атака на второстепенное» – уйти от ответа на вопрос;

? «Вы сами себе противоречите» – обесценить принципиальную позицию противника;

? «Не обобщайте!» – уйти от ответа на вопрос;

? «Смотреть надо шире!» – перенеся вопрос в иную плоскость, уйти от ответа;

? «По этому вопросу не ко мне» – перенос ответственности;

? «Отшутился» – уйти от ответа на вопрос.

Означает ли неудача стратегии Путина в разговоре с Шевчуком, что составляющие ее техники неэффективны? Отнюдь. Как соль и перец, они хороши только в малых количествах. Если бы Путин хотя бы 50 % своего разговора с Шевчуком провел как открытый диалог и честно ответил хотя бы на некоторые его утверждения, реакция слушателей, несомненно, была бы иной.

Если бы Путин хотя бы 50 % своего разговора с Шевчуком провел как открытый диалог и честно ответил хотя бы на некоторые его утверждения, реакция слушателей, несомненно, была бы иной.

Проблему диалога Путина с Шевчуком хорошо обозначил писатель Виктор Ерофеев:

Эта встреча показала, что Путин не столь подвижен умом в разговоре с людьми, которые ему не подчинены или не стоят на его позиции. Для него командирский окрик важнее диалога [39].

Путин, по-видимому, не привык, когда ему возражают, и поэтому откровенность и вольный стиль Шевчука не только в определенной мере вывели его из себя, но и заставили выбрать неудачную полемическую стратегию.

Чему вас научит эта стратегия:

? использовать слова противника себе на пользу;

? применять новую технику «Словесное айкидо»;

? сочетать ее с техникой «Уверенный антитезис».

Вопрос, «Ассошиэйтед пресс»[40]: Некоторые газеты писали о том, что вы – самый богатый человек в Европе. Если это правда, каковы источники вашего богатства?

Путин: Это правда. Я самый богатый человек не только в Европе, но и в мире: я собираю эмоции, я богат тем, что народ России дважды доверил мне руководство такой великой страной, как Россия, – считаю, что это самое большое мое богатство.

Что касается различных слухов по поводу денежного состояния, я смотрел некоторые бумажки на этот счет: просто болтовня, которую нечего обсуждать, просто чушь. Все выковыряли из носа и размазали по своим бумажкам. Вот так я к этому и отношусь.

Техника 1. «Словесное айкидо». Айкидо, как вы, наверняка, знаете, – это японское боевое искусство, использующее для победы над противником его собственную энергию. Мастер айкидо не противопоставляет удару противника собственный контрудар, а лишь едва заметными движениями перенаправляет и усиливает энергию нападающего – например, немного отходит в сторону и подталкивает противника по направлению его движения – и вот нападающий уже лежит на земле, с удивлением спрашивая себя, что же произошло.

«Словесное айкидо» – это полемическое искусство использовать для победы над вашим соперником его собственные слова, аргументы и метафоры.

«Словесное айкидо» – это полемическое искусство использовать для победы над вашим соперником его собственные слова, аргументы и метафоры.

В разговоре с корреспондентом «Ассошиэйтед пресс» Путин весьма элегантно использует технику «Словесное айкидо». Заданные ему вопросы достаточно провокационны: 1) верно ли, что он самый богатый человек; 2) каковы источники его богатства. Когда нам задают подобные вопросы, например, «верно ли, что вы не платите налоги» или «правда ли, что вы купили водительские права», а мы естественным образом хотим уклониться от ответа, первый наш позыв – возмутиться: «Да как вы смеете!» Возмущение в данном случае – ход абсолютно неудачный. Противник и слушатели сразу почувствуют, что дело нечисто. Можно, конечно, применить уже отмеченную нами в разговоре Путина с Шевчуком технику «Уверенный антитезис». Однако если есть возможность, сначала прибегните к «Словесномуайкидо» – и вы произведете на слушателей более яркое впечатление: во-первых, человека, не боящегося согласиться с откровенно враждебным тезисом соперника (пусть это даже лишь видимость согласия), а во-вторых, подлинного мастера слова, что очень нравится людям.

