Греческие вожди, вернувшиеся из-под стен Трои, в той или иной степени подверглись наказанию богов, но никому из них не выпало на долю столько мучений, сколько Улиссу (Одиссею), царю Итаки, герою известной на весь мир поэмы Гомера «Одиссея». В течение долгих десяти лет, подгоняемый ветрами, которые гнали его прочь от родной Итаки, скитался он по морям, от страны к стране, теряя друзей и суда, пока, наконец, боги не позволили ему вернуться домой. Чудесные приключения и многочисленные препятствия, встретившиеся ему на пути в течение странствий, и стали предметом этой поэмы.

После гибели Трои Улисс со своими людьми погрузил добычу на корабли и, подгоняемый попутными ветрами, приплыл к городу Исмар, где жили богатые, добродетельные киконы. Желая увеличить свои трофеи, Улисс предложил спутникам высадиться на берег и, взяв город штурмом, разграбить его. Это предложение было встречено с восторгом и тут же осуществлено.

Но, вернувшись после грабежа, воины не стали слушать Улисса, который убеждал их поскорее убраться отсюда, а стали пить вино, жарить быков и предаваться развлечениям. Пока они веселились, позабыв выставить часовых, на них напали соседи и союзники киконов и многих убили.

Греки, которых застали врасплох, дрались очень храбро и покинули берега Киконии только тогда, когда солнце уже опускалось за горизонт. Они недосчитались многих своих товарищей.

Далее поплыли мы в сокрушенье великом о милых
Мертвых, но радуясь в сердце, что сами спаслися от смерти.[7]

(Гомер. Одиссея)

Ночью налетел ураган. Тучи закрыли звезды. Суда со сломанными мачтами и разорванными парусами были отброшены далеко от первоначального курса и через десять дней достигли земли лотофагов, или поедателей лотоса, – людей, которые питались только цветами и плодами лотоса.

Улисс отправил на разведку трех своих самых лучших воинов. Но не успели они проникнуть далеко в глубь острова, как встретили местных жителей, которые сидели под деревьями и вкушали свои любимые плоды. Они встретили греков очень гостеприимно и угостили их лотосом. Не успели гости отведать угощение, как тут же напрочь позабыли о своих товарищах и далеком доме. Их охватило оцепенение, похожее на сон, и им захотелось только одного – остаться здесь и всю жизнь питаться лотосом.

Зла лотофаги не сделали, их с дружелюбною лаской
Встретив, им лотоса дали отведать они, но лишь только
Сладко-медвяного лотоса каждый отведал, мгновенно
Все позабыл и, утратив желанье назад возвратиться,
Вдруг захотел в стране лотофагов остаться, чтоб вкусный
Лотос сбирать, навсегда от своей отказавшись отчизны.

(Гомер)

Улисс с нетерпением ждал их возвращения, но, не дождавшись, понял, что с ними случилась беда, и отправился на поиски во главе хорошо вооруженного отряда. Вскоре Улисс нашел своих соотечественников, которые вовсе не были закованы в цепи, как они опасались, а пировали в кругу лотофагов. Их глаза потеряли свой блеск и смотрели на вновь прибывших затуманенным взором, что вызвало у Улисса подозрения. В ту же самую минуту лотофаги приблизились к нему и пригласили его вместе с товарищами присоединиться к их пиру.

Но Улисс властным тоном запретил своим людям пробовать заколдованные плоды, велел схватить и связать отчаянно сопротивлявшихся товарищей и силой увести их на корабли. Здесь магическое действие лотоса вскоре прекратилось, и моряки, усиленно работая веслами, поплыли на запад, пока не добрались до острова Сицилия, населенного в ту пору циклопами, свирепыми одноглазыми великанами.

