3. К. Покровская

О. ВОВЕ

(1784–1834)

Московские зрители, присутствовавшие на первом спектакле Большого театра, выразили "одобрение и признательность к трудам и талантам строителя сего прекрасного здания, делающие честь русскому таланту… единодушным требованием Бове, который тотчас же представился в директорской ложе, а потом громким и продолжительным ему рукоплесканием". Так писали московские газеты об открытии 6 января 1825 г. нового здания Большого (бывш. Петровского) театра в Москве.

Творчество архитектора Осипа Ивановича Бове связано с блестящей страницей в истории русской архитектуры — восстановлением и строительством Москвы после Отечественной войны 1812 г.

О. И. Бове родился в 1784 г. в Петербурге, в семье живописца Винченцо Джованни Бова. Осип был старшим сыном, два младших брата — Михаил и Александр — впоследствии тоже стали архитекторами и его ближайшими помощниками.

Еще в детстве семья О. И. Бове переехала в Москву. Здесь прошли годы учения, а затем и вся деятельность будущего мастера. С Москвой было связано все творчество Бове.

В 1802 г. Бове поступает в архитектурную школу при Экспедиции Кремлевского строения, которую возглавлял в те годы И. В. Еготов. В 1809–1812 гг. Бове уже значится в числе архитекторских помощников экспедиции, участвует в работах но реставрации Кремля, ремонту зданий, благоустройству города. Знание древней архитектуры, глубокое почитание национальных традиций помогли Бове в дальнейшей творческой деятельности, которая развернулась после Отечественной войны 1812 г.

Подъем во всех областях культуры с особой силой проявился в росстановлении сожженной и разрушенной Москвы. Была организована специальная Комиссия для строения Москвы. В ее компетенцию входила помощь населению в строительстве жилых домов, в обеспечении их стройматериалами и проектами, наблюдение за качеством построек и их соответствием плану, а позже — работы по реконструкции и благоустройству города. Москва была поделена на четыре участка, каждый из которых возглавлял архитектор с помощниками.

В сентябре 1813 г. на должность архитектора четвертого участка вступает вернувшийся из народного ополчения О. И. Бове. С этого времени все творчество О. И. Бове связано с деятельностью Комиссии для строения. В ведении Бове находились наиболее значительные, центральные районы города — Городская, Тверская, Арбатская, Пресненская и Новинская части. Бове со своими помощниками составляет проекты для строительства жилых домов, участвует в их закладке и следит за их "производством в точности по прожектированным линиям, также выдаваемым планам и фасадам". Он проектирует торговые лавки в различных частях города. Особое одобрение получили его проекты лавок для торгового центра на Красной площади и вокруг стен Китай-города, между Никольскими, Ильинскими и Варварскими воротами. Их постройке Комиссия для строения придавала большое значение.

Комиссия считала, что общественные и административные здания требуют особого внимания и "приличия в фасадах", и предлагала наблюдение за строительством этих зданий поручить "достойнейшему и способнейшему" из архитекторов комиссии.

В мае 1814 г. эта обязанность была возложена на О. И. Бове "с тем, чтобы он за всеми казенными, публичными и общественными строениями, строящимися или приводящимися в прежнее или лучшее состояние, имел непосредственный надзор"; ему было поручено также "заведовать и часть фасадическую за всеми обывательскими строениями, наипаче составляющими значительный капитал". С этого времени через руки Бове проходят проекты всех значительных общественных и частных зданий города. Как главный архитектор по "фасадической части" Бове оказывает большое влияние на характер застройки посленожарной Москвы, подчиняет творческие усилия отдельных архитекторов общей градостроительной и идейно-художественной задаче застройки города в целом. Вместе с ним в комиссии работали архитекторы Ф. Соколов, И. Жуков, В. Балашов, А. Элькинский, Матвеев и другие. Помощниками О. И. Бове по "фасадической части" были и его братья — Михаил и Александр.

В феврале 1816 г. совет Академии художеств в Петербурге за представленные проекты и "произведенные им практическим многим строениям" присуждает О. И. Бове звание архитектора. К этому времени Бове осуществил много значительных построек как в Москве, так и в Подмосковье. Особенно интенсивная деятельность зодчего развернулась после утверждения в 1817 г. нового генерального плана Москвы, разработанного Комиссией для строения. Совместно с архитекторами комиссии он строит съезжие дома в разных частях города, проектирует гостиницы на «разрывах» Белого и Земляного городов (сохранялись частично до 60-х годов XX века), участвует в восстановлении стен и башен Кремля и Китай-города.

