|
||||
|
|
СГОВОР «ВОЮЮЩИХ» СТОРОН Не успев сформировать и организовать УПА, ее руководители высшего и среднего звена по распоряжению центрального провода ОУН незамедлительно стали налаживать контакты с представителями германской и венгерской армий, фашистской разведки и предлагать им свои услуги, прежде всего в борьбе против советских войск. Иначе и быть не могло. Ведь центральный провод ОУН и так называемый штаб УПА были сформированы под диктовку немецкой разведки практически из числа официальных сотрудников (офицеров) абвера, СД, гестапо, полиции и их агентуры. Туда вошли Н. Арсенич-Березовский, Я. Бусел, Д. Грицай, И. Гриньох, Д. Клячкивский, П. Кравчук, С. Ленкавский, Ю. Лопатинский, А. Луцкий, Е. Логуш, Д. Маевский, В. Сидор, Я. Стецько, В. Чижевский, Р. Шухевич и многие другие. В первых числах августа 1943 года в г. Сарны Ровенской области состоялось совещание представителей немецких властей и ОУН по вопросу совместных действий против советских партизан. В середине августа делегация ОУН для этих же целей выезжала в Берлин. В результате переговоров было достигнуто соглашение, согласно которому ОУН-УПА берут на себя обязательство охранять железные дороги, мосты от налетов советских партизан, принимать участие в борьбе с партизанским движением, выполнять и поддерживать проводимые немецкими оккупационными властями мероприятия. В свою очередь, немцы обязались: оказывать всемерную помощь украинским националистам в поставке оружия; в случае победы Германии над Советским Союзом разрешить создание самостоятельного украинского государства под протекторатом Германии. Для переговоров с представителями венгерской армии был назначен член центрального провода ОУН Емельян Логуш (Иванив), выполнявший в то время функции руководителя краевого провода ОУН «Південь». Приведем текст одного любопытного документа.
А события развивались так. Во второй половине августа 1943 года возле с. Конюшки (Здолбуновский район Ровенской области. — Авт.) состоялась встреча руководителя отдела разведки так называемого штаба Южного военного округа УПА Андрея Дольницкого, известного в оуновском подолье под кличкой Голубенко, с офицерами венгерской армии: начальником дислоцировавшегося поблизости гарнизона и представителем расквартированного в г. Дубно подразделения капитаном Буричем. В ходе переговоров была достигнута договоренность о том, что венгерские войска не будут проводить никаких боевых операций против отрядов УПА, дислоцировавшихся на территории Дубновского и Костопольского районов Ровенской области. О состоявшейся беседе с представителями венгерской армии Голубенко-Дольницкий доложил своему непосредственному шефу. На основе этих договоренностей был издан выше цитировавшийся приказ Энея — Петра Олейника, являвшегося командиром отрядов УПА «Південь». По распоряжению Энея Голубенко направился с докладом к командующему УПА Климу Савуру — Дмитрию Клячкивскому. Последний одобрил действия Голубенко-Дольницкого и предложил продолжить дальнейшие контакты с венгерской стороной. По решению Главного штаба УПА для дальнейших переговоров с представителями венгерской армии был назначен член центрального провода ОУН Логуш. По договоренности с венгерской стороной он встретился с сотрудниками Главного штаба соединений венгерской армии подполковником Падани и майором Вецкенди. Данные переговоры начались 25 декабря 1943 года в с. Дермань Мизочского района Ровенской области и продолжались в течение десяти дней. В этот период в с. Будераж Здолбуновского района проводом ОУН был специально организован для венгров вечер художественной самодеятельности и парад отрядов УПА, находившихся в этом районе. Переговоры закончились 3 января 1944 года подписанием соглашения, суть которого сводилась к следующему: 1. Венгерское командование не будет проводить никаких враждебных действий против УПА и украинского населения. 2. Подразделения УПА не будут осуществлять политических и вооруженных выступлений против венгерских гарнизонов наУкраине… 3. Венгерское командование будет сообщать командованию УПА о действиях советских партизанских подразделений или коммунистической разведки. Командование УПА будет ставить в известность венгерские штабы о всех известных ему передвижениях большевистских партизан. 4. Венгерские гарнизоны могут получать от хозяйственных подразделений УПА необходимое продовольствие. Взамен они будут передавать в УПА соответствующее количество оружия, боеприпасов, а также другие технические и медицинские материалы. 