Основная часть судов осталась у другого острова, совсем недалеко от того места, где высадился Улисс с двенадцатью своими спутниками. Они отправились на поиски пищи. На равнинах и горных склонах Сицилии паслись тучные стада овец. Улисс и его спутники вскоре наткнулись на большую пещеру с большими запасами молока и сыра. Это было жилище сына Нептуна Полифема, самого большого и свирепого из циклопов. Греки хотели уже было приступить к еде, ибо в пещере не было никого, кто мог бы им помешать. Но потом решили все-таки подождать хозяина и спросить у него разрешения. Они поставили свое судно на якорь под нависшей над заливом скалой, где оно никому не было видно, и были уверены, что найдут его на месте, если им придется отсюда бежать.

Полифем, уродливый великан, в пещеру которого забрались греки, увидел однажды, как прекрасная морская нимфа Галатея катается на своей колеснице в виде морской раковины, в которую были впряжены дельфины. Ее необыкновенная красота произвела на него неизгладимое впечатление, и он понял, что влюбился в нее. Полифем забыл о своих стадах, забросил друзей и проводил все время на берегу моря, ожидая появления Галатеи и кляня свою судьбу, из-за которой он не мог прыгнуть в воду и отправиться на поиски нимфы в ее родной стихии. Боги прокляли циклопов, наградив их непреодолимым отвращением к воде.

Он выражал свою страсть не в яблоках, локонах, розах —
Вовсе лишился ума, все же прочее счел пустяками.
Стадо овечек в загон возвращалось с тех пор без призора
Часто с зеленых лугов. Собираясь воспеть Галатею,
Там, где морская трава колыхалась, усевшись, он таял —
Только лишь солнце зайдет, – страдая от раны под сердцем.

(Феокрит (Пер. М.Е. Грабарь-Пассек))

Надеясь убедить Галатею покинуть морскую стихию и проводить время вместе с ним на белом песочке пляжа, Полифем постоянно давал ей всякие необычные обещания, но кокетливая нимфа только смеялась в ответ и появлялась на берегу только тогда, когда он крепко спал.

Потешаясь над любовью циклопа, Галатея весьма благосклонно смотрела на ухаживания Алкида, молодого красивого пастуха, которому не надо было два раза звать ее, ибо она появлялась по первому его зову. Она усаживалась рядом с ним под сенью скалы и слушала его нежные слова.

Однажды Полифем случайно наткнулся на них, еще до того, как они заметили его приближение. Несколько мгновений он молча смотрел на них со скалы, а потом, схватив огромный камень, поклялся, что его сопернику не удастся насладиться любовью, в которой было отказано ему, и бросил его в ничего не подозревавших любовников. Галатея, будучи бессмертной, осталась жива, а бедный Алкид, ее возлюбленный, погиб. Поток крови из его останков боги превратили в быстрый ручей, который вечно стремится вниз, чтобы в море соединиться с Галатеей.

Улисс и его товарищи, сидевшие в пещере, почувствовали вдруг, как под ногами задрожала земля, и внутрь вошли овцы. Они разбрелись по пещере, а за ними появился Полифем, который взял огромный камень и загородил им вход. Спутники Улисса в ужасе забились в самый дальний угол пещеры. Великан подоил овец, достал сыр и стал готовить себе ужин. Пламя очага осветило пришельцев, и он спросил, кто они, откуда и что им здесь нужно.

Хитроумный Одиссей ответил, что его зовут Никто, что он и его товарищи потерпели кораблекрушение и что они с радостью воспользуются его гостеприимством. В ответ на это циклоп протянул свою огромную руку, схватил двух моряков и тут же проглотил их. После этого он улегся на подстилку и уснул, сотрясая своим громоподобным храпом пещеру.

Улисс тихонько подкрался к нему, держа в руках меч, и собирался уже было убить его, как вдруг вспомнил, что ни он, ни его люди не смогут отодвинуть камень, загораживавший вход в пещеру. Тогда он придумал хитрый план.

Когда наступило утро, великан встал, подоил овец, сделал из молока сыр, расставил сосуды и безо всякого предупреждения снова съел двух моряков. После этого его мускулистая рука отодвинула камень, освободив проход. Овцы двинулись к выходу, а Полифем внимательно следил за ними. Когда вся отара покинула пещеру, он снова загородил вход, чтобы пленники не смогли убежать, и погнал овец на пастбище.

