Глава 8

Отклик

Я отправил отчет об открытиях в Стоунхендже в британский научный журнал «Нейче», собрат американского издания «Сайнс». Статья «Расшифрованный Стоунхендж», данная в приложении к этой книге, увидела свет в «Нейче» 26 октября 1963 г. Отклики на эту статью последовали незамедлительно.

Лондонская «Таймс» высказалась о ней непосредственно в день публикации. Отзыв был весьма положительным, точным, четким и содержал следующее наблюдение: «Профессор Хокинс, возможно, своими аргументами и не убедит археологов окончательно, но, безусловно, даст им значительно больше пищи для размышления, чем любой другой астроном».

Это утверждение аккуратно подводит черту под последовательностью результатов работы компьютера, упомянутых в конце предыдущей главы. Астрономия установила, что в Стоунхендже есть множество направлений на Солнце и Луну, а археологии предстоит узнать, зачем они нужны.

Другие отклики на мою статью также не заставили себя долго ждать. Они отличались живостью и удивили меня своим количеством.

Стоунхендж занимал меня каких-то десять лет, хотя я и родился в Англии и много раз бывал там. Теперь же я обнаружил, что сам монумент или его замысел интересует тех, кто никогда не видел его своими глазами.

Как выразился один пенсильванец, «грандиозность этого монумента и постепенно рассеивающиеся средневековые суеверия относительно него, естественно, могут возбудить воображение и разжечь любопытство в ком угодно, кто, сидя дома, проявляет интерес к работе археологов и историков». Другой человек, назвавшийся «исследователем-любителем Стоунхенджа», высказал достаточно типичное замечание: «Я прочел все, что смог найти об этом месте». А супружеская пара из Калифорнии написала: «Мы очарованы вашим доказательством потрясающего мастерства этих древних людей».

Письма приходили от самых разных людей из самых разных стран: Австралии, Норвегии, Франции, Бельгии, Швеции, Чили, США, Дании, Голландии, Уганды, Германии, Шотландии. И идут до сих пор. Приятно сознавать, что в стольких людях живет интерес – можно даже сказать страсть – к чему-то, не сулящему прибыли, не способствующему порождению внутренней гордости, не играющему на предрассудках.

Тем не менее должен признать, что столь массовый отклик на статью о Стоунхендже застиг меня врасплох. Это была моя шестьдесят первая научная работа, и многие из моих трудов казались мне гораздо более захватывающими.

Например, в 1963 г. я издал статью о тектитах, странных застывших брызгах расплавленного стекла, которые находят в различных точках планеты. Тектиты удивительны и достаточно загадочны. Неизвестно, как они появились и где. Некоторые исследователи утверждают, что они прибыли из космоса, другие полагают, что они образовались здесь, на Земле, в результате разжижения веществ из-за столкновения с огромным метеоритом. Общепринятая на настоящий момент версия говорит о том, что тектиты созданы метеоритами, которые ударялись о поверхность Луны и расплавляли вещества на ней, а те, в свою очередь, превращались в стекловидные капли. Некоторые из них отделились от Луны со скоростью, достаточной для преодоления ее притяжения, и упали на Землю. Я же писал (и считаю так до сих пор), что тектиты образовались на нашей планете.

Также я опубликовал новую теорию о Вселенной, постулировав статическую космологию, согласно которой происходит непрерывное преобразование материи и энергии, что влечет за собой вечность существования Вселенной. Эта теория противоречит ныне популярной гипотезе о эволюционирующей Вселенной, которая предрекает неизбежный ее конец. Ее невозможно доказать или опровергнуть, не сделав более точных астрономических измерений.

Большинство остальных моих статей были посвящены важным с практической точки зрения космическим скитальцам, то есть многочисленным и стремительным метеорам. Многие годы проводилось трудоемкое фиксирование путей этих частиц, размеры которых варьируются от булавочной головки и меньше до железнодорожного локомотива и больше. Двигаются они со скоростью до 60 тыс. миль в час. Метеор может легко пробить космический аппарат вместе с его обитателями. Поэтому не помешает узнать, где эти «космические вредители» встречаются чаще всего. Кроме того, они влияют на отражение радиоволн, а их пыль – на образование дождевых туч.

