Глава 5: Бразилия

У нас есть несколько проблем в Бразилии.

(Джек Валенти, президент Американской Ассоциации Кино[174])

Педро H. Мизуками, Оона Кастро, Лниз Р. Монкау и Рональдо Лемос Участники: СюзанаАбрантес, Оливия Бандейра, Тиаго Камело, Алекс Дент, Джо Караганис, Эдуардо Маргани, Сабира Пато, Эл Изете Игнасио дос Сантос, Марчело Симас и Педро Суза.

ABCF Associao Brasiliera de Combate а Falsificaao (Бразильская ассоциация противодействия пиратству)

ABDR Associao Brasileira de Direitos Reprograficos (Бразильская ассоциация обладателей репрографических прав)

ABES Associao Brasileira das Empresas de Software (Бразильская ассоциация делового программмного обеспечения)

ABPD Associao Brasileira de Produtores de Discos (Бразильская ассоциация производителей записей)

ABPI Associacao Brasileira da Propriedade Intelectual (Бразильская ассоциация интеллектуальной собственности)

ABRELIVROS Associacao Brasileira de Editores de Livros Escolares (Бразильская ассоциация книгоиздателей)

ACTA Anti-Counterfeiting Trade Agreement (Торговое соглашение против контрафакта)

AmCham American Chamber of Commerce (Торговая палата США)

ANGARDI Associacao Nacional para Garantia dos Direitos Intelectuais (Национальная ассоциация защиты интеллектуальных прав)

APCM Associacao Antipirataria Cinema e Musica (Ассоциация против пиратства фильмов и музыки)

BPG Brand Protection Group (Группа защиты брендов)

BSA Business Software Alliance (Альянс делового программного обеспечения)

CBL Camara Brasileira do Livro (Бразильская книжная палата)

CNC Confederacao Nacional do Comercio de Bens,

Servicos e Turismo (Национальная конфедерация товаров, услуг и туризма)

CNCP Conselho Nacional de Combate а Pirataria e

Delitos contra a Propriedade Intelectual (Национальный совет по борьбе с пиратством и преступлениями против интеллектуальной собственности)

CNI Confederacao Nacional da Industria (Национальная конфедерация промышленности)

CPI da Comissao Parlamentar de Inquerito da Pirataria

Pirataria (Парламентская комиссия по проблеме пиратства)

DEIC Departamento de Investigaciaes sobre o Crime Organizado (Департамент по расследованию организованной преступности гражданской полиции Сан-Паулу)

DRCPIM Delegacia de Repressao aos Crimes contra a Propriedade Imaterial (Полицейская единица для борьбы с преступлениями против нематериальной собственности, Гражданская полиция Рио-де-Жанейро)

ECAD Escritorio Central de Arrecadacao (Центральный офис по сборам)

ESA Entertainment Software Association (Ассоциация развлекательного программного обеспечения)

ESAF Escola de Administracao Fazendaria (Superior School of Public Revenue Administration)

ETCO Instituto Brasileiro de Etica Concorrencial (Бразильский институт этики и конкуренции) Fecomercio-Federacao do Comercio do Estado do Rio de Janeiro RJ (Rio de Janeiro Federation of Commerce)

FGV Fundacao Getulio Vargas (Getulio Vargas Foundation)

FIESP Federacao das Industrias do Estado de Sao Paulo (Sao Paulo Federation of Industries)

FNCP Forum Nacional contra a Pirataria e a Ilegalidade (National Forum against Piracy and Illegality)

GDP gross domestic product (валовый внутренний продукт)

GIPI Grupo Interministerial de Propriedade Intelectual (Межведомственная группа по интеллектуальной собственности)

GNCOC Grupo Nacional de Combate as Organizacoes Criminosas (National Group for Combating Criminal Organizations)

GSP Generalized System of Preferences

HADOPI Haute Autorite pour la Diffusion des OEuvres et la Protection des Droits sur Internet (Верховный уполномоченный по распространению произведений и охране прав в Интернет)

IDC International Data Corporation (Международная информационная корпорация)

IDEC Instituto Brasileiro de Defesa do Consumidor (Бразильский институт безопасности потребления) IEL Instituto Euvaldo Lodi (Euvaldo Lodi Institute)

IFPI International Federation of the Phonographic

Industry (Междунородная федерация производителей фонограмм)

IIPA International Intellectual Property Alliance (Международный Альянс Интеллектуальной Собственности)

IMC Inter-Ministerial Committee on Combating Piracy (Межведомственный совет по борьбе с пиратством) INPI Instituto Nacional da Propriedade Industrial

(Национальный институт промышленной собственности)

IP intellectual property (интеллектуальная собственность — ИС)

IP address Internet protocol address (АйПи адрес в интернет)

ISP Internet service provider (поставщик услуг интернет)

LAN local area network (локальная сеть)

MPA Motion Picture Association (Кино-ассоциация)

MPAA Motion Picture Association of America (Американская ассоциация кинокомпаний)

PEL «Projeto Escola Legal» (Проект школы права)

P2P peer-to-peer (от лица к лицу)

RIAA Recording Industry Association of America (Американская ассоциация записи)

SENAI Servico Nacional de Aprendizagem Industrial (National Learning Service of Industry)

SINDIRE- Sindicato Nacional da Carreira Auditoria da Receita CEITA — Federal do Brasil (National Syndicate of the Fiscal Auditors of the Brazilian Federal Revenue Service)

SNEL Sindicato Nacional dos Editores de Livros (National Union of Book Publishers)

TBA Tri-Border Area (область трех границ — Между Бразилией, Парагваем и Аргентиной)

TPM technical protection measures (меры технической защиты)

TRIPS Agreement on Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights (Соглашение по Торговым Аспектам Прав Интеллектуальной Собственности — ТРИПС) UBV Uniao Brasileira de Video (Бразильский видео союз)

UFRJ Universidade Federal do Rio de Janeiro (Федеральный университет в Рио де Жанейро)

Unafisco Associacao Nacional dos Auditores-Fiscais da Receita Federal do Brasil (Национальная ассоциация налоговых аудиторов и бразильских национальных налогов)

Unicamp Universidade de Campinas (Университет Кампина)

USP Universidade de Sao Paulo (Университет Сан-Паулу)

USTR Office of the United States Trade Representative (Торговое Представительство США)

WIPO World Intellectual Property Organization (Всемирная Организация Интеллектуальной Собственности — ВОИС)

WTO World Trade Organization (Всемирная Торговая Организация — ВТО)

Как и во многих других развивающихся странах, подходы Бразилии к интеллектуальной собственности после Второй Мировой Войны были созданы посредством заимствования стратегии, спроектированной для стимулирования роста местной промышленности. Важными элементами этих стратегий были высокие тарифы на импортные товары и узкие рамки для патентуемых технологий. В случае патентов в области фармацевтики, которые Бразилия отменила в 1969, важную роль для многих отраслей медицины так же сыграла политика здравоохранения: Бразилия имела достаточно возможностей, чтобы удовлетворить свои потребности при низких затратах.

Так как Соединенные Штаты оказали влияние на усиление глобальных норм интеллектуальной собственности в конце 1970х и 1980х, большинство стран-экспортеров интеллектуальной собственности пересмотрели свои законы в сторону расширения правовой охраны, распространяя ее на области технологических инноваций, включая фармацевтику и программное обеспечение. Наиболее быстро развивающиеся экономики не хотели этому следовать. Бразилия, Индия и Южная Корея, в частности, поддерживали низкий уровень защиты интеллектуальной собственности для таких товаров, что вызывало острые споры с Соединенными Штатами в 1980х.

На протяжении этого периода в отношениях Бразилии и США насчет защиты интеллектуальной собственности преобладали разногласия, во-первых, в контексте попыток США свернуть защиту Бразилией ее зарождающейся компьютерной индустрии (1985) и позже по отношению к попыткам США заставить Бразилию принять фармацевтические патенты (1987). Бразилия быстро согласилась с требованиями США в первом случае, устанавливая авторское право на программное обеспечение и избавляясь от ограничения импорта компьютерного оборудования. Но она отклонила их требования по фармацевтике, что привело к санкциям со стороны США в рамках 301 процесса по американскому Закону о Торговле (Sell 2003:90; Bayard and Elliott 1994:187–208). При проектировании новой Всемирной Торговой Организации (ВТО), обязательства фармацевтических компаний в сфере интеллектуальной собственности стали более строгими, Бразилия отказалась от этой позиции в 1990 году. Бразилия ввела фармацевтические патенты в 1996 в соответствии с Соглашением по Торговым Аспектам Прав Интеллектуальной Собственности (TRIPS) — одним из условий участия в ВТО.

Пауза американского давления продолжалась, однако, недолго. К концу 1990х, Бразилия была снова под давление Офиса Торгового Представительства Соединенных Штатов (USTR) — на этот раз за предполагаемую неудачу принудительного применения авторского права. В 2000 году Международный Альянс Интеллектуальной Собственности (IIPA) внес в реестр петицию, требующую пересмотра торговых привилегий Бразилии по программе Американской Общей Системы Преференций (GSP) — требование Торгового Представительства Соединенных Штатов, удовлетворенное в 2001 году. В 2002 году Торговое Представительство Соединенных Штатов вернуло Бразилию в свой «Список приоритетного наблюдения», где она сохранилась до 2006 года. С момента создания специального 301 процесса в 1989 году Бразилия появлялась в «Списке Наблюдения» 9 раз, в «Списке Приоритетного Наблюдения» (PWL) 10 раз и среди «Приоритетных зарубежных стран» (PFC) — наивысший уровень и сигнал началу торговых санкций — один раз (таблица 5.1).

Правительство Бразилии отреагировало на новую атаку давления пересмотром своих подходов к принудительному применению права. Предупреждения специального 301 четко исполнили свою роль — наведение страха по широкому кругу нарушений торговых отношений.[175] Как вспоминает один консультант частного сектора в интервью:

Разразился большой скандал по поводу того… что произошло? Экспортеры обуви, например, паниковали. Люди из Рио Гранде спятили: «Я, производитель обуви, тот, кто делает обувь для США… неужели я понесу убытки из-за того, что в Бразилии DVD пиратство? Чтоя должен с этим делать»? После, онилоббирова-ли через Национальную Конфедерацию Отраслей, в Бразилии, для того, чтобы усовершенствовать защиту.

Отраслевые группы стали лучше организованы и способны лучше координировать давление на правительства — как на местном уровне, так и на международном. К началу нового тысячелетия все они стремились к расширению давления на основные появляющиеся рынки.

В Бразилии, также как и везде, правительственное обязательство соблюдения правопорядка дает начало публичным выступлениям, имеющим целью обучить публику и подать знак сотрудничества с промышленностью. В 2005 году федеральным законом установлен Национальный День Борьбы с Пиратством и Биопиратством, отмечаемый 3 декабря. С тех пор, каждое 3 декабря отмечается Federal Revenue Service’s публичным уничтожением тысяч пиратских и чистых CD и DVD дисков и большого количества контрафактных товаров. В 2009 году это представление вовлекло уничтожение трех тонн изъятых товаров.

Глобально, такие события дают начало одному из немногих символических картин войны за соблюдение правопорядка: уничтожение огромных куч пиратских дисков (разрушенных паровыми катками, разбитых кувалдами или растоптанных школьниками или слонами, в Индии).

Как и во многих других странах, принудительное применение прав интеллектуальной собственности в Бразилии было реструктурировано через политику изменений на законодательном и на исполнительном уровнях. И, также как и везде, пропорциональное увеличение принуждения к соблюдению прав оказалось вызовом как для государственных, так и для частных исполнителей, выразившись в нескольких главных преобразованиях, произошедших менее чем за десять лет. Первая такая попытка в Бразилии была предпринята в 2001 году Правительственным Комитетом по Борьбе с Пиратством (IMC), задачей которого была координация усилий принуждения к соблюдению прав через различные агентства и министерства, задействованные в этом вопросе. Отрасль быстро озаботилась способностью к реагированию самопровозглашенного комитета.[176] Под давлением Национального Конгресса федеральная исполнительная власть утвердила Парламентскую Комиссию по Расследованию Пиратства (CPI da Pirataria) в 2003 году. Рекомендации этой комиссии, в свою очередь, привели к созданию в 2004 году новой антипиратской организации при Министерстве Юстиции, названной Национальным советом по борьбе с пиратством и нарушением прав интеллектуальной собственности (CNCP). В ответ на пожелание отрасли в совете были представлены как правительственные министерства, так и частные группы, обеспечивая отраслевым группам прямой доступ на правительственный уровень, который Торговое Представительство США описало как модель публично-частных отношений (USTR 2007:30).

Национальный Совет по Борьбе с Пиратством вскоре стал основным форумом по противодействию пиратству в Бразилии и — посредством постоянного охвата целевой группы — основным общественным лицом Бразильского принудительного применения права. Он также стал ведущим форумом по развитию политики принудительного применения прав интеллектуальной собственности на федеральном уровне, достигая высшей отметки в публикации Национального Плана по Борьбе с Пиратством в 2005 году (и в значительной степени пересмотренной версии 2009 года).

Внимание правительства по отношению к программе принудительного применения вскоре было вознаграждено: Бразилия была перенесена из «Списка Приоритетного Наблюдения» в «Список наблюдения» в 2007 году. Тем не менее, протесты промышленности не прекратились. Хотя Торговое Представительство США (2010:29) выражает удовлетворение попытками правительства, несмотря на то, что «Бразилия продолжает показывать обязательство в борьбе контрафактом и пиратством и усилении в попытках принудительного применения», оно до сих пор выражает недовольство на счет «значительного уровня пиратства и контрафакта». Дела относительно патентного закона, книжного и интернет пиратства, и отказа Бразилии подписывать интернет договоры Всемирной Организации Интеллектуальной Собственности (WIPO) также отмечают причины для сохранения Бразилии в «Наблюдательном Списке». Международный Альянс Интеллектуальной Собственности (IIPA), который в 2006 году заметил Бразильское «четкое смещение к политической готовности» бороться с пиратством, также продолжил давление. В своих рекомендациях 2010 года для Торгового Представительства США, он продолжает выражать недовольство по поводу неудач от защитных ударов по пиратству, низкого количества осуждений и распространения онлайн нарушений авторского права, среди прочего, ведущее к расширяющемуся списку требований для дальнейших действий законодательных органов и обязательств государства.

Обязанное своей расширенной кооперацией с американским правительством и заинтересованными кругами в области интеллектуальной собственности, теперь Бразильское правительство регулярно опровергает изображение Бразилии, как пиратской нации. Самореклама Национального Совета по Борьбе с Пиратством (CNCP), которая знаменита сотрудничеством с частным сектором и победами Национального Совета по Борьбе с Пиратством (CNCP) над пиратством — важная часть этой борьбы (Ministerio da Justica 2005a, 2005b, 2006, 2009).

Основные изменения в политике Бразилии относительно интернета, интеллектуальной собственности, частной жизни, образования и обеспечения правопорядка крепятся к политике акционеров и естественным практикам на основе следующих двух историй: Бразилия — пиратская нация и Бразилия, побеждающая в битве против пиратства. Хотя в прошедшем десятилетии бразильская правовая литература по авторскому праву выросла и, взвесив все, усовершенствовалась, более широкое взаимодействие законов, разработка политических решений, практика принудительного применения и поведение потребителей очень слабо отражены в документах. И, возможно, исходя из всего вышесказанного, они плохо интегрированы в расширенных синтетических отчетах, способных обеспечить перспективу в этих пунктах.

Эта глава — попытка свести вместе несколько этих ключевых вопросах, дающая возможность понять, что, скорее всего, станет наиболее сложным исследованием публичных дискуссий и разработки политических решений по авторскому праву, пиратству и принудительному применению. В отличие от глав о других странах, в этой статье, глава «Бразилия» фокусируется преимущественно на внутренней политике выработки политических решений, на очевидных рассуждениях, которые выражают политические споры, и на более широких попытках построить «культуру интеллектуальной собственности» в которой пиратство исчезнет.

После примерно десятилетия экспансии принудительного применения и поскольку Бразилия сталкивается с решениями о расширяющейся практике принудительного применения по отношению к интернету, мы также думаем, что своевременны некоторые попытки оценить кампанию принудительного применения по всей стране. С нашей точки зрения, выбор между Бразилией, как приютом пиратства и Бразилией, как стойким приверженцем войны против пиратства неуместен. Хотя бразильское правительство совершило значительный прорыв в прошедшем десятилетии, чтобы исполнить требования Америки, мы не видим существенных подтверждений в Бразилии или где-нибудь еще, свидетельствующих, что пиратство идет на спад.[177] Напротив, ясно показаны все признаки роста и технологий копирования, и того, что совместные носители данных становятся дешевле, более распространенными и более разнообразными.

Вместо этого мы видим споры о принудительном применении права, в которых главным мерилом успеха стало сотрудничество бразильского правительства, а не эффективность его инициатив. Мы видим разногласия, в которых общий фронт правительственных и отраслевых игроков против реальных контрафактных товаров скрывает значимые разногласия по поводу того, как двигаться вперед в поглощающей «культуре копирования» (Sundaram 2007). И все это при малом правительственном и общественном энтузиазме к расширению «жестких мер» и малом интересе отраслей к переговорам о бизнес моделях или доступу к источникам информации. «Образовательные меры» стали предпочтительным способом выхода из тупиковой ситуации в надежде, что со временем может быть построено «признание интеллектуальной собственности». Но пристальный взгляд на суть этих мер открывает некоторую отстраненность от потребительского опыта, который делает такие культурные изменения чрезвычайно неприятными. Все, на что мы можем надеяться взамен — более честная, прозрачная и понятная политика интеллектуальной собственности в Бразилии, в которой принятие политических решений согласуется с нуждами и реальностями современной жизни Бразилии.

Бразильские агентства по обеспечению правопорядка, различные муниципальные власти и исполнители — все имеют власть влиять на нарушение авторского права. Должно быть обеспечено большересурсов для обеспечения правопорядка.

(IIPA 2009 Special 301 Report: Brazil)

На протяжении первых лет существования специального 301 процесса, Бразилия была предметом постоянной критики ее якобы неадекватных стандартов защиты интеллектуальной собственности. Проблема Бразилии, как утверждают Торговое Представительство США и американские отраслевые группы, включает как слабые законы, так и слабую защиту этих законов.

Когда Бразилия ввела новое, совместимое с ТРИПС законодательство об интеллектуальной собственности в середине 1990-х, Торговое Представительство США ответило одобрительно. В качестве награды за принятие в 1998 году «современных законов для защиты программного обеспечения для компьютеров и авторского права» (USTR 1998), Бразилия была исключена из списка Special 301 впервые в истории программы.

Бразильский закон об авторском праве выходят за пределы требований ТРИПС в ключевых отношениях. Когда современный закон об авторском праве вступил в силу в 1998 году, срок охраны был увеличен с 60 лет после жизни автора до 70 лет после жизни автора — оба превышали стандарты Бернской конвенции принятые в ТРИПС. Обход уровней технической защиты (TPM), таких как шифрование DVD, стал гражданским правонарушением, а список исключений и ограничений в отношении авторского права был в значительной мере сужен. На практике некоторые наиболее очевидные исключения и ограничения в Бразилии далеко не соответствовали международным стандартам, например, с основными правилами воспроизведение «малых отрывков» более крупных произведений (Law 9.610/98, Article 46, II), двусмысленность в толковании пунктов, обеспечивающая не поддающееся интерпретации руководствоа (Mizukami et al. 2010; Souza 2009; Branco 2007). Отчет о списке наблюдения IP всемирной организации потребителей расценивает бразильское законодательство как седьмое в списке самых худших в мире из-за затруднений, которые оно создает для доступа к знаниям. (2010:2).

Последующие усиления защиты интеллектуальной собственности, особенно по отношению к интернету, остаются главным беспокойством промышленности. Бразилия в частности отказалась адаптировать некоторые из последующих за ТРИПС стандартов, которые появились в последние 15 лет, такие как Интернет Договоры ВОИС 1996 года. Но с конца 1990-х именно принудительное применение, а не более сильные законы, стали главной заботой представителей отраслей, Международного Альянса Интеллектуальной Собственности и Торгового Представительства США. Основное внимание устремилось на два момента: (1) увеличение полицейских расследований и арестов (ex officio) и (2) более быстрое и более оправданное наказание через систему уголовного судопроизводства.

По большей части, отраслевые группы и USTR продолжили превозносить институциональную сторону попыток Бразилии в этих областях — в особенности роль CNCP и соответствующие улучшения координации между органами обеспечения правопорядка на федеральном уровне. Но суды — другая история: очень малое количество осужденных и еще меньше серьезных штрафов или тюремных сроков. Поэтому IIPA (2010:146) осуждает «продолжительные латания системных проблем и узких мест» как в гражданских, так и в уголовных делах для этой ситуации, так же, как и недостаток «внимания, относящегося к обвинению» по отношению к нарушениям авторских прав.

Однако, как замечает IIPA, эти проблемы не специфичны для принудительного применения прав интеллектуальной собственности, но связаны с применением права в Бразилии вообще. Переполненные тюрьмы,[178] сложное процессуальное законодательство[179] и судебная система, работающая на пределе своей производительности[180] — просто недоступны для управления потоком дел, которые следуют из массового соблюдения законов об авторском праве, в частности, когда так много более серьезных правонарушений, которые должны преследоваться. По словам представителя индустрии программного обеспечения:

Это не несколько человек арестованы; они должны быть арестованы. Это всего лишь — несколько человек останутся в тюрьме. Почему? Из-за порядка приоритета междуубийством, ограблением, изнасилованием и пиратством. И так, я думаю, что власть больше всего беспокоят не просто аресты преступников, ноудержание их под арестом. Почему? Потому что бразильская тюремная система нуждается в реструктуризации и эторасстраивает некоторых из этих профессионалов, кто мог бы бороться с криминалом более эффективным способом.

Промышленность требует специальных судов по интеллектуальной собственности и преданные полицейские единицы — это проще понять в этом контексте, но так же сложно оправдать, когда сравнение идет с другими общественных нуждами. По большей части, бразильское правительство проигнорировало эти требования, защищенные Статьей 41.5 ТРИПС, которая утверждает, что члены организации (ВТО) не имеют обязательств создавать судебную систему для принудительного применения прав интеллектуальной собственности отдельную от обеспечения правопорядка в целом. Также не членами требовалось посвящать общественных ресурсов для принудительного применения интеллектуальной собственности, чем для обеспечения правопорядка в целом.[181] Основное реструктурирование бразильской системы судопроизводства природы желаемого IIPA (и многими другими критиками) в ближайшее время не произойдет. Природа применения права в Бразилии, в этих условиях, выглядит намного привлекательнее настоящего.

В соответствии с бразильским законом, все нарушения подвергаются уголовному преследованию. Главными здесь являются два закона: Статья 12 Закона о программном обеспечении и Статья 184 Уголовного кодекса (который относится к видам деятельности, подлежащим охране авторского права, кроме программного обеспечения).[182] Нарушение может рассматриваться как уголовное, так и как гражданское, однако на практике заинтересованные стороны относят его к уголовному нарушению, отражая предположение о сдерживающих эффектах уголовных наказаний и — что более важно — предпочтение отрасли переместить издержки принуждения в сторону государственного сектора. Уголовное преследование обычно исполняется прокурорами и другими правоохранительными органами. Затраты судебного процесса по гражданскому делу, напротив, ложатся в большой степени на плечи истцов.

Высокие требования к полицейским и судебным ресурсам означают, что контроль исполнения уголовного законодательства по вопросам авторского права в Бразилии очень избирателен. По той же причине бразильские судьи вообще отказываются в полной мере налагать штрафы в соответствии с законом. Неофициально наблюдаемая политика «минимального наказания» гарантирует, что всюду в этой системе наказания обычно налагаются на минимально необходимом уровне (Nucci 2009). В случае успешного судебного преследования коммерческого нарушения авторского права результатом может быть двухлетнее лишение свободы, но почти всегда это сводится к менее серьезному наказанию типа общественных работ. Когда у преступлений есть минимальное наказание в виде лишения свободы сроком на один год (или того меньше) — как например, в некоммерческом нарушении, связанным с программным обеспечением — судебное преследование может быть приостановлено по усмотрению обвинителя и судьи.[183] Это не имеет ничего общего с обязательствами к принуждению соблюдения прав как таковыми, а скорее с сортировкой дел в переполненной системе уголовного правосудия.

Хотя общее/генеральное правило в Бразилии состоит в том, что преступления подвергаются публичному уголовному преследованию, у бразильского уголовного права также существуют положения о порядке частного обвинения до уголовного суда. В области авторского права оно применяется в случаях нарушения прав на программное обеспечение и некоммерческого нарушения, которое должно быть рассмотрено судом в частном порядке.[184] В таких случаях полиция должна заняться расследованием, если жертва этого требует, но тогда судебное преследование проводится полностью жертвой, а не прокурором. Напротив, делами о нарушении авторского права в коммерческих целях, всегда занимается полиция в рамках публичного процесса, хотя обвинители могут подать прошение, чтобы судьи заархивировали дело по причине нехватки доказательств, они не обязаны рассматривать обвинительные акты, сделанные в ходе предварительных расследований.[185]

Несмотря на применение уголовной ответственности или, возможно, благодаря нему в области авторского права, обширная категория правонарушений оказывается ниже порога принудительного применения права — особенно те из них, что были переданы на рассмотрение потребителями. Никто, например, еще не был арестован или уголовно преследуем судом за то, что он записал на пленку сериал, несмотря на тот факт, что технический сдвиг по времени в Бразилии незаконен. Поскольку некоммерческое нарушение требует частного судебного разбирательства, оно почти никогда не рассматривается в суде, не являясь ни покупкой, ни поступлением из пиратских и подделанных товаров, даже в коммерческих окружениях (несмотря на криминализацию receptapao — акта получения товаров, которые незаконно получены или произведены).[186] Министерство юстиции поддержало политику CNCP и обычно говорит скорее об образовании, чем о судебном преследовании потребителей.

За известными исключениями Альянса делового программного обеспечения (BSA) и ECAD — Бразильского общества по управлению правами исполнителей, правообладатели в Бразилии редко обращаются к гражданскому судебному процессу.[187] Некоммерческое нарушение, подвергающееся такой тяжбе, редко окупает время и затраты. Использование BSA гражданской системы отличается, во-первых, тем, что его основные мишени — это фирмы и, во-вторых, тем, что он преуспел в квалификации нарушений со стороны фирм в качестве публикации «мошеннических выпусков» произведений, которые подвергаются очень высоким штрафам.[188]

Идя по стопам Ассоциации индустрии звукозаписи Америки (RIAA) в Соединенных Штатах, IFPI (Международной федерации фонографической индустрии) и ее бразильский филиал ABPD (Бразильская ассоциация продюсеров звукозаписи) исследовали стратегии судебного процесса по гражданскому делу нарушения прав потребителя.

В 2006 были инициированы иски против двадцати пользователей P2P (пир-ту-пир сеть), как тест восприимчивости бразильских судов к массовой тяжбе против «раздатчиков файлов». Эта попытка до сих пор не увенчалась успехом, прежде всего из-за того, что запросы об идентификации пользователей нарушили бы неприкосновенность частной жизни. Если бы судья потребовал, чтобы поставщики интернет-услуг выполнили с помощью IFPI запросы на информацию, процесс также столкнулся бы с нехваткой требований в бразильском законе о хранении данных, который сделал бы идентификацию пользователей невозможной. (IIPA 2009:161-62).

К недовольству отраслей авторского права, Луис Паулу Баррето, тогда еще президент CNCP (и, с февраля 2010до2 января 2011, Министр юстиции Бразилии), выступил против судебных процессов. В частности не был доволен IIPA: «Глава Национального совета по борьбе с пиратством и преступлениями в сфере интеллектуальной собственности (CNPC) публично выразил свое недовольство кампанией, которая имела определяющее воздействие на оценивание дел судьями и растворяла нужный ущерб» (IIPA 2007:215).

Административное право предлагает правообладателям дополнительный набор стратегий принуждения. Часто они являются более быстрыми, менее строгими и (что самое важное) более дешевыми для правообладателей, чем судебные процедуры. Все это не в последнюю очередь по той причине, что бремя хранения или разрушения конфискованных товаров полностью ложится на государственный сектор. Пограничный контроль, зонирование, коммерческие правила лицензирования, таможня и налоги с продаж обеспечивают общие спусковые механизмы для административного действия. На границах Бразилии, например, подозрительный груз может быть конфискован сотрудниками таможни или после жалобы от правообладателей или по должности (без жалобы), если заподозрено нарушение авторского права или товарного знака. В случаях, когда товары уже ввезены в страну, могут быть запущены административные процедуры, если нарушение связано с уклонением от налогов или неправильным употреблением государственного поста. Предписание о зонировании сфер деятельности неоднократно использовалось, например, чтобы закрыть пиратские рынки (обычно только временно), включая один из самых известных в Sao Paulo, Galeria Page (G1 2009). В этом контекстах обычно вообще не нужны полицейские расследования и уголовные обвинения.

Интервьюируемые для данного проекта представители отраслей, единодушно выразили мнение, что необходимо более сильное принуждение, но они также выразили различные степени удовлетворения текущей структурой. Улучшение соблюдения существующих законов было в целом более частым беспокойством, чем требования о независимом законодательном изменении. Тем не менее, отраслевые ассоциации затратили много времени и энергии на строительство программы законодательной деятельности для принуждения к праву, вовлекающее изменения в процедурном законе, более высоким штрафам за нарушение авторского права, и более сильным мерам против онлайн нарушений.

Законопроекты, включающие многие из этих рекомендаций, были подняты комиссией конгресса палаты депутатов, CEPIRATA (Специальная комиссия для анализа Законопроектов, Цель которых Борьба с Пиратством). С мая 2008 по август 2009, CEPIRATA проводила много слушаний и семинаров, чтобы оценить законодательные стратегии укрепления принуждения к праву. Они включали сокращение требований к хранению конфискованных товары в качестве доказательств; право устанавливать возмещение на примере контрафактных товаров, а не на полном их перечислении по пунктам (актуальная проблема, когда, например, приходится иметь дело с большими количествами пиратских дисков); а также согласования штрафов за нарушения в области программного обеспечения и других типов нарушений (Camara dos Deputados 2009b).). Первые два требования теперь являются частью Билля 8052/2011, который был представлен Национальному Конгрессу президентом Да Силва 31 декабря 2010 и спроектирован на основе рекомендаций CNCP.

В Бразилии нет никакого определенного законодательства относительно хранения данных или ответственности поставщика услуг в сети Интернет. Действующие правила гражданской ответственности не предлагают строгого контроля проблемы, и судьи склонны применять прямую ответственность, основанную или на Гражданском кодексе или на Кодексе Прав Потребителя, хотя случаются и расхождение мнений (Lemos et al. 2009). Следовательно, в Бразилии применение закона об авторском праве в Интернет посредниками и их пользователями остается нерешенным.

Требования о хранении данных и некоторые другие меры содействия полицейской онлайн деятельности выступили на первый план в дебатах, активировавших в 2005 году «Асередо Билль» (Билль 84/99), названный так в честь его главного сторонника в Конгрессе, Сенатора Эдуардо Асередо. «Асередо Билль» — это попытка усилить правовую инфраструктуру для того, чтобы заняться расследованиями преступлений в интернет и преследованием по суду. Инициатором их частично стало Будапештское соглашение по киберпреступлениям, принятое Советом Европы в 2001 году, однако они также возникали и в более ранних бразильских предложениях. Билль был поддержан многими влиятельными общественными и частными организациями, включая FEBRABAN (Бразильская Федерация Банков), бразильскую федеральную полицию и IIPA. IIPA поддержал билль в надежде, что он облегчит судебное преследование физических лиц и некоммерческих посредников, вовлеченных в коллективное использование файлов, и другие формы онлайн нарушений — в первом случае, требуя более длительном хранении поставщиками услуг данных о поведении пользователей. В интервью, осведомитель частного сектора, вовлеченный в принуждение к праву, описал билль именно как инструмент для предъявления иска пользователям сетей при раздаче файлов.

Однако общественная реакция на Асередо Билль была решительно отрицательной и хорошо организованной. Беспокойство по поводу частной жизни и анонимности пользователей стало основой крупномасштабной кампании, названной движением Мега Nao (буквально, «мега не», как в большом «нет» Биллю 84/99). Оно вылилось во множество публичных демонстраций и дебатов в СМИ. В этом протесте также проявилось восприятие билля как заслонной лошади для усиления принуждения в сфере авторских прав.

