СТУДЕНЫЕ БУДНИ

Здание британского посольства на Софийской набережной – «крыша» для резидентуры. Московская резидентура и дерзкие операции СИС в Прибалтике. «Редсокс», «Редскин» и «Легальные путешественники». Интеллидженс сервис отказывается от НТС. «Супершпион» СИС и ЦРУ

В самом центре российской столицы, почти напротив Кремля, от Москвы-реки в глубь Замоскворечья отходит Водоотводный канал. Соединяясь вскоре с рекой, он образует остров. Вот на этом-то острове богатый московский сахарозаводчик Петр Харитоненко в 90-е годы прошлого столетия велел соорудить для себя и своей семьи дом-дворец в духе старых дворянских особняков.

Злые языки, правда, утверждают: вовсе не для семьи строилось роскошное здание, а для одной из любовниц богатого купца. Но в нашем случае дела это не меняет. Строительством занимались известные русские архитекторы Залесский и Шехтель. Тот самый Федор Шехтель, что уже в начале нашего века прославился сооружением здания Ярославского вокзала в Москве.

Импозантное главное здание дома Харитоненко бело-желтого цвета и прилегающие к нему справа и слева два флигеля до сих пор привлекают внимание своей красотой. После Октябрьской революции особняк на Софийской набережной, 14 не раз менял хозяев. В 20-е годы в нем располагалась датская миссия Красного Креста. Наконец, в 1931 году там разместилось посольство Великобритании. Престижное место в центре Москвы, близ Кремля, англичане получили, вероятно, в знак того, что Великобритания одной из первых крупных мировых держав признала Советское государство и установила с ним дипломатические отношения. С тех далеких уже времен особняк Харитоненко исправно служит британскому дипломатическому ведомству. В нем располагается резиденция главы представительства и основные отделы посольства, а также атташаты военно-морского флота, армии и авиации. В нем обрела «крышу» московская резидентура Сикрет интеллидженс сервис.

В первые годы пребывания в Советском Союзе резидентура СИС в Москве не отличалась той бесшабашной лихостью, которая отличала действия английских разведчиков времен военной интервенции Антанты и Гражданской войны. Посол Великобритании, не в пример британскому «дипломатическому агенту» Брюсу Локкарту, строго соблюдал дипломатический этикет и стремился дистанцироваться от деятельности спецслужб. Разведчики Интеллидженс сервис присматривались к новой для себя обстановке, изучали введенные советскими властями для иностранцев режимные правила, наблюдали за советской контрразведкой. В основном агентурная деятельность английской разведки против Советского Союза в тот период – до Второй мировой войны и после ее завершения – сосредоточивалась за рубежами нашей страны.

Воздвигнутый стараниями Геббельса и Черчилля «железный занавес» Запад усердно подпирал Северо-Атлантическим пактом, другими военно-политическими союзами, паутиной военных и разведывательных баз вокруг Советского Союза. И вот новое издание классической политики «санитарного кордона» провалилось, рушилась стратегия атомного шантажа, постепенно устанавливался военный паритет между НАТО и странами Варшавского Договора. В ход пошли другие методы «холодной войны», другие приемы и способы тайной подрывной деятельности. Разрабатывались и запускались многочисленные разведывательные программы и планы – «Редскин» и «Легальные путешественники», осуществляемые совместно СИС и ЦРУ, планы операций Интеллидженс сервис в Австрии, план «Шрапнель», предусматривавший использование унаследованного от фашистской Германии Народно-трудового союза (НТС) в разведывательно-диверсионных акциях против СССР. Активно действовали резидентуры британской разведки в соседних с Советским Союзом странах – в Финляндии, Турции, Иране, Китае и особенно в Вене и Западном Берлине. Ареал деятельности СИС против Советского Союза менялся в соответствии с переменами в политической обстановке в мире. Свертывалась хозяйская активность английской разведки в одних регионах (Китай, Афганистан, Иран), создавались резидентуры Интеллидженс сервис, нацеленные на СССР, – в других. Так появилась посольская резидентура СИС в Сеуле—в одной из «горячих точек», близких к Советскому Союзу и Китайской Народной Республике. Московской резидентуре Интеллидженс сервис в {разведывательных планах отводилось определенное место, ограниченное, впрочем, ее небольшими возможностями и малочисленностью. В 50—60-е годы в резидентуре было всего два-три человека. С течением времени она увеличивалась в численности, но все равно отставала от таких крупных оперативных подразделений СИС, как, например, в Западном Берлине.