Но ни одна другая научная статья, когда-либо вышедшая из-под моего пера, не вызывала резонанса, сравнимого по масштабам с интересом к статье «Расшифрованный Стоунхендж». Я до сих пор еще несколько удивлен и озадачен. Стало ли это возможным благодаря соприкосновению старого и нового, то есть использованию самого современного, потрясающего устройства, компьютера, с помощью которого мы взглянули на тайны человечества, сокрытые в древних камнях? Если это так, интерес был нацелен безошибочно, поскольку соприкосновение произошло, можно сказать, буквально: в данном случае я играл роль посредника, то есть смог приблизить компьютер к монументу или наоборот.

В первой волне посланий – открытках, письмах, даже телеграммах – люди просто просили выслать копию моей статьи. (Мой запас копий быстро истощился, и мне пришлось его пополнять.) Некоторые послания были длиннее, содержали комментарии, критику и предложения. Диапазон был широк.

Комментарии зачастую касались собственных теорий и взглядов адресанта, среди которых попадались и замысловатые, и бредовые. Например, я получил из Испании тонкую брошюру, имевший целью доказать, что «Таулас» на острове Минорка, комплекс из 18 мегалитов, ориентирован на Солнце и Луну. Автор заявлял, что силы и знания, вложенные в создание этих «Templos Astrales», звездных храмов, должны были обеспечивать «un gran esplendor de las costumbres rituales» – величие и блеск проводимых ритуалов. Довольно интересная теория. Но сейчас я, к сожалению, не имею возможности ее проверить. А жаль. Как бы мне хотелось, чтобы многие – или все – из сотен каменных монументов неолита и бронзового века, сохранившиеся до наших дней, были тщательно осмотрены и изучены на предмет их астрономической ориентации. Если какой-то университет или другая организация ищет многообещающее поле для изучения и исследования, пусть обратится к астроархеологии!

«Человек, изучающий миф, – писал житель Нью-Йорка, – быстро узнает, что религия и календарь в доисторические времена являлись для человека одним и тем же, что храмы служили и обсерваториями, и лабораториями. Поэтому я был рад увидеть доказательства, Стоунхендж подтверждает это».

Дама из Массачусетса изложила свою теорию о том, что ошибки в направлениях Стоунхенджа были допущены, «возможно, намеренно» из-за того, что «доисторические люди часто не доводили свою работу до совершенства, считая, что оно доступно лишь Богу».

Один калифорниец задавал вопрос, «может ли Стоунхендж быть на несколько веков старше? Если на мгновение забыть о том, как давно разумные существа живут на Земле, и отматывать временной цикл назад периодами по 25 тыс. лет, станут ли ошибки в ваших расчетах меньше? Я взял за единицу именно 25 тыс. лет, поскольку что-то мне подсказывает, что столько времени требуется Солнечной системе, чтобы пройти один «поворот», после которого все предметы возвращаются примерно в те же положения».

Мой ответ: Стоунхендж не мог быть построен в 25 000 г. до н. э. по нескольким причинам. Первая из них – лед, который покрывал всю Англию. Однако автор почти не ошибся, приведя цифру 25 тыс. лет в качестве протяженности «поворота» Солнечной системы. «Большой год» Солнца составляет 26 тыс. земных лет. За этот период наблюдатель с Земли видит, как светило медленно совершает один оборот по своей орбите, эклиптике. Большинство людей полагают, что Солнце проходит эклиптику ежегодно. В общем, так оно и есть. Почти. Оно не проходит весь путь. Солнце не доходит круг в 360° всего лишь на 1', то есть ¹/₆₀ градуса, таким образом за 26 тыс. лет совершая полный оборот по эклиптике. Вот почему существует такая разница в соотношении двенадцати месяцев года и двенадцати знаков зодиака, которые лежат как раз на орбите Солнца, пересекающей небо[24].

