Лаий и Иокаста, властители Фив, что в Беотии, были вне себя от счастья, когда у них родился сын. Радуясь этому событию, они послали за жрецами Аполлона и попросили их рассказать о том, какие славные подвиги суждено будет совершить их мальчику, но, когда жрецы сообщили им, что он убьет своего отца, женится на матери и принесет родному городу много бед, их ликование сменилось отчаянием.

Однажды Лаий – не скажу от Феба,
Но в Дельфах от гадателей его
Ужасное вещанье получил,
Что смерть он примет от десницы сына.

(Софокл (Пер. Ф. Зелинского))

Чтобы избежать осуществления этого ужасного пророчества, Лаий велел слуге унести новорожденного подальше от города и убить. Но слуга не решился выполнить до конца приказ царя – унес младенца далеко, но не убил, а подвесил за ноги на ветку дерева и ушел, оставив умирать с голоду, если его не сожрут дикие звери.

Когда он вернулся в Фивы, никто не спросил, каким образом он выполнил задание, но все вздохнули с облегчением, думая, что пророчество никогда не исполнится. Но мальчик не умер. Его крики услыхал искавший пропавшую овцу пастух, снял с дерева и отнес Полибию, царю Коринфа, у которого не было наследника и который с радостью усыновил малютку. Царица Коринфа с прислужницами бросились обмывать ножки ребенку и назвали его Эдипом (человек с распухшими ногами).

Шли годы. Молодой царевич рос, не зная о том, при каких обстоятельствах он появился на свет, пока однажды на пиру один из его товарищей, разгоряченный вином, не повздорил с ним и не стал насмехаться над его происхождением, заявив, что те, кого он привык считать своими родителями, не имеют к нему никакого отношения.

На пиршестве, допившись до потери
Рассудка, гость какой-то в полном рвенье
Поддельным сыном моего отца
Меня назвал.

(Софокл)

Эти слова, в сочетании с многозначительными взглядами, которыми быстро обменялись гости, пробудили в Эдипе подозрения, и он обратился за разъяснениями к царице, но та не решилась рассказать ему правду. Она опасалась, что он, узнав о том, что его нашли в лесу, в отчаянии покончит с собой, и успокоила его, уверив, что он ее любимый сын.

Однако что-то в ее поведении не понравилась Эдипу, и он решил обратиться к оракулу в Дельфах, который, как он знал, всегда говорил правду. Он отправился в храм, но ответ оракула был, как обычно, весьма туманным – он просто предупредил Эдипа, что ему суждено убить отца, жениться на матери и принести много горя своему родному городу.

И вот иду я в Дельфы,
Не говоря родителям ни слова.
Здесь Феб ответа ясного меня
Не удостоил, но в словах вещанья
Нашел я столько ужасов и бед —
Что с матерью преступное общенье
Мне предстоит, что с ней детей рожу я,
На отвращенье смертным племенам,
И что я кровь пролью отца родного.

(Софокл)

Что?! Убить Полибия, который был таким заботливым отцом, и жениться на его жене, которую он считал своей родной матерью? Никогда! Чем совершать все эти ужасные преступления и навлечь беду на любимый Коринф, он лучше отправится бродить по свету и никогда не вернется к своим родителям.

…Я решил – отныне край коринфский
Любить с звездой небесной наравне
И бег туда направить, где б не мог я
Стать жертвою пророческих угроз.

(Софокл)

Но сердце его болело, и, странствуя, он проклинал судьбу, которая лишила его отчего дома. Наконец он добрался до развилки трех дорог, и, пока стоял, раздумывая, по какой бы из них пойти, вдали показалась колесница, в которой ехал старик и которая быстро неслась по дороге.

Глашатай, ехавший впереди нее, высокомерно потребовал, чтобы юноша сошел с дороги и пропустил его хозяина, но Эдип, который, как наследник Полибия, привык к почтительности слуг, отказался подчиниться. Возмущенный наглостью юноши, глашатай ударил его, но Эдип нанес ответный удар, и обидчик бездыханным распростерся у его ног.

Стычка привлекла внимание господина и его слуг. Они тут же напали на убийцу, но тот порубил их всех мечом, выполнив первую часть пророчества, даже не подозревая об этом, ибо престарелым человеком был Лаий, его отец, который, изменив свой облик, ехал из Фив в Дельфы, чтобы спросить совета у оракула.

Эдип не спеша шел по дороге, пока, наконец, не добрался до Фив. Город бурлил, ибо тело царя было найдено на дороге в окружении мертвых слуг – все подумали, что они стали жертвами шайки грабителей или убийц.

Но Лаий – говорят нам – у распутья,
Где две дороги с третьею сошлись,
Разбойниками был убит чужими.

