Военная хитрость всегда была объектом внимания военной теории и практики. Полководческий опыт, накопленный в битвах и сражениях всех времен и народов, пристально изучался и обобщался. На основе достижений в области военной науки, развития вооружения и техники зарождались и получали распространение новые формы, способы и приемы военной хитрости.

Проблема военной хитрости издревле занимала умы полководцев, мыслителей, ученых, исследователей.

Древний мыслитель Джаммапада (V век до н. э.) так оценивал хитрость в войне: «Что бы ни сделал враг врагу или же ненавистник ненавистнику, ложно направленная мысль может сделать еще худшее».

Греческий историк Фукидид (460–400 годы до н.э.) считал, что самым лучшим военачальником является тот, кто имеет способность к военной хитрости.

Римский адвокат и ритор Полиэн (II век) в труде «Военные хитрости» описал до 900 так называемых стратегем, т. е. примеров военной хитрости. Римлянин Фронтин в своем четырехтомном труде разбирал 563 стратегемы. Одним из выразителей взглядов Древнего Рима на военное искусство был теоретик и историк, автор трактата о военном деле Вегеций (V век). В числе высказанных им мыслей встречаются такие: «...не лучше ли одолеть неприятеля хитростью... Неожиданность, внезапность вызывает у противника страх и панику».

Среди разнообразной литературы Древнего Китая особое место занимают труды по военному искусству и прежде всего «Семикнижье», представляющее собой избранные военные трактаты, главные из которых «Сунь-цзы» и «У-цзы», озаглавленные так по имени древних полководцев. Отечественные комментаторы, в частности Н. И. Конрад, назвали эти сочинения «трактатами о военном искусстве». Под их влиянием создана вся последующая военно-теоретическая литература Древнего Китая. Изучение упомянутых трактатов в Китае и Японии до последнего времени являлось обязательным для получения высшего военного образования.

Трактат «Сунь-цзы» представляет особую ценность, поскольку взгляды автора на военную хитрость дошли до нас в виде более или менее целостной системы. В популярном изложении русских комментаторов суть взглядов китайского полководца выглядит следующим образом.

Сунь-цзы считает осторожность и хитрость высшими принципами военного дела и подтверждает свои заключения ссылками на примеры предков, которые, «прежде чем предпринять кампанию, рассчитывали, будет ли это выгодно, и, если обстоятельства складывались неблагоприятно, выжидали другого случая, сознавая, что поражения являются следствием собственных ошибок, а победы — результатом ошибок неприятеля... Не ищите смирить вашего противника ценою битв и побед, — поясняет Сунь-цзы, — помните, что лучшее — враг хорошего и бывают случаи, когда высший успех приближает вас к позору и поражению. Старайтесь победить, не давая сражения. Великие полководцы достигают успеха, раскрывая тайную игру противника, разрушая его планы, поселяя разлад в его войске, постоянно держа его в возбужденном состоянии, отнимая возможность предпринять что-либо выгодное и получать подкрепления... Искусство генерала должно заключаться в том, чтобы держать противника в полном неведении относительно места сражения и чтобы скрыть от него обеспечиваемые пункты. Если он в том успеет и сумеет скрыть мельчайшие мероприятия, то он окажется не только искусным генералом, но и необыкновенным человеком...».

Если необходимо принимать во внимание географические условия, считает Сунь-цзы, то столь же важно уметь извлекать выгоду и из обстоятельств времени и обстановки: «Некоторые незначительные обстоятельства часто обеспечивают победу. Уметь уловить время, момент, воспользоваться выгодами обстановки для начала, ведения и окончания боя — это значит дать бой своевременно. Когда солнце светит в глаза противнику, когда сильный ветер дует ему в лицо, если соединение различных отрядов его армии не состоялось, если ожидаемые им подкрепления не прибыли, когда противник нуждается в отдыхе, когда им не принято мер обеспечения, когда он страдает от жажды и голода, когда кто-нибудь из его старших генералов, отличающийся выдающимися доблестями, отсутствует или заболел, атакуйте без колебаний».

Вторую часть первой главы своего трактата Сунь-цзы начинает с утверждения: «Война — это путь обмана». Многочисленные комментаторы трактата подробно разъясняют, как понимали положения Сунь-цзы о военной хитрости его последователи. Их высказывания небезынтересны. Вот некоторые из них.

Цао Гун: «В войне нет постоянной формы; искусство войны состоит в обмане».

Мэй Яо-чэнь: «Без обмана невозможно применить тактический маневр, а без тактического маневра невозможно справиться с противником».

Ван Чжэ: «Обман — это средство добиться победы над противником».

Чжан Юй: «В основу войны полагают гуманность и справедливость, но для того, чтобы одержать победу, непременно нужен обман».

Все эти комментарии являются следствием предлагаемых Сунь-цзы следующих приемов и правил обмана противника.

«Если ты и можешь что-нибудь, делай вид, что не можешь». Другими словами, сохраняй в тайне все свои военные приготовления, состояние вооружения и т. п., т. е. проявляй признаки своей мнимой слабости для того, чтобы полнее и быстрее разгромить противника.

«Если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему [противнику] , будто ты этим не пользуешься». Этот прием предполагает умение скрывать свои действия или, прибегнув к какому-нибудь средству, чтобы ввести противника в заблуждение, в дальнейшем представить свой поступок в другом свете.

«Хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко». Один из комментаторов — Ду My — раскрывает эту мысль так: «Если хочешь напасть на противника в близком месте, покажи ему, будто ты отходишь далеко; если хочешь напасть на противника в далеком месте, покажи, будто ты подходишь близко к нему». Другой комментарий — Сорайя: «Если ты хочешь напасть на близкое к тебе государство, сделай вид, что нападаешь на далекое от тебя государство; если хочешь действовать в далеком государстве, сделай вид, что действуешь в близком государстве».

«Заманивай его выгодой». Это значит заманить противника какой-нибудь незначительной стратегической или тактической уступкой и тем самым добиться больших выгод для себя.

«Приведи его в расстройство и бери его». Прием может обеспечиваться целым рядом мероприятий по дезорганизации лагеря противника, например, вызвать недовольство, волнение в его стане или внести панику в ряды противника во время самого боя.

«Если у него все полно, будь наготове». По-видимому, мысль Сунь-цзы сводится к следующему: если ты видишь, что у противника и армия многочисленная, и вооружение превосходное, и выучка солдат наилучшая, нельзя нападать на него прямо и показывать ему своих намерений. Наоборот, нужно сделать вид, что сознаешь всю бесполезность нападения на него, и притворно занять оборонительное положение. Этим можно усыпить бдительность противника, рассеять его подозрения. Тем временем под прикрытием пассивности надлежит делать все для неожиданного нападения.

«Если он силен, уклоняйся от него». Если противник сильнее тебя, избегай решительного столкновения с ним или, если позиция противника сильно укреплена, не нападай прямо, обходи его.

«Вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства». В более широком смысле правило можно выразить так: приведи противника в ярость, выведи его из себя, заставь потерять хладнокровие и решиться на необдуманные и рискованные поступки и этим сломи его, т. е. заставь пойти на ненужные жертвы, подорви его силы, сломи его дух, его энергию, его боеспособность.

«Приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение». Это означает: смиренными словами и поступками добейся того, чтобы противник проникся уверенностью в твоем миролюбии и одновременно чрезмерной уверенностью в собственных силах, чтобы стал беспечным, и, этим воспользовавшись, нападай на него.

«Если его силы свежи, утоми его». Это правило может означать: если у противника свежие силы, измотай его различными маневрами и, когда он обессилит, уничтожь его.

«Если у него дружины, разъедини», т. е. постарайся посеять раздор в самом лагере противника, оторвать от него союзников, перессорить его военачальников и т. п.

«Нападай на него, когда он не готов». Имеется в виду материальная неподготовленность противника.

«Выступай, когда он не ожидает». Комментарии к этому положению не требуются.

Нетрудно видеть, что, описывая эти приемы, Сунь-цзы стремился охватить все стороны борьбы с неприятелем. С этой точки зрения Н. И. Конрад разделил их на пять групп:

«1. Приемы маскировки:

а) Маскировка кажущейся своею слабостью.

б) Маскировка ложными действиями.

в) Маскировка расстоянием.

г) Маскировка ложной обороной.

2 Приемы предосторожности:

а) Уклонение от превосходящего противника.

б) Обессиливание превосходящего противника.

3. Использование недостатков или ошибок противника:

а) Использование его общей неподготовленности.

б) Использование ослабления у него бдительности.

в) Использование его неосторожности.

4. Воздействие на противника изнутри:

а) Внесение расстройства в его ряды.

б) Внесение расстройства в его лагерь.

5. Воздействие на психологию противника:

а) Наталкивание его на необдуманные и гибельные для него поступки.

б) Усыпление его бдительности».

Таковы «предварительные расчеты» полководца. Исключительное значение для понимания его взглядов имеет фраза, идущая сейчас же вслед за перечислением указанных выше тринадцати приемов. Сунь-цзы говорит: «Все это обеспечивает воителю победу; однако наперед преподать ничего нельзя». За этой фразой скрывается мысль, что указываемыми им приемами полководец может добиться победы, но заранее сказать ему, какой прием, когда и как применить, невозможно. Один из комментаторов по этому поводу писал: «Все решается в зависимости от противника, соответственно изменениям, путем овладения должным. Как же можно наперед что-нибудь говорить?».

Искусство полководца как раз и заключается в умении действовать, сообразуясь с обстановкой, находить все новые средства и способы борьбы применительно к условиям времени, места и ситуации в целом.

«На войне нет неизменной обстановки, как у воды нет неизменной формы», — говорит Цао Гун. Пользуясь популярным в Китае и Японии выражением, можно так сформулировать центральную идею всей доктрины Сунь-цзы: «Война — это тысяча изменений и десять тысяч превращений».

Несколько по-другому подошел к рассмотрению военной хитрости У-цзы. Рассуждения о ней мы обнаруживаем во многих главах его трактата. Так, в главе «Об оценке противника» даются такие рекомендации:

«1. Князь У-хоу спросил: Когда обязательно надлежит нападать на противника?

У-цзы на это ответил: Ведя войну, необходимо точно знать, в чем сильные и слабые стороны противника, и направиться туда, где у него опасное место.

2. Надлежит нападать тогда, когда противник только что прибыл издалека и его ряды еще не пришли в порядок.

3. Надлежит нападать тогда, когда противник занят едой и не принял еще мер предосторожности.

4. Надлежит нападать, когда он торопится и спешит.

5. Надлежит нападать, когда противник излишне усердствует.

6. Надлежит нападать, когда он еще не успел воспользоваться выгодами местности.

7. Надлежит нападать, когда он, ошибшись во времени, не сообразуется с ним.

14. Надлежит нападать, когда полководец оторван от своих командиров и солдат.

15. Надлежит нападать, когда он преисполнен страха...»

В части IV главы «О полководце» мы находим:

«1. У-дзы сказал: Самое важное в войне — это обязательно прежде всего разгадать полководца противника и выяснить его способности. Если применять против него тактику в зависимости от его состояния, можно иметь успех без особой траты сил.

2. Если он глуп и верит людям, надлежит завлечь его обманом.

3. Если он корыстолюбив и не бережет своей репутации, надлежит подкупить его сокровищами.

4. Если он легок на всякие перемены и не имеет твердого плана, надлежит, утомив его, довести до изнеможения.

5. Если высшие у него богаты и высокомерны, а низшие бедны и ропщут, надлежит разъединить их.

6. Если его поступки преисполнены колебаний, если его войско не знает, на что опереться, надлежит нагнать на него страх и обратить в бегство.

7. Если его воины относятся к своему полководцу пренебрежительно и стремятся домой, надлежит закрыть им ровную дорогу и открыть гористую, встретить их и взять... и т.д.».

Древние греки (Ксенофонт, Сократ, Геродот, Фукидид и др.) и римляне (Полибий, Цезарь, Тацит, Вегеций, Арриан и др.) в исторических трудах, учебниках, мемуарах, философских трактатах оставили потомкам замечательные мысли не только о формальной стороне военного дела, но и о вечных вопросах военной психологии.

Оценивая стороны применения военной хитрости средневековых военачальников, Ф. Энгельс заметил, что предводители войск феодального периода зачастую воевали «без всяких военных хитростей и ухищрений...». Зачастую, но не всегда. Большое значение военной хитрости придавал известный философ и политик эпохи Возрождения Никколо Макиавелли (рубеж XV-XVI веков). В своей книге «О военном искусстве» он с присущим ему умением определяет пути его будущего развития, поднимая при этом вопрос о роли военной хитрости в вооруженной борьбе.

«Если вы хотите во время боя привести неприятельские войска в замешательство, то надо придумать что-нибудь, способное устрашить противника, например, распространить весть о прибывших подкреплениях или обмануть его видимостью их...

(...) Очень важно иной раз распустить во время боя слух о гибели неприятельского полководца или о бегстве части его войска; хитрость эта часто приводила к успеху.

(...) Легче всего удается то, что враг считает для тебя невозможным, и удар большей частью обрушивается на людей в ту минуту, когда они всего меньше о нем думают.

(...) Если ты хочешь... выделить незаметно для врага часть своего войска для помощи союзнику, не сокращай размеров лагеря, оставь на месте все знамена и прежние ряды палаток, не уменьшай числа огней и часовых; точно так же, если ты получишь подкрепление и захочешь это скрыть, не расширяй лагерь, ибо самое полезное — это всегда таить свои дела и мысли.

(...) Бывает очень полезно озадачить неприятеля каким-нибудь непредвиденным движением. Здесь возможно одно из двух: или бросить в атаку часть своих войск, оттянув на нее неприятельские силы, и этим высвободить остальные, или изобрести что-нибудь совсем неожиданное, дабы удивить врага невиданным зрелищем, напугать его и принудить к бездействию».

Не будучи военным, Макиавелли в своем трактате дал анализ развития военного искусства, особо выделив приемы обмана противника. Лучший замысел, писал он, это тот, который скрыт от неприятеля. «Если во время боя произойдет событие, которое может испугать людей, то очень важно суметь его скрыть и даже извлечь из него пользу... (...) Если ты чувствуешь, что в войске у тебя есть изменник, сообщающий о твоих планах неприятелю, то надо постараться извлечь пользу из его вероломства, сообщив ему о вымышленном замысле и скрывая этим действительный, или сказать о несуществующих опасениях, умолчав о том, чего ты боишься по-настоящему».

Военная хитрость, по мнению Макиавелли, во многом зависит от личных качеств полководца. Без дара изобретательности, считал он, ни в одной области еще не было великих людей; изобретательность, конечно, почетна во всяком деле, но в военном она приносит великую славу.

«...Война — это бесконечная цепь случайностей, каждая из которых может погубить войско, если полководец не умеет или не привык говорить с солдатами, ибо слово рассеивает страх, зажигает души, укрепляет стойкость, раскрывает обман...

(...) Если же ты разбит, то полководец, прежде всего, должен сообразить, нельзя ли извлечь из поражения какую-нибудь выгоду, особенно в тех случаях, когда хотя бы часть его войска сохранила боевую силу.

(...) Многие полководцы любят обманывать противника, заманивая его в засады, когда этому способствует местность.

(...) Некоторые полководцы, защищаясь против сильнейшего противника, стягивали все свои силы на небольшом пространстве и позволяли окружить себя, а потом, заметив слабейшее место неприятельской линии, направляли на него главный удар...

(...) Чтобы разгадать тайны неприятеля, некоторые полководцы снаряжали к нему послов, отправляя с ними под видом служителей опытнейших воинов, которые высматривали устройство неприятельского войска, узнавали, в чем его сила и слабость, и сообщениями своими облегчали победу. Другие нарочно отдаляли от себя кого-нибудь из приближенных, который притворно передавался неприятелю, а потом открывал своим замыслы противника».

Небольшое количество собственно теоретических работ по военной хитрости в определенной мере компенсировалось трудами историческими, этнографическими, географическими и т.д. Примером может служить книга Плано Карпини «История Моголов».

Взгляды на военную хитрость в истории отечественной военной мысли начинают оформляться в стройную систему начиная с XVIII века. Петр I применил многие новые способы и приемы вооруженной борьбы, он мастерски использует местность и погодные условия, активно применяет засады, налеты, демонстрации. Незаурядная военная хитрость Петра I являлась одной из причин его многих побед.

Характерно высказывание Петра I, касающееся способов военных действий в Северной войне: «...искание генерального боя суть опасно — в единый час все ниспровержено; того для лучше здоровое отступление, нежели безмерный газард». Военная хитрость в этом случае состояла в том, чтобы ослабить шведов, заманить их вглубь страны и тем временем организовать собственные силы.

Военная хитрость в боевых делах полководцев русской армии связана прежде всего с именем А. В. Суворова. Одна из сторон военной хитрости в его знаменитой «Науке побеждать» выражена следующим образом: «Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а коли издалека, то в двух и трехстах и больше. Вдруг мы на него как снег на голову. Закружится у него голова. Атакуй, с чем пришел...».