Самые значительные работы Бове были связаны с реконструкцией центра Москвы, которая осуществлялась по плану Комиссии для строения. Участие Бове в создании ансамбля центра Москвы — одна из самых ярких страниц в творческой биографии мастера.

Первые работы Бове были связаны с реконструкцией Красной площади, одной из самых древних площадей города, центра его торговой и общественной жизни. Застроенная в XVIII веке лавками, она оказалась обособленной от Кремля и собора Василия Блаженного, издавна входивших в ансамбль площади. Во время пожара 1812 г. и взрыва Кремля Красная площадь претерпела большие разрушения. Уже в начале 1814 г. Бове представил в комиссию проект перестройки Красной площади, в котором стремился подчеркнуть ее парадное значение как главной площади города, связывающей Кремль с намечаемым новым центром Москвы — системой площадей, расположенных полукольцом вокруг Кремля и Китай-города. В ансамбль площади Бове включил исторические памятники — кремлевскую стену со Спасскими и Никольскими башнями и Покровский собор (Василия Блаженного), освобожденные от позднейшей застройки. Для расширения площади был засыпан идущий вдоль стены ров и уничтожены земляные укрепления, потерявшие свое оборонное значение, вдоль стены устроен бульвар и проезд к набережной Москвы-реки.

Бове составляет проект восстановления Никольской башни, сильно разрушенной во время взрыва Арсенала, восстанавливает старинные постройки с северной стороны площади — Присутственные места, Воскресенские ворота, здание городской думы и магистрата, которые вертикалями своих башен гармонировали с архитектурой Кремля.

Ансамбль площади должно было украсить перестроенное по проекту Бове здание Торговых рядов, идущее вдоль площади. Бове сохранил в своем проекте характер старой постройки, но придал ей большую величественность. Особенно парадно решает Бове центр здания: его повышенный объем украшен двенадцатиколонным монументальным портиком и увенчан куполом. Хотя этот замысел Бове не был целиком осуществлен, Красная площадь после реконструкции стала самой большой и красивой площадью Москвы. "И ныне, — писали современники, — Красная площадь составляет одно из примечательных мест столицы… Давно не оглашается она криком наказуемого преступника, здесь нет теперь народных собраний, но она также многолюдна: с утра до вечера видны здесь пестрые толпы народа. С противоположной стороны Кремля обстроена в 1786 году Торговыми рядами… Новые Торговые ряды имеют хорошую форму, особенно прикрытые 1815 года колоннадою, они составляют отличное наружное украшение площади… Сии Торговые ряды придают много красоты Красной площади".

В 1818 г. на Красной площади был поставлен памятник К. Минину и Д. Пожарскому работы скульптора И..П. Мартоса. Памятник установили первоначально в центре площади, ближе к Торговым рядам, так что поднятая рука Минина указывала прямо на Кремль.

Ансамбль, задуманный Бове, выходил за пределы Красной площади: предполагалось построить Средние и Нижние торговые ряды и этой единообразной застройкой целых кварталов связать Красную площадь с Китай-городом. Эта идея Бове получила свое осуществление только во второй половине XIX века, когда были построены новые Торговые ряды. Однако общий замысел ансамбля, разработанный Бове, сохранился и поныне.

Несмотря на значительные размеры, Красная площадь не отвечала требованиям, которые предъявлялись к центру сильно выросшего города. Поэтому комиссия решила расширить исторически сложившийся центр Москвы путем создания новой парадной площади, органически связанной с Кремлем. Такую площадь, "первейшую… по устроению и пространству", выдержанную в духе регулярных планов русского классицизма, предполагалось создать перед зданием Петровского театра. К проектированию Театральной площади (ныне площадь Свердлова) Бове был привлечен в 1816 г.; в течение ряда лет над ней работали московские и петербургские архитекторы и инженеры. Окончательный проект площади, подписанный Бове, был утвержден в Петербурге в 1821 г. Площадь имела вид прямоугольника, ограниченного по продольной оси четырьмя симметрично стоящими зданиями и разделенного проездом на две равные части. На продольной оси площади, в глубине ее, располагалось здание Петровского театра. С противоположной стороны, под углом к Китайгородской стене, чтобы не нарушить правильной геометрической формы площади, был разбит сквер.

