Глава 3

Когда Шанаги снова проснулся, он некоторое время, задумавшись, тихо лежал. До него доносилось лишь журчание воды и пение птиц, кроме этого он не слышал ни звука. Птицы заливались на все голоса. Шанаги подумал, что ничего не знал о птицах.

Через некоторое время он сел, обхватив руками колени, и огляделся. Он не знал, что утро может быть таким тихим… Нет, знал: когда мальчишкой в Ирландии шел на верхние пастбища, чтобы забрать лошадей. В Ирландии тоже выпадали тихие утра.

Шанаги встал и подошел к ручью. Сняв рубашку, он умылся по пояс в холодной воде. Это ему понравилось. Затем он скатал одеяла и, найдя несколько тлеющих углей, раздул костер и сварил бекон.

Потом он еще раз осмотрел оружие. Револьвер был хороший и явно совершенно новый. И кстати, чьи у него вещи? Том нацепил оружейный пояс с кобурой, попробовал несколько раз выхватить револьвер, заодно проверив его балансировку. Она показалась ему превосходной.

Шанаги подумал, что надо возвращаться в Нью Йорк. Это означало, что ему следовало вернуться к железной дороге и найти город или водонапорную башню. Любое место, где останавливается поезд. Ему обязательно надо вернуться, он был нужен Моррисси.

Шанаги подошел к свернутой скатке одеял, но вместо того, чтобы поднять их, сел на землю. Проклятье, как же здесь было хорошо! Только тишина и покой. После беспокойной жизни, которую он вел…

Звук копыт показался Тому знакомым. Какой-то момент он надеялся остаться сидеть, лишь вслушиваясь в давно забытые звуки, потом все-таки встал, убрал скатку одеял за дерево, чтобы ее не было видно, и прислонил ружье к стволу. Револьвер хорошо прятался под пиджаком.

Шанги подошел к костру. Теперь он, возможно, сможет узнать, где находится и как далеко лежит ближайший город.

Их было четверо, и они ехали по склону холма к ручью, сбившись в кучу, но один на серой лошади держался позади.

— Эй! — услышал Том голос одного из них, — там чей-то лагерь.

Они проехали ручей и остановились в двадцати футах от него.

— Погляди-ка, сказал один из четверых, — это новичок-пилигрим.

— Здравствуйте, — сказал Шанаги, видите ли…

— Это ирландский пилигрим, — сказал другой. — Надо же такому случиться!

Трое из них были примерно одного возраста с Томом. Четвертый был худым, жилистым стариком в помятой узкополой шляпе, поношенном сером пиджаке и домашних, залатанных брюках. Он держал руки за спиной.

Шанаги присел на корточки перед костром, он расшевелил пепел, подбрасывая новые сухие веточки.

— Я иду в город, — сказал он как бы между прочим. — Сколько до него?

Веточки занялись.

Самый крепкий и широкоплечий из всадников снял с седла лассо и вытряхнул петлю. Он подъехал к ближайшему тополю. — Как насчет этого? предложил он остальным.

— Погоди, — отозвался другой, — а что с ним?

Третий из подъехавших, человек в замшевой жилетке еще не произнес ни слова, он просто сидел на коне и смотрел на Шанаги. Потом он медленно улыбнулся. — Лучше повесить двоих, чем одного, — сказал он.

Широкоплечий верзила удивился: — Но мы его даже не знаем. Он ведь нам ничего не сделал.

— Откуда мы знаем? Он, похоже, много грешил. — Он перевел взгляд на Шанаги. — Где твоя лошадь?

— У меня нет лошади. — Шанаги держался настороже. Он, кажется, попал в неприятность, но в чем эта неприятность заключалась, он не знал и даже не понимал, о чем идет речь. — Я спрыгнул с поезда.

— Здесь? Ты сошел с ума! Сорок миль до ближайшего города!

— Я могу дойти пешком.

— Дойти пешком? Теперь я точно знаю, что ты сумасшедший.

Человек в замшевом жилете снова заговорил: — Ему не повезло. Он оказался не в то время не в том месте.

Шанаги все это начинало надоедать. — По мне это хорошее место, сказал он. — Оно мне нравится.

— Слышали? — спросил Замшевый жилет. — Он сказал, что оно ему нравится.

Некоторое время все молчали, затем старик сказал: — Я всегда знал, что ты подлый шакал, Драко.

— Басс? — Драко взглянул на человека с лассо в руках. — Возьми его.

Шанаги никогда не видел, как ловят бычков, но его старый приятель, который учил его стрелять, кое-что ему рассказывал. Том увидел, как взлетело лассо, как помчалась к нему петля, и в тот момент, как лошадь напряглась, чтобы компенсировать натяжение петли, метнулся к дереву, стоявшему футах в шести, и обежал вокруг ствола.

Петля, как он знал, поймает его, но когда лошадь прыгнула, чтобы потащить его по земле, он уже один раз обернулся вокруг дерева, потом второй. Лошадь с силой рванула лассо, и подпруга седла лопнула. Лошадь помчалась прочь, а человек вместе с седлом и другим концом лассо грохнулся на землю.