Но никто из писавших мне не упоминал компьютер, ни благожелательно, ни негативно. Впрочем, некоторые рассуждали на темы, не ограниченные рамками астрономии. Насколько я знаю, эксцентричных откликов на мою статью было на удивление мало. Знатоки странностей человеческих утверждают, что публикация любойстатьи, связанной с каким-либо аспектом науки и развенчивающей тайны, почти всегда в наши дни вызывает массированную возбужденную ответную реакцию. Какой бы ни была тема исходной статьи, авторы писем быстро переводят разговор в избранное ими русло гипотезы: например, об Атлантиде, другом потерянном континенте, Му, или о том, кто писал за Шекспира, о летающих тарелках, ужасном снежном человеке, радиационных монстрах.

Но не только авторы писем утруждали себя ответами. Их примеру следовали корреспонденты газет и журналов. О Стоунхендже писали по всему миру. Статьи и колонки редакторов появлялись в журналах от Южной Африки до Северной Каролины. За первые три недели публикации о Стоунхендже появились в багдадской «Ирак таймс» и иерусалимской «Пост». Я узнал, что по-арабски «большие камни» звучит как «хиджарат кабира», а на иврите – «аваним г'долим». А в Иерусалиме 1500 г. до н. э. называют 1500 г. д. х. э. – «до христианской эры».

Почему-то «El Misterio de Stonehenge»[25], как сформулировал это «Эль Нотисьеро Универсаль де Барселона», на иностранных языках звучала весьма таинственно. За исключением, может быть, немецкого: «Ratsel Stonehenge geliist», как кричала гамбургская «Вельт ам зонтаг», хотя и значило это всего-навсего «Загадка Стоунхенджа разгадана».

Публикации в газетах и журналах были в основном похвально точными. «Нью-Йорк таймс» напечатала сообщение, на удивление лишенное ошибок и пробелов. «Манчестер гардиен» отличилась особенно точной трактовкой моей статьи. Заметив, что результаты работы компьютера «непременно зажгут археологов свежим энтузиазмом, а министерству общественных работ будет, как никогда, сложно охранять почву вокруг Стоунхенджа от посягательств», эта статья особенно подчеркивает значение изучения монумента, о чем я уже говорил в этой книге. «В наши дни, – продолжает «Гардиен», – некоторые англичане боятся «тяжкого бремени» научных исследований. Но представляло ли собой какое-нибудь начинание для своих современников ношу тяжелее той, что легла на плечи создателей первого проекта научных исследований в этой стране, то есть изучение Стоунхенджа?» Далее упор делается на «усилия и время, которые потребовались на сооружение комплекса из камней такой сложности, что в полной мере его значение смог разгадать лишь компьютер», а отсюда следует, что «описание Стоунхенджа обычно касается сложности перевозки камней. Но ведь продумать их размещение было куда как труднее, что потребовало величайшего напряжения человеческого ума».

Однако не все газеты тщательно соблюдали точность в откликах на мою статью в «Нейче».

Две из них запутались в звездах и планетах. Хотя в моей публикации говорится достаточно ясно – как мне казалось – о том, что компьютер не обнаружил никаких значительных корреляций между направлениями Стоунхенджа и звездами или планетами, одна газета писала: «Приводятся корреляции между направлениями для нахождения линий, соединяющих камни и лунки, и направлениями на восход и закат Солнца и Луны, а также на траектории движения звезд и иных планет (sic[26]) в дни летнего и зимнего солнцестояния в древности». Другая газета избрала позицию, более ясную с геометрической, нежели с астрономической точки зрения: «Углы, рассчитанные по диагоналям между опорными камнями, досконально описывают движение звезд и планет из предположительного центра Стоунхенджа с точностью до градуса».

Одна газета из Огайо представила все камни и лунки, размещенные в концентрических окружностях, что неверно для двух «подков», Пяточного камня, опорных и других камней, и далее загадочно заметила, что в центре всех этих вложенных друг в друга кругов находится «островок травы». Массачусетская газета установила своего рода рекорд по плотности ошибок в тексте одним предложением: «Считается, что они (камни Стоунхенджа) установлены племенем древних друидов примерно за 500 лет до строительства великих египетских пирамид». Но дело в том, что – как я уже подчеркивал – друиды скорее всего не причастны к строительству Стоунхенджа и, возможно, вообще не существовали как общность на момент его появления. К тому же Стоунхендж был возведен почти через 1000 лет после пирамид. Далее эта газета пытается значительно прояснить археологические тонкости, чтобы выдвинуть догадку о том, что Стоунхендж мог служить «судом над супругами».

