Каждый — единственный

Сколько бы ни было в семье детей, каждый должен чувствовать свою единственность. Это не просто лозунг, это вывод, к которому мы пришли не сразу и не просто.

В начале-то было все безоблачно. У нас совершенно не было никаких проблем с отчуждением старших детей при появлении малыша. Правда, мы и предусматривали эту ситуацию. Ни в одной мелочи не изменяли наших обычаев и ритуалов по отношению к старшим, даже в самые трудные моменты. Ласковые «приговорки» на ночь — обязательны. Утренние слова на прощание перед школой и садиком — обязательны. Вникнуть в школьные проблемы и детсадовские трудности — обязательно. Исключений не бывает — ни на один день, ни на одну минуту. Наверное, наше счастье и наша удача в том, что мы с мужем полностью можем заменить друг друга в любой момент в любом семейном деле. И если меня вдруг прервут на полуслове во время вечернего прощания с детьми, он продолжит меня с этого же полуслова, потому что все знает и все может. Так как-то сложилось в нашей семье. И если я ночью несколько раз встану к Алеше, утром он тихонько, чтобы не разбудить меня, сам поднимет девочек, сварит им кашу и проводит до лифта… Наверное, все это и называется любовью. А когда она есть, ее хватает на всех. И поэтому старшим даже и не приходит в голову, что их теперь любят меньше, чем маленького. Это же просто невозможно! Это действительно невозможно…

Однако проблемы детской ревности возникли и у нас — только гораздо позднее.

У Кати это было связано с ее переходным возрастом, самым, пожалуй, трудным периодом в жизни нашей семьи. Я позднее еще не раз буду говорить о нем. Сейчас только о теме ревности. Среди многих обидных обвинений, которыми в ослеплении буквально швырялась 11 — 12-летняя Катя, было и такое: «Вы любите только свою Женьку, а меня нисколечко!»

Самое интересное, что это обвинение в какой-то степени имело свой смысл. Женя в то время была 7—8-летней девочкой, совершенно спокойной, здравомыслящей, уравновешенной. У нас не было с ней проблем, а соответственно и ссор. Катя же постоянно вызывала раздражение своими капризами, нелепыми требованиями, истериками. Тут было не до внешних проявлений любви, мы молились, чтобы нас хватило на главное — вытерпеть все, что происходит в доме.

Но маленькая 12-летняя девочка, живущая в злом и истеричном подростке, горестно и обиженно хотела именно ласки и нежности. Хотела быть единственной, чтобы мама и папа принадлежали только ей!

И мы стали использовать любую возможность, чтобы она почувствовала себя единственной. Почаще шли куда-нибудь втроем: папа, мама и Катя. То и дело говорили открытым текстом: «Ты же у нас единственная! Единственная старшая дочка». На ночь «хвалили» ее точно так же, как и младших. И даже чуточку дольше… В общем-то, все это помогло. Хотя подростковая злость и позднее иногда подзуживала ее крикнуть нам: «Вы только свою Женьку и любите». При этом она никогда сама и не верила в то, что говорит. Просто, поняв однажды, что это причиняет нам особую боль, уже не могла порою удержаться. Что же, я никогда не скрывала в этих случаях, что она меня очень сильно обижает. Когда ей исполнилось 15 лет, я сказала: «Ты уже совсем взрослая и знаешь, что это неправда. Меня обижает вовсе не само утверждение, а та радость, с какой ты причиняешь мне боль. Давай-ка договоримся, что больше ты ни разу этого не произнесешь». Мы договорились. Но через пару недель я опять услышала: «Конечно, вы ее больше любите». И я позволила себе наконец-то обидеться, надолго, на полную катушку…

Наверное, очень красивой была бы такая концовка: больше этого никогда не повторялось. Увы, я думаю, что это повторится еще не раз. И не только с Катей. На днях я услышала от Жени: «Вы только Алешечку своего и любите!» — «Не обижай меня! — попросила я. — Ведь ты у меня единственная! Единственная младшая дочка!»

И поэтому еще раз повторяю: сколько бы ни было в семье детей, каждый должен чувствовать свою единственность. Думайте, как это обеспечить, ломайте голову, расшибайтесь, но добивайтесь этого. Если у вас пятеро детей, то это означает, что у вас пятеро единственных детей! Очень важно, чтобы это точно знал каждый из пятерых.