Прима

часть 4

Зима 2001 года была первой для президента России Владимира Путина. Он знакомился, встречался с огромным количеством людей, и с каждым днем скорость, с которой он куда-то летел, стремительно возрастала. Это и правда был горнолыжный спуск. Наверное, ему казалось, что он его контролирует.

Владимир Путин задумался, да так глубоко, что, когда ему дали слово, начал речь так:

– Уважаемый президент Российской Федерации! Потом добавил, пытаясь исправить положение:

– Звучит-то как красиво, а?

По словам очевидцев, спал в ночь накануне инаугурации Владимир Путин, как обычно, хорошо.

Возможно, стоит добавить, что ни до, ни после церемонии инаугурации Путин не выглядел особенно веселым или хотя бы радостным. Кажется, он начал понимать, что произошло.

Президент России рассказывал, пожимая плечами, что профессиональной политикой до того, как стал президентом, не занимался. И честно добавил: «И не занимаюсь».

– Я не политик, – заявил господин Путин. – Политик – это тот, который делает политическую карьеру. А я не делал.

– А кто же вы?

– Я – гражданин России, который стал президентом.

Владимир Путин, продемонстрировав доброжелательность, рассказал участникам экономического форума «Польша и Россия» историю, претендующую на притчу.

– Когда мы ехали сюда из аэропорта, я попытался прочитать по-польски и произнести одну надпись: «Дворцовый мост». Но Александр (Квасьневский, президент Польши. – А. К.) сказал мне: «Все правильно, только по-польски „дворец“ обозначает „вокзал“». Поляки, подумал я, очень богатые. То, что у нас дворец, у них просто вокзал. Так вот, если мы не хотим, чтобы наши дворцы выглядели как вокзалы, а хотим, чтобы наши вокзалы были похожи на дворцы, надо работать вместе.

Нет, это все-таки была не притча, а тост.

– Сейчас все меняется, приходит молодежь, вот она и здесь сидит… – главный редактор «Известий» показал на ответственного секретаря Семена Новопрудского. – Четыре года бились за то, чтобы предоставить ему российское гражданство взамен узбекского.

– Конечно, это не должно быть как блины печь – российское гражданство, – согласился Владимир Путин.

На вопрос, следит ли он за ситуацией на телевидении, господин Путин туманно ответил, что лет десять назад закончил с этой работой – следить.

– В российском народе, как ни странно, нет ненависти к немцам, – пожал плечами Владимир Путин и добавил, что Россия никогда в конфликтах с Германией не проигрывала и поэтому русский не чувствует себя ущемленным, когда встречается с немцем.

Хранитель музея Сергея Есенина Лидия Архипова показала президенту Путину коклюшечное вязание.

Господин Путин, как обычно, обнаружил удивительное знание предмета. Коклюшечное вязание много лет назад уже произвело на него большое впечатление.

Он рассказал, что коклюшечное вязание чрезвычайно развивает пальцы и им, спортсменам-дзюдоистам, тренеры в свое время особенно рекомендовали занятия коклюшечным вязанием.

В общем, господин Путин оказался большим поклонником идеи коклюшечного вязания.

– А как вы оцениваете анимацию? – спросил детей компьютерный гений, явно отвечавший за анимацию детского сайта президента.

– Хорошо, – слабым голосом ответил какой-то ярославский мальчик. Остальные дипломатично промолчали.

– Значит, можно было бы сделать и лучше, – закончил за доброго мальчика президент Путин.

Во время второй президентской кампании Владимир Путин встретился со своими доверенными лицами.

Свою речь он закончил в лучших традициях американской предвыборной кампании. Он пылко сказал несколько слов о том, что свобода и права человека являются высшей ценностью.

– Справимся ли мы? – спросил он зал. Зал нестройно зашумел.

Тогда президент сам же крикнул:

– Да! Это в наших силах! Да! И мы сделаем это!

Несколькими такими емкими фразами полгода назад выиграл выборы в Калифорнии Арнольд Шварценеггер.

В Красноярске президента Путина ждали студенты местного университета. Они сидели смирные и уже какие-то довольные, что ли, тем, что они тут сидели.

– Я сам был в стройотряде, – напомнил им президент. – Там первые деньги заработал. В Коми просеки рубили. Тяжелая была работа. Зато 740 рублей за месяц получил. Пальто купил. Долгое время оно у меня было. До сих пор висит.

Оказывается, у президента России в гардеробе до сих пор висит пальто, купленное три десятка лет тому назад. Никто его, правда, в этом пальто, по-моему, не видел. Может, он в нем за грибами ходит.

Владимир Путин вспомнил, что стать президентом ему предложил Борис Николаевич Ельцин.

– Это было неожиданно. Я отказался в первом разговоре. Сказал, что это очень тяжелая судьба. Но потом согласился и увлекся, вошел, так сказать, во вкус…

Так Владимир Путин обозначил причину, по которой он снова стал кандидатом в президенты. Просто вошел во вкус.

– Хорошо, что у нас есть возможность показать наше фундаментальное образование, – сказал Владимир Путин победителям мирового студенческого чемпионата по программированию. – А возможность такая есть, потому что у нас есть фундаментальное образование.

– Я к чему говорю, – с рассеянной улыбкой сказал президент Путин. – Я ведь про это не забуду.

Президент Путин произнес:

– Когда я говорю «мы», я имею в виду все население страны.

Эта фраза на первый взгляд отличается от формулировки «Государство – это я». Но, если подумать, только на первый взгляд.

Едва присев, президент Путин очень уверенно заявил, что хочет начать с организационных вопросов.

– Мы с вами сейчас занимаемся проблемами приоритетов в развитии в сфере экономики, социального развития, – сказал он. – Часть этих вопросов мы с вами запакетировали в так называемые национальные проекты. Хочу подчеркнуть – именно часть.

А мог бы подчеркнуть – именно так называемые.

Владимир Путин неожиданно встал со своего кресла.

– Сергей Семенович, привет! – воскликнул он так обрадованно, словно увидел губернатора Собянина впервые после долгой разлуки.

Весь его вид так и говорил: «А ты-то здесь откуда?»

Господин Путин вместе с двумя японскими дзюдоистами давал мастер-класс маленьким девочкам и мальчикам.

– В следующий раз все выходят на татами, – пристально посмотрел господин Путин на журналистов.

– Когда?! – с апокалиптической готовностью выкрикнул кто-то из коллег. Господин Путин пощадил коллегу и реагировать не стал. И слава богу. Ведь он мог бы сказать: «Завтра».

Некоторое время юристы в прениях делились с президентом России в Колонном зале своей болью. Я точно знаю, что они делились именно с ним, а не с коллегами, потому что обращались они именно к нему, по имени-отчеству. Он в это время занимался непростым делом. Закрывшись от делегатов листком из блокнота, он бил пальцем по колпачку шариковой ручки, лежащему на столе, и тот взлетал в воздух. Господин Путин ловил колпачок, клал его на стол – и снова бил по нему пальцем. И так он сделал в общей сложности раз 20 подряд. Был он при этом крайне сосредоточен и вокруг ничего не замечал.

Владимир Путин вспомнил, как однажды боролся с человеком, который был в абсолютном весе.

– Да, было такое, – с удовольствием произнес президент.

– И что? – спросил я.

– Что? – переспросил господин Путин. – Да понял одну вещь.

– Какую?!

– Чтобы добраться до такого, надо быть таким, как он сам. А иначе не стоит и начинать.

Президент Путин на мгновение вернулся к западным аналитикам, которые критикуют его самого и председательство России в «восьмерке»:

– Тьфу на вас – и все!

Владимир Путин отошел от микрофона походкой, которая вдруг выдала в нем верховного главнокомандующего довольно большой страны.

– Что же делать с казино? – спрашивал господин Путин, который, еще будучи заместителем мэра Санкт-Петербурга, отвечал за развитие игорного бизнеса в городе.

– В резервацию! – объяснил ему один из активистов движения «Наши».

– О! – удовлетворенно поднял президент указательный палец. – Как вас зовут?.. А фамилия? Очень хорошо!

Когда встреча с игроками юношеской сборной России по футболу закончилась, Владимир Путин вместе с юношами вышел к детям, которые ждали его на улице. Он долго раздавал им автографы, бормоча:

– Как же это я не успел от вас удрать-то…

Президент России в Сочи выглядит все более расслабленным. Вчера вечером, войдя в кабинет, где должна была состояться его встреча с господином Меркушкиным, он обратил внимание на поведение не журналистов и не господина Меркушкина, а на поведение лабрадора Кони, которую он, открыв дверь, пропустил впереди себя.

– Поздоровайся, – предложил господин Путин лабрадору.

Лабрадор, внимательно оглядев присутствующих, не сочла нужным даже кивнуть им.

Господин Меркушкин тоже, впрочем, ни с кем, кроме господина Путина, не поздоровался.

Председатель комитета Госдумы по физкультуре и спорту Владислав Третьяк рассказывал президенту, что «спорт – это колоссальная объединяющая сила».

– Вот мы в Госдуме, когда принимаем решения, я договариваюсь и с комитетами, и с «Родиной», и с Владимиром Вольфовичем, и с Владимиром Владимировичем! – простодушно признался знаменитый хоккеист.

Господин Путин был раздосадован этим простодушием. Он не хотел слышать, что депутаты с ним заранее обо всем договариваются.

– Вот у нас президент ОКР тоже стал большим начальником. Кем вас там назначили? – добрался президент Путин и до господина Тягачева.

– Вице-президентом ФИС, – пробормотал Леонид Тягачев.

– Кем-кем?

– Вице-президентом Международной федерации по зимним видам спорта, – на этот раз громко, но без вызова произнес Леонид Тягачев.

– Ну и что получит российский спорт от вашего продвижения по службе? – спросил президент.

Вопрос не застал врасплох господина Тягачева.

– Ну вот сейчас произошло укрепление национальных федераций, – быстро заговорил президент ОКР. – Федерацию плавания возглавил начальник аппарата правительства Сергей Нарышкин, президентом Федерации волейбола стал Николай Патрушев (директор ФСБ. – А. К.)… Таким образом, укрепляем дисциплину!

– Самой большой дисциплины в любой из областей, которыми занимался, добивался Лаврентий Берия, – произнес господин Путин. – Но это не наши методы.

Я спросил президента, читал ли он что-нибудь из произведений Паоло Коэльо.

– Да, – подтвердил господин Путин. – «Алхимика» читал и «Пятую гору».

– А больше ничего не читали?

– А другие его книги коллегам отдал, – добавил господин Путин. – Там у них названия какие-то настораживающие.

– Какие?

– Ну вы сами можете посмотреть какие… – замялся господин Путин. Причина заминки была понятна посвященным. Названия некоторых книг господина Коэльо и в самом деле могли насторожить неподготовленного читателя: «Вероника решает умереть», «Дьявол и синьорита Прим» и особенно, конечно, «На берегу Рио-Пьедро села я и заплакала».

– Понравилось?

– Нормально, – беспечно ответил президент. – На хорошем языке написано.

То есть ему нравится испанский.

Главного редактора Associated Press, разумеется, больше интересовала проблема Ирана.

– Я хотел бы, чтобы вы подтвердили, – сказал он, – заключается ли позиция России в том, что она будет участвовать в экономических санкциях по отношению к Ирану, если Иран не согласится с существующим предложением «группы шести»? И будет ли сама Россия принимать участие в переговорах по Ирану?

Господин Путин расстегнул пуговицы пиджака и благодарно улыбнулся вопросу.

– Есть поговорка: если бы у бабушки были определенные половые признаки, она была бы дедушкой, – сказал президент.

Иностранцам долго переводили, потом они еще дольше пытались понять смысл сказанного.