Вместе с тем А. В. Суворов выступал против «пустых демонстраций», которые являются негодными в боевой практике и более свойственны «бедным академикам». Военную хитрость полководец Суворов видел в решительном воздействии на врага внезапностью нападения при неподготовленности его к организованному отпору и, конечно же, в победе с малой затратой сил и незначительными потерями. Об этом красноречиво свидетельствуют его наставления генералу М. А. Милорадовичу: «Штыки, быстрота, внезапность!.. Неприятель думает, что ты за сто, за двести верст, а ты удвой шаг богатырский, нагрянь быстро, внезапно. Неприятель поет, гуляет, ждет тебя с чистого поля, а ты из-за гор крутых, из-за лесов дремучих налети на него, как снег на голову; рази, тесни, бей, гони, не давай опомниться; кто испуган, тот побежден вполовину; у страха глаза большие, один за десятерых покажется. Будь прозорлив, осторожен, имей цель определенную».

Большое значение полководец придавал скрытности, ночным действиям. Суворовская тактика всякий раз изменялась в соответствии с конкретной обстановкой, при этом использовались новые, оригинальные способы и приемы, которые вводили противника в заблуждение, поскольку были противоположны его способам и приемам и противоречили общепринятым теоретическим положениям, применявшимся по привычке.

Интересен в этой связи эпизод, описанный в книге С. Н. Сергеева-Ценского «Севастопольская страда»: «Когда венский гофкригсрат спросил Суворова, каков его план действий против войск французов, тот, как известно, выложил на стол совершенно чистый лист бумаги, сказав при этом: «Вот мой план!.. Того, что задумано в моей голове, не должна знать даже моя шляпа». А Кутузов однажды заявил: «Если бы мои планы знала моя подушка, я бы на ней не спал».

В боевой практике фельдмаршала М. И. Кутузова суворовская «Наука побеждать» получила свое дальнейшее развитие.

О взглядах М. И. Кутузова на военную хитрость свидетельствуют боевые документы, отражающие его полководческую деятельность. Так, в знаменитом сражении под Рущуком, делая вид, что преследует бегущих турок, Кутузов оставил свои войска на месте: «Если пойдем за турками, то, вероятно, достигнем Шумлы, но потом что станем делать? Надобно будет возвратиться, как в прошлом году, и визирь объявил бы себя победителем. Гораздо лучше ободрить моего друга Ахмет-бея, и он опять придет к нам».

В донесении о так называемом слободзейском деле М. И. Кутузов докладывал: «Тем, что неприятель атакован был врасплох, разрешается загадка, что с нашей стороны убитых и раненых только 49 человек».

Тема военной хитрости осмысливалась многими другими военачальниками русской армии. Боевая деятельность прославленных генералов свидетельствует о большом значении, которое они придавали военной хитрости на поле брани. Попытки теоретического осмысления роли, места и значения военной хитрости в военном искусстве предпринимались в России и в XIX веке. Об этом свидетельствуют публикации в теоретических изданиях и энциклопедиях того времени.

Русский военный писатель А. И. Астафьев в 1856 году в работе «О современном военном искусстве» заметил: «... искусство появилось с первым человеком, потому что оно, как следствие хитрости, сродни только уму... Он мог употреблять свою хитрость от нападения зверей, для поражения которых нужны иногда бывают внезапность, удар с тыла, быстрота, укрытие себя от нападений, засада и т.п.». Астафьев считал, что «первоначальная стратегическая мысль» является проявлением «ума и хитрости». Г. А. Леер, генерал, профессор и начальник Военной академии, военный писатель и теоретик, в труде «Методы военных наук» на конкретном историческом примере показал, что никакое оружие не может поспорить в своей действенности с паникой, которая может возникнуть даже от микроскопической опасности. «Это ли не бич, и какое оружие может дать такой результат? Отсюда: 1) важность выработки в себе способности к спокойной встрече неожиданностей и 2) бить противника неожиданностями и оградить себя от них. Средством для первого служат: скрытность и быстрота, вообще — искусное пользование временем, ближе всего приводящее к внезапности, а для второго — искусное употребление резерва...».

В конце XIX века отечественные военные специалисты дали достаточно четкое определение военной хитрости. Так, в «Энциклопедии военных и морских наук» 1885 года говорится: «Военная хитрость — действие, посредством которого хотим ввести в заблуждение неприятеля относительно истинных наших действий... Военные хитрости могут быть бесконечно разнообразны, что зависит от изобретательности борющихся сторон».

В «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона читаем: «Военная хитрость применяется в тех случаях, когда желают ввести в заблуждение неприятеля тем или другим путем, скрывая от него истинные намерения, положения и действия».

В «Большой энциклопедии», рекомендованной военно-учебным заведениям России, сказано: «Военная хитрость — средство ввести неприятеля в обман относительно истинных намерений, действий и состояния войск».

В «Военной энциклопедии» 1911 года военная хитрость определяется как «введение тем или иным способом противника в обман с целью воспользоваться этим для достижения собственного успеха. Хитрость вообще дополняет, ослабляет или даже парализует силу и, следовательно, составляет элемент всякой борьбы, а вооруженной тем более. Военное искусство всегда признавало военную хитрость как один из основных своих элементов...».

Русская военная периодическая печать прошлого века, особенно журналы «Военный сборник», «Артиллерийский журнал», систематически публиковала статьи и сообщения о важности воспитания у солдат и офицеров таких качеств, как смекалка, находчивость, приводила многочисленные примеры применения военной хитрости в войнах. Большой интерес представляют также учебники по тактике того времени, прежде всего таких авторов, как Драгомиров, Рюстов. Почти все учебники, вышедшие в свет в 90-х годах прошлого столетия, говорят о роли и значении военной хитрости в достижении внезапности. Следует заметить, что, несмотря на определенную противоречивость в суждениях, военачальники и военные теоретики были едины в оценке важности и значимости военной хитрости в военном искусстве.

Не обошли вниманием военную хитрость и классики марксизма-ленинизма. Так, Ф. Энгельс в работе «Революция и контрреволюция в Германии» писал: «Надо захватить противника врасплох, пока его войска еще разрознены...». В. И. Ленин, оценивая значение военной хитрости, считал, что «надо стараться захватить врасплох неприятеля, уловить момент, пока его войска разбросаны», «уметь пользоваться неповоротливостью... неприятеля и нападать на него там и тогда, где всего менее ожидают нападения». И еще: «Не бывает войн без военных хитростей».

Таким образом, на протяжении многовековой истории человечества политические деятели, полководцы, философы, военные ученые и писатели не только выяснили суть военной хитрости, но и определили ее формы и способы, роль и место в достижении победы над противником.

Военная хитрость зародилась в далеком прошлом. Ее зачатки начали формироваться еще в первобытном обществе. Уже тогда в ходе межплеменных столкновений или столкновений внутри племени могли проявляться элементы военной хитрости. Появление избыточного, а затем и прибавочного продукта привело к массовым и организованным вооруженным столкновениям. То, что прежде применялось для охоты на зверей (засады, ловушки и т.д.), стало использоваться в войне, которая велась ради грабежа, сделавшись, по словам Ф. Энгельса, «постоянным промыслом».

Рассказывает о военной хитрости в своих легендах и греческая мифология. Так, в одной из них говорится, что во время очередного своего похода мифический Бахус расположился лагерем в неком пустынном и укрытом месте. Разведчики сообщили, что вблизи находится лагерь более сильного противника. Бахуса охватил страх, но один из его приближенных — Пан, покровитель пастушества, охоты и рыболовства, не растерялся и отдал распоряжение, чтобы с наступлением темноты войска Бахуса подняли сильный шум, который, повторяемый эхом лесов, скал и ущелий, убедил бы противника в том, что на него идет могучий враг. Неприятеля охватил ужас, и он обратился в бегство.

Одним из ранних упоминаний о применении военной хитрости в древности было описание Гомером Троянской войны в середине XIII века до н.э. В частности, он рассказывает о засадах, в которых, по его словам, «больше всего проявляется доблесть воинов». Эта война длилась около 10 лет и закончилась после того, как греки хитростью овладели Троей. Они демонстрировали снятие осады города, а тем временем скрытый внутри огромного, изготовленного специально для этого деревянного коня греческий отряд проник в Трою, перебил стражу, открыл ночью ворота города и впустил свое войско. Троянский конь с тех пор стал олицетворением коварства и обмана по отношению к противнику.

Любопытным документом для изучающих военную историю является Ветхий завет, содержащий много примеров действий с применением хитрости. Один из наиболее известных — это осада Иерихона израильтянами под предводительством Иисуса Навина, которая, по преданию, относится примерно к тому же периоду, что и Троянская война.

«...Тогда сказал Господь Иисусу: Пойдите вокруг города все, способные к войне, и обходите город однажды в день; и это делайте шесть дней. И семь священников пусть несут семь труб юбилейных пред ковчегом; а в седьмой день обойдите вокруг города семь раз, и священники пусть трубят трубами. Когда затрубят юбилейные трубы, когда услышите звук трубы, тогда весь народ пусть воскликнет громким голосом; и стена города обрушится до своего основания...». Иисус выполнил все в точности, как сказал ему Господь, и «обрушилась стена города до своего основания, и народ пошел в город, каждый со своей стороны, и взяли город».

Допуская элемент иносказания, который присутствует в Библии, и в частности в Ветхом завете, каково же разумное объяснение того, что произошло? Существует много версий, начиная от воздействия ритмичного шага осаждающих, обходящих город семь раз подряд (что-то наподобие эффекта, возникающего при ходьбе в ногу на мосту), до эффекта воздействия труб и крика израильтянской армии; возможно также, что в тот самый момент, когда израильтяне были готовы идти на штурм, стены города разрушило землетрясение. Однако имеется гораздо более простое и более правдоподобное объяснение.

Целью хождения день за днем вокруг города было, вероятно, внушить его защитникам мысль об обычности этой процессии. Вначале они могли решить, что атака неминуема, затем они, видимо, пришли к выводу, что это своего рода религиозный обряд. В любом случае после пяти или шести дней этого представления у них должно было возникнуть ложное чувство безопасности, и возможно, уже не все защитники занимали свои позиции на крепостных валах. Израильтяне же, увидев, что их цель достигнута, внезапно изменили свой маршрут, взобрались на крепостные валы или пробили в них бреши и на глазах изумленных защитников ворвались в город. Эта уловка внушения противнику чувства ложной безопасности — хорошо испробованная и надежная тактика, которую неоднократно применяли в истории.

Захватив Иерихон, Иисус Навин решил идти в Иудейские горы, намереваясь разбить хананеев в гарнизоне Гай и их союзников в небольшом городе Вефиль. Он знал, что прямая атака на Гай окончится неудачей, и он также знал, что армии хананеев и жителей Вефиля были больше его армии, поэтому следует разделить их и разбить по частям.

Он принял решение напасть на Гай с севера, затем симулировать поражение и отступление, понуждая гарнизон Гая к преследованию. В то же самое время он спланировал размещение значительного числа воинов на позиции, расположенной к югу от города. Затем они предприняли внезапную атаку, в ходе которой большинство защитников были выманены в северном направлении. «И Иисус и весь Израиль, будто пораженные ими, побежали к пустыне. А они кликнули весь народ, который был в городе, чтобы преследовать их... В Гае и Вефиле не осталось ни одного человека, который не погнался бы за Израилем. И город свой они оставили отворенным... Сидевшие в засаде тотчас встали с места своего... и побежали и зажгли город огнем». В этот момент Иисус остановил свои войска, и они повернулись к преследователям лицом. Имея позади себя горящий город и теперь уже полностью окруженные израильтянами, хананеи обратились в бегство. Это было классическое применение увертки, уловки и хитрости.

Проявление военной хитрости в давние времена сводилось преимущественно к несложным приемам и способам, для чего не требовалось больших материальных затрат и длительного времени. Иногда достаточно было осуществить обманное действие, например устроить засаду, и этим обеспечить успех сражения. Эффект внезапности, как правило, был кратковременным: он оказывал влияние в основном на результаты одного сражения и не сопровождался большими материальными потерями. По мере развития производительных сил и появления новых средств вооруженной борьбы значение военной хитрости для достижения победы возрастало. Исторические примеры наглядно свидетельствуют о том, что благодаря искусству военной хитрости удавалось победить даже превосходящее по численности войско и выиграть сражение.

В истории войн, пожалуй, не было полководца, который ни пытался бы хитростью добиться победы над противником, а противоборствующие стороны ни прибегали бы к различного рода ухищрениям и уловкам, вводящим в заблуждение друг друга относительно истинных намерений. Без скрытности подготовки действий и без введения неприятеля в заблуждение не может быть внезапности. А без внезапных, стремительных и решительных действий войск не бывает и победы.

Представляют интерес действия хеттов (племена, населявшие Малую Азию) против египетского войска фараона Рамсеса II в бою под Кадешем в 1312 году до н.э. Египетское войско выступило из пограничной крепости Джара. Специально выделенный отряд доносил, что противника нигде нет. На 29-й день похода египтяне разбили лагерь южнее Кадеша. К Рамсесу привели двух перебежчиков, заявивших, что они посланы вождями двух племен, не желающих воевать на стороне хеттов. По сведениям перебежчиков, войско хеттов и их союзников находилось в районе города Тунип, на расстоянии 150 км от Кадеша. Показания перебежчиков подтвердили донесения разведывательного отряда.

На самом же деле хетты скрытно расположились к северу от Кадеша. Хеттский царь Муваталлу, заметив движение египтян к Кадешу, переправил свое войско на правый берег реки Оронт и начал движение к югу. Это был скрытный фланговый марш в целях внезапного нападения на египетское войско во время похода. В итоге потери египтян были столь велики, что Рамсес II, хотя и вынудил хеттов укрыться в городе, не решился штурмовать такую сильную крепость, как Кадеш, и возвратился в Египет. В действиях хеттов заслуживает внимания сочетание способов введения в заблуждение (дезинформация через «перебежчиков») и скрытности (искусная маскировка при совершении флангового марша).

Заметный след в войнах рабовладельческих государств оставили древние скифы — племена, некогда населявшие Северное Причерноморье. Их методы ведения боя и военная хитрость приносили им немало побед. Бой они начинали обычно действиями дальних засад, обходами противника или ложным отступлением с неожиданным переходом в контратаки. При успешном исходе боя скифы преследовали противника до полного его уничтожения. Потерпев поражение, они не отказывались от борьбы и продолжали ее до тех пор, пока не добивались перелома в свою пользу или не были разбиты наголову.

В 529 году до н. э. персидское войско форсировало реку Оке и разбило один из передовых скифских отрядов. Скифская царица Томирис приказала своему войску немедленно отступить, чтобы завлечь врага вглубь своей территории и там уничтожить его. Ободренные удачей, персы преследовали скифов и были завлечены в ущелье, заранее выбранное в качестве ловушки.

В этом ущелье было истреблено все персидское войско, а их царь Кир убит.

Применяли военную хитрость скифы и в войне за свою независимость против огромного персидского войска царя Дария I, пытавшегося захватить богатое Северное Причерноморье. Скифские вожди на совете приняли решение дать отпор персам. С этой целью был намечен план ведения войны: в решающий бой не вступать и отступать по территории тех скифских племен, которые отказались воевать с персами; те, которые, по словам Геродота, «добровольно не пожелали вести войну с персами, должны были воевать хоть поневоле». Навстречу неприятелю скифы выслали отряд из лучших всадников, который напал на персов, а затем отступил в направлении реки Танаис (Дон). Персы, непрерывно преследуя его, оказались в безлюдных степях, имея позади себя опустошенный тыл. Чтобы настигнуть и разбить скифов, персы совершили большой маневр быстрым выдвижением сначала на север, а затем на запад. Однако отряды скифов бой не приняли и все время держались от персидского войска на удалении одного дня пути. Наконец Дарий, войска которого утомились, направил к скифскому царю Иданфирсу посла и предложил или сражаться, или покориться. Царь ответил, что раньше времени скифы в бой не вступят, раз это им невыгодно. Задержка на чужой территории лишь ухудшала стратегическое положение персидского войска. После изнурительного похода, понеся большие потери, персы вынуждены были возвратиться в пределы своей страны.

Не прославили Дария и его персидские походы, имевшие целью покорение Эретрии и Афин. Особенно крупным было поражение от греков в Марафонской битве (490 год до н.э.).

Войска персов высадились неподалеку от местечка Марафон на небольшой равнине, стиснутой между горами и морем. Навстречу 20-тысячному войску Дария с 11 тысячами пехотинцев поспешил афинский стратег Мильтиад. Он хорошо знал тактику персов и поставил свои войска около афинской дороги в узком выходе из Марафонской долины. Греческие гоплиты — воины с тяжелыми копьями и щитами — сомкнутым строем (фалангой) перегородили километровое пространство между горными склонами, покрытыми деревьями и кустарником. Мильтиад приказал валить деревья впереди правого и левого флангов. Так были устроены засеки. В них укрылась легкая пехота — воины с луками, дротиками и пращами.

Заняв такую позицию, Мильтиад лишил персов их главного преимущества — действий конницы, нападавшей на фланги и сминавшей их. Чтобы ударить по флангам греков, коннице Дария пришлось бы пробираться по кручам и завалам. Не могла конница участвовать и в атаке с фронта — на узком месте едва умещалась пехота персов.

