Глава 6

Первые мысли

В детстве, живя в Англии, я не испытывал особого интереса к самому знаменитому древнему монументу моей страны. Я знал, что он каким-то образом указывает на восход Солнца в день летнего солнцестояния, и думал, что его построили друиды, возможно, для человеческих жертвоприношений. Дальше мое любопытство не заходило. Я вырос в Грейт-Ярмуте, где жило семейство Пеготти из романа Диккенса «Дэвид Копперфилд», и меня гораздо больше занимало, как эти Пеготти умудрялись существовать в перевернутом баркасе.

Позднее я стал астрономом и тогда заинтересовался ориентированностью на восход Солнца в день летнего солнцестояния.

В 1953 г. я работал на ракетно-испытательной базе Ларк-хилл всего в миле к северу от Стоунхенджа. То, что ра-кетно-испытательная база находилась так близко от каменного монумента, очень беспокоило многих людей, но ракеты всегда запускались в сторону севера, не причиняя вреда Стоунхенджу. Ходят слухи, что во время Первой мировой войны начальник полевого аэродрома пожаловался на то, что мегалиты представляют угрозу для его самолетов, выдавая местоположение аэродрома, и подал прошение, чтобы их уничтожили. Но на мой взгляд, эта история весьма сомнительна.

Я часто ездил из Ларкхилла в Стоунхендж, и вскоре мой интерес к этому месту сильно возрос. Я начал читать литературу о нем и вскоре обнаружил, что по этой теме написано очень много книг – так много, что я не осмелился бы увеличивать их число, если бы не мог сказать чего-то нового о старой загадке. Мифологи, социологи, историки и прочие ученые, так же как археологи и поэты, писали об этом уникальном сооружении каждый по-своему. Однако я намеревался сосредоточиться лишь на одном астрономическом аспекте, то есть на том факте, что основная ось монумента направлена на восход Солнца в день летнего солнцестояния, что впервые заметил У. Стьюкли в 1740 г. На мой взгляд, на настоящий момент это самое занимательное в данном монументе.

Разумеется, такая особенность интересовала не только меня одного. Печалит лишь одно: слава, точнее, дурная слава, о том, что можно увидеть восход Солнца над Пяточным камнем, разрослась до таких размеров, что люди тысячами приезжают ежегодно, чтобы лицезреть это и заодно устроить праздник. Каждый июнь Стоунхендж превращается в место проведения карнавала, который начинается накануне самого восхода. 22 июня 1956 г. «Солсбери и Уинчестер джорнал» писал следующее: «Вчера было вызвано пятнадцать военизированных полицейских, чтобы восстановить порядок в Стоунхендже, где фейерверки и неуправляемая толпа чуть было не сорвали друидам их ежегодную церемонию празднования летнего солнцестояния».

Ориентация на восход Солнца обращала на себя внимание и других астрономов. Поскольку прямая, идущая через центр и Пяточный камень, сегодня не точно указывает на восход в день летнего солнцестояния, астрономы раньше думали, что это следствие медленного смещения по линии горизонта точки восхода Солнца в день летнего солнцестояния за века, минувшие после строительства Стоунхенджа. Из-за того, что угол наклона оси Земли относительно плоскости ее орбиты со временем меняется, точка на горизонте, в которой встает Солнце в день летнего солнцестояния, передвигается, хотя и очень медленно. В последние 9 тыс. лет она уходила вправо по линии горизонта примерно на 0,02° каждые сто лет. Поскольку ее смещение можно высчитать весьма точно, представляется разумным предположить, что строители Стоунхенджа ориентировали его строго на восход Солнца в день летнего солнцестояния, и, следовательно, дату сооружения легко вывести, определив, когда ось указывала на этот восход.

В 1901 г. блестящий британский астроном сэр Норман Локьер[20] сделал такие расчеты и определил примерную дату сооружения Стоунхенджа между 1880-м и 1480 гг. до н. э. Как мы уже видели, эта гипотеза оказалась очень близка к истинной дате (около 1850 г. до н. э.), но результаты Локьера были опровергнуты, поскольку два из его основных предположений не считались археологами однозначными или хотя бы реально возможными.

1. Он допустил, что «восходом» является первый луч, когда верхний край Солнца появляется над горизонтом. Но, как отмечают археологи, современному человеку неизвестно, рассматривали первобытные люди как начало «восхода» этот луч, или срединную точку, когда над горизонтом появляется половина солнечного диска, или «последний луч», когда Солнце полностью выходит из-за горизонта. Разница между всеми тремя позициями велика. В Стоунхендже в день летнего солнцестояния угловое расстояние между точками на горизонте от первого луча до полного выхода солнечного диска, которые разделяют четыре минуты, составляет почти целый градус.