– Политика не терпит сослагательного наклонения… – еще раз разъяснил президент.

Нет ни для кого никакого секрета в том, что Владимир Путин не любит вовремя приходить на встречи с участием президента России.

– Добрый день, – сказал господин Путин, лучисто улыбаясь, – уважаемые господа! Дам тут нет, поэтому скажу вот так.

Повисла напряженная пауза, ибо в помещении было немало все-таки дам: и журналистки, и стенографистки, и сотрудницы протокола. Но всех их без сожаления принес в жертву своей шутке президент России.

– Почему вы уволили генерального прокурора? – спросили господина Путина.

– Уволил? – удивился президент. – Он же сам ушел.

– Но он не был похож на человека, который собрался уходить.

– А он скрытный! – засмеялся президент.

– Какими качествами хотя бы должен обладать преемник? – спросили президента России.

– Я считаю, что человек, претендующий на этот пост, должен обладать… – торжественно сказал президент. – Во-первых, порядочность и честность. Во-вторых, профессионализм. В-третьих, умение брать на себя ответственность.

– А это может быть человек, которого сейчас нет в списке из двух-трех преемников?

– Ну да. – В голосе господина Путина тут же возникла трагическая неуверенность, которую он не собирался не то что скрывать, а намерен был продемонстрировать.

– А он может быть нам неизвестен?

– Ну, совсем неизвестен вряд ли. Все-таки кому-то он же известен, – продолжил господин Путин. – А так – может быть, конечно. Есть такая возможность.

– Хочется побродить по Питеру без охраны, в дом съездить, где я жил, – мечтал президент России. – Охрана же со мной в одном доме живет. Представляете?!

– Ну, вы и так часто в Питере бываете…

– А что я вижу? – переспросил он. – Сижу в машине, как таракан в бронированной банке.

На встрече с генеральными прокурорами Европы Владимир Путин сообщил, что, «слушая своих коллег по профессии», он отметил, что религиозные лидеры и прокуроры очень схожи между собой.

– И понятно почему! – воскликнул он. – Религиозные лидеры заняты тем, чтобы обеспечить исполнение религиозных, нравственных норм… и в обычном понимании этого слова, и изложенных, выражаясь нашим юридическим языком, в кодексах поведения… то есть в священных писаниях, таких как Библия, Талмуд, Коран… Но для истинно верующих людей эти религиозные нормы имеют большее значение, чем наши законы… Почему? В России с древних времен дан однозначный ответ: «Победа не за теми, за кем сила, а за теми, за кем правда».

Если Владимир Путин даже и не читал древних летописей, в которых это написано, то фильм «Брат-2» он точно посмотрел.

Господин Гурнов с телеканала Russia Today задал вопрос, который и в самом деле интересует пользователей интернета: зачем президент России поцеловал в живот маленького мальчика. Президент, уверен, готовился к ответу на этот вопрос.

По его словам, это была незапланированная встреча. Он увидел мальчика на Соборной площади Кремля, подошел к нему…

– Как его звали? – пробормотал Владимир Путин. – Уже не помню… А, Никита? Отлично!

Мальчик показался ему очень самостоятельным, серьезным, но каким-то «незащищенным».

– Очень милый… – признался президент России. – Скажу по-честному: захотелось его потискать… Ну, вот, поэтому.

Оставался еще только один вопрос. Последний вопрос, после которого все должно было окончательно проясниться. И я его задал:

– Когда вы начали заниматься сексом?

– Не помню, когда я начал, – заявил он, вставая, – но могу определить, когда это делал в последний раз.

Встав и направившись к двери, он остановился и решил уточнить:

– Могу определить это с точностью до минуты! – в его голосе слышался вызов.

Отвечая, он, это было видно, и теперь испытывал чувство глубокого удовлетворения.

– Нужно помочь развивающимся странам в их развитии, – заявил президент России. – Развитые страны должны пойти навстречу развитию развивающихся стран.

– Хочу вас проинформировать, хотя думаю, что вы сами об этом знаете… – обратился Владимир Путин к президенту Армении Роберту Кочаряну, – но, в общем, мы очень рады тому, как проходят дни… и даже год Азербайджана в Российской Федерации.

– Армении, – упавшим голосом поправил его Роберт Кочарян.

– Армении, – согласился президент России.

Он и сам, кажется, был изумлен этой оговоркой. На лице его отразилось страдание и решимость исправить положение.

– Прошу прощения, Армении, – повторил Владимир Путин. – Но это хорошая оговорка! Надеюсь, что это тоже будет помогать совместной работе по урегулированию известных вещей… А что касается наших экономических отношений, то товарооборот растет.

Президент Казахстана сказал:

– Я очень вас благодарю за возможность посетить это прекрасное место в это прекрасное время. И очень надеюсь, что эта встреча будет очень продуктивной для всех государств в СНГ… то есть в ЕврАзЭС.

Корреспонденты уже вышли (в комнате остались только фотографы), когда господин Путин не удержался и снова расхохотался:

– Я сегодня Армению Азербайджаном назвал, а ты ЕврАзЭС – СНГ!

– Да я еще там, на входе, хотел сказать, – засмеялся Нурсултан Назарбаев, – как я с Алиевым недавно встречался (Ильхам Алиев – президент Азербайджана. – А. К.) и говорю ему, что мы очень заинтересованы в дальнейшем улучшении казахстано-армянских отношений!

Они посмеялись.

– И еще один случай был – вообще! – продолжил Нурсултан Назарбаев. – Я как-то у себя собрал всех старейшин, наших аксакалов, вышел на трибуну и говорю: «Дорогие товарищи саксаулы!»

– Ну, я-то еще, значит, ничего! – отсмеявшись, проговорил господин Путин, отчего господин Назарбаев смеяться перестал.

– Один из ваших коллег, – рассказал господин Путин южноафриканским бизнесменам, – подошел ко мне вчера. Я, говорит, учился у вас, а потом попал в тюрьму… Вот он сидит передо мной, улыбается. Ну, то, что он вчера присутствовал на приеме, значит, что все у него в порядке. И я, кстати, учился в похожем заведении, и у меня тоже биография сложилась не худшим образом.

Господин Путин интересовался у губернатора ситуацией в регионе, Олег Богомолов рассказывал о динамике в промышленности и «по сельскому хозяйству», а также о подготовке к зиме, разумеется. И вдруг Владимир Путин резко спросил губернатора:

– Надои-то у вас какие?

– Начинали с 1800 литров, – сказал губернатор с такой мукой в голосе, словно он сам был жертвой этих начинаний. – Сейчас 3200.

– 1800? – мрачно переспросил Владимир Путин и вдруг понял. – Это ж коза!

– Ну да, коза, – согласился губернатор. – Но сейчас дело неплохо уже.

– А на Северо-Западе знаете сколько? – спросил его господин Путин с саркастической улыбкой на лице.

– Нет, – с отчаянием в голосе признался губернатор.

– Я вам потом скажу, – твердо пообещал господин Путин.

Разработчики стояли возле своих экспонатов. Председатель совета директоров компании «Дормаш» Виктор Воропаев так страстно рассказывал про свой трактор, что услышал от господина Путина:

– Вы как о невесте говорите!

– Да, люблю это! – подтвердил господин Воропаев, с обожанием посмотрев на ковш трактора.

– Оно и видно, – сказал ему господин Путин таким тоном, что господин Воропаев теперь, кажется, до конца жизни будет ломать голову над тем, что имел в виду президент России.

В кабину одного из тракторов предложили залезть господину Путину.

– Залезете? – с надеждой спросил президента разработчик трактора.

Он считал, очевидно, что делает господину Путину очень заманчивое предложение, но все-таки не был уверен, что президент им воспользуется.

– А зачем? – спросил господин Путин.

– Ну, сядете в кресло… оно мягкое.

– И? – переспросил президент.

– Сирену можно включить… – задумчиво ответил разработчик. Но господина Путина не заинтересовало даже это.

– С первого раза можно на фрезерном станке выточить деталь, – рассказали Владимиру Путину на зеленоградском заводе Sitronics. – Это результат того, что интеллект человека в принципе работает примерно так же, как интеллект фрезерного станка.

– Здорово! – обрадовался президент.

Он, по-моему, не предполагал, что человеческий интеллект устроен так замысловато.

После того как французский фигурист Бриан Жубер, выиграв первенство Европы в одиночном мужском катании, приехал в Москву и принял участие в шоу на катке на Красной площади, он решил на следующее утро еще раз сходить на этот каток. Ему очень понравилось. Он вышел из гостиницы «Балчуг Кемпински» и уже через пару минут был остановлен московскими милиционерами для проверки документов. Проверки он не выдержал, потому что паспорт оставил в гостинице – чтобы не потерять. Его объяснения сотрудники милиции сочли сопротивлением властям и забрали в отделение для выяснения личности. Там его и нашли организаторы шоу. Оттуда они его и вытащили.

– Да, – задумчиво сказал господин Путин. – Надо паспорт с собой носить. А то он тоже, наверное, забывает.

– «Газпром» и «Шальке-04» – это люди, работающие в сфере энергетики, – с многозначительной полуулыбкой произнес президент России.

С такой же полуулыбкой он говорил о том, что «Байкал Финанс Групп» – это «группа физических лиц, работающих в энергетической сфере».

Говорят, что, когда Тони Блэр был в гостях у Владимира Путина в Москве, тот предложил английскому премьер-министру сыграть партию-другую в бильярд. Тони Блэр согласился, но предупредил, что играть не умеет. Владимир Путин легкомысленно объяснил ему правила этой игры – и проиграл первую же партию.

Владимир Путин достал носовой платок, попользовался им, а потом не удержался и предложил его Шираку. Ширак с благодарностью отказался, показав, что у него тоже есть носовой платок.

– Среди руководителей среднего звена, то есть там, где работать надо, преобладают женщины, – заметил Владимир Путин.

Президент явно имел в виду, что руководителям высшего звена работать не обязательно.

Татьяна Груздева, редактор «Молодежной газеты села», выходящей тиражом 700 экземпляров (сколько экземпляров молодежи – зато, наверное, отборных, столько и экземпляров тиража), сообщила Владимиру Путину о том, что на селе в их районе на каждую семью приходится по два автомобиля.

– В Москве есть семьи, где на каждую семью приходится по десять автомобилей. Так что вы не зазнавайтесь, – привел ее в чувство президент.

– Зато у нас есть и такие семьи, в которых нет ни одного, – не сдавалась Татьяна Груздева.

– Вот это лучше, – одобрил президент. – Гораздо лучше.

Владимир Путин рассказал о том, как происходила реорганизация президентской администрации, и о том, как Юрий Лужков останавливал гражданскую войну в Аджарии:

– Сам факт присутствия Юрия Лужкова в то время в том месте, где он был, стал фактором, который всех сдерживал. Вы же понимаете: как можно начать военные действия там, где находится Юрий Лужков?

На двусторонней встрече с председателем КНР Ху Цзиньтао один фотокорреспондент крикнул президенту России:

– Владимир Владимирович, пожмите руку!

– Кому пожать? Вам? – уточнил господин Путин.

Президент России встал, подошел к фотокорреспонденту и пожал ему руку. Председатель КНР после этого тоже кивнул тому на всякий случай, как старому знакомому.

Президент России Владимир Путин, приехавший в МИД на Смоленской площади, безусловно, заразился духом этого здания. Иначе он бы ни за что не сказал бы в середине своего выступления перед послами:

– Надо искать пути взаимодействия с Организацией Варшавского… э-э… Североатлантического договора.

Не стоило, впрочем, поправляться. В этих стенах оговорки никто и не заметил бы.