Драко выругался, а третий потянулся к револьверу.

Шанаги даже не осознал, как все случилось. Когда лопнула подпруга, он скинул петлю, а когда третий потянулся к оружию, Том выстрелил в него.

Он целился в корпус, но человек двигался, и пуля попала в левый локоть, перебив его.

— В следующий раз, — подстраховал свой промах Шанаги, — я сломаю тебе другую руку. Теперь убирайтесь отсюда… все!

— Мистер? — Старик с руками за спиной говорил тихо, с отчаянием. Мистер, я в жизни никогда ничего не просил, но…

До Шанаги дошло, что руки старика связаны.

— Оставьте этого человека здесь, — сказал Том. — Отвяжите веревку, на которой вы ведете его лошадь, и оставьте его здесь.

— Да будь я проклят, если сделаю это! — завопил Драко.

— А если не сделаешь, то будешь трупом, — ответил Шанаги. — Я сижу и занимаюсь своими делами, а вы вламываетесь и пытаетесь откусить слишком большой кусок, чем можете проглотить. Если вам суждено увидеть закат, вы должны понять, что лучше вам убраться, а если вернетесь, получите по заслугам.

— Не сомневайся, мы вернемся!

Драко бросил веревку, связывавшую пленника, и развернул лошадь. Можешь быть уверен, мы вернемся!

Шанаги смотрел им вслед, потом подошел к связанному старику и разрезал веревки. — Не знаю, за что они с тобой так обошлись, дружище, но это плохая компания.

Старик растер запястья. — Вы здесь человек новый, — серьезно сказал он. — Они хотели повесить меня. Если бы не вы, я был бы уже мертв.

Шанаги подошел к дереву, где он спрятал скатку одял и ружье, и поднял их.

— Меня зовут Том Шанаги, — сказал он.

— Джош Лунди, — отозвался старик, затем добавил: — У нас только одна лошадь. Нет смысла убивать ее, нагружая двойным весом. Вначале поедете вы, потом я.

Лунди потянулся было к одеялам, и вдруг остановился, увидев ружье. Затем медленно взял скатку и привязал ее за седлом.

— Вы все время ездите с ружьем? — спросил он. Что-то в его тоне привлекло внимание Шанаги.

— Нет… А что?

— Так просто.

И все поведение Лунди изменилось. Исчезло дружелюбие, голос стал холодным и отчужденным.

— Вы издалека? — неожиданно спросил он.

— Из Нью Йорка.

— Вы сказали, что приехали на поезде?

— Ага. Железнодорожный детектив выкинул меня из вагона в нескольких милях отсюда. Я немного прогулялся пешком, потом увидел этот ручей и дошел по нему до места ночевки.

— У вас хорошее снаряжение. Я и не знал, что у вас в Нью Йорке есть такие хорошие вещи.

— Там нет таких вещей.

— Вы здорово стреляете, — сказал Лунди. — Никогда не видел, чтобы человек так стрелял.

— Меня научил один старик. Я мало стрелял. Там, Откуда я приехал, дерутся обычно на кулаках, а если упадешь, добивают ботинками.

Том Шанаги быстро шагал, поддерживая разговор со стариком. Он был озадачен всем, что произошло, и надеялся, что Лунди кое-что объяснит ему, однако старик, похоже, не собирался этого делать. По существу, после того, как Лунди увидел ружье, он сказал очень мало.

Шагая, Том оглядывал местность. Насколько хватало глаз, кругом простиралась покрытая травой равнина, единообразие которой нарушала колея железной дороги да цветущие вдоль нее цветы.

Он неожиданно остановился. — Лунди, скажите, ради Бога, что здесь делают с землей. Ведь тут совсем нет ферм.

— Это скотоводческий край, — ответил Лунди, — кругом лежат пастбища. Раньше здесь паслись бизоны.

Вдали что-то мелькнуло — отблеск рыжевато-красного цвета, пойманного в лучах солнца, затем — белого, и все исчезло.

— Что это было? Коровы?

— Антелопы, — сказал Лунди. — Их тут великое множество.

— Кому они принадлежат?

Лунди бросил на него взгляд. — Никому. Или Богу. Они дикие.

— На них можно охотиться?

— Ага. Хотя у них и не самое вкусное мясо. На самом-то деле ничего, но бизон или олень получше. — Он молча вел лошадь несколько минут, затем спросил: — Что вы теперь собираетесь делать?

— Я? Доберусь на поезде до Нью Йорка. Я залез в тот вагон в спешке, к тому до смерти устал. Я и не думал, что уеду так далеко. — Он заколебался, потом задумчиво спросил: — А, кстати, сколько отсюда до Нью Йорка?

Лунди пожал плечами. — Понятия не имею. Может тысяча миль, может больше.

Шанаги встал, как вкопанный. — Тысяча?.. Не может быть!