Итак, Путин сначала соглашается с заявлением соперника и даже усиливает его: «Я самый богатый человек не только в Европе, но и в мире». Первый богач во всем мире! Слушатели поражены – он сознался! Но Путин немедленно перенаправляет удар: «я собираю эмоции, я богат тем, что народ России дважды доверил мне руководство такой великой страной, как Россия, – считаю, что это самое большое мое богатство», – переосмысливая значение слова «богатство» с помощью метафоры. Это не то богатство, о котором вы все подумали, как бы говорит он, а богатство доверия и благодарности граждан России. Здесь он применяет прием контраста[41], противопоставляя богатство материальное богатству духовному, эмоциональному. И что же этим доказал Путин? – спросите вы. – Разве из этого можно заключить что-либо в отношении его финансового благополучия? Вы правы, ровным счетом ничего. Однако удачной риторической техникой он расположил к себе слушателей и показал, что не боится столь острого вопроса.

Теперь Путину осталось лишь закрепить свою победу, высказавшись по сути вопроса о материальном благополучии, ведь какой бы элегантной ни была его техника «Словесное айкидо», послужила она лишь тому, чтобы уйти от ответа на вопрос. Поэтому Путин использует технику «Уверенный антитезис»: «Что касается различных слухов по поводу денежного состояния, я смотрел некоторые бумажки на этот счет: просто болтовня, которую нечего обсуждать, просто чушь». Он утверждает, во-первых, что знаком с опубликованной по поводу его предполагаемого богатства информацией и, во-вторых, что эта информация совершенно безосновательна. Тезису журналиста «Есть, предположительно, обоснованная информация о вашем богатстве» он уверенно противопоставляет антитезис «просто чушь». И завершает, в своем грубоватом стиле, окончательным обесцениванием этой информации: «Все выковыряли из носа и размазали по своим бумажкам».

Подведем итоги. Путин использовал две техники – «Словесное айкидо» и «Уверенный антитезис». Естественно, он никак доказательно не опроверг упомянутые корреспондентом слухи. Однако в ситуации пресс-конференции этого более чем достаточно: у слушателей сложилось впечатление, что Путина не пугает затронутая тема и что обвинения в его адрес совершенно безосновательны. Конечно, если слушатели задумаются, им станет понятно, что все это одни лишь слова, но большинство из них предпочитают не отягощать свою жизнь размышлениями, особенно если оратор производит хорошее впечатление, искусно применяя техники ведения дискуссии.

Чему вас научит эта стратегия:

? вкладывать свою мысль в уста собеседника,

? применять еще одну эффективную полемическую технику – «Наводящие вопросы».

Большая удача, если в споре наш собеседник случайно выскажет мысль в пользу наших тезисов или доказательств.

Большая удача, если в споре наш собеседник случайно выскажет мысль в пользу наших тезисов или доказательств. В этом случае мы немедленно «хватаем удачу за хвост» и заявляем: «Вот видите, вы сами сказали…» Но что делать, если противник не допускает подобных промахов, а вам по какой-либо причине требуется, чтобы он сам озвучил необходимую мысль? Конечно же, вы постараетесь постепенно подвести его к нужному вам утверждению. Именно такую попытку совершает Путин в следующем диалоге с журналисткой Кондратенко, и попытку, как мы увидим, неудачную. Но мы покажем, как он мог бы сделать это правильно с помощью особой техники, и дадим рекомендации по ее применению.

Кондратенко, «Реальный бизнес»:[42]

Скажите, пожалуйста, вот эта победа: русский народ привык за победу платить – кто будет платить за Олимпиаду: скажем так, государство и налогоплательщики, инвесторы, предполагается привлечение каких-то других средств? И будет ли это инвестиционным проектом глобального масштаба, который когда-нибудь принесет какие-то дивиденды, инвестиции России? Или это будет «черная дыра» в бюджете, которая в 2014 году закончится?

Путин: Вы куда ездите отдыхать?

Кондратенко: Вы знаете, я должна сказать, что никуда. Я «отдыхаю» на работе уже четыре года.

Путин: Понятно. Я восемь лет «отдыхаю». Но вы куда хотели бы поехать отдохнуть, на лыжах покататься, на море съездить – куда есть желание поехать? Только по-честному, в глаза мне смотреть.

Кондратенко: Выспаться на диванчике.

Путин: На диванчике – ясно. А если поехать, то куда?

Кондратенко: Если поехать, то в горы.

Путин: В какие: Австрию, в Италию, во Францию – куда вам больше хочется или насколько денег хватит?

Кондратенко: Да, насколько хватит, совершенно верно.