2. Локьер предположил, что строители Стоунхенджа направили прямую из центра комплекса к середине Аллеи так, чтобы она указывала на восход. Если бы он выдвинул столь же правдоподобную догадку о том, что они ориентировали линию, проходящую через центр Пяточного камня, на первый луч Солнца в солнцестояние, тогда у него получилась бы предположительная дата возведения примерно 6 тыс. лет до н. э.!

В связи с этим в 1880 г. Петри в своей книге допустил странную ошибку о Стоунхендже. Он писал: «Нет сомнений в том, что появление верхушки Солнца, а не половины диска или его всего, являлось предметом наблюдения, ибо лишь появление верхушки могло совпадать с Пяточным камнем, в какую бы эпоху его ни возвели». Это заключение основывалось на его гипотезе о том, что «наклонение эклиптики уменьшается. Солнце в солнцестояние вставало восточнее, нежели теперь. Азимут точки восхода Солнца убывает». На самом деле наклонение эклиптики действительно уменьшается, но эффект у этого как раз обратный тому, что предполагал Петри: азимут точки восхода возрастает, а следовательно, точка восхода на горизонте в солнцестояние смещается на восток. Он рассчитал, что «Солнце вставало над вершиной Пяточного камня в 730 году» плюс-минус 200 лет. А фактически первый луч сверкнет над Пяточным камнем еще только через несколько тысяч лет.

Со времени Локьера в Стоунхендже почти не проводилось чисто астрономических исследований, хотя проблема направления на восход Солнца в солнцестояние не перестает занимать умы тех астрономов, которые интересуются монументом.

В 1960 г. я работал над книгой по астрономии «Блеск в небесах». В рассуждениях о затемнениях и отношении к ним древних (в основном это был ужас, даже после того, как люди уяснили их причину) я написал: «Должно быть, здесь происходило множество магических ритуалов, забытых с течением времени. Стоунхендж, наверное, строили, чтобы отметить день летнего солнцестояния, ибо, если ось этого храма была выбрана случайно, вероятность попадания именно в эту точку составляла бы менее одного к пятистам. Однако, если создателям Стоунхенджа хотелось просто указать на восход Солнца, им потребовалось бы всего два камня. Тем не менее сотни тон вулканической породы были обтесаны и расставлены в определенном порядке. Таким образом, Стоунхендж является чем-то гораздо большим, нежели прихотью нескольких людей. Вероятно, для древних британцев он был средоточием жизни. Сегодня камни безмолвствуют, но возможно, когда-нибудь нам повезет и мы узнаем их секреты».

Выводя те слова на бумаге, я вдруг подумал, а что, если «когда-нибудь» – это сейчас. Самое лучшее время для «везения». Я понял, что астрономический аспект Стоунхенджа следует тщательно исследовать.

К тому времени я уже переехал из Англии в Кембридж, штат Массачусетс, где продолжил научную и преподавательскую деятельность. Мы с женой все рассчитали и следующим летом вернулись в Англию, как охотники, крадущиеся к астрономическому секрету Стоунхенджа.

Как и полагается охотникам или исследователям, мы разбили лагерь неподалеку, в гостинице Эмсбери, и проверили наше снаряжение: фото– и кинокамеры, компас, часы, бинокли, астрономические таблицы. В тот год множество людей собралось, чтобы увидеть восход Солнца, но вряд ли кто-нибудь из них подготовился к нему столь дотошно. Мы намеренно приехали 12 июня, за девять дней до солнцестояния, потому что опасались того, что в последний день толпа зевак помешает нам установить камеру в нужном направлении и закроет вид. Из предыдущих расчетов я знал, что 12 июня Солнце взойдет на расстоянии одного диаметра диска к востоку от точки восхода в день солнцестояния.

Рассвет ожидался примерно в 4.30 по «летнему» времени. За всем сумбуром наших сборов накануне вечером мы забыли две вещи: оплатить счета в гостинице и предупредить управляющего, что съедем неестественно рано. Чувствуя себя матерыми преступниками, да и выглядя так же – если бы нас увидели представители местной власти, то непременно арестовали бы, – мы крались на цыпочках по темному длинному коридору. Ничто не нарушало тишины, кроме нежного тиканья высоких часов с большим маятником. Мы попытались совершить подвиг, завести нашу машину бесшумно и с завистью вспомнили мифическую нимфу, которая парила над полями столь беззвучно, что ее стопа едва касалась колышущихся колосьев. Мы же с жутким скрежетом двинулись по гравиевой дорожке.

Стоунхендж черной махиной выделялся на светлеющем небе. Издали он производил наиболее сильное впечатление. Глядя поверх холмов, мы не заметили серьезных следов разрушения. Если бы здесь не было современной дороги, могло показаться, что на дворе июнь 1600 г. до н. э. Мимо проскакали несколько зайцев, громко чирикали скворцы. Было достаточно прохладно.

