Массовка

часть 9

Рассказывали, что в связи с предвыборной кампанией партии «Единство» к работе специально привлекли двух психологов.

– Но они оказались, как бы помягче выразиться… теоретиками, – говорили мне. – Они Карелина, например, заставили на публике говорить про нейролингвистическое программирование. Потом Карелин послушал себя в записи, и Шойгу их выгнал.

После этого у него были еще два имиджмейкера. Они сказали, что, когда Шойгу сидит на стуле, у него топорщатся складки пиджака на спине, провели между собой ролевую игру и спустя два дня выложили на стол несколько способов решения этой проблемы – на выбор. Были тут же уволены.

Московская организация «Единой России» провела антивоенную демонстрацию прямо у стен американского посольства в Москве.

Перед американским посольством появились колонны Центрального административного округа, Северо-Западного, Южного – в свитерах и ветровках с символикой «Единой России».

«„Зенит“ – параша, победа будет наша!» – закричали подростки, ступившие на Садовое.

– Вы что? – остановили их. – Вы куда пришли?

– Нет войне! – отреагировали они. – Колумб, зачем ты открыл Америку?! Им все-таки к испанскому посольству надо было.

Я спросил молодых людей под флагами ЛДПР, за что они.

– Мы против войны, – ответил один из них. – Но вместе с тем и за! И это – традиционная и последовательная позиция нашей партии!

– Сколько времени вы общались с президентом? – уточнил я у лидера движения «Наши» Василия Якеменко.

– Три часа! – с гордостью ответил он. – Покажите мне, кто еще столько времени разговаривал с президентом?

– Правозащитники четыре часа говорили, – сказал я ему.

– Ну, правозащитники, – засмеялся он. – Они же медленно говорят и ни о чем.

– Слушайте внимательно, я вам первым говорю… Профсоюзы – это не школа коммунизма! – сказал кандидат в президенты Анатолий Георгиевич Назейкин, и мне показалось, даже огляделся по сторонам. – Профсоюзы – это школа демократии! И делайте теперь со мной что хотите!

– Все понимают, это выборы по олимпийской системе, главное не победа, а участие. Победит ведь Путин. А зачем же, вы спросите, выдвигаюсь я, ведь шансов нет? Да затем, чтобы… Эх, да разве можно такое объяснить… – пришел он к мысли, которую, по его признанию, решился высказать только сейчас.

– А вот я слышал, что в вашей Партии консервативных предпринимателей почти одни охранные агентства, – сказал главный редактор пермской газеты. – Это правда?

– Да! – горячо подтвердил пресс-секретарь Партии консервативных предпринимателей Шмырь.

– Настораживает!

– Но почему? – Шмырь задумался. – Вы ж поймите: людей сначала надо охранять, чтобы они работали… А то они все растащат!

Зал встал.

Владимир Путин тоже встал и даже на мгновение приложил руку к сердцу. Впрочем, жест для него самого был настолько нехарактерный, что он отдернул руку и ею же предложил делегатам сесть, предварительно сделав это сам (он понимал, очевидно, что по своей воле они теперь ни за что не сядут).

Лидера движения «Духовное наследие» Алексея Подберезкина представлял его заместитель Илья Константинов.

– Тема вашей дискуссии: какого президента ждет Россия? Двух мнений тут быть не может: Владимира Путина! – начал он. – Почему Путина? Потому что это правда. Почему правда? Потому что он собрался мочить в сортире. Его поддерживают в этом силовые структуры. Нам говорят: Путин – это диктатура, подавляющая роль государства, самоизоляция России, угроза свободе слова. Но ведь именно такого президента и ждет Россия. Именно такой ей и нужен! Россия беременна Путиным!

Илья Константинов пояснил, что цель, к которой исподволь ведет Путин, – возрождение Российской империи.

– И именно к ней сегодня триумфально шествует Путин с его легендарным сортиром! И именно поэтому мы выдвинули Алексея Подберезкина кандидатом в президенты России, – неожиданно закончил он.

– Россия – это государство, а уже потом народ! – закончил Илья Константинов. – Русский путь – не выдумка. Его не надо сочинять, надо оглянуться – мы идем по нему!

– А у вас нет ощущения, что русский народ вас не поддерживает? – рискнул спросить я лидера «Союза русского народа». – Ну и палестинцев в их борьбе, значит, тоже. Никто ведь не пришел.

– Так называемый русский народ? – насмешливо переспросил господин Кузнецов. – Сюда пришла та часть русскоязычного населения, которая считает себя русским народом!

– То есть в русском народе состоят, по вашему мнению, всего шесть человек?

– А нас, организаторов, вы что, не считаете? – оскорбился Игорь Кузнецов.

