Выбор оппозиции: нести крест или ехать в обозе режима?

За хлопотами по устройству в Думе наши вожди стараются не вспоминать (а может, и впрямь забыли) о мрачно молчащей глыбе – 50 миллионах, не пошедших на выборы. И это – не пенсионеры, те как раз рады политическому спектаклю. Совсем напрасно политики упрекают людей в «апатии», тешат себя такой трактовкой. Здесь – совсем другое явление. Не отупелость западного обывателя, мнение которого никому не нужно. Скорее, каменная неподвижность орды, глядящей с обрыва на суетящийся город. Ведь, честно говоря, пойти-то на выборы было морально легче, чем не пойти. Голоса не пошедших – главные.

Да и те, кто пошел к урнам – многие ли из них верят в парламентские игры? Думаю, что в них, скорее, возобладала инерция человека, обязанного «использовать последний шанс». Ответят депутаты на запрос этих людей неверно – и этот шанс будет упущен. И нарастает опасность, что перед теми соблазнами, которыми искушает депутатов «иллюзия власти», они будут гнать от себя мысли об этом «запросе». Чтобы помочь им в этом, режим обладает огромными возможностями.

Почему возникает эта тревога? Прежде всего, из-за радости коммунистов от «победы»? А я думаю – разве это победа? За список КПРФ проголосовало 8 млн. человек – при том, что в массе своей народ не принял «реформу Гайдара», не воспринял суть антисоциалистической и антисоветской идеологии. Следовало бы поставить вопрос: почему за КПРФ не голосовали остальные «антигайдаровцы»? Потому, что в КПРФ – коммунисты? Или потому, что в КПРФ – не совсем коммунисты? И я думаю, что, как ни странно, оба сомнения слились в одно: многие подозревают, что в КПРФ – как раз такие коммунисты, которые давно уже не коммунисты. То есть люди, способные критиковать или поддерживать существующий режим, но не бороться с ним, не изменять его. Так, как это было в КПСС и предопределило крах СССР и утерю советской власти. Вспомните сегодня: ведь уже с 1987 г. начали ворчать на Горбачева в кулуарах, но он так и довел корабль партии до полного затопления. А что делала группа «Союз», имевшая большинство в Верховном Совете? На кого она реально работала? Не хочется вспоминать?

И на этом фоне образ большевика, который не собирается играть по правилам, навязанным новой номенклатурой, приобрел Жириновский. Если создание такого образа было лишь предвыборным маневром – и от него отхлынут. Игры кончились.

Почему же КПРФ отказалась от образа партии борьбы именно тогда, когда люди готовы поддержать любого, кто действительно будет бороться с гибельной «реформой»? Ведь само слово «борьба» вычеркнуто из лексикона, хотя на самом знамени общества рыночной экономики написано: «борьба всех против всех»! А ведь и речи нет о динамите, о нелегальщине – начни хоть теоретическую борьбу, борьбу идей и концепций, предложи методы легальной экономической борьбы. Нет, о борьбе и слышать не хотят.

Было бы понятно, если бы в КПРФ собрались люди, мечтающие о симбиозе с режимом в качестве удобной «оппозиционной» партии. Дескать, мы тебя будем прикрывать, занимая политическую нишу коммунистов, безвредно обругивать – а ты уж нас не обижай, а еще лучше, субсидируй. Такая позиция, хоть и попахивает нехорошо, объяснима – так ведь устроились почти все западные компартии. Но ведь нет этого! В КПРФ пришли люди, готовые на личные жертвы ради общего дела. Помню, Че Гевара поражался кубинским коммунистам нашего замеса: погибнуть, как герои, в застенках Батисты – это они готовы, но бороться за свержение этого режима – ни в коем случае. В книжке написано, что нет революционной ситуации.

Думаю, причина в том, что КПРФ еще не изжила духовную генетическую связь с горбачевской КПСС. А она прежде всего в привычке избегать четких, «последних» вопросов и оценок. Нужен был бы явный отказ от этой «традиции», а вместо этого все время слышали: «КПСС не виновата». Как же так? КПСС как организация породила всю эту когорту разрушителей социализма – и не виновата? Уже когда все было ясно, в 1991 г., с согласия КПСС и РКП была демонтирована основа социального строя – приняты законы о приватизации. А, если не ошибаюсь, четкой оценки тех политических решений КПСС и РКП нынешние коммунисты так и не дали. Как же без такой оценки? Или за такую оценку мы должны принять тот факт, что героем-коммунистом представлен А.И.Лукьянов? Он, конечно, жертва, чуть ли не политкаторжанин, я снимаю перед ним шляпу. Но разве не он так умело проводил в ВС СССР линию Горбачева (тот же закон о приватизации)? Не он горд письмом от Ельцина – смотрите, меня Сам уважает, так и написал: «уважаемый Анатолий Иванович»? Другое дело, если бы он, с его опытом, объяснил механику всего проекта по уничтожению СССР и причину своего бессилия (или своего затмения) – но ведь этого нет.

