«…Только не надо высокомерных рассуждений, будто история не знает сослагательного наклонения, – знает, она не автомат. Знает, но держит в секрете. Задача историка социальных систем – расшифровать его…»

АндрейФурсов, «Saeculum vicesimum: In memoriam», 2000 г. 

 …В начале Третьего тысячелетия главной силой в мире почитается великий и могучий Советский Союз. Москва блистает великолепием деловых небоскребов-плаз. Она повелевает течением полноводных финансовых «рек», держит весь мир в зависимости от своей нефти. В строй вступают все новые и новые роботизированные, экологически чистые предприятия, вобравшие в себя новые, удивительные, порой неведомые миру технологии. Мощные флоты под советским флагом режут океанскую волну в Атлантике, Тихом и Индийском океанах. Господство русских в воздухе и ближнем космосе неоспоримо. Западные ученые с охотой едут работать в советские институты. Только у русских воплощаются большие проекты и финансируются смелые разработки.

А что бывшие Соединенные Штаты? Их больше нет. После Великого Кризиса 1988 года они просто распались на три новых государства, которые смотрят друг на друга с плохо скрываемой ненавистью.

Ненаучная фантастика? Быть такого не могло, потому что не могло быть никогда? Если вы так считаете, то почитайте то, что написано ниже…

«…Большинству американцев вряд ли могут вообразить обстоятельства, которые привели бы к распаду Соединённых Штатов (как ещё десять лет назад не могли вообразить подобное большинство канадцев). Однако нажим секционистов постепенно нарастает. Ныне в Калифорнии в подпольном бестселлере описывается отделение северо-западных штатов от Америки, которого они добиваются, угрожая взорвать ядерные заряды в Нью-Йорке и Вашингтоне. Существует и другой сепаратистский сценарий. В отчёте, подготовленном для Киссинджера, пока он ещё занимал пост советника по делам национальной безопасности, обсуждалось возможное отделение от Америки Калифорнии и Юго-запада для образования испано-язычной или двуязычной географической единицы «Чикано Квебекс». Говорилось также о воссоединении Техаса с Мексикой для создания Техико – могущественной нефтяной державы.

Недавно на отдельном газетном прилавке в Остине я купил номер «Texas Monthly» с острой критикой политики Вашингтона в отношении Мексики, и там была фраза: «В последнее время у нас больше общего с нашими бывшими врагами в Мехико-сити, чем с нашими лидерами в Вашингтоне… Янки крали нашу нефть ещё со времён Спидлтона…, поэтому техасцев не должно удивлять то, что Мексика пытается избежать подобного экономического империализма».

Там же я приобрёл наклейку для автомобиля, на которой была изображена лишь звезда Техаса и написано одно слово: «Отделение».

…Факт остаётся фактом: в Соединённых Штатах так же, как и в остальных высокоразвитых странах, возрастают сепаратистские тенденции. Даже если отбросить потенциальный рост сепаратистских настроений в Пуэрто-Рико и на Аляске, а также притязания исконных жителей Америки на национальную независимость, мы можем проследить расширение раскольнических тенденций в самих континентальных штатах. Согласно Национальной конференции законодательных органов штатов, «в Америке идёт вторая гражданская война. Конфликт происходит между индустриальным Северо-западом и нефтяными штатами Юга и Юго-запада».

 (В точности как в настоящей войне 1861-1865 гг. Примервзятиз«America’s Regional Economic War», State Legislatures, July\August 1976 – прим. ред.)

Ведущие деловые издания говорят о «второй войне между штатами» и заявляют, что «неравномерность экономического развития подталкивает регионы к острому конфликту». Тем же воинственным языком пользуются губернаторы штатов и чиновники с Юга и Запада, которые характеризуют происходящее как «экономический эквивалент гражданской войны». (В подтверждение автор приводит статью в «Нью-Йорк Таймс» за 27 апреля 1977 г. – прим. ред.)Взбешенные тем, что предлагает Белый дом в отношении энергетики, эти чиновники, по словам «Нью-Йорк Таймс», «готовы на всё, вплоть до отделения от Союза, чтобы сохранить нефть и природный газ для растущей промышленной базы региона». (Сами американцы называют США Союзом, точно как и мы называли Союзом родной СССР – ред.)

Раскол происходит и внутри западных штатов. Как говорит Джеффри Найт, руководитель организации «Друзья Земли», «западные штаты всё больше ощущают себя энергетической колонией таких штатов, как Калифорния» (1975 г.).

В период перебоев с топливом в середине 70-х годов в Техасе, Оклахоме и Луизиане появилось множество автомобильных наклеек с надписью: «Пусть эти ублюдки мерзнут в темноте!» Слегка завуалированный намёк на отделение читается в объявлении, помещённом в «Нью-Йорк Таймс» штатом Луизиана, где Америку предлагается рассматривать как страну без Луизианы. Жителям Среднего Запада предлагается «перестать держаться за дымовые трубы», перейти к более продвинутым промышленным технологиям и начать мыслить региональными мерками, а руководители северо-восточных штатов организуются для защиты своих региональных интересов. (В подтверждение цитируется, например, статья «Пояс солнечных штатов против пояса снежных штатов в Вашингтоне» в журнале «Тайм» за 13 февраля 1978 г. – ред.) Общественные настроения нашли отражение в печатном заявлении Коалиции по спасению Нью-Йорка, которое гласило, что «федеральная политика насилует Нью-Йорк», и что «нью-йоркеры могут постоять за себя»…»

Это – цитата из бестселлера 1980 года, книги «Третья волна» маститого американского футуролога Тоффлера. Увы, запрещённой в СССР. Поразительно, как то, о чём он написал, походит на обстановку в СССР 1989 года, преддверия его развала!

«…«Моя точка зрения такова: может быть, нам нужно новое государство на западе, от реки Маккензи до Рио-Гранде», – говорит Кент Бриггс, административный помощник Скотта Мэнсона, губернатора штата Юта…». А это – цитата уже из «Мегатрендов» Джона Нейсбитта (1984 г.). Он тоже рисует тревожную картину. В начале 1980-х считалось, что США будут раздирать острые противоречия между пустеющим Севером и крепнущим Югом, а еще – между Востоком, лишенным энергоресурсов, и Западом, который запасами топлива богат. Оказывается, внутри США западные штаты заработали кличку «внутреннего ОПЕК», который выворачивает карманы у всех остальных американцев, наживаясь на своих угле, нефти и газе.

Ведь все могло быть совершенно иначе, нежели в нашей жизни. Можно представить себе альтернативную Реальность, в которой в 1990-х распадаются США, а не наша страна.

«… «Восьмидесятые годы будут играть решающую роль во всей второй половине ХХ в., будут самым критическим десятилетием современной эпохи», – писал в самом начале 1980-х советский политолог В.В.Крылов. Он объяснял это тем, что к концу восьмидесятых капиталистическая система для продолжения своего нормального функционирования, а США – для сохранения в качестве ее гегемона – должны так или иначе решить проблему СССР. Либо на пути «политической разрядки с материальным разоружением». Либо – на пути военного (термоядерного) конфликта. Отсюда трактовка 1980-х годов как «момента истины» послевоенного периода, а по сути – всего ХХ века.

«…В 1983 году президент Рейган, который пришел в политику и въехал в Белый дом в полной уверенности, что США проигрывают «холодную войну» и нужно изменить ситуацию и победить любой ценой, объявил о начале работ по «стратегической оборонной инициативе» (СОИ). Речь шла о размещении на околоземной орбите военно-технического комплекса, способного уничтожать запускаемые с земли ракеты … в начальной стадии запуска. Программу СОИ, которая на самом деле была блефом, рассчитанным на то, чтобы запугать советские верхи, сломить их волю к борьбе и заставить поверить, что они проиграли, окрестили программой «звездных войн» – по названию лукасовского фильма…», - пишет профессор Фурсов в своей статье «Saeculum vicesimum: In memoriam».

И тут же развертывает картину отчаянного положения США в те годы. 1975-1976 годы – приступ катастрофической инфляции в Америке. Федеральной резервной системе США приходится повышать процентные ставки, угнетая производство. 1979 год – в Иране разражается исламская революция аятоллы Хомейни, после чего цены на нефть взлетают на 90 процентов, обогащая СССР и нанося разящий удар по западной экономике. «Рейганомика» бьется в приступах эпилепсии. Либерализация не помогает: в 1982 году прибыли корпораций США падают на 26,5 процента. Компания «Дженерал моторз» впервые с 1921 года несет колоссальные убытки. В 1986 году происходит обвал на нью-йоркской фондовой бирже. В сентябре 1987 года английский журнал «Economist» пишет: если в 1981 году мир должен был США 141 миллиард долларов, то в 1986-м уже Штаты должны миру 246 миллиардов. Чуть раньше советский аналитик В.Крылов заявил, что скоро американцы не смогут одновременно вести гонку вооружений и обеспечивать сыто-богатую жизнь своему населению.

19 октября 1987 года потрясло США. В тот день американские корабли атаковали иранскую нефтедобывающую платформу в Персидском заливе. Нью-йоркская фондовая биржа тотчас оказалась пораженной паникой. Котировки акций резко рухнули вниз, и от этого корпорации США потеряли 560 миллиардов долларов. Зашатался доллар. Президенту США пришлось лично успокаивать деловой мир. В тот «черный понедельник» американцы как никогда ясно осознали: им как воздух необходимо разрушение СССР, которое способно извергнуть в мир потоки дешевого сырья, технологий, ценнейших специалистов и живительной наличности. Иначе их экономика входила в затяжной кризис.

«…Америка пошла ва-банк. Ее могло спасти только максимальное ослабление/разрушение СССР тем или иным способом… Но это должно было произойти очень быстро. Счет (для США) шел на месяцы. Во второй половине 1987 г. крупнейшие американские банки впервые с начала 1930-х годов объявили о квартальных убытках. 19 октября 1987 года рухнул Уолл-Стрит, дав старт новому мировому экономическому кризису; индекс Доу-Джонса упал на 508 пунктов (на 23,4 процента) – самое крупное в истории падение за один день. Через несколько недель после этого «Уолл Стрит Джорнэл» сообщил, что рынок США был накануне крушения. Краха удалось избежать только потому, что Алан Гринспен, новый глава ФРС, реализовал рекомендации секретного исследования о том, как избежать катастрофы…

Однако Гринспен был способен только отсрочить катастрофу, но не отвести ее вообще. Последнее могло быть результатом изменений … глобального масштаба. И они произошли.

В 1987 году выходит книга генсека Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» (своей страны ему было мало, весь мир подавай; жаль, что Горбачев перестраивал СССР, лучше бы – США, но там «таких вверх не берут…и про таких не поют» ). По сути это была доктрина полной внешнеполитической капитуляции СССР…», – пишет Андрей Фурсов.