В послевоенные годы главным полем агентурной деятельности Сикрет интеллидженс сервис против нашей страны стали Советская Прибалтика, Западная Украина и Закавказье. В этих районах английская разведка полагалась на поддержку националистического подполья, на лиц, связанных в прошлом с немецкими спецслужбами.

Дерзкие операции СИС в Прибалтике начались уже в 1945 году. И опять пригодился опыт прошлых лет, в частности 1919 года, когда предпринимались разведывательные акции группой Пола Дюкса в революционном Петрограде. Английская разведка на быстроходных катерах с баз в Швеции, Финляндии, Западной Германии, Дании (остров Борнхольм) совершала ночные рейды к берегам Латвии, Литвы, Эстонии, передавала подпольным группам оружие, средства радиосвязи, взрывчатку, яды. Переправляла на территорию Прибалтики агентов Интеллидженс сервис, завербованных в Англии и в лагерях для перемещенных лиц в оккупированных зонах Западной Германии.

С агентурными группами в Прибалтике у СИС было налажено несколько каналов связи. Один из них – почтовый канал, действовавший через посольскую резидентуру СИС в Москве. Руководители резидентуры Эрнест Генри Ван-Морик, Теренс О'Брайен-Тир и Дафна Парк лично занимались отправкой писем из Москвы в адреса заброшенных в Прибалтику английских агентов. Скрытый текст писем, содержавший задания разведки, зашифровывался и выполнялся тайнописью. У агентов были необходимые средства для его проявления и расшифровки.

Операция «Редсокс» (так кодировалась совместная акция СИС и ЦРУ по нелегальной заброске агентуры в Советский Союз) предусматривала, наряду с морским, и другой путь проникновения агентов Интеллидженс сервис в Советский Союз – воздушный. Агентов – украинцев, поляков, русских, – прошедших подготовку в учебных центрах разведки в Великобритании, сбрасывали ночью на парашютах с самолетов, базировавшихся в Западной Германии и на Кипре, на территорию Польши и Украины. Так, только в 1951 году англичане забросили в СССР три агентурные группы по шесть человек в каждой.

Операцию «Бродвей» (заброска агентуры в Польшу) СИС вскоре уступила американской разведке из-за ее дороговизны. На Севере СИС в 50-е годы готовила группу агентов-норвежцев для нелегальной засылки в Советский Союз для совершения террористических и диверсионных актов. Сказывался военный опыт – агенты-диверсанты из числа норвежцев имели отличную репутацию в этом деле.

Агентурные группы для заброски в восточноевропейские страны формировались из чехов, венгров, албанцев и представителей других национальностей. И в этом смысле возможности Сикрет интеллидженс сервис были довольно широки – война вызвала массовое перемещение людей разных стран, многие из них оседали в Англии и становились легкой добычей британской разведки.

К середине 50-х годов руководству ЦРУ и СИС стало ясно, что операция «Редсокс» – нелегальная заброска агентов в СССР – провалилась. «Мы потеряли большую часть заброшенных агентов, результаты оказались мизерными», – свидетельствовал один из руководящих сотрудников ЦРУ Гарри Розицки.

ЦРУ и СИС долго разбирались с причинами провала агентов, направлявшихся в Советский Союз в рамках операции «Редсокс» и в конце концов пришли к выводу: либо заброшенные агенты оказались ненадежными и предпочли сдаться советским властям, либо источникам органов государственной безопасности СССР удалось внедриться в разведшколы, готовившие агентуру для нелегальной засылки. Выяснилось также, что между ЦРУ и СИС не было необходимой координации действий, что приводило к дублированию оперативных мероприятий и другим негативным последствиям. В конце концов и в Вашингтоне и Лондоне пришли к выводу, что причины неудачи операции «Редсокс» неясны и в них много загадочного. Вместе с тем в ЦРУ и СИС были вынуждены признать, хотя и с оговорками, что основная причина провала – эффективная работа советских спецслужб, и в частности контрразведки, применявшей разнообразные методы для пресечения нелегального проникновения агентуры противника на территорию нашей страны.

