Компьютерра

03.10.2011 - 09.10.2011

Статьи

Национальная программная платформа: успеть за шестнадцать дней

Евгений Крестников

Опубликовано 03 октября 2011 года

На прошлой неделе были опубликованы результаты проводящегося Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации конкурса. В части лота №4 — «Разработка прототипов базовых программно-технических компонент национальной программной платформы и документов, регламентирующих порядок сборки, приёмки, размещения и эксплуатации программных решений в фонде алгоритмов и программ (ИО/04-11)» — он был признан состоявшимся.

Российская сервисная компания «ПингВин Софтвер» выиграла конкурс Минкомсвязи, предложив минимальную цену — пять млн рублей. Через шестнадцать дней с момента заключения госконтракта она должна представить прототип НПП. Дмитрий Комиссаров, руководитель «ПингВин», опасается, однако, что концерн «Сириус», единственный координатор ТП НПП, будет ущемлять конкурентов.

ОАО "Концерн «Сириус» входит в госкорпорацию «Ростехнологии» и является координатором ТП НПП. Дмитрий Комиссаров («ПингВин Софтвер») не исключает, что компания попытается монополизировать создание НПП. В свою очередь руководитель «Сириуса» Леонид Ухлин немало удивлён действиями компании «ПингВин», требовавшей сначала отменить конкурс, а потом выигравшей в нём за счёт низкой цены.

"Альт Линукс" — дочерняя компания ОАО "Концерн «Сириус». Злые языки утверждали, что условия конкурса Минкомсвязи написаны под неё, но выиграла предложившая минимальную цену «ПингВин Софтвер». Алексей Новодворский, глава «Альт Линукс», утверждает, что ограничение разработки приложений исключительно свободным ПО сильно ограничит круг разработчиков и приведёт к маргинализации. «Платформа должна быть удобна для отечественных разработчиков проприетарного ПО, она должна консолидировать, а не разделять».

Компания Мезон (ГНУ/Линуксцентр) — один из ветеранов российского рынка СПО. Совместно с «ПингВин Софтвер» и другими членами РАСПО она будет участвовать в разработке прототипа НПП. По мнению Павла Фролова, государству следовало бы финансировать создание решений для НПП не в форме открытого конкурса, а в форме грантов, старательно избегая монополизации любого из направлений НПП.

У Национальной программной платформы длинная и запутанная история. Началась она в 2007 году с термина «Национальная ОС», который появился в 2007 году после заявления исполняющего обязанности министра информационных технологий и связи Леонида Реймана. Речь тогда шла лишь о создании пакета свободных программ для школ. С годами идея видоизменялась, но в массовом сознании «Национальная программная платформа» чётко ассоциировалась с созданным на народные деньги ещё одним дистрибутивом Linux. Что же на самом деле? Об истории и перипетиях проекта и расстановке сил подробно рассказывается в статье НПП: стратегия есть, ждём тактики.

К оглавлению

Мнения

Футурология в Сколково: какой станет Сеть через 10 лет

Ирина Матюшонок

Опубликовано 04 октября 2011 года

На научной конференции фонда «Сколково» руководитель компании SoftJoys и член правления MIT Enterprise Forum of Russia Александр Андреев говорил о пользе футурологии. И для убедительности показал картинку, нарисованную в 50-х годах ХХ века: дескать, практически всё изображённое на ней уже реализовано — за исключением дизайна автомобилей, ныне выглядящего скорее старомодно.

А ещё добавил, что, хоть Россия и отстаёт от мира современных технологий на десять лет, она способна перенимать передовые решения и разработки. И если начать «правильный стартап» сегодня, то лет через десять станешь мейнстримом.

Александр советует делать экстраполяцию с бизнес-модели, которая частично существует сейчас и с большой вероятностью будет воплощена в 2020 году: «Представим, что у нас есть неограниченная полоса пропускания в любой точке мира, процессоры неограниченной мощности и аккумуляторы с бесконечно долгим временем работы. Повсюду в мире установлены камеры и сенсоры, изменилась концепция авторского права (в сторону большей свободы), всё и вся находится онлайн, все соединены друг с другом».

Именно в рамках такой бизнес-модели, по мнению эксперта, нужно создавать стартапы, которые оправдают себя в будущем. И если у читателя возникнет хорошая идея, можно смело обращаться к господину Андрееву за инвестициями.

Кстати, влиятельный аналитический центр RAND предсказывает схожие тренды 2020 года. Вот технологические тенденции, отмеченные её аналитиками как актуальные в будущем:

конвергентность;

данные повсюду;

сенсоры повсюду;

биометрические технологии;

камеры повсюду;

системы глобального позиционирования;

развитые технологии баз данных;

микро- и мобильные устройства и источники энергии;

инструменты анонимности и приватности;

робототехника;

высокие технологии в обучении.

Интересующимся будущим полезно заглянуть и на страницу прогнозов сервиса TechCast. Там отображаются ежедневно меняющиеся прогнозы по ряду популярных отраслей и рынков, с предсказанием события или тренда, года его возникновения, размера рынка (в единицах от 1 до 10) и уверенности экспертов (в процентах). Например, на 29 сентября 2011 года в сегменте ИТ-технологий среди прочего прогнозируется рост рынка облачных вычислений на 30 процентов к 2016 году, а увеличение числа смартфонов на те же 30 процентов — к 2012-му. В общем что-то вроде гороскопа, только на серьёзные темы и с несколько большей точностью, чем у астрологов.

Более чёткую и прагматичную картину будущего рисует бывший руководитель московского центра разработок Google, а теперь бизнес-ангел и член Российской венчурной компании Сергей Бурков. Он исходит из задач, которые популярны у разработчиков в США, и ситуации на глобальном рынке, но серьёзное внимание уделяет лишь интернет-технологиям. И кажется, неслучайно.

Недавнее прошлое, по словам Буркова, — это эра Google. "Интернет, к которому мы привыкли, — это такая всемирная библиотека сведений со всех концов мира, и Google в этой библиотеке главный, ничего с этим поделать пока нельзя. Как и всякий библиотекарь, Google работает по запросу. Приходит посетитель с вопросом: «Меня интересует такая-то информация, где я могу её найти?», — и поисковая машина её находит. При этом мы должны знать, чего мы хотим", — напоминает Бурков.

Сегодня царит эра Facebook, Twitter и геолокационных сервисов, которые, как выяснилось, будут в том или ином виде существовать и в 2020 году.

Сегодня, по словам Буркова, Facebook выглядит примерно так: «Это сеть, которая связывает всех людей мира. Если Google (или иной поисковик) связывает все документы мира, всю информацию мира, то здесь у нас появилась база данных, в которой есть все люди мира и связи между ними (кто с кем знаком и каковы их взаимодействия)».

"Это распространение и предоставление информации, но уже не «гугловским» способом. Мы не приходим и не говорим: «Дайте мне информацию». Здесь информация сама находит нас. Наши друзья делятся с нами этой информацией, и это уже совершенно не поисковая бизнес-модель, это протекание информации по сети людей, нередко вирусным способом. Получается такая курилка или кухня, на которой мы сидим и обмениваемся новостями. Эта часть сейчас неплохо развивается", — поясняет Сергей Бурков.

Вторая важная вещь, которую сделал Facebook, — это кнопка «Мне нравится». Пользователь отмечает понравившиеся сообщения или странички, и таким образом можно как проследить за поведением людей в сети (куда они ходят, какие страницы популярны, какие нет), так и узнать предпочтения конкретного человека. Это чрезвычайно важно для рекламы, которая, по мнению эксперта, становится ненавязчивой и дифференцированной: «На этом можно получить кучу денег, которую Facebook сумеет заработать».

Чем Facebook или аналогичная ему социальная сеть могут стать через десять лет? "Одно из интересных заданий, над которым работает много стартапов в Кремниевой долине, — как построить некую базу данных на каждого человека в мире и узнать, что он любит, какие фильмы он смотрел в сети, какую музыку слушал; более того — узнать, что он пишет в «Твиттере», и на основе этого попытаться понять, какие у него интересы", — рассуждает Сергей Бурков.

Уже сегодня информации в социальных сетях так много, что требуется инструмент, способный эту информацию отфильтровывать по признаку важности лично для нас. Если сейчас пользователь обычно пишет конкретный запрос и поисковик находит информацию, то в 2020 году отвечать на запрос помогут люди. То есть «следующий Google» должен понять, что интересует каждого человека, и доставить ему нужную информацию вообще без запросов. «Это новая система фильтрации информации без запросов, — говорит Бурков. — В качестве запросов будем выступать мы сами».

Ещё один интересный нереализованный на сегодня момент — поиск новых друзей. Обычно в социальной сети мы общаемся с теми людьми, с которыми более-менее знакомы, а поиск родственных душ в Facebook или «Вконтакте» пока не реализован. Зато, по сообщению эксперта, есть масса стартапов, которые пытаются эту задачу решить.

В недалёком будущем появятся так называемые графы интересов: «Интересно выделить группы людей (из всех пользователей Facebook, Twitter и так далее), которые, скажем, любят кошек, которые катаются на лыжах, имеют семьи, поздно ложатся спать и так далее, — говорит Бурков. — То есть как-то классифицировать людей и нарисовать отдельные графы по интересам. Над этим тоже работают».

Получат развитие динамические социальные сети: когда, например, люди оказываются поблизости, то между ними, вероятно, есть некая связь и её можно установить. Скандальный стартап Color, который собрал 41 миллион венчурного капитала, работает как раз над этим направлением (однако в его перспективности многие сомневаются).

На сегодняшний день, по мнению Буркова, отдельно стоит выделить Twitter. Это, по его мнению, телеграфное агентство для всего мира, где человек «становится на подиум и может что-то крикнуть всем». При этом в отличие, например, от электронной почты, где пользователи сами выбирают адресатов, здесь они посылает сообщение всем, а те уже сами решают, хотят они получать это сообщение или нет.

Соответственно человек не делает никаких запросов на получение информации — она находит его сама. И здесь также наблюдается вышеописанная проблема: двести миллионов пользователей плюс быстрый рост сервиса. Да и люди, по сути, пишут «о чём попало»: налицо переизбыток информации, которую нужно как-то систематизировать. Эта информация хоть и кажется не особенно ценной, но она может оказаться внезапно полезной. Люди постоянно твитят о происходящих вокруг событиях.

По утверждению эксперта, модель монетизации «Твиттера» близка к той, что сейчас реализует Groupon: "Народ часто собирается в конкретных заведениях и твитит оттуда. И вообще «Твиттер» — замечательная система организации и самоорганизации, как мы могли это наблюдать на примере египтян. Поэтому на «купонных», скидочных акциях в «твиттере» можно сделать миллиарды".

Что будет с «Твиттером» через двадцать лет? В первую очередь, может случиться смена поисковой парадигмы. Бурков говорит: «Во-первых, у меня есть подозрение, что это будет не Twitter, а какая-то другая компания — вполне возможно, что его поглотят. И от текстовой модели он, скорее всего, придёт к модели мультимедийной, где каждый человек сможет создавать что-то вроде собственного телевизионного канала».

При этом сейчас в «Твиттере» существует проблема: пользователь подписывается на конкретного человека, который одновременно может любить гольф и быть специалистом по криптографии. Даже если нас интересует только криптография, а от гольфа тошнит, разделить информацию не получится и придётся покорно терпеть лишние твиты. Над решением этой задачи тоже работает большое число компаний.

Появится "Google для «Твиттера», то есть поисковая система, которая заработает миллиарды долларов на фильтрации твитов. Здесь Сергей подчёркивет, что система фильтрации для Facebook и Twitter не имеет ничего общего с тем, что делают Google или «Яндекс». Это совершенно другая система.

В неё входит один документ, а «в очереди» стоит множество запросов, то есть при появлении документа система должна очень быстро решить, какому запросу этот документ соответствует. По словам Буркова, компаний, которые разрабатывают такие системы, пока всего три или четыре и процесс находится в самом начале: "В будущем должна происходить фильтрация сообщений, то есть не от одного человека сразу ко всем. Внутри «твиттера» будет система, рассылающая конкретные сообщения нужным людям — тем, кому это интересно. То есть поиск будет проходить в момент пересылки информации".

Ещё одна популярная сегодня тема — геолокационные сервисы, которые пытаются определить местоположение всех людей в этом мире в конкретный момент. При этом, поскольку мы регистрируемся в каком-нибудь кафе или кинотеатре, параллельно создаётся всемирная «телефонная книга» и «книга жалоб и предложений», рекомендательный сервис. Без краудсорсинга это сделать невозможно — огромное количество компаний безуспешно пытались собрать информацию, тогда как известные геолокационные сервисы с помощью своих пользователей легко создают всемирную базу данных посещаемых объектов. Одновременно появляется статистика посещаемости: популярность того или иного места — невероятно ценная информация.

К 2020 году геолокационные сервисы могут стать чем-то вроде «Википедии» реального мира. "На каждый физический объект, будь то кинотеатр, музей или обычный дом, можно будет наложить виртуальную надпись. То есть появятся «виртуальные граффити», и мы сможем «писать на стенах». Разовьются и другие аспекты дополненной реальности", — обещает Сергей Бурков.

Помимо этого получит развитие идея, которой, по данным эксперта, сейчас занимается огромное количество стартапов — когда, например, несколько друзей собираются в определённом месте и они могут легко обмениваться личными сообщениями через программу. И естественно, появится компания, которая начнет фильтровать информацию, поступающую от геолокационных сервисов. А их монетизация, по версии Буркова, будет строиться на уже упомянутых купонных сервисах: заработают в полную силу программы лояльности и «локальные купоны».

После таких прогнозов возникает резонный вопрос: неужели кроме соцсетей, «Твиттера» и бесконечных «чекинов» иных глобальных тенденций в сфере интернет-технологий не предвидится? Естественно, мы экстраполируем лишь то, о чём уже знаем, и наше знание таким образом не может превышать нашего (пусть коллективного) опыта.

Когда-то Землю представляли плоской и покоящейся на спинах трёх слонов. Теперь нам кажется, что пространство и события измеряются «Фейсбуком», «Твиттером» и Forsquare. По этим «слонам» рисуют современные карты технологического ландшафта, в них верят инвесторы. Возможно, они правы, но не исключено, что настоящее мироустройство на самом деле куда сложнее.

К оглавлению

Антивирусная защита, Intel и патенты: история длиною в год

Андрей Луценко

Опубликовано 06 октября 2011 года

Приблизительно год назад по новостным лентам прошло сообщение о начале процесса покупки фирмой Intel компании McAfee. За туманными заявлениями для прессы профессионалы сразу уловили новый вектор развития систем информационной безопасности – сращивание аппаратных и программных средств, для обеспечения комплексной защиты вычислительной платформы.

До настоящего времени процессоры содержат только блоки контроля разграничения привилегий выполняемых программ, но эти системы внедрены в архитектуру х86 более двадцати лет тому назад (только вдумайтесь во временной масштаб!).

За все эти годы единственным архитектурным решением, улучшающим защиту информации на вычислительных системах, было внедрение NEX бита в структуру табличных преобразований виртуальной памяти. Аппаратура контролировала наличие данного бита в системных таблицах и блокировала выполнение кода в страницах памяти, помеченных этим битом. Иными словами, страницы памяти разделили на два типа. Страницы старого типа содержат данные и программный код (то есть всё что угодно), а страницы нового типа могут содержать только данные.

Это произошло более пяти лет тому назад одновременно с внедрением шестидесятичетырёхбитного режима, и оказалось малоэффективной мерой — хакеры научились обходить эту защиту. Была понятна и основная причина такой слабости: защитные механизмы работали на том же программном уровне, что и вирусные программы. Короче говоря, вирусы научились сначала отключать эту аппаратуру, а затем уже выполнять свои функции.

И вот, через пять лет, процессорные архитекторы снова взялись за решение проблем информационной безопасности. Факт дорогостоящей покупки однозначно говорил о том, что для решения этой задачи привлекаются не только мозги, но и серьёзные финансовые ресурсы. Значит, задумано что-то посерьёзней внедрения очередной локальной системы безопасности. Сразу возникает вопрос: а почему это произошло именно сейчас, что случилось такого, что пришлось заняться эти вопросом так серьёзно?

Конечно, можно ограничиться мыслью, что рынок «созрел», пора отправляться бизнесменам в Страну Дураков и выкапывать на поле чудес кучи «золотых сольдо». Но, думаю, есть ещё один фактор, который существенно повлиял на принятие такого серьёзного финансового решения. Этот фактор можно образно назвать фактором красного (жёлтого) дракона.

