Геология, изучая поверхность земли, устанавливает, что когда-то наши моря имели иные границы и наши материки — иные очертания. Балтийское море было когда-то закрытым морем. Скандинавия соединена была с Данией. Напротив, Каспийское и Черное моря некогда составляли одно целое, занимая и наши южные степи.

Геологи прослеживают границы великого оледенения, покрывшего некогда колоссальными толщами льда половину Средней Европы и России. Следами этого длительного наползания льдов являются валуны — обломки скандинавских и финских скал, сорванные и обкатанные ледниками и разбросанные по нашим полям и лесам. Остатки таянья этих древних льдов представляет полоса озер, которая тянется от Архангельска и Костромы до Рижского залива и далее, южнее прибалтийского побережья.

Подобным образом народы и культуры оставляли на земле — вернее под землей — следы своего пребывания и распространения. Их разыскивает и изучает археология. Тысячи курганов, рассыпанных по всей России, представляют собой драгоценные памятники доисторического прошлого нашей страны. Тут и скифские гробницы нашего Причерноморья, и печенежские и половецкие погребения, и славянские, финские и татарские могилы. Каждая волна оставляла свои курганы и могильники, городища и клады.

Но не только вещественные следы оставляли эти племена. Оказывается, и языки этих древних обитателей оставили по себе живучие следы, которые обнаруживает языкознание; названия рек, озер, гор, поселений изучает топонимика: термин топонимика образован от греческого топос (место) и онима (имя).

Казалось бы, что такое название местности? Не все ли равно, как называется речка или овраг, озеро или деревня и даже город? И почему бы им не меняться всякий раз с переходом к новому хозяину? Но это не так. Такие замены представляют скорее исключения, и почти всегда смена названия имеет историческое основание. Например, Ленинград — новое название. Но оно полно большого исторического смысла. На нем лежит печать исторических потрясений и перемен, связанных с именем Ленина, вождя коммунистической революции.

Но и название Петербург было памятником его основателю, создателю Российской империи европейского типа. Это было первое иностранное название города в России — первого европейского города в нашей стране. Основать столицу на самом переднем крае государства, на только что присоединенной территории, на пустынном болотистом месте — это было необычайно смелое, едва ли не единственное в истории предприятие!

Но всмотримся далее внимательно в это старое название. Санкт-Петербург, град святого Петра — это характерно. Старые русские князья просто называли новые города своим именем — Владимир, Ярославль, Мстиславль, Изяславль, Ярополчь, Святославль. И после Петра цари позволяли называть в честь себя новые города: Елисаветград, Екатеринослав, Екатеринодар, Павловск, Павлоград, Александровск, Александрополь, Николаевск, Новониколаевск, Мариуполь. Но Петр назвал новый город не своим именем, а только именем своего святого, и первый корабль, на котором он впервые плавал (по Белому морю) назывался «Святой Петр». Главный собор в Петербурге был Петропавловский. Это — свидетельство благородной скромности, чрезвычайно редкой в самодержавном русском императоре.

А первоначальное «петровское» название города Санкт-Питербурх много говорит о голландских симпатиях Петра, о том, как ценил он свою «командировку» за границу и свою учебу корабельному делу в Саардаме. Недаром он назвал свою верфь в Петербурге Новой Голландией. Ни Франция со всей ее тогдашней роскошью, ни Англия, самая сильная торговая и промышленная страна в Европе, не произвели на него такого глубокого и хорошего впечатления подлинно европейской страны, как честная, трудовая, демократическая (по тому времени) Голландия.

Сокращение Питер говорит очень выразительно и красноречиво о популярности этого имени в народных, преимущественно матросских и рабочих кругах — это был свой, рабочий город.

Петербург был основан, как пишет Пушкин:

На берегу пустынных волн
…Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод…

И «волны финские» сохранили до сих пор старинное свое имя — Нева.

Ладожское озеро первоначально тоже носило это же название — Нево. Но Нева, Невский проспект — это звучит хорошо. И красавица-река, и прекрасная улица стали нашими, родными, русскими, даже сохранив древнее имя.

