Как уже отмечалось, начиная с IV века важнейший пасхальный годичный круг праздников и постов Христианской Церкви оказался жёстко связанным с существовавшими тогда солнечным и лунным календарями. К сожалению, и та, и другая системы счёта времени оказались недостаточно точными. В результате дата празднования Пасхи со временем постепенно передвигалась всё далее вперёд по хронологической шкале — с весны к лету. Поэтому Церковь, именно — Римо-Католическая Церковь, и стала инициатором последующей календарной реформы 1582 года.

При составлении александрийской пасхалии, в основание которой был положен 19-летний лунный цикл, момент весеннего равноденствия был отнесён на 21 марта. Считалось, что именно в этот день оно произошло в 325 году по Р. Х., когда состоялся Никейский Собор, на котором обсуждалась пасхалическая проблема. В реальности это было не совсем так. Действительное «равноденственное солнцестояние» случилось тогда 20 марта в 12 часов по Гринвичу или в 14 часов по александрийскому времени (П. Попов. — Цит. соч. — С. 3, прим. 1). Последний раз оно пришлось на 21 марта в 323 году. Но даже и не это в данном случае главное.

Проблема заключалась в том, что «александрийские астрономы, — как писал доцент, затем профессор литургики Московской духовной академии А. И. Георгиевский, — стали считать 21 марта [неподвижной] границей для Пасхи через весь великий индиктион». И не только, добавим, но и вообще на все времена. Более того, неподвижной пасхальной границей внутри недостаточно точного юлианского календаря При этом, отмечается, они отлично знали, «что момент равноденствия подвижен и что в период пасхального индиктиона (в течение 532 лет) равноденствие не может оставаться на одном месте» (А. И. Георгиевский. О церковном календаре. — М.: Издание Московской Патриархии, 1948. — С. 12).

Быть может, здесь сказались выразительные эсхатологические настроения древних христиан, которые уповали на скорое второе пришествие Христа и отнюдь не предполагали, что их земное странствие может продлиться несколько дольше. И при составлении пасхальных таблиц они практиковали ещё менее точный 95-летний малый пасхальный круг.

Как уже говорилось, принятая в юлианском календаре продолжительность солнечного года в 365,25 суток несколько больше астрономической, о чём знал ещё за три четверти века до римской реформы древний грек Гиппарх. Последняя составляет 365,2421988 суток, или 365 дней 5 часов 48 минут 46 секунд. Разность двух величин составляет 0,0078012 суток, или приблизительно 11 минут 14 секунд. В результате календарь сразу же после его введения постоянно запаздывал на эти мгновения относительно истинного течения времени. Каждые 128 лет накапливалась ошибка уже в целые сутки. Неподвижный относительно календарной шкалы день весеннего равноденствия в реальной картине смены времён года соответственно передвигался на сутки вперёд, к лету. К концу XVI столетия погрешность составляла уже около 10 дней: астрономическое равноденствие, предваряя медлительный календарь, вместо 21 приходилось тогда на 11 марта. Вместе с календарным днём весеннего равноденствия смещались к лету и Пасха, и все весенние праздники расчётного пасхального круга и т. д.

О погрешительности юлианского календаря и небезгрешности цезарианских астрономов-реформаторов знал уже, по крайней мере, Данте (1265–1321 гг.). Создатель поэтической энциклопедии Средневековья высказал даже предостережение в адрес современных ему хранителей времени. Согласно его адекватному перспективному прогнозу, вскоре «январь возьмёт весна посредством сотой, (ими) небрежённой…» (Данте Алигьери. Божественная комедия. — М.: ГИХЛ, 1961. — С. 599).