За последние годы география расселения хакерских команд существенно расширилась. Если раньше там безраздельно хозяйничали европейцы и американцы («сукины дети», конечно, но свои), то теперь явно с участием и поддержкой государства к ним присоединились китайские коллеги, а это уже фактор непредсказуемый и неконтролируемый. Видимо, озабоченность их деятельностью достигла той стадии, что решено было ограничить их активность «железными (кремниевыми) рамками». Но эту тему мы оставим для Бёрда Киви, наша история не об этом.

После информации об организационном масштабе (покупка фактически непрофильного актива) и огромной сумме вложений (называлась сумма в семь миллиардов долларов) стало понятно, что решаться проблема безопасности будет комплексно и радикально. Похоже, решили устранить самые принципиальные корневые проблемы — так сказать, «ахиллесовы пяты» самой архитектуры вычислительного процесса. Отложенные про запас, но очевидные для специалистов изменения и дополнения в архитектуре вычислительного процесса начнут постепенно реализовывать в кремнии.

Их, проблем, на уровне архитектуры вычислительного процесса не так уж и много, всего четыре, но они на протяжении последнего десятилетия терзают информационную безопасность, воплощаясь в разных ипостасях. Чисто программными методами с ними справиться не удаётся; настало время радикальных, «железных» решений.

Проблем четыре, и они разной природы. Три из них связаны с конкретными методами атак, а последняя проблема носит концептуальный характер. Перечислю с конца, благо этой темы мы уже краешком коснулись в данной статье.

На настоящий момент программная и аппаратная инфраструктура систем безопасности функционирует в лучшем случае на том же программном уровне, что и ядро операционной системы. Это позволяет внедряться в процессы контроля безопасности практически любому программному коду. Для исключения такой возможности необходимо ввести аппаратный механизм изоляции программ и аппаратуры информационной безопасности.

Инфраструктура защиты должна быть вынесена с уровня программирования, доступного операционной системе и тем более прикладным программам. Не вдаваясь в подробности, можно сослаться на печальный опыт внедрения защиты с использованием NEX бита: его просто научились отключать.

На данный момент в архитектуре х86/64 таких независимых уровня два: это уровень режима системного менеджмента (SMM режим) и уровень хоста Гипервизор. Кроме этого, у Intel есть один малоизвестный режим работы процессора – логический режим доверенного выполнения (XSMM). Если всерьёз подходить к борьбе с вирусами, то, конечно, аппаратура контроля вирусной активности должна управляться программами, работающими именно в этих режимах, хотя ничего не мешает ввести новый режим, специально заточенный под специфику решаемой задачи.

Кроме этого, для антивирусных программ пользовательского уровня и уровня ОС следует предоставить доверенный командный интерфейс, по типу реализованного в ТРМ-модулях. Заодно можно побороться с пиратами, на радость блюстителей авторских прав, заставив контролировать в точках старта программ наличие легальных сертификатов с помощью того же ТРМ-модуля.

С инфраструктурой понятно, теперь вопрос: что контролировать?

И здесь всё ясно. Методов пробоя информационной безопасности у хакеров и шпионов не так много, на первом этапе можно ограничиться контролем за самыми актуальными.

В сумме эти методы эксплуатируют всего ТРИ архитектурных уязвимости. Следовательно, можно поставить на аппаратный контроль нарушение архитектурных соглашений, которые декларируются, но не контролируются на настоящий момент. Пока звучит туманно, но думаю, из дальнейшего сразу станет понятным.

Первая и самая серьёзная архитектурная уязвимость — это однородность оперативной памяти: в ней все можно хранить в произвольном порядке. Конечно, имеются соглашения на уровне ОС о распределении адресных пространств, часть этих соглашений уже давно контролируется аппаратурой (в области ОС нельзя работать прикладным программам), но только часть. Атака, направленная на повышение уровня привилегий, как раз и эксплуатирует уязвимость в архитектуре, не защищённую аппаратурой. В области прикладных программ пока разрешено работать программам с привилегиями уровня ядра ОС, и именно этим пользуются хакеры.

Вторая архитектурная уязвимость — это наличие единого стека. В нём хранится как служебная информация (указатели на точки возврата из процедур), так и локальные данные программ. Соглашение о разделении и упорядочивании стека существует, но не контролируется аппаратурой. Атака через переполнение буфера как раз и эксплуатирует этот механизм методом подмены адреса точки возврата из процедуры. Следовательно, если поставить на контроль целостность адресов области стека, где хранятся указатели на точки возврата из процедур, то можно блокировать целый класс хакерских атак.

Третья архитектурная уязвимость — это равноправие программ, независимо от их источника загрузки в оперативную память. Максимум, что проверяется на данный момент, — это авторство, через цифровые подписи, ну и, видимо, уже скоро начнут контролировать наличие сертификатов на право использование программ. Как показывают недавние громкие скандалы, связанные с дискретизацией подписей и сертификатов, даже эти средства защиты не панацея. Нужно ранжировать непосредственный источник загрузки исполняемого программного кода. Одно дело — локальный диск, это максимальный уровень доверия; другое дело — съёмный носитель либо сетевой доступ (в большинстве случаев им совсем нельзя доверять). Если при загрузке информации (данных и программ) в оперативную память маркировать страницы памяти кодом устройства, с которого произведена загрузка, то становится возможным блокировать попытки запуска программ со съёмных устройств и сети. Атака по типу нашумевшего на весь мир компьютерного червя Stuxnet стала бы просто невозможной.

Всё это было известно и раньше, но контролировать до настоящего момента эти атаки пытались разными программными методами, создавая «песочницы», применяя аналитику и прочее... Всё это худо-бедно работало, но медленно и ненадёжно. С другой стороны, все три вышеперечисленные атаки имеют однозначные характерные признаки на аппаратном уровне. Эти признаки можно контролировать непрерывно, а не только в критических точках, как делается с помощью программных методов контроля, и, что немаловажно, — без потери быстродействия.

Если использовать хотя бы перечисленные выше методы аппаратного контроля, то можно предотвращать хакерские атаки на этапе попытки внедрения в целевую систему, а не по факту функционирования уже внедрённого вируса. А это уже дорогого стоит...

Собственно, всё это было ясно и три, и пять лет тому назад — думаю, не только мне, но и любому грамотному специалисту. Кому-то удалось эти достаточно очевидные мысли пропихнуть в мозги бизнесменов, и те начали вкладывать во всё это деньги.

Можно было на этом успокоиться, но мысль оказаться впереди планеты всей прочно засела уже в моём мозгу. Я решил обогнать Intel и неспешно приступил к работе, зная, что цикл разработки у них — где-то год-полтора, а значит, у меня времени для этого было предостаточно. Сказано — сделано: к 2011 году я все эти методы контроля за вирусными атаками реализовал на практике. Понятно, что не в кремнии, а на виртуальном оборудовании, которое было создано с помощью средств виртуализации. Тогда же была написана соответствующая статья, к ней приложены демонстрационные программы, чтобы всё, что было в статье, можно было пощупать на практике. Статья «вылёживалась», пережидая мёртвый сезон длинных новогодних каникул. А в это время появилась новость, что сделка по покупке McAfee завершена, и я понял, что нахожусь на верном пути. Опубликовал статью и угомонился в ожидании дальнейших событий.

Ждать пришлось недолго: текущей осенью мои прогнозы начали сбываться. На конференции IDF2011 фирма Intel совместно с McAfee анонсировали технологию аппаратной антивирусной защиты DeepSAFE, которая будет реализована в новых моделях процессоров, разрабатываемых фирмой Intel. Пока это общие слова и невнятные картинки, но посмотрите на скриншот: там красным цветом выделена прослойка между процессором и операционной системой. Подписана она словом DeepSAFE. Это как раз то, что и требовалось, — независимый уровень контроля за активностью вирусных атак. Как он будет реализован, нам пока не объяснили. Вариантов несколько, но суть не в конкретном решении, а в самой концепции.

Кроме этого во время анонса новых 22нм процессоров Ivy Bridge была описана технология защиты от повышения уровня привилегий SMEP (Supervisory Mode Execute Protection).

Данная технология контролирует уровень привилегий исполняемого кода, размещённого в адресном пространстве, выделенном для работы программам (Applications).

Именно эту защиту я реализовал на виртуальном устройстве в конце прошлого года, то есть и здесь угадал. У Intel она работает приблизительно так же, как и NEX бит. Но имеет одну слабость, даже по сравнению с NEX битом: она отключается сбросом единственного бита в управляющем регистре CR4. Видимо, это промежуточное решение и вскоре, при внедрении прослойки DeepSAFE, этот фокус уже не пройдёт.

Хотя данная аппаратура представлена только сейчас, но в официальной документации фирмы Intel это архитектурное решение уже нашло отражение. В новой редакции документации (том 3А), датированной маем 2011 г., но опубликованной во время проведения конференции IDF2011, имеется полное описание работы данного оборудования.

Таким образом, на данный момент два из четырёх предположений подтвердились. Будем ждать последующих новостей и делать ставки. Я, кстати, свои ставки уже сделал. Когда я сказал, что написал статью и угомонился, то немного слукавил. На самом деле угомонился я после того, как все эти методы запатентовал (сделал свою ставку). Запатентовал в России, не бог весть что, но всё же патент. И вот на данный момент я вынужден констатировать: мои права патентообладателя скоро будут нарушены... Когда? Вопрос риторический, так как ответ очевиден: когда эти Ivy Bridge начнут ввозить в Россию (патент, увы, локальный).

Кстати, это только один из патентов, а их у меня, совместно с фирмой «ЛАН-ПРОЕКТ», не один, а целых три. Так что когда начнут ввозить продукты с технологией DeepSAFE, то опять, похоже, станут нарушать мои права. Ну что сказать на это в заключение? Лично я этого так не оставлю, буду жаловаться!.. Путину!

К оглавлению

Интервью

Национальная программная платформа: Дмитрий Комиссаров («ПингВин Софтвер») о победе в конкурсе

Евгений Крестников

Опубликовано 03 октября 2011 года

На прошлой неделе были опубликованы результаты проводящегося Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации конкурса. В части лота №4 (Разработка прототипов базовых программно-технических компонент национальной программной платформы и документов, регламентирующих порядок сборки, приёмки, размещения и эксплуатации программных решений в фонде алгоритмов и программ (ИО/04-11)) он был признан состоявшимся.

На вопросы «Компьютерры» ответил Дмитрий Комиссаров, генеральный директор компании «ПингВин Софтвер», выигравшей конкурс.

- Прокомментируйте, пожалуйста, ситуацию с конкурсом Минкомсвязи. Ваша компания была в числе подписавших письмо о необходимости его отмены, тем не менее «ПингВин Софтвер» подала заявку. Нет ли в этом противоречия?

- Большинство участников рынка высказывали обоснованные опасения по ТЗ и срокам конкурса. Минкомсвязи не прореагировало, возможно по техническим причинам — лето и т.п. Учитывая, что концепция НПП может определить на годы вперёд правильное или тупиковое направления развития целой отрасли, РАСПО приняло решение, что нужно участвовать и уже в ходе исполнения заложить принципы конкурентности в создаваемую концепцию. Засунуть голову в песок и сделать обиженное лицо «они нас не послушали» было бы безответственно.

- Многие боятся того, что «Сириус», единственный координатор ТП НПП, будет ущемлять конкурентов. Насколько эта опасность реальна?

- Вспомним весну и начало лета. Представители «Сириуса» публично заявляли, что ТП НПП равно НПП из программы «Информационное общество». Одновременно чётко обозначалось, что в НПП будут входить только те решения, которые будут собраны в единой и единственной среде сборки Сизиф (производства «АльтЛинукс»). За четыре месяца разъяснений другими членами РАСПО, привлечения прессы и широких обсуждений удалось добиться смены риторики и заявлений представителей концерна.

Но зададимся вопросом: «Что помешает вернуться к идеям единственного вендора и единственного принимающего решения координатора, если не будет контроля со стороны общественных организаций и публичных обсуждений?» Ничего. Поэтому опасность была, есть и останется в будущем. Всё зависит от нас самих.

- Компания «ПингВин Софтвер» берётся выполнить условия контракта за пять млн рублей. Когда будет заключён контракт? Какие именно работы будут проведены и насколько реально выполнить их в срок? Ваша компания будет работать в одиночку или вы привлечёте других участников рынка?

- Согласно законодательству, контракт будет заключён не ранее десяти и не позднее двадцати дней после объявления результатов. Будут, безусловно, проведены все работы, указанные в контракте. План-график работ, материалы по работам будут в публичном доступе сразу после подписания контракта. В работах будут участвовать ВНИИНС, НЦПР, ГНУ/ЛинуксЦентр, «Линукс Инк», питерский Политехнический университет. Полный список компаний-участников также опубликуют на специальном сайте, посвящённом проекту.

- За счёт чего должна развиваться НПП? Кто инвесторы и как они смогут окупить свои инвестиции? Каковы предполагаемые размеры и сроки госфинансирования НПП и на что, по вашему мнению, государство должно выделять деньги?

- Государство должно, прежде всего, создавать спрос на результаты НПП. Оправданно на конкурентной основе финансировать прорывные разработки, если такие появятся. Все размеры и сроки есть в программе «Информационное общество» — лучше обратиться к первоисточнику.

- Продукты и решения, созданные в рамках НПП, должны быть свободными? Какова, на ваш взгляд, роль разработчиков проприетарного ПО в развитии НПП?

- Инфраструктурная часть (операционные системы, среды сборки и т.п.) должна быть свободной. В прикладных системах необходим приоритет отечественных разработок (как свободных, так и проприетарных). Взаимодействовать с Microsoft с учётом этих принципов нужно, так же как с IBM, SAP, Oracle и т.д. Обеспечение интероперабельности — одна из важнейших задач.

- Сейчас только «ПингВин Софтвер» из связанных с Mandriva компаний входит в ТП НПП. Прокомментируйте роль РОСА/Mandriva в создании НПП.

- Кто входит в ТП НПП сейчас, непонятно, поскольку АНО НПП на сегодняшний день не зарегистрировано. Какое отношение потенциальные учредители имеют к свободному ПО, непонятно. Когда пройдёт регистрация и станут известны правила игры — как формируются органы управления и т.п., я думаю, мы определимся с форматом участия.

- Как вы в целом оцениваете нынешнюю ситуацию НПП? Есть ли у проекта шансы на успех, и что необходимо, чтобы НПП не постигла судьба некоторых других государственных инициатив в области ИТ?

- Работать надо. Учиться зарабатывать на рынке СПО, а не рассчитывать только на госфинансирование. И всё получится.

К оглавлению

Национальная программная платформа: Павел Фролов (ГНУ/Линуксцентр): «Огорчают шаги, предпринятые государством»

Евгений Крестников

Опубликовано 03 октября 2011 года

На днях были опубликованы результаты проводящегося Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации конкурса. В части лота №4 (Разработка прототипов базовых программно-технических компонент национальной программной платформы и документов, регламентирующих порядок сборки, приёмки, размещения и эксплуатации программных решений в фонде алгоритмов и программ (ИО/04-11)) он был признан состоявшимся. Разработкой прототипа НПП займётся сервисная компания «ПингВин Софтвер», предложившая минимальную цену. Проблема в том, что ей предстоит выполнить подряд за очень скромный срок: чуть больше двух недель.

На вопросы «Компьютерры» отвечает Павел Фролов, генеральный директор компании «Мезон» (ГНУ/Линуксцентр).

- Недавно были опубликованы результаты тендера Минкомсвязи. Не могли бы вы их прокомментировать?

- В тендере победила ассоциация РАСПО в лице компании «ПингВин Софтвер», которая вместе с ВНИИНСом была делегирована ассоциацией на участие в конкурсе.

- Многие боятся того, что компания "Концерн «Сириус», единственный координатор ТП НПП, будет ущемлять конкурентов. Насколько эта опасность реальна?

- Сама по себе концепция свободного ПО защищает этот рынок от монополизации. При консолидации участников рынка СПО ни один игрок, даже такой крупный, как «Сириус», не сможет монополизировать рынок.

- Недавно созданы ТП НПП и АНО НПП. Будет ли ваша компания принимать участие в работе этих организаций и насколько необходимым вы считаете их создание?

- Наша компания является членом ТП НПП, также мы входим в АНО НПП через ассоциацию «РусСофт». Насколько я понимаю, бизнес-идея НПП в том, что государство обязывает госкорпорации вкладывать часть своих доходов в инновационное развитие, что будет реализовываться во многом через НПП. Кроме того, я полагаю, что госкорпорации в ближайшее время получат указание от правительства о необходимости перехода на свободное ПО (как уже получили федеральные органы госвласти), и в обеспечении этой миграции НПП также будет играть большую роль.