Президент Путин шел вдоль первого ряда кресел, не останавливаясь и не поднимая глаз. Так он обычно ходит по ковровой дорожке Георгиевского зала во время своей инаугурации.

Владимир Путин с таким энтузиазмом поблагодарил господина Пауэлла за проделанную работу, словно это он и отправил госсекретаря США в отставку.

Тому, как Владимир Путин встретился с президентом Бразилии Лулой да Силвой, мог бы позавидовать любой европейский руководитель, включая даже канцлера Германии Герхарда Шредера. Господин Путин, увидев господина Лулу, обрадовался ему сверх всякого протокола: он обнимал бразильца и, можно сказать, мял его в объятиях. Бразилец сначала стеснялся, а потом отбросил стыдливость и начал отвечать взаимностью.

Господин Путин внимательно осматривал все, что ему было предложено.

– Стекловидность зерна? – переспрашивал он. – А что такое стекловидность?

– Объясняю… – говорил студент.

И он объяснял. Но президент стоял с таким видом, будто все равно ничего не понимал.

– Покажите ему картинку, и тогда он поймет, – предложил Николай Манюга.

Президент Киргизии говорил о том, что только с помощью России его страна сможет преодолеть свою пресловутую бедность. Господин Путин не разубеждал его.

– Позволю себе только маленькую реплику по поводу возвращения государства в экономику, – произнес Владимир Путин, когда Сергей Миронов перевел дух. – Оно должно стать могущественным, так вы сказали?

– Влиятельным, – уточнил господин Миронов.

На самом деле он, конечно, сказал «полноправным».

Я задал господину Путину вопрос, который мучит меня со дня встречи президента с матерями Беслана. Они, вернувшись из Москвы домой, говорили, что президент кроме многого другого пообещал покаяться за случившееся там. Они говорили, что на встрече с ними он признавал свою вину и пообещал к тому же сделать это в ближайшее время публично. Но страна не услышала этого покаяния. И был ли вообще такой разговор? Никаких комментариев от президента по этому поводу до сих пор вообще не было.

– Да, мы говорили об этом, – произнес господин Путин, помолчав. – Я действительно сказал, что чувствую свою вину. Я никогда не прятался. Трагедия огромная. Это какой-то ужас. Мы живем, к сожалению, в таком мире, где все это возможно. Захваты больниц, школы… Для меня большой неожиданностью было в рассказе женщин, что террористы проехали кусок федеральной трассы! Я уверен: в том, что их пропустили, не было злого умысла. Но где были сотрудники милиции, я спрашиваю?!

– Так вы в самом деле обещали покаяться? – повторил я.

– Да, я так сказал, – подтвердил президент.

– Почему же тогда не покаялись?

– Я все сказал, – произнес Владимир Путин.

– Возможно, но вы говорите, что пообещали сделать это публично.

– Я сказал, – еще раз повторил он. – Это было 3 сентября. Я сказал. Там было много камер. Были корреспонденты. Все было сказано.

– Но почему-то все услышали только про поручение Генпрокуратуре проконтролировать ход расследования. А про покаяние не услышали.

– Я действительно дал такое поручение Генеральной прокуратуре – выслушать всех свидетелей этой трагедии. Да, надо выслушать каждого человека. И о своей вине в случившемся сказал публично. Я сказал.

Я хотел сказать, что слова эти, может, и мелькнули где-то – но почему так, что их никто не услышал? Но Владимир Путин добавил устало:

– Чего вы хотите от меня? Покаяние – это в сердце должно быть. Это как вера в Бога. Мне с этим жить.

– Вам эта встреча напомнила встречу в Видяево с родственниками моряков, погибших на «Курске»? – спросил я.

Господин Путин опять некоторое время молча смотрел на меня.

– Отчасти да, – ответил он наконец, пожав плечами. Сначала он, по-моему, хотел ответить что-то другое.

Господин Путин проанализировал причины разрушительного наводнения в южных штатах Америки.

– Оно продемонстрировало уязвимость низколежащих районов США, – с сожалением говорил господин Путин. – А главная причина – глобальное потепление в районе тропических морей…

Анализ происшедшего занял у господина Путина не меньше семи минут. Господин Буш слушал коллегу, который сидел рядом, с чудовищным вниманием. После доклада президент США о чем-то шептался с российским президентом. Наверное, просил текст выступления.

Владимир Путин все-таки приехал.

Он подошел к микрофону, оглядел сидящих и стоящих перед ним людей и тихо спросил тех, кто стоял рядом с ним:

– Кто здесь?..

Речь господина Путина была в целом эмоциональной и казалась очень искренней. Американцы, кажется, не ожидали от российского президента такой щедрости чувств и оказались воодушевлены в результате беспредельно. Они бешено аплодировали господину Путину и пробовали плакать.

А он держался.

И никто же не знает, что случилось с ним, когда он сел в свою бронированную машину и остался наедине с министром иностранных дел Сергеем Лавровым.

Мне показалось, что пришло время задать тот едва ли не единственный вопрос, на который до сих пор не ответил президент России. Я спросил его, в чем смысл жизни.

Он не задумался ни на секунду:

– В самореализации.

При этом он посмотрел на меня с таким недоумением, что мне стало стыдно, что я сам не догадался.

Владимир Путин уже направился к выходу, когда я не удержался и задал ему самый последний вопрос. На самом деле он искренне интересовал меня.

– Сколько времени вы можете говорить без остановки? – спросил я. Президент сначала сгоряча признался, что не знает. Но потом, подумав, поправился:

– Столько, сколько нужно прессе и российскому народу.

После этого он ушел. Никто не стал задерживать его. Очевидно, это было никому не нужно.

Владимир Путин стоял, на правах хозяина засунув руки в карманы брюк, и ожидал президента Соединенных Штатов.

Через несколько секунд появился Джордж Буш и встал в двух метрах от теле-и фотокамер. Джордж Буш и Владимир Путин поздоровались.

– Хорошо выглядишь, – произнес господин Буш, на удивление внимательно и даже придирчиво с ног до головы осмотрев президента России. – Хочешь им что-нибудь сказать?

И он кивнул на журналистов.

– Нет! – от всей души ответил господин Путин.

На бетонном парапете стояла девочка лет двенадцати. Она забралась туда, чтобы ей было лучше видно президента страны. Владимир Путин снял ее с парапета.

– Тебе не холодно, девочка? – спросил он ее.

– Нет! – произнесла она непослушными губами.

– Ну и хорошо, – удовлетворенно сказал президент, поставил девочку на место и пошел дальше.

Господин Путин поднял один из золотых слитков и восхищенно посмотрел на него.

– Ну надо же! – сказал он и осторожно положил слиток на стол. – Ой! Палец прямо придавило!

Не услышав реакции от окружающих, он обернулся и, увидев журналистов, с вызовом повторил:

– Мне палец придавило!

Владимир Путин достал из кармана текст своей речи – и, отложив его в сторону, заговорил с коллегами словами собственного производства. Это не значило, что господин Путин скажет что-то новое или хотя бы то, чего нет в тексте.

Владимир Путин рассматривал одну газету федерального уровня.

Увидев, что в кабинете появились журналисты, господин Путин не отложил газету на стол. Это выглядело бы слишком демонстративно: получилось бы, что его застигли на месте преступления – за чтением свежей прессы в оригинале. Могло показаться, что он, смутившись, пытается замести следы.

Президент продолжал рассматривать эту газету, словно лихорадочно соображая в этот момент, что ему с ней сделать. И вот он, видимо, пришел к выводу, что надо все-таки от нее как-то избавляться, а то продолжать ее читать будет еще более вызывающе, чем отложить.

И вот он сообразил все это – и обеими руками подбросил издание: от себя и вверх. Так подбрасывают нашкодившего домашнего кота, который за всю доброту внезапно отплатил черной неблагодарностью, написав (как кстати бывает двойное значение слова!) на рукава пиджака хозяина.

Возможно, именно это сравнение и имеет полное право на жизнь: господин Путин мог просто успеть прочитать начало какой-нибудь статьи – и расстроился: ну все, все для них (в том числе и предстоящая встреча), а они не ценят!

Господин Греф доложил, что инфляция в ноябре составила 0,7 процента.

– Сколько?! – переспросил господин Путин с таким выражением лица, что я, если бы меня так переспросили, тут же занизил бы эту цифру по крайней мере в два раза.

– 0,7 процента… – со вздохом произнес Герман Греф. – Но несколько ниже, чем прогнозировали…

Он вел себя как толковый коммивояжер.

– А-а, – удовлетворенно кивнул господин Путин. Оказывается, он просто не расслышал.

Так, как разговаривал Владимир Путин с российским омбудсменом, доктор разговаривает с больным на приеме.

– В последние дни новостью мирового масштаба стала информация о деятельности спецслужб Великобритании в Москве, – сказал репортер «Первого канала». – Как вы это прокомментируете и как это может отразиться на взаимоотношениях России и Великобритании? Ведь, согласно международному опыту, этих граждан Великобритании вышлют из страны. Изменилось ли после этого ваше отношение к НКО?

Господин Путин, пока слушал вопрос, рассеянно крутил пресс-папье, которым только что прижимал невысохшие чернила на протоколе о принятии Узбекистана в ЕврАзЭС. Он пытался закрутить его юлой, и у него плохо получалось, отчего выглядел он огорченным.

Одна журналистка попросила прокомментировать идею движения «Наши», что современная политическая элита – это поколение пораженцев.

– Кого так называют? – недоуменно переспросил президент.

Кажется, он и правда сначала не понял, что так называют его. Ведь именно он является современной политической элитой.

– Мы не из носа выковыриваем эту цену! – раздраженно говорил президент Владимир Путин о российских прайс-листах на украинский газ.

Отвечая на вопрос, насколько газопроводы заменили России ракеты, господин Путин успокаивал западного журналиста:

– Во-первых, ракет у нас еще достаточно.

И он рассказывал про испытания новой системы вооружений.

– Эта система… как бы помягче сказать… – размышлял он, позабыв о газопроводах. – Для нее что есть система ПРО, что нет системы ПРО… Ей безразлично. Работает на гиперзвуке…

Журналистке, выступавшей без микрофона и говорившей о том, что независимую прессу в регионах душат чиновники и «одного редактора так по голове стукнули…», президент России сочувственно заметил, пожав плечами:

– Это и есть политическая борьба.

Владимир Путин рассказывал госпоже Пилар Бонет о прозрачности компании «Росукрэнерго».

В тот момент, по-моему, не президент России убеждал испанскую журналистку в своей правоте, а мужчина умолял женщину поверить ему, что он в кои-то веки говорит чистую правду, на 100 процентов, а не на 60, как раньше, и даже не на 99, как часто бывает в последнее время.

В самом конце беседы неутомимая испанская журналистка проявила признаки оживления:

– Опять развязалась полемика вокруг захоронения тела Ленина. Какова ваша позиция по этому вопросу?

– Вам-то что? – не выдержал наконец президент России. – До Ленина добрались…

То есть вообще ничего святого у иностранных корреспондентов не осталось.

Венгерский журналист, переполненный эмоциями по поводу перспектив превращения своей страны не только в энергетический центр Европы, но и в центр распределения продукции из Азии, которая может поступать через транспортную систему России, спросил, способна ли помешать этому эмоциональность.

– Я боюсь, что я отвечу так, как вы спросили, – сказал господин Путин. – Давайте вы спросите так, чтобы я понял.

На сцену вышел Владимир Путин. Он хотел подойти к столу, за которым сидели ректор МГУ Виктор Садовничий и актер Кирилл Лавров, но его остановил отчаянный крик из зала:

– Владимир Владимиро-о-ви-и-и-ч!