И в самом деле, мы получили красавицу дикой и голой.

По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.
…Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;
…В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темнозелеными садами
Ее покрылись острова…

Финским было только пустое место, город же был, действительно, «Петра творенье». Воспетые Пушкиным и Блоком, Гоголем и Достоевским, Нева и Невский проспект стали и поныне остаются жемчужинами русской культуры. Здесь создавалась новая наша государственность, новая наша культура: здесь творила большая часть наших писателей, художников, композиторов, ученых. Здесь был штаб демократической мысли и революционного действия. Здесь Ленин организовал советскую власть. Здесь была первая столица Советов.

Теперь, когда мы отстояли город Петра и Ленина героическими подвигами и героическими жертвами, он стал еще дороже, еще священнее для каждого Русского сердца. Что нам до того, что Нева — финское слово! Для нас это не слово, а имя, дорогое, любимое, святое.

Пусть мы даже не знаем, что оно значит. Я не знаю, что значит Борис, мое имя. Мы не знаем точно, что значит Киев, Чернигов, Днепр. Мы не знаем даже хорошенько, что за имя — Русь.

Вот потому-то, что люди ощущают в названии местности, реки, города, племени как бы «собственные имена», они редко испытывают надобность их как-нибудь переименовывать. Потому-то и живучи, вековечны географические названия.

Никому не придет, надо надеяться, в голову переименовать Волгу, Днепр, Оку, Двину. Эти древнейшие и славнейшие имена исконны, как сами реки.

Города, созданные людьми, иногда переименовываются. Но это обычно связано с большим историческим событием. Древнегреческий город Византия был переименован в Константинополь, когда император Константин сделал его столицей первой христианской империи. В старой Руси его именовали Царьградом. Турки, завоевавшие Константинополь (и весь Балканский полуостров), стали называть его Стамбул. Но любопытно, что это не турецкое название, это просто переиначенное выражение ис-там-поли, что значит, в город. Очевидно, турки после завоевания Малой Азии постоянно слышали это выражение от покоренных ими греков и восприняли ис-там-поли, как имя великого города, как человек, живущий, скажем, в окрестностях Москвы, называет ее просто город.

История еще застала славян далеко на запад от позднейших границ — она знает их за Одером, на Эльбе и даже далее. Восточная Пруссия, Померания, Бранденбург были лишь постепенно онемечены. До сих пор на Эльбе, недалеко от Берлина, живут остатки старого славянского племени лужичей, сильно онемеченных. Но если бы даже мы этого не знали — мы могли бы это утверждать по чисто славянским названиям этих областей. Померания (немецкое Поммерн) — это онемеченное Поморье, Лаузиц — онемеченное Лужичи, а Бранденбург восходит к Браннбор, что означает оборонный лес, то есть лес пограничный, по которому или рядом с которым проходит граница.

Если нанести на карту славянские названия рек и поселений к западу от Вислы, то получим очень точные очертания границ славянского распространения на запад в средние века. Одними историческими данными этого сделать было бы нельзя. И эти топонимические данные совпадают с археологическими. Во время Второй мировой войны наши победоносные войска, наступая на Запад, все время шли по старинным славянским землям вплоть до самого Берлина. Литовское племя пруссов, окончательно онемеченное только в XVIII веке, дало название целой области — Пруссия, которое принял князь бранденбургский, когда получил титул короля прусского в 1701 году. И немцы, подданные этого королевства, даже за пределами собственно Пруссии, стали называть себя пруссами (пруссаками) — именем покоренной и онемеченной народности. Обычно происходит обратное — завоеванная страна получает название по имени завоевавшего ее народа.

Древняя Галлия стала государством, созданным франками — германской народностью, и получила название Франция. Область задунайских славян, покоренная тюркскими болгарами, получила название Болгария. Но в том и в другом случае завоеватели не могли навязать покоренным ни своего языка, ни своей культуры, а, напротив, сами потеряли то и другое, растворившись в основном населении.