– Хорошо, девять. И как максимум, судя по вашей заявке, может быть двадцать.

– Не так уж и мало, если подумать. Только вместе мы – сила! Вместе мы победим!

– Как вставать-то будем: по росту или по старшинству? – озабоченно интересовался у коллег Владимир Жириновский, когда они начали выстраиваться в Представительском кабинете Кремля для встречи с президентом России, который вот-вот должен был показаться из-за дверей.

Один из главных организаторов партии «Единая Россия» Александр Беспалов дождался, когда выговорятся Сергей Шойгу и Юрий Лужков, и заявил:

– Надо больше работать. Людей придется учить. И даже нашего кандидата в президенты придется учить ходить, думать и говорить так, как нам надо.

Делегат учредительного съезда Партии возрождения России из Удмуртии преподнес Геннадию Селезневу металлическое блюдо, на котором была изображена удмуртская девушка и лебеди. Господин Селезнев неприятно удивился тому, что это не селезни. «Так было бы гораздо интереснее», – раскритиковал он расстроенного делегата.

– А может, это селезни, – буркнул тот вслед ушедшему лидеру, – только удмуртские?

Глава тульской городской организации «Единой России» Александр Яшин высказал то, что, наверное, давно собирался, но все не было подходящего повода:

– Этот бренд, «Единая Россия»… Он настолько удачный… я вам, друзья, просто передать не могу! Просто поверьте мне!..

Владимир Путин лицом к лицу встретился с создателями своего детского сайта www.uznai-prezidenta.ru. Владимир Путин разговаривал с разработчиками сайта как со старыми знакомыми и единомышленниками.

Среди единомышленников были компьютерные специалисты и детский писатель и поэт Григорий Остер. Впрочем, буквально на второй минуте презентации один из единомышленников заявил:

– Мы с самого начала считали, что главный сайт не место для «вредных советов».

Было понятно, что имеет в виду этот сумрачный компьютерный гений, решившийся надеть по исключительному случаю довольно темный костюм и относительно белую рубашку. Вот вопрос на сайте: «Откуда берется власть президента?» И ответ: «Из умения граждан владеть собой». Вопрос: «Кто платит президенту зарплату?» Ответ: «Твои родители». Вопрос: «Может ли девочка двенадцати лет стать президентом?» Ответ: «Да, может». Вопрос: «Почему нельзя прогуливать выборы президента?» Ответ: «Чтобы не впасть в детство». И там много еще таких вопросов и ответов.

Президент говорил 47 минут, время от времени отрывая глаза от текста. В рядах членов Федерального собрания царили разные настроения. Большинство внимательно слушали. Некоторые пытались записывать, и соседи их отговаривали, шепча, что им на выходе дадут готовый текст, но те все равно записывали, шепча в ответ, что от президента страны в любую минуту можно ждать важного экспромта. Без риска ошибиться можно было предположить, что эти люди представляют фракцию «Единая Россия». Несколько человек криво улыбались чуть не на каждое слово президента (фракция КПРФ). Один, конечно, спал (независимый депутат).

Члены совета при президенте продемонстрировали готовность предложить для модернизации образования и науки все прогрессивные советские технологии, о которых смогли вспомнить.

Уверены, видимо, что правильно улавливают тенденцию.

Жители пансионата «Лесные дали» с трепетом наблюдали за десантированием из десятков автобусов в непосредственной близости от них лавины из нескольких сотен членов фракции партии «Единая Россия» – панически похожих друг на друга людей в одинаковых черных и серых костюмах и инстинктивно прятали за спинами своих детей и успокаивали их как могли: «Ничего, ничего, сынок, они скоро уйдут».

Прямо ко входу в пансионат подъехала машина замглавы президентской администрации Владислава Суркова и из нее вышел сам замглавы. Господин Сурков витиевато улыбался и закуривал, стоя на крыльце у самого входа. Он, надо признать, занял убедительную позицию, и последовавшие события подтвердили это. Тут же депутаты, толкаясь, быстро двинулись ко входу с рамкой металлоискателей (сразу образовалась жизнерадостная давка), и целью этого движения было только одно: кивнуть господину Суркову. Бонусом, на который каждый из них в душе не рассчитывал, было получить кивок в ответ.

– Почему тут только «Молодая гвардия»? – с удовольствием переспросил глава центрального исполкома «Единой России» Андрей Воробьев. – А потому, что нам конкуренты не нужны.

– Именно вам и нужны конкуренты, – заметил я. – Чтобы вы с ума не сошли.

– А, ну да, – согласился Андрей Воробьев.

