Гастроли

часть 12

Президент России Владимир Путин приехал в арабский город Рамаллу и посетил с рабочим визитом могилу Ясира Арафата.

Какая же все-таки это неблагодарная работа – освещать визиты президента России! Пора наконец сказать об этом во весь голос. Часами ждать и надеяться, ждать и надеяться… А он опаздывает, и это неотвратимо, как судьба. А потом он появляется, и это еще хуже, потому что начинается эта безумная гонка наперегонки со временем, и ты понимаешь, что это время уходит как песок сквозь пальцы…

А главное – что ты тратишь свое время на чужое.

Предполагалось, что президент Украины Леонид Кучма прилетит в Сочи во второй половине дня 17 мая, переночует и улетит домой на следующий день. Но перед самой встречей протокол изменился. Леонид Кучма решил покинуть «Бочаров ручей» в тот же день, без ночевки на даче Путина. Все сразу стали предполагать, что же могло произойти такого, что разрушило планы президента Украины.

Информированные украинские журналисты, прилетевшие со своим президентом, пожали плечами:

– Конечно, уезжает. Ведь ваш-то непьющий.

Госсекретарь США Кондолиза Райс вышла из машины. Юбка чуть выше колен, туфли на высоких каблуках, некий вопрос в глазах… Наши женщины к президенту так не ходят.

На беседу с господином Бушем господин Путин прибыл на электромобиле. Об этом виде транспорта говорят теперь все журналисты в международном пресс-центре и долго еще будут говорить за его пределами.

На самом Си-Айленде об электромобилях никто не говорит. Там ими все активно пользуются. Электромобиль развивает скорость до 25 миль в час. На острове никто не нарушает правил движения, потому что их здесь нет. Взрослый человек, сев в электромобиль, превращается в ребенка. Он думает, что может позволить себе все, чего он был лишен всю жизнь на большой дороге. В результате серьезные люди на дорогах Си-Айленда с особым удовольствием практикуют подставы и подрезания.

Ажиотаж на трибунах вызвало появление представителей угнетенных народов Ирака и Палестины. Американцы, сидящие впереди меня, плакали навзрыд, когда иракцы проходили мимо нашей трибуны. Крокодиловыми были эти слезы.

Греция как родным обрадовалась португальцам. Шли главные помощники греков на позапрошлом чемпионате Европы по футболу. Литовцы были на две головы выше остальных, так как представлены на Олимпиаде в основном баскетболистами, и производили впечатление другого биологического вида. На полполя растянулась делегация американцев, наполовину, впрочем, состоящая из сотрудников спецслужб (по данным других спецслужб).

На прощание знаменитый дзюдоист Ямасита преподнес президенту России длинный, метра в два с половиной, свиток (шириной примерно в метр), на котором были изображены несколько иероглифов. Он объяснил, что эти иероглифы написал ему, Ямасита-сан, его мастер собственной рукой.

Владимир Путин был очень взволнован и растроган. Сначала он хотел было пошутить в ответ и сказал:

– Ямасита-сан, зачем вы обокрали музей?

По крайнему смущению переводчика я понял, что он ни за что не будет переводить эти слова, чтобы не обидеть великого спортсмена. Тогда Владимир Путин добавил, что это очень дорогой подарок, а «изображенный на плакате лозунг – важнейший образец для демонстрации уважения между людьми и народами наших стран».

В Новосибирском театре оперы и балета вчера был аншлаг. На Владимира Путина пришли все, кто оказался на это способен (то есть достал билет). Те, кто не оказался, стояли с плакатами возле входа в театр на 15-градусном морозе. На плакатах, оформленных как письма из девичьих дневников (с причудливыми узорами и искусными лепестками по углам), вензелями было выписано сокровенное: «Владимир Владимирович, мы вас любим!».

Впрочем, держали плакаты в руках сформировавшиеся (лет 30 назад) мужчины знойного вида (то есть без шапок).

На поле Олимпийского стадиона мало кто был в своих вещах. Меня с головой накрыла какая-то лихорадка. Я предлагал канадцу свои перчатки, и он мгновенно соглашался. Китаец навязывал мне свой шарф. Меня буквально трясло от возбуждения. И весь стадион был в таком состоянии.

– Как в детстве, да? Ты знаешь, – сказал мне один мой товарищ, по происхождению грек, а по состоянию души русский в четырнадцатом колене, – если бы у меня была возможность один раз в два года стоять на таком стадионе с такими людьми и меняться с ними всем, что у меня есть, – мне больше ничего было бы не нужно.