Область Франции на побережье Северного моря, завоеванная в IX веке скандинавами — норманнами, сохраняет до сих пор название Нормандия, хотя завоеватели быстро офранцузились, а в середине XI века большей частью переселились в Англию, которую завоевали в 1066 году. Англия же, несмотря на это завоевание, сохранила имя страна англов: англы были германским племенем, которое вместе с соседями-саксами завладело восточной частью острова — англосаксы после завоевания сохранили свое имя, национальность и язык.

Британия и Шотландия (немецкая форма вместо Скотландия) — древние названия по именам первоначальных обитателей — бриттов на юге и скоттов на севере острова, родственных древним галлам по языку и по крови. Выселившись во Францию, часть бриттов дала название французской области Бретани.

Нынешние венгры, (старорусское угры) — потомки народности, завоевавшей в X веке славянскую область, которой они дали свое имя. Русский летописец отметил появление угров в степях южнее Киева под 898 годом. Но откуда они пришли? Языкознание показывает, что венгерский язык принадлежит к группе угрских, в частности близок вогульскому. Вогулы же, по-видимому, потомки Югры, или Угры, племени, родственного финнам и обитавшего до XV века к востоку от Камы, но ушедшего за Урал, чтобы избежать принудительного обращения в христианство. Теперь они называют себя манси.

Наша летопись знает Югорскую землю на Печоре. Действительно, в этой области находим реку Юг, приток Северной Двины (где о «юге» не может быть речи), город Устюг (Усть-Юг, как Усть-Сысольск на реке Сысоле), Угроньгу — приток Ваги, Угорму — приток Кубины, в Тотемском районе есть поселения Югорская и Югрина, есть также Югрина в северной части Костромской области и так далее. Вот, следовательно, где была древняя родина венгров, прокатившихся от Урала до Карпат!

Из случайных и косвенных упоминаний в наших летописях можно заключить, что одно время соседом Киевской Руси было литовское племя ятвягов где-то в верховьях Немана. Историческая география позволяет уточнить это неопределенное заключение: она находит в этой области ряд селений, носящих несомненно это племенное название: Ятвезь, Ятвези, Ятвеск, Ятвизь, Ятвески, Ятвице, Ятовце. Все эти поселения расположены в верховьях Немана и Бобра — и больше нигде. История знает ятвягов (с XII века) уже гораздо севернее — они отошли туда очевидно под напором Руси.

Чем не валуны эти старинные имена племени, оставленные им на той или иной стоянке своего исторического пути!

Наши летописи не дают определенных указаний о границах Киевской Руси. И здесь опять топонимика приходит на помощь истории. Оказывается, что в древней Руси поселение называлось просто город, городок, городец, горожа: оно не имело собственного имени, когда служило сторожевым укреплением, было огорожено рвом, валом и частоколом, — таков и был, конечно, первоначальный смысл слова город и его производных.

И вот если нанести на карту поселения с такими названиями, а также и поселения с красноречивыми названиями Стражня, Стража, Стражники, Стражев, Острог, Острожка и подобные, то оказывается, эти точки не разбросаны как придется. Соединив их чертой, мы получим очень точную линию русских пограничных рубежей — западных и южных. И даже не одну линию, потому что рубежи, естественно, передвигались по мере того, как население переходило их — более или менее мирным путем, заселяя соседние области.

Интересно также отметить на карте и местности, названия которых сохранили имя волок или производные от него. Волоком в старину называли место, где приходилось вытаскивать ладьи на берег и волочить их до другой реки, чтобы продолжать путь дальше. Поэтому волоком называли и местность между двумя судоходными реками, водораздел, иногда даже значительной площади. Так, волоком называлась в старину вся область, от которой расходились истоки Волги, Днепра и Западной Двины. Волоком называли и водораздел между северными притоками Волги — Молотой, Шексной, Костромой, Унжей, Камой и реками Метой, Сясью, Тихвинкой и Северодвинским бассейном.

