КАК ИЗ ПАУЛЮСА ВЛАСОВА ДЕЛАЛИ

(Неизвестные страницы лагерной жизни фельдмаршала)

Война — это не только атаки и сражения. Война — это и разложение войск и тыла противника. О действенности этого оружия хорошо знают и генералы, и политики.

Весной 1943 года Лаврентий Берия получил согласие Сталина на проведение комплекса мероприятий по разложению войск противника.

12 июля 1943 года после тщательного отбора основных действующих лиц в Красногорском лагере № 27 состоялась конференция немецких военнопленных, на которой был избран Национальный комитет «Свободная Германия». В его состав вошли 13 немецких политэмигрантов и 25 военнопленных — солдаты, унтер-офицеры и офицеры в чине не выше майора.

Однако в международной прессе заговорили о неавторитетности и малой значимости движения «Свободная Германия».

Советское руководство решило создать «Союз немецких офицеров», в состав которого ввести пленных офицеров и генералов. Подобрали руководителей — генерала артиллерии Вальтера фон Зайдлица, генерал-майора Отто Корфеса и Мартина Латтманна. Организационное собрание наметили на 1 сентября 1943 года. Однако утром этого дня семнадцать пленных генералов и полковник из лагеря № 48 направили советскому руководству протест: «…То, что делают офицеры и генералы, принадлежащие к «Союзу», является государственной изменой. Мы глубоко сожалеем, что они пошли по этому пути, больше не считаем своими товарищами и решительно отрекаемся от них».

Фельдмаршала Паулюса, которого сочли зачинщиком этой акции, тут же вывезли на подмосковный объект НКВД. После длительной обработки, в которой, кроме оперативных сотрудников НКВД, участвовали генералы Зайдлиц, Корфес и Латтманн и полковник Ван-Гоовен, Паулюс пообещал, что генералы отзовут свое заявление. Перспектива попасть на Лубянку его не устраивала. Но и принять участие в движении «Свободная Германия» он отказался категорически.

Организационное собрание «Союза немецких офицеров» состоялось 11 и 12 сентября 1943 года на объекте НКВД СССР № 15-В в подмосковном поселке Лунево. Президентом «Союза» стал генерал фон Зайдлиц. Буквально через неделю он предложил советскому руководству создать из военнопленных «Немецкую освободительную армию» в составе трех армейских корпусов с артиллерией и авиацией, которая воевала бы против Гитлера. Но замысел этот не осуществился.

Руководство НКВД СССР, недовольное Паулюсом, вернуло его в генеральский лагерь № 48. Сопровождающий, начальник управления НКВД СССР по делам о военнопленных и интернированных (УПВИ) генерал-майор Иван Петров, как бы между прочим предложил фельдмаршалу осведомлять НКВД о настроениях немецких генералов. Паулюс отказался, но дал слово соблюдать дружественный нейтралитет.

20 июля 1944 года полковник графКлаус Шанк фон Штауффенберг подложил взрывное устройство в бункере Гитлера.

О покушении на Гитлера узнали и в лагере № 48.

Один из информаторов лагерной администрации, свой человек в генеральской среде, сообщал: «О событиях в Германии генералы знают из отрывочных сообщений по радио, так как газеты до сих пор не поступали. Эти сообщения вызвали подавленное настроение среди военнопленных».

Точной информацией не располагали не только в лагере № 48, но и руководители «Союза немецких офицеров» и Национального Комитета «Свободная Германия». Имя полковника фон Штауффенберга не прозвучало в их высказываниях ни разу. Зато упоминались имена генералов, отстраненных Гитлером от командования войсками и, по-видимому, составляющих основу оппозиции.

Видимо, не располагали достоверной информацией и оперативные сотрудники Управления НКВД, проводившие практическую работу по разложению генералов.

И все-таки покушение, равно как и разгром немецких войск в Белоруссии, придало новый импульс этой работе.

