|
||||
|
|
Смертоносные послания А князь тем ядом напитал эти строки из знаменитого стихотворения Александра Сергеевича Пушкина «Анчар» внезапно вспомнились, когда я закрыл последнюю страницу моего досье, которое называется «Террор по почте». Вряд ли шведский изобретатель Мартин Экенберг читал пушкинский «Анчар» и именно из него почерпнул идею смертоносных посланий. Однако эту идею он осуществил на практике в первом десятилетии нашего столетия, послав начиненную взрывчаткой почтовую посылку одному из своих соотечественников-бизнесменов, осмелившемуся отвергнуть его изобретение. «Бомбу»-посылку Экенберг изобрел сам, но в конспирации он был явно не силен. Полиция изобличила его по почерку. В то время Экенберг жил в Англии и пользовался у соседей далеко не блестящей репутацией. Он был дважды женат, и обе его жены таинственно погибли, да и вообще его считали человеком не в своем уме. К этому мнению склонялась и английская полиция, арестовавшая его и отправившая в лондонскую тюрьму Бриксон, где он должен был содержаться в ожидании высылки в Швецию. Однако в заключении Экенберг покончил с собой. Но сама его преступная идея вдруг воскресла — почти через тридцать лет после его самоубийства. 3 сентября 1947 года при разборке почтовых отправлений в Юго-Западном Лондоне вдруг произошел мощный взрыв — взорвалась тяжелая посылка с маркировкой «научные инструменты». Взрывом была разорвана часть крыши и два человека были ранены. При расследовании было выяснено, что посылка поступила из Ирландии и адресовалась одному из офицеров английской военной разведки. Как писала много лет спустя одна из английских газет, вспоминая эту историю, можно было предположить, что она являлась делом рук ирландской организации ИРА, широко использовавшей оружие террора против англичан. Но расследование привело к заключению, что следы ведут все-таки не в Ирландию, а к сионистским террористическим организациям «Иргун цвей леуми» («Национальная военная организация») и «Лехи» («Банда Штерна» или «Борцы за свободу Израиля»). Англичанам было известно, что обе эти террористические организации планировали начать на Британских островах «кампанию взрывов». Лозунгом «Иргуна» была фраза: «Иудея погибла в огне и крови; Иудея возродится в огне и крови». Одним из ее руководителей был Ицхак Изертинский, выходец из Польши, прибывший в подмандатную Англии Палестину в 1937 году. Ныне этот террорист известен под именем Ицхак Шамир и возглавляет в Израиле блок правых партий «Ликуд». В высшие эшелоны правителей Израиля — к постам министров и даже премьер-министров — Шамир прошел через руководство «Иргуном» и «Моссадом», где он являлся заместителем самого шефа. Забегая на тридцать с лишним лет вперед, нельзя не обратить внимание на сообщения, появившиеся в печати в связи со смертью некоего Натана Еллин-Мора (Фридмана), одного из руководителей террористической группы «Лехи» («Банда Штерна»), отколовшейся в 1944 году от «Иргун цвей леуми». Еллин-Мор незадолго до своей смерти признался журналистам, что лично участвовал в планировании «самых потрясающих террористических операций с применением бомб» и одной из целей его группы был ставший затем премьер-министром Великобритании Антони Идеи. Письмо-«бомба», по словам Еллин-Морг было доставлено Идену, но спасло будущего премьера лишь то, что он несколько дней не удосуживался ораспечатывать, нося с собою в портфеле. Потом, по-видимому, «письмо» было «разряжено», но шума не поднималось. Вслед за взрывом в Лондоне, вызвавшим в почтовые конторах настоящую панику, англичанами было обнаружено восемь «бомб»-писем, направленных из итальянской города Турин высокопоставленным чинам британского военного ведомства. Впрочем, «письма» эти были обнаружены не благодаря бдительности, а в результате случайности: одно попало не по адресу, было частично вскрыто и… обнажившиеся в нем металлические провода вызвали подозрения у того, кто его начал было вскрывать. Много лет спустя некий Иаков Элиав, «эксперт» по «смертоносным» посланиям в «Банде Штерна», рассказывал, что «бомбы»-письма того периода изготовлялись им довольно грубо и примитивно, силу заряда рассчитывали неправильно. То есть делали его слишком мощным. По словам Элиава, работавшего