С другой стороны, КПРФ явно стесняется своей родословной, пытается всех убедить, что и она «за реформы» и против сталинизма (а Ельцин и Жириновский на том и держатся, что представляют себя новыми Сталиными). А на деле КПРФ ушла от анализа своих корней, ничего не сказала о сталинизме как важнейшем явлении нашей истории и о причинах вырождения сталинского проекта. А если бы вскрыли причину глубокой болезни брежневского социализма, то и стесняться было бы нечего. А так – и от социализма вроде отказались, и Гайдара не принимают. Он, мол, обещал США, а ведет нас в Бангла Деш. А если бы в США, то КПРФ – с удовольствием? Фактически, в предвыборной кампании выступающие от КПРФ приняли концептуальный аппарат и язык противника и содержательно не отличались от любого другого критика реформы.

Заявив как девиз «труд, справедливость и народовластие», КПРФ на первом же выступлении сделала главным козырем идею «законности». Но ведь режим Ельцина только и делает, что штампует законы антирабочие, несправедливые и отрицающие народовластие. Эту законность КПРФ берется защищать? Или какую-то иную, которая уже вне закона? Телезритель так и остается с открытым ртом, а потом идет голосовать за Жириновского.

Почему же молчат о важнейшем? Думаю, что еще не прошел шок от краха идеологии «марксизма-ленинизма». Она вся уже иссохла изнутри, как пустой орех. Попытки объяснить и происходящее, и дефекты прошлого в терминах марксистской социологии бесплодны. Но сил нет ее преодолеть, в уме обрывки старых фраз. Осталась КПРФ не только без теории, но даже без языка. Ищет новые слова, но получаются снова штампы – державность да народность. Потому что ищет опять-таки в сфере идеологии, уже чуть ли не на языке антикоммуниста Ивана Ильина говорит. А углубиться на уровень фундаментальных понятий – единственный слой, где можно найти слова, а потом искать ответы на вызов глобального кризиса, нет ни времени, ни сноровки.

Если эта болезнь не будет преодолена, КПРФ не выполнит той миссии, которую вроде бы она и должна была взять – разработку новой концепции, открывающей выход из общего кризиса индустриальной цивилизации без скатывания к глобальному фашизму. Сегодня, когда история России как модели человечества озарена пожарищем перестройки, нам приоткрыты истины всеобщего значения. Надолго их история не приоткрывает – свет погаснет, наш духовный порыв на исходе. Однако креста познания лидеры КПРФ, похоже, взять на себя не хотят.

Но есть ключевые вопросы, для ответа на которые даже освоения новой, «постиндустриальной» картины мира не требуется – хватит логики и здравого смысла. Но и их избегают. А первый вопрос такой: возможна ли в принципе ликвидация России как особой цивилизации, особой страны и народа? Ведь если окажется, что возможна, то это совершенно меняет дело, так как в современной западной цивилизации сформулировано «железное» правило: то, что технически возможно – реализуется. Как же можно избегать ответа на такой вопрос или отвечать уклончиво?

Патриоты-романтики отвечают: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Но с них и спрос небольшой – у них есть вера. А что же КПРФ? Пока что ответы туманные: «народ не согласится…», «народ этого не примет…». Да кто его будет спрашивать. И как именно он «не примет»? Какие варианты ответа «народа» предвидит КПРФ? Народ умрет (самый простой способ неприятия)? Народ поднимется на борьбу? Кто ее организует? Чем ответит режим? Что сделает в этом случае КПРФ – будет в Думе ратовать за законность (к тому времени уже репрессивную)?

Уважаемый лидер РОС заявляет: мы будем действовать строго легальными методами (по сути, ограничивая их парламентскими, что не одно и то же). Если же будет установлена полномасштабная диктатура, то тогда каждый и решит, как быть дальше – согласно своему темпераменту и совести. Таким образом, выбор методов определяется не реальностью страны, а взаимоотношением «власть—оппозиция». Будет нас власть обижать – назовем ее диктатурой, и оставляем за собой право отомстить. А потом окажется, что по «темпераменту» оппозиция станет такой терпимой, что полстраны уморили, а она все не обижается. Ведь что считается диктатурой не сказано. Сегодня легальные рамки устанавливает исключительно команда Ельцина – она это право завоевала кровью (о том, что она свои же нормы нарушает, и говорить нечего, это действительно мелочи). Сделать эти рамки такими, что оппозиция никак не сможет помешать демонтажу страны, несложно. Можно даже министрами сделать – пусть сидят и рассылают циркуляры. Умерить свой норов и не обижать депутатов трудно, но тоже можно – ради дела. Значит, заявление лидера РОС надо понимать так: мы обещаем режиму реально не мешать даже уничтожить Россию, при условии, что он будет вести себя по-джентльменски хотя бы с нами.

А в присказке «народ не допустит» видна общая слабость пророчеств оппозиции – они не имеют продолжений в виде практических следствий. Так, летом говорилось, что «если Ельцин осмелится разогнать Верховный Совет, регионы не позволят». Спрашиваешь: каким образом? – «Прекратят поставку энергоносителей». Но это же утопия! Ведь советская власть в регионах устранена уже тем, что не имеет контроля даже над минимумом вооруженной силы. Кто же пойдет закрывать задвижки, если пять милиционеров, подчиняющихся администрации, этому воспрепятствуют?