В свою очередь по причине неточности метонова цикла действительные фазы Луны по отношению к датам юлианского календаря отставали примерно на полтора часа на круг (точнее — на 0, 06135 суток = 1 час 28 мин. 20 сек.) или на целые сутки каждые 310 лет. По отношению к исходным данным в расчётных таблицах, которые были составлены в IV–VI веках и в которых соответствующая коррекция не предусмотрена, к концу XVI столетия они сдвинулись уже на четверо суток назад. И довольно часто Пасха праздновалась тогда не в первое, а во второе воскресенье после истинного (астрономического) полнолуния.

Приведём пример из цитированной книги П. Попова, который привязан к концу XIX века по Р.Х. По словам автора, «с течением веков накопляется и доселе накопилась со времени Никейского Собора значительная разница между исчисляемыми в церковной пасхалии и действительными фазами Луны, именно от 4 до 5 дней. Оттого-то нередко и бывает то, что случилось, например, в 1894 году, именно: по церковному счёту пасхальное полнолуние в этом году приходилось на 12 апреля и Пасха праздновалась 17 апреля; а действительное полнолуние было 8 апреля, в пятницу, по которому празднование Пасхи пришлось бы на 10-е апреля, то есть седмицею ранее, чем она праздновалась у нас на самом деле» (С. 7, прим. 7).

Как видим, и дата весеннего равноденствия, и даты пасхальных полнолуний, принятые в качестве основы для расчётов дней празднования Пасхи, всё больше не соответствовали реальным природным и астрономическим явлениям. Это запаздывание юлианского календаря не осталось, как мы видели, незамеченным. Несколько позже Данте, в 1324 году, византийский учёный Никифор Григора привлёк внимание императора Андроника II к постепенному смещению Пасхи с весны на более позднее время. Он считал необходимым исправление календаря и корректирование пасхалии, по Брокгаузу, «на тех же началах, на каких дело это впоследствии и осуществлено было». Однако император отклонил предложение Никифора. Он счёл реформу практически не осуществимой по причине невозможности достичь соглашения между отдельными Восточными Православными Церквами. По его опасениям, подобное нововведение могло быть чревато церковной смутой.

На неточность юлианского календаря указывал и византийский учёный канонист первой половины XIV века Матфей Властарь. Однако последний отнюдь не считал нужным вносить в него какие-либо исправления, ибо в запаздывании царственного хронографа он видел даже некоторое неоспоримое, с его точки зрения, преимущество: этим полностью устранялась всякая возможность совпадения христианской Пасхи с пасхой еврейской.

Интересно отметить, что в 1373 году византийский учёный Исаак Аргир, вполне сознавая необходимость исправления юлианского календаря и коррекции принципов расчёта пасхалии, полагал всё это бесполезным, ибо был глубоко уверен в предстоящем через ближайшие 119 лет светопреставлении. В 1492 году н. э. исполнялось 7000 лет от сотворения мира. А это считалось знаменательной датой для разного толка гадателей и прорицателей.

Необходимость исправления юлианского календаря отчётливо сознавалась и многими высшими представителями Римо-Католической Церкви. В XIV веке в пользу этого высказывался папа Римский Климент VI. Под знаком календарной реформы прошли XV и XVI века. В марте 1414 года вопрос обсуждался в Риме по инициативе кардинала Петра Д'Альи. Погрешность юлианского календаря и неточность существующей пасхалии были предметом обсуждения на Базельском соборе РКЦ в марте 1437 года. Со своим проектом реформы здесь выступил выдающийся богослов, философ и учёный эпохи Возрождения кардинал (с 1448 г.) Николай Кузанский (1401–1461 гг.), один из предшественников Коперника в создании гелиоцентрической космологии.

В 1475 году папа Сикст IV начал подготовку к календарным преобразованиям и исправлению пасхалии. С этой целью в Рим был приглашён выдающийся немецкий астроном и математик Региомонтан (с лат. — Кёнигсбергский, Царегорский; наст. имя — Вольфганг Мюллер; 1436–1476 гг.). Учёный из Нюрнберга, основатель одной из первых обсерваторий в Европе, прославился первыми печатными астрономическими таблицами, которыми пользовались Колумб и Васко да Гама. Однако его неожиданная смерть заставила папу отложить осуществление своего благого намерения.