Как видите, чаши весов колебались до самого последнего момента. Пасть могли и Соединенные Штаты. Но, тем не менее, США как единое государство сохранились, а вот мы – разлетелись почти вдребезги…

Но почему, черт возьми? Почему пала Россия-СССР, а не США, хотя шансы на гибель у обеих стран были почти одинаковыми? Почему мы капитулировали в шаге от победы? Что же в нас было и есть такого, что привело Советский Союз к позорному распаду, а нынешнюю Россию (его осколок) – к гниению заживо? Почему мы единственными из всех цивилизаций Земли вчистую проиграли ХХ век? Почему наша верхушка почти поголовно торгует страной налево и направо, сделав развал державы главным смыслом своей деятельности? Ведь не с Луны же прилетели эти десятки тысяч начальников-предателей, ведь они родились, воспитывались и шагали по ступеням карьеры среди нас, русских! По каким таким причинам история пошла по губительной для русских траектории? И кто, собственно говоря, нас победил? Запад? США? Или есть сила помимо этих известных игроков? И можем ли мы вообще вырваться из смертельной западни? И, главное, что надо предпринять, дабы пересилить судьбу, вернуть Русской цивилизации перспективу, сохранить самоуважение, дать будущее детям?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы и решили написать цикл «Третий проект». Серию книг, историческое расследование, скрещенное с футуристикой и системным анализом тенденций изменения современного мира. Четыре с лишним года ушло на этот труд, и вот он лежит перед вами. Кажется, мы нашли ответы на мучившие нас вопросы.

Летом 2000 года я купил дочке красочный атлас «История древнего мира». Переводное издание с американского оригинала. Полистал. У янки своеобразные понятия о Древнем мире. Если русские считают его концом падение Западного Рима в 476 году от Рождества Христова, то американцы продолжают древность до открытия Колумбом Америки в 1492 году.

Ну, да Бог с ними. Примечательно то, что в этом атласе есть все: древние египтяне, вавилоняне, евреи, греки да римляне, французы и итальянцы, англичане, германцы и викинги. Даже людоеды-маори с Новой Зеландии, индейцы-ирокезы и чернокожие зулусы присутствуют. Нет одного лишь народа – русских. Нет как такового.

Нет сверкающего куполами древнего Киева и славных походов Олега к Царьграду. Нет победоносного шествия Святославовых дружин и крещения Руси, белого узорочья соборов Владимира и новгородских ладей, Куликова поля и Александра Невского, восхождения Москвы и путешествия в Индию тверяка Афанасия Никитина. Нет «Повести временных лет» и «Слова о полку Игореве», «Задонщины» и «Наставления» Владимира Мономаха. Вообще нет. Только в самом конце хронологической таблицы мелким шрифтом стоит: 1480 год – основание Российского (даже не Русского!) государства.

Нас уже вычеркивают из истории, стирают из памяти человечества.

Да чего там далеко ходить! Сами, чай, смотрели американские фильмы о войне с Гитлером. Документальные и художественные. Там нас тоже нет. Ни Сталинграда, ни Курска, ни операции «Багратион». Есть только великая Америка. И рядовой Райан.

И это уже не случайность. Это – мощный процесс забвения, который идет рука об руку с упадком России. Мы растворяемся, словно туман, таем в воздухе, словно призрак в лучах рассвета.

Тогда мне стало до боли ясно: все книги, написанные Калашниковым о великой мощи русского оружия, превращаются в некролог. В отходную молитву. Что наступил кризис жанра в моем творчестве. Что в разнесчастной бело-сине-красной стране ничего не будет. Ни стремительных сверхзвуковых самолетов нового поколения, ни грозных эскадр, ни космолетов. Никогда у этой власти не хватит на это денег. И вся наша боевая мощь неотвратимо превращается в кучи устаревшего металлолома. Останутся лишь картинки в журналах, память о былом величии. И тогда же автор этих строк почувствовал: страна наша уходит, словно неизлечимо больной. Она все больше отстает от всего мира. Уже не от США – а от Бразилии или Индии…

Дальнейшие события только подтвердили эту догадку. В начале 200-х годов страну захлестнул вал нефтедолларов. Деньги наполнили бюджет и хлынули «через край». Впервые с распада Советского Союза «полосатая Россия» получила в свое распоряжение громадные средства. Но … ничего не изменилось. Эти деньги так и не превратились в научно-технические прорывы и смелые проекты. И тогда стало окончательно ясно: тут строят мировой «отстойник», агрессивно-захолустную «тоже страну» – всего лишь площадку для нефтяных вышек с вымирающим и глупеющим «населением». Что другого это государство (не страна!) никогда не построит. Я открывал «Независимое военное обозрение» и «Курьер ВПК» – и приходил в ярость. Они напоминали мне вестники сплошных поражений, потерь и провалов. Исчезли всякие иллюзии насчет этого «экономического подъема» и его финала.

А потом Максиму Калашникову позвонил вполне процветающий Сергей Кугушев – банкир и предприниматель в сфере высоких технологий, экономист по образованию. Это и есть тот самый Банкир из «Битвы за Небеса». Из наших бесед июля 2000 года и родилась эта книга.

– Всё, что вы пишете, товарищ Калашников, относится к либо прошлому, либо к области несбыточных в россиянских условиях надежд, – сказал мне тогда товарищ Кугушев – Сто раз с вами согласен: нужна стране и крепкая оборона, и арсеналы новейших вооружений, и другая политика. Но разве вы сами не понимаете, что оружие и сугубо военные аспекты сами по себе нас из ямы не вытащат? И что при теперешнем режиме ничего этого не будет?

Нет, Максим, для того, чтобы страну спасти, нужно сделать гораздо больше. И вообще нужно посмотреть на вещи шире. Почему мы понесли такое страшное поражение в ХХ веке, будучи до зубов вооруженными, имея и горы золота, и сокровищницы природных ресурсов? Что было в нас такого, что нас сгубило? Где мы допустили роковые ошибки? Какое будущее ожидает весь мир в новом веке и как мы можем в него вписаться?

И только когда мы отыщем ответы на эти вопросы, то сможем строить какие-либо серьезные планы. В том числе и любимые вами военные, товарищ Калашников. Тем более, что в современном мире разница между военным и мирным стирается все больше. А если не отыщем эти ответы – то грош цена будет любым ракетам или истребителям. Только деньги на них зря потратим. Да и денег-то этих у России не окажется!

Я тогда крепко призадумался. Банкир попал в точку. Действительно: что толку писать о прекрасных боевых комплексах, если моя страна на глазах превращается в груду старья, проваливаясь в разряд нищих и безнадежных? Мы и так слишком долго не могли понять, что война – это слишком сложная штука, чтобы доверять ее одним генералам.

Тогда, летом 2000 года, мы и решили создать цикл «Третий проект». Его книги получились самыми необычными из тех, над которыми мне пришлось работать.

В Советском Союзе у меня было все хорошо. С отличием закончил школу. Потом – с красным дипломом – институт. Затем была престижная работа в государственном интересе и очень интересные специальные поручения.

И при всем том была явная двойственность в отношении к своей стране. С одной стороны, в институте я вступил в компартию. С раннего детства гордился нашими успехами в космосе. Жадно читал в газетах, как СССР теснит Соединенные Штаты по всем направлениям. С другой – чуть ли не с самого детства слушал по радио «Голос Америки», «Свободу», «Свободную Европу» и Би-би-си. Находил и читал «самиздатовскую» и диссидентскую литературу. К середине 80-х годов поддерживал тесные отношения с будущими «молодыми реформаторами» – Егором Гайдаром, Анатолием Чубайсом, Сергеем Васильевым, Константином Кагаловским, Александром Шохиным и многими другими. Более того, будучи начальником управления Госстроя СССР (по тогдашним меркам – ранг заместителя министра) финансировал разработки этой группы, касающиеся изучения кризисных явлений в экономике СССР и тогдашнего социалистического содружества.

Однако две встречи изменили мою судьбу. В середине 80-х годов мне выпало счастье работать с Юрием Петровичем Баталиным – как мы его называли, «последним наркомом». Работать с выдающимся администратором, самобытным мыслителем, человеком кристальной честности и удивительной силы. А чуть позже судьба свела меня с Николаем Алексеевичем Шамом, одним из тогдашних руководителей КГБ СССР, отвечавшим за экономическую контрразведку и прорывные технологии. В нашем цикле мы много будем много говорить об этом удивительном человеке. Николай Алексеевич своей подвижнической деятельностью подарил России надежду, дал ей шанс на будущее.

В значительной степени под влиянием общения и работы с этими замечательными людьми у меня наступило прозрение. Я понял, что путь, по которому мы шли вместе с моими тогдашними друзьями – Гайдаром и его командой – ведет к деградации моей страны и в итоге – к ее исчезновению.

Весь конец 80-х годов мы пытались спасти СССР, сберечь весь удивительный технологический, организационный и культурный задел, созданный в Стране Советов накануне катастрофы. Но спасти не удалось. 19 августа 1991 года все было кончено. С клеймом одного из «тайных стратегов ГКЧП» (что было совершенной чушью) я отправился в новую жизнь. Да, к тому же, первый российский президент передал через ныне покойного Льва Сухонина, что считает меня одним из своих врагов.

Но, тем не менее, жизнь шла дальше. Понемногу наладился бизнес. Пошли любопытные дела. Главное же – нам удалось кое-что сделать для сохранения «золотого технологического фонда», фундамента будущего Русского чуда.

К концу 90-х, под влиянием общения с нашим удивительным современником Сергеем Чернышевым, я понял: самые магические технологии останутся втуне и не изменять реальность, если не сформируется новый субъект действия, прочная сеть тех, кто возьмет на себя начало Большого Общего Дела.

Помню, летом 1998 года мне попался на глаза толстый том с бросающимся названием – «Сломанный меч Империи». Признаюсь – я был покорен эрудицией, энергией и убежденностью автора книги. «Вот кто мне нужен», – решил я и вскоре познакомился с Владимиром Кучеренко. Из наших первых бесед родились несколько глав в книге «Битва за Небеса», посвященных «СССР Инкорпорейтед». А потом я сказал Володе:

– Пора браться за главную книгу. Пора начинать Большое Общее Дело. Проект «Нейромир». Приступать к основанию Братства…

Так родился «Третий проект». Над ним мы работали почти пять лет. Но при этом не скрывали наши поиски, устремления и подходы от тебя, читатель. «Гнев Орка» и «Оседлай молнию» – это результат наших предварительных изысканий, споров и размышлений. В этих технологиях начала формироваться теория русского магического технократизма. Они стали необходимым введением в «Третий проект», предвестием нашего цикла.

А теперь настал его черед. Для нас «Третий проект» –– это не просто цикл книг. И даже не наша Главная Книга. Для нас он – начало Большого Общего Дела, решающий шаг Русского Братства. И дай Бог, чтобы дело пошло, и Братство стоялось. И, поверьте, совсем неважно – с нами или без нас.

И еще одно. Я очень симпатизирую своему соавтору, талантливому писателю, отличному товарищу и надежному мужику Владимиру Кучеренко. Очень ценю его. Поэтому хочу извиниться перед почитателями Максима Калашникова. В цикле они могут не найти многих привычных его взглядов. Признаюсь, мы часто спорили – и я сдерживал своего соавтора. Особенно по отношению к нынешнему режиму, по национальному вопросу, в воззрениях на государство. Максим Калашников не изменил своих взглядов. Но я благодарен за то, что он учитывал особый характер «Третьего проекта». Он согласился, что для Общего Дела лучше сделать его выводы и положения приемлемыми для максимально широкого круга умных, деятельных и порядочных людей, не желающих терять свою Родину…

Мы очень быстро пришли к выводу о том, что у России под полосатым флагом в ее теперешнем виде нет места в мире. Она умрёт. И тем более, нет будущего у отколовшихся частей Империи. Такой печальный вывод напрашивается по любому аспекту нашей нынешней жизни. Бессильно дрейфует в океане истории наспех, в каком-то пьяном угаре сляпанное государство Эр-Эф. Нелепая, бессмысленная страна, утонувшая в куче проблем, похожая на разбитый корабль со сломанными машинами. Еще есть ядерные ракеты на его батарейной палубе, но они стареют и ломаются от ветхости.