Активность московской резидентуры СИС оживлялась в тех случаях, когда завербованных агентов из числа советских граждан направляли в СССР по каналу репатриации, так сказать на поселение. Они должны были через два-три года после устройства на работу и на жительство при благоприятном стечении обстоятельств связаться с СИС. Для этого предварительно нужно было направить письмо с закодированным в нем паролем на обусловленный адрес в Великобритании. Контакт в Москве или в каком-либо другом пункте нашей страны не предусматривался, но резидентура могла проводить рекогносцировку района проживания агента, определять наличие там объектов для наблюдения, следить за общей оперативной обстановкой. По-видимому, СИС не возлагала больших надежд на таких агентов, но им могли поручаться и неординарные задания, если, например, в районе, где обосновался агент, имелись важные разведывательные объекты. Чаще всего таким источникам, а также агентам из числа англичан и других иностранцев, направляемых в Советский Союз в рамках операций «Редсокс» и «Легальных путешественников», поручалось собирать образцы почвы и воды для определения, не производились ли в районах их пребывания экспериментальные взрывы ядерного оружия и не имеются ли там иные объекты, связанные с атомным производством.

Собственно говоря, «Легальные путешественники» представляла собой обширную разведывательную программу, поставленную на поток. Во многих случаях Интеллидженс сервис не приходилось формально вербовать англичан – бизнесменов, ученых, студентов, музыкантов, – планировавших совершить поездку в Советский Союз по частному приглашению или в качестве туриста. С ними устанавливали контакт, как правило, от имени министерства обороны, приглашали в здание этого министерства на Хорс-Гардс-авеню и высказывали соответствующие просьбы. Вряд ли добронамеренный и законопослушный англичанин стал бы отвергать столь необременительную просьбу, тем более что она сопровождалась обещанием материального вознаграждения.

Среди агентов СИС, забрасываемых в СССР, оказывались и лица, поставлявшиеся английской разведке Народно-трудовым союзом.

НТС был создан в 1930 году в Белграде из числа русских белоэмигрантов и белогвардейцев для борьбы с Советским Союзом. Но после нападения Германии на СССР НТС перешел под контроль немецких спецслужб, служил фашистскому рейху верой и правдой.

Кто верховодил в НТС, когда Вторая мировая война уже близилась к концу и руководство этой антисоветской организации начало искать новых хозяев? Ответ долго искать не придется. В руководящем звене НТС (Поремский, Романов-Островский, Околович, Рар, Редлих, Артёмов) все были «повязаны» кровавыми преступлениями нацистов, были агентами гестапо или абвера. И все они немедленно перебежали на службу к англичанам (главным образом) и к американцам, завербовавшись в качестве агентов СИС и ЦРУ. НТС новых работодателей нашел и сумел убедить их в том, что у организации якобы есть обширная агентурная сеть в Советском Союзе. На эту приманку клюнула прежде всего английская разведка. Но дело вовсе не в интригах НТС и, конечно, не в мнимой доверчивости Интеллидженс сервис. Сикрет интеллидженс сервис заинтересовалась Народно-трудовым союзом не только потому, что у НТС могли оказаться полезные связи в Советском Союзе. Эту организацию можно было использовать для обработки перемещенных лиц, их последующей вербовки и засылки в СССР. Или, на худой конец, для того, чтобы убедить остаться на Западе и участвовать в акциях психологической войны.

Штаб-квартира НТС обосновалась в Париже, а ее «оперативный центр» (то есть группа по руководству агентурой) – во Франкфурте-на-Майне. В другом западногерманском городе, Бад-Хомбурге, располагалась база подготовки агентов. Для получения от СИС инструкций по организации разведывательной работы руководители НТС выезжали в Англию.