Российско-китайскую молодежь выставили на многоярусную трибуну, смонтированную прямо в фойе, для неформальной встречи с лидерами двух наций. Их поставили плотно друг к другу и попросили не шевелиться без крайней необходимости. Уже через десять минут одному изнеженному демократией россиянину стало плохо, и он упал в обморок. Китайские товарищи бережно снесли его вниз и потащили к выходу. Было видно, что для них это привычная работа. Оставшиеся на трибуне сомкнули ряды.

Многие депутаты в зале Рады уже не могли сидеть от охватившего их возбуждения. «Оранжевые» торжественно поигрывали в руках апельсинами. Это была недвусмысленная демонстрация силы.

Депутаты из проправительственной фракции «За единую Украину!» обращались к «оранжевым» депутатам:

– Экстремисты-радикалы! Мы же знаем, что с вами можно договориться! Александр Турчинов из «Нашей Украины», обращаясь к Николаю Азарову и его коллегам по кабинету министров, демонстрировал, что нельзя:

– Не считаете ли вы, что вас надо немедленно выкидать, как паршивых шавок?

Господин Рогозин предложил делегатам Всероссийского конгресса в защиту прав нации и гражданина расшифровать аббревиатуру ВВП. Они не смогли. Он удовлетворенно кивнул. Мне казалось, что люди в зале в состоянии расшифровать только аббревиатуру КПСС.

На всем пути следования из гостиницы «Космос» до аэропорта у колонны автобусов было милицейское сопровождение. В аэропорту на груди у сотрудников ГИБДД, регулировавших движение колонны, вместо профессиональных опознавательных знаков в темноте светилась символика «Единой России», перед которой меркла луна. На всем пути следования от автобуса до стойки регистрации стоял живой коридор из автоматчиков. Кто-то там, наверху, полагал, что депутатов на съезд их родной партии можно привести только под автоматным конвоем. Автоматчики надежно прикрывали делегатов «Единой России» от их народа, которому они служат в свободное от основной работы время.

Один из лидеров партии «Единая Россия» Вячеслав Володин вспомнил про Михаила Касьянова.

– По его логике получается, что в Германии нет демократии! – возмущенно сказал он. – Ведь там партийное правительство. Мне печально, что человек, работавший премьером, говорит, что нужно все перечеркнуть и вернуться к 90-м годам. Это время мы называем смутным и никчемным!

Никчемным господин Володин назвал то время, когда у него, как и у остальных членов его партии, появилась возможность заниматься политикой. С этой точки зрения он, может быть, кстати, и прав.

По фойе в ожидании начала работы съезда «Единой России» бессмысленно бродило огромное количество людей. Некоторые подходили к журналистам и, смущенно пряча глаза, рассказывали, что здесь просто так, в гостях, к происходящему отношения не имеют, а работают советниками у приличных людей с деньгами, которые решают все. Вид у них был такой виноватый, что хотелось избавить их от комплекса вины по этому поводу, но не было аргументов.

Очень резко комментировал происходящее на съезде «Единой России» Сергей Шойгу:

– Меня тревожит всеобщая демонизация правительства! Самое пристойное выражение: чиновник. Дальше – бюрократ, дальше – вор. А мы такие же, как все!

На просьбу прокомментировать итоги съезда откликнулся Минтимер Шаймиев:

– До этого дня мы были, пожалуй, слишком нежными. Делегаты мужественно переглядывались друг с другом.

– Дорогой Владимир Владимирович! Позвольте пожелать вам крепкого здоровья, процветания, успехов в вашей нелегкой работе и разрешите от всех ребят страны подарить вам замечательного друга! – прокричал президенту один успешный мальчик.

– Ты где так научился декламировать? – удивился господин Путин.

– В театральной студии, – сказал мальчик.

Несколько дней на Майдане я слышал разговоры о том, что существует подземный ход, ведущий из Рады в кабинет министров и куда-то еще, дальше, совсем далеко, очевидно, куда-то за город, и что этим подземным ходом обычно пользуется социал-демократ Нестор Шуфрич, ни одно выступление которого не оставляет людей равнодушными.

И вот я убедился, что такой подземный ход в самом деле есть. Точнее, это переход под улицей, соединяющий основное здание Рады со зданием, где находятся ее комитеты. Оттуда по сложной системе переходов можно выйти где-то в полукилометре от места, где митингуют эти все верно понимающие люди, имя которым, как выяснилось, было в эти дни – народ.

Вместе с нами по подземному переходу вышли из Рады и коммунисты, и «оранжевые» депутаты. Все они в этот вечер оказались, таким образом, равны перед народом.

Сначала все шло хорошо и гладко. Обычная предвыборная кампания. Листовки, митинги, грязные технологии и так далее. Потом началось. Кандидаты стали соревноваться в любви к Путину.