в 70-е годы в одной израильской «фирме безопасности», одна из бомб, взорванная инспекторами Скотланд-Ярда, оказалась такой силы, что разнесла стальной щит. Обнаруживать такие «адские посылки» было несложно — англичане использовали для проверки подозрительных почтовых отправлений самый обычный рентген. И хотя сионистские террористы продолжали рассылать в Англии свои смертоносные послания, их благополучно обнаруживали и обезвреживали. Однако в мае 1948 года, когда уже было создано государство Израиль и бдительность англичан, чьи войска уже покинули Палестину, ослабла, произошел взрыв, стоивший жизни двадцатилетнему студенту Рексу Фаррану. Его брат Рой до этого служил в английских войсках, находившихся в Палестине, и «Банда Штерна» обвинила Роя в убийстве молодого еврея, пригрозив отомстить. Рекс получил присланную брату книгу и открыл ее… Грохнул взрыв! Книга оказалась наполненной взрывчаткой. Скотланд-Ярд вновь ужесточил меры безопасности, начал тщательно проверять письма, посылки и бандероли, поступающие видным политическим и военным деятелям, в министерства и правительственные ведомства. И все же через две недели после гибели от рук сионистских террористов ни в чем не повинного Рекса Фаррана одно из смертоносных посланий чуть было не достигло цели. «Бомба» все-таки попала в дом генерала сэра Э. Баркера, еще недавно командовавшего английскими частями в подмандатной Палестине. В его отсутствие леди Баркер начала было вскрывать посылку, но заподозрила неладное, неожиданно заметив металлический провод. Была вызвана полиция, которая обнаружила в посылке мощный заряд взрывчатки, детонатор и питающую его миниатюрную батарейку… Английская газета, рассказывавшая об этом много лет спустя, опубликовала схематический чертеж такого взрывного устройства, простого настолько, что его может изготовить практически любой технически грамотный убийца. При этом газета напомнила, что с британских островов «бомбовая кампания» перенеслась на Ближний Восток и «опять израильтяне были теми, кто ее затеял». «Как оружие, умело сделанное „письмо“ или „бомба“-посылка, — читаем мы в этой газете, — привлекательно во многих отношениях. Это война на расстоянии, никто из ваших ничем не рискует… Если повезет, „бомба“ убьет того, кому она послана. Даже если и не убьет, то посеет ужас. Ваша разведка знает адреса ваших врагов. Никто из них не находится в безопасности. Ваша безжалостность провозглашена: вам наплевать — будет ли „письмо“ открыто вместо того, кому вы его направили, женой или одним из его детей». В этой цитате газете удалось точно показать людоедскую логику убийц, рассылающих смертоносные послания «к соседям в дальние пределы». Следуя этой логике, сионистские правители Израиля решили в 60-х годах направить «свои губительные стрелы» в Египет. Дело в том, что в то время правительство Насера привлекло значительную группу западногерманских ученых и инженеров к укреплению обороноспособности своей страны. Одна группа этих ученых, возглавляемая профессором Вольфгангом Пильце, работала в области ракетостроения, две другие разрабатывали новые конструкции боевых самолетов. Агенты израильской внешнеполитической разведки «Моссад» внимательно следили за ходом работ, продвигавшихся довольно успешно и высоко оценивавшихся Насером. А после того, как на параде в Каире в 1962 году были продемонстрированы две ракеты класса «земля — земля» среднего радиуса действия, шеф «Moccaда» Иссер Харел решил действовать. Для начала он сам отправился в Бонн для переговоров с Рейнхардтом Геленом, шефом западногерманской разведывательной службы. Целью переговоров было заручиться согласием Гелена на оказание «давления» на немцев, работавших в египетской оборонной промышленности. Судя по тому, что просочилось в печать, между Харелом и Геленом было достигнуто полное взаимопонимание, и Гелен даже клялся, что он — лучший друг Израиля. Следом за этим «Моссад» развернул во всеи мире яростную пропагандистскую кампанию, в ходе которой немецкие ученые, работавшие в Египте, обвинялись в нацистском прошлом. Это должно было подготовить почву для оправдания направленных против немецких ученых террористических акций, уже разработанных спланированных «Моссадом». Прежде