Кургузая злая гиена,[163] Акула[164] и волк-живодёр[165] Тайком заключили военно — Торгово-морской договор.[166] И значилось в том договоре, Что землю и синее море И воздух небес голубой Поделят они меж собой, Поделят на равные трети И царствовать будут на свете.
Акула жила в океане, Гиена – у моря в песке, А волк по дорогам в тумане Ходил, завывая в тоске. Бывало, он по лесу рыщет И ночи, и дни напролет, И все ему кажется пищей, Что движется, дышит, растет. «Синьоры! – сказала гиена. — Мы связаны клятвой священной. Пусть каждый исполнит свой долг!» «Банзай!» – отвечала акула И сбоку по-рыбьи взглянула На тощего волка, а волк Клыками голодными – щёлк! Послушайте, дальше что было. Гиена обед раздобыла. Она оказалась счастливее Собратьев зубастых своих — В песках Абиссинии, Ливии[167] Наелась одна за троих. Потом побежала в Испанию[168] И волка взяла за компанию, Ему обещая права На шкуру испанского льва. Но разве возможно заранее Делить неубитого льва? Кровавая битва в Испании Не месяц идёт и не два, И если пойдешь по течению, Парамы – испанской реки, Отыщешь ты зубы гиении И острые волчьи клыки. Добыча нашлась для гиены Среди разорённых могил, И кровью распоротой Вены[169] Клыки свои волк обагрил.
На Дальнем Востоке акула Охотой была занята:[170] Злодейка-акула дерзнула Напасть на соседа-кита. «Сожру половину кита я, И буду, наверно, сыта я Денёк или два, а затем И всё остальное доем!» Но слопать живьём, как селёдку, Акула кита не смогла: Не лезет он в жадную глотку — Для этого глотка мала! Китом подавилась акула И, лопнув по швам, утонула.
Чем кончится детская сказка, Какая у сказки развязка, — Покамест судить мудрено, Но только известно одно: Всё то, что живёт во Вселенной, И то, что готовится жить, Не может добычей гиены И волчьей добычей служить. Пускай создают договоры И делят разбойники власть, – Не могут убийцы и воры У мира свободу украсть. Возьмите винтовки, ребята, И дружно затворами – щёлк! Не слопают вашего брата Акула, гиена и волк.
(1938)
Этот памфлет в стихах, ярко отражающий отношение в СССР к державам оси, был очень популярен до 1939 г. Его знали наизусть многие, в первую очередь комсомольцы и пионеры тех лет. На его слова пел с эстрады и по радио Леонид Утесов. Я привел его, чтобы показать, какое отношение в нашей стране было к тому, кто в 1939 г. в один день – 23 августа – превратился в Друга, дружба с которым (как написал Сталин в телеграмме, опубликованной 26 декабря 1939 г. в «Правде», Риббентропу) вдруг оказалась «скрепленной кровью». С 1939-го по 1941 г. памфлет исчез из обращения, а потом снова появился.
…Господин имперский министр иностранных дел прибыл в Москву 27/IX 39 года около 18 часов. Его первая беседа со Сталиным и Молотовым началась в 22 часа и продолжалась три часа. На беседе присутствовали с немецкой стороны посол граф фон дер Шуленбург и с советской стороны посол Шкварцев. Беседа носила весьма дружественный характер, и ее ход описывается ниже…
Фюрер поручил сказать Сталину и Молотову, что он всегда придерживался той точки зрения, что Германия должна выбирать между Западом и Востоком.[171] Фюрер надеялся и думал, что будет возможно установить дружественные отношения с Англией. Однако Англия грубо отклонила далеко идущие предложения фюрера. Фюрер убедился в том, что отныне нет возможности достичь взаимопонимания с Англией. Это взаимопонимание сорвалось из-за империалистического упрямства английской правящей касты. Народ в Англии вообще ничего не решает. Дошло до того, что Англия вмешалась в германские дела, которые ее не касались, и даже объявила войну Германии. Решение фюрера сделать выбор в пользу Советского Союза является непоколебимым. Как реальный политик, он твердо убежден в том, что, несмотря на все существующие идеологические разногласия, возможны действительно длительные, дружественные отношения между Германией и Советским Союзом. Реальные интересы обеих стран при точном их определении исключают возможность принципиальных трений. Существует фундамент для приносящего плоды реального, дружественного сотрудничества.
Удалась первая предпринятая в этом направлении попытка. Если будут реализованы достигнутые договоренности, то все будет абсолютно ясным и в больших делах. С окончанием польской войны Германия приобрела большую территорию для заселения. Тем самым нашли свое решение территориальные притязания Германии. Последние события принесли богатые плоды для Советского Союза: после ревизии положения в Прибалтике Советский Союз получил выход к Балтийскому морю; установлена связь с близкими по крови белорусами и украинцами. В этой области нет никаких расхождений, которые могли бы привести к трениям между Германией и Советским Союзом. Фюрер не фантазер, и он не стремится к безбрежным территориальным завоеваниям. Что касается Советского Союза, то тот настолько велик, что у него не может быть никаких стремлений вмешиваться в немецкие территориальные дела. Тем самым заложен фундамент для пассивного баланса взаимных интересов. Что же касается активной стороны этого вопроса, то фюрер исходит из нижеследующих соображений.
Настоящий враг Германии – Англия. В этом отношении интересы Советского Союза совпадают с немецкими, и в этом направлении представляется вполне возможным дальнейшее углубление новых советско-германских отношений. У нас полагают, что в английском комплексе существует параллелизм между немецкими и советскими интересами, и в этой сфере не только полезно тесное сотрудничество Германии с Советским Союзом, но и возможны определенные договоренности. Фюрера, заявил г-н министр, интересовало бы в ходе бесед услышать, что думает Советский Союз по этому вопросу. Он бы предложил подобную идею в качестве предмета для дискуссий. В том случае, ежели Советское правительство разделяет такую точку зрения, то можно было бы сформулировать платформу для более тесного развития советско-германских отношений в том смысле, что, исходя из совместно проведенного урегулирования польского вопроса, Германия и Советский Союз теперь могут рассмотреть возможность сотрудничества в отношении Англии. В подобном заявлении можно было бы подчеркнуть, что Германия и Советский Союз преисполнены волей к тому, чтобы никто не посмел затронуть занимаемые ими позиции, и при необходимости будут их совместно защищать. Дело шло бы тогда к сотрудничеству на долгие времена, ибо фюрер мыслит крупными историческими перспективами.
Сейчас задача состояла бы в том, чтобы достичь взаимопонимания о форме и методе предания гласности соответствующего совместного заявления. Министр привез с собой проект, который он хочет в качестве предложения вручить для рассмотрения господам Сталину и Молотову (здесь г-н министр попросил зачитать текст проекта на русском языке). Г-н министр добавил, что смысл этого заключения не должен состоять в том, что Германия ожидает военной помощи от Советского Союза. Германия справится с Англией и Францией и сама. Тем не менее смысл подобного заявления состоит в том, чтобы продемонстрировать перед всем миром сотрудничество между Германией и Советским Союзом и их согласие в принципиальных вопросах внешней политики…
Идя навстречу пожеланию Советского правительства, немецкая сторона немедленно заявила о своем согласии устранить эти неясности, добавив указание реки Писса, что в результате не принесло особой пользы для Германии. Именно поэтому немецкое правительство надеется, что Советское правительство сделает уступки в районе нефтерождений на юге и верхнем течении реки Сан. Того же самого ожидало бы и немецкое правительство у Августова и Белостока, так как там находятся обширные леса, очень важные для нашего хозяйства. Ясное решение этих вопросов было бы очень полезно для дальнейшего развития германо-советских отношений. Мы просили бы учесть, что мы внесли значительный вклад в решение польского вопроса, причем исключительно быстро (Сталин согласился, что дело действительно было сделано очень быстро).
Во время московских переговоров 23 августа 1939 г. остался открытым план создания независимой Польши. С тех пор, кажется, и Советскому правительству стала ближе идея четкого раздела Польши. Германское правительство поняло это точку зрения и решилось осуществить точное разграничение. Германское правительство полагает, что самостоятельная Польша была бы источником постоянных беспокойств. Германские и советские намерения в этом вопросе идут в одинаковом направлении.
Как продолжал г-н министр, он очень был рад услышать от немецких военных, что установленная обеими сторонами военная программа была осуществлена в духе доброго и дружественного взаимодействия. Для немецкого военного руководства было нелегко оторвать действующие войска от противника и заставить их двигаться в обратном направлении. В районе действия 8-й немецкой армии это привело к тому, что поляки даже вообразили, что они обратили немецкие войска в бегство. Несмотря на все эти трудности и если не считать незначительные недоразумения, дело обошлось быстро и беспрепятственно.
По пункту третьему «Прибалтика» г-н министр заявил следующее.
Из донесений посла графа фон дер Шуленбурга явствует, что Советское правительство отныне занялось и этим вопросом, с чем, безусловно, связаны переговоры, которые в настоящее время ведутся с Эстонским правительством. Немецкий посланник в Эстонии сообщил, что Советский Союз предложил Эстонии военную конвенцию на пять лет (Сталин поправил: на десять лет), а за это потребовал создания на территории Эстонии баз для советских военных кораблей и самолетов и тесного сотрудничества. Это, очевидно, следует понимать как первый шаг для реализации прибалтийского вопроса. Германия в настоящее время находится в состоянии войны и приветствовала бы постепенное решение прибалтийского вопроса. Ясно, что мы не заинтересованы в делах Эстонии и Латвии. Однако мы были бы благодарны, если бы Советское правительство сообщило нам, как и когда оно собирается решить весь комплекс этих вопросов с тем, чтобы немецкое правительство, согласно принятым договоренностям, могло бы сформулировать свою позицию. Как явствует из сообщений графа фон дер Шуленбурга, Советское правительство ожидает с нашей стороны ясного согласия с его намерениями (Сталин заметил: мы ожидаем доброжелательного отношения).
В последнем донесении графа фон дер Шуленбурга шла речь о предложении, касающемся Литвы. Согласно московским договоренностям, Литва относится к немецкой сфере интересов. Согласно предложению Сталина, эта немецкая сфера интересов должна быть обменена на территорию восточнее Вислы вплоть до Буга.
Здесь господин министр напомнил о ходе московских переговоров и о том, что в связи с советскими пожеланиями, касающимися Прибалтики, тогда оказался необходимым запрос у фюрера. Тогда в том, что касалось определения северных границ взаимных интересов, фюрер согласился с советскими пожеланиями. Ведь фюрер не проводит политику на один день, он занят большой перспективой и признает, что Советский Союз действительно нуждается в незамерзающих гаванях. Именно поэтому мы отодвинули границу нашей сферы интересов. Мы заинтересованы в том, чтобы эта линия была сохранена. В том же случае, если мы, согласно советским пожеланиям, пойдем на компромисс, то необходимо зафиксировать, что советские предложения не содержат достаточного эквивалента за отказ Германии от Литвы или ее части. При обсуждении возможного компромиссного решения необходимо найти путь, согласно которому Германия сможет увеличить свои восточнопрусские районы за счет Литвы.
Вслед за этим г-н министр провел на карте линию, которую он считает приемлемой и возможной. По его представлению, эта линия должна проходить от самой южной оконечности Литвы до Балтийского моря, а именно через всю Литву восточнее Ковно (он останется на советской стороне), дальше восточнее Гродно, включая Белосток. Затем следует найти приемлемое соединение с линией Буга. Он просит русскую сторону при дальнейшей дискуссии рассматривать это как объект для обсуждения. Однако он также просит иметь в виду, что предложение Сталина не является для нас достаточным эквивалентом за отказ в отношении Литвы.
После того как г-н министр закончил свои соображения, Сталин обратился к Молотову с вопросом, кто из них обоих должен отвечать. Г-н Молотов заметил, что хочет оставить это за г-ном Сталиным, потому что тот, безусловно, сделает это лучше. Вслед за этим Сталин заявил следующее.
Основным элементом советской внешней политики всегда было убеждение в возможности сотрудничества между Германией и Советским Союзом. Еще в начальный период, когда большевики пришли к власти, мир упрекал большевиков в том, что они являются платными агентами Германии. Рапалльский договор также был заключен большевиками. В нем содержались все предпосылки для расширения и углубления взаимовыгодных отношений. Когда национал-социалистическое правительство пришло к власти в Германии, отношения ухудшились, так как немецкое правительство видело необходимость отдать приоритет внутриполитическим соображениям. По прошествии некоторого времени этот вопрос исчерпал себя, и немецкое правительство проявило добрую волю к улучшению отношений с Советским Союзом. Советское правительство немедленно заявило о своей готовности к этому. Если вообще можно говорить о вине за ухудшение отношений, то необходимо констатировать, что Советское правительство в своей исторической концепции никогда не исключало возможности добрых отношений с Германией. Именно поэтому Советское правительство и сейчас с чистой совестью приступило к возобновлению сотрудничества с Германией. Это сотрудничество представляет собой такую силу, что перед ней должны отступить все другие комбинации. Если Германское правительство разделяет эту точку зрения и будет действовать согласно высказанным соображениям господина министра иностранных дел, то тем самым созданы все предпосылки для хорошего и дружественного сотрудничества. Что касается декларации, то ее содержание необходимо обсуждать… Поэтому он, Сталин, даст свой ответ завтра. Что же касается отношений Советского правительства к английскому комплексу вопросов, то он хотел бы заметить, что Советское правительство никогда не имело симпатий к Англии. Необходимо лишь заглянуть в труды Ленина и его учеников, чтобы понять, что большевики всегда больше всего ругали и ненавидели Англию, притом еще в те времена, когда о сотрудничестве с Германией и речи не было.
Г-н Сталин сказал, что г-н министр в осторожной форме намекнул, что под сотрудничеством Германия не подразумевает некую военную помощь и не намерена втягивать Советский Союз в войну. Это очень тактично и хорошо сказано. Факт, что Германия в настоящее время не нуждается в чужой помощи и, возможно, в будущем в чужой помощи нуждаться не будет. Однако если, вопреки ожиданиям, Германия попадет в тяжелое положение, то она может быть уверена, что советский народ придет Германии на помощь и не допустит, чтобы Германию задушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии и не допустит, чтобы Германию повергли на землю…
…По вопросу о Прибалтике Сталин заявил, что Советское правительство потребовало от Правительства Эстонии предоставления баз для своих военных кораблей в эстонских гаванях и на островах Даго и Эзель, а также баз для своих военно-воздушных сил. Для охраны этих баз Советское правительство дислоцирует в Эстонии одну пехотную дивизию, одну кавалерийскую бригаду, одну танковую бригаду и одну бригаду ВВС. Все эти мероприятия будут проводиться под прикрытием договора о взаимной помощи между Советским Союзом и Эстонией. Эстония уже дала на это свое согласие.
На вопрос г-на министра, предполагает ли тем самым Советское правительство осуществить медленное проникновение в Эстонию, а возможно, и в Латвию, г-н Сталин ответил положительно, добавив, что, тем не менее, временно будут оставлены нынешняя правительственная система в Эстонии, министерства и так далее.
Что касается Латвии, Сталин заявил, что Советское правительство предполагает сделать ей аналогичные предложения. Если же Латвия будет противодействовать предложению пакта о взаимопомощи на таких же условиях, как и Эстония, то Советская Армия в самый краткий срок «расправится» с Латвией.
Что касается Литвы, то Сталин заявил, что Советский Союз включит в свой состав Литву в том случае, если будет достигнуто соответствующее соглашение с Германией об «обмене» территорией. В первой части беседы Сталин менее ясно высказал свое намерение, касающееся захвата Литвы.
…Переговоры между г-ном министром и господами Сталиным и Молотовым, начавшиеся 27/IX в 22 часа, были продолжены 28/IX в 15 часов (см. запись от 28/IX).