Путин: Не сказала: в Сочи, на Северный Кавказ. Не сказала. Потому что там условия пока не соответствуют мировым стандартам. Абсолютно точно, правильно, ведь так и есть. А мы хотим сделать, чтобы наши курорты были не только на уровне, а были лучше мировых стандартов. У нас есть такие возможности. Потому что это так же, как и в других сферах: если закупать оборудование, то закупать нужно самое современное, а другого нет смысла закупать.

Журналистика задает ряд вопросов, смысл которых сводится к следующему: сочинская Олимпиада связана с большими расходами, которые, вполне возможно, лягут на плечи налогоплательщиков, а если так, то зачем нам такая Олимпиада? Как и в любой полемической ситуации, здесь важно оценить, является ли заданный вопрос нападением – или только стремлением выяснить факты, иными словами, «за нас» он или «против нас». Мы уже показали, что Путин считает такое выяснение первостепенной задачей и остро реагирует на критические по отношению к проводимой им политике вопросы. В вопросе журналистки «русский народ привык за победу платить – кто будет платить за Олимпиаду?» Путин распознает критическую интонацию, – и реагирует на нее, применяя технику «К человеку» [43] (уже задействованную им в диалоге с Шевчуком). То есть начинает свой ответ нападением на спрашивающего, стремясь показать, что вопрос корреспондентки противоречит ее собственной принципиальной позиции. Для достижения этой цели он хочет выстроить следующую логическую последовательность.

В Сочи отсутствуют необходимые инфраструктуры, уровень этого курорта не соответствует мировым стандартам.

Журналистка Кондратенко об этом прекрасно знает, поскольку ездит на заграничные курорты, а не в Сочи.

Журналистка Кондратенко желает блага России, поскольку любой достойный гражданин желает блага своей стране. Об этом Путин прямо не говорит, но подразумевает как «общее место». А желая блага России, она не может не хотеть, чтобы Сочи и другие курорты юга России соответствовали мировым стандартам. Но для этого необходимы инвестиции.

А если так, то вопросы журналистки, ставящие под сомнение необходимость инвестиций в Сочи, противоречат ее собственной позиции. Что и требовалось доказать.

Весьма непростая логическая цепочка… Вы спросите, зачем это Путину? Кто знает… Он вполне мог бы обойтись и без этих сложностей, но тогда мы бы не познакомились с техникой «Наводящие вопросы», с помощью которой Путин собирается решить поставленную задачу.

Техника 1. «Наводящие вопросы». Серией таких вопросов мы постепенно подводим собеседника к нужному нам ответу. Ею часто пользуются продавцы, стремясь убедить покупателей приобрести их товар.

Продавец: Скажите, вы довольны услугами своего мобильного оператора?

Клиент: Нет, не совсем.

Продавец: А чем именно вы недовольны?

Клиент: Я недоволен качеством связи.

Продавец: Хотите получать гораздо лучшую связь в компании, которую я представляю, по той же или даже более низкой цене?

Клиент: Я готов обдумать ваше предложение.

Продавцу важно, чтобы клиент сам назвал проблему, а он бы предложил ее решить. В противном случае, если проблема будет озвучена продавцом, создается впечатление, что он навязывает ее клиенту.

В диалоге с Кондратенко Путин пытается добиться признания в том, что она ездит на зарубежные курорты, а не в Сочи, то есть чтобы она озвучила второй пункт логической цепочки (выделенный жирным шрифтом). Он спрашивает: «Вы куда ездите отдыхать?» Однако журналистка не дает нужного Путину ответа: «Вы знаете, я должна сказать, что никуда». Здесь бы Путину самое время отказаться от техники «Наводящие вопросы», заметив, что журналистка «не ведется», отказывается принимать его игру, – ведь маловероятно, чтобы она четыре года никуда не ездила отдыхать. Но, тем не менее, он продолжает развивать наступление в весьма агрессивной форме, несколько изменив стратегию, – теперь он спрашивает о желаемых поездках: «Но вы куда хотели бы поехать отдохнуть, на лыжах покататься, на море съездить – куда есть желание поехать? Только почестному, в глаза мне смотреть». Далее он предлагает варианты: «в Австрию, в Италию, во Францию», и тут же задает дополнительный, совершенно лишний вопрос: «…куда Вам больше хочется или насколько денег хватит?» Получив ответ – «Да, насколько хватит, совершенно верно» – и, осознав его бесполезность, Путин прекращает задавать свои наводящие вопросы, довольно неуклюже вложив в уста журналистки собственную мысль: «Не сказала: в Сочи, на Северный Кавказ. Не сказала». Совершенно верно, она этого не говорила, как и не говорила, что хочет поехать в Австрию или Францию, – Путин приписал ей собственные слова.