В 2009 интенсивность сопротивления привела к призывам к более широкому общественному обсуждению потенциальных изменений закона об интернет. В ответ, Министерство юстиции инициировало продолжающийся и в наше время процесс, называемый «Марко Сивиль»,[189] который вне рамок правовой охраны и принуждения нацеливается на более широкий спектр регулирования проблем интернет, включая чистый нейтралитет, доступ в Интернет и права пользователей. Общественное обсуждение, завершено в мае 2010,и законопроект пошлют в Конгресс в начале 2011.

Марко Сивиль непосредственно имеет дело не с законом об Интеллектуальной собственности, а скорее с обеспечением открытости интернета, с фундаментальными пользовательскими правами и принципами, а также с ответственностью поставщика услуг в сети Интернет за нарушение, проводимое в его сети. Эти границы также отражают решение отделить рассмотрение разногласий по авторскому праву, присущее второму законопроекту, представленному для общественного обсуждения в середине 2010 Министерством Культуры.

Очевидно, обсуждения Марко Сивиля выявило проблему напряженных отношений между различными правами и интересами. Свобода слова, анонимность, частная жизнь, и права доступа были темами горячего спора. Были получены приблизительно две тысячи предложений, включая предложения от приблизительно тридцати таких организациями, как IIPA, IFPI и бразильская потребительская ассоциация прав IDEC (Бразильский Институт Потребительской Защиты).

Тем временем Асередо Билль зашел в тупик. Согласно источнику в Конгрессе, «Правительство избегает законопроектов, которые конфликтуют с социальными сетями [то есть, группами гражданского общества]». Попытка депутата Биспо Ге в 2009 году ввести законодательство «дифференцированных ответных действий», которое потребовало от поставщиков услуг в сети Интернет отключать пользователей, обвиненных правообладателями в многократных нарушениях, привела к столь сильной обратной реакции, что он вынужден был отозвать предложение (Pavarin 2009b).

Несмотря на провал билля Биспо Ге, квалифицированные ответное действие — это все еще центральная часть промышленной повестки дня для Бразилии. Некоторые из предложений в Марко Сивиля, таких как предложение ABPD, явно требовали режима, основанного или на французской модели HADOPI (Высший совет по распространению произведений и защиты прав в Интернете) или на британском законе о «Цифровой Экономике» — оба из которых включают процедуры по запрещению доступа в интернет неоднократных нарушителей. Условия нейтралитета Марко Сивиля были также раскритикованы за то, что они были не в состоянии отличить законный контент от незаконного и за то, что создавали препятствия технологическим решениям обуздать раздачу файлов P2P.

Однако, изменения статутного права, являются только одним из путей к ответным действиям в Бразилии. Отвечая на запросы индустрии звукозаписи, Министерство Культуры возглавило рабочую группу ISP (провайдеров), которая облегчает встречи между провайдерами, телекоммуникационными компаниями и отраслями записи, фильмов и программного обеспечения. Рабочая группа сосредоточилась на достижении согласия между ISP и отраслями промышленности авторского права по вопросу о раздаче файлов P2P. По словам участника от частного сектора:

Мы можем узнать, кто это [посягательство на авторские права], через IP [интернет-протокол] адрес того пользователя. Самое большое обсуждение идет вокруг того, кому принадлежит информация относительно этого IP-адреса… И затем мы обсуждаем, до какой степени Интернет провайдер ответственен за преступление, или нет. Вторгается ли он в частную жизнь [пользователей] или нет? Имеет ли на это право или нет? Это — то, что мы обсуждаем касательно Бразилии и бразильского законодательства…

Как владельцы IP, мы полагаем, что да, Интернет провайдер соучастник и что он должен действовать, по крайней мере, обучая пользователей тому, что они не должны совершать это преступление. Сравнение, которое мне нравится делать, такое: я — владелец дома. Я испытываю недостаток ответственности за то, что происходит внутри? В зависимости от действий моего арендатора я буду оставаться ответственным. Итак, почему бы не применить то же самое понятие к ISP? [Интернет провайдеры] — арендодатели [Интернета], но как насчет того, что там случается? У нас есть большая поддержка со стороны провайдеров, не в отношении соединения P2P, но в [определенных случаях], например, пиратства. Пиратское программное обеспечение, продаваемое через Интернет, [поддельные] свидетельства о подлинности, продаваемые через Интернет. Когда мы обнаруживаем это, мы просим, чтобы поставщики сняли эту информацию, и они эффективно снимают ее. То, что мы обсуждаем с Министерством [Культуры], является в частности вопросом пир-ту-пир.

В отличие от обсуждения Марко Сивиля, это обсуждение прошло полностью за закрытыми дверьми. Новости о существовании рабочей группы появились только в 2009. Отчет IIPA 2009 года в Бразилии, также, как и Министерство юстиции и APBD в их разделах годового отчета CNCP упоминает об этом (Ministerio da Justifa 2009). Эти встречи до сих пор не были освещены в СМИ.

В наших опросах члены рабочей группы ISP выражали опасения, что негативная гласность и противоречие, окружающие подобные законы в других странах (таких как французский закон HADOPI), могли навредить попыткам осуществления дифференцированных ответных мер в Бразилии. Осведомители упомянули, что предпочитаемая стратегия состояла в том, чтобы связать бразильский подход с «британской моделью,» которая в это время (до выхода закона «О цифровой экономике» и публикации в июне 2009 Британского цифрового отчета), предполагал только сокращение полос пропускания так называемого утяжеленного загрузчика вместо того, чтобы отключить их доступ в Интернет полностью.

Хотя эта работа была далека от достижения своего логического завершения, когда наши опросы имели место, казалось, существовало согласие среди отраслевых представителей с тем, что сокращение полосы пропускания было соответствующим штрафом за нарушение P2P, осуществляемое через контракт ISP с виновной стороной. Как наблюдал один представитель киноиндустрии:

Я не выступаю «за» вторжение в чью-либо частную жизнь, или «за» наблюдение за тем, кто что делает… Никто не «за». Я только думаю, что должны быть средства управления в том смысле, что контракты, которые люди подписывают с компаниями поставщика, должны выполняться. Каждый контракт между человеком и ISP о том, что человек не будет участвовать в незаконном поведении, не будет делать [незаконные] загрузки. Это прописано в контракте. Таким образом, я не выступаю «за» то, чтобы быть в курсе того, какую интернет страницу Вы просматривали вчера вечером, но если имеет место [нелегальная] загрузка, должна быть мера для предупреждения этого человека, чтобы заставить его или ее прекратить эти действия.

У этого средства осуществления квалифицированных ответных действий есть заметное преимущество, для правообладателей, уменьшения или устранения роли для судебной или административной оплошности: правообладатели просто сообщили бы провайдерам, что нарушение контента было совершено особым IP-адресом, и ISP передает уведомление пользователю. После повторных нарушений (так называемые три штриха), он наложил бы наказание. Если бы подписчики должны были бросить вызов этому действию, они сделали бы это в контексте договорного спора, а не как лишение основного права. При этой стратегии отпадает потребность в новом законе.

Совместимость таких штрафов с существующим бразильским законом, особенно с потребительским правом, остается нерешенным вопросом даже в контексте добровольных контрактов на услуги. Также были обсуждены изменения в модели, где большую роль играют суды, включая версии, основанные на законе Франции HADOPI, включающим краткий судебный надзор за разъединениями. Однако ни один из отраслевых представителей, у кого взяли интервью для этого отчета, не описал потребность в системе сдержек и противовесов, или причастность органов государственной власти, или процедурную структуру, которая позволит пользователям реагировать на обвинения в нарушении. Такие проблемы, по нашему представлению, вероятно, создадут серьезные юридические препятствия для выполнения модели дифференцированных ответных действий в Бразилии.

Реформа авторского права начала серьезно обсуждаться в Министерстве Культуры в 2005, приведя к серии конференций, которые были названы Национальным Форумом по Правам Авторов. Форум был организован с целью обращения внимания на недостатки бразильского закона об авторском праве и информирования о намерениях Министерства Культуры работать над биллем о реформе авторского права. Начиная с декабря 2007, были проведены восемь многосторонних конференций заинтересованных лиц, сосредоточенных на определенных аспектах закона об авторском праве. Одной из главных тем была роль исполнительной власти в вопросах авторского права, включая ее предложение вернуться к активному наблюдению за обществами, которые собирают роялти в пользу музыкальных правообладателей. Одновременно с форумом Министерство Культуры консультировалось с представителями всех отраслей промышленности авторского права и с ECAD (Центральный Офис Сбора), ассоциацией обществ по сбору роялти от музыкальных записей, так же как с несколькими неправительственными организациями (NGO). В июне 2010 Министерство Культуры издало свой билль проекта реформы авторского права и вынесло его на общественное обсуждение в форме, подобно тому, что было с Марко Сивиля.

Среди затрагиваемых отраслей промышленности издательский сектор проявил себя в качестве самого непреклонного противника реформаторского процесса, придерживаясь позиции, что действующее законодательство достаточно. Совместно с ABPD и обществами по сбору роялти издатели сформировали коалицию, названную Национальным комитетом по Культуре и Правам Авторов (CNCDA), чтобы провести кампанию против общественного надзора за обществами по сбору авторских отчислений, который они представляют как «огосударствление прав авторов».[190] С другой стороны, сформировалась сеть лиц и учреждений, одобряющих общее содержание законопроекта, чтобы защитить потребность в реформе авторского права.[191]

С потребительской точки зрения законопроект Министерства Культуры — очевидное усовершенствование текущего бразильского закона. Текущий проект значительно расширил бы список исключений и ограничений авторского права, существенно облегчая доступ к образовательным материалам и приводя закон в соответствие с практикой в большинстве образовательных учреждений.

Законопроект также использует рациональный подход к техническим мерам защиты цифровых продуктов, разрешая обман технических мер защиты (TPM) и информации по управлению правами для произведений в общественном достоянии или в других сферах, где применяются ограничения и изъятия из обеспечения авторского права. Он также рассматривает создание препятствий легальному использованию произведений, охраняемых авторским правом, или к свободному использованию в общественной сфере по аналогии с неправомерным уходом (от закона) и подвергающимся тем же самым штрафам. Это положение уже подвергается огню со стороны отраслевых групп, которые рассматривают текущий бразильский закон как «слабый в отношении технологической защиты» (IIPA 2010:152).

Сеть принудительного применения права интеллектуальной собственности.

3.1 (3) Каждая сторона, в случае необходимости, должна способствовать внутренней координации ресурсов и облегчить совместные действия путем использования ее компетентных органов, ответственных за осуществление прав на интеллектуальную собственность.

3.1 (4) Каждая сторона должна пытаться способствовать, когда это уместно, учреждению официальных или неофициальных механизмов, таких как консультативные группы, посредством чего ее компетентные органы могут услышать мнения правообладателей и других соответствующих заинтересованных лиц.

(— Антиконтрофактное Торговое соглашение (ACTA), окончательный текст, 15 ноября 2010)

Организации, специализирующиеся на принудительном осуществлении авторского права, не являются новым явлением, с некоторым датированием, относящимся к началу двадцатого века (Джонс 2009:327-55). В Бразилии ассоциация видео дистрибьюторов UBV (Бразильский Видео Союз) является одним из наиболее долго живущих примеров в истории борьбы с пиратством, берущего свое начало с первых лет существования рынка домашнего кино в 1980-ых (Буэно 2009). Однако две особенности действующей среды принуждения отличают его от предыдущих действий.

Во-первых, это появление сильных координирующих советов, разработанных, чтобы примирить государственных и частных агентов, которые иначе так легко бы не сотрудничали. С 2004, эта роль на федеральном уровне в Бразилии принадлежала CNCP Другие организации от частного сектора, такие как FNCP (Национальный Форум против Пиратства и Незаконности), FIESP (Федерация промышленности Сан-Паулу), и Американская Торговая палата (AmCham) действуют как межотраслевые координаторы на федеральном уровне и уровне штатов.

Вторая особенность — это появление сложной экологии ролей и функций принудительного осуществления прав с утратой перегородок между институтами для рабочей силы. Если прежде было возможно смотреть на осуществление (принуждение) как на продукт горстки определенных государственных и частных агентов, сегодня более уместно говорить о консолидации индустрии принуждения, продукты которой включают правовые, учебные и адвокатские услуги, осуществляемые через государственные и частные сектора. Бразильская версия этой индустрии, в свою очередь, должна быть воспринята как часть более широкой международной сети защиты интеллектуальной собственности и сети выработки политического курса — местное отделение большого предприятия.

Стремительное увеличение числа таких организаций в прошлое десятилетие делает любой всеобъемлющий учет сложным и несколько утомительным для «не любителя». Мы сосредоточились соответственно только на самых активных организациях в бразильском ландшафте принудительного применения права. Все такие организации, в любом случае, участвуют в некоторой комбинации следующих действий:

1. Поддержка принуждения, вовлекая предоставление прямой помощи властям в расследовании и судебном преследовании нарушения в области интеллектуальной собственности и связанных с этим преступлений. Помощь может быть как материальной (включая финансирование обеспеченное от правообладателя), так и логистический с предоставлением учебной и эксплуатационной поддержки для принудительных мер, таких как рейды.

2. Общая защита, в форме связей с общественностью, лекций, образования, производства исследования, и маркетинга антипиратская/в пользу ИС.

3. Лоббирование, или защита, предназначенная непосредственно для законодателей и, сфокусированная на определенном законодательном изменении.

4. Координация вышеупомянутых действий между различными компаниями агентов. Такая деятельность ведет экосистему принуждения.

С формированием CNCP — Национального совета по Борьбе с Пиратством и Преступлениями против Интеллектуальной собственности — промышленность преуспела в создании действенного форума для координации на федеральном уровне. Возникновение CNCP как платформы для интеграции публично-частного партнёрства обеспечило модель для подобных действий на уровне штатов и муниципалитетов.[192] Один из признаков эффективности CNCP — принятие правительством сильного антипиратского дискурса с Государственным планом по Борьбе с Пиратством в качестве основной части. Теперь пиратство — важная часть государственной повестки дня в Бразилии.

В большой степени CNCP и Государственный план — продукты международного давления, оказываемого на Бразилию в прошлое десятилетие, прежде всего, американским правительством, но также и многонациональными отраслями промышленности авторского права. Но было бы неправильно рассматривать эти события просто как наложения. Осведомители из государственного сектора, вовлеченные в определение политического курса в области ИС в Бразилии, все склонялись к институциональным преобразованиям, которые следовали за американским давлением в начале 2000-ых. Однако, есть существенные различия в повестках дня публичного и частного секторов (и даже в пределах этих секторов) в том, что результат состоит в важности того, какие заинтересованные лица подразумеваются под «борющиеся с пиратством.»

После трудной борьбы с Соединенными Штатами относительно политики в области ИС в 1980-ых и начале 1990-ых проталкивание принудительного применения права обновленным USTR и промышленностью в 1999 и 2000 было встречено значительным сотрудничеством с бразильской стороны. Ходатайство IIPA 2000 года к USTR изложено в терминах этого диалога. Ходатайство процитировало Бразилию как страну с «неприемлемо высоким уровнем» пиратства во всех промышленных секторах, недостаточными уголовными наказаниями, низким числом осуждений и задержкой гражданских и уголовных дел. Между 2001 и 2005, сталкиваясь с угрозой удаления торговых привилегий, Бразилия развивала установленные меры для того, чтобы обратиться к проблемам частного сектора по принуждению к праву.

В некоторых отношениях на этих фронтах в последующие годы произошли небольшие изменения. К 2010 году недовольства относительно онлайн нарушений превзошли недовольства относительно пиратства оптических дисков, но лежащая в основе промышленность столкнулась с высоким уровнем пиратства и слабым принудительным применением права, оставшимся по большей части таким же. Однако, что касается политики кооперации, многое изменилось. Недавние отчеты IIPA показали правительство и промышленность с гораздо лучшей стороны, проявляющейся в большей «политической готовности» бразильского правительства к борьбе с пиратством (IIPA 2006:199).

Межминистерский Комитет по Борьбе с Пиратством (IMC) был создан в 2001 как прямой ответ на угрозу исключения из торговых привилегий США в рамках Всеобщей Системы Преференций. IMC был полностью укомплектован представителями министерств, включая Министерство Юстиции, Министерство Науки и Технологий, Министерство Культуры, Министерство Финансов, Министерство Иностранных Дел и Министерство Развития, Промышленности и Внешней Торговли. Частный сектор участвовал в деятельности IMC исключительно на пригласительной основе.

Ассоциации крупных отраслей промышленности были недовольны этим отношением[193] и продолжили добиваться изменений в институциональной структуре политики принудительного применения. Недовольство промышленности также означало недовольство USTR (Торговое Представительство США). Торговое давление на Бразилию было поддержано повсюду в начале 2000-х годов и привело к созданию Парламентской Комиссии по расследованию пиратства, организованное Палатой Депутатов в 2003.

Комиссия целый год продолжала слушания и расследования, привлекая представителей из всех отраслевых ассоциаций по интеллектуальной собственности, так же как и полицейские органы и правительственных агентов США. Были установлены законодательные связи с США, и группа бразильских депутатов приехала в федеральный округ Вашингтон, для того, чтобы встретиться с членами Закрытого Собрания Международного Конгресса по Анти-Пиратству США. Среди их нескольких рекомендаций, комиссия предложила создать общественно-частный форум для координации и развития антипиратских инициатив. Этим предложением стал CNCP (Национальный Совет по Борьбе с Пиратством).

Большинство требований комиссии были сфокусированы на контрафакции и контрабанде, а не на пиратстве. Но организации, работающие в сфере авторского права, были самыми красноречивыми заинтересованными лицами в процессе и были в большой степени представлены в начальном формировании CNCP. Ассоциации индустрий записи, программного обеспечения, публикаций и фильмов имели отдельные места на новом совете, только с одним местом, предусмотренным для сектора промышленной собственности, отданным ETCO (Бразильский Институт Этики в Конкуренции), представляющий топливные, медицинские, табачные компании, компании программного обеспечения и компании, производящие напитки.

По существу, CNCP — это обновленный IMC, реорганизованный для удовлетворения запросов бизнеса. Состав членов был расширен, чтобы включить семь организаций, представляющих частный сектор. Также был создан список внешних партнеров, которые участвуют в сессиях совета, когда это требуется. На сегодняшний день, этот список почти целиком состоит из частных лиц и организаций, связанных с отраслями работающих на основе интеллектуальной собственности.

За шесть лет деятельности CNCP произошел ряд изменений. Представитель издательского бизнеса, ABDR (Бразильская ассоциация репрографических прав), был одним из изначальных членов организации, но теперь уже не имеет места в составе совета. Также покинула совет ABPI — ассоциация юристов, занимающихся вопросами интеллектуальной собственности. Были включены CNC, GNI, BPG и все группы по промышленной собственности, чтобы создать более сбалансированное распределение. В текущем воплощении, организации, работающие в сфере авторского права, занимают три места в CNCP вместо предыдущих четырех.

Схема 5.2 Состав CNCP, с декабря 2009 до текущего времени

Члены от государственного сектора делятся на три группы: (1) семь участников из различных министерств, с кругом ответственности, который покрывает все виды пиратства и контрафакции; (2) два участника из технического персонала палат национального конгресса; (3) и четыре представителя служб исполнительной власти, с поддержкой и министерства юстиции, и финансов. Президент и исполнительный директор CNCP назначается министром юстиции.[196]

Как консультативная организация CNCP имеет несколько функций — от обучения и предложения антипиратских мер до поддержки подготовки агентов исполнительной власти. Среди них наиболее важным является проектирование и исполнение национального плана по борьбе с пиратством.

До создания CNCP один из руководителей IIPA обвинил Бразилию в отсутствии национального плана по борьбе с пиратством, который включал бы интересы частного сектора. Вскоре после его создания CNCP устранил этот недостаток, выпустив первый национальный план в 2005 году.

По словам участника CNCP от государственного сектора, проинтервьюированного для данного доклада, план 2005 года был критически важным с политической точки зрения: Бразилия была под надзором GSP и «была атмосфера взаимных обвинений между государственным и частным секторами». Написание плана заставило обе группы сесть за стол переговоров для обсуждения конфликта, который кипел долгое время. Для этого участника, создание CNCP и публикация национального плана представляются важными шагами и для заинтересованных сторон внутри страны, и для того, чтобы показать правительству США, что Бразилия вовлечена в борьбу против пиратства. Желание перемирия между государственным и частным секторами привело к проектированию плана, превосходящего практические обсуждения во многих аспектах. По словам другого респондента, результат «плохо поддавался управлению». В докладе было объявлено о 99 мерах, которые нужно предпринять. Многие из них были не во власти CNPC или федерального правительства, но принадлежали судебной власти или региональным и муниципальным администрациям.

Слабости плана не были упущены CNCP. И в 2009 году был выпущен второй план, который свел 99 мер к 23 более выполнимым. Это сужение фокуса приветствовалось не всеми участниками из-за опасений, что оно превратит правительственное одобрение антипиратских действий в относительно редкий ресурс. По словам одного из участников частного сектора, наиболее ценный актив CNCP — это его бренд и штамп одобрения информационных кампаний, новый план делает получение последнего более трудным.

Среди пяти приоритетных проектов, выбранных из 23 (таблица 5.3) на конец 2010 года, наиболее далеко зашел проект «Города без пиратства», который включает в себя создание региональных антипиратских советов для координирований усилий на муниципальном уровне.[197] Этот проект был впервые осуществлен в городе Блуменау (Blumenau) штата Санта Катарина в 2007 году. Данная модель была последовательно распространена на города Куритиба, Рио-де-Жанейро, Сан Пауло, Бразилиа и Рубейран-Прету (Ribeirao Preto).[198]

До сих пор, эти местные советы и советы штатов не отклонялись от существующей политики и были ограничены полномочиями вести дела по незаконным товарам с местными рынками. Они действуют как форум, оказывающий давление на муниципалитеты, чтобы они использовали свою власть регулирования и патрулирования общественного пространства, также эти советы принимают участие в информационных кампаниях. Они не имеют особой власти над правонарушениями в интернете, за исключением местных интернет-кафе и других мест физического присутствия, где предоставляется доступ в интернет.

В теории, CNCP — это чисто консультативный орган без каких-либо полномочий по ужесточению законодательства. Несмотря на участие членов конгресса из сената и палаты депутатов и включения проекта законодательных поправок в текущий национальный план (который внес свой вклад, в находящийся на рассмотрении, антипиратский билль 8052/2011), главная функция CNCP является координация правоприменительных действий участвующих в нем общественных агентств. Аналогично, лоббирование интересов частного сектора, в большинстве случаев, происходит вне CNCP, а напрямую между частными группами и членами конгресса.

Бразилия поддерживает важное, но не всегда ясное, разделение между политикой принуждения к соблюдению прав и общей политикой в сфере интеллектуальной собственности. Но последнее слово по национальной и международной политики Бразилии остается не за CNCP, а за межведомственной группой по вопросам интеллектуальной собственности (GIPI). Хотя представительства GIPI и CNCP в значительной степени совпадают (см. рисунок 5.3), GIPI — чисто государственный орган с явным мандатом сбалансировать интересы правообладателей и общества в установлении политики по интеллектуальной собственности. Соответственно, Роль GIPI в принудительном применении права значительно более разнообразна, чем роль CNCP. Она заключается в делах, требующих принудительного применения права в широком смысле: его «социальном соответствии законодательству об интеллектуальной собственности, в совокупности признающей и права владельцев прав и ограничения, и исключения, которые есть и необходимы в каждом законодательстве».[199]

По словам участника от государственного сектора и в CNCP, и в GIPI споры о политике принудительного применения, скрытые в общей политике по интеллектуальной собственности, систематически смещаются в сторону GIPI, как более чувствительные. В частности, это движение гарантирует «отсутствия давления со стороны частного сектора». Позиция правительства по любому закону, имеющему отношения к правам на интеллектуальную собственность, формируется внутри GIPI, включая, например, проект реформы закона о товарных знаках министерства культуры. Это не значит, что GIPI игнорирует мнение частного сектора, но существование политических форумов разного уровня гарантирует, что точка зрения государственного сектора на политику по интеллектуальной собственности не подвержена влиянию частного сектора. В наших интервью мнения об этой автономии разделены по предсказуемой линии частный — государственный сектор. В частном секторе характерно сожаление о независимости GIPI (один из респондентов отметил более высокие влияние частного сектора на GIPI до создания CNCP). Представитель государственного сектора оценил эту независимость, как «очень позитивную вещь в государстве».

На практике независимость GIPI позволяет похоронить многие экстремальные предложения по принудительному применению. Когда американская ассоциация кинокомпаний (MPAA) пыталась получить поддержку CNCP для закона, который сделал бы пронос видеокамеры преступлением, дебаты переместились в GIPI, где предложение было отклонено.

Министерства, участвующие в GIPI, специализируются в различных частях законодательства по интеллектуальной собственности, иногда с дальнейшим внутренним делением. Министерство культуры несет общую ответственность за политику в сфере авторского права, действуя через дирекцию по интеллектуальным правам (DDI), а также отвечает за вопросы, относящиеся к традиционным знаниям. Политика в сфере охраны программного обеспечения, исключение из этого правила, принадлежит министерству науки и технологий. Политика по патентам и товарным знакам сконцентрирована в министерстве развития, промышленности и зарубежной торговли и в национальном институте промышленной собственности (National Institute of Industrial Property — INPI), известном также под названием «бразильское патентное ведомство», которое не является постоянным членом GIPI, но постоянно посещает встречи, касающиеся промышленной интеллектуальной собственности. Хотя INPI связан с министерством развития, он остается автономной организацией, включенной в глобальную сеть патентных ведомств, описанную Питером Драхосом (2010). Традиционные знания управляются министерством сельского хозяйства и министерством по окружающей среде, которые заседают в CGEN (совете по управлению генетическими ресурсами). В министерстве иностранных дел есть подразделение по интеллектуальной собственности, которое представляет позицию Бразилии по внутренней политике в сфере интеллектуальной собственности на международных форумах, таких как ВОИС и ВТО.

Принудительное применение в авторском праве и, в частности, уголовное принудительное применение включает в себя координацию между властями трех уровней — федеральной, штата и муниципальной — а также усилия владельцев прав в обучении и поддержке агентов исполнительной власти (см. схему 5.4).

Более строгие меры по отношению к записи фильмом в кинотеатре на видеокамеру общая черта MPAA и международного альянса интеллектуальной собственности, лоббирующих свои интересы в Бразилии. Данное действие уже является преступление и, согласно подсчетам альянса, не частым: в2010 насчитано только 23 случая.

Бразильская полиция подразделяется на федеральную и полицию штата далее они специализируются либо на предотвращении, либо на расследовании уголовных преступлений. В каждом бразильском штате есть гражданская полиция, задача которой — расследование уголовных преступлений, и военизированная полиция, ответственная за предотвращение правонарушений и немедленное реагирование. На федеральном уровне дорожная полиция действует как превентивная сила, дополняющая работу федеральной полиции, которая ведет расследования. В делах, относящихся к пиратству, федеральная полиция весьма ограничена и может действовать только в случаях контрабанды или незаконного ввоза товаров на территорию Бразилии.[200] В остальных случаях гражданская и военизированная полиции являются компетентными органами.

Некоторые штаты создали специализированные подразделения гражданской полиции для принуждения к соблюдению прав в сфере интеллектуальной собственности. Наиболее важный из них DRCPIM (отдел полиции по подавлению преступлений против нематериальной собственности) в Рио-де-Жанейро, созданный в 2003 году по «политическим причинам», зависящий от помощи сторонних организаций. Этот отдел «укомплектован и оснащен по большей части частными фондами», по словам эксперта в принудительном применении, проинтервьюированного для этого доклада. На DRCPIM часто ссылаются, как на истории успеха и модели, которой должны следовать другие штаты.[201] Вначале 2000-х, штат Сан Пауло также основал специализированный антипиратский отдел в составе департамента расследований организованной преступности. Бахия, со своей стороны, имеет DEIC (специальную группу по защите интеллектуальной собственности) в составе гражданской полиции, организованную в 2007 году. Создание дополнительных специальных отделов это часть текущего национального плана, но фактическое принятие решений принадлежит правительству штата.

Отделы по борьбе с киберпреступностью создаются во всех департамента гражданской полиции, изначально для борьбы с банковским мошенничеством, детской порнографией и разжиганием ненависти — и мандатом, который может быть правдоподобно расширен на нарушения авторских прав. Флагманским отделом по борьбе с киберпреступностью является URCC (отдел по пресечению киберпреступлений) федеральной полиции. Также федеральная полиция — один сильнейших сторонников билля Азаредо (Azaredo Bill), который усилил бы силы полиции в расследовании преступлений в интернете, включая совестное пользование файлами.

Муниципалитеты не имеют собственной полиции, но бразильская конституция разрешила содержать городскую гвардию, с целью защиты местных «товаров, услуг и предприятий» (статья 144, § 8). Не каждый город имеет данные силы и иногда они сосуществуют вместе с чиновниками мэрии, ответственными за налоговые и внутрирайонные дела. Конфликт между этими властями и уличными продавцами — одна из главных причин уличного пиратства в Бразилии.

Существуют несколько независимых служб по доходам на трех уровнях государственной власти, каждая из которых имеет власть на сбор определенных видов налогов. Налоги на импорт и экспорт, например, сфера деятельности федерации, и, соответственно, федеральной службы по доходам, которая также управляет таможней. Эти власти играют важную роль в борьбе с уличным пиратством. Улучшение координации между федеральной службой по доходам и федеральной полицией — один из наиболее ощутимых результатов работы CNCP.

Объединение работников федеральной службы по доходам, SINDIRECEITA (национальный синдикат налоговых аудиторов бразильской федеральной службы по доходам), также вовлекается в антипиратское воспитание, спонсированием общественной информационной кампании «Pirata: To Fora» (Пиратство: я вне его). Эта кампания была расширена инициативой налогового воспитания граждан по уплате своих налогов. Похожая программа обучения есть также у ESAF (высшая школа администрирования государственных доходов) при поддержке министерства финансов.

Бразильское патентное ведомство (INPI) играет ключевую роль в обучении, воспитании и защите интеллектуальной собственности, «продвигая культуру уважения прав на интеллектуальную собственность» (INPI n.d.:21). С 2005 года INPI интенсивно инвестирует в обучение, посылая своих работников на семинары и программы интенсивного обучения, предлагая курсы в академии интеллектуальной собственности и сотрудничая с ассоциацией FIESP в опубликовании учебников по ИС.

В конце 2010 года только в штате Рио-де-Жанейро имелся специальный отдел прокуратуры, занимающийся преступлениями в сфере интеллектуальной собственности.[202] Пиратство и контрабанда, на самом деле, получили внимание других государственных прокуроров, особенно в Сан Пауло, где нарастает деятельность по созданию особой интегрированной программы действий (PAI) по пиратству. Национальная группа прокуроров (GNCOC) также становится известной в последние годы за содействие федеральным прокурорам и прокурорам штатов в увеличение активности против преступлений в сфере интеллектуальной собственности, но источники говорят, что деятельность на этом фронте затухает.

Судьи и прокуроры, со своей стороны, имеют значительную автономию и свободны, в частности, от иерархических ограничений, с которыми сталкиваются другие органы исполнительной власти. Несколько судей и прокуроров объявили личную войну пиратству и публично говорят по этой теме; наиболее заметные примеры — прокурор Лилиан Морейро Пино (Lilian Moreiro Pinho) и судья Гилсон Дип (Gilson Dipp). Но в данном случае несколько меньший институциональный охват: и судебная власть, и прокуратура относительно изолированы от влияния бизнеса.

ABPD — бразильская ветвь мировой индустрии звукозаписи, представляющая собой филиал IFPI.[203] Индустрия звукозаписи обладает сильным политическим влиянием также благодаря ECAD, зонтичной организации, охватывающей общества по коллективному управлению правами и сбору роялти в Бразилии. Хотя она не вовлечена в антипиратское принудительное применение права, ECAD — главное действующее лицо в лоббистской деятельности и защите прав, а также главный противник реформы авторского права, законопроект которой Министерство культуры представило в 2010.

Киноиндустрия в Бразилии представлена MPA (Ассоциацией кинематографии), являющейся международной рукой MPAA. Ассоциация дистрибьюторов видеопродукции (UBV) также ведет активную лоббистскую деятельность и деятельность по защите ИС.

Бразильские и иностранные софтверные компании представляет ABES, обеспечивая принуждение к праву в секторе производства делового и развлекательного программного обеспечения. В качестве специальных членов она включает BSA и ESA (Ассоциацию развлекательного программного обеспечения), базирующихся в США, и зачастую действует совместно с ними. BSA, со своей стороны, действует в Бразилии также и независимо: она ведет широкий спектр гражданских процессов против компаний, подозреваемых в нарушении авторских прав.