Одна весьма уважаемая нью-йоркская газета собрала все эти странные утверждения в одно:

«Тайна возрастом 3 тыс. лет, 1500 г. до н. э. – примерный год постройки Стоунхенджа. Как предполагают ученые, Пяточный камень стоит на месте слияния Аллеи и рва. Лунки Обри, названные в честь Джеймса Обри. Ряд каменных колонн, называемых сарсеновы трилиты, и внутренняя «подкова» из 40-тонных блоков. Ось Аллеи оказалась «идеальной линией» между летним восходом и закатом Солнца».

В этом потоке репортерской мысли присутствует, как минимум, шесть (6) грубейших ошибок. Первая – тайне никак не меньше 3,5 тыс. лет. Вторая – Стоунхендж построен не за один год. Третья – Пяточный камень не стоит на слиянии Аллеи и рва. Четвертая – имя Обри Джон, а не Джеймс. Пятая – «каменные колонны» находились в кольце сарсенов, а «40-тонные блоки» во «внутренней подкове» – это столбы трилитов. Шестая – ось Аллеи, разумеется, является «идеальной линией» между восходом Солнца в день летнего солнцестояния и его закатом в день зимнего солнцестояния.

По существу, один популярный новостной журнал исказил мою мысль так же, как и эта нью-йоркская газета. В нем статья начиналась с определения слова «Стоунхендж», которое, как оказалось, значит «стоящие вертикально камни», хотя на древнеанглийском «хендж» – это «висящий». Далее повествуется о том, что я сначала прибег к помощи компьютера, чтобы рассчитать точки восходов и закатов Солнца и Луны в дни летнего и зимнего солнцестояния, а также «точки их наивысшего подъема и спуска на небе». Что, конечно, далеко от правды. Первой задачей компьютера был расчет склонений относительно горизонта по линиям, проведенным через пары точек. Его никогда не использовали, чтобы найти «точки их наивысшего подъема и спуска на небе», чем бы ни были эти точки, особенно вторая. После чего, по словам журнала, я запрограммировал машину, чтобы та выдала все различные углы между камнями и лунками. «Все различные углы между» точками, числом больше ста, – это в самом деле немало. Далее журнал сообщает своим читателям о том, что «Хокинс обнаружил, что углы видения от камня к камню соответствуют с поразительной точностью четырнадцати различным ключевым точкам положения Луны и десяти точкам положения Солнца». Не уверен, что даже профессионалы-астрономы знают о существовании такого количества «ключевых точек» Луны и Солнца.

Впрочем, все эти ошибки простительны. Астрономические направления Стоунхенджа трудно понять сразу. Да и преимущественно, как я уже говорил, освещение моей статьи в прессе было весьма положительным.

В февральском номере журнала «Холидей» за 1964 г. «Расшифрованный Стоунхендж» трактовался точно и достаточно благодушно: «Это место наводит на мысли о запекшейся крови, страшных загадках друидов, леденящих душу ритуалах древности. Естественно, фантазия начинает работать! Кто бы ни взял на себя труд в течение 500 лет таскать огромные камни с юго-запада Уэльса за 200 миль на английскую долину под Солсбери, двигало ими нечто зловещее». «Холидей» допустил, что, «если доктор Хокинс прав, еще из одной заготовки научных знаний предстоит начеканить новую валюту неоспоримых фактов», но тут же успокоил своих читателей, подыскивающих место для проведения отпуска, – «но от этого Стоунхендж станет еще интереснее. И добраться до него очень легко. Всего лишь два часа к юго-западу от Лондона, по хорошим дорогам». И в заключение: «Лучше всего размышлять над теорией доктора Хокинса непосредственно рядом с Алтарным камнем. По всей видимости, назван он так по ошибке, и назначение у него иное. Когда ночь опустится на мрачную равнину, обрисовав силуэты огромных старинных глыб, вспомните об этом и задумайтесь над тем, какое страшное назначение через 3 тыс. лет наши потомки, возможно, припишут компьютеру IBM».