- Компания «ПингВин Софтвер» берется выполнить условия контракта за 5 млн рублей. Как вы думаете, насколько реально выполнить работы в срок за эту цену? Будет ли ваша компания принимать в них участие (по нашим сведениям, «ПингВин Софтвер» планирует привлечь других игроков рынка)?

- Компания «ПингВин Софтвер» делегирована на участие в конкурсе (и на победу) ассоциацией РАСПО. Вопрос о получении коммерческой выгоды тут не ставится, так как себестоимость работ превышает пять миллионов рублей и частично эти работы будут выполняться членами РАСПО за свой счёт (эдакое частно-государственное партнёрство получается). Что касается сроков, то реализация поставленных задач в такие сроки одной компанией нереальна, однако в проекте будут участвовать многие члены ассоциации РАСПО, что позволит успешно завершить проект.

- Как вы думаете, продукты и решения, созданные в рамках НПП, должны быть свободными? Какова, на ваш взгляд, роль разработчиков проприетарного ПО в развитии НПП?

- Я считаю, что всё программное обеспечение, разработанное за деньги государства (то есть деньги народа), должно публиковаться в фонде алгоритмов и программ под свободной лицензией в виде типовых проектных решений. Что касается проприетарных решений, то они тоже могут публиковаться в данном фонде, если разработчик предоставит их для бесплатного использования государственными организациями.

- Как вы в целом оцениваете нынешнюю ситуацию НПП? Есть ли у проекта шансы на успех, и что необходимо, чтобы НПП не постигла судьба некоторых других государственных инициатив в области ИТ?

- На мой взгляд, сама идея НПП правильная, но те шаги, которые сейчас предприняты государством, меня огорчают. Я считаю, что нужно действовать по-другому и финансировать создание решений для НПП не в форме открытого конкурса, а в форме грантов, старательно избегая монополизации любого из направлений НПП.

К оглавлению

Национальная программная платформа: Леонид Ухлинов («Сириус»): "Удивляет участие «ПингВин Софтвер» в конкурсе"

Евгений Крестников

Опубликовано 03 октября 2011 года

На днях были опубликованы результаты проводящегося Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации конкурса. В части лота №4 (Разработка прототипов базовых программно-технических компонент национальной программной платформы и документов, регламентирующих порядок сборки, приёмки, размещения и эксплуатации программных решений в фонде алгоритмов и программ (ИО/04-11) он был признан состоявшимся. Разработкой прототипа НПП займётся сервисная компания «ПингВин Софтвер», предложившая минимальную цену. Теперь ей предстоит выполнить весь фронт работ лишь за шестнадцать дней.

На вопросы корреспондента «Компьютерры» ответил Леонид Ухлинов, генеральный директор ОАО "Концерн «Сириус», которое является координатором созданной в апреле технологической платформы «Национальная программная платформа» (ТП НПП).

- Недавно были опубликованы результаты тендера Минкомсвязи. Не могли бы вы их прокомментировать?

- Прежде всего, у меня вызвало удивление само участие компании «ПингВин Софтвер» в этом конкурсе. Это связано с письмом Российской ассоциации свободного программного обеспечения (РАСПО), которое подписали Д. Комиссаров (генеральный директор «ПингВин Софтвер». – Прим. Редакции) и несколько других членов этой ассоциации. В письме прямо говорилось о невозможности выполнения данной работы за указанный срок (один месяц) и приводились аргументы для отмены конкурса. И через несколько дней две организации РАСПО подают заявку на конкурс, причём по явно демпинговым ценам — в пять раз меньше, чем хотело заплатить государство. В этом случае квалификация победителя отступает на второй план и решение вынесено с учётом цены заявки. Несмотря на очевидную убыточность данной победы для выигравшей конкурс компании, будем надеяться, что через шестнадцать дней (согласно заявке «ПингВин Софтвер». – Прим. Редакции) после подписания контракта мы увидим прототип операционной системы и разработанные документы, соответствующие техническому заданию.

- В чем отличие между НПП как совокупностью продуктов и решений, ТП НПП и АНО НПП? Какова взаимосвязь между фигурирующей в конкурсе НПП из программы «Информационное общество» и ТП НПП? Зачем нам столько разных НПП?

присоединилось большое количество предприятий и организаций (их число сегодня уже превышает 160).

Для представления технологической платформы в различных органах власти и управления, а также для налаживания контактов с технологическими платформами Евросоюза необходимо юридическое оформление сообщества предприятий в виде одного юридического лица. Была выбрана форма — Автономная некоммерческая организация (АНО) содействия развитию индустрии программного обеспечения «Национальная программная платформа», сокращённо — АНО НПП. А вот производимой всеми участниками ТП НПП продукцией станет программное обеспечение, из которого будет составлена национальная программная платформа как совокупность технологий, программных модулей и решений для всех отраслей применения. Так что НПП много, но они все разные.

- Многие боятся, что «Сириус», единственный координатор ТП НПП, будет ущемлять конкурентов. Насколько эта опасность реальна?

- На этапе формирования самой технологической платформы мы всегда заявляли, что только консолидация усилий всех разработчиков может поднять индустрию программного обеспечения в стране, сделать Россию одним из мировых центров в области программирования.

При этом нам неважно деление разработчиков по области юридической защиты программ на фирмы, производящие свободное ПО или проприетарное. Любым программам и технологиям должно найтись место в НПП. Конечно, для главного заказчика программных продуктов, которым сегодня является государство, интереснее и экономически выгоднее свободное ПО. Но будущее за ПО, реализованным для разных платформ. А от монополизации мы постарались уйти уже тем, что в состав учредителей АНО НПП пригласили организации, не конкурирующие на рынке (Российскую академию наук, Российский союз ректоров, Госкорпорацию «Ростехнологии» и ассоциации разработчиков ПО).

Кстати, от принципа равноправного представления всех своих членов отказалась Российская ассоциация свободного программного обеспечения (РАСПО), которая публично заявляет о поддержке конкурирующих компаний, как это произошло на обсуждаемом конкурсе.

- «Пингвин Софтвер» берётся выполнить условия контракта за пять млн рублей. Насколько реально выполнить работы в срок за эту цену? Будет ли ваша компания принимать в них участие (по нашим сведениям, «Пингвин Софтвер» планирует привлечь других игроков рынка)?

- Я думаю, что выполнить работу с нуля за такую цену невозможно. Однако этот конкурс имеет некоторую специфику: для сборки прототипа операционной системы на базе свободного ПО могут быть использованы результаты труда многих коллективов разработчиков. В том числе наработки компании «Альт Линукс», являющейся главным конкурентом победителя конкурса. Что же касается нашего участия, такого приглашения мы не получали.

- Как вы думаете, продукты и решения, созданные в рамках НПП, должны быть свободными? Какова, на ваш взгляд, роль разработчиков проприетарного ПО в развитии НПП?

- Мы не закрываем двери для разработчиков проприетарного ПО. Проект создания НПП является открытым, и в нём могут участвовать любые компании. Единственное пожелание: линейка продукции НПП должна быть функционально полной и соответствовать потребностям всех областей применения ПО.

Конечно, доля свободного ПО должна быть достаточно велика для обеспечения потребителю права выбора, за что он готов платить, а за что — нет. Что же касается использования международного опыта, то я приветствую создание любых форм сотрудничества отечественных разработчиков и мировых брендов в области ИТ. Нельзя искусственно делить мир на «своих» и «врагов».

Просто надо учитывать, в каких областях применения можно и целесообразно использовать совместные продукты, а в каких — нет. На мой взгляд, национальная программная платформа — это прежде всего линейка продукции, созданная на территории России с участием отечественных коллективов разработчиков, интеллектуальная собственность на которую также принадлежит (полностью или частично) российским гражданам или организациям. Однако критерии отнесения программной продукции к НПП ещё не выработаны и обязательно будут обсуждаться.

— Как вы в целом оцениваете нынешнюю ситуацию с НПП? Есть ли у проекта шансы на успех и что необходимо, чтобы НПП не постигла судьба некоторых других государственных инициатив в области ИТ?

- ТП НПП относится к разряду реально работающих платформ. За прошедшие полгода мы без привлечения государственных инвестиций открыли четыре региональных центра компетенции по поддержке разработок на свободном ПО (в Новосибирске, Кирове, Санкт-Петербурге и Самаре). В сентябре открыт первый отраслевой центр компетенции по развитию медицинских информационных систем (в Иркутске). Готовится стратегический план исследований и разработок. Так что ТП НПП живёт и, я надеюсь, будет дальше развиваться. Что же касается условий успеха, то здесь главное — участие в проекте компаний-единомышленников, последовательность действий и чёткое целеполагание. Многие предыдущие проекты гибли из-за постоянных изменений главной задачи, смены правил игры во время матча. Надеюсь, участие в ТП НПП всех категорий организаций — от академической науки и государственных учреждений до оборонных предприятий и малого бизнеса — позволит нам решить все задачи, указанные в нашем Меморандуме о создании НПП.

К оглавлению

Андрей Плахов («Яндекс») о поисковой технологии «Спектр»

Юрий Ильин

Опубликовано 07 октября 2011 года

- Расскажите, пожалуйста, как появилась технология «Спектр» и для чего предназначена? На кого в первую очередь она ориентирована?

- Как появилась? Мы в какой-то момент заметили, что люди чем дальше, тем больше задают запросов, сформулированных не до конца и неконкретно. Например, запрос «Ягуар» или «МГУ». Когда человек назвал какую-то организацию, или явление, или объект, но непонятно, что за объект и что именно он ищет про него. Про МГУ можно искать просто информацию, условия поступления, можно искать список факультетов, и так далее.

- Тем более «МГУ» сейчас себя норовит называть каждый заштатный институт.

- Да, и это отдельная проблема. Под «Ягуаром» может подразумеваться автомобиль, животное, напиток – всё, что угодно. Люди привыкли, что поисковые системы всё точнее угадывают, что имелось в виду, поэтому таких запросов со временем становится больше, и нам нужно учиться обрабатывать их лучше.

Проблема была в том, что традиционные методы оценки не очень хорошо работают с такими запросами. Качество поиска оценивается рядом метрик, цифр. Есть много разных методик, но большинство из них не учитывают проблемы таких неоднозначных запросов – если все десять результатов примерно про одно и то же, это считается хорошим результатом. Нужно было придумать способ измерять насущность этой проблемы и сделать такое ранжирование, которое бы с ней справлялось. Чтобы в выдаче были результаты и про то и про это, чтобы люди, ищущие разные вещи, находили для себя то, что нужно, и получали полный обзор по этому запросу. Так и появился «Спектр».

- Насколько я понимаю, полный обзор – это 100 страниц результатов. Как человеку ориентироваться?

- Всё равно нужно каким-то образом вместить наиболее актуальную информацию в первый десяток результатов. Без некоторой потери смысла не обойтись. Мы работаем над тем, чтобы смысл терялся как можно меньше.

- Как давно задействована технология?

- Она запущена в конце прошлого года.

- И как вы оцениваете её результаты на данный момент?

- Мы измеряем количество людей, которые не удовлетворены результатами поиска. Как мы это понимаем? Бывает, что человек задал свой запрос, увидел какие-то результаты, посмотрел на них, почитал и никуда не кликнул, а вместо этого закрыл браузер или задал другой запрос с целью всё-таки что-то найти. Если такое происходит, то обычно это плохо. Число таких запросов с введением нового ранжирования уменьшилось.

- А какие-то средства противодействия манипуляциям результатами поиска задействованы?

- Да, они, конечно, нужны. Более того, они обязательны. «Яндексу» есть на ком тренироваться, как отслеживать накрутки и так далее. На практике накрутками занимаются, чтобы подвинуть в выдаче не какой-то специфический результат, а свой собственный магазин, свой сайт. Если научиться такие стандартные накрутки отлавливать и с ними бороться, а мы это делаем постоянно, то те же методы могут быть использованы для более экзотических случаев.

На самом деле за этим стоит некая этическая концепция. Хорошо всё, чем хорошо пользоваться. Если люди ищут какой-то натуральный феномен и результат сам по себе действительно набирает популярность, то мы не судим, хорошо это или плохо. Нашим пользователям это интересно, значит, нужно найти и показать. Но мы должны бороться с накрутками, когда кто-то при помощи ботов или просто ручного труда низкооплачиваемых «роботоподобных» людей делает вид, что этот результат набирает популярность. Вот это то, с чем нужно бороться, и нужно отличать друг от друга эти вещи. Это чисто техническая задача.

- То есть даже «ботоподобных» людей можно отбивать программой-антиботом?

- Конечно. Они же по инструкции работают, всё равно у них есть неестественные паттерны в поведении.

- Вот вы говорите про стандартные случаи накрутки, а нестандартные в техническом плане что могут из себя представлять?

- В техническом? Ну, я, во-первых, сейчас не смогу ничего реалистичного предположить, потому что если мы об этом знаем, то оно уже не является чем-то нестандартным. Во-вторых, даже если я сейчас что-нибудь такое придумаю, то не хочется подавать идеи. Но, например, можно как-то более «материально» использовать таких «роботоподобных» людей. Или можно начать что-то вроде вирусной рекламы, которая будет рекламировать не товар, не сайт, а что-то другое. Но мы все равно научимся с этим справляться, как уже справились с другим хорошим примером нестандартной концепции – линк-бомбингом, когда на сайт ссылаются несколько разных людей по ссылкам, содержащим всякие нехорошие слова. Затем в социальных сетях появляются сообщения: смотрите, по этим нехорошим словам находится вот этот сайт, прикольно! И все начинают ретвитить такие ссылки или кидать их друг другу.

- Как вы оцениваете, скажем так, конкурентные преимущества «Яндекса», по сравнению с другими поисковиками, действующими в России? Правда, насколько я понимаю, их осталось совсем немного...

- В России основных игроков сейчас три: есть «Яндекс», есть русский Google и есть Mail.ru. По крайней мере с точки зрения бренда.

Насколько большим конкурентным преимуществом является качество поиска? Это не так очевидно, как запуск, условно говоря, новых сервисов, но есть точная корреляция между долей и качеством поиска, и она вполне понятна, потому что если человек задаёт запрос в поисковике и чего-то не находит, он легко ищет в другом.

Большинство людей знает, что поисковики бывают разные, и очень многие пользуются браузерами, где можно легко переключаться между разными поисковиками. И если вы хороший ответ не нашли, а конкурент нашёл, то это серьёзный сигнал для пользователя к более частому переключению. Поэтому любое улучшение ранжирования помогает держать марку.

Сейчас вообще уже нет таких улучшений, которые бы сразу и однозначно поставили поисковик на первое место. Разве что кто-то создаст искусственный интеллект, который будет отвечать на все запросы. Поисковики почти все примерно одинаково хороши. Основная борьба сейчас разворачивается в отношении отдельных классов запросов, которые, может быть, не так часто встречаются, но зато очень важны для людей. Например, запросы о том, что только что случилось. Поисковики пытаются достичь такого уровня, чтобы отвечать в течение следующих пяти минут после события. Условно говоря, если что-то где-то взорвалось, в идеале нужно, чтобы через пять минут в поиске по запросу «взрыв» уже было что-то релевантное, хоть какие-то записи из Твиттера например.

- Ну, это означает, что «паук» должен очень оперативно работать.

- Да-да, конечно. Но не только. Это означает изменения в ранжировании, потому что понятно, что у записей, посвящённых тому, что только что появилось, нет никакого ТИЦ, никаких ссылок, ничего. Но тем не менее нужно понять, что это запись о чём-то важном. Такой подход требует изменений в антиспамерских инструментах, потому что, если мы начинаем показывать больше нового, только появившегося, очевидно, что спамеры это поймут и подхватят. Роботу несложно в час создать миллион страничек со словами «взрыв там», «взрыв сям», «авария там» на любой географический объект.

- Кстати, не было ли таких случаев, когда подкладывалась именно такая информационная бомба?

- Это сделать очень сложно. Фактически способ, которым можно воздействовать на поисковик извне, автоматически должен воздействовать и на весь интернет тоже. То есть, грубо говоря, очень трудно «придумать» новость таким способом, чтобы она стала известна поисковику, но при этом не стала моментально известна людям. Вполне возможно, что взрыв в блогосфере иногда имеет в том числе и такую цель: привлечь людей дополнительно на новостной сайт. Пусть я фантазирую, я не уверен, что такое реально случалось, но вариант выгодный: пусть какая-то конкретная новость потом окажется фальшивкой, зато людей удалось завлечь на сайт, на котором могут быть ещё какие-то завлекалочки...