А сегодня в оппозиции все сильнее звучит оптимистическая нота. «Режим перерождается…», «Черномырдин жмет…», «русская стихия переварит режим». Надо, дескать, только не мешать, не спугнуть – прямо Кутузов в изображении Толстого (впрочем, Кутузов на Останкино безоружных людей не послал бы).

Может быть, это и так – вот было бы счастье! Гайдар стал патриотом России! А может, и не так – что тогда? Оправдан ли риск? Простейший анализ показывает, что при наличии политической и экономической власти, контроля над телевидением и поддержки Запада разрушить наше хрупкое общество можно. И никогда «русская стихия» от таких попыток не спасала – спасали рациональные организованные действия с четкой программой. То-то «приручили» бы мы тевтонов без Александра Невского.

Поле для маневра у режима широкое, и его еще можно расширять. Ослабляя удавку «реформы», можно временами радовать непритязательных людей. Вчера попил чаю с сахарком – спасибо Ельцину! А там и небольшой войной можно сплотить. Тем временем связать Россию по рукам и ногам внешним долгом, расплачиваться за него землей и скважинами. А главное, за два-три поколения можно необратимо подорвать корень русского этноса – и вся структура России рассыпется. Кто из лидеров оппозиции интересовался демографией русских по поколениям? Утешают: нас 125 миллионов! А сколько детей? И сколько женщин ждут ребенка?

А если и будут выступления рабочих предприятий-«банкротов» или «неперспективных» районов – то почему их не подавить с такой жестокостью, что другие предпочтут тихонько умереть от голода под одеялом? Что не даст это сделать – моральный кодекс строителя капитализма? Отсутствие технологии? Этих ограничений не существует – это сказано совершенно четко, сколько же раз надо повторять? Не напрасно перед этим была проведена «Буря в пустыне», очень близкая аналогия 4 октября (и так же подстрекнули Ирак занять Кувейт-«мэрию», ведь согласовал же это Хусейн с Бушем). Габриэль Гарсия Маркес дал пророческую аллегорию взаимоотношения «цивилизации» с народами второго класса: расстреляли целый городок бастовавших шахтеров, вывезли их тела в море, а потом пресса так обработала сознание, что уже вскоре люди были уверены, что это им померещилось. Разве сегодня москвичам не кажется, что Бендеры «померещились»?

Это – один сценарий. Россию сломают, она станет огромной Колумбией, каждый из выживших пройдет свои «сто лет одиночества». И будет надеяться, как колумбийцы, что русская мафия отомстит победителям. Возможно, наши «монетаристы» рассчитывают именно на это – ведь с мафией можно договориться, лишь бы удалось разрушить генотип России. Но я думаю, что более вероятен другой сценарий: найдется сила, способная организовать очень жесткое и «нетрадиционное» сопротивление.

Не успеет «реформа» вытравить из людей солидарность, но уже обозлит настолько, что начнут они скучиваться для борьбы. Не захотят коммунисты в этом помочь, сделать эту борьбу культурной – пусть. Центрами консолидации станут те слои трудящихся, что прошли школу преступности и тюрьмы. Они навыки организации имеют. Но тогда уж не взыщите, господа-товарищи. Вспомните 1905 год. Это ведь только в Кратком курсе написано, что организаторами были социал-демократы. А судя по архивам – слои рабочих с криминальным прошлым (неважно, что они подобрали подходящие лозунги). Сегодня у нас таких потенциальных вожаков, думаю, побольше, чем в 1905 г.

В этом случае ответ на «реформу» будет очень разрушительным. И вина за это ляжет на организованную оппозицию, закрывшую глаза на реальность. Избежать жесткой борьбы типа 1905 года еще можно, но одними демаршами в бесправной Думе этого не сделать. Пока что заводы останавливают на месяц-два, и уже невозможно представить себе, как люди могут прожить это время без зарплаты. Срыв может произойти в любой день. Какова будет тогда позиция наших депутатов? Предложат «усилить силовые структуры»? Начать новый виток инфляции? Заложить российские земли? Или постараются «умыть руки», очередной раз обличат режим за «ошибки и некомпетентность». Вообще выпадут из политического процесса.

Что же делать нам – не вождям, а просто читателям газет (которых становится все меньше)? Я думаю, что не отворачиваться, а, наоборот, поддержать КПРФ и ее союзников. Вместе обретать и язык, и теорию, и силу духа. Других структур за тот срок, который нам отпущен, создать не удастся. И тут-то очень могла бы помочь печать – создать совершенно новый жанр. Открыть на своих страницах «лабораторию» по разработке нового, постмарксистского обществоведения для России. Что толку обличать перед читателями «Правды» режим или бедную духом интеллигенцию? Те, кто покупает «Правду», свой выбор уже сделали. Теперь надо ставить действительно мучительные вопросы: есть ли выход из кризиса без гибели части населения? И можно ли убедить людей сделать такой выбор, который сопряжен с крахом новых иллюзий?

1994