Сектор издательской деятельности представлен несколькими организациями. Торговля книгами, включая дистрибьюторов и розничных торговцев, в масштабе всей страны представлена CBL (Книжной палатой Бразилии) и ABDR. В 1992 году ABDR основана как организация прав на репродукцию, а сейчас она является главным представителем издательств в сети принудительного применения права. Она сосредоточилась на оказании помощи в принуждении к праву, особенно в отношении копировальных салонов и университетов, но она также — главный защитник прав и лоббистская организация для издательств. Кроме того, важную роль в издательском секторе играют SNEL (Национальный синдикат издателей), ABRELIVROS (Бразильская ассоциация книжных издателей) и ABEU (Бразильская ассоциация Университетских издательств).

Отраслевые ассоциации создают множество объединений (или порой отдельные организации) для помощи в принудительном осуществлении прав. Их работа простирается от вмешательства в деятельность органов государственной власти по таким вопросам, как подача жалоб в полицию, помощь в расследованиях и судебных преследованиях, а также участие в обучении представителей власти, до более широкого наблюдения и прямого воздействия. Например, они ведут мониторинг интернета и отправляют уведомления в случаях обнаружения контента с нарушением прав интеллектуальной собственности. Некоторые из этих групп также предоставляют материалы и финансовую помощь непосредственно правоохранительным органам.

Вероятно, наиболее активная из этих групп — APCM (антипиратская ассоциация музыки и кино) — антипиратская организация, созданная в 2007 путем слияния главных групп, осуществляющих принудительное применение прав в кинематографической и звукозаписывающей индустрии. У индустрии программирования есть рабочая группа в ABES, которая действует как ее подразделение, предоставляющее помощь в принудительном осуществлении прав. Похожую роль в укрупненной матрице организаций, представляющих издательскую индустрию, играет ABDR.

APCM вовлечена в широкий спектр деятельности, включая проведение информационных кампаний, более общую защиту и лоббирование авторских прав. Но лучше всего она известна как организация, осуществляющая принуждение к праву. На сегодняшний день ее работа в основном нацелена на уличных торговцев и на онлайн сообщества, вовлеченные в правонарушения, а не на индивидуальных пользователей. В онлайн среде APCM осуществляет преследование поставщиков услуг и администраторов сайтов совместного доступа к файлам и похожих платформ, используя для этого письма с требованиями прекратить подобные действия или разрушающие сообщения, когда противоправный контент может быть идентифицирован. Полиция в эту деятельность впервые была вовлечена в 2010 году во время рассмотрения жалобы APCM, что правонарушение, осуществленное онлайн сообществом Brasil Series, попадает под определение «коммерческая эксплуатация», за которое предусмотрено государственное обвинение (Zmoginski 2010). Когда пользователи этих сервисов начали протестовать, весь негатив вылился на APCM, а не звукозаписывающую или киноиндустрию. Возможно, лучше понимать эту амортизирующую функцию, также как часть обязанностей APCM.

Другие группы более тесно связаны с борьбой против контрафакции, но их деятельность частично перекрывается с попытками борьбы против пиратства. BPG (Группа защиты брендов) — одна из таких групп, основана 2002 и недавно признана членом CNCP. BPG поддерживает расследования, рейды и судебные преследования от имени его членов: Nike, BIC, Swedish Match, Louis Vuitton, Chanel, Henkel, Souza Cruz и Philip Morris.[204] ABCF (Бразильская ассоциация по борьбе с пиратством) — другая группа, представляющая интересы Souza Cruz, Xerox, Abbot, Mahle, Technos, Philips, Motorola и Johnson & Johnson и других. На своем вебсайте, ABCF заявляет, что одним из основных его вкладов в принудительное осуществление праявляется непосредственное финансирование полицейских отделений.[205]

Хотя по закону охрана правопорядка в Бразилии — сугубо государственная функция, на практике организации, как например APCM, глубоко вовлечены во все аспекты правового принуждения, включая следствия, рейды и судебное преследование. Границы между государственным и частным применением права в этой области стали неясными до такой степени, что теперь неуместны. Как утверждает Алекс Дент, зачастую более точно эти взаимоотношения можно охарактеризовать как официальный штамп на частном принудительном исполнении, а не как частную поддержку для государства. Вот как обычно разворачивается деятельность APCM:

Процесс начинается с их горячих линий: люди звонят и сообщают о случаях пиратства, которые потом APCM объединяет в файлы. Как только эти файлы согласованы, они отправляют их в офис мэра и Гражданскую полицию. Если полиция испытывает недостаток в должностных лицах для осуществления рейда, APCM может прислать дополнительных людей. Аналогично, если у полиции не хватает транспорта для людей и конфискованной продукции, APCM дает напрокат фургон. APCM часто привлекается для предоставления мусорных мешков, куда помещаются контрафактные товары. Она забирает конфискованные товары, вносит их в каталог, а после уничтожает. Потом APCM может потребоваться позвонить плотнику, чтобы починить сломанную в ходе рейда дверь. И в довершении всего ассоциация частенько покупает картриджи для принтера, чтобы полицейские могли печатать свои отчеты на принтерах, которые находятся в полицейских участках. Учреждение считает все это значимой помощью, так как канцелярская проволочка и структура полиции в Бразилии являются причиной того, что все действия происходят очень медленно. APCM, как отмечает штат служащих, быстро реагирует на различные нужды и не требует прохождения различных сложных процедур только для того, чтобы та предоставила чернила, дала напрокат фургон, купила мешки для мусора или вызвала плотника.

По существу, такие организации как APCM являются передовыми в реальной охране правопорядка, являясь движущей силой и предоставляя материальнотехническое обеспечение.[206]

Дент описывает ситуацию в Сан Паулу, но наша команда стала свидетелем такого же устройства в специальном полицейском подразделении для принудительного исполнения в Рио де Жанейро, DRCPIM. Однако из-за конечности ресурсов частных организаций такое партнерство ограничено небольшим количеством штатов и городов Бразилии.

В наших интервью агенты, осуществляющие правовое принуждение, в основном выражают благодарность за финансовую поддержку и материально-техническое обеспечение. Один из опрашиваемых сказал: «У них есть ресурсы, которых нет у нас, а мы можем делать то, что не могут они». Участие частного сектора в функциях государства касательно закона, тем не менее, вызывает опасения о независимости функций полиции. В 2009 прокуратура в Сан-Паулу начала расследование о пожертвованиях APCM для DEIC, Группе Гражданской полиции в Сан-Паулу, отвечающей за преступления в отношении прав ИС. Согласно обвинению эти пожертвования — которые включали в себя новый холодильник и половое покрытие полицейского участка — могли привести к «административной бесчестности» (Tavares и Zanchetta 2009), результатом которой могли стать серьезные гражданские и административные наказания.[207] Такие мероприятия также делают невозможным определение реального размера и бюджета усилий по принудительному применению — основной и в настоящее время одной из недостающих точек в дебатах по поводу расширения государственных обязанностей.

За последнее десятилетие у отраслей на основе авторского права появилось больше опыта в совместном действии с другими секторами промышленности — включая секторы с бизнес моделями, не особо сильно не опирающимися на интеллектуальную собственность. Возникает масса межотраслевых ассоциаций, подтверждая, что общие элементы в намерениях различных отраслей предоставляют шансы для их сотрудничества и коллективного использования ресурсов. Существует много таких групп, но наибольшая активность крутится вокруг FNCP и ETCO, представляющих отраслевой и производственный сектор; CNI и CNC— бразильских союзов промышленности и торговли, соответственно; Американской торговой палаты, Торговой палаты США; ассоциации юристов в области интеллектуальной собственности ABPI.

FNCP (Национальный форум против пиратства и беззаконности) был основан юристом и экономистом Александром Крузом (Alexandre Cruz) во времена Парламентского комитета по расследованию пиратства, чтобы оказать производителям помощь в борьбе с пиратством, контрафакцией и близкими к ним преступлениями, такими как незаконный ввоз и уклонение от уплаты налогов. Эта организация формально была основана в 2004, и Cruz являлся ее президентом до 2009. Ее членами являются 3M, HP, Xerox, Adidas и Philip Morris, но сейчас в ее состав не входит ни одна из крупных медиа компаний и ни одна ассоциация индустрии авторского права.[208] Деятельность FNCP, согласно информатору из частного сектора, стала «слишком обширной», чтобы сектор авторского права стал подтверждать членство. Но более вероятным кажется, что, наоборот, несмотря на области совпадения между намерениями в принудительном исполнении индустрии авторского права и других индустрий на основе интеллектуальной собственности, FNCP сфокусирована только на пиратстве «жестких товаров» и связанным с ним правовым лоббированием.

CNI и CNC — Союз промышленности и Союз торговли, представляют работников в «синдикатной системе», которая сформировалась во многом из экономической жизни Бразилии. Оба являются национальными органами, объединяющими ассоциации на уровне штатов, которые в свою очередь объединяют отраслевые синдикаты от вещевого до сталелитейного и производящего кино. Частный бизнес занимает низший уровень. Говорят, что посредством этой организационной структуры CNI представляет более 350,000 субъектов предпринимательской деятельности. В CNC утверждают, что представляют более пяти миллионов. Так как в конституции Бразилии запрещается создавать более одной профессиональной организации, не важно — какого уровня, для того, чтобы представлять одни и те же профессиональные категории или экономические интересы в одной и той же территориальной зоне (Статья 8, II), присоединения к CNI или CNC являются повсеместным явлением в бизнес секторе.

Обе организации являются достаточно влиятельными и опытными участниками законодательного процесса в Бразилии. Обе являются членами CNCP, обе руководят множеством родственных организаций, играющих более специализированные роли на арене авторского права и его принудительного применения, включая длинный список аббревиатур названий образовательных и культурных организаций, таких как SESI (Industry Social Service), the SENAI (National Learning Service of Industry) и the IEL (Институт Euvaldo Lodi) под руководством CNI и SESC (Commerce Social Service) и SENAC (National Learning Service of Commerce) под руководством CNC. IEL, например, в сотрудничестве с SENAI и INPI (Бразильское патентное ведомство), поддерживает Программу защиты ИС для индустрии, которая оплачивает семинары-тренинги по ИС и публикует учебники для начинающих для журналистов и педагогов, что является частью ее усилий «распространить культуру ИС» (IEL 2009:44). Другие небольшие родственные организации также получили важную роль в антипиратской экосистеме, иногда даже затмевающую роль больших ассоциаций. Например, FIESP, федерация промышленности Сан-Паулу, или Fecomercio-RJ, федерация торговли в Рио-де-Жанейро, которые принимают активное участие в защите ИС и антипиратских усилиях.

Торговая палата США — одно из главных действующих лиц в международном лоббировании ИС, которое активно борется за соблюдение прав на ИС в Бразилии с 2004 года. Как мы рассмотрим далее в этой части, она является главным спонсором одного из самых продолжительных внутренних исследований потребления пиратской и контрафактной продукции.[209]

Американскую торговую палату — AmCham, как ее обычно называют, легко перепутать с Торговой палатой США, они имеют одни и те же интересы, но, по сути, являются разными организациями. Всего существует около 115 AmChams по всему миру, все они связаны с Торговой палатой США, но управляются отдельно. В AmCham Бразилии около 5000 служащих, из них приблизительно 85 % бразильцев и 10 % американцев.[210] Притязания AmCham на известность в сетях принудительного применения права в основном вытекают из ее Проекта школы права («Projeto Escola Legal»), кампании в школах Бразилии, спонсором которой являются несколько отраслей и которую поддерживает CNCP. Также AmCham содержит антипиратскую рабочую группу, которая вносит вклад в обучение представителей власти и поддерживает отношения с USTR и Агентством США по торговле и развитию.

ETCO (Бразильский институт этики конкуренции) — одна из нескольких организаций, занимающихся лоббистской деятельностью от имени производителей Бразилии и помогающая пропагандировать борьбу с пиратством в частном и государственном секторах.[211] ETCO был основан в 2003 и с самого основания считается членом CNCP. Его членство в основном представлено в индустрии напитков, топлива, табака, а также фармацевтической индустрии, кроме того он включает IT-компании, такие как Microsoft. Исходя из публикаций ETCO, этика конкуренции означает агитацию за уменьшение налога на прибыль, уменьшение регулирования, более гибкое трудовое законодательство и борьбу за истребление теневой экономики и пиратства (оба представляют «бедствие»). Литература ETCO является высокоморальной,[212] но в то же время она более приземленная для учебной работы, чем литература других организаций.

Последняя по порядку, но не по значению, это ABPI (Бразильская ассоциация ИС), ассоциация юристов по ИС, которая стала проявлять активность в защите ИС и лоббировании (хотя ее официально установленная задача относится больше к изучению ИС и других близких областей). Так как большинство членов ABPI предоставляет юридические услуги для промышленности, в ее работе присутствует явный промышленный уклон. ABPI издает журнал о законах по ИС, организует конференции, содержит несколько рабочих групп, специализирующихся на широком спектре вопросов ИС, включая принудительное применение права. Она являлась членом CNCP на протяжении практически всего времени ее существования, пока в 2010 году ее место не занял BPG. Она также является Бразильской частью AIPPI (Международная ассоциация по охране промышленной собственности), которая описывает себя как «Основная мировая негосударственная организация для исследований и определения политики в сфере, связанной с защитой прав ИС.»[213]

Каждый раз, когда я выхожу наулицу и вижу уличного торговца, я испытываю желание пнуть его палатку.

(— Tania Lima, исполнительный директор Brazilian Video Union[214])

Несмотря на скорость цифровой передачи, физическое пиратство в Бразилии до сих пор существенно. Качество высокоскоростного подключения в основном низкое (IPEA 2010), что делает скачивание в большом количестве проблематичным даже для привилегированных пользователей. Только 42 % пользователей Интернета в Бразилии имеют домашний доступ, алокальную вычислительную сеть только 29 % (CETIC.br. 2009).

Соответственно принудительное применение права в Бразилии до сих пор сосредоточено на перевозке «твердых товаров», например оптических дисков, и на роли большого неофициального сектора производства, распространения и торговли. Так как широко распространенная торговля контрабандными и контрафактными товарами подразумевает наличие транснациональных контрабандных сетей — особенно в легко проницаемой зоне «трех границ» с Аргентиной и Парагваем — государственные ассоциации и ассоциации частного сектора промышленности пришли к согласованной позиции по вопросу принудительного применения права. Пожалуй, самыми эффективными мерами, предпринятыми CNCP в течение первых лет, были привлечение Федеральной полиции, Федеральной налоговой службы и вовлечение индустрии в пограничный контроль. Другие широко поддержанные начинания были сфокусированы на регулировании и охране правопорядка в секторе неофициальной торговли в Бразилии, включая аллеи киосков и уличные рынки.

Достичь совпадения взглядов индустрии и правительства на книжное пиратство и пиратство в Интернете может оказаться сложнее. Два этих вида пиратства фигурируют в последних трех докладах USTR в качестве причин, по которым Бразилия была включена в «Список наблюдения». Субъекты, занимающиеся книжным пиратством — в основном, проявляющемся в фотокопировании учебной литературы — сильно отличаются от тех, кто связан с уличной торговлей и торговлей оптическими дисками. Это же в большинстве своем справедливо и для пиратства в интернете, приведшего к различным форумам и полицейским коалициям, результаты которых сложно предсказать. В частности, CNCP играет не главную роль в этих дебатах.

С ранних 1990-х многие крупные бразильские города пытались легализировать свой местный неофициальный сектор, это делалось как для улучшения общественного порядка, так и для того, чтобы переместить уличных торговцев в сферу предпринимательства, регулируемого и облагаемого налогами. Перемещение уличных торговцев на централизованные, лучше охраняемые рынки — так называемые camelodromos — занимало центральное место в этих попытках. Так как места на этих рынках было слишком мало, чтобы вместить всех, кто был в этом заинтересован, эти меры порождали новые виды несоблюдения установленных формальностей в части привилегий по прохождению этих ограничений, в частности, в форме нелегальной торговли разрешениями (Itikawa 2006; Mafra 2005). Вдобавок к торговым улицам, которые регулируются государством, в качестве мест торговли легальными и нелегальными товарами, появлялись улицы киосков, находящихся в частном владении.

На уличных рынках и в торговых рядах продаются не только контрафактные товары. Например, готовая кулинарная продукция — одним из главных товаров, продаваемых уличными торговцами (Gomes 2006:220). Легальный бизнес окружен нелегальной деятельностью. Соответственно, обладатели прав часто преследуют продавцов пиратской продукции с помощью постановлений, выходящих за рамки прав ИС или уголовного права, включая муниципальные распоряжения, относящиеся к районированию и строительству. Такие действия могут сорвать или повлиять на перемещение розничной торговли пиратскими и контрафактными товарами. Некоторые из наиболее известных торговых аллей, например Stand Center и Promocenter в Сан-Паулу, были закрыты благодаря таким распоряжениям (Bertolino 2007).[215] Но в основном, неофициальный сектор сохраняет высокую подвижность, и торговля может быстро перемещаться в другие области. В последние несколько лет сайты Интернет-аукционов и онлайн сообществ стали также каналами, через которые продаются пиратские и контрафактные товары.

Несмотря на неофициальность сектора, уличные торговцы обычно являются представителями неких объединений, посредством которых они действуют политически и взаимодействуют с правительством (Ribeiro 2006; Itikawa 2006; Braz 2002). Такая политика почти всегда является локальной, и внутренние конфликты между объединениями продавцов и органами власти, осуществляющими правовое принуждение, государственными деятелями и городским советом — сравнительно частое явление. Два проекта CNCP сфокусированы на этих взаимодействиях локального уровня: программа для кооперации агентов, осуществляющих правовое принуждение, и обладателей прав на муниципальном уровне (Piracy-Free Cities project) и серия попыток легализовать в большей степени сетевые организации продавцов (Legal Fair project). На сегодняшний день эти проекты обладают ограниченным действием. В конце концов, пиратство и контрафакция являются только частью большого количества потоков товаров и социальных взаимодействий, которые и образуют теневую экономику. Формы собственности и формы урегулирования, как и общественные отношения, которые формируют деятельность рынков и торговых аллей, сильно различаются в этих условиях. Рынки с постоянным адресом, например, имеют совсем другую динамику, чем непрочные сетевые организации продавцов, которые перемещаются с одного места на другое, часто это зависит от действий полиции и другого муниципального давления. Даже внутри похожих на первый взгляд рынков, таких как Uruguaiana market в Рио-де-Жанейро и Campinas Camelodromo или Galeria Page в Сан — Паулу, отношения с полицией, муниципальной властью и поставщиками могут сильно отличаться.

Торговцы обычно специализируются на отдельных категориях или видах товаров, а иногда на достаточно близких категориях, например продаже видеоигр для отдельных платформ или на местных разновидностях музыкальных жанров. Цепочки сбыта в этих условиях также обнаруживают существенные вариации. Некоторые продавцы работают на условиях консигнации и делят доход со своими поставщиками в конце дня. Другие формируются вокруг сетей оптовиков/розничных торговцев, в то время как третьи до сих пор нанимают продавцов с фиксированной суточной ставкой. У продавцов также может быть налажено свое производство, когда они приобретают пустые диски, коробки для дисков и другие материалы у сети поставщиков, но сами делают запись, наносят надписи и сами производят сборку (Pinheiro-Machado 2004:112; Mafra 2005:50–51, 92; Rodrigues 2008:87).

Согласно большинству отчетов, производство оптических дисков в Бразилии главным образом происходит внутри страны в маленьких масштабах и децентрализовано. Как нам сказал продавец рынка Uruguaiana в Рио-де-Жанейро «здесь нет Тони Монтана. Здесь все не так, как в наркоторговле». Здесь вместо небольшого количества крупных, централизованных производителей пиратских дисков, много маленьких, использующих оборудование, которое можно приобрести на рынке товаров широкого потребления. (В ноябре 2010, копировальный аппарат для одновременной записи одиннадцати DVD на сайте аукциона Mercado Livre можно было купить за R$ 1,390 ($806).) Контент обычно приобретают из онлайн источников и записывают на дешевые пустые диски, импортируемые из-за рубежа. В попытках разрушить эти цепи поставки, отраслевые группы ране выступали за введение минимальных цен на пустые носители информации (IIPA 2005:67–68). Но эти предложения были очень спорными и встретили много препятствий при осуществлении. Более того, окошко, через которое можно было бы уязвить пиратскую экономику посредством такой налоговой политики, быстро закрывается вместе со сдвигом распространения и потребления в сторону чисто цифровых каналов.

Хотя существует всего девять точек на границе Бразилии, где происходит стык границ трех стран, но внимание индустрии, правительства и прессы сфокусировано всецело на «Tri-Border Area» (TBA) с Парагваем и Аргентиной — точке ввоза, согласно многим отчетам, большой доли товаров, распространяемых на уличных рынках Бразилии. Хотя нелегальные сети и перевозки, несомненно, вносят свой вклад в количество перевезенного груза, эта пограничная зона также обычно является целью организованных поездок за покупками людей со всей Бразилии. Жители Бразилии имеют ежемесячные налоговые льготы в размере R$300 ($180) для ввоза товаров в страну для некоммерческих целей, и многие работают в качестве laranjas (дословно «апельсины,» что означает уполномоченные) для sacoleiros («упаковщики») — неофициальных импортеров, которые поставляют camelos (уличным торговцам) различные товары. Термин, который обычно используется для описания их деятельности, contrabando formiga (муравьиная контрабанда), отражает тот факт, что большое количество тех, кто пересекает границу, перевозит маленькие партии товаров.

Жизнь и торговля в TBA была хорошо документирована в этнографических работах Rabossi (2004), Pinheiro-Machado (2009, 2004) и других.[216] Эти отчеты подчеркивают невероятную социальную и политическую сложность TBA, как центра миграции различных национальных и этнических групп и как места постоянных социальных и политических конфликтов разного уровня: между Бразилией и другими странами, между laranjas и sacoleiros; между федеральными, государственными и местными органами власти; между работниками формального и неформального секторов; а также среди жителей этой области, отличающихся культурными и этническими ценностями. Описание TBA как незаконного пристанища организованной преступности, которое можно найти в докладах индустрии авторского права, является бесполезным для понимания этой области и ее проблем, включая пиратство.

Множество каналов поставок содействуют черному рынку Бразилии. Потоки товаров в основном приходят из Китая, который является главным действующим лицом законных и незаконных экономик региона. Путь Китай-Парагвай, согласно многим источникам, является наиболее важным из них[217] но не все контрафактные товары поступают таким путем. Граница Бразилии достаточно протяженная, чтобы на ней могло находиться большое количество пунктов ввоза нелегальных товаров и людей. Некоторые товары, например контрафактная одежда и изделия из кожи, производятся на территории Бразилии.[218]

Как и в других странах, Бразильские отраслевые группы заявляют о существовании связей между пиратством, международной организованной преступностью и терроризмом. Как и везде эти обвинения просачиваются из международных докладов в речи местных агентов по принудительному применению права. Утверждения, что пиратство и организованная преступность связаны, появились в конце 1990х годов, изначально их выдвинули представители музыкальной индустрии в своих докладах о незаконной мировой торговле CD дисками (IFPI 2001). К началу 2000х IIPA яростно нападала на роль преступных организаций в бразильской торговле, утверждая, что «элементы преступных организаций, как бразильских, так и иностранных, осуществляют контроль над производством и распространением продукции, нарушающей авторские права» (IIPA 2001a:52). В 2010 году аргументы были такими: «Организованная преступность в Бразилии широко вовлечена в пиратство. Существуют не только группировки из Китая и Средней Азии, действующие на границе с Парагваем, но и такие, которые контролируют распространение пиратских DVD на черных рынках в конце сложной командной цепи.» (IIPA 2010:144).

Высказывания государственных чиновников касательно связей с организованной преступностью стали значительно более частыми с тех пор, как начал работу Парламентский комитет по расследованию пиратства (2003-4), положивший начало процессу принятия общественностью рассуждений индустрии. Основные руководящие органы Бразилии поддержали эти обвинения. Первый президент CNCP Luiz Paulo Barreto и, чуть позднее, Министр юстиции, заявляли, что главная цель антипиратских усилий правительства — «большие мафии, обосновавшиеся в Бразилии, Китае и Корее» (Agencia Brasil 2009), а не уличные торговцы, которые зачастую становятся реальной мишенью действий по поддержанию порядка. Нынешний президент CNCP — Rafael Thomaz Favetti — убежден в связях между пиратством и организованной преступностью даже еще сильнее.[219]

TBA фигурирует в таких докладах и, особенно, в последних попытках индустрии найти связь пиратства с терроризмом. Новости о подозрительных связях между арабскими эмигрантами из TBA и террористическими организациями начали периодически возникать с 1992 года, когда неизвестные обстреляли израильское посольство в Буэнос-Айресе. Бомбардировка Аргентинско-Израильского общества взаимопомощи в 1994 году дала начало новому ряду вольных ассоциаций по этому поводу, несмотря на то, что основания полагать, что TBA является убежищем террористов, каковыми являлись Costa и Schulmeister (2007:28), были «недостаточными и несовершенными». В отличие от вовлеченности организованной преступности, связи между пиратством и терроризмом в TBA полностью отрицались Бразильскими властями. Никакие непосредственные связи между террористическими группами и криминальной деятельностью в регионе установлены не были. Вместо этого обвинения основывались на мнимых переводах денег арабскими эмигрантами неким группировкам, таким как Hezbollah (Amaral 2010).

В интервью опрашиваемые лица, как из государственного, так и из частного сектора, в основном утверждали, что между пиратством и организованной преступностью есть некие связи. Но всякий раз поразительным было отсутствие доказательств. Во многих случаях опрашиваемые просто повторяли то, что они вычитали из материалов по защите интересов промышленности, что в некоторой степени доказывает то, что главным источником информации по этому вопросу является индустриальная литература. В этих случаях связи представлялись как нечто, не требующее доказательств, зачастую люди следовали рассуждениям о «верхушке айсберга», из которых следовало, что уличные торговцы исполняли роль конечных точек обширных сетей сбыта, контроль над которыми осуществляли международные преступные организации. Некоторые опрашиваемые на самом деле пытались привести доказательства, в основном описывая пиратство как часть мирового оборота нелегальных товаров, начиная с одежды, заканчивая кокаином, табаком и огнестрельным оружием.

Более поздние аргументы хорошо согласуются с «темной стороной глобализации», повествовательно изложенной в таких книгах, как например, Moises Naim’s «Illicit» (2005). Найм (Naim) — выдающийся журналист и редактор американского журнала Foreign Policy был непосредственно упомянут двумя опрашиваемыми, связанными с Федеральной налоговой службой, на взгляды которых явно повлияла книга Найма, был избран отраслевыми ИС группами для дачи свидетельских показаний от их имени в Сенате США.[220] В 2008 Торговая палата США профинансировала документальный фильм «National Geographic», который был основан на книге «Illicit». Большое количество других докладов, подготовленных отраслевыми группами, также вращалось вокруг этой темы, среди них были «Доказательство связей» от Альянса против кражи ИС, «Музыкальное пиратство: Серьезное, Жестокое и Организованное преступление» Международной федерации производителей фонограмм (2003), и огромный доклад RAND под названием «Пиратство в кинематографии, организованная преступность и терроризм», спонсором которого выступил MPAA (Treverton et al. 2009).

В «доказательстве связей» многое сомнительно. Внутри страны, связывание принудительного исполнения прав ИС с организованной преступностью — действенный способ поднять вопрос в глазах государства и общества. Это также является способом привлечь внимание чиновников, осуществляющих правовое принуждение, к нарушениям, которые полиция и обвинители обычно считают не такими серьезными. Предполагаемые связи между пиратством и организованной преступностью были ключевыми для вынесения программы действий по принудительному применению права в сфере ИС в отдельную сферу правового принуждения. Подразделение Гражданской полиции, отвечающее за расследование пиратства в Сан-Паулу, например, возглавляет отдел, специализирующийся на организованной преступности, DEIC; национальная рабочая группа государственных обвинителей GNCOC была создана для борьбы с преступными организациями, но, в конце концов, пиратство попало в список ее дел.

На международном уровне связь с организованной преступностью и, что еще более значительно, с терроризмом включила пиратство в сферу деятельности полицейских сообществ и объединений, имеющих дело с двусторонней и многосторонней безопасностью. Давление для принятия более жестких соглашений касательно принудительного применения прав в ВТО, а сейчас в недавно возникшем Торговом соглашении по борьбе с контрафакцией (ACTA), как раз отражает этот новый синтез дискурса IP и безопасности. Связь онлайн пиратства с цифровыми угрозами — кражей персональных данных, детской порнографией, запугиванием, информационной войной и другими — применения той же стратегии для борьбы с совместным доступом к файлам. Вовлеченность индустрии в дебаты по поводу Azeredo Bill — яркий пример этого сдвига.

«Это дела мафии. Бизнес пиратства основан на продаже коррупционной логистике: «Я могу гарантировать, что ваш контейнер прибудет куда нужно». И тогда я продаю [место в контейнере] парню с игрушками, парню с оружием, парню с наркотиками, парню с CD и DVD дисками. Парню с программным обеспечением, парню с одежной, всем. Потому что даже (люксовый бутик в Сан Пауло) Daslu вынужден находить пути для получения одежды в Бразилии по заниженных ценам. Как это делается? Как мы можем получать [одежду] через порты, аэропорты и не быть пойманными? Чтобы прибыль была так велика, как возможно, что они делают? Они покупают товар за границей. Все платят «X»; они платят десятую долю от «X» и налоги платят с этой величины. Вещи приезжают адски дешевыми. Хотя, если я производитель в свободной экономической зоне Манаус, я должен нанимать персонал, платить налоги, все налоги. Или импортировать законно» (Частный сектор, консультант)

«У нас есть крупномасштабное международное пиратство; большие криминальные организации, как в Китае. Много пиратских товаров из Китая, поскольку они производят их в большом количестве…. И затем мы имеем национальное пиратство, не так ли, с небольшим продавцом, практикующим это [пиратство] и в производстве, и в торговле». (Государственный сектор, принудительное применение права) «Хорошо… люди сильно настаивают на этом, не так ли? Они говорят, что есть связь между пиратством и организованной преступностью. Я думаю, что связь существует, но это — не правило. Я занимался темой пиратства. Есть много маленьких рыбок, занимающихся контрафакцией. У парня есть компьютер, он записывает CD, DVD и затем продает их на улице, без участия какой-либо криминальной организации. Конечно, есть также много могущественных людей в пиратстве. Связь чаще появляется в приграничных регионах. Мы часто арестовываем груз и находим сигареты, наркотики и пиратскую продукцию, это показывает, что этим занимаются одни и те же люди. Это и есть связь с организованной преступностью, которую я вижу». (Государственный сектор, принудительное применение права)

«Это не похоже на то, что многие люди говорят, «Вы притягиваете это за уши, здесь нет связи». Давайте будем рассуждать так, что пиратство незаконная деятельность, и торговля наркотиками также незаконная деятельность. Все деньги и ресурсы, которой перемещаются нелегально, правительство не имеет понятия о деньгах, идущих через эти каналы. Мы не можем сразу отбросить возможность существования связи. И торговля наркотиками и пиратство работают через незаконные каналы… Это и есть связь. Ресурсы, проходящие через каналы, о которых правительство не имеет представления. Мы не можем подтвердить, что все пиратство связано с торговлей наркотиками, но большая часть связана, и мы замечаем это ежедневно». (Частный сектор, поддержка принудительного применения права).

«Каждое преступление пиратства в конце цепи связано с более активным, более распространенными преступными организациями со всеми видами бизнеса такими, как торговля наркотиками, контрабанда оружия, терроризмом. Это очень серьезно. Таким образом, пиратство очень мощный бизнес во всем мире, оборот которого равен пятистам миллиардам долларов во всем мире, больше чем торговля наркотиками. Поэтому, пиратство полностью связано с другими типами преступлений и является ветвью более широких преступных организаций». (Частный сектор, киноиндустрия) «Эта связь не вполне доказана. Так как и движение наркотиков, и черный рынок имеют дело с незаконными товарами, естественно для пиратов действовать в тех же пределах. Именно эту связь часто подчеркивают СМИ и обладатели авторских прав, чтобы привлечь внимание общественности. Таким образом, покупая пиратский товар, вы способствуете доступу своего сына к наркотикам. В действительности, эта связь очень, очень слаба. Это, как я говорю, сенсационность, своего рода гласность, чтобы привлечь внимание к негативным эффектам пиратства, когда в действительности они не ясно установлены».

((Частный сектор, консультант).)