Итак, перед нами пример неудачного использования техники «Наводящие вопросы». И вы, конечно, хотите узнать, как Путин мог бы успешно реализовать эту технику. Например, вот так:

Если бы у вас было достаточно денег и вы могли бы выбирать, поехать на известный зарубежный курорт или в Сочи, что бы вы выбрали?

Конечно, нельзя знать наверняка, с кем имеешь дело, однако большинство людей ответят: «Конечно, на европейский курорт!» Получив такой ответ, Путин сразу бы достиг своей цели.

Итак, используя технику «Наводящие вопросы», руководствуйтесь следующими правилами.

? По возможности сократите число вопросов до минимума. Последовательно задавая много наводящих вопросов, вы рискуете запутаться.

? Заметив, что противник «не ведется», тут же прекращайте задавать наводящие вопросы. Иначе вы можете попасть в глупое положение.

? Не задавайте слишком широкий вопрос – на него вы получите слишком широкий и вряд ли устраивающий вас ответ. Конкретизируйте свой вопрос настолько, чтобы нужный вам ответ был практически единственным из возможных вариантов ответа.

? Если противник вам незнаком, задавайте такие вопросы, на которые большинство людей отвечают одинаково.

Если противник вам незнаком, задавайте такие вопросы, на которые большинство людей отвечают одинаково.

Чему вас научит эта стратегия:

? применять новый способ убедительного обоснования своих тезисов;

? эффективно оказывать моральное давление на собеседника с помощью техники «Аналогия и противопоставление»;

? сочетать эту технику с техникой «Словесное айкидо».

Техника «Аналогия и противопоставление» незаменима в ситуациях, когда требуется возразить против поступков или идей противника и утвердить собственное «моральное превосходство».

Техника 1. «Аналогия и противопоставление». Эта техника незаменима в ситуациях, когда требуется возразить против поступков или идей противника и утвердить собственное «моральное превосходство». Применяя эту технику, мы стремимся опровергнуть взгляд соперника на некоторую ситуацию, показав, что расцениваем аналогичную ситуацию совершенно иначе. У этой техники две цели: 1) указать на слабость, шаткость позиции соперника; 2) утвердить собственную (разумеется, правильную) позицию с помощью морального давления. Сказанное будет легче понять на следующем примере повседневного разговора (возможно даже вам случалось оказаться свидетелем или участником подобного диалога):

Ирина: Ох, устала, не могу больше работать!

Светлана: И я устала, но вот могу же. И ты работай.

Ирина: Да я не спала всю ночь.

Светлана: Мне тоже не очень-то спалось, но я же не жалуюсь.

Ирина: Ой, ну ладно, ладно, давай работать.

Светлана показывает Ирине, что из примерно одних и тех же обстоятельств (аналогия) можно делать разные выводы (противопоставление): «не могу» – «могу», то есть что вывод Ирины – не единственно возможный. Тем самым она подталкивает Ирину к «правильному» решению: «если Светлана работает, хотя устала не меньше меня, то я тоже должна работать». Заметим, что вывод Светланы отнюдь не более «естественен» в данном случае, чем вывод Ирины. Почему же Ирина соглашается с ним? Почему ей вывод Светланы кажется более правильным? А потому, что он сопряжен с моральным давлением, намеком на принятое этическое правило, которое вывод Ирины нарушает, а именно – правило «не отрывайся от коллектива».

Приведем еще несколько примеров применения этой техники, выделяя используемый в целях морального давления принцип.

Сергей: Я после работы обычно телевизор смотрю.

Николай: А я читаю!

Сергей: Да я бы тоже почитал, но вот, стыдно сказать, привык к телевизору…

Николай, как мы видим, использует технику «Аналогия и противопоставление»: досуг (аналогия), «читать» – «смотреть телевизор» (противопоставление). Что обеспечивает Николаю «моральную победу»? Конечно, традиционная вера в принцип «от книг – умнеют, от телевизора – глупеют».

На этот пример как две капли воды похож следующий:

Нина: Я в отпуск в Египет ездила.

Ольга: А я – на Канары!

