Усташский палач Йосо Орешкович рассказал впоследствии на допросе о себе и о событиях в лагере Слани:

«Еще будучи учеником шестого класса гимназии в Госпиче, в 1939 году я вступил в религиозную организацию «Крестоносцы», где якобы для того, чтобы привить религиозные чувства, нас воспитывали в усташском духе… Нашим лозунгом было: «Во имя Христа убей антихриста!». Антихристами были евреи и коммунисты. Мы сформировали и свою ударную группу, которая по ночам совершала вылазки против людей, придерживавшихся левых взглядов. Когда вспыхнула война и югославская армия развалилась, мы участвовали в ее разоружении. Мы сразу же вступили в ряды усташских формирований, поскольку считали это своим национальным долгом. Меня и еще некоторых уроженцев Госпича направили в лагерь Слани, расположенный на острове Пат. Среди его узников были преимущественно евреи, сербы, а также прогрессивно настроенные хорваты…

Наши командиры приказали нам отобрать 200 заключенных, отвести их к морю и уничтожить. Я и некоторые мои товарищи не смогли этого сделать. Нас ругали, высмеивали, какие же, мол, вы хорваты и усташи. Говорили, что тот не усташ, кто не может с улыбкой убить серба, еврея и коммуниста. Чтобы приобщить нас к убийствам, нам, юношам, давали вино и ликер. Подводили к нам девушек из числа заключенных, раздевали их догола, говорили, что можем взять любую, но после полового акта должны убить ее. Так некоторые юноши, опьяненные вином и страстью, начали убивать. Я не смог пойти по этому пути. Я испытывал отвращение и откровенно сказал об этом.

Через несколько дней в лагерь прибыл высокопоставленный начальник из Загреба по фамилии Лубурич для ознакомления с тем, как функционировал лагерь. Только тогда началась настоящая бойня. Море вокруг острова Паг стало красным от крови. Лубуричу доложили, что я и еще несколько юношей отказываются убивать. Лубурич собрал всех усташей, построил нас и произнес речь, в которой подчеркнул, что тот, кто не может убивать сербов, евреев и коммунистов, предатель усташского дела. Затем он спросил, где усташи, которые не могут убивать? Вперед вышел я и еще несколько человек. Поскольку я оказался ближе всех к Лубуричу, он подозвал меня и спросил, какой же я усташ, если не могу убить серба и еврея? Я ответил, что готов отдать в любой момент жизнь за поглавника, думаю, что могу убить врага в бою, но не могу убивать безоружных людей, особенно женщин и детей. Он рассмеялся в ответ и сказал, что это — борьба и что сербы, евреи и коммунисты не люди, а звери, и что наш долг очистить Хорватию от этой чумы, а кто не хочет этого, тот такой же враг поглавника и Хорватии, как и они. При этом он подозвал человека из своего сопровождения и что—то шепнул ему. Тот ушел, через некоторое время, вернувшись, принес двух двухлетних еврейских детей. Лубурич передал мне одного ребенка и приказал убить его. Я ответил, что не могу сделать это. Все вокруг дружно засмеялись, стали издеваться надо мной, выкрикивать: «Ты усраш, а не усташ!» Лубурич вынул нож и убил на моих глазах ребенка со словами:

— Вот как это делается!

Когда ребенок закричал и брызнула кровь, голова у меня закружилась, и я чуть не упал. Один из усташей поддержал меня. Когда я немного пришел в себя, Лубурич приказал мне поднять правую ногу. Я поднял, и он положил под нее второго ребенка. Затем скомандовал:

— Бей!

Я ударил ногой и разбил ребенку голову. Лубурич подошел ко мне, похлопал по плечу и сказал:

— Браво, из тебя еще выйдет хороший усташ!

Так я убил первого ребенка. После этого я смертельно напился и вместе с другими насиловал девушек евреек, после чего мы их убивали. Потом мне уже не надо было напиваться. Позже, когда лагерь Слани был ликвидирован и все его узники уничтожены, меня послали в район Кореници для проведения операции по очищению его от сербов».[43]

В повести «Альтернатива (Весна 1941)» Юлиан Семенов очень доходчиво объяснил, что из себя представляли усташские «борцы за свободу Хорватии». Вот лишь две цитаты о судьбах некоторых героев этой книги:

«Его убили усташи Евгена Дидо Кватерника через семь дней, когда в Загребе началась резня, во время которой человека расстреливали только потому, что он крестился тремя перстами и читал Святое писание на кириллице».