Разговоры о том, что воздух в Якутии сухой и поэтому холод не чувствуется так остро, как мог бы, оказались, к сожалению, блефом. Здесь стопроцентная влажность, и вокруг тебя на улице дымка, которую все время хочется раздвинуть руками. Этой дымкой, которая на самом деле является замерзшим воздухом, приходится дышать. Все это, впрочем, не мешает якутским девушкам ходить по улицам с непокрытой головой и заразительно смеяться на свежем воздухе при виде московских журналистов, которые не могут ответить им тем же, потому что боятся умереть.

Владимир Путин привез в Китай делегацию емкостью в одну тысячу человек.

– И это не считая представителей творческих коллективов, участвующих в сегодняшнем концерте, – подчеркнул он.

– Россия обезглавлена, – шептались члены российской делегации, с удовлетворением поглядывая друг на друга. – Никого в Москве не осталось.

Президент России Владимир Путин – нечастый гость в Кургане. Можно даже сказать, что он здесь вообще никогда не был. И это не будет преувеличением.

Господин Путин остановил на улице группу немецких детей. Он попытался заговорить с ними по-немецки, а они с ним – по-русски. Трудно сказать, поняли ли они друг друга.

Жак Ширак пил водку, категорически отказавшись от французского вина, которое ему сразу предложили (кафе было французским, шеф-повар тоже француз), и запивал ее мексиканским пивом «Корона». Не сказать, чтобы он выпил много водки, но и не сказать, чтобы мало пива. Наш президент уверенно поддержал француза. Так они просидели минут сорок. Высокопоставленный источник «Ъ» в Кремле позже назвал все это четвертым раундом российско-французских переговоров.

На автозавод президент России прилетел на вертолете. Можно быть уверенным в том, что на вертолетный завод он приедет на автомобиле.

Бернадетт Ширак, Шери Блэр, Людмила Путина и Лора Буш шли ровной шеренгой по одной-единственной дорожке берегом океана, делая вид, что увлеченно беседуют. На некотором отдалении двигались переводчицы, сотрудники протокола и служб безопасности.

Подойдя к журналистам, дамы сели в тень, под дерево. Потом Лора Буш встала и подошла к микрофону.

Речь ее была порывиста, как ветер с океана. Она говорила про женщин Востока. Для них много делается (12 иракских женщин уже учатся в американских университетах) и еще больше будет сделано (то есть число их может возрасти до 30).

Госпожу Буш спросили, собирается ли она этим летом посетить Ирак.

– Можно ли надеяться, что вы там будете? – спросил ее американский журналист.

– Нет, нельзя, – сказала Лора Буш.

Три леди сидели под зонтиками и слушали подругу, казалось, затаив дыхание. Они ловили каждое слово Лоры Буш и пару раз хотели прервать ее речь аплодисментами, но просто не решились помешать ей и только тихонько качали головами в такт ее словам.

Ко входу в отель подъехала крохотная машинка. Из нее вышел молодой человек.

– Вы за чемпионкой? – спросил я.

– Да. Мы ее забираем. Она где?

Я развел руками. Из лобби на улицу вышел тренер и с сомнением взглянул на машину.

– Это же «запорожец», – констатировал он.

Нет, это был не «запорожец». Это была в лучшем случае «ока». Я подумал, что тренер не сможет, при всем желании, в нее сесть. Для этого пришлось бы снимать заднюю дверь. А если сядет, то уже никогда не выйдет. Появился и муж олимпийской чемпионки по толканию ядра Ирины Крожаненко, тоже вообще-то видный парень. Он тоже с интересом взглянул на автомобиль. Из переулка с телефоном в руках вышла улыбающаяся Ирина. Когда она подошла к машине, улыбка слетела с ее лица.

– Давайте такси вызовем, – негромко сказал я тренеру. – Все-таки речь идет об олимпийской чемпионке. Это же ужас какой-то. Вы же гордость российского спорта.

– Ну и что? – растерянно пробормотал он. – Что мы, на «запорожце» не ездили?

Сели они в эту машину и уехали.

За две олимпийские недели в Афинах я уже привык к тому, что девушки на вопрос «А что вы делаете сегодня вечером?», не задумываясь отвечают: «Иду на финал стрельбы из пневматической винтовки в трех положениях с расстояния 50 метров!»