(Софокл)

Эдипу конечно же и в голову не могло прийти связать убийство высокомерного старика, которое он совершил по дороге сюда, с гибелью столь высокопоставленного человека, как фиванский царь, и он спокойно спросил фиванцев, какие еще беды обрушились на их город.

Понизив голоса, словно боясь, что их подслушают, фиванцы рассказали ему, что на дороге, недалеко от городских ворот, засело ужасное чудовище по имени Сфинкс с головой женщины, птичьими крыльями и когтями и телом льва. Оно не позволяло никому войти в город или выйти из него, не отгадав сложной загадки. Тех, кто сомневался в ответе или давал неправильный ответ, чудовище безжалостно пожирало. Никто не осмеливался убить Сфинкса или прогнать его.

Слушая этот рассказ, Эдип увидел глашатая, который шел по улице и объявлял, что тот, кто решится сразиться со Сфинксом и сумеет избавить страну от этого чудовища, получит руку царицы и трон.

Поскольку Эдип не очень дорожил своей жизнью, отравленной предсказанием оракула, то он решил убить Сфинкса и, вытащив меч, медленно пошел по дороге, где тот прятался. Вскоре он нашел чудовище, которое издалека предложило ему отгадать загадку, предупредив при этом, что если он даст неправильный ответ, то распрощается с жизнью.

Ответь мне, странник,
Кто по утрам стоит на четырех,
В дневное время – на двоих,
А вечером уже на трех ногах?

(Приор)

Эдип был не глуп и, подумав, заявил, что это – человек, который в детстве не может еще стоять на ногах и ползает на четвереньках, в расцвете лет ходит на двух ногах, а в старости опирается на палку.

Сфинкс не ожидал, что юноша даст ему правильный ответ, и с хриплым криком разочарования и гнева поднял крылья, чтобы улететь, но Эдип, взмахнув мечом, сбросил его в пропасть, где тот и разбился.

Вернувшись в город, Эдип увидел толпы людей, которые радостно приветствовали его, посадили на колесницу и объявили царем. Он женился на своей матери Иокасте, не подозревая о том, что исполнил вторую часть ужасного пророчества.

Прошло несколько счастливых лет. У Эдипа родилось двое сыновей, которых звали Этеокл и Полиник, и две дочери – Исмена и Антигона, но ему не суждено было наслаждаться спокойной и беспечной жизнью.

Как раз в ту пору, когда он считал себя самым счастливым человеком на свете и готовился спокойно встретить старость, в Фивах начался мор, от которого погибли многие верные его подданные, а сердца живых наполнились ужасом. Люди обратили свои взоры на царя, надеясь, что он спасет их, как однажды уже спас от ужасного Сфинкса. Эдип послал слуг спросить совета у Дельфийского оракула, который заявил, что чума утихнет только после того, как будут найдены и наказаны убийцы прежнего царя.

Феб на вопрос наш дал такой ответ,
Чтоб мы, разведав Лаия убийц,
Изгнаньем их иль казнью истребили —
Тогда лишь стихнет ярая болезнь.

(Софокл)

Всюду были разосланы гонцы, которые должны были собрать сведения о том давнем убийстве, и вскоре они привезли неопровержимые доказательства того, что это преступление совершил Эдип. В то же самое время старый слуга Лаия признался, что он не убил младенца, а оставил его в горах, откуда его доставили ко двору коринфского царя.

Эдип, к своему ужасу, узнал, что он совершил все те три преступления, из страха перед которыми бежал из Коринфа. Слухи об этом достигли ушей Иокасты, которая в отчаянии от того, что оказалась соучастницей преступления, покончила с собой.

Эдип, догадываясь о ее намерении, бросился в ее покои, но нашел мать уже мертвой. Бедный царь не смог вынести этого зрелища и в приступе отчаяния выколол себе глаза одним из ее украшений.

Эдип срывает пряжку золотую,
Что на плече ей стягивала ризу,
И, вверх поднявши острую иглу,
Ее в очей зеницы погружает.
«Вот вам! Вот вам! Не видеть вам отныне
Тех ужасов, что вынес я, – и тех,
Что сам свершил. Отсель в кромешном мраке
Пусть видятся вам те, чей вид запретен,
А тех, кто вам нужны, – не узнавайте!»

(Софокл)

Без гроша в кармане, слепой и босой, он покинул Фивы в сопровождении дочери Антигоны, которая по-прежнему продолжала любить его и согласилась отправиться с ним туда, куда он пожелает. После долгих странствий отец и дочь достигли Колона, где рос густой лес, посвященный богиням мщения – фуриям, или эвменидам.