К оглавлению

Колумнисты

Кафедра Ваннаха: Пришествие мелкомягких роботов?

Ваннах Михаил

Опубликовано 03 октября 2011 года

На деловых телеканалах и на экономических полосах газет (много лет уже читаемых в сугубо электронно-дисплейном виде) обсуждаются перспективы превращения китайского юаня в мировую резервную валюту. Противники этого говорят о том, что денежка Поднебесной полноценной свободно конвертируемой валютой не является, ибо слишком сильно зависит от политических решений пекинских властей. Сторонники возражают, что это, дескать, мелочи, не заслуживающие внимания. Что экспортный потенциал Китая, что его промышленная мощь столь велики, что обращать внимание на игры политиков даже и не стоит. Экономика всё превозможет!

Ну а почему, собственно, у Китая столь велик экспортный потенциал? Сторонники левых взглядов сочтут это заслугой сохранения власти компартии (почему-то в других странах левая идеология в наше время ни к чему хорошему не приводит). Поклонники географического детерминизма скажут о более благоприятном, нежели в России, климате (хотя в Греции, которая вот-вот отправит на дно европейскую экономику, климат ещё лучше, а изрезанностью способствующей мореходству береговой черты пользовались ещё три десятка веков назад). Поклонницы либеральных взглядов, захлёбываясь от восторга, скажут, что Поднебесная ныне единственная полностью капиталистическая страна, где ни пенсий, ни бесплатной медицины (что, кстати, несколько не соответствует действительности)…

Реальное, танцующее от производительных сил, объяснение экономического феномена Китайского Чуда очень просто. Континентальный Китай в фантастических масштабах экспортирует на внешние рынки самый универсальный ресурс – живой труд своего гигантского, более миллиарда-с-третью душ, населения. То, что 64 процента ханьцев проживают в деревнях и хозяйство в заметной степени натурально, даёт возможность экспортировать этот труд с низкими издержками. (Поклонникам левой идеи в утешение скажем, что именно Маркс в «Капитале» открыл миру универсальность живого труда и перспективность его эксплуатации для любого — подчеркнём: ЛЮБОГО! — бизнеса.)

И что можно противопоставить такой экономической мощи? Что может конкурировать с таким ресурсом? Ну, прежде всего – такой же, но более дешёвый ресурс. Он имеет место в Индонезии, во Вьетнаме, куда из КНР ныне перетекают швейные да обувные производства. Сейчас бизнес присматривается к Камбодже, с изобилием молодого и живущего меньше чем на доллар в день населения… Но это – возможность, которую даёт конкретная демографико-экономическая ситуация. То, что делается известно чем… Ну а что можно сделать головой и руками?

Речь, прежде всего, заходит об универсальных механизмах, на которые мы сможем переложить рутинный физический труд точно так же, как компьютерная техника приняла на себя рутинные умственные операции, вроде счёта. С энергетической точки зрения это очень просто. Человек при длительной работе способен развивать всего лишь от пяти сотых до одной десятой лошадиной силы, 35-75 Вт… (Кстати, мощность лошади — где-то лишь половина лошадиной силы…)

Ну да, способность человека к тонким и точным движениям… Но давайте поймём простейшую вещь: никто из нас не способен к столь точным и быстрым движениям, как позиционер жёсткого диска, стоящий по нынешним временам весьма доступно. Есть более простые и более традиционные шаговые двигатели. Есть крайне дешёвые асинхронные машины с современными схемами управления. То есть – проблем с силовым обеспечением таких устройств не будет.

Источники энергии? Так, быстро сравните вышеназванные мощности с потреблением вашего ноутбука класса «замена десктопа» и дополнительной батареей. Ничего сверхъестественного не потребуется, технологии доступны уже сейчас, хотя место, конечно, больное.

Конструкция? Да, у эволюции было очень много времени. И за загубленные опытные образцы она не перед кем ни отчитывалась. Но универсальный робот в силу своей универсальности будет востребован в миллиардах копий. На стоимость которых можно раскидать расходы на создание прототипа. И реальные железки незачем ломать, можно в широких масштабах применить имитационное моделирование. Оно же позволит спрессовать требующееся время до приемлемых масштабов.

Когда-то такой подход к созданию сложных технических систем в нашей стране развивал и популяризировал академик Никита Николаевич Моисеев, многолетний заместитель по науке директора Информационно-вычислительного центра АН СССР. Ну а сегодня пришла очередь экономических мегакорпораций, столпов мира информационных технологий, озаботиться этой проблематикой. Свидетельство этому – анонсирование корпорацией Microsoft инструмента для разработки роботизированных платформ.

Речь идёт о пакете Microsoft Robotics Developer Studio, представленном в бета-версии. Какая архитектура лежит в основе современных компьютеров? Правильно, фон Неймана. В которой и программы и данные хранятся в однородной среде. А в новом микрософтовском пакете и разработка программного обеспечения, которому предстоит управлять роботами, и имитационное моделирование аппаратной части роботов, окружающей их среды и взаимодействия с оной также реализованы в одной и той же вычислительной среде. И среда эта – кто бы мог подумать! – Windows…

Разработку предлагается вести в среде языка визуального программирования Microsoft Visual Programming Language. В нём, с весьма высокой производительностью, разработчик сможет смоделировать и «железо» робота, и ту среду, в которой ему предстоит оперировать. Ну, скажем, интерьер более-менее типовой квартиры и беспорядок, имеющий место после убегания хозяев на службу в спальной, кухне, прихожей… Потом – робота-горничную. Потом – смоделировать, какие действия роботессе предстоит выполнить по подтирке пролитого кофе, выбрасыванию использованного фильтра, подметанию крошек со стола, убиранию в холодильник забытой маслёнки. Позже – застилку белья. Убирания в шкафчик не подошедших к утреннему туалету туфель.

Всё это можно отобразить в трёхмерном изображении. Смоделировать датчики. Смоделировать сигналы, которые с этих датчиков пойдут.

Провести эмуляцию управляющего процессора (продвигают контроллер Kinect) и выдаваемых им на исполнительные механизмы команды. Смоделировать работу этих механизмов, сигналы обратных связей… И всё это – в самой удобной, в самой привычной для большинства вычислительной среде.

Много сказано о недостатках «окон», но привычно-доступной для человечества компьютерную технику сделали именно они. Да и эвентуальное появление аналогичных «пингвиньих» пакетов (а Android'у само название велит!) пойдёт, как и любая честная конкуренция, только на пользу! Если домашнее хозяйство в первое время окажется роботу не по зубам (ещё отечественные критики начала 60-х после перевода «Я, робот» Азимова удивлялись, что простой робот там нянчил детей, а сложный – решал довольно простую вариационную задачу на пульте управления…), можно начать, скажем, с соседнего супермаркета.

Только что автор уворачивался от дамочек, двигавших контейнеры с товаром, повинуясь указаниям барышни, которая сама служила белковым интерфейсом к коммуникатору Huawei U8800 (барышня была поймана за талию, а коммуникатор внимательно осмотрен…), покрикивая «номер такой-то к полке номер такой-то»… Так это ж самая что ни на есть роботовская задача! Имеющаяся в изобилии на любом складе, на любом транспортном терминале…

Так что, может, социуму и политиканам развитых стран стоит перестать ламентировать о плохой демографии да раздавать детские капиталы тем, кто радостно «наличит» их путём фиктивной покупки у тёщи нескольких «квадратов» жилья с последующим приобретением большого объёма водного раствора Це-Два-Аш-пять-О-Аш, а взглянуть на то, что действительно решает проблемы? На развитие технологий, и прежде всего информационных?

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Человек и броневик

Василий Щепетнев

Опубликовано 04 октября 2011 года

В известной композиции «Ленин на броневике» меня всегда интересовал броневик. «Остин-Путиловец» по одной версии, чистокровный «Остин» — по другой. Как бы то ни было, но к броневику в любом случае стоит присмотреться. Могучая машина: два с половиной метра высоты — чем не трибуна?

Более пяти тонн массы, крепкая противопульная броня, повышенная проходимость (преодолевает ров 1,3 метра) и пара пулемётов «Максим» с боезапасом в шесть тысяч патронов. Скорость по шоссе — пятьдесят пять километров в час. Для города больше и не нужно. Едешь, соблюдая «Правила дорожного движения», и пусть какой-нибудь лихач хоть с мигалкой, хоть без попробует подрезать или выскочить на встречную полосу!

Вот ещё модель: броневик БА-27, дата выпуска тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Высота два семьдесят, правда, башня для выступления вождя не так удобна. Броня покрепче, чем у «Остина-Путиловца». Бонус — пушечка Гочкиса калибром в тридцать семь миллиметров с оптическим прицелом. Боекомплект сорок снарядов. Пулемёт имеется тож. Скорость не так велика, сорок километров в час по шоссе, но скажите честно: за какое время обыкновенному смертному удастся проехать эти самые километры по городу Москве или хоть Воронежу?

Но если очень нужна скорость, то пожалуйста: броневик БА-И, дата выпуска тридцать второй год. Масса под четыре тонны, та же пушечка Гочкиса и два пулемёта с тремя тысячами патронов, а максимальная скорость по шоссе — семьдесят пять километров в час, уже и для загородной поездки вполне приемлемо.

Но что особенно поражает: мощность мотора у «Остина-Путиловца» пятьдесят лошадиных сил, у БА-И — сорок лошадиных сил, а у БА-27 и вовсе тридцать пять!

Сравним да хоть с «Ладой Калиной»: масса без водителя и пассажиров чуть больше тонны, броня — говорить не о чем, вооружение — говорить совсем не о чем. Зато мощность мотора от восьмидесяти до ста лошадиных сил!

Что, собственно, делают эти лошадки? Куда уходят силы? Появляется ощущение, что довоенные кони работали куда старательнее коней сегодняшних. Неужели инфляция распространяется и на моторы?

Но позвольте, ведь у «Лады-Калины» прекрасная скорость! Сто пятьдесят, а то и сто семьдесят километров в час!

А «позвольте вам этого не позволить»! Теми же «Правилами дорожного движения» максимальная скорость в населённых пунктах России ограничена шестьюдесятью километрами в час, вне населённых пунктов максимально разрешённая скорость — девяносто километров в час. Ах да, на автомагистрали предел поднят до ста десяти километров в час, но увы: на территории Воронежской области автомагистралей нет, и за расчётное время эксплуатации свежекупленного автомобиля не появятся.

Федеральная трасса «Дон» действует в режиме обычной дороги. Разгонишься, бывало, до ста пяти километров, обгоняя тяжёлый подозрительный фургон, а вскоре получишь фотографию себя, любимого, в автомобиле. Вместе с квитанцией: получите штраф, гражданин.

И потому все эти сто пятьдесят или сто семьдесят километров в час — штука непонятная, «один не осязаемый чувствами звук». Человек платит деньги за возможности, которые по закону реализовать не может (вариант «уехать в Германию кататься по автобану» опускаю как несерьёзный). Человек платит лишку при покупке, платит лишку при эксплуатации за тот же бензин, платит лишку налогами — и ради чего?

Ради того, чтобы платить, и только?

А возможность с места набрать сто километров в час не за тридцать секунд, а за тринадцать? За возможность манёвра?

Во-первых, не сто, а шестьдесят — это предельная разрешённая скорость в населённом пункте. А во-вторых, даже если человек живёт на хуторе, стоит ли выигрыш семнадцати секунд той цены, которую приходится платить?

Хотелось бы провести испытания: насколько быстрее доберётся из реального пункта А в реальный пункт Б по реальной дороге с реальным движением автомобиль с заявленной скоростью в двести километров в час по сравнению с автомобилем с заявленной скоростью в сто десять километров в час (разумеется, при безукоризненном соблюдении правил дорожного движения)? И сделать выводы.

Вдруг выяснится, что статистически достоверной разницы нет? Тогда, наряду с «Седаном», «Универсалом» и «Спортом», можно будет (идея моя!) выпускать «Калину — Реальность» с двигателем мощностью в сорок лошадиных сил.

Не будут покупать?

Уверен — будут. Кто же устоит перед таким предложением: противопульная броня, пушка калибром тридцать семь миллиметров, пулемёт плюс возможность преодолевать полутораметровые рвы?

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: Планшет в облаках

Ваннах Михаил

Опубликовано 05 октября 2011 года

В самом конце сентября 2011 года компания Amazon преподнесла всем производителям планшетов хорошую пилюлю, или, точнее, таблетку. (А как ещё прикажете перевести аглицкое словечко Tablet?) В роли этой выступил новёхонький планшет Amazon Kindle Fire Tablet.

Эка невидаль – планшет… Штука широко распространённая. Подумаешь, семь дюймов. Экран с разрешением 1024 на 600 точек, исполненный по IPS-технологии. Двухъядерный процессор. Восемь гигабайт флэш-памяти «на борту». Wi-Fi-связь. Работа под Android. Типовая продолжительность работы от батареи – восемь часов в режиме чтения, что заставляет не отходить далеко если и не от домашней розетки, то хотя бы от автомобильного зарядника и безнадёжно уступает «книжкам» на «электронной бумаге». Всё «как у людей».

Но – новость о выпуске устройства мгновенно попала в ведущие новостные ресурсы мира, причём отнюдь не компьютерные (хотя есть ли в сегодняшнем мире хоть что-то, не связанное с оными…). О свежеиспечённом гаджете рассказали и маститая BBC, и деловой Bloomberg.

Как же удалось в общем-то банальному устройству получить такой высокий рейтинг известности ещё до того, как мы сумели подержать его в руках? Ну, конечно, это заслуга корпорации Amazon.com, свидетельство оригинальности её бизнеса. Крупнейший продавец товаров в Сети. Возникший, казалось бы совсем недавно. С 1995 года она продает в интернете книги.

Да, начиналось всё с бумажных книг. Казалось бы – уходящего носителя информации. (Ну, кто из тех, кто читает эти строки, и застал эти времена по возрасту, не прочитал к тому времени некоторое количество текстов в «экранном» виде…) Но – носителя традиционного, привычного и удобного. Поэтому бизнес у Amazon и пошёл бойко, о чём рассказывала на своих страницах бумажная «Компьютерра». Потом, с 1998 года, к книгам добавились музыкальные записи, ещё через несколько месяцев — видеопродукция… В 2009 году оборот Amazon.com приближался к двадцати пяти миллиардам долларов, а чистая прибыль – к миллиарду… Вот какой эффект дало применение современных информационных технологий к сбыту традиционных носителей информации.

Почему же изначально были именно носители информации? Да по очень простой причине. Различаясь по своему содержанию, снаружи они единообразны. Удобненькие для упаковки и перевозки параллелепипеды. Хорошо для логистики компании, на стартовом этапе ограниченной в средствах. И компакт-диски одинаковы, будь записан на них «Хорст Вессель» или «Ленинградская симфония». И VHS-кассеты не меняют размера от размещения на них ХХХ-контента ХХХ-размера… А стандартизация – это именно то, на чём воздвигнута вся индустриальная цивилизация. И Джефф Безос сделал очень выигрышную ставку на то, что разнообразно внутри и весьма стандартно снаружи.

А что же сегодня? В чём «изюминка» Amazon Kindle Fire Tablet? А давайте угадаем… Чему учит экономика, сколько у товара конкурентных преимуществ? Правильно, два! Первый – новизна. Ну, чего-то особенно нового в новом планшете не усматривается. Значит, остаётся второй. Цена. Низкая стоимость. Та, что в своё время сделала «модель Т» Генри Форда шедевром автомобилестроения и навсегда изменила архитектуру городов индустриальной эпохи, породив феномен пригородов-сабурбов. (Интересно, о чём говорит то, что в России за двадцать лет пригороды не возникли…)

Так вот. Amazon.com намерен воспользоваться этим преимуществом на всю катушку. Цена устройства от именитого производителя – 199 долларов. (Напомним читателям, что доставка товара в Россию обойдется ему в двадцать два доллара или чуть больше…) Так что по сравнению с теми семидюймовыми планшетами, которые присутствуют на прилавках и даже в интернет-магазинах, разница значительная. Можно предположить, что по такой цене устройство, даже при растущем долларе, приобретёт довольно много народу, привлечённого именно его доступностью.

Так что доходы производителя окажутся приличными именно по причине разложения издержек на большие партии массового товара. Кого-то привлечёт добротность исполнения – в демонстрационных роликах качество стекла демонстрируют с помощью связки ключей. Кого-то — брендовое имя производителя. Но в Amazon Kindle Fire Tablet, точнее, в бизнесе, который его окружит, заложена и одна сугубо айтишная новинка.