5. Для успешного выполнения настоящего договора и налаживания необходимого взаимодействия командование венгерской армии на Украине и командование УПА обменяются соответствующими военными представителями. Вскоре после подписания указанного договора Логуш вместе с подполковником Падани и майором Вецкенди самолетом Военно-воздушных сил Венгрии вылетели в г. Львов, где встретились с другими представителями центрального провода ОУН и обсудили достигнутые соглашения. Руководство ОУН приняло решение о необходимости закрепления этого договора на более высоком уровне и достижения политических соглашений. В январе 1944 года делегация в составе Е. Л огуша, Е. Врецьо-ны, А. Луцкого и В. Мудрого совместно с подполковником Падани вылетела на венгерском самолете в Будапешт, где провела ряд встреч с одним из руководителей генерального штаба вооруженных сил Венгрии полковником Шотани и другими офицерами из высшего командного состава. Шотани заверил представителей ОУН, что регент Венгрии Хорти осведомлен о происходящих переговорах. Было достигнуто соглашение о совместных боевых действиях против СССР, за что венгерская сторона обещала в случае необходимости предоставить возможность эмиграции в Венгрию руководящим деятелям оуновского подполья на Украине. Характерным примером взаимодействия ОУН-УПА с немецкими войсками является факт замены 13 января 1944 года немецкого гарнизона в г. Камень-Каширский Волынской области отрядами УПА. Ушедший гарнизон оставил оуновцам 300 винтовок, 2 ящика патронов, 65 комплектов обмундирования, 200 пар белья и другое снаряжение. В марте 1944 года партизанами соединения А.Ф. Федорова, дислоцировавшегося тогда в северных районах Волынской области, при отражении вооруженного нападения УПА на один из отрядов был захвачен документ, подтверждающий связь УПА с немцами. Вот его содержание: «Друже Богдан! Пришлите 15 человек к нам в курень, которые будут работать на строительстве моста. 3 марта 1944 года я договорился с немецким капитаном Ошфтом, что мы построим мост для переправы немецких войск, за что они дадут нам подкрепление — два батальона со всей техникой. Совместно с этими батальонами 18 марта с.г. мы очистим от красных партизан лес по обе стороны р. Стоход и дадим свободный проход в тыл Красной Армии своим отрядам УПА, которых там ждут. На переговорах мы пробыли в течение 15 часов. Немцы нам устроили обед. Слава Украине! Командир куреня Орел. 5 марта 1944 года». Из документа, определяющего условия тесного сотрудничества ОУН-УПА с немцами в Рава-Русском районе Львовской области и составленного по результатам переговоров 1 января 1944 года между руководителями банды Магарасом Тарасом и Руденко Семеном — с одной стороны и оберштурмфюрерами СС Отто Рюккерихом и Унбелесом — с другой, и достигнутого между ними соглашения видно, что обе стороны договаривались о сохранении факта переговоров в строжайшей тайне. Этот же документ свидетельствует о том, что руководители УПА обязывались задерживать и передавать гестапо забрасываемых на оккупированную фашистами территорию советских разведчиков, доставлять добываемые советские шифры, сообщать о дислокации советских и польских (на территории восточных районов Польши. — Авт.) партизанских отрядов и совместно с немецкими вооруженными силами и полицейскими подразделениями принимать меры к их уничтожению, выдавать немецкой полиции дезертиров из дивизии СС «Галичина». Сотрудничество УПА с немцами не явилось фактом какого-то местного, единичного порядка, а поощрялось сверху и получило широкое распространение, что вызвало соответствующее реагирование со стороны немецких властей. Так, главнокомандующий полицией безопасности и СД по Украине бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции Бреннер 12 февраля 1944 года ориентировал подчиненные ему разведорганы в западных областях Украины на то, что в связи с успешным проведением переговоров с УПА в районе сел Деражное, Верба (Ровенская область. — Авт.) руководители УПА обязались забрасывать в советский тыл своих разведчиков и о результатах их работы информировать отдел 1–ц боевых групп, находившихся при штабе германских армий «Юг». В связи с этим Бреннер приказал: разрешить агентам УПА с пропусками капитана Феликса свободное передвижение, запретить изъятие оружия у членов УПА, а при встрече групп УПА с немецкими воинскими подразделениями пользоваться опознавательными знаками (растопыренные пальцы поднятой перед лицом кисти левой руки). 12 февраля 1944 года разведывательным отделом 1–ц боевой группы Прюцмана при штабе германских армий «Юг» был издан приказ, в котором отмечалось, что в результате начатых в районе с. Деражное (Костопольский район) и успешно законченных в районе с. Верба (Дубновский район) переговоров немецкого командования с украинскими националистами достигнута договоренность о взаимном ненападении и помощи в вооруженной борьбе с Красной Армией. ОУН-УПА предписывалось также ведение разведки в пользу немецкого командования. 