Примерно в пятом ряду, слева от сцены, за барьером (который в сложившейся ситуации не оказался лишним) сидел невысокого роста человек. Это он собрался с силами и теперь совершал главный поступок своей жизни. Никто до него так не обращался к президенту (или, вернее, с президентом). Именно это, видимо, и называется «напрямую».

– Я из Дома Ханжонкова! Нас Кожин (Владимир Кожин, управляющий делами администрации президента России. – А. К.) выбросил на улицу и ресторан делает!

У Владимира Путина был выбор. Он, например, мог сделать вид, что не расслышал. В грохоте аплодисментов и криков «браво!», которые раздались в зале, когда он вошел, эти слова можно было и не расслышать.

– Хороший ресторан-то? – переспросил господин Путин. Человек обессиленно сел на место.

Генрих Григорян, руководитель учреждения с интригующим названием «Центр армяно-российских инициатив», долго не мог закончить свое выступление на Первом форуме творческой и научной интеллигенции государств-участников СНГ.

Владимир Путин поднял голову и посмотрел на него. До сих пор он что-то писал на бумажках, которые оставил ему человек из Дома Ханжонкова.

– Способность лектора отойти от кафедры и микрофона, – сказал президент, – и студенты это знают, – верный признак его таланта.

В это время Генрих Григорян, слава богу, уже как раз нашел в себе силы отойти от микрофона.

Президент России похвалил Федеральное собрание за его стиль.

– Сегодня стиль Федерального собрания, – сказал господин Путин, – заключается не в единомыслии (как могло бы показаться на первый взгляд. – А. К.) и не связан… как бы кого не обидеть… (господину Путину удалось избежать мимолетного взгляда на господина Жириновского. – А. К.) с театрализацией государственной деятельности.

Он еще некоторое время рассуждал о том, что депутатов должно объединять чувство ответственности перед страной и избирателями, но так и не сказал, в чем же заключается стиль сегодняшнего Федерального собрания.

И не надо. Зачем расстраивать людей в праздник?

На свиноферме господина Путина заинтересовали хряки размером в шесть-семь стульев, составленных рядом. Каждый хряк занимал отдельный загон. Первый же хряк, к которому подошел господин Путин, лениво посмотрел на него и отвернулся.

– Привет! – взволнованно сказал ему президент. Хряк утробно хрюкнул.

– Здоровается с вами, Владимир Владимирович! – нежно улыбнулся хряку Александр Хлобыстов.

– Ничего себе! – обрадовался президент. – Не разнесет клетку-то, если встанет?

Хряк встал и пошел к президенту.

– Хороший мальчик… – пробормотал президент и быстро зашагал дальше.

Президент России надолго остановился возле вольеров с коровами. Одну из них, калмыцкой породы, он решил потрепать за щеку.

– Нельзя! – категорически запретила ему немолодая высокопоставленная сотрудница фирмы. – Нельзя трогать.

– А почему? – спросил президент, отдернув руку.

– Бережем их очень.

Такое отношение к животным не могло не воодушевлять. У меня даже поднялось настроение.

– Мраморное мясо из них получаем, – добавила сотрудница. – Очень выгодная корова.

Настроение опять упало.

– Да?! – удивился президент.

Он смотрел на корову более чем уважительно. Информация сотрудницы фирмы явно говорила ему о многом. «Так вот ты какая, корова, из которой делают мраморное мясо, которое мне удается порою отведать!» – словно говорил весь его вид.

Немецкая журналистка спросила господина Шредера, что он подарит президенту России на день рождения.

– Лучший подарок для меня – то, что канцлер приехал ко мне, – поспешил ответить Владимир Путин.

Герхард Шредер сказал только, что подарок этот имеет отношение и к интересам господина Путина, и к интересам Германии.

Как ни крути, получается, что новый бронированный Mercedes.

– Что касается дела Ходорковского, то это вызвало ажиотаж во всем мире. Считаете ли вы как государственный деятель, что все это можно было сделать по-другому? – спросил французский журналист.

– Если бы вы смогли заработать за пять-шесть лет несколько миллиардов долларов, то и вы смогли бы вызвать ажиотаж, защищая свои деньги, – ответил господин Путин.

Журналист, даже сев на место, изо всех сил старался выглядеть как человек, которому по силам заработать и больше.

Президент России Владимир Путин встречал Рождество в городе Суздале. Он посетил музей истории русских монастырей.

За целый час господин Путин проявил очевидный интерес к музейному экспонату лишь однажды, возле небольшого колокола. Этот колокол был закреплен на деревянной балке, которая приводилась в движение с помощью веревки.

– Интересная особенность в том, – рассказала директор комплекса Владимиро-Суздальского кремля Алиса Аксенова, – что дергать надо не за язык, а за эту веревку.

– И че будет? – быстро спросил президент.

– Как че будет? – удивилась она. – Звонить будет.

Президент резко дернул за веревку. Колокол не зазвонил. Тогда Владимир Путин еще раз дернул, на этот раз гораздо сильнее. Тишина.

– Ну? – с недоумением спросил он у Алисы Аксеновой.

– Ой, вы его завалите! – испуганно ответила она.

Президент заглянул под колокол. Он никак не мог примириться с тем, что колокол не звонит. Но даже после того, как президент заглянул под колокол, тот не зазвонил. Чтобы убедиться в этом, ему пришлось еще раз дернуть за веревку. И видно было, что он бы дернул за веревку еще пару раз. Насилу его увели от этого колокола.

– Да что же, у нас нет таких водолазов? – в отчаянии крикнул кто-то из родственников погибших на «Курске».

– Да нет в стране ни шиша! – расстроенно сказал президент.

Предложили организовать в Видяево ЗАТО.

– Ну зачем же? – спросил Путин. – Одни жулики у вас соберутся, ну в лучшем случае подмандят внешний вид пары зданий. Женщины меня простят за такое выражение?

Женщины простили.

Наступил татарский национальный праздник Сабантуй.

Одна из национальных татарских забав состоит в том, чтобы найти в глубокой миске с катыком – татарским кислым молоком – монету. Нашел – молодец. Кто-то спросит: а зачем это? Странный вопрос. Ведь любая национальная забава и отличается прежде всего своей полной бессмысленностью.

Вот и президент стащил футболку, бесстрашно обнажив торс, на него надели белый халат, очень напоминающий смирительную рубашку, и он нырнул с головой в катык.

Его не было долго. Так долго, что я испугался. Вынырнул он с монеткой в зубах. Да, теперь будет так: Ельцин разбил горшок, а Путин нашел денежку в катыке. И этой истории теперь суждена долгая самостоятельная жизнь, ибо через несколько минут я уже слышал от одного татарина, что монетку эту ему выдали гораздо раньше, и все это время он держал ее за щекой… а с ним спорили, что Путин не такой и что, если надо, мог и пять минут в катыке провести, потому что таких легких нет ни у одного президента в мире…

А меня мучил один вопрос. И я его в конце концов задал.

– Владимир Владимирович, вот эта монетка…

– Что? – спросил он.

– Ведь вы бы не вынырнули из катыка, пока не достали ее, так?

– Нет, ни за что не вынырнул бы. – Он еще немного подумал. – Ни за что.

– А если бы так и не нашли? Он беспечно засмеялся.

А зря. Мог ведь и утонуть.

Владимир Путин назвал отношения Украины и России кровным родством и добавил, что украинцами и россиянами «движет простое и естественное желание быть вместе». Правда, об одной проблеме он не мог упомянуть особо:

– Когда ехали из аэропорта, мне сказали, что новогодняя елка в Киеве была на полтора метра выше, чем в Москве. Но мы спросим у Юрия Михайловича, как так получилось.

Один студент Киевского университета спросил, какие направления молодежной политики Владимир Путин считает необходимым развивать в ближайшей стратегической перспективе. На лице господина Путина отразились мука и боль.

– Кто вас подослал? – прямо спросил он студента. Студент не раскололся. Он стиснул зубы и сел на место.

Президент Путин осматривает новую казарму одного из полков 201-й дивизии, расквартированной в Таджикистане. В комнате отдыха два солдата показательно играют в нарды. Путин чрезвычайно оживляется.

– А ну-ка, подвинься, – внезапно говорит одному.

Играют они довольно долго. Солдат сидит весь пунцовый. Но, похоже, не от смущения, а от страшного напряжения. Он думает. Он не хочет проиграть. Он хочет выиграть.

Ситуация на доске очень сложная.

– Попал солдат, – шепчет один из генералов. – Поймали тебя! Сдавайся! Да, там какая-то сложная комбинация. Но солдат не сдается. Он настоящий боец. Министр обороны, стоящий рядом, подбадривает солдата. Но что толку от поддержки министра обороны, если солдат играет с верховным главнокомандующим?

Игра продолжается. Путина ждут пять лидеров ЕврАзЭС, главы пяти стран, но он сам вдруг перестал куда-нибудь спешить и играет в нарды с солдатом. И я понимаю в этот момент, что вот ведь как он освоился в должности президента.

Тут второй солдат, которого Путин попросил подвинуться, начинает подсказывать первому. Зря он это делает – положение на доске становится хуже. Но по-человечески понятно: парень тоже хочет войти в историю дивизии.

У одного из генералов сдают нервы, и он напоминает президенту, что там все ждут.

– Сдавайся, – еще раз говорит один генерал солдату. Эти слова звучат как приказ.

– Я же не проиграл, – страдальчески улыбается солдат. Умрет, а не сдастся.

Возложив цветы к Могиле неизвестного солдата, президент Путин подходил к людям на площади, жал руки, а одну женщину поцеловал. Ей сделалось плохо от счастья. «Ох!» – крикнула она и начала оседать на землю. Но президент этого не видел, потому что уже целовал девочку в десантном берете. Девочке, наоборот, стало очень хорошо.

В Кремле произошла историческая встреча президента России Владимира Путина с сэром Полом Маккартни. Нельзя, видимо, сказать, что президент России всю свою жизнь готовился к этому дню или хотя бы ждал его с большим нетерпением. Скорее уж, этой встречи очень хотел господин Маккартни. Во всяком случае, известно, что именно он попросил о ней.

А что касается Владимира Путина, то он, скорее, понимал историческую неизбежность этого свидания. Два мировых лидера рано или поздно должны были встретиться в неформальной обстановке. Оставалось только предположить, каким образом это событие повлияет на судьбу планеты Земля.

Президент России Владимир Путин и глава президентской администрации Александр Волошин подошли к «мерседесу», который стоял у входа в президентскую резиденцию, но не сели в него. Они ждали кого-то еще. Ожидание, можно сказать, затянулось. Это было, конечно, очень и очень странно. Кого могли ждать президент страны и глава его администрации? Это их должны, по идее, все ждать. Президент, кажется, даже сделался немного озабоченным, но никого не просил поторопиться, а стоял и ждал, о чем-то негромко переговариваясь с господином Волошиным.

Наконец из дверей резиденции не спеша выбежала лабрадор Кони и, приветливо виляя хвостом, первой запрыгнула в предупредительно открытую дверцу и неплохо устроилась на заднем сиденье. Похоже, она так делает всегда и исключений не бывает. Александр Волошин забрался на заднее сиденье вслед за ней.

Владимир Путин вынужден был обойти машину и сел с другой стороны. Таким образом, Кони оказалась посередине. И все они куда-то уехали.

Президента Путина спросили, чего он не может себе позволить, а очень хотел бы. Он сказал:

– Не могу выйти за рамки Конституции РФ. Хотя иногда очень хочется. Причем этот тот случай, если нельзя, но очень хочется, то все равно нельзя.

Президент России с особым чувством поздравляет народного артиста СССР Тихона Хренникова, которому именно в этот день исполняется 90 лет, и говорит о том, что среди премий в области литературы и искусства есть и требующая особого внимания – за дизайн авиационной техники создателям самолетов Су-26, Су-29, Су-31 и их модификаций.