Открытая к Китай-городу Театральная площадь была ориентирована в сторону Красной площади, а через Воскресенскую площадь (ныне площадь Революции) связывалась с ними.

В 1816 г., еще до окончательного утверждения проекта площади, под руководством Бове началось планирование местности, пересеченной насыпями и оврагами, сносились старые дома, которыми была застроена изгибавшаяся перед зданием театра улица Петровка. Речка Неглинная, из-за разливов которой здесь образовались пруды в непросыхающие болота, была заключена в трубу.

К 1819 г. Бове закончил проекты новых зданий, выходящих на Театральную площадь, и передал их для строительства Комиссии для строения. В одном из них, арендованном у купца Варгина, в октябре 1824 г. дала свой первый спектакль казенная драматическая труппа; так было положено начало прославленному Малому театру.

Здания на Театральной площади были спроектированы Бове таким образом, что они ограничивали ее пространство одинаковыми по облику фасадами, создавая прекрасный фон для величественного здания театра.

Строительство Большого театра было одной из самых значительных работ Бове, принесших ему известность и славу. Как и многие другие крупные сооружения того времени, оно явилось результатом ряда конкурсов и коллективного труда зодчих.

Старый Петровский театр, построенный в конце XVIII века, почти полностью сгорел в 1805 г., и его труппа в течение ряда лет не имела своего помещения. Считая "отстройку каменного Петровского театра… одним из первых предметов, коим комиссия обязана заняться", московский генерал-губернатор предписал поручить "искуснейшему из ее архитекторов сочинить для столь огромного театра проект, как внутреннему расположению, так и наружному виду". Таким архитектором стал О. И. Бове.

Судьба проектов, разработанных Бове в 1816–1820 гг., осталась неизвестной. В 1821 г. московский генерал-губернатор утвердил присланный из Петербурга проект театра, разработанный Андреем Михайловым, а на Бове была возложена доработка проекта (составление "практических рисунков") и осуществление строительства. Как опытный строитель и тонкий мастер, Бове творчески подошел к присланному из Петербурга проекту: он уменьшил объем здания в соответствии с реальными условиями строительства, сделал проект более совершенным в конструкторском, эксплуатационном и художественном отношении. В результате здание стало более простым и выразительным, получило больше удобств. Проект Бове был «высочайше» утвержден в Петербурге в ноябре 1821 г. В связи с этим московский генерал-губернатор писал, что "некоторые идеи профессора Михайлова немало способствовали московскому архитектору Бове к составлению одобренного государем императором проекта театральному зданию".

Огромное здание театра высотой 37 м господствовало над площадью и окружающей застройкой. Главный фасад его был решен в наиболее выразительных формах. Восьмиколонный ионический портик торжественно выделялся на фоне глухой поверхности стен, лишенных проемов. Особый эффект фасаду придала гипсовая группа Аполлона на колеснице над портиком. Зрительный зал партера и пяти ярусов вмещал около трех тысяч зрителей. "Прежде всего кинулись в глаза, — писали современники, — огромность и высота зала, пленяющая вместе с тем пропорцией) всех частей, потом — богатство убранств, доказывающее изящный вкус и тонкое умение знать средину оного; наконец, легкость архитектуры лож и галерей, которые, казалось, держалися в воздухе без всяких поддержек". Здание было рассчитано на сложные сценические эффекты, а также на проведение маскарадов, во время которых пол партера подымался до уровня авансцены. Благодаря постепенному сокращению выноса ярусов и отсутствию опор балконов, укрепленных на кронштейнах, обеспечивалась хорошая видимость сцены. "Внутреннее украшение театра великолепно и со вкусом, — писали современники, — но главным достоинством его есть то, что сцена видима со всех пунктов почти единообразно и даже с верхних мест, откуда везде редко можно хорошо видеть, здесь ничего не скрыто. Должно отдать справедливость Бове: при самом строгом исследовании увидите вы, что нет в сем театре места, которое бы не было обдумано, было неуместно и неудобно".