9 февраля 1944 года в районе сел Башковцы, Тилевка и Угорек Шумского района Тернопольской области передовыми частями Красной Армии была ликвидирована в ходе боевого столкновения вооруженная группа ОУН, которой руководили два немецких офицера. В том же районе была частично ликвидирована банда ОУН численностью около 60 человек, возглавляемая Панасюком. Установлено, что эта группа была переброшена абвером через линию фронта южнее города Броды Львовской области. При ликвидации указанных банд захвачены: немецкая портативная радиостанция, значительное количество оружия немецкого производства. Среди убитых обнаружены трупы семи немецких военнослужащих. В начале марта 1944 года сотня УПА, возглавляемая куренным по кличке Макс, в местечке Подкамень Бродовского района Львовской области встретилась с одним из воинских подразделений немецкой армии. С согласия немцев бандиты разграбили местный католический монастырь и по указанию коменданта СБ «Грозы», являвшегося местным уроженцем, повесили нескольких ксендзов. От командования дислоцировавшегося здесь немецкого гарнизона курень получил 4 станковых пулемета, 300 винтовок, 25 тысяч штук патронов, 3 ротных миномета с 35 минами к ним и несколько военных топографических карт. Данный факт сотрудничества УПА с немецкими военными и разведывательными органами, а также чинимых зверств по отношению к полякам подтверждается письмом начальника гестапо и СД в Кракове оберфюрера (полковник. — Авт.) СС Биркампа. 15 марта 1944 года Биркамп сообщал вышестоящему руководству о том, что в районе пос. Подкамень Бродовского района немцами передано бандам УПА оружие, боеприпасы и перевязочные материалы, а также отметил, что «к УПА необходимо относиться как к своим союзникам». Документ (дело СД-4 № 123/44 от 4 апреля 1944 года), составленный гауптштурмфюрером СС и уголовным комиссаром СД Паппе, свидетельствует о начале его переговоров с руководителями группы УПА, дислоцировавшейся в Рава-Русской и прилегающих к нему районах. Командир разведывательной группы немецкого воинского подразделения Лобау, также участвовавший в этих переговорах, рапортом доносил, что руководитель группы УПА при встрече с ним сделал следующее заявление: «— Участники УПА нашли полное понимание со стороны вермахта и сожалеют, что с гестапо еще не достигнуто такого единства. Планы УПА не направлены во вред немецким интересам; — УПА никоим образом не нарушала немецких коммуникаций и подвоз на Восток, хотя имела такие возможности; — УПА воюет не против немцев, а только против Красной армии…». В ходе неоднократных переговоров с УПА, участие в которых принимали адъютант командира 4-го полицейского полка лейтенант Зефарс, уголовный секретарь СД во Львове Штрейхер, окружной руководитель Рава-Русской полиции безопасности Хагер, капитан полиции безопасности Бухенвизер и другие, Паппе имел возможность несколько раз встречаться с руководителем подразделения УПА. На этих переговорах представитель УПА заверил Паппе, что они готовы выделить в распоряжение немцев один батальон (курень УПА. — Авт.) для заброски в тыл Красной Армии с задачей срыва там снабжения советского фронта, совершения террористических актов, ведения военной разведки в пользу вермахта. На этом же совещании, в ответ на предложение Рава-Русского руководителя полиции безопасности Хагера, представитель УПА обещал провести в пользу немцев полностью и в срок заготовку и поставку скота, зернофуража, продовольствия. 27 февраля 1944 года начальник полиции безопасности и СД Галиции доктор Витиска доносил в Берлин штурмбаннфюреру СС Элиху и в Краков оберфюреру СС Биркампу о том, что банды УПА избегают вооруженного столкновения с немцами. В тех случаях, когда немецкие военнослужащие захватывались УПА, им предлагалось занять руководящее положение в банде. При их отказе задержанные освобождались и с пропусками УПА свободно возвращались в расположение немецких воинских частей. 8 апреля 1944 года уголовный комиссар полиции безопасности и СД Галиции Паппе имел с сотрудником разведывательной группы 1–ц Прюцмана штурмбаннфюрером СС Шмитцем беседу о переговорах, которые проводил последний с руководителем банды УПА. В составленной по этому вопросу справке Паппе отметил, что, по словам Шмитца, вояки УПА использовались немцами в тылу Советской армии в диверсионных и разведывательных целях. На основе конкретных фактов Шмитц высказал убеждение, что «банды УПА честно стремятся всемерно поддерживать германские интересы». Особый интерес представляет содержание переговоров Герасимовского — члена и представителя Центрального провода ОУН-б — с руководителями германских оккупационных властей в генерал-губернаторстве, и потому документы, в которых они зафиксированы, мы приводим с наименьшими сокращениями. Итак, как уже было сказано, первая встреча «договаривающихся сторон» состоялась 5 марта 1944 года. В совершенно секретном «государственной важности» документе № 90/44 от 13 марта 1944 года, адресованном командующему полиции безопасности и СД в генерал-губернаторстве, гитлеровский сановник Паппе сообщал следующее: «Краков. 