Во время его отсутствия Улисс и его спутники разработали план побега и сделали все нужные приготовления. Они нашли в пещере огромную дубинку, заострили ее, подержали над огнем и отложили в сторону.

Когда наступили сумерки, Полифем отодвинул камень и загнал в пещеру овец, не спуская своего единственного глаза с греков. Когда овцы вошли внутрь, он снова задвинул камень, выполнил все свои вечерние дела и проглотил еще двух моряков.

Когда он насытился, Улисс подошел к нему поближе и протянул кожаную флягу с крепким вином. Великан выпил все вино одним махом, не подозревая, что его ждет. Вскоре он погрузился в глубокий сон, и тогда греки, по знаку Улисса, нагрели острый конец дубинки над огнем и воткнули его в единственный глаз Полифема, не обращая внимания на его ужасающие крики и проклятия. На эти вопли сбежались другие циклопы. Они ворвались в пещеру и стали спрашивать у Полифема, кто его ослепил. «Никто! – ответил великан, рыча от нестерпимой боли. – Никто!» Услышав этот ответ, циклопы возмутились:

Если никто, для чего же один так ревешь ты? Но если
Болен, то воля на это Зевеса, ее не избегнешь.
В помощь отца своего призови, Посейдона владыку.

(Гомер)

Брошенный своими товарищами, Полифем провел ночь, мучаясь от боли, а когда утром обеспокоенное блеяние овец подняло его с постели, он на ощупь подоил их и приготовился, как обычно, вести на пастбище. Боясь, как бы греки не сбежали, он открыл выход только наполовину и выпускал животных по одному, проводя рукой по их спинам, чтобы убедиться, что пленники не уселись на них верхом.

Улисс тем временем привязал своих спутников к животам баранов и стал смотреть, как они выходят из пещеры. Потом, вцепившись в шерсть самого крупного барана, он медленно двинулся к выходу. Полифем стал гладить барана, спрашивая его, почему он сегодня идет последним.

Спину ощупав его, с ним циклоп разговаривать начал:
«Ты ль, мой прекрасный любимец?
Зачем же пещеру последним
Ныне покинул? Ты прежде ленив и медлителен не был.
Первый всегда, величаво ступая, на луг выходил ты
Сладкорастущей травою питаться; ты в полдень к потоку
Первый бежал; у всех впереди возвращался в пещеру
Вечером. Ныне ж идешь ты последний;
знать, чувствуешь сам ты,
Бедный, что око мое за тобой уж не смотрит; лишен я
Светлого зренья гнусным бродягою; здесь он вином мне
Ум отуманил; его называют Никто; но он еще
Власти моей не избегнул!»

(Гомер)

Улисс, оказавшись на свободе, вскочил на ноги и отвязал своих товарищей. Они побежали на берег, прихватив с собой самых лучших овец Полифема. Когда корабль отошел на небольшое расстояние от берега, Улисс стал громко насмехаться над циклопом, сообщив ему, кто побывал у него в гостях.

Слушай, циклоп беспощадный, вперед беззащитных гостей ты
В гроте глубоком своем не губи и не ешь; святотатным
Делом всегда на себя навлекаем мы верную гибель;
Ты, злочестивец, дерзнул иноземцев, твой дом посетивших,
Зверски сожрать – наказали тебя Зевес и другие
Боги блаженные.

Если, циклоп, у тебя из людей земнородных кто спросит,
Как истреблен твой единственный глаз, ты на это ответствуй:
Царь Одиссей, городов сокрушитель, героя Лаэрта
Сын, знаменитый властитель Итаки, мне выколол глаз мой.

(Гомер)

С яростным воплем Полифем бросился на берег и принялся бросать в море огромные камни туда, откуда доносился голос. Один камень упал совсем рядом с кораблем, и греки вынуждены были удвоить усилия, чтобы поскорее уплыть подальше от смертоносных камней.