– Часто ли вы летаете рейсами «Аэрофлота»? – спросил я тренера теннисистки Анастасии Мыскиной Ларису Савченко скверно поставленным голосом менеджера по продажам. – Судя по всему, не так уж часто.

– Что вы! Постоянно! Вы просто не знаете! Я патриот еще тот! Летаю только «Аэрофлотом»!

– Что-то еще?

– Шоколадки ем только наши. Она задумалась.

– Кремы тоже только отечественные. Мама покупает… И живу же я почти все время в Москве! Мой немецкий тренер уже поселился в Москве. И уже полюбил ее… Бедный!

Антиглобалистов узнать легко. Они переворачивают в кафе не один столик, как это сделает поскользнувшийся на недоеденном сувлаки посетитель после трех бутылок легкого греческого вина, а сразу все столики.

Если в относительно новой столице Китая Пекине порядки поведения иностранцев, мягко говоря, строгие, то в старой, Сиане, они драконовские (хотя сам дракон, как известно, на вид просто золотой).

– Стойте здесь, – командует на русском языке отвечающий за безопасность встречи Владимира Путина с городским руководством в конгресс-центре человек в штатском. – Это приказ.

Понятно. Ни шагу назад. Но главное – ни шагу вперед. Проходит десять минут. Мы стоим на месте. Но и этого мало.

– Постарайтесь не оборачиваться, – говорит нам этот человек уже на китайском, а переводит милая девушка.

– Никому здесь не нужны проблемы, – продолжает тот же человек в штатском. – Если будете вести себя правильно, выйдете отсюда в положенное время.

В Китае не поощряется никакая самодеятельность. Расскажу о сокровенном. В туалет с тобой заходит китаец. Какая, казалось бы, у него здесь нужда?

А вот какая. Тебе не нужно делать никаких лишних движений. Здесь все сделают за тебя: откроют кран и наберут необходимый минимум горячей воды (на всех не напасешься), оторвут туалетной бумаги. Тебе нужно только расслабиться. Как раз это, впрочем, требует самых больших усилий, когда человек, стоящий над тобой, внимательно наблюдает за каждым твоим движением. Но расслабиться необходимо.

Солдаты построились на трапе, поданном к самолету встречающей стороной. Заиграл марш. Один за другим солдаты начали спускаться. Они делали это так, словно спускаться со знаменем с трапа и есть их настоящая и главная работа, которую они умеют делать так хорошо, как никто другой на земле.

В день, когда премьер-министр Греции прилетел в Москву, стало по-настоящему холодно. Греки, появившиеся у Спасских ворот, с интересом наблюдали, как дворники граблями осторожно рыхлят снег у Кремлевской стены. Греки думали, наверное, что вот так мы и живем.

Один из них, журналист со стажем, говорил потом, что он никогда в жизни не видел ничего подобного.

– Да, мы заботимся о нашем снеге, – вяло поддерживал я этот разговор.

Президент Ирана, маленького роста черноволосый человек с семидневной щетиной, вышел из переговорной, и на него набросились все журналисты. Стоял невообразимый шум. Не было слышно ни одного вопроса. Кричали все, и не хотел успокаиваться никто. Полицейские начали расшвыривать журналистов, чтобы освободить проход. Шум усиливался, хотя мне казалось, что это невозможно.

Поразительно, какое огромное наслаждение все это доставляло иранскому лидеру. Он оглядывался вокруг и смеялся, как ребенок. Он был абсолютно счастлив. Ему уже не надо было ничего комментировать. Ему следовало просто получать удовольствие. Он это и делал.

На открытие выставки «Русский авангард» в рамках фестиваля «Европалия-2005» президента России ожидали многочисленные гости – прежде всего из все той же России. В первом ряду встречающих стоял глава компании «СУАЛ» Виктор Вексельберг.

– Яйца свои привезли? – на бегу спросил я его.

– Конечно, – улыбнулся он.

– Много?

– Все, что есть, – развел он руками. – Все до единого.

– То есть?..

– То есть все девять, – с гордостью сказал он. – Ни одного не пожалел!

Саммит АТЭС как-то не бросился в глаза мировой общественности. Он был отмечен главным образом вспышкой активности антиглобалистов, которые с расстояния в сто метров, казавшихся стопроцентной гарантией безопасности, докинули довольно большой камень до плеча инженера российской телекомпании НТВ. Плечо болело. Амбиции антиглобалистов были этим, видимо, абсолютно удовлетворены – судя по тому, что весь следующий день о них вообще ничего слышно не было.