всего Иссер Харе санкционировал использование «бомб», конечно, значительно усовершенствованных по сравнению с теми, что использовались сионистскими террористами в 50-х годах на территории Великобритании. И первой жертвой израильских «смертоносных посланий» стала в начале ноября 1962 года секретарша профессора Пильце. Она вскрыла толстый пакет, поступивший, согласно написанному на нем адресу отправителя, из Гамбурга от адвоката Хандке. (Следствие выяснило, что адрес был фальшивый.) Прогремел взрыв… Секретарша была искалечена: она лишилась глаза, ей пришлось ампутировать руку. На следующий день из того же «Гамбурга» поступила посылка с книгами на имя генерала Камаля Азабу, связанного с разработкой ракетной программы на заводе № 333 неподалеку от Джебел Камми. Генерал в момент вскрытия посылки отсутствовал, но взрывом «смертоносного послания» было тяжело ранено шесть египтян, находившихся в тот момент в комнате. Если же учесть, что накануне взрыва в приемной профессора Пильце подобная посылка взорвалась в помещении Каирского почтамта, убив одного и ранив несколько человек, то стало ясно, что дело идет о специально направленных террористических операциях. И хотя была усилена бдительность и приняты чрезвычайные меры безопасности, «бомбы»-посылки продолжали поступать немецким ученым, и пять из них погибли в Каире в результате взрывов. В то же время на немецких ученых, работавших в Египте, оказывалось давление запугиванием их родственников, живущих в ФРГ. Но это все были лишь «предупреждения», и шеф «Моссада» отдал приказ перейти к «прямым акциям». Еще в сентябре 1962 года таинственно «исчез» Хейнц Круг, бизнесмен, связанный с работами западногерманских ученых в Каире. Он вылетел из Каира в Мюнхен на срочное совещание, на которое его, как потом выяснилось, «вызвали» агенты «Моссада», и там бесследно исчез. Трое агентов «Моссада» пытались похитить в западногерманском городе Лоррах профессора Ханса Кляйнвехтера, тоже связанного с работами в Каире, но профессор сумел справиться с напавшей на него троицей и обратил ее в бегство. Профессор при этом был ранен в грудь пулями, выпущенными из пистолета с глушителем. К двадцатичетырехлетней дочери Пауля Горке, работавшего на уже упоминавшемся заводе № 333, явился агент «Моссада» некий Отто Йоклик, потребовавший, чтобы ее отец немедленно уехал из Египта, или он будет убит. И вдруг кампания против западногерманских ученых, работавших в Египте, прекратилась. Но отнюдь не потому, что сионистский терроризм вызвал возмущение во всем мире. Отнюдь не потому. Он послужил картой в сложной политической игре, которую вел тогда израильский премьер-министр Давид Бен-Гурион с канцлером ФРГ Конрадом Адэнауэром. Оба эти деятеля встретились в фешенебельном отеле «Уолдорф» (Нью-Йорк) и договорились, что ФРГ выплатит сионистскому государству значительную сумму в порядке «компенсации» за преступления гитлеровцев, а именно — за уничтожение еврейского населения Европы, а также станет поставлять в Израиль современнейшее вооружение. Но израильский террор против западногерманских специалистов как на египетской, так и на западногерманской территории мог (из-за негативного влияния на общественное мнение ФРГ) затруднить осуществление этой договоренности. И по возвращении из США Бен-Гурион вызвал шефа «Моссада» в отель на берегу Тибердианского озера, где израильский премьер-министр отдыхал после своего вояжа. Интересно, что мне приходилось читать, будто бы Иссер Харел, бывший в то время в Израиле своеобразным «серым кардиналом», якобы ничего не знал (и это несмотря на хвастливую саморекламу «Моссада», будто бы его агенты вездесущи, всепроникающи и всезнающи!) о нью-йоркском сговоре. Поэтому, когда Бен-Гурион потребовал прекратить проводящуюся террористическую кампанию, он взбунтовался. А Бен-Гурион сказал ему примерно следующее: — Послушайте, Иссер! Бонн оказывает нам ценнейшую помощь и поставляет нам танки, вертолеты, корабли и другое вооружение. Как вы знаете, их миссия недавно прибыла сюда, чтобы содействовать продолжению этих военных поставок. Ваша кампания «бомб»-посылок не нравится правительству Бонна. Она вызывает опасный антагонизм. Немедленно прекратите ее! Я хочу составить