«Холидей» еще раз упоминает компьютер: «всезнайка IBM». Сначала мне казалось, подобное несерьезное отношение к ее продукту может обидеть amour propre[27] компании IBM. Но потом я прочел статью в самой «IBM ньюс». Начиналась она так: «В конце концов, эти чокнутые друиды, может, и соображали, что к чему». «Ньюс» вскользь упоминает компьютер, которым «Хокинс пользовался, чтобы подкрепить свою теорию», и подробно останавливается на собственной гипотезе о том, что «эти тронутые друиды трудились не щадя живота своего, чтобы установить камни и вырыть лунки».

«Расшифрованный Стоунхендж» даже превратился в тему стихотворения Кэрола Эрла Чапина, опубликованного в «Крисчен сайнс монитор»:

СТОУНХЕНДЖ

(Компьютер нашел разгадку Стоунхенджа)

Круг из камней,
Считаешь ты Солнца шаги
И скорость Луны.

Глыбы-компьютеры,
Гигантские монолиты
Суть календарь смены дней.

Небеса кружатся
В размеренном ритме,
Выбранном четыре тысячи лет назад.

Камни огромные кренятся,
На три дюйма отклоненные
Ошибкой времени.

Но эти немые цифры
Указывают на мимолетное Солнце
И в скрытую клетку ловят его свет[28].

Моя научная статья в «Нейче» привлекла даже юмористические издания. 13 сентября 1964 г. в воскресной колонке комиксов астронома Ательстана Спилхауса под названием «Наш новый каменный век» были представлены забавные картинки с изображением щеголя, задумчиво прислонившегося к столбу кольца сарсенов; ученого в лаборатории, проводящего радиоуглеродный анализ; рыжего юнца, вероятно меня, за пультом управления компьютера, «просчитывающего корреляции примерно 200 пар камней и восходов и закатов небесных тел в 2000–1500 гг. до н. э.»; и, наконец, силуэтов камней в сумерках со следующей подписью: «Результаты показывают, что различные пары камней указывают на крайние северные и южные точки восхода и заката Солнца и Луны. Стоунхендж был точнейшей астрономической лабораторией!» Эта колонка комиксов в юмористической газете на самом деле неплохой отчет, основанный на фактах. Вот только я уже давно немолод и к тому же брюнет.

Среди всех откликов на мою статью «Расшифрованный Стоунхендж» два были мне особенно интересны. Оба пришли от специалистов-археологов. Один отличался враждебностью, второй – сдержанным благодушием. Второй оказал мне неоценимую помощь, обратив мое внимание на другие тайны Стоунхенджа.

Месье Ж. Шарьер из Франции раскритиковал мое заключение о том, что направления на Солнце и Луну имеют значение, на основании того, что кольца «недифференцированы» по оси, тогда как я исходил из обратного; что я «своевольно» определил некоторые камни как более значимые, чем остальные, и вывел свои склонения Солнца и Луны по «абсолютно субъективному предположению», что строители Стоунхенджа пользовались монументом, когда диск Солнца или Луны касался линии горизонта нижней точкой, чтобы вычислить точки восхода и заката на горизонте.

Я ответил месье Шарьеру, подробно изложив отчет о моих исследованиях, который вошел и в эту книгу, и подчеркнул, что, по моему мнению, кольца Стоунхенджа, рассматриваемые в исследовании, не являются недифференцированными по оси, но ориентированы по главной оси на восход Солнца в день летнего солнцестояния; что, как показано на карте, все камни и точки в корреляциях по-своему уникальны или особенны, а нахождение диска над горизонтом, когда он касается его нижней точкой, дает наименьшую ошибку для восхода Солнца в день летнего солнцестояния в 1800 г. до н. э. над Пяточным камнем, а это направление всеми признано заложенным в монумент строителями. Мне остается лишь надеяться на то, что дальнейшая переписка разрешит эти разночтения в трактовках.