Поговорите со специалистами по демографии – они расскажут, как стремительно идет вымирание нашего народа, которое нынче стыдливо именуют «депопуляцией». Россия на глазах становится выморочной, запустевшей. А что ждет страну, редкое население которой скоро составят немощные и больные старики, алкоголики, наркоманы и всего лишь горстка молодых? Данные медицинской статистики вообще вызывают шок.

Пообщайтесь с экспертами по технической части – и они поведают, в сколь жутком положении оказались самые важные системы жизнеобеспечения страны. Когда вы увидите столбцы цифр и расчеты тех сумм денег, которые нужно вложить в газовую промышленность и железные дороги, в электроэнергетику, трубопроводы и жилищно-коммунальное хозяйство, в авиацию и перевооружение промышленности, вам станет плохо.

Вам расскажут о том, сколько технологий и научно-технических школ оказались потерянными после расчленения Советского Союза в 1991 году. Вы увидите близкий финал некогда славного военно-промышленного комплекса, который доедает последние остатки советских разработок, и ничего нового нищие инженеры и конструкторы создать больше не могу. Вы узрите и конец русского космоса, и флота, и авиации.

Пойдите к военным – вернетесь, сжимая кулаки от бессильной ярости. Вооруженных сил страны практически не существует. То, что осталось, напоминает отряды из фантастических фильмов о жизни много лет спустя после ядерной войны: формирования полупартизан воюют старым оружием, сделанным еще до катастрофы. С автоматами, со стволов которых уже слезло воронение, на побитых танках и бронетранспортерах, на изношенных вертолетах и самолетах. Чтобы сыскать запчасти, периодически приходится разбирать то одну уцелевшую машину, то другую. Поразительно похоже на нашу нынешнюю армию, которая воюет на Кавказе сущим старьем, используя ракеты, сделанные еще при Брежневе. Пройдет немного времени, и – прости-прощай, наш ядерный потенциал!

Экономисты расскажут о том, что для России просто нет места в международном разделении труда, которое складывается в наступившем веке. Мы не нужны в роли дешевой индустриальной силы: эти места уже заняты молодыми и трудолюбивыми странами Юго-Восточной Азии. Нам нет места среди стран-банкиров и стран-научных лабораторий. Нам не быть аграрной страной. А экономика нефти и «газовой трубы», которая сложилась в проклятые 90-е годы, совсем не вечна. К тому же, она не сможет удержать единство громадной, плохо управляемой страны. Россия сырьевая неминуемо распадётся, повторив судьбу СССР 1991 года.

В России вызревают предпосылки для жестокой межнациональной резни, и гроздья будущих расовых потрясений зреют в затапливаемых мигрантами городах. И нет ни конца, ни края войне на Кавказе, которая не кончится, даже если оттуда выйдет последний русский солдат. Потому что новые хищные племена, давно отвыкнув от мирного труда, пойдут воевать уже на славянские земли. Они придут мстить. Потому что мы виноваты, что они стрелять и ставить мины научились раньше, чем читать и писать.

И так – во всём, что бы мы ни взяли.

А потом была другая информация. Благодаря Юрию Ивановичу Дроздову, бывшему начальнику нелегальной разведки КГБ СССР, мы читали работы крупнейших аналитических центров США и Европы, посвященных ближайшему будущему России, ее перспективам на 2015-2020 годы. Мы штудировали материалы Гуверовского института и Фонда Карнеги, РЭНД-корпорации и фонда «Наследие».

Если честно, то утешительного мало. Там, за океаном, Россию уже отпели, они видят ее смерть и разложение. В лучшем случае, наша страна представляется им в виде рыхлого, плохо управляемого государства с примитивной экономикой и нищим, вымирающим населением. В худшем же…

Нет, читатель, России для воскресения из мертвых нужно гораздо большее, чем просто оружие, армия и спецслужбы!

На первый взгляд, грядет наш бесславный конец, и нет ни одного шанса выжить. Мы понуро стоим среди руин и пожарищ некогда великой страны, и ветер гоняет мусор среди развалин. Беды и проблемы окружают нас плотной стаей, и мы не знаем, что делать. И все время не хватает денег, денег, денег. Страна похожа на ходячий скелет женщины из Бухенвальда – страшно торчащие ребра и мослы, пустые мешки обвисших грудей.

Временами страну охватывают приступы какого-то истерического оптимизма, и люди говорят друг другу: Россия не может исчезнуть! Она бессмертна и вечна! Народ не может умереть! Россия непременно возродится и станет самой великой в мире! Но опыт истории говорит об обратном: целые народы исчезали с лица Земли, уступая место под солнцем более воинственным, упорным и горящим волей к жизни этносам. Где они сегодня – кельты, римляне, шумеры, ацтеки, кушаны или персы-сасаниды? Исчезли. Вот и в отношении русских множество признаков говорят о вымирании нашей нации, об угасании нашей жизненной энергии.

Русская цивилизация проиграла ХХ век, и проиграла его страшно, единственной из всех ныне живущих на планете цивилизаций. Иногда подступает к сердцу смертная тоска. Почему, о Господи? За что? Почему все жертвы страшного, каторжного и кровавого столетия оказались тщетными, а великие победы оказались Великим Напрасно? Положив миллионы жизней в кошмаре революции и Гражданской войны, мы потом принесли новые жертвы для того, чтобы создать новую, сильную страну. И один Бог знает, сколько при этом пришлось сжечь личных судеб, сколько биографий исковеркать. Но едва лишь удалось создать ядро индустриальной державы – как на нас обрушилась страшная война, в которой нам удалось победить врага ценой неимоверных потерь, разменивая одного немца на нескольких русских. И каких русских! Самых здоровых, честных, смелых…

Восстановив страну после немецкого погрома, мы еще много лет ковали и строили – чтобы всё это поломать за какие-то несколько угарных лет, чтобы пустить по ветру труды целых поколений, сдать все позиции…

Мы снова отброшены назад по всем направлениям. И уже само существование наше поставлено под вопрос. Россия все больше напоминает безнадежно сломанную, устаревшую машину, которую пора сдавать на слом.

Из всего этого разные люди делают как минимум два вывода. Вот первый: русские – это безнадёжные неудачники и уроды, которые не имеют никакого права занимать столько места на планете. Всё, за что бы эти «ошибки Господа» ни взялись, идёт наперекосяк, тонет в чудовищном воровстве, заканчивается чиновничьим произволом, массовыми жертвами и заскорузлой отсталостью. Надежды на вхождение в семью западного, цивилизованного человечества у русских недотёп нет, и задача заключается лишь в том, чтобы с наименьшей кровью передать огромные пространства и природные ресурсы России в другие, более умелые руки. А русские при этом просто обречены на вымирание, и жалеть эту «тупиковую ветвь эволюции» совершенно не нужно.

Но есть и другая точка зрения. Она – в том, что русские могут спастись, но только волевым усилием невиданной мощи, уходя на совершенно новую траекторию развития. Сделав безумно смелую ставку на магические технологии, чудесные решения, на собственную историческую традицию и достижения всех других цивилизаций. На собственную веру и гений, соединенные с собиранием непризнанных талантов со всего мира.

Сегодня для русских становится непозволительной роскошью делиться на разные партии и до остервенения грызться друг с другом. Нам нужны сейчас все: красные и белые, зеленые и черные – но лишь те, кто готов бороться, жертвуя ради своих идеалов даже своей жизнью. Те, кто жаждет остаться русскими. Те, в ком еще горит огонь жизни, в ком живы воля и энергия.

У нас есть план огромного, многоликого Общего Дела. Дела, способного сплотить всех еще живых людей, независимо от их политических пристрастий. В этом деле могут найти свое место все: ярые коммунисты и либералы, почвенники и западники, корпоративисты и сторонники самой неограниченной свободы предпринимательства, анархисты и государственники. В Общем Деле могут поучаствовать ученые и фермеры, предприниматели и поэты, рабочие и торговцы, студенты и пенсионеры. И даже «братва» вместе с миллионерами.

И вот вы держите в руках цикл книг о том, как можно избежать смерти, попав в ее объятия. Как получить мир, когда, казалось бы, все потеряно навсегда. Как превратить обреченную страну в колыбель новой эры. Как обессиленному, вымирающему народу обернуться сверхновыми русскими, остановить которых никому не под силу.

И, главное, мы постарались ответить на три ключевых вопроса, взыскуемых сегодня всеми, кому дорога Родина.

Во-первых, где выход из смертельной ловушки? Во-вторых, что надо сделать, чтобы превратить катастрофическое поражение в блистательную победу? И, наконец, в третьих – кто сможет совершить подвиг преображения Русской цивилизации?

В дорогу, читатель! 

Нечто вроде памятки читателю

Прежде чем приступить к нашему расследованию русской судьбы, нам, читатель, придется вооружиться основами знаний, обязательных для понимания сложнейших процессов, структур и ситуаций. С ними нам предстоит столкнуться в путешествии по прошлому, настоящему и будущему России. Но для начала напишем памятку для тебя, наш друг. Итак…

ПАМЯТКА

Если ты, уважаемый читатель, не хочешь лезть в дебри сокровенных теорий, то можешь, конечно, пропустить эту главу и читать цикл дальше. Но напоминаем тебе: здесь содержатся важные для понимания цикла идеи. И потому тебе время от времени придется, если ты захочешь глубже вникнуть в проблематику «Третьего проекта», возвращаться к этой главе. Она от этого станет для тебя все более и более понятной. Так же, впрочем, как и сами книги «Третьего проекта». Выбор – за тобой.

Ну что ж, постараемся вооружить тебя, наш друг, необходимым набором инструментов познания реальности и законов ее изменения. Мы вкратце коснемся самых многообещающих подходов к пониманию природы перемен и превращений. Почему мы не употребляем слова «история»? Не о ней речь. Точнее, не только о ней. Ведь история – это наука о прошлом, о том, что было. В последние же десятилетия появилась ее родная сестра – футурология, наука о грядущем. Но и не ей мы отдадим наше внимание. И не о социологии мы хотим поведать тебе, читатель. Нет – мы представим введение в хомодинамику, в динамику человечества.

 Хомодинамика есть наука об изменениях человека, взятого в единстве его природной, духовной и социальной ипостасей. Она рассматривает реального человека во всем богатстве его свойств и проявлений.

И начнем мы это введение с самых азов. Что есть человеческая жизнь? Поток деятельности, активность в череде сменяющих друг друга дней, недель, месяцев и лет. А если это уже не один человек, а народ? И если масштаб времени взять побольше? Тогда поток человеческого существования – это деятельность, взятая в протяженности поколений, сменяющих друг друга. Наблюдая этот поток, можно отметить его определенные характеристики, черты – устойчивости, топологии, направленности и т.п.

Сразу возьмем быка за рога, обрисовав главные действующие лица хомодинамического процесса. Начнем с термина «раса». В антропологии под этим словом понимают совокупность людей, каждый из которых обладает особым набором признаков, передаваемых по наследству. Этот набор роднит всех, кто принадлежит к той или иной расе, отличая их от людей иных рас.