– Как хорошо, что у художников нынче есть возможность работать так, как диктует им собственное представление о прекрасном! – восклицает Владимир Путин.

Президента России спросили, почему не работают законы, и господин Путин очень оживился:

– Тех, кто пишет законы, тысячи, а тех, кто думает, как их обойти, миллионы.

Интересно, он сам в большинстве или в меньшинстве?

Президент России принимал участие в учениях Балтийского флота вместе с президентом Польши Александром Квасьневским. Президенты наблюдали за учениями с борта ракетного крейсера «Маршал Устинов». Группировка, которую возглавлял «Устинов» (Северный флот), должна была выдержать ракетную и торпедную атаку группировки, которой руководил командующий Балтийским флотом Владимир Валуев.

Раздалась команда:

– Атаковать подводную лодку! Но, увы, она атаковала нас раньше.

– Стрелять будет «Адмирал Левченко»! – сказал Владимиру Путину министр обороны Сергей Иванов.

– А если промажут? – спросил президент.

В это время Владимир Путин по предложению адмирала Куроедова вглядывался в мрачную глубину балтийских вод, рассчитывая увидеть там торпеду.

– Если с «Левченко» промажут, на нас торпеда пойдет, – заключил Сергей Иванов.

– Так они с «Петра»-то (атомный ракетный крейсер «Петр Великий». – А. К.) долбанут по ней? – озабоченно спросил президент.

– Долбанут, – успокоил его главком.

– А если и они промажут?

– Ничего страшного. Торпеде установлена такая глубина хода, чтобы она не попала в корабль. Ого, да «Петр» поражен!

Владимир Куроедов был по крайней мере заинтересован этим фактом. Он сбегал в рубку и что-то уточнил.

– Да, так точно. Молодцы подводники! Дело в том, что это наша лучшая подводная лодка! – бодро обратился он к Александру Квасьневскому. – Практически бесшумная…

– Саш, а Саш! – обратился к польскому президенту и Владимир Путин. – Пора валить отсюда!

– Да ну что вы, – расстроился адмирал. – Все нормально! Вы знаете, какая на «Петре» система защиты?

– А что же она не сработала?

– А мы ее не включили, – разъяснил адмирал Куроедов.

Принимая рапорт у командующего Балтийским флотом Владимира Валуева, Владимир Путин, выслушав его, вдруг хмуро спросил:

– Так это вы стреляли по нашему кораблю?

Командующий растерялся. Он ни за что не хотел признаваться, что это он стрелял. Но и скрывать правду было страшно. В итоге фраза, которую он произнес, дорогого стоила:

– Относительно да!

– Поздравляю. Хорошо стреляли! – без улыбки пожал ему руку Владимир Путин.

После заседания президиума Госсовета я не удержался и спросил президента, легко ли ему дышалось на очистных сооружениях Ростова-на-Дону. Владимир Путин ответил так быстро и напористо, словно готовился к этому вопросу всю жизнь. Он сказал, что вообще-то не только отдыхает на Сардинии, но и бывает в тех местах Российской Федерации, где не всегда, по его словам, приятно пахнет.

– Более того, именно в таких местах и надо бывать почаще, – с упреком произнес президент.

Чем дальше мы углублялись на территорию лагеря «Орленок», тем больше детей попадалось на нашем пути. В основном они стояли в кружок, обнявшись и раскачиваясь из стороны в сторону и бормоча что-то себе под нос. Мне постепенно становилось не по себе. Лагерь все больше напоминал приют тихих начинающих сумасшедших.

Через некоторое время в лагерь на вертолете прилетел и Владимир Путин. Он почти сразу попал в один такой кружок. Члены этого кружка обрадовались президенту и стали передавать ему импульс. Сначала они долго пожимали друг другу руки, а потом вопросительно смотрели на Владимира Путина. Наконец, один пионер не выдержал и приветливо спросил президента:

– Ну, вы чувствуете наш орлятский импульс?

– Чувствую, – быстро кивнул Владимир Путин.

Он, видимо, понял, что надо во всем соглашаться с этими ребятами.

Президент России Владимир Путин встретился со студентами и преподавателями Колумбийского университета.

Американский паренек, хорошо говорящий по-русски, признался, что ему очень нравится, как по-русски говорит Владимир Путин.

– Что-что вам нравится? – переспросил его президент.

– Как вы… – замялся паренек, – режете правду-матку.

– Случается, – пожал плечами президент.

– А как вы употребляете крепкие выражения!

– Вы преувеличиваете мои способности!

– Ну, можно сказать, крылатые выражения… – Паренек умел подбирать слова. – Вы считаете, они являются неотъемлемой частью языка?

– Я ведь не филолог, – пояснил президент. – Но у меня есть мнение. Вот российская знать одно время разговаривала в основном на французском. Встает вопрос: что с этой знатью произошло?

Владимир Путин сделал паузу и испытующе посмотрел на паренька, словно сомневаясь, что тот знает. Но тот, видимо, знал. Кивнул, во всяком случае, уверенно.

Русскую знать подвело, таким образом, знание французского. Недаром сам Владимир Путин уже не первый год учит английский.

Милая девушка из Колумбийского университета спросила президента России насчет свободы слова. Она сослалась на мнение тех людей, которые считают, что Владимир Путин попирает эту свободу.

– Да у нас не было никогда свободы слова, так что я не знаю даже, что попирать! – недоуменно воскликнул российский президент.

Американцы оценили свободу его слов.

После фотографирования президента России спросили, со спокойной ли душой он так надолго оставляет Россию.

– Со спокойной, – ответил он с еле заметной улыбкой. – Страна живет в условиях стабильности. Я несколько раз в день разговариваю с руководством правительства, с главой администрации, с министром обороны, с главой ФСБ…

– Ну и как там сейчас? – не удержался я. – Все тихо?

– Спите спокойно, – ответил президент.

– Значительная часть аварий происходит из-за недостаточной квалификации персонала, – произнес Владимир Путин.

Когда я записывал эту мысль, стараясь не упустить ни одного слова, вдруг услышал характерный стук. Так стучат пальцем по микрофону. Подняв голову, я увидел, что президент смотрит на другую сторону стола справа от себя. Не хотел бы я, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так смотрел на меня.

– Сюда нужно смотреть! И слушать, что я говорю, – Владимир Путин сделал резкое ударение на слове «я». – А если неинтересно, пожалуйста…

И он кивком указал на дверь, через которую входили журналисты.

Люди, к которым обращался Владимир Путин, онемели. Среди них был и так немногословный министр энергетики Игорь Юсуфов. Другим пострадавшим (вообще потерял дар речи) стал и. о. министра науки, промышленности и технологий Андрей Фурсенко.

А главным виновником приступа начальственного гнева стал министр здравоохранения Юрий Шевченко, с которым господин Путин беседовал полтора часа назад о росте рождаемости в Свердловской области. Это он что-то увлеченно рассказывал коллегам.

Если этот момент покажут по телевизору, будет рассказывать о бесплодии.

Когда президент уже выходил из зала бывшей Ленинской библиотеки, его окликнула читательница. Все это время она склонялась над столом с книгами и делала вид, что ее совершенно не интересует происходящее.

– Владимир Владимирович, приходите к нам еще! – крикнула она.

– А вы здесь уже сколько? – остановился президент.

– 42 года! – отозвалась читательница.

Президент покачал головой. Но ей показалось мало произведенного впечатления.

– Мы будем за вас голосовать! – крикнула она.

– Я не за этим сюда пришел, – не очень уверенно отвечал президент.

Президент России коротко рассказал журналистам историю своих отношений с покойным президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым. Оказалось, что будущий президент России, как многие люди в советское время, не верил партийному руководству страны. Гейдар Алиев входил в это руководство (был членом Политбюро). И к Гейдару Алиеву у Владимира Путина было такое же отношение, как и ко всем остальным членам Политбюро. То есть, надо полагать, он их по крайней мере недолюбливал. Надо сказать, что президент впервые сделал такое признание.

– Но с того момента, как я с ним познакомился лично, это отношение принципиально изменилось, – сделал Владимир Путин еще одно признание. – Я не думал, что он является таким глубоким, таким мудрым человеком. Чрезвычайно порядочный человек, интересный собеседник…

Возможно, если бы Владимир Путин получше узнал и других членов Политбюро, то он и к ним стал бы относиться совсем по-другому.

Господин Путин сообщил, что пригласил руководство балтийских республик в Москву в том числе и для того, чтобы наладить с ним отношения и подписать договоры об урегулировании пограничных вопросов. Владимир Путин словно заманивал балтийских лидеров на этот праздник. Президент России давал понять, что для них он пройдет со слезами на глазах, если они не приедут.

– Мы как бы протянули руку дружбы, и от нас не зависит, пожмут ли они ее, примут ли.

Господин Путин крайне редко употребляет слово-паразит «как бы». В данном случае он использовал его по назначению. На самом деле рука дружбы не протянута. Наоборот, балтийских руководителей приперли к стенке – обеими руками.

Министр обороны Сергей Иванов с удовлетворением отметил, что в течение года практически не увеличивалась закупочная цена на топливо для нужд армии и флота.

Владимир Путин поднял голову и сказал:

– Присвойте Кудрину очередное воинское звание.

Он произнес это без тени улыбки, и Сергей Иванов замешкался, оценивая смысл сказанного. Возможно, он думал о том, до какого звания был в последний раз повышен министр финансов и за какие заслуги.

Не дождавшись хотя бы намека на улыбку от президента, он продолжил:

– Надо отметить, правда, что на 10 процентов возросла цена на флотский мазут.

– Тогда подождите присваивать, – резко сказал господин Путин.

– Увеличение госвливания денег в экономику вызывает опережающий рост цен, – продолжил министр финансов Алексей Кудрин. – Дополнительные средства на рынке могут в результате сделать жилье еще более недоступным!

Слова господина Кудрина в сложившихся обстоятельствах следовало признать поступком.

– Государству надо самому строить, а не покупать у кого-то! – сердито сказал губернатор Челябинской области Петр Сумин.

– Начнем строить – поднимутся цены на стройматериалы, – пробормотал вдруг господин Путин.

На моих глазах национальный проект феноменально быстро зашел в тупик.

Как только министр сельского хозяйства Алексей Гордеев замолчал, Владимир Путин словно ни с того ни с сего с вызовом спросил:

– Послание Федеральному собранию слышали?

Он мог бы сказать: «Мое послание». Или мог бы сказать: «Послание президента». Но он не сказал. Правильно. Так выглядело гораздо страшнее.

– Да, – очень тихо после некоторого раздумья сказал Алексей Гордеев.

– Помните, сколько людей умирает от употребления алкогольных суррогатов? – переспросил президент.

Министр еле-еле кивнул, дав понять, что помнит.

– Ну че делать-то будем? – с вызовом в голосе спросил Владимир Путин. Но и странное отчаяние было в этом голосе тоже.

– Подготовьте и председателю правительства доложите. Это ненормальная ситуация.

Алексей Гордеев что-то прошелестел губами в ответ.

Но Владимир Путин не смотрел больше на него.

Он пристально смотрел на Михаила Фрадкова.

Тот пожал плечами.

Может, нечего ему было говорить.

А может, трудно.

– Россия при развале СССР, чтобы избежать югославского сценария, пошла на беспрецедентные жертвы, отдав десятки тысяч квадратных километров своих исконных земель. А теперь высказываются всякие бредни, что кто-то кому-то какие-то пять километров вернуть должен. Это недопустимо, – продолжал господин Путин. – Мы не будем вести переговоры на платформе каких-либо территориальных претензий. Не Пыталовский район они получат, а от мертвого осла уши.