В первые послевоенные годы финансирование деятельности НТС осуществлялось Интеллидженс сервис совместно с ЦРУ. Однако очень скоро Лондону стала очевидна слабая эффективность оперативных мероприятий с участием НТС. Кое-кто в СИС подозревал, что НТС контролируется советской разведкой. И, не желая нести огромные расходы на содержание НТС при столь незначительной эффективности, англичане решили выйти из игры. В феврале 1956 года на совещании ЦРУ и СИС в Лондоне рассматривалась судьба НТС. Представители Интеллидженс сервис заявили, что их сотрудничество с НТС малоэффективно и не может быть продолжено. Вероятно, были и другие причины нежелания английской разведки продолжить в полном объеме контакт с НТС. В ЦРУ между тем не проявляли никакой щепетильности в широком использовании лиц, которые обоснованно считались военными преступниками и пособниками немцев в войне. Получив НТС в свою единоличную собственность, американская разведка «стряхнула пыль» с этой организации и «запустила ее на полный ход». Надо отметить, однако, что, сбагрив НТС своим американским партнерам, английская разведка вовсе не прекратила с ним связей. Дело Джералда Брука, к которому подключилась московская резидентура СИС, – живое тому свидетельство.

Преподаватель русского языка в Холборнском колледже Джералд Брук пользовался репутацией московского старожила. В соответствии с соглашением о культурном обмене между Великобританией и Советским Союзом он в начале 60-х годов проходил стажировку в Московском государственном университете. В апреле 1965 года он вновь готовился к поездке в Москву, на этот раз – во главе туристской группы из числа английских студентов, изучающих русский язык. Далее действительность тесно сплеталась с легендой – будто бы перед самым отъездом в СССР с Бруком установил контакт некий Георгий – агент СИС из НТС. Джералду Бруку посулили щедрое вознаграждение за выполнение заданий по идеологической диверсии и шпионажу. Бруку и его жене предстояло доставить в Москву пропагандистскую литературу, свыше 200 писем, адресованных советским гражданам, средства тайнописи и портативную типографию. Все это было замуровано в переплеты альбомов с видами Лондона и фотографиями западных кинозвезд, а также в двойное дно дорожной сумки. Помимо отправки корреспонденции, Бруку предстояло тайно встретиться с рядом советских людей и обсудить с ними возможности нелегального издания журнала, а также раздобыть кое-какие справочники и карты. Помочь Джералду Бруку в выполнении заданий разведки и НТС должен был второй секретарь посольства Великобритании в Москве Энтони Бишоп.

«Похождения» Джералда Брука в Москве были остановлены советской контрразведкой. Состоялся открытый судебный процесс, и Брук, признавший преступный характер содеянного, получил заслуженное наказание. Бишоп, как лицо, пользующееся дипломатическим иммунитетом, избежал уголовного преследования в Советском Союзе, но был объявлен персоной нон грата.

Следствие и суд, казалось бы, выявили «английский след» в деле Джералда Брука и причастность НТС к его действиям. И все-таки в деле Брука присутствует некий таинственный аспект. Во-первых, оставшаяся «за кадром» история с загадочным Георгием, будто бы ни с того ни с сего обратившимся к Бруку с нешуточной, по сути, просьбой. Во-вторых, как расценивать действия Интеллидженс сервис, незадолго до путешествия Джералда Брука в СССР сбагрившей НТС американцам? Не могла же английская разведка пойти на сознательный обман своего союзника и старшего партнера? Что-то не сходятся концы с концами. Несомненно, Брук – не случайный контакт, а давний агент разведки и эмиссар НТС. А если предположить, что ЦРУ, в действительности осуществлявшее операцию с Джералдом Бруком во взаимодействии с СИС, решило на этот раз спрятаться за спину англичан? Впрочем, не буду настаивать на этой версии.

Активная агентурная деятельность посольской резидентуры Сикрет интеллидженс сервис в Москве в послевоенное время началась, как признают и сами английские источники, с дела Пеньковского – двойного агента английской и американской разведки, которому в ЦРУ присвоили псевдоним Хироу (Герой), а в СИС обозначали условным именем Йога.