Г-н министр начал беседу сообщением, что он в течение прошлой ночи информировал фюрера о первой беседе, послав ему подробное телеграфное донесение. Вслед за этим он имел с ним телефонный разговор на основе донесения. Фюрер поручил ему передать господам Сталину и Молотову свои приветствия и передать им, что он продумал предложение Сталина и присоединяется к его мнению. Фюреру также представляется весьма сомнительным раздел польского этнического пространства, так как он может легко привести к трениям между Германией и Советским Союзом, чего, безусловно, следует избегать. Фюрер разделяет мнение Сталина, что поляки в их традиционном стремлении к воссоединению используют все средства, чтобы поссорить Германию с Советским Союзом. Конечно, не следует ожидать, что из-за этого возникнут серьезные различия в мнениях между обоими дружественными государствами, однако возможны локальные затруднения. Исходя из этого, фюрер принципиально согласен с принятием так называемого второго варианта Сталина, однако с некоторыми небольшими выпрямлениями, которые г-н министр готов показать Сталину и Молотову на карте…
…Г-н министр вернулся к той части вчерашней беседы с господином Сталиным, в которой Сталин заявил, что Советское правительство заинтересовано в существовании сильной Германии и в необходимом случае, ежели Германия окажется в тяжелом положении, готово ей помочь. По этому вопросу г-н министр заявил, что немецкое правительство не ожидает военной помощи со стороны Советского Союза и в ней не нуждается. Однако для Германии значительную важность представляет помощь со стороны Советского Союза в экономической области. По этому вопросу хорошее начало было положено заключением торгового и кредитного соглашения от 19 августа. Заключение этого соглашения стало началом установления общих хороших отношений. С экономической точки зрения это соглашение представляло собой только скромное начало, которое следует еще развить, так как торговый оборот между Германией и Советским Союзом в былые времена был в пять раз больше, чем предусмотрено нынешним соглашением. В настоящее время в результате военных событий и блокады, осуществляемой Англией, Германия принуждена резко преобразовать свою экономическую жизнь. В этой ситуации экономические отношения с Советским Союзом приобретают для Германии особое значение. Советский Союз, который располагает богатыми запасами сырья, в состоянии значительно поддержать Германию, а Германия исполнена желания поставить Советскому Союзу необходимые ему высококачественные готовые изделия. Для того чтобы вступить по этому вопросу в переговоры с Советским правительством, вместе с министром приехал в Москву посланник Шнурре. Министр просил бы господ Сталина и Молотова дать указание Народному комиссариату внешней торговли оказать всю возможную помощь во время предстоящих переговоров. Кроме этого, он был бы благодарен, если бы готовность Советского правительства оказать экономическую поддержку нашла бы отражение в неофициальном обмене писем между ним и Молотовым. Кроме этих общих заверений, Германское правительство было бы благодарно, если бы были решены и отражены в этом письме некоторые интересующие нас экономические вопросы. Речь идет о следующих пунктах:
1. Облегчение транзита нефти и зерна из Румынии по железной дороге Коломыя – Львов.
2. Нефтепоставки из района Дрогобыча и Борислава согласно обещаниям, сделанным в предыдущий день Сталиным.
3. Облегчение транзита в Иран и из него, а также из Афганистана и в Афганистан.
4. Облегчение транзита из стран Дальнего Востока, особенно транзита соевых бобов и китайских трав через Транссибирскую железную дорогу в Германию.
По этому вопросу Сталин заявил, что он мог бы согласиться с подобным обменом писем…
… После того как беседа в 17.40 была окончена, Сталин и Молотов попросили г-на министра и посла отужинать с ними в Кремле.
Ужин был дан в соседних залах Кремлевского дворца и происходил в очень непринужденной и дружественной атмосфере, которая особенно улучшилась после того, как хозяева в ходе ужина провозгласили многочисленные, в том числе весьма забавные, тосты в честь каждого из присутствовавших гостей. Первый тост был адресован г-ну министру. В нем содержалось приветствие «приносящему удачу» гостю, и он был завершен провозглашением «ура!» в честь Германии, ее фюрера и его министра.
В своем ответе г-н министр поблагодарил Советское правительство за теплый прием и заявил, что он с особым удовольствием последовал приглашению Советского правительства приехать в Москву во второй раз после того, как во время его первого посещения было заложено хорошее начало для установления дружественных отношений между Германией и Советским Союзом в форме пакта о ненападении. После этого поджигатели войны развязали войну, следствием которой было уничтожение Польши. Тот факт, что Германия и Советский Союз совместно приняли на себя задачу навести спокойствие и порядок на территории бывшего Польского государства, является залогом их дальнейшего дружественного сотрудничества на широкой основе. На этот раз он приехал в Москву, чтобы заключить окончательное соглашение и предпринять урегулирование отношений на тех территориях, которые находятся между Германией и Советским Союзом. Установление совместной границы и тот факт, что Германия и Советский Союз снова становятся непосредственными соседями, открывает обнадеживающие перспективы успешного сотрудничества в будущем. Советский Союз получил большие территории, на которых живут родственные по крови украинцы и белорусы. В это же время Германия смогла включить в состав своей старой родины многих своих единоплеменников.
В течение вечера господин Молотов снова поднимал бокал за здоровье г-на министра и добавил, что Советское правительство особенно радо увидеть у себя господина Риббентропа, ибо этот человек никогда не приезжает понапрасну. При первом приезде он заключил договор о ненападении, теперь предстоит заключение нового договора, который закрепит дружбу и границы между обоими государствами. Темп 650 километров в час, с которым действует господин Риббентроп, вызывает у Советского правительства искреннее восхищение. Его энергия, его сила воли являются залогом того, что свершенное им дело создания дружественных отношений с Германией будет устойчивым.
В своем тосте, адресованном Сталину, Молотов подчеркнул решающую роль, которую сыграл этот человек при преобразовании отношений между Советским Союзом и Германией.
…После этого г-н министр задал Сталину вопрос, что он мог бы сказать о положении в Англии и о поведении Английского правительства. Сталин в ответ заявил следующее. Недавно Галифакс пригласил господина Майского и спросил его, не было бы готово Советское правительство к сделкам экономического или иного порядка с Англией. Майский получил от Советского правительства указание позитивно отнестись к этим английским зондажам. Этим Советское правительство преследует только одну цель, а именно: выиграть время и разузнать, что, собственно говоря, Англия задумывает в отношении Советского Союза. Если немецкое правительство получит какую-нибудь информацию об этих дискуссиях советского посланника с Английским правительством, то оно не должно об этом беспокоиться. За ними ничего серьезного не скрывается, и Советское правительство не собирается вступать в какие-нибудь связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Чемберлен – болван, а Даладье – еще больший болван.
(Запись вел Г. Хильгер.)((Перевод с немецкого из: Viertelsjahreshefte fur Zeitgeschichte, Munchen, 1991, Heft 3. Опубликовано в журнале «Международная жизнь», 1991, № 7).)
В начале беседы Мацуока говорит, что 8 лет тому назад, проездом через СССР в Женеву, он находился в течение 5 дней в Москве, однако тогда ему не представилось случая видеться со Сталиным. Он смог тогда увидеть т. Сталина лишь на трибуне Мавзолея, присутствуя на параде на Красной площади.
Далее Мацуока говорит, что он просил тов. Сталина принять его для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение и побеседовать с т. Сталиным до отъезда в Берлин 1.[172]
Тов. Сталин отвечает, что он готов к услугам Мацуока.
Мацуока говорит, что относительно цели посещения Германии и Италии, а также относительно своего желания остановиться на несколько дней в Москве он уже говорил в Токио полпреду СССР т. Сметанину, а также в только что имевшей место беседе с тов. Молотовым, поэтому, не желая утруждать тов. Сталина, просит тов. Сталина о подробностях осведомиться у тов. Молотова. Далее Мацуока говорит, что если тов. Молотов найдет нужным, то он, Мацуока, после своего возвращения из поездки в Германию и Италию сможет иметь несколько встреч с тов. Молотовым относительно улучшения японо-советских отношений. Тут же Мацуока указывает, что его убеждение в отношении улучшения отношений между Японией и Россией зародилось еще 30 лет тому назад, поэтому не является новым, и лично он имеет решимость улучшить японо-советские отношения.
Тов. Сталин отвечает, что желание Мацуока остановиться на обратном пути в Москве будет приветствоваться, и заявляет, что улучшение отношений между СССР и Японией он считает не только необходимым, но и вполне возможным, и если новая встреча с Мацуока будет необходима, то он будет к услугам Мацуока.
Мацуока говорит, что он разделяет мнение тов. Сталина относительно улучшения отношений между обеими странами, и напоминает, что перед своей поездкой в Женеву в 1932 году он имел беседу с тогдашним военным министром и министром иностранных дел, которые дали согласие на ведение переговоров о заключении пакта о ненападении. Однако общественное мнение Японии было против заключения пакта о ненападении и поэтому его усилия не увенчались успехом.
На вопрос т. Сталина, было ли это в тот период, когда министром иностранных дел был Иосидзава, Мацуока отвечает, что тогда министром иностранных дел был Учида.
Мацуока еще раз повторяет, что в тот период он вел беседу относительно заключения пакта о ненападении между Японией и СССР с тогдашним воен[ным] министром Араки и министром [иностранных] дел Учида и они дали свое согласие на то, чтобы Мацуока говорил в Москве относительно пакта, хотя главной задачей, говорит Мацуока, была его работа как главы делегации Японии в Женеве. Поскольку, продолжает Мацуока, Араки и Учида согласились на заключение пакта, то они имели моральное обязательство поддерживать его в этом отношении, но общественное мнение еще не созрело для того, чтобы пакт был заключен. Тут же Мацуока добавляет, что еще и сейчас имеется группа лиц, которые возражают против заключения пакта о ненападении, однако, он вместе с Коноэ имеют решительное мнение улучшить отношения между обеими странами.
Затем Мацуока говорит, что так как т. Сталин очень занят, то он не хочет отнимать у него драгоценного времени, но если т. Сталин смог бы уделить ему еще минут 20, то у него имеются для сообщения т. Сталину два вопроса, о которых он просил бы подумать до его возвращения из Берлина и Рима.
Тов. Сталин отвечает, что так как Мацуока редкий гость, то он готов удовлетворить просьбу Мацуока.
1. Мацуока говорит, что, как известно, в Японии верховная власть находится в руках Тенно. На иностранный язык Тенно, обычно, переводится как император. Однако это неверно, ибо в Японии уже давно имеется коммунизм, и я бы назвал, говорит Мацуока, этот коммунизм моральным коммунизмом. В японской семье то, что принадлежит, например, старшему сыну, принадлежит также и младшему сыну. Хотя в Японии существует капитализм, однако от этого никакого вреда нет. Все имущество и жизнь подданных принадлежат Тенно, и никто об этом не жалеет. Далее, например, сравнительно небогатый человек, видя какого-нибудь бедного мальчика, дает ему денег на учебу и таким образом оказывает свое посильное содействие.
На вопрос т. Сталина, не есть ли это путь императора, Мацуока говорит, что он назвал бы это моральным коммунизмом, ибо Тенно – это государство, и все принадлежит ему. Англосаксонские традиции нанесли ущерб Японии, а промышленный переворот затормозил развитие морального коммунизма. Однако сейчас, продолжает Мацуока, создалась группа лиц, правда, незначительная, которая стремится распространить свои принципы на все великое азиатское пространство и которая называет принцип своей политики японским словом Хаккоицю, что в переводе означает всемирный мир, основанный на справедливости. Все это, указывает Мацуока, имелось и раньше, но было ущемлено капитализмом, поэтому сейчас мы выдвигаем лозунг – долой капитализм и индивидуализм. Но для этого необходимо уничтожить англосаксов. С этой целью, добавляет Мацуока, был заключен пакт трех держав, при заключении которого не считались с мелкими интересами.
После чего Мацуока говорит, что если т. Сталин понимает, что он хочет сказать, и если у Советской стороны будет соответствующее понимание и желание идти вместе, то мы, заявляет Мацуока, готовы идти рука об руку с вами. При этом Мацуока выражает надежду, что до его возвращения из Берлина т. Сталин сможет обдумать то, что сказал Мацуока.
2. Затем, касаясь японо-китайской войны, Мацуока говорит, что Япония ведет войну не с китайским народом, а с англосаксами, т. е. с Англией и Америкой. Япония, продолжает Мацуока, ведет войну с капитализмом и индивидуализмом, а Чан Кайши является слугой англосаксонских капиталистов. Поэтому японо-китайский конфликт нужно рассматривать именно под таким углом зрения. В связи со сказанным им Мацуока просит учесть намерения Японии в Китае.
На вопрос т. Сталина, должен ли он ответить сейчас, Мацуока заявляет, что он изложил лишь общую мысль и хотел бы, чтобы т. Сталин подумал над теми вопросами, которые затронул Мацуока, и дал бы ответ после возвращения Мацуока из Берлина.
Тов. Сталин говорит, что он может коротко ответить даже сейчас.
Мацуока говорит, что будет лучше, если т. Сталин ответит после возвращения Мацуока из Берлина.
Тов. Сталин говорит, что если Мацуока так хочет, то можно отложить и дать ответ после возвращения Мацуока. При этом т. Сталин говорит, что какова бы ни была идеология в Японии или даже в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств, если имеется взаимное желание обеих сторон. Со своей стороны т. Сталин указывает, что ему известно, что никакая идеология не помешает тому, чтобы практически поставить вопрос о взаимном улучшении отношений. Что же касается англосаксов, говорит тов. Сталин, то русские никогда не были их друзьями, и теперь, пожалуй, не очень хотят с ними дружить. Далее т. Сталин заявляет, что то, что в Японии хотят, чтобы государство стало контролером отдельных капиталистов, уже проделывается в Германии и Италии. Это хорошо. Государство только в том случае может усиливаться, если оно является полным контролером всего народа и всех классов.
Мацуока отвечает, что он глубоко убежден в том, что без уничтожения англосаксонской идеологии нельзя будет создать нового порядка, не считаясь при этом с мелкими интересами.
В заключение Мацуока благодарит т. Сталина за прием.
Тов. Сталин говорит, что благодарить не стоит, так как это его обязанность как хозяина, а Мацуока у него гость. На вопрос т. Сталина, как прошло путешествие Мацуока и были ли неудобства в поездке, Мацуока заявляет, что поездка его прошла очень хорошо, и он благодарит Советское правительство за оказанный ему прием. При этом Мацуока замечает, что, путешествуя по Сибирской железной дороге, он отдохнул после большой работы в Токио. В заключение беседы т. Сталин просит Мацуока передать поклон Риббентропу.
Тов. Молотов присоединяется к этому и также просит Мацуока передать поклон Риббентропу. На этом беседа заканчивается. На беседе присутствовали т. Молотов, Татекава и Миякава.
Записал Забродин.
АВП РФ. Ф. 07. Оп. 2. П. 9. Д. 22. Лл. 44–47. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.
Мацуока благодарит т. Сталина за радушный прием в Советском Союзе и за оказанное ему содействие во время его пребывания в СССР, а также благодарит за то, что т. Сталин согласился принять его сегодня с прощальным визитом.
Тов. Сталин отвечает, что это его обязанность.
Затем Мацуока говорит, что Молотов, видимо, уже докладывал ему о том, что Мацуока хотел бы за время своего пребывания в СССР заключить пакт о нейтралитете, но без всяких условий, в порядке дипломатического блицкрига.
Мацуока считает подписание пакта о нейтралитете полезным и целесообразным не только для Японии, но и для СССР, и полагает, что было бы эффективным подписать пакт именно в данный момент. Однако его желание не увенчалось успехом. Завтра он покидает столицу СССР, хотя ему и досадно, что пакт не подписан.
Тем не менее его пребывание в СССР дало ему многое. Мацуока говорит, что так как он был в старой России, а также в СССР проездом 8 лет тому назад, то он мог сравнить то, что было раньше и что имеется теперь, и с удовлетворением констатирует необыкновенный успех в развитии СССР. Двукратная встреча с т. Сталиным породила в нем такое чувство, что он стал считать себя близким и знакомым для тов. Сталина. То же самое, говорит Мацуока, он может сказать о своих отношениях с тов. Молотовым, с которым он имел несколько встреч. Мацуока думает, что такое личное знакомство может способствовать дальнейшему развитию отношений между Японией и СССР.
Затем Мацуока напоминает, что еще вчера он говорил тов. Молотову о том, чтобы последний навестил Японию с тем, чтобы он, Мацуока, мог ответить ему за тот радушный прием, который ему был оказан в СССР. Мацуока указывает, что не только заключение договоров или соглашений, но также и личные визиты являются составной частью дипломатии. Личные визиты, а также ответные визиты могут способствовать сближению двух стран, и это могло бы иметь положительный результат для японо-советских отношений.
После этого Мацуока просит разрешения высказаться по следующим моментам.
Первое. Япония имеет с Германией союзный договор, однако из того, что Япония имеет с Германией союзный договор, не вытекает, что Японии нужно связывать силы СССР. Наоборот, если что-нибудь произойдет между СССР и Германией, то он предпочитает посредничать между СССР и Германией. Япония и СССР являются пограничными государствами, и он хотел бы улучшения отношений между Японией и СССР.
Тов. Сталин бросает реплику – пакт трех не помешает этому?
Мацуока отвечает, что, наоборот, заключение пакта с Германией должно улучшить японо-советские отношения и в таком смысле он говорил в Берлине с Риббентропом. Мацуока заявляет, что он всегда говорит и сотрудничает откровенно, не занимаясь мелочами и торгашеством.