26 июля 1944 года начальник УПВИ генерал-лейтенант Иван Петров направил заместителю наркома внутренних дел СССР Сергею Круглову донесение:

«К концу дня удалось добиться вступления в «Союз немецких офицеров» адъютанта Паулюса — полковника Адама. Это серьезное дело в подходе к Паулюсу. Ночью на объект № 35-В прибыл Паулюс. Вечер провели в беседе на общие темы. 26 июля с утра на объект № 35-В доставлены Адам и Зайдлиц. Днем начнем беседы с Паулюсом по существу. Крайне необходимо получить от тов. Абакумова к 26 июля с.г. Гофмейстера. Он очень нужен для начала работы. Серьезную трудность представит сообщение об организации Польского Комитета. Подробно доложу утром 26 июля 1944 года лично».

На следующий день начальник оперативно-чекистского отдела полковник Швец направил Берии и Круглову сообщение о приеме из Бутырской тюрьмы шести пленных немецких генералов — генерала пехоты Гольвитцера, генерал-лейтенантов Беме, Гейне и Гитгера, генерал-майоров Михaэлиca и Конради. Из Смерша был доставлен генерал-лейтенант Гофмейстер, а из Минска в лазарет лагеря № 27 — генерал-лейтенант Окснер. Для работы с Паулюсом были привлечены генералы Гольвитцер и Гофмейстер.

«<…>В беседе с Гольвитцером и Гофмейстером, происходившей сперва отдельно, а потом вместе с фон Зайдлицем, установлено, что оба они настроены резко антигитлеровски и могут быть использованы для антифашистских выступлений и работы по разложению немецкой армии. Более активным является Гофмейстер, менее активно проявляет себя и боится за судьбу своей семьи Гольвитцер.

К работе с Паулюсом они будут привлечены после нашей подготовки их и работы с ними генералов из Офицерского союза».

Позднее в спецдонесении на имя Берии и Круглова Швец сообщил, что для работы с Паулюсом намечено привлечь генералов Фелькерса, Мюллера и барона фон Лютцов, прибывших из Бутырки. Мюллеру в Озepax была организована встреча с Паулюсом. «В беседе с нами он резко высказывал настроения и желание организовать против Гитлера активную деятельность», — докладывал Швец.

Но Паулюс нужной политической активности не проявлял.

«25 июля с.г. военнопленный фельдмаршал Паулюс доставлен из лагеря № 48 на наш спецобъект № 38-В (Озеры).

В беседах с ним установлено, что изменять свое отношение к антифашистскому движению Паулюс пока не намерен.

В отличие от поведения осенью 1943 года, в настоящее время Паулюс больше интересуется политической и военной обстановкой, но по-прежнему ищет обстоятельства, которые дали бы ему основания для того, чтобы вновь отклониться от участия в антифашистском движении.

<…>24 июля с.г. нами совместно с генералами из Офицерского союза — фон Зайдлицем, фон Ленски и Латтманном — вовлечен в «Союз немецких офицеров» адъютант и личный друг Паулюса — полковник Адам.

26 июля полковник Адам в присутствии фон Зайдлица заявил Паулюсу о своем вступлении в Офицерский союз. Это заявление Адама Паулюс принял спокойно: «Я вас понимаю, полковник, но что касается меня, то я хочу получить ясное представление об обстановке».

В тот же день Паулюсу было вручено обращение 16 военнопленных генералов, которое произвело на него сильное впечатление. В беседе с нами Паулюс просил дать ему возможность беседовать с этими генералами, указав при этом, что подписавшего заявление генерала Мюллера он знает лично.

Паулюс просил, чтобы наши беседы с ним были конфиденциальными, не сообщались генералам из офицерского союза и не публиковались бы в печати <…>».

Следующее сообщение датировано 1 августа 1944 года.

«<…> По вопросам политического положения Германии Паулюс продолжает придерживаться прежней позиции, считая, что гитлеровское руководство успешно справится с восставшими генералами и будет в состоянии продолжать войну.

По военной обстановке Паулюс верит в то, что Гитлеру удастся восстановить положение на Восточном фронте и добиться приемлемых для Германии условий мира.

Обращение 16 немецких генералов Паулюс рассматривает как удар в спину германской армии и объясняет его тем, что генералы подписали его под сильным впечатлением поражения.

31 июля мы продолжили беседу с Паулюсом в соответствии с указаниями заместителя наркома товарища Круглова С.Н., перед Паулюсом в настойчивой форме был поставлен вопрос об изменении его позиции и участии в выступлениях против Гитлера <…>».