Исследователь фон Лампе (von Lampe 2008:7) дал одно из определений организованной преступности — «постоянно меняющаяся, противоречивая и разветвленная структура». Но в законодательстве это понятие существует, главным образом, чтобы установить границы использования особых правовых режимов, относящихся к незаконным действиям, для которых сложно применить обычные инструменты принуждения к праву. Использование законов об организованной преступности обычно требует меньшей заботы о правах обвиняемых, чем в менее серьезных делах, и позволяет подключать такие процедуры, как подслушивание телефонных разговоров.

Нарушение авторских прав обычно не рассматривается как вид деятельности организованной преступности либо с точки зрения использования законов, либо, что также важно, с точки зрения принудительного применения права. Как следствие, группы организаций работают над расширением определения преступлений, совершенных группой, чтобы включить в их число нарушения авторских прав, а также над тем, чтобы подчеркнуть заявляемые связи с традиционными видами организованной преступности. Оба процесса взаимосвязаны: чем шире определение, тем легче доказать связь.

Доклад «Proving the Connection», например, заключает, что «необходимо не переусложнить термин, а лучше выразить то, что он описывает — «группа или сеть, нацеленная на систематическое получение незаконных доходов, вовлеченная в серьезные преступления с социальными последствиями»» (Alliance Against IP Theft n.d.:4). Исследование RAND, со своей стороны, рекомендует «расширение определения преступлений, совершенных преступной группой, включив в него пиратство в коммерческих масштабах и контрафакцию» (Treverton et al. 2009:145). IIPA, в апреле 2001 года на брифинге после заседания GSP в Бразилии, предложила «принцип, что пиратство в средних и больших масштабах должна подпадать под определение преступления, совершенного преступной группой» (IIPA 2001b).

Бразильское законодательство не имеет определения преступления, совершенного преступной группой или преступной организации (см. Pitombo 2009), несмотря на существование законов, разрешающих специальные средства сбора фактов и расследований действий банд («quadrilha or bando») или «организаций и криминальных ассоциаций любого рода» (Law 9.034/95, Article 1). Отсутствует определение, что подразумевается под «организации и криминальные ассоциации любого рода». Бандой («Quadrilha or bando») является любая группа от трех людей и более с намерением совершать преступления — критерий достаточно широкий, чтобы фактически включать все аспекты экономики пиратства, от крупной контрабанды до малых торговых автоматов. Членство в такой группе является преступлением само по себе (Penal Code, Article 288).[221]

Мы больше благосклонны к более узким понятиям, подчеркивающим доказуемые связи с более крупными криминальными организациями, такие как Каммора, Якудза, местные или международные наркокартели, Бразильская «Красная команда» (Comando Vermelho) и так далее. На сегодняшний день мы видим мало систематических доказательств этих связей. Элементы пропаганды, по большей части, полагаются на избирательные примеры, чтобы расширить случай и предложить чрезвычайно упрощенный отчет о динамике на уличном рынке, об отношениях уличных торговцев с местными властями и о других особенностях теневой экономики. Промышленные кампании по информированию общественности часто являются самыми скандальными в этом отношении. Например, недавнее антипиратское видео UBV изображает закрытую экономику, связанную с распространителями наркотиков, уличными торговцами и потребителями пиратского медиа. Такие заявления важны, потому что они связывают нарушение авторского права с «преступлениями, которых общественность действительно боится» (Drahos and Braithwaite 2002:27), в отличие от обычных актов копирования и неофициальной торговли, в которых она участвует.

Уличные торговцы, участвующие в медиа пиратстве, со своей стороны, продолжают рассматривать организованную преступность через подобную линзу и часто обижаются, когда их обвиняют в таких связях. Ни в одном из наших интервью простой факт организации цепочки поставок не рассматривался как значимый и несколько характеризовали пиратство как альтернативу такой деятельности, как контрабанда наркотиков. Наши интервью на Уругвайском рынке в Рио четко подтвердили более раннюю этнографическую работу по этому вопросу (Mafra 2005:94; Gomes 2006:229; Braz 2002) и вторят представлениям мексиканских продавцов в следующей главе этого отчета.

Арест контрабандиста/бизнесмена Law Kim (или Kin) Chong во время начального парламентского расследования в 2003–2004 гг. стал пробным камнем в бразильском диалоге о пиратстве и об организованной преступности. Бразильский гражданин китайского происхождения владелец нескольких магазинов в популярных торговых центрах в Сан-Паулу (О Estado de Sao Paulo 2009b), Chong привлек общественное внимание в 2004 году, когда был арестован, пытаясь дать взятку президенту Комиссии парламента по борьбе с пиратством, с целью покупки защиты своего бизнеса (Rizek and Gaspar 2004). С 2004 года он имел непрекращающиеся проблемы с правоохранительными органами и с городскими властями Сан-Паулу. Он был снова арестован в 2007 и 2008 гг. по обвинению в контрабанде, уклонении от налогов и отмывании денег (G1 2008a, 2008b).

Chong отсидел короткий срок в 2004 году; дело 2008 года было прекращено прокуратурой из-за отсутствия доказательств.

Названный «печально известной центральной фигурой пиратства» IIPA (2006:208), Chong стал символической фигурой бразильских усилия по борьбе с пиратством. Он часто использовался в качестве примера связей между пиратством, подделыванием и организованной преступностью и регулярно фигурирует в новостных статьях по этим вопросам.[222] Постоянная опора на дело Chong, тем не менее, продолжает выделять нехватку более крупных связей между организованной преступностью и пиратством.

Есть много причин сомневаться относительно более обширного счета связей, главное из которых быстро уменьшающаяся роль межнациональной контрабанды медиа товаров — в отличие от других видов товаров долговременного пользования. IIPA начал описывать это изменение еще в 2001 году, заметив, что «растет количество возможностей для небольшого копирования, которые собирают устройства для записи компакт-дисков. В отчете следующего года отмечено, что «пиратство перешло от международного промышленного профиля на внутренние полупрофессиональные усилия». Ища другие способы призвать к беседе организованную преступность, они отметили, что «распространение продукта, тем не менее, остается весьма организованным» IIPA 2002: 76). Объединение пиратства и контрафакции в большинстве антипиратских беседах также очень бесполезно в этом контексте. Из крупных фигур, поднятых во всеобщее внимания СМИ усилиями правоохранительных органов в последнее десятилетие, включая Roberto Eleulerio da Silva и совсем недавно Paulo Li, только Chong был обвинен в медиа пиратстве. Da Silva является самым известным контрабандистом сигарет (Castanheira 2003). Li имеет дело с сотовыми телефонами и электроникой (Rangel 2010). На наш взгляд, самый убедительный аргумент связи между уличным пиратством и транснациональными группами включает в себя торговлю чистыми дисками, которая происходит в значительной степени в Китае, как описывает большинство отчетов. Но мы видим мало доказательств более систематических связей за пределами торговли чистыми дисками, и единственное дело Chong не дает доказательств наличия более широких связей между пиратской экономикой и организованной преступностью.

Несмотря на постоянные жалобы об интернет пиратстве в отчетах IIPA почти до 2001 года, бразильская правоприменительная политика за прошлое десятилетие придавала особое значение пиратству товаров долговременного пользования и нарушению прав в коммерческом масштабе, в соответствии с давней трактовкой границ уголовной ответственности по ТРИПС. Она включала в себя ряд действий, направленных против торговых нарушителей в интернете, особенно посредством больших операций, таких как I и II операции в Интернет-торговле федеральной полиции, нацеленные против коммерческих нарушений через онлайн каналы.[223] Но до последнего времени она не включала в себя распространения действий по принуждению к праву на широкий круг сайтов, позволяющих размещать файлы для совместного использования. Общий доступ к файлам стал явной проблемой для государства только в 2008 году, когда в ответ на требования индустрии звукозаписи о большем правительственном участии Министерство Культуры созвало рабочую группу ISP, чтобы разработать соглашение реализации дипломированной системы ответного реагирования в Бразилии.

В настоящее время нет никаких определенных правил ответственности ISP. Однако на практике, правообладатели, ISP и других интернет сервисы приняли ряд неофициальных норм, касающихся уведомления и демонтажа, что соответствует — как оказалось — требованиям индустрии. Как правило, ISP действовали быстро в ответ на запросы об удалении. Главные аукционные сайты, наподобие Mercado Livre, постоянно соблюдают замечания индустрии, когда на их сайтах находятся контрафактные товары или реклама этих товаров. Отраслевые группы были удовлетворены уровнем сотрудничества с бразильскими ISP и другими сервисами в подобных случаях.

Пиринговые системы общего доступа к файлам создают очень разные проблемы. С помощью технологий P2P контент с нарушением авторского права размещается на жестких дисках пользователей, а не на центральных серверах. Большинство таких систем требуют только минимального вмешательства торрент-трекеров или их эквивалентов (таких как ed2k ссылки или серверы прямого соединения, оба являются популярными в Бразилии), что поднимает вопросы о границах ответственности сервисов P2P.

В Бразилии звукозаписывающая индустрия — ведущий игрок в кампании против общего доступа к файлам. Киноиндустрия, безусловно, среди участников, но все еще рассматривает в качестве главной мишени пиратство материальных продуктов (IIPA 2010), в значительной степени вследствие более высоких требований к пропускной способности и технике для видео пиратства в Интернете. В 2006 году бразильская группа индустрии звукозаписи ABPD (при поддержке IFPI) испытала прилив персональных обязательств путем подачи двадцати гражданских исков против отдельных распространителей файлов, находящихся в основном в Сан-Паулу. Дела столкнулись с трудностями почти немедленно, когда ABPD не смогла получить персональную информацию от соответствующих ISP на основе IP адресов, собранных посредством контроля P2P сайтов. В одном случае судья отказался отдать распоряжение, чтобы ISP предоставили данные. В другом случае распоряжения были даны, но ISP уже очистили данные, так как нет юридических обязательств сохранять их. При таких обстоятельствах эффективное преследование отдельных распространителей файлов было (и остается) фактически невозможным. В 2008 году промышленная поддержка объединилась вокруг Azeredo Bill, который предусматривает трехлетнее хранение информации и сотрудничество ISP при передаче личной информации. Более короткие требования хранения данных, вероятно, станут законными благодаря процессу Марко Сивиля (Marco Civil). На сегодняшний день правительственное обязательство по проблемам конфиденциальности, тем не менее, остается в силе, и более радикальные меры, такие как закон «трех ударов», предложенный в 2009 году, представляется маловероятным.

В 2006 году, операция по интернет-торговле I, направленная против продажи пиратских товаров на таких сайтах, как Mercado Livre и Orkut, использовала федеральную полицию, исполнившую семьдесят девять постановлений суда о рейдах в тринадцати штатах и федеральных округах бразильской федерации. Тринадцать человек были арестованы на месте преступления, и пятьдесят семь были официально обвинены в преступлении (Tourinho 2006). У операции II 2008 года по интернет-торговле была та же самая цель с сорока девятью постановлениями суда в девяти штатах и федеральных округах и с двумястами мобилизованными полицейскими (IDG Now! 2008).

Как и везде, принуждение к соблюдению прав в Бразилии сталкивается с растущими трудностями, например, с распространением технологий совместного использования файлов. Дома подключенные ЛВС, как упоминалось, были важными средствами и доступа в интернет, и интернет пиратства для малообеспеченных бразильцев. Они позволяли предоставить доступ к файлам в локальной сети и большую культуру передачи друг другу медиа на физических носителях — так называемая «сеть с посыльными», т. е. с не автоматическими пересылками файлов (Biddle et al. 2002).[224] И хотя мы не видели исследований, подводящих итог данной темы, использование системы P2P в Бразилии, несомненно, дополняется повсеместным использованием сервисов других видов, включая сайты с закрытым доступом к файлам, такие как Megaupload, 4shared и RapidShare. Различные сайты сообществ и онлайн форумы указывают и предоставляют ссылки на материалы, размещенные на этих сервисах, создавая многочисленные сообщества совместного использования музыки, фильмов, книг и программного обеспечения. Отраслевые группы теперь шлют владельцам и администраторам блогов и интернет сообществ постоянный поток уведомлений о закрытии.

Одна из самых больших полемик об общем доступе к файлам в последнее время имела место вокруг Discografias — большого интернет сообщества, посвященного обмену музыкой. Discografias — не сайт P2P, а сообщество построенное на Orkut, принадлежащем Google конкуренте Facebook и самой популярной социальной сети в Бразилии.[225] Любой пользователь Orkut может создать общедоступное или приватное «сообщество», состоящее из списка участников и связанных с ними сообществ, доску сообщений и простой инструмент для опроса. Несмотря на то, что эти функции ограничены, они оказались достаточно богатыми, чтобы позволить многочисленным сообществам объединиться вокруг общих интересов.

Сообщество Discografias специализируется на обмене музыкой посредством ссылок на внешние сервисы хранения файлов (например, сайты с закрытым доступом к файлам, такие как RapidShare, Megaupload, и 4shared). Строго говоря, Discografias является центром для других сообществ с более специализированными ролями в процессе обмена музыкой. Одно сообщество, например, используется для отправки по почте запросов об определенных песнях и альбомов, на которые отвечают в главном сообществе. Другое сообщество используется в качестве общего каталога.

Основанный в 2005 году Discografias, по большинству оценок, имел к началу 2009 года сообщество из 921000 зарегистрированных пользователей и, почти наверняка, сообщество с гораздо большим количеством случайных пользователей: членство не является обязательным для просмотра сообщений на форуме и доступа к ссылкам для скачивания (Muniz 2009a). Однако в марте 2009 года модераторы получили уведомление о прекращении противоправного действия от APCM с требованием удаления ссылок на контент, нарушающий авторские права. Модераторы решили выполнить требование APCM, и практически весь контент на сайте был удален. Paulo Rosa, директор ABPD, отметила это событие следующим заявлением: «Закрытие незаконных сетей с общим доступом к файлам — важный шаг в борьбе с онлайн пиратством в Бразилии. Сообщества, затронутые при этом, представляли собой крупнейшую группу пользователей в социальной сети для обмена ссылками с целью незаконного копирования» (IFPI 2009b).

Действиям APCM удалось раздробить Orkut сообщество по обмену музыки, но не ликвидировать его или даже разубедить их. Несколько подобных сообществ были немедленно созданы, чтобы воссоздать сеть с общим доступом к файлам. Участники исходного сообщества Discografias также быстро воссоздали базу данных ссылок, и вскоре был запущен Discografias-A Original (Discographies-The Original) (Folha Online 2009). К апрелю 2010 число членов нового Discografias возросло до 760000 участников.[226] Другой результат этих перепалок — более четко выраженное недовольство APCM. В ноябре 2010в сообществе «Я ненавижу ACPM» зарегистрировано 12000 пользователей.

Сети дистрибуции контента — фильмов и видео в Бразилии основаны на культуре поклонников. Поклонники проникли в сети сообществ, занимающиеся переводом и распространением фильмов, в особенности ТВ-шоу. Эти сообщества переводчиков (или «legender») переняли много методов из «ansubber» и «scanlator» азиатских сообществ аниме и манга и сейчас часто конкурируют при адаптации определенных сериалов и других типов контента на португальский язык.[227] Переводческая работа в таких сообществах не является коммерческой: главный стимул — престиж.

Субтитры, созданные поклонниками, продолжают оставаться чрезвычайно эффективными. Как только новый эпизод популярного ТВ-шоу взрывает Интернет, как правило, сразу же после его первого вещания, команды начинают работу над субтитрами. Завершенный комплект субтитров к эпизоду может быть сделан в течение четырех часов после оригинального вещания (Ag encia Estado 2008) — с исправлениями и уточнениями в течение нескольких следующих дней. Насчитывается, по крайней мере, тридцать команд «legenders», активно работающих в Бразилии, и много независимых переводчиков, работающих самостоятельно. Большинство из участников, встречаются на веб-сайте Legendas.tv, чтобы опубликовать, обсудить и привести к идеальному виду вою работу. Legendas.tv не содержит ни видео, нарушающие авторское право, ни ссылки на них. Он только распространяет файлы субтитров в форматах, таких как. srt, которые содержат текст и хронометраж перевода и легко встраиваются в видео файлы формата. mkv и. avi.

Две части — скопированное видео и субтитры к ним — объединяются на других сайтах, например, которыми владеют Orkut сообщества, онлайн-форумах и других сообществах с общим доступом к файлам.

Там файлы субтитров и контент, для которого они предназначены, обычно соединяются, иногда все это удобно упаковывается. Все эти сообщества значительно пересекаются: сложно отделить деятельность по написанию субтитров от тесно связанной системы обмена файлами и фан-культуры. Постоянные участники закрытых и публичных файлообменных сообществ также могут быть уважаемыми членами групп по написанию субтитров, активно публиковать объявления на виртуальных досках объявлений, заядлыми покупателями лицензионных DVD дисков, коллекционерами файлов с обширными собраниями скопированных с нарушением авторских прав фильмов, песен, телевизионных шоу и программного обеспечения. Эти сообщества-пример распространяющегося превращения потребителей в пользователей, о котором в числе других писал Yochai Benker (2000, 2006).

Конфликт между производителями и создателями субтитров начался в 2006 году, когда ADEPI (Ассоциация для защиты интеллектуальной собственности) — предшественница APCM, отправила приказ о запрещении продолжения противоправного действия Lost Brazil, крупнейшей ассоциации фанатов шоу Lost канала ABC (Mizukami et al. 2010). Поскольку диалоги защищены Бразильским авторским правом, любое незаконное копирование (transcription) является нарушением закона. APCM продолжило преследовать сообщества и команды, занимающееся субтитрами, такие как Legendas.tv и InSUBs. Так как их сайты были размещены в США, APCM смогла направить извещение о закрытии хостингов, опираясь на американский Закон об авторском праве в цифровую эпоху. Оба сайта были закрыты и быстро восстановлены на серверах за пределами территории США. Оба действия вызвали значимую реакцию ответную реакцию фанатов, вылившуюся в атаку на сайт APCM.

По состоянию на конец 2010 и Legendas.tv, и InSUBs продолжают работать, также как и некоторые другие похожие веб-сайты. На данный момент, не заявлено ни о каких правовых действий направленных на борьбу с производителями субтитров.

Упоминание о книжном пиратстве в Бразилии снова возникло в Special 301 Report за 2008, 2009 и 2010 года, после нескольких лет затишья, когда этот вопрос выпал из поля зрения Торгового представительства США (USTR). Конечно же, это не новая тема. Фотокопирование книг и статей является обычным явлением в бразильских школах и университетах, с тех пор как копировальные машины стали широкодоступны с 80ых. Согласно почти всем расчетам, это книжное пиратство особо характерно для высшего образования. Этому способствуют высокие цены на книги, несоответствующие требованиям книжные коллекции, ограниченное число печатных работ на португальском языке (Craveiro, Machado and Ortellando 2008; IDEC 2008)

Бразилия вряд ли является особенной страной в этом отношении. Копирование учебной литературы было основной чертой высшего образования в большинстве развивающихся стран (например, смотрите параграф, посвященный Южной Африке в данном отчете), и основой для повторяющихся международных конфликтов из-за авторских прав и соблюдения законов, начиная с 17 века (смотрите Главу 9). В то время как большинство университетов и издательских домов стремились к компромиссу риторически (на словах), если не на практике, то в Бразилии ситуация отличается тем, что переросла в серьезный продолжительный конфликт (Mizukami et al. 2010).

Почву для конфликта подготовила слабая законодательная база в сфере авторских прав. Статья 46, II закона об авторском праве 1998 года (Lei 9.610/98) разрешает копировать маленькие отрывки произведений в личных целях — другими словами, получатель копии — соучастник производства копий. Существует разные трактовки того, что такое маленькие отрывки — показатель меняется в университетах от 10 % (Craveiro, Machado and Ortellado 2008) до 49 %, по словам одного учёного юриста (Pimenta 2009:80).

ABDR — бразильская группа издательств — почти сразу приняла жесткую политику в отношении лицензирования и правомерного использования. ABDR отозвала все свои лицензии, выданные университетским копировальным лавкам в 2004 году и усилило принуждение к выполнению требований закона, пропаганду соблюдения авторского права и попытки лоббирования. Обыски и аресты в университетских магазинах были чрезвычайно агрессивны в 2004 и 2005 годах, и продолжаются до сегодняшних дней.[228] Участники группы ABDR также печатают в книгах свои собственные предупреждения и толкования, основанные на судебной практике, обычно заявляя, что даже копирование малых частей произведения нелегально, часто сопровождая их вводящими в заблуждение ссылками на статьи в законе, которые очевидно разрешают цитирование (Mizukami et al. 2010; Souza 2009; Mizukami 2007). В рамках более крупной сети принуждения к праву эта уникальная программа создала мало возможностей для кооперации с другими отраслевыми группами, что привело потере ABDR членства в CNCP, когда очередной срок истек.

Исключая два неясных предложения, которые мы рассмотрим позже в этой части работы, ABDR сопротивлялось обсуждению новых бизнес и лицензионных моделей, которые возможно облегчат бразильским университетам доступ к материалам. Группа также была решительно против изменения закона об авторском праве на основе законопроекта предложенного Министерством Культуры (ABDR n.d.b), которые предлагал более широкий и к тому же более четкий список исключений и ограничений. После переговоров ABDR попала в тупик, копировальные лавки и университеты в большинстве случаев пошли своей дорогой, либо принимая политику суровой борьбы с копированием книг и статей, даже разрешенным законом, либо создавая свою собственную трактовку закона о защите авторских прав.

В 2005 году 3 университета в Сан-Паулу вступили в это обсуждения опубликовав правила, которые проясняли и расширяли границы исключения, касающегося копирования для личного пользования, фактически учредив свой собственный действующий режим (к ним присоединился четвертый университет из Рио-де-Жанейро в 2010). Новые университетские принципы тесно связаны с бразильским правом, но допускают более свободную трактовку того, что собой представляет маленький отрывок (выдержка). Университет Сан-Паулу (USP), например, что отрывок может включать в себя главы книги целиком или журнальные статьи. Более того, в университете разрешили пользователям целиком копировать работы, которые были напечатаны более чем 10 лет назад, иностранные работы не доступны на бразильском рынке, работы, являющиеся всеобщим достоянием, а также работы, чьи авторы разрешили копирование. Несомненно, последние два вида документов можно легально копировать, но первые два — нет. Папский католический университет в Сан-Паулу (PUC-SP) и Фонд Жетулиу Варгаса в Сан-Паулу (FGV-SP) приняли положение похожее на позицию Университета Сан-Паулу (USP) (Journal PUC Viva 2005; PublishNews 2005).

В 2005 году студенты из трех организаций создали краткосрочное движение в поддержку позиции университетов: Скопировать книгу — это право (Copiar Livro e Direito) (Magrani 2006). В сентябре 2010 налет DRCPIM на копировальный центр факультета социальных услуг Федерального Университета Рио-де-Жанейро (UFRJ) способствовал тому, что университет принял схожую позицию, разрешив целиком копировать главы книг и статьи (Boghossian 2010)

Это вмешательство университетов в дела, связанные с авторским правом, по меньшей мере, спорно. Как и ожидалось, они разозлили ABDR и, благодаря ABDR, привлекли внимание IIPA и USTR. Давление со стороны IIPA, заметное в их отчетах, начиная с 2005 года, было направлено главным образом на Университет Сан-Паулу (USP), который как государственно учреждение находится под контролем министерства образования. Попытки оказывать давление на министерство образования, чтобы оно приняло действия против фотокопирования, предпринимались, по крайней мере, Парламентской комиссией по расследованию пиратства, которая публиковала официальные рекомендации по этому вопросу (Camara dos Deputados 2004: 276-77). Однако министерство воздержалось от действий и отстранилось от противодействия позиции, выбранной университетами. Это показывает отсутствие признаков того, что позиция поменяется. Интервью с официальными лицами ряда министерств выявило значительное недовольство расцениванием производителями нарушений в образовательной среде как пиратства. Преднамеренное размытие терминов, в том числе объединение нарушения авторских прав с другими формами торговли запрещенными товарами и товарами, небезопасными для общества, на данном этапе, возможно, привело к обратным результатам.

Отстраняясь от деталей борьбы, Министерство образования имеет достаточные основания для осмотрительности и понятного нежелания одобрить идею о том, что копирование в образовательных целях является формой воровства в частном секторе. Правительство — крупнейший покупатель учебников в Бразилии по 5 министерским программам (Cassiano 2007). И согласно одному недавнему исследованию, примерно 86 % книг, написанных в Бразилии и используемых в университетах страны, получили поддержку в виде инвестиций в государственном секторе (с учетом различных способов, которыми университет субсидирует исследования и написания) (Craveiro, Machado, and Ortellado 2008:28)

Хотя упоминаемые суммы (в долларах) незначительные — оценённые IIPA потери неправдоподобно застряли на 18 миллионах долларах в течение большей части последнего десятилетия, — отход университетов от правил представляет проблему для кампании по принуждению к соблюдению законов, основанной на единодушии слов, а не на единодушии действий.

Компания ABDR и издатели также видят и другие угрозы. Нелегальная продажа версий учебников для преподавателей является одной из сфер разногласий и лежит в основе антипиратской компании, проводимой ассоциацией книгоиздателей ABRELI–VROS. Цифровое пиратство, по понятным причинам, также является причиной растущего беспокойства. Компания ABDR, следуя примеру APCM (Film and Music AntiPiracy Association),[229] недавно создало подразделение, специализирующееся на отслеживании файлов и рассылке предупреждений.

«Большинство пиратских товаров причиняет серьезный вред здоровью. Знаете ли вы это?»

(— Вопрос из опроса 2008 года.[230])

Невозможно проанализировать отраслевые исследования, обучение и образовательные программы в Бразилии вне контекста пропаганды интеллектуальной собственности. Вопреки претензиям на объективность, почти все эти программы являются попытками убедить власти и потребителей во вреде, производимым пиратством и контрафакцией, а также в преимуществах строгой защиты интеллектуальной собственности и принуждения к праву. Все вкупе они созданы, чтобы выработать более стойкую культуру уважения интеллектуальной собственности и коллективное ожесточение отношения к пиратству. Прежде всего, это кампания знаний и идей, основанная на усилиях по определению позиций в обсуждении пиратства. Это также смешанная кампания, которая включает в себя исследования, социальные программы, ориентированные на школы и профессиональные союзы, кампании в СМИ и очень эффективный захват печатной и электронной журналистики, которая добавляла пресс-релизы, фотосъемки и порожденные отраслью истории при освещении последних новостей в Бразилии.[231]

В содержании этих инициатив относительно мало чего-то характерного только для Бразилии. Почти все они в большей степени заимствованы из международной практики, что показывает еще одну сторону международной координации между отраслевыми группами. Сильная морализация в речах о борьбе с пиратством присутствует всюду, будь они нацелены на детей или просачиваются через националистический учет экономического роста. Также присутствует стратегия смешения терминов, она особенно заметна в попытках усилить вред, приписываемый пиратству путем объединения его с более опасными формами контрафакции и преступной деятельности. Есть и бесконечное манипулирование числами и статистикой местными авторами, приводящие к тому что, рассуждения об ущербе от пиратства в Бразилии становятся замкнутыми и тяжелыми для понимания. Увеличивающееся (и все более официальное) недоверие к подобным утверждениям на международной арене и постепенный отказ отрасли от новых исследований мало что сделало до сих пор, чтобы противостоять их использованию в официальных бразильских кругах.[232]

Результаты этих программ и всей компании в целом — нечто противоречивое и, как мы считаем, изменчивое. Внутри Бразилии рассуждения правительства и индустрии в последние годы пришли к «борьбе с пиратством» в тот самый момент, когда убедительные размышления о пиратстве потеряли свою легитимность. Мы неоднократно видели это в своих интервью с государственными должностными лицами, прилагающих усилия к соблюдению правопорядка, которые, преследуя цели программ по борьбе с пиратством, часто не принимали в расчет заявления представителей производства о потерях. Мы также видели это в очевидной неоднородности бразильской позиции по различным вопросам политики — особенно в несоответствии между обсуждением соблюдения правопорядка внутри страны и международной политики Бразилии в отношении интеллектуальной собственности, которая сильно противоречит позиции промышленности и пожеланиям ВОИС, ВТО и других мировых сообществ. Последнее утверждение (о неоднородности) вызвало значительные разногласия в наших интервью и рассмотрено на последующих страницах.

В бразильском законодательстве удивительно мало определений пиратства, хотя эта тема привлекает столько внимания общественности. На самом деле есть всего одно определение — в постановлении, учреждающем CNCP в 2004 году.[233] Даже из него мы не узнаем много: постановление о создании CNCP только заявляет, что под пиратством понимается нарушение авторских прав. При определении нарушения авторских прав постановление ссылается на законы 9.609 и 9.610 за 1998 год — бразильские законы о защите программного обеспечения и авторских прав, соответственно. В постановлении нет определения нарушения — странное упущение для учреждения в первую очередь занимающегося нарушениями, но оно позволяет CNCP крепко сцепить эти два понятия.[234]

Тем не менее, два понятия четко выделяются в статье 51 (сноска 14) соглашения ТРИПС — главная основа для международного права в области авторского права и правоприменительной деятельности. Соглашение ТРИПС привязывает понятие «контрафакции» к посягательству на товарный знак, а «пиратство» — к нарушению авторского права и использует это отличие для закрепления различного ряда охранных деятельностей и режимов принуждения к праву для различных видов продукции. Продукция может нарушать либо право на товарный знак, либо авторское право или, в некоторых случаях и то и другое, когда продукт копирует сущность и бренд оригинального продукта.

Смешение терминов в рассуждениях производителей не случайно. Оно используется, чтобы связать нарушение авторского права с широким диапазоном явлений опасных для общества и здоровья — контрафактные лекарства, игрушки и другие некачественные товары, что позволяет производителям скрывать серьезные пробелы в записях доказывающих нарушения авторских прав — тема, которую мы обсудим подробнее позже. Как мы уже неоднократно утверждали в нашем докладе, первой, но далеко не единственной, проблемой такого смешения является то, что на практике характеристики пиратства и контрафакции сильно различаются, так как пиратство движется в сторону дешевой экономики, технологий цифрового воспроизведения для личного пользования.

Слабая правовая основа этого несоответствия не секрет среди общественности и частного сектора в дебатах бразильских органов. В нашем интервью респондент из частного сектора заявил, что «пиратство» и «контрафакт» отличаются по закону и по сути, но в целом не постеснялся использовать «пиратство» как всеобъемлющий термин. Говоря об осведомленности промышленных компаний, один из респондентов утверждал: «Если мы хотим развивать антипиратские ценности, тогда DVD так же важны как лекарства, как поддельное топливо, или любой другой [поддельный] продукт, определённый четко или нечетко».

Даже преступления, которые могут быть только косвенно связанны с нарушением интеллектуальной собственности, такие как контрабанда и уклонение от уплаты налогов, удается протаскивать под грифом пиратства. Один респондент описал это так: «[пиратство] — не технический и не юридический термин. Это разговорный термин, который люди и население понимают. Возьмем термин «пиратство» и упоминание «незаконный» рядом с ним, как речевой оборот, тогда будет понятно, о чем речь. Когда Вы говорите о «пиратстве», все понимают, что это такое».

Представители государственного сектора, непосредственно участвующие в обсуждении политики интеллектуальной собственности, более осторожны. Определения TRIPS имеют значение для них, и они связаны с установлением четкой границы между этими двумя терминами. Как один из официальных ответов, «Таким образом, это путаница. С юридической точки зрения — даже международной — есть очень четкое определение [пиратства]: нарушение в области авторского права. На национальном уровне этот термин используется в более широком смысле, даже за пределами интеллектуальной собственности».

В своих связях с общественностью — и даже в своем названии — CNCP активно распространяет эту путаница. Хотя официальное название — «Национальный совет по борьбе с пиратством и преступлениями в интеллектуальной собственности» (National Council on Combating Piracy and Intellectual Property Crimes), CNCP обычно сокращается «Преступления в сфере интеллектуальной собственности» (Intellectual Property Crimes). Пресс-релизы обычно избегают слова contrafagao. Бразильская пресса, как и ожидалось, привнесла более красочную терминологию и продолжает это делать, применяя ее к практически любому типу мошенничества или продажи незаконных товаров. Типичный пример, Folha Online, сайт Новостей конгломерата Grupo Folha, применяет термин piratas virtuais (виртуальное пиратство), чтобы мошенники были ответственны за «фишинговые» схемы с использованием обманных онлайн покупок через Интернет или банковские сайты (Carpanez 2006).

Злоупотребление пиратской терминологией распространено на большую часть отраслевых исследований, проведенных в Бразилии. Здесь смешивание понятий также имеет практическое значение: оно позволяет использовать результаты более, чем в одном промышленном секторе, создавая упрощенный, само утверждающийся дискурс о различных видах потерь. Цена пиратства или потерь в результате пиратства, в этом контексте, обычно относятся к «пиратству и контрафакту». (Это относится, например, к исследованиям Ipsos и IBOPE, обсуждаемым далее в этой главе). Мы исследуем его более подробно в следующих главах, в контексте предполагаемых рабочих мест и множества налоговых потерь.