5 марта 1944 года состоялась встреча моего референта 1 /с с украинцем, назвавшим себя Герасимовским и утверждавшим, что он уполномочен центральным руководством бандеровской группы ОУН вести переговоры от имени политического и военного сектора этой организации, представляющей все территории, на которых проживают украинцы. Герасимовский высказал следующие положения ОУН (группа Бандеры): 1. Полиция безопасности впредь не будет арестовывать украинцев за нелегальную политическую деятельность, если бандеровская группа ОУН будет твердо придерживаться своего обещания вести активную борьбу исключительно против большевизма и прекратит всякий террор и всякие попытки… Бандеровская группа ОУН хотела бы доказать свою добрую волю и свое честное стремление к сотрудничеству тем, что она не настаивает на освобождении отдельных политических заключенных, если полиция безопасности по каким-то соображениям особенно заинтересована в содержании их под арестом. Она достаточно благоразумна, чтобы ни разу не потребовать освобождения Бандеры… Что касается подготовительных военных мероприятий, то они должны распространяться исключительно на организацию предстоящей борьбы с большевизмом или на выполнение боевых задач, которые будут поставлены перед организацией германской стороной… Группа ОУН под руководством Бандеры дает следующие обещания: 1. Группа Бандеры соблюдает безусловную и полную лояльность относительно всех германских интересов, в частности, службы подвоза и снабжения, германских сооружений на Востоке и необходимые условия режима в зоне оперативного тыла группы войск. 2. Бандеровская группа ОУН предоставляет в распоряжение полиции безопасности добытые ею разведдан-ные о большевизме, коммунизме и польской стороне и позволяет полиции оценивать и использовать эти сведения по своему усмотрению… 3. Бандеровская группа ОУН будет использовать свои военные силы против советских банд и в других военных акциях подобного рода. О дальнейших действиях УПА должны состояться особые переговоры». Если первую встречу с Герасимовским вел референт полиции и службы безопасности в Кракове, то на вторую встречу, которая проходила во Львове в конце марта 1944 года, пожаловал сам оберштурмфюрер СС и криминал-комиссар Паппе. Ее содержание отражено в совершенно секретном «государственной важности» документе, датированном 24.03.1944 года. «Во второй встрече Герасимовского с оберштурмфюрером СС и криминал-комиссаром, в частности, предлагается следующее: 1) ОУН готова немедленно прекратить всякую деятельность, наносящую ущерб германским интересам, и всякий террор против поляков… 2) ОУН (группа Бандеры) обязуется предоставить в распоряжение полиции безопасности все разведданные о большевизме, коммунизме и о польском движении сопротивления. Кроме того, ОУН готова сотрудничать с немцами во всех военных областях, которые окажутся необходимыми в борьбе против общего врага (большевизма)… С целью обеспечения интенсивности ведения боевых действий против общего врага ОУН желает, чтобы немцы поставляли ей конспиративным путем боеприпасы, оружие и взрывчатку. Доставка оружия и диверсионных материалов с немецкой стороны через линию фронта в боевые подразделения УПА должна осуществляться по всем правилам конспирации, чтобы не дать повода большевистскому режиму выставить оставшихся за линией фронта украинцев как германских пособников и агентов и отреагировать соответствующими акциями по истреблению… ОУН желает впредь вести переговоры и заключать соглашения лишь централизованно, и чтобы партнером по переговорам с германской стороной была по возможности полиция безопасности, так как она знает правила конспирации и умеет их использовать, в то время как другие инстанции и заведения такими знаниями не владеют. ОУН выражает в этой связи свое удовлетворение тем, что удалось, наконец, добиться локальных договоренностей между УПА и армейской стороной. Поэтому отдала приказ своим подразделениям УПА строго придерживаться этих соглашений, несмотря на большие потери и чувствительные удары, наносимые большевиками в ходе их операций по уничтожению… Подпись». Третья встреча Герасимовского с той же персоной во Львове зафиксирована в совершенно секретном «государственной важности» документе от 29.03.1944 года. Его содержание: «Господин командир начал с заявления, что германские оккупационные власти, и особенно охранная полиция, с пониманием относятся к борьбе за самостоятельность, которую ведет бандеровская группа ОУН… Именно сегодня украинцам предоставилась возможность доказать свои солдатские достижения и доблести, именно сейчас, когда большевистская опасность подошла вплотную к Западной Украине. Однако ОУН не хочет видеть или понять этой опасности и, мягко говоря, иногда допускает антигерманские действия, вместо того чтобы подняться и включиться в борьбу с большевизмом и тем самим оказать помощь германскому народу, так