Нина: Нуу… мы ремонт в этом году затеяли, так что только в Египет смогли…

Что придает Ольге уверенности в собственном превосходстве? Естественно, общепринятое мнение «Канары круче Египта».

Как видите, эта техника очень распространена в повседневных разговорах, но нас, конечно, интересует, как использовать ее в более серьезных ситуациях. Давайте рассмотрим, как применяет эту технику Путин. Корреспондент задает ему следующий вопрос:

Е. Григорьева[44], газета «Известия»: На днях влиятельная американская газета «Уолл-стрит Джорнал» написала буквально, что «Газпром» все глубже вгрызается в Европу. Вы много раз говорили о том, что энергетика для России не является орудием политической борьбы, – все не верят и не верят. Почему?

Вопрос очевидно «за нас», поэтому Путин сразу переходит к опровержению американской позиции в отношении «Газпрома», изложенной в газете «Уолл-стрит Джорнал». Однако вначале он создает эффектную метафорическую базу для техники «Аналогия и противопоставление» при помощи уже рассмотренной нами техники «Словесное айкидо»:

Путин: По поводу того, что «Газпром» вгрызается в тело Европы. Чего так американцы беспокоятся за европейское тело, я не знаю. Может быть, потому, что сами не хотят от него отрываться, нравится, тело хорошее. Что касается зубов, которые куда-то вгрызаются.

Путин расширяет предложенную газетой метафору, создавая на ее основе достаточно двусмысленный, но эффектный образ американцев, вгрызающихся в «хорошее» европейское тело. И этот довольно неприглядный образ окрасит всю дальнейшую контратаку Путина, в которой применяется техника «Аналогия и противопоставление».

Путин: «Эксон мобил» вгрызается в нашу экономику – и ничего, там «стоматологи» есть, которые только точат им эти зубки. Или «Шелл», или «Би-Пи». У нас «Би-Пи», по-моему, прирастает запасами в основном за счет Российской Федерации, за счет наших ресурсов, и мы ничего, не боимся этого, мы идем на расширение сотрудничества. Да, мы хотим, чтобы учитывались наши интересы, но у нас в энергетическом секторе все крупнейшие мировые компании работают: и американские, и европейские здесь, пожалуйста.

Всяких много было спекуляций, и долго они раздувались по поводу Штокмана [газоконденсатного месторождения]: будет Россия использовать возможности наших партнеров, не будет. Да, недропользователем остался «Газпром», но мы привлекли к этой работе и норвежских партнеров, и французских, «Тоталь» там будет работать, а у нас американские компании (я уже все перечислил) трудятся, и успешно: многомиллиардные инвестиции – и уже начали добычу, и работа идет нормально. Я регулярно встречаюсь с руководством этих компаний, они довольны, как идет эта работа.

У нас китайские работают партнеры, индийские – со всего мира, все работают. Вот у нас в электроэнергетику и немецкий «Е.ОН» пришел, и «Эни» пришла, и еще одна крупнейшая итальянская компания – причем миллиардные, многомиллиардные инвестиции. Мы не боимся – мы идем на то, что они приобретают даже контрольные пакеты в некоторых наших энергетических структурах. Что же нас-то так боятся? Что они такие, как бы не сказать лишнего слова, трусливые, я не знаю?

Да, возможности, экономическая мощь российских компаний, конечно, растет, но наши основные потребители, особенно в европейских странах, должны были бы только порадоваться этому. В двадцать раз выросла капитализация «Газпрома» за эти годы – в двадцать раз! Он стал одной из крупных компаний мира, капитализация ее превысила 350 миллиардов долларов. Что плохого для основных потребителей? Это значит устойчивая компания, надежность возросла. «Газпром» не требует для себя никакого эксклюзива, он требует только равноправного сотрудничества, и мы находим понимание с нашими партнерами. Там, где наши партнеры хотят быть акционерами наших крупных месторождений в совместной работе, – да, «Газпром» говорит там: «Дайте нам адекватные активы у себя, деньги не нужны: эти бумажки уже в современной экономике никому не нужны – нам нужны активы». А что здесь плохого? Это честная, открытая позиция. Мы и дальше будем себя так вести. И, уверен, для страхов нет никаких оснований. Хочу еще раз повторить: взаимозависимость только укрепляет надежность и предсказуемость.

Использование Путиным «Аналогии и противопоставления» принципиально не отличается от применения этой техники в повседневных ситуациях, примеры которых мы рассмотрели выше:

Аналогия:

? Все крупнейшие международные компании, и европейские, и американские, не просто богатеют за счет российских энергоресурсов, но и постоянно расширяют свое влияние в России.