В XVI веке этой важной проблемой занимались Латеранский (1512–1517) и Тридентский (1545–1563) соборы Римо-Католической Церкви.

В 1514 году на Латеранском соборе была образована календарная комиссия. Для участия в её работе был приглашён тогда уже известный в Европе учёный каноник Николай Коперник (1473–1543 гг.), «остановивший Солнце и сдвинувший Землю» (Solis stator, Terrae motor). Уклонившись от непосредственного сотрудничества, последний, однако, как полагают исследователи, представил своё мнение в письменном виде, указав на преждевременность, с его точки зрения, коррекции календаря. К тому времени ещё не была установлена продолжительность солнечного (тропического) года с той достаточной точностью, которая гарантировала бы от ошибок в будущем.

По окончании работы Тридентского собора, который с перерывами продолжался почти два десятилетия и завершился в 1563 году, календарной проблемой занимался папа Пий IV. Его сменил папа Пий V. Затем в 1572 году на кафедру первоверховного апостола Петра вступил папа Григорий XIII (1502–1585 гг.), который вскоре придал предшествовавшим вековым теоретическим исканиям практическое наполнение.

В третьей четверти XVI века вопрос о реформе календаря ввиду его чрезвычайной важности и насущной необходимости откладывать далее было признано нежелательным и нецелесообразным. И в 1582 году римским понтификом Григорием XIII была создана специальная комиссия, которой была поручена разработка проекта новой календарной системы.

После ознакомления со всеми предложенными вариантами комиссией был одобрен проект нового календаря, автором которого являлся итальянский математик и врач Луиджи Лилио (или — в латинизированной версии — Алоизий Лилий, 1520–1576 гг.), преподаватель университета Перуджи. Проект был представлен братом учёного — Антонио Лилио, который также принимал активное участие в его разработке.

24 февраля 1582 года папой Григорием XIII была издана специальная булла «Inter gravissimas» («Среди наиважнейших»). В ней говорилось: «Было заботою нашею не только восстановить равноденствие на издревле предназначенном ему месте, от которого со времени Никейского Собора оно отступило на десять дней приблизительно, и XIV Луне вернуть её место, от которого она на четыре и пять дней отходит, но и установить также способ и правила, которыми будет достигнуто, чтобы и в будущем равноденствие и XIV Луна со своих мест никогда не сдвигались».

И далее, под угрозой отлучения от Церкви противящихся осуществлению календарной реформы, здесь вещалось: «А посему с целью вернуть весеннее равноденствие на его прежнее место, каковое отцы Никейского Собора установили на 12-й день перед апрельским календами [то есть 21 марта], мы предписываем и повелеваем касательно месяца октября текущего 1582 года, чтобы десять дней, от третьего дня перед нонами [то есть 5 октября] до кануна ид [то есть 14 октября] включительно, были изъяты».

Как видим, согласно реформе, календарные даты сдвигались на 10 дней вперёд, начиная с октября 1582 года, в котором сразу же после 4-го числа последовало не 5-е, как обычно, а 15-е. Таким образом и весеннее равноденствие было передвинуто и возвращено «на его прежнее место» — то есть на 21 марта. Этим устранялась календарная погрешность, накопившаяся со времени Никейского Собора 325 года.

Для решения проблемы в её второй части, касавшейся способа и правил сохранения равноденствия на издревле установленном соборными отцами месте, что на долгие годы обеспечивало бы совпадение календарной даты весеннего «равноденственного солнцестояния» с датой фактической, необходимо было знать точную величину продолжительности тропического года.