Три дня и три ночи стояли персы и греки друг против друга. Греки не хотели менять выгодную позицию, к тому же к ним на помощь спешили спартанцы. Персы надеялись выманить противника на равнину, где могла действовать конница. Рассудив, что приход спартанцев только усилит противника, они начали наступление. Когда персы приблизились к грекам и начали осыпать их градом стрел и камней, Мильтиад приказал своим воинам начать атаку.

Сомкнутая масса греков двинулась вперед. Первая шеренга, соединив щиты, была как бы стеной, за которой шли, приготовившись к удару длинными копьями, вторая шеренга, третья, четвертая... Сначала воины шли быстрым шагом, затем побежали, чтобы скорее миновать место, поражаемое стрелами, и набрать инерцию для удара.

Удар оказался мощным. Первые ряды персов были сбиты. Однако, подтянув свежие силы, они начали теснить греков. Середина греческой фаланги прогнулась. В этот момент фланги греческого строя выдвинулись вперед и сжали противника, как клещи. Персы побежали к своим кораблям.

Персы потеряли до 6400 человек убитыми. Потери греков составили менее 200 воинов.

Приемы военной хитрости не раз использовались в Пелопоннесской войне (431–404 годы до н.э.). Так, в бою на острове Сфактерия в 425 году до н.э. Ификрат, полководец афинян, должен был провести войско через места, контролируемые лакедемонянами. К одной стороне прохода примыкали горы, другую — омывало море. Дождавшись, когда выдался день холоднее обычного, Ификрат выбрал наиболее крепких воинов и приказал им скрытно пробраться вдоль самого берега моря, а затем внезапно ударить с тыла и уничтожить заставы противника.

Успешно применял военную хитрость в боевых действиях царь Македонии Филипп II. В войне с Фивами и Афинами (338 год до н.э.) он демонстративными действиями и ложным письмом сумел отвлечь внимание противника от места готовящегося наступления и усыпить его бдительность. Форсированным маршем ночью Филипп перешел через перевал и оказался в тылу греков. Неприятель был вынужден отступить. Воспользовавшись этим, Филипп совершил новый маневр — повернул свою армию обратно и через не защищенный теперь перевал снова обрушился на врага. В результате этого сражения Македония установила господство над Грецией.

Армии древних много времени проводили в походах. Часто путь войскам преграждали реки, заливы, моря. Нередко преодолевать водные преграды приходилось на виду у неприятеля. Это заставляло искать различные способы наведения переправ, используя при этом приемы введения противника в заблуждение. Один из примеров — бой на реке Гидасп в 326 году до н.э.

Армия индусов под командованием царя Пора, преграждая пути вторжения в свою страну, расположилась лагерем на левом берегу реки Гидасп. На противоположном берегу сосредоточилась македонская армия. Александр Македонский приказал перевезти сухим путем с реки Инд суда, разобрав их по частям. Для введения противника в заблуждение относительно времени и места переправы отряд конницы неоднократно в разных пунктах демонстрировал попытку форсирования реки. Противник, убеждаясь каждый раз в том, что тревога ложная, возвращался в свой лагерь. Вскоре он перестал реагировать на действия македонской конницы.

Александр Македонский выбрал место для реального форсирования рядом с большим лесистым островом, который хорошо скрывал переправу войск. В лесу были собраны суда и приготовлены шкуры, набитые соломой. Часть сил македонцев, расположившись напротив индусов лагерем, демонстративными действиями сковала на этом участке их войска. Ночью, воспользовавшись сильной грозой, македонская армия на судах и шкурах форсировала реку.

Ганнибал в Пунических войнах Карфагена с Римом всегда стремился дать сражение в выгодных для себя условиях. Так, в бою на реке Треббии (218 год до н.э.) при небольшом численном превосходстве над римлянами (40 тыс. против 36 тыс.) карфагенская армия насчитывала в своих рядах в два с половиной раза больше конницы (10 тыс. против 4 тыс.), но это преимущество можно было использовать только в бою на открытой местности. Поэтому Ганнибал решил демонстративными действиями заставить противника выйти из укрепленного лагеря на равнину и здесь дать ему сражение. Отрядам карфагенской армии было приказано опустошать селения вокруг римского лагеря и произвести ряд набегов на союзников римлян — аноманов. Аноманы обратились за помощью к римским консулам, которые выделили им сильный отряд. Римляне разбили несколько небольших карфагенских отрядов. Эти «победы» ввели в заблуждение римлян, вселив в них уверенность в своих силах. Сенат потребовал от своих консулов более решительных действий.

Нумидийская конница Ганнибала, перейдя реку Треббию, вышла к лагерю противника. Римляне, двинув навстречу свою конницу и легкую пехоту, атаковали карфагенян, обратив их в бегство. Демонстрация отступления Ганнибалу удалась. В ходе преследования римлянами отступавшей в беспорядке конницы Ганнибал выслал подкрепление — небольшой отряд легкой пехоты, который также был разбит. Этот вторичный «успех» толкнул римлян на вывод из лагеря всего войска в целях полного разгрома карфагенян. Когда римские легионы оказались на равнине, завязался бой у реки Треббии, инициативу которого держал в своих руках Ганнибал. Римляне потерпели поражение.

Свой успех карфагеняне тщательно подготовили, заставив римлян поверить в легкую победу. Они вызвали римскую армию на бой в выгодных для себя условиях, умело использовав особенности местности.

Примечательным в этом отношении является и сражение у Тразименского озера (217 год до н.э.) (схема 1). Ганнибал, узнав, что римская армия движется по его следам, решил, воспользовавшись условиями местности, устроить засаду. Дорога, по которой выдвигался противник, проходила в узком промежутке между горами и берегом озера. Ганнибал расположил свои войска в местах, где дорога расширялась. В ближайшей долине он сосредоточил галлов, а в следующей стал сам с африканской и испанской пехотой; балеарские стрелки и легкая пехота, затаившись на склонах гор, должны были оттуда поражать римлян. Засаде благоприятствовал туман. Римляне на рассвете двинулись вдоль берега в походном порядке, не приняв необходимых мер предосторожности. Пройдя мимо засады, римская армия втянулась в дефиле Тразименского озера. Ганнибал двинул испанскую и африканскую пехоту против головы римской колонны. Галльские войска и конница стремительно ударили во фланг и тыл, а балеарские стрелки и легкая пехота атаковали сверху. Римлян охватила паника, в сгустившемся тумане под ударами карфагенян все перемешалось. В результате трехчасового боя римские войска были разгромлены. Погибло более 15 тыс. римлян, остальные были взяты в плен.

Военную хитрость неоднократно применяли и римские полководцы. Один из примеров приводит в своих «Анналах» римский историк Корнелий Тацит. В 23 году н.э. блестящей победой, добытой благодаря применению военной хитрости, была завершена война в Африке с нумидийцем Такфаринатом. Долабелла, командовавший римскими войсками, разбил свои силы на четыре колонны и создал когорты легковооруженных воинов. До этого тяжеловооруженное войско наступало в одном направлении. Как только было получено известие, что нумидийцы расположились в районе Авзея, немедленно и с величайшей поспешностью туда устремились когорты легковооруженных воинов и подразделения конницы. Ни те, ни другие не были осведомлены о том, куда их ведут. Нумидийцы, рассчитывая на неприступность окружавших их лагерь гор, проявили полную беспечность. И едва забрезжил рассвет, как под звуки труб, с яростным криком римляне бросились на полусонного противника, кони которого были стреножены или бродили на удаленных пастбищах. «У римлян — сомкнутый строй пехотинцев, правильно расставленные отряды всадников, все предусмотрено для сражения; напротив, у ни о чем не подозревавших врагов ни оружия, ни порядка, ни плана действий, и их хватают, тащат, убивают, как овец». Такфаринат, чтобы избежать плена, бросился на мечи римлян.

Разнообразием форм и способов военной хитрости сопровождалось восстание Спартака, продолжавшееся с 73 (или 74) по 71 год до н.э. В 73 году римский сенат понял действительную опасность восстания рабов и решил уничтожить восставших. Но удалось это лишь через два года. Быстрому разгрому армии рабов помешал полководческий талант Спартака, его умение, в том числе и благодаря применению военной хитрости, противостоять превосходящим силам римского войска. Об изобретательности Спартака писали многие исследователи восстания. Вот некоторые эпизоды применения им военной хитрости.

Отряд Спартака укрепился в труднодоступном районе на склонах Везувия. Римляне, во главе которых был претор (командующий войсками) Клодий, обнаружив отряд, заняли единственный спуск с горы. Спартак, попав, казалось бы, в безвыходное положение, решил пойти на хитрость. Из виноградных лоз были сплетены лестницы, по которым ночью восставшие спустились со скал и, пользуясь беспечностью римлян, внезапно с тыла атаковали их.

Другой эпизод. Когда, претор Вариний преградил путь армии восставших, намереваясь дать сражение, Спартак перед воротами своего лагеря вбил столбы и привязал к ним трупы воинов в полном вооружении, так что «для смотрящих издали они представляли вид военной стражи, а по всему лагерю велел разложить огни. Обманув врага такой хитростью, он под покровом ночной тишины увел свои войска».

Еще один случай. Красс, преследовавший Спартака, решил запереть главные силы восставших, сосредоточенные на Бруттийском полуострове. Через весь перешеек был выкопан большой ров, вдоль которого насыпан высокий вал, оборонявшийся несколькими легионами. Однако это не устрашило повстанцев. Спартак и в данном случае прибег к военной хитрости. Расставив в своем лагере чучела вооруженных воинов и приказав развести всюду костры, он под покровом снежной вьюжной ночи вывел войска из лагеря. Засыпав часть рва деревьями и землей, армия рабов скрытно переправилась через него, прорвала укрепленную линию римлян и нанесла им поражение. Возможно, Спартак пожертвовал частью конницы, чтобы заполнить телами убитых животных ров.

Еще одну хитрость Спартак задумал осуществить в своем последнем сражении. Понимая, что шансы на успех на открытой местности у него невысокие, Спартак решил использовать психологический фактор: во время боя убить Красса и этим вызвать замешательство в римской армии, оставшейся без полководца. По-видимому, Спартак в самом начале боя во главе наиболее сильного и хорошо вооруженного отряда ворвался в ряды римлян и попытался добраться до Красса. Так, собственно, и рассказывает Плутарх: «Он устремился на самого Красса, но из-за массы сражающихся и раненых ему не удалось добраться до него». Отряд, вероятно, слишком далеко оторвался от своих основных сил и был окружен. Спартак погиб. Ряды восставших охватила паника. Аппиан говорит, что после гибели Спартака «остальное его войско, пришедшее в полный беспорядок, было изрублено». Таким образом, Спартак стал жертвой собственной хитрости.

Сражение при Фарсале (48 год до н.э.) выдающегося римского полководца Цезаря в гражданской войне против Помпея также характерно использованием приемов военной хитрости. Для поддержания своей малочисленной конницы Цезарь привлек специально подготовленных к совместным действиям с ней молодых легионеров.

Заметив сосредоточение конницы Помпея против своего правого крыла, он приказал своей коннице в случае встречи с неприятелем, уклоняясь от удара, отходить назад и выставил перпендикулярно общему фронту шесть лучших когорт из третьей линии за правым флангом пехоты. Остаток третьей линии Цезарь оставил в виде общего резерва, считая, что ею закаленная в боях пехота центра, построенная в две линии когорт, удержится против трех линий Помпея. Конница Помпея, преследуя конницу Цезаря, подставила свой фланг когортам, стоявшим за правым флангом Цезаря. Когорты Цезаря атаковали неприятельскую конницу и, смяв ее, охватили левое крыло пехоты Помпея. Общий резерв Цезаря нанес последний удар, что и решило исход сражения.

Оригинальные приемы и изобретательность применялись в иудейской войне (66–73 годы) при обороне крепостей Иотопаты и Иерусалима.

Когда римляне, осаждавшие Иотопату, возвели вал почти до уровня зубцов крепостной стены, Иосиф, руководивший осажденными, собрал в городе каменщиков и приказал им нарастить крепостную стену. Для защиты работавших на стене были установлены столбы и на них натянуты свежие воловьи шкуры, которые задерживали камни, бросаемые метательными машинами противника; неопасными становились и горящие головни, падавшие на мокрые шкуры, и стрелы, скользившие по их поверхности.

Тогда противник решил поставить таран. Для того чтобы уменьшить его разрушительную силу, Иосиф приказал набивать мешки мякиной и опускать их каждый раз на то место, куда прицеливался таран. Мешки изменяли направление удара тарана и ослабляли его. Кроме того, оборонявшиеся бросали на мостки распаренную верблюжью траву, ступая по которой, римские воины скользили и, не удержавшись на ногах, падали вниз. Противник вынужден был прекратить штурм.

При обороне Иерусалима оборонявшиеся соорудили подземный ход к креплениям осадных машин неприятеля, принесли туда сухие дрова, обмазанные смолой, и подожгли их. Когда крепления загорелись, осадные машины римлян рухнули.

В войнах феодального периода рождались свои формы и способы военной хитрости.

Заслуживают внимания военные действия монголо-татарских племен, которые широко применяли такие приемы, как заманивание противника в ловушку, устройство засад, скрытное сосредоточение с последующим стремительным нападением с разных направлений. Об этих приемах военной хитрости писал Плано Карпини в упомянутой книге «История Моголов». Применяли они коварство и вероломство. Так, в злосчастной битве на реке Калка (1223) монголо-татары окружили лагерь князя Мстислава Киевского. Три дня дружина киевского князя отражала атаки неприятеля. Понеся большие потери и поверив обещаниям противника беспрепятственно пропустить войска к Киеву, Мстислав сложил оружие. Монголо-татары подло нарушили обещание и уничтожили всех пленных.

История государства Российского хранит множество примеров побед русского и братских ему народов в войнах и сражениях во славу Отечества и помнит имена замечательных русских полководцев, своим мужеством и военной хитростью способствовавших этим победам.

Прежде всего следует вспомнить поучительные приемы вооруженной борьбы наших предков — древних славян. В войнах они использовали такие приемы военной хитрости, как демонстрация отступления или бегства, заманивание неприятельского войска на выгодные для себя позиции, устройство засад.

Византийский император Маврикий в своем трактате о военном искусстве «Стратегикон» пишет о славянах: «Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются засадами, внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много разнообразных способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа оставшихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с помощью их...». И далее: «Часто несомую добычу они бросают как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и наносят неприятелю вред».

Признавая превосходство славян в военных хитростях, византийские военачальники перенимали их приемы. Летописец рассказывает, что однажды во время боевых действий против готов (германских племен) на помощь к Велизарию прибыли Мартин и Валериан, приведя с собой 1600 всадников. Большинство из них были гунны, славяне и анты.

Обрадованный Велизарий выслал к укреплениям неприятеля отряд в 200 всадников во главе со своим телохранителем по имени Троян для заманивания готов. Поднявшись на холм, всадники старались привлечь к себе внимание неприятеля и обстреливали его. Стрелы их точно попадали в цель. Наконец, израсходовав запас стрел, всадники повернули назад, преследуемые готами. Когда они добрались до стен Рима, специально «приставленные к этому люди стали пускать во врагов из машин стрелы, и испуганные варвары приостановили свое преследование. Говорят, что в этом деле у готов погибло не меньше тысячи».

Даже действуя в непривычной для себя обстановке, славянские племена применяли приемы, необычные и для римлян, и для готов. Автор «Стратегикона» особенно подчеркивал опасность борьбы против славян. Видимо, и на своем, и на чужом опыте он убедился, что воевать со славянами не так-то просто, а победить их — тем более. Он писал, что сражаться в открытую против мужественных, храбрых и отважных славянских народов очень опасно, поэтому лучше действовать искусно, посредством тайных ухищрений, хитрости и обмана, а не явно, открытой силой.

При осаде византийского города Топер большая часть войска славян приблизилась к городу скрытно и затаилась в окрестностях. Небольшой отряд подошел к воротам и начал осыпать стрелами стражу. Гарнизон крепости, надеясь легко победить неприятеля, выступил из ворот, но тут отряд стал отходить, увлекая его за собой. Находившиеся в засаде воины, отрезав гарнизон от крепости, уничтожили его и без особого труда взяли город.

Случалось, что на врага, укрывшегося в лесу, славяне выпускали голодных пчел из колод и спустя некоторое время нападали на него.

Умелое применение разнообразных приемов военной хитрости — характерная черта военного искусства средневековой Руси, о чем свидетельствуют многочисленные факты, содержащиеся в летописях. К примеру, Святослав в своих походах против хазар и других восточных народностей и племен использовал такой прием, как оповещение противника о своих намерениях: «Посылаша к странам глаголя: «хочу на вы ити». Этим князь добивался того, что противник заранее сосредоточивал в одном месте свои силы, предоставляя Святославу возможность разбить их. Однако прием мог только навредить в борьбе против искушенных византийских военачальников и политиков, поэтому в Балканских походах он не применялся.

Или еще одно свидетельство: «В лето 1151... Изяслав дивно исхитрил ладьи. Гребцов в них не было видно, виднелись только весла, ибо ладьи были покрыты досками. Бойцы стояли наверху в броне и стреляли, а кормчих было двое — один на носу, а другой — на корме; куда хотели, туда и шли, не оборачивая ладей».