Соответственно заволочьем называлась область истоков реки Великой (на границе Псковской и Витебской областей), а также и область бассейнов Онеги, Северной Двины, Мезени и Печоры. Проследите расположение всех этих Волоков, Волочков, Переволочков, Наволочков, Подволочков, — они оказываются своего рода дорожными столбами, указывающими пути, которыми славяне ходили торговать, а затем и селиться на Волгу, на Черное море, на Северную Двину, на Каму и на Дон.

Великий путь «из варяг в греки», от Балтийского моря до Черного, шел вверх по Неве, через Ладожское озеро, вверх по Волхову, через озеро Ильмень, вверх по Ловати, затем волоком на верховья Западной Двины, по ее притоку Каспле и опять волоком 30 верст до Днепра у Смоленска.

На Волгу ходили от Ильменя рекой Метой и волоком до Тверды, впадающей в Волгу, или от Ладожского озера по реке Сясь, Тихвинке, тут волоком до Чагодощи, и по Мологe, притоку Волги.

На северо-восток или через Ладожское озеро, по Свири, Онежскому озеру, по Водле, затем волоком до Онеги, из Онежского озера переходили по Вытегре на Белое озеро. Отсюда вниз по Шексне тоже можно было попасть на Волгу.

Можно было пройти от Ильменя на Волгу и через реку Полу, а затем волоком на озеро Селигер.

Несколько волоков соединяло и бассейн Днепра с бассейнами Оки и Дона.

Эти «волоковые» названия позволяют восстановить своего рода узловые станции водных путей, составлявших в древней Руси основную сеть сообщений, так как дремучие леса и недостаток лошадей препятствовали установлению «прямоезжих дорог» и гужевого транспорта.

Топография кладов восточных (арабских) монет VIII–X веков показывает довольно отчетливо пути варяжских и русских купцов-пиратов от Финского залива на Волгу. Своего рода кладами, но не зарытыми в землю, являются для нас и волоковые названия местностей в междуречьях. По их следам можно установить довольно точно и пути распространения русских племен на северо-восток и на восток.

Эта топонимика уже историческая. Но географические названия восходят и к «доисторическим» векам, о которых история сохранила нам только неясные и отрывочные предания.

Подобно озерам, оставшимся на границах древнего ледника, имя славян сохранилось как племенное название у ряда славянских народностей, очевидно граничивших с другими, неславянскими: новгородские словене у озера Ильменя, словинцы в Северной Германии, словаки к западу от чехов, словины, или словенцы, на верховьях Савы и Дравы — все это передние края славянского северного и западного фронта, где национальное сознание было, естественно, отчетливее и энергичнее.

Внутри славянских пределов, напротив, естественнее подчеркивалось племенное отличие древлян или вятичей от Руси или кривичей и полочан от новгородцев.

Где находилась исконная русская земля, древнейшая наша родина? История не может ответить на этот вопрос. Но топонимика дает довольно определенные указания.

Топонимика Прикарпатского края, бассейна Днестра и области правых притоков Среднего Днепра сплошь славянская. Левый приток Днепра — Десна явно названа была так населением, пришедшим с юга вверх по течению: Десна значит правая, сравните с десница (правая рука). И Черниговская область, расположенная на этой реке, носила название Север, Северская земля, очевидно потому, что населена была с юга.

Область левых притоков уже не обнаруживает такой исконности и обилия славянских названий. Можно предполагать, что Днепр был некогда восточным пределом нашей древнейшей родины.

Так же и области нижнего и верхнего Днепра показывают не исконно славянскую топонимику. Притоки его выше Смоленска — Вязьма, Осьма, Вопь, Надва и многие другие — носят финские названия. Верхние притоки Десны — Декелюг, Витма, Больва, Пуичка — тоже не славянские.

Вообще по мере движения из области правых притоков среднего Днепра к Западной Двине, Оке, Волге, Дону все менее славянской становится топонимика. Эти показания хорошо согласуются с археологическими данными и с последующими историческими фактами и отношениями в древней, Киевской Руси.