К тому времени, в 1551 году, были опубликованы сводные астрономические расчёты, известные под названием «Прусских таблиц». Они были составлены виттенбергским астрономом и математиком Эразмом Рейнгольдом (1511–1553 гг.) и основывались на гелиоцентрической теории Коперника. Продолжительность года в них указана равной 365 суткам 5 часам 49 минутам 16 секундам. Это всего на 30 секунд более истинной величины тропического года (= 365 дней 5 часов 48 минут 46 секунд), принятой в наше время.

Длина же года в юлианском календаре (365 дней 6 часов) отличалась от вновь вычисленной на 10 минут 44 секунды. Последняя разность за 135 лет в результате давала суммарную календарную погрешность в целые сутки, за 400 лет она составляла уже около трёх суток, а за 1257 (= 1582–325) лет, прошедшие со времени Никейского Собора, — упомянутые десять суток, которые — согласно григорианской реформе — и «были изъяты» из календарного обихода.

Во избежание повторения этой погрешности в будущем в новом календаре исходя их приведённых расчётов следовало регулярно — каждые 400 лет изымать три избыточных дня. Если по юлианскому календарю в четырёхсотлетие было 100 високосных годов, то в григорианском их осталось лишь 97.

В проекте Луиджи Лилио было принято считать простыми те вековые високосные юлианские годы, двузначное знаменательное число которых не делится на 4 (возможно применение этого правила и в иной формулировке: простыми являются вековые годы, номера которых не делятся на 400). Простыми, в частности, должны быть годы 1700, 1800, 1900, 2100, 2200, 2300 и т. д. Годы же 1600, 2000, 2400 и т. д. (номера делятся на 400) оставались високосными.

В контексте григорианской реформы был приведён в соответствие с действительными фазами Луны и 19-летний лунный расчётный цикл, определены правила его регулярного исправления.

Принятая календарная система, как мы уже видели, получила название григорианской, или нового стиля. В противовес этому за юлианским календарём закрепилось название старого стиля (обозначаются соответственно «н. ст.» и «ст. ст.»).

Григорианский календарь тоже не совсем точен. Ведь в целях коррекции из чреды дней выбрасывается трое суток за 400 лет, тогда как в действительности такая ошибка, исходя из принятой в настоящее время величины солнечного года набегает всего за 384 (= 128?3) года. В результате средняя продолжительность григорианского календарного года составляет 365,24250 суток. Как видим, она больше действительной её величины (365,2421988 суток) округлённо на 0,00030 суток, то есть приблизительно на 26 секунд. Погрешность в целые сутки накапливается за 3280 лет.

Вполне очевидно, что на самом деле в григорианском календаре к исходному моменту в цикле не возвращается и равноденствие. Отмеченное превышение длины истинного тропического года на 26 секунд за 400 лет составит уже 2 часа 52 минуты 48 секунд, или 0,12 суток. Именно на такое время истинное весеннее равноденствие в 2000 году наступит раньше, чем оно было в 1600 году.

Григорианский календарь можно было бы усовершенствовать и сделать более точным. Для этого достаточно однажды в 4000 лет один из високосных годов считать простым. Такими годами в последовательных циклах могли бы быть, например, 4000, 8000 и т. д.

Календарная погрешность в 0,00030 суток в год за 4000 лет в действительности составит немногим более 1,2 суток. В случае предложенной коррекции сохранится ошибка в 0,2 суток за 4000 лет или в одни сутки за почти 20000 лет. Однако такая точность, как заметил один из исследователей, «уже не представляет никакого практического интереса».

Григорианский календарь не сразу получил всеобщее признание. В странах, где господствующей религией был католицизм (Италия, Испания, Португалия, Польша, Франция и другие), он был введён уже в 1582 году или же лишь несколько позднее. В других это произошло через многие десятилетия и даже столетия.

В ряде стран при проведении реформы пришлось преодолеть большие трудности. Известны «календарные беспорядки», возникшие в 1584 году в Риге. Они были вызваны указом польского короля Стефана Батория о введении нового календаря не только в Речи Посполитой, но и в Задвинском герцогстве, находившемся в то время под польско-литовским владычеством. Возглавители восстания были схвачены, подвергнуты жестоким пыткам и казнены.