– Удачная была поездка? – поинтересовался я у полпреда президента в Дальневосточном федеральном округе Камиля Исхакова.

– Интересно было, – признался он. – С королем встретился, Саудовской Аравии. Поразили его кое-чем. С президентом Египта увиделся, он по-русски говорил с нами.

– И что сказал?

– Сказал «спасибо».

– А еще что сказал?

– А больше ничего не сказал. Мы в основном говорили.

Выйдя из машины, господин Путин принял конный парад, с искренним любопытством всматриваясь в лошадиные морды. Лошади отвечали ему взаимностью. Мимо него прошли и пехотинцы, не вызвавшие, впрочем, никакого энтузиазма у президента России.

Вместе с президентом Узбекистана Исламом Каримовым в «Бочаров ручей» приехали его личный оператор и его личный фотограф. Другие журналисты не сопровождают Ислама Каримова в его командировках. Такое впечатление, что это не нужно – ни ему, ни им.

– Есть святое право контракта! – разъяснял министр промышленности и энергетики Виктор Христенко. – Закомитился – и будь любезен исполняй!.. Вы, наверное, думаете, это хорошо – продавать энергоресурсы. Ну да, это позволяет чувствовать себя нужным. Приезжаешь куда-нибудь – и все вокруг тебя вьются, спрашивают, как настроение…

Вопросы о том, кто, кому и как подчиняется в КФОР, ставят в тупик военных, хотя внешне они и излучают оптимизм по этому поводу. Обычно они юлят и изворачиваются до последнего, а потом у них заканчивается время для ответов на вопросы. Честно ответил только один австрийский полковник.

– Отдаст ли украинский солдат честь австрийскому полковнику?

– Разумеется. Если у него есть настроение. А вообще-то вряд ли.

– Но мы же своими глазами видели, как именно это только что произошло.

– Значит, у него было настроение.

– Что я сказал президенту Америки? – переспрашивал Михаил Маргелов, возглавляющий комитет по международным делам в Совете Федерации. – О, мы прекрасно поговорили… Вспомнили подробности его инаугурации, он ведь приглашал меня тогда в Вашингтон…

Если бы я не видел своими глазами, как беззаботно господин Буш прошел мимо господина Маргелова, я бы ему, конечно, поверил так же безоговорочно, как и журналисты, стоящие на улице.

На встрече с руководством бразильского парламента Владимир Путин представил главу Федерального агентства по физкультуре и спорту Вячеслава Фетисова:

– У нас в составе делегации представитель спортивного ведомства. Он, правда, не футболист, а хоккеист, зато выдающийся.

Таким образом, глава государства намекнул на то, что среди отечественных футболистов выдающихся людей нет. Более того, он продолжил позорить российское футбольное хозяйство:

– Я надеюсь, – произнес господин Путин, – что бразильцы помогут нам решить проблемы нашего футбола.

Спикер бразильского парламента Жозе Сарней верно понял российского президента:

– Мы готовы, – сказал он, – поделиться опытом и научить ваших ребят играть в футбол. Мы не будем учить вас только одному – как выиграть чемпионат мира.

По понятным причинам: оно им самим надо.

Александр Лукашенко начал с проблемы реформирования ООН. Он не уверен, что вообще есть смысл обсуждать эту тему. Прежде надо определиться, «верной ли дорогой мы ведем свои страны».

– При всех ошибках руководства СССР был гарантией и защитой для многих народов, а после его распада мир стал однополярным, – подметил белорусский президент. – Исчезла цветущая Югославия, Афганистан превратился в наркотрафик. Продолжилась кровавая бойня в Ираке. Взяты под прицел Иран и Северная Корея.

До сих пор господин Лукашенко не стеснялся в выборе выражений. Но теперь он просто перешел на личности.

– Сегодня найден удобный способ под флагом демократии и прав человека, в трактовке американского руководства, оказывать давление на другие страны! – голос Александра Лукашенко гремел под сводами зала заседаний. – А ООН позволяет использовать себя как инструмент политики. Где открытый процесс над узниками Гуантанамо? Суд над Милошевичем стал карикатурой!

ООН, заявил президент Белоруссии, не должна прятать голову в песок и должна дать отпор агрессии со стороны однополярного мира. То есть со стороны США.