Военная хитрость широко применялась в войнах Киевской Руси с кочевниками в IX-XII веках. Хорошо известен исторический факт, как печенежский «князь» Куря подстерег и убил Святослава у днепровских порогов, когда тот возвращался из очередного Балканского похода. Сменявшие друг друга печенеги, торки, половцы не раз застигали русские войска врасплох, нанося им большие потери. Так, 20 июля 1096 года хан Боняк — глава лукоморских половцев, убедившись, что войска русских князей ушли на левый берег Днепра, «приде... к Кыеву внезапу и мало в град не въехаша». В свою очередь, немало хитрости в борьбе с кочевниками проявляли и киевские князья. Особенно преуспел в этом Владимир Мономах. Так, в 1111 году русская рать, состоявшая из конницы и пехоты, частично перевозимой на санях, под водительством Владимира Мономаха выступила в степь как никогда рано, в конце февраля, что оказалось для половцев полной неожиданностью. В середине марта, совершив за 22 дня 600-километровый переход, она вышла на Дон. Был взят без боя город Шурукань, столица половцев, а 26 марта нанесено поражение их главным силам.

В знаменитом Ледовом побоище (1242) Александр Невский, хорошо зная тактику действий ливонских рыцарей, решил их победить хитростью.

Ядро армии крестоносцев Ливонского ордена составляли обычно феодалы-рыцари. Сражались они каждый в одиночку и в любой момент, из страха или в погоне за добычей, могли оставить поле боя. Войско рыцарей, вступая в сражение, применяло особый строй, имевший вид клина или трапеции, называемый в русских летописях «свиньей». Пешие порядки предназначались для поддержки рыцарей. Задача клина сводилась к раздроблению центральной, наиболее сильной части неприятельского войска. Применяя такое построение, крестоносцы не раз наносили поражение разрозненным отрядам ливов, латгалов, эстов. Но русские нашли средство борьбы с закованной в броню «свиньей». Примером является знаменитая битва на льду Чудского озера.

Обычный для того времени боевой строй русских войск состоял из сильного центра, где стоял большой полк («чело»), и двух менее сильных флангов («крылы»). Это построение не было наилучшим в борьбе со «свиньей» крестоносцев, да и ливонские рыцари знали о таком построении русских. Александр Невский пошел на хитрость. Он построил войска у самого узкого места Теплого озера, которое соединяет Чудское и Псковское озера. Здесь были теплые ключи, и Александр надеялся, что лед не выдержит тяжелых конников. Кроме того, на этот раз он сосредоточил основные силы на флангах, а слабой середине приказал отходить на лед озера. Полки он расположил у крутого восточного берега Чудского озера и у острова Вороний Камень, против устья реки Желча. Избранная позиция была выгодна еще и тем, что враг, двигавшийся по открытому льду, был лишен возможности определить расположение, численность и состав русских войск.

5 апреля 1242 года вся масса немецких рыцарей устремилась на дружины Александра. Середина русских войск, как и было задумано, стала отходить на лед. Крестоносцы, посчитав битву выигранной, бросились преследовать отходящих, однако были неожиданно атакованы с флангов основными силами русских и окружены. Лучники с самострелами внесли полное расстройство в ряды столпившихся на льду рыцарей. Лед не выдержал их тяжести и стал проваливаться, ливонское воинство начало тонуть. Лишь некоторым удалось вырваться из окружения и бежать. Русская конница преследовала их 7 км до Суболичского берега. Дружины Александра одержали полную победу.

Начало открытой борьбе за освобождение Руси от монголо-татарского ига положил великий князь московский Дмитрий, который в сложной внутренней и внешней обстановке добивался объединения Русского государства. Отказавшись платить дань, князь Дмитрий Иванович навлек на Русь походы Золотой Орды. Первый из них под руководством мурзы Бегича летом 1378 года был сорван победой объединенных сил князя московского, рязанцев и литовско-русской дружины Андрея Ольгердовича на реке Воже.

Мамай, став ханом Золотой Орды, решил новым походом на Русь укрепить пошатнувшуюся власть монголо-татар над русским народом.

Летом 1380 года в Москве распространилась весть о новом грозном нашествии. К этому времени войска хана Мамая переправились через Волгу и сосредоточились основными силами у устья реки Воронеж. Ожидая подхода войск своих союзников, Мамай медленно продвигался в направлении к Дону.

На созванном в Москве совете Дмитрий изложил свой план — не допустить соединения неприятельского войска, разбить его по частям, начав с монголо-татар.

Войска Дмитрия сосредоточились в Коломне, но еще раньше навстречу Мамаю был направлен сильный разведывательный отряд («крепкая сторожа»). От разведки к великому князю одно за другим приходили известия о продвижении вражеских войск. Приказав воеводе Вельяминову собирать отставших, Дмитрий форсированным маршем, ни одного дня не давая войскам на отдых, прошел расстояние от Оки до Дона — свыше 200 км — в течение семи суток.

7 сентября между устьем Непрядвы и селением Татинка русские войска навели переправы и отыскали броды. В ночь на 8 сентября они переправились на правый берег Дона. Еще во время переправы великому князю стало известно, что противник разведал о выходе русских к Дону и что войска Мамая спешат к реке с целью воспрепятствовать их переправе — это давало возможность выиграть время для подхода войск литовского князя Ягайло. Дмитрий, учитывая это, ускорил переправу через Дон и расположился на Куликовом поле. Таким образом, задержать русских на переправе Мамаю не удалось, и ночь на 8 сентября противники провели на Куликовом поле, расположившись в боевых порядках друг против друга.

Боевой порядок русских войск (схема 3) был построен с таким расчетом, чтобы заставить татар наступать фронтально и помешать им ввести в бой одновременно все войска, вынудив Мамая раздробить свои силы. В результате численное превосходство татар, на которое рассчитывал Мамай, не сыграло своей роли.

Русские войска расположились на Куликовом поле, ограниченном с севера реками Дон и Непрядва, с запада и востока — их притоками и оврагами. Впереди встал передовой полк, за ним — большой полк из пехоты и конницы, на флангах расположились полки правой и левой руки. Кроме того, непосредственно за левым флангом большого полка был расположен частный резерв. За левым флангом всего боевого порядка, в лесу, скрытно расположился засадный полк (общий резерв). До того как принять решение, Дмитрий вел разведку противника, наблюдая за его сборами и движением. В результате он распознал замысел Мамая и противопоставил ему свой.

Расположив войска на позиции, князь Дмитрий согласно рыцарской традиции убыл к сторожевому полку, чтобы начать битву. Побудило князя отправиться к сторожевому полку и другое обстоятельство. Когда к 11 часам рассеялся туман, покрывавший Куликово поле, русские воины увидели мамаевы полчища, которые надвигались на русские полки. Здесь многих новобранцев охватили неуверенность и страх, а некоторые стали пятиться и «на беги обратишася». Тогда-то Дмитрий Иванович и возглавил атаку сторожевого полка. Чутье полководца подсказало ему, что исход битвы будет зависеть от того, удастся ли ему воодушевить дрогнувших «небывальцев» и одновременно сбить первый наступательный порыв врага.

Князь атаковал вражеский авангард во главе отряда отборной конницы, закованной в броню. Бой был кровопролитным. Когда Дмитрий выбрался из сечи, на его шлеме и доспехах виднелось множество вмятин. Так что героем первой схватки с татарами был не Пересвет, а великий князь Дмитрий Иванович. Что касается поединка Пересвета с Темир-мурзой, то вполне возможно, что это всего лишь легенда «верного самовидца, иже бе полъкау Владимира Андреевича...», написавшего «Сказание о Мамаевом побоище» через 40 лет после битвы на территории того же Владимира Андреевича, двоюродного брата Дмитрия.

После боя сторожевого и передового полков в сражение вступил большой полк. Татары нажимали на центр и на правый фланг боевого порядка русских. Большой полк и полк правой руки устояли. Тогда, не ослабляя удары по центру, татары перешли реку Смолка и атаковали полк левой руки. Бой продолжался до трех часов дня. Полк левой руки, с трудом сдерживая напор, стал отходить, обнажая фланг большого полка. Русская рать, несмотря на то, что была отрезана от переправ через Дон, оказывала упорнейшее сопротивление.

Боевой порядок татарской конницы в силу рельефа местности и упорства русской рати расстроился. Охватывая левый фланг, татарская конница подставила свой тыл и фланг под удар засадного полка русских. Не ожидавшая появления свежих сил русских, ордынская конница пришла в смятение. Наступил перелом. После перехода в наступление большого полка и полка левой руки, монголо-татарская конница обратилась в бегство. «Увы нам, снова Русь обманула, слабейшие люди с нами сражались, а сильные все сохранились».

Дмитрий, после этой победы прозванный Донским, показал в сражении на Куликовом поле свое незаурядное военное искусство и хитрость, в основе которых были своевременная разведка, умелое скрытное расположение сильного резерва, внезапность и решительность действий.

Приблизительно в эти же годы, но в совершенно других по характеру и потерям сражениях развивалось искусство применения военной хитрости в Западной и Центральной Европе. Интересно сложилось, например, сражение при Маргартене (ноябрь 1315 года), в котором швейцарская пехота разбила вдесятеро превосходящее войско герцога Австрийского. Столкновение произошло стремительно. На главную колонну австрийцев неожиданно обрушился град камней и бревен, сбрасываемых с гор небольшим отрядом швейцарцев, находившимся в засаде. Герцог двинул своих рыцарей против этой горстки смельчаков, но был неожиданно атакован с фланга главными силами швейцарцев. Около 3 тыс. рыцарей погибло, остальные обратились в бегство.

Необыкновенное для средневековья явление произошло в битве англичан и французов при Кресси в 1346 году. Английский король Эдуард III, имея около 4 тыс. рыцарей и 10 тыс. пехотинцев, преимущественно лучников, блестяще выиграл сражение у 14 тыс. рыцарей. Примененная им военная хитрость, возведенная по существу в ранг высочайшего искусства, проявилась, во-первых, в длительном уклонении от сражения, что создало у французов ложное впечатление о слабости английского войска. Во-вторых, было искусно выбрано место для развертывания армии. Позиция располагалась на холме и имела ту особенность, что не преграждала пути движения, а пролегала в косом направлении неподалеку от него. Обращенный к противнику правый фланг позиции был прикрыт росшим внизу лесом и крутым обрывом высот. Французской армии, чтобы организованно вступить в бой, требовалось одновременно с развертыванием заходить правым плечом вперед, что было трудным делом для малодисциплинированных рыцарей. В-третьих, Эдуард III спешил своих рыцарей, смешав их с лучниками. Этим он повысил боевую возможность последних, так как теперь и рыцари могли вести стрельбу по атакующей коннице. Наконец, в ходе сражения англичане придерживались сугубо оборонительных действий, отразив 16 или 17 разрозненных атак. Французы потеряли 1200 рыцарей.

В сражении при Зампе (1386) швейцарцы выслали далеко вперед усиленный авангард, который был принят австрийцами за главные силы. Пока спешенные рыцари сражались с авангардом, главные швейцарские силы скрытно перестроились из походной колонны и перебили всех рыцарей.

Примеры военной хитрости описываются во многих исторических документах, касающихся завоевательных походов среднеазиатского полководца XIV века Тимура. Вот что он сам пишет в «Автобиографии»: «...амир Хусайн дал клятву никогда не враждовать со мною... Амир Хусайн очень желает для большей убедительности повторить свою клятву в моем присутствии...

В долине, где предполагалась наша встреча, амир Хусайн позаботился приготовить засаду для меня — два отряда воинов, чтобы захватить меня в плен, если я туда приду. Я догадался, что и клятва, и приглашение — не больше как хитрость с его стороны...

Я чуял хитрость амира Хусайна и вступил в долину с тремястами всадников... Я издали заметил амира Хусайна, который двигался мне навстречу, и остановился. Тайно поставленные Хусайном амиры и отряды воинов напали на меня; скрытые для моей защиты воины бросились тогда с двух сторон и вступили в бой с врагами».

Оригинальными были приемы боевых действий чешской армии под руководством национального героя Яна Жижки на рубеже XIV-XV веков. Численность его войска доходила до 20 тыс. Каждые 18–20 человек имели боевой воз — вначале простую четверочную повозку, а затем и специально построенную повозку со щитами и цепями для скрепления возов между собой. При столкновении с неприятелем из повозок очень быстро строился так называемый вагенбург в виде четырехугольника, лошади выпрягались, а повозки связывались цепями. Внутри вагенбурга из небоевых повозок иногда устраивалась вторая защитная линия. При наличии времени вагенбург усиливали снаружи рвом. Некоторые повозки были оснащены пушками. Конные рыцари, действовавшие против Яна Жижки, ничего не могли предпринять против вагенбурга. Гуситы встречали их пушечным залпом, затем с возов отбивали атаки штурмующих. Когда последние уставали и выдыхались, по знаку полководца замаскированные с двух сторон вагенбурга выходы быстро разгораживались, отборная часть пехоты и конница устремлялись через них на фланги рыцарей и уничтожали их.

Многие годы вагенбург был несокрушим. Однако все же хитрость рыцарей, выступивших против повстанцев, помогла им справиться с гуситами. Однажды притворным бегством рыцари выманили таборитов из вагенбурга, из засады нанесли удары по флангам и, заставив отступать, на плечах таборитов ворвались в вагенбург и захватили его.

На Руси в эти годы мастером обманных действий был русский князь Д. В. Щеня, полководец царя Ивана III. В ходе войны с Литвой 1500–1503 годов во главе большой рати он военной хитростью выиграл сражение на реке Ведроше. 14 июля 1500 года русская и литовская рати вышли на противоположные берега пограничной речки Ведроши. Так как оба войска были разделены руслом реки, то с одной и другой стороны стали искать места переправы. Раньше других переправился на литовский берег небольшой конный отряд служилых татар, который должен был сыграть роль приманки и завлечь литовцев на свой берег. Татары с поставленной задачей справились. Пошумев, но не вступая в бой с основными силами противника, они сразу ретировались.

Войско князя Острожского бросилось за ним в погоню и переправилось на русский берег Ведроши. Этого и добивался Д. В. Щеня, который, имея меньше сил, использовал преимущества своего берега для скрытного их размещения. Сражение между главными силами состоялось на Митьковом поле. Оба войска бились с равным ожесточением, однако благодаря внезапному вступлению в бой засадного полка, ударившего в нужный момент во фланг противнику, московские воеводы одержали блестящую победу: литовское войско было разбито, и почти все воеводы вместе с князем Острожским попали в плен.

Умным, решительным полководцем зарекомендовал себя в освободительной войне украинского и белорусского народов 1648–1654 годов гетман Украины Богдан Хмельницкий. С его именем связано становление крестьянско-казацкого войска. В своих походах он широко использовал разъединение сил противника, окружение и уничтожение их по частям. Богдан Хмельницкий прекрасно понимал значение хитрости для обеспечения внезапного удара по противнику и неоднократно пользовался ею в ходе войны.

Под Корсунем 15 мая 1648 года (схема 4) Богдан Хмельницкий с 15-тысячным войском подошел к укрепленному лагерю 20-тысячного войска польских гетманов Потоцкого и Калиновского. Расположив свои полки полумесяцем на возвышении перед лагерем, он стал демонстрировать подготовку к атаке. Одновременно в тыл полякам был направлен 6-тысячный отряд под командованием Максима Кривоноса. Заняв лесистую балку, этот отряд расставил по обеим сторонам дороги засадные отряды, артиллерию, устроил засеки и перекопал рвом дорогу.

Уверившись в превосходстве противостоящих сил, поляки 16 мая покинули укрепленный лагерь и стали отступать к Богуславу. Вступив в рощу, они были встречены огнем артиллерии Кривоноса и дружной внезапной атакой его отряда с флангов, а казаками Богдана Хмельницкого — с фронта. В результате войско Потоцкого и Калиновского было разгромлено; сами гетманы взяты в плен.

21–23 сентября 1648 года произошло большое сражение под Пилявцами. Польское войско расположилось в укрепленном лагере. После стремительной атаки Богдан Хмельницкий начал преднамеренное отступление, стремясь выманить противника из лагеря. Поддавшись на эту уловку, противник перешел к преследованию. Хмельницкий заранее выделенными и скрытно расположенными полками нанес сильный удар во фланги боевого порядка поляков. Сражение продолжалось до вечера. Потеряв большое количество убитыми, польские войска вынуждены были отступить. Богдан Хмельницкий организовал их преследование. В завершение польское войско попало под удар из засады сильного отряда Кривоноса. В результате этого удара и удара с тыла поляки были почти полностью уничтожены. Хмельницкий захватил большой обоз, 80 орудий противника, его знамена, много другого имущества.

Умело использовал Богдан Хмельницкий и такой способ введения в заблуждение, как дезинформация. «Хмельницкий сидит на неприступном острове Буцке, называемом Днепровским, — доносил один польский полковник гетману Потоцкому. — Он сильно укрепляется палисадом и рвами, провианта в изобилии». Хмельницкий распустил слух, что отправился на Буцкий остров; на самом же деле он большую часть времени был в Сечи и, разъезжая повсюду, сколачивал свою армию.