С созданием CNCP и разработкой Национального Плана все основные вопросы о целях защиты интеллектуальной собственности и её исполнении были убраны под сукно. Исполнение этой политики стало, по крайней мере, внешне, дискуссиями об антипиратских мерах как наиболее эффективных. В CNCP эти меры были разделены на три категории: репрессивные, экономические и образовательные.

По словам информатора CNCP, первые переговоры о Национальном Плане были саркастическими, государственный и частный сектор взаимно обвиняли друг друга в том, кто несет наибольшую ответственность за высокие показатели пиратства в Бразилии и неэффективность органов. Государственный сектор обвинил частный сектор в нежелании разрабатывать недорогие модели бизнеса или нести большее бремя расследований. Представители частного сектора обвинили суды в неэффективности, а полицию — в неспособности в полной мере обеспечить права. Как выразился один представитель общественности: «Права интеллектуальной собственности — права частных лиц. Так правообладатели, когда их права нарушены, могут обратиться в судебные органы для защиты своих прав. Но другое дело — создать законодательство, обязывающее государство постоянно контролировать воплощаются ли эти права в жизнь».

Во время разработки плана, государственный и частный секторов согласились, что строго репрессивные меры — рейды, конфискации, аресты и судебные иски — не достаточны для сдерживания пиратства.[235] Репрессивные меры должны быть дополнены экономическими мерами — направленными в сторону спектра моделей бизнеса, налогообложения и вопросов лицензирования, которые формируют рынки товаров. Также должны быть новые образовательные программы, направленные на повышение потребительского уважения к интеллектуальной собственности. Каждый агент, участвующий в борьбе с пиратскими произведениями, опрошенный в ходе доклада, ссылался на эти три категории даже при критическом отношении к некоторым предположениям Национального Плана.

Было намного меньше согласованности, однако, на соответствие баланса между этими тремя видами деятельности. Большая часть этой напряженности остается нерешенной, с большим консенсусом, прикрывающим текущие споры по поводу разделения между обязательствами государственного и частного секторов. Вот что говорит один из представителей государственного сектора:

«Для правообладателей основной тенденциейявляется желаниеукрепить права и обеспечить их использование вряде ситуаций. Поэтому важно подчеркнуть, что права интеллектуальной собственности носят в основном частный характер. Есть лиугосударства интерес[в обеспечении этих прав]? Да, конечно, государство имеет интерес, но и частные стороны также должныутвердить эти интересы перед государством [путем проведения расследований и подачи жалоб]».

Суть этого расхождения в Бразилии является сложной. TRIPS дает понять, что права интеллектуальной собственности являются принципиально частными правами, которые будут исполняться в большинстве случаев для правообладателей через гражданские иски. В большинстве стран отраслевые ассоциации нанимают группы частных следователей и адвокатов для выявления нарушений и подачи жалоб в полицию, и это порождает участие правоохранительных органов. В Бразилии уголовное дело за нарушение авторских прав создает государственно-частное разграничение в спорных вопросах по печати и аудиовизуальным продуктам.[236] Государство, в принципе, предполагает несение всего бремени исполнения, по крайней мере, обеспокоенности по некоторым коммерческим нарушениям.

На практике, однако, ресурсы полиции слишком ограничены, чтобы в полной мере обеспечить права, тюрьмы слишком перегружены для поддержания надлежащих показателей судебного преследования или суровых наказаний. Такие ограничения влекут отраслевое давление для увеличения государственных инвестиций и усиления уголовно-правового законодательства. Публичный сектор, в свою очередь, стремится к тому, чтобы частный сектор продолжал играть роль в расследованиях и жалобах, опираясь на формально частный статус авторского права для оправдания этой роли. В результате существует непростой баланс, описанный ранее в этой главе, с обширным частным субсидированием и координацией действий полиции.

Взаимодействие между федеральной полицией, Федеральной налоговой службой и Федеральной дорожной полицией улучшилось с 2004 года, и число конфискаций, рейдов и арестов возросло. Но также, кажется, что публичный сектор готов пойти на это или, в самом деле, может пойти. Как главный орган взаимодействия между государственным и частным секторами, CNCP в этой связи оказался под критикой со стороны частного сектора. Один из респондентов пожаловался, что в настоящее время деятельность CNCP всего лишь «больше, чем ничего». Трудно, тем не менее, представить себе, каким образом CNCP может быть гораздо более эффективной при нынешних объемах; большинство из этих вопросов может быть решено лишь в координации правоохранительных органов на федеральном уровне. Координация на государственном и местном уровнях еще не завершена, но новый Национальный План уже запускается.

Публичный и частный сектор, похоже, зашли в тупик в отношении репрессивных мер. Частный сектор хочет более строгого исполнения; государственный сектор не может или не готов его обеспечить. Когда вопрос выливается в экономические меры, ситуация обратная. Публичный сектор видит экономические меры, включая модели реорганизации бизнеса для решения вопросов затрат и доступа, подпитывающих пиратство. Представители частного сектора также делают предложения и отвечают просьбами о снижения налогов. Поскольку это явно не серьезный ответ на проблему, результатом является тупик. Соответственно, работа CNCP над экономическими мерами в состоянии анемии в лучшем случае. Как сказал один респондент из частного сектора: «MPA не могут говорить о ценах, как музыкальные компании, звукозаписывающие компании, и кино- и видео- издатели. Тогда они говорят [бывшему главе CNCP], «Луису Паулу, мы не собираемся говорить о ценах, и вы не можете говорить о ценах». И все».

Меры в области образования, в отличие от предыдущего, дают что-то среднее, где обе стороны могут хотя бы достичь консенсуса. Основа этого консенсуса в том, что ни общественность, ни частный сектор не должны обвиняться за распространение пиратства и контрафакта в Бразилии. Скорее, вина ложится на потребителей, которые не знают закона или наносят вред пиратством, или и то и другое, и, следовательно, нуждаются в образовании. Это подразумевает более долгосрочные проекты — «постепенное изменение восприятия в обществе на основе понимания вредных последствий незаконной продукции и высоких социальных издержек — вместо мнения, что пиратство приносит пользу и дешевый способ удовлетворить потребности» (Barcellos 2009:3).

Образовательные проекты финансируются и развивались главным образом частным сектором, во многих случаях с подачи правительства — действительно, одна из ролей CNCP в том, чтобы дать официальное разрешение правительства на эти инициативы. Почти все информационно-пропагандистские кампании маскируются, содействуя дружественным промышленности описаниям борьбы с пиратством, чтобы избежать спорных вопросов, порождающих тупиковые ситуаций в CNCP (или, если на то пошло, описывающих реальный опыт потребителя с пиратской продукцией). Как мы более подробно опишем далее в этом разделе, различные типы кампаний ориентированы на различные аудитории, от ABES дорожных стендов, рекламирующих экономический ущерб от пиратства, местных органы власти, учебных программ для судей и прокуроров, до компании «Projeto Escola Legal» в бразильских начальных и средних школах, которая ведет пропаганду для детей. В меню не входит само-рефлексия, и, насколько нам известно, ни одна из этих программ не была предметом независимой оценки. Действительно, как и многие другие аспекты исполнения повестки дня, сигнализируют они не об успехе или даже прогрессе в борьбе с пиратством, а лишь просто показывают сотрудничество между промышленностью и публичными властями.

Лишь часть внутриполитической напряженности видна на международной арене. В самом деле, Бразилия была одной из немногих развивающихся стран, публично сформулировавших ясную международную повестку дня в области ИС, независимую от переговоров с Соединенными Штатами. В частности, Бразилия играет ведущую роль в создании новой основы для разработки политики ИС в ВОИС: программа развития 2007 года, которая требует, чтобы социально-экономическое развитие имело первоочередное внимание при разработке новой политики в области ИС, в том числе менее жесткое применение «один размер для всех» глобальных норм ИС.

Хотя немногое из этого международного разговора касается непосредственно принудительного применения права, признаки перемен на этом фронте существуют. После трехлетнего перерыва, ВОИС провела заседание Консультативного комитета по защите прав в конце 2009 года, в ходе которого Бразилия предложила новую, независимую инициативу исследования о влиянии пиратства. Переговоры о предлагаемом Торговом соглашении против контрафакта (ACTA) — максималистском соглашении, призванном принять на себя ответственность за принуждение к праву от представительных органов, подобных ВОИС и ВТО — также ставит принуждение к праву на первый план. Как и в других основных индустриальных странах, использующих полунезависимые направления в интеллектуальной собственности, Бразилия не вошла в список стран, приглашенных к разработке нового соглашения.

На первый взгляд, международные действия Бразилии не в ладах с историей сближения правительственных и отраслевых интересов правового принуждения, которые были распространены CNCP главным образом для местной публики. Отвечая на вопрос об этом, чиновники, ответственные за государственную политику в области ИС, часто твердо убеждены, что нет никакого противоречия. Как выразился один представитель:

Иногда идея, что Бразилия по-разному действует на национальном и международном уровнях выдвигается внешними субъектами. Это не факт. Это преднамеренная фальсификация, сделанная с целью создания препятствий для международных переговоров… Многие деятели, сидящие в GIPI (Global Internet Policy Initiative), также входят и в CNCP, и благодаря этому частичному совпадению мы пытались согласовать позиции Бразилии.

Столь очевидная обеспокоенность о смешанных заявлениях наводит на мысль о весьма деликатной линии, проводимой бразильским правительством по отношению к иностранной аудитории по этим вопросам. До сих пор обсуждение Программы развития ВОИС было относительно тихим на предмет принуждения к соблюдению прав. На наш взгляд, это отражает фактическое замещение в развивающихся странах принудительным применением прав из-за низкого уровня защиты ИС, причем после того, как последнее было исключено TRIPS. Таким образом, «сближение» CNCP занимает иное политическое пространство, чем международные публичные позиции Бразилии — роскошь, которая может исчезнуть, если, например, соглашение ACTA станет новым эффективным международным стандартом. В то же время, положительный публичный облик CNCP принес политические дивиденды. IIPA взял CNCP и Национальный план Бразилии в качестве модели для других стран. Сильная политика уличного и пограничного контроля продвигаемая CNCP, в частности, позволила Бразилии избежать ежегодного включения в «Приоритетный список наблюдения» специального 301 доклада — и в самом деле, четвертый доклад CNCP предполагает, что это понижение было одним из наиболее важных результатов усиления принуждения к соблюдению прав (Ministerio dajustiga 2009:89, 135). Эти две международные позиции — CNCP для диалога с Соединенными Штатами и Программа Развития для международных форумов представляют баланс, равновесие которого находится под угрозой, так как новые требования поступают со всех сторон. Как объяснил советник CNCP из публичного сектора: «Как правило, в области интеллектуальной собственности, правительство действует как единое целое. Каждый имеет единую позицию. За исключением случаев, когда дело доходит до принуждения к соблюдению прав, что является прерогативой CNCP».

Утрата легитимности отраслевых исследований, описанная в первой главе доклада для других стран, ясно прослеживается и среди бразильских экспертов. Когда официального представителя правоохранительных органов спросили об отраслевых показателях, он ответил: «Я не думаю, что они достаточно надежны». Такие взгляды были широко распространены и среди общественных представителей Национального совета против пиратства (CNCP). Типичное обращение было тщательно подготовлено одним из министерских представителей:

В CNCP мы защищаем развитие именно независимых подходов к оценке пиратства и контрафакции. Мы отстаиваем эту точку зрения, потому что неиспользование правительством своих технических возможностей для получения реальной картины уровня пиратства и контрафакции в Бразилии, по-нашему мнению, чревато негативными последствиями. И если мы будем работать с частным сектором, мы должны сказать: «Хорошо, вы получили это значение. А какая была методология»? Давайте сядем вместе и детально разберем методологию. Если мы в процессе анализа поймем, что методика адекватна, у нас не будет никаких проблем с подтверждением полученного значения. Я просто думаю, что прежде чем подтвердить определенный результат, правительство должно узнать, как эти результаты были получены. Они обязаны быть правдивыми; я не говорю, что методология обязательно является плохой. Но для того, чтобы правительство могло придерживаться полученных цифр, они должны пройти определенную проверку.

Недостаточная прозрачность данных — главная причина общественного скептицизма. Среди основных отечественных исследований, только в нескольких были предприняты серьезные усилия, чтобы объяснить свои методы, источники данных или предположений, лежащих в основе исследования. Ни одно, на наш взгляд, не было снабжено достаточной информацией для независимой оценки исследования. В ряде случаев, приводится статистика и статьи без указания источников или с ошибочными источниками. На наш взгляд, прозрачность на этом уровне является минимальным условием для доверия, как для бизнеса, так и для государственных органов, ответственных за принятие политических решений и принуждение к соблюдению прав.

Тем не менее, эта критики не оказала никакого заметного воздействия ни на использование результатов исследований, ни на форму проведения таких исследований в Бразилии. Правительственные чиновники — в том числе члены CNCP — не были привлечены к ответственности за то, что способствовали или препятствовали оглашению необоснованных заявлений. Неверные данные поступают не только из самой отрасли. Один источник в министерстве рассказал, как данные Федеральной налоговой службы, которые содержат разные категории изъятых товаров (пиратских, контрафактных и контрабандных) используются CNCP, чтобы показать, что усилия Бразилии в этом направлении оказывают влияние на пиратство, в частности: «CNCP имеет таблицы об изъятиях, которые мы всегда разглашаем на международном уровне. На каждой международной встрече мы их показываем, всегда говоря: «Смотрите, в статистике есть определенные проблемы, но обратите внимание на ее постепенное изменение»». Снова и снова, изложение фактов подкрепляется данными. Равным образом, игру продолжают СМИ, превращая краткие сводки в шаблонные истории, зачастую дословно повторяющие отраслевые пресс-релизы.

Исследование трех из наиболее часто используемых показателей в контексте принуждения к соблюдению прав в Бразилии раскрывает масштабы проблемы. Утверждения о том, что глобальное значение размера пиратского рынка составляет $ 516–600 млрд., что два миллиона рабочих мест были потеряны из-за пиратства в Бразилии, и что 30 млрд. реалов ($17,6 млрд.) налоговых поступлений ежегодно теряется, стали лакмусовой бумажкой бразильских правовых прений.[237]

Установление происхождения этих показателей становится сложной задачей. Наиболее широкое цитирование приписывается глобальным оценкам Интерпола, оценка потерь рабочих мест приписывается исследованию, проводящемуся в бразильском университете Юникэмп (Universidade de Campinas), а оценка налоговых потерь — Национальной ассоциации финансовых аудиторов бразильского Национального казначейства — Юнэ-фиско (National Association of the Fiscal Auditors of the Brazilian National Treasury). Такие отчеты столь часто используются CNCP, что многие из них просто являются источниками данных для Министерства юстиции, которое является родоначальником CNCP. Типичный пример:

По словам Луиса Паулу Баррето, исполнительного секретаря министерства юстиции и президента CNCP, глобализация экономики способствовала интернационализации пиратства, оборот которого во всем мире составляет $560 миллиардов ежегодно, даже больше, чем торговля наркотиками, которая оценивается в $360 миллиардов. Основываясь на этих данных, Интерпол рассматривает пиратство, как преступление века: «Степень пиратства слишком велика, чтобы кто-либо смог справиться с ним в одиночку. Нам нужны партнерские взаимоотношения. Это идея нового Национального плана по борьбе с пиратством, которое имеет три направления: подавление, просвещение и экономика», подчеркнул он. (Agencia Brasil 2009)»

Совместно с Министерством юстиции CNCP эффективно «отмывает» данные исследований и позволяет им распространяться по другим правительственным каналам, в том числе применительно к судебной практике. В марте 2010 года один судья из Сан-Паулу использовал эти данные, представленные стороной обвинения, при вынесении приговоров по трем различным делам, причем данные эти были взяты с сайта CNCP. Посовещавшись с Баррето по поводу легитимности этих данных, и прокурор, и судья превратили их в стандартный текст, используемый в делах о нарушении авторских прав:

Заявление, сделанное президентом Национального совета по борьбе с пиратством, а также исполнительным секретарем Министерства юстиции Луисом Паулу Баррето, добавленное в сборники благодаря контраргументам, предусмотренным судебным преследованием к книгам по борьбе с аргументами от преследования, представлено здесь: «…пиратство провоцирует сокращение двух миллионов рабочих мест на организованном рынке. Бразилия, по словам секретаря, теряет 30 миллиардов реалов ежегодно в виде налоговых поступлений. Глобально, Интерпол (международная полиция) считает пиратство преступление века, на сумму $22 млрд. в год, гораздо больше, чем торговля наркотиками, $360 млрд. в год». (информация получена с сайта организации).[238]

Наше исследование не смогло обосновать ни одну из этих оценок. Что касается оценки Unafisco налоговых убытков, источник из государственного сектора категорически заявляет, что такого показателя вообще не существует. Другой представитель отметил, что в лучшем случае это приблизительные подсчеты, поскольку было бы чрезвычайно трудно обеспечить достоверную оценку финансовых потерь потенциально порожденных пиратством и контрафакцией. Пожалуй, более убедительным является то, что Unafisco не проводит никаких исследований. Мы считаем этот параметр влияния пиратства чисто вымышленным.

Поиск источников данных Интерпола также приводит в тупик. В соответствии с CNCP, показатели пиратства были впервые раскрыты во время Второго глобальный конгресса по борьбе с контрафакцией и пиратством (Ministerio dajustiga 2005b: 7), но нельзя найти никаких упоминаний этих документов, размещенных на сайте Конгресса. В бюллетене Первого глобального конгресса (2004) о последствиях пиратства и контрафакции упоминается, что «в 2000 году, торговля контрафактными товарами достигла по оценкам $ 450 миллиардов, больше чем ВВП почти 11 стран и примерно столько же, сколько составляет размер совокупного ВВП Австралии». В бюллетене также есть ссылка на расчет экономических последствий контрафакции в Соединенных Штатах, проведенный ФБР, но эти данные были опровергнуты Счетной палатой США (GAO 2010).

Оценка двух миллионов потерянных рабочих мест из-за пиратства представляет аналогичную головоломку. В большинстве случаев эти данные от Unicamp — общественного университету, расположенному в городе Кампинас, без дальнейшей конкретизации источника. Только в одном случае, мы находим более конкретное упоминание экономиста Unicamp Марсио Почмана (Marcio Pochmann) (Indriunas 2006).[239] Однако когда мы связались с Почманом, он указал нам на исследование неформальных поставщиков по заказу города Кампинас и подчеркнул, что оценка в 2 миллиона была связана только с количеством рабочих мест, которые могут быть получены путем формализации уличной торговли в целом в Бразилии. Это исследование не было доступно через публичные каналы, и мы получили его только благодаря тому, что один из членов исследовательской группы был достаточно любезен, чтобы оцифровать его печатную копию (CESIT / SETEC 2001). Никакого упоминания о количестве потерянных рабочих мест в 2 миллиона в докладе нет.

Достаточно мало отраслевых исследований по борьбе с пиратством было проведено в Бразилии в последнее время, и большинство главных отраслевых групп сократили свои ежегодные обновления в этой области. Последнее исследование пиратства в киноиндустрии было выполнено MPAA в 2005 году. Последнее исследование ESA датируется 2006 годом, а последние данные издательской индустрии 2007 годом. К 2010 году только BSA и RIAA публиковали данные по своим сегментам. Из этих двух, только BSA оглашала свои доклады публично. Это снижение в отчетности характерно не только для Бразилии. Все отраслевые группы (за исключением BSA) были вынуждены пересмотреть свои средства оценки пиратства, поскольку экономика пиратства перешла с физического к цифровому распространению. И все были подвержены длительной критике за методы своих исследований и отсутствие прозрачности.

Рассмотрение пиратства в киноиндустрии в Бразилии по-прежнему сводится к исследованию 2005 года, заказанному MPAA, в котором Бразилия была одной из двадцати двух исследуемых стран. Несмотря на постоянную критику Бразилии со стороны MPAA, на этом фронте Бразилия расположилась в нижней части списка на уровне пиратства 22 % (по сравнению, например, с 29 % в Индии, 62 % в Мексике, и 81 % в России). Отчеты IIPA по-прежнему ретранслируют жалобы MPAA о растущем уровне Интернет и DVD пиратства. И если есть какие-либо эмпирические доказательства этого роста, MPAA их не разглашает. Запрос членов этого проекта о предоставлении детализированных данных исследования 2005 года был отклонен, как было с запросами Счетной палаты США и команды исследователей от Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) по заказу Международной торговой палаты для исследования глобального уровня контрафакции и пиратства. Представитель бразильской киноиндустрии в интервью 2009 года сообщил, что проводятся новые, якобы более широкие и более строгие исследования,[240] но новые исследования не были представлены. Другие источники указывают, что сокращение расходов в MPAA поставило крест на новых масштабных исследованиях.

В издательском секторе в 2004 году ABDR заменила CBL в качестве основного источника отрасли для оценки потерь в Бразилии — это событие последовало за исключением ABDR из CNCP, и усилением конфликта организации с университетами. В кругах исследователей пиратства, переход был отмечен в основном необъяснимым ростом потерь американских издательств от $14 миллионов в 2001 года до$18 миллионов в 2008 году.

Представитель издательской индустрии указал, что, по сути, никаких новых исследований не проводится с 2002 года, когда ABDR (при финансировании Испанской организации по правам на воспроизведение — CEDRO) заказал исследование фирме по изучению маркетинга A. Franceschini Market Analyses, также известный как Институт Францескини (Franceschini Institute). Это исследование не было опубликовано, но его выводы были широко распространены в отраслевой литературе. В частности, по ее оценкам, студенты университетов Бразилии незаконно скопировали 1935000 тысяч страниц из книг и статей (как была получена такая оценка не ясно). Исходя из этого числа, была произведена оценка в 60 млн. реалов ($ 35 млн.) потерь отрасли, хотя и здесь метод был неясным (ABDR n.d.b: 1).[241]

Другие данные по пиратству в этой области также распространяются без ссылок. В учебнике по пиратству и авторским правам ABDR цитирует цифру R$350 млн. ($206 млн.) в качестве оценки ежегодных потерь от книжного пиратства. ADBR аргументирует это число как «оценку данных о продаже книг в течение 8 лет, в сравнении с текущим количеством продаж книг, количеством новых учебных заведений и количеством новых студентов ежегодно» (ABDR n.d.a:4). В других статьях приводится сумма в 400 млн. реалов, представляя собой «более 50 %» рынка научных и технических книг (Cafardo 2007). Когда одного из самых важных представителей ассоциации книжной торговли в Бразилии спросили об этих цифрах, он утверждал, что не знает какого-либо конкретного исследования предмета, но указал на ABDR в качестве источника. На наш взгляд, там не наблюдается никаких текущих исследований, достойных обсуждения здесь. Опубликованные данные недостаточны для понимания масштабов и значения книжного пиратства в Бразилии и не должны быть использованы в обсуждении органами принудительного соблюдения прав или в решении многочисленных проблем издательского дела Бразилии.

Что касается звукозаписывающей индустрии, Бразильская ассоциация звукозаписывающих компаний, ABPD поручила исследование потребления в прошлом консалтинговой группе Ipsos Insight. Это исследование — одно из первых звеньев в большой цепи исследований пиратства, переданных IFPI для включения в свои периодические доклады о пиратстве на этом рынке, через RIAA, которая исследовала результаты оценки убытков отрасли, а оттуда в IIPA, где зафиксировано основное утверждение, что пиратство «уничтожило легальную местную музыкальную индустрию» (IIPA 2010:143).[242] Каким образом это происходит, остается загадкой. Ни IFPI, ни RIAA не раскрывают, как они агрегировали национальные данные в более крупных международных моделях или, как в случае RIAA, они применили эти выводы для оценки потерь (стоит отметить, IFPI не оценивает «потери» и в прошлом предлагала только оценки «уличного уровня» пиратских товаров).

Кроме того, мы не смогли определить, как эти модели будут обновлены. Самые последние данные на сайте ABPD датированы 2006 годом, когда, вероятно, Ipsos отпрашивал 1200 бразильцев об их потребительских привычках касательно музыкальной продукции. Это исследование стало основой заявления ABPD о потерях более чем в 2 млрд. реалов ($1170 млн.) в связи с незаконной загрузкой музыки, «в три раза превышающих доход на официальном рынке… для подлинных компакт-дисков и DVD, который в то время составлял 615 млн. реалов ($370 млн.).»[243] И нет никаких объяснений, как ABPD получила такую оценку.

Анализ исследовательской группы университета Сан-Паулу по государственной политике доступа к информации (GPOPAI) уточнил несколько вероятных недостатков в показателях для издательского дела и звукозаписывающей индустрии с оговоркой, что работа была ограничена из-за отказа ABPD и ABDR обеспечить подробной информацией об их исследованиях (GPOPAI 2010).

Исследование в секторе бизнеса программного обеспечения принадлежат отдельному классу. По сравнению с другими отраслевыми ассоциациями Альянс делового программного обеспечения (BSA) является настоящим двигателем по изучению пиратства и его экономических последствий. BSA, с помощью своего консультанта IDC (International Data Corporation — аналитическая фирма, специализирующаяся на исследованиях рынка информационных технологий), производит и распространяет новые данные по Бразилии, по крайней мере, двух ежегодных докладов — ее глобальный доклад по пиратству в сфере программного обеспечения, уделяющий особое внимание уровню пиратства и оценке потерь, и ряд вторичных докладов о влияние пиратства на сокращение рабочих мест, налоговые поступления и сектор информационных технологий. Эти отчеты используют good-news/bad-news формат, который фактически определяет пропагандистские исследования в этой области. Хорошей новостью является то, что уровень пиратства в сфере программного обеспечения в Бразилии показал медленное снижение, упав с 64 % в 2005 году до 56 % в 2009 году. Плохая новость в том, что из-за быстрого роста на этом рынке в Бразилии, общий объем пиратского программного обеспечения вырос с $766 млн. в 2005 году до 1,6 млрд. реалов в 2007 году и до $2,2 млрд. в 2009 (BSA / IDC 2010).

Отвечая на почти десятилетнюю критику предположения, что пиратские копии эквивалентны потерям розничных продаж, BSA не классифицирует эти цифры, как потери в бизнесе, но скорее как условную «коммерческую ценность» нелицензионного программного обеспечения. Хотя BSA имеет относительно надежную модель для оценки темпов пиратства, он разделяет широкое недовольство внутри отрасли к применению данных, что наш взгляд, должно привести к признанию недееспособности этой модели для серьезного рассмотрения в политическом контексте. Немногие другие читатели были так требовательны, однако, и BSA, и его представитель ABES, возможно, наиболее квалифицированные среди отраслевых групп в привлечении внимания СМИ к результатам исследований. Каждый новый отчет BSA сопровождается статьей в крупных газетах, а также во многих местных источниках новостей. Эти статьи почти всегда воспроизводятся в good-news/bad-news формате. Критика, сомнения относительно методологии и особые мнения полностью отсутствуют в освещенных СМИ статьях, которые были проанализированы для настоящего доклада.

Доклады BSA и IDC оказывают значительное влияние на общественное мнение, потому что они интегрированы в очень широкие информационные кампании. S2Publicom (ранее S2 Comunp&es, одно из пяти крупнейших информационных агентств в Бразилии), компания, которая предоставляет информационную поддержку ABES, приурочивает выпуски BSA к ABES Road Show, мобильной обучающей программы правового принужденияв соавторстве с ABES, BSA, ЕКА, и APCM. По мере того, как Road Show продвигается от штата к штату, ABES выпускает локальные оценки рабочих мест, отраслевой прибыли и налоговых поступлений, которые могли бы быть получены, если уровень пиратства будет снижен (см. таблицу 5.4 для примера такого релиза, приуроченного к Шестому ежегодному глобальному исследованию пиратства в области программного обеспечения, проведенному BSA / IDC в 2009 году).[244] Это обеспечивает более или менее непрерывный поток новостей, которые содержат полученные цифры и перечисляют главные претензии пиратству в сфере ПО. План информационной поддержки Пятого ежегодного глобального исследования пиратства в области программного обеспечения, опубликованного BSA и IDC в 2008 году, был особенно интенсивным, с более чем двадцатью пресс-релизами в различных штатах. Только данные по Сан-Паулу были опубликованы пять раз, но с различными значениями между первоначальной и последующей версиями пресс-релизов. BSA приписывает эти различия своей практике пересмотра своих результатов по мере появления новых данных, имеющихся в наличии — аккуратность мы приветствуем. Но изменения включают также значительные различия в количестве рабочих мест, якобы созданных по причине 10 % снижения пиратства.

В первом пресс-релизе для штата Сан-Паулу эта цифра составляла 3700, в последующих выпусках 19,500.[245] Причины этого сдвига неясны, поскольку IDC не показывает свою работу и ABES не раскрывает процедуру, используемую для локализации исследования BSA и IDC. Но такое колебание, по всей видимости, происходит относительно часто, и мы зафиксировали их в Китае и Индии. На наш взгляд, они указывают на реальные принципы проведения исследований в получении данных — колдовать с магическими числами, анес достоверной оценкой экономических последствий. Проблематика обоснования этих оценок, подробно рассматриваемая в главе 1, начинается с недостоверных первичных затрат и выгод от компьютерного пиратства. Потери для поставщиков программного обеспечения из США, в первую очередь, приносят выгоду бразильскому бизнесу и потребителям. Пиратство это не только потери на легальных рынках, но и огромные субсидии для других видов экономической деятельности, зависимой от программного обеспечения. Адекватный учет экономических последствий компьютерного пиратства должен был принимать во внимание обе стороны уравнения. IDC никогда этого не делала.

Хотя крупные международные отраслевые группы увеличивают свои программы исследований в Бразилии и в других местах, вниманием к CNCP и Национальному плану с 2004 года произвело свой собственный небольшой бум местных исследований. Сейчас это пространство заполняет широкий спектр консультантов-исследователей, предоставляя свои услуги клиентам частного сектора. FIEMG (Federagao das Industrias do Estado de Minas Gerais — Федерация промышленности штата Minas Gerais), FIRJAN (Federafao das Industrias do Estado do Rio de Janeiro — Федерация промышленности штата Rio de Janeiro), газета Jornal de Londrina и маркетинговая фирма Instituto Analise выполняли заказные исследования, как и Instituto Akatu — неправительственная организация по правам потребителей, финансируемая Microsoft.[246]

Наиболее важными из них являются два недавних длительных исследования потребительского поведения в отношении пиратской и контрафактной продукции. Одно из них, начатое в 2006 году Ipsos, было заказано Fecomercio-RJ (Федерация торговли Рио-де-Жанейро). Другое начатое в 2005 году исследовательская компания IBOPE (Бразильский институт общественного мнения и статистики), финансируется главным образом Торговой палатой США. В результате отчеты выдвигают очень похожие ракурсы исследований, в частности, явно обвинительный тон по отношению к потребителям, которые настаивают на покупке пиратской продукции, несмотря на их осведомленность о значительном вреде подобных действий. Нападки на неформальность — еще одно подводное течение этих исследований, особенно в тех, авторы которых сотрудничают в Etco, представляющей производителей. Etco — это своеобразное явление в сети по борьбе с пиратством, потому что они единственные, кто регулярно сотрудничает с академическими исследователями.

Ежегодный опрос Fecomercio-RJ/Ipsos национального потребителя ищет первичные мотивы потребления и потребителя в отношении к пиратским продуктам. Полный отчет опубликован в 2006, 2008 и 2010, частичные результаты — в 2007 и 2009.[247] Отчет об опросе 2010 был опубликован в связи с широкой публичной кампанией под названием «Brasil sem Pirataria» (Бразилия без пиратства), построенной вокруг слогана: «Тот, кто покупает пиратские продукты, расплачивается своей жизнью».

(Источник: Авторы на основе данных опроса Fecomercio-RJ/Ipsos (2010).)

Отчеты подтверждают плавный рост процента бразильцев, потреблявших пиратские ли контрафактные товары в предшествующем году, даже за пределами ошибки прироста 3 %, за пятилетний период (таблица 5.5). Хотя мы имеем тяжелое время для рисования заключений из этого очевидного тренда, отчет рисует мрачное будущее торговли в Бразилии, заявляя, что «пиратство «piracy соблазняет растущую часть средних горожан». (Fecomercio-RJ/Ipsos 2008:4).

Некоторые из рассматриваемых вопросов могут быть взяты из опубликованных ранее результатов. Вопросы, заданные в 2009 году:

• Считаете ли вы, что использование этих продуктов может принести вам какие-либо негативные последствия?