Вскоре моряки добрались до Эоловых островов, где жил Эол, повелитель ветров. Он был наслышан об отваге Улисса, гостеприимно принял его и на прощание подарил кожаный мешок, в котором были завязаны все противные его курсу ветра. Эол разрешил Улиссу держать их в заточении, пока не доберется до дома.

День и ночь летели корабли по голубым волнам, подгоняемые попутным ветром. На девятый вечер впередсмотрящий заметил вдали берега Итаки, и моряки уже предвкушали, как утром высадятся на берег родной страны. И первый раз за все время плавания от Эоловых островов Улисс позволил себе забыться сном. Пока же он спал, его товарищи развязали кожаный мешок, желая завладеть частью его богатств, которые, как они думали, подарил ему Эол.

Но не успели они сделать это, как ветра, обозленные тем, что им пришлось долго просидеть в скрюченном положении, с ревом и свистом вырвались на свободу и подняли на море страшную бурю, которая сорвала суда с якорей и унесла далеко в открытое море.

После неимоверных страданий греки снова пристали к Эоловым островам, и Улисс стал умолять бога ветров еще раз помочь ему, но на этот раз Эол встретил его очень холодно и велел поскорее покинуть его страну, ибо его обращение с Полифемом вызвало гнев всех богов.

Прочь, недостойный! Немедля мой остров покинь;
неприлично
Нам под защиту свою принимать человека, который
Так очевидно бессмертным, блаженным богам ненавистен.
Прочь! Ненавистный блаженным богам и для нас ненавистен.

(Гомер)

Греки мрачно погрузились на свои корабли – теперь им уже нечего было надеяться на попутный ветер. Морякам пришлось грести против течения и волн; много дней прошло, прежде чем они достигли земли лестригонов, где их ожидали новые утраты. Лестригоны были каннибалами и, чтобы удовлетворить свои чудовищные аппетиты, убивали всех путешественников, которые приставали к их берегам. Увидев, что в гавань входят суда, лестригоны с высоких утесов забросали их обломками скал и потопили несколько кораблей, а команды их выловили и съели.

Корабль Улисса стоял вне бухты, и, когда он увидел, какая участь постигла его товарищей, он велел морякам ударить по воде веслами и скорее бежать отсюда.

Греки поплыли дальше и вскоре достигли острова Ээя, где жила златовласая волшебница Цирцея, сестра Ээта и тетка Медеи. Здесь Улисс разделил своих людей на две партии, одна из которых, во главе с Эврилохом, отправилась исследовать остров, а другая, возглавляемая Улиссом, осталась сторожить корабли. Эврилох вел свой отряд через густую чащу, населенную дикими зверями, которые были необычно смирными. Наконец они увидели прекрасный дворец Цирцеи. Издалека до них донесся ее нежный голос – она пела какую-то песню. Подойдя, они увидели, что она прядет красивую сеть. Они поспешили ко входу и вошли во дворец. Только Эврилох из осторожности задержался на крыльце, опасаясь нападения сзади.

Цирцея гостеприимно приняла незваных гостей, усадила их на покрытые коврами кушетки и велела многочисленным слугам принести угощение. Этот приказ был тут же выполнен. Моряки с жадностью накинулись на еду, поскольку им уже несколько дней приходилось голодать, а Цирцея смотрела на них с плохо скрываемым отвращением. Неожиданно она поднялась, махнула рукой над головами моряков, и они тут же превратились в свиней (которых они напомнили ей своей прожорливостью). Служанки загнали их в хлев.

Ударом
Быстрым жезла загнала чародейка в свиную закуту
Всех; очутился там каждый с щетинистой кожей, с свиною
Мордой и хрюком свиным, не утратив, однако, рассудка.
Плачущих всех заперла их в закуте волшебница, бросив
Им желудей, и свинины, и буковых диких орехов
В пищу, к которой так лакомы свиньи, любящие рылом
Землю копать.