Жизнь показала, что я не ослышался.

– Что касается Кремля, то я рад, что тени Сталина и Троцкого не мешали президенту Мексики Висенте Фоксу чувствовать себя здесь комфортно, – вдруг сказал господин Путин.

– Мы действительно не обсуждали вопросы борьбы с бедностью, – подтвердил Владимир Путин. – Но я хочу сказать, что очень рад, что нашему гостю удалось на треть сократить число людей, живущих за чертой бедности.

Немного испугало, что и господин Путин, и господин Фокс промолчали о способе, с помощью которого было сокращено число этих людей.

Мексиканская радиожурналистка поинтересовалась у президента России, что он думает о президенте Мексики как о человеке. Господин Путин понял этот вопрос однозначно:

– Что касается предстоящих президентских выборов в Мексике… Ну что я могу сказать?! От добра добра не ищут! Но выборы есть выборы, и мы будем сотрудничать с любым президентом, каких бы взглядов он ни придерживался.

Так господин Путин до сих пор только про господина Януковича говорил.

В конце своего выступления господин Путин с ритуальной страстью обрушился на поправку Джексона-Вэника, которая, по его словам, «до сих пор странно функционирует».

– Напомню, что она была введена еще в советское время в связи с ограничениями выезда из Советского Союза граждан еврейской национальности в Израиль, – сказал президент России. – Мы понимаем, что сегодня таких препятствий просто не существует. Теперь эту поправку пытаются привязать к любой проблеме, в том числе к поставкам, допустим, мяса птицы из США.

Господин Путин полагает, видимо, что одной поправкой нельзя исчерпывающе описывать такие принципиально разные явления, как вывоз кур из Америки и вывоз евреев из Советского Союза.

– Это было бы смешно, если бы не было грустно, – сказал господин Путин. – Даже те люди, с которыми мы поддерживаем очень теплые отношения (есть и такие. – А. К.), люди, которые в советские времена боролись за либерализацию советской системы, за выезд в Израиль, – даже они возмущены такой постановкой вопроса. Они говорят, что не из-за курятины же в тюрьме сидели в свое время.

– Удвоят ВВП-то, несмотря на ваше сопротивление! – с радостным изумлением произнес Владимир Путин, обращаясь к Герману Грефу.

– Сергей, – обращаясь к помощнику господина Путина господину Приходько, с укором, делая обиженные глаза, говорил президент Казахстана перед началом встречи, – сколько бумаг своему написал (господин Приходько в этот момент и правда положил перед господином Путиным стопку бумаги), а мне – ничего!

На столе перед ним и в самом деле было пусто. Господин Приходько не считал нужным реагировать на откровенную провокацию, и вместо него это делал господин Путин:

– А у вас, Нурсултан Абишевич, говорильня одна, вот и нет ничего на столе.

Напоследок, перед тем как журналисты вышли из переговорной комнаты, господин Назарбаев проинформировал господина Путина о своих переговорах с председателем КНР:

– Китайцы готовят работы на Иртыше. Это затронет экосистему как Казахстана, так и России, надо подумать, что делать…

Господин Путин посмотрел на коллегу так, что стало понятно: он предпочел бы, чтобы господин Назарбаев произнес эти слова после того, как журналисты очистят помещение.

Корреспондент телеканала «Россия» попросил президента Путина рассказать о его личных впечатлениях от встреч с лидерами G8.

– Стриптиза не будет, – заявил господин Путин. – Не буду рассказывать ничего.

Даже топлес не состоялся.

На вопрос о том, возможно ли удвоить ВВП к 2010 году, господин Путин ответственно заявил:

– Я уже говорил… Даже не важно, что я говорил!

– Уверен, вы нам поможете, – обратился президент Путин к журналистам.

– Считаете, что завербовали? – машинально пробормотал я. Но он услышал.

– Не завербовал, а привлек к сотрудничеству, – уточнил господин Путин. То есть вербовка продолжалась.

– Советский суд, как известно, самый гуманный суд в мире, – комментировал Владимир Путин приговор Ходорковскому.

– И давно так? – не выдержал я.

– Всегда, – без колебаний ответил господин Путин. Несколько десятков лет надо бы все-таки вычесть.

Господин Путин выглядит так, как и должен выглядеть человек, который только что приехал из Сочи. То есть при взгляде на него и самому хочется отдыхать долго и счастливо и умереть с ним один день.

Беспокойные финские журналисты обратились к Владимиру Путину:

– Ходит много разговоров, господин президент, что вы хотели бы остаться на третий президентский срок подряд.

– Может, я и хотел бы, но конституция страны не позволяет это сделать. Для нас важнейшим фактором является стабильность, которую можно обеспечить только на основе соблюдения конституции, – отвечал господин Путин. – Правда, до 2008 года еще много времени…

Эта последняя фраза в сочетании с первой («Может, я и хотел бы») могла бы, кажется, претендовать уже на цитату недели, а может быть, и месяца. Но господин Путин сам же и убил эту цитату:

– …Так что мы еще много можем сделать, в том числе и с финским руководством.

Судьба финского руководства теперь очень тревожит.

Финский журналист спросил, как президенту России нравится финская еда.

– Когда мы вчера с супругом президента (категорически никто не хочет называть этого человека по его имени и фамилии, а ведь они у него есть. – А. К.) выходили из сауны (по косвенным признакам все-таки можно было предположить, что президент России с супругом все-таки побывал там. – А. К.), я посмотрел на обувь у входа. Там стояла традиционная финская обувь – то, что у нас называется лаптями. Трудно сказать, это из России пришло в Финляндию (в лаптях. – А. К.) или из Финляндии пришло в Россию. Как я могу это (то, что пришло в лаптях. – А. К.) не любить, если это в значительной степени мое?

Госпожа Халонен смотрела на коллегу с возрастающим интересом.

При желании в последних его словах можно было увидеть уже и территориальные претензии.

– Спасибо, что сочли возможным прийти в Кремль, – поблагодарил Владимир Путин участников совещания по вопросу создания Общественной палаты.

Наверное, он предполагал, что некоторые из них мучились, надо ли это делать, до последнего мгновения.

Президент Путин был осмотрен полковником медицинской службы Вячеславом Локшиным. Полковник беглым осмотром остался в принципе доволен и сообщил господину Путину, что давление у него космическое – 120 на 80.

– Ну, в космос мы на этот раз не собираемся, – произнес господин Путин. Ключевыми в этом замечании, очевидно, следовало считать слова «на этот раз».

– Я хотел поговорить в непринужденной обстановке с высшими офицерами, но все-таки не с многозвездными генералами, – произнес господин Путин. – И я там еще поговорю с каждым из вас отдельно.

Президент махнул рукой куда-то в сторону. Высшие офицеры, и так сидевшие за столом словно перепоясанные, пристегнутые к стульям ремнями безопасности и готовые к немедленному катапультированию, еще и потеряли дар речи. В глазах их был только один вопрос: «За что?!»

Когда господину Путину рассказали о санкт-петербургском заводе, где делают вагоны для казанского метрополитена, он обрадовался как ребенок: «Ой, а у меня там папа работал!»

– Как вы думаете, господин Берлускони не обиделся, что вы будете поддерживать Германию, а не Италию?

– Ну, Сильвио Берлускони ведь не девушка, – пожал плечами господин Путин.

Полной уверенности в этом, мне кажется, все-таки не может быть.

Худрук МХТ Олег Табаков, дождавшись, пока президент России поздоровается со всеми остальными и подойдет к нему, задержал его руку в своей и тихо промолвил:

– Ничего, что я так оделся? Дело в том, что ich bin krank («я болен», нем.; так говорила ученая собака из фельетона Ильфа и Петрова. – А. К.).

Цитата, на мой взгляд, мало что объясняла. Безусловным плюсом в ней было то, что она прозвучала на немецком. Сказанное и в самом деле произвело хорошее впечатление на президента, и он что-то ответил в самое ухо Олегу Табакову. Теперь сказанное произвело отличное впечатление на Олега Табакова.

– Я хочу дать возможность задать вопросы русской стороне! – крикнул президент Египта.

Корреспондент российской радиостанции «Маяк» Валерий Санфиров с готовностью встал.

– Руссия? – недоверчиво спросил его господин Мубарак. Валерий Санфиров без раздумий кивнул.

– Действительно, не похож, – критически осмотрев журналиста, сказал господин Путин.

На вопрос, согласен ли он, что «гей-парад—дело сатанистов», Владимир Путин ответил:

– Мое отношение к гей-парадам и к сексуальным меньшинствам простое. Оно связано с исполнением моих служебных обязанностей и заключается в том, что одна из главных проблем страны – демографическая.

То есть отношение к гей-парадам у него резко негативное.

Президент России встретился с журналистами на ежегодной пресс-конференции в 14-м корпусе Кремля.

Первый вопрос был о нелегкой судьбе директора сельской школы в Пермском крае Александра Поносова, которого судят за то, что он закупил для своих учеников компьютеры с нелицензионным программным обеспечением.

Президент, заявив, что он не в курсе этой истории (во что, впрочем, верится с трудом, ибо тогда это означает, что он вообще не смотрит телевизионные новости и не читает никаких газет), при этом с готовностью прокомментировал эту ситуацию: «Чушь собачья». В наших непростых условиях это равносильно оправдательному приговору за отсутствием состава преступления.

Владимир Путин смотрел на бизнесменов, как добродушный папа на разыгравшихся детей.

– Может быть, при помощи госзаказа развивать (литературный. – А. К.) вкус? – внезапно спросил Владимир Путин у молодых писателей, и мечтательность слетела с их раскрасневшихся лиц.

Среди журналистов, застывших на снегу, было много представителей мировой прессы. Одна журналистка спросила президента, почему детям не дают кататься бесплатно.

– Бесплатно при коммунизме будет, – ответил ей господин Путин, опершись на палки.

Она, по-моему, расстроилась.

Я спросил господина Путина, насколько его спуск с горы к журналистам поднимет шансы Сочи.

– Я не думаю, что намного, – пожал плечами господин Путин. То есть он имел в виду, что все-таки поднимет.

– Как мне стало известно, «НТВ-плюс» вместе с Российским футбольным союзом, вместе с председателем Виталием Леонтьевичем Мутко чего-то намутили в очередной раз. Хотят у нас, у рядовых болельщиков, – президент Путин сделал короткую паузу, давая возможность осознать присутствующим, что он имеет в виду себя, – отнять возможность бесплатного просмотра футбольных матчей!

Президент Путин поставил потребителей в трудное положение. С одной стороны, им предстоит проявить здоровый патриотизм, а с другой – сделать осознанный выбор. И что им теперь, разорваться, что ли?

– Мы исходим из того, что ничего не исключаем, – произнес президент России.

Вот чему научила Владимира Путина жизнь.

Было очень интересно, как президент России, взяв слово, обратится к президенту Туркмении. И дело не только в том, что его зовут Гурбангулы Мяликкулиевич Бердымухаммедов. Главная проблема в том, что эти имя и фамилия постоянно меняются.

Так, после хаджа в Саудовскую Аравию, который президент Туркмении совершил почти сразу после избрания на этот пост, посольство Туркмении в Москве стало настаивать на том, что теперь у президента Туркмении больше нет отчества, а в фамилии пропали две последние буквы и он, таким образом, стал просто Гурбангулы Бердымухаммедом.

Потом туркменская служба протокола предложила еще больше упростить президенту России задачу и заявила, что согласна с такой, например, формулировкой: «господин Бердымухаммед».

Стало понятно, что фамилия туркменского президента, таким образом, стремительно мигрирует в сторону имени пророка Мухаммеда, и с этим придется считаться всем, кому по душе (а главное, по карману) туркменский природный газ.