• Считаете ли вы, что пиратство вызывает безработицу?

• Считаете ли вы, что пиратство «финансирует» организованную преступность?

• Считаете ли вы, что пиратство вредит доходам от торговли США?

• Считаете ли вы, что пиратство вредит производителям или людям искусства?

• Считаете ли вы, что пиратство способствует уклонению от уплаты налогов?

• Многое из пиратской продукции может серьезно вредить здоровью. Знаете ли вы об этом?

Хотя исследование заявляет о себе как исследование пиратства, только три категории (из пятнадцати — девятнадцати использовавшихся в разные годы) относятся к продуктам, охраняемым авторским правом — DVD, CD и компьютерные программы. Остальное относится к подделке реальных товаров.

Вопрос исследовался предвзято, Fecomercio-RJ не скрывает этого. Все идет к тому, что это подтверждается. Ответы на вопрос «Считаете ли вы, что пиратство «финансирует» организованную преступность?» (в 2009 году «Да» ответили 60 % против 69 % в 2008) обычно сообщается в СМИ как подтверждение претензий и как обвинение населения в нравственных недостатках. Исследование довольно ясно говорит о том, что побуждает к пиратству, 94 % покупают пиратскую и контрафактную продукцию, потому что она дешевле. Следом за ценой идет доступность, 12 % отвечают, что пиратские товары «проще найти» и 6 % что они «доступны раньше, чем оригинальный продукт». Основываясь на этих результатах, Fecomercio-RJ предлагает две очевидные рекомендации: (1) больше инвестировать в кампании направленные на информирование и повышение грамотности и (2) снижать налоги на бизнес. Увеличение наказания за преступления связанные с интеллектуальной собственностью также появляются в рекомендациях, но с намного меньшей безотлагательностью.

Другое крупное исследование ежегодный обзор Торговой палаты США / IBOPE исследует, в партнерстве с несколькими организациями, в том числе Бразильско-Американским Бизнес Советом и ANGARDI. Вероятно, эти исследования наряду с отчетностью BSA обращают на себя наибольшее внимание прессы, производственных групп и политиков.[248]

Поставленные цели, во многом те же что и у исследований Fecomercio-RJ/Ipsos. Они включают в себя измерение потребления пиратской и контрафактной продукции, исследование отношения потребителей и оценку объемов незаконного оборота в крупных бразильских городах, включая Сан-Паулу, Рио-де-Жанейро и Белу-Оризонти. Самые последние результаты, опубликованные в 2008 году, рассматривают потребление десяти категорий продукта, от поддельных игрушек до поддельных комплектующих мотоцикла. Опять же, только одна из этих категорий (компьютерные / электронные игры) связана с авторским правом. В исследовании эта тема описывается, как пиратство.

По стандартам для аналогов, доклады палаты США / IBOPE являются образцом прозрачности. Они подробно объяснить, как проводится исследование и как рассчитывается потери от пиратства. Но в других отношениях, они повторяют многие ошибки, общие для данного жанра. Это верно и в деталях, как, например, когда они устанавливают роль организованной преступности в уличной торговле контрафактом через сходство в ценах на товары в Рио и Сан-Пауло.[249] И это верно для более крупной модели потерь, которая является одной из основ исследования. В четвертом издании доклада утверждается, что пиратство приводит к потерям, достигающим R$18,6 млрд. ($10,9 млрд.) в виде налогов в семи секторах экономики, с общей рыночной стоимостью R$46,5 млрд. ($27,3 млрд.) (Торговая палата США / IBOPE 2008).

В докладе вычисляют размер пиратского/контрафактного рынка, предполагая, взаимно-однозначное соответствие между пиратскими / контрафактными копиями и потерями розничных продаж подлинных продуктов. Это предположение игнорирует очевидное влияние цены на склонность к покупке — воздействие, которое может быть достаточно низкое, если говорить о товарах первой необходимости, но очень высокое, если речь идет о роскоши или дискреционных покупках, таких как компакт-диски и DVD. Промышленные группы не спешат учитывать эти «эффекты замещения» в своих моделях, потому что они очень трудноизмеримы и неизменно урезают их претензии на потери. Но в этот момент, модели потерь у всех основных международных групп, в том числе BSA, RIAA, IFPI, ЕКА и MPAA расходятся. Ни ЕКА, ни BSA, ни IFPI не характеризуют свои выводы, как оценку потерь, а только ссылаются как на рыночную стоимость пиратских товаров. В случае программного обеспечения, главный научный сотрудник BSA в IDC в отчете говоря о фактической ставке замещения, оценивает её, как «примерно, один к десяти в развивающихся странах» (Лор-2004). Оценка ставки замещения для компакт-дисков в странах с высоким доходом обычно находится в диапазоне от 10 % до 30 % и наверняка будет ниже в тех странах, где неравенство в отношении цены к доходу выше.

Еще одна проблема, с исследованиями торговой палаты США/IPOBE заключается в том, что нельзя сказать, какая доля от потери продаж, даже если они правильно рассчитаны, фактически представляет потери налоговых поступлений. В исследование предполагается, впрочем, как и во всех других отраслевых исследованиях, что деньги, потраченные на контрафактную или пиратской продукцию, просто недополучаются национальной экономикой. Это явно не соответствует действительности. Доходы от нелегальной торговли обращаются в экономике, в том числе в регулируемой экономике, которая облагается налогами. Деньги, сэкономленные на покупке более дешевой контрафактной или пиратской продукции, не исчезают, появляется возможность покупать другие товары, которые облагаются налогами. Со своей стороны, мы считаем вполне правдоподобным то, что правительство терпит убытки в налоговых поступлениях в связи с высокой долей теневой экономики в Бразилии, и мы думаю, что формализация экономики и борьба с опасной контрафактной продукцией являются важными направлениями для развития.[250] Текущие исследования производителей, ставят своей целью не измерение убытков в налоговых поступлениях, а получение максимальных величин вреда, желая убедить правительство в необходимости более дорогостоящих мер борьбы с ними. В исследовании IBOPE утверждается: «Было подтверждено что пиратство только в трех секторах — одежда, теннисная обувь и игрушки — лишает страну по крайней мере R$12 млрд.(12 млрд. долларов) налогов в год. Этого достаточно, например для покрытия 26 % дефицита социального страхования» (Торговая палат США/IBOPE 2005).

Борьба с пиратством — это больше, чем необходимость, это идеология [вера] — что мы можем поднять страну на новый уровень. Я действительно верю в Бразилию; я действительно верю в потенциал Бразильской экономики, в граждан Бразилии. Я верю в изменения, которые мы можем привнести в этот мир. Сейчас мы сможем вывести страну на новый уровень, только когда мы станем уважать интеллектуальную собственность и, более того, инвестировать в образование. Образование, с моей точки зрения, движущая сила для развития нации, Бразилия должна стать (потенциально) большой, красивой страной.

(— Представитель индустрии программного обеспечения)

Мнение что хорошая охрана интеллектуальной собственности — необходимое условие развития и экономического роста, широко распространено среди производителей и лидеров общественного мнения в Бразилии, усиленное традициями трех десятилетий мировой торговли и связью органов охраны интеллектуальной собственности с правоохранительными органами в целом. С дополнительными репрессиями и экономическими измерениями, заблокированными разногласиями в CNCP, широко распространенным безразличием бразильцев к этой перспективе, фокус внимания стал предсказуемым. С середины последнего десятилетия отраслевые группы инвестировали значительные средства в программы тренингов, образования и повышения информированности, направленные на широкий круг населения Бразилии, включая правоохранительные органы, потребителей и детей. Эти программы — часть длительной борьбы за установление в Бразилии более высокой «культуры интеллектуальной собственности» (INPI 2010).[251]

Тренинги, семинары и курсы для сотрудников правоохранительных органов, проводятся в Бразилии в течение всего года. Наиболее частые обучающие программы являются частью ABES Road Show, это выездная программа поддержки, организованная производителями развлекательного и ориентированного на бизнес программного обеспечения, при сотрудничестве с музыкальной и кино- индустриями. Во время одной сессии Road Show наблюдаемого в Сан-Жозе-дус-Кампус, Сан-Паулу, главной темой было, как определить пиратские игры и поддельную продукцию. Другие мероприятия включали в себя презентации по охране интеллектуальной собственности сделанныеАРCM и CNPC. На семинарах, как правило, резервируются места для судей и прокуроров, которые с меньшей вероятностью соглашаются на «обучение», но будут, конечно, участвовать в событиях, имеющих более академический привкус.

Сколько судей и прокуроров обучается во время этих событий сложно оценить. Руководители правоохранительных органов на этом уровне обладают значительным желанием развивать свое собственное понимание сути вещей. Что они в действительности делают с этим пониманием, оценить значительно проще. Показатели судебного преследования, осуждения и лишения свободы за нарушение авторского права по-прежнему остаются крайне низкими в Бразилии, и жалобы на прокуроров и судей остаются обычным делом в докладах IIPA.

Изучение антипиратских кампаний по информированию общественности довольно мрачное занятие. Демагогия и тактика запугивания стали нормой, часто до такой степени, что читаешь как комедию, а не инструкцию. Все местные шаблоны разработаны на международном уровне, и все выдают одни и те же простые лозунги: «Вы не будете красть машину»; «похищать людей, продавать оружие, наркотики… деньги которые обращаются в пиратстве это те же самые деньги, которые обращаются в криминальном мире»; «завтра я буду продавать наркотики у себя в школе из-за этого DVD»; «и спасибо Вам мэм, что помогли нам купить оружие!» (Три из четырех цитат пришли из UBV, организации Бразильских дистрибьюторов фильмов, которые придали некоторую специфичность этому жанру). За некоторым исключением все эти кампании проводятся частным сектором на частные деньги.[252] Две из больших кампаний «Pirata: To Fora!» поддерживаются SINDIRECEITA, и образовательная инициатива «Projecto Escola Legal,» проходящая при поддержке Торговой палаты США, одобрены CNCP.

По всей видимости, образовательные инициативы — это бездонная яма для государственных и отраслевых ресурсов — способные продемонстрировать готовность государства к сотрудничеству, но не реальное влияние на отношение или практику. Насколько нам известно, ни одна из них никогда не оценивалась.[253] И это, с нашей точки зрения, во многом проблема правоохранительных органов.

Александр Круз, уйдя со своего поста президента Национального форума против пиратства и беззакония, рассказал, о чем он сожалеет: «Мы не эффективно использовали время, предоставленное нам на телевидении. К сожалению, у нас не было достаточно ресурсов, чтобы сделать нашу кампанию той, которая бы была способна оказывать влияние, менять поведение» (FNCP 2009). Приблизительно в это же время FNCP анонсировало партнерство с Zazen Produfoes, продюсерами фильма Элитный отряд (2007) и Элитный отряд 2 (2010), чтобы создать фильм о пиратстве, который подчеркивал бы его связь с организованной преступностью.

Это — значительно более амбициозная и хитрая пропагандистская стратегия. Хосе Падилла, директор Элитного отряда, нашел прибыльную нишу в создании фильмов о «проблемах Бразилии» (Pennafort 2008). Элитный отряд — противоречивая, но довольно привлекательная история о борьбе полиции с бандами в Рио — часто интерпретируется как попустительство полицейской жестокости на службе и абсолютной нетерпимости к преступности. Это изображение хорошо резонирует с бразильской аудиторией и бразильским пиратством. По оценкам, 11,5 миллионов людей посмотрели пиратскую версию фильма после того как сотрудник Дрей Марк, компании занимающейся субтитрами фильма, выложил его в интернете перед премьерой в кинотеатрах. Когда Джильберто Джил, тогдашний министр культуры, был признан владельцем пиратской копии, Падила начал публичный крестовый поход против пиратства, говоря и требуя более сильных мер. Благодаря влиянию Падила, Элитный отряд2 в полной мере испытал преимущества полицейской антипиратской кампании, которая охраняла рабочие копии,

так что утечки не было — первое в своем роде частное вмешательство правоохранительных органов (Araujo 2010).[254]

Участие общественного сектора наиболее заметно в образовательных инициативах. Небольшое его привлечение открывает двери школ и университетов для антипиратских и антиконтрафактных организаций. Представители ABES регулярно общаются со студентами и, например, студентам предлагается принять участие в ABES Road Show. В других программах таких как «Projeto Escola Legal,» участие публичного сектора более прямое.

Чтобы воспрепятствовать пиратской продукции, нужен тот малый личный вклад, который каждый бразилец может внести в развитие нашей страны. — — «Projecto Escola Legal» обучающее руководство[255]

С нашей точки зрения, кампания Американской Торговой Палаты в» «Projeto Escola Legal» (PEL — Проект Правовой Школы) иллюстрирует большинство вопросов, поднятых в этом докладе, от размывания частной и публичной власти, до злоупотребления терминами и цифрами, с плохо замаскированной пропагандой под видом образования. Как флагман образовательной инициативы, одобренной CNPC, он также является одним из основных результатов той тупиковой ситуации в отношениях между репрессивными экономическими мерами в политике правоохранительных органов.

Проект (PEL) описан как программа по этике и основам гражданственности для учеников 7 — 14 лет. Скоординированный AmCham, проект привлек огромное количество партнерских соглашений с промышленными спонсорами и органами государственной власти. Основная правительственная поддержка исходит от CNCP, который считает PEL одним из своих стратегически важных проектов в Государственном плане «под крылом» более широкой инициативы «Пиратство из Школ или Образование против Пиратства».[256] Другая поддержка со стороны государственного сектора исходит от INPI, министерства образования штатов Сан-Паулу и Гояс, Службы Государственного обвинения Гояс, и Федерального Регионального Суда Южного Региона (который включает в себя штаты Рио-Гранди-ду-Сул, Санта Катарина, и Парана). Основной общественный вклад идет, конечно, на местном уровне, где сотни учителей и администраторов тратят свое время на осуществление планов PEL.

Отраслевые спонсоры меняются из года в год. Текущий список включает ABES, BSA, ETCO, Interfarma (Associafao da Industria Farmaceutica de Pesquisa — Ассоциация Исследований в Фармацевтической Промышленности), Merck Sharpe & Dohme, Microsoft, MPA, и Nokia. Часто принимают участие местные ассоциации владельцев магазинов, как делают Ассоциация юристов Сан-Паулу и ABPI, ассоциация адвокатов, работающих в сфере ИС. Нам не удалось получить полный бюджет или распределение государственных и частных расходов на проект, но он значительно вырос, с момента запуска в 2007.

PEL был запущен в 2007 в пяти городских школах Сан- Паулу (четырех государственных, одной частной). В первый год в нем было задействовано 93 учителя и 1433 ученика. К 2009 AmCham утверждал, что PEL был представлен в 117 школах (94 государственных, 23 частных) четырех городов, затрагивая 953 школьных учителей и 22000 учеников. Два дополнительных города были намечены, чтобы быть добавленными в 2010 (AmCham-Brasil 2010:5). Кампания PEL охватывает все школьные сообщества, включая родителей, но основное внимание уделяется обучению учителей. Через PEL учителя узнают, как объединить связанные с пиратством и контрафакцией действия и вопросы в правильный учебный план через различные предметы, которые они преподают. Ученики рассматриваются как средства тиражирования основного содержания программы, расширяющих передачу антипиратских сообщений на своих друзей и семьи. Освещение в СМИ школьных действий — часть программы и придает дополнительный размах ее расширению.

PEL приводится в исполнение через ежегодный цикл мероприятий и мастер-классов, открываемых однодневным семинаром для школьных учителей в каждом из участвующих городов. Это Форум Осведомленности Преподавателя о Борьбе с Пиратством (Forum de Conscientizafao de Educadores no Combate a Pirataria) сопровождающийся мастер-классами в отдельных школах, обычно при прямом участии промышленников. Школьные учителя получают руководство, ABC do PEL (Азбука PEL), содержащее основные темы, идеи и доводы проекта, а также дополнительный материал по пиратству, предлагаемый AmCham и компаниями спонсорами из промышленности. Учителей мотивируют включать антипиратские упражнения в учебный план под общими темами основ гражданственности и этики. Этика — одна из «трансверсальных тем» Национальных Параметров Учебного плана Бразилии, который предназначается, чтобы направлять и объединять содержание и действия всех основных образовательных предметов. PEL обновляет свои уроки на своем веб-сайте и связывает их с местными новостями о пиратстве и контрафакции. Несколько месяцев спустя, школы принимают антипиратские ассамблеи, ученики демонстрируют вдохновленные PEL работы, созданные в классе.

Как и в других источниках, «пиратство» в литературе PEL используется в очень широком значении, для описания не только нарушений авторского права, но и для изготовления подделок и контрабанды. В списке четырнадцати продуктов, используемом, чтобы проиллюстрировать преступления против интеллектуальной собственности, только три могут быть подвержены пиратству (pirated) в прямом смысле — компакт-диски, DVD, и программное обеспечение. Хотя глоссарий ABC do PEL включает статьи о патентах и товарных знаках, он не включает статьи об авторском праве.[257] Эти определения и несколько пассажей о важности интеллектуальной собственности для инноваций и развития, составляет все обсуждение интеллектуальной собственности в руководстве. Не сделано никаких упоминаний ни об исключениях и ограничениях, ни касательно уравновешивания прав пользователей с правами владельцев контента.

Пародия на бескомпромиссное отношение к интеллектуальной собственности и пиратству могла бы очень походить на руководство PEL для учителей. Справочник представляет радикальную версию «культуры интеллектуальной собственности», в которой закон и мораль отлично совпадают без серых областей. Он связывает общее понятие гражданского долга со слепым уважением к законам. Как контрапункт, текст предоставляет грубый эскиз беззаконного общества, где «оружие и взяточничество» являются нормой (AmCham-Brasil 2010:6).

Материалы могут казаться странными. «Выживание и физическая и моральная целостность людей обеспечены существованием законов», говорит нам справочник PEL, «созданых, чтобы защитить общество от вреда» (AmCham-Brasil 2010:6). Поскольку пиратство незаконно, оно вредно для общества, и, более определенно, «наносит ущерб процветанию» «создает безработицу», «провоцирует уклонение от налогов», «посягает на интеллектуальную собственность», «вредит экономике», «повреждает оборудование (equipment)», «порождает нелегальные растраты», «практикует нечестную конкуренцию», и «финансирует организованную преступность» (AmCham-Brasil 2010:11). Каждое из этих последствий описано в деталях и связано с поведением потребителя: «Это не преувеличение», говорит справочник, «утверждать, что, покупая пиратский продукт, человек ухудшает свои собственные шансы найти работу, или даже вызывает безработицу одного из своих родственников или друзей» (AmCham-Brasil 2010:10).

Раздел руководства, названный «Обращение со Сложными Вопросами», содержит ответы на вопросы или замечания о пиратстве, которые могут поднять студенты или коллеги. Эти вопросы затрагивают высокую цену медиа-товаров, роль пиратства в доступе к культуре, и гипотетическое влияние на занятость, если неофициальные рабочие прекратят продавать пиратские товары. В ответ тому, кто в 7-14 лет, касаясь налогов бизнес, скажет: «Я покупаю ограбленные продукты, потому что налоги на подлинные товары слишком высоки!» у учителя должен быть готов ответ: «Прежде всего, говоря это, Вы подтверждаете, что лучше дали бы свои деньги бандитам, чем правительству.

Вы бы лучше увидели, что Ваши деньги превращены в оружие и наркотики для организованной преступности, чем в большее количество школ, больниц, и безопасности для людей. Это — выбор, который Вы делаете, когда Вы потребляете пиратские товары» (AmCham-Brasil 2010:15). С учеником, который предполагает, что пиратство обеспечивает единственный возможный доступ к культурным товарам, образцовый учитель пускает в ход логику: «Производство фильмов, музыки, книг, и т. д. обширно, и, поэтому, если мы не можем купить билет, чтобы посмотреть кино, мы не можем сказать, что у нас нет доступа к культуре, доступа нет только к этому определенному фильму, в этом определенном месте, и в этот определенный момент». Руководство затем предлагает список альтернатив пиратству, включая предложение ученикам налегать на прокат DVD для домашнего просмотра. (AmCham-Brasil 2010:16).

Другие проблемы PEL могут, вероятно, быть выведены читателем в этом пункте. Большинство общеизвестных «волшебных чисел» приводятся здесь без цитирования. И руководство для учителей добавляет несколько собственных: 30 миллиардов реалов (17 миллиардов долларов США) — сумма, предположительно составляющая налоговые убытки из-за пиратства, представлена как $30 миллиардов долларов США — значение увеличено приблизительно на 70 %. Справочник предполагает, что ВВП Бразилии мог быть на 40 % выше каждый год без пиратства, что может быть или не быть ссылкой на оценки размера теневой экономики. Как и ожидалось, эти придирки преобразованы в план урока для того, чтобы «решить математические проблемы с данными от исследования в области пиратства и пиратских продуктов, со статистикой и вычислениями потерь, к которым пиратство приводит экономику страны» (AmCham-Brasil 2010:19).

Не было никакой попытки измерить влияние PEL на школьных учителей, учеников, и их семьи — хотя проект достигает масштаба и уровня целей, где такая оценка кажется необходимой. Учитывая нелепость большой части рассуждений, мы предположим, что воздействие очень низко. Но воздействие на темпы пиратства не единственная цель программы PEL — и, возможно, даже не ее основная цель. PEL, прежде всего, маркетинговая кампания для защиты интеллектуальной собственности вообще, конечно, но также и для принципа государственной приверженности антипиратству и для определенных брендов, которые фигурируют в учебном плане PEL.[258] В то время как инвестиции в первом из них могут быть вопросом идеологического обязательства со стороны сторонников частного сектора, независимо от доказуемых результатов, последние два поставляют более конкретную выгоду и для государства, и для частного сектора. Нас беспокоит то, что такие безответственные вмешательства в государственное образование продолжат расти не из-за их эффективности, но потому, что они представляют путь наименьшего сопротивления в спорах вокруг принудительного применения права, заходящих в тупик в иных случаях. Если мы всерьез принимаем идею, что «образование — движущая сила для развития страны», как выразился информант индустрии программного обеспечения в своей защите «идеологии» интеллектуальной собственности, то мы должны начать с отмены «Projeto Escola Legal».

«Я не собираюсь говорить о принуждении к праву, это — потеря времени»

(— Частный консультант)

Во многих отношениях мы находимся в конце десятилетия пиратства, когда дешевые цифровые технологии разожгли взрыв несанкционированного доступа к медиа товарам. Мы также, в более узком смысле, в конце десятилетия принудительного применения права, отмеченного ростом и распространением межнациональной индустрии принудительного применения права в развивающихся странах и интернализацией их планов органами государственной власти. Бразилия обеспечивает очень ясный пример обеих дуг с недавним бегством от давления индустрии авторских прав в начале тысячелетия к созданию CNCP несколько лет спустя, к более широкому принятию планов принудительного применения права органами государственной власти на всех уровнях. Как неоднократно отмечали отраслевые группы, бразильское правительственное сотрудничество — само по себе главный успех программы принудительного применения права. Поскольку в значительной степени частные функции принудительного применения прав в ИС были приняты государственным сектором. Но наша работа также предполагает, что такое сотрудничество значимо только в регионах более крупной цифровой экономики медиа: его воздействие на полную доступность пиратских товаров было минимально. Это не бразильская проблема, а глобальная — прямое следствие массовой, все более и более демократической цифровой революции.

Возможно, оно также было десятилетием бразильского сопротивления максималистским ИС планам, отмеченным отстаиванием интересов Бразилии в Планах Развития в ВОИС, отказом поддержать Интернет Соглашения ВОИС и оппозицией ACTA. Хотя такая независимость провоцирует появление напряженности в самой бразильской политике и относительно ИС, в этой работе есть также дополнительная движущая сила (there is also a complementary dynamic at work). Внутреннее согласие делает возможной прогрессивную международную роль Бразилии. Бразилия может поддерживать Планы Развития отчасти потому, что она потакает требованиям промышленников дома. Внутри страны эта международная программа почти невидима: в обращениях к потребителям почти всегда говорится о совместной войне Правительства и промышленности против пиратства.

У слияния интересов государственного и частного секторов в Бразилии есть две основных особенности: сильный общий интерес к борьбе с незаконной торговлей материальными товарами и общее согласие относительно необходимости просвещать потребителей. Но поскольку пиратская торговля дисками уступает онлайн пиратству, это согласие показывает признаки износа. Сплав пиратства и создания подделок, столь полезный, когда дело доходит до физического пиратства, сделал нелегким переход к обсуждению авторского права онлайн Единственный проект CNCP в этой области — рабочая группа ISP — вряд ли преуспеет в том, чтобы осуществить квалифицированный ответ перед лицом сильной общественной оппозиции таким мерам. CNCP — все еще во многом собрание для сотрудничества против создания подделок и уличного пиратства с небольшими возможностями сделать что-то против цифрового, некоммерческого пиратства. Промышленность, соответственно, перевела обсуждение в другое русло, переделывая планы принудительного применения права в часть более широкого набора мер для обеспечения онлайн безопасности, защиты детей, и борьбы против киберпреступности. Как показывает полемика вокруг Azeredo Bill, этот сплав создан для изменчивой политики в Бразилии.

Как подтверждает каждая глава этого доклада, пиратство — это, прежде всего, ответ на резкие ограничения доступа к медиа контенту. Отказ обратиться к проблемам ценообразования и распространения, как предполагается в нашей работе, в конечном счете, делает спорными инвестиции в информационные кампании и принуждение к праву. Хотя пираты все более и более воспринимаются как «неудовлетворенные потребители» в некоторых секторах индустрии авторского права,[259] эта концепция не проникла глубоко в бразильские дебаты вокруг ИС. Хотя мандат CNCP включает сотрудничество в «экономических целях», эта сторона диалога была полностью заблокирована — зажата между ее определением публичным сектором как проблемы модели бизнеса, а частным сектором — как проблемы освобождения от уплаты налога.[260] Она, по нашему представлению, является слоном в посудной лавке CNCP.

Первый тест соответствия моделей бизнеса местным условиям — просто присутствие или отсутствие товаров на рынке.[261] По этому стандарту, Бразилия сидит на голодном пайке. Для физических товаров, таких как музыкальные CD и DVD диски, дорогое лицензирование создает культурно обедневший рынок с высокими ценами того типа, что документирован всюду в этом отчете. Относительно цифровых платформ Бразилия далеко внизу списка, когда дело доходит до стратегий интернационализации промышленности. По состоянию в конце 2010 года бразильцы не имели никакого доступа к iTunes, Spotify, Hulu или PlayStation Network и были только недавно допущены к (функционально ограниченной) версии Xbox Live. Некоторые из этих проблем ясно поддаются государственно-частному сотрудничеству, но остаются на периферии рассуждений, подчеркивающих моральные недостатки потребителей, вызывающие сомнения связи между пиратством и организованной преступностью, и раздутые числа убытков. Недавнее одобрение CNCP сообщения кампании Fecomercio-RJ, что «те, кто покупают пиратские продукты, расплачиваются своими жизнями», является хорошим примером такого избегания серьезного обсуждения этих проблем. То, что Бразилия принимает чемпионат мира в 2014 и Олимпийские Игры в 2016, к сожалению, вероятно, усилит эту тенденцию, поскольку международные корпорации спонсоров давят, а бразильские чиновники ищут пути наименьшего сопротивления для многих проблем, связанных с этими значимыми событиями.

Вопрос доступа к данным и исследованиям все еще погребен под планами принудительного применения права. Доминирование в политических дебатах непрозрачных отраслевых исследований не только нарушает основной принцип, что государственная политика должна осуществляться с публично доступными данными, но и символизирует огромную упущенную возможность для коллективного, совместного исследования моделей бизнеса, которые могли расширить и производство новых медиа товаров и доступ к ним бразильских потребителей. В отсутствие реального диалога по этим вопросам слишком вероятно, что следующее десятилетие очень напомнит предыдущее — не конец эры пиратства, но ее начало; не конец наращивания принудительного применения прав, но дальнейшее дорогостоящее распространение.

Эта глава основана на исследовании, проведенном в период между 2008 и 2010, коор-динируеатором которого был Институт Овермундо (Overmundo Institute) под руководством исследователей из Центра Технологи и Общества (CTS) и FGV Opinion — оба при Фонде Гетулио Варгоса (Getulio Vargas) в Рио-де-Жанейро. В целом проект поддержан грантом Международного Центра Исследований Развития (IDRC). Работа по большей части качественного характера основана на интервью с двадцатью пятью участниками сети принуждения к соблюдению прав ИС, как и на неформальных беседах со многими частными лицами. Данные также собраны из наблюдения участниками отраслевых семинаров и тренингов, а также из посещений известных пиратских рынков и основной полицейской единицы, специализирующейся на преступлениях в сфере интеллектуальной собственности — DRCPIM — в Рио-де-Жанейро. Наконец, отчет опирается на широкий спектр документов, производимых отраслью и правительством, как текстовых, так и визуальных. На всех стадиях исследования проводился правовой анализ с использованием для интерпретации законодательства стандартных текстов бразильской правовой литературы.

Основными исследователями и авторами отчета, наа основе которого сделана данная глава, стали Педро Н. Мизуками (Pedro N. Mizukami) из CTS-FGV, Оона Кастро (Oona Castro) из Института Овермундо, Луис Р. Монкау (Luiz Moncau) из CTS-FGV и Рональдо Лемос (Ronaldo Lemos) также из CTS-FGV.

Оливия Бандейра (Olivia Bandeira) из Института Овермундо ответственна за анализ новых статей и внесение много интерпретаций. Тиаго Камело (Thiago Camelo) также из Института Овермундо интервьюировал уличных торговцев с рынка Uruguaiana в Rio de Janeiro, а Эдуардо Маргани (Eduardo Magrani) из CTS-FGV обеспечил дополняющее исследование.

Элизете Игнасио ДОС Сантос (Elizete Ignacio dos Santos), Марчело Симас (Marcelo Simas) и Педро Суза (Pedro Souza) из FGV Opinion предложили помощь с интервью и анализом отраслевых исследований. Сюзана Абрантес (Susana Abrantes) and Сабира Пато (Sabrina Pato) — независимые исследователи, работающие с FGV Opinion, провели большинство интервью под руководством и Института Овермундо и CTS-FGV. Алекс Дент (Alex Dent) внес доклад на основе этнографической работы с APCM и FNCP и с работниками рынка в Camelodromo de Campinas в Сан-Паулу. Джо Караганис (Joe Karaganis) постоянно помогал на всех стадиях исследования и написания отчета.

Особая благодарность Raul Murad, Pablo Ortellado, Rosana Pinheiro-Machado, Fernando Rabossi, Gustavo Lins Ribeiro, Allan Rocha de Souza, Hermano Vianna и Jose Marcelo Zacchi за неоценимые отклики на раннюю версию этой главы во время рабочего семинара в Рио-де-Жанейро 2010.

ABDR (Associao Brasileira de Direitos Reprograficos — Brazilian Association of Reprographic Rights), n.d.a. О Que EDireito Autoral (cartilha). http://www.abdr.org.br/cartilha.pdf._. n.d.b. Revisao da Lei de Direitos Autorais: Uma Ameaga a Educagao. http://www.linhaselaudas.com.br/site/imgmateriasmidia/Cartilha_bx.pdf.

Agencia Brasil. 2009. «Ministerio da Justii^a Busca Parceria de Muniripios para Combater Pirataria.» Correio Braziliense. http://www.correiobraziliense.com.br/app/noticia/brasil/2009/12/01 /interna_brasil, 158351 / index, shtml._. 2010. «Pirataria Nao Tem Causa Social, Diz CNCP» Info Exame, August 26. http://info.abril.com.br/noticias/internet/pirataria-nao-tem-causa-social-diz-cncp-26082010-2.shl.

Agencia Estado. 2008. «Legenda de Lost Fica Pronta 4 Horas Apos Exibii^ao nos EUA.» Ultimo Segundo, February 6. http://ultimosegundo.ig.com.br/mundo_virtual/2008/02/06/legenda_de_lost_fica_pronta_4_horas_ apos_exibicao_nos_eua_l 180447.html.

Aguiari, Vinicius. 2010. «Orkut E 8 Vezes Maior Que Facebook no Brasil.» Exame.com, August 25. http:// exame.abril.com.br/tecnologia/noticias/orkut-8-vezes-maior-facebook-brasil-590857.

Alliance Against IP Theft, n.d. Proving the Connection: Links between Intellectual Property Theft and Organized Crime. http://www.allianceagainstiptheft.co.uk/downloads/reports/Proving-the-Connection.pdf.

Amaral, Arthur Bernardes. 2010. ^4 Triplice Fronteira e a Guerra ao Terror. Rio de Janeiro: Apicuri.