Если окрасить на карте русские реки соответственно их названиям — русским (славянским), литовским, финским, татарским, то эта раскраска заполнит приблизительные очертания границ первоначального расселения народностей в нашей стране.

Как далеко в древность может уводить нас свидетельство географических названий, показывает следующее интересное наблюдение. История знает литовские племена на юго-восточном побережье Балтийского моря. Язык этих племен сохранил до наших дней очень архаические черты. Это тоже говорит за то, что литовские племена издавна сидели на том же самом месте. Под лежачий камень вода не течет, говорит пословица. И вот, оказывается, можно найти в топонимике балтийского побережья прямое свидетельство этому.

Недалеко от устья Немана в него впадает речка Юра. Название это значит по-литовски море. Откуда могло взяться такое название? Оказывается, когда-то — по данным геологии несколько тысяч лет тому назад — Неман протекал несколько южнее, именно по руслу этой речки. И это древнее устье Немана и сохранило за собой название море в течение тысячелетий, хотя древнее море уже давным-давно перешло на совсем другое место.

Некоторые племенные названия имели любопытную судьбу: подхваченные чужой речью, они покатились из уст в уста, из языка в язык, уже лишившись именного значения, с другим, более общим, переносным смыслом.

Вандалы — германское племя, жестокой бурей прошедшее сквозь Европу от Волыни до Испании и Африки. Разрушение ими замечательных зданий и памятников искусства по взятии Рима в 445 году привело в ужас и негодование всю культурную Европу. С тех пор слово вандал стало означать человека, варварски уничтожающего культурные ценности.

Апаши, или апачи, — племя индейцев Северной Америки. Оно было не хуже других индейских племен, о прекрасных качествах которых — мужестве, честности, верности, стойкости, великодушии — рассказывали Фенимор Купер и другие американские романисты. Но эти черты могли сохраниться только на вольном просторе прерий, в независимом и привычном охотничьем быту. Американская колонизация мало-помалу лишила индейцев всего. Гордые сыны девственных степей и лесов частью вымерли, частью превратились в бродячих нищих. Несколько человек этого племени было привезено в качестве курьеза на всемирную выставку 1900 года в Париже. Их эффектная внешность, живописный наряд, мрачная гордость возбуждали любопытство и привлекали к ним женщин и кутил, которые их спаивали и развращали. Несчастные индейцы в этой чуждой и отвратительной для них обстановке совершенно опустились. И долгое время спустя по-французски апаш (apache) значило хулиган, почти бандит.

Более безобидное снижение испытало название жителей Швейцарии. Швейцарцы проявили в средние века необычайный патриотизм и воинскую доблесть. Ко всеобщему удивлению их крестьянское ополчение отстояло независимость своей маленькой страны, нанеся несколько поражений блестящим профессиональным войскам и рыцарям германского императора. Вследствие этого швейцарцев очень ценили, как наемных солдат, они служили куда добросовестней и сражались гораздо более стойко, чем крепостные немцы, которых германские герцоги и короли продавали и у которых не было никакой охоты и никаких оснований к храбрости и стойкости.

Наемная швейцарская стража была обычно даже более верной, чем местные войска, далеко не всегда заинтересованные в исходе сражений и войн своих баронов и королей. Как известно, во время французской революции 1789 года при штурме королевского дворца сопротивление оказали почти только одни швейцарцы. Честность и верность, которой славились швейцарцы, побуждали парижан нанимать в привратники преимущественно их, и слово швейцарец поэтому получило профессиональное значение во Франции, а отсюда и у нас. Старинное же наше слово, означавшее жителя Швейцарии, было швейцар (диалектная немецкая форма), которое и сохранилось до сих пор уже только в этом скромном значении привратник.

Интересно и другое направление, которое принимают иногда названия племен. Вторжение венгров из южнорусских степей в начале X века и разгром ими славянского княжества Моравии на Дунае произвели на Европу большое впечатление. Вторжение было неожиданным, разгром — быстрым. Венгры явились вдруг, неизвестно откуда; это был народ чуждого племени (финского), язык их был никому не ведом, сами они были полукочевой народностью, язычниками. Завоевание было жестоким. Молва, конечно, подчеркивала и сгущала эти черты. О венграх говорили с ужасом. Матери пугали детей именем угры (старое название венгров) — диких косматых людей, свирепых, как звери. Этот образ таким и вошел в детскую сказку. До сих пор во французском языке огр (ogre) означает людоеда!