Все сложное конструктивное и техническое устройство театра было выполнено под руководством работавшего вместе с Бове известного инженера Девиса. Строительство театра было окончено в 1824 г., 6 января 1825 г. состоялся первый спектакль в новом здании.

Большой театр воплотил в себе традиции русских театральных зданий, над которыми работали предшественники и современники Бове; вместе с Александрийским театром в Петербурге он явился вершиной русского театрального зодчества и был в числе лучших европейских театров своего времени.

Немногое дошло до нас от Большого (Петровского) театра Михайлова — Бове. Грандиозный пожар 1853 г., уничтоживший все интерьеры здания, и перестройка театра архитектором А. Кавосом исказили классически строгую архитектуру театра Бове. Но и теперь Большой театр остается одним из значительных и величественных сооружений столицы.

Мало что осталось в нынешней площади Свердлова и от старого ансамбля Театральной площадп; она была застроена новыми разнохарактерными зданиями во второй половине XIX — начале XX века. Лишь перестроенное в 40-х годах архитектором К. Тоном здание Малого театра сохранило черты первоначального строгого облика.

Одновременно с работами по созданию проекта Театральной площади и строительству Большого театра Бове занимается устройством Александровского, или, как тогда его называли, Кремлевского, сада. По решению Комиссии для строения он был разбит у кремлевской стены от Воскресенских до Боровицких ворот на месте глубокого оврага, где до заключения в трубу протекала речка Неглииная (под руководством Бове была создана лишь часть сада до Троицкого моста). Этот сад был задуман Бове как искусно спланированный парк, с романтическими руинами и архитектурой малых форм. Для устройства сада были приглашены лучшие садовники, высажены разнообразные деревья, кустарники, цветы. Особое восхищение современников вызывал выполненный по проекту Бове грот, сохранившийся до наших дней. Четыре дорические колонны как бы вырастают из земли внутри грота. Строгие, утяжеленные формы этого сооружения хорошо сочетались с нагромождением камней, воспроизводящим древнюю циклопическую кладку; в этом проявилось характерное для русского искусства того времени романтическое стремление сочетать классику со стариной.

Одновременно с гротом в 1821 г. по проекту Бове строятся пандусы — пологие полуциркульные сходы с Троицкого моста, которые, по словам путеводителя Москвы того времени, "общее с аркою и всем мостом представляли собой нечто особенно величественное" (не сохранились). Пандусы прекрасно замыкали перспективу сада со стороны главного входа, который был запроектирован Бове с Воскресенской площади (ворота и решетка выполнены по проекту архитектора Е. Паскаля); вдоль сада был вырыт небольшой ров и поставлена низкая железная решетка. Второй вход Бове запроектировал напротив грота — в сторону Никитской улицы и нового здания Манежа (решетка ворот архитектора Шестакова не сохранилась).

Монументальное здание Манежа было сооружено в 1817 г. инженером Карбонье по проекту Бетанкура. В 1824 г. Бове как опытного строителя привлекают вместе с другими известными инженерами к исследованию повреждений уникальной конструкции стропильных ферм этого здания, перекрывавших без опор огромное пространство шириной 45 м. Одновременно Бове составляет проект отделки здания скульптурным декором. Двенадцать чугунных горельефов с изображением военных трофеев по рисункам Бове предполагалось поставить у входов и в угловых простенках здания (не осуществлены). Лепные украшения в виде военной арматуры украсили фриз. Бове были выполнены и декоративные детали внутри здания.

Как главный архитектор по "фасадической части" Комиссии для строения Бове оказывал большое влияние на характер застройки послепожарной Москвы; в наибольшей степени это относилось к жилой застройке.

После пожара в Москве строилось одновременно такое большое количество жилых зданий, какого в прошлом никогда не было. В этих условиях перед архитекторами комиссии встала задача выработать соответствующие строительные правила, определить стандарты и типы жилых домов, чтобы удешевить и ускорить строительство и одновременно обеспечить стилевое единство художественного облика города.

Архитекторы комиссии разработали определенные типовые схемы построения фасадов: было установлено соотношение длины и высоты зданий, высота кровель, характер и принципы размещения декора окон и других архитектурных деталей, введены стандартные цвета окраски фасадов и даже крыш. На основании этого небольшого числа типовых приемов композиции можно было создавать различные варианты и добиваться таким образом разнообразия индивидуальных решений.