«…А Цесарца не расстреляли. По приказу Дидо Кватерника его насмерть забили длинными и тонкими деревянными палками. Дидо впервые в жизни наблюдал казнь, и проводили ее усташи, получившие инструктаж у Зонненброка, но они отказались от методов гестапо и казнили Цесарца так, как им того хотелось, — долго и мучительно, наслаждаясь его мучениями, считая, видимо, что чем отчаяннее страдает враг, тем сильнее они становятся».

После создания Независимого Государства Хорватия (НГХ) Дидо Кватерник в мае 1941 г. был назначен начальником Управления общественного порядка и безопасности (УОПБ) в ранге статс—секретаря Министерства внутренних дел. Создал службу надзора—политическую полицию по образцу гестапо. Один из наиболее одиозных усташских лидеров: ходили слухи, что он убил свою мать (на самом деле она покончила с собой) — еврейку по национальности. Один из главных организаторов карательных акций по уничтожению сербов. В сентябре 1942 г. после ссоры с Анте Павеличем смещен с поста. В 1943 г. служба расформирована, а ее сотрудники включены в состав Управления общественного порядка и безопасности. После окончания войны бежал в Аргентину. Погиб в автомобильной катастрофе.

Помимо уничтожения мирного населения и борьбы с югославскими партизанами, хорваты сражались и на Восточном фронте. Уже через несколько дней после нападения Германии на СССР по всем подразделениям Вооруженных сил Хорватии был объявлен призыв добровольцев, желающих повоевать на Востоке. Командование рассчитывало максимум на 3900 добровольцев, чтобы сформировать полк, но уже к 15 июля 9000 мужчин явились на призывные пункты.

16 июля 1941 года полк был полностью сформирован, ему присвоили название Хорватского 369–го усиленного пехотного полка. Хорватские военнослужащие носили германскую униформу и использовали германские знаки отличия. Их отличала нарукавная нашивка (на левой руке) с красно—белыми шашечками и надписью «Hrvatska» (Хорватия). Такой же знак был изображен на левой стороне шлема.

Каждый из трех батальонов включал в себя 3 пехотные роты (одна набиралась из боснийских мусульман, а две — из хорватов—католиков), пулеметную роту, противотанковую, роту снабжения и батарею. Командовал 369–м Хорватским полком полковник Иван Маркуль.

Присягу полк принимал в Германии. Присягу на верность Гитлеру и Павеличу, Германии и Хорватии….[44]

Анте Павелич (14 июля 1889, Коньиц — 28 декабря 1959, Мадрид), глава хорватской террористической нацистской организации усташей. По образованию и профессии адвокат. В 1915–1919 гг. секретарь националистической Хорватской партии права. В 1919 г. вступил в националистическую организацию «Молодая Хорватия», выступавшую за независимость Хорватии с присоединением к ней Боснии и Далмации. В 1919–1927 гг. депутат Загребского магистрата, с 1927 г. депутат Народной скупщины Югославии, где неоднократно выступал с требованием предоставления Хорватии автономии. Один из наиболее радикальных лидеров Хорватской крестьянской партии, настаивавших на создании независимого Хорватского государства. В 1928 г. начал формирование нелегальной полувоенной организации «Хорватский домобран». 7 января 1929 г. объявил о преобразовании домобрана в Усташскую хорватскую революционную организацию, а 20 января бежал в Австрию. В совместной декларации с националистическими организациями Венгрии и Болгарии в апреле 1929 г. заявил о необходимости свержения белградского режима, после чего был обвинен в государственной измене и приговорен в Югославии к смертной казни. В 1932 г. взял курс на организацию восстания в Хорватии и тогда же переехал в Риеку (Италия), откуда руководил деятельностью усташей. Пользовался покровительством Муссолини. Под псевдонимом Хаджия был комендантом усташского лагеря в Борегано (близ Брешии), где готовил террористов для совершения политических убийств. Организатор убийства в Марселе короля Югославии Александра I в 1934 г., после чего был арестован в Италии, а усташские лагеря там временно распущены.