Ссылаясь, как обычно, на свое положение военнопленного, Паулюс продолжал отказываться от активного выступления против Гитлера…

Конкретную работу с Паулюсом проводил оперуполномоченный УПВИ, австрийский коммунист Вольф Штерн. Звания он не имел, но именовал себя майором. 2 августа 1944 года он направил полковнику Швецу докладную записку:

«Три часа подряд я вел сегодня разговор с Паулюсом. <…>

Паулюс сказал, что метод беспрерывного нажима, применяемый в отношении к нему, вызывает только упрямство и он под таким ежедневным нажимом не может прийти к решению. Предложения, которые ему делал генерал Петров, для него неприемлемы. Единственный вопрос, над которым он хочет подумать, — это вопрос его участия в органах самоуправления на освобожденной территории Германии. <…>

Я сказал ему, что выступление 17 генералов дает нам право требовать от него определенную позицию — считает ли он себя маршалом немецкого народа или маршалом Гитлера, ибо как с маршалом Гитлера мы имеем право расправиться с ним политически, т. е. представить его перед миром как врага будущей демократической Германии, который должен разделить судьбу гитлеровской клики. В этом случае сами немцы постараются, чтобы его имя не было покрыто ореолом мученика. Так что такая позорная смерть, по-моему, для него еще более неприемлема, чем предложение, которое сделал ему генерал Петров, — стать маршалом немецкого народа».

Аргументы старшего оперуполномоченного Штерна были вескими. Не было сомнения, что он говорит от имени высокопоставленных персон.

4 августа Вольф Штерн направил очередную докладную: «В ходе разговора Паулюс спросил меня: «Какие предвидятся изменения в предначертанной судьбе Германии, если я присоединюсь к движению?»

Я ответил: «Во-первых, ваш призыв к армии означает спасение множества немецких жизней, ибо поднимает свой голос человек, которого уважает и знает вся армия, и он показывает выход из катастрофического положения.

Во-вторых, с вашим присоединением к движению представительство новой демократической Германии становится серьезным фактором, который нельзя будет обойти, когда будет решаться судьба будущей Германии».

Паулюс спросил иронически: «А заслуженные господа из Национального Комитета?»

На это я ответил: «Заслуженные господа из национального комитета заслужили себе полное право требовать от вас, чтобы вы присоединились к ним и стали во главе движения».

Намекая на вчерашний разговор с генералом Петровым, Паулюс сказал: «Но мне же говорят, что у меня нет совести…»

Я ответил: «Вы должны понимать вчерашний разговор не как частную беседу между двумя джентльменами, а как разговор с представителем государства, которое твердо хочет, чтобы прекратилось это бессмысленное кровопролитие. Дискуссия по этому поводу с вами ведется уже год, а вы выставляете наивные и смешные аргументы, чтобы обосновать вашу отрицательную позицию. Поэтому генерал Петров и назвал вещи своими именами.

Положение выглядит так:27 генералов немецкой армии говорят и пишут: «Необходимо убрать Гитлера — он нас вел и ведет к пропасти», а вы — маршал — молчите…

Ваше молчание равносильно призыву к продолжению кровопролития, а этого не допустят ни генералы, ни мы».

Помолчав, Паулюс спросил: «Как обстоит вопрос с формированием немецкой армии из числа военнопленных?»

Я ответил: «Массы немецких военнопленных требуют от нас, чтобы такая армия была создана, они хотят драться против Гитлера. Но Красная Армия не исходит из эгоистических интересов, при решении этого вопроса она не заинтересована в том, чтобы немец стрелял в немца. Но что во время оккупации Германии службу внутреннего порядка будут нести немецкие части — это не подлежит сомнению».

Паулюс был очень доволен моим ответом и сказал: «Будущая дружба между нашими народами была бы в опасности, если бы Красная армия допустила такое положение, чтобы немец стрелял в немца и отвлекался бы от главной цели — Гитлера».