AmCham-Brasil. 2010. ABC do PEL (PEL’s ABCs). http://www.projetoescolalegal.org.br/wp-content/ uploads/2010/02/ABC-do-PEL-2010.pdf.

Amorim, Galeno, ed. 2008. Retratos da Leitura no Brasil. Sao Paulo: Imprensa Oficial.

Araujo, Vera. 2010. «Tropa de Elite 2 Montou Operai^ao de Segurani^a para Evitar Pirataria do Filme.» 0 Globo, November 6. http://oglobo.globo.comrio/mat/2010/l l/06/tropa-de-elite-2-montou-operacao-de-seguranca-para-evitar-pirataria-do-filme-922963533.asp.

Ascensao, Jose de Oliveira. 2002. Direito da Internet e da Sociedade da Informagm. Rio de Janeiro: Editora Forense.

Barcellos, Andre. 2009. Fight against Piracy and Counterfeiting in Brazil: Progresses and Challenges. Paper presented to the WIPO Advisoiy Committee on Enforcement, Fifth Session, September 29. http://www.wipo.int/edocs/ mdocs/enforcement/en/wipo_ace_5/wipo_ace_5_8.pdf.

BASCAP (Business Action to Stop Counterfeiting and Piracy)/StrategyOne. 2009. Research Report on Consumer Attitudes and Perceptions on Counterfeiting and Piracy. Paris: International Chamber of Commerce. http://www. iccwbo.org/uploadedFiles/BASCAP/Pages/BASCAP-Consumer%20Research%20Report_Final.pdf.

Bayard, Thomas O., and Kimberly Ann Elliott. 1994. Reciprocity and Retaliation in U.S. Trade Policy. Washington, DC: Institute for International Economics.

Benkler, Yochai. 2000. «From Consumers to Users: Shifting the Deeper Structures of Regulation Towards Sustainable Commons and User Access.» Federal Communications Law Journal 52 (3): 561-79. _. 2006. The Wealth of Networks: How Social Production Transforms Markets and Freedom. New Haven, CT: Yale University Press.

Bertolino, Robson. 2007. «Shopping Popular E Emparedado na Avenida Paulista.» Gl, December 19. http:// gl.globo.com/Noticias/SaoPaulo/0,MUL233178-5605,OO-SHOPPING+POPULAR+E+EMPAREDAD O+NA+AVENIDA+PAULISTA.html.

Biddle, Peter, Paul England, Marcus Peinado, and Bryan Williams. 2002. The Darknet and the Future of Content Distribution. Microsoft Corporation, http://msll.mit.edu/ESD10/docs/darknet5.pdf.

Boghossian, Bruno. 2010. «UFRJ Vota Regulamenta^ao do Xerox em Seus Campus.» О Estado de Sao Paulo, September 23. http://www.estadao.com.br/estadaodehoje/20100923/not_imp613958,0.php.

Braga, Ronaldo. 2010. «Cartilha contra a Pirataria Vai Oriental Consumidor. Servii^oja Recebeu Mais de 200 Noticias.» О Globo, July 1. http://oglobo.globo.com/rio/mat/2010/07/01/cartilha-contra-pirataria-vai-orientar-consumidor-servico-ja-recebeu-mais-de-200-denuncias-917035216.asp.

Branco, Sergio Vieira, Jr. 2007. Direitos Autorais na Internet e о Uso de Obras Alheias. Rio de Janeiro: Lumenjuris.

Braz, Camilo Albuquerque de. 2002. «Camelos no Sindicato: Etnografia de um Conflito no Universo do Trabalho.» Undergraduate thesis, Department of Anthropology, University of Campinas.

BSA/IDC (Business Software Alliance and International Data Corporation). 2008. Fifth Annual BSA/IDC Global Software Piracy Study: 2007. Washington, DC: BSA.

_. 2009. Sixth Annual BSA/IDC Global Software Piracy Study. 2008. Washington, DC: BSA.

_. 2010. Seventh Annual BSA/IDC Global Software Piracy Study: 2009. Washington, DC: BSA.

Bueno, Zuleika de Paula. 2009. ‘Anotai^oes sobre a consolidai^ao do mercado de videocassete no Brasil.» Revista de Economia Politico de las Tecnologias de Informaciony Comunicacion 11 (3): 1-22.

Cafardo, Renata. 2007. «Contra Xerox de Livros, Copias Legais.» О Estado de Sao Paulo, August 25. http://www. estadao.com.br/estadaodehoje/20070825/not_imp40719,0.php.

Camara dos Deputados. 2004. Comissao Parlamentar de Inquerito — Finalidade: Investigar Fatos Relacionados a Pirataria de Produtos Industrializados e a Sonegagao Fiscal: Relatorio. http://apache.camara.gov.br/portal/arquivos/Camara/ internet/comissoes/temporarias/cpi/encerradas.html/cpipirat/relatoriofinal.pdf.

_. 2009a.it»4.fte№?wrm/?.OTZ(7). http://imagem.camara.gov.br/internet/midias/Plen/swf/revistaAnimada/pirataria/revista, swf.

_. 2009b. Comissao Especial Destnwda a Analisar Proposigoes Legislativas que Tenhampor Objetivo о Combate a Pirataria:

Relatorio Final, http://www.camara.gov.br/internet/sileg/MontarIntegra.asp?CodTeor=681759.

Carpanez, Juliana. 2006. «Saiba Como Funcionam os Golpes Virtuais.» Folha Online, http://wwwl.folha.uol. com.br/folha/informatica/ultl24ul9456.shtml.

Cassiano, Celia Cristina de Figueiredo. 2007. «O Mercado do Livro Didatico no Brasil: da Cria^ao do Programa Nacional do Livro Didatico (PNLD) a Entrada do Capital Internacional Espanhol (1985–2007).» PhD diss., Department of Education, Pontifical Catholic University of Sao Paulo.

Castanheira, Joaquim. 2003. «A Mafia do Cigarro Pirata.» Istoe Dinheiro, no. 315. http://www. istoedinheiro.com.br/noticias/11363_A+MAFIA+DO+CIGARRO+PIRATA.

CBN/О Globo Online. 2008. «Stand Center E Condenado a Pagar Multa de 7 Bilhoes рог Pirataria de Software.» 0 Globo. http://ogiobo.giobo.com/sp/mat/2008/08/06/stand_center_condenado_ pagar_multa_de_7_bilhoes_por_pirataria_de_softw are-547608643.asp.

CESIT/SETEC (Centro de Estudos Sindicais e de Economia do Trabalho/Servii^os Tecnicos Gerais). 2001. Trabalhadores do Comercio Ambulante de Campinas: Diagnostico sobre as Condigdes de Trabalho. Campinas: SETEC.

CETIC.br. (Centro de Estudos sobre as Tecnologias da Informa^ao e da Comunica^ao). 2009. Tic Domicilios e Usudrios 2009: Total Brasil, http://www.cetic.br/usuarios/tic/2009-total-brasil/index. htm.

CNJ (Conselho Nacional de Justiga). 2010. Justiga em Mimeros 2009: Indicadores do Poder Judicidrio— Justiga Estadual. http://www.cnj.jus.br/images/conteudo2008/pesquisas_judiciarias/jn2009/ rel_justica_estadual.pdf.

Consumers International. 2010. IP WatchUst Report 2010. London: Consumers International, http:// a2knetwork.org/ summary-report-2010.

Costa, Thomaz G., and Gaston H. Schulmeister. 2007. «The Puzzle of the Iguazu Tri-Border Area: Many Questions and Few Answers Regarding Organised Crime and Terrorism Links.» Global Crime 8 (1): 26–39.

Craveiro, Gisele, Jorge Machado, and Pablo Ortellado. 2008. 0 Mercado de Livros Tecnicos e Cientificos no Brasil: Subsidio Publico e Acesso ao Conhecimento. Sao Paulo: Research Group on Public Policies for Information Access, University of Sao Paulo.

Davi, Elen Patricia de Jesus Silva. 2008. «Trabalhadores na ‘Fronteira’: Experiencias dos Sacoleiros e Laranjas em Foz do Iguai^u-Ciudad del Este (1990/2006).» Master’s thesis, Department of Humanities, Education and Literature, State University of Western Parana.

Drahos, Peter. 2010. The Global Governance of Knowledge: Patent Offices and their Clients. Cambridge, UK: Cambridge University Press.

Drahos, Peter, and John Braithwaite. 2007. Information Feudalism: Who Owns the Knowledge Economy?'New York: New Press.

ETCO (Instituto Brasileiro de Etica Concorrencial — Brazilian Institute for Ethics in Competition). 2009. «CNCP Lana Projeto Cidade Livre de Pirataria.» Revista ETCO 6 (14).

Fecomercio-RJ (Federaiao do Comercio do Estado do Rio dejaneiro — Rio de Janeiro Federation of Commerce)/Ipsos. 2006. Pirataria: Radiografia do Consumo. Rio dejaneiro: Fecomercio-RJ/Ipsos.

_. 2008. Pirataria: Radiografia do Consumo. Rio dejaneiro: Fecomercio-RJ/Ipsos.

_. 2010. Pirataria no Brasil: Radiografia do Consumo. Rio dejaneiro: Fecomercio-RJ/Ipsos. http://www.fecomercio-rj.org.br/publique/media/estudo.pdf.

First Global Congress on Combating Counterfeiting and Piracy. 2004. «Factsheet: The Impact and Scale of Counterfeiting.» http://www.ccapcongress.net/archives/Brussels/Files/fsheet5.doc.

FNCP (Forum Nacional contra a Pirataria e a Ilegalidade — National Forum against Piracy and Illegality). 2009. Newsletter, December 10. http://www.forumcontrapirataria.org/vl/abf.asp?idP=565.

Folha Online. 2009. «Internautas Montam Comunidade ‘Discografias — О RetornoFno Orkut.» Folha Online, March 17. http://wwwl.folha.uol.com.br/folha/informatica/ultl24u535979.shtml.

GAO (US Government Accountability Office). 2010. Intellectual Property: Observations on Efforts to Quantify the Economic Effects of Counterfeit- and Pirated Goods. GAO-10-423. Washington, DC: GAO. http://www.gao.gov/new.items/ dl0423.pdf.

Gazeta Mercantil. 2004. «Pirataria Causa Prejuizo de R$ 84 Bi ao Ano.» Gazeta Mercantil, December 12.

Gomes, Maria de Fatima Cabral Marques. 2006. «O Trabalho Ambulante na Globalizai^ao: Resistencia, Lutas e Alternativas para a Transformai^ao das Condii^oes de Vida e Trabalho.» In Cidade, Transformagoes no Mundo do Trabalho e Politicos Piiblicas: ^4 Qiiestao do Comercio Ambulante em Tempos de Globalizagao, edited by Maria de Fatima Cabral Marques Gomes, 217-31. Rio de Janeiro: DP&A/FAPERJ.

Gonsalves, Marcio Costa de Menezes e, and Alex Canuto. 2006. Public Policies on Combating Piracy in Brazil Paper presented to the WIPO Advisory Committee on Enforcement, Third Session, May 15–17. http://www.wipo. int/edocs/mdocs/enforcement/en/wipo_ace_3/wipo_ace_3_14.pdf.

Gl. 2008a. «Law Kin Chong Ё Preso pela PF Mais Uma Vez.» Gl, April 26. http://gl.globo.com/Noticias/ SaoPaulo/0,MUL42 7345–5605,OO-LAW+KIN+CHONG+E+PRESO+PELA+PF+MAIS+UMA+VEZ. html.

_. 2008b. ‘Justiia Concede Liberdade a Law Kin Chong.» Gl, April 28. http://gl.globo.com/Noticias/

SaoPaulo/0,MUL429525-5605,00-JUSTICA+CONCEDE+LIBERDADE+A+LAW+KIN+CHONG.html.

_.2009. «Apos Reabertura, Galeria Page Volta a Funcionar Normalmente Nesta Quarta.» Gl, June 3.http://gl.globo.com/Noticias/SaoPaulo/0,MUL1181210-5605,OO APOS+REABERTURA+GALERIA+PAGE+VOLTA+A+FUNCIONAR+NORMALMENTE+NESTA+QUARTA.html.

Goularte, Claudia Cardoso. 2008. «Cotidiano, Identidade e Memoria: Narrativas de Camelos em Pelotas (RS).» Master’s thesis, Department of Sociology and Politics, Universidade Federal de Pelotas.

GPOPAI (Grupo de Politicas Piiblicas para о Acesso a Informai^ao — Research Group on Public Policies for Information Access). 2010. Estimativas sobre о Impacto de Copias nao Autorizadas de Livros e Discos na Produgao Industrial. Sao Paulo: GPOPAI, University of Sao Paulo.

IDEC (Instituto Brasileiro de Defesa do Consumidor — Brazilian Institute for Consumer Defense). 2008. «Copiar ё Preciso.» Revista do IDEC, no. 121: 20–23.

IDG Now!. 2008. «PF Inicia Operai^ao I–Commerce 2 para Combater Pirataria Online.» IDG Now! July 1. http://idgnow.uol.com.br/internet/2008/07/ 01/ pf-inicia-operacao-i-commerce-2-para-combater-pirataria-online/.

IEL (Instituto Euvaldo Lodi — Euvaldo Lodi Institute). 2010. Relatorio Anual 2009. Brasilia: IEL.

IFPI (International Federation of the Phonographic Industry). 2001. IFPI Music Piracy Report. London: IFPI.

_. 2003. Music Piracy: Serious, Violent, and Organized Crime. London: IFPI. http://www.ifpi.org/content/library/music-piracy-organised-crime.pdf.

_. 2009a. The Record Industry in Numbers. London: IFPI.

_. 2009b. «Largest Music Community Trading Illegal File Links in Brazil Shut Down.» News release,

March 31. http://www.ifpi.org/content/section_news/20090326a.html.

IIPA (International Intellectual Property Alliance). 2000. «Request for Review of the Intellectual Property Practices of Brazil in the 2000 Annual GSP Country Eligibility Practices Review.» Letter to the USTR, August 21. http://www.iipa.com/gsp/2000_Aug21_GSP_Brazil.pdf.

_. 2001a. IIPA 2001 Special 301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2001b. IIPA Post-Hearing Brief for the Country Practices Review of Brazil in the 2000 GSP Annual Review. Washington, DC: IIPA.

_. 2002. IIPA 2002 Special301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2005. IIPA 2005 Special 301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2006. IIPA 2006Special301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2007. IIPA 2007 Special 301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2008. IIPA 2008 Special301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2009. IIPA 2009 Special301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

_. 2010. IIPA 2010 Special301 Report: Brazil. Washington, DC: IIPA.

Indriunas, Luis. 2006. ‘As Armas contra a Pirataria.» Indtistria Brasileira 6 (70): 18–23.

INPI (Institute Nacional da Propriedade Industrial — National Industrial Property Institute), n.d. 2007–2010: Planejamento Estmtegico. http: / / www.inpi.gov.br/menu-esquerdo/instituto/o-instituto_versao-passada/ planejamento/resolveUid/cc4c8b3c59708876a74e9ceb6cc36615.

_. 2010. «Fiesp Quer Ampliar о Uso da Propriedade Intelectual na Industria.» http://www.inpi.gov.br/noticias/fiesp-quer-ampliar-o-uso-da-propriedade-intelectual-na-industria.

Institute Akatu. 2007a. «Projeto: Pesquisa e Formulai^ao de Argumentes, Pela Perspectiva do Consumo Consciente, para Apoio a Campanhas Anti-Pirataria.» Presentation, Institute Akatu.

_. 2007b. Relatorio de Atividades 2007. Sao Paulo: Institute Akatu. http://www.akatu.org.br/quem_somos/

relatorio_atividade/relatorio-de-atividades-2007.

_. 2008. Relatorio de Atividades 2008. Sao Paulo: Institute Akatu. http://www.akatu.org.br/quem_somos/relatorio_atividade/relatorio-de-atividades-2008.

IPEA (Institute de Pesquisa Economica Aplicada). 2010. «Analise e Recomendai^oes para as Politicas Publicas de Massifica^ao de Acesso a Internet em Banda Larga.» Comunicados do IPEA, no 46.

Itikawa, Luciana. 2006. «Vulnerabilidade do Trabalho Informal de Rua: Violencia, Corrupi^ao e Clientelismo.» Sao Paulo em Perspectiva 20 (1): 136-47.

Johns, Adrian. 2009. Piracy: The Intellectual Property Wars from Gutenberg to Gates. Chicago, IL: University of Chicago Press.

Jornal PUC Viva. 2005. «Consun Aprova Normas para Xerox Dentro da PUC.» Jornal PUC Viva, no. 543. http://www.apropucsp.org.br/jornal/543_j03.htm.

Lemos, Ronaldo, and Oona Castro. 2008. Tecnobrega: 0 Para Reinventando о Negocio da Miisica. Rio de Janeiro:

Editora Aeroplano.

Lemos, Ronaldo, Carlos Affonso Pereira de Souza, Sergio Vieira Branco Jr., Pedro Nicoletti Mizukami, Luiz E Moncau, and Bruno Magrani. 2009. Proposta de Alteragao ao PLC 84/99 / PLC 89/03 (Crimes Digitais). Rio de Janeiro: Center for Technology and Society, Getulio Vargas Foundation, http://virtualbib.fgv.br/dspace/ bitstream/handle/10438/2685/Proposta_e_Estudo_CTS-FGV_Cibercrimes_fmal.pdf?sequence=l.

Lohr, Steve. 2004. «Software Group Enters Fray Over Proposed Piracy Law.» New York Times, July 19. http:// www.nytimes.com/2004/07/19/technology/19piracy.html.

Mafra, Patricia Delgado. 2005. «A ‘Pista’ e о ‘Camelodromo’: Camelos no Centro do Rio de Janeiro.» Master’s thesis, Department of Social Anthropology, National Museum, Federal University of Rio de Janeiro.

Magrani, Bruno. 2006. «Copiar Livro e Direito!» Cultura Livre, http://www.culturalivre.org.br/index. php?Itemid=48&id=53&option=com_content&task=view.

Martins, Cleber Ori Cuti. 2004. ‘As Fronteiras da Informalidade: A relai^ao da Prefeitura e da Camara de Vereadores de Porto Alegre com os vendedores ambulantes.» Master’s thesis, Department of Political Science,

Federal University of Rio Grande do Sul.

Martins, Marco Antonio, Mauro Ventura, and Bianca Kleinpaul. 2007. «Acusado de ‘Vazar’ Copia de Tropa de Elite Pode Pegar 4 Anos de Prisao; Ator Sera Ouvido.» 0 Globo, August 29. http://oglobo.globo.com/ cultura/mat/2007/08/29/297500579.asp.

Masnick, Mike. 2009. «Valve Exec: Pirates Are Just Underserved Customers.» Techdirt (blog), January 19. http:// www.gamepolitics.com/2009/01/16/valve-pirates-are-underserved-customers.

Medeiros, Luiz Antonio de. 2005. ^4 CPI da Pirataria: Os Segredos do Contrabando e da Falsificagao no Brasil. Sao Paulo: Geraiao Editorial.

Ministerio da Justii^a. 2005a. 0 Brasil contra a Pirataria. http://portal.mj.gov.br/combatepirataria/services/ DocumentManagement/FileDownload.EZTSvc.asp?DocumentID= [99AE21FA-03BE-4533-880D-lAlD B045BC62]&ServiceInstUID=F8EDD690-0264-44A0-842F-504F8BAF81DC.

2005b. Conselho Nacional de Combate a Pirataria: II Relatorio de Atividades. http://portal.mj.gov.br/combatepirataria /services/DocumentManagement/FileDownload.EZTSvc. asp?DocumentID= [489C7807-1A01-4EC l-AA63-81B157A9380D]&ServiceInstUID= [F8EDD690-0264-44A0-842F-504F8BAF81 DC].

_. 2006. ConselhoNacionaldeCombateaPiratariadURelatoriodeAtividades. http://portal, mj.gov.br/combatepirataria/services/DocumentManagement/FileDownload. EZTSvc. asp?DocumentID= [525B7986-030A-4CCB-B2B5-FE1066D00792]&ServiceInstUID= [F8EDD690-0264-44A0-842F-504F8BAF81 DC].

_. 2009. Brasil Original: Compre Essa Atitude. http://portal.mj. gov.br/combatepirataria/services/

DocumentManagement/FileDownload.EZTSvc. asp?DocumentID= [BF79FA7E-3B98-4476-A3BA-E9347 °C0329F]&ServiceInstUID= [F8EDD690-0264-44A0-842F-504F8BAF81DC].

Ministerio do Desenvolvimento, Indiistria e Comercio Exterior. 2010. «Ajustes na Balani^a Comercial 2009 colocam China сото Principal Parceiro Comercial do Brasil.» News release, January 14. http://www. desenvolvimento.gov.br/sitio/interna/noticia.php?area=5&noticia=9560.

Ministerio Publico do Estado de Sao Paulo. 2009. «Termo de Cooperai^ao que Entre Si Celebram о Ministerio Publico do Estado de Sao Paulo e о Grupo de Protei^ao a Marca — BPG.» http://www.mp.sp.gov.br/portal/ page/portal/cao_consumidor/arquivos/Convenio-firmado.pdf.

Mizukami, Pedro Nicoletti. 2007. «Funi^ao Social da Propriedade Intelectual: Compartilhamento de Arquivos e Direitos Autorais na CF/88.» Master’s thesis, Department of Constitutional Law, Pontifical Catholic University of Sao Paulo.

Mizukami, Pedro Nicoletti, and Ronaldo Lemos. 2010. «From Free Software to Free Culture: The Emergence of Open Business.» In .Im to Knowledge in Brazil:.New Research on Intellectual Property, Innovation and Development, edited by Lea Shaver, 13–39. London: Bloomsbury Academic.

Mizukami, Pedro Nicoletti, Ronaldo Lemos, Bruno Magrani, Pereira de Souza, and Carlos Affonso. 2010. «Exceptions and Limitations to Copyright in Brazil: A Call for Reform.» In Access to Knowledge in Brazil: New Research on Intellectual Property, Innovation and Development, edited by Lea Shaver, 41–78. London: Bloomsbury.

Moore, Malcolm. 2009. «China Overtakes the US as Brazil’s Largest Trading Partner.» Telegraph, May 9. http:// www.telegraph.co.uk/finance/economics/5296515/China-overtakes-the-US-as-Brazils-largest-trading-partner.html.

MPAA (Motion Picture Association of America). 2005. The Cost of Movie Piracy. Washington, DC: MPAA.

Muniz, Diogenes. 2009a. «Orkut Perde Sua Maior Comunidade para Troca de Musica.» Folha Online, March 16. http://wwwl.folha.uol.com.br/folha/informatica/ult 124u535222.shtml.

_. 2009b. «Saiba Como Age о Esquadrao Cai^a-Pirata da Internet Brasileira.» Folha Online, April 22. http://

wwwl.folha.uol.com.br/folha/informatica/ult 124u554387.shtml.

Naim, Moises. 2005. Illicit: How Smugglers, Traffickers and Copycats are Hijacking the Global Economy. New York: Doubleday.

Nintendo. 2010. Special 301 Comments on Piracy of Nintendo Videogame Products, http://ap.nintendo.eom/_ pdf/news/590705863.pdf.

Nucci, Guilherme de Souza. 2009. Individualizagao da Pena, 3rd ed. Sao Paulo: Editora Revista dos Tribuinais.

OECD (Organisation for Economic Co-operation and Development). 2008. The Economic Impact of Counterfeiting and Piracy. Paris: OECD.

О Estado de Sao Paulo. 2009a. «Tenis, Bones e Roupas Sao Piratas Made in Brazil.» 0 Estado de Sao Paulo, February 7. http://www.estadao.com.br/estadaodehoje/20090208/not_imp320225,0.php.

_. 2009b. «Box no Shopping de Law com Prei^o de Iguatemi.» 0 Estado de Sao Paulo, February 7. http://

www.estadao.com.br/estadaodehoje/20090208/not_imp320215,0.php.

Pavarin, Guilherme. 2009a. «Comunidade Discografias E Fechada no Orkut.» Info Exame, March 16. http://info. abril.com.br/aberto/infonews/032009/16032009-4.shl.

_. 2009b. «Bispo Ge Pede Retirada do Projeto contra P2P.» Info Exame, August 19. http://info.abril.com.br/noticias/internet/bispo-ge-pede-retirada-do-projeto-contra-p2p-l 9082009-35.shl.

Pennafort, Roberta. 2008. «Sem ‘Cidade de Deus’ nao haveria ‘Tropa’, Diz Padilha no Rio.» 0 Estado de Sao Paulo, February 18. http://www.estadao.com.br/noticias/arteelazer,sem-cidade-de-deus-nao-haveria-tropa-diz-padilha-no-rio, 126634,0.htm.

Pimenta, Eduardo Salles. 2009. ^4 Fungao Social dos Direitos Autorais da Obra Audiovisual nos Poises Ibero-Americanos. Rio dejaneiro: Lumenjuris.

Pinheiro-Machado, Rosana. 2004. «A Garantia Soy Yo’: Etnografia das Praticas Comerciais entre Camelos e Sacoleiros nas Cidades de Porto Alegre (Brasil) e Ciudad del Este (Paraguai).» Master’s thesis, Department of Social Anthropology, Federal University of Rio Grande do Sul.

_. 2009. «Made in China: Produi^ao e Circulai^ao de Mercadorias no Circuito China-Paraguai-Brasil.»

PhD diss., Department of Social Anthropology, Federal University of Rio Grande do Sul.

Pitombo, Antonio Sergio A. de Moraes. 2009. Organizagao Criminosa: Nova Perspectiva do Tipo Legal. Sao Paulo: Revista dos Tribunals.

Projeto Escola Legal. 2010. «O Que Sao Direitos Autorais e Dominio Publico?» (What are author’s rights and the public domain?). February 4. http://www.projetoescolalegal.org.br/?p=842.

PublishNews. 2005. «Copias Piratas: Editoras Obtem Liminar contra FGV-SP.» PubliskNews, November 23. http://publishnews.com.br/telas/noticias/detalhes.aspx?id=20818.

Rabossi, Fernando. 2004. «Nas Ruas de Ciudad del Este: Vidas e Vendas num Mercado de Fronteira.» PhD diss., Department of Social Anthropology, National Museum, Federal University of Rio dejaneiro.

Rangel, Rodrigo. 2010. «Chines E Apontado Como Chefe do Contrabando de Celulares.» 0 Estado de Sao Paulo, May 5. http://www.estadao.com.br/noticias/nacional,chines-e-apontado-como-chefe-do-contrabando-de-celulares,547005,0.htm.

Ribeiro, Gustavo Lins. 2006. «Economic Globalization from Below.» Etnogrdfical0 (2): 233-49.

Rizek, Andre, and Malu Gaspar. 2004. «CorruptordePoliciais.» Veja, no. 1861. http://veja.abril.com.br/070704/ p_092.html.

Rodrigues, Ivanildo Dias. 2008. «A Dinamica Geografica da Camelotagem: a Territorialidade do Trabalho Precarizado.» Master’s thesis, Department of Geography, Universidade Estadual Paulista.

Sanchez, Julian. 2008. «750,000 Lost Jobs? The Dodgy Digits Behind the War on Piracy.» Ars Teclmica, October 7. http://arstechnica.com/tech-policy/news/2008/10/dodgy-digits-behind-the-war-on-piracy.ars.

Sell, Susan. 2003. Private Power, Public Law: The Globalization of Intellectual Property Law. Cambridge, UK: Cambridge University Press.

SINDIRECEITA (Sindicato Nacional da Carreira Auditoria da Receita Federal do Brasil — National Syndicate of the Fiscal Auditors of the Brazilian Federal Revenue Service). 2006. Receita contra Pirataria, no. 3 (September), http://www.sindireceita.org.br/index.php?ID_MATERIA=7030.

Souza, Carlos Affonso Pereira de. 2009. «О Abuso do Direito Autoral.» PhD diss., Department of Civil Law,

State University of Rio dejaneiro.

Sundaram, Ravi. 2007. «Other Networks: Media Urbanism and the Culture of the Copy in South Asia.» In Structures of Participation in Digital Culture, edited by Joe Karaganis. New York: Social Science Research Council.

Tavares, Bruno, and Diego Zanchetta. 2009. «MP Investiga Doai^oes Feitas ao DEIC. О Estado de Sao Paulo, December 19. http://www.estadao.com.br/estadaodehoje/20091219/not_imp484563,0.php.

Tourinho, Gustavo. 2006. «Operai^ao I–Commerceja Levou 17 para a Prisao.» G1, October 16. http://gl.globo. com/Noticias/Brasil/0,AAl 3125 78-5598,00.html.

Treverton, Gregory F. et al. 2009. Film Piracy, Organized Crime, and Terrorism. Santa Monica, CA: Rand Corporation.

NBO Edit ora. 2009. Revista Hr Video, no. 196 (November).

UK Department for Culture, Media and Sport and Department for Business, Innovation and Skills. 2009. Digital Britain. Norwich, UK: The Stationery Office.

UNCTAD (United Nations Conference on Trade and Development)/ICTSD (International Centre for Trade and Sustainable Development). 2005. Resource Book on TRIPS and Development: An Authoritative and Practical Guide to the TRIPS Agreement. Cambridge, UK: Cambridge University Press.

US Chamber of Commerce/IBOPE. 2005. 0 Consumo de Produtos Pirateados: Resultados da Pesquisa. Sao Paulo: US Chamber of Commerce.

_. 2007. Pesquisa sobre о Impacto da Pirataria no Setor de Consumo. Sao Paulo: US Chamber of Commerce.

_. 2008. Pesquisa sobre о Impacto da Pirataria no Setor de Consumo. Sao Paulo: US Chamber of Commerce.

http://www.forumcontrapirataria.org/vl / downloads/Relatorio%20IBOPE%20out%202008.pdf.

USTR (Office of the US Trade Representative). 1998. 1999 Special301 Report. Washington, DC: USTR.

_. 2007. 2007 Special 301 Report. Washington, DC: USTR.

_. 2010. 2010 Special301 Report. Washington, DC: USTR.

Valenti,Jack. 2003. Testimony of the MPAA president to the US House Committee on thejudiciary, Subcommittee on Courts, the Internet, and Intellectual Property, 108th Cong, March 13.

von Lampe, Klaus. 2008. «Organized Crime in Europe: Conceptions and Realities.» Policing 2 (1): 7—17.

Zmoginski. 2010. «Policia Prende Donos de Site Brasil Series.» Info Exame, July 16. http://info.abril.com.br/ noticias/mercado/policia-prende-donos-de-site-brasil-series-16072010-0. shl.

Примечания:

1

Соответственно, USTR (2003), Дэн Гликмэн MPAA (Boliek 2004), и Джек Вэленти (2004) из MPAA.

2

Представители индустрии и торговли характеризовали бы многие из тех же самых сил как «барьеры доступа к рынку» для иностранных фирм — обычно игнорируя монополизацию рынков, которая быстро следует за таким доступом. Такие проблемы были центральными в международных дебатах по культурной политике в течение некоторого времени, сосредоточившись теперь большой частью на Китае, где строгий контроль над культурным импортом гарантирует, что местные компании, контролируемые государством, контролируют рынок.

17

Для более детального знакомства с литературой об эффектах замещения, см. Huygen и др. (2009) и Oberholzer — Gree and Strumpf (2009).

18

В письме к нам в 2010 году BSA описала это более широко как «линейные отношения» между более низкими нормами пиратства и большими рынками программного обеспечения — подход, который мог, по крайней мере, допустить отношения меньше, чем взаимно-однозначное соответствие, но который практически этого не делает.

19

По заявлению IDC около 80 % доходов от программного обеспечения остаются в Европе (BSA/IDC 2010a). Видимо, это включает программное обеспечение, поставленное в Европу, что подразумевает менее благоприятный расклад для иностранных продуктов. Происхождение этих чисел IDC не объясняет.

20

В исследование TERA эти проблемы спрятаны в самом последнем параграфе его заключительного приложения: «Чтобы быть полностью последовательными, мы должны были рассмотреть пропорцию местных/иностранных пиратских продуктов (для всех охваченных результатов творчества), но такие данные не были доступны». По нашим представлениям, это упущение ставит исследование под смертельную угрозу. В конечном счете, важно — чьи продукты грабят.