Ну, как эволюционировали средства связи? Сначала власть имущие просто посылали кого из своей челяди с тем или иным устным сообщением. Потом возникла специализация: появились профессиональные гонцы, почтовые станции… Потом, по мере развития гражданских обществ, у населения появились возможности добавить в сумку казённого курьера свои письма.

Так же и с телеграфом. Сначала линии костров передавали дымом один-единственный, но очень важный бит для правителя – вторжение неприятеля, рождение наследника (что в монархиях было важнейшим атрибутом государственной стабильности…). Потом пропускная способность оптических телеграфов возросла, но он тоже оставался государственным атрибутом. Расширение пропускной способности телеграфов электрических позволило выделить часть полосы под гражданские нужды. Интернет, на котором зиждется бизнес Amazon.com, — апогей разделения каналов между информационными пакетами.

Ну а как население Европы хранило свои сокровища? Изначально – дома. В погребе или ином схроне. (Свидетельство этого – до сих пор находимые клады…) Потом стали относить деньги и драгоценную утварь на хранение к ювелирам, «разделяя» их надёжные кладовые. Потом выделились банки, с их ссудным процентом, но бизнес хранения сохранился, в виде общеизвестных «сейфовых ячеек».

Так вот, Amazon Kindle Fire Tablet будет использовать обе эти тенденции. Которые в данном случае перекрещиваются в виде «облачных вычислений». Точнее – не вычислений, а облачного хранения, что ли. Любую амазоновую информацию пользователям планшета предлагается бесплатно хранить на серверах компании. Исчезающе малая стоимость передачи информации по разделённым каналам связи позволяет быстро и дёшево гонять её туда-сюда. Крайне низкая стоимость хранения единицы информации в современной массовой памяти позволяет потребителю уйти от заботы о домашнем файл-сервере и организации хранения информации в нём. Купил фильм, показал старшему ребёнку, отправил в облачное хранилище… Потом извлёк его для ребёнка среднего, потом – младшего. То же – с книжкой, купленной в электронном виде. Идиллия!

Ну и календарные данные там вполне можно хранить. И электронные таблицы с расчетами домашнего бюджета. Amazon стремится избавить потребителя от лишних забот. Ну и, естественно, обеспечить свое будущее. Ваши данные, реши вы воспользоваться описанным устройством и описанными облачными сервисами, будут надежно храниться. Но только при условии сохранения корпорации…

Да, и через какое время форматы, в которых вы храните информацию, перестанут быть актуальными, а? Представьте себе сервис по хранению VHS-кассет, даже бесплатных. Оно вам надо? А когда кто из соседей затевает ремонт, у мусоропровода вырастают связки книг, дефицитнейших в советское время, – «современный иностранный детектив», красненький двенадцатитомник Дюма… Лежат долго, жильцам не надо, а попытки бомжей пролезть в подъезд на предмет отнесения книжек к букинисту по пять рублей за том пресекаются местной молодежью битьём по почкам. Самая читающая страна… Sic transit Gloria mundi!

Но это – размышления о вечном. А в сиюминутном – планшет дёшев и неплохо (вроде бы…) сделан. Нет 3G, правда… Но коммуникаторы нынче прекрасно работают в режиме роутера, раздавая сигнал по Wi-Fi. (А есть и беспроводные специализированные роутеры.) Покрытие беспроводным интернетом с плоскими тарифами ныне присутствует на большей части нечернозёмных губерний.

Так что дешёвой машинке можно будет наверняка придумать много применений. Даже отличных от тех, что заложены в бизнес-модель заокеанских авторов устройства. Но идея переноса большей части операций по вычислению и хранению от мобильного устройства к стационарным – интересна сама по себе, вне достоинств и недостатков свеженькой железки…

К оглавлению

Кивино гнездо: Гамбиты и Гексагоны (часть 1)

Опубликовано 05 октября 2011 года

Почти все, кто более-менее близко знаком со специфическими особенностями тайной работы спецслужб, наслышаны и о «золотом правиле» рассекречивания информации: «Легче всего не делать тут вообще ничего».

Как и все государственные ведомства, разведслужбы представляют собой развитые бюрократические системы. Каждая из них работает сама для себя, а все вместе они как бы делают общее государственное дело. Когда речь заходит о рассекречивании — ради интересов истории и общества — какой-нибудь очередной доселе тайной программы, в связи с участием в подобных делах множества разных сторон, бюрократическая процедура в общих чертах выглядит так.

Для того чтобы документы и материалы из секретных архивов конкретного ведомства увидели свет, абсолютно все имевшие к этому отношение инстанции — числом с десяток и более — должны сказать своё «да». Если же хоть одна из сторон скажет вдруг «нет», то весь процесс останавливается и кто-то должен прилагать специальные усилия, чтобы двигать его дальше.

Кроме того, американские разведслужбы (о которых, собственно, и пойдёт речь) не подпадают под общие в державе правила о гостайне, согласно которым грифы секретности автоматически должны сниматься с документов по прошествии определенного количества лет. Как результат спецслужбы не только не обязаны рассекречивать свои архивы, но и, как правило, не хотят этого делать. По множеству разных причин.

Например, даже эпизодическая публикация тайн АНБ о дешифровании дипломатической и военной переписки всех стран без разбору — что врагов, что союзников — при любых сроках давности неизменно вызывает раздражение партнёров и ощутимые трения в межгосударственных отношениях. А по сию пору скрываемые цифры о суммах и динамике бюджетного финансирования ЦРУ в период конца 1940-х годов неизбежно продемонстрируют необъяснимо резкий скачок и появление новых программ сразу после 1947. Что неизбежно породит неудобные вопросы о произошедших в тот год событиях и о сути программ, строго засекреченных вплоть до настоящего времени.

Кроме того, имеются и совсем прозаические причины. Например, если деятельность спецслужбы сфокусирована на сборе информации с помощью космических шпионских спутников, то рассекречивание сведений обо всех подобных делах никак не поможет разведке выполнять свою задачу. Да плюс к тому ещё и повлечёт дополнительные расходы на всю эту архивную канитель.

Тем не менее даже с учётом всех перечисленных обстоятельств случаются и здесь очень заметные исключения — когда разведслужбы США всё же идут на массовое раскрытие секретной прежде информации. Причём делается это не то чтобы по настоянию озабоченной общественности, а скорее по сугубо собственной инициативе ведомства.

Именно такой редчайший случай произошёл в сентябре 2011 года со спецслужбой космической разведки NRO (National Reconnaissance Office), которая столь экзотическим способом решила отметить полувековую годовщину своей успешной шпионской работы.

Согласно официально определённому государством статусу, спецслужба NRO является федеральным департаментом в области обороны и разведки, отвечающим за разработку, запуск и функционирование разведывательных спутников США, занятых сбором информации в виде изображений, сигналов и коммуникаций.

И вот теперь, избрав в качестве подходящей даты 17 сентября 2011 года, NRO рассекретило внушительный массив информации о HEXAGON и GAMBIT — двух (точнее, двух с половиной) своих суперсекретных программах спутниковой разведки периода холодной войны. Более того, наряду с архивом документации, выложенной в интернете на сайте NRO, публике также были непосредственно представлены и три из самых тщательно засекреченных шпионских аппаратов США: спутники KH-7 GAMBIT, его близкий родственник KH-8 GAMBIT 3, а также существенно иной конструкции гигантский KH-9 HEXAGON.

Публичная демонстрация столь необычной техники была устроена в выставочном комплексе Udvar-Hazy Center Смитсоновского национального музея авиации и космонавтики, что находится на территории международного аэропорта им. Даллеса в штате Вирджиния. Или, иначе говоря, в окрестностях Вашингтона и всего в нескольких километрах от штаб-квартиры NRO. Но самое интересное, что выставлялись аппараты всего лишь на один день, публику пускали на мероприятие исключительно по заранее выданным приглашениям, а по окончании праздника всё это богатство вновь упрятали в секретное хранилище...

Продолжение следует

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Преджизнь

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 05 октября 2011 года

Я искренне благодарен читателям, заинтересованным в том, что я излагаю. Раз вы просили, продолжаю разговор о происхождении жизни. Но, увы, перед конкретикой — общие рассуждения.

Вы помните о демоне Лапласа — гипотетическом сверхразуме, который по координатам и импульсам всех частиц во Вселенной способен вычислить всё её будущее и прошлое? Не буду обсуждать, почему он невозможен. Скажу лишь, что на доступном для нас уровне анализа одному и тому же настоящему могут соответствовать и разные варианты прошлого, и разные варианты будущего. Часть информации о прошлом исчезает. Вероятно, многие из деталей возникновения жизни на Земле уже невосстановимы.

В спорах вокруг прошлой колонки два креациониста разошлись во мнениях. Первый сказал, что в возможности возникновения жизни вследствие химической эволюции его убедит жизнь, сделанная в пробирке. Второй заранее заявил, что его не убедит и это, пока ему не докажут, что жизнь на Земле возникала именно таким способом, как ему показывают. Ну что, второй подстраховался: убедить его в его неправоте невозможно. Впрочем, скорее всего, не растеряется и первый. Увидев «жизнь из пробирки», он скажет, что это не то, чего он ждал...

А катастрофична ли потеря информации о предыстории? Рассмотрим аналогию. Перед нами — незнакомец. Его прошлое неизвестно, никаких документальных свидетельств о нём нет. Как он появился? Его родила мать, которая зачала его от отца. Откуда мы это знаем? Можем ли мы это доказать абсолютно надёжно? Всё, что мы можем сделать, — это изучить закономерности развития других людей, установить роль оплодотворения и родов в их становлении и сделать вывод о появлении этого человека по аналогии. А абсолютное доказательство? В науке оно недостижимо; именно поэтому наука ищет не абсолютное, а достоверное (заслуживающее доверия) знание. Абсолютная истина проходит по иному «ведомству» (по секрету, от себя лично скажу, что считаю её иллюзорной, принципиально недостижимой для человека).

Вероятно, конкретная информация об «оплодотворении» и «родах» жизни на Земле или утеряна, или ещё недоступна для нас. Мы знаем о событиях в истории Земли благодаря геологической летописи — последовательности осадочных пород. К тому моменту, когда эта машинка заработала, жизнь на Земле уже существовала! Но этот пробел не катастрофа, как и в примере с незнакомцем. Мы можем изучить процессы самоорганизации и отбора на доступных для нас примерах и перенести полученное знание на происхождение жизни по аналогии. Людей, которые ищут абсолютную истину, подкреплённую авторитетом Бога, эти рассуждения не убедят. Что поделать. Дело не в ущербности науки, дело в ненаучности их мышления.

Сторонники чудес потирают руки: но ведь мы-то и не видели возникновения жизни, всякое живое существо появляется от ему подобного! Однако факт возникновения жизни налицо; и понимать его надо не по аналогии с процессами размножения, а по аналогии с процессами самоусложнения, возникновения новых структур. По счастию, нам уже известны и факты переходных между не-жизнью и жизнью феноменов (сейчас расскажу), и механизм, который может создавать преджизнь и превращать её в жизнь (эволюция на основе отбора).

Да-да, я считаю, что мы уверенно можем предполагать, что люди, для которых отсутствует нотариально заверенное подтверждение «порочных» сношений родителей, появились вследствие того же закономерного процесса, что порождает и иных людей. Хотите — верьте в непорочное зачатие и безматеринские роды. Столь же уверенно я заключаю, что сложнейший феномен жизни возник в результате того самого закономерного процесса, что обеспечивает уже изученные процессы усложнения автокаталитических реакций вследствие эволюции на основе отбора.

Одна из сложностей в изучении абиогенеза состоит в том, что мы имеем дело с очень зрелой, долго совершенствовавшейся жизнью. Глядя на её нынешнее совершенство, мы не видим этапов, через которые проходило её становление. Креационисты любят говорить о так называемой неупрощаемой сложности («irreducible complexity»). Приведу пару примеров.

Пример № 1. Синтез белка по матрице РНК выполняют рибосомы — сложнейшие молекулярные роботы. Главная часть такого робота у кишечной палочки (классического объекта исследований) — молекула 23S-рРНК. Могла такая совершенная конструкция возникнуть сразу, одним скачком? Конечно, нет.

Пример № 2. Жизнедеятельность клетки основана на взаимодействии двух классов биополимеров — ДНК и белков. ДНК кодирует белки, белки строят ДНК — они создают друг друга примерно как две руки на картине Эшера. Мог какой-то из классов этих полимеров возникнуть и выполнять свои функции без другого? Конечно, нет.

Оба примера используют как доказательства сотворения жизни. И впрямь, решения обеих проблем нетривиальны. Мы бы их и не узнали, если бы поверили в чудо и вместо изучения закономерностей химической эволюции занялись бы трактовками замыслов Бога. Решили эти проблемы те, кто имел иммунитет к креационистской агитации.

Первое. Выяснено, что супермолекула 23S-рРНК имеет несколько уровней структуры, хранящих «память» о её предыстории и её постепенном совершенствовании.

Вторую проблему решают представления о первичности роли РНК. В ключевых взаимодействиях ДНК и белка между ними всегда оказывается РНК. РНК способна к матричному копированию, как ДНК, и обладает ферментативной активностью, как белок. Иногда молекулы РНК напоминают преджизнь.

Начну с опытов А.Б. Четверина, выполненных в Институте белка РАН. В чашку Петри (такую, в какой выращивают культуры бактерий) помещают гель, содержащий РНК-нуклеотиды (мономеры РНК) и белок (РНК-синтетазу), способный собирать их по матрице. Достаточно ненадолго приоткрыть чашку хоть в помещении, хоть на открытом воздухе, чтобы со временем на поверхности геля появились... колонии размножающейся РНК. Эти молекулы летают в воздухе. Попав на среду, позволяющую им самовоспроизводиться, они размножаются и конкурируют друг с другом! В конкретных условиях эксперимента преимущество будут иметь одни или другие типы последовательностей. При засевании новых чашек выращенными на среде культурами РНК эти культуры будут эволюционировать в сторону оптимальных для данных условий последовательностей.

Интересный результат, полученный Четвериным и его коллегами, заключается в описании рекомбинации (обмена участками РНК), спонтанно происходящей в присутствии ионов Mg²⁺. А кроме того, метод колоний РНК перспективен для диагностики многих болезней...

На Западе чаще изучают эволюцию РНК в жидкости. С одной стороны в реактор втекает «пищевая» смесь, с другой — выходит отработанная жидкость с молекулами РНК. Конечно, «пища» для этой РНК-овой преджизни очень особая: её важный компонент — белки РНК-синтетазы. Зато в таких условиях можно по-настоящему изучать закономерности отбора и изменчивости на уровне автокаталитических реакций.

Рибозимы, которые синтезируют любые РНК в любых условиях, ещё не известны, но те, что синтезируют некоторые последовательности в определённых условиях, уже найдены (кроме прочего — в результате отбора). А ещё известны пары молекул РНК, каждая из которых способна собирать другую из её фрагментов. Знаете, прямо как далай-лама вместе с панчен-ламой: далай-лама ищет реинкарнацию панчен-ламы и воспитывает его в новой жизни; панчен-лама делает то же самое для далай-ламы...

Эти и многие другие результаты подтверждают концепцию «мира РНК» — этапа химической эволюции (или, если угодно, преджизни), основанного на самовоспроизведении РНК.

Реконструкция «мира РНК» ещё не закончена. Временами кто-то из исследователей абиогенеза сообщает о какой-нибудь существенной нестыковке. Раз за разом то, что казалось нестыковками, находит свое объяснение (как в примере с синтезом цитидина в прошлой колонке). Помогает ли в этой работе критика со стороны креационистов? Нет, конечно: те заняты своим. Вычисляют вероятность случайного спрыгивания атомов в живую клетку, трубят о ниспровержении научных представлений о возникновении жизни и рапортуют о неоспоримых доказательствах Божественного вмешательства.

Но всё-таки «мир РНК» очень непрост. Как он мог возникнуть? Как компоненты для синтеза РНК могли достичь нужной концентрации?

Одно из возможных решений этой проблемы — гипотеза «мира ПАУ», предшествовавшего «миру РНК». В этой гипотезе (и многих её возможных альтернативах) в качестве фактора, обеспечивающего концентрирование и закономерное размещение определённых веществ, рассматривается их связывание на упорядоченных поверхностях (как на кристаллических решетках минералов). Исследователи абиогенеза искали основу, которая собирала бы азотистые основания и размещала их на том расстоянии друг от друга, на каком они находятся в РНК и ДНК, — 0,34 нм. Нашли.

