Согласно верованиям древних, каждая гора, долина, равнина, озеро, река, роща и море имели свое собственное божество, получившее эту область в управление от всесильных богов Олимпа. Были, например, наяды, прекрасные водные нимфы, которые жили в источниках и считались местными покровительницами поэзии и музыки.

Ореады, или горные нимфы, бродили по склонам и долинам и показывали усталым путникам дорогу в горах.

Гляди, как нимфы Ореады
Ведут тебя в свои Аркады!

(Эмерсон)

Что касается напей, то они предпочитали жить в долинах, которые, благодаря их заботе, были покрыты густой растительностью и славились обильными плодами. Им помогали дриады, нимфы растительного мира.

Деревья, росшие в лесах и вдоль дорог, находились под защитой особых божеств, которых называли гамадриады. Они жили, как считали древние, в каждом дереве и умирали вместе с ним.

Когда же смерть подходит близко-близко,
Чтоб дерево прекрасное сгубить,
Оно теряет ветви и кору,
И в тот же миг душа нежнейшей нимфы,
Что в нем жила, летит на небеса.

(Гомер)

Древние рассказывали трогательную историю о смертной девушке, которая превратилась в гамадриаду. Эта юная девушка по имени Дриопа была дочерью царя Баука и отличалась таким чудесным нравом и умом, что все, кто ее знал, не могли не любить. Конечно, как только она выросла и стала задумываться о браке, появилось много желающих связать с ней свою жизнь. Каждому хотелось завоевать сердце такой красивой и одаренной девушки.

И красотою в Эхалии первой
Наша Дриопа была.

(Овидий)

Прекрасно понимая, что от того, кого она выберет себе в мужья, зависит вся ее жизнь, Дриопа не торопилась с выбором. Наконец она решила выйти замуж за Андремона, молодого царевича, который обладал всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами. Молодые люди поженились и жили счастливо, а когда у них родился крошка сын, их радости не было предела.

Каждый день Дриопа гуляла с младенцем по берегу расположенного невдалеке от дворца озерца, где буйно цвели разные травы.

Озеро есть. Берега у него опускаются, словно
Берег пологий морской, и увенчаны по верху миртой.
Как-то к нему подошла, его судеб не зная, Дриопа.
И возмутительней то, что венки принесла она нимфам!
Мальчика – сладостный груз! – еще не достигшего года,
Нежно несла на руках, молоком его теплым питая.

(Овидий)

Однажды, гуляя здесь в сопровождении своей сестры, Дриопа увидела цветущий лотос и показала его своему маленькому сыну. Увидев яркий цветок, он тут же протянул к нему свои ручонки. Мать сорвала лотос и отдала его ребенку.

Но не успела она сделать это, как заметила, что из стебля цветка закапала кровь, а откуда-то с небес раздался голос, который заявил, что она погубила Лотос, нимфу, которая, спасаясь от Приапа, бога теней, превратилась в цветок.

Нам сказали селяне, что нимфа
Именем Лотос, стыда убегая с Приапом, когда-то
С деревом лик измененный слила, – сохранилось лишь имя.
Было неведомо то для сестры. Устрашенная, хочет
Выйти обратно и, нимф приношеньем почтив, удалиться, —
Ноги корнями вросли; их силой пытается вырвать,
Может лишь верхнюю часть шевельнуть; растущая снизу,
Мягкие члены ее постепенно кора облекает.

(Овидий)

Немного оправившись от ужаса, который лишил ее дара речи, Дриопа стала просить богов простить ее и хотела убежать, но, к своему изумлению, обнаружила, что не может сделать и шагу – ее ноги, казалось, приросли к земле. Она посмотрела вниз и увидела, что ее тело быстро покрывается древесной корой.

Эта кора поднималась все выше и выше – от колен к талии, от талии – к груди, несмотря на все усилия Дриопы сорвать ее с себя. В отчаянии она воздела дрожащие руки к небу, умоляя спасти ее, но не успели еще стихнуть слова мольбы, как руки ее превратились в ветви, покрытые листвой.