В Англии, порвавшей с Римом во второй четверти XVI века, введение нового календаря сопровождалось перенесением нового года с 25 марта на 1 января. Поэтому 1751 год в туманном Альбионе состоял всего лишь из 282 дней. Лорда Честерфильда, по инициативе которого была проведена реформа, горожане встречали криками: «Верни нам наши три месяца!»

Как и большинство, пользуясь словами Петра I, добрых, полезных и просто необходимых начинаний, календарная реформа 1582 года вызвала бурю протестов и ожесточённую полемику, в частности, в учёном мире. Против неё высказывались почти все университеты Западной Европы. Особенно категоричной была позиция Парижского и Венского из них.

Многие авторитетные учёные того времени утверждали, что григорианский календарь астрономически не обоснован, что это всего лишь «искажение юлианского» и т. д. Однако с не меньшим настоянием защищал реформу один из членов папской календарной комиссии Христоф Клавий, именем которого впоследствии назван самый большой кратер на Луне.

В ответ на папскую буллу появился целый поток памфлетов, анонимных писем. Стали распространяться слухи о близком конце света. Особенно усердствовали в этом протестанты, откровенные антипаписты, декларативно заявлявшие: «Лучше разойтись с Солнцем, чем сойтись с папой».

Справедливости ради следует отметить, что сам Лютер был за реформу календаря. Но многие из его последователей мыслили и рассуждали иначе. Например, в 1583 году протестантский профессор богословия Лука Осиандер назвал реформу безбожной, а папу — антихристом, который дерзновенно возжелал повелевать звёздами, яко Бог…

Однако выдающийся учёный, «великий законодатель неба» Иоганн Кеплер (1571–1630 гг.), который был последовательным протестантом и отказывался вернуться в католичество, пренебрегая всеми выгодами, которые ему за то сулили, выступил в поддержку реформы календаря.

Восточная Православная Церковь сразу же отказалась принять григорианскую календарную реформу и до сих пор незыблемо стоит на этом, хотя ещё в 1583 году состоявшийся в Константинополе собор признал неточность юлианского календаря.

Дело в том, что в григорианском календаре христианская Пасха иногда приходится вместе с еврейской или даже раньше неё. В частности, с 1851 по 1951 год католическая Пасха случалась прежде еврейской 15 раз. Согласно же традиции Православной Церкви это считается недопустимым.

Православная пасхалическая традиция, к тому времени уже окончательно оформившаяся, в «Синтагмах» упоминавшегося выше Матфея Властаря (XIV в.) получила следующее запечатление:

«Относительно нашей Пасхи необходимо обращать внимание на четыре постановления, из которых два содержатся в апостольском правиле, а два ведут начало из неписанного предания.

Первое — мы должны праздновать Пасху после весеннего равноденствия.

Второе — не праздновать вместе с иудеями в один день.

Третье — праздновать не просто после равноденствия, но после первого полнолуния, имеющего быть после равноденствия.

И четвёртое — после полнолуния не иначе как в первый день седмицы (то есть в воскресенье)».

Касаясь конкретных фактов, исследователи отмечают, что совпадения христианской Пасхи с иудейской в древности (в частности, в Александрийской Православной Церкви) продолжались вплоть до 783 года. Притом они прекратились лишь только потому, что принятый в Александрии для расчёта пасхальных дней метонов лунный цикл оказался менее точным, чем механизм еврейского календаря.

К XIV же веку, когда Властарь формулировал приведённые правила, погрешности юлианского календаря и метонова цикла увели календарную христианскую Пасху достаточно далеко от действительных астрономических ориентиров. И потому о совпадении её с еврейской уже и не приходилось говорить. Сам Властарь, напомним, именно в этом и видел преимущество погрешительного и с его точки зрения юлианского календаря.