По прибытии на место оказалось, что мы не единственные посетители здесь. Семейство калифорнийцев провело ночь в микроавтобусе «фольксваген», совершенно окоченев, и им по понятным причинам не терпелось увидеть рассвет. Человек, проезжавший мимо на мотоцикле по пути из Кента на север страны, остановился, стуча зубами, чтобы дождаться восхода. Ему было достаточно увидеть его прямо с дороги, где он стоял. Очевидно, многие люди останавливались на рассвете в окрестностях Стоунхенджа.

Я установил мою восьмимиллиметровую кинокамеру с телеобъективом на оси так, чтобы в поле зрения попадала арка из кольца сарсенов, через которую вдалеке был виден Пяточный камень. Он казался темнее ночи. Мы ждали. По долине поплыл едва розоватый туман. Мы испугались, что он доберется до Ларкхилла и закроет Солнце. Потом внезапно в полоске света на северо-востоке мы увидели его – первый красный луч Солнца, сияющий ровно над верхушкой Пяточного камня!

Потрясающее ощущение! Лишь жужжание камеры напоминало о том, что мы не в каменном веке. Подобно первобытным людям, мы испытали благоговение и трепет.

Затем, когда я вернулся мыслями в XX столетие и сделал несколько шагов, во мне снова проснулся астроном. Я ясно понял, что прямая, идущая на восход Солнца, была, без сомнения, спроектирована, и большинство других камней также установлены по определенным линиям. Более того, скрупулезно рассмотрев камни, я пришел к выводу, что они все, возможно, размещались по какому-то генеральному плану. Их взаиморасположение кажется тщательно выверенным. Эти камни словно задавали вопросы и требовали на них ответы. Например:

1. Утром в день летнего солнцестояния полный солнечный диск поднялся над Пяточным камнем так точно, что, живи я в каменном веке, непременно испытал бы радость, испуг, успокоение, благоговение или то, что захотели бы мне внушить жрецы-астрономы. Эта ориентация была выбрана очень удачно.

Почему именно так?

2. Арки трилитов поразительно узки. Расстояние между гигантскими столбами столь мало, что человек с трудом может просунуть в него голову (я пробовал). Средняя ширина трех арок – 12 дюймов, а средняя толщина столбов – 2 фута, поэтому, когда смотришь сквозь две арки, стоящие на одной прямой, угол зрения очень мал. У меня было такое чувство, будто поле моего зрения ограничено намеренно, словно шорами, чтобы я не пропустил что-то важное.

Так что же я должен был увидеть?

3. Линии обзора через арки трилитов продолжаются через более широкие арки окружающего кольца сарсенов. Но, двигаясь вдоль оси комплекса, я заметил, что эти три линии обзора попадают в поле зрения одна за другой и так же быстро из него уходят. Ни в одной точке оси я не мог смотреть сразу через все три пары арок. Смотреть следовало с разных, удаленных друг от друга точек. Такое расположение достаточно необычно. Оно нарушает стандартный архитектурный план, в котором перспективы расходятся лучами из единственного центрального фокуса. К тому же оно кажется «неестественным». И снова меня охватило чувство, будто расстановка камней не случайна и призвана подчеркнуть важность угла зрения.

Рис. 9. Суточный путь Солнца примерно на широте 40° в Северном полушарии. Благодаря вращению Земли вокруг своей оси кажется, что Солнце восходит, перемещается вокруг Северного полюса и заходит

Рис. 10. Суточный путь Солнца примерно на широте 60° в Северном полушарии. На малых широтах кажется, что круговой путь Солнца расположен выше на небосводе, соответственно точки восхода и заката – ближе к северной точке на горизонте

Почему именно этот угол зрения так важен?

4. В наши дни вертикально стоят только два отдельных камня, номер 93 и Пяточный, высота их такова, что мужчина среднего роста видит линию горизонта точно над их верхушками.

Откуда такая точная выверка высоты?

5. Линия, соединяющая камни 91–94, находящиеся в углах опорного прямоугольника, проходит всего в нескольких футах от камней кольца сарсенов.

Образовывали ли они определенную линию обзора?

Я понимал, что на большинство вопросов так или иначе может ответить астрономия. Эти точные направления и узкие поля зрения, столь тщательно ориентирующие взгляд на нечто, сейчас невидимое, могли служить указующими линиями на особые явления, происходящие на небесной сфере, скажем, восход и закат Солнца, Луны, планет и звезд, божественных для первобытных людей. Они с благоговением наблюдали за тем, как правители дня и ночи выходили из темной земли и возвращались в нее. Вполне естественно, что в Стоунхендже эти точки отмечены различными способами.