В канун визита в Москву появилась еще одна формулировка. Посольство Туркмении поделилось новым видением фамилии своего президента. К «Бердымухаммеду» достаточно прибавить «аль хадж» – и можно не беспокоиться за судьбу туркмено-российских отношений и долгосрочных контрактов с «Газпромом».

Владимир Путин, надо признать, нашел выход из этой на первый взгляд тупиковой ситуации. Он (по крайней мере за то время, пока журналисты были свидетелями их разговора) предпочел вообще никак не обращаться к президенту Туркмении.

Президент России Владимир Путин встретился с президентом Чехии Вацлавом Клаусом.

– У меня были две амбиции во время этой встречи, – грустно подводил итоги этой беседы президент Чехии. – Во-первых, я пытался отделить российско-чешские отношения и вопрос об американской системе ПРО. Я уверен, что это удалось.

Он тяжело вздохнул и продолжил:

– Вторая моя амбиция была такая: объяснить чешские аргументы для размещения такой базы у нас. Судя по ответам российского президента, этот план провалился.

В Малахитовом фойе в этот момент не засмеялся, по-моему, только Владимир Путин.

– Однако я заверил, – сказал Вацлав Клаус, – что с чешской стороны нет ни малейшего намерения, чтобы эта станция стала угрозой для РФ…

– Очевидно, что Чехия не будет влиять на работу этой системы и руководить ею, – на этот раз засмеялся президент России.

Прием был запрещенный.

Президент Путин начал говорить главе ОАО РЖД Владимиру Якунину, что 30-километровый железнодорожный участок, несмотря на то что он выходит очень дорогой, строить придется.

Господин Якунин посмотрел на президента и продолжил – о достоинствах случившегося наконец решения об объединении двух администраций порта, торговой и морской.

– Молодец! – восхитился господин Путин. – Пропустил мимо ушей и дальше пошел!

Владимир Якунин остановился как вкопанный.

Владимир Путин сидел в своем кресле с выражением лица Бронзового солдата, которого только что перенесли из центра города Таллина на военное кладбище.

Глава Общественной палаты Евгений Велихов передал президенту Путину небольшую книжечку с «проектом по русскому языку».

Владимир Путин взял в руки брошюру и быстро полистал ее. Это обогатило его сильными впечатлениями, которыми он поспешил поделиться с окружающими.

– Вот, посмотрел книжку, – признался он. – Издание это подготовлено одним американским центром! Вот поэтому-то там чаще всего и встречаются слова «бизнес» и «дело» и только потом уже – «честность»!

Я бы выносил эту фразу эпиграфом к каждой встрече президента России с американскими коллегами. Просто потому, что она дает исчерпывающее представление о его отношении к ним.

Немецкий журналист спросил, считает ли президент России себя демократом чистой воды.

Господин Путин от души поблагодарил за этот вопрос.

– Что значит «чистой воды»? – переспросил он. – Что значит в современном мире быть чистым немцем или чистым русским? У нас говорят: если любого русского потереть, там татарин появится. И что такое чистая демократия? Где вы ее видели-то?!

Журналист стоял с таким видом, что было понятно: где-то он ее видел.

Ангела Меркель решила добавить немножко доброты в сложный разговор президента Путина с журналистами:

– Сегодня, мне рассказали, литовский парламент ратифицировал пограничный договор с Россией. Это говорит о том… Что? Секунду! А, извините, меня поправляют: не литовский, а латвийский, кажется. Да?

– Да какая разница, – успокоил ее господин Путин. Ангела Меркель сгоряча кивнула.

Президент России подошел к нескольким готовым машинам и уже без лишних слов сел в одну из них. Журналисты этого совершенно, мне показалось, не ожидали. Господин Путин между тем, не пристегнувшись, дал газу и рванул к выходу из цеха. Репортеры бросились врассыпную, а тем, кто еще перегораживал ему дорогу, пытаясь сделать решающий кадр, Владимир Путин несколько раз резко посигналил. Он наслаждался. Наконец-то он сделал с ними то, что давно собирался.

– Так вот, – сказал господин Путин, – в ближайшее время я встречаюсь с Ангелой Меркель в Германии (в начале июня на «восьмерке». – А. К.), и я не буду ей говорить: «Ты сама не хочешь это мясо есть, хочешь мне его скормить!» Нет, я не буду так говорить!

А чего, в самом деле, повторяться?

Владимир Путин сам задавал себе вопросы, которых ему недоставало для ответов, и в какой-то момент стало понятно, что журналисты с их вопросами чаще всего не по существу дела ему вообще-то и не нужны.

Главный редактор журнала Spiegel спросил президента России, является ли он все-таки, как сказал экс-канцлер Герхард Шредер, демократом чистой воды. Этот вопрос господину Путину задавали несколько дней назад на саммите Россия-ЕС в Самаре, и я думал, президент России совсем заскучает. Но вместо этого мы получили ответ года, закончившийся фразой пятилетки: «После смерти Махатмы Ганди не с кем поговорить».

Интервью президента России журналистам стран G8 продолжалось больше двух часов, и в какой-то момент господин Путин спохватился:

– А сколько времени-то? Полдвенадцатого?! Вы издеваетесь! Надо заканчивать! – И, поняв, как это прозвучало, быстро добавил: – Или это я над вами издеваюсь. Но все равно надо заканчивать.

– Я обратил внимание писателя на то, что некоторые шаги, которые мы делаем сегодня, во многом созвучны с тем, что писал Солженицын, – сказал Владимир Путин после встречи с ним.

Надеюсь, он имел в виду труд Александра Солженицына «Как обустроить Россию», а не «В круге первом».

Владимир Путин разговаривал с Виктором Януковичем как старший брат, которому, конечно, небезразлично то, что творится в жизни у младшего, но вообще, если честно, даже трудно понять, как этот парень так безобразно и беспорядочно может жить, потому что старшему брату нечто в этом роде с его уверенностью в завтрашнем дне даже и представить немыслимо.

Председатель Российского союза кинематографистов Никита Михалков рассказал, что в кино сегодня ходит в три раза больше людей, чем даже год назад.

– При этом количество кинематографических тусовок уменьшилось, – добавил он.

Владимир Путин недоуменно посмотрел на него.

– Мне послышалось?.. – переспросил он.

– Ну да, тусовок, – виновато потупился Никита Михалков. – Кинематографических… Простите, что такой сленг проскочил…

– А я думал, мне послышалось, – расстроенно сказал господин Путин.

Госсовет закончился так же внезапно, как и начался. Господин Путин стал было говорить о необходимости рутинной работы по обеспечению общественной безопасности, как вдруг резко перебил сам себя:

– Так, внимание! Я зачем сюда приехал-то?!

– О, подслушивает! – обрадовался президент России на скачках, увидев, что я стою несколькими метрами ниже.

Я сказал, что нет, сейчас подсматриваю, и покачал головой, что должно было обозначать: «Ну что здесь у вас можно услышать интересного?» Господин Путин правильно истолковал этот жест:

– А следующий ГУАМ на Соловках только что предложено провести! Разве это не интересно, давал понять господин Путин.

Он радостно засмеялся. Эта идея ему нравилась.

Подойдя к новому комбайну «Ростсельмаша» и увидев, что дверца открыта, господин Путин забрался в него, крикнул, «Сереж, давай сюда!», дождался, пока господин Иванов сядет рядом, наскоро послушал, как управляется этот чудовищных размеров аппарат, понажимал на педали… Неожиданно у комбайна резко поднялась косилка и, по-моему, приоткрылся ее зев. Я вздрогнул, вспомнив трагические кадры из мультика «Ну, погоди!». Я до последнего не верил, что все это адское сооружение тронется с места. Хотя бы потому, что перед косилкой с камерами застыли десятки журналистов.

Но тут Владимир Путин страшно захохотал – и оно тронулось. Правда, проехало всего несколько метров и встало. Но когда все было успокоились, вдруг тронулось снова. И опять почти сразу встало.

Владимир Путин и Сергей Иванов выбрались на свежий воздух, по-моему, очень довольными.

– Что это было? – спросил я президента России.

– Тренировка прессы, – коротко ответил он. А мне показалось, дрессировка.

Президент Путин появился на церемонии открытия сессии МОК примерно с 20-минутным опозданием, поздоровался с австрийцем, махнул рукой корейцу и, увидев его опрокинутое лицо, пошел здороваться с ним за руку.

Я стоял в холле второго этажа у входа в конференц-зал гостиницы Westin Camino Real, где проходили презентации стран-кандидатов на зимние Олимпийские игры-2014.

У подножия эскалатора показалась команда господина Путина. Напряжение достигло предела, и нервы у меня сдали:

– Держитесь! – крикнул я.

Господин Путин к этому моменту уже прошел было мимо, но обернулся и успел хладнокровно спросить:

– За что?

Я не успел ответить. Хотя там было за что держаться. За Журову Светлану, например.

После презентации, как только Владимир Путин вышел из зала, чтобы поскорее, до объявления итогов голосования покинуть территорию Гватемалы, я спросил его:

– Вы спали сегодня?

– Как говорит мой друг Джордж, – с чувством сказал он, – лайк э бэби!

Владимир Потанин рассказывал, как господин Путин в ночь прилета в Гватемалу из США после встречи с Жаком Рогге два с лишним часа ужинал с президентами самых влиятельных федераций МОК и их женами.

– Два часа с лишним! С женами! И ничего, держался!

Владимир Путин выступил на инаугурации Юрия Лужкова.

Ужас церемонии заключался в том, что Владимир Путин выступил на ней дважды, и того, что московские чиновники услышали под конец этой речи, им хватит надолго, если не навсегда.

Владимир Путин, несмотря на все то, чем многим до сих пор кажется, человек на редкость стыдливый и застенчивый.

– Такого вообще-то не должно быть, – сказал господин Путин. – Но исключать такого нельзя.

– Владимир Владимирович, я понимаю вашу горячность… – вдруг сказал губернатор Мурманской области Юрий Евдокимов.

– Горячность в сумасшедшем доме! – оборвал его господин Путин. – А у нас…

Он задумался.

– Еще хочу сказать, – не смог остановиться губернатор Мурманской области, – что проблема облегченного захода российских кораблей в российские порты увязана с вашими, Владимир Владимирович, задачами по демографии. Представьте только! Рыбак будет чаще заходить в свой порт. А там жена! Дело пойдет!

Это была первая мысль за последние полчаса заседания, которая, похоже, пришлась по душе президенту России.

– МЭРТ должен определить, какой из этих вариантов является оптимальным, – решил господин Путин. – Сколько времени нужно?

Заместитель министра экономического развития и торговли России Виталий Савельев замялся:

– Это не вопрос моей компетенции. Решение не я буду принимать.

– А че приехали тогда сюда? – перебил его господин Путин.

– Можем до конца месяца решить, – понял господин Савельев.

Президент Индонезии Сусило Бамбанг Юдхойоно обратился с просьбой к президенту России помочь Индонезии в деле воспитания в республике конкурентоспособных шахматистов и дзюдоистов. Проблему с дзюдоистами господин Путин, предположим, мог бы взять на себя, а вот шахматы мог бы, наверное, с легким сердцем отдать, к примеру, Гарри Каспарову, роль которого как играющего в Индонезии тренера, без сомнения, устроила бы Владимира Путина.

Владимир Путин несколько секунд машинально обшаривал комнату глазами. Наверное, он был и в самом деле обеспокоен и, может быть, даже раздражен отсутствием Кони. Повод для раздражения или, вернее, для ревности у него был: собака в это время прекрасно себя чувствовала в обществе пьющего чай на балконе в другой комнате Геннадия Зюганова.