Впрочем, у Пеньковского в МИ-6 и ЦРУ были и другие псевдонимы, и один из них – Янг (Молодой). Разведки в целях конспирации часто меняют клички агентов. Даже в своем аппарате.

В 1961 году судьба подбросила английской разведке «подарок» в лице шпиона-«инициативника», сотрудника советской военной разведки, озлобленного на своих руководителей в ГРУ, на свою страну, на свой народ. Генеральный директор СИС Морис Олдфилд, активный участник событий, связанных с Пеньковским, позже скажет, что за такой «подарок» следует «благодарить небо».

Обстоятельства этой нашумевшей шпионской истории хорошо известны. Многим, кто следил за ней, наверное, памятны материалы открытого судебного процесса в Москве в 1963 году над Пеньковским и его «подельником», агентом Интеллидженс сервис Гревиллом Винном, британским коммерсантом, выполнявшим функции связника. Изрядную«популярность» делу придавали статьи в прессе и телевизионные передачи, многочисленные солидные публикации и «исследования» в нашей стране и особенно за рубежом. Скандальная история обрастала все новыми и новыми подробностями, порой совершенно фантастическими. Дело Пеньковского вызвало очередной всплеск психологической войны. Появились так называемые «Записки Пеньковского» – литературное детище ЦРУ и СИС.

…В октябре 1990 года в Центре общественных связей КГБ СССР был принят по его просьбе американский журналист Джеролд Шектер. По решению руководства Комитета госбезопасности мне пришлось участвовать в этой встрече с Шектером. Он сообщил, что готовит книгу о Пеньковском, и просил помочь ему в освещении некоторых загадочных для Запада (читай: для ЦРУ и СИС!) сторон этого дела. Господин Шектер подробно и, конечно, с определенным умыслом пересказал существующие в американской и английской разведке версии провала шпиона. К удивлению моему и моего коллеги, участвовавшего в беседе с господином Шектером, среди них не оказалось единственно правильной версии – разоблачения Пеньковского Вторым главным управлением КГБ СССР. Мы показали Джеролду Шектеру кадры оперативной фотосъемки, запечатлевшей момент тайниковой операции, которую проводили в Москве Пеньковский и один из его «контролеров» [21] – Джанет Чизолм, супруга разведчика СИС в посольстве Великобритании. Не уверен, что американский журналист был удовлетворен нашим объяснением, противоречащим «версиям» ЦРУ и СИС. Но, во всяком случае, в его книге о Пеньковском оно занимает подобающее место. Собственно говоря, мы с моим коллегой и не ставили цель в чем-то убеждать американца. Господин Шектер спрашивал – мы отвечали. Уверен, впрочем, в ЦРУ и СИС теперь уже не осталось сомнений насчет того, каким образом советской контрразведке за относительно короткий срок удалось раскрыть этого опасного англо-американского шпиона.

Книга Джеролда Шектера написана в соавторстве с агентом ЦРУ Дерябиным, бывшим советским разведчиком, изменившим Родине свыше сорока лет тому назад. Он неспроста был дан Шектеру в помощники. Дерябин же был одним из сочинителей «Записок Пеньковского». Так что новую книгу о Пеньковском вполне можно назвать вторым изданием творения американской и английской разведок. Книга Шектера—Дерябина вышла в свет в России в 1993 году под претенциозным названием «Шпион, который спас мир. Как советский полковник изменил курс „холодной войны“. ЦРУ и СИС снабдили авторов материалами о своей работе с Пеньковским, которые они сочли нужным рассекретить.

Полковник ГРУ Пеньковский действительно оказался ценным приобретением для СИС и ЦРУ. Они усмотрели в Пеньковском «золотую жилу», которую необходимо было интенсивно разрабатывать, не жалея ни средств, ни сил, ни неизбежных издержек. Пеньковский был заранее обречен и списан в архив, однако в СИС и ЦРУ не ожидали, что провал тщательно оберегаемого агента произойдет так быстро и с такими серьезными издержками.

