Мышление элиты и крах теплоснабжения

Сейчас много говорят о кризисе теплоснабжения в РФ. Это большая техническая и социальная система, сложившаяся под влиянием всех сторон нашего самобытного жизнеустройства: расстояний, климата, культуры, представлений о правах и обязанностях человека и власти. Иными словами, наше теплоснабжение – порождение и в то же время элемент «генотипа» российской цивилизации. Реформа, которая как раз и ставила целью изменить тип нашей цивилизации, привела теплоснабжение на грань катастрофы.

Для преодоления любого кризиса необходимо, чтобы сначала активная часть общества, а затем и широкие массы осознали причины кризиса, поняли интересы разных социальных групп. Только тогда участники конфликта смогут определить свои интересы, обрести политическую волю и организоваться для достижения победы или компромисса. Как же воспринимается в массовом сознании кризис теплоснабжения? Как люди оценивают угрозы, связанные с разрушением этой части техносферы? Некоторые данные имеются, и их можно обобщить.

Начнём с того, что общество распалось на две части, между которыми обозначились серьезные мировоззренческие барьеры. Суть различий можно выразить так: одна часть убеждена, что такие большие системы, как теплоснабжение, складываются исторически. Они связаны с другими сторонами нашей жизни и не могут быть быстро переделаны согласно решению Ельцина или Чубайса. Другая часть уверена, что такие системы создаются, исходя из инженерной или экономической доктрины. Если где-то есть другая, лучшая модель, то её можно срисовать и переделать нашу модель по этим чертежам.

Или вообще «заменить» систему, как меняют автомобиль.

Во время перестройки верх взял второй, механистический, тип мышления. Программа реформ проникнута отрицанием практически всех структур советского жизнеустройства – от армии до детских садов. Она выражалась лозунгом: «Изменить всё и сделать изменения необратимыми!» Исходя из этого лозунга, и велась реформа теплоснабжения, но оказалось, что эта система обладает очень жёстким материально-техническим каркасом. И реформаторы решили: если не перестроим, так сгноим.

Для таких людей батарея отопления в их комнате казалась просто куском железа, излучающим тепло. В советское время этот кусок железа излучал тепло согласно плану, перешли к рынку – он излучает тепло за деньги. Не будешь платить деньги – кто-то там закроет кран, и батарея перестанет тепло излучать. Покуда деньги есть, беспокоиться не о чем.

Тепло воспринималось как природное явление, которое приручено человеком и уже никуда деться из их квартиры не может. Им была чужда сама мысль, что это тепло – продукт непрерывно работающей сложно устроенной социальной машины и что эта машина может быть испорчена или даже сломана неумелыми или корыстными людьми у власти.

Во время перестройки одним из атрибутов счастья стал видеомагнитофон. Люди ахали, когда узнавали, что на Западе он стоит всего 300 долларов. Советская жизнь казалась жизнью бедняка – «Верхняя Вольта с ракетами, но без видео». Многие молодые люди чувствовали себя обделёнными, и если бы тогда их спросили: «А сколько стоит на Западе то тепло, которое излучают твои батареи за год?», они бы возмутились. Какая, мол, чушь.

Но и сегодня они бы не поверили, если бы узнали, что по западным ценам их батареи излучали только за месяц столько тепла, сколько стоит видеомагнитофон. Эти люди хотели, чтобы им и здесь устроили жизнь, как на Западе – с видео. Об отоплении они при этом не подумали. Вот первый парадокс сознания: влиятельная часть общества не ценит отопления как жизненно важного и очень дорогого блага, как не ценит и той технической системы, которая это благо производит и доставляет в жилища. Не зная, как устроена эта система, эта часть общества равнодушно приняла известие, что данная система будет «реформирована» и переведена на рыночные принципы. Тепло из уравнительно распределяемого блага превратится в товар, который может вдруг резко подорожать, а то и стать дефицитным. А поскольку идеологи превратили уравнительное распределение в пугало, большинство было даже радо этому.

Понятно, что раз элита при пассивности большинства отвергла уравнительный принцип, то и началась реформа теплоснабжения. И первый же сбой обнаружил расщепление сознания элиты. Это было во время аварии отопления в Приморье зимой 2001 г. Люди, одетые в норковые шубы и дублёнки, выходили на улицы Владивостока и требовали, чтобы государство обеспечило их дома теплом. Ещё недавно они отвергали уравнительное распределение благ. Тепло – одно из благ, и оно также может предоставляться или через рыночный, или через уравнительный механизм.

С одобрения этих людей были закрыты шахты Приморья. В советском хозяйстве эти шахты были бы эффективны, а в условиях рынка – увы, нет. Это образованные люди должны были бы понять. Местного топлива не стало, и тепло в Приморье подорожало. Грубо говоря, оно дамам в норковых шубах стало не по карману. Согласно их принципам, эти дамы должны были тихонько лечь и замёрзнуть. Как сказал Мальтус, «природа повелевает им удалиться, и не замедлит сама привести в исполнение свой приговор».