Некие молодые люди из Екатеринбурга накануне выборов решили очистить фамилию тогдашнего и. о. от грязи и зарегистрировать ее на свое имя. Было известно, что эти молодые люди – яростные противники политики Росселя. Им, конечно, в регистрации надо было отказать.

Председатель облизбиркома Владимир Мостовщиков объяснил этим молодым людям, что при использовании в названии блока имени и фамилии физического лица нужна подпись этого физического лица, и успокоился. Между тем через несколько дней ему принесли подпись этого физического лица!

Начальником штаба по приобретению подписи Владимира Путина была Надежда Каменская, молодая, уверенная в себе особа. До сих пор она почти два года работала помощником депутата областного Законодательного собрания и уже немного разбиралась в происходящем.

– Кто же это придумал? – спрашиваю я ее с уважением.

– Так, плод коллективного разума, – отвечает. – Нашли по общедоступной телефонной базе данных Путина Владимира Захаровича, жителя Екатеринбурга, и поехали к нему.

– А он?

– Он абсолютно аполитичен. Сказал, что главное для него, чтобы все было не так, как есть. С готовностью подписался везде, где надо. И мы направили документы в облизбирком. И вот там все впали в нечеловеческий ужас.

– Отказали?

– Отказали. Мостовщиков заявил, что наш Путин подписывается только под своей фамилией, а должен подписаться и под своим именем тоже. Это, конечно, он от растерянности сказал. Мы сразу поехали к Владимиру Захаровичу и взяли с него другую бумагу. Наизусть помню: «Я, Путин Владимир Захарович, даю согласие на использование своего собственного имени „Владимир“ и фамилии „Путин“».

– Как же вы, Надежда, все-таки убедили его?

– Сказали, что мы – молодые политики, которым не дают дорогу. Сказали, что мы против политики Росселя, но поддерживаем политику Путина, и что для поддержки Владимира Владимировича нам нужна подпись Владимира Захаровича. Он, честное слово, сразу согласился, без всяких денег.

Председатель облизбиркома, получив новую бумагу, вынес ее на заседание избирательной комиссии. Там «Блок поддержки Владимира Путина» и зарегистрировали. Новое движение сразу стало набирать такие очки, что поскакало в рейтингах впереди самого кандидата в президенты.

Потом, конечно, все рухнуло.

– Что же у вас за движение такое, – спросил я Александра Орлова, – что о вас ничего раньше не было слышно?

– Мы присутствовали среди вас незримо, – честно ответил Александр.

И он добавил, что это уже четвертый по счету митинг «Белого мира», организации православной, но не антижидовской.

– Разве так у вас бывает? – спросил я.

– Вообще-то нет, – согласился он. – Но стремиться к этому необходимо.

Делегат учредительного съезда партии «Союз» с Северного флота заявил прямо:

– Почта, телеграф, телефон и банки. Все вы хорошо знаете эти слова. Все ждут от Путина эффективных действий в этом направлении. Когда же, наконец?

В Москве прошел второй съезд партии «Народная воля».

Дело происходило в гостиничном комплексе «Измайловский», в корпусе с уклончивым названием «Гамма-Дельта». На входе в зал стояли юноши в черных и белых рубашках с претензией на мужественность, которую, впрочем, скрашивали страшной силы прыщи и угри. Головы их были бриты, глаза скрыты за черными солнцезащитными очками.

Чего-то им все-таки не хватало. А, я понял. Панамок от солнца.

В Колонном зале Дома союзов прошел XIII съезд Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП).

Делегаты стояли в фойе и рассуждали о том, как они сразу после первого отделения все пойдут на банкет в ресторан «Золотое кольцо» и что из этого может получиться.

В другой группе обсуждался вопрос о том, почему на съезд не приехала одна дама из небольшого уральского города. Она была год назад, и вот теперь ее всем не хватало.

– В прошлый раз хорошо мы с ней провели время, – сказал кто-то.

– Да уж, – согласился еще один. – И поработали, и отдохнули.

– И ты отдохнул? – с подозрением спросил один делегат другого.

– А что я, хуже всех? – обиделся тот.

– По-моему, она родила, – неуверенно сказал еще один их коллега. – И отошла как-то от дел.

– Да ты что?! Родила? – поразился один немолодой делегат. – И сколько ребенку? А назвали как?

Коллеги захихикали. А я считаю, что жестоко так шутить над немолодыми делегатами.

– А если сторонники Саакашвили все-таки придут на площадь? – спросил я Цотне Бокурию, руководителя тбилисского отделения партии «Возрождение» и правую руку Аслана Абашидзе.

– Не придут, – уверенно ответил он. – Не посмеют.

– А если посмеют?

– А если посмеют, – так же уверенно ответил он, – то не рискнут.