При строительстве домов использовались наиболее дешевые материалы — в большинстве своем дома строились из дерева, широкое распространение получили стандартные гипсовые украшения: летящие «Славы», факелы, венки и др. Комиссия рекомендовала самые простые способы отделки домов — штукатурку или обшивку деревянных домов тесом, "под руст".

Основой для «типовых» проектов комиссии служили «образцовые» проекты из Собрания типовых фасадов 1809–1812 гг. Конкретных сведений о работе Бове над «типовыми» проектами комиссии не сохранилось, но, несомненно, как главный архитектор по "фасадиче-ско. й части", он играл в этой работе ведущую роль. Доказательством тому может служить ряд подписных чертежей Бове, чрезвычайно близких «образцовым» проектам 1809–1812 гг.

Бове выполнял много частных заказов — строил дома для богатых дворянских семей, купцов, чиновников, мещан и других лиц среднего сословия, роль которых в социальной структуре города значительно возросла. Он вырабатывает новый тип купеческого доходного дома двойного назначения — жилого и торгового. Обычно в нижнем этаже располагались торговые лавки, а в верхнем — жилые квартиры хозяев и те, что сдавались внаем. Такие дома в два-три этажа Бове строил в Китай-городе.

Бове принадлежит выдающаяся роль в создании нового типа жилого дома — городского особняка, который получил широкое распространение в застройке послепожарной Москвы. Среди многочисленных особняков, построенных по проектам Бове, одним из наиболее совершенных был дом Н. С. Гагарина (позднее Книжная палата) на Новинском бульваре. Это прекрасный образец того, как, развивая традиции московского усадебного жилого дома XVIII века, автор решал задачи, отвечающие новым требованиям времени. Большой парадный двор старых дворцовых усадеб, в глубине которого располагался главный дом, превратился в небольшой палисадник, открывающий здание к улице. На улицу выходили и боковые флигеля, соединенные с домом полукруглыми галереями.

Особняк Гагарина был построен одним из первых в послепожарной Москве. В его облике наметились черты, которые стали характерны для последующего творчества Бове и типичны для московского зодчества этого времени (дом был разрушен в июле 1941 г. во время налета фашистской авиации).

О. И. Бове — прославленный мастер городских особняков — проектировал жилые дома различных типов, в том числе и простые здания для массовой застройки. Глубокое чувство ансамбля, градостроительный подход делали каждый жилой дом, построенный по проекту Бове, частью единой городской застройки, отличающейся неповторимым своеобразием, простотой и выразительностью.

Но главную роль в ансамблях города, естественно, играли общественные здания. Среди общественных зданий, построенных Бове, одним из самых значительных является Градская больница на Большой Калужской улице (ныне 1-я городская на Ленинском проспекте). Это была первая общественная больница города, в которой предполагалось "принимать для пользования людей всякого состояния".

Идея создания подобной городской больницы возникла впервые в 1821 г. Однако проект, над которым работал О. И. Бове, был утвержден только в 1828 г., когда уже начались строительные работы. Больница была открыта только в 1833 г. В ее ансамбль входило несколько корпусов. В основу композиции была положена традиционная схема городской усадьбы с большим парадным двором перед главным корпусом и вынесенными на красную линию улицы флигелями. Каменные полукруглые ограды, заменившие галереи, соединяли корпуса и отгораживали от парадного двора деревянные хозяйственные постройки; за домом начинался обширный, спускающийся к Москве-реке парк.

Бове еще больше, чем Казаков в соседней Голицынской больнице, открыл здание к улице. Он сократил глубину парадного двора, вытянул здание вдоль улицы. Широкая парадная лестница подчеркивала общественное назначение этого здания. Монументальный, богато декорированный портик придавал ему представительный характер.

Художественные достоинства, удобная планировка, просторные помещения, использование новейших технических достижений своего времени в оборудовании больницы (например, паровая машина для снабжения водой центрального корпуса и прачечной) сделали это сооружение одной из значительных построек Москвы того времени.