Традиционно человечество привыкли делить на три большие расы: черную, желтую и белую – негроидов, монголоидов и европеоидов. Потом антропологи заговорили и о четвертой расе – австралоидной.

Теперь – о слове «цивилизация». Этому явлению посвящены тысячи книги, десятки тысяч статей и море научных конференций. Сей термин используют все: и политические лидеры, и рок-музыканты, и высоколобые интеллектуалы, и офигевшие поклонники «Эм-Ти-Ви». Он не сходит со страниц прессы, о нем каждый день говорят с телеэкранов. Из всего многообразия точек зрения на природу цивилизации мы выберем, как нам кажется, наиболее глубокую и близкую нам. Ту, которую высказал недавно умерший русский ученый, один из крупнейших в мире специалистов по цивилизационному анализу, блестящий историк и востоковед – Борис Сергеевич Ерастов.

«Цивилизация имеет свою социальную и духовную структуру, в которой находятся в определенном соотношении ценно-смысловые и институциональные компоненты;

каждая цивилизация существует отдельно, имеет самобытный характер, своеобразие цивилизаций проявляется в различии содержания их структур и исторических судеб;

хотя число цивилизаций, выделяемых разными авторами, не совпадает, оно невелико: перечни Данилевского, Шпенглера, Тойнби не превышают тридцати, включая погибшие и подчиненные цивилизации. Еще меньше число универсальных цивилизаций, сохраняющих жизнеспособность в новой и современной истории;

большинство теоретиков признает, что каждая из культурных суперсистем зиждется на какой-то исходной духовной предпосылке: большой идее, … вокруг которой в ходе формирования цивилизации складываются сложные духовные системы, придающие смысл, эстетическую или стилевую согласованность … остальным компонентам или элементам;

цивилизациям присуща своя динамика, охватывающая длительные исторические периоды, в течение которых они проходят через различные циклы… – роста–созревания–увядания–упадка–распада. При всех этих изменениях цивилизация сохраняет самобытность, хотя содержание ее элементов может радикально меняться. Динамика определяется внутренними закономерностями, присущими каждой цивилизации;

взаимодействие между цивилизациями основано на принципе самоопределения, хотя оно может ускорить или замедлить, облегчить или затруднить развитие, обогатить или обеднить принимающую сторону. В ходе взаимодействия каждая цивилизация выборочно воспринимает подходящие для нее элементы, не разрушающие ее самобытности…» (Б.Ерастов. «Цивилизации. Универсалии и самобытность» – Москва, «Наука», 2002 г., с.75-76).

Борис Сергеевич основной характеристикой цивилизации полагал преемственность. Он считал, что «…сохранение прошлого, поддержание преемственности между прошлым, настоящим и будущим, обеспечение преемственности поколений, социальных отношений и духовных достижений – та важнейшая задача, от решения которой зависит длительность бытия общества, его развитие или прекращение существования». У всякой цивилизации есть механизм «длительной памяти» – фиксации и упорядочивания информации о пройденном жизненном пути.

Ерастов пришел и к еще одному важнейшему выводу. «Большая идея», ложась в основание цивилизации, почти всегда связана с верой, которая пронизывает всю цивилизацию, весь мир культуры. Это – своего рода «коллективное сознание» цивилизации. По мысли Ерастова, внедрение особого «сверхизмерения» в духовное пространство означало колоссальное расширение объема духовности, но требовало огромной работы для обоснования этой «высшей сверхреальности». «…Откровения и Озарения, фиксированные в священных текстах, стали стержневыми конструкциями … духовности, дополняемыми для массового сознания тем, что предстает, как «чудо, тайна и авторитет»…» (Указ. соч., с. 123).

Именно религия веками служила тем социокультурным механизмом, который обеспечивал единство всякой цивилизации – столь разнородной общности людей. Это единство преодолевало местную, этническую и хозяйственную разделенность.

Но кто выступает участниками цивилизационного процесса? Какие субъекты действия видны на поле человеческой динамики?

На наш взгляд, это – нации и народы. Обычно эти понятия смешивают и считают синонимами. Мы же присоединяемся к позиции одного из самых проницательных традиционалистов, философа, публициста и политолога Егора Холмогорова. Его определения наиболее просты, точны и понятны.

«Когда люди пишут историю, то за единицу исторического структурирования берутся большие и малые народы, и государства, этими народами создаваемые. Однако между народом и нацией надо проводить строгое различие. Народ – носитель культурной самости, идентичности, которая утверждается и отстаивается в историческом конфликте. Но народ может быть и неконфликтен, может существовать « в себе», не входя в Большую Историю, но не теряя от этого своего лица. Нация рождается в конфликте. Нация не существует до тех пор, пока на горизонте исторического существования народа не появится «другой». Причем этот «другой» выступает как в той или иной степени «враг», представитель не просто иной культуры, но конкурирующих притязаний на то же жизненное пространство.

Нация – это человеческие объединения и группы, экономическая, политическая и культурная конкуренция между которыми выходит за пределы жизни одного-двух поколений… Нации конфликтуют в длительной временной протяженности, многие столетия, если не тысячелетия». (Газета «Спецназ России», № 6 за июль 2004 г.)

Итак, читатель, в каждой цивилизации можно грубо выделить три контура: экономику, общество-социум и культуру. Несущая конструкция экономики – это собственность и те отношения, которые она порождает. Социальная сфера несколько последних столетий определяется политической структурой. Культура же обязана своей идентичностью вере.

Преемственность можно считать едва ли не ключевой для понимания нашего цикла. Если преемственность – это главное, то в каждой цивилизации должно быть некое ядро, обеспечивающее эту самую преемственность. Ядро, которое хранит священные тексты, традиции и знания. У каждой цивилизации имеется своя программа. Она сама развивается и развертывается по мере того, как цивилизация движется по оси времени.

Но где же кроется это волшебное ядро? Где записана таинственная программа-матрица? Может быть, в сфере хозяйства? Нет, конечно! Технологии и экономика – это наиболее подвижные, гибкие и изменчивые контуры цивилизации. Меняется ли, скажем, китайская цивилизация, если перенимает компьютеры или западное устройство промышленности? Нет!

Может быть, поискать это самое ядро в социальном пространстве? Тоже мимо. Достаточно обратиться к прошлому. У каждой цивилизации неоднократно менялись и классовое устройство общества, и его политическая организация, и соотношение между обществом и государством, между институтами власти и самоорганизующимися структурами, иерархией и сетью. Одна и та же цивилизация может проходить сквозь стадии рабовладения, феодализма, капитализма, социализма и Бог еще какого «изма», при этом оставаясь самобытной и неповторимой. Стало быть, и не здесь тайна цивилизационной судьбы сокрыта.

Остается культура. Душа человеческих сообществ. Своего рода живая ткань, порождающая смыслы, образы, мысли, формы общения, правила индивидуального и коллективного поведения. Именно культура выступает творческой лабораторией, где вырабатываются мыслеобразы разной степени конкретности. Они записываются на материальных носителях и в структурах человеческого взаимодействия. И культура же – это гигантская библиотека, хранилище всего опыта человеческой деятельности, взаимодействия и мышления, замеченных обществом. Это, читатель – коллективная память народов, наций, цивилизаций и всего человечества.

Культура, как и всякий живой организм, текуча и изменчива. Но она же инвариантны и долго сохраняет статичное, консервативное и устойчивое ядро. Подобно эстафете, она передается от поколения к поколению, обеспечивая их преемственность, иногда – на десятки веков. Вот в культуре-то и следует искать некое устойчивое ядро, матрицу, развертывающую саму себя. Ту, которая меняет под себя окружающий мир, как бы втягивая его внутрь системы. Это устойчивое, глубинное ядро культуры мы называем топосом.

Топос – это своего рода культурный «генокод» цивилизации. Программа развития, система основных ценностей, установок и доминант цивилизационной динамики. Топос – это еще и устойчивые стереотипы поведения. Он включает в себя формы и институты, которые передают эти ценности и установки в реальную жизнь. Топос – это то, что делает русских – русскими, а китайцев – китайцами.

Нации и народы выступают носителями топоса, культурно-цивилизационного кода. Можно представить себе, как один и тот же топос могут нести народы, говорящие на разных языках и обладающие разным этническим происхождением. Впрочем, чего воображать? Это – реальность. В старой России тот, кто нес в себе русский топос, становился русским независимо от крови, текущей в его жилах. Чтобы стать русским, надобно принять русскую культуру, русское отношение к жизни, наш стиль поведения, наши ценности и доминанты активности. Наш топос вмещает в себя не только православных, но и мусульман, и буддистов, и атеистов, и еще Бог знает кого. Русскими были наши славные полководцы и государственные деятели: грузин Багратион и серб Милорадович, немец Бенкендорф и армянин Лорис-Меликов.

Этнос-народ всегда привязан к той природной среде, где он сформировался. Топос же такой привязанности не знает. Именно он позволил евреям создать великую цивилизацию без привязки к природной среде, без родства по крови: ведь среди евреев есть и семиты, и тюрки, и кавказские горцы, и самые что ни на есть кондовые славяне из Тамбовской губернии. Израильская цивилизация имеет все три основополагающие ценности: веру (иудаизм), язык (иврит) и государство (Израиль).

Топос – это структура-программа, которая задает стабильность, границы перемен, их направление. На то, как топос устроен, есть разные воззрения. Каждое из них будет правильным – поскольку тут, как и в физике, действует принцип дополнительности. Каждая теория видит реальность под своим углом зрения, подмечая что-то важное. А настоящая картина получается объемной, состоящей из разных точек зрения. По нашему мнению, топос имеет семь составляющих, похожих на генетическую цепочку. В основе его лежат отношение к семи предметам и явлениям реальности.

1. К природе.

2. К обществу.

3. К государству.

4. К Богу.

5. К деятельности.

6. К самому человеку (рефлексия).

7. Ко времени.

Ну что ж, попробуем определить «генокод»-топос Русской цивилизации!

1. Природа для нас – поле жизненной деятельности, экспансии. Мы ее не столько осваиваем, сколько завоевываем. У нас не было склонности осваивать (а в пределе – насиловать) природу. Русский ее покорял. У нас времени насиловать природу не было. Русский ее завоевывал. Мы за тридевять земель шли, экспансию вели. Наш народ всегда природу любил. Мы всегда на природу рвались. Поэтому синоним слову «природа» у русского – «воля», «простор». Завоевывая же огромные нетронутые пространства, русские одновременно и приспосабливались к природе, устанавливая свой жизненный уклад уклад сообразно ее законам. Мы как бы растворялись в необъятных просторах, в зеленых океанах лесов, в бездонном небе, среди утекающих в неизвестность рек.

Если спросить русского: «Куда ты прешь? И зачем тебе экспансия?», в ответ он недоуменно пожмет плечами. Не знаю, мол. Приключений ищем. Воли. Простора. Новой, счастливой жизни. А еще власть допекла.

2. К обществу мы относимся интересно – мы не граждане, а вынужденные коллективисты. В моменты военных угроз коллектив разрастается до масштабов всей страны. В мирное время – сужается до семьи. Это еще в лучшем случае. А иногда и до самого себя, любимого. Мы всегда ищем себя не в государственности и не в индивидуализме, а в общине, коллективе. Мы даже по жизни идем в команде.