К тому же нелишне отметить и следующее. В недавнее время в христианском мире — в контексте обсуждения проблемы установления стабильных дат празднования Пасхи — рассматривался, естественно, и вопрос о действительной христианской пасхалической традиции: что же, собственно, решал и к чему обязывал, в частности, Никейский Собор, на авторитет которого всегда и все обычно ссылаются?

Позиция представителей, в частности, Русской Православной Церкви была выражена в ряде журнальных публикаций. По их общему мнению, об обязательном праздновании Пасхи в первое воскресенье после весеннего полнолуния ни на одном из соборов речи вообще не было. Но об этом, собственно, говорит и Властарь: он относит это «постановление» к числу таких, которые «ведут начало из неписанного предания». И таковое предание, конечно же, издавна существует.

Касательно проблемы временного соотношения дней празднования Пасхи христианской и пасхи еврейской профессор Московской духовной академии Д. П. Огицкий в статье «Канонические нормы православной пасхалии и проблемы датировки Пасхи в условиях нашего времени», опубликованной в издаваемых Московским Патриархатом «Богословских трудах» (№ 7. 1971. — С. 204?211), в частности, писал: «Утверждение… будто, согласно канонам, христианская Пасха всегда должна следовать за иудейской, в корне ошибочно» (Цит. по: И. А. Климишин. Календарь и хронология. — Изд. 2-е. — М.: «Наука», 1985. — С. 226). Это утверждение, к тому же, автором приписывается Властарю. Но данном случае важен лишь сам контртезис.

В IV–VIII вв. запрещение «не праздновать Пасху вместе с иудеями в один и тот же день», по всей вероятности, понималось в том именно смысле, что не подобает верным христианам, как сказано в Книге правил, праздновать «святый день Пасхи прежде весеннего равноденствия с иудеями», а также в другие кроме воскресенья дни, как это свойственно последним. Ибо иудеи, по словам императора Константина Великого в послании к Восточным Церквам, писанном в соборной Никее, «вместо надлежащего исправления, в одном и том же году (то есть внутри границ «равноденственного солнцестояния», разделяющего между собой года) совершают пасху два раза».

Об этом и должна свидетельствовать реальная практика Александрийской Православной Церкви, в которой в ближайшее после Никейского Собора время — в 343, 347, 367, 370, 374, 394 гг. и вплоть, как уже говорилось, до 783 года — Пасха отмечалась в один день с иудеями. Развёл же православный и иудейский праздники лишь неточный метонов цикл, положенный в основание александрийской пасхалии (И. А. Климишин. Календарь и хронология. — С. 213–214).

Имея в виду именно относительную лишь точность последней, профессор (тогда) Ленинградской духовной академии протоиерей Ливерий Воронов в статье «Календарная проблема. Её изучение в свете решений I Вселенского Собора о пасхалии и пути к сотрудничеству между Церквами в этом вопросе» («Богословские труды». № 7. — М., 1971. — С. 170–203) отмечал: «Никейский Собор… не ввёл во всеобщее, непременное и вечное употребление какую-либо строго определённую пасхалию как унифицированную систему расчётов и определения дня празднования Пасхи», поскольку «сама александрийская пасхалия вряд ли мыслилась как «вечная и неисходная» (Цит. по: И. А. Климишин. Календарь и хронология. — С. 226).