Второе. Коренное разрешение отношений между Японией и СССР нужно разрешить под углом зрения больших проблем, имея в виду Азию, весь мир, не ограничиваясь и не увлекаясь мелочами. Если так подходить к коренному разрешению японо-советских отношений, то мелкие вопросы могут быть разрешены с течением времени и мелкими вопросами можно будет даже пожертвовать. Если бы такой маленький островок, как Сахалин, говорит Мацуока, потонул в море, то это не оказало бы влияния на японо-советские отношения. Мацуока далее указывает, что если он так говорит, то это не значит, что он считает ненужным разрешать мелкие вопросы. Эти вопросы также нужно разрешать, но не сейчас, а впоследствии.
Если, продолжает Мацуока, подойти под углом зрения больших проблем к случаю, когда СССР будет стремиться выйти через Индию к теплым водам Индийского океана, то он считает, что это нужно допустить, и если СССР захочет иметь порт Карачи, то Япония будет закрывать на это глаза. Мацуока далее указывает, что во время нахождения Стамера в Японии Мацуока говорил ему о том, чтобы Германия точно так же смотрела в том случае, если СССР будет стремиться выйти к теплому морю через Иран.
Мацуока заявляет, что у него с молодых лет сложилось такое убеждение, что судьбу Азии решают две силы – Япония и СССР. Об этом он говорил в своих выступлениях, книгах и потому убежден в том, что Японии и СССР лучше идти рука об руку, чем ссориться.
Третье. Для того чтобы освободить Азию, нужно избавиться от англосаксов, а потому перед такой задачей нужно отказаться от мелких вопросов и сотрудничать в больших вопросах.
Четвертое. Япония сейчас ведет борьбу с Китаем, но не с китайским народом, с которым Япония воевать не хочет. Чего Япония хочет добиться в Китае? Она хочет добиться изгнания из Китая англосаксов. Чан Кайши агент англо-американского капитала, и ради этого капитала он ведет борьбу с Японией. Япония имеет твердую решимость бороться с Чан Кайши до конца, а потому сочувствие Чан Кайши означает собой помощь англоамериканскому капиталу. В связи с этим Мацуока указывает, что, по его мнению, было бы более целесообразным отказаться от поддержки Чан Кайши и сделать так, чтобы изгнание англосаксов из Китая имело успех.
Пятое. Это вопрос относительно так называемого морального коммунизма. Мацуока говорит, что он не согласен с политическим и социальным коммунизмом, но в основном он также придерживается коммунизма и решительно настроен против англосаксонского капитализма. Тут же Мацуока добавляет, что его предложение заключается в том, чтобы СССР и Япония вместе изгнали влияние англо-американского капитализма из Азии. Что же касается вопроса о том, чей коммунизм лучше – ваш или наш, то об этом можно было бы говорить позднее.
Далее Мацуока говорит, что он хочет отметить следующий момент, чтобы не было недоразумений. Когда он говорил о моральном коммунизме, то это не означало, что весь японский народ и все японцы являются последователями морального коммунизма. Много болезней капитализма, который пришел в Японию более полувека тому назад, сказалось в распространении индивидуализма и капитализма среди японского народа. В Японии идет не явная, но жестокая борьба между капитализмом и моральным коммунизмом, и он уверен в том, что Япония сможет вернуться к моральному коммунизму.
Тов. Сталин говорит, что СССР считает принципиально допустимым сотрудничество с Японией, Германией и Италией по большим вопросам. Об этом т. Молотов заявлял г-ну Гитлеру и Риббентропу, когда он был в Берлине и когда стоял вопрос о том, чтобы пакт трех сделать пактом четырех. Г-н Гитлер заявил тогда т. Молотову, что он в военной помощи пока не нуждается. Но пакт четырех есть пакт взаимопомощи. Если Германия не нуждается в помощи, то это значит, что пакт четырех еще не назрел. Если Мацуока заметил по печати, добавляет т. Сталин, то теперь г-н Гитлер заявляет, что он не нуждается в военной помощи других государств. Тов. Сталин считает ввиду этого, что только в том случае, если дела Германии и Японии пойдут плохо, может встать вопрос о пакте четырех и о сотрудничестве СССР по большим вопросам. Поэтому, указывает т. Сталин, мы и ограничиваемся теперь вопросом о пакте нейтралитета с Японией. Этот вопрос, безусловно, назрел. Это будет первый шаг, и серьезный шаг к будущему сотрудничеству по большим вопросам. Этот вопрос, говорит т. Сталин, по его мнению, уже назрел. 30 лет Россия и Япония смотрят друг на друга как враги. Между Россией и Японией была война. Был заключен мир, но мир не принес дружбы. Поэтому он присоединяется к мнению Мацуока о том, что если пакт о нейтралитете будет заключен, то это будет действительно поворотом от вражды к дружбе.
Далее т. Сталин переходит к вопросу пакта о нейтралитете и говорит, что, как ему уже сообщил т. Молотов, у Мацуока нет возражений против текста пакта и только один пункт о Маньчжоу-Го и МНР вызывает сомнения. Тов. Сталин говорит, что он не возражает против того, чтобы это место из пакта было исключено, но тогда может получиться так, что между Японией и СССР будет существовать пакт, а поле для конфликтов между Монголией и Маньчжоу-Го останется. Целесообразно ли это? – спрашивает т. Сталин и говорит, что нужно в той или иной форме сказать также относительно МНР и Маньчжоу-Го, так как в противном случае получается, что Япония может напасть на МНР, а СССР может напасть на Маньчжоу-Го, в результате чего будет война между СССР и Японией. Мацуока говорит, что он не возражает против существа дела, и предложение Советского правительства он передал Японскому правительству. Так как, указывает Мацуока, у Японии с Маньчжоу-Го не союзные отношения, то он считает, что лучше о Маньчжоу-Го и МНР сказать в декларации.
Тов. Сталин говорит, что это все равно, и, значит, здесь разногласий между обеими сторонами тоже нет и, следовательно, остаются разногласия только относительно протокола о ликвидации концессий.
Мацуока заявляет, что против пакта у него никаких возражений нет, кроме редакционных поправок, что же касается протокола о ликвидации концессий, то так как в скором времени будут заключены торговый договор и рыболовная конвенция, то создается хорошая атмосфера для разрешения вопроса о концессиях, а пока что он хотел бы ограничиться передачей тов. Молотову конфиденциального письма и сейчас подписать пакт о нейтралитете, без протокола.
Тов. Сталин говорит, что все беседы, которые вел Мацуока с т. Молотовым, и сегодняшняя вторая его беседа с Мацуока убедили его в том, что в переговорах о пакте нет дипломатической игры, а что действительно Япония хочет серьезно и честно улучшить отношения с СССР. В этом он раньше сомневался и должен это честно признать. Теперь у него эти сомнения исчезли, и теперь действительно мы имеем настоящие стремления к улучшению отношений, а не игру.
Тов. Молотов добавляет, что у него от переговоров с Мацуока такое же впечатление, как и у т. Сталина.
Далее т. Сталин говорит, что он с удовольствием слушал Мацуока, который честно и прямо говорит о том, чего он хочет. С удовольствием слушал потому, что в наше время, и не только в наше время, нечасто встретишь дипломата, который откровенно говорил бы, что у него на душе. Как известно, еще Талейран говорил при Наполеоне, что язык дан дипломату для того, чтобы скрывать свои мысли. Мы, русские большевики, смотрим иначе и думаем, что и на дипломатической арене можно быть искренними и честными. Тов. Сталин говорит, что он не хотел бы затруднять положение Мацуока, который вынужден довести до конца борьбу со своими противниками в Японии, и готов облегчить его положение, чтобы он, Мацуока, добился здесь дипломатического блицкрига.
Хорошо, продолжает т. Сталин, допустим, что мы протокол о ликвидации концессий заменим письмом Мацуока, на которое, очевидно, будет дано ответное письмо т. Молотова. Письмо Мацуока придется пришить к договору как не подлежащее публикации. Если это так, то, может быть, можно было бы внести в это письмо некоторые редакционные поправки.
Мацуока заявляет, что он вообще не хочет сказать, что он не может выполнить своего обещания, и потому он дает свое письмо и просит ответить ему письмом т. Молотова. Мацуока при этом указывает, что, как он уже говорил Молотову, самым лучшим и коренным способом разрешения вопроса была бы продажа Японии северной части Сахалина, но так как советская сторона не принимает этого предложения, то нужно найти иной способ разрешения вопроса о концессиях.
Тов. Сталин спрашивает – ликвидация концессий?
Мацуока отвечает – да и добавляет, что он не будет откладывать этого дела в долгий ящик.
Затем т. Сталин передает Мацуока текст письма Мацуока с редакционными поправками.
Мацуока говорит, что он не может взять на себя обязательства по ликвидации концессий в 2–3 месяца, так как ему нужно вернуться в Японию и там работать, чтобы правительство и народ поняли необходимость этого, и если бы он мог согласиться на ликвидацию концессий, то для него это уже сейчас было бы нетрудным делом.
Тов. Сталин спрашивает – к чему в таком случае сводится значение письма Мацуока без поправок?
Мацуока говорит, что в беседах между ним и тов. Молотовым точки зрения обеих сторон стали очень ясны. Он ставил вопрос о продаже Японии Северного Сахалина, что было бы коренным разрешением вопроса, но так как советская сторона не принимает этого предложения, то нужно найти другой выход и идти по линии протокола. Мацуока заявляет, что он будет стараться работать в этом направлении, и здесь будет добрая воля, а не игра. Мацуока просит верить ему и довольствоваться его первоначальным письмом, и указывает, что будет лучше, если он вернется в Японию свободным и не связанным. Мацуока заявляет, что он имел инструкцию, в которой говорилось о продаже Северного Сахалина, но так как СССР не соглашается, то ничего не поделаешь.
Тов. Сталин подходит к карте и, указывая на Приморье и его выходы в океан, говорит: Япония держит в руках все выходы Советского Приморья в океан – пролив Курильский у южного мыса Камчатки, пролив Лаперуза к югу от Сахалина, пролив Цусимский у Кореи. Теперь Вы хотите взять Северный Сахалин и вовсе закупорить Советский Союз. Вы что, говорит т. Сталин, улыбаясь, хотите нас задушить? Какая же это дружба?
Мацуока говорит, что это было бы нужно для создания нового порядка в Азии. Кроме того, говорит Мацуока, Япония не возражает против того, чтобы СССР вышел через Индию к теплому морю. В Индии, добавляет Мацуока, имеются индусы, которыми Япония может руководить, чтобы они не мешали этому. В заключение Мацуока говорит, указывая по карте на СССР, что ему непонятно, почему СССР, имеющий огромную территорию, не хочет уступить небольшую территорию в таком холодном месте.
Тов. Сталин спрашивает: а зачем вам нужны холодные районы Сахалина?
Мацуока отвечает, что это создаст спокойствие в этом районе, а кроме того, Япония согласна на выход СССР к теплому морю.
Тов. Сталин отвечает, что это даст спокойствие Японии, а СССР придется вести войну здесь (указывает на Индию). Это не годится.
Далее Мацуока, указывая на район южных морей и Индонезии, говорит, что если СССР что-либо нужно в этом районе, то Япония может доставить СССР каучук и другие продукты. Мацуока говорит, что Япония хочет помогать СССР, а не мешать.
Тов. Сталин отвечает, что взять Северный Сахалин – значит мешать Советскому Союзу жить.
Далее, возвращаясь к поправкам в тексте письма, Мацуока говорит, что он не возражает против того, чтобы вместо слов: «в течение 2–3 месяцев», указать: «в течение нескольких месяцев».
Тов. Сталин соглашается с этим.
Мацуока далее заявляет, что так как СССР не хочет продать Японии Северный Сахалин (в этот момент т. Молотов бросает реплику: «Это невозможно», а т. Сталин говорит, улыбаясь: «Япония хочет нас задушить, какая же это дружба!»), то остается другой выход по линии протокола. Что же касается вопроса о том, поставлять сколько нефти будет СССР Японии – 100 тыс. тонн или несколько больше, то об этом нужно говорить потом. Одним словом, говорит Мацуока, он будет прилагать все свои усилия к разрешению вопроса о концессиях.
Тов. Сталин предлагает в текст письма Мацуока внести поправку, и вместо «…вопрос, касающийся концессий…», написать «… Вопрос, касающийся ликвидации концессий».
Мацуока соглашается с этим и далее говорит, что ему теперь придется испросить полномочий императора на подписание пакта о нейтралитете, и просит т. Молотова дать распоряжение на Центральный телеграф о том, чтобы там ни одной минуты не задерживали телеграмму из Токио.
Тов. Молотов говорит, что он это сделает.
В заключение беседы т. Сталин, т. Молотов и Мацуока договариваются о выделении представителей обеих сторон для уточнения текста пакта, составления совместной декларации относительно МНР и Маньчжоу-Го и т. п.
С японской стороны были выделены Ниси, Миякава, Сакамото, Сайта и Хираока.
С советской стороны были выделены тт. Вышинский, Лозовский, Павлов А. П. и Царапкин.
На беседе присутствовали т. Молотов, японский посол Тате-кава и советник Миякава. Беседа продолжалась около двух часов.
Записал Забродин.
(АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 404. Лл. 91—101. Машинопись, заверенная копия).
В связи с проводимыми в последнее время оргмероприятиями в Киевском Особом Военном Округе образовался огромный некомплект среднего политсостава (заместителей командиров рот по политчасти).
Военный Совет вынужден был пойти на то, чтобы путем внутренних перебросок вновь формируемые части укомплектовать средним политсоставом на 50 процентов штатной потребности.
Всего по Округу в последнее время не хватает политсостава средней группы (заместители командиров по политчасти рот, батарей, эскадронов) – 4 000 человек.
Своих ресурсов в частях Округа нет.
Военный Совет просит Вас разрешить призвать из запаса и зачислить в кадры Красной Армии – 1 000 человек членов и кандидатов в возрасте от 22 до 30 лет, имеющих образование и опыт для назначения на должности заместителей командиров рот, батарей по политчасти.
Командующий войсками КОВО генерал-полковник (КИРПОНОС)
Член Военного Совета КОВО корпусной комиссар (ВАШУГИН)
Резолюция: «Лично т. Маленкову Г. М. Н. Хрущев. 19. 1У. 41 г.» Резолюция: «т. Листкову. Предложения. Г. Маленков. 24. IV.».
Уважаемый господин Сталин! Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства.
Как Вам хорошо известно, я давно принял решение на проведение серии военных мероприятий для достижения этой цели.
Однако чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами – трагическим событием. Не скрою, что я думаю так же и уже неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан. Однако оскорбительные ответы на мои мирные предложения и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну весь мир убедили меня, что нет другого выхода, кроме вторжения на (Английские) острова и окончательного сокрушения этой страны.
Однако английская разведка стала ловко использовать в своих целях положение о «народах-братьях», применяя не без успеха этот тезис в своей пропаганде.
Поэтому оппозиция моему решению осуществить вторжение на острова охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства. Вам уже, наверное, известно, что один из моих заместителей, господин Гесс, я полагаю – в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, еще раз побудить англичан к здравому смыслу, хотя бы самим своим невероятным поступком. Судя по имеющейся в моем распоряжении информации, подобные настроения охватили и некоторых генералов моей армии, особенно тех, у кого в Англии имеются знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.
Эти генералы, не понимая всю недопустимость подобных взглядов, когда их стране навязана война, пытаются сделать что угодно, чтобы сорвать планы вторжения в Англию.
В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство.
При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.
Уверю Вас честью главы государства, что это не так.
Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что Вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.
Таким образом, без нашего желания, а исключительно в силу сложившихся обстоятельств, на наших границах противостоят друг другу весьма крупные группировки войск. Они противостоят в обстановке усиливающейся напряженности слухов и домыслов, нагнетаемых английскими источниками.
В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.
Я хочу быть с Вами предельно откровенным.
Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.
Речь идет всего об одном месяце.
Примерно 15–20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.
При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали.
Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе, и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.