3. Государство для русского – всегда что-то внешнее и страшное. Какая-то могущественная, неопределенная сила, которая лежит за пределами разумения. Некий хозяин. Он может быть плохим или хорошим, его можно ненавидеть или страшиться – только любить нельзя. Жизнь устроена так, что хозяину все должны подчиняться и служить, поскольку служба – гарантия жизни и существования в самом прямом смысле слова.

4. Бог для нас – защитник и опора, высшая справедливость. Отец. Но у любого отца есть мать. Поэтому у русских, как ни у какого другого народа, развито трепетное отношение к Богородице. Именно она – защитница, символ и надежда России. Именно поэтому все великие русские иконы – это образы Богородицы.

5. Труд для нас – либо увлечение, радостное творчество, праздник души, либо – подневольное тягло, маета мает, изнурительная работа. Мне либо в кайф воевать или блоху ковать, либо я ишачу. У нас нет понятия бизнеса. Мы к активности относимся как к жизни. Западник отделяет себя от активности, рефлексирует по этому поводу, смотрит на нее со стороны. Китаец – служит, не мыслит себя без труда. А у русского активность стоит в центре мира. Мы словно дети, мы играем. Играем, даже когда работаем. Поэтому решающая роль в русской цивилизации принадлежит культуре.

Мы играючи сработали реактор с горошину, с бодуна пошли Сибирь покорять. Вся цивилизация наша – это «Юнона и Авось». Она покоится не на природе, как на Востоке, не на индивидууме-человеке, как на Западе, не на Боге, как у евреев, ни на сообществе, как у мусульман. Нет, мы хотим действовать. Из русского точно фонтаном бьет: «Делать надо что-то, мужики!»…

6. К человеку мы относимся, как и западники – индивидуально. Мы не рассматриваем его как представителя большой группы, клана или, тем более, как разросшегося до неисчислимости народа. Но, в отличие от Западной цивилизации, у нас нет такой сильной привязанности к семье. Нет у русских и аналогичной мусульманам укорененности в роде. И вообще социальные (общественные) инстинкты у русских ослаблены почти до предела. Все наши привязанности сосредоточены на команде, экипаже, артели, товариществе, собравшихся для какого-то конкретного дела, приключения или войны.

7. Время для нас служит предметом труда. Таким же, как земля для пахаря или металл для кузнеца. Это – уникальная черта нашей цивилизации, такого в мире нигде нет. Мы постоянно ставим с эксперименты со временем. Большевики говорили: вот тут у нас был феодальный строй, весь мир очень долго шел к капитализму, а мы – перепрыгнем через эпохи и окажемся впереди планеты всей. Потом пришел Гайдар и заявил: мы возьмем сейчас и прыгнем назад, в никогда не существовавший, книжный капитализм восемнадцатого века. Там освоимся, научимся кое-чему – и сразу забежим в двадцать первый век. Русский норовит переделать время, поуправлять им. Мы сами себя перекодируем, ибо перекодировка – это всегда попытка примирить будущее с прошлым.

Дальнейшее проникновения в тайны трансформации цивилизаций приводит нас к новейшим достижениям в теории систем.

Теория систем позволяет нам понять внутреннее строение цивилизаций, глубоко проанализировать их системную динамику. Она дает нам подсказки насчет того, как наиболее технологично применить полученные знания. Итак, что такое «система»? Это – краеугольная категория новой науки.

Из всех определений системы самой походящей мы сочли предложенное О.Блюменфельдом:

«…Совокупность является системой, если:

– заданы связи, существующие между элементами;

– каждый из элементов внутри системы считается неделимым;

– с миром вне системы она взаимодействует как целое;

– при эволюции во времени совокупность будет считаться одной системой, если между ее элементами в разное время можно провести однозначное соответствие…» («Системные исследования» – Москва, 1970 г., с.37)

Какими бывают системы? Чем они отличаются друг от друга? Прежде всего, способом, коим они обеспечивают свое существование. И тут мы видим два главных типа: стабильный и нестабильный (лабильный), устойчивый и неустойчивый. Пример стабильной системы – кристалл или даже простой камень. Стабильным способом сохраняется множество систем, от атомов до небесных тел. Меняются лишь силы, образующие связи между их элементами.

Но есть и неустойчивый, лабильный способ существования. Эти системы как бы постоянно разрушаются. При этом нарушается их равновесие с внешней средой – и она эти системы восстанавливает! Такие системы все время изменяются, модифицируются, сохраняясь, однако, как системы. Так живут все живые и общественные системы. Они изначально неустойчивы, лабильны. И наиболее полно принцип лабильности воплощается именно в цивилизациях.

Системы отличаются и по способам их порождения. Их делят на механические и органические. Ну, с механическими проще всего: их конструируют. Связи между элементами в «механике» устанавливаются извне. После того, как такую систему сконструируют и соберут, она начинает работать как единое целое. А вот с органическими дело куда сложнее. Они – это форма жизни.

«Жизнь представляет собой неразрывную во времени, разветвленную цепь, где каждый организм – звено в непрерывном эволюционном процессе. Он не только отражает в себе как микрокосм эволюцию космоса. Он и воспроизводит в самом себе процесс собственной эволюции… Так, эмбрион человека последовательно проходит стадии эмбрионов всех своих эволюционных предшественников – от одноклеточного до примата. Только в ходе этого процесса могут возникать и отбираться огромные совокупности согласованно действующих сигнальных элементов, образующих организм». (Н.И.Штернберг. «Физическая сущность жизни и начала теории организованных систем» – Москва, 2003 г., с.52)

Культура, политика и экономика, народы, нации и этносы складываются в органические системы, подчиняясь их законам. Как пишет виднейший современный социолог Николас Луман («Общество как социальная система» – Москва, «Логос», 2004 г.), есть так называемые аутопоэтические системы, которые сами порождают сами элементы, из которых состоят. Элементы аутопоэтической системы не существуют независимо от нее. Они не просто связаны друг с другом – они порождаются системой и только ею.

Цивилизация и есть аутопоэтическая система во всей своей красе. Ни экономика, ни культура, ни политика, ни какие-либо другие контуры цивилизации не существуют отдельно. Цивилизация их порождает – и живут эти контуры только в ней. Нигде на Земле вам не найти общества, которое сводится только к экономике. Нигде мы не увидим отношений власти, изолированных от культуры и экономики. И, тем более, не существует и чистой культуры.

А теперь, читатель, мы переходим к еще одному свойству цивилизационных систем. К «правилу сложности». Итак, чем сложнее система – тем меньше она зависит от внешних воздействий, развиваясь по своим внутренним закономерностям. Луман говорит о «внутренних игровых пространствах свободы» внутри сложных систем. Чем сложнее система – тем больше у нее степеней свободы в развитии, тем меньше она подвластна окружающему миру.

Сложные аутопоэтические системы-организмы обретают еще одно волшебное качество – способность к опережающему реагированию. Именно это основополагающее качество отличает живые (а тем более разумные) системы от окружающего мира-мультиверсума. Его впервые выделили великие советские ученые П.К.Анохин и Н.А.Бернштейн. Как объясняет в своей великолепной работе Н.И.Штернберг – это когда системы способны реагировать не на само непосредственно важное для их существования событие, а на опережающее его малоэнергетичный признак – сигнал (звук, запах, свет, излучение и т.д. и т.п.). При этом такая реакция лишь пробуждается извне, а дальше реакция протекает сообразно событию, о котором сообщил сигнал.

Штернберг приводит простой пример опережающего реагирования. Со склона горы летит лавина – прямо на альпиниста, ручей и камень у подножия горы. Всем им грозит опасность. Энергия лавины порождает опережающие ее сигналы-возмущения во внешней среде: сотрясение воздуха, грозный гул, колебания почвы и света. Эти сигналы воздействуют и на покоящийся камень, и на ручей, и на альпиниста. Но если ручей и камень (системы неживые) будут пассивно уравновешивать возмущения внешней среды (покуда их не сметет лавина), то альпинист может избежать опасности, просто уйдя с пути движения лавины. Человек (живая система) реагирует на возможный удар с опережением.

Цивилизация – это и есть система с опережающим отражением. А любые системы с таким полезным качеством несут в себе три контура. Какие?

Во-первых, контур термодинамический. Он включает в себя структуры, сохраняющие энергию высокого потенциала, нужную для ответа на вызовы внешнего мира.

Во-вторых, информационный контур. Он регулирует процессы высвобождения энергии системы в ответ на сигнал – слабый, но значимый энергетический импульс. Слабый сигнал вызывает реакцию, которая по энергетике своей намного сильнее самого сигнала.

В-третьих, контур преобразующий. Сигнал о вызове из внешнего мира заставляет систему высвобождать энергию для реагирования. В это же самое время третий контур преобразует эту энергию в нужную активность.

 Цивилизация как сложная органическая система обладает и своей энергией. Иначе она не смогла бы жить и действовать. Но что это за энергия? Ведь цивилизация – это не автомобиль, который возит запас энергии в своем баке с горючим, и не подлодка, идущая под водой на запасенном в аккумуляторах электричестве. Что бы понять природу энергии, которая питает цивилизацию, нам, друзья, придется снова погрузиться в теорию. Итак, теперь мы с вами знаем о самой тесной связи явлений и закономерностей, обозначаемых словами «органическая система», «жизнь», «активность», «деятельность». Настало время разобраться в вопросе: а что же скрывается за привычным для всех нас термином «энергия»? Как он соотносится с динамикой цивилизаций, с их путями и судьбами?

Заглянем для начала в «Физический энциклопедический словарь». В нем – обнаружим определение энергии как «общего количественной меры движения и взаимодействия всех видов материи, которое связывает воедино все явления природы». Полная энергия системы или тела – если вы еще не забыли курс школьной физики – равна сумме кинетической и потенциальной энергии. Кинетическая – это энергия движения тела, а потенциальная – энергия покоя, которая может перейти в кинетическую (живую силу – как говорили физики еще царских времен). Помните пример с камнем, лежащим на краю обрыва? Покамест он покоится, в нем спит потенциальная энергия. Столкни его вниз – и он полетит отвесно, и его потенциальная энергия станет живой, кинетической, способной причинить разрушения или совершить полезную работу.

Кинетическая энергия – штука хитрая. Ее можно получить из потенциальной энергии. Например, столкнув вниз камень. Но она же может получиться, если некий силач подбросит этот булыжник вверх. Летящий к небу камень тоже обладает «живой силой», которую придал ему бросок человека. Здесь кинетическая энергия родилась из работы, совершенной силачом – внешней силой. Работа и есть усилие по приданию кинетической энергии какой то системе (или телу) потенциальной энергии другой системы или тела. То есть, в нашем примере кинетическая энергия брошенного ввысь камня родилась из потенциальной энергии, заключенной в теле метателя.

Полная энергия любой замкнутой системы, таким образом, складывается из энергии всех ее подсистем и из энергии их взаимодействия друг с другом. Общая энергия системы зависит и от собственной, и от сторонней потенциальной энергии. И тут рождается вопрос: а что представляет из себя потенциальная энергия?