В тот же день начальник Оперативного отдела УПВИ полковник Швец направил специальное сообщение, адресованное заместителю Берии — Василию Чернышеву: «3 августа с.г. после настойчивой постановки нами вопроса об изменении занимаемой позиции Паулюс заявил, что в результате бесед с ним, а также под влиянием изменившейся обстановки и его переговоров с генералом Мюллером он серьезно настроен пересмотреть свое отношение к публичному выступлению против гитлеризма, но ищет удобную форму, которая не была бы истолкована в Германии как «удар в спину германской армии».

Паулюс высказал желание не связывать свое выступление с партийными организациями, исходя из того, что он хотел бы, чтобы немецкая общественность рассматривала его как в свое время Гинденбурга.

Для принятия окончательного решения и отыскания наиболее удобной формы выступления Паулюс просил дать ему возможность обсудить эти вопросы с военнопленным генерал-лейтенантом Сикст фон Армином. По заявлению Паулюса, фон Армии пользуется полным его доверием и является разносторонне образованным генералом.

Считая целесообразным в интересах дела удовлетворить просьбу Паулюса, нами дано согласие на привлечение фон Армина, который будет доставлен на объект № 35-В (Озеры) в ночь на 5 августа с.г.

Сикст фон Армин, наиболее умный из всех военнопленных генералов 6-й армии, тип профессора, историк, женат на внучке Гегеля <…> критически анализирует обстановку, считает, что Германия войну проиграла, что ориентация Германии на СССР после войны будет в интересах немцев.

Сообщение о разрыве Турцией дипломатических и экономических отношений с Германией произвело на Паулюса ошеломляющее впечатление. Паулюс старался скрыть навернувшиеся слезы».

Принципиальное согласие фельдмаршала было получено. Все остальное, как говорится, дело техники, и 9 августа 1944 года генерал-лейтенант Петров и полковник Швец направили рапорт: «В соответствии с вашими указаниями нами проведена агентурно-оперативная работа с военнопленным немецким фельдмаршалом Паулюсом Фридрихом.

В результате этой работы Паулюс 8 августа с.г. дал согласие открыто выступить против Гитлера с призывом к немецкому народу и опубликовать в печати представляемое при сем обращение. <…>

Паулюс в настоящее время содержится на объекте № 35-В (Озеры). Вместе с ним содержится военнопленный генерал Сикст фон Армин, также примкнувший к платформе Паулюса.

Из содержавшихся в лагере № 48 нами, по просьбе Паулюса, вызваны на объект № 35-В военнопленные генералы Штреккер и Лейзер, которых Паулюс намерен лично обработать для привлечения к антифашистскому движению <…>».

Текст обращения Паулюса был заготовлен заранее. В первом варианте — три страницы машинописного текста через полтора интервала, в преамбуле говорилось: «Находящийся в русском плену генерал-фельдмаршал Паулюс передал Президенту «Союза немецких офицеров» генералу артиллерии фон Зайдлицу и другим генералам офицерского союза следующее заявление…» Позже эти слова нигде не приводились. Да и представленный Сталину текст обращения был сокращен вдвое. Видимо, все, кто имел отношение к составлению этого документа, согласились, что краткость — сестра таланта…

16 августа 1944 года руководство НКВД СССР направило Сталину наградной лист, в котором предлагалось наградить старшего оперуполномоченного Управления НКВД СССР по делам о военнопленных и интернированных Вольфа Соломоновича Штерна орденом «Знак Почета» за конкретную работу по вербовке фельдмаршала. Награда была невелика, но ведь исход войны был ясен и без Паулюса…

Генерал-фельдмаршал так и не стал маршалом немецкого народа. Из политических соображений его долго не выпускали из СССР. Он жил на даче в Томилине, его обслуживали повар и камердинер из числа немецких военнопленных. Паулюс много читал, писал акварели, которые раздаривал навещавшим его генералам из НКВД, посещал выставки, театры и концерты. Ежегодно писал обращения к Сталину, в которых просил как можно скорее репатриировать его на родину, соглашаясь на проживание в советской зоне оккупации и на любую работу.

От него долго скрывали смерть жены — не желая расстраивать, конечно. Когда он узнал об этом, то горько заплакал, не стыдясь присутствовавшего при этом генерала Амаяка Кобулова.

В 1953 году Паулюс был репатриирован и определен на жительство в Дрездене на положении пенсионера. Иногда его приглашали выступить в Военной академии ГДР. Скончался он в 1956 году.