Был турецкий посланник Юнайдин, заявивший, что он пришел сообщить, что он слышит уже в течение двух дней сообщения о закрытии пассажирского движения на дорогах Вена – Берлин и Мюнхен – Вена. Как мне говорили венгры и коллеги по дипкорпусу, говорит Юнайдин, немцы направляют войска к советской границе из районов Западной Германии и из оккупированной части Франции. На вопрос Юнайдина, слышал ли я об этом, я ответил, что в течение месяца мне только и говорят о враждебных замыслах Германии против нас. Юнайдин ответил, что весь интерес этого слуха заключается в том, что якобы германские войска придвигаются к советской границе не с враждебной целью, а наоборот. Говорят, что между СССР и Германией, продолжал Юнайдин, достигнуто соглашение о пропуске германских войск через Украину и Кавказ на Иран, Ирак и Индию. «Вы этому верите?» – спросил я Юнайдина. «Я лично не верю, – ответил он, – но я должен Вам сказать, что этот слух распространился очень широко и в весьма серьезных кругах». Я заметил, что по моим наблюдениям в настоящее время разговоры о нападении Германии на СССР в ближайшем будущем несколько затихли. Юнайдин заявил, что по его наблюдениям Венгерское правительство, понимая, что в случае войны между Германией и СССР Венгрия будет совершенно раздавлена между этими двумя державами, не только сама старается иметь хорошие отношения с обоими государствами, но и делает все возможное, чтобы уничтожить появление и распространение слухов о возможности этой войны…
Посланник СССР в Венгрии Н. И. Шаронов
(АВП РФ. Ф. 077. Оп. 2. П. 111. Д. 5. Лл. 56–57. Машинопись, заверенная копия.)
Части и штабы авиации дальнего действия Главного Командования не обеспечены топографическими картами НЗ.
Прошу Вашего распоряжения начальнику Топографического управления Генерального штаба Красной Армии об обеспечении к 1 июля 1941 г. частей и штабов топографическими картами НЗ масштабов 1:1000.000 и 1:500.000 согласно прилагаемой заявки.
Представляемая заявка составлена из расчета: карта 1:1000.000 по 6 комплектов и карта 1:500.000 по 2 комплекта на штатный самолет. Для штабов корпусов и дивизий по 30 комплектов.
Приложение: упомянутое на 3 листах.
Начальник Штаба ВВС КА
генерал-майор авиации Володин
(ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 242. Лл. 202–205. Пометы: «Начальнику Топ. управления Генштаба К. А. бригинженеру т. Кудрявцеву. Препровождаю заявку на топокарты для авиакорпусов ДА, которые не входят в боевой состав округов. Порядок распределения карт по корпусам и дивизиям уточнит лично комбриг т. Беличенко по Вашему вызову. Начальник авиаотдела Опер. упр. Генштаба (подпись неразборчива). 28 мая 1941 г.». Указана рассылка. Бланк, оригинал, автограф).
([1, док. № 498])((Найдя в архиве приложение на 3-х листах, можно будет выяснить, куда направлялась ДА 1 июля 1941 г. – А. О.))
К слухам, касающимся германо-русских отношений, которые как уже докладывалось, несколько недель циркулируют в Берлине, теперь добавляются новые – о том, что между Германией и Советским Союзом заключено секретное соглашение.
Часть дипломатического корпуса, кажется, тоже убеждена в том, что Германия и Россия о чем-то договорились еще несколько недель назад. Слухи содержат три версии и сводятся к следующему.
Во время визита Микояна в Берлин в связи с ежеквартальными экономическими переговорами Германии удалось (…) оказать давление на Советскую Россию и побудить ее к заключению широких военных соглашений приблизительно следующего содержания:
1) германскому вермахту предоставляется право прохода через советскую территорию;
2) пшеничные поля Украины на длительное время сдаются в аренду рейху;
3) Советская Россия заявляет о готовности предоставить в распоряжение рейха часть нефтяных промыслов Баку.
За это, по слухам, Россия получает свободный выход к Персидскому заливу и, возможно, в Афганистан. В Кремле якобы уступили немецкому давлению, поскольку Сталин, являющийся реалистом и, несомненно, самым информированным человеком Советского Союза, знает, насколько слаба «непобедимая Красная Армия». (…)
Пресс-конференция в пятницу и субботу (23–24 мая 1941 г.) проходила целиком под знаком этих слухов (…). Хотя мало кто верит, что Украина сдана в аренду Германии на 99 лет, однако все убеждены в том, что между Германией и Советским Союзом все же достигнуто широкое соглашение и что германо-русская война на какое-то время предотвращена.
В печати и в настроениях общественности Германии в отношении к Советскому Союзу, начиная с первых чисел мая 1941 года, наблюдаются некоторые новые моменты.
Параллельно со слухами о близости войны между Германией и Советским Союзом в Германии стали распространяться слухи о сближении Германии и СССР, либо на базе далеко идущих «уступок» со стороны Советского Союза Германии, либо на основе «раздела сфер влияния» и добровольного отказа СССР от вмешательства в дела Европы. В этой связи говорят даже о «повороте» в политике СССР, что связывается с фактом назначения тов. Сталина Председателем Совета Народных Комиссаров СССР.
Так, например, венская «Зюд ост Эхо» указывала 16 мая на «начало нового периода повышенной дипломатической активности СССР, идущей в определенном (т. е. противоанглийском. – В. Д.) направлении». Признаки этого газета усматривала в переговорах руководителей Советского правительства с Мацуока перед и после посещения им Берлина и Рима, в восстановлении дипломатических отношений с Ираком и ликвидации миссий Норвегии, Бельгии и Югославии в Москве.
Газета «Вечернее чешское слово», выходящая в Праге на чешском языке, в еще более неприкрытом виде формулировала это положение, доказывая своим читателям, что нынешняя политика СССР целиком на стороне «нового порядка» в Европе.
«Повышенная активность русской внешней политики.
Развитие России направлено против Англии.
Россия на стороне нового порядка.
Советское торговое представительство в США прекращает свою деятельность.
Русская политика принимает все более противоанглийский характер» (заголовок к статье этой газеты от 28 мая 1941 г.).
Далее газета писала:
«Русская внешняя политика приобретает все более ясный и твердый характер… Ее повышенная активность проявляется со времени, когда Москва пришла к убеждению о неизбежной гибели Британской Империи… В США этот важный политический шаг Сталина (речь идет о признании Ирака. – В. Д.) считают признаком некоего тайного советско-немецкого соглашения против Англии.
Повышенная внешнеполитическая активность Москвы – это новое доказательство того, что Россия сейчас уже целиком стоит на стороне нового европейского порядка, занимая по отношению к нему вполне реальную и положительную позицию. Не может быть никакого сомнения в том, что русская внешняя политика все явственнее направляется против британского империализма».
Новые веяния нашли отражение и в швейцарской прессе. Газета «Базлер нахрихтен» в передовой от 18 мая сообщала:
«В Берлине очень часто употребляют выражение – “бои за Индию”, причем в связи не с германскими, а с действительными или предполагаемыми планами Советской России. Известно, что германская пресса все время намекает этой державе на “поход Александра” и на то, что Россия могла бы вознаградить себя выходом к Индийскому океану за исключение из Балтийского моря и за уход от турецких проливов. Насколько фантастичными казались такие планы раньше, настолько теперь, когда Англия лишилась своего господства в Средиземном море, эти планы становятся более реальными. Дело идет о попытке крупнейшего стиля, чтобы отвести Россию от германского восточного фронта».
23 мая «Базлер нахрихтен» в «сенсационном» сообщении, якобы исходящем «из Лондона» и озаглавленном «Перед заключением германо-русского союза», писала:
«Последствия такого союза для Англии и ее союзников были бы, конечно, очень большими, так как осуществились бы планы держав “оси” о нападении на Индию через Персию, а также на английские владения на Дальнем Востоке».
«Военный союз» и прочие «предположения» сочетаются по большей части с уступками, которые якобы должен предоставить или уже предоставил Советский Союз Германии, вроде «аренды Украины», или пропуска немецких войск в Ирак через советскую территорию.
Близкая к немцам швейцарская «Националь Цайтунг» 15 мая писала якобы «из Лондона»:
«Здесь обсуждают слухи о предстоящей встрече между Гитлером и Сталиным и в связи с этим обращают внимание на последние события в Москве, которые сравнивались с политикой Ленина в первые месяцы 1918 года».
Чтобы не осталось никаких сомнений в характере этой политики, та же газета 16 мая, опять-таки в сообщении «из Лондона», заявляла:
«Вообще здесь преобладает мнение, что Сталин рассчитывает на дальнейшее развитие германо-советских отношений, что будет означать новый Брест-Литовск».
Газета «Нойе Цюрхер Цайтунг» 19 мая указывала на распространенность этой точки зрения среди турецких дипломатов.
«В дипломатических кругах Анкары, – писала газета, – ожидают тесного сотрудничества между Германией и Россией, которое будет иметь огромное значение. Говорят даже о возможности транзита немецких войск из черноморских портов через Батуми, Тебрис в направлении к Ираку. Эта новая комбинация является дипломатическим контрударом по вполне оформившемуся блоку англосаксонских держав».
Достаточно сказать, что такие суждения усиленно распространялись и распространяются немцами в самой Германии, как среди населения, так и среди дипломатических представителей различных стран.
Венгерский корреспондент Корда 10 мая сообщал корреспонденту ТАСС:
«Слухи о дальнейшем германо-советском сближении, связанные с назначением Сталина, усиленно курсируют в кругах МИДа, и распространителем их среди журналистов является Лескринье. Утверждают, что между СССР и Германией достигнуто новое соглашение о разделе сфер влияния. На основании этого соглашения СССР будто бы отказывается от своих интересов в Европе и обращает свое внимание только на Азию».
Датский корреспондент Кроника 22 мая также говорил нашему корреспонденту о том, что слухи об аренде Украины исходят из авторитетных германских источников.
В беседе с нашим военным атташе т. Тупиковым некий барон Луцкий сказал, что о передаче Германии в аренду Украины ему говорил Удет (заместитель Геринга по авиационной промышленности). По другим данным, эти слухи распространяются руководящими деятелями командования германской армии.
Об «аренде Украины» нас совершенно серьезно спрашивали турецкие, американские и китайские дипломаты и военные атташе, а на приеме у китайского посла 30 мая дочь турецкого советника Алкенд спросила даже: «Почему Вы (т. е. Советский Союз) без боя отдали Кавказ?!»
Турецкий посол Гереде, основываясь, по-видимому, на такого рода «информации», заявил советнику т. Семенову, что, по его впечатлению, отношения между Советским Союзом и Германией стали теперь теснее.
На приеме у турецкого посла 28 мая беседы иностранцев с нашими сотрудниками (тт. Кобулов, Коптелов) также вращались вокруг пресловутой «аренды» Украины. Обращают внимание также неоднократные в течение мая и явно инспирированные немцами вопросы на пресс-конференциях в МИДе по поводу посылки в СССР «германских техников» (по-видимому, для «помощи» в организации экономики и промышленности СССР). Представители МИДа отвечали на это, что этот вопрос не ставился ни одной из сторон.
После появления фельетона в «Правде» финский корреспондент Петеенеми заявил сотруднику нашего военного атташе, что он «очень доволен, что его отхлестали в советской газете. Пусть немцы почитают!..»
В беседе 30 мая китайский посол Чен также говорил мне о том, что об «аренде» Украины он слышал непосредственно от «солидных немцев».
Дифференцируя высказывания видных германских деятелей об СССР, Чен сказал, что более разумные и солидные люди (главным образом, немецкие промышленники) настроены против обострения отношений с Советским Союзом и высказываются в таком смысле, что они очень довольны нынешними хозяйственными связями с СССР. Наоборот, военные круги, особенно некоторая их часть, высказывается, дескать, в более агрессивном духе по отношению к СССР.
Слухи об «аренде» Украины на 5, 35 и 99 лет распространены по всей Германии до сих пор, несмотря на фельетон «Правды», который газеты совершенно замолчали. Сообщения об этом к нам поступают из Кенигсберга, Бреслау, Дюссельдорфа, Вены, Праги. Они исподтишка подогреваются германской печатью. Почти на всех картах Европы последнего издания Украина отделена от всей остальной части Советского Союза пунктиром или жирной пограничной чертой. В пражских магазинах в последние дни появились в продаже и пользовались большим спросом специальные карты Украины издания 1919 года на украинском и немецком языках (образцы этих карт прилагаются). На бреславской сельскохозяйственной выставке можно было видеть диаграмму производства и потребления зерна в Европе (без России), причем указывалось, что Европа не может жить без прочного обеспечения за собой продовольственных ресурсов России. Газета для крестьян «Националсоциалистише Ландпост» в тенденциозной статье о «новых тенденциях в аграрном хозяйстве Советского Союза» (23 мая 1941 года) указывала на большие производственные резервы сельского хозяйства Советского Союза, исходя из «сравнительных данных» об урожайности в Германии и на Украине.
В чем же тут дело? Почему немцам в теперешней обстановке потребовалось распускать подобные слухи и всякие небылицы относительно позиции Советского Союза?
Распространение немцами этих слухов за границей свидетельствует о заинтересованности Германии в настоящее время изображать свои отношения с СССР в извращенном свете.
Иностранные наблюдатели говорят, что Германия пытается оказать этим давление на Турцию, Швецию, США и, возможно, даже Англию, одних пугая, других «задабривая» перспективой германо-советского сближения (беседы со шведскими и венгерскими корреспондентами и американским военным атташе). Это не лишено смысла. Кроме того, в оккупированных странах (например, Протекторате) все более развиваются просоветские настроения среди населения, рассчитывающего в будущем на прямую помощь со стороны СССР. Утверждение, что СССР стоит за «новый порядок» в Европе, должно, очевидно, в какой-то степени подорвать симпатии к СССР, а слухи об «аренде» Украины – продемонстрировать трудящимся слабость Советского Союза и беспочвенность надежд на Советский Союз.
На пресс-конференциях в МИД немцы «опровергали» некоторые из этих слухов (например, о якобы ведущихся в Берлине «важных переговорах» между СССР и Германией), но, как нам известно, вслед за тем они исподтишка давали понять, что эти «опровержения» не совсем истинны. Так, по поводу одного из таких опровержений швейцарская газета «Ди Тэт» писала:
«В Берлине категорически опровергают как “ложные” (кавычки газеты. – В. Д.) сообщения, переданные через Рим, что Ге р м а – ния ведет очень важные переговоры с Россией.
Слухи о том, что в Берлине якобы в течение 10 дней происходят переговоры о дальнейшем соглашении, затрагивающие и военную область, не прекратились до сих пор. На основе собственной информации можно все-таки утверждать, что было бы совершенно неправильным за этим маскирующим шагом (немцев) искать русско-германские противоречия».
Но даже и эти немецкие «опровержения» не попали на страницы германской печати. Как видно, немцы заинтересованы в поддержании таких настроений среди населения Германии.
Норвежский корреспондент Финдаль сказал нашим корреспондентам, что распространение слухов об «аренде» Украины и пр. преследует целью успокоить население Германии, обеспокоенное перспективой войны с СССР, и внушить ему мысль об обеспеченности продовольственного будущего Германии за счет якобы уже полученной без войны Украины, где есть и хлеб, и сало, и мясо.
Оценку Финдаля разделяют многие другие иностранцы.
По некоторым негласным данным, командование германской армии распространяет слухи об «аренде» Украины, чтобы отвлечь внимание населения от продовольственных затруднений и провести акцию против Гибралтара. Пресловутая «аренда» удобна и тем, что она содержит в себе положение о слабости и отсталости СССР.
Тем не менее слухи о войне с Советским Союзом распространены среди населения по-прежнему, и германская печать делает все, чтобы поддержать соответствующие настроения. Характерно, что германская печать замолчала опровержение ТАСС по поводу сообщения «Домей Цусин» о концентрации советских войск на западных границах. Она систематически публикует слегка замаскированные антисоветские статьи и заметки.
Недавно в Данциге происходило юбилейное торжество по поводу взятия немецкими войсками Риги в 1919 году.
«Фелькишер беобахтер» 28 мая отметила в своем мюнхенском выпуске 5-ю годовщину смерти генерала Литцмана, участвовавшего в борьбе по взятию Каунаса в 1915 году. Газета рассказывала о том, что после взятия Каунаса немецкие войска «вторглись во вражескую страну на 160 км», взяли Вильно и т. п.
Публикаций о юбилеях престарелых генералов, воевавших на Восточном фронте, за последнее время становится все больше.
«Дойче альгемайне Цайтунг» 28 мая выступила с характерным для германской прессы очерком о жизни на советской и немецкой приграничной полосе.
«Город (Перемышль), – “разъясняет” газета, – по ту сторону производит впечатление застоя. Какой контраст по сравнению с жизнью на нашей стороне, где за несколько месяцев буквально из-под земли вырос город с 32 тыс. жителей! Здесь дымятся трубы, идет стройка, протекает работа, здесь вдоль улиц мчатся автомобили, здесь видны большие толпы гуляющих и работающих. На той же стороне зияют пустыри улицы. Лишь изредка показывается одинокий человек. Окна с времен сентябрьского похода 1939 года заклеены широкой бумажной полосой. Они смотрят на нас мертвыми и немыми…»
Таким образом, немцы по-прежнему продолжают идеологическую (и фактическую) подготовку для войны против СССР.
Приложение: 2 карты Украины
Посол СССР в Германии В. Деканозов
(АВП РФ. Ф. 06. Оп. З. П. 12. Д. 138. Лл. 99—107. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.)