(Гомер)

Эврилох тем временем, не дождавшись возвращения своих людей, решил вернуться на корабль и рассказать Улиссу, что случилось. Схватив свой меч, Улисс бросился спасать товарищей, но не успел он удалиться от берега, как ему повстречался юноша – это был Меркурий, – который посоветовал не ходить к Цирцее, и рассказал, что она сделала с его спутниками. Но Улисс не был намерен бросать товарищей в беде, и тогда Меркурий дал ему дикий чеснок, который поможет уберечься от волшебных чар Цирцеи, а также несколько очень полезных советов, которые были выслушаны со вниманием и в точности выполнены.

Вскоре Улисс добрался до дворца волшебницы и, войдя в пиршественную залу, взял чашу, протянутую ему очаровательной хозяйкой, но чары Цирцеи оказались бессильны перед действием чеснока, который дал Улиссу Меркурий. Когда она махнула рукой над его головой и велела отправляться в хлев к его товарищам, Улисс выхватил свой меч и бросился на нее, угрожая убить, если она немедленно не вернет его спутникам человеческий облик и не пообещает впредь не причинять им никакого вреда.

Испугавшись за свою жизнь, Цинцея пообещала выполнить все требования Улисса, и через несколько секунд он был снова окружен своими товарищами, которые от души принялись благодарить его за спасение. Цирцея устроила новый пир и так хорошо обращалась с греками, что Улисс задержался у нее на целый год.

С тех пор вседневно, в течение целого года
Ели прекрасное мясо и сладким вином утешались.

(Гомер)

Но прошел год, и спутники Улисса, скучавшие по дому, убедили его покинуть прекрасную волшебницу. Сначала Цирцея наотрез отказалась отпустить его, но, увидев, что удержать все равно не удастся, велела плыть к берегам Киммерии и расспросить провидца Тересия о своей судьбе. Эта страна, лежавшая на границе мрачного царства Плутона, была населена тенями, душами умерших, которые были приговорены обитать здесь до тех пор, пока их не пропустят в Гадес.

Улисс поднялся на борт корабля и, следуя указаниям Цирцеи, пустил его плыть по воле волн, пока киль не заскреб по песчаному берегу.

Здесь Улисс сошел на берег. Пройдя прямо, никуда не сворачивая, он очутился там, где был хорошо слышен рев Флегетона, впадавшего недалеко отсюда в Ахерон. В этом месте Улисс выкопал мечом яму.

Закончив копать, он убил двух черных невольников, которых дала ему Цирцея, и яма тут же заполнилась их кровью. Сразу же вокруг нее стали собираться души умерших, желавшие напиться свежей крови, но Улисс мечом отгонял их, пока, наконец, не появился Тересий, слепой прорицатель.

Улисс дал ему напиться крови, и, как только Тересий утолил жажду, он вновь обрел дар речи и рассказал Улиссу, какие испытания ждут его впереди. Потом он исчез, но Улисс ненадолго задержался на берегу, чтобы дать своей матери тоже напиться свежей крови и выслушать ее рассказ о том, как она здесь очутилась.

Многие подходили и разговаривали с Улиссом, но, наконец, он покинул Киммерию и вернулся в Ээю, чтобы совершить погребальный обряд по Элпенору, одному из своих товарищей, который лег спать на одной из башен дворца, упал на землю и разбился.

Покончив с этим делом, греки, подгоняемые свежим ветром, покинули остров Цирцеи и поплыли дальше, пока не достигли скалистого острова, где жили сирены. Они сидели на скалах и пели свои волшебные песни, которые заставляли моряков сворачивать с курса и плыть к ним. Недалеко у берегов они разбивались о скалы.

Вспомнив совет Цирцеи, Улисс велел своим людям крепко привязать себя к мачте и, не обращая внимания на его крики и приказы, не сворачивать с курса, пока опасные скалы не исчезнут из вида. Но перед тем как им выполнить это распоряжение, Улисс залил им уши растопленным воском, чтобы они не слышали волшебных песен сирен.