как только он один в состоянии уничтожить большевизм или не допустить его вторжения в Европу. Если такое положение будет продолжаться, то фюрер не увидит в украинском народе фактора, претендующего на определенное место в новом порядке Европы. Похоже, что украинцы готовы не упустить последнюю возможность внести свой вклад в создание новой Европы и пойти ради этого на жертвы, в то время как латыши и литовцы сами поняли необходимость призвать свою молодежь под ружье и отправить ее на борьбу с большевизмом под руководством немцев. Этот шаг латышей и литовцев оценен, а впоследствии будет и вознагражден фюрером. Вот с кого должны брать пример украинцы, иначе они никогда не смогут достичь своих чаяний и целей, тем более что от большевиков им ждать абсолютно нечего. Герасимовский высказал подробно свою точку зрения по всем пунктам, содержащимся в заявлении господина командира. Его высказывания по всем вопросам уже известны из донесений о первых переговорах с ним. В заключение он особенно подчеркнул, что вся нелегальная деятельность бандеровской группы ОУН есть не что иное, как борьба исключительно против большевизма, и что нанесение ущерба германским интересам и вообще всякие антигерманские тенденции никогда не исходили в приказном порядке от бандеровской группы ОУН и никогда не будут исходить впредь, потому что она видит в германском народе единственного партнера, на которого можно опереться в борьбе против большевизма с надеждой на успех. Он признал, что латыши и литовцы, мобилизовав свою молодежь против большевиков, однозначно доказали фюреру, что они видят в большевизме своего смертельного врага, а в Германии — своего союзника, с которым они хотят сражаться вместе. Что касается бандеровской группы ОУН, то она так внешне откровенно не может выступить против большевиков, так как в противном случае организация лишится своей конспирации… бандеровская группа ОУН рассчитывает завоевать уважение фюрера и своей подпольной борьбой и поможет украинскому народу заслужить подобающее ему место в новой Европе. В заключение беседы господин командир задал несколько конкретных вопросов. …Если германская сторона снова объявит мобилизацию украинского народа на борьбу с большевизмом, станет ли бандеровская группа ОУН воздерживаться от пропагандистской деятельности, направленной против этого мероприятия, и прекратит ли она всякие попытки как-то помешать мобилизации? Герасимовский заявил в этой связи, что ОУН не станет чинить никаких препятствий, тем более что, по его мнению, украинский народ располагает еще такими силами, что германские оккупационные власти могут проводить свою мобилизацию, одновременно может ОУН вербовать себе силы для УПА, так что обе стороны не будут мешать друг другу… Криминаль-комиссар — подпись». Четвертая встреча Герасимовского с той же титулованной особой из военной администрации генерал-губернаторства зафиксирована в секретном документе «государственного значения», составленном во Львове и датированном 29 марта 1944 года. Его содержание: «При встрече господина командира с Герасимовским 27.03.1944 года последний заметил, что одному подразделению УПА, действующему за линией фронта, удалось схватить большевистских агентов — одного, одетого в форму обер-лейтенанта, с материалами, связанными с убийством начальника управления Бауэра, и двух агентов генерала Зейдлица — руководителя «Союза германских офицеров» в Москве. Герасимовский заявил о готовности передать захваченные документы в полицию безопасности и агентов (если они еще живы). В качестве компенсации Герасимовский потребовал освободить некоего Барабаша и госпожу Лебидь. Господин командир намерен ходатайствовать об освобождении Барабаша и Лебидь. Криминаль-комиссар. Подпись». Пятая, но не последняя встреча Герасимовского с оберштурмфюрером СС и криминаль-комиссаром Паппе состоялась 3 мая 1944 года. Она зафиксирована в секретном государственной важности документе, датированном 5 мая 1944 года. Его содержание: «3 мая 1944 года состоялась еще одна встреча с Герасимовским, при этом он заявил, что он согласно моему поручению связался с подразделениями УПА в дистрикте Галиция и узнал, что УПА захватила живыми в свои руки 20 советско-русских парашютистов, сброшенных на территории Галиции… ОУН (группа Бандеры) готова передать мне этих агентов-парашютистов… Группа ОУН желает, чтобы охранная полиция за передачу ей 20 парашютистов выполнила следующие просьбы: а) освободить Черныка, арестованного группой Барабаша; б) помиловать и отменить приговор к смертной казни за хранение оружия и указанных в последних вывешенных 20.04.1944 года списках украинцев Степана Рогула или Вагула, его жену Анастасию и дочь Софию, проживающих в с. Зозули под Золочевом. Герасимовский подчеркнул, что об этой передаче агентов в охранную полицию не должны знать ни сами парашютисты, ни УПА… 09.05.1944 года