Одновременно с сооружением Градской больницы в 1825–1828 гг. Бове ведет перестройку под Екатерининскую больницу дома Гагариных у Петровских ворот (ныне клиники МОЛМИ). Открытие этой больницы состоялось в 1833 г. Тогда же здесь обосновалось клиническое отделение Медико-хирургической академии, а затем и университета, была организована фельдшерская школа, работали многие ученые. Все это способствовало развитию отечественной медицины.

Бове никогда не ограничивался только составлением проектов, которые и сейчас восхищают нас тонкостью и виртуозностью; он всегда сам руководил строительными работами и был прекрасным знатоком строительного дела. Бове работал с выдающимися инженерами, художниками и скульпторами, и в результате этого творческого содружества создавались совершенные произведения, обладающие замечательными художественными, конструктивными и эксплуатационными качествами.

Как отмечалось, Бове неоднократно привлекали в качестве эксперта по инженерно-техническим вопросам. Так, например, он участвовал в комиссии по обследованию повреждений и результатов перестройки сложных деревянных конструкций перекрытий Манежа; вместе с инженером Янишем он исследует грунт на месте закладки знаменитого храма-памятника Христа Спасителя на склоне Воробьевых гор (архитектор А. Л. Витберг).

Тема патриотизма, прославления родины красной нитью проходит через все творчество Бове. Мы видим ее воплощение и в особняках, украшенных лепниной с горящими факелами, венками и фигурами «Слав», и в изящных рисунках военной арматуры Манежа, и в проектах храма в память победы в войне 1812 г. на Швивой горке и монумента на поле Бородинской битвы. Наиболее яркое выражение эта тема получила в Триумфальных воротах у Тверской заставы, построенных Бове в честь победы над Наполеоном. Над проектом ворот Бове работал в 1826–1828 гг., в 1834 г. состоялось их открытие. Бове создал яркий, выразительный образ, олицетворяющий военную мощь, славу и величие России, героизм ее воинов — победителей Наполеона. Однопролетная белокаменная арка с шестью парами коринфских колонн, отлитых из чугуна, была увенчана скульптурной группой «Славы» на колеснице, которая как бы встречала подъезжающих к Москве по Петербургской дороге. Аллегорические женские фигуры над колоннами «Храбрость», "Твердость" и др. олицетворяли Победу. Между колоннами были установлены фигуры воинов с копьями, в древнерусских кольчугах и шлемах. Прекрасные барельефы над ними были посвящены изгнанию французов. Авторы скульптур — известные скульпторы И. П. Витали и И. Т. Тимофеев, которые работали в тесном содружестве с Бове и выполнили большинство работ по его рисункам.

Чувство масштаба, совершенство форм, органический синтез архитектуры и скульптуры сделали это сооружение памятником героической Москве, торжествующей победу над Наполеоном. Постройка Триумфальных ворот с павильонами-кордегардиями и реконструкция прилегающей местности привели к образованию прекрасного ансамбля при въезде в древнюю столицу (ворота были разобраны в 1936 г. при реконструкции улицы Горького, восстановлены в 1968 г. на площади Победы на Кутузовском проспекте).

В период широкого размаха строительства жилых и общественных зданий постройка культовых сооружений отошла на второй план, а в их облике нашли отражение черты светского гражданского зодчества. Среди культовых построек Бове сохранилась церковь Николая Чудотворца в Котельниках, 1821 г. Самым значительным сооружением Бове этого рода является ротонда церкви Всех Скорбящих на Большой Ордынке; зодчий органично связал ее с построенной ранее западной частью церкви — трапезной и колокольней работы В. И. Баженова. Большие полуциркульные арки с окнами своим укрупненным масштабом придают монументальность всему зданию. Великолепный, тонко прорисованный орнамент арок и широкой ленты фриза контрастирует с гладкой поверхностью стен и тем усиливает торжественный облик сооружения. Внутри храма поражает пространственность интерьера. Высокий полусферический купол поддерживается кольцом нарядной колоннады. Иконостас напоминает своеобразную триумфальную арку, опирающуюся на четыре пары колонн.

Церковь Всех Скорбящих на Большой Ордынке — одна из последних значительных работ Бове. Она достраивалась уже после смерти мастера — возможно, его братом — и была открыта в 1836 г.

Бове умер 15 июня 1834 г. в расцвете творческих сил. Зодчий похоронен в Москве на кладбище Донского монастыря.