Зал к этому моменту заполнился уже почти на три четверти. И все-таки аплодисментов почти не было слышно. Присутствующие оторопели. Этого эффекта Александр Лукашенко, видимо, и добивался.

Министр иностранных дел России Игорь Иванов сел в машину, и через десять минут мы были в Газе. Сотрудник одного российского информагентства лихорадочно диктовал прямо на ленту:

– Жители города приветствуют кортеж министра обороны России криками «Добро пожаловать!».

Как раз в это время житель Газы лет тринадцати выразительно плюнул под колеса нашей машины.

У самой машины на ногу королеве Нидерландов упал ослепительно белый лист бумаги – и прилип к ее туфельке. Господин Путин сделал было инстинктивное движение, чтобы смахнуть листок, так как он очень бросался в глаза, – но вдруг замер с уже протянутой рукой. Он, очевидно, в последний момент сообразил, что фоторепортеры не будут терять время даром, и в результате церемония встречи в аэропорту запомнится не эскортом истребителей и залпами из пушек, а припаданием президента России к ноге королевы Нидерландов.

Господин Путин все-таки решил помочь королеве, попавшей в беду (и не обратившей на это никакого внимания), и сделал знак своим сотрудникам. В итоге к ноге королевы вместо него припали сразу два анонима. Получилось еще лучше.

В то время как Хуан Карлос I и его жена мерзли в ожидании президента России, на моих глазах редели ряды гвардейцев, участвующих в церемонии встречи. Двое последовательно, с интервалом в пять-шесть минут, упали в обморок, а товарищи не в силах были даже оттащить их подальше от этого, как выяснилось, проклятого места. Было видно, что эти товарищи и сами готовы потерять сознание при малейшем напряжении – сил, воли или ума. Над гвардейцами в эти минуты ржали даже лошади, которых тут было тоже предостаточно.

Сначала мимо господина Путина проехали мотоциклисты, потом прошагала пехота. Затем появились конники. После них из-за угла показались совершенно необыкновенные четверки лошадей. Они тащили пушки на лафетах и боеприпасы. Если обычную лошадь надуть до неприличных размеров во всех местах, какие у нее только есть (включая ноги, голову и зад), так, чтобы она стала раза в три больше и шире самой себя, то получится именно такой тяжеловоз.

Судя по выражению лица Владимира Путина, ему такой эффект тоже казался дутым.

На улице Дуиси – самого большого села в Панкисском ущелье – мы встретили представителя ООН по делам беженцев грузина Мамо.

– Чего вам не хватает? – спросил он Доку и остальных беженцев.

– Родины, – торопливо ответили ему.

– Это понятно, – сказал он. – А из одежды? Ему долго перечисляли.

Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев, как и планировалось, переждали переезд гостей на плановое совещание в доме Пушкина. Когда они подошли к дому, у входа их встретил сам поэт. Все было при нем: курчавые волосы, бакенбарды, смуглая кожа не самого русского лица, природная худоба… Глаза Нурсултана Назарбаева, если так можно выразиться, расширились от необыкновенного впечатления, которое на него произвел поэт. Он не ожидал, что Пушкин все еще живет, причем в Уральске.

– Навеки прописался я в Уральске!

Это было начало стихотворения, продолжение которого поэт, стоявший перед президентами, либо не написал, либо забыл, и продолжил так, как умел:

– Провел я тут двое с половиной суток! А вы надолго приехали? Нурсултан Назарбаев подавленно молчал, а президент России спокойно ответил:

– На сутки.

– На сутки, нах?..

Это характерное для некоторых приграничных территорий окончание вырвалось у поэта, уверен, от волнения, которого он был тоже, конечно, не чужд.

– А вы знаете, какая тут интересная рыбалка? – заговорил поэт на тему, которая его, видимо, по-настоящему только и интересовала.

Господин Назарбаев так и не в силах был произнести ни слова.

– Да, он приглашал, – показал президент России пальцем на президента Казахстана.

Тот наконец-то смог говорить.

– Ну ладно, – сказал Нурсултан Назарбаев поэту, – ты это… давай показывай, что там у тебя…

И они зашли в дом-музей поэта, где, к сожалению, не сохранилось ни одной подлинной вещи, потому что вещи в Уральске так долго, как поэты, не живут.

Владимир Путин пригласил канцлера ФРГ Герхарда Шредера в рабочий кабинет. Жена господина Шредера, демонстрируя чудеса верности, рванулась было за мужем, но была остановлена господином Путиным. Он широким жестом преградил ей дорогу и указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Госпожа Шредер выжидательно посмотрела на мужа.