21

Голландское исследование 2009 года, несмотря на его узкую сосредоточенность на совместном использовании файлов кинофильмов и видеофильмов в Нидерландах, обеспечивает сильный набор контрольных точек. Они (Huygens et al.) исследуют воздействие совместного использования файлов, созданных внутренними и внешними продюсерами, подробно исследуют эффекты замещения и заключают, что голландские потребители наслаждались чистым повышением потребительского благосостояния приблизительно €100 миллионов ежегодно (в стране шестнадцать миллионов). По нашему представлению, версия этого анализа в применении к развивающимся странам обнаружит существенно более высокий чистый прирост дохода и рабочих мест, обеспеченный неофициальной экономикой, при намного более низком замещении в силу меньшего масштаба местной индустрии культуры. Включение сюда делового программного обеспечения с его массивным вкладом в экономическую производительность выдвинуло бы это все еще выше.

22

От страны к стране IDC ломает это число, находя местную долю выгод от покупок программного обеспечения 76 % в Индии, 73 % в Бразилии, 61 % в России и 68 % в ЮАР (BSA/IDC 2010a).

23

Такое как разрешение уничтожать конфискованные товары на месте, а не держать их как свидетельство и право предъявить обвинения, основанные на «выборке» конфискованных товаров, а не полной инвентаризации. В Бразилии информанты описали последние два пункта как самые высокие приоритеты для организаций принудительного применения — даже выше законодательства «с тремя штрихами» для нарушений на основе Интернет. Как отметил один информант, выгоды закона с тремя штрихами остаются гипотетическими, но плата за хранение свидетельства, понесенная согласно текущему закону, конкретны.

24

В 2008 и 2009 гг. Томас-Рэссет обвинялся в скачивании двадцати четырех песен; Tenenbaum — тридцати. Министерство юстиции США официально заявляло для печати что, штраф Томаса-Рэссет был соответствующим, указывая, что такие убытки для физических лиц были введены в 1999 законом о Цифровом воровстве и возмещении потерь авторского права. Штраф Томаса-Рэссет в 2010 был снижен до 54 000$ судьей и затем поднят до $1,5 миллионам, когда по запросу Томаса-Рэссета дело слушалось снова присяжными. Растущая произвольность и экстремальность установленных законом убытков в Соединенных Штатах проанализирована в работе (Samuelson and Wheatland 2009). Текущий диапазон демонстраций убытков от 200$ (в случае «невиновного» нарушения) до 150 000$ за посягательство на произведение.

25

Между 2003 и 2008 годами RIAA угрожал судебными процессами приблизительно 27 000 людей, с типичным результатом урегулирования в несколько тысяч долларов. Отступление главных участников от этой модели не отговорило меньшие группы от организации массовых преследований в судебном порядке. Горстка европейских юридических фирм усовершенствовала стратегию RIAA в деловую модель, основанную на контроле через интернет и автоматизированной посылке сообщений, требующих уплаты от предполагаемых нарушителей (Masnick 2009). В 2010 году Группа Авторского права США — согласно большинству сообщений DC фронт юридической фирмы Dunlap, Grubb, & Weaver (Anderson 2010) — перенесла эту практику в Соединенные Штаты, подавая иски против предполагаемых P2P нарушителей отдельных фильмов, включая такие малобюджетные фильмы как Far Cry (2008) и Smile Pretty (2009), а несколько позже и The Hurt Locker (2008) — победитель Oscar. К середине 2010 иски были поданы против приблизительно 14 000 «John Does» с давлением на поставщиков услуг Интернет, чтобы опознать потребителей по IP адресам (Протокол маршрутизации в среде Интернет). Как в судебных процессах RIAA разработаны новые иски, чтобы поставить быстрые денежно-кредитные урегулирования, а не длинные судебные прецеденты. В блуждании вокруг Группа Авторского права США исходит из начальной цены в 1 500$ и масштабирует ее в случае неплатежа. К концу 2010 стратегия массовых судебных процессов, казалось, находилась под угрозой срыва из-за медленной трактовки IP запросов поиска поставщиками услуг Интернет.

26

Недостаток предварительной защиты для больших релизов Голливуда в Соединенных Штатах был постоянным источником раздражения MPAA, который ранее утверждал, что «планируемый выпуск кинофильма (блокбастера) должен быть признан событием, которое привлечет фокусируемые усилия воров авторского права, стремящихся получить и распространить версии предварительного показа и/или подорвать легальный выпуск путем несанкционированного сбыта через другие каналы. Правоохранительные органы (особенно в пределах DOJ и DHS) должны планировать так же фокусируемую профилактическую и ответственную стратегию. Межведомственная целевая группа агентств должна работать с отраслью, чтобы скоординировать и разработать продвинутые планы и попытаться пресечь эти самые разрушительные формы воровства авторского права» (AFTRA и др. 2010).

174

Смотри Valenti(2003). Для получения более подробной информации смотри Bayard and Eliot (1994).

175

На протяжении 1990-х годов Соединенные Штаты были крупнейшим торговым партнером Бразилии со значительной долей маржи, порядка $20 млрд. в экспорте и $26 млрд. в импорте в 2009 году. Впервые их опередил Китай в апреле 2009 года (Moore 2009).

176

Меньше, чем через год после его создания IIPA выразил недовольство по поводу того, что «IMC не произвела никаких документов, не предприняла никаких действий, и даже не установила каких-нибудь указаний, чтобы предпринять какие-либо действия. На самом деле, единственное, что мы услышали от комиссии — это то, что ей нужно намного больше времени, чтобы развить эти идеи. Это бездеятельное поведение перед лицом всепроникающего пиратства просто нетерпимо и не должно быть позволено. У частного сектора есть множество идей относительно действий, которые государство могло бы предпринять, которые начали бы реагировать на ситуацию с пиратством. Нельзя позволить IMC размышлять неопределенно» (IIPA 2002:73).

177

По крайней мере, в абсолютных терминах. С одной стороны, пиратская доля может сокращаться на некоторых рынках, пока они растут, как аргументирует Альянс делового программного обеспечение, касаясь пиратства программного обеспечения в Бразилии.

178

Согласно информаторам в правительстве, есть сильное ощущение, что эти договоры не представляют самого большого интереса для Бразилии и что современные международные IP законы обеспечивают приемлемый уровень защиты прав интересантов. Согласно этой информации, основная причина отказа Бразилии принимать Интернет договоры ВОИС — ее обеспокоенность тем, что требование правовой охраны для средств технической защиты цифровых медиа могло бы отменить уже недостаточные ограничения и ожидания, включенные в местное авторское право, связанные со скептицизмом относительно их эффективности. Это положение больше политическое: бразильский закон об авторском праве уже обеспечивает защиту для TPM и информации по управления правами согласно Закону 6.610/98, Статья 107, на уровне, соответствующем с точки зрения авторов этим договорам, даже если IIPA требует иначе (Ascensao 2002). Бразилия также возразила против других договоров, которые узаконивают Интернет договоры ВОИС как «soft law» стандарты, как требует Будапештская Конвенция по преступлениям в интернет, которая зависит отчасти от Интернет договоров ВОИС.

179

Согласно официальным данным, в декабре 2009 года, общая численность заключенных в Бразилии составляла 473 626 человек (включая все режимы заключения), при этом система тюрем была рассчитана только на 294 684 человека. Министерство Юстиций, База Данных Системы Тюрем, http://portal. mj.gov.br/etica.data.

180

Процессуальное право в основном представлено в расширенном Гражданском Кодексе и Уголовном Кодексе. Вместе с законами об авторском праве и о программном обеспечении они формируют ядро законодательства об авторском праве и его принудительном применении. Регулирование границ также важно (Постановление 6.759/09), также как и несколько муниципальных законов, в основном в контексте пиратства уличного уровня.

Апелляционные суды штатов в Бразилии имели в среднем объем работ 2180 дел на судью в 2009 году (CNJ 2010:133). На высшем уровне, государственные суды имели в среднем объем работ 2931 дел на судью (ibid.:228).

181

Статья 41.5 TRIPS была основана на предложении Индии и является одной из нескольких положений секции соглашения о принудительном применении права, где «отмечено различие взглядов развивающихся стран» (UNCTAD/ICTSD 2005:585). Оно эффективно служи гарантией против отраслевых требований в отношении преимущественных судебных систем.

182

Этот двойственный подход ведет к различию в наказаниях и судебных преследованиях, применимых к очень похожим нарушениям. Когда законом 10.695 2003 года были внесены последние крупные изменения в законодательство Бразилии, связанное с авторским правом, которые частично изменили Уголовный Кодекс и Кодекс о применении наказаний, Закон о программном обеспечении не был дополнен, что привело ко многим нестыковкам.

183

Закон 9.099/95, Статья 89.

184

Это одно из главных различий между принудительным применением по Закону о программном обеспечении и Кодексу наказаний — и источник недовольства индустрии программного обеспечения, которая хотела бы переместить издержки судебного преследования на публичный сектор. Для этого есть основания, согласно IIPA (2010:153), в подготовке Закона о программном обеспечении в1998 году для некоторых преступлений нарушения авторских прав на программное обеспечение, повлекших уклонение от налогов применимо уголовное преследование. Тем не менее, финансовые нарушения в Бразилии приводят к уголовному преследованию только после однократного административное преследования (Решение Верховного Федерального Суда).

185

Частное преследование остается правилом для преступлений в отношении патентов и товарных знаков, делая это правовой повесткой для лоббистов IP отрасли, стремящихся переложить затраты преследования на публичный сектор. Наказания за нарушения патентов и товарных знаков включают штрафы и лишение свобода на срок от трех месяцев до года. В некоторых особых случаях типа продажи фальшивых лекарств полагается более суровое наказание в виде лишения свободы на срок от десяти до пятнадцати лет (Penal Code, Article 273).

186

Кодекс наказаний, Статья 180.

187

Уголовное преследование — левая рука местной ассоциации индустрии программирования ABES (Brazilian Association of Software Companies).

188

Закон 9.610/98, Статья 103. Закон предусматривает в таких случаях увеличение ущерба в три тысячи раз от стоимости произведения, позволяя очень высокие премии даже тогда, когда дело касается рутинных офисных программ. Более подробно, смотри Souza (2009:297–305).

189

В грубом переводе, Марко Сивиль означает «гражданскую структуру» для интернет-закона, в противоположность преступной структуре, предложенной Асередо Биллом.

190

См. веб-сайт CNCDA в http://www.cncda.com.br/.

191

Список вовлеченных сторон может быть найден Reforma da Lei de Direito Autoral (Реформа Закона об авторском праве), веб-сайт в http://reformadireitoautoral.org.br/lda/?page id—317.

192

Заявления IIPA, что отношения промышленности с федеральной властью сейчас хороши и «горлышко бутылки» для физического пиратства музыки и кино находится на уровне штатов и муниципалитетов» (IIPA 2010:148). Соответственно, сейчас IIPA сосредоточился на законе о координации принудительного осуществления прав по всем уровням бразильской федерации и продавил создание объединенных рабочих групп штатов и муниципалитетов (IIPA 2010:140).

193

«Некоторые члены IIPA познакомились индивидуально и в малых группах с председателем IMC, также как и другие высшие должностные лица Бразилии, включающие Министерство Юстиций. Список предлагаемых действий был представлен председателю IMC; однако, IMC так и не выполнил эти предложения. Промышленность никогда не встречалась со всеми членами IMC. Промышленность никогда не получала никакой официальной информации от IMC относительно каких-либо их решений или действий, хотя естественно, организации, работающие в сфере авторского права, были осведомлены, что никакие решения не были приняты и ничего не планировалось. Подводя итог, IMC не проявила никакой готовности к работе с частным сектором или правительством США. Более того, председатель IMC пообещал действия по принудительному применению в октябре и ноябре 2001 года, но ничего не было сделано. У IMC не было плана на 2002 год, насколько известно отраслям промышленности» (IIPA 2002:73).

194

Президент CNCP

195

Организована при министерстве финансов

196

Изменения в руководстве частично поменяло характер деятельности CNCP. Первый исполнительный директор Марсио Коста де Менезес и Гонсалес, был юристом, которого назначили представители отрасли, ушел, чтобы основать антипиратскую организацию ICI в конце своего срока в 2008 году. Второй исполнительный директор, Андре Борчелос, был чиновником из министерства планирования Некоторые представители отрасли с ностальгией вспоминают времена Гонсалеса, когда они верили, что отрасль больше влияла на деятельность CNCP. Луиз Пауло Баретто работал президентом организации вплоть до начала 2010 года, и был, впоследствии, смещен Тарсо Генро, министром юстиции. Он покинул ведомство в начале 2011 года.

197

Полный список проектов (некоторые из которых вовсе не «проекты») можно найти на нашем сайте http://piracy.ssrc.org/resources.

198

Были и другие попытки воспроизвести публично-частную структуру CNCP на государственном уровне, но не систематически. Межведомственный комитет по борьбе с пиратством Сан Пауло был образован в 2006 году (участник этого комитета охарактеризовал его, как «не очень активным» на конец 2009 года).

199

Согласно «Lines of Action», подготовленный для GIPI, и который можно найти на сайте министерства развития, промышленности и зарубежной торговли http://www.mdic.gov.br/sitio/interna/interna.php?area=3&menu=1783.

200

Или иногда в случаях, санкционированных министром юстиции, когда «межштатная или межгосударственная отдача» или необходимость в постоянном «давлении». Закон 10.446/02.

201

4-й доклад НБСП, Brasil Original, ярко описывающий деятельность DRCPIM (Ministerio da Justiga 2009:71–91).

202

Шестнадцатый PIP (отдел уголовных расследований прокуратуры). Именно этот отдел получает дела, расследованные специальным отделом полиции DRCPIM.

203

В настоящее время ее членами являютсяя EMI Music, Sony Music Entertainment, Walt Disney Records, Universal Music, Warner Music, the Argentinian company Music Brokers и the Brazilian companies MK Music, Paulinas, Record Produfoes e Gravafoes, and Som Livre.

204

33 В 2009, BPG заключило партнерство с Сан-Паульской прокуратурой для обеспечения государственных обвинителей «технической и оперативной поддержкой», а также «человеческими и материальными ресурсами» (Ministerio Publico do Estado de Sao Paulo 2009).

205

Смотрите «Doafoes,» under «Realizafoes,» на сайте ABCF, http://www.abcf.org.br/.

206

Алекс Дент, неопубликованный рабочий отчет, 2009.

207

Директор APCM, бывший служащий Федеральной полиции, заявил, что все эти пожертвования легальны. В2010 дело остается нерешенным.

208

ABDR была и, как она заявляет на своем сайте, остается ее членом http://www.abdr.org.br/site/

209

Интервью с представителем Торговой палаты США Solange Mata Machado, опубликованное в SINDIRECEITA (2006) онлайн бюллетень против пиратства.

210

AmCham Brasil, «Quem Somos,» http://www.amcham.com.br/quem-somos.

211

Другие — все значительно меньше, чем ETCO — включают ANGARDI (Национальная ассоциация для охраны прав на ИС) и IBL (Юридический институт Бразилии, или Бразильский институт защиты конкуренции), которые представляют производителей электроники.

212

Слоган ETCO гласит «сейчас беззаконность столкнется лицом к лицу с этикой.» ETCO, «Quem Somos,» http://www.etco. org.br/texto.php?SiglaMenu=QSM.

213

AIPPI website, http://www.aippi.org.

214

NBO Editora (2009).

215

В 2008 году директор и 16 владельцев магазинов в Stand Center были приговорены к выплате R$ 7 миллиардов в пользу ABES за пиратское ПО (CBN/O Globo Online 2008).

216

Также достойна внимания работы Davi (2008), Rodrigues (2008), Goularte (2008) и Martins (2004). Хорошим источником учебной информации о TBA является Observatorio de la Triple Frontera website: http:// www.observatoriotf.com/.

217

И это очень извилистый путь: внешняя торговля окруженного сушей Парагвая зависит от портов Бразилии в Сантосе (Сан-Паулу) и в Паранагуа (Парана), и гарантируется соглашениями 1941и 1957 годов.

218

Включая Минас-Жерайс и Парану (O Estado de Sao Paulo 2009 a).

219

Favetti утверждает, что у пиратства есть «несоциальные причины» и «предположение, что на пиратство работают безработные или те, кто имеет непостоянную работу [только чтобы свести концы с концами], является неправдой. Конфиденциальная информация, полученная от полиции Бразилии подтверждает, что пиратство находится под контролем организованной преступности» (Agencia Brasil 2010).

220

Пиратство американской мечты: влияние воровства интеллектуальной собственности на место Америки в глобальной экономике и стратегии для улучшения принуждения к праву: Слушания перед Сенатской комиссией по делам банков, жилья и городов, Подкомитет по ценным бумагам, финансам и международной торговле, 110th Конгресс, Апрель 12, 2007 (свидетельство Моисея Найма, Главного редактора Foreign Policy), http://banking.senate.gov/public/index.cfm?Fuseaction=Hearings.Hearing&Hearing_ID=cd1f3746-1926-4da0-a8b7-6bfd6435e583.

221

Из первых уголовно-правовых актов, Law 9.034/95, бразильский закон об обороте наркотиков (Law 11.343/06) ссылается на концепцию «организованной преступности ’’(Article 33, § 4), чтобы уполномочить судей к сокращению наказаний для информаторов, свидетельствующих против таких сообществ. Закон устанавливает более строгие наказания и шаткий порог для преступных сообществ, определенный сейчас как включение двух или более человек. Не предусмотрено каких-либо уточняющих определений. Бразилия также присоединилась к Конвенции ООН против организованной преступности (Палермской конвенции), но определение «организованной преступной группы» из Конвенции применимо только к преступной деятельности в международном контексте и сфокусировано на практике преступлений, определяемых как «серьезные» (в смысле Статьи 2(b), «подлежащих наказанию лишением свободы максимально на четыре года или более строгому наказанию»). Оно с очевидностью уже, чем преступление преступного сообщества из статьи 288 бразильского кодекса наказаний.

222

Chong также служил олицетворением бразильской тревоги к китайской иммиграции и подъему Китая, как экономической державы. Обычно подразумеваемое в рамках случая такое беспокойство иногда переходит в ксенофобские стереотипы, как в книге Deputy Medeiros о Комиссии парламента по борьбе с пиратством, A CPI da Pirataria. В книге Chong описывается, как «немного холодный китаец» и «моральный монстр» с «болезненно раскосыми глазами», но также как «предсказуемый» человек в силу его «тысячелетнего послушания» (Medeiros 2005:96–97).

223

В 2006 году, операция по интернет-торговле I, направленная против продажи пиратских товаров на таких сайтах, как Mercado Livre и Orkut, использовала федеральную полицию, исполнившую семьдесят девять постановлений суда о рейдах в тринадцати штатах и федеральных округах бразильской федерации. Тринадцать человек были арестованы на месте преступления, и пятьдесят семь были официально обвинены в преступлении (Tourinho 2006). У операции II 2008 года по интернет-торговле была та же самая цель с сорока девятью постановлениями суда в девяти штатах и федеральных округах и с двумястами мобилизованными полицейскими (IDG Now! 2008).

224

IIPA (2008) цитирует исследования индустрии звукозаписи, приписывающие 20 % онлайн пиратства в киберкафе.

225

Согласно оценке Nielsen IBOPE, в Бразилии в августе 2010 года насчитывалось 39,9 миллионов активных пользователей Orkut (Aguiari 2010).

226

В ноябре 2010 года сообщество было еще раз ликвидировано, и процесс восстановления возобновился. Поиск «дискографий» среди сообществ Orkut обнаруживает много взаимосвязанных сообществ, некоторые из них весьма специфичны, такие как Justin Bieber-Discografia (9000 участников по состоянию на ноябрь 2010 года).

227

Сообщества переводчиков аниме, находящиеся в США, участвовали в горячих спорах о связи их работы с авторским правом, и несколько крупных из них ограничили свои действия в работах, которые не были лицензированы для официального распространения. Неявно, а иногда и явно, эти сообщества позиционируют себя, как место для глобального рынка аниме — с некоторыми оговорками. Огромная база поклонников пиратства привела в начале 2000-ых к более обширным способам лицензирования, однако, они редко применяются за пределами США и других основных рынков. Бразильские сообщества поклонников, как правило, переводят иностранный контент невзирая на такие соображения. Когда требуются оправдывающие обстоятельства, они обычно затрагивают слабость бразильской дистрибуции, которая включает в себя задержки трансляции и ограниченную доступность к многим типам легальных медиа-товаров.

228

Обычно эти лавки — независимые, официально зарегистрированные предприятия, но иногда они организованы студенческими организациями и самими университетами средствами их библиотек.

229

Многочисленные обвинения Бразильских издательств в том, что они публикуют списанные переводы общедоступной литературы, обычно не упоминаются в этих жалобах. Блог переводчика Дениза Ботмана (Denise Bottman) обильно подтверждает это документами: http://naogostodeplagio.blogspot.com/

230

Из опроса «Pirataria: Radiografia do Cnsumo» (Потребление пиратской продукции) сделанного по заказу Fecomercio-RJ (Федерация торговли Рио-да-Жанейро) и проведенной компанией Ipsos в 2008 году

231

Эта секция основана на информации собранной из более пятисот новостных статей, посвященных следующим темам: 1) аресты уличных торговцев и лиц, занимающихся массовым копированием продуктов, защищенных авторским правом; 2) предполагаемая связь между пиратством и организованной преступностью; 3) подготовка и обучение сотрудников правоохранительных органов и общественности в целом; 4) законодательные предложению по усилению правовой базы, обеспечивающей соблюдения прав интеллектуальной собственности; 5) реформа авторского права; 6) мнения производителей контента и исследователей пиратства; 7) потери индустрии; 8) новые бизнес-модели придуманные для решения проблемы пиратства. Неопубликованный отчет Фонда Жетулиу Врагаса (FGV), посвященный анализу новостей собранных с мая по сентябрь 2008 года, также использовался как источник информации. Не было попыток оценить количественно распространённость перечисленных тем, новостные статьи были собраны исключительно для проведения качественного анализа.

232

Данные сведения перекликаются с растущим официальным недоверием отраслевых исследований, которое можно обнаружить в последних докладах ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития, OECD) и Счетной палаты США (GAO).

233

Постановление 5.244/04

234

Закон 9.610/98 — закон о правах бразильских авторов, — определяет подделку как любое незаконное воспроизведение защищенного контента. Это определение было перенято из прежнего законодательства — это было частью закона 5.988/73 — созданного для промышленности, где вещественная продукция имеет больше значение, чем цифровая. Оно не соответствует определению данному в соглашении ТРИПС.

235

Первый доклад CNCP и заявления исполнительного секретаря CNCP Марсио Гонсалвеса на третьем заседании Консультативного комитета ВОИС по защите прав также отмечает четвертую группу «институциональных» мер, которые не определены, но описаны как законодательные реформы, которые способствовали бы исполнению (Ministerio dajustica 2005; Goncalves and Canuto 2006). От использования этой четвертой категории затем отказались. Это до сих пор полагалось, во втором докладе CNCP, также без определения, но было исключено из третьего доклада (Ministerio dajustica 2005b:62: 2006).

236

Как объяснено ранее, авторское право распространяется на программное обеспечение отдельным законом с частным расследованием даже для уголовных дел о коммерческих нарушениях.

237

Эта проблема ни коим образом не является уникальной для Бразилии, и эта работа вносит свой вклад в более широкого комплекс работ, чтобы проследить происхождение многих «магических чисел» пиратства, в том числе недавнего исследования Счетной палаты США (US GAO) и аналитического веб-сайта Ars Technica (GAO 2010; Sanchez 2008 (Julian Sanchez, Washington Editor of Ars Technica)). Счетная палата (GAO), со своей стороны, не смогла найти достаточных оснований для широкого распространения оценки потерь американского бизнеса ($200–250 млрд.) и потерянных рабочих мест (750,000).

238

Текст представлен в трех вариантах: Vote 20.252, AC 990 09 217763-0 — Bauru, TJSP/1 Camara Criminal; Vote 20.253, AC 990.09.23643 1–6 — Olimpia, TJSP/1 Camara Criminal; and Vote 20.254, AC 990.09.229941-7 — Mirandopolis, TJSP/1 Camara Criminal

239

Мы также обнаружили ссылку, приписывающую эти данные номер McKinsey Global Institute, без дальнейших уточнений источника (Gazeta Mercantil 2004).

240

Хотя представитель киноиндустрии описывает новое исследование (звучит это очень похоже на старое исследование): «Мы получаем образцы в выбранных странах, затем проводим интервью с людьми, включая знания о пиратской продукции, потребительских привычках, как часто вы не покупаете оригинальный продукт, если вы купили пиратский, и если вы покупаете пиратский продукт, то какой эффект от пиратского продукта, в нашем случае пиратский DVD — если вы покупаете пиратский DVD, он заменит покупку оригинальных DVD или он является просто образцом продукта? Вы покупаете пиратский DVD, потому что он есть, и вы посмотрите, нравится вам этот фильм или нет, и если понравится, конечно, вы купите оригинальный DVD, чтобы иметь дополнительные материалы и прочие полезные дополнения? Случаи и субститутов, и образцов рассматриваются в общем объеме потерь для отрасли. Ценовые уровни, ситуации, типы продуктов, которые вы обычно покупаете у пиратов. У нас есть некоторое описание, скажем, целевой аудитории, например, как правило, несколько больше мужчин, чем женщин, таким образом, у нас есть элемент профилирования данного исследования.»

241

Институт Франческини (Franceschini Institute) также был ответственным за первый этап Картины чтения в Бразилии (Portraits of reading in Brazil), исследования, заказанного CBL, Национальной ассоциацией книгоиздателей (SNEL- Sindicato Nacional dos Editores de Livros), и Бразильской ассоциацией издателей школьных учебников (ABRELIVROS — Associafao Brasileira de Editores de Livros Escolares) в 2000 году. Вполне возможно, что исследование пиратства, упомянутое ABDR и первый этап Portraits of reading in Brazil определенным образом пересекаются в отношении методологии и данных. Доклад включает в себя раннюю статью на начальном этапе работы (Amorim 2008). Сама презентация, доступна на сайте ABRELIVROS: http://www.abrelivros.org.br/abrelivros/01/ images/stories/arquivos/dados_retratos_2001.ppt.

242

По данным IFPI (2009a), продажи музыкальной продукции упало на почти 40 % по сравнению с пиком в 2004 году. Является ли этот упадок это вопросом перспективы. Легальный рынок всегда был незначительным, с потреблением музыки на душу населения в Бразилии, на своем пике, около одной десятой стоимости рынка США. Кроме того, Есть целый ряд ярких, прибыльных, в основном с учетом местных результатов, музыкальных сцен, которые не фигурируют в статистике продаж звукозаписывающей индустрии (Lemos and Castro 2008; Mizukami and Lemos 2010).

243

ABPD, «Pesquisa de Mercado,» Musica na Internet, http://www.abpd.org.br/musicaInternet_pesqui-sa.asp Показатели в звукозаписывающей индустрии могут привести к путанице, поскольку IFPI оценивает размер рынка по оптовым ценам, а многие местные отраслевые группы осуществляют только розничные продажи, что часто приводит к существенным различиям. Показатель ABPD является оптовой оценкой, представленной IFPI.

244

Пресс-релизы ABES можно найти на сайте S2Publicom: http://www.s2publicom.com.br/ imprensa/ClienteReleasesS2Publicom.aspx? Cliente_id = 345.

245

Например, ABES, «Pirataria de Software Causa Prejuizo de R$ 898 Milhoes para Economia de Sao Paulo», пресс-релиз, 25 сентября 2008 года, http://www.s2publicom.com.br/imprensa/ReleaseTexto-S2Publicom.aspx? press_release_id = 21931.

246

Исследование Akatu, сделанное при участии консалтинговой фирмы Fatima Belo-Consultia and Estrategia, интересно, поскольку оно воплощает в себе противоречия, присущие в основном консалтинговым работам частных фирм. Многие из этих исследований вводятся в эксплуатацию, как частичные стратегии для создания более эффективных информационно-пропагандистских кампаний, но в конечном итоге просто как незначительные взносы в эти кампании запускаются в СМИ, чтобы декламировать требований по борьбе с пиратством. Методологически исследование Akatu является типичным примером этого жанра. В нем используется сочетание кабинетных исследований и не уточненных качественных исследований. Данные из отчетов Торговой палаты США / IBOPE (Brazilian Institute of Public Opinion and Statistics) и Fecomercio-RJ/Ipsos используются для обоснования заявлений, таких как: «Потребителям известно, что пиратство связано с организованной преступностью» (I Instituto Akatu 2007a). Копаем глубже, отчеты Akatu о деятельности за 2007 и 2008 ссылается на семь фокус-групп проводимых для отчета, но это все, насколько мы смогли продвинуться в определении их методологии (Instituto Akatu 2007b: 12; 2008:11–12). Обращение в Актау оказалось бесполезным.

247

Отчет Fecomercio-RJ/Ipsos за 2010 включает все ранее представленные результаты.

248

У нас не было доступа к отчету Палаты США издания 2006 исследовательского опроса. Презентация, сделанная IBOPE, в которой содержатся таблицы за 2006, может быть загружена с сайта IBOPE: http://www.ibope.com.br/opiniao_publica/downloads/opp_pirataria_dez06.pdf.

249

«Сходные результаты полученные в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу в терминах ценообразования — индикатор структурированной природы и организации преступности, существующей за этим рынком» (US Chamber of Commerce/IBOPE 2007). Возможно, но без каких либо обоснований. Уличные торговцы действуют на больших рынках с высоким разнообразием, что затеняет эту информацию.

250

Это — отдельный и не очень ясный вопрос, по нашему мнению, действительно ли замена дорогих продуктов в секторе медиа дешевыми негативно влияет на социальное благосостояние. Как обсуждалось в главе 1, первичный эффект скорее строго положителен.

251

В публичном секторе национальное патентное ведомство (INPI) — наиболее очевидный адвокат этой перспективы и ранее кооперировался с FIESP в публикации серии IP учебников для журналистов, учителей и антрепренеров. Место INPI’s в более широкой стратегии Бразилии глобальной конкурентоспособности описано Питером Драхосом (Peter Drahos): «Появившаяся затем стратегия состоит в том, чтобы инвестировать в патентное ведомство, которое откроет проход к грантам, позволить ему играть главную роль в распространении патентной культуры через множество тренировочных курсов, построенную с помощью США систему судов, реально понимающих интеллектуальную собственность, и надеяться, что существенная число бразильских фирм способно захватить экономически различимую монополию» (Drahos 2010:255).

252

Несколько усилий публичного сектора, которые мы можем обнаружить, включает руководство против пиратства, изданное Законодательной ассамблеей штата Рио де Жанейро и выпущенное Revista Plenarinho, комическую книгу, изданную Палатой Депутатов при поддержке ESAF, части министерства финансов (Braga 2010; Camara dos Deputados 2009a).

253

Стратегия Один исследует две сотни компаний для Международной торговой палатой без идентификации единого оценочного компонента (BASCAP/StrategyOne 2009).

254

Программа помощи Padilha остается уникальной. Мы нашли только еще один случай привлечения спонсорства ABES в сериале 2006 в глобальной мыльной опере под названием Paginas da Vida об ужасных последствиях компьютерной сети в результате использования пиратских программ. Смотри подробности на сайте Globo.com: http://paginasdavida.globo.com/Novela/Paginasdavida/0,AA1367031-5742,00.html.

255

AmCham-Brasil (2010:14).

256

В декабре 2010, когда этот отчет поступал в печать, чиновники CNCP указали авторам, что поддержка CNCP PEL была недавно отозвана. Если так, об этом факте еще не объявили.

257

Пост на веб-сайте PEL, озаглавленный, «Что такое права автора и всеобщее достояние?» идет до провала попытки отделить авторские права от патентов: «Права на авторство относительно произведений сохраняются в течение определенного времени. Например: фармацевтическая компания исследовала и разработала новое лекарство. Это потребует патента для этого изобретения и будет защищаться авторским правом в течение 20 лет, которые являются сроком действия патента в Бразилии» (Projeto Escola Юридический 2010).

258

AmCham, кажется, знает о напряженности между таким управляемым брендом маркетингом и требованием, чтобы потребители по существу воздерживались от покупки. «Столкновение с проблемой» раздел руководства PEL для учителей пытается утверждать, что управляемая маркетингом защита прав потребителей должна быть умерена желанием быть «честными и сознательными гражданами» — особенно, когда потребители не могут позволить себе подлинные предметы (AmCham-Brasil 2010:18)

259

Как предположил издатель игр Вэйльв Джейсон Холтмен (Masnick 2009).

260

Или в форме безнадежных символических усилий вроде «Pasta do Professor» ABDR — схема лицензирования для образовательных материалов, совмещающая резко ограниченное содержание с серьезными проблемами приватности и запретом передачи другим лицам физических копий.

261

Как заявил IIPA в своем отчете по Бразилии в 2002, «Пиратство продуктов для Sony PlayStation составляет 100 %, поскольку Sony отсутствует на рынке».