? «Газпром» также богатеет за счет сотрудничества с европейскими странами.

Противопоставление:

? Россия не боится усиления влияния на своей территории иностранных энергетических компаний, поскольку оценивает его исключительно в экономических категориях.

? Америка же боится усиления влияния «Газпрома» на территории Европы и интерпретирует его в терминах усиления политического влияния.

Общепринятое мнение, используемое для морального давления: «Трусость – плохо».

Вывод: «Как мы не боимся ваших энергетических компаний на своей территории, так и вы не должны бояться «Газпрома» на вашей».

Тем не менее одно важно отличие есть. Число приведенных им аналогичных для Америки и России ситуаций чрезвычайно велико. Именно это отличает «серьезное» использование этой техники от повседневного: в обычном разговоре собеседник вряд ли вытерпит десяток ваших «аналогий», не перебивая. «Серьезные» собеседники гораздо более терпеливы, и поэтому стоит, соблюдая чувство меры, привести от 3 до 5 аналогий, что сделает ваше доказательство гораздо более убедительным.

Применяя эту технику, никогда не озвучивайте используемый вами для давления на собеседника или слушателей моральный принцип, поскольку это сведет на нет все ваши усилия. Старайтесь лишь намекнуть на него. Например, если бы Путин сказал: «Трусость – это плохо!», – слушатели тут же заскучали бы от такой банальности.

Чему вас научит эта стратегия:

? понимать, когда и как следует отвечать на оскорбительные выпады;

? применять новую полемическую технику «Метафора за метафору»;

? влиять на слушателей, начиная свои рассуждения с метафоры.

Наихудший способ ответить на оскорбление – возмутиться. Ведь возмущение придает вес оскорблению – если вы так остро реагируете, значит чем-то оно вас задело, что-то здесь не так… И еще: если вы легко теряете душевное равновесие, другие могут принять вас за неуверенного в себе человека.

Наихудший способ ответить на оскорбление – возмутиться.

Считается, что самый лучший ответ на оскорбление – его проигнорировать. Это не совсем верно. Во-первых, стоит хотя бы как-то на него отреагировать, ведь сделав вид, что ничего не произошло, вы можете показаться слушателям бесчувственным, толстокожим человеком. Поэтому всегда давайте понять – например, жестом (разведя руками), мимикой (удивленно приподняв брови), или короткой фразой («Как грустно это слышать!») – что вы удивлены и огорчены тем, сколь недостойно ведет себя ваш противник. Во-вторых, бывают ситуации, когда игнорировать оскорбление невозможно, и перед нами одна из них.

Всегда давайте понять – например, жестом, мимикой или короткой фразой, что вы удивлены и огорчены тем, сколь недостойно ведет себя ваш противник.

На пресс-конференции [45] греческий журналист задал Путину следующий вопрос:

Афанасиос: Недавно госпожа Клинтон сказала, что вы как бывший сотрудник КГБ по определению не можете иметь души. Неужели ваша душа или то, что, по определению госпожи Клинтон, есть вместо нее, не среагировало на такое заявление?

Конечно, это не прямое оскорбление, а цитируемое, но менее оскорбительным оно от этого не становится. А поскольку журналист просит прокомментировать именно его, Путину остается лишь удовлетворить эту просьбу. И вот что он отвечает:

Путин: Думаю, что как минимум государственный деятель должен иметь голову. И, чтобы выстраивать межгосударственные отношения, нужно руководствоваться не эмоциями, а фундаментальными интересами своих стран. Полагаю (и уже говорил об этом), есть интересы как у России, так и у Соединенных Штатов к тому, чтобы отношения между нашими странами развивались позитивно, к тому, чтобы отношения между нашими странами были такими, чтобы позволяли решать стоящие перед нами проблемы и в сфере безопасности, и в сфере разоружения, нераспространения оружия массового уничтожения, борьбы с болезнями и так далее. И для этого нужен конструктивный диалог. Россия настроена на такую работу. А как планирует выстраивать свои отношения с Россией американское руководство, тем более будущее, – этого я не знаю, это вы их спросите.

Путин применяет здесь следующую технику.

Техника 1. «Метафора за метафору». Помните старинный принцип «око за око, зуб за зуб»?