Помните миссию Deep Impact по бомбардировке кометы Темпеля 1 в 2006 году? В выбитом из кометы веществе зарегистрировали соединения, которых должно было быть много и на поверхности молодой Земли, — полиароматических углеводов, ПАУ. В воде ПАУ химически модифицируются и образуют стопки, способные связывать азотистые основания. Согласно этой гипотезе пре-РНК, синтезированные на стопках ПАУ, соединялись не сахарофосфатным остовом (как РНК), а полиформальдегидным. С изменением кислотности среды такие пре-РНК освобождались...

Исследование закономерностей происхождения жизни продолжается. Не слабеет и пропаганда, нацеленная на разрушение научно обоснованной картины мира. Что интереснее Вам, читатель: новооткрытые закономерности самоорганизации и эволюции или демагогия о бессилии науки и необходимости чудес?

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Энергетика человека

Василий Щепетнев

Опубликовано 06 октября 2011 года

Можно допустить, что человек допрометеевой эпохи физиологически был схож с человеком современности. И в среднем за сутки потреблял пищи на три-четыре тысячи килокалорий. На добычу этих калорий плюс поддержание себя в жизнеспособном состоянии (искать вершки и корешки, ловить лягушек и ящериц, спасаться от волков и тигров) у него уходили те же три-четыре тысячи килокалорий.

Эффективность самообеспечения составляла сто процентов: три тысячи килокалорий пришло, три тысячи килокалорий ушло. Никакого кредита, никаких долгов. Более того, те же три тысячи килокалорий обеспечивали расширенное воспроизводство — в смысле прокорма детёнышей племени (если тогда институт семьи не существовал).

Крестьянин начала девятнадцатого века тратил энергии побольше. У него была лошадь, а то и две, корова, свиньи, мелкая живность, которые и потребляли, и выделяли энергию. А ещё он топил печь — летом готовить пищу, а зимой ещё и греться. Плюс лучины для освещения избы. Плюс расход энергии на создание орудий труда (даже если энергию тратил не он, а кузнец, это не меняет сути дела).

Впрочем, лошади и коровы включались в биологический круговорот — живи они сами по себе, всё равно потребляли бы энергии примерно столько же. А вот печь — объект явно затратный. Сожжённые дрова не всегда воспроизводились природой: леса вырубались, и территория обитания нашего зелёного друга сокращалась нещадно.

Точного значения печных килокалорий не скажу. Любителям точности приведу задачу из «Собрания арифметических задач» Воронова, издание 1876 года: «Определить вес сажени однополенных годовалых сосновых дров, зная, что вес свежего соснового дерева составляет 90% веса воды того же объёма; вес годовалой сосны 9/11 веса свежей сосны; кубическая сажень воды весит 593 пуда; сажень однополенных дров равна 1/4 кубической сажени, а древесная масса (по причине промежутков между поленьями) занимает в среднем 14/27 пространства, занятого дровами».

На месяц отопления обыкновенно требовалось две сажени дров.

На глазок на печь приходилось тысяч двадцать-тридцать килокалорий в день. При семье в шесть человек выходит пять тысяч килокалорий на душу зимой. Летом — много меньше. В среднем за день на крестьянина средней полосы России оставлю (тут главное — порядок, а не пятый знак после запятой) три тысячи килокалорий внешних, дополнительных.

Итого для обеспечения расширенного воспроизводства крестьянин одалживал у природы три тысячи килокалорий. Теоретически он мог их вернуть, но практически возрождением лесов занимались энтузиасты вроде чеховского доктора Астрова.

Двадцать первый век. Среднестатистический клерк московской или воронежской фирмы тратит на перемещение «дом-работа-дом» два-три литра бензина, получаемого из нефти, которую принято считать ресурсом невосполнимым (хотя есть и другие теории). Это двадцать пять тысяч невосполнимых килокалорий. На приготовление пищи и отопление расходуется природный газ — ещё три тысячи невосполнимых килокалорий. Плюс расход электроэнергии на всякие конторские и домашние нужды — охлаждение воздуха, продуктов, пылесос, телевизор, компьютер, освещение, лифт и прочая — пусть пять киловатт-часов, то есть ещё четыре тысячи невосполнимых килокалорий. Плюс энергия, затраченная на производство банок, бутылок, пакетов и прочих предметов, ежедневно выбрасываемых на помойку.

Получается, что современный человек для того, чтобы получить необходимые физиологически три тысячи килокалорий, берет из внешней среды тридцать-сорок тысяч килокалорий без отдачи. То есть с физиологической точки зрения труд его вдесятеро менее эффективен, нежели у крестьянина начала девятнадцатого века.

И, наконец, вершина эволюции, Олигарх. Физиологически он ничем не отличается ни от мужика восемьсот двенадцатого года, ни от клерка. Для жизни ему нужны те же три тысячи калорий энергии, получаемые из белков, жиров и углеводов.

На деловую встречу Олигарх летит на личном самолёте, например на Боинге 767-300, сжигающем при полёте из Сиднея в Москву невозвратных калорий просто очень много. Идет из пункта А в пункт Б на яхте с двигателем в десять тысяч лошадиных сил, опять расходуя невозвратных калорий изрядно, и тому подобное.

Мысль не новая, но повторюсь: необходимы тщательные исследования повседневной жизни олигархов, чтобы иметь не умозрительные, а точные сведения о том, сколько энергии тратит Олигарх для того, чтобы обеспечить себе физиологический оптимум.

Суммирую: по мере развития человеческого вида при неизменности физиологического оптимума резко возрастает количество энергии, которое тратится на обеспечение этого самого физиологического оптимума. Иными словами, КПД человеческого вида стремительно падает.

Тут дело не в морализаторстве, не в пропаганде аскетизма или, не к ночи будет сказано, социального переустройства на началах всеобщего уравнения.

Вопрос в другом: как долго может просуществовать вид, каждодневно истребляющий основу собственного существования? Три поколения, десять, двадцать пять? Или прогресс дойдёт до такой степени, что за жизнь средний человек будет потреблять звезду типа нашего Солнца? И только когда израсходуется последняя звезда во Вселенной, исчезнет и человечество?

К оглавлению

Александр Амзин: У пределов восприятия

Александр Амзин

Опубликовано 06 октября 2011 года

Компания Infocom, выпускавшая лет тридцать назад культовые текстовые игры (самая известная из них – трилогия Zork), заявляла в своих брошюрах:

"Мы помещаем нашу графику туда, где не светит солнце. Вы никогда не увидите инфокомовской графики на экране компьютера, потому что никогда человеческими руками не будет произведён компьютер, способный обрабатывать создаваемые нами картины. Мы рисуем, используя безграничные возможности вашего воображения – технологию столь мощную, что по сравнению с нею любая экранная картинка выглядит как граффити. Никто не умеет высвобождать воображение так, как это делает Infocom. Используя своё воображение и тексты Infocom, вы становитесь частью наших историй".

Infocom просуществовала 10 лет – с 1979 по 1989 год. Она погибла, вытесненная той самой графикой. Компанию не спасло даже то, что перед смертью она стала включать в свои игры картинки – в конце концов, книжки с картинками обычно интереснее.

Другой пример, год 2007. Я настраиваю очередной компьютер родственникам. Запускаю их любимую игру, American McGee’s Alice, и обнаруживаю, что настройки сбиты на самое низкое разрешение. Я выставляю максимальное, предъявляю в качестве доказательства то, что теперь всё не только работает быстро, но к тому же стало красивее, чем раньше. Натыкаюсь на непонимающий взгляд. Понадобилось несколько минут, прежде чем я принял страшную правду. Владельцы компьютера не видели разницы между картинкой низкого качества и высокого.

Впоследствии я не раз встречался с этим феноменом, в том числе наблюдая за собою. В какой-то момент мне стало почти всё равно, смотрю ли я видео в 720p или в 1080p. World of Warcraft на моём морально устаревшем компьютере выглядит чуть хуже, чем на игровом компьютере жены. Впечатления при этом одни и те же.

В Nintendo, выпуская негодную для графики кинематографического качества консоль Wii, прекрасно знали, что иногда качество изображения не имеет никакого значения. Тот же закон известен художникам: набросок карандашом способен вызвать более сильные чувства, нежели картина маслом. Режиссёры отказываются от съёмок в 3D, если те ничего не добавляют к кинофильму.

За последние лет десять с нами что-то произошло. Нечто, чего не предусмотрел Infocom. Руками человека был создан компьютер, производящий картинки голливудского или почти голливудского качества.

Но одновременно мы подошли к пределу восприятия качества. Есть ли разница между пятимегапиксельным и восьмимегапиксельным снимком? А между игрой с 3D-очками и без? А между Retina Display нового айфона и чётким дисплеем кого-то из конкурентов?

Технически, маркетингово – конечно, несомненно. Но человеческий глаз всё чаще ошибается, всё чаще обманывается. Мозг, стреноженный детерминированно высоким качеством картинки, посылает воображение по строго заданному вектору. Это не хорошо и не плохо – в конце концов, некоторые идут на «Аватар» во второй раз, чтобы проверить связь красивых изображений с работой слёзных желез.

Заметьте, основное распихивание друг друга локтями сейчас происходит в области мобильной графики; настольную не то чтобы некуда двигать – но зачем? Мобильная же графика ещё не развилась настолько, чтобы её качество потеряло смысл. Через несколько лет произойдёт и это. Будут революционные технологические прорывы, но вряд ли будут качественные, вроде цветного кино в эпоху чёрно-белого или интерактивной графики в эпоху текста.

В этой связи мне интересно знать: что такое воображение? Чем оно живёт? Где острее ощущения — при чтении книги, при просмотре телевизора, при трёхмерном крошеве на экране компьютера?

Попробуйте играть в Zork сейчас — вы не выдержите и трёх минут. Скучно, плоско, много букв. В старые графические игры, в которых из-за технического несовершенства приходится заглядывать туда, где не светит солнце, играю я и сравнительно небольшая прослойка из клуба тех, кому за тридцать.

Но если мы выбрали не книжки с картинками, а картинки без книжек, отчего читалки продаются миллионами и десятками миллионов экземпляров?

Сколько нас толпится у пределов восприятия и не решается сделать шаг назад?

К оглавлению

Кафедра Ваннаха: До и после Великого Кольца

Ваннах Михаил

Опубликовано 07 октября 2011 года

Связь с внеземными цивилизациями – одна из «городских легенд» современного естествознания. В принципе нет никаких законов природы, ограничивающих возможность существования где-то на звёздах иной жизни, иного разума и иной технологической цивилизации. А технологическая возможность на электромагнитных волнах короче трёхсот метров и длиннее трёх сантиметров была продемонстрирована в работах Коккони и Моррисона аж в 1959 году.

Согласно им частоты ниже мегагерца будут поглощаться межзвёздной средой, а выше десятка гигагерц – молекулами, входящими в состав планетных атмосфер. Для связи на расстоянии десяти парсеков достаточно было передатчика в десяток киловатт. «Заглушки», забивавшие в годы «холодной волны» вражьи голоса, излучали куда больше…

Но вот беда – сигналов из иных миров обнаружено не было. Ни пионерским проектом «ОЗМА» в 1960 году, году ракетно-спутниковой эйфории, ни последующими работами. Так что чужой разум по-прежнему пребывает где-то по соседству с давшей работам Дрейка страной Оз из книжек Баума…

Обратим внимание: именно чужой разум. Отсутствие сигналов от него в направлениях и во временные интервалы, выявленные проектом «ОЗМА», — знание сугубо научное, а именно фальсификация по Попперу гипотезы, что со звёзд — эпсилон Эридана и с вошедшей в песню классика тау Кита на радиочастоте водорода 1420 МГц несутся к Солнечной системе сигналы. Так что связь с иноразумом надо рассматривать пока (до момента, когда таковая или будет установлена, или фальсификация покажет невозможность её ввиду отсутствия такового, как феномен массовой культуры. Ну а она же – один из движущих моторов современной цивилизации, весьма ценный (и в прямом, и в переносном значении) объект бизнеса.

В массовое сознание, в ноосферу нашей страны, идея межзвёздной связи ярче и глубже всего была введена «Туманностью Андромеды» Ивана Антоновича Ефремова. На целое поколение наших людей огромное влияние оказала идея Великого Кольца, межзвёздного, а к финалу романа и межгалактического, обмена телевизионными сигналами. Возможность «получать и передавать целые картины разнообразной жизни разных миров» завораживала (историкам массового сознания предстоит выяснить, как это повлияло на восприимчивость советского населения к зарубежной радиопропаганде).

Вообще с точки зрения современных понятий роман выглядит несколько странно. Скажем, на планете всего четыре электронные исследовательские машины высшего класса… Например: «Заведующие памятными машинами превосходили всех учёностью. Они решали, что из полученных сообщений следует увековечить в памятных машинах, что направить в линии общей информации или дворцы творчества».

Да, без цензора представить себе светлое коммунистическое грядущее было нельзя – поразительная разница между современным сетевым доступом к результатам астрономических исследований и к использованию процессорной мощности широких сетевых масс для поиска инозвёздных на дому…

В процессе переиздания туалет красавицы Веды Конг претерпевал изменения. В журнальной публикации 1957 года «крупные, нарочито грубо заделанные в титановую цепь вишнёвые камни – фаанты с Венеры – горели на нежной коже». В «Роман-газете», советской версии публикаций книжного клуба, в 1959 году цепь становится золотой – металлургия осваивает широкое производства титана, и металл, как некогда алюминий, теряет ювелирное значение.

Золотишко сохранялось и в приложении к журналу «Сельская молодежь» 1962 года. А в первом томе легендарной Библиотеки современной фантастики, увидевшем свет в 1965 году, у бедной женщины отняли и венерианские камни, золотую цепочку, и наряд, в котором «низко открытая грудь поддерживалась корсажем из голубой ткани». Интересно, что из перечисленного смутило редактора Б. Клюеву или её начальство? Нынешний спеллинг-корректор, например, отчёркивает красным слова «голубой» и «розовый»…

Но это так, курьёзы, просто очень жаль, что у автора, когда-то оказывавшего колоссальное влияние на настрой мыслей общества, нет биографов, сравнимых «по производительности» с исследователями творчества бр. Стругацких. (В Сети-то сведений масса, но из них можно узнать, что был Иван Антонович йогом, масоном, а то и вовсе розенкрейцером…)

Но сейчас хотелось бы описать настрой общества с интенсивным технологическим развитием и вспомнить одного абсолютно забытого автора. Автора, явно оказавшего влияние на ход мыслей Ефремова. Кстати, проходящего по ведомству ИТ. Итак, Эраст Маслов из города Кунцево. Научно-фантастический рассказ «Под светом двух солнц» был опубликован в марте 1955 года в журнале «Техника — молодёжи» с иллюстрациями К. Арцеулова.

Сюжет прост. Рассказчик, приехав в маленький городок на раскопки, встречает там одноклассника, чей дом в Москве разбомбили в войну. Тот трудится на радиоузле и увлекается сверхдальним телеприёмом. Сверхдальним, поскольку в окрестностях телестанции нет и в проекте… В мастерской, в которую превращён не отсутствовавший у советского человека той поры гараж, а самая просторная из комнат «маленького домика, огороженного плетнём», он создаёт телевизор, изобилующий автоматическими настройками и дополнительными усилителями, и с помощью его ловит сигнал с числом строк разложения в 1100, которого нет «ни в одной стране».

Сигнал оказывается иномировым, с планеты у двойной звезды в созвездии Центавра. Герои наблюдают чужую жизнь под изумрудным небом, освещённым светом пары солнц, а потом пишут записку в Академию наук… И вот пусть кто-то попробует сказать, что этот рассказ не повлиял на Ефремова, писавшего «Туманность Андромеды» с сентября 1955-го по сентябрь 1956 года и впервые опубликовавшего её в том же журнале!

Есть ещё одно свидетельство: в коммунистическом мире, по Ефремову, автомобили и аэропланы редки, а транспорт завязан на Спиральную Дорогу с гигантскими локомотивами и вагонами. Так в том же мартовском журнале 1955 года инженером Ю. Моралевичем описана железная дорога с шириной колеи в четыре с половиной метра, широко использующая мосты и эстакады для горизонтальности полотна… (Кстати, наци планировали для лучшей эксплуатации территории оккупированной России строить ширококолейки с трёхметровой колеей…)

Так что даже фантастические романы о далёком грядущем всегда несут на себе отпечаток конкретной эпохи, свидетельствуют о мыслях, бродивших тогда в человеческих умах. Могут быть интереснейшим документом по истории науки и техники. Ну, скажем, Ефремов, чьи взгляды сформировались значительно раньше того времени, отвергал теорию разбегающейся Вселенной (она некогда признавалась идеалистической, ибо была выдвинута аббатом Леметром – атеисты-материалисты в отечественной науке дел тоже наворотили!), объясняя красное смещение «усталостью фотонов».