Президент России, взяв бутылочку, подошел с ней еще к одному теленку как-то сбоку, так, чтобы тот и не заметил, кто его кормит.

– Владимир Владимирович, вы естественный животновод! – вскричал Андрей Даниленко. – А теленок… он чувствует… когда добрая душа!..

Теленок впился зубами и губами в соску и перестал замечать что бы то ни было вокруг.

– Дай, – неожиданно сказал ему господин Путин, и тот на мгновение приоткрыл рот, кажется, только для того, чтобы переспросить, правильно ли он расслышал. Этого мгновения Владимиру Путину хватило, чтобы поставить бутылочку в ее стойло.

– Теперь мы за этим теленком особенно будем следить, – взволнованно продолжал Андрей Даниленко.

– Я через полгода приеду, проверю, – проговорил господин Путин, и я не сразу понял, что он имеет в виду время сразу после марта 2008 года.

Вряд ли у него, правда, будет свободное время.

– Может ли Виктор Зубков стать президентом? – переспросил Владимир Путин. – Да, может… Как и любой другой рядовой гражданин Российской Федерации! – торжествующе закончил он. – При этом он, конечно, не рядовой гражданин Российской Федерации…

То есть не может.

Владимир Путин так близко к оригинальному тексту пересказал ответ Виктора Зубкова на вопрос, будет ли тот выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах, что могло показаться, будто это он его и писал.

К числу безоговорочных достижений народного хозяйства за время двух своих президентских сроков Владимир Путин отнес формирование класса новых бизнесменов. Эти бизнесмены «не считают Россию дойной коровой, а считают ее своей Родиной». Тех, кто считал Россию дойной коровой, пришлось, в свою очередь, подоить. Более того, как я понял, тех бизнесменов, которые считают Россию Родиной, доят еще активней.

Все, что происходило на встрече президента России с новыми и старыми министрами правительства, лишний раз должно было подчеркнуть, что новый состав правительства не хуже, чем старый, по крайней мере с точки зрения сакрального проникновения в самую глубину прозрачных глаз Владимира Путина.

Президент Путин прекрасно понимает, что есть встречи, на которые нельзя опаздывать. Он свернул интервью иранским СМИ, два раза предупредив журналистов, что ему надо ехать к аятолле и что если он опоздает, то попадет не ему, а им.

Чем чаще Владимир Путин говорит о том, что он не останется на третий срок, тем крепче в широких слоях населения уверенность в том, что он должен остаться. Народ всерьез опасается осиротеть без Владимира Путина. А он с садистским удовольствием все чаще повторяет: уйду я от вас!

Во время «прямой линии» Владимиру Путину задавали и такие вопросы, на которые он отвечал совершенно односложно.

– Я смотрю, тут бегущая строка, – озабоченно сказал он, всмотревшись в экран. – Это откуда?

– Это эсэмэс, Владимир Владимирович, – осторожно сказал ведущий.

И поскольку вопросы по эсэмэс-почте были сформулированы в одном предложении из экономии сил и денег, то и ответы тоже (неизвестно из каких соображений):

– Будет ли в России банковский кризис?

– Нет, не будет.

– Планируется ли денежная реформа?

– Нет, не планируется.

Я даже подумал, что если бы все вопросы были заданы эсэмэс-почтой, то это была бы самая информативная «прямая линия».

Владимир Путин остановился возле стенда, на котором было отмечено, сколько людей каждый месяц расстреливали на Бутовском стрелковом полигоне. Я, может быть, первый раз увидел растерянного президента.

– Умопомрачение какое-то, – пробормотал он. – Кажется, что это невозможно. За что?!

– Это картина-размышление, – задумчиво произнес Никита Михалков. При этом Никита Михалков нахваливал свою кинокартину с энтузиазмом, которому позавидовал бы его самый благожелательный критик. Он как будто опасался, что у президента может возникнуть впечатление, что это картина-развлечение или просто не очень хорошая картина, и торопился расставить все акценты еще до начала просмотра.

Господин Путин сказал, что сначала все-таки посмотрит фильм, а потом что-нибудь скажет.

– Нет, мне сказали, чтобы я что-нибудь сказал, – я сказал, – смутился наконец Никита Михалков.

– Вольно, – сказал Владимир Путин. Никита Михалков расслабился.

Министр МЧС Сергей Шойгу хотел что-то сказать, но ему не дал Владимир Путин.

– Сергей Вадимович… ой, Владиленович! – обратился он к Кириенко. – Вот видите, какая ситуация! Некоторое надо приводить в соответствие с федеральным законодательством, а некоторое – наоборот! Творчески надо подходить к этому!

Владимир Путин вчера встретился с сотрудниками Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил России.

Когда разведчикам раздали бокалы с шампанским, они так и остались стоять в строю, замерев с ними в руках.

– Строй можно нарушить, – сказал им господин Путин, – подходите сюда. Они выполнили команду верховного главнокомандующего.

Но разговаривать с собой он им команды не отдал, и поэтому они молчали.

Владимир Путин разговаривал со строителями моста через Енисей в их бытовке за чаем. Он рассказывал, зачем решил возглавить «Единую Россию»:

– Что такое «Единая Россия». Является ли она идеальной политической структурой? Конечно, нет! Конечно, нет! Там нет пока устойчивых идеологических принципов, за которые члены партии готовы положить…

Я думал – жизнь, но оказалось, что все еще не так драматично, несмотря на то что до выборов остается уже совсем немного времени.

– …авторитет, – произнес президент. – К сожалению, пока таких единых идеологических установок в партии нет, но тем не менее она близка к власти, на региональном уровне – к губернаторам, на федеральном – к правительству и к президенту. А к таким структурам, как правило, стараются примазываться всякие проходимцы. Часто им это удается. Цель этих людей не благо народа, а обогащение. Они компрометируют партию. А зачем тогда мне надо было возглавлять федеральный список партии?

– Да, зачем? – искренне заинтересовался бригадир верхолазов.

– Да потому что лучше у нас все равно ничего нет! – засмеялся президент.

Я вдруг понял, чьим именно амбициям соответствует премьерское кресло. Как-то все вдруг стало на места. Место Владимира Путина – именно на посту премьера. И не будет никакого перераспределения полномочий в его пользу. Он будет работать премьер-министром. И больше на самом деле ничего не нужно. И не нужно будет еще года четыре.

И окажется, что он, выбирая преемника, на самом деле выбирал себе начальника. И выяснится, что для него никакого значения не имеет соображение, которое было главным в комментариях политологов, которые ставили себя на его место и уже оттуда, с высоты своего положения, говорили о том, что он не может занимать должность, которая потребует от него подчинения кому бы то ни было, и что уже только поэтому для него подходит только должность национального лидера.

Он будет работать премьером. Это и есть его место в строю. Выбором преемника он обезопасил себя только от одного: от опасности быть снятым со своего поста так, как он сам когда-то снял Михаила Касьянова и Михаила Фрадкова. Он будет работать премьером, потому что ни один из людей на этой должности – в том числе и он сам восьмилетней давности – не мог удовлетворить его. Все это время было видно, как ему буквально все хочется переделать за каждого из них, в том числе и теперь – за Виктора Зубкова.

Сейчас ему, очевидно, кажется, что он знает, как надо. И он готов показать, как это делается.

Он будет премьером, чтобы самому убедиться в том, что после стольких лет на этой должности человеческого в нем осталось больше, чем думали все и, может быть, он сам.

– Виктор Алексеевич Зубков (председатель правительства. – А. К.) должен обеспечить такое напряжение в работе правительства, – сказал Владимир Путин, – чтобы даже мой возможный приход в Белый дом показался праздником.

Если Виктор Зубков сумеет обеспечить такое напряжение, то праздником приход в правительство покажется прежде всего самому Владимиру Путину.

Было бы странно, если бы в стенах немецкого казино, где проходил форум «Петербургский диалог», не цитировали бы Федора Достоевского или хотя бы не поминали его добрым словом.

– Достоевский здесь не только играл, но и, насколько я знаю, все продул, все время письма писал и просил ему денег прислать, – господин Путин говорил про писателя с легким снисхождением и с таким видом, как будто, если бы рядом с Федором Достоевским в это время был он, Владимир Путин, всего этого позорища ни в коем случае бы не произошло.

В какой-то момент дорогу лидерам России, Финляндии и Венгрии перегородили венгерские танцоры, успевшие вместе со своим тяжелым инструментом перебежать туда со стадиона. Они начали с адским исступлением танцевать венгерский танец чардаш. Господин Дюрчань некоторое время стоял потупив взор, а потом со вздохом снял пиджак, схватил одну девушку и постарался слиться с ней в танце. Девушка до неприличия разрумянилась, и господин Дюрчань, по-моему, тоже.

Тут я увидел, что и господин Путин уже стоит без пиджака, в полной боевой готовности, а вот уже и берет другую девушку и тоже начинает сливаться с ней в танце. Вернее, это нельзя было назвать ни слиянием, ни поглощением. Владимир Путин по примеру Ференца Дюрчаня скакал, слегка подпрыгивая, по небольшой асфальтированной площадке, которая была окружена стонущей от восторга мордвой.

На вопросы корреспондента «НГ», где он научился танцевать, господин Путин медленно ответил, что здесь, в Саранске.

– Я видел, как это делает премьер-министр Венгрии, и попытался повторить.

– А вы знаете, какой танец вы танцевали? – спросил я.

– Конечно! – с вызовом ответил господин Путин и замолчал. Впрочем, ситуация требовала продолжения.

– Но не скажете? – уточнил я.

Он, можно сказать, рассмеялся в лицо.

Господин Путин безжалостно притормозил коллег из Финляндии и Венгрии у работающей наковальни, где недвусмысленно скинул пиджак. Я до последнего мгновения не верил, что он возьмет в руки молот. Он, кажется, тоже. И оба оказались посрамлены. Владимир Путин колотил молотом по раскаленной чушке, чередуясь ударами с кузнецом.

Как раз в это время МИД РФ объявлял о высылке из России четырех британских дипломатов.

Владимир Путин, появившийся на Балканском энергетическом саммите, как и планировалось, в самый его разгар, заверил:

– Российские экологические стандарты выше, чем у наших партнеров в других странах.

Лучше других на себе в России это могли почувствовать такие корпорации, как Shell и ВР.

Владимир Путин предостерег бизнесменов от излишней социальной ответственности:

– Я вот разговаривал с одним директором, не буду говорить каким. Он всю жизнь в отрасли проработал, не скажу в какой. И он мне рассказывает, как он содержит футбольный клуб, как он еще то-то делает и то-то… А я ему говорю: «А кто будет самолеты-то выпускать?» Он очень удивился.

– Дзюдо, – объяснял президент Путин, – не только мужской вид спорта, но и женский. Это вообще глобальный вид спорта!

Тогда я антиглобалист.

Корреспондент «Интерфакса» Вячеслав Терехов спросил господина Путина, шел ли между ним и эмиром Катара разговор о координации в газовой сфере.

– Шел, – сказал господин Путин.

– И все? – переспросил господин Терехов.

– Этого уже достаточно, – махнул рукой президент России.

Владимир Путин обратил внимание эмира Катара на Алексея Миллера.

– Миллер? – переспросил эмир, с интересом осматривая главу «Газпрома». – Какая-то иностранная фамилия…

– Да русский он, русский!.. – засмеялся господин Путин, добродушно глядя на господина Миллера.

Отчего жизнь так несправедлива к Владимиру Путину? Вроде бы все он делает как надо – и даже делает это с душой. Он старается, Владимир Путин. Он даже признается, что если и дальше так будет работать, то сойдет с ума. И я ему верю – обязательно и дальше будет так работать.