Герасимовский должен сообщить мне окончательно и точно, когда и где первые агенты парашютисты могут быть взяты охранной полицией. Герасимовский… обещал представить мне материалы о новом статусе советско-русских политруков в Красной армии и данные о деятельности генерала Ципаева… Оберштурм-фюрер СС и криминаль-комиссар. Подпись». Все вышеперечисленные трофейные документы (и не только) не оставляют сомнения в том, что, во-первых, бандеровцы просили, а гитлеровцы обязались поставлять оружие «украинским повстанцам» для вооруженной борьбы с советскими и польскими партизанами и частями Советской армии; во-вторых, бандеровцы были обеспокоены возможной утечкой информации о поставках оружия УПА германской стороной, чреватой разоблачением их секретного сотрудничества и утратой доверия со стороны местного населения западных областей Украины, принимавшего на веру пропагандистские заявления бандеровцев о том, что они якобы ведут вооруженную борьбу против «оккупантов» — как советских, так и немецких. Именно этим и мотивировалась просьба Герасимовского: поручить поставку германского оружия подразделениям УПА полиции безопасности «так как она знает правила конспирации и умеет ими пользоваться»; в-третьих, бандеровцы пособничали немцам вылавливанием советских парашютистов, заброшенных по воздуху в тыл врага, и передачей их оккупантам, но желали, чтобы об этом не знали не только местные жители, но и рядовые боевики УПА, так как этим могли выдать свое сотрудничество с гитлеровцами; в— четвертых, представитель Центрального провода ОУН-б подчеркнул, что «вся нелегальная деятельность бандеровской группы ОУН есть не что иное, как борьба исключительно против большевиков, и что нанесение ущерба германским интересам и вообще всякие антигерманские тенденции никогда не исходили в приказном порядке от бандеровской группы ОУН и никогда не будут исходить впредь, потому что она видит в германском народе единственного партнера, на которого можно опереться в борьбе против большевизма с надеждой на успех»; в-пятых, бандеровцы устами Герасимовского обязались добывать нужную гитлеровцам информацию «о противнике», т. е. о частях Красной Армии, советских и польских партизанах. Из последующих трофейных документов узнаем, что обе договаривающиеся стороны добросовестно выполняли принятые обязательства. Немцы обеспечивали бандеровцев оружием, боеприпасами, снаряжением и даже направляли в подразделения УПА своих военнослужащих для совместной вооруженной борьбы с советскими войсками и партизанами. «По меньшей мере один раз в неделю я направлял для УПА по 3–4 грузовых автомашины с оружием, — показал взятый в плен начальник отдела обеспечения штаба германских войск в «генерал-губернаторстве» Юзеф Лазарек. И такие отправки, по его заверению, производились вплоть до августа 1944 года». Среди кипы трофейных документов есть и такие, что не оставляют сомнений в правдивости заявлений Ю. Лазарека. Вот один из них — секретное донесение жандармерии города Каменка Бугская жандармскому управлению г. Львова от 5 апреля 1944 года. Краткое содержание документа: поставка оружия УПА через предводителя округа. Капитан жандармерии Дильман из жандармского взвода г. Каменка Бугская извещает командира жандармерии Галиции о передаче командиру УПА оружия и боеприпасов, полученного из Шуйского перехватного стана, а также о том, что получивший оружие и боеприпасы командир УПА получил от полковника Эйлера определенное поручение о деятельности в боевой зоне. Другой не менее впечатляющий документ — донесение гитлеровского сановника во Львове Паппе Главному имперскому управлению безопасности (РСХА) о результатах переговоров с Герасимовским 7 июня 1944 года. В нем сообщается, что в разговоре о поставках немецкого оружия в подразделения УПА Герасимовский поднял вопрос: «Не целесообразно ли уже сейчас подумать о закладке на территории дистрикта Галиция складов оружия и боеприпасов для УПА. Однако этими складами она сможет воспользоваться лишь в том случае, если германский вермахт будет вынужден в последующем оставить часть территории дистрикта Галиция. Эти склады могли бы содержаться германской стороной в полной тайне и охраняться так, чтобы они оставались недоступными для посторонних до самой эвакуации». И это «предложение» представителя Центрального провода ОУН было принято и реализовано гитлеровцами. При отступлении с советской территории немцы создали в Галиции 40 секретных баз с оружием и боеприпасами. Этим занималась специальная группа абвера, возглавляемая майором Гельвихом. Данные о базах были вручены командованию УПА. Об этом дали показания на Нюрнбергском судебном процессе выступавшие в качестве свидетелей высокопоставленные чиновники абвера Эрих Штольце и Юзеф Лазарек. В свою очередь, верхушка ОУН-УПА скрупулезно выполняла обязательства, принятые перед гитлеровцами, о чем говорят