В 1941–1945 гг. — глава марионеточного Независимого Государства Хорватия (НГХ), созданного в апреле 1941 г. при поддержке нацистов и итальянских фашистов. Первым законом, принятым в НГХ, стал Закон о гражданстве — 30 апреля 1941 г., затем приняты законы, в соответствии с которыми все граждане—неарийцы (к арийцам были причислены и хорваты) объявлены вне закона, только ариец мог стать гражданином НГХ, остальные считались «принадлежащими к государству». В тот же день приняты Законы о расовой принадлежности и о защите арийской крови и чести хорватского народа, запрещавшие межнациональные браки. Закон о защите национальной арийской культуры хорватского народа от 4 июня 1941 г. запрещал «неарийцам какое—либо участие в работе общественных, молодежных, спортивных и культурных организаций и учреждений хорватского народа, а также в литературной и журналистской деятельности, в сфере живописи, музыки, архитектуры, театра, кино». В НГХ широко применялись этнические чистки, сопровождавшиеся массовым уничтожением сербов. В 1945 г. бежал из Югославии (скрывался в Австрии, Италии, Аргентине, Испании). В том же году заочно приговорен югославским народным судом к смертной казни. 10 апреля 1957 г. в Ломасе—дель—Паломаре на него было совершено покушение. Павелич был тяжело ранен. Через два года, 28 декабря 1959 г., скончался в Мадриде.

26 сентября 1942 года полк хорватских добровольцев получил приказ следовать в Сталинград. Там его боевой путь и закончится…

Один из уцелевших, лейтенант Букар, вспоминал:

«Когда мы вошли в Сталинград, он был весь объят пламенем и разрушен. Мы укрылись в траншеях и блиндажах, поскольку враг косил нас мощным артиллерийским огнем, ракетами «катюша» и воздушными бомбардировками. К счастью, я не потерял ни одного солдата. Во втором взводе был один убитый и 5 раненых, а в третьем — 13 мертвых и раненых. Около 6 часов утра немецкие «Юнкерсы» начали бомбить территорию прямо перед нами, и битва продвигалась к северной части города. Моей задачей было соединиться с немецким подразделением, осмотреть грузовую станцию, затем расчистить железнодорожные пути и двигаться по направлению к Волге. Ночью постоянно совершались бомбардировки. Я не потерял своих солдат, но наше транспортное соединение понесло значительные потери: 10 человек погибли, убито 40 лошадей, а грузовик с оборудованием и боеприпасами взорван…».[45]

Немцы ценили боеспособность хорватов. В воспоминаниях воевавшего в Сталинграде командира саперного батальона майора Гельмута Вельца есть такой эпизод. В ноябре 1942 года командир дивизии генерал фон Шверин приказал его батальону атаковать мартеновский цех завода «Красный Октябрь». Вельц заявил, что это невозможно, батальон слишком слаб, в траншеях на переднем крае всего 90 человек.

Генерал ответил:

«Подчиняю вам полк хорватов, второй саперный батальон, все пехотные орудия дивизии и зенитную батарею…».

С точки зрения обычной военной логики распоряжение выглядит более чем странно — как это полк придается батальону? Но полк — хорватский, а батальон — немецкий…

Приняли Вельца хорваты весьма любезно:

«Полковник Паварич сидит вместе со своим адъютантом за столом. Денщик как раз накрывает к ужину. Полковник встает и дружески приветствует меня по—немецки почти без акцента:

— Прошу садиться. Мы сегодня получили посылочку. Не желаете ли хорватскую сигарету?

Усаживаюсь поудобнее и начинаю высказывать свои просьбы. Полк уже в курсе дела. Узнаю, что, кроме артиллерийского дивизиона от всего «легиона», насчитывавшего пять тысяч человек, остался всего один батальон. В нем 300 человек, он занимает позицию у северной части территории завода. Командует им майор Брайвиков.

— Обращайтесь к нему и отдавайте приказы ему. Заранее со всем согласен, — говорит командир полка. — Только меня оставьте в покое! С меня хватит. Мне бы сейчас оказаться в своей Хорватии — вот чего бы хотелось больше всего! Все равно достойной задачи на фронте для меня в данный момент нет. Вот видите, — и он показывает мне томик Ницше, — занялся философией. А кроме того, я сейчас занят наградными делами. Вот, смотрите, ордена у нас красивые, правда?