Фюрер утвердил прилагаемый расчет времени в качестве основы при проведении дальнейших подготовительных мероприятий к операции «Барбаросса». Если в ходе подготовки потребуется внести изменения в данный расчет времени, об этом следует донести верховному главнокомандованию вооруженных сил.
Начальник штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Кейтель
Расчет времени к операции «Барбаросса»
1. Общее:
22. 5. Начало транспортных перевозок по графику ускоренного движения для стратегического развертывания на Востоке.
2. Переговоры с дружественными государствами.
а) Болгарам предложено не уменьшать значительно количество соединений, использующихся для охраны границы с Турцией.
б) Румыны по указанию командующего немецкими войсками в Румынии начали скрытную частичную мобилизацию, чтобы иметь возможность оборонять свою границу от возможного наступления русских.
в) Использование венгерской территории для стратегического развертывания части сил группы армий «Юг» предусмотрено постольку, поскольку является целесообразным введение одного немецкого соединения между венгерскими и румынскими войсками. Однако до середины июня обращаться к венграм по этому вопросу не следует.
г) Две немецкие дивизии развернуты в восточной части Словакии, последующие будут выгружаться в районе Прешова.
д) Предварительные переговоры с финским генеральным штабом продолжаются с 25.5.
е) Контакт со шведами не установлен. Предполагается приступить к переговорам только после начала операции.
3. Сухопутные войска.
а) На Западе:
Общий состав (после отвода шести пехотных дивизий и подтягивания пяти соединений 15-й волны из Германии с 22.5 по 1.6): 40 пехотных дивизий, одна моторизованная дивизия, одна полицейская дивизия и одна танковая бригада.
Операции «Аттила» или «Изабелла» могут быть проведены в десятидневный срок после объявления приказа (то же относится и к ВВС).
б) На Севере:
Общий состав: шесть пехотных дивизий, две горнострелковые дивизии, одна охранная дивизия, боевая группа СС «Север» и 140 артиллерийских батарей резерва главного командования для обороны побережья. Кроме того, предусмотрена отправка из Германии в Норвегию одной охранной дивизии и 18 артиллерийских батарей резерва главного командования и в Финляндию одной усиленной пехотной дивизии с корпусными частями. Из этих частей для операции «Зильберфукс» предназначаются одна пехотная дивизия, две горнострелковые дивизии и боевая группа СС «Север». Запланировано после начала операции подтянуть по железной дороге через Швецию еще одну пехотную дивизию для наступления на Ханко.
в) Балканы:
На Балканах, кроме соединений, предусмотренных для постоянной оккупации, находятся восемь пехотных и одна танковая дивизии, готовые в качестве резерва главного командования лишь после дня «Б» частично быть переброшенными на Восток в район стратегического развертывания.
г) На Востоке:
Общий состав войск увеличен на 76 пехотных, одну кавалерийскую и три танковые дивизии. Группы армий и армии приняли командование войсками в своих полосах частично через замаскированные рабочие штабы.
4. Военно-морской флот.
Командующий флотом на Балтийском море назначен, его штаб вначале дислоцируется в Киле, а затем – в Свинемюнде. Для группы «Север» с Запада переброшены дополнительные охранные части.
5. Военно-воздушные силы.
3-й воздушный флот принял руководство воздушными операциями против Англии, 2-й воздушный флот переведен на Восток. Предусмотренный для операции «Барбаросса» 8-й авиационный корпус будет переброшен по возможности быстрее на Восток. Несколько дивизионов зенитной артиллерии, которые были из состава 12-й армии переданы 4-му воздушному флоту, еще выполняют свою задачу на Юго-Востоке.
6. Маскировка.
Началась вторая фаза дезинформации противника (операции «Хайфиш» и «Харпуне») с целью создать впечатление подготовки высадки десанта в Англию с побережья Норвегии, с побережья пролива Ла-Манш и Па-де-Кале и из Бретани. Сосредоточение сил на Востоке следует представлять в виде дезинформационного мероприятия с целью скрытия высадки десанта в Англии.
(Deutsches Militararchiv Potsdam, W 31. 06/5, BI. 382–391.
АВП РФ. Ф. 06. Оп. З. П. 12. Д. 138. Лл. 99—107, Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.)
1). Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооружений организовать службой часовых и патрулированием.
2). Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.
Исполнение проверить и донести к 16 июня 1941 г.
Жуков
(ЦА МО РФ. Ф. 48. Оп. 3408. Д. 14. Лл. 432. Машинопись, заверенная копия.)
1. На территорию ЗапОВО в период с 17.6 по 2.7.41 г. прибудут:
51 стр. корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями, 98, 112 и 153 стр. дивизий;
63 стр. корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями и 546 кап, 53 и 148 стр. дивизий;
22 инженерный полк.
2. Прибывающие части расположить лагерем:
Упр. 51 ск с корпусными частями, 98 и 112 стр. дивизию, 22 инженерный полк – Дретунь;
153 стр. дивизию – Витебск;
Управление 63 ск с корпусными частями, 546 кап, 52 и 148 стр. дивизии – Гомель.
3. Для размещения прибывающих частей в новых лагерях и обеспечения нормальной учебы с первых же дней прибытия частей Вам надлежит:
а). Отвести места лагерных стоянок частей;
б). Завезти горюче-смазочные материалы и продовольствия. Для варки пищи обеспечить дровами из текущих запасов округа.
4. Выгрузка прибывающих соединений будет организована распоряжением Генерального штаба КА.
5. Соединения, прибывающие на территорию округа, в состав ЗапОВО не включаются и Военному Совету округа не подчиняются.
6. О прибытии на территорию округа указанных выше соединений и частей никто, кроме Вас, члена Военного Совета и начальника штаба округа, не должен знать.
Открытые переговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием и разгрузкой войск, категорически запрещаю.
Задачи по обеспечению соединений продфуражем и горючим ставить в общем порядке, с указанием лишь количества горючего и продфуража.
7. Всем частям, прибывающим на территорию округа, присвоены условные наименования, согласно прилагаемого перечня, которые в случае необходимости применять при всякой переписке, в том числе и на конвертах совершенно секретных документов.
8. Получение директивы подтвердите.
Приложение: перечень войсковых соединений и частей, прибывающих на территорию округа, с присвоенными им условными наименованиями на 4-х листах.
(Народный комиссар обороны Союза ССР)(Маршал Советского Союза (С. Тимошенко))(Начальник Генерального штаба Красной Армии)(генерал армии (Жуков))((ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 256. Лл. 2–3. Машинопись. Копия, заверенная зам. начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майором Анисовым.))([1, док. № 547])
– ОДВО (без соединений, находящихся в Крыму) – 19 дивизий, из них: сд – 11, тд – 4, мд – 2, кд – 2;
– ПрибОВО – сд – 7;
– ХВО – сд – 7;
– ОрВО – сд – 6.
Армии резерва Главного Командования
22А (УрВО) – за Западным фронтом. Всего 9 дивизий, из них: сд – 6, тд – 2, мд – 1. В состав 22А включаются все шесть сд УрВО и 21 мк МВО.
16А (ЗабВО) – за Юго-Западным фронтом. Всего 12 дивизий, из них: сд 8, тд – 3, мд – 1. В состав армии включаются: – 6 дивизий из ЗабВО, тд – 3, мд – 1, сд – 2; – 1 мд из ОрВО (217 сд); – 5 дивизий из МВО (41 СК – 118, 235, 144 сд; 2 °CК – 160, 137 сд). 19А (СКВО) – за Юго-Западным фронтом. Всего 11 дивизий, из них: сд – 8, тд – 2, мд – 1. – пять сд из СКВО; – сд – 3, тд – 2 и мд – 1 из ХВО.
Всего на западной границе 218 дивизий, из них: сд – 142, тд – 47, мд – 23, кд – 6, ВДК
Центральные армии резерва Главного Командования 28А (из АрхВО) – северо-западнее Москвы. Всего 8 дивизий; из них: сд 5, тд – 2, мд – 1. В состав армии включаются: – три сд из МВО (69 СК – 73, 229; 233 сд); – 7 МК из МВО (14 и 18 тд, 1 мд); – одна сд из ЛенВО (177 сд); – одна сд из АрхВО (111 сд).
24А (Управление из СибВО) – юго-западнее Москвы. Всего 11 дивизий, из них: сд – 8, тд – 2, мд – 1. В состав армии включаются: – все шесть сд из СибВО; – две сд из МВО (62 СК – 110, 172 сд); – 23 МК из ОрВО (48, 51 тд, 220 мд).
Всего в двух центральных армиях РГК 19 дивизий, из них: сд – 13, тд – 4, мд – 2.
Всего на Западе с центральными армиями РГК 237 дивизий, из них: сд —155, тд – 51, мд – 25, кд – 6, ВДК – 5, пртбр – 10, ап РГК – 55, осбр – 2.
На остальных (второстепенных) участках госграницы
Всего 66 дивизий, из них: сд – 43, тд – 10, мд – 6, кд – 7 и осбр – 1, мббр – 1
Эти силы распределяются следующим образом:
АрхВО – сд – 1; Крым – 3 дивизии, из них: сд – 2, кд – 1;
ДВФ – 23 дивизии, из них: сд – 17, тд – 3, мд – 2, кд – 1 и осбр – 1.
При таком распределении сил необходимо дополнительно запланировать перевозки по железной дороге:
из СибВО в район Сухиничи, Брянск – сд – 6, управлений СК – 2, ап РГК – 2, армейских управлений – 1;
из МВО в район КОВО – сд – 5 и управлений СК – 2;
из ОрВО в КОВО – сд – 7, управлений СК – 2 и армейских управлений – 1;
из ХВО в КОВО – сд – 7, управлений СК – 2, армейских управлений – 1;
из ХВО в район Белая Церковь – один МК, тд – 2, мд – 1;
из АрхВО в район Ржев – сд – 1, армейских управлений – 1.
Всего 33 дивизии, из них: сд – 30, тд – 2, мд – 1, управлений СК – 9, армейских управлений – 4, что составит около 1 300 эшелонов плюс тылы и части усиления около 400 эшелонов, а всего 1 700 эшелонов.
Для перевозки потребуется около 13 дней из расчета 130 эшелонов в сутки.
Боевые части могут быть перевезены за 10 дней.
II. Военно-воздушные силы
Всего боеспособных авиаполков 218, из них: иап – 97, ббп – 75, шап – 11, дбп – 29 и тбап – 6.
Эти силы распределяются следующим образом.
Главные силы в составе 159 авиаполков иметь на Западе.
Из них:
Северный фронт – 18;
Северо-Западный фронт – 13;
Западный фронт – 21;
Юго-Западный фронт – 85;
в резерве Главного Командования – 29.
Остальные 59 авиаполков иметь на других участках, из них:
АрхВО – 2, ЗакВО – 13, САВО – 5, ДВФ – 26, ЗабВО – 7, для прикрытия Москвы – 6.
III. Распределение сил по армиям на Западном и Юго-Западном фронтах
Западный фронт:
ЗА – 8 дивизий, из них: сд – 5, тд – 2, мд – 1; 10А – сд – 5;
резерв фронта – 7 дивизий, из них: сд – 4, тд – 2, мд – 1.
При благоприятной обстановке на Запад может быть дополнительно выделено 17 дивизий (сд – 7, тд – 7, мд – 3);
СКВО – 5 дивизий (сд – 2, тд – 2, мд – 1);
ЗакВО – 5 дивизий (сд – 2, тд – 2, мд – 1);
САВО – 5 дивизий (сд – 2, тд – 2, мд – 1);
ЛенВО – 2 дивизии (сд – 1, мд – 1).
На перевозку этих дивизий нужно 600 эшелонов.
(Заместитель Начальника Генерального штаба Красной Армии подпись Н. Ватутин)((ЦА МО РФ. Ф. 16А. Оп. 2951. Д. 236. Лл. 65–69. Рукопись, подлинник, автограф.))([1, док. № 550])
1. Разрешить Наркомату обороны призвать в армию 3 700 политработников запаса для укомплектования среднего политсостава.
2. Призыв произвести с 1 июля по 1 августа 1941 г.
3. Утвердить разверстку призыва политработников запаса по областям, краям и республикам.
4. Персональный отбор призываемых по областям, краям и республикам поручить произвести Главному управлению политпропаганды Красной Армии совместно с обкомами, крайкомами и ЦК компартий союзных республик.
5. Отобранные коммунисты должны быть политически подготовленными, проверенными, физически здоровыми, в возрасте от 22 до 30 лет, со средним и незаконченным средним образованием.
6. Для отбора создать комиссии в составе: секретаря по кадрам и зав. военным отделом обкома (крайкома) ВКП(б), областного (краевого) военного комиссара или начальника отдела политпропаганды военкомата и начальника управления политпропаганды округа или его заместителя.
7. Отобранных в армию политработников запаса утвердить на бюро обкомов (крайкомов) ВКП(б), в союзных республиках согласовать с ЦК компартий союзных республик и списки утвержденных обкомами ВКП(б) и ЦК компартий союзных республик представить в Главное управление политпропаганды Красной Армии.
8. Обязать Главное управление политпропаганды отобранных в армию политработников направить в части для замены политработников, направленных из частей в новые формирования.
(Секретарь ЦК ВКП(б))((Машинопись на бланке: «Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)». Заверенная копия.))([51, с. 207])
В связи с тем, что выпущенные и выпускаемые промышленностью самолеты по своей окраске не удовлетворяют современным требованиям маскировки, Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:
1. Принять предложения начальника Главного управления ВВС т. Жигарева и начальника НИИ ВВС т. Петрова о маскирующей летней окраске самолетов.
2. Обязать Наркомат авиационной промышленности (т. Шахурина) перейти с 1 июля 1941 года на маскировочное покрытие матовой краской всех типов боевых, учебных и пассажирских самолетов, согласно пункту 1 настоящего постановления.
3. Утвердить приказ НКАП по маскирующей окраске самолетов.
4. Обязать начальника ГУ ВВС т. Жигарева:
а) к 20 июля 1941 года все имеющиеся в строю самолеты покрасить маскирующей краской, согласно пункту 1 настоящего постановления, за исключением нижней поверхности, которую оставить с прежней окраской;
б) к 20 июля 1941 года произвести маскировку взлетных полос;
в) к 1 июля 1941 года произвести маскировку палаток;
г) к 30 июля 1941 года произвести маскировку аэродромных сооружений.
5. Утвердить приказ НКО – О маскирующей окраске самолетов и о маскировке взлетных полос, палаток и аэродромных сооружений в частях ВВС.
6. Обязать Наркомхимпром (т. Денисова) обеспечить с 25 июня 1941 года сдачу красок для Наркомавиапрома в сроки, количествах и номенклатуре.
7. Утвердить мероприятия по обеспечению изготовления маскирующих красок.
8. Поручить ВВС (т. т. Жигареву и Петрову) к 15 июля 1941 года внести предложения о зимней маскирующей окраске самолетов.
9. Обязать НКВД (т. Берия) по окончании строительства взлетно-посадочных полос, рулежных дорожек и якорных стоянок самолетов произвести маскировку их путем окраски применительно к фону окружающей местности.
Обязать нач. ВВС т. Жигарева к 10 июля 1941 г. передать НКВД технические условия по маскировке взлетно-посадочных полос, рулежных дорожек и якорных стоянок самолетов.
Обязать Госплан (т. Сабурова), НКВД (т. Берия) и Наркомхимпром (т. Денисова) выделить материалы и средства, необходимые для проведения работ, указанных в настоящем пункте, и представить свои предложения на утверждение СНК СССР.
(Председатель СНК Союза ССР и Генеральный секретарь)(ЦК ВКП(б))(И. Сталин)((АП РФ. Ф. 93. Коллекция документов.))([1, док. № 575])
Содержание: О маскировке аэродромов, воинских частей и важных военных объектов округов.
По маскировке аэродромов и важнейших военных объектов до сих пор ничего существенного не сделано.
Аэродромные поля не все засеяны, полосы взлета под цвет местности не окрашены, а аэродромные постройки, резко выделяясь яркими цветами, привлекают внимание наблюдателя на десятки километров.
Скученное и линейное расположение самолетов на аэродромах при полном отсутствии их маскировки и плохая организация аэродромного обслуживания с применением демаскирующих знаков и сигналов окончательно демаскируют аэродром.
Современный аэродром должен полностью слиться с окружающей обстановкой и ничто на аэродроме не должно привлекать внимание с воздуха.
Аналогичную беспечность к маскировке проявляют артиллерийские и мотомеханизированные части: скученное и линейное расположение их парков представляет не только отличные объекты наблюдения, но и выгодные для поражения с воздуха цели.