На ум мне сразу пришел самый очевидный «Бог» – Солнце. Как известно большинству школьников, а также всем морякам, крестьянам, штурманам и астрономам, с июня по декабрь Солнце сдвигается с севера на юг. Только дважды в год: в дни весеннего и осеннего равноденствия – оно восходит точно на востоке и заходит точно на западе. Из-за некоторых сложных аспектов в движении небесных тел, например из-за наклона к эклиптике, говорить о которых здесь, к счастью, нет нужды, Солнце ежегодно отклоняется на небесной сфере от летнего склонения (иначе говоря, широты на небесной сфере) на +23,5° (на севере) и соответственно от зимнего склонения на —23,5°. То есть эта амплитуда склонения составляет 47°, однако при наблюдении с Земли из-за факторов сферической геометрии угловая вариация может быть гораздо больше. На широте Стоунхенджа, если смотреть по компасу, азимут восхода Солнца в день летнего солнцестояния 51°, то есть почти северо-восток, а в день зимнего солнцестояния —129°, то есть почти юго-восток. Что составляет дугу в 78° по линии горизонта. Средняя скорость перемещения более 12° в месяц. Если у вас есть привычка регулярно наблюдать восход или закат, вы должны заметить поразительную стремительность, с которой Солнце двигается вверх и вниз по небу. Если вам покажется странным, что летом Солнце, которое, как всем известно, всегда южнее Флориды и гораздо южнее Англии, встает на севере для наблюдающих с территории Англии, вспомните, что нам кажется, будто оно совершает круг вокруг Полярной звезды каждые 24 часа, и чем дальше идешь на север по земле, тем выше над головой висит Полярная звезда. Чем выше на небосводе путь Солнца, тем ближе к северу пересекает он горизонт (см. рис. 9 и 10). Таким образом, чем севернее вы стоите, тем севернее встает Солнце летом. Жители Аляски летом видят восход Солнца почти точно на севере. В пределах Северного полярного круга Солнце встает и не заходит несколько дней подряд. А на самом Северном полюсе в году всего один «день», который начинается с восходом Солнца в марте, продолжается с полуднем в июне и заканчивается с закатом в сентябре.

Благодаря этой амплитуде склонения Солнца между севером и югом земляне могут следить за ходом времени. Если вы – образованный современный человек, знаете, что такое широта, склонение, и располагаете довольно дорогим оборудованием, вам не составит труда воспользоваться Солнцем как космическим календарем и выяснить, какое завтра будет число. Но если бы вы жили в каменном веке, то сочли бы большой удачей возможность определить конкретный день в году. Вы приложили бы немалые усилия, чтобы обозначить его, поскольку от такого известного дня могли бы оттолкнуться при расчете времени сева и сбора урожая, охоты и прочих жизненно важных дел на весь год, пока этот день не придет снова и круг не замкнется.

Строители Стоунхенджа так и поступили. Ось их комплекса указывает на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Они создали для себя точный указатель дня летнего солнцестояния. А чем еще это может быть?

Я размышлял о Солнце, пока алеющий диск быстро поднимался над Пяточным камнем. Есть ли в Стоунхендже другие линии, направленные на Солнце?

Знаменитый археолог Р.С. Ньюэлл как-то предположил, что обратная ось может указывать на некоторую ныне утраченную веху зимнего солнцестояния. Существовала теория о том, что самое важное направление в Стоунхендже – юго-западное, на закат Солнца в день зимнего солнцестояния, а вовсе не северо-восточное, на восход в день летнего солнцестояния, поскольку вход Аллеи лежит с северо-востока и в большинстве строений, например в соборах, самое важное направление находится напротив входа. Но эта теория не подтверждена доказательствами. Также не нашлось свидетельств о том, что существовал указатель на ось, идущую на юго-запад.

Существуют ли в Стоунхендже направления на другие небесные тела, кроме Солнца: на звезды, планеты или Луну?

Полностью выйдя из-за горизонта, Солнце двигалось на восток под таким углом, что ушло на целый градус вправо от того места, где вспыхнул первый луч. Я снова подивился точности расположения оси и Пяточного камня, а также всего Стоунхенджа. Я не сводил глаз с направлений, образованных древними камнями, думал о множестве небесных тел и вдруг понял, что потерпел поражение.

– Нет смысла просто гадать, – сказал я себе. – Чтобы ответить на вопросы – разобраться, имеют ли эти направления какое-либо отношение к небесным телам, – необходимо произвести точные замеры и сравнения, проделать большой объем работы, состоящей из проб и ошибок. Такая работа отнимет много времени – больше, чем я смогу выкроить для нее. Стало быть, мне не обойтись без компьютера.