Тот виновато пожал плечами. Тогда она вопросительно посмотрела на Людмилу Путину. Та кивнула. Только тогда Дорис Шредер поднялась наверх. Было впечатление, что такого вероломства от мужа она не ожидала.

Заместитель главы администрации президента России Джохан Поллыева и министр науки и промышленности Илья Клебанов отправились осматривать достопримечательности Самарканда.

Господин Клебанов рассказал, что Самарканд произвел на него очень сильное впечатление. Он был чист и пустынен. И дело было совсем не во времени суток. Накануне вечером в Самарканд приехал президент Узбекистана Ислам Каримов, и город как-то сразу опустел. Да и не было смысла куда-нибудь ходить: никуда все равно не пускали.

На митинг на Гвездославовской площади американский президент опоздал примерно на полчаса. Люди на площади, казалось, просто околели. Но признаков раздражения не было на их лицах, а в их руках были американские и словацкие флажки, которые им раздавали у входа на площадь.

– Надо же, – сказал один американский журналист, растроганно улыбаясь, – в мире осталась только одна страна, где нас рады видеть!

Когда господин Буш наконец появился и начал говорить, произошло неожиданное. Люди на площади убрали флажки и достали плакаты. На них было написано: «Все это ложь!», «Буш – серийный убийца!», «Как правильно пишется слово „террорист“? Пишите: „Буш“ – и не ошибетесь!».

Участников митинга на Гвездославовской площади плотным кольцом оцепили словацкие полицейские, среди которых было много негров с техасским акцентом.

Визит президента России в Египет проходил в обстановке, максимально приближенной к боевой. Первые столкновения были зафиксированы в день приезда Владимира Путина в Каир. Поздно вечером российские телеоператоры и фотокорреспонденты должны были зафиксировать историческую встречу президентов двух стран, начало их ужина и переговоров. Между тем быстро выяснилось, что египтяне не намерены пускать российских журналистов в зал, где находились президенты и делегации. Египетская служба безопасности решила не делать исключения и для личных операторов президента России.

Попытка пресс-секретаря президента России господина Громова вступиться за коллег привела к тому, что сотрудник египетской службы безопасности сорвал с лацкана его пиджака бейдж члена официальной делегации (попытка отдать бейдж обратно, предпринятая через полчаса, когда многое в жизни египетских охранников изменилось к худшему, закончилась полным крахом: господин Громов обиделся и бейдж принимать отказался).

Тогда сотрудники пресс-службы российского президента перешли в атаку и грудью проложили дорогу личному оператору и фотографу президента России на эту встречу.

– Ну не хотели пускать! Стали на дороге! Пришлось дать ему в душу! – вспоминал один из россиян, героев этого вечера.

– Куда? – переспрашивал я.

– Ну, в грудь.

– Кому?

– А я знаю, кто он? Там представление официальных делегаций уже началось, а он наших ребят не пускал!

Еще один журналист, очевидец происходившего, занявший во время этих драматичных событий выжидательную позицию у стенки коридора, утверждал, что не ожидал от руководства отечественной пресс-службы такой готовности к самопожертвованию.

– Все рубились за нас, все! – повторял он.

– Что, и господин Громов? – переспросил я его.

– И Алексеич махался!

Сотрудники службы безопасности короля Марокко подошли к нам, подталкивая впереди себя нескольких марокканских журналистов с телекамерами. Их участие в пресс-конференции господина Путина не планировалось. Им было отказано (не без удовольствия), но они, поглядывая на своих секьюрити, уходить отказывались.

За российских журналистов вступились сотрудники службы безопасности российского президента. Я подумал, что до выстрелов в воздух, наверное, не дойдет, но и этого исключать, пожалуй, нельзя: я уже слышал крики: «This is my country!» (марокканец) и «This is my president!» (россиянин).

В кувуклии (у Гроба Господня. – А. К.) господин Путин пробыл около десяти минут. Все это время две службы безопасности, российская и израильская, согласовывали свои действия. Никто, кажется, точно не знал, куда дальше пойдет господин Путин. Ясность внес высокопоставленный русскоязычный израильтянин:

– Он выходит и идет прямо на Голгофу! Других вариантов нет!

К Стене плача Владимир Путин не попал. Он ограничился разговором с раввином Стены плача Шмуэлем Рабиновичем.