В бедной Дриопе не осталось уже ничего человеческого, кроме ее залитого слезами лица, но и оно скоро покрылось корой. Она бежала от отца, сына и мужа, не успев произнести последнее напутствие сыну, ибо ее нежные губы и прекрасные руки покрыла грубая кора.

Одновременно уста говорить и быть перестали.
Ветви же долго еще превращенной тепло сохраняли.

(Овидий)

Последняя просьба Дриопы заключалась в том, чтобы сын приходил играть под ее раскидистой кроной, и, когда ветер шелестел ее листьями, древние говорили, что это Дриопа поет колыбельную своему сыну.

Другой миф рассказывает нам о Реке, который спас от падения дуб и тем самым сохранил жизнь гамадриаде, которая в нем жила. В благодарность за спасение нимфа пообещала выполнить все, о чем бы он ни попросил, и он пожелал, чтобы она подарила ему свою любовь. Гамадриада согласилась, но с условием, что он всегда будет верен ей и никогда не полюбит другую. Она велела ему прийти к ней перед заходом солнца, пообещав прислать к этому времени свою посланницу, пчелу.

Радуясь, что нимфа пообещала ему свою любовь, Рек с легким сердцем вернулся в город и, чтобы убить время, принялся играть с друзьями в кости. Поглощенный игрой, он совсем позабыл о времени и не заметил пчелы, которая настойчиво жужжала вокруг его головы. Но вдруг он услыхал это жужжание и раздраженно отмахнулся от пчелы рукой.

Крылатая посланница вылетела в окно, а Рек, посмотрев ей вслед, увидел вдали холмы, за которые садилось солнце, и вспомнил о своем утреннем приключении. Кровь отхлынула у него от сердца. Не сказав друзьям ни слова, он бросился туда, где ждала его гамадриада.

Он к дубу, запыхавшись, подбежал,
На небо глянул – да, он опоздал!
Тут тихий голос рядом прозвучал:
«О Рек!» – он посмотрел вокруг —
Пустынно все, лишь тени меж дерев
Становятся все гуще. В этот миг
Раздался голос: «Милый, никогда
Не будем вместе мы, ни ночью и ни днем.
А я ведь так мечтала свою страсть,
Что слаще меда, разделить с тобой.
Ни с кем из смертных женщин ты б не смог
Такого счастья, верь мне, испытать.
Но ты прогнал посланницу мою,
Поранив крылья ей и сердце мне разбив».
Рек застонал и нимфу стал молить:
«Имей же жалость и прости меня!
Я впредь тебя ничем не оскорблю».
«Увы! – ответил голос. – Ты ведь слеп.
Я не жестока, я тебя прощу,
Но сделать душу зрячей не смогу!»

Сияли звезды в темной вышине,
И лба его коснулся ветерок.
Кругом царили мир и красота,
И Рек вдруг понял, как он одинок.

(Лоуэлл)

Подобная современная трактовка древнего мифа кажется мне гораздо более поэтичной, чем прежняя, согласно которой Рек просто-напросто лишился зрения.

Мужскими божествами лесов, тоже очень многочисленными, были сатиры – странные существа с человеческими телами, козлиными ногами, шерстью и копытами. Они обожали музыку и пирушки и все свое время проводили в танцах, которым могли предаваться в любом месте. Самым знаменитым из всех сатиров был Силен, учитель Бахуса, и Пан, или Консентес, бог пастухов и олицетворение природы. Говорили, что Пан был сыном Меркурия и молодой прекрасной нимфы Пенелопы. Рассказывали также, что когда она впервые увидела своего сына, то пришла в ужас, поскольку ей еще не доводилось встречать таких своеобразных младенцев. Все его тельце было покрыто козлиной шерстью, да и ноги были тоже как у козла.

Увидев это уродливое существо, Меркурий принес его на Олимп, где все боги принялись над ним насмехаться. Впрочем, Пану поклонялись очень широко – древние не только украшали его алтарь цветами, но и пели ему гимны и устраивали в его честь праздники.