На этот счет есть множество гипотез. Но мы сочли самой фундаментальной точку зрения из статьи «Что такое энергия?». Энергия – это неоднородность состояния системы, ее упорядоченность. Это – вероятность ее разных состояний! Хаос же, упрощение системы, ее энтропия – это и есть однородность, иссякание энергии.

В СНОСКУ

«По сути дела энергия отражает собой на самом деле так называемую упорядоченность состояния системы, прямо зависящую от наличия в ней определенных отклонений от полной однородности. Ведь именно с такими отклонениями, как известно, и связывают в физике само понятие порядка (в отличие от так называемого хаоса, означающего как раз полную однородность состояния), но равным образом и энергия, как мы теперь хорошо понимаем, всегда связана с наличием определенной неоднородности в значениях той или иной физической характеристики. А конкретно – с наличием разности (градиента) температур, разности (градиента) концентраций, разности (градиента) уровней жидкости в сосуде, разницы (градиента) электрических потенциалов и т.д. и т.п. То есть, энергия – повторим это специально еще раз – это и есть сама неоднородность, а следовательно – и сама упорядоченность.

…Энергия представляет собой … просто особую форму выражения общей вероятности состояния системы…» (http:// www.i2n.ru/article/click.php?id=56 )

Отсюда следуют два вывода. Во-первых, чем меньше вероятность нахождения системы в данном состоянии, тем больше ее сложность и потенциальная энергия. Так, камень летит по воздуху. Это почти невероятно. Значит, камень – это часть очень сложной системы (человека, катапульты или извергающегося вулкана), которая смогла бросить его вверх.

Во-вторых, энергию и энтропию (то есть – меру хаоса, рассеяния, простоты) характеризует один и тот же процесс, хотя и с разными знаками. Чем больше энтропии (хаоса, упрощения) в системе – тем меньше в ней потенциальной энергии. И наоборот: чем больше в системе потенциальной энергии – тем эта система сложнее, многообразнее, гармонии.

Энергия и информация противоположны энтропии. И энергия, и информация тесно связаны с порядком, сложностью и неоднородностью системы. И энергия, и информация определяются через вероятность состояния системы. Разница между ними – лишь в том, что энергия определяет текущую вероятность состояния системы, а информация – будущую вероятность. Энергия – это нынешняя, текущая неоднородность системы. А информация – будущая. Энергия определяет сиюминутную, текущую ситуацию существования системы . Информация же характеризует будущие возможности, угрозы и вызовы. Информация есть в текущей реальности – как возможность, тогда как энергия – это воплощение действительности. Потому энергия принадлежит материальному миру, а информация – к идеальному. Это – две характеристики одного и того же, две стороны единого мира. В этом смысле определение наук как энергоинформационных дисциплин проникает в самую сердцевину мира.

Все это полностью относится и к динамике цивилизаций – наиболее сложных органических систем. У них есть три контура опережающего реагирования.

Прежде всего, термодинамический контур, где происходит сохранение энергии, столь необходимой для поддержания жизни организма. Если вспомнить, что энергия – это параметр взаимодействия, то термодинамический контур цивилизации есть не что иное, как ее социальная сфера, ее ядро – политическая структура. В политике и в государстве накапливается нужная энергия. Вот почему власть в России считается священной – ведь это хранилище потенциальной энергии народа, нации, государства, это – источник выживания и экспансии в суровом и жестоком мире.

Информационный контур системы-цивилизации обеспечивает высвобождение энергии в ответ на сигналы о внешних опасностях и вызовах. Этот контур воспринимает содержащуюся в сигнале информацию – и реагирует на грядущие события. Информационный контур цивилизации – ее культура, смысловая матрица цивилизации. Она превращает сигналы в значащую для цивилизацию информацию.

Но вот информационный (культурный) контур цивилизации, уловив сигнал о грядущей опасности, высвободил нужную энергию. Что дальше? В дело вступает преобразовательный контур цивилизации. Он обеспечивает превращение высвобожденной энергии в эффективную работу по ответу на возникший вызов. Так вот, преобразовательный контур цивилизации – это ее хозяйственная сфера. Или, как говорил старина Маркс, способ производства, взятые в единстве производительные силы и производственные отношения. Преобразовательный контур – это техносфера цивилизации, взятая в единстве с ее организационными и экономическими связями. Это – бизнес и технологии в их неразрывности.

 «Все это хорошо!» – скажете нам вы. – «А что же выступает в роли цивилизационной энергии? Цивилизация – это вам не камень на обрыве, в самом деле! Это в физике все понятно: есть механическая, тепловая, электромагнитная, атомная энергии. А что понимать под энергией цивилизации? Объем нефти в подконтрольных ей недрах? Годовую выработку ее электростанций? Сумму физических возможностей всех людей цивилизации? Возможности их мозгов?»

Вопрос непростой. То, что судьбы цивилизаций предопределены их энергетическим потенциалом, люди догадывались уже давно. Много энергии – цивилизация живет, мало энергии – цивилизация гибнет. Но суть этой таинственной энергии человеческих сообществ долго оставалась загадкой.

Первым к проблеме энергетики цивилизаций попытался подойти с научной стороны великий русский мыслитель, географ и историк Лев Гумилёв. Он прямо связал судьбы цивилизаций с их пассионарностью. Дескать, чем больше в цивилизации людей, готовых жизни не пожалеть ради великой цели и славы родной цивилизации (пассионариев) – тем цивилизация сильнее. А откуда берется пассионарность? Почему еще вчера тихие и слабые народы вдруг буквально вскипают, порождая массу героев, и устремляются в великие завоевательные походы, создают великие державы? Гумилев ответил: человеческие сообщества получают какую-то энергию из космоса – в виде еще не определенного, но реально существующего излучения, которое периодически как бы хлещет планету невидимыми бичами. Ученики Гумилева до сих продолжают спорить о природе этого космического феномена.

В дальнейшем на страницах «Третьего проекта» мы поговорим об этом подробнее. А пока отметим, что не только Гумилев, но и десятки исследователей до и после него установили влияние космических явлений на земные события. Например, к этой проблеме с другой стороны подступил гениальный русский статистик Леонид Чижевский. Еще в 1920-е годы доказал прямую зависимость между солнечной активностью и циклическими процессами в человеческом мире. В 1990-е годы блестящий, безвременно ушедший от нас исследователь Рашид Аллахвердов всесторонне обосновал тесную взаимосвязь исторических событий с геодинамикой, с активностью геоактивных и геопатогенных зон, выявленных отечественным физиком Сарахтиным. Его исследования позволяют говорить не только о «хомокосмоэнергетике» Гумилева-Чижевского, но и о «хомогеоэнергетике» Алахвердова-Сарахтина. Не только космос воздействует на нас, но и сама планета. А вернее, ее состояние, физико-химические и, быть может, информационные процессы, идущие в недрах Земли и на ее лике. Скорее всего, цивилизация действительно питается энергией планеты и космоса.

Но это – только одна линия поиска таинственной энергии цивилизаций. В ХХ столетии появилась и вторая, которая норовила открыть ее в … сексуальности. В череде «половых энергетиков» мы видим и Зигмунда Фрейда, и Жана-Поля Сартра, и Герберта Маркузе, и Вильгельма Райха. Они связывали социальную энергию именно с сексуальными инстинктами. Все другие человеческие взаимодействия они сводили, в конечном счете, к сексу.

Бесспорно, сексуальная энергетика есть. Она диктует людям многие поступки и влияет на исторические события. Она проявляется не только в интимных отношениях, но и формирует мощные пласты культуры, общественных отношений и политики. Но Эрос все же нельзя считать исключительно человеческой энергией. Она относится ко всему живому, ко всем животным, наделенным инстинктом размножения. Поэтому, соглашаясь с наличием сексуальной энергии, определим-ка ее не как специфически человеческую, а как животную. Однако на сексе не кончается перечень источников энергии цивилизаций.

Есть еще одна – особая социальная энергия. Человек – существо общественное. (Некоторые говорят грубее: социальное животное). Любой из нас выступает продуктом взаимодействия с другими людьми. С этим не станет спорить ни один сколь-нибудь здравомыслящий человек. Соответственно, общество-социум – это система связей между людьми и их группами. Эти взаимодействия определяются и теснотой, и силой взаимозависимости, и разницей положения и т.п. Общество неоднородно – а энергия и есть характеристика неоднородности, параметр взаимосвязей. Поэтому вполне правомерно говорить об энергии общественных систем разных уровней, от семьи до цивилизации. Причем эта социальная энергия есть внутренняя энергия социальных систем – в отличие от энергий, получаемых цивилизацией из космоса, от самой Земли или биосферы.

Но социальной энергией тоже не заканчивается ряд человеческой энергетики! Энергией высшего порядка в цивилизации выступает … энергия взаимодействия человека с Богом, с Великим Нечто, с морфогенетическим полем.

Здесь мы забегаем вперед, читатель. Читая цикл этих книг, вы узнаете об этом Великом Нечто гораздо больше. А пока скажем вкратце. Мы уверены, что во Вселенной существует еще один мир, который одни считают Богом, Платон называл миром идей, еврейские каббалисты – Светом, а некоторые мыслители современности – именуют морфогенетическим полем. В этом (если использовать эзотерическую терминологию) тонком мире содержатся смыслы и идеи, он – ключ ко всему, что происходит во Вселенной. Некоторые люди случайно входят в соприкосновение с морфогенетическим Великим Нечто – и именно так рождались и рождаются великие озарения. Именно так появлялись и появляются на свет эпохальные научные открытия, идеи и религии, переворачивавшие ход нашей истории. И это – плоды лишь редких контактов, когда люди, входя в измененное состояние сознания, на какой-то миг превращались в подобие приемника посланий из таинственной сферы.

Именно энергия, порожденная взаимодействием человека с континуумом смыслов (Великим Нечто), выступает не только высшей, но и самой мощной энергией. Назовем ее инфоэнергией. Крепко запомни это слово, читатель. Тебе оно очень пригодится для понимания того, что ты еще прочтешь в «Третьем проекте».

Вот такой ряд энергий цивилизации получился у нас с вами. Все они характеризуют различные взаимодействия и неоднозначные вероятности динамики цивилизаций. Все они обладают свойством перетекать одна в другую.

Существуют нетривиальные взаимоотношения между термодинамическим и информационным контурами цивилизации.

Чем цивилизация сложнее – тем мощнее ее энергия, тем сильнее термодинамический контур. Соответственно, чем неоднороднее и разнообразнее цивилизация – тем лучше работает информационный контур. Тем лучше он мобилизует энергетические запасы. Тем «правильнее» по критериям развития и выживания системы-цивилизации расходует накопленный энергетический потенциал.

Но это – с одной стороны. С другой же, чем больше нужно потенциальной энергии для развития цивилизации, тем больше ей приходится залезать в свои «энергетические кладовые». Но большой расход энергии ведет к опрощению цивилизации! Расходуя драгоценный потенциал, цивилизация двигается к хаотичности, к энтропии. Она становится менее сложной и структурированной, менее информационной. А это значит, что сегодняшнее выживание зачастую покупается цивилизациями ценой завтрашней гибели! Судьба Русской цивилизации, которая приложила титанические усилия для выживания в ХХ веке и в итоге потерпела страшную катастрофу – тому примером.