Моряки крепко привязали Улисса к мачте, взялись за весла и стали грести что есть силы. Вскоре Улисс услышал чарующие песни сирен и стал умолять товарищей развязать его и изменить курс, но они плыли дальше, пока не смолкли звуки волшебного пения. Только после этого они освободили своего вождя.

Кораблям удалось миновать и эту опасность, но Улисс не скрывал своей тревоги, ибо знал, чтобы скоро им предстоит проплыть между двумя чудовищами – Сциллой и Харибдой, которые располагались так близко друг от друга, что, пытаясь уклониться от одного чудовища, моряки невольно попадали в пасть другому.

Логово Харибды находилось под скалой, на которой росла одинокая смоковница. Три раза в день чудовище всасывало в себя воду, отчего даже очень крупные галеры попадали в ее огромную пасть.

Что касается Сциллы, то она тоже жила в пещере, откуда высовывались шесть ее уродливых голов, чтобы схватить оказавшуюся рядом добычу.

Мимо нее ни один мореходец не мог невредимо
С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,
Разом она по шести человек с корабля похищает.

(Гомер)

Эта самая Сцилла была когда-то прелестной девушкой, в которую влюбился морской бог Главк, но она так измучила его своим кокетством, что он попросил Цирцею дать ему любовный напиток, который заставил бы Сциллу полюбить его.

Но Цирцея, сама тайно влюбленная в Главка, решила отомстить ему и наказать соперницу. Вместо приворотного зелья она приготовила отвратительное снадобье, велев Главку вылить его в воду, в которой будет купаться Сцилла. Главк сделал так, как велела волшебница, но, искупавшись в воде, в которой было растворено это зелье, Сцилла превратилась в ужасное чудовище, проклятие для людей и богов.

Увидев смоковницу, Улисс надел доспехи и встал на носу корабля, чтобы ударить Сциллу, когда она попытается схватить кого-нибудь из моряков. Но, услышав рев бурлящей вокруг Харибды воды, моряки задрожали от страха, и кормчий, желая отклониться от нее, направил судно к логову ужасной Сциллы.

Неожиданно раздался душераздирающий вопль, и все увидели, как чудовище схватило шестерых моряков и проглотило их. Остальным удалось проскочить целыми и невредимыми. С тех пор, желая сказать о том, что человек оказался между двумя опасностями, мы употребляем выражение «между Сциллой и Харибдой».

Радуясь, что им удалось проскочить мимо прожорливых чудовищ, греки поплыли дальше, пока не достигли Тринакрии, острова бога солнца, где Фаэтуза и Лампетия стерегли священные стада Гелиоса. Моряки решили отдохнуть здесь, но Улисс сказал, что слепой прорицатель Тересий предупредил его, чтобы они здесь не высаживались, поскольку, убив священного быка, они навлекут на себя гнев Гелиоса.

Но люди, измотанные долгим плаванием, так жалобно просили Улисса об отдыхе, обещая довольствоваться теми продуктами, что были у них с собой, что Улисс неохотно уступил, и вся команда сошла на берег.

Моряки хорошо отдохнули, но противные ветра мешали им отправиться в дальнейший путь. Вскоре провизия у них закончилась, а те несколько рыб и птиц, которых им удалось поймать, не смогли утолить муки голода.

Тогда Эврилох, во время отсутствия Улисса, с небольшим отрядом убил нескольких быков. К изумлению и ужасу моряков, мясо во время жарки издавало мычание, а шкуры извивались, как живые. Но это зрелище, однако, не смогло отвратить моряков от еды, и они семь дней предавались пиршеству, пока, наконец, Улисс не заставил их покинуть берега Тринакрии.

Тем временем Лампетия поспешила к отцу и сообщила ему о преступлении, совершенном спутниками Улисса. Разгневанный Гелиос явился на совет богов и потребовал покарать нечестивцев, пригрозив, что если их не накажут, то он лишит мир света. Юпитер, чтобы успокоить его, тут же пообещал, что все обидчики понесут заслуженную кару.