Ефремов, в отличие от Эраста Маслова, исключал из числа претендентов на жизнь планеты двойных звёзд – тут ощущается влияние книги А.И. Опарина и В.Г. Фесенкова «Жизнь во Вселенной», изданной Академией Наук СССР в 1956 году. (В ней же присутствовало и скептическое отношение к идее кремниевой высокотемпературной жизни, которое потом отразится в «Туманности…»)

Межзвёздная связь, по Ефремову, была делом всего общества – наступала эра Большой Науки с её гигантскими приборами. Внешние станции Великого Кольца были вынесены на орбиту, примерно как радиоинтерферометр РадиоАстрон. Да и любители самодельного творчества весь советский период ныли о невозможности купить в магазине сколько-нибудь пристойные материалы и комплектующие. «Гаражных компьютерных стартапов» плановая экономика породить не могла по своей сути…

После выхода в свет «Туманности Андромеды» имела место перебранка Генриха Альтова с Ефремовым. Бакинский писатель (он же создатель ТРИЗ Альтшуллер) в «Балладе о звёздах» оценил приключения героев Ефремова на планете Железной Звезды как подобающие приключенческой литературе девятнадцатого века (Хаггарда Ефремов любил, заимствованное у него имя Орм носит в «Туманности…» начальник над звездоплаванием, а во всех ефремовских женских образах присутствует Аэша из хаггардовского «She»), ну а Иван Антонович уличил звездолётчиков Альтова в бритье тривиальной электробритвой, позорящей светлое Завтра…

Альтов же в рассказе «Порт Каменных Бурь», 1965, обозвал идею Великого Кольца «по философской сути геоцентричной». Жизнь, мол, на Земле пойдёт своим чередом, независимо от обмена межзвёздными сигналами. Кстати, обвинение в геоцентризме во времена принудительной идеологии было совсем не таким безобидным, как кажется ныне. Косвенное обвинение в симпатии к тем мракобесам, что сожгли Бруно и заставили отречься Галилея… (Кстати, шмон у вдовы Ивана Антоновича после его смерти был, и «Час быка» из библиотек изымали…)

Правда, сам Альтов схлопотал той же монетой от Александра Казанцева за рассказ «Полигон Звёздная Река». Сверхсветовые скорости, мол. Значит – СТО Эйнштейна отвергаешь, как и былая Арийская наука. Следовательно, с нацистами солидаризируешься! Забавы ж были у людей – верно сказано, что когда коту нечего делать…

В альтернативу Великому Кольцу Альтов выдвигал в рассказе «Порт Каменных Бурь» идею «переезда» систем жёлтых карликов в шаровые звёздные скопления (был очаровательный термин начала прошлого века – «звёздная куча»…) на предмет создания галактических коммуналок – «в каждом шаровом скоплении множество планет с самыми различными формами жизни». Но подход Ефремова кажется всё же более плодотворным.

Наверное, когда цивилизация достигнет галактической мощи, единственное, что будет ей важно, – информация. Материи в космосе навалом. Энергии – тоже. Термоядерный синтез, эргосферы чёрных дыр, тёмная энергия, о роли которой выдвигаются самые разнообразные предположения.

Важно одно: понять, как это можно с пользой и интересом употребить. А понять – значит уменьшить меру нашего незнания. В чём и состоит суть информации.

К оглавлению

Дмитрий Вибе: «Душа» обязана трудиться

Дмитрий Вибе

Опубликовано 07 октября 2011 года

Речь идёт о первых научных наблюдениях на интерферометре субмиллиметрового и миллиметрового диапазона ALMA. Сейчас модно подбирать аббревиатуры для проектов и инструментов так, чтобы в них помимо сухой расшифровки был ещё и скрытый смысл. ALMA — Atacama Large Millimeter Array — не исключение. Слово это переводится с испанского как «душа». Почему с испанского? Потому что интерферометр ALMA находится в Чили, точнее, в пустыне Атакама, одном из самых сухих мест на Земле. Почему «душа»? Да кто его знает. Чтоб было красиво.

Телескоп ALMA станет первым инструментом, позволяющим получать качественные изображения небесных объектов в диапазоне длин волн от нескольких сотен микрон до нескольких миллиметров и с миллисекундным угловым разрешением. Столь высокое угловое разрешение будет достигнуто при помощи интерферометрических методов — путем сложения сигналов, полученных на нескольких десятках независимых антенн.

Теоретическое угловое разрешение одиночного телескопа (минимальное угловое расстояние между двумя точечными источниками, при котором они всё ещё не сливаются друг с другом) примерно равно отношению длины волны к диаметру объектива. Оно связано с волновыми свойствами света: из-за дифракции на краях объектива изображение точечного источника размазывается в пятно. Чем больше объектив, тем меньше размер этого пятна. Например, у российского шестиметрового телескопа БТА-6 теоретическое разрешение в видимом диапазоне равно 0.02 угловой секунды. Но теория, как известно, суха, и древо жизни всегда вносит в неё коррективы: из-за атмосферной турбулентности даже в местах с наилучшим астроклиматом разрешение в оптическом диапазоне не превосходит нескольких десятых долей угловой секунды. Поэтому в оптическом диапазоне увеличение размера объектива (в современном телескопе это практически всегда вогнутое зеркало) позволяет повысить разрешающую силу только для заатмосферных телескопов.

Однако на больших длинах волн размер зеркала более значим. Например, в сантиметровом диапазоне у шестиметрового зеркала угловое разрешение будет равно уже целым семи минутам, а это почти четверть размера Луны. Да и сигнал в радиодиапазоне часто более слаб, так что для его приёма требуется внушительная собирающая поверхность. Поэтому радиотелескопы обычно гораздо крупнее оптических, и диаметры их зеркал измеряются многими десятками метров. Технически изготовление гигантских металлических зеркал вполне достижимо, поскольку на больших длинах волн снижаются требования к качеству их поверхности. Но есть, увы, другие ограничения. Например, стометровый телескоп в Эффельсберге (Германия) весит 3200 тонн. Колоссальная масса затрудняет и сохранение формы зеркала (оно гнётся под собственной тяжестью), и управление им. При этом разрешение того же эффельсбергского телескопа в сантиметровом диапазоне измеряется десятками угловых секунд, то есть в сотню раз хуже, чем в оптике, даже с учётом атмосферных помех.

Чтобы достичь в радиодиапазоне разрешения, сравнимого с оптическим, потребовалось бы зеркало многокилометрового размера. Это, конечно, нереально. Однако природу можно слегка обмануть, заменив одно сплошное зеркало системой независимых телескопов. Если вы одновременно наблюдаете один и тот же объект с разных телескопов, а затем складываете накопленные сигналы, результирующий сигнал будет как бы получен на телескопе, размер антенны которого равен расстоянию между двумя самыми далёкими антеннами системы. Поскольку реальным объектом анализа в данном случае является интерференционная картина, возникающая при сложении сигналов, такие системы называются радиоинтерферометрическими. Для наземных радиоинтерферометров «размер зеркала» может составлять десятки, сотни и даже тысячи километров, благодаря чему достигается разрешение микросекундного уровня.

Иными словами, мы относительно «легко» можем получать детальные изображения космических объектов в оптическом и радиодиапазонах. А вот в промежутке между ними — в дальнем инфракрасном и субмиллиметровом диапазонах — возникают большие проблемы. Во-первых, земная атмосфера в этом интервале длин волн сильно непрозрачна. Во-вторых, требования к качеству изготовления поверхности зеркал более высоки. В-третьих, и размеры зеркал также должны быть большими — и из-за проблем с чувствительностью, и из-за проблем с угловым разрешением. Поэтому оптических и радиотелескопов на Земле сотни, а инструменты субмиллиметрового диапазона можно пересчитать по пальцам.

Интерферометр же для работы на длинах волн менее миллиметра до недавнего времени в мире был только один — система SMA (Submillimeter Array), установленная на горе Мауна-Кеа (Гавайские о-ва, США). Но она состоит всего из восьми шестиметровых «тарелок», максимальное расстояние между которыми не превышает полукилометра, что сопоставимо с размерами «цельных» радиотелескопов.

О создании более солидного интерферометра миллиметрового и субмиллиметрового диапазона в конце 1980-х — начале 1990-х годов одновременно задумались американские, европейские и японские астрономы. Три таких телескопа были бы для мирового астрономического сообщества излишней роскошью, и отдельные проекты были объединены в общую систему. В настоящее время она создаётся силами консорциума, в котором участвуют США, Европа (Европейская южная обсерватория), Япония, Тайвань, Канада и Чили. Чилийская пустыня Атакама выбрана для установки ALMA из-за своей сухости: в качестве основной помехи для космического субмиллиметрового излучения выступает атмосферный водяной пар. Площадка поперечником около 20 км для установки антенн расположена на высоте 5 км.

Всего в состав ALMA будет входить 66 «тарелок» — 54 антенны диаметром двенадцать метров и двенадцать семиметровых антенн. Основная часть интерферометра будет состоять из пятидесяти двенадцатиметровых антенн. Их можно будет как размещать тесной группой поперечником около 150 м, так и распределять по всей территории с максимальным расстоянием между антеннами 16 км. Для перевозки антенн с позиции на позицию в Германии сделали два супертранспортёра (у них даже есть собственные имена — Отто и Лор) длиной 20 м и шириной 10 м, способных работать на пятикилометровой высоте. Остальные антенны войдут в состав Атакамской компактной системы (Atacama Compact Array), которая будет дополнять данные интерферометрии изображениями более низкого углового разрешения.

Сейчас ALMA готова примерно на треть, и этого уже достаточно, чтобы начать научные наблюдения. Первая фаза наблюдений называется «нулевым циклом» — ALMA Early Science Cycle 0. Она началась 30 сентября 2011 года и продлится примерно девять месяцев. В конце марта 2011 года был объявлен сбор наблюдательных заявок на этот период. Их поступило более девятисот, но окончательный отбор прошло всего 112 проектов. Главный объект для исследований в субмиллиметровом диапазоне — относительно холодный межзвёздный и околозвёздный газ. Кроме того, с высоким угловым разрешением нужно наблюдать что-то большое, но далёкое или мелкое, но близкое. Поэтому в основном заявки посвящены межзвёздной среде в очень далёких галактиках и протопланетным дискам и оболочкам у близких звёзд.

Лично меня по специфике моей работы больше всего радуют планы в отношении дисков. Даже ближайшие к нам протопланетные диски имеют угловые размеры порядка нескольких угловых секунд, и потому даже в лучшие однозеркальные радиотелескопы они не видны как протяжённые объекты, то есть не видна их структура. Строго говоря, это означает, что мы, возможно, проявляем чрезмерный энтузиазм, называя эти диски протопланетными. Последние несколько лет почти каждый доклад по строению околозвёздных дисков, да и вообще по ранним стадиям звёздообразования заканчивался одним и тем же припевом: «Пока мы, конечно, ничего этого не видим. Но вот начнёт работать ALMA…» И вот этот долгожданный день настал. Теперь у нас появится возможность исследовать предполагаемые будущие планетные системы, выйдя за пределы художественного образа средней температуры по больнице. Уже первые месяцы наблюдений наконец-то покажут (будем надеяться), из чего на самом деле состоит протопланетное вещество — например, насколько эффективно в нём на допланетном этапе синтезируется органика, насколько верны наши представления о механизмах конденсации планетных тел и пр.

Хочется верить, что и в других областях ALMA будет не менее полезна. В списке целей нулевого цикла значатся не только галактики и протопланетные диски. В нём есть и более близкие объекты: спутник Сатурна Титан, сам Сатурн, Венера, спутник Юпитера Ио, комета Еленина… В более отдалённых планах присутствуют даже наблюдения Солнца. Так что новые открытия будут происходить как на окраинах Вселенной, так и у нас под боком. Наверное, не будет большим преувеличением сказать, что осенью 2011 года в наблюдательной астрономии началась новая эпоха.

К оглавлению

Кивино гнездо: Гамбиты и Гексагоны (часть 2)

Киви Берд

Опубликовано 07 октября 2011 года

Это продолжение. Первую часть статьи читайте здесь.

Чтобы суть странноватого шпионского перформанса стала если и не ясна, то хотя бы чуть более понятна, потребуется представить сюжет о GAMBIT и HEXAGON в общем историческом контексте, попутно напомнив о крайне сложной и противоречивой позиции NRO относительно рассекречивания своих тайн.

Американская спецслужба космической разведки была создана осенью 1961 года, то есть под самый занавес президентства Дуайта Эйзенхуэра. Завеса секретности вокруг NRO была столь плотной, что официально сам факт её существования не признавался властями США свыше тридцати лет – вплоть до 1992 года. Лишь по инициативе Билла Клинтона, который в первый срок своего пребывания в Белом доме энергично взялся за разгребание излишней и чересчур обременительной государственной секретности, к середине 1990-х годов появилось немало подробностей о тайной деятельности американских спецслужб, включая и космическую разведку.

В частности, в 1995 году Клинтон подписал специальный исполнительный указ, предписывавший рассекретить самую первую спутниковую программу разведки под названием CORONA, запущенную ещё в конце 1950-х годов. Это предписание было выполнено достаточно быстро, хотя и известно, что при очевидном сопротивлении со стороны руководства NRO.

Сразу вслед за этим, согласно исторической хронологии, должны были быть рассекречены следующие крупномасштабные программы, GAMBIT и HEXAGON. Программа GAMBIT была начата в 1960 году, а первый запуск соответствующего аппарата состоялся в 1963-м. Программа HEXAGON стартовала в 1966-м, с выводом на орбиту первого спутника в 1971 году. Обе эти программы существенно различались в технических возможностях используемой техники и, как бы дополняя друг друга, просуществовали до середины 1980-х годов.

Президентский указ на соответствующее рассекречивание определённо был готов уже в 1996-м. Так что в начале 1997 года тогдашний директор NRO лично посещал Смитсоновский музей авиации и космонавтики для обсуждения вопросов о датах передачи огромных шпионских спутников в выставочный фонд и о конкретном месте для их будущего размещения в экспозиции...

А затем произошло нечто загадочное и по сию пору крайне неясное. Наряду с известным секс-скандалом вокруг Моники Левински (на расследование которого, кстати, бюджетных денег было затрачено больше, чем на расследование терактов 9/11), второй срок клинтоновского президентства радикально отличался от первого во всём, что касалось рассекречивания деятельности спецслужб. То есть примерно с осени 1997-го вокруг секретности в США стали происходить крутые перемены с обратным закручиванием гаек, объяснений чему никто не предоставлял.

В частности, среди прочих подобных процессов было заторможено на неопределённое время и рассекречивание программ GAMBIT/HEXAGON. Ну а с приходом администрации президента Буша секретность вокруг спецслужб возросла ещё больше – в связи с известными событиями 11 сентября 2001 года и так называемой глобальной войной против терроризма.

Вокруг тайн космической разведки, было, правда, несколько странноватых всплесков, намекающих на скорое раскрытие информации, однако все они заканчивались практически ничем. Так, в 2002 году, когда активно готовилась война с Ираком, а публику надо было убедить в высочайшем качестве национальной спутниковой разведки, картографическая разведслужба NIMA предъявляла имеющиеся у неё фотографии местности в высоком разрешении. Однако при этом ни слова не было сказано ни о тех, кто эти снимки добывает (NRO), ни о технических средствах, с помощью которых это было сделано.

Затем, в 2004-м, когда открывалось новое здание Смитсоновского музея авиации и космонавтики в аэропорте им. Даллеса, всех крайне заинтересовал макет будущей экспозиции, где видное место занимала фигурка, обозначавшая разведывательный спутник KH-9 HEXAGON. Но как только музей открыли для посещения публики, тут же выяснилось, что никакого шпионского спутника там нет и в помине.

Короче говоря, нынешнее раскрытие информации о проектах HEXAGON и GAMBIT стало крупнейшим рассекречиванием документов NRO с середины 1990-х годов. Конечно, за прошедшее с той поры время фрагменты сведений об этих давних и чрезвычайно успешных программах постепенно становились известными историкам спецслужб.