Дело Пеньковского чуть ли не с самого начала вызвало серьезные осложнения в стане союзников. Дело в том, что Пеньковский вначале пытался снискать покровительство более могущественного хозяина – ЦРУ и именно к американцам он обращался с предложением своих шпионских услуг. В Центральном разведывательном управлении замешкались, и тогда «инициативник» решил попытать счастья у английской разведки, стоявшей в его табели о рангах на втором месте. Интеллидженс сервис, испытывая явную нехватку агентов в Советском Союзе, отреагировала мгновенно. Тогда-то и выяснилось, что Пеньковский ранее уже предлагал свои услуги американцам. Теперь ни СИС, ни ЦРУ не хотели уступать, и сторонам ничего не оставалось, как договариваться о совместном использовании агента.

Уместно, пожалуй, отметить, что и в Центральном разведывательном управлении, и у англичан – в Интеллидженс сервис и в МИ-5 – поначалу обращение Пеньковского с предложением шпионских услуг считали частью дезинформационного плана КГБ, пытавшегося таким путем внедрить своего агента («крота») в западные разведки. Особенно упорствовала в этом контрразведка ЦРУ.

Английская и американская разведки лихорадочно «выжимали» из Пеньковского всю информацию, к которой он имел доступ. А знал он немало, и в силу своего служебного положения, и потому, что был вхож в семью маршала артиллерии Варенцова и пользовался расположением начальника ГРУ Серова, бывшего председателя КГБ. К тому же, снедаемый тщеславием и алчностью, Пеньковский и сам демонстрировал неуемное рвение в шпионской деятельности. В этих обстоятельствах и были разработаны условия, которые гарантировали СИС и ЦРУбесперебойное поступление обильной разведывательной информации от шпиона. Они включали классический набор: конспиративные встречи и тайниковые операции в Москве, проводившиеся сотрудниками посольских резидентур СИС и ЦРУ; моментальные контакты на дипломатических приемах; личные продолжительные встречи с агентомв Лондоне и Париже, куда Пеньковский выезжал по служебным делам; односторонняя кодированная радиосвязь на агента; направление агентом зашифрованной и исполненной тайнописью корреспонденции на подставные адреса СИС в Англии; телефонные кодированные звонки в московские посольства США и Великобритании в Москве, а также на квартиры американских и английских дипломатов, подключенных к этому шпионскому делу. Арест Пеньковского советской контрразведкой не позволил ЦРУ и СИС использовать для связи с ним появившееся вскоре специальное радиоэлектронное устройство, предназначенное для передачи шпионом зашифрованных сообщений с расстояния до 800 метров на посольство США в Москве. Позднее ЦРУ и СИС введут в действие подобный метод передачи информации другими своими агентами в Москве.

Всего в работе СИС и ЦРУ по связи с Пеньковским в Москве было задействовано не менее двенадцати разведчиков Англии и США, поровну от каждой резидентуры этих стран. Все они были выдворены из Советского Союза, когда Пеньковский и Винн оказались на скамье подсудимых и можно было предать гласности материалы оперативного расследования этого шпионского дела.

Главными действующими лицами для связи с Пеньковским в Москве были жена второго секретаря посольства Великобритании разведчика Интеллидженс сервис Родерика Чизолма – Джанет и английский бизнесмен, старый агент СИС Гревилл Винн. Винну не пришлось отбывать определенного ему судом восьмилетнего срока тюремного заключения. В 1964 году он был обменен (в порядке обычной практики разведок) на осужденного в Англии советского разведчика-нелегала Лонсдейла – Конона Молодого. В книжке «Человек в Москве»[22] Винн с помощью Интеллидженс сервис изложил свою часть работы агента-связника по делу Пеньковского. Возможно, из этой публикации пытались сделать продолжение сериала «Записки Пеньковского». Думаю, не получилось. Невозможно без отвращения читать сентенции провалившегося агента о своей и Пеньковского «стойкости» и «благородстве». Тот, кто знаком с обстоятельствами дела, знает, что на следствии и в ходе судебного процесса Винн и Пеньковский «топили» друг друга, торопились с признаниями. Конечно, нельзя не учитывать «особых» обстоятельств неожиданного для обоих ареста. Как известно, Винна задержали в Будапеште – в соответствии с советско-венгерским соглашением о правовой помощи. В Лондоне же, по возвращении – отнюдь не парадном, – нужно было серьезно думать о своей реабилитации, а заодно и о гонораре.