Танки, бронемашины, командирские и другие спецмашины мотомеханизированных и других войск окрашены красками, дающими яркий отблеск, и хорошо наблюдаемы не только с воздуха, но и с земли.
Ничего не сделано по маскировке складов и других важных военных объектов.
Приказываю:
1. К 1.7.41 засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.
2. Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.
3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
4. Организовать к 5.7 в каждом районе авиационного базирования 500 км пограничной полосы 8—10 ложных аэродромов, оборудовать каждый из них 40–50 макетами самолетов.
5. К 1.7 провести окраску танков, бронемашин, командирских, специальных и транспортных машин. Для камуфлированного окрашивания применить матовые краски применительно к местности районов расположения и действий. Категорически запретить применять краски, дающие отблеск.
6. Округам, входящим в угрожаемую зону, провести такие же мероприятия по маскировке: складов, мастерских, парков и к 15.7.41 обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
7. Проведенную маскировку аэродромов, складов, боевых и транспортных машин проверить с воздуха наблюдением отв. командиров штабов округов и фотосъемками. Все вскрытые ими недочеты немедленно устранить.
8. Исполнение донести 1.7 и 15.7.41 через начальника Генерального штаба.
(Народный комиссар обороны СССР)(Маршал Советского Союза (С. Тимошенко))(Начальник Генерального штаба Красной Армии)(генерал армии (Жуков))((РГВА. Коллекция документов. Машинопись, подлинник, автограф.))([1, док. № 582])
Шуленбург явился по вызову. Тов. Молотов вручил ему копию заявления по поводу нарушения германскими самолетами нашей границы, которое должен был сделать т. Деканозов Риббентропу или Вайцзеккеру.
Шуленбург отвечает, что это заявление он передаст в Берлин, и заявляет, что ему ничего не известно о нарушении границы германскими самолетами, но он получает сведения о нарушениях границы самолетами другой стороны.
Тов. Молотов отвечает, что со стороны германских пограничных властей у нас очень мало имеется жалоб на нарушения германской границы нашими самолетами. Какие-либо нарушения границы с нашей стороны представляют собой редкое явление, и они неизбежны, например, из-за неопытности летчиков в отдельных случаях. Нарушения границы германскими самолетами носят иной характер. Тов. Молотов заявляет Шуленбургу, что германское правительство, должно быть, даст ответ на наше заявление. Затем т. Молотов говорит Шуленбургу, что хотел бы спросить его об общей обстановке в советско-германских отношениях. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, в чем дело, что за последнее время произошел отъезд из Москвы нескольких сотрудников германского посольства и их жен, усиленно распространяются в острой форме слухи о близкой войне между СССР и Германией, что миролюбивое сообщение ТАСС от 13 июня в Германии опубликовано не было, в чем заключается недовольство Германии в отношении СССР, если таковое имеется? Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, не может ли он дать объяснение этим явлениям.
Шуленбург отвечает, что все эти вопросы имеют основание, но он на них не в состоянии ответить, так как Берлин его совершенно не информирует. Шуленбург подтверждает, что некоторые сотрудники германского посольства действительно отозваны, но эти отзывы не коснулись непосредственно дипломатического состава посольства. Отозван военно-морской атташе Баумбах, лесной атташе, который не имел никакого значения. Из командировки в Берлин не вернулся Ашенбреннер – военно-воздушный атташе. О слухах ему, Шуленбургу, известно, но им также не может дать никакого объяснения.
Тов. Молотов заявляет, что, по его мнению, нет причин, по которым германское правительство могло бы быть недовольным в отношении СССР. Советско-югославский пакт, который так раздували за границей, как противоречащий советско-германским взаимоотношениям, ограничен, как я ранее пояснял, узкими рамками и не мог отразиться на наших взаимоотношениях. В настоящее время этот вопрос вообще потерял свою актуальность.
Шуленбург повторяет, что он не в состоянии ответить на поставленные вопросы. В свое время он был принят Гитлером. Гитлер спрашивал его, Шуленбурга, почему СССР заключил пакт с Югославией. О концентрации германских войск на советской границе Гитлер сказал ему, что это мероприятие принято из предосторожности. Он, Шуленбург, разумеется, телеграфирует о сказанном ему сегодня, но, может быть, целесообразно получить соответствующую информацию от т. Деканозова. Он, Шуленбург, слышал сообщение английского радио, что т. Деканозов был принят несколько раз Риббентропом. Германское радио ничего не сообщало об этом.
Тов. Молотов отвечает, что ему известно это сообщение английского радио. Оно не соответствует действительности.
В заключение т. Молотов выражает сожаление, что Шуленбург не может ответить на поставленные вопросы.
(Записал Павлов)
Памятная записка
Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР вербальной нотой от 21 апреля с. г. сообщил Германскому Посольству в Москве о нарушениях государственной границы Союза ССР германскими самолетами, выразившихся за время с 27 марта по 18 апреля с. г. в 80 случаях, зарегистрированных советской пограничной охраной.
Однако ответ Германского Правительства на указанную выше ноту до настоящего времени еще не получен Советским Правительством.
Более того, Советское Правительство должно отметить, что нарушения советской границы германскими самолетами за последние два месяца, а именно с 19 апреля с. г. по 19 июня с. г. включительно, не только не прекратились, но продолжают увеличиваться и приняли систематический характер, достигнув за указанный период времени 180 случаев, по поводу каждого из которых советской пограничной охраной был своевременно заявлен протест германским представителям по пограничным делам.
Систематичность этих перелетов и тот факт, что в целом ряде случаев германские самолеты залетают в глубь СССР на 100–150 и более километров исключают возможность предполагать случайность нарушения германскими самолетами границы СССР.
Советское Правительство, обращая на это обстоятельство внимание Германского Правительства, ожидает принятия Германским Правительством мер к прекращению нарушений германскими самолетами советской границы.
Молотов вызвал меня к себе этим вечером в 9. 30. После того как он упомянул о якобы повторяющихся нарушениях границы германскими самолетами и отметил, что Деканозов получил по этому поводу указание посетить Имперского Министра иностранных дел, Молотов заявил следующее:
Есть ряд указаний на то, что германское правительство недовольно советским правительством. Даже циркулируют слухи, что близится война между Германией и Советским Союзом. Они основаны на том факте, что до сих пор со стороны Германии еще не было реакции на сообщение ТАСС от 13 июня; что оно даже не было опубликовано в Германии. Советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии. Если причиной недовольства послужил югославский вопрос, то он – Молотов – уверен, что своими предыдущими заявлениями он уже прояснил его, к тому же он не слишком актуален. Он [Молотов] был бы признателен, если бы я смог объяснить ему, что привело к настоящему положению дел в германо-советских отношениях.
Я ответил, что не могу дать ответа на этот вопрос, поскольку я не располагаю относящейся к делу информацией; я, однако, передам его сообщение в Берлин.
1. По получении этой телеграммы все зашифрованные материалы должны быть уничтожены. Радио должно быть выведено из строя.
2. Прошу Вас немедленно информировать господина Молотова о том, что у Вас есть для него срочное сообщение, и что Вы, поэтому, хотели бы немедленно посетить его. Затем, пожалуйста, сделайте господину Молотову следующее заявление:
«Советский полпред в Берлине получает в этот час от Имперского Министра иностранных дел меморандум с подробным перечислением фактов, кратко суммированных ниже:
I. В 1939 году Имперское правительство, отбросив в сторону серьезные препятствия, являющиеся следствием противоречий между национал-социализмом и большевизмом, попыталось найти с советской Россией взаимопонимание. По договорам от 23 августа и 28 сентября 1939 г. правительство Рейха осуществило общую переориентацию своей политики в отношении СССР и с тех пор занимало по отношению к Советскому Союзу дружественную позицию. Эта политика доброй воли принесла Советскому Союзу огромные выгоды в области внешней политики.
Имперское правительство, поэтому, чувствовало себя вправе предположить, что с тех пор обе нации, уважая государственные системы друг друга, не вмешиваясь во внутренние дела другой стороны, будут иметь хорошие, прочные добрососедские отношения. К сожалению, вскоре стало очевидным, что Имперское правительство в своих предположениях полностью ошиблось.
II. Вскоре после заключения германо-русских договоров возобновил свою подрывную деятельность против Германии Коминтерн, с участием официальных советских представителей, оказывающих ему поддержку. В крупных масштабах проводился открытый саботаж, террор и связанный с подготовкой войны шпионаж политического и экономического характера. Во всех странах, граничащих с Германией, и на территориях, оккупированных германскими войсками, поощрялись антигерманские настроения, а попытки Германии учредить стабильный порядок в Европе вызывали сопротивление. Советский начальник штаба 171 предложил Югославии оружие против Германии, что доказано документами, обнаруженными в Белграде. Декларации, сделанные СССР в связи с заключением договоров с Германией, относительно намерений сотрудничать с Германией, оказываются, таким образом, продуманным введением в заблуждение и обманом, а само заключение договоров – тактическим маневром для получения соглашений, выгодных только для России. Ведущим принципом оставалось проникновение в небольшевистские страны с целью их деморализовать, а в подходящее время и сокрушить.
III. В дипломатической и военной сферах, как стало очевидно, СССР, вопреки сделанным по заключении договоров декларациям о том, что он не желает большевизировать и аннексировать страны, входящие в его сферы влияния, имел целью расширение своего военного могущества в западном направлении везде, где это только казалось возможным, и проводил дальнейшую большевизацию Европы. Действия СССР против прибалтийских государств, Финляндии и Румынии, где советские притязания распространились даже на Буковину, продемонстрировали это достаточно ясно. Оккупация и большевизация Советским Союзом предоставленных ему сфер влияния является прямым нарушением московских соглашений, хотя Имперское правительство в течение какого-то времени и смотрело на это сквозь пальцы.
IV. Когда Германия с помощью Венского Арбитража от 30 августа 1940 г. урегулировала кризис в Юго-Восточной Европе, явившийся следствием действий СССР против Румынии, Советский Союз выразил протест и занялся интенсивными военными приготовлениями во всех сферах. Новые попытки Германии достигнуть взаимопонимания, нашедшие отражение в обмене письмами между Имперским Министром иностранных дел и господином Сталиным и в приглашении господина Молотова в Берлин, лишь привели к новым требованиям со стороны Советского Союза, таким, как советские гарантии Болгарии, установление в Проливах баз для советских наземных и военно-морских сил, полное поглощение Финляндии. Это не могло быть допущено Германией. Впоследствии антигерманская направленность политики СССР становилась все более очевидной. Предупреждение, сделанное Германии в связи с оккупацией ею Болгарии, и заявление, сделанное Болгарии после вступления германских войск, явно враждебное по своей природе, в этой связи были столь же значимы, как и обещания, данные Советским Союзом Турции в марте 1941 г. защитить турецкий тыл в случае вступления Турции в войну на Балканах.
V. С заключением советско-югославского договора о дружбе от 5 апреля этого года, укрепившим тыл белградских заговорщиков, СССР присоединился к общему англо-югославо-греческому фронту, направленному против Германии. В то же самое время он пытался сблизиться с Румынией для того, чтобы склонить эту страну к разрыву с Германией. Лишь быстрые германские победы привели к краху англо-русских планов выступления против германских войск в Румынии и Болгарии.
VI. Эта политика сопровождалась постоянно растущей концентрацией всех имеющихся в наличии русских войск на всем фронте от Балтийского моря до Черного, против чего лишь несколько позже германская сторона приняла ответные меры. С начала этого года возрастает угроза непосредственно территории Рейха. Полученные в последние несколько дней сообщения не оставляют сомнений в агрессивном характере этих русских концентраций и дополняют картину крайне напряженной военной ситуации. В дополнение к этому, из Англии поступают сообщения, что ведутся переговоры с послом Криппсом об еще более близком политическом и военном сотрудничестве между Англией и Советским Союзом.
Суммируя вышесказанное, Имперское правительство заявляет, что советское правительство, вопреки взятым на себя обязательствам.
1. не только продолжало, но и усилило свои попытки подорвать Германию и Европу;
2. вело все более и более антигерманскую политику;
3. сосредоточило на германской границе все свои войска в полной боевой готовности. Таким образом, советское правительство нарушило договоры с Германией и намерено с тыла атаковать Германию, в то время как она борется за свое существование. Фюрер поэтому приказал германским вооруженным силам противостоять этой угрозе всеми имеющимися в их распоряжении средствами».
Конец декларации.
Прошу Вас не вступать ни в какие обсуждения этого сообщения. Ответственность за безопасность сотрудников [германского] посольства лежит на правительстве советской России.
Шуленбург, явившийся на прием в сопровождении советника Хильгера, сказал, что он с самым глубоким сожалением должен заявить, что еще вчера вечером, будучи на приеме у наркома т. Молотова, он ничего не знал. Сегодня ночью, говорит он, было получено несколько телеграмм из Берлина. Германское правительство поручило ему передать советскому правительству следующую ноту:
«Ввиду нетерпимой доле угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовки всех вооруженных сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным немедленно принять военные контрмеры.
Соответственная нота одновременно будет передана Деканозову в Берлине».
Шуленбург говорит, что он не может выразить свое подавленное настроение, вызванное неоправданным и неожиданным действием своего правительства. Посол говорит, что он отдавал все свои силы для создания мира и дружбы с СССР.
Тов. Молотов спрашивает, что означает эта нота? Шуленбург отвечает, что, по его мнению, это начало войны.[174] Тов. Молотов заявляет, что никакой концентрации войск Красной Армии на границе с Германией не производилось. Проходили обычные маневры, которые проводятся каждый год, и если бы было заявлено, что почему-либо маневры, по территории их проведения, нежелательны, можно было бы обсудить этот вопрос. От имени советского правительства должен заявить, что до последней минуты германское правительство не предъявляло никаких претензий к советскому правительству. Германия совершила нападение на СССР, несмотря на миролюбивую позицию Советского Союза, и тем самым фашистская Германия является нападающей стороной. В четыре часа утра германская армия произвела нападение на СССР без всякого повода и причины. Всякую попытку со стороны Германии найти повод к нападению на СССР считаю ложью или провокацией. Тем не менее факт нападения налицо.
Шуленбург говорит, что он ничего не может добавить к имеющимся у него инструкциям. Он, Шуленбург, не имеет инструкции по поводу техники эвакуации сотрудников посольства и представителей различных германских фирм и учреждений. Посол просит разрешить эвакуировать германских граждан из СССР через Иран. Выезд через западную границу невозможен, так как Румыния и Финляндия совместно с Германией тоже должны выступить. Шуленбург просит к проведению эвакуации германских граждан отнестись возможно лояльнее и заверяет, что сотрудники советского посольства и советских учреждений в Германии встретят со стороны германского правительства самое лояльное отношение по части эвакуации, и просит сообщить, какое лицо будет выделено по осуществлению техники этого дела.
Тов. Молотов заявляет Шуленбургу, что поскольку к сотрудникам советского посольства и советских учреждений в Германии будет проявлено лояльное отношение, на что т. Молотов надеется, то и в части германских граждан будет проявлено такое же отношение. Для осуществления эвакуации т. Молотов обещает выделить соответствующее лицо.
Тов. Молотов спрашивает: «Для чего Германия заключала пакт о ненападении, когда так легко его порвала?»
Шуленбург отвечает, что он не может ничего добавить к сказанному им.
В заключение беседы Шуленбург говорит, что он в течение 6 лет добивался дружественных отношений между СССР и Германией, но против судьбы ничего не может поделать.
Русский полпред, который хотел посетить сегодня Имперского Министра иностранных дел и был вместо этого отослан ко мне, посетил меня сегодня вечером в 21.30 и вручил мне прилагаемую вербальную ноту. В ноте напоминается о жалобе русского правительства от 21 апреля сего года по поводу 80 случаев залета германских самолетов на советскую территорию весной этого года. В ноте сказано, что имело место еще 180 подобных залетов, против которых советская пограничная охрана в каждом отдельном случае подавала протест германским представителям на границе. Тем не менее залеты приняли систематический и намеренный характер.
В заключение в вербальной ноте выражена уверенность, что германское правительство предпримет шаги для того, чтобы положить конец этим пограничным нарушениям.
Я ответил советскому полпреду следующее. Поскольку я не знаком с деталями и, в частности, не осведомлен о протестах на границе, якобы заявленных местными властями, я должен буду передать вербальную ноту в компетентные инстанции. Я не хочу предвосхищать ответ германского правительства. Я хотел бы пока лишь заявить, что я, напротив, был информирован о многочисленных нарушениях советскими самолетами германской границы; поэтому не германское, а русское правительство дает повод для недовольства.
Когда господин Деканозов попытался продолжить беседу, я сказал ему, что поскольку у меня совершенно другое мнение, чем у него, и нужно ждать ответа моего правительства, будет лучше не касаться пока этого вопроса более глубоко. Ответ будет дан позже.