Что же делать? Ведь нужно и выживать, и развиваться, и вести экспансию. Выход есть: чтобы не исчерпать свою потенциальную энергию, можно заимствовать ее у другой системы. Развивать свою цивилизацию за счет другой системы, превращая чужие запасы потенциальной энергии в свою кинетику. Для этого нужно отключить или уничтожить информационный контур той системы, которую ты используешь. Либо вообще разрушить систему-жертву. Ведь тогда от разрушения ее связей и взаимодействий высвобождается огромная энергия. Именно ее разрушитель использует в своих целях. (В сущности, как то, так и другое делают с поверженной в 1991 году Россией цивилизации-победители).

Итак, для того, чтобы придать себе динамику, цивилизация хочет кого-то ограбить или разрушить. Вариантов тут множество: от войны с захватом богатой добычи – до экономического порабощения, от культурной перекодировки – до направленного разрушения общества. Скажем, для того, чтобы развиться, Западный мир всегда кого-то использовал или разрушал. В ряду его жертв – и индейские цивилизации Америки, и африканские культуры, и колониальное использование Индии, и грабеж Китая, и двойное (в 1910-х и 1990-х) добывание трофеев в России. Все эти жертвы дали западникам потоки золота, денег, сырья, дешевых рабочих рук, «мозгов», научных разработок и т.д. Удивительно, но Русская цивилизация в этом смысле выглядит гораздо более кроткой: она практически не использовала чужие цивилизации, норовя развиваться за собственный счет. Правители страны (и царской, и советской, и «бело-сине-красной») всегда черпали энергию у собственного народа. Дважды в ХХ веке это приводило Россию к взрыву изнутри.

Энергодинамика цивилизаций – наука жесткая. Технологичная, конкретная и дюже прагматичная. Хотим мы того или нет, но именно она определяет цивилизационную динамику. Нам придется учиться этой науке, дабы использовать в будущем.

 В истории почти каждой цивилизации независимо от ее топоса постоянно борются две линии развития. Одна – производящая, творящая. Другая – грабительская, присваивающая. Как мы теперь знаем, грабить цивилизациям тоже нужно – чтобы добывать энергию для экспансии и развития где-то на стороне, не растрачивая свои драгоценные запасы потенциальной энергии.

Крайнее выражение второй линии мы назовем «трофейным путем» развития, а ее представителей – носителями духа «добычи трофеев», «трофейщиками». Как вкратце ее описать? Это когда тебя совершенно не волнует то, что будет с несчастными, у которых ты отобрал плоды их труда, взял их как трофей, добычу.

Взаимоотношения этих ветвей развития непросты. Очень часто присвоение стоит на службе созидания. Например, забрали деньги у олигарха и вложили их в производство нового компьютера – это не «трофеизм». Ресурсы пошли в производительную часть, в дело, тогда как олигарх мог эти деньги просто-напросто спустить на футбольный клуб, проиграть в Монте-Карло, скупить на год Куршавель. Если же брать историю, то англичане, сделавшие первоначальные богатства на самом диком пиратстве, на грабеже испанских кораблей, в конце концов построили на эти деньги индустриальную Британию.

Производящая форма может подчас обслуживать трофейную экономику. Например, в России добывают газ и гонят его на экспорт. Производство? Несомненно. Но заработанную на этом газе валюту присваивают и угоняют за рубеж самые наглые «трофейщики».

В каждой цивилизации можно видеть эти две линии, находящиеся в диалектическом единстве. Если первая работает на прогресс, то вторая совершенно объективно вызывает регресс, упрощение общества. Трофеизм всегда означает попытку сбросить общество в прошлые его стадии. В нынешнем мире это делают с применением современных технологий, средств господства над сознанием, во всеоружии современной науки. Трофейщик всегда отбирает у людей то, что уже создано.

Каждая из этих линий имеет свою четкую психологию. В основе духа «охотников за трофеями» всегда лежит психология разделения человечества на «избранных», «элиту» и на говорящий, двуногий скот. Я, охотник – господин, ты, моя жертва – всего лишь двуногая скотина. Предельная же форма присваивающей формы – это не творчество, а разбой. Тот, кого ты грабишь, для тебя уже не человек. А значит, трофеизм принижает человека, низводит его в преисподнюю.

Производящая линия предполагает, что высшая форма производства – это творчество. А высшая форма творчества означает нечто небесное, идеальное. Творчество ведет к сверхсознанию, к слиянию человека творящего с Богом, с природой, с тем, что выше человека. Творчество возвышает людей.

То, что мы нарисовали, можно считать хозяйственно-производственным воплощением Добра и Зла. Они, оказывается, не есть некие отвлеченные абстракции, они существуют на самом деле так же, как существуют Бог и дьявол. Бог, как вы уже понимаете, воплощается в производящей, творческой тенденции. Дьявол же – в присваивающей, мародерской. Дьявол внушает своим адептам то, что они и есть – боги, а остальные перед ними – лишь жалкие твари. Лукавство дьявола в этом случае заключается в том, что Бог – Творец, а чистый трофейщик творить не может органически, в силу его природы.

Оба этих начала постоянно переплетаются в деятельности государств, и тайных, закрытых обществ. Конкурируют они между собой и в проектах будущего.

 Ну, а теперь, дорогой читатель, мы приступаем к одному из самых ключевых моментов нашей работы. Он прояснит для вас тот взгляд на мир, которого придерживаются авторы этой книги. Мы-то уверены, что окружающий нас миропорядок разрушается, и все мы стоим на пороге пугающей и неизведанной Эпохи Перемен.

Революцию в сфере предвидения будущего и опережающего реагирования на возможные в грядущем опасности и катастрофы произвела синергетика– одна из самых молодых междисциплинарных наук, которая народилась в конце ХХ столетия. Она появилась соединенными усилиями физиков, химиков, биологов и математиков. Среди ее основателей – умерший в 2003-м бельгийский ученый русского происхождения Илья Пригожин и его сотрудница Ларри Стойкерс. К ее рождению приложили руку американцы венгерского происхождения Ласло и Габор, исследователь высшей психической деятельности немец Хаген и, наконец, русские математики: доктора наук Капица, Курдюмов и Малинецкий.

Синергетика – это наука о переменах. Итак, исторический процесс состоит из «русел» и точек бифуркации. В «руслах» он течет мощно и устойчиво, и нет в мире силы, которая могла бы изменить его направление. Но в конце концов все приходит к точке бифуркации – к моменту выбора будущего. В этой точке все становится неустойчивым, из нее можно проложить несколько «русел» в разных направлениях. И именно в этой точке можно определить судьбу народа, страны, а то и всего человечества на поколения вперед – лишь подтолкнув ход событий в то или иное «русло».

Динамика цивилизаций и человечества подчиняется законам синергетики. Ведь речь идет о сложных системах. Для начала давайте-ка составим небольшой синергетический словарь.

Итак, что такое система? Под ней понимается объединение любых элементов, которые рассматриваются как связное целое.

И тут имеют огромное значение идеи М.Эйгена. Он первым обратил внимание на гиперциклы –циклические комплексы взаимодействующих процессов. Гиперцикл становится гигантским усилителем маловероятных событий и своеобразным фильтром для них. Изучая гиперциклы, удалось выделить существенный элемент самоорганизации и поддержания устойчивости систем – кольцевую структуру связи.Это – закон того, что не только причина порождает следствие, но и следствие порождает причину. Самый наглядный пример закона – в биржевой панике. Итак, почему рушатся курсы акций? Потому, что лихорадит экономику. А почему лихорадит экономику? Потому, что на бирже рушатся курсы.

Системы – это кольцевые структуры связи между элементами.

То есть, читатель, в системе (этой совокупности связанных элементов) царит принцип кольцевой причинности. Здесь теряется разница между причинами и следствиями. Что первично: курица или яйцо? Яйцо – это вроде бы следствие деятельности курицы, но одновременно – и причина появления этой курицы на свет. И, соответственно, наоборот. А если так, то системой можно управлять, воздействуя не только на причины, но и на следствия.

Что такое сложность системы?С одной стороны – это сложность связей внутри нее. С другой – это нетривиальность ее поведения во внешнем мире. И эти две сложности не равны друг другу. Мы станем употреблять понятие сложности системы именно во втором смысле. Чем больше сложность – тем меньше вероятность, и вообще самые сложные системы – самые невероятные. Сложные системы рождаются как бы вопреки окружающей действительности. И они же обладают самым мощным энергетическим потенциалом.

Что такое бифуркация?Сейчас этим термином обозначают поворотные точки развития, пункты, где происходит выбор из нескольких вариантов развития событий. Перед точками бифуркации системы становятся неустойчивыми и поддаются слабым воздействиям. Здесь малые причины могут иметь большие следствия! Принцип «Завтра будет таким же, как и сегодня» в точках бифуркации не работает. Здесь системы становятся крайне уязвимыми.

Бифуркации запускают в действие закон минимакса.Суть его в том, что в переломные моменты минимальные воздействия вызывают максимальные последствия.

Что такое открытые, нелинейные системы?Это значит, что в системе есть источник вещества и энергии (или орган обмена ими с окружающей средой). Нелинейность же означает, что уравнения, которые описывают поведение системы, могут иметь несколько решений. И множество решений нелинейного уравнения соответствует множеству вариантов развития нелинейной системы.

Что такое аттрактор?Понятие это близко понятию цели. Это относительно устойчивое положение системы, которое как бы притягивает, влечет к себе все множество траекторий развития.

Что такое параметры порядка? Это – важнейшие характеристики системы, которыми ее можно описать. Этих параметров не так уж и много. Всегда можно свести тьму всяческих цифр и показателей всего к нескольким, и они прекрасно покажут состояние системы. Например, можно внимательно относиться всего к нескольким показателям экономики, не забивая голову сотнями других данных – потому что именно от этих нескольких параметров и зависит существование системы, ее качественная определенность, ее главные направления развития.

Синергетика учит тому, что все сложные процессы идут на зыбкой границе между хаосом и порядком. Выше некоего порога системы всегда становятся неустойчивыми, и тогда даже микроскопическое движение может вызвать лавинообразный процесс, выход на иной аттрактор. А сложные системы – всегда открытые и нелинейные. В них всегда есть иерархия уровней. Они эволюционируют на основе возникновения бифуркационных переходов – вдали от равновесия. В этих системах исходно нарушена симметрия.

Что такое режимы с обострением?Нелинейные системы подвержены иногда сверхбыстрому развитию процессов внутри себя. Здесь работает не обратная, а прямая связь. Обратная связь –это стабилизирующий эффект. Он заставляет систему вернуться к состоянию устойчивости.А вот прямая связь приводит систему в нестабильное состояние. На первый взгляд, это – прямой путь к разрушению системы. Но на самом деле неустойчивость – это условие развития, потому что стабильные системы как бы застывают и не развиваются.

Что такое катастрофа?Это – резкое изменение величин, которые характеризуют систему за конечное время. Катастрофы всегда вызываются режимами с обострениями.

Наконец, есть процессы самоорганизующейся критичности.Они представляют собой универсальный механизм катастроф.

Синергетика установила, что режимы с обострениями (катастрофы) возникают и развиваются без каких-либо воздействий извне.

А теперь приступим к изложению универсальной модели катастроф, которую синергетика создала на богатейшем опытном материале из области физики, химии, биологии, экономики и социологии. И в основе этой модели лежат строгие математические уравнения. Попробуем изложить такую модель на словах. Это важно для понимания перспектив не только России, не только цивилизации, но и для будущего всех, кто читает эту книгу.