Член Центральной избирательной комиссии Грузии комиссии Автандил Сулаберидзе показал мне бумажку, в которой были записаны результаты парламентских выборов. 22 процента и 38 мест в парламенте – у пропрезидентского блока «За новую Грузию», 18,8 процента и 33 места – у партии «Возрождение» (тоже пропрезидентской), 18,2 процента и 32 места – у националов Михаила Саакашвили, 12,04 процента и 20 мест – у лейбористов, 8,79 процента и 15 мест – у блока «Бурджанадзе – демократы» и 7,3 процента и 12 мест – у «Новых правых».

– То есть практически никаких изменений по сравнению с первоначальными данными?

– Это правда, – сказал Автандил Сулаберидзе.

Он, как член ЦИКа, назначенный президентом, который имеет свою квоту в Центризбиркоме, не был расстроен.

– Вот он очень переживает, – показал мне господин Сулаберидзе на другого члена ЦИКа, национала Димитрия Китошвили.

Тот зло кивнул.

– И я ему предложил хороший выход из этой ситуации: давай мы вас поставим на первое место и всем скажем, что вы победили.

– Но они же меньше двух других набрали, – неуверенно возразил я.

– Ну и что? Но они же хотят быть на первом месте!

– А проценты у них те же останутся?

– Конечно, – улыбнулся Автандил Сулаберидзе.

Димитрий Китошвили, выслушав наш диалог, вскочил с места и выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

– Молодой еще, – вздохнул Автандил, – шуток не понимает.

– Какой у вас прогноз? – спросил я его. – Что теперь будет?

– Победителей не судят, – ответил он. – Я предлагаю такую логику. Это очень хорошая логика.

Как только президент Шеварднадзе сказал фразу: «Мы должны победить!»—в зал зашел Саакашвили с розочкой и еще несколько человек. Он несколько раз крикнул президенту, чтобы тот уходил. Шеварднадзе тем временем, видимо от растерянности, продолжал читать речь. Может быть, он надеялся, что Саакашвили вытеснят из зала. В какой-то момент это и удалось, но толпа быстро внесла его обратно.

– В отставку! – кричал Саакашвили.

– Меня никто не может перекричать! – кричал Шеварднадзе. – Это не улица! Дайте возможность договорить президенту Грузии! Парламент законный! Сессия состоялась!

Он до конца пытался дать понять, что Саакашвили опоздал. Наконец, когда толпа хлынула в помещение, охрана практически насильно вывела президента из зала.

Однако группа поддерживающих его аджарцев во главе с Гогитидзе вернулись в зал заседаний. Другой депутат «Возрождения» завел в зал еще нескольких аджарцев с улицы. Они были вооружены автоматами. У охраны Саакашвили тоже было оружие.

Но выстрелов не было. Никто даже не успел пустить в ход оружие. Силы были не равны. Толпа революционеров заполнила уже весь зал, мгновенно разоружила аджарцев и побила их. Досталось и Гогитидзе. Его и били на моих глазах, а потом защищали одни повстанцы от других повстанцев уже у ворот, ведущих к митингу аджарцев. Защищавшим сильно доставалось. Гогитидзе бежал весь в крови и был смертельно бледен. Он успел выбежать прежде, чем огромная толпа выломала большие ворота на другом входе и ворвалась в здание парламента. Оно построено четырехугольником, внутри которого – большой двор, громадная чаша. К ней с одной стороны ведет лестница, очень похожая на знаменитую лестницу из фильма «Броненосец „Потемкин“». И вот через мгновение сходство со сценой из фильма стало абсолютным. Многотысячная толпа с ревом хлынула вниз. Свидетелями этого зрелища стали и пара тысяч только что митинговавших аджарцев. Еще утром они многозначительно готовили к бою свои металлические прутья, крашенные черной краской, чтобы придать им сходство с пластиковыми дубинками. Но увидев, что произошло, побросали все оружие и просто разбежались. Причем сделали это просто-таки в мгновение ока. Последним, как-то странно подпрыгивая, несся Цотне Бокурия, накануне интересовавшийся, много ли повстанцев. Теперь он смог сам прикинуть на глазок, сколько их.

– Комсомол – за Януковича! – кричала мне старушка, поскальзываясь на заснеженной прошлогодней траве в парке, метрах в ста от входа в Раду.

Лимоновцы зазывали к себе в колонну всех прохожих. В результате вокруг них возник человеческий вакуум: их поспешно обходили стороной, как приставучих коммивояжеров.

– Все предатели, шпионы – в Министерстве обороны! – скандировали лимоновцы. – Иванов – враг народа! Зурабов – враг народа! Кудрин – враг народа! Греф – враг народа! Путин – враг народа!

На месте некоторых министров я бы встревожился, не попав в такую компанию.

Завершал митинг Павел Босанец, ветеран внешней разведки, как его представили.