Посол согласился и ушел.
Поскольку германского переводчика не было в данное время на месте, я попросил советника фон Грундхерра присутствовать при беседе в качестве свидетеля.
Настоящее представляется на рассмотрение Имперскому Министру иностранных дел.
Полпредство Союза Советских Социалистических Республик в Германии
№ 013166
Вербальная нота
По распоряжению Советского Правительства полпредство Союза Советских Социалистических Республик в Германии имеет честь сделать Германскому Правительству следующее заявление:
Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР вербальной нотой от 21 апреля информировал германское посольство в Москве о нарушениях границы Союза Советских Социалистических Республик германскими самолетами; в период с 27 марта по 18 апреля этого года насчитывалось 80 таких случаев, зарегистрированных советской пограничной охраной. Ответ германского правительства на вышеупомянутую ноту до сих пор не получен. Более того, Советское Правительство должно заявить, что нарушения советской границы германскими самолетами в течение последних двух месяцев, а именно с 19 апреля сего года по 19 июня сего года включительно, не только не прекратились, но участились и приняли систематический характер, дойдя за этот период до ста восьмидесяти, причем относительно каждого из них советская пограничная охрана заявляла протест германским представителям на границе. Систематический характер этих полетов и тот факт, что в нескольких случаях германские самолеты вторгались в СССР на 100–150 и более километров, исключают возможность того, что эти нарушения были случайными.
Обращая внимание Германского Правительства на подобное положение, Советское Правительство ожидает от Германского Правительства принятия мер к прекращению нарушений советской границы германскими самолетами.
Имперский Министр иностранных дел начал беседу с замечания, что враждебное отношение советского правительства к Германии и серьезная угроза, которую Германия видит в концентрации русских [войск] на восточной границе Германии, заставили Рейх принять военные контрмеры. Деканозов найдет подробное изложение мотивов, объясняющих германскую позицию, в меморандуме, который Имперский Министр иностранных дел ему вручает. Имперский Министр иностранных дел добавил, что он очень сожалеет о таком развитии германо-советских отношений, поскольку он, в частности, очень старался способствовать установлению лучших отношений между двумя странами. К несчастью, однако, обнаружилось, что идеологические противоречия между двумя странами стали сильнее здравого смысла, почему он, Имперский Министр иностранных дел, и оставил свои надежды. Ему более нечего добавить к своим замечаниям, сказал в заключение Имперский Министр иностранных дел.
Деканозов ответил, что просил о встрече с Имперским Министром иностранных дел, так как хотел от имени советского правительства задать несколько вопросов, которые, по его мнению, нуждаются в выяснении.
Имперский Министр иностранных дел на это ответил, что ему нечего более добавить к тому, что он уже заявил. Он надеялся, что оба государства найдут способ поддерживать друг с другом благоразумные отношения. Он разочаровался в этой своей надежде по причинам, которые подробно изложены в только что врученном меморандуме. Враждебная политика советского правительства по отношению к Германии, достигшая своей наивысшей точки при заключении пакта с Югославией, во время германо-югославского конфликта, прослеживалась на протяжении года. В момент, когда Германия вовлечена в борьбу не на жизнь, а на смерть, позиция советской России, в частности сосредоточение русских вооруженных сил на самой границе, представляет для Рейха такую серьезную угрозу, что Фюрер решил предпринять военные контрмеры. Политика компромиссов между двумя странами оказалась, таким образом, безуспешной. Это, однако, ни в коей мере не вина Имперского правительства, которое точно соблюдало германо-русский договор. Это скорее связано с враждебной позицией советской России по отношению к Германии. Под давлением серьезных угроз политического и военного характера, исходящих от советской России, Германия, начиная с этого утра, предпринимает соответствующие военные контрмеры. Имперский Министр иностранных дел сожалеет, что ничего не может добавить к этим замечаниям, особенно потому, что он сам пришел к заключению, что, несмотря на серьезные усилия, он не преуспел в создании разумных отношений между двумя странами.
Деканозов кратко ответил, что со своей стороны он также крайне сожалеет о таком развитии событий, основанном на совершенно ошибочной позиции германского правительства; и, принимая во внимание ситуацию, ему нечего более добавить кроме того, что статус русского посольства должен быть теперь согласован с компетентными германскими властями.
Вслед за тем он покинул Имперского Министра иностранных дел.
Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:
1. В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
Приказываю:
а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
(Тимошенко Жуков)(Павлов Фоминых)(Климовских)((ЦА МО РФ. Ф. 208. Оп. 2513. Д. 71. Л. 69. Машинопись. Имеются пометы: «Поступила 22 июня 1941 г. в 01–45», «Отправлена 22 июня 1941 г. в 02–25 – 02–35». Подлинник, автограф.))
22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.
В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз приказываю:
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.
Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.
Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км.
Разбомбить Кенигсберг и Мемель.
На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.
(Тимошенко Маленков Жуков)((ЦА МО РФ. Ф. 132а. Оп. 2642. Д. 41. Лл. 1, 2. Машинопись, незаверенная копия.))
1. Противник, нанося удары из Сувалковского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей войск на 23–24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки:
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиации Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин.
3. Приказываю:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы. Граница слева – прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева – прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации фронта во фланг и тыл сувалкской группировки противника, уничтожить ее совместно с СевероЗападным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки. Граница слева – прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая госграницу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6 А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.
д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновицком направлении или форсировать pp. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.
4. На фронте от Балтийского моря до госграницы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с границей.
5. Авиации Главного Командования:
а) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом 3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по разгрому сувалкской группировки противника;
б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт одним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;
в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содействовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.
(Народный комиссар обороны Союза ССР)(Маршал Советского Союза Тимошенко)(Член Главного Военного Совета Маленков)(Начальник Генерального штаба)(Красной Армии генерал армии Жуков.)((ЦА МО РФ. Ф. 48а. On. 1554. Д. 90. Лл. 260–262. Машинопись, заверенная копия. Имеется помета: «Отправлена в 21–15 22 июня 1941 г.».))
1. 1 экз. хранить как материал (офиц.) для отдела И[стории] О[течественной] В[ойны] и И[сторического] О[тдела] с правом использовать всем работающим по Севастополю. Числить секретным.
2. Просмотрите возможность переделки для открытого издания, хотя бы в “М[орском] С[борнике]” по частям, сокращенно, но без дискуссионных мест.
28. 12. 43. Исаков».
Глава 1
Начало войны
<…>
Закончились большие маневры Черноморского флота под руководством адмирала Ивана Степановича Исакова. Все силы флота: корабли, береговая оборона Черноморского побережья и морская авиация в течении нескольких дней участвовали в выполнении сложнейшей, совместно с частями Красной Армии, десантной операции.
21 июня 1941 г. большинство кораблей Черноморского флота в полной боевой готовности, присущей таким ответственным моментам боевой подготовки, как маневры, собрались в обширных бухтах главной базы Севастополя. Крупные корабли встали на якорь в Северной бухте, остальные пришвартовались к стенкам на заранее предназначенных местах.
Наступил чудный крымский вечер. Началось увольнение личного состава на берег. Жизнь в Севастополе шла своим обычным порядком. Блестели ярко освещенные улицы и бульвары. Залитые огнем белые дома, театры и клубы манили к себе уволившихся в город моряков на отдых. Толпы моряков и горожан, одетых в белое, заполнили улицы и сады. Всем известный Приморский бульвар был, как и всегда, запружен гуляющими. Играла музыка. Веселые шутки и смех раздавались в этот предпраздничный вечер повсюду.
Высший и старший начсостав флота – участники маневров – были приглашены командованием флота на банкет по случаю успешного окончания маневров. Однако служба всех военно-морских организаций на Черном море шла своим чередом.
Дежурная и вахтенная служба неслась как и обычно, и каждый моряк, выполнявший ее, был на своем посту и нес свои, установленные организацией обязанности.
Работы у оперативного дежурного по штабу флота было в эту ночь мало. И не удивительно – флот почти весь в базах, самолеты на своих аэродромах. Тихо и спокойно в помещении оперативного дежурства.
Вдруг эту тишину нарушил резкий телефонный звонок. Оперативный дежурный потянулся к телефонной трубке, и лицо его приняло сразу озабоченное выражение.
«Слышен шум моторов самолетов», – получает он одно донесение. «Самолеты идут курсом на Севастополь». «Самолеты в воздухе над Севастополем», – продолжал получать он донесения, следовавшие одно за другим.
Быстро полетели доклады оперативного дежурного командованию штаба флота. Ночь прорезали прожекторы, делая поиск самолетов, а севастопольские зенитные батареи, открыв огонь, первыми вступили в бой с неизвестными самолетами.
Штаб флота объявил гарнизонную тревогу, и бывший на берегу личный состав быстро стал следовать на корабли и в части, где уже устанавливалась оперативная готовность к боевым действиям.
«Однако что же это за самолеты?» – спрашивали одни.
«Да это, наверное, Иван Степанович решил проверить готовность противовоздушной обороны Севастополя, и эти самолеты наши», – отвечали другие.
«Нет, позвольте, ведь наши зенитки бьют боевыми снарядами, и совсем непохоже, чтобы это были наши самолеты, и стрельба совершенно не похожа на учебную», – говорили третьи.
Так разговаривала группа флотских командиров, наблюдая налет самолетов. Зенитные батареи продолжали посылать десятки снарядов по самолетам, попавшим в лучи прожекторов.
Вдруг раздались оглушительные взрывы в районе Приморского бульвара. Появились первые жертвы и первые разрушения домов Севастополя <… >.
Сомнений уже ни у кого не было. Самолеты над Севастополем были самолетами противника.
«Так, значит, началась война?»
«Но с кем?»
Такие вопросы задавали друг другу, и ответы на них все же не могли удовлетворить задававших эти вопросы.
И только рано утром, после речи Молотова по радио, переданной всей стране, всем окончательно стало ясно о внезапном нападении германских вооруженных сил, совместно с Румынией и Финляндией, по всему фронту громадной западной границы Советского Союза.
Севастополь первым вместе с Одессой, Киевом и Каменец-Подольском встретил удар германской авиации.
1. В готовность № 1, вопреки утверждению Н. Г. Кузнецова, Черноморский флот не был приведен – об этом свидетельствуют увольнения с кораблей членов экипажа и даже банкет у командующего флотом (некоторые даже проводили аналогию с новогодним балом у Стесселя в Порт-Aртуре, во время которого произошло в1904 г. нападение японской эскадры на русский флот). Тогда чем же объяснить полное отсутствие потерь на ЧФ в 1-й день войны, которое всегда объясняли полной боевой готовностью флота в отличие от армии?
2. Неплохо бы узнать, куда готовился высаживаться десант, усиленно отрабатывавшийся в последние предвоенные дни.
3. О том, что никакой подготовки к отражению возможного немецкого нападения в соответствии с Директивой наркома обороны № 1 не было, свидетельствует непонимание, с кем война, не только в первый момент, но даже после ее начала.
4. Очевидным передергиванием фактов является фраза о появлении ясности «рано утром после речи Молотова по радио». Более того, 12.00 – официально принятое время начала речи Молотова по радио (по моему мнению, она началась в 12.15) – никак не может считаться «ранним утром». По непонятной причине Евсеев вообще не указал время ни одного события.
5. И конечно же, как всегда, путаница с городами, которые первыми подверглись бомбардировке в этот день.
На Севастополь на рассвете 22 июня сбрасывались не бомбы, а загадочные магнитные мины. В самой первой военной оперативной сводке Генштаба № 01, подписанной Жуковым в 10.00 22 июня 1941 г., Севастополь среди городов, подвергнутых бомбежке, даже не упоминается.
Одессу первый раз бомбили лишь 22 июля. Скорее всего, под бомбежкой Одессы имелась в виду бомбежка морской базы Очаков и острова Первомайский на входе в Днепровско-Бугский лиман (и она не была упомянута в оперсводке Генштаба № 01 по той же причине, что и Севастополь).
О бомбежке Каменец-Подольского на рассвете 22 июня вообще никогда не упоминалось. Она, скорее всего, могла быть осуществлена с румынской территории, а, судя по тому, что в Директиве № 2, переданной округам (фронтам) в 7 час. 15 мин., было указано: «На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать», и даже в Директиве № 3, переданной в 21.15, переход границы с Румынией не был разрешен, бомбежка Каменец-Подольского в указанное Евсеевым время весьма сомнительна.
Киев в этот день бомбили, но на шесть часов позже – после 9.00 утра, подробно об этом написано в книге «Великая тайна…Новая гипотеза» (с. 101). Однако почему-то в оперсводке Генштаба № 01 о бомбежке Киева также не упоминается. В оперсводке № 03 сказано о массированных немецких налетах в ночь с 22 на 23 июня на глубину 400 км, но минимальное расстояние Киева от границы 510 км.
Герой Советского Союза капитан 3-го ранга А. И. Маринеско (1913–1963)
Вниманию читателей нашего альманаха предлагается публикация единственной известной на сегодняшний день рукописи «Подводника № 1 Советского ВМФ» – легендарного Александра Ивановича Маринеско. Машинописный текст под названием, вынесенным нами в заголовок нынешней публикации, хранится в Архивном отделе Центрального Военно-морского архива в Москве (АО ЦВМА, фонд 101, дело 36527, листы 1—12).[175]
4. Боевой поход с 10 января по 15 февраля 1945 года.
10-го января [был] получен боевой приказ командира БПЛ КБФ о занятии подводной лодкой позиции у южного побережья Балтийского моря с задачей уничтожения транспортов и кораблей противника.
11-го января вышел самостоятельно из гавани Ханко для следования на боевую позицию. На рейде Салсэ (30) был встречен БТЩ-215. В кильватер за бтщ начали движение финскими шхерами по лоцманскому фарватеру до точки погружения. В 23 ч[аса] 30 м[инут] 11-го января вышли из Чекарсэрнских шхер (31), погрузились и начали самостоятельный переход на позицию. 13-го января заняли позицию. Встреч и боевых столкновений с противником на переходе не было.
30-го января в 21 ч[ас] 10 м[инут] в [точке с координатами] Ш=55°02, 2’ [с. ] Д=18°11, 5’ [в. ] был обнаружен немецкий лайнер «Вильгельм Густлев» в 25 тысяч тонн водоизмещением (32). В 23 ч[аса] 08 м[инут] [по нему был] произведен трехторпедный залп. Вcе торпеды попали в цель. Через 3–4 минуты лайнер затонул. После потопления лайнера подлодка погрузилась, подверглась преследованию миноносцем, тремя СКР (33) и тремя ТЩ. Подлодка противником обнаружена не была. За пять часов преследования [на неё немцами] было сброшено 12 глубинных бомб, после чего миноносец, тральщики и сторожевые корабли ушли. Подлодка повреждений не имела.
По данным шведской прессы и радио на борту лайнера находилось свыше 8-ми тысяч человек, из которых 3 700 – квалифицированных подводников, следовавших из Данцига (34) на укомплектование немецких подводных лодок, и свыше 4 000 эвакуируемых из Восточной Пруссии. Спаслось всего лишь 998 человек (см. шведскую газету от 20 февраля 1945 года).
6-го февраля в (точке с координатами] Ш=54°58,8’ [с. ] Д =18°15, 0’[в. ], маневрируя в крейсерском положении, в расстоянии 5-ти кабельтов обнаружили стоящую без хода в дозоре подводную лодку противника. Во время уклонения [от неё], при циркуляции сблизились с подлодкой противника на 2 кабельтовых. Были обнаружены и обстреляны [ей] из автоматической пушки. Уклонились [от неё] увеличением хода до 18 узлов. Подводная лодка повреждений не имеет.
9-го февраля в 22 ч[аса]15 м[инут] в [точке с координатами] Ш=55°07, 7’[с. ] Д=18° 03, 5’[в. ] маневрируя в крейсерском положении, обнаружили шум винтов большого двухвинтового корабля. При сближении установили: шёл крейсер в охранении 3-х эсминцев. [В] 02 ч[аса] 05 м[инут] 10-го февраля [был] произведён кормовой залп, так как носовыми торпедными аппаратами не давал атаковать миноносец, идущий в охранении крейсера, который повернул на подлодку. Взорвались обе торпеды: одна – в районе мостика с сильным взрывом и пламенем, вторая – в районе кормовой трубы с большим столбом черного дыма. Спустя 2–3 минуты на крейсере последовало три сильных взрыва, предположительно – взрыв котлов или же сдетонировал пороховой погреб.
К крейсеру подошли миноносец и дозорные корабли, начали освещать горизонт прожекторами и осветительными ракетами. [На С-13] Оторвались от противника уходом в тёмную часть горизонта и увеличением хода до 18 узлов.