Итак, весь процесс катастрофической динамики системы укладывается в семь стадий.

В стадии первой происходит некая мутация. Она изменяет алгоритм, программу существования одного из важных элементов системы. Этот элемент динамизируется. В системе кольцевой причинности появляется напряжение.

Стадия вторая. Напряжение кольцевой причинности разрешается через взаимодействие «возбужденного» элемента с другими элементами системы. Изменение алгоритмов как бы перекидывается и на другие элементы, запуская механизмы их динамики. Происходит резонанс и возникает динамический фактор. Перемены начинают опережать динамику целой системы.

Стадия третья. В ней система пытается спастись, загасив динамический резонанс и вернувшись в исходное состояние. Она силится использовать фактор кольцевой причинности. Но ей не удается остановить изменения в элементах.

Стадия четвертая. В системе наступает диссонанс – когда система распадается на острова-паттерны с различной динамикой, и это разрушает основу основ системы – ее гиперцикл и систему кольцевой причинности. Теперь система не может бороться с энтропией и хаосом – она из последних сил пытается удержать связи внутри себя.

Если на первой и второй стадиях систему можно было назвать развивающейся в рамках режима обострения, то на третьей и четвертой стадиях она перешла в режим жесткой турбулентности. Уже невозможно привести в гармонию разные элементы системы, которые оказываются как бы в разных временах и даже мирах. И начинается процесс самоподдерживающейся критичности.

Это – пятая стадия. В ней теряется пропорциональность, сбалансированность и гармоничность. Резко вырастают издержки, которые связаны не с развитием, а простым функционированием системы. Теперь вся энергия уходит на то, чтобы просто поддержать систему. Все больше информации, вещества и энергии не перерабатывается, а утекает из системы.

В шестой стадии катастрофы рвутся связи между элементами и подсистемами. Исчезает гиперцикл, больше не работает кольцевая причинность.

Наконец, наступает седьмая стадия катастрофы – распада элементов. Система умирает в наступившем хаосе. Иногда она погибает целиком. А иногда нет – если одному из элементов в процессе распада удается самоорганизоваться. Тогда он может стать прародителем новой системы, начать сборку своих элементов из окружающего хаоса. И постепенно эта новая система структуризирует окружающий беспорядок «под себя». Но если этого не происходит, то сложное обращается в простое, а на место прогресса приходит деградация. Кольцевая причинность заменяется простыми (линейными) зависимостями. Наступает эпоха победившего хаоса, мрака и «белого шума». Энтропия побеждает информацию…

И вот еще один вопрос, который волнует многих. Можем ли мы изменить текущую Реальность, в которой оказались? Хватит ли для этого мощности разумной системы по имени «человек»?

Для этого нужно разобраться, какую систему можно считать разумной. Обратимся к уже известному нам Н.И.Штернбергу:

«С момента получения информации действия организма подчиняются цели (причине), относящейся к будущему (спасение от хищника, добыча пищи и т.п.). Иными словами … действия, связанные с жизнеобеспечением организма в настоящем являются следствием причины, принадлежащей к будущему. В то же время, сама последовательность их подчиняется ординарным физическим закономерностям. Таким образом, момент получения информации является центром симметрии, относительно которого меняются во времени причина и следствие…» ( «Современная картина мира. Формирование новой парадигмы» – Москва, 2001 г., с.76).

Животные (сложные органические системы) обрабатывают сигналы (информацию) из внешней среды в жестком соответствии с заложенными в них алгоритмами-инстинктами. Реакцию животного поэтому можно точно просчитать. Человек же намного сложнее. Вместе с жесткими программами поведения (инстинктами) в нас заложена способность гибко менять свои стратегии и тактические действия. Реакция человека на вызовы мироздания принципиально невычислима. Здесь можно говорить лишь о вероятности той или иной реакции. Только человек в процессе своей деятельности не только приспосабливается к внешней среде, но и преобразует и ее, и самого себя. Эта уникальная способность человека связана с сознанием или рефлексией. Сознание – вот что отличает сложную органическую систему «человек» от систем «животные». Гениальный математик Владимир Лефевр дал блестящее определение сознанию: «Когда в повседневной жизни мы говорим, что некто осознает свое поведение, мы предполагаем, что этот субъект имеет образ себя, который в некотором смысле правилен. Помимо этого, мы принимаем как очевидное, что внешний мир воздействует на этого субъекта» (В.Лефевр. «Рефлексия» – Москва, 2003 г., с. 199).

Итак, образ самого себя в человеке совмещается и с образом ситуации, в которой он оказался, и с образом вероятного, возможного и желаемого будущего. Вот эта триада «инфоблоков», читатель, и определяет образ человеческого бытия – как индивидуального, так и группового. Именно так и определяется человеческая динамика (хомодинамика). Да и сам топос можно считать устойчивым стрежнем, связующим все три блока информационного мира человека. Только человек может разделять сигналы и информацию. Лишь он способен извлечь из материальной вещи заключенный в ней идеальный образ. Потому человек единственным из известных нам живых существ обладает верой. Только у рода людского есть канал связи с Богом – с Великим Нечто или морфогенетическим полем. И этот-то самый канал открывает перед человеком возможность разделять материальные и идеальные планы существования, вещественный и информационный компоненты Вселенной-мультиверсума.

Помимо прочего, такая возможность «прямой связи» дает нам еще одну уникальную способность: оперировать только с информационными структурами, получать в итоге новые информационные объекты, а затем переносить их на вещественные носители. Человек способен работать с идеями и знаниями, порождая в результате нечто новое – и оно затем из замысла превращается в вещь. Разве в природе есть, скажем, космический корабль? Нет – именно человек смог его сначала придумать, совместив многие потоки информации, а затем и построить это чудо. Вот какая сила – человеческое сознание, рефлексия.

К чему мы все это говорим? Какое отношение все это имеет к проблемам хомодинамики и природы цивилизаций? Самое прямое! Есть революционная работа одного из самых сильных мыслителей современности Сергея Переслегина – статья «Уроки, которых нет». В ней русский исследователь выдвигает смелую концепцию «вероятностной истории». Для Переслегина история имеет сослагательное наклонение. Нужно самым серьезным образом изучать не только то, что было, но и то, что могло быть!

«Концепция «вероятностной истории была разработана в конце восьмидесятых годов, и первоначально представлялась автору неким курьезом, артефактом, случайно возникшим на границе применимости различных моделей познания…

Для вероятностного подхода существующая «однозначная история» играет ту же роль, что классическая траектория частицы в квантовой механике: она описывает совокупность наиболее вероятных событий. Однако делать какие-либо выводы из изучения только этой совокупности нельзя. Для того, чтобы выделить реальные, а не случайные закономерности процесса, необходимо принять во внимание другие (а в идеале – все) возможные «альтернативные истории»…»

Итак, Переслегин утверждает: надо изучать все возможные сценарии развития событий в истории. Не только, скажем, классическую историю Второй мировой войны, но и другие «миры-отражения», в которых, например, Гитлер смог победить Сталина или же советские дивизии, перемолов Германию, дошли до Атлантики и заняли всю Европу. Впрочем, в США этим уже давно и плодотворно занимаются. В начале 2000-х годов американцы провели серьезную игру с участием военно-морских командиров, историков и даже мастера военно-политических триллеров Ларри Бонда. Темой игры стало возможное развитие событий в том случае, если бы ВМС США 7 декабря 1941 года, получив сигнал тревоги от радара ПВО о приближающихся к Пирл-Харбору японских самолетах, попытались бы вывести линейные корабли из гавани и атаковать японское авианосное соединение адмирала Нагумо. (В реальной истории нападение застало янки врасплох, когда дредноуты стояли у причальных стенок).

Игра велась с максимальной серьезностью. Были поставлены даже натурные опыты: сколько времени, например, нужно было для перезаправки и снаряжения боезапасом истребителей тех времен. Иными словами, американцы создали особый «мир-отражение», в котором история развивалась иначе. Вывод получился ошеломительным. Если бы американцы попытались вывести тяжелые корабли из базы (в которой 7 декабря 1941-го не было авианосцев), то флот США ждало страшное поражение. Лишенные поддержки с воздуха, линейные корабли США гарантированно гибли от атак торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков с эскадры Нагумо. Так что внезапность нападения, оказывается, спасло Соединенные Штаты. Увы, подобной игры по созданию «мира-отражения» 22 июня 1941 года, ни в СССР, ни в РФ не проводилось.

Таким образом, изучение даже самых невероятных «миров-отражений», «истории-того-что-могло-бы-быть» – это серьезная штука. И Переслегин пишет:

«…«Квазиклассическая вероятностная история» самым естественным образом ложилась на схему миров-Отражений, предложенную Р.Желязны в «Янтарных хрониках». «Теневые миры» характеризуются вероятностями реализации – тем меньшими, чем мир «дальше» от Нашей Реальности. Правомерна постановка вопроса о «точках ветвления», в которых состояния, принадлежащие разным Отражениям, неразличимы. Приобретает практический интерес поиск и изучение «точек ветвления» классически единого исторического процесса.

Надо сказать, что в этой концепции нет ничего революционного и, по-моему, даже ничего особенно интересного. Литературно она давно исследована, физический смысл ее сводится к тому, что «теневые миры», «зазеркалье», изнанка Нашей Реальности, хотя и «не существуют» в привычном нам смысле, при этом оказывают на нашу жизнь воздействие, подобное влиянию подсознания на поступки личности. Историческое развитие имеет свои источником борьбу между сотнями «если бы» и единственным «так есть», а информационный обмен между реальностями проявляется в форме сновидений, творчества, иногда – ролевой игры…

Человеческое сознание (мое, во всяком случае), неспособно воспринимать исторический континуум иначе, чем через текущую Реальность, и совокупность ее «Теней». Иными словами, мы видим лишь одну проекцию каждого исторического события. Фактом существования обладает только само событие, но мы обречены жить внутри проекций, делить их, обменивать их, тосковать по утерянным и мечтать о недостижимых».

Вероятностные миры, читатель, существуют для человека исключительно в информационном мире. Именно через осознание, через рефлексию эти отражения могут инициировать деятельность по своему воплощению в реальность. Человек в силах не просто изменить, а поменять Реальность. Вот – эзотерическая истина хомодинамики. Человек обладает уникальным свойством порождать иную, отличную от Текущей, Реальность. Иногда – параллельно старой. Иногда – содержащуюся внутри нее. А подчас – вытесняющую Текущую Реальность и занимающую ее место в качестве господствующей Реальности, осевой метрики бесконечного пространства-мультиверсума миров-отражений.

В этом смысле человек выступает орудием Бога, творцом, создающим новую Реальность.

Что же касается соотношения между новой и старой реальностями, то это, прежде всего, вопрос энергетики. Чем сильнее энергетическая подпитка новой Реальности, тем решительнее она вытесняет старую. Нужно определить источники сил для творения. Человек может не просто изменить историю – он в силах создать новую. Он – хозяин психоистории, способный изменить вектор хомодинамики.

Это и есть тот вывод. Который нужно держать в уме и сердце, читая «Третий проект». Ведь текущая Реальность нам категорически не нравится. В этой Реальности мы и наша страна проиграли и теперь обречены на исчезновение. И чтобы избежать этой участи, нам нужно создать новую Реальность!