При штурме вражеских укреплений под Львовом и Замостьем казаки Хмельницкого проявляли немалую хитрость. То они сооружали высокие штурмовые башни, так называемые «гуляй-городыни», то рыли подкопы и закладывали пороховые мины под неприятельские укрепления или обескураживали врага тем, что усаживали на коней тысячи соломенных чучел, облаченных в одежды турецких воинов.

Умело использовали военную хитрость и соратники Хмельницкого. Так, полковник Богун, защищая от поляков Винницу, решил до прибытия подмоги завлечь неприятеля в ловушку. Оставив в винницком монастыре небольшой гарнизон, он с войском двинулся навстречу полякам. Столкновение произошло на реке, покрытой льдом. Казаки, как бы не выдержав удара противника, стали отступать, а затем побежали. Поляки с улюлюканьем кинулись вслед за ними, не обратив внимания на разбросанную по льду во многих местах грязную солому. Но едва они ступали на эту солому, лед под ними проламывался. Оказалось, что Богун велел заблаговременно сделать множество прорубей и, когда они затянулись тонкой коркой льда, распорядился в целях маскировки прикрыть их соломой.

В июне 1651 года вследствие измены крымского хана казачье войско попало в тяжелое положение. Окруженные полчищами татар и поляков, казаки стали отступать. Но и здесь пришла на выручку хитрость. Богдан Хмельницкий, соединив тройной ряд телег цепями, поместил на телеги пехоту и артиллерию, в середине поставил конницу и в таком боевом порядке стал пробиваться из окружения. Наемная прусская пехота, полагаясь на свои панцири, устремилась на штурм этой движущейся крепости, но целиком погибла.

Зимой 1655 года польская армия и соединившиеся с нею татарские полчища подошли к городу Умань. Неистощимая военная изобретательность полковника Богуна проявилась и здесь: он приказал обливать окружавший город вал водой — по образовавшемуся льду польские солдаты скользили и скатывались вниз. Тем временем Хмельницкий с 25-тысячным отрядом воинов пошел на выручку Умани. Однако противник, имевший численное превосходство, нанес сильный удар и едва не разгромил их. Положение спас тот же Богун: зная, что польско-татарские войска двинулись навстречу Хмельницкому, он скрытно выступил из Умани, пошел следом за ними и в самый критический момент внезапно ударил с тыла, вызвав страшную панику во вражеском стане.

В это время в Западной Европе мастером обманных действий и введения противника в заблуждение был французский маршал Тюренн. Бой для него являлся крайним средством для разгрома неприятеля, он более полагался на военную хитрость. Показательна в этом отношении зимняя кампания 1674/75 года в войне с Голландией. Получив подкрепления до 20 тыс. пехоты и 13 тыс. кавалерии, он разделил свою армию на несколько колонн, чтобы ввести противника в заблуждение, и двинулся к Бельфору, распространяя слух, что движение это имеет целью занятие новых квартир и очищение местности от небольших отрядов, действовавших на путях сообщения его армии. Вскоре Тюренн овладевает городом Баккара. Для отвлечения внимания противника он высылает отряды к различным проходам через Вогезы. Когда авангард Тюренна достиг Бельфора, он резко повернул на Мюльгаузен, разбивая на своем пути по частям неприятельские силы, идущие на соединение друг с другом.

Приемы военной хитрости присутствовали и в боевых действиях австрийского полководца Евгения Савойского. При освобождении Турина в 1706 году он скрытно обошел правый фланг французской армии. В течение 17 дней его армия прошла 270 верст и успела упредить французов в теснине Страделлы. Французская сторона на обход Евгения Савойского ответила занятием ряда фланговых позиций, но французскому заслону не оставалось ничего другого, как следовать по северному берегу реки По вслед за австрийцами. Евгений Савойский смело двинулся между занятыми французами и удаленными на большое расстояние крепостями Александрия и Тортона. Французы ждали его у Турина, их укрепления были сильнее в секторах, обращенных к югу и востоку, и слабее в тыловом для французов направлении, к северо-западу от Турина, между реками Дора и Стура. Евгений Савойский завершил свой поход решительным сражением. Внезапно переправившись через По, он врезался в район между реками Дора и Стура в расположение французской позиции. Получилось сражение с перевернутым фронтом.

Рассмотренный опыт войн древности и средневековья говорит о том, что в той или иной форме военная хитрость присутствовала при подготовке и ведении всякого удачного сражения. И если не был продуман вопрос, как обмануть, ввести в заблуждение неприятеля, если не было самой идеи обмана в замысле, то такое сражение не приносило успеха. Военная хитрость не рождалась из ничего. В ее основе лежали не только природный талант полководца, но и знание военного дела, а также боевой и жизненный опыт.

Некоторые примеры из военной истории России, приведенные в данной книге, являются лишь малой частицей великого прошлого русской армии, но и они свидетельствуют о значении военной хитрости в войнах по защите Отечества. Бережное отношение к истории, безусловно, предполагает дальнейшее изучение военного опыта наших предков.

Войны рассматриваемого периода характерны значительным увеличением масштабов военных действий сначала массовых, а затем и многомиллионных армий. Для России и ее вооруженных сил — это были Нарва и Полтава, победы П. А. Румянцева, А. В. Суворова и присоединение Крыма, Отечественная война 1812 года и Крымская война 1853–1856 годов, это покорение Западного Кавказа и Средней Азии, доблесть героев Шипки и позор русско-японской войны 1904–1905 годов, сражения Первой мировой и Гражданской войн. Для остального мира это было время революционных, а затем и захватнических войн Франции и Наполеона, Восточной войны с Россией, Седанской катастрофы и Гражданской войны в США, войны англичан с бурами в Южной Африке и итальянцев в Эфиопии, Балканских войн, Первой мировой войны и военной интервенции в Советской России. И если в начале периода воюющие обходились гладкоствольным и холодным оружием, то в его конце поля битв утюжили танки; пятый океан стал ареной воздушных боев; винтовки, пулеметы и дальнобойная артиллерия совершенно изменили характер боевых действий. Вполне естественно, что вместе с изменением масштабов, способов и форм военных действий менялись формы, способы и приемы применения в них военной хитрости. Обратимся главным образом к отечественной истории, не забывая в то же время, что существовал и неприятель со своей хитростью.

Большое значение этой категории военного искусства, как уже отмечалось, придавал Петр I. Задачей военного искусства он считал умение дать противнику решительное сражение «с легким трудом и малой кровью». Добиваясь от командиров инициативы, решительности и отваги, он говорил: «В уставах порядки писаны, а время и случаев нет, а посему не следует держаться устава, яко слепой — стены».

В ходе Северной войны в целях сохранения тайны он предложил жителей пограничной полосы переселить вглубь страны.

«Слободских иноземцев каждого народа меж собою перепоручить, а по ком поруки не будет, тотчас выслать к городу Архангельску и оттоль на кораблях, а ежели из мастеровых, по ком поруки не будет, послать в Казань», — говорилось в царском указе.

При подготовке к Полтавскому сражению 26 июня 1709 года военный совет принял решение, чтобы с ночи 27 числа войско было готово к баталии. Но в пятом часу утра 26 июня Петр I узнал о предательстве унтер-офицера Семеновского полка, немца по происхождению. Тогда снова был созван военный совет, на котором приняли решение об изменении диспозиции войск. Предполагая, что изменник укажет шведам на то, что новобранцы одеты в серые кафтаны и шведы примут меры, чтобы сбить боевой порядок новобранцев, Петр I приказал одеть тех в зеленые мундиры, а Новгородский полк, один из лучших своих полков, — в серые. Этот прием сыграл свою роль в исходе боя.

Внимательно следивший за ходом сражения, Петр I получил сведения, что в лесу укрывается оторвавшаяся от главных сил шведская колонна Росса. Зная возможности своей конницы, он приказал Меншикову с пятью кавалерийскими полками и пятью батальонами пехоты скрытно выдвинуться, нанести внезапный удар и уничтожить вражескую колонну, а Боуру — принять командование над остальной конницей и начать отход к правому флангу укрепленного лагеря.

Отход русской конницы был принят шведами за вынужденное отступление. Шведский король Карл XII решил немедленно наступать. Дальнейший ход событий показал, что хитрость Петра удалась. Карл XII своими главными силами провел несколько атак на редуты, но все они были отбиты. Тогда он приказал своим войскам пройти между редутами. Шведы прорвались за редуты и стали медленно продвигаться вперед. Русская конница ложным отходом заманивала их под удар артиллерии, расположенной в укреплениях. Поднятая конницей пыль и облака дыма от непрерывной артиллерийской стрельбы закрывали от шведов эти укрепления. Их правый фланг почти вплотную подошел к русской артиллерии, которая внезапно открыла по их линейным порядкам ураганный огонь картечью. Противник, неся потери, в панике отошел.

Достойным продолжателем петровских традиций стал генерал-фельдмаршал П. С. Салтыков. В ходе Семилетней войны благодаря проявленной им военной хитрости русские войска 12(23) июля 1759 года одержали убедительную победу над войсками Фридриха II у Пальцига. Замысел полководца состоял в том, чтобы избежать сражения с прусской армией на занимаемых ею сильных позициях, обойти противника с севера и занять находившееся в его тылу село Пальциг. Решаясь на весьма рискованный фланговый маневр, П. С. Салтыков рассчитывал прежде всего на скрытность его осуществления и полную неожиданность для врага. Как и предполагалось, пруссаки обнаружили маневр только на другой день утром, т. е. 12 июля. Русская армия по существу беспрепятственно заняла под Пальцигом выгодную во всех отношениях позицию, спутав одновременно все планы противника и заложив краеугольный камень победы русских войск. В этом же сражении П. С. Салтыков впервые применил стрельбу артиллерийской батареи через головы своих войск.

Еще одну победу над прусской армией с применением военной хитрости полководец одержал в сражении при Кунерсдорфе 22 июля (2 августа) 1759 года (схема 5), командуя русско-австрийскими войсками. В отличие от устоявшихся правил построения линейного боевого порядка П. С. Салтыков создал за правым флангом своей армии очень сильный подвижный резерв, благодаря чему стал возможен маневр вдоль фронта.

В традиционную схему линейной тактики был внесен таким образом новый элемент, о чем не подозревал противник.

Значительную роль в этом сражении сыграла артиллерия. Скрытно была осуществлена перегруппировка ее с центра и правого крыла к левому флангу. Орудия при этом перемещались на конной тяге, внезапно открывали огонь и вели его через головы своих войск.

Сражение при Кунерсдорфе, закончившееся полным разгромом прусской армии, показало, насколько эффективны нестандартные способы ведения боевых действий, если к тому же они надежно скрыты от противника.

Мастером обманных действий и новых приемов вооруженной борьбы был П. А. Румянцев. Во-первых, при встрече с противником он стремился сразу же атаковать его, строго сообразуясь с обстановкой. Это было новым для русских войск и неожиданным для противника. Дело в том, что все предшественники Румянцева, опираясь на стойкость русского солдата, начинали решающее сражение с активно-оборонительных действий, а затем переходили в наступление. Так было в Ледовом побоище, на поле Куликовом, в Полтавской битве, в сражениях при Пальциге и Кунерсдорфе. Действия будущего генерал-фельдмаршала были проникнуты духом решительного наступления уже в бою при Грос-Егерсдорфе в 1757 году. Командуя пехотной бригадой, находившейся в резерве, П. А. Румянцев в критический момент сражения по собственной инициативе атаковал прусские войска во фланг и неотразимым штыковым ударом обратил их в бегство.

Особенно ярко его способность действовать хитро и неожиданно для противника проявилась в кампании 1770 года в ходе русско-турецкой войны 1768–1774 годов. Скрытное создание резерва войск и артиллерии и их маневр вдоль фронта имели решающее значение в сражении при реке Кагул. 38-тысячное русское войско под командованием генерала П. А. Румянцева одержало победу над 150-тысячным войском турок.

Военная хитрость П. А. Румянцева заключалась в следующем. Вопреки устоявшимся шаблонам линейной тактики, он сформировал егерские батальоны, которые, легко передвигаясь и обладая большими огневыми возможностями, смогли сдержать натиск значительной части неприятельской конницы, давая возможность продвигаться крупным пехотным каре.

Успешно был использован подвижный артиллерийский резерв. Выдвижение его в ходе сражения в первый эшелон, а затем переброска вдоль фронта впервые осуществлялись в условиях наступательного боя. Некоторые элементы нового были внесены Румянцевым и в способы передвижения и развертывания в боевой порядок. Марш совершался несколькими походными колоннами, каждая из которых соответствовала части будущего боевого порядка. В таком же составе войска разбивали бивуак перед сражением — это облегчало их построение перед боем.

Все это обеспечило Румянцеву успех, несмотря на численный перевес турок. Показательно, что победа в сражении при реке Кагул была одержана русской армией малой кровью. Ее потери составляли немногим более 900 человек. Новый принцип «врозь идти — вместе драться» наиболее ярко был продемонстрирован П. А. Румянцевым в сражении у Рябой Могилы. В конце мая 1770 года, находясь со своей армией в Хотине, он установил, что главные силы турок готовятся к переправе на северный берег Дуная в районе Исакчи для наступления против русских войск. Чтобы избежать поражения отдельных частей своей армии, он немедленно приказал передовому корпусу Репнина, занимавшего Молдавию, отходить на север, к урочищу Рябая Могила. Туда же, навстречу противнику, он стал выдвигать свои главные силы из Хотина. Их марш-маневр осуществлялся семью отдельными колоннами, готовыми к быстрому перестроению в боевой порядок. Сосредоточение армии к месту встречи с противником производилось движением с разных направлений. Несмотря на большое расстояние (главные силы прошли более 200 км) и трудности со связью, Румянцев достиг большой согласованности действий отдельных корпусов по времени и месту, а также скрытности их сосредоточения. Был налицо и определенный подвох для противника. Турки видели лишь отход корпуса Репнина, расценивая это как слабость русских войск. В то же время они почти ничего не знали о выдвижении главных сил. Вполне понятно, что появление русских у Рябой Могилы стало для неприятеля полной неожиданностью. Еще большая неожиданность их ожидала на поле сражения, когда армия Румянцева нанесла одновременные удары четырьмя группами (отрядами) с севера, северо-запада и северо-востока. Применение нового тактического приема — концентрической атаки — оказалось для противника неприятным сюрпризом, который и привел их к поражению.

Использование военной хитрости наиболее тесно связано с именами великих русских полководцев А. В. Суворова и М. И. Кутузова.

В обороне Гирсова в 1773 году против 10-тысячного отряда турок А. В. Суворов с 3-тысячным отрядом создал у противника представление о слабости центра своей обороны, вызвал его на атаку, затем встретил с фронта сильным перекрестным огнем и разбил внезапным контрударом с обоих флангов.

В кампании 1789 года в сражениях при Фокшанах и Рымнике появление русских войск, руководимых Суворовым, оказывалось полной неожиданностью для турок. В первом случае 5-тысячный отряд Суворова, выступивший 17 июля из Бырлада на помощь союзникам-австрийцам, преодолел за 28 часов 50 км. Быстро оценив обстановку, уже на следующий день Суворов предложил смелый план наступления и в последующем его осуществил. Чтобы скрыть от противника до решающего момента появление на поле боя русских войск и ошеломить его, в авангарде колонны были поставлены австрийцы. Хитрость удалась, и турецкие войска были застигнуты врасплох.

При героическом штурме Измаила в 1790 году А. В. Суворов использовал целый комплекс приемов военной хитрости. Оценив реальное соотношение сил и учтя возможность упорного сопротивления хорошо вооруженного и материально обеспеченного противника, Суворов чрезвычайно серьезно отнесся к составлению плана штурма и детально продумал его организацию. Идея штурма заключалась в следующем: одновременными концентрированными ударами с нескольких направлений ввести противника в заблуждение относительно направления главного удара и, заставив разобщить свои силы по всему фронту, ликвидировать его преимущество в численности. Главный же удар наносила западная группа генерала П. С. Потемкина во взаимодействии с колонной Маркова. Вспомогательный удар осуществлял Кутузов, взаимодействуя с колонной Арсеньева. Действия остальных колонн носили демонстрационно-сковывающий характер.

Для выполнения этого плана Суворовым была проведена скрытная подготовка войск для штурма, строились осадные батареи, рассчитанные на введение противника в заблуждение о якобы готовящейся длительной осаде, время от времени подавались условленные сигналы, чтобы не дать противнику разгадать их значение и скрыть начало штурма. Закончив подготовку, Суворов направил туркам ультиматум о сдаче крепости. Получив отказ, русские начали непрерывный в течение двух дней обстрел крепости, вплоть до начала штурма. Когда войска пошли на штурм, артиллерия продолжала стрельбу холостыми выстрелами.

Войска ночью без шума заняли исходные положения для штурма, не будучи обнаруженными противником. Внезапный штурм Измаила начался за два часа до рассвета. Неприступная, как считалось в то время, крепость пала. Изумляет соотношение потерь: 1 к 26.