По данным РО ШКБФ (35) это был крейсер «Лейпциг«, который сильно поврежден и восстановить его невозможно (36).
13-го февраля оставили позицию и начали переход в базу.
14-го февраля вошли в Чекарсэрнские шхеры, всплыли в надводное положение и начали движение по лоцманскому фарватеру для перехода в базу. 15-го февраля в 04 ч[аса] 00 м[инут] вошли на рейд Турку, где базировались корабли 1-го ДПЛ БПЛ КБФ, и ошвартовались левым бортом к п/б «Смольный».
За отличное выполнение боевого приказа командира БПЛ экипаж подводной лодки полностью награжден орденами СССР.
Орденом Красного Знамени награждено 7 человек: Командир ПЛ Капитан 3-го ранга Маринеско Александр Иванович, Пом[ощ-ник] к[оманди]ра ПЛ Капитан-лейтенант Ефременков Лев Петрович, К[оманди]р БЧ-1 Капитан-лейтенант Редкобородов Николай Яковлевич], К[оманди]р БЧ-2-3 Капитан-лейтенант Василенко Константин Емельян[ович], К[оманди]р БЧ-V Инженер-лейтенант Коваленко Яков Спиридонович, мичман Набалов Пётр Николаевич, мичман Торопов Николай Степанович.
Орденом Отечественной войны 1-й степени награждено 14 человек: старшина 2-й статьи Волков Александр Никитович, Лейтенант мед[ицинской] службы Степаненко Григорий Андреевич, мичман Мосенков Павел Гаврилович, мичман Поспелов Василий Иванович, мичман Осипов Василий Фёдорович, мичман Колодников Михаил Герасимович, старшина 2-й статьи Иванов Иван Иванович, старшина 2-й статьи Пихур Андрей Герасимович, старшина 2-й статьи Курочкин Владимир Александрович, старшина 2-й статьи Шнапцев Иван Малофеевич, старшина 2-й статьи Пархоменко Василий Спиридонович, старшина 1-й статьи Плотников Петр Тихонович, Капитан-лейтенант Крылов Борис Сергеевич (37).
Орденом Отечественной войны 2-й степени награждено 16 человек: старший краснофлотец Виноградов Анатолий Яковлевич, старший краснофлотец Антонов Иван Матвеевич, краснофлотец Гончаров Николай Кузьмич, старший краснофлотец Абалихин Василий Александрович, краснофлотец Павлятенко Илья Митрофанович, старшина 2-й статьи Булаевский Сергей Николаевич, краснофлотец Бузулуков Александр Николаевич, старшина 1-й статьи Егоров Федор Васильевич, старший краснофлотец Прудников Василий Ильич, старший краснофлотец Кот Николай Афанасьевич, старшина 2-й статьи Мартыненко Иван Владимирович, краснофлотец Вихров Дмитрий Иванович, краснофлотец Астахов Алексей Тихонович, старший краснофлотец Кондратов Тимофей Алексеевич, старший краснофлотец Быстров Георгий Ефимович, старший краснофлотец Данилов Фёдор Иванович.
Орденом Красной Звезды награждено 10 человек: краснофлотец Зеленцов Геннадий Васильевич, старший краснофлотец Юров Алексей Егорович, краснофлотец Коробейник Михаил Иванович, краснофлотец Шевцов Иван Романович, краснофлотец Ревякин Владимир Федорович, сержант Зубков Павел Григорьевич, краснофлотец Блинов Павел Петрович, старший краснофлотец Иноземцев Михаил Дмитриевич, краснофлотец Бородулин Василий Васильевич, старший краснофлотец Романенко Василий Петрович.
С 15-го февраля 1945 года по 13 апреля 1945 года подводная лодка находилась в ремонте в городе Турку. С 13-го апреля по 20 апреля 1945 года производилась подготовка подлодки к боевому походу.
5. Боевой поход с 20 апреля по 23 мая 1945 года.
18-го апреля [был] получен боевой приказ командира БПЛ о занятии подводной лодкой позиции 75 миль на зюйд-ост от маяка Фаллудден (38) с задачей уничтожения транспортов и военных кораблей противника.
20-го апреля на подводную лодку прибыл начальник Подводного Плавания КБФ контр-адмирал тов[арищ А. М.] Стеценко для участия в боевом походе. В 13 ч[асов] 50 м[инут] отошли от п/б «Смольный», вступили в строй для перехода шхерами: в голове строя – [броне]катер БК-213, ему в кильватер – ПЛ Д-2 и ПЛ С-13.
В 00 ч[ас] 23 м[инуты] 21 апреля вышли из шхер, погрузились и начали переход на позицию. 2-го апреля Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР за отличное выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками (потопление 5-ти транспортов водоизмещением в 55 тысяч тонн и повреждение крейсера «Лейпциг» до невозможности восстановить) подводная лодка [С-13 была] награждена орденом Красного Знамени.
23-го апреля заняли позицию. На переходе встреч и столкновений с противником не имели. Находясь на боевой позиции, подводная лодка неоднократно подвергалась атакам подводными лодками и самолетами противника.
25-го апреля в 04 ч[аса] 48 м[инут], маневрируя в крейсерском положении, в [точке с координатами] Ш=56° 02, 1’ [с. ] Д=19°16, 0’ [в. ] (39) [были] атакованы подводной лодкой противника, находящейся в подводном положении. Уклонились [от нее] поворотом от торпед и увеличением хода до 18 узлов. По корме прошли 2 торпеды.
27-го апреля в 00 ч[асов] 14 м[инут] в [точке c координатами Ш=65°15, 1’ [с. ][176] Д=19°34, 3’ [в. были] атакованы подводными лодками противника, находящимися в подводном положении. Уклонились [от них] увеличением хода до 18 узлов и поворотом от торпед. По обоим бортам прошло 9 торпед.
30-го апреля в 02 ч[аса]12 м[инут] в [точке с координатами Ш=56°06, 8’ [с. ] Д=15°33, 0’ [в. ] находясь в надводном положении, [были] атакованы самолетом противника ФВ-198. [Им было] Сброшено 4 бомбы, которые взорвались в 50—100 метрах с правого борта по корме. Уклонились [от него] срочным погружением. На глубине 15–20 метров была слышна пулеметно-пушечная очередь, выпушенная самолетом в место погружения подлодки.
2-го мая в 03 ч[аса] 52 м[инуты] в [точке с координатами] Ш=55°30, 5’ [с. ] Д=17°48, 7’ [в. была] атакована подводной лодкой [противника], находящейся в подводном положении. След торпеды прошел по корме в расстоянии 100 метров. Уклонились [от нее] поворотом от торпеды с увеличением хода до 18 узлов.
5-го мая в 19 ч[асов] 39 м[инут] в [точке с координатами] Ш=55°17,2’ [с. ] Д=16°57, 5’[в. ] всплыли под перископ, в момент осмотра горизонта [были] атакованы подлодкой противника, находящейся в подводном положении. В перископ [были] видны 2 следа торпед, прошедших по носу и по корме. Уклонились [от них] погружением на глубину 45 метров (40).
10-го мая (41) по приказанию командира БПЛ КБФ [капитана 1-го ранга Л. А. Курникова] подлодке [была] поставлена задача – находиться в дозоре с целью разведки и наблюдения за движением кораблей в своём районе.
20-го мая подводная лодка оставила позицию и начала переход в базу. 23-го мая в 03 ч[аса] 17 м[инут] вошли в финские шхеры и районе маяка Нюхамн, где были встречены БТЩ-217. БТЩ вступил в кильватер подлодки и [оба корабля] начали переход в Турку. В 09 ч[асов] 24 м[инуты они] прибыли на рейд Турку, где базировались корабли 1-го Дивизиона Подлодок КБФ, и ошвартовались левым бортом к плав. базе «Смольный».
С 24-го мая подводная лодка находилась в ремонте. Личный состав усиленно занимается боевой подготовкой.
(Командир Краснознамен[ной] ПЛ С-13)(Капитан 3-го ранга: [автограф] ([А. И.] Маринеско).)
Примечания к этой публикации, данные в альманахе:
БПЛ КБФ – Бригада подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота.
1-й ДПЛ БПЛ КБФ – 1-й дивизион подводных лодок Бригады подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота.
БТЩ – базовые тральщики.
30 – Остров Сельсё (Финляндии).
31 – Здесь и далее – плес Чёкар-фьерд (Финляндия).
32 – Бывший немецкий пассажирский теплоход “Wilgelm Gustloff” постройки 1938 года в 25 484 брутто-регистровых тонн, использовавшийся ВМФ Германии в качестве вспомогательного судна.
33 – Сторожевой корабль.
34 – Ныне – Гданьск, Польша.
35 – Разведывательный отдел Штаба Балтийского флота.
36 – Легкий крейсер ВМФ Германия «Leipzig» был выведен из строя еще 15 октября 1944 года в результате столкновения в районе Хеля со своим тяжелым крейсером «Prinz Eugen». В результате атаки С-13 10 февраля 1945 года ею был потоплен немецкий пассажирский пароход «General Steuben» 1922 года постройки в 14.660 брутто-регистровых тонн.
37 – В оригинале отчество первоначально было написано как «Петрович».
38 – Светящийся знак Фаллудден (Финляндия).
39 – В оригинале цифра минут была первоначально написана как «17,0».
40 – В оригинале слова «на глубину 45 метров» повторены дважды.
41 – В оригинале название месяца первоначально было написано как «апреля».
([76, c. 108–113])
Этот уникальный материал, позволяющий получить достоверную информацию об «Атаке века» и двух последних военных походах легендарной подводной лодки С-13 со слов самого Александра Маринеско, впервые был опубликован в информационно-историческом альманахе Союза подводников России «Подводник России» № 6 за 2005 г. Я выражаю глубокую признательность коллективу альманаха и конкретным людям за этот бесценный труд, впервые введший в научный оборот самый главный документ о Подводнике № 1 нашей страны, о его легендарной подводной лодке С-13 и об их подвиге.
Через несколько дней после вероломного нападения фашистской Германии на СССР, примерно числа 25–27 июня 1941 года, я был вызван в служебный кабинет бывшего тогда народного комиссара внутренних дел СССР Берия.
Берия сказал мне, что есть решение Советского правительства, согласно которому необходимо неофициальным путем выяснить, на каких условиях Германия согласится прекратить войну против СССР и приостановит наступление немецко-фашистских войск. Берия объяснил мне, что это решение Советского правительства имеет целью создать условия, позволяющие Советскому правительству сманеврировать и выиграть время для собирания сил. В этой связи Берия приказал мне встретиться с болгарским послом в СССР Стаменовым, который, по сведениям НКВД СССР, имел связи с немцами и был им хорошо известен […]
Берия приказал мне поставить в беседе со Стаменовым четыре вопроса. Вопросы эти Берия перечислял, глядя в свою записную книжку, и они сводились к следующему:
1. Почему Германия, нарушив пакт о ненападении, начала войну против СССР;
2. Что Германию устроило бы, на каких условиях Германия согласна прекратить войну, что нужно для прекращения войны;
3. Устроит ли немцев передача Германии таких советских земель, как Прибалтика, Украина, Бессарабия, Буковина, Карельский перешеек;
4. Если нет, то на какие территории Германия дополнительно претендует.
Берия приказал мне, чтобы разговор со Стаменовым я вел не от имени Советского правительства, а поставил эти вопросы в процессе беседы на тему о создавшейся военной и политической обстановке и выяснил также мнение Стаменова по существу этих четырех вопросов.
Берия сказал, что смысл моего разговора со Стаменовым заключается в том, чтобы Стаменов хорошо запомнил эти четыре вопроса. Берия при этом выразил уверенность, что Стаменов сам доведет эти вопросы до сведения Германии.
Берия проинструктировал меня также и по поводу порядка организации встречи. Встреча должна была по указанию Берия состояться в ресторане «Арагви» в Москве за столиком, заранее подготовленном в общем зале ресторана.
Все эти указания я получил от Берия в его служебном кабинете в здании НКВД СССР.
После этого я ушел к себе готовиться к встрече.
Вечером этого же дня, примерно часов в 19, дежурный секретарь наркома передал мне приказание отправиться на городскую квартиру Берия. Я подъехал к дому, в котором проживал Берия, однако в квартиру допущен не был. Берия, прогуливаясь вместе со мной по тротуару вдоль дома, в котором он жил, заглядывая в свою записную книжку, снова повторил мне четыре вопроса, которые я должен был по его приказанию задать Стаменову.
Берия напомнил мне о своем приказании: задавать эти вопросы не прямо, а в беседе на тему о создавшейся военной и политической обстановке. Второй раз здесь же Берия выразил уверенность в том, что Стаменов как человек, связанный с немцами, сообщит о заданных ему вопросах в Германию.
Берия и днем и на этот раз строжайше предупредил меня, что об этом поручении Советского правительства я нигде, никому и никогда не должен говорить, иначе я и моя семья будут уничтожены.
Берия дал указание проследить по линии дешифровальной службы, в каком виде Стаменов пошлет сообщение по этим вопросам за границу.
Со Стаменовым у меня была договоренность, позволяющая вызвать его на встречу. На другой день, в соответствии с полученными от Берия указаниями, я позвонил в болгарское посольство, попросил к аппарату Стаменова и условился с ним о встрече у зала Чайковского на площади Маяковского.
Встретив Стаменова, я пригласил его в машину и увез в ресторан «Арагви».
В «Арагви», в общем зале, за отдельным столиком, как это было предусмотрено инструкциями Берия, состоялся мой разговор со Стаменовым.
Разговор начался по существу создавшейся к тому времени военной и политической обстановки. Я расспрашивал Стаменова об отношении болгар к вторжению немцев в СССР, о возможной позиции в этой связи Франции, Англии и США и в процессе беседы, когда мы коснулись темы вероломного нарушения немцами пакта о ненападении, заключенного Германией с СССР, я поставил перед Стаменовым указанные выше четыре вопроса.
Все, что я говорил, Стаменов слушал внимательно, но своего мнения по поводу этих четырех вопросов не высказывал.
Стаменов старался держать себя как человек, убежденный в поражении Германии в этой войне. Быстрому продвижению немцев в первые дни войны он большого значения не придавал. Основные его высказывания сводились к тому, что силы СССР, безусловно, превосходят силы Германии и, что если даже немцы займут первое время значительные территории СССР и, может быть, даже дойдут до Волги, Германия все равно в дальнейшем потерпит поражение и будет разбита.
После встречи со Стаменовым я немедленно, в тот же вечер, доложил о ее результатах бывшему тогда наркому Берия в его служебном кабинете в здании НКВД СССР. Во время моего доклада Берия сделал какие-то записи в своей записной книжке, затем вызвал при мне машину и, сказав дежурному, что едет в ЦК, уехал (это было 28–29 июля, возможно 29–30 июля состоялся полет в Сочи. – А. О.).
Больше я со Стаменовым на темы, затронутые в четырех вопросах, не беседовал и вообще с ним больше не встречался. Некоторое время продолжалось наблюдение за шифрованной перепиской Стаменова. Результатов это не дало. Однако это не исключает, что Стаменов мог сообщить об этой беседе через дипломатическую почту или дипломатическую связь тех посольств и миссий, страны которых к тому времени еще не участвовали в войне.
Больше никаких указаний, связанных с этим делом или с использованием Стаменова, я не получал.
Встречался ли лично Берия со Стаменовым, мне неизвестно. Мне организация подобной встречи не поручалась…
Выполняя в июне 1941 года приказание бывшего тогда наркома Берия в отношении разговора со Стаменовым, я был твердо убежден и исходил из того, что выполняю тем самым указание партии и правительства.
Сейчас, после беседы, проведенной со мной в Президиуме ЦК КПСС, и полученных разъяснений, что никакого решения Советского правительства, о котором говорил Берия, нет и не было, для меня совершенно ясно, что Берия обманул меня, видимо, хорошо зная, что я без прямых указаний правительства подобных разговоров ни с кем вести не буду. Да и мыслей подобного рода у меня возникнуть не могло.
Ныне в свете фактов изменнической и предательской деятельности, вскрытых ЦК КПСС, совершенно очевидно, что Берия, тщательно маскируясь, еще тогда, в 1941 году, в самое тяжелое время для страны, стал на путь измены и пытался за спиной Советского правительства вступить в сговор с немецко-фашистскими захватчиками, стал на путь помощи врагу в расчленении СССР и порабощении советского народа немецко-фашистской Германией.
П. Судоплатов
(АП РФ. Ф. З. Оп. 24. Д. 465. Лл. 204–208. Машинопись, автограф. По сообщению Службы внешней разведки России, документы, которые могли бы прямо или косвенно подтвердить факт встречи П. А. Судоплатова с послом Болгарии в СССР И. Стаменовым летом 1941 года, не обнаружены.)