нижеприведенные архивные документы: 1. Секретный доклад верховного командования Южной группы германских войск «О положении банд УПА за февраль 1944 года», адресованный 4-му Управлению РСХА. Львов, 11 марта 1944 года. В нем сказано: «…Национальные украинские банды препятствуют проникновению советских бандитов (так нацисты называли советских партизан. — Авт.). Есть много сообщений о схватках между украинскими бандитами и советскими. Банды УПА проводят свои собственные операции против Красной армии. Взятые в плен русские доставляются в расположение немцев для допросов. Сведения, добытые УПА о советских русских бандах и Красной армии, сразу же передаются вермахту». Захваченные бандеровцами 20 советских парашютистов, как и ранее арестованный советский разведчик Молчанов, согласно архивным документам были переданы украинскими националистами германским оккупационным властям «для соответствующего обращения». 2. Секретное, государственной важности донесение оккупационных властей дистрикта Галиция Главному Управлению безопасности от 26 мая 1944 года. Содержание: контакты УПА с инстанциями вермахта, полицией и гражданскими инстанциями. Представляю донесение моего передового пункта «Тернополь», находящегося в настоящее время в Бережанах, о деятельности и взглядах группы Бандеры и УПА в округе Бережаны, где их силы достигли наибольшей концентрации, но (как следует из нижеприведенного донесения) она в последнее время, несмотря на эту концентрацию и силу, ведет себя особенно лояльно по отношению к интересам Германии. Позволю себе предположить, что в таком изменении поведения УПА не последнюю роль сыграли мои встречи с Герасимовским. Последний сообщил нашему референту во время недавней встречи, что он попытался пресечь все инциденты, происходящие по вине УПА (группа Бандеры), одним ударом. С этой целью с одобрения штаба ОУН он объехал все подразделения УПА в дистрикте Галиция и еще раз обратил внимание всех командиров отрядов на то, что по приказу штаба все отряды УПА должны относиться к немцам строго лояльно… В связи с намерением вермахта, в ответ на действия УПА по уничтожению советско-русских парашютистов, позволить ей сохранить свою организацию и при необходимости носить оружие… Обращает внимание на значение обязательного учета мнения и участия охранной полиции в переговорах с УПА, что представляется исключительно важным с учетом, как уже подчеркивалось, политико-полицейского характера этих акций, позволит обеспечить проведение единой линии и исключить обсуждение политических требований. Поэтому представляется весьма желательным, чтобы эта проблема нашла свое решение в центральных инстанциях. Она могла бы разрешиться в ходе срочного обсуждения с участием Главного Управления имперской безопасности и Главного штаба сухопутных войск, с тем чтобы войска вермахта получили приказ во всех случаях приглашать на переговоры с УПА представителей охранной полиции. К вопросу о переброске отрядов из района Бережаны в Карпаты. Германские оккупационные власти могут быть уверены, что сосредоточение УПА в Карпатах направлено исключительно против Советов, но ни в коей мере против германских интересов. Если кто-то опасается, что УПА намерена со своих карпатских позиций воспрепятствовать возможному отступлению германских войск, то это предположение ложное. Хочется обратить внимание на то, сколь смехотворно и претенциозно выглядит этот план УПА, намеревающейся остановить Советы перед своими отсечными позициями, если это не по силам германскому вермахту…». Нам представляется, что содержание приведенных архивных документов дает неоднозначный ответ на вопрос: «Какими наделе были отношения между германскими оккупационными властями и УПА?» Если и не союзническими — немцы никогда не считали украинских националистов равноправными партнерами, то и не врагами. При различии целей украинские националисты мечтали о завоевании Украины и превращении ее в свою вотчину, а немцы — о превращении Украины в аграрно-сырьевой придаток Третьего рейха — они единым фронтом воевали против Страны Советов и ее Вооруженных Сил. Архивные документы отметают утверждения таких нынешних «историков», как Билас, Сергийчук, Шаповал, о том, что украинские националисты якобы защищали украинский народ от «незаконного» изъятия оккупантами скота и иного имущества. Как видно из приказа командования 13-го армейского корпуса вермахта, националисты не препятствовали немцам изымать у селян скот и иное имущество для потребностей вермахта, а лишь поставили условие: такие действия законны, если совершаются в присутствии сельского старосты. И немцы приняли это условие, чтобы поддержать авторитет «союзника» и избежать ненужных эксцессов. И все же эксцессы имели место. Об этом сказано в донесении командира филиала Тернопольской тайной полиции командиру охранной полиции и СД в дистрикте Галиция оберштурмбанифюреру