Пока они разговаривали, тысячи верующих, увидев, кто к ним приехал, отвернулись от стены, повернулись к господину Путину и продолжили свое дело. Останавливаться им было, видимо, нельзя. Со стороны было такое впечатление, что они господина Путина с кем-то перепутали. Президент России помахал им рукой. Со стороны было такое впечатление, что он себя тоже с кем-то перепутал.

Спецпредставитель президента по связям с лидерами африканских государств и директор Института мировой экономики и мировых отношений РАН Нодари Симония признался, что это он был именно тем человеком, которого президент СССР Михаил Горбачев в критическую минуту прислал к президенту Анголы Жозе Эдуарду Душ Сантошу.

– Надо было объяснить ему, что социализм – это фикция и чтобы он вел свою страну каким-нибудь другим путем, – с удовольствием вспоминал Нодари Симония.

Президент Путин встретился с президентом Финляндии Тарьей Халонен. Он вручил даме букет цветов. Тарья Халонен с благодарностью приняла этот знак внимания. Правда, теле– и фотооператоры категорически забраковали это событие.

– Уберите переводчика: мужик, отойди! – нервничали российские операторы. – Кадр перегородил!

Мужчина, оказавшийся в кадре, виновато отошел в сторону, а Владимир Путин, забрав у Тарьи Халонен букет, внимательно осмотрел его и снова вручил госпоже Халонен.

Только после этого президент РФ обнялся с перегородившим кадр мужиком-переводчиком, который оказался, конечно же, мужем президента Финляндии.

Александра Маринина, чьи книги, переведенные на французский язык, стоят на столиках парижских магазинов с табличкой «Лидеры продаж», была потрясена тем, что к ее туфельке прилипла жвачка с ковра.

– Ничего себе Елисейский дворец! – в сердцах воскликнула она. – Жвачку не могут подмести!

– Да это вон тот ваш коллега только что ее выплюнул, – с удовольствием рассказали ей журналисты.

– Ой, как-то я об этой возможности и не подумала… – смутилась писательница.

Ее коллега, уверенный в себе духовный лидер нации, в этот момент безо всякого смущения увлеченно беседовал с издателем о трудной судьбе интеллигента в России и даже во Франции.

В Государственном музее истории космонавтики имени Циолковского президенту Путину показали стоматологический набор, которым пользовались космонавты, когда у них болели зубы, тюбики с горчицей и щами, которыми они пользовались, когда зубы у них не болели, а также несколько других достопримечательностей.

Я посмотрел, с чьей фотокарточкой сотрудник службы безопасности белорусского президента сличал личность каждого из входивших в резиденцию президента Белоруссии, и был удивлен, что это оказался фотопортрет президента Белоруссии Александра Лукашенко. Очевидно, сотрудник службы безопасности каждого исходящего проверял на соответствие с президентом Белоруссии, потому что не исключил, видимо, что любой из них при ближайшем рассмотрении может оказаться батькой.

– Наш самолет совершит посадку в аэропорту имени Сапармурата Туркменбаши города Ашхабада, – сказала стюардесса. – 27 сентября 1991 года началась новая история Туркменистана под руководством Сапармурата Туркменбаши. Он заслужил уважение и любовь своего народа, который в благодарность наградил его званием дважды Героя Труда…

Во время толкового пересказа биографии Туркменбаши мы некстати нырнули в облачность.

– Жалко девушку, – сказал мой сосед, пожилой туркмен, – больше не будет работать в авиации.

– Почему?

– Во время изложения биографии Туркменбаши должно светить солнце, – сказал старик. – Вы не думайте, что ее уволят. Она сама уйдет, если она честная девушка.

Я вежливо улыбнулся. А зря. Старик-то говорил всерьез.

Тихий провинциальный Боровск. Очень тихий и очень провинциальный. Все, как нам было обещано: купола, храмы, крутые горки. Ухоженный такой город.

А адрес-то я в Москве забыл. Хорошо, фамилию помню. Подъезжаем к центру города. Автостанция. Спрашиваю у двух старушек:

– Как Киселеву-то найти?

– А вот так прямо и поезжайте, – говорит одна. – Трехэтажный дом справа будет. Во двор заезжайте. В третий подъезд входите. На третий этаж поднимайтесь. Направо.

– Спасибо!

– А вам какая Киселева нужна? – спрашивают вдогонку. – У нас их много.

– Художница, – говорю.

– А, тогда не туда.