– У меня не совсем публичная профессия, – деликатно кашлянул он, – но я вам так скажу: они – не медведи! Они – козлы!

С удовольствием уточняю, что Павел Босанец имел в виду членов партии «Единая Россия».

Минут за двадцать до прихода Владимира Путина и Герхарда Шредера на Ганноверскую промышленную ярмарку в наступившей тишине павильона № 13 вдруг грянул Кубанский казачий хор.

– На немецком ребята песню выучили, – с чувством произнес сотрудник стенда ОАО РЖД. – Умеют показать себя.

– Да, нам бы такой хор… – мечтательно сказал его коллега.

– Хор ОАО РЖД? – переспросил его товарищ. – Тут надо думать и думать. Уже вижу минусы…

Из зала для принципиального разговора с журналистами вышел член генсовета Олег Морозов. До полуденных теленовостей оставались считаные минуты. Олег Морозов торопился – и успел.

– Крылья придумали… Мы лично об этих крыльях ничего не говорили, – раздраженно сказал он. – Это все журналисты. Если появятся крылья, от партии останутся одни перья! Ну, ребята, говорим мы, кто ж вас держит? Хотите – идите к левым, хотите – идите к правым, а партию оставьте в покое! – обращался он к невидимым собеседникам.

– А я буду продолжать отстаивать свою позицию, – заявил один из лидеров «Единой России» Андрей Исаев. – В рамках социально-консервативной политики могут быть зафиксированы оба подхода – и левый, и правый… И вообще, мы же не страна индивидуалистов! Левое крыло, правое… Я и так уже себя чувствую как в союзе орнитологов!

– Нам, медведям, крылья не нужны! – резюмировал Борис Грызлов. – У нас есть четкая программа. Мы, члены партии «Единая Россия», возьмем контроль над строительством дорог!

Вот с этим решением стоило безоговорочно согласиться. Сразу две главные российские проблемы решаются.

Политологи Партии регионов в коридоре обсуждали сложившуюся ситуацию. Один из них стоял перед закрытой дверью, за которой находился его шеф, и мыслил вслух:

– В мегамашину макроэкономического и административного воздействия на итоги голосования вписан механизм системы регулированного притока-оттока голосов, и мы опасаемся, что он в эту ночь будет задействован на полную мощность…

У микрофона президента благодарил каждый лауреат. Обычно к микрофону подходит каждый пятый, если не седьмой награжденный. Это был уже вид некоего психоза: после того как к микрофону подошли два лауреата подряд, никто не мог заставить себя пройти мимо него.

Я пришел в 14-й корпус Кремля пораньше, чтобы не пропустить появление депутатов-коммунистов, которые накануне в Государственной думе отказались встать, чтобы почтить память первого президента России. Я не то что хотел посмотреть им в глаза. Смотреть им в глаза бессмысленно: все равно ничего там нет, кроме внушающей адский трепет пустоты.

Участники встречи руководства партии «Единая Россия» с президентом Путиным лихорадочно конспектировали слова президента. Головы их склонились над столом, и в паузах между фразами господина Путина слышно было только шуршание карандашей о бумагу. Изредка отвлекался от стенографирования, по-моему, только господин Володин – главным образом для того, чтобы кивнуть президенту. Причем частота кивков усиливалась с поразительной быстротой: «Да… да… да… Да-да-да!!!»

Одна из программ «Единой России» называется «Сочи-2014». Это не понравилось Владимиру Путину.

– Почему «Сочи-2014»? – переспросил он.

Борис Грызлов промолчал, так как слишком хорошо понимал, что его ответ не заинтересует Владимира Путина.

– Чем больше партий будет считать президента своим моральным лидером, – обрадованно сказал Вячеслав Володин, – тем меньше различий будет между партиями!

Очевидно, он считает, что в этом и состоит высший смысл партийной деятельности.

На Конгресс муниципальных образований съехались делегаты со всей России.

– Все ждут подачек, – слышал я вокруг себя. – Директор школы ждет телевизор в директорскую, доярка – хотя бы грамоту… И мы, честно говоря, заждались.

Антиглобалисты выглядели традиционно, то есть очень привлекательно для фото– и видеокамер, окруживших их таким же плотным кольцом, как и австралийские полицейские на белых великах с пистолетами, больно, по-моему, колотившими их о бедра, когда они по команде снимались с места и начинали такое отчаянное движение, что, казалось, участвуют в гонке преследования каких-то негодяев, нарушивших спокойствие в их городе, где по центральным улицам вместо голубей гуляют чайки, чувствующие себя хозяйками жизни на столах в ресторанах open air.

Антиглобалисты будто ждали в это утро от полицейских четких и ясных указаний, куда им следовать и каким шагом.