собственное мнение о ценности донесений о работах немецких ученых и их ракетах, — продолжал Бен-Гурион. — Я хочу видеть эти документы собственными глазами! Это фактически означало выражение недоверия шефу «Моссада», который считал себя в сионистском государстве вторым человеком после премьер-министра! — Если вы мне больше не доверяете, позвольте мне подать вам мое прошение об отставке, — оскорбленно ответил Иссер Харел. — Мой преемник выполнит ваше пожелание. Прошение об отставке было отправлено им Бен-Гуриону незамедлительно. В книге «Моссад», написанной Деннисом Айзенбергом, Ури Даном и Эли Ландау с явной симпатией к этой «израильской секретной слубже», где описывается вышеприведенная сцена, далее говорится, что новость об отставке Харела была для израильтян подобна землетрясению. (Летом 1981 года Ури Дан, признанный специалист по израильским разведывательным службам, был уволен с работы в газете «Маарив» за то, что обвинил в одной из своих статей шефа «Моссада» во вмешательстве в очередную избирательную кампанию в кнессет на стороне Партии труда, находившейся тогда в оппозиции к правительству блока «Ликуд».) Была создана специальная тайная комиссия, чтобы расследовать причины, заставившие шефа «Моссада» подать в отставку, ведь Иссер Харел сосредоточил в своих руках практически всю полноту власти и в «Моссаде», и в государстве! Через несколько лет, уже будучи в отставке, Бен-Гурион восстановил отношения с Иссером Харелом, написав письмо, в котором восхвалял «талант и патриотизм» этого мастера «мокрых дел». Но если террористические акты против западных немцев прекратились, то «смертоносные послания» продолжали оставаться на вооружении «Моссада». Они продолжали поступать в адреса противников сионистского государства, а сам этот варварский метод был взят на вооружение другими секретными службами империалистических государств. Вот лишь выборка из хроники преступлений «Моссада», совершенных «по почте» против видных членов Организации освобождения Палестины: 19 июля 1972 года взрывом «бомбы»-посылки ранен доктор Анис Сайг, директор Центра палестинских исследований в Бейруте. В тот же день обезврежена «бомба»-посылка, направленная Абу Хассану, видному деятелю ООП. 20 июля 1972 года обезврежены еще три «смертоносных послания», поступивших в адрес палестинских руководителей. 25 июля того же года при взрыве «книги» был ранен видный деятель ООП Абу-Шариф… Это перечисление акций лишь одной серии «смертоносных посланий» «Моссада», одной, но не единственной. Известно, что эту акцию проводило подразделение «Мицвах элохим» («Гнев божий»), созданное летом 1972 года новым шефом «Моссада» Цви Замиром специально для осуществления убийств руководителей и активистов Палестинского движения сопротивления. Цви Замир, как видите, остался верен методам Иссера Харела. В то же время опыт показывает, что кампании рассылки «смертоносных посланий» проводятся израильскими секретными службами не постоянно, нерегулярно, а лишь тогда, когда, по мнению руководства «Моссада», противники сионистского государства ослабили бдительность, начинают проявлять беспечность. Эти акции рассчитаны прежде всего на неожиданность и легко нейтрализуются при должной постановке обеспечения службы безопасности. Впрочем, при такой постановке дела нейтрализуются и другие операции «Моссада», о чем сионистская пропаганда предпочитает не распространяться. Ее цель представить «Моссад» в виде этакой суперорганизации, непобедимой и всемогущей. Конечно, ни в коем случае нельзя недооценивать опасность, которую представляет «Моссад», однако знаменательна фраза, высказанная бывшим шефом ЦРУ после очередного провала израильской секретной службы: «В сравнении с другими разведывательными ведомствами деятельность „Моссада“ можно оценить как хорошую. Однако по части рекламирования своей деятельности „Моссад“ по праву заслуживает отличной оценки». И подобнее «рекламирование» тоже является своегс рода «смертоносными посланиями» (психологическими!) «Моссада», рассчитанными на то, чтобы терроризирован свои жертвы морально, подрывать их волю к сопротш лению, внушать им мысль о невозможности противостоять всякому там «Мицвах элохим» («Гневу божьему»). …тем ядом напитал |
|
||