Хиллари Клинтон в своей оценке Путина использовала метафору «нет души». Она хотела сказать, что Путин как бывший сотрудник КГБ лишен человеческих эмоций и действует лишь из холодного расчета. Путин в качестве контрудара выдвигает противоположную метафору: «Думаю, что как минимум государственный деятель должен иметь голову». Фактически он заявляет: по вашему, госпожа Клинтон, мнению, у меня нет души, а я считаю, что у вас нет головы, – вы не исходите из здравого, взвешенного, разумного анализа. Стоит отметить, что свою фразу Путин произносит тоном сожаления, как бы говоря: «Мне так жаль, что госпожа Клинтон несет такую чушь». Далее он сам разъясняет смысл своей метафоры: «И, чтобы выстраивать межгосударственные отношения, нужно руководствоваться не эмоциями, а фундаментальными интересами своих стран».

Чего добивается Путин техникой «Метафора за метафору»? Во-первых, он отвечает на оскорбление. Для многих зрителей и слушателей этого выступления, считающих, что в долгу оставаться нельзя, это очень важно: «Молодец Путин, – думают они, – ответил ей по-свойски!» Да, ответил, и очень искусно – в весьма завуалированной форме. Путин не упомянул лично Клинтон, а сформулировал некое общее правило: «государственный деятель должен иметь голову». Представьте для контраста, как бы прозвучала фраза «У Хиллари Клинтон, по-видимому, нет головы…» Ужас! Во-вторых, положив метафору в основу своих дальнейших рассуждений, он сделал их гораздо интереснее. Поскольку свои достаточно банальные утверждения о необходимости конструктивного диалога между Россией и США Путин развивает на основе метафорического противопоставления «головы» и «души», или разума и эмоций, они воспринимаются как противопоставление «разумной» России и «эмоциональной, подверженной душевным порывам» Америки, что, согласитесь, уже совсем не банально. Этим Путин также добивается дополнительного результата: слушатели понимают, какой из двух стран принадлежит ведущая роль в диалоге.

Вообще, людям нравятся метафоры. Положив их в основу своих рассуждений, вы заметите, что слушают вас гораздо внимательнее.

Вообще, людям нравятся метафоры. Положив их в основу своих рассуждений, вы заметите, что слушают вас гораздо внимательнее. Например, представление сухого отчета о выполнении плана, где вы хотите сообщить, что в первом квартале было закрыто 30 %, а во втором – 5 % бюджета, можно начать с метафоры: «Наш отдел, как неопытный спортсмен, – выложился по максимуму на старте, а потом «сдох»». И ваши задремавшие было слушатели тут же оживятся.

Подведем итоги.

? Возмущение – худший ответ на оскорбление.

? В зависимости от ситуации, если противник оскорбляет вас лично, дайте понять жестом, мимикой или короткой фразой с соответствующей интонацией, что вы поражены его глупостью, грубостью, недостойным поведением.

? Никогда не оскорбляйте в ответ противника лично – это поставит вас на один уровень с ним.

? Если противник был так любезен и подарил вам метафору, противопоставьте ему свою.

? Немедленно вслед за ответом на оскорбление выскажите конструктивные предложения. Это покажет, что вы человек дела, а ваш противник – невоздержанный на язык болтун.

? По возможности начинайте свои рассуждения с метафоры. Это заинтересует слушателей и позволит вам углубить и развить свою метафору выгодным образом.

В этой части нашей книги мы рассмотрели шесть стратегий Путина и познакомили вас с несколькими десятками эффективных полемических техник и приемов, показав слабые и сильные стороны полемического искусства этого политика. И главное, мы научились наблюдать спор и находить в нем конкретные полемические техники. Осталось закрепить пройденное самостоятельной работой. Вот несколько упражнений, которые помогут вам отточить умение наблюдать и обнаруживать все новые интересные техники.

Прочитайте ответ Путина на вопрос французского корреспондента на Большой пресс-конференции 2008 года:

Вопрос, агентство «Франс пресс»: Владимир Владимирович, очевидно, что в ваше президентство Россия стала сильнее во многих отношениях. Не менее очевидно, что не последнюю, если скажем так, не первую роль сыграл в этом личностный фактор. Вы согласны с таким положением, так ли это? И если да, то насколько эффективно это положение для государственного устройства, для его институционального устройства?

Путин: Я не уверен, что я все понял из того, что вы спросили, но тем не менее попробую ответить.