Зеленые кучками стояли под огромными кленами. Они стояли там, чтобы их было лучше видно, потому что клены были окружены каменной кладкой высотой где-то метр и радиусом три. Кладка была засыпана землей, в которую австралийцы высадили нежные цветы. Зеленые, чтобы их было лучше видно, и заняли место под деревьями, полагая, наверное, что это будет еще и очень символично. Это и вправду было символично: честно распустившиеся было австралийской весной бутоны оказались тут же безжалостно растоптаны.

В разгар митинга в толпу врезался юноша с оранжевыми волосами и картонкой на палочке немного выше его головы. На картонке сияла надпись «I wanna get laid!», что значило… впрочем, тем, кто тоже хочет так же сильно, как и тот парень, будет понятно и без перевода.

Антиглобалисты протестовали против такого количества несправедливостей в мире, что я, прислушиваясь, тоже поневоле начинал чувствовать себя антиглобалистом.

В центре фойе Ледового дворца спорта в Лужниках желающих раскрашивали, как хоккейных фанатов, в цвета национальных флагов. Некоторые из них были раскрашены с головы и, подозреваю, до пят. На бритом затылке одного из них я увидел надпись «Путин». Но это был не Путин.

Под песню «Комсомольцы-добровольцы» на сцену Ледового дворца спорта вышла уборщица со шваброй, и арена встретила ее появление такой овацией, что она стала тереть пол и двигаться в такт музыке, чем заслужила просто стон зала.

Форум сторонников президента должен был стартовать в полдень, но Надежда Кадышева, первая из выступавших на сцене в поддержку Владимира Путина, вышла только ближе к часу дня. «Мы с тобой, мы с тобой не собьемся с пути, потому что дороги не знаем!» – пела Надежда Кадышева, и я подумал, что репертуар у нее просто оппозиционный.

Иерархам Русской православной церкви пришлось подождать начала встречи с Владимиром Путиным. Я, правда, думал, что для них в этом смысле будет сделано исключение и что президент России придет вовремя.

Но для них было сделано другое исключение. Когда два солдата открыли наконец пятиметровой высоты дубовые двери Александровского зала Кремля, я не услышал заветных дикторских позывных под сводами: «Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин!»

Все-таки у людей, сидевших за столом, вроде бы другой непосредственный начальник, который при виде Владимира Путина встал, как и все эти 110 человек, шурша рясами, и от звука, возникшего при этом шуршании, показалось, что под купол Александровского зала взлетела стая куропаток. А от звука отодвигаемых при этом стульев появилось впечатление, что этих куропаток расстреливают из охотничьих ружей.

Точку поставил мудрый Минтимер Шаймиев, который не удержался и сказал: – Мы будем добиваться, чтобы народ в дальнейшем доверял нам править им!

Начальник Генерального штаба Юрий Балуевский делал серьезные признания. Он говорил, что армия известна прежде всего своим консерватизмом, который ей и позволил сохранить себя в новые времена. Я даже сразу не понял, что он говорит о выборах. Оказалось, именно на выборах проявляются лучшие качества армии, то есть прежде всего сознательность (военные внимательно прислушиваются к мнению вышестоящего командования) и коллективизм (явка на выборы в войсках не то что у гражданских).

Я спросил Юрия Балуевского, какую явку армия обеспечила на прошлых выборах. Господин Балуевский запросил помощи у коллеги генерала, и тот напомнил, что явка была максимальной.

– А максимальная – это сколько?

– А максимальная – это 98 процентов! – с вызовом ответил генерал.

– А еще два процента где же были в это время? – уточнил я. Генерал, по-моему, впервые крепко задумался об этом.

Один из руководителей партии Андрей Исаев, упомянув о том, что «некоторые законы и в самом деле были приняты практически единогласно», вспомнил, что особенно важен один из них, «это ваша инициатива, которая была нами оформлена, – о создании дополнительных пенсионных накоплений граждан». За этот закон, сказал он, проголосовали почти все фракции.

– Могу сказать, что проголосовали за это практически все фракции. Блок «Справедливая Россия»… – помялся, не удержавшись, Андрей Исаев, – …их не оказалось на месте, поэтому они не проголосовали… Но в душе они тоже, видимо, были «за».

Вставшие с овацией делегаты съезда «Единой России» были так непритворно счастливы и испытывали такое упоение от своей победы, что мне очень хотелось помочь им назвать вещи своими именами.

Я хотел сказать им, что это был съезд победителей.

Была Пасха. На сцене Майдана стоял крепко сбитый человек, по виду боксер. То, что он говорил, сразу что-то мне напомнило:

– Давайте позовем его, и, может быть, он придет! Давайте все вместе скажем: «Я-ну-ко-вич! Я-ну-ко-вич!»

