А. М. Чиков

По заданию партии

А. М. ЧИКОВ — член КПСС, рабочий-печатник. В 1919 году принимал участие в работе подпольной большевистской типографии в Новониколаевске. Умер в 1959 году.

Осенью 1918 года, когда в Сибири хозяйничали колчаковцы, в Новониколаевской городской типографии возникла подпольная большевистская организация. Инициатором ее создания явился наборщик Журинов. Кроме него, в организацию вошли наборщики Василий Леонтьев, Александр Лаврентьев, Вениамин Шамонтьев и я. Это была одна из многих «пятерок», действовавших в городе по заданиям подпольного комитета большевиков.

Журинов представил и познакомил нас с одним товарищем, назвавшимся Павловым. По соображениям конспирации, мы не расспрашивали, где он живет и работает. В моем представлении Павлов был одним из руководителей большевистского подполья в Новониколаевске.

Павлов собирал нашу «пятерку», на старом кладбище (ныне стадион «Спартак») или в каком-либо другом укромном месте города, информировал о положении на территории, занятой белыми, о событиях за пределами фронта, в центральных районах России, где жила и боролась с белыми и шла на освобождение Сибири Красная Армия. На этих встречах мы получали инструктаж, что делать, предупреждались о провокаторах, о том, как вести себя в случае провала.

Павлов вручал нам тексты листовок. В обязанность нашей «пятерки» входило набрать и отпечатать их. Обычно оригинал листовки мы дробили на несколько частей и по частям набирали, тщательно маскируясь. Затем, улучив удобный момент, верстали и ночью печатали на тискальном станке.

Появление в Новониколаевске большевистских листовок встревожило белых. Усилилась слежка за типографией. В ней все чаще стали появляться офицеры контрразведки, вокруг завертелись шпики. Это заставило нас насторожиться. К тому же колчаковцы организовали в типографии выпуск своей газеты «Военные ведомости». Весь состав ее редакции, от корректора до редактора, был укомплектован из колчаковского офицерства. Типография наводнилась военными.

Возникли серьезные затруднения с печатью нелегальной литературы. Продолжение работы в этих условиях грозило провалом. Встал вопрос: что делать?

По предложению Павлова решили организовать свою подпольную типографию. Поручили это дело нашей «пятерке». В несколько приемов мы вынесли из типографии шрифт, материалы. Большие трудности составила выноска в разобранном виде тискального станка. Но и его по частям, по винтику вынесли, а более крупные части станка под видом лома выбросили из типографии.

Все это «оборудование» постепенно перетаскали на квартиру к Журинову. Журинов жил с сестрой в домике, расположенном на тихой и незаметной в то время улице (теперь ул. Журинская). Его квартира и была определена под типографию. Но вскоре стали замечать, что колчаковской контрразведкой установлена слежка за квартирой. Пришлось перенести типографию к одному из членов нашей группы, печатнику, жившему на улице Кольцова. На этой улице типография действовала до апреля 1919 года.

Выполняя поручения подпольного комитета, мы выпускали воззвания, призывавшие рабочих и крестьян к свержению колчаковской власти, обращения к молодежи с призывом не идти в белую армию, листовки с информацией о международном и внутреннем положении Советской республики. В подпольной типографии было отпечатано несколько тысяч экземпляров различных листовок и воззваний.

В марте-апреле 1919 года в Новониколаевске начались массовые аресты. Пребывание подпольной типографии в городе становилось небезопасным. По предложению комитета, типографию решено было перебросить в село Малые Чемы к крестьянину-бедняку т. Рябчикову, бойцу партизанского отряда Быкова. Там все наше хозяйство хранилось замаскированным в стоге сена.

В село М. Чемы мы выезжали под видом проведения отдыха и продолжали печатать листовки и воззвания. Впоследствии в М. Чемы в отряд Быкова для работы в типографии направились по очереди на месяц Г. Постников, А. Лаврентьев и В. Шамонтьев.

Работа с выпуском листовок снова наладилась. Расширились связи с солдатами частей Новониколаевского гарнизона. Большевики-подпольщики усиленно готовили вооруженное восстание. Через бывших красногвардейцев, оказавшихся в польском кавалерийском дивизионе, расположенном в казармах за вокзалом, доставали оружие, которое переотправляли к партизанам. В дивизионе действовала большевистская ячейка, созданная из бывших красногвардейцев.

В июле солдаты-подпольщики собрались в лесу, около лесозавода. Присутствовали на этой сходке и печатники Шамонтьев, Лаврентьев, Леонтьев, которые по поручению подпольного комитета держали связь с большевистской ячейкой дивизиона. Был разработан план дальнейших действии, но осуществить его не удалось. Всех участников совещания арестовали и позднее расстреляли, в том числе погибли наши товарищи Шамонтьев, Лаврентьев и Леонтьев.

Из участников подпольной типографии остались только мы с Журиновым. Но работать нам пришлось после этого недолго: типографию обнаружили. Позднее выяснилось, что предателем оказался П. Варлаков, хозяин явочной квартиры на Нерчинской улице, где происходили встречи с солдатами польского кавалерийского дивизиона. Варлаковым были выданы контрразведке командир партизан Быков и хранившаяся в М. Чемах подпольная типография.

После допроса и следствия в контрразведке нас, в числе одиннадцати человек, погрузили в вагон и отправили в Томск, в штаб чешской дивизии. Там, в штабе, после повторного допроса всех передали в русскую комендатуру. Комендант, не вдаваясь в подробности, направил нас прямо в тюрьму.

Вот тут-то и произошел «казус». Чехи подсунули в нашу группу своих помощников по доносу и предательству П. Варлакова и В. Сазонову (по кличке тетя Варя).

Вместо обещанной им свободы они очутились в тюрьме, в одной камере с теми, кого предали. Там, в тюрьме, состоялся суд над провокатором Варлаковым. Он признался, что не вынес пыток в контрразведке и, польстившись на посулы получить свободу, выдал подпольщиков. Приговор за предательство был суровым.

В декабре 1919 года Красная Армия заняла Томск и освободила нас из тюрьмы.