В лучшую сторону изменилось значение другого названия. Древние славяне некогда соседили с племенем спалов. О нем ничего не известно, кроме имени, но имя это — в славянской форме сполин, исполин — сохранилось до сих пор в значении великана, богатыря. В староболгарской и старорусской литературе этим словом переводится греческое гигант.

Возможно, что форма исполин явилась в результате простой описки. В рукописи (летописи) в выражении: «яко же и сполин» буква и была нечетко отделена от сполин, и слово было прочтено как исполин.

Другого рода судьбу имели этнические и географические названия, перешедшие на продукты или изделия, получившие названия по месту своего происхождения. Рюмка значит по-немецки римский (бокал), фильдекос по-французски — шотландская нитка, апельсин по-голландски — китайское яблоко. Китайкой называли в старину род восточной ткани. Финик (плод аравийской пальмы) означает по-гречески финикийский, по названию древней страны на побережье Сирии.

Названия гречиха и грецкий орех пришли к нам из Греции, по-французски же гречиха называется саразинка (sarrasin), что буквально сарацинка (арабка). Слово венгерка (так называют сорт сливы, танец, куртки со шнурками на груди) — венгерского происхождения. Испанкой называли у нас испанскую инфлюэнцу, особый вид гриппа, свирепствовавший в Западной Европе и у нас в 1918–1920 годах и возникший прежде всего в Испании.

Провансаль — соус на прованском масле — называется так по имени Прованс (Provence), области Южной Франции; провансаль (provencal) по-французски — прованский. Оттоманка — турецкий диван с подушками, заменяющими спинку, — оттоманка значит буквально османская, то есть турецкая (от имени Османа, основателя турецкого юсударства). Финкой называется нож-кинжал, распространенный в Финляндии.

Еще чаще вещи носят имена городов, откуда они произошли. Часто это бывает с материями, они называются по городу, где их производили или до сих пор производят: Манчестер, Шевиот — города Англии, Бостон — город США, Мадаполам — город в Индии, Муслин — город в Иране, Нанкин — город в Китае, Джерси — один из Нормандских островов в проливе Ла-Манш.

Таковы и названия многих вин. Например, Херес, Мадера, Малага — города Испании, давшие свое имя хересу, мадере и малаге. Портвейн по-немецки — вино Опорто: Опорто — город в Португалии; рейнвейн буквально — рейнское вино (при Пушкине говорили ренское, отсюда ренсковый погреб (винный магазин).

Бордо, Кагор, Аи, Медок — города и местности Франции. Шартрез — название монастыря во Французских Альпах, в котором изготовляли ликер, названный шартрезом. Просто шампанским называется шипучее вино, выделывающееся преимущественно в Шампани (область Франции), как цимлянским называется шипучее вино из станицы Цимлянской на Дону.

Килька — мелкая сельдь, доставлявшаяся в Петербург из немецкого города Киля. Меренги (сорт пирожного) делались первоначально в городе Меринген в Германии. Слово пломбир (вид мороженого) происходит из Пломбьер — это название города во Франции. Фаянс — сорт белой глины (и посуда из нее) по имени итальянского города Фаэнцы. Майолика — род фаянсовой посуды испано-арабского стиля: майолика — итальянская форма испанского Майорка — так называются остров и город близ Испании. Феска — фетровая шапочка в форме усеченного конуса: слово феска — от имени города Фец в Алжире. Шаль — по названию города Шалиат в Индии. Кашемир — область Индии; кашемиром называется теперь шерстяная ткань. Топаз (яхонт) — по названию острова в Красном море. Балдахин — искаженное багдадский, название идет от города Багдад (в нынешнем Ираке).