В частности, уже имелось достаточно внятное представление о том, что спутник HEXAGON был своего рода поисковой системой, созданной для такой съёмки огромных территорий Советского Союза, которая могла бы предоставлять признаки перемен, происходящих на земной поверхности. А также обеспечивать изображениям достаточную ясность, чтобы аналитики могли определить, в чём именно эти перемены заключаются.

Что же касалось более ранней программы GAMBIT, то она — после истории с Пауэрсом, сбитым весной 1960 над Уралом, – была запущена как безопасная технологическая замена полётам шпионского самолёта U-2. Основной их целью которых была добыча информации о текущем состоянии межконтинентальных баллистических ракет СССР (грубо говоря, стоят ли они готовые к запуску на своих стартовых площадках). Со временем GAMBIT эволюционировала в систему спутников с чрезвычайно высоким разрешением фотографий.

По неофициальным свидетельствам, в конечном счёте разрешающую способность снимков GAMBIT 3 удалось довести до такого качества, что с орбиты можно было разглядеть объекты размером с бейсбольный мячик. Столь высокое разрешение оптики требовалось для получения максимально точных подробностей о целях наблюдений, таких, как предельно аккуратные оценки длины и диаметра баллистических ракет. По этим размерам делались, например, прикидки относительно количества топлива, что полезно для определения таких эксплуатационных характеристик, как дальность действия и полезная нагрузка ракеты.

Но всё это, надо повторить, была в массе своей неофициальная информация, не подкреплённая никакими документами. А если какие-то документы на данный счёт порою и рассекречивались, то все содержательные сведения обычно были там тщательно вымараны цензурой.

Продолжение следует.

К оглавлению

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Аудиокнига с человеческим лицом

Сергей Голубицкий

Опубликовано 03 октября 2011 года

Мне всегда казалось, что аудиокнига — это законченный продукт, нечто вроде традиционного томика, изданного типографским способом. Оказалось — совсем не так. Оказалось, что аудиокнига — больше компьютерный продукт, чем книжный, а потому подчиняется всем типично компьютерным законам множественных версий и форматов.

Вы обращали внимание на названия электронных книг out there in the outer space? В смысле — в торрентах, на DCC каналах IRC и на форумах? Roszak. Flicker.Version1. Вроде и писатель знакомый (вечная память блистательному Теодору Рошаку, покинувшему этот бренный мир минувшим летом!), и роман известный (в русском переводе «Киномания»), и тут на тебе — Версия Первая! Что за ерунда?

Это не ерунда, друзья мои, это суровая реальность виртуального мира, в котором ничто не существует в неповторимо-неизменном уникальном виде. Всё и вся должно реплицироваться, меняться, переделываться, множится ad infinitum, не потому что так лучше, а потому, что таковы правила игры в цифровом пространстве.

Не удивительно, что беря в руки аудиокнигу, мы почти гарантированно испытаем разочарование. Начнем с главного: абсолютного анахронизма формата, в котором озвученные книги продаются в магазинах. Компакт диск! Что же это за бред за такой в 2011 году?! У меня в ноутбуке есть очень стильный слотовый DVD-привод, которым я за два последних года пользовался от силы два или три раза (что-то прожигал каким-то безнадежно отставшим в технологическом отношении товарищам). Кому сегодня нужен этот порт?! Кто смотрит фильмы в формате DVD?!

Продолжая аналогию анахронизма: кто слушает аудиокниги на компакт дисках на компьютере (да хоть бы и ноутбуке)?! О чем тогда думают издатели? Каких пользователей они держат в голове, выпуская аудиокниги на компакт-дисках? Можете представить себе мое восхищение, когда на международной книжной выставке минувшим сентябрем на стенде издательства «Бестселлер» (того самого, что издала мой двухтомник о великих аферах ХХ века) я увидел новейший аудиопродукт, записанный на microSD-карту! На фоне окружающих издателей, заклинутых на компакт-дисках, звуковая книга «Бестселлера» смотрелось космической ракетой меж телег.

Ладно бы только носитель, но ведь еще и формат аудиокниг допотопный! Почти все они сегодня выпускаются в устаревшем коробочном виде: море вспомогательных папок с множеством файлов, распиханным по закоулкам, к тому же еще и дурацки именованным (очевидно со злым умыслом, дабы отбить охоту расковыривать этот халоймис, надеясь привести в человеческий современный вид).

Все вменяемые люди сегодня слушают аудиокниги на своих плеерах, коммуникаторах, сартфонах и телефонах, capisci? На мобильных гаджетах, а не на стационарных писючных ящиках. И уж подавно — не на проприетарных плеерах, которые издатели аудиокниг зачем-то впихивают на свои компакт-диски, безумно полагая, что у пользователей вдруг не окажется звукового проигрывателя на компьютере (удалили встроенный Microsoft Media Plater что ли?).

Короче говоря, куда я веду? Пользоваться современными аудиокнигами «из коробки» невозможно. Их нужно переделывать в человеческий вид. Что такое человеческий вид? В 2011 году — это один большой файл (на худой конец два-три файла) с внутренним делением на главы и возможностью создавать закладки. Последнее очень важно, потому что без закладок в файле с продолжительностью звучания в 12 часов вы никогда не найдете место, на котором закончилось прослушивание в прошлый раз (ну ладно: найдете через 10 минут изматывающих поисков).

Все описанные действия, не сомневаюсь, совершает с легкостью и специальные программы под Windows, мне, однако, важно продемонстрировать читателям лишь алгоритм, поэтому сделаю это на подручных средствах — с помощью Audiobook Builder, замечательной утилиты для Mac OS X. Посмотрите, как все просто делается:

Выбираем «Создать новый проект», указываем название книги, автора, жанр и перетаскиваем обложку:

Маньякальные педанты могут дополнительно указать имя чтеца, год записи, копирайт, приложить описание книги, сделать комментарии, указать ключевые словам, дату кодирования и название кодака:

Теперь добавляем кучу файлов, составляющих так называемую аудиокнигу:

Слава богу, программа умная и позволяет не только вставлять файлы вручную, но и автоматизировать импорт из iTunes и — главное! — компакт-дисков. По умолчанию Audiobook Builder каждый файл воспринимает как главу, однако при желании можно исправить это безобразие, выделив мышью несколько файлов и нажав на кнопку «Объединить». По какому принципу объединять? Если издатели аудиокниги не зверствовали, они сохранили хоть какую-то видимость реальной структуры книги в названиях файлов: book1_1.mp3, book1_2.mp3, book1_2.mp3, book2_1.mp3,

book2_2.mp3, book2_3.mp3, book3_1.mp3 и так далее. В подобных ситуациях объединение файлов по главам очевидно:

Audiobook Builder объединяет файлы очень элегантно: сводит их по условные недиструктивные разделы, которые легко открыть для внесения любых изменений.

На заключительном этапе мы проверяем правильность выходных данных аудиокниги и задаем ее технические параметры:

Выставляем качество звука (128 kbps в стерео хватает за оба глаза), определяем дробление выходного файла по длительности звучания (максимум — 13 часов, и задаем формат. В моем случае идеально подходит маковский родной M4B — стандартный AAC с функцией закладок (Booknmarkable).

Нажимаем ОК и через несколько минут получаем вместо вороха больной иерархии на компакт-диске один-два файла, которые забрасываем в iTunes для последующей передачи на айфон ил айпад. В таком и только таком виде аудиокнига обретает достойный вид — удобный для прослушивания и по-настоящему мобильный.

PS. Буду признателен читателем за наводку на аналогичные по функциональности программы для Windows.

PPS. Слабо устроить тотализатор на определение сроков, когда издатели аудиокниг, наконец, пробудятся от ретроградного сна и переведет свою продукцию на современные носители (SD или microSD-карты) и в современные форматы?

К оглавлению

Голубятня: Гений и злодейство

Сергей Голубицкий

Опубликовано 06 октября 2011 года

Помнится, в университетской юности меня очень волновала тема Моцарта и Сальери. Обсуждал ее ночи напролет, спорил до посинения, доказывая несогласным, что самый жуткий злодей с легкостью может сочетать в себе отвратные черты характера и поступки с безусловной гениальностью.

С годами я не только не отказался от своего убеждения, но еще и дополнил его разнообразными вариациями. Скажем, совершенно бездарное произведение искусства можно преобразовать в гениальное творение. Последний пример хорош тем, что его, в отличие от симбиоза гениальности и злодейства, совершенно невозможно принять априорно на веру. В самом деле: возьмите Наполеона. Карлик-чудовище, лишенное напрочь каких-либо морально-этических ориентиров и единственно мотивированное безудержным тщеславием, подхлестываемым комплексом неполноценности (из воспоминаний близкого окружения: первый французский император занимался сексом, не снимая шпаги, желая, тем самым, очевидно, унизить женщину, благо, унижение это никогда не длилось более одной минуты). Между тем, даже у самого захудалого роялиста-современника не было сомнений в совершенной гениальности Буонопарте. Причем исключительность эта проявлялась не только на полях брани, но и во всем остальном: от умения годами работать по 18-20 часов в сутки до сверхъестественной интуиции и умения манипулировать народными массами.

Совсем другое дело безнадежно бездарное произведение искусство, будь то книга, фильм или картина. Смотришь и понимаешь: это кранты! Как тут не подкручивай, ничего исправить невозможно даже для приведения в сносный вид. Какая уж тут гениальность?

Опровергнуть эту мнимую очевидность я попробую на примере смежных искусств, поскольку сложно себе представить, чтобы кому-то приходило в голову переписывать чужую бездарную книгу. Зато сделать экранизацию бездарной книги — это всегда пожалуйста! И примеров таких экзерсисов множество. Посему для удобства перефразируем вопрос: возможно ли из бездарной книги сделать гениальный фильм?

Только не спешите с ответом! Это только кажется, что гениальному режиссеру достаточно взять любой литературных мусор и превратить его в пирожное. В творческой повседневности существует одна коварная реальность: «Тема повела». Смысл этой реальности: как не старайся, как не облагораживай сценарный материал, если он безнадежен, он задушит любые искры гениальности — будь то актерскую игру, операторское искусство или монтаж. Вернее: ни блестящая игра актеров, ни головокружительная диатеза (в теории искусства: диатеза — это феномен рассказчика, роль которого в кино выполняет камера), ни оживление сюжета за счет монтажа не могут компенсировать убожество текста, лежащего в основе всего проекта.

Пример такого невозможного «чуда» я и хочу представить читателям на рассмотрение. Речь пойдет о книжке моей ненаглядной графоманши вселенского масштаба Алисы Зиновьевны Розенбаум (ака Айн Рэнд). Пример не случаен, потому что Рэнд — это запределье художественной бездарности. Запределье на всех мыслимых уровнях: художественная речь Алисы убога, сюжеты примитивны, персонажи ходульны и декларативны, а глубина мысли выдает бесконечную доморощенность и провинциальность (особо умилительно читать в подобном контексте, о том, что Рэнд развивала идеи Ницше в ХХ веке).

Любители «объективизма» (смешное такое самоназвание «философии» Алисы Зиновьевны) заштатно апеллируют к популярности своей Амазонки: мол, «Атлас расправил плечи» — самая читаемая в мире книга после Библии. Возражать на это бессмысленно, можно лишь усомниться в критерии: каким образом популярность компенсирует графоманию? Кроме Рэнд в мире самыми популярными являются книги графомана Паоло Коэльо (который, кстати, на голову способнее Розенбаум), графомана Дэна Брауна (этот, правда, совсем безнадежен) и графоманши Джоан Роллинг (очаровательное такое британское недоразумение). И что с того?

Так вот, представьте себе, что вы беретесь за экранизацию книг Айн Рэнд. Вопрос: можно ли сделать гениальный фильм с такой подложкой?

Представьте себе: можно! В 1942 году в самый разгар Второй мировой войны в фашистской Италии режиссер Гоффредо Алессандрини снял фильм «Noi Vivi», который потрясает воображение даже сегодня 70 лет спустя! В самой же Италии фильм получил культовый резонанс: новорожденных девочек называли именем героини (Кира), а мальчиков — героев (Лео и Андрей).

История Noi Vivi удивительна и прекрасна. Фильм поставлен по первому роману Айн Рэнд «We The Living» («Мы живые», 1934 г.). Пересказывать сюжет невозможно, потому что это паноптикум. Если читатель в состоянии представить себе полный набор идеологических штампов о сталинском тоталитаризме и коммунизме, пропущенный через голову злобной уродливой девочки, у родителей которой большевики конфисковали семейный гешефт — аптеку, то можно смело сказать — вы «Мы живые» уже прочитали. Помножьте эту идеологию на литературный слог политического памфлета и неживые персонажи, у которых вместо крови в жилах течет яд социальной ненависти (причем в обеих направлениях: «Кира Аргунова» ненавидит большевиков, а большевики ненавидят «кир аргуновых» и «львов коваленских») и получите первый роман Ранд.

Почему Алессандрини взялся за роман Ранд — понятно: для фашистской Италии в 1942 году это была манна небесная на идеологическом фронте. Бедняга не догадывался, что Айн Рэнд — это псевдоним, иначе бы всю киностудию разогнали еще на этапе утверждения сценария (Алиса Розенбаум скрывала свое имя до 60х годов даже от самых близких друзей и мужа, скрывала бы и дальше, если бы не докопавшиеся подлые журналюги).

Короче говоря, Гоффредо Алессандрини берет книгу Айн Рэнд, заказывает сценарий, затем бракует его и возвращается к оригиналу, повторяя в сюжете фильма роман практически дословно. Делается это все нелегально, потому что Италия находится в состоянии войны с Соединенными Штатами и соблюсти все условности авторского права нереально. На главные роли режиссер приглашает трех актеров, каждого из которых я готов отнести к десятке лучших мною виденных на экране: Алиду Валли на роль Киры Аргуновой («дворянки»), Фоско Джьякетти на роль Андрея Таганова («злостного большевика»), Россано Брацци на роль Лео Коваленского (сына царского адмирала).

Что из этого вышло, я уже сказал — абсолютный шедевр на все времена. Я не хочу портить читателям удовольствия пересказом и анализом, поэтому настоятельно рекомендую найти фильм на торрентах (больше, боюсь, вы его нигде не найдете — раритет полнейший, разве что купите официально DVD-диск за 40 долларов) и посмотреть самостоятельно. Не пожалеете. Если уж не в качестве иллюстрации идеи сегодняшней публикации (любое художественное убожество можно облагородить), то по крайней мере в силу безусловных эстетических достоинств самой картины (обратите также особое внимание на музыку Ренцо Росселлини).

При просмотре, однако, нужно еще и учитывать, что доступная версия фильма Гоффредо Алессандрини была подвергнута вивисекции и изрядному надругательству. Дело в том, что после окончания Второй мировой войны, Алиса Зиновьевна узнала о фильме (наивные итальянцы сами его к ней доставили и поднесли к ногам — в знак признательности и уважения) и, затеяв долгое и нудное судебное преследование давно разорившейся студии, добилась изъятия фильма из проката, а затем и конфискации единственной уцелевшей копии. Получив фильм на руки Айн Рэнд устроила полную переозвучку, вырезая тексты, которые ей не нравились (антисемитские реплики, фашистские прибаутки и проч.).

Изначально весь отснятый материал Гоффредо Алессандрини разделил на два фильма — «Noi Vivi» (Мы живые) и «Addio Kira» (Прощай Кира). Айн Рэнд объединила фильмы обратно, провела авторскую цензуру и перед смертью (в 1982 году) благословила. Соратники и подельники-«объективисты» шлифовали картину еще четыре года, после чего таки выпустили ее на большой экран (в 1986 году).

И вот она — мистика искусства еще раз! Даже изменение диалогов, монтажа и сюжетной линии (убрали множество творческих ходов Алессандрини, например, в заключительной сцене с гибелью Андреем Тагановым) не смогли уничтожить гениальную ауру итальянского творения: фильм Алессандрини получился шедевром, многократно превосходящим литературный оригинал.

Еще одно доказательство гениальности «вторичного творения» — судьба фильма в фашистской Италии. Несмотря на колоссальный заряд антикоммунизма и антибольшевизма, заложенный в речах Киры Аргуновой и тенденциозной съемке якобы беспробудно пьяного, злобного, грязного и кровавого Ленинграда, фашистские власти пришли в ужас от «Noi Vivi», который, как им показалось, подрывал сами основы правления Муссолини. Посему через несколько месяцев проката картину запретили, а все копии пленок уничтожили (за исключением одной единственной, которую удалось спрятать в гараже одного из членов съемочной группы).

По иронии судьбы именно эта копия «Noi Vivi» сначала была повторно запрещена к просмотру решением суда по иску Айн Рэнд, а затем перекочевала в руки «объективистов».

К оглавлению