— Может. А может и больше. Это штат Канзас. — Лунди показал вперед. Прямо вон там Колорадо. Вы, должно быть, действительно были совсем плохой, когда сели на этот поезд.

— Ну… мне пришлось поработать. И спал я мало, это точно. Измучен был зверски. — Том сердито нахмурился, вспоминая. — Я временами просыпался, но мне казалось, что поезд все время ехал. Один раз я выглянул из-за борта и увидел четыре-пять домов и несколько всадников. Не знаю, что это было за место.

— По крайней мере вам повезло, что у вас оказались эти вещи.

Шанаги не ответил. Он становился все подозрительнее. Самое лучшее, что он мог сделать, — это попасть на станцию и купить билет до Нью Йорка. Там, по крайней мере, он знал, что надо делать.

— Те парни, — спросил он вдруг, — за что они хотели вас повесить?

— Я украл лошадь. За это здесь вешают. Но эту я украл после того, как ее украли у одной девчушки. Драко очень хотелось заиметь ее.

— Теперь вы вернете лошадь девочке?

— Ага.

Шанаги посмотрел на седло. — Тяжелая штука. Я имею в виду седло.

— Ковбойское. Рабочее седло. Тому, кто весь день работает с полудиким скотом, нужно хорошее, удобное седло. А это — одно из лучших. Большинство ковбоев проводят на них большую часть жизни. Я видел восточные седла… они — что твои почтовые марки. В них можно провести час-полтора, но ковбой сидит в седле от шестнадцати до восемнадцати часов. Он ловит бычков при помощи лассо, поэтому ему нужна высокая лука, где он может быстро завязать свободный конец или обернуть его вокруг; это зависит от того, где его учили и где он рос. Седло — это рабочее место ковбоя.

Лунди остановился. — Ваша очередь, хотя сам я не ходок.

Шанаги забрался в седло и устроился в странном для него сооружении. Ему было удобно. Седло следовало естественным линиям тела, и хотя стремена были длиннее, чем Том привык, он не укоротил их.

— Скоро покажется город, — произнес через некоторое время Лунди. Револьвер держите под рукой, Драко может быть где-то рядом. Банда у них дурная, они не любят, когда кто-то вмешивается в их дела.

— А как же вы?

— Когда подъедем поближе к городу, я потихоньку уеду. У меня есть друзья, которые одолжат мне оружие. Мне не нужны неприятности. И вот что, незнакомец… будьте осторожны. Я слышал вы на Востоке улаживаете споры кулаками. А у нас, как на Юге. Мы решаем свои вопросы оружием.

Когда они въехали в город, тени уже удлинились. Шанаги к тому времени опять сидел в седле. Он спешился. — Вот ваша лошадь, Лунди, — сказал он. До встречи.

— Шанаги? — Лунди секунду поколебался, словно ему не хотелось говорить. — Лучше не показывайте это ружье. Кто-нибудь может узнать его.

— Узнать? Что это значит?

— Не знаю, как оно попало к вам, — сказал Лунди, — но это ружье знают в этих краях, по крайней мере, в двадцати городах. Оно принадлежало шерифу Ригу Барретту.

— Ни разу в жизни о нем не слышал.

— Ну, а здесь о нем знает каждый. Риг был армией сам по себе. Когда он куда-нибудь приезжал, люди знали, что он там. Он чистил города от всякого сброда: от жуликов, бандитов, грабителей поездов — от всех, кто не подчиняется закону. И он никогда никому не позволял трогать свое оружие.

— Ну и что?

Джош Лунди собрал поводья и забрался в седло. — У шерифа Рига Барретта было много врагов, Шанаги. И у него много друзей, которые будут задавать вопросы и ждать на них ответы.

Лунди посмотрел на затемненную сумерками улицу. Ему надо было ехать, но он ждал. — Шанаги, — тон его стал резким от раздражения, — неужели вы не понимаете? Все захотят узнать, откуда у вас ружье Рига. Они убеждены, что единственный способ заполучить это ружье — убить Рига, и они просто не поверят, что какой-то пилигрим с востока может убить Рига в честном поединке.

— Но я не убивал его. Я его даже не видел.

— Кто этому поверит?

— Никому и не надо верить. Я уеду из города на ближайшем поезде. Этот городишко меня вообще больше не увидит.

— Если люди увидят это ружье и решат, что вы убили Рига, у вас не будет никакой возможности уехать. Они повесят тебя, мальчик. Они используют ту веревку, которую готовили для меня.

— Вы знаете этот город. Когда отправляется следующий поезд?

— Ни одного поезда до завтрашнего полудня, а тот, что идет, направляется на Запад. Поезд на Восток будет завтра вечером, примерно часов в девять.

Лунди развернул лошадь и уехал. Когда он отошел футов на пятидесяти, он окликнул Тома: — На вашем месте я не стал бы ждать завтрашнего вечера.

Том Шанаги стоял один на пыльной улице и медленно, с горечью ругался. Затем он развернул одеяла, положил в них ружье и снова завернул.

Вначале он купит что-нибудь поесть, потом — билет на поезд и место в гостинице.