Он велик и справедлив,
Он хорош и потому
Должен быть в почете.
Розы, лилии, жасмин
Мы ему бросаем,
Гимны распевая.
Славься!
Славься!
Юный, вечно молодой,
Наш великий Пан!

(Бомон и Флетчер)(Миф о Сиринкс (свирели))

Пан обожал музыку, танцы и красивых нимф. Однажды он влюбился в нимфу по имени Сиринкс, которая, увидев его, в ужасе бежала прочь. Раздосадованный тем, что она избегает его, он однажды пустился за ней в погоню и чуть было не настиг, когда она остановилась и стала молить Гею о защите. Не успела она произнести последние слова своей мольбы, как превратилась в тростник, который и обнял пылко влюбленный в нее Пан, думая, что обнимает девушку, которая несколько секунд назад стояла на этом самом месте.

Огорчение и разочарование Пана были так велики, что из его груди вырвался глубокий вздох, который, пролетев над тростником, породил горестную ноту. Пан понял, что потерял Сиринкс навсегда. Тогда он взял семь стебельков тростника разной длины, связал их и получил инструмент, который он назвал в честь нимфы свирелью.

Пан любил гоняться в лесу за припозднившимися путниками, вызывая у них неожиданный безотчетный страх, который по его имени назвали паникой. Его обычно изображали со свирелью в руках, с посохом пастуха и гирляндой из сосновых веток на уродливой голове.

Римляне, помимо этих богов, поклонялись еще трем божествам, которые были совершенно неизвестны грекам, – Сильвану, Фауне и Фауну. Фауна, богиня лесов и растений, была женой последнего. Сельским божеством был и Приап, бог теней, но его культ существовал только на берегах Геллеспонта.

Самой прекрасной из всех второстепенных божеств была, конечно, Флора, богиня цветов, которая вышла замуж за Зефира, бога теплого южного ветра. Она беспечно бродила вместе с ним из страны в страну, разбрасывая щедрой рукой свои дары. Флоре поклонялись в основном юные девушки, которые приносили на ее алтарь цветы и плоды. Празднества в честь Флоры устраивались в мае и назывались Флоралии.

Вертумн и Помона были богами садов и огородов. Их изображали с ножами для обрезки деревьев и ножницами для стрижки овец, садовыми инструментами, плодами и цветами в руках. Помона была очень застенчивой девушкой и не собиралась выходить замуж. Вертумн, очарованный ее красотой, умолял ее стать его женой, но она и слышать не хотела об этом.

В конце концов Вертумн придумал хитрый план. Он принял облик старухи, вошел в сад Помоны и поинтересовался, как это так получилось, что такая очаровательная девушка до сих пор не вышла замуж. Получив насмешливый ответ, он стал с ней спорить, и она в пылу спора призналась, что из всех ее поклонников ей больше всего по нраву Вертумн. Услышав это, Вертумн сбросил маску и прижал Помону к своей груди. Помона поняла, что нечаянно выдала себя, и не стала больше сопротивляться. Но она согласилась выйти за него замуж только при условии, что он разделит с ней ее труды и будет помогать плодам созревать под августовским солнцем.

Божеств моря было не меньше, чем божеств суши. Морскими нимфами были океаниды и нереиды, со своими спутниками тритонами. Все они составляли свиту Нептуна.

Одно из морских божеств, Главк, был когда-то бедным рыбаком, который жил тем, что продавал пойманную рыбу. Однажды ему достался особенно богатый улов, и он высыпал рыбу на какую-то траву, на которой еле трепыхавшаяся рыба вдруг снова ожила и, как будто в нее вселилась неведомая сила, запрыгала к воде и уплыла.

Удивленный Главк пожевал несколько травинок и тут же почувствовал непреодолимое желание нырнуть в море. Оно все усиливалось, и он прыгнул в воду. Морская вода полностью преобразила его. Погрузившись на дно, где он прекрасно себя чувствовал, Главк принялся исследовать глубины моря.

Главку поклонялись рыбаки и моряки, чьи суда он охранял от бурь и чьи сети, его стараниями, были всегда полны рыбы.