Гревилл Винн начинал свою карьеру агента британских спецслужб в годы Второй мировой войны. Согласно английским источникам, он был связан с МИ-5 и попал в распоряжение СИС, когда туда был переведен оперативный работник контрразведки, у которого он находился на контакте. В 50-е годы Винн по заданию Интеллидженс сервис участвовал в разведывательных операциях в странах Восточной Европы, куда он часто выезжал по делам своей фирмы.

Использование коммерсантов – мелких, средних и крупных – важное направление деятельности СИС, оно практически всегда осуществлялось с согласия руководства фирм и компаний, если, конечно, эти лица сами не были их непосредственными хозяевами. Трудность состояла в том, что владельцы фирм требовали от СИС не привлекать завербованных ими агентов к делам, где нарушались интересы бизнеса. Понятно, что это всегда могло служить уловкой для того, чтобы уклониться от поручений разведки. Руководители Интеллидженс сервис сокрушались по поводу «отсутствия патриотизма» у коммерсантов – кандидатов в агенты. Понятно также, что СИС не могла предложить им за услуги сумму, превосходящую их реальный нынешний заработок. Поэтому лишь очень немногие люди из сферы бизнеса соглашались выполнять серьезные и отнюдь не безопасные поручения разведки, к примеру по связи с агентами. Гревилл Винн в силу своих личных авантюрных амбиций и длительной службы в качестве агента контрразведки был исключением. Не забывая о своей собственной материальной выгоде (в СИС его услуги хорошо оплачивались), он ревностно выполнял задания Интеллидженс сервис по контакту с Пеньковским – и в Советском Союзе, куда выезжал под видом служащего фирмы, и за границей, когда туда наведывался уже по своим служебным делам англо-американский шпион.

Не могу не отметить роль в деле Пеньковского Джанет Чизолм, супруги руководителя резидентуры СИС в Москве Родерика Чизолма. И не только потому, что она, как и Гревилл Винн, вывела советскую контрразведку на шпиона. Мать троих малолетних детей, ожидавшая появления четвертого ребенка, она участвовала в операциях разведки по связи с Пеньковским. Она вела себя отважно (говорю об этом без иронии). Наверное, не ее вина в том, что ее контакты с Йогой—Хироу были зафиксированы контрразведкой КГБ. Сам Родерик Чизолм был хорошо известен советской контрразведке как сотрудник Интеллидженс сервис по своей службе в Западном Берлине. Активной помощницей мужа в Германии была и Джанет Чизолм. Понятно, что в силу этого она не могла избежать пристального контроля контрразведки в Советском Союзе. Трудно понять, почему при всей своей осторожности СИС приняла решение использовать Родерика Чизолма и его жену в операциях по связи с Пеньковским. Вероятно, вначале англичане не знали об осведомленности КГБ о Чизолме, но ведь к весне 1961 года, когда был арестован советский разведчик Джордж Блейк, работавший вместе с Чизолмом в западноберлинской резидентуре СИС, это обстоятельство уже не могло быть секретом.

Связь – самое уязвимое место в работе разведки с агентами. Это хорошо знают разведчики. Тем более когда с одним агентом работают две разведслужбы, и обе стараются множить свои контакты с ним, чтобы опередить конкурента и вычерпать побольше информации. Процитирую в связи с этим приводимое Шектером замечание сотрудника ЦРУ Джозефа Бьюлика, одного из участников совместной англо-американской команды по делу Пеньковского: «Главный урок – никогда нельзя вступать в совместную операцию с другой службой. Совершенно определенно, что совместные операции удваивают риск разоблачения. Различия в стиле работы двух служб ведут к путанице, недоразумениям и повышению возможностей компрометации» [23]. Красноречивое признание!