Гелиос, смело сияй для бессмертных богов и для смертных,
Року подвластных людей, на земле плодоносной живущих.
Их я корабль чернобокий, низвергнувши пламенный гром свой,
В море широком на мелкие части разбить не замедлю.

(Гомер)

Это обещание было тут же выполнено, и все моряки, кроме Улисса, который не притронулся к мясу священных быков, утонули в морской пучине. Улисса, вцепившегося в обломки руля, в течение девяти дней носило по волнам, пока он не был выброшен на остров Огигия, где жила прекрасная морская нимфа Калипсо.

Здесь он прожил долгих восемь лет. Уплыть он не мог – у него не было ни судна, ни людей. В конце концов Минерва, которая всегда помогала Улиссу, упросила Юпитера позволить ему вернуться на Итаку. К Калипсо явился Меркурий и велел ей предоставить герою все необходимое для постройки огромного плота, на котором он и отправился домой после долгих лет прозябания на острове Огигия.

Казалось, все складывается хорошо, но тут Нептун неожиданно понял, что его заклятый враг, мучитель Полифема, вскоре совсем ускользнет из его рук. Одним ударом своего трезубца он вызвал страшную бурю, которая разбила плот Улисса. Волны швыряли несчастного мореплавателя, пока богиня Левкотея не сжалилась над ним и не помогла ему добраться до острова Феакия.

Слишком измотанный, чтобы думать о чем-нибудь, Улисс уполз в лесную чащу, где и уснул на ковре из сухой листвы. Пока он спал, Минерва явилась во сне к Навсикае, дочери Алкиноя, царя феаков, и велела ей спуститься на берег и выстирать свои свадебные одежды. Богиня уверила ее, что она скоро выйдет замуж. Навсикая, проснувшись, тут же вместе со своими служанками отправилась на берег и выстирала свадебный наряд. После этого девушки стали играть в мяч, сопровождая игру громкими криками и взрывами веселого смеха. Они разбудили Улисса, который явился как раз вовремя, чтобы вытащить мяч из воды, и, как потерпевший крушение моряк, попросил у Навсикаи приюта.

Она великодушно разрешила ему следовать за ней во дворец ее отца и представила его Алкиною и Арете, которые радостно приветствовали Улисса и пригласили принять участие в играх, которые в ту пору проводились в их городе. Герой включился в состязания и продемонстрировал такую силу и мастерство, что все тут же признали в нем царя Итаки.

Алкиной дал ему корабль, который доставил его на Итаку. Здесь матросы отнесли спящего Улисса на берег, а сами отправились в обратный путь.

Нептун, узнав, что феаки перехитрили его, так рассвирепел, что превратил их корабль в скалу, которая заперла вход в гавань их родного города, лишив этот народ возможности совершать морские походы.

И корабль, обтекатель морей, приближался
Быстро. К нему подошед, колебатель земли во мгновенье
В камень его обратил и ударом ладони к морскому
Дну основанием крепко притиснул.

(Гомер)

Приняв с помощью Минервы облик нищего, Улисс добрался до бедного жилища Эвмея, своего свинопаса, и узнал от него все, что хотел, о своей жене и сыне. Эвмей сообщил, что Пенелопу осаждают женихи, которые пируют и веселятся в его дворце. Они заявили, что не покинут дворец до тех пор, пока Пенелопа не выберет одного из них себе в мужья. Телемак, уже взрослый юноша, возмущенный поведением женихов, отправился, по совету своего учителя Ментора, вместе с ним на поиски отца, в гибель которого не верил.

Ментор, облик которого приняла Минерва, отвел молодого человека к Нестору и Менелаю. Потом, явившись к Телемаку во сне, Минерва велела ему возвращаться на Итаку, где он и найдет своего отца. Молодой царевич тут же пустился в обратный путь и высадился на берег недалеко от домика Эвмея, счастливо избежав западни, которую устроили при входе в порт женихи его матери.