В качестве примера погрешностей в традиционных пасхалических расчётах можно привести следующее. Вследствие неточности метонова цикла, как уже отмечалось, фазы Луны отстают по отношению к датам юлианского календаря на сутки каждые 310 лет. Это отставание, которое к 1582 году составляло уже четверо суток, было устранено в контексте григорианской реформы. Однако оно сохранилось и продолжает нарастать применительно к случаю непреклонного использования, вопреки проф. — прот. Ливерию Воронову, «вечных и неисходных» пасхалий. В результате это приводит к сдвигу расчётных дат Пасхи, о чём говорилось, в частности, и в цитированном фрагменте из книги П. Попова (см. выше, с. 39). К тому же прибавляется и проблема необходимости расхождения в праздновании с иудеями. В результате Православная Церковь каждые 19 лет лишь только пять раз отмечает Пасху согласно декларируемым установлениям, то есть в первое воскресенье после первого полнолуния после весеннего равноденствия. В частности, в 1986, 1989 и 1994 гг. православная Пасха праздновалась даже после второго весеннего полнолуния (И. А. Климишин. Календарь и хронология. — С. 217–218).

Но при этом сохраняется несокрушимая верность уже давно изжившему себя юлианскому календарю. Гимн ему как вершине совершенства некогда на одном заседаний Комиссии по реформе календаря (1899 г.), в работе которой он принимал участие качестве представителя Святейшего Синода Русской Православной Церкви, воспел профессор Санкт-Петербургской духовной академии В.В. Болотов, который в принципе готов был поступиться даже эрой «от Рождества Христова», о чём говорилось выше, но отнюдь не юлианумом!

Прокламировав, что, с его точки зрения, «григорианская реформа не имеет для себя не только оправдания, но даже извинения», В.В. Болотов далее заявил: «Сам я отмену юлианского стиля в России нахожу отнюдь не желательной. Я по-прежнему остаюсь решительным почитателем календаря юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное (?) преимущество перед всякими другими календарными исправлениями. Думаю, что культурная миссия России по этому вопросу состоит в том, чтобы ещё несколько столетий (!) удержать в жизни юлианский календарь и чрез то облегчить для западных народов возвращение от не нужной никому григорианской реформы к неиспорченному старому стилю» (Цит. по: И. А. Климишин. Календарь и хронология. — С. 218).

«Конечно, это было заблуждением, — констатирует в связи с приведённой декларацией И. А. Климишин. — Трудно представить себе, чтобы человечество, непрерывно повышая уровень своего технологического развития, отказалось от разработки и использования для своих нужд такой единицы времени, которая была бы адекватной её астрономическому прообразу. А с этой точки зрения григорианский календарь, как высказался американский астроном Г. Мойер, «представляет собой весьма удовлетворительный компромисс между необходимой точностью и крайне желательной простотой» (И. А. Климишин. Календарь и хронология. — С. 219).

Старый стиль, по существу сойдя с практической хронологической сцены, сохранил свои позиции, кроме узко конфессионального эксцентризма, главным образом — в анналах истории. Огромный временной пласт не только в историческом, но и доисторическом бытии человечества оказался навечно спаян с юлианским календарём. Поэтому, видимо, навсегда сохранится необходимость перевода дат старого стиля на новый (и наоборот) и использования для этих целей меняющейся в веках календарной поправки, так называемой поправки на стиль.

В момент проведения реформы 1582 года между датами в юлианском и григорианском календарях возникло расхождение в 10 дней. Но со временем оно постоянно увеличивалось и теперь составляет уже 13 дней. Поскольку 1600 год (номер его делится на 400) в григорианском календаре — как и в юлианском — оставался високосным, то поправка на стиль в XVII веке сравнительно с веком XVI не изменилась и осталась равной 10 дням. При переходе в последующие столетия она регулярно увеличивалась вследствие того, что годы 1700, 1800 и 1900 в новой системе летосчисления, в отличие от юлианума, были не високосными, а простыми, они не имели добавочного дня — 29 февраля. Ближайший к нам вековой год — 2000-й — будет високосным. Поэтому в XXI веке сохранится прежняя поправка — 13 дней.

Как правило, коррекции на стиль подлежат в основном даты послереформенного периода времени, то есть начиная с 1582 года. Но в принципе возможен пересчёт дат событий, которые имели место и до введения григорианского календаря. Для подобного пересчёта с прибавлением календарной поправки используется приведённая в приложении таблица.