Есть два важных фактора, если говорить о влиянии личностного фактора на достижение результата: это умение сформулировать амбициозную задачу, не ныть и не пускать слюни по каждому поводу. Первые лица государства не имеют на это права. Если они будут слюни и сопли пускать все время и плакать, что плохо, что мы ничего не сможем, что мы такие «кривые», – так и будет. А если ставить перед собой амбициозные задачи и цели, основанные только на реалиях, на реальном анализе, целенаправленно самому идти к достижению этих целей и решению задач, мобилизовывать общественные силы, государственные силы на это, то цели будут достигаться. Собственно говоря, так и есть у нас. Вот это очень важный фактор.

Что касается структур, властных структур, общественных структур – я считаю, что мы сделали большое движение вперед с точки зрения укрепления федеративных начал нашего государства. У нас субъекты Российской Федерации стали более дееспособными. И я уже говорил на расширенном заседании Госсовета: мы реально (хочу это подчеркнуть, и объективные аналитики все-таки должны со мной согласиться) провели реальную децентрализацию власти вплоть до местного самоуправления. Может быть, пока еще не все работает, но это точно, обязательно сработает, даже в среднесрочной перспективе. Мы же передали туда, вниз, и полномочия, и финансовые возможности. Мы сейчас должны просто посмотреть, как это функционирует в реальной жизни. Если уровень полномочий не обеспечен ресурсами, то мы подумаем над тем, как добавить туда собственных источников, на уровень муниципалитета, с тем чтобы повышать ответственность муниципального и регионального уровня управления за результаты своего труда. И это очень важный фактор.

И, наконец, следующий, не менее важный фактор – это укрепление многопартийной системы. Пока не прозвучало вопроса, но если он будет, я постараюсь раскрыть его, но, скажем, спорный на первый взгляд 7-процентный барьер прохождения в Государственную думу, укрупнение партий как таковое, на мой взгляд, благотворно в конечном итоге влияет на развитие нашей политической системы. Посмотрите у наших соседей, на Украине: там барьер прохода в Раду – три процента. Ну и что, нравится вам то, что там происходит? И где эта необходимая политическая стабильность для развития экономики и социальной сферы? Демократия – это же не базар. Это возможность населению через политические структуры влиять на развитие страны. Крупные партии, связанные с народом, с регионами, способны это делать в таком режиме, который обеспечил бы формулирование условий развития страны и достижение заданных целей. В этом смысле, я считаю, мы сделали серьезный шаг к укреплению фундаментальных основ российской государственности.

Постарайтесь ответить на следующие вопросы.

? Какое утверждение зашифровано в вопросах журналиста?

? К какому выводу он подталкивает слушателей?

? Отвечает ли Путин на это «зашифрованное» утверждение?

? Почему Путин в ответ на вопрос о личностном факторе так много говорит о факторах неличностных – об укреплении федеративных начал, о многопартийной системе? Какова его цель?

? Определите, какие техники применяет Путин для достижения свой цели, и дайте этим техникам собственные названия.

Прочитайте отрывок из интервью Горбачева[46]:

Вопрос: Вас до сих пор упрекают в том, что вы развалили Советский Союз?

Горбачев: Это вопрос решенный. Развалил…

Вопрос: Давайте вернемся на 20 лет назад, в октябрь 89-го.

Горбачев: 89-й год – это особая точка в развитии процесса, который привел к окончанию холодной войны.

Вопрос: Приходят ли сегодня в голову мысли, что в чем-то вы тогда ошиблись?

Горбачев: Причем тут я? Весь мир менялся.

Вопрос: Что-то он при Леониде Ильиче Брежневе не очень менялся.

Горбачев: Нет, я не отказываюсь от того, что я руку к этому приложил. Но что было, то было: в одном запоздали, в другом забежали вперед, в третьем просто, выражаясь терминами сегодняшних политиков, по морде кому-то не дали.

Постарайтесь ответить на следующие вопросы.

? Какие техники использует Горбачев? Некоторые из них мы уже встречали, анализируя дискуссии Путина. Дайте этим техникам собственные названия.

? Защищается Горбачев или наступает в своих ответах на вопросы корреспондента?

? Как на месте Горбачева ответил бы Путин на вопросы корреспондента? Как ответили бы вы? Какими техниками вы бы воспользовались?

? В чем отличие полемической стратегии Горбачева от стратегии Путина в приведенном выше интервью?