Минерва сделала так, чтобы отец и сын узнали друг друга, несмотря на двадцать лет разлуки. Вместе они составили план, как им наказать наглых женихов. Они решили, что Телемак вернется во дворец, но никому не скажет о возвращении отца, а Улисс, в облике нищего, придет туда попозже и попросит приютить его.

Все было сделано, как они и задумали. Никто не узнал в старом оборванном нищем царя Итаки – никто, кроме его старой няни Эвриклеи и преданного старого пса Аргуса, который умер от радости у ног своего вернувшегося хозяина.

В это время Аргус, увидевший вдруг через двадцать
Лет Одиссея, был схвачен рукой смертоносною Мойры.

(Гомер)

Пенелопа, узнав, что у ее ворот стоит странник, послала за ним, чтобы спросить его, не встречал ли он ее мужа. Она тоже не узнала Улисса и, усевшись, принялась за свою работу, с помощью которой ей удавалось обманывать женихов. Когда они потребовали от нее избрать себе мужа, она заявила, что выйдет замуж только после того, как закончит ткать ковер.

Она работала очень усердно, и женихи надеялись, что ковер будет скоро закончен. Но Пенелопа ночью распускала то, что успела соткать днем, а утром снова принималась за работу.

Целый день за тканьем я проводила, а ночью, зажегши
Факел, сама все натканное днем распускала, три года
Длилася хитрость удачно, и я убеждать их умела.

(Гомер)

Наконец женихи догадались, что их водят за нос, и несчастной Пенелопе пришлось закончить работу. Тогда она придумала новую уловку. Она принесла лук Улисса и объявила, что выйдет замуж за того, кто сумеет натянуть его и пустить стрелу, чтобы она пролетела через двенадцать колец.

Смотрите, вот лук Одиссеев;
Тот, кто согнет, навязав тетиву, Одиссеев могучий
Лук, чья стрела пролетит через все (их не тронув) двенадцать
Колец, с тем удалюся из этого милого дома,
Дома семейного, светлого, многобогатого, где я
Счастье нашла, о котором и сонная буду крушиться.

(Гомер)

Женихи тщетно пытались натянуть лук. Тогда нищий потребовал, чтобы ему тоже разрешили попробовать. Юнцы разразились громким презрительным смехом, но Телемак сказал, что пусть старик попробует свои силы. Ко всеобщему удивлению, нищий легко натянул лук и, повернувшись к Антиною, самому красивому и богатому из всех женихов, пустил стрелу прямо ему в сердце.

Последовала сцена избиения женихов, во время которой Улисс, Эвмей и Минерва в облике Ментора убили всех претендентов на руку Пенелопы. Сама она, ничего не зная об этом, спала в своей комнате, пока Эвриклея не разбудила ее и не сообщила о том, что так долго отсутствовавший муж вернулся.

Подкравшись к спящей, старушка сказала: «Проснися,
Встань, Пенелопа, мое золотое дитя, чтоб очами
Все то увидеть, о чем ты скорбела душою вседневно.
Твой Одиссей возвратился; хоть поздно, но все, наконец, он
С нами и всех многобуйных убил женихов, разорявших
Дом наш и тративших наши запасы назло Телемаку».

(Гомер)

Но Пенелопа была уверена, что муж ее погиб, и не поверила в его чудесное возвращение. Только после того, как Улисс предоставил ей неопровержимое доказательство того, что он и вправду царь Итаки, сообщив ей тайну, о которой знали только они двое, она его признала.

Вот он и вернулся домой после двадцати лет отсутствия. Сначала он наслаждался покоем и мирной счастливой жизнью, но вскоре она ему надоела, и он решил снова отправиться в странствие. Одиссей построил флот и уплыл на запад, откуда уже не вернулся. Греки утверждали, что он отправился на поиски островов Блест, где жил в мире и наслаждался обществом героев, прославившихся, как и он сам, своею храбростью.