Эдип решил остаться здесь и, нежно простившись с преданной ему дочерью, удалился в темную чащу леса. Тут поднялся ветер, засверкали молнии, загрохотал гром, когда же буря улеглась, на поиски Эдипа отправили людей, но его и след простыл. Древние были уверены, что его утащили фурии в Гадес, где он понес наказание за совершенные им непреднамеренные преступления.

Антигона, оставив несчастного отца в лесу, вернулась в Фивы, где узнала, что мор прекратился, но ее братья никак не могут решить, кому из них должен достаться трон. Наконец они договорились, что будут править по очереди – один год страной будет управлять Этеокл, а потом передаст трон Полинику, который тоже будет править год, после чего они снова поменяются. Этеокл сделал вид, что это соглашение его устраивает, но, когда через год Полиник вернулся из странствий и потребовал, чтобы брат передал ему власть, Этеокл отказался и силой прогнал Полиника из страны.

Да, горе им! Когда родитель их
Бесчестно из отечества был изгнан —
Никто из них его не удержал,
Не заступился, нет: детей раченьем
Меня глашатай всенародно в Фивах
Изгнанником безродным объявил.

(Софокл)

Но Полиник не смирился с потерей трона – он поспешил в Аргос, где убедил Адраста, аргосского царя, отдать ему в жены свою дочь и помочь вернуть трон. Верный своему обещанию, Адраст вскоре собрал огромную армию и поставил во главе ее семь решительных, знаменитых полководцев, которые готовы были пожертвовать всем ради победы.

Однако их храбрость оказалась бесполезной, ибо Фивы были хорошо укреплены, а защитники – отважны и умелы. После семилетней осады аргосцы ни на шаг не приблизились к победе. Устав от бесконечной войны, обе армии решили уладить дело поединком между братьями, которые, встретившись лицом к лицу, с такой яростью набросились друг на друга, что оба погибли.

По приказу отца Иокасты, Креонта, тело Этеокла было предано земле с почестями, а труп Полиника брошен на поле битвы на растерзание хищным птицам и зверям.

Поруганный лежит, никто не волен
Его ни перстью, ни слезой почтить,
Без похорон, без дани плача должно
Его оставить, чтобы алчным птицам
Роскошной снедью стала плоть его.

(Софокл)

После этого глашатаи известили весь народ, что тот, кто осмелится похоронить павшего царевича, сам будет погребен заживо. Но, невзирая на этот приказ и не слушая уговоров Исмены, Антигона выкопала могилу и сама, без всякой помощи, совершила над телом брата похоронный обряд. Она уже заканчивала его, как ее обнаружил стражник и отвел ее к Креонту. Царь, невзирая на то, что она была его внучкой и обещана в жены его сыну Гемону, приговорил Антигону к смерти.

Уведите деву
Скорей под пологого кургана сень,
Как я сказал вам, и одну оставьте.
Там полная ей воля будет. Хочет —
Пусть тотчас примет смерть; а то и дальше
Живет во мраке птицей гробовой.
Нам от нее не будет оскверненья.
Я крови родственной не пролил, только
От мира жизни отлучил ее.

(Софокл)

Гемон страстно умолял отца простить ее, но, убедившись, что уговоры бесполезны, бросился в пещеру, куда была заточена Антигона, пробрался в ее узкую камеру и, крепко обняв ее, сказал, что никогда не покинет. Так их и замуровали. Антигона вскоре избавилась от мук, задохнувшись, а Гемон, увидев, что она умерла, в отчаянии вонзил себе в грудь кинжал и тоже умер.

И в порыве новом
Отчаянья, внезапно в грудь свою
Свой меч вонзил… Еще сознанья искра
В нем тлела, видно; слабою рукою
Лежащий труп невесты обнял он,
Прильнул к устам – и, испуская дух,
Умершей девы бледную ланиту
Румянцем жаркой крови обагрил.

(Софокл)

Исмена, последняя из детей Эдипа, умерла от горя, и пророчество полностью сбылось. Однако Фиванская война не закончилась, поскольку после гибели братьев их армии напали друг на друга и дрались с таким ожесточением, что почти все воины погибли, и только один из полководцев вернулся домой в Аргос. Здесь он, набравшись терпения, стал ждать, когда подрастут осиротевшие дети его павших соратников и научатся воевать. Когда они возмужали, он предложил им снова напасть на Фивы и отомстить за смерть своих отцов.

Эпигоны (то есть те, кто пришли после), как стали называть этих юношей, с радостью откликнулись на его призыв и, осадив Фивы, вскоре взяли город штурмом и, разграбив его, сожгли, как и предсказал Дельфийский оракул много лет назад.