Полковник кладет передо мной изображения орденов и с возрастающим воодушевлением начинает распространяться о своих крестах и медалях».[46]

Награды хорватам пересылали воздушным путем, даже когда окруженные войска Паулюса умирали от голода. Адъютант Паулюса припомнил такой случай:

«Прибыл самолет связи. Понадобилось четыре солдата, чтобы втащить огромные ящики в мой блиндаж. Ящики заняли так много места, что я едва мог повернуться. Обер—фельдфебель Кюппер открыл их топором. Они были доверху наполнены хорватскими военными медалями.

— Лучше всего, господин полковник, если мы перешлем ящики 100–й егерской дивизии, — сказал Кюппер.

— Это бессмысленно. Они не будут знать, что с ними делать. Я поговорю с генералом Паулюсом.

За ужином я рассказал о выпавшем на долю армии подарке. Мой рассказ вызвал не только общий смех, но и возмущение тем, что драгоценное место в самолете было использовано не для продовольствия».[47]

Но несмотря на чрезмерную любовь к побрякушкам, воевали хорваты хорошо.

Вот что вспоминал Вельц:

«…русские начинают контратаку, требуется подкрепление. Хорваты подошли как раз вовремя. Офицер связи вчера хвалил их. Не раздумывая, они идут прямо на цель: их сила в рукопашном бою».[48]

В канун католического Рождества гренадеры немецкого 212–го полка просили передать союзникам, что они гордятся тем, что

«…сражаются плечом к плечу с такими отважными хорватскими воинами».

23 января 1943 года 18 раненых хорватов были эвакуированы из Сталинграда. После выписки из госпиталя их отправили на формирование новой хорватской пехотной единицы — 369–й дивизии «Дьявол». Эту дивизию немцы собирались использовать против Красной Армии, но в связи с активизацией югославских партизан ее перебросили на Балканы.

А те, кто остался в Сталинградском котле, в основном погибли. Лишь небольшой группе во главе с полковником Месичем посчастливилось попасть в плен. После окончания войны Месича выдали югославам. Его расстреляли.

Вслед за немцами обзавестись «своей» хорватской частью решили и итальянцы, причем, в отличие от немцев, попросили об этом сами. В июле 1941 года хорватскому главнокомандующему Анте Павеличу передали письмо от итальянского верховного командования с просьбой создать Хорватский легион, пусть даже символический, для помощи итальянской армии на Восточном фронте. 26 июля 1941 года хорватское военное командование отдало соответствующие распоряжения, и вскоре была сформирована так называемая Легкая транспортная бригада. Большинство военнослужащих этой бригады являлись добровольцами.

В состав бригады входили 1100 солдат, 70 сержантов и 45 офицеров. Она подразделялась на три пехотные роты, одну роту автоматчиков, одну минометную роту и одну артбатарею. После нескольких стычек с югославскими партизанами бригаду перебросили на Восточный фронт. В боях при форсировании реки Северский Донец бригада сумела отличиться.

В конце августа 1942 года хорватская бригада отбила многочисленные контратаки советских войск и удержала свои позиции. За это итальянское командование наградило бригаду орденом «Sul Campo».

В декабре 1942 года бригада была полностью уничтожена.

Примечания:

4

Митчем С.У. Величайшая победа Роммеля // Война в Северной Африке, 1942–1943. М.: ACT, 2002. С. 25.

43

Станоевич Б. Усташский министр смерти.

44

Милич А. Хорватские добровольцы в германском вермахте во Второй мировой войне // Крестовый поход на Россию. М.: Яуза, 2005. С. 383–384.

45

Милич А. Хорватские добровольцы в германском вермахте во Второй мировой войне // Крестовый поход на Россию. М.: Яуза, 2005. С. 386.

46

Вельц Г. Солдаты, которых предали. Смоленск: Русич, 1999. С. 72.

47

Адам В. Катастрофа на Волге. Смоленск: Русич, 2001. С. 242–243.

48

Вельц Г. Солдаты, которых предали. Смоленск: Русич, 1999. С. 88.