В сражении при Нови в 1799 году (схема 6) во время Итальянского похода А. В. Суворов с целью выманить французов на равнину отвел свои передовые части от занятого ими района. «Форпосты, стоявшие против него [неприятеля] ... собирают точные сведения о числе и движениях его; вступают в дело с небольшими токмо отрядами; стараются захватывать пленных; отступают с приближением превосходных сил его и не должны ожидать никаких подкреплений от армии, ибо мы намерены заманить его в равнину», — указывал А. В. Суворов в диспозиции. Поскольку французы заняли оборонительные позиции, он принял решение атаковать. Демонстрируя якобы главный удар по левому флангу французов, а вспомогательный — для отвлечения неприятельских резервов по их центру, русский полководец внезапно нанес главный удар по ослабленному правому флангу французов с выходом им в тыл, отрезая противнику пути отхода. Опасаясь окружения, французская армия отступила.

В боях за овладение Сен-Готардом и Чертовым мостом во время Швейцарского похода Суворова в 1799 году скрытность действий войск достигалась использованием густого тумана и соблюдением тишины, глубокими обходами с последующими ударами во фланг и тыл противнику. Неся большие потери от неожиданных ударов, французы вынуждены были отходить, уступая дорогу войскам Суворова.

Блестящие примеры военной хитрости дает полководческая деятельность М. И. Кутузова. Оценивая его выдающиеся способности, А. В. Суворов говорил: «Хитер — хитер, умен — умен; его даже Рибас не обманет». Кутузов поистине был искушен в военном искусстве. Здесь А. В. Суворов имел в виду ту хитрость полководца, которая основывается на глубоком понимании природы войны, сражения и боя, на способности правильно оценивать обстановку и действовать адекватно ей. История дает немало примеров использования русским полководцем военной хитрости. В кампании 1805 года Кутузов неоднократно ставил в тупик Наполеона. Так, французский император после ряда безуспешных попыток обойти русскую армию и прижать ее к Дунаю на его правом берегу перевел часть сил (корпус Мортье) на левый берег, чтобы встать на пути русских к Цнайму. Кутузов же в бою у Амштеттина отбросил преследовавшие его войска Мюрата, быстро переправил всю армию на левый берег и взорвал за собой мост. Используя выгодную обстановку, он двинул свои войска навстречу корпусу Мортье и в сражении при Кремсе 30 октября (11 ноября) наголову его разгромил. Наполеон оставался на правом берегу Дуная бессильным свидетелем «Кремского побоища», как он сам назвал это бесславное для него сражение.

Классический пример разумного, а значит и хитрого, планирования и ведения сражения — полное окружение численно превосходящего противника в бою при Слободзее осенью 1811 года (схема 7) в период русско-турецкой войны 1806–1812 годов.

Имея задачу в короткий срок разгромить турецкие войска и заключить выгодный для России мир накануне решающей схватки с Наполеоном, Кутузов сделал главный расчет на маневр. Сложное и поначалу мало кому понятое маневрирование, сочетавшееся с военной хитростью, с самых первых шагов было проникнуто идеей наступления. Прежде всего Кутузов решил выманить турецкую армию из Шумлы и вовлечь ее в сражение на открытой местности. Как и рассчитывал русский полководец, командующий турецкой армией не устоял перед соблазном прижать малочисленную кутузовскую армию к Дунаю и уничтожить ее. Однако ему это не удалось. В сражении под стенами Рущука (15 тыс. русских против 60 тыс. войск врага) 22 июня (5 июля) турки были разбиты.

Замысел Кутузова полностью оправдался. Но он пошел в своей военной хитрости дальше, на еще более смелый и рискованный маневр. Отказавшись преследовать бежавшую турецкую армию, он не двинулся на Шумлу, а неожиданно для всех приказал взорвать укрепления Рущука и отвел свои войска за Дунай.

Турецкий визирь, решив, что это он стал победителем в Рущукском сражении, усилил свою армию до 70 тыс. человек и двинулся вслед за русскими за Дунай. 20 тыс. войск были оставлены на правом берегу под Рущуком для обеспечения тыла. Сделав Дунай рубежом между своей и турецкой армией, Кутузов обострил обстановку. Ахмет-паша, возглавлявший турецкую армию, вынужден был, как видим, раздвоить свои силы. Кутузов же блокировал турецкие войска на занятом ими плацдарме и приступил к их уничтожению.

Позиция русской армии была построена так, что оба ее фланга примыкали к Дунаю. Противник с суши был окружен со всех сторон, связь у него с лагерем у Рущука оставалась только по переправам через Дунай. По ним он и стал отходить. «...Неприятель, — сказано об одном из боев в донесении М. И. Кутузова, — удачно обманутый и претерпевший на всех пунктах жестокое поражение, обратился в беспорядке в укрепления свои, потеряв одними убитыми более 800 человек, коих всех оставил на месте сражения».

Чтобы завершить окружение турецких войск, отряд Маркова незаметно для противника покинул лагерь. Палатки не снимались, чтобы турецкие лазутчики ничего не заподозрили. Отряд предпринял переправу на правый берег Дуная в 18 км юго-западнее Рущука. Пехота и артиллерия переправились на паромах и лодках, а конница — вплавь. К утру переправа была закончена, и отряд направился к Рущуку. Продвигаясь незаметно по правому берегу, он подошел к самому турецкому лагерю, внезапным ударом разбил 2-тысячную турецкую конницу, ворвался в лагерь и завершил окружение основной группировки турок. Замысел русского полководца позволил уничтожить или пленить турецкую армию значительно меньшими силами.

За два года до Отечественной войны 1812 года грандиозный план заманивания армии Наполеона вглубь России разработал тогдашний военный министр М. Б. Барклай-де-Толли. Исходя из того что с громадной армией Наполеона нельзя было вести даже оборонительной войны, он предложил, «завлекши неприятеля в недра самого отечества, заставить его ценою крови приобретать каждый шаг, каждое средство к подкреплению и даже к существованию своему, а, наконец, истощив силы его с меньшим, сколько возможно, пролитием своей крови, нанести ему удар решительнейший». Военные действия начались именно так, как это представлял Барклай-де-Толли. Однако русское общество не удовлетворило такое развитие событий, главнокомандующим русскими войсками был назначен М. И. Кутузов.

В ходе Отечественной войны русским полководцем была блестяще воплощена военная хитрость при организации и проведении знаменитого Тарутинского маневра. План этой операции Кутузов сохранял в глубочайшей тайне. О предстоящих действиях не знали даже близко стоявшие к нему офицеры и генералы. В переписке и при отдаче приказаний фельдмаршал касался лишь самых необходимых сторон плана и делал все, чтобы противник оставался в неведении относительно намерений русских войск. Совершая маневр, войска осуществили большую часть марша в ночное время.

Двигаясь двумя колоннами по проселочным дорогам, преимущественно в ночное время, войска строжайше соблюдали дисциплину. Ни один человек, будь то генерал, офицер или простой солдат, не имел права куда-либо отлучаться. Отход главных сил прикрывался сильным арьергардом, в задачу которого входило не только обеспечение планомерного и безопасного движения войск, но и введение противника в заблуждение, для чего часть войск арьергарда должна была совершать марш в ложном направлении, увлекая за собой неприятельские отряды. Так, командовавшему арьергардом генералу Милорадовичу было приказано направить казаков по Рязанской дороге для «фальшивого движения». В результате 100-тысячное русское войско исчезло на глазах у ничего не подозревавшего противника. Наполеон в последующем вынужден был признать: «Кутузов меня сильно подвел своим фланговым маршем».

Дальнейшим развитием глубоко продуманного плана Кутузова стало преследование войск Наполеона. Стремясь скрыть путь своего отхода, Наполеон перевел армию на новую Калужскую дорогу, прикрыв этот маневр высылкой части войск к Воронову. Одновременно в целях дезинформации в Тарутинский лагерь к Кутузову было направлено начальником французского штаба маршалом Бертье письмо, написанное якобы в Москве. В письме Наполеон выдвигал условия мира и просил Кутузова принять меры, для того чтобы война приобрела формы в соответствии с установленными правилами. Эта хитрость Наполеона была направлена на создание благоприятных условий для своей армии и вывода ее из тупика, в котором она оказалась. В случае успеха намеченный план давал возможность французской стороне значительно улучшить положение своей армии. Захватив достаточные запасы продовольствия, она могла бы продолжать движение на Смоленск через плодородные и не разоренные войной районы. Но для этого требовалось одно очень важное условие: как можно дольше держать русских в неведении. Вплоть до прибытия в Боровск Наполеон предполагал, что это ему удалось. Однако, как известно, хитрость Наполеона была разгадана и Кутузов упредил французов.

В Отечественной войне 1812 года большим искусством отличались действия войскового атамана Донского казачьего войска М. И. Платова. Он пускал в ход множество хитрых уловок, на которые попадались даже Наполеон и его маршалы. Не раз он применял свою знаменитую «шпиговку», что означало всестороннее преследование, часто устраивал мнимые переправы через реки, привлекая к ним внимание неприятеля, делал засады и в целях введения его в заблуждение разводил костры на окрестных высотах, заставляя думать, что здесь не отряд, а целая армия.

Успешно применял Платов традиционный казачий прием, называемый «вентерь» (схема 8). У местечка Мир Платов устроил неприятелю засаду. Казачий полк Сысоева скрытно занял местечко, впереди на дороге в Кареличи стала заставой сотня, слева и справа от дороги — две сотни. Атаман рассчитал, что с приближением неприятеля застава, занимавшая дорогу, предпримет ложное отступление и таким образом увлечет за собой противника, а затем у местечка Мир развернется и вместе с полком Сысоева ударит с фронта; сотни же, находящиеся в засаде, ударят во фланг. В донесении об исходе этого боя Платов писал, что полки неприятеля потеряли около 250 человек.

Находчивый и решительный казачий атаман еще не раз отличался в различных боях и сражениях. Так было и при взятии хорошо укрепленного французского города Намюр. Подступив к Намюру 4 февраля 1814 года, Платов выслал в город парламентера с предложением коменданту сдаться. Последовал ответ: «Река обагрится кровью, а города не сдам. Храбрость и решительность французов всем известны». Казаки ответили сильным огнем артиллерии. Ночью Платов приказал разводить в разных местах огни, чтобы создать видимость, будто к нему беспрестанно подходят новые подкрепления. Этой же ночью казаки взяли город штурмом. После падения Намюра захваченный в плен французский комендант недоумевал: где же находится русская пехота, неужели только одни казаки штурмовали город? И когда ему объяснили, в чем дело, обескураженный француз сказал: «Я должен быть расстрелян за мою оплошность».

Военная хитрость широко использовалась и в ходе русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Так, благодаря скрытности и введению противника в заблуждение в июне 1877 года была блестяще осуществлена переправа главных сил русской армии через Дунай в районе Зимницы.

Для окончательного выбора места форсирования русское командование тайно проводило рекогносцировку. Успех переправы, по мнению командования, зависел от внезапности, с которой она будет произведена, для чего решили демонстрировать подготовку к переправе в различных местах. Истинное место переправы оставалось секретом даже для чинов главной квартиры и было сообщено только начальнику 14-й пехотной дивизии генералу М. И. Драгомирову, батальоны которого вместе с 4-й стрелковой бригадой должны были начать переправу. Корпусам давались демонстративно-ложные направления для выдвижения и предписывалось провести целый ряд отвлекающих действий. Главной демонстрацией была действительная переправа нижнедунайского отряда у Галаца.

У Ольтеницы также показывались приготовления к переправе: были поставлены батареи, заготовлялись лодки. Кроме того, с 12 июня начался обстрел из орудий осадных батарей Рущука, а с 13 июня — обстрел Никопола, продолжавшийся три дня. Обстрелом этих городов решалась также задача обеспечения флангов переправляющихся войск.

Все мероприятия по подготовке форсирования Дуная проводились с учетом сохранения тайны. Иностранных корреспондентов в армии обязали не сообщать никаких сведений о расположении и численности войск, а равно и никаких предположений относительно предстоящих действий; было сделано предупреждение, что в случае неисполнения этого условия они будут высланы из армии.

Чтобы отвлечь внимание турок от направления главного удара, в ночь на 10 июня в районе Галаца и Браилова начал форсирование Дуная нижнедунайский отряд (14-й армейский корпус) генерала А. Е. Циммермана. Одновременно распространялся слух, что переправа главных сил состоится у Фламунды. Командиру 9-го корпуса генералу Н. П. Криденеру приказали начать переправу против деревни Сяки (у Никопола) 15 июня вечером. Штаб главнокомандующего преднамеренно переместился в сторону от действительного места форсирования. Войска подошли к Зимнице лишь в ночь на 14 июня, тщательно соблюдая маскировку. Район сосредоточения охранялся казаками.

Противник был дезориентирован. Посетивший Систово (город, расположенный против Зимницы) главнокомандующий турецкой армией Абдул-Керим-паша, показав на ладонь, заявил окружающей его свите: «Скорее тут у меня вырастут волосы, чем русские здесь переправятся через Дунай!». Корреспондент газеты «Новое время» В. Буренин писал в дневнике: «Переправа у Систова была приведена в исполнение столь внезапно... что ее свидетелями оказались лишь войска, бывшие в деле. Не только турки не ожидали ее здесь, но и никто не ожидал. Даже для высших лиц в армии, говорят, она была сюрпризом... даже корреспонденты на этот раз были обмануты и прозевали главную переправу».

Другим ярким примером военной хитрости в войне с Турцией явился ночной штурм Карса в 1877 году (схема 9). Военные авторитеты считали Карс неприступной крепостью. Так, французский генерал де Курси, находившийся при Кавказской армии, заявил командующему генералу И. Д. Лазареву: «...я видел карские форты, и одно, что я могу посоветовать, это не штурмовать их: на это нет никаких человеческих сил! Ваши войска так хороши, что они пойдут на эти неприступные скалы, но вы положите их всех до единого и не возьмете ни одного форта!».

Вначале предполагалось штурмовать Карс на рассвете. Однако штурм в светлое время был сопряжен с большими потерями. Тогда было решено штурмовать крепость ночью. Соответственно этому и проводилась подготовка войск. В специальных инструкциях излагались особенности боя в ночных условиях. Особое внимание уделялось сохранению военной тайны. Чтобы усыпить бдительность противника и ввести его в заблуждение, были сформированы особые команды, которые по ночам нападали на аванпосты турецких войск и поднимали тревогу в гарнизоне. Турки свыклись с набегами русских и ограничивались лишь стрельбой дежурных команд.

Штурм намечался в ночь на 6 ноября пятью колоннами одновременно. С особой тщательностью обеспечивалась скрытность сосредоточения войск. Было категорически запрещено разжигать костры, подавать какие-либо звуковые или световые сигналы. Солдатам день и час штурма не сообщались. Чтобы ввести противника в заблуждение, распространили слух, что штурм крепости произойдет утром 6 ноября. Поверив этому, турецкие солдаты улеглись спать, чтобы утром быть готовыми к отражению штурма.

Под покровом темноты колонны бесшумно выступили из районов сосредоточения. К рассвету основные форты крепости Карс на правом берегу реки были уже в руках русских. Дальнейшее сопротивление стало бесполезным; комендант крепости Гусейн-паша бежал, бросив свои войска на произвол судьбы. Гарнизон Карса пытался пробиться на Эрзерум, но потерпел неудачу и сложил оружие. 5 пашей, до 800 офицеров и 17 тыс. солдат сдались в плен. Потери турок составили 2500 человек убитыми и 4500 ранеными. Русские потеряли около 500 убитыми и примерно 2300 ранеными.

В русско-японской войне 1904–1905 годов, несмотря на поражение в ней России, русские войска в целом сражались храбро. Бездарность военного руководства признал и сам бывший главнокомандующий генерал А. Н. Куропаткин: «...почти безошибочно можно сказать, что главным свойством нашего высшего командного элемента особенно в первый период кампании было отсутствие инициативы...».

Русские офицеры и солдаты в ходе боев наносили чувствительный урон противнику, проявляя при этом находчивость и смекалку. Обороняя крепость Порт-Артур, в ночных боях при отражении атак русские успешно применяли прожекторы (боевые фонари). Японцы, приближавшиеся к русским позициям на расстояние 300–400 м, внезапно попадали в лучи прожекторов. Ослепленные ярким светом и деморализованные кинжальным огнем, они обращались в бегство.

Здесь же, в Порт-Артуре, в условиях осады русскими умельцами был создан и успешно применялся в боях новый вид артиллерийского вооружения — миномет. Авторами изобретения была группа русских офицеров во главе с капитаном Л. Н. Гобято. В ближнем бою использовались гранаты (бомбочки), изготовлявшиеся из стреляных гильз малокалиберных орудий. Артиллеристы, в свою очередь, впервые вели стрельбу с закрытых огневых позиций.

В заключительных операциях, например в сражении на реке Шахэ, широкое распространение получили ночные атаки с внезапным штыковым ударом или с применением ручных гранат. Такие действия позволяли бесшумно сблизиться с противником, внести в его ряды панику и тем самым добиться успеха с малыми потерями от его огня.

Вечером 29 сентября, готовясь к ночной атаке на Эндониулу, занятую японцами, Моршанский полк и два батальона Зарайского полка скрытно развернулись в боевой порядок. При этом впереди расположились четыре батальона и в резерве — два. Начатая в 22 часа атака оказалась для японцев неожиданной. Ошеломленные штыковым ударом, они не могли удержаться в поселке.