При пользовании данной таблицей необходимо иметь в виду следующее.

Вполне очевидно, что критическими датами, по прошествии коих поправка последовательно увеличивается на единицу, являются дни 29 февраля по старому стилю тех вековых годов (то есть годов с порядковыми номерами, оканчивающимися на два нуля), в которых по правилам григорианского календаря из счёта изымаются одни сутки, то есть 1700, 1800, 1900, затем 2100, 2200, 2300 и т. д.

Действие той или иной поправки применительно к датам юлианского календаря начинается с 1 марта соответствующего векового года. Но вековой год является последним, завершающим в столетии. Поэтому поправка вступает в действие ранее начала нового века на десять месяцев по юлианскому календарю. Но и заканчивается её функционирование тоже за десять месяцев прежде истечения столетия.

В качестве примера: календарная поправка в 13 дней, которой мы пользуемся в XX столетии, стала применяться с 1 марта 1900 года по юлианскому календарю (то есть ранее начала самого XX века). Она действительна также и для XXI столетия вплоть до 29 февраля 2100 года, которым данное столетие заканчивается. На следующий же день вступит в силу новая поправка в 14 дней и будет действительна в течение оставшихся десяти месяцев XXI и почти всего XXII века — до 29 февраля последнего в столетии года — 2200-го, утрачивая силу за десять месяцев до его окончания.

Таков механизм применения календарных поправок для перевода дат юлианского календаря в даты календаря григорианского.

Каждый же новый век, напомним, начинается в ночь с 31 декабря на 1 января, применительно к последним случаям — 1901, 2001, 2101 или 2201 года.

1 января 2001 года начинается также и новое, третье тысячелетие.

Приведём несколько примеров. Выдающийся польский учёный, каноник Николай Коперник родился 19 февраля 1473 года по юлианскому, естественно, календарю. В XV веке разность между двумя календарными системами, как видно из приведённой таблицы, составляла 9 суток. Поэтому день рождения Коперника в переводе на григорианский календарь следует относить на 19 + 9 = 28 февраля 1473 года.

В феврале 1995 года Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации был принят Закон «О днях воинской славы (победных) днях России». Даты всех знаменательных событий в истории страны, которые произошли до введения григорианского календаря и после, в тексте Закона переведены в новую систему унифицированно: использована лишь одна поправка в 13 дней, действительная лишь для настоящего временного периода.

Но это самым очевидным образом противоречит многовековой устоявшейся традиции. А именно последняя получила запечатление в различных справочных и энциклопедических изданиях. К чему же было вводить ничем не оправданный хронологический разнобой?

Ведь в результате Ледовое побоище, в котором русские дружины под водительством великого князя Александра Невского одержали выдающуюся победу над немецкими рыцарями на льду Чудского озера, оказалось датировано 18 апреля 1242 года. В действительности же оно произошло 5 (12) апреля.

Освобождение Москвы силами народного ополчения под руководством Кузьмы Минина и князя Димитрия Пожарского от польско-литовских интервентов актом отнесено к 7 ноября 1612 года. Но это же историческое событие Русская Православная Церковь уже несколько веков косвенно отмечает 4 ноября по новому стилю, совершая празднование в честь Казанской иконы Богоматери, которая вместе с князем Димитрием Пожарским вошла в первопрестольную по старому стилю 25 октября 1612 года.

При переходе же, продолжим, от григорианского календаря к юлианскому число календарной даты необходимо уменьшать соответственно:

с 15 октября 1582 года по 11 марта 1700 года — на 10,

с 12 марта 1700 года по 12 марта 1800 года — на 11,

с 13 марта 1800 года по 13 марта 1900 года — на 12,

с 14 марта 1900 года по 14 марта 2100 года — на 13.

В данном случае, как видим, критическая дата по григорианскому календарю не остаётся постоянной, но перемещается в каждое столетие, не кратное числу 400, в сторону более позднего времени.