Второе, самое полезное, письмо пришло от Р.С. Ньюэлла, британского археолога, который принимал участие в раскопках в Стоунхендже и составил официальный путеводитель по нему. Он писал мне из своего дома неподалеку от Стоунхенджа:

«По моему убеждению, при встрече двух различных наук (если археологию можно именовать таковой) всегда сложно достичь согласия. Астрономы устремляют взоры в небо, археологи – в землю, тем не менее, я согласен с тем, что Стоунхендж ориентирован на закат Солнца в день зимнего солнцестояния через большой центральный трилит, если наблюдатель стоит в центре или в другом месте на оси. А поскольку план Стоунхенджа напоминает могильник, он в некотором роде является погребальным храмом для состарившегося Солнца, когда оно перейдет в преисподнюю вконце года или своей жизни, находясь почти на оси, Пяточный камень непременно должен лежать на линии восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Я не сомневаюсь в том, что проводилось наблюдение за полным оборотом Солнца, как в Египте. Это касается и Луны.

Мистер Ньюэм подчеркивает, что прямая от камня 94 до лунки C на Аллее является указанием на восход Солнца в равноденствие, т. е. на восток. Было ли это так в 1500–1000 г. до н. э. или может считаться совпадением? (Если это не совпадение, тогда человек, придумавший расстановку этих камней, был настоящим гением.)

Еще один интересный момент встречается у греческого писателя Диодора, который упоминает этот храм в земле кельтов, «сферический по форме». А может ли «сферический по форме» трактоваться как «использующий сферу», то есть астрономический? Если так, значит, когда-то где-то в земле кельтов стоял астрономический храм. Он (Диодор) говорит, что «бог (Аполлон, бог Солнца) посещал остров (предположительно Англию) и каждые девятнадцать лет играл на цитре и танцевал неизменно все ночи напролет от весеннего равноденствия и до восхода Плеяд». Я вовсе не утверждаю, что эти слова относятся к Стоунхенджу. Но может быть, полная Луна производила некоторый потрясающий эффект каждые девятнадцать лет в Стоунхендже? А если так, я даже не знаю, что сказать».

Упоминаемый «мистер Ньюэм» – это К.Э. Ньюэм, изучавший Стоунхендж с астрономической и геометрической точек зрения[29]. Его процитированное утверждение о направлении через точку 94-го опорного камня и лунку С в день равноденствия заставило меня призадуматься.

Что же касается Диодора Сицилийского, так называемого «историка-универсала» I в. до н. э., литература о Стоунхендже изобилует ссылками на его рассказ о храме Аполлона в земле гиперборейцев. «Счастливые гиперборейцы» нередко упоминаются в античных трудах обычно как народ, живущий в благоденствии далеко на севере, «за северным ветром», и поклоняющийся богу Солнца Аполлону. Вполне возможно, что это был реально существовавший в северных землях народ, описанный с большими преувеличениями в рассказах странников и купцов, в особенности продавцов янтаря, часто ездивших в Балтийский регион и добавивших больше всего фантастических штрихов, частично из-за мифического названия страны. Жителям Средиземноморья люди, по своей воле поселившиеся так далеко от солнца, вероятно, казались либо сумасшедшими, либо сказочными.

Поэт Аристей упоминает их наряду с легендарными «одноглазыми аримаспами» и «сторожившими золото грифами». А у Геродота они выглядят совсем не легендарными. Он говорит, что жители Делоса рассказывали, будто гиперборейцы из своих северных земель послали на Делос, остров Аполлона, «некоторые дары, завернутые в пшеничную солому». Памятуя о том, как однажды отправляли свои подарки с девушками, которые не возвратились домой, на этот раз северяне передали их по цепочке, от страны к стране, от города к городу, надеясь, что таким образом они достигнут места назначения. Геродот говорит, что у народа Делоса сохранился обычай прославлять четырех дев, пришедших из Гипербореи, и добавляет: «А что касается сказания об Абарисе, который, как говорят, был гиперборейцем и обогнул со своей стрелой всю землю, ни разу не поев, я обойду эту тему молчанием».