Формы и способы военной хитрости получили свое дальнейшее развитие в период Первой мировой войны. Ведение боевых действий на тысячекилометровых фронтах с применением многочисленной техники и вооружения привело армии воюющих государств к позиционной войне. Войска зарывались в землю, открытых флангов не стало, образовалась сплошная линия обороны. Оборона стала насыщаться различными инженерными сооружениями и заграждениями, многочисленными огневыми точками, ходами сообщения; войска укрывались в глубоких траншеях. Все это заставляло искать новые формы ведения боевых действий. Необходима была разработка таких фронтальных ударов, которые позволяли бы прорывать позиционную оборону. Однако многочисленные попытки германской, французской и английской армий в 1915–1916 годах прорвать позиционную оборону успеха не имели.

Подготовка к прорыву начиналась, как правило, с сосредоточения на узком участке фронта большого количества артиллерии. Артподготовка длилась в течение нескольких дней. Оборона противника надежно подавлялась, но тем не менее обороняющаяся сторона как в ходе сосредоточения ударной группировки, так и в период артиллерийской подготовки имела возможность наращивать свои силы на участке прорыва, подтягивать свои резервы и тем самым сводить на нет все усилия наступающей стороны, нанося ей значительный урон в живой силе и боевой технике. Ввод в сражение новых сил оказывался безрезультатным, так как обороняющаяся сторона успевала нейтрализовать их, наращивая свои силы. Израсходовав огромное количество боеприпасов, понеся значительные потери и не добившись успеха, стороны прекращали активные боевые действия.

Решение задачи прорыва сильной обороны необходимо было искать в военной хитрости.

Горлицкий прорыв (2–5 мая 1915 года) русского фронта австро-германскими войсками является одним из примеров таких действий. Во-первых, наступательная операция связывалась с прорывом фронта между Верхней Вислой и подножием Бескидов, а не с действиями против одного или двух флангов, как это имело место раньше. Во-вторых, было использовано тяжелое положение русских войск, которые при растянутом фронте имели большой некомплект и испытывали острый недостаток в боеприпасах. В-третьих, создание ударной группировки проводилось со строжайшими мерами скрытности. Перевозка войск с Западного фронта в Галицию осуществлялась окружным путем. Германские офицеры проводили рекогносцировки, переодевшись в австрийскую форму. В-четвертых, с целью дезинформации немцы предприняли наступление в районе Ипра, где они в первый раз в большом масштабе применили удушающие газы. Естественно, что этот факт заслонил собой многие другие, более важные события. Наконец, подготовка операции заняла короткое время — всего 16 суток. Быстрая и скрытая подготовка операции вылилась в сильный внезапный удар. Но достигнуть этого противнику помогла беспечность русского командования, которое еще 25 апреля располагало достаточными сведениями, чтобы заранее принять необходимые контрмеры.

Русская армия не осталась в долгу, подготовив и осуществив прорыв обороны противника войсками Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова в июне 1916 года (схема 10). В основу наступления был положен прорыв на главном направлении в сочетании с одновременным наступлением на нескольких второстепенных. Тем самым противник вводился в заблуждение относительно направления главного удара. «Если б я... ударил в одном месте, — вспоминал впоследствии Брусилов, — то получился бы такой же неуспех, как у Иванова в 1915 году, и у Эверта и Куропаткина в 1916 году, но я действовал по-своему, широким фронтом. Это моя метода, при которой... никто не знает, где настоящее наступление и где демонстрация».

На Юго-Западном фронте под руководством Брусилова в кратчайшие сроки была проведена невиданная ранее в русской армии подготовка к наступлению, заключавшаяся в тщательном изучении командным составом местности, на которой предстояло наступать, инженерной подготовке участков прорыва, выработке детального плана действий артиллерии, а также в обучении войск техническим приемам атаки.

В армиях и корпусах фронт предстоящего наступления разбили на участки. На каждый участок назначался офицер Генерального штаба, в обязанности которого входило сводить, проверять и наносить на карту все, что обнаруживала войсковая разведка. Впервые в широких масштабах была произведена аэрофотосъемка позиций противника. В результате появилась возможность точно нанести на карты атакуемый и смежные участки позиций австрийцев со всеми пулеметными гнездами. Схемы атакуемых участков получил весь командный состав, вплоть до командиров рот.

Оборона противника была мощной. На всем протяжении фронта протянулись две-три укрепленные полосы на расстоянии 3–5 км друг от друга. Каждая полоса глубиной до 4 км включала в себя две-три линии окопов полного профиля. Были сооружены многочисленные блиндажи, убежища, «лисьи норы», гнезда для пулеметов, бойницы, козырьки, прорыты ходы сообщения для связи с тылами. В окопах имелось много пулеметов, траншейных пушек, бомбометов и огромный запас боеприпасов.

Перед каждой укрепленной полосой проходило проволочное заграждение, состоявшее из 19–21 ряда кольев. Иногда таких заграждений было несколько, в 20–50 шагах друг от друга. Некоторые ряды оплетались такой толстой проволокой, что ее невозможно было резать даже специальными ножницами; кое-где по проволоке пропускался электрический ток высокого напряжения. Во многих местах перед заграждениями австрийцы заложили самовзрывающиеся фугасы.

Численность австро-германских войск определялась в 448 тыс. штыков против 573 тыс. русских. Резервов в глубине не было. Имея в целом меньшее количество артиллерии, противник превосходил русских по количеству тяжелых орудий и пулеметов.

Замысел генерала Брусилова на прорыв отражен в его директиве: «...я приказал не в одной, а во всех армиях вверенного мне фронта подготовить по одному ударному участку, а кроме того, в некоторых корпусах выбрать каждому свой ударный участок и на всех этих участках немедленно начать земляные работы для сближения с противником. Благодаря этому на вверенном мне фронте противник увидит такие земляные работы в 20–30 местах, и даже перебежчики не будут в состоянии сообщать противнику ничего иного, как то, что на данном участке подготовляется атака. Таким образом, противник лишен возможности стягивать к одному месту все свои силы и не может знать, где будет ему наноситься главный удар».

По ночам в заранее намеченных местах саперы рыли укрытия, укрепляли их бревнами, мешками с песком. К рассвету все работы прекращались, и наблюдатели не могли обнаружить замаскированные дерном и ветвями орудийные блиндажи. Орудия же оставались в тылу, в лесах; лишь в последнюю ночь перед атакой они появились на позициях, и ни засылаемая агентура врага, ни полеты авиации не помогли австрийскому командованию выявить истинное положение дел.

В тылу обучались войска. Были построены участки позиций, подобные австрийским. Здесь пехота и артиллерия тренировались в технике совместных действий при прорыве. Солдат обучали метанию ручных гранат, преодолению проволочных заграждений, захвату и закреплению участков позиций.

Заслуживает внимания разработанный подполковником Киреем способ подготовки огня артиллерии. Он заключался в том, что каждая артиллерийская батарея и отдельные орудия получали координаты заранее выявленных целей и заблаговременно готовили по ним данные. Для введения противника в заблуждение были спланированы переносы огня на вторую линию позиций, а также ложные паузы, обычно предшествующие началу атаки. В результате в течение 8-часовой артиллерийской подготовки русская артиллерия полностью подавила огонь противника и разрушила его укрепленные позиции, что позволило атакующим почти без потерь прорвать вражескую оборону.

Нельзя сказать, что австро-германцы оставались в полном неведении о готовящемся русском наступлении. В общих чертах им была известна перегруппировка русских, имелись сведения и о дне наступления. Но их командование, убежденное в небоеспособности русских войск после поражения 1915 года, игнорировало назревавшую угрозу. Более того, будучи уверенным в мощи своих укреплений, оно отправило на итальянский фронт высвободившиеся дивизии, намереваясь разгромить там итальянскую армию. Поэтому, по словам начальника германского генерального штаба генерала Э. Фалькенхайна, мощное и успешное наступление русских поразило австро-германских стратегов как гром среди ясного неба.

В Первой мировой войне получила существенное развитие обозначившаяся в войнах второй четверти XIX — начала XX века тенденция неожиданного для противника применения имевшегося или совершенно нового вооружения. Примером может служить проведенная англичанами и французами наступательная операция на Сомме с 1 июля по 18 ноября 1916 года. Во-первых, наступлению предшествовала 7-дневная артиллерийская подготовка. «В результате чудовищных масс снарядов, брошенных на германские укрепленные линии, — писал Фалькенхайн, — все препятствия впереди исчезли совершенно, окопы в большинстве случаев были сравнены с землей. Лишь отдельные, особенно прочные постройки выдержали бешеный град снарядов». Начавшаяся 1 июля атака поддерживалась огневым валом. Наконец, 15 сентября в атаке, предпринятой 4-й английской армией, впервые были применены танки. Несмотря на небольшой тактический успех, они показали себя как перспективное новое могучее средство ведения войны. «Все стояли пораженные, как будто потеряв возможность двигаться, — сообщала германская газета. — Огромные чудовища медленно приближались к ним, гремя, прихрамывая и качаясь, но все время продвигаясь вперед. Ничто их не задерживало. Кто-то в первой линии окопов сказал, что явился дьявол, и эти слова разнеслись по окопам с огромной быстротой». Таков был эффект внезапного применения нового оружия.

Первая мировая война явилась колыбелью многих новых способов боевого применения войск и вооружения, значительная часть которых получила развитие в последующие годы. Происходило это и в ходе Гражданской войны и военной интервенции в Советской России.

Отличительной чертой боевых действий Гражданской войны в России являлось использование различных приемов военной хитрости в тактическом звене, что нередко оказывало значительное влияние на развитие и исход не только боя, но и операции. Большинство командиров и военачальников молодой Красной Армии в боях с белогвардейцами и интервентами проявляли для достижения победы инициативу, находчивость и смекалку. Опыт Гражданской войны широко использовался для совершенствования тактики, оперативного искусства в Красной Армии, нашел отражение в молодой советской военной науке.

Красные командиры проявляли недюжинные способности в выборе приемов борьбы с врагами Советской республики. При этом действия их отличались смелостью, решительностью и инициативой. Самым опасным, считал М. В. Фрунзе, «является рутинерство, увлечение какой-нибудь определенной схемой и каким-нибудь определенным методом». Применение новых приемов вооруженной борьбы стало возможным благодаря умелому осуществлению скрытности подготовки боевых действий как одной из форм военной хитрости.

В 1919 году в ходе боев части 30-й стрелковой дивизии под командованием В. К. Блюхера более суток отбивали многочисленные атаки противника на участке железной дороги Красноуфимск — Казань. В критический момент сражения Блюхер скрытно направил в тыл врага группу мотоциклистов с установленными на мотоциклах пулеметами. Обстреливая неприятеля, группа на полном ходу прорвала его оборону и ворвалась в Красноуфимск. Прием этот оказался настолько необычным для того времени, что белогвардейцы растерялись и оставили город.

При подготовке к штурму Перекопа в октябре 1920 года В. К. Блюхер, командовавший 51-й стрелковой дивизией, разработал необычный для условий Гражданской войны боевой порядок построения штурмующих колонн. Первая колонна, состоявшая из саперов-подрывников, гранатометчиков и стрелков, должна была разрушить препятствия и проделать проходы в проволочных заграждениях. Вслед за ней в ста шагах следовала основная цепь штурмующей пехоты с задачей упорно прорываться вперед. Последующие колонны должны были окончательно ликвидировать сопротивляющегося противника.

Позже, при штурме Волочаевки в феврале 1922 года, В. К. Блюхер успешно повторил этот прием, явившийся столь неожиданным для противника. Командиру сводной стрелковой бригады он приказал скрытно, в глубокой тайне «сформировать штурмовые взводы, которые свести в штурмовые колонны, имеющие задачей прорыв заграждений. Штурмовые колонны снабдить гранатами, ножницами, кошками и топорами».

Наиболее укрепленным у противника был северный участок Волочаевских позиций. В связи с этим Блюхер решил нанести удар с юга, где укрепления не были закончены; одновременно он направил обходную колонну в неприятельский тыл. Вражеские бронепоезда остановили штурм позиций. Блюхер решил отвлечь внимание противника, открыв ответный артиллерийский огонь и направив ему навстречу свой бронепоезд. Атака возобновилась, и одновременно обходящая колонна вышла в тыл врага. Белогвардейцы дрогнули и в беспорядке бежали. Так закончилось сражение за Волочаевку, решившее исход борьбы за установление Советской власти на Дальнем Востоке.

Хорошо известным примером скрытности подготовки контратаки является смена бригадой Г. И. Котовского в 1919 году интернационального полка, занимавшего оборону по реке Здвиж. Полк держался из последних сил, бой шел почти непрерывно. Оборонительная линия проходила по открытому полю. Дождавшись полной темноты, котовцы небольшими группами ползком перебрались в окопы, заменяя интернационалистов. Не дожидаясь рассвета, полк перешел в контратаку. Противник был ошеломлен и сломлен.

Примечателен также успешный рейд кавалерийской бригады Котовского в боях против Н. Н. Юденича под Петроградом в 1919 году. Определив уязвимые места противника, Котовский выбрал наиболее удобный маршрут для скрытного движения во вражеский тыл. Ночью, пройдя по глубокой лощине никем не замеченными, красные кавалеристы бесшумно сняли полевые караулы и неожиданно для врага стремительно атаковали его. Этот рейд позволил частям Красной Армии начать наступление по всему фронту и успешно продвинуться вперед.

Командиры Красной Армии умело использовали знание тактики противника. Так, в боях 1-го конного корпуса Д. П. Жлобы со 2-й донской дивизией белых комбриг Кибкало, учтя предыдущие действия вражеской авиации, вел боевые действия таким образом, что полки противника оказались в полосе движения наших войск. Авиация приняла их за красных и подвергла бомбардировке.

Интересные приемы военной хитрости использовал командарм И. П. Уборевич. Один из них заключался в следующем. Тщательно замаскировав малокалиберные пушки, расставленные вдоль берега в 100 м одна от другой, его артиллеристы встречали вражеские канонерки огнем одного из орудий; пока противник его искал, стреляло другое орудие, а прежнее перемещалось на новую позицию. Так, чередуясь между собой, орудия оставались неуязвимыми.

Изобретательность была характерной чертой боевых действий кавалерии. Например, части 2-й Конной армии в сражении у Карповой Балки удачно использовали такой прием. Двигаясь навстречу белогвардейской конной лаве, красноармейцы скрыли внутри своего боевого порядка цепь тачанок с пулеметами. Две лавы быстро сближались друг с другом. Но вот по сигналу красная конница разомкнулась, и перед противником оказалось 250 пулеметных тачанок. Белогвардейская конница была сметена свинцовым дождем.

Поучителен рейд 26-й стрелковой дивизии, совершенный в тыл войск А. В. Колчака в 1919 году по замыслу командарма М. Н. Тухачевского. Дивизия должна была пройти по долине горной реки Юрюзань. Не предполагая возможности продвижения этих частей по долине, которая считалась непроходимой, командование белых даже не сочло нужным выставить там сторожевое охранение. На этом и строился расчет Тухачевского — ударить там, где не ждут. Но для этого следовало вдоль горной реки пройти без дорог почти 120-километровый путь. Успех действий целиком зависел от скрытности передвижения, потому что, обнаружив маневр, противник мог без труда уничтожить всю дивизию в узком ущелье речной долины. Появление войск в своем тылу было настолько неожиданным для колчаковцев, что они приняли их за своих соседей, проводящих полевые учения. Сомкнутыми колоннами красноармейцы вплотную подошли к марширующему на строевых занятиях полку белых и без выстрелов взяли врага в штыки.

В районе Перми умело сражался 256-й стрелковый полк 26-й стрелковой дивизии начдива Г. X. Эйхе. Полк захватил станцию Левшино и отрезал путь отступления белогвардейцам. В приказе Реввоенсовета Республики о награждении полка Почетным революционным Красным знаменем так описывались действия полка: «В ночь на 1 июля 1919 года 2 батальон полка, достав несколько лодок, бесшумно переправился через реку Чусовую и, обогнув первую высоту, оставив ее у себя в тылу, охраняемую 3 батальоном, ударил на ст. Левшино. Атака производилась частью полка на лодках, а другая сильным ружейным и пулеметным огнем, неожиданным для противника, навела панику в передовых частях его, которые и были частью захвачены в плен, а большею частью перебиты переправившимися через Каму четырьмя ротами полка. Эти роты, не остановившись, пошли вперед и на плечах остальных бегущих белогвардейцев забрались на высоту за ст. Левшино, заняли ее, заставив противника отступить...».

В другом случае начдив Г. X. Эйхе скрытно подготовил и применил новый оригинальный способ преследования врага — «перекатами». Для переброски использовались подводы, взятые у населения. Две бригады первого эшелона, выполнив боевую задачу дня, уступали свое место бригадам второго эшелона и располагались на ночлег. После отдыха они на другой день на подводах перебрасывались вперед и продолжали преследование измотанного противника. Таким образом наступление развивалось безостановочно, враг не имел передышки.

Командование Красной Армии большое внимание уделяло вопросам бдительности и сохранения тайны. Об этом свидетельствуют документы времен Гражданской войны.