Было бы глупо игнорировать или преуменьшать ущерб, нанесенный Пеньковским нашему государству. Однако провозглашать его «шпионом, который спас мир», как это делает Шектер в своей книге, – попросту абсурдно. Ведь, по словам того же Джеролда Шектера, английские и американские разведчики, встречавшиеся с Пеньковским в Лондоне и Париже, приходили в ужас от призывов Пеньковского к войне с Советским Союзом, к немедленным ядерным ударам по Москве и другим советским городам. Шпион, как следует из цитируемых Шектером материалов ЦРУ и СИС, и сам вызывался установить в советской столице «портативные ядерные заряды».

И еще одно обстоятельство, о котором следует упомянуть в связи с делом Пеньковского. СИС и ЦРУ воспринимали как нечто само собой разумеющееся финансовые и материальные амбиции агента. Обе разведслужбы считали материальный фактор существенным и подчас решающим при вербовке и закреплении агентов, однако в случае с Пеньковским англичане были склонны к более жесткому подходу. Вознаграждение, полагали в Интеллидженс сервис, должно определяться ценностью продаваемого агентами товара. Англичане были более осторожными и в том, что касалось опасности расшифровки Пеньковского при щедрой выдаче ему денег на руки. Обе разведки сходились, впрочем, в том, чтобы вознаграждение агенту откладывалось на его банковских счетах или накапливалось в реестрах самой разведки.

Генеральный директор МИ-5 в 50-е годы Перси Силитоу, при котором британская контрразведка занималась рядом «громких дел», в частности делом Клауса Фукса, немецкого антифашиста и крупного ученого, эмигрировавшего в Англию и обвиненного в передаче атомных секретов Советскому Союзу, искренне изумлялся: «Эти люди не хотели ни денег, ни личной славы. Их не вовлекали в шпионаж какими-либо авантюрами. Это было искреннее убеждение в правоте коммунистических идей» [24]. Так главный контрразведчик Великобритании отзывался о помощниках советской разведки, с которыми его сводила судьба по службе, – о Клаусе Фуксе, Киме Филби, Дональде Маклине, Гае Берджессе, Бруно Понтекорво, Нанне Алане Мэе и других.

Операция советской контрразведки по разоблачению агента СИС и ЦРУ не была свободна от шероховатостей. Это понятно и объяснимо. Это, видимо, объясняется и тем, что в открытом судебном процессе не были использованы все материалы оперативного расследования, так как Пеньковский в силу ряда обстоятельств, возможно и оправданных в то время, предстал перед судом не как сотрудник ГРУ, а как служащий Государственного комитета по координации научно-исследовательских работ, в котором он официально числился. Второму отделу Второго главного управления КГБ, возглавлявшемуся Г.В. Бондаревым, удалось сделать главное – раскрыть опасного агента, добыть доказательства его шпионской работы. Причем в короткие сроки, в условиях, когда Пеньковский пытался прикрыть свою шпионскую работу на англичан и американцев выполнением заданий ГРУ. Нарушу обычную в таких случаях анонимность. Разоблачение агента СИС– ЦРУ Пеньковского – результат самоотверженного, вдумчивого труда заместителя начальника английского отдела Алексея Васильевича Сунцова, сотрудников отдела – Алексея Никитовича Киселева, Николая Григорьевича Ионова. Операциями контрразведки по этому делу руководили начальник Второго главного управления О.М. Грибанов и его заместитель Л.В. Пашоликов.

Серьезнейший вклад в разоблачение Пеньковского, Винна, разведчиков посольских резидентур СИС и ЦРУ в Москве, других лиц, причастных к делу Пеньковского, внесли и другие подразделения контрразведки – Первый отдел Второго главного управления, Седьмого управления, оперативно-технических служб, Следственного аппарата Комитета госбезопасности.

И наконец, вот еще что. В английском отделе Второго главного управления КГБ СССР работало немало талантливых и самоотверженных контрразведчиков. Некоторые из них и сейчас в строю и занимают ответственные посты в Федеральной службе безопасности России.

Разоблачением Пеньковского советская контрразведка не только нанесла серьезный удар по престижу СИС и ЦРУ, но и попросту выбила их из седла, что еще долго сказывалось на деятельности их посольских резидентур в Советском Союзе.