Сделав выбор в пользу рынка (удовлетворение платёжеспособного спроса) и отказавшись от уравнительного распределения (удовлетворение потребности), жители Приморья отказались от права на жизнь как естественного права. При рынке это право имеет лишь тот, кто может заплатить за необходимые для жизни блага. В 2001 г. стало очевидно, что большинство жителей Приморья купить тепло по его реальной рыночной цене не может. Потребность есть, а платёжеспособного спроса нет. И тут выяснилось, что люди в шубах и дублёнках просят именно уравниловки. Они хотели бы, чтобы им в порядке исключения вернули эту часть советской системы.

И тут нет желания «проехать за чужой счет». Наша интеллигенция действительно не понимает, что означало её требование отказа от уравниловки. Она думала, что отопление будет вечно и бесплатно. Кроме того, тут есть и ещё одна важная ошибка. Большие технические системы обладают очень большой инерцией. Отопление РФ спроектировано и построено для уравнительного распределения тепла. Даже если при этом кто-то отлынивал от копеечной платы, это было несущественно – для государства было дешевле покрыть их долги, чем устраивать сложный и дорогой индивидуальный контроль.

В результате все оказались скованы одной цепью. На Западе потребление тепла в значительной степени автономно, сосед от соседа не зависит. В России же разорвать инфраструктуру отопления путём расслоения по доходам не удаётся. Даже те зажиточные граждане, которые смогли купить квартиры в построенных «при рынке» домах, не понимают, что все эти дома присоединены к старым, проложенным в 1970-80-е гг. теплосетям. Новых теплосетей в годы реформ почти не прокладывалось. Поэтому свеженький вид «элитных» домов и итальянская сантехника в квартирах – это всего лишь косметическая надстройка над невидимой сетью подземных коммуникаций, которая одновременно откажет подавать тепло и в дома бедняков, и в дома богатых. «Благополучные», предполагая, что бедные пойдут на дно, а они выплывут и за свои денежки получат тепло, в своих расчётах ошиблись.

Такая вот вынужденная солидарность, и сломать её непросто. Дикие акции по завариванию труб отопления неплательщикам наконец-то показывают людям, что такое мальтузианство. Должники попросту вытесняются из жизни. Если у них не было денег заплатить за тепло, то тем более они не смогут оплатить восстановление разрушенной в их домах системы отопления. Рынок отказывает этим людям в праве на жизнь. Но когда люди это поймут, их сознание настолько изменится, что лучше было бы богатым скинуться и заплатить долги неплательщиков, приговорённых к холодной смерти.

В общем, наша антисоветская часть общества совершила глупость, поддержав слом всего жизнеустройства вместо постепенной «надстройки» ниши для раздельной жизни двух рас – богатых и бедных. Когда зимой 2003 г. волна аварий отопительных систем прокатилась по 30 областям, возникли опасения: а не коснется ли царь-холод своим дыханием и тех, кого в эту зиму беда миновала. Ведь январские холода наконец-то должны были разрушить иллюзию, будто люди при деньгах могут отопить свои жилища электричеством. Ну, заплатят, дескать, лишнюю пару-другую сотен. Не выйдет, не так наша страна устроена. Нечем нам греться, кроме как от общего теплоснабжения.

Но в массе своей люди пока не верят, что и их дом может быть заморожен в ближайшие зимы. Опрос фонда «Общественное мнение» (4 февраля 2003) показал, как устойчива вера, будто причина кризиса – не созданные реформой социальные условия, а нерадивость чиновников. По мнению 53% опрошенных, готовность к зиме зависит от местных властей; 34% полагают, что ответственность в равной мере несут местные и центральные власти, а 6% возлагают её на центр. Не видят люди и масштаба проблемы. 21% верят, что её можно разрешить просто путём соблюдения графика подготовки к отопительному сезону. 19% сводят дело к нравственности. О необходимости ремонта котельных и теплосетей заявили всего 20% опрошенных.

Таким образом, оценить степень угрозы и увидеть корень бедствия большинство пока не в состоянии. Знают ли жители, какой процент теплосетей полностью изношен и должен быть заменён немедленно? Знают ли, сколько стоит заменить 1 км трубы теплосети? Касьянов заверил, что вместо ремонта теплосетей в дома поставят мини-котельные, и многие успокоились. Пересмотра отношения к теплоснабжению не произошло. На Западе, мол, его нет, так и нам не надо – электричество включим, буржуйку купим. Представить, что такое настоящий холод и сколько надо дров для буржуйки – воображения не хватает.

Люди не видят непреодолимых препятствий, в которые мы упёрлись при хищнической эксплуатации технических систем, унаследованных от СССР. Не ощущая их хрупкости и уверовав, будто «деньги решают всё», многие не могут почувствовать и неустойчивости нынешнего равновесия.

Надежду вселяет то, что инженеры, непосредственно столкнувшиеся с данной проблемой, начинают рассуждать здраво, а инженеров у нас пока ещё много и люди к ним, слава Богу, прислушиваются.

Июнь 2003г.