Например, в директиве Главного командования от 24 июня 1919 года о подготовке к активным действиям в Петроградском районе отмечается: «Последние сведения о группировке и передвижениях войск противника предположительно допускают намерение с его стороны более крупного сосредоточения частей... Противнику, в свою очередь, может быть, стало известно о наших сосредоточениях в том же направлении... Ввиду изложенного предлагается:

1. Настойчиво, систематически следить за всеми передвижениями войск противника, усиленно и широко применяя всевозможные средства разведки, тщательно их проверяя с целью наискорейшего выявления плана предстоящих действий противника.

2. Подтвердить всем штабам категорическое требование — соблюдение безусловной секретности всех наших передвижений и секретности всех оперативных распоряжений».

В указании о подготовке к операции по освобождению Архангельска от 24 февраля 1919 года говорится: «Операция под Архангельском должна быть проведена в ближайшее время скрытно и внезапно, почему никому не должно быть известно, кроме вас, начальника дивизии и соответствующих комиссаров, о назначении Камышинской дивизии».

Проведенная Южной группой войск под командованием М. В. Фрунзе знаменитая Бугурусланская операция 1919 года положила начало решительному разгрому Колчака. В приказе по войскам Южной группы Фрунзе требовал непрерывно вести разведку, не теряя соприкосновения с противником, для получения возможно более точных сведений о расположении его частей.

Скрытно проводя перегруппировку войск для нанесения контрудара, Фрунзе требовал делать все возможное, чтобы у наступающего противника создавалось впечатление о якобы нарастающем успехе.

Благодаря перехваченным разведкой оперативным приказам белых стала известна дислокация их войск и обнаружен разрыв, образовавшийся между 6-м и 3-м корпусами. В результате родился план вклинения между этими корпусами и удара в тыл белых. В один из самых решающих моментов подготовки операции на сторону противника перешел комбриг Авилов, захватив с собой важнейшие оперативные документы.

В этих условиях Фрунзе решает начать операцию на четыре дня раньше, перехитрив колчаковцев, которые полагали извлечь выгоду из полученных от предателя чрезвычайно важных сведений. Бугурусланская операция благодаря военной хитрости М. В. Фрунзе увенчалась успехом.

При подготовке многих боев и операций, а также в ходе них войска Красной Армии умело применяли маскировку с целью скрыть от неприятеля группировку своих сил и намерений. Маскировка осуществлялась главным образом искусным использованием естественных укрытий, местных материалов: дерна, крашеной рогожи, рыболовных сетей; зимой в дело шли белые халаты и т. д. Так, зимой 1919 года бойцы двух бригад командарма И. П. Уборевича, закутавшись в белые простыни, незаметно подкрались к позициям корниловской дивизии и штыковой атакой прорвали ее фронт. В. К. Блюхер при штурме Волочаевки в центре боевого порядка специально разместил группу разведчиков, одетых в белые халаты.

Инженерные части также проводили специальные маскировочные мероприятия. Например, в 1919 году под Петроградом маскировочная рота обеспечивала скрытность передвижения войск по Выборгскому шоссе и установки под Красной Горкой тяжелых орудий. Для достижения внезапности форсирование рек проводилось обычно в нескольких пунктах на широком фронте с устройством демонстративных, ложных переправ; практиковались ночные переправы. Чтобы скрыть места будущей переправы, применялась маскировка подготовительных работ. Заготовку переправочных средств саперы осуществляли обычно в лесу, ночью, а к берегу их доставляли на руках или подводах под прикрытием темноты или дымов. Примером может служить подготовка к форсированию реки Березины в июле 1920 года. Места переправ были выбраны с таким расчетом, чтобы вблизи, в лесу, можно было скрытно изготовить два штурмовых моста достаточной длины. Рано утром их быстро поднесли к реке, направили к противоположному берегу, где саперам удалось незаметно для противника их закрепить. Передовые пехотные подразделения переправились по мостам через реку и ринулись в атаку именно на том участке, где неприятель их не ожидал.

Интересны и другие приемы обмана противника и введения его в заблуждение. В боях под Одессой в 1919 году котовцы, узнав пароль, расположение заслонов и застав, зачехлили знамена, сняли ленты и звездочки и, надев погоны, беспрепятственно двинулись в тыл белых.

Дивизия под началом Г. Д. Гая, находясь на марше, встретилась с частями 4-го Донского корпуса белых. Местность для боя была неблагоприятная, атаковать противника означало погубить дивизию. Воспользовавшись тем, что конники дивизии были в таких же бурках, какие носили в 1-м Кубанском корпусе белых, Гай предложил бывшему полковнику царской армии Ревицкому надеть погоны и выступить в роли одного из командиров частей 1-го Кубанского корпуса. Хитрость удалась, гаевцев приняли за своих. Пропустив мимо себя главные силы 4-го Донского корпуса, Гай развернул бригаду и фланговой атакой разгромил неприятельский арьергард. Стремительность атаки ошеломила белогвардейцев, и после короткой схватки они сложили оружие.

Классическим образцом демонстрации действий является бой под станицей Невинномысская против войск А. И. Деникина (схема 11). Не имея шансов на победу в открытом бою с превосходящими по численности отборными офицерскими частями, начдив Д. П. Жлоба решает обмануть белых, создав впечатление, что без боя оставляет Невинномысскую. Он приказал пехотному полку на виду у белогвардейцев оставить позиции перед станицей и отступить, скрытно закрепившись, однако, на окраинных улицах. Кавалерийский полк получил приказание отойти и укрыться за возвышенностью на левом фланге и также ничем не выдавать себя. Артиллерийский дивизион занял скрытые позиции и должен был по команде выкатить орудия на прямую наводку и в упор расстреливать неприятеля.

Военная хитрость Жлобы удалась. Деникинцы, будучи уверены, что красные без боя оставили Невинномысскую, вышли к железнодорожной станции и, не встретив никакого сопротивления, с развернутыми знаменами в колоннах направились к станице. На окраине на них обрушился внезапный ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь. Белогвардейцы повернули назад. В это время из засады по ним открыли огонь пулеметчики. На выручку своим ринулась конница генерала Шкуро. Но и она была опрокинута кавалерийским полком, внезапно появившимся из-за укрытия на левом фланге.

Бывший начальник штаба Шкуро генерал Слащев в своих воспоминаниях пишет, что «поражение под Невинномысской повергло ставку Деникина в смятение».

Умело пользовался демонстрационными приемами Г. И. Котовский. Одной из ярких страниц в историю Гражданской войны вошло взятие Одессы, когда кавалерийские полки Котовского, не дожидаясь подхода пехоты, разгромили превосходящие по численности и вооружению силы оборонявшихся деникинцев. Замысел был такой: ввязаться в затяжной бой на подступах к городу и, вынудив белых предпринять контратаку, демонстрировать одним эскадроном паническое бегство. Так и случилось — деникинцы бросились вдогонку эскадрону и оказались в ловушке, предоставив котовцам возможность осуществить фланговый удар.

Благодаря удачной демонстрации действий части 18-й стрелковой дивизии под командованием И. П. Уборевича имели успех в боях под Селецкой и Городецкой. Непрерывно беспокоя неприятеля и создавая впечатление продолжающегося наступления на правом берегу Двины, Уборевич вынудил его перебросить часть сил с левого берега на правый. Тем временем, активизировав действия на левом берегу, стрелковая дивизия стала стремительно развивать наступление по обоим берегам Двины одновременно.

Большое значение в мероприятиях по введению противника в заблуждение имела дезинформация. Для ее осуществления использовались различные способы: ложные передачи по средствам связи противника, отдача ложных приказов и распоряжений, распространение ложных слухов и др.

В 1919 году под Касторной С. М. Буденный, связавшись по телеграфу с командованием белогвардейских войск и запросив помощи якобы для защиты от красной кавалерии, а затем дважды повторив этот прием, захватил три бронепоезда.

В 1920 году, ведя бои за Ачинск, командир 1-й бригады И. К. Грязнов умело использовал сохранившиеся линии связи, которыми пользовались белогвардейцы. Ему удалось дать от имени командующего 2-й белой армией ряд приказаний колчаковским штабам и сориентироваться в положении противника. В результате Ачинск был взят почти без потерь.

Умело использовались в ряде случаев подготовка и отдача ложных приказов.

В 1919 году, ведя бои за Воронеж (схема 12), С. М. Буденный издал ложный приказ о подготовке удара на Воронеж с юго-востока, т.е. левым флангом своего конного корпуса. Приказ был перехвачен белыми и принят за действительный. В результате они избрали неверный план действий, понесли большие потери (были полностью разгромлены Кубанская казачья дивизия и пехотный полк) и вынуждены были поспешно занять оборону по западному берегу реки Воронеж. Город был взят, действия корпуса Буденного обеспечили выгодные условия для наступления 8-й армии и выхода ее на рубеж Дона.

В боях против врангелевских войск, желая укрепить убеждение противника, что такая водная преграда, как Днепр, непреодолима для Красной Армии, И. П. Уборевич выпустил несколько ложных приказов. Из них следовало, что командование 13-й армии считает участок правобережной группы пассивным и главные операции намеревается вести совсем в другом направлении. Для подтверждения дезинформации была осуществлена ложная перегруппировка войск. Тем временем красноармейские части форсировали Днепр и вышли в тыл врангелевцев в Северной Таврии, угрожая их сообщению с Крымом. Действия Уборевича вынудили белых резко изменить характер боевых действий и перейти от наступления к обороне.

Блестящим примером военной хитрости является Перекопско-Чонгарская операция, которая была проведена войсками Южного фронта под командованием М. В. Фрунзе в целях окончательного разгрома П. Н. Врангеля.

Впоследствии в своих воспоминаниях «Памяти Перекопа и Чонгара» М. В. Фрунзе писал: «Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой одну общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями и заграждениями. Начатые постройкой еще в период Добровольческой армии Деникина, позиции эти были с особенным вниманием и заботой усовершенствованы Врангелем. В сооружении их принимали участие как русские, так, по данным нашей разведки, и французские военные инженеры... Бетонированные орудийные позиции, заграждения в несколько рядов, фланкирующие постройки и окопы, расположенные в тесной огневой связи, — все это в одной общей системе создало укрепленную полосу, недоступную, казалось бы, для атаки открытой силой...

На Перекопском перешейке наши части 6-й армии... овладели с налета двумя укрепленными линиями обороны и г. Перекоп, но дальше продвинуться не смогли и задержались перед третьей, наиболее сильно укрепленной линией так называемого Турецкого вала...

На Чонгаре мы, овладев всеми укреплениями Чонгарского полуострова, стояли вплотную у взорванного Сальковского железнодорожного моста и сожженного Чонгарского».

В. И. Ленин внимательно следил за ходом борьбы с Врангелем. Зная, что взять Перекоп трудно, он 16 октября 1920 года телеграфировал М. В. Фрунзе: «Готовьтесь обстоятельнее, проверьте — изучены ли все переходы вброд для взятия Крыма». Это натолкнуло Фрунзе на мысль форсировать Сивашский залив и ударить в тыл перекопским укреплениям Врангеля. Особо учитывалось то обстоятельство, что вода в Сиваше при западном ветре уходила в восточную часть и открывала путь для форсирования залива вброд в направлении на плохо укрепленный Литовский полуостров, что, в свою очередь, обеспечивало удар по тылу перекопских укреплений.

Прорыв перекопских укреплений на Литовском полуострове возлагался на две бригады 51-й стрелковой дивизии В. К. Блюхера. 4-я армия должна была нанести сильный удар по всей перекопской группировке белогвардейцев. Чтобы облегчить действия своих войск, М. В. Фрунзе всю авиацию фронта направил на чонгарское направление. Одновременно готовившиеся удары на нескольких направлениях заставили противника рассредоточить свои силы на широком фронте и связали его действия.

В ночь на 8 ноября началось наступление войск Южного фронта. Вследствие умелого и скрытного выбора направления главного удара победа была достигнута.

«Из донесений, поступивших за ночь и за день, было ясно, как правильно поступили мы, решившись идти на штурм без всяких проволочек, и даже не дождавшись прибытия отставшей сзади тяжелой артиллерии, — вспоминал Фрунзе. — Противник совершенно не ожидал такого быстрого удара с нашей стороны. Уверенный в безопасности, он к моменту нашей атаки производил перегруппировку войск, заменяя на перекопском направлении сильно потрепанные части своих 13-й и 34-й дивизий 2-го армейского корпуса дроздовцами, марковцами и корниловцами из состава своего лучшего 1-го армейского корпуса. В результате часть позиций занималась еще прежними гарнизонами, а часть новыми, еще не успевшими даже ознакомиться с местностью».

Выбор направления главного удара через Сиваш на Литовский полуостров полностью себя оправдал. Была достигнута оперативная внезапность. Оборонявшие Литовский полуостров подразделения Кубанской бригады обнаружили переход войск 6-й армии через пролив только тогда, когда красные бойцы подошли вплотную к оборонительным позициям белых.

Переход через Сиваш вывел главные силы ударной группировки в тыл перекопской укрепленной позиции. Деморализованный противник начал поспешное отступление и отвод остатков дивизии в черноморские порты. Однако организованного отхода не получилось — повсеместно наблюдалось паническое бегство. П. Н. Врангель с некоторыми частями отплыл в Турцию.

Таким образом, Гражданская война в Советской России значительно обогатила мировой опыт применения военной хитрости.

Все выдающиеся победы были достигнуты, как показал опыт истории, благодаря применению разнообразных способов скрытности и обмана. Побежденная сторона либо не могла разгадать козней противника, либо ее хитрость оказывалась менее эффективной, либо она ее вовсе не применяла. Троянцы проявили беспечность и затащили в город деревянного коня, набитого ахейцами; спартанцы не узнали, что Эпаминонд усилил обычно слабый левый фланг фаланги «священным отрядом», построенным в 48 шеренг. Разгромленные спартанцы потом заявили, что Эпаминонд разбил их «не по правилам». Красс, сделав хитрый ход, запер Спартака на Бруттийском полуострове, но тот нашел выход из, казалось бы, безнадежной ситуации и хитростью преодолел укрепленную линию римлян. Наполеон маневром одного из своих корпусов пытался окружить армию Кутузова, но контрманевром и разрушением моста русский полководец оказался лицом к лицу с корпусом Мортье и разбил его и т.д.

Успех задуманной хитрости почти всегда зависел от полководца, его таланта, острого ума, знания военного дела. Здесь следует заметить, что появление новых способы вооруженной борьбы, даже рождение новых принципов военного искусства имели своим истоком удачно примененную на поле боя военную хитрость. Ф. Энгельс, как известно, писал, что «Эпаминонд первым открыл великий тактический принцип, который вплоть до наших дней определяет исход почти всех решающих сражений: неравномерное распределение войск по фронту в целях сосредоточения сил для главного удара на решающем участке». О выдумке Эпаминонда можно сказать и так. Однако можно представить и другое: полководец в конкретном сражении просто обманул противника, поставив на левом фланге фаланги 1500 человек не в 8, а в 48 шеренг. Потом этот прием стали использовать все полководцы, и он стал основным принципом военного искусства.

Сражения и битвы были не только вооруженным столкновением враждующих армий, но и противоборством интеллектов. Военная хитрость являлась плодом творчества полководца или военачальника. Именно поэтому в ряду тех, кто с большим успехом применял военную хитрость, стоят Эпаминонд и Александр Македонский, Ганнибал и Юлий Цезарь, Александр Невский и Эдуард III, Дмитрий Донской и Ян Жижка, Румянцев и Суворов, Наполеон и Кутузов, Брусилов и Фрунзе.

Основными формами военной хитрости являлись скрытность и обман. При этом каждая из названных форм не существовала отдельно. Чтобы наверняка скрыть свои войска и замыслы, полководцы прибегали к обманным действиям. Спартак, чтобы прорвать укрепления римлян, запиравшие Бруттийский полуостров, не только использовал ночь и метель, чтобы скрыть свои войска, но и обозначил чучелами и кострами жизнедеятельность своего лагеря.

Скрытность достигалась применением таких способов, как маскировка, сохранение в тайне замысла войны или битвы, оригинальное использование местности и погодных условий. Каждый из этих способов развивался с развитием военного искусства и военного дела. Маскировка враждовавших друг с другом первобытных племен чаще всего заключалась в том, чтобы спрятаться в гуще леса, на дне оврага или в какой-нибудь пещере и оттуда напасть на противника. Вполне понятно, что во враждебном племени не должны были знать, где устроили засаду их недруги. Маскировка войск и объектов в годы Первой мировой войны представляла собой сложный комплекс мероприятий, который включал и создание искусственных масок, и ночные передвижения, и закрытие всех каналов утечки информации о готовящихся действиях, и использование природных укрытий, и быстроту подготовки операции, и многое другое. Наряду с этим проводились отвлекающие действия на других направлениях.

Для обмана противника пускались в дело примитивная ложь и дезинформация, заманивание и ложный маневр, показ несуществующего, откровенный блеф, подставка агента и т.д. При этом истинные намерения либо тщательно скрывались, либо подавались в определенных дозах, а войска маскировались. Как и скрытность, способы обмана противника претерпевали изменения в соответствии с изменениями не только военного дела, но и морально-этических принципов общества.

Из века в век все большее значение приобретала военная хитрость для достижения внезапности и неожиданных для противника способов применения сил и средств. Все, что хорошо скрывалось от противника и делалось «не по правилам», вводило его в заблуждение и ставило в тупик.