Митинг дисциплинированно скандировал. Я понял: так дети зовут Снегурочку.

– Он явится! – говорил ведущий со сцены. – Я это чую! Он придет! Мне что-то подсказывает: он уже идет до нас! Встречаем его: Я-ну-ко-вич!

Но премьер-министра не было.

– Еще-еще-еще! Я-ну-ко-вич – не едет! А почему? Потому что он объезжает пробки! Ну что я могу сказать?! Христос воскрес!

– Мы прощаем, – продолжал тот же ведущий, – президенту вину, которая ложится на нас по его вине.

Бойцы отряда «Беркут» получили команду расчистить дорогу в здание Конституционного суда судьям. Застоявшиеся омоновцы с большим желанием стали выполнять команду. Они «свиньей» вклинились в строй бютовцев и нажали на него. Они поддевали депутатов пластиковыми щитами и слегка подбрасывали. Те пытались устоять на местах. Тогда бойцы заработали дубинками. Депутаты разлетались в разные стороны, как мячики от ног футболистов сборной Украины.

Через несколько минут все было кончено. Помятые депутаты приходили в себя. Омоновцы попрали их неприкосновенность с такой же легкостью, с какой сами народные депутаты попрали неприкосновенность конституционных судей.

– Меня впервые били менты! – удивленно признался депутат Давид Жвания.

– Таскали или били? – уточнил кто-то.

– Таскали открыто, а били закрыто! – объяснил он.

– Давайте восстановим совет по муниципальному уровню управления при президенте и организуем президиум во главе с председателем правительства Российской Федерации. – предложил координатор партии «Единая Россия» по взаимодействию с органами местного самоуправления Валерий Гальченко.

Как мало людям для счастья надо! Делегаты аплодировали с такой страстью, вдохновением, счастьем, что было очевидно: этот человек сделал для них все, что им только снилось.

Впрочем, инициатор идеи и коллега Владимира Путина Валерий Гальченко выглядел не очень довольным.

– Может быть, – сказал он мне, – вы обратили внимание на одну мою оговорку: «Может быть, не сейчас»…

Я не обратил, потому что именно она, наверное, потонула в хоре одобрительных криков.

– То есть вы считаете, рано было создавать совет при президенте? – удивился я.

– Ну, Владимир Владимирович же уходит, – замялся он.

– А совет-то при президенте? – переспросил я.

– Ну да…

– То есть вы считаете…

– Ну что я могу считать?.. – вздохнул он. – Нет, ну хорошо… Ну да… Почему нет…

Артем Краснояров, комиссар движения «Наши» из Ярославля, сообщил мне, что любит Путина «за то, что он – герой нашего времени, потому что он смог посадить Ходорковского».

– А разве Путин его посадил?

– А кто же еще? – изумился юноша.

– По версии Путина, суд.

– Без помощи Путина суд не посадил бы, – покачал он головой, и правильно сделал.

Отец одного из старшеклассников, по словам юноши, вчера рано вечером разъяренным вернулся с партийного собрания. Эти собрания у них, на заводе топливной аппаратуры, проходят уже третий месяц. И папа с двумя своими приятелями решил сходить, посмотреть. На повестке дня собрания стоял один вопрос: «Проблема сбора партийных взносов в условиях задержки пенсии». Увидев в зале трех мужчин в расцвете сил, секретарь парторганизации обрадовался и сразу предложил повестку дня расширить: «…в условиях задержки пенсии и зарплаты». Папа ушел. Приятели – тоже. «Смотрите, как бы вам потом не пожалеть», – сказал на прощанье секретарь, с сожалением зачеркивая слово «зарплаты».

Авигдор Либерман – лидер депутатской фракции израильского кнессета. Его фракция называется «Наш дом – Израиль». Недавно она объединилась с фракцией «Национальное единство». Теперь это крепко сбитый блок из семи человек.

Фракция Авигдора Либермана вынесла на голосование вопрос об отмене телевизионного налога. Налог этот в Израиле берут со всех, у кого есть телевизоры. И кнессет чуть было не проголосовал в первом чтении за отмену налога. Голоса депутатов разделились практически поровну. Все решил голос депутата Юрия Штерна, который выступил против. Драма в том, что Штерн состоит во фракции Либермана. «Какой же мудак! – не мог успокоиться Либерман. – Нажал не на ту кнопку. Ошибся… Ну не мудак ли…»

Штерн и сам был огорчен и думал про себя примерно так же.

– Не бойся, сынок, у меня все под контролем, – беспечно сказал наблюдатель за ходом выборов от коммунистов Илья Петрович Зимин. – Они не пройдут.

– Кто?

– А никто. Опять против всех проголосуют.