СС доктору Витиске от 22 мая 1944 года. «За отчетный период, — говорится в донесении, — в подведомственном округе политическая обстановка заметно успокоилась. Не отмечается нападений на немцев, прекратились убийства поляков. Как уже отмечалось в нашем донесении от 16 мая 1944 года, УПА отдала распоряжение прекратить всякие нападения на немцев. Это распоряжение, по всей видимости, строго выполняется. Даже рабочая сила для выполнения дорожно-строительных и окопных работ выделяется безоговорочно… Приводятся примеры: секретарь общины Вирцбов, округ Бжежаны, заявил, что мы все должны стремиться к взаимопониманию с УПА. Трудящиеся крестьяне, и в первую очередь администрация сельских общин, чаще и больше всего страдают от бесчинств со стороны УПА». «… В подведомственном районе до сих пор не прекращаются акции УПА по сбору продуктов и, как теперь стало известно, эти акции проводятся не только у украинцев и поляков — натуральные продукты отбираются под угрозой наказания. В. Пановице, округ Подгайцы, староста одной деревни с польским населением, получил в середине марта предписание от УПА, в котором требовалось поставить УПА 10 костюмов, 4 пары сапог, 20 кг муки, 10 литров водки, 10 кг табака, 10 кг сахара… с угрозой, «если это требование не будет выполнено пунктуально, то деревня должна приготовиться к худшему». Не только в цитированном, но и в других трофейных немецких документах имеются констатации того факта, что Центральный провод ОУН-б и командование УПА отдали приказ, запрещающий под страхом наказания совершать вооруженные нападения на немцев. В докладной записке командира охранной полиции и СД в дистрикте Галиция от 6 июня 1944 года в адрес вышестоящей инстанции сообщается о том, что 5 июня 1944 года в районе Дживичерц и Верхрата бандиты схватили двух военнослужащих вермахта и доставили их в Межиглоды (кв. 677) и там намеревались их расстрелять. Однако расстрел не состоялся по приказу УПА. Выяснилось, что нападение на солдат вермахта совершили боевики УПА. Подобные нападения были единичными и потому не могут рассматриваться, как это делают уже упомянутые горе-историки, как акции УПА, более того, недопустимо утверждать, что УПА якобы воевала против немцев. Разумеется, отдельные стычки локального характера между немцами и оуновцами имели место, и поводом к ним могло быть хотя бы то обстоятельство, что боевики УПА нередко неожиданно появлялись вблизи расположения германских войск, будучи экипированными под бойцов и командиров Красной Армии. В этой связи штаб XIII армейского корпуса 22 февраля 1944 года издал приказ, в котором, в частности, сказано: «Так как в борьбе с бандами нельзя сразу установить из-за отсутствия присвоенных знаков различия, какой национальности банды и каковы ее настроения, рекомендуем националистическим украинским соединениям при приближении немецких войск без боя удаляться». Приложение 1
Нет ничего удивительного в том, что оуновцы смирились с разгромом одной из их банд. Слишком неравными были силы рейхсвера и УПА, и к тому же случившееся — результат отсутствия регулярной связи между частями вермахта и УПА, а значит, недоразумения. Такие инциденты случались и ранее. Заканчивались они миром за столом переговоров. Для недопущения их впредь «стороны» договаривались об использовании вояками УПА при приближении к частям вермахта опознавательных знаков, о чем свидетельствует документ «Об обращении с членами Украинской повстанческой армии» (УПА) от 12.02.1944 г., подписанный генерал-майором и бригадным командиром Бренером. Источники:1. ЦГАВОВУ Украины,ф.4628,оп. 1,д. 10, с. 218–233. 2. Архив КГБ УССР. 3. Літопис УПА. — Торонто, 1984. — Т. 5. 4. Марксизм и современность. — 2000. — № 1(15). 5. Архив КГБ УССР. 6. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 10, с. 218–233. 7. Архив Управления КГБ УССР по Тернопольской области. 8. Архив Управления КГБ УССР по Львовской области. 9. ЦГАВОВУ Украины,ф.3833,оп. 1,д. 39, с. 16. 10. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 6, л. 6–9. 11. Трофейные документы о нацистско-оуновском альянсе // Марксизм и современность. — 2001. — № 1(15). 12. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 9, с. 2. 13. Там же. 14. Там же. 15. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 10, с 167–169. 16. ЦГАВОВУ Украины,ф.4628,оп. 1,д. 10, с. 170–179. 17. ЦГАВОВУ Украины,ф.4628,оп. 1,д. 11,с. 183–190. 18. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 10, с. 191–200. 19. Там же. 20. ЦГАВОВУ Украины,ф.4628,оп. 1,д. 11, с. 167–168. 21. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1,д. 11, с. 162–166. 22. Архив КГБ УССР, ф. 26, оп. 2, п. н. 3, л. 272. 23. Там же. 24. Там же. 25. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 6, с. 6–9; д. 11, с. 203–204. 26. ЦГАВОВУ Украины, ф. 4628, оп. 1, д. 9, с. 2; д. 10, с. 16–168. МЛ. Шелюг |
|
||