Плиний описывал гиперборейцев так: «Шесть месяцев подряд тянется у них день, а потом столько же ночь. В краю там температуры стоят приятные и блаженственные. Поселения их стоят в лесах и рощах, где они поклоняются богам. Неведомы им раздоры и болезни, они никогда не умирают, но, лишь прожив достаточно долго, человек в летах пирует, потом, умастив тело свое благовонными мазями, прыгает со скалы прямо в море. Ночами (они) лежат бок о бок в молчании в пещерах».

А вот рассказ Диодора, занимавший изучающих Стоунхендж, начиная с Гидли и Джона Вуда:

«Остров сей лежит на севере и населен гиперборейцами, прозванными так из-за названия их родины, коя находится там, откуда северный ветер (Борей) дует. Земля там и плодородна, и изобильна всем, что в нее сажают, а поелику климат там необычайно мягок, сбирают они по два урожая в год. Поболе того, такая легенда есть: Лето (родившая от Зевса Аполлона и Артемиду) родилась на сем острове, потому и Аполлона они почитают превыше прочих богов. И считают его жителей как будто жрецами Аполлона, ибо дни напролет восхваляют сего бога неизменно песнями и почести воздают неимоверные. А еще на острове сем есть прекрасное святилище Аполлона и замечательный храм, украшенный множеством обетных подношений, а по форме круглый. И стоит там град, сему богу посвященный, а большинство жителей его на цитре искусно играют. На сем инструменте играют они постоянно в храме и гимны поют с хвалами богу, прославляя деяния его.

И есть у гиперборейцев язык особый, более всего с дружелюбием относятся они ко грекам, в особенности же к афинянам и делосцам, кои унаследовали сие расположение со времен самых древних. А также миф говорит, будто какие-то греки отправились в гости к гиперборейцам и оставили после себя там драгоценные обетные дары с надписями по-гречески. И тем же путем гипербореец Абарис в древние времена в Грецию прибыл и возобновил дружбу и волю благую своего народа к делосцам. Еще говорят, что с того острова Луну видно, словно до нее совсем близко от Земли, и даже можно разглядеть на ней возвышенности, как и на Земле. И будто бы бог посещает остров каждые девятнадцать лет, за которые звезды на свои места на небесах возвращаются. По этой причине зовут греки такой промежуток времени в девятнадцать лет «Метоновым годом»[30].

Приходя к ним, играет он на цитре и танцует неизменно все ночи напролет от весеннего равноденствия до восхода Плеяд, выражая таким манером свое удовольствие от успеха. Все цари сего града и смотрители святилища зовутся Бореадами, ибо они потомки Борея, и передается сей титул только по наследству».

В прочих работах Диодор рассуждает об астрономии, заявляя, что Атлант «обнаружил звезд сферическую природу» и усовершенствовал «астрологическую науку. По этой причине распространилось понятие о том, что Атлант держит на плечах своих все небеса. Миф таким завуалированным способом намекал на его открытие и описание сферы сей».

Человека, интересующегося астрономическими аспектами Стоунхенджа, рассказ Диодора может натолкнуть на любопытные мысли. В довольно бесстрастной манере он сообщает, что на неком северном острове стоит сферический, то есть астрономический, храм бога Солнца, в который этот бог возвращается каждые девятнадцать лет, «за которые звезды на свои места на небесах возвращаются», а также о том, что жители острова тщательно наблюдают за Луной.

Я был безмерно благодарен Ньюэллу за то, что он привлек мое внимание к этим отрывкам из Диодора и упомянул о не менее интересных равноденственных направлениях Ньюэма.

Читая это письмо Ньюэлла, я понял, что в Стоунхендже еще будет сделано немало открытий, связанных с астрономией. Название моей статьи, «Расшифрованный Стоунхендж», показалось мне несколько самонадеянным и преждевременным. Следует еще разобраться с равноденствием Ньюэма и девятнадцатилетним циклом Диодора.

Предстоит проделать